Слова нравственно-подвижнические

Поскольку вы многократно желали узнать, как закон, по слову апостола, духовен есть⁵ и что должны знать и как поступать желающие сохранять его, то скажем о сем по силе нашей.

Во-первых, надобно знать, что Бог есть начало, средина и конец всякого блага. Благому же нельзя веровать или совершать оное иначе как только во Христе Иисусе и в Духе Святом⁶.

Всякое благо даруется нам от Господа, и кто так верует, тот не лишится его. Несомненная вера есть крепкий столп, и Христос становится всем для верующего.

Пусть всякому твоему намерению полагает начало [Бог, Который есть] Основоположник всякого блага, дабы предпринимаемое тобою [дело] было по Богу.

Смиренномудрый и упражняющийся в духовном делании, читая божественное Писание, все будет относить к себе, а не к другим.

Призывай Бога, чтобы Он отверз очи сердца твоего, и тогда увидишь пользу молитвы и чтения⁷.

Кто имеет какое-либо духовное дарование и состраждет не имеющим оного, тот состраданием сохраняет сей дар. Кичливый же, будучи поражаем помыслами самомнения, теряет оный.

Уста смиренномудрого изрекают истину, а кто противоречит ей, тот подобен слуге, ударившему Господа в ланиту⁸.

Не становись учеником того, кто хвалит самого себя, чтобы вместо смиренномудрия не научиться высокомерию.

Не возносись в сердце твоем разумением Писаний, дабы не впасть умом в дух хулы.

Не старайся разрешить трудное дело посредством спора, но тем, чем повелевает закон духовный, т.е. терпением, молитвою и мысленною надеждою.

Тот, кто взывал и говорил: «Сыне Давидов, помилуй мя!», – был слепцом⁹. Это тот, кто молится телесно и не имеет еще духовного разума (yvioo-iv). Бывший некогда слепым, прозрев и увидев Господа, поклонился Ему и исповедал Его уже не сыном Давидовым, но Сыном Божиим¹⁰ .

Не возносись, изливая слезы в молитве твоей, ибо [это] Христос коснулся очей твоих и ты прозрел умственно¹¹.

Кто, подражая слепому, сбросил одежду и приблизился ко Господу, тот следует за Ним и становится проповедником совершеннейших учений¹².

Злоба, питаемая помышлениями, делает сердце дерзким, а истребляемая воздержанием и надеждою сокрушает его.

Сокрушение сердца бывает: одно – ровное и полезное, [которое ведет] к умилению; другое же – неровное и вредное, [которое ведет] к смущению.

Бдение, молитва и терпение в постигающих нас [скорбях] доставляют сердцу безвредное и полезное сокрушение, если только излишеством не нарушим [соразмерности в] их соединении. Кто в сих терпелив, тот и в прочем получит помощь. Нерадивый же и послабляющий себе будет иметь при кончине нестерпимую болезнь.

Сластолюбивое сердце бывает темницею и узами для души во время ее исхода, а трудолюбивое есть отверстая дверь.

Жестокое сердце подобно железным вратам, во град вводящим, злостраждущему¹³ же

и стесненному¹⁴ они сами собою отворятся, как и Петру ¹⁵.

Есть много образов (τρόποι) молитвы, отличных один от другого; но ни один образ молитвы не вреден, кроме того, что не есть молитва, но делание сатанинское.

Человек, намереваясь сделать зло, молится сперва по обыкновению в уме своем и, будучи промыслительно (οίχονομικώς) удержан, после много благодарит.

Давид, намереваясь убить Навала Кармильского и будучи удержан от своего намерения воспоминанием Божественного воздаяния, много благодарил [Бога]¹⁶.

Мы знаем также, что он сделал, забыв Бога, и не переставал делать, пока пророк Нафан не привел его в памятование [о Боге]¹⁷.

Во время памятования о Боге умножай моление, чтобы, когда забудешь о Нем, Господь помянул тебя.

Читая божественное Писание, старайся уразуметь сокровенное в нем, ибо сказано: «Елика бо преднаписана быша, в наше наказание преднаписашася »¹⁸.

«Вера, – говорит Писание, – есть уповаемых извещение»¹⁹ и тех, которые не познали вселения Христова, оно называет неискусными (άδοκίμους) ²⁰,

Как из дел и слов открывается мысль, так и из сердечных действий – будущее воздаяние.

К сострадательному сердцу проявлено будет сострадание (οικτειρηΟΜισεται), как и милостивое [сердце] будет помиловано; немилостивому же соответственное будет и последствие.

Закон свободы научает всякой истине; и многие читают его по [своему] разумению (κατά γνωσιν), но не многие разумеют по мере исполнения заповедей.

Не ищи совершенства его в добродетелях человеческих, ибо в них совершенного не находится: совершенство его сокрыто в кресте Христовом.

Закон свободы читается с помощью истинного разумения, уразумевается чрез исполнение (εργασίας) заповедей, а исполняется (πληρουται) по милосердию Христову.

Когда мы, понуждаемые совестию, станем направляться ко всем заповедям Божиим, тогда познаем, что закон Господень непорочен²¹ и хранится в добрых делах наших; но [и познаем, что] без милосердия Божия люди не могут исполнить его совершенно (тελειω&ηναι).

Те, которые не считают себя должниками всякой Христовой заповеди, читают закон Божий только телесно, не разумеюще ни яже глаголют, ни о нихже утверждаю²², а потому и думают, что они исполняют его делами.

Иное дело по видимому (προφανώς) бывает как хорошее, но намерение совершающего оное недоброе; а иное исполняется как бы худое, а намерение совершающего оное бывает доброе.

Сим показанным образом некоторые не только делают дела, но и произносят слова, потому что одни дают делу иной вид по неопытности или незнанию, другие – по лукавому намерению, а иные – ради благочестивой цели.

Скрывающий под покровом похвалы осуждение и порицание непонятен для простейших; подобен же сему и тщеславящийся под видом смирения.

Кои долго прикрывали истину ложью, напоследок попустительно обличаются делами.

Иной, делая какое-либо по видимому доброе дело, мстит чрез то ближнему; а иной, не сделав оного, получит пользу по мысли.

Иное дело – обличение по злобе и мщению; иное – по страху Божию и истине.

Оставившего [грех] и раскаивающегося уже не обличай более. Если же ты говоришь, что обличаешь его по Богу, то прежде объяви свои грехи.

Начало всякой добродетели есть Бог, как и дневного света – солнце.

Исполнив добродетель, вспомни Сказавшего: «Без Мене не можете творити ничесоже»²³.

За скорби уготовлено людям благое, а за тщеславие и наслаждение – злое.

Обижаемый людьми избегает греха и получает равное скорби заступление.

Кто верит Христу относительно воздаяния, тот, по мере веры, усердно переносит всякую обиду.

Кто молится о людях, обижающих его, тот низлагает демонов, а сопротивляющийся первым уязвляется последними.

Лучше человеческое прегрешение, нежели демонское; благоугождающий же Господу побеждает тех и других.

Всякое благо приходит от Господа промыслительно, отходит же тайно от неблагодарных, неразумных и праздных.

Всякий порок оканчивается непозволенным наслаждением, и всякая добродетель – духовным утешением. И как первый, овладев нами, влечет к своему, так и вторая ведет к сродному себе.

Поношение человеческое причиняет сердцу скорбь, но для терпящего оное бывает причиною чистоты.

Неведение заставляет говорить вопреки полезному и, сделавшись дерзновенным, умножает пороки.

Не имея ни в чем недостатка, принимай [посылаемые] скорби и как долженствующий дать отчет отвергай излишество.

Согрешив тайно, не покушайся утаить сего, ибо вся нага и объявлена пред очима Господа, к Нему же нам слово²⁴.

Мысленно открывай себя Владыке: человек бо на лице зрит, Бог же на сердце ²⁵.

Ничего не помышляй и ничего не делай без цели, ибо путешествующий наугад напрасно будет трудиться.

Согрешающему не по нужде трудно бывает раскаиваться, ибо невозможно укрыться от правды Божией.

Прискорбный случай разумному напоминает о Боге и в равной мере огорчает забывающего о Боге.

Пусть всякая невольная скорбь научает тебя помнить о Боге, и ты не будешь иметь недостатка в побуждении к покаянию.

Забвение само по себе не имеет никакой силы, но укрепляется по мере нашего нерадения.

Не говори: «Что мне делать? Я и не хочу, а [забвение] приходит». Это за то, что ты, помня, пренебрег должное.

Какое помнишь [добро] – делай; [тогда] и то, которого не помнишь, откроется тебе, и не предавай мысль безрассудному забвению.

Писание говорит: «Ад и пагуба явна пред Господом» ²⁶. Сие говорит оно о сердечном неведении и забвении.

Ад есть неведение, ибо то и другое неявно ²⁷. Пагуба же есть забвение, ибо они из среды существующих погибли.

Старайся дознать свои худые дела, а не ближнего, и хранилище ума твоего не будет окрадено.

Нерадение о всех посильных добродетелях (καλών) неудобопростительно, милостыня же и молитва восставляет нерадевших.

Всякая скорбь по Богу есть существенное (ενυπόστατον) дело благочестия, ибо истинная любовь искушается противоположными вещами.

Не полагай приобрести добродетель без скорби, ибо находящийся в покое (διά την ’άνεσιν) неопытен.

Рассуждай о конце всякой невольной скорби, и найдешь в нем истребление греха.

Многие советы (συμβουλίαι) ближнего служат в пользу; но для каждого нет ничего приличнее своего совета (γνώμης) ²⁸.

Ища врачевания, заботься о совести и, что она тебе говорит, делай – и получишь пользу.

Тайны каждого знает Бог и совесть; именно через них [каждый] пусть обретает исправление.

Труждающийся по принуждению во всем терпит бедствие²⁹, а текущий ³⁰ с надеждой дважды богат.

Человек, сколько может, старается [делать добро] по своей воле; Бог же устрояет исполнение сего сообразно с Своею правдою.

Если хочешь неосужденно принимать похвалу от людей, сперва возлюби обличение о грехах своих.

Если кто потерпит какое-либо посрамление за истину Христову, то он во сто крат прославится от многих.

Впрочем, лучше всякое добро делать ради будущих [воздаяний].

Когда человек человеку принесет пользу словами или делами, да признают оба они в этом благодать Божию. Не разумеющий же сего будет обладаем разумеющим.

Кто хвалит ближнего по какому-нибудь лицемерию, тот при случае уничижит его и сам посрамится.

Не знающий засады врагов легко (εύχερώς) подвергается смерти, а не знающий причины страстей легко (ῥᾳδίως) падает.

От сластолюбия рождается нерадение, а от нерадения – забвение. Ибо Бог даровал всем познание полезного ³¹.

Человек советует ближнему, как знает (καθὰ ἐπίσταται); Бог же действует в слышащем по мере его веры (καθὰ ἐπίστευσεν) [к советующему].

Видел я людей простых, смиренномудрых на самом деле, и они были премудрее мудрецов. Другой из простых, услышав, что тех хвалят, не стал подражать их смирению, но, тщеславясь простотою, приобрел еще и надменность.

Кто презирает знание и хвалится невежеством, тот невежда не только словом, но и разумом (τῇ γνώσει).

Ибо как иное есть премудрость (σοφία) в словах и иное – мудрость (φρόνησις) ³², так иное есть невежество в слове, а иное – безумие.

Неискусность в речи нимало не повредит благочестивому ³³, равно как и премудрость в слове – смиренномудрому.

Не говори: «Я не знаю должного и потому не виноват, не делая оного». Ибо ежели бы ты делал добро, какое знаешь, то и прочее открылось бы тебе по порядку, будучи постигаемо одно посредством другого.

Неполезно тебе прежде исполнения первого узнать последующее. Ибо разум кичит, по причине бездействия, а любовь созидает³⁴, поскольку вся терпит³⁵.

Слова божественного Писания читай делами, а не многословь, тщеславясь одним простым пониманием.

Оставивший деятельность ³⁶ (πρᾶξιν) и утверждающийся на простом ведении (τῇ γνώσει) вместо обоюдоострого меча³⁷ держит трость, которая во время брани, по Писанию, пронзит руку его³⁸ и, войдя в нее, еще прежде врагов, вольет яд надмения.

Всякая мысль имеет пред Богом меру и вес. Ибо об одном и том же можно мыслить или пристрастно, или просто³⁹.

Исполнивший заповедь должен ожидать за нее искушения. Ибо любовь ко Христу искушается противными.

Не подумай когда-нибудь нерадеть о помыслах. Ибо никакая мысль не может утаиться от Бога.

Когда увидишь, что помысл обещает тебе человеческую славу, то знай верно, что он готовит тебе стыд.

Враг знает правду духовного закона и ищет одного лишь согласия ума. Ибо так он или делает подвластного себе повинным (ὑπεύθυνον) трудам покаяния, или, если он не кается, то удручает его невольными скорбями⁴⁰.

Иногда же он побуждает и восставать против сих скорбей, дабы таким образом и здесь умножить болезни, и при смерти, по причине нетерпения, показать человека неверным.

Невольным злоключениям многие противопоставляли многое, но без молитвы и покаяния никто не избежал скорбей.

Зло одно от другого получает силу; подобным образом и добро возрастает одно от другого, и того, в ком оно есть, побуждает к большему.

Диавол уменьшает [в наших глазах] малые согрешения, ибо иначе он не может привести нас к большему злу.

Корень постыдной похоти – человеческая похвала, так же как и целомудрия – обличение наших пороков, не тогда, когда только слышим оное, но когда и принимаем его.

Никакой не получает пользы отрекшийся [от имения] и живущий в роскоши. Ибо что он делал, пользуясь имением (τῶν χρημάτων), то же делает, и ничего не имея.

Также воздержник, если приобретает деньги (χρήματα), есть брат первому помышлением, от одной с ним матери по мысленному услаждению, а от другого отца по причине перемены страсти.

Иной отсекает страсть через большее удовольствие⁴¹ и от не знающих его намерения получает славу. А может быть, он и сам себя не знает, трудясь бесполезно.

Причина всякого порока есть тщеславие и сласть. Не возненавидевший их не побеждает⁴² страсть.

Корень всем злым, как сказано, сребролюбие ⁴³, но очевидно, что оно из них ⁴⁴ составляется.

Ум ослепляется сими тремя страстями, то есть сребролюбием, тщеславием и сластолюбием. Это три дщери пиавицы, по Писанию, материю-безумием возлюбленныя⁴⁵.

Разум и вера, совоспитанники естества нашего, притупились не от чего иного, как только от них.

Раздражительность, гнев, брани, убийства и вся прочая постепенность зол от них весьма усилились между людьми.

Должно возненавидеть сребролюбие, тщеславие и сласть как матерей пороков и мачех добродетелей.

Ради них не велено нам любить мир и яже в мире⁴⁶. Не для того, чтобы мы безрассудно возненавидели создания Божия, но чтобы отсекли причины сих трех страстей.

«Никтоже, – говорит Писание, – воин бывая, обязуется куплями житейскими»⁴⁷. Ибо кто, обязавшись ими, хочет победить страсти, тот подобен человеку, который тушит пожар соломою.

Кто гневается на ближнего за имение, или за славу, или за сласть, тот еще не познал, что Бог праведно управляет Своими тварями.

Когда услышишь сказанное от Господа: «Аще кто не отречется всего имения своего, несть Мене достоин»⁴⁸, – то разумей сказанное не только об имении, но и о всех действиях зла.

Не знающий истины не может и веровать истинно, ибо ведение по естеству предваряет веру.

Как каждой видимой вещи Бог определил сродное ей свойство, так и человеческим помыслам, хотим ли мы того или не хотим.

Если кто, явно согрешая и не каясь, нимало не страдал до самой смерти своей, считай, что его постигнет немилостивый суд⁴⁹.

Молящийся разумно переносит находящие на него [скорби], а злопамятный еще не молился чисто.

Быв кем-либо обижен, поруган или изгнан, не о настоящем думай, но ожидай будущего; и найдешь, что он был тебе виновником многих благ, не только в настоящем, но и в будущем веке.

Как тем, у кого испорчено пищеварение, полезна горькая полынь, так людям злонравным полезно терпеть злоключения. Ибо одним к здравию, а другим к покаянию служат сии врачевства.

Если не хочешь терпеть зла, то не желай и делать зла. Ибо за сим оное последует неизбежно. Еже бо аще сеет человек, тожде и пожнет⁵⁰.

Произвольно сея злое и поневоле пожиная оное, мы должны дивиться правде Божией. Поскольку между сеянием и жатвою определено некоторое время, то мы и не верим воздаянию⁵¹.

Согрешивши, обвиняй не действие, а мысль. Ибо если бы ум не предшествовал, то и тело не последовало бы.

Тайный делатель зла хуже обижающих явно, потому он и наказывается строже.

Строящий ковы и скрытно делающий зло есть, по Писанию, змий, седяй на пути и угрызаяй пяту конску ⁵².

Кто в одно и то же время в чем-либо похваляет и в чем-нибудь порицает ближнего, тот одержим тщеславием и завистию: похвалами старается скрыть зависть, а порицанием поставляет себя лучшим его.

Как нельзя пасти овец вместе с волками, так невозможно получить милости тому, кто делает зло ближнему.

Кто тайно примешивает к заповедям свою волю, тот прелюбодей, как сказано в Премудрости, и за скудость ума болезни и безчестие понесет⁵³.

Как вода и огонь противятся друг другу при совокуплении, так словооправдание и смирение сопротивляются одно другому.

Ищущий прощения грехов да возлюбит⁵⁴ смиренномудрие. Осуждающий же другого налагает печать на свои злые дела.

Не оставляй неизглаженным греха даже и самого малого, чтобы впоследствии он не повлек тебя к большему злу.

Если хочешь спастись, возлюби истинное слово и никогда безрассудно не отвращайся обличений.

Слово истины переменило порождения ехиднины и указало им бежать будущего гнева⁵⁵.

Приемлющий слово истины приемлет Бога Слова, ибо Христос говорит: «Иже вас приемлет, Мене приемлет» ⁵⁶.

Расслабленный, свешенный сквозь кровлю, есть грешник, от верных по Богу обличаемый и ради веры их получающий прощение грехов⁵⁷.

Лучше с благоговением молиться о ближнем, нежели обличать его во всяком согрешении.

Истинно (ὀρθῶς) кающийся подвергается осмеянию безумных. И это есть для него знак угождения Богу.

Подвизаяйся от всех воздержится⁵⁸ и не перестает делать сего, доколе Господь не истребит семени Вавилонского⁵⁹.

Представь, что есть двенадцать греховных⁶⁰ страстей. Если ты одну из них произвольно возлюбишь, то она одна займет место одиннадцати.

Грех есть горящий огнь. По мере уменьшения вещества он угасает и по мере прибавления разгорается.

Превознесшись похвалами, ожидай бесчестия. Ибо сказано: возносяйся смирится ⁶¹.

Когда всякий произвольный порок отвергнем от мысли, тогда опять вступим в брань с давно укоренившимися в нас страстями.

Преднапечатление (πρόληψις) есть невольное воспоминание прежних зол, которому подвижник не дает дойти до страсти, а победитель низлагает даже и самое приражение оного.

Приражение (προσβολή) есть безвидное движение сердца, которым искусные овладевают предварительно наподобие замка.

Где образы помысла, там уже было согласие, ибо невиновное приражение есть безвидное движение сердца. Иной от них исторгается, как головня от огня, а иной не отвращается, пока не возжжет пламени.

Не говори: «Я не хочу, а приходит [на ум]». Конечно, если не сие самое, то причины оного ты любишь.

Кто ищет похвалы, тем обладает страсть; а кто плачет о том, что его постигла скорбь, тот любит наслаждение.

Как на весах, колеблется помысл предающегося сластолюбию: иногда плачет и рыдает о грехах своих, иногда же вооружается на ближнего и спорит с ним, оправдывая свое сластолюбие (τὰς ἡδονάς).

Все испытывающий и доброго держащийся ⁶² постепенно удалится от всякого зла.

Муж долготерпеливый изобилует разумом⁶³, равно как и преклоняющий слух свой к словам премудрости⁶⁴.

Без памятования о Боге не может быть истинного ведения (γνῶσις).Ибо без первого второе ложно.

Для жестокосердого полезно слово тончайшего ведения, ибо [такой человек] без страха не принимает на себя трудов покаяния.

Для кроткого человека прилично верное слово, ибо он не искушает долготерпения Божия и не побеждается частым нарушением [заповедей Божиих].

Мужа сильного не обличай в тщеславии, но укажи ему на бесчестие, которому за тщеславие подвергаются. Ибо таким образом удобно бывает обличаем разумный.

Ненавидящий обличения погрязает в страстях умышленно. А кто любит оное, тот очевидно увлекается [силою] прежних греховных привычек (κατὰ πρόληψιν).

Не желай слышать о чужих злых делах, ибо при таковом желании изображаются и в нас черты сих дел.

Наслушавшись худых речей, досадуй на себя, а не на того, кто говорил их. Ибо худому слышанию [был] худой собеседник.

Если кто будет беседовать с пустословами, тот должен почитать себя виновным в таковых речах их, если не по настоящему случаю, то по прежнему долгу.

Если увидишь, что кто-либо лицемерно тебя хвалит, то ожидай от него в свое время порицания.

Нынешние скорби сравнивай с будущими благами, и нерадение никогда не расслабит твоего подвига.

Если за телесное подаяние похвалишь человека как доброго, забывая о Боге, то впоследствии тот же человек покажется тебе злым.

Всякое благо приходит от Господа, по Его смотрению. И приносящие нам оное суть служители благ.

Сплетения доброго и злого принимай ровным помыслом, и так Бог отвратит неравенство между сими вещами.

Неравенство помыслов производит в нас особенные перемены, поскольку Бог невольное с произвольным разделил в соразмерности.

Внешние дела суть порождения дел духовных и воздают должное по определению Божию.

Когда сердце предается сладострастию, то рождаются в нем пагубные помыслы и слова – и от дыма мы узнаем лежащее внутри вещество.

Будь постоянен в мысли, и не изнеможешь в искушениях; а уклонившись от сего, терпи находящие [скорби].

Молись, чтобы не постигло тебя искушение⁶⁵. Пришедшее же прими как твое, а не чужое.

Устрани мысль от всякого любостяжания, и тогда возможешь увидеть козни диавольские.

Кто говорит о себе, что он видит все диавольские козни, тот, не зная себя самого, представляет себя совершенным.

Когда ум освободится от телесных попечений, тогда соразмерно с сим он видит ухищрения врагов.

Увлекаемый помыслами ослепляется ими и действия греха видит, причины же сих действий видеть не может.

Иной, исполняя по видимому заповедь, раболепствует страсти и злыми помыслами истребляет доброе дело.

Допустив в себе начало порока, не говори: «Он не победит меня». Ибо насколько ты предался ему, настолько уже побежден им.

Все бывающее начинается от малого и, будучи мало-помалу питаемо, возрастает.

Ухищрение лукавства есть многосложная сеть, и кто, запутавшись в ней, отчасти вознерадит [о сем], тот весь опутывается ею.

Не желай слышать о несчастий враждебных тебе людей. Ибо слушающие таковые речи собирают плоды своего произволения.

Не думай, что всякая скорбь находит на людей за грехи. Ибо некоторые благоугождающие [Богу] бывают искушаемы. Ибо писано: нечестивии и беззаконницы изженутся⁶⁶. Подобным образом и хотящий благочестно жити о Христе гоними будут⁶⁷.

Во время скорби обращай внимание на приражение сласти, ибо оно, поскольку утешает скорбь, бывает нам приятно.

Некоторые называют мудрыми (φρονίμους) тех, которые умеют рассуждать о чувственных вещах; мудры же те, кои обладают своими пожеланиями.

Прежде нежели истребишь [из себя] зло, не повинуйся своему сердцу. Ибо каково вложенное в него, таковых оно и приложений требует.

Как змеи – одни встречаются в пещерах, а другие гнездятся в домах, – так и страсти; одни образуются в уме, а другие совершаются на самом деле, хотя они и преобразуются из одного вида в другой.

Когда видишь, что лежащее внутрь тебя пришло в сильное движение и влечет безмолвствующий ум к страсти, то знай, что некогда ум предупредил сие: он привел это в действие и вложил в сердце.

Не образуется облако без движения ветра; и страсть не рождается без мысли.

Ежели мы более уже не творим похотей плоти, по словам Писания ⁶⁸, то легко, при помощи Господа, перестанет [беспокоить нас] внутрь лежащее.

Определенный образ, получивший представления ума, хуже и сильнее чисто мысленных; но последние бывают виною первых и предваряют их.

Есть порок, который обдержит сердце по причине долговременного укоренения; и есть порок, который мысленно ратует против нас по причине ежедневных случаев.

Бог вменяет нам дела по намерениям ⁶⁹. Ибо сказано: даст ти Господь по сердцу твоему⁷⁰.

Кто не пребывает в рассматривании (θεωρίᾳ) своей совести, тот не примет на себя и телесных трудов ради благочестия.

Совесть есть естественная книга. Деятельно читающий оную на опыте познает Божественное заступление.

Кто добровольно не подъемлет и произвольных трудов за истину, тот сильнее накажется невольными.

Познавший волю Божию и посильно исполняющий оную чрез малые труды избежит великих.

Кто без молитвы и терпения хочет победить искушения, тот не отразит их, а более запутается в них.

Господь сокровен в Своих заповедях и обретается ищущими Его по мере [исполнения оных].

Не говори: «Я исполнил заповеди и не обрел Господа». Ведение и правду, по Писанию, ты находил многократно; а истинно ищущие Его найдут мир.

Мир есть избавление от страстей, которого нельзя снискать без действия Святого Духа.

Иное есть исполнение заповеди, а иное – добродетель; хотя одно от другого заимствуют они побуждение к добру.

Исполнением заповеди называется то, когда мы исполнили повеленное, а добродетелию – то, когда сделанное поистине угодно [Богу].

Как чувственное богатство хотя одно, но многоразлично по образу приобретения, так и добродетель – одна, но имеет многообразные действия.

Кто, не имея дел, ухищряется и говорит одни слова, тот богатеет неправедно и труды его, по Писанию, в домы чуждые внидут ⁷¹.

«Все покорится злату» ⁷², – говорит [Писание]. Мысленное же будет управлено благодатию Божиего.

Добрая совесть приобретается молитвою, а чистая молитва – совестию. Ибо одна в другой по естеству своему имеет нужду.

Иаков сделал Иосифу пеструю одежду⁷³. И Господь дарует кроткому познание истины, как написано: научит Господь кроткия путем Своим⁷⁴.

Всегда делай благое по силе своей. И когда предстоит случай сделать большее, не обращайся к меньшему, ибо обративыйся вспять, сказано, несть управлен в Царствии Божии⁷⁵.

В следующем писании твердо верующими и познавшими истину обличается зловерие внешних. ⁷⁶

2. Господь, желая показать, что исполнение всякой заповеди есть наш долг и что усыновление Он даровал людям Своею кровию, говорит: «Егда сотворите вся поведенная вам, глаголите, яко раби неключими есмы: яко еже должни бехом сотворити, сотворихом» ⁷⁷. Посему Царство Небесное не есть возмездие за дела, но благодать Владыки, уготованная верным рабам.

Раб не требует свободы как награды (μισθόν), но благоугождает, как должник, и ожидает оной по благодати.

Христос умре грех наших ради, по Писанием⁷⁸. И тем, которые верно Ему служат, дарует свободу. Ибо говорит: «Добре, рабе благий и верный, о мале был ecи верен, над многими тя поставлю: вниди в радость Господа твоего»⁷⁹.

Тот еще не есть верный раб, кто утверждается на одном простом ведении; но кто изъявляет свою веру послушанием Христу, давшему заповеди.

Почитающий Владыку своего исполняет повеленное Им. Согрешивший же, или преслушавший Его, претерпевает находящее как им заслуженное.

Будучи любознателен, будь и трудолюбив. Ибо одно простое ведение (γνῶσις) надмевает человека⁸⁰.

Искушения, неожиданно с вами случающиеся, по смотрению Божию, научают нас быть трудолюбивыми и невольно влекут к покаянию.

Скорби, постигающие людей, суть порождения их собственных худых дел. Если же мы перенесем их в молитве, то опять обретем приращение в добрых делах наших.

Некоторые, будучи похвалены за добродетель, усладились сим и сласть тщеславия своего приняли за утешение. А другие, будучи обличены во грехе, опечалились и сию полезную печаль сочли действием злобы.

Те, которые под предлогом подвигов возносятся пред нерадивыми, думают оправдаться делами телесными; мы же, которые, утверждаясь на одном ведении, уничижаем незнающих, бываем гораздо безумнее оных.

Ведение без дел, соответствующих ему, еще нетвердо, хотя бы и истинно, ибо всякую вещь подтверждает дело.

Часто от нерадения о делании помрачается и разум. Ибо что совершенно перестают делать, то мало-помалу и из памяти истребляется. Писание советует нам разумно (κατὰ γνῶσιν) познавать Бога для того, чтобы мы верно служили Ему делами.

Когда явно исполняем заповеди, то сообразно с сим получаем свойственное от Господа; пользу же от сего приобретаем, смотря по цели нашего намерения.

Кто хочет что-нибудь сделать, но не может, тот [вменяется] как бы сделавший сие пред Сердцеведцем Богом. Это должно разуметь как о добрых, так и о злых делах.

Ум и без тела много делает доброго и худого; тело же без ума не может сделать ничего такого, ибо закон свободы познается прежде действия.

Некоторые, не исполняя заповедей, считают себя правоверующими, а некоторые, исполняя оные, ожидают Царствия, как должного возмездия, но и те, и другие погрешают против истины.

Награда от Владыки не подается рабам как должное⁸¹ (οὐ κεχρεώστητaι). Но и те, кто не служит Ему верно (ὀρθῶς), не получают свободы.

Ежели Христос за нас умер, по Писанию⁸², и мы живем не для себя, но для Умершего за нас и Воскресшего⁸³, то явно, что мы должны служить Ему до смерти. Как же можем считать усыновление за должное?

Христос есть Владыка по существу и Владыка по усмотрению, поскольку и не существовавших Он сотворил, и умерших грехом искупил Своею кровию, и таким образом верующим даровал благодать.

Когда услышишь слова Писания «воздаст комуждо по деянием его»⁸⁴, то оно не разумеет дела, которые сами по себе достойны геенны или Царствия, но дела собственного неверия или веры, за которые Христос воздаст каждому не как соразмеряющий вещи, но как Бог Создатель и Искупитель наш.

Мы, которые удостоились бани пакибытия ⁸⁵ совершаем добрые дела не ради воздаяния, но для сохранения данной нам чистоты.

Всякое доброе дело, которое делаем естественными нашими силами, удаляет нас от противного ему порока, но без благодати не может оно приложить нам освящения.

Воздержный удаляется чревообъядения, нестяжательный – корыстолюбия, безмолвный – многословия, чистый – сладострастия, целомудренный – блуда, умеренный – сребролюбия, кроткий – смущения, смиренномудрый – тщеславия, послушный – спорливости, обличительный – лицемерия; подобным образом и молящийся удаляется безнадеждия, [произвольно] нищий – многостяжания, исповедник – отречения, мученик – идолослужения. Видишь ли, как всякая добродетель, совершаемая до смерти, есть не что иное, как удаление от греха, удаление же от греха есть дело естества, а не цена Царствия⁸⁶. Человек едва сохраняет и то, что ему естественно; Христос же Крестом дарует усыновление.

Одна заповедь частная, а другая общая, ибо в одном месте частно повелевается подавать неимущему⁸⁷, а в другом дается заповедь отречься всего имения⁸⁸.

Иное есть действие благодати, непонятное для младенца [по духовному возрасту], а иное – действие злобы [врага], похожее на истину. Но хорошо не обращать внимания на таковые действия, чтобы не впасть в обольщение, и не проклинать их, дабы не проклясть истину; но [лучше] с надеждою все предавать Богу, ибо Он знает пользу того и другого.

Кто хочет переплыть мысленное море, тот долготерпит, смиренномудрствует, бодрствует, воздерживается. Без сих же четырех, если понудит себя войти в него, то возмутит только сердце, а переплыть не может.

Безмолвие есть отсечение зла. Если же к молитве присоединит и четыре оные добродетели, то нет лучшего пособия к бесстрастию.

Невозможно безмолвствовать умом без тела, ни разорить средостения их без безмолвия и молитвы.

Плоть похотствует на духа, дух на плоть⁸⁹; ходящий же духом похотей плоти не совершает.

Молитва несовершенна без мысленного призывания. Нерассеянно вопиющую мысль услышит Господь.

Нерассеянно молящийся ум утесняет сердце. Сердце же сокрушенно и смиренно Бог не уничижит⁹⁰.

И молитва называется добродетелью, хотя она есть мать добродетелей, ибо рождает их от соединения своего со Христом.

Что сделаем без молитвы и доброй надежды, то после бывает вредно и несовершенно.

Когда услышишь, что будут последни первии и перви последнии⁹¹, то разумей сие об имеющих добродетели и имеющих любовь. Ибо любовь есть последняя из добродетелей по порядку ⁹², но первая из всех по достоинству, и предшествовавшие себе она делает последними.

Если, молясь или будучи многообразно оскорбляем злобою, впадешь в уныние, то вспомни конец жизни и лютые мучения.

Но лучше прилепляться к Богу молитвою и надеждою, нежели вспоминать о внешнем, хотя бы оно и оказалось полезным.

Никакая добродетель одна сама по себе не отверзает естественную нашу дверь, если все они не будут последовательно зависеть одна от другой.

Тот невоздержник, кто питается помыслами, хотя бы они были и полезны, ибо они не могут быть полезнее надежды.

Всякий грех, оставленный без покаяния, есть грех к смерти⁹³,о котором если и святой помолится за другого, то не будет услышан.

Истинно кающийся не полагает, что труд его служит заменою прежних грехов, но им умилостивляет Бога.

Все, что естество наше имеет в себе доброго, то мы должны исполнять ежедневно. Что же воздадим Богу за прежде сделанное зло?

Сколько бы мы ни приумножили добродетель сего дня, сие служит лишь обличением нашего прежнего нерадения, а не вина к получению воздаяния.

Кто утесняется мыслию, а упокоевается телом, тот подобен страждущему телесно и веселящемуся мысленно. Добровольная скорбь обоих содействует взаимно одна другой: мысленная – телесной, а телесная – мысленной. Соединение же их бывает более прискорбно.

Великая добродетель – терпеть постигающее нас и, по слову Господню, любить ненавидящих [нас]⁹⁴. Знак нелицемерной любви есть прощение обид ⁹⁵.

Невозможно от сердца простить чьи-либо проступки без истинного ведения, ибо оно показывает каждому, что постигающее [его] есть его собственное.

Ты ничего не потеряешь из того, что оставил ради Господа, ибо в свое время оно возвратится с избытком⁹⁶.

Когда ум забудет цель благочестия, тогда и явное исполнение добродетели становится бесполезным.

Если всякому человеку вреден худой совет, то тем более избравшим строгую жизнь.

Делом философствуй о совете человеческом и воздаянии Божием, ибо слово не мудрее⁹⁷ дела.

За трудами о благочестии последует заступление [Божие]. Это надлежит познавать из закона Божия и совести.

Один, приняв какой-либо образ мыслей, усвоил его себе без рассмотрения, а другой принял и сличил его с истиною; надлежит рассмотреть, кто из них поступил благочестивее?

Истинное ведение состоит в терпении скорбей и в том, чтобы не обвинять людей в своих бедствиях.

Кто делает благое и ищет воздаяния, тот служит не Богу, а своей воле. Согрешившему нельзя избегнуть воздаяния иначе, как покаянием, соответствующим согрешению.

Некоторые говорят: «Не можем делать добра, если явственно (ἐναργῶς) не получим благодати Святого Духа». Пребывающие всегда произвольно в сластях оставляют посильное делание, как бы беспомощное.

Крестившимся во Христа таинственно дарована благодать; действует же она по мере исполнения заповедей и не перестает вспомоществовать нам тайно. Но в нашей власти состоит делать или не делать доброе по силе своей. Во-первых, [благодать] боголепно возбуждает совесть, от чего и зло делавшие покаялись и благоугодили Богу. Она также скрывается [иногда] в учении ближнего, иногда же и во время чтения последует [какой-либо] мысли и естественным порядком научает ум своей истине. Итак, если не скроем сего таланта [полученного] в частном случае, то действительно внидем в радость Господа⁹⁸.

Ищущий действий (τὰς ἐνεργείας) [Святого] Духа прежде исполнения заповедей подобен купленному за деньги рабу, который в то самое время, как его купили, ищет, чтобы вместе с купчею написали и отпускную.

Кто уразумел, что внешние злоключения случаются по правде Божией, тот, ища Господа, нашел ведение с правдою.

Если будешь разуметь, согласно Писанию, что по всей земли судьбы Господни ⁹⁹, то всякий случай будет для тебя учителем богопознания.

По мысли каждого встречается должное. Различие же приличного воздаяния знает один Бог.

Когда потерпишь какое-либо бесчестие от людей, разумей, что это послано от Бога к славе твоей; и таким образом в бесчестии будешь без печали и смущения, и в славе, когда она придет, будешь верен и избежишь осуждения.

Будучи, по благоволению Божию, хвалим многими, не примешивай ничего самохвального к промыслу Господню о тебе, чтобы опять от перемены не подпасть противному.

Посеянное не возрастет без земли и воды, а человек не получит пользы без произвольных трудов и Божественной помощи.

Нельзя без облака пролиться дождю, а без доброй совести – угодить Богу.

Не отрекайся научаться, хотя бы ты был и весьма мудр. Ибо промышление Божие полезнее нашей мудрости.

Когда сердце какою-либо сластию подвигнется с места трудолюбия, тогда оно, подобно тяжелому камню, катящемуся вниз, бывает неудободержимо.

Как неопытный теленок, спеша за травою, попадает в место, окруженное стремнинами, так бывает и с душой, мало-помалу прельщаемой помыслами.

Когда ум, укрепившись о Господе, отвлекает душу от долговременного худого навыка, тогда сердце бывает мучимо, как палачами, умом и страстями, влекущими его туда и сюда.

Как плавающие в море, в надежде прибытка, охотно переносят солнечный зной, так и ненавидящие зло любят обличение, ибо тот противодействует ветрам, а сие – страстям.

Как бегство в зиме или в субботу¹⁰⁰ причиняет болезнь телу и осквернение душе, так и восстание страстей [причиняет болезнь] устаревшему телу и [осквернение] освященной душе.

Никто столько не благ и не милосерд, как Господь, но некающемуся и Он не прощает.

Многие из нас скорбят о грехах, а причины их мы охотно принимаем.

Крот, ползающий под землею, будучи слеп, не может видеть звезд; и неверующий [Богу] относительно временного не может веровать и в отношении вечного.

Истинное ведение даровано от Бога людям как благодать прежде благодати и научает имеющих оное прежде всего веровать Даровавшему.

Когда греховная душа не принимает постигающих ее скорбей, тогда ангелы говорят о ней: «Врачевахом Вавилона, и не исцеле»¹⁰¹.

Ум, забывающий истинное ведение, борется с людьми за вредное для него, как бы за полезное.

Как огонь не может долго пробыть в воде, так и скверный помысл – в боголюбивом сердце. Поскольку всякий боголюбивый бывает и трудолюбив, произвольный же труд есть по естеству враг сласти.

Страсть, которую произвольно приводили в действие и питали, после того уже и против воли обладаемого ею крепко восстает на него.

Мы любим причины непроизвольных помыслов, оттого они и приходят; произвольных же, очевидно, любим и самые действия.

Самомнение и гордость суть причины хулы; сребролюбие же и тщеславие – немилосердия и лицемерия.

Когда диавол увидит, что ум помолился от сердца, тогда он наносит великие и хитросплетенные искушения, желая малые добродетели истребить великими нападениями.

Закоснение помысла обличает пристрастие человека; скорое же истребление его означает брань и сопротивление.

Есть три мысленных состояния, в которые ум входит от изменения: естественное, сверхъестественное и противоестественное. Когда он войдет в естественное состояние, тогда находит себя виновным в злых помыслах и исповедует Богу грехи, познавая причины страстей. Когда же будет в противоестественном состоянии, то забывает правду Божию и восстает на людей, как на обижающих его. Когда же приведен будет в сверхъестественное состояние, тогда ощущает в себе плоды Святого Духа, которые, по словам апостола, суть любовь, радость, мир и прочее¹⁰², и знает, что ежели предпочтет телесные попечения, то не может пребывать там и, вышедши из сего состояния, впадает в грех и в последующие за ним злоключения, если и не вскоре, то в свое время, как ведает правда Божия.

Ведение каждого бывает истинно в такой мере, в какой его утверждают кротость, смирение и любовь.

Всякий, православно крестившийся, получил таинственно всякую благодать. Удостоверяется же в сем по мере исполнения заповедей.

Заповедь Христова, по совести исполняемая, по множеству сердечных болезней подает утешение; впрочем, каждое из них приходит в свое время.

Постоянно молись (ἔχε παράμονον δέησιν) во всяком деле, чтобы ничего не делать без помощи Божией.

Нет ничего сильнее молитвы по действию; и нет ничего полезнее ее для благоугождения Богу.

Всякое исполнение заповедей содержится в ней. Ибо нет ничего выше любви к Богу.

Нерассеянная молитва есть знак любви к Богу пребывающего в оной; нерадение же о ней и развлечение есть знак сластолюбия.

Кто бесскорбно пребывает во бдении, долготерпит и молится, тот очевидно причастник есть Духа Святого. А если кто отягощается сим, но терпит это по доброй воле, то и он скоро получит помощь свыше.

Одна заповедь бывает выше другой; так и вера бывает тверже веры. Есть вера от слуха¹⁰³, по апостолу, и есть вера – уповаемых извещение¹⁰⁴.

Хорошо словами доставлять пользу вопрошающим, но лучше содействовать им молитвою и добродетелию. Ибо сими приносящий себя Богу, помогая себе, помогает и ближнему ¹⁰⁵.

Если хочешь кроткими словами доставить пользу любознательному, укажи ему на молитву, правую веру и терпение находящих [скорбей]. Ибо все прочее доброе сими обретается.

В чем кто возложил упование на Бога, тот уже не ссорится об этом с ближним.

Если все невольное происходит от произвольного, по Писанию, то нет для человека такого врага, как он сам себе.

Всякому злу предшествует неведение, второе же по нем – неверие.

Избегай искушения терпением и молитвою. Если же без сих будешь сопротивляться ему, то оно сильнее станет нападать.

Кроткий по Богу премудрее премудрых, и смиренный сердцем сильнее сильных, ибо они разумно несут иго Христово¹⁰⁶.

Что мы без молитвы говорим или делаем, то бывает впоследствии или погрешительно, или вредно и обличает нас чрез дела неведомым для нас образом.

От дел, слов и мыслей праведен только Един, а от веры, благодати и покаяния праведны многие¹⁰⁷.

Как кающемуся несвойственно высокомудрствовать, так и произвольно согрешающему невозможно смиренномудрствовать.

Смиренномудрие есть не осуждение (κατά-γνωσις) совести, но познание (ἐπίγνωσις) благодати Божией и Его милосердия.

Что чувственный дом для разлитого повсюду (τῷ κοινῷ) воздуха, то ум духовный (λογικός)¹⁰⁸ для Божественной благодати.

Насколько освободишь [ум] от вещества, настолько привнидет [благодать]; и сколько внесешь в него вещества, столько удалится.

Вещество домашнее – сосуды и снеди; а вещество ума – тщеславие и сласть.

Пространство сердца есть упование на Бога, а теснота его – попечение о теле.

Благодать Духа одна и неизменна, но действует она в каждом особо, как ей угодно¹⁰⁹.

Как дождь, излившийся на землю, подает произрастениям свойственное им качество: сладким – сладость, жестким – жесткость, так и благодать, входящая в сердца верных, не изменяясь, дарует соответственные добродетелям силы (ἐνεργείας). Алчущему Христа ради она бывает пища, жаждущему – сладчайшее питие, зябнущему – одежда, труждающемуся – покой, молящемуся – удостоверение, а плачущему – утешение.

Итак, когда услышишь слова Писания о Святом Духе, что Он нисшел на каждого из апостолов¹¹⁰, или что Он восшел на пророка ¹¹¹, или что Он действует, бывает оскорбляем, угашаем, раздражаем, и также, что одни имеют начаток Духа, другие исполнены Духа Святого, то не разумей в Духе какого-либо раздробления, или преложения, или изменения, но веруй так, как мы прежде сказали, что Он непреложен, неизменен и всесилен. Посему Он и в действиях пребывает тем, чем Он есть, и каждому богоприлично дарует свойственное. Ибо Он, подобно солнцу, вполне излился на крестившихся; но каждый из нас просвещается по той мере, как, возненавидев помрачающие страсти, отвергает их; а насколько, любя их, помышляет о них, настолько же помрачается.

Кто ненавидит страсти, тот отсекает и причины их; а кто пребывает с производящими их причинами, тот, и не хотя, бывает борим от страстей.

Когда мы подлежим действию злых помыслов, то должны обвинять самих себя, а не прародительский грех.

Корни помыслов суть явные пороки, которые мы руками, и ногами, и устами защищаем всегда.

Невозможно, чтобы тот преклонялся к страсти в мысли, кто не любит причин ее. Ибо кто, презирая посрамление, предается тщеславию? Или кто, любя уничижение, смущается бесчестием? Кто же, имея сердце сокрушенное и смиренное¹¹² примет плотскую сласть? Или кто, веруя Христу совершенно ¹¹³, заботится о временном или ссорится за оное?

Кто, будучи презираем кем-либо, ни словом, ни мыслию не ссорится с презирающим его, тот приобрел истинное ведение и являет твердую веру Владыке.

Лживы сынове человечестии в мерилех, еже неправдовати¹¹⁴, тогда как Бог каждому готовит то, что ему следует по правде.

Если ни обижающему нет приобретения, ни обижаемому – лишения, образом убо ходит человек, обаче всуе мятется¹¹⁵.

Если увидишь, что кто-либо, находясь в многоразличном бесчестии, скорбит о сем, то знай, что он, насытившись помыслами тщеславия, с неприятностию пожинает снопы сердечных семян.

Насладившийся телесными удовольствиями более надлежащего вознаградит избыток их сторичными скорбями.

Начальник обязан говорить послушнику должное; а когда он ослушивается его, то предвозвещать ему скорби, которые за сие посылаются.

Обижаемый кем-либо и не взыскивающий с обижающего его этою частию верует Христу и сторично получит за сие в сем веке и жизнь вечную наследует¹¹⁶.

Память Божия есть болезнование сердца о благочестии; всякий же забывающий Бога бывает сластолюбив и бесчувствен.

Не говори, что бесстрастный не может скорбеть. Ибо ежели не о себе, то о ближнем он должен сие делать.

Когда враг соберет много записей о грехах, совершенных в забвении, тогда понуждает должника и не в забвении делать их, как бы уже по праву, пользуясь законом греховным.

Если хочешь непрестанно памятовать о Боге, то не отвергай злоключений как несправедливо находящих, но переноси оные как справедливо [тебя] постигающие. Ибо терпение оных при каждом случае пробуждает память, а отвержение их ослабляет умственное рассуждение и чрез послабление [телу] производит забвение.

Если хочешь, чтобы Господь покрыл грехи твои, то не выказывай людям добродетель, если какую имеешь. Ибо как мы поступаем в отношении наших добродетелей, так Бог делает с нашими грехами.

Скрыв добродетель, не возносись, как бы совершающий правду. Ибо правда не в том только состоит, чтобы скрывать добрые дела, но и в том, чтобы не мыслить ни о чем запрещенном.

Не радуйся, когда сделаешь кому-либо добро (εὖ), но когда без злопамятства перенесешь последующее за тем сопротивление. Ибо как ночи следуют за днями, так и пороки за добродетелями.

Тщеславие, сребролюбие и сластолюбие не оставят неоскверненным доброе дело, если они прежде не будут истреблены страхом Божиим.

В невольных скорбях сокрыта милость Божия, которая влечет переносящего оные к покаянию и избавляет от вечной муки.

Некоторые, исполняя заповеди, ожидают, что они на весах будут противопоставлены их грехам, а другие умилостивляют ими Умершего за грехи. Надобно испытать: кто из них имеет справедливый образ мыслей?

Страх геенны и любовь Царствия подают терпение в скорбях. И сие не от себя, но от Того, Который знает помышления наши.

Верующий будущему удаляется здешних наслаждений без запрещения; а неверующий предается наслаждениям и бесчувствен бывает.

Не говори: «Как может бедный предаваться роскоши, не имея к тому способов?» Ибо иной может еще бедственнее роскошествовать одними только помыслами.

Иное есть ведение вещей, а иное – ведение истины. Сколько различно солнце от луны, столько второе полезнее первого. Ведение вещей получается по мере исполнения заповедей, ведение же истины – по мере надежды на Христа. Если же хочешь спастися и в разум (ἐπίγνωσιν) истины приити¹¹⁷, то старайся всегда возвышаться над чувственным и одною надеждою прилепляться к Богу. Таким образом с понуждением уклоняясь [от чувственного], встретишь начала и власти, ведущие с тобою брань приражениями помыслов; но, побеждая их молитвою и пребывая благонадежным, будешь иметь благодать Божию, которая избавит тебя от будущего гнева¹¹⁸.

Кто разумеет таинственное изречение святого Павла, что наша брань к духовом злобы ¹¹⁹, тот уразумеет и притчу Господню, в которой Он сказал, что должно всегда молиться и не унывать¹²⁰.

Закон преобразовательно (τυπικῶς) повелевает шесть дней делать, а в седьмой праздновать¹²¹. Поскольку дело души состоит в благотворении имением, т. е. делами, упразднение же ее и покой в том, чтобы продать все и дать нищим¹²², по слову Господню, и, чрез такую нестяжательность успокоившись, пребывать в мысленном уповании. В сей-то покой и Павел поощряет нас войти со тщанием, говоря: «Потщимся внити во оный покой¹²³. Сказав сие, мы не заключаем будущего и не утверждаем, что здесь будет всеобщее воздаяние,

но что должно прежде иметь в сердце действующую благодать Святого Духа и таким образом, по мере ее в нас действия, войти в Царствие Небесное. Открывая сие, Господь сказал: «Царствие Небесное внутрь вас есть» ¹²⁴. То же сказал и апостол: «Вера есть уповаемых извещение»¹²⁵; и еще: «Тако тецыте да постигнете»¹²⁶; и еще: «Искушайте себе, аще есте в вере, или не знаете, яко Иисус Христос живет в вас, разве точию чим неискусни есте» ¹²⁷.

Познавший истину не противится скорбным приключениям. Ибо знает, что они приводят человека к страху Божию.

Прежние грехи, будучи воспоминаемы по виду, вредят благонадежному. Ибо если они приносят с собою печаль, то удаляют от надежды, а представившись без печали, влагают внутрь прежнюю скверну.

Когда ум, чрез отречение от пороков, приобретет мысленную надежду, тогда враг, под предлогом исповедания, изображает прежде бывшие пороки, дабы страсти, по благодати Божией преданные забвению, воспламенить и тайно повредить человеку. Ибо тогда и светлый¹²⁸, и ненавидящий страсти [ум] по необходимости помрачится, смутившись сделанными [грехами]. И если он еще мрачен и сластолюбив, то всячески умедлит и будет пристрастно беседовать с приражениями помыслов (προσβολαῖς), так что воспоминание это будет не исповеданием грехов, а представлением прежних греховных впечатлений (πρόληψιν). Если хочешь приносить Богу неосужденное исповедание, то не вспоминай греховных изменений (παρατροπάς) по виду их, но мужественно терпи находящие скорби за них.

Скорби находят за прежде бывшие грехи, принося с собою сродное каждому прегрешению.

Разумный (γνωστικός) и познавший истину исповедается Богу не воспоминанием о сделанном, но терпением постигающих его [злоключений].

Отвергнув сердечное болезнование (о грехах) и бесчестие, не обещайся принести покаяние посредством других добродетелей, ибо тщеславие и бесчувствие умеют служить греху и посредством правых дел.

Как добродетель обыкновенно рождается от скорбей и бесчестия, так и порок – от сластей и тщеславия.

Всякая телесная сласть происходит от предшествовавшего упокоения [тела], а упокоение рождается от неверия.

Находящийся под грехом не может один преодолеть плотской воли ¹²⁹, ибо имеет непрестанное и содержащееся в членах разжжение.

Страстным надлежит пребывать в молитве и повиновении, ибо и с помощию [наставника] едва можно вести брань с прежними греховными навыками.

Кто добровольно с повиновением и молитвою подвизается, тот есть искусный подвижник, ясно показывающий удалением от чувственного мысленную борьбу.

Не соглашающий своей воли с волею Божиего встречает препятствие в своих предприятиях и бывает подвластен врагам.

Когда увидишь двух порочных, имеющих любовь друг к другу, то знай, что они один другому содействуют к исполнению [своей] воли.

Высокомудрый и тщеславный охотно имеют друг с другом дело, ибо тот хвалит тщеславного, рабски пред ним уничижающегося, а сей величает высокомудрого, непрестанно хвалящего.

Истинолюбивый слушатель с обеих сторон обретает истину¹³⁰. Если [люди] свидетельствуют о его добрых [делах], то он становится ревностнее к оным, а если обличают в злых делах, то понуждается к покаянию.

Должно же нам жизнь вести сообразно преуспеянию [духовному] и, смотря по жизни, должно Богу приносить молитвы.

Хорошо держаться главной заповеди и ни о чем в частности не заботиться, ни о чем в частности не молиться, но только искать Царствия¹³¹,по слову Господа. А если мы еще заботимся о каждой потребности, то и молиться должны о каждой, ибо кто без молитвы делает что-нибудь или о чем-либо заботится, тот не получает успеха в окончании своего дела. О сем-то Господь сказал: «Не можете без Мене творити ничесоже ¹³².

Кто пренебрегает заповедью о молитве, того постигают грубейшие преступления (παρακοαί) ¹³³, которые пересылают его, как узника, от одного к другому.

Кто переносит настоящие скорби с надеждою получения будущих благ, тот обрел ведение истины и удобно избавится от гнева и печали.

Кто за истину терпит оскорбление и бесчестие, тот идет путем апостольским, неся крест и облагаясь веригами¹³⁴. А кто без сего покушается внимать сердцу, тот заблуждает умом и впадает в искушения и сети диавола.

Ни злых помыслов отдельно от причин их, ни причин отдельно от помыслов нельзя победить ведущему с ними брань. Ибо если одно что-нибудь отдельно отвергнем, то спустя немного посредством другого обоими будем обладаемы.

Кто из боязни страдания и поношения борется с людьми, тот или здесь сильно страдает от находящих на него злоключений, или в будущем веке мучится без милости.

Кто желает отклонить от себя всякое злоключение, тот должен молитвою примирить с Богом дела [свои] и мысленно иметь упование на Него, а попечением о чувственном пренебрегать по силе.

Когда диавол найдет человека, без нужды занимающегося телесными делами, то прежде похищает, как добычу, его ведение, а потом, как главу, отсекает упование на Бога.

Когда достигнешь твердыни чистой молитвы, то не принимай приносимого в то время от врага разумения вещей, дабы не потерять тебе большего. Ибо лучше стрелами молитвы уязвлять его, заключенного внизу где-нибудь, нежели беседовать с ним, когда он приносит нам вредные [помыслы] и ухищряется отвлечь нас от моления [совершаемого] против него.

Разумение вещей во время искушения бывает полезно для человека, а во время чистой ¹³⁵молитвы обыкновенно вредит.

Если тебе выпал жребий учить о Господе¹³⁶ и тебя ослушиваются, то скорби о сем мысленно и не смущайся явно. Ибо, скорбя, не будешь осужден с ослушником, смущаясь же, подвергнешься в том же деле искушению.

При изложении учения (ἐξηγήσεως) не скрывай от присутствующих приличного для них; что благоприлично, излагай яснее, а чего вместить не могут (τὰ σκληρά), то предлагай загадочно.

Не подчиненного тебе не обличай в проступке, ибо это есть более дело власти, чем совета.

Что говорится [вообще] в числе множественном, то бывает всем полезно, ибо каждому свое укажет совесть¹³⁷.

Говорящий истину (ὀρθῶς) должен и сам как бы от Бога принимать слова. Ибо истина (ἀλήθεια) принадлежит не говорящему человеку, но действующему Богу.

Не имей спора с противляющимися истине, которые не подчиняются тебе добровольно, чтобы не возбудить в них ненависти [к себе], по Писанию ¹³⁸.

Кто попускает послушнику противоречить себе там, где не следует, тот обольщает его в этом деле и допускает отвергать обеты повиновения.

Кто со страхом Божиим вразумляет и наставляет согрешающего [в чем-либо], тот приобретает себе добродетель, противоположную [этому] греху. А злопамятный и недоброжелательно порицающий его впадает по закону духовному в одинаковую с ним страсть.

Хорошо обучившийся закону боится Законодателя и, надеясь на Него¹³⁹, уклоняется от всякого зла.

Не будь двуязычен, т.е. иначе расположен на словах и иначе в совести. Ибо таковой, по Писанию, подлежит проклятию¹⁴⁰.

Иной говорит истину и бывает за сие ненавидим от безумных, по слову апостола; иной лицемерит и бывает за то любим, однако ни одно из сих воздаяний не бывает продолжительно. Поскольку Господь в свое время каждому воздаст должное.

Желающий отклонить от себя будущие бедствия должен с радостию переносить настоящие. Ибо таким образом, мысленно изменяя одно на другое, он чрез малые скорби избежит великих мучений.

Огради ум (λόγον) от самохваления и помысл (λογισμόν) от высокого о себе мнения, дабы не быть попущену сделать противное, ибо благое не одним человеком совершается, но помощию всевидящего Бога.

Всевидящий Бог как делам нашим определяет достойное воздаяние, так и помыслам, и произвольным разумениям.

Невольные помыслы рождаются от предварительного греха, а произвольные от самовластной воли. Посему последние бывают причиною первых.

Злым мыслям, бывающим против [нашего] намерения, последует печаль, посему они скоро и исчезают; а бывающим по произволению последует радость, почему и трудно от них избавиться.

Сластолюбивый печалится из-за порицаний и злостраданий, а боголюбивый – из-за похвал и преизбытка.

Не познающий судеб Божиих идет умом по пути, пролегающему между стремнин, и от всякого ветра удобно низлагается: будучи хвалим, он гордится; будучи порицаем, огорчается; наслаждаясь пищею, увлекается телесною страстию; в злостраданиях плачет; зная что-либо, выставляет себя напоказ и, не разумевая, притворяется разумевающим; богатея, кичится; находясь в нищете, лицемерствует; насытившись, бывает дерзновенен и, постясь, тщеславится; с обличающими любит спорить и на подающих ему прощение смотрит как на неразумных. Итак, если кто благодатию Христовою не приобретет ведения истины и страха Божия, тот не только от страстей, но и от внешних обстоятельств жестоко бывает уязвляем.

Если хочешь разрешить неудобопонятное дело, то ищи о нем, что угодно Богу, и тогда найдешь полезное об оном разрешение.

В делах, к которым благоволит Бог, [человеку] содействует и все творение; подобным образом тем делам, от которых Он отвращается, противится и все творение.

Кто противится постигающим его скорбям, тот, сам того не зная, противится повелению Божию. А кто принимает их с истинным ведением, тот, по Писанию, терпит Господа¹⁴¹.

Когда постигнет тебя [скорбное] искушение, то не изыскивай, для чего и отчего оно пришло; но [старайся] как бы оное перенести с благодарностию, без печали и злопамятства.

Чужое зло не прибавляет греха, ежели мы не воспримем оного злыми мыслями.

Если трудно найти [человека], без искушений благоугодившего Богу, то должно благодарить Бога за всякий [встретившийся с нами] случай.

Если бы Петр не оставил ночной ловитвы, то не получил бы успеха и в дневной¹⁴². И если бы Павел не ослеп чувственно, то не прозрел бы и духовно (πνευματικῶς) ¹⁴³. Если бы и Стефан не был оклеветан как хулитель, то в отверзшихся небесах не увидел бы Бога¹⁴⁴.

Как делание по Богу называется добродетелию, так и нечаянная скорбь называется искушением.

Бог искушал Авраама¹⁴⁵, т. е. посылал ему скорби к его же собственной пользе, не для того, чтобы узнать, каков он, ибо знающий все прежде бытия знал и его, но чтобы подать ему повод к совершенной вере.

Всякая скорбь обличает, куда преклоняется наша воля, на добрую или худую сторону. Посему случайная скорбь именуется искушением, ибо служит для подвергшегося ей испытанием сокровенных его желаний.

Страх Божий понуждает нас вести борьбу с пороком, и, когда мы боремся, Господь истребляет его.

Мудрость состоит не в том только, чтобы естественным порядком узнать истину, но и в том, чтобы от обижающих нас переносить зло, как собственное свое. Ибо пребывающие в первой уклоняются в гордость, а достигшие второй приобретают смиренномудрие.

Если хочешь, чтобы тебя не беспокоили злые помыслы, то принимай уничижение души и скорбь телесную, и не отчасти, но во всякое время, во всяком месте и во всяком деле.

Кто добровольно (ἑκουσίως) наказывается скорбями, тем не будут обладать непроизвольные (ἀκουσίων) помыслы. А кто первых не принимает, тот делается пленником последних, даже и не желая того.

Когда от обиды раздражится внутренность твоя и сердце, то не печалься о том, что смотрительно пришло в движение прежде внутри лежавшее, но с радостию низлагай возникшие помыслы, зная, что если будешь истреблять их при первом приражении, то и злое по движении истребляется вместе с ними; а от умножения помыслов и зло обыкновенно получает приращение.

Без сокрушения сердца невозможно совершенно избавиться от зла, а сердце сокрушается от тройственного воздержания: от сна, говорю, пищи и телесного покоя. Ибо излишество оных производит сладострастие, сладострастие же принимает злые помыслы и противится молитве и приличному служению.

Получив жребий повелевать братиями, сохраняй достоинство твоего [звания] и по причине прекословящих не умалчивай должного. В чем они будут послушны, в том получишь награду за их добродетель; в чем же не послушают, то совершенно прости им, и примешь равное от Того, Который сказал: «Отпустите, и отпустится вам» ¹⁴⁶.

Всякий случай подобен торговле: умеющий производить оную приобретает многое, а неумеющий терпит убыток.

Кто от одного слова не оказывает послушания, того не понуждай прением, но приобретением, которое он отверг, сам воспользуйся. Ибо незлобие больше принесет тебе пользы, нежели его исправление.

Когда вред от одного распространяется на многих, тогда не следует быть долготерпеливым и не своей искать пользы, но спасения многих. Поскольку общая добродетель полезнее частной.

Если кто впадет в какое-либо согрешение и не будет печалиться по мере оного, то легко опять впадет в ту же сеть.

Как львица не встречается дружелюбно с теленком, так бесстыдство не принимает с любовию печали по Боге.

Как овца с волком не сходится для деторождения, так болезнование сердечное не соединяется с пресыщением к зачатию добродетелей.

Никто не может иметь болезнования и печали по Боге, если не возлюбит прежде причины оных.

Страх Божий и внутреннее себя обличение рождают печаль, а воздержание и бдение соединены с болезнованием.

Кто не исправляется от заповедей и учений Писания, тот будет гоним конским бичом и рожном ослиным. А если и сие отвергнет, то браздами и уздою востягнуты будут челюсти его.

Кто малыми искушениями легко бывает побеждаем, тот великими поневоле порабощен будет; а кто малые презирает, тот противостанет о Господе и великим.

Не покушайся обличениями принести пользу тому, кто хвалится добродетелями, ибо кто любит себя выказывать, тот не может быть любителем истины.

Всякое слово Христово являет милость, правду и премудрость Божию и силу их чрез слух подает охотно слушающим. Посему немилостивые и неправедные, неохотно его слушая, не могли познать премудрость Божию и даже Учащего оной распяли. Итак, и мы должны смотреть, охотно ли Его слушаем. Ибо Он сказал; «Любяй Мя заповеди Мои соблюдет и возлюблен будет Отцем Моим, и Аз возлюблю его и явлюся ему Сам»¹⁴⁷. Видишь ли, как Он явление Свое сокрыл в заповедях?

Все заповеди содержатся в любви к Богу и ближнему, к которой ведет удаление от вещественного и безмолвие помыслов. Зная сие, Господь заповедует нам, говоря: «Не пецытеся о утрии» ¹⁴⁸. Да и справедливо. Ибо не освободившийся от вещественного и от попечения о нем как освободится от лукавых помыслов? А одержимый помыслами как увидит скрывающийся под ними существенный (ἐνυπόστατον) грех, который есть тьма и мгла души и получает начало от лукавых мыслей и дел, так что диавол искушает [человека] без понуждения одним приражением, показывая лишь начало [зла], а человек по сластолюбию и тщеславию охотно сочетается с ним? Ибо хотя по рассуждению он и не желал сего, но делом услаждался и принимал. Если же не познает сего общего (περιεκτικήν) ¹⁴⁹ греха, то когда помолится о нем, чтобы очиститься от него? А не очистившись, как найдет место чистого естества? Не найдя же его, как увидит внутренний дом Христов ¹⁵⁰? Ибо мы есмы дом Божий, по слову пророческому, евангельскому и апостольскому¹⁵¹. Итак, надлежит вышепоказанным порядком искать, дабы найти сей дом и, пребывая в молитве, стучать¹⁵², дабы или здесь, или при смерти отверз его нам Владыка и дабы не сказал вознерадевшим: «Не вем вас, откуду есте»¹⁵³.

Но мы должны не только просить и получить, но и сохранить данное нам, ибо некоторые и после получения утратили. Посему простое знание вышесказанных предметов и случайную опытность в оных, может быть, имеют и поздно начавшие учиться, и юные; а продолжительное делание с терпением едва имеют и благочестивые и многоопытные старцы, которые оное часто от невнимания теряли и опять добровольными трудами отыскивали и находили. И так и мы да не престанем делать сего, доколе не приобретем оного [делания] неотъемлемо.

Таковы оправдания духовного закона. Мы узнали немногие из многих, которым и великий псалмопевец непрестанно советует поучаться и исполнять оные, часто воспевая (ψάλλοντας) о Господе¹⁵⁴, Которому подобает слава и держава и поклонение ныне и вовеки. Аминь.

Господь наш Иисус Христос, Божия Сила и Премудрость¹⁵⁶, богоприлично, как Он Сам ведает, промышляя о спасении всех и посредством различных повелений установив закон свободы, указал одно всем приличное намерение, говоря: «Покайтеся»¹⁵⁷. Из этого самого можно познать нам, что все разнообразие заповедей стекается к одному пределу покаяния, что и Господь прежде всего заповедал апостолам, сказав: «Глаголите им [т.е. людям]: „Покайтеся, приближися бо Царство Небесное“¹⁵⁸ вовсе не разумея под этим временное приближение Его Царствия, как бы имеющее вскоре наступить для мира. Истина не могла определить чего-либо несоответственного действительности, ибо видим, что и тогда жившие, и после них наступившие почили, не бывши причастными всеобщему скончанию. Сказал же «покайтеся, приближися бо Царство Небесное», разумея под этим то, что слово Его имеет силу Царства и покаяния. Ибо если не согласимся так понимать сие, то как же Царствие Небесное подобно квасу, его же приемши жена скры в сатех [т.е. мерах] трех муки, дóндеже вскисе все ¹⁵⁹? Не означается ли сим то, что ум, восприяв в себе слово Господне, скрыл его в трехсоставном существе, т.е., по апостолу, тела, духа и души, и в помыслах всю тонкость их, как многообразно рассыпанную муку, собрал в одну закваску веры, ожидая по всему уподобиться действующему [в нем] слову. Таким же образом Господь уподобил слово истины зерну горчичному, которое, будучи малым, когда всевается в сердце слышащих, но возрастая потом сообразным деланием, подобно превеликому древу, стоящему на возвышенном месте, бывает [по Писанию] в дом прибежища для приближающихся мыслей. И это действительно могло быть так, когда и апостолов нарек Он чистыми за слово¹⁶⁰, которое они слышали и употребили в дело совносимую вместе со словом силу, а чрез сие и соделались чистыми. Ибо живо слово Божие и действенно есть¹⁶¹. Потому и не употребивших в дело такового совношения осудил как неверных, сказав: «Аще не бых пришел и глаголал им, греха не быша имели; ныне же извинения не имут о гресе своем» ¹⁶².

Сие же сказали мы не как не верующие в будущее Царствие, которое непременно придет в свои и неопределенные времена, но потому, что слово Господне содержит в себе ту же силу Царствия, составляя для верных [по Писанию] уповаемых извещение¹⁶³, обручение будущего наследия, начаток вечных благ, для неверных же и скверных – нестерпимое обличение безбожия. Посему [Господь] и говорит: «Покайтеся, приближися бо Царство Небесное». Итак, ежели слово слышащих только оное показывает должниками дела, совнося в сердце [вместе с собою] силу сказуемого, то чему подвергнемся мы, отвергшиеся прившедшей в нас силы не только слов, но и многих и великих благодеяний, и не только один талант, но и пять, и два сокрыв в земле телесно, злоупотребив благодеяния Господни; тогда как и бессловесные [прилично], будучи благодетельствуемы, повинуются руководящему их, сколько имеют к тому естественной силы. И в какой мере изменяется самая свирепость зверей чрез их послушание своему благодетелю, во столько-то мы преимущественно пред всеми животными, почтенные самовластием, оказались свирепее и неразумнее зверей. Ибо они с охотою сближаются друг с другом, а потому, когда и пасутся вместе, каждое довольствуется случившимся и без зависти оставляет другому то, что пред ним находится; мы же, предназначенные властвовать и господствовать над бессловесными, предпочли злобу естественным свойствам, так что и без всякой побудительной причины, понуждающей нас, оказываемся немилостивы и завистливы в отношении единоплеменных нам. Таковых-то, полагаю, Иоанн [Предтеча] именовал змеями, порождениями ехидны¹⁶⁴, обретшими в покаянии средства избежать будущего гнева, побуждая их сотворить и достойные оного плоды¹⁶⁵ и заповедав из двух одежд подать одну неимущему, и также в отношении снедей ¹⁶⁶. Если же прежде [познания] веры не разумевших должного за их несострадательность уподобил змеям, то согрешать без страха после получения веры, и ведения, и дарований было бы такое зло, которому не найдем и подобия.

И потому, оставив тайное, которое каждый имеет власть совершать мысленно, скажу лишь о том, что мы ухищряем, досадуя друг на друга, в особенности же против тех, которых считаем обидевшими нас, не обращаясь по Богу ни с малыми, ни с великими. Ибо над малоизвестными или беднейшими возносимся явно, желая обладать ими, как наемниками или рабами, и защищая свое благородство уже не о Христе, но по плоти и богатству. Итак, когда увидим, что согрешает кто-либо из высших нас, то, не смея обличить его, говорим случившимся при этом: «Ведь написано: „Прежде времени ничтоже судите, дóндеже приидет Господь“¹⁶⁷». На смиренных же [низших], найдя какую-нибудь малую причину, тотчас нападаем, желая высказаться, и говорим: «Писано: „Согрешающаго пред всеми обличай“»¹⁶⁸. И таким образом свидетельством Писания злонамеренно прикрываем свое лицемерие или злобу, а их как будто обличаем по Богу. Так мы поступаем с низшими себя; равносильных же нам за малые какие-либо вины тотчас отвращаемся, умышляя всякие козни в отмщение, и не прежде с ними примиряемся, пока не исполнится по нашему желанию. Ухватившись за такой предлог и радуясь как бы о благом, покрываем тем наше лукавство. После же того как отмстим и исполним свою злобу, тогда любовнее с ними беседуем, положив основанием второго любления бывшую победу чрез зло. Но необходимо, чтобы последующее дело было подобно основанию; и тот, кто хочет так побеждать, [непременно] опять станет искать раздора, потому что любление никогда не может пребыть у него без ссоры; раздору же всегда наследует ненависть, как говорит божественное Писание: «Ненависть воздвигает распрю» ¹⁶⁹. Недуг этот приключается тем, которые ищут первенства в славе и стяжаниях, как и начальнику (πρώτῳ) острова [приключилась] боль в животе (δυσεντέριον) ¹⁷⁰. Сей недуг и теперь блаженный Павел исцеляет, говоря: «Смиренномудрием друг друга честию болыиа себе творяще»¹⁷¹. Так-то мы расположены в отношении к низшим себя и равным. Лукавство же наше противу сильнейших, которое бывает сокровенно и многообразно, неудобно ни высказать, ни уразуметь, ибо мы обращаемся с высшими [хорошо] не во исполнение заповеди, ласкаясь лишь к тем, кого не можем обидеть, и завистливым глазом с прискорбием взираем на их благополучие, и не любим слышать даже и рассказа о благополучии их жизни; и, ласкательствуя им видом и мирными словами, в мыслях бываем расположены к ним совершенно противным образом, так что над нами исполняется сказанное: глаголющими мир с ближними своими, злая же в сердцах своих¹⁷².

Сие сказали мы об увлекаемых неволею, желая показать, что произвольно согрешающие находятся еще вне [доброго пути] и неудобно преклоняются к покаянию. Ибо как можно сказать, что они грешат непроизвольно, когда они не хотят, для приобретения оставления грехов, исполнять слово святого Даниила: «Грехи твоя милостынями искупи и неправды твоя щедротами [убогих]» ¹⁷³?

Но, может быть, ты скажешь: «Я не имею денег, как ущедрю убогого?» Не имеешь денег, но имеешь хотения – отрекись от них и посредством их совершай благое. Не можешь благотворить рукою телесною? Благотвори правым произволением: аще согрешит к тебе брат твой, остави ему¹⁷⁴, по слову Господню; и это составит для тебя великую милостыню. Если мы ищем оставления грехов от Бога, то должны поступать так при всяком согрешении относительно каждого, дабы сбылось сказанное [в Евангелии]: «Отпущайте, и отпустится вам»¹⁷⁵. Великое дело, если кто, имея деньги, подает убогим; миловать же ближних в согрешениях их [против нас] настолько больше для получения прощения грехов, насколько душа, по естеству своему, честнее тела. Если же мы, прося от Бога прощения [грехов] и многократно получив просимое, так что ради сего не претерпели здесь никакого зла, а ближних наших не хотим сделать участниками сего дара, то чрез сие самое мы уподобляемся оному лукавому рабу, который, получив от своего Владыки прощение долга – тьмы талант, ближнему своему, который был ему должен только сто пенязей, не простил; с коим и Господь, как бы судясь по закону, сказал: «Рабе лукавый, весь долг он отпустих тебе, понеже умолил Мя ecu; не подобаше ли и тебе помиловати клеврета твоего и простить ему долг, якоже и Аз тя помиловах?» И прогневався, сказано, предаде его мучителем, дóндеже воздаст весь долг свой. И выводит из сего заключение, говоря: «Тако и Отец Мой Небесный сотворит вам, аще не отпустите кийждо брату своему от сердец ваших прегрешения их» ¹⁷⁶. По тому же самому и в другом месте обогатившихся от него различными благодеяниями и имеющих немилостивый и несострадательный нрав называет достойными сожаления, говоря: «Горе вам, богатым, яко восприемлете утешение ваше»¹⁷⁷; ибо поистине богатство наше есть изобилие различных дарований, получаемых нами; горе же нам, что, умолив [Бога] и будучи неоднократно помилованы, мы сами, умоляемые иными, никого не помиловали, но восприемлем утешение наше.

Сказав же о богатых, [Господь] не всех обвиняет обогатившихся, ибо есть в числе их и действительно умеющие располагать богатством по воле давшего оное Бога и, по Писанию, сторицею в жизни сей приемлющие, каковы блаженный Авраам и праведный Иов, которые, будучи милостивы, обогатились еще более и здесь, и в будущем веке; но порицает, как мы выше сказали, тех, кои, имея лихоимственный нрав, присвояют себе дарования Божии или в отношении имений [вещественных], или в различных Его щедротах и не хотят быть милосердными к ближнему. Ибо не данное от Господа имение причиняет вред обладающему оным, но от неправды прибывающее лихоимство и матерь его, немилосердие, которых совершенно избегая, твердо верующие всецело отреклись настоящих благ, не потому, чтобы безрассудно возненавидели Божие творение, но по вере во Христа, заповедавшего им поступать так, получая от Него удовлетворение своих дневных нужд. Иной может богатеть и без имений, содержа в лихоимстве слово, или ведение, или какое-либо другое средство к оказанию милосердия, обще всем дарованное, ибо получает оное для того, чтобы преподать неимущему. Если же немилостиво расположен к ближнему, горе ему [по сказанному выше], ибо восприемлет утешение свое. Подобно сему и святой апостол Иаков говорит так обогащающимся: «Приидите ныне, богатый, плачитеся и рыдайте о лютых скорбех ваших, грядущих на вы» ¹⁷⁸; а увещевая плакать и рыдать, побуждает нас к покаянию. Зная же, что страсть сия [любостяжание] нелегко побеждается и прилежнейшим старанием, говорит: «Богатство ваше изгни»¹⁷⁹, так сказать, негодно, если не будет преподано и другим; а богатство это многие из нас имеют и кроме имений, погребши в умственных клетях своих лихоимство, как золото. О чем и пророк яснее говорит: «Возсмердеша и согниша раны моя»¹⁸⁰, – разумея под словом «раны» неблаголюбивый и любостяжательный нрав, а под словами «возсмердеша и согниша» разумея продолжающееся даже до смерти нерадение, как бы некий смрад и согнитие. Ибо некоторые из нас готовы скорее скрыть свое имущество в землю, нежели передать неимущему. Когда же приблизится кончина, тогда воссмердевает в душе таковая язва, как причина гнилости и безумия, и, оставаясь в ней вечною раною, не попускает ей войти в Небесное Царство первородных, как завещевает закон о имеющих порок.

Но не время ли обнажить и тягчайшие раны и показать их Врачу душ наших; ибо тогда как святой Павел сказал: «Ваше избыточествие [да будет] во онех лишение»¹⁸¹, мы делаем противное сему: похищаем лишение убогих и прилагаем к нашему избытку. Сие же самое совершаем и без имений, когда согрешаем в чем-либо против брата и не только оставляем его [в огорчении на нас] без исцеления, но даже извинение, которым мы ему были обязаны, домогаемся получить вынужденно от него сами, делая сим не что иное, как только то, что было сказано выше: их лишение прилагаем к нашему избытку, так сказать, противясь Писанию.

Но посему еще не следует нам отчаиваться. Да не будет сего! Ибо мы осуждаемся не за множество зол, но за то, что не хотим покаяться и познать чудеса Христовы, как свидетельствует сама Истина: «Мните ли, – говорит [Господь], – яко галилеане сии, ихже кровь смеси Пилат с жертвами их, грешнейши бяху паче всех человек, иже на земли? Ни, глаголю вам, но аще не покаетеся, такожде погибнете. И они осмънадесяте, на нихже паде столп Силоамский и поби их, мните ли, яко грешнейши бяху паче всех человек, живущих во Иерусалиме? Ни, глаголю вам, но аще не покаетеся, такожде погибнете»¹⁸². Видишь ли, что мы осуждаемся за то, что не имеем покаяния? Покаяние же, как полагаю, не ограничивается ни временем, ни какими-либо делами, но совершается посредством заповедей Христовых, соразмерно с оными. Заповеди же одни суть более общие, которые заключают в себе многие из частных и многие части порока отсекают за один раз, как, например, в Писании сказано: «Всякому просящему у тебе дай и от взимающаго твоя не истязуй» ¹⁸³ и: «Хотящего заяти от тебе не отврати»¹⁸⁴– это суть заповеди частные. Общая же, заключающая их в себе: «Продаждь имение твое и даждъ нищим¹⁸⁵ и, взем крест твой, ходи вслед Мене» ¹⁸⁶, разумея под крестом терпение постигающих нас скорбей. Ибо все раздавший нищим и взявший крест свой исполнил разом все вышеозначенные заповеди. Равным образом [сказано]: «Хощу, – говорит [апостол], – да молитвы творят мужие на всяком месте, воздеюще преподобным руки» ¹⁸⁷; а общее сего [Господь]: «Вниди в клеть твою и помолися Отцу твоему, Иже в тайне» ¹⁸⁸; и еще: «Непрестанно молитеся» ¹⁸⁹. Вшедший в клеть свою и непрестанно молящийся в этом самом заключил вполне молитву, приносимую на всяком месте. Также сказано: «Не соблуди, не прелюбы сотвори, не убий»,– и тому подобное; и общее сего: помышления низлагающе, и всяко возношение взимающееся на разум Божий¹⁹⁰. Низлагающий же помышления поставил преграду всем вышеупомянутым порокам. Посему-то боголюбивые и твердо верующие понуждают себя на общие заповеди, не оставляя и частных, встречающихся по случаю.

А потому и полагаю, что дело покаяния совершается тремя следующими добродетелями: очищением помыслов, непрестанною молитвою и терпением постигающих нас скорбей, – и все сие должно быть совершаемо не только наружным образом, но и в умном делании, так, чтобы долго потрудившиеся сделались чрез сие бесстрастными. А поскольку дело покаяния, как указало слово наше, не может быть совершено без трех вышепоименованных добродетелей, то и полагаю, что покаяние прилично всегда и всем хотящим спастись, грешным и праведным, ибо нет такого предела совершенства, который бы не требовал делания вышеупомянутых добродетелей: посредством их приобретается начинающими введение в благочестие, средними – преуспеяние в нем, а совершенными – утверждение в оном. Потому что сии добродетели не прекращаются ни временем, ни сознанием своих правых дел; разве только зловерием, происходящим от неразумия, когда кто им легко преклоняется к сластям и под предлогом, что нет уже надежды [к спасению], пребывает в сластолюбии, принимает мудрование новатиан и отвергает покаяние; хотя таковой и утверждается на апостоле, который, беседуя к евреям, произвольно согрешавшим и на всякий день крестившимся, говорит: «Не паки основание покаяния полагающе от мертвых дел, и веры в Бога, крещений учения¹⁹¹. Но апостол сказал сие не потому, чтобы отвергал покаяние, как говорят те, вовсе нет! А желая научить, что во всяком делании покаяния основание одно – крещение во Христа, для того чтобы веровавшие из обрезанных не всякий день крестились, почему и прибавляет: «Невозможно бо просвещенных единою, и вкусивших дара небеснаго, и причастников бывших Духа Святаго, и добраго вкусивших Божия глагола и силы грядущаго века, и отпадших паки обновляти в покаяние» ¹⁹², зная, что во всяком покаянии одно обновление и основание – святое крещение. И несколько ниже говорит еще: «Волею бо согрешающим нам по приятии разума истины, ктому не обретается жертва о гресех» ¹⁹³.

А как сказанное, собственно, и прилично там, где суть дела сии, то очевидно, что он говорит не иудеям только, но и всем согрешающим произвольно, из коих первые суть те, которые говорят, что по крещении нет покаяния, и по сему самому, уклоняясь самопроизвольно, совершают беззаконие. Слова же эти первые святой Павел сказал после и сие, как полагаю, сделал с благим намерением, чтобы благоговейным, чрез исследование Писаний, был ясен смысл слов, а нерадивейшим и презрителям – неудобопонятен, дабы они не согрешали без страха под предлогом будущего покаяния. Поскольку одни, под предлогом покаяния, намеренно пребывают во зле, другие же, не веруя, что есть покаяние, пришли в отчаяние и предали себя диаволу, а для тех и других страсть сия лукава и неудобоисцелима, то посему Истина предлагает всем приличное вспомоществование, говоря: «Покайтеся, приближися бо Царство Небесное» ¹⁹⁴, чтобы даже и духовные, и преуспевающие не пренебрегали этим повелением, не оставляя без внимания и самых тонких и малых погрешностей, ибо сказано: «Уничижаяй малая по мале упадет» ¹⁹⁵.

И не говори: «Как может пасть духовный?» Пребывая таким, не падает; когда же допустит в себя что-либо малое из противного и пребудет в нем, не покаявшись, то сие малое, укоснев и возрастя, уже не терпит оставаться отдельно от него, но влечет его к соединению с собою, как бы некою цепью, долговременною привязанностию привлекая насильно. И ежели, вступив с этим [злом] в борьбу посредством молитвы, отвергнет его, то останется в своей мере [духовного возраста], однако все-таки окажется отставшим от свойственного ему бесстрастия настолько, насколько отсек в себе пристрастие к встретившемуся злу. Если же, конечно, сведен будет [с обычной степени] возрастающим усилием того, что обладает им, сокращая борьбу и труд молитвы, то неизбежно будет прельщаться и другими страстями. И так постепенно будучи отводим каждою по мере своего отведения, лишается Божественной помощи и наконец бывает сведен и в большие преступления, иногда и не хотя, от понуждения, предварительно возобладавшего им.

Но ты скажешь мне: «Не мог ли он, будучи в начале зла, умолить Бога не впасть в конечное зло?» И я тебе говорю, что мог, но, презрев малое и собственною волею восприняв его в себя как ничтожное, он уже не молится о сем, не зная, что сие малое бывает предначинанием и причиною большего, – так бывает в добром и злом! Когда же страсть усилится и при помощи его произволения найдет себе в нем место, то она уже против его воли насильно возносится на него. Тогда, уразумев [в чем дело], он молит Бога, ведя брань с врагом, которого по незнанию защищал прежде, препираясь за него с людьми. Иногда же, и будучи услышан от Господа, не получает помощи, потому что она приходит не как думает человек, но как устрояет Бог к пользе нашей. Ибо Он, зная нашу удобопреклонность и презрительность, много вспомоществует нам скорбями, дабы, избавившись бесскорбно, мы не стали усердно делать те же согрешения. А потому и утверждаем, что необходимо терпеть постигающее нас и весьма прилично пребывать в покаянии.

Но ты возразишь мне на это: «Какого еще требуют покаяния поистине благоугодившие Богу и достигшие совершенства?» Что были и есть такие люди, признаю вместе с тобою и я; но послушай разумно и поймешь, что и таковые имеют нужду в нем. «Ложь от диавола есть», – сказал Бог ¹⁹⁶, и воззреть на жену с вожделением вменил Он в прелюбодеяние, гнев на ближнего уподобил убийству и показал, что и о праздном слове воздадим ответ ¹⁹⁷. Кто же не искусился ложью, не знает вожделения от зрения, и никогда не прогневался на ближнего понапрасну, и даже оказался невиновным в праздном слове, чтобы не иметь ему нужды в покаянии? Ибо если в настоящем и не таков, то был таким некогда, а посему, в отношении покаяния, он должник до самой смерти. Но положим, что есть некоторые и без сих немощей, как говорят, и от рождения чужды всякого порока, хотя это невозможно, по слову святого Павла: «Вси согрешиша, и лишены суть славы Божия: оправдаеми туне благодатию Его» ¹⁹⁸ . Впрочем, если бы и были таковые, все же они происходят от Адама, все родились под грехом преступления и посему, по приговору Божию, осуждены на смерть и не могут спастись без Христа. Когда же Христос распался и Своею кровию искупил всех, тогда и они избавились. Поэтому и Сам Избавитель всем полагает один предел, объемлющий многие дела, и говорит апостолам: «Глаголите тем: „Покайтеся, приближися бо Царство Небесное“»¹⁹⁹; вместе с тем дал заповеди, завещевающие покаяние, и определил исполнять их до самой смерти, сказав: «Иже погубит душу свою Мене ради и Евангелия, в живот вечный сохранит ю»²⁰⁰. И опять, повелевая отречься от всего, прибавляет: «Еще же и своея души»²⁰¹, – и запечатлевает, говоря: «Иже аще разорит едину заповедей сих малых, мний наречется в Царствии Небеснем»²⁰². Итак, если, как показано, [Христос] определил покаяние до самой смерти, следовательно, тот, который утверждает, что оно может окончиться прежде смерти, разоряет заповедь, отстраняя смерть²⁰³.

А посему и малым, и великим нет конца покаянию до самой смерти. Ибо если мы самым делом и не можем достигнуть до оного предела, то произволением должны обучаться в сем, дабы, разоряя с намерением заповедь, не подвергнуть себя чрез то осуждению, быв названы меньшими в Царствии Небесном. Рассмотри прошедших сию жизнь от начала мира, и найдешь, что в благоугодивших [Богу] таинство благочестия совершилось чрез покаяние. Никто не был осужден, если не презрел его, и никто не был оправдан, если не заботился о нем. Сампсон, Саул и Илий с сыновьями своими, уже приобретя отчасти святыню и вознерадев о покаянии, сперва утратили ее, а потом, когда время отсрочки прошло, умерли лютою смертию. Если диавол не перестает бороться с нами, то и покаяние не должно быть никогда упраздняемо. Святые понуждают себя приносить его и о ближних, не могши быть совершенными без действенной любви. Познай же, как самое естество учит нас каяться до смерти. Разумный ум не может быть празден, но если бы и был совершен, то, когда находится в здравом состоянии, упражняется в правом делании; если же, под предлогом совершенства, оставит делание благого, то во всяком случае преклоняется к противному; удалившись же, напротив, от худого, опять естественно привлекается к доброму. Правое же делание для начинающих, средних и совершенных есть молитва, очищение помыслов и терпение постигающих нас [скорбей], без которых нельзя совершить прочие добродетели, посредством коих бывает благоприятно покаяние. Ежели покаяние есть прошение милости, то имеющему надобно заботиться, чтобы не услышать: «Се сыти есте» ²⁰⁴ – тем паче неимущему надобно просить по своей потребности, ибо всяк просяй приемлет ²⁰⁵. Если милующий [других] сам помилован будет, то, как полагаю, весь мир держится покаянием, когда один от другого промыслительно бывает вспомоществуем. Посредством покаяния Бог спас ниневитян, нерадевших же о нем содомлян попалил.

Если же мы и до самой смерти будем подвизаться в покаянии, то и таким образом еще не исполним должного, ибо ничего достойного Царствия Небесного не сделали. Ибо как мы едим, пьем, говорим и слышим, так естественно должны и каяться. Однажды достойный смерти по закону умерщвляем бывает; а кто живет, тот живет верою ради покаяния; если и не от своего, то от греха преступления мы очистились посредством крещения; очистившись, получили заповеди; не исполняющий же второго осквернил первое, забвение прием очищения древних своих грехов²⁰⁶, от которых никто во всякий день не бывает свободен, хотя бы никогда не оставлял ничего из повеленного.

Посему всем нужно покаяние, ибо оно показывает некогда произвольно бывшие грехи, а теперь невольно случающиеся, когда ненавидим страсти и будем удаляться от них.

Ограничивающий оное обращается на прежнее и обновляет древние прегрешения. Имеющий ведение истины знает, что он имеет нужду и в покаянии, ибо каждое из них одно в другом совершается.

Христос поручился за нас о покаянии, оставляющий же оное отвергает Споручника. В отношении деятельной жизни мы без покаяния не можем сделать ничего достойного, но [Господь] много милует нас за намерение наше. Понуждающий себя и держащийся покаяния до самой кончины, если в чем и погрешит, спасется за понуждение себя, ибо сие Господь обещал в Евангелии. Кто говорит, что он не имеет нужды в покаянии, тот считает себя праведным и называется в Писании порождением злым, ибо чрез мнение о своей праведности, являясь как бы совершившим покаяние, сам того не зная, вместо распятия, совокупляется со сластями, ибо самомнение и кичливость суть страсти. Имеющий самомнение не может спастись, ибо в Писании сказано: «Презорливый же и обидливый муж и величавый ничесоже скончает» ²⁰⁷. Если смиренномудрие нисколько не вредит совершенному, то пусть он не оставляет и причину его – покаяние. Верный Авраам и праведный Иов, смиренномудрствуя, называли себя землею и пеплом ²⁰⁸, а эти слова – знак смиренномудрия; насыщенный же покаянием не может смиренномудрствовать. Три отрока, поистине великодушные и великие мученики, исповедовались посреди горящего пламени и, говоря о себе: «Мы согрешили и беззаконновали», – каялись в давнем зле, будучи уже совершенны; и сущность почти всей их песни состоит в покаянии²⁰⁹.

Итак, если и весьма благоугодившие [Богу] и оказавшиеся совершенными по делам своим пользовались помощию покаяния до самой смерти, то кто может надеяться на себя и презирать покаяние под предлогом правды? Я думаю так, что если бы кто, подобно Павлу или Петру, и был свят, то и сей не пожелает когда-либо оставить покаяние – причину смиренномудрия. Посему Петр уподобил себя Корнилию, ибо, скрыв в этом деле Божие и объявив свое, сказал: «Востани, и аз сам человек есмъ», – и исповедал, что он научился от Бога: «Ни единаго скверна или нечиста глаголати» ²¹⁰. Павел же, признав, что ему никогда, до самой смерти, не должно переставать действовать силой данной ему от Христа благодати, сказал так: «Гоню аще и постигну, о немже и постижен бых от Христа Иисуса» ²¹¹, назвав постижением терпение до конца жизни, как писал о сем в послании к верному Тимофею, явственно показывая ему приближение своей кончины и говоря: «Подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох»²¹²; не остановку и временный предел предназначив себе, как прекративший шествие ради совершенства и уже не нуждающийся более в подвигах, никогда на земле не прекращающихся, за тело Христово, еже есть Церковь²¹³, но называя концом шествия и подвигов свою кончину, ибо говорит: «Уже жрен бываю, и время моего отшествия наста»²¹⁴. Видишь ли, что не сказал «почиваю», но «уже жрен бываю», таковыми словами и делами показывая всем, что мы до самого разрешения [от тела] и смерти долженствуем приносить покаяние Небесному Царю Христу, с Коим Отцу вместе со Святым Духом слава, честь и поклонение ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Вопрос. Поскольку одни говорят, что святое крещение совершенно, утверждаясь в словах святого Писания: «Востав, крестися и омый грехи твоя» ²¹⁵; и еще: «Измыйтеся, и чисти будете» ²¹⁶; и еще: «Но омыстеся, но освятистеся, но оправдистеся»²¹⁷, и приводя в доказательство много подобных мест; другие же говорят, что ветхий грех²¹⁸ убивается подвигами, и сии также приводят в доказательство слово Писания: «Очистим себе от всяким скверны плоти и духа» ²¹⁹, – находя притом и в себе самих по крещении и самое действие греха: что скажем мы на сие или кому поверим?

Ответ. Нам бы следовало веровать апостольской проповеди и пребывать в том же исповедании, а не искушать силу Божию человеческими мнениями и не оставаться опять произвольно под игом рабства, но удерживать свою свободу деланием заповедей, которыми соразмерно [с сим деланием] обретается всякая истина, и знать определенно, что за опущение их по соразмерности подпадаем действию греха. А поскольку мы, покоряясь более любопытству, нежели слову Божию, вменили проповедь за тщетную, посему тщетна и вера наша и мы еще во грехах наших²²⁰.

Вопрос. Мы не говорим, что проповедь тщетна, но желаем научиться истине.

Ответ. А если почитаем проповедь за истинную, то исполним все заповеди и тогда увидим, находимся ли под действием греха. Ибо святое крещение совершенно и подает нам совершенство, но не делает совершенным не исполняющего заповедей. Итак, не дадим веры человеческим мнениям, но более поверим божественному Писанию: оно говорит, что Христос умре грех наших ради, по Писанием ²²¹, к что мы спогребохомся Ему крещением, и умерый свободися от греха, и что грех нами ктому да не обладает²²², если исполняем Его заповеди; если же не исполняем их, то мы неверны и по справедливости бываем содержимы грехом. Ибо вера состоит не в том только, чтобы креститься во Христа, но чтобы и исполнять Его заповеди. По Писанию очевидно, что мы таинственно спогребохомся Ему крещением²²³ и воскреси нас и спосади на небесных²²⁴.Однако Он дал нам и заповеди, дабы, исполнив их, мы обрели данную нам благодать совершенства; а если не исполним их, то окажется, что собственною волею подпали действию греха. Если же говорим, что грех истребляется делами, то Христос туне умре²²⁵, и все сказанное будет ложно, и святое крещение не есть совершенно; но, как говорят, совершенство приобретается от подвигов. А посему суетен у таковых закон свободы и всякое законоположение Нового Завета отвергается, неправедным считают они и Христа, заповедавшего дела свободы крестившимся, еще невольно порабощенным греху, как они говорят; и благодать Божия уже не благодать, но воздаяние наших подвигов. Ибо если от дел, то не благодатию; если же благодатию, то дело не есть уже дело²²⁶, но заповедь Свободившего нас и дело свободы и веры. То же самое промыслительно святой Павел написал к галатам, вразумляя и их как подобным же образом неверовавших. Мы же не отвергаем благодати Божией: да не будет сего! Не отрицаем веры, заключающейся в проповеди. Но если и по крещении содержимы грехом, то это не потому, чтобы несовершенно было крещение, но потому, что мы нерадим о заповеди и пребываем в сластях по собственному нашему произволению. По сему самому и обличает нас божественное Писание, говоря: «Якоже пес возвращся на свою блевотину, тако и человек самовластною волею возвращаяйся на свой грех²²⁷»,ибо волю нашу и по крещении ни Бог, ни сатана не понуждает. Или ты не слышал, что заповеди Христовы, даемые по крещении, суть закон свободы? Как говорит Писание, тако глаголите и тако творите, яко законом свободным имущии суд прияти²²⁸. И святой апостол Петр, сказав:«Подадите в вере вашей добродетель» и прочее, присовокупляет, говоря: «Ему же бо несть сих, мжай, забвение прием очищения древних своих согрешений» ²²⁹. Понял ли ты из сказанного, [что это говорится] об очищении чрез крещение, бывающем таинственно и обретаемом действенно посредством исполнения заповедей? Если же, крестившись, мы не освободились отеческого греха, то очевидно, что не можем совершать и дел свободы. Если же можем совершать их, то очевидно, что мы таинственно освободились от рабства греху, по написанному: «Яко закон духа жизни свободил мя есть от закона греховнаго и смерти»²³⁰; по причине же нерадения о делании заповедей Очистившего нас, мы подпадаем действию греха. Или пусть докажут, что крещеным нельзя совершать заповедей свободы и посему крещение не есть совершенно; или, вняв нашему доказательству, что они [т. е. крестившиеся] получили таковую силу, пусть сознают, что и они освободились благодатию Христовою, но сами себя предали в рабство злу, потому что не исполняли всех заповедей и посему снова сделались подручны [врагу]. Пусть приимут обличение и от собственных своих свидетельств: «Очистим,

говорит Писание, – себе от веяния скверны плоти и духа» ²³¹. Раб греха как может очистить себя от всякой скверны, не имея таковой свободы и силы, но будучи держим от греха? Если же имеешь крепость на страсти, то пойми, что они содержат тебя не силою, но по причине твоей воли. Итак, все, что нам беседует божественное Писание об очищении, советует как свободным, чтобы не пребывать в таковых помыслах, но любить свободу как имеющим власть преклоняться на что ни захотим, на благое или на злое.

Вопрос. Ежели мы освободились в крещении ²³², почему еще не увидели воздуха свободы, как видят его подвизающиеся?

Ответ. Оттого что помрачают нас произвольные сласти и нерадение о заповедях, которые они исполнили. Ибо, как мы сказали выше, человек освобождается даром Христовым; по своей же воле, где любит, там и пребывает, хотя и крестился; потому что самовластие не понуждается. Когда же Писание говорит, что нуждницы восхищают Царствие Небесное²³³, то говорит сие о своей воле, дабы каждый из нас понудился после крещения не уклоняться к злу, но пребывать во благом. Если бы мы терпели насилие от злых духов, то всячески мог бы освободивший нас Бог сделать нас не подверженными невольному изменению; ныне же сего нет, но Он избавил нас крещением от насильственного рабства, упразднив грех крестом, и постановил заповеди свободы; пребывать же или не пребывать в заповедях попустил самовластной нашей воле. Потому сколько исполняются заповеди, настолько и означают свободу и любовь к Освободившему; а насколько бывают пренебрегаемы или оскудевают, настолько и показывают наше пристрастие к сластям. Иные претыкаются своими собственными помыслами и говорят: «Хотим исполнить заповеди и не можем, будучи держимы властию греха»; а потому и надлежит прежде подвизаться и изгладить грех, чтобы быть в состоянии исполнять заповеди свободы, не разумея ни того, что говорят, ни того, о чем утверждают. Если ты вовсе не имеешь свободы и не можешь исполнять заповедей, то какими же делами и подвигами изгладишь, по твоим словам, грех? Подвиги верных суть заповеди. Ты говоришь: «Я не могу исполнить заповедей, если сперва не очищусь чрез подвиги». Покажи мне, как говоришь, подвиги, кроме заповедей, и я покорюсь твоему образу мыслей. Если укажешь на молитву, это есть заповедь; если скажешь о низложении помыслов, – и это заповедь; если о посте и бдении, и сие тоже есть заповедь; если укажешь на подаяние или отвержение своей души – это заповедь; если скажешь: смерть или крест или иное какое-либо дело добродетели – все они суть заповеди. И потому получившим силу [к исполнению] заповедей, как верным, Господь заповедует подвизаться в том, чтобы не возвращаться назад²³⁴: не так, чтобы посредством их изгладить грех, но чтобы более не возвращаться к нему. Ибо и сии заповеди не искореняют греха: это есть дело единого креста, но они лишь хранят пределы данной нам свободы. Иначе скажи мне, если ты искореняешь грех Адамов посредством дел, то как же Христос умре грех наших ради, по Писанием? ²³⁵ Но противоречить сему не могут, а лишь вопрошают непоследовательно, рассматривая все по своим мнениям и не повинуясь истине святого Писания. Они говорят: «Если крещением истребляется грех, то почему он опять действует в сердце?» Мы неоднократно указывали причину сего, т. е. что он не потому действует после крещения, чтобы был оставлен внутри нас, но потому, что любим нами, при опущении заповедей. Ибо святое крещение дает совершенное разрешение; связать же себя снова пристрастием или пребыть разрешенным чрез делание заповедей есть дело самовластного произволения, потому что помысл, укосневающий в какой-либо сласти или раздражении, есть знак самовластного пристрастия, а не того, что грех оставлен внутри нас. Поскольку мы, по Писанию, имеем власть помышления низлагати и всяко возношение, взимающееся на разум Божий ²³⁶, то по сему самому лукавый помысл для низлагающих его в себе есть знак любви к Богу, а не греха, ибо не приражение помысла есть грех, но дружеская с ним беседа ума. Если же не любим его, то зачем медлим в нем? Невозможно, дабы что-либо от сердца нами ненавидимое продолжительно собеседовало нашему сердцу без нашего злого участия в этом. Ибо если и ненавидимый помысл господствует и обладает умом – не противоречу, что случается и сие, – однако это не есть остаток внутри нас греха Адамова, но преступления по крещении. Ибо когда по святом крещении, будучи в состоянии исполнить все заповеди, не исполняем их, тогда, и не желая того, бываем содержимы грехом, пока покаянием не умолим Бога, направляясь ко всем Его заповедям, и Он не истребит грех нашего самовластия. Две причины действия в нас зла, и обе они зависят от нас самих: одна действует по причине недостаточного исполнения заповедей, другая же неизбежно содержит нас ради нашего злоделания после крещения, что истребляет только один Бог, будучи умоляем милостынею, молитвою и терпением постигающих нас [скорбей]. Но и сие подает нам совершенная благодать, тайно дарованная нам крещением.

Вопрос. Согрешил ли и Павел по крещении, потому что невольно подвергался действию греха? Ибо говорит: «Вижду ин закон противувоюющ закону ума моего» ²³⁷.

Ответ. Так и другое в Писании худо понимающие неправильно толкуют и обольщаются. Прочти главу сию с начала, и увидишь, что святой Павел говорит не о себе после крещения, но ставит себя на место неверных и некрещеных иудеев, увещевая их, что без благодати Христовой, даруемой крещением, невозможно одолеть греха, ибо, сказав: «Окаянен аз человек, кто мя избавит от тела смерти сея?» – он присовокупляет: «Благодарю Бога Иисус Христом Господем нашим». Посему говорит: «Закон духовен есть – аз же плотян есмъ, продан под грех» ²³⁸. А потому и все, что относится к закону, сказует духовно, не хотя, чтобы они были под законом, но под благодатию, которая есть духовный закон, в нас написанный. Итак, если мы разумеем слова святого Павла, будучи в состоянии духовными духовная сразсуждати²³⁹ ,то посредством сих можем уразуметь истину, как на нас, таинственно получивших чрез святое крещение благодать Святого Духа, сбывается сказанное о храме, законе и жертвах. Храмом Святого Духа назвал он нас и побуждает возносить духовные жертвы²⁴⁰, называя иудея в тайне, а не яве и [разумея] обрезание сердца духом, а не писанием²⁴¹; да и самый тот духовный закон небесный Законоположник Христос Духом написал в верных, не на скрижалех каменных, но на скрижалех сердца плотяных²⁴². Так же как о сих сказал он, что все это было в тайне²⁴³, так точно разумей и о каждой из вещей, преобразовательно сказанных, т. е. бывших. А поскольку мы еще твердо не уверовали Христу, не считаем себя должниками всех Его заповедей и не отверглисъ себя, по слову Его²⁴⁴, посему и не знаем вышесказанной тайны, приняв ее от самого крещения. Когда же укорим себя в этом маловерии и будем веровать Ему чистосердечно во всех заповедях, тогда, принявши в себе опыт вышесказанных вещей, исповедуем поистине, что святое крещение совершенно и что благодать Христова излилась²⁴⁵ [на нас в Нем] изобильно, ожидая по сем нашего послушания и делания заповедей, силу к исполнению которых мы чрез нее предполучили. Посему те из нас, которые не исполнили еще заповедей свободы и не достигли свободного Иерусалима, ибо вышний Иерусалим свободь есть, иже есть мати всем нам²⁴⁶, возрождая нас банею пакибытия ²⁴⁷. Но еще находимся на пути, а может быть, и заблуждаемся²⁴⁸, шествуя по беспутиям, ибо спорить и противоречить истине суть признаки невежественного пути, а не правого шествия. Посему-то блаженный Павел, видя нас, медлящих [вступить] на совершенный путь, говорит: «Тако тецыте, да постигнете»²⁴⁹. Если же еще мы не достигли до града, то когда увидим храм и, вшедши внутрь его, удостоимся быть приведенными к жертвеннику? Но что говорю о граде, храме и жертвеннике, когда мы не прошли еще и зверей тростных, запретить которым²⁵⁰ молит Бога пророк, да не будут повреждены зверями первородные жертвы ума, которые повелено было возносить, иже в тайне иудею²⁵¹? Или, по-твоему, иудей в тайне, по слову апостола Павла, есть; храм же сыном Давида еще не создан, и очистилище еще не сооружено, но тобою ныне будет сооружаемо? Ибо сие самое ты ясно проповедуешь, говоря, что грех Адамов истребляется подвигами, а не благодатию Христовою, которая вселяется в нас тайно крещением, обнаруживается же тогда, когда, совершив как надлежит путь заповедей, принесем естественные помыслы наши Архиерею Христу, как жертвы здравые, а не поврежденные зверями, ибо поистине многие в помыслах своих бывают повреждены зверями; и именно те, которые уклоняются от правого пути, разумею, от терпения скорбных, и, удаляясь от пути правого, ходят по беспутиям, обвиняя в сих бесчестиях более других, нежели себя. Лишь немногие из них ходят правым путем, и то, будучи хранимы молитвою и связаны надеждою, биемы искушениями; и таким образом достигают града и храма и возносятся в жертву. Град же есть светлое и законное о Христе рассуждение, которое, когда благочестиво управляет делами [человек], имеет мир и действует правильно; когда же погрешает, тогда предается врагам на разорение. Храм же есть богозданное святилище души и тела; жертвенник же в храме сем есть водружение надежды, на котором при всяком встречающемся случае первородный помысл, как первородное животное, будучи возносим от ума, приносится в жертву во очищение возносящего, если только он вознесет его непорочным. Имеет же храм сей и внутреннейшие завесы, идеже предтеча о нас вниде Иисус²⁵², и живет в нас, по слову апостола, сказавшего: «Или не весте, яко Христос Иисус живет в вас, разве точию чим неискусни есте?» ²⁵³ Оно есть внутреннейшее, тайное и чистое сердечное вместилище, которое если не отверзется всеобъемлющею (καθολικῆς) и разумною надеждою на Бога²⁵⁴, то невозможно достоверно познать в нас живущего или узнать, приняты ли были наши разумные жертвы или нет? Как прежде у израильтян огонь потреблял остатки [жертв], так случается и здесь; ибо, когда верное сердце отверзется вышесказанною надеждою, небесный Архиерей приемлет первородные помыслы ума и потребляет Божественным огнем, о котором сказал: «Огня приидох воврещи в мир, и хотел бых, аще уже возгорелся бы» ²⁵⁵. Первородными же помыслами назвали мы не бывшие во второмыслии сердца, но от первого приражения и возникновения их тотчас приносимые Христу; ибо приносимые Ему от многомыслия божественное Писание именует хромыми, слепыми и уродливыми и посему неприятными Владыке Богу ²⁵⁶. Итак, что по крещении мы сами виноваты во всякой лукавой мысли, уже доказано свидетельствами Священного Писания. Если нужно показать сие и с помощию естественного умозаключения, то опять скажем тебе, утверждающему, что по крещении без твоей собственной вины находишься под действием Адамова греха, и признавающему, что можешь истребить его своими подвигами. Познай достоверно, что ты противишься Писанию и претыкаешься собственными своими словами. Ибо если, как ты говоришь, худые помыслы есть грех Адамов, то научись от святого Павла, что ты облекся во Христа крещением²⁵⁷, имеешь силу и оружие низлагать их: «Оружия бо, – говорит он, – воинства нашего не

плотская, но сильна Богом, на разорение твердем: помышления низлагающе, и всяко возношение взимающееся на разум Божий» ²⁵⁸. Если же, имея на них силу, не низлагаешь их от первого приражения, то очевидно, что сластолюбствуешь по неверию, соглашаешься и сдружаешься с ними; следовательно, ты виновен в таком действии, а не Адам.

5. Вопрос. Как может по неверию предаваться сластолюбию и соглашаться с [худыми] помыслами тот, кто затворился в келии и всякий день постится, воздерживается, соблюдает нищету, живет как странник, пребывает во бдении, спит на голой земле, молится и терпит многие таковые скорби?

Ответ. Справедливо сказал ты, что многие скорби терпит исполняющий все сие. Если бы без скорби, но с радостию и трудолюбием совершали мы вышесказанные явные добродетели, то не были бы сластолюбцами в уме нашем. Ибо невозможно болезнующему о телесных трудах по мере сего не беседовать с приражениями и не утешать бывающее при трудах бессластие; если бы сего не хотел таковой, то не скорбел бы и о трудах. Подвергаемся же сему потому, что предаемся злостраданиям не ради желания будущих благ, но только ради страха постигающих нас ныне искушений, и злое дело мы считаем своим грехом, помысл же, который его предваряет, – чужим действием. А тем, которые считают это действие не своим, а чужим, невозможно избавиться от него. Иногда же и без согласия нашего некоторый помысл гнусный и ненавидимый нами, как разбойник, неожиданно напав на нас, насильно содержит у себя ум наш. Однако знай наверное, что и сей [помысл] произошел от нас самих; ибо или по крещении мы предали себя какому-нибудь худому помыслу до исполнения его самым делом, а посему, хотя и ненамеренно, сделались виновными, или по собственной воле держим в себе некоторые семена зла, почему и утверждается в нас лукавый; и он, лукавыми семенами удержав нас, не отойдет, пока не отбросишь их; гнусный же помысл, пребывая в нас чрез делание зла, тогда изгонится, когда принесем Богу труды, достойные покаяния. А посему я даже и сие не называю Адамовым грехом, но более грехом соделавшего злое и содержащего семена его. Если же скажешь мне, что и обе сии [причины] предварил помысл, и изыскиваешь, кто виновен в сем случае, я отвечаю тебе: ты сам, как имеющий власть очистить его [т. е. помысл] в начале первого приражения и не очистившии, но беседовавший с ним до исполнения его на деле. Если же ты прежде дела никак не мог низложить его по немощи ума, то как говоришь, что можешь после исполнения на деле искоренить его, уже и делами утверждаемого, и справедливо тебя содержащего? Если же признаешь, что можешь помощию Божиего искоренить его, знай, что и прежде дела, если бы ты хотел сего, Бог помог бы тебе. И когда увидишь в сердце своем бывающую тебе помощь, знай достоверно, что, не извне явившись, пришла благодать сия, но данная тебе таинственно при крещении воздействовала ныне в такой мере, в какой ты, возненавидев помысл, отвратился от него. Посему Христос, избавив нас от всякого насилия, не возбранил приражение помыслов к сердцу нашему, дабы одни, будучи ненавидимы от сердца, тотчас были истреблены; другие же, сколько мы их любим, столько и пребывали, чтобы обнаружилась и благодать Христова, и воля человеческая – что она любит: труды ли ради благодати или помыслы ради сласти. Не будем дивиться, что подпадаем такому действию не только любимых, но и – насильственно – ненавидимых нами [помыслов]; ибо как некое лукавое родство [действует вместе], так и похоти наши и приражения [помыслов] действуют совокупно одни с другими; и каждая [из похожей], оставшись (συγχρόνισαντα)²⁵⁹ в своем делателе, передает его ближайшей [похоти], так что [человек], привычкою сильно влекомый к первой [похоти], второй²⁶⁰ уже и против воли (παρὰ γνώμην) может быть увлекаем таким же образом. Ибо кто возможет избегнуть гордости, будучи исполнен тщеславия? Или кто, насытившись сна и предавшись наслаждению, не будет побежден помыслом блуда? Или кто, предав себя лихоимству, не будет связан немилосердием? Как же против желания (παρὰ γνώμην) своего лишаемые сих не будут томимы раздражительностию и гневом? Посему-то и надлежит знать, что мы по нашей собственной вине находимся под действием греха, ибо мы уже освободились²⁶¹ от жестокого (κατὰ βίαν) рабства. «Закон бо духа жизни, – говорит [апостол], – свободил мя есть от закона греха и смерти» ²⁶²; и уже в нашем произволении заключается, услышав заповедания Духа и научившись им, ходить по плоти или по духу. Но невозможно ходить по духу возлюбившим похвалу человеческую и послабление телу и невозможно жить по плоти внутренно предызбирающим будущее более настоящего. А потому и надлежит нам, много заблудившимся, отныне возненавидеть похвалу человеческую и упокоение тела, чрез которые и без нашего хотения прозябают в нас лукавые помыслы, и с расположением душевным сказать ко Господу оное пророческое слово: «Не ненавидящий ли Тя, Господи, возненавидех и о вразех Твоих истаях? Совершенною ненавистию возненавидех я: во враги быша ми» ²⁶³ . Ибо поистине враги Божии суть лукавые помыслы, возбраняющие исполнению в нас Его воли, поскольку Он хощет всем человеком спастися и в разум истины приити²⁶⁴, а они, посредством пристрастия, вводят нас в заблуждение и препятствуют нам достигнуть спасения²⁶⁵. О них и Господь сказал, что они не от Адама, но от сердца исходят, а посему сквернят человека²⁶⁶; очевидно, что не от верующего сердца, но от тщеславного, ибо говорит: «Како можете веровати, славу от человек приемлюще, и славы, яже от единаго Бога, не ищуще?»²⁶⁷ Итак, когда возненавидим тщеславие и уверуем Ему во всем, разбивая о Него всякий помысл сердечною и одномысленною надеждою, тогда, так же как в начале веры, [усвоенной] крещением, тело Христово было брашно верным, так и в мысленной надежде и отвержении помыслов твердо верующий и чистый ум бывает брашном Иисуса, сказавшего: «Мое брашно есть, да сотворю волю Отца Моего» ²⁶⁸, – Который, по слову Павлову, хощет всем человеком спастися и в разум истины приити ²⁶⁹. Истину же [апостол] разумеет обретаемую, как выше было сказано, в мысленной (νοερᾶς) надежде²⁷⁰, которая является уже не от слуха, но веруется быть от действия Духа Всесвятого; и она, по Писанию, есть уповаемых извещение ²⁷¹. Ведь есть вера от слуха²⁷², и есть вера – уповаемых извещение. Некрещеный же или тщеславный не может приити в познание сей истины²⁷³. Ибо крестившимся в соборной Церкви крещением дается таинственно [благодать] и живет в них сокровенно. Потом же, по мере делания заповедей и мысленной надежды, открывается верующим по слову Господню: «Веруяй в Мя, – как говорит Писание, – реки от чрева его истекут воды живы. Сие же рече о Дусе, егоже хотяху приимати верующий в Него»²⁷⁴. Итак, мы веруем, что посредством крещения таинственно получили мы свободу и очищение, согласно слову апостола: «Ныне же омыстеся, ныне же очистистеся, ныне же оправдистеся, ныне же освятистеся» ²⁷⁵. И так пишет к коринфянам, еще не очищенным отвержением помыслов чрез мысленную надежду и не освященным сердечным действием Духа, но еще бывшим злыми, обижавшим и лишавшим, да еще братию ²⁷⁶ дабы показать, что крестившиеся по дару Христову²⁷⁷ таинственно получили очищение и освящение; по своему же маловерию каждый подпадает действию [греха], будучи от своей похоти влеком и прельщаем, как сказано в Писании: «Та же похоть заченши раждает грех, грех же содеян раждает смерть»²⁷⁸. Итак, от своей похоти рождается грех мысленный (λογιστική), от сего же происходит совершение сообразного тому действия, которое Писание именует смертию. А что от самого крещения в нас есть благодать Духа, учащая нас, по слову Господню, всякой истине²⁷⁹, познай также из божественного Писания и от дел. Сперва посмотри в Деяниях апостольских, что говорит к многочисленному собранию блаженный Петр: «Покайтеся, – говорит, – и да крестится кийждо вас во имя Господа нашего Иисуса Христа во оставление грехов, и приимете дар Святаго Духа»²⁸⁰. Понял ли ты, по крайней мере, теперь, как посредством крещения даруется оставление грехов и дар Святого Духа по мере веры? Насколько же кто не верует, тотчас бывает содержим грехом. Посему и двенадцать мужей эфесских, без веры крестившихся, вот как обличает святой Павел. Он спрашивает их: «Аще убо Дух свят прияли есте веровавше?» Они же реша к нему: «Но ниже аще Дух Святый есть,слышахом». Рече же к ним: «Во что убо крестистеся?» Они жерекогиа: «Во Иоанново крещение». Рече же Павел: «Иоанн убо крести крещением покаяния, людем глаголя, да во грядущаго по нем веруют, сирень во Христа Иисуса. Слышавше же крестишася во имя Господа Иисуса». И возложшу Павлу на ня руце, прииде Дух Святый на ня²⁸¹. Уверился ли ты хотя ныне, что твердо верующим Дух Святой дается тотчас по крещении, неверным же и зловерным и по крещении²⁸² не дается? А что мы сами оскорбляем и угашаем Его в себе, научись из слов того же апостола: «Духа не угашайте» ²⁸³ и еще: «Не оскорбляйте Духа Святаго, Имже знаменастеся в день избaвлeния»²⁸⁴. Свидетельства сии мы привели не потому, чтобы всякого человека крещеного и получившего благодать по сему самому считали неизменным и уже более не требующим покаяния, но [желая показать], что от крещения, по дару Христову, нам дарована совершенная Божия благодать к исполнению всех заповедей; но потом каждый, получив оную таинственно и не совершая заповедей, по мере опущения [их], находится под действием греха, который не есть Адамов, но [грех] вознерадевшего²⁸⁵; потому что он, получив силу действия, не совершает дел. Оскудение же происходит от неверия; а неверие не есть чужой грех, но самого того, кто не верует, которое и бывает наконец матерью и введением всякого греха. Желаем ли быть совершенными, скоро или медленно, мы должны совершенно веровать Христу и исполнять все Его заповеди, получив от Него силу такового делания. И сие [значит] не то, чтобы мы обязаны исполнять каждую заповедь одну за другою, но частные совокуплять воедино, таким образом должны совершать все заповеди в совокупности, ибо есть заповеди главнейшие, объемлющие собою многое множество прочих. Сим только лишь подвигом должны мы побеждать свое неверие и не вознерадеть об общих [главных] заповедях, посредством коих данная нам благодать открывается действенно; о чем и святой Павел, да совершится сие в нас, молится, говоря: «Сего ради преклоняю колена моя ко Отцу Господа нашего Иисуса Христа, да даст вам Господь силу утверждатися Духом Его во внутреннем человеце, вселитися Христу во всяком удостоверении и чувствовании в сердца ваша верою» ²⁸⁶. Время же наконец, как было выше сказано, и делами утвердить сие свидетельство. Ибо сколько мы, веруя, исполняем заповеди Божии, столько и Дух Святой производит в нас плоды. Плоды же Духа, по святому Павлу, суть любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание ²⁸⁷. Кто же вовсе не причастен сих действий [Духа] по крещении, дабы мог отречься от того и сказать, что он не принял благодати Духа от крещения? Кто также, видя в себе ежедневно непрестанное действие плодов сих и не исполнив еще заповедей, может сказать: «Я совершен и неизменен»? А потому очевидно, что благодать в нас совершенная, но мы не совершенны, по причине опущения заповедей²⁸⁸. Так же и святое крещение в нас совершенно, а мы в нем не совершенны. Итак, человек, крещенный во Христа, ты только покажи делание, силу которого получил, и уготовь себя к явлению Живущего в тебе; и тогда Господь, по обетованию Своему, явит тебе Себя духовно, как Он Сам знает. Господь же Дух есть; а идеже Дух Господень, ту свобода ²⁸⁹; и тогда познаешь сказанное, что Царствие Небесное внутрь вас есть²⁹⁰. И сие необходимо надлежит знать, что и часто исполнившие заповеди соразмерно тому входят в Царствие; хотящие же достигнуть совершенства должны сделать все вообще; общая же [совокупность] всех заповедей есть отречение от [своей] души, т.е. смерть. И как живущий в теле недостаточен для сего совершенного действия, так и до исхода не может быть не подвержен приражению помыслов по причине вышеупомянутого оскудения. Итак, если кто из верных, живя по заповедям, соразмерно тому обрел некоторое духовное действие, – да верует, что он прежде уже получил его силу; ибо он получил крещением благодать Духа – причину всего благого, говорю же, не только тайных и духовных, но и явных добродетелей. И никто из добродетельных да не полагает одною своею силою соделать что-либо благое, ибо благий человек не от себя говорит слово, но от благаго сокровища сердца приносит благое²⁹¹, разумея под сокровищем Духа Святого, в сердцах верных сокровенного. Подобно бо есть Царствие Небесное сокровищу сокровену на селе, еже обрет человек скры, и шед продаде вся, и купи село оно²⁹². Сие же весьма идет к сказанному, ибо познавший достоверно, что он, по слову апостола, имеет в себе сокровенного от крещения Христа, оставив все вещи мира сего, пребывает в своем сердце, соблюдая его всяцем хранением²⁹³ и, согласно притче, ища исход живота²⁹⁴. Посему не должно думать, что будто бы Адамов грех искореняется подвигами, равно как и свои [грехи], бывающие после крещения, но только Иисусом Христом, ибо Той есть действуяй в вас и еже хотети, и еже деяти о благоволении²⁹⁵. Присовокупив же о благоволении, сим показывает апостол, что благоволить о добродетелях зависит от нашего самовластия, а соделать их или искоренить грехи без Бога невозможно; но и сказанное: «Без Мене не можете творити ничесоже»²⁹⁶ и: «Не вы Мене избрасте, но Аз избрах вас»²⁹⁷ , – имеет тот же самый смысл. А может быть, так же понимать надлежит и сказанное: «Вся Тем быша, и без Него ничтоже быстъ, еже быстъ»²⁹⁸, поскольку во всем есть и наше участие; также никтоже приходит ко Отцу, токмо Мною²⁹⁹.

Посему и пророк не сказал: «От Иерусалима во храм Твой принесут Тебе царие дары», – что и было действительно, но, наоборот: «От храма Твоего во Иерусалим Тебе принесут царие дары» ³⁰⁰; поскольку царственный ум каждого сперва из тайного сердечного храма приемлет добрые и благие советы от внутри живущего Христа, и приводит их в добродетельное житие, которое [пророк] наименовал Иерусалимом, и снова приносит их Самому прежде даровавшему оные посредством благой мысли Христу. Сие же мы сказали, не затворяя будущего, но признавая, что мы получили силу к исполнению заповедей и разрешились от уз смерти и отселе должники делания. Если же не исполним заповедей Божиих, то данная нам благодать не открывается, ибо как мы, умершие во грехе, возмогли бы от себя делать доброе, если бы не Сам Господь оживотворил нас банею пакибытия и не даровал нам благодати Духа? Итак, познаем, что нам дарована совершенная благодать Духа к исполнению всех заповедей, не приемлющая от нас приложения, но нам подающая приложение возрастания во Христе и укрепляющая до смерти своих делателей: дóндеже достигнем ecи в соединение веры и познания Сына Божия, в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова³⁰¹, по духовному последованию, о котором сказано выше.

Вопрос. Итак, крестившийся кого приемлет таинственно – Христа ли или Святого Духа? Ибо ты говорил иногда, что Христос живет внутри нас, иногда же – Святой Дух.

Ответ. Крещением мы приемлем Святого Духа; а поскольку Он именуется и Духом Божиим и Духом Христовым, посему крещением приемлем и Отца и Сына, по сказанному: «Аз и Отец приидем и обитель у него сотворим» ³⁰².

Вопрос. Посему Дух [Святой] Троица ли есть?

Ответ. Мы не называем Его Троицею в одном собственном Лице; но поскольку Он неразделен от Отца и Сына, посему исповедуем в Нем Троицу по Его Божеству и силе. Ибо как в Отце есть Сын и Дух, и также в Сыне – Отец и Дух, так и в Духе есть Отец и Сын, не слиянием трех ипостасей единого Божества, но соединением того же единого совета, и Божества, и существа. А потому и мы, именуем ли в частности Отца, или Сына, или Святого Духа, в едином имени именуем Троицу по образу, о коем упомянули выше.

Вопрос. Как же Писание говорит, что есть небесный Иерусалим ³⁰³, а ты сказал, что он находится в сердце?

Ответ. Мы знаем, что не только Иерусалим, но и прочие блага, которые долженствуют получить в воскресении праведные, находятся горе; обручения же их и начатки в сердцах твердо верующих отныне действуют духовно, дабы, будучи удостоверены о будущих, мы презрели все настоящее и возлюбили Бога до смерти. Посему [апостол] не сказал «имеете приступить», но «приступисте к Сионстей горе и ко граду Бога живаго, Иерусалиму Небесному»³⁰⁴, ибо способными к принятию сих мы все соделались от крещения,

получить же их сподобляются одни твердо верующие, которые всякий день умирают ради любви Христовой, т.е. стоящие превыше всякой мысли здешней жизни и не помышляющие ничего другого, кроме того, когда достигнут в совершенную любовь Христову, которая есть внутреннейшее отверзение сердца, идеже Предтеча о нас вниде Иисус ³⁰⁵. Сего ища в начале всего, святой Павел говорил: «Гоню же, аще и постигну, о немже и постижен бых», т. е. да возлюблю так, как и возлюблен был от Христа ³⁰⁶. И когда достиг сей любви, более уже не хотел помышлять ни о чем, ни о скорбном для тела, ни о дивном в творении, но всяку мысль тотчас отверг, не желая ни на один час лишиться действия Духа. Показал же, сколько отверг он ради духовной любви, говоря: «Кто ны разлучит от любве Христовы? Скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или меч?» И еще: «Известихся, – говорит, – яко ни смерть, ни живот, ни ангели, ни начала, ни власти, ниже силы, ни настоящая, ни грядущая, ни высота, ни глубина, ни ина тварь, кая возможет нас разлучити от любве Божия, яже о Христе Иисусе Господе нашем»³⁰⁷, ибо ни о чем из сих не хотел помышлять, а только пребывать там [в любви Христовой].

Вопрос. Как незадолго пред сим ты сказал, что Дух [Божий] живет внутрь нас совершенно и не принимает от нас приложения; апостол же, напротив, говорит, что мы имеем начаток Духа, а не совершенного Духа?³⁰⁸

Ответ. Он сказал «начатой», [разумея] не некоторую часть всего, ни вводя какое-либо деление Духа, ибо Он не делится и не изменяется, но [сказал так], показывая наше вместилище, не могущее вместить всякое действие Духа иначе, как совершенною заповедию, т.е. смертию, поскольку и смерть за истину Христову³⁰⁹ есть заповедь Божия. Как солнце, будучи совершенно, изливает от себя всем совершенную, простую и равную благодать, – но каждый насколько имеет очищенное око, настолько и принимает солнечный свет, – так и Дух Святой верующих Ему соделал от крещения способными к принятию всех Своих действий и даров; однако дары Его действуют не во всех в одной мере, но каждому [даются] по мере делания заповедей, поколику он засвидетельствует благими делами и покажет меру веры во Христа. Посему говорит: «Посла Бог Духа Сына Своего в сердца ваша, вопиюща: „ Авва Отче“» ³¹⁰, и: «Самый Дух спослушествует духови нашему, яко есмы чада Божия» ³¹¹. А что никто сам собою не истребляет Адамов грех, но только Христос по мере веры в Него, послушай слова апостола, что Христос умре грех наших ради, по Писанием ³¹²; и еще: составляет же Свою любовь к нам Бог, яко грешником нам сущим, Христос за ны умре ³¹³; и еще: спогребохомся Ему крещением в смерть: да якоже воста Христос от мертвых, тако и мы во обновлении жизни ходити начнем и прочее; и что умерый свободися от греха ³¹⁴] и что благодатию есте спасены чрез веру, а не от дел, да не кто похвалится ³¹⁵; и еще: весте бо иногда тма, ныне же свет о Господе: якоже чада света ходите ³¹⁶; и еще: мы же несмы рабыни на чада, но свободным. Свободою убо, ею же Христос нас свободы, стойте ³¹⁷; и еще: яко свободны, а не яко прикровение имуще злобы свободу ³¹⁸. Видишь ли, как те подвиги, посредством которых, как ты говоришь, истребляется грех, Писание называет делами обновления, свободы и света? Показывает же и превратные направления самовластия, которые ты называешь Адамовым грехом, ибо иметь свободу как прикровение сердца, точнее же, злобы, и оскорблять Духа Святого, и творить волю плоти и помышлений ³¹⁹, наченше духом, ныне плотию скончаваете³²⁰, и должны есмы не плоти, еже по плоти житии ³²¹. Зная сие и подобное сему, равно и то, что делать или не делать, зависит от нашего самовластия, божественное Писание порицает не сатану и не Адамов грех, но нас. Если же хочешь выслушать разумно, скажу тебе всех главнейшее. Ты разные приражения (σχηματισμούς) помыслов ³²² называешь Адамовым грехом, но вот блаженный Павел очевидно и явственно обличает в сем злоумии нас как виновных, говоря: «Не сообразуйтеся веку сему, но преобразуйтеся обновлением ума вашего» ³²³ . Если же сие не [зависит] от нашей воли, но от сатанинского мучительства и есть остаток Адамова греха, то зачем же мы обличаемся во грехе, подпадая его действию поневоле и будучи мучимы от сатаны? Так и мучиться будем безвинно? Или, может быть, по-твоему, неправеден и Сам Бог, повелевший нам вышеестественное и требующий от нас того, что выше нашей силы. Но это неправда. Да не будет сего! Я спрошу тебя, и дай мне ответ: ту силу благочестия, которую имеет естество наше, должны ли мы ежедневно приносить Богу или нет? Конечно, ты скажешь мне: «Должны, потому что сие Бог даровал естеству нашему и установил заповеди, сообразные нашей силе». А потому, если сегодня приносимое Ему благо есть сегодняшний долг, то покажи мне, что заплатил ты [Богу] за древний долг свой, или Адамов? Я же говорю тебе, что не только сего не можешь показать, но и каждодневного своего долга не можешь выполнить вполне. И из чего это очевидно? Из того, что мы не всегда пребываем в одних и тех же добродетелях. Сколько сегодня приложил ты к добродетели, столько изобличил в себе должника прежней, показав очевидно силу своего естества; ибо сегодняшним приложением оказалось, что вчерашнее недостаточество зависело не от естества, но от воли. Посему-то мы и подпадаем действию греха ³²⁴.

Вопрос. Но пусть сие будет так, однако я знаю одно: если бы Адам не преступил [заповеди], я не испытывал бы приражения зла?

Ответ. И это сказал ты неправильно: не испытывать приражения зла есть [принадлежность] естества непреложного, а не человеческого, ибо если мы и одного естества с Адамом, то надлежит и ему быть подобну нам и нам подобными ему. Итак, да уверит тебя сам сей первый человек, что он не был ни непреложен, ни в частности ³²⁵ злонравен, но произвольно преложен ³²⁶ и нарушил заповедь не понуждением естества, но согласием воли. Следовательно, как он доступен был сатанинскому приражению, имея власть послушать или не послушать его, так и мы.

Вопрос. Только теперь уступаю тебе, потому что ты не отрицаешь сатанинского приражения.

Ответ³²⁷. Я и прежде никогда не отрицал сего, ибо знаю, что и Иов был искушаем от диавола, [помню] и слова Писания: «Несть наша брань противу крови и плоти, но к началом, и ко властем, и к миродержителем тмы века сего, к духовом злобы»³²⁸; и еще: «Противитеся диаволу, и бежит от вас»³²⁹, и еще: «Супостат ваш диавол, яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити»³³⁰. Но поскольку вы полагаете, что лукавые помыслы не ваши, но кого-либо иного, иногда говоря, что это грех Адамов, иногда – что это сам сатана, иногда же – приражение сатанинское, посему мы говорим, что Адамов грех – одно, сатана – другое, приражение

сатанинское – иное, а иное – лукавые наши помыслы, хотя производящие их причины и заключаются в приражении. Ибо сатана есть то самое существо – диавол (ἡ τοῦ διαβόλου ὑπόστασις), которое покушалось искушать и Господа; грех Адамов есть преступление заповеди первым человеком; приражение сатанинское есть в одном только помысле представляющееся явление лукавого дела, которое и самому тому, чтобы приблизиться к уму нашему, находит [удобство] лишь по нашему маловерию. Ибо когда по получении нами заповеди ни о чем не иметь попечения, но всяцем хранением блюсти свое сердце ³³¹ и искать внутрь нас сущего Царствия Небесного, ум отступит от сердца и от вышесказанного взыскания, тотчас дает место диавольскому приражению и бывает доступен лукавому совету. Но даже и тогда диавол не имеет власти приводить в движение наши помыслы, иначе бы он не пощадил нас, наводя понудительно всякую злую мысль и не попуская помышлять ничего благого; но он имеет только власть внушать превратное учение в помысле только первой мысли, чтобы искушать наше внутреннее расположение, куда оно клонится: к его ли совету или к заповеди Божией, поскольку они друг другу противятся. А посему мы в том, что любим, тотчас возбуждаем наши помыслы к оному [вражию] указанию и пристрастно беседуем в мысли с показавшимся предметом; а в том, чего отвращаемся, не можем медлить, но ненавидим и самое то приражение. Если же, и будучи ненавидимо, оно пребывает – случается и сие, – то это зависит не от нового нашего расположения, но укрепляется на нас от прежнего восприятия, а потому [такое приражение] стоит на месте неподвижно и как одномысленное³³² бывает возбраняемо сердечным негодованием перейти во многомыслие и страсть; ибо одноличное явление, ненавидимое внимающими себе, не имеет естественной [силы] насильно извлекать ум в страсть многомыслия, только с помощию одного сердечного сладострастия. А потому, если мы совершенно отступим от сладострастия, то даже и явление в одном помысле (μονολόγιστος) прежде принятых впечатлений не может более вредить нам или осуждать совесть нашу за то, что мы не обезопасили себя касательно будущего. Ибо когда ум познает безуспешное свое противление прежде принятым впечатлениям и исповедует Богу прежнюю свою вину, тотчас упраздняется и самое сие искушение.

И ум снова имеет власть внимать сердцу и всяцем хранением блюсти оное молитвою, покушаясь войти во внутреннейшие и безопасные клети сердца, где уже нет ветров лукавых помыслов, бурно реющих и низвергающих душу и тело в стремнины сладострастия и в поток смолы; нет широкого и пространного пути, устланного словами и образами мирской премудрости, который обольщает последующих ей, хотя бы они и были весьма мудры; ибо чистые внутреннейшие клети души и дом Христов приемлют внутрь себя ум наш, обнаженный и не приносящий ничего от века сего, будет ли то оправдываемо разумом или нет,

разве только три сия, поименованные апостолом: веру, надежду и любовь ³³³. Итак, кто любит истину и желает трудиться сердечно, тот, по сказанному выше, может не увлекаться и прежде принятыми впечатлениями, но внимать своему сердцу, преуспевать [в достижении] внутреннейшего и приближаться к Богу, только да не небрежет о трудах молитвы и жительстве [по Богу]; ибо не может не трудиться сердцем тот, кто внимательно воздерживает себя всякий день не только внешне, но и внутренне от мысленных парений и плотских сластей. Таким образом, бывающее в одном помысле приражение мы признаем понудительным, потому что, и будучи ненавидимо, оно еще пребывает. Но беседу с приходящими помыслами [называем] произвольною. Это оказалось и на тех, которые не согрешили по подобию преступления Адамова; приражению возбранить они не могли, но беседу с ним и пристрастие вовсе отвергли.

Вопрос. Следовательно, мы по необходимости приняли преступление Адамово, которое есть грех наш, состоящий в помыслах?

Ответ. Это не есть преступление Адамово, но обличение сладострастия каждого. Но и преступление мы не получили преемственно, ибо, если бы мы преступали закон по причине преемствования, то необходимо надлежало бы всем нам быть преступниками и не быть обвиняемыми от Бога, как преступающим оный по необходимости естественного преемствования. Ныне же сие бывает не так, ибо не все мы преступаем заповедь и не все

соблюдаем ее; следовательно, очевидно, что это преступление происходит не от необходимости, но от сладострастия.

Вопрос. Поскольку, как ты говоришь, Господь пришел ради сего преступления, то отчего Он не истребил его в крещении, но еще и ныне каждый имеет власть преступать или не преступать [заповеди]?

Ответ. Преступление, будучи произвольное, как указано выше, никем не преемствуется поневоле, но происшедшая от сего смерть, будучи понудительною, преемствуется нами и есть отчуждение от Бога, ибо после того, как умер первый человек, т. е. отчуждился от Бога, и мы не могли жить в Боге. Посему и пришел Господь, чтобы оживотворить нас банею пакибытия и примирить с Богом, что Он и сделал. Итак, мы получили преемственно не преступление, поскольку и сам Адам не по необходимости впал в оное, но по собственной воле; смерть же мы наследствовали поневоле, поскольку и его постигла поневоле смерть, которая царствовала и над не согрешившими по подобию преступления Адамова³³⁴.

Вопрос. Согласимся, что Адам произвольно впал в преступление и что посему мы, будучи одного с ним естества, произвольно отпадаем [от Бога]. Ужели и приражение не действовало на него невольно?

Ответ. Действительно, приражение было невольное, но приражение [помысла] не есть ни грех, ни правда, но обличение самовластной нашей воли. Потому-то и попущено ему приражаться к нам, дабы преклоняющихся к заповеди удостоить, как верных, венцов, а преклоняющихся к сласти, как неверных, показать достойными осуждения. Но и сие надлежит знать нам, что не тотчас после каждого нашего изменения [поступка] дается по оному суд, оказались ли мы искусными или достойными отвержения, но когда во все наше пребывание в сей жизни будем испытаны приражениями, побеждая и будучи побеждаемы, падая и восставая, блуждая и будучи наставляемы на добрый путь, тогда только в день исхода, по сочтении всего, соразмерно сему будем судимы или похваляемы. Итак, не приражение есть грех. Вовсе нет! Ибо хотя оно и без нашего согласия нам показывает вещи в одном [лишь] помысле, но мы получили от Господа власть духовного делания и в нашем самовластии состоит при первой мысли испытывать и вредное, и полезное и отвергать или принимать помыслы, которые умножаются не по нужде, но от душевного расположения. Но предположим по- твоему, что и сии возникают невольно и преемственно: почему же божественное Писание осуждает нас за лукавые помыслы? Или как можем мы не допустить те помыслы, которые тревожат нас, происходя невольно и преемственно? Если же ты возразишь мне, что мы, по свидетельству Писания, можем не допускать их благодатию Христовою, которую получили от крещения, то пойми, что и посему мы оказываемся виновными, как имеющие от Бога власть и силу удерживать их от первого приражения и не удерживающие. Если же кто обвиняет в своем зле кого-либо другого, то не только согрешает без страха, но и хулит Бога, попустившего людям быть боримыми безвинно.

Вопрос. Почему я, будучи крещен, и Бога молю, и благодать Его призываю, и всею волею хочу избавиться и освободиться от лукавых помыслов – и не могу? Не очевидно ли из этого, что преступление Адамово оставило нам это как неизбежное наследие?

Ответ. Надлежало бы нам, как разумным, знать то, что слышим; а поскольку душа наша, помрачившись сластолюбием и тщеславием, ниспала во глубину невежества, то не слушает ни заповедей Писания, ни естественного порядка, ни рассмотрения опытных, а следует лишь одним своим умышлениям. Ибо кто, веруя божественному Писанию и исполняя заповеди Господни, не приобретает по мере того рассмотрения помыслов и не удостоверяется, что они держат нас не по власти, но по нашему маловерию и оскудению [в исполнении] заповедей. Потому-то и не все мы одинакового устроения, и не все бываем обеспокоиваемы одними и теми же мыслями, что причины помыслов зависят от нашего произволения. Ибо если бы они [причины] были понудительные от [преступления] Адама, мы все были бы одинаково беспокоимы от греха, и неизбежно держимы им, и не имели бы нужды ни во вразумлении Писания, ни в апостольском совете, будучи по преемствованию во власти естества, а не сластолюбивой воли. Но ныне бывает не так, вовсе нет! Ибо видим, что не все одинаково бываем беспокоимы от помыслов, не в одно и то же время, не одними и теми же предметами;

но каждый поколику верует Господу о будущих благах, презрев человеческую славу и сладострастие, потолику и помыслы удерживает, и настолько бывает спокойнее того, кто любит сладострастие; потому мы и различаемся один от другого и по помыслам, и по жизни. А поскольку многие и в сем умудряемся против истины и ищем угасить помыслы не верою Иисусовою, т. е. не деланием Его заповедей, не уничижением себя во всем и смиренномудрием с сокрушением сердца, но с тайным сладострастием, разумею со тщеславием и человекоугодием, с самомнением и выказыванием себя, раздором, спорливостию, возношением и другими тому подобными [страстями], от удовлетворения коих умножаются желательные, а от неуспеха раздражительные помыслы; посему-то и не можем, как удерживающие в себе причины [зла], отвергнуть свойственные им действия. Если же слово сие ложно и мы бываем обеспокоиваемы помыслами без нашей вины, то рассмотрим себя внимательно, как бы исповедываясь Самому Богу. Ибо кто не знает, что ежедневно даем в себе место вышеупомянутым страстям делом, словом и помышлением? И содействующих нам в сем любим как благодетелей, а препятствующих нам в этом отвращаемся и ненавидим их как врагов? Если же любим вышеупомянутые страсти так, что даже и защищаем их очевидно, то как возненавидим приражение, бывающее в одном помысле? Если же принята будет первая мысль, то как не последуют зависящие от нее помыслы?

Вопрос. Но если и положим, что это точно так бывает, однако [известно] из Евангелия, что Господь обещался сотворити отмщения вопиющих к Нему нощь и день³³⁵ ?

Ответ. Господь говорит сию притчу не к погруженным в сладострастиях по своей воле, но к боримым от прежних привычек и не соглашающимся с ними; за сих-то, как обижаемых врагами, Он обещался отмстить; оных же, как отвергнувших помогающую заповедь, обличает, говоря: «Что Мя зовете: „Господи, Господи “, – и не творите, яже глаголю?»³³⁶ И уподобляет таковых мужу юродивому, по Писанию, созидающему храмину свою на песке своей воли, а не на камне заповедей Господних ³³⁷. Посему не опирайся неутвержденным умом и неразумным намерением на всех мнениях своих как на истинных, говоря иногда: «Ведь я и крестился, молю Бога и всею волею привлекаю благодать Его, желая избавиться от лукавых помыслов, но не могу», – иногда же опять ожидая отмщения Господня, которое обещал Он сотворить в Евангелии, и выставляя себя везде невиновным, что достойно великого порицания. Однако вопрошу тебя и я вкратце о смысле твоего мнения и прошу дать мне ответ, зная [наперед], что, будучи вынужден истиною, или скажешь слова еще более высокоумные, или сознаешь свою вину: отчего Господь, сказав, что Он вскоре сотворит отмщение ³³⁸, не творит вскоре, но медлит и оставляет тебя в лукавых помыслах, хотя ты и молишься, как сказал, от всего сердца и без сочетания с ними ³³⁹?

Вопрос. Он же сказал: «Я полагаю, что Господь медлит [сотворить отмщение] не ради иного чего, но только ради моего терпения, ибо сколько кто потерпит, будучи борим, столько и прославится».

Ответ ³⁴⁰: «Я думал, что ты произнесешь ответ как одержимый одним только возношением, а ты прибавил и хулу. Ибо, чтобы приписать себе лжеименное терпение, ты утверждаешь, будто Господь солгал в слове Своем, и говоришь, что лукавые помыслы, исходящие, по слову Господню, от сердца и сквернящие человека, не ведут уже, как говорит Писание, к лукавству, сладострастию и всякому греху, но служат причиною терпения и славы от Бога. Но я никогда не видал, чтобы одержимые лукавыми помыслами были похваляемы божественным Писанием, ни в Ветхом, ни в Новом Завете, но, напротив, как сами в том виновные, порицаются и осуждаются. Ибо Бог ненавидит как лукавые помыслы, так и рождающее их сердце. Следовательно, имея их, мы должны плакать как грехолюбивые, а не надмеваться как борющиеся с чуждым нам злом. Достоверно знай, о человек, что Господь зрит на сердца всех людей; и за тех, которые ненавидят первое появление лукавых помыслов, тотчас заступается, как обещал, и не попускает, чтобы множество многомыслия [их], восставши, осквернило ум и совесть их; а тех, которые не низлагают первые прозябения помыслов верою и надеждою на Бога, но как бы для научения и испытания себя услаждаются ими, оставляет как неверных и самопомощных быть биемыми последующими помыслами, которых не удаляет, ибо видит, что мы любим первое их приражение, а не ненавидим их при первом появлении. Если же кто и по таком объяснении не верит сказанному, то пусть уразумеет истину, обучившись самым делом. Если же ни Писанию не верует, ни делом не хочет удостовериться в сем, таковой, очевидно, любит сласть возношения, ибо что сладострастнее сего [мнения], которое советует [считать] грех, состоящий в помыслах, чуждым, и делает так, что человек кичится и превозносится, как невиновный, вместо того чтобы исповедаться и плакать о лукавых помышлениях?

Вопрос. Ты сказал выше сего, что мы наследовали не преступление Адамово, но смерть, от сего происшедшую; итак, если властвует смерть, то властвуют и лукавые помыслы?

Ответ. О зловерие! ³⁴¹ Для чего же пришел Господь во плоти? Не для того ли, без сомнения, да един за всех умрет, по Писаниям, и упразднит имущего державу смерти, сирень диавола³⁴²? Если же полагаешь, что смерть, происшедшая от Адама, властвует без [участия] нашего зловерия, то очевидно, что отрицаешь и пришествие Господне, и крещение признаешь несовершенным, если над крещенными без их собственной вины властвует отеческая смерть³⁴³. Посему послушай, о человек, как ты благодатию Христовою сделался новым Адамом и ничего не имеешь в себе из ветхого по необходимости, кроме того, что произошло от твоего собственного зловерия и сластолюбия. Господь пришел ради нас, умер за нас, избавил нас от праотеческой смерти, очищает нас и обновляет крещением, помещает нас в раю Церкви; дозволяет вкушать от всякого древа райского, т.е. [повелевает] всякого крещенного в Церкви любить и терпеть его недостатки, а не осуждать каждого в его изменениях и в том, что кажется добрым, любить, а в том, что кажется злым, ненавидеть. Это и есть древо познания³⁴⁴ добра и зла³⁴⁵, вкусив от коего, ум тотчас впадает в те же недостатки и лукавым изысканием грехов ближнего познает свое обнажение, которого он прежде не знал, когда оно было прикрыто состраданием. Посему-то помещенным в раю церковном Господь заповедал, говоря: «Не судите, и не судят вам; и не осуждайте, да не осуждены будете; отпущайте, и отпустится вам» ³⁴⁶ ; несколько же выше сего говорит: «Елика аще хощете да творят вам человецы, и вы творите им такожде; се бо есть закон и пророцы»³⁴⁷; ибо закон говорит: «Возлюбиши ближняго своего яко сам себе» ³⁴⁸, пророки же [говорят]: «Им же образом сотворил ecu, буди тебе»³⁴⁹. Сколько раз осквернили мы сии заповеди! Сколько раз осудили ближнего без сострадания! Сколько раз возненавидели или и обидели ничем нас не обидевшего! Если же это так, то зачем еще обвиняем Адама в наших злых [поступках]. Ибо если мы и впали в заслуженную им смерть, но подобно ему произвольно преступили и заповедь. Три вещи случились с Адамом, а не одна, как ты полагаешь, а именно: приражение по промыслу [Божию], преступление по собственному его неверию и смерть по праведному суду Божию, последовавшая не промыслительному приражению, но преступлению по его неверию. Итак, мы наследовали по преемству не преступление, но смерть, ибо нельзя было нам, [происшедшим] от мертвых, быть живыми, пока не пришел Господь и не оживотворил всех верующих в Него. Первое появление помысла мы имеем³⁵⁰ так же, как и Он, но и то, чтобы преслушать или не преслушать заповедь, состоит в нашей воле так же, как было и у Него; а что преступление, бывающее чрез помыслы, зависит от нашего произвола, а не есть понудительное, в этом удостоверяют нас те, кои, как сказал апостол, не согрешили по подобию преступления Адамова³⁵¹; если же они, происходя от Адама, возмогли не согрешить, по подобию преступления Адамова, то очевидно, что и мы это можем, если желаем. Зачем предлагаем извинения в грехах и говорим на Бога неправду, что Он неправедно попустил нам быть боримым чуждым злом? Мы должны знать достоверно, что после того, как всякая Адамова вина была истреблена Господом, каждый из нас, если претерпевает какое-либо зло, претерпевает оное по своей вине, отвергнув своим неверием, т. е. сластолюбием, совершенство, которое получил таинственно в крещении. Ибо если человек и не познал еще того, что он получил, будучи несовершен верою и скуден в делании [добра], но Бог даровал ему совершенное, ибо Писание говорит: «Всяк дар совершен свыше есть, сходяй от Отца светов» ³⁵². Но и самое сие совершенное [дарование] не просто и не как случится приобретает кто-либо, хотя бы он употребил для сего всякую человеческую премудрость и всякое мирское знание, но только деланием заповедей Христовых, и сие в соразмерности, ибо по различию делания и дар оный открывается нам различно. Итак, никто да не хвалит себя словами и образами, не имея того хваления, о котором упомянул апостол, сказав: «Не хваляй себе, сей искусен, но егоже Господь восхваляет» ³⁵³; но и тот, который получает похвалу от Господа, должен следовать правильному образу мыслей и знать достоверно, что сколько бы кто ни подвизался против своего неверия, преуспел в вере и получил какое-либо благо, не по одному только простому ведению, но и по действию, то он не обрел и не может обрести ничего более, как только то, что получил прежде таинственно крещением, т.е. Христа: «Елицы бо, – говорит Писание, – во Христа крестистеся, во Христа облекостеся»³⁵⁴; Христос же как совершенный Бог даровал крестившимся совершенную благодать Святого Духа, которая не приемлет от нас приложения, но открывается нам и является по мере делания заповедей и подает нам приложение веры, пока достигнем все в соединение веры, в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова³⁵⁵. Итак, что приносим Ему, бывши возрождены, сие уже от Него и Им было сокрыто в нас [прежде] по писаному: «Кто разуме ум Господень? Или кто советник Ему быстъ? Или кто прежде даде Ему, и воздастся Ему? Яко из Того и Тем и в Нем всяческая»³⁵⁶. Тому слава во веки веков. Аминь.

Услышь, разумная душа, сообщница моих совещаний, хочу сказать тебе тайную и общую вещь, которую я не знал, не быв очищен от страстей, и постигнул тогда только, когда несколько успокоился от них благодатию Божиею. Ясно узнал я, о душа моя, что я и ты, обладаемые противоестественными действиями, неведением вовлекаемся в заблуждение и потому обвиняем в своих грехах других, утверждая, что зло находится вне нас; иногда обвиняем Адама, иногда – сатану, а иногда – других людей, и, думая, что сим ведем борьбу с другими, боремся сами с собою, и, полагая, что защищаем друг друга, я и ты, воюем друг против друга; и, думая, что себе благодетельствуем, подобно безумному, сами себе досаждаем; по справедливости подвергаемся мы бесполезным трудам и поношениям, ибо думаем, что любим заповеди, а причины к исполнению их, по самообольщению, ненавидим. Итак, я достоверно узнал, что никакая власть не понуждает нас несправедливо ни к добру, ни к злу, но что со времени крещения, в началах действий, кому мы по нашей собственной воле поработаем, Богу или диаволу, тот по справедливости потом и поощряет нас ко всему, что составляет его область.

А начала действий суть два приражения помыслов, не примечаемые умом: похвала человеческая и угождение телу, которые, когда невольно приражаются к нам, прежде согласия с ними воли нашей, не составляют ни порока, ни добродетели, но служат лишь обличением склонности нашей воли, куда мы преклоняемся. Господь желает, чтобы мы терпели поношения и удручали себя, диавол же хочет противного; и потому когда мы радуемся о вышесказанных приражениях, то очевидно, что мы, преслушав Господа, склоняемся к сластолюбивому духу; когда же скорбим об упомянутых приражениях, то очевидно, что мы преклоняемся к Богу, возлюбив тесный путь. Посему-то этим двум приражениям и попущено приражаться к людям, чтобы те, которые любят заповедь Божию и услаждаются ею, преклонили свою волю пред Христом и Он, найдя в них вход, направил ум их к истине. Так же разумей и о противном: те, которые, напротив, любят человеческую славу и угождение телу, дают вход диаволу, и он, найдя себе свой вход, предлагает нам свои злые внушения и, по мере того как мы услаждаемся мыслями о них, не перестает делать к ним прибавления, пока не возненавидим от сердца двух вышесказанных приражений. Но мы так их любим, что не только ради них предаем добродетель, но и самые эти приражения при случае переменяем одно на другое: иногда удручаем тело ради тщеславия, иногда переносим бесчестия ради сластолюбия. Когда же беззаботно согласимся с ними, то начинаем искать и вещества, их возвращающего. Вещество же тщеславия и телесного наслаждения есть сребролюбие, которое, по божественному Писанию, есть и корень всем злым ³⁵⁷.

Но ты скажешь мне, о возлюбленная душа, что мы не собираем золота и не имеем достояний. И я тебе скажу на это, что ни золото, ни имения сами по себе не приносят вреда, но вредно, как мы сказали, пристрастное их злоупотребление. Ибо были богатые люди, которые, не имея пристрастия к богатству, угодили Богу, как святой Авраам, праведный Иов и Давид; а некоторые из нас и без богатства чрез маловажные вещи воспитали в себе страсть любостяжания. Таким образом, мы хуже тех, которые приобрели большое богатство, потому что, оставив всем назначенное злострадание, предаемся страстям с некоторою хитростию,

как бы желая утаиться от Бога, ибо, убегая сребролюбия, не бежим от сластолюбия; не скопляя золота, собираем маловажные вещи; не принимаем начальства и власти, а славу и похвалу, с ними соединенную, всячески уловляем; оставили приобретения, а наслаждения ими не оставляем; если же и вздумаем оставлять [наслаждения ими], то не во избежание лихоимства, но как бы гнушаясь созданий Божиих, помышляя в себе: «Не коснися, ниже вкуси, ниже осяжи» ³⁵⁸ .

Когда же услышишь, о возлюбленная душа, о преступлении Адама и Евы, то веруй, что вначале это случилось собственно с ними; ныне же найдешь, что то же самое мысленно бывает со мною и с тобою. Сия бо вся, по слову апостола, образи прилучахуся онем: писана же быша в научение наше, в нихже концы век достигоша ³⁵⁹. Ибо, возродившись крещением и будучи водворены в раю Церкви, мы преступили заповедь Возродившего нас. Господь повелел нам любить всех единоверных и от всех, чрез терпение, вкушать приносимый ими нам плод, по сказанному в Писании: «От всякого древа, еже в рай, снедию снеси»³⁶⁰, а мы, последовав внушению змия, одних возлюбили как добрых, других же возненавидели как злых; что и означает древо познания добра и зла, вкусивши от которого, мы умираем мысленно, не потому, чтобы Бог сотворил смерть, но человек ее навлек на себя, возненавидев ближнего, ибо Писание свидетельствует, что Бог смерти не сотвори, не веселится о погибели живых ³⁶¹; Он не подвержен страсти гнева, не вымышляет способа к отмщению, не изменяется сообразно достоинству каждого, но вся премудростию сотворил³⁶², предопределив судить все по закону духовному. Посему Он не сказал Адаму: «В оньже день снесте, Я умерщвлю вас», – но, предостерегая их, предвозвещает им закон правды, сказав: «В оньже аще день снесте, смертию умрете» ³⁶³. И вообще Господь положил, чтобы за каждым делом, добрым или злым, приличное ему воздаяние следовало естественно, а не по особенному назначению, как думают некоторые, не знающие духовного закона. Мы же, знающие его отчасти, должны помнить, что если мы возненавидим кого-либо из единоверных как злого, то и Бог возненавидит нас как злых; и если кого-либо отвергаем от покаяния как грешника, то и мы будем отвержены [Богом] как грешники; и если мы не прощаем ближнему согрешений, то равным образом и сами не получим прощения в согрешениях наших. Объявляя сей закон, Законодатель наш Христос сказал нам: «Не судите, и не судят вам; не осуждайте, да не осуждени будете; отпущайте, и отпустится вам» ³⁶⁴. Зная сей закон, святой апостол Павел явно говорил: «Имже судом судиши друга, себе осуждаеши» ³⁶⁵. И пророк, не не зная сего, так взывал к Богу: «Яко Ты воздаси комуждо по делом его» ³⁶⁶; и другой пророк, от лица Божия, говорит: «„Мне отмщение, Аз воздам“, – глаголет Господь» ³⁶⁷ .

Но что я говорю о сем порознь? Когда все божественное Писание, как Ветхое, так и Новое, и в особенности великий псалмопевец, яснее других показывает нам сей закон ³⁶⁸, чтобы, познав его духовность и таинственное предопределение и убоявшись удобоизменчивости нашей во всем, мы постарались не только явно, но и тайно [во глубине сердца] любить ближних наших. Ибо этот закон не есть закон Моисеев, который судил одно видимое, но закон духовный, обличающий и тайное. Впрочем, и закон Моисеев дан был Самим Богом и был сообразен своему времени. Сей же закон [т.е. духовный] восполнил оный [т.е. Моисеев] благодатию Господа нашего Иисуса Христа, сказавшего: «Не приидох разорити закон, но исполнити»³⁶⁹. Посему и должно о всяком деле, сказав однажды, потом прощать тому, о ком думаем, что он нас обидел, хотя бы сия обида имела правильное основание, хотя бы и вовсе не имела его, зная, что воздаяние за прощение обид превосходит воздаяние всякой иной добродетели. А если мы не можем сего делать, по причине возобладавшего нами греха, то и должны при бдении и злострадании молить Бога, чтобы Он умилосердился над нами и подал нам таковую силу³⁷⁰. При этом, о возлюбленная душа, во всякое время, на всяком месте и при всяком деле мы должны иметь одно намерение, дабы при различных обидах от людей

радоваться, а не скорбеть: радоваться же не просто и не без рассуждения, но потому, что имеем случай простить согрешившему [против нас] и получить прощение собственных наших грехов. Ибо в этом³⁷¹ заключается истинное боговедение, которое многообъятнее всякого ведения и с помощию которого мы можем умолять Бога и быть услышаны; это есть плодоносие молитвы³⁷², этим доказывается вера наша во Христа; чрез сие можем взять крест свой и последовать Христу³⁷³; это³⁷⁴ есть мать первых и великих заповедей, ибо посредством сего можем возлюбить Бога от всего сердца и ближнего как самого себя³⁷⁵; для сего должны мы поститься, пребывать во бдении и удручать свое тело, дабы сердце наше и внутреннее расположение отверзлись, приняли это³⁷⁶ в себя и уже не извергали. Тогда за то, что мы прощаем ближнему согрешения, найдем, что благодать, сокровенно данная нам при святом крещении, будет действовать в нас уже не безызвестно, но ощутительно для нашего сознания и чувства.

Добродетели этой препятствуют две страсти: тщеславие и сластолюбие; а потому прежде всего должно отречься от них в уме и потом уже стараться о приобретении оной добродетели³⁷⁷. Посему, о душа, предавши себя добровольно сим двум страстям, не обвиняй никого: ни Адама, ни диавола, ни других людей, но вступи в борьбу с твоею волею и не пренебрегай сим; борьба эта междоусобная, и она не внешняя, – ибо не с ближними нашими должны мы будем вести борьбу, – но внутренняя, и никто из людей не будет вспомоществовать нам. Мы будем иметь только одного Помощника, таинственно в нас сокровенного со времени крещения, Христа, Который непобедим и от Которого ничто не сокрыто. Он будет споборствовать нам в сей борьбе, если мы, по силе своей, будем исполнять Его заповеди.

Противники же наши, как выше сказано, суть сластолюбие, соединенное с телом, и тщеславие, которое мною и тобою обладает. Они прельстили Еву и обольстили Адама: сластолюбие указало древо, яко добро в снедь и угодно очима видети, а тщеславие присоединило к тому: будете яко боги, ведяще доброе и лукавое³⁷⁸. Как первосозданные Адам и Ева [познав свою наготу] начали стыдиться друг друга, так и мы, отвергши от мысленных наших очей незлобие и видя себя обнаженными, стыдимся друг друга в совести нашей и вот сшиваем себе смоковничные листья, облекаясь внешним покровом слов, притворных поступков и самооправданий. Господь же соделывает нам кожаную одежду и говорит: «В терпении вашем стяжите души ваша»³⁷⁹, – и сообразно с этим советует: «Обретый душу свою», – т. е. в злопамятности или в каком-нибудь ином грехе, – погубит ю; а иже погубит душу свою³⁸⁰, обрящет ю³⁸¹ в жизни вечной», о Христе Иисусе Господе нашем, Которому

подобает всякая слава, честь и поклонение со безначальным Его Отцем и животворящим Духом вовеки. Аминь.

Как из явных дел можно уразуметь сокровенный образ мыслей, так из дел души можно уразуметь то, о чем говорится в Писаниях. Но могут сие [постигать] не все, а лишь те, которые злостраданием отчасти приобрели бесстрастие. Ибо Писание поведает как будущее, так и дела души, потому что будущее все в ней скрывается духовно, и чего кто бывает причастником здесь, того и там причастником будет. Итак, когда услышишь Писание, поведающее относительно рая, Адама и змия, внимай бесстрастно своему сердцу и найдешь, что рай есть слово Божие; наслаждение в нем – причастие Святого Духа; змий же, убивающий преслушанием, есть пресмыкающееся сладострастие, чрез дружество приползающее и прельщающее нас вкусить от древа, т. е. от попечения житейского; [ибо сказано]: «Не пецытеся о утрии» ³⁸³. Так же оба [запрещения] совокупно сказал один и Тот же Бог: «В оньже аще день спеете от древа, смертию умрете»³⁸⁴ и: «Внемлите, да не отягчают сердца ваша объядением»³⁸⁵; потому что тьма, бывающая от объядения и попечения [житейского], умерщвляет душу, изгоняя ее из духовного слова и лишая Божественного действия. Итак, от сего древа воспрещает нам Господь вкушать, говоря: «Ни о чемже пецытеся, только о Царствии». Ибо те, которые вошли в [сей] рай Божий и сохранили сию заповедь, не были изгнаны; но, удержав себя от земного, сторицею насладились духовного, будучи действенно и подобообразно утешаемы благодатию. Итак, будем молиться и мы о том, чтобы нам сохранить ее [сию заповедь], дабы, пребывши в слове Господнем, насладиться наслаждением Духа и здесь, и в будущем.

Как Адам, вкусив от древа разумения, изгоняется, так и мудрствующий земное не может пребывать в слове Христовом, по написанному: «Любы мира сего вражда на Бога есть»³⁸⁶. Потому Писание и говорит: «Всяцем хранением блюди твое сердце»³⁸⁷, дабы тот, кто хранит в себе, как рай, слово Божие, насладился благодати, не слушая внутри пресмыкающегося змия, который советует [избрать] служащее к сласти, из коей рождается братоубийственная раздражительность, и душа, рождающая ее, умирает. Но послушай Господа, Который говорит: «Старайтесь о вере и надежде, от которых рождается боголюбивая и человеколюбивая любовь, подающая вечную жизнь». В сей рай вошел Ной, храня заповедь и делая, и любовию избавился от гнева. Сей [рай] сохраняя, Авраам услышал глас Божий. Сей [рай] храня, Моисей получил славу на лице своем. Подобным образом Давид, храня сей [рай], делал и потому господствовал над врагами. Но и Саул, пока хранил сердце, имел успех; когда же наконец преступил [заповедь], был совершенно оставлен. Ибо в каждом [человеке] действует слово Божие по мере [его произволения] и сообразно [с его деланием]. Кто сколько владеет, столько и овладевается, кто сколько хранит, столько и храним бывает.

Посему весь лик святых, пророки, апостолы и мученики хранили слово в сердцах своих, ни о чем ином не имея попечения, но презрели земное и пребыли в заповеди Святого Духа, предпочтя боголюбивое и благое не одним словом и простым разумением, но словом и делом – в самой действительности: избирая вместо богатства нищету, вместо славы – бесчестие, вместо наслаждения – удручение себя, а посему и вместо раздражительности – любовь. Ибо ненавидя сладостное этой жизни, они более любили отнимающих оное, как содействующих их намерению, удаляясь еже ведети доброе и лукавое, ни благих человеков не отрицались, ни злых не обвиняли, всех почитали ответственными служителями Владычнего промысла и ко всем имели доброе расположение. Когда слышали слово Господне: «Отпущайте, и отпустится вам³⁸⁸, – тогда обижающих их считали своими благодетелями, признавая, что они подали им причину к отпущению [их грехов]. Когда же слышали слово Господне: «Якоже хощете да творят вам человецы, и вы творите им такожде» ³⁸⁹\ – тогда и благих любили по совести. Ибо, оставив свою правду и взыскав правды Божией, они постепенно обрели и любовь, в оной по естеству внутри сокровенную.

И Господь, дав многие заповеди о любви, повелел искать правды Божией, зная, что она матерь любви. Ибо невозможно иначе спастись, как только чрез ближнего, как заповедал Господь, сказав: «Отпущайте, и отпустится вам»³⁹⁰. Таковой духовный закон, в сердцах верующих написуемый, есть исполнение первого закона: «Не приидох бо, – говорит [Господь], – разорити закон, но исполнити»³⁹¹. Как же он исполняется, разумей: первый закон, осуждая согрешившего [против своего ближнего] какою-либо справедливою виною, осуждал и обиженного, поскольку в чем судит кто иного, себя осуждает, а в чем прощает, простится ему³⁹²; ибо закон так говорит: за осуждение – осуждение, за отпущение – отпущение. Следовательно, исполнение закона есть прощение.

Мы сказали «первый закон» не потому, чтобы Бог дал два закона людям, но один закон духовный по естеству, по отношению же к воздаянию произносящий праведный приговор: прощающему – прощение, а взыскивающему – взыскание, ибо сказано: «Со избранным избран будеши, и со строптивым развратишися» ³⁹³. Посему духовно его совершающие и по мере совершения бывающие причастниками благодати любят не только благодетельствовавших, но и тех, которые поносили и гнали их, ожидая приобрести духовную любовь, как воздаяние благих; благих же, говорю, не потому только, что они прощают обиды, но потому, что и душам обижавших благодетельствуют, молятся о них Богу, как бы чрез них получают блаженство, по сказанному в Писании: «Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут вас» ³⁹⁴, и прочее.

Мудрствовать так они научились от духовного закона, ибо когда они терпели и соблюдали мысленную кротость, то Господь, видя терпение сердца борющегося, но любви не отступающего, разорил средостение ограды и совершенно упразднил вражду, так что уже не с усилием, но по Божией помощи возымели они любовь, ибо Господь сдерживает наконец обращаемое оружие, воздвигающее помыслы; и также входили во внутреннейшее завесы, идеже предтеча о нас вниде Господь³⁹⁵, и наслаждались в плодах Духа, и, увидев будущее постоянством сердца, яко зерцалом в гадании³⁹⁶, согласно с апостолом говорили: «Ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его»³⁹⁷.

Вопрос. Но я о сей чудной вещи вопрошу: если на сердце человеку не взыдоша, как же вы сие знаете? Особенно же исповедав в Деяниях, что и вы подобострастны нам человецы³⁹⁸ ?

Ответ. Но послушай, что отвечает на сие блаженный Павел: «Нам же, – говорит, – открыл есть Бог Духом Своим: Дух бо вся испытует, и глубины Божия» ³⁹⁹. Но дабы не сказал кто-либо, что им дан был Дух Святой, как апостолам, нам же Он по естеству невместим, посему говорит [апостол], молясь: «Да даст вам Бог силу утвердитися во внутреннем человеце, вселитися Христу в сердца ваша⁴⁰⁰; Господь же Дух есть, а идеже Дух Господень, ту свобода»⁴⁰¹; и опять говорит: «Аще кто Духа Христова не имать, сей несть Егов» ⁴⁰².

Итак, будем молиться, чтобы и нам получить благодать Святого Духа во всяком удостоверении и ощущении и войти туда, откуда мы были изгнаны, и да отвратится от нас душеубийственный змий и тщеславный советник, дух [житейского] попечения и пиянства, дабы мы, твердо веруя, сохранили заповеди Господни и возросли о Нем в мужа совершенна, в меру возраста ⁴⁰³, чтобы [от неверия] не овладела нами любовь к веку сему; но были бы мы удостоверяемы в духе и не неверовали, что и о грешниках кающихся благоволит благодать Божия. Ибо даруемое благодатию уже не соразмеряется с прежде бывшею немощию, потому что тогда благодать не была бы уже благодать. Но, веровав всесильному Богу, приступим

простым и непытливым сердцем к Дарующему приобщение Духа верою, а не по сравнению с делами естества, ибо сказано: «Не от дел закона Духа приясте, но от слуха веры» ⁴⁰⁴.

Вопрос. Ты сказал, что все духовное скрывается в душе; итак, что значит «хощу пять словес в церкви умом моим глаголати» ⁴⁰⁵?

Ответ. Церковь разумеется двояко: как собрание верных и как совокупность [сил] души. Итак, когда говорится духовно о человеке, то Церковь есть целый состав его, пять же словес суть общие добродетели, созидающие всего человека и многообразно разделяемые. Ибо как говорящий о Господе пятью словами объял всю премудрость, так и последующий Господу пятью добродетелями созидает многое благочестие. Будучи [числом] пять, они объемлют все. Первая – молитва, потом – воздержание, милостыня, нищета, долготерпение. Сии добродетели, совершаемые с желанием и произволением, суть слова души, произносимые Господом и слышимые сердцем, ибо Господь действует, и Дух тогда вещает мысленно, и сердце насколько желает, столько и исполняет явно. Добродетели же [сии], как объемлют собою все [остальные], так и рождают друг друга; ибо, при оскудении первой, все истребляются, подобным образом второю [поддерживаются] последующие, так же и прочие. Ибо как помолится кто-нибудь, не быв подвигнут к тому Духом? О чем свидетельствует и Писание, говоря: «Никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым»⁴⁰⁶. Как может кто терпеливо пребывать в воздержании без помощи молитвы? А кто во всем не воздерживается, как помилует убогого или обиженного? И притом кто немилосерд, тот не может иметь произвольной нищеты. Также желанию имений совоспитанница есть раздражительность, имеет ли кто стяжания или не имеет. Добродетельная же душа созидается вместе с находящимися в церкви не тем, что исполнила, но тем, что вожделела, ибо не собственное дело спасает человека, но Даровавший к тому силу. Итак, если кто не претерпел язвы⁴⁰⁷, тот да не имеет о себе самомнения, хотя бы и сделал что-либо⁴⁰⁸ [доброе] или хотя бы обучался к таким действиям. Не подумай когда-либо предварить Господа добродетелию, по сказанному: «Яко той есть [действуяй] в вас, и еже хотети, и еже деяти о благоволении»⁴⁰⁹.

Вопрос. Почему же Писание заповедует человеку делать сие?

Ответ. Мы выше сказали, что человек по естеству имеет возможность обучать себя [к добру], и Бог сего [от него] требует. Ибо он заповедует, дабы [человек] сперва уразумел [должное], уразумев, возлюбил то и добровольно обучился [сему]; а то, чтобы ум был действенным и [человек мог] понести труд и совершить дело, благодать Господня подает восхотевшему и веровавшему. Воля человеческая есть как бы существенное условие; где же не присутствует воля, там и Он не творит ничего, хотя и может как Бог; но не делает сего ради самовластия, [дарованного человеку]. Итак, совершение действий [добрых] зависит от Бога, воля же в этом человеческая. Однако если мы всю волю нашу предадим Ему, то все дело приписывается нам.

Чуден Бог во всем и отнюдь непостижим умом; но мы, человеки, покушаемся изобразить словами некоторую часть чудес Его, утверждаясь на Писании, более вразумляемые Им. «Ибо кто, – говорит Писание, – разуме ум Господень, или кто советник Ему быстъ?» ⁴¹⁰ Сам Бог говорит: «Колъкраты восхотех соврати чада твоя, и не восхотесте» ⁴¹¹. Посему мы должны веровать, что Сам собирает нас, ищет же только нашей воли; и в чем же состоит проявление нашей воли, если не в произвольном труде? Ибо как железо, когда режет, посекает, возделывает землю, насаждает, будучи нагнетаемо, само углубляется, однако иной некто движет им и налагает, а когда [железо] будет сломано, – разжигает и обновляет; так и человек хотя утесняется и утруждается, делая благое, однако Господь действует в нем тайно. И когда он утрудится и сокрушится сердцем, утешает и обновляет его, как и пророк говорит: «Еда прославится секира без секущаго? Или вознесется пила без влекущаго?»⁴¹² Так же бывает и в отношении зла: когда человек послушен и готов на оное, тогда сатана гонит и поощряет его, как разбойник меч. Железу же уподобили мы сердце по его бесчувственности и по великой жестокости; но не следует нам, как бесчувственному железу, не знать Владеющего [нами], поскольку легко мы от Возделателя слова передаемся в помысл лукавого, а, скорее, надлежит нам, подобно волу и ослу, познавать Того, Кто понуждает и ведет нас по Своему разумению. Ибо Писание говорит: «Позна вол стяжавшаго и и осел ясли господина своего, Израиль же Мене не позна» ⁴¹³. Итак, будем молиться, дабы приобрести познание Бога и научиться духовному закону к исполнению заповедей Его. Аминь.

Подвизающимся надобно, начав [подвиг добродетели], доводить его и до конца. Молодым же и старым, имеющим здоровое тело и не боящимся ни труда, ни озлобления, полезнее и тверже со всем усердием любить⁴¹⁵ всегдашний пост: мерою вкушать хлеб и от времени до времени [мерою же] пить воду⁴¹⁶, так, чтобы оканчивать ужин, чувствуя еще некоторый голод и жажду, дабы наслаждение [пищею и питием] не было препятствием необходимому служению Богу. Ибо если мы, вкушая [какую-либо пищу], захотим насыщаться ею, то скоро, предавшись унынию (ἀκηδιάσαντες), пожелаем другой; когда же получим сию и ею насытимся, то и эту, подобно первой, отвергнем и обратимся к желанию более приятному; если же и это получим и им насытимся, то и сие последнее, подобно прочему, отвергнем и оставим. И невозможно, чтобы мы, если предадимся желанию утешать себя [пищею] более, нежели посту, [когда-либо] насытились. Какая пища была драгоценнее манны? Но когда израильтяне, вкушая ее, насытились и не могли пожелать ничего лучшего, тогда пожелали худшего – чеснока и червленого лука⁴¹⁷. Из чего явно, что в насыщении заключается желание чего-либо другого. Итак, если мы, насыщаясь хлебом, пожелаем других [снедей], то, и его вкушая, да не будем насыщаться, чтобы всегда, быв голодны, желали мы насытиться и хлебом, дабы и вреда, происходящего от желания, избежать, и приобрести правду от воздержания ⁴¹⁸.

Но, может быть, кто-либо из тех, которые ленивее [других] расположены к посту, скажет: «Разве грех человеку вкушать пищу?» Но и мы советуем беречься этого не как греха, но как имеющего следствием грех, ибо израильтяне не тем согрешили, что пожелали, но тем, что вследствие желания клеветали на Бога и впали в нечестие, говоря: «Еда возможет Бог уготовати трапезу в пустыни сей?» – и после того, как Он уготовал им ее, гнев Божий поразил многих среди них и связал избранных⁴¹⁹ их⁴²⁰, дабы они, оставшись в живых и пожелав еще иной пищи, не произнесли слов [ропота] на Вышнего и [за то] не истребились бы и последние из них. Нелегко овладеть бесстыдным чревом, ибо оно есть бог⁴²¹ для побеждаемых им, и невозможно быть невиновным, кто повинуется ему. И не только от насыщения, но и от невкушения пищи вижу [бывающее] бедствие, ибо когда мы в течение многих дней не вкушаем пищи, то уныние, найдя себе в нас место, восстанет и будет бороть нас и ночное бдение наше низвергает в сон, а дневную молитву – в плотские помыслы, так что мы никакой не получаем пользы по причине сна и подвергаемся большему вреду от плотских помыслов, ибо, как более других постящиеся, мы начинаем высокомудрствовать и уничижать меньших, а это тяжелее всякого греха. Как неразумный земледелец, если он со многими издержками обработал свое поле и оставил его незасеянным, потрудился в убыток себе, так и мы, если, поработив тело свое большим вниманием к себе, не будем сеять семена молитвы, то выйдет, что мы потрудились против самих себя.

Но, может быть, кто-нибудь скажет: «Если в молитве заключается главное дело правды, то какая надобность в посте?» Всячески большая, ибо как бедный земледелец, если посеет на поле, заросшем дурною травою, не обработав вновь земли, то вместо пшеницы пожнет терние, так и мы, если будем сеять семя молитвы, не удручив прежде тело свое постом, то вместо правды принесем плоды греха. Ибо тело сие из той же земли, и если не будет возделано с таким же прилежанием, как и земля, то никогда не произрастит плода правды. Сказанное же нами пред сим сказано не для того, чтобы удержать желающих получить пользу от поста, но в предостережение нежелающим повредить себе им, ибо как пост приносит пользу тем, которые разумно к нему приступают, так и вредит неразумно его начинающим. Посему заботящиеся о пользе поста должны беречься вреда его, т.е. тщеславия, и хлеб, который вкушаем, по окончании назначенного себе поста, должны мы разделять на дни невкушения пищи, чтобы, вкушая ежедневно по малой части, мы могли покорить мудрование своей плоти и иметь сердце твердым в полезнейшей молитве, дабы таким образом, силою Божиего быв сохранены от возношения, мы имели попечение все дни жизни нашей пребывать во смиренномудрии, без которого никто никогда не может благоугодить Богу.

Ведь если бы мы старались о смиренномудрии, то не было бы нужды в наказании нас, ибо все злое и скорбное, случающееся с нами, приключается нам за возношение наше. Если на апостола, чтобы он не превозносился, попущен был ангел сатанин, да пакости ему дeeт⁴²², тем более на нас, когда превознесемся, сам сатана попущен будет попирать нас, пока мы не смиримся. Праотцы наши владели домами, имели богатство, имели жен, заботились о детях и вместе с тем по причине своего ненасытимого смиренномудрия беседовали с Богом, а мы удалились от мира, презрели богатство, оставили дома и, думая, что пребываем с Богом, бываем поруганы бесами за возношение наше. Превозносящийся не знает себя самого, ибо если бы он видел свое безумие и немощь, то не превозносился бы, а не знающий себя как может познать Бога? Если он не мог познать своего безумия, в котором пребывает, то как возможет познать премудрость Божию, от которой он далек и которой чужд? Знающий Бога созерцает величие Его и, укоряя себя, говорит подобно блаженному Иову: «Даже до слуха слышах Тя первее, ныне же око мое виде Тя. Темже укорих себе сам и истаях, и мню себе землю и пепел⁴²³. Итак, подражающие Иову знают Его. Посему, если и мы возжелаем видеть Бога, будем укорять себя и смиренномудрствовать, чтобы нам не только видеть Его пред собою, но, имея Его живущим и почивающим в нас, наслаждаться Им; ибо таким образом безумие наше Его премудростию упремудрится и немощь наша Его силою укрепится о Господе нашем Иисусе Христе, в изобилии сподобившем нас сего дара, чтобы Ему прославиться в нас и врага нашего сатану, соперника нашего, наиболее посрамить нами. Ибо Господу нашему Иисусу Христу подобает слава и поклонение со Отцем и Пресвятым Духом во веки веков. Аминь.