Святителя Фотия, патриарха Константинопольского, свидетельство о книге преподобного отца нашего Марка

Мы прочли книгу Марка инока, [состоящую] из восьми слов, из коих [первое] имеет заглавие «О законе духовном» и полезно имеющим произволение проходить подвижническую жизнь; равно как и последующее [второе слово], в котором говорится, что думающие оправдаться от дел ниспадают в суетный помысл, и особенно доказывается, что такое мнение весьма погрешительно; в этих [словах] заключаются и иные советы, приличные духовному житию и закону. Третье же [слово], исправляя понятие о покаянии, всегда всякому приличном, восходит на ту же степень пользы [как и два предыдущих]. [Беседы сии] ясны по причине вразумительности и потому, что [первое и второе слово] разделены на главы, хотя и не везде в них с точностию соблюдена чистота аттического языка. Если же где видна в них темность, то сие происходит не от темноты изложения, а оттого, что истины, в оных излагаемые, обыкновенно бывают лучше понимаемы посредством делания, с ними сообразного, и не могут быть объяснены одними словами. Это оказывается не в одних лишь упомянутых словах, но и в прочих; и не в писаниях только одного сего мужа замечается по местам образ таковой неясности, но едва ли и не во всех тех, которые имели тщание излагать подвижнические законы, и страсти, и завещания, более понимаемые из самых дел. Ибо познание, от самых дел [приобретаемое], не может быть вполне изъяснено посредством слов. Но о сем достаточно. Четвертое слово, изложенное в форме вопросов и ответов, показывает, что чрез спасительное крещение таинственно дарована нам свобода и очищение от грехов, и вселилась в нас благодать Пресвятого Духа, и тому подобное. Пятое изображает ум, возвещающий душе своей как бы совет, в котором ясно доказывается, что не другие виновны в наших согрешениях, а мы сами. Также и шестое имеет форму беседы, изображая некоторого схоластика, беседующего с Марком. Главы сего слова [содержат следующие темы]: что обидимому не следует мстить и осуждать обижающих его, но должно почитать наносимые от других беспокойства за последствия своих собственных грехов, и сколь злое дело есть человекоугодие, и что надлежит всякому телесному делу более всего предпочитать молитву, и что есть воля плоти. Седьмое (не в форме ответов изложенное) заключает рассуждение о посте. Восьмое же, писанное к некоторому Николаю иноку, научает, какими средствами наиболее усыпляемы бывают раздражительность и гнев или и совершенно упраздняются и какими – плотская похоть. Сии восемь слов хотя и различаются более или менее одни от других, однако все руководствуют к деятельному любомудрию. <...> Порядок же сказанных слов не все списки сохраняют одинаковый; но в одних которые слова поставлены прежде, а в других, напротив, они находятся после, так что в иных подлинниках первым словам назначено последнее место⁴.