Нестяжательность
См. также: Гордость. № 191; Любовь к животным. № 417; Милосердие. № 433; Незлобие. №№ 618, 620, 627; Прозорливость. № 913; Старец. № 1092.
659. Переносящий произвольную нищету имеет скорбь по плоти, но спокоен душой
Спросили однажды блаженную Синклитикию: “Нестяжание есть ли совершенное благо?” Она отвечала: “Точно, оно совершенное благо для могущих перенести. Ибо переносящие нестяжание, хотя имеют скорбь по плоти, но спокойны душою. Как твердое белье, когда его мнут и сильнее полощут, вымывается и очищается, так и крепкая душа чрез произвольную нищету еще более укрепляется.” (Древний патерик. 1914. С. 19. № 3).
660. Авва Арсений не принял завещанного ему большого наследства
См. также: Бесстрастие.
Авва Даниил рассказывал об авве Арсении. Пришел некогда к нему чиновник и принес ему завещание одного сенатора, родственника Арсения, который оставил ему очень большое наследство. Арсений, взяв завещание, хотел разорвать его. Но чиновник пал к его ногам и сказал: “Прошу тебя, не рви завещания, иначе с меня голову снимут.” Тогда авва Арсений сказал ему: “Он умер только теперь, а я умер еще прежде него.” И отослал завещание, не приняв ничего. (Достопамятные сказания. С. 19. № 29).
661. Старец не принял предлагаемых денег, так как сам занимался рукоделием и не нуждался; взять же деньги для раздачи нищим не хотел, боясь тщеславия
См. также: Тщеславие.
Некто просил старца принять деньги на свои нужды. Он не захотел принять, довольствуясь своим рукоделием. Когда же тот не переставал упрашивать старца принять деньги хотя бы для нужд бедных, он отвечал: “Здесь будет двоякий стыд: я принимаю без нужды и тщеславлюсь чужим даянием.” (Древний патерик. 1874. С. 126. № 21).
662. Болящий старец, имевший своим питателем Бога, отказался взять предложенные деньги
Некто принес старцу денег, говоря: “Вот тебе на твои потребности: ты состарился и болен” (он был покрыт проказой). Старец отвечал: “Ты пришел отнять у меня питателя моего, питающего меня уже в течение шестидесяти лет? Столько времени провел я в недуге моем и не нуждался ни в чем, потому что Бог доставлял мне все нужное и питал меня.” Старец не согласился взять деньги. (Еп. Игнатий. Отечник. С. 464. № 52).
663. Египтяне – изувеченный и вдова с дочерью – отказались принять милостыню у греков, ибо они (египтяне) имели Промыслителем Бога
Некие из греков пришли однажды в город Острацины раздать милостыню. Они взяли с собой приставников, чтобы показывали им, кто имеет особенно нужду в подаянии. Приставники привели их к одному изувеченному и предлагали ему подаяние. Тот не захотел принять, говоря: “Вот я тружусь и ем хлеб от трудов своих.” Потом привели их к хижине одной вдовы с семейством. Когда они постучались в двери, откликнулась ее дочь. А мать уходила в это время на работу – она была портниха. Они предлагали дочери одежду и деньги, но та не хотела принять, говоря: “Когда пошла мать моя, то сказала мне: будь покойна, Бог восхотел, и я нашла ныне работу, – теперь мы имеем свою пищу.” Когда пришла мать, они стали и ее просить принять подаяние, но и она не приняла и сказала: “Я имею Покровителем моего Бога – и вы теперь хотите отнять Его у меня!” Услышав веру ее, они прославили Бога. (Древний патерик. 1914. С. 19. № 4).
664. Произнеся притчу, подвижник Афраат отказался принять второй хитон
Рассказывают, что Анфемий, который был впоследствии префектом и консулом, возвращаясь из Персии, где он исполнял должность посланника, принес старцу Афраату хитон, сотканный у персов, и сказал ему: “Я знаю, отец, что каждому из людей приятно собственное отечество, приятны и плоды, там растущие. Этот хитон я принес тебе из отечества и прошу тебя принять его, а меня вознаградить своим благословением.” Тот сначала приказал положить хитон на лавку, потом, поговорив немного о другом, печально сказал, что он смущен духом, потому что мысль у него колеблется между двумя вещами. Когда Анфемий спросил о причине, он сказал: “Я навсегда решился иметь одного сожителя и положил себе за правило совершенно отказываться от сожительства с двоими. Один друг, любимый мной, прожил со мной шестнадцать лет; вдруг пришел ко мне земляк, желающий тоже жить со мной и просящий об этом. Вот что раздвояет мою мысль. Двух сожителей в одно время я не хочу иметь. Земляка я люблю именно, как земляка, но отвергнуть прежнего друга, который сделался для меня приятен, я считаю и несправедливым, и оскорбительным для него.” Тогда Анфемий сказал: “Действительно, так, отче, несправедливо отослать того, который весьма долгое время служил тебе, как негодного, и принять человека, ничем не доказавшего своего доброго нрава, потому только, что он соотечественник.” На это Афраат сказал: “Так, любезный, я не возьму этого хитона, потому что не хочу иметь двух, а, по-моему мнению, приятнее и, по-твоему, лучше тот, который уже служил долгое время.” Таким образом, притчей вразумив Анфемия и показав ему свое остроумие, он убедил его впредь не говорить ни одного слова о том хитоне. Об этом я (блаженный Феодорит, епископ Кирский) упомянул с тем, чтобы показать две вещи: во-первых, что он от одного только человека принимал необходимые услуги, во-вторых, он самого просившего принять хитон заставил согласиться, что не должно было принимать. (Блаж. Феодорит. История боголюбцев. С. 96).
665. Тронутый полной нестяжательностью старца, нищий отдал ему все, что имел у себя в мешке
См. также: Доброта; Милостыня.
В Лавре “Башен” жил один старец, отличавшийся полной нестяжательностью. В то же время он очень любил подавать милостыню. Однажды пришел к нему в келию один бедняк, прося милостыню. Старец ничего не имел, кроме хлеба, и, взяв его, подал нищему, но тот возразил: “Не нужно мне хлеба. Дай мне одежду.” Желая услужить бедняку, старец, взяв его за руку, привел в свою келию. Нищий не нашел в ней ничего, кроме того, что носил на себе сам старец. Глубоко тронутый святостью старца, нищий развязал свой мешок, вынул из него все, что имел, и положил посреди келии, сказав: “Возьми это, добрый старец! А себе я найду что мне нужно в другом месте.” (Луг духовный. С. 15).
666. Старец Евпрений помогал ворам выносить свои вещи и сам отдал свой жезл, который воры не хотели взять
См. также: Незлобие.
Однажды обкрадывали авву Евпрения: он помогал ворам выносить из келии то, что там находилось. Воры вынесли все и, забрав вынесенное, пошли. Только жезл старца остался в келии. Старец, увидев это, опечалился. Взяв жезл, он пошел за ворами и отдавал его им, но они не хотели принять его по подозрению в действии старца какого-нибудь умысла против них. Старец, встретившись с людьми, шедшими по той же дороге, упросил их взять жезл и передать его ворам. (Еп. Игнатий. Отечник. С. 123. № 7).
667. Никто из братии скита не взял себе златниц, предложенных вельможей
Пришел однажды в скит неизвестный важный человек. Он принес с собой много золота и просил настоятеля пустыни раздать его братиям. Пресвитер отвечал: “Братия не нуждаются в этом.” Но так как принесший был очень важной особой и убедительно просил о исполнении его желания, то пресвитер предложил ему поставить ящик с златницами при входе в церковь, а братиям сказал, чтобы брали кому нужно. Никто из братии не прикоснулся к златницам, даже никто не взглянул на них. Старец сказал вельможе: “’Бог принял твое приношение: иди и раздай златницы нищим.” Вельможа ушел с большой пользой для своей души. (Еп. Игнатий. Отечник. С. 463 № 51).
668. Пресвитер Дорофей из пятисот златниц взял только три, остальные переслал одному мужу, считая, что он лучше его распорядится ими
См. также: Мудрость; Смирение.
Однажды младшая Мелания (Преподобные Мелании – бабушка и внучка) прислала пресвитеру Дорофею – этому бессребренику – пятьсот златниц и просила его раздать их тамошним братиям. Но он, взяв три златницы, остальные переслал отшельнику Диоклу, мужу многознательному, сказав: “Брат Диокл умнее меня и с пользой может распорядиться ими, потому что лучше меня знает, кому действительно нужно оказать помощь, а мне довольно и этих.” (Лавсаик. С. 237).
669. Нестяжательность выше собирания книг
См. также: Книги душеспасительные.
Авва Феодор Фермейский имел у себя три хорошие книги. Пошел он к авве Макарию и говорит ему: “Вот у меня есть три хорошие книги, и сам я получаю от них пользу, и братия читают их и получают назидание. Скажи, что мне полезнее сделать: оставить ли их у себя для собственной пользы и для пользы братии или продать их, а полученное раздать нищим?” Старец сказал в ответ: “Первое хорошо, но нестяжательность лучше всего.” Услышав это, Феодор пошел и продал книги, а деньги раздал нищим. (Достопамятные сказания. С. 281. № 1).
670. Монах, пребывавший в крайней нищете, отказался от поездки к императору, сказав, что он раб одного вельможи; впоследствии же выяснилось, что в миру он был эпархом (Эпарх – начальник области).
См. также: Слава человеческая.
Авва Кроний поведал: “Авва Исидор Пелусиотский рассказывал, что во время его пребывания на Синайской горе был там брат-подвижник, весьма красивый собой. В церковь приходил он в ветхой, короткой келейной мантии, которая была вся в заплатах. Видя его в таком одеянии посреди множества братий, он однажды сказал ему: “Брат! Ты видишь, что все братия присутствуют в церкви в приличном одеянии, подобно Ангелам. Почему же ты приходишь всегда в такой одежде?” Он отвечал: “Авва! Прости меня, у меня нет другой одежды.” Исидор пригласил его в келию, дал ему левитон и все, в чем он нуждался. С этого времени он одевался, подобно прочим братиям, и видом был он, как Ангел. Возникла у отцов нужда послать к императору десять братий по некоторому делу. В число отправляемых отцы включили и этого брата. Услышав о том, он пал пред отцами и сказал: “Простите меня, ради Господа! Я раб одного из тамошних вельмож. Если он узнает меня, то снимет с меня монашество и принудит снова вступить в услужение к себе.” Отцы, поверив сказанному, оставили его. Впоследствии же стало известно от некого посетителя, коротко знавшего этого брата, что в мирской жизни он имел сан эпарха. Он сказал так о себе, чтоб остаться в неизвестности и чтоб не произнести молвы между людьми. С такой тщательностью избегали отцы славы мира сего и удобства временной жизни.” (Еп. Игнатий. Отечник. С. 306. № 6).
671. Имея монастырское хозяйство – поля, скот, – авва Геласий умом не прилеплялся к нему
Поведали об авве Геласий, что в юности он жил в пустыне, сохраняя нестяжание. Так жили в этих местах в то время и многие другие. Между ними был некий старец необыкновенной простоты, особенно нестяжательный. Он прожил в уединенной келии до самой смерти, под старость имел учеников. Он соблюдал такое нестяжание до конца жизни, что не имел двух хитонов и не заботился вместе с учениками своими о завтрашнем дне. Когда авва Геласий по Божественному внушению устроил общежительный монастырь и завел для нужд обители большие поля и рабочий скот, старец, видя его в этих занятиях и искренно любя, сказал ему: “Брось, авва Геласий, чтоб ум твой не прилепился к полям и прочему имуществу общежития.” Авва Геласий отвечал: “Скорее ум твой привяжется к веревкам, которые ты изготавливаешь, нежели ум Геласия к стяжаниям.” (Еп. Игнатий. Отечник. С. 86. № 2).
672. Пока игумен жил в полной нестяжательности, он имел силу над бесами; когда же он принял золото от царя и занялся житейскими попечениями, бесы перестали бояться его
См. также: Богатство.
В одном монастыре все братия кормились от труда рук своих. Игумен не принимал от приходящих ни пищи, ни одежды, ни денег и, как вполне преданный Богу, говорил им: “Возьмите свое отсюда и оставьте нас Христу, да Он печется о нас! На осуждение нам послужит то, что мы, имея возможность кормиться трудами рук своих, будем пользоваться чужими трудами.” До тех пор, пока игумен так мыслил и говорил, Бог его любил, и власть дана была ему над бесами, и слава о его добродетели далеко шла. Но лишь только оставил он любовь к нестяжательности, как произошло вот что. Слава о добродетельной жизни игумена дошла, наконец, до царя. Он послал за ним, желая испросить его молитв. Игумен явился, и царь беседовал с ним, получив многую пользу, и, отпуская, стал давать ему золото. Не устоял старец против соблазна, взял царский дар и, возвратившись в монастырь, узнал, что всего у него недостает. Тогда он начал покупать имения, волов, ослов, призывать наемников. А между тем, заботясь о земном, от Бога становился все дальше и дальше и, наконец, совсем потерял его благословение. Так однажды привели к нему бесноватого, чтобы изгнал беса. И вот старец говорит: “Выйди из создания Божия.” – “Нет, уже больше не послушаю тебя,” – отвечал бес. “Почему?” – спросил игумен. “Потому, – сказал враг человеческого рода, – что ты ныне и сам один из близких к нам. Ты и сам ведь, вдавшись в печаль житейскую, забыл Бога, и потому не выйду теперь, и силы на меня ты не имеешь.” (Прот. В. Гурьев. Пролог. С. 124).
673. Инок вернул подаренные ему дорогие часы, ибо они нарушали его покой
Один помещик, бывший в Оптиной пустыни, подарил иеродиакону Палладию Оптинскому дорогие карманные часы. Отец Палладий взял их, но вечером никак не мог от их тиканья заснуть. Завернул их в тряпку, накрыл горшком и заснул. “Пошел к утрени, но помысл меня замучил, – рассказывал отец Палладий, – как бы их не украли. Вспомнил слова Спасителя: где сокровище ваше, там будет и сердце ваше (Мф. 5:21), – и поскорее отнес их к своему благодетелю, сказав: “Возьми, пожалуйста, их назад, они нарушают мой покой.” (Оптинский патерик. С. 148).