Лаврский духовник архимандрит Кирилл

Архимандрит Макарий (Веретенников). Лаврский архимандрит Кирилл

Высок подвиг духовничества, столь необходимый для нашего спасения. Олицетворением этого подвига в наше время является духовник Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Кирилл. Батюшка (в миру Иван Дмитриевич Павлов) родился 8 октября 1919 года в деревне Маковские Выселки, Михайловского района, Рязанской области, в семье крестьянина. Отец Кирилл вспоминал о себе: «Вырос в крестьянской семье, родители были верующие. Но с 12 лет я жил в неверующей среде, у брата»¹. Происшедшая перемена в семье была вызвана наступившим сиротством, и «воспитывала мальчика бабушка»².

В 1933 году отец Кирилл поступил учиться в Касимовский индустриальный техникум. Проучившись 4 года, он получил специальность техника-технолога по холодной обработке металлов резанием. Затем отец Кирилл год проработал на заводе в Челябинской области, в городе Катав-Ивановске, а с 1939 года «служил срочную службу на Дальнем Востоке, где и встретил июнь 41-го... В октябре был он уже на Волховском фронте, в огненной гуще тяжелейших боев. Натерпелся военного лиха, был ранен... а после 2 месяцев госпиталя опять исправно потянул солдатскую лямку: то в расчете ПТР, то в минометной роте, то в танковых частях. В приволжских степях под Сталинградом спал в снегу, околевал от холода, отступал и наступал, остался жив (хоть и не чаял), освобождал Европу от фашизма»³. Во время войны мужественный воин был дважды ранен: в ногу, затем в руку. Им был пройден большой и тяжелый путь, о котором архимандрит впоследствии вспоминал так: «Наш самоходный полк прошел Румынию, попал в Венгрию. Сильные бои были возле озера Балатон. Потеряли 20 самоходок, но мне с Евангелием было не страшно... Дошел до Австрии»⁴. События пережитой войны, несомненно, часто всплывают в сознании фронтовика. «То необходимо вспомнить название городка, где он лежал в госпитале со вторым ранением, то воскресшая в памяти страшная картина гибели подорвавшихся на мине однополчан надолго лишает его сна и покоя...»⁵. Памятью о сталинградских окопах стали больные лёгкие и покашливание отца Кирилла⁶.

Об Отечественной войне написано очень много самых разнообразных сочинений – исторических и художественных, разобрано, казалось бы, всё. Однако нам предстоит еще и духовное осмысление войны, осмысление человеческой трагедии такого масштаба. По мнению отца Кирилла, именно начавшееся открытие православных храмов, обращение русских людей к Богу, усиленная молитва к Нему явились основой тех перемен в войне, которые привели затем нашу страну к победе⁷. Старец вспоминает: «После Сталинградской битвы, когда мы прибыли в тамбовские леса на отдых, в один воскресный день я пошел в Тамбов. Там только что открыли единственный храм. Собор весь был голый, одни стены... Народу – битком. Я был в военной форме, в шинели. Священник отец Иоанн, который стал впоследствии епископом Иннокентием Калининским, такую проникновенную проповедь произнес, что все, сколько было в храме народа, навзрыд плакали. Это был сплошной вопль Стоишь, и тебя захватывает невольно, настолько трогательные слова произносил священник»⁸. Всю войну прошел отец Кирилл с образком Иверской иконы Божией Матери, который надела на воина бабушка перед уходом в армию⁹. Пречистая Дева Своим заступничеством спасла мужественного ратника от неминуемой гибели: немецкого расстрела¹⁰.

Первоначально после демобилизации в 1946 году отец Кирилл работал на топливной базе в Москве, на Рогожском Валу. Однажды в Елоховском соборе он спросил, нет ли «какого-нибудь духовного заведения. «Есть, – говорят, – Духовную Семинарию открыли в Новодевичьем монастыре». Поехал туда прямо в военном обмундировании. Помню, проректор, отец Сергий Савинский, радушно встретил меня и дал программу испытаний»¹¹. В характеристике при поступлении в духовную школу говорится: «...к молитве усердный тихий, скромный, благочестивый и вообще... у него великая тяга ко всему святому-доброму». Седьмого августа 1946 года отец Кирилл подал прошение о зачислении, в котором говорится: «Прошу зачислить меня в состав учащихся для допущения сдачи испытаний на 1-й курс начальной богословской школы, так как у меня было и есть желание учиться в Духовной Семинарии, и быть Христовым служителем, и потрудиться на этом добром поприще для блага и добра верующих, ибо я сам это испытал на себе, будучи без духовной пищи и во время учебы и фронта. Я всегда ощущал себя невеселым, чего-то мне не хватало. И я не знал, чем себя утешить, и только когда у развалин одного дома в 1943 году я нашел Евангелие и стал его читать, то я стал ощущать приток жизнерадости и всего того доброго и скромного, чего некогда ожидал в своей душе. И у меня тогда появилось желание пойти учиться в духовную школу, хотя и не знал, есть ли они или нет. Обязанности пастыря я уважаю и ценю как один из добрых и полезных трудов, хотя и понимаю, что труд тяжелый. Прошу допустить меня до приемных испытаний». В анкете он написал о себе: «Рабочий (грузчик)». Позднее отец Кирилл вспоминал: «Я был демобилизован в мае 1946 года и прямо в военной форме пришел в Новодевичий монастырь. Узнал правила приема и, конечно, был весьма благодарен и обрадован, что моя заветная мечта сбылась»¹². На вступительных экзаменах он успешно написал сочинение на евангельскую тему, чему помогло постоянное чтение Священного Писания.

Получив вызов с извещением о зачислении, «шинель снял и в фуфайке поехал» на учебу¹³. В 1946 году в Семинарию было принято 79 учащихся, и среди них будущий архимандрит Кирилл¹⁴. Отец Кирилл пишет: «Мы занимались в классах Новодевичьего монастыря, в храме. Надо сказать, что обстановка тогда была нелегкая: после войны разруха, была карточная система»¹⁵. С самого начала обучения Батюшка отличался «скромностью, постоянной молитвой и частым посещением богослужения»¹⁶.

После окончания 1-го класса отец Кирилл находился в Псково-Печерском монастыре (с 27 июня по 27 августа 1947 года), «жил и работал в обители, неся клиросное и общие послушания». Постепенно студент Павлов начинает обращать на себя внимание начальствующих. Один из воспитателей отметил: «Следует сказать о Павлове: он едва ли не единственный пожалел, что на 2-й, 3-й, 5-й и 6-й седмицах (Великого поста) разрешается рыба. По его мнению, трапеза в Семинарии и без того чересчур обильна для поста. В посещении богослужений Павлов может служить примером»¹⁷. В 1948 году духовная школа сменила место своего пребывания, переместившись из Москвы в Троице-Сергиеву Лавру, и возобновила свою деятельность под кровом Преподобного Сергия¹⁸. Вскоре, в 1950 году, отец Кирилл окончил Духовную Семинарию, выпуск состоялся 20 июня. Выпускникам вручили аттестаты и Библии, в которых были сделаны памятные записи: «Согласно постановлению Совета Московской Духовной Семинарии, окончивший Семинарию в 1950 году (фамилия, имя) награждается этою Святой Библией для постоянного жизненного руководства и назидания»¹⁹. Это благопожелание было весьма близко Батюшке, и он пронес его через всю жизнь.

Затем выпускник Семинарии поступил в Московскую Духовную Академию, которую окончил в 1954 году, представив работу «Учение о Таинствах в творениях отцов Церкви III веков христианства». В характеристике выпускника было отмечено: «...на протяжении всего времени его занятий в Московских духовных школах был безупречного поведения. Его трудолюбие и прилежание в занятиях, его дружественное, по-товарищески отзывчивое обращение с сокурсниками – всегда и всеми отмечались как основные черты его характера». Последний экзамен в Академии был 15 июня, а выпуск – 17 июня. Выпускникам была вручена книга «Патриарх Сергий и его духовное наследие»²⁰.

В день последнего экзамена выпускник Академии пишет прошение наместнику Лавры, архимандриту Пимену (Извекову): «Имея давнее влечение к иноческому образу жизни, я имею сердечное желание в настоящее время после окончания Духовной Академии поступить в обитель Преподобного Сергия и нести все послушания, какие будут на меня возлагаться. Поэтому прошу Вас, о. наместник, принять меня в число послушников братии Троице-Сергиевой Лавры». Вскоре последовало прошение отца наместника на имя Патриарха о пострижении послушника в монашество. Двадцать пятого августа 1954 года архимандритом Пименом выпускник Академии был пострижен в монашество и назван в честь преподобного Кирилла Белоезерского (память 9/22 июня). Так промыслительно монашеские именины отца Кирилла приходились на день начала Великой Отечественной войны. В этом же году осенью, на праздник Преподобного Сергия, митрополит Ростовский и Каменский Вениамин (Федченков) в Успенском соборе рукоположил Батюшку в сан иеродиакона, а 30 ноября епископ Иоанн, Псковский и Порховский (Разумов), в Трапезном храме рукоположил отца Кирилла в сан иеромонаха²¹. В 1954–1955 годах старец был пономарем в Троицком соборе, затем лаврским кассиром, помощником казначея и, наконец, казначеем Лавры. В 1956 году последовало награждение набедренником, в 1957 году – наперсным крестом. Тридцатого октября 1959 года епископ Дмитровский Пимен (Извеков) возвел иеромонаха Кирилла в Трапезном храме Лавры в сан игумена. В 1962 году игумен был награжден крестом с украшением. В 1961 году епископ Афанасий (Сахаров) в письме лаврскому духовнику, архимандриту Феодориту, поздравил двух новых лаврских архимандритов и при этом написал: «Передайте от меня приветствие и всечестному Батюшке игумену Кириллу, которому желаю поскорее уподобиться своим друзьям»²². Седьмого октября 1965 года Святейший Патриарх Алексий I возвел отца Кирилла в сан архимандрита.

Личные подвиги приносятся Богу, и они мало известны людям. Епископ Афанасий (Сахаров) писал в 1962 году: «Сказали мне, что очень слабеет отец Кирилл... Берегите его и наложите на него строгое послушание: беречь себя, лучше питаться, уменьшить подвиги свои. А Вас прошу, нельзя ли поставить вопрос об освобождении его от всяких нагрузок, особенно нагрузок хозяйственно-административных?»²³. А в это время начались публичные нападки на отца Кирилла. Один из современных исследователей отмечает, что в «1960-е годы мало кому из епископов удавалось избежать заказной газетной травли»²⁴. Это в полной мере коснулось и отца Кирилла. В местной газете «Вперед» во время хрущевских «заморозков», в 1964–1965 годах, был опубликован ряд клеветнических статей, в которых отец Кирилл публично обвинялся в безнравственном поведении²⁵. Во время Великого поста в 1964 году, на Пассии, отец Кирилл произнес проповедь на тему «О необходимости молитвы среди искушений». Говоря о страданиях и крестной смерти Христа Спасителя, он отмечает: «При этом воспоминании само собою возбуждается усердие и пламенение к молитве, возникает сознание необходимости для нас молитвы и уверенность в ее благоуспешности. Необходимость высшей помощи, а вместе и молитвы – для испрашивания этой помощи у Бога – с наибольшей силой осознается душой христианина, когда он с особой ясностью и живостью представляет, с одной стороны, тяжесть и опасность искушений, посещающих его на пути земной жизни, и особенно в трудные минуты крестоношения, и, с другой стороны, крайнюю немощь нашего обреченного на это крестоношение естества»²⁶.

После кончины Святейшего Патриарха Алексия (1970) Местоблюстителем Патриаршего престола стал митрополит Крутицкий Пимен. В день открытия Поместного Собора, заседания которого проходили в Троице-Сергиевой Лавре, митрополит Пимен совершил Божественную литургию в Троицком соборе. Среди сослужившей лаврской братии был и архимандрит Кирилл²⁷. После своего избрания на Патриарший престол новый Предстоятель Русской Церкви наградил к празднику Преподобного Сергия в 1971 году братию Троице-Сергиевой Лавры различными наградами, архимандрит Кирилл был удостоен ордена Князя Владимира III степени. В 1973 году к празднику Святой Пасхи последовало награждение Патриаршей грамотой. В 1979 году в связи с 60-летием духовник Лавры, архимандрит Кирилл, был награжден правом ношения второго креста с украшением. В 1984 году произошло важное событие – на праздник Святой Троицы отец Кирилл в составе делегации Русской Православной Церкви совершил поездку во Святую Землю на празднование престольного праздника в Русской духовной миссии в Иерусалиме. Патриарх Алексий II в 1999 году удостоил архимандрита Кирилла ордена Преподобного Сергия I степени, а позднее наградил Патриаршим наперсным крестом.

В 1986 году последовало освобождение отца Кирилла от обязанностей казначея, и он смог больше уделять внимания духовному окормлению братии и богомольцев. Совершая чин Исповеди, который после напоминания-перечисления грехов переходил в индивидуальную Исповедь, отец Кирилл читал разрешительную молитву, и затем следовало традиционное окончание чинопоследования. Когда Батюшка исповедовал духовенство в алтаре, он мог сразу прочитать полный чин и в конце на отпусте перечислял имена небесных покровителей всех, кто присутствовал на Исповеди. Поэтому справедливо, что у «отца Кирилла хорошая память, он помнит всех по именам, кто хотя бы раз обращался к нему за советом»²⁸. Свое служение Батюшка совершал, нередко превозмогая недуги и болезни, и при этом наставлял шествовать средним путем, избегая ригоризма²⁹.

Духовные школы в Троице-Сергиевой Лавре именуются большой келией Преподобного Сергия. Конечной целью их деятельности является подготовка достойных пастырей Церкви, спасение душ человеческих. Традиционны встречи руководства Лавры и Академии. На Рождество Христово в 1984 году «ректор, инспекторы поздравили исполняющего обязанности наместника Лавры, архимандрита Евсевия, и духовника Лавры, архимандрита Кирилла, с праздником»³⁰. В жизни духовных школ традиционны общая Исповедь и Причастие на 1-й седмице Великого поста, на Страстной седмице. Отец Кирилл всегда приходил на Исповедь в Академический храм. Кроме этого, он участвовал во встречах со студентами. «Двенадцатого марта 1996 года в Большом актовом зале состоялась встреча студентов с духовником Троице-Сергиевой Лавры, архимандритом Кириллом. Жажда услышать старца, желание спросить его, возможно, о самом сокровенном, о наболевшем были столь велики для многих, что собравшимся на беседу не хватило места. Но никто не уходил, стоя слушали отца Кирилла, который говорил вроде бы совершенно просто, но каждый ответ поражал глубиной духовной мудрости»³¹. Важный этап в жизни студента – это выбор дальнейшего пути. «Особенно много получают от о. Кирилла мудрых назиданий и слов утешения семинаристы Московской Духовной Академии. Решение принять монашество или жениться – такой важный выбор многие из семинаристов доверяют принять Батюшке»³².

Прошли годы, но память о времени, проведенном в духовной школе, была жива. В 1974 году, 20 лет спустя после окончания Академии, собрались выпускники, чтобы «вспомнить о годах, проведенных... в духовных школах, о преподавателях, вознести соборную молитву к Богу, Божией Матери, Преподобному Сергию»³³. В 2000 году выпускники собрались 22 июня по случаю 50-летия окончания Семинарии. Это был день монашеских именин отца Кирилла. «Вдохновителем и зачинателем... встреч был... отец Кирилл – архимандрит Троице-Сергиевой Лавры»³⁴.

Второго декабря 1998 года, на праздник святителя Филарета Московского, в Московских духовных школах прошли торжества, посвященные 50-летию возобновления их деятельности в стенах Троице-Сергиевой Лавры. «Своими воспоминаниями с участниками вечера поделились воспитанники Московских духовных школ первых послевоенных лет: митрополиты Волоколамский и Юрьевский Питирим, Нижегородский и Арзамасский Николай, архиепископ Брянский и Севский Мелхиседек, архимандрит Кирилл (Павлов)»³⁵. Через год отец Кирилл был награжден грамотой «За вклад в духовное просвещение россиян»³⁶.

В последние годы архимандрит Кирилл часто общался с Патриархом Алексием II (2008)³⁷, пребывая в Патриаршей резиденции в Переделкине. Как в Лавру, так и сюда к нему потянулись лаврская братия, монашествующие, духовенство, миряне. Самое главное, чему он учил при этом: «Приводить людей к Богу»³⁸. В 2003 году Батюшка перенес инсульт с последующими различными осложнениями и другими недугами.

«От обители вдали

Ты смертельно заболел,

Видно, силы подвели

Или так Господь велел»³⁹.

Пребывая в Переделкине, старец старался, пока позволяли силы, приносить духовную пользу людям, ежедневно отвечая на приходившие письма. «В течение месяца ему приходилось отвечать на двести или более писем»⁴⁰. Интересна история одного ответа-письма отца Кирилла женщине, переживавшей проблемы со здоровьем и душевный кризис. Однажды, собравшись с силами, она направилась погулять у любимого Новодевичьего монастыря. Перед этим она написала письмо отцу Кириллу. Она пишет об этом событии: «Мне главное было, чтоб старец получил мое письмо и помолился обо мне»⁴¹. Вскоре пришел ответ от старца, написанный «его рукой, что было так драгоценно для меня. Перечитывала его несколько раз. И только потом до меня дошло, что он написал свой ответ на открытке. Переворачиваю ее – и что же вижу на обороте? Изображение Новодевичьего монастыря! Только такое красивое, в солнечное, летнее время. И с того самого ракурса, от пруда, заснят, где я сидела в тот самый день»⁴². Этот ответ старца оказался очень памятей и утешителен для написавшей. В последующее время старцу отвечать было сложно, и поэтому выписывались имена тех, кто написал письмо, и эти имена поминались духовенством во время богослужения в храме.

В 2005 году отцу Кириллу была вручена награда «За вклад в духовное возрождение Отечества» как «народному избраннику. Награду в день именин Батюшки в резиденции Патриарха Алексия II в Переделкине вручили духовные чада старца, председатель Народного наградного комитета В. Балакирев и главный редактор православной народной газеты «Русь державная» А. Печерский»⁴³. Отец Кирилл был назван при этом духовником «трех последних Патриархов России»⁴⁴. Братия Лавры по-прежнему навещает своего духовника, особенно в дни праздников⁴⁵.

Многогранно протекала подвижническая монашеская жизнь отца Кирилла в Лавре. Пока «позволяло здоровье, отец Кирилл любил бывать на Северном кладбище города Сергиева Посада и служить панихиды на могилах захороненных здесь иноков Троице-Сергиевой Лавры»⁴⁶. «Одними из...старцев-сопостников были архимандрит Серафим (Тяпочкин) и архимандрит Геннадий (Давыдов)»⁴⁷.

«После закрытия властями Глинской пустыни старцы Глинской пустыни благословляли за советами и на Исповедь обращаться к духовнику Лавры отцу Кириллу. Когда отец Серафим (Романцев), старец из Глинской пустыни, бывал в Москве, то всегда старался встретиться с отцом Кириллом, и владыка Зиновий, Глинский старец, митрополит, при посещении столицы и Лавры считал своим долгом повидаться с отцом Кириллом. В свою очередь отец Кирилл приезжал на Кавказ, бывал у владыки Зиновия»⁴⁸.

Отец Кирилл лично знал и особенно почитал епископа Ковровского Афанасия (Сахарова). Он писал: «С епископом Афанасием мне приходилось встречаться в Троице-Сергиевой Лавре, а также в Петушках Я даже жил у него в Петушках дней десять – владыка Афанасий принял меня под свой покров для отдыха, в связи со слабым состоянием моего здоровья»⁴⁹. Об одной такой встрече отец Кирилл вспоминал: «В один из приездов епископа Афанасия в Троице-Сергиеву Лавру мы навещали его в гостинице, спрашивали о некоторых связанных с Исповедью вопросах современной жизни, которые не освещены в древних канонах. Он давал практические советы, как в наше время руководствоваться древними канонами»⁵⁰. Святитель Афанасий переписывался с лаврским духовником, архимандритом Феодоритом, при этом в письмах он всегда просил «передать поклон отцу наместнику и отцам Кириллу и Тихону»⁵¹. Он хотел их видеть у себя для духовного общения⁵². В письме отцу Феодориту он писал: «Прошу и отцов архимандритов, и отца игумена положить за меня по поклончику пред ракой аввы нашего Преподобного Сергия и вообще поминать меня как собрата своего, ибо во обители Преподобного и я принял монашеский постриг»⁵³.

Отец Кирилл участвовал в отпевании епископа-исповедника. В связи с этим он отметил: «Должен сказать, что это были не похороны, а праздник. У всех было... умиротворение на душе»⁵⁴. Со дня кончины Владыки (28 октября) до его канонизации отец Кирилл всегда совершал панихиды в крипте Успенского собора Лавры в храме во имя Всех святых, в земле Российской просиявших⁵⁵. При этом пел хор под управлением архимандрита Матфея (Мормыля). В 2000 году святитель Афанасий был канонизирован. В открытии его святых мощей по приглашению архиепископа Владимирского и Суздальского Евлогия участвовал отец Кирилл.

Особое значение в жизни архимандрита Кирилла имело постоянное чтение Священного Писания. Во время войны он однажды нашел в развалинах разрушенного города Святое Евангелие, обгоревшее, отсыревшее и с порванными листами. Чтение Книги жизни укрепляло солдата во время военных действий и продолжало оставаться постоянной потребностью все последующее время. В 80–90-е годы в келии отца Кирилла проходили чтения Библии. Чтение начиналось в девять вечера и длилось около часа. Затем на некоторое время чтения переместились в помещение под Трапезным храмом. На чтения приходили все желающие: студенты духовной школы, преподаватели, братия Лавры. С приближением времени все собирались, и келейник или сам отец Кирилл приглашал. Произносилась молитва, все рассаживались. Отец Кирилл садился в кресло и начинал читать. Встречающиеся малопонятные места он пояснял. Присутствующие могли задавать вопросы, если им было что-то непонятно. Около десяти вечера чтение заканчивалось, все вставали, и отец Кирилл произносил молитву. Келейник приносил после этого бутерброды. Так заканчивалось чтение. Во время совершения литургии при пении Символа веры Батюшка, стоя у престола, мог прочитать несколько строк из Святого Евангелия. В конце статьи, посвященной Троице-Сергиевой Лавре и опубликованной в «Журнале Московской Патриархии», отец Кирилл «советует всем православным больше читать Евангелие»⁵⁶. В одной из своих проповедей, произнесенной в 1962 году, Батюшка обращается к слушающим: «Брали ли вы в свои руки Святое Евангелие с той целью, чтобы проверить, по тому ли пути вы идете, какой в нем указан Господом нашим Иисусом Христом? Если вы этого не делаете, то вы совершаете роковую ошибку, гибельную для вас»⁵⁷.

Отец Кирилл старался проповедовать во время богослужения. Проповеди его были просты и проникновенны. При подготовке к проповеди отец Кирилл использовал жития святых, богослужебные тексты, творения святителей Иоанна Златоустого, Василия Великого, Амвросия Медиоланского, Тихона Задонского, преподобных Иоанна Лествичника и Исаака Сирина, блаженного Августина и других отцов.

Батюшка проповедовал в праздники и в будние дни, часто произносил проповеди на праздник Преподобного Сергия, после акафиста Преподобному Сергию в Троицком соборе или после акафиста Пресвятой Богородице. Тема проповедей часто имела нравственную направленность: «О чистоте душ и сердца»⁵⁸, «О кротости»⁵⁹, «О заповеди любви»⁶⁰, «О любви к врагам»⁶¹, «О благодарности Богу»⁶², «Об отношении к скорбям»⁶³ и так далее. Целый ряд проповедей посвящен молитве преподобного Ефрема Сирина⁶⁴. В проповеди «О святых Ангелах и их служении людям» отец Кирилл интересно говорит: «Младенец имеет душу разумную, по чистоте и невинности близкую к духам бесплотным, поэтому Ангел Хранитель неотступно пребывает с душою младенца.

И вот почему нередко из уст детей исходят изумительные премудрые слова, точно пророческие, или какие-либо предостережения, или умиротворения, или когда дети говорят о Боге или о рае, о небе с такой изумительной премудростию. Все это есть отголосок того, что таинственно внушает им Ангел»⁶⁵. В проповедях о Преподобном Сергии Батюшка, напоминая о малоизвестном факте спасения Лавры от неприятельского разорения в 1812 году⁶⁶, говорит: «Преподобный Сергий является и поныне теплым молитвенником за всю землю Русскую и за русских православных людей, помогая им своим молитвенным предстательством в самые тяжелые годы испытаний и скорбей. Поэтому всем необъятным миром ходил и ходит русский православный народ на поклонение своему крепкому начальнику и молитвеннику в его святую, благодатную обитель»⁶⁷. Проповеди отца Кирилла опубликованы в различных периодических изданиях⁶⁸, а также в сборниках⁶⁹ и нуждаются в богословском осмыслении. Но можно сказать, что содержание проповедей отца Кирилла – это выражение его внутреннего духовного опыта, которым он делился с амвона с богомольцами.

В 80-х годах первоначально в светской прессе, а затем и в появившейся церковной прессе стали появляться статьи, посвященные архимандриту Кириллу. В «Московском комсомольце» в 90-х годах появились публикации⁷⁰, в которых говорилось о его прозорливости, что вызвало большое огорчение старца⁷¹. В прессе стала появляться информация, что Батюшка защищал известный дом сержанта Павлова в Сталинграде, однако при этом отмечалось, что «Батюшка всегда смиренно уклонялся от разговоров» о своем военном прошлом⁷².

Действительно, в знаменитом доме с немцами сражался сержант Павлов, но Яков Павлов⁷³...

В повседневной жизни Батю ш ка простирал особую любовь к малым мира сего. «Его любимое занятие – это кормление голубей в монастырском дворике»⁷⁴. У окна келии отца Кирилла на втором этаже братского корпуса всегда висела банка с крупой и семечками, к которой постоянно слетались птицы небесные.

Господь наделил отца Кирилла долгой жизнью. Восьмого октября 2009 года исполнилось 90 лет со дня рождения отца Кирилла, а также 55 лет со дня ухода его в монастырь, монашеского пострига, диаконской и иерейской хиротоний. В связи с этим в прессе появились различные публикации⁷⁵. Юбиляра поздравил Святейший Патриарх Кирилл: «Ваше Высокопреподобие, дорогой отец Кирилл! В день Вашего 90-летия сердечно поздравляю Вас с этой знаменательной датой с пожеланиями бодрости духа, крепкого здоровья и неоскудевающей помощи Божией... На протяжении многих лет своей жизни Вы с честью несли высокое и ответственное служение духовника одного из самых известных и значительных монастырей Русской Православной Церкви – Троице-Сергиевой Лавры. Вы с кротостью, смирением и подлинно христианской ревностью исполнили возложенное на Вас послушание, делом являя следование словам Апостола, призывающего нас радоваться с радующимися и плакать с плачущими (см.: Рим.12:15). Щедро делясь своим богатым пастырским опытом с воспитанниками Московских духовных школ, Вы заботились о том, чтобы Церковь Христова получала достойных делателей в винограднике Божием. К Вам за мудрым советом и сердечным утешением прибегали не только насельники Лавры, но и многочисленные паломники, спешившие к дверям Вашей келии с упованием, что их надежда не будет постыжена и они смогут приобщиться к безграничной любви Христовой, переполняющей Ваше сердце и согревающей душу каждого приходящего (см.: Рим.5:5)... В этот знаменательный день возношу молитвы ко Господу Вседержителю, дабы Он предстательством Преподобного Сергия, игумена Радонежского, егоже память мы празднуем ныне, в обители которого Вы совершали свое монашеское делание, даровал Вам мирное житие, укрепил Вас Своею благодатью и сохранил на многие лета»⁷⁶. К 65-летию победы в Великой Отечественной войне архимандрит Кирилл был награжден юбилейной медалью.

После боя в городе затишье,

Всюду – пепелище и руины.

Плачет ветер, словно брата ищет,

И бредет по городу, незримый.

Стынут окон мертвые глазницы,

Ноги режут битых стекол груды,

Ветер треплет тонкие страницы

Старой книги, уцелевшей чудом.

Книги, уцелевшей от разрухи...

Подошел молоденький солдат,

Поднял книгу, бережно взял в руки,

Отложил в сторонку автомат.

Стал читать, как будто по наитью:

«Заповедь вам новую даю –

Вы друг друга, люди, возлюбите,

Ближнего, как плоть свою».

Он читал. И теплое, живое

Чувство поднялось в душе волной,

Захлестнуло радостью, покоем,

Словно он вернулся в дом родной.

Отлетела дум тяжелых стая,

Страх смягчил свой мертвенный оскал.

То была ведь книга не простая –

Бог ему Евангелие послал!

И, раздвинув облачные тучи,

Хлынул на него небесный свет,

Говорящий, чистый свет, могучий,

И сказал ему, что смерти нет!

Долг исполнив до конца,

В Европу вступил как победитель,

Но, слыша зов Отца,

Удалился от мира в обитель.

Господу оставшуюся жизнь посвятил

И наречен был именем Кирилл.

Скользят свечей мерцающие блики,

Апостолов, святых, Пророков лики

Глядят на нас, безмолвно вопрошая...

И наша жизнь короткая, земная

Нам кажется лишь мимолетным сном,

Когда мы в вечность звездную идем.

Покой и радость сходят на нас,

И льются слезы чистые из глаз.

Любовью лечит нас отец Кирилл!

Его любовь не требует награды,

Ни почестей, ни славы ей не надо –

Любовь Свою ему Господь открыл,

Которая полна долготерпенья,

Не хочет и не ищет своего,

Но знает истины высокой озаренья

И может победить порок и зло.

Она исполнена живого состраданья

И бескорыстного желания помочь,

Развеять над Россией злую ночь,

Путь указав к любви и созиданью,

И с Небесами связь восстановить –

Лишь чистый сердцем может так любить!

Рука Господня подарила

Нашей обители святой

Смиренного отца Кирилла

С душою кроткой и простой.

Всегда отзывчивый и чуткий,

Готов с любовью всем помочь,

Он зря не тратит ни минутки,

В трудах духовных день и ночь.

К нему душа всегда влечется,

Отрадно видеть его лик,

О каждом брате он печется

Как монастырский духовник.

С любовью братия приходит,

Когда случается нужда.

Для всех он мудрости находит,

Утешит каждого всегда.

Его все люди уважают,

Спешат воздать ему поклон,

Старушки часто окружают,

Когда идет по Лавре он.

Он славы мира избегает –

Себя готовит в мир иной,

Всегда убогим помогает,

Идя дорогой неземной.

Подобно солнышку нас греет

Своею лаской, добротой,

Себя нисколько не жалеет...

Дай Бог венец ему златой!

Богу же благодарение,

давшему нам победу

Господем нашим Иисус Христом

1Кор.15:57

Обстоятельства, которыми условливалось раскрытие учения о Таинствах отцами Церкви первых двух веков

Приступая к изложению учения о Таинствах отцов древней Церкви, необходимо вначале указать на обстоятельства, среди которых отцам Церкви приходилось жить и действовать, чтобы тем самым было ясно, в чем именно состояла их особенность в раскрытии данного учения.

Обстоятельства эти, при которых отцам древней Церкви приходилось раскрывать истины веры, слагались, главным образом, из борьбы с врагами внешними и внутренними, каковы: язычество, с одной стороны, ереси и расколы – с другой.

Борьба с язычеством оказала большое влияние на общие приемы раскрытия, а также и на способы выражения отцами Церкви своего учения о данных церковных Таинствах. Христианство как новая богооткровенная религия явилось для того, чтобы заменить собою те ложные начала религиозной жизни языческого мира, которые ко времени явления Христа Спасителя обнаружили свою полную внутреннюю ложь и довели древний мир до отчаяния. Тем не менее христианство в лице языческого мира встретило себе большое сопротивление. Потеряв господство над умами и сердцами людей, языческая религия тем не менее крепко держалась чувством национального самолюбия, гордившегося древними религиями. Поэтому в лице христианства, которое несло человечеству новые начала религиозного мировоззрения, они видели враждебную себе силу. Отсюда чувства презрения и ненависти к христианству со стороны языческого общества на первых порах существования христианства выразились в жестоких гонениях на христиан.

До времени своего торжества христианство жило среди языческого мира как живой протест против всего существующего, оно было чуждо всему, что ценил и за что держался языческий мир. Христианство с самого начала своего существования тщательно оберегало свое учение и богослужение от языческого влияния. Из отвращения к язычеству христиане не допускали многое такое, что, без этого условия, может быть, и можно было бы допустить с известными ограничениями.

Естественно поэтому, что христианство не могло заимствовать из язычества что-либо для содержания своего учения или ввести что-либо в свое богослужение. Тем не менее точка соприкосновения между христианством и язычеством даже и в отношении к Таинствам имела место. Христианство, будучи не от мира сего (Ин.18:36), явилось, однако же, для того, чтобы жить и действовать в мире, чтобы преобразовать лицо древнего мира. А для этого оно должно было хорошо знать ту среду, в которой живет, знать ее понятия, нравы и язык.

Поэтому, раскрывая христианское учение, отцы Церкви старались раскрывать его в наиболее доступной для языческого общества форме. Они старались сблизить существующее в христианстве с существующим в язычестве, в частности христианские таинства с языческими мистериями. Вот почему, наряду с проявлением чувства отвращения ко всему языческому, творения отцов древней Церкви наполнены параллелями между христианскими Таинствами и языческими мистериями. Делать такие сближения между предметами по существу различными отцов Церкви побуждали апологетические и катехизические цели. С одной стороны, они озабочены были защитою христианства и потому должны были, даже ненавидя все языческое, показывать, что христианство своим учением не вводит чего-либо такого, чего нет и в других религиях. Если, в частности, язычество имеет мистерии, то почему не быть в христианстве Таинствам. С другой стороны, распространяя христианское учение среди языческого общества, они озабочены были тем, чтобы преподать это учение в наиболее доступной и понятной форме. А для этого они должны были христианское учение представлять вниманию язычников со стороны сходства с тем, что существует в язычестве.

Так как наиболее близкая параллель существовала между тремя христианскими Таинствами (Крещением, Миропомазанием и Евхаристиею) и соответствующими тремя степенями языческих мистерий, то отцы Церкви преимущественно и раскрывали эти три Таинства, прилагая к ним наименование в полном смысле Таинств. Рассуждая о христианских Таинствах, отцам Церкви по необходимости приходилось пользоваться и терминологией языческого мистического языка.

Если борьба с язычеством имела большое влияние на общие приемы раскрытия отеческого учения о Таинствах, то борьба с гностицизмом способствовала раскрытию существенных сторон этих Таинств. Как известно, основным началом гностических систем явилось учение о непримиримости и совершенной противоположности духовного и материального мира. Гностицизм не являлся заблуждающимся в отдельном каком-либо вопросе христианского учения, он представлял целую систему своих воззрений, существенно отличавшуюся от истинного учения Православной Церкви. Смотря на материю как на начало, враждебное духовному миру, он не допускал истинного воплощения Спасителя, вследствие чего гностицизм не мог допустить и употребление чувственных элементов в Таинствах. К этому еще присоединилось неуважение гностиков к авторитету Церкви, к церковному Преданию. Поэтому отцам Церкви необходимо было разоблачить и ложность этого учения.

Что касается учения о Таинствах, то святые отцы в борьбе с гностицизмом раскрывали его не непосредственно, а в связи с раскрытием основного учения о Боге и Его свойствах, а поэтому оно и не представляет из себя специального отдельного святоотеческого учения. Тем не менее, касаясь по временам гностического учения о таинствах, они имели случай в борьбе с ними раскрывать необходимость и целесообразность чувственных элементов, употребление которых заповедано Самим Богом. В этой борьбе отцами Церкви преимущественно раскрыты три Таинства: Крещение, Евхаристия и Брак.

Раскрытию учения о Таинствах способствовало также появление монтанизма, и, главным образом, споры о еретическом и раскольническом Крещении, и еще расколы в Карфагене и Риме.

Монтанисты исходили из ложного взгляда на значение дара пророчества, они учили, что обещанный Христом Спасителем Утешитель, вдохновляющий, по их мнению, единственно только их Пророков, сообщает им нечто особенное, отличное от сообщенного Христом евангельского учения всем христианам. Поэтому они на христиан смотрели как на несовершенных, себя же, напротив, считали совершенными христианами. Церковь они разделяли на плотскую и духовную, видимую и невидимую. Отнимая у иерархии видимой Церкви право прощать грехи, монтанисты тем самым лишали ее права совершать и прочие Таинства. Монтанисты не придавали никакого значения богоучрежденному институту церковной иерархии, усвояя ей одни только административные права. Это обстоятельство побудило отцов Церкви к более ясному раскрытию православного учения о благодатных полномочиях, дарованных Богом церковной иерархии в Таинстве Священства.

Кроме гностиков и монтанистов, большое влияние на раскрытие православного учения о Таинствах оказали появившиеся в это время споры о Крещении, а также римский и карфагенский расколы. В понятиях раскольников скрывался ложный взгляд на права законной иерархии в отношении вязания и решения грехов. Карфагенские раскольники ограничивали права церковной иерархии, присваивая право разрешать грехи и исповедникам. Римские же раскольники, напротив, отрицали права церковной иерархии разрешать отпадших от Церкви. Те и другие подрывали учение богоучрежденной иерархии о ее священных правах, а также унижали и значение Таинства Покаяния.

Все эти обстоятельства давали отцам древней Церкви прекрасный повод к раскрытию православного учения о Таинствах: Священства, Крещения, Миропомазания и Покаяния.

В заключение введения необходимо указать, что из творений отцов рассматриваемого периода в данном сочинении разбираются творения следующих лиц:

1) мужей апостольских (святого апостола Варнавы, святого Климента Римского, святого Ерма и святого Игнатия Богоносца);

2) святого Иустина Мученика;

3) святого Иринея Лионского ;

4) Климента Александрийского и

5) святого Киприана Карфагенского.

Таинство Крещения по своему значению занимает первое место в ряду прочих Таинств христианской Церкви, потому что оно служит для людей как бы дверью, вводящею призванного благодатию Божиею ко спасению в благодатное Царство Христово. Принятие этого Таинства дает людям право на получение всех остальных Таинств. Поэтому Крещение всегда преподавалось и доселе преподается людям прежде всех Таинств, и тот, кто не сподобился Крещения, никогда не может стать причастником какого-либо другого из церковных Таинств.

Под именем Крещения разумеется такое Таинство, в котором грешник, оглашенный верою Христовою, при троекратном погружении его в воду, во имя Отца и Сына и Святого Духа, очищается благодатию Божиею от всякого греха и соделывается новым человеком, оправданным и освященным⁷⁷.

Крещение, как Таинство духовного возрождения человека, установлено Самим Божественным Основателем Церкви – Господом нашим Иисусом Христом. По Своем воскресении Он торжественно сказал Своим ученикам: дадеся Ми всяка власть на небеси и на земли: крестяще их во имя Отца и Сына и Святого Духа: иже веру имет и крестится, спасен будет: а иже не имет веры, осужден будет (ср.: Мф.28:18–19; Мк.16:16).

Продолжателями и исполнителями дела Христова на земле были святые Апостолы, которые впоследствии передали эту миссию своим преемникам, так называемым мужам апостольским. Мужи апостольские, продолжая на земле дело своих предшественников, святых Апостолов, безусловно исполняли все в точности, что им было заповедано. Однако в своих творениях относительно Таинств Крещения и Миропомазания, так и других Таинств, мужи апостольские, а также и отцы последующих двух веков не посвящают им специально догматического учения, а касаются их только косвенным образом, при раскрытии основной какой-либо христианский истины, вынуждаемые на то особыми обстоятельствами времени.

Необходимо вначале заметить, что Отцы и церковные писатели первых двух веков христианства гораздо меньше в своих творениях говорят о Таинстве Миропомазания, чем о Крещении. Это объясняется тем, что в древневселенской Церкви Крещение непосредственно соединялось с Миропомазанием, благодаря чему последнее Таинство иногда прямо называли Крещением, разделяя их только названиями: Миропомазание есть крещение Духом, понимаемое же в собственном смысле Крещение есть крещение водою.

Из наименований Крещения, встречающихся у отцов Церкви данного периода, встречаются наименования, которые указывают или на невидимые действия Крещения, как то: «возрождение», «обновление», «воссоздание», «просвещение», «освящение» – или на видимую его сторону, как то: «купель», «баня», «вода» и так далее.

Видимую сторону Таинства Крещения в древней Церкви так же, как и в наше время, составляло троек­ ратное погружение крещаемого в воду с произнесением при этом соответствующих слов: «Во имя Отца и Сынна и Святого Духа».

Указание на воду, употребляемую при Крещении, находится у всех без исключения отцов Церкви разбираемого периода. Так, например:

а) святой апостол Варнава говорит, что Крещение преподается во оставление грехов: «Это значит, что мы сходим в воду, полные грехов и нечистоты, а восходим из нее с приобретением – со страхом в сердце и с надеждой на Иисуса в духе»⁷⁸;

б) святой Ерм в своем «Пастыре» говорит: «В воду нисходят люди подлежащими смерти, а восходят определенными к жизни»⁷⁹;

в) святой Иустин в Первой Апологии говорит: «Кто убедится и поверит, что это учение наше и слова наши истинны, и кто обещается, что может жить таким образом, тех учат, чтобы они с молитвою и постом просили Бога об отпущении прежних грехов, и мы с ними молимся и постимся. Потом приводятся они нами туда, где есть вода, и они возрождаются тем же образом, каким сами мы возродились, то есть омываются они тогда водою во имя Отца всех и Владыки Бога, и Спасителя нашего Иисуса Христа, и Духа Святого»⁸⁰;

г) святой Киприан, указав вначале на нелепость тех утверждений, которые говорят, что духовно можно родиться и у еретиков, не признающих бытия Святого Духа, говорит: «Очистить грехи и освятить человека одна вода не может, если не будет иметь еще и Духа»⁸¹.

Таким образом, веществом Таинства Крещения древняя Церковь всегда признавала воду, в которую и погружались крещаемые. Необходимо заметить, что в творениях вышеупомянутых отцов Церкви встречаются указания, свидетельствующие, что в практике древней Церкви, помимо Крещения чрез погружение в воду, употреблялось Крещение чрез окропление и обливание. Так, например, святой Киприан в Послании к Магну писал:

«Ты спрашиваешь меня, возлюбленный сын, моего мнения относительно тех, которые получают благодать Божию в болезни и немощи, должно ли их почитать законными христианами, когда они не омыты, а только облиты спасительной водой. В этом отношении... мы, сколько разумеет мерность наша, полагаем, что благодеяния Божии ни в чем не могут быть недостаточны и слабы и что нельзя получить чего-либо меньше там, где с полною верою и принимающего, и подающего приемлется то, что черпается из Божественных даров. В спасительном Таинстве греховные язвы не так омываются, как нечистоты кожи и тела в мирской и плотской бане, где для того, чтобы омыть и очистить все тело, нужны бывают селитряный цвет с прочими снадобьями, ванна и водоем... В спасительных Таинствах, в случае крайней необходимости, по щедроте Божией, и в сокращении даруется от Господа верующим все. И потому никого не должно смущать, когда видят, что больные принимают Божественную благодать чрез окропление или облитие»⁸².

Что же касается Крещения во имя Пресвятой Троицы, с произнесением слов: «Крещается раб Божий... во имя Отца... И Сына... И Святаго Духа», – то древняя Церковь всегда строго соблюдала эту формулу, заповеданную ей Самим Спасителем (см.: Мф.28:19). Свидетельство об этом находится у святого Иустина, слова которого уже приведены выше.

Святой Киприан в Послании к Юбаяну говорит: «Господь, посылая учеников Своих по воскресении, наставил и научил их, как должно крестить, говоря: дадеся М и всяка власть на небеси и на земли. Шедше убо, научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа (ср.: Мф.28:18–19). Он указывает на Троицу, во имя Которой должны креститься все народы»⁸³.

Как известно, действие благодати Божией на крещаемого состоит в оправдании или очищении его от грехов – как от первородного, так и от всех личных, содеянных им до Крещения. На отпущение грехов при Крещении, как благодатный плод Таинства Крещения, и указывают в своих творениях отцы разбираемого периода.

Так, святой апостол Варнава в Послании говорит: «Так как Господь обновил нас отпущением грехов, то дал нам новый образ, так что мы имеем младенческую душу, как воссозданные духовно». Здесь святой апостол Варнава Крещение называет обновлением чрез отпущение грехов (ἀνακαινίσας ἐν τῇ ἀμαρτιῶν ἀφέσει), воссозданием (ἀναπλάσσεσθαι).

В другом месте своего Послания, где святой апостол Варнава говорит, что Крещение было предуказано еще в Ветхом Завете, он пишет: «Исследуем теперь, угодно ли было Господу предварительно открыть о воде благодатной и о кресте. Относительно воды написано к народу израильскому, как он не примет того Крещения, которое доставляет отпущение грехов (а учредит для себя иные), ибо мы сходим в воду, полные грехов и нечистоты, а восходим из нее с приобретением – со страхом в сердце и с надеждою на Иисуса в духе»⁸⁴.

Относительно этой стороны Таинства Крещения имеется указание и в «Пастыре» святого Ерма, хотя описывается и в символической форме. Так, например, на вопрос Ерма к пастырю: «Почему для строящейся башни (то есть Церкви) камни извлекались из водной глубины», – пастырь-Ангел ответил ему следующее: «Им было необходимо пройти чрез воду, чтобы оживотвориться; не могли они иначе войти в Царство Божие, как отложивши мертвость прежней жизни... Ибо человек до принятия имени Сына Божия мертв, но, как скоро примет эту печать, он отлагает мертвость и воспринимает жизнь. Печать же эта есть вода, в нее сходят люди мертвыми, а выходят из нее живыми. Поэтому им и проповедана эта печать и они воспользовались ею, чтобы войти в Царство Божие»⁸⁵. Подобный же ответ был дан Ерму и старицею, представлявшею собою Церковь, когда на вопрос его: «Госпожа, почему башня построена на водах», – она ответила: «Башня строится на водах потому, что жизнь ваша чрез воду спасена и спасется»⁸⁶, то есть чрез Таинство Крещения.

Об этой же благодатной стороне Таинства Крещения и Миропомазания говорит в своей Первой Апологии и святой Иустин Мученик, прозванный Философом. Он первый положил начало научному раскрытию истин христианской веры. Святой Иустин, по сравнению с мужами апостольскими, в своих творениях дает более подробное учение о Таинстве Крещения, как и вообще о всех Таинствах. Вынужденный разными церковными обстоятельствами, затрагивавшими вопрос о Крещении, святой Иустин раскрывает этот вопрос более обстоятельно и с наибольшей полнотой. Он касается как видимой, так и невидимой, благодатной стороны Таинства Крещения. Так, например, он говорит: «Кто убедится и поверит, что это учение наше и слова наши истинны, и обещается, что может жить таким образом, тех учат, чтобы они с молитвою и постом просили Бога об отпущении прежних грехов, и мы с ними молимся и постимся. Потом приводятся они нами туда, где есть вода, и они возрождаются тем же образом, каким сами мы возродились, то есть омываются они тогда водою во имя Отца всех и Владыки Бога, и Спасителя нашего Иисуса Христа, и Духа Святого... Так как мы не знаем первого своего рождения, и по необходимости родились из влажного семени чрез взаимное совокупление родителей, и выросли в худых нравах и дурном образе жизни, то чтобы не оставаться нам чадами необходимости и неведения, но стать чадами свободы и знания и чтобы получить нам отпущение прежних грехов, – в воде именуется на хотящем возродиться и раскаявшемся во грехах имя Отца всего и Владыки Бога»⁸⁷.

Климент Александрийский, касаясь Таинства Крещения и Миропомазания и, в частности, рассматриваемой нами благодатной стороны этого Таинства – оставления грехов, в своем сочинении «Педагог» говорит: «Как сон отрясшие со своих веждей тотчас становятся душевно-бодрствующими или, лучше сказать, как те, кои силятся прояснить свое ослабляемое подтеком зрение, помогают глазу не привлечением в оный света отвне, а удаляют препятствие из глаза, освобождая таким образом глазной зрачок, подобно этому и мы при помощи Духа Святого, омывши в Крещении подернутый туманом и закрытый тьмою греха глаз своего духа, после того имеем оный чистым, здравым и светлым»⁸⁸.

Еще более рельефно о благодатном действии Таинства Крещения Климент говорит в последующем рассуждении. Указав на значение Крещения в деле благодатного просвещения внутреннего существа человека, он далее рассуждает о грехах и пороках, связанных с неведением, которые разрешаются и омываются в водах купели. Он говорит: «Оковы эти быстро разбиваются верою человека и Божественною благодатию, которая в Крещении в Логоса, как бы чрез какую пэонийскую траву, от грехов нас исцеляет. Все наши грехи в Крещении омываются, и тотчас же мы перестаем ходить путями зла»⁸⁹.

Святой Киприан, епископ Карфагенский, относительно Таинств Крещения и Миропомазания и, в частности, благодатной стороны Крещения писал весьма много. Как известно, святой Киприан не занимался литературною борьбою с язычеством, а всецело посвятил свои труды на борьбу с различного рода разделениями и расколами, появившимися в Церкви. Раскольники, отделившись от единства Кафолической Церкви, учредили свою Церковь, унижая при этом Церковь Вселенскую. Это и побудило святого Киприана встать на защиту авторитета Кафолической Церкви. Он раскрывал учение о единстве Кафолической Церкви с принадлежащими ей церковным правом и властью на сообщение верующим чрез Таинства благодати. Свое учение о Таинстве Крещения и Миропомазания святой Киприан раскрыл, главным образом, в спорных вопросах с папою Стефаном – о значении Крещения, полученного у еретиков и раскольников. Сущность разногласия заключалась в вопросе, нужно ли вновь крестить принявших погружение на стороне, то есть вне Церкви и осквернившихся у еретиков и раскольников нечестивою водою, когда «они обращаются к нам и к Церкви»⁹⁰.

По мнению папы Стефана, крестившихся у еретиков и затем обращающихся в Церковь крестить не следует, а только нужно возлагать на них руки в знак покаяния. Святой Киприан же, напротив, считал, что всех крестившихся у еретиков и раскольников и затем возвращающихся в недра Святой Кафолической Церкви необходимо крестить, так как «Церковь едина, то надобно крестить их, потому что одного возложения руки для принятия Святого Духа было бы для них недостаточно, если бы они не получили вместе с тем и церковного Крещения»⁹¹.

Предварив краткими замечаниями учение святого Киприана относительно Таинств Крещения и Миропомазания, рассмотрим теперь его взгляд на непосредственно разбираемый нами вопрос – на отпущение грехов крещающимся в Таинстве Крещения. Так, например, в Послании к Януарию, чтобы доказать свое мнение о необходимости повторного Крещения принявших таковое у еретиков и раскольников и желавших вступить в Православную Церковь, святой Киприан делает анализ Крещения, то есть разбирает, из чего оно состоит. Установив, что Крещение состоит из погружения в воду, с очищением прежних грехов, и из дарования, чрез возложение рук, Святого Духа и что еретики ни того, ни другого даровать не могут, святой Киприан говорит: «Вода должна быть прежде очищена и освящена священником, чтобы она могла своим крещением омыть грехи человека крещаемого... а каким образом может очистить и освятить воду тот, кто сам (как еретик) нечист и в ком нет Святого Духа. Или каким образом крещающий может даровать отпущение грехов, сам не имея возможности вне Церкви оставить их»⁹².

Аналогичная мысль содержится в Послании святого Киприана к Магну⁹³.

В приведенных разбираемых местах открывается, что святые отцы смотрели на Крещение водою как на такое благодатное Таинство, которое обладает силою очищения от всех грехов. Раскрывая далее свое учение о Таинстве Крещения, святые отцы называли это Таинство просвещением, потому что оно просвещает внутреннее существо крещающегося светом Божественного ведения и разумения. Так, например, святой Иустин, продолжая рассуждать о Крещении, говорит: «А омовение это называется просвещением, потому что просвещаются умом те, которые познают это. И при имени Иисуса Христа, распятого при Понтии Пилате, и при имени Духа Святого... омывается просвещаемый»⁹⁴.

Климент же Александрийский в своем учении о Таинствах вообще и, в частности, о Крещении и Миропомазании касается главным образом вопроса благодатного воздействия Таинств на ум и сердце в деле нравственного совершенства христианина. Он в своем сочинении «Педагог», опровергая некоторые ложные мнения относительно плодов Таинства Крещения, писал: «Возродившись, мы тотчас же получили совершенное (τελέων), ради которого мы и поспешали, ибо мы просветились; а это значит познать Бога. Посему не есть несовершенный тот, кто познал совершенное»⁹⁵.

Указывая далее на Спасителя, Который и без Крещения был совершенным, однако же крестился, чтобы дать нам Самого Себя в образец, Климент говорит: «Это самое происходит и с нами, для которых Господь был образцом. Крещаясь, мы просвещаемся; просвещаясь, усыновляемся; усыновляясь, совершенствуемся; совершенствуясь, делаемся бессмертными. Многими словами называется это – «даром, просвещением, совершенством, банею». Банею потому, что чрез нее мы омываем грехи, даром потому, что чрез него оставляются наказания, следующие за грехи. Просвещением потому, что чрез него созерцается тот святой, спасительный свет, то есть чрез него мы получаем острое зрение (для созерцания) Божественного»⁹⁶.

Занимаясь далее анализом веры, которая, если только она полная и совершенная, не может чего-либо не доставать христианину, Климент говорит: «Где вера, там обетование, исполнение же обетования есть успокоение; так что в просвещении – ведение (γνῶσις), предел же ведения – успокоение... Благодатное действие просвещения состоит, следовательно, в том, что мы оставляем по омовении прежние нравы»⁹⁷.

В других местах творений отцов Церкви разбираемого периода также указывается на оправдывающее и освящающее действие благодати Крещения как на совершенное обновление, воссоздание или возрождение природы падшего человека.

Так, святой Иустин Мученик, в вышеприведенной Апологии, рассуждая о том, что подобно тому как языческие мистерии вводили язычников в языческое религиозное общество, так и христианские Таинства: Крещение и Евхаристия – вводят уверовавших во Христа в общество христиан, говорит: «Потом (уверовавшие) приводятся нами туда, где есть вода, и они возрождаются тем же образом, каким сами мы возродились, то есть омываются они тогда водою во имя Отца всех и Владыки Бога, и Спасителя нашего Иисуса Христа, и Духа Святого. Ибо Христос сказал: если не родитесь снова, то не войдете в Царство Небесное (ср.: Ин.3:3)»⁹⁸.

Таким образом, святой Иустин, исповедуя учение Спасителя, называет Крещение рождением свыше, рождением от Духа, в противоположность рождению от плоти, то есть что действием Духа в воде Крещения рождается новый человек. Не менее ясное и подробное свидетельство об акте возрождения внутреннего человека в крещении представляет учение святого Иринея Лионского , изложенное им в 3-й и 5-й книгах его сочинения «Против ересей». В начале раскрытия учения святого Иринея о Таинствах Крещения и Миропомазания необходимо сделать краткое замечание по поводу того, что святой Ириней, как и другие отцы Церкви разбираемого периода, в своем творении не делает разделения между Таинством Крещения и Таинством Миропомазания, напротив, вследствие их тесной, внутренней связи между собою настолько сливает эти два Таинства в один акт, что иногда трудно уловить, что относится к Крещению, что к Миропомазанию. Кроме этих замечаний, необходимо сделать еще одно замечание по этому вопросу, а именно что святой Ириней в своем сочинении вопрос о Таинствах раскрывал не непосредственно, а в связи с раскрытием основного его учения о воскресении плоти, благодаря чему мысли его о вышеуказанных Таинствах представляют нечто связное целое.

Тем не менее из всех его рассуждений выносится то убеждение, что чрез Таинство Крещения каждый человек возрождается во Христе. Так, например, говоря о Святом Духе, Который сошел на Спасителя при Его Крещении, святой Ириней замечает, что Тот же Святой Дух, воспринятый Сыном Божиим, должен был впоследствии излиться и на человеческий род, «чтобы, обитая вместе с Ним, обитать в роде человеческом, и почивать на людях, и жить в создании Божием, делая в них волю Отца и обновляя их от ветхости в обновление Христово»⁹⁹.

Дух Святой, по словам святого Иринея, имея власть допустить все народы к двери жизни, приносил Отцу начатки всех народов. Поэтому Господь и обещал послать Утешителя, «Который бы соединил нас с Богом. Ибо как из сухой пшеницы не может быть сделана одна масса и один хлеб без влаги, так и мы, как многие, не могли сделаться едино во Христе Иисусе без воды с неба. И как сухая земля не приносит плода, если не получит влаги, так мы, будучи первоначально сухим деревом, никогда бы не произвели плода жизни без благодатного орошения свыше. Ибо тела наши получили единство (между собою) посредством бани, ведущей к нетлению, а души чрез Духа. Поэтому то и другое необходимо, так как то и другое способствуют к жизни Божией»¹⁰⁰.

Рассматриваемое место наилучшим образом свидетельствует, что святой Ириней с полной ясностью учил о свыше подаваемой в Таинстве Крещения животворной силе Святого Духа, которая столько же необходима для оживотворения омертвевшей духовной жизни человека, сколько влага для принесения сухою землею плода. В некоторых местах своего сочинения святой Ириней проводит параллель между первоначальным творением человека и актом воссоздания его в водах купели. Он считает, что акт воссоздания человека соответствует акту его первоначального творения. Подобно тому как творение человека слагалось из двух моментов – творения тела и дыхания жизни, вдунутой Творцом, так и в воссоздании человек возрождается сначала по телу и по душе, а затем получает Духа Святого.

Сохраняется аналогия между этими двумя актами и участием в них Лиц Святой Троицы. Как в творении человека принимали участие все Лица Святой Троицы, так и в акте возрождения участвуют все Лица Святой Троицы, а именно: Сын омывает скверны плотские и духовные, Дух же Святой по воле Бога Отца изливается на все существо человека. Таким образом, в акте возрождения человек как бы творится вновь и по телу и по душе и, подобно дыханию жизни, получает Духа Святого¹⁰¹.

Из всех этих рассуждений вытекает тот вывод, что святой Ириней, выражая верование всей Вселенской Церкви в очистительное значение Крещения, считал необходимым для человека, созданного в Адаме и сделавшегося преступным, – духовное возрождение в очистительных водах купели. О возрождающей силе Таинства Крещения неоднократно упоминает в своих Посланиях и святой Киприан. Так, например, в Послании к Юбаяну, сказав наперед, что напрасно еретики обольщают себя, говоря, что Крещение у них совершается во имя Христово, он затем говорит: «У нас с еретиками никак не может быть общего Крещения, как нет с ними общего ни Бога Отца, ни Сына Его Христа, ни Духа Святого, ни веры, ни самой Церкви. И потому всех обращающихся от ереси к Церкви должно крестить, дабы те, кои чрез Божественное возрождение в законном, и истинном, и единственном Крещении Святой Церкви уготовляются к Царству Божию, возрождались обоими Таинствами по Писанию: аще кто не родится водою и духом, не может внити в Царствие Божие (Ин.3:5)»¹⁰².

Говоря далее, что возрождение человека совершается только в Крещении, а оно возможно только в истинной Церкви Христовой, святой Киприан добавляет, что «рождается (человек) не чрез возложение рук, когда приемлет Духа Святого, но в Крещении церковном, для того чтобы, уже родившись, принять Святого Духа, как это совершено было и над первым человеком»¹⁰³.

Имеется и ряд других мест в творении святого Киприана, свидетельствующих о вере святого отца в благодатно-возрождающее действие Таинства Крещения.

Таким образом, святые отцы Церкви рассматриваемого периода, говоря о Таинстве Крещения как о втором рождении, указывают на такое преобразование в природе крещающегося, в силу которого изменяются у него не только врожденные ему внутренние свойства, но и сообщаются новые, которые по естественному порядку вещей приобретаются лишь путем рождения. Вследствие таких действий, производимых Таинством Крещения, святые отцы Церкви, последуя слову Божию (см.: Еф.4:4–6), в своих творениях исповедуют «едино Крещение». «Едино» в том смысле, что Крещение преподается каждому человеку только однажды и повторяться не может.

Об этой неизгладимой печати, налагаемой Крещением на каждого человека, говорит святой Ерм в своей книге «Пастырь»¹⁰⁴ и Климент Александрийский в своем сочинении «Кто из богатых спасется»¹⁰⁵.

Святые отцы Церкви единодушно признавали необходимость Крещения для всех, в том числе и для младенцев, потому что и они подлежат первородному греху и без Крещения не могут получать отпущения грехов. Указывая, например, на это, святой Ириней говорит: «Христос пришел спасти Собою всех, которые чрез Него возрождаются в Бога, – младенцев, детей, отроков, юношей и старцев»¹⁰⁶.

Особенно ясно по этому вопросу говорит святой Киприан, который в своем ответе к Фиду о Крещении младенцев писал: «Если и великим грешникам, которые прежде много грешили против Бога, когда они уверуют, даруется отпущение грехов... тем более не должно возбранять сего младенцу, который, едва родившись, ни в чем не согрешил, кроме того, что, происшедши от плоти Адама, восприял заразу древней смерти чрез самое рождение. Он тем удобнее приступает к принятию отпущения грехов, что ему отпущаются не собственные, а чужие грехи». «И потому, возлюбленный брат, – рассуждает далее святой Киприан, – на Соборе нашем состоялось такое определение: от Крещения и благодати Бога, ко всем милосердого, благого и снисходительного, никого нам не должно устранять, что надобно держать и соблюдать, как по отношению ко всем, так особенно, полагаем, по отношению к новорожденным младенцам, которые заслуживают преимущественное наше участие и милосердие Божие»¹⁰⁷.

Несмотря на то, что Крещение водою во имя Святой Троицы есть богоустановленный порядок спасения для всех, однако древняя Церковь веровала, что, имея силу Крещения водного, (имеет и) так называемое крещение кровию, когда мучимый за веру во Христа умирает среди страданий прежде принятия им Крещения водою. Святой Киприан об этом, например, так говорит: «Да будет известно, что оглашенные, которые подвергаются мученичеству, не лишаются Таинства Крещения, как люди крещенные славнейшим и величайшим Крещением крови, о котором и Господь говорил, что Он намерен креститься иным Крещением (см.: Лк.12:50). А что крестившиеся своею кровию и освятившиеся страданием достигают совершенства и получают благодать Божественного обетования, это показывает Тот же Господь в Евангелии»¹⁰⁸.

Власть совершать Таинство Крещения древняя Церковь, следуя заповеди Спасителя (см.: Мф.28:19), всегда усвояла епископам и поставленным чрез них пресвитерам. Так, например, святой Игнатий Богоносец об этом говорит: «Без епископа никто не делай ничего относящегося до Церкви... Не позволительно без епископа ни крестить, ни совершать вечерю любви, напротив, что он одобрит, то и Богу приятно»¹⁰⁹.

Святой Киприан, в своем Послании к Юбаяну, доказывая, что Крещение у еретиков ложное, так как их лжепресвитеры не имеют власти ни разрешать от грехов, ни низводить Святого Духа, (власти) даруемой в Таинствах Крещения и Миропомазания, также говорит, что власть разрешать что-нибудь на земле так, чтобы это разрешалось и на небе, Господь дал прежде Петру, а по воскресении и всем Апостолам. «Отсюда понятно, – говорит святой Киприан, – что в Церкви крестить и давать отпущение грехов людям могут только предстоятели»¹¹⁰.

После изложения учения святых отцов Церкви первых двух веков о Таинстве Крещения, необходимо кратко изложить их учение и о Таинстве Миропомазания, которое некоторыми святыми отцами совсем не упоминается, а у других оно тесно сливается с первым Таинством. Тем не менее, в их творениях можно найти такие места, которые свидетельствуют о веровании древней Церкви в Таинство Миропомазания как особое Таинство, отличающееся от Таинства Крещения.

Как известно, чрез Крещение мы рождаемся в жизнь духовную, становимся чистыми и оправданными от всякого греха, благодаря чему впоследствии имеем право вступить в благодатное Царство Христово. Однако для дальнейшего поддержания и укрепления нашей духовной жизни мы необходимо нуждаемся в особой благодатной силе Духа Святого, которая и подается в Таинстве Миропомазания. В Таинстве Миропомазания чрез видимое действие помазания миром оправданному и очищенному от грехов в Крещении человеку подается Дух Святой с Его благодатными дарами, необходимыми для возрастания и укрепления его духовной жизни. В древней Церкви Таинство Миропомазания совершалось непосредственно за Крещение и называлось иногда «руковозложением», или «помазанием», или «печатию Господнею». Хотя Миропомазание в практике древней Церкви совершалось за Крещением в связи с ним, тем не менее, верование Церкви в это Таинство как особое, Богом установленное, было повсеместное и единодушное.

В частности, Климент Александрийский, рассуждая о последователях еретика Василида и их лжеучении, говорит, что в их фаталистической системе «нет более ни благословенного Крещения, ни блаженного запечатления»¹¹¹, ясно различая таким образом Таинство запечатления, или Миропомазания, от Крещения.

Святой Киприан в Послании к Януарию также ясно отделяет Крещение от Миропомазания. Он, например, так говорит: «Тому, кто крещен, необходимо также быть и помазанным, чтобы, приняв хрисму, то есть помазание, он мог сделаться помазанником Божиим и иметь благодать Христову»¹¹². В другом Послании, доказывая, что недостаточно возлагать только руки на еретиков, обращающихся в недра Церкви, он говорит: «Только тогда они могут вполне освятиться и соделаться чадами Божиими, когда возродятся обоими Таинствами, по Писанию: аще кто не родится водою и Духом, не может внити во Царствие Божие (Ин.3:5)»¹¹³. Таким образом, святой Киприан не только отделяет Миропомазание от Крещения, но, равным образом, называет то и другое Таинством.

Видимую сторону Таинства Миропомазания в древней Церкви составляла молитва к Богу о ниспослании на крестившихся Святого Духа и крестообразное помазание разных частей тела освященным миром. В некоторых Церквах, как например Карфагенской, наряду с помазанием миром употреблялось еще и возложение рук. В отношении произносимых слов при помазании, а также частей тела, которые помазывались, в творениях святых отцов Церкви рассматриваемого периода сведений не находится. О молитве свидетельствует святой Киприан в своем Послании к Юбаяну. Он говорит, что как апостолы Петр и Иоанн, по молитве, чрез возложение рук низвели на самарян Святого Духа, так и в Церкви с этих пор все крещающиеся, по молитве предстоятелей, чрез возложение их рук приемлют Святого Духа и запечатлеваются Божественною печатаю.

Употребление же мира при совершении Таинства Миропомазания в древней Церкви всегда считалось существенно необходимым. Об этом также свидетельствует святой Киприан в Послании к Януарию, говоря, что елей, предназначенный для миропомазания, необходимо должен быть освящен на алтаре, ибо без освящения чрез него не может быть духовного помазания¹¹⁴.

Миропомазание в древности совершалось определенными лицами: епископом или пресвитером церковным, – указания насчет которых находятся в вышеприведенных свидетельствах святого Игнатия Богоносца¹¹⁵ и святого Киприана¹¹⁶.

Наконец, Таинство Миропомазания в древней Церкви, как указывалось несколько выше, совершалось, как и в наше время совершается, непосредственно за Крещением, о чем свидетельствует тот же святой Киприан, говоря: «Необходимо также тому, кто крещен, быть и помазану, чтобы, приняв помазание, он мог сделаться помазанником Божиим и иметь в себе благодать Христову»¹¹⁷.

Обобщая все вышесказанные свидетельства святых отцов древней Церкви относительно Таинств Крещения и Миропомазания, необходимо сделать следующие выводы:

1) Крещение в древней Церкви, согласно заповеди Христовой, совершалось поставленными на то священнослужителями во имя Отца и Сына и Святого Духа; совершалось чрез троекратное погружение в воду, хотя в случаях крайней нужды допускалось обливание и окропление;

2) Миропомазание в практике древней Церкви совершалось вслед за Крещением, и совершителями его являлись также определенные лица – епископы и пресвитеры;

3) веществом Таинства Миропомазания всегда считался освященный елей (миро), и оно имело главное значение в Таинстве Миропомазания, употребляемое же наряду с этим в некоторых Церквах руковозложение являлось второстепенным;

4) вследствие особенной важности в деле спасения Таинств Крещения и Миропомазания, они признавались в древней Церкви безусловно необходимыми для всех возрастов, в том числе и для младенцев.

Если чрез Таинство Крещения человек таинственно возрождается для святой жизни, вступает в благодатное Царство Христово, а чрез Миропомазание получает благодатные дары Святого Духа, необходимые для его духовного укрепления и возрастания, то в Таинстве Евхаристии, приобщаясь Тела и Крови Христовой, он получает ту необходимую благодатную пищу, которая потребна для поддержания и развития его духовных сил. Приобщаясь Тела и Крови Христовой, возрожденный в Таинстве Крещения и запечатленный дарами Святого Духа в Таинстве Миропомазания непосредственно соединяется с Иисусом Христом, органически связывается с Ним, как Богочеловеком, и становится, таким образом, членом основанного Им на земле Своего царства – Церкви Христовой.

Евхаристия, следовательно, есть такое Таинство, в котором христианин под видом хлеба и вина причащается истинного Тела и истинной Крови своего Спасителя.

О Таинстве Евхаристии в творениях святых отцов Церкви рассматриваемого периода содержится довольно ясное учение. Они в силу особой необходимости, ввиду еретических искажений, освещали этот вопрос более подробно, чем он был передан Церкви от Иисуса Христа чрез Апостолов. Таинство Евхаристии у святых отцов Церкви называется разными именами:

а) Евхаристиею (εὐχαριστία ), то есть благодарением;

б) вечерею Господнею;

в) Хлебом Господним; г) Таинством Чаши;

д) Телом Христовым; е) Трапезой Господней;

ж) жертвою и другими...

Видимую сторону Таинства Евхаристии в древней Церкви, так же как и в наше время, составляли: 1) хлеб и вино, употребляемые для Таинства, и: 2) слова, произносимые при священнодействии, при которых совершается самое преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Христову.

Хлеб для Таинства Евхаристии употреблялся пшеничный, свидетельство о чем находится в учении святого Иринея. Так, в 5-й его книге «Против ересей» приведенным рассуждениям о Таинстве Крещения и Миро­ помазания он предпосылает рассуждение о Таинстве Евхаристии, в котором доказывает будущее воскресение нашей плоти. Называя «безрассудными» отрицающих спасение плоти и участие ее в нетлении, святой Ириней говорит: «Как виноградное дерево, посаженное в землю, приносит плод в свое время или пшеничное зерно, упавшее в землю и истлевшее, во многом числе восстает чрез Дух Божий, все содержащий, а это потом по премудрости Божией идет на пользу человека и, принимая Слово Божие, становится Евхаристиею, которое есть Тело и Кровь Христова; так и питаемые от нее тела наши, погребенные в земле и разложившиеся в ней, в свое время восстанут»¹¹⁸.

Пшеничный хлеб, употреблявшийся в древней Церкви для Евхаристии, несомненно являлся квасным. Это подтверждается теми свидетельствами святых отцов¹¹⁹, в которых они хлеб, употребляемый для Евхаристии, не называют опресноком, а именуют его обыкновенным хлебом, который в то же время употреблялся и на вечерях любви.

Вместе с пшеничным хлебом для Таинства Евхаристии в древней Церкви употреблялось чистое виноградное вино, о чем единогласно свидетельствуют все святые отцы Церкви рассматриваемого периода. Так, например, святой Киприан в Послании к Цецилию, написанном им по поводу того, что некоторые из пастырей по невежеству и простоте употребляли в Евхаристии хлеб и воду, тогда как следовало употреблять хлеб и вино, говорит: «Нельзя видеть присутствия Крови Господней, которою мы искуплены и оживотворены в Чаше Господней... когда не достает Чаше вина, потому что Кровь Христова представляется вином, как это можно видеть из прообразов и из свидетельства всех писаний»¹²⁰.

Приведя затем в подтверждение своей мысли прообраз Ноя, упившегося вином, и Мелхиседека, принесшего хлеб и вино, и самую Тайную вечерю, на которой Господь установил это Таинство, святой Киприан заключает: «Туг мы находим, что чаша, которую приносил Господь, была растворена, и то, что Он назвал Своею кровию, было вино. Отсюда очевидно, что Кровь Христова не приносится, если нет в Чаше вина и не совершается жертвоприношение Господне... если наше приношение и жертва не соответствуют страданию Господню»¹²¹. Таким образом, по учению святого Киприана, без наличия виноградного вина в Таинстве Евхаристии не может быть истинной Крови Христовой.

Святой Ириней говорит по этому поводу так: «Как виноградное дерево, посаженное в землю, приносит плод в свое время или пшеничное зерно, упавшее в землю и истлевшее, во многим числе восстает чрез Дух Божий, все содержащий, а это потом по премудрости Божией идет на пользу человека и ... становится Евхаристиею, которое есть Тело и Кровь Христова»¹²².

Следуя примеру Спасителя, употреблявшего при установлении Таинства Евхаристии растворенное водою вино, а также совершая воспоминание крестных страданий Господа, когда из прободенного ребра Его изыде кровь и вода (Ин.19:34), древняя Церковь в практике своего служения также всегда употребляла вино, растворенное водой. Свидетельство об этом находится в творениях вышеупомянутых святых отцов. Так, святой Иустин в Первой своей Апологии говорит: «После того как омоется таким образом уверовавший и давший свое согласие, мы ведем его к так называемым братьям в общее собрание для того, чтобы со всем усердием совершить общие молитвы... По окончании молитв мы приветствуем друг друга лобзанием. Потом к предстоятелю братий приносятся хлеб и чаша воды и вина; он, взявши это, воссылает именем Сына и Духа Святого хвалу и славу Отцу всего и подробно совершает благодарение за то, что Он удостоил нас этого»¹²³.

Святой Ириней, обличая вначале еретиков, отрицавших присутствие в Евхаристии истинного Тела и Крови Христовой, в последующем затем рассуждении говорит: «Когда растворенная Чаша и приготовленный Хлеб принимают Слово Божие и Евхаристия делается Телом Христовым, которым укрепляется и поддерживается состав нашей плоти, то как они (еретики) говорят, что плоть не причастна дара Божия»¹²⁴, то есть жизни вечной...

Святой Киприан вопросу смешения воды с вином при совершении Таинства Евхаристии посвятил целое Послание, в котором ясно доказывает, что, согласно заповеди Самого Спасителя, в приношении Чаши Господней необходимо вино растворять водою.

Давая мистическое объяснение соединению в Чаше вина с водою, под которою святым Киприаном разумелся народ, он в своем Послании говорит: «А что воды означают народ, это подтверждает Божественное Писание, в Апокалипсисе (см.: Апок.17:15). Это самое мы видим и в Таинстве Чаши. Так как Христос, понесший на Себе грехи наши, понес всех нас, то ясно, что водою означается народ, а вином – Кровь Христова. Смешение в Чаше воды с вином показывает союз народа со Христом, верующих – с Тем, в Кого веруют. Вода и вино после смешения в Чаше Господней так неразрывно и тесно соединяются между собою, что не могут отделяться одно от другого, так что ничто не может отделить от Христа Церкви, то есть народа. Поэтому-то при освящении Чаши Господней нельзя приносить ни одной воды, ни одного вина. Если бы было приносимо одно вино, то Кровь Господня осталась бы без нас, а если бы приносима была одна вода, то народ оставался бы без Христа. И потому Таинство духовное и небесное совершается только тогда, когда то и другое смешивается и неразрывно соединяется одно с другим. Таким образом, Чашу Господню не составляет ни одна вода, ни одно вино, но то и другое вместе, равно как и Телом Господним не может быть ни одна мука, ни одна вода, но то и другое, соединенные в составе одного Тела»¹²⁵.

Таким образом, по вопросу растворения вина водою свидетельства святых отцов Церкви не оставляют ни малейшего сомнения, что древняя Церковь строго соблюдала унаследованный ею факт смешения вина с водою при совершении Таинства Евхаристии.

Следующей составной частью видимой стороны Таинства Евхаристии является священнодействие, во время которого, по возглашении священнослужителем слов, сказанных Спасителем при установлении сего Таинства: приимите, ядите... пиите от нея все (ср.: Мф.26:26–27); а также молитвы к Богу о ниспослании Святого Духа на Святые Дары, хлеб и вино по всемогущему действию Божию пресуществляются в истинное Тело и истинную Кровь Христову.

Древние святые отцы Церкви, делая в своих творениях указание на это, дают более или менее подробное описание этой части священнодействия. Например, святой Иустин, в знаменитой своей Первой Апологии, защищая христиан от обвинения их в человекоубийстве, дает такое описание совершаемой в его время литургии.

Изложив в начале совершение Таинства Крещения, после которого новопросвещенного вводили в Церковь, он затем описывает совершение литургии и Евхаристии, которые производились христианами в обычные воскресные дни.

Святой Иустин говорит: «В так называемый день солнца (то есть воскресный день) бывает у нас собрание в одно место всех живущих по городам и селам; и читаются, сколько позволяет время, сказания Апостолов или писания Пророков. Потом, когда чтец перестанет, предстоятель посредством слова делает наставление и увещание подражать тем прекрасным вещам. За тем все вообще встаем и воссылаем молитвы»¹²⁶. «По окончании молитв мы приветствуем друг друга лобзанием. Потом к предстоятелю братий приносятся хлеб и чаша воды и вина; он, взявши это, воссылает именем Сына и Духа Святого хвалу и славу Отцу всего и подробно совершает благодарение за то, что Он удостоил нас этого. После того как он совершит молитвы и благодарение, весь присутствующий народ отвечает: «Аминь», – что значит: «Да будет». После благодарения предстоятеля и возглашения всего народа, так называемые у нас диаконы дают каждому из присутствующих приобщаться Хлеба, над которым совершено благодарение, и Вина и воды и относят к тем, которые отсутствуют»¹²⁷.

Святой Ириней говорит по этому поводу так: «Как земной хлеб, чрез призывание на него Бога, уже не есть обыкновенный хлеб, но Евхаристия, состоящая из земного и небесного, так и тела наши, приобщаясь Евхаристии, уже не суть тленны, но имеют надежду воскресения»¹²⁸.

В другом месте тот же святой отец, обличая еретиков в непоследовательности своих взглядов, пишет: «Каким же образом они могут говорить, что тот Хлеб, над которым совершено благодарение, есть Тело их Господа и Чаша есть Кровь Его, когда утверждают, что Он Сам не есть Сын Творца мира»¹²⁹.

Таково вкратце учение святых отцов древней Церкви о видимой стороне Таинства Евхаристии.

Изложив учение древней Церкви о видимой стороне Таинства Евхаристии, необходимо теперь изложить ее учение и о внутреннем существе этого Таинства. Как известно, во время, когда священнослужитель возглашает слова Спасителя, сказанные Им во время установления Таинства Евхаристии, а также призывает Духа Святого на предложенные Дары, то хлеб и вино действительно прелагаются (пресуществляются) в Тело и Кровь Христову. После этого пресуществления хотя мы и видим в чаше хлеб и вино, но в существе своем они уже не простой хлеб и простое вино, а истинное Тело и истинная Кровь Господа нашего Иисуса Христа. Поэтому в Таинстве Евхаристии под видом хлеба и вина верующий приобщается благодатной Спасительной Пищи – Тела и Крови Самого Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа.

В творениях святых отцов древней Церкви по данному вопросу содержится весьма много указаний, свидетельствующих о единодушном веровании древней христианской Церкви в присутствие в Евхаристии Тела и Крови Спасителя. Первое ясное свидетельство этому находится в учении святого Игнатия Богоносца, который, как известно, в своих Посланиях выражал не только свою личную веру в Таинство Евхаристии, но и веру всей Церкви его времени.

Так, обличая еретиков (докетов), не допускавших действительности плоти и страданий Христовых, а вместе с этим отвергавших и Евхаристию, он говорит: «Они удаляются от Евхаристии и молитвы потому, что не признают, что Евхаристия есть плоть Спасителя нашего Иисуса Христа, которая пострадала за наши грехи, но которую Отец воскресил по Своей благости. Таким образом, отметая дар Божий, они умирают в своих прениях. Им надлежало бы держаться любви (Евхаристии), чтобы воскреснуть»¹³⁰. Этими словами святой Игнатий ясно свидетельствует веру древней Церкви в действительное присутствие тела Христова в Евхаристии. Кроме разбираемого места, у святого Игнатия имеются и другие места, в которых он также выражает свою глубокую веру в Евхаристию, как в истинные Тело и Кровь Христа Спасителя.

Так, например, в Послании к Римлянам, указав в начале на то, что он не чувствует никакого удовольствия в принятии пищи тленной, он говорит: «Хлеба Божия желаю, хлеба небесного, хлеба жизни, который есть Плоть Иисуса Христа, Сына Божия, родившегося в последнее время от семени Давида и Авраама. И пития Божия желаю, – Крови Его, которая есть любовь нетленная и жизнь вечная»¹³¹. Назвав Евхаристический хлеб Плотию Сына Божия, которую Он принял на земле от семени Авраама и Давида, святой Игнатий далее называет Евхаристию нетленною, давая этим разуметь, что он верует в присутствие в ней нетленной Плоти и Крови Господа.

Аналогичное свидетельство о Божественной сущности Евхаристии находится и в творении святого Иустина Мученика. Он по данному вопросу неоднократно выступал апологетом, защищая христиан от возводимых на них обвинений в ядении человеческой плоти и крови во время приношения Евхаристии.

Так, в вышеупомянутой Первой Апологии, описав совершение Евхаристии, следующее за Крещением, святой Иустин, продолжая, говорит: «Пища эта у нас называется Евхаристиею, и никому другому не позволяется участвовать в ней, как только тому, кто верует в истину нашего учения, и омылся омовением в оставление грехов и в возрождение, и живет так, как предал Христос. Ибо мы принимаем это не так, как обыкновенный хлеб или обыкновенное питье: но как Христос, Спаситель наш, Словом Божиим воплотился и имел плоть и кровь для спасения нашего, таким же образом пища эта, над которой совершено благодарение чрез молитву слова Его и от которой чрез уподобление получает питание наша кровь и плоть, есть, как мы научены, Плоть и Кровь того воплотившегося Иисуса. Ибо Апостолы, в написанных ими сказаниях, которые называются Евангелиями, предали, что им было так заповедано: Иисус взял хлеб, и благодарил, и сказал: «Это делайте в Мое воспоминание, это есть тело Мое», – подобным образом Он взял чашу, и благодарил, и сказал: «Это есть кровь Моя», – и подал им одним»¹³².

В рассматриваемом месте заслуживает особенного внимания тот факт, что святой Иустин, несмотря на то что имел прямою целью защиту христианской Церкви от обвинений в употреблении ею при Евхаристии человеческой плоти и крови, нисколько не отрицает того, что действительно в Евхаристии присутствует Плоть и Кровь Христова. Он не отрицает также и того, что христиане действительно приобщаются этой Плоти и Крови, не прибегая при этом ни к какому человекоубийственному преступлению. Объясняя далее сущность Евхаристического приношения, он ясно говорит, что для Евхаристии приносятся обыкновенный хлеб и вино с водою, которые после произнесения над ними указанных Христом слов молитвы перестают уже быть простыми, а становятся Плотию и Кровию Христовою. Защищая таким образом пред язычеством христианское учение о Таинстве Евхаристии, святой Иустин тем самым засвидетельствовал современное ему верование всей христианской Церкви в действительное присутствие в Евхаристии Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа.

Подобным же образом о Таинстве Евхаристии учил и святой Ириней. Раскрывая свое учение о Евхаристии против гностиков, отвергавших воскресение плоти и участие ее в нетлении, святой Ириней писал: «Если не спасется она (плоть), то (значит) и Господь не искупил нас Своею кровию, и Чаша Евхаристии не есть общение Крови Его, и хлеб, нами преломляемый, не есть общение Тела Его. Ибо кровь может исходить только из жил и плоти и прочего, что составляет сущность человека, которою истинно сделалось Слово Божие и искупило нас Своею кровию, как Апостол Его говорит: «В Нем мы имеем искупление кровию Его и прощение грехов» (см.: Кол.1:14)»¹³³. Таким образом, обличая в данном месте гностиков, отвергавших воскресение нашей плоти, святой Ириней доказывает и несостоятельность их учения. Он говорит, что отрицание нетления и спасения плоти ведет к отрицанию истинности воплощения. Отрицание же в Нем истинной человеческой природы ведет к отрицанию искупления и присутствия действительного истинного Тела и Крови Христовой в Евхаристии, следовательно, к признанию в Евхаристии воображаемых только тела и крови.

Чтобы яснее показать, какая существует внутренняя связь между Приобщением Тела и Крови Христовой и воскресением плоти, святой Ириней в дальнейшем своем рассуждении говорит: «Так как мы члены Его и питаемся Его творением, а творение Он доставляет нам, повелевая восходить солнцу и падать дождю, как Ему угодно, то Чашу от сотворенного Он назвал Своею Кровию, от которой Он орошает нашу кровь, и Хлеб от творения исповедал Своим Телом, которым и укрепляет наши тела. Посему, когда растворенная Чаша и приготовленный Хлеб принимают Слово Божие и Евхаристия делается телом Христовым, которым укрепляется и поддерживается состав нашей плоти, то как они (еретики) говорят, что плоть не причастна дара Божия, который есть жизнь вечная, – (плоть) питающаяся от Тела и Крови Господа и составляющая член Его? Как и блаженный Павел в Послании к Ефессеям говорит: «Потому что мы члены тела Его от плоти Его и от костей Его» (см.: Еф.5:30), – говорит это не о каком-либо духовном и невидимом человеке, – ибо дух ни костей, ни плоти не имеет, – но о составе истинного человека, – составе из плоти, нервов и костей, этот-то состав питается от Чаши Его, которая есть Кровь, и растет от Хлеба, который есть Его Тело»¹³⁴. Если возможно, далее продолжает святой отец, что пшеничное зерно, несмотря на то что проходит период тления, «во многом числе восстает чрез Дух Божий» и может, принимая Слово Божие, делаться Евхаристиею, которая есть Тело и Кровь Христова, то что удивительного, если истлевшие тела наши «восстанут, когда Слово Божие дарует им воскресение во славу Бога и Отца»¹³⁵.

Всему здесь сказанному о взаимной связи нетления плоти с приобщением Евхаристии можно сделать краткое обобщение следующего содержания: тело Христово со всеми своими членами тлению не причастно, мы же являемся членами Христова тела, плотью от плоти Его и костью от кости Его, потому что питаемся не невидимым, духовным, а истинным Его телом. Тело же и кровь Христову составляют хлеб и вино, которые по принятии в себя Слова становятся истинным телом и кровию Его. Нет ничего удивительного, что по всемогущему действию этого же Слова, образовавшему из тленного хлеба и вина Свое тело и кровь, дастся некогда и нашим телам нетление.

Имеются у святого Иринея и другие места, свидетельствующие о веровании святого отца в действительное присутствие в Евхаристии Тела и Крови Христовой¹³⁶, но для подтверждения истины считаем достаточным и указанных.

Климент Александрийский в своей книге «Педагог», излагая вначале обряд вкушения новокрещенными молока и меда, дает затем обширное аллегорическое изображение питания разумной души в Таинстве Евхаристии. Он говорит: «Логос для дитяти все – и отец, и мать, и воспитатель, и кормитель. Ядите, – говорит Он, – Мою Плоть и пейте Мою Кровь. Эту-то собственную Пищу подает нам Господь, раздавая Свою Плоть и изливая Свою Кровь; после чего ничего не достает детям для их возрастания. О, чудное Таинство! Он повелевает нам отречься от древнего и плотского тления, равно как от древней пищи, и, принявши новый образ жизни по Христу, принявши, если возможно, Его Самого и положивши в себе самих, заключить в своем сердце Спасителя, чтобы этим умирить страсти нашей плоти»¹³⁷.

Продолжая затем объяснять слова Евангелия от Иоанна (см.: Ин.6:32–33, 51) о хлебе небесном, он говорит: «Здесь нужно заметить таинственное значение хлеба, что Он (Господь) называет его Плотию, – Плотию, которая воскресает подлинно чрез огонь, как восстает из тления и сеяния пшеница, и таким образом составляется на радость Церкви, как испеченный хлеб. И хлеб, который Я дам, Плоть Моя. Плоть орошается кровью, кровь же аллегорически обозначается вином; а нужно знать, что как хлеб, искрошенный в смешение (вина с водою), вбирает в себя вино и оставляет водянистые частицы, так и Тело Господа, Хлеб Небесный, впивает в себя Кровь, питая в нетлении тех из людей, которые суть небесные, оставляя для тления одни только оные плотские пожелания.

Таким образом, Слово аллегорически обозначается многими выражениями: «снедь, плоть, пища, хлеб, кровь, молоко""¹³⁸. Несмотря на крайнее аллегорическое изображение Таинства Евхаристии, сближающее ее с разными отдаленными от нее вещественными предметами, однако в сочинении Климента Александрийского все же содержатся истинные взгляды на это Таинство. Сквозь густой аллегорический покров, под которым он скрывает свои истинные понятия, просвечивается общецерковная вера в Евхаристию как жертву, в которой Христос всякий раз приносит Сам Себя для всецелого освящения человека по телу и по душе.

Святой Киприан в своих творениях также выражает со всей ясностью несомненную и живую веру в действительное присутствие в Евхаристии Тела Христова. Так, например, в своих сочинениях «Книга о падших» и «Послание к Мученикам», излагая недопустимые факты, когда некоторые из падших, без получения разрешения грехов чрез Таинство Покаяния, недостойно приступали к Евхаристии, святой Киприан, укоряя пресвитеров, допустивших их до Причастия, писал: «Пресвитеры, не имея ни страха Божия, ни уважения к епископу, вопреки закону евангельскому прежде принесения Покаяния падшими, прежде исповедания самого тяжкого и величайшего преступления дерзают возносить за них жертву и преподавать им Евхаристию, то есть ругаться над Святым Телом Господа»¹³⁹...

Относительно же самих недостойно приступающих к Евхаристии он писал: «Они (чрез это) делают насилие Телу Его (Господа) и Крови и таким образом рука­ ми и устами грешат теперь против Господа более, нежели тогда, когда отверглись Господа»¹⁴⁰.

В частности же, касаясь гибельных случаев недостойного Приобщения Святых Таин, святой Киприан указывает на одну малолетнюю девочку, после вкушения идольской пищи приобщившуюся Евхаристии, но подвергшуюся чрез это сильной рвоте. По поводу этого случая он замечает: «Питие, освященное в Кровь Господню, изверглось из оскверненных внутренностей»¹⁴¹.

В этой же «Книге о падших» святой отец указывает на другой случай принятия оскверненным в руки частей Таинства, которые пред употреблением превратились в пепел. По поводу этого факта святой Киприан замечает: «Этим случаем указано, что Господь отступает, когда отрекаются Его, и что приемлемое нисколько не служит к спасению недостойных, так как спасительная благодать по удалении святости обращается в пепел»¹⁴².

Таким образом, все вышеприведенные суждения святых отцов древней Церкви о Таинстве Евхаристии с очевидною наглядностью свидетельствуют о их искренней и живой вере в действительное присутствие в Евхаристии Тела и Крови Христовой, а вместе с отцами и вся древняя Церковь исповедовала эту истину именно в том смысле, что в освященном хлебе и вине присутствует Сам Господь наш Иисус Христос по Божеству и человечеству.

Необходимо также указать, что древняя Церковь всегда и повсеместно веровала, что со времени освящения Святых Даров в истинное Тело и Кровь Христа Спасителя Он в этом Таинстве присутствует постоянно, независимо от того будут ли употреблены Святые Дары или нет. На основании этой веры в практике древней Церкви существовал особый обычай – отсылать освященные Дары чрез диаконов христианам, не присутствующим в храме во время освящения и Причащения Таинства Евхаристии¹⁴³, а также исповедникам и мученикам, заключенным в темницах¹⁴⁴.

Что касается власти совершать Таинство Евхаристии, то древняя Церковь всегда усвояла это право епископам и поставленным чрез них пресвитерам. Так, например, святой Игнатий Богоносец об этом говорит: «Без епископа никто не делай ничего относящегося до Церкви. Только та Евхаристия должна почитаться истинною, которая совершается епископом или тем, кому он сам предоставит это... Не позволительно без епископа ни крестить, ни совершать вечерю любви, напротив, что он одобрит, то и Богу приятно, чтобы всякое дело было твердо и несомненно»¹⁴⁵.

Святой Иустин тоже довольно ясно свидетельствует об этом при описании им совершения первой Евхаристии для новокрещенных. «После того, – говорит святой Иустин, – как омоется таким образом уверовавший и давший свое согласие, мы ведем его к так называемым братьям в общее собрание для того, чтобы со всем усердием совершить общие молитвы как о себе, так и о просвещенном, и о всех других повсюду находящихся, дабы удостоиться нам, познавши истину, явиться и по делам добрыми гражданами и исполнителями заповедей, для получения вечного спасения. По окончании молитв мы приветствуем друг друга лобзанием. Потом к предстоятелю братий приносятся хлеб и чаша воды и вина: он, взявши это, воссылает именем Сына и Духа Святого хвалу и славу Отцу всего и подробно совершает благодарение за то, что Он удостоил нас этого»¹⁴⁶.

Святой Киприан в своей «Книге о падших» также свидетельствует, что право совершать Евхаристию в его время принадлежало только законно поставленным священнослужителям. Так, например, обличая падших, которые без примирения с Церковью дерзали приобщиться Святых Таин, он говорит, что они негодуют на священников Божиих за то, что не вдруг допускают их к принятию нечистыми руками Тела Господня и к питию оскверненными устами Крови Господней¹⁴⁷. Диаконам в древней Церкви эта власть никогда не представлялась. Они должны были только присутствовать и служить епископам или пресвитерам при совершении ими Таинства Евхаристии, а потом уже разделять верующим Тело Христово и подносить им Чашу для Приобщения. Так, святой Иустин, продолжая вышеприведенное описание, говорит: «После благодарения предстоятеля и возглашения всего народа, так называемые у нас диаконы дают каждому из присутствующих приобщаться Хлеба, над которым совершено благодарение, и Вина и воды и относят к тем, которые отсутствуют»¹⁴⁸.

Приобщаться Святых Таин, как видно из творений святых отцов рассматриваемого периода, в древней Церкви могли лишь только одни христиане, которые приняли Таинство Крещения. Свидетельство об этом находится у святого Иустина¹⁴⁹, а также Климента Александрийского¹⁵⁰. Кроме этого, в древней Церкви, как и в наше время, Причастия сподоблялись не только одни взрослые верующие, но и малые младенцы, в освящение душ и телес их и в восприятие благодати Господней.

Свидетельство об этом находится в творении святого Киприана, который в «Книге о падших» описывает такой случай: «Какие-то родители, убегая в тревоге и суматохе (во время гонения), оставили маленькую дочь свою на попечении кормилицы. Та отнесла ее к правителям; а они... дали ей съесть пред идолом... хлеба, смешанного с вином, оставшимся от идоложертвенных приношений. Впоследствии дочь передана была матери, но девочка не могла ни обнаружить, ни высказать совершившегося злодеяния, так же как она не могла и прежде ни понимать его, ни воспротивиться ему. И так по неведению случилось, что мать принесла ее с собою, когда мы совершали Божественную службу. Малютка, очутившись среди нас и не в состоянии будучи выдержать наших молитв и молений, стала всхлипывать и, как умоисступленная, метаться во все стороны... Когда же, по окончании Божественной службы, диакон стал подносить Чашу присутствующим и, по принятии прочими, дошла до нее очередь, – малютка, по вдохновению свыше, отворотила свое лицо, стиснувши губы, зажала рот, отказывалась от Чаши. Однако диакон настоял и, несмотря на сопротивление, влил ей в рот немного Таинства. Тогда последовала икота и рвота. Евхаристия не могла оставаться в теле и устах поврежденных; питие, освященное в Кровь Господню, изверглось из оскверненных внутренностей»¹⁵¹.

Приобщение Святых Таин в древней Церкви совершалось под обоими видами, свидетельство, о чем находится у святого Иустина¹⁵², святого Иринея¹⁵³, святого Киприана¹⁵⁴.

Указывая на разные стороны и свойства Таинства Евхаристии, отцы Церкви в своих творениях касались и спасительных плодов этого благодатного Таинства.

В частности, они указывали, что Евхаристия, как спасительная Пища, питает и подкрепляет наше тело и душу, а вместе с тем способствует к уврачеванию наших духовных болезней и очищению грехов, соделывая нас твердыми в подвигах благочестия. Например, святой Киприан в Послании к Корнелию, изображая великие и спасительные плоды Святой Евхаристии, сообщающей душевную и телесную крепость и силу приобщающимся, говорит: «Как мы научим и убедим кого-нибудь пролить кровь свою за исповедание имени (Христова), если идущим на брань откажем в Крови Христовой? Или как мы сделаем их способными испить мученическую чашу, если прежде не допустим их в Церкви, по праву общения, к питию Чаши Господней»¹⁵⁵. В другом же Послании он говорит: «... вооружим десницу мечом духовным, чтобы она храбро отринула скверные жертвы, чтобы, помня Евхаристию, воспринявшую в себя Тело Господа, обняла Его».

Святой Иустин в разговоре с Трифоном-иудеем о плодах Святой Евхаристии так говорит: «Приношение пшеничной муки (в Ветхом Завете), которую велено было приносить за очистившихся от проказы, было прообразом хлеба Евхаристии, который заповедал приносить Господь наш Иисус Христос в воспоминание страдания, подъятого Им за людей, очищающих свои души от всякого греха»¹⁵⁶.

Святой Ириней в отрывках из утраченных его сочинений, делая сравнения новозаветных приношений с ветхозаветными, говорит: «Эти приношения не по закону... а по духу; ибо должно поклоняться Богу в духе и истине. А посему и приношение Евхаристии есть не плотское, но духовное и по всему чистое. Ибо мы приносим Богу хлеб и чашу благословения, благодаря Его за то, что Он повелел земле произрасти эти плоды в нашу пищу; и затем, совершив приношение, призываем Святого Духа, чтобы Он показал эту жертву: хлеб – Телом Христовым и Чашу – Кровию Христовой, дабы принявшие сии вместообразы получили прощение грехов и жизнь вечную»¹⁵⁷.

Тот же святой отец в другом месте о плодах Таинства Евхаристии говорит следующее: «Так как мы члены Его и питаемся Его творением, а творение Он доставляет нам, повелевая восходить солнцу и падать дождю, как Ему угодно, то Чашу от сотворенного Он назвал Своею Кровию, от которой Он орошает нашу кровь, и Хлеб от творения исповедал Своим Телом, который и укрепляет наши тела»¹⁵⁸.

Наконец, святые отцы древней Церкви, указывая на Святую Евхаристию как на Таинство, дающее человеку благодатную силу и прощение грехов, еще свидетельствовали, что Святая Евхаристия приобщающимся дарует залог будущего воскресения и вечно-блаженной жизни.

Так, например, святой Игнатий Богоносец в вышеприведенном уже нами Послании говорит, что еретики, «отметая дар Божий... умирают в своих прениях. Им надлежало бы держаться любви (Евхаристии), чтобы воскреснуть»¹⁵⁹.

В Послании же к Ефесянам он еще яснее говорит, что «Евхаристия есть врачевство для бессмертия, предохранительное средство, чтобы не умереть, но чтобы всегда жить в Иисусе Христе»¹⁶⁰.

Святой Ириней, ставивший своей конечной целью опровергнуть ложное учение гностиков, отрицавших воскресение плоти, убедительно удостоверяет нас в том, что Таинство Евхаристии действительно является источником воскресения для верующих и залогом к наследию вечно-блаженной жизни. «Тела наши, приобщаясь Евхаристии, – говорит он, – уже не суть тленны, но имеют надежду воскресения в жизнь вечную»¹⁶¹. И еще: «Питаемые от нее (Евхаристии) тела наши, погребенные в земле и разложившиеся в ней, в свое время восстанут, так как Слово Божие дарует им воскресение во славу Бога и Отца, Который это смертное облекает бессмертием и тленному даром дает нетление»¹⁶².

По поводу этой стороны Таинства Евхаристии имеются свидетельства у святого Иустина, Климента и у святого Киприана Карфагенского. Они единодушно утверждают, что, соединяясь теснейшим образом со Христом чрез Причащение Его Тела и Крови, причастник становится участником бессмертия и будущего воскресения в вечно-блаженную жизнь.

В заключение необходимо еще указать на постоянное верование древней Церкви в Евхаристию как жертву Богу Отцу – хвалебно-благодарственную за явленные Им во Христе Иисусе благодеяния, и вместе – умилостивительную, приносимую за всех благочестиво живущих и умерших о их спасении и оставлении грехов.

Святые отцы древней Церкви, толкуя пророческое место пророка Малахии¹⁶³, предвозвещающее в будущем приношение во всех народах чистой жертвы Богу, разумели под этой жертвой Святейшую Евхаристию как жертву новую, чистую и богоугодную, которая приносится на всяком месте и за всех людей. Поэтому в их творениях содержатся ясные и неизменные свидетельства, что Евхаристия есть не только священная Трапеза, но и жертва Богу.

Так, святой Игнатий Богоносец говорит: «Старайтесь пользоваться одною Евхаристиею, ибо одна Плоть Господа нашего Иисуса Христа и одна Чаша по единству Крови Его, один жертвенник, как и один епископ»¹⁶⁴.

Святой Иустин также свидетельствует об этом, говоря: «Мы приносим во имя Его все жертвы, которые заповедал приносить Иисус Христос, то есть в Евхаристии Хлеба и Чаши. Сии-то жертвы, приносимые христианами на всяком месте, Бог, приемля, свидетельствует, что они благоугодны Ему (см.: Мал.1:10–11)»¹⁶⁵.

Святой Ириней говорит: «Иисус Христос научил новому приношению Нового Завета, которое Церковь, приняв от Апостолов, по всему миру приносит Богу... так предызобразил Малахия, один из двенадцати Пророков: несть воля Моя в вас (Мал.1:10) и прочее, ясно показывая чрез это, что, хотя первый (то есть иудейский) народ перестанет приносить жертвы Богу, но будет приноситься Ему жертва на всяком месте, и притом чистая, и имя Его будет прославляться между язычниками»¹⁶⁶.

Подобное рассуждение имеется и в творении святого Киприана, который в Послании к Цецилию говорит: «Кровь Христова не приносится, если нет в Чаше вина, и освящение жертвы Господней совершается неправильно, если наше приношение и жертва не будут соответствовать страданию. Ибо если Иисус Христос, Господь и Бог наш, Сам есть верховный Священник Бога и Отца, и первый принес Самого Себя в жертву Отцу, и заповедал творить сие в воспоминание о Нем, то, значит, тот священник истинно совершает дело Христа, который подражает тому, что совершил Христос, и тогда приносит в Церкви истинную и полную жертву Богу Отцу, когда приносит так, как приносил Сам Христос»¹⁶⁷.

Обобщая все вышесказанные свидетельства святых отцов древней Церкви относительно Таинства Евхаристии, необходимо сделать следующие выводы:

1) Таинство Евхаристии в древней Церкви признавалось за такое священнодействие, в котором Сам Христос присутствует с Своим истинным Телом и с Своею истинною Кровию;

2) необходимым для Евхаристии веществом древняя Церковь всегда признавала чистый пшеничный квасный хлеб и виноградное вино, растворенное водою;

3) временем таинственного пресуществления Евхаристического хлеба и вина в истинное Тело и Кровь Христа Спасителя древняя Церковь признавала момент провозглашения священнослужителем слов, сказанных Спасителем на Тайной вечере: примите, ядите: сие есть Тело Мое... пиите от нея вси: сия есть Кровь Моя , – а также молитвы к Богу о ниспослании Святого Духа на предлежащие Святые Дары;

4) приобщаться Святых Таин имели право только одни христиане, омывшиеся в водах Крещения. Кроме этого, допускались до Причастия не только взрослые, но и младенцы, в освящение душ и телес их;

5) право совершать Таинство Евхаристии в древней Церкви усвоялось одним только епископам и пресвитерам;

6) наконец, Евхаристия в древней Церкви всегда признавалась угодною Богу жертвою, подающею приносящим ее и причащающимся ей оставление грехов и залог вечной жизни.

В трех спасительных Таинствах Церкви, рассмотренных нами выше, преподается человеку все обилие духовных дарований, необходимых для того, чтобы он мог стать истинным христианином.

Возрожденный в Таинстве Крещения, облагодатствованный дарами Святого Духа в Миропомазании, питаемый пречистым Телом и Кровию Христовою в Таинстве Евхаристии, христианин, хотя и становится обновленным человеком, однако постоянно пребывать на этой нравственной высоте, в силу его человеческой немощи и господствующего в мире зла, он не может. Поэтому он грешит снова и ниспадает с высоты благодати. Необходимо, отсюда, средство, которое бы очищало согрешающего от грехов и удалившегося чрез них от Бога опять воссоединяло с Ним. Милосердный Господь, не желающий смерти грешника, но готовый всегда простить исповедующих пред Ним свои грехи и очистить их от неправды, установил в Своей Церкви особое священнодействие, называемое Таинством Покаяния, в котором пастырь Церкви, данною ему властью и силою Духа Святого, разрешает кающегося христианина от всех грехов, совершенных им после Крещения.

Учение о Покаянии как церковном Таинстве с полной ясностью раскрыто в творениях вышеупомянутых древних святых отцов Церкви. Приписывая Таинству Покаяния одинаковую силу с Таинством Крещения, отцы Церкви очень часто называют его «вторым Крещением», иногда «Исповедью» или «разрешением».

Установленное Самим Господом Иисусом Христом Таинство Покаяния постоянно существовало в Церкви, и ее пастыри всегда пользовались богодарованным им правом вязать и решить.

Первое указание на Таинство Покаяния находится в Послании святого Климента Римского, написанном им к Коринфской Церкви по поводу внутрицерковных беспорядков.

Указав на все зло, которое происходит от внутрицерковных несогласий, святой Климент призывает коринфских христиан к Покаянию, потому что оно всем возможно и необходимо, «так как драгоценная кровь Спасителя была пролита для нашего спасения и всему миру принесла благодать Покаяния»¹⁶⁸.

Под благодатью Покаяния святой Климент в дан­ ном случае разумеет не Таинство Крещения, а в собственном смысле Покаяние – исповедание грехов. Поставив в пример покаяние ниневитян, даровавшее им спасение, святой отец замечает: «Итак, Он всех Своих возлюбленных хочет сделать участниками Покаяния, и утвердил это всемогущею Своею волею»¹⁶⁹.

Увещевая, затем, возмутившихся коринфян к исповеданию греха и к покорности, он говорит: «Лучше исповедать грехи пред человеком, нежели ожесточать сердце»¹⁷⁰, ибо «Господь владеет всем, ни в чем не нуждается, кроме того, чтобы мы исповедовали (свои грехи) пред Ним»¹⁷¹.

У святого Ерма учение о Таинстве Покаяния раскрыто в связи с учением о Таинстве Крещения.

Так, в книге «Пастырь» повествуется о том, как Ангел Михаил отрезал от нового дерева ветки и, раздавая их народу, потом обратно потребовал розданное. Тех, у которых ветви оказывались такими же зелеными, какими они их получили, Ангел отсылал в башню, давая им печать. Испорченные же ветви у других Ангел поручил пастырю, который, посадив их в землю, неоднократно поливал их водою. После такого ухода некоторые из этих ветвей зазеленели снова, некоторые оказались даже с плодами. По объяснению пастыря, поливка засохших ветвей означала не что иное, как Покаяние верующих, уже ранее крестившихся. После того как некоторые из засохших ветвей снова зазеленели, пастырь сказал Ерму: «Видишь, многие покаялись и получили спасение... Знай же... что велика и славна благость и милость Господа, Который дал духа способным покаяться»¹⁷².

Объяснив затем, кого означают люди с разными вида­ ми испорченных ветвей, пастырь в заключение говорит святому Ерму: «Поди и скажи всем, чтобы покаялись и жили для Бога; потому что Господь по Своему милосердию послал меня дать всем Покаяние, даже и тем, которые по делам своим не стоят того, чтобы спастись... Все те, которые от всего сердца покаются и очистятся от всех дел не­ правды... получат от Господа исцеление прежних грехов»¹⁷³.

Из рассматриваемого места видно, что святой Ерм усвояет Покаянию такое же значение, как и Таинству Крещения. Покаянию, как и Таинству Крещения, он приписывает духовно-благодатные действия, выражающиеся в оставлении грехов кающимися и возрождение их к новой духовной жизни.

Святой Ириней о Таинстве Покаяния в сочинении «Против ересей» говорит, по различным поводам, неоднократно, однако же нигде не касается этого Таинства непосредственно, вследствие чего его учение о Покаянии представляется в виде отрывочных замечаний.

Так, например, в 1-й книге он ясно свидетельствует о существовании в его время публичной Исповеди, но нигде не упоминает о сакраментальной стороне этого Таинства.

Также и в других местах. Таковы примеры с женщинами, совращенными еретиками, которые, «обратившись в Церковь Божию, исповедали, как еретики увлекли их в плотские наслаждения»¹⁷⁴. Из дальнейшего повествования святого Иринея видно, что Покаяние продолжалось длительное время. Так, описывая случай растления одним еретиком жены диакона, он говорит, что она после своего обращения «все время проводила в исповедании греха, плача и рыдая о растлении, которому подверглась от этого чародея»¹⁷⁵.

В другом месте, рассуждая о последнем Суде и выражая при этом надежду, что покаявшимся Господь дарует жизнь вечную, он говорит: «Бог нечестивых, неправедных, беззаконных и богохульных людей пошлет в огонь вечный, напротив, праведным и святым, соблюдавшим заповеди Его и пребывавшим в любви к Нему от начала или по раскаянии, дарует жизнь, подаст нетление и сотворит вечную славу»¹⁷⁶. Таким образом, хотя святой Ириней прямо и не касался Таинства Покаяния, тем не менее он совершенно ясно свидетельствует о существовании в его время Исповеди, а, следовательно, и наличии самого Покаяния как Таинства.

Учение Климента Александрийского о Таинстве Покаяния отличается также общим характером, не дающим возможности установить ни участия иерархии в акте Покаяния, ни сакраментального значения отпущения грехов священником.

В его «Строматах» находится много мест, говорящих об очищении впадших после Крещения в грехи, но все эти места слишком общи, чтобы можно было из них сделать какой-либо вывод в пользу учения о Таинстве Покаяния. Так, например, он описывает состояние грешника, находящегося в высшем классе кающихся – несущих публичное Покаяние. Заметив сначала, что в высшей Церкви есть достигшие уподобления Божеству, чрез совершение добрых дел, и есть овцы, которые не от двора сего, «удостоенные иного места, соответственно своей вере», и что одною верою нельзя спастись, а нужны и дела, продолжает: «Итак, верующий, совлекающийся страстей, чрез многое исправление переходит к самому большему наказанию, лучшему сравнительно с предыдущим его состоянием, принося Покаяние по свойству тех грехов, которые совершил после Крещения.

Он врачуется еще более, или еще пока совсем даже не получая того, в чем участвующими видит других»¹⁷⁷.

Далее Климент говорит, что такой человек терпит стыд и терзается сожалением потерянного им, постоянно чувствует скорбь, что он, как недостойный, не находится вместе с теми, которые по справедливости почтены славою.

В этих словах нельзя не видеть изображения состояния кающегося, находящегося среди верных. Имеются и другие места в «Строматах», аналогичные вышеприведенному, в которых специально догматического учения о Таинстве Покаяния не содержится, кроме общей мысли, что Покаяние есть средство к возвращению духовной жизни.

Более замечательное место о Покаянии встречается в сочинении Климента «Какой богач спасется». Здесь находится рассказ об юноше, сделавшемся после Крещения разбойником. В рассказе повествуется следующее: апостол Иоанн, проповедуя Евангелие, прибыл в Ефес и здесь узнал о юноше, который был предметом его особенных попечений, и что он сделался атаманом разбойников; святой Иоанн сам отправился к разбойникам и, встретив юношу атамана, своей любовью пробудил в нем глубокое чувство раскаяния. Юноша, скрывая правую руку, преступную во многих убийствах, умолял старца (о прощении) воплями, насколько было возможно, чтобы вторично (таким образом) получить Крещение слезами. Апостол же клятвенно уверял, что нашел для него прощение у Спасителя. Он сам умолял Бога обильными молитвами, вместе с покаявшимся разбойником, соратоборствуя в постоянных постах, а также воспитывая его мысль разнообразными и прекрасными речами своими, он оставил юношу не прежде, как восстановил его в Церкви, и тем дал великий пример истинного Покаяния и великое доказательство возрождения¹⁷⁸.

Это место ясно свидетельствует о чрезвычайной важности Покаяния, равенства последнего с Крещением, однако же оно не разъясняет только, какое именно участие в деле окончательного восстановления юноши в Церкви принимал апостол Иоанн как иерархическое лицо.

Учение святого Киприана о Таинстве Покаяния раскрыто главным образом в Посланиях, написанных им по поводу расколов, явившихся в Карфагене и Риме. Как известно, раскольники подрывали учение о богодарованных иерархии правах и власти, первые – чрез распространение иерархических полномочий на простых верующих, вторые – чрез совершенное отрицание этих полномочий. Все эти обстоятельства заставили святого Киприана раскрыть, с одной стороны, значение иерархии при совершении публичного Покаяния, а с другой – показать благодатные плоды Покаяния как Таинства, выражаемые в прощении грехов. Поэтому в своих Посланиях по поводу раскольников святой Киприан более ясно, нежели предшествующие святые отцы, передал древнецерковное учение о Таинстве Покаяния. Например, касаясь вопроса незаконности присвоения исповедниками права разрешать падших от грехов, а также необходимости Покаяния для падших, святой Киприан говорит: «Хорошо ли... желать, чтобы кто-либо мог, вопреки Судии, прощать без разбора и отпускать грехи?.. Заповедуют мученики сделать что-нибудь? Если это справедливо, позволительно, не противно Самому Господу, то священник Божий должен сделать...»¹⁷⁹.

«Грешники и в меньших грехах должны приносить Покаяние в продолжение поставленного времени, должны, по уставу благочиния, совершать Исповедь и потом уже чрез возложение руки епископа и клира получать право общения, а теперь, в такое тяжкое время... их допускают к общению, возглашают в молитвах их имя, – и без принесения ими Покаяния, без совершения Исповеди, без возложения на них руки епископа и клира, – преподается им Евхаристия...»¹⁸⁰.

Рассматриваемое место характерно тем, что оно свидетельствует, что Таинство Покаяния во времена святого Киприана состояло из трех частей: Покаяния, исповеди и возложения рук епископа и пресвитера. Под первым Покаянием, видимо, должно разуметь объявление грешником своей виновности на Исповеди у священника, который, по раскрытии грехов кающимся, налагал на него, соответственно его проступкам, внешние покаянные подвиги, как духовно-врачебное средство.

Это был период так называемой публичной Исповеди, которая иногда продолжалась (в зависимости от тяжести греха) длительное время.

На эту сторону Таинства Покаяния, то есть на наложение внешних покаянных подвигов, святой Киприан обращал немаловажное внимание, например, по этому поводу он так говорит: «Кто согрешающего нежит льстивыми ласками, тот только более располагает его ко греху и не подавляет преступлений, а питает. Но кто строгими советами изобличает брата, тот содействует его спасению. ихже аще люблю, – говорит Господь, – обличаю и наказую (Апок.3:19).

Так надлежит и священнику Божию не обманывать льстивыми услугами, но промышлять о спасительных лекарствах. Не искусен тот врач, который слегка только ощупывает напухающие извилины ран: сохраняя заключенный внутри, в глубоких впадинах, яд, он только усиливает его силу. Надобно открыть рану, рассечь и, очистивши от гноя, приложить к ней сильнейший пластырь. Пусть больной вопиет, пусть кричит, пусть жалуется на нестерпимую боль; он будет благодарить потом, когда почувствует себя здоровым»¹⁸¹.

Наконец, под возложением рук епископа необходимо разуметь тот главный акт в Таинстве Покаяния, при котором кающийся разрешается от всех грехов.

На вышеописанный порядок Покаяния святой Киприан указывает, что существующий порядок Покаяния установлен Самим Господом.

Власть совершать Таинство Покаяния древняя Церковь, следуя заповеди Спасителя (см.: Мф.18:18), всегда усвояла епископам и поставленным чрез них пресвитерам. Свидетельство об этом, кроме вышеприведенного (у святого Киприана), содержится частично в Послании святого Климента Римского, святого Игнатия Богоносца и, косвенное, у святого Ерма в его книге «Пастырь».

Святой Климент, увещевая возмутившихся между коринфянами к Покаянию, исповеданию греха и покорности, писал: «Покоритесь пресвитерам и приимите вразумление к Покаянию»¹⁸². «Будем молиться о них, чтобы они послушались не нас, но воли Божией»¹⁸³.

Святой Игнатий Богоносец в Послании к Филадельфийцам говорит: «Всем кающимся Господь прощает, если они возвращаются к единению Божию и к собору епископа. Верую благодати Иисуса Христа, что Он разрешит вас от всяких уз»¹⁸⁴.

Из данного места видно, что святой Игнатий условием прощения грехов ставит не одно только внутреннее единение со Христом, но и обращение его к собору епископа. Только при соблюдении этих двух условий благодать Христова разрешит грешника от всяких уз.

Можно предполагать, что косвенное указание на видимое и посредство иерархии в примирении с Богом находится и у святого Ерма, в лице Ангела Покаяния, которого святой Ерм часто называет пастырем.

Может быть, что под образом пастыря, которому вверена власть Покаяния по всей земле, святой Ерм разумел церковную иерархию.

Судя по его деятельности, можно приходить к таким предположениям, что подтверждают и слова Ангела Михаила, сказанные святому Ерму об этом пастыре: «Скажи всем, что он в великой чести и славе у Бога и имеет великую власть и силу. Ему одному вручена власть Покаяния по всей вселенной. Ужели он не кажется тебе могущественным?»¹⁸⁵.

Обращают на себя внимание слова: «Ему одному вручена власть Покаяния по всей вселенной». Сопоставляя это выражение со словами Спасителя, сказанными Им святым Апостолам по поводу данной им власти вязать и разрешать (см.: Мф.18:18), приходит на мысль некоторая аналогия между вышеупомянутым Ангелом Покаяния и церковной иерархией.

Кроме этого, это предположение подтверждается другим местом, в котором говорится, что Бог повелевает пастырю, чтобы он загладил прежние грехи тех, которые от всего сердца покаялись и переменили свою прежнюю греховную жизнь на жизнь безгрешную и правдивую¹⁸⁶.

Святой Киприан, кроме вышеприведенного свидетельства¹⁸⁷ по данному вопросу, говорит еще и в других местах своих творений.

Так, например, в «Книге о падших», касаясь тех, которые, хотя и не сделали никакого важного преступления, а только помыслили о нем, однако же прибегают к Исповеди, святой Киприан хвалит их за то, что они «с сокрушением и в простоте исповедуют это пред священниками Божиими, раскрывают совесть свою, полагают пред ними бремя души своей и ищут спасительного врачевства для своих даже малых и неопасных ран»¹⁸⁸.

Обращаясь же затем к падшим, говорит: «Умоляю вас, возлюбленнейшие братья! Пусть каждый исповедует свой грех, пока согрешивший находится еще в этом мире, – пока Исповедь его может быть принята, – пока удовлетворение и отпущение, при посредстве священников, угодно Господу»¹⁸⁹.

Таким образом, древние отцы Церкви утверждали, что власть разрешать на земле грехи принадлежит, после святых апостолов, епископам и пресвитерам.

Приступить к Таинству Покаяния в древней Церкви могли одни только христиане, которые после того, как очистились от всех грехов в Таинстве Крещения, снова согрешали.

От приступающих к Таинству Покаяния в древней Церкви, по учению вышеупомянутых святых отцов, требовалось, как и в наше время, – во-первых, сокрушение о грехах, во-вторых, твердое намерение впредь исправить свою жизнь, в-третьих, вера во Иисуса Христа и надежда на Его милосердие и, в-четвертых, устное исповедание грехов пред священником.

Обо всех этих условиях содержатся ясные указания в творениях святых отцов рассматриваемого периода.

Например, святой Киприан писал к падшим: «Вы, братия возлюбленнейшие... каясь и сокрушаясь, рассмотрите ваши грехи; сознайте тягчайшую вину своей совести, откройте очи сердца к уразумению вашего преступления... Чем больше мы согрешили, тем более мы должны оплакивать»¹⁹⁰.

В другом месте тот же святой отец, увещевая падших, говорит: «Обратимся ко Господу всем сердцем и, выражая раскаяние во грехе истинными скорбями, будем молить милосердие Бога. Да повергнется пред Ним душа, да удовлетворит Ему сокрушение Гнев и оскорбление Его умилостивим в посте, и в плаче, и в рыдании, как Он Сам увещевает... Принесите полное Покаяние, докажите скорбь сокрушающейся и рыдающей вашей души»¹⁹¹.

На устное исповедание грехов пред священником весьма ясно указывает святой Киприан, который о находящихся в числе кающихся падших писал: «В случае постигшего их какого-либо бедствия и опасной болезни, они могут исповедать свой грех пред всяким, какой случится, пресвитером... чтобы по возложении на них руки в Покаяние, они отошли ко Господу с миром»¹⁹².

Святой Ириней повествует, как некоторые жены, увлеченные в ересь и нечестие гностиками, при своем возвращении в Церковь исповедали (ἐξομολογομένη) и грехи свои, и заблуждения, а другие, не желая подвергнуться этому испытанию, впали в отчаяние¹⁹³.

Кроме этих свидетельств, у святого Киприана находится еще ряд других мест, в которых он утверждает, что, несмотря на наличие публичной Исповеди, частная Исповедь пред священником с возложением руки его является в Таинстве Покаяния существенно важным и необходимым¹⁹⁴.

Видимую сторону Таинства Покаяния в древней Церкви, как и в наше время, составляло: а) исповедание грехов, произносимое кающимся христианином пред священнослужителем, и: б) разрешение грехов, произносимое священнослужителем.

Что же касается формулы разрешения, употребляемой в древней Церкви, то об этом никаких указаний в творениях святых отцов не встречается.

Свидетельства святых отцов о видимой стороне Таинства Покаяния приводились раньше.

Невидимую сторону Таинства Покаяния составляло: непосредственное отпущение грехов и оправдание и высвобождение от вечных наказаний за грехи и надежда на вечное спасение.

Свидетельство этому находится у святого Киприана, который в своих дивных полемических Посланиях весьма ясно изображает плоды Таинства Покаяния. Он считает, что, кроме нравственной пользы, приобретаемой подвигами Исповеди и публичного Покаяния, Таинство Покаяния является еще и средством для получения сверхъестественного врачевства, подаваемого благодатию Божиею. Сопоставляя Таинство Крещения с Таинством Покаяния, он говорит, что чрез грех падшие лишаются благодати Крещения, а чрез Покаяние изглаждается их вина.

Так, например, в Послании к Корнелию о раскольниках, святой Киприан говорит: «Они, оскорбивши Бога... лишились благодати, полученной в Таинстве Крещения, и не ищут помощи в Покаянии, заглаждающем вину»¹⁹⁵.

В другом месте, по поводу падших, дерзавших подходить к Чаше Причащения без Покаяния, святой Киприан о Таинстве Покаяния говорит так: «Они, ни во что вменивши (Покаяние)... прежде, чем загладить свои грехи, исповедать свое преступление, очистить совесть Таинством Покаяния и возложением руки священнической... насилуют Тело Его и Кровь Его и, таким образом, руками и устами грешат теперь против Господа более, нежели тогда, когда отверглись Господа»¹⁹⁶. Наконец, нужно указать еще на одну сторону Таинства Покаяния, имевшую место в древней Церкви, – это употребление епитимий.

Следуя заповеди Самого Спасителя (См.: Мф.18:18), древняя Церковь с самого начала своего существования употребляла свою власть в наложении епитимий. Это видно из свидетельств святого Иринея и святого Киприана.

Обобщая все вышесказанное святыми отцами древней Церкви о Таинстве Покаяния, можно сделать следующие выводы:

1) Таинство Покаяния в древней Церкви всегда признавалось таким благодатным священнодействием, в котором чрез видимое разрешение священником кающемуся грехов ему невидимо преподавалось разрешение от Самого Иисуса Христа;

2) необходимым условием со стороны кающегося к получению разрешения грехов всегда в древней Церкви считалось полное и искреннее раскаяние в своих грехах с устным исповеданием их пред священником.

Таинство Священства является одним из важных христианских Таинств. В этом Таинстве преподается священнослужителю право на совершение остальных всех Таинств. Не всякий верующий в Иисуса Христа может считаться совершителем Божественных Таинств, а лишь только пастыри Церкви, законно на то поставляемые в особом Таинстве, называемом Таинством Священства. Под именем Таинства Священства разумеется такое священнодействие, в котором чрез молитвенное возложение архиерейских рук на главу избранного лица на него низводится Божественная благодать, содействующая ему в прохождении его пастырского служения.

У святых отцов древней Церкви это Таинство называется еще Таинством Рукоположения, с возведением в священный сан. Имея в своем основании Божественное установление, Таинство Священства с самого начала существования Церкви всегда считалось за особое благодатное священнодействие, которое ведет свое начало от Господа Иисуса Христа и Его Апостолов. В творениях вышеупомянутых отцов древней Церкви содержатся ясные указания, подтверждающие достоверность этого свидетельства.

Первое указание об этом встречается в творениях мужей апостольских. Так, святой Климент Римский, в Послании к Коринфянам, упомянув вначале, что Апостолы были посланы Христом, говорит: «Проповедуя по различным странам и городам, они (Апостолы) первенцев из верующих, по духовном испытании, поставляли в епископы¹⁹⁷ и диаконы для будущих верующих. И это не новое установление»¹⁹⁸. «Они же (Апостолы), поставив вышеозначенных служителей, присовокупили закон, чтобы, когда они почиют, другие испытанные мужи принимали на себя их служение»¹⁹⁹.

Заключая затем свою речь обращением к восставшим против иерархии коринфянам, он говорит: «Итак, почитаем несправедливым лишать служения тех, которые поставлены были самими Апостолами или после них другими достоуважаемыми мужами, с согласия всей Церкви»²⁰⁰. Таким образом, святой Климент ясно говорит, что поставление в иерархические степени в древней Церкви совершалось «достоуважаемыми мужами», то есть преемниками святых Апостолов. Апостолы же – это полномочие получили чрез Христа от Самого Бога. Кроме этого, святой Климент указывает, что, хотя поставление в иерархические степени происходило с согласия всей Церкви, однако акт поставления совершенно отличался от такого избрания, так как он совершался «достоуважаемыми мужами», по своим полномочиям схожими с Апостолами.

То же самое подтверждает в своих Посланиях святой Игнатий Богоносец. Так, например, в Послании к Филадельфийской Церкви он говорит: «Приветствую ее Кровию Иисуса Христа, которая есть вечная и непрестающая радость для верующих, особенно если они находятся в единении с епископом и его пресвитерами и диаконами, указанными по мысли Иисуса Христа, которых по благоволению Своему Он утвердил непоколебимо Святым Духом Своим»²⁰¹. Характерною особенностью данного свидетельства являются слова, которыми святой Игнатий указывает, что иерархические лица поставляются чрез указание по мысли Иисуса Христа, а затем утверждение их в иерархическом достоинстве совершается собственною волею Иисуса Христа чрез Духа Святого. Под «указанием по мысли Иисуса Христа» в данном месте, вероятно, разумеется свидетельство верующих о известном лице, как бы голос Самого Бога, которое затем чрез апостольских преемников облекалось благодатию Святого Духа в иерархическое звание.

Святой Ириней в своем сочинении также довольно ясно свидетельствует о богоучрежденности как Таинства Священства, так и иерархического служения. Раскрывая учение о Церкви против гностиков, он попутно касался и учения об иерархии. Хотя он главным образом раскрывал преемство иерархии от Апостолов в отношении учения, тем не менее, на основании его слов, можно предполагать, что под преемством он разумел и тот таинственный акт Таинства Священства, сообщающий избранному лицу дары благодати Божией. «В Церкви, – говорит святой Ириней, – Бог положил Апостолов, Пророков, учителей и все остальное действование Духа... Где Церковь, там и Дух Божий; и, где Дух Божий, там и Церковь, и всякая благодать»²⁰². На основании выражения: «остальное действование Святого Духа», – можно предполагать, что, по мысли святого Иринея, поставление Апостолов, Пророков и учителей есть также акт действия Святого Духа, который в Церкви не единственный, ибо помимо него есть «остальные действования» того же Святого Духа. В другом параллельном месте святой Ириней говорит, что поставление Святым Духом Апостолов, Пророков и учителей он разумеет не в одно только апостольское время, но и в последующие времена, в которые так же будут поставляться апостольские преемники тем же Святым Духом. Рассуждая о истинных пресвитерах и относя к ним слова апостола Павла о поставлении Апостолов, Пророков и учителей, святой Ириней говорит: «Надлежит учиться истине там, где положены дары Божии, у тех, у которых существует преемство Церкви от Апостолов, здравость и неукоризненность жизни, неподдельность и неповрежденность учения»²⁰³.

Таким образом, с Божественным поставлением Апостолов, Пророков и учителей святой Ириней в неразрывную связь ставит и поставление современных ему высших иерархических лиц, усвояя этому преемству те же благодатные дары, какие имели Апостолы, Пророки и учители. Эту мысль святой Ириней подтверждает другим параллельным местом, в котором, увещевая христиан следовать за истинными пастыря­ ми, говорит: «Надлежит следовать тем пресвитерам, которые в Церкви, – тем, которые имеют преемство от Апостолов, как мы показали, – (тем), которые вместе с преемством епископства получили по благоволению Отца верное дарование истины»²⁰⁴. Таким об­ разом, несомненно, что святой Ириней, не касаясь вопроса отношения благодати священства к видимому моменту посвящения, иерархическому служению приписывает богоучрежденность, преемство от святых апостолов, а самому акту преемства – особенный благодатный дар.

Об этой стороне Таинства Священства содержится свидетельство и в творениях Климента Александрийского. Так, например, в вышеупомянутом рассказе о юноше содержится следующая подробность об апостоле Иоанне: «По смерти тирана (Траяна) апостол Иоанн возвратился с острова Патмос в Ефес и по приглашению посетил ближайшие области язычников для того, чтобы где (нужно) поставить епископов, где устроить целые Церкви, где поставить в клир того или иного из указываемых Духом»²⁰⁵. Это место ясно свидетельствует, что во время апостола Иоанна, а также и во время Климента Александрийского поставление иерархических лиц совершалось сначала Апостолами, а затем облеченными их полномочиями апостольскими преемниками.

Святой Киприан о Таинстве Священства и, в частности, о богоустановлении его и преемственности от святых Апостолов свидетельствует более обстоятельно, по сравнению с предшествующими святыми отцами, будучи вызван к этому борьбою с раскольниками-новацианами, претендовавшими на законную значимость своей иерархии. Считая, что только одни священники истинной Церкви обладают силою низводить на верующих благодатные дары Святого Духа в Крещении и Миропомазании, он по временам обращается к источнику и началу этих благодатных полномочий – к Богу. Вопрос о происхождении иерархических полномочий наиболее подробно раскрыт святым Киприаном в его Послании к папе Корнелию. Называя здесь власть епископа высокою и Божественною, а священников – получившими эту честь по Божественному избранию, святой Киприан приводит затем несколько примеров из Священного Писания, «подтверждавших, что священнический авторитет и власть получают твердость от Божественного удостоения»²⁰⁶. Приходя, далее, к такому заключению, что все ереси и расколы произошли оттого, что некоторые отказывают в повиновении священнику Божию, наместнику Иисуса Христа, он говорит: «Если бы, согласно с Божественным учением, все братство повиновалось ему (священнику Божию), то никто не восставал бы против коллегии священников, никто, после Божественного суда, после голосования народного, после согласия со-епископов, не делал бы себя судьею не епископа, но Бога... Разве какой человек святотатственной дерзости и потерянного ума может думать, что священник бывает без суда Божия... Когда Он (Господь) говорит, что ничто, даже самое малое, не делается без воли Божией, то ужели кто может думать, что важное и великое делается в Церкви Божией или без ведома, или без соизволения Божия и что священники, то есть домостроители, поставляются не по Его мысли? Христос и поставляет, и покровительствует священников»²⁰⁷.

Говоря же о самом Корнелии, святой Киприан замечает, что он получил епископство не хищением, не искательством, «но по воле Бога, Который делает священников»²⁰⁸.

Как известно, видимую сторону Таинства Священства составляет рукоположение, соединенное с молитвою. В творениях святых отцов данного периода указаний в подтверждение этого не встречается. О невидимой стороне его, заключающейся в сообщении рукополагаемому особой Божественной благодати, святые отцы касались гораздо больше и оставили в свих творениях более подробное и ясное учение. Свидетельство об этом находится почти у всех святых отцов древней Церкви. Так, святой Игнатий Богоносец, рассуждая о епископах, пресвитерах и диаконах, говорит, что они были указаны по мысли Иисуса Христа и что Он по собственной воле утвердил их незыблемо Духом Своим Святым²⁰⁹.

Святой Киприан в Послании к Стефану, рассуждая о приеме в Церковь пресвитеров, рукоположенных в ней, но потом отпадших от нее, говорит: «Не должно оставлять им при возвращении их к нам те оружия посвящения и чести (ordinationis et honoris аrmа), с которыми они воевали против нас»²¹⁰.

В Послании к Юбаяну он же говорит: «Очевидно, где и кем может быть дано отпущение грехов, даруемое в Крещении... Власть разрешать на земле так, чтобы разрешено было и на небе, Господь дал прежде Петру... а по воскресении и всем Апостолам (см.: Ин.20:21–23)... Отсюда понятно, что крестить и давать отпущение грехов могут только предстоятели, на основании евангельского закона и Господня посвящения (ordinatione), а вне Церкви ничто не может быть связано и разрешено, так как там нет никого, кто бы мог освятить или разрешить»²¹¹. «И мы утверждаем не без авторитета Божественного Писания, когда говорим, что все устроено Богом по известному закону и Его собственному поставлению (ас propria ordinatione) и что никто, вопреки епископам и священникам, не может присвоять себе чего-либо, что не в его праве и власти»²¹².

Корей, Дафан и Авирон за незаконное присвоение ими власти священнодействия были строго наказаны Богом²¹³.

Поэтому лишь Богом поставленные пастыри «по милости Божией напаяют жаждущий народ Божий, охраняют границы животворящих источников»²¹⁴, лжесвященники же (еретики и раскольники), дерзающие совершать церковные священнодействия с целью низведения Святого Духа, «не имеют Духа Святого и потому хотя могут крестить, но дать Святого Духа не могут»²¹⁵. «В самом деле, – рассуждает далее святой Киприан, – в Крещении каждому отпускаются грехи, а Господь утверждает и возвещает в Своем Евангелии, что грехи могут отпускать только те, которые имеют Святого Духа. Ибо, посылая после воскресения Своих учеников на проповедь, Он говорил им: приимите Дух Свят. Имже отпустите грехи, отпустятся им: и имже держите, держатся (ср.: Ин.20:22–23). Это место показывает, что крестить и давать отпущение грехов может только тот, кто имеет Святого Духа. Наконец, Иоанн Креститель, предназначенный крестить Самого Господа, принял Духа Святого, прежде когда был еще во чреве матери, для того, чтобы было известно и явно, что никто не может крестить, кроме тех, которые имеют Духа Святого»²¹⁶.

Как видно из этих посланий, святой Киприан смотрел на церковную иерархию как на самостоятельное богоучрежденное сословие людей, получивших от Бога особые благодатные полномочия.

Теперь необходимо изложить учение святых отцов древней Церкви о трех степенях церковной иерархии, каковые существуют в Православной Церкви.

«Таинство Священства, – говорит протоиерей Н. Малиновский, – имеет то отличительное от прочих Таинств свойство, что, являясь источником и для самого себя, состоит из различных степеней, образующих собою иерархию церковную»²¹⁷. В древней Церкви, по свидетельству святых отцов, церковная иерархия состояла из трех степеней: епископа, пресвитера и диакона:

1) первую и высшую степень священства составляли епископы (ἐπίσκοπος – наблюдатель), которые являлись носителями всей полноты благодати священства и совершителями всех семи Таинств в Христовой Церкви;

2) вторую степень священства составляли пресвитеры (πρεσβύτερος – старец);

3) наконец, третью степень церковной иерархии составляли диаконы (διάκονος – слуга). Свидетельствуют об этом все святые отцы древней Церкви. Так, например, святой Игнатий Богоносец в Послании к Траллийцам, увещевая их почитать священнослужителей, говорит: «Все почитайте диаконов, как заповедь Иисуса Христа, а епископа, как Иисуса Христа, Сына Бога Отца, пресвитеров же, как собрание Божие, как сонм Апостолов. Без них нет Церкви»²¹⁸.

Климент Александрийский, касаясь суждения о иерархическом служении, посвящает этому вопросу целую главу 6-й книги «Стромат»²¹⁹. Обличая гностиков, приписывавших одним людям одну природу, другим – другую, третьим – третью, Климент доказывает, что в Церкви действительно есть различные степени совершенства, равно как и степени иерархии. Однако бытие степеней того и другого рода условливается не природою или естественными свойствами известных личностей, а упражнением в благочестии для одних и Божественным, благодатным избранием для других. Рассуждая затем о том, что, кто умеряет свои страсти, тот достигает святой стойкости, Климент говорит, что и Апостолы были избраны «не по какому-либо превосходству природных своих свойств, так как и Иуда был избран вместе с ними, но были избраны Тем, Который провидит конец для того, чтобы сделаться Апостолами. Поэтому и Матфей, не избранный вместе с ними, но сделавший себя достойным, чтобы быть Апостолом, поставляется на место Иуды. Вот почему и теперь упражнявшихся в Божественных заповедях... позволительно вписывать в выборный список Апостолов. Тот поистине пресвитер Церкви и истинный диакон воли Божией, который творит и учит тому, что от Господа, не от людей рукополагаемый, не потому считающийся праведным, что он пресвитер, но потому и выбираемый в пресвитерство, что он праведник. И хотя здесь на земле он и не был бы почтен председательством, он воссядет, однако же, на двадцати четырех престолах, судя народ, как говорит Иоанн в Апокалипсисе (см.: Апок.4:4) ... Посему и здесь, в Церкви, есть степени епископов, пресвитеров и диаконов, по подражанию, думаю, ангельской славе и ее Домостроительству, о которой говорят Писания, что она ожидает следовавших по стопам Апостолов и живших в совершенной праведности по Евангелию. Об них-то пишет Апостол, что, поднятые на облаках, они прежде всего будут диаконствовать, потом будут избраны в пресвитерство по успехам в славе – до тех пор, пока возрастут в мужа совершенного»²²⁰.

Таким образом, из рассматриваемого места видно, что во времена Климента Александрийского в Церкви существовала трехстепенная церковная иерархия. Избрание на иерархическое служение строго отличалось от поставления, так как в первом действии участвовали люди, а во втором – участвует Сам Бог. Епископство являлось высшей степенью церковной иерархии, имеющей полную меру благодати. Другие степени: пресвитерская и диаконская – по силе благодати являлись сравнительно низшими по сравнению с епископской степенью.

О церковной иерархии находится свидетельство и у святого Иустина Мученика в Первой его Апологии²²¹. Что касается учения Православной Церкви в отношении того, что власть рукоположения в священные степени принадлежит только непосредственным преемникам Апостолов – епископам, то прямых указаний на это в творениях святых отцов древней Церкви не находится.

Обобщая все вышесказанное святыми отцами древней Церкви о Таинстве Священства, необходимо сделать следующие выводы:

1) поставление в иерархические степени в древней Церкви никогда не признавалось тождественным с избранием достойных лиц на эти степени, напротив, первое всегда строго отличалось от последнего. Избрание при участии мирян служило только средством к выбору достойных для иерархического служения лиц, не сообщая само по себе им никаких священных прав и благодатных полномочий. Напротив, посвящение облекало избираемых лиц особыми благодатными полномочиями, после которых они признавались уже не простыми мирянами, а членами церковной иерархии;

2) поставление избранных для иерархического служения лиц совершалось только епископами, и притом законными, принадлежащими к истинной Церкви Христовой;

3) Таинство Священства по всеобщему верованию древней Церкви признавалось таким священнодействием, в котором рукополагаемому сообщалась благодать Святого Духа, – Того Самого Духа, Который некогда был дан Иисусом Христом святым Апостолам чрез дуновение и Которого последние преподали другим чрез руковозложение;

4) благодать, сообщаемая чрез рукоположение посвящаемым, признавалась в древней Церкви особенною благодатью и отличною от той, которая подается в Крещении, так как эта благодать Священства сообщала рукополагаемым лицам особенные права и преимущества – быть раздаятелями благодатных даров Божиих;

5) во все времена древняя Церковь признавала существование трехстепенной церковной иерархии, ни больше ни меньше.

Как известно, пять Таинств Православной Церкви: Крещение, Миропомазание, Евхаристия, Покаяние и Елеосвящение, – учрежденные Господом, предназначены для всех христиан. Но, кроме этих Таинств, обязательных для всех христиан, Господь учредил в Своей Церкви еще два Таинства, которые не необходимы для всех христиан.

Одним из таких Таинств является Таинство Брака, которое учреждено Господом для тех чад Святой Православной Церкви, которые вступают в брачный союз. Таинство Брака установлено с целью преподать врачующимся благодать Божию, во-первых, к естественному рождению детей, а во-вторых, к содействию водворения среди мужа и жены духа взаимной верности, мира и любви и облегчения несения их жизненного подвига.

Необходимо заметить, что, по сравнению с прочими Таинствами, о Таинстве Брака в творениях святых отцов древней Церкви говорится меньше и прямых указаний о нем не находится.

Тем не менее и эти малые указания показывают, что в древней христианской Церкви действительно существовало священнодействие брака, чрез которое брачующимся лицам сообщалась особенная Божия благодать.

Так, например, у святого Игнатия Богоносца в Послании к святому Поликарпу Смирнскому содержится свидетельство об этом Таинстве, хотя и в общих чертах. Повторяя мысли святого апостола Павла о взаимных обязанностях супругов, он дает ему такое наставление:

«Сестрам моим внушай, чтобы они любили Господа и были довольны своими сожителями по плоти и по духу. Равным образом, и братьям моим заповедуй именем Иисуса Христа, чтобы они любили сожительниц своих, как Господь – Церковь». К этим словам он затем прибавляет следующее правило относительно заключения брака: «А те, которые женятся и выходят замуж, должны вступать в союз с согласия (μετὰ γνώμης) епископа, чтобы брак был о Господе, а не по похоти. Пусть все будет во славу Божию»²²².

Хотя в данном месте прямых и ясных указаний на Таинство Брака не содержится, тем не менее оно свидетельствует о том, что в древней христианской Церкви заключение брачных союзов всецело подлежало ведению иерархов Церкви. Кроме этого, слова святого Игнатия: «Чтобы брак был о Господе, а не по похоти. Пусть все будет во славу Божию» – приводят к той мысли, что врачующиеся должны были обращаться к епископу не только за получением его согласия, но и за получением благодатно-молитвенного церковного благословения, чтобы брак их имел глубоко-нравственное значение и принимал высоко-религиозный характер.

Святой Ириней в сочинении «Против ересей» Таинства Брака непосредственно не касается. Однако косвенное указание об этом Таинстве у него встречается. Так, например, он подробно описывает случаи совершения гностиками некоторых Таинств, которые, несмотря на их неправильное совершение и употребление, являлись прямым подражанием христианским Таинствам, совершаемым в практике древней Православной Церкви. Хотя гностики по своим взглядам отвергали все вещественное, тем не менее, делая уступку верованию Православной Церкви, они допускали у себя совершение таких Таинств, как Таинство Крещения, Миропомазания и Евхаристии.

Подобный же пример подражания и уступки гностики допускали и в отношении плотских отношений, о которых и рассказывает святой Ириней. Несмотря на то что некоторые из гностиков отвергали брак, последователи Валентина чтили его как религиозное Таинство. Однако по причине крайнего своего распутства брак у них как священнодействие терял всякий нравственный смысл и значение. В отношении этих гностиков – валентиниан – святой Ириней и говорит: «Они указывают на нас, страхом Божиим хранимых от согрешения даже мыслию и словом, как невежд и ничего не знающих, а самих себя превозносят и называет совершенными. О нас они говорят, что получаем благодать (харгу) только в пользование, почему она и отнимается у нас, а о себе, – что они имеют благодать как собственность, приобретенную свыше от неизреченного и неименуемого сопряжения, а потому она приложится им. Поэтому, говорят, должно им всегда всеми способами упражняться в таинстве сопряжения … На этом основании, они говорят, нам, которых именуют душевными и считают людьми от сего мира, необходимы воздержание и добрые дела а им, которые называются духовными и совершенными, этого нимало не нужно; ибо не дела вводят в плирому, а семя, сообщаемое оттуда в состоянии незрелом и здесь совершенствующееся »²²³.

Излагая в данном месте гностические воззрения на брачные отношения, святой Ириней тем самым показывает, что гностики крайне злоупотребляли христианским Таинством Брака и учением о нем апостола Павла. Искажая учение апостола Павла о браке, как великой тайне таинственного союза Христа с Церковью, гностики применяли это таинственное уподобление к своим бракам, как тайне плотского сопряжения, в акте которого они допускали получение благодати. У них сложился взгляд, по которому, чем больше совершают они плотских совокуплений, тем более на них нисходит благодать. Прикрывая таким ложным мнением о браке свое распутство, гностики указывали на православных, что они получают благодать для брака однажды «в пользование», для чего им и нужно вести воздержную жизнь, чтобы не лишиться этой благодати. Сами же себя, напротив, они считали свободными от этого воздержания.

Таким образом, указанное мнение гностиков о православных дает право заключать, что Православная Церковь верила в получение благодатных даров брачующимися в каком-то другом акте, отличном от плотского сопряжения.

Климент Александрийский учению о браке посвятил специально 3-ю главу «Стромат», в которой исключительно занимается выяснением и оправданием высокой значимости и святости христианского брака. Опровергая здесь всевозможные заблуждения гностиков, унижавших брак, он доказывает, что брачное состояние по своему подвигу не ниже подвига девства. «Как безбрачные, так и брак, – говорит Климент, – имеют свои служения и обязанности к Господу; я разумею попечения о детях и жене... Каждый... решившийся быть безбрачным, так и сочетавшийся браком для рождения детей, должен быть твердым в своем решении, не удобопреклонным к худшему»²²⁴. Таков его общий взгляд на девство и брак.

Наряду с общими суждениями о браке у Климента имеются места, в которых он говорит о нем как о Таинстве, установленном Самим Господом. Например, обличая гностиков, отвергавших брак, Климент говорит: «Брак, установленный законом, вы называете грехом. Я после этого не знаю, как это вы можете еще хвастаться знанием Бога, когда так называете Божественное установление. Если закон свят, то и брак свят. По­ этому Апостол возводит это Таинство ко Христу и к Церкви; как рожденное от Духа – дух, не только по рождению, но и по учению»²²⁵.

Таким образом, брак, по мысли Климента, есть Таинство, которое сообщает брачующимся нечто духовное и возводится святым Апостолом ко Христу и к Церкви. О святости брака Климент рассуждает и в другом месте. Обличая еретиков, которые говорили, что «не должно вступать в брак и рождать детей», Климент замечает: «Каким образом не были бы нечистыми те, которые называют нечистым совокупление, а между тем сами получили свой состав от совокупления? Напротив, у тех, которые освящены, свято, я думаю, и семя. Освятиться же у нас должны не только дух, но и поведение, и жизнь, и тело (σῶμα). Ибо на каком основании Апостол говорит, что освящается жена мужем, или муж женою (см.: 1Кор.7:14)»²²⁶.

Имеется у святого Климента и третье замечательное место, приписывающее браку святость, именно: «Брак, – говорит Климент, – должно сохранять от всего оскверняющего, как священный предмет»²²⁷. Последними словами он ясно свидетельствует, что брак получает такое же освящение, какое получают сосуды и предметы, употребляющиеся при богослужении.

У Климента имеются, хотя и не очень определенные, намеки на то, что освящение брачующихся совершается от некоторого церковного священнодействия. Так, изъясняя слова Иисуса Христа: идеже еста два или трие во имя Мое, ту есмъ посреде их (ср.: Мф.18:20), Климент говорит: «Кто те двое или трое, собранные во имя Христово, посреди которых Господь? Не называет ли Он тремя – мужа, жену и дитя, поскольку Бог соединяет жену с мужем»²²⁸. Можно предполагать, что в данном месте Климент говорит о церковном благословении брака в христианской Церкви. Кроме того, обличая нечестивое учение гностиков, что брак есть грех, Климент говорит: «Грех, будучи тлением, не может иметь общения с нетлением, которое есть праведность»²²⁹. Чтобы определеннее понять смысл данного места, необходимо принять во внимание, что выражением: «нетление» – Климент очень часто обозначает Евхаристию, которая в древней Церкви была необходимою составною частью бракосочетания. Поэтому этими словами Климент хочет показать, как неразумны те, которые считают брак чем-то греховным, – брак, который заключается принятием пищи «в нетление».

Как известно, по чину Православной Церкви к видимой стороне Таинства Брака относятся два существенных действия. Во-первых, торжественное свидетельство жениха и невесты пред лицом Церкви о том, что они вступают в брачный союз по добровольному взаимному согласию и сохранят супружескую верность до конца жизни. Во -вторых, торжественное благословение их брачного союза священником, когда он, возлагая венец на главу жениха и невесты, возглашает: «Венчается раб Божий рабе Божией...» – с произнесением при этом краткой молитвы к Богу. Об этой стороне Таинства Брака в творениях святых отцов рассматриваемого периода указаний не находится.

О невидимой стороне этого Таинства имеются некоторые свидетельства. Невидимую сторону Таинства Брака, как известно, составляет действие благодати Божией, которая освящает, одухотворяет брачный союз двух лиц, скрепляет его узами нерасторжимости и содействует супругам в дальнейшей жизни свято исполнять взаимные обязанности друг к другу. Свидетельство об этой стороне Таинства Брака частично содержится в творении Климента Александрийского, которое было приведено выше²³⁰, а также и других отцов древней Церкви.

Власть совершать Таинство Брака, как и все другие Таинства, в древней Церкви принадлежала пастырям Церкви: епископам и пресвитерам. Свидетельство об этом находится у святого Игнатия Богоносца в его Послании к Смирнянам²³¹.

В древней Церкви к Таинству Брака могли приступать только христиане, которые чрез Таинство Крещения соделались членами Церкви Христовой и наследниками духовных дарований.

Кроме того, в творениях святых отцов встречаются указания, что в древней Церкви, несмотря на запрещение расторжимости брака, допускался другой брак, в случае смерти кого-либо из супругов. Так, например, святой Ерм в книге «Пастырь» свидетельствует, что на его вопрос: «Если муж или жена умрет и кто-либо из них вступит в брак, то согрешает ли вступающий в брак», – получил от пастыря (Ангела) такой ответ: «Не согрешает, но если останется сам по себе, то приобретет себе большую славу у Господа»²³².

Климент Александрийский по этому вопросу также свидетельствует: он говорит: «Брак есть первый союз мужа и жены по закону для рождения законных детей», потому что «и Церковь не соединяется браком с другим, так как имеет Жениха; а из нас каждый имеет, если хочет, право жениться по закону, я разумею первый брак»²³³. Второй брак уже не имеет такого значения, вступающие в этот брак, хотя и не грешат, однако же склонные ко второму браку должны стыдиться этой склонности²³⁴.

Обобщая все вышесказанное отцами древней Церкви о Таинстве Брака, необходимо сделать следующие выводы:

1) древняя Церковь на брак христиан смотрела как на религиозно-нравственный акт, подлежащий полному ее ведению. Она всегда освящала его чрез особое благодатное священнодействие, чтобы он по духу и силе был образом таинственно-благодатного и неразрывного союза Христа с Церковию;

2) древняя Церковь всегда высоко чтила первый брак, так как он является наилучшим выражением чистоты, святости, верности и таинственного единства Христа с Церковию;

3) по снисхождению к немощам человеческим древняя Церковь, в случае смерти одного из супругов, допускала и второй брак.

Таинство Елеосвящения следует после Таинства Покаяния и является благодатным спасительным врачевством для христиан, страждущих духовными и телесными болезнями.

Такое понятие о Елеосвящении дает нам Православная Церковь, когда говорит: «Елеосвящение есть Таинство, в котором, при помазании тела елеем, призывается на больного благодать Божия, исцеляющая немощи душевные и телесные»²³⁵.

Надо заметить, что, несмотря на ясное учение апостола Иакова о существовании в апостольские времена Таинства Елеосвящения, в творениях отцов древней Церкви это Таинство (за исключением косвенного указания святого Иринея) не освещается. Объясняется это не тем, что об этом Таинстве не знали в древней Церкви, а главным образом тем, что для отцов Церкви данного периода не было соответствующих поводов, побуждавших их к раскрытию данного Таинства. По всей видимости, это Таинство, вследствие своего редкого употребления, а главное, как имеющее ясное основание в Священном Писании, не могло вызывать, как прочие Таинства, возражений или недоумений со стороны противников христианства.

Косвенное свидетельство о нем встречается только в вышеупомянутом сочинении святого Иринея «Против ересей». Излагая мнения маркиан об «искуплении», святой Ириней описывает при этом и различные обряды, употреблявшиеся у этих гностиков: «Одни из них устрояют брачный чертог и совершают тайноводство, с произношением каких-то слов для посвящаемых, и говорят, что совершаемое ими есть духовный брак по подобию горних сочетаний. Другие же ведут на воду и, крестя, приговаривают так...²³⁶

Потом посвященного помазуют соком бальзама, ибо говорят, что это миро есть образ превышающего все благоухания. Некоторые же из них говорят, что водить на воду излишне, а, смешав елей и воду... выливают на голову посвящаемым и хотят, чтобы это было искуплением. Впрочем, и они помазывают бальзамом»²³⁷. Указав затем, что некоторые из гностиков все это отвергают, он продолжает: «Другие искупляют оканчивающих (жизнь) и спешащих к самому исходу; ибо некоторые из них, смешав елей с водою (ἔλɑιον ύδατι), изливают (это) на голову умершего. А иные (выливают) миро, вышеупомянутый сок из бальзама и воду, употребляя общее призывание, дабы они сделались не­ доступными и невидимыми для высших начал и властей и чтобы внутренний их человек перешел невидимо, так чтобы тела эти остались в творении, а душа их предстала демиургу. Внушают они (умирающему), чтобы, когда после смерти придет он к началам и ко властям, не забыл сказать следующее: «Я сын Отца», – и прочее»²³⁸.

В изображаемых здесь святым Иринеем гностических обрядах можно видеть подтверждение ранее высказанного предположения, что те гностики, которые не отвергали совершение Таинств при наличии чувственных элементов, употребляли те же материальные вещи, какие употреблялись в богослужебной практике Православной Церкви. Однако пользовались они ими не там, где следует, и не в том смысле, в каком употребляла их Православная Церковь. Так, совершая свои «искупления», одни из них заменяли Крещение священнодействием Брака, другие совершали нечто подобное Крещению, а именно, погружали «посвящаемого» в воду, после чего намазывали его соком из бальзама. Некоторые же, вместо погружения в воду, выливали на голову принимаемого в общество смесь воды и елея, после чего совершали помазание бальзамом. Нельзя не приметить, что последние гностики, совершая свои «искупления», подражали Православной Церкви в совершении Таинств Крещения и Миропомазания.

То же самое можно предполагать и в отношении совершения ими обрядов над умирающими. Не из подражания ли Православной Церкви, совершающей над больными Таинство Елеосвящения, гностики ввели у себя обряд возливания елея вместе с водою? Если не так, то для чего они употребляли этот обряд над телом, которое, по гностическому взгляду, не имеет никакого значения? Все это совершенно останется необъяснимо, если не принять во внимание ранее приведенного предположения, что гностики, делая уступку богослужебной практике Православной Церкви, из подражания ей ввели и этот обряд возливания елея умирающему. Ведь не может быть никакого сомнения, что слова апостола Иакова, относящиеся к Елеопомазанию, Православной Церкви были известны и не оставались без приложения к делу. Поэтому нет ничего удивительного, что и гностики из подражания ей ввели у себя подобное священнодействие.

Таким образом, из рассказа святого Иринея можно сделать следующее заключение, что в гностических «искуплениях» содержится косвенное указание на существование в Православной Церкви особого священнодействия – Елеосвящения. Оно употреблялось при болезни или кончине христианина и выражалось в помазании таковых священным елеем.

Изложением в настоящем сочинении учения о Таинствах в древней Церкви мужей апостольских, древнейших отцов и учителей Церкви ставилась цель разрешить вопрос, представляют ли отеческие творения достаточные данные для того, чтобы можно было убедиться, что древняя Церковь с самого начала смотрела на каждое из семи Таинств как на богоустановленное священнодействие, которое в чувственном элементе сообщает верующим особенный благодатный дар.

Из вышеизложенных свидетельств видим, что святые отцы древней Церкви на поставленный вопрос ответ дают вполне положительный. В своих творениях святые отцы отобразили то общее церковное верование, которое существовало в древней христианской Церкви на Таинства как на особенные богоучрежденные священнодействия.

Правда, святые отцы первых двух веков не стремились раскрывать учение о каждом Таинстве в отдельности, как это раскрыто в наше время, но тем не менее в их творениях встречаются ясные свидетельства в пользу положительного учения. Побуждаемые различными обстоятельствами времени, они раскрывали главным образом учение об общем благодатном действии Святого Духа в Церкви Христовой, направленное к освящению человека, не выделяя Таинства из ряда других способов действий благодати Божией в Церкви. Благодаря этой причине не у всех святых отцов рассматриваемого периода ясно освещается вопрос об отношении благодати к видимой стороне Таинства. Тот или иной святой отец случайно касался существенной стороны того или иного Таинства, не имея на то особых побуждений.

В общем же, несмотря на недостаток обобщения и раздельности в раскрытии учения о Таинствах, отеческие писания первых двух веков представляют достаточные данные к положительному учению о веровании древней христианской Церкви в Таинства как особые богоучрежденные священнодействия.

Обобщая приведенные свидетельства из всех творений отцов древней Церкви, относящиеся к каждому из Таинств в отдельности, получаем следующие выводы:

1) Крещение признавалось всеми святыми отцами, начиная с мужей апостольских, как Таинство, чрез которое подается благодать, возрождающая человека в новую жизнь;

2) Миропомазание в рассматриваемый период святыми отцами раскрывается в связи с Крещением, как вторая его часть (Крещение Духом в отличие от Крещения водою). Тем не менее, имеются ясные указания на самостоятельное значение этого Таинства, например, в творениях Климента Александрийского и святого Киприана.

Миропомазание здесь сопоставляется с Крещением как два самостоятельные Таинства, что не оставляет ни малейшего сомнения в том, что в древней Церкви Таинство Миропомазания было отдельным от Крещения Таинством и обладало соответствующими благодатными дарами;

3) о Таинстве Евхаристии свидетельствуют все святые отцы, начиная со святого Игнатия Богоносца. Все они единодушно исповедуют веру древней Церкви, во-первых, в действительное присутствие в Евхаристии истинного Тела и истинной Крови Христовой и, во-вторых, что пресуществление хлеба и вина в Тело и Кровь Христову производится в момент провозглашения священнослужителем определенных молитв и слов; приимите, ядите... пийте от нея вси;

4) Покаяние как Таинство признается всеми святыми отцами, начиная с мужей апостольских. По своему значению оно поставляется наряду с Крещением, а потому и носит в творениях святых отцов название «возрождения» или «второго Крещения»;

5) о Таинстве Священства свидетельства содержатся в творениях всех святых отцов данного периода. Все они утверждают, что преемственное начало иерархические лица имеют от святых Апостолов и что они обладают особенными благодатными полномочиями, в особенности – властию «вязать и решить».

Так, например, Климент Александрийский прямо говорит, что благодать Священства даруется от Самого Бога, Который и поставляет иерархических лиц, независимо от их нравственных достоинств. Правда, святые отцы не говорят прямо об акте посвящения как священнодействии, чрез которое преподаются благодатные дары Священства. Тем не менее, утверждая, что иерархические лица получают от Бога особенную благодать, дают чрез это полное право заключать, что это получение благодати Священства происходит чрез какой-то особый священный чин;

6) о Браке.

Вера древней Церкви в важность священнодействия Брака видна из находящегося у святого Иринея описания тайнодействий гностиков, учивших (вероятно, по подражанию Православной Церкви) о получении благодати чрез брачные сопряжения и заменявших обряды Крещения обрядами Брака.

По учению других, и особенно Климента Александрийского, Брак есть нечто святое; Сам Бог соединяет мужа и жену, освящает их в церковном священнодействии и присутствует среди них;

7) о Елеосвящении косвенно свидетельствует только святой Ириней. Гностики, как видно из творений святого Иринея, ставили Елеопомазание, вместе с Браком, наряду с другими важнейшими священнодействиями, подражая в этом случае, по всей вероятности, Православной Церкви. Скудость данных о Таинстве Елеосвящения в творениях древних отцов Церкви в высшей степени восполняется ясным свидетельством о нем Священного Писания.

Все данные, представляемые творениями древних отцов Церкви о Таинствах, являются вполне достаточными для того, чтобы установить наличие православного верования в существование в Церкви Христовой первых двух веков всех семи церковных Таинств, а также и для подтверждения того, что все эти Таинства признавались в этот период важнейшими священнодействиями, получавшими свое установление непременно по воле Основателя Церкви Господа нашего Иисуса Христа.

Кто из богатых спасется: Сочинение учителя Церкви Климента Александрийского. Ярославль, 1892.

Педагог: Сочинение учителя Церкви Климента Александрийского. Ярославль, 1892.

Писания мужей апостольских. 2-е изд. СПб., 1895.

Сочинения святого Иринея, епископа Лионского. 2-е изд. СПб., 1900.

Сочинения святого Иустина, философа и мученика. М., 1864.

Строматы: Творение учителя Церкви Климента Александрийского. Ярославль, 1892.

Творения святого священномученика Киприана, епископа Карфагенского. К., 1861.

Макарий, митрополит. Православное догматическое богословие. СПб., 1852.

Малиновский Н., протоиерей. Православное догматическое богословие. Сергиев Посад, 1909.

Православное исповедание веры Кафолической и Апостольской Церкви Восточной. М., 1900.

Ветринский А. Памятники древней христианской Церкви. СПб., 1830.

Евсевий, епископ. Беседы о седьми спасительных Таинствах Православной Кафолической Церкви. 2-е изд. СПб., 1850.

Катанский А. О семи церковных Таинствах. СПб., 1877.

Краснорецкий Ф. Сакраментальный элемент в христианском Богослужении в первые три века // Православный собеседник. 1914. Ноябрь.

Огюст Н . О благодати и Таинствах. Вышний Волочек, 1909.

О Церкви и Таинствах. М., 1854.

Сильвестр, епископ. Опыт православного догматического богословия. 2-е изд. К., 1897.

Смирнов Ф. Богослужение христианское со времени Апостолов до четвертого века // Труды Киевской Духовной Академии. 1874. №11.

Смирнов Ф. Происхождение и литургический характер Таинств // Труды Киевской Духовной Академии. 1873. № 3–4; 1874. № 12; 1875. № 1.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие братия и сестры, недавно мы праздновали величайшее событие в Божием Домостроительстве нашего спасения – воспоминали радостное событие Рождества Господа нашего Иисуса Христа. Ныне воспоминаем не менее радостное событие в жизни нашего Спасителя – Крещение Его в водах Иорданских. Как совершилось Крещение Господне, мы сегодня слышали из евангельского чтения, в котором евангелист Матфей повествует так: тогда приходит Иисус от Галилеи на Иордан ко Иоанну креститися от него. Иоанн же возбраняше Ему, глаголя: аз требую Тобою креститися, и Ты ли грядеши ко мне; Отвещав же Иисус рече к нему: остави ныне: тако бо подобает нам исполнити всяку правду. Тогда остави Его. И крестився Иисус взыде абие от воды: и се, отверзошася Ему небеса, и виде (Иоанн) Духа Божия сходяща яко голубя и грядуща на Него. И се, глас с небесе глаголя: Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих (ср.: Мф.3:13–17).

Кратко и просто предложенное ныне повествование о Крещении Господнем, но оно со­ держит глубокие тайны и высокие христианские истины. Поистине в Крещении Иисуса Христа заключается великое таинство. Все совершающееся в жизни Иисуса Христа должно служить для всей христианской Церкви законом и образом деятельности, единственным путем, ведущим в Царство Отца Небесного, ибо Господь сказал: никтоже приидет ко Отцу, токмо Мною: Аз есмь путь и истина и живот (ср.: Ин.14:6).

Дорогие братия и сестры, прежде всего надо узнать, для чего Господь принимает Крещение от Иоанна, которое было установлено Богом для Покаяния израильского народа, ибо Иоанн крестил Крещением в Покаяние для прощения грехов (см.: Мк.1:4), говоря: покайтеся, приближибося Царствие Небесное (Мф.3:2). Но Христос был безгрешен. Какова же была цель Его Крещения? Ради нас, грешных рабов Своих, принимает Владыка Крещение; ибо Своим Крещением Он, с одной стороны, принимает на Себя под Свою ответственность грехи рода человеческого, а с другой стороны, освящает воду и сообщает ей очистительную от скверн греховных силу. Святые отцы (святой Епифаний Кипрский) говорят, что Господь пришел на Иордан и крестился от Иоанна не потому, что имел нужду в этом омовении, но для того, чтобы исполнить до конца все, что свойственно воспринятому Им человеческому естеству, и показать, что Он носит истинную плоть и есть истинный человек. Он не хотел преступить закона и отвечал Иоанну: тако бо подобает нам исполнити всяку правду (Мф.3:15). По этой причине Он сошел на воды Крещения и чрез сие даровал им более, нежели сколько мог восприять, не имея ни в чем нужды; ибо самые воды Он озарил Своим светом и сообщил им особенную силу, по которой верующие в Него, приступая к водам Крещения, облекаются этой сообщенной Его нисшествием силою и озаряются светом Его. Никогда бы воды Крещения, подтверждает святой Амвросий Медиоланский, не способны были бы очищать грехи человеческие, если бы они не были освящены Его прикосновением. Погрузившись в воду, Спаситель освятил воды, бездны и ключи всех источников. А святой Иоанн Златоуст говорит, что настоящий день есть день, в который крестился Господь и освятил естество вод. Поэтому в этот праздник, в полночь, все, почерпнув воды, приносят ее домой и хранят весь год, так как сегодня освящены воды и происходит явное знамение: эта вода в существе своем не портится с течением времени, но, почерпнутая сегодня, она целый год, а часто 2 и 3 года остается неповрежденной и свежей и после столь долгого времени не уступает водам, только что почерпнутым из источников. Далее святой Иоанн Златоуст говорит, что, приняв Крещение Иоанново, Спаситель установил истинное Крещение, которое должно было быть проповедуемо впоследствии.

Дальнейшие события Крещения Господа показали, что оно имело еще и другой глубокий смысл. До Крещения Христос безвестно жил в малом городе Назарете, в доме Своего нареченного родителя Иосифа, разделяя с ним труды древоделия. Крещение же Его от Иоанна было торжественным вступлением Его на дело служения людям; теперь потребно было высшее, небесное свидетельство о Нем. И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, – и се, отверзошася Ему небеса, и виде (Иоанн) Духа Божия сходяща яко голубя и грядуща на Него. И се, глас с небесе глаголя: Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих. Святой Иоанн Златоуст говорит: «Почему же этот день называется Богоявлением? Потому, что Христос сделался всем известен не тогда, когда родился, но когда крестился; до этого О н не был известен народу. А что народ не знал Его и не разумел, кто Он, об этом послушай Иоанна Крестителя, который говорит, что посреде же вас стоит, егоже вы не весте (Ин.1:26). И он же говорит: аз не ведех Его: но Пославый мя крестити водою, Той мне рече: над Негоже узриши Духа сходяща и пребывающа на Нем, Той есть крестяй Духом Святым (ср.: Ин.1:33).

Крещение, которое принял от Иоанна Начальник и Совершитель нашего спасения Христос, есть образ нашего новозаветного Крещения: как для Христа оно было началом Его служения во спасение людей, так для нас наше новозаветное Крещение есть начало служения Христу, начало жизни для Христа. Воды Иордана, которые удостоились принять в себя Пречистое тело Спасителя, составляют образ купели, в которой умираем мы для греха и смерти и воскресаем для новой светлой жизни во Христе. Далее, как на Господа во время Его Крещения от Иоанна сошел Дух Святой, так и нам в Крещении обильно подаются Богом дары Духа Святого, залог будущей жизни. Аминь.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братия и сестры, совершая сегодня поминовение усопших, приходится удивляться премудрости и люовеобильности Церкви Христовой, кото­ рая простирает свою заботу о спасении не только на живых, но и на умерших наших братий. Дорогие братия и сестры, мы с вами веруем, что человек после своей смерти бесследно не исчезает, так как имеет бессмертную душу, которая никогда не умирает. И то, что мы видим умирающим, – это видимое грубое тело, которое есть прах, потому что от земли взято и опять возвращается в землю. А вот другое, что есть в человеке, – невидимая духовная сила, называемая душой, – оно никогда не умирает. И поэтому после своей смерти человек продолжает жить, только в другом мире, но с теми же духовными ощущениями и чувствами, с какими он жил в теле, находясь на земле. Бог же несть Бог мертвых, но живых: вси бо Тому живи суть (ср.: Лк.20:38), – говорит Спаситель. Имея веру в эту Божественную истину, мы с вами поэтому призываемся сегодня сообща молиться за своих усопших, зная, что они слышат нас и, может быть, ждут нашей помощи, потому что не одинакова там их участь.

Однажды преподобный Макарий Египетский, ходя по пустыне, увидел на земле сухой череп. Поворачивая его своим жезлом, он заметил, что череп как будто издавал звук. «Чей ты, череп?» – вопросил старец. И последовал ответ: «Я был начальником всех здесь обитавших жрецов, а ты – авва Макарий, исполненный Духа Божия. Когда ты молишься о нас, сущих в муках, мы испытываем некоторую отраду». – «Какая же вам бывает отрада и какая мука?» – спросил преподобный Макарий. «Как небо отстоит от земли, так велик огонь, в котором мы мучаемся, опаляемые отовсюду, от ног до головы, – отвечал со стенанием череп, – и мы не можем видеть друг друга. Когда же ты молишься за нас, мы отчасти видим друг друга, и это доставляет нам некоторую отраду». Слыша это, старец прослезился и сказал: «Несчастен тот день, в который человек преступил заповедь Божию». Потом опять спросил: «Есть ли у вас другие, большие муки?». Из черепа послышался голос: «Другие находятся еще глубже, под нами». – «Кто же?» – опять спросил он. «Мы, не познавшие Бога, еще испытываем некоторое милосердие Божие, а те, которые, познавши Бога, отверглись Его и не соблюдают Его заповедей, те, под нами, испытывают еще тягчайшие, несказанные муки». Святой старец после этого закопал череп в землю и ушел в глубоком раздумье.

Дорогие братия и сестры, нет человека, который бы пожил и не грешил. Никто не чист от духовной скверны, хотя бы он прожил один день на земле. И поэтому в большинстве случаев смерть застает нас неоплатными должниками пред Богом, а между тем за гробом нет больше места для Покаяния. Только в земной жизни человек может каяться и творить добрые дела, за гробом же он ничего не может сделать для улучшения своей участи и его ожидает одно из двух: помилование или осуждение. Как же быть тем, которые не удостоены помилования на Суде Божием, а между тем умерли с Покаянием и надеждою на спасение? Они могут получить себе помилование по молитвам живых, которые, оставшись на земле, обязаны ходатайствовать пред Богом за умерших, совершая о них поминовение.

Это поминовение великую пользу приносит усопшим. Милосердный Господь наши молитвы, милостыни, заупокойные литургии весьма дорого ценит и прощает вольные и невольные грехи преставившихся отец и братий наших. Еще в Ветхом Завете совершалось поминовение усопших, и святой пророк Иеремия считает даже окаянными и от лица Божия отверженными тех, по которым не творится поминовение. Святой Иоанн Златоуст говорит, что не напрасно Апостолы установили поминать при бескровной жертве усопших, ибо они знали величайшую отсюда проистекающую пользу. И Церковь с самых древних времен совершает поминовение усопших. Может ли кто после этого осмеливаться пренебрегать долгом поминовения усопших? И какая жестокая душа не станет молиться за них Богу, когда от нас зависит улучшить их судьбу и когда мы знаем, что по нашему нерадению многие покойники могут лишиться вечного блаженства? Поистине, поминать умерших есть священная и высокая обязанность всех христиан, и мы должны всемерно исполнять ее.

Какими средствами можно улучшить положение умерших? Молитвой, милостыней и заупокойной литургией. Молитва есть самый естественный и общедоступный способ ходатайства за умерших. Не всякий может подавать милостыню или заказывать заупокойную литургию, а молиться за умерших может всякий: и богатый, и бедный, и притом во всякое время и на всяком месте. М ы можем молиться за усопших и утром, и вечером, и в храме, и дома, в свободное от занятий время и во время работы. Всегда и везде Бог примет нашу молитву, если только она приносится от чистого любящего сердца и соединяется с верою в Иисуса Христа. Сам Спаситель уверяет нас в этом: аминь, аминь глаголю вам, яко елика аще (чесо) просите от Отца во имя Мое, даст вам (Ин.16:23). И может ли Бог не принять нашей молитвы за умерших и не подать им вечного спасения, когда и за них пролита на Кресте бесценная кровь Сына Божия, Который для того и приходил на землю, чтобы избавить людей от власти диавола? Принесши Себя в жертву за грехи мира, Он получил власть над всеми живыми и мертвыми и содержит в Своих руках ключи ада и смерти. По Своей благой воле Он может отворять двери ада и выводить оттуда узников точно так же, как может воскрешать от мертвых. Поэтому-то святые Апостолы и узаконили молиться за умерших.

Недалеко от монастыря преподобного Венедикта жили две благородные девицы, которые дали клятвенное обещание Богу не выходить замуж и жить в постничестве и молитвах. К несчастью, сколь чисто было житие их, столь необуздан язык: осудить, оболгать, укорить было обыкновенным делом для постниц. Преподобный Венедикт, узнав о сем, нарочито послал к ним ученика своего и отечески советовал удержать свой язык. В случае непослушания грозил отлучить их от Божественного Причастия. Н о безумные девицы не послушались и не покаялись. После сего они умерли и, как великих постниц, их погребли в церкви. Н о поскольку язык, по слову Божию, есть огнь, лепота неправды... не удержимо зло, исполнь смертоносна яда (ср.: Иак. 3:6,8), то они не вошли в чертоги праведных. Когда совершалась Божественная служба и диакон возглашал: «Елицы оглашеннии, изыдите», – некоторые из христиан видели двух девиц, выходящих из гробов и из церкви. Сие чудное явление продолжалось несколько времени... Наконец, возвестили о сем и преподобному Венедикту. Он пролил о них слезы сокрушения и, послав просфору в ту церковь, велел вынуть частицы в жертву Богу о упокоении душ их. С того времени никто не видел их исходящих вон, и христиане веровали, что злоязычные постницы, жертвою и молитвою преподобного Венедикта, получили от Бога прощение.

Дорогие братия и сестры, мы очень часто после смерти любимых нами родных и близких скорбим, что не смогли доставить им в последние дни их пребывания на земле мирную и счастливую жизнь, что своим невыдержанным характером и необдуманными поступками мы отравляли горечью жизнь тех, кто нас любил и кого мы любили. Зачем мы не дали радости, любви нашим близким хотя бы на пороге их смерти? А теперь уже поздно... Но Церковь нам говорит, что не поздно и мы можем и сейчас примириться с ними и доставить им радость, которой мы не дали им здесь. Поэтому-то, дорогие, и нужно молить Владыку живых и мертвых о помиловании их, чтобы облегчить их загробную участь. А этого мы можем достигнуть только молитвою, соединенною с милостынею.

Пусть же наши сердца, исполненные любви к нашим отшедшим сродникам, проникнутся и молитвенным чувством к Богу за них. Пусть души всех молящихся сольются в один молитвенный вопль к Богу о помиловании наших усопших, о прощении им грехов, вольных и невольных, и о вселении их в обителях райских вечноблаженных. Пусть они, находясь в потустороннем мире, почувствуют нашу любовь и память о них.

«Со святыми упокой Христе души раб Твоих, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная». Аминь.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Постимся постом приятным, благоугодным Господеви». Возлюбленные о Господе братия и сестры, с завтрашнего дня мы вступаем в великий подвиг святого поста. Чем и как лучше всего начать этот великий подвиг? Святая Церковь напутствует нас на святое поприще поста и покаяния евангельскою заповедью о примирении со всеми братиями нашими во Христе Иисусе, об отпущении и прощении им всех согрешений их пред нами. Аще отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш Небесный, – говорит Сам Господь в чтенном ныне Евангелии, – аще ли не отпущаете человеком согрешения их, ни Отец, ваш от пустит вам согрешений ваших (ср.: Мф.6:14–15). Это первое и необходимое условие примирения нашего с Богом, очищения и оправдания от грехов.

Без этого всесердечного примирения со всеми, без этого погашения взаимных огорчений и прекращения вражды между собою нельзя приступить к Господу, нельзя и начинать святое поприще поста и Покаяния. Почему? Потому, во-первых, что Сам Господь Бог наш есть Бог мира, а не нестроения (см.: 1Кор.14:33). Как же можно явиться пред лицо Его тому, кто в сердце питает вражду и злобу, в ком нет мира, любви и святыни со всеми? Мир имейте и святыню со всеми, ихже кроме никтоже узрит Господа (Евр.12:14). Во-вторых, потому, что Царствие Божие – светлое общество сынов Божиих, святое семейство Отца Небесного – есть Царство мира, любви и единодушия, Царство благости, милосердия, кротости, смирения и долготерпения. Может ли принадлежать к нему тот, кто питает в сердце своем огорчение, досаду и злопамятство на брата своего, кто не имеет единодушия и мира со своими ближними – сонаследниками этого Царствия? Мир есть высшее благо, которое Господь Иисус Христос завещал, как драгоценное наследие, Своим ученикам, когда отходил от них на страдание: мир оставляю вам, мир Мой даю вам (Ин.14:27). Мир есть высшее счастье, которым Он прежде всего приветствовал друзей Своих по Своем воскресении из мертвых: ста посреде их и глагола им: мир вам (Лк.24:36). Кто лишает себя этого духовного сокровища враждою и злопамятством, тот лишает себя вечного наследия Царствия Божия, которое Господь завещал любящим Его.

Мир есть благодатный дар Духа Святого, и потому присутствие или отсутствие его в сердце человека свидетельствует о том, что обитает в нем – Дух ли Божий или дух лукавый, который по преимуществу есть дух злобы и вражды, а потому место человеку, питающему злобу и недоброжелательство к брату своему, не в Царстве мира, а со всеми отверженными духами злобы.

Очевидно, что без искреннего, всесердечного примирения нашего со всеми братиями нашими во Христе благодарное поприще святого поста пройдет для нас бесплодно, хотя бы и старались мы провести пост по правилам церковного устава. Что пользы будет от поста, если мы строго воздерживаем себя от пищи телесной, а своим гневом и строптивостью съедаем души и сердца своих ближних; если боимся осквернить уста какою-нибудь запрещенной снедью, а не боимся того, что из этих уст продолжают исходить, как смрадный дым из печи, слова осуждения, клеветы и злословия, насмешки язвительные, полные заразы и соблазна душевного. Не сицеваго поста аз избрах, – говорит Господь чрез пророка Исаию, – но разрешай всяк соуз неправды, раздробляй алчущим хлеб твой: аще видиши нага, одей, и от свойственных племене твоего не презри (ср.: Ис.58:5–7). Не только никакой пост, но и мученический подвиг не заменит недостатка истинной любви к ближнему, той любви, которая долготерпит, милосердствует... не завидит... не превозносится, не гордится, не безчинствует... не раздражается, не мыслит зла, вся любит, вся переносит (ср.: 1Кор.13:4–7).

Если мы будем приходить в храм на молитву не с примиренным сердцем, то тогда мы услышим от Господа: егда стоите молящеся, отпущайте, аще что имате на кого (ср.: Мк.11:25). Иначе что пользы от молитвы, когда теми же устами, которыми прославляем Господа, проклинаем своего брата, когда называем Бога своим Отцом, а ближних своих, которых Отец Небесный назвал Своими чадами, злословим, ненавидим и смущаем злопамятством. Что пользы в молитве, когда по внешности себя смиряем, называя последними, а внутренне говорим, подобно фарисею: несмь, якоже прочии человецы, хищницы, прелюбодее, или якоже сей мытарь (ср.: Лк.18:11), когда устами произносим молитву преподобного Ефрема Сирина: «Даруй ми (, Господи,) зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего», – а на деле ставим себя неумолимыми судьями всех и всего, замечаем сучеи, иже во оце брата твоего, бервна же, еже есть во оце твоем, не чуеили (ср.: Мф.7:3).

О таких молитвенниках Господь давно уже сказал чрез Пророка: приближаются Мне людие сии усты своими и устнами своими чтут Мя, сердце же их далече отстоит от Мене: всуе же чтут Мя (ср.: Ис.29:13). И еще: не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в Царствие Небесное: но творяй волю Отца Моего (Мф.7:21).

Что пользы, наконец, если мы будем и каяться пред престолом Божиим, испрашивая прощения своих грехов с ожесточенным сердцем, сами не простив ближнему и не примирившись с ним? Аще бо отпущаете человеком согрешения их, – говорит Господь, – отпустит и вам Отец ваш Небесный: аще ли не отпущаете человеком согрешения их, ни Отец ваш отпустит вам согрешений ваших (ср.: Мф.6:14–15). Что пользы от Покаяния, когда некоторые падают ниц в храме, прося прощения грехов своих, а выйдя из храма, готовы преследовать ближних своих; устами приносят Покаяние, а в сердце таят злобу и мщение; просят прощения у Господа, не смирив своей гордости, не поправ своего самолюбия и тщеславия и не испросив прощения у оскорбленного брата своего?

Кто хочет, чтобы раскаяние было принято как благоприятная Богу жертва, тот должен не только простить согрешения брату своему от всего сердца, так чтобы и не вспоминать их, но должен еще постараться расположить брата своего к такому же прощению, сделать его из врага своим братом, единодушным и единомысленным с собою. Без этого, сколько бы на Исповеди ни разрешал нас духовник, связанный враждою наш дух не разрешится, и Отец Небесный не отпустит нам нашего согрешения. Господь говорит: аще убо принесеши дар твой ко олтарю и ту помянеши, яко брат твой имать нечто на тя: остави ту дар твой... и шед прежде смирися с братом твоим, и тогда пришед принеси дар твой (ср.: Мф.5:23–24) .

Если мы к Таинству Святого Причащения, к жертве, которая принесена преимущественно по любви Единородного Сына Божия к человеческому роду, дерзнем приступить без истинной любви друг ко другу, то не будет ли это оскорблением высочайшей любви Божией? Имея дух злобы, мщения, вражды к ближним, мы попираем святыню и Кровь Господа вменяем ни во что.

Дорогие братия и сестры, древние христиане имели добрый и благочестивый обычай в Прощеное воскресенье испрашивать друг у друга прощения. Последуем и мы сему доброму обычаю по зову нашей Матери Церкви и попросим прощения друг у друга, особенно у тех, которых – мы знаем – чем-либо оскорбили. По немощи нашей природы, по обстоятельствам жизни в наших условиях, неизбежны столкновения, огорчения, а поэтому и постараемся чрез взаимное прощение смягчить наши души и взаимные отношения.

В Киево-Печерской обители жили два инока, которые были связаны тесными узами взаимной любви и дружбы. По зависти диавола эта дружба между ними пропала, а воцарились такая вражда и ненависть друг к другу, что они смотреть не хотели друг на друга; в церкви друг друга не кадили, а проходили мимо. Один из них, пресвитер Тит, тяжко заболел и, чувствуя приближение смерти, чрез посланных стал просить прощения у своего брата – диакона Евагрия, но тот ничего не отвечал. Тогда его насильно привели к постели умирающего. Тит приподнялся с постели и сказал: «Прости меня, брат мой, может быть, я в чем-нибудь, как человек, оскорбил тебя». Но Евагрий отвечал: «Не прощу тебя ни в сей, ни в будущей жизни». И с этими словами он упал замертво, так что братия не смогли даже ни разогнуть рук его, ни выпрямить рта, так как тело его скоро одеревенело; а Тит тотчас же встал здоровым. И на вопрос братии, как это событие произошло, Тит отвечал, что когда Евагрий сказал такие слова, то Ангел Господень поразил его, а его, Тита, поднял от одра болезни.

Итак, дорогие братия и сестры, простим всем от всего сердца нашего и с примиренным сердцем вступим в поприще святого поста, прося оставления согрешений наших у Господа. Будем при этом всегда помнить слова святого апостола Павла: аще возможно, еже от вас, со всеми человеки мир имейте, (тогда и) Бог мира со всеми вами (ср.: Рим.12:18; 15:33). Аминь.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Ужасна была ночь, возлюбленные во Христе братия и сестры, начавшаяся гефсиманскими скорбями Господа нашего Иисуса Христа. Он в эту ночь претерпел мучительную внутреннюю борьбу с Самим Собой, ужасные душевные страдания, бывшие предвкушением мук и страданий крестных. Он скорбел в эту ночь и ужасался чаши страданий. Закончилась сия ночь предначинательными страданиями Богочеловека во дворе первосвященника Каиафы.

Ужасны были и наступившие после ночи утро и день пятницы, это были утро и день самих страданий и страшной и вместе с тем унизительной смерти Богочеловека. Но не один Христос Спаситель подвергся тяжким искушениям в это страшное время. Великие искушения предстояли тогда и друзьям, и врагам Христовым. Друзьям предстояло или, победив искушение, разделить вместе со своим Божественным Учителем предлежавшие Ему опасности, или, поддавшись малодушию, изменить своей любви к Нему и оставить Его одного среди врагов и страданий. Врагам же Его предстояло иное искушение: воспользоваться благоприятным случаем для приведения в исполнение своих злобных замыслов и, достигнув их осуществления, совершить величайшее в истории человечества преступление – богоубийство.

Всем, подвергшимся искушениям, необходима была величайшая бдительность и ограждение себя самым надежным щитом против искушений – молитвою. Поэтому-то Сам Господь Иисус Христос в ожидании грядущих искушений и страданий в эту ночь как никогда и бодрствовал, и молился с необыкновенным для Него напряжением, и ученикам Своим внушал: бдите и молитеся, да не внидете в напасть: дух убо бодр, плоть же немощна (Мф.26:41). Но, к сожалению, только Он один в эту ночь бодрствовал и молился и отразил со славой все искушения. Напротив же, и друзья, и враги Его под ударами искушений пали.

Посему молитеся, дорогие мои, да не внидете в напасть. В молитве Сам Господь указывает нам благонадежнейшее средство для отражения искушений и успешной борьбы с ними. И действительно, молитва есть самое верное оружие для отражения и препобеждения искушений. Если вся наша судьба находится во власти Божией и от Господа Бога зависит попустить нам или же отвратить от нас искушение, если Господом даруются человеку и силы, потребные для успешной борьбы с искушениями, то что возможет сравниться с молитвою, чрез которую мы можем получить избавление от постигающих нас напастей и искушений?

Но к сожалению, не все и не всегда могут пользоваться молитвою, как надежнейшим средством к препобеждению искушений. Подобно Апостолам, которые в Гефсимании не могли и одного часа бодрствовать и молиться с Господом, готовившимся к страданиям и смерти, и мы большей частью бываем погружены в тяжкий сон – сон не телесный, как Апостолы, а сон духовный, в тяжкий сон беспечности и нерадения, так что, столкнувшись с искушениями, мы оказываемся вовсе не умеющими молиться. И поэтому, встречая искушение без молитвенного приготовления, без молитвенного духа, мы, как и Апостолы, падаем под тяжестью нашедшей на нас напасти. Из сего-то и следует уразуметь, как мы должны заботиться о приобретении этого благонадежнейшего средства в борьбе с искушениями, указанного Самим Господом, – молитвы – и как должны стараться научиться молиться горячо и постоянно.

Средств к возбуждению в себе молитвенного духа очень много, и они разнообразны, но самое лучшее из них пособие – это воспоминание о страданиях и смерти Христовой. При этом воспоминании само собою возбуждается усердие и пламенение к молитве, возникает сознание необходимости для нас молитвы и уверенность в ее благоуспешности. Необходимость высшей помощи, а вместе и молитвы – для испрашивания этой помощи у Бога – с наибольшей силой осознается душой христианина, когда он с особой ясностью и живостью представляет, с одной стороны, тяжесть и опасность искушений, посещающих его на пути земной жизни, и особенно в трудные минуты крестоношения, и, с другой стороны, крайнюю немощь нашего обреченного на это крестоношение естества. Так, при воспоминании страданий и Креста Христова со всей очевидностью открываются пред взором христианина и тяжесть, и опасность его искушений, и бессилие человеческой природы, обреченной на борьбу с ними; и сами искушения сии с непререкаемою силой говорят о необходимости высшей помощи, а равно и молитвы для испрашивания ее от Бога.

Во время земной жизни Господа нашего Иисуса Христа в Нем Самом никогда так сильно не возбуждались молитвенный дух и горячая, усердная молитва, как при мысли о крестных страданиях. Когда Он помышлял об их тяжести, то молитва Его была настолько горяча, что она, как на Фаворе, просветила лицо Его, как солнце, а в Гефсимании, готовясь испить чашу страданий крестных, Он молился до пота, падавшего, как капли крови. Так тяжесть предстоящих страданий возбуждала Иисуса Христа к усердной, пламенной молитве.

Точно так же бывает со всяким истинным христианином. С большею, чем когда-либо, силою возбуждается в душе христианина молитвенное настроение при воспоминании о страданиях и смерти Христовой. Кто только часто и со вниманием останавливает свой мысленный взор на страданиях Христовых, тот приучается усердно молиться и приобретает дар постоянной горячей молитвы. Понятна ли причина этого явления? Крестный путь Господа нашего Иисуса Христа, дорогие братия и сестры, есть первообраз нашего с вами крестного пути. Вся земная жизнь Спасителя есть первообраз жизни на земле Его Церкви и каждой истинной души христианской. Поэтому как у Господа были дни особенно тяжкие и скорбные, дни Его страданий – от Гефсимании до Голгофы, так и у каждого христианина есть и будет своя посильная Гефсимания и своя посильная Голгофа. Как для Господа эти страдания были ужасны и тяжелы, так они будут тяжелы и для последователя Его.

Для каждого истинного христианина рано или поздно, в средине ли или в конце поприща, но непременно, по определению Промысла Божия, настанет пора, когда все восстанет против него: и тяжелые внешние искушения, и мучительные внутренние соединятся вместе и обрушатся своею силою на крестоносца Христова, и тогда положение его будет особенно тяжело и опасно. И вот, живо представляя себе при воспоминании страданий Христовых эту страшную возможность – погибнуть под тяжестью искушений и бедствий, христианин ясно сознает необходимость молитвы для испрашивания себе помощи у Бога, помышляя, что если Сам Господь Иисус Христос обращался с молитвою о помощи к Отцу Небесному, если Ему среди искушений послан был укреплявший Его Ангел, то тем более необходима помощь свыше для нас, облеченных в немощную плоть и не могущих положиться на бодрость своего духа. Да, если бы чаще воспоминали мы о страданиях Господних, то непременно стяжали бы дух молитвы постоянной и горячей.

Усердие к молитве, возбуждаемое необходимостью ее для нас, с неменьшей силой возбуждается и поддерживается в нас также и уверенностью в ее благоуспешности, уверенностью в том, что молитва наша будет услышана. Ведь и в обыкновенном быту наше прошение тогда бывает твердым и дерзновенным, когда мы уверены, что оно будет исполнено. И напротив, бывает слабым и робким, если мы не ждем от него успеха. Точно так же и в молитве: она тогда бывает пламенной и усердной, когда мы уверены, что она будет услышана. Если же сила молитвы так много зависит от уверенности в ее успехе, то какая же сильная молитва должна возбуждаться в христианине при воспоминании страданий Христовых, которые так решительно ручаются за успех нашей молитвы, уверяя нас, что Господь Иисус Христос и хочет, и может помочь нам и непременно услышит наши молитвы.

Главная причина нашей готовности помочь кому-либо заключается в сочувствии нашем к просителю, в любви к нему и в понимании угрожающего ему бедственного положения. И вот, когда проситель в нашей любви к нему и сострадании находит готовность помочь ему, тогда он уверен в успехе своего прошения об избавлении от несчастья. Какою же сильною уверенностью в готовности Господа нашего Иисуса Христа внимать нашим молитвам и помогать нам должны мы исполниться при воспоминании о страданиях и Кресте Христовых! Возможны ли вернейшие свидетельства о Его безграничной любви к нам, нежели свидетельства, представленные Его крестными страданиями за нас, недостойных? Болши сея любве никтоже имать, да кто душ у свою положит за други своя (Ин.15:13).

При воспоминании о страданиях Христовых какие еще нужны ручательства того, что Иисус Христос может и понять всю тяжесть нашего крестоношения, и благоискусно помочь нам? Он знает тяжесть нашего крестоношения не только по Божественному Своему всеведению, но знает ее и по собственному опыту. Он прошел такой тернистый крестный путь, какого никто никогда не проходил и никто никогда не пройдет, потому что он никому не под силу. Он претерпел такие ужасные страдания, что при одном только о них воспоминании человек приходит в содрогание. Не отзовется ли любовью и скорбью на нашу мольбу Тот, Кто Сам от полноты страданий, вися на Кресте, взывал к Отцу Своему Небесному: Боже Мой, Боже Мой, векую Мя ecи оставил? (ср.: Мф.26:46)? Н е распрострет ли Свои благостные объятия Тот, Кто Сам призывает к Себе скорбящих и говорит: приидите ко Мне ecи труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы (Мф.11:28). Так, дорогие, надо только помнить тяжесть страданий Христовых, и это памятование научит нас молиться с верою и силою, молиться благоуспешно всегда, в самые трудные минуты нашей жизни. Поэтому смело обращайся, христианин, со своею молитвою о по­ мощи среди искушений и опасностей к Иисусу Христу и доверяйся без колебания на своем крестном пути водительству Божественного Крестоносца. Вспомни претерпенные Им бичевания, заушения, оплевания, биение тростью по главе, венчание венцом терновым, язвы гвоздинные на руках и ногах, невыносимо тягостное висение на Кресте, страшную жажду в часы крестных страданий, прободенное ребро, – вспомни все это, и ты поймешь, что Ему известна немощь страждущей под крестом плоти нашей.

Если ты изнемогаешь под тяжестью внутреннего креста, то и в этой борьбе никто лучше Его не поможет тебе, потому что и внутренний крест в наивысшей степени своей Ему известен. Какую Он перенес тяжелую душевную борьбу с Самим Собою, видно из того, что молил Отца Своего Небесного, да минует Его чаша страдания; та чаша, ради которой Он пришел на землю. Какой внутренний перенес Он Крест при виде Своего ученика-предателя, при виде оставления Его прочими учениками и отречения от Него клявшегося Ему в верности Петра, при виде неистовствующего народа, требовавшего Его распятия (народа, которому Он столь много благодетельствовал), при зверстве распинателей и бесчеловечии хулителей, издевавшихся над Его крестными муками, и, наконец, при оставлении Его Самим Отцом Небесным?

Помни все это, христианин, и в тебе явится непоколебимая уверенность, что Голгофский Страдалец может всем искушаемым помочь, и эта благодатная уверенность со всею силою будет возбуждать в тебе усердие к молитве, и ты приобретешь благонадежнейшее средство к препобеждению искушений и напастей.

Ты же, милосердный Господи, воззри милостиво на нас, хотя и недостойных, но верных Твоей любви чад, собравшихся здесь, чтобы почтить память Твоих страданий, и милостив буди к нашим грехам и неправдам и сподоби вместе с благоразумным разбойником взывати к Тебе: «Иисусе, Сыне Божий, помяни нас, егда приидеши во Царствии Твоем». Аминь.

Христос воскресе!

Дорогие братия и сестры, мы с вами сейчас переживаем и празднуем радостные дни Светлого Христова Воскресения, когда душа каждого человека преисполняется неизреченной радости, и отрады, и отдохновения от всех беспокоящих ее треволнений. Поистине, Праздник Пасхи есть всем праздникам праздник, в который Господь наш Иисус Христос восстал из мертвых, свидетельствуя этим будущее всеобщее воскресение.

Человек создан для жизни, и потому каждый человек любит жизнь, и стремится к жизни, и борется за сохранение своей жизни. Душа наша, созданная Богом по Его образу и подобию, является бессмертной и потому стремится всегда к своему Первоисточнику. Недаром душа христианина тоскует на земле, ничем не удовлетворяясь, нигде не находя себе покоя! Она рвется из земных уз на простор и свободу, она хочет вечно жить и блаженствовать вечно. И потому с таким восторгом и радостию мы поем: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав», – зная, что Своею смертию и воскресением Господь открыл нам вход на небо. Господь снова даровал нашим душам вечную жизнь, которую мы утратили вследствие прародительского греха. Все жившие на земле до воскресения Христова, все, в том числе и ветхозаветные праведники, сходили во ад, но с воскресением Христовым все изменилось. Христос Своею смертию попрал смерть, даровал нам бессмертие. Чрез Свою смерть Он по­ срамил и победил диавола и даровал нам власть побеждать диавола, ибо лишил его силы, а нам даровал власть наступать на всю вражию силу. Смертию Христовою обращены в бегство полчища бесовские, и смерть уже не страшна для христианина. Если до воскресения Христова смерти боялись и трепетали, то после воскресения Христова смерть уже называется «упокоением и сном». Поэтому, естественно, душа наша при слышании или пении «Христос воскресе» приходит в восторг и радость, и ни один праздник мы так не празднуем, как празднуем Пасху. Христос воскрес и с Собою воскресил всех нас и даровал людям жизнь. Вот великая радость христианина, радость спасения, затмевающая собою все земные радости. Радуйтеся всегда о Господе: и паки реку: радуйтеся (Флп.4:4), – наставляет нас святой апостол Павел. Христос для того и пришел на землю, пострадал, и умер, и воскрес, чтобы вместо смерти дать жизнь, вместо печали – радость.

Слушайте же, дорогие братия и сестры, это светлое слово воскресшего Христа! Радуйтесь и восприимите в свое сердце радость спасения и избавления! Пусть в чистых и светлых чувствах от света Христова воскресения растворится все, что наводит на сердце ваше облако печали и скорби! А если ты по своим грехам не обретаешь успокоения и радости, то помни, что, хотя ты и беден добрыми делами, зато Бог богат милостями к тебе. Дверь Покаяния для тебя не затворена, а чрез эту дверь ты войдешь в полную радость нынешнего дня. Восплачь же, воздохни к Богу из глубины души о своих грехах! Ныне плачут от радости, и ты от своих слез возрадуешься. Весело проливать слезы раскаяния, сладко плакать о грехах. Восплачь же, воздохни для праздника, и у тебя будет настоящий Праздник воскресения: в тебе воскреснет Христос, ты освободишься от рабства диавола, и о тебе возрадуются на небе Ангелы Божии, когда увидят твои слезы раскаяния, когда услышат твои вздохи о грехах. Так что никто из нас не должен унывать: двери веселия всем открыты, входите без сомнения. Оживимся настоящим торжеством, обнимем друг друга, ненавидящим нас простим всё ради Воскресшего и будем устами и сердцем воспевать: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!».

Дорогие братия и сестры! Воскресение Иисуса Христа – истина, на которой, как на глубочайшем основании, зиждутся все наши христианские верования и упования. Апостол Павел говорит: аще же Христос не воста, тще проповедание наше, тща же и вера ваша (ср.: 1Кор.15:14). Утверждение веры в воскресение Христово есть дело великой важности для христианства и для христианина. Главная сила христианства состоит в том, чтобы признать Господа Иисуса Спасителем мира, Сыном Божиим, пришедшим спасти погибающий во грехах человеческий род. А чтобы признать за ним это могущественное качество, нужно вполне удостовериться и уверовать, что Он есть истинный Бог и Единородный Сын Божий. Только Бог мог возвратить жизнь осужденным Им на смерть. Это оздоровление и дано в воплощении Сына Божия. Мы не могли бы сделаться нетленными и бессмертными, если бы Нетленный и Бессмертный не сделался прежде тем, что и мы. Нетленный и Бессмертный в единство Своей Личности воспринял «тлением и смертию мое естество ято бывшее» (тропарь песни 6-й канона Пресвятой Богородице). Естество тленное получило прививку нетления, и начался процесс обновления твари, процесс обожения человека. Жало смерти притуплено. Тление побеждено, ибо дано противоядие болезни тления. Но сильнейшее удостоверение в Божестве Иисуса Христа заключается в Его воскресении. Чудо воскрешения мертвых творили и пророки Илия, Елисей и некоторые из Апостолов, хотя не с таким полновластием, как Он. Но никогда такого не было и невозможно представить, чтобы кто воскресил самого себя. Воскреснуть Самому, Своею собственною силою, как воскрес Христос, не в жизнь временную, а вечную – это возможно только Тому, Кто, будучи Человеком, в то же время есть Бог, Владыка жизни и смерти. Чрез воскресение из мертвых Он открылся Сыном Божиим, как говорит апостол Павел (см.: Рим.1:4).

Вместе с тем воскресение Иисуса Христа служит сильнейшим доказательством действительности совершенного Им дела искупления. Если бы Христос не воскрес, а оставался бы во гробе, тогда Его смерть была бы лишь мученическим подвигом за правду, как мы видим это в мучениках, и никакой бы искупленной цены не имела. Аще же Христос не воста, суетна вера ваша, еще есте во гресех ваших (1Кор.15:17), – говорит апостол Павел. Но когда Бог воскресил Его из мертвых, то этим засвидетельствовал, что принял Его смерть, как угодную Ему жертву за спасение мира, и что грех и связанное с ним осуждение на смерть потеряли над миром силу. Нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, но по духу (см.: Рим.8:1).

Победа Христа над смертью есть начало победы над смертью и для всего искупленного Им человечества. Христос воста от мертвых, начаток умершим бысть (1Кор.15:20). «Как в Ветхом Завете, – говорит епископ (святитель) Феофан (Затворник), – когда приносили в храм Богу начатки, например первые снопы с жатвы, тем самым освящали все снопы и всю жатву, так Христос Господь, воскресши, освятил, благословил и утвердил воскресение всех, которые восстанут из земли, как колосья из семян». А святой апостол Павел указывает и причину, почему воскресший Христос есть начаток умершим, в котором положено основание воскресения всех: понеже бо человеком смерть (бысть), и человеком воскресение мертвых. Якоже о Адаме вси умирают, такожде о Христе вси оживут (ср.: 1Кор.15:21–22), то есть как повреждение грехом природы первого Адама было повреждением грехом общей природы людей, так и восстановление Иисусом Христом достоинства человеческой природы было восстановлением достоинства общей природы людей. И как закон смерти воцарился в нашей природе чрез смерть первого Адама, так чрез воскресение Христа вошел в нашу природу закон всеобщего воскресения, а самое Его воскресение является образом нашего будущего воскресения.

Поэтому воскресение Господа нашего само по себе есть торжество из торжеств и праздников праздник. Оно есть высочайшее торжество веры, ибо им утверждена, возвышена, обожена вера наша. Оно есть и торжество надежды нашей, ибо в нем нам дан залог исполнения всех возвещенных нам Богом обетований Аминь.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братия и сестры, сегодня Церковь прославляет силу Животворящего Креста Господня, а вместе с тем воспоминает и честные страдания, которые претерпел на Кресте Господь наш Иисус Христос. Ближайшим поводом к празднуемому ныне событию послужили чудесные знамения, явленные от Древа Животворящего Креста жителям Константинополя.

В древние времена в столице греческого государства Константинополе разразилась сильная моровая язва, уносившая множество человеческих жизней. После же того как по просьбе жителей города Древо Креста Господня в течение 15 дней обносили по улицам столицы с молитвами и окроплением зданий и домов святой водой, губительная болезнь прекратилась, и все христиане принесли глубочайшее благодарение Господу Иисусу Христу.

Впоследствии к этому чуду присоединилось также другое знаменательное событие, а именно: православный греческий император Мануил с преднесением пред войсками икон Спасителя и Божией Матери одержал победу над сарацинами, а православный русский князь Андрей Боголюбский в то же время с преднесением икон Спасителя и Божией Матери одержал победу над волжскими булгарами. Свидетельством тому, что победы сии были одержаны силой сверхъестественной, служило небесное сияние, исходившее от икон и озарявшее находившихся там людей. В память этого замечательного события Православные Греческая и Русская Церкви установили присоединить к празднику Изнесения Креста и празднование Всемилостивому Спасу и Пресвятой Богородице – в воспоминание небесных милостей, дарованных обеим православным странам.

Но, прославляя ныне силу Животворящего Креста Господня, Церковь вместе с тем воспоминает и страдания Христовы, понесенные Им на Кресте. В Евангелии, положенном на сегодняшний день, излагается повествование о последних часах и минутах земной жизни Сына Божия. Он, безгрешный, Святейший святых, приявши зрак раба, унижаемый, оскорбляемый шумевшей вокруг Него толпою яростных врагов, шествует на суд к Пилату, язычнику, грешнику. Книжники, старейшины и весь народ с непонятной ненавистью требуют от правителя смерти для Бессмертного, смерти позорной: распни, распни Его! (ср.: Ин.19:6), – кричат они.

Пилат, язычник, не знавший богооткровенного учения, движимый чувством справедливости, колеблется, хочет спасти Его, говоря иудеям: поимите Его вы и распните, аз бо не обретаю в Нем вины (Ин.19:6). Но их угроза обвинить его пред кесарем заставляет Пилата предать Господа в руки Его врагов. И после множества новых унижений, оскорблений невинный Страдалец, оправданный на Пилатовом суде, восходит на Голгофу, здесь пригвождается ко Кресту и испускает дух Свой, вися посреди двух разбойников на древе. Какое унижение, какую ужасную смерть претерпел Господь в это время! И спрашивается: зачем такая ужасная потребовалась жертва?

Той же язвен быстъ за грехи наша и мучен бысть за беззакония наша, язвою Его мы изцелехом (ср.: Ис.53:5), – отвечает святой пророк Исаия. Весь род человеческий пребывал во грехе. Ко времени пришествия Спасителя люди забыли Бога; забыли Его Божественный закон и Пророков даже те иудеи, которым было вверено хранение богооткровенного учения. Все согрешили, все преступили заповеди Божии, и потому все прогневали Бога и заслуживали вечного проклятия и смерти. Бог всеблаг и всемилостив, но Он и бесконечно праведен. Правда Божественная возмущена была людской неправдой, людскими грехами. Нужно было удовлетворить эту святую Правду. Из людей, зараженных грехом, никто не мог поднять на себя подвиг искупления человеческого рода, потому что грехи были чрезвычайно велики и по тяжести грехов и жертва должна была быть величайшей. И вот этой-то высочайшей и святейшей жертвой соделался Сын Божий. Тако бо возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единородного дал есть, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный (Ин.3:16). Крестной смертью Спасителя мы искуплены от греха, проклятия и смерти. На Кресте пролита кровь Неповинного, чтобы виновные могли избегнуть заслуженного ими гнева Божия: язвою Его мы изцелехом. Итак, Христос умре грех наших ради (1Кор.15:3). Какая благость и какое неизреченное милосердие Божие к нам, грешным!

Пригвожденный на Кресте и проливший Свою пречистую кровь стал вечным Ходатаем за нас пред Богом Отцом. Его изъязвленные длани с любовью обнимают весь род человеческий и приводят всех желающих к Отцу. То, что отделяло Творца от твари, Бога от людей, Отца Небесного от непокорных сынов человеческих, Голгофской Жертвой было уничтожено. Жало смерти притуплено, врата адовы сокрушены, сила диавола разрушена, верным людям дарована свобода и отверсты врата райские, так что Крест, орудие позорной смерти, стал теперь для всех верующих драгоценной и высочайшей святыней, несокрушимым орудием в борьбе с врагами нашего спасения.

Воздвигнутый на Голгофе, он ярко сияет над всей вселенной, согревая своими лучами захолодевшие от грехов и скорбей наши бессмертные души. Придите все к этому Кресту, воззрите на него и обрящете истинный покой. Подобно тому как Моисей древле воздвигал медного змия в пустыне и всякий, кто взирал на него, получал исцеление от угрызения змеиного и жизнь, так и Крест Христов, воздвигнутый на Голгофе, дарует исцеление и покой всем уязвляемым грехами душам нашим: якоже Моисей вознесе змию в пустыни, тако подобает вознестися Сыну Человеческому, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но иматъ живот вечный (Ин.3:14–15). Такова неизреченная милость Божия к нам, грешным, что при одной только мысли о всем содеянном для нас Божественной любовью неиспорченное сердце человеческое невольно должно преисполниться величайшей благодарностью к Творцу.

Чествуя ныне Святой Крест, будем при этом, однако, помнить, что наше преклонение пред Крестом Господним должно заключаться не в одних только внешних действиях и словах, но должно совершаться и в глубине нашей души, нашего духа. Прежде всего нам необходимо сознавать, что Распятый на Кресте есть Богочеловек, Творец всей вселенной, и оттого чувство страха и трепета должно охватывать нашу душу, когда мы лобызаем Святой Крест.

Распятый на Кресте наших ради грехов Господь желал, чтобы мы, очищенные от грехов Его кровию, жили для правды и были святы во всем житии своем и за то сподобились бы вечного блаженства в Царствии Отца Его. И потому если мы будем грешить, то подвергнемся страшному наказанию не только за свои грехи, но и за кровь Сына Божия, которую мы попираем, и за благодать, которой мы освящены в Таинстве Крещения и которой пренебрегли. Своими грехами не распинаем ли мы вторично Господа? Будем же всемерно блюсти себя от грехов и пороков и сохранять верность Господу, памятуя, что твердая вера привлекает к нам благоволение и милость Божию.

Образцом стойкого исповедания веры Божией Церковь представляет для нас сегодня светлую память святых мучеников Маккавеев, живших за полтора столетия до Рождества Христова. Это было тяжелое для иудейского народа время, когда нечестивый сирийский царь Антиох Епифан, ограбив Иерусалим и избив многие тысячи иудеев, воздвиг злое гонение на их веру, желая искоренить ее до конца. С этой целью он повелел иудеям под угрозой смертной казни прекратить всесожжения и жертвы и возлияния во святилище, отменить субботы и праздники, устроить языческие жертвенники и приносить там жертвы языческие, отменить обрезание и вообще переменить все прежние религиозные убеждения, законы, нравы и обычаи отеческие.

В эту пору для утешения иудейского народа Господь воздвиг многих твердых исповедников веры в истинного Бога, которые, не желая отречься от отеческих законов, избраша паче умрети, неже осквернитися (1Мак.1:63), и мужественно претерпели мученическую кончину. Среди них были 90-летний старец Елеазар, семь братьев Маккавеев и мать их, Соломония. Старца Елеазара мучители прельщали возможностью принести жертву хотя бы притворно и этим сохранить свою жизнь, но он, убеленный сединами и исполненный благочестия, отвечал: «Недостойно моего возраста лицемерить для сохранения малого жития дней моих...», – и затем был нещадно мучим.

Так же и святые братья Маккавеи, исповедуя свою веру и надежду на будущее воскресение, мужественно один за другим приняли мученическую кончину, укрепляемые упованием на то, что Господь оживит их в будущей жизни. После всех их предала дух свой в руки Божии и блаженная мать их, Соломония.

Дорогие братия и сестры, с полным сознанием всей благости и милости Божией к нам припадем сегодня к Честному Кресту, этому знамени нашего спасения, с истинной сыновней любовью облобызаем пречистые стопы Спасителя, взывая к Нему: «Кресту Твоему покланяемся, Владыко, и святое Воскресение Твое славим»! Аминь.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные братия и сестры, в сегодняшний воскресный день для нашего научения предложена нам Спасителем весьма назидательная и необходимая для нас притча о винограднике и о злых виноградарях. Вот ее содержание: человек некий бе домовит, иже насади виноград, и оплотом огради его, и ископа в нем точило, и созда столп, и вдаде и делателем, и отъиде. Егда же приближися время плодов, посла рабы своя к делателем прияти плоды его: и емше делателе рабов его, оваго убо бита, оваго же убиша, оваго же камением побита. Паки посла ины рабы множайша первых: и сотвориша им такоже. Последи же посла к ним сына своего, глаголя: усрамятся сына моего. Делателе же видевше сына, реша в себе: сей есть наследник: приидите, убием его и удержим достояние его. И емше его изведоша вон из винограда и убиша. Егда убо, – обращается Господь к слушателям Своим, – приидет господин винограда, что сотворит делателем тем; Глаголаша Ему: злых зле погубит их, и виноград предаст иным делателем, иже воздадят ему плоды во времена своя. Глагола им Иисус: несте ли чли николиже в Писаниих: камень, егоже не в ряду сотвориша эиждущии, сей бысть во главу угла; от Господа бысть сие, и есть дивно во очию вашею. Сего ради глаголю вам, – заключает Спаситель, – яко отъимется от вас Царствие Божие и дастся языку творящему плоды его: и падый на камени сем сокрушится: а на немже падет, сотрыет и. И слышавше архиерее и фарисее притчи Его, разумеша, яко о них глаголет: и ищуще Его яти, убояшася народа, понеже яко Пророка Его имеяху (Мф.21:33–46).

Прежде всего и непосредственно относится эта притча к судьбе еврейского народа и раскрывает всю заботу и попечение Божие о нем и то, как он, по своему жестокосердию, навлек на себя праведный гнев Божий, тяготеющий над ним и до сего времени. Еврейский народ был любимым виноградником доброго хозяина – Царя Небесного. Еще в лице праотца Авраама еврейский народ избран был Богом из всех народов и усыновлен; о нем являлось особенное благоволение и попечение; ему одному были даны все обетования; на него в преизобилии были излиты щедроты и милости Божии. Сын Мой первенец Израиль (Исх.4:22), – говорил Бог о народе еврейском. Для этого первенца Богом разделялось море, сходила с неба манна, камень источал воду и множество других чудес совершалось по неизреченной милости Божией. Что сотворю еще винограду Моему, и не сотворих ему? (ср.: Ис.5:4) – вопрошает Господь чрез Пророка. Вот в каких чертах изображается близость Божия к народу еврейскому и попечение Божие о нем! Сам Бог говорит, что Он все сделал для него и затем уже не знает, чего бы не сделал еще для блага его.

Наконец, от этого народа произошел Спаситель мира – Свет во откровение языком, и слава людий Своих Израиля (ср.: Лк.2:32). Какое преимущество может быть выше сего, какое благоволение Божие, когда Сам Сын Божий благоволил родиться из народа еврейского и все связанные с Его рождением и пришествием на землю небесные блага относил первоначально к нему? Чем же заплатил народ еврейский за такую к нему любовь Божию, за такое попечение, за такие милости? Самой черной неблагодарностью, жестокосердием и вероломством. Вместо плодов правды и благочестия, которых требовал Бог от Своего виноградника, он принес терние. Народ еврейский попрал Завет и закон Божий, осквернил себя нечестием и беззакониями и не раз предавался идолопоклонству и неверию. Сам Бог жалуется на неблагодарность и жестокосердие народа Своего: слыши, небо, и внуши, земле, яко Господь возглагола: сыны родих и возвысих, тии же отвергошася Мене. Позна вол стяжавшаго и, и осел – ясли господина своего: Израиль же Мене не позна, и людие Мои не разумеша. Увы, язык грешный, людие исполнени грехов, семя лукавое, сынове беззаконнии! Остависте Господа и разгневаете Святаго Израилева, – отвратистеся вспять (ср.: Ис.1:2–4).

Господь, видя заблуждение и развращение народа Своего, по неизреченному Своему долготерпению посылал к нему Своих рабов – Пророков, чтобы они обращали его от пути заблуждения на путь истины, научали его служить Богу своему верой и правдой. Но виноградари, то есть старейшины и законоучители народа еврейского, сами будучи развращены и жестокосердны, жестоко поступали и с посланниками Божиими, которые требовали как от них самих, так и от вверенного их смотрению народа добрых плодов. Редкий из Пророков не был гоним ими, а многие, как например святые пророки Исаия, Иеремия, Иезекеиль и Захария, были преданы насильственной, мученической смерти.

В заключение же всего они не устыдились извести вон из виноградника, то есть из Иерусалима, и распять на Кресте надежду и утеху Израилеву, своего Спасителя – Единородного Сына Божия. Это было самое ужасное злодеяние со стороны народа еврейского и вождей его. Им лишили они себя чести именоваться народом избранным, народом Божиим, хотя и оставался у них храм с жертвами и приношениями. Справедливо отвечали они на вопрос Спасителя, что сделает хозяин виноградника с этими виноградарями, когда придет, говоря, что злых зле погубит их, и виноград предаст иным делателем. Они сами этим ответом изрекли справедливый суд о себе. Бог так точно и поступил с народом еврейским. Вскоре Иерусалим был разрушен до основания, большая часть иудеев предана смерти, остальные же, оставшиеся в живых, расточены по всему лицу земли. Таким образом было Царствие Божие отнято от евреев и дано другому народу, приносящему плоды его (см.: Мф.21:41).

Дорогие братия и сестры, новый народ, которому дано Царствие Божие, составляют сейчас христиане всего мира, обращенные из язычников; к ним принадлежим и мы. Христиане, принявшие Христа и уверовавшие в Него, являются избранным народом Божиим, на который простираются все обетования, данные Богом древнему Израилю. И на нас сейчас в преизобилии излиты щедроты и милости Божии, которые пребудут с нами вечно, если мы окажемся верными Господу и будем приносить Ему добрые плоды своей благочестивой жизни. Нам даны для этого все средства. Господь устроил для нас на земле Святую Свою Церковь – столп и утверждение истины (1Тим.3:15), учредил Святые Таинства, чрез которые в изобилии изливает на нас дары Святого Духа, послал нам пастырей и учителей церковных для нашего нравственного совершенствования, избрал и прославил святых угодников Своих – молитвенников и ходатаев за нас, даровал нам в покров и утешение Преблагословенную Свою Матерь – Пречистую Деву Марию, и от нас О н теперь ожидает плодов правды и веры.

Хотя настоящая евангельская притча непосредственно относится к судьбе еврейского народа, она имеет отношение ко всем верующим и во все времена. Если Церковь в целом или отдельно христианская душа будут по своему жестокосердию или вероломству подобны древним израильтянам, то отвержение их Богом и все, что изречено в притче, неминуемо придет и исполнится. Да не будет этого с нами! Будем стараться жить благочестиво: в мире, согласии и любви, не делая никакого зла и не предаваясь гневу, гордости, нечистой похоти и другим порокам, чтобы приносить Господу угодные Ему плоды жизни христианской. А прежде всего будем молиться и просить Господа, чтобы Он Сам утвердил в нас любовь к Нему и не отлучил нас от Своего святого виноградника, но по милосердию Своему помог нам достигнуть будущей вечноблаженной жизни. Аминь.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Сегодня, дорогие братия и сестры, празднуя отдание Праздника Преображения, мы сходили с Фавора, и сегодня же, вступив в предпразднство Успения, мы должны прийти в Гефсиманию ко гробу Богоматери, да видим «конечное елико на Ней таинство». Благорадостен Фавор, душеусладительна и Гефсимания. Святая Церковь называет Успение Божией Матери последним на Ней таинством из тех, которыми сопровождалась жизнь Богоматери. Вся жизнь Богоматери по своему виду и содержанию была чем-то таинственным и чудным, носившим на себе знамение Божественной печати. Для прославления Божией Матери и нашего назидания с верой и любовью вспомним, что это были за таинства в Ее жизни.

Первое таинство в жизни Богоматери открылось в первоначальном Ее рождении, происхождении на свет Божий. От кого произошла Она? От престарелых родителей вследствие особенной молитвы и обета. Премудрости Божией угодно было, чтобы Та, Которая должна родить Богочеловека, Сама была плодом не столько сил природы, сколько наития благодати Божией. И вот престарелые Иоаким и Анна, достигшие преклонных лет, когда теряется всякая надежда быть отцом и матерью, благодаря своей крепкой вере и надежде на всемогущество Божие по молитвам своим получают чистый дар неба – Преблагословенную Марию. Так совершилась первая тайна на Ней во время Ее рождения.

Второе таинство явилось на Ней во время введения Ее во храм 3-летней Отроковицей. Уже самое введение Ее в таком возрасте было необыкновенно – как следствие особенного, чрезвычайного обета родителей посвятить плод молитв своих Господу. И таким образом, Она с самых юных лет могла сродниться духом и сердцем со всем святым. Но и находясь в храме на воспитании, Она должна была пребывать только в преддверии его, между тем мы видим, что Святую Отроковицу первосвященник по особому откровению вводит во Святая Святых, куда мог входить однажды в год один только первосвященник. Премудрости Божией было угодно, чтобы будущая Матерь Божия, одушевленный Кивот Божий, по временам являлся там, где хранился его символ – ковчег завета с манной и скрижалями. Так совершилась вторая тайна на Ней во время Ее введения.

Третье таинство на Ней открылось по достижении Ею совершеннолетнего возраста. Ветхий Завет, как известно, не знал состояния девства, посвященного Богу и освященного законом. Поэтому Пресвятая Дева Мария по достижении Ею совершеннолетия по примеру прочих дев должна была избрать Себе супруга. Но Святая Дева решительно объявила, что Она твердо решилась во всю жизнь не принадлежать никому, кроме единого Бога. Первосвященники оказались в недоумении, как поступить, и после совещаний и молитв они решились обручить Ее такому человеку, который бы согласился носить имя мужа, не пользуясь его правами. Жребий выпал на старца Иосифа, и вот Пресвятая Дева становится супругой и, не преставая быть Девой, таким образом сочетает в себе девство и супружество, благословение Ветхого и благодать Нового Завета. И эта тайна обручения служила до времени покровом, необходимым для совершения великой тайны воплощения Сына Божия. А как совершилась самая тайна воплощения Сына Божия, известно из Евангелия: Дева сказала: се, Раба Господня (Лк.1:38), – и сила Вышнего осенила Ее, и Слово стало плотию. Это было таинство из всех таинств, но этим не закончились таинства над Нею. Они только углубились, соделались невидимыми, оставаясь весьма назидательными и утешительными для нас.

За этими таинствами следует тайна распятия. На Кресте был не один Сын, но была и Матерь. В продолжение всей жизни Она была на Кресте, а особенно на Голгофе. Иначе и не могло быть. Ведь Сам же Божественный Сын Ее сказал: «Кто не берет креста своего и не следует за Мною, тот Меня не достоин» (см.: Мф.10:38). Поэтому никто и никогда не носил такого креста в продолжение всей своей жизни, как Преблагословенная Дева Мария. Крест Ее слагался не из дерева или вещества, а из тех скорбей и уничижений, в которых пребывала Божия Матерь до самой Своей смерти. Будучи Матерью Творца неба и земли и приветствуемая Архангелом как Благодатная между женами, Она в то же время должна страдать от подозрений хранителя Своего девства, что Она бракоокрадованная. Не крест ли это? Приближается Ей время родить Того, Которого Царствию не будет конца, но для Них не находится места в гостиницах вифлеемских, и Она должна родить Его в вертепе и положить в яслях. Не крест ли это? Ангелы поют: «Слава в вышних Богу!». Пастыри и волхвы поклоняются и приносят дары. А злобный Ирод ищет убить Младенца, и Им приходится ночью бежать в Египет. Разве это не крест? А на Голгофе – что чувствовало Ее чистое сердце, когда Сын Ее в муках вопиял: Боже Мой, Боже Мой, векую Мя ecи оставил? (ср.: Мф.27:46; Мк.15:34). Здесь, без сомнения, исполнилось во всей силе ужасное предсказание Симеона: «И Тебе Самой оружие пройдет душу» (см.: Лк.2:35).

За тайной распятия последовало усыновление Ее Христову ученику Иоанну, так что Она во всю Свою жизнь до конца пребудет в неизвестности, неся долю простой смиренной христианки. И в этом заключалась великая Божественная тайна. Ведь не без значения сказаны таинственные слова со Креста: Жено, се, сын Твой (Ин.19:26). Ими определялся характер всей остальной жизни Богоматери. Божество Сына, с воскресением и вознесением Его на небо, открылось во всей силе, мир преклоняется пред именем Распятого, и Матери Иисусовой, естественно, предстояла величайшая честь и слава, подобающая Матери Сына Божия, Спасителя всех человеков. Никто, без сомнения, не мог быть достойнее сей чести и славы, чем Дева Мария. Однако слава и честь в продолжение земной жизни, кроме того что лишила бы Ее точнейшего сходства с Божественным Сыном, Который до конца жизни Своей не имел, где главы приклонить, сопровождалась бы и некоторыми неудобствами в деле распространения Евангелия.

Но надлежало же рано или поздно сойти, наконец, сему венцу на главу «Честнейшей Херувимов и Славнейшей Серафимов». И он сошел во время Ее успения. И во время Ее успения совершается величайшая тайна Божия на Ней. Матерь Божия умирает, как и все люди, хотя казалось, что Ей по всему праву принадлежит то, чего удостоились праведные Енох и Илия, взятые на небо живыми. Но Матери Божией суждено было другое. В отраду и утешение всем нам, имеющим проходить вратами смерти, и Матерь Божия умирает, разделяя долг природы со всеми земнородными. Но – как Матерь Божия – Она смерти не удерживается, Она со славою возносится на небо, предстоя одесную Царя Бога, предстоя как Царица небесных и земных. Святой псалмопевец Давид, созерцая Ее славу, воспел: предста Царица одесную Тебе, в ризах позлащенных одеяна, преиспещрена (ср.: Пс.44:10). Предста Царица одесную Тебе, Царица земных, – потому что Ей поклоняется и Ее прославляет весь верный род человеческий: люди всякого возраста, и звания, и пола. И знатные люди, и простые люди повергают пред Ней свои колена, славословя и прося помощи в своих скорбях и нуждах. И она просящих не отвергает, исполняя их прошения, ибо Она есть источник благ и море благодатных даров. Она Царица небесных – потому что поклоняются Ей и почитают Ее и небесные чины бесплотных духов: Ангелы, Архангелы, Власти, Силы, Начала, Господства, Престолы, Херувимы, Серафимы. Приветствует Ее там теперь и Само Трисиятельное Богоначалие, как возлюбленную Богоотроковицу. В ризах позлащенных одеяна, преиспещрена, Препрославленная Дева Мария сияет сейчас неприступным светом славы Божественной. Так что хотя все праведные души освещаются Божественным светом от незаходимого Солнца правды и сияют, яко светила, но Препрославленная Дева Мария всех блаженных сил прекраснее, и, как чистейшая всех людей и Ангелов, Она воспринимает во всей полноте свет Божественного Солнца и Сама отражает от Себя этот свет, являясь вторым Солнцем правды. Святитель Григорий Богослов говорит: «Каждому из избранных дана благодать отчасти, Деве – вся полнота благодати». Так же Она и прославлена, то есть имеет полноту Божественной славы, как это провидел и пророк Иезекииль: видех, и се, исполнъ славы дом Господень (ср.: И ез.44:4).

Наш ум, дорогие братия и сестры, не может представить себе того яркого света, которым блистает в раю Блаженная Дева; солнце и луна – это земные вещи по сравнению с той неизреченной красотой, созерцанием которой блаженные бесконечно наслаждаются. Какое прекрасное, светлое зрелище для очей всех блаженных душ и даже для самих Серафимов! Ее хотел видеть один юноша, благоговейный почитатель Девы, и обратился к Ней с молитвой: «Мария – сладчайшее имя, которое я чту и которому поклоняюсь после Бога всей любовью и благоговением моей души, ибо Ты ее утешение и радость. Если я, смиренный Твой раб, обрел пред Тобой благодать, молю Тебя, окажи мне одну милость: среди многих благодеяний сподоби меня узреть Тебя так, как Ты в раю. Достой меня этой милости, Пречистая Матерь. Я готов потерять око, если я тебя узрю». Всечистая Владычица вняла молитве благоговейного Своего раба: ночью во сне явилась ему Всесветлая, во всем том блеске славы, которым Она сияет на небе. Юноша проснулся и действительно потерял глаз, но от радости, которую он испытывал, так как удостоился зреть Царицу неба и земли, он совсем не пожалел, что потерял зрение. Даже более того, он опять молил, чтобы еще раз узреть Ее, соглашаясь на потерю другого, оставшегося в целости глаза. Он опять удостоился зреть Ее. Н о что же думаете, братия и сестры? Может быть, он стал слеп на оба глаза? Всемилостивая Владычица, явившись ему во второй раз, не только не лишила его другого глаза, но возвратила ему и утраченный. Проснулся юноша с обоими здравыми глазами и, пораженный сугубой радостию, воздал Богоматери тысячи благодарений с обильными слезами благоговейного умиления.

О Всемилостивая Владычице, Мати неба и земли, приими наши усердные моления и покрой нас любовью Твоею, приими и подвиг поста, совершаемый православными христианами ради имени Твоего святого, и яви нам милость Твою, отврати от нас гнев Божий, праведно движимый на нас, сохрани нас от всех козней вражеских, и научи нас любить Сына Твоего, Господа нашего Иисуса Христа, и укрепи в нас веру, ибо Ты твердое утверждение веры, и сподоби нас и в будущей жизни Тебя прославлять и взывать: «Радуйся, Мати неба и земли, радуйся, обрадованная, радуйся, Заступнице усердная рода христианскаго!». Аминь.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные братия и сестры! В сегодняшнем евангельском чтении мы слышали дивное повествование о чудесном воскрешении Господом нашим Иисусом Христом умершего сына наинской вдовы. Среди многих чудес, совершенных Господом Иисусом Христом во время Его земной жизни и записанных Евангелистами, нас особенно изумляют те, при которых умершие воскресали по одному слову Спасителя. Так было и в настоящем случае.

Господь Иисус Христос, сопровождаемый многочисленной толпой народа, подходил к городу, называемому Наин. В это время из городских ворот выносили умершего юношу, единственного сына у матери-вдовицы. Мать сильно горевала. Вместе с ней за гробом шло много народа. И вот Господь, видя горе матери, сжалился над ней и сказал: не плачи (Лк.7:13). А затем подошел к одру, прикоснулся к нему и повелел умершему: юноше! тебе глаголю, востани! (ср.: Лк.7:14). И юноша тотчас же поднялся, сел и стал говорить, и Господь Иисус Христос отдал его матери его.

Дорогие братия и сестры! Смотрите, как легко Господу обратить человеческое горе в радость. Мать умершего юноши убивалась от горя: она лишилась единственного любимого сына и осталась таким образом одинокой, беспомощной, безутешной. Она лишилась единственной надежды и опоры в своей старости, но вот одно мгновение – и печаль ее превратилась в необыкновенную, изумительную радость, радость, соединенную с благоговейной благодарностью Господу. Одно слово Спасителя – и мертвец оживает и встает, к ужасу и изумлению многочисленной толпы. Так всемогущ Господь и так благ и милостив Он к нам, грешным.

Утешимся же, дорогие братия и сестры, нынешним евангельским чтением и никогда не будем предаваться чрезмерной печали, унынию, тоске, отчаянию; как бы ни было безвыходно положение наше, никогда не надо терять надежды: Бог всемогущ, для Него никогда не трудно и не поздно превратить беду и скорбь в радость.

Каждый из нас испытывает много скорбей, неприятностей и неустройств на работе и в семейной жизни. Не горюй, не печалься, не падай духом, а молись Богу – и все уладится. Только веруй при этом и надейся на Бога твердо да не замыкайся и не уединяйся в своем горе, а откройся кому-либо, ибо и молитва сильнее, если она не одинока. Паки аминь глаголю вам, – говорит Господь, – яко аще два от вас совещаета на земли о всяцей вещи, еяже аще просита, будет има от Отца Моего, Иже на небесех (ср.: Мф.18:19).

Часто мы скорбим и даже плачем, когда лишаемся близкого, родного нам человека, которого похитила смерть. Не печалься, не плачь. Бог силен воскресить всякого умершего, как воскресил Он сына наинской вдовы. Если же Он не воскресит его, то, значит, и не нужно это, значит, лучше умершему, чтобы его не воскрешали, лучше ему жить за гробом, чем на земле, лучше и тебе без него спасать свою душу.

Но при этом должны мы помнить, что смерти не существует, а что видим мы умирающим, то относится лишь к смерти тела. Человек не умирает, он только на время разлучается со своей плотью, с настоящим миром и переселяется в иной, невидимый мир. У Бога нет мертвых, ибо Бог же несть мертвых, но живых (Ак. 20, 38 ). И настанет время, когда по одному повелительному слову Спасителя все умершие пробудятся и все воскреснут для будущей жизни. Аминь, аминь глаголю вам, яко грядет час, и ныне есть, егда мертвии услышат глас Сына Божия и услышавше оживут. И изыдут сотворшии благая в воскрешение живота, а сотворшии злая – в воскрешение суда (ср.: Ин.5:25–29), – так гласит слово Господне.

А если смерти не существует, то верь, что и тот, о ком ты горюешь, жив и может общаться с тобою, может даже являться тебе, если это будет угодно Богу. Ведь неоднократно бывали случаи, когда умершие являлись живущим на земле, возвещая тем самым достоверность бессмертия, и тем доставляли им утешение и успокоение, или примирялись с ними, или побуждали к молитве, или предупреждали о чем-либо. Очень часто с печалью думаем мы и о своей собственной смерти, даже сама мысль о ней пугает нас. Н о какой бы страшной ни казалась нам смерть, бояться мы ее не должны, дорогие. Прежде всего надо верить, что Бог возьмет нас из этого мира тогда, когда это для нас будет всего полезнее и спасительнее, так как Бог все устраивает ко благу нашему, а не ко вреду.

Святой апостол Павел не печалился при мысли о смерти, но радовался; не боялся смерти, но желал ее. Желание имый разреилитися и со Христом быти, – пишет он в Послании к Филиппийцам, – много паче лучше (Флп.1:23). Подобным же образом должны мыслить и все христиане, потому что Христос уничтожил жало смерти, и теперь она для нас не зло, а приобретение (Флп.1:21). Поистине, дорогие братия и сестры, нечего нам бояться. Ведь если и смерть для нас не страшна, то чего же еще нам страшиться?

Правда, есть одно, чего должны мы бояться, – это грех, который может и душу, и тело ввергнуть в геенну огненную. Поистине грех – зло, от которого душа омрачается и от которого вместо радости и мира поселяются в ней скорбь и теснота. Однако, братия и сестры, для христиан и от греха есть спасительное врачевство: Таинства Покаяния и Причащения. Исповедуй свой грех и причастись – и ты снова оживешь душою и будешь весел и рад, потому что Кровь Иисуса Христа очищает нас от всякаго греха (ср.: 1Ин.1:7).

Итак, дорогие братия и сестры, среди скорбей этого бушующего житейского моря возложим все упование на Бога и не будем никогда унывать, печалиться, бояться и малодушествовать. Да не смущается сердце ваше: веруйте в Бога и в Мя веруйте (Ин.14:1), – говорит Господь Иисус Христос, – в мире скорбни будете: но дерзайте. Аз победих мир (ср.: Ин.16:33). Не оставлю вас сиры (Ин.14:18), ибо Аз с вами есмь во вся дни до скончания века (Мф.28:20). Аминь.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и последует Ми (Лк.9:23). Дорогие братия и сестры, цель нашей жизни – спасение души. Много путей, ведущих к этой цели, и все они благословенны. Но из всех их скорбный путь – путь креста – один из самых кратчайших, а потому мы не только не должны ожесточаться в скорбях, не только должны переносить их с терпением, но еще должны благодарить за них Бога. Мы же, по своему малодушию, боимся скорбей, не хотим верить, что они полезны душе нашей, полезны потому, что только многими скорбьми подобает нам внити во Царствие Божие (Деян.14:22). Каждому из нас дана здесь ноша, которую должно непременно пронести до гроба. И пронести ее должен каждый сам, хотя иногда и встречаем поддержку в ободрении духа нашего со стороны ближних. Но благо тому, кто в помощь себе призывает не людей, но Господа своего.

Можно ли прожить без скорбей? Конечно нет! Причина наших скорбей заключается в грехопадении Адама, а поэтому в скорбях мы несем должное наказание за прародительский грех, но вместе с тем они очищают нас и от наших собственных грехов и ведут в Царствие Божие. Ясно, что желать не иметь скорбей – значит желать невозможного.

Души скорбящие, терпеливо несущие свой крест, – любимые дети Божии, так что Господь всегда с ними: близ Господь сокрушенных сердцем, и смиренный духом спасет (Пс.33:19). Они идут как бы предшествуемые Самим Спасителем, Который часто оборачивается к ним с любовью. По кресту они, так сказать, родственны Господу Иисусу – какое высокое родство! Мы забываем, что если скорби не подвигают нас к Богу, то единственно по нашей вине: вместо покорности и терпения у нас является ожесточение сердца. Удивительно ли после этого, что мы впадаем в гораздо большее зло?

В первые века христианства, в одно из гонений, многие, испугавшись предстоящих мучений, бежали от ужаса в пустыни Аравийские, но, думая спастись, погибли там от варваров. Не так ли и мы стараемся малодушно укрыться от скорбей и, чтобы избежать их, решаемся иногда на поступки, противные совести, которые потому, отравляя нашу жизнь, причиняют нам скорби более сильные, чем те, от которых мы думали избавиться? После этого мы погружаемся в уныние или же, в надежде заглушить совесть, потворствуем своим страстями и впадаем в сети диавола.

Необходимо сказать еще следующее: часто мы слишком преувеличиваем свои скорби, замечаем всякое огорчение, и напротив, милостей, которые мы получаем от Господа, не замечаем, считая, что это так и должно быть, а поэтому остаемся неблагодарными Господу. И лишь только тогда, когда посетят нас скорби, мы оцениваем в должной степени то счастливое время, когда их не было, и даем обет, что, если скорби пройдут, будем благодарны Богу за мирное, спокойное существование и времяпрепровождение.

Мы ропщем иногда на болезни, между тем как должны бы благодарить за них, потому что, не говоря о будущей награде за страдания, болезни благодетельны и тем, что укрощают наши страсти, которые бы могли в нас усилиться и Бог весть до чего бы довели нас. А потому, если посетят тебя болезни, старайся переносить их с терпением и не искушайся мыслью, что они мешают твоим подвигам духовным. «Когда болезнь тяготит нас, – говорила блаженная Синклитикия, – не надобно скорбеть, что от боли и язв мы не можем воспевать псалмы устами. Ибо болезни и раны служат к истреблению похотей, а пост и земные поклоны предписаны нам для побеждения страстей. Если же и болезни исторгают сии страсти, то не о чем заботиться. Великий подвиг – терпеливо переносить болезни и среди них воссылать благодарственные песни Богу. Мы лишились очей? Не будем печалиться, внутренними очами мы можем созерцать славу Божию. Лишились слуха? Будем благодарить за то, что вовсе не будем слушать пустых речей. Не действуют руки? Но у нас есть внутренние длани, готовые на брань со врагами. Все тело страждет болезнью? Но чрез сие умножается здравие внутреннего человека».

Души скорбящие – это избранники Божии, которые за временные страдания получат награду вечную. Эти избранники Божии – души высокие, не знающие радостей и наслаждений земных, но готовящие себя для небесных. Но чтобы по немощи человеческой не увлеклись они утехами мира, их недостойными, и не утратили бы чрез это назначенные им небесные блага, Господь ограждает от бездны греховной избранных чад Своих со всех сторон крестами, как бы духовной оградой. В миру многие думают и говорят, что Господь не любит тех, кому посылает скорби. Это мнение людей, которые сами не имеют любви к Иисусу Христу, забывая сказанное Апостолом: егоже бо любит Господь, наказует: биет же всякаго сына, егоже приемлет; и еще: сыне мой! не пренемогай наказанием Господним, ниже ослабей, от Него обличаемь (ср.: Евр. 12, 6, 5). Святые угодники, проникнутые таким учением, дошли до того, что не только не боялись скорбей, но еще и радовались, когда могли что-нибудь потерпеть за Господа: они помнили слова апостола Павла, что все, хотящий благочестно жити о Христе Иисусе, гоними будут: лукавии же человецы и чародее преуспеют на горшее, прельщающе и прельщаеми (ср.: 2Тим.3:12–13). Первые христиане могли подумать, что оставлены Богом, когда тысячами погибали во время гонений, однако же мы видим противное: гонения еще более их утверждали в вере; замученные погибали с упованием, оставшиеся в живых еще крепче прилеплялись к Богу, готовя себя на новые подвиги.

Надо не переставать повторять себе, что скорби чрезвычайно полезны душе нашей, что они ведут нас к спасению, и не их должны мы бояться, а того, чтобы Господь не забыл о нас, – вот истинно была бы величайшая скорбь. А когда Он посылает нам кресты, это доказывает не только памятование Его о нас, но и любовь к нам, грешным. Святое Писание очень часто повторяет нам эту высокую истину, чтобы глубже запечатлеть ее в душе нашей: егоже любит Господь, наказует: биет же всякого сына, егоже приемлет. Если в скорбях мы будем видеть не просто несчастья, а истинный крест Христов, тогда поймем, почему души скорбящие – любимые дети Божии. Как Константину Великому для победы над Максентием дарован был крест, так дарован он и каждому из нас для победы над самым опасным и коварным нашим врагом – диаволом, которого беспрерывно привлекают к нам наши грехи. Мы знаем, что не только крест с изображением Спасителя, но и самое знамение креста, сделанное рукой, отгоняет врага, – как же не дорожить крестом скорбей, посланным нам в жизни, – крестом, который мы несем вслед за Господом и по Его повелению?

Как и мы сами созданы по образу и подобию Божию, так точно и крест наш должен быть подобием Креста Христова. А это возможно только тогда, когда мы понесем его с терпением и любовью, а не со злобой в сердце или унынием, когда будем сознавать, что идем по следам Спасителя и что в кресте нам дано непобедимое оружие на врага, против которого этот вещественный крест – скорби наши – так же силен, как и крест с изображением рас­ пятого Господа. Но если на скорби, нам ниспосланные, мы будем смотреть только как на несчастье или на повод к ропоту, то мы последуем уже не Спасителю, а нераскаянному разбойнику, и крест скорбей наших не только не отгонит от нас врага, но еще привлечет его к нам, как к его верной добыче. Неся же крест свой по следам Господа, мы вскоре убедимся, что это царственное оружие защищает нас от искушений диавола, помогает нам побеждать множество опасных врагов – наши страсти – и ограждает нас от многого дурного, что совершили бы мы, если бы не несли его. Скорби уничтожают нашу гордость, смиряют, рано или поздно, самые ожесточенные сердца и обращают их к Богу. Близ Господь сокрушенных сердцем, и смиренный духом спасет (Пс.33:19), – говорит пророк Давид. Души скорбящие не потому избранные Божии, чтобы Он любил видеть нас несчастными, а потому, что Он хочет, чтобы мы были не малодушны, но тверды и умели все претерпеть до конца. Ему приятно видеть, когда человек, одаренный душою бессмертною, предпочитает небесное земному, и умеет, минуя все временное, стремиться прямо ко Творцу, и простирает духовный взор свой в вечность, где будет его настоящая жизнь. Ему приятно видеть, когда человек умеет так глядеть на время, как подобает существу бессмертному. Избранник Божий, неся крест свой, должен помнить, что у Бога один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день (см.: 2Пет.3:8), и что время имеет значение только в здешней жизни, а потому, чем духовнее человек, тем менее обращает внимания на все временное.

Пример великого терпения мы имеем в святых, которые великодушно переносили все болезни и искушения земной жизни. Так, преподобная Синклитикия, наставления которой мы выше приводили, показала в себе величайшее терпение. Ей было 80 лет, когда ее посетила изнурительная лихорадка и 3 года с половиною изнуряла ее. Потом от загнившего коренного зуба начали у нее гнить десны. Гниение перешло на уста и всю щеку. После 40 дней страдания в больных местах образовались черви, которые стали выходить наружу; самые кости заразились, гнилость и зловоние распространились по всему телу, так что с трудом могли быть при ней прислужницы. Блаженная страдалица отказывалась от всякого человеческого пособия. И согласилась только на употребление мази для уничтожения зловония. Три месяца страдала она, не употребляя никакой пищи и не зная сна. За 3 дня до кончины она сподобилась небесного видения, в котором открыто было время ее кончины, и она мирно почила в на­ званный ей день.

Преподобный Варсонофий Великий, когда просили его помолиться о здравии аввы Серида, который был долго болен, отвечал: «О здравии сына моего могли бы помолиться Богу некоторые из находящихся здесь святых, чтобы не был он болен ни одного дня, и это исполнилось бы, но тогда он не получил бы плодов терпения. Болезнь эта весьма полезна ему для терпения и благодарения». Святые понимали силу терпения в болезни и поэтому с великодушием все переносили, за все благодаря Бога. Читая о разнообразных мучениях и истязаниях, в которых древние христиане умирали тысячами, и глядя, как нынче охают от ничтожной боли, приходится удивляться, сколь терпеливы были те люди. Ведь и они были такие же люди, но так нынче измельчали души... Повествуется, как один инок задумал возвратиться из монастыря в мир, и вдруг он был поражен проказою и, опомнившись, благодарил Бога, удержавшего его болезнью телесною от возвращения в мир и исцелившего его недуги духовные.

Неся крест свой, чаще всего имей в сердце твоем, пред глазами, распятого Господа. Неужели, вспоминая о том, что претерпел Он для нашего спасения, не стерпишь и ты из любви и благодарности твоему Благодетелю того малого креста, который приблизит тебя к Нему? Люди святой жизни говорят, что если мы не в силах благодарить Бога за скорби, то следует насильно себя заставлять сказать: «Благодарю Тебя, Господи, за скорби, мне посланные!». И этот первый акт покорности, хотя и принужденный, послужит нам благим началом к тому, чтобы со временем от души благодарить Бога.

Но такого состояния нельзя достичь иначе, как частым общением с Господом чрез принятие Святых Таин Его и чрез молитву, особенно слезную. Слезы сами по себе смягчают душу, а затем облегчают скорби и улучшают самую душу. Скорбями мы также лучше всего приготовляем себя к великому таинству смерти, неизбежному для каждого. Примером в этом служит евангельский нищий Лазарь, который за свое терпение сподобился лона Авраамова. И не будем унывать в своих скорбях, которых так много, ведь мы имеем такого искусного Путеводителя, Который проведет нас чрез все опасности, спасет и приведет в такое место светлое, «идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная». Аминь.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братия и сестры, мы говорили, что главное внимание каждого христианина, стремящегося ко спасению, должно быть обращено наисполнение нравственного закона Божия, или, что то же, воли Божией. Не будем исполнять волю Божию – и молитва наша не доставит нам спасения; возгнушается бездушной молитвой Господь и не услышит нас. Что же М я зовете: Господи, Господи, и не творите, яже глаголю? (ср.: Лк.6:46) – такое слово обращает Господь во Святом Евангелии Своем ко всем христианам. В прошлый раз мы говорили, что вся сущность нравственного христианского закона кратко изложена в девяти заповедях блаженства, которые Господь преподал в Своей Нагорной проповеди. Мы говорили, что для достижения блаженства необходимо иметь духовную нищету, сокрушаться и плакать о своих грехах, быть кротким и укрощать порочные движения гнева.

И сегодня мы также побеседуем о заповедях блаженства – четвертой и пятой.

Блажени алчущии и жаждущии правды: яко тии насытятся (Мф.5:6). В этом изречении Господь говорит, что для достижения блаженства необходимо алкать и жаждать правды, то есть необходимо всей душой желать и искать своего оправдания пред Богом. Алкать и жаждать, то есть испытывать голод и жажду, – это неотъемлемая принадлежность нашей телесной жизни. Человек по телу не может оставаться живым, если не будет удовлетворять голода и жажды, если не будет есть и пить. Так и наша душа, чтобы жить духовной жизнью, имеет нужду в правде, должна стремиться к правде, любить правду, жить правдой.

Что надо разуметь в данном случае под правдой? Правда есть исполнение воли Божией, постоянное хождение во свете лица Божия, хранение себя непорочным пред Богом и пред людьми, соделание себя не подлежащим обвинению на Суде Божием, или, что то же, – праведным. Вначале Господь сотворил человека праведным и святым, и в таком невинном состоянии человек всегда ходил во свете лица Божия, во всем свято исполняя Его волю. Но чрез падение человек лишился этого невинного, святого состояния. По словам Премудрого, люди, согрешив, взыскали помыслов многих, обратили свои мысли и сердца от Бога к твари и чрез то предались беспечности и нерадят о невинности. О том, что прежде составляло существенную потребность и естественное украшение человека, чрез падение он вовсе перестал заботиться, перестал жалеть об этом утраченном бесценном украшении своей души, по слову Писания: егда приидет нечестивый во глубину зол, нерадит (Притч.18:3).

Но когда человек познает свою греховную нищету, лишение праведности, сокрушается о содеянных грехах и старается обуздывать свои порочные желания, тогда у него пробуждается сильное стремление к оправданию пред Богом, желание стать праведным пред Ним. Он начинает алкать и жаждать правды – оправдания пред Господом. Чем более кто сознает свою бедность и мерзость греховную, тем сильнее пробуждается в нем желание достигнуть сего оправдания.

Однако, оставленный самому себе, человек может алкать и жаждать правды, но голода своего утолить не может. Он не имеет средств, чтобы загладить грехи, которыми оскорбил Бога, нет у него и сил освободиться от греха, чтобы не грешить, так как все существо его, душа и тело, заражены грехом.

Но Господь ублажает алчущих и жаждущих правды, и потому тии насытятся (Мф.5:6). Он Сам указывает им путь к достижению оправдания чрез веру в Него, как Единородного Сына Божия, Который пришел на землю по воле Отца Небесного, чтобы исполнить всякую правду, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную. Поэтому под правдой Божией в собственном смысле надо разуметь оправдание чрез веру в Иисуса Христа. Слушавшие проповедь Его и веровавшие в Него и были теми алчущими и жаждущими правды, которых ублажает Господь.

Об этом же оправдании чрез веру в Иисуса Христа апостол Павел так говорит: ныне, независимо от дел закона, явилась на земле правда Божия; правда же Божия верою Иисус Христовою во всех и на всех верующих: несть бо разнствия, вси бо согрешиша и лишени суть славы Божия, а оправдываются туне благодатию Его, избавлением, еже о Христе Иисусе, егоже предположи Бог очищение верою в Крови Его, в явление правды Своея, за отпущение прежде бывших грехов (ср.: Рим.3:22–25).

Но вера в Иисуса Христа, конечно, должна сопровождаться добрыми делами, потому что вера без добрых дел мертва есть (ср.: Иак.2:26). И Господь говорит: аще любите Мя, заповеди Моя соблюдите (Ин.14:15). Итак, блаженны алчущие и жаждущие правды чрез веру во Иисуса Христа, ревностно исполняющие святые заповеди Его. Ищущим оправдания чрез веру в Него обещает Господь насыщение, то есть успокоение, удовлетворение их духовной потребности. Как, поев и утолив жажду, получает человек подкрепление своих телесных сил, так же, с искренним желанием принимая веру во Иисуса Христа, утоляет человек свой душевный голод, оправдывается верою, успокаивается благодатью Святого Духа, укрепляется в исполнении заповедей Божиих. Чрез веру в Иисуса Христа мы как бы облекаемся в заслуги Его, и наша греховная нищета прикрывается ими так, что мы спокойно обращаемся к Богу со своими молитвами, – елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся (Гал.3:27).

Пища и питие подкрепляют нас и утоляют наш голод только на короткое время, Иисус же Христос есть вечный наш Ходатай: поэтому вера в Него оправдывает христианина на все времена, на всю вечность. И потому если пребудем неизменны и тверды в вере, то не только на земле будем насыщаться благодати и милости Его, но сподобимся и вечной радости в небесных обителях.

Итак, дорогие братия и сестры, помните это изречение Господа: блажени алчущии и жаждущии правды: яко тии насытятся – и питайте голод и жажду души своей оправданием чрез веру во Иисуса Христа. Как тело без пищи и пития не может сохранять в себе жизни и скоро умирает, так и душа скоро умирает без веры во Христа и без исполнения Его заповедей.

В пятом изречении Господь ублажает милостивых: блажени милостивии: яко тии помилованы будут (Мф.5:7). Господь предписывает заповедь: для достижения блаженства необходимо быть милостивым. Быть милостивым к ближним – значит не только желать им всякого добра, но и стараться делать им всякое добро по любви к ним. Будите милосерди, якоже и Отец ваш милосерд есть (ср.: Лк.6:36). Кто алчет и жаждет правды Божией, кто стремится всей душой достигнуть оправдания пред Богом, тот, естественно, и уподобляется Богу в добродетели милосердия. Как Отец Небесный благ и милосерд ко всем, так и ученик Христов, движимый Духом Христовым, бывает милостивым ко всем.

Так как человек состоит из тела и души, то и нужды бывают телесные и духовные, а, следовательно, и дела милосердия тоже бывают телесные, то есть вещественные, и духовные. Дела милосердия вещественные суть:

– напитать алчущего, который по своей болезни или старости не может заработать себе средств к пропитанию;

– напоить жаждущего, который, также по болезни, нуждается в посторонней помощи, или удовлетворить просьбу прохожего странника подать ему чашу студеной воды;

– одеть нагого или доставить ему средства для приобретения одежды;

– посетить, если возможно, находящегося в темнице;

– посетить больного и оказать ему помощь делом или советом, утешить его, в скорби сущего. Стараться приготовить его к христианской кончине, если положение его безнадежно, и позаботиться о том, чтобы был он напутствован христианскими Таинствами Исповеди, Причастия и Елеосвящения;

– принять странника в дом свой, особенно если он странствует ради спасения своей души и нуждается в приюте;

– предать погребению умерших в убожестве или помочь в их погребении.

И общо сказать, ученик Христов должен быть готов оказать любую услугу ближнему по любви, ожидая за это непременной награды от Господа.

Дела же милосердия духовные суть следующие:

– отклонить грешника от греха и наставить на путь истины. Как велико несчастье, когда человек грешит, так велика добродетель, когда кто-либо заботится о других, чтобы спасти их от этого несчастья;

– научить неведущего истине и добру. Это обязанность людей, более просвещенных, но могут также творить сие доброе дело и те, кто хотя и мало знают, но способны тем не менее помочь человеку, совсем ничего не знающему;

– подать ближнему благовременный и добрый совет, когда он не знает, как, допустим, преодолеть какое-либо затруднение или препятствие;

– молиться Богу о ближних, особенно о своих сродниках. Других дел милосердия мы часто не можем исполнить из-за недостатка средств к ним, но молиться и тем творить добро ближнему может каждый. Молитеся друг за друга, яко да изцелеете (Иак.5:16), – пишет в своем Послании святой апостол Иаков;

– утешить печального. Печаль есть болезнь души. Как телесная болезнь связывает человека, так и печаль связывает деятельность душевных сил. Добро – освободить человека от телесного недуга, еще большее добро – освободить душу от печали и направить ее к богоугодной деятельности с упованием на всеблагое попечение Божие. Всю печаль вашу возвергше Нань, яко Той печется о вас (ср.: 1Пет.5:7), – говорит святой апостол Петр;

– не воздавать злом за зло, которое нам сделали другие, но переносить оскорбления и обиды с благодушным терпением и спокойным Духом;

– наконец, дело духовного милосердия есть от сердца прощать ближним обиды, как бы они ни были нам причинены – словом или делом. Наставление Господне: отпущайте, аще что имате на кого, да и Отец, ваш, Иже есть на небесех, отпустит вам согрешения ваша (ср.: Мк.11:25) – должны помнить все христиане, взирая на пример Самого Христа Спасителя, Который со Креста молился за Своих распинателей, взывая: Отче! отпусти им: не ведят бо что творят (ср.: Лк.23:34).

Так многоплодна добродетель милосердия: она является как бы отражением в человеке Божественной благости, распространяя любовь его на всех окружающих. Она угодна Богу и привлекает Его благовление к обладателю своему.

Блажени милостивии: яко тии помиловани будут. Милостивым обещается помилование. Это обетование простирается на настоящую и на будущую жизнь. За малую нашу милость к ближнему Господь по беспредельному Его милосердию явит нам Свою великую милость и простит нам бесчисленные грехи, которыми мы Его оскорбляем ежедневно и ежеминутно.

А немилостивым не отпустятся их грехи, как учит Господь: «Если не отпущаете согрешения ближним, то и Отец ваш Небесный не отпустит вам ваших согрешений» (см.: Мк.11:26). Суд бо без милости не сотворшему милости (Иак.2:13). Блажен разумеваяй на нища и убога, в день лют избавит его Господь (Пс.40:2). Расточи, даде убогим: правда его пребывает во век века: рог его вознесется в славе (Пс.111:9). Милостивых ожидает великая милость на последнем Суде Божием.

Кому скажет тогда Господь: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царствие, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы накормили Меня, жаждал – напоили, наг был – одели, странен был – приняли, в темнице и больнице был – посетили Меня» (см.: Мф.25:34–36)? Это обетование относится к милостивым, потому что Господь говорит далее: «Так как вы сделали это одному из Моих меньших братьев, то сделали Мне» (см.: Мф.25:40). Так велика добродетель милосердия и велико обетование, усвояемое милостивым. Будите милосерди, якоже и Отец, ваш милосерд есть. Подражая милосердию всеблагого Бога, старайтесь делать к пользе ближнего всё, что только возможно. Помогайте всякому, кому чем можете и сколько можете. Кому подайте кусок хлеба, кого напоите, кого оденьте, больного посетите, печального утешьте. Молитесь Богу о ближних и о родных своих; не будьте памятозлобны, благодушно переносите оскорбления и обиды. Тогда и на нас, если мы будем так милостивы, сбудутся эти слова: блажени милостивии: яко тии помиловани будут. – Аминь.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братия и сестры! С того времени, когда Божественный Страдалец, Господь наш Иисус Христос, пролил на Голгофе Свою Божественную бес­ ценную кровь за спасение всего мира, на земле было положено основание христианской веры. Учение Иисуса Христа, известное нам из Евангелия, стало быстро распространяться по всему миру. И люди, которые приняли Христа, уверовали в Него, как в Сына Божиего, приняли Его учение, стали называться христианами. И в настоящее время многие миллионы людей считают себя христианами и, значит, признают Евангелие первою Книгою в мире. Книгою, в которой содержится учение Господа нашего Иисуса Христа о том, как надо жить здесь, на земле, чтобы сподобиться после смерти, за гробом, вечно-блаженной жизни, а также и в этой жизни еще – земного благополучия. Но что удивительно, к прискорбию нашему, очень немногие следуют тому, что написано в Евангелии. Большинство даже не берут Евангелие в руки и не проверяют себя по Евангелию.

Брали ли вы в свои руки Святое Евангелие с той целью, чтобы проверить, по тому ли пути вы идете, какой в нем указан Господом нашим Иисусом Христом? Если вы этого не делаете, то вы совершаете роковую ошибку, гибельную для вас. Этим вы показываете, что вы ни во что цените Божественную кровь, пролитую Господом на Кресте, и ни во что вменяете возвещенное Им Святое Евангелие, которое есть путь, истина и жизнь для всего мира в целом, а в частности, для каждого человека. Как нет ни одного имени под небом, данного нам, которое могло бы нас спасти, кроме имени Иисуса Христа (см.: Деян.4:12), так нет и другого учения во всем мире, которое бы указывало прямой путь для достижения вечного блаженства и земного благополучия, кроме учения евангельского.

Мы удивительно легкомысленно, и подчас даже преступно, относимся к устроению своей жизни. Ведь любой строитель не приступит к постройке здания прежде, нежели сделает необходимые расчеты, составит сметы и произведет другие подготовительные действия. Никакой каменщик не положит ряд кирпичей, если он прежде их не вымеряет. А мы сплошь и рядом устраиваем свою жизнь так, что нисколько не задумываемся ни над какими вопросами, имеющими смысл и значение для нас. Мы не имеем никакой меры для оценки правильного течения нашей жизни. Поэтому получается, что наши жизненные постройки очень часто терпят крушение и под своими развалинами тяжело ломают нас. И это будет свершаться, мы этой ломки и сокрушения не избежим, потому что мы пренебрегаем единственно истинным и правильным путем, показанным нам Господом в Своем евангельском учении.

Не проходит дня, чтобы мы пред зеркалом несколько раз не посмотрели на себя: чиста ли наша одежда или не запачкано ли наше лицо. Тем не менее годами, а может быть, даже и во всю жизнь мы никогда не проверяем опрятность и чистоту нашего нравственного облика, противопоставив себе как зеркало совершенный образ Христа Спасителя, запечатленный нам в Евангелии. Если мы уважаем, почитаем какого-нибудь писателя или мыслителя, то мы непременно стараемся узнать о содержании его произведений, интересуемся, узнаем. Их книги становятся для нас, как говорят, настольной книгой. Так почему же мы, христиане, которые призваны любить добро, истину, справедливость, братскую любовь, почему же мы пренебрегаем Иисусом Христом, Его учением? Ведь Иисус Христос жил и страдал по любви к человеческому роду. Почему мы пренебрегаем Им? Почему у нас нет даже простого любопытства к чтению и изучению Святого Евангелия? Почему чтение Евангелия у нас находится в каком-то загоне? М ы хотим познать истину, ищем истину, но мы никогда ее не найдем, потому что мы пренебрегаем источником истины – Святым Евангелием.

Если мы хотим посмотреть на солнце, то мы должны свой взор обратить к небу. Так, если мы хотим познать путь жизни своей, мы должны обратиться ко Христу. Нигде мы не найдем такого ясного, такого полного ответа на все запросы нашего духа, кроме как в Евангелии, в учении Того, Кто сказал: Аз есмь путь и истина и живот (Ин.14:6). «Люди, изнывающие под бременем неправды и беззакония, – так говорит Спаситель в Евангелии, обращаясь ко всему человеческому роду, – жизнь, которую вы себе избрали, она не может дать вам счастья. Зло порождает лишь зло, а истина и счастье – высшие блага – есть добро, которое рождается исключительно только любовью и добром. Если вы хотите обрести его, если вы тяготитесь существующим в мире злом, то придите ко Мне, научитесь от Меня. Слова Мои прольют целебный бальзам на ваши измученные, больные души. Я покажу вам путь и дам покой вашей душе. Беззаветно предайтесь Моему учению и идите по тропе, которую Я положил пред вами. И вы увидите, что иго Мое воистину благо и бремя Мое легко есть. После долгой, темной ночи с Моим пришествием в мир наступил светлый, тихий день. Царствие Божие приблизилось. Оно возле вас, оно около вас, только нужно, чтобы оно проникло, захватило сердце ваше, источник всякой разумной нравственной деятельности, начало жизни человека. Очистите в своем сердце место для Бога. Дайте в вашей жизни простор добру и истине и освободитесь от гнетущих вас лжи, насилия и грубого себялюбия» (см.: Мф.11:28–30).

Если мы действительно хотим серьезно отнестись к вопросу о том, как нам надо жить, то мы никак не можем пройти мимо Евангелия. Потому что только в нем мы можем найти ответ на вопрос о смысле жизни. Христианство поразило иудейско-языческий мир новизной своего нравоучения. Новизна эта заключалась в том, что христианство для достижения спасения указывает единственный путь – праведную жизнь как необходимое условие. Н о эта праведная жизнь ставится в зависимость от веры в Господа нашего Иисуса Христа, как Сына Божиего, веры в Его искупительные заслуги, которые Господь совершил Своим крестным страданием, Своим светоносным воскресением. Без этого никакая праведность человеческая не может даровать нам спасения. И до пришествия Христова в Ветхом Завете были праведники. И они искали спасения, стремились ко спасению и делали добрые дела. Но спасения они не получали. Спасение пришло только с пришествием Христа Спасителя на землю. Без крестных страданий не могло быть отпущения грехов людям. Только после крестных страданий, только после славного воскресения и вознесения Господа на небо, только с этого момента людям дарована вечная жизнь и люди избавлены от опасности вечной погибели.

Поэтому если мы желаем себе добра, если мы ищем себе спасения, то надо прежде всего быть истинным последователем Христовым. А для этого нужно исполнять Его заповеди. А чтобы заповеди исполнять, надо знать Христово учение, то есть евангельское учение, и быть верным, постоянным, достойным учеником Христовым. Надо иметь постоянную жажду искания правды Божией. Если мы так постоянно, настойчиво будем стремиться ко Христу, искать оправдания у Него, творить Его волю, это именно нас и поставит в число Его учеников, в число Его избранников. Стать же учеником Христовым – значит возложить на себя большую ответственность, серьезно и тщательно относиться ко всей своей жизни, к каждому своему поступку. Царствие Небесное, – говорит Господь, – нудится, и нуждницы восхищают е (Мф.11:12). Видите, что без усилия, без труда невозможно наследовать Царство Небесное. Требуется внутренняя борьба, борьба со всякими дурными влечениями, наклонностями, страстями. Потому что если мы не будем бодрствовать над собою, то может легко с нами случиться авария, крушение. Вы сами знаете, что когда строят какое-нибудь большое здание, то внимательно следят за каждым кирпичиком, чтобы он был правильно положен. Если он неправильно положен, он может послужить причиною гибели всего здания.

Так и в жизни христианина. Если человек не будет трезвиться, бодрствовать и положит в здание своей души какой-нибудь неправильно слепленный кирпич, какое-нибудь дурное дело, то это может стать причиной его крушения, гибели его. Ведь мы знаем из житейского опыта, что небольшая капля болотной грязи, если она попадает в струю чистой воды, то хотя она, может быть, на глаз и неприметна, но, растворившись в воде чистой, портит ее и делается источником всякой болезни. Это закон как в физическом мире, так и в мире духовном. Яд, в какой бы дозе он ни был принят, так ядом и остается. Также и зло. В каком бы количестве зло ни было, оно все равно остается злом и причиняет душе величайший вред. Поэтому еще раз повторяю, что нам надо внимательно и серьезно относиться к путям своей жизни, в особенности к ускорению нашего душевного спасения. Без этой внутренней собранности, без этой внутренней борьбы не может быть плода, не может быть успеха в нашей духовной жизни.

Мы говорим о значении Евангелия, о его важности. И вот мы можем посмотреть, насколько благотворно действует Евангелие на человеческие души. Возьмем наших предков. Называлась страна: «Святая Русь». Почему? Потому что наши предки воспитывались, учились – на чем? На Псалтыри и на евангельском учении. Поэтому и благочестие процветало. Люди были благочестивые. Сколько из мира людей шло в монастыри! Потоки были желающих подвизаться, служить в иноческом чине. В России было более 1500 монастырей. И не хватало: стремившихся к монашеству было так много, что они всех не вмещали. А сейчас? Сейчас монастыри возрождаются, восстанавливаются, но людей, желающих идти в монастырь, – их не хватает. Вот результат, следствие того, что если тогда люди воспитывались в благочестивом учении и оттого в них было стремление к благочестию, то сейчас люди «воспитываются» телевизором и плоды вот какие это дает! Мы ублажаем наших наставников, ублажаем Преподобного Сергия. Они тоже благочестие черпали из Христова учения. О преподобном Серафиме повествуется, что он с Евангелием никогда не расставался. Он всегда его носил или за пазухой, или в сумке своей за плечами. И в своих наставлениях преподобный Серафим особенно указывает на важность чтения Евангелия. Он говорит: «Надо Евангелие так знать, чтобы ум как бы плавал в нем».

И у нас, дорогие, нет другого пути, – если мы хотим спастись и наследовать жизнь вечную, – как путь евангельских заповедей, путь внимания к себе, строгого испытания себя пред Богом. Много есть в этом мире вещей, учений, к которым люди привязываются, которым следуют, но только в Евангелии – истина, ибо только Евангелие есть учение Самого Господа, Его слово. И по Евангелию будет судить нас Господь в день Страшного Своего Суда, и от того, исполняли ли мы написанное в нем или небрегли о том, будет зависеть наша вечная участь. Имеяй заповеди Моя и соблюдаяй их, той есть любяй Мя: а любяй Мя возлюблен будет Отцем Моим, и Аз возлюблю его и явлюся ему Сам (ср.: Ин.14:21), – говорит Господь. Будем любить Господа, братия и сестры, будем творить заповеди Его. А зная это, сделаем Евангелие главной Книгой своей жизни, не будем расставаться с ним, но всегда будем поучаться в нем, помня, что это – слово Божие, воля Божия, в исполнении которой – жизнь вечная. А в неисполнении – погибель. Аминь.