Книга и книжное дело

Книга и книжное дело (на Руси до книгопечатания). В истории книги различаются два периода – период книги рукописной и период книги печатной.

I) В древней Руси слово «книга» в форме единств. ч. не употреблялось. Наши предки знали лишь форму множеств. ч. «къкнигы», или уменьшительного «кънижице», «кънижькы». «Книга» форма единств. ч., является довольно поздно, не ранее ХIV в. Так, в записи Тактикона 1397 г. читается: «списана бысть книга сия».

По своей внешности в древности книга была то же, что и в наше время: она составлялась из тетрадей пергамена или бумаги. Обычно тетрадь состояла из 8 листов или 16 страниц. Редко встречаются тетради больше или меньше. По формату книги были разнообразны: пергаменные книги были такой же величины, каковы были листы пергамента; книги из бумаги были в лист (по древнему – в десть), в пол-листа (полдести), в четвертку (в четь), в осьмушку и очень редко в 16 долю листа. Иногда выбор формата определялся назначением книги, напр., для напрестольного Евангелия употреблялся формат книги в лист; также в лист писались Прологи, Четьи-Минеи (макарьевские) и др. Книги, небольшие объему, писались в четвертку, но были и исключения. Небольшое житие Нифонта 1219 г. писано в лист (из библиотеки еписк. Ростовского Кирилла). В ХVІІ в. встречаются миниатюрные издания с мельчайшим письмом.

Написанная книга переплеталась. Переплет делали из деревянных досок, которые затем обтягивали кожей или какой-либо ценной тканью, напр., шелковой; иногда переплет покрывался золотыми или серебряными украшениями, особенно любили украшать напрестольные Евангелия. До нас дошла часть драгоценного оклада Мстиславова Евангелия начала XII в. С половины ХVІІ в. в России появились бумажные переплеты и в следующем столетии получили распространение. В первый период своего существования книги распространялись только путем переписки. Переписывание было занятием многих монахов. Житие преп. Феодосия Печерского (XI в.) рисует картину, как один из печорской братии списывает книги, а другой переплетает их. Монахи писали главным образом для себя или своего монастыря, не для продажи. Знаменитый Нил Сорский столь любил писать книги, что скорбел, если один день проводил без писанья.

Вне монастырей переписывали книги по преимуществу духовные лица, как более образованные: священники, диаконы, дьячки, пономари. Остромирово Евангелие (1056 г.) писал дьякон Григорий. Были любители – переписчики и из лиц светских, иногда высокопоставленных. Так, до нас дошло Евангелие, переписанное в ХVІ в. князем Слуцким. Но это были исключения.

Нужда в книгах рано вызвала к жизни особый класс писцов-ремесленников. В ХIV в. таких писцов было уже много. Их собирал вокруг себя св. архиеп. Моисей Новгородский. Эти писцы-ремесленники писали книги по заказу, как для церквей, так и для частных лиц, а иногда и без заказу – для продажи на рынке. В записи Октоиха 1454 г. мы читаем: (написал Октоих) «Перхурий, дьякон св. Николы …повелением раба Божия имярек к св. и великому, где Бог даст, дабы подал рабу своему имярек противу трудов его мзду». Очевидно, книга предназначалась случайному покупателю. Изредка перепиской книг занимались женщины. Из записи слов Григория Синаита 1614 г. видно, что эту книгу писала некая Акулина. В XVI-ХVII в.в. богатые бояре имели своих писцов крепостных. Так, толкования Златоуста в переводе Максима Грека 1548 г. писаны «паробком» боярина Василия Тучкова.

Кроме названия «писец», в Московской Руси были в употреблении названия: «писарь» (у Максима Грека, Зиновия Отенского), «мастер» (в записи слов св. Ефрема Сирина 1492 г.), изредка – «книгописец», «доброписец» (καλλι’γραφ0ς).

Одна и та же книга писалась иногда несколькими лицами. Рязанская кормчая 1284 г. переписана шестью. Иногда один писец был главным, так что его товарищи были лишь помощниками, почему иногда в записи книги с разными почерками приписывает себе написание ее одно лицо. Писцы над книгой работали или одновременно, разделивши рукопись между собою, или по очереди, сменяя друг друга, в последнем случае почерки чередуются, начинаясь и кончаясь иногда на средине страницы, даже строки. От таких книг, написанных несколькими писцами в одно и то же время, надо отличать книги сборного состава. Знаменитое Саввино Евангелие состоит 1) из древней части XI в. южнославянского письма, 2) из древней части, написанной в XI-XII в. в России и 3) из поздней, написанной в Пскове уже в XIV в.

Кроме писцов, над изготовлением книг трудились художники, изготовлявшие орнаменты, писавшие золотом и киноварью, рисовавшие иллюстрации. В Евангелии 1507 г. (Импер. Публ. Библ.) – «черное письмо» писало одно лицо, «златом приписывало» другое, а «евангелистов писало» третье. Конечно, иногда сам писец был и рисовальщиком, и особенно золотописцем. В ХVII ст. для рукописей царской библиотеки в Москве при дворе были специальные писцы-золотописцы и знаменьщики, т. е. рисовальщики. Таких же мастеров, можно полагать, в ХVІІ в. имели у себя и московские патриархи Во всяком случае, есть упоминание о патриарших «знаменьщиках» патр. Филарета. Следует заметить, что работал ли над рукописью один писец, или был особенный работник для киновари и разных украшений, собственно текст, черный, обыкновенно писался раньше, чем заставки, киноварные буквы и т. п.; для последних оставлялись места. Оттого случалось, что киноварщик или золотописец пропускал вставить букву или заставицу, и место так и остается в книге пустым.

Относительно способа писания можно сказать, что в старину было в обычае писать не на столе, а на колене, как показывают многочисленные изображения пишущих монахов. Русские писцы всегда помещали главные части букв на строке, в отличие от писцов южнославянских XI-ХIII в., писавших буквы под строкой или между строками, что давало неровное и некрасивое письмо.

1) Что касается времени, которое требовалось для переписки, то, конечно, количество его зависело от величины книги, досуга, усердия, искусства переписчика. Но вообще на переписку шло много времени. На свое Остромирово Евангелие (294 л.) дьякон Григорий употребил почти семь месяцев; монах Лаврентий с помощником переписал летопись (около 180 л.) в 1377 г. в 75 дней; Пролог ХIII в., писанный двумя писцами, был окончен в три месяца и т. д. Понятна отсюда радость, какую выражал в записи «списатель», кончая свою книгу. Он сравнивал себя с женихом, дождавшимся невесты, с кормчим «в отишие» приставшим, со странником, в отечество пришедшим, с зайцем, избегшим из тенет, с птицей, из «кляпцы», т. е. из силка вылетевшей и т. д.

2) Главные типы письма, которые мы различаем в русских книгах – устав, полуустав и скоропись. Из них полуустав представляет собой переход от устава к скорописи. Образцом древнего устава могут служить Остромирово Евангелие, Галицкое Ев. 1143 г. и др. многочисленные книги XI-XIV вв.; скоропись в книгах появляется лишь во второй полов. ХІ в. В XV и ХVI вв. господствует полуустав; он обычен также в течение всего XVII ст. Из многочисленных полууставных почерков следует отметить один наиболее изящный, который лег в основу нашего печатного славянского шрифта, по-видимому, употреблявшийся только в Московской Руси XVI в. Мы его имеем, напр., в Евангелии 1507 г. (изд. Общ. Др. Письм.).

Писцы имели обыкновение оставлять память о себе в книгах, в записях и прописках. Записи они писали по большей части в конце книг; а так как последние листы книг нередко утратились, то и из записей многие до нас не дошли. Впрочем, по сохранившимся можно судить о характере всех вообще записей. Иногда запись была кратка и ограничивалась указанием имени писца. Напр., в Минее XI в. замечено: Путята писал, и только. Но чаще указывалось имя писца, год, место и название монастыря, церкви и т. д., лиц, для которых писалась книга; иногда, сверх того, помещались разнообразные сведения о современных лицах и событиях.

Лишь немногие писцы умели сочинить для книги собственную запись; большинство заимствовало друг у друга готовые фразы или переделывало чужие записи. Так как переделка не всегда была удачна, к данным записей следует относиться критически. Писцы поглупее или поусерднее переписывали оригинал с его записью целиком. Если записи тожественны в двух рукописях, близких друг другу по времени написания, трудно отличить, которая из них служила оригиналом для другой. Здесь можно судить лишь по правописанию после сравнения обеих книг. Не редкость, что в поздних рукописях, XVI-XVII вв., находится древняя запись, XI-ХIII вв. Нелишнее заметить, что в рукописях, бывших в руках у торговцев антиквариев XIX ст., встречаются поддельные записи.

Из приписок в книгах приписки одни делались самими писцами, другие – собственниками книг и читателями. Приписки писцов всего чаще заключают в себе молитвенные обращения к Богу, Богородице, святым; напр., приписка в Минее 1096 г. гласит: «Святая Богородице, помогай рабу своему Домке на многа лета, аминь. Простите мя грешного». Другие приписки случайные заметки скучающего писца; так, один писец приписал на поле: «спати ми ся хощеть» (Церк. Уст. 1398 г.), а другой: «како не объестися, поставить кисель с молоком» (Пролог ХIV в.).

Приписки собственников и читателей часто дают указания на судьбу рукописи, где, в чьих руках она была, где, за сколько куплена и т. п. Иногда они сообщают о событиях из жизни владельцев. К припискам принадлежат и так называемые вкладные, писавшиеся или в конце книги, или – чаще – по листам и показывавшие: кто, за кого, в какую церковь или монастырь пожертвовал данную книгу. Если вкладчик давал книгу за себя, он просил «о здравии его Бога молить, а по смерти душу его поминать». Эта просьба обращалась не только к церкви или монастырю, но и ко всякому, кто будет читать книгу. Вкладные писались также от лица нескольких участников в расходе на покупку книги, даже от целого прихода. Если книга покупалась готовая, и это обозначалось. Сверх того, есть приписки, где назвали свое имя лица, переплетавшие книгу, украсившие книгу окладом, словом, те, кто так или иначе принимали участие в судьбе книги. Некоторые писцы в своих записях и приписках старались блеснуть знаниями. Некоторые, жившие в конце XIV, в XV и в начале XVI в. любят употребление греческих слов. Так, в словах Афанасия Александрийского находится запись: «лета 6997 (1489) декевриос в седьмый в девятый час нощи послужиста руце мои амартолос Тимофеа Вениаминова… телос вивлос»… Другие пользуются тайнописью или криптографией, что особенно часто в ХV-XVII. вв.

Ценность книг в древней Руси трудно определить сколько-нибудь точно. Несомненно, книги ценились высоко, и причислялись к наиболее дорогим предметам. Во время войны они составляли добычу; при пожарах их спасали наравне с ценными сосудами. Вот несколько более точных данных. Князь Владимир Василькович Волынский во второй половине XIII в. купил молитвенник за 8 гривен кун, сумму для того времени очень значительную. За Евангелие XIV в., написанное плохо и на дурном пергаменте было уплачено «7 сороков белок» (1 сорок – за материал и 6 за письмо). На наши деньги «сорок белок» едва ли меньше 25-ти рубл. Таким образом, стоимость Евангелия была почти 200 рублей.

Во всяком случае, простая работа переписки книг доставляла приличные средства к жизни; «О человече! – восклицает один писец, – аще трудолюбно потщишися к божественному писанию прилежати, трое блага получиши: первое – от своих трудов питаешися; второе – праздного беса изгониши, третие – с Богом беседовати имаши».

К чтению книг древняя Русь относилась с большим вниманием.

«Книжное почитание» всегда рекомендовалось и поощрялось. Ряд слов русского происхождения, но с именами то Иоанна Златоуста, то Ефрема Сирина, то просто св. отец советует читать книги, конечно, главным образом, «святые», от которых зависело спасение души, которыми достигалась христианская мудрость.

Известия о торговле книгами в древней Руси очень скудны. Вероятно, чаще всего они продавались на рынке, как всякий товар, или на дому «у мастеров». Послесловие печатного Московского Апостола 1564 г. рассказывает, что Иоанн Грозный пожелал узнать, какие книги есть на московском рынке, и послал купить несколько их. Стоглавый собор (1554 г.) говорит о продаже и покупке книг «по градом», как о деле обыкновенном. Документы ХVІІ в. упоминают о существовании в Москве «книжного ряда», где торговали книгами (рукописными и печатными), между прочим, попы и дьяконы. Эти торговцы производили, по требованию властей, и оценку книг, конфискованных или оставшихся в наследство. Сверх того, книжная торговля производилась в Москве XVII в. в овощном ряду, вместе с заграничными гравюрами и фруктами.

Число дошедших до нас книг свидетельствует о значительном развитии книжного дела в древней России. От XI века сохранилось слишком 30 книг, от XII – ок. 70, XIII – ок. 90; зато от последующих веков число их измеряется сотнями. От XIV-ХVІІ в. дошло более 15000 книг. Но эти цифры очень далеки от цифры действительно существовавших. Множество книг погибло от разрушительного влияния времени, от неприятельских погромов, еще более от опустошительных пожаров. В 1382 г. во время нашествия Тохтамыша сгорела Москва, причем погибли и книги, которые отовсюду свезли в московские церкви и наполнили эти церкви до крыш. Много погибло книг во время пожара 1737 г., когда сгорели и остатки библиотеки московских государей; наконец в 1812 г., когда погибли библиотеки графа Мусина-Пушкина, Бутурлина, Демидова и др.

Места написания книг говорят о широком развитии книжного дела в Московской Руси ХV-XVII в.в. Книги писались не только в крупных ее центрах, как Новгород, Ростов, Суздаль, но и в незначительных селениях. Пергаментная Триодь Постная 1410 г. (Арх. Мин. Иностр. Дел) писана в селе Покровском близ Вологды, Учительное Евангелие 1516 г. (Имп. Публ. Библ.) в Иванграде, Евангелие 1527 г. (Имп. Публ. Библ.) в селе Новом около Вязьмы; даже из отдаленной Сибири из Якутского острога дошла до нас книга – сборник статей против лютеран от половины XVII в. Особенное оживление книжного дела в Моск. Руси произошло в XV в., о чем свидетельствуют такие крупные предприятия XV-XVI в., как свод библейских книг Геннадия Новгородского, Макарьевские Четьи-Минеи, Царский летописный свод, Степенная книга. В Юго-Западной Руси книг было значительно меньше, чем в Московской; в ней книжное дело оживает в конце XVI в., вместе с появлением братских школ.

По содержанию большинство книг древней России – религиозно-нравственного характера. Для русских, только что просвещенных Христовой верой, нужны были более всего священные и богослужебный книги. Такие книги уже существовали на церковно-славянском языке у южных соплеменников наших – древних болгар. Они были доставлены в Россию и у нас стали переписываться. Из книг Свящ. Писания были распространены у нас в древности: Евангелие, Апостол, Псалтирь. Псалтирь была, между прочим, первой учебной книгой. Эти книги читались нередко с толкованиями отцов церкви; отсюда названия: толковое Евангелие, толковый апостол, толковая псалтирь. Кроме книг Св. Писания и богослужебных, к нам перешли из Болгарии переводы многих творений отцов церкви и произведений византийской литературы. Особой любовью у нас пользовались творения Иоанна Златоуста и Ефрема Сирина. Переводы творений отцов церкви иногда составляли отдельные книги, иногда входили в состав сборников, между прочим, Златоструя, Четьих-Миней, Торжественника. Наконец к нам перешли от древних болгар также многочисленные переводы житий святых, патериков, синаксаря (пролога), апокрифических статей о ветхозаветных и новозаветных лицах и событиях, исторических трудов (хронографы), сборников изречений (так наз. «Пчелы») и т. д. Число перешедших из Болгарии увеличилось переводами, сделанными в России в разное время и сочинениями или оригинальными русскими, или скомпилированными из переводов. В итоге древнерусская литература представляла собою и значительное число, и значительное разнообразие произведений. Уже с древних времен началось у нас составление библиотек.

В настоящее время более значительные собрания рукописных книг находятся: 1) при Московской Синодальной Типографии, и 2) в Моск. библиотеках. В основу их легла митрополичья библиотека. В XVII в. при патриархах Иоасафе, Никоне, Иоакиме и в XVIII в. при Петре В. к первоначальному собранию были присоединены книги, купленные на Востоке и вытребованные из разных мест Моск. Руси для справок при исправлении и печатании книг и для прений с раскольниками. Недавно к Синод. библиотеке присоединены собрание Чудова монастыря (1350 №№) и небольшие собрания Успенского и Архангельского соборов. Из древнейших рукописей замечателен сборник Святославов 1073 г. (Синод. Библ.).

3) Моск. Публичный и Румянцевский музеи, в библиотеку которого вошли рукописные собрания графа Румянцева (800 №№), Ундольского (1400), Пискарева (200), Большакова (200), арх. Амфилохия, Тихонравова и др. Здесь хранится Архангельское Евангелие 1092 г.

4) Императ. Публичн. Библиотека, заключающая в себе собрания гр. Толстого (ок. 1200 №№), Погодина (более 2000), Богданова, Буслаева, Дубровского, Титова и др. Древнейшие книги – Остромирово Ев. 1057 г. и Святославов сборник 1076 г.

5) Библиотеки Духовных Академий; они составились из переданных в Академии рукописных собраний больших монастырей и соборов: монастырей Кириллова Белозерского, Соловецкого, Иосифова Волоколамского, собора Софийского в Новгороде и др. Много рукописей сохраняется в монастырях – в Троице-Сергиевой лавре (850), Воскресенском (Новый Иерусалим), Спасском в Ярославле, Никольском единоверческом в Москве и др.; в «древлехранилищах» и церковных музеях в разных губернских городах; сверх того: в Епархиальной библиотеке, в библиотеке раскольнич. Рогожского кладбища, в Архиве Минист. Иностранных Дел, в Обществе Истории и Древностей Российских, в Историческом музее, в Архиве Мин. Импер. Двора в Москве, в Архиве Св. Синода, в Археографической Комиссии, в Академии Наук, в Общ. Древней Письменности в Петербурге, в Публичной Библиотеке в Вильне, в университетских библиотеках, у частных лиц: гр. Уваровых (2000 №№), Е. В. Барсова, Н. П. Лихачева, Н. К. Никольского и др. Сверх того, некоторые библиотеки за границей имеют русские рукописные книги; это главным образом Ставропигийский музей во Львове и музей кн. Чарторыского в Кракове. Большая часть рукописных собраний имеет печатные описания или каталоги; здесь сделано уже много, хотя далеко не все. Московская Синод. библиотека имеет лишь часть печатного описания (Горского и Невоструева) и краткий указатель архим. Саввы; описание типографской библиотеки начато (5 выпусков описания Орлова, Погорелова и Покровского); из собравший Румянцевского музея еще не имеет полного каталога собрание Ундольского и совсем не имеет каталога собрание Большакова; только рукописный каталог имеет часть собраний Импер. Публичной Библиотеки; описание рукописей С.-Петербургской Духовной Академии ведется Д. И. Абрамовичем; Московская и Киевская Духовные академии имеют печатные каталоги большей части своих собраний. Далее каталоги рукописей имеют собрания Троицкой Лавры, Воскресенского монастыря, Спасского монастыря в Ярославле, некоторых меньших монастырей и древлехранилищ, Общества Истории и Древностей, Археографич. Комиссии, Общества древней Письменности, Архива Св. Синода, Виленской Публичной Библиотеки, гр. Уваровых и др. Академия Наук заменяет устаревший и крайне неполный каталог.

С началом книгопечатания на Руси, казалось бы, переписывание должно бы было прекратиться; но оно продолжалось: переписывали не только рукописи, но и дорогие печатные книги. Академик Коль в 1725 г. удивлялся количеству людей, живущих в России ремеслом переписывания, почти забытым в цивилизованных странах; тогда цены на рукописи были сравнительно низки. В 1728 г. одним мезенцем продан сборник в 494 листа за 18 алтын; в 1796 г. одна вдова в Архангельске продала рукопись в 410 л. за 1 рубль.

Многие еще отдавали предпочтение рукописям хороших мастеров пред печатными книгами. Особенно долго переписывание удерживалось у старообрядцев, которые, не имея своих типографий, до последнего времени списывали книги; их новейшие рукописи, писанные, так называемым, «поморским» полууставом и даже в наши дни пользуются широким распространением.

II) Восемнадцатый век является временем дальнейшего развития книжного дела. Петр Великий пользовался печатным словом, как для проведения своих идей в народе, так и для распространения в нем результатов западноевропейской науки. С этой целью, по его распоряжению, явился в печати целый ряд переводов научных сочинений. Сам царь следил за переводом, выбирал, что надо переводить, иногда сам исправлял переводы, иногда заглядывал в корректуру. Он требовал, чтобы переводчики писали простым слогом, для всех удобопонятно, держались более русского, чем славянского языка. Переводчиками были прежде всего иностранцы, поступившие на русскую службу, переводчики посольского приказа, лица, кончившие курс Киевской или Московской академии. Когда учрежден был Св. Синод, Петр нередко посылал ему книги для перевода. Сверх того, при Петре печатались и оригинальные русские произведения – слова Стефана Яворского и Феофана Прокоповича, учебники и т. п. Наконец, Петр положил начало русской журналистике. По его распоряжению, стала издаваться в Москве первая газета – «Ведомостии». Ранее при московском дворе были только «куранты», рукописные, составлявшиеся (с 1621 г.) в посольском приказе; это были краткие известия о событиях в иностранных государствах, взятые из немецких и голландских газет. Первый № «Ведомостей» вышел в Москве в 1703 г. 2 января. Печатались «Ведомости» в малом формате, сначала славянским, потом гражданским шрифтом; выходили в неопределенные сроки, в количестве 1000 экземпляров. В 1703 г. вышло всего 39 номеров. В «Ведомостях» печатались известия о событиях и происшествиях, в начале – касающиеся России, далее – иностранные. Последние заимствовались из немецких и голландских газет. Царь принимал непосредственное участие в составлении «Ведомостей», отмечал, что надо перевести из иностранных газет, иногда держал корректуру. С 1725 г. «Ведомости» стали называться Российскими; в 1728 г. они прекратились. С этого времени Академия Наук начала издавать свою газету – «С.-Петербургские Ведомости».

Общее умственное оживление, вызванное реформаторской деятельностью Петра, сказалось в основании новых типографий и расширении старых. В первое свое путешествие (1697 г.) Петр познакомился в Амстердаме с купцом Тессингом и по его просьбе дал ему грамоту на заведение русской типографии в Амстердаме с тем, чтобы в ней печаталось «земные и морские картины и чертежи, и листы…, и всякие ратные и художественные книги на славянском и латинском языках вместе, тако и славянским, и голландским языком по особну, отчего бы русские поданные много службы и прибытка могли получити и обучатися во всяких художествах и ведениях». Для церковных книг было сделано исключение; печатание их по-прежнему остается делом Печатного двора в Москве. Напечатанные Тессингом чертежи и книги дозволялось «привозить к Архангельску, а также и в другие города… с платежом пошлин… впредь на 15 лет (с 1700 г.)». В Москве Тессинг должен был представлять книги в посольский приказ, после чего уже мог свободно их продавать. В грамоте Тессингу было упомянуто, что подобное дозволение печатать в Голландии и продавать в России книги дано «голстенцу Елизарью Избранту», еще прежде Тессинга.

С помощью одного белоруса Копиевского или Копиевича Тессинг напечатал: «Введение краткое во всякую историю», «Краткое и полезное руководение в арифметику», «Поверстание кругов небесных», «Краткое собрание Льва Миротворца, показующее дел воинских обучение»…, «Притчи Эзоповы».

Тессинг умер в 1701 г. Семь лет спустя мастер его типографии отправился со всеми типографскими принадлежностями в Россию, но в Данциге попал в руки шведам, которые завладели всем его достоянием и стали печатать на славянском языке воззвания к Русскому народу.

Копиевский рассорился с Тессингом и завел в обществе с Яном де Юнг-Вутером (Иван Иевлев) свою типографию, в которой отпечатал грамматики латинского и других языков (на исключительное печатание латинской грамматики он выхлопотал себе привилегию), «Книгу морского плавания» и др. Судьба типографии Копиевского неизвестна.

Что касается Московской типографии, то деятельность ее при Петре расширилась. С самого начала ХVIII в. до 1722 и с 1726–1731 гг. она находилась в заведовании бывшего прежде справщиком, а потом директором ее, Феодора Поликарпова (С 1722–26 гг. директором Московской типографии был Замятин). Должность его требовала большой опытности и знания. Поликарпов имел то и другое. Сверх того, он обязан был делать все, чего требовал от него царь. Так, Поликарпову пришлось приняться даже за сочинение Русской истории. В 1701 г. Поликарпов составил и напечатал: «Букварь, славенскими, греческими, римскими письмены»… Таким образом были заведены в Московской типографии новые шрифты, греческий и латинский. В 1704 г. Поликарпов напечатал «Лексикон треязычный, сиречь речений славенских, еллиногреческих и латинских сокровище». В 1707 г. был привезен в Россию и отлит в Москве новый шрифт гражданский, подражавший латинскому; в следующем году в Московской типографии им была отпечатана первая гражданская книга: «Геометриа, славенски землемерие». Петру так понравился новый шрифт, что он велел печатать им все книги «исторические и манифактурные»; так. обр., церковнославянский шрифт остался для печатания богослужебных книг и духовных сочинений, язык которых более или менее приближался к славянскому. Вместе с гражданском шрифтом установилось в Москве и употребление арабских численных знаков.

В 1711 г. Петр устроил типографию в Петербурге, для чего были присланы из Московской типографии 4 наборщика, 2 тередорщика, 2 батырщика и необходимые станы – один с гражданскими буквами, другой – гравировальный, с мастерами и печатниками. При типографии, кроме граверов, состоял живописец Иван Адольский. Первоначально Петербургская типография помещалась в доме ее директора Михаила Петровича Абрамова, труду и энергии которого она обязана своим устройством. В первое время эта типография печатала отдельные листы, реляции, календари; только в 1713 г. она отпечатала нечто крупное – «Книгу Марсову, или воинских дел от войск царск. вел… во взятии преславных фортификацей и разных местах храбрых баталий учиненных»… Петр сам заходил в типографию и лично наблюдал за ее работами. В 1714 году Московская типография прислала еще семь наборщиков, 4 тередорщиков и 4 батырщиков и с ними два стана, гражданский и церковный. Больше от нее материалов и рабочих людей не требовали. Четыре новых печатных стана сделаны были уже в Петербурге мастеровыми оружейной канцелярии. В 1716 г. Лефортом наняты были в Париже по контракту: наборщик Клавдий Ошер, печатник Ложе и переплетчик Левек, а в 1717 г. приглашены, по контракту же, два голландца Иван и Вильям Купи. Эти матера, работая пунсоны, обучали русских учеников тому же мастерству с таким успехом, что один из них, Михаил Семенов, за свои труды, из кабинета Его Величества получил награждение. Бумага для печатания книг покупалась тогда заграничная; но с 1723 г. царь приказал для типографий московской и петербургской покупать бумагу «русского дела на петербургской и дудоровской мельницах». В 1721 г. с учреждением Св. Синода все типографии духовного ведомства были подчинены надзору архимандрита Ипатского монастыря Гавриила Бужинского, с титулом протектора школ и типографий.

Вторая типография в Петербурге была основана, по повелению царя, в 1720 г. при Александро-Невской лавре для печатания книг славянским шрифтом. Первый книгопечатный стан, со всеми принадлежностями, был ей передан из Петербургской типографии. Наблюдение за работами имел здесь наемный справщик Степан Рудин, который обязан был, в случае нужды, переплетать книги и обучить этому мастерству одного или двух человек. В конце того же года были приобретены в Московской типографии разные славянские шрифты, углы, заставицы и другие типографские принадлежности. Печатание началось с 1 марта 1720 г. Первым изданием, вышедшим отсюда, считается букварь, сочиненный Феофаном Прокоповичем, под заглавием «Первое учение отроком»… Эта книжка в одной Александро-Невской типографии до 1725 г. выдержала 25 изданий.

Другими петербургскими типографиями, учрежденными при Петре I, были сенатская и при тогдашней морской академии (нынешний морской корпус). От первой неизвестно ничего печатного раньше 1721 г., когда ею были выпущены «Копии его царского величества указов 1719–1720 г.». Об учреждении второй, под надзором обер-прокурора Скорнякова-Писарева, последовал указ в 1721 г. В ней 20 февраля 1722 г. была напечатана «Наука статическая, или механика» Р. Скорнякова-Писарева с чертежами.

В Москве, рядом со старой была заведена новая, так называвшаяся тогда гражданская типография. Она находилась под надзором Якова Вилимовича Брюса. Начальником ее был «библиотекарь» Василий Киприанов, а печатавшиеся там книги предназначались всего более для математико-навигацких школ. Из этой типографии вышел в 1709 г. гравированный на меди стенной календарь, известный под именем Брюсова. Здесь же было печатано немало карт и изображений, гравированных на меди, ныне очень редких.

Во всех русских типографиях, включая и юго-западные – Киево-Печерскую и др., при Петре было выпущено до 600 изданий, из них до 48 книг Св. Писания. Петра В. занимала мысль об издании полной Библии параллельно на славянском и голландском языках. Голландский текст Евангелия был отпечатан в типографии Иоанна ван-Дюрена, по повелению царя. Вся книга по-голландски была отпечатана крупным шрифтом на одной половине каждой страницы, другая половина предназначалась для славянского текста. Часть голландских экземпляров оказалась при перевозке в Россию попорченной. В 1721 г. были привезены в Россию листы книг Ветхого Завета на голландском языке, были сложены и, пролежав три года без употребления, были повреждены. Издание не удалось. Петр имел в виду издать исправленный славянский текст Библии (сравнительно с текстом московского издания Библии 1663 г.). Дело исправления было им поручено Феофилакту Лопатинскому и Софронию Лихуду. В течение 11 лет (1713–1724) работа была ими окончена, но, вследствие смерти Петра, издание славянской Библии не осуществилось. Исправленная славянская Библия, вновь пересмотренная трудами Иакова Блоницкого и Варлаама Лящевского, была издана только в 1751 г. (Елизаветинская Библия).

По смерти Петра прогресс книжного дела в России шел медленно. Плоды деятельности Петра – Петровские издания – имели мало спроса, а иные и совсем не находили читателей. Еще в 1703 г. голландский купец, торговавший русскими книгами, напечатанными в Амстердаме, писал Петру, что он в убытке от этой торговли. Самые редкие Петровские издания пролежали десятки лет в складах, не имея покупателей, и были уничтожены. В 1752 г., как видно из дел Московской синодальной типографии, там накопилось множество разных петровских изданий,. почему синодальное начальство решило или продать их на бумажную фабрику, или употребить на обертку. Так же было решено еще в 1769 и 1779 гг. В общем Петровских изданий было уничтожено на 7.412 р. 48 к., – сумму немалую по тому времени.

В 1726 году Синод уволил Гавриила Бужинского от должности протектора типографий и «ради настоящей в типографиях скудости» признал нужным сократить типографский штат, а в следующем году петербургские синодальная и александро-невская типографии были упразднены, их имущество переведено в Московскую, которой одной предоставлено по-прежнему печатать церковные книги, в Петербурге же быть, последовал указ, двум типографиям – при Сенате для печатания указов и при Академии Наук – для исторических книг. В последнюю типографию переданы были из синодальной два станка со всеми принадлежностями и 13 служащими во главе со справщиком Федором Степановым. Академическая типография, сообразно своему назначению, была расширена. В первое время для нее выписывались из Гамбурга иностранные шрифты, типографские станки и бумага. В 1728 г. Академия Наук стала издавать «С.-Петербургские Ведомости» с примечаниями.

Академическая типография довольно долго одна снабжала Россию книгами гражданской печати. Когда же начали учреждаться другие казенные типографии, то все они подчинялись в первое время ее влиянию, потому что заимствовали от нее не только шрифты, станки и прочие типографские принадлежности, но нередко и самих мастеров. В ней постоянно обучались книгопечатному делу мастеровые из других ведомств.

Академическая типография содействовала устройству гражданской типографии в Москве, при университете. 5 марта 1756 г. из нее в Москву были отправлены все принадлежности для типографии и с ними опытный наборщик Семен Полянинов с двумя учениками. Она оказала содействие устройству типографии Сухопутного Шляхетского кадетского корпуса в Петербурге (1757 г.), откуда вышло в 1759 г, первое частное периодическое и чисто литературное издание «Праздное время в пользу употребленное». Она же, далее, устроила типографию Военной Коллегии (1763 г.). Кроме этих типографий, были заведены типографии при обер-коллегии и горном корпусе в С.-Петербурге (1775 г.) и сенатская в Москве (1764 г.).

В 1758 г. была учреждена при Академии Наук новая типография, называвшаяся в отличие от старой «новозаведенной». Она имела отдельное управление. При основами ее имелось в виду увеличить печатание книг «для удовольствия народного… и для прибыли казенной»; поэтому здесь печатались только такие книги, которые бойко шли в продаже, – Синопсис, Троянская история, переводные романы и т. п. Академия пользовалась услугами особых переводчиков. «Новозаведенная» типография была соединена со старой в 1766 г. С этого времени академическая типография стала служить преимущественно целям ученого учреждения, для которого была основана.

Екатерина II вскоре по вступлении своем на престол уничтожила государственную, монополию книгопечатания и тем положила начало новому периоду в истории русской книги. В 1769 г. дана была привилегия И. Гартунгу завести первую «вольную» типографию для печатания иностранных книг; три года спустя Вейтбрехт основал типографию для печатания русских и иностранных книг. Его компаньон Шнорр вскоре устроил свою типографию.

В 1783 г. 15 января последовал указ, разрешавший всем заводить «вольные» типографии, под условием цензирования выпускаемых ими книг в Управе Благочиния.

Свобода открытия типографий, в связи с просветительной деятельностью императрицы, принимавшей лично участие в литературных изданиях и деятельность масонов, особенно Новикова, много подвинули вперед книжное дело в России. Явились десятки журналов, новые книги стали выходить сотнями. И если до того времени печатный станок служил целям правительства, являясь проводником его идей, то теперь им начинает пользоваться, в самых разнообразных видах, издатель.

Началась типографская и издательская горячка. В Петербурге, Москве, в провинциальных городах, в богатых поместьях возникли типографии. Рядом с «вольными» типографиями, увеличилось число казенных, главным образом, при губернских правлениях: в Тамбове, Калуге, Туле, Харькове, Смоленске, Воронеже, Тобольск и др.

Особенно живую деятельность проявил Н. И. Новиков. Он, взявшись за издательское дело, успел довести его до значительных размеров; им изданы сатирические журналы: «Трутень», «Живописец», «Кошелек»; журнал учено-литературный: «С.-Петербургские Ученые Ведомости»; массонские – «Утренний Свет» (с 1777 г.), затем – «Вечерняя Заря» (1782 г.), «Покоящийся Трудолюбец» (1784). Затем он издал «Опыт исторического словаря о российских писателях», затем «Древнюю Российскую гидрографию», «Древнюю Российскую Вивлиофику» 10 т. Поселившись в Москве, Новиков арендовал типографию Московского Университета и издание «Московских Ведомостей». Наконец, он основал, вместе с Шварцем, «Дружеское ученое общество», имевшее своею задачей, между прочим, издавать полезные книги. Это общество выделило из себя «Типографическую компанию», которая столь широко поставила издательское дело, что в росписи книг 1785 г., отпечатанных в Московской типографии, показано 365 названий, да приготовлялось к выпуску вновь 55 изданий, педагогических, научных, вообще общеполезных книг, по дешевым ценам. Доходы компании доходили до 40.000 р., даже 80.000 р. в год, хотя она не гналась за выгодами.

Новиков открывал по городам книжные лавки и сам действовал в Москве в университетской лавке. По его инициативе, и другие лица решались заводить книжную торговлю. Основывались книжные лавки в самых глухих местах. Читателей и покупателей себе находили даже такие сухие издания, как «Российская Вивлиофика», выдержавшая два издания.

Было обращено внимание и на внешность книги, стали заботиться об изящности изданий: не только частные, но иногда и казенные стали украшаться изящными виньетками.

16 сентября 1796 г. вышел указ о закрытии вольных типографий, об учреждении цензуры «из одной духовной и двух светских особ». Указ о вольных типографиях был отменен (9 февраля 1802 г). Несмотря на ограничение, книжное дело росло. По свидетельству Карамзина, после Новикова ежегодный оборот московских книжных лавок достиг 200.000 руб., тогда как до него едва достигал 10.000 руб.

В XIX в. книга настолько сделалась потребностью общества и стала привлекать к себе читателей, что литературный труд один стал доставлять средства и даже обогащать авторов. В 1818 г. восемь томов «Истории» Карамзина в количестве 3.000 экз. разошлись в 25 дней.

Явилась возможность для деятельности ученых обществ, между прочим, тех, которые имеют своей задачей издание памятников древнерусской письменности. Таково «Общество Любителей Древнерусской Письменности» в С.-Петербурге.

Усовершенствование книгопечатных машин вместе с громадным спросом на книги повело к их удешевлению. Предприниматели, задавшиеся целью сделать классиков доступными небогатым людям, не разоряются, так как их расходы по изданию окупаются тысячами покупателей. Таковы: А. С. Суворин с его «Дешевой Библиотекой», фирма «Посредник» и др. Теперь можно приобрести почти всего Пушкина за 1 р. 50 к. Комитеты грамотности и другие общественные учреждения, также некоторые частные фирмы взялись за издания для народа; последние по строгому выбору, дешевизне, изяществу могут поспорить с иностранными.

В последние годы XIX ст. явились издатели, задавшиеся целью распространить литературные и научны сочинения, давая их в качестве приложения к журналам. Если некоторые из них, гонясь за наживой, издают книги небрежно, то другие (напр., Маркс, издатель «Нивы») за недорогую плату дали своим подписчикам большое число полных собраний сочинений лучших русских писателей.

Параллельно с оживлением книжного дела вообще в России, росло и развивалось оно в духовном ведомстве, в синодальных типографиях. Со вступлением на престол Екатерины II, была вновь открыта, синодальная типография в Петербурге «для скорого выхода из печати и отправы случайных разных церковных форм и подлежащих указов и других нужнейших надобностей». Были выписаны из Московской типографии два стана для гражданской и церковной печати и мастера к ним. Постепенно к наличным прикупались новые станы, но печатались в ней преимущественно указы, формы и т. п., а книги печатала по-прежнему Московская типография. В Петербургской типографии для книг назначен был всего один стан, почему печатание их шло медленно. Апостол в лист, напр., печатался три года (выпущ 1797 г.).

Усилившийся спрос на книги Свящ. Писания, особенно, после перевода Библии на русский язык, постоянно требовал расширения синодальных типографий: увеличивалось число машин, количество мастеров, вводились усовершенствования. В настоящее время синодальные типографии принадлежат к самым крупным и благоустроенным типографиям в России. В С.-Петербургской типографии находятся 3 ротационных машины, 2 двухкрасочных, 2 американки, 24 скоропечатных машины, 4 ручных станка; есть стереотипное, словолитное, переплетное и др. отделения; есть громадный книжный склад (может вместить до 4.000.000 кн.) В Московской тип., кроме этих отделов, есть своя литография. В Петербургской типографии работают около 270 человек, в управлении и книжном складе служит 24 человека.

При таких средствах количество исполненных работ синодальными типографиями громадно. В 1904 г. в Петербургской было отпечатано – 34.648.476 листов, которые дали 7.917.676 экз. книг и брошюр. Синодальный книжный склад отпустил книг разным лицам и учреждениям, кроме Московской тип. и 2-х кн. лавок – 929.872 на 214.138 р. Две лавки продали более, чем на 55.000 р. В Московск. синод, типографии за 1904 г. отпечатано листов до 24.467.000 экз. – более, чем на 449.000 р. книг и брош. до 2.056.000 – более, чем на 588.000 р.; синод, книжн. склад отпустил книг более 3.000.000 экз. на 870.000 р., а в листах 22.214.000 – на 262.412 р.

В широких размерах книгоиздательскую деятельность ведет Училищный Совет при Св. Синоде. Издательская комиссия напечатала в 1900 г. 14 названий учебных книг в количестве от 5.000 до 400,000 экз. каждое, и 10 названий книг для внеклассного чтения в количестве от 5000–20.700 экз., всего 2.700.000 экз. на 1.113.494 р. Книжный склад Совета разослал по епархиальным школам – 2.038.532 экз. на 399.750 р.

Развитие издательского дела коснулось и богословской науки; оно сказалось прежде всего в развитии духовной журналистики. На первом месте стоят журналы Духовных Академий, дающие ежегодно ряд статей по богословским вопросам и ценные приложения в виде переводов творений св. отцов и т. п. Некоторые столичные и провинциальные журналы ведут безбедное существование: «Странник», «Вера и Разум», «Душеполезное Чтение» и т. под. Каждая епархия имеет свой местный орган печати ⁷ . Ежегодно, кроме того, издаются ученые богословские труды, предназначенные для получения ученых степеней, или просто распространения богословских и научных сведений в обществе, учебники для духовно-учебных заведений и, наконец, книги, брошюры, листы религиозно-нравственного характера. Последние не редко расходятся в сотнях тысячах экземпляров, напр., Троицкие листки… В одни столичные цензурные комитеты поступило (по отчету 1900 г.) 3.395 названий кн., а брошюр дозволено к печати 3.019 названий.

Манифест 17 октября 1905 года, возвестивший свободу слова и отменивший предварительную цензуру, повел уже к дальнейшему расширенно книгопечатного дела.

Б. Груздев. ⁸