Комиссия о духовных имениях
Комиссия о духовных имениях или учрежденная о церковных имениях комиссия в царствование императрицы Екатерины II имела целью определить положение церковных недвижимых земельных имуществ в государстве и выяснить не только права, но и обязанности духовных властей, пользующихся ими.
При восшествии своем на престол императрица Екатерина II торжественно обещала, что в ее царствование всякий останется «при своих правостях». В силу такого обещания духовенство питало надежды на возвращение себе всех недвижимых имений, которые император Петр III незадолго перед тем распорядился взять на себя. Решить вопрос о возвращении церковных имений государыня поручила особой конференции, состоящей из духовных и светских лиц. Здесь 18 июля 1762 г. решено было возвратить имения духовенству с условием, чтобы из рублевого оклада с крестьян 50 копеек употреблять на содержание инвалидов, а остальные 50 копеек шли на содержание духовных властей и духовных школ; притом, вотчинами управлять не чрез монастырских служек, а чрез выборных от крестьян старост.
Среди духовных членов конференции не было единодушия: с мнением светских членов согласились архиеп. Димитрий Сеченов и еп. Палладий Рязанский, но другие – предложили с церковных вотчин на государственные нужды определенный годовой взнос в 300.000 рублей, как это было при имп. Елизавете Петровне. Тогда президент Св. Синода Новгородский архиепископ, Димитрий Сеченов предложил учредить особую комиссию для решения вопроса о церковных имениях и для сочинения штата духовенству.
Императрица согласилась на это, так как знала, что окончательного разрешения этого дела не менее духовенства ожидали и крестьяне церковных вотчин, и дворяне, претендующие на исключительность своего права владеть деревнями, по огромности же территории и числа церковных крестьян вопрос имел государственное значение.
Поэтому в манифесте 12 августа 1762 г. говорилось о церковных вотчинах так, что, хотя они и отдаются духовенству, но до того времени, пока духовная комиссия не составит своего решения о них.
Особой инструкцией (29 ноября 1762 г.), духовной комиссии предписывалось: 1) содержание духовенству назначить не роскошное, 2) на доходы с церковных вотчин устраивать школы, гимназии и академии и 3) остатки употреблять на общественную благотворительность. Для этого нужно было выяснить количество земли, угодий, крепостных душ и всякую доходность в вотчинах посредством описи чрез офицеров, а затем управление деревнями поручить выборным от крестьян старостам.
Частые смены учреждений о церковных имениях, начиная с монастырского приказа и кончая коллегией экономии Петра III, приучили крестьян ожидать изменений в крепостном своем положении и теперь. Посему с учреждения духовной комиссии начались волнения крестьян, беспокойство духовных властей и обильный прилив челобитных от тех и других, одинаково недовольных личными взаимными отношениями. Манифест 12 августа 1762 г. в деревнях считали нередко подложным, потому что ожидали полного отрешения от монастырской тяглой зависимости, а появились манифесты ложные о переменах, благоприятных для крепостных. Затем, беспорядки стали проявляться не в одном непослушании, но и в «наглостях», насилии и грабежах вотчинного имущества: хлеба, мяса, сена, скота и т. п., так как крестьяне все это считали своим. – Архиереи везде были в тревоге не столько по поводу беспорядков в вотчинах, сколько от очевидного посягательства светской власти на церковно-имущественное право и ввиду состава духовной комиссии. Туда были назначены из духовенства такие персоны, которые не могли твердо отстаивать права свои: архиеп. Димитрий Сеченов всегда и во всем соглашался со знатными особами; С.-Петербургский архиеп. Гавриил никогда не шел против него, а еп. Сильвестр Переславский не мог один возвышать свой голос, почему, вспоминая впоследствии участие свое в духовной комиссии, он не мог не повторять слова Евангелиста [Ин.21:18]: «ин тя пояшет и ведет, аможе не хощеши». Притом же перевес голосов был на стороне светских лиц: кроме графа Ив. Илар. Воронцова, кн. А. Б. Куракина и кн. С Гагарина, в комиссию назначили Григ. Теплова, как доверенное лицо императрицы, и обер-прокурора Св. Синода – кн. Козловского. – Противниками духовной комиссии были члены Св. Синода: митр. Московский Тимофей и архиеп. Амвросий Крутицкий и епархиальные архиереи, напр., митр. Арсений Ростовский (Мацеевич), еп. Костромской Дамаскин и др., но недовольства своего они почти ничем не выражали. Из них только митр. Арсений послал два доношения в Св. Синод, где горячо убеждал членов Св. Синода стоять за церковное достояние. – Императрица проявила удивительную жестокость по отношению к митр. Арсению: с него сняли сан архиерейский и сослали в Корельский монастырь; когда же узнали, что он и здесь не молчал, а называл членов Св. Синода, согласившихся на отчуждение вотчин от церкви, «предателями Церкви», то его обвинили в ненасытном желании к обогащению и в оскорблении императрицы, лишили монашества и перевезли под именем Андрея Враля в Ревель, в безысходное заключение († 1772 г.).
По отношению к архиеп. Амвросию, не содействовавшему духовной комиссии, императрица ограничилась выговором, а к другим недовольным епископам – одним молчаливым презрением.
Взаимные неудовольствия духовных властей и крестьян отвлекали комиссию от прямых занятий, а потому для временного заведования вотчинами по части административной, судебной, финансовой и хозяйственной учредили «Коллегию Экономии» (12 мая 1763 г.). Духовная же комиссия приступила к описи церковных имений. Когда в вотчины появились для этого штаб и обер-офицеры, – волнения там вспыхнули с небывалой силой. Еще 4 янв. 1763 г. комиссия просила у государыни позволения привести крестьян в «подобострастное послушание», так как они, выражая желание платить 1 1/2 рублевый оброк в пользу духовных властей, видимо, уклонялись от натуральных повинностей им. Теперь же против открыто восставших крестьян «не единожды принуждены были употреблять оружие и даже до пушек». – Бунты церковных крестьян побуждали комиссию успокоить их быстрым решением своего дела.
Занявшись составлением штатов духовенству, она не стала дожидаться ведомостей от офицеров, описывавших вотчины. В сентябре 1763 года комиссия постановляет отдать крестьянам все земли и сенокосы, какие ими обрабатывались до сего времени на своих духовных властей, и обложить их 1 1/2 рублевым сбором с души. Образующуюся от такого подушного оклада сумму предстояло разделить между всеми церковными учреждениями: церквами, монастырями и кафедрами, и равномерностью их содержания уничтожить поразительное вековое разнообразие их по содержанию, так как вотчинами владели не все монастыри и церкви, а только 61% их. Комиссия положила быть в Великороссии 26 епархиям. В каждой епархии назначалось одинаковое количество обителей, которые были разделены по своему богатству и значению для народной жизни на 3 класса; всех же монастырей оставлено 225. Заботу об остальных 413 монастырях комиссия отстраняет от себя за невозможностью «входить в эту подробность». Когда же сама императрица настаивала, чтобы комиссия дала свое «мнение о безвотчинных монастырях», то оставили незакрытыми еще 161 монастырь с тем, чтобы ими управляли «строители»; братии таких обителей дозволялось питаться от мирского подаяния.
Бедные монастыри не только ничего не получили, но оказались лишними и не заслуживающими права на существование. Вместо них возникали приходские церкви. На епархии и монастыри положено было штатное содержание по классу и тут же возник вопрос об обеспечении приходских церковнослужителей, число которых, с открытием церквей, увеличилось. Комиссия пыталась применить к ним шведский способ пропитания духовенства, но не имела успеха в этом; она предоставила белому духовенству иметь средства к содержанию своему от своих прихожан. Ввиду торжественных обещаний правительства устроить дело обеспечения духовенства, нашли необходимым дать каждой церкви принудительный тридцатидесятинный надел той же земли без крепостных людей.
Между тем по манифесту 26 февраля 1764 года все недвижимые земельные имущества были взяты от духовенства; 910.866 душ крестьян, живших на церковных землях, перешло в ведение «Комиссии Экономии», и они стали называться «экономическими».
В «Комиссии Экономии» ведали сборами с бывших архиерейских, монастырских и церковных крестьян, выдавали положенное (штатное) жалованье духовенству, платили за крестьян государственные подати, выдавали по отдельным приказам деньги на государственные и негосударственный надобности, а равно отдавали крестьян в крепостное частное владение по пожалованию императрицы. – Св. Синод согласился без протеста, со своей стороны, отдать свои «дедины» и «отчины» земли, и императрица с этого времени не стала испытывать финансовых затруднений, как в начале своего царствования: она полною рукой брала «экономические» деньги на военные расходы, на постройку дворцов, памятников (Петру В.), на выдачу пенсий, пособий и т. п., потому что доходность только с 14 наиболее богатых монастырей покрывала расходы на штатные церковные учреждения и при рублевом окладе.
Комиссия, отобравшая у духовенства деревни, ничего не предприняла к улучшению народного образования: школ не увеличивали, благотворительные заведения были только в больших городах, так что недовольство ее действиями было не среди одного духовенства, но и в народе. Только за границей восхваляли секуляризацию Екатериной II церковных имений, как необыкновенный её подвиг.
Комиссия о духовных имениях существовала в продолжение всего царствования импер. Екатерины II (до 28 дек. 1796 г.). Она занималась назначением отдельных монастырей в штат и упразднением других, устройством служек духовенства, неспособных к труду, постановкой типографского дела, образованием пенсионного и богаделенного капиталов. При этом руководителем действиями ее был Теплов, как доверенное лицо самой императрицы.
Свящ. М. Попов.