МОГУТ ЛИ БЫТЬ ОТМЕНЕНЫ ИЛИ ПЕРЕМЕНЕНЫ КАКИЕ-ЛИБО ИЗ ПРАВИЛ И ОБРЯДОВ, ПРИНЯТЫХ И УСТАНОВЛЕННЫХ ЦЕРКОВЬЮ?

Сами соборные правила говорят: «Никому да не будет позволено вышеозначенные правила (св. соборов и св. отец) изменяти или отменяти, или, кроме предложенных правил, приимати другие, с подложными надписаниями, составленные некими людьми, дерзнувшими корчемствовать истиной...» (VI Вселенский Собор, пр. 2; VII Вселенский Собор, пр. 1; Карфагенский Собор, пр. 2).

«Да не будет позволено никому произносити, или писати, или слагати иную веру, кроме определенныя от св. отец в Никеи граде, со Святым Духом собравшихся» (III Вселенский Собор, пр. 7).

«Божией благодатию определяем: хранити неприкосновенно нововведениям и изменениям веру, преданную нам от самовидцев и служителей Слова, богоизбранных апостолов... да вера всех в Церкви Божией прославившихся мужей, которые были светилами в миру, содержа слово жизни, соблюдается твердой и непоколебимой, вкупе с Богопреданными их писаниями и догматами».

«А те кто-либо из всех, не содержит и не приемлет догматов благочестия, и не тако мыслит и проповедует, но покушается идти противу оных, тот да будет анафема, по определению, прежде постановленному святыми и блаженными отцами, и от сословия христианского, яко чуждый, да будет исключен и извержен. Ибо мы сообразно с тем, что определено прежде, совершенно решили ниже прибавлять что-либо, ниже убавляти, и не могли никоим образом» (VI Вселенский Собор, пр. 1).

«Православный христианин должен за верное и несомненное принимать, что все члены веры кафолической и православной Церкви преданы ей от Господа нашего Иисуса Христа чрез Его апостолов, изъяснены и утверждены вселенскими соборами, и веровать в оные, как повелевает апостол: тем же убо, братие, стойте и держите предания, имже научистеся или словом или посланием (1Сол. 2:15). Эту веру надлежит не только хранить в тайне сердца, но и устами возвещать и исповедовать без страха и сомнения». (Правое исповедание. ч. 1, вопрос и ответ 4).

«Правила веры, признанные всей Православной Церковью, неприкосновенны и неизменны, однако необходимо различать догматы веры от обрядов. Догмат веры учители церковные уподобляют жизни, а правила церковные сравнивают с пищей и рассуждают так: без пищи человек может несколько времени жить, а без жизни пища бесполезна и не нужна.

Пища бывает разнообразная: существенное же составляет в ней питательность. И в правилах не образ их наблюдается, но по преимуществу их мысль и цель, а образ иногда и преступается, как о том святой Василий в правиле 5-м пишет: «Правилы не образ смотряют, но изволение». Обряды же не уподобляются не только жизни, но и пище, а разве бы кто уподобил их сосудам, служащим для приготовления пищи. Они, как сии сосуды, были различны в различные времена и даже в одно время, но по разным местам, по потребностям и уменьшались, и умножались, и сокращались, и забывались, и упраздняемы бывали. Итак, хотящему распознать истину, чтобы не лишиться единения со Святой Церковью, прежде необходимо знать, что есть догмат веры, что правило, что образ правила или изволение и что обряд или обычай.

Догмат веры есть неприкосновенное ни святителям, ни ангелам, а правила вручены святителям правой веры, во еже управляти по ним Церковь Божию, и если по какому-либо случайному опущению или небрежению не исполняются, пренебрегающий имут прещение, но православия не отпадают. Обряды же рассуждением соборным и отменяются и прибавляются, и ежели кто, не ведая, что есть догмат правой веры, что правило и что обряд, по одному обряду захочет распознати истинную Церковь: о таковом можно сказать, что он слеп умным оком и не разумеет, что есть жизнь и что поддержание жизни и что украшение» (Архим. Павел. Собр. соч. Ч. 1. 3-е изд. – С. 383–385).

«Итак, под обрядами разумеются такие постановления Церкви, которые касаются не существа веры, а внешней стороны ее и не имеют догматического основания ни в Слове Божием, ни в определениях Вселенских Соборов. Сюда относятся: церковные чины и уставы, порядки церковного управления, разные предметы и действия, имеющие символическое значение.

Обряды явились не сразу в своем строго определенном виде, а вырабатывались постепенно Церковью, которая сама вводила их в употребление и, когда находила нужным, то изменяла их, а некоторые и совсем уничтожала, заменяя новыми, лучшими, причем строго требовала подчинения своим распоряжениям, подвергая неподчиняющихся отлучению. Такое право Церкви изменять, дополнять и переменять на лучшее то, что не имеет догматического характера, всегда принадлежало и принадлежит Церкви неотъемлемо» [ 1, 485].

«Внешний чин Церкви есть риза Господа, самая же Церковь – Тело Его. Спросить еще иной может: если Церковь властна переменять свое внешнее, то чего ради не переменяет? Того ради, что ей дано переменять не потому только, что она властна это делать, или не для того только, чтоб дать упражнение своей власти: но в таком случае, если какое-либо действие, уставом ее определяемое, перестало быть потребным, перестало назидать и питать дух. И это не по капризу некиих лиц – модников, но удостоверившись, что действительно так есть и что перемена или отмена всеми желательна в видах польз духовных, а не каких-либо удобств внешних. Если же в Церкви все назидательно, требуется и удовлетворяет потребности, а не излишество составляет, то для чего отменять или переменять? Она не отменяет и не переменяет». Святитель Феофан Затворник [8, 278].

«Не тот верующий, кто верит всему, но кто верует Богу, тот только и называется таким. Оставь исследования и прими веру. Вера просвещает все, вера освящает все, вера делает человека достойным Духа Святого». Святитель Иоанн Златоуст [1, 88].

«Не исследуй ничего из того, чего Бог не требует от тебя, но будь доволен исповеданием правой веры, и не любопытствуй ни о чем сверх того». Преподобные Варсонофий Великий и Иоанн Пророк [13, 128].

«В полном смысле настоящая вера и есть та, когда кто верует потому только, что так Бог повелел, и когда для того, чтоб уверовать, ничего больше не ищет, как узнать, как Бог повелел, и как только узнает, что Бог повелел так и так веровать, так и успокаивается на том полным успокоением, не допускающим никаких колебаний. Се – детская вера, беспрекословно верящая Богу – Отцу Своему! – Ее-то и требовал Господь, когда сказал: Если не будете как дети, не внидите в Царство Небесное (Мф. 18:3). Из сего можете вы сами заключить, что кто иным каким-либо образом верует, о том нельзя не усомниться, войдет ли он в Царство Небесное.

Такая детская вера не есть слепая, а видящая, и видящая все глазами чистыми, ничем не запорошенными. Она только в умовые исследования не пускается, а как узнает, что Бог так сказал, так и успокаивается. Это у ней самая верная, самая прочная и самая разумная основа на все верования». Святитель Феофан Затворник [8, 4–5].

Предпочтение необходимо дать детской вере, послушающей Бога и оставляющей собственные исследования!

«У нас вошло в обычай слепой вере противополагать разумную, а под разумной верой разуметь веру ученую, которая не довольствуется одним тем основанием, что – «Бог так повелел и верую», – но ко всему примешивает и соображения своего ума, стыдясь даже помянуть, что так Бог повелел, видя в этом унижение уму своему. У иных это доходит до того, что они и совсем верить не хотят ничему такому, что не сумеют подвесть под начала своего разума и согласовать с суммой добытых им понятий и с установившимися в голове воззрениями на сущее. – На сие скажу: никакого нет греха доискиваться некоторых умовых соображений в уяснение и полнейшее уразумение предметов веры. Это делали нередко и святые отцы. Но надо заметить, что к существу веры это ничего не прибавляет, и есть совсем побочное и придаточное дело. Будь это или не будь, вера, верующая Богу, как сказано, нисколько от того не теряет. Кто набрал себе таких соображений, не имеет у Бога преимущества пред тем, кто не имеет их, а искренно и ясно верует во все веруемое по тому одному, что так Бог повелел» [8, 5–6].

«По мере того, как дается предпочтение своим соображениям, вера слабеет и теряет свое значение: а где своим только соображениям верят, там и совсем веры нет, а есть умствования о предметах веры.

Рассуждать рассуждайте, но покорности вере не ослабляйте и не расшатывайте, потому что это есть покорность Богу, против Коего спорить нельзя».

«Вера не слепая, а видящая не та есть, которая рассуждает о предметах веры, но которая искренно и непоколебимо верит, основываясь на том убеждении, что так Бог повелел верить, как дитя без рассуждений верит слову отца и матери».

«В существе дела рассуждение ничего не придает силе и значению веры. Напротив, кто в деле веры начнет давать более веса своему соображению и рассуждению, тот тем самым умалит значение своей веры пред Богом, как умаляют силу вина, подливая в него воды. Кто своему рассуждению дает много веса, тот разуму своему верит, а не Богу. И собственно тут уже нет веры...» Святитель Феофан Затворник [8, 22].

Разум есть только способность познавать истину, а вовсе не источник истины. «Мы сами в себе носим готового ересеначальника и кователя всякой лжи – наш разум. Поддайся только ему – и он заведет незнать куда. Удивитесь, может быть, недоумевая, чтоб таков был разум, но на деле так есть. Ныне все и повсюду ищут разумности. Только и слышишь: того требует разум; об этом как скажет разум; дайте разумное воззрение, разумное убеждение, разумную веру. Если верна пословица: что у кого болит, тот о том и говорит, – то разум есть болезнь нынешнего времени. Хорошо, что ищут разумности. Но то нехорошо, что ищут ее в одном разуме человеческом. Сей разум хотят сделать всемирным наставником – царем истины. Непонятно, откуда ему такая честь? Когда родится человек на свет, ничего не знает: ни одной вещи назвать даже не умеет сам, всему учится; а как только стал на ноги, еще не вступив в совершеннолетие, начинает надыматься и твердить: я, да разум у меня, все рассудим и порешим сами собой. Разум точно есть великий дар Божий, но, даруя его нам, Бог не поставил его источником истины, а только преемником ее. Не сказал Он нам: вот вам разум – его слушайтесь, и как научит вас – так и поступайте. А что сделал? – Создав человека с разумом, тотчас явился ему и стал учить его истине, и с тех пор не переставал и не перестает руководить его к познанию ее и просвещать ум его ведением ее...»

«Разум есть способность познавать истину; но сама истина не в нем, а должна быть преподана ему совне. Кем же как не Богом – источником бытия и истинного ведения? Она и преподана Им, пребывает на земле, – хранится и преподается всем. Разуму надо сказать: изучай ее и храни, из себя же самого ты можешь испускать только фантазии, как мыльные пузыри, или вытягивать хитросплетения помышлений, как сеть паутинную, кои разлетаются при легком дыхании ветра». Святитель Феофан Затворник [9].

Лучше не доверять нашему разуму.

«Когда ум, еще не очищенный покаянием, еще блуждающий в области и мраке падения, еще не просвещенный и не водимый Духом Святым, дерзнет сам собой, собственными силами, из мрака гордыни, рассуждать о Боге – тогда он непременно впадает в заблуждение. Такое заблуждение – богохульство. О Боге мы можем знать только то, что Он по великому милосердию Своему открыл нам» [5, 495].

«Мой собственный ум носит на себе печати падения, покрыт покрывалом мрака, расставляет для себя сети. Еще в раю стремился он неразборчиво и неосторожно к приобретению знания, для него погибельного, убийственного! По падении он сделался неразборчивее, опрометчивее: с дерзостию упивается чашей знания ядовитого, и тем решительно уничтожает в себе вкус и вожделение к Божественной чаше знания спасительного». Святитель Игнатий (Брянчанинов) [5, 394].