13 ноября, 1956 г.
Дорогой и глубокочтимый Владыка!
Давненько не имею от Вас вестей. Читал в газетах, что Вы опять много странствовали...
Что касается нас, то эти последние две недели мы живем в постоянном волнении, а иногда даже и в смертельной тревоге. Не только болеем душой за несчастных венгров, но и неимоверно тревожимся за свою собственную судьбу. Ведь если вспыхнет новая мировая война, советские войска немедленно наводнят Западную Германию, и наша (моя и жены) гибель тогда неизбежна. Ведь советчики выловят и так или иначе уничтожат всех эмигрантов. И наше физическое уничтожение явится тогда лишь вопросом времени. В самые тяжелые дни мы даже приготовили чемоданы с самым необходимым и собирались бежать в Швейцарию, благо от нас туда несколько часов езды, визы на въезд не нужно и курсируют даже беспересадочные поезда, т. ч. жене такое путешествие было бы под силу. Это было бы, конечно, жестом отчаяния, ибо что делали бы мы там, почти без денег, без постоянного крова? Так и не решились мы на этот несомненно благоразумнейший в нашем положении шаг, который, однако (увы), по материальным соображениям нам не под силу. Вот и сидим мы сейчас, как кролики, и с замиранием сердца ждем, откроется ли или нет дверца в клетку удава. Нервы жены всем этим окончательно подорваны. Что испытываю я, чувствуя свое бессилие ее спасти – Вы поймете. Страшна не смерть, вообще, а мучительность этой смерти в руках советских палачей.
На этом заканчиваю. Откровенно говоря, все, вплоть до пера, которым пишу, валится из рук... Как никогда еще, нуждаемся в Вашей, дорогой Владыка, молитве и просим о ней!
Душою Ваш
Д. Крачковский