Часть III. Святой праведный Иоанн Кронштадтский

«Чаще думай о том, как ты живёшь...

Вот лучшее правило для жизни: ходи путём Божиим, то

есть живи как Бог велел жить»

(Святой праведный Иоанн Кронштадтский )

«Дорогому Константину Ефимовичу в преддверии 73-х летия с пожеланием дальнейших трудов на ниве церковного послушания.

Всегда искренне Ваши братия Лавры

19.08.2002 ТСЛ

г. Сергиев Посад»

(Дарственная надпись в «Дневнике»

святого праведного Иоанна Кронштадтского)

Когда нас позовут для какой-либо беседы с уважаемыми людьми, или просто для встречи, мы радуемся этому приглашению, охотно делимся вестью со своими близкими, готовимся к тому, чтобы явиться в званное место насколько возможно в приличном виде. А как мы ведём себя, когда нас пригласят на вечерю Господню, к Царю Царей – Единому Великому и Всеправедному? «О, развращение сердца человеческого! – восклицает святой праведный Иоанн Кронштадтский. – В светское собрание идут, прекрасно одевшись, с весёлыми лицами и проводят там время весело, в живой беседе; а в церковь идут кое-как одевшись, с лицами, выражающими привычку или принуждённость, и стоят здесь, часто скучая и зевая, не зная, что нужно делать в храме, зачем пришли сюда, как будто твари, крутом облагодетельствованной от Творца, нечего сказать, как будто любимому чаду Небесного Отца, за которого пролита и проливается Кровь Единородного Сына Божия, нечего сказать из любви и признательности? Как будто человеку, которому приготовлено бесконечное Царство от сложения мира, не стоит позаботиться о том, как бы войти в него? Это ли христиане? О дух века, о дух бесовский!» (1: 157–157)¹⁶. Против духа века и возвышает свой пастырский голос святой Иоанн, размышляя и советуя...

Все творения святого Кронштадтского Наставника – глубокий, неисчерпаемый источник для правой веры и жизни в Боге. Но особенно содержательны его «Дневники», ибо они обнаруживают духовный мир праведника, раскрывают его святые мысли о Триедином Боге, о Горнем Мире, о призвании человека, понуждают его задуматься о цели жизни, смысле её – о конечных судьбах всего бытия... Святой Иоанн с истинно пастырской любовью пристально смотрит на мятущееся в суете и грехах человечество, идёт к нему, протягивает к нему спасающие руки, извлекает его из бездны скверн, обнимает, ласкает, указует ему путь Света, Добра, наставляет, советует, руководит, короче – спасает данной ему Благодатью и Властью...

В данном труде используется лишь один том «Дневника» 1856–1858 годов в двух объемных книгах – книга первая «Мысли при чтении Священного Писания» и книга вторая «Духовные опыты. Наблюдения. Советы». Первая из книг, как видно из названия, по преимуществу отражает размышления над священным текстом, вторая – над окружающей действительностью. Вместе взятые – и первая, и вторая – книги есть единое целое, как целостна и сама святая личность опытного Пастыря.

«Жизнь наша в руках Божиих: мы не можем расчислить наверное, будем ли живы завтра... Какое побуждение к тому, чтобы всякою минутою жизни пользоваться благоразумно»

(1:115–116)

Житие святого праведного Иоанна Кронштадтского (1829–1908) описано обстоятельно и подробно, причём (что очень важно) его современниками, а значит людьми, которые могли встречаться с ним, видеть и слышать его, иметь своё личное впечатление¹⁷. Потому нет необходимости пересказывать известное. Здесь упоминаются лишь те штрихи, имеющие отношение к житию Праведника, которые он сам оставил в своём «Дневнике».

С глубочайшим смирением и такой же благодарностью Богу святой Пастырь говорит как о своих родных, так и о себе: «Дед мой был непросвещённый. Отец также, а я получил обилие света умственного. Как я сделался тем, чем не были мои родители и дед? Они не могли дать мне, чего сами не имели. Благодетель мой, Господи Иисусе! Я знаю Тебя. Я не таю благодеяний Твоих. Твоя благодать сделала меня тем, чем я есмь. „Сокровище благих! Царю Небесный, Утешителю, Душе Истины!» Целую трепетно Твою благодеющую мне постоянно десницу» (2: 94). Святой Иоанн подчёркивает действие в его жизни благодеюшего Промысла Божия. «В ранней молодости ты, – обращается он к себе самому, – был ничтожен по званию, не имел ничего, не знал ничего, чтобы потом, сделавшись знатным, и имущим, и многосведущим, прославил Бога, даровавшего тебе всё это, чтобы видно было на тебе преимущество силы и благости Божией, а не твоих усилий и трудов. С твоими собственными трудами ты не ушёл бы дальше своей сферы, в которой родился или спустился бы ниже. В параллель с этим поставь и физический возраст: как ты был сначала ничтожен, а теперь...» (2: 99). И несколько позднее – вероятно, в конце 1858 года – святой Отец продолжает: «Господь, по беспредельно великой Своей благости, излил на тебя все благодеяния, какие можно было излить на тебя в твоём звании и положении. Будь благодарен за это. Представь, чего в самой большой мере могли желать от тебя твои родители, тогда как ты в первый раз отдан был в научение грамоте? Едва ли не того только, чтобы ты окончил семинарский курс; об Академии едва ли думали, хотя и были из твоего родства люди в этом высшем духовном учебном заведении. А ты прошёл и Академию – самый последний предел духовного образования, и потом, завершив образование духовное, сделался духовным лицом – священником» (2: 462).

Смирение было отличительным свойством духовного устроения Кронштадтского Чудотворца. «Все твари Твои так прекрасны, полон нравственного безобразия! – исповедует Праведник и молится: – Да и меня очисти от всякой скверны, особенно же от скверны самомнения и неверия. Господи! Насади во мне Сам, в самой глубине сердца моего, смирение: пусть оно будет у меня основанием всякого дела и слова» (2: 146). И Господь слышал молитву своего верного Служителя – насаждал смирение и возращал. «Боже мой! – восклицает он. – Против воли моей искренность и простота в молитве бежит от моего сердца! Лукавый увлекает меня... Бог учит меня смирению, лишая меня дара веры при Животворящих Тайнах» (2: 445).

Главным занятием Российского Печальника была молитва. «Молитва – моё главное дело», – свидетельствует он сам о себе (2:421). «Господи! – молится святой Пастырь за своего Родителя. -Помилуй раба твоего, отца моего Илию, который дал Тобою жизнь мне, недостойному, видеть свет Твой, премудрые дела Твои» (2:145).

Господь не только слышал молитву Праведника, но исполнял и его добрые намерения. «Как скоро Господь исполняет благие, искренние намерения наши! Учась в Академии, я, – рассказывает отец Иоанн, – любил наслаждаться созерцанием чудного порядка в мире и его красоты и от души желал, чтобы Бог привёл меня когда-нибудь разделить это чистое, возвышенное удовольствие с другими людьми, именно – побеседовать о творении в церкви. Один Бог видел, как сильно и чисто было это желание. И что же? Через год с небольшим я назначен катихизатором и по плану катихизических бесед я должен был говорить именно о творении. Вообще замечательно, что благие наши намерения Господь исполняет неотложно, тогда как мы часто о них и вовсе забываем» (2: 380).

При постигавших невзгодах святой Пастырь не унывал, а всю свою надежду возлагал на помощь Божию – и эта небесная помощь приходила и приходила скоро. «Болезнь твоя или слабость в теле, -говорит он опять-таки о себе, – бывает всегда пред выходом золотухи и ненадолго. Помни это и будь терпелив с надеждой скоро получить облегчение и очищение» (2: 445). «Я, – рассказывает он в иной раз, – смиренный, многогрешный, проповедовал... слово Божие в соборной церкви... Охотно трудился я над делом Божиим, благонамеренно, добросовестно. Но... что же делает злоба и зависть? Труд мой марают и меня чернят и бранят, как можно, приказывая мне вперёд молчать. Скрепя сердце, принял я напор человеческой злобы и от горести не знал, что делать: оправдываться или молчать. Счёл за лучшее молчать... И... скоро, скоро Господь отмстил за меня врагам моим злейшим прежде, чем я подумал об этом» (2: 194–195). Потому-то из глубин души как бы вырывается у святого Пастыря (и это понятно читателю): «Я весь – не свой, а Божий; вся жизнь моя состоит или из наград, или из наказаний мне Божиих: хорош я – и награждает меня Бог; худ я – и наказывает» (2: 202).

Сохраняя бодрость, святой Иоанн являл собой добрый пример и другим – указывал им путь к милости Божией. «Ты сегодня во время обедни ранней ослабел в вере пред самым пресуществлением Святых Даров, и тебе было от этого нехорошо; ты потерял небесный мир в душе, но после, возбудивши снова угасшую веру пред принятием Святых Таин, ты удостоился дара веры в Животворящие Таины и животворно, достойно причастился их. Небесная радость и мир в душе возвестили тебе о милости Божией и о том, что твоё неверие дела Божия не упраздняет» (442)...

«Святая любовь к Богу и к овцам Его разумным! Согрей сердце моё и воодушеви меня на дело благое – собеседование с пасомыми о Владычественной Троице!»

(2: 28)

Как уже можно видеть в эпиграфе у святого Иоанна Кронштадтского темы догматические тесно – неразрывно связаны с темами нравственными. К догматическим вопросам он, как правило, обращается лишь с той целью, чтобы более обоснованно, более убедительно показать и раскрыть земное призвание человека, его назначение, смысл – конечную цель его бытия. Учение о Всесвятейшей Истине и вместе с тем таинственнейшей – о Триедином Боге – не является исключением из этого правила.

«Братия! – обращается к читателям Батюшка. – Вы давно знакомы все с этими великими именами: Отца, и Сына, и Святого Духа, потому что с самого рождения вашего доныне Церковь весьма часто и на домах ваших, и в храме оглашает нас ими. Отчего же так часто употребляются имена Отца, и Сына, и Святого Духа? Оттого, что о имени Отца, и Сына, и Святого Духа все живёт и благоустрояется: и это небо со всеми светилами, и Земля, и сами мы ими “живем и движем ся и есмы” (Деян. 17, 28)» (2: 485). Как добрый сын очень часто повторяет имя своего отца, «облагодетельствованный – благодетеля, друг – своего друга... так Церковь и мы, верные чада её, употребляем имя Отца, и Сына, и Святого Духа, Бога нашего Отца, Благодетеля, Друга и Господа» (2: 486–487).

Всесвятую и Владычественную Троицу можно рассматривать, по слову Праведника, в трёх направлениях: «1) В Её взаимном отношении; 2) в отношении к миру духовному и вещественному, и 3) преимущественно в отношении к каждому человеку – христианину» (2:485).

1) Взаимоотношение Лиц Святой Троицы выражено святым Иоанном предельно лаконично – «всё делает Отец чрез Сына во Святом Духе» (2: 265).

2)   В отношении к миру владычество Пресвятой Троицы проявилось и проявляется в том, что «Сын Божий сотворил мир и носит его сильным словом Своим» (2: 485–486). А носить мир – «держать» его – означает не менее того, как и сотворить «или, если можно сказать, нечто удивительное, даже более. Ибо сотворить – значит привести что-нибудь из небытия в бытие, а держать уже существующее, но готовое обратиться в ничто, соединять противоборствующее между собой – это дело великое и удивительное. Это знак великой силы» (2: 130).

3) Отношение к человеку действий Святой Троицы определяется двумя многозначительными словами – «спасает его» (2:486).

Учит святой Иоанн и о каждом Лице Пресвятой Троицы в отдельности, естественно – не разделяя их Единой Сущности.

Первое Лицо Святой Троицы есть Бог Отец – «Отец наш, единственный, по слову Спасителя: “Отца не зовите себе на земли: един бо есть Отец” (Мф. 23, 9); Отец, по Которому называется всякое отечество на Небе и на Земле, “Отец щедрот и Бог всякия утехи” (2Кор.1,3) "(2–487).

Возвышенность Бога Отца в единстве Святой Троицы праведный Иоанн воспевает словами отечественного поэта: «О Ты, пространством бесконечный, Живый в движеньи вещества: теченьем времени Превечный, без лиц в Трёх Лицах Божества!» (2: 346–347). Эта возвышенность у светского поэта, поясняет святой Пастырь, заимствована им из Божественного Откровения. И продолжает: «А как прекрасно выражение: „Живый в движеньи вещества!» В самом деле, мы Живого Бога Самого не видим, но взамен того мы видим Его живым в движении вещества небесного и земного» (2: 347).

Бог есть несозданный Свет, «превосходящий всякий сотворённый свет» (2:21). Он есть Свет высочайший и чистейший. «Все сотворённые светы/пред Ним то же, что зимнее мерцание зари или отражение от далеко сокрывшегося за Землёй солнца... Вещественный свет пред Ним – сумрак; как вещественный, он груб и нечист в сравнении с Его несозданным, всё просвещающим светом» (1: 37). Ему свойственно имя «Сый». «Как прекрасно выражает это слово вечность и неизменяемость Божества. Для Него нет ни прошедшего, ни будущего, а есть одно настоящее: Сый или Сущий; тогда Он был Сый, и теперь Сый, и во веки веков Сый!» (1: 228). Он благ, всемогущ и вездесущ – «не ограничен никаким пространством или лучше: для Него нет пространства, Он выше всякого пространства; все пространства вещественных миров и необъятные для мысли пустоты между ними для Него – одна точка. Все миры носятся по одному слову Его» (1:29; 2: 21). Рассуждения святого Иоанна о вездеприсутствии Божием отличаются особой пастырской мудростью и теплотой. «Если немощь плоти требует наглядного представления вездеприсутствия Божия, – учит он, – то представь для неё это вездеприсутствие под образом умного, беспредельного океана, “гласа хлада тонка” (3 Цар. 19, 12), тончайшего эфира, но образ не принимай за самый предмет, который везде находится и всё проникает и в то же время ничем не ограничивается; в Котором живут и движутся все миры, все твари (и ты) и без Которого нельзя представить никакой жизни; Который всегда при тебе, но часто, и находясь при тебе, как бы не был при тебе, потому что ты неверием, маловерием или другими грехами преграждаешь доступ Его к тебе; Который каждую минуту, как струя окружающего тебя воздуха, готов, при твоей готовности, влиться в тебя, в душу и разлить сладость во внутренностях твоих, как и действительно часто вливается и вдруг, мгновенно разливает в душе животворную теплоту, свет, сладость, мир, радость; к Которому когда бы ты ни воззвал с верой, всегда воззовёшь в самые Его уши, а никак не мимо; Который непостижимо, но истинно и существенно действует на умы и сердца всех земнородных; Который везде, на всяком месте, но к Которому без ключа веры нельзя попасть и с Ним соединиться;

Который верующему даёт всё, а от не имеющего веры отнимает и то, что „он мнится имети»; Который всегда стоит при дверях сердца каждого человека и толчет в него, ожидая отверстия их ключом веры, надежды и любви» (2: 239–240). Человеку, как существу духовно-телесному, нелегко понять и усвоить вездесущие Божие. Наш дух заключён в малом теле, занимает как бы определённое место, и потому нам трудно представить Всесовершенного Духа, всё наполняющего, везде пребывающего. «По спадении телесной нашей оболочки это вездесущие нам объяснится, потому что и душа наша не будет тогда стесняться темницей, оковами тела» (2: 77).

Бог есть высочайшее милосердие. «Боже мой! – восклицает отец Иоанн. – Сколь Ты милосерд! Следует только обратиться к Тебе от беззаконий – и Ты перестанешь поражать нас за наши грехи, переменив гнев Свой праведный на милость к нам. Но хотя Ты и милостив к неправдам нашим по обращении нашем к Тебе, при всём том мы не должны забывать своего беззакония, своей повинности перед Тобою, должны помнить, что мы в Тебе преступили и работали чужим (то есть страстям, диаволу), а Тебе, величайшему Благодетелю и Творцу, не служили, как верные рабы. Смотри, человек, Сам Бог свидетельствует о Себе, что Он милостив и не гневается на нас во веки, если мы обращаемся к Нему. Ты ли станешь отчаиваться в милосердии Его, когда за тебя принесена искупительная Жертва на Голгофе? Не паче ли упования во упование должно веровать тебе? (В Божественное милосердие?)» (1: 289). Спасение наше совершается не нашими заслугами, не нашими делами, но милостью Божией, «хотя христианство, как совершеннейшая вера, требует непременно и сообразных вере дел» (1:436).

Свидетельствуя о людях патриархального мира – благочестивых, сильных и знатных, святой Иоанн отмечает, что они «за честь почитали говорить о Боге, как о всемогущем, премудром и праведном Царе своём в домашних или дружеских беседах. А часто ли теперь заводят в дружеском кругу речь о Боге знатные люди?!» (1: 40).

Являлся Бог и в Ветхом и в Новом Заветах в облаке. «Это потому, что без облака блистание Божества было бы невыносимо для бренного ока» ,(1: 507).

Бог во Святой Троице, изначально ведавший, что сотворённый им человек падёт, изначально же и определил средство восстановить его. Этим средством стало сошествие на землю Сына Божия без оставления Отеческих недр; облечение Его в человеческую плоть; принятие человеческой души – воплощение и вочеловечение с неизменным сохранением Божества; исполнение в человеческой плоти всех предписаний Закона Божия, что не мог исполнить растленный грехом человек; смерть в поносных страданиях и славное воскресение, положившее начало всеобщему воскресению для жизни вечной. «Богу известны были все люди, имеющие жить впредь, равно как известны были и грехи их, хотя ни людей, ни грехов их тогда ещё не было. Значит, известен был Богу еще тогда и ты... следовательно, и за тебя... также определено было Сыну Божию испить страдания и смерти чашу гнева Божия: значит и ты искуплён». И тут же, как обычно, святой Пастырь делает нравственный вывод и даёт духовный совет: «Только стяжи необходимую для сего веру и добродетель. Так как дело искупления не есть дело настоящее (т.е. дня сегодняшнего), притом не есть дело обыкновенное и естественное, а дело совершившееся, дело или чудо беспредельной благости и всемогущества Божия, дело сверхъестественное, то оно, естественно, требует себе веры и послушания. Говорю послушания, потому что Искупитель, вечно Живый и Сущий, требует от нас, искуплённых рабов Своих, сообразной с новым нашим состоянием (сыноположения) деятельности. Так и цари земные выкупают своих пленных не с тем, чтобы они в царстве несли те же повинности, как и в рабстве, или ничего не делали, а чтобы в своём месте делали дела верноподданных и приносили пользу всему обществу» (2: 16–18).

В контексте размышлений о домостроительстве нашего спасения святой Иоанн воздаёт славу Богу Отцу: «Слава Тебе Отче Вседержителю, Пославшему на бедную землю возлюбленного Сына Своего, Полноту Божества и, следовательно, полноту всякой жизни – духовной и телесной, Свою Ипостасную Благость и Премудрость! Какая светлая картина: Бог во плоти обращается с людьми, как нежнейший Отец с детьми – беседует с ними, исцеляет всякие болезни их.

Источник жизни сообщается с грешными людьми, подверженными недугам душевным и телесным – всякая болезнь или расстройство в душе или в теле исчезает в людях, которые веруют в Его чудодейственную силу, все становятся здоровы: немые говорят, хромые ходят, слепые видят. Слава, слава Посетителю людей Своих – Богу!» (1:100).

Бог Отец – Истина. Истина и Сын Божий. «Смотри, – обращает внимание отец Иоанн, – какая достоверность в Его словах. Он говорит не иначе, как большей частью с прибавлением: аминь, аминь, то есть – истинно, истинно говорю вам. Всё, что ни говорил Иисус Христос, есть совершеннейшая истина» (2: 417–418). И Он вечно пребывает в вечном единстве с Богом Отцом. «Каково единство Отца и Сына, Пославшего и Посланника! Видишь Христа – видишь вместе и Отца, веруешь в Христа – веруешь вместе и в Отца, даже веруешь как бы только в Отца, – такое единение!» (2:124). Следовательно, Он есть такой же Бог, как и Бог Отец. Цитируя слова Христа Спасителя: “Та дела, яже Аз творю, свидетельствуют о Мне, яко Отец Мя посла. И пославый Мя Отец Сам (собственным гласом) свидетельствова о Мне” (Ин. 5, 36–37), святой Иоанн утвердительно вопрошает: «Нужно ли высшее и сильнейшее свидетельство о Божестве Спасителя?» (1:474). «Верю, что ты – Ипостасная Любовь!» (1:187).

Господь наш Иисус Христос есть «Наследник всего Отеческого достояния» – Творец мира Невидимого и видимого; «Он – сияние славы (Славное Сияние)»; Им «носится» всё сотворённое (1: 437).

Христос Спаситель есть очищение наших грехов (1: 437). Он принёс величайшую жертву, и все Им освятились, «сделались совершенными, неповинными, безгрешными пред правосудием Отца Небесного» (1:446). «Бог сделался человеком для того, чтобы человека сделать богом», – повторяет святой Иоанн то, что было сказано во втором веке святым Иринеем Лионским, а затем утверждено в четвертом веке святым Афанасием Великим. «Для чего были страдания Богочеловека? – вопрошает святой Пастырь и отвечает: – Для того чтобы нам опочить навеки! Для чего Жизнодавец вкусил смерть? Для того чтобы нам доставить жизнь вечную, нам, духовным мертвецам... Господь пришёл в образе человека, чтобы возвратить людям утраченную ими способность к вечному блаженству, „падшия от жизни к сей направить"» (2: 79). Святой Иоанн обращает внимание на то, что у Господа Христа были «уязвлены» те члены тела, «которыми Он совершал благодеяния страждущему человечеству. Глава, мыслившая токмо о спасении нашем, об исполнении воли Отеческой, увенчана тернием, пробита тростию; лице, светлейшее всегда кротостью и смирением, заплёвано, заушено нечистыми руками; уста напоены оцтом; рёбра, сокрывавшие под собой болезновавшее о нас крепкой, как смерть, любовью сердца, прободены; руки, простиравшиеся на исцеление слепых, глухих, немых, сухих, на воскрешение мёртвых, прободены гвоздями; ноги, с таким тщанием поспешавшие на проповедь о Царстве Небесном, также пробиты гвоздями. Любовь Воплощенная, Сладость человеческих душ весь изъязвлен» (2: 80). И ещё: «Что это такое, братия, совершается пред нашими глазами? Сын Божий, дающий всему жизнь, Сам умер поносной смертью от людей и бездыханно лежит во гробе!» – вопрошает и восклицает Батюшка. Ответ глубокий: «Здесь, у этого гроба, братия, преподаётся нам великий, истинный, отрадный или страшный урок о вечности, о будущей жизни. Это значит, что мы не должны быть чрез меру привязаны к настоящей жизни, должны чаще устремлять свои мысли и сердце к будущей жизни, что к славе и богатству отнюдь не должно привязывать своего сердца, что привязываться к земле нам не должно, а туда – на Небо – должны чаще возводить очи свои – словом, это значит, что мы должны всячески стараться быть там, куда после воскресения Своего вознёсся наш Спаситель» (2: 58–59).

Само слово Спаситель полно жизни (2: 100). «Спаситель есть жизнь человеческого сердца» (2: 37) и наш покой (2:154). Он – Богочеловек, «пострадавший за нас и давший нам Тело и Кровь Свою в пищу и питие нам» – есть единая «радость наша, мир наш» (2: 307). Это не нуждается в доказательстве: бесчисленные опыты сие показывают. «Согрешили мы – и тяжело у нас бывает на сердце. Помолимся Спасителю, особенно если со слезами, – и легко, и покойно бывает на сердце» (2: 37). «Сколько раз я, – говорит о себе Батюшка, – испытывал в жизни моей, что мгновенный помысел неверия в моего Господа, приходящий неизвестно откуда в сердце, мучил меня, и мучение моего сердца не прежде проходило, как когда живой верой я вводил опять моего Христа в сердце. Он удивительно легко и сладостно наполняет его» (2: 154). Спаситель – наш всегдашний Друг: «Только вспомни о Нём искренно, только скажи себе от сердца, что Он тут, только пожелай от сердца Его помощи и призови сердцем -Он сейчас явится и сейчас благословит тебя миром» (2: 46). Он спасает умерщвляемую грехами нашу душу. Если и «не отнимает физической жизни у людей, не ведающих Его, то потому, что Он щедр и милостив и щедроты Его на всех делах Его, потому что Он и животным неразумным даёт жизнь» (2: 38–39). «Спасителю мой Сладчайший! – молится отец Иоанн и нас учит сему. – Даруй мне жить всегда с Тобою» (2: 46).

Бог Отец есть Истина, Истина есть Бог Сын, также – и Дух Святой. «Духа Святого мы называем Духом Истины», а истина животворна и мирна (2: 418).

Именуется Дух Святой «Исходительным». Это потому, что Он от Отца исходит, всё оживотворяет, всё совершает. «Он проходит “сквозе вся духи разумичныя, чистыя, тончайшия” (Прем. 7, 23), то есть Силы Небесные, совершая и укрепляя их в служении Богу; Он сходил в Пророков и изобличал в них, пророчествовал в них; Он сошёл на Спасителя «в виде голубине»; Он сошёл на Апостолов в виде огненных языков, сообщил им дар языков и все другие дары и воспомянул им всё, что сказано было им Спасителем, Который едино со Отцем по Божеству; Он сходит во всякую душу, ревнующую о благочестии. Вот Кто – Дух Святой и каковы Его дела в тварях. Вот почему Он называется исходящим от Отца. Так как Бог есть первая Жизнь и Источник всякой жизни, то и Дух Его есть Личность Божественная, равно как и Слово также Личность Божественная: Источнику всякой жизни, в существе Своём Единому, необходимо существовать как совершеннейшему в Трёх Личностях – Виновнике, Рождённом и Исходящем, или Отце, Слове и Духе» (2: 57–58).

Называется Дух Святой также Утешителем. Сие по той причине, «что он вливает небесное утешение, “мир Божий, превосходяй всяк ум” (Флп. 4, 7), в душу человека, познавшего свои заблуждения, свои грехи. Вожделенно это утешение» (2: 389).

Дух Святой – наша жизнь и жизнь всего нас окружающего. «Когда душа выйдет из тела, оно становится безжизненно, холодно, безобразно; кругообращение и водотворение разных жидкостей прекращается: остаётся мёртвая, безжизненная глыба земли. Точно так же будет и с Землёй, если отнять у неё Животворящего Духа Божия: вся жизнь в ней и на ней исчезнет; она будет холодна, безжизненна, не будет в ней этого животворного движения жидкостей в разных телах природы» (2: 276–277).

Итак, вечно был, есть и вечно будет высочайшая Любовь, Триединый Бог. «Из бесконечного множества сущего останавливайся чаще всего на Трёх во едином Существе – от Коих всякая сущность, и всем существом благоговей пред Ними. В Отце, Сыне и Духе Святом -средоточие всякого бытия» (2: 277). Береги своё сердце во всякое время – постоянно, ибо если войдёт в него греховная нечистота, «то Иисус Христос со Отцем и Святым Духом выходят из сердца, потому что нет никакого общения света со тьмою» (2: 154).

На вопрос: «Как же выражать чаще свою веру в Троицу? – отец Иоанн отвечает: – Молитвою к Пресвятой Троице или делай всё во имя Господа Иисуса Христа, “благодаряще Бога и Отца тем” (Кол. 3,17)» (2: 486).

«Господи! – молится святой Пастырь. – Дай мне опочить на лоне любви Твоей... Твоя любовь успокоительна, мирна, полна неизъяснимой радости возвышенной и святой, внушает совершенную безопасность от всех врагов наших (которых мы видим и которых не видим). Пребывающий в любви Твоей не боится ничего, хотя бы ему угрожал неисчислимыми бедствиями целый мир» (2:18).

«Когда хочешь молиться Владычице, наперёд окинь взглядом Её безмерное величие... и тогда молись Ей с глубочайшим смирением»

(2: 351)

«Жизнь физическая у тебя общая с животными и растениями. А жизнь духовная у тебя должна быть общая с жизнью Ангелов»

(2: 473–474)

Когда Пресвятая Дева Мария после явления Ей Ангела с благой вестью посетила Свою родственницу Елизавету, и Елизавета, исполнившись Духа Святого, прославила дорогую Гостью, будущая Матерь Господа по плоти пророчески возвестила: “Отныне ублажат Мя ecu роди!” (Лк. 1, 48). Размышляя над этим пророчеством, святой Иоанн говорит: «Да, доныне Ты была неизвестной, простой Девой, а отныне- величие. Ты – Приснодевственная Матерь Бога Слова; отныне Тебя ублажат, воспоют, прославят все племена земные во все времена до скончания века» (2: 273). И Её прославляют, ибо знают, что Она близка к людям по Своей природе и одновременно близка к Богу как Матерь Господа. А будучи близкой к Нему – Она одарена великой духовной силой. Потому отец Иоанн с глубокой верой исповедует и с усердием молится: «Пресвятая Дево Богородице! По Телу и Крови Сына Твоего, которых я так часто причащаюсь, дерзаю я назвать Тебя сродной мне! О Владычице! Ведь от Тебя это Тело и эту Кровь принял Сын Божий, ведь и то Тело, и та Кровь Господа моего, коих я причащаюсь, одни с Телом Господа, Сущим на Небесах. Как же мне не любить Тебя, паче же Сына Твоего, Бога Твоего и моего. О Владычице Пречистая! Даруй мне стать в спасительное сродство с Тобой не только по Телу и Крови, которые я часто принимаю недостойно, но и по вере, надежде и любви; даруй стать в спасительную близость с Тобой по мыслям и чувствам. О Владычице Пречистая! Я нуждаюсь, крайне нуждаюсь в чистом сердце! Ты всё можешь, Всеблагословенная: можешь Своими всесильными мольбами испросить мне у Сына и Бога Твоего благодать сердца чистого, чтобы в нём жили вера, надежда и любовь; испроси же, Пренепорочная!» (2:219). Ты – «Мати Мира нашего», нашей Радости, Надежды, Любви, «Мати Сущего, Мати вся Осуществовавшего и Осуществляющего, Мати Пречистая». Её чистоту превосходящую всякий разум, никто не может изобразить своей нечистой душой; Ее безмерную духовную высоту невозможно измерить. «Мати всех христиан, Её же воспоминательных образов заступничества скорого полны грады и веси христианские!» (2: 51).

Молиться Владычице весьма отрадно, ибо Она пребыстро – тотчас исполняет «искреннее желание сердца нашего: небесная радость и “мир Божий превосходяй всякум” (Флп. 4, 7), водворяются в сердце нашем. Состояние бывает такое благодетельное, так отличное от предыдущего, что нельзя не верить в милость Владычицы» (2:439). О себе отец Иоанн так пишет: «Как я помолился от сердца Владычице мира, на душе стало легко» (2: 299). «За Всенощной... овладело чувство смущения... В такой беде я воззвал к избранной Воеводе о помощи... – и... Она, „Едина вскоре предстательствующая» помогла мне Своим предстательством, низвела мир в сердце» (2:75). Потому и спешит Батюшка прославить Помощницу христиан: «Слава Тебе, Владычице моя Пресвятая Богородице! Твоими молитвами, Твоей милостью я ныне благодушествую; душа моя свободна и легка, мир и спокойствие в моём сердце. Слава Тебе, Пресвятая Госпоже Владычице Богородице! Заступила Ты меня, окаяннейшего грешника, пред правосудием Сына Твоего и Бога нашего и милостивым сотворила Его мне, худейшему всех. Как явна благодать Твоя для души моей от песненного прославления Казанской иконы Твоей!» (2: 252).

Призывая Божию Матерь, прославляя Её, поклоняясь Ей, святой Иоанн учит поступать так и других и призывает их любить Её всей душой. «Смотри же, молись Ей с подобающим благоговением, чистосердечно, во смирении сердца» (2: 263). «Полюби Пресвятую Деву Богородицу от всей души, искренно. Она стоит всей любви» (2:447).

Хотя и предельно кратко, но глубоко по-пастырски указывает Батюшка и верный путь к святому почитанию Всесвятой: «Чтобы по достоянию чтить Богородительницу, научись прежде, как должно, почитать свою родительницу». И дальше: «А чтобы почитать тебе, как следует, Отца Господа Иисуса Христа, научись почитать своего отца по плоти. “Неверный в мале, и во мнозе неверен есть; а верный в мале, и во мнозе верен” (Лк. 16, 10)» (2: 131).

* * *

Нередко нападают на человека гнетущие сердце скорбь, тоска, уныние и даже некий тревожный страх. Все это происходит по вра-жию навождению, а потому, естественно, отгоняется призыванием имени Господа нашего Иисуса Христа, воспоминанием Его Пречистой Матери, а также призыванием святых Божиих Угодников и святых Ангелов (2:252). Эти размышления ведут к тому, что также надо почитать и Святых.

Святые пребывают в Боге, «и мы почитаем в них живые, чистые образы Божии, благодать Святого Духа, в них живущую» (2: 53). Одним воздеянием рук к Небу Святые «испрашивали у Бога великие милости для множества людей» (2: 133). Господь являл и являет Свои милости именно чрез Своих Служителей. «Примерами этими полна ветхозаветная история; в Новом Завете, когда благодатью воплотившегося Господа делались Святыми многие люди» (2: 140). «Святые подвизались для Бога различным образом, иногда мученически, а ты не хочешь почтить их памяти благоговейным произношением имён их!» – скорбит добрый Пастырь (2: 464).

На вопрос: «Как Святые могут слышать наши молитвы?» Отец Иоанн отвечает: «А как я узнаю, например, о вопиющей потребности какого-либо члена? Я – член в теле Церкви; Святые – благороднейшие части тела, а Христос – Глава; они сочувствуют больному члену тела Христова и поспешают на помощь, как руки к ноге. Мысль о Церкви как едином теле Христовом несомненно уверяет меня втом, что Святые непременно слышат наши молитвы» (2: 256).

К тому же природа Святых, «отрешённых от святых тел их, чрезвычайно легка и удободвижима по своей духовности, и земной шар для них то же, что точка, и они в одно время могут слышать людей, живуших в самых отдалённых одно от другого местах и единовременно могут являться им на помощь. Пример Спасителя воскресшего объясняет это, равно как примеры чудодействий многих Святых» (2:140).

* * *

Христиане обязаны обращаться «с благоговением в молитве» и к святым Ангелам (2: 140).

Ангелы – это вторые светы по Боге. Являются они «почти всегда светоносными и сияющими так, что и других осиявают светом своим» (1: 364). Передвижение их происходит мгновенно. «Из недосягаемых высот они являются на Землю, как блистание молнии, и даже скорее: молнии вещественны, а они – чистые духи, следовательно, несравненно удобоподвижнее земного вещественного света. Оттого-то и пришествие Сына Человеческого на Землю будет как молния – внезапно, быстро» (1: 186). Глас их – «глас славословия Богу и радости о спасении мира» (1: 365). Как же не почитать тех, глас которых о спасении!

Необходимость почитания Ангелов открывается и из того, что каждый человек нуждается в Ангеле Хранителе, который ограждает его от немилосердного преследования злых духов. «Трезвитесь, бодрствуйте, – призывает Кронштадтский Чудотворец. – Я чувствую в себе весьма ясно действия злых духов, познаю их от плодов их во мне: но чувствую также и тихие, лёгкие, сладостные действия добрых Ангелов» (2: 114).

«О Святые Божии, ходатаи наши, в особенности Пресвятая Дево Богородице, святый великий Иоанне Предтече Христов! – молится Земли Российской Печальник. – Сильно ваше ходатайство за нас, грешных! По молитве нашей вы преклоняете к нам Бога на милость и услаждаете сердца наши невидимым, но тем не менее, действительным влиянием вашим на души наши!» (2: 304).

«Крест есть выражение любви, как слово – выражение мысли»

(2:139)

«Старайся постоянно иметь в душе своей святые образы Господа, Пречистой Его Матери, Святых... чтобы они всегда были у тебя готовы, как у исправного художника или иконописца»

(2:137)

В первом томе «Дневника» (1856–1858 гг.) о почитании святого Креста и святых икон сказано отцом Иоанном мало, но и это подобает представить.

Православной веры Поборник отмечает силу святого Креста и прославляет его: «Слава силе Креста Твоего, Господи, и Твоему Божественному вездеприсутствию! Я прогнал знамением крестным, живой верой прилепивши к Тебе мысль мою, при спасительном знамении, врага бесплотного, который изволил пожаловать ко мне в сердце по пробуждении и стал давить его тяжестью, смущением и тоской» (2: 63–64).

Святой Иоанн убеждает, что именно Крест есть непобедимое оружие против лукавого. «Что делать тогда, когда он тиранит наше сердце тоской и отчаяньем, когда оно болезненно занывает? – ставит вопрос великий Молитвенник и отвечает: – Сотворите тогда три крестных знамения на чреве с верой в Распятого, “поправшего силу диаволю”, и в беспредельную милость к нам владычественной Троицы и сердце ваше непременно успокоится, затихнет от боли. Так я испытал это не раз. Лукавый, как дым, исчезал: это я ощущал ясно. Слава, слава, слава силе Креста Твоего, Господи!» (2:197).

Та же сила Креста действует в борьбе со всеми страстями и со всяким злом, губящим человека, духовно убивающим его. «Изображай же при каждой страсти крестное знамение. Где будешь чувствовать тяжесть, там особенно и полагай спасительное знамение. Помни также, что не напрасно Церковь говорит о силе Креста и в молитвах своих просит Господа даровать нам силою Креста его разные духовные блага. Церковь говорит это с опыта» (2: 352–353). Употреби знамение Креста Господня, когда греховная теснота сожмёт душу. Но святое знамение изображай рукой так, чтобы вместе с ней была неразлучна «живая вера в Пострадавшего ради нас», чтобы всё внимание, всё сердце «было тут – у знамения крестного, у Господа распятого» (2:176).

И паки Батюшка воздаёт славу Кресту Господню, могущественно, Божественно действующему «на утоление скорбей и страхов сердечных» (2: 67). И снова советует: «Только бы была живая, искренняя мысль о распятом Господе, Крест всегда подействует на душу нашу с могуществом, свойственным Господу. О! Как “Близ Господь всем призывающим Его во истине!» (Пс. 144, 18)» (2: 67–68).

* * *

Во истине призывают Господа почитающие не только святой Крест, но и святые иконы.

«Когда ты просишь о чём-либо какого-нибудь человека, – размышляет Батюшка, – то к кому ты обращаешься со своей просьбой: к телу ли видимому или к душе невидимой? Я думаю – к душе человека. Притом тело ли твоё или душа просит? Верно – душа. Итак, душа (невидимая) в просителе обращается с просьбой также к душе (невидимой) другого; тело есть не больше, как орудие, чрез которое действует душа. Теперь любомудрствуй так. Я молюсь иконам: кому же я молюсь? Конечно, не дереву, не краскам и, можно сказать, что даже не изображению, а тому духовному Существу (назову так Господа Бога, Ангелов и Святых), Которое изображено на иконе. Но иконы не слышат, не видят, не внимают и им как будто скучно молиться? Но зачем и требовать от них этого? Они не для того и существуют, они даны только в помощь твоей чувственной природе: твоя душа чрез них только удобнее возносится к Тому, Кто на них изображён. Поэтому, молясь пред иконой, я всё-таки молюсь Невидимому, как, прося какого-либо человека, ты просишь не тело его, а его душу невидимую» (2: 415–416).

С иконой соединяется невидимая спасительная благодать. Особенно, если она написана благочестивым христианином (2: 244). «Что значат чудотворные иконы Богоматери и их явления? Значат то, что Владычица и Мати нашего Избавителя слышит всегда молитвы, во смиренном сердце с верой Ей приносимые пред Её иконами, и на некоторых из них оказывает невидимые знаки Своего благодатного присутствия. Как же должны быть почтенны образы Богоматери в глазах молящихся?» (2: 244).

О благодатном действии одной из икон Божией Матери на душу самого Батюшки вот как повествует он в своём «Дневнике»: «При-шедши в одну кладбищенскую церковь, я был в состоянии мучительного томления сердца, которое происходит от слабоверия и духа злобы. Взглянувши на местную икону Тихвинской Божией Матери, я невольно засмотрелся на её пречистый, смиренный, безмятежный, полный любви лик и сказал сам в себе: „Какое неземное спокойствие выражается на лице Твоем, Пречистая», – и как бы услышал от Неё следующие слова, внятно отозвавшиеся в моём сердце: „А что тебе препятствует иметь мир и спокойствие в своём сердце? Разве ты не знаешь, где искать их?“ После этого я обратился мыслью и сердцем к Источнику и Подателю мира – и тотчас же обрёл желанный мир и стоял с миром всю службу (обедню)» (2: 118).

Непочтительное отношение к святым иконам, а тем более, хуление их – гибельно. В подтверждение этой мысли рассказывается об одном иностранце, который не только желчно отозвался об иконах, но и плюнул на икону святителя Николая Чудотворца. И что же? В тот час глаз его так разболелся, что грозила опасность полной потери. И хотя хулитель осознал свою вину – купил этот образ, попросил священника отслужить пред ним молебен – зрение не было восстановлено. Опухоль прошла, «но глаз, как бы на память о его безрассудном поступке, остался незрячим, хотя и был чист и открыт» (2: 48–49). Рассказ завершается многозначительным выводом: «Такова слава святых икон» (2: 49).

«Если мы нечестивы – зло нам и ближним нашим; равно как если мы добры – нам хорошо и ближним нашим»

(1: 41)

Всем открыт путь в Царство Христово на Небесах, и «все должны деятельно стремиться» войти в него, не связывая себя ничем мирским (1: 136), но на этом пути стоит грех во всём губительном многообразии. Его-то и надо опасаться, его-то и надо избегать.

Грех – это «срамота наготы» (1:195), это «злое семя» (2: 319). Сначала – в годы младенчества человека – это семя проявляется слабо, а с возрастом растёт и растёт и «по мере развития нравственных сил человека развивается всё больше и больше – так, что наконец представляется какой-то быстрой, мутной рекой, которая, истекая из нас самих, в нас же самих мутится и шумит и только по молитве перестаёт от своего возмущения» (2: 319). Грех – это «яд, отравляющий чистые родники нашей души» (2: 11). Ядовитость его мучительна, страшна своими последствиями. «Как премудро устроил Господь Бог, что зло, грех наказывает сам себя, а добродетель награждает себя. Что если бы грех не был мучителен для души сам в себе и в своих последствиях! Не истребили ли бы люди давно друг друга? Не истребили бы ли себя?» (2: 361–362).

Грех неизбежно приводит к мучению (2:274). Тот, кого одолевают страсти, теряет сердечную теплоту, ко всему доброму относится равнодушно, холодно (2: 118). «Ненормальность, болезненное состояние тела мы узнаем большей частью по боли в нём, – размышляет отец Иоанн, – точно также и болезненное, неправильное состояние души мы узнаём по неприятному томлению души: она волнуется и не может почить от грехов, ей скорбно, тесно бывает» (2: 271–272). Человек во грехе – жёсткий, грубый, каменный – собирает на свою голову беду. Вслед за смертью его ожидает праведный суд Небесного Судии, а потом и всеобщий Страшный Суд. «Что станешь ты делать тогда, где ты будешь? – вопрошает Батюшка. – Я боюсь за тебя, несчастный: и представить страшно этот величайший во времени день» (1:123–124).

Опасность грехов, страстей усугубляется тем, что они тесно связаны между собой: «Ненависть со скупостью, гордостью, завистью и другими! Дай только овладеть собой одной страсти – и тобой овладеют и другие» (2:341). «Из свойств владычества греха, – учит святой Иоанн, – узнай, каков он, равно из свойств владычества добродетели узнай, какова она, а узнавши, следуй тому, что по самому опыту, очевидно, лучше» (2: 427–428).

Следовать лучшему призывает человека то, что он есть образ Божий, что в нем живёт Дух Божий и потому творить грех – дерзость и пагуба, «Я, – размышляет святой Пастырь, – образ Божий. Но что ближе образа к Первообразу? Что же мы видим на деле? Мы – больше далеки, чем близки к Нему. По опыту знаем, что благо нам “при леплятися к Богу” (Ср.: Пс. 72, 28); так же – что худо, мучительно быть вдали от Него, однако же, какой-то силой отдаляемся от Него и, не хотя, страдаем. «Я – образ Божий, – говорит святитель Григорий Богослов, – и вовлекаюсь в греховность; худшее во мне несправедливо противится лучшему». О грех первородный! О князь мира сего! Господи! Да приидет Царствие твое» (2: 55). «Внимай себе, человек: в тебе живет Дух Святой. Но ты выгоняешь Его, Духа Животворящего, Утешителя, сладость твоего сердца, всякий раз, когда согрешаешь. Какая дерзость! Какая неблагодарность! Какое безумие! Что если бы Он не был бесконечно благ и долготерпелив? Тогда Он оставил бы тебя после долгого терпения и не пришёл бы к тебе, не вселился бы в тебя, несмотря ни на какие молитвы твои, хотя бы ты выроил реку слёз. Но бойся, неблагодарный, и теперь злоупотреблять Его долготерпением. Когда Он увидит, что ты не исправляешься, несмотря на частые вразумления, то Он, наконец, может, оставит тебя, как Иуду. Каждый раз, когда ты теряешь веру, когда поддаёшься обольщению греха, ты изгоняешь Его, Животворящего, и впускаешь вместо Его диавола. О ослепление человеческое! О Душе благий!» (2:132–133).

Беда в том, что человек, погружённый в житейскую суету – ничтожные предметы, редко думает «о самом важном предмете – благоустройстве жизни своей», о нравственном устройстве (2: 29). «Весьма многие люди не имеют понятия о жизни и потому живут как попало... Они ссылаются на большинство людей, что оно так же живёт. Но что за дело до большинства? До пришествия Спасителя все люди жили скверно, но на это ссылаться было нельзя» (2: 440).

Характеризуя поведение грешника, святой Пастырь свидетельствует: «Как из дырявого сосуда течёт вода, так из недоброго человека – слово осуждения, ненависти, злословия» (2:29). Порабощённый страстями поступает так: «Его ожидают верные, внутренние, мучительнейшие бичевания, тягчайшие внешних плетей, и, однако же, он, зная о них наверное, предаётся страстям, которые суть настоящие палачи для него. Страстный человек есть вор: он сам себя окрадывает, окрадывает спокойствие своей души» (2: 52). Жизнь грешника полна различных мерзостей, причём, не только наяву, но и во сне. Последнему, то есть явлениям во сне, святой Иоанн придает особое значение. «Наяву – в действительности, поступках, а во сне -в нечистых видениях, так что всякий человек может хорошо видеть свои недостатки, свои слабые стороны в сновидениях. Даже человек, живущий по возможности свято, но имеющий слабые стороны, которые самолюбие иногда закрывает от него наяву, может видеть их ясно во сне. Сновидениями не следует пренебрегать: в них как в зеркале отражается наша жизнь» (2:25). А есть такие люди, для которых всё скверно, всё нечисто. «Отчего же это? Конечно, не оттого, что вещи на самом деле нечисты, но оттого, что их душа скверна, оттого, что у них осквернены ум, сердце и совесть"(1: 435).

Проблески добра не рассеивают тьму греха. Надобно быть кем-либо определённым, а не чем-то подобным хаосу, смеси, брожению, в которых всё «перемешано и бродит в беспорядке. Чего ожидать доброго от человека, который душой своей представляет беспорядочную смесь доброго с худым, который делает частью добро, но не прочь и от зла. Это состояние опасное: оно означает нравственное бессилие, расслабление. Лучше в этом отношении человек с крайностями: либо холодный, либо горячий. Тут, по крайней мере, есть что-то определённое, чему можно дать определённое место: или – вечный тартар, или – Царство Небесное. Господь говорит о человеке ни холодном, ни горячем: “Имам изблевати тя”» (1:193–194).

Господь установил такой закон: «Грешников, помилованных Им и потом опять возвращающихся на свои грехи, наказывать с возрастающей постепенно силой. Иди, и “ктому не согрешай, да не горше ти что будет” (Ин. 5, 14)» (2: 37). Закон установлен, чтобы люди видели многочисленность своих грехов, чувствовали их тяжесть и боролись с ними (1: 126). «Если бы против греха или какой-либо страсти следовало стать до крови, – учит святой Пастырь, – и тогда не нужно оставлять борьбы. Грех есть величайшая вражда на Бога и величайшее зло для нас самих; душа опытно – из своих мучений после греха, а иногда и во время греха – знает это: как же не бороться со грехом до последней возможности?» (2: 342).

Наша жизнь – это не та собственность, которой будто бы мы имеем право распоряжаться по своему усмотрению – она Божий дар. «Господь берёт её, когда Ему будет угодно. Это мы видим почти на каждом шагу» (2: 39). И мы обязаны правильно употребить этот дар величайшей милости Божией. Изъясняя слова святого апостола Павла: “Молю вас аз юзник о Господе, достойно ходити звания, в неже зва ни бысте” (Еф. 4,1), святой Иоанн наставляет: «От нашего звания более всего требуется проходить оное достойно, со всяким смиренномудрием и кротостью, с долготерпением, как плодом христианской любви, и заботливостью о сохранении единодушия. Теперь смотри ты на свою жизнь: стараешься ли ты проходить своё звание так, как хочет апостол Христов? Есть ли в твоих поступках смиренномудрие и кротость, не напыщаешься ли, не гордишься ли ты, терпелив ли ты в перенесении неприятностей, которые неизбежны в жизни; есть ли в тебе столько любви, чтобы с терпением прощать погрешности других, стараешься ли поддерживать христианское единодушие? В тебе, кажется, ничего этого нет. А худо, если нет: богомудрый Апостол молит, не только просит об этом христиан; значит, проходить своё звание, по мысли Апостола, совершенно необходимо» (1:409–410).

Прохождение «своего звания» неразрывно соединено с противостоянием всему тёмному и со вхождением во всё светлое.

Неверие – это бич в нашей земной жизни. Оно стремится вторгнуться в наши души во время как домашней молитвы, так и общественной, особенно во время совершения величайшего Таинства – святой Евхаристии «и преимущественно пред освящением Даров, и пред причащением, и во время самого причащения, при совершении всех Таинств» (2: 144). Оно поражает нас «как скорпион, и до тех пор... остаётся в нашей внутренности, доколе мы не выплачем» его и не призовём в сердце смиренной искренней веры (2: 144). «Если ты не веришь небесным тайнам веры, указаниям в Откровении и духовно востязуешься, то знай, что ты – душевный человек, а не духовный, безо всякого сомненья. Обрати внимание на своё положение: оно очень неблагоприятно» (2: 470).

Неверие граничит с заблуждением, за которым следуют неблагодарность к милостям Божиим, окаменение сердца, гордость и другие страсти (2: 83). А маловерие ведёт даже к отчаянию (2: 237).

Входит в душу неверие легко, неприметно, постепенно. «Легко потерять Царствие Божие, но труднее приобретать его» (2:120). Помогает этому вхождению в душу неверия и старается поселить его в ней падший дух. Он же противится человеку, когда принимаются усилия «насадить веру и смирение» (2:146).

Как прежде, так и ныне есть немало «отвергающихся Спасителя пред людьми, не помышляют они, бедные, какой стыд и ужас ожидают их в будущем – во веки веков. Их отвергается пред Отцом Сын Божий, Отец будущего века» (1:90).

Но почему, спрашивается, «сомненье о предметах веры так ядовито, едко действует на душу? Отчего эта душевная скорбь? Напротив, отчего спокойствие и мир в душе, когда я смиренно верю и имею твёрдую опору для веры, и отчего при помыслах неверия я стараюсь всеми силами избавиться от них как от мучительного для меня состояния и стараюсь возвратиться на путь сердечной веры как состояния самого успокоительного? Оттого, что неверие для меня неестественно, а вера – естественна; оттого, что первое – состояние души болезненное, а последнее – здоровое состояние души. Скорбь души, колеблющейся сомненьем в вере, есть голос её о своей болезни и требование целительных средств, а мир души, смиренно верующей, есть чувство её благосостояния» (2: 421–422).

Святой Иоанн указывает и целительные средства от неверия: «При мучениях сердца от неверия и соединённого с ним страха бесовского одна надежда – на крестное знамение, с живой верой сделанное, на искреннюю, смиренную и сокрушённую молитву, и больше всего – на Животворящие Таины» (2: 87). Чтобы одолеть злого духа неверия, «не будь мудр о себе, ничего доброго не предпринимай собственным умом и собственными силами, но призывай Бога на помощь. Без Него “не можете творити ничесоже” (Ин. 15, 5)» (2:146).

«Смотри же: крепись, верный, и бойся единого мгновения усумнения; за мгновение сомнения будешь платиться многими часами сердечного мучения» (2: 42).

II ГОРДОСТЬ

Источником неверия служит гордость. «Неверующий внутренне говорит: “Другие говорят так, а я не соглашаюсь с тем, что они говорят; я хочу верить и говорить иначе”. Значит, неверие уничижает слова других и свои мысли сердечные, свои слова поставляет выше мыслей и слов других» (2:42). Признаками гордости, обнаруживающими этот губительный грех, являются: ропот на Бога, самомнение и превозношение. «Если ты ропщешь на Бога в неудачах, которые суть следствие твоих же, кроющихся внутри слабостей, то ты горд, самолюбив» (2: 290). Вспомните странствующих евреев в обетованную землю. Им явлены были Богом величайшие милости и, невзирая на непрерывные Божии благодеяния, они роптали на Него при малейшей беде, «как будто всё должно было быть по их воле, а Бог Свою волю должен был подчинить их воле (дерзость)! Такова слепота страстей! Таково самолюбие человека». И что стало с роптателями? Не вошли в обетованную землю, все умерли в пустыне. «Ты, – обращается к каждому из нас Батюшка, – самолюбивый еврей, при каждой неудаче в своём путешествии в землю обетования ропщешь на Бога, несмотря на то, что на каждом шагу пользуешься Его величайшими благодеяниями.

Как бы и нам бедственно не погибнуть вне земли обетованной!» (2: 469–70). «Смиряйся пред Богом при всякой неудаче» (2: 290)... Самомнением и превозношением чаще всего страдают богатые люди. «Богатым в этом веке внушай, – учит святой Пастырь, – чтобы они не высоко думали о себе и о своём богатстве и не надеялись на это погибающее сокровище, но на Живого Бога, дающего нам всё обильно в наслаждение, делать добро, обогащаться добрыми делами, быть благоподатливыми, общительными (в имении), полагая сокровища в хорошее основание для будущего, чтобы получили вечную жизнь» (1: 431–432). «Вельможи и богачи века сего! Не возноситесь собой и не гордитесь своей знатностью и богатством, своими великолепными, высокими палатами. Как бы вы ни были высоки и богаты, но Господь может легко свергнуть вас с высоты вашего величия и счастья» (1:325).

Чтобы пагуба гордости не вошла в наше сердце и не завладела им, необходимо постоянное духовное бодрствование. «Помни свое ничтожество и будь смиренномудрен! – указывает святой Пастырь. -Наблюдай за собой, не таится ли в душе твоей пагубная страсть гордости; смотри умным оком на все движения души твоей. Примечай за собой, как ты ведёшь себя с людьми, высшими тебя, равными и низшими: из обращения сейчас можно видеть человека, горделив он или смирен. Замечай за собой, когда молишься: какие больше помыслы нападают на тебя. Старайся особенно о чистоте сердца. Много нужно потрудиться для очищения его: оно завалено нечистотой. Совершенно наново нужно, так сказать, перебрать его – каждая мысль благочестивая, святая имеет соответствующую нечистую мысль. Боже мой! Какая в человеке бездна зла! Господи! Обнови меня!» (2: 398–399). «Когда внутри тебя восстают помыслы гордости, услаждающие тебя видом какой-либо добродетели, отвергни их мыслью, что мы сами по себе не способны и помыслить от себя что-либо доброе, но вся способность наша от Бога» (2: 473).

С гордостью тесно связаны тщеславие и гнев – порождения самолюбия. «Человек тщеславный и суетный смущается и краснеет от стыда, когда выставляется наружу изодранная или замаранная часть его одежды; из этого видно, что он хочет казаться. Человек тщеславный боится говорить и не доверяет себе в слове своём, полагая, что его осудят тотчас, когда он скажет что невпопад» (2: 102–103). А о гневе святой Иоанн свидетельствует: «Кто гневается, тот горд» (2: 226).

«Брось ты гордость, самонадеянность, самолюбие», – взывает святой Иоанн (2: 226). «Истребляй червя самолюбия: он сильно подтачивает жизнь души» (2: 218).

В человеке в разное время могут жить два не только различных духа, но и противоположных – «то дух злобы, хулы, нетерпенья, дух подавляющий, мертвящий душу страшной тоской, унынием; то дух кротости, смирения, умиления, мира, тихой радости. Первый – злой дух, а последний дух- животворный» (2: 310). Исполнен духа вражды тот, кто склонен за всякое неприятное слово или дело надуваться, сердиться. Это – гордый, злобный, нетерпеливый человек (2: 185), не знающий милости (1: 269).

Враждующему свойственно радоваться падениям своих врагов или перемене в их жизни благоприятных обстоятельств на несчастливые. «Это – грешно и неблагоразумно. Грешно – потому что противно любви к ближнему; неблагоразумно – потому что это может случиться и с тобой, и тогда порадуются и твоей беде. Кроме того, в то время как ты радуешься перемене обстоятельств другого, Бог видит и тебя, и этого другого человека, видит и твоё злорадование, видит и душевные качества другого, может быть, гораздо лучшие твоих; почему Бог и наказывает его, исправляя его погрешности» (2:472–473). Радость о падении других – показатель страшного зла и нечестия (1: 34).

«Не имей ни на кого в сердце злобы, – призывает Батюшка, – иначе она сама накажет тебя жесточайшим образом; в злое сердце входит диавол и действует им как самым удобным орудием своим» (2:170). Бойся любой – «малейшей вражды, как самого смертельного яда: чрез неё враг овладевает нами. Господи! Даруй мне очи – видети, уши – слышати и сердце – благодарное» (2: 115). Если паче чаяния появится чувство ненависти – искореняй его следующим внушением себе самому: «Ты стоишь всей ненависти других за свои грубые, злые наклонности, а не тот человек, которого ты ненавидишь, он стоит всей любви и снисхождения» (2:467). Заметил в душе зарождение ненависти и желания злословить – «вспомни слова Спасителя: “Любите враги ваша, благословите клянущия вы, добро тво рите ненавидящим вас” (Мф. 5, 44), – и будь покоен. Эти слова, как молния, просвещают душу во тьме страсти» (2: 468).

Надо избегать и лукавства. «О, ка» надобно бояться... лукавства сердечного! Лукаво же сердце тогда, когда нечисто, то есть заражено страстями: самолюбием и не совсем чистой любовью к другим, пристрастной, корыстной... Люди с лукавым сердцем легко отступают от Бога: так как лукавство есть плод страстей, то лукавых богоотступников чаще всего можно встретить между людьми знатными, богатыми, учёными, вообще: пользующимися большой или некоторой известностью света и живущих в довольстве и счастии, хотя несомненно и то, что лукавое, неверное сердце можно найти и под рубищем» (1:441). Подобно тому, как истина освобождает от греха, так лукавство, ложь порабощают – «всякий грех есть ложь» (2: 147). Лукавое сердце -преграда на пути ко спасению. Потому святая Церковь не в одной молитве просит Господа: «Не уклони сердец наших в словеса или помышления лукавства» (1: 293).

Уповающим на неправду, живущим неправдой, устраивающим ей своё благоденствие – горе. «По суду правды Божией они получат свою награду здесь, а туда перейдут для мучений» (1: 276).

«Храни всячески сердце своё, – учит святой Пастырь, – от стечения в него яда лжи, вливаемого отцом лжи: он силится войти в него под разными видами – под видом неверия, под видом страха и смущения, под видом отчаяния, вражды, ненависти, зависти, сребролюбия, гордости и других страстей. Противопоставляй его лжи светлое лицо истины: например, когда ты во время молитвы замечаешь в себе чувство глубокого смирения, сердечное умиление и сердечное спокойствие и сладость, а дух лжи будет нашёптывать тебе, что ты теперь очень близок к Богу, то есть будет искушать тебя гордостью, то ты противопоставь ему следующую истину: “Благодатию же Божиею есмь, еже есмь” (1Кор. 15, 10), слава благодати Его, а не мне, грешному. О! Я знаю, как я нечист, грешен, как я немощен бываю, мрачен и расстроен без благодати Его; меня тогда следует выбросить, как обуявшую соль, вон, я тогда – гной нравственный и физический» (2:169).

«Когда... сердце твоё будет лживо, исполнено неверия, сделай только усилие произнести от всего сердца слова: Иисусе Сладчай ший, спаси мя – и вера живая наполнит твоё сердце» (2: 81).

Добрый святой Пастырь неоднократно повторяет заповедь Христа Спасителя: “Не судите, да не судимы будете” (Мф. 7, 1). «Ни про кого не говори худо и никого не осуждай!» (2:191). «Не осуждай других: если осудишь, ты поругаешься образу Божию, и грех сдавит твоё существо. Осуждай себя. Других судит Бог» (2: 361).

Не должно кого-либо осуждать даже за его те или иные слабости, ибо «осуждающий наказывается часто от Бога попущением делать то же самое, что осуждал в других. Все люди со слабостями, и ты – тот же человек и можешь очень легко подвергнуться тем же слабостям, и, когда подвергнешься, тебя также осудят, как ты осуждал других, даже жесточе. “В ню же меру мерите, возмерится вам”, – сказал Спаситель» (2:380).

Духовная гибель человека – в его чрезмерной привязанности к материальным благам. «Для человека немного нужно, лишь бы он не был жаден, – рассуждает Батюшка. – Жадность – вот беда наша! Скупость – вот слепота наша!» (2: 6,278). «Отчего люди и алчут, и жаждут, и того хотят, и другого, и третьего, и никогда не насыщаются? Отчего людям всё кажется мало того, что они имеют? – вопрошает он и отвечает: – Оттого, что не приходят к Спасителю» (1: 478).

С чувством глубочайшей любви к людям святой Иоанн взывает: «Не прилагай сердца к деньгам: пусть они иждиваются. Пусть тлен, прах останется тем, чем он есть. Пусть вечная душа занимается вечным» (2: 301).

Приложение сердца к деньгам и пресыщение – две стороны одного и того же греха -привязанности к миру.

«Избави Бог всякого, – молится отец Иоанн, – от пресыщения» даже добрыми дарами. Пресытившимся ими и не творящим благих дел «угрожает проклятие Господне и – пожжение, подобно бесплодной земле, пившей “сходящий на ню множицею дождь... и наносящей терния и волчец” (Евр. 6, 7–8)» (2: 46–47). Тем паче не подобает прельщаться «насыщением чрева» и предаваться с увлечением сердца нескромным «светским увеселениям и наслаждениям». «Если уж нельзя иногда ;обойтись без танцев и обедов званых, – увещает Батюшка, – делайте, по крайней мере, это без сердечного сочувствия и носите всегда в сердце слова Господа, предостерегающие вас от вечной погибели. Ах! Кто вас больше любит и хочет больше доставить вам покоя и услаждения, как не Тот, Кто положил за вас душу свою? Радушные хозяева, созвавшие вас для угощения и веселья, конечно, хотят доставить вам удовольствие и спокойствие, но они -сами люди такие же, как вы, сами рабы греха... Могут ли они доставить вам истинный мир и спокойствие сердечное? Внемлите!» (2:198–199).

И святой Иоанн обращает своё обличительное слово к богачам, собирающим тленные сокровища и не думающим о бедных собратьях. «Беда, – свидетельствует он, – если человек богатый не богат одной милостью. Он сам это увидит на одре болезни своей, особенно же на одре смерти: личина спадёт тогда с его богатства, и он увидит его так, как оно есть само в себе – грудой бездушного, ни к чему уже теперь не годного для него металла» (1: 269–270). Богатеющие не в Бога, а в себе, безумны, потому что всю жизнь они с жадностью собирают то, что после смерти оставят неизвестно кому – нередко чужим людям. «Жилища их – как гробы во всё время их жизни... Гробы обыкновенно тесны, и богачи утесняются, по Апостолу, во утробах своих. Но как неисследимы судьбы Божии: селения таких людей бывают часто долговечны, и по их имени называются селения и земли! Значит, окончательное воздаяние по заслугам каждого будет в другом свете или на другой земле, Земле Живых» (1: 269). Любостяжательные слепы своим умом – «богач собирает сокровища, вовсе не думая, что ему, может быть, придётся скоро умереть; он как бы почитает себя владыкой своей жизни, простирая её на многая лета: “Душе, имаши блага многа, лежаща на лета многа”; он забывает Бога, Начальника своей жизни и своего имения. Безумный! Как ты смеешь распоряжаться своей жизнью? “В сию же нощь душу твою истяжут от тебя, а яже уготовал ecu , кому будут? Тако собираяй себе, а не в Бога богатея”» (1:381).

Богатый не только не благодарит Бога за своё благосостояние, но даже выражает недовольство (2: 22). Обременённый роскошью, пищей, он теряет добрые свойства, которые должен иметь всякий человек – теряет веру, любовь, благость, «удаляется от Бога» (2:148). «Сердце, обременённое пищей и питием, бывает грубо, бесчувственно для молитвы и – в довершение несчастья – подвержено неверию» (2:140).

Богачи не заботятся о самой главной ценности – о своей душе, которая превосходит все сокровища мира и «за которую нельзя дать никакого выкупа. Апостолы в смысле мирском не имели ничего, но в истинном смысле имели всё: они приобрели себе на веки веков свою душу, все блага, небесные и вечные; они имели в руках своих всю землю, потому что могли переставлять и горы её с места на место и повелевать её стихиями. Слава силе Твоей, Господи! Слава и вам, Апостоли святии, верные слуги Христа Бога нашего!» (1:146). И святой Иоанн взывает: «Неправедные богачи! Вы можете купить почти все чувственные наслаждения, но если вы забываете Бога, богатея неправдой, не можете купить величайшего из наслаждений, которое человек может иметь и на земле и которое раздаёт только один Господь обращающим сердца к Нему. Это Мир Небесный, Царствие Божие... Не богаче ли вас поэтому тот слуга Божий, который владеет этим небесным сокровищем? Не почтеннее ли он вас? В вашем сердце царствуют страсти, именно: сладострастие, любостяжание, страсть к богатству мира сего и гордость житейская, а вместе с ними и диавол, а в сердце верного раба Божия царствует Сам Бог и мир пренебесный» (2: 180). «Необременённое пищей сердце всегда несравненно больше способно держать в себе веру в Бога благость или любовь, чувствовать милости Божии, вообще – стоять в истине» (2:149).

Уже приведённые суждения показывают, что полагающие своё благополучие только в земных благах далеко не имеют подлинного счастья, настоящей радости, но святой Иоанн говорит и ещё более обстоятельно о том же. «Посмотрите на светских людей: они, по-видимому, веселятся, живут во всяком просторе – и, между тем, что же? Постоянно недовольны сами собой и часто скучны во время самих удовольствий: вообще, можно сказать, они внутренне постоянно скорбят: “Яко нищи, а многи богатяще...” По понятиям мира много или всё имеют те, которые обладают множеством денег, земли, разного имущества, служащего не только к удобствам и пользе жизни земной, но и к разным удовольствиям её. За деньги они могут всё достать и всё иметь. По понятию Неба такие люди не имеют ничего, потому что “кая бо польза человеку, аще мир весь приобря щет, душу же свою отщетит” (Мф. 16,26)» (1:145–146). «О проклятая лесть богатства!» (2: 294).

Потому-то строгий Ревнитель святой православной веры велит: «Не люби богатства и не старайся умножать его, не довольствуясь тем, что имеешь. Смотри, разбогатевши, ты вместо Бога будешь надеяться на богатство: оно сильно ослепляет глаза человеку, надмевает и всесторонне портит его. Старайся быть довольным немногим, имея в виду благопопечительность о тебе Отца Небесного, Который не оставит тебя» (1: 450). Если же Господь позволит собрать многие и даже изобильные плоды, то не расточай их в роскоши своей жизни, а облегчи участь бедняков – «меньших братий Господа», помоги им, «чем можешь и как можешь: ходатайством ли пред другими, деньгами ли или чем другим. Будь милосерд, подобно Отцу Небесному, покупай здесь ценою тления нетленную жизнь на Небесах, вечное Царство Небесное» (2: 22; 1:386–387).

А как далеко заходит ненасытность человека! Как крепко он привязывается к призрачным благам земной жизни и погружается в их тине, угождая своей греховной плоти! (2: 283). «Вы, – обращает святой Пастырь своё слово к пресыщающимся, – приготовляете себя, как приготовляют тельцов тучных, на день заколения!.. Нет, братия, наши земные дары – от Бога, не для нас только, но и для наших собратий. Вы слишком много ласкаете своё тело, которое, как благородная масса земли, требует вовсе не столько о себе заботливости, как вы думаете; чтобы поддерживать его в здоровье и благообразии, нужно очень, очень немного для него: тогда-то именно только оно и будет благородно. Братия! Необходимо иметь вам в виду и воздаяния и воскрешение праведных... Если не видите этой необходимости теперь, так увидите её после» (1: 387–388).

Святой Иоанн советует никогда сытно не наедаться – «лишний кусок – лишняя тяжесть, лишнее тление» (2: 343). Как бы ни вкусно было предлагаемое – не должно увлекаться и обременять свой желудок, а с ним и душу «множеством пищи» (2: 478). Как бы в доказательство полезности воздержания, святой Иоанн говорит о себе: «В Петров пост 1858 года пил я для здоровья козье молоко и иногда кушал яйца, но здоровья не достал: значит, не надобно в пост есть скоромное, а надобно держать постный стол – дело будет лучше» (2: 269)¹⁸. Батюшка указывает и то, как надо поститься и как понимать саму заповедь о посте. Поститься подобает «тайно, не только телесно, но и духовно, освободиться от страстей: не клясться, не прелюбодействовать, не воздавать злом за зло, давать требующим» (1: 86). Церковью предписан пост. Но если «в известном месте чрезвычайно трудно держать его по дороговизне или неблагоприятным для здоровья следствиям постной пищи, тогда как скоромная пища и дешева, и здорова», то «в этом случае христианская свобода позволяет нарушить пост и, ничтоже сумняся, кушать скоромное. Не человек для поста, а пост для человека установлен» (1: 346). Во всех случаях пост никогда да не хулится – «он есть мати здравия и целомудрия» (2: 322).

Весьма опасное состояние души – тоска, уныние. «Есть злой дух бессонницы: он гнездится под ложечкой и оказывается тоской, не дозволяющей спать» (2: 98). Потому святой Иоанн неоднократно на страницах своего «Дневника» призывает изгнать это зло, полностью освободиться от него: не унывай в неудачах. «Это – грешно» (2: 291). Не унывай, когда бывает неловко «у тебя внутри: часто это происходит от дурной погоды, от желудка» (2:101). Не предавайся унынию и тогда, «когда ненавидят, хулят, злословят тебя. Вспоминай чаще, как возненавидели, злословили Господа. Терпи и будь спокоен» (2: 294). При любых обстоятельствах – «никогда не предавай сердца своего унынию и страху, иначе ты будешь их пленником: тогда они свяжут тебя по рукам и по ногам» (2: 186). «Научись ни в каком случае не упадать духом и сохранять всегда присутствие и величие духа» (2: 258).

Ещё опаснее тоски, уныния – отчаяние. Оно может быть самым страшным завершением их. Чтобы ярче выделить состояние христианина, согрешившего пред Богом – Небесным Отцом, святой Иоанн сравнивает его с провинившимся сыном и потому находящимся под родительским гневом. Теперь сыну «бывает всё немило в доме родителей, между тем как прежде, когда он был в их любви и милости, было всё приятно». Так и согрешившему всё в мире – «великом доме Божием» – немило. «Красота мира Божия для него как будто не существует: на всём он видит печать грусти, во всём он видит как будто упрёк себе» (2:113). Но каково бы ни было состояние грешника – нельзя падать духом и приходить в отчаяние. «Если согрешишь, – учит Батюшка, – не отчаивайся, не говори: “Отвержен есмь навсегда от лица очию Твоею”, но помолись Господу от всей души о прощении тебе грехов твоих, объяви Ему в слезной молитве о своём беззаконии с сердечным сокрушением о нём, и Господь милосердный обратит к тебе опять светлое лице Своё, услышит глас молитвы твоея и помилует тебя» (1: 52).

«Падающий! Зачем ты отчаиваешься в помиловании на Страшном Суде Божием? Верь, что как враг применяет множество соблазнов к падению, так Господь по Своей бесконечной благости гораздо больше противопоставляет залогов для помилования. Только сам старайся не падать, а если падешь – поскорее вставай. «Если бы ты пал и таким падением, которое зазвенело бы в ушах всех и пронеслось по всему миру, – и тогда не следует отчаиваться. Спаситель взял на Себя все грехи мира, какие бы они ни были и как бы велики ни были. Его милость безмерна... Только старайся больше любить Его, и тебе оставятся все грехи, как блуднице, мазавшей миром ноги Господа и отиравшей власами главы своей» (2: 250–251).

«Не отчаивайся: Бог не оставит никогда, по вере и усердию твоему» (2: 40).

Святой Иоанн указывает и то, как Господь врачует отчаяние. «Он даёт сердцу испытать смерть духовную», попускает злой силе умертвить сердце великой скорбью, а потом – после принятия Святых Таин или после искренней молитвы – «вводит в человека, в его сердце, жизнь Свою, свет веры и надежды, мир, лепоту, свободу – для того, чтобы человек... из таких резких противоположностей в душе его, то есть из противоположностей жизни и смерти, познал, что есть Жизнодавец, без Которого мы умираем и душевно, и телесно, и есть виновник смерти – дух злобы, который поражает наше сердце и всё существо смертью» (2: 40).

Х Курение табака

Свои размышления о вреде курения табака и для тела, и для души святой Иоанн направляет к врачам. Дым табака он называет ядовитым. Самого курильщика представляет с лицом бледным, безжизненным, бесцветным, по телу худосочным, нередко умирающим от чахотки. Вреден он и для души, ибо теряется драгоценное время, которое следовало бы употребить «для удовлетворения духовных её потребностей». А деньги, «потраченные на табак, на это положительно вредное зелье, гораздо лучше было бы отдать бедным... О, как бы пожал обильно в будущей жизни тот человек, который бы все деньги, истраченные на табак, раздал нищим!.. Этот огонь в ваших папиросах, сигаретах, трубках есть верный предтеча геенского огня... Как огонь вина в утробе пьяницы есть предтеча вечного огня, так огонь в папиросах, трубках и сигаретах у людей, страстно им преданных, есть верный предтеча огня. О сатанинские ослепления и пленение людей!» (2: 109, 110,111–112).

«Медицинские друзья человечества! – взывает к врачам святой Пастырь. – Подумайте добросовестно, как бы уменьшить зло, сделавшееся общим. Ваши слова, особенно если вы заговорите вместе, будут иметь силу на народ» (2: 109, 110).

Нечистые помыслы – это «паутина, пустое мечтание», наводимые злой силой (2:133). Они отгоняют от нас возгоревшийся в наших сердцах огонь Духа Святого, как дым отгоняет пчёл (2: 412). «Слышите, неверы, – останавливает святой Пастырь боримых недобрыми замыслами, – скверные, лукавые и хульные мысли не есть собственность души человеческой, но дело злого духа, потому не надобно обращать внимания на все подобные моменты в жизни нашей души, тем более слушаться их, но при находе их, смекнувши тотчас, откуда они, пренебречь ими и твёрже прилепиться умом и сердцем к истине, как к матери, породившей нас, всегдашней нашей питательнице и утешительнице» (2: 98–99). Нельзя уступать помыслам ни на мгновение. «Сражайся с ними до пота и крови. Искупай душевное спокойствие целых дней в несколько минут. Будь мудр, как змея: береги голову и сердце» (2:144).

Уничтожать всякий нечистый помысл должно в самом начале и стараться тут же заменить его чем-то светлым. «Например, в тебе восстают помыслы гордости: не давай им усиливаться, а сейчас же пусть запнет и положит их на место смирение; есть помыслы неверия – пусть в то же мгновение поборет их вера; если ропот на Бога -пусть сейчас же запнёт их сердечная благодарность Богу за премудрые дела его всеблагого Промысла. По природе нашей испорченной – зло (Исав) имеет первенство, но по благодати – добро (Иаков) по справедливости должно запнуть его; сыны света должны быть мудрее сынов века сего: добродетель – мудрее зла» (2: 208).

* * *

Какие же советы выводит святой праведный Иоанн Кронштадтский из своих размышлений?

•      «Когда вы будете охватываться нечистым огнём страсти, и душа ваша начнёт испытывать сладостный плен внутреннего сладострастия – о! Вспомните тогда, что бессмертная душа ваша, искупленная от вечной погибели страданиями и смертью Сына Божия, в великой опасности – подвергнуться адскому, неугасимому огню; что часто бывает только один шаг – от внутреннего греха до наружного; докажите в эти столь важные для души вашей минуты, что вы помните заповеди нашего Сладчайшего Господа – Спасителя – и желаете исполнять и исполняете их; докажите в это время на деле, что вы – христиане, что это слово для вас не один пустой звук. А если уж, от чего Боже сохрани, вы увлеклись страстию и осквернили душу свою нечистотой, то извлеките, по крайней мере хотя тогда, урок для себя на будущее время – не продавать драгоценной чистоты... за нечистый, кратковременный, хотя и сладостный, убийственный жар крови; не меняйте... хождение в широте заповедей Божиих – на темницу беззакония» (2: 176).

•      Подобает отложить ложь и каждому говорить своему ближнему правду, «потому что мы члены друг для друга; гневаться – и не грешить в гневе; пусть солнце не заходит, пока мы не примиримся: не станем радовать диавола, не дадим ему у себя никакого места. Если кто прежде крал, то пусть уже не крадёт, но лучше трудится, делая своими руками доброе, чтобы иметь и требующему подать... Никакое гнилое, праздное слово пусть не выходит из уст наших, но только то, что хорошо и может утвердить веру, чтобы оно принесло пользу слушающим. Мы должны заботиться всеми силами, как бы нам не оскорбить Святого Духа Божия, Которым мы знаменовались в день избавления. Всякая горечь, гнев, ярость, крик, хула должны быть удалены от нас. Напротив, друг к другу должны мы быть добры, милосердны, прощая друг друга, как и Бог во Христе простил нам все грехи. Вот требование христианства» (1: 41)

•      Если согрешишь – «не оставляй без внимания греха своего, но тотчас же старайся вырвать его из души своей с корнем; исповедай беззаконие свое Господу – и он оставит нечестие сердца твоего. Поплачь в молитве, погорюй – и грех в слезах выйдет из души твоей» (1:52).

•      Умирать греху нужно так, «чтобы жили на этом свете как бы не мы, а Христос, чтобы весь греховный прежний человек наш погиб и жил новый, благодатный, – образец человека – Христос» (1:403).

«Удаляться от зла – значит знать», а «быть благочестивым – значит быть премудрым»

(1: 39)

«Одежда – дела добрые» (1: 195), – говорит святой праведный Иоанн Кронштадтский. Приобресть эту одежду и облачиться в неё -вот и есть выраженное в трёх кратких словах то, к чему должно стремиться.

Исторгнув с корнем грех из своего сердца, подобает сеять в нем дела добродетелей (1: 292). Мы живём на Земле, принадлежащей Богу – её Творцу. «Живём на ней как рабы, пущенные Господином в дом Его с тем, чтобы делать угодное Ему, то есть мы должны искупать своё местопребывание добрыми делами, каких требует от нас Господь, Неба и Земли. Если же мы делаем столько зол, не заботясь угождать своему Господу, то, естественно, мы недостойны жить на Земле Его» (1:299). Нам свойственно падать, но в состоянии падения оставаться «неестественно и непростительно, особенно когда призывает к восстанию голос любвеобильного Господа» (1: 300).

Человек есть образ Божий. Это значит: «Ты любишь правду – Бог также любит правду, только в бесконечно высшей степени; у тебя сердце склонно к любви сознательной – Бог тем более имеет любовь к Своим тварям; у тебя мысль облетает в мгновение безмерные расстояния – это также подобие Божества, Которое вездесуще. Вообще, что в тебе есть доброго – это есть некоторое ничтожное подобие того, что есть в Боге» (2: 439). Вот это доброе человек и призван умножать, чтобы приближаться к Первообразу. Как деревья Господь вырастил, чтобы они приносили плоды, так и людей – чтобы они приносили плоды добродетелей. Деревья имеют способность приносить – и люди получили способность творить добро, иначе Бог и не обязывал бы нас к нему. Деревья, принося плоды, выполняют своё назначение, а не принося – делаются вялыми, непригодными. Так и люди. «Делая добрые дела, они достигают цели своего бытия, а не делая их или творя только худые дела, они и для Бога делаются негодными плевелами, и сами по себе – вялы и безжизненны по душе и даже по телу, так что никуда не годятся, как только в землю или в огонь» (1: 83).

Теперь все христиане говорят: «Я – христианин, я – Христов, я -Божий». Но отвечает ли это действительности? О Своих последователях Господь сказал: “О сем разумеют ecu , яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою” (Ин. 13, 35). Спрашивается: ты, именующий себя христианином, имеешь такую любовь? Если нет – ты не Божий. Дальше Бог говорит: “Иже кто любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин” (Мф. 10, 37). А ты? Больше любишь Господа, чем родителей? Нет! Значит – ты не Божий, не по праву говоришь, что ты христианин. «Если же ты имеешь к кому-нибудь не совсем чистую привязанность, то и тем более ты недостоин имени христианина: грех далеко отринул тебя от Всесвятого Господа. Кто -Христов, тот сраспинается и спогребается Христу, тот умерщвляет свои страсти» (1: 71), тот идёт к Царству Света «напролом». "Отчего Царствие Небесное, Царство мира и радости, нудится, и только нуж дницы восхищают е? (Мф. 11,12). Оттого, что в нас много внутреннего, природного зла, которое нужно искоренять и которое, как змея, которую хотят убить, противится и уязвляет нас; что есть сильный враг Царствия Божия, который всеми мерами постоянно силится изгнать из нас Царство Божие и утвердить в нас своё царство, царство греха, порока, смущения, скорби и тесноты» (2: 182). Чтобы стяжать «внутренние признаки в себе Царствия Божия», нужно трудиться -сие «не даётся даром» (2: 291). И чем сильнее утверждается Божие Царство, тем ожесточеннее, тем упорнее становится наша борьба с духами зла. «Это, – отмечает отец Иоанн, – постоянный опыт, испытываемый в душе людьми благочестивыми» (2: 185–186). Добродетель тогда ценится, когда совершается с преодолением каких-либо преград. Как храбрость и великодушие солдата познаётся не во время мира, а во время войны – «под огнём и мечом», так и при совершении добродетелей «есть причины не очень много доверять тому человеку, который делает добро при благоприятных обстоятельствах и ещё не испытал горя: он может потерять присутствие духа в несчастии и изменить своей наклонности делать добро – даже обнаружить свои дурные стороны: малодушие, нетерпеливость, ропот и хулу на Бога. Только очищенный в горниле бед христианин – крепок и надёжен, а не бывший в беде не всегда надёжен» (2: 377).

Совершение христианских добродетелей есть пребывание в Боге, а-это – величайшее благо и подлинная радость. «Когда я Божий, тогда мне хорошо, а когда свой – худо, то есть когда ты по вере и делам близок к Богу, тогда у тебя мир и радость в душе, а когда неверием или сомнением, также худыми мыслями, желаниями и делами удаляешься от Него, тогда скорбь и теснота в бедной душе твоей» (2:360). «Как хорошо благоугождать Богу! Ни один земной царь не наградит так своих усердных слуг, как Господь Своих угодников. За что больше благоволил Господь к Иосифу? За его простосердечие, невинность, Богобоязненность. «Како сотворю глагол злый сей, -говорил он дерзкой госпоже, жене Пентефрия, – и согрешу пред Богом?» (1:225). «Что значит чувство радости по совершении добра, при виде прекрасного? Значит то, что человек предназначен жить истиной, добром и красотой, то есть Богом, Источником истины и красоты» (2: 428). Да, мы радуемся, потому что знаем – можем угодить Богу и можем быть блаженными. Людям же, не знающим Бога, «за гнусные дела их не даётся знать, чем они могут угодить Богу» (1:222).

Святой Иоанн подчёркивает важность добродетелей. «Мир, – говорит он, – дотоле стоит и процветает, доколе есть в нём люди благочестивые» (2: 11). Но сознание этой важности сопровождается глубочайшим христианским смирением. «Не смей никогда надеяться на свои добродетели: они забываются Богом, когда ты согрешишь. Притом твои добродетели – ничто пред Богом: ты делаешь доброе дело Его силой. Надейся единственно на Жертву, принесённую за тебя Правосудию Божию – на Сына Божия, Который “очищение есть о гресех наших”» (1:560).

Определение веры святой Иоанн даёт в сопоставлении с истиной и в протипоставлении неверию. Применяя этот метод, он достигает особой выразительности. «Вера есть сердечное, успокоительное чувство невидимой истины Божией. Например, чувство вездеприсутствия Божия, чувство мироправления Божия, чувство благости Божией и прочее. Вера также есть стойкость души в истине» (2: 167). Значение самой истины обширно – «если я стою в истине, то я верующий, и надеющийся, и любящий. Я исполняю тогда весь закон под именем одного слова: истина. Я тогда прекрасный семьянин и гражданин. Мало того, я знаю тогда по возможности цену всякой видимой вещи и употребляю ее сообразно с её назначением» (2: 169). Вера – это согласие сердца с истиной, тёплое согласие – во время молитвы – с каждым словом молитвы, при чтении Священного Писания – с каждым словом Писания. Иное – неверие. Последнее «есть мучительное, упорное, ложное несогласие сердца с тем, что говорится в молитвах или Священном Писании, или писаниях святых Отцов, – мёртвая чувствительность к живым, преисполненным истины словам молитв или Писания; потому неверие есть тайная гордость, а вера – глубокое смирение. Неверие -исчадие сатанинское, вера – чадо Божие; вера в религии то же значит, что истина; неверие в религии – то же, что ложь» (2:165–166). Живет вера в сердце – значит, живут в нем святость, чистота, правда; живёт неверие в сердце – «значит то же, что страсти и всякая нечистота живут в сердце» (2: 130).

Вера есть уверенность в невидимом. «Я, – говорит отец Иоанн, – не вижу Бога, но блаженствую Им; одна искренняя, смиренная мысль о Нём услаждает моё сердце. Он невидим, но он – сладость моя, блаженство моё» (2: 134). В каких-либо доказательствах вера не нуждается. Здание её – «вечная, несокрушимая твердыня, которой и вся сила адская не одолеет. Вера наша говорит сама за себя. Ее учение или её слово живо и действенно” (Евр. 4,12)... Слово веры нашей есть слово самой Истины; за это слово подвизались Апостолы, Мученики, Святители, Преподобные и Праведные до презрения всем земным. Лице Божественного Начальника нашей веры яснее солнца сияет Своими Божественными знамениями или чудесами, которые говорят за Него неопровержимо ни для какого изувера» (2: 457).

Святая вера подобна великой чистой реке, текущей по большой пустыне. «Река эта очень длинная, начало её – в ключе воды живой, удаленном от нас на огромное расстояние; мы видим продолжение реки и с избытком почерпаем из неё питательное и прохладительное питие» (2: 199).

Вера – дар Божий, но даётся этот дар только тем людям, сердце которых способно вместить его (2: 231). И человеку надо уготовать своё сердце. Мы живём для того, чтобы встретить Господа, найти его, пребывающего вблизи нас. В этом наша заслуга: «Найди Господа, Который дал тебе жизнь и все блага, Который распростер над тобой небо, как кожу, Который подостлал под тобой землю. За то, что ты будешь искать Господа, Который открывается тебе в творении, ты получишь Царство Небесное. Но искание это иногда соединяется с большими трудностями: старайся всё перенесть. Мученики и мученицы, ищущие Господа, страдальчествовали и сраспинались, и спогребались Крещению Его» (1: 159), доказывали своим подвигом, что жить нам без Спасителя нельзя (2:209). «Говори в себе: „Без Него я мёртв, – учит святой Иоанн, – а с Ним или с Пречистыми Его Таинами, достойно принятыми, я преисполняюсь жизнью, миром и радостью"» (2: 37). Бог есть источник нашей жизни. Вдали от Бога, без Бога – духовная смерть. Нередко люди обращаются к богам ложным, надеясь получить от них помощь, но так как они мёртвые истуканы, то надежды не оправдываются. «Один Бог спасающий, и несть иного» (1: 75). Он с нами пребывает, «присутствует при нас как Мысль, как Свет духовный, как Любовь, услаждающая и упокоевающая сердце, как Сладость, как Мир. Оттого, когда ты искренно о какой-нибудь истине (законной) мыслишь, тебе бывает приятно, легко, когда ты любишь (по Закону), тебе бывает сладостно» (2: 87). Господь ближе всего к нам. Но как же сердце иногда далеко отстоит от Него, не всегда находит Его? (2: 66–67). И заботливый святой Пастырь указывает «путь мирный»: «Иди постоянно к Богу, размышляй о Нём, люби Его и надейся на Него. Это путь мира», путь веры (1:125).

Верой мы принимаем многое в окружающем нас мире, тем более она должна присутствовать там, где речь идёт о небесных тайнах. «Бесчисленное множество непостижимого на земле во всём, что я вижу, и весьма многое я должен принимать верой: небесные ли тайны буду я подвергать действию разума? Нет, я беспрекословно, без рассуждения должен верить им: они животворны для меня – чего же больше?» (2: 89).

Сила живой сердечной веры не просто велика, а неизмеримо велика. Так, без веры невозможна молитва – это важнейшее занятие в духовной жизни, а с верой молитва становится приятнейшим подвигом, окрыляющим всё существо человека, согревающим его животворной теплотой (2: 248). Вера в молитве то же, что идея в науке. «Как идея животворит науку, так вера – молитву; как автор науки, созидая её, путается и впадает во мрак умственный, если теряет из виду идею, так молящийся впадает в мрак сердечный и умственный, когда выпускает из сердца веру» (2: 148). Только прикоснёмся ей «к облачениям Господа – к Его истине, правде и милости – и сейчас спасаемся», сейчас же прекращаются страстные помыслы «и настает мир, тишина “радость о Дусе Святе” (Рим. 14,17)» (2: 60).

Святой Пастырь Богодухновенно воспевает как бы гимн силе веры, сократить который (как и в иных случаях) не позволяет верующее сердце: «О Божественная сила веры! Господь уверяет, что если мы имеем хотя небольшую веру в Господа, как Всемогущего и Всеблагого Творца мира видимого и невидимого, и тогда мы можем делать при посредстве её чрезвычайные дела, например, переставлять горы с места на место. В самом деле, что стоит это для всемогущества Божия? Если Земля, которой тяжесть по причине огромного количества весу почти невозможно исчислить, держится в пустом пространстве мира, ничем не поддерживаемая, если бесчисленные миры, большая часть которых превосходит величиной нашу Землю, также вращаются, подобно лёгким мячам, в пространствах неба силой притяжения и отталкивания, то не пойдёт ли со своего места по слову разумной твари, преданной своему Творцу и верующей в Его бесконечное могущество, какая-нибудь земная гора, какая-нибудь масса земного вещества? Духу естественно повелевать вещественной природой: он бесконечно выше, благороднее и могущественнее её, по крайней мере, таким он создан и таким быть должен. Только по грехам нашим вещественная природа вышла из-под нашего подчинения, не слушает, иногда даже враждует против нас. Возвративши, себе первобытное господство, соделавшись по живой вере едино с Господом, Творцом Мира, мы увидим, что может человек верующий, святой, Богоподобный: он делается как бы богом» (1:102–103). «О Божественная сила веры! Чего нельзя с тобой сделать... Но ты дар Божий. Я должен заслужить тебя у Бога делами добрыми и старанием приобресть тебя» (1: 153).

Неизмеримая сила веры определяет также и значение её. «Чего не можем сделать с верой!» Всё можем, даже «сделаться богом. Это не преувеличение: Бог сделался человеком для того, чтобы человека верующего сделать богом. Великое сокровище для христианина – вера Божия: она на земле соединяет человека с Богом, делая его участником Божия всемогущества и сообщает ему залог будущего блаженного наследия на небесах. С верой человек и здесь, среди бед, скорбей и болезней, живёт весело, утешаясь представлением будущих благ, уготованных ему на небе Отцом Небесным» (1: 99).

О значении веры святой Иоанн говорит и особо

Слово веры, слово о Небесном Мире, о Царстве Божием, уготованном всем любящим и служащим Богу, есть слово подлинного утешения. «Слово веры, и только оно одно, есть поистине слово утешения к людям» (1: 150). Господь наш Иисус Христос обещал утешение всем обременённым грехами и скорбями, если они с верой притекут к нему: «И что же? Обещание верно исполняется над миллионами людей в один день, даже в один час: все, притекающие к Нему в молитве с бременем грехов своих, сбрасывают с сердца своего эту невыносимую тяжесть и чувствуют на сердце сладостную леготу» (2:113). Поистине вера – жизнь сердца, сладость души (2: 355). Если мы приближаемся к Нему верой, «Он входит в нашу душу и приносит с Собой чудное спокойствие или тишину и умиление, соединённое с тихой животворной радостью» (2:356). Когда и сердце, и мысль прикованы ко Спасителю – человек покоен, блажен, а когда сего нет – на сердце тяжесть и мрак (2: 91–92). «Господи! – возносит свой глас к Отцу Небесному отец земной. – Ты богатство моё: когда Тебя я имею в сердце, тогда я всем доволен; тогда я всё имею» (2: 54).

Слабеет вера – гаснет и духовная жизнь, душу оставляют “мир и радость о Дусе Святе” (Рим. 14, 17) (2: 202). «Где начинается неверие, там начинается жалкое низкое рабство и упадок духа; и напротив, где вера, там т величие, возвышенность, свобода духа. Опыт» (2:188). Как верующему всё “поспешествует во благо” (Рим. 8, 28), так неверующему – во зло. Сие «оттого, что верующий – с Богом; Бог как Самосущее Благо всё обращает для него во благо; а неверующий – с диаволом, и диавол как зло всё обращает для него в зло. Это дознано бесчисленными опытами» (2: 182).

Вывод ясен: «Люди!.. Чего нет у Отца Небесного для спокойствия и услаждения нашей души – и даже чего нет у Него для невинных наслаждений телесных? Всё есть: зачем же мы бежим от Него на страну далёкую и изнуряем жизнь свою в разных пристрастиях или злых наклонностях сердца?» (2: 71). Имей живую веру – и Христос Спаситель вселится в тебя, «в твоё сердце. Это не одни пустые слова или обещания. Говорится то, что испытано миллионами» (2:188–189).

Последние рассуждения показывают не только значение веры, но и её необходимость. Продолжая размышлять над сим, Батюшка пишет: «Как необходима вера, – не говорю: Божия, – а вера даже в себя!» Без неё человек смутен, мнителен, во всём сомневается (2: 323). Нужна вера и при общении с людьми. Как можно беседовать с ними, не веря их словам и делам?! Но этого ещё недостаточно. Вера необходима, «чтобы верить – при сношениях с высшими – в их власть, в её Божественное происхождение – и воздавать им должное почтение; при сношениях с равными – в их искренность, добросовестность, в их общечеловеческое достоинство; при сношениях с низшими -тоже в их человеческое достоинство» (2: 54). В духовном плане вера тем паче необходима. «Я, – говорит отец Иоанн, – должен... видеть всегда пред собой Господа, чтобы не грешить, потому что Он всегда одесную меня. Особенно я должен видеть очами веры и никогда не упускать из виду Господа в храме, в котором Он непременно присутствует, когда в1 нём есть двое или трое человек, собравшихся во имя Его» (2: 321). «Боже мой! Как велика потребность веры для сердца человеческого! Оно тоскует, тужит, когда сомненье проникает в душу, и перестаёт тосковать и тужить, когда возвратишь ему веру и прогонишь сомненье. Оно жадно пьёт веру, как жаждущая земля влагу, и расширяется и трепещет от неё радостью. Так, Создатель, устроил Ты нас, что без веры нам жить невозможно, без веры жизнь не жизнь. Господи! Насади живую веру в сердцах наших!» (2: 222).

Потеря веры – величайшее несчастье для жизни временной и духовная гибель для жизни вечной. «Как тяжело, – свидетельствует святой Пастырь, – когда чувствуешь, что вера, жизнь нашего сердца, нашей души, оставляет нас, когда её кто-то силится похитить совсем. И одна минута без веры – смерть для души» (2: 343). Безумен тот человек, который, начав строить сложное здание под руководством мудрого архитектора, отказывается от него и начинает сам распоряжаться. Здание неминуемо упадёт и своей тяжестью задавит безумца. Подобное можно видеть и в жизни духовной: ушедший от Великого Архитектора – Бога губит все то, что уже было сделано (2:101). «Или соединяйся сердечной верой с Господом и – блаженствуй, или, если будешь сердцем далёк от Бога, если сердцем не будешь соединён с Ним, то страшись и мучься: таков закон у Бога. Вот что познано бесчисленными опытами» (2: 76).

Христианину, удаляющемуся сердцем или удалившемуся от Бога, полезно и даже необходимо напомнить, что он «весь в милости Божией, что Сын Божий претерпел для его возрождения в жизнь духовную и благодатную страдания крестные, Кровь Свою пролил для него и постоянно доныне, как нежнейшая мать, питает Своей Плотью и Кровью, чтобы с этой Плотью и Кровью внести в его растлевшее грехом естество Божественную жизнь и блаженство райское, что все, начиная с волоса и... до высоких чувств истины, добра и красоты, у него Божие: и одежда тела, и весь внутренний человек, кроме его грехов» (2: 142–143). Подобным образом поступают и земные добрые родители по отношению к своему сыну, живущему на их содержании, но являющему суровость нрава. Чтобы вернуть его к сыновнему долгу, они напоминают, «какие болезни мать терпела при его рождении, в каких заботах, в какой нежности был он вскармливаем её сосцами и каким искренним, постоянно неизменным участием пользуется он доныне, как они заботятся доставить ему всё необходимое...» (2: 142).

Неудовлетворительно духовное состояние, когда и имеют веру, даже хвалятся ей, а требований её не исполняют. «Ты возрос в православной вере и хвалишься знанием своей веры и правил христианской деятельности, говоришь, что исповедуешь едино Крещение во оставление грехов. Но если ты не исполняешь Закона Божия... к чему тогда послужит твоё титло христианина, твоё причащение Святых Христовых Таин, всё христианство? Преступлением закона ты сам опровергнул всё, что у тебя было, всё равно что язычник; с ним ты и пойдёшь в своё место» (1: 125). «Служа Живому Богу, Вездесущему, Всевидящему, Всеправедному, Богу разумов, мы, -сетует святой Иоанн, – почти всегда забываем и оскорбляем Его, служа Ему, как Богу не Живому, отдалённому от нас и не всеведящему – Богу, страшно сказать, как бы не имеющему разума, не судящего праведно каждый наш поступок, слово, мысль, сердечное движение» (2:107). «Я и верующий, и неверующий, добрый и злой, смиренный и гордый, простой и лукавый, Божий и диавольский. Душа моя как бы растягивается двумя противоположными силами. Странен я! Чужой я!» (2: 133). Большая часть людей живёт для себя, в лучшем случае – для родных, для общества. Выше они не видят цели своего бытия. Но такой подход к жизни весьма и весьма ограничен. Где при нём «поощрение для веры и добродетелей, для добросовестного исполнения общественных, даже семейных обязанностей?» (1:131).

Что должно делать? О чем нужно позаботиться?

Отвечает Батюшка:

•      «Обрати всё своё внимание на стяжание веры: она – спокойствие, блаженство твоего сердца и твоей жизни. Ты мучаешься сомненьем или неверием: оно убивает тебя, лишает иногда плодов молитвы и причащения Святых Таин», поражает сердце «смертельной тяжестью. Стяжи веру – и будешь счастлив» (2: 42).

•      Старайся больше всего возращать веру – она основа христианского подвига. Без неё нет жизни по-христиански. «Особенно чаще возбуждай в сердце веру в воскресение Господа Иисуса из мертвых: она-то, по уверению Апостола, и спасёт тебя (Рим. 10, 9), если ты останешься верным Господу до смерти» (2:458).

•      «Введи верой в сердце своё Христа, и... держи Его там: Он так благ, что позволяет удерживать Себя. Пусть Он живёт в тебе и говорит тебе; “Аз есмь, не бойся”» (2: 258–259).

•      «Пора тебе, человек, совсем обратиться к Богу от рабства своим страстям; обратись же и войди в свободу чад Божиих» (1: 289).

Хорошо зная человеческие немощи и трудности в духовном делании, великий Предстатель у Бога молится:

•      «Божественный Спасителю! Якоже о Петре молился Ты, да не оскудеет вера его, тако и во мне, Господи, возгревай веру Твою по бесприкладной благости Твоей и утверди, утверди её во мне, да не исхожу всегда посрамлён от лица Твоего, да не наведу соблазна людям Твоим и да не погублю некие от них своей нетвёрдостью в вере» (2: 308).

•      «Даруй же мне принести Тебе плоды доброго служения, прежде же него – веры непостыдной, надежды твёрдой и любви нелицемерной» (2: 38).

Господь наш Иисус Христос, отвечая законнику, сказал, что главнейшими заповедями являются две: любовь к Богу и любовь к ближнему, на них утверждается весь Закон (Мф. 22, 35–40). Утверждается на них и Кронштадтский Служитель Божий. «Держись, – велит он, – любви к Богу и к людям даже тогда, когда бы из-за нее тебя постигла нищета, скорбь, болезнь, гонение. Помни, что Бог есть Любовь и кто подвизается для любви, тот подвизается для Самого Бога» (2: 341).

Кто искренно любит Бога, тот любит также и ближнего. «Если ты любишь Бога искренно, тебе легко будет любить и всех людей, прощая их недостатки» (2: 66). С другой стороны, не любящий ближнего – не любит и Бога, «неблагодарный человекам не может быть благодарным Богу. Ограниченному, малому, ничтожному существу, каков человек, с ограниченного, малого нужно и начинать и, при помощи Божией, идти к менее ограниченному, к высшему. Ты имеешь жену, друзей, родственников? Научись прежде отдавать им должное и потом уже будешь в состоянии отдавать должное всем людям и Самому Богу» (2:113). Кто постоянен в любви к людям, тот постоянен и в любви к Богу; кто помнит благодеяния ближних, тот признателен и к благодеяниям Бога. Наши земные отношения – «пробный камень и мера отношений наших к Богу. По первым можно справедливо заключить о последних» (2: 392). Наипаче пробным камнем веры и любви к Богу служат домашние. «Доверься... домашним, а пока не доверишься домашним в житейских вещах, до тех пор как ты доверишься во всём Богу? Как любить Бога мы можем не прежде, как возлюбивши брата, так и верить Ему можем не иначе, как научившись прежде доверять своим"(2: 50).

* * *

Святой Иоанн, прежде всего, размышляет над первой заповедью – любви к Богу.

«Что дороже Тебя, Господи? – ставит вопрос Батюшка и отвечает: – Ничто: Ты всего дороже. Что любезнее Тебя? Тоже – ничто» (2: 389). Бог услаждает нашу душу, и ей нужно прилепляться к Нему (2:39). Бог любит нас, и любовь Его к нам «всегда одна и та же, постоянна, неизменна». А наша «любовь к Нему, – сетует Батюшка, – непостоянна... Потому, когда ты найдёшь сердце своё холодным к Богу, неверным, не воображай, что и Бог к тебе охладел» (2: 77).

«Если человек изменчив при постоянной любви Бога к нему, при посылаемых Богом ему различных благ, то, – вразумляет святой Отец, – беда тебе – дары Божии увеличат твоё осуждение. Если же и любишь, но потому только, что Он прежде возлюбил тебя и по любви Своей осыпал тебя Своими благодеяниями, то и это не принесёт тебе много пользы» (1:28).

Какая же истинная любовь к Богу? Она подобна любви доброго сына к такому же отцу. Характерным выражением её будет постоянное желание беседы. «Кого мы любим, – размышляет Батюшка, -с тем обыкновенно не можем досыта наговориться. Отсюда прямое заключение: кто любит Бога, тот любит беседовать с Ним в молитве, и напротив, кто не любит Его, тот очень ленив на молитву. Это как нельзя больше естественно. Приложи это к себе. Когда у тебя нет охоты молиться и ты только по привычке и как бы по необходимости вычитываешь известные молитвы, тогда твоя любовь к Богу очень сомнительна: ты представляешь из себя только наёмника, из платы, то есть ради благодеяний, работающего своему Господу. А когда у тебя есть искреннее желание излить пред Богом в молитве душу свою, тогда можно сказать, что ты имеешь любовь к Нему, как сын к отцу. Старайся полюбить Господа Бога от всей души как Существо Превожделеннейшее и молись всегда с миром душевным» (2: 412–413). «Братие! Любите больше Господа – и вам больше оставится грехов» (1: 376).

Кронштадтский святой Пастырь не преминул отметить, что подлинная любовь приобретается человеком и приобретается нелегко. «Любовь к Богу даром нам не дается, или: без всякого труда с нашей стороны к очищению своего сердца не поселяется в нас». Нередко приходится видеть в храме людей, которые не столько молятся, сколько разговаривают, смотрят по сторонам. «Это – люди без любви к Богу, не трудящиеся в приобретении любви к Нему – значит, нечистые сердцем. А кто Боголюбивые души? Смотрите, вот они: это те, которые со страхом и любовью предстоят в церкви и не смеют блуждать взором по сторонам, потому что взор их обращён внутрь их самих и к Богу» (2: 376–377).

С добрым искренним чувством должно относиться и к ближним. «Помни, – учит святой Пастырь, – заповедь Спасителя: “Возлюбиши ближняго своего, яко сам себе” (Мк. 12, 31), и старайся соблюдать её во всей её силе: люби как себя каждого ближнего, чего себе желаешь, того и ему желай, что себе делаешь, то и ему делай и чего себе не желаешь и не делаешь, того и ему не желай и не делай» (2: 287).

Начать утверждение в любви следует с отношения к домашним (2:206). Будь к ним добр и ласков, «тогда все неприятности с их стороны уничтожатся сами собой, тогда ты победишь, по Апостолу, благим злое, если они будут иметь на тебя зло и высказывать его» (2:459). По примеру Христа Спасителя носи на себе немощи немощных и не думай о своих выгодах, когда вопрос стоит о помощи другим. «И как хорошо это делать! Мы подражаем в этом случае Самому Господу, Который, конечно, наградит по-Божески усердие верных Своих слуг, служащих Своим братьям, а Его словесным овцам, для которых Он сошёл на землю, пострадал и умер» (1: 132).

Примечательно, что святой Отец особо заповедует любовь к тем, кто пишет: «Имей братскую, чистосердечную любовь ко всем сочинителям при чтении их писаний и не гордись, не поднимайся над ними сердцем, не говори внутренне: „Это давно известно» – или: „Я лучше их пишу“... Помни, что опасно быть умнее других... Лучше, безопаснее учиться смиренно у других... А надыматься сердцем пред святыми наставниками при чтении их писаний – страшно, так как они начертали свои писания по озарению и под руководством Духа Святого, в них обитавшего: надымающийся сердцем при чтении их гордится пред Духом Святым, противится Утешителю, Духу премудрости и разума» (2:117–118).

* * *

Спаситель и святые Апостолы много говорят о любви и неоднократно заповедуют её нам. Как же, значит, она необходима!.. Их словами и должна́ измеряться степень нашей любви. «Положим, что ты, например, милосердствуешь. Хорошо это. Но не гордишься ли ты? Не завидуешь ли? Не ищешь ли только своих? Не раздражаешься ли? Всё ли сносишь? Веришь ли всему, что говорится в Священном Писании и святыми Отцами? Не отпадаешь ли во время напасти? Смотри: любовь ведь никогда не отпадает. Смотри хорошенько и успевай всё больше и больше в любви» (2: 359). Любовь должна быть везде правилом. Если её нет – «бойся много говорить; лучше молчи» (2: 461).

Польза любви очевидна – она огромна.

•      «Любовь покрывает множество грехов» (2: 375).

•      «Стяжи любовь – и ты стяжешь всё; кто не стяжал любви, то не стяжал ничего» (2: 87).

Подлинное духовное утешение приносит надежда на Бога. «Без веры и надежды на Бога я плачу – бедственное бытие, – свидетельствует Праведник, – а с верой и надеждой на Него, особенно при правоте сердечной, я блаженствую, радуюсь» (2: 230). Этой радостью были исполнены Святые, ибо сердце их было установлено в надежде – наряду с другими добродетелями – «твёрдо, неподвижно» (2: 94).

Надежда есть успокоение сердца в Боге, радость в Нём. Именно «Господь есть единственная по Своей чистоте, возвышенности, силе и успокоительности для сердца радость наша» (1: 53). С Ним хорошо здесь, на Земле, и, тем более, «там – за пределами этой жизни» (2:64). «Когда я с Тобой, Господи, – размышляет и молится отец Иоанн, -служу Тебе чистосердечно, тогда весело мне... И это не удивительно, потому что сладость «в деснице Твоей»... Ты – Царь мой по праву творения и искупления, а я – раб Твой; у меня всё – Твоё: и душа, и тело, и здоровье, и способности, и всё, что у меня есть. Вся судьба моя – и временная, и вечная, – зависит от Тебя, как судьба полного раба от его господина. Даруй мне памятовать это всегда и благоугождать Тебе, моему Владыке, чтобы утешаться мне ожиданием от Тебя хорошей судьбы» (1:45–46).

Приведённая молитва Печальника о всех нас есть и его беседа с Богом, и выражение всегдашней надежды. Так и следует «нам всегда надеяться всех благ от Бога и не полагаться на своё могущество или богатство, славу, здоровье и проч. Всё мы имеем от Бога» (1:549). Так и надобно нам «возмогать в Господе и в державе крепости Его -подвизаться мужественно против начал и властей, и миродержателей тьмы века сего, в духовном всеоружии» (1: 413).

Святой Пастырь, сам стяжав твёрдую надежду, призывает к сему и нас: «Будь всегда благонадёжен: надейся на Бога – и он никогда тебя не оставит» (2:184). «Не сомневайся о том, будет или нет Господь твоим Промыслителем, Помощником и Покровителем завтра. Если увидишь завтра, что солнце взошло над землёй и над твоей грешной головой, то это значит, что и духовное Солнце – Бог – ходит над тобой; если промышляет Он о мире, то непременно и о тебе» (2:227).

Не усумнишься, возложишь своё упование на Бога, всесильного Помощника – пройдёшь духовно весь земной путь и часа смертного не убоишься, «потому что Господь, как чадолюбивый Отец, верно, приготовит тебя к кончине как должно, и даст самую кончину христианскую, безболезненную, непостыдную и мирную. Он Премудр и Всеблаг: знает как лучше устроить обстоятельства твоей жизни, и хочет устроить их как можно лучше, чтобы ты больше мог угодить Ему» (2: 235).

В очах Божиих драгоценнее всего – кротость и смирение (1: 81). И одно и другое

должно соединять «во всяком рабе Христовом, как и в Самом Христе: ...кроток есмь и смирен сердцем... (Мф. 11, 29)» (2: 181). Господь Христос, будучи Сыном Божиим, «Себе умалил, зрак раба приим... смирил Себе» для нашего спасения, “послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя” (Флп. 2, 8). И в Его Царстве «большинство приобретается смирением и смиренным служением всем и каждому. Господь оставил нам образ» (1: 358).

Смирение – это сознание своего недостоинства – в мыслях, чувствах, поступках, – своей духовной нищеты; это убеждение в том, что своего мы ничего не имеем – всё, что есть в нас – Божие. «Представляй чаще, – учит Батюшка, – что ты ни в душе, ни в теле, ни около – ничего своего не имеешь, а имеешь только то, что дарует Бог; также представляй чаще, что ты сам по себе и окаянен, и беден, и нищ, и слеп, и наг – и проси себе милостей Божиих» (2: 316). Не надо хвалиться своими добрыми делами. Иначе они потеряют ценность. «Смиренный, кающийся грешник несравненно приятнее Богу человека добродетельного, но гордого своими добродетелями. О добрых делах не следует много думать потому, что они совершаются не нами, а благодатью Божией чрез нас. Всё у нас Божие, кроме греха» (1: 452–453). Будучи зван, не садись выше других, а считай себя последним. «Призвавший тебя по милости Своей Господь Бог знает, какого места ты достоин» (1:386).

Вот сознание смиренного: «Я – величайший грешник и сам по себе недостоин помилования; только милость Твоя может подать оставление грехов моих. Не ради моего достоинства, не ради моей молитвы и слёз остави мне грехи мои, но “ради имене Твоего, Господи, очисти грех мой: мног бо есть”» (1: 50).

Если во время молитвы Святейшему Господу, Его Пречистой Матери, всем Святым не почувствуешь к Ним высокого почтения и любви – знай: в тебе много гордости и тебе надо смириться – «принуждай себя к искреннему смирению: оно от тебя удаляется» (2:145). Больше всего заботься о смирении. “Бог смиренным даёт благодать, а гордым противится” (2: 304).

Но как стяжать смирение? Искореняй гордость! (2:145). Во время всякого дела как можно чаще напоминай себе: «Я – земля и пепел; я, Господи, едва заметный ручеёк жизни, который очень недавно стал течь, а Ты – целый Океан и даже несравненно больше, потому что от Тебя проистекла и проистекает всякая жизнь. Я – мгновенное блистание молнии по причине скоротечности, а Ты – незаходимое вечное Солнце. Моя жизнь в моём лице недавно возгорелась и скоро погаснет, а Твоя жизнь – не имеет ни начала, ни конца: вечно светит и никогда не погаснет. Жизнь всех тварей, как лучи к солнцу, относятся к Тебе, только эти лучи, каждый сам по себе, скоропреходящи, если смотреть телесным оком, посияет да и перестанет, а на (его) место явится другой. Люди и все твари всех веков и всех мест жили Тобой и живут Тобой, потому что Ты – Источник живота. Без Тебя нет жизни – ни физической, ни духовной. Я пред Тобой ничто: и как же это ничто иногда смеет отвергать То, что есть Полнота бытия?» (2: 448–449). Помни всегда: «Ты травка, дерево, животное, то есть по телу ты живёшь совершенно по одним законам с ними: зачинаешься, образуешься, растёшь, бываешь в цвете лет, крепнешь, стареешь, умираешь. Да будет это поводом к твоему смирению» (2: 257). Для стяжания смирения представляй всю цепь событий в твоей жизни -от появления в свет до сегодняшнего дня. «Итак, – размышляет отец Иоанн, – буду представлять себе происшествия... Бог положил начало ... моему бытию; потом Божиим промышлением я стал возрастать... Как велика была немощь моего младенчества!.. Каких трудов стоило моей матери вскормить меня, возрастить меня! Сколько забот обо мне сокрушало сердца моих родителей? Буду ли я здоров? Как я буду учиться, доучусь ли до окончания курса? Чем я буду потом?.. И что же, о Господи, сотворил Ты со мною, ничтожным?.. Кто мог вообразить тогда, что я буду тем, чем есмь теперь?.. Благодарю Тебя, Господи, от всего моего сердца и молю Тебя: даруй мне помнить постоянно возникновение своё из ничтожества, немощи моего детства, трудность моего воспитания, незнатность моего происхождения и чтобы всегда смиряться, благоговеть пред Тобою» (2: 231–232). Старайся смириться даже в мыслях. «Помни, – продолжает Батюшка, – как ты недалек ещё от ничтожества! Сочти лета твоей жизни: давно ли ты на свете и давно ли тебя вовсе не было здесь, когда у Господа сотворены и движутся уже несколько тысяч лет небо со светилами и Земля со всем, что на ней... в этом прекрасном доме... Ты недаром пущен в этот дом, а с тем, чтобы трудился в нём для приумножения данных тебе талантов и чрез это приобретал себе право на водворение в обителях небесных...Смиряйся же, человек, пред Богом, благоговей и во всём повинуйся Ему. А противиться не смей и в мыслях» (1: 43–44). Но самое главное в стяжании смирения – молитва. И Батюшка вместе с каждым из нас молится: «Господи! Даруй мне всегда памятовать, что я пред Тобою, как злак, или лучше – как ничто. Даруй мне крайнее смирение в мыслях моих» (1: 574).

Плоды смирения сладки – сердце успокаивается и крепнет, лукавый отступает от души. «Насажу же я смирение в сердце, – как бы даёт обет Батюшка, – и буду жить и упокоеваться в нём, и не выйду из него, несмотря на страхи духа злого, да поселю в себе Христа и буду за Ним, как за твердыней, низлагать все ухищрения против меня падшего духа» (2: 90).

Смирение необходимо и не потому только, что оно приносит сладкие плоды, а ещё и потому, что тесно связано со всей духовной жизнью христианина. «Без смирения не может быть простой, чистосердечной веры, а без веры невозможно угодить Богу» (2: 328).

«Глубочайшее смирение и сокрушение сердца – главнейшие условия молитвы» (2: 372), неотъемлемая принадлежность её. «Прежде, чем станешь на молитву, уже будь смиренным» (2: 382). Без смирения «человек скоро собьётся с пути» (320).

«Смиряйся пред людьми – и тогда возможешь смириться пред Богом» (2: 67).

По слову отца Иоанна, терпение – «великая добродетель». Противоположно ему отчаяние – «тяжкий грех» (2: 271).

Как великая добродетель, терпение приносит и великие духовные блага. Поэтому оно в духовной жизни необходимо. «Помни, – учит святой Пастырь, – что терпение в жизни необходимо: все Святые много терпели. Если ты терпишь за грехи, твои грехи очищаются, но, может быть, терпением Бог искушает тебя, даёт тебе заметить, какие есть в тебе слабости. А ты нетерпелив, ропотлив, маловерен» (2:400). Будущие блага велики, неоценимы. И если бы для их приобретения потребовались величайшие страдания (даже всей земной жизни), «не должно отказываться от них, но с готовностью терпеть всё, подобно мученикам. Зато после всех злостраданий, после всех трудов приятно будет сказать: “Проидохом сквозе огнь и воду, и извел ecu ны в покой” (Пс. 65, 12)» (2: 225).

Святой Иоанн подчёркивает необходимость терпения (2: 475). «Терпение и смирение чрезвычайно необходимы на каждом шагу: терпение – потому, что с нами случаются часто неожиданные и непонятные неприятности, которые мы всячески старались удалить; смирение – для того, чтобы с покорностью высшей воле переносить случающиеся неприятности. Тебя, по-видимому, отвергает Господь: буди Его Святая воля, видно, отвергает недаром – что же в этом случае поможет тебе, кроме смирения? Силой не войдёшь в Его милость. Смиряйся и терпи: вот тебе правило для всей жизни» (2: 327). Нужно терпение везде и всегда – в нём необходимо постоянство. «Если прежде получения земных предметов нужно часто долго пождать и потерпеть, то не тем ли больше потерпеть нужно до получения предметов гораздо важнейших, небесных и вечных» (1:444).

И добрый святой Пастырь как бы устами каждого из нас исповедует: «Во имя Господа Иисуса Христа буду терпеть и лукавые, хитрые взгляды, и словесные оскорбления, и насмешки, и колкости и, если бы даже нужно было, заушения и заплевания, и расхищение моих имений... Иисус Христос всё это претерпел ради меня и мне велел терпеть. Если буду терпеть Христа ради, мне терпеть будет легко, меня подкрепит Христос, и на сердце у меня не будет тяжело, я не буду мучиться внутренне; а если не буду терпеть ради Христа, а буду всем раздражаться, тогда потребуется от меня другое, адское, мучительнейшее терпение: внутренне я буду разрываться от гнева и досады, диавол увеличит мой гнев в десять раз; прощай тогда спокойствие душевное, прощай любовь к окружающим и к прочим людям, мирное, дружественное собеседование с ними; прощай светлость головы или мысли: адская темнота покроет душу, и как бы исчезнет тогда светозарный мир Божий для человека, а будет только как бы он один со своими внутренними мучениями, со своим домашним адом» (2:285–286).

Отсутствие терпения есть показатель и отсутствия другой величайшей добродетели – любви. У кого терпения нет, у того любви нет, потому что “любы всятерпит” (1Кор. 13,4)» (2:286). И святой Отец трижды восклицает: «Терпение!!! Помни, как недостойны человека нетерпеливость и гневливость, бешенство! Нетерпеливость безумна – значит, и ты безумен! Будь же умён: не горячись. Этим дела не поправишь» (2: 426–427).

«Не ропщи же никто... тебе дано по твоим силам» (1: 170).

Чтобы легче пройти жизненный путь и увереннее достигнуть вечной пристани в Царстве Божием, нужны простота и незлобие. «Больше всего старайся о простоте и незлобии, – учит отец Иоанн, – это избавит тебя от бесчисленных неудовольствий в жизни и будет причиной всегдашнего мира и радости. Святитель Григорий Богослов говорит: «Я упражняюсь в приобретении простоты сердечной, от которой зависит спасение. А спастись – единственное моё попечение». Итак, видишь, что кроме других выгод, простота доставляет вечное спасение» (2: 391).

«Имей непорочную совесть и храни незлобие сердца» (2: 218).

Блаженны и милосердные.

Хочешь войти в вечные обители – будь милосерд к людям (2: 22) и будь снисходителен к их немощам. «Зная из собственного опыта, как сильно действуют в тебе страсти, каким невольником делают тебя, заставляя тебя делать то, чего ты вовсе не хотел бы, будь снисходителен ко всякому человеку, одержимому какой бы то ни было страстью; если это высший и начальник твой – не осуждай его, не отвечай на его страсть страстью, но лучше помолись о нём, как о больном, и повинуйся ему, если приказывает тебе сделать что-либо законное, хоть бы он был и в страстном состоянии. Если он низший – наказывай его умеренно, с рассуждением» (2: 52).

Милостыня – великая добродетель. «Гений добродетели» Креститель Господень говорит о ней твёрдо и строго в двух-трёх словах:

“Имеяй две ризе, да подаст неимущему: и имеяй брашна, такожде да творит” (Лк. 3, 11). «Как высока добродетель милостыни, когда строгий проповедник покаяния требует её, как условия плодотворного покаяния» (1:367). Несомненно, Божии дары «несравненно выше наших человеческих даров. Но и милостыня весьма много значит в очах Божиих» (1: 150). Особенно ценна тайная милостыня. «Как подавать? Почему тайно? Чтобы не от людей награда была, а от Бога. Бог так устроил, что кто здесь получает воздаяние, тот на небе уже не получит его» (1: 86). На Всеобщем Страшном Суде блаженное бессмертие доставят «дела милосердия» (1:170).

Творить милостыню необходимо и, соответственно, «заботиться о влагалищах неветшающих есть долг каждого христианина» (1: 383). Не жалеющий своего достояния для убогих, «живёт в правде, праведно, потому что Бог – верный помощник его» (1: 394). Но кто не помогает нищим, имея к тому возможность, «тот нетвёрд в уповании на Бога», или вовсе «не имеет упования и боится оскудения, хотя, по словам пророка, праведник никогда не бывает оставлен Богом и потомство его не просит хлеба» (2: 153). И святой Иоанн призывает: «Не обленяйся никогда подавать милостыню» (2: 212). Не скупись никогда «питать нищих: Бог в десять раз всегда отплатит тебе за них. Это ты уже дознал бесчисленными опытами» (2:262). И более того: «Делая добро не заслуживающим добра, ты, так сказать, обязываешь Бога и себе сделать милость, которой бы ты не заслуживал» (2:171).

Показывая высоту милостыни и её необходимость, святой Иоанн делает и очень важное предупреждение: «Когда подаешь милостыню, остерегайся, как бы внутренне сердцем тебе не презреть нищего, иначе тебя Господь накажет в том же сердце. Не забывай, что в лице нищего ты подаёшь Самому Господу; а уничижаяй мале, – сказал Он, – бесчестен будет» (2: 181).

Подобает быть добрым не только к неимущим, но и щедрым в гостеприимстве. «Не бойся какого-нибудь оскудения от того, что часто и неожиданно посещают тебя гости: ты подражаешь в этом случае Господу, питающему всякую плоть из Своей десницы, и Он не доведёт тебя до скудости. Только бессовестных тунеядцев не допускай до своей трапезы, а благонамеренных людей – всегда, будь к ним искренен, добродушен, гостеприимен, ласков. Это есть добродетель. Вспомни об Аврааме» (2: 463). И ещё: «Ты скупишься и негодуешь, когда к тебе приходят гости и истребляют очень незначительную часть твоего имущества. Если бы у тебя в запасе не было ничего или было, да очень мало, тогда твоё неудовольствие было бы основательно. Но если есть порядочный запас, оно вовсе не основательно. Рассуди, что дороже: деньги и покупаемые на них мёртвые вещи или приобретаемое чрез них дружество существ разумных? Притом вспомни, как тебя принимали другие в молодости, питали, грели, ласкали. Брось скупость. Она – глупость» (2: 472).

Святой Иоанн, изъясняя слова Спасителя: “Не судите, да не судимы будете” (Мф. 7, 1), утверждает, что это есть «общий закон, как вести себя по отношению ко всем людям» (1: 86). От себя святой Отец добавляет лишь несколько слов, верим – Апостольских, продолжающих наставления Божественного Учителя: «Если слово доброе, назидательное, то оно оправдает нас; а если худое, гнилое, то осудит» (1: 93).

Призывая к неосуждению, заботливый святой Пастырь велит: «Не говори, что награды некоторым монашествующим идут даром: у них есть большие труды» (2: 480).

В достижении душевного мира и неразрывно связанной с ним радости, по слову святого Иоанна, «состоит главная цель жизни человека на Земле и по достижении его – истинное счастье» (2:430). Это духовное состояние – «величайшее сокровище человека на Земле. Ради приобретения его не должно щадить ничего. Этот мир есть предвкушение блаженства небесного» (1: 377). Он есть приобретение человека, но по дару Христа Спасителя – «Его даяние и без Него – нет мира. Вот отчего мы чувствуем мир во время и после достойной молитвы и после достойного принятия Святых Таин» (2:206). «Каждый раз, когда ты вкушаешь мир и радость небесную в душе, в тебе Дух Божий. Когда оставляет тебя мир и настает беспокойство, мучит страх, теснота, тоска, тогда в тебе нет Духа Божия; значит, тогда ты оскорбил Его, отогнал недобрым расположением души своей. Тогда припадай со слезами ко Господу и проси у Него со всей сердечной теплотой очищения грехов своих» (2: 60–61).

Долг христианина с помощью Божией достигнуть главной цели -приобрести душевный мир, «стяжать всегдашнее, спокойно-созерцательное состояние духа. Праведники целью жизни своей помышляли именно такое состояние: в нем состоит блаженство человека» (2: 427). И святой Иоанн исповедует: «Доколе я не низведу Тебя, Господи, в сердце моё, до тех пор нет мира в сердце моём» (2: 54).

Мир в нашу земную жизнь вносит не земное благополучие, а иное – «не тот живёт, кто богат, а тот, кто пользуется малым с благодарностью Богу» (1: 381). Посему надо научиться благодарить Бога и человека, или, как образно представляет святой Иоанн, благодарить Бога через человека. «Чтобы достойно почитать и любить тебе Спасителя Господа Иисуса Христа, научись прежде быть благодарным за благодеяния человека – благодари» (2: 132).

Господь за время нашей жизни много раз посылал нам Свои богатые милости, уводил нас от грозящих нам опасностей – нам ли не благодарить Его?! «Сосчитай, если можешь сосчитать, сколько раз спасал тебя от бед Спаситель, и будь всю жизнь благодарен» (2: 45). Господь наш Иисус Христос всю нашу жизнь наполнил и наполняет «Своими благодеяниями: одну часть её – без сознания моего о том, другую – со слабым о том сознанием, а третью, текущую, с ясным моим о том сознанием, так что ежедневно и очевидно Он совершает во мне чудеса Своей благости и Своего спасения, и мне ли не помнить с благодарностью о моём Спасителе, мне ли не прибегать к Нему всегда с верой несомненной?» (2: 88). Христианину – ученику Христа, Его последователю – больше других подобает стараться иметь благодарность Богу за Его многие и разнообразные милости, «начиная с обыкновенных, естественных, ежедневных и ежеминутных милостей, до необыкновенных и чрезвычайных. Необходимость совершенствования чувства благодарности открывается из того, что христианин преимущественно пред другими людьми облагодетельствован Богом чрез Единородного Сына Его и Утешителя Духа. Христианская вера – непрерывное благодеяние Божие человеку» (2:135). Предметом для всех людей «благодарности к Богу должно быть и то, что Он не погубил и не погубляет нас с беззакониями нашими, но очищает, обсекает нашу гнилость или сухость греховную, ограждает нас оплотом заповедей Своих и наказует отеческим жезлом Своим души наши... Если бы Он не был Любовь, весь – Долготерпение, бросил бы нас давно: иной и Богу, и людям, и себе в тягость, а живёт» (2:44). Но долготерпение Божие не есть потворство – если мы потеряем «чувство благодарности, то потеряется вместе с тем и чувство милости Божией» (2: 135).

К сожалению, мы больше благодарим Бога в счастии, а в несчастий ропщем. Злая сила «смотрит на нас... и говорит Богу: „Этот человек только (сейчас) благословляет Тебя, потому что Ты всем одарил его; коснись только имения его, особенно костей его, и тогда будет очевидно, что он благословляет Тебя только за дары Твои, а в несчастий он будет роптать на Тебя, хулить Тебя». И что же? О несчастье! Так и бывает... Враг наш исконный остаётся в самом деле здесь правым» (2: 470). А нужно благодарить при всех состояниях, при всех обстоятельствах – всегда. «Благодари всегда Господа: Он постоянно являет тебе Свои милости» (2: 115). Даже тогда, когда кажется, что нет побуждений для благодарности – мы, мол, «облагодетельствованы гораздо меньше других» – благодари и славь Господа (2: 412). Посетила тебя, тяготит тебя болезнь – и тогда «говори с благодарностью Господу Богу: „Буди со мною, во всём воля Твоя: по грехам моим я достоин самых тяжких болезней» (2: 412). И сколько бы мы ни благодарили – «это – капля из океана, то есть самое ничтожное пожертвование моё из бесчисленных даров мне Господних. От Господа я имею бытие, а с бытием все силы, способности и всё, что у меня ни есть, кроме греха» (2: 236).

И снова Великий Угодник Божий ставит один за другим вопросы: «За всё благодаришь ли?.. Ты пьёшь и ешь – и не благодаришь Бога: подумай, как это необходимо, что ты ешь и пьёшь? У тебя свободное дыхание. Благодаришь ли ты за это? Есть люди, которые трудно дышат. Ты покойно спишь – за это благодаришь? Есть люди, которые не могут спать. У тебя прекрасное зрение и слух, и ты получаешь от них много удовольствия. Благодаришь ли за это?» (2: 447).

Дерзновенный о людях Предстатель как бы от имени всех нас говорит: «Пока я жив, я должен постоянно благословлять Господа за Его величайшие ко мне благодеяния, и во имя Его и к Нему воздевать руки свои. В этом будет состоять и блаженство моё, потому что во время собеседования с Богом душа наша как бы пропитывается благоуханием, как бы наполняется туком и мастию и уста наша радостно хвалят Его» (1: 276). Язык наш да прославит благость и любовь Божии (1: 150). Душа наша да видит величие благодеяний Божиих и да возблагодарит Бога. «И справедливо: как не видеть и не прославлять Господа, когда Он в нас живёт, в нас действует и являет нам неизмеримое величие Своё. О, возвеличь, душа моя, Господа и вознеси имя Его!» (2: 158).

Лицезреть Бога человек может чистым сердцем (Мф. 5, 8). «Сердце – самое главное, душа в человеке» (2: 203). О его важности свидетельствует Священное Писание. «Да и опыт уверяет нас, что душа наша, оживляя всё тело, преимущественно живёт в сердце. Приятное ли, скорбное ли что-нибудь случается с нами – сердце, прежде всего, чувствует радость или скорбь. Доброе ли дело делали – сердце прежде всего испытывает радость, расширяется от радости; худое ли дело сделаем – сердце прежде всего испытывает скорбь, стеснение, муку; когда сердце радуется, тогда и голова легка и светла, а когда сердце скорбит, тогда и в голове темно и тяжело» (2: 204).

Достигается чистота сердца, по слову святителя Московского Филарета (Дроздова) – современника Батюшки, – «постоянным и неослабным подвигом бдения над самим собой, отвергая от сердца своего всякое незаконное желание и помышление и всякое пристрастие к земным предметам, и непрестанно соблюдая в сердце память о Боге и Господе Иисусе Христе с верой и любовью» (Катихизис). И святой Иоанн призывает к этому высокому духовному состоянию: «Всего больше старайся, человек, об исправлении, о чистоте своего сердца» (2: 203).

Сердцем разумеют Истину. «Наши учёные скажут: „Как разуметь сердцем? Разуметь можно только умом, а сердцем – только чувствовать. Но верно сказано: разуметь сердцем. Чудеса и слово Божие разумеет, чувствует сердце вместе с умом, и если сердце не уразумеет, то и ум не узнает... Уверуйте сначала сердцем, и вы тогда уже уразумеете умом» (2: 124). Сердце, как Церковь Христова, должно быть твердыней истины, столпом истины, «о который должно разбиваться всякое приражение лжи» (2: 99). Только надо научиться понимать «глаголы своего сердца». Когда научишься их понимать и исполнять – «будешь блажен» (2: 95).

Когда мы чувствуем душевный мир, лёгкость, радость? В то время, когда чисты сердцем. «Это то значит, что когда вы добры душой, тогда Господь с вами, в вашем сердце; тогда Он – ваш Отец и вы – Его добрые дети; вы и сами чувствуете тогда, что Бог – ваш Отец: в сердце вам то и дело слышится голос: Авва Отче. А когда вы злы в душе, тогда Господь выходит из вашего злого сердца, потому что как быть свету со тьмой, как быть добру со злом? Тогда вы не Божии и не с Богом, а того, кто есть тьма и первое зло; имя его вы знаете» (2:96).

И святой Пресвитер снова и снова призывает: «Старайтесь более всего об очищении сердца, в нём вся сила: От сих бо исходища жи вота” (Ср.: Притч. 4, 23). Сердце – жизнь наша. Старайся и о том, чтобы в голове твоей было всегда ясно, светло» (2: 383). Берегитесь, братия, быть в душе нехорошими, недобрыми, нечистыми, иначе лукавый овладеет вами и погубит вас; напротив, старайтесь всеми мерами о том, чтобы иметь всегда мысли и чувства хорошие; будьте смиренны, старайтесь быть братолюбием друг ко другу любезны, не завистливы, не любостяжательны – и Господь будет почивать в ваших сердцах» (2: 97).

Размышляя о внутренней чистоте человека, предивный Целитель видит пустоту наружного благочестия, при отсутствии внутреннего. «Как много и ныне есть людей, у которых наружная сторона чиста и гладка, но которые внутри полны грабительства и лукавства. Безумцы, зачем вы оставляете в пренебрежении внутреннюю, существеннейшую сторону? Разве и этой последней не один и тот же Творец с первой?» (1:380).

Завершить рассуждения святого праведного Иоанна о чистоте сердца можно его же напоминанием об известной истине: «Чего нет в сердце и в мыслях, того нет и на языке; нет веры в сердце и мыслях – нет их и на языке; нет и молитвы устной, иногда даже и в том случае, если бы кто усиливался без веры, по обязанности говорить молитву. Дивное устроение Божие» (2: 85).

Начало, продолжение и свершение того, к чему должен стремиться христианин – «начало премудрости – страх Божий. Ты – Господь великий и страшный, а я раб ничтожный, презренный» (2: 39).

Человек может быть ничто, как земля, трава, быстро отцветающий цветок – «вышел из него дух – и не стало человека и следов его не осталось. Но он и велик и блажен, если боится Бога и хранит Его заповеди: Господь ущедряет его благами Своими, как отец ущедряет своих детей; милость Господня с ним от века и до века и правда Его даже оказывается сынам сынов Его, хранящим завет Его» (1: 540–541). Чтобы сохранить это величие надобно – непременно надобно -"служить Богу со страхом, верой и добрыми делами и ждать на суд Сына Божия, Господа нашего Иисуса Христа» (1: 423).

Господь Бог есть Дух всеведущий и правосудный. От Него не утаится ни одно сокровенное желание, ни одна мысль – добрая или худая. При добрых мыслях – «у нас спокойствие в сердце, незазорность, а при недобрых, при худых – мучение сердца, зазорность» (2: 223). Мы внутренне награждаемся или наказываемся. Мы ясно чувствуем, «то благословение, то проклятие Божие на нашей душе. А это и означает то, что Бог испытует наши сердца и утробы» (2: 223, 28). Чтобы получить первое – благословение и избежать второго – проклятия, «имей всегда Бога пред глазами и не упускай Его никогда из виду. Ты всегда будешь победителем» (2: 226).

Завершить данное рассуждение Праведника можно его вопросом ко всем нам: «Ты, человек, представляешь ли себе так же живо присутствие Божества, как Иосиф? Боишься ли, чтобы не оскорбить Его, делать дела недобрые, очищаешь ли мысль и сердце своё от нечистот, которые то по воле, то против воли нашей почти постоянно вторгаются в нашу душу? Когда тебе советуют сделать какое-либо зло, говоришь ли ты, подобно Иосифу: “Како сотворю глагол злой сей и согрешу пред Богом?» (1: 189).

Ревность по доме Божием – храме – была у Самого Богочеловека. И святой Иоанн взывает: «Научись из этого глубоко почитать каждый храм Божий: он – дом Божий» (1:464).

Без храмов Божиих трудно себе представить духовную жизнь человека. «Без них Земля была бы мерзостью запустения» (1:196). И потому те люди, которые ленятся посещать храм Божий, не любят его -не любят и сами себя. В отношении этих людей вот какой даёт совет Великий Молитвенник. Так как эти люди «обыкновенно бывают в этом случае в некотором мраке по отношению к церкви, то – осветить их разум ясным раскрытием необходимости и животворности занятий потребностями душевными, поставить на вид их жалкое положение, что они заботятся только об удовольствиях чувственных, о потребностях (слепых) тела; что они идут к погибели. Всякий человек самолюбив: обратить к добру эту общечеловеческую слабость и сказать кому бы то ни было: „Ты, брат, любишь себя; но ты не умеешь любить себя. По своему долгу я поучу тебя, как любить себя» – и здесь раскрыть, в чём состоит истинная любовь к самому себе» (2:453).

«Дай Бог мне постоянно, неосужденно пребывать в храме Божием и там укрываться в день бедствий, под крылом Бога моего, а в дни счастья – весело и мирно покоиться на лоне любви Его» (1: 275).

Все наставления святого праведного Иоанна Кронштадтского даются не для слушания только, а, разумеется, для исполнения.

«Слышащий и творящий слово Божие уподобляется человеку, строящему храмину на камне, а не творящий – на песке. Удивительно хорошо сравнение Господа» (1: 372).

Всякому и для всякого «нужно делать добро, не разбирая лица, иностранец ли он, соотечественник или другой кто» (1: 379).

* * *

Итак, чтобы приобрести «одежду» – добрые дела – и облечься в неё, требуется подвиг и ещё раз подвиг. «Чтобы делать добро, я постоянно должен бороться со своим сердцем, которое всегда готово склонить меня ко злу: добро всегда с нуждой достигается, а зло сделать всегда легко, только опусти руки» (2: 196).

Великий Печальник Земли Российской взывает к юным и старым, к грешникам и праведникам, к рабам греха и рабам Божиим:

·     «Юные питомцы!.. Трудно управлять человеку самому собой; лучше подчиняться другим, и лучше, чтобы другие управляли нами, взявши на себя ответственность за нас пред Богом. Тогда большая часть тяжести лежит на них, и их труд бывает нашим покоем, их заботы – нашим обеспечением... А когда кончится ваше воспитание, тогда всё падёт на вас... “Повинуйтесь наставникам вашим и по коряйтеся: тии бо бдят о душах ваших ...” (Евр. 13,17)» (2:149–150).

·     «Приметьте, братие: сколько отдельных грехов, худых привычек и наклонностей, столько и возвратных путей к Отцу Небесному... Кто по какой дороге ушёл, тот по той и воротись обратно... Шёл ты дорогой неверия – воротись назад по дороге и стань опять на место, на путь веры... Ушёл ты дорогой гордости – по ней и воротись назад и стань на место смирения... Ушёл дорогой зависти... – стань опять на место довольства... Удалился по дороге скупости... – стань на прежнее место щедрости... Ушёл по дороге ненависти и гнева... – стань на место кротости и любви; по дороге прельщения, распутства – воротись и стань на дорогу умеренности, целомудрия. Словом, воротись назад каждый по той дороге, какую кто себе избрал, и уже больше не ходи по ней... На тех дорогах живёт смерть...» (2: 150–151).

·     «Рабы греха, греховных привычек, страстей, ведайте, что с каждым удовлетворением вы усиливаете их, подчиняетесь им больше и больше... Рабы Божии! Творящие правду, стяживающие навык в добродетели, ведайте, что и вы тоже с каждым усилием сделать добро приобретаете больше и больше свободы духовной,.. свободы славы чад Божиих: таков животворный закон правды и таков убийственный закон греха» (2:149).

·  «Грешники и праведники! Вы ещё здесь получаете залоги будущего Суда Страшного или наград, венцов небесных» (2: 152). «Старайся о построении дома духовного, дома добродетелей: он упокоит и облаженствует тебя навеки в другом, непреходящем Мире, во Граде Бога Небесного» (2:145).

·  «Побеждай благим злое. Всякое зло побеждай добром. Если страсть какая палит тебя, побеждай ее любовью, потому что все страсти происходят от недостатка любви к Богу или ближнему и от большого самолюбия. Если злой человек на тебя восстаёт, побеждай и его злость добром, делая ему добро» (2: 339).

·  «Не ослабевай же в добром деле. Бог вспомнит каждую жертву твою и воздаст тебе за всё» (1:47).

·  «Православная Россия! Эту речь можно обратить и к тебе. Ты -возлюбленная Богом страна. Ходи ты по тем путям, которые указывает тебе Бог и Государь, а по путям других народов не ходи: не перенимай у них вредных правил и обычаев» (1: 303).

«Отче Небесный! Да памятую я всегда, что у меня всё -Твоё и да увеличат дары Твои мне любовь мою к Тебе, а не удалят меня от Тебя; если же посетит меня и несчастье, дай Ты мне и тогда с раскаянием и любовью обратиться опять к Тебе же»

(2: 13)

Наша земная жизнь, невзирая на её мимолётность, весьма и весьма сложна – возвышения сменяются падениями, слава – презрением, радость – печалью, богатство – бедностью и т. д. Святой Пастырь учит правильному – христианскому взгляду на всё происходящее, особенно на случающиеся невзгоды, дабы земной путь был спасительным.

Несчастья, по мысли и слову Печальника земли Российской, имеют глубокий нравственный смысл.

Тайна бедствий, постигающих нас нередко, заключается в том, что ими Бог понуждает нас остановиться в своём жизненном беге, задуматься о вечности, о нашем ничтожестве при грандиозных замыслах и предприятиях; ими Он «очищает нашу душу и привлекает нас к Себе» (1: 228). «Вы говорите: ужели будет Страшный Суд?» Пожары, потопления, многочисленные бедствия – «вот вам образчик этого Суда. Вы сомневаетесь в этом и не думаете» – подвергшиеся скорби, «эти несчастные также не думали, но погибли» (2: 420–421). Скорби помогают нам стать лучшими – не только приводят к постоянному очищению, но и к укреплению в добродетелях. «Так как Бог и с нашей стороны требует некоторого условия к получению от Него великих даров, то исправление наше в скорби или улучшение в добродетели и делается этим условием» (2: 440). Потому-то и болезни есть посещения Божии (2: 472). Если мы их переносим с верой, терпением и даже благодарностью, «то мы удостаиваемся чести мученической и очищаем через болезнь грехи свои» (2: 264). «И ты, – обращается к каждому из нас Праведник, – должен... с веселым лицом переносить болезни, скорби и другие несчастья. Например, ты болен. Имей в уме своём, что тело твоё надобно было удручить болезнью, чтобы оно не играло, не сгорало похотью. А главное – в болезни утешайся тем, что душа твоя насчёт тела крепнет» (1: 400).

Господь Бог, прежде всего, посылает нам Свои богатые милости и Своими дарами привлекает к Себе. Он как бы так говорит: «Зови Меня отцом своим и не отвращайся от Меня». Но мы часто отвечаем на эти действия Промысла Божия неблагодарностью и своенравием; «чем больше благодетельствует нам Бог, тем скорее мы отвергаем Его, забываем Его» (1: 290). И тогда Господь вразумляет нас средством противоположным – «отеческим жезлом, посещая нас бедствиями, чтобы, когда мы не умели благодарно почивать на лоне отеческой любви, вспомнили о счастье быть в Его любви в минуты тяжких бедствий. Часто и из наших уст слышен бывает глас плача и моления после того, как мы забывались в своём счастье, беззаконничали в путях своих и забывали „Господа Бога Святаго своего». Человек! В том и жизнь твоя должна состоять, чтобы постоянно помнить Бога. Кого тебе и помнить больше?» (1: 291).

Счастлив человек – весьма часто забывает Бога, постигло несчастье – обращается к Нему (1:221). Когда он не терпит никаких неприятностей, когда цветёт здоровьем, тогда нередко бывает «далёк от Бога, Виновника своего счастья, кружится он беззаботно, как мотылёк, в раю наслаждений, садясь на все цветы удовольствий... Ничем и никем не стесняемый, он живёт в пагубной широте и раздолье... думает, что всё это так и быть должно и иначе быть не может» (2:12). Не терпящий скорбей редко молится Богу, а то и совсем перестаёт молиться. «Я слыхал, – рассказывает Батюшка, – от некоторых малоумных: “Зачем нам молиться Богу, когда мы ни в чём не терпим нужды, когда у нас всего в изобилии и, кроме того, мы и здоровы, и веселы?” Это голос плоти, которая всегда горда и думает, что все блага, коими она пользуется, снисканы её благоразумием и усилиями». Чтобы побудить человека молиться и молиться горячо с крепкими и живыми верой и надеждой, надо «лишить его тех благ, которые он считает своими и которые надмевают его; чтобы он узнал, что такое нужда, что такое он сам, как он ничтожен – в собственном смысле, без Божиего благословения и помощи» (2: 230). У преданного всему земному, для его же пользы, надо разбить заразу стяжаний, его оплот, «за которым душа его находится как бы за укреплением» (2:199). И когда несчастья коснутся его, только тогда вдруг он «приходит в себя, познаёт свою немощь и своё ничтожество, равно как величие, правосудие и святость Виновника своей жизни и своих благ». Он начинает опасаться, как бы его тело, предающееся удовольствиям, не разрушилось бы и превратилось в тление и прах. Он начинает бояться, как бы душа его, позволявшая себе всё, не пошла бы не в место ликующего света, а в место «отверженных Божественным милосердием» (2: 12–13). Значит – «несчастья – врачевство в руках Всеблагого Отца Небесного» (1:298). А так как мы духовно больны – посещения Божии неизбежны, «иначе мы забылись бы» (1: 55). И «если Господь посещает нас бедствием, слава Богу: значит, Он ещё любит нас, и душа Его не отступила от нас. Он накажет и помилует нас» (1: 297). Живо всё это представляя, святой Иоанн восклицает: «Бедный человек! Живи ты здесь так, чтобы тебе всегда быть готовым к позыву на тот свет; никогда не предавайся никаким удовольствиям до забвения себя и Бога. Помни всегда, что твоё благосостояние есть величайший, не заслуженный тобой, дар Отца Небесного; грешно, грешно, если мы не только не употребляем этот дар как должно, но ещё и забываем совершенно, что он есть именно дар Божий» (2:13).

Господь во время наших бедствий как бы оставляет нас, а когда придём в себя – опомнимся, покаемся – «опять приближается к нам» (1: 232). Делаем зло – терпим мучения, творим добро – блаженствуем. Это значит, «что при мне постоянно находится Высочайшее всех нравственно свободное духовное Существо, Которое вменяет мне добро и зло, за одно награждая, за другое наказывая, Которое на мысль мою отвечает Своей мыслью, на чувство – чувством» (2: 86). У нашего Господа «такой закон, что блаженствовать можем мы не иначе, как потерпевши много горя» (1: 227).

По неисповедимому Промыслу Божию бывает так, что благочестивых постигают тяжёлые искушения, а порочных как будто бы они не касаются. Смущаться этим не надо, а надо крепиться и устремлять взор горе – «с молитвой о помощи и быть уверенным, что искушение не будет продолжительно, а после искушения Бог опять примет нас в Свою милость, особенно если счастливо выдержим испытание» (2: 387–388). Если нечестивый благоденствует здесь, то там, на Небе, его ждёт иное: он на Земле уже получил воздаяние «за свои немногие добродетели», а там будет наказан за совершенное зло. «Вот почему он и благоденствует на Земле. Но гораздо счастливее тот, кто терпит здесь наказание, потому что, очистившись здесь от всех грехов, он явится туда непорочным, чистым и невинным». Так оно и должно быть, даже по нашему человеческому разумению. Бог, как Высочайшая Любовь, не желает, чтобы Его тварь страдала, а хочет, чтобы всё пребывало в блаженстве, но так как грехи не совместимы с блаженством, то Бог, по Своей бесконечной милости, Ему угодными средствами врачует людей, чтобы они стали здоровыми и способными войти во врата Вечности. «Иногда здесь человек страдает целую жизнь. Это тем лучше для него: очистившись здесь от грехов совершенно, он перейдёт в Вечность святым и непорочным для наслаждения райскими благами» (2:15–16). «Желающие служить и самым делом служащие Господу – должны быть всегда готовы встретить искушения в своём служении... Слугу Своего Господь бьёт часто и сильно для того, чтобы он всё больше и больше исправлялся, и так как Господь видит и не терпит в нас ни малейшего греховного пятна, преследует малейшую нечистую и ложную, и лукавую мысль, то слуге Божиему приходится терпеть удары жезла Божия за всякую недобрую мысль или нечистое желание, не только за каждое худое дело» (2: 181).

Если случится так, что человек не смог достойно перенести испытание и возроптал, то нужно немедленно «лечиться от этого яда мыслями и чувствами противоположными, то есть нужно благодарить Бога от всего сердца за бесчисленные Его к нам благодеяния, – тогда опять возвратится в сердце наше мир и спокойствие» (2: 207). Будь благоразумен – как только постигнут тебя скорби, тотчас спеши к Небесному Врачу, известному тебе «верному Другу, Который ожидает только искреннего твоего к Нему обращения и готов всегда исцелить скорби твоего сердца. Не убивай сам себя, по неразумию. Внимай: не напрасно Иисус Христос носит имя Спасителя. Он всегда спасает» (2: 51). Господь обращается к тебе и говорит тебе: «Ты знаешь уже Меня, много раз испытал Мою верность в твоих несчастьях; обратись только ко Мне – и Я непременно помогу тебе, не откажу; Мое всемогущество не имеет пределов, нет скорби, от которой Я не мог бы избавить тебя. Призови Мя в день скорби твоей – и вознесу тя» (2:115–116). Претерпи, с Божией помощью, скорби – они «не бывают продолжительны» (2: 238).

«Христиане! Подвизайтесь для неба: там ваше блаженство, там глаголы неизреченные, сладостные для души»

(1: 400)

Слова эпиграфа в предельно краткой форме, но совершенно определённо указывают на то, что необходимо христианину постоянно: подвиг для Неба. А подвиг многогранен и потому было бы неправильно считать, что отмеченное в этой главе исчерпывает всё необходимое и необходимое постоянно. Здесь говорится лишь о том, без чего христианин безусловно теряет право на своё высокое звание.

По определению святителя Московского Филарета (Дроздова), молитва есть «возношение ума и сердца к Богу, являемое благоговейным словом человека к Богу» (Катихизис). Принимая это определение святителя Филарета, святой праведный Иоанн Кронштадтский называет и считает молитву духовной пищей (2: 277), благим игом, лёгким бременем (2:43), беседой с Горним Миром, которая низводит Пресвятого Духа, а вместе с Ним лёгкость груди, животворную теплоту сердца, необыкновенный свет ума, слёзы умиления, теснейшее единение с Богом, как бы исчезновение молящегося самого «для себя» (2: 139). «Когда ум и сердце твоё обращены к Богу, – размышляет Батюшка, – ты спокоен, весел; а когда ты ходишь без Бога, особенно когда ты делаешь дела, противные Богу, когда грешишь, тоща на сердце у тебя тяжело, ты испытываешь мучение» (2: 250). Что за жизнь вне веры и молитвы? «Тень жизни» (2: 201). Отсюда следует: «Взирай всегда к Богу и делай то, что Ему приятно, то, что поддерживает мир и любовь» (2: 250). «Слава Господу, не лишающему нас, грешных, дара молитвы» (2:201). Исходным понятием для молитвы должно быть сознание своего недостоинства. «Надобно, чтоб исходной точкой молитвы всегда было сознание своего окаянства, своей бедности, нищеты и слепоты. Наша плоть всегда готова говорить: “богата я и ничего не требую...” Всегда она горда» (2: 216). Цель же молитвы – очистить душу, напитать её. «Когда ты молишься, умным оком следи за своим сердцем, какую цель оно имеет при молитве: ту ли, чтобы только прочитать молитвы, или чтобы очистить ими душу; если первую цель, то сейчас же нужно её устранить и поставить цель последнюю – истинную; первая цель разрушает молитву и делает из неё одно многоглаголание, которого Бог не услышит» (2: 191). Если молитва не питает душу, «то значит, что эта молитва недостойная, неблагоустроенная молитва; молитва, как пища – тело, должна питать душу, утолять алчбу душевную» (2: 388).

Молитва имеет огромную силу. Когда пророк Моисей поднимал руки во время молитвы, тогда побеждал его народ, а когда опускал – побеждал Амалик. «Так сильна молитва. Не мудрено, что когда ты молишься о себе и о своём семействе, у тебя всё бывает хорошо, а когда не молишься или худо – тогда нехорошо бывает и в семейству» (2: 350). Молитва предохраняет сердце от неверия и душетленного ядовитого сомненья (2:136), снимает бремя грехов, когда душа наша исполняется зол (2:154–155), избавляет от мрака и тиранства страсти (2: 211, 95). Вознесённая с верой и надеждой на Бога, она изгоняет из сердца страсти, душевные мучения и возвращает благодатный мир и спокойствие. «Поэтому, если какая страсть мучит вас, тотчас обращайтесь к молитве; если вам крайне не хочется молиться в это время, преодолейте себя, говорите Богу откровенно: “Господи! Вот я такой и такой, положим – гордец, завистник и самолюбец и прочего во мне крайне много, но Ты всё можешь, Ты можешь меня очистить, преобразить; очисти же, преобразуй меня, исцели страсти мои”. Опыт» (2: 209). Велика сила молитвы! Она «низводит к нам благословение и помощь Неба... человек действительно может повелевать не только вещественной природой, но и падшими духами. Чем победил диаво-ла Сам Господь? Постом и молитвой» (1:103–104).

Молитва ценна тогда, когда она истинная. Она ценна, действительна и приятна Богу настолько, «насколько она истинна: чем истиннее, тем ценнее, действительнее» (2: 134). Бог всегда готов услышать, принять нас, но мы сами бежим от Него в «страну далече», бежим умом, волей, сердцем и претерпеваем «вдалеке от Него все бедствия, какие необходимо должны постигнуть разумную тварь, оставившую Своего Творца, Источник духовного света, жизни и блаженства» (1:115). А нужно в молитве своё сердце отдать Богу – «и Он отдаст тебе Себя... Правда Божия требует, чтобы молящиеся всем сердцем – были услышаны» (2: 90).

Необходимые условия успешности молитвы – это, прежде всего, вера, любовь и надежда.

При молитве должна быть такая последовательность: «...сначала вера, потом мысль, затем уже слова... Удивительно, как близок к верующему Бог: ты ещё не успел призвать Его, а только верой пожелал иметь Его при себе, а Он уже тут и дарит тебя Своим небесным миром» (2:238–239). Время молитвы «должно быть временем веры и созерцания души» (2:348). Кто при молитве не имеет живой веры и колеблется, тот уподобляется волнам моря, поднимаемым и разбиваемым о скалы ветром, и «есть человек двоедушный, непостоянный, ветреный во всех делах своих, или, по Апостолу, «неустроен во всех путях своих». Какое прекрасное, единственное, точное сравнение человека, сомневающегося в молитве, с волнами. Так и видишь, что душа такого человека то возвышается к Богу с желанием и вдруг упадаёт... в этом житейском море» (1: 11, 113). Молитвы словно вода, «по которой мы идём к Спасителю. Если с верой шествуем по ним, то спокойно, ровно, легко, а как усумнимся», подобно святому апостолу Петру (Мф. 14, 28), «то и начнем утопать в них (умом, сердцем и языком), и если совсем вера подавится в нас смущением, то и мы можем совсем потонуть в молитвенных словах» (2: 89). Потому на молитве необходимо стараться, «чтобы ток веры в сердце, как электрический ток в телеграфе, не прерывался во время молитвы: тогда молитва будет иметь удивительную сладость, как бы она ни была продолжительна, потому что тогда человек имеет непрерываемое сообщение с Богом; но коль скоро ток веры пресёкся на молитве, пресекается и сообщение с Богом; как и через телеграф нельзя иметь сношения с отдельным местом, если в нём пресёкся ток электричества. О Божественный, неоценённый дар веры! О жизнь наша – вера! О сладость сердца нашего! О свет ума нашего! Бывает, что молитвы читаются с живой верой» (2: 201). Святой Иоанн судит по степени веры в молитве степень нравственного устроения, «чистоты или нечистоты сердца. Значит, молитва служит мерилом преуспевания или охлаждения в жизни духовной» (2: 191).

Чтобы молитва была успешна, нужна детская искренность. «Человек – дитя перед Богом, ничего не имеет своего по природе... Всё от Бога, и Бог готов всегда даровать нам Свои блага, только с нашей стороны должно быть условие: искреннее желание небесного блага, детская, или искренняя и простая любовь и доверчивость к Богу, то есть Господь Бог ничего больше не требует от нас в молитве, как чего потребовал бы и земной царь от своего подданного, прибегающего к нему с просьбой, или господин добрый и благонамеренный – от своего раба, просящего какой-либо милости; или отец – от своего сына» (2: 423). Потому, творя молитву, «старайся сделаться совершенно искренним, добрым и простосердечным сыном в отношении к Богу. Смотри на Него всегда с доверием и живой верой, как бы Он всегда был перед тобой» (2: 421). «Смотри, чтоб молитва твоя была всегда искренняя, от сердца, и никогда не молись без искренности, иначе молитва будет ложная» (2: 266). Самое малое – «малейшее лукавство сердца или притворство гони прочь от себя. Ни одно слово в молитве да не вылетает из уст твоих без твоего ведома или без всякого сознания. Сыновняя любовь и искренность в молитве и во всей жизни есть величайшая, благоприятнейшая жертва человека Богу» (2: 421).

Молиться надо непременно сердцем с любовью. «Когда молишься от сердца, с любовью, всегда молиться легко и приятно. Да и вообще, всякое дело делается легко, если делается от сердца, с любовью к Нему» (2: 254). Живая вера и любовь к Богу при молитве не только возносят горе душу, но и тело отрывают от земли. «Когда сродное к сродному возвышается силой веры и любви, то есть душа к Богу, тогда тело бывает самым послушным орудием души. Некто говорил мне: «Удивительно сладостно и легко было мне вчера во время вечерней молитвы, проникнутой живой верой и любовью к Богу! Я чувствовал, что дух мой шёл горе и в своём шествии разливал удивительную сладость и чуткое спокойствие в сердце моём, как бы совозвышая с собой и самое тело мое горе к Богу"» (2: 257–258). И святой Иоанн Кронштадтский призывает: «Старайся молиться с сердцем, исполненным искренней любви к Богу и ближним» (2: 428).

Надобно, чтоб сердце не только во время молитвы, но и перед ней было проникнуто любовью к Богу и к людям, чтобы в нём отнюдь не скрывалась вражда на Бога или на людей ни под каким видом, например, под видом недовольства, ропотливости, любви к миру, ненависти, злобности, скупости – словом, чтобы оно было чисто от болезненных струпов греховных и от тли страстей (2: 217). «Когда молишься, старайся, чтобы молитва прошла через твоё сердце, то есть чтобы непременно почувствовало сердце то, о чём ты говоришь в молитве, чтобы оно пожелало того блага, коего просишь» (2: 353). Если почувствуешь, что сердце стало ныть, что на нём как будто легла какая-то тяжесть, препятствующая возноситься ему горе, к Небу, «тотчас постарайся внести в него любовь к Богу искреннюю – и оно исцелеет. В молитве жизнь сердца имеет самые важные значения. Не подняться ему к Богу, если страсть какая будет гнести его» (2: 217).

Устами много не надо говорить – «больше сердцем. Коли сердце горит, тогда хорошо и устам говорить. Но если придавлено, прищемлено каким ни есть грехом, и язык одиноким болтается, то лучше ему не болтаться на грех» (2: 218). Смотри только на сердце и непременно молись им (2: 93). «Пусть сердце горит в молитве: уста заговорят» (2: 272). Не жалей сердца для молитвы, достань его «из-под привязанностей и страстей, да подними его к Богу, да освяти его разумом светлым – а то оно темно и в нём гнездится всякая гадина. В молитве бей прямо в грешное сердце, в его особенные недостатки, выжимай их, не щади; пролей о них слезы: со слезами выйдут. А коли пощадишь сердце, не тронешь его, вся дрянь так и останется – и нет тебе пользы от молитвы» (2: 272).

Если будем молиться от сердца – умолим Бога. «Тот, Кто дал за нас Сына на смерть, не даст ли нам с Ним всего?» (2: 35). Когда молимся от сердца – Господь наш Иисус Христос слушает нас и как Бог, и как безгрешный человек. Если мы представляем Его Божество и нашу греховность человеческую и начинаем терять надежду на свою молитву, как на грешную, то вспомним о Его Человечестве: «Он, как и человек, снисходителен к нашим молитвам и требует от них не больше, как чего потребовал бы и человек от человека, -искренней любви, простосердечной доверенности к Богу и надежды на Его отеческую милость» (2: 420). Во время сердечной молитвы, как и после неё, Господь «соединяется с нами, как соединяется после принятия Животворящих Таин. Хотя это последнее соединение бывает более тесное, преискреннейшее, чрез Плоть и Кровь... Присутствие в нас Господа обнаруживается сердечной сладостью, миром или тишиной чувств, довольством собой» (2: 149). Короче, молитва сердцем доходит до Бога, «доходит, братия, непременно... И чем больше молитва ваша искренна, усердна, тем скорее услышит вас Бог... Только молитесь духом, только кладите на сердце слова молитвы – и Он услышит вас. Сладость на сердце, свет в уме скажут вам об этом» (2: 282).

Молитва без деятельного участия сердца – не истинная, не действенная. «Это, вероятно, всякий испытал на себе. Не молясь сердцем, не чувствуешь пользы от молитвы, остаёшься почти таким же, каким бываешь до молитвы, а молясь сердцем, получаешь услаждение в сердце. Поэтому во время молитвы каждое слово молитвы должно пройти чрез сердце» (2: 190). Если же во время молитвы замечаешь, что она сердцем не принимается, «как сырое дерево огнём, то употреби все меры, чтобы молитва проникла в него. Иначе нет тебе пользы от молитвы: холодно, мёртво остаётся оно, а вместе с ним и душа. Сердце сыро бывает особенно от многой пищи и пития» (2:137).

Молиться должно с несомненной «надеждой на милость Божию, искренняя молитва никогда не остаётся бесплодной, и для других, и для тебя» (2: 103). Когда кто просит о чём-либо какого-нибудь доброго человека, который помогает другим, ещё при просьбе думает: «Он непременно сделает, о чём я прошу его, потому что он так милостив, добр. Это же, непременно это же, делайте, когда вы просите в молитве Господа Бога, если только, впрочем, молитва ваша достойна. Бог ли не исполнит наших справедливых прошений? “Просите, -говорит Спаситель, – и дастся вам” (Мф. 7, 7; Лк. 11, 9). Милость человеческая есть только Слабая тень милости Божией» (2: 361).

Во время молитвы требуется постоянное внимание – нужно, чтобы сердце бодрствовало (2:119). Пытаются войти в него помышления и смутить его – не впускай (2:126). «Не нужно обращать внимания на лукавые, скверные, хульные и неверием дышащие мысли, внушаемые на молитве лукавым: они нам в грех не вменяются. Нужно спокойно продолжать своё дело. Только крайне неопытный в духовной жизни человек может возмущаться от сатанинских страхов!» (2: 119). На молитве представляй для себя только Бога. «А люди – земля и пепел: о них нечего думать, то есть нечего их бояться» (2:107). На общей молитве забывай и себя и думай только о Боге (2:114).

Читая молитвы по готовым образцам, надо молиться духом и не «выпускать из виду Господа» (2:247). «Чем знакомее молитвы и чаще обращаются в устах, тем внимательнее нужно читать их, потому что привычка производит в нас невнимательность к знаемому» (2: 466). При чтении молитв по книге надобно выговаривать каждое слово, «обнявши его умом, положивши его на сердце» (2: 248). Каждое слово надо произносить с такой сосредоточенностью, чтобы оно рождало «представление о предмете. Тогда чтение будет и легко и ясно» (2: 481). Следует взять за правило: «Непременно, всеми силами сосредоточиваться на содержании молитв и проникаться этим содержанием. Не нужно забывать, что при чтении известных молитв от нас не требуется никаких собственных умствований, а надобно только, чтобы молитва достигла по отношению к нам той цели, для которой она составлена, чтобы она сообщила нам или верующим, о коих молимся, ту благодать, о которой в ней говорится» (2: 369). Надобно углубляться в слова молитвы. «Зачем ты, – вопрошает святой Иоанн, – боишься входить в глубину молитвы и потрясти для неё всё своё существо, а скользишь только по наружности, только слова шумят у тебя на устах?» (2: 461). Чем больше будешь углубляться в молитву, тем более будешь иметь в сердце животворной веры, тем больше будешь добродетелен» (2: 395).

Невнимательность, а тем более худые мысли при молитве в плане духовном губительны. «Горе нам от невнимательности сердечной во время молитвы: тогда как мы на устах носим молитву и сладчайшее имя Господа, Пречистой Его Матери и других Святых, в сердце иногда бывает пусто, в нём возгорается мерзость запустения; а иногда и то бывает, что на устах Христос, а в сердце – диавол. Это бывает тогда, когда молится человек, преданный какой-либо страсти во время самой молитвы, например, гневу, сребролюбию, зависти, ненависти и другому (также неверию, небрежности, холодности касательно веры)» (2: 221–222). Или: уста произносят: «Господи, помилуй», а сердце не слышит, не чувствует, что говорят уста – такая молитва – грешная, недостойная Бога. «Уста – слуга сердца» (2: 231). Надо научиться так молиться, «чтобы во время молитвы, как во время разговора с людьми, смотреть очами веры прямо в лицо Того Существа, Которому молишься. И действительно, существа Мира духовного при нашей вере и чистоте сердца так же легко могут сообщаться с нами, как люди живые с живыми» (2: 199).

Главнейшее условие молитвы – глубочайшее смирение (2: 372). От молитвы оно неотъемлемо (2: 382).

Пред началом всякой молитвы вздохни всей душой и скажи себе: «Грешен я» (2: 97). Если же став на молитву, сердце не освободится от гордости и окажется «не нуждающимся в молитве или во испрашиваемых произносимою молитвою благах, вспомни ты тогда дни горьких искушений в твоей жизни, минуты слёз и рыданий и этим воспоминанием смири своё сердце: тогда воспрянет оно к молитве, и понадобится она ему, как мать, нежно любящая дитя своё и не дающая его в обиду врагам» (2: 233). В молитве, прежде всего, надо стараться представить Бога, а затем свою греховность (2: 413, 290). Не надо удивляться «греховным случаям» и смущаться от них или малодушествовать, «а смиренно молиться Богу, без воли Которого ничто не бывает, и иметь всегда дух мужественный» (2: 238).

Когда молишься Господу – смиренно поставь во главу молитвы для её усиления «все небесные Силы, Пророков, Апостолов, Мучеников, Преподобных и Праведных, и, руководимый их сонмом, их верой, молись и сам с их верой, упованием и любовью» (2: 88).

Во время молитвы необходимы спокойствие и медленность (2:481). «Спокойствие – для того, что без спокойствия не может быть порядка в мыслях и чувствах» – неспокойным состоянием уничтожается всякая польза молитвы (2: 348). Медленность необходима «для того, чтобы наполнить промежутки речений или слов созерцанием, которое, естественно, требует времени» (2: 348). Как пища для тела оказывается почти без вкуса, когда мы принимаем её спешно, торопясь, «так и духовная пища теряет вкус для нашей души, когда мы произносим слова её очень спешно, с намерением скорее кончить. В обыкновенном вкусе язык разлагает пищу на составные её начала и в этом разложении находит для себя вкус; так и в душевном вкусе душа разлагает молитву на её начала, то есть на слова или понятия, и находит для себя в этом вкус. Без разложения молитвы, без усвоения её себе нельзя находить сладость в молитве» (2: 277).

Чем больше «спокойствия в молитве... тем она выше и действеннее» (2: 265). Молитва хороша тогда, когда неразрывна со спокойным созерцанием (2: 276). Чтобы иметь спокойствие при молитве, «веди себя тихо: дома будь тих и кроток со всеми и вне дома – со всеми; тихо ходи, тихо говори – словом, будь тих везде и во всём. Главное же – будь внутренно тих и кроток: когда будет внутренняя тишина, будет и внешняя» (2: 93).

Произносить слова молитвы подобает не спеша – надо стремиться, чтобы они отозвались в сердце, сделались словами нашего сердца, нашей собственностью (2: 180). Чтобы молитва согревала наше сердце, нужно «медленно, по слову, с сердечным вниманием произносить её, отнюдь не перескакивая или не усекая слов; в противном случае огонь благодати, разлитый в словах, сильно опалит и уязвит» нашу душу (2: 186–187). Нельзя спешить под предлогом, что нас ждёт какое-либо дело – молитва – главнейшее наше занятие во всю жизнь и научиться достойно её творить «есть самое важное дело» (2: 30).

«Чтобы тебе неспешно произносить знакомые молитвы и не конфузиться, не думай о славе человеческой, не угождай людям, а думай единственно об угождении Богу» (2: 28).

Спокойно и неторопливо произносимая молитва имеет огромную силу успокаивать встревоженную душу (2: 237). И Батюшка взывает: «Молись – не торопись: за слова размышлением и сердцем держись; на воздух их не бросай, воздух без тебя наполнен всякими словами праздных людей, а твои слова без остатка должны идти в тебя и напоять, питать твою душу» (2: 221). Никогда не спеши «при чтении молитв и всегда будь в спокойном и весёлом расположении духа: ты говоришь с Богом милости, щедрот и человеколюбия; унывать тебе тут вовсе не о чем» (2: 136).

Видимо, обращаясь к себе, как достигшему спокойной, неторопливой молитвы, да и к каждому из нас, Батюшка подчёркивает плоды её и размышляет: «Ты сделал сегодня первый опыт надлежащей, неспешной, пословной молитвы и убедился опытом, что такая молитва и легка и успокоительна в высшей степени и, видимо, приятна Господу Богу; кроме того, хотя, по-видимому, она длинна, потому что каждому слову даётся вес и время для полного произношения, и каждое слово успеет сообщить душе соединительное с ним понятие или чувство, – но она вовсе не кажется продолжительной, так как душа не замечает времени, погрузившись в молитву совершенно. Между тем, прежде, когда ты говорил молитвы спешно, они казались тебе очень продолжительными, хотя иногда ты и сокращал их. Научись же после этого всегда произносить молитвы с должной расстановкой, по слову» (2: 465).

Недопустимо в молитве многоглаголание, когда оно пустое. «Всегда остерегайся, чтобы молитва твоя не была одним пустым многоглаголанием. В молитве нужны вздох, слёзы, сокрушение о грехах и смирение пред Богом, с живой верой в Него» (2: 422). Если становится весьма трудно исполнить молитвенное правило – его можно сократить; много кажется прочитать весь акафист – прочитай половину, но с должным вниманием и с должным благоговением – будет и довольно и простительно «труда ради предшествовавшего» (2:263).

Творить молитву надо как можно чаще. «Уединяйся во внутренней своей храмине и молись чаще Богу» (2: 370).

На молитве требуется стойкость и терпение. «Стой твёрдо», – велит Батюшка (2: 169). «Несмотря на тяжесть, производимую во время молитвы бесовским наваждением, не должно ослабевать во время её, но терпеливо... продолжать её» (2: 290). Не ослабеешь, не отстанешь молитвой от Бога, от Пречистой Матери или Святых -непременно получишь желаемое, «относящееся к славе Божией и к твоему спасению. Помни жену хананейскую и разговор с ней Господа» (2: 320). Господь нередко посылает Свою небесную теплоту в сердце молящегося в конце молитвы. «Поэтому надобно иметь терпение – не отчаиваться в силе молитвы в начале и в середине её, но спокойно продолжать её до конца» (2: 387). Никогда всю жизнь – не оставляй молитвы, этого собеседования с Богом, – «и Бог не оставит тебя при смерти и после смерти» (2: 159). «Подвизайся в молитве и очищении сердца. Бог призирает на труды твои и увенчает их по достоянию в своё время. Ты, мол, ничтожен, и тебе кажется – не стоишь Божия о тебе промышления? Но не такими ли малыми и ничтожными поначалу были почти все Святые, и, однако же, потом за их усердие к Богу, за их подвиги в очищении себя – Бог прославил их. (Например, Зосима и Савватий Соловецкие, Антоний Сийский и многие другие). И они также считали себя ничтожными. Ах! Как несомненно, что для Бога мы – все равны; за всеми Он одинаково назирает и всех оценивает единым взором Своим!» (2: 274).

Сильным средством к успешности молитвы служат пост и, конечно, тесно соединенное с ним исполнение других заповедей Божиих. «Молитва цветет тогда, когда мы постимся духовно и телесно» (2:181). «Исполняй заповеди Иисуса Христа, и тогда проси, что хочешь, будет тебе» (1: 493).

Для действенности молитвы требуется устремление к небу всего своего существа. «Приведи в движение не одни уста, руки и глаза, а всё существо до глубоких движений ума и сердца! За этот труд получишь награду – сладость молитвы, мир и радость после неё и в самое её продолжение» (2: 461).

Молиться надо духом и истиной. Что это значит? Значит, «видеть во всем дух и истину: в словах, в вещах и действиях священных» (2:43); «молиться с той верой, надеждой и любовью, с какой молились святые отцы, оставившие нам духовное сокровище своих молитв, своих славословий и благодарений Богу» (2: 183).

Содержание молитв разносторонне, как многообразна и духовная жизнь.

В молитвах мы славословим Бога, благодарим, просим... Хотя Всеведущий Бог и наперед нашего прошения знает наши нужды, но не удовлетворяет их, «потому что разумное существо должно знать и чувствовать свою постоянную зависимость от Бога, должно знать, что все естественные дары его – от Бога, как от источника всяких благ. Потому нужно просить, чтобы оно не сочло даров Господних своими и не возгордилось ими. Для этой же цели нужно, чтобы разумное существо за все было благодарно своему Творцу и Благодетелю» (2: 189). Мы молимся о родителях, родных, близких и дальних, удалённых на тысячи вёрст. И надо о них молиться: «Бог, без всякого сомнения, слышит твои молитвы и дарует им просимое, равно как молятся и они о тебе, и Он дарует им просимое: пред Ним мы, земнородные, все как на ладони. Смотри, и солнце в одно и то же время и тебя видит, и их, а солнце – вещественная тварь Божия: кольми паче – Господь видит» (2: 348).

Полезно и благочестиво творить молитвенную память о почивших: «Мы и сами уцеломудриваемся, смиряемся при памяти о смерти их, и их душам делаем отраду, вознося об упокоении их молитву сердечную, сердце наше разогревается... страсти и печали житейские умолкают; их замогильный голос твердит нам, что все на земле, кроме благочестия в Боге и добродетели, – суета» (2: 183).

При молитве за других ставится святым Иоанном определённое условие: проси длящих так же искренно, как бы ты просил чего-либо для себя (2: 93).

В домашних молитвах следует призывать святых угодников Божиих, наипаче святителя Митрофания Воронежского и преподобного Сергия Радонежского... «Как хорошо с сердцем, исполненным смирения, веры и упования, читать каноны Иисусу Сладчайшему и Божией Матери! Какое спокойствие, какая сладость в сердце после чтения их!» (2: 335).

Иногда «плотской человек», пытаясь смутить молящегося, шепчет ему: «Что за необходимость одно и тоже твердить каждый день (одни и те же молитвы и стихи) и утомлять себя таким повторением». Искусителю следует сказать: «Каждый день я впадаю в одни и те же грехи, потому не должен и лениться повторять одни и те же молитвы, врачующие эти грехи» (2: 463).

Хорошо, если молитва творится непрестанно. Но такая молитва – удел немногих, потому устанавливается какое-то время, которое мы должны непременно посвятить беседе с Небом.

Молитвы совершаются утром, вечером, перед началом доброго дела, после него, перед принятием пищи и после...

В утренних молитвах мы приносим благодарение Богу «за сохранение нас Его благостью в ночное время, мы испрашиваем благодатной помощи „бодренным сердцем и трезвенною мыслию всю настоящего жития нощь прейти“» (2: 180). Вечерние молитвы -величайшее благо. В продолжение дня мы падаем, и, бывает, много раз, так что вечер встречаем обременённые грехами – «и, Боже, сохрани всякого человека от того, чтобы он лёг в постель на ночь без молитвы. В это-то время вечерняя молитва для нас – неоценённое благо. Как же она бывает таким благом? Вот как: если человек знает, что такое истинная молитва, и будет молиться истинной, то есть не наружной только, но и сердечной молитвой, тогда он ещё пред молитвой войдёт внутрь себя, внутренним оком увидит всё, что вошло худого в продолжение дня в его мысли и сердце и сделано самым делом, а во время молитвы с сердечным сокрушением и слезами будет очищать душу свою от этого накопившегося днём зла; а сердца сокрушённого, вздохов душевных и слёз о грехах никогда не отринет Господь... И вам будет так легко-легко: вы почувствуете, что как будто какие злокачественные, болезненные нарывы прорвались и в несколько минут очистили вашу внутренность; мир и спокойствие, радость заменяют прежнее беспокойство, прежнюю тяжесть и тоску» (2:178–179). Раскаялись чистосердечно на вечерней молитве -придёт покойный, тихий, приятный сон и чистые, святые сновидения, «а по пробуждении у вас не будет ни одной недовольной, тревожной и смутной мысли, напротив, мысли святые, спасительные. Вы будете чувствовать во всём своём существе необыкновенное спокойствие, подобно самой глубокой тишине после бури. Очевидно, что Ангел мирный, верный наш наставник, хранитель душ и телес наших, охраняет своим действительным присутствием одр наш» (2:115). Утренние и вечерние молитвы – «средства благополучно провести день и ночь. Поэтому говори их с полным усердием и любовью, внимательно, неспешно» (2: 464). Если станет тяжело читать их стоя – «читай склонив голову на кресло: это способствует сосредоточению, свободе и ясности мыслей» (2: 437).

О том, что необходимо молиться перед началом всякого доброго дела, святой Иоанн говорит вот как: «Пред избранием Учеников Своих и посольством их на проповедь Господь молился целую ночь. Так и мы должны молиться пред начатием всякого важного дела» (2: 370). «Прежде всякого доброго дела внутренно помолись Господу Богу, чтобы Он помог тебе в пользу душевную или вместе и телесную совершить его... И самого малого дела не начинай без внутренней сердечной молитвы ко Господу; во всём надейся на Господа и ни в чём – на себя; весь ты – не свой, а Божий» (2:228)... Молись и перед принятием пищи, дабы Господь благословил её нам на пользу, и проч. (2: 143).

* * *

Выполнение требуемых условий при молитве ведёт к исполнению того, о чём говорилось в ней. «Приступающие работать Господу! – с духовным торжеством восклицает Великий Молитвенник. – Предуведомляем вас, что за каждую искреннюю, смиренную мысль, за каждый сердечный поклон вы получите от праведного Господа награду- внутренний мир и радость сердца. Не жалейте же всего вашего сердца для Господа: отдайте его Ему – и вы возрадуетесь о прибыли от такого даяния» (2: 155). Молясь искренно Богу и Его Святым, делаешь по правде Божией их своими должниками – «и земные родители, по слову Господа, не дают детям своим камня, когда они просят у них хлеба; или змеи, когда просят у них рыбы. Если же они, будучи злы, умеют, признают должным, справедливым подавать по их просьбе то, чего они просят, то не тем ли больше правосудный и любящий нас больше всех Бог не подаст нам просимого, или Святые Божии, совершившиеся Духом Его, уподобившиеся по святости своей Ему? Как после этого отрадно молиться Богу и Святым Его! Они наши должники, когда мы их просим о чем-либо, существенно для нас нужном и полезном. И если не теперь, то в будущем веке они непременно отдадут нам долг наш» (2: 47).

Если мы не видим, что «долг» нам отдаётся, значит – с нашей стороны что-то нечисто, и у нас «нет приемлемости» (2: 40). Не принимает Бог наших молитв, «если мы сердимся на кого-нибудь» (2: 397). О себе святой Иоанн рассказывает: «Был случай, когда я сердился и потом помирился. Как, прежде чем я помирился, молитва моя была неблагоуспешна, тяжела и, очевидно, противна Богу, так после примирения... она стала легка, успешна и благоугодна Богу. Она скоро принесла мне мир совести и радость сердца» (2: 397). Не доходит до Неба молитва небрежная, при малой вере, скудной любви, отсутствии смирения... (2: 345–346).

Отчего иногда не хочется молиться? «Не научились ценить молитвы, не дознали опытно сладость её или и дознали, но вознерадели. Сердце нечистое любит мирское. Духовное – для него невместительно» (2: 44). Отчего, бывает, язык останавливается на молитве и прекращает её? Оттого, что сердце засаривается, повреждается внутренность человеческого существа, подобно тому, как и стрелка на часах останавливается, если внутренность засаривается или повреждается. «Язык)- то же некоторым образом у человека, что стрелка в часах. Стрелка доказывает внутренний ход часов – и язык есть герольд или адвокат сердца и мысли, провозвестник того, что делается внутри, что наполняет сердце» (2: 87–88).

Святой Иоанн даёт ряд глубоких духовных советов для утверждения в истинной молитве:

•      «Если есть скорбь на сердце пред чтением молитв, сделай имя Спасителя из пальцев правой руки и выгоняй именем Спасителя бесов, по непреложному Его обетованию: «Именем Моим бесы ижденут…"(Мк. 16, 17)» (2:73).

•      Если есть небрежность в молитве – гони её прочь, «чтобы не оскорбить Духа благодати, живущего в тебе» (2: 413).

•      Если зародятся помыслы неверия – не отчаивайся, а отражай их и «усиленной верой молись Богу» (2: 460, 73).

•      Будет лукавый дух пытаться во время молитвы всеять в сердце ядовитую ложь, говори ему: «Я стою в истине» (2: 168–169).

•      Ляжет на сердце как будто камень – это «действие невидимого врага, препятствующего святому делу». Преодолей его своим «усердием к молитве. Невидимые борительные враги во время молитвы упоминаются в утренних светильничных молитвах» (2:158).

•      Почувствуешь при молитве, что твоё сердце лукаво против твоей же воли – «не возмущайся этим и отнюдь не склоняйся на лукавство». Это опять-таки злой дух «склоняет тебя к духовному блужению с собой. Также, когда замечаешь в себе смущение и боязнь, не смущайся этим: это тоже действие духа тьмы, страхом склоняющего тебя к блужению с собой. Будь твёрд и как можно глубже вводи в сердце смирение и веру, неуклонно взирай ко Господу и ожидай Его милости – Он непременно посетит тебя и прогонит врага; ты сам это почувствуешь в мире и сладости сердечной» (2: 92).

•      Если будет холодеть сердце при молитве, вспомни, «что за каждую минуту, за каждое мгновение живой веры и усердного служения Господу тебе воздано будет от Него тысячами лет блаженства» (2:137). Холодность, «малодушие, боязливое самолюбивое смущение и торопливость при выговоре молитв вслух народа равняется малодушному отречению апостола Петра, который тоже из-за боязни отрёкся Господа, даже хуже: потому что Петру угрожала опасность за признание Господа, а для тебя нет никакой опасности призвать и признать Его в молитве» (2: 156).

•      «Укорени, – взывает Поборник православной веры и жизни, – в сердце своём живой верой следующее: я – раб, притом падший, виновный; у меня есть Владыка живота моего и Бог мой, Верховный Судья и Спаситель мой; буду я всегда просить Его помилования, всегда буду смиряться пред Ним и не позволю себе ни с кем из людей зазнаваться, тем более с Ним, Владыкой. Се -раб Господень» (2: 85).

•      Отступившие от молитвы, а тем более забывшие её или даже не познавшие – несчастны. «Они всё дальше и дальше становятся от Света Небесного: одеяние души их становится все чернее и безотраднее; и страшно подумать, до чего могут дойти такие люди... Все люди, преданные порокам, все, которые грешат без зазрения совести, верно или вовсе не молятся, или молятся только наружно, по привычке» (2: 179–180; 2: 115).

* * *

Итак, есть разные степени достоинства молитвы. «Иной приносит её от чистого сердца с верой и любовью, так что вся молитва такого человека есть единый, сильный пламень, обнимающий все существо души. Другой, напротив, молится не с чистым сердцем, привязанным к предметам житейским, со слабой верой, подходящей к неверию, без любви в сердце, по привычке, равнодушно. Третий, хотя и старается иметь чистое сердце во время молитвы, но слабо и поэтому безуспешно борется с противными помыслами и то воспламеняется, то потухает душой. Люди часто сами себя обманывают и думают обмануть и Бога в молитве. Но Бог видит сердца наши» (2: 381).

Святой Иоанн сам молится и даёт как бы образцы молитв для

• «Един Сый Владыко Господи, Един Сильный, вся Осуществовав ший, без Него же “ничтоже бысть, еже бысть» (Ин. 1, 3), и – нич тоже бывает, еже бывает. Над всеми Бог, благословенный во веки, помилуй мя, маловера, грешника, обладаешь страстями, и приложи ми веру; да той побежду я и венец победы от Тебя получу в день страшный воздаяния Твоего праведного» (2: 52).

•      «Говори чаще Господу Богу: „Боже! Милостив буди мне грешному, лукавому, неверному, злобному"» (2: 437).

•      «Господи! Даруй мне молиться Тебе с такой же детской простотой и искренностью, как верный раб Твой, царь и пророк Давид, дай мне и мыслить так же, как он» (1:55).

Как бы человек ни старался жить праведно – он допускает те или иные прегрешения, если не делом, то словом, мыслью. А потому и покаяние должно быть постоянным – целожизненным.

Святой Иоанн напоминает, что покаяние именуется обращением человека и поясняет, почему оно так называется. «Потому что грешник, преступив закон, обращается, то есть как бы идёт назад, на прежнюю свою черту» (2: 256).

О необходимости, и постоянной необходимости, покаяния или обращения святой Отец говорит неоднократно.

Изъясняя призыв Спасителя: «Покайтеся», святой праведный Иоанн размышляет: «Сим самым Он заповедал: „Не просто покайтесь однажды, а кайтесь постоянно, как постоянно пребываете во грехе. Потому что пока вы находитесь в настоящей жизни, в этом теле, пока вы живете в сем веке, дотоле вы будете грешить непрестанно. Посему и каяться должны постоянно и во всякое время, до самой смерти своей, подобно преступникам, подобно обвинённым и уличенным. Очиститесь от лукавств своих, ненавистных Мне, и от гнусных деяний. Узнайте, что Я есмь Бог ревнитель... Я есмь испытующий сердца и утробы и проникающий в мозг... Я неумолимый Судья, сильный, праведный, нелицеприятный; знаю все ваши тайны, знаю их прежде бытия и рождения самых людей и воздам каждому по делам и заслугам его"» (2: 116–117)... Кайтесь «всю жизнь» (2:165). Каждый раз, каждый день «как только согрешишь – исповедай пред Богом непременно грех твой – и тебе вставится он. Вздохни, поскорби – и исцеление верно» (1: 119).

Господь даровал нам великие обетования – «вселиться в нас и ходить с нами и быть по преимуществу нашим Богом, нашим Отцом; кроме того – прославить нас в вечности» (1: 393). Как же нам, зная сие, не очищать себя от скверны греха? (1: 393).

Мы верим в полезность телесных лекарств, а покаяние есть врачевство духовное и как таковое необходимо (2: 54). Притекающему к нему и принимающего его Господь являет Свою милость. «Милостиво нисходит Он к вздохам души, сердечно ищущей очищения греха у подножия престола Его» (2: 63). И святой Иоанн советует: «Заглядывай чаще в своё сердце, спускайся в глубь его: приведи в ясность сознания все, что в нём есть худого, и излечи во вздохах сожаления или в горьких слезах раскаяния всякое зло, скрывающееся в глубине сердечной» (2: 280). Особенно духовно лечить себя надо перед Божественной Литургией. «Если ты пред Литургией уязвишь совесть свою каким грехом, то не медли выплакать его, иначе причастишься недостойно. Вот отчего бывает у тебя иногда тяжело на сердце после самого Причастия» (2: 291). Покаянные слёзы выводят «из сердца все греховные нечистоты, прежде в нём скопившиеся» (2: 300). «О благодатный ток слёз! После тебя прекращается самая мучительнейшая, отчаянная болезнь сердца, причинённая грехом, выходит из сердца лукавый и убегает далеко» (2: 279).

Святой Иоанн настойчиво советует не быть беспечным и не откладывать покаяния на неведомый день. В духовном плане это весьма опасно. «Братия! – с настоятельной любовью обращается он к православным христианам. – Многие из вас живут так, как будто им не придётся умереть и отдать отчет в своей жизни. Что это значит? Не оттого ли это происходит, что они думают покаяться только перед смертью и получить полное прощение? Конечно, Бог не отвергнет и во единонадесятый час жизни пришедших к Нему. Но если сердце ваше было далеко от Бога в большую часть вашей жизни, то думаете ли, что его легко можно подвинуть к Богу, возбудить чувство покаяния пред смертью? О, братия! Тут-то оно и упрётся против вас на погибель вашу. Случалось нам видеть не раз, как трудно слышат слово о покаянии те, которые не думали о своём исправлении при жизни. Нет, братия! Христианская кончина бывает наградой истинным христианам» (2:164–165).

Святой Наставник на примере показывает, с одной стороны, живительность покаяния, с другой – пагубность сомнений в его необходимости. Одного человека, рассказывает он, грехи так жестоко мучили, что не находил себе покоя, но как только обратился ко Христу Спасителю, припал к Нему с покаянными слезами, «черви сердца исчезли, на сердце стало легко». Но вскоре исцелевший дерзнул сказать, что исцеление пришло ему само по себе – случайно, а не от Небесного Врача и навлек на себя справедливый гнев Божий. «О лукавство сердца! О неблагодарность!» – восклицает Батюшка (2: 83).

Чтобы не было отклонений от правильного понимания покаяния, священнослужитель обязан стараться на исповеди не только подробно узнать душевное состояние кающегося, «но и научить его вере, надежде и любви, хоть в самых коротких словах» (2: 350). Согрешившего смертно он не разрешает – «не разрешать на исповеди великих грешников» (2: 73).

Святой Иоанн молится: «Даруй же мне, Господи, всегда горькие слёзы после каждого греха!» (2: 279) и призывает: «Прежде причастия страшных Пречистых и Животворящих Таин разбей своё „я“, сокруши, уничтожь его» (2: 484).

Напомнив слова Христа Спасителя: "Аз есть Хлеб животный, иже сшедый с Небесе: аще кто тесть от хлеба сего, жив будет во веки... Плоть бо Моя истин но есть брашно и Кровь Моя истинно есть пиво ” (Ин. 6, 51, 55), святой Пастырь размышляет и учит: «Как ясно учение о необходимости и действительности причащения христиан под видом хлеба и вина истинного Тела и Крови Христовых!» (1: 479)... Господь ставит в сравнение Свою Плоть и Кровь с нашей пищей. Как бесконечно они далеки! «Обыкновенная пища и питие насыщают только тела наши, и то ненадолго... Не таково «брашно», и не таково «пиво», которые даёт нам вкушать Сын Божий: «Ядый Его Плоть и пияй» Его «Кровь имать живот вечный», как вечен Сам Он, и воскреснет в последний день для этой бесконечной жизни» (1: 480). Греховность и, соответственно, испорченность человека, уводящие его от блаженной вечности, «так велики, что причащение Животворящих Таин Тела и Крови Христовых совершенно необходимо для постепенного освобождения человека от внутреннего зла: зло это прорывается, так сказать, и тогда, когда Животворящие Таины приняты уже внутрь, и постоянно нужно бодрствовать над собой после причастия, чтобы не мыслить и не делать зла» (2: 269). «Имей это в голове!» (1: 479).

Святое Причастие – величайшее Таинство. Святые Дары настолько велики, что мы «недоумеваем, как это может быть. Но Богу легче исполнить это, чем нам поверить этому... Ты... недоумеваешь как преложится хлеб и вино в Таины, но Богу легче их преложить, чем не преложить» (2: 454). Святые Таины имеют вот какую печать: «Истина, Мир, Радость, Жизнь» (2: 340). Мой Бог, моя Любовь, моя Жизнь в Святых Тайнах «предлагает мне Себя в пищу и питие: чем я заслужил такую любовь? Ничем. Это – единственно милость Божия ко мне. Такой безмерной любви ко мне Божией я обязан тому, что Бог есть Любовь» (2: 162). Сознавать это причастнику отрадно – есть Существо, Которое любит его, любит до того, что дает «есть Плоть Свою и пить Кровь Свою! Боже мой! И это действительность: дивный мир и восторженная радость уверяют меня, что это так – истина слов Твоих – тоже» (2: 273). Неслучайно Киевский митрополит Филарет, обнимая в последние минуты своей земной жизни святую Чашу с Дарами, произнёс: «Жизнь моя, Свете мой, Надежда моя!» (2: 373). Величие, святость, животворность святых Таинств очевидны, особенно Святейшего Таинства Причащения (2: 457–458).

Образ «присущий» Господа в Тайнах Тела и Крови – «истинно и существенно» – нам непонятен, но «несомненно, что Он истинно и существенно присутствует в Пречистых Тайнах, (...) как присутствует с нами во время молитвы, упокоевая и услаждая сердца наши» (2:66). Это присутствие чувствует причастившийся по плодам Святых Таин, а они велики.

Господь совершает неоценимое благодеяние, давая нам вкушать Свои Тело и Кровь. «Ведь ты знаешь, – замечает святой Пастырь, -что мы вначале созданы были Им нетленными и бессмертными и уже за грехи свои сделались тленными и смертными... Чрез приобщение Тела и Крови Своей Он опять хочет сделать тебя таким же, каким был сначала... Тело и Кровь Христовы для нашей души есть животворящая пища, которая восстанавливает её силы, поселяет в ней любовь, мир и радость и делает способной к вечному блаженству на Небе – в Боге и с Богом» (2: 14–15). Они обновляют растленное наше естество (2: 246). «Кровь Иисуса Христа Сына Божия очищает нас от всякого греха. Эта истина не на вере только основана, но и на опыте. «Я, грешный, – говорит о себе Батюшка, – очищался многократно от грехов и находил свидетельство в своей совести и в своём сердце об этом спасительном, радующем очищении» (2: 225–226). Животворящие Таины, Божественно действуя на сердце человека, «подавляют гнездо греха, и он замирает, уступая место помышлениям добрым, святым, живой вере, любви, благодарению» (2: 65).

Принятие Святых Таин вселяет в нас чудное спокойствие, неземную радость, благость сердца (2:122). Причастник «становится совершенно спокоен, всем доволен и блажен» (2: 65), изменяется «чудным изменением». До причащения он страшится себя, потому что видит внутри «бездну всякого зла», а после принятия Святых Таин становится «чистым, кротким, ангелом, что само по себе... невозможно»; в нём затихает чудовище греха, а вселяется мир, «чудное спокойствие!» (2,219–220). «Что это за чудный мир, за чудное блаженство царствует в душе? Какое тихое умиление, какое глубокое смирение, какая любовь к Богу и к людям, какое презрение ко всему земному бывает в душе? Зачем мы не удерживаем в себе постоянно такого блаженства? О слабость, о наклонность греховная!» (2: 385). «О! – продолжает восклицать святой Иоанн. – Какую сладость, какой мир разлило во мне причащение Животворящих Таин! Я молил Бога, чтобы Он сподобил меня пред кончиной моей причаститься их так же достойно, так же животворно, чтобы, “аще пойду посреде сени смертныя” (Пс. 22, 4), – мне не бояться с моим Господом никакого зла» (2: 247).

Святые Тайны служат исцелению души и тела. «Когда я, – свидетельствует Батюшка, – приму их в себя с верой искренней, нелицемерной: тогда болезненность сердца, поражённого неверием, проходит и бывает мне легко-легко» (2: 161); «мне бывает весьма хорошо: я мирен и весел» (2: 433). Тело и Кровь Спасителя прелагают «жгучесть» страстей наших «на прохладную росу... благодати. Это -опыт» (2: 67). «Был духовный младенец... ожил... после Причащения» (2: 400). «Болел смертельно и исцелел, скорбел и возрадовался, томился болезненно и вкусил мир пренебесный... Слава милосердию Твоему, слава Животворящей силе Твоей, Господи!» (2: 397).

Пречудные плоды приносят Святые Таины: «В душе мгновенно появились бодрость, мир, радость восторженная, умиление... Это, – свидетельствует Батюшка, – утешает меня и утверждает во мне надежду на будущие, бесконечные блага небесные: ведь эти духовные блага, ощущаемые в душе после Причастия, суть начаток вечных благ, предвкушение их; это Царствие Божие внутрь меня есть залог будущего Царствия, блаженной жизни духовного века» (2: 61–62). Опыты земной жизни убеждают, что общение с Господом в Таинстве святого Причащения есть чистый источник для блаженства души -удостоверяют в той истине, «что и в будущей жизни общение верных душ с Господом будет для них источником блаженства вечного. Начатки будущих благ предсказуются здесь» (2: 64). Уже здесь, на Земле, причащающиеся Святых Таин «водворяют в себе, в своём сердце, не только рай, но Самого Бога, а с Ним „превосходящий всяк ум мир“ (Флп. 4, 7)» (2: 137). Отсюда понятным становится строгое веление святого Пастыря: «После Причастия тщательнейшим образом храни полученный тобой мир душевный. Не давай место гневу, хотя бы и были причины гневаться, особенно не гневайся от неприятностей случайных, непредвиденных, в которых нельзя винить лицо, сделавшееся причиной неприятности: гневаться в этом случае есть безумие» (2: 411). Понятен также и пастырский ответ на часто задаваемый вопрос: «Какое лучшее время нашей жизни, не говоря о времени детской невинности? – Время благоустроенной молитвы, время после достойного причащения и время внимательного чтения или слушания Слова Божия и писаний святых Отцов; время добросовестного исполнения своих обязанностей и – отдыха после них; вообще время, когда мы бываем на пути истины и добра. Остальное время – время беспокойства душевного, скуки и пустоты сердечной» (2: 190).

Чтобы ярче изобразить плоды Святого Причастия, Батюшка противопоставляет состояние человека до принятия Святых Таин и после. «Посмотри ты на себя, каков ты бываешь до приобщения и каков после приобщения? До приобщения ты – немощный душой и телом, а после приобщения – крепкий духом и телом; всё твоё существо трепещет радостью и несказанным, пренебесным миром. Что может быть убедительнее, осязательнее этого?» (2:465). Но как бы не останавливаясь на этом доводе, святой Иоанн рассказывает о чудесном исцелении двух малюток от падучей болезни Святыми Дарами. «Что исцеление последовало не от действия лекарств, а от действия молитвы и Святых Таин, это доказывается тем, что дети, которых сильнейшим образом било до начала молебна, во время самого молебна затихли и сами молились Богу и после того до вечера были совсем спокойны. А вечером был только лёгкий припадок. От Причастия же совершенно всё прошло. 25 февраля 1858 года» (2: 344). «Как сладки плоды доброго причащения, – восклицает Батюшка, -всю душу проникает радость и мир, и всё кругом так приятно, хорошо, как будто всё тебе улыбается!» (2: 471). «Слава Богу, Его Животворящим Тайнам и слава Владычице Премилосердной, Радости всех скорбящих» (2: 344).

Как же трудно представить состояние тех, кто не приступает к святой Чаше! «Без Тела и Крови Христовых ты был бы одним тлением, пищей червей, игралищем страстей и вечным мучеником, не знающим никогда, во веки веков, душевного мира и блаженства, так как источник нашего блаженства один – Бог; вне Его – вечный страх и мучения» (2: 15). Без святого Причастия – духовная гибель (2: 86). Нет радости и для тех, кто хотя и причащается, но весьма редко. «Не принимая значительное время Животворящих Таин, я, – от имени таких говорит святой Пастырь, – удобопреклонен ко злу, и диавол легко овладевает мною» (2: 290). Среди таких людей нет правильной духовной жизни (2: 37).

Чтобы в должной мере усвоить плоды Святых Таин, требуется соответствующая Им подготовка. «Надобно совершенно сокрушить своё грешное, нечистое сердце смирением и предать себя в волю Божию; надо совершенно выгнать из него всякую тень неверия, всякий помысл лукавый; надобно, чтобы оно совершенно замолкло, замерло или умерло (надобно, чтобы ожило сердце новое, которое Сам Бог даёт – смиренное, полное святых чувств)» (2: 317). Надобно приблизиться к Богу верой, смирением, простосердечием и чистосердечием» (2: 246). Недопустимо перед Причастием пускаться «в бесполезные и вредные рассуждения, которыми лукавый хочет только выиграть время и похитить веру» (2: 463).

“Царство Небесное нудится, и нуждницы восхищают е” (Мф. 11, 12). Слова эти, по утверждению Батюшки, «надобно относить и к Святым Тайнам Тела и Крови. Так как с ними мы принимаем в себя Царствие Божие, то без нужды, без усилий нельзя принять их достойно, а нужно испытать борьбу внутреннюю пред принятием их» и победить борющего нас врага (2: 185).

Святой Пастырь не преминул отметить и печальную действительность нашего бытия: «Для вещественного, тленного и поддерживающего только тленную жизнь хлеба ты переносишь большие трудности, а для нетленного, поддерживающего нетленную, вечную жизнь души не хочешь перенести и небольших трудностей, ленишься прочитать надлежащим образом Последование к Причащению. Смотри, какое важное противоречие в твоих делах» (2: 462–463).

«О, будь тысячу раз внимателен к Святейшей Евхаристии! Помни, что “страшно впасть в руки Бога живаго”» (1: 447).

От достойного причащения – радость «во всём существе» (2: 456), лёгкая, животворящая теплота, с чудной прохладой (2: 65). От недостойного – нет радости, а есть печаль (2: 456), есть пожигающий огонь в груди, теснота в сердце (2: 65). «Если я, – свидетельствует Батюшка, – причащусь Животворящих Таин недостойно, с усумнением, грех далеко отбросит меня от Бога и много мне нужно слёз и воздыханий, чтобы опять приблизиться к Богу и иметь дерзновение пред Ним. Но если достойно, тогда прилепляюся к Нему крепче, становлюся твёрже в любви к Нему, легко и радостно тогда бывает у меня на сердце» (2:121). За маловерие, а тем более за неверие причащающегося Святых Таин постигают такие «страшные мучения внутренние, что этот человек решился бы, если бы это было легко, вырвать утробу свою, своё упорное, лукавое и злое сердце! Таковы мучения от недостойного приобщения». После же достойного принятия Святых Таин в причастнике «действительно и существенно присутствует Господь» (2: 49–50).

«Господи! – молится Батюшка. – Научи меня здраво, свято, просто, твёрдо взирать на все Святые Таинства» (2: 67).

«Хочешь убедиться, что Источник человеческой жизни есть Сын Божий или Бог в Троице – читай от Луки главу 7 и о Лазаре»

(2: 33)

В духовной жизни важное место занимает чтение Священного Писания. «Кто любит читать или слушать Слово Божие, вообще -занимается им, тот, верно, от Бога, любит Его и имеет живот вечный; а кто не любит ни читать, ни слушать, тот не от Бога» (1: 484).

Священное Писание есть Слово Божие и потому оно величественно, верх совершенства, образец совершенства (2:579). «Господи! – восклицает святой праведный Иоанн Кронштадтский. – Слово Твоё, изречённое Пророками, равно сильно, равно величественно, как и Ты: оно – равно Тебе. И это для меня есть лучшее доказательство, что пророки изрекали не своё, а Твоё слово» (1: 573). «Священное Писание -светило, сияющее в тёмном месте этого мира. Как многих оно просветило! Сколько людей заимствовало от него силу своего слова! Все великие проповедники церковные, все творцы духовных творений, в коих мы находим столько услаждения, столько возвышенности и красоты слова, образовались Священным Писанием» (2:216).

Святое Евангелие и Апостольские Послания содержат совершенное учение – оно глубоко и безыскусственно, мудро и просто – образец и для человеческого слова (2: 392). «Какая простота, чуждая всякой искусственности, в рассказе Евангелистов! Какая искренность! Неподдельность! Вот что, между прочим, разительнейшим образом доказывает истину повествования святых Евангелистов» (2: 400). «Так и видишь, что это говорит Сам Творец Слова, у Коего слово есть дело» (1: 579). Истина сего утверждается уже тем, что её возвещает не один человек. «Истина учения, жизни и деяний Христа Спасителя засвидетельствована четырьмя свидетелями – Евангелистами. Если двух свидетелей достаточно для утверждения истины, то тем более – четырёх» (2: 413–414). Поэтому святой Иоанн считает слово Божие пищей, «которой живут духи бессмертные – Ангелы», той пищей, «которой держатся в целом составе своём и во всех частях своих все миры Вселенной» (1: 85).

Священное Писание чудесно не только своим содержанием, но и «в рассуждении лиц, чудесно его написавших. Не чудо ли человеку неграмотному, некнижному, простому, знавшему прежде только рыбный промысел, написать такие прекрасные сладкие Писания, которыми никогда не насытишься; записать такие истины, которые простому человеку не могут сами по себе и в голову прийти, написать так просто и так умно!» (2: 319).

Премудро также слово Божие распространилось и дошло до нас -теперь оно питает нас, учит нас. Первоначально оно было возвещено в Ветхом Завете Господом чрез пророков, в Новом Завете Спасителем непосредственно или чрез святых Апостолов, «но потом, быв записано, оно разнеслось по всей Вселенной миллионами верующих, питало и питает миллионы верующих, как истинное, действенное слово Божие» (2:252–253); научает и вразумляет, что Царство Божие и владычество Его «во всяком роде и роде» (2: 123). «Древние патриархи, судии, цари, пророки, новозаветные Апостолы и все Святые удалены от нас на большое расстояние времени, но в Священном Писании мы читаем их слова и об их действиях – так точно, как будто бы мы их слушали и видели: этот письменный способ сообщения нашего с ними есть символ нашей близости к ним по духу... И это есть премудрое устроение Сущего, Который не имеет времени. Ты, живя во времени, теряешься в минувших веках, так что самые дальние века для тебя составляют как бы пустоту; Господу всё присуще, как нынешнее, как сегодняшнее, и вот Он даёт даже отчасти и тебе уподобиться Ему в этом – сообщаться чрез Писание с далеко минувшими лицами, как бы с настоящими» (2: 125). «Верь и ты, человек, -взывает святой Иоанн, – в Боговдохновенность учения Апостольского так же твердо, как и в своё существование. Читай Апостольские Послания и умудряйся ими во спасение» (1: 402).

Святой Пастырь даёт и правила для чтения Священного Писания: «Читай сердцем, (...) добрым и благим» (2:197), со смиренной верой и любовью (2: 385), медленно, неторопливо. Такое чтение «успокоительно для самого читающего, а чтение поспешное – трудно и беспокойно» (2: 131, 351). Более того, Бог Слово строго наказывает, когда кто оскорбляет Священное слово «своими пропусками или торопливыми, нелепыми выговорами» (2: 131).

При чтении Священного Писания должно «принимать живое, искреннее участие в том лице, о котором идёт речь или которое представляется говорящим; нужно быть на время как бы одно с ним, как бы одна душа, тогда чтение достигнет своей цели. Но оно не достигнет своей цели, когда читаемое место будет как бы чуждым для души читающего, когда он верой не примет участия в лице, о коем идёт речь, когда он не станет в его положение, или лучше – во все его положения» (2: 221).

Читая Священное Писание, следует отказаться «от собственного знания, от своей мудрости» и принимать «как невежа, как неучёный, как дитя, начинающее учиться» (2: 232–233).

Если начнёт овладевать чувство смущения, требуется усилить внимание и прочитать «утешительную главу из Евангелия или Апостольского Послания, например, апостола Павла к Коринфянам (предпоследнюю, или последнюю, или другую какую)»; воодушевиться ей – и смущение отбежит, а радость веры проникнет в сердце (2: 303).

Заниматься постоянно – без перерыва – чтением или «одним и тем же делом» – нельзя. Природа требует отдыха. «Святые Отцы разнообразили свои подвижнические труды. Святой Григорий Богослов говорит о себе, что он свободное время от трудов своих посвящал прогулке и спокойному созерцанию. Так и ты веди себя: разнообразь свои занятия, а над одним чтением не сиди; такой распорядок занятий даст тебе и энергию в деле и разнообразием сообщит душе удовлетворение, весёлость. А без него ты будешь тратить по пустякам свои труды, потому что к одному и тому же делу, естественно, ослабляется внимание, если оно постоянно пред глазами» (2: 236).

«Блаженны читающие со вниманием и понятием слово Божие: из мира земного они восторгаются как бы в мир Небесный» (1: 523).

«Наше дело – служение спасению людей – очень великое и досточтимое. Мы должны быть совершенно преданы своему делу»

(1: 88)

Быть постоянно при царе хорошо, но «требуется много внимательности к себе, требуется осторожность в речах и поступках... Так и при Царе Небесном хорошо... священнику, но внимательность к себе, к своим мыслям, к своему сердцу – неизбежное условие при том... Худо, когда провинится придворный пред царём... Так же точно худо бывает и тому, кто служит ближайшим образом Царю Небесному и провинится пред Ним: Он наказывает его часто и сильно, чего не испытывают другие, вдали от Него ходящие» (2: 108–109). Высоко звание священнослужителя, но эта высота требует от него и высоких свойств, подчас существенно отличающих его от окружающего мира.

Священник, как служитель Христов, должен иметь «сознание собственного достоинства, иначе он низок будет и в своих глазах, и в глазах других» (2: 120). Соответственно своему званию он обязан любить правду, веру, терпение, кротость – благочестие (1:431), быть живым органом Истины («Всегда помни об этом и ревностно служи Истине». – 2:154), иметь не просто веру, а дерзновенную веру с дерзновенностью «Моисея и других пророков. Ты – священник и поставлен Богом ходатайствовать о людях Его, приносить жертву за их и свои грехи, учить их. Скажи же Богу: „Что так как Ты Сам благоволил меня, недостойного, поставить на это высокое служение, то благоволи и слушать меня, когда я молюсь о людях Твоих или о себе“. Не бойся: говори с Ним как с Предстоящим: Он слушает тебя» (2: 485). «Имей ревность Божию: без ревности священник – ничто, потому что без ревности он не имеет и веры» (2: 250). «Нам, – говорит от лица священнослужителей святой Пастырь, – нужно быть только мудрыми духовно, чистыми и незлобивыми, чтобы Дух Божий был с нами и в нас и действовал чрез нас. Если ненавидят нас ради имени Иисуса Христа, мы должны радоваться. Будем терпеть: только за терпение до конца обещано спасение» (1: 89).

Одной из основных обязанностей священнослужителей является молитва. «Твоим молитвам, – напоминает святой Иоанн, – Господь поручил словесных овец Своих – для умилостивления о них Господа, для возрождения и освящения их или для низведения на них благословений небесных. Будь внимателен к молитвам: ты делаешь величайшее, священнейшее, благотворнейшее дело на Земле. Не забудься, не вознеради, чтобы не поразило тебя проклятие Небесное. Бог есть Бог мститель, Бог отмщений» (2:102).

Когда кто бывает позван служить пред земным правителем – старается выполнять службу благоговейно и тщательно. Священник призывается стоять у Престола Царя царей, притом – для того, чтобы испрашивать у Него пастве духовные и телесные дары. С каким же благоговением и тщанием он должен «приносить Ему служение духа, с каким вниманием и усердием произносить все слова молитв и возглашений?» (2: 259–260). Он обязан совершать все службы, возносить все молитвы «с сознанием их небесного достоинства и с благоговейным сознанием собственного достоинства, на которое возвела его благодать Божия, со степенностью и важностью, чуждой гордости и надутости, спокойно и ровно» (2: 68). «Во время Богослужения, – замечает Батюшка, – несмь свой... а Божий: как Божий и должен действовать, а не как свой» (2: 70). «Ты вождь во время Богослужения. Крепись и мужайся против врагов невидимых. Худо, если вождь преткнётся и падет. Это произведёт упадок духа и в молящихся» (2: 116). Худо также будет, если при службе он станет думать, что скажут о нём люди – заботиться надо о другом, о том, «что скажет Господь Бог: пред Ним все люди – ничто» (2: 116).

При совершении Богослужения, особенно Божественной Литургии, священник должен пребывать в мирном, примирённом со всеми состоянии. «Тяжкий грех – служить обедню, не примирившись с врагом, особенно если он служит вместе. Через этот грех диавол может овладеть человеком, который имеет нечто на другого, и могут выйти во время самой службы неприятные последствия в душе и даже вне» (2: 399). И святой Пастырь увещевает: «Всячески воздерживайся во время обедни от малейшего порыва гнева, всячески старайся сохранять в душе мир, всячески старайся, чтобы сердце твоё не зазирало тебя; от малейшего зазрения сердца вера покинет его» (2: 357). И более того, иерей «как представитель на Земле Начальника мира и тишины, как образ Иисуса Христа», должен постоянно иметь в своём сердце мир и молитвенное расположение, чтобы ему всегда «истинно, от избытка сердечного мира преподавать людям Божиим мир и благословение, чтобы в мире душевном совершать все службы, таинства и молитвословия, чтобы всегда быть готовым к молитве, которая по преимуществу есть принадлежность священника» (2:184–185).

Священнодействовать должно спокойно, со вниманием, без малейшей торопливости. «Во время священнодействия, – учит Батюшка, – непременно старайся быть совершенно спокойным, ничем не развлекаясь и не возмущаясь» (2: 484). Молитвы читай «с искренним, совершенным спокойствием, тихо и несколько нараспев» (2: 389). Строго смотри «за собой, чтобы каждая молитва была читаема от души, неспешно» (2: 483), со вниманием, членораздельно – «душевные мучения после скорого, невнятного, робкого чтения есть Его праведный, обличающий гнев» (2: 319). Если заторопишься и собьёшься – остановись и «приложи сердце» (2: 272). «Ты торопишься при чтении молитв из раболепства людям, незаметного для тебя самого; старайся угодить только Богу и читать слово за словом» (2: 320). Помни: «Бог жестоко наказывает за поспешное, невнимательное чтение» (2: 398).

Должно быть внимательным ко всем церковно-богослужебным действиям. Нельзя пренебрегать ничем: молитвой, ектенией, возгласом... – «будь постоянно внимателен ко всему этому, зная, что нельзя без греха и мучения в душе небрежно прочитать торопливо или с пропусками ни одной молитвы, ни одного возгласа, ектении, ни одного слова. Пренебрегая немногим, можно дойти до пренебрежения ко всему» (2: 336). Если будет много просьб о молебнах, скажи молча: «Благодарю Тебя, Господи, что Ты даёшь мне возможность исполнить заповедь Апостола Твоего: “Непрестанно молитеся. О всем благодарите” (1Сол. 5, 17–18), – и радуйся, служа молебны какие бы то ни было: обыкновенные ли Спасителю и Святым, благодарственные ли, или с водосвятием... Точно также поступай и при каждой другой требе, при каждой общественной службе» (2: 192). Да, в Требнике много молитв, но обвинять сочинителей их в многоглаголании – грешно. «Чем выше дар, тем больше надобно просить о нём Бога, а что может быть выше даров, сообщаемых верующим в Таинствах? Поэтому надобно иметь уважение к молитвам, положенным в Требнике при Таинствах. Скучно повторять одно и то же, но делать нечего: надобно взять на час терпенье. А если будешь всегда готов к совершению Таинств по своему душевному расположению и настроению, тогда и не будет скучно читать молитвы, положенные при том или другом Таинстве. Скучно и тяжело читать их от неготовности и от мнительности... Со всем уважением к почтенной древности читай их, эти молитвы» (2:419).

Особенно болезненно воспринимается небрежное, торопливое совершение треб. «Убедись горьким опытом, – велит святой. Пастырь, – как болезненно для души торопливо читать священные молитвы при требах. Как жестоко тиранит душу этот грех» (2: 459). Ведь священник должен всегда носить в сердце Спасителя, «особенно во время служб» (2: 241), быть посредником – «проводником милостей Божиих к народу, принимаемых от него чрез молитву... должен особенно в благости уподобляться Богу, чтобы, будучи сам благ, мог с несомненной верой испрашивать у Всеблагого Бога всяких благ для вверенного ему народа» (2: 241). Здесь нет места небрежности или чему-либо подобному! «Не оскорбляй Господа, – взывает святой Пастырь, – холодностью при совершении Таинств и каких бы то ни было треб» (2: 275). «Это только дело у тебя и есть (разумею службы и требы): к чему же тебе торопиться, к чему поспешать? Совершай его как можно спокойнее, ровнее: оттого у тебя будет спокойствие и радость на сердце. Да помни же это, глупая голова!» (2: 218). И ещё более решительно: «Помни, что каждый раз, как ты не надлежащим образом совершишь требу и получишь за неё плату – ты тунеядец, получающий плату даром, не за дело; но говорю о том, что ты кроме того, подлежишь небесному проклятию за небрежение, за поспешность в деле» (2: 265).

Подобное можно сказать и о поимённом поминовении. «Когда читаешь помянники, – беседует святой Пастырь со священником, – помни, что под каждым именем сокрывается бессмертная душа, нуждающаяся в помиловании и упокоении, положи на сердце и согрей сердечной верой каждое имя, чтобы Бог любви, видя молитву любви, принял в покой Свой нуждающихся в Его покое. Не злоупотребляй доверенностью и пожертвованиями живых родственников, друзей и знакомых умерших» (2: 102). Если тебя попросят молиться об упокоении души усопшего, «молись о ней, как о своей, с самым искренним чувством, с самой живой верой. Представляй в это время бесконечную Благость – за нас Пострадавшего и Воскресшего – и умоляй Её» (2: 242).

«Неоспоримое значение имеет вера. Она, – утверждает Поборник её, – необходима везде в жизни: разумею не обыкновенную только веру, но и веру Божию. Особенно она необходима при совершении Богослужения, Таинств и обрядов веры. Без веры чрезвычайно тяжело совершать службу, Таинства и обряды, а с верой – удивительно легко и приятно. Тогда труд бывает животворный, успокоительный для души» (2: 355). Священнику отец Иоанн говорит: «Когда причащаюсь с верой и служу беспреткновенно, не поддаваясь страху бесовскому, я целый день провожу прекрасно: мне легко, весело, а когда преткнусь по боязни на службе, целый день мне тесно и скорбно; ни молитвы без слёз, ни кресты не избавляют меня от туги сердечной» (2: 108). Потому-то святой Иоанн и предупреждает иерея: «Если враг будет склонять тебя ко греху во время общественной молитвы страхом человеческим, скажи ему: “Нет никого страшнее, грознее моего Господа, дивного в правде, Карателя неправд человеческих”. Если будет прельщать похвалой человеческой за дело Божие, скажи: “Слава человека яко цвет травный, скоро исчезает, а слава Божия – вечна”; принимать славу от людей – значит терять славуБожию"(2:112).

Что же нужно, что твёрдо надо помнить священнику: «Предавайся службе всей душой и переживай своим умом и сердцем все то, что содержится в молитвах, ектениях или возгласах» (2: 318).

Другая важная обязанность священника – проповедь.

По слову святого Иоанна, проповедовать должно, «несмотря ни на что» (1: 162). Процитировав слова святого апостола Павла: «Горе же мне есть, аще не благовествую» (1Кор. 9,16), святой Иоанн даёт как бы обет: «Пока я имею смысл и память, дотоле буду помнить... что Пастыреначальник Небесный взыщет от руки моей крови погибших от моего нерадения и лености овец Своих» (26: 20). Поэтому он и смотрит на тщательную подготовку к проповеди, естественно – и на саму проповедь, как на «дело Божие... как бы для Самого Бога» (2:258).

Святой Иоанн не преминул отметить то, о чём и как нужно проповедникам говорить: «В настоящее время проповедники должны преимущественно говорить людям о приближении Царства Небесного. Это всего лучше может действовать на людей, страдающих под тяжким владычеством греха. Описывать это Царство со всей подробностью» как известное земное государство, которое описали очевидцы. Но при описании бросать на Царство Небесное некоторую светотень, которая необходимо должна быть в наших предметах, которые не совсем нам известны и покрыты некоторым мраком» (1: 87). Долг проповедника – стремиться раскрыть перед паствой всю Божию волю. Обращаясь к пасомым, Батюшка свидетельствует: «Жизнь скоротечна, а блаженная или мучительная вечность наша -несомненна. Поэтому, пока я с вами и вы – со мной, мне должно сказать вам всю волю Божию о вас, чтобы не быть мне на Страшном Суде Бога моего в ответе за вас. Я не буду смотреть, приятно или нет вам слушать меня, я буду делать своё дело. Правда колет глаза, и истина иногда нужна для слушателей, но и лекарства часто бывают для больных остры и тяжелы. Нужно ли поэтому молчать, оставаться в бездействии, не лечить больного! Но что же тогда звание мне, обязанность моя? Разве я презрен на церковной кафедре? Разве я не учитель веры? Разве я не пастырь вверенных мне овец? Разве я не совершитель Таин веры? Нет, “заввена буди десница моя”, если она не будет начертывать на хартии слова истины, “прилъпни язык мой гор тани моему” (Пс. 136, 5–6), если не будет обращаться в устах моих для глаголания правил веры и спасения!» (2: 19–20).

По примеру святого апостола Павла проповедник должен смело, без всякой боязни, учить о Христе Распятом, «не стыдясь никого, ни великих и сильных, ни учёных века сего, будучи твёрдо уверен, что жив ли он будет, или умрет, Начальник его веры – Христос одинаково возвеличится, прославится в теле его, хотя животом, хотя смертью. Если он и живёт, живёт Христом и для Христа; а если умирает, то чрез это он не только ничего не потеряет, как сыны века сего, лишающиеся вместе со смертью многого, – напротив, приобретает то, чего искал всю жизнь – теснейшее соединение со Христом» (1:414). Для такого дерзновения священнику дана особая благодать, «немощная врачующая и оскудевающее восполняющая». Ведь и святые Апостолы до сошествия на них Духа Святого были маловерными – и до того, что «самые поразительные, самые явные чудеса не сделали их свободными от неверия. С каким прискорбием смотрел Господь на их неверие!» (1:101). Но как изменились они, когда почили на них «огненные языки»! И святой Пастырь сетует, что не все священники достойно осознают пребывание в них действующей благодати. «Пастыри стада Христова! – восклицает он. – Вы не возвещаете своим прихожанам строгости правил христианской жизни; вы мягко стелете им, чтобы заслужить их любовь, деньги и награды. Но горе вам... души развращаются, грешники погибают, а крови их от рук ваших взыщет Господь» (1: 572).

Возвещать слово Божие надо при всяком удобном случае – слушают нас или не слушают. «Мы делаем своё дело, если нас не слушают, на неслущающих – Судия Праведный, Который в деле Суда строго взыщет с них, а мы получим мзду по своему труду» (1: 89). «Пастыри словесного стада Христова скрывают правду Божию в сердце своём, милость и истину от сонма многа, если не проповедуют Слова Божия во всякое время» (1: 56). И святой Иоанн велит: «Сочиняй проповедь с удовольствием, не тяготясь проповедничеством; даже ищи случаев и не в очередь приготовлять и сказывать поучения, чтобы сказать тебе прихожанам всю волю Божию. И вот тебе опыт – сладость от труда» (2: 317–318).

О себе Кронштадтский Чудотворец свидетельствует: «Когда я занимаюсь проповедничеством, тогда я счастлив и у меня отрада на душе» (2: 272).

Кронштадтский Служитель Божий указывает и неисчерпаемый источник для проповедника. «Служебник, Требник и церковные книги после Священного Писания да будут у тебя главным источником и руководством при составлении катихизических бесед» (2: 33). «Церковные книги – богатейший рудник мыслей святых и возвышенных для проповедника. Но этот прекрасный рудник и малоизвестен, потому что его не понимают. Извлечь его из этой неизвестности и выставить его в общепонятной форме, выразить языком живым и общепонятным» (2: 484).

Но какова бы ни была по своему содержанию проповедь, как бы она ни была построена – по всем правилам ораторства, останется кимвалом звучащим (1Кор. 13, 1), если слову проповедника не соответствует его жизнь. «Тебе дано право учительства – и ты учишь других всенародно, во храме торжественно, жить в чистоте и святости, по-христиански. А сам делаешь то, чему учишь других? – вопрошает святой Иоанн. – Ведь ты учишь других для дела, то есть чтобы они исполняли на деле то, чему учишь; что же ты сам прежде в своей жизни не осуществляешь преподаваемых тобой правил жизни? “Научая убо иного, себе ли не учиши”» (Рим. 2, 21) (1: 125). «Если ты не возвещаешь истины Божией своей жизнью, своими делами, не только устами, чем ты отличаешься от бездушной персти? Что за пользы от твоей жизни? Лучше снизойди в нетление. Ты – бесполезный груз» (1: 51). Чтобы слово было действенно, сильно (2: 447), стремися «жить по заповедям до второго пришествия Господа Иисуса Христа» (1: 431), почитай волю Божию «выше всего» (2: 23), старайся «жить благочестиво: все благочестивые сильны в слове» (2: 227). В храме, дома, на улице – везде помни, думай, исполняй и говори себе: «На меня смотрит Царь Небесный, Пречистая Матерь Его, Воинство Небесное (и оно точно всегда тебя видит: от невещественных умов стены не закрывают нас) и все Святые, и старайся вести себя как можно святее, как можно осторожнее» (2:106). Короче, служитель Алтаря обязан привлекать к Церкви своим словом и примером жизни, подвизаться так, «чтобы за ним, как за Христом, народ ходил» (2: 24).

«А мы, – скорбит добрый Пастырь, – пред лицом своих прихожан ходим больше по плоти: пьём и едим на их трапезах, позволяем себе все плотские удовольствия и, в довершение всего, как бы о том только и заботимся, чтобы обобрать волну (шерсть. – КС.) со своих овец, не заботясь о их благополучии, о их вечном спасении» (1: 396).

Священный долг иерея руководить паствой. «Ты священник и имеешь право и долг руководить и управлять вверенных тебе словесных овец во двор овчий, во двор Господень» (2: 20). Руководить должно и строго, и с любовью, иначе – со строгостью, растворённой глубочайшей любовью и отеческой заботой. «Братия! Мы не будем ныне стлать вам мягко, или, как говорит и Пророк, подкладывать вам возглавие под каждый локоть, чтобы вам после не пришлось жестоко и без конца мучиться, но выскажем жестокие слова о геенне, чтобы вам избежать её, пока есть время. Не будем льстить вам ныне и потворствовать вашим слабостям, чтобы вы в будущем веке не сказали нам: „Как же вы, пастыри, словом Божиим не уверили нас, что есть страшная геенна? Мы думали, что она не больше как угроза, или если и думали, верили, что она есть, то забывали, а вы не хотели по долгу своему напомнить нам о ней?“» (2: 450–451). «Мы дадим ответ Богу, почему не сказали прихожанам всей воли Божией. Потому должны при всяком случае открывать волю Божию касательно их» (2: 451)... Вождям духовным не подобает обращать внимания на мелочи, чтобы из-за них не пропустить важнейшее, чтобы, оцеживая комара, не поглотить верблюда (Мф. 23, 24) (1: 170).

Пастырь должен любить каждую овцу и заботиться о ней, при каждой встрече с пасомым проявлять к нему доброе внимание, говорить ему только теплое слово, не торопясь, не показывая ему свою мнимую или действительную занятость. Святой Иоанн заповедует: «При каждом посещении прихожан по требам или так, без треб, старайся учить их» (2: 405). «Помни как дороги для Господа Его овцы» (2:20). «Пастыри стада Христова! Каждая овца этого стада стоит бесценной Крови Господа: смотрите, бойтесь соблазнить или иначе как-нибудь погубить её» (1: 312). Надобно иметь сострадание к ней (1: 87).

К каждому пасомому священник должен приближаться чистотой и силой святой, бескорыстной апостольской любви (1:413). Христианская любовь даже к тому, кто не находит понимания у других, -характерна для доброго пастыря. «Без любви священник – не священник» (2: 376).

Особенно должно быть участливым при болезни пасомого. «Служи больным, как Самому Иисусу Христу, и ни в чём не отказывай им... Не торопись никогда... несмотря ни на кого и ни на что» (2: 270). Будь ко всем послушен, «которым ты обязан совершенным послушанием Христа ради» (2: 193). Удостоенный быть пастырем -должен быть постоянно близок к пасомым – «есть и пить со всеми и не оскорблять своих пасомых отказом участвовать в их трапезе. С овцами по-овечьи и жить надобно, то есть не чуждайся приличий и обычаев, принятых между пасомыми. Нужно, по Апостолу, “всем быть вся, да всяко некия спасем” (Ср.: 1Кор. 9, 22)» (1: 344). «Не должны ли мы, – вопрошает отец Иоанн, – терпеть всё для своих пасомых, только бы они получили спасение?.. Да, мы должны быть искренни в отношении к своим пасомым и пользу их вечную иметь постоянно в виду» (1: 433).

И опять святой Иоанн с прискорбием свидетельствует о современных ему (вероятно, и о других) священнослужителях и увещевает их: «Нынешние пастыри-проповедники далеко не похожи на великого проповедника язычников (святого апостола Павла. – К. С): никто почти (особенно из городских пастырей) во всём и во всех не навык; редко кто может сказать, что он призван довольствоваться тем, что имеет – может и скудость терпеть, и избыток умеет как держать... При малейшем недостатке мы ропщем на свои средства содержания. Учись же у Апостола привыкать ко всему. Он всё мог делать и сносить при укреплении силой Иисуса Христа, и ты проси себе той же силы у Господа» (1:419).

Сказав своё благодатное слово к священнику, святой Иоанн с такой же заботливой любовью учит и паству. «Долг благодарности к наставникам нашим уже обязывает нас повиноваться им от души, предаваться в их волю. В самом деле, духовные наставники заслуживают полного себе доверия и повиновения от нас: они заботятся о вечном нашем спасении и отдадут за нас ответ Богу» (1: 451).

Иное отношение к «наёмникам» (Им. 10, 1–16). «Люди, как говорит Псалмолевец, – рассуждает святой Иоанн, – суть овцы пажити Божией. Вот когда пришёл Господь и Владыка, овцы узнали Своего Господина, как обыкновенные овцы знают своего хозяина; и бессловесных овец не обманешь – идти за чужим человеком, как за своим хозяином; и они чуют, так сказать, своего благодетеля, знают питающие их руки, ласкающий их взор, ухаживающие за ними ноги. Тем более, не обманешь следовать за наёмником, как за пастырем, словесных овец: их души понимают любящую душу Доброго Пастыря, равно как хитрую, алчную и своекорыстную душу наёмников; потому-то по Добром Пастыре “овцы по нем идут, яко ведят глас Его”, то есть по голосу знают, что это – Он; “по чуждем же не идут, но бе жат от него, яко не знают чуждаго гласа”» (Ин. 10, 4–5) (1: 486). Бежит от словесных овец и сам наёмник. «Он не имеет искренней любви к разумным овцам. Он оставляет овец своих... на каждом шагу своим радением об их пользах духовных и телесных, своей молитвой, своим поучением и назиданием. Если молится о них, то молится больше механически, по известным, готовым молитвам; если учит, то больше тем, чтобы показать свою учёность. Если и назидает, то больше притворно, по долгу и по вопиющей необходимости... Наёмник большей частью «оставляет овцы и бегает» в самые критические для овец минуты: когда им угрожает опасность соблазниться, заблудить от пути истины или с пути доброй жизни и даже когда овца лежит на смертном одре. (Он и тогда скорее обращает своё внимание не на выздоровление пасомого, а на его смерть, потому что часть шерсти достанется в случае смерти и ему)... Бойся ты быть наёмником. Будь совершенно искренен к своим пасомым, и ни одна мысль лукавая да не гнездится в тебе, как ядовитая змея, опасная не столько для других, сколько для тебя; поставляй себя во всех случаях жизни пред испытующим сердца и утробы Богом. Старайся всегда иметь око ума светлым и не омрачай его тёмными страстями. (Знай, что выше: духовная польза пасомых или твоя – вещественная; спасение души или звонкий металл)» (2: 482–483). Служитель Христов! Да не стыдится тебя твоё звание! (2: 24).

Как бы обобщая свои советы священникам, святой Иоанн – Поборник Православной веры и Правило пастырям – указует: «Вот вам, священники, образец вашего служения пастве Господней. Не дорожите своей жизнью для спасения овец Христовых, но думайте только, как бы вам окончить своё служение с радостью, несмотря ни на какие неприятности, могущие встретиться в вашем служении.

Старайтесь сказать вашим пасомым всю волю Божию, чтобы они не отговаривались неведением. Будьте внимательны к себе и к своему стаду постоянно, во всякое время: ваше стадо куплено Кровью Господа. Если можно, если потребуют обстоятельства, не поленитесь день и ночь учить своих прихожан со слезами» (1: 161). «Сын знает, что у него и над ним есть отец, любит его и повинуется ему во всём; подданный знает царя и благоговеет пред ним и исполняет тщательно царские повинности. Священник ли, как чадо, как раб, как служитель, как тварь Господа Бога, забудет, что над ним есть Господь, и не будет постоянно обращаться к Нему с молитвой веры, надежды и любви? Он ли не будет на всяком месте благоговеть пред Ним, он, который всё делает о имени Его, великом и страшном?» (2: 95).

Обращаясь к кому-то, может быть – по смирению – и к себе, святой Иоанн размышляет и советует: «Вот ты уже довольно показал опытом, что всё твоё счастье заключается в Иисусе Христе. Смотри же, держись всячески Господа и не оскорбляй Его милости и величия. Люди все заботы и старания в жизни полагают в том, чтобы достигнуть счастья, а твоё счастье достигнуто: нужно только удержать его» (2: 429).

«Пастыри стада Христова! Пользуйтесь своим званием к вашему спасению и получению высоких достоинств в Царстве Сына Божия. Служите пасомым усердно, чистосердечно и по возможности бескорыстно: ваше служение на Небе ценится очень высоко» (1:166).

«...дал каждому свое дело» (Мк. 13, 34)

Советы святого Иоанна Кронштадтского пребывающим в разных состояниях кратки, но глубоки по своему содержанию и потому выделяется в особый раздел.

Святой Пастырь даёт советы тем, кто намерен оставить мир с его суетой и последовать за Господом нашим Иисусом Христом; тем, кто занимается воспитательной и учебной работой; отдельно даёт советы женам...

«Кто хочет следовать за Спасителем, – учит Праведник, – должен предварительно рассчитать, имеет ли он достаточное в себе количество сил на совершение этого не совсем лёгкого пути: не будут ли его беспокоить привязанности к земным благам: к деньгам, к пище, к чести, к спокойствию, к светским удовольствиям, к родным, забота о их благосостоянии; то есть он должен устранить препятствия к последованию за Господом, должен прежде холодно обдумать, силен ли он с своими силами, которые, может быть, слабы и могут изменить ему – встретить напор силы, превосходнейшей, чем его силы,– и запастись большими силами; должен подумать, не обуяет ли его соль – эта энергия душевная, предотвращающая расслабление и сообщающая крепость его намерениям и делам. “Добро есть соль: аще же соль обуяет, чим осолится? Ни в землю, ни в гной потребна есть: вон (страшно) иссыплют ю. Имеяй уши слышати, да слышит” (Лк. 14, 34–35). Слава Тебе, Господи, Просветителю наш!» (1: 388–389).

Мудрый совет даётся и тем, кто, хотя и остаётся в этом суетном мире, но стремится подготовить себя и других к Миру Иному – Миру Небесному. «Что же нужно при духовном воспитании у каждого из нас для Неба? – вопрошает Батюшка и отвечает: – Надобно:

1) Приучить ум обращать чаще к Небу, к Богу, к вечности, нам приготовленной и нас ожидающей. Так как для человека-мирянина это не совсем лёгкое дело, потому что чем привык ум заниматься, к тому всего легче и обращается, – то надобно для этого чаще ходить в церковь, беседовать с людьми или книгами духовного содержания, составленными людьми, опытными в духовной жизни. Читать чаще всего Священное Писание. И самим разуметь по временам, что всё земное слишком непостоянно и чрезвычайно скоро проходит, что душа наша вечна и о ней необходимо позаботиться. Людям кажется, что земная жизнь довольно долга и достаточно можно насладиться ею, хотя в то же время не могут не заметить, что она течёт, как быстрая река, или вертится, как колесо, ни на минуту не останавливающееся, и потому любят удовольствия, спешат повеселиться, пока не ушло время. Но сколько тут заблуждения! Здешняя жизнь кажется довольно продолжительной от нашей ограниченности, от нашей слепоты, от близорукости; опытные люди говорят, что наша земная жизнь есть не больше, как пар, который лишь появляется, как и исчезает... И все люди, дожившие до преклонных лет, согласны в том, что вся прошедшая жизнь есть как бы прошедшее сновидение. Если же душа наша вечна, а все земное скоро проходит, нисколько не насыщая её, то нынешняя жизнь, конечно, дана не для наслаждений, удовольствий... Не отвергаем совершенно удовольствий невинных, но надобно полагать всему время.

2) Надобно стяжать сердце в духовном смысле чистое и нежное, смиренное, мягкое, которое легко чувствовало бы ядовитость каждого греха, которое болело бы от всего, что противно Святей шему Господу, и своей болью извлекало слёзы, очищающие сквер ны сердечные; надобно приучить его к искренней любви ко всем людям, и в частности к сострадательной любви к бедным и несчастным. Простота, искренность сердца любезны Богу. Апостолы избраны были не из премудрых и разумных людей века сего, потому что они лукавы, а из младенцев, то есть из людей, которые по своим понятиям, простоте и неиспорченности подобны младенцам. Земная мудрость иногда стыдится простоты евангельской, но это и есть та самая мудрость, которой должны научиться все люди, если они дорожат вечным счастьем. Все должны учиться из Евангелия и Апостольских Посланий святой простоте, искренности и любви...

Наконец,

3) Надо стяжать любовь к добродетели или к святой жизни. Много зла в мире, и он весь во зле лежит; поэтому людям, по природе злым и лукавым, по словам Спасителя, склонным ко греху, надобно заботиться избегать случаев ко греху и искать случаев сделать доброе дело» (2: 408–410).

Педагогам святой Учитель велит: «Не нужно гнаться за множеством при изучении какой-либо науки, особенно когда она преподаётся мальчикам, ещё не развитым и не охотно занимающимся своим делом: множество тут часто бывает причиной того, что мальчики не удерживают в голове ничего. Нужно как можно меньше, только яснее» (2: 432).

Предельно ясны и вечно высоки обращения Проповедника жизни во Христе к женам: «Жена должна украшать себя не одеждами драгоценными, не золотом, не блеском, но добрыми делами... Жена спасается чрез чадородие» (1: 429).

«Когда я соединяюсь с Иисусом, тогда легко и сладостно у меня на сердце, а когда прилепляюсь к вещам чувственным – тяжело и томно»

(2: 57)

В Святой Православной Церкви – в её духовном водительстве, в её Богослужении, в Святых Таинствах и есть та спасительная сила, которая приводит к Господу нашему Иисусу Христу и соединяет с Ним. А в этом и состоит подлинный смысл нашего скоротечного земного пути!

Духовное водительство необходимо. «Люди рождаются от испорченного корня, – размышляет Кронштадтский Чудотворец, – являются в мир нравственный или в мир рода человеческого, также испорченный. По этому уже одному никто из людей, кто бы он ни был, не может хвалиться собой, поднимать высоко свою голову и рассуждать по своему об установлениях и действиях Церкви, клонящихся к исправлению и очищению испорченного человечества. Люди в этом отношении сами по себе часто бывают слепы и совершенно не знают, как должно быть поступлено с ними, чтобы ослабить их внутреннюю порчу. Потому-то всякий должен беспрекословно подчиняться водительству Церкви, зная наверное, что чтобы она ни делала с нами -верно делает к нашему благу и спасению» (2: 350).

Особое – важное место в жизни Святой Церкви занимает Богослужение, её Святые Таинства.

В Богослужении Святая Православная Церковь представляет многочисленному взору верующего человека всю историю домостроительства нашего спасения. «Господь наш Иисус Христос со всеми Своими Божественными чудесами как будто живет во плоти в наше время: мы видим Его рождающимся, обрезывающимся, крещающимся, встречаем от Симеона в церкви и проч. Как благодетельны для христиан и многознаменательны праздники Господа и вообще все праздники! Господь есть общий Спаситель для всех народов всех времён и мест, но так как люди – существа скоропреходящие, сменяются новыми людьми, то чтобы всем уделить, так сказать, удовольствия – видеть внутренне Спасителя и наслаждаться Его Владычними странствиями на нашей Земле, Церковь как бы повторяет ежегодно Его Рождение, Обрезание и проч. Как это хорошо для веры, для её укрепления!» (2: 376).

Молитва каждого отдельного христианина в храме укрепляется молитвой других и сливается в единый мощный голос, который стремительно возносится к Небу. «Стоя на молитве, – учит святой Пастырь, – не думай, что ты один молишься: с тобой в одно время миллионы преклоняют колена пред Творцом» (2: 238). И разве Господь не услышит миллионы взывающих одновременно?! К тому же церковные молитвы «прошли столетия, прошли чрез миллионы уст. Как же они должны быть почтенны в глазах наших! С каким благоговением должны мы читать и слушать их! Кроме того, они стоят всего нашего почтения и потому ещё, что они составлены святыми, великими мужами, вдохновенными свыше» (2: 293). Потому-то святой Иоанн заповедует всеми мерами стараться «во время Богослужений и молиться, и действовать в совершенной тишине чувств» (2: 162), приходить в храм только «в чистой одежде» (2: 478), а чтеца молитв понуждать читать их внимательно, «громко, раздельно при каждом Богослужении... устроить хор, хотя из трёх или четырёх голосистых человек, и показать им пример, как петь» (2: 425).

Неоценимое значение имеют Святые Таинства Церкви Христовой. «Для чего Таинства в Церкви, действию которых ты подвержен почти с самого первого дня своего рождения и до смерти? – ставит вопрос святой Пастырь и отвечает: – Для того, чтобы всю жизнь напоминать тебе, что ты – весь не свой, а Божий, что ты – раб Небесного Владыки, притом раб испорченный, нечистый, злой, которого, однако же, бесконечная благость Господа хочет исправить, очистить, освятить, сделать, по возможности, добрым, укрепить в добре и воззвать к горнему блаженству. Иные спрашивают: “К чему Таинства?” Я спрошу таких: “К чему ты существуешь? Как ты существуешь?” И то таинство, как мы существуем по благости Божией, как Бог терпит наше существование. Мы ограниченные твари Творца Всесовершеннейшего, и как не быть для нас Таинствам! Как можно нам обойтись без Таинств? Если бы над нами не было Бога, а управлял бы нами подобный нам человек, тогда еще мог бы ты так говорить: “К чему Таинства”, хотя и тогда даже были бы для тебя Тайны. Но коль скоро Господь владеет нами, то Тайны неизбежны» (2:172–173).

Не понимая действенности Святых Таинств, не понимают и смысла своего пребывания в Церкви – не очищают себя от скверны греха и не стяжают благодати Божией. «Церковь есть рай Божий на Земле, – размышляет отец Иоанн. – Всем ли хорошо в этом раю? Из опыта известно, что не всем, потому что многие, приходя сюда с сердцами нечистыми, полными предметов житейской суеты, страстей всякого зла, не сокрушают их смиренной молитвой, не хотят воздохнуть или прослезиться о грехах. А без этого нечистота так в сердце и остаётся. Как же благодать Духа Святого войдёт в такие сердца? Как Духу Животворящему согреть, оживотворить такие сердца? Оттого люди с такими сердцами стоят в церкви с сердечной сухостью и холодностью, рассеянно, скучно: для них – так это и видно – не место церковь Божия; их место – какой-нибудь другой дом, с другими принадлежностями: святыня храма не их удел» (2:158–159). Продолжая размышлять, Батюшка сопоставляет Церковь с Небесным раем и приходит к весьма поучительному заключению: «Перенесём это к раю Небесному. Что, если человека с таким сердцем, с таким настроением пустить в рай? Без всякого сомнения, ему и там будет тяжело, потому что его сердце не сродно с этим небесным светом, не подготовлено на земле к наслаждению этими превышающими всякое описание радостями, которые может вкушать только очищенное сердце» (2: 159).

Образ отношения к храму Божию – лучшему месту выражения жизнии в Святой Церкви – показала Божия Матерь. «Как Пресвятая Дева Мария введена была во храм воспитатися Господу, – учит Батюшка, – так и каждый из нас, братия, в недрах Церкви Православной должен сверх своего звания воспитываться для Неба, для Господа: воины, чиновники, купцы и земледельцы; или трудиться в изучении и приобретении нужного, кроме дел по службе, равно как и детей своих, кроме воспитания мирского, – воспитывать Господу» (2: 406–407).

«Боже! Славословимый во все века смертным родом нашим! -молится от нас и за нас Праведник. – Принимай и от нас, маловеров, недостойных возносить к Тебе грешные гласы свои, мольбы, славословия и укрепи нас в служении Тебе» (2: 293).

«Ах, какая утешительная истина! Ужели правда, что я не умру вовеки и телесная смерть моя есть только минутный переход из временной в вечную жизнь? Да, правда несомненная: Сама Истина воплощённая говорит об этом»

(1: 489)

Наша жизнь не заканчивается здесь на Земле. Смерть – не прекращение её, а переход в иное бытие. «Каждый человек будет иметь два бытия, две жизни: одну временную, а другую – вечную, бесконечную.

Вечная жизнь будет совершенно отлична от этой временной, планетной жизни, мы наследуем её после смерти, служащей концом земного нашего бытия, и потому-то она называется «пакибытием»... Та жизнь во всём будет отлична от настоящей: многие, бывшие здесь первыми, там будут последними. Здесь первенство зависит от заслуг царю и обществу, от происхождения, от блестящих природных дарований, от искательского характера, от хитрости, пронырства и других условий. Там этого не будет. Чьё нравственное совершенство выше других, тот и будет выше, тот и будет первенствовать» (1: 108–109). Начатки светлого бытия или Царства Небесного можно почувствовать ещё на Земле – это мир и радость о Святом Духе; также можно видеть и начатки тьмы или власть ада – скорби, тесноту, томление сердца. «Какое премудрое устроение Промысла, так неопровержимо, могущественно уверяющее нас, маловеров! – восклицает отец Иоанн. – Да, будет непременно червь неусыпающий и “огнь неугасающий” (Мк. 9, 44, 48)» (2: 83)... Господь всех зовет в Своё Царство – чрез голос совести, чрез голос природы, чрез различные жизненные обстоятельства, но многие не слышат сего, а другие «даже досаждают проповедникам Евангелия» (1: 168–169), не хотят знать, что «на потребу» нужно одно – слушать слово Божие и исполнять его (Лк. 10, 38–42). «Все другие хлопоты, труды и заботы, имеющие предметом землю и средства к наслаждению её благами, – суета, пустяки: они погребутся вместе с нами в могилу, равно как и самые предметы, о которых мы хлопочем, оставят нас, отнимутся у нас» (1: 379). Вот это и надо, прежде всего, помнить. Ещё в Ветхом Завете Премудрый сын Сирахов возвестил: “Поминай последняя твоя, и во веки не согрешиши» (Сир. 7, 39). «И точно, – утверждает святой Иоанн Кронштадтский, – спасительно для человека, ежеминутно склонённого ко греху, поминать последняя своя» (2: 368). «Представь то время, когда душа твоя будет оставлять тело, а вместе с тем и чувство твоего бытия будет выходить из тела и, оставивши его бездушным прахом, будет ограничиваться одной душой и увидит совсем отличный мир? Страшные минуты!» (2: 450).

Жизнь наша – «пар мимолетный» (2: 446). Мы живём словно в гостинице Пришёл, побыл немного, ушёл и не возвращается. «Приходил человек в мир; погостил в мире и отправился в вечность, откуда уже больше не воротится в гостиницу» (2: 71). Солнце жизни быстра склоняется к западу; светильник, погорев недолго, гаснет (2:450). И святой Иоанн снова и снова напоминает: «Всё земное и на Земле останется: с воином и военачальником не пойдёт военное искусство за гроб, пишущие ныне руки должны будут поневоле оставить перо и бумагу; купец не возьмёт с собой ничего и не сойдёт с ним богатство его...» (2: 407). «Люди суетные! Приидите, посмотрите на... черепа и подумайте, что с вами будет» (2: 280). А так как мы имеем неземную душу, «то за неё-то, братия, и надобно больше всего держаться; её-то нужно всячески при помощи Божией направлять к Небу, образовывать её по-небесному... Чтобы Небо впоследствии времени приняло нас, необходимо здесь, на Земле, каждому положить в душу свою родное Небу начало» (2:408).

Душа вечна, умирает только тело, но и оно воскреснет. «Смотрите, – учит Праведник, – Четверодневный Лазарь восходит по слову Спасителя из гроба: ведь это, братия, его собственная, Лазарева душа возвратилась из того места, куда отходят все человеческие души, и заняла опять свое место в теле; или в Евангелии во многих местах о воскресших по слову Спасителя или по молитве Апостолов говорится, что «возвратися» дух его или ея. Видите, братия, что мы непременно будем жить после смерти душой» (2: 264). Недоумение в воскресении тела святой Иоанн рассеивает напоминанием апостольских слов о посеянном семени, которое умирает, чтобы ожить и ожить с избытком. «Так точно и тебе Бог даст тело, цветущее бессмертием"'(2: 303). Истина воскресения нашего тела тесно соединена с истиной воскресения Христа Спасителя. «Если Христос восстал из мёртвых, то и воскресение мёртвых несомненно. Почему же так воскресение Господа есть несомненный залог нашего воскресения из мёртвых? Потому что, восстав от мёртвых, Он стал начатком умерших или началом воскресения людей из мёртвых» (1:138). Не верующим в будущую жизнь и говорящим, что с Того Света никто не приходил, чтобы сказать о нём, святой Иоанн указует: «А Сын Божий разве не приходил оттуда, разве не уверил нас в действительности жизни загробной?» Он уверил нас в действительности другого Мира Своим словом и показал это «на самом деле» (2: 390).

Придёт Всеправедный Судья и наступит великий «день Страшного Суда Божия! Как много великого и поразительного будет в этот день. Ангелы Божии! Теперь мы вас не видим, а тогда вы будете мощными, светоносными деятелями на поприще Страшного Суда. Как страшен зрак ваш будет для грешников и как отраден и радостен для праведников. В какой славе живёте вы, сильные крепостью! Вот один из вас сходит на Землю – и свет от него осиявает Землю. Каков же Господь славы! Что, если Он сойдёт на Землю? О, тогда она побежит и не найдет себе места, если Бог не удержит её» (1: 213).

Суд будет справедливый – каждому воздастся по его делам, по его жизни. Ещё здесь, на Земле, мы испытываем за грех внешние душевные мучения, а за совершение добрых дел – радость. Нынешние состояния – предвестники, образ будущего. «А отчего бывают так сильны и ныне душевные мучения, что при них человек не находит себе места, терзается внутренне, наяву и во сне и объемлется весь страхом? Оттого, что Всеблагий Господь хочет силой мучений за грехи оставить в душе неизгладимую память о них и побудить нас чрез то всячески отвращаться греха и прилепляться к Нему, Единому. Для этой последней цели Он даёт нам вкушать мира и радости, когда мы от всего сердца обращаемся к Нему. Этот мир и эта радость бывают необыкновенно сладостны и самой сладостью оставляют надолго в душе память о них» (2: 181–182). На Великом Суде по Божию мановению отделится «пшеница от плевел» и будет первое взято в небесную Житницу, а последнее – сожжено вечным огнём. «Я, – говорит Батюшка, – хочу быть пшеницей» (1: 84). И более того: «Я должен быть непременно пшеницей, потому что на то я родился, на то и все рождаются. На что плевелы Домовладыке – Господу нашему? Они только в пёчь годны. Но если я – грешник, то я – плевелы. Дай Бог быть мне пшеницей!» (1: 94). «О, как я ужасаюсь, Господи, чтобы смерть не посеяла во мне плевел и я после смерти не подвергся участи плевел! Потреби во мне, Господи, Творче мой, всё худое и негодное, очисти меня и претвори меня – нечистые плевелы – в благодатную для Тебя пшеницу» (1: 84).

Степени наград или наказаний будут разные. По вере и по опыту «я знаю то, – удостоверяет святой Пастырь, – что будут разные степени мучений на Суде по той мере, в какой кто был рабом греха. Будущий Страшный Суд будет не что иное, как раскрытие, обнаружение во всей силе того праведного суда Божия, который и здесь, на Земле, отчасти обнаруживается в совести и её мучениях, в смущении, в скорби и тесноте греха: и теперь мы всегда – на суде Божием» (2:45–46).

Нынешнее небо и Земля пройдут и явятся новые – будет один Небесный Град, куда войдет только доброе. Скверны там не будет (1: 217–218). Не будет там и времён года. «Сколько тысяч лет всё были лето, весна, осень и зима, дни и ночи – и вдруг все это изменится» (1: 203). В том Новом Мире будет «скиния Божия с людьми; Бог будет жить с ними. И они будут Его людьми, и Сам Бог будет с ними, Бог их. Он отрёт всякую слезу от очей их и смерти уже не будет, равно как ни плача, ни вопля, ни болезни» (1: 217). Радость будет бесконечна. «Ах, человек, странник, стремись к этому вечному граду Бога Живого» (1: 219).

Придёт Господь внезапно и «озарит страшным светом Своим грешную землю. Сын Человеческий, ярче солнца сияющий, с знамением Своих страданий и с силой многой явится на поднебесной. Как страшен будет этот день для грешных людей, этого ныне и представить нельзя: внезапность его и величие так поразят людей, что все племена земные восплачутся от страха его» (1:452). Если же Господь медлит со Своим пришествием, то в этом есть проявление величайшей благости Божией – медлит для того, чтобы больше народилось чад для Царства Небесного. «Какое благодеяние для меня Господа, – размышляет святой Иоанн, – что Он мне, недостойному, дал время появиться на свет до славного Его пришествия, после коего уже не будет рождающихся! А как я рассуждаю, так будет рассуждать и всякий, всякому хочется насладиться бесценным даром жизни» (2: 360).

Итак, и должно и полезно помнить, что будет наше воскресение и Всеобщий Суд, а значит – надо готовиться к сему. «Братия, – взывает Праведник. – Сокрушайтесь о грехах и готовьтесь на Суд, на Суд Страшный, на Суд праведный, на Суд единственный, после которого будет или вечное блаженство, или нескончаемое мучение! Не удивляйтесь, что говорю так решительно: истина царственна, она имеет право так говорить... Когда предстоит явная погибель душам от беспечности и нерадения, тогда решительно и нужно действовать, тогда решительно и прямо высказывать истину... Так готовьтесь на Суд... Готовьтесь с сегодняшнего же дня... Довольно мы работали суете... Иные думают и даже говорят: “Какой Страшный Суд! Господь Милосерд: Он помилует; ведь мы грешим больше по немощи”... А не подумают о том, что только “милостивый помилованы будут” (Мф. 5, 7), “что суд без милости не сотворшему милости” (Иак. 2,13). Где же у нас дела милости, когда очевидно, вы заботитесь только о себе?» (2:159–160). Всю жизнь надо творить добро, а тем паче на её закате, ибо венчает дело конец (2: 184). Помните кончину, воскресение и Страшный Суд и этим подвигайте «своё сердце, хладеющее к... добродетели и к молитве» (2: 419). Но память о последнем своём дне может ослаблять сладость мирских удовольствий? «Да, она точно будет придавать этим необузданным удовольствиям некоторую горечь, и это прекрасно: в самых удовольствиях вы не забудетесь и не будете предаваться им без ума, как язычники, не знающие лучших удовольствий, не имеющие высоких обетований в будущей жизни. Братия! Поверьте нам, что мы желаем вам от всей души добра, и если бы не были вполне убеждены, что ваша настоящая жизнь приведёт вас к нехорошему концу, то не стали бы отклонять вас от ваших удовольствий» (2: 441). «Живи и помни себя, и готовь на исход дела свои» (2: 396). Чаще останавливайся на двух рубежах своего бытия: на рождении и на смерти, «чтобы тебе глубоко смиряться и благоговеть пред Виновником твоего бытия» (2: 441–442).

«Человек совершенно зависит от Бога»

(2: 456)

Господь сотворил человека, а сотворив – не оставил его без Своего благоволения. «Бог дал тебе бытие, и что стоит Ему поддержать его на бесконечные веки веков? – вопрошает святой Кронштадтский Пастырь и отвечает: – Ничто не стоит. Дать бытие больше значит, чем поддержать его в бесконечном бытии, так как Сам Бог бесконечен. Да, ты будешь вечен. Смотри, как широко раскинут Его вещественный мир! Какое бесконечное множество в нём тварей, одушевлённых и неодушевленных, великих и малых, малых и ничтожных! Ну что стоит Ему поддержать твоё бытие на бесконечные веки веков? Когда Он держит в бытии бесконечное множество тварей? Ничего не стоит» (2:152). Господь бережёт даже крохи хлеба (Ин. 6, 12). Если же Он бережёт бездушную вещь, то тем паче бережёт души человеческие (2:260–261). Душелюбец Господь и бережёт нас, и является источником самой нашей жизни. «Бог есть Источник жизни: если Он отвратит от нас лице Своё, мы возмятёмся и обратимся в персть свою; если обратит лице Своё, мы оживём и возвеселимся. Вообще, когда Бог с нами, нам хорошо и весело; а когда Его нет при нас, тогда скучно, и грустно, и тяжело. Но чтобы Бог был с нами, мы должны иметь чистое сердце и чистую совесть; развращённое сердце никогда не может чувствовать святой радости» (1: 531).

В мире нравственном Господь Промыслитель даёт направление к благим целям. Он есть наше Солнце Правды. Это название присуще Ему «во всей полноте значения», ибо Он для мира нравственного то же, что солнце для мира вещественного. «Посмотрите, что было на Земле в продолжение целых пяти тысяч лет – до пришествия на Землю Спасителя? Грубый мрак идолопоклонства, грехов и страстей, часто самых грубых, бессмысленных, растливших человеческую природу до последней степени. До пришествия Спасителя, Солнца нравственного, человечество было гнилой движущейся массой, которая подвигалась, сама не зная куда, потому что не знала себе места и назначения в мире: один мрак в уме блуждает большей части людей. Но смотрите, что сделалось с пришествием Спасителя. Тысячелетние заблуждения идолопоклонства падают; свет Евангелия проникает в умы и сердца людей, и их жизнь принимает вдруг иное направление, к вере Христовой обращаются тысячи и не щадят своей жизни для того, чтобы принадлежать к последователям Распятого: так усладительно, животворно действовала на сердца людей вера Христова. Нравственные силы человечества, оживлённые животворящим, духовным Солнцем, стали развиваться, расти и давать прекрасные плоды: Мученики, Подвижники, Святители, Праведники, Бессребренники; процвели на Земле всякие добродетели» (2:155–156).

Благодатная рука Божия простирается на каждого человека. «Господь Бог, – свидетельствует Батюшка, – во всё продолжение твоей жизни Сам давал направление ей, поставляя тебя в те, а не другие отношения, и Сам поставил тебя на это место. Его Отеческий Промысл заключается в том, что Он даёт направление катящемуся шару нашей жизни» (2: 394).

Образ воздействия на нас, определяющего направление нашей жизни, может быть различен. Иногда он выражается в том, что Бог посещает «людей такими болезнями, которые между людьми очень редки и необыкновенны и прямо указывают на перст Божий самой своей необычностью: например, когда человек целый десяток лет страдает без движения» (2: 437).

Подаются нам любвеобильным Богом блага «и благовременно, и безвременно... только бы мы просили» (1: 379). Почитающим Его и боящимся Его Бог «помогает идти по благому пути, который они избрали: Он просвещает их ум и совесть для того, чтобы они уразумели и усвоили себе законы Господни. Следствием Богобоязненности или исполнения заповедей Божиих для души нашей бывает внутренний Мир и чистая, святая радость, так что душе человека Богобоязненного бывает очень хорошо, благо... Так как человек Богобоязненный есть верный слуга Творца мира и всех людей и споспешествует намерению Божию распространить верных, любящих чад Божиих, наследников Царствия Небесного, то Господь умножает от него потомство на Земле, так что от множества иногда нельзя и сосчитать его: «Я семя его наследит Землю”» (1: 50).

Для духовной жизни человека помощь Божия необходима. Человеческая природа настолько растлена, «что если Господь не обновит нас Своей благодатью, мы не можем исполнять Его заповеди. Поэтому благодать необходима для того, чтобы человек мог угодить Богу» (1: 568). Только с помощью благодати Божией можно преобразиться «в человека обновлённого, святого, при... собственных трудах самоуничижения, самопринуждения к добру» (2: 238), ибо там, где начинается самоуничижение – «наше ничтожество, там же начинается и Божие в нас величество» (2: 245).

При такой гармонии силы Божией и стараний человека решающее значение имеет помощь Божия. «Если Ты Сам, – беседует с Отцом Небесным святой Отец Земной, – не поможешь мне ходить твёрдой ногой в путях Твоих – в путях правды, любви и чистоты, я всегда буду хромать на обе стороны, я буду нетвёрд на пути благочестия» (1: 46). «Если ты отвратишь от меня лице Своё, я буду несчастнейшим человеком» (1: 51). «Я спасаюсь благодатью Божией» (1:137). «Всем добрым... обязан Господу Богу», хотя и с участием своей свободы, но «под руководством Промысла» (2: 104). Сердце предаётся Богу, как металл огню, но делает сердце «из холодного, мрачного и нечистого тёплым, светлым и чистым» Огонь Благодати (2: 84). Сердце исполняется милостью – не щадит «достояния для вспомоществования», но «наши внешние блага» умножает Господь -»легко может умножить» (1: 394). «Замечаю иногда в себе, – свидетельствует Батюшка, – совершенное нравственное безумие, отсутствие в себе всякого добра и неспособность своими усилиями произ-весть какое-нибудь добро. Вот здесь-то я вижу всю потребность в благодати Духа Святого, вот здесь-то я вижу, что без благодати Божией я – совершенное нравственное ничто и что все во мне доброе есть дар Духа Божия. Ах! Как тяжело чувствовать в себе нравственную пустоту, отсутствие добра и невозможность ввести его в душу своими силами! Какая тоска тогда на сердце, убийственная тоска!

О, «Утешителю, Душе истины! Прииди и вселися в ны» и с Собой посели в нас всякое добро! Утешай нас в скорби о грехе. Твое утешение необходимо для нас: без Твоего утешения мы истаяли бы от печали о грехах» (2: 193–194). «Соверши же Ты стопы мои во стезях Твоих, – молится святой Иоанн со Псалмопевцем, – да не подвижут-ся стопы моя» (1: 46). ...Размыслив так, святой Иоанн утверждает: «И теперь всякий верный Христу раб знает, что без Христа ему, как травке без солнца, решительно нельзя жить и возрастать духовно: без Него он на всякий день и час умирает и падает в духовную смерть всё глубже и глубже. А со Христом он чувствует в себе животворящую теплоту или благодать Животворящего Духа Божия, мир и спокойствие, чего не было в мире языческом – между изуверными язычниками, нет и в нынешних людях, ходящих без Христа, без сознания необходимости в Нём. Чтобы Солнце Правды было животворно в человеке, нужно чтобы оно взошло в его сердце верой и любовью человека» (2: 156).

Образно помощь Божию человеку святой Иоанн представляет путём сравнения светильника, – то воспламеняющегося, то угасающего от водянистой верви, – с человеческим сердцем. «Наше сердце – точно как сырое дерево, пропитано оно беззаконием, как водой; и не диво, что огнь благодатный не горит в наших сердцах постоянным и ярким пламенем и только по временам воспламеняется -опять скоро угасает» (2: 70). Когда нашу душу «облежат страсти, тогда не могут доходить до нас благотворные влияния благодати Божией» (2: 454).

Без помощи Божией, без действия благодати Божией человек жалок – «он может разом отважиться на все злодеяния!» (2: 415). И «не дай Бог, чтобы Господь оставил кого вконец: исчезает такой человек, как дым; как по милости Божией мы существуем, так из-за гнева Его мы можем сделаться как ничто, даже хуже» (2: 279–280).

Как же необходима для нас помощь Божия, «подкрепляющая и возращающая в нас добро. Душе благодати, не удаляйся от нас, но будь всегда с нами», – взывает Батюшка (2:415). А ты, православный христианин, «стой твёрдо, призывая в помощь Господа Иисуса» (2: 301). «Обратись к Богу, смирись пред Ним и старайся угождать Ему: Господь непременно будет Твоим Помощником... Помощь Божия выше и добродетельнее всякой помощи человеческой» (1:36).

«Злато-благодать Божия» (1:195).

«Как мне хорошо при мысли, что Господь Всемогущий и Всеблагий Сам пасёт меня на месте злачне, что Он наставляет меня на стези правды... О, Пастырю мой Предобрый, Сладчайший Иисусе! Паси меня Сам... Поели... мир Твой в сердце моё, как сочную траву овце, чтобы чрез лишение её я не обратился к горькому зелью страстей и пороков и не убил им души своей. Дай мне веселие в сердце моём и “мног мир”, свойственный любящим Тя» (1: 48).

«Настави меня, Господи, на путь правый, и пойду во истине Твоей!»

(2:57)

«Да будет воля Твоя», – так учил нас Господь наш Иисус Христос молиться и так заповедал Он нам жить. «Твоё дело человек, – наставляет святой праведный Иоанн Кронштадтский, – совершенно покоряться Господу, своему Творцу» (1: 127), быть «как дитя, любящее своих родителей, которое право ли, не право ли пред ними, всегда отдаётся на их волю, зная, наверное, что с ним всегда будет уступлено отечески – с любовью» (2: 329).

Постигла болезнь – отдайся в руки Божии (2: 412). Случилось невольное падение во грех, поразившее твоё сердце скорбью, говори: «Господи! Да будет воля Твоя! Видно, нужно было, чтобы Ты оставил меня Своей благодатью и не внял молитве моей о помощи. Видно, Твоей Премудрости нужно было показать мне самому, чтобы знал я, как опасно состояние души моей и противно очам Твоим. Да будет же воля Твоя» (2:57)...

Величайшее заблуждение думать, что всё в нашей жизни должно идти по нашим желаниям и вопреки им ничего не должно быть. «Разве ты; – Бог? – вопрошает Батюшка и уже вопросом учит. – Где же верховная воля Бога духов и всякой плоти? Покоряйся высшей воле и всегда ожидай искушений в жизни. Не по твоей воле многое будет часто случаться» (2: 471).

Весьма гибельно противиться Богу, идти вопреки Его святой воле. «По воле Божией человек существует; воля же Божия, благая и совершенная, дала ему самые лучшие правила или законы жизни. Если он не исполняет их, то он идёт против цели своего существования, против собственного своего блага. Сам он, конечно, не может установить для себя лучших законов: омраченный грехом, он способен скорее вымышлять такие правила, которые могут вредить ему, расстраивать его внутреннее и внешнее благосостояние. Сколько у человека прихотей подрывающих его благосостояние!» (1:127). Когда человек, вместо того чтобы стремиться подчинить себя воле Божией, угождает людям – служителем, чадом Христовым не станет. «Гордец! – обличает такого святой Иоанн. – Ты признаёшь себя мудрее Бога, когда ропщешь на Него, зачем Он поступает с тобой так, а не иначе, зачем Он не помогает тебе, когда ты Его просишь о помощи. О, слепец! Доколе ты будешь так слеп, что не покоришься Богу совершенно во всех обстоятельствах твоей жизни? Доколе будешь признавать себя правым, тогда как ты весь во грехах и беззакониях?» (2: 105).

«Господи! – молится святой Иоанн и учит нас так молиться. – Научи меня всецелой преданности в волю Твою – в счастии и несчастий, после греха, когда тяжёлое чувство мучает меня, и когда я не предаюсь греху» (2: 329).

«Благочестивый человек, как древо плодовитое при потоке вод, а нечестивые – как прах, возметаемый ветром с земли»

(1: 44)

Господь Бог «благословляет дом или город ради одного человека благочестивого» (1:189). И святой Иоанн Кронштадтский указывает образы благочестия: «Так из-за Иосифа Господь благословил дом Пентефрия, его господина: “Бысть благословение, – говорится, – на всем имении его в дому и в селех его”. Так ради Иакова Он благословил дом Лавана» (1: 189).

Великими образами святости служат святые и особенно Божия Матерь. В их духовном облике есть то, что у других едва просматривается или вовсе отсутствует: «...чистота, святость, смирение, величие души». Они напрочь отогнали от себя греховную низость с её жалким душевным состоянием (2: 224).

Святому Иоанну, пребывавшему в лёгком сне, Ангел Хранитель «мощно, светло, сладостно» указал на Святейший Образ – «пример Господа Спасителя, Который ради любви к нам, истины и правды всю жизнь подвизался, не зная покоя, пострадал и умер за нас», дал Батюшке «сильно и сладостно почувствовать, что Он и всем людям, подвизающимся на Земле ради истины и добра и взирающим на Него, вполне сочувствует и благословляет их, и готовит им венцы бессмертия» (явление и открытие Ангела было после раздумий святого Иоанна о преподобной Марии Египетской, которая сначала была великой грешницей, а потом стала праведницей, жизнь и обращение коей показана всем нам в пример, в научение – как милостив и долготерпелив Господь, с какой любовью Он принимает приходящих к Нему с разных путей) (2: 91).

Святость достигается многими трудами – целожизненным подвигом. Но иногда, по особому действию Всеблагого Господа, в Царство Небесное вселяются за последние чрезвычайные мгновения жизненного пути, например, благоразумный разбойник, висевший на кресте одесную Спасителя. «Христианин! – обращается к нам святой Пастырь. – Благоразумный разбойник есть образ тебя, грешного человека: молись чаще его словами – и ты будешь так же помилован, если намеренно не будешь коснеть во грехе» (1: 363).

«Приближайся же к образам святости, – учит отец Иоанн, – чтобы и на тебя от обилия их духовного света пал луч и озарил мёртвый мрак души твоей» (2:224). И молится: «Господи! Буди это и со мною» (2:91).

Глубоки и назидательны по своей духовной проникновенности монологи святого Иоанна Кронштадтского. Произносятся они пред действующим лицом и Добрым и злым, хотя и невидимым телесными очами, но чувствуемым любвеобильным сердцем говорящего. Потому-то они отличаются душевной теплотой, живостью, яркостью, убедительностью, молитвенностью...

Священнику: «...избавь себя от труда заботиться, как тебе совершить беспрепятственно, во славу Божию, ту или другую службу, а положись во всём на Бога; скажи Ему для умоления Его прийти на помощь к тебе Его собственные слова: “Вот ты Сам, Господи, сказал, что без Тебя мы “не можем творити ничесоже” (Ин. 15, 5); верою убо моею объем в сердце моём Тобою реченное, молю Тебя: буди со мною при отправлении мною служб Твоих и отгоняй от меня всегда возмутительного и злобного духа, творящего смущение духу моему и мрак свой адский расстилающего в уме моём и в сердце в то время, когда я совершаю святые твои службы, и тяжёлым сомнением налегающего на мою душу. Даруй мне и веру живую, и упование твёрдое на Тебя, Боже мой, да сими двумя твердынями возмогу обратить ни во что все козни хитрого врага моего. Вера и упование – от Тебя, Твои дары и знаменуют рабов Твоих; а неверие или сомнение и отчаяние, или безнадёжность – от диавола и знаменуют слуг его или, по крайней мере, людей, неискусных отражать его прилоги и, значит, неискусных в вере и надежде на Бога”» (2: 234–235).

Ему же: «Если лукавый будет устрашать тебя продолжительностью молитв при какой-либо требе и отнимать у тебя надежду на ровное, спокойное прочтение их, скажи ему: “Отчего же я не страшусь продолжительности домашних, уединённых молитв и говорю их спокойно, ровно, неспешно? Отвечай мне на это. Чем ты меня смущаешь? Присутствием множества народа? Но если я делаю святое дело, зачем смущаться мне народа? Не безрассудно ли это? Или ты тут действуешь моим собственным внутри меня скрываемым недугом, разумею, человекоугодием, побуждая меня ускорить молитвы ради ленивых людей, мало или вовсе не понимающих совершаемого мной святого дела, или пропустить кажущиеся тебе или им неблагоразумные для растленного слуха слова? О! Если так – я сам виной всего; сам ношу в себе, в своей душе, духовный кинжал, убивающий мою душу, сам гублю себя. Если так, то я безумный гордец и глупец, потому что истину Божию применяю к растленному чувству человеческому, меняю Бога на людей; стыдясь людей, не боюсь Бога! Да страдает же в таком случае сердце моё страданием адским и да научится чрез то всегда быть верным истине Божией пред лицом непостоянного, грешного света, рода прелюбодейного и грешного”» (2: 229–230).

Святой Иоанн говорит Богу и молится Ему: «Господи! Ты – свет ума моего, Ты – сладость сердца моего. О! Как мне хорошо с Тобой! Но как мне худо без Тебя, когда я выпущу Тебя из ума и сердца! Тогда темно в голове, смутно на сердце!» (2: 200).

Как бы обобщая свои размышления и советы, святой Иоанн -"Божественных Таин благоговейный служитель» (из тропаря) – поучает:

«Правда наша должна быть выше правды книжников и фарисеев. Не гневаться напрасно; приносить Богу дары чистым, любящим сердцем. Не смотреть на женщин с вожделением, не только не иметь с ними связей... Затворять чувства от соблазнов. Не разводиться с жёнами. Ничем не клясться, а говорить только: ей, ей и ни, ни. Не отмщать за обиду, но всё терпеть и даже отдаваться в волю обидящих. Просящим не отказывать; любить и врагов; милостыни не подавать с тем, чтобы за это славили люди. Молиться без лицемерия, искренно, внутренне; избегать в молитве многословия. Читать больше: “Отче наш”. Отпускать другим погрешности. Во время поста не лицемерить, не показывать себя сетующим. Не скрывать сокровищ, богатства на Земле, но скрывать на Небе, чрез подаяние милостыни. Хранить ум светлым – для благосостояния духовной нашей жизни (чтобы не претыкаться и не падать)^ как мы храним зрение для благосостояния тела. Не разделять души своей между Богом и мамоной, а всё предать Богу. (А как мы недостойно молимся!) Не заботиться о пище, питии, одежде. .. душа выше всего этого, а искать “прежде Царствия Божия и прав ды его”: прочее будет непременно дано. Даже о завтрашнем дне не нужно заботиться. Не осуждать других; не проповедовать святое Слово, не преподавать Святые Таины псам и свиньям, то есть живущим в неоцелённом нечестии, без надежды исправления, живущим невоздержанно. Просить о своих нуждах Бога, искать и толкать, то есть не отставать от Бога. Делать другим то, что себе хотим от других. Идти узким путём в Царство Небесное. Узнавать волю Отца Небесного, а не говорить только: “Господи! Господи!” А делающие беззакония, хотя бы они были пророки, хотя бы они выгоняли бесов и сделали много чудес, – пойдут в муку вечную. Все эти заповеди нужно исполнять, а не слушать только» (2:296–297).

Если будем исполнять заповеди Божии, заботиться о своём спасении, стремиться к нему, получим его: Всеблагой Отец Небесный дарует его нам. «Смотрите, блудный сын приходит в себя и говорит: “Пойду к отцу своему”. И что же отец? Когда блудный сын был ещё вдали от него по своим нечистотам, по своим беззакониям – “узре его отец его, и мил ему бысть, и тек нападе на выю его и облобыза его”. Какая нежнейшая, истинно родительская любовь! И это сущая правда, потому что в этом уверяет Единородный Сын Божий, Сын любви Отчей» (Лк. 15,11–32) (1:390).

Каждому человеку даются Богом способности, таланты, чтобы он не зарывал их в землю, а умножал «достояние Небесного Владыки» (1:453). Хотя Марфа – сестра Марии и Лазаря Четверодневного, «хлопотала больше о житейских делах», но Господь любил и её, ибо она «хлопотала», она умножала данные ей таланты. «Вероятно, – заключает святой Пастырь, – и наших Марф Господь не отвергает» (1:488).

«Души верные, души благородные! – взывает святой праведный Иоанн Кронштадтский. – Храните с нынешнего дня сердце ваше самым тщательным образом для Него, Единого, и не давайте овладеть им ничему мирскому, тленному, никакой страсти. Докажите... что вы-истинные христиане» (2: 81–82).

«Братия! Вам непременно нужно образумиться, очистить свое сердце... и совершенно перемениться. Люди Божии, семя святое, стояние мира – ходите во свете лица Божия, в заповедях Его, наслаждайтесь миром небесным и радостью сердца, изливаемыми на вас Духом Святым» (2: 153).

«Мне Господь даровал и доброе имя, и здравие, и славу и богатство, хотя я не скопляю, а расточаю его на дела благотворения. Кому из счастливцев мира и в чём я позавидую? Ибо, по милости Божией, я преимущественно пред всеми счастлив, и, между прочим – тем, что не коплю богатства, а делаю многим много добра...»

(131)

«Господи, Ты новотворишь меня всякий день не только по духу, но и по плоти, из которой изгоняешь всё болезненное и тленное, оставляя здоровое и живое и делая меня юным и нестареющим при моём семидесятипятилетнем возрасте...»

(192)

Святой праведный

Иоанн Кронштадтский

«Безмерно драгоценна душа человеческая, как созданная... с неотъемлемым даром разума, свободы и бессмертия, долженствовавшая достигать свободного, твёрдого стремления к добру и Источнику всякого добра... Но она не соблюла в целости образа Божия...»

(15)

Святой праведный Иоанн Кронштадтский – добрый пастырь великой Русской Православной Церкви XIX века и начала XX (1829–1908), «православныя веры поборниче, земли Российския печальниче... образе верным... и жизни во Христе проповедниче» (из тропаря) – явил своим самоотверженным служением путь к Богу. Каждое его пастырское слово, каждое отеческое движение обращены ко Господу и служат светлым огоньком, направляющим пасомых к Небу и согревающим в этом шествии.

Сам «Божественных Таин благоговейный Служитель» (из тропаря), не теряя ни единой минуты, непрестанно восходил по ступеням духовной лествицы, ведущей в Царство Божие, и возносил туда же за собою не только град Кронштадт, но и всю Россию, и более того... Наглядным свидетельством сему служат его творения, и среди них творение «Путь к Богу», представляющее собой ежедневные обильные глубокими мыслями записи, объединённые общим названием, точно и выразительно подмечающим их суть.

Данное творение и служит сейчас предметом изучения и систематизации – создания цельной картины духовной жизни.

* * *

Много, много раз всходило над нами солнце и склонялось к западу, чудный лик бесчисленных звезд украшал небесную твердь, а земля одевалась в пышную зелень, покрывавшуюся различными цветами и плодами. Сколько раз видел наш глаз разнообразие красот тварей, наделённых Творцом удивительными свойствами! «Вдумываешься ли ты, – вопрошает каждого из нас святой праведный Иоанн Кронштадтский, – в этот дивный порядок мироздания, установленный творческой рукой и видимо, но безгласно научающий тебя порядку в твоей жизни и благодарению и славословию твоего Творца, призвавшего тебя к разумной деятельной жизни?» (5). Пользуешься ли ты дарами Божиими – разумом, свободой, совестью – к своему собственному истинному благу и ко славе Творца и Законодателя? (6). Всегда ли помнишь ты – для кого установлен этот порядок природы? Кому даровано изобилие плодов земных? Для кого создан свет, воздух, водные стихии, обилие животных, рыб, птиц?.. «Не для тебя ли, человек, царь тварей земных? Не ты ли пользуешься всем этим богатством природы?.. Не для тебя ли весь этот чудный строй природы?»... (6–7). Всё для тебя, человек: небо и земля, небесные светила и разнообразные древесные плоды, рай и животные... Для тебя сотворено множество чудес как в Ветхом Завете, так и Новом – и совершилось величайшее чудо: Сын Божий воплотился и вочеловечился, основал на земле Святую Церковь, имеющую быть вечно, дал спасительное Брашно – Свои Тело и Кровь (71).

Во всем тварном мире усматривается «строгая целесообразность, точность, верность, чистота, совершенство, и чрез то достигается благобытие и целость тварей» (8). В человека же качества эти вложены Творцом Преимущественно, как разумного венца тварей и рачительного господина их (8). «Все дела Божии в мире носят печать неподражаемой мудрости, совершенства, красоты, особенно... человек, мужской пол и женский» (40).

Человеческая природа изначально столь прекрасна, что Спаситель мира не возгнушался принять её (кроме греха) в единство Своей Божественной Ипостаси и пребыть с ней неразлучно. Как же человеку подобает ценить эту величайшую милость Божию к нему! Как бороться с грехом и беречься его! Как подвизаться, какие прилагать усилия в совершении добродетелей! (56). «А что ты сам сделал и делаешь для своего спасения? – ставит один за другим вопросы святой Пастырь. Что ты приносишь своему Господу? Какую хвалу, какую благодарность, какую пользу? Ведь ты нередко скотом осмысленным делаешь сам себя, да и скот ручнее тебя, признательнее тебя, ибо вол знает своего хозяина и осёл ясли господина своего, а ты не хочешь знать своего Творца, Спасителя, Благодетеля, Питателя, Судию своего; чужим стал Ему, одичал, как дикий зверь» (71–72). И как много на земле неправды, жестокости, корыстолюбия, бесчувствия, «подыскивания под ближнего, чтобы его стереть, уничтожить», а самому занять его место! Сколько невоздержания, семейной измены, лукавства, пьянства и прочих пороков! (18) Останавливаешься ли ты, человек, в своём беге жизни, чтобы взглянуть на себя: не пленила ли тебя так называемая «красота», не разрушаешь ли ты изначально установленный Небом порядок?! (5).

Всякому талантливому художнику бывает весьма обидно, когда произведения его не ценятся, а тем более – пренебрегают и даже обезображиваются. Спрашивается: «Каково же высочайшему, единственному, неподражаемому Художнику-Богу видеть своё лучшее создание – человека, обезображенным, искаженным, осквернённым, растленным по душе и по телу?! Какой гнев праведный заслуживают те люди, которые сами себя обезображивают» своими греховными делами?! (40).

Если для человека сотворен мир, его гармония, порядок и строй с их богатствами, то почему же ты, человек, нарушаешь установленные для твоего же блага заповеди Творца, «нарушаешь чин природы», допускаешь бесчинства, приносишь горе и стон? «На то ли ты сотворён? Ведь тебе дан разум, совесть, заповеди Творца, чтобы ты их добровольно исполнял и блаженствовал!.. Видишь ты эту чудную гармонию или согласие, порядок тварей, великих и малых, во всей вселенной, чудный строй всего творения, установленный законами Творца: и ты будь в гармонии, в согласии с вечными, премудрыми и праведными законами Всеблагого Творца, предначертанными для тебя прежде твоего сотворения и рода человеческого; будь в гармонии с своей совестью, с людьми – в том, что касается вечных законов Божиих» (7). Ты, созданный по образу Творца и призванный к уподоблению Ему, «предназначенный к вечному блаженству» (14), обязан – «должен достигать совершенства в разуме, в знании», в исполнении заповедей Божиих (40). За сие, за подчинение своей немощной воли- «бесконечно совершенной, премудрой и небесной воле Божией» получишь блаженство – «будешь блажен здесь и в вечности» (14,7).

Но как мог человек, созданный для блага и имевший действенные средства к сохранению райской жизни, согрешить? Отвечая на этот вопрос, отец Иоанн говорит: «По невниманию, самолюбию и неблагодарности, пал в грех непослушания, гордости, своеволия, прельстившись запрещённым плодом» (14–15). Хотя человек был создан по образу Божию, но как сотворённое существо был ограничен и потому в начале своего бытия не был свободен от падения, как и Ангелы – часть их пала «чрез самомнение и преслушание. Но, оставшиеся верными Ангелы и успешно выдержавшие испытание своей верности и преданности Творцу, остались вечно верными и святыми, утвердившись непреклонно во святыне и любви» (60–61). Человеку также предстояло испытание – нужно было его выдержать и выдержать победоносно, тем более, что для искуса «дана была определённая и лёгкая заповедь» (61). Господь желал, чтобы человек своим послушанием и верностью Ему в небольшом «укрепился в добром произволении и достиг совершенства и твёрдости непоколебимой» – стал непреклонен ко греху. Но злая сила, в гордыни, восстала против Бога и сделала участником своей гордости и человека (16).

Само падение было возможно для человека потому, что он, как образ Божий, обладал свободой – этим величайшим даром Творца. «Если бы не допускать человека до падения, то его не надобно было создавать по образу... не давать ему свободной воли, которая есть неотъемлемая черта образа Божия, а подчинить закону необходимости, подобно бездушным тварям» – всем видам материи, стихий, бессловесных животных. Но в таком случае не было бы на земле «царя земных тварей, разумного песнословца Божия величия, Божией благости» и прочих его всесовершенных свойств; «тогда человек не мог бы ничем доказать своей верности и преданности Творцу, своей самоотверженной любви; тогда не было бы подвигов борьбы, заслуг и нетленных венцов за победу, не было бы блаженства вечного, которое есть награда за верность и преданность Богу, и вечное упокоение после трудов и подвигов земного странствования» (70). Допустил Господь падение людей, как и ангелов, чтобы чрез последующую «борьбу добра со злом более просияла, возросла, окрепла, очистилась всякая добродетель в людях», – да явятся самоотверженные Апостолы; да предстанут «верные Господу Мученики, Святители, Преподобные; да проявятся их Божественная мудрость, святость, правда, благость, преданность, непоколебимость и долготерпение их ради Бога, своего Первоживота; да достойны будут они светлейших венцов и величайшего блаженства за свои подвиги из любви к Богу; да явится безумие нечистых духов и лукавых человеков, их вольная слепота, злоба, нечистота и злое произволение и намеренная, своевольная неспособность их к Царствию Божию; да явится, наконец, во всём величии правда Божия, святость, милосердие, долготерпение и вся неправда, и злоба, и лукавство злых духов и злых человеков» (219).

Развивая ту же мысль, святой Пастырь ставит вопрос: «Для чего создал Бог Ангелов бесчисленное множество, когда предвидел, что третья часть их увлечена будет в нераскаянную, вечную, вредную многим человекам и им самим злобу?»... «Потому, – сам же он и отвечает, – что предвидел твёрдое стояние в правде и святости» прочих Ангелов, их утверждение в сем, а также «видел множество верных», имеющих произойти из человеческого рода и украсить райские обители: Богоизбранную Пречистую Деву, святых Патриархов, благоверных Царей, честных Пророков, мужественных Апостолов, многострадальных Мучеников... «и ради этих верных рабов и друзей Своих создал мир чувственно-разумных тварей Своих, чтобы проявить в них свою благость, а на грешниках – своё долготерпение и праведный суд» (218–219).

Начало есть одно – Вечное, Всеблагое, Премудрое, Всеобъемлющее, Всемогущее... Оно привело нас в бытие и дало нам спасительные законы, «по коим мы должны жить и направлять свои помышления, желания, намерения, дела, всю свою жизнь». Но есть в мире злая разумная сила – неусыпающий противник, возмечтавший сравниться с Творцом и, как нераскаянный, сверженный вместе с возмущёнными им духами в преисподнюю. Ныне он, «по допущению Божию, воюет с родом человеческим», искушает его, искривляет его жизнь, склоняя к противлению Богу. «Но так как нам дана свобода и возможность уклоняться от зла и преуспевать во всякой добродетели чрез собственное старание и самопринуждение... то мы сами должны, с помощью благодати Божией, противиться всякому злу и преуспевать в любви, повиновении и преданности Богу и во всякой добродетели, бороться со всеми искушениями... В этом заключается цель нашей жизни» (222–224).

Злая сила стремится извратить нашу жизнь, «растлить, уничижить и сделать бесцельной, скверной, достойной не Творца Бога», а её самой (17–18). И при нашем безразличии, подчас холодности, достигла и достигает многого: извратила понятие о Боге у людей, научила их идолопоклонству, породила «многие ереси и расколы, разделив христиан на многие несогласные лагеря», да и среди самих православных произвела нестроения; извратила «понятие о назначении и цели жизни»; отвратила взоры многих от Неба и приковала их к временному, преходящему, тлетворному; научила низменному: скупости, корыстолюбию, лукавству, жестокости, недобрым мыслям и деяниям (19–20). Какими грехами ни растлила эта тёмная сила, ни обесчестила, ни осквернила человеческой природы- «святой, прекрасной, целесообразной, чистой, неблазненной, достойной всякого удивления». И это растление «продолжает доселе» (23).

Цель вражьих козней – «осквернить человека, растлить душу и тело, охладить к Богу и ближнему или отчуждить от Бога и друг от друга, отвратить от любви святой и всякой добродетели, возмутить душу, связать её и взять в плен; восстановить против Бога и Церкви, уподобить себе и на веки вринуть в ад, на вечное мученье, уготованное ему и ангелам его». Свои глубоко-духовные суждения святой Иоанн заканчивает вопросом, в котором чувствуется и забота, и тревога: «Знают ли й помнят ли это христиане?» (26). И блажен тот, кто, познав козни врага, «всячески противится ему, борясь со всеми страстями и побеждая их благодатью Божией!» (23).

Чтобы выступить на поле брани и успешно бороться с бесплотными врагами надо уразуметь их – «мудрых на зло» – умыслы (26) и проявить усердие к заповедям Божиим «на всякий день и час», с усердием «творить волю Божию и достигать своего великого назначения – соединения с Богом чрез правду и святыню» (18).

Святой долг православного христианина «внимать непрестанно своим помыслам, чувствам или – обуздывать непрестанно свои суетные и грешные мысли, желания, намерения, обуздывать слух, осязание, вкус, зрение, обоняние, свои страсти, и употреблять все свои чувства во славу Божию и во благо себе» (20). Человек должен одолевать греховные влечения и устремляться к Богу (21). И это в его силах. Если он захочет быть тем, кем должен быть и кем быть указано ему изначально, то он и может быть, и бывает – великим, равноангельским, другом Божиим. В человеческом роде явились Авели, Енохи, Нои, Авраамы, Исааки, Иаковы, Моисеи, «говорившие с Богом лицом к лицу»; явился Иисус Навин, остановивший словом своей могучей веры «солнце и луну в их течении»; явились Божии пророки, исполненные Духом Святым: чудный Илия, «отворивший и затворивший небо молитвой своей и низведший огонь с неба на жертву праведную свою»; святой Предтеча Спасов Иоанн Креститель – больший из всех людей. «Не отрасль ли человеческая была Сама Матерь воплотившегося Бога Слова...и Сам Сын Божий?.. Не из человеков ли произошли друзья воплотившегося Бога Слова, Его спутники, сотаинники, проповедники Его и сострадальцы, и сопрестольники – святые Апостолы? Не из человеков ли сонмы... святых, удививших своей равноангельской жизнью, терпением ради Христа?.. Видите ли, кем и чем может быть человек при своей вере, любви и усердии к Богу, при благодарном расположении сердца к Богу! Человек может быть богом по благодати, по обожению» (137–138). Он – и ничто, и бог (8).

Главное – уподобиться Богу. «Все мы должны стараться уподобиться Благому Богу, а не злому противнику Его и нашему» (23). «Весь духовный строй моей жизни, – говорит святой Кронштадтский Наставник о себе и о нас с большим внутренним убеждением, – доказывает, что во мне ежедневно и ежечасно действуют два противоположных начала – доброе и злое; злое действует прелестью, омрачением, безумием, насилием, понуждением и принуждением на злое, – быстро, порывисто, а доброе – действует истиной, правдой, – мирно, просветительно, созидательно, спасительно, утвердительно, жизненно. Итак, когда мы оставим здешнюю жизнь и перейдём в другой мир – духовный, мы встретимся лицом к лицу с этими двумя началами... С одной стороны, мы встретим мытарства злых духов, где мы будем истязаны строго во всех страстях плоти и духа; а с другой – святых Ангелов, свидетелей нашей земной жизни, твёрдо помнящих все наши помышления, Желания, слёзы покаяния, слова, дела, и – Самого Праведного Судью, Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и дадим ответ о всей нашей жизни, о всех грехах и опущениях наших, лености нашей, небрежности, спячке, если не покаялись и не сотворили дел благих» (224–225).

Богу было и есть угодно, чтобы наша земная жизнь была временем подвига, духовной войны – приготовлением к вечности, «а будущее бессмертное состояние наше – состоянием воздаяния; или славы и вечного блаженства, или состояния вечного бесчестия и страшного мучения за бездействие, леность, небрежение и бесчисленные грехи» (74).

В нашем бессмертии – всеобщем восстании и последующей вечности – обязательно уверяет нас Воскресение из мёртвых Христа Спасителя – «ежегодное, торжественное, всерадостное и еженедельное празднование» этого величайшего события в истории домостроительства нашего спасения (81).

«Как грех смущает, тлит, палит, бодет душу, омрачает и осрамляет! И однако же люди часто повторяют те же грехи, рвутся к ним, стремятся к ним и услаждаются ими. А по совершении, учинении греха, как терзает совесть, если она не сожжена совсем! Какой стыд, какая скорбь! Какое оскудение жизни в душе!»

(237)

Благие попечения Божии о человеке явлены в истории домостроительства нашего спасения, обильные свидетельства чему имеются в Священном Писании, во всех действиях и чудесах Божиих в человеческом роде. Но наряду с ними существуют и иные – злые намерения; они видны в действиях духа тьмы. А что же возлагается на человека? Что должно быть главным в его земной жизни? «Развязаться с грехом, порвать с ним всякую связь чрез покаяние и обучить себя всякой христианской добродетели долгим навыком жизни. Между тем, это дело у многих, многих христиан есть самое последнее дело, а у иных и совсем нет этого делания... Оттого и жизнь идёт наизнанку, по-язычески, жизнь по плоти и по мирским растленным и пустым обычаям, в разных играх и забавах» (237).

Грех есть нарушение Закона Божия. По слову святого Иоанна, он «есть беззаконие, мятеж против Бога, непокорение Ему, и от Бога разлучение; бессмыслие, безумие, нелепость, безобразие, мрак, растление и расслабление души и тела, сласть обманчивая, смрад демонский, бешенство, непотребство, срамота, позор, смятение, буря вражеская, хлад, приводящий в оцепенение душу; волна дьявольская, насилие бесовское; узы, связывающие душу; плен вражий, омрачение демонское, мука душевная, смерть временная и вечная» (44–45). Грех – это «червь и тля», поядающие жизнь людей (162); это «застарелая болезнь, язва, нечистота», глубоко пустившие бесчисленные корни в человеческое существо (45–46). Это «старый глупец, смердящий, мёртвый и мертвящий всех и всё» (229). Как таковой он безобразен, нелеп, смертоносен (21), безумен, исполнен нечистоты и мерзости (163). Попросту, он – «чудовище, льстящее, увлекающее, богопротивное, позорящее и убивающее душу» (44). Его психология -моментальное поражение души человека духовным параличом, омрачение её, отъятие мира, радости, умного света, правоты и дерзновения, сильное понуждение ко злу (229). Словно «внезапное дуновение находит на нас грех или как сокрушающий ураган, и отвлекает нас от стояния в добре, в мире и пространстве сердца» (243).

Свойство греха – всё представлять в превратном виде – извращать «нравственный порядок, или установленные Богом и Всетворцом законы» (19). «Нашими грехами заражён воздух, – со скорбью свидетельствует святой Пастырь, – и земля воссмердела от наших беззаконий; а огонь с яростью и ревностью ожидает времени, когда ему дозволено будет поглотить противников Божией правды. У нас всё заражено грехами: и плоть, и кровь, глаза и уши, и язык, и обоняние, и вкус, и осязание; все мозги; ум, память, воображение, желания, воля, всё существо, так что мы не видим, не слышим, не вкушаем, не осязаем – без греха» (49–50). При малейшей поблажке нашей чувственности грех охватывает нас и возмущает «то гневом, раздражительностью, озлоблением на ближнего, особенно низкого и бедного, надоедающего попрошайством ежедневным; то блудными помыслами и похотями, и льстивым воспоминанием, и воображением сладости греха; то завистью в самых пустых и маловажных вещах, то лицеприятием», то иными греховными мыслями и деяниями (50). Страсть, не получившая должного отпора, глубоко пускает корни, увеличивается в силе, пока, наконец, не охватывает всего человека: мысли, волю, желание, память, – и человек становится рабом прегордого духовного убийцы (102–103).

Происходят все грехи, неправды оттого, что над лучшим начинает господствовать худшее – над бессмертной душой – смертное тело, над нетленным – тленное... (271). Зарождаются они в мыслях. Враг низлагает людей недобрыми помыслами и пожеланиями. Один нечистый, плотской помысл «есть вражда на Бога» (111).

Греховные помыслы и вожделения быстры как молния, «или как внезапный сильный ветер, колеблющий душу, как тростник; или как бурный поток, потопляющий душу, как храмину, основанную на песке; или как грязная, вонючая волна, обдающая всю душу зловонием и смрадом» (92). И душа, как дух – существо простое «мгновенно склоняется» или к правде, или к неправде, или уподобляется Богу, или духу тьмы (92).

Каким образом грех берёт верх, чем пленяет он нас? Чрезмерной любовью к себе и гордым презрением к ближнему (46), воображаемой сладостью, честолюбием, гордостью, завистью, алчностью, страстью к обладанию, довольством, покоем. “Имаши многа блага, лежаща на лета многа: почивай, яждь, пий, веселися” (Лк. 12, 19), –

говорит плотоугодник (48). Также захватывает грех постоянством, настойчйвостью, «действуя наяву и во сне» (48), «своей прелестью, помрачением сердечных очей или ума нашего, своей быстротой, насилием» (226, 47). Берёт он нас «всеми нашими чувствами: зрением, слухом, устами, вкусом, чревом, осязанием и всеми душевными силами: умом, памятью, воображением, сердцем; всеми желаниями и похотениями, всеми страстями» (153–154). О чём это говорит? О том, что причину греха надо, прежде всего, видеть «в нас самих» (99).

* * *

«Блазнение» греха велико. Чем только ни блазнит нас велиар и как ни старается представить нам все чистые и прекрасные твари Божии в виде нелепом, нечистом, извращённом! «Даже солнцу ясному, всерадостному, всеоживляющему, ругается; святых Божиих, сущих на Небеси, хулит, как говорится в Апокалипсисе, – и мысли человеческие извращает нередко до уродливости и безобразия»; всем ругается, подчас тем, «о нихже срамно есть глаголати». «Смотрите, – заключает святой Пастырь, – как грех извратил весь смысл нашей жизни, цель всех вещей на свете, средства обратив в цели, естественные побуждения и стремления – в цель! Каков же грех!» (20–21). Нет такой нелепости или гнусности, что ни стремился бы вложить злой дух в сердце и ум человека, чтобы его осквернить, смутить, «устрашить, поразить унынием или побудить сделать» нечто нелепое и даже убийственное. «Многие принуждены плакать от его хулений, назойливо лезущих в ум и в сердце» (22). Жизнь совершенных людей, и даже христиан, нередко возвращается к язычеству. «Удовлетворение всем плотским страстям сделалось как бы законом, потребностью; неверие, вольнодумство, пьянство, блуд, роскошь в устройстве домов и разных заведений увеселительных... богатые обеды, наряды в одежде, измена мужей и жён – всё это не лучше, как было в древнем языческом мире» (285–286). «О, блудное человечество, -восклицает святой Иоанн, – употребляющее вещество, красоту и совершенство творения Божия в повод к удовлетворению своих страстей, а не во славу Божию! Увы, близорукость человеческая, не видящая дальше своего носа ничего! Ибо что делается не сегодня, так завтра с этой красотой человеческого тела? Она делается смрадным, безобразным трупом и пищей червей, – землёй и прахом. А где душа, служившая прелести, осквернившаяся прелестью? Ничто ведь скверное и нечистое не внидет в Царствие Божие» (23). Конечно, трезвый христианин видит неприглядную картину, отворачивается от нее, «дует и плюет на духов лукавых, внушающих ему нелепости», и побеждает «их именем Господа нашего Иисуса Христа и силой его Креста» (22).

Блажен познавший козни врага и всячески противящийся ему, борющийся со всеми страстями и побеждающий их благодатью Божией! (23).

* * *

Все наши грехи, по слову Праведника, «происходят главным образом от самолюбия и гордости» (34). По самолюбию, невниманию и неблагодарности пали первые люди, «прельстившись запрещённым плодом» (15). Самолюбие – «враг и бичь любви к Богу и ближнему» (148). Это начало мёртвое и все вокруг себя мертвящее (283). А потому для жизни, для того, чтобы «начать и продолжать самовоспитание для Бога, надо, прежде всего, самоотвержение, нужно распятие плоти со страстьми и похотьми» (34); нужно презрение к мирским наслаждениям и обращение всего сердца горе, к красоте нетленной, к невечернему свету (15). «Так, – замечает святой Иоанн, – и делали все наши преподобные Отцы» (34). Необходимо постоянное смиренное внимание к себе, воздержание (48) – «быть непрестанно на страже своего сердца и своих помыслов», в подвиге самоосуждения, «в слезах, чтобы смывать ими постоянно накопляющиеся скверны греха» (48–49, 50). При нашем самоотвержении злой дух бессилен (46) – Господь, видя наш подвиг, поможет нам, защитит нас, помилует и спасёт (51).

«Бей нещадно своё самолюбие, – призывает святой Пастырь, – и прочие грехи... Бей... нещадно и до конца истребляй!» (98–99). «Да умрёт в нас самолюбие» и весь полк страстей, ополчающихся против нас! (245).

Оскверняет и безобразит душу гордость (11). Святой Иоанн с грозным наставлением обращается прямо к заражённому этой «прелестью» (45): «Ты – величавое и гордое существо, дмящееся своим умом и разными дарованиями или своей красотой и силой, искусствами, знаниями, предприятиями и важными делами, размысли, из чего состоит твоё тело бренное: из земли, воды, воздуха, огня и малого количества света, и из бесчисленного множества малых червей и инфузорий; в самом деле ты – червь, а по смерти ты делаешься весь в своём теле» их добычей. Вот твоя плоть, которую ты ныне ласкаешь и сверх меры бережёшь, удовлетворяешь её прихотям! «Перестань гордиться, смирись пред нетленным вечным Творцом, и не прельщайся видимым, но стремись умом и сердцем, и всем существом к нетленному, невидимому, вечному, и благоговей пред Создавшим тебя в двойственном существе – духовном и вещественном, нетленном и тленном, и прилежи о душе бессмертной», а прихоти тела отсекай (43–44).

Не менее отвратительно чревоугодие и однородное с ним сластолюбие. «Чревоугодие и сластолюбие производят горькие плоды неприязни, гордости и презорства ко всем, которые не способствуют или противятся нашему сластолюбию, лишают его; от которых нет пользы, выгоды, или которые не привлекают к себе благообразием и красотой, ...или которые доставляют нам труд, а вознаграждения не дают; чревоугодник хотел бы всех и всё превратить в орудия, средства и цель своего сластолюбия» (37–38). «Проклятое невоздержание и чревоугодие! – восклицает Учитель жития во Христе. – Какое множество ошибок делаем мы в продолжении нашей жизни, предаваясь неумеренному аппетиту и наслаждению» (110). Излишества в пище и питии сопровождаются расслаблением и тела, и души, нравственным упадком, «охлаждением к Богу, к молитве, ко всякому доброму делу; упадком любви к ближнему; лишением кротости, смирения, сочувствия к людям, жестокосердием, грубым отношением к бедным, склонностью ко сну, к блуду и т.д.» (38). Человек крови и плоти думает только об угождении чреву, об увеселениях и, тесно связанных с ними, о наживе, прибыли, процентах, доходах; «только и живёт в земном, тленном, исчезающем, подобно дыму и праху» (161). Господство чрева – краеугольный камень во всех действиях чревоугодника. Чрево ему перечит во всём добром, благочестивом (38). Сам он, как правило, видит сие, и однако же, продолжает «пресыщаться лакомыми яствами» (108). «Не бессмыслица ли это? -вопрошает Батюшка и продолжает: – Много надо труда молитвенного, воздыханий, слёз, чтобы восстановить добрые отношения к Богу и ближним и сделать опять душу нежной, чувствительной к Богу и ближнему. Так падает душа от невоздержания. О, сколь необходимо воздержание на всякое время христианину! Сколь вредно невоздержание!» (108, 38). «Довольно играть тем, чем играть не должно и вредно, и пагубно» (108).

Беда человека в том, что он слишком угождает своей плоти, а вместе с этим начинает сращаться и с грехом, царствующим над ним через плоть, «как и вначале воцарился над людьми, именно прежде всего и больше всего чрез плоть, чрез вкушение запрещённого плода» (111). Чтобы заставить человека совершить грех, враг покрывает душу «адским огнём», а сердце влечёт сладостью и «берёт человека не борющегося в плен» (153). Потому-то христианин призывается распинать свою плоть “со страстьми и похотьми” (111), «держать желудок в умеренности и подчинять его уму и сердцу, чтобы они не были от него обременяемы и затуманиваемы. Надо тревожить желудок и сердце поклонами и крестным знамением, чтобы выгнать из них гордого змия, легко вползающего в пресыщенное чрево» (288).

Бессильной для борьбы со внутренними искушениями делает душу пьянство (390). Великий святой Печальник Российский глубоко скорбит и слёзно молится: «Боже мой, как нас губит враг через нашу жадность к вину! Пьяные часто лежат на дорогах, как брёвна. Где разумная душа, созданная по образу... Божию? Где вера во Христа? Где чаяние второго пришествия и Страшного Суда Христова? Где мудрствование о горнем? Где дух Христов, дух воздержания, чистоты и целомудрия, благости, кротости и смирения и чаяния Горнего Царства? Нет ничего. Жаль человечество! Господи, даруй мне совершенно возненавидеть жадность к пище и питию, столь много причиняющую душевный и телесный вред людям Твоим!» (161).

Развращение идёт не только от «чревного», но и от «чресленного» – от сладострастия. «Отчего, – ставит вопрос святой Пастырь, -крайне развратились и одичали, забыли Бога допотопные люди и жители городов Содома и Гоморры? От излишества в пище и питии. Отчего нынешние люди развращаются, нравственно дичают и отпадают от Бога и Церкви? От излишества в пище и питии, от чревного и чресленного бешенства» (38).

Ни на что не нападает так злая сила, ничего так не хулит, не сквернит, как детородные органы. Для этого изобрели скверные слова, «лёгкие» романы и всякие чтения, соблазнительные картины, статуи обнажённых, нескромные представления в театрах и «танцы с декольтированной грудью», для этого нечистые помыслы и лукавые взгляды... (27–28). «О, святейший закон чадородия, – восклицает Божественных Таин Служитель, – проявляющий безмерную премудрость и благость Божию! Сколь ты досточтим и достоин благоговения, удивления, благодарения и строгого к себе отношения! А между тем враг, растливший вначале род человеческий чрез вкушение запрещённого плода, усиливается в самой юности, едва не с младенчества, растлить нас... и- сколько несчастных, вкусивших этого греха в самой ранней юности и страдавших чрез всю жизнь, погибает от него» (28). Как только начинается любовь плотская – кончается духовная, а её место занимает вражда на Бога, на людей, даже на родных. «Муж, полюбивший другую женщину, делается врагом и неприятелем своей семьи, да и преступницу любит только» по-животному (37). Страстный к плотским наслаждениям совершенно уходит от Бога, презирает бессмертную душу и её истинную цель – прославлять Творца в святости и правде; «исключает всякую правильную любовь – любовь к Богу и человечеству, особенно к человеку бедствующему – больному, скорбному, нуждающемуся в нашем сочувствии, в нашей любви, помощи» (37). Страстный человек чрезвычайно унижает себя и другого, делая его «целью сладострастия», как бездушную вещь, «и себя – тем же»; теряет «характер разумного существа», опускается до скотоподобия, одичалости, извращает «свою природу из словесной в бессловесную, из разумной в неразумную» (36); лишает себя «вечной, нетленной святой красоты и сладости Божией и общения со всеми Святыми в будущей жизни» (37).

Злая сила легко уловляет в свои широкие сети имеющего склонность к плотскому наслаждению. Одно мимолётное услаждение плотским – «и человек в плену у врага, и от Бога отпал, и врагом Богу стал» (107). Тёмный дух пускает в глаза женские прелести, женскую наготу. «Но, – ставит ряд решительных вопросов Проповедник жизни во Христе, – разве для блазнения Господь сотворил столь великолепное тело женщины? Разве она – не наша святыня, хвала и честь?.. Разве не должны мы благоговеть все пред делами рук Творца, – пречистыми делами пречистых рук? Имеем ли мы уважение к себе, к своей личности? Не забываем ли мы, Чьих рук мы дело? Венец Чьего творения и Какого Творца?» (12–13). Все части человеческого тела, да и всего одушевлённого, насаждённого по воле Премудрого Художника, «благопотребны и святы, чисты, не-блазненны, необходимы к бытию и благобытию людей и животных, а также к украшению и великолепию их. «Вся добра зело, что сотворил Господь» (130). Представим себе картину с обнажёнными телами. Страстный будет волноваться сладострастием, а духовно мудрствующий скажет: «Чего ты, глупый, волнуешься? Успокойся: славь Творца при виде этой чудной красоты, этой дивной пластики человеческого тела. Ведь тут проявились премудрость, благость, красота, величие Художника-Творца, Который создал такое тело свято, чисто, благопотребно, неблазненно, нетленно – не для блазненности, а для чистого, праведного, честного, святого употребления и для прославления Творца» (13–14). И похоть пройдёт, наступит мир, а с ним прославление Творца и Вседержителя (14).

Хранить свои чувства, беречь свой внутренний мир – значит не взирать с пристрастием на чужую красоту, на наряды, на соблазнительные изображения, статуи, картины, не читать восхваляющих свободную любовь книг, избегать соблазнительных и легкомысленных сообществ, не давать воли нечистым воображениям, «вообще беречься всякого повода ко греху, ибо в мире много соблазнов» (93–94). «Береги своё сердце, – увещает святой Иоанн, – особенно в том смысле, чтобы не допускать до него земных, страстных вожделений: ибо и одно мгновенное вожделение оскверняет душу и разлучает её от Бога. Старайся непрестанно о том, чтобы оно тяготело к Небу, а не к земле, к Богу, а не к велиару, чтобы оно желало нетления, любви и добродетели, кротости и смирения, простоты и незлобия, а не земного, хотя и блестящего или сладкого, тлена» (92–93).

«Святые Божии люди – святые мужи и жены, – возносит к Небу свою горячую молитву Великий верный Пастырь, – всех веков и всех народов, украсившие природу свою добродетельной жизнью и воссиявшие на земле и на Небе светлостью и святостью своего жития, – приидите, обличите современных легкомысленных, одичавших по причине страстей мужчин и женщин, питающихся своими соблазнами и вожделениями и позорящих человеческую природу! Возвестите им грозный суд Божий за попрание и осквернение своих нерукотворённых храмов и предохраните ещё нерастленных человеков от угрожающего растления чрез современную вольную и бесстыдную печать!» (13).

Низкая душа – завистливая: она предаётся не воле Божией, не Его правде и святости, а земной суете. Положим, что кто-либо завидует постоянно умножающему своё состояние. Значит – он в богатстве, в деньгах полагает своё счастье – они его идол и бог. «Познай, – взывает предивный Чудотворец, – своё безумие и свою суетность и пожалей от души всех, предавшихся всем сердцем этому идолу». Они несчастны, рабы тления и далеки от истинного Живота. Подражай прилепившимся всем сердцем к Богу – они-то и есть истинные обладатели Неиждиваемого. «Будь же возвышенного духа и как орёл пари горе, в высоту... и не низводи себя в прах и тление» (279–280).

Пагубно и осуждение. «При исправлении согрешающих кем-либо из старших, начальствующих или равных, – учит святой Пастырь, – нужно строго наблюдать за собой, чтобы это святое дело совершать свято, разумно, кротко, не с озлоблением и яростью; ибо этим можно только повредить делу. Надо помнить, что и мы, исправляющие других, не без греха, и мы подвержены различным страстям, внутри нас гнездящимся и восстающим при случаях и искушениях, и нам самим нужно исправлять себя неотложно» (282). «Ты суди себя самого, человек; ты отвечать будешь за себя», а другие за себя (282).

«Иной человек, – размышляет святой Пастырь, – болит и низлагается грехом лицеприятия» (285). Это бывает тогда, когда кто-либо услаждается красивым приятным лицом и брезгает некрасивыми, уродливыми. Святой Иоанн с большой пастырской заботой и одновременно с тревогой вопрошает: «Но не Бог ли создал всякое лицо? Премудрый Художник не всё ли создал в совершенной премудрости?.. Не одинакова ли душа у всех по образу Божию созданная? Не внутрь ли вся слава души человеческой, в её светлосияющем образе Божием? Как мы заблуждаемся блудные, лицеприятные, рабы плоти и крови, рабы призраков, теней, мыльных пузырей?» (285).

Подобным образом грешит человек, когда отворачивается от одетого в грубые одежды или от больного, а хорошо одетым увлекается. И святой Пастырь паки и паки задумывается: «Что это такое, как не обман себя, как не вопиющая неправда наша относительно ближнего, душа которого одинаково равночестна с нашей душой по образу Божию, начертанному в ней Творцом» (25). И ещё: видим бедного, голодного и почти нагого, безработного – и холодно проходим мимо него, хотя и имеем возможность оказать помощь. «Нормально ли, справедливо ли это? Если мы одно тело Христово, а порознь члены тела Христова, то как не сочувствуем друг другу, а жалеем материальных средств, которые – ничто в сравнении с самим человеком!» (25–26).

С лицеприятием граничит лукавство и маловерие. Страдающие этими пороками зло выделяются непостоянством и изменчивостью, что не только их духовно губит, но приносит немалый вред и тем, с кем они общаются. «Лукавство сердца человеческого, – рассуждает Печальник Российской земли, – вследствие природной испорченности и навыка ко греху, – громадно, особенно – маловерие и неверие Божественным и таинственным вещам. Так, например, величайшая тайна причащения Тела и Крови не подлежит сомнению, потому что слово Господне есть “ей” и “аминь”, т.е. непреложно, верно, неизменно, всемощно; потому что человек, верующий и благочестно живущий, тысячи и миллион раз испытал сердцем и всем существом своим истину и животворность этой тайны, победу её над всеми страстями, очищение грехов, освящение, силу, мир, радость». И всё-таки иногда в момент причащения человек начинает оскудевать верой, особенно, если «накануне причащения» не удерживал чрева. «Ужасное лукавство! Ужасная порча сердца! Бедное человечество!» (165).

Ещё беднее духовно те люди, которые подпадают под полную власть мамоны – богатства и становятся людьми жестокими к бедным, холодными к другим, к Церкви Божией, к самому Господу. И чем сильнее у них пристрастие к «угобзившейся ниве» и обширным житницам (Лк 12,16–21), тем они духовно беднее. Это пристрастие -"болезнь и слепота сердца их; из-за него они лишают сами себя Царствия Божия... Надо жалеть алчных богачей и плакать о них, как о несчастных, как о погибающих, как о заживо умерших для Царствия Божия; а не презирать их, не озлобляться на них. Надо беседовать с ними устно или письменно ради христианской любви» (140–141). Хотя бы сказать им так: «Мы, люди имущественные, поступаем очень строго, пристрастно и взыскательно с бедными, требуя от них непременно работы для снискания пропитания с их детьми. Но отчего мы не строги и не взыскательны к себе, позволяя себе пользоваться в великом избытке сокровищами земными: деньгами, богатством, дорогими одеждами и роскошными жилищами и всякими драгоценностями из золота, серебра и камней драгоценных. Не мёртвый ли всё это капитал, никому пользы не приносящий, но могущий принести великую пользу для бедных, если бы мы обратили это в деньги и раздали бедным. И не осудят ли нас в день суда эти бесполезно лежащие сокровища, которыми мы могли бы сделать многих бедных довольными и счастливыми. И себе бы могли стяжать чрез них от Господа великую благодать и милость и ныне, и в день Судный» (155). Какой дадим ответ нелицеприятному Судии и Владыке за то, что, пресыщаясь дома и на званных вечерях, нерадим о бедных, сиротах и отталкиваем их просьбы. «Боже, Боже мой! Как мы самолюбивы и жестокосерды! Царствие Божие со всеми благами в руках у нас. А мы не хотим его купить временными благами! Суд без милости не сотворшему милости! Истинно, истинно все Лазари получат Царствие Небесное, а жестокосердые пойдут в ад. «Идите от Мене, проклятии, в огнь вечный, взалкахся бо и не дасте Ми ясти…» (Мф.25, 41–42)» (167). Итак, подобает не завидовать богатому, а скорбеть о нём как духовно больном и молиться о нём: «Господи, раба Твоего (имя богатого) искуси скорбью и болезнью, да познает суету богатства своего несметного; покажи ему, что он земля и в землю отъидет» (141).

Неразрывная греховная связь соединяет «прелесть богатства» (140) с пристрастием ко всему земному.

Сердце человеческое под действием злой силы уязвляется любовью к миру, к его прелестям, к земному блеску, что, как правило, ведёт к ослаблению и даже попранию любви к Богу, Единому достойному нашей любви (28–29). «Любовь мира сего есть... вражда против Бога, ибо эта любовь нечистая, прелюбодейная, страстная» (30). Страстная привязанность к земной жизни нарушает внутренний мир, свободу, «здравие души, которая естественно стремится к своему Первоначалу – Богу». Даже одно мгновение мирской привязанности к чему-либо пленяет душу и разлучает с Богом (30).

О своей приземлённое™ человек может узнать в постигающих его искушениях. Бывает, что он так крепко привязывается к какой-нибудь вещи – пустой вещи, – что, потеряв её, впадает в великую скорбь – не находит себе места, как будто бы с потерей её – потеряны и все блага будущего. С одолением сердца скорбью и теснотой человек лишается душевного мира, духа молитвы, сочувствия к ближним и даже уходит от Бога... «Вот как, – заключает святой Учитель, – ничтожная вещь бывает нередко причиной отпадения от Бога, от Евангелия, от любви к ближним. А сколько у человека бывает других пристрастий, причин, мешающих ему любить Бога и ближнего!» (166). Духовный враг уловляет нетвёрдого в вере через пристрастие «к земной славице», к скоро преходящей красоте, к роскоши... (155). Человек прельщается, ибо очень любит мир, плоть, сладко поесть, попить, изящно одеться, а о бессмертной душе нерадит, Богомыслием и духовным созерцанием не занимается (31). При всяких земных лишениях такой скорбит, подчас безмерно, а когда явно лишается за свои грехи благодати Божией – нередко не замечает сего, а еще хуже – «ни во что вменяет лишение её» (41). «Мы кратковременны, нам надо приготовиться здесь к вечности, а, между тем, мы так легкомысленны, беспечны, рассеянны, празднолюбивы, суетны, бездельны. Боже мой! О каком спасении мы не радеем?» (166–167). Иначе, как духовной слепотой и заблуждением падшего человека, эту нашу беспечность не назовёшь! Что для нас важнее: душа или тело, душевное или плотское лишение? Лишение вечности, света, милости Божией или лишение праха? «О буии и слепии человецы, по безумию и несмыслию своему теряющие единое на потребу, из-за безумного пристрастия к плоти и к миру! Образумьтесь когда-либо и бросьте пристрастие к миру; ведь мир скоро оставит вас, если вы его не оставите. Прилепитесь ко Господу всем сердцем, и Он никогда вас не оставит» (41).

Великий мудрец Ветхого Завета, обычно именуемый «премудрым», Соломон испытал «все земные удовольствия», всю роскошь, блеск, и к чему пришёл, к какому выводу? «Всё на земле суета: юность, красота, богатство, величие и слава». Истинное благо -"в Богобоязненности и хранении заповедей Божиих» (30).

«Души, сотворённые по образу Божию, святому, прекрасному, нетленному, вечному, и падшие в скверну и безобразие греха, не прельщайтесь никакой земной красотой, никакими сокровищами земными, почестями земными, скоро исчезающими, прельщающими неразумных, неосторожных и недальновидных; не обращайте вожделений ваших сердечных к тленным лицам и вещам, но к единому, всевожделенному, прекрасному, всесвятому, всеправедному, всеблагому, нетленному Богу; не предпочтите никого и ничего любви Его, и наследуете и узрите красоту и славу вечную, блаженство нескончаемое» (100–101).

Страшный грех – ненависть к ближнему и потому злая сила изобретает бесчисленные предлоги для его появления и утверждения. Тут может быть предлогом и неблагообразие лица, и неправильность выговора языка, и тон голоса, и национальность, и нищета, прошение о помощи, и... – духовный «враг изобретает множество предлогов, которые все не могут служить действительной причиной к ненависти, а только мнимой, мечтательной. О, как нелеп и богопротивен грех, как возмутителен, гибелен! Избави мя, Господи, от всякия злобы бесовския и даруй мне любить нелицеприятно, богоугодно, нестрастно!» (25).

Грешный человек льнёт ко всему безнравственному: гневу, злобе, зависти, кичению, возношению над другими (93), сребролюбию, прелюбодейству... (226). А как часто по одному самолюбивому капризу «мы раздражаемся на низшую братию нашу, служащую нам и в чём-либо ошибающуюся пред нами и не исполнившую наших желаний или прихотей!» (248).

Наша плоть заражается множеством страстей: пьянством, блудом, завистью, злобой, упрямством, своеволием, вольнодумством, «леностью, корыстью, самомнением, гордостью, подобострастием, малодушием, жестокосердием...» (34). «О, всеокаянная плоть, – восклицает святой Пастырь, – доколе ты будешь отторгать сердце моё от святой любви Божией и от нетленного вечного Царствия Божия, уязвляя сердце моё суетной, нечистой, нетленной и мятежной любовью мира сего и сластей телесных, гордостью и злобой!..» (150).

Порогов на пути деятельной жизни в Боге много, а значит, есть немало опасностей, угрожающих замедлить путь идущего за Богом и даже остановить. «Съем ли я что лишнее – дух грубеет и холодеет к Богу; просплю ли лишний час – тоже; минутное ли какое пристрастие плотское и земное возымею – тотчас отпадаю от Бога; светские ли книги и газеты увлечением почитаю – опять хладею к Богу и к Небу; и всюду и от всего мне опасности для духовной жизни. Так тонка и чувствительна ко всему душа моя, и столь удобно она может прилепляться к миру, и так скоро и удобно может хладеть к Богу и отпадает от единого на потребу» (95). Так поразмыслив, святой Иоанн взывает: «Бодрствуй и внимай себе, человек, на всякое время и храни всяким хранением сердце своё» (95).

Как бы обобщая всё до сего сказанное, святой Кронштадтский Учитель свидетельствует: «Падшая природа наша чаще всего расположена согрешать самолюбием, корыстолюбием, чревоугодием, нетерпением, раздражением, озлоблением, непокорностью, своенравием, гордостью, презрением, блудом, унынием, малодушием. Каждый внимай себе и непрестанно держи на узде свои помыслы, чувства, стремления и поверяй с Евангелием Господа Бога внутреннюю и внешнюю жизнь свою» (39).

* * *

С грехом обязательно надо вести борьбу, борьбу терпеливую, неослабную, постоянную...

Грех «в бесчисленных видах земных похотей и страстей» непрестанно усиливается стать и стоять между Богом и человеком (47). Растление грехом нашей природы «велико и глубоко» (30).

Все люди сильно влекутся ко греху во всех его видах и испытывают его последствия – «смятение, сокрушение, скорбь и тесноту, и всякие бедствия, с конечной смертью» (52). Грех как будто торопится «привести себя в действие во всяком человеке, особенно христиански непросвещённом – стремится привести себя в дело во всяких греховных видах и страстях» (48).

А чего же мы ждём? Почему мы «вместо склонности ко всякой добродетели, удобопреклонны ко всякому греху, ко всякой страсти?» По нашему нерадению, невниманию к себе, по внутреннему состоянию, по маловерию (89). Господь хочет царствовать в нас, – как наш Творец, Владыка, праведный Судья, справедливый Мздовоздаятель, – «правдой, святыней, благостью, миром, свободой, блаженством», а злая сила «ревнивейшим образом также хочет в нас царствовать – всякой неправдой... Враг воюет с нами непрестанно, быстро, влагая в нас тройственную похоть – похоть плоти, похоть очей и гордость житейскую» (89). Вывод один: нужна духовная борьба. Борьба с грехом – это «борьба за жизнь», ибо во грехе нет жизни, есть лишь непрестанное умирание и сама смерть (104–105). Потому борьба с грехом, понуждение к покаянию и исправлению обязательны для всех. Христианин должен «побороть и одолеть силой Христовой всякую прелесть врага» (242). Его долг обращаться с плотью и как с помощником, другом, и как с вероломным, лютым врагом (242). Всякое наше пристрастие «к чему-либо земному есть измена Богу, Которого мы должны любить всем сердцем и всей душой, и всей силой каждую минуту» (243). Не умели сохранить чистоты первозданного существа, так по падении обязаны «достигать правды и святости сильной непрестанной борьбой с грехом и укрепляться этой борьбой в стоянии за веру и добродетель, и чем сильнее борьба со злом, тем светлее делается душа борющегося и горчее любовь к Богу и правде Его» (243). Всякий грех теснит душу, смущает, язвит (101). Врагу дана возможность искушать нас, чтобы мы бодрствовали, выступали против него, напрягали силы в стоянии за правду; чтобы явили «усердие, благородство и возвышенность духа, и преданность Богу в этой святой борьбе... и чтобы чрез борьбу укреплялись во всякой добродетели, ибо борьба укрепляет силы души в вере и любви к Богу» (238–239).

Действенным средством в борьбе с грехом служит, прежде всего, «непрестанное к себе внимание, к своим помыслам, чувствам, вожделениям» (101), стояние на страже своих помыслов, своего сердца (89). Все наши грехи – явные и неявные – видит Господь, Божия Матерь, наши хранители святые Ангелы, святые Угодники, – и уже потому подобает ходить осторожно, в Божием страхе, творя добро. «Будьте, – учит святой Пастырь, – подобны купцам, усчитывающим свою прибыль и заботящимся ревниво о прибыли в торговле и умножении своего имения. Заботьтесь о духовной прибыли добродетелей» (89–90).

Также действенными средствами служат молитва ко Господу, соединённая с покаянием (101), с желанием быть только с Ним Единым (90), и познание прелести, «гибельности греха, ненависть к нему, сознание нелепости и безумия его» (101). Если же бесплотный враг представляет в привлекательном виде скоропреходящую сладость греха, должно победить её сладостью «нетленной, мирной, вечной, превосходнейшей... влечением к красоте небесной, нетленной, непреходящей» (48). «Вспомни, – учит святой Пастырь, – что в Боге- сладость вечная, несказанная, красота первоначальная, неописанная, и, сколько угодно, пленяйся ей, восхищайся, насыщайся: она чиста, нетленна, всеблаженна» (112).

Важно отсечь, удалить поводы ко греху, что почти равнозначно убийству его, уже гнездящемуся в сердце (246). «Весьма большое значение, – утверждает святой Иоанн, – имеет удаление всяких поводов и повадок к какому-либо греху... Надо во всём стеснять своего ветхого человека, порывающегося постоянно на всякие грехи, чрез зрение, слух, вкус, осязание, обоняние, воспоминание и воображение» (250).

Примером победоносной борьбы с грехом служат Святые. «Как они боролись с грехом? – вопрошает святой Иоанн и отвечает: – Молитвой, постом, Богомыслием, долулежанием, трудом телесным» (241), бдением, добродетелями – «всеми силами» (247), «побеждали благодатью и державой Христовой» (241).

Итак, наша плоть подвержена греху – распинай её «со страстями и похотями: если тянет к невоздержанию – постись; сердится -укроти её, снисходи к немощам других и люби; завидовать хочет – добродетельствуй; не хочет повиноваться – слушайся, и т.д.» (241–242). Борись неусыпно – «день и ночь» (54).

Победит душа грех – и последует внутреннее удовлетворение, мир, спокойствие совести, свобода в душе и теле, душевная крепость и сила, свет духовный, здравие тела. «За грехом же, напротив, всегда следуют: недовольство собой, смятение, скорбь и теснота души и тела, помрачение души, духовная неволя и плен; укоры совести, огонь палящий, оскудение крепости и силы духовной, возрастание и усиление в духе всякого зла и всякой болезни» (105,102).

* * *

Для полной победы над грехом нужно содействие борющемуся благодати Божией.

Подобает учиться искусству воевать с грехом, «но, – заявляет святой Иоанн, – наперёд говорю: никто не надейся на свою силу или разум, искусство или мужество, чтобы победить этого врага: нет, он сильнее всех нас. На силу Божию будем надеяться, на силу Христа Спасителя нашего, победившего за нас врага нашего, диавола, и даровавшего нам имя Своё, крест Свой, благодать и силу Свою, для победы над врагом» (104). Тля греха глубоко проникла в нашу душу, и потому человек имеет нужду «в величайшей помощи Божией, сверхъестественной» (103). Безусловно, сила греха велика и губительна, но помощь Божия, помощь спасительная, неизмеримо больше. «Силен враг губитель, но сильнее его Спаситель; заразительна, люта болезнь греха, но сильнейшее дано и врачевство против него – вера во Христа, Его заслуги, Его милосердие, покаяние, самое пречистое Тело и самая пречистая Кровь Господа. Всё дано нам для спасения от греха и для преуспеяния в вере и добродетели. Только маловерие наше, нерадение и леность служат препятствием ко спасению, да пристрастие к своей многострастной, преходящей и растлевающейся плоти, да к «миру, который тоже преходит с похотью своей» (1Ин. 2,17) » (105). «Отчего люди действуют во вред, в ущерб и временной и вечной жизни? – заостряет вопрос Батюшка и снова отвечает: – От маловерия и неверия... от нежелания борьбы, усилий бороться с своими порочными наклонностями, привычками и страстями» (103). Между тем земная жизнь наша есть война и война непрестанная, ибо нас «борют» и плоть наша с её страстями, и мир с его соблазнами, и невидимый враг с его коварством. «Но мы должны всегда верить и помнить, что с нами Бог, невидимый Помощник и Соратник против всякого греха, Всемогущий наш Защитник и Победитель врагов наших, – с нами Владычица Богородица, Взбранная Воевода наша; с нами Ангелы Хранители; с нами все Угодники Божии, молитвами своими ходатайствующие за нас у Господа и житием своим поучающие нас непрестанно всячески противиться греху, молиться, внимать себе и бодрствовать непрестанно и побеждать грех благодатью Христовой» (106–107). Искренно и мужественно борющийся со грехом видит ясно своими «сердечными очами Поборающего по нём Господа и награждающего за борьбу миром, свободой и дерзновением» (104).

* * *

Грех прилипчив, страсти стремительны к растлению, потому «потребно бодрствование во всякое время» и напряжение душевных сил к противодействию – не давать оснований к усилению зла (148,248). За душой надо следить, как за малым ребёнком, «как бы он чего не напроказил, не набедокурил, не повредил себе и Бога не прогневал, потому что она все-таки ребёнок, хотя и давно уже живёт жизнью зрелого человека, немало жившего и испытавшего всяческие человеческие приключения» (249).

Мужи и жены, начинающие жизнь и завершающие её! «Ещё ли прогневлять нам грехами Сына Божия, взявшего на Себя грехи наши?» (163). Очистить себя и привлечь в себя Триединого Бога, исполниться «Этим Всеблаженным Богатством» можно всегда! (163).

«Вот что нужно человеку: бояться Бога, хранить Его заповеди, ибо в этом для человека всё – в этом его жизнь, покой, довольство, сила, свет, всё благо, всё счастье»

Долг православного христианина – быть на страже: немедленно отразить «приражение» греха и «развить в себе чувство умиления и радости о Боге и о всякой добродетели, о всём добром, истинном и прекрасном» (248–249), да восстанет в нём и воцарится «всё доблестное ополчение добродетелей, благодатью Божией и собственным стараниём и усилием» (245). Добродетель сама по себе есть радость, а потому есть и награда, не сравнимая ни с какими вещественными наградами или знаками отличия (135). Но должно помнить – как радость может быть вблизи от печали, так и добродетель – от порока. Один неосторожный, невнимательный шаг – «и вот грех, и иногда какой тяжкий! Иногда гнев мгновенно вспыхивает и потрясает всё существо души; или – неосторожное воззрение на соблазнительную картину, и душа пленяется в плен сладострастия; или – воззрение с пожеланием какой-либо дорогой и блестящей или прекрасной вещи, и душа объемлется любовещностью и завистью» (228–229).

Наш дух требует служения Богу и людям в истине и правде – и нужно творить добродетели, «служить бескорыстно больным, сообщать их с Богом чрез причащение Святых Таин или чрез молитву за них Богу. Надо одухотворяться и меньше угождать плоти, меньше есть, пить, не скупиться расточать имение на дела благотворения, богатеть в Бога, а не себе собирать (Лк. 12, 21) » (33–34). Всеми силами надо оторваться от греха и устремиться к добру, сколь бы ни приятным казался грех (он таким лишь кажется), «ибо всякий грех окружён прелестью, по действию врагов бесплотных, хитрых, лукавнейших. Требуется борьба с этой прелестью и глубокое понимание её и презрение к ней. «Многие, – сетует святой Пастырь, – увлекаются этой прелестью до конца жизни» (146). У православного христианина всё должно быть иное, чем у многих других – «в духе, в теле и в жизни: иные помыслы – духовные, святые; иные вожделения -небесные, духовные; иная воля – правая, святая, кроткая, благая; иное воображение – чистое, святое; иная память, иной взор – чистый, простой, святой, нелукавый; иное слово – целомудренное, чистое, степенное, кроткое; словом – христианин должен быть иной человек, небесный, новый, святой, божественно живущий, мыслящий, чувствующий, говорящий и действующий Духом Божиим. Таковые были святые угодники. Читайте их жития, слушайте, поучайтесь, подражайте» (68).

* * *

Характерным в духовной – деятельной жизни православного христианина является вера, надежда и любовь. Вера искренняя, твёрдая, несомненная, вера всем словам нашего Господа и Спасителя, слагание их в нашем сердце и следование по Его стопам; надежда на Него, на воскресение мёртвых, будущий всеобщий Суд и вечную жизнь, «ожидание исполнения всех обетов верного и неложного в Своих словах Господа»; любовь к Богу и ближнему, любовь самоотверженная, «горячая, святая, нелицемерная, деятельная, николиже отпадающая» (176).

Красоту души составляет, прежде всего, «искренняя и истинная вера» (11). Наша православная христианская вера есть основание и задаток будущих благ, уготованных возлюбившим Бога; «уверенность в невидимом, как бы в видимом» (174). Правая вера заключает в себе «превосходные качества, способные привлечь своего последователя или исполнителя к неотпадающей любви» и доставить человеку «мир с Богом, свет сердечным очам, ревность по Боге, твёрдое чаяние вечной жизни и воздаяния, силу и крепость души, всегдашнюю радость при всех скорбях, болезнях и переменах жизни. Святые, – замечает Батюшка, – при всех лишениях, мучениях, поношениях ради Христа, радовались истинной радостью» (175). Только вера должна быть «чистая, без примеси ложных мудрований человеческих. Такая вера и принесена нам с неба Самим Сыном Божиим, Который есть Сама воплощённая Истина и Который предал её Апостолам в Духе Святом; а они предали Церкви, которая есть “столп и утверждение истины” (1Тим. 3, 15). Неправота веры влечет за собой неправоту помышлений, чувств и деяний» (179). Огонь чистой веры и ревности по ней имели христианские Исповедники и Мученики, Святители, Преподобные, как Вселенские, так и наши русские: Георгий Победоносец и Пантелеймон, Екатерина и Варвара, Иоанн Златоуст и Василий Великий, Антоний и Феодосий Киево-Печерские, Сергий Радонежский и многие другие. «Необходим и для нас этот огонь Божественный, – учит святой Пастырь, – огонь ревности» (117). Взирай непрестанно своими «сердечными очами ко Господу и не отвлекай их от Него ни на мгновение, чтобы не прокрался в сердце грех и не уязвил тебя пагубным жалом своим» (91). Молитвенно взирай ко Господу в славословии, благодарении и покаянии, «и не смотри пристрастно ни на что житейское, как тленное и преходящее, ни к чему не прилепляйся сердцем» (96). Злой дух стремится взять с нас «оброк» многообразного греха в виде страстей и сделать нас своими пленниками, а Спаситель наш чрез покаяние освобождает нас «от этого смертоносного оброка» и делает нас причастниками «правды и святыни своей, мира, свободы и радости в духе Святом. Слава вере Христовой» (236). Заглядывай же внимательнее и глубже во внутренний мир и не увлекайся внешним, преходящим. «В том внутреннем мире предстоит тебе много, много дела и усилий...Припомни неплодную смоковницу; припомни виноград и виноградаря; припомни раба, должного господину своему тьму талантов» (91).

Красоту души составляет и любовь к Богу и ближнему – «совершенная и самоотверженная» (11). «Жизнь христианина – борьба и подвиг, а эта борьба должна иметь целью и последствием – утверждение в вере и любви к Богу и к ближнему» (122).

Первая и главнейшая заповедь – возлюбить Господа Бога всем сердцем и всей силой. «Так возлюбили Его святые угодники, отвергли всякую любовь мирскую, грешную, вещную, плотскую, скоропреходящую, растлевающую душу и тело» (29). Обращаясь к каждому из нас, святой Пастырь спрашивает: «Любишь ли ты Его всем сердцем, всем помышлением, всей силой, когда ты любишь деньги, драгоценные одежды, какую-либо женщину или мужчину по плоти, почести, награды, игры, театры, бильярд и др.? – Нет, тогда нет в сердцем твоём и тени любви к Богу, тогда ты идолопоклонник, чуждый Богу, мертвец» (238). Бога надо любить больше, чем родителей или искренних друзей, потому что Он «безмерно возлюбил нас, и потому, что Он и родителям вложил любовь к своим детям». Если природе бессловесных чуждо не любить подобных себе, то «тем более это дико было бы в разумной и словесной природе человеческой, т.е. не любить Самого Бога всем сердцем» – нашего Первообраза (55). Любите Его всегда, непрестанно, не отпадайте от Него ни на мгновение (90). Вся энергия сердца должна быть направлена к любви Его, к исполнению Его святых заповедей (32). «Кто хочет горячо любить Бога, тот да презирает все плотские страсти, всякое любостяжание, всякую страсть к земной красоте, роскоши, излишеству в пище и питье, одежде, украшениям, чтобы ни к чему земному, как к тленному и препятствующему небесной любви, не привязываться; ничем земным не уязвляться, не увлекаться» (246). Всё земное – «суета и крушение духа». «На потребу» нужно одно: «Бог и всё святое». Один Господь наша жизнь и наше даяние (33). Тот, кто возлюбит Его, кто всё принесёт в жертву этой любви, кто всё Ему предпочтёт – обрящет небесную благодать (116). Именно правая вера и чистая христианская любовь соединяют человека с Богом и делают его одним духом с Богом. «Этим объясняются величайшие и бесчисленные чудеса, кои совершали при жизни и по смерти великие угодники Божии» (174).

Воспев гимн любви к Богу словами святого апостола Павла (Рим. 8, 35–39), святой Иоанн и восклицает, и вопрошает, и утверждает: «Вот какова была любовь в Апостолах! А в нас есть ли подобная любовь к Богу, хоть малая искра такой любви? В большинстве людей вовсе нет любви, что видно из дел людских; в немногих горячность любви постоянной, неотпадающей. Ибо большинство людей предано веку сему и бесчисленным пристрастьям житейским, отлучающим от Бога: один купил поле и хочет посмотреть его; другой пять пар волов и хочет испытать их; иной женился, потому не может придти на вечерю Божию. Враг нашего спасения, зная хорошо силу искренней любви человеков к Богу, придумал тысячи предлогов и породил, и порождает тьму страстей человеческих, приковывающих его к плоти и миру и разлучающих от Бога, или бесчисленные ложные учения, ереси, секты и расколы, чрез которые разлучает навеки людей от Бога» (157–158).

Только христианская любовь может всё покрыть, на всё взглянуть снисходительно и с добрым расположением (27, 51). «Человек, не предпочти никого и ничего паче любви Божией!» (270).

С любовью к Богу неразрывна любовь к ближнему. Святой Иоанн говорит ещё более решительно: «Весь закон в одной заповеди: „Возлюби ближнего твоего, как сам себя“» (148). Свою решительность святой Пастырь обосновывает так: «Дерзкий против ближнего бывает дерзок и против Бога. Вспомни омочившего руку в солиле вместе с Господом и предавшего Господа своего; о нём сказано было, что он – диавол (Ин. 6, 70) » (85). «Доброжелательствуй... всякому, даже врагу твоему, – пишет Кронштадтский Поборник веры на последних страницах своего творения „Путь к Богу“, – чтобы исполнить точно закон Христа Бога... Если же пожелаешь зла и позлорадствуешь врагу – то нарушишь закон Божий, закон любви, закон жизни, сотворишь лукавство и самосуд пред Господом, и себе причинишь вред и зло, лишишься мира сердечного и отягчишь душу грехом» (284–285). Но в нашей жизни бывает так, что мы почему-либо не возлюбили кого-то и стали относиться к нему холодно, а то и совсем пренебрежительно. Малейшая неисправность его «вызывает у нас гнев и озлобление, между тем как этот человек имеет и положительные добрые качества – веру, благость, кротость, незлобие, готовность ко всяким услугам. – Любовь всё покрывает и никогда не отпадает» (140). И любить надо всех, особенно «тех малых», которые нуждаются в нас, в нашем снисхождении, помощи, покровительстве; уважение к которым упало у нас до нуля (117). Сострадай им, «сострадай людским скорбям, плачь с плачущими» (118). «Беседуя с людьми, особенно больными, удручёнными каким-либо горем и бедами, относись к ним сочувственно, по-братски, как бы сам страдая с ними» (282).

В максимальном внимании нуждаются больные. Трудно заботиться о них, но и высоко ценится сей подвиг. «Служение больным с преподанием им Божественных Таин Тела и Крови Христовых есть величайшее служение, которое должно вменять себе в величайшую честь и делать всегда охотно, благоговейно, радостно, не тяготясь» (86–87). Служение больным – это служение самому Спасителю. «Радуйся и благодари Господа, – вразумляет святой Пастырь, – что тебе ежедневно приходится служить Христу Богу, Спасителю нашему, всякий день – в лице больных, бедных, несчастных и всяких иных людей, особенно причащать святых Таин Христовых и доказывать свою веру, своё смирение, послушание и любовь к Богу и ближнему» (68).

Ко всем требуется ровное и равное отношение. Та или иная внешность человека или его положение не должны подрывать этого правила. «Смотри, – учит святой Наставник благочестия, – не на внешность, а на внутреннее, на душу бессмертную, и равно чти всякого человека, безотносительно к твоей алчной, сладострастной плоти, как повелено тебе Богом. Всякая душа, как образ Божий, прекрасна; а тело тленное получает всякие уродства в наказание, или урок, или во спасение души» (43).

Всеми силами должно стараться «насаждать, раздавать и укреплять в душе своей искреннее ко всякому человеку доброжелательство и любовь, и нещадно гнать из своего сердца зарождающиеся зависть, недоброжелательство и, тем паче, неприязнь и ненависть» (117). Необходимо, насколько возможно, усердно «поддерживать между собой любовь и взаимное друг к другу уважение, честию друг друга больше себе творяще» (139). Даже если нам кажется, что кто-либо не заслуживает нашей любви, и в этом случае нельзя терять высочайшей добродетели. Слушаем святого Иоанна: «Если ты находишь какое-либо высокопоставленное, особенно – духовное, лицо... несоответствующим твоим ожиданиям по характеру, по замкнутости в себе, по необщительности, или застенчивости, или по самомнению и гордости, – отнюдь не имей на него негодования и огорчения, или неприязни к нему, – Боже, упаси, – но с любовью молись за него, да даст ему Господь сердце доброе, любящее, общительное; и сам полюби его, как плоть и кровь свою» (118). Не наше дело судить великих «мира сего, – судья им Господь и царь, Коему они служат, у них есть обличитель внутренний – совесть, которая тайно судит их; а она есть глас Божий» (282). Важно не забыть, что все мы члены единой Церкви, тела Христа Спасителя, «сознавать себя членами, а не единицами только или индивидуумами, эгоистами» (282–283). Познал на себе лютость греха – «не забывай, что он таков же и во всех людях, и жалей людей, обуреваемых на всякий час грехами, и молись за них горячо, особенно за усопших в вере» (140). Поступая так, делая другим добро – делаешь себе; молясь за них – приобретаешь себе молитвенников; «угождая во благое другим – приобретаешь себе помощников и друзей. Молись за усопших – приобретёшь себе их ходатайство перед Богом, если они имеют дерзновение перед Ним. Прославляя Святых, сподобляешься их ходатайства перед Богом. Так добро плодовито» (128).

Духовный враг, обладая определёнными знаниями, видит великие плоды любви и больше всего нападает на неё – «адски стремится исторгнуть» её из сердца человека и насадить, «укоренить в нём самолюбие, злобу, зависть, корыстолюбие, плотоугодие, блуд и проч., чтобы растлить душу и тело человека и сделать его неспособным к истинной любви чрез насаждение ложной, плотской, узкой, слепой, безумной, срамной, бесплодной, смертоносной» (116).Взирая на ненормальность отношений в человеческом роде, святой Печальник Российской земли скорбит («какая жалость снедает меня» – 140) и молится: «Господи, даруй нам благодать искренно любить ближнего, не раздражаться на него, не оскорбляться, не уничижать его за что-либо в мыслях и в сердце, и всячески доброжелательствовать ему и по возможности способствовать его благополучию духовному и телесному» (285).

Весьма укрепляет душу в вере, любви и всяческой добродетели терпение – «подвиг души и тела за правду Божию» (284). «Тебя оклеветали пред именитыми людьми, – размышляет святой Праведник, – положили пятно на твоё доброе имя. На кого же из благочестивых или Святых не клеветали люди: на Самого Христа клеветали, на Апостолов премного, на Мучеников, на всех Святых. И разве дух злой оставит без поношения и гонения любящих Господа? Нужно терпение и презрение к миру, к славе и чести людской и стараться иметь совесть непорочную пред Богом и людьми. Мир не стоит того, чтобы нам искать чести от него, он во зле лежит. Бог наш Судья... а людской суд погрешителен и ничтожен в сравнении с судом Божиим» (283–284).

Не менее важно в деятельной жизни нестяжание... Чтобы подчеркнуть сие, святой Иоанн, с одной стороны, говорит о святых Апостолах – проповедниках «нетленного Царствия Божия» – и об образе подвигов Святых. «Господь, – напоминает он, – запретил им (Апостолам. – К.С.) иметь даже по две одежды и повелел им не брать с собой ни сумы, ни хлеба, ни при поясе меди, не только сребра и злата. А пустынники или монахи оставляли всю житейскую красоту, все богатство, славу и шли в пустыню с пустыми руками, разве с топором, пилой и молотком, чтобы трудами добывать насущный хлеб» (246). Смотри, как Святые жили и подвизались, «как для любви Божией они отрекались всякой житейской любви, всякой собственности, даже любви к родителям по плоти, любя их духовно в Боге и для Бога. Смотри на великого пророка Илию: одна милоть была его собственностью и – более ничего. Ревнуй по силе угодникам Божиим» (96–97). С другой стороны, святой Учитель обнаруживает «прелесть богатства и жестокосердие богатых», напоминает евангельские притчи: о богатом человеке, «ему же утобзися нива», о богаче и нищем Лазаре, о богатом юноше, который отошёл «от Господа со скорбью по причине пристрастия к богатству» (140–141).

Необходимо также соблюдать пост. «Надо поститься и быть всегда воздержными... Должно всячески умерщвлять страсть чревоугодия и держать чрево в должных границах, давая ему только необходимое» (111).

Рядом с умеренностью в пище стоит целомудрие. «Сохраняя строгое целомудрие душевное и телесное, чувствуешь в себе мир и полноту жизни духовной и телесной – лёгкость, жизнерадостность, простоту; а нарушишь целомудрие, хотя бы одним помыслом и плотским беззаконным блудным вожделением, тотчас ощущаешь смятение, тесноту, тяжесть, срамоту и малодушие, уныние; покаявшись от всего сердца, опять чувствуешь мир и дерзновение пред Богом и людьми. Таков нравственный порядок у Бога. Столько поощрений для добродетели и столько наказаний, вразумлений для зла и лукавства, чтобы уклоняться от него! Слава Богу!» (109).

Душа православного христианина, знающего деятельную жизнь, пребывает в состоянии бодрственном (94). Святое Евангелие уподобляет жизнь христианина «воинской страже – первой, второй и третьей, и этим внушается постоянное бодрствование христианина над своими помыслами, чувствами, движениями воли; бодрствование относительно врагов бесплотных, непрестанно нападающих на нас и ищущих поглотить нас до конца. Святые угодники день и ночь бывали на страже духовной – непрестанно молились, постились, трудились, ведя созерцательную и деятельную жизнь. Вся жизнь наша должна быть поистине стражей: кратка она, задачу приходится решать великую и сложную, а врагов, нападающих злобно, коварно и сильно – крайне много. Будем мудры “яко змия, и цели яко голубие” (Мф. 10, 16) » (91–92).

Красоту души составляют ещё: »...смирение, незлобие, покорность, послушание, благость, нелицемерность, простота...» (И).

* * *

К совершению всякой добродетели надо себя нудить и нудить, не расслабевая и не бездействуя. Не хочется тебе молиться – молись и усердно молись. Не хочешь творить милостыню – твори и со тщанием подавай, с добрым устроением. Обиду не хочешь простить – прости от всей души. «Зависть надоедает – доброжелательствуй от всего сердца; алчность влечёт – воздержись и пренебреги сласти; блудные похоти влекут и прельщают – сочти их за пустое сновидение и нелепую грёзу расстроенного воображения; презорство, гордость пред братом одолевают, кичение, самовозношение – сочти это за бесовскую в тебе игру и мечту, ибо чрез эту мечту сам сатана ниспал от ангельского величия и неизреченной красоты, и сделался мерзостью и безобразием, ниспадши во мрак преисподней со всем демонским множеством. “Царствие Небесное нудится, и нуждницы восхищают е” (Мф. 11, 12)» (119). Должно творить со всем усердием волю Божию и стремиться к тому с жаром, с энергией, «ибо в исполнении её наш живот, покой, радость, слава, блаженство, сила, святость наша» (123, 124). «Сколько духовной, нетленной сладости, -восклицает святой Пастырь, – находится в исполнении воли Божией, благой, святой, премудрой, нетленной, вечной, блаженной! Столь много, что из-за этого блаженства любомудрые христиане и христианки претерпевали с радостью всякие подвиги, мучения, изнурения плоти, денноночные молитвенные стояния, всякие насмешки, огорчения и озлобления и гонения от людей и от бесов, и всякие иные злострадания и – не обманулись в своей надежде – получили вечные блага и вечное блаженство» (109). Работать Господеви искренним сердцем отрадно. «Какой мир, какая сладость, лёгкость, простор на душе при сердечной молитве, чтении слова Божия, делании добрых дел! Сколь обманчив и гибелен грех! Сколь прекрасна, верна, чтима и похвальна добродетель!» (123).

В соблюдении заповедей Божиих – вечная жизнь (123), потому святой Иоанн настойчиво взывает: храни их (102), возлюби «кротость, смирение, воздержание, послушание, терпение, покаяние, молитву, созерцание Бога, Его святости, правды, вечной недомыслимой красоты Его существа, Его блаженства, присносущей Его кротости» и не имей «ни малейшего общения со злом и лукавством... Христианина должно охарактеризовать следующее изречение: “Нога моя ста на правоте”» (152–153).

Творить добро следует тайно. Не труби о своих добрых делах, но совершай их «втайне, ради будущего воздания» (251).

Для утверждения в добродетелях полезно читать святоотеческие творения. Они «пережили века» и по-прежнему остаются новы, свежи, жизненны, просветительны, «пленительны и державны для просто мудрствующих, нелукавых, негордых своим умом душ» (209).

* * *

Образы верным в добродетелях, в исполнении на деле святого Евангелия явили христианские мудрецы, истинные философы Церкви Христовой, усвоившие «истинную Божественную мудрость» и чрез нее воцарившиеся «над всяким грехом, всяким пристрастием к тленным вещам», и наследовавшие «нетление и вечную жизнь. Вот они, эти христианские философы: Апостолы, Иерархи, Мученики, Преподобные отцы, Преподобные жены, Бессребренники, Столпники и прочие Святые, прославленные Богом и Его Церковью» (267). Святые отверглись мира и всякого пристрастия к нему (17), презрели плотские страсти и все земное мудрование – «и всё внимание, созерцание устремили к Богу и к небесным, вечным благам, и ум, и сердце, и волю свою сделали небесными, и тело своё заставили служить вполне душе разумной и бессмертной и Богу, Создателю своему» (21). Они «хранили строгое воздержание всю жизнь и удобно одолели все козни вражии, молясь и трудясь неослабно». Они помнили, что земная жизнь «есть подвиг борьбы, а не наслажденья и растленья; не погоня за богатством и почестями» (172). Святые ясно показали нам верность исполнения обетований Божиих, ибо они на деле получили то, на что «надеялись, все те блага, за получение коих они здесь боролись, терпели, плакали и претерпели гонения, мучения, насмешки и издевательства от нечестивых и неверных» (178–179). Ныне они равносильны Ангелам и купно с ними живущие (278). «Чего мы спим и дремлем? – спрашивает всех нас святой Иоанн. – Зачем не подвизаемся и работаем тлению, плоти и крови, и миру грешному?» (278).

Подвиг Преподобных и Мучеников характерен самоотвержением (268); Пророков – характерен прозрением в будущее, ибо «они сердечными очами непрестанно зрели Бога и ходили, думали, говорили и делали всё в присутствии Его, и чрез то хранили себя от всякого греха и жили в святости, правде и горячей любви к Богу» (269); песнописцев – состоянием «высокого Божественного созерцания», ибо они «были в Духе Святом, Который глаголал чрез них и вдохнул такие чудные, приводящие в радость и духовный восторг всех духовных людей, молитвы и гимны» (270).

В Преподобных отцах, например, в преподобном Серафиме Саровском, «достойно подражания Богоискание, с горячей, как пламень, любовью к Богу, совершенная ненависть ко греху, к погрязшему во зле миру и его прелести, и похотям, совершенное стремление к полному восстановлению образа и подобия Божия... обретение драгоценного бисера – Христа... Преподобный Серафим всю жизнь молился и искал Царствия Божия в себе и правды его, стучал – и ему отверзлось Царствие Божие» (267–268).

Выше всех превознесена Пресвятая Дева Мария. «Нет никого честнее и славнее Её во всей твари небесной и земной» (279). «Со времени воплощения Сына Божия Приснодева Богородица стала начальницей всего наздания или Церкви Божией и покровом христиан, стеной их необоримой, прибежищем и предстательством» (278). И после получения Ею «всей небесной славы» от Сына и Бога нашего Она отличается величайшим совершенным смирением и общительностью «со всеми праведно живущими или жившими на земле в Церкви Христовой. Это ясно обнаруживают и доказывают её явления жившим свято на земле человекам, например, преподобным Сергию Радонежскому, Серафиму Саровскому и другим Святым» (278). «О, Владычице, – молится Печальник нашей Русской земли, – яви чудо Твоего образа и поклонения нашего пред Тобою и, в настоящее бедственное время, обнови чудеса и знамения от святой иконы Твоей, – да познают противные, свои и чужие, – как много значит православных вера!» (279).

Чтобы иметь Божию Матерь, Святых – идеалы нравственной чистоты – всегда пред своими глазами, созерцать их совершенства, подражать им, «мы пишем их лики с свойственным каждому святому характером», вспоминаем их житие и подвиги (266). Отвергающие святые иконы лишаются «этих идеалов и образцов нравственных, образцов добродетелей христоподражательных, и ходят во тьме». Для подражания добродетелям Святых в Православной Церкви установлены определённые ежедневные службы им, в которых вспоминается и прославляется их подвиг веры и любви. «Каждый день мы имеем всякие духовные образцы жития равно-ангельского в лице Святых и стараемся по силе подражать им... Святые жизнью своей показали, что по Евангелию жить и возможно, и удобно, и благоплодно, и легко, и радостно, при помощи Божией» (266).

Святой Пастырь, исполненный этих и подобных им мыслей, паки и паки вопрошает: «Отчего бы и нам давно не утвердиться на правом пути – на Божием пути? Почему бы и нам не уклониться совершенно от зла и не творить только благо? Отчего бы не утвердиться на твёрдой точке стояния, как этого достигли прежде нас жившие и подвизавшиеся Святые? Разве у них и у нас не та же природа? Разве они жили без искушений, без скорбей и болезней? Разве не нападал на них грех, разве не боролись они с различными страстями плоти и духа? Боролись и побеждали. Причина греха ведь в нас самих, в плоти нашей многострастной» (99, 278).

Святой Иоанн указывает образ исполнения воли Божией и в лицах к нам близких, рядом с нами живущих – в иноках. Само название «инок» указует на иной, чем в мире, внутренний и внешний склад жизни – жизни в молитве, правде, послушании, рукоделии, благословенных трудах. В обитель идут «не для покоя и наслаждения телесного, не для сна и наслаждений пищей и питием, а для трудов и подвигов» духовных и телесных, для «размышления о будущих вечных благах, уготованных любящим Бога в Царствии Небесном» (142). «Итак, – обращается к инокам и ко всем нам святой Пастырь, – воскриляйтесь будущими надеждами, а не на земле ждите утешения и наслаждения, ибо видимое, земное – временно и скоро прейдёт, а невидимое, небесное – вечно. Готовьтесь к ответу за всю вашу временную жизнь, исправляйтесь день ото дня, бросайте свои греховные привычки и навыки житейские, пристрастия, приготовьте сердца ваши в жилище Богу – верой, любовью, кротостью, смирением, воздержанием, терпением, послушанием, чистотой и целомудрием, незлобием, всепрощением друг другу прегрешений, взиранием к небесным благам непреходящим, неветшающим» (142–143). «Боритесь с собой, с своими греховными привычками, наклонностями, страстями, – побеждайте, по падении снова восставайте и опять побеждайте, памятуя слова пророка: “Аще и возможете, враги – мои грехи и страсти мои, – и паки побеждени будете, яко с нами Бог”» (99). «Слава Тебе, Господи, испытующему сердца и утробы праведно и наказующему за всякое злое стремление сердца и награждающему миром, и пространством, и радостью сердечной всякое благое произволение и чувство» (192).

«Для укрепления души нашей в вере и любви к Богу и во всякой добродетели – нужно непрестанное покаяние и частое, ежедневное, кому можно и удобно, причащение Святых Таин»

(249)

Чтобы сподобиться вечного пребывания в Небесных Обителях, нужны здесь, на земле, победоносная борьба с грехом и усердные подвиги по украшению души добродетелями. И одно и другое возможно при непрестанном Покаянии и частом Причащении «Животворящих Таин Христовых, очищающих всякий грех и украшающих душу всеблаголепием Христовым, и вменяющих человеку заслуги Христа» (240).

У каждого человека живет потребность общения – поделиться с кем-либо своими радостями и горестями – раскрыть свою душу. Господь – Сердцеведец и праведный Судья – на эту потребность ответил установлением Таинства Покаяния. «А зная нашу греховную нечистоту, алчбу и жажду души оправдания Божия, очищения, освящения, утоления духовного глада и насыщения правдой и святостью, миром, правдой и жизнью вечной – Он дал нам Пречистое Тело Своё и Пречистую Кровь Свою, в коих заключается полнота нашего искупления, очищения, освящения, примирения с Богом и оправдания чрез веру и покаяние» (253).

* * *

Покаяние – это «отрицание, осуждение греха, война с грехом от всего сердца и помышления, словом и делом, – сколько бы он ни показался приятным, – и отвращение от него, попрание всей прелести и привлекательности его, глубочайшая ненависть к нему, как к безобразию, смраду, безумию и нелепой вражде против Бога и против себя, против собственного блага» (114–115). Покаяние – это с помощью благодати Божией разрыв «крепких вервий или цепей», привязывающих человека к земному, тленному (20). Это – «духовная весна» для христианских душ – «проявление света в душах, приближение ко Христу и Христа к душам кающихся; слёзный дождь, слёзные вздохи покаянные» (115).

Истинное покаяние, то есть действительное прощение грехов, возможно «только в Церкви». Именно ей в лице священнослужителей дана власть вязать и решить. В ней «находятся всякие трогательные образцы истинного, Богоугодного, плодотворного покаяния. Между тем, – замечает Проповедник покаяния, – многие неразумные, самомнительные, несмыслящие в духовных вещах оставили Церковь Божию, источник воды живой, и выкопали себе дырявые колодцы, не могущие содержать воды» (168).

Необходимым составляющим Покаяния является исповедь – сокрушённое признание во грехах с искренним намерением исправиться. Необходимость исповеди объясняется уже тем, что священнослужитель должен уразуметь, что ему делать «вязать» или «разрешать». Но помимо сего здесь присутствует и весьма важный психологический элемент – «утаиваемый или не сознаваемый, не чувствуемый грех усиливается, растет и крепнет глубоко в душе согрешающего» (252). В духовном отношении такое состояние весьма опасно. Злые духи, соблазнив человека сотворить грех, стараются затем скрыть его пагубу, наводят ложный стыд на грешника, внушают ему не говорить о падении, чтобы держать повинного в своём рабстве. «Поэтому надо непременно сознавать грехи, искренно сокрушаться о них, сердцем гнушаться их и исправляться от них, призывая усердно Господа в помощь своей немощи» (230). Святой Иоанн настойчиво увещает не скрывать своих грехов, не таить. «Скажи Всеблагому, Всемогущему и Всеисцеляющему Врачу душ и телес, Господу, какими греховными язвами и недугами ты болишь... вспомни их, проси у Господа озарения сердечного, просвещения, познания их, воздыхания, слёз: и ты получишь богатство милости, исцеления, здравия, мира, тишины, свободы и благодерзновения; ибо Врач Небесный всегда готов миловать и врачевать нас, смягчать и обвязывать раны наши душевные» (115–116). Батюшка скорбит: «Многие, многие умирают в прелести страстей, особенно корыстолюбцы, пьяницы и прожигающие жизнь свою в блуде» (230).

Господь знает наши немощи и с долготерпением ожидает покаяния. Сколько бы раз ни согрешил человек, ни пал в грех мыслью, словом или делом, «но за искреннее покаяние Господь милует и прощает» (112). Множеству наших грехов противопоставляется множество благодати Божией и милости. Злой дух «старается победить милосердие Божие, а... всегда побеждает Господь в нас злобу Своим милосердием и долготерпением, чрез нелицемерное покаяние наше» (254). В глубине наших сердец могут гнездиться разные страсти. Человек может быть весь поражён духовными ранами, греховными язвами и проказой. И Господь избавляет от сего чрез постоянное искреннее покаяние (234–235). «Чрез падение душа совершенно изменилась: стала грешна, мрачна, лукава, самолюбива... Но ей предоставлено покаяние, как обольщённой, окраденной от павшего человекоубийцы... и она может светло восстать от своего падения благодатью и щедротами Божиими» (10). Не умели пользоваться данной Всещедрым Богом «святостью, правдой, свободой... и вольной своей волей погубили их, – потому по падении должны сами достигать их с испрашиваемой от Бога помощью и всячески противиться греху, наводнившему нашу прежде чистую, возвышенную, простую, лёгкую и блаженную природу» (244).

Примечательно, что святой Иоанн указывает и образ нашего исправления, побеждения греховной привычки: «Ты нарушил естественную и благодатную благость души своей злостью – восстанови её в себе (доброту) кротостью; нарушил чистоту и святость души блудными помыслами, вожделениями – восстанови слёзным покаянием чистоту души и тела; нарушил клеветой, недоброжелательством – восстанови независтностью и доброжелательством искренним ближнему всякого блага; нарушил благородие души корыстолюбием и любовещностью – восстанови её бескорыстием и равнодушием к дольним^ скоропреходящим благам и пожелай нетленных себе и ближним, и таким образом исправляй стремление души своей каждый день и час, и выходи к горним вечным, в бесконечные веки пребывающим благам, и возлюби паче всего Бога, Источника жизни и всяких благ» (244). Бичевать грех нужно ежедневно, а значит и покаяние должно быть частым. Грех разлучает нас со Спасителем, но «чрез частое покаяние теряет свою силу, свою прелесть, своё обаяние. Если бы люди часто и искренно каялись в грехах, – о, как бы умалились грехи людей, как бы обессилели страсти наши, и воцарились правда и святость в людях!» (254). Если бы весь человек – его разум, сердце, воля – всецело направился «к покаянию и благой перемене», силы его души стали бы благодатной закваской, которая заквасила бы «все тесто», то есть всего человека изменила бы в добрую сторону (255).

«Каждый день и много раз я, – скорбит Батюшка, – искажаю в себе черты образа Божия – разными греховными поползновениями и пристрастиями гневными, неприязненными, лицеприятными, корыстолюбивыми, ленивыми, непокорными». Но тут же и радуется: «...и каждый же день за искреннее покаяние моё тайное Господь всеблаго-послушный милует меня, успокаивает смятенного, распространяет утесненного грехом. Слава его милосердию и Его долготерпению!» (255–256). Поистине, милость Божия велика – «стократно мы согрешаем на день и иногда одними и теми же грехами, и за искреннее покаяние и слёзы Господь прощает нас и даёт нам мир, правоту духа, простор сердечный, дерзновение пред Богом и людьми» (218). Склоняясь пред безграничной милостью Божией и любящей правдой Божией, Батюшка восклицает: «О, вечная правда, правящая всем миром и сердцами человеческими! Когда я научусь благоугождать Тебе и творить волю Творца и Бога моего и сподоблюсь ходить пред Тобой в правости сердца моего?! Когда я увижу Тебя, Ипостасную Правду, лицом к лицу, «насыщуся внегда явити ми ся славе Твоей?» (Пс. 16, 15). Когда уготовлю себя здесь делами покаяния и правды и выйду из тела моего, этой темницы души моей?» (218).

Нормально человек станет себя чувствовать только тогда, «когда облагоразумится, покается, исправится и подчинится совершенно законам Творца и будет жить по ним точно» (53).

* * *

Падший человек восстаёт и обновляется глубоким покаянием и благоговейным причащением Тела и Крови Христа Спасителя (83).

При совершении Божественной Литургии пшеничный хлеб и виноградное вино претворяются в Пречистое Тело и Пречистую Кровь Христа Бога, «и это так просто, как легко и просто нам об этом подумать и легко и просто произнесть слова: „Сие есть Тело и сия есть Кровь». Так и веровать должно всем, а если усумнится кто, тот возмнит, будто Господь не верен в Своём слове, – что есть лукавство, богохульство и грех великий против Господа, верного во всех словах Своих» (177).

Душа наша алчет «Божественного Брашна», – и Господь дал нам Святые Дары, которыми она подкрепляется, укрепляется, обновляется, живёт, побеждает страсти, бесплотных врагов (249) и в которых «заключается полнота нашего искупления» (253).

Господь установил тайну Святого Причастия для того, чтобы «огнём Своего Божества искоренить грех и сообщить нам Свою святость, правду, Своё нетление и даровать нам вечную жизнь; чтобы сделать нас сообразными Себе: кроткими, смиренными, милосердными, воздержными, послушными, терпеливыми, целомудренными – и сделать нас достойными райских прекрасных вечных селений и света нетленного, присносущного и радости неизреченной» (256). Он Божественной силой «творит властно, державно из хлеба и вина Пречистое Тело и Кровь Свою для нашего духовного питания, очищения, освящения, примирения, уврачевания недугов душевных и телесных, для просвещения омрачённых грехом очей сердечных, для освящения, утверждения, обожения» (260).

Святой Иоанн, исходя из слов Христа Спасителя, увещает причащаться как можно чаще: «Господь ежедневно заповедует причащаться Животворящих Таин Своих, взывая всем: «Примите, ядите... пийте от нея вси…» (Мф. 26, 21; 1Кор. 11, 24, 25). Можно ли мирянам ежедневно причащаться? Раз это прямая заповедь Господня, и существо души и тела нашего крайне нуждается в ежедневной благодати Святых Таин, как немощное и удобоползновенное на грех, можно приступать всякому искренно благочестивому, боримому от невидимых врагов и своих страстей» (260). А что мы видим в окружающем? «Многие причащаются только раз в год. Так ли должно относиться к истинному хлебу? Не умрёт ли с голоду душа? У многих совсем умерла. Дана истинная жизнь, – а от жизни бегут многие, многие. Где вера? Где истинное стремление к живому, бессмертному? О, суета человеческая!» (258). И ещё: «Многие очень долгое время не причащаются Святых Таин с верой и покаянием нелицемерным, потому бывают часто уловляемы мысленным волком – диаволом, делаются жертвой бесчисленных и пагубных страстей и погибают навеки» (261).

Однако призывая приступать к святой Чаше как можно чаще, Батюшка одновременно, как это можно было видеть, разрешает так поступать тем, кто «искренно благочестив», и не позволяет «праздношатающемуся, живущему без труда или преданному житейским страстям... ибо многие могут приступать легкомысленно, по привычке. К святому Причащению нужно всегда искренно готовиться молитвой, воздержанием, покаянием» (260).

Принятие Святых Таин – бесконечная благость, правда, премудрость Божия, пред которой «благоговеют все небесные, умные, святейшие чиноначалия Ангельские: столь любвеобильно, премудро и вместе страшно для всякой разумной твари это снисхождение Божие». И тут же святой Иоанн отмечает: «Но оно принимается во спасение только верующей, несомненно кающейся, нелукаво мудрующей, простой душой христианина, вполне доверяющего Про-мыслителю и Содетелю нашего спасения – Богу. Один Творец, Премудрый и Всеблагой мог умыслить этот чудный способ восстановить, падшее ужасно, Своё словесное создание и обновить растлевшее, сделавшееся добычей страшного ада. Потому все верующие должны относиться к Нему – этому Таинству – с благоговением, с благодарностью, немолчным славословием, победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюше: “Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф, полны Небо и земля славы Твоея, осанна в вышних!”» (261). Продолжая развивать те же мысли, святой Пастырь обращает внимание на сам момент причащения: «Всегда ли ты искренно, с совершенной верой и любовью причащаешься, не хладно ли бывает в это время суетное, нечистое сердце твоё, – и если так, то отчего это происходит? Это происходит от твоего чревоугодия, сластолюбия, насыщения накануне того дня и вообще от постоянного чревоугодия; а оно – несовместимо с небесной пищей, с Божественным Брашном Тела и Крови Господней. Заставь чрево поститься постоянно, если часто причащаешься; и тогда ощутишь особенную радость от причащения... Да не будет у тебя бесплодно частое причащение Божественных, святых, страшных Таин» (262). Более того, мы можем лишиться «благодати причащения Святых Таин» и после того, как приняли их и приняли с благоговением. «Один неосторожный помысл или греховное тайное чувство, например: лицеприятия, неприязни или плотского вожделения – и мы лишены бываем благодати, мира и радости общения с Господом, Который гнушается всяким грехом и не может обитать в теле, повинном греху. Нам, причастникам Божеского естества, говорит Господь: “Будьте святы, как Я свят, Господь Бог ваш” (Лев. 11, 44–45; 19,2; 20, 7, 26; 1Петр. 1, 16)»

(229). Потому святой Иоанн, с отеческой любовью призывая своих чад как можно чаще причащаться, решительно заявляет: «Кто носит в сердце своем злобу и ненависть к ближнему, тот не дерзай приближаться к Чаше жизни; если же приступит и примет Тело и Кровь кроткого и незлобивого Ангца Божия Иисуса Христа, то примет в суд и в осуждение» (256).

Принимающий Святые Таины с благоговением вступает в теснейшее общение с Триединым Богом, а отсюда проистекают великие духовные блага. «Чрез вкушение Пречистого Тела и Крови Христа вселяется в человека Христос Бог со Отцем и Духом Святым, очищая грехи человеческие, освящая его и даруя ему действительное блаженнейшее обожение и бессмертие» (257). «Ты – бог по причастию и общению с Богом» (259). Вот плоды от принятия Животворящих Таин: «Очищение грехов, освящение, обновление души и тела, мир душевный, дерзновение пред Богом и людьми, обильный дар слова духовного, горячая молитва, победа над прилогами вражескими и всеми страстями, восстающими в нас; ревность о славе Имени Божия и о православии Святой Церкви, и ясное зрение неправославия других инославных церквей, крепость духа и тела» (264). Потому всякому православному христианину необходимо причащаться Святых Таин как победоносного средства для борьбы с грехом, как источника обожения, как залога бессмертия... «Дивны дела Промысла Твоего, Господи! Нужно же было Промыслу допустить ужасное достоплачевное падение человека, чтобы даровать ему лучшее, блистательнейшее и блаженнейшее восстание. Подивитесь, все христиане, этому славному восстанию Святых Божиих» (257). «Какую Трапезу приготовил для нас Господь!.. Чудный Промысл Божий!.. Ангельский собор дивится этой чудной трапезе нашей, очищающей, примиряющей, просвещающей, освящающей, обновляющей, обессмертвующей нас, укрепляющей, обожающей истинно причащающихся с верой, покаянием чистосердечным, со страхом и любовью! Дорожите всеми силами души и тела нашего этими чудными Дарами Божиими» (262).

«Чудная благость Божия, святость, правда, премудрость; чудное средство ко спасению человека, погибшего грехом – явлены Богом в причащении, с верой, покаянием, любовью, самого Божественного естества, Богочеловеческого Тела и Крови Христа Бога. Тут погружаются и очищаются все грехи наши; тут человек соединяется и срастворяется с самим Божественным естеством. О, благость! О, милосердие! О, премудрость! О, правда бесконечная!.. Будем стараться быть достойными такого человеколюбия!» (265).

Совершителями Святых Таинств являются священнослужители. В связи с чем святой Пресвитер Кронштадтский касается и Таинства Священства.

«Священники, – по слову святого Иоанна, – носят сан Самого Христа, вечного Первосвященника, облекшего священство во славу и красоту. “Яко жениху возложи ми венец, и яко невесту украси мя кра сотою” (Ис. 61,10). Да будет же честно вовеки священство Христово! Это не мечтательное священство магометово или буддийское, или ламайское, а истинное, живое, действительное, спасительное» (82).

Священнослужители – это слуги Христовы, также братья и друзья Его, облечённые величием Христа Спасителя и духовной властью. Служение их в Православной Церкви высоко и славно. Они, по заповеди Господа, совершают «дело бесконечной важности, безмерной благости, дело сверхъестественной силы, дело Божие» – просвещают, очищают и обновляют «людей чрез совершение Таинств и духовное управление» (83). Во всём величии -"лучезарном, Божественном» – выступает священнослужитель, когда предстоит у престола Божия, наипаче «во время совершения бескровной, святейшей, пренебесной, страшной жертвы претворения хлеба и вина в Тело и Кровь Христову! На него Ангелы взирают с благоговением и некоторой ревностью, созерцая такое снисхождение к нам Божие, такое срастворение Господа Бога с нашим бренным естеством. Священник здесь является ближайшим посредником между Богом и повинным человечеством, ходатаем за всю Церковь, за весь мир. Не только слугой, но другом Божиим является здесь священник, которому Бог поручает величайшую тайну, сокровенную от всех родов в Боге. И о ком, и о чем не умолит он Господа своей горячей молитвой, если, по его молитве, совершается такое Таинство, когда Господь Самого Себя даёт в снедь и питие вечной жизни?» (84–85).

Особое слово говорит святой Иоанн о епископе: «Епископ в Церкви своей есть солнце в мире. От него – свет, жизнь духовная, освящение, примирение с Богом, разрешение грехов, руководство во всякой истине и добродетели, от него спасение: он отверзает и затворяет небо для людей, он – первый руководитель к святой жизни и благочестью и споручник спасенья верующих. Ему предоставлены, сообразно величию сана, великие почести, особенно при служении Литургии» (83).

«Надобно, чтобы ни на минуту молящийся не забывал, что он беседует с Богом, стоя пред Ним лицем к Лицу»

(273)

О молитве святой праведный Иоанн Кронштадтский говорит в изучаемом творении лишь в той мере, насколько это необходимо для лучшего уразумения деятельной жизни православного христианина.

По слову святого Праведника, «молитва и пост – всегда необходимы для христианина» (288). Вступив после Своего крещения «в подвиг поста и молитвы», Господь наш Иисус Христос всем нам показал необходимость сего для спасения нашего, «для успеха борьбы с врагами спасения нашего» (272). Следует всегда взирать «сердечными очами к Богу, ибо нам предлежит непрестанная опасность от восстания страстей плотских», которые не спят, но постоянно стремятся льстить нам, увлечь нас, и нередко бывает «одна минута поблажки им причиняет нам беду смертную; иногда бывает один шаг до падения» (129).

Жизненность получает молитва – церковная и домашняя – тогда, когда «осмысливается умом и чувствуется сердцем», когда подвигает и «возвышает всю волю к Богу» (272). Чтобы быть услышанным и получить от Бога дарование, должно молиться с чистым сердцем. Нужно, чтобы наша молитва – беседа с Богом – «была всегда разумна, осмысленна, сердечна, доброхотна и возбуждала волю к исправлению, ко всякой добродетели, к совершенству христианского жития» (273), была поклонением в духе и истине – «от всего сердца, со смирением и благоговением, со страхом и любовью», а не стоянием «без чувства и страха, имея как бы лоб медный и шею железную. Поклоны ведут к смирению и умилению» (273). Будешь горячо молиться – скоро получишь просимое, «если оно нужно тебе» (274). Недопустима при молитве рассеянность. «Когда молишься, – учит святой Пастырь, – внимай себе крепко, чтобы враг не рассеивал твоей молитвы и чтобы она, вместо того, чтобы соединять тебя со всеблаженным Существом, – не удаляла от Него и не сделала тебя посмеянием врагу, употребляющему все старание, чтобы не допустить человека совершенно, всем сердцем, приблизиться к Богу усердной молитвой». Святой Иоанн замечает, что «рассеянность мыслей во время молитвы у многих дело обыкновенное» и, тем не менее, напоминает: «...она лишает нас всяких плодов молитвы и делает нас посмеянием себе и оскорбителями Бога» (276). Чтобы избежать сей пагубы, «когда молишься, примечай внутренним оком, не стоит ли какая тварь между тобой и Богом, – к которой ты имеешь пристрастие, – и если есть она, устрани её сейчас и Единому единый беседуй без развлечения и увлечения» (275).

К «бодренной» молитве надо себя «нудить и нудить» (275). Не хочется молиться – молись, и, более того, – «молись усердно» (119). Не ускоряй времени молитвы с тем, чтобы потом «сэкономленные» минуты потратить на «обед, чай, театр, вечер, картёжничество, танцы...» (155). «Какие мы плотолюбивые и суетные! – восклицает со скорбью святой Иоанн. – Бога дичимся, как дикари, а к миру прилепляемся, с миром дружбу водим. Но “аще кто любит мир, несть любви Отчи в нем. Любовь мира сего есть вражда на Бога”, по Писанию (1Ин. 2, 15; Иак. 4, 4). О, неблагодарные! Всё от Бога имеем, а искренней любви и благодарности к Нему не хотим иметь и оказывать!» (155–156). И снова взывает к нам дерзновенный о людях Молитвенник: «Ты не хочешь молиться, брат или сестра – понуждай себя к молитве, входи во вкус молитвы, размышляй, возбуждай в сердце чувство своих грехов, немощей, болезней, различных бед и напастей, – чувство благодарности к непрестанно благодеющему Богу – и привыкай молиться, и молитва сделается потребностью твоего ума и сердца, жизнью твоей, наслаждением твоим» (275).

По содержанию молитвы могут быть (и есть) разнообразные. «Самое разумное и блаженное дело – молиться о прощении врагов наших, согрешающих в ведении или неведении, ибо все грешны, во всех действует всеродная тля, во всех кознодействует общий злейший враг – сатана, всех прельщает, во всех старается поднять бурю страстей. И все люди – жалкая жертва его козней, его злобы... Жалей глубоко, искренно жалей людей» (275). Если брат или сестра впали в какой-либо грех – вознеси о них молитву, поскорби о падших, а не злорадствуй, не презорствуй, ибо и сам впадёшь «в их грех, в скорбь и тесноту» (230). Плача о грехах людских, плачь и о своих (275). «Не имеешь надлежащего спокойствия и правоты духа, по причине возмущения на кого-либо или на что-либо, и искреннего доброжелательства и любви к тем, за кого намерен молиться... – вознеси немедленно к Богу тайно молитву покаяния и проси прощения грехов твоих и искреннего доброжелательства к тем, за кого хочешь молиться, и таким образом исправится молитва твоя пред Богом, как кадило благоухания, и будет принята с благоволением в пренебесный и мысленный жертвенник Божий» (134). День и ночь очищай своё сердце слёзной покаянной молитвой, «пока продолжается время испытания и делания» (50).

Разнообразны и обряды при молитве. Среди них важное место занимает крестное знамение. Изображение его на челе, груди и плечах «весьма полезно и необходимо, потому что оно (знамение) концами своими бьёт гнездящегося в уме, в сердце (чреве) змия – дьявола силой Распятого Христа» (277). И другие обряды, короче – «все священнее обряды при совершении молитв и Таинств имеют глубокое духовное, психологическое значение» (277). Злой дух «быстр, как молния, и, как буря, в своём нападении силен. Если бы не защищал нас от него Господь и Ангелы Хранители, и сила Креста, он всех бы нас погубил, ибо всегда «страшно ходит..». (1 Петр. 5, 8), а грешники многие этого не знают, или не верят в его существование и козни адские. Зато сколько погибающих!» (277).

Сильные средства даны нам для деятельной жизни. Наш долг держаться святой молитвы, «Богослужения и установленных Таинств -Крещения, Миропомазания, Покаяния, Причащения, Священства и др. – и свято хранить все учреждения Церкви, установленные для спасения и преуспеяния в вере и благочестии, как, например, праздники, посты и прочее» (61). «Научи меня, Господи, – молится святой Пастырь и даёт образ молитвы, – думать, чувствовать и говорить, предпринимать и делать по воле Твоей, согласно правде, благости и милости Твоей, кротости Твоей, миру Твоему, провидению Твоему, чтобы никогда не было сердце моё мятущимся, утесняемым от врагов невидимых и от страстей, гнездящихся во мне, но да будет оно всегда право, благодатно, благомысленно, доброчувственно, снисходительно, любительно, поучительно, блаженно и радостно; все корни страстей исторгни из сердца моего, особенно корень всякого зла – самолюбие!» (145). «Даруй мне Тобою и в Тебе обновиться духом моим совершенно и свергнуть с себя тление страстей» (72). «Око всеблагое, Око всекроткое, Око всевидящее, Око препростое, Око незлобивое, – воззри на меня благосклонно, снисходительно, милостиво, всепростительно, всеобновительно, всеоживительно!» (72). «О, Господи, даруй мне взирать к Тебе непрестанно, Живот мой, Лепота моя, Мир мой, Свобода моя, Слава моя, Сила моя, Благоухание моё, Богатство моё, Святыня и Правда моя, Милость моя, Победа моя, Нетление моё, Простота моя!» (129).

«Да будет Бог всё во мне и мысль, и желание, и хотение, и намерение, и дело, вся жизнь моя»

(190)

Конечная цель жизни деятельной – единение с Богом.

Бог есть одно абсолютное Благо, одно совершенное Благо, недвижимое и верное Начало, создавшее всё совершенным, особенно Ангелов и людей – «по образу святой правды, свободы, благости, мудрости, бессмертия... К этому-то вечному Благу, единственному, разумному, личному Началу всего – и должно стремиться человеку, падшему в тление и смерть и во всякие скорби, – к этой полноте всяких благ спешить покаянием, молитвой, деятельной любовью, святостью и правдой во всей жизни. А прочее всё – дым, прах, пар исчезающий» (189–190). Вся цель для человека Божия, человека веры, горнего разума, все его благо, блаженство – в достижении святости, мира, правды, духовной радости, в стяжании всякой добродетели, во всегдашнем славословии и благодарении Бога за все Его блага – за свет, воздух, пищу и питие, «за все дивно устроенные органы тела его... за всякую светлую мысль, за живое чувство веры и любви», за молитвенное умиление, «за доброе расположение к нам людей честных, за исповедание веры православной и принадлежность к таковой же Церкви, истинной, апостольской, Христовой» (144).

Человеку дана безмерно великая честь – «иметь общение с Богом». Но многие относятся к этому святому делу небрежно «и не чувствуют потребности обращаться к Богу... Плотским образом жизни они заглушили в себе эту святую потребность сердца и живут подобно скотам осмысленным, руководясь только физическими чувствами и потребностями. А какое блаженство быть в общении с Богом!» (213).

Единения с Господом достигали Святые. Среди них Батюшка называет удостоившихся получить от Бога силу творить чудеса -святителей Николая Мир Ликийских и Спиридона Тримифунтского. «Чем же достигли они единения с Господом? – вопрошает святой Иоанн и отвечает: – Простотой, смирением, незлобием, любовью бескорыстной, нелицемерной, самоотвержением, нещадением себя ради Бога и ближнего, отвращением от всякого греха, ибо какое общение света со тьмой, правды с беззаконием, – дома Божия с идолами, Христа с велиаром? Затем: всегдашним воздержанием, Богомыслием (молитвой), неослабным попечением о душе своей и о душах вверенных им братий!» (132–133).

А «чем мы можем достигнуть единения с Богом?» Святой Иоанн даёт пространные и обстоятельные ответы: «Постоянным бодрствованием над собой и молитвой (бдите и молитесь), хранением себя от рассеянности и всякого греха, борьбой с помыслами и вожделениями греховными или со страстными прилогами; воздержанием, кротостью, смирением, незлобием, простотой, любовью и уважением к личности ближнего, доброжелательством, сочувствием и состраданием, милосердием, терпением, нестяжательностью» (133). Достигается единение с Господом «частыми наказаниями во глубине души: праведный Отец Небесный наказует за всякое греховное движение сердца, за каждый помысл неправильный, чтобы очистить неправду покаянием и возвратить душе, ищущей Его, – праведность и святость» (132). Сердце должно стать «храмом Божиим», а чтобы достигнуть сего, необходимо непрестанно очищать его от всякой скверны, от «мирского пристрастия, от самолюбия, неприязни, ненависти, зависти, корыстолюбия, невоздержания, блуда, уныния» (146).

Можно достигнуть единения с Богом в непременном единении и общении с Церковью – «без Церкви никто не может соединиться с Богом, ибо соединительные силы и средства все предоставлены Церкви – и Сам Господь говорит, что если кто Церковь преслушает, тот будет как язычник и мытарь. Все Святые достигли единения с Богом только в Церкви и при её посредстве, потому все еретики, и сектанты, и раскольники не могут быть в общении с Богом и достигнуть спасения души, хотя бы раздали всё своё имение и хотя бы были замучены за Христа. Церковь есть великое духовное Тело Христа, Который есть Глава её и Спаситель Тела, и вне Церкви нет спасения» (133).

Радость единения с Богом неизмерима. Солнце, прикоснувшись к чему-либо прозрачному или отражающему лучи, делает его светлым – «простую каплю воды и кусочек стекла, монету золотую или серебряную. Так Отец Небесный, в кого вселится, всех сделает солнцами. “Вселюся в них и похожду, тогда праведницы просветятся, яко солнце в Царствии Отца их”» (163). Присутствие Божие с нами ощутимо во всякое время – днём и ночью – оно обнаруживается в явлениях нашего внутреннего мира. Каждое движение нашего сердца сопровождается или тишиной и миром, или бурным волнением и смятением в зависимости от нашей близости к Богу или удаления от Него (252). Единственно верное и во веки пребывающее благо в человеке – «Господь Бог... А всё земное и вещественное, как преходящее и тленное, не есть истинное благо. Благо – свет, воздух, огонь, вода, земля, но всё это пройдёт и исчезнет. Кто верные друзья наши? Святые угодники и все искренно верующие на земле христиане. Со Святыми Божиими и с Самим Господом мы ежедневно пребываем во храме и вне храма их призываем. Их просим, умоляем, благодарим, славим; но паче всякого имени призываем Имя Самого Господа Бога» (212). «О, Ты, Господи, сокровище моё драгоценнейшее, всежизненное, неистощимое, Господи Боже мой! – восклицает святой Пастырь. – Кому и чему я позавидую; и если бы кому позавидовал в земных благах, это значило бы, что я не имею Тебя в сердце, считаю за сокровище то, что не есть жизнь, не есть истинное блаженство» (212).

Если прозрачные предметы делаются светлыми от прикосновения солнца, то «тела чёрные решительно не принимают в себя света, остаются и на солнце черными. Так и грешники нераскаянные – и здесь бывают мрачны душами, несмотря на то, что Солнце Правды -Христос всем предлагает Себя и хочет всем светить; несмотря на то, что Евангелие, как солнце, дано всем для просвещения и оживотворена душевного; что Церковь Божия, как солнце, всех хочет осветить и оживотворить светом Божией благодати: и потому там, в том веке, грешники будут мрачны во веки веков» (163–164).

От солнечного света и тепла проистекают: оживление и рост разных тварей, веселие и восторг. Так и от единения с невещественным Солнцем – Христом Спасителем – проистекают «всерадостный свет, веселие, жизнь всякой твари, свет трисолнечного Божества и вечный свет, вечная жизнь, вечная радость. Этого-то вечного света, этой-то вечной радости желая, Святые оставили всякую житейскую красоту, всякую мирскую телесную усладу и радость, изнурили свою страстную плоть, в трудах и подвигах, в воздержании, молитвах непрестанных, а то – в мучениях от неправедных и злых мучителей, и наследовали свет, красоту, широту и пространство рая, и теперь вечно радуются» (212–213). И Божественных Таин Благоговейный Служитель взывает: «Последуем, каждый по силе своей, и мы Святым Божиим, удручая тело своё воздержанием от всяких страстей, от всякой скверны греховной, пребывая в воздержании, молитве, трудах, в покаянии, добрых делах и в частом причащении Святых Таин» (213).

«Мыслить... о воплощении Божием должно всегда не иначе, как с благоговением и с глубокой благодарностью и хвалой Богу»

(194)

«О, благость, премудрость, правда и всемогущество Бо-жие! О, благополучие и блаженство человека!»

(57)

Душа, созданная по образу Божию, должна быть праведна, истинна, прекрасна. Но она «обезобразила» себя грехом, «предалась смерти временной и вечной» (10). В Адаме и Еве мы потеряли жизнь, и тогда же явилась крайняя нужда вернуть её и именно «смертью безгрешного Богочеловека – Христа, имевшего придти на землю для спасения погибающего человека. Это предопределено было в предвечном совете Пресвятой Троицы. Такой безмерно дорогой ценой оказалось необходимым приобресть людям снова жизнь» (215). Воплощение Ипостасного Слова было необходимо. Нужно было, чтобы Сын Божий пожил во плоти на земле среди людей, чтобы было его таинственное крещение и освящение Иорданских вод, знаменовавшее наше возрождение в купели Таинства Крещения; чтобы услышали Его просветительное, зиждительное, всеисцеляющее, вседержавное, всепокоряющее, всевоскрешающее слово; чтобы были Его крест, страдания и смерть, как победа над смертью и адом; чтобы было Его воскресение из мёртвых, как начаток всеобщего воскресения; было Его вознесение на небо – предшествие Его туда к Богу. «Вот какое чудное смотрение Божие о спасении рода человеческого! Вот какой предвечный совет Божий, вот что нужно было исполнить Сыну Божию!» (216–217). И Господь, создавший нас, смилостивился над нами – спас нас страданиями Своими, смертью, насаждением на земле Святой Церкви «для просвещения, очищения, освящения и спасения, дав ей пастырей и все спасительные Таинства и Богослужение, все средства благодатные ко спасению. Мы – члены этой Церкви, мы – словесные овцы этого святого и избранного стада, -наставляет Батюшка, – должны жить сообразно со своим высоким избранием» (11).

Воплощением Второй Ипостаси Святой Троицы «человечество помиловано, возрождено, обновлено, освящено, просвещено, обестленено, обожено, утверждено» (54).

Грех глубоко проник все человеческое существо и породил в нём духовные и телесные немощи – страсти, скорби, болезни, ужасный конец их – смерть. И для искупления нашего Господь «вводит в среду человеческую Самого Себя, принимает всю нашу природу, кроме греха, исполняет за нас весь закон, принимает на Себя грехи человечества, исполняет за нас всю правду, страдает за наши неправды, умирает за нас, побеждая нашу смерть, и воскресает из мёртвых, совоскрешая с собой все человечество» (57). Чтобы нас спасти от вечной муки, «Искупителю моему, – размышляет Праведник, – надлежало исполнить за меня всю правду по человечеству и пострадать за все мои неправды и всего человеческого рода; а чтобы избавить меня и людей от смерти и даровать воскресение из мёртвых – надо было пострадать плотью на кресте и вкусить смерть крестную, самую поносную и мучительную, победить Своей смертью нашу смерть и воскреснуть из мёртвых, даровав, как венец всего искупительного дела, всем воскресение из мёртвых» (57). Через крестные страдания разрушено средостение, и человек приближён к Богу – с него снято проклятие и даровано благословение, люди стали способными Совершать святыню в страхе Божием” (2Кор. 7,1) (217).

В пришествии во плоти на землю Сына Божия открылась безмерная глубина любви Божией к человечеству – “превосходящая разум любовь Христова” (Еф. 3,19) (220). Поистине широта и высота любви Божией к людям превосходит наше разумение, ибо Господь после вольного падения человека, приведшего к проклятию, тли, гибели, «употребил для спасения его чрезвычайное средство – воплощение и вочеловечение Сына Своего Единородного, житие, самоличное Его учение, страдания бесчеловечные и смерть, для избавления от проклятия и смерти и дарования снова благословения и жизни вечной» (55). Более того, – Он насадил на земле Свою Церковь – «это чудное, святое, Божественное, всеспасительное учреждение, училище, врачебницу, питательницу, обновительницу рода человеческого. Вот любовь Божия к нам, человекам, превосходящая всякий ум, всякое разумение» (55–56). Об оставивших Святую Церковь Батюшка говорит, хотя и с любовью, но строго: «Дорогие братья и сёстры... вы окрадены плачевным образом от общего врага нашего и обнажены от благодати и жизни Божией и стали духовными трупами – безжизненными, беспросветными, смердящими и при всём этом не сознаёте своего жалкого состояния; вы стали и слепы, и глухи к голосу благодати Божией!» (143).

Воплощение Сына Божия – это величайшее чудо, превосходящее чудо творения невидимого и видимого мира из небытия. «Ужаснулось небо и удивились все концы земли тому, что Бог явился на земле во плоти. Значит, Бог есть бесконечная любовь, не пощадившая бесконечно великой жертвы для спасения человеческого рода, который можно было возвести от смерти к жизни только смертью Безгрешного и Бессмертного. Видно, вины людей грешных были столь велики, что не могли быть искуплены и прощены иначе, как исполнением всей правды Божией всеправедным Богочеловеком» (220). После чуда воплощения все прочие чудеса Божия смотрения о нашем спасении представляются как бы обыкновенными, естественными событиями. «Претворение хлеба и вина в Пречистое Тело и Кровь Божию, как и все Таинства: Крещение, Миропомазание, Покаяние для прощения грехов, Священство, Елеосвящение, Брак – всё это последствия того величайшего таинства (воплощения)» (222).

В служении Богочеловека дано «искуплённому, избранному, подвизавшемуся человечеству больше, чем в творении. Мы сделались чадами Божиими, членами тела Его – от плоти Его и от костей Его, братией Его, богами по благодати» (58). Утрачено было житие в земном раю – «дано новое, блаженнейшее, лучшее – на небесах, дано пакибытие обожения. Человек, возжелавший вначале быть богом, не стал таковым, а погубил и то, что имел; Бог стал человеком, чтобы Адама сделать богом» (64). Снисхождение Бога к падшему человеку чудно. «В соответствии нашему немощному естеству Он принимает Сам на Себя человеческое естество, живёт с человеками, общается, беседует с ними, исцеляет всякие болезни, пешешествует, призывает к покаянию и Царствию Божию, прощает грехи, трудится, утомляется, вкушает пищу и питие, сон; – терпит за нас насмешки, поругания, биения, пригвождение ко кресту и муки креста, смертельно скорбит и умирает и силой Божества воскресает и нашу смерть побеждает! О, чудо! О, смотрение ужасное и всерадостное! О, победа всесильная! И в конце концов дарует нам обожение в причащении Тела и Крови Своей, в соответствие нашей природе – под видами хлеба и вина; даёт в них всего Себя, утаивая в Них Своё неприступное, страшное, всесвятое и нетленное Божество!» (220–221)... Драгоценны страдания Господа за всех нас. Без них мы оставались бы жертвами ада. Драгоценна Божия благодать, даруемая Крестом, «драгоценны, искупительны заслуги Христа пред Отцем Небесным, единожды и на все века за нас принесённые Сыном Божиим Отцу Своему, за нас непотребных и погибавших» (218). Дивно Божие милосердие, явившееся во всепримирительной крестной жертве (58). «В воплощении, житии и учении на земле Господа нашего Иисуса Христа, в Его страданиях и смерти, вообще в домостроительстве Божием о нашем спасении, выразилась осязательным образом вся благость, правда, премудрость и всемогущая сила Божия – в примирении согрешившего человека с Богом, в победе Господа над врагами нашего спасения, в упразднении праведного проклятия Отца Небесного, изречённого вначале нашим праотцам и всем человекам; в даровании благословения и всех сил к животу и благочестию, в основании Церкви и победе её сынов и дщерей её над всеми кознями ада, которому попущено от Бога до времени вести войну с членами Царствия Божия; – в чудесных, бесчисленных и страшных, спасительных силах Божиих, укрепляющих мучеников и мучениц и все соборы преподобных, в содеянии их спасения и прославления, в со-деянии сего спасения и доселе – и в дивных, всемощных победах благодати Божией над борющими человека силами ада, в дивном долготерпении и милосердии Божием к утопающему во грехах человечеству, в благодатном очищении, освящении, укреплении и обновлении его в святых Таинствах Церкви единой и единоспасающей. Ад доселе борется с Небом, по попущению правды Божией, долготерпящей и увенчивающей подвижников и победителей; – но придёт время, когда враги видимые и невидимые будут окончательно побеждены и положены все в подножие ног Спасителя и Бога и верных Его рабов, и последний враг упразднится – смерть. Слава благости, правде, премудрости и всемогущей, воссозидающей и обновляющей человечество силе Божией!» (69–70).

С благоговением склоняясь перед величием милости Божией, святой Иоанн продолжает исповедовать: «Я немощен и грешен, грешен паче всех человеков, растленный всякими грехопадениями во глубине моего существа, подверженный падениям тайным и явным на всякий день и час, имеющий непрестанную нужду в Божием милосердии и заступлении. И сколько на всякий день я сподоблялся и сподобляюсь этой милости и помощи Божией по множеству грехов моих и искреннего, глубокого покаяния моего – нет числа. Милость Божия приумножилась во мне паче числа песка морского! И от каких лютых скорбей, тесноты, смущения и окаянства спасал меня Господь за мои тайные покаянные мольбы, преклонившись безмерным благоутробием Своим! Я должен непрестанно благодарить, хвалить и превозносить моего Господа, избавляющего меня непрестанно от стрел и уязвлений змеиных; благодарить за умиротворение и распространение сердца моего, за победу над врагами невидимыми. Буду с Херувимами и Серафимами непрестанно воспевать победную песнь Богу Спасителю моему: “Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, непрестанно спасающий и милующий меня”» (67–68).

Без воплощения Спасителя, без Его всеискупительной жертвы -"люди погибли бы навеки». Они не смогли бы достигнуть правды, святости, потому что у них не было бы «сил восстать от падения и совершить дела правды, ибо не было бы им дано благодати Божией к тому; все люди были бы под проклятьем и не было бы им дано благословенья, не было бы в них благоволенья Божия!» (221). Если бы не воплощение Сына Божия, если бы не вознёс Он «грехи наши на древо креста и не пригвоздил их, и не взял на Себя вины наши, -никто бы из людей не спасся» (222). Христос Спаситель и Его Крест нужны нам в жизни ежеминутно. «Без Христа и креста невозможно спастись... Только Христос исполнил всю правду за нас, принесши Себя в жертву за всех Отцу Своему праведному, и Он Один оправдывает нас – повинных и кающихся... Уязвила тебя злоба на ближнего – нужен Христос, нужен крест; зависть, гордость, блудные помыслы язвят тебя – нужна вера во Христа, нужно покаяние, нужен Крест Христов. Только Христос Крестом Своим может спасти тебя, никто и ничто больше» (64). Один у нас Избавитель от «всепагубного греха» (52). «Но, – скорбит святой Пастырь, – как мало у людей веры в Него! Сколько ругателей Его святыни и правды? Сколько учений противных Его учению?» (52).

Без Христа Спасителя человек мятётся, не находит себе покоя, всем недоволен, духовно мёртв. Со Христом же «жив, мирен, радостен, доволен». С Ним творит «правду и святыню» (65). Господь наш Иисус Христос – источник нашей жизни, «полнота всех благ. Он совершенство, бдагость, сила, блаженство, красота, разум и премудрость, вечная радость и вечное блаженство, вечный покой, вечная слава. Он наше заступлёние, избавление, спасение, оправдание, обновление; Он вечная истина и правда. В Нём все обетования Божии» (65). В Нём в преизбытке всякое благо. «Сладости ли ищешь? – В Нём сладость бесконечная, несравненная. Красоты ли ищешь? – Он красота несказанная и украшает любящих Его красотой вечной, нетленной. Света ли ищешь? – Он Свет незаходимый, в тысячу тысяч раз прекраснее солнечного света, и праведников просветит, как солнце, в Царствии Своём. Живота ли хочешь? – Он живот бесконечный и пресладкий. Нетления ли ищешь и жизни нескончаемой? – Он всем любящим Его подаёт жизнь бесконечную. Обновления ли ищешь? – Он наше обновление. Богатства ли ищешь? – Он богатство наше неистощимое, некрадомое, во веки бесконечные пребывающее. А все земные блага кратковременны, грубы, тленны, обманчивы и не удовлетворяют души нашей, созданной для Бога» (66). И святой Иоанн молится: «О, Кресте Христов, о, вожделенные и сладчайшие заслуги крестных страданий Христа Бога нашего! САгнче Божий, исполнивший за нас всякую правду и взявший на Себя все наши неправды! Слава и благодарение Тебе во веки! Слава Кресту Твоему и Твоим всешасительным и живоносным страстям, нас ради восприятым Тобой, Христе!» (62). «Слава послужившей воплощению Твоему Матери Деве, Предстательнице рода человеческого, рода христианского!» (55).

* * *

Много дано человеку воплощением Сына Божия – много требуется и от него – взаимности: «...внимания себе, размышления, послушания в делании заповедей Божиих, благодарности, любви, милосердия друг к другу, правды и святости» (214). «О, дивные советы и неизреченные дела Божии, – восклицает святой Пастырь. – Теперь от воли самого человека зависит или спастись, или погибнуть» (64). И нередко бывает так: человек «не хочет знать, что для спасения его бессмертной души Сам Бог сошёл на землю, Сам учил людей Богопознанию и самопознанию, спасению, покаянию и всякой правде, творил чудеса, Сам принял на Себя клятву нашу, пострадал и умер; не хочет знать, что для спасения душ наших основана Им на земле Церковь, Богослужение, Таинства, учительство церковное, управление духовное, руководство ко спасению; всем этим он (человек) пренебрегает, как бы ненужным, не верит, что за всю жизнь придется отвечать на Суде всемирном» (242). Такой человек живёт в суете, тлении, «в пристрастии к плоти и вещам тленным, а не в Боге, не в истине, не в правде, не в духе и нетлении, а потому и наследует окончательно, если не покается, не жизнь, а тление и смерть» (54). Богобоязненные, благодарные, смысленные «человеки познали и восчувствовали этот неоценённый дар Божий и употребили его во спасение своё и других, и наследовали вечное блаженство, а осмысленные, пристрастные к миру и плоти, непрестанно погибают во грехах и даже хвалятся грехами» (54–55). Нужна, с помощью благодати Божией, борьба с греховным миром, со страстями, с миродержцем (242, 45). Должно свято помнить то, что совершил для нас Господь, и усваивать дарованное Им. «Теперь мне, грешному, – учит Батюшка, – необходимы всякий день и час заслуги моего Спасителя, Его бесконечная правда за меня исполненная, Его Крест, и смерть, и Воскресение, чтобы черпать себе из них милость оправдания, искупления, прощения грехов, избавления от скорбей и теснот, неразлучных спутников греха; черпать правоту, мир, свободу, дерзновение» (57–58). Господь почтил тебя, христианская душа, «величайшей любовью и честью; Он обручил тебя с Собой, как невесту с Женихом, обручением нетленным, духовным, непорочным, вечным, блаженным – и ты должна пребыть Ему верной всякий день и час, до последнего издыхания твоего на земле; а там, в вечности, ты пребудешь вовеки безопасна и неотпадна, неотступна. Век здешний короток, им искупается вечность. Не дремли, не расслабевай, не изменяй Богу, не оскверняйся страстями земными, плотскими. Молись, постись, твори дела благие» (65). Господь для нас нисшел с неба – иди за Ним на небо и мудрствуй горняя! (57). Понуждай себя на всякое доброе дело – «на молитву тайную и явную, на чтение и слушание слова Божия, Божественной службы», на «подачу милостыни, на угождение ближнему во благо ему, на всякое доброжелательство, добротворение, на ласковое обращение», на удаление от себя грехов и страстей (94, 95).

Христианин своей жизнью должен явить, что он достойно носит имя Распятого за нас, хранит заповеди Божии, дорожит ими «больше всякого сокровища, всякой сласти плотской, всякой земной корысти, больше всякого плотского наслажденья»; должен отражать «всякий прилог греха верой и страхом Божиим», противопоставлять «вожделению плотскому – желание небесное, духовное, Божественное; грешному желанию – святое желание; нечистому – чистое; материальному – духовное; тленному – нетленное» (90).

Естество наше восстановлено от «ужасного падения», «украшено, укреплено, обессмертвовано, прославлено Сыном Божиим и Духом Святым по воле Отца, посажено на престоле Отчем на Небесах! И мы ли ещё будем прилепляться» к тлению земному! (63)... Примером христианского благоповедения служат для нас Святые, показавшие совершенное послушание Богу и совершенное бесстрастие к миру и плоти (63–64). «И я, – говорит о себе святой Пастырь, – прибегаю к нему, моему Искупителю, непрестанно, каждый день и час, и получаю богатство щедрот Его – прощение и оправдание ради веры в Него и покаяния моего, и приемлю мир, свободу, обновление, силу и крепость души и тела» (58).

«Проникайтесь же, – призывает Кронштадтский Чудотворец, -любовью к вам Распятого на Кресте, воспламеняйте ей сердца ваши к нему, как Он пламенеет к Вам Своей любовью и среди страданий Своих на кресте; упивайтесь этой святейшей любовью бесконечно, как бесконечен Сам Бог и не будьте равнодушны, неблагодарны, холодны, безверны, безрассудны и несмысленны. Для вас всё это богатство сострадания и любви, для вас эта жертва искупления и спасения. Оторвитесь, отрезвитесь от житейской суеты и страстей; отложите всякое житейское попечение, да подымете сердцами своими Царя всех, Ангельскими дориносима чинми!» (62).

«Человек чувственный всегда долу зрит; человек духовный горе зрит, горе имеет сердце своё и там непрестанно созерцает Бога, живущего в неприступном свете, и всегда пленяется Его красотой и благостью несравненной, его премудростью вечной, силой присносущной; любит Его горячо и прилепляется к Нему»

(144)

Цель домостроительства Божия о человеческом роде – “да совер шен будет Божий человек и ко всякому доброму делу приготовлен” (2Тим. 3, 17). «Вот, – рассуждает православной веры Поборник, – безмерно великая спасительная цель всех великих событий в области веры православной, прославляемых одно за другим ежегодно в Церкви. Вот цель Рождества Христова или явления Бога во плоти, вот цель обрезания Господня и праздника Крещения Господня от Иоанна во Иордане, т.е. чтоб был совершен Божий человек, падший и растлевший всякими видами греха, и готов на всякое благое дело беспрепятственно, охотно, с усердием и радостью, а не на всякое дело лукавое стремителен с поспешностью и алчностью, как зверь кровожадный» (179–180).

* * *

В каждом из нас живёт ветхий человек, которого мы унаследовали от падших прародителей; он столь богопротивен, что Всесвятому Богу – нашему Создателю – не обретается места, «где главу приклонить» (164).

В чём же этот ветхий человек проявляется? «В греховном самолюбии, саможалении, самоугодии или плотоугодии, лености, гордости, презорстве других, тщеславии, честолюбии, неповиновении, сластолюбии, корыстолюбии, в лукавстве, презорстве и обидах ближнего, в скупости, лжи, обмане, в гневе, раздражительности, нетерпеливости к другим из-за самых пустых причин, во всяких видах блудной нечистоты, в ропотливости, суетности и прочих бесчисленных страстях» (164). Ветхий человек – «человек мира сего, плоти и крови» -исполнен самолюбия и плотоугодия. Потому он «духовно близорук и слеп, и дальше этой жизни и своего носа не видит ничего. Весь его разум, мечты, воображения, удовольствия, надежды, расчёты, скорби или радости вращаются в этом мире; в будущее блаженство, в будущие муки он не верит и считает будущую жизнь за басню» (126–127). Человек ветхий «совершенно противоположен новому» своими лукавыми зрением и слухом, нечистыми осязанием, обонянием, вкусом, умом, воображением, памятью, намерением, волей, нечистым сердцем, всей богопротивной деятельностью, ибо она «полна самолюбия, самоугодия, своекорыстия» (39). Святой Иоанн скорбит, что «развитие страстей ветхого человека считают за что-то правильное, за развитие природы и способствуют этому развитию. Вот до чего договорились наши учители» (205). Светская литература и искусство стремятся бесстыдно изобразить женские тела, «чтобы прельщать на грех всех... Обуздай, Господи, борзописцев и живописцев!» (211). Христианская же вера учит и призывает «распинать страсти и похоти плотские, иначе человек навеки погибнет» (205).

Так как ветхий человек – этот «древний глупец и крайний самолюбец, сластолюбец и своевольник» – очень силён и живуч в нас, то его надо ежедневно распинать, твёрдо противиться ему «и презирать его, усердно призывать Подвигоположника Христа, всемогущего Вождя нашего и Победителя древнего врага, прелестника и насильника нашего, борющего все человечество, и стараться всемерно творить волю Божию, благодатью Духа Святого» (227–228). Как же надо очищать душу от «ветхости», восстанавливать её, а затем украшать и укреплять в добродетели! (35).

Новый человек – это «человек духовный, верующий», любящий, «по возможности всех», считающий «всех чадами Божиими; он витает мыслями, сердцем, воображением на небесах, созерцает в них Бога, Его вечность, красоту, блаженство, святость, благость, правду, светлость и стремится к соединению с Ним чрез праведную жизнь, Богомыслие, добродетель, кротость, милосердие, воздержание, терпение и проч.» (127). Он желает «себе и другим, чтобы имя Божие прославлялось непрестанно в нем и в других» (124); он стремится, чтобы в его существе – душе и теле – были всегдашние «строй и гармония всех сил, при постоянном повиновении законам Творца и Промыслителя» (125).

Сопоставляя ветхого и нового человека , Праведник говорит: «Грешники в Священном Писании уподобляются дымящимся головням или поленам, ибо они тлеют и смердят страстями своими, тогда как праведники подобны благоухающему кипарису, облаго-вонствующему приступающих к ним кротостью, смирением, воздержанием, чистотой, послушанием, мужеством, терпением, – благовонным нетлением их телес» (128–129). В одном человеке действуют два – ветхий и новый, алчба праведная и алчба греховная. Первая: «Алчба святости, правды, веры, надежды, любви к Богу и ближнему; алчба мира Божия, ига и бремени Господня – лёгкого; алчба кротости, смирения, простоты, воздержания, чистоты, молитвы, славословия, покаяния, слез, послушания, трудов на пользу ближнего; алчба милосердия, чтобы творить добро ближним и проч.» (287–288). Вторая: «Алчба корыстолюбия, сребролюбия, богатства, чести; алчба невоздержания, чревоугодия, сластолюбия, игр, конских ристалищ, театров, зрелищ; алчба блуда, непокорности высшим, родителям, начальству; алчба пьянства, воровства, неверия, вольнодумства, богохульства, предательства, зложелательства, упрямства, своенравия (каприза), мщения, гонения за веру; алчба уныния, убийства, самоубийства. В одном человеке два человека -ветхий и новый» (288).

Победить должен новый человек человека ветхого, «наследованного от Адама – лукавого, растленного, злого, неверного, чуждого Бога – и можно ли перечесть грехи ветхого человека, которого мы должны совершенно отречься по слову Сладчайшего Спасителя, и которого мы любим, бережём, ласкаем, покоим, утешаем всячески, подкрепляем?» (288).

Жизнь земная пред вечностью одно мгновение, а значит, и подвиг земной краток, «но воздаяние вечное». Вывод ясен: «Есть из-за чего потрудиться! Господь облегчил тебе труд, много потрудившись для тебя и за тебя прошедши здесь путь страданий ужасных и бесчеловечных. Не прельщайся благами, сокровищами, сладостями, красотами сего скоропреходящего и погибающего мира. Борись, молись, трудись, подвизайся, не ленись, чтобы вечно покоиться там, где все праведнии упокоеваются!» (101). Жизнь истинного христианина и можно представить себе только как постоянное бодрствование над собой и как борьбу с ветхим человеком... «Да, жизнь христианина есть непрестанная борьба со страстями и похотями... война духовная, постоянное упражнение в самоотвержении, милосердии, очищении себя от всякого житейского пристрастия и в созерцании Божественной красоты, благости, правды и милости, премудрости, присносущия, всемогущества непрестанного Его Промысла о мире и особенно о роде человеческом, об искуплении его страданиями, смертью Своей и воскресением» (176–177).

Очевидно: «Как глуп ветхий мой человек! Как суетится всякий день и крушит дух свой в суетных желаниях и поисках, а единое на потребу оставляет. Господи, как глубоко пал человек в чувственность и пристрастился к суете, а от Тебя, истинного живота, света мира, силы и радости – отпал! Между тем “сколь благо прилеплятися к Тебе, Боже, и полагать в Тебе упование спасения нашего” (Пс. 72, 28)» (225).

Не надо во всём подчиняться нашей плоти. А чтобы мы знали как подобает поступать, нам даны заповеди Христовы – их светом и должно освещать побуждения нашей природы и умерять их, а ещё лучше -совсем отсекать. Например, плоть понуждает нас к роскоши, а мы не поддаёмся этому влиянию и вкушаем простую пищу, принимаем простое питие; плоть нудит нас подольше поспать, а мы спим лишь столько, сколько нужно для подкрепления сил. «Отсюда происходит добродетель трезвения, воздержания и бодрствования». Плоть располагает нас к лености, а мы не поддаёмся сему, не зарываем в землю свои таланты, не уподобляемся лукавому и ленивому рабу, а понуждаем себя ко всякому добру... Всем нам дан «свет разума, совести, откровения Божия, или свет заповедей Божиих; и мы должны неотложно последовать этим светочам, если желаем себе здоровья, душевного спокойствия, долголетней жизни и спасения души своей».

И «ещё о той же плоти: по своей слепой жадности иные люди хотели бы всё забрать себе и другому ничего не уделить из захваченного или и праведно добытого имения. Разумно ли это? Очевидно, безрассудно, потому что для одного человека нужно очень немного, и избытки должны быть уделяемы нуждающимся или беднякам, потому что все мы братья и сёстры Одного Отца Небесного, Который для всех вообще дал в изобилии дары Свои» (168–171).

Должно внимательно следить за своим духовным устроением, за своими делами. «Смотри, – велит святой Пастырь, – к кому или к чему направлены вожделения своего сердца; к Богу или к миру; к небу или к земле; к нетленным ли и вечным благам, или к тленным и преходящим; к духу или плоти! Смотри – враг бесплотный, лукавый не спит: он свое дело, дело твоей прелести и погибели, делает в тебе непрестанно, старается окрадывать душу самыми разнообразными суетами... Бодрствуй и не предавайся дремоте греховной. Помни, что один Бог есть предмет вожделений нашего сердца» (95–96).

Примером христианского благоповедения – человека нового – служат Святые, явившие здесь, на земле, «небесное сердце» (63, 96), всем сердцем возлюбившие правду (152), молитву, чтение слова Божия, духовное собеседование, сострадание, милосердие, чистоту, воздержание, смирение (116) и всей душой презревшие греховные движения, грех, в каком бы виде он ни приступал – «в виде ли гордости, или зависти и недоброжелательства, или сладострастия, блудных помыслов и пожеланий, или в виде непослушания и упрямства, или лености, или ропота, уныния, отчаяния, недовольства жизнью» (152). Именно они распяли ветхого человека и умертвили его, «то есть самолюбие, корыстолюбие, сластолюбие, тщеславие, лицеприятие, своенравие, непокорность, саможаление, леность, негу, злонравие, лукавство, зависть, ненависть, осуждение ближнего, ропот, малодушие, уныние, нетерпеливость, презорливость, гнушение человеком ради его болезни, неблагообразия, несоответствия характера и проч. и проч.» (112–113).

И мы, если будем следовать по стопам Святых, будем причтены к их сонму – получим небесные венцы. Господь «пожалеет нас, будет милостив к нам, не посечёт как бесплодную смоковницу, но на много лет дарует нам покаяние и трости надломленной не переломит, то есть не посечёт смертной секирой» (113–114). Чем чаще мы будем обращать наш ум и сердце к Богу, тем больше будем получать от Господа помощь, «заступление, защищение, избавление, спасение, мир, свободу, легкость, радость, торжество над злом и грехом», чувствовать «над собой державу Божию, благость Божию, Его скоропослушливость» (114). «Бездна милости Божией победит бездну грехов» (114).

Как это отрадно всё сознавать! Как это влагает в каждого из нас, «в меня твёрдую уверенность, что и по смерти жива будет душа моя и восхвалит Его, Господа и Спасителя нашего, и судьбы Его помогут мне; что я предам душу мою в руки Его!» (114).

И святой Иоанн призывает: «Бей нещадно поползновения греховные в сердце, поползновения плотские и мирские, всякое пристрастие к земным вещам, сластям, украшениям, приобретению или наживе, корысти, увеселениям». И одновременно: «Оживляй, укрепляй и поддерживай в себе стремления духовные, святые – к благам негибнущим, вечным, жизненным, приснорадостным, уготованным для человека благостью и властью Божией от вечности» (151).

Своими собственными силами убить грех и таким образом свергнуть ветхого человека невозможно, и дерзновенный Молитвенник о людях просит помощи Божией, давая образ и нам: «Господи!.. Даруй мне силу распять его, отвергнуть его, не доверяться ему, как ехидне, но всегда наступать на него, попирать его, презирать его, наперекор всё делать ему!» (172, 173). «Даруй нам, Господи, радость победы над многомятежным, страстным ветхим человеком, живущим и действующим в нас и усиливающимся царствовать над новым благодатным человеком, не допуская нас быть новой тварью при совлечении ветхого человека с деяньми его» (245).

«Подвизайтесь!.. Не дремлите!»

(97)

«Дано тебе, христианин, как восстановленному образу Божию, – много от Бога благодати и силы, потому много и взыщется от тебя, много дел благих»

(247–248)

Человек получает величайшую милость от Бога – быть с Ним в общении (213) и для усвоения сего ему подаются Всещедрым Господом безмерно великие и многие средства: жажда «спасения, мира и блаженства в душе; свет разума и стремление воли нашей ко всему истинному, доброму, прекрасному, чистому, возвышенному; обилие благодати, данной нам для спасения и подобно рекам текущей в Церкви и наполняющей души, жаждущие спасения; близость и готовность Господа спасать нас на всякое время и всякий час; “ходатайство Духа Святого воздыханиями неизглаголанными” (Рим. 8, 26), пособие, содействие Ангелов Хранителей ко спасению, Богослужение ежедневное в церкви, спасительные Таинства, молитвы и ходатайство Божией Матери и всех Святых» (81)... «Меня поражает, – размышляет Батюшка, – величие даров Божиих человечеству в обессмертвовании, очищении, освящении, обновлении и обожении его природы» (42). При всём этом удивительно «лукавство человека» (42), его нерадение, небрежение и леность в попечении о своём спасении (81). Казалось бы, все должны спастись! «Конечно, много противодействий ко спасению: искушения от плоти многострастной, от мира прелюбодейного и грешного, от дьявола, всюду расставившего сети на погибель; естественная порча, греховное зачатие и рождение во грехе; наклонности и привычки ко греху. Но гораздо больше средств ко спасению, чем к погибели. “Яко болий есть иже в вас (Христос), нежели иже в мире (диавол)” (1Ин. 4, 4), и все Святые победили все препятствия и спаслись. А мы что? Дремлем и спим! Стыдно, грешно, больно, плачевно» (81–82). Требуется «решительное изменение, возрождение, обновление, иной образ мысли, верований, чувств, дел» (42).

Берёт над нами верх грех потому, что глубоко проник в нашу природу и засел в ней, «в нашем сердце, в нашей многострастной плоти, сделал себе крепость из наших же страстей, самолюбия, сластолюбия, честолюбия, гордости, корыстолюбия, невоздержания, самомнения, маловерия, неверия, вольнодумства, лицемерия, лености, лукавства, и этими страстями, как сильными орудиями, подстреливает нас и берёт себе в плен, отрешая, удаляя от Христа, истинного Живота нашего» (82).

Нужна борьба со злом и борьба непрестанная; «молитва непрестанная, воздержание в пище и питии всегдашнее; поучение в слове Божием непрестанное; Богомыслие всегдашнее» (232). Чтобы удостоиться вечного праздника в Царстве Славы, необходимы победоносная борьба с грехом, подвиг очищения от всякой скверны «и украшение души всякой добродетелью: верой, любовью, простотой, смирением, незлобием, послушанием, воздержанием, чистотой и целомудрием, милосердием и милостью к ближним» (240). Без подвига же невозможно достигнуть вечных благ, «ибо все люди проникнуты грехом, отчуждающим от Бога, и с грехом необходима непрестанная борьба, с помощью благодати Божией, победа и одоление» (240).

Вся наша земная жизнь – «в состоянии падения» – характерна постоянной борьбой с невзгодами, трудностями, «с влекущим нас непрестанно долу грехом, отчуждающим и удаляющим от Бога, Источника жизни, и подвергающим смерти духовной, скорби и тесноте» – есть непрестанное покаяние и понуждение к добродетели в житейских хлопотах и суете (245–246). С раннего утра человек погружается в заботы, беготню, работу. Несомненно, труд – усердный, спокойный – нужен, но и он не должен вытеснять дело Божие -молитву, чтение Священного Писания, житий Святых, их творений и проч. (271). «Сколько нужно человеку Труда над собой, внимания к себе постоянного, непрестанной молитвы, слёз и рыданий самых искренних, и воздыханий из глубины души, и воплей пламенных», чтобы сбросить с себя смрадные одежды греха (18–19). Борьба, несомненно, трудная, но именно она приводит к желанной цели -»чрез искреннюю и непрестанную борьбу с грехом душа укрепляется в вере и любви к Богу, ко всякой добродетели, просвещается, делается твёрдой, непоколебимой. О, как многие погибли и погибают, потому что нимало не боролись со своими страстями, но до конца потворствовали и удовлетворяли им» (241).

Требуется постоянное бодрствование, самонаблюдение. «Каждое мгновение внимай себе, – учит святой Иоанн, – смотри за душой своей как бы не осквернилась каким тайным или явным грехом; грех мгновенно нападает на душу и парализует (связывает) ее, если тотчас не воспрянешь духом и не отгонишь его. Потому и заповедано нам: “Трезвитесь и бодрствуйте” (1Петр. 5, 8)» (280–281). Наблюдай за собой, куда смотрит твоё сердце – к святыне или ко греху, к небу или земле, к нетленному или суетному, «чем или кем оно живёт – Богом или миром, правдой или суетой!» (281). Мало принесет пользы тебе, если ты будешь строить храмы и обители, а «о внутреннем духовном своём храме» не порадеешь, не будешь созидать его (281).

И святой Печальник земли Российской много, много раз зовёт и зовет всех нас:

•      «Подвизайтесь!.. Не спите!..» Не расслабляйтесь! Не оскверняйтесь страстями! Не изменяйте Богу! «Обновляйтесь, ветхого человека с делами его совлекайтесь!» Молитесь, поститесь, творите «дела благие!» (97–98, 65).

•      «Противостойте греху всякому и постарайтесь исполнить всякую правду». «Побеждайте зло молитвой и благодатью Божией» (232).

•      «Боритесь непрестанно с грехом с помощью Божией: Господь, Помощник наш и Заступник наш, – ближе к нам всегда, чем грех» (98).

•      Не ленитесь, стойте «на страже своих помышлений и сердечных движений», благодарите Бога, пойте ему, славьте Его непрестанно (191). Он благ, но и страшен! (192).

•      «Поминайте чаще, что Господь нам сделал и делает для нашего спасения; какие подал и подаёт силы борющимся против греха, как славно венчает победителей греха. При таком ли всесильном Вожде нам дремать, лениться и падать? А если и падёшь по немощи, по навыку грешному или по неопытности – тотчас вставай и опять борись, умудряйся в духовной брани и побеждай!» (100).

•      Живите с Богом и будьте верны Ему! (287).

•      Будьте готовы «на всякий день явиться на суд Господа покаянием и добродетелью», ибо не знаете, «когда позовёт Праведный Судья к ответу» (119).

•      Употребите все свои «способности, все органы и чувства телесные во славу Божию, и за своё разумное устроение земной жизни» получите «долголетнюю и благополучную жизнь на земле и вечно блаженную на Небесах» (10).

•      «Трудитесь же все душой и телом, не ослабевайте, спасайте души свои, чтобы достигнуть вечной жизни в Боге и с Богом и со Святыми, Ангелами и человеками» (271).

•      Святые призывы Кронштадтского Праведника можно завершить его же святой молитвой: «О, дай, Боже, долго, долго славить Тебя и мне, Господи Иисусе Христе Боже, Пастырю и Просветителю души моей, – на всякий день и час, со всеми верными чадами Твоими! Аминь» (136).

«Стяжи дух мирен – и тысячи вокруг тебя спасутся». Эти слова преподобного Серафима Саровского хорошо известны – если не всем, то многим, многим. О чём они говорят? О том, что учить других надо, прежде всего, своей собственной жизнью, примером своего христианского подвига, своим поведением. Если мы, достигнув человеческого красноречия, будем говорить даже “языками Ангельскими” (1Кор. 13,1), но слово наше не будет подтверждаться делом или (сохрани, Господь), станет даже противоречить ему, – проповедь наша не только не принесёт должной пользы, а послужит к гибели слушающих, да и нас самих. Но если поучение наше вытекает из наших добрых, святых дел и утверждается на них – приносит плод в тридцать крат, а то и в сто (Мф. 13,8). Свидетелями сему служат все Святые, все подвижники благочестия. Как повествуют описания их жития, часто достаточно было паломникам побыть некоторое время лишь рядом с ними и услышать от них всего несколько слов, чтобы вернуться в свои селения иными людьми – преображёнными, светлыми, добрыми... Таким Святым именно и был праведный отец Иоанн Кронштадтский, всегда спешивщий туда, где были беда, горе, нужда...

Мне нет необходимости перелагать житие Батюшки – оно многократно представлялось в разных изданиях, к тому же в некоторой мере и я касался его в своих прежних очерках, посвящённых наставлениям святого Пастыря. Хочу лишь привести рассказ одной интеллигентной девушки, в котором изобразился, можно сказать, весь этот дивный святой Муж. Вот ее рассказ:

«Судьба рано заставила меня страдать и томиться жизнью... От природы болезненная, ни к чему не способная, но изнеженная, нервная, я была в тягость другим и сама себе. Отдали меня в институт. Но и оттуда через три года исключили меня по неспособности к учению. Отца моего уже не было в живых. Мать моя, болезненная женщина, не имела средств меня содержать так, как мы жили при отце. Наконец, умирает и мать моя. Не имея возможности нигде прочно приютиться, я перекочёвывала с места на место. Одно время я гостила в Кронштадте. И здесь мне было скучно. Однажды мне уж очень стало тяжело, и я во время одной прогулки начала обдумывать план, как бы мне прекратить своё бесполезное и мучительное существование. Сидя в таком грустном настроении, я не заметила, как подошёл ко мне священник и, приветливо поклонившись, сел на другой конец лавочки... Не желая ни с кем разделять своего тяжёлого настроения, я встала и хотела удалиться. Но незнакомый мне Батюшка остановил меня и сказал: „Я обеспокоил вас, кажется? Извините. Но проходя мимо, я не мог не подметить тяжёлого настроения вашей души, свидетельствующего о глубокой, высокой вашей скорби. И как пастырь, хотя и незнакомый вам, но по сану пастырства не чуждый, решил подойти к вам и с чувством искреннего участия побеседовать с вами. Не стесняйтесь, откройте мне вашу скорбь! Может быть, через меня, грешного, Господь и успокоит вас и утешит вас“. Тронутая таким участием человека, мне совершенно незнакомого, я горько заплакала, но ничего не могла сказать, кроме одного: „Я – несчастная! Лишняя на свете!» – „Великий ум Творца не мог сотворить ничего лишнего, – ответил Батюшка. Указывая на ползающую по песку букашку, он продолжал: – Посмотри, что беспомощнее, ничтожнее этого насекомого? Но и оно не лишнее, и оно приносит долю пользы, и оно не забыто и не оставлено Творцом! А ты, будучи человеком, этим любимым созданием Божиим, отчаиваешься в Его милосердии? Поведай мне скорбь свою, скажи, что случилось с тобой?“» Девушка раскрыла свою душу – и встретила полнейшее понимание и участие. «Он, – завершается рассказ, – казался мне Ангелом, посланным Богом на спасение от гибели, до которой было уже мне так недалеко... Имени своего он мне не открыл, назвавшись одним из соборных священников...»²⁰

Вот такой Образ есть вечно живой призыв – призыв к Вечности. Его голос имеет силу проникнуть до самых глубин душевного устроения, может встряхнуть человека, поднять его и указать верный путь к Небесному Свету.

Автор данных строк стремится взять на себя и исполнить дерзновенное дело – представить основное содержание бесед, проповедей Богодухновенного Учителя. Он знает трудность предстоящей работы, и если берётся за неё, то только с надеждой на молитвенную помощь Праведника, на его милость, а со стороны читателя – на снисхождение.

Все благовестие святого Иоанна сводится автором к четырём разделам:

Святой праведный Иоанн – «пастырем правило и образе верным» – благослови и помоги!

«Мы же в молитве и служении слова пребудем»

(Деян. 6, 4)

Теперь, – говорит святой Иоанн, – слово о славе и величии всей Святой Троицы. Бог Триипостасный – Отец, Сын и Святый Дух – безначален, всеблаг, всесвят, праведен, всеведущ, премудр без числа, всемогущ, неизменен. Из небытия в бытие Он привел весь мир, видимый и невидимый, одним словом и повелением: “Той рече, и быша, Той повеле, и создашася” (Пс. 32, 9). Он от одной четы Адама и Евы и от одной крови размножил и множит доселе род человеческий... Он Бог первый, Он и по сих и во веки бесконечные Бог наш. Он содержит в Своей власти Небо и землю, все стихии – свет, огонь, воздух, воду и землю, – тепло и холод, дожди и сухоту, все плоды земные, все одушевленные и неодушевлённые твари; Он творит изобилие и голод. Он мертвит и живит, низводит в ад грешников и возводит за покаяние; он смиряет и возвышает, убожит и богатит. Он судит все концы земли, праведен Сый (Пс. 74, 8)» (7 Д: 36–37)²¹.

Учение о Триедином Боге есть и важнейшее, и возвышеннейшее в православной христианской вере, ибо Он есть Источник и премудрости, и знания. «Познание Бога во Святой Троице есть жизнь вечная для разумных тварей» (1: 2). Будучи возвышенным, догмат о Триедином Боге есть и самый непостижимый. Мы знаем только то, что Сам Бог по Своему благоволению и снисхождению к нашей немощи открыл: есть Пресвятая Троица – Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой, но что «касается того, как во Едином Боге Три Лица... то это выше всякого разумения» (1: 3). Здесь требуется от верующего «смиренная простота» (1:3). Но тайна не должна нас смущать – мы видим немало непонятного и в нас самих, и вокруг нас. Мы, например, не знаем, как наша душа соединяется с нашим телом. Ещё более тайн встречаем в окружающем нас мире. Человек слишком мало знает по сравнению с тем, чего ещё не знает, невзирая «на успехи естественных наук» (1:4).

Пресвятая Троица есть Единосущная и Нераздельная. «Единого Бога в Троице и Троицу во Единице почитаем, не сливая Лиц и не разделяя единого существа Божия» (1: 6).

Святая Церковь за каждым Богослужением приглашает молящихся поклониться Трём Лицам Триединого Бога, «то вместе, как единочестным, то отдельно для испрошения потребных благ у Того или Другого Лица» (1: 9). Она многократно повторяет Их, чтобы Имя Живоначальной Троицы вкоренить в наших мыслях и сердцах, «чтобы мы постоянно дышали и жили молитвой, славословием и благодарением Ей» (1:9).

По своему существу все Три Лица имеют одни и те же совершенные свойства. Различие есть не существенное, а только личное. Бог Отец отличается от Других Лиц тем, что Он имеет жизнь, бытие Сам от Себя – в Себе (Ин. 5,26). Сын – вечно рождается от Бога Отца, Дух Святой – исходит от Него. Рождение Сына нельзя представлять подобно человеческому рождению: оно чуждо страдания, отделения, времени. Оно духовно, ибо Сам Бог есть Дух. Рождается Сын совершенным – кем Он есть сейчас, есть вечно. Рождается «во всём подобным Родившему», как Жизнь от Жизни. «Совершен Родивший, совершенно и Рожденное». Не был приведён из небытия в бытие, как, например, Ангельский Мир; «не принял в усыновление такое лицо, которое не было сыном», но от вечного Отца вечно и неизреченно рождается и рождается Единый – Единородный (1: 13). Также и исхождение Святого Духа от Бога Отца должно представлять «не чувственно, т.е. не по-человечески, а – духовно, как один Бог знает, равно как должны признавать Его отличным от рождения, хотя мы и не знаем, чем различается рождение от исхождения. Дух Святый также вечно исходит от Отца, как и Сын вечно родился от Отца»; исходит, но никогда не отделяется от Отца» (1: 14). Вместе с Отцом и Сыном Он даёт всякой твари жизнь (1:15).

Поклоняться должно – и должно всем – «Триипостасному Божеству: Сыну во Отце со Святым Духом, Духу от Отца исходящему и в Сыне почивающему» (1: 16), ибо все Три Лица «совершенно равны между Собой по достоинству так, что между Ними нет ничего первого или последнего, большего или меньшего, служебного и привходящего, чего бы прежде не было и что вошло бы после» (1:17–180). И святой Иоанн призывает словами церковной молитвы: «Каждый раз, во всякой молитве, “Отца прославим, Сына превознесём, Божественному Духу верно поклонимся, Троице нераздельней, Единице по существу, яко Свету и светом, и Животу и животом“» (1:21).

Бог, прославляемый и поклоняемый во Святой Троице, сотворил мир и сотворил по Своей благости одним словом, одним повелением привел из совершенного небытия в бытие. С момента творения началось и течение времени – до сотворения мира его не было, «была только вечность всегда постоянная, ни начала ни конца не имеющая, или лучше сказать, – был только вечный Бог во Святой Троице» (1:23).

Примечательно то, что святой Иоанн после тех или иных размышлений о Боге – Творце и Промыслителе останавливается и делает глубоко-назидательные нравственные выводы, которые для духовной жизни христианина имеют непреходящее значение.

Прежде всего, Бог сотворил духовный мир – Небесные Силы. На возражение тех, кто говорит, что Ангелов нет, потому что они их не видят, святой Пастырь отвечает: «Самая слепота таких людей некоторым образом доказывает то, что Ангелы на самом деле есть. Так слепец не видит солнца, луны и звёзд, украшающих небо и освещающих Землю, но это невидение доказывает только то, что он – слеп. Светила сияют независимо от того, видит он их или нет. Также и бытие Ангелов...» (1:24). «Священное Писание решительно удостоверяет... в существовании особого Мира Духов» (1: 25).

Ангелы постоянно славословят Бога, но «не голосом, не языком, как мы, а духовно, умным образом. Святая Церковь говорит об их славословии так: „Бестелесными устами и умными усты Ангельские чины непрестанное пение приносят Твоему неприступному Божеству, Господи"» (1:26–27).

Число Ангелов неизмеримо – «бесчисленное множество». «Наши человеческие силы недостаточны для того, чтобы подвести под них все Силы Небесные» (1:30). И должно быть понятно уже потому, что на нашей маленькой Земле, составляющей ничтожную часть во всем творении, насчитывается так много разнородных созданий, что человек всех и не знает, тем паче несравненно больше должно быть бесплотных Сил, не ограниченных местом так, как мы (1: 30).

У Ангелов есть своё чиноначалие. Разделяются они на три чина, а последние – на девять ликов. В первый чин, стоящий ближе всех к Богу, входят: Престолы, Херувимы и Серафимы, во второй – Власти, Господства и Силы, в третий – Ангелы, Архангелы и Начала. «Впрочем, – замечает святой Иоанн, – учение о небесном чиноначалии вообще таинственно и непостижимо для нашего разума, пока мы на земле и видим предметы мира духовного только “якоже зер цалом в гадании”» (1:33).

Честнее – без всякого сравнения – Херувимов и также славнее Серафимов Божия Матерь, ибо Она не только носила на Своих Пречистых руках Носящего весь мир «одним словом Своим», но имела Его «и во чреве, и есть истинная Матерь Бога Слова» (1: 35).

Сказав об Ангелах и Превысшей всех Небесных Сил Божией Матери, святой Иоанн делает нравственный вывод: «Поймём же, братия, сколько можем, величие Божией Матери и будем чтить Ее по достоянию, как Владычицу Ангелов и человеков. Не забудем чтить подобающим поклонением и Ангелов, как друзей Божиих, как совершеннейших, разумных тварей Божиих, в коих Бог преимущественно почивает Своей благодатью» (1: 35).

* * *

Некоторые светы превратились в тьму – явился первый грех; вместо послушания Богу пришли гордость и непослушание. Один из ближайших к Богу духов – денница, возомнил стать самостоятельным светом, Самим Богом; возмутил он против Бога и некоторых подчинённых духов. Господь низверг их со светлого Неба.

О бытии злых духов много говорится в Священном Писании. О них свидетельствует и опыт человека. Наблюдавшие за собой, за состоянием своего духовного устроения, нередко замечали, что их душа, прежде спокойная, тихая, вдруг возбуждалась какой-то нехорошей силой и начинала возмущаться. Эта сила стремилась представить им всё святое, доброе, прекрасное в нечистом и мрачном виде. Ясно, что здесь проявлялась не только испорченность человеческой природы – «тут именно заметно действие посторонней злой силы... действие духов злобы поднебесной» (1:390). Бытием злых духов объясняются многие греховные явления в жизни людей: падения, развращения, безбожие и вся прочая гнусность – «злость бесовскую можно видеть в людях, исполненных нечестия» (1: 40).

Падение злых духов настолько глубоко, дела их настолько злы и пагубны, что покаяние для них невозможно. Потому-то они обречены на бесконечные муки, в которые пойдут и нераскаянные грешники (1:41).

И святой Пастырь предостерегает: «Братия! Злые духи были в начале добрыми и уже потом сделались злыми чрез противление воле Божией. Почему и осуждены за свою упорную гордость на вечные мучения. Эта опасность – подвергнуться вечным мучениям... может легко и нам угрожать; и люди бывают дерзкими противниками воле Божией» (1: 42).

* * *

Бог есть Творец видимого мира – этого чудного создания Божия: «В нём везде видна бесконечная премудрость и присносущная сила Творца» (1:43).

Святая Библия открыла нам как всё произошло, откуда явилось все «множество и разнообразие тварей» (1: 45)... Сначала Бог создал вещество Вселенной, а затем устраивал его. Вещество это вначале представляло собой некую смесь – земли, воды, воздуха и огня. «Ничто не было разделено, ничто не имело тех видов и форм, какие мы видим теперь» (1: 46). Долго ли так продолжалось – неизвестно. И вот Господь, чтобы прекратить «нестроение и беспорядок», создаёт «природу вещественного света» (1: 47). Создавши её, «Господь Бог Сам засвидетельствовал, что свет – добрая вещь» (1:49). Но как понимать день и ночь до появления лишь в четвертый день небесных светил? «Происходил день и следовала нощь не по солнечному движению, но потому, что первобытный свет, в определенной Богом мере – то расширялся, то опять сжимался» (1: 50).

Во второй день Всемогущим Словом мир приходит все более и более в порядок – Бог творит небесный свод, «названный в Священном Писании твердью – оттого, что на нём как будто утверждены светила небесные» (1:51).

В третий день Господь образовал особые вместилища для воды и явил сушу. В этот «день выдвинулись из земли и воздвиглись на ней горы, потому что для воды необходимо было сделать обширные и глубокие ложбины; а чтобы образовать их, очевидно, нужно было выдвинуть землю и поставить эти горные громады» (1: 54). Ни в воздухе, ни в воде ещё не было живых тварей, а на суше в этот день уже появляются «удивительные растения» (1: 54). Но отчего воды явилось в два раза больше суши – воды две трети, а суши одна треть. И здесь усматривается премудрость Создателя: «Океаны и моря, служа жилищем для несметного множества водных тварей, вместе с тем служат как бы запасными водохранилищами для поливания или орошения земли... Благодаря этим водным вместилищам, земля с бесчисленными своими семействами растений не знает недостатка в воде» (1:55).

И Богомудрый Пастырь делает, казалось бы, неожиданный, а в самом деле весьма и весьма уместный нравственный вывод: «Вода хотя бездушная вещь, но она, слушаясь слова Господня, делает то, чего мы иногда не делаем. Вы видите, что она, по законам Творца, подымаясь из разных водяных вместилищ вверх в виде паров, ниспускается потом дождём или росой на растения, которые сами не могут переменять места, и – приносит им живительное питьё, или же, по крайней мере, делает влажным воздух. Так и мы всегда будем служить бедным и немощным нашим собратьям, подавая им слово утешения в бедствии, как прохладительное питьё или милостыню, какую кто может» (1: 56).

В четвёртый день Бог творит небесные светила. И святой Иоанн говорит, как они выполняют своё назначение по отношению к Земле – освещают Землю, производят на Земле дни и ночи, времена года; служат знаками для узнавания вёдра или ненастья, место нахождения на земле или на море – говорит об их величине и расстоянии -удалении от Земли. «Дознано, – замечает он, – что солнце в несколько сот тысяч раз больше Земли. Если же оно кажется таким небольшим кругом, то это... от поразительной высоты, в которой оно горит над Землёй». И тут же делает нравственный вывод: «Каков же должен быть Творец, по воле Коего движутся по небу такие светила и в такой дали? Очевидно, Он должен быть вездесущ и всесилен; для Него всякие величины ничтожны. Но и в нас, братия, есть подобие Божества вездесущего, и для нашей мысли нет таких расстояний, какие есть для тела или для чувств... И чем более человек старается жить добродетельно, свято, тем мысль его бывает свободнее... Весьма светло солнце... так что светлее его мы ничего не видали и всю землю разом видит оно, но “очи Господни тмами тем крат светлей ший солнца суть” (Сир. 23, 27) и видят разом всю Вселенную, всё сокровенное и тайное в людях: нет места, где бы можно было укрыться от них» (1: 62). Солнце то опускается, то подымается над нами; лучи его становятся прямее и прямее, начинается таяние, приходит весна, у нас или темнеет и холодает, или светлеет и теплеет. Подобное совершается «и с душой христианина. Когда Источник духовного света и животворной теплоты – Иисус Христос и Дух Животворящий -удаляются от неё, тогда в ней бывают духовный мрак и холод; а когда они приближаются к ней и действуют на неё Своей благодатью, тогда вдруг в ней водворяется свет и теплота и она вкушает чудный мир и небесную радость» (1:69).

В пятый день Бог населяет рыбами воду, а птицами – воздух. Всемогущим словом Он из воды творит и рыб, и птиц. «Да, братия, -рассуждает Батюшка, – из одного и того же вещества Творец делает, что угодно... Но вот что удивительно: между растениями и животными, у коих, кажется, всего меньше общего между собой – есть самое тесное родство» (1:72).

И к сему святой Пастырь присоединяет своё наставление: «Не научает ли чему-нибудь нас – разумных тварей – это сродство всех земных тварей? Научает тесному дружелюбному единению между собой... Станем ли мы унижать себя пред неразумной природой – разъединяться друг от друга чрез самолюбие, ненависть и другие страсти? Покажем, что мы существа разумные, Богоподобные; соединимся между собой чистой любовью, которая для нас есть “союз совершенст ва” (Кол. 3,14); не будем разрушать порядка Творца, Который связал сродством всех тварей для их благосостояния» (1: 73).

В шестой, последний, день творения Бог создал земных животных и венец всего – человека. В этот день Господь дал силу земле произвести из себя живые существа. Слова: “Да изведет земля душу живу” означают то, что душа животных происходит от земли и есть нечто земное, хотя и тончайшее – потому после смерти животного в землю же и возвращается (1: 82). В начале все звери покорялись человеку – «были ручными», а после его грехопадения вышли из повиновения и стали даже опасны для человека. Но отдельные животные – более полезные для человека – оставлены Богом в его подчинении (1: 83).

Нравственный вывод: от бессловесных многому можно научиться – чему следовать, а чего избегать. Так, вол и осёл служат своему господину – «не будем и мы хуже бессловесных – не отвратимся от своего Господа, Создателя». Собака верна хозяину, но бесстыжа – «и то и другое качество пусть будет для нас уроком: верность усвоим себе, а бесстыдство устраним прочь... Как пчела, летая по лугам, не всё уносит с собой, но выбирая полезное, прочее оставляет, так сделаем и мы: рассмотрев породу бессловесных, возьмём себе, что есть в них полезного» (1:87).

Обобщая всё сказанное в беседах о сотворении мира, святой Иоанн заключает: «Только слегка коснулись мы Божия творения и не сказали, и не объяснили весьма многого, что нужно было бы сказать и объяснить; но всё же сказали хотя нечто, а это нечто для внимательных и рассудительных может принести большую пользу» (1: 88).

Когда небо, земля и море составили мир, стал нужен зритель Премудрости Божией, «благоговейный царь земной» – человек. И Бог созидает его, соединяя в нем невидимую и видимую природу (1:90); творит «для того, чтобы владеть земными тварями, быть зрителем дел Божиих, песнословить Бога, воздавать Ему долг любви и благодарности за приведение и его и всех земных тварей из небытия в бытие и во всём этом находить для себя здесь блаженство, а по окончании земной жизни вступить в наследие жизни будущей, в общение с Богом» (1:91).

Создаётся человек по образу Триединого Бога. «Потому-то святые Отцы находят в человеке как бы некоторый отпечаток троичности Лиц Божественных: ум, слово и дыхание» (1: 92). Первая черта образа Божия в человеке в том, что он ставится земным царём. «И это делается силой ума и воли человеческой, которые составляют также черты образа Божия» (1: 92–93). Дальше: человек любит правду – «Бог также любит правду»; сердце человека склонно к разумной любви – «Бог есть самая Любовь»; мысль человека способна во мгновение облететь безмерные расстояния – Бог вездесущ. Вообще, всё доброе, нравственно хорошее, присущее человеку, есть образ того, «что есть в Боге» (1: 93–94). А в чём состоит подобие Божие, к которому человек призывается? «Подобие Божие или уподобление Господу Богу состоит в том, чтобы иметь чистый, светлый, Богопросвещённый ум, какой имели Пророки, Апостолы и все Святые; волю, избирающую правду, добро; сердце чистое, искреннее, доброе, простое...» (1:94).

Первую жену – Еву – Бог создал из ребра Адама – «для того, чтобы род человеческий был весь как бы одним телом, и чтобы люди удобнее могли беречь и любить друг друга» (1: 95). Увидев её, Адам сказал, что она – “кость от костей его и плоть от плоти его и потому муж и жена будут составлять одну плоть”, так что для жены человек оставит даже своих родителей, «как ни сильна и ни естественна любовь» к ним (1: 95–96).

Рассуждая о творении первых людей, Батюшка останавливает своё внимание на теле и душе. Он, прежде всего, подчеркивает то, что тело создано из земли и видит в этом глубокий нравственный смысл: «Если бы люди чаще вспоминали об этом, сколько убавили бы они своей гордости, сколько прихотей, выдуманных для украшения и удовольствия тела, оставили бы они!» (1: 96). Но невзирая на то, что плоть наша «земляная», в ней светится бесконечная премудрость Создателя и потому – пренебрегать ею полностью не должно – она «есть прекрасное, живое орудие души нашей и сонаследник Царства Небесного; вместе с душой и тело наше некогда будет участвовать в блаженстве вечном» (1: 97).

Ещё более явил мудрость Бог в создании души по Своему образу. «Обратите внимание на ум человека, – учит Батюшка. – Чего не сделал он в мире умом своим? Он проник отчасти в звездный мир; он подметил и частью применил в свою пользу законы природы... Он творит много великих дел», которые делают ему честь. Но он был бы ещё более славен, если бы при всех достижениях «меньше пресмыкался по земле – во зле; если бы... менее оставался во мраке пагубного своемыслия и страстей, свирепствующих сильнее ныне, чем когда-либо в другое время, и – воспрял к Небу, своему истинному отечеству, умудряясь в средствах ко спасению» (1: 99–100).

* * *

В начале первые люди были довольны и блаженны. Их ум был светел; сердце полно любви к Творцу и друг к другу – в них не было ни малейшего места предметам мирской суеты. Воля была святой и стремилась соединиться с Богом, делая только Ему угодное. Жили они «как невинные дети» Богом, Им утешались, Им дышали.

«Наконец, вся земля отдана была во власть» их. Только запрещено было под угрозой смерти вкушать плоды от одного дерева – познания добра и зла. Сделано это было «для испытания и укрепления в повиновении и добре их воли, одарённой свободой, их преданности и покорности Богу» (1: 103–104). Но ни благодарность Творцу, ни страх наказания не удержали прародителей от преслушания – они увязли в смертной сети, устроенной злой силой... Размышляя над сим, святой Иоанн взывает: «Братия! Будьте всегда на страже своих мыслей и своего сердца: диавол и ныне приступает искушать всякого человека, который старается жить благочестиво, Богоугодно, и особенно – в то время, когда человек занимается благочестивым делом... Даже Господь наш Иисус Христос после крещения возведён был духом в пустыню искуситься от диавола, по Своему человечеству: вот доказательство, что диавольское искушение падает на всех людей, ревнующих об исполнении заповедей Божиих. Остерегайтесь исконного человекоубийцы; призывайте чаще в помощь Господа Иисуса Христа, победившего диавола и нам даровавшего крепкое оружие против него: Своё, страшное для демонов, Имя и Животворящий Крест... Как же узнать козни человекоубийцы над человеком? От плодов его познаете его... Вы узнаете присутствие при себе искусителя по потере душевных сокровищ своих: душевного мира, живой, сердечной веры в Бога, надежды на Него и любви к Нему, по духу хуления, ропота, нетерпения, по духу гордости, зависти, ненависти и другим страстям, по какому-то невольному сомненью о непреложных истинах веры, погубляющему душу и проч.» (105–106).

Нарушив заповедь Божию, первые люди не признались в своей виновности. «Вот, – утверждает и наставляет Батюшка, – гибельные следствия греха: грех делает человека гордым, склонным ко лжи, упорным. Это случилось с первыми людьми, это было всегда; это есть и теперь. И взрослые, и дети стыдятся часто признаться в сделанном грехе и ссылаются или на слабость человеческую, или на разные обстоятельства, или на других людей; часто видишь одну гордость и упорство в виновном; нередко встречаешь таких грешников (а мы – все грешники), в коих незаметно ни смирения, ни сознания перед Богом своей виновности – избави Бог всякого от этих сатанинских плевел» (1:109).

Поскольку Бог правосуден, а содеянный грех был свободным произволением прародителей, оказавшихся неблагодарными Творцу, то им и определено было достойное наказание: Еве – великие печали, болезни при рождении детей, подчинение мужу; Адаму – проклятие земли, тяжёлые труды в приобретении насущного хлеба – «до тех пор, когда и сами они возвратятся чрез смерть в ту землю, из которой были созданы» (1: 109–110). А так как Бог не только правосуден, но и бесконечно милосерд, то скорбным сердцам прародителей оставил надежду на пришествие Избавителя, Который должен был прийти и спасти человечество от греха, проклятия и смерти. Оставив же надежду, Господь чрез прообразована и пророчества укреплял её – готовил род человеческий к принятию Сего Спасителя... Являются действия Промысла Божия...

* * *

Чтобы твари могли выполнять своё назначение, нужен Промысл Божий, то есть хранение всего окружающего, а у людей – их жизни и сил, направление их к добру, вспомоществование добру, удаление их от зла и даже пресечение зла. Есть в мире красота, порядок, жизнь – значит, есть попечение Божие. Достаточно взглянуть на солнце, чтобы с радостью воскликнуть: «Поистине, Всеблагий Бог промышляет о мире. Это – Он, Всеблагий, “солнце Свое сияет на злыя и благия” (Мф. 5, 45)» (1: 122). Да и как можно не радеть Тому о Своей твари, Который есть величайшая Благость и по множеству благости создал её?! (1:121).

Но более всего Господь промышляет о человеке – о целых народах и царствах. «Представьте, братия, – наставляет отец Иоанн, – какое угодно государство или владение с его властями. Как в нём много властей, начиная с государя до последней власти! И знаете ли, как необходима каждая, даже низшая власть в обществе? Так необходима, что нельзя уничтожить её, не повредив обществу, в котором она установлена. Властями, братия, как связями в зданиях, скрепляется общественная жизнь: не будь их – общества неизбежно падут. Кто же придумал эти власти в обществах; кто их установил? Установил Сам Господь Бог. “Несть власть аще не от Бога, – говорит Апостол, – сущия же власти от Бога учинены суть” (Рим. 13, 1)» (1: 123). И в личной жизни человека всё совершается не без воли Божией -"Отец Небесный заботится о нас, и – особенно о нашей вечной судьбе» (1: 124). Под знаком «вечной судьбы» и надо рассматривать все события. Даже телесную смерть – это тягчайшее наказание – Промысл Божий допускает, чтобы или прекратить грех, или очистить грешника, или вразумить живущих, «чтобы они покаялись в своих грехах и переменили свою жизнь, из беспечных стали осторожными» (1:125). Но бывает так, что очевидные грешники живут здесь беспечально. Следует ли из сего, что Бог не промышляет о людях, или, если и промышляет, то с нарушением справедливости? «Бог, -отвечает Батюшка, – не наказывает таких людей здесь, чтобы наказать там – в другой жизни. Нужно всегда помнить, что две жизни для каждого человека: одна – настоящая, а другая – жизнь будущего века... Если кто здесь за грехи свои не наказан, тот будет наказан там... всё это можно видеть на богатом и Лазаре, упоминаемых в святом Евангелии» (см.: Лк. 16,19–31) (1: 126–127).

Есть и особенное промышление о человеке. Оно заключается в спасении его от вечной смерти страданиями и смертью Сына Божия.

Прежде, чем воплотился и вочеловечился Сын Божий прошло много веков. Почему? Потому, что надо было дать людям время, в которое они могли бы увидеть вред от греха, почувствовать на опыте ложность слов злой силы: “Будите яко бози” (Быт. 3, 5), испытать свою беспомощность в борьбе со злом и всей душой взыскать опору. И действительно, ко дню явления Богочеловека «все люди стали желать и ждать вышней помощи» (1: 129–130).

Ещё задолго до пришествия Спасителя Бог постепенно готовил человечество, как было упомянуто, прообразованиями и пророчествами, предварительными подобиями того, что имел совершить Божественный Посланник. «Это потому, что пророчества и прообразована воспитывали в народе веру и надежду на будущего Искупителя, и будучи исключительно делом Божиим, неопровержимо удостоверяли и удостоверяют людей внимательных и благонамеренных в Божественности нашего Спасителя» (1: 130–131). Сами распинатели, о которых было предсказано в пророчествах, были жалкими людьми, «хотя свободными орудиями воли Божией» (1: 135).

Тот, о Ком пророчески много возвещали, пришёл – «Солнце Правды, Христос Бог наш, воссияло на земле» (1: 138).

Воплощение Сына Божия ради нас и нашего ради спасения было необходимо. Нужно было сокрушить в человеке силу зла, истребить глубокую порчу человеческой природы, обновить, воссоздать человека. А это мог совершить только Сам Создатель. «И вот чрез воплощение, страдания и смерть вочеловечившегося Сына Божия, чрез Его спасительное учение или заповеди, чрез Его жизнь, чрез Его животворящее Тело и Кровь и другие Таинства обновлена, воссоздана и воссозидается человеческая природа» (1:144). Как чрез грех Адама все стали виновными пред Богом, так чрез праведность Богочеловека – второго безгрешного Адама – делаются праведными (1: 144).

Но совершенное спасение наше не безусловно – оно не вменяется механически. Чтобы его усвоить «нужно принимать всем сердцем спасительное учение Иисуса Христа и поступать по нему. “Аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет”, – говорит Господь (Ин. 14, 23). Нужно также каждому, по мере сил своих, подражать жизни Его, которая есть образец нашей жизни» (1: 145). А сие указуется в Евангельских заповедях о Блаженствах.

Человек создан для блаженства. Но грех разрушил его. Тем не менее, сохранился путь к возврату – он состоит в последовании учению Христа Спасителя, в участии принятия святых Таинств, в повиновении законным пастырям Церкви Божией. «Иного пути к блаженству нет», – заявляет святой Иоанн (1: 150).

Господь Бог по Своей благости оставил людям в мире некоторые невинные утешения, чтобы таким образом облегчить их страннический путь, но пользоваться этими утешениями подобает умеренно и к ним не привязываться, «а стремиться к обещанному блаженству наипаче тесным путём труда, бдения, молитвы, воздержания, чистоты и всякой добродетели. Истинное... вечное блаженство наше... на Небе» (1: 151).

Где же искать указание истинного пути к блаженству? Где руководство к нему? В девяти заповедях Господа о блаженстве, «которые Он произнёс на горе вслух Своих Учеников и народа, и которые для всегдашнего поучения и напоминания нам поются или читаются ежедневно на Литургии, на малом входе, когда отверзаются, в первый раз, царские двери» (1: 151). Предваряется пение их стихом: «Помяни нас, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем». Совершается так всё сие вот почему: Божественная Литургия есть воспоминание всей земной жизни Христа Спасителя – от Его рождения во граде Вифлееме до вознесения на горе Елеонской. Алтарь, где приносится бескровная жертва, символизирует Царство Небесное; царские врата – райские двери; окрытие и закрытие их означает открытие и закрытие рая. Начало Литургии напоминает начало спасительного служения Сына Божия, а малый вход со святым Евангелием – шествие Его на благовестие и само благовестие заповедей с ублажением исполнителей их. Взирая духовными очами на таинственно Грядущего и слушая сердцем Его Божественные глаголы, мы, естественно, молим Его, как во время крестных страданий молил Его благоразумный разбойник: «Помяни нас, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем». Пение Евангельских блаженств указует нам, какие нужно нам стяжать добродетели, чтобы удостоиться войти в открытый Господом рай. Святая Церковь как бы так грворит нам этими священнодействиями: «Вы изгнаны в Адаме из рая за грехи и утратили блаженство, для которого были созданы; для вас заключён был рай многие тысячи лет, но ныне снова отверзся Сыном Божиим; понуждайте же себя войти в него, ибо «Царствие Небесное силою берется, и усильные искатели приобретают его» (Мф. 11, 12); а чтобы войти в отверстое Крестом Господа Царство Небесное от вас требуются вот какие качества и добродетели: нищета духа, плач о грехах, кротость, алчба и жажда правды, милосердие чистота сердца и проч.; стяжите их и будете в раю» (1:154–155).

«Блажени нищии духом, яко тех есть Царствие Небесное»

На вопрос: «Что же такое нищета духа?» святой Иоанн отвечает: «Нищий духом есть тот человек, который искренно признает себя духовным бедняком, ничего своего не имеющим; кто всего ожидает от милосердия Божия; кто убеждён, что он не может ни помыслить, ни пожелать ничего доброго, если Бог не даст мысли благой и желания доброго; что он не может сделать ни одного истинно доброго дела без благодати Иисуса Христа; кто считает себя грешнее, хуже, ниже всех; кто всегда себя укоряет и никого не осуждает; кто признаёт одеяние души своей скверным, мрачным, зловонным, негодным и не перестаёт просить Господа Иисуса Христа просветить одеяние души его, облечь его в нетленную одежду правды; кто непрестанно прибегает под кров крыл Божиих, не имея нигде безопасности в мире, кроме Господа; кто всё достояние своё считает Бо-жиим дарованием и за всё усердно благодарит Подателя всех благ и от достояния своего охотно уделяет часть требующим» (1:157–158). Вот такой нищий духом – блажен, ибо где смирение, там Бог, а следовательно, там мир, свет, свобода – Царствие Божие (1:158–159).

Нищими духом могут быть и богатые люди, если не будут считать себя великими только потому, что они владеют тленным сокровищем и «когда искренно сознают, что их богатство, да и богатство всего мира ничего не значит в сравнении с бессмертной душой, – что оно есть дар Божий не нам только, но и ближним нашим: ибо избытки даются нам для вспоможения бедным» (1:161) (см. также: 3: 190–196).

«Блажени плачущии, яко тии утешатся»

Плачущие – это те, которые скорбят о своём недостаточном радении к исполнению заповедей Божиих, о равнодушии к Святым Тайнам – этой Небесной Манне, к тому, что совершено Спасителем на Кресте; которые проливают слёзы раскаяния о соделанных грехах, просят милости, прощения, помощи Божией; которые плачут о том, что осквернили и продолжают осквернять в себе образ Божий своими грехами; которые сетуют, что только носят имя христианина, а обязательств, принятых при святом Крещении, не исполняют; которые болеют, что сердце их порывается делать противное Господу (1: 163, 164, 166,167). «Плачь, – велит святой Пастырь, – о своих грехах, плачь и о людских; плачь о том, что ещё многие народы не познали истинного Бога и Господа Иисуса Христа и находятся во тьме язычества, поклоняются тварям, вместо Творца; плачь о том, что христианская вера гонима в странах неверных, и многие из братии твоей страдают под игом их; плачь о неправде, господствующей на земле, от которой страдают все “хотящии благочестно жити о Христе Иисусе” (2Тим. 3, 12); плачь о насилиях и притеснениях богачей и сильных мира сего, о нищете и беспомощности бедных; плачь о том, что иссякла у многих любовь христианская и на месте ее воцарилось самолюбие, сластолюбие и плотоугодие во всех видах; о том, что многие христиане низвергаются с высоты искупления и не уважают ни Церкви, ни Таинств, ни учения её» (1:168).

А что мир говорит? Речь его иная: «Блаженны смеющиеся, веселящиеся! Нет: “Горе вам смеющимся ныне, яко возрыдаете и восплачете”» (Лк. 6, 25), – говорит Господь, Которого во время земной жизни никогда не видали смеющимся, но видали плачущим. Как? Смеяться, веселиться тогда, когда мы находимся под гневом Божиим, когда проходим поприще отчаянной борьбы на жизнь или .смерть, когда отовсюду беды, когда всегубительный и обольстительный грех с такой наглостью и свирепством повсюду губит души человеческие?.. Время ли смеяться и веселиться, когда повсюду соблазны, пороки, падения; или когда одни из братий наших истаевают от... всякого рода недостатков или страдают от притеснений, обид и жестокосердия своих братий, а другие безумно сластолюбствуют, лихоимствуют, утопают в роскоши и разных пороках?..» (1: 165). Время утешения придет – оно настанет после плача о грехах и победы над ними (1: 165) (см. также: 3: 238–240).

«Блажени кротцыи, яко тии наследят землю»

Кроткие ублажаются сразу после плачущих потому, что кротость есть плод плача о грехах. Скорбь о грехах делает человека незлобивым, подобным агнцу. А где кротость и незлобие, там спокойствие, блаженство (1: 172).

Кротость – это «тихое настроение души, утвердившейся во Иисусе Христе верой и любовью; спокойно претерпевающей всякое зло, причиняемое нам людьми или коварством бесов; не возмущающейся и не приходящей в раздражение от различных противностей и препятствий нашим намерениям; охотно прощающей обиды людские и всячески доброжелательствующей врагам своим, из уважения к их человеческому и христианскому достоинству. Кроткий человек никогда не платит злом за зло, обидой за обиду; не сердится, не возвышает во гневе голоса на согрешающих и обижающих...» (1: 173). Лицо кроткого спокойно, невозмутимо, ясно, привлекательно. «Какое духовное благоухание разливает в душах человек кроткий; глядя на него, и человек гневливый научается быть кротким» (1:174–175).

Действия кротости святы – она укрепляет молитву, склоняет милость Божию, доставляет прощение грехов, а отсюда душевное спокойствие, радость (1: 175–176).

Чтобы стяжать кротость и, соответственно, избежать раздражительности и гнева, не подобает смотреть на грехи чужие, а нужно зреть себя, учиться управлять своим чувством в минуты оскорблений; не спешить говорить сразу, тем более возражать, а некоторое время подождать...

«Кротцыи... наследят землю». Это значит: они «насладятся и в здешней жизни долгоденствием и многими другими благами... а главное, – что они получат обетованные от Бога, любящим Его, блага на Земле Живых, то есть на Небе» (1: 178).

«Блажени алчущии и жаждущии правды, яко тии насытятся»

Алчущие и жаждущие правды – это те, которые томятся духовным гладом, алчут и жаждут оправдания чрез веру в Спасителя; которые жаждут праведности, духовного исправления, обновления, соединения с Богом; которые сознают «себя величайшими грешниками и, раскаиваясь искренно, принимают твёрдое и решительное намерение исправиться, добровольно томятся алчбой и жаждой правды и святости, или оправдывающей и насыщающей душу благодати Иисуса Христа, как голодные алчут пищи телесной, и жаждущие – пития» (1: 179, 182, 189).

Но почему многие не видят своих грехов и не испытывают алчбы и жажды оправдания? Потому что человек своим мудрованием, своей греховной жизнью заглушает совесть. «Это бесчувственное состояние души есть греховная смерть человека, которая из временной может перейти в вечную» (1: 183)... О, если бы все палимые грехом, земным, житейским, как голодные и жаждущие, «возжелали оправдания Божия, исправления сердца и всего жития своего» как велит святое Евангелие! «О, если бы и больные недугом раскола... взалкали и возжаждали правды Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви!.. Ужели их ещё не томит спасительный глад и жажда матернего, животворного млека Церкви?» (1:185).

«Алчущии и жаждущии правды... насытятся». Как? Подобно тому, как насыщаются телесно. «Насытившийся телесно не чувствует более голода и жажды и ощущает подкрепление тела принятой пищей и питием; насыщение души состоит в мире и успокоении душевных сил, вследствие сердечного покаяния во грехах и очищения их благодатью, и в приобретении силы делать добро, которой мы прежде не имели, когда работали греху, и которую подаёт нам Иисус Христос – Мир наш, Правда наша и Сила наша» (1: 185–186).

И Печальник земли Российской молится: «Подай же нам, Господи, алчбу и жажду правды здесь, чтобы посредством искреннего покаяния отринуть всякую неправду и предотвратить страшный и праведный Суд Твой!» (1:183).

«Блажени милостивый, яко тии помиловании будут»

Грешному человеку (а мы все грешные) нужнее всего милость Божия, «невзыскание по грехам», продолжение к нему Божия долготерпения, дарования насколько возможно больше времени «на покаяние, самое возбуждение души к покаянию, прощение грехов, а в конце концов – помилование на Страшном Суде Божием» (1:189).

А зачем нужно быть самому милостивым? Зачем должно стараться оказывать помощь ближнему? За милость к нему «сам получишь милость от Бога; за милость временную – милость вечную, за милость малую – милость бесконечно великую: ибо удостоишься не только помилования вечного за грехи осуждения на Суде Божием, но и получишь вечное блаженство» (1: 190). Оказывать милость может всякий, потому что она широка, как многообразны и нужды человека (духовные и телесные), как различны положения, состояния, звания людей. Начальник может оказывать милость снисхождением, «терпением, вниманием к заслугам подчинённых и награждением их; подчинённый – всегдашней исправностью, покорностью, усердием; учёный может оказывать милость ближним, просвещая невежд, проводя в общество правые суждения о вере, о жизни, о цели бытия человека на земле, о благах земных, о смерти, о правде Божией, о Суде вечном, или обличая общественные пороки; богатый может оказывать милость ближнему, жертвуя от своего имущества на нужды Церкви и служителей её, на благотворительные заведения или подавая щедрую милостыню бедным; бедный – своей признательностью и усердием» в своём служении, в молитве; «пастырь -искренним и непрестанным попечением о спасении душ человеческих, непрестанным поучением их в слове Божием, всегдашней готовностью к исполнению приходских треб, к подаче советов, наставлений, утешений; а пасомые – попечительностью, благопокорностью и признательностью к пастырям, снисхождением к их недостаткам и усердной молитвой за них» (1: 190–191). Если у кого нет «великого дара», нет ничего – и он может творить милость – принести ближнему своё доброе к нему расположение. «Утешь слезою, – учит Богомудрый Батюшка. – Великое врачевство злополучному, когда кто от души пожалеет о нём; несчастье много облегчается искренним соболезнованием... Так учит нас и разум, и закон, и собственный опыт, и справедливейшие из людей» (1: 198).

Изъяснению заповеди о милости Батюшка уделяет значительно большее внимание, чем другим (по величию сей добродетели), посвящая сему не одну (как обычно), а две беседы. Много высказывает он глубоких, спасительных наставлений. Одно из них хотелось бы выделить: «...чтобы подавать милостыню достаточную, надобно ограничивать свои издержки, например – не покупать излишних и дорогих вещей, без коих легко можно обойтись; ибо это есть похищение собственности бедных, так как избытки наши принадлежат им. Надо благотворить и помогать постоянно, не ослабевая в своей ревности от встречающихся затруднений и препятствий при исполнении этой обязанности» (1: 201).

«Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят»

Чистота сердца – это святое, чуждое даже тени злобы состояние. Это достоянное бдение над всеми помыслами и движениями своего сердца, это постоянное памятование о Боге (1: 205).

Для достижения чистоты сердца требуется усиленный подвиг: постоянное пребывание в молитве, воздержная жизнь, неленостное чтение Священного Писания, житий Святых и их творений. А главное, «частое Покаяние и Причащение Пречистых Таин и ежедневное самоиспытание; размышление о том, сколь чистым человек сотворён вначале, и как вошла в мир скверна греха; о подобии и образе Божием в нас, и о нашей обязанности уподобляться Первообразу – Пречистому Богу; об искуплении нас бесценной Кровью Сына Божия, о сыноположении нашем во Христе Иисусе, о заповеди нам – быть Святыми во всем житии” (1Петр. 1, 15); размышление о смерти, о Суде и о геенне огненной» (1: 206).

Чистые сердцем узрят Бога – узрят «лицом к лицу в будущем веке; ибо чистым свойственно зреть Чистого, как чистому оку свойственно видеть свет» (1: 208).

«Блажени миротворцы, яко тии сытее Божии нарекутся»

Миротворцы – это те духовно устроенные люди, которые не просто ищут мира, а держатся его, соблюдают себя в мирном расположении, не допускают страстям возмущать себя, а отражают их в самом начале. Умиротворяя себя, они становятся миротворцами и среди ближних, со всеми поступают дружелюбно, не подают причин к несогласию, а если оно случится – всеми мерами стараются прекратить его, только бы не нарушить долг, службу, не принести вред; стараются и других – враждующих между собой – примирить. Если же это бывает сделать не в их силах, то просят помощи Божией – Бог «и зверское сердце может сделать агнчим» (1: 210, 211,212).

Нашедшие мир и творящие его – блаженны, ибо они «стяжали Божественную благодать, источник “мира и радости в Духе Святом” (Рим. 14, 17) и ничем противным не возмущаются» (1: 211). Поистине «мир и согласие» великое благо: они нас приближают к Богу, низводят на нас Небесное Благословение, а у других людей вызывают к нам уважение и любовь. Туда же, где нет мира и согласия, приходят холодность, бесчувствие и даже жестокость. «Без мира и согласия с другими нельзя человеку иметь мира и согласия и в самом себе, ибо несогласие и раздоры с ближними подавляют в нас благородные и кроткие чувствования, и мало-помалу делают нас... дикими, свирепыми, не человеками и не христианами, лишая нас внутреннего спокойствия, счастья и всякого благополучия» (1: 213). Чистые сердцем «нарекутся сынами Божиими» – они будут почтены не только перед людьми, но и перед Ангелами, «ибо нет выше чести, как смертному человеку назваться сыном бессмертного и блаженного Бога и самому сделаться бессмертным и блаженным... Самое блаженство миротворцев будет неизреченно и особенно велико, так как они сами водворяли в людях величайшее благо мира, и способствовали и временному благополучию, и вечному блаженству людей» (1: 216).

«Блажени изгнаны правды ради, яко тех есть Царствие Небесное»

Под «правдой» разумеется христианская вера и жизнь по вере. Значит: «Блаженны те, которые гонимы за веру и благочестие, за добрые дела свои, за постоянство и непоколебимость в вере» (1: 218), за возвещение людям словом и делом правды и возвещение с необоримой твёрдостью, крепкое стояние за истину «до изгнания и смерти» (1: 220). Но здесь святой Пастырь – «образ верным» – делает важную оговорку: «Впрочем, благоразумие требует – не всегда и не всякому высказывать правду:

1)   не нужно заявлять свою правду, когда дело до нас не касается, когда есть для этого люди, призванные своей должностью говорить правду;

2)   когда предвидим, что слово правды ввергнет нас в явную опасность, а пользы от нашего слова не выйдет ровно никакой. Тогда лучше тайно молиться Богу, чтобы Он Сам вразумил неправедных и наставил их на путь правды, или послал могущих и способных людей обличить неправду! И добродетель требует умеренности и благоразумия, так что без благоразумия добродетель бывает уже не добродетель или теряет много своей цены» (1:223–224). Почему же мир преследует истинную веру, благочестие, гонит правду, «которые... благотворны для людей, вносят в разрозненные общества человеческие – единство, взаимную любовь, добрые нравы, мир, тишину, порядок?» Потому, что он “весь во зле лежит” (1Ин. 5,19); потому, что люди “возлюбили злобу паче благостыни (Пс. 51,5) (1:218).

Гонимые за правду наследуют Царство Небесное – вечное блаженство.

«Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут ирекут всяк зол глагол, на вы лжуще Мене ради»

Господь ублажает тех, которые будут мужественно претерпевать поношения и гонения за Его Имя... На земле ещё много нечестия, ибо злой дух продолжает её обходить. Только теперь он преследует «не пытками, не казнями, а неверием, мнимым прогрессом (движением вперёд), либеральностью, попросту – вольнодумством, без-разборчивостью к верам и дерзким отрицанием веры; поношением, насмешками, кощунством, клеветой или гордым невниманием и презрением. Благочестивых людей ныне обзывают именами ханжей», а жизнь без веры и её обязательств «считают известным тоном, признаком современного человека (и космополита, для коего отечество весь мир, а веры никакой). Согласитесь, что жить, кому бы то ни было из верующих, среди таких людей весьма неприятно, и счастлив тот, кто среди них не живёт; а кто живёт – терпи гонения, насмешки, колкости; впрочем, не будь и безмолвен, но умей дать ответ о своей вере, о своём уповании, да посрамится нечестие, “отвещай безумному по безумию его, да не явится мудр у себе” (Притч. 26, 5)» (1:224–225).

«Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех»

По мере перенесения скорбей верующими за исповедание своей святой веры возрастает и награда их на Небесах. Здесь они часто лишаются всего, там получат с избытком все: нетленную славу, нетленный венец, неоскудевающее сокровище, непрестанное веселие, нескончаемое Царство» (1:226).

* * *

Пастырские беседы святого Иоанна – «покаяния и жизни во Христе» Богодухновенного Учителя – раскрывают перед нами Красоту, Величие Духовного мира и помогают нам стать его насельниками.

Да даст же Господь Бог Своей благодатью, и щедротами, и человеколюбием право верить и по вере право жить!

«Тако возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единороднаго дал есть, да всяк веруяй в Онь, не погибнет, но имать живот вечный» (Ин. 3,16)

«Яко сотвори Мне величие Сильный» (Лк. 1, 49)

«Мы не должны позволять себе ни встречать, ни провожать ни один христианский праздник без глубокого размышления о том, какая его сущность и какая его цель, и какая наша к нему обязанность, т.е. мы должны знать христианский смысл всякого праздника»

(1: 254)

Важнейшие праздники – это те, которые установлены в память известнейших событий, относящихся к спасительному для нас пришествию на Землю во образе человека Сына Божия и к явлениям Божества, а также во славу Пресвятой Девы Марии, как послужившей тайне Боговоплощения. По преимуществу эти праздники именуются двунадесятыми (по числу: двенадцать). Почти на все их святой Иоанн оставил по нескольку проповедей. В «Полном собрании сочинений» нет лишь поучений на Вход Господень в Иерусалим. На Рождество Пресвятой Богородицы имеется лишь одна проповедь, к тому же в ней основное внимание уделяется раскрытию цели явления в мире Богочеловека, так как праздник Рождества Пресвятой Богородицы совпал с неделей пред Воздвижением (3: 335–339). Больше всего было произнесено святым Иоанном проповедей в праздник Рождества Христова и в дни, связанные с этим святым событием.

Каждый праздник Батюшка рассматривает всесторонне – высказывает много назидательных мыслей, столь необходимых для земного путника, ищущего Царствия Божия и желающего найти его. Но и тем, кто продолжает стоять ещё на распутии, даёт он ценные духовные наставления и указания. С пастырской любовью зовёт и их выйти на прямую светлую дорогу...

В данном сообщении автор стремится в системе представить содержание поучений святого Пастыря на каждый праздник отдельно. Такой метод, вероятно, будет приемлем, так как каждый двунадесятый праздник есть воспоминание и свидетельство о той или иной стороне домостроительства нашего спасения, а все вместе они являют величайшую благость совершенной Любви.

А. Праздники во славу Господа нашего Иисуса Христа

Сии праздники открываются радостнейшим событием – Рождеством Господа нашего Иисуса Христа. Чтобы достойно встретить этот святой день, Православная Церковь предваряет его сорокадневным постом и особыми двумя последними неделями – святых праотец и святых отец. В первую из них прославляются праотцы Спасителя по плоти, а во вторую – ближайшие по времени Его сродники.

Неделя праотец

В неделю святых праотец читается Евангельская притча о гостеприимном человеке, который устроил у себя ужин и многих пригласил на него. Но они, как бы сговорившись, стали отказываться по разным причинам (Лк. 14, 16–18)... Под гостеприимным хозяином имеется ввиду Господь Бог, под посланным с приглашением – Сын Божий, «Которого пришествие в зраке рабием на землю или рождество, – напоминает святой Иоанн, – мы будем скоро праздновать» (1; 239), под вечерей (ужином) – Небесное Царство.

«Теперь, – учит Батюшка, – приложим эту притчу к себе. Весьма многие из нас не отказываются ли от вечери Царствия Небесного?» (1: 241)... Покайтесь и все спешите «на вечерю Божию, на вечерю, на которой предлагается трапеза бессмертия» (1: 238).

В Апостольском чтении мы призываемся отложить гнев, ярость, злобу, злоречие, сквернословие, ложь (Кол. 3, 8–9). «Христианин обязан господствовать над этими смертоносными страстями, не поддаваться им и с корнем исторгать их из свой души» (1: 230). Если он будет воздавать гневом за гнев, яростью за ярость, злоречием за злоречие – станет хуже язычника (1:230). В сем случае непременно выйдет ссора, а за ней – нравственное опустошение души, «лишение благодати» (1:232).

И ещё, последнее: «В Крещении мы сбросили с себя... смрадную, мерзкую одежду души и облеклись в чистую, светлую одежду правды Божией. Как же мы будем снова рядиться в одежду смрадную? Итак, необходимо нам отложить ярость, гнев, злобу, ругательство, сквернословие потому, что они... лишают человека благодати Божией, сочетают человека с врагом Божиим... безобразят и мучат человека, -пользы никакой не приносят, а вреда – бездну, разрушают взаимный мир, и любовь, и добрые отношения» (1: 233)...

Нельзя забывать и того, что украшение беззлобием, кротостью и смирением есть достойное приготовление к встрече грядущего Спасителя!

Неделя святых отец

«Приближается великий праздник для всех христиан – праздник Рождества Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа от Пречистыя, Безневестныя Девы Марии; праздник величайшего, дивного и всеспасительного события, много раз предреченного пророками, предначертанного различными образами и подобиями» (1: 244). И святой Иоанн вслед за святым Евангелием вспоминает в неделю святых отец книгу родства Богочеловека, Сына Давидова, сына Авраама (Мф. 1, 1). «Авраам, – размышляет он, – был друг Божий, которому даны были от Бога обеты, что от его семени родится Спаситель мира... Давид был царь Израильский, муж по сердцу Бо жию, кроткий и незлобивый, которому тоже было обещание о рождении от его потомков Спасителя мира» (1: 249–250)... Обращаясь к пастве, Батюшка учит: «Старайтесь подражать великим предкам, праотцам Иисуса Христа. Аврааму – в вере, красоте, гостеприимстве, послушании Богу... Давиду – тоже в вере, уповании, кротости, незлобии, в покаянии, в горячности любви, в молитве, славословии, благодарении и в терпении в скорбях и бедах» (1:250).

Напомнив святоотеческое высказывание: «Сын Божий стал Сыном человеческим для того, чтобы нас сделать сынами Божиими из чад гнева и погибели вечной» (1:253), святой Пастырь замечает: «Мы приняты в самое близкое родство с Сыном Божиим чрез вочеловечение» (1:261). Но родство с Ним возлагает на нас ответственные обязанности. Оно требует «от нас великого благородства, благонравия в жизни», чистоты и целомудрия, простосердечия, сердечной благости, смирения, незлобия, воздержания, беспристрастия к земным благам, терпения, повиновения, покорности святой Церкви, «милосердия к бедным, которые суть братья не только наши, но и братья Иисуса Христа» (1:261,262, 263).

«Человек! – взывает отец Иоанн. – Пробудись от своего греховного усыпления и размысли, что значит это дивное смотрение Божие о тебе, это дивное истощание Сына Божия ради тебя, и откликнись на любвеобильный к тебе глас Божий. Что Он говорит? Он говорит: “Я пришел взыскать и спасти тебя, погибшаго” (Мф. 18,11) грешника. Покайся же, исправь пути сердца твоего, всё поведение твоё, обновись, отложи ветхость греховную, возлюби правду и возненавидь беззаконие» (1: 249).

Рождество Господа Иисуса Христа

День Рождества по плоти Господа нашего Иисуса Христа святой Иоанн считает «одним из самых светлых праздников церковных» (7 Г: 93), из неизречённых даров милосердия и любви Божией к грешному человечеству (1: 269) и призывает приникнуть «любо-мудрствующим умом» к великой тайне воплощения Сына Божия, насколько открыло её нам слово Божие (7 Б: 82; 3: 340).

«Сам Бог, – учит Батюшка, – по великому милосердию и безмерной Своей благости пришёл для тебя на землю, чтобы взыскать тебя, заблудшего, погибшего, – Сам сделался Человеком, уподобился тебе во всём, кроме греха, чтобы ближе, осязательнее, очевиднее подойти к тебе, просветить тебя, тёмного, поднять падшего, очистить осквернённого, утвердить колеблющегося» (7 Б: 83). Всеблагой Владыка не мог смотреть на Своё создание – род человеческий, «наделённый дивными дарами, – порабощённым диаволу и навеки обречённым на страдания и муку» (1: 278). Всеблагой, Безначальный, «от Которого всё получило начало бытия: и Ангелы, и человеческий род, и мир весь видимый и невидимый, – приемлет начало по человечеству; Невместимый небесами – вмещается в утробу Девическую, Бог -Младенец бысть и носится на руках Матери и питается сосцами, Питающий всякое дыхание» (7 А: 99). Всемогущий Создатель и Царь веков приклоняет Небеса и сходит на землю, Бесплотный становится «Плотоносцем от Пречистой, Неискусобрачной Девы, действием Святого Духа» (7 Б: 81). Вечно Сущий и всё Содержащий становится «человеком, не переставая быть Богом; Неприступный, Которого трепещут Серафимы и Херувимы, лица закрывающе, – для всех доступным в рабием зраке» (1: 270, 278).

Сын Божий воплощается и вочеловечивается, чтобы спасти людей от вечной гибели и даровать им вечное блаженство. Иного средства в совете Святой Троицы не нашлось: «Или посольство Сына Божия на землю, или – вечное проклятие, вечное отвержение от Бога и вечная погибель человеческого рода. И – „слава Святей, Единосущней, Животворящей и Нераздельней Троице»: согласно воле Отца, Сын Божий добровольно принял спасительное, всерадостное для нас посольство в мир прелюбодейный и грешный и прекрасно, точно и с радостью исполнил волю Его... – исполнил всякую правду, от которой мы удалились, погрязши во всякой неправде; за нас принял муки», чтобы избавить нас от вечных мучений, чтобы вырвать нас из челюстей вечной смерти, а вознесшись на Небо, приготовить «там место вечного веселия и блаженство для всех послушных Ему и его Святой Церкви, которую Он основал на земле для всех, хотящих наследовать спасение. В ней Он даровал нам все средства, всякую благодатную помощь к восстанию, покаянию, исправлению и совершению правды» (7 Г: 94–95). Он пришёл для того, чтобы просветить человеческий род «светом истинного Богопознания», открыть ему вход на Небо (7 Е: 119), «восстановить падший образ, живой, разумный, вечный образ Божий, по которому сотворена душа человеческая» (7 Г: 95).

Приведённые суждения говорят о том, что Рождество по плоти нашего Спаса и Бога есть и «великая тайна Божия» (7 А: 100), и «бесконечно великой важности» событие (7 Б: 81). А это преподаёт нам спастительный урок и побуждает нас к спасительным обязанностям. «Господь пришёл на землю для того, чтобы вселиться в сердцах наших и жить в них, ибо приятный Ему дом есть сердце наше... А для этого должно нам совлечься “ветхаго человека с деяньми его и облечься в нового человека, созданного по Богу в правде и в преподобии истины” (Еф. 4, 22–24)» (7 В: 99–100). От нас требуется, чтобы мы «искренно веровали этой тайне, размышляли о ней, восприняли её чистым здравым смыслом и чистым сердцем и воспользовались к своему спасению чудесной, поданной от Бога помощью, покаялись, просветились, очистились, исправились, навыкли всякой добродетели: смирению, кротости, послушанию, воздержанию, чистоте, простоте, нестяжательности, милосердию друг ко другу; словом – преуспели всячески в любви» (7 Д: 117; 1: 280). Если со стороны Превечного Царя явлены нам снисхождение, «истощание, то и от нас требуется самоотвержение. Господь всего Себя предал за нас – мы сами себя и весь живот наш предадим Ему, нашему Господу и Животу бесконечному» (7 Б: 84). Грехом «вошли в мир вражда и мятеж страстей» – вочеловечением Сына Божия, верой в Него и нелицемерным покаянием входят «свобода от грехов и примирение с Богом и со своей совестью» (7 В: 99). Святой Иоанн сравнивает воплощение Христа Спасителя с крепкой и надёжной вервью, поданной человечеству с Неба: «Кто всеми силами ухватится за эту вервь и будет держаться ея во всё время своего земного плавания, несмотря на сильные волны и порывы ветров, тот не потонет в бездне греховной, но достигнет тихого пристанища небесного» (1: 293). И продолжает: «Каждый из нас должен всем сердцем веровать во Христа, как нашего единственного Спасителя от диавола и от греха; ...всем сердцем держаться Церкви Его, единственного спасительного корабля и не совращаться в раскол, ибо раскольник, как ослушник Церкви, вменяется у Бога, как язычник и мытарь; поучаться непрестанно слову Божию и заповедям Христовым, и по заповедям править жизнь свою» (1: 294). Более того, если царства земные, и вообще гражданские общества, желают достичь и водворить мир, принесённый на землю Царём правды, мира и любви, Господом Иисусом Христом, то они должны быть в тесном союзе с Царством Господа или с Церковью Его святой на земле, должны покоряться заповедям Иисуса Христа и уставам Церкви Его; а в случае их нарушения, немедленно исправляться, после искреннего сознания своих ошибок и беззаконий. Члены государства, исповедующие христианскую веру, должны быть добрыми, честными и искренно преданными членами Церкви. Нарушение этого союза между Церковью и государством, или его гражданами, пренебрежение верой, заповедями и Евангелием порождают безверие и всякие беспорядки в обществе, всякие пороки, повергают общества в нравственное или политическое бессилие, лишают его благословения небесного. Наше Отечество, великая Россия, всегда была в тесном союзе с Церковью, и только в этом союзе она возросла, окрепла и взошла на высокую степень могущества и славы. Дай Бог, чтобы этот союз государства с Церковью, – с этим царством мира и впредь продолжался непрерывно, тогда Россия всегда будет царством мира, и на ней будет почивать благословение Божие; тогда никакая крамола в России не будет страшна, потому что не найдёт нигде ни места, ни приюта» (1: 283–284).

Так поразмыслив, святой Пастырь с торжествующим сердцем восклицает: «Встречайте Небесного Царя радостной чистой душой, с плотью целомудренной и обузданной воздержанием и постом, который Святая Церковь нарочно установила пред этим великим праздником, чтобы приготовить нас к достойной встрече» Богочеловека (7 А: 101). «Красуйся Христова Церковь, восприявшая от своего Главы – Христа, всё богатство Его искупления и благословения» (7 Б: 83). «Ликуй и веселись, земля; земнородные, радуйтесь и торжествуйте. К вам пришёл Сам Творец, чтобы воссоздать вас, обновить вас, растлевших преступлениями» (7 А: 100).

Не преминул святой Печальник земли Российской напомнить и то, чего лишают себя неверующие – ушедшие во тьму (1:277). «Смотрите же беспристрастными глазами на это грешное потомство Адамово», – учит святой Иоанн (7 Г: 95–96). «Посмотрите со вниманием на жизнь современного человека, как она неестественна, не говорю уже – неблагодатна, как не христиански провождается. Посмотрите, как он извратил самые наслаждения чувственные. Для обоняния и вкуса, и отчасти для самого дыхания он изобрёл и воскуряет почти непрестанно острый и пахучий дым, – принося это, как бы постоянное кадило, демону, живущему во плоти, – заражает этим дымом воздух жилища своего и воздух внешний, а прежде всего пропитывается этим зловонием сам». Постоянно поглощаемый дым сообщает сердечному чувству грубость и чувственность. «Чрево -стало идолом: постов многие совсем не держат, считая их тягостными; деньги – стали положительно современным кумиром и для лёгкого приобретения их люди не пренебрегают никакими средствами, как бы они ни были неблагородны, нечестны». Все помыслы и заботы привязаны к земле – о небесном у многих «нет и помину. Человек стал весь земля, весь прах. А между тем Бог сошел на землю для того именно, чтобы человека возвести на Небо. «Адаме, где еси» (Быт. 3, 9). Человек христианин, где ты? Как ты глубоко ниспал! В какую ты тьму зашёл сам добровольно?» (1:276–277). «Умники-интеллигенты недоверчиво и презрительно относятся к церковным сказаниям о жизни и подвигах наших Святых, руководясь своим гордым и лукавым разумом... Чего же они лишают себя чрез свою гордость и неверие? Лишают себя жизненного света веры, мира душевного, возрождения духовного; блуждают во тьме всяких страстей, стремятся к вражде с Богом и с основанной Им на земле Церковью; попирают всё святое, растлеваются во всей своей жизни, и жизнь обращают в игрушку страстей, попирая браки, власть родителей и всякую власть, – считая жизнь за ничто» (7 Е: 120–121). А что значит «племенная ненависть больших и малых народов? Что эти повременные мятежи там и инде? Что эти разноверия и суемудренные ереси, расколы, секты, которым на земле, да и у нас в России нет числа? Таковы ли должны быть люди, которых пришёл усыновить Отцу Небесному Сын Его Единородный? Это ли братство народов, происшедших от одной крови, призываемых к единству веры и Церкви?» (7 Г: 96). Таковы, вот они «плоды неверия в Спасителя мира» (7Е: 121). И святой Проповедник православной веры и жизни во Христе с чувством глубокой пастырской озабоченности зовёт: «Возникни ты, выйди на свет Божий, познай своё Божественное благородие, своё небесное звание, возвратись к Богу, – брось чувственность, мертвящую дух, начни жить по духу добродетели, умертви плотские страсти, покайся и соединись с Богом, да возведет тебя на Небо и посадит с Собой на престоле Царства Своего» (1: 277).

Нисколько не теряя надежды на милость Божию и свято сохраняя радость о родившемся от Приснодевы Марии Богомладенце, святой Иоанн обращается ко всем с истинно отеческим словом: «Дерзаю пригласить к общему, дружному славословию рождшегося плотию Творца и Бога, – Небо и Землю, Ангелов и человеков и все создание, одушевлённое й неодушевлённое, – к прославлению величайшего чуда снисшествия Божия на землю» (7 Д: 115). «Да исполнятся в любви и взаимном доброжелательстве все племена и народы, да водворятся – мир на земле, единомыслие, честный труд, благонамеренные науки и полезные искусства; взаимное повиновение, уважение ко всякой власти; повиновение детей родителям; уважение и твёрдость брачных союзов. Да воскликнем же ныне все как бы едиными устами и единым сердцем: “Слава в вышних Богу, и на земли мир, в челове цех благоволение!'' Аминь» (7 Б: 85).

Сретение Господа Иисуса Христа

Одним из величайших «мировых дней» святой Иоанн считает Сретение Господне, день, «в который земля в лице старца Симеона встретила воплотившегося Богомладенца, принесённого по закону в храм законный, устроенный Соломоном» (7 Д: 10).

Осмысливая значение события, Праведник свидетельствует: «Творец Неба и земли, всех Небесных Сил и человеческого рода, Царь молниезрачных Ангелов, приносится в храм в виде смиренного Младенца, повитого пеленами, – чтобы стать жертвой примирения Отца Небесного, Святого Блаженного с падшим преступным родом человеческим; чтобы отменить законные, преобразовательные жертвы – овнов, козлов и тельцов, закалавшихся в образ величайшей словесной Жертвы – Самого Сына Божия, благоволившего быть закланным за род человеческий во искупление грехов его и стать Агнцем, вземлющим грехи мира» (7 Д: 11).

Старец Симеон с несказанной радостью берёт трепетными руками сорокадневного Младенца, Господа нашего Иисуса Христа, и, осенённый Духом Святым, воспевает: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром: яко видесте очи мои спасение Твое, еже ecu уготовал пред лицем всех людей: свет во откровение языком, и славу людей Твоих Израиля» (Лк. 2, 29–32).

Дивный это был Старец. О нём Церковная история рассказывает: почти за 300 лет до Рождества Христова Египетский царь Птоломей, захотев перевести святую Библию с еврейского языка на греческий, обратился с просьбой о сем к иудейскому первосвященнику. Последний прислал царю семьдесят искуснейших мужей, среди которых был и Симеон. Когда праведник, занимаясь переводом книги пророка Исаии, прочитал пророчество: “Се Дева во чреве зачнет и родит Сына” (Ис. 7,14), усумнился и хотел было изменить предсказание, ему явился Ангел Господень и возвестил: «Ты сам узришь событие величайшего таинства, ибо не увидишь смерти, доколе не узришь Имеющего родиться от Пречистой Девы» (1: 344–345). Старец поверил и ожидал пришествия Христа Господня. Ангельская весть исполнилась – он принял в свои объятия Господа, возблагодарил Его и с миром ушел к Нему (1: 345–346).

«Не ревнуем тебе, Старче праведный! – говорит Батюшка. – Мы сами имеем твое счастье – подъять не на руки только Божественного Иисуса, но устами и сердцами, как и ты носил Его всегда в сердце, ещё не видя, но чая Его, – и не один раз в жизни, не десять, а сколько хотим. Кто не поймёт, возлюбленные братия, что я говорю о причащении Животворящих Таин Тела и Крови Христовой?.. Источник бессмертия течёт ежедневно: приходи приготовясь и пей – тем более, что многие больны и духом и телом» (1: 349–350).

Святой Иоанн делает вывод и одновременно призывает: «Братия! Чтобы встретить нам радостно Господа во второе, славное его пришествие, научимся встречать его здесь – ежегодно в праздник Сретения и во все праздничные и воскресные дни, – и особенно во Святых Тайнах, т.е. будем с великой верой и сердцем сокрушённым и смиренным приступать к святой Чаше. Для тех, которые обвыкли достойно встречать его здесь, в нынешнем веке, не страшно будет и сретение Его во второе и славное Его пришествие» (1: 352).

Неделя перед Просвещением

Как и праздник Рождества Христова святой Иоанн предваряет Крещение Господне (Богоявление – явление Святой Троицы; Просвещение – чрез Крещение подаётся духовный свет Богопознания и благочестия) изъяснением содержания Евангельского чтения в неделю перед Просвещением (Мк. 1, 1–8), подготавливающего людей к принятию «славного Царя Неба и земли, Творца веков, Единородного, Собезначального Отцу и Духу Святому – Сына Божия» (1: 305).

В Евангельском повествовании приводятся предсказания пророков Малахии и Исаии о явлении перед первым пришествием Спасителя Предтечи. У пророка Малахии Он назван Ангелом Божиим (Малах. 3, 1); у пророка Исаии – гласом вопиющаго в пустыни: уготовайте путь Господень; правы сотворите стези Бога нашего (Ис. 40, 3). Смысл сего Батюшка видит такой: «Я, Предтеча Христов, проповедую всем вам, великим и малым, людям всякого звания и состояния, пола и возраста, – вот пришёл на землю Царь Небесный, Сын Божий Единородный, Христос Бог, во всём уподобившийся нам по человечеству, кроме только греха, коему Он ни мало не причастен; пришёл Он для спасения каждого из нас, и к каждому хочет войти в дом душевный, в сердце, где должен быть Ему престол, как Царю нашему и Богу; но вы, люди, не готовы принять Его по грехам своим, по нечистотам своим душевным: у иного путь в сердце заграждён невежеством или неверием; у другого – злобой, завистью, гордостью; у этого – корыстолюбием, скупостью, жестокосердием к ближним и немилосердием; у другого- сладострастием и блудной нечистотой; у иного – невоздержанием, пьянством, сквернословием; иному – неправильная, затуманенная страстями, предрассудками ложная учёность препятствует уверовать и принять Господа искренним сердцем, – ученость, о которой сказано Богом чрез Пророка: «Погублю пре мудрость премудрых и разум разумных отвергну» (Ис. 29, 14); иному зрелища, игры препятствуют принять в свой душевный дом Господа, потому что иные люди пристрастились к ним и у них нет места в сердце для Небесного Посетителя и Спасителя душ наших; вообще разные страсти и суеты житейские сильно препятствуют нам принять к себе и водворить у себя Господа. Приготовьте же путь Господу» (1: 310–311). Каким образом? «Маловерный пусть удалит кривизну неверия или маловерия своего и да стяжет простую, немудрствующую веру Святых... Гордый, да удалит гордость свою и да стяжет Боголюбезное смирение; враждующий, да оставит вражду на брата своего, да смирится и живёт впредь любовью... Блудник, пусть омоет слезами покаяния нечистоту свою и впредь да не возвращается к ней... и да живет целомудренно... Невоздержный и пьяница, пусть оставит невоздержание своё и впредь да ревнует о воздержании... Сребролюбец и жестокосердый к бедным, да оставит своё пристрастие к этой дорогой или драгоценной земле, как кривой и шероховатый путь... Ибо какое общение у Милосердого с жестокосердым, и Человеколюбца с сребролюбцем, у Царя Небесного с прахом земным? ...Все отымем лукавство от душ наших и стяжем Боголюбезную простоту добродетели» (1:302–303).

Крещение Господа Иисуса Христа

В самый день Крещения Господня святой Проповедник раскрывает Апостольское чтение (Тит. 2, 11–15; 3, 1–7). Святой апостол Павел говорит о действиях благодати Божией – милости и силе Христа Спасителя, – спасительной для всех принимающих её. «Нам, – учит святой Иоанн, – ниспослана ныне от Бога, Отца щедрот и всякого утешения, спасительная благодать или спасающая сила, при помощи которой мы всё можем спастись» (1: 317). Но и от нас требуется определённый подвиг: отвергнуть нечестие – «холодность и отчуждённость от Бога, самолюбие и всякие мирские и плотские похоти», стараться исполнять заповеди Господни (1: 314). Благодать Божия не только требует, но и «помогает нам отвергнуть нечестие или различные житейские страсти и похоти, коим мы поработили себя, жить целомудренно, праведно и благочестиво в нынешнем кратком приготовительном веке, в ожидании блаженного упования и явления славы, т.е. второго славного пришествия великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа» (1: 317–318).

Уделяется также внимание плодам Крещения Христова для людей. «Грядет Христос подать избавление всем верным Крещением: сим бо Адама очищает, падшего возвышает, низложившего мучителя (диавола) посрамляет, Небеса отверзает, Духа Божественного низводит и причастие нетления дарует» (7 Г: 6–7). Господь и крестился для нас от Предтечи, «чтобы нам предпоказать путь спасения чрез Крещение и освятить воды, т.е. стихию водную для нашего омовения и возрождения» (7 Д: 4). Из сего уже видно, что Крещение, как таинственное благодатное возрождение, необходимо человеку, но святой Иоанн ещё продолжает: «Христос Иорданскими водами решил зной греха нашего; Крещением Своим Он очистил и обновил нас, обветшавших грехами; одевая Адамову наготу одеждой славы, Он обнажился плотью в реке Иордане; Он в воде погребает наши грехи; чрез Крещение Своё Господь благословляет водное естество и род земнородных возвёл к первому благородию: Он водой очищает нас... и Духом Божественным делает нас совершенными; струя водная, приняв в себя Спасителя, сделалась источником живой воды на спасение наше; Он пришёл очистить Адама и спасти Божественным Крещением и в Иордане истребить мирское беззаконие; Он подаёт Крещением избавление всем верным», удостаивает сыноположения (7 Е: 7).

Все слова и действия Христа Спасителя есть Божественная премудрость и правда. Его Крещение и наше – дело той же Премудрости и Правды. «Всё, что говорил и делал на земле Господь, Он делал это по предвечному, премудрому и всеблагому Троическому Совету, бывшему прежде всех веков, и всё это было необходимо для спасения, совершенства и блаженства человеческого» (7 В: 7).

Неделя по Просвещении

В неделю по Просвещении (Богоявлении), как продолжающийся праздник Крещения Господня, в Евангельском чтении вспоминается пророчество Исаии о людях, которые – сидевшие во тьме, «сени смертней» – увидели свет, и о том, что Господь наш Иисус Христос после Крещения и искушения в пустыне торжественно явил Себя миру – начал Своё благовествование словами: “Покайтеся, прибли жися бо Царство Небесное“ (Мф. 4,16–17).

Упоминаемая в пророчестве тьма есть духовная тьма. Это – «неведение истинного Бога, глубокий мрак суеверия и идолопоклонства. Такою-то духовной тьмой были объяты до появления на земле светозарного Солнца Правды» (1: 321). Но и сегодня коснеющие во грехе, «все те, Которые ненавидят своих ближних, остаются во тьме доселе. Страшная истина!» (1:327).

С пришествием в мир Спасителя увидели великий свет – «тот Животорный Источник всякого света, Который есть Христос Господь, рассеявший Своим пришествием на землю повсюдный глубокий мрак неведения истинного Бога и призвавший людей из тьмы в чудный свет истинного Боговедения» (1: 322). Не нуждаясь Сам в очищении, Он очищает падшего человека «в Иордане, в котором, убив вражду, разделявшую человека с Богом бездной непроходимой, дарует людям мир “Божий превосходяй всяк ум” (Фпп. 4, 7). Они просвещаются святым Крещением и начинают уже вкушать тот духовный, райский покой, который Спаситель обещает всем трудящимся и обременённым в этом мире. Люди перестают уже водиться собственными страстями в своей жизни и, как заблудшие овцы, получившие опять доброго Пастыря, следуют Его гласу и по Нем идут». Вместо чад гнева они становятся детьми Божиими. Человеку даются “вся Божественный силы, яже к животу и благочестию” (2Петр. 1, 3). Теперь от его воли зависит быть ли наследником Царствия Небесного или добычей ада (1: 324–325). А как? Каким образом стать членом первого и избежать второго? «Чрез искреннее покаяние во грехах, которые – настоящая тьма, тьма вечная и мука вечная» (1: 329). Господь, придя в страну тьмы и тени смертной, начал призывать: Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное. Почему Он так начал Своё благовествование? Потому, «что грешникам ничто столь не необходимо для спасения, как покаяние и вера; без покаяния невозможно помилование и примирение с Богом: ибо грех есть „величайшая вражда против Бога; тьма, не допускающая общения света Божиего; нечистота, не допускающая обитать в сердце Пречистому Богу» (1: 337). И потому, «какое могло быть первое слово от Спасителя к грешникам, как не слово о покаянии и строгом, искреннем самоосуждении и признании полнейшей виновности пред все-святым Богом?» (1: 339). Одновременно спрашивается: «Какое слово прежде всего могло быть обращено к безмерно удалившимся от Бога и жизни Его, правды Его, как не радостная весть о приближении к ним Царствия Божия? Ибо что такое Царствие Божие? Это то же, что Царство Христово или Сам Христос, пришедший во плоти, Царство правды и святости, мира и радости в Духе Святом, прощение грехов, сыноположение или усыновление нас грешных – чрез веру и Крещение и прочие Таинства – Богу; дерзновение пред Богом; удаление от всех земных пристрастий и взирание горе, к Богу; горячая любовь к Богу и ближним; сила и власть над страстями и над демонами; .. .Царство Божие есть непрестанное восхождение от добродетели к добродетели, от земли на Небо, от тления к нетлению, от смерти к бессмертию, от временной и исчезающей жизни к жизни конца не имеющей» (1:339–340).

«Итак, – заканчивает свои наставления Батюшка в праздник и к празднику Просвещения, – покайтесь все, покайтесь искренно, и приблизится к вам Царство Небесное, и вселится в вас, и сделает вас блаженными на земле и на Небе. Аминь» (1: 338).

Преображение Господа Иисуса Христа

Праздник Преображения Господня на Фаворской горе – прославление в Его лице нашего человеческого естества – есть пресветлое событие (1: 353). Ученики Спасителя заблаговременно готовятся, чтобы не соблазниться предстоящими Его страданиями и смертью. «Что же касается того, почему Господь преобразился только пред тремя Учениками, то это по той причине, что по закону достаточно было трёх свидетелей для удостоверения во всякой истине» (1: 359).

В виду трёх избранных святых Апостолов лицо Христа Спасителя просияло настолько, насколько они могли вместить, «если бы несколько больше просияло – они не вынесли бы и умерли от неприступного света» (7 Б: 58–59). Явились пророки – Моисей, живший за полторы тысячи лет до Рождества Христова, и Илия – почти за тысячу лет. Явились для того, чтобы «засвидетельствовать Апостолам, что Иисус Христос есть предсказанный издревле пророками истинный Мессия, Спаситель мира, обладающий живыми и мёртвыми» (1: 355), чтобы утвердить их в вере в Него, вразумить в необходимости страданий и смерти любимого Учителя для спасения мира. «Явились в славе для того, чтобы уверить Учеников, что их ожидает за подвиги на земле такая же или ещё большая слава, как учеников и друзей Христовых» (1: 355; 7 Б: 59). Одновременно Грядущий на вольную страсть ради нас «хотел показать всем Своим последователям, имевшим страдать за Него, что их страдания приведут их к небесной славе», которая ожидает их за святость, «за труды покаяния, очищения, смирения, воздержания, милосердия к ближним в здешней жизни: они просветятся так же, как просветилось лицо Христово на Фаворе, ибо сказано Господом, что “праведники просветятся яко солнце в Царствии Отца их” (Мф. 13, 43)» (1: 360; 7 Б: 59).

Значит, чтобы сподобиться такой славы в Вечности, «мы должны здесь преобразиться внутренне, во глубине души нашей, и сбросить с себя безобразную, тленную, смрадную и мрачную одежду греховную, нечистое, дырявое рубище страстей самолюбия, гордости, злобы, лукавства, зависти, сластолюбия, корыстолюбия, жестокосердия, лености к молитве, суетности, рассеянности, неверия» (7 Б: 59). Событие преображения Господня обязывает нас внутренне преобразиться. «Только посмотри беспристрастно каждый в своё сердце, посмотри на свои помыслы, желания, намерения, предприятия, слова и дела – и тотчас явно будет, как необходимо немедленно приступить к преобразованию своего сердца» (1: 361).

И Господь поможет нам преобразиться, поможет увереннее идти во врата Вечности. «За примерами ходить далеко не нужно. Они бывают ежедневно со всяким верующим, молящимся и кающимся искренно христианином», наипаче с угодниками Божиими. «В них благодать Божия совершила чудное преображение, обновление, про-  светление. Были они люди подобострастные нам, а посмотрите, что из них сделала благодать Божия при их вере и горячности любви к Богу, при умерщвлении в них всего плотского, греховного; из грешных людей они стали как бы Ангелами святыми, из слабых – сильными благодатью Божией, из незнатных – славными... И это только начатки, только слабая тень того славного преображения, которое совершит Господь над любящими Его во второе Свое страшное пришествие» (1: 364, 365–366).

«Итак, призвав на помощь благодать Божию, приступим, – взывает святой Иоанн Кронштадтский, – с сегодняшнего же дня к преобразованию своих сердечных расположений и своей суетной жизни. Да не устрашает никого трудность этого преобразования; благодать Божия всесильна... Маловер, пусть трудится над приобретением веры, читая усердно слово Божие и жития Святых; хладный к любви к Богу и ближнему, да просит у Бога любви: ибо “всяк дар совершен”, тем более -совершеннейший дар любви – “свыше есть, сходяй от Отца светова (Иак. 1,17), и пусть упражняется в любви; гордец и высокомерный, да отложит гордость и высокомерие своё и всем сердцем да прилежит смирению; злой и презорливый, да отложит злобу и презорство своё и да взирает на всех и каждого с почтением и любовью; завистливый, да оставит зависть свою; скупой – скупость свою; ленивый и нерадивый -леность и нерадение своё; праздный – праздные занятия свои; сребролюбивый – сребролюбие своё; пьяница – пьянство; чревоугодник – чревоугодие своё; тать – татьбу свою; любодей – любодеяние своё; суетный – суетность; всякий – всякое зло» (1:362–363). «Преображайтесь, братия и сёстры, изменяйтесь внутренне, глубоким, добродетельным изменением, – восходите ежедневно на высоту покаяния, воздержания, чистоты, кротости, смирения, милосердия, терпения» (7 Б: 60). Его слушайте (Мф. 17,5), то есть не поступайте по влечениям своей греховной плоти, а слушайте Его – возлюбленного Сына Божия и нашего Спасителя (1:355–356).

Христос Воскресе!

В пресветлый праздник Воскресения Христова или святой Пасхи все мы радуемся. Почему? Потому что воскресение Господа нашего Иисуса Христа есть основание для нашего воскресения «и наше будущее воскресение так несомненно, как будто оно уже совершилось в лице Господа... и мы как бы воскресли вместе со Христом» (3:183). Своим славным воскресением Спаситель даровал воскресение и жизнь «всему человеческому роду, определив день общего воскресения всех людей. Адам и Ева и все праведники выведены из тьмы ада и выведены в вечный свет рая, в твердую, неразрушимую жизнь; клятва за грех уничтожена, – дано благословение всем верующим.

Теперь смерть обратилась в сон, и всех умерших о Господе мы называем усопшими, т.е. уснувшими, – и некоторые из них – когда было нужно – давали ответы из гроба, как живые» (7 Г: 18).

А так как Спаситель после Своего воскресения вознесся на Небо, то и на нас возлагается непременная обязанность – «оставлять пристрастие к земным вещам и наслаждениям и стремиться всеми силами к житию на Небесах» (3:184).

К сему есть и ещё причины, почему должно возноситься мыслями в Горний Мир, стремиться к нему. Потому, что такова о нас воля Божия. «А воля Творца для твари – непререкаемый закон. Создателю нашему угодно было от создания мира назначить истинным и вечным нашим жилищем Небо, а не землю – и этого довольно, чтоб нам иметь сильное побуждение не прилепляться ни к чему земному» (3: 184). Дальше, потому должно стремиться к небесному житию, что душа наша «есть Божие дыхание: от Бога она произошла, к Богу и должна возвратиться... Бог есть наш Небесный Отец во Христе; к Нему, нашему Небесному Отцу, мы и должны стремиться... Отечество наше – Небо; где Отец, там должны быть и дети». Конечно, и видимый мир прекрасен, «но Небесное наше Отечество ещё прекраснее и видимый мир есть только слабая, ничтожная тень будущего века, красота и блаженство которого превосходят всякое описание, всякое воображение, всякий ум, самый возвышенный» (3: 186–187).

«Итак, братья, – обращается святой Кронштадтский учитель к своей пастве и ко всем нам, – если Христос воскрес из мёртвых, если в надежде воскресли со Христом и мы, то будем все неотложно стремиться к житию на Небесах, отрешаясь от пристрастия к земным вещам, очищая себя непрестанно от всякой плоти и духа» (3:189).

«Спросите теперь своё сердце: тому ли оно радуется, что мы воскреснем некогда из мёртвых для вечной, нескончаемой жизни, или другому чему? И если кто найдёт, что он радуется чему-либо другому, житейскому, земному, например, своим нарядам или лакомой пище и питию, или общему разгулу, тот исправь свою радость, из плотской сделай её духовной, христианской, небесной радостью. Не отвергаем и плотской радости, потому что мы обложены плотью, но плотская радость должна иметь в основании своём радость духовную и должна быть умеренна и чиста, во славу Божию» (3: 183). Воистину Христос Воскресе!

Вознесение Господа Иисуса Христа

В день Вознесения Господня Святая Церковь призывает всех к веселию: «Вси язы́цы восплещите руками, яко взыде Христос, идеже бе первее», то есть возрадуйтесь все народы, «потому что Христос восшел туда, где был прежде, т.е. на Небо» (1: 367).

Вознёсся Господь на Небо для того, «чтобы устроить нам полезнейшее» – послать Духа Святого, Который бы утешил и «святых Апостолов, и всех христиан в их скорбях, бедах, гонениях» (1: 368); Который бы исполнил их «чрезвычайными дарами»: мудростью, святостью, ревностью о славе Божией и о спасении человеческих душ (1: 381).

Господь вознёсся от нас, «чтобы Ему с высоты призирать на нас, как Отцу на чад, как Пастырю на овец, как Орлу на птенцов, как Вождю на Своё воинство, чтобы всякого видеть и у каждого из нас рассматривать нужду и потребности, и каждому подать помощь (1: 368).

Далее, Господь от нас вознёсся на Небо, «чтобы, как Солнце, осиявать всех нас благодатью Своей с высоты Небесной» (1: 369); чтобы приготовить нам путь к Небу и место на Небе, стать нашим Предводителем в Горний Мир. «Прежде никто не мог взойти на Небо, хотя и был праведен и свят; а когда Господь наш, облекшийся вчеловеческое естество, восшел на Небо, то устроился путь к Небу для всего рода человеческого, и тем путём пошли вслед за Христом души святых Праотцев и Пророков, изведённые из ада; им взошли Апостолы, Святители, Мученики, Исповедники; им и ныне восходят достойные – праведные люди, последующие Христовым стопам; ныне всем известен путь к Небу. Только не ленитесь восходить им, христиане!» (1: 369–370, 371).

Поистине велика радость о вознесении Господнем!

Святая Церковь не только призывает к радости о Вознесшемся на Небо, но одновременно и учит. Чему? Следовать за Ним на Небо, т.е. «жить так, как Он жил, подражать Ему по силам». Следовать Его наставлениям, жизни – «значит следовать за Ним» (1: 373), восходить на Небо мыслью, верой, упованием, любовью, желанием, воздыханием (1: 384). «Братия мои, – взывает святой Иоанн, – живя на земле, старайтесь чаще возноситься на Небо умом и сердцем, туда, куда вознёсся Господь и Спаситель наш; не прилепляйтесь ни к чему на земле, ибо земля не отечество, а место странствия, место борьбы и подвигов, и блага земные – не жизнь наша, не предметы любви нашего сердца, а только необходимые пособия для плоти нашей; старайтесь быть духом всегда выше земного, всех земных вещей: не погружайтесь в них, не сливайтесь с ними» (1: 380, 386). Помышляйте о Горнем. А это значит: «Телом жить на земле, а мыслями витать на Небе; значит – не иметь ничего общего с грехом, царствующим в мире» (1:384). Это значит: «Любя, не на лица зреть, а всех равно почитать. .. памятуя, что все мы пред Богом равны, что у всех одинаковая природа и всем общи немощи, слабости и преткновения... Значит – не прилепляться ни к чему видимому, земному, как тленному и временному, а прилепляться к Небесному, как к вечному... Значит – не искать мирской чести, славы, как суетной, часто неправедной, обуяющей и обаяющей душу, а искать почестей Горнего звания» (1: 385, 386). Короче: «Ходить всегда в присутствии Божием, в памятовании о том, что Он всё видит, слышит и за всё... воздаст в день судный» (1: 386).

Итак, Горняя мудрствуйте, а не земная... Идеже есть Христос одесную Бога седя” (Кол. 3,1–2).

Пятидесятница

Событие Святой Пятидесятницы (день Святой Троицы) чудесно и всерадостно. По своей «важности, плодотворности и по спасительности для всей Христианской Церкви» оно неизмеримо (7 Е: 26,1: 389).

В чём это состоит? «В том, что Господь наш Иисус Христос, вознесшийся от нас на Небо и не оставивший нас, послал, согласно обещанию, в пятидесятый день после воскресения Своего из мертвых, от Бога Отца Своего – Бога Духа Святого, – третье Лицо Пресвятыя Троицы, Апостолам и прочим верующим, бывшим с ними в Иерусалимской горнице» (1: 387). Сегодня нисходит на святых Апостолов обещанный Дух Святой и пребудет в Церкви Божией до скончания веков «для продолжения и усвоения нам приобретённого Христом спасения» (7 Д: 34). Полагается, значит, основание Святой Церкви или общества спасаемых во Христе – «в этот день посвящены Духом Святым первые пастыри – Апостолы, от коих преемством» и нынешние пастыри «получили благодать священства; в этот день получили действия спасительные Таинства, совершаемые поныне в Церкви через наших священников» (1: 389).

Святой Животворящий Дух, от Отца исходящий и вместе с Ним и Сыном Божиим споклоняемый и сславимый, сошёл на святых Апостолов «в виде огненных языков, отчего они внезапно возродились, озарились, просветились, умудрились и начали говорить на разных языках, коих прежде не знали, – о великих делах Божиих» (1: 387–388). Дух Святой исполнил их премудростью, властью – «возрождать людей из ветхой твари в новую чрез веру в Иисуса Христа и посредством проповеди и Таинств – Крещения, Миропомазания, священнодействия Тела и Крови Христовых. Он дал им и преемникам их, епископам, власть и мудрость вязать и решить грехи чело-веков, – усвоять веру и учение веры, писать Богомудрые Евангелия и послания, «созывать Соборы для уяснения Богооткровенного учения и обличения ересей и расколов, постановлять правила веры и поведения, освящать храмы и рукополагать в священные степени, вообще, благоустроять только что основанную Церковь Христову» (7 Е: 27). Дух Святой согревает ум и сердце людей познавать Бога и любить Его. Он просвещает, «укрепляет в вере, утешает в скорбях, гонениях за веру, очищает грехи, совершает все Таинства, поставляет пастырей чрез священное рукоположение, собирает соборы и изрекает постановления для руководства верующих, ниспровергает ложные, гибельные учения, отсекает ереси и еретиков от Тела церковного и утверждает спасительную истину, соединяет всех верующих в одно духовное тело, одушевляет его Своей Божественной полнотой» (7 Д: 34–35).

Спасительные и чудодейственные явления Духа Святош выразились в Его разнообразных дарах: в даре пророчества, в совершении чудес, в самоотверженной любви христиан к ближнему, в единодушии и единомыслии собраний святых Отцов на Соборах, в дивной мудрости церковных витий, в непобедимой силе и непреклонном мужестве множества мучеников и мучениц, в великих подвигах преподобных, «умертвивших все страсти плоти и духа молитвами, бдением, постом, чистотой, смирением, незлобием, терпением. Они по плоти уподобились Ангелам и горели пламенной любовью к Богу, как Херувимы и Серафимы, и в них навеки опочил Христос со Отцем и Духом Святым» (7 Е: 29–30).

Дух Святой вошёл в мир, и Три Лица Пресвятой Троицы, Единосущной и Нераздельной, «равно участвуют в спасении человеческого рода» (1: 390). И ныне благодатные дары Божии проявляются в многообразии христианской любви и самоотвержения ради других, «в чудотворной силе молитвы, во множестве исцелений всяких больных» (7 Е: 30).

Но тут же святой Пастырь и сетует: «Никогда так неверие и глумление над верой и Святой Церковью не захватывало так называемую интеллигенцию, как теперь, никогда страсть к наживе так не господствовала, как теперь; никогда хищничество так дерзко не налагало свою руку на чужое имущество, как теперь; никогда растрата благоприобретённого предками имения не была так безумна, как теперь; никогда браки так не помыкались и не попирались, как теперь; никогда целость природы физической и духовной не ценились так низко, как теперь; никогда пьянство не было так сильно, как в наш цивилизованный век» (7 Е: 31).

Кто же может исправить это печальное положение? Царь Небесный, Утешитель – “Душе Святый” (7 Е: 31). «Духом Святым, – поёт Святая Церковь, – всяка душа живится и чистотою возвышается» (1:392). А чтобы Дух Святой вселился в нас, оживотворил нас, умерщвлённых грехами, «нужно каждому молитвой очистить своё сердце, искренно пожелать приобщиться Его святости, Его жизни и усердно стараться получить Его» (1: 392). «Имейте все горе умы и сердца, – призывает Батюшка, – и, очистивши себя молитвой и сердечным сокрушением, твёрдо надейтесь, что удостоитесь принятия Святого Духа: вы услышите Его дыхание в сердце своём, дыхание тонкое, сладостное, успокаивающее, радующее и из храма вынесете такое сокровище, которого в мире не получите ни за какие сокровища, потому что в мире нет Его» (1: 392).

Неделя перед Воздвижением

В неделю перед Воздвижением Честного Креста Господня читается святое Евангелие о безграничной любви Божией к человечеству и о ниспослании ему Единородного Сына – Спасителя. “Тако возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единородного дал есть, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный” (Ин. 3,16). Бог по бесконечной, превосходящей всякий разум, любви даёт бесконечную Жертву за наши грехи (1: 394, 397). «Смотри, грешник, – учит святой Иоанн, – какая ужасная, кровавая жертва потребовалась правосудием Божиим для искупления твоего от греха и вечной погибели: мучительнейшая, поноснейшая смерть на Кресте Единородного Сына Божия. И ты доселе беззаботно, нераскаянно живёшь, без страха грешишь, не исправляешься, не льёшь слёз покаяния, не радишь о добрых делах, распинаешь в себе Сына Божия?» (1: 397).

Воздвижение Животворящего Креста Господня

В день Воздвижения высоко подымается Крест Господень! При его виде в душах верующих пробуждается много важных воспоминаний.

На Кресте был распят Богочеловек, изволивший спасти человечество от вечных мук. Сын Божий обагрил его Своей Пречистой Кровью, «которой капля едина – очищение миру!» (1: 399).

Триста лет Крест был сокрыт в земле. И столько же лет Церковь Христова была под ужасным крестом гонений. В начале IV века гонения кончились. Благочестивый царь Константин с матерью Еленой принимают сами христианскую веру и всем позволяют поклоняться Христу Спасителю. Святая Елена обретает Честной Крест – его торжественно поднимают из земли и воздвигают, а он воскрешает мёртвых, исцеляет больных, прогоняет злую силу. «Ибо кто воздвижен был на Кресте? – Сам Царь Славы, Сам Творец Небесе и земли, Единородный Сын Божий. За кого? За мир грешный и за нас с вами» (1:400–401).

Сила Креста Христова велика. Она явилась в ревности святых Апостолов, в мужестве Исповедников и Мучеников, в смирении Подвижников, в дерзновении Святителей... «Они знамением креста прогоняли демонов, исцеляли болезни, отнимали силу у яда, сокрушали идолов, укрощали зверей, огонь претворяли в прохладную росу; знамением креста обезоруживали и побеждали врагов, укрощали движение страстей. Крест был силой Божией во всех Таинствах, как и доселе он служит печатью и чудодействующей силой всех Таинств; крест – освящение воздуху, воде, земле, всем стихиям земным; им освящаются наши дома, поля, луга, плоды земные; крест предначинает или предъосвящает и брань с врагами веры и отечества; крестом побеждены были враги невидимые и видимые; крест избавляет от опасности смертной; крест воскрешает мёртвых... Все истинно верующие христиане, с верой и благоговением употребляющие крестное знамение, испытывают на себе весьма часто спасительную силу его; им исцеляются от скорбей, от страстей, от болезней» (1: 408–409). Крест есть Божественная сила, сохраняющая нас при жизни и спасающая после смерти. И всё это потому, что сия спасительная сила есть сила Богочеловека, «распятого, являющая непрестанно Его Божественную власть над всем миром, над всей природой, над всеми полчищами вражиими; показывающая, что Христос Бог искупил Крестом Своим весь мир от греха, проклятия и смерти, что Он имеет власть живота и смерти, что Он есть воскресение, и живот, и Бог всех» (7 Е: 55–56).

И мы не напрасно «почитаем Крест Господень, изображаем его на себе и поклоняемся ему» (7 Е: 55). Хулителей же Креста ждёт Суд Божий – «они погибнут в своей гордыне и упорстве, как Корей, Дафан и Авирон при Моисее (Числ. 16, 31)» (7 Е: 56).

Со времени страданий Христа Спасителя слово о Кресте стало словом «о спасении погибающего во грехах мира», словом – «о бесконечной любви Божией к миру... о даровании всем верующим жизни вечной ради пострадавшего и воскресшего Христа; стало словом о распятии плоти со страстями и похотями; словом – «о взаимной любви людей друг к другу; о самоотвержении ради любви к Богу и ближнему»; словом – о мужестве и терпении (1: 405,406).

Каждый христианин, как путник земли, получает для несения свой крест. Он необходим. Без него, без тесноты, невозможно войти в Царство Небесное. «Господь проложил для нас на Небо путь Крестом, да и мы тем же Крестом должны идти туда». Крестный путь к Царству Небесному лежит потому, что мы грешные. А Бог – бесконечная святыня – и «ничто мерзкое или нечистое не войдёт в Царство Христа Бога». Значит, «чтобы войти в Царство Небесное или быть принятым в общение с Богом, непременно нужно быть очищенным от грехов, а для этого нужно очищаться постепенно в продолжении земной жизни. А лёгкое ли дело, братия, – замечает святой Иоанн, -очищать сердце своё от скверн греховных... Вот здесь-то, братия, и заключается причина крестного пути к Царству Небесному... Даровой, незаслуженный хлеб есть стыдно, а трудовой – приятно и здорово» (1:410, 411, 412–413).

«Да не убоится же никто из нас, братия, взять крест свой, отвергнуться себя, т.е. всего своего греховного, растленного и идти вслед за Спасителем» (1:414).

«О, дражайший Искупителю всего мира! Не ведали люди, что на Тебе отяготели грехи всего мира – что Ты терпишь, невинный и безгрешный, казнь за нас! Не ведали, что Сам Бог вступает в борьбу с адом и сокрушает могущество его, и хочет извести из ада души, от века содержимые в узах его, и нас избавит от его ужасного мучительства! О, сколь дороги для Бога души человеческие!..» (1: 401–402).

Б. Праздники во славу Божией Матери

Праздники в похвалу Пресвятой Богородицы открываются Ее преславным рождением. Но, к сожалению, в «Полном собрании сочинений» святого праведного Иоанна Кронштадтского имеется на этот день всего лишь одна проповедь, да и та, поскольку праздник сей совпал с неделей пред Воздвижением, посвящена, в основном, раскрытию воскресного Евангельского чтения. О Рождестве Божией Матери сказано лишь следующее: «По празднику Рождества Пресвятыя Богородицы – читается Евангелие от Луки о принятии некоей женой, именем Марфой, Господа в дом свой и о том, как одна женщина, слушавшая слово Господа, ублажала Матерь Божию, громко воскликнув из-за народа: »Блажено чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие” (Лк. 11, 27). Простодушное, но достойное ублажение!» (3: 335–336).

«Её рождение всеславное от святых родителей Иоакима и Анны должно напоминать нам о нашем духовном возрождении – плод которого есть вера, надежда, любовь, святость, кротость, смирение, воздержание, милосердие. Потому что ты Крещением родился от Бога и должен жить свято, как свят Господь Бог» (3: 338).

Введение во храм Пресвятой Богородицы

Трёхлетняя Отроковица, испрошенная у Бога слёзной молитвой неплодными праведными Иоакимом и Анной, торжественно вводится в храм Господень для воспитания под особенным действием Духа Божия и приготовления «в чистое и приятное селение Господу, имевшему воплотиться от Неё и быть Богочеловеком для спасения заблудшего и погибающего рода человеческого» (7 В: 77). Событие это чудное, ибо Святая Дева по внушению Духа Божия вводится во Святое Святых – сокровеннейшую часть храма, куда только однажды в год мог входить один первосвященник для совершения особых священнодействий. «Ангелы Небесные удивились, увидев Деву, введённую во Святое Святых» (7 Е: 82). «Заметьте, – говорит Батюшка, – что Пресвятая Дева для воспитания в Матерь Господа вводится в храм Божий» – «наилучшее воспитательное место... ибо Господь особенной благодатью обитает в храме». Это даёт всем понять, «что Церковь Божия есть лучшая и вернейшая воспитательница человека-христианина для Царствия Божия: в ней мы научаемся Богоугодной святости, она правильно развивает, направляет и укрепляет все силы душевные и телесные, воспитывает в сердце искреннюю любовь к Богу и людям, возвышает ум к Богу, укрепляет волю человека во всякой добродетели: в вере, в правде, в святой простоте, кротости, смирении, послушании, мужестве, терпении, милосердии, сострадании к бедствующим, во взаимном уважении, в честности, целомудрии» (7 Г: 74; 7 Д: 88). Господь всегда пребывает в храме не только невидимо, но и видимо – в Животворящих Тайнах. Здесь находятся Ангелы Божии и все Святые. Посему храм имеет особенное – спасительное значение, как место Неба, «как дом молитвы, как место совершения всех Таинств и, в особенности, Таинства Тела и Крови Господней» (1: 451). Это небесное училище, воспитывающее для Неба, для Бога. «Ибо где вы, кроме храма Божия, – вопрошает святой Пастырь, – услышите слово Божие? Где, кроме храма, преподадут вам Таинства веры? Откуда возьмёте силы жить по-христиански?» Где уврачуются «наши душевные недуги – грехи и страсти?» Где «источник живых вод, где струится чистейший ключ жизни?» – И отвечает: «Всё во храме и из храма» (1: 427, 440). В храме возвещают имя Господне, имя Божией Матери, имена Святых; учат великим истинам творения мира и человека, падения и спасения, воскресения, будущего Суда и -'вечной жизни; учат «от Духа Божия быть добрыми христианами, а это всего дороже на свете» (1: 441). В мире – вокруг суета, прелесть, порок. В храме – только истина, святыня и всякая добродетель. «В мире – тлен, грех, смерть; в храме – нетление Святых и вечная жизнь» (1:439). В храме человек познает своё высокое достоинство – он есть образ Божий, чадо Божие, член Церкви Христовой – Бого-учреждённого общества спасаемых, есть житель Неба, а на земле только гость, пришелец. «Здесь, в противоположность миру грешному, он видит только святыню, правду, любовь и милосердие в лицах, изображённых на иконах, и слышит во всех чтениях и песнопениях, – и ничего греховного, как в мире; здесь он, как бы на Небе, вместе с Ангелами славословит Господа, Его вечную славу, Его благость, человеколюбие, щедроты, Его державу и Царство» (1: 428–429). Святой Иоанн прямо называет храм «земным Небом», ибо в нем есть «престол Бога Творца и Спасителя нашего», в нём Он пребывает особенной силой и благодатью. «Добрые и верные христиане ощущают присутствие Его в храме, испытывают на себе часто отеческий Его взор и благоволение, чувствуют себя у сердца Его и Его в сердце своём. Тут, во святом храме, мы и сами делаемся храмами Святого Духа, при посредстве Таинств, молитвы, слова Божия» (1: 443–444). Как бы обобщая, Батюшка говорит: «Заметьте, братия и сёстры, как много значит для человека храм Божий, какое чудное действие он может иметь на детей, воспитываемых в страхе Божием, и на всех живущих в вере и благочестии» (1: 443).

Честнейшим и славнейшим примером влияния храма на духовное устроение человека служит Божия Матерь. В храме Она, при невидимом действии Духа Святого «и видимом собеседовании с Ангелами, а также под руководством старших девственниц храма, быстро научилась молитве, Священному Писанию и женскому рукоделию, и была вся объята пламенем Божественной любви, предъочищаясь Духом Святым в Святое селение Богу Слову» (7 Е: 82). «Почему Единородный воплотился от Неё и, пребывая вечно Богом, сделался человеком? – спрашивает святой Пастырь и отвечает: – Господь полюбил Её за чистоту и Богообразную красоту Её внутреннего храма .душевного или за Серафимовскую чистоту и красоту души Её, за Божественное благолепие образа и подобия Своего в Ней – залога величия Её и причины к Ней величайшего благоволения Божия. Вознесло и возвеличило Её смирение» (1: 444– 446).

Чрез эти размышления, исходящие от святого праздника, Церковь Христова преподаёт весьма важный урок родителям: «Водить чаще своих детей в храм и вообще воспитывать их в строго христианском духе... Потому что дети суть достояние Божие, чада Божии, возрождённые и освящённые Духом Святым во святой купели, и должны быть воспитываемы в духе Святой Церкви, в благочестии и святости; и Бог потребует от родителей отчёта в воспитании, как Отец и как Бог их... Потому что нигде так хорошо, так благодатно и успешно дети не могут научиться искреннему благочестию, искренней любви, хвале и благодарению Богу и любви к ближним, как в храме, где Дух Святый, истинный Воспитатель, особенно почивает и чрез всё поучает их: чрез взор, чрез слух, чрез уста – в причащении Святых Тайн, и прямо и непосредственно действует на чистую, впечатлительную душу их» (1: 433). Посему должно с малых лет приучать их к храму Божию, к молитве, к слушанию Священного Писания, чтобы «они росли в благочестии и все выше и выше поднимались по ступеням добрых дел и благочестивых помышлений. Но нынешний праздник учит и нас всех глубоко уважать храм Божий и любить пребывание в нём в молитве, славословии и благодарении» (1:426).

Долг каждого человека – воспитывать своих детей и воспитываться самому для Господа. «Необходимость этого воспитания для Неба, для Господа очевидна для всякого из того, что Господь создал нас для другой жизни в будущем веке, которой не будет конца, совершенно отличной от настоящей, временной жизни» (1: 418). Должно всячески стараться, чтобы неземная – вечная душа не увлеклась полностью мирским и не забыла об иной жизни. Необходимо направлять её к Небу, заблаговременно приучать дышать «небесным воздухом»; больше размышлять о том, что всё земное – непостоянно, «скоро проходит, оставляя в сердце человека, преданного миру, одну пустоту; что душа наша вечна и о ней необходимо позаботиться» (1: 418–420). «Надобно стяжать сердце чистое, сокрушённое и смиренное, простое, мягкое и нежное, которое легко чувствовало бы ядовитость каждого греха, которое болело бы от всего, что противно. Святейшему Господу и своей болью извлекало слёзы очищающие скверны сердечные... Надобно стяжать любовь к добродетели или к святой жизни» (1: 421–422). Для собирания всего сего необходимо «чаще посещать храм Божий» (1: 420).

Не преминул святой Пастырь сказать и о горестном состоянии вдали от храма и, соответственно, от духовного руководства. «Наша школа, – говорит он, – нередко отбивает охоту к хождению в храм Божий. Отчего это?.. Дело в том, что умы и сердца юношей и девиц бывают обременены множеством... стихийных знаний и... балластом разных языков, между тем как места вере и Богопознанию даётся совсем мало умам и сердцам воспитывающегося поколения... Нынешнее воспитание выжимает... из воспитывающихся все соки физические и духовные, и многие дети становятся бездушными и бессердечными, без веры и теплоты в сердцах... заносчивыми, гордыми и непослушными» (7 Г: 74–75).

Свои наставления в праздник Введения Божией Матери в храм Господень святой Иоанн завершает призывом: «Если ты, христианин, чувствуешь нужду в Боге, то приходи в храм Божий – здесь ты восчувствуешь, осяжешь особенное присутствие Божие, особенное, благодатное, таинственное, духовное веяние Духа Животворящего... Здесь от всего веет Божественной благодатью – и от Богослужебных чтений, и пений, и обрядов, и от святых икон, и от всего – всё воспитывает» (1: 451)... «Будем... подражать... Матери Божией Господь возвеличит милости Свои и введёт в Царство Своё Небесное, которому не будет конца» (7 В: 79).

Благовещение Пресвятой Богородицы

Чудно, велико, исполнено Божественной Премудрости Благовещение Архангелом Пресвятой Деве Марии и воплощение от Неё Сына Божия. «Внимайте, – учит святой Иоанн, – нынешнему... благовестию. Молниезрачный Архангел Гавриил, предстоящий пред Богом и провозвестник великих тайн Божиих, – вещает ныне Пречистой Деве, Богоизбранной Откроковице, во граде Назарете, в доме , Иосифа, Божественную Тайну, от веков сокровенную в Боге, о зачатии от Неё по плоти Предвечного Сына Божия, Творца веков, ради спасения погибающего во грехах рода человеческого» (7 В: 9).

Совершающееся Таинство приводит в изумление и человеческий разум и Ангельский высокий ум. Недоумевают святые Ангелы, как Безначальный, Необъятный, Неприступный нисходит до рабия зрака, становится человеком, не переставая быть Богом и нимало не умаляя Божественной славы (1: 454). Недоумевают люди, но и радуются, ибо грядет на землю видимо – во плоти Сам Бог и будет здесь между ними обитать – «возвестит им тайны спасения, просветит их небесным светом, оснует Церковь на земле, ниспошлёт Духа Святого, преподаст Таинства спасительные и Заповеди верующим в Него, подаст им все средства ко спасению» (7 В: 9–10). А Матерь Божия станет по благодати нашей Матерью, Ходатаицей и Заступницей. «Вообразите, – обращается к каждому из нас святой Пастырь, – что было бы с людьми, если бы Сын Божий не снисшел так дивно, так благостно к нам грешным, омрачённым!.. Как человечество было бы бедно, жалко, безобразно, безутешно!.. А теперь, какое утешение всегдашнее для верующих и кающихся!»... Сын Божий – их надежда, очищение и спасение. Он – «защита обидимых; утешение всех скорбящих; ободрение унывающих; покой утруждённых и обременённых; награда подвизающихся; свет омрачённых; сила немощных; Помощник в трудах благих; Споборник в духовных бранях; утеха всех праведных; вечная жизнь всех верующих в Него» (1: 462).

«О, – восклицает святой Пастырь, – таинство чудное, превысшее всякого разума! О благость Божия несказанная! Человеку падшему, достойному всякого наказания, подана такая безмерная милость!» (1:458).

Что возвысило на несравненную высоту Божию Матерь, возвысившую и нас? Что сделало Её великой и достославной паче Херувимов и Серафимов? Смирение, чистота помыслов и чувств, пламенная любовь и преданность Богу, терпение скорбей. «Возлюби и глубоко насади в сердце твоём и ты, христианин, – обращается к своим пасомым и к каждому из нас святой Иоанн, – Боголюбезное смирение; стяжи и ты всеусильными трудами всей жизни чистоту сердечную – постом, молитвами, Богомыслием, слезами, особенно же частым достойным причащением Святых Таин Христовых; возлюби и ты всем сердцем Бога, Творца и Спасителя твоего и не предпочитай ничего в мире Его святой любви; о Нём всегда размышляй и о Его чудных делах; Им живи и дыши; Им питай душу свою; в Него облекись; Им очищайся, просвещайся, освящайся, утверждайся, украшайся, хвались, утешайся; Им побеждай искушение и наветы врагов видимых и невидимых; что ни делаешь, делай всё с мыслью о Нём и ради Него; где ни будешь, везде будь с Ним, как и Он всегда с нами, везде Сый и вся исполняли» (1: 456)... «Девы и женщины! Учитесь у Матери Божией всякой добродетели, чтобы вам быть достойными христианками. Многие, многие нынешние христианские жены и девы крайне унижают и бесчестят свой пол недостойным, богопротивным поведением и являются недостойными не только звания христианского, но и – человеческого: потеряли стыд и страх Божий; допустили угаснуть в себе вере в Бога и чувству стыда, столь свойственному женщине, утратили упование на Бога и преданность Его святой воле» (7 В: 13).

Тайна Благовещения и вслед за ним – воплощения и вочеловечения Сына Божия – совершилась ради нашего спасения. И наш долг со страхом и радостью принять грядущего к нам Господа, «водворить на земле, в сердцах и душах наших Царство Небесное, “царство правды, мира и радости в Духе Святом” (Рим. 14,17)» (1: 455).

Успение Пресвятой Богородицы

Кончину Божией Матери Святая Церковь не называет смертью, а Успением, – что равно: успокоению или мирному сну, и не только не скопит у Её гроба, а напротив – радуется, поёт торжественные песни. Это потому, что Преблагословенная Матерь Господа не умерла человеческой смертью, а как бы ненадолго уснула, и от гроба Её веет на нас много радостей – самая главная из них: наше воскресение, наше бессмертие. Успение Её и восстание Её в третий день есть «доказательство нашего воскресения... как и воскресения Христа Спасителя. В лице Её все, не потерявшие веры, могут ясно и... осязательно видеть своё собственное воскресение и будущую, непреходящую во веки бесконечную жизнь на Небесах» (7 Б: 55). И святой Иоанн заявляет: «Я хочу говорить сегодня о бессмертии и нетлении, к которому призвал нас Господь Своим воскресением из мёртвых, Своей победой над смертью, – о бессмертии, которое столь славно и очевидно проявилось в преставлении Богоматери» (7 А: 18). Господь не сотворил смерти – она вошла в мир грехом – сначала духовная, тотчас после его совершения, а затем «телесная – постепенно». И ужасы смерти преследовали людей от Адама до Господа Христа. Спаситель, приняв безгрешным Своим телом смерть, победил её, а Своим воскресением положил начало всеобщему воскресению. «Человечество безмерно обрадовано и обнадёжено этим славным воскресением» (7 А: 19). И Успение Пресвятой Богородицы вот какое утешение приносит нам – «уверяет нас в той истине, что с нас снято проклятие за грехи воплотившимся Христом Спасителем, по ходатайству Богоматери, и даровано всем воскресение из мёртвых в последний день мира. Не утешительно ли для всякого верного христианина?» (7 Е: 42).

Смерть страшна для нас дотоле, доколе царствует в нас грех. С утверждением в себе презрения к пороку и воспитанием рачения к добродетели смерть становится «мирным сном» (1: 467). На вопрос: «Возможно ли нам достигнуть тихой, покойной, блаженной и радостной кончины и избежать ужаса смерти и будущего Страшного Суда? – святой Иоанн отвечает: – Возможно. Ибо нам даны все средства к жизни добродетельной и к тихой христианской кончине. Эти средства: покаяние, молитва, воздержание от всех страстей, труд, терпение, незлобие, милосердие, повиновение, простосердечие, искреннее всем доброжелательство и возможный мир со всеми. Если будем исполнять эти добродетели и в делании их скончаемся, то встретим с радостью свою кончину и сподобимся нетленного Царствия Небесного» (7 В: 48).

Святая Церковь старается поселить в нас бесстрашие к смерти, увещает прогонять страх искоренением грехов и умерших в её лоне именует не мертвецами, а «усопшими, т.е. как бы уснувшими, потому что бессмертная жизнь в будущем веке так теперь для нас несомненна и право наше на неё так верно, что мы не можем или не должны иначе смотреть на смерть, как на сон» (1: 466). Для истинного христианина смерти нет, а есть лишь «преставление, т.е. как бы перестановка его, т.е. души его, в другое положение, в другой век, в иной мир, загробный, вечный, непреходящий – есть успение» (7 Г: 49).

О Божией Матери в одном из ирмосов сказано: «И по смерти жи ва». А что это так, православные люди хорошо знают, ибо Она «постоянно спасала и спасает наследие Свое – христиан православных и даже не православных» (1: 475). Для чего Она, по слову Священного Писания, предстала одесную Своего Сына и Бога? (Пс. 44, 10). Именно «для того, чтобы вечно предстательствовать пред Ним за род христианский», всегда подымающий к Ней свой молитвенный взор (7 Д: 54–55). И сколько явлено было Ею «благодеяний благочестивому русскому народу, благоверным нашим князьям, Святителям, Преподобным и разным частным лицам!» (7 Б: 56).

Силу предстательства Пренепорочной Матери Спаса, действенность Её молитв «испытывали и испытывают все христиане, обращающиеся к Ней с молитвой в духе и истине, потому-то мы и поём в молебне Ей, Заступнице нашей: «Не умолчим никогда, Богородице, силы Твоя глаголати недостойнии: аще бо Ты не бы предстояла... Твоя бо рабы спасаеши присно от всяких лютых». Она, Преблагосердая Мати Царя Небесного, всегда с нами, только бы мы были с Ней, т.е. только бы веровали несомненно и твердо в Её близость к нам во всякое время. Воззови только к Ней в скорби или болезни с верой, христианин, и увидишь, какие чудеса Она сотворит над душой твоей» (1:479–480).

Заключает свои наставления в день Успения Божией Матери предивный русский Чудотворец так:

«Братия! Вечная жизнь за гробом не подлежит никакому сомнению. Но также не подлежит ни малейшему сомнению, что она может быть двоякая: для праведников – блаженная, а для ожесточённых грешников – мучительная. Смерть есть предел, граница между настоящей и будущей жизнью, и мы не знаем далеко или близко она от нас. Будем готовы всегда стать на эту грозную границу между двумя жизнями» (1:468).

Покров Пресвятой Богородицы

В праздник Покрова Божией Матери святой Иоанн Кронштадтский напоминает православной пастве, что Святая Церковь, как единое тело Господа нашего Иисуса Христа, имеет Единую Небесную Главу; что иной главы у Церкви нет и быть не может; что «православная вера есть единственно Богоугодная и спасительная вера», а отпадшие от неё в какую-либо секту или раскол погибают. «Это, – заявляет святой Пастырь, – особенно нужно знать ныне, когда столь дерзновенно и высокомерно возносят голову свою старые и новые еретики и сектанты, отторгая вслед за собой недостойных и невежественных членов Православной Церкви» (7 А: 29).

Также святой Иоанн говорит о молитвенном общении Церкви Небесной и земной и о том, что требуется от нас – верующих – для достойного этого общения. «Общение христиан, живущих на земле, с Церковью Небесной, т.е. с Богоматерью, с Ангелами и Святыми, -учит он, – выражается ежедневно в молитвах к ним и прославлении их». От нас требуется благоговейная и святая жизнь, благоговейная молитва в храме и дома, ревность «о чистоте душевной и телесной, о смирении и незлобии, о милосердии и общительности друг с другом, о нестяжательности, о воздержании и целомудрии» (1:495–498).

Но чаще святой Печальник земли Российской рассказывает историю праздника и свидетельствует о заступничестве Божией Матери.

* * *

В начале десятого века в Константинопольском Влахернском храме явилась избранникам Божиим Пресвятая Богородица с ликами Ангелов и Святых Небесной Церкви. Покрыв Своим честным омофором предстоявший народ, Она молилась Своему Сыну и Богу нашему о спасении греческой столицы от врагов, грозивших разорить её и разрушить.

Что подвизает Царицу Небесную к покровительству, к заступлению рода христианского? Великие любовь и благость Её, «беспредельное сострадание к нашим скорбям и бедствиям, Её матернее снисхождение к нашим немощам, к нашему нелицемерному покаянию» (7 Г: 55)... А у нас, в России, Премилостивая Божия Матерь являла Свой чудный покров и дивное заступление без числа – и в древние времена при частых набегах врагов, и в недавние годы, и в самые близкие. «Она невидимо вдыхала в воинов русских мудрость, мужество и неустрашимость», давала силу сломить силу неприятеля (7Д: 65). Уже много-много лет существует Русское государство, «и трудно перечислить, сколько раз Небесная Заступница покрывала его от бед Своим молитвенным предстательством у Господа Сил. Но, покровительствуя столько целому отечеству, народу, Она простирает державный покров Свой на города и веси и на частных лиц. Всякий православный знает это, потому что примерами Её покрова и заступления полны города, селения и жизнь весьма многих христиан» (1:482). Очевидным доказательством тому, как Богоматерь многократно покрывала и спасала Россию, её города и веси, служат чудотворные её иконы: Владимирская, Смоленская, Казанская, Тихвинская, Знаменская, Иверская и другие (1: 495). О чём это говорит? «О том, что с нами Бог, что вера наша и Церковь наша – правая, истинная, православная, спасительная» (7 Д: 65). «Славь Россия, славь каждый верный сын Церкви Небесную Заступницу Свою, Матерь Божию, за матерние непрерывные милости Её к России и к тебе. Только Её ходатайством Россия доселе цела, могущественна, славна. Можно сказать смело, что если бы Россия всегда строго держалась благочестия, если бы русские все были крепко преданы вере своей и Церкви Православной, её величие и благоденствие возрастали бы из года в год, и мира её не было бы предела... Чего нам бояться бы тогда, имея Такую Заступницу, Которой любовь и могущество не имеют предела?!» (1:490).

Как же нужно нам молитвенное предстательство Пресвятой Богородицы! Как необходимы Её покров и спасение! Наша жизнь полна разных скорбей, иногда подавляющих душу, и протекает далеко не свято, хотя бы сего и хотелось. Святая Церковь в одной из своих священных песней, обращённой к Пресвятой Богородице, изображает людей «обремененными грехами, напастями, скорбями и болезнями, от которых никто могущественно, после Господа, спасти их не может так быстро, как Пресвятая Богородица... «Не имамы иныя помощи, не имамы иныя надежды, разве Тебе, Владычице...» Она называет Её Радостью всех скорбящих, Предстательницей обидимых, Питательницей алчущих, Утешением странствующих, Пристанью обуреваемых, Посетительницей и Исцелительницей болящих, для впадших в беду Покровом и Заступлением, Жезлом для слепых и старых, Бездной благости и щедрот, пребыстрой Заступницей скорбящих. Все эти названия взяты от самых дел» (1:507–508). Будучи Матерью Господа нашего Иисуса Христа и находясь ближе всех к престолу Божию, Она много может, дабы низвести на нас благодать Неба. Мы – нечисты, а Она – Пречистая, мы грешны, хотя и стараемся не прилагать грехи к грехам, а Она – Всесвятая, Любящая нас – как же за Её молитвы не помиловать нас! Мы – горды даже в своих падениях, а Она – «так смиренна при всех Своих добродетелях, при всём Своём величии; как, смотря на Её смиренные молитвы, не помиловать нас... если мы смиряемся пред Богом и перед Ней!» Богоматерь точно «стена нерушимая между Богом и людьми; Она отводит большую часть громов Небесного правосудия, готового покарать грешников неблагодарных. Только за такой Стеной мы часто бываем безопасны, между тем как мы думаем, что наша безопасность есть следствие обыкновенного порядка вещей» (1: 482–483). Матерь Божия, как избраннейшая из всех жен мира, – сочувствует людям больше любого человека – «ни одно сердце человеческое не способно любить всех людей такой любовью, какой любит нас Божия Матерь. Только чистейшее сердце может любить всех людей, а чище сердца Марии из людей не было ни у кого... Как Матерь Всемогущего Сына и Бога, Она, некоторым образом, и Сама Всемогуща. Бог определил миловать нас за Её молитвы бесконечно много больше, чем за молитвы всех других Святых, по самой высоте Её служения таинству искупления, и потому внимает всякой молитве Своей Пречистой Матери, так как всякая молитва Её свята и угодна Ему» (1:484,485).

Только нельзя забывать – «никогда не нужно забывать, что Она -Пресвятая и не любит беззакония» (1: 485).

«Будем же, – призывает великий святой Проповедник жизни во Христе Спасителе, – с чистым сердцем все прибегать в Её державный покров» и «готовиться туда, где нет никаких бед, где вечная радость и вечный покой» (1:486).

Казанская икона Божией Матери

В день Казанской иконы Божией Матери святой Иоанн Кронштадтский призывает тех, которые не молились Пресвятой Деве Марии или молились не от всего сердца, с нынешнего часа начать возносить Ей молитву с усердием, как скорой Заступнице христиан, прибегающих к Её покрову. Она всех готова слышать, но чтобы сподобиться Её заступления – необходимы твёрдая вера в Неё и искренняя смиренная молитва. «Таким христианам много помогают молитвы Божией Матери, но не действенны молитвы Божией Матери для нерадивых к молитве и ко всякому доброму делу... Впрочем, что я говорю не действительна? – рассуждает Батюшка. – Нет, даже и для них действительна молитва Божией Матери, ибо Она просит и о них Сына Своего, чтобы Он и ещё потерпел им, – не очнутся ли они от сна греховного, не познают ли бездну зла, в которой они погрязли, не пожелают ли Небесной помощи, не воздохнут ли к Богу? И сколь жемногих Она воздвигла молитвами Своими из глубины греховной! Примером тому может служить преподобная Мария Египетская, которая из величайшей блудницы сделалась величайшей праведницей, равноангельной. Именно молитвы Божией Матери сделали то, что она очнулась от сна греховного, притекла к покаянию и решилась изменить свою жизнь» (1:522–523).

«Постигнет ли душевная скорбь или напасть какая – прибегай, -учит святой Пастырь, – к благосерднейшей Матери всех – Царице Богородице, – и взывает: – Всеблагомощная, Госпоже Богородице, вот мною владеют такие и такие страсти и грехи, Ты вся можеши, Твоя молитва всесильна у Сына Твоего и Бога, покрой, заступи меня от меня самого, от моих греховных страстей и привычек – всем сердцем желаю себе исправления и спасения, но без вышней помощи, без заступления свыше ничего не могу сделать: сделаю шаг вперёд, да потом целых десять назад отступлю, так и отталкивает меня от Господа сила вражия. Окаянен я, беден и нищ, и слеп, и наг духовно; помоги мне окаянному и бедному, и слепому, – всей душой молю Тебя. Верую, что ты слышишь каждый вздох моего сердца, каждое слово, от сердца выходящее, и милостиво заступаешь всех, кто ищет усердно Твоей помощи и кого не в конец обольстила лесть греховная. Заступи же, спаси и помилуй меня грешного» (1: 520). И Она подаст «избавление от всех зол и всем полезное дарует, ибо Она Божественный покров рабом Своим» (1: 524).

* * *

Пастырский призыв святого Иоанна, исполненный глубоким душепопечением, венчает его наставления в важнейшие праздники и может служить их завершением.

«Сказано в заповеди Божией: “Помни день субботний, еже святити его” (Исх. 20,3); на нашем новозаветном языке это значит: помни воскресный день, не забывай его святости и своими добрыми делами старайся и сам освящать его»

(2:177)

«Истинно празднует воскресенье тот, кто сам воскрес от мёртвых дел для дел добродетели, для веры и любви христианской, кто попрал невоздержание, роскошь и все страсти»

(2:173)

Святой Иоанн Кронштадтский хорошо помнил «день субботний». Это видно и из его дел, как доброго святого Пастыря, так и из его наставлений. Сегодня мы имеем от Батюшки слова на воскресные дни всего года, причём почти на все воскресные дни по нескольку проповедей (до шести). Автор старался их тематически объединить и представить на каждый воскресный день по одному поучению – в последовательности, принятой в «Полном собрании сочинений протоиерея Иоанна Ильича Сергиева».

Неделя о мытаре и фарисее (Лк. 18,10–14)

Так называется эта неделя потому, что читается притча Господа нашего Иисуса Христа о мытаре и фарисее. Фарисеи гордились своим знанием закона, а «между тем, более всех бесчестили Бога преступлением закона и своим крайним лицемерием». Мытари же были сборщиками податей и по своему ремеслу нередко прибегали «к незаконным средствам своих поборов» (2: 1–2).

Оба они молились в храме. Фарисей молился так: “Боже, благодарю Тебя, что я не таков, как прочие человеки – грабители, обидчики, прелюбодеи, или как сей мытарь”. Мытарь же молился иначе: говорил немного, но много скорбел о своих грехах; не поднимая голову, ударяя себя в грудь, он говорил только: «Боже, милостив буди мне грешному» и ушел из храма более оправданным, чем фарисей, хотя был грешником, а фарисей исполнял «дела правды законной» (2: 9–10).

Чем же угодна была молитва мытаря? «Тем, что он был смирен и имел на молитве сердце сокрушенное». Фарисей же в своём «самомнении и гордости забыл, кто он и с Кем говорит: грешник вообразил себя праведником; грешник забыл, что он говорит со Всевидящим и Всеправедным» (2: 10).

Фарисеи и мытари не по имени, конечно, «а по делам, есть и теперь. Страсть превозношения и самохвальства господствует и ныне в сынах падшего Адама». Соединённые с унижением других, они не что иное как опасная болезнь нашей души (2: 2, 3). Не возноситься должно пред другими, не гордиться, а смиряться. «И сколько побуждений к смирению для каждого из нас! Человек ничего своего не имеет: всё у него Божие – и душа, и тело, и всё, что у него есть, кроме греха» (2: 5). К тому же надо «заметить, что добрых дел у нас весьма мало, несравненно больше худых. Новое и сильнейшее побуждение к смирению» (2: 6). Все мы грешны и нуждаемся в Божием милосердии. Если бы не ходатайствовал за нас Агнец Божий, вземлющий грехи мира, – «каждый день и час над нами гремели бы удары Небесного правосудия» (2: 7).

«Господи! Без Тебя “мы не можем творити ничесоже” (Ин. 15, 5). Дай Ты нам это смиренномудрие мытаря и изгони из нас всякий помысл гордости фарисейской» (2: 8).

Неделя о блудном сыне (Лк. 15,11–32)

Младший – блудный сын, по своенравию не захотел остаться в доме отца и удалился от него. Вместо полного довольства, изобилия, какое он имел в отеческом доме, он встретил «крайнюю и позорную бедность – плод распутной жизни» (2: 16, 17).

Блудный сын изображает грешника. Всё благосостояние наше – не наше, а Небесного Отца, Который по великой благости Своей, «незаслуженно с нашей стороны, выделил каждому из нас часть благ из Своей богатой сокровищницы и дал нам волю идти на все четыре стороны. Редко кто из нас остаётся со своим имением под отеческой кровлей; многие, взявши свою часть, как бы уходят от Всеблагого Отца на сторону далече» (2: 17). Небесный Отец не удерживает при Себе силой никого, кто не хочет жить по Его заповедям и попускает ему удалиться и вдали опытно познать, как опасно жить по воле своего развращённого и неблагодарного сердца, «какое мучительное чувство недостатка мира и спокойствия испытывает душа, преданная страстям, какой постыдной пищей питается она: ибо что может быть постыднее страстей? Не дай Бог никому остаться навсегда в этом удалении от Бога: вдали от Бога – верная и вечная погибель» (2: 14).

Вот пред нами «вольнодумец, который говорит не в сердце, а уже вслух провозглашает: “Несть Бог” (Пс. 13,1)», нет Искупителя Богочеловека, нет даров Божиих, преподаваемых в Таинствах Церкви для нашего совершенства, для духовной жизни, для спасения. Что же? Душа вдали от Отца Духов и всякой плоти томится, в области «мрака и погибели неотразимой тоской по какой-то потере, по чем-то родном; какую пустоту и мрак чувствует она в себе, каким безотрадным находит она своё положение!» (2:19)... Вот честолюбец, для которого земная слава – цель жизни. «Но на пути к своей цели он встречает множество соперников, которые восхищают достоинства, принадлежащие, по его мнению, ему»! (2: 20)... А вот сребролюбец, в руках которого оказалось «множество светлых земляных блёсток и который хочет скопить их как можно больше». И сей удалился от Бога – «утомительные заботы днем и ночью о приобретении и сбережении своего сокровища преследуют его» (2: 21)... Вот раб сладострастия. Он что? Думает вернуться к Небесному Отцу? «Далеко ушёл ты от Бога; в церковь редко ты заходишь, стыдно тебе являться со своими нечистотами пред Всесвятого Бога» (2: 22, 23)... Ещё жалкая жертва ненасытного чрева – человек, употребляющий в излишестве пищу, «вечно больной и душой и телом» (2:23)...

Господь ныне всех призывает «голосом Своей Святой Церкви в объятия Своей Отеческой любви. Всех хочет спасти» (2: 24).

«Грешникам нет другого пути к жизни и к снисканию вновь благодати и милости Отца Небесного, кроме пути искреннего, неложного покаяния с плодами покаяния. И Святая Церковь, носительница и истолковательница духа Христова, Его бесконечной любви и милосердия, всех нас возбуждает к покаянию» (2: 26).

Неделя мясопустная, о Страшном Суде (Мф. 25, 31 –46)

Изображая словами Спасителя последний Страшный Суд над родом человеческим, святой Пастырь выделяет милосердие. «Милостивые помилованы будут», – повторяет он слова Господа Судии. «Запасшиеся елеем добрых дел войдут в брачный чертог», а немилостивые будут наказаны (2: 35). Думающим и говорящим: «Какой Страшный Суд! Господь милосерд: Он помилует; ведь мы грешим больше по немощи, а не по злобе, не по ожесточению», святой Пастырь указывает: “Суд бо без милости будет не сотворшему милости” (Иак. 2,13). «Где же у вас дела милости, когда, очевидно, вы заботитесь только о себе?» (2: 33).

Каждому из нас дано от милосердого Спасителя время «одуматься, раскаяться, исправиться, запастись с избытком елеем милосердия и всякой добродетелью, чтобы не постыдиться на Суде» (2: 36). Здесь мы сами пишем «делами своими вечное оправдание или вечное осуждение на Страшном Суде; и в этом, между прочим, смысле будущий Суд называется написанным: “Сотворити в них, сказано, суд написан” (Пс. 149, 9). Совестные книги наши или оправдают нас, или осудят нас, и нам останется только выслушать праведный, вечный приговор Судии всемирного» (2: 37).

Неделя сыропустная. Прощеное воскресенье (Мф. 6,14–21)

Нынешнее воскресенье называется прощёным от благочестивого обычая просить друг у друга перед Великим постом, перед говеньем, прощение. Обычай этот вошёл в практику как исполнение воли Спасителя, заповедавшего нам прощать друг другу согрешения, если хотим и сами получить прощение от Отца Небесного, Которого мы часто огорчаем!

Господь требует от нас простоты и непамятозлобия. «Спасение твое в твоих руках, в твоей власти, человек. Будешь прощать другим обиды, погрешности... и тебе прощены будут твои грехи» (2:47). Но как злопамятны бывают люди! Как часто этот порок обладает ими. Господь требует немного от нас – прощения и забвения обид – сердце же наше «крайне самолюбиво, нетерпеливо, своенравно, зло и злопамятно: оно готово сердиться на ближнего не только за прямое зло, но и за мнимое, не только за обидное слово, но и за неприятное или правдивое, резкое, даже – за взгляд, показавшийся недобрым или двусмысленным, лукавым, гордым, едва не сердится даже за самые помышления ближнего, которые оно воображает в ближнем» (2: 52). Против сильного недуга есть и сильное средство. Великой человеческой злобе противостоит бесконечная, всесильная благость Божия, с помощью которой легко «побеждать всякое зло и в себе и в других» (2: 53).

Злобе непримиримой угрожает праведный Божий суд. И святой Иоанн рассказывает одну повесть, в которой показано, как Бог карает ещё здесь, на земле, людей, не желающих помириться. В древние времена в Киево-Печерской Лавре были два инока – священник Тит и диакон Евагрий. Прожили они несколько лет дружелюбно, но из-за чего-то поссорились и после сего, не попросив прощения друг у друга, продолжали стоять у престола Божия. Братия умоляли их отложить гнев и вернуть согласие, но безуспешно. И вот священник Тит опасно разболелся. Готовясь перейти в Мир Иной, он послал к недругу слёзную просьбу о прощении. Но Евагрий отверг её. Тогда братия насильно привели его к умирающему. Тит, невзирая на свою крайнюю слабость, пал на колени пред ним в покаянии. Что же он услышал в ответ? Злобный крик: «Ни в сей, ни в будущей жизни не хочу примириться с ним!» И тут же рухнул мёртвым. Более того, сразу стал холодным, как будто смерть его настигла давно. А покаявшийся священник Тит встал с одра болезни совершенно здоровым, «как бы никогда и не был болен» (2: 53–54).

Итак, «будем в простоте сердца прощать обиды, причиняемые ближними... Никто да не мыслит зла друг на друга; никто да не увлекается злой подозрительностью касательно ближнего... будем помнить заповедь Спасителя: “Заповедь новую даю вам, да любите друг друга”(Ин. 13, 34)» (2:48).

Дальше: Господь учит нас также нелицемерному посту и призывает вступать «на поприще поста не с унылыми, а с добрыми лицами, как истинные и верные воины Христовы» (2:48)... Если кто хочет наследовать блаженную вечность, то должен, непременно должен, поститься, ибо плоть и кровь Царствия Божия наследити не могут (1Кор. 15, 50). «Говорить ли о Святых Божиих Человеках, перешедших с тленной земли в вечные обители Неба? Это земные Ангелы, которые – то лощением и бдением, то подвигами мученичества и разными добродетелями – возвысились над своей плотью, соделали свою природу столь досточтимой, что тела многих из них, причастившиеся Божественной благодати, стали выше общей участи всего вещественного, то есть тления» (2:40–41)... А «нужен ли пост как воздержание от беспорядочных мыслей и движений сердца и неодобрительных поступков? Если ты согласен, что Бог есть Законодатель твой и праведный Судия... если совесть твоя говорит тебе, что душа твоя... выходила из повиновения законам Творца, то ты необходимо должен согласиться, что тебе надобно восстановить порядок твоей нравственной жизни» (2:42).

И ещё: Господь учит отрешению от земных сокровищ, от земных пристрастий и побуждает к исканию сокровищ небесных – “не соби райте себе сокровищ на земле…» (Мф. 6, 19). «Кто из людей не грешен против этого завещания нашего любвеобильнейшего Господа?.. У кого сокровище – один Бог и Его святые законы? – вопрошает Батюшка и отвечает: – Так, мы должны сознаться, братия и сёстры возлюбленные о Господе, что мы собираем сокровища на земле, в этом временном приюте нашем, который должен прейти и исчезнуть» (2: 57). Вселенский учитель святой Иоанн Златоуст о сем так говорит: «Большой для тебя вред, если ты прилепишься к земному, будешь рабом вместо свободного, отпадёшь от Небесного, не в состоянии будешь помыслить о горнем, а только о деньгах, о процентах, о долгах, о прибытках и гнусных кормчествах. Что может быть бедственнее сего? Такой человек впадает в рабство, тягчайшее рабство всякого раба, и, что всего гибельнее, произвольно отвергает благородство и свободу, свойственные человеку... Но если положишь сокровище посредством милостыни – на Небе, то не только сподобишься за это небесных почестей, но ещё и здесь получишь награду» (2: 49, 50).

«Итак, приложим к сердцу учение нашего Спасителя, предложенное нам в нынешнем Евангелии касательно прощения обид, касательно Богоугодного поста и отрешения сердца нашего от земных сокровищ» во имя Небесного, Нетленного (2: 50).

1-я неделя Великого поста (Ин. 1,43–51)

“Се, воистину израильтянин, в нем же льсти несть” (Ин. 1, 47) – человек, у которого нет лукавства. «Но почему, – ставится сразу вопрос, – в воскресенье, называемое неделей Православия, читается святое Евангелие, в котором говорится о беседе Спасителя с Нафанаилом? Потому, что в словах Господа Нафанаилу показан характер истинного или православного христианина и характер, вообще, истинной Православной Церкви Христовой... Вот человек, который право и прямо, твёрдо мыслит, рассуждает, верует, уповает, говорит и действует, – так как Нафанаил прямо, сразу уверовал в Иисуса Христа, как Сына Божия, и уже никогда не колебался в вере и уповании, не изменял своих мыслей касательно Божественного Лица Его. Не таков ли должен быть и истинный христианин? Не таково ли должно быть всё Божественное общество христиан православных? Не такова ли должна быть, как и есть, Православная Церковь?» (2:78). Именно таковы все наши Святые; именно такова от начала Православная Церковь, о чём «свидетельствует беспристрастная история» (2: 79).

А таковы ли мы, чада Единой Святой Соборной и Апостольской «Православной Церкви? «К стыду нашему мы должны сознаться, что у многих, из христиан православных, не только нет в сердце и в жизни веры православной, а нет даже и на языке, и она у них... обратилась в совершенное безразличие относительно какой бы то ни было веры: католической, лютеранской, иудейской, магометанской, даже языческой. Слышим от многих, что во всякой вере можно угождать Богу, т.е. будто бы всякая вера угодна Богу, и как будто ложь и истина, правда и неправда для Бога безразличны» (2: 80). Как бы в этом безразличии не настигла нас кончина! «Посмотрите, сколько людей из среды нашей восхищено смертью в короткое время, – и смерть постоянно уносит свои жертвы» (2:74). Христианину, как члену Святой Церкви, подобает и знать свою веру, и стараться жить по ней, спасаться ею. В этой вере многие, многие люди – всякого звания, состояния, пола – жили и спасались. «Следует и то сказать к славе веры православной, что ни одна религия, кроме веры православной, не может привести человека к нравственному совершенству или святости и совершенному угождению Богу, что показывают... дивные подвиги Святых Православной Церкви» (2: 80–81). Только православная вера очищает, обновляет и освящает осквернённое грехом человеческое естество, особенно чрез святые Таинства Крещения, Покаяния и Причащения. Чрез Покаяние и святое Причащение нам отворяется Небо, «по Писанию: “Отселе узрите Небо отверсто. Какая чудная милость! Грехами нашими оно было заключено, как крепчайшими затворами и замками, а покаянием открыто”» (2: 82, 76).

Чтобы быть нам настоящими православными христианами, требуется, прежде всего, «иметь живое, постоянное общение с Православной Церковью», и тогда Господь речет и о нас так, как некогда о Нафанаиле: «Се воистину новый израильтянин, в нем же льсти несть» (2: 83, 84).

2-я неделя Великого поста (Мк. 2, 1 –12)

Во второе воскресенье Великого поста читает ся святое Евангелие о прощении Спасителем грехов расслабленному, которого спустили чрез кровлю дома к Его ногам: “Чадо, отпуща ются тебе греси твои” (Мк. 2, 5), – сказал Господь расслабленному.

Вызывает жалость тот человек, который, при полном сохранении сознания, не может сам ходить и вынужден постоянно пользоваться услугами других. Таков был упоминаемый ныне больной... Но есть расслабление духовное – от грехов. Оно несравненно опаснее, чем расслабление тела, потому что может повлечь за собой вечную смерть. И всякий грешник в какой-то мере есть расслабленный...

Как исцелиться от сего? Чрез искреннее покаяние. Потому-то Спаситель, исцеляя расслабленного, наперёд даровал ему прощение грехов (2: 93). «Божественный Чудотворец, – свидетельствует Батюшка, – телесное расслабление исцеляет посредством прощения грехов» (2: 98). Врачует сперва душу, а потом тело. «Что значит такой способ врачевания? – вопрошает святой Иоанн и отвечает: – Значит то, что постигающие нас болезни суть следствия грехов наших и что невозможно совершенно избавиться от болезней, не очистившись прежде от грехов, как нельзя уничтожить следствия, не уничтоживши причины». Между грехами и телесными болезнями существует тесная связь: грех – гибель для души, разрушение и для тела. «Смерть есть необходимая дань наша греху, а смерти предшествуют почти всегда болезни, более или менее продолжительные... Когда не будет греха, тогда не будет болезни и смерти» (2: 84–85).

Люди часто прельщаются временной сладостью греха и падают, но Бог, по Своей бесконечной благости, не хочет нашей вечной погибели и для всех открывает врата блаженства. И потому посылает болезни, страдания как самое лучшее в этом случае средство одуматься, придти «в самого себя» (2: 86).

Но почему святая Церковь установила читать сегодня Евангельскую повесть о расслабленном? Потому, что во всех нас видит состояние душевного, греховного расслабления и хочет, чтобы мы поспешили исцелиться. «И точно, – замечает Батюшка, – все мы – расслабленные. Что ни грех у нас, то – расслабление... Грех есть действительно расслабление... Мы – расслабленные. И одни из нас, побуждаемые совестью, сами сознают свою болезнь и идут ко Христу лечиться от своего расслабления греховного, а другим – увы! – нужна... помощь, чтобы они искренно сознали свою болезнь и от всего сердца пожелали себе исцеления от Иисуса Христа» (2:98–99).

«Братия мои! – взывает святой Пастырь, – когда вы бываете больны, то прежде всего, приносите Богу покаяние во грехах, прибегайте к Врачу всемогущему – вкушайте Его Животворящее Тело и Животворящую Кровь» (2: 93). Прощать грехи имеет власть один Бог -Творец и Законодатель. И как бывает легко, покойно, радостно «на душе, когда покаешься от всего сердца во грехах своих пред Господом и услышишь слово прощения: Чадо, прощаются тебе грехи твои. Как весело на душе, когда с верой и любовью вкусишь Божественного Брашна Его – Пречистого Тела и Крови Его!» (2: 95). «Теперь время душевной цельбы» (2: 87).

3-я неделя Великого поста. Крестопоклонная (Мк. 8, 34–9, 1)

Для облегчения подвига поста в самой сере- дине его износится Животворящий Крест Господень. Кто истинно постится, тот нуждается в утешении. «Да не лишатся утешений его, – учит Батюшка, – и все непостящиеся истинным постом, и вовсе непостящиеся; да притекает каждый с верой и любовью и да лобызает на нём Спасителя. Да научит всех с Креста Своего Божественный Страдалец важной обязанности христианина – посту и умерщвлению грехолюбивой плоти нашей» (2: 106–107).

Так как Крест есть Знамение нашего спасения и выражение любви Божией, то Батюшка говорит о силе Креста и о величии к нам любви Божией, явленной на Кресте, чтобы таким образом вызвать в сердцах христиан преданность Богу и подвигнуть к достойной жизни (2:107).

Сила Креста Господня действовала в жизни святых подвижников – они «в смирении сердца, боясь, чтобы такая сила не оставила их... молились: “Непобедимая, непостижимая, Божественная сило Честнаго и Житворящаго Креста, не остави нас грешных”. С полной уверенностью в его чудотворное™ и в удивлении его силе – прогонять невидимых врагов, радуясь сердцем, взывали они ко Кресту: “Радуйся, Пречестный и Животворящий Кресте Господень, прогоняли бесы силою на тебе пропятого Господа нашего Иисуса Христа”... и без всякого сомненья говорили к нему, как к живому: “О, Пречестный и Животворящий Кресте Господень! Помогай ми со Пресвятою Госпожею Девою Богородицею и со всеми Святыми во веки”» (2:114).

На Кресте выразилась бездна любви Бога Творца к Своей твари, к человеку. Творец Неба и земли, Единородный Сын Божий терпит на Кресте самые мучительные страдания и самую поносную смерть, чтобы «преданное Ему верой и любовью человечество избавилось от вечных мучений... и от смерти второй». Беспредельна любовь Божия(2:107).

Но чем же отзываются многие на такую любовь Божию? Бесчувственностью, рашинанием Сына Божия всевозможными пороками и, таким образом, живут не для Неба, а для земли. Господь же повелевает всем отречься от себя, от греха, действующего в нас, и взять свой крест – «терпеть неизбежные, тяжкие лишения, болезни, страдания и скорби, посылаемые нам для нашего очищения, вразумления, укрепления в добродетели, и – искушения, причиняемые нам демонами и людьми. Мы крайне пристрастны к жизни плотской; мы сжились с грехами, привыкли к ним и боимся объявить им решительную войну, разорвать с ними всякий союз; мы принимаем против них только полумеры... и потому всегда остаёмся с ними, и они в нас укореняются больше и больше. Борьба с ними делается труднее и упорнее... Мы... ежедневно умираем духовно, и о! если бы ежедневно же восставали, оживали для Бога» (2: 123).

«Скорее – за Крест, пока Распятый на Кресте ещё продолжает к нам Свои милости!» (2: 108). Приступайте с дерзновением к Престолу Благодати – «к сидящему на Престоле Господу Иисусу Христу, чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи» (2:109): Приступайте к Богу «чрез земных священников, из человеков, избираемых для вас на служение Богу, чтобы приносить дары и жертвы за грехи; прибегайте к их посредствующей между вами и Богом молитве и к совершаемой ими Жертве, ибо они носят на себе сан вечного Первосвященника Иисуса Христа и совершают Его дело для вас» (2: 110).

4-я неделя Великого поста (Мк. 9,17–31)

В сегодняшнем евангельском чтении повествуется об исцелении Господом нашим Иисусом Христом бесноватого глухого и немого отрока по вере отца. «Видите, – учит святой Иоанн, – какую силу Господь приписывает вере и верующему: “Всё возможно верующему”, – говорит Он. Верующий может и бесов изгонять, и всякие болезни исцелять. А как бессилен и жалок неверующий! Он и с собой совладать не может и грехов своих одолеть не может, но, как раб, служит им и мучится ими» (2:127).

Господь тогда же сказал: “Сей род не может выйти иначе, как от молитвы и поста”. «Вот, – утверждает Батюшка, – и похвала от Господа посту и молитве. Вот Евангельская основа поста» (2: 127).

«Пост и молитва с усердием, со смирением, с верой и любовью -сильное оружие... против всех страстей» (2: 129).

5-я неделя Великого поста (Мк. 10, 32–45)

В нынешний воскресный день читается святое Евангелие, в котором Господь наш Иисус Христос предсказывает будущие Свои страдания.

Вся жизнь Спасителя есть любвеобильное Его служение спасению человеческого рода. Но и по вознесении Его на Небеса служение сие не прекратилось. При каждой молитве Он невидимо присутствует с нами, согласно Его собственному обетованию: “Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них” (Мф. 18, 20), «и принимает наше служение» (2: 134–135). А с какой Божественной любовью «служит Господь всем истинно постящимся! Он их просвещает, очищает, обновляет, укрепляет в борьбе со страстями и с невидимыми врагами... научает всякой добродетели и возводит к совершенству, к нетлению и горнему блаженству» (2: 135). Ярко выразилось это на примере воспоминаемой ныне святой Марии Египетской. Первоначально она была погружена в бездну грехов, «но покаяние, вера и любовь, подвиги поста и молитвы, причащение Святых Таин Христовых очистили её, сделали её святой и равноангельной» (2: 132). Но вот приближаются и дни самих страданий Спасителя – «последняя совершительная жертва» за грехи человечества, последнее Его служение нам на земле (2: 135). Ныне же служение Господа продолжается особенно явно в Божественной Литургии – «о всех и за вся. Он Сам служит для нас и с нами в Литургии, совершая Таинство Тела и Крови Своей» (2:136).

Христос Господь оставил нам образ любви, чтобы и мы подобно служили друг другу. И каждый из нас должен сему подражать – «служить друг другу своими талантами, способностями, силами, своим служебным положением, имуществом, образованием» (2: 136–137). Это служение весьма требуется «теперь, ввиду столь многих и великих невзгод и бед нашего народа... – свободного, но ещё не научившегося понимать и ценить истинной свободы» (2: 138).

Неделя святого апостола Фомы (Ин. 20,19–31)

Святой апостол Фома своим неверием и последующим исповеданием искренней веры в воскресшего Господа нашего Иисуса Христа учит сомневающихся, боящихся поверить тому, чего, может быть, и не было. Господь, как Всеведущий, намеренно допустил усомниться апостолу Фоме в Своём воскресении из мёртвых, ибо «видел в будущем времени множество неверующих, которых нужно было уверить в Божестве Его примером подобного им по неверию человека» (2: 179).

Неверующий Апостол хочет вложить свою руку в Господни язвы и прободенное ребро. Жизнодавец снисходит желанию усомнившегося. “Господь мой и Бог мой!» – воскликнул святой Фома. То есть: «Ты победитель ада; Ты отверз снова двери рая падшему и восстановленному Тобой человеческому роду!» (2: 181). После этого Спаситель сказал Апостолу: «Ты поверил, когда уже увидел Меня; блаженны те, которые, не видевши, уверовали”(2:179).

Вспоминаем первенствующую Церковь... «Чем сильно было первое небольшое общество христиан? Сильно своей верой в Господа Иисуса Христа, своим единодушием и любовью, духом правды, святыни, милосердия и единодушным стремлением к одной высокой цели – к почести небесного звания» (2:184). У всех было одно сердце, одна душа, не было голодных, ибо каждому давалось всё необходимое (2: 185).

К подобному должно стремиться всякое христианское общество и более того, «всякое христианское государство, в особенности же наше православное Отечество, от начала принявшее православную христианскую веру» (2: 185). Чем ревностнее бывает какое-либо общество в последовании святому Евангелию, тем становится оно крепче. «Проследите, – учит святой Пастырь, – историю какого угодно народа и вы сейчас увидите, что он тогда особенно был и велик, богат, силён и непобедим, когда он был благочестив во главе со своим царём, и никогда не упадал так низко, не доходил до такой бедности и политического бессилия, не падал в глубину всяких зол, как когда забывал Бога и впадал в пропасть неверия и пороков. Так было, так... должно быть» (2: 186)... А каково наше время? «Грехи и беззакония растут и умножаются в Русской земле» (2: 186). Многие сомневаются, подобно апостолу Фоме. «Мы веруем в Господа Иисуса Христа больше только тогда, когда видим Его, т.е. когда мы пользуемся Его явными милостями к нам, когда получаем от Него разрешение грехов наших, когда на душе нашей бывает благое и лёгкое иго Христово; когда дела наши идут хорошо, когда мы здоровы, во всём благополучны. Но когда страсти терзают нашу душу, когда скорби сердечные, болезни телесные, неуспехи по службе и вообще в делах делают тягостной жизнь нашу, тогда мы весьма часто теряем веру в Господа... Между тем как истина Господня пребывает во веки неизменной» (2:180).

И святой Пастырь взывает: «Будем всеми мерами заботиться о постоянстве и неизменности своей веры» (2: 180).

Неделя святых жен – мироносиц (Мк. 15, 43–16,8)

В нынешний воскресный день вспоминаются – святые жёны, пришедшие рано утром на третий день после крестной смерти Господа на Его гроб помазать Его Живоносное Тело благовонной мастию; благообразный Иосиф, снявший с Креста Тело Спасителя, и праведный Никодим, принесший состав из смирны и алоя.

Святые мироносицы учились у Господа вере, святой жизни, искренне были преданы Ему и считали своей высшей обязанностью и величайшим счастьем служение Ему. Спаситель об одной из них – сестре четверодневного Лазаря Марии, возлившей на Его главу драгоценное миро, – сказал: “Где ни будет проповедано Евангелие сие во всем мире, будет сказано и о том, что она сделала, в память ея” (Мк. 14, 9). И другие святые жёны-мироносицы прославляются во всех церквах; также и благообразный Иосиф «ублажается Божественными песнями и будет ублажаться до скончания века по всей земле» (2:198).

Своим примером святые жёны-мироносицы учат нас искренней вере и соединённым с ней добродетелям «во всяком состоянии, среди всех превратностей мирских, в счастии и несчастии, в скорби и радости, в богатстве и бедности, в здравии и болезни, в тишине и в буре душевной» (2:189–190). Христианская вера, живая, православная – есть для Господа истинное миро. «Приноси Ему всякий день в дар это миро веры, исповедуя грехи свои, – учит Батюшка, – и вера с покаянием оправдает тебя и покажет тебя причастником вечной славы... И блажен будешь своей верой. С верой соединяй упование на милосердие Божие... С упованием соединяй любовь и добрые дела... удаляйся от всякого греха и твори святыню в страхе Божием... И Господь даст тебе Духа благодати Своей... увенчает тебя за непорочность, как Иосифа целомудренного... и твои грехи и неправды покроет правдой Своей... благословит тебя за твою честность и милостыню» (2: 191, 192, 193, 195).

К сказанному святой Пастырь ещё добавляет «утешительное для благочестивых»: «Те из вас, которые погребают умерших в бедности и благочестии и молятся об упокоении душ их, – те, как бы Самого Христа снимают со Креста вместе с Иосифом, как бы Его Пречистое Тело погребают, и им будет награда на Небесах, и скажет им Господь: “...Вы погребли на своё иждивение... вы Мне это сделали: Придите... наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира” (Мф. 25, 34)» (2: 200).

Такова и слава, и сила добродетели! «Она вечно живёт и вечно прославляется, тогда как порок и беззаконие предаётся вечному мучению и вечному бесславию и проклятию. Пример – Иуда предатель» и сами иудейские первосвященники и старейшины. «О, нелепое сребролюбие, развратившее и погубившее душу бывшего ученика Христова!.. О, слепая зависть и ненависть начальников и учёных иудейских!.. О, любезные, сострадательные и признательные души Иосифа и Никодим а и святых жён!"(2:202).

Вот какое утешение и назидание «приносит нам... неделя мироносиц и праведного Иосифа! Подражайте же мироносицам и праведному Иосифу! (2: 200).

Неделя о расслабленном (Ин 5,1–15)

В настоящий день во святом Евангелии читалось повествование об исцелении Господом расслабленного, находившегося в Иерусалиме при Овчей купальне тридцать восемь лет. А в Апостольском чтении говорилось об исцелении святым апостолом Петром расслабленного Энея, восемь лет не имевшего движения, и о воскрешении из мёртвых им же добродетельной женщины Тавифы (см.: Деян. 9, 32–42). Что в этом чтении примечательно? Крепкая вера Апостола во Христа Спасителя и Животворящая, Божественная сила Господа. «Что, – вопрошает святой Пастырь, – скажут на это некоторые из нынешних людей, именующихся христианами, которые стыдятся имени Христова и спасительного знамения Его и смеют приравнивать Его только к необыкновенному человеку, не веруя в Него, как в Бога?» (2: 208–209).

Не менее поучительно и святое Евангелие... Купальня, или купель, чудотворная изображает христианскую благодатную купель святого Крещения, данную нам для возрождения, очищения и освящения Господом нашим Иисусом Христом. «Без этой купели мы были бы вечно непотребны, недостойны не только усыновления Богу, но – и воззрения Божия; ибо Господь Бог есть Дух чистейший и гнушается всякой нечистоты греха» (2;204–205). А «расслабленный изображает собой всё недугующее грехом человечество, столько тысяч лет страдающее расслаблением греховным. Один Христос Бог, един праведный и святый, принесший Себя Самого в жертву за нас Богу Отцу для избавления нашего от греха, – может исцелить нас от греховных слабостей, этих предтечей вечной смерти» (2: 205).

«Будем же все, – призывает добрый святой Пастырь, -тщательно хранить духовную одежду Крещения, одежду чистоты и нетления и обручения Духа Святого, коих мы удостоились при Крещении; а если осквернили уже эту одежду грехами и страстями различными, то позаботимся очиститься искренним покаянием» (2: 205). «Расслабленные и удручённые грехами грешники, будем приносить Богу полное, искреннее покаяние, доказываемое и оправдываемое делами благими, – да сподобимся от Христа Бога здравия душевного и телесного, а главное дело – вечного благополучия и блаженства в будущей жизни» (2: 206).

Неделя о самаряныне (Ин. 4, 5–42)

Дивную картину представляет сегодня Евангельское чтение: Всемогущий, Безначальный сидит у самарийского колодца и беседует с грешницей о живой воде или о благодати Божией, утоляющей жажду бессмертной души, также – о поклонении Богу духом и истиной, а затем – с учениками о духовной пище (2:219,211).

Придя в мир, чтобы призвать грешников к покаянию, Господь обращает Своё слово к грешнице – начинает с ней речь о живой воде; просто, мудро Он приводит её к осознанию своих грехов, к нужде покаяния и обновления жизни, к вере в Него, как обетованного Мессию. Постепенно, бережно Он пробуждает её совесть и понуждает её саму сознаться в грехах и таким образом возжаждать жизни непреходящей. Женщина уверовала во Христа Спасителя и получила впоследствии мученический венец. «Живая вода или благодать Божия, -учит святой Иоанн, – есть спасительная сила Божия, действующая в человеке во спасение чрез веру во Христа, – располагающая его к покаянию и умилению; сила, противоборствующая греху и побеждающая грех; сила милующая, врачующая, очищающая, освящающая, примиряющая и соединяющая человека с Богом, возбуждающая и воспламеняющая сердце человека любовью к Богу и ближнему; сила просвещающая, утешающая и духовно питающая... Обретший у Бога благодать человек проявляет её в себе разными добродетелями» (2:213, 214–215). Источник же этой живой воды, её кладезь есть Сам Господь наш Иисус Христос «или Святая Церковь Православная, на которую Он излиял обильно Духа Святого» (2:215).

Если же есть живая вода, то значит есть и мёртвая, умерщвляющая душу навечно. Мёртвая вода – это грех во всех его видах, особенно винопитие. «Если бы пьяница несомненно верил, что за пьянство он будет ввержен, как сухое дерево, в огонь вечный – и всегда помнил это, то он вскоре бы бросил свою страсть. Представление ужасов вечного огня заставило бы его гнушаться всяким видом невоздержания, и он стал бы проливать всю жизнь слёзы о грехах своих, о своей животной жизни» (2: 222–223, 227).

Далее, в беседе с самарянкой, Господь говорит: «Истинные поклонники будут поклоняться в духе и истине». Это значит: веровать, что Бог на всяком месте, везде видит и слышит обращающихся к Нему, «хотя, без сомненья, в храме ближе к нам Бог» (2:217). «Кланяться в духе и истине значит – молиться Богу в общении с Церковью всем сердцем, всем помышлением, со всем усердием и благоговением» (2: 218); значит – не привязывать «своего благочестия к известным только, например, старым иконам, если кто имеет такую немощь; или к мнимо старинному крестному знамению, или ко кресту только восьмиконечному, или к такому-то именно храму. Вся сила в сердце, в духе, в истине» (2: 230–231).

Потом Господь говорит Своим ученикам, что Его пища «есть творить волю Пославшего Его Отца Небесного» и что они должны предпочесть всему исполнение Божией воли «относительно их и людей вообще, т.е. спасение душ человеческих и приведение их к животу вечному» (2: 234). И все христиане также первейшим делом своей жизни должны считать не суетные дела скоро проходящей жизни, а исполнение воли своего Создателя, неленостное посещение храма Божия, чтение дома Священного Писания, которое “полезно к учению, к обличению, к наказанию в правде” (2Тим. 3,16) (2: 231).

«Научимся все, – призывает святой Иоанн, – поклоняться Богу в духе и истине: молясь, будем приносить Богу плоды молитвы: покаяние нелицемерное, исправление сердца и всего жития, будем ревностны ко всякой добродетели» (2: 218).

Неделя о слепом (Ин. 9,1 –38)

В сегодняшнем Евангельском чтении повествуется об исцелении Господом слепорождённого. Примечательно, что этот слепец прозрел не только телесными очами, но и душевными – уверовал во Христа как Сына Божия и Спасителя мира. Учёные же фарисеи «оказались злонамеренными невеждами и зрячие – слепыми» (2: 245).

Страшна и достойна сожаления слепота человека, особенно слепорождённого, для которого от первого дня жизни до последнего -"одна непрерывная ночь» (2:247). Но ещё страшнее и более достойна сожаления и даже слёз, чем телесная слепота, душевное неведение. «Человек, одарённый от Творца разумной душой, способной познавать истину, которая есть жизнь ея, и... не хотящий познать её, идущий наперекор своему разуму и совести, и Богу, и людям – не есть ли несчастнейший слепец... который сам добровольно употребляет во зло величайший дар Божий человеку – разум и свободную волю, отличающие его от всех животных бессловесных?» (2:237). Слепотствующий духовно человек «есть самый несчастный, как верная добыча ада... Это-то вот и есть хула на Духа Святого, когда человек по гордости и упрямству не хочет верить явной истине, доказываемой явными чудесами. Такому человеку «нет прощения ни в сем, ни в будущем веке» не потому, чтобы грехи наши побеждали человеколюбие Божие, но потому, что сам человек в гордости, упорстве, злобе, лжи и нераскаянности погибает» (2: 238).

Что же рождает духовную слепоту? Откуда она? От крайних самолюбия, гордости, самомнения, «от всегдашней сытости» (2: 238).

Ныне духовная слепота «царит в мире, несмотря на его образование и цивилизацию. Где теперь не мудрствующая лукаво, простосердечная вера в Бога? Где праотеческая строгость и чистота нравов? Где честность, где верность долгу? Где искренняя доброжелательность? Где бескорыстие при служении правде и дорогому Отечеству? Где искренний взгляд на обязанности христианские? Ложный или лжеименуемый разум, ложно понимаемая свобода, неправда, обман, ложь на каждом шагу, корысть, чувственные удовольствия ослепили сердца» людей (2: 246).

«А мы зрячие или слепые душевно? – ставит вопрос Батюшка и отвечает: – Нельзя назвать нас слепыми совершенно: мы немного видим, поскольку веруем в Иисуса Христа и имеем смиренный образ мыслей и упражняемся в молитве и добрых делах; но и зрячими совершенно нас тоже нельзя назвать, так как грехи и страсти непрестанно, каждый день, ослепляют нас... – и гнев ослепляет душу гневливого; и зависть – душу завистливого; и деньги – душу сребролюбивого; и вино – пьяницу, и чревоугодие – алчного до пищи; и гордость – гордеца; и сласть – сладострастного, – словом, всякого ослепляет всячески живущий в его сердце грех. И оттого слепых между нами, слепых душевно – бесчисленное множество» (2: 242). Одно нам врачевство: «Искренняя вера во Христа, Света истинного, просвещающего всякого человека, грядущего в мир» (2: 246), покаяние с добродетелями, «особенно милостыней и смирением» (2:242).

«Братия! – взывает святой Проповедник жизни во Христе. – Бегите от... всякой слепоты, которая рождается от греховных страстей» (2: 239).

Неделя святых отец Никейского Собора (Ин. 17,1–13)

Ныне Святая Православная Церковь вспоминает святых Отцов первого Вселенского Собора, бывшего во граде Никее и утвердившего истинное учение о Божестве, о единосущии Сына Божия с Богом Отцом, что искажалось ересью арианской. Святые Отцы исповедовали, что обновление растленного человеческого естества, спасение людей мог совершить только Единородный и Единосущный Сын Божий, воплотившийся и вочеловечившийся. «Как можно было допустить одну мысль, не только говорить и утверждать, что Иисус Христос не есть Бог превечный, всемогущий! – восклицает святой Поборник православной веры. – Все пророки Божии, Духом Святым движимые, возвестили о Нём, как об истинном Боге... Все слова и дела Иисуса Христа свидетельствовали о Нём, что Он истинный Бог; все чудеса... Его власть над Ангелами, над человеками, над Небом и землёй... Его собственное воскресение...» (2:262). Прославили Его, как Сына Божия Единородного, как Единосущного Отцу, святые Ангелы, Мученики, Святители, Преподобные – все Святые (2: 266). «Если бы кто из неверующих Священному Писанию спросил меня: чем ты докажешь мне, что Иисус Христос есть Бог, – заявляет Батюшка, – то мне довольно было бы указать на одного какого-либо живого праведника, отрекшегося от всех мирских удовольствий, заменившего пышную одежду – рубищем, различные сласти – чёрным, заплесневевшим хлебом с водой, всё богатство – необходимыми вещами, и то самыми простыми, проводящего время в слёзном покаянии о грехах, в молитве, непрестанном бодрствовании; на праведника, который из гордого сделался смиренным, из гневливого – кротким агнцем, из злого – добрым, из завистливого – доброжелательным, из скупого – щедрым, из чревоугодника – постником... и проч. А Иисус Христос именно и делает такие чудеса возрождения или нравственного претворения ' в тех, которые искренно веруют в Него» (2: 271–272).

Святая Церковь прославляет и благодарит Бога за то, что Он даровал нам Отцов – «разумные светила» – и чрез них наставил нас в истинной вере. В составленном ими Символе веры, потом дополненном на Втором Вселенском Соборе, изложено апостольское учение о Триедином Боге: «О Боге Отце, Творце мира и Вседержителе; о Господе Иисусе Христе, втором Лице Святыя Троицы – Сыне Божием Единородном, рождённом от Бога Отца прежде всех век, – как Свете от Света, Боге истинном от Бога истинного, несотворённом, единосущном Богу Отцу и Творце всего; воплотившемся, распятом, потребенном, воскресшем, вознесшемся на Небо и паки грядущем судить весь мир; и о Святом Духе, о Церкви, о Крещении едином, о воскресении мёртвых и жизни будущей» (2: 254–255, 250–251)... А в воскресном Евангельском чтении Святая Церковь предлагает Первосвященническую молитву Спасителя, из которой ясно видно, что Он имеет равное Божеское достоинство и славу «прежде мира не бысть» (2: 255).

Как бы нам познать Господа нашего Иисуса Христа так, чтобы достигнуть жизни вечной? «Для этого нужно быть членом Церкви Божией, в которую, как бы в богатую сокровищницу, Апостолы в полноте положили всё, что принадлежит истине, и которая есть дверь жизни» (2: 256). Должно стараться познать Бога не только умом, а всем сердцем и делами явить это. «Ты знаешь, – размышляет Кронштадтский святой Пастырь, – что Бог свят – старайся быть и сам святым; знаешь, что Бог благ и милосерд – и ты будь сострадателен, снисходителен и милосерд; знаешь, что Бог долготерпелив – и ты долготерпи...» (2: 258–259). Именно такое познание Бога -Христа Бога и приведёт верно к вечности. «Хочешь познать Бога и быть познанным от Него – стань немедленно на путь деятельный, на путь добродетели, и немедленно оставь путь беззакония» (2: 259).

Да будем держаться «все неуклонно нашей спасительной веры, исполняя её святые заповеди и уставы, и да будет для нас Господь Иисус Христос и началом, и концом всех наших желаний, помышлений и всех наших деяний» (2: 252–253).

В сегодняшний воскресный день воспоминаются все освящённые Духом Святым -Праотцы, Пророки, Апостолы, Мученики, Святители, Преподобные, Праведные, во Христе Юродивые, святые Жёны, прочие Святые безымянные, наипаче Пресвятая Владычица наша и Приснодева Мария. Совершая празднование всем Святым вскоре по празднику сошествия Святого Духа, Церковь Христова показывает нам действие благодати Духа Святого, как она освятила подобных нам людей, умудрила их, возвела на ангелоподобную степень. Вспоминает Церковь всех Святых в один день, дабы показать, что все они подвизались силою одного Господа, «что все они составляют одну Церковь, обитают в одном Горнем мире, и таким образом побудить и нас подвизаться во всякой добродетели ради будущей жизни» (2: 277).

Нынешнее апостольское чтение возвещает, что Святые побеждали верой врагов видимых и невидимых, терпеливо переносили разнообразные беды, творили силой Божией бесчисленные чудеса, “что их недостоин весь мир” (2: 277) (См.: Евр. 11, 33–12, 2). А Евангельское чтение «свидетельствует, что все они суть истинные исповедники святой веры, они во имя Господа оставляли всё, что удаляло их от служения Богу и блаженного соединения с Ним; за то и Господь Иисус Христос исповедует» их пред Своим Небесным Отцом (2:278).

Святые были людьми подобными нам, но своим усердием к Богу, покаянием, удалением от грехов и беззаконий, понуждением себя к добродетели «угодили Богу и достигли вечного покоя и блаженства; и нас приглашают следовать за собой, молясь день и ночь Богу о спасении всех нас» (2: 281). И мы должны последовать им, стать исповедниками святой веры, смелыми проповедниками славы Спасителя, неленостными посетителями храмов Божиих. В храме же Божием подобает молиться с благоговением, «не стыдиться делать поклоны и коленопреклонения... чтобы и других утвердить в вере и уповании на Бога; заводить назидательные беседы в обществе»; воспитывать детей для Бога, для спасения, для вечности, а не для мира; не исполнять чьи бы то ни было приказания и прихоти противные воле Божией; «идти тесным и скорбным путём – непрестанной борьбы со страстями и похотями» (2: 280)... Каждому даётся свой крест – у всякого есть свои немощи и душевные, и телесные. «У кого нет скорби или болезни, или врагов видимых и невидимых, тайных и явных? – ставит вопрос Батюшка и советует: – Молись, переноси всё неприятное, горестное, тяжкое без ропота. Вот твой крест; но, взявши свой крест, иди вслед за Господом, т.е. неси его терпеливо, безропотно, постоянно, до конца; держись правды до конца и ненавидь неправду до конца, обличай неправду, борись за правду до конца» (2: 288).

Ежегодное празднование дня всех Святых есть «не иное что, как много раз повторяемое воззвание» их к нам «стремиться неленостно к будущему Царствию», не останавливаться никакими препятствиями. Они нам говорят: «Вот мы много боролись, много терпели и зато ныне покоимся покоем вечным и нерушимым... Последуйте также и вы: упокоит Он и вас на лоне Своей вечной любви». От земных удовольствий нет сердцу покоя. «После кратковременного плотского наслаждения сердце бывает пусто, уныло, томно, – и это оттого, что оно создано для жизни в Боге и для наслаждения чистыми, духовными радостями Царства Небесного, а не для земли и наслаждения земными, гибнущими благами» (2: 273–275).

Наконец, должно помнить: «Бог нелицеприятен – пред Ним царь и воин вкупе предстанут, священники и миряне, учёный и невежда, вельможа и простец, богатый и убогий, мужеский пол и женский -все в равном достоинстве; кийждо бо от своих дел или прославится, или постыдится» (2: 280).

В сегодняшнем Евангельском чтении говорится о призвании Господом к Апостольскому служению рыбарей братьев Петра и Андрея и ещё двух братьев Иакова и Иоанна. Затем рассказывается о хождении Спасителя по Галилейской области со словом благовестия и об исцелении от всяких болезней. Призванием сих святых Апостолов было положено начало апостольскому и священническому званию (2: 309–310).

В этом священном повествовании много предметов для размышления. Весьма поучителен сам поступок рыбарей, тотчас с простотой нрава и веры оставивших все по гласу Спасителя и последовавших за Ним. Обращает на себя внимание владычная сила Господа, сразу и навсегда покоряющая сердца. Назидательно также безмерное снисхождение к людям Всемогущего Творца и Промыслителя. Вечный Царь принимает зрак раба, ходит по градам и весям, благовествует спасение, исцеляет безнадёжно болящих, обращается со всеми кротко и терпеливо (2: 301, 302).

Важно и то, почему Спаситель призвал к Апостольскому служению людей простых. Батюшка рассуждает: «Господь призвал Апостолов из простых людей... для того, чтобы всем очевидно было, что христианская вера и спасение, ею подаваемое... есть сила Божия». Также потому, чтобы таким избранием «преподать всему человечеству урок простоты, смирения и умеренности во всём». И ещё: Господь избрал Апостолов из простого звания потому, что «богатство привязывает к себе сердца человеческие и отторгает их от Бога и подаёт повод ко многим, многим грехам», а бедность и простота удобнее принимают в сердце иное богатство – богатство благодати Божией, которая «не вмещается в сердцах гордых и надменных мнимой своей правдой» (2: 310–312). Святые Апостолы как возвестители духовной свободы во Христе, должны были и сами ею обладать через полное беспристрастие ко всему преходящему, ибо злая сила обыкновенно язвит через пристрастие к сему (2: 314–315). «Удивительно то, – размышляет Батюшка, – что простые, неучёные люди, но со здравым смыслом и добрым, простым сердцем, – оказываются гораздо умнее века сего и угодными Богу, потому что в простоте сердца, не мудрствуя лукаво, верят... в слово Божие, принимая его добрым и простым сердцем, стараясь исполнять его по силам своим, с помощью благодати» (2: 292).

И апостольские сердца обильно приняли благодать Духа Святого в день святой Пятидесятницы, ею наполнили и наполняют весь мир. «Приметьте, – замечает святой Иоанн, – рыбари... поспешно и безвозвратно оставили и домы свои, и своё скудное имущество и последовали за Иисусом Христом; как они поступили просто и достолюбезно! Если бы они были богаты – не оставили бы они так просто свои домы и имущество». Конечно, нельзя забывать, что на святых Апостолов действовала всесильная благодать Божия. Она же стала причиной их горячей любви к Богу, к ближнему, к своему делу. А как пламенна была их любовь к людям! Они готовы были положить за них свою жизнь – и люди их любили». Апостолы ничего не имели, а всем обладали – были нищие, а многих обогащали благодатью Божией» (2: 312–313).

«Будем, – призывает Батюшка, – по силе своей, и мы подражать бесстрастию Апостольскому, чтобы служить Богу чистым сердцем» (2: 315–316).

Господь говорит: «Светильник телу есть око». Разумеются не телесные очи, а духовные: наше сердце, наша совесть, внутренний закон, определяющий что есть добро и что зло. «Сердце или совесть есть светильник человеку на пути его жизни, во всех помышлениях, желаниях, намерениях, словах, во всех делах его» (2: 317, 318). Каковы у него совесть, сердце, таковы и все его мысли, слова поступки и вся жизнь (2: 341). Если сердце, совесть у него просты, чисты, то и все помыслы, предприятия «будут светлы, правы, чисты» (2: 318). «Если ум и сердце просвещены, очищены, укреплены в вере, надежде и любви, в добре, то и вся душа, вся жизнь человека сияет светом знания, веры, правоты и добрых дел» (2: 330). Но если сердце по нерадению сделалось тьмой, то какова же станет жизнь, все дела? На них ляжет «печать неправды, обмана, лицемерия, хитрости, коварства, обид другого» (2: 318). Если духовные очи худы и лукавы, «если ум и сердце не просвещены, не очищены от суеверий, предрассудков, страстей – не свободны от маловерия, неверия и религиозного невежества, то и вся душа, и вся жизнь человека будет худа и мрачна, полна преткновений, ошибок, страстей и безобразий» (2: 330–331). На вопрос: «Чем помрачается наше сердечное око?», святой Иоанн отвечает: «Оно помрачается самолюбием, самомнением и гордостью, сластолюбием, плотоугодием и корыстолюбием, – ложью и неправдой, любовещностью, – вообще, усиленной любовью к земной жизни, с забвением о вечности» (2: 331). На другой вопрос: «Отчего же в человеке, созданном по образу Божию, совесть и сердце бывают лукавые, вместо того, чтобы быть непорочными и праведными?» он отвечает так: «От первоначального нашего повреждения в прародителях... И сами мы произвольными и непроизвольными грехами умножаем в себе эту природную порчу, особенно, вследствие общения с порочными людьми или от недостатка порядочного воспитания, от чтения дурных книг, от соблазнов и других примеров... От лукавства сердца человеческого происходит то, что вся жизнь идёт как-то превратно, наизнанку, вопреки заповедям Божиим» (2: 342).

“Никто не может служить двум господам ”. Невозможно одновременно работать для Бога и для удовлетворения греховных наклонностей плоти, «именно потому, что Бог требует от нас святости, неуклонного и точного исполнения воли Своей, а плоть непрестанно подстрекает ко греху». Чрезмерная забота о пище, питье, одежде много вредит христианской жизни, – «она-то и есть то, что назвал Господь... служением мамоне». Вместо того, чтобы заботиться о главном – о душе, об её очищении, исправлении, короче – о спасении, «мы печёмся ежедневно об угождении своему алчному чреву, да о том, во что одеться, а душу... оставляем в пренебрежении» (2:320, 321). «Не о пустом ли вы заботитесь, оставляя самонужнейшее, единое на потребу?» – спрашивает Божественных Таин благоговейный Служитель (2: 322). Однако он же паки напоминает: «Господь запрещает лишь неумеренную заботу о земном, пристрастие к нему, но не запрещает обыкновенное, благоразумное попечение о заготовлении пищи и одежды; не запрещает благоразумную заботу о благоприличии в одежде и домашнем убранстве». К прискорбию, мы же, «по грехам нашим, по пристрастию к земной жизни и к телу своему, извратили и извращаем порядок жизни, установленный Богом» (2: 337–338).

Непрестанные заботы о нарядах – противны Евангельскому духу, делают человека суетным, мелочным, во многих порождают «нецеломудрие и гордость. Если бы красивая одежда была необходима для нас, как для какого-либо злака цветок его, то Отец Небесный не оставил бы нарядить нас в тысячу раз лучше роз и лилий или павлинов; но известно, что одежда наша есть временное покрывало или временная повязка на ране, потому что одежда появилась вследствие греха, когда люди узнали свою наготу; а стоит ли украшать повязки на ране? Не о том ли надо заботиться, как бы поскорее рану вылечить, т.е. как бы скорее от грехов очиститься?.. Припомним, что в Крещении все мы получили одежду нетления, одежду правды Христовой. Вот об этой одежде правды будем заботиться» (2:323–324).

По слову Господа, все заботящиеся только о том, что им есть, пить, во что одеться, а о делах Божиих не помышляющие, суть не христиане, а язычники. «Христиане призваны к вечной, нетленной жизни, а язычники помрачены смыслом, им не открыто то, что нам, они не знают любвеобильного Отца Небесного и Сына Его Единородного, Господа нашего Иисуса Христа, и Духа Святого; не знают... верных обетований Божиих, которые даны нам, и потому так действуют... «Ищите же прежде Царства Божия и правды его, -говорит Господь, – и это всё приложится вам». Вот чего прежде всего должны мы искать, домогаться всеми силами: чтобы воцарился Господь в наших сердцах Своей вечной правдой, чтобы управлял нашими помышлениями, желаниями, намерениями, действиями, всей нашей жизнью» (2: 334).

«По смерти нам не нужно будет ничто земное: ни пища, ни одежда, ни деньги, ни домы, а нужна будет одна любовь и дела любви» (2:328).

Сегодня святой евангелист Матфей повествует о великой вере римского сотника во всемогущество Христа Спасителя. Сотник просто и уверенно просит Господа исцелить своего слугу. «Приметьте, – останавливает наше внимание Батюшка, – какой он был добрый господин для своих подчинённых, простой, любящий их, как отец детей своих; какая в нём твёрдая вера с упованием и смирением! Заболел слуга: и он обращается за помощью ко Господу, в Которого уверовал» (2: 354). Господь наградил сотника за его немудрствующую лукаво веру – на просьбу сотника Он отвечает, что лично придёт в дом его и исцелит слугу. Что же сотник? «Я недостоин, – в глубочайшем смирении сказал он, – чтобы Ты вошёл в дом мой; но скажи только слово, Своё всемогущее слово, и слуга мой выздоровеет» (2: 345–346). «Я, Господи, – как бы так говорит он Господу, – лицо начальственное; но моё начальство -ничтожное подобие Твоего всемирного начальства; и уже если я, ничтожный начальник, велю тому или другому подчинённому сделать то или другое, и они делают; то от Твоего ли слова не сделается всё, что Тебе угодно? Ты Творец и Владыка всего, Твоему слову повинуется вся тварь» (2: 350–351). Господь удивился крепкой вере сотника и во вразумление идущему за Ним народу сказал: “И в Израиле не нашёл я такой веры”, а сотнику: “Иди, и как ты веровал, да будет тебе”. И выздоровел слуга его в тот час (2: 346, 347).

Размышляя над сим, Батюшка заключает: «Такова сила веры! Такова она была тогда, такова и теперь; за простоту веры, как всегда, так и ныне – Господь творит чудеса и в самих верующих и, по вере их, -чудодействует и в других людях» (2: 347). «Нужно ли тебе очищение грехов? Получишь. Исцеление от болезни? Исцелеешь. Нужна ли тебе помощь в делах твоих? Получишь». Только надо иметь твёрдую веру, без малейшего сомненья, быть совершенно уверенным, что для безначального Царя Славы ничего нет невозможного (2: 351).

Такая ли наша вера, как у римского сотника? Такая ли сердечная простота, любовь к ближним? Увы! Многие не только не имеют веры, но «поносят и веру, и Церковь, и верующих, зачем они веруют, зачем не живут так, как живут они... зачем... не идут в погибель, как они?» (2: 355). Но есть и добрые примеры. И святой Иоанн сообщает следующее: один добрый пастырь чистосердечно рассказывал, что «молитвой веры, в простоте сердца» он многим испросил у Жителей Неба чудесных Божиих благодеяний и в доказательство сего готов был представить лично всех, удостоившихся милости. «Я, – говорил он о себе, -обыкновенный смертный... не отличаюсь от других людей никакими подвигами... но имею только веру в Господа, живу во всегдашнем покаянии, за всё благодарю Господа, что ни получаю от Его щедрот: и не остаюсь в стыде. Я каждый день получаю спасение от живоначальной десницы Божией, каждый день Господь окружает меня радостями избавления. Если кто просит меня помолиться с ним о нём, я не отрицаюсь, если только примечаю в просящем искреннюю веру и искреннее желание спасения: и вера и упование не посрамляют» (2: 361–362).

«Итак, – завершает свои наставления Поборник православной веры, – учитесь, братия, вере у сотника, учитесь так просить Господа о всём, как он просил его о выздоровлении своего слуги; учитесь и жить в такой простоте, в таком смирении, в такой кротости и любви, в какой жил он. Господь и ныне тот же... Всемогущий Чудотворец, Врач, Спаситель, Помощник, как и тогда» (2: 355–356).

Сегодня святое Евангелие повествует об изгнании Господом бесов из двух бесноватых, весьма свирепых. С дозволения Господа изгнанные бесы вселились в стадо свиней, которые тут же бросились в море. Жители, узнав о потере, попросили Спасителя удалиться от их пределов.

Чему это повествование учит? Тому, что Господь наш Иисус Христос есть Всемогущий Творец и Владыка всей твари – видимой и невидимой; что без Божией воли бесы не могут кому-либо причинить зло; что будет всеобщее воскресение и Страшный Суд над всем – и людьми, и злыми духами (2: 367–368).

«Обратим внимание, – учит святой Иоанн, – на дерзость бесов и на признание ими вечных мук, уготованных им. Когда бесноватые повстречались с Иисусом Христом, то бесы, бывшие в них, возопили: “Что Тебе до нас Иисус, Сын Божий? Пришёл Ты сюда прежде времени мучить нас”. Смотрите, какая диавольская гордость и дерзость! “Что Тебе до нас!” – говорят; как будто они не подлежат державе Божией, которая простирается и на всё сатанинское царство! Однако же вскоре, чувствуя нестерпимую муку от присутствия Иисуса Христа и – Его непобедимую силу, они понизили тон и говорят: «Если выгонишь нас, то пошли нас в стадо свиней»; достойная просьба – нечистые просятся войти в нечистых; видно и бесноватые за нечистую жизнь подверглись беснованию» (2: 365–366). «Видите, – наставляет Батюшка, – и бесы веруют в Него, как в Сына Божия и как будущего грозного и праведного Судию своего, уготовавшего им вечную муку, но нынешние нигилисты превосходят в своём безумстве и бесов, потому что не веруют» ни в Иисуса Христа, ни в Его Святую Церковь, «ни в бессмертие души» (2: 368).

Наконец, святое Евангелие учит, что всякое дыхание, вся жизнь находится в руках Божиих – Господь и дарует жизнь, и отнимает. Бесноватые могли мгновенно погибнуть от бесовской злобы, но Господь не допустил сего, а только попустил «мучить их для их вразумления и исправления, – свиней же допустил погубить», может быть, для вразумления неверовавших, «как ныне... попускает падёж скота» (2: 368).

«Запомним же, братия, – призывает отец Иоанн, – урок, предлагаемый нынешним Евангелием, и приложим его к жизни, ибо для того и читается Евангелие, чтобы мы поучались и исправлялись, доколе имеем время поучаться и исправляться» (2: 369).

В прошлое воскресенье святое Евангелие повествовало об исцелении Господом бесноватых, много страдавших от злой силы, а ныне оно говорит об исцелении расслабленного. Там причиной страданий были грехи, и здесь тоже. Врач душ и телес говорит расслабленному: «Чадо! Прощаются тебе грехи твои».

Главной причиной почти всех бед бывает грех. Это – «восстание против Бога, Его величия, святыни и правды, неповиновение Ему... восстание... грешника против себя самого, против души и тела своего, против своей совести, этого стража души и тела». Это – «искажение, извращение, осквернение в нас образа Божия». Это – «прелесть вражия, постыдный плен и добровольные узы души... – вольный недуг» (2: 375).

Грехи, страсти порабощают душу, оскверняют её, удаляют от Бога и доводят до гибели и временной, и вечной. «Посмотрите на пьяницу: он вечно расслаблен по душе и по телу, в нем нет веры и страха Божия; он не молится; все основы нравственные в нём расшатаны; он готов на всё худое: он сердится, бранится, дерётся, сквернится и ничто у него не спорится; всякая работа из рук валится» (2: 371). Грехи расслабляют всё человеческое существо, целые общества и даже государства. Расслабляют они и Россию. «Какие грехи наводнили Россию? Безверие, пьянство, плутовство, ложь и обман, страсть к наживе, частые убийства из-за страсти к наживе или из-за неудовлетворённой плотской любви, страсть к игре, хищение, мздоимство, себялюбие, которое желает исключительно, чтобы только ему было хорошо, богато и весело, а другие хоть с голоду умирай... А вследствие расслабления нравов возрастают общественные бедствия» (2: 372).

Что же делать? В наших болезнях «мы должны смиренно и глубоко сознавать грехи свои и искренно каяться в них и просить у Господа прощения их, с намерением впредь не согрешать» (2: 371).

И святой Иоанн призывает: «Будем укреплять души и сердца благодатью Божией». Будем утверждать их искренней молитвой; чтением, слушанием слова Божия и святоотеческих творений, «усердным чтением или слушанием житий Святых Божиих Угодников... также – беседами духовными и в особенности чистосердечной исповедью и частым причащением Святых Таин... доколе есть время» (2: 372–373).

Сегодня святой Евангелист Матфей повествует об исцелении Господом нашим Иисусом Христом двух слепых за их веру и немого бесноватого, а также о клевете на него фарисеев, затем – о путешествии Господа по городам и весям с благовестием Царства Небесного.

Для нас поучительна вера слепцов и их усердная, неотступная просьба об исцелении. Примечательно, что Господь прежде, чем даровать им зрение, спрашивает их: веруют ли они в то, что Он властен это сделать. Этот вопрос нужен был для того, чтобы открыть слепцам не только телесные очи, но и, более ценное, – очи душевные, чтобы они узрели обещанного Мессию как истинного Сына Божия и чрез сие сподобились вечной жизни. Господь спросил их как бы так: «Веруете ли, что Я не только Сын Давидов по плоти, но вместе и истинный Сын Божий по Божеству, пришедший в мир... исцелить от слепоты греховной... открыть свет Богопознания». И когда они исповедали веру во всемогущего Творца и Спасителя мира, тогда и совершил чудо (2: 396). «Какая сила веры! – восклицает Батюшка. – Какое драгоценное сокровище – искренняя, твёрдая и несомненная вера во Христа, если чрез неё можно получить всякие блага от Источника присно текущего всех благ – Господа Бога... Вера служит как бы руками или устами к принятию Божиих даров: что руки или уста в теле человека, то – вера в душе; вера – орудие и средство к принятию Божиих милостей. Вера – уста души: открой уста молитвой и покаянием, и наполнится душа благодати... В самом деле, кто из нас не получал от Господа, если только он приступал к Нему с искренней верой и искренним покаянием, – всякие блага душевные и телесные, – и притом в один день многократно?» (2: 378, 380). «О вера, святый дар небес, сколько ты творишь чудес!» (2: 391).

Но если вера такое великое благо для человека, то почему не все стараются его стяжать? Многие не имеют веры или по невежеству, непониманию её важности; или от гордости кичливого ума; или «не очищают сердца искренним покаянием» (2:379). Это духовно слепые, «которые в премудром устройстве мира не видят перста Божия, всё создавшего и всем управляющего, и почитают его произведением случая, как и самих себя, и делают из своей жизни как бы игрушку и забаву и, когда эта игрушка надоест им почему-либо, они беспощадно её ломают, т.е. налагают на себя руки; или же они делают её рядом злодеяний над другими и потешаются бедствиями человеческими. Эта слепота тем гибельнее для них самих и для обществ, что люди этого рода считают себя зрячими, умными и едва не добрыми людьми, а всех прочих людей, – не из их шайки, – .. .подлыми!» (2: 383–384).

В повествовании об исцелении бесноватого привлекает внимание, с одной стороны, – удивление народа, услышавшего речь бывшего немого; с другой – клевета фарисеев, дерзавших приписать чудеса, совершаемые Спасителем, силе бесовского князя. «Отчего в фарисеях происходила такая... клевета на Господа? – вопрошает святой Иоанн и отвечает: – От их гордости и зависти, от злобы, ибо страсти ослепляют сердечные очи: если око твоё сердечное просто, то ты просто смотришь и на людей, и на дела их, как они есть, без лукавства, без кривотолков, а если лукаво и нечисто, то и люди, и слова и дела их будут тебе представляться лукавыми, нечистыми, грязными, или, как говорится, всё будет представляться наизнанку. Чистому всё чисто, а для нечистого всё нечисто» (2: 393, 388).

От прошлого Батюшка переходит к настоящему: «Так и ныне простой народ в простоте сердца смотрит на чудесные дела Божии и видит в них то, что они есть, и прославляет Бога; а многие учёные или недоучёные наши умники – и чудеса Христовы и Святых Божиих отвергают». Пока немой дух жил в человеке – человек не мог говорить, но как только Господь изгнал его – человек заговорил. «И ныне бывает дух немоты. .. в тех людях, кои должны были бы говорить правду людям, и не говорят... когда должны были бы проповедовать слово Божие благо-временно и безвременно – не проповедуют». А правду надо говорить смело, «хотя бы она была и горька, и неприятна для слушающих её» (2: 393). Наконец, в святом Евангелии говорится о том, что Господь наш Иисус Христос – Царь Неба и земли – ходил со словом благовестил по городам, весям и исцелял всякую болезнь. И святой Пастырь ставит вопрос: «Нам ли не трудиться для своего спасения вечного?» (2: 394).

«Итак, будем, – призывает святой Печальник Российской земли, – возводить сердечные очи горе – на Небо!» Будем обращаться к Нему в наших недугах и душевных, и телесных, ибо Он единый всесильный Избавитель! (2: 394).

«Господи! Приложи и нам веру и исцели нашу сердечную слепоту, слепоту грехов и страстей наших, которые в нынешнее растленное время особенно усилились» (2: 381).

Сегодня читалось святое Евангелие о чудесном насыщении Господом нашим Иисусом Христом пятью хлебами и двумя рыбами более пяти тысяч человек... “Во едину от суббот» Господь удалился в пустынное место для молитвы. Но народ пришёл к Нему и сюда. Господь сжалился над ним и исцелил больных. Когда же наступил вечер, ученики обратились к Божественному Наставнику с просьбой, чтобы Он отпустил пришедших для покупки пищи. «Как? – вопрошает отец Иоанн. – Что вы говорите, Апостолы Христовы? Чтобы народ ради пищи и питья оставил Господа своего и лишил себя сладчайшей паче мёда беседы Его?.. О, нет, народ не оставит Господа: что ему до пищи и питья? Пища и питьё всегда с нами, а Господь во плоти – не всегда, да Он и Сам для них есть пища и питьё; смотрите, как они жадно вслушиваются в каждое слово Его... и они забыли о пище и питии». Да Он и Сам чудесно устроит им трапезу (2: 399–400).

Чему учит святое Евангелие? Тому, что Господь наш Иисус Христос есть неисследимое величие милосердия бедствующим или согрешающим, но кающимся; напоминает, что Спаситель есть Творец и Питатель всех; наставляет принимать пищу всегда с молитвой, ибо Он, прежде совершения чуда умножения хлебов, воззрел на Небо и благословил их; также: вразумляет, что слушание слова Божия, просвещение бессмертной души дороже всего для человека. Душа есть образ Божий. «О чём же всем нам более нужно заботиться в этом временном странствовании на земле?.. О спасении души, о приближении к Богу, от Которого мы удалились чрез грех», а о пище, питии, одежде – потом, к тому же – умеренно, беспристрастно. Пища и питие – второстепенны; человеку, ищущему правды и Царствия Божия они приложатся. Так и Господь чудесно напитал в пустыне «за труд слушания слова Его» (2: 413, 414, 400, 401).

И ещё: святое Евангелие учит делиться с ближними последним нашим имуществом, добром – «и малое Господь силен умножить, так что “дающий нищему не обеднеет” (Притч. 28, 27). Апостолы имели только пять хлебов и две рыбы и думали, что не стоит делить такую малость на столь великое множество народа. А эта малость сделалась великим множеством: все ели и насытились, да ещё осталось в сорок раз больше того, сколько было» (2: 418). И святой Иоанн приводит примеры из истории Христовой Церкви, когда Святые, не сомневаясь, делились своим малым достоянием, а Господь умножал их хлебы. Так, святой Тихон, впоследствии Амафунтский епископ и известный поборник Православия († 425), в юности помогал своему отцу пекарю продавать хлебы. Благочестивый отрок, видя нищету, раздавал их безденежно. Раздражённый отец наказал его за это. Тогда святой Тихон спокойно сказал ему: «Родитель мой! Ты огорчаешься напрасно: я отдаю хлебы твои взаймы Богу и имею от Него рукописание всвященных книгах, где именно говорится: даяй Богу, “сторицею при имет” (Мф. 19, 29). Если тому не веришь, пойдём в житницу: там увидишь, как Бог возвращает заимодавцам долг Свой». Отец пошёл и увидел наполненную житницу лучшей пшеницей; пал на колени, благодарил Бога «и с того времени не запрещал сыну своему раздавать милостыню по его воле» (2: 403–404). Великий пример сострадания явил Сам Господь – “Я показал вам пример, чтобы и вы делали то же, Что Я” (Ин. 13,15). «Конечно, в пределах возможного. Вы не можете исцелить! Но можете сочувствовать больному, навестить его, утешить его своей любовью, помочь ему, чем и как можете; или можете накормить голодного, напоить жаждущего, одеть нагого или купить ему какую-либо одежду и обувь, и проч.» (2:417–418).

«Братия и сёстры! – обращается ко всем дерзновенный о людях Молитвенник, – не будем извращать Божия порядка; будем пещись более о душевном просвещении, насыщении, утешении, спасении, а потом уже и о земных, так называемых, “благах”» (2: 401).

Сегодня в святом Евангелии читали об уединённой молитве Спасителя, о затруднительном – опасном плавании святых Апостолов при противном ветре, о хождении по морю Господа, о смелой просьбе святого апостола Петра придти к Нему по воде и утопании его после испуга, о поданной ему Сыном Божиим руке помощи...

Чему учит сие святое Евангелие? Прежде всего, пользе и необходимости уединённой молитвы – именно в уединении, где нет внешних препятствий, человек может всем сердцем предаться молитве. А молитва есть та великая духовная сила, которая «освежает и укрепляет душу... соединяет с Богом» (2: 429).

Дальше: святое Евангелие учит лас неустрашимости при любых обстоятельствах жизни «в той уверенности, что Господь всегда с нами и не допустит безвременно погибнуть уповающим на Него и любящим Его» (2: 424).

И ещё: святое Евангелие свидетельствует о том, что святой Пётр, пока имел крепкую веру, шёл по воде, но как только вера его стала слабеть – он начал утопать. «Так и с нами бывает, – учит святой Иоанн. – Возьмём в пример молитву. Когда мы молимся с верой, упованием и усердием, – смотри, как молитва твоя бывает горяча, легка, полезна; а как усумнимся или забудем о присутствии Божием, или если будем развлекаться посторонними мыслями, мечтаниями, и молитва погаснет» (2:425–426). «Господи! Спаси мя», – воскликнул святой апостол Пётр, когда стал тонуть. «Мы все тонем во грехах, как в море; потому и нам, как Петру, надобно обращаться к Спасителю с крепким воплем покаяния: “Господи! Спаси мя...” И Господи никогда не оставит погибнуть» (2:426)... Господь обличил святого апостола Петра за его маловерие, которое и было причиной утопания. И мы, если бы «веровали всем сердцем, то шли бы твёрдо ко Господу» (2: 427). «Только воззри ты к Нему, брат, сердечными очами с верой, упованием...– и спасёт тебя» (2: 422).

Как только Господь вошёл в лодку, тотчас ветер утих. «Так и в нас утихает немедленно буря греховная, когда мы с искренним покаянием обратимся ко Христу», падём пред Ним и скажем, как святые Апостолы в лодке: «Воистину Ты Сын Божий!» (2: 427).

В сегодняшнем святом Евангелии повествуется об исцелении Господом нашим Иисусом Христом бесноватого лунатика.

Кто такой бесноватый лунатик? Это больной, «подверженный действию злого духа, мучившего в новолуния, – с коварным умыслом, чтобы люди приписывали это зло не ему, злому духу, а неповинному ни в чём созданию Божию – луне, и тем произносили хулу на Творца луны... Злые духи, причиняя многообразное зло людям, хотят утаить от людей свои пагубные действия, чтобы люди не возненавидели их и не отвратились от них» (2:433).

Обращаясь к текущему времени, Батюшка свидетельствует: «И сколько в наш век, век неверия и разврата, людей, подверженных коварству, посмеянию и злобе злых духов!.. Эти несчастные, заблудшие люди, запутавшиеся в сетях вражиих, нередко, подобно упоминаемому в Евангелии бесноватому, прибегают также... к огню... к воде... к огнестрельному оружию, чтобы застрелиться, или к утоплению, или к удавлению» (2: 433–434).

Есть ли средство против злых мучителей? Есть, это – «вера во Христа... пост и молитва» (2: 434). «Действительно, все истинно веровавшие, все Святые верой творили многие чудеса, верой невозможное делали возможным. Читайте описание их жизни – и увидите сами, сколько Сильна вера!» (2: 435). А пост и молитва «очищают, просвещают и укрепляют душу... Пост и молитва – духовное оружие против диавола, потому и говорит Господь в нынешнем Евангелии, что род бесовский исходит только молитвой и постом. Святая Церковь, зная силу этого духовного оружия, призывает нас на каждой седмице дважды к посту...и в году – многократно... а Великий пост соединяет с особенными умилительными покаянными молитвами» (2: 434–435).

«Братия и сёстры, дорожите своей верой! – призывает святой Поборник её. – Берегите свою веру. Без веры нет спасения; без веры человек погибнет навеки» (2: 436).

В нынешний день была прочитана Евангельская притча, в которой Спаситель уподобил Царство Небесное или праведный суд царю, захотевшему сосчитаться со своими рабами. К нему приведён был некто, который должен был ему весьма большую сумму. Но так как раб, кланяясь, умолял: «Государь! Потерпи на мне и все тебе заплачу», государь не только отпустил его, а и простил долг. Однако сам раб не простил малого долга своему товарищу. Тогда государь, разгневавшись, отдал его истязателям, пока не вернёт долг. “Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, – заключил Господь речь Свою, – если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его” (2: 437–438).

«Не к чести нашей, – замечает святой Иоанн, – История Библейская и гражданская и дневники нашего времени полны примеров злобы и жестокосердия людей из-за корысти... Мы бываем иногда чрезвычайно круты в расправе с нашими ближними, чем-либо нам должными, если есть к тому возможность! (2: 438–439). Но мы ведь христиане, мы рождены в Крещении Духом Святым, усыновлены Богу, получили от Него благодать или помощь небесную к деланию добра – с нами сего не должно быть... Уже одно чувство благодарности к Богу за Его бесчисленные к нам милости обязывает нас быть снисходительными и милостивыми к нашим ближним» (2: 439–440).

«Итак, – завершает своё слово святой Пастырь, – будем прощать от души ближним погрешности их против нас, памятуя общую нашу слабость, немощь, греховность и бесконечное к нам милосердие Божие» (2: 441).

В двенадцатое воскресенье по Пятидесятнице Святая Церковь предлагает Евангельское повествование о богатом юноше. Некий богатый юноша спросил Христа Спасителя, что надо делать, чтобы иметь вечную жизнь. Господь велел соблюдать заповеди. Когда же юноша ответил, что он их сохранил, Господь сказал: “Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим ”. Услышав это, юноша отошёл с печалью (2:442).

Несомненно, для наследования вечной жизни необходимо соблюдение заповедей Божий. Это: «Не убей» – не только не лишай никого жизни, «но и никого не обижай, не унижай, не осуждай, не злословь, ни на кого не гневайся напрасно... Дорожи спокойствием и благосостоянием каждого, как своим собственным» (2: 444–445). «Не прелюбодействуй», т.е. «брось всякое блудное мечтание и воображение», не преступай указанных Богом пределов любви (2:451, 445). «Не укради» – довольствуйся необходимым (2: 445). «Не лжесвидетельствуй» – «не клевещи на ближнего, ибо от клеветы, осуждения, пересудов, насмешек и лжесвидетельства люди весьма сильно страдают» (2: 452). «Почитай отца и матерь». Родителям мы обязаны многим – самой жизнью, большей частью воспитанием и, казалось бы, нет ничего естественнее почитания их. А в самом деле бывает иное: дети тяготятся ими, грубят им, не слушаются, не поддерживают родителей. «Но горе им, если не образумятся» (2:452). И: «Люби ближнего своего, как самого себя» – «чего себе желаешь, того желай и другим» (2: 445).

Погубило, «сбило с толку юношу» богатство. С ним он крепко сросся (2: 446). «О, это корыстолюбие! – восклицает праведный Иоанн. – Какое сильное препятствие представляет оно нашему истинному благу!.. Оно – идол, которому богатый поклоняется... Богатый «надеется на своё богатство... жестокосерд и смотрит с удовольствием на своё злато и сребро и тогда, когда бедные умирают с голода» (2:456)... «Такова бездушная мамона... вот вам и любовь к ближним, как к самому себе, которой юноша только лишь похвалился, сказав Господу: “Всё сие сохранил я от юности моей”. Лишь только коснулось дело до раздачи денег бедным: уж и сердце заболело, и живот вечный не мил стал, и с Учителем Благим неприятно стало быть вместе и беседовать» (2: 446).

Обращаясь, как обычно, к текущему времени, святой Пастырь рассуждает: «Подобное тому, на чём споткнулся богатый юноша, бывает и ныне со многими из нас» (2: 446).

Но отчего трудно богатому войти в Царство Небесное? «Оттого, что богатство для богатого есть идол, коему он кланяется, на коего он надеется... а не на Бога; оттого, что оно ожесточает его сердце, его душу, делая её рабой тления, неспособной к любви Божией». Однако и богатым, как и бедным, не должно отчаиваться в своём спасении, «только надо во благо себе и ближним употреблять своё богатство, считая его не своим, а Божиим добром, которое дано нам не для нас одних, а для других, для тех, которые сами по болезни или по чему другому не в состоянии достать себе необходимого пропитания, также необходимой одежды или крова» (2: 448).

И добрый Пастырь зовёт: «Будем же все, по силам своим, делиться своим добром» (2: 448).

В святом Евангелии предлагается ныне притча о хозяине – Домовладыке, насадившем виноградник, и о злых виноградарях, которым был поручен уход за ним.

Под Домовладыкой разумеется Бог Отец, а под виноградником можно разуметь христианскую душу; под оградой – закон Божий; под точилом или тисками в винограднике – наше сердце или утробу, принимающие Пречистую Кровь Христа Спасителя; под столпом или башней – Церковь Христову и действующую в ней, возвышающую нас к Небу благодать Святого Духа (2:466).

Конечно, Господь печётся не о земных скоропреходящих виноградных садах, а о человеческом роде – о нас; «печётся и болезнует Господь Бог, всячески заботясь о нашем спасении, исправлении, ожидая от нас плодов покаяния, дел благих, взаимной любви и праведной жизни» (7 В: 52). И каких благодатных пособий ни дал Он нам, чтобы мы приносили как можно больше плодов правды. Он дал нам пастырей, которые как сами должны приносить обильные плоды, так и служить примером для вверенных им пасомых – учить их также «закону Божию и добродетелям христианским, чтобы и они приносили Богу плоды добродетелей и жили Богоугодно, со страхом содевая своё спасение и ожидая исполнения обетования Христова о втором Его пришествии, воскресении мёртвых, Страшном Суде и о вечной жизни» (2: 460).

«Дорогие братья и сёстры, – обращается ко всем нам святой Иоанн, – вы – виноградник Божий. Старайтесь же приносить плоды Небесному Виноградарю» (7 В: 53).

В прочитанном ныне святом Евангелии Господь наш Иисус Христос уподобляет Царство Небесное царю, который сделал для сына своего брачный пир и послал рабов звать на него, но званные не захотели придти. Тогда царь велел звать всех, кого найдут. Из пришедших один оказался не в брачной одежде, потому царь велел бросить его «во тьму внешнюю» (2: 478–479).

Царь, сделавший брачный пир, есть Творец Неба и земли. Царский сын – Единородный Сын Божий; невеста Его – Святая Церковь; брачный пир – Царство Небесное, где все истинно верующие навсегда соединятся со своим Спасителем. На этот брак – в Царство Небесное – приглашались прежде всех «иудеи, но они отказались от приглашения». Тогда Господь через святых Апостолов и равноапостолов призвал на брак «языческие народы, в том числе и нас, русских. Но и христиане из язычников и последующие за ними роды также не всё войдут в Царство Христово» (2: 479–480). Увы! И у нас часто нет брачной одежды – «благоговейных помышлений и мыслей сердечных», а есть нередко нечистое «рубище страстей» (2: 481).

«Поспешим все, – призывает Батюшка, – покаяться и убелить -одежды душ наших слезами покаяния и делами правды, особенно милостыней, которая очищает грехи. «Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду в онь; просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя» (2: 481).

В сегодняшнем святом Евангелии Господь наш Иисус Христос в ответ на вопрос фарисея-законника предлагает к исполнению две важнейшие заповеди – любовь к Богу и любовь к ближнему. «Сколь кратко содержание всего закона Божия для человека! -восклицает святой Поборник жизни во Христе. – Весь закон – в любви к Богу и ближнему... Бог Сам есть весь Любовь». И в истинной любви к Нему, «с делами любви – всё блаженство человека» (7 Е: 51). Бога возлюбить надо так, «чтобы ни в сердце, ни в мыслях, ни в словах, ни в поступках, ни во всей жизни... не было места греху и неправде». А ближнего подобает так любить, «как себя, без различия звания, состояния, пола, лица; желать ему всякого добра, как себе, поступать с ним так, как желаешь, чтобы поступали с тобой, – жалеть его, молиться за него, помогать ему, чем можешь» (2: 483).

Теперь трудно найти такую любовь даже среди живущих в Церкви, «а в отделившихся от Церкви ея совсем нет. Это происходит оттого, что люди избирают себе учителем любви не Евангелие, не Церковь Божию, не здравый человеческий разум и не христианскую совесть, а людей подобных себе» (7 Е: 52).

«Поспешим, – паки и паки зовёт Батюшка, – исправиться и заповеди Божии будем крепко помнить и наблюдать» (2: 487).

Ныне православные люди слышали в храме Божием притчу Спасителя о талантах.

Некий господин, отправляясь в дальнюю сторону, поручил имение своё рабам: одному дал пять талантов, другому два, третьему один – «каждому по его силам». первые два, получившие от господина таланты, стали трудиться и приобрели новые таланты, а получивший один закопал его в землю, т.е. провёл всё время в «непростительной лености», не думая и не заботясь о жизни иной (2:494–495).

Господин, о котором говорится в притче, есть наш Господь Иисус Христос; рабы – люди, все мы. По смыслу притчи: кто больше получил от Бога даров, тот должен и больше потрудиться, «больше сделать добра... С обыкновенного человека потребуют: добросовестно ли он трудился и вёл дела свои»; с богатого спросят «не составил ли себе богатства обманом, хитростью... подавал ли милостыню?.. Со священника потребуют отчёт в служении, учении и жизни: научил ли он вере и доброй жизни своих пасомых, воспитал ли он их для вечной жизни?» (2: 495). «Честь рабам, получившим пять и два таланта и умножившим имение господина; позор, крайний позор получившему один талант и по лености и упрямству зарывшему его в землю» (2:496). «Страх, братия, обнимает душу, – завершает свои наставления Батюшка, – когда помыслишь, что между христианами есть множество ленивых рабов, которые живут беспечно, в удовольствиях, и вовсе не помышляют о страшной, вечной тьме внешней, где их ожидает нерестающий плач... Господи! Твори волю Твою с нами! Молимся Тебе, да обратятся все ленивые рабы к Тебе в покаянии и добродетели» (2: 498).

Сегодня святой Евангелист Матфей повествует об исцелении Спасителем бесноватой девицы по просьбе её матери – хананеянки, идолопоклонницы. Для нас поучительна сила веры, упования и терпения хананеянки. Любовь к больной дочери побудила её искать помощи у всемогущего Благодетеля, и она не отступила от Него, пока не получила просимого. Сначала Всеведущий Господь не отвечал ей на её просьбу, чтобы таким образом возбудить в ней сильнейшую веру, крепчайшую надежду, пламеннейшую молитву. И действительно, мать стала ещё сильнее просить, ещё громче кричать. Будучи язычницей, она исповедует Его Господом и, как дщерь Отцу, говорит смело: «Господи! Помоги мне». «Подлинно, – размышляет отец Иоанн, – трогательно было зрелище видеть... мать, умоляющую о своей дочери... жестоко страдающей: она не смела привести беснующуюся к Учителю, но, оставив её дома на одре, умоляет Его и объявляет только болезнь» (2: 505). Спаситель не только услышал её мольбу, но и похвалил за великую веру, сказав: “О, женщина! Велика вера твоя, да будет тебе по желанию твоему” (2: 499–501).

«После этого я, – заключает святой Пастырь, – скажу всем вам, братия и сёстры: научитесь так веровать, так надеяться и так просить Господа или Божию Матерь, с такой смелостью и неотступностью, как просила хананеянка за дочь свою... и получите по желанию, если оно угодно Богу и вам на пользу» (2: 501).

Величественное зрелище представляет сегодняшнее Евангельское повествование... Вездесущий Бог сидит в рыбачьей лодке и учит многочисленный народ, стоящий на берегу Геннисаретского озера. Всё в данном повествовании поучительно для нас... Господь велит святому апостолу Петру отплыть на глубину и закинуть сети, а Апостол отвечает: «Наставник! Мы трудились всю ночь и ничего не поймали; но по слову Твоему закину сеть». Господь знал о тщетном труде святых Апостолов Петра и Андрея с товарищами, но Божественной властью повелевает ещё раз закинуть сеть – и тотчас она наполняется. Рыбари видят явное чудо. Пётр, да и прочие – Иаков, Иоанн, Андрей – немедленно оставляют своё прежнее ремесло, становятся благовестниками учения Божественного Наставника и самоотверженно исполняют спасительное дело, «уловив из глубины греховной прелести и суеты род человеческий» (2: 524, 509). «Приметьте, – учит Батюшка, – высокое звание Апостольское и звание преемников Апостольских: архиереев, священников и диаконов. Они пастыри и учители... сотрудники у Бога; главное дело их – спасать от греха и вечной погибели души человеческие, просвещать их светом Евангелия Христова, наставлять на путь добродетели, руководить к вечному Отечеству». Их должно почитать, за них надо молиться, «да право правят слово истины, да облечёт их Господь в правду и святыню» (2: 512). «Не могу и я, – говорит о себе Батюшка, – здесь удержаться, чтобы не воскликнуть: “Господи! Как всюду под смиренным покровом человечества Твоего сияет и восхищает меня Твоё пресияющее Божество! Всякое слово Твоё Божественно, властно, животворно, чудно, как и дело Твоё” (2: 525).

Сказав о себе, святой Праведник обращает своё пастырское слово и к каждому из нас: «А ты как ценишь снисхождение» Создателя «и – своё спасение? – О, ты, кажется, забыл, кто ты и для чего явился на свет сей? Забыл, что ты существо – по образу Божию, что ты бессмертен по душе и будешь некогда бессмертен и по телу преображённому, духовному; ты забыл, что ты призван творить правду и святыню и исполнять заповеди Божии, которые “не суть тяжки” (1Ин. 5, 3), по слову Апостола» (2: 520). Будем же «и мы подражать, в чём можем, Апостолам. Они оставили всё и последовали за Господом. Оставим и мы, не говорю всё – это не требуется от всех; а оставим грех, свои страсти... всё... что вредит нам, что бесчестит нас... что удаляет нас от Бога, от святыни и правды Его, что лишает нас жизни вечной» (2: 522).

«Молитвами святых Апостолов Твоих, Господи, помилуй и спаси всех нас» (2: 513).

Ныне Господь учит нас поступать со всеми так, как хотелось бы нам, чтобы и с нами поступали: «Просто, любовно, искренно, чистосердечно и свято, почтительно, снисходительно, терпеливо, доброжелательно, непринуждённо и охотно» (2: 529). «Какие премудрые, возвышенные, спасительные, истинно Божественные наставления и заповеди! – восторгается Кронштадтский святой Проповедник. – Мудрое и простое правило даёт нам Господь и к исполнению удобное для всех, ибо в душе каждого есть мера, по которой он может определить, хорошо ли с ним обращаются или худо. Такую же меру должно наблюдать и по отношению к другим» (2:534,529,530).

«Великое дело, – учит святой Пастырь, – не давать в душе своей места никакому злу, ни даже на одну минуту, но непрестанно побеждать зло добром и всякий грех... – покаянием и молитвой, ибо безрассудно и гибельно усиливать зло злом... Зло... надобно искоренять... добром... или праведным наказанием и, в крайнем случае – извержением злого человека из среды своей» (2: 530–531). Но в жизни нашей часто бывает иное – отношения друг к другу нередко бывают превратными, не отличающимися духом искренности и простоты. Слова у иных бывают елейны, а в самом деле – «стрелы язвительные» (2: 535–536). Любим мы только тех, которые и нас любят, «которые льстят нам, или бывают общниками в грехах наших, а между тем имеем вражду и неприязнь к тем, кои правдивы относительно нас, обличают или наказывают нас, не соглашаются грешить вместе... Такое поведение наше есть грех, эгоизм, самолюбие» (2:531–532). А от чад Божиих, – какими и являются православные христиане, – «справедливо требуются и дела, достойные чад» (2:532). «Будем же, – призывает святой Иоанн, – умудряться жить по Божиему» (2: 533).

в сегодняшнем святом Евангелии видим Всемогущего Господа, воскрешающего при входе в город Наин единственного сына у матери, несомого на погребение. Мёртвый поднялся – и всех охватил страх, и восславили Бога. «Какая Божественная сила, препобеждающая смерть, столь крепко державшую в своих страшных узах человечество чрез много тысяч лет! Какое Божественное милосердие, возвратившее материнской любви нежно любимое дитя! Это чудо воскрешения юноши... совершено во образ будущего воскресения всех мёртвых и для утверждения нашей веры и нашего чаяния общего воскресения» (2: 541). «Я, -свидетельствует Батюшка, – слышу, многие из христиан говорят иногда: „Ах! как бы хотелось и нам видеть Господа, прикоснуться к Нему, слышать Его, получить от Него исцеление! А мы, – говорят, – лишены Его лицезрения! Он не творит теперь между нами таких чудес, какие творил тогда!» На это отвечу им и вам скажу: „Успокойтесь, Господь и теперь с нами и творит великие чудеса, хотя, впрочем, не в том видимом образе, как при Апостолах, а в другом -в виде Пречистого Тела и Крови Своей, или в виде таинственного хлеба и вина, также в святых Своих иконах и во святом Кресте или невидимо – посредством молитвы веры. Впрочем, Сам Господь более ублажает тех, которые не видели Его и уверовали"» (2: 544).

Мы ежедневно – и по несколько раз – духовно умираем чрез свои грехи, но и воскресаем чрез веру, чрез искреннее покаяние перед Богом Сердцеведцем. Грех, губящий наши души, живуч, завлекает нас в плен. Но хотя он бывает и сладок – умирать душой никто не хочет. Так зачем же нам умирать духовно, когда Источник жизни близок к нам? «Зачем мы коснеем во грехах? Вот у каждого из нас, как у той матери, упоминаемой в Евангелии, о которой ныне слышали, -у нас, говорю, как бы единственное чадо, душа наша – погибает во грехах... Зачем нам умирать? Вот Сам Господь и Спаситель наш всегда с нами. И здесь и во всяком храме течёт изобильный, чистый и светлый источник воды живой» (2: 545).

«Вкушайте же, пейте от источника бессмертия, живите и не умирайте духовной смертью» (2: 546).

В нынешнем Евангельском повествовании предлагается притча Господа нашего Иисуса Христа о сеятеле и семени, о разной почве, на которую упало семя и о том, что сталось с ним. Под сеятелем Господь разумеет Себя, под семенем – Своё слово, под землёй – сердца человеческие, их различное состояние.

Посеянное Христом Спасителем слово прекрасно взошло, принесло на множестве духовных нив зрелые плоды во сто крат, в шестьдесят и тридцать. «Слава Богу, были во все времена... такие слушатели, которые слушают слово Божие добрым и благим сердцем, преданы совершенно Богу и Его святому слову, которые живут, не привязываясь сердцем к земному, не подавляясь житейскими заботами... Эти-то слушатели, выслушав со вниманием слово Божие, держат его в сердце и терпеливо подвизаются в жизни» (2: 562). Конечно, для спасения необходим подвиг. «Да ужели без труда хотите вы получить вечную жизнь, в блаженном соединении с Богом, с Богоматерью, с Ангелами, со всеми Святыми? – спрашивает и размышляет святой Иоанн. – Ужели без труда самоочищения – при помощи благодати – без труда молитвы, бдения, без милостыни, без кротости, без смирения, без воздержания! Для приобретения земных благ трудиться не считаем лишним – и трудимся часто всеми своими силами, а для получения вечного блаженства опускаем руки» (2: 555).

«К крайнему сожалению, – скорбит святой Пастырь, – добрые плоды в последнее время стали редкими по причине распространения ересей, сект и расколов и сокращения истинного, внутреннего христианства в людях... по причине множества плевел на духовной почве, злых пороков и страстей человеческих, и по причине несоразмерного распространения собственно человеческого, мирского, часто нечистого и гнилого слова, заглушающего слово Божие, или совсем не дающего ему места» (7 А: 33). «А сколько принесли вреда учение Дарвина, Толстого, не говоря о многих других!» – свидетельствует святой Проповедник жизни во Христе и знакомит с содержанием горько-покаянного письма «одной учёной девицы», откровенно признающейся «в гибельности дарвинского и толстовского учения». «Она, – говорит святой Иоанн, – умирает и душой, и телом вследствие безрелигиозной, полной сомнений, жизни». Отсюда следует для всех жизненно важный урок: «Никогда не пренебрегать живым семенем и источником слова Божия, питающим, напояющим и укрепляющим души человеческие и сообщающим человеку истинную жизнерадостность, и свет, и спасение, и оружие для победы над всеми страстями, и обильный источник утешения во всех скорбях, печалях и невзгодах житейских» (7 А: 34).

Должно также помнить, что Божественная Благодать может изменить к лучшему всякого человека – сотворить с ним «чудо спасения, только бы сам человек веровал, хотел спастись, искал спасения... покорялся спасающей его Благодати Божией» (2: 556).

«Христианин! – взывает Батюшка. – Брось же свою гибельную рассеянность, своё неверие, невнимание, нерадение, свою леность ко спасению; не топчи чудных даров Благодати; читай или слушай усердно слово Божие, открывающее тебе путь ко спасению; исполняй его... Ты не можешь, говоришь, но Благодать Божия всесильна: она поможет тебе совершить легко всё дело твоего спасений» (2:557).

В прочитанном сегодня святом Евангелии изображена судьба после смерти богатого весельчака и нищего больного Лазаря – видимое неравенство жизни в здешнем временном мире и, соответственно – неравенство участи в ином -вечном Мире. Особенно примечателен разговор богатого с праотцем Авраамом, которого он увидел издали – из ада – в селениях рая вместе с нищим Лазарем.

В святом Евангелии, словно в зеркале, изображены грешные люди, особенно богатые, знатные. «Но что же тут худо?» – спросят нас. Есть средства, есть весёлые друзья, с которыми можно провести приятно время. Так говорят и так поступают многие. Погоня за весёлой жизнью – в большом ходу. Ради удовольствий «не пренебрегают никакими средствами» (2: 564–565). Несомненно, не богатство было причиной мучений, которые постигли богача – праотец Авраам тоже был очень богатым человеком, но богатство ему не повредило – был другом Божиим, потому что был странноприимен, гостеприимен, «был во всём верен и послушен Богу» (2: 571–572). «Братия! – учит святой Иоанн. – Богач осуждён за своё жестокосердие к бедному Лазарю, которого ему было бы так легко приютить, приласкать, успокоить» (2: 565). Но занятый собой богач «как бы не видит его и не оказывает ему ни малейшего сострадания: он занят своими пирами; псы сострадательнее его, они приходят и облизывают гной Лазаря» (2:573). Как же «богатство надмевает и ожесточает сердце человека, неблагоразумно и неблагодарно пользующегося им!» «Он презирает... во всём подобного ему, не узнаёт в нём своего брата, считает его едва не хуже животных, потому что животных он ласкает и кормит, а человеком бедным гнушается и отказывает ему даже в своих крохах. И... при всей надменности и жестокосердии богатого», он как будто «пользуется уважением многих – конечно, не искренним, ему льстят» (2: 583). Но Батюшка делает и весьма важную оговорку: «Есть, конечно, исключение и между богатыми: есть добрые, сострадательные, милостивые – но таковые составляют малое исключение; очень, очень немного таковых» (2: 588).

Скончался нищий, и святые Ангелы отнесли его на лоно Авраамово. Умер и богач, и, оказавшись в адских муках, поднял глаза, увидел вдали Авраама и Лазаря и возопил: Отче Аврааме! Умилосердись надо мною и пойти Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучусь в пламени сем”. Один после кончины отнесён святыми Ангелами в Царство Небесное, а другой низвержен в адскую пропасть. Вот венец здешних безропотных страданий и конец здешних грешных радостей! (2: 566–567).

Но что ответил богатому Авраам? «Ты на земле наслаждался без меры, забыв Бога и добро, презирал ближних – и за это тебе справедливое воздаяние, а Лазарь за терпение своё, за страдания свои, теперь вечно утешается». К тому же «между нами и вами утверждена великая пропасть». «Вот ужасное несчастье! Нераскаянному грешнику нет никакой надежды на переход из ада в рай, да и праведники не могут помогать нераскаянным: всякое общение, всякая помощь прекращается!» (2:567–568). «Да памятуют все, – взывает святой Иоанн, – какое строгое, неумолимое правосудие Божие ожидает нас за жестокосердие к бедным; – если не исправимся... и нас бросят в огонь, и нам не будет ни малейшей отрады в геенском огне» (2:583–584).

Но иногда в оправдание своего жестокосердия к бедным поставляют «на вид себе и другим их слабости, провинности действительные или мнимые», называют их ленивыми, тунеядцами (2:584). «Я не говорю, – замечает святой Иоанн, – что нужно подавать всякому бедному: иные невольно отталкивают от себя самым поведением своим, но в числе недостойных есть много и достойных; да впрочем, и не наше дело строго разбирать их, лучше судить себя» (2: 589). «В семье, правда, не без урода: но несправедливо всех подводить под один разряд и всем отказывать. Приглядитесь к ним, поговорите сними и увидите. Многие из них заслуживают полного участия и сострадания нашего... Ведь они не из железа и камня сотворены, а, как и мы, грешные» (2: 584–585).

У бывшего богача является, наконец, жалость к братьям своим, подобным ему, опасение, чтобы и они не были ввержены в те же мучения, и он просит Авраама послать к ним Лазаря для их вразумления. Но Авраам отвечает: «У них есть Моисей и пророки (т.е. Писания их), пусть слушают их». А богатый говорит: «Нет, отче Аврааме, но если кто из мёртвых придёт к ним, покаются. Тогда Авраам сказал ему: если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мёртвых воскрес, не поверят». Ныне тоже: многие желали бы, чтобы кто-либо восстал из мёртвых и засвидетельствовал об имеющих быть страшных мучениях грешников. Но это бесполезно: и воскресшего они сочтут за призрак, мечту, воображение и не поверят (2: 569). «Как, что ты говоришь, безумный? – вопрошает Батюшка. -Мертвецу – воскресшему ты поверил бы, а Господу, Самому Господу, глаголющему в Евангелии о том, что будет по смерти – грешным и праведным, – не веришь? Да за это одно ты стоишь геенны, если не раскаешься в своей дерзости, в своём неверии. Если Самому Господу не веришь, если Евангелистам, Апостолам, говорящим тебе истину Духом Святым, не веришь, то, конечно, не поверишь никакому воскресшему мертвецу» (2: 590).

Изображение богатого и бедного даёт нам поучительный урок: «Богатство и бедность, здравие и болезни, веселье и скорби – всё здешнее скоро проходит и исчезает, но дела людей, их пороки и добродетели – не умирают, но переходят вместе с ними в вечность, и там или оправдают, или осудят их пред Судьей всех помышлений и дел человеческих и – или введут их в рай, или повергнут в бездны ада». А потому «читайте, братия, слово Божие, слушайте, умудряйтесь и спасайтесь» (2: 573, 569).

Сегодня во время совершения Божественной Литургии слуху православных христиан предлагается Евангельское повествование об исцелении Господом нашим Иисусом Христом бесноватого в Гадаринской стране. Следует сразу отметить, что бесы могут действовать в людях только по попущению Божию. Даже над животными они имеют власть настолько, насколько попустит им Господь. Видно это уже из того, что они не могли войти в стадо свиное без позволения Спасителя, и лишь только получили его и вошли в свиней, как всё стадо бросилось в море. «Если бы такая власть дана была от Бога бесам над людьми, – они... в несколько минут погубили бы весь род человеческий, по свойственной им злобе на него» (2: 601).

Бесноватые были не только во время спасительного служения Господа. Они есть и ныне. К ним святой Иоанн относит: пьяниц, терзающих и мучащих самих себя, своих жён, детей; людей злых, раздражительных, гневливых, сверкающих злобой и яростью. Есть молчаливое или злоречивое беснование людей завистливых, «которых снедает чужое счастье»; скупых, жадных до денег, ожесточённых до того, что «не трогаются никаким – ни частным, ни общественным бедствием». «Есть бешенство плотской страсти: одержимые им впадают в тоску и отчаяние, если не удовлетворяются их страсти, или решаются на самые позорные действия ради её удовлетворения, или нередко – и на самоубийство». Есть ещё мании: картёжная, когда убивают дорогое время, а на дела Божии не смотрят; страсть к зрелищам, когда бредят театром; мания страха, когда человек боится всего окружающего; брезгливости, когда всех считают нечистыми. Есть мания, или беснование, когда боятся или отвращаются от храма, Богослужения, вообще святыни (2: 592–595). «Все те, которые хулят Святых Божиих, Церковь Божию и сильно отвращаются от неё и от Божиего слова, которые хулят святые иконы, святые мощи, сан священный и лиц, посвящённых в этот сан, те, которые почитают ненужными святые посты, говение по уставу Святой Церкви» – есть бесноватые (2: 598–599). Беснование присуще и срамословию, сквернящему сердце и душу. И это не всё, «ибо греховное беснование имеет бесчисленные виды» (2: 595). Если и мы внимательно и беспристрастно всмотримся в своё поведение, в наши «помыслы, чувства, привычки, страсти, слабости, вообще, во всё течение своей внутренней и внешней жизни, то все найдём, что в нас живут и действуют множество страстей, а следовательно, и бесов» (2: 603).

Чем же врачеваться от этой нравственной болезни? Смиренной верой в Господа нашего Иисуса Христа, покаянием, молитвой и постом (2: 596)... Да, бороться с грехом трудно. «Но, – учит Праведник, – с помощью Божией, всё лёгко и удобно. Только возьми твёрдую решимость не делать греха. Святая Церковь, обладающая всякой благодатью, всякими силами благодатными, готова к тебе всегда на помощь и – верно поможет тебе, если прибегнешь к ней. На то Господь и дал ей всю власть Свою, все полномочие Своё... Горе только... презирающим Церковь, а верующим и кающимся – благо. Они не погибнут и рано ли, поздно ли избавятся от занимающих и мучающих их грехов» (2: 606–607).

В нынешнем святом Евангелии говорилось о двух чудесных благодеяниях Господа нашего Иисуса Христа – об исцелении кровоточивой женщины и о воскрешении двенадцатилетней единственной дочери начальника еврейской синагоги Иаира. В данном повествовании для нас поучительна, прежде всего, вера Иаира. У него при смерти дочь – и он обращается к Спасителю с полной уверенностью, что помощь будет оказана. Так подобает поступать и нам – при болезни обращаться к Небесному Врачу душ и телес наших. «Приглашайте, – учит святой Иоанн, – в дом духовного отца с Божественными Таинами Тела и Крови Господней и верьте, что, как Иаир, не будете посрамлены в вашем уповании» (2: 618). О себе Батюшка говорит: «Вот я прикасаюсь к святому престолу Его: и чудное дело! Тотчас ощущаю животворную, спасительную силу, исходящую от Седящего невидимо на престоле; я исцеляюсь от всех уязвлений невидимых змиев, избавляюсь от всех скорбей, от всякой тесноты греховной – и приемлю мир, свободу, дерзновение, силу душевную. Он – тут, Господь мой и Бог мой» (2: 613).

Поучительна и вера женщины, страдавшей двенадцать лет кровотечением. Прежде прикосновения к одежде Спасителя, она думала: «Если я только прикоснусь к одежде Его, то я исцелюсь, и с такой верой прикоснулась... и тотчас исцелилась; между тем как прежде лечившись у врачей... не получила пользы, а, напротив, пришла ещё в худшее состояние». Обращаясь к текущим дням, Святой размышляет: «Как много есть и ныне таких из христиан, которые... раздадут врачам едва не всё имение своё... между тем, как если бы вскоре по заболевании они обратились к Спасителю и пригласили к себе служителя Его с Животворящими Таинами – и вкусили Животворящей Пищи, – вскоре получили бы исцеление и прославили бы Господа за силу и благость Его... Наши души тотчас исцеляются, когда мы с верой, в покаянии призовём всеспасительное имя Иисуса Христа, или когда мы вкусим Пречистого Тела и Крови Спасителя: какая вдруг жизнь, сладость, тишина разольются в душе и теле по причащении Святых Таин» (2: 618–619).

Обращает внимание также, что Господь, увидев плакавших родных и знакомых умершей девицы, сказал: “Не плачьте: она не умерла, но спит”. «Жизнодавец Господь называет смерть нашу сном. Почему? Потому, что будет общее воскресение мёртвых, как общее пробуждение от сна, и это – в силу Его смерти и воскресения» (2: 620). Нравственный вывод тот, что должно «бодренным сердцем и трезвенной мыслью проходить всё время настоящей жизни, в ожидании общего воскресения мёртвых... Другое учение... есть то, что прежде смерти телесной все мы умираем ежедневно... душами своими, впадая в неисчётные согрешения, – значит умираем духовно, – и что для умирающих духовной смертью есть и духовное воскресение» – покаяние, живая вера, упование на милость Божию согрешающих (2: 608). «Господь чрез веру нашу и нелицемерное покаяние ежедневно воскрешает наши души, умерщвляемые грехами; Он касается Своей невидимой живоначальной десницей кающейся, сокрушённой души и дивно оживотворяет её, воздвигая ее от рова страстей, сообщает ей жизнь, оправдание, мир, свободу, свет, силу» (2: 625).

Итак, мы должны помнить, что будет воскресение, а значит – и жить «по-христиански, чтобы достигнуть блаженного воскресения» (2:621).

25-я неделя по Пятидесятнице (Лк. 10, 25–37)

В сегодняшнем святом Евангелии решается Спасителем весьма важный для всех нас вопрос, поставленный неким законником: «Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» – Господь указал ему на Закон, которым заповедуется любить Бога и ближнего. Тогда законник снова вопросил: «А кто мой ближний?» Притчей о милосердном самарянине, принявшем сердечное участие в израненном разбойниками человеке, Господь показал, что ближним надо считать всякого.

Прежде всего, надо возлюбить Бога всем существом, всеми силами – не делить себя между Богом и миром. «Это значит, – поясняет святой Иоанн примерами, – положим, что ты молишься Богу. Если ты любишь Бога всем сердцем, то и будешь молиться Ему всегда всем сердцем», не будешь рассеян, ленив, небрежен; ты отложишь всякое житейское попечение и «всю печаль возверзешь на Господа», будешь искренно каяться ему в своих грехах, приносить Ему полную исповедь... Любить Бога всем сердцем – значит любить «всей силой правду Его, закон Его... и всем сердцем, всей силой удаляться зла». И ещё пример: «Положим, что вас гонят за благочестие, за правду, за добродетель. Если вы любите Бога, то вы ни на минуту не отступите от благочестия, от правды, от добродетели» (2: 628–630).

Теперь: любить ближнего как самого себя – «значит почитать другого так, как желаешь, чтобы почитали тебя, не считать никого чужим, а своим, своим братом, своим членом, а христианина – и членом Христовым; его благо, его спасение – считать своим благом, своим спасением; радоваться его благополучию, как своему, скорбеть о его несчастии, как о своём» (2: 630)... «И я спрашиваю вас, – обращается к пастве Батюшка, – имеете ли вы усердие к исполнению заповеди Господа нашего Иисуса Христа о милосердии к ближнему?.. Не отвращайте лица своего от нуждающегося в помощи. Возлюбите христианскую умеренность и простоту во всём, чтобы иметь чем помочь нуждающимся; бросьте скупость... крадущую собственность ближних, ибо избытки даны нам от щедрого Бога для вспоможения бедным, а не для удовлетворения нашей жадности и роскоши; бросьте, говорю, чтобы и вам самим быть покойными, ибо нет там истинного спокойствия души, где непрестанное нарушение заповедей Божиих» (2: 634–635). «Если я не люблю ближнего, то это верный знак, что не люблю Бога... А если мы не любим ни Бога, ни ближних, то за что нам давать жизнь вечную? Что нам делать в ней? Жизнь вечная есть Царство Любви, потому что Сам Господь Бог есть Любовь» (2: 640).

Так понимая и так стараясь исполнить две главные заповеди закона Божия, «мы наследуем Благодатью Христа Бога живот вечный» (2: 632).

26-я неделя по Пятидесятнице (Лк. 12, 16–21)

В нынешнем Евангельском чтении предлагается притча о безумном богаче, получившем множество земных плодов и не желавшем поделиться ими с нуждающимися ближними, а мечтавшему в роскоши прожить в этом изменчивом мире многие лета.

Спаситель, сказав эту притчу, посоветовал слушающим не заботиться слишком о земном.

Безумный богач, получив хороший урожай, был обеспокоен, что ему делать с плодами, некуда собрать. «Вот безумная забота, – говорит Кронштадтский святой Пастырь. – Зачем же тебе собирать их в хранилища, скоплять и, может быть, гноить их? Разве Господь уродил их для того, чтобы они лежали в закромах и гнили? Или разве для того только, чтобы ты один ими наслаждался? Не для того ли, чтобы ты дары благости разделял с сердечной благостью бедным своим братьям? Или чтобы из даров милосердия ты сделал дела милосердия?.. Разве ты не видишь голодных, полунагих... больных, увечных, хромых, изуродованных болезнью, кои все нуждаются в твоём пособии? Что ты безумствуешь?» (2: 644).

Чего же хочет от нас Христос Спаситель, когда предлагает эту притчу? Хочет и требует, «чтобы мы не сами только лично пользовались дарами Божиими к своему лишь удовольствию, для удовлетворения своих только животных потребностей, привычек, страстей и похотей, а делились, непременно делились, своим добром, по средствам, с неимущими и нуждающимися, которых так много везде» (2: 649). «Преподай дары благости Божией, данные для многих -многим бедным и получи за это от Господа прощение грехов и велию милость... Ты обрадуешь, осчастливишь многих; соберёшь себе прекрасный запас благодарности и благословений» (2: 645). «Но так ли есть в нашей жизни? Не причастны ли многие к греху упоминаемого богача? – вопрошает Батюшка и содрогается: – Боюсь, ужасаюсь за тебя, что будет с тобой по смерти, когда ты не в состоянии будешь ничего взять с собой и когда потребует от тебя Судья дел любви и милосердия?» (2: 645–646).

А что, как решает богач? «И сказал он: вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой... и скажу душе моей: „Покойся, ешь, пей, веселись»... Злая и зломудрствующая душа! Всё занятие в жизни поставляет в том лишь, чтобы покоиться, есть, пить и веселиться!.. Это – язычество, идолопоклонство, тут нет ничего христианского!» Христианину не следует слишком беспокоиться о будущем: он имеет Небесного Попечителя, Который знает его нужды (2: 646–647). «Ведь истинное богатство человека, его достоинство, покой, сама жизнь, – размышляет святой Иоанн, – заключаются в любви к Богу и ближнему, в добросердечии, милосердии и сочувствии к подобным себе. Доброго и щедрого человека и Господь любит и народ благословляет"(7 А: 59).

«Надо, – завершает свои наставления Батюшка, – искать Царствия Божия и правды Его, и всё прочее приложится» (2: 648).

В святом Евангелии нынешнего воскресного дня святой Лука повествует о чудесном исцелении Господом нашим Иисусом Христом скорченной женщины, страдавшей этим недугом восемнадцать лет. Исцеление совершил Господь словом и возложением на скорченную рук. Слово стало делом, возложение рук -исцелением... «Кто же здесь не видит Творца, Коего слову всё повинуется, у Коего никогда не изнеможет слово? – вопрошает святой праведный Иоанн и продолжает: – Я вижу бесчисленные чудеса Твои, подобные чуду над скорченной женщиной, – над верующими грешниками». Мы также есть или бываем скорченными многими грехами так, что «трудно и стыдно и на Небеса взирать» (2:657–658). «Одного покривили или кривят часто самолюбие и зависть; другого -самомнение и гордость; иного – корысть и скупость; другой совсем покривился душой и телом от невоздержания и пьянства, да притом же от блудодейства; этот – от лености и праздности. Но зачем упоминать о разных кривизнах человеческих? Совесть каждого подскажет, кто в чём покривился» (7 А: 67). Все мы нередко уподобляемся четвероногим – наклоняемся «к земле и смотрим только на землю, о земном помышляем, земного ищем, к земному прилепляемся» (2:659). «Кто из нас не испытал, не испытывает ежедневно, что грехи наши и враг рода человеческого скорчивают души наши, если не тела наши, не дают душе свободно взирать к Горнему её Отечеству, но с силой клонят её к земле, прилепляют и даже как бы пригвождают её к земным благам и наслаждениям!» (2: 662). Даже в храме Божием мысли, заботы клонят нас «к земле, отвращают от Бога, от благодати и жизни Его, смущают, охлаждают, омрачают и уязвляют душу» (2:666).

Но Господь всегда готов нас исцелить и исцеляет, «поставляет прямо», если мы усердно начинаем молиться и искренно каяться. «Кто из вас, братия, – спрашивает батюшка, – не свергал пред Его святой иконой в церкви на исповеди и по причащении Святых Таин, -бремени грехов своих и не уходил от Него облегчённым и успокоенным, выправившимся и бодрым?.. А пока оно – это бремя греховное -на тебе, пока не коснётся Спаситель твоего грешного сердца, чтобы снять с тебя это бремя, как бывает тяжело, какой ты бываешь внутренне скорченный; тоска у тебя, уныние, мрак на сердце и в уме – весь ты связан, точно на тебе цепи надеты» (2: 659–660).

В Евангельском чтении также обращает на себя внимание лицемерие старейшины синагоги, бывшего недовольным тем, что Господь исцелил скорченную в субботу, как будто бы в праздничный день грешно творить и добрые дела или дела житейской необходимости. «Так и ныне, – свидетельствует святой Иоанн, – многие христиане считают грехом сделать в праздник какую-нибудь нужную работу, а не считают грехом завидовать ближнему, враждовать, мстить или напиваться допьяна... проводить время в рассеянности... в чтении пустых книг, в сквернословии!.. Или считают грехом съесть, даже по немощи телесной, в постный день что-либо скоромное и без зазрения совести... осуждают ближнего... обманывают, обвешивают, обмеривают... О, лицемерие! Лицемерие! О, непонимание духа Христова, духа веры христианской!.. Не внутреннее ли сткляницы и блюда надо очистить, чтобы и внешнее было чисто?.. Возненавидим лицемерие» (2: 664).

«Будем, – призывает святой Пастырь, – обращаться все, как можно чаще, к Спасителю, и мы всегда найдём в Нём Врача душ и телес своих» (2: 660).

Ныне читалось святое Евангелие о званных Домовладыкой на уготованную вечерю, о пренебрежении приглашения званными – все, как будто сговорившись, отказались, о приглашении на их место людей всякого рода и звания, и о грозном приговоре Хозяина отказавшимся.

Домовладыка – есть Сам Господь Бог, вечеря – Царство Небесное, а званные на вечерю – все мы. Нам остаётся только идти на неё. Но вот тут-то мы и начинаем упираться под разными предлогами. «Кто чему страстно предан в здешней жизни, тот тем и отговаривается от приглашения быть на вечери». Сидит иной над грудой собранного богатства, которого хватило бы избавить от голода и холода тысячи страдальцев. Ему говорят: «Царь Небесный зовёт тебя на вечный пир Своего Царства – употреби часть своего богатства на помощь бедным... оставь страстную привязанность к богатству... не медли, жизнь коротка». Но он не слышит. Завистливый, мучающийся чужим благополучием, также отказывается от Небесной Вечери. Отказываются: чревоугодники, хищники, грабители, лицемеры – всякие, живущие в мире и не думающие о том, какая последняя цель их пребывания на земле (2: 676–677). Иногда они узнают слово о покаянии и угрозу Господа, Суд Его над грешниками – и продолжают жить в неисправлении (2:673).

Вечеря Господня есть удел, достояние «избранных, искренно возненавидевших грехи и по мере сил возлюбивших правду и Бога» (2: 669). Время опомниться и исправиться ещё есть, отверсты ещё и двери покаяния, «ещё можно оставить пристрастия к мирским удовольствиям, хотя время от времени это всё будет становиться труднее и труднее» (2: 673).

А «что сказать о тех, которые, по призыву Церкви, даже в воскресные и праздничные дни не приходят в храм для участия в Божественной Вечери, устрояемой здесь Спасителем нашим, или не приходят и раз в году для причащения Божественной Вечери? – вопрошает святой Печальник Российской земли и отвечает: – Сердце их привязано к земному – к земной суете... Как там быть им с Господом Богом, когда они не хотели быть с Ним здесь?» (2: 674).

«Господи! Прежде даже до конца не погибнем, спаси нас!» (2: 674).

Сегодня было прочитано святое Евангелие об исцелении Господом нашим Иисусом Христом десяти прокажённых. Не смея подойти близко к Нему, они остановились и громко закричали: “Иисусе Наставнице, помилуй нас!” Господь велел им пойти и показаться священникам. Они послушались и на дороге очистились от болезни. И только один вернулся поблагодарить Спасителя за исцеление.

Проказа – страшная болезнь. У заражённых ею тело покрывалось как бы корой и ранами, глаза гноились, лицо и язык опухали, волосы выпадали, организм разваливался, и больной в тяжёлых страданиях умирал. По причине крайней заразительности этой болезни больные удалялись за пределы селений. Вот от такой болезни Господь и исцелил страдальцев. Но благодарным оказался только один.

«Удивительно неблагодарное существо человек, – рассуждает великий проповедник жизни во Христе святой Иоанн, – гордое, скоро-зазнающееся; доколе его гнёт болезнь, скорбь, беда, он принижается, просит о помощи, помиловании, но лишь прошла болезнь, скорбь, напасть, и настала лёгкость, улыбнулось счастье, пришло здоровье, – и вот он забыл и опять начинает грешить, впадать в нечувствие и окаменение. Таково большинство людей. И из прокажённых только один оказался почувствовавшим великость благодеяния, и притом иноплеменник – самарянин, а девять остались бесчувственными к Благодетелю Богу» (7 А: 79).

Кроме телесной проказы есть и духовная проказа, не менее страшная – проказа греха. Эта болезнь поражает «каждого человека, ибо нет человека без греха. И если бы кто сказал, что он не имеет греха, то его должно считать находящимся в прелести... Для избавления людей от этой общей проказы потребовалось чрезвычайное средство – воплощение Сына Божия, житие Его на земле», избрание и наставление благовестников, их посольство в мир, «основание Новозаветной Церкви» (7 А: 79–80).

Основанная Господом нашим Иисусом Христом Святая Церковь постоянно «возносит глас от лица всех нас, болящих греховной проказой: „Господи, помилуй!"» Эту краткую молитву она «взяла от прокажённых и приложила к нам, душевно прокажённым... Эта молитва для всех нас необходима, как дыхание, как пища». И каждому из нас должно «радеть о своём спасении и не запускать своей духовной проказы, не откладывать своего покаяния на долгие дни... – каждый день каяться пред Богом, прося прощения, и, по крайней мере, раз в год показать всю свою проказу на исповеди священнику, которому дано от Бога полномочие разрешать и целить духовную проказу». Другая наша обязанность – быть благодарным Спасителю и впредь беречься грехов (2: 687).

«Воззовём к Нему с прокажёнными: “Господи, если хочешь, Ты можешь нас очистить!» и услышим от Него чрез священника в своей совести ответ Его: «Хочу, очистись» (7 А: 81).

“Учителю благий! Что сотворив живот вечный наследую?” Этот важнейший вопрос одного из иудейских начальников разрешён Христом Спасителем так: «Кто хочет наследовать жизнь вечную, должен соблюсти заповеди, которых существо есть любовь к Богу и ближнему». Начальник ответил, что он сохранил сие от юности. Услышав такой ответ, Господь продолжает: “Ещё одного недостает тебе: всё, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на Небесах, и приходи, и следуй за Мной”.

И что же? – Начальник опечалился, ибо был весьма богатым. Видя его печаль, Спаситель сказал: “Как трудно имеющим богатство вой ти в Царствие Божие!” (2:700–701).

«Кажется, – рассуждает святой праведный Иоанн Кронштадтский, – кому легче войти в Царство Небесное, как не богатому? Столько под руками у него средств, чтобы восхитить Небо и Жизнь вечно блаженную. Только твори он милостыню на всякий день... А милостивым обещано помилование на Страшном Суде Божием». Но нет, «у богатого сердце пригвождено к его богатству, и его сердце окаменелое делается чуждым милосердия к ближнему; из-за денег он непрестанно склонён обижать ближнего, отнимать у ближнего последнее достояние; он, видя не видит голодных, нагих, больных, требующих какой-либо помощи; он собирает только себе, а не в Бога богатеет: деньги, богатство есть идол его, которого он любит больше своей жизни» (7 А: 90–91).

Внешне человек, преданный любостяжанию, бывает благочестив, молится, соблюдает целомудрие, даже не прочь и подать милостыню, хотя по своему взгляду (ради тщеславия). Но когда от него потребуется жертва большая, соединённая с самоотвержением и некоторыми лишениями, тогда он оказывается весь во власти кумира (2: 701–702). Потому святой Иоанн взывает: «Раздавай свое богатство, пока оно в твоих руках, пока ты им владеешь, доколе ты жив, чтобы оно не лишило тебя возможности спасти душу твою, а ведь ты хочешь же спастись и, по-видимому, заботишься о спасении: и в церковь ходишь, и молишься, и, по-видимому, совсем ты набожный человек, но сердце, сердце твоё приковано к деньгам. Скорей разбей этого идола» (7 А: 92).

Когда богатый отошёл с печалью от Господа и Господь сказал, что трудно уповающему на богатство войти в Царство Небесное, Ученики спросили Его: “Кто же может спастись? – Он сказал: – Невозможное человекам, возможно Богу”. «Это значит, – поясняет святой Иоанн, -что Бог может благодатью Своей смягчить и уврачевать и сердце любостяжательного богатого, просветить очи сердечные, ослеплённые корыстью, убедительно представить его уму и сердцу тленность и ничтожность земного богатства и вечность, несравненную красоту и сладость благ Небесного Царствия, которые он может получить взамен земных благ – и невозможное сделается для него возможным -он будет щедро подавать милостыню нищим, коих прежде пренебрегал, будет преуспевать во всякой добродетели, восходить от силы в силу, и таким образом удостоится жизни вечной» (2: 703).

Как бы продолжением нынешнего Евангельского повествования служит Апостольское чтение, излагающее перед нами целый лик христианских добродетелей (см. Колос. 3, 12–16).

«Стяжи Боголюбие и нищелюбие; стяжи друга Господа и внидешь в вечную радость Господа» (7 А: 92).

В нынешнем святом Евангелии рассказывается о чудесном исцелении Господом нашим Иисусом Христом одного слепого в городе Иерихоне. Слепец глубоко верил, что Сын Давидов, так он называл Господа, имеет силу сотворить чудо. И бесценный дар зрения был получен.

«Но почему люди знатные в еврейском народе – книжники, фарисеи, иудейские священники, – рассуждает Кронштадтский святой Пастырь, – не веровали в Иисуса Христа как в Мессию, как в Богочеловека, как в Спасителя человеков? Ведь они видели... чудеса Его... слышали Божественное слово его? Эти вопросы наводят нас на то, что кроме слепоты телесной, есть... слепота душевная» (2: 710). Эта слепота поражает всех. «Все мы слепы душевно, ибо что ни грех, что ни страсть, что ни порок, то слепота». Душевная слепота страшнее слепоты телесной, потому что ведёт душу к вечной гибели – «нечистые, ослеплённые страстями... не узрят Бога». И как много ныне таких людей! Появились такие «мудрецы века сего», которые считают бесполезным хождение в храм Божий, не считают нужным читать святое Евангелие с тем, чтобы познать волю Спасителя (2: 705–707). «Иногда очевидную историческую истину, принятую и Святой Церковью, выворачивают наизнанку и говорят вопреки Церкви и самой истории; называют чёрное белым, белое чёрным» (2:711). Слепота эта тем ужаснее, что одержимые ею не хотят и думать, что они слепы, а считают себя зрячими» – «так страсти ослепляют человеческий ум и сердце» (2: 707; 7 А: 93–94).

Есть и еще душевная слепота – злоба. «Злобный злится... едва не на всякого, кто ему не угождает, или кто невольно задевает какую-либо его страсть». Также есть слепота зависти, скупости, чревоугодия, пьянства, плотской нечистоты – «одержимые этими пороками не видят гнусности своих страстей и опасности... своей духовной смерти» (2: 707–708).

«Блажен, кто познает свою слепоту и немедленно всем сердцем, неотступно будет умолять Спасителя об исцелении» (2: 708).

32-я неделя по Пятидесятнице (Лк. 19,1–10)

Сегодняшнее Евангельское повествование напримере начальника мытарей Закхея учит весьма важному: подавать милостыню нищим и каяться не только словом, а и делом.

Закхей был сборщиком податей, а такие лица старались взять с народа значительно больше и, насколько возможно, обогатиться. Но этот мытарь очнулся и искренно покаялся в своих неправдах. Господи, – сказал он, – половину имения моего я отдам нищим, и если кого чем обидел, воздам вчетверо”. «О, – восклицает святой праздный Иоанн Кронштадтский, – блаженный глас кающегося мытаря, почувствовавшего всё блаженство своё от посещения его дома первой Благостью и Источником блаженства разумных тварей! Как переродился вдруг мытарь. Тот, который пред сим знал только искусство наживать и богатеть, теперь вдруг узнал добрую науку подавать и раздавать» (2: 713–714).

Обращаясь к современности, святой Иоанн свидетельствует: «Много и ныне, братия мои, между нами русскими... есть мытарей жестоких, льстящихся на лёгкую наживу и неправедное обогащение, только, крайне жаль, не подобных Евангельскому мытарю» (2: 714).

Сегодня же в Апостольском чтении возвещается для всех людей то отрадное, что Господь наш Иисус Христос пришёл в мир для того, чтобы спасти грешников (см.: 1Тим. 1, 15–17. – Недели 31-й).

Спасает Господь и нас и спасает каждый день, постоянно, «когда мы, согрешая по человеческой немощи и страстности своей, искренно каемся пред Ним», имеем общение со Святой Православной Церковью (2: 718–719).

* * *

Господь наш Иисус Христос, воссиявый миру от Духа Свята и Девы Марии, просвещающий души верующих в Него Светом Своего славного Воскресения, призывает всех и каждого озаботиться приобретением Света Евангельского учения и жизни по нему. Для души нашей нет другого света, кроме Света Христова.

«Итак, все, возлюбленные, – завершает свои наставления святой праведный Иоанн Кронштадтский призывом, – покаемся всем сердцем, чтобы Солнце Правды – Христос воссиял в сердцах наших, чтобы приблизилось к самому сердцу нашему Царство Небесное... Аминь» (2: 723–725).

«Будем с благодарностью пользоваться благими плодами веры и благочестия и назидаться великими примерами наших доблестных предков, в особенности же, как христиане, вписанные в число небесных граждан, будем назваться примерами свято поживших отцов и угодников Божиих, их жизнью, добродетелями, их нетленными чудотворными мощами»

(3:24)

Христианские Святые – это истинно любомудрые и великие служители «на пользу и спасение своим душам и всем христианам». Они поняли и понимают, что человеческая жизнь – «в Боге и в исполнении Его святой воли и святых Его заповедей», а потому заботились «всеми силами прилежать о воспитании и усовершенствовании во всякой добродетели души бессмертной... обучали себя... кротости, смирению, послушанию, терпению, воздержанию, нестяжанию, целомудрию, совершенной любви к Богу и ближнему. И не напрасна была их созерцательная и деятельная жизнь: они достигли... вечной жизни и получили свидетельство о своей Богоугодной жизни от Самого Бога, почивая и по смерти нетленно своими труженическими телами и источая всякие чудеса с верой приходящим к ним» (7 А: 39–40).

Господь наш Иисус Христос после Своего сорокадневного поста и искушения в пустыне пришёл в Галилею, благовествуя Царствие Божие. Здесь, у озера, Он увидел двух братьев – Симона Петра и Андрея, закидывающих сети, ибо они были рыбари. И сказал им: “Иди те за Мной, и Я сделаю вас ловцами человеков…» – они тотчас, оставив сети, пошли за Ним. Вот образ полного доверия к Божественному Учителю и скорого, беспрекословного, без всяких колебаний послушания (3:1–2). Достаточно было нескольких слов Господа, чтобы оставить сети, доставлявшие пропитание, покинуть своё занятие и последовать за Ним, не рассуждая, куда и зачем. «Какой лёгкий доступ слова Спасителя к простым сердцам! Сказано – сделано» (3: 38–39).

Святой апостол Андрей Первозванный любезен и дорог нам, русским людям, как благовестник слова Божия в нашем Отечестве. Россия свято чтит его имя – во славу его освящено много храмов, установлен и орден его имени. Святой Андрей «сеял слезами и словом любви, и вот земля русская принесла обильные плоды» (3: 23–24).

Трудное и великое дело предстояло совершить святым Апостолам: им надо было научить людей христианской вере и христианскому Богопочтению. От святых проповедников требовался живой пример их самих, пример благочестия, ими проповедуемого, «требовалось полное их самоотвержение, и только при этом условии они могли насадить в новых учениках своих добродетели, прежде малоизвестные и необходимо требуемые новой верой». Им надо было, по духу христианской веры, научить людей любить всех и всем прощать обиды. «А легко ли было научить этому иудея и язычника, которые считали месть врагам непременной обязанностью? Ибо иудеи законом постановили – ненавидеть врагов – “возлюбиши искренняго тво его и возненавидь врага твоего” (Втор. 20,1–20); а у язычников часто переходила месть из рода в род. Апостолы сами были живым примером кротости и незлобия; были агнцами среди волков, и своей неизменной кротостью и незлобием, своим терпением претворили зверские нравы людей в овчую кротость, и доселе всему человечеству служат примером кротости и незлобия» (3: 47–50).

Мир встретил святых Апостолов враждебно, ибо был прелюбодеев грешен и растлен до того, что зло считал добром, «а добродетель – нечестием, и всех, кто посягал на исправление, обновление его, почитал дерзкими, нечестивыми, возмутителями общественного спокойствия. Мир спал во грехах и не думал пробуждаться. И вот, когда явились люди, которые начали будить его от сладкой дремоты греха... вооружился всей силой злобы» (3: 14–15). Сами себя святые Апостолы называли безумными. Почему? Потому что ради Христа Спасителя «отвергли мудрость земную, суетную, которая есть безумие пред Богом, и последовали мудрости Божией, которая в очах мира есть как безумие. В этом смысле назывались безумными и юродивые Христа ради, например Андрей Христа ради юродивый: по наружности они были как бы безумные, а в сущности – великие мудрецы Христовы...» (3: 16). Святые Апостолы много терпели, не прельщались земным и не привязывались к нему, чтобы ничто не отвлекло их внимания, «которое долженствовало быть устремлено на спасение душ человеческих». Они и пропитание добывали трудом, работая своими руками, чтобы никого не отягощать- и победили мир (3:17–18).

Как же нам достойно праздновать святую память Первозванного Апостола? Какую мы могли бы принести ему жертву? Жертву нашего подражания. Благовременно нам ныне спросить себя: живём ли мы, как подобает христианам? Проводим ли свою веру в нашу жизнь? «Занимаемся ли делом самопознания, покаяния, возрождения и обновления всех сил душевных? Растём ли и зреем ли духовно, как пшеница в поле?.. Мы должны знать себя, свою душу, её силы и способности, её назначение для вечной жизни в Боге... Это существенно-необходимый предмет заботы для каждого христианина... Мы – нива Божия. Дай Бог, чтобы на этой ниве росли и зрели только колосья пшеницы, имеющей быть собранной в житницу Господню, а не плевелы, не сорная трава, которая брошена будет в печь вечного огня». Мы – жатва. «И серп Божий пожинает около нас каждый день свои жертвы. Дойдет скоро этот серп и до нас. Приготовимся же, чтобы он не пожал нас неготовыми» (3: 2, 25, 26, 28).

Необходимо оставить леность и нерадение. Многие из нас в состоянии расслабления – в воскресные и праздничные дни, когда святая Церковь зовет к Богослужению, к молитве, прохлаждаются на своих ложах. Те, которые получили довольство и которые, казалось бы, должны прежде других поспешить в храм, чтобы возблагодарить Бога, почти не бывают в храме и пренебрегают нуждами ближних. Надо оставить пристрастие к земному, отбросить скупость и жестокосердие к бедным. «Если вы богаты, то не забывайте, что есть наготующие, нуждающиеся в вашем милосердии и малом пожертвовании... Не забывайте, что есть алчущие и жаждущие, нуждающиеся в ваших крупицах... одевайте и питайте нищую братию вашу... доставляйте, по крайней мере, работу ищущим её... будьте немощны для греха и сильны на добро» (3: 3, 4, 20, 21). Оставьте нескромность и изысканность «в одеянии вашем, неприличном для христиан» (3: 8). Загляните каждый в своё сердце и спросите свою совесть: «Чем бывают больше заняты наши сердца? Не страсти ли, братия, не грехи ли вольные и невольные -обыкновенные и всегдашние обитатели наших сердец?» Где живешь Ты, Господи? «В чистых сердцах... в сокрушённых и смиренных сердцах... Там Он живёт... покоит, услаждает, радует эти добрые сердца, и как блаженны Им эти сердца, предвкушающие на земле Небесное блаженство. Без Него – кто утешит скорбящие души? Кто поможет в искушении? Кто управит безбедно корабль нашей жизни и введёт в тихую пристань? “Аз есмь воскресение и живот”, – говорит Господь (Им. 11, 25). И найти Иисуса Христа -дело нетрудное, так как Он везде и всё – весь мир наполняет Собой: стоит у самого сердца нашего грешного и стучит в него, чтобы мы отворили его верой и любовью» (3: 31–33).

Мы опутали себя плотскими сетями – страстями, а чтоб идти за Спасителем, жить по Его святым законам, нужно отвергнуться, отказаться угождать человеку ветхому, исполненному лжи и различных похотей. «Трудно отвергнуться себя – и самоотвержение составляет для нас крест, в иное время, быть может, очень, очень тяжкий, орошаемый потом и кровью, или слагающийся из лютых скорбей и болезней: за то велика награда на Небесах». Все мы много трудимся для временного благополучия – как же не потрудиться для вечного, нескончаемого, нестареющего? И «имеющему крепкую заботу о своём спасении, всегда взирающему сердечными очами ко Господу и от Него всегда помощи ищущему» отвергнутая нетрудно. “Иго бо Мое благо, и бремя Мое легко есть”, – говорит Господь (Мф. 11, 30) (3: 39–41).

«Ещё, братия возлюбленные, – учит и учит святой Кронштадтский Пастырь, – хочу обратить ваше внимание на весьма важные пороки... губящие множество душ, именно на праздность и рассеянность... на нерадение к чтению слова Божия и книг святоотеческих. Надобно, непременно надобно оставить и эти пороки». Святой Апостол повелевает всем нам дорожить временем, употреблять его на дела спасения, а не убивать как самую пустую вещь «на самые пустые дела» (3: 9). Наше время измерено, исчислено «и каждый бой часов напоминает нам искать Того, Кто сотворил время и Сам стоит выше всякой меры времени, и нас может исхитить из его всеразрушающего потока... Внимайте! Вам осталось меньше одним часом до жизни загробной... Не прельщайтесь временной сладостью греха: она пройдёт, как сон, оставит душу пустой... Не тратьте времени напрасно и в бездействии» (3: 36–37).

«Пока есть время будем, братия, – призывает Батюшка, – отсекать свои прихоти и недобрые навыки... Не станем забывать, что мы ученики Небесного Учителя Иисуса Христа и духоносных Его Апостолов» (3: 53).

Святые апостолы Пётр р Павел достойно ублажаются Вселенной, ибо ради Господа нашего Иисуса Христа и ради спасения человеческих душ они отвертись себя и весь мир просветили своим учением. Оба они завершили свою жизнь мученической кончиной: святой апостол Пётр был распят на кресте вниз головой, а святой апостол Павел – усечён мечом (3: 69–70).

Что послужило причиной к повсеместному прославлению этой святой Двоицы? Какие приобрели они душевные качества после принятия ими даров Святого Духа? Какие «имели свойства и добродетели, возвеличившие их пред Богом, пред Ангелами и человеками? Эти качества суть: святая простота нрава... кротость и смирение», соединённые с уважением ко всем, всегдашняя доступность каждому человеку, Ангельское терпение, «горячая ревность о спасении всех людей, всегдашнее воздержание, полное самоотречение», живая вера в Спасителя, непоколебимое упование на Бога, пламенная любовь к Нему и погибающему человечеству (3:84). На вопрос: «Что подвигло и подвигало их на славные дела?» святой Иоанн Кронштадтский отвечает: «Их живая вера и любовь ко Христу, вера, при которой они считали всё земное за сор... и бесконечно дорого ценили всё Небесное, бесконечно ценили каждое слово Господа Иисуса Христа, всякое слово Его крепко держали в сердце, всякую заповедь Его старались исполнить во всей силе» (3: 70).

Обращаясь к пастве, святой Пастырь вопрошает: «Нам ли не веровать во Христа, когда мы сердцем своим чувствуем, что Он живёт в нас, действует в нас, непрестанно спасает, животворит, укрепляет нас?.. Нам ли, русским, христианам православным, не любить Христа, когда вера Христова нас просветила, укрепила, возвысила, соделала счастливыми?» Не любить Христа Спасителя – значит не любить самих себя, быть себе врагом (3: 71–72).

К особому служению призваны удостоенные апостольского сана и звания. «Наше дело, – говорит Батюшка, – как и их, состоит в том, чтобы учить и просвещать людей, вверенных нашему руководству, чтобы они жили достойно звания христианского, со страхом и трепетом содевали своё спасение, исправляли сердца и нравы, огребались от похотей, воюющих на душу, жили благоговейно, честно и свято, ожидая Господа с небес, грядущего судить весь мир». Люди мира гоняются за корыстью, а наше дело иное – не за корыстью гнаться, не за богатством, а заботиться о спасении человеческих душ. «И горе, горе нам, если мы погонимся за корыстью, как Иуда искариотский. Тогда мы и себя погубим и души нам вручённые от Бога, ибо может ли, захочет ли спасать души священник, которого сердце увлечено корыстью?» (3: 73–74).

«О, братия, – взывает святой Пастырь, – будем тверды в вере и любви ко Христу до последнего нашего издыхания» (3: 72).

Святой великомученик и целитель Пантелеимон прославился милосердием, которое чудесно являет и доныне всем с верою и любовию к нему притекающим.

Сам Господь наш Иисус Христос показал, что милосердие должно быть присуще всякому Его последователю, как преимущественная добродетель и обязанность. Вся Его жизнь «была непрерывным сцеплением величайших благодеяний страждущему человечеству: Он исцелял всякие болезни, изгонял из людей злых духов, подавал зрение слепым, слух – глухим, язык – немым, хождение – хромым, прямое положение – сгорбленным». Благодать творить дела милосердия Спаситель даровал и Своим святым Апостолам. После них этот дар получили и многие христиане.

Поминаемый ныне святой великомученик со дня своего Крещения «стал олицетворением милосердия». Первое явленное им милосердие – «чудесное воскрешение ребёнка, ужаленного ядовитой ехидной». Вскоре после сего он сделался известным врачом, к которому шли за помощью со всех сторон. Сам святой Пантелеймон имел обыкновение ежедневно посещать заключённых, больных, несчастных и безвозмездно помогать им. «Господь дал ему силу целить всякий недуг именем Своим».

Подобное милосердие должен являть каждый христианин. «Возьмём в пример... пожары... Разорение ужасное: люди остаются без крова и без хлеба. Что было бы с этими несчастными, если бы не поспешило к ним на помощь христианское милосердие; если бы братская любовь не несла свои посильные приношения деньгами или другим чем в пользу погорельцев?»... Побуждением к милосердию ближним служат также наши собственные немощи, беды и «желание, столь нам сродное, чтобы ближние наши не были к нам бесчувственно холодны во время наших бед и напастей, а относились к нам с сочувствием. Если мы сами будем сочувствовать и помогать людям в их несчастных обстоятельствах то, по закону Божеского и человеческого возмездия, и люди будут нам сочувствовать и помогать в нашем горе» (3: 263–268).

Сегодня святая Церковь вспоминает великомученицу Варвару, усечённую мечом за веру во Христа Спасителя своим жестоким отцом. Перед кончиной она мужественно претерпела ряд мучений -"лютые раны на всём теле, исторжение власов главы, заключение в темницу, привязание к дереву и опаление горящими свечами, удары по голове молотом... вождение с бесчестием по городу для посмеяния народа и, наконец, усечение мечом от родного отца». Пытавшемуся прельстить её нечестивому мучителю она решительно сказала: «Скорее можешь ты твёрдый адамант (алмаз) в мягкий воск превратить, нежели меня отвратить от Христа Бога моего» (7 Д: 106).

Какая же сила укрепляла святую мученицу в её страданиях? «Надежда истинной жизни, нетленной, премирной, вечной, – любовь к истинному Богу». Познавшие и возлюбившие Бога имели такое стремление к Нему, что никакие скорби, страхи, мучения не могли отвлечь их от Него. Святой апостол Павел говорит: “Кто ны разлу чит от любви Божия? Скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или меч, якоже есть писано: яко Тебе ради умерщвлявши есмы весь день: вменихомся якоже овцы заколения“ (Рим. 8, 35–37)... «О, если бы и мы хотя некоторую долю такой любви имели к Богу!» (7 Г: 86–87). Но на деле видим иное. Из повседневного опыта знаем, «что люди не любят Бога всесердечно... а любят чрезмерно себя... или разные видимые, временные, скоропреходящие блага – богатство, роскошь, красоту, честь и славу земную, земные наслаждения, удовольствия, здоровье и покой, – ложно понимаемую свободу – делать, что хотят, а не то, что угодно Богу и полезно и нужно для души бессмертной... Излишняя и неразумная любовь к себе и к здешней только жизни вытесняет из сердца человеческого любовь к Богу Творцу и... препятствует нам жить для Него, для исполнения Его святой, праведной воли» (7 Д: 105).

Да научит нас, да вразумит святая великомученица Варвара своей непобедимой, дивной любовью к Богу «отринуть плотские страсти и суетную любовь к преходящим, мнимым благам мира – и возлюбить Господа всем сердцем» (7 Г: 88).

Господь наш Иисус Христос украсил Умное Небо множеством пресветлых звёзд – подвижников веры и благочестия. Среди них сияет святитель Николай Чудотворец, Архиепископ Мир Ликийских.

Жил он во второй половине третьего века и первой половине четвёртого – в конце гонений на христианскую веру и в начале её торжества, в самый разгар арианской ереси, отвергавшей Божество Христа Спасителя. Участвуя в деяниях первого Вселенского Собора, Святитель ревностно защищал православное исповедание Божественного достоинства Сына Божия (7 Е: 104).

Великий Чудотворец имел великие добродетели – крепкую веру со святой кротостью и незлобием – воздержание во всём – милосердие к бедным. «Началом и концом его жизни в пресвитерстве и святительстве была мысль, желание и стремление: всецело жить для Бога и для ближнего, а не для себя... Он был весь самоотверженная любовь к Богу и вверенной ему обширной пастве, готовый положить во всякое время жизнь свою за правоту и чистоту веры и за благо и спасение христианских душ. Зато и Бог возвеличил его – .. .нет народа на земле, который не знал бы о великом Чудотворце христианском» (7 Г: 89–90).

Но отчего ныне у многих христиан вера слабая? От неправильной жизни, «оттого, что заботятся лишь о том, что есть да пить, как прибыль получить, или как и чем одеваться, не заботясь о душе своей». Ныне нередко жалуются на распространение гордости, злобы, нетерпения, раздражительности, заносчивости... А это отчего? Оттого, что нет Христова духа в людях. Они не знают, «что должно духом кротости вразумлять противных». А «как усилилось в наше время невоздержание! Какое пьянство и происходящие оттуда буйства, драки, сквернословие, кражи!.. О, рождения ехиднова, которых ожидает огонь геенский, если не решатся немедленно исправиться!» (3: 271–273).

О целомудрии святителя Николая предание свидетельствует, что он остерегался даже взгляда на женщину и чистым умом взирал на Бога. «Да слышат это блудники и прелюбодеи», – взывает Кронштадтский святой Пастырь (3: 273–274).

Ещё: угодник Божий святитель Николай был питатель бедных – милосерд к людям. «В наш век презирают нищих, называют их бродягами, тунеядцами и лучше предпочитают деньги свои истратить на многоразличные прихоти» (3: 274).

Как бы обобщая всё то, чем был украшен великий Святитель и Чудотворец, святой Иоанн Кронштадтский свидетельствует: «Был он муж веры правой, или православной, добродетелей превысоких: кротости, смирения, незлобия, простоты, доступности ко всем, правды, милосердия, сострадания ко всем, ревности о слове Божием... мужества неодолимого... целомудрия непоколебимого, духа всегда возвышенного, не связанного никакими житейскими пристрастиями. Вот пример величия человеческой природы в её благодатном состоянии. И это величие, данное Богом святителю Николаю, признаётся всеми, даже неверными народами, не христианами... оно чувствуется всеми благочестивыми христианами, ибо чудесами своими благотворными Святитель наполнил все концы земли, являясь на помощь всем, призывающим его усердно. Это – воистину скорый помощник и молитвенник» (7 А: 83).

«Святителю отче Николае! Добрый, сострадательный Архипастырь, тёплый и скорый на помощь, – исторгни, ими же веси судьбами, данной тебе от Бога благодатью, стадо Христово из пасти мысленного волка и помоги всем нам подражать твоей вере, кротости, смирению, воздержанию, милосердию – святости!» (3: 273; 7 Е: 108).

Совершаем память славного Тримифунтского святителя Спиридона Чудотворца, современника святителя Мир Ликийских Николая. И первый, и второй были великими угодниками Божиими, великими чудотворцами. Оба были непоколебимыми защитниками православной веры от еретиков, оба участвовали в деяниях Первого Вселенского Собора в 325 году. Святой Спиридон когда-то был пастухом.

Сегодня многие отвергают чудеса. Впрочем, как ожидать веры от тех, которые «по слепоте ума своего» не верят в своё происхождение от Бога по Его образу, «а верят только в своё сродство с материей?»

Святой Иоанн Кронштадтский перечисляет некоторые чудеса, совершённые святым Спиридоном. «Он воскрешал мёртвых; змею превратил в злато – для бедного человека, который не мог найти сострадания в крайней своей нужде у богатых и пришёл искать помощи у бессребреника Спиридона; отвратил быстрое стремление реки, угрожавшее потоплением; исцелил лютую болезнь царя, прикоснувшись к сердцу его... Но что всего чудеснее – сам Спиридон душой был беззлобив, прав, прост, кроток и милостив, незлопамятлив, любовен, страннолюбец, мудростью православия украшенный».

Чем были сильны и дивны Святые? Несомненной верой в Бога и жизнью по вере; также – единением с Господом, а сие давало им силу совершать множество чудес, самых благотворных для людей... «Скажите, – рассуждает святой Иоанн, – что истинного, благотворного или чудесного для народа сделали нынешние... сектанты и раскольники?.. Между ними могут быть только ложные пророки, бредящие от чрева своего, а не от Бога, говорящие не по Его вдохновению».

«Народ православный! – взывает святой Батюшка. – Берегись этих учителей, подкапывающих учение веры, законы Церкви и Отечества! Они вдохновляются пришельцами из иных стран и племён, людей не русских или врагов России, но кто бы они ни были, русские или нерусские, а ты, народ православный, держись крепко святой веры и будь предан всецело Церкви... и Отечеству» (7 Е: 109–112).

Ныне вся Православная Церковь, особенно славянская, творит память святых равнопостольных Кирилла и Мефодия, просветивших славян и приведших их ко Христу.

Нет другого более ценного сокровища, как истинная вера, ибо она даёт познание об истинном Боге и соединяет с Ним, а в сем -блаженство. И это сокровище принесли нам на родном языке святые братья Кирилл и Мефодий.

Много потрудились новые Апостолы, немало перенесли скорбей, но изобрели славянские письмена, славянскую грамоту, а вслед за сим перевели для славян Священные и Богослужебные Книги, построили церкви, поставили священнослужителей – «и началось служение истинному Богу в земле, которая до тех пор осквернялась идолопоклонством» (3: 89–91).

Святые братья пробудили у славянских народов «ясное и могущественное сознание своего взаимного родства, необходимости духовного взаимного общения и образования одного общеславянского языка... духовного единства славянских племён»; стали их молитвенниками, ходатаями перед Богом (3: 95).

Как понимать стремление к единению? «В духе веры, для успехов истинного христианского просвещения, одним словом – для славы Божией и для существенного блага человечества». «Стремясь к соединению с однородными племенами, мы не должны затаивать в душе ненависти к племенам инородным, в особенности во множестве населяющих наше Отечество. Это противно духу Евангелия» (3: 95–97).

«Пользуйтесь же, братия мои, – учит святой Иоанн Кронштадтский, – бесценным сокровищем веры православной... Усердно читайте и слушайте слово Божие и исполняйте его» (3: 91,92).

В этот день церковной памяти преподобного Иоанна Рыльского и день рождения, также тезоименитства Кронштадтского святого Пастыря, Батюшка знакомит со своей жизнью и говорит о высоте Священства.

«Сегодня мне (19 октября 1899 г. – К.С.), – рассказывает отец Иоанн, – Божией милостью, исполнилось семьдесят лет жизни, а благодати Священства... почти сорок четыре года. Почитаю справедливым... оглянуться на прожитое время и воспомянуть милости Божии ко мне. Велика милость Божия, что я дожил до таких лет... Кто из знавших меня в младенчестве мог думать, что я доживу до восьмого десятка лет, который по Пророку составляет крайний предел жизни человека?.. Рос я болезненным, слабым и в самом младенчестве тяжкая болезнь, оспа, едва не свела меня в могилу... Господь сохранил мне жизнь... Приспело время учиться – я отведён был в школу; наука была темна для меня, я не был подготовлен дома; самому надо было доходить до разумения и познания; сознавал и чувствовал я свою беспомощность, ревниво смотрел на успехи товарищей – и стал просить помощи и разумения у Бога... и открыл мне Господь разум, но и тогда, во время учения, сколько я перенёс тяжких болезней».

«При слабых физических силах прошёл я три образовательные и воспитательные школы: низшую, среднюю и высшую... Высшая духовная школа, коей присвоено название Духовной Академии, имела на меня особенно благотворное влияние... Пленил мой ум и сердце премудрый, дивный план спасения погибающего рода человеческого чрез Божественного Агнца Божия Иисуса Христа... Прочитав Библию с Евангелием и многие творения Златоуста и других древних Отцов, также и русского златоустого Филарета Московского, я почувствовал особенное влечение к званию священника и стал молить Господа, чтобы Он сподобил меня благодати священства и пастырства словесных овец Его... Вскоре по окончании высшей школы я возведён был на высоту священнического сана». «И вот сорок четвёртый год прохожу это звание, принося почти ежедневно бескровную Жертву... Благодарю Господа, подавшего мне возможность, чрез частое совершение Богослужения, изучить весь круг наших Богослужебных книг, познать их мудрый состав и богатство содержания...» «Дорогие братия, иереи и сопастыри словесного стада Христова! Нам вверено от Бога величайшее... служение. Мы... уполномочены благодатью... Духа Божия совершать величайшие Тайны Божии в Церкви – возрождения и освящения грешного человечества; мы предстоим престолу Вседержителя лицом к Лицу, беседуем с Ним, умоляем Его, прославляем и благодарим Его... Какая требуется от нас вера, какое благоговение, какое внимание к себе непрестанное, какая чистота сердца, какое бесстрастие, какое упование на Бога, какая любовь к Богу и ближнему, какое дерзновение, какая мудрость и простота, какое отрешение от всякого зла, какое милосердие и сострадание к людям!.. Священник, живя на земле, должен быть Небесным... Спасёмся и мы сами, и других спасём, если будем ревнительны...» (7 Г: 58–62)²².

Ныне, творя память святого благоверного князя Александра Невского, мы благоговеем пред его верой и благочестием, пред его умом, дерзновенным обличением лжеверия, мужеством и громкими победами над врагами Отечества, нападавшими отовсюду. Это истинный столп и святой Церкви, и своего Отечества... Святой князь собрал русских в города, сёла, «ободрял их, строил церкви... созывал народ на молитву... утешал скорбящих... для всех был всем... – зато и сподобился славной кончины и вечного Царствия на Небе».

«Вот, – указует святой праведный Иоанн Кронштадтский, – блаженный наставник всем нам – как веровать, как служить Богу и Отечеству... как жить и спасаться и – держать себя непорабощённым никакими страстями и побеждать мужеством и силой Божией всех врагов, оставаясь сам непоборимым».

«Крепко подвизайтесь, братия и сёстры, за свою веру... испытывайте сами себя – в вере ли вы, живёте ли по вере... Читайте и слушайте жития Святых...» (7 Е: 90–92)

«Напрасно было бы обновление и освящение храмов без обновления душ христианских: храм для человека, а не человек для храма»

(3: 62)

Да будут благословенны возобвовители сего святого храма! Да будет он полон во все праздники верующими, «ибо храм – для молящихся, и он украшается собранием благочестивых христиан, славящих и благодарящих в нём Господа» (3: 56). Чистота и красота обновлённого «руковорённого храма должна напоминать нам о чистоте и благолепии нашего внутреннего, нерукотворённого храма – нашей души, нашего сердца, а также – и нашего тела» (3: 64).

В каждом из нас есть нерукотворённый храм Божий, Богообразная скиния – душа. Эта душа, дражайшая всего видимого мира, «бедственно ниспала в Адаме в тление и скверну греха», стала как бы чуждой Самому своему Создателю (3: 56–57). Человек сильно изменился, лишился первоначального благообразия и красоты, помрачил в себе образ Божий. Ныне видим только «остатки, некоторые черты в людях прежнего благолепия образа Божия, по которым отчасти можем судить о прежнем его благообразии; особенно – можем видеть это благолепие... в святых угодниках Божиих и во всех живущих в преподобии и правде». Потеряв внутреннюю красоту, человек стал заботиться о внешнем украшении, пленился скоропреходящими земными благами – «страстью любостяжания и корысти ожесточил сердце своё, сделал его бесчувственным к горю и бедствию своих ближних; выше всего поставил земные наслаждения» (3: 65–66).

Воплотившийся Сын Божий восстановил род человеческий, искупил, освятил, обновил, усыновил Небесному Отцу, «обетовал воскресение из мёртвых и будущее Небесное Царство» (3: 57). Своим примером Он показал, как мы должны жить, и в Своей святой Церкви дал нам «все силы и средства к очищению, обновлению и украшению нашего внутреннего храма» (3:66–67). Но и у обновлённого человека остаётся свободная воля, потому он может снова падать и падает в грех – «ему, как свободному и разумному существу, предоставлено самому – борьбой с остатками греха – избавляться от него с помощью благодати Божией» (3: 57). Средствами к сему служат покаяние, молитва веры и упования; «возможно частое причащение Пречистого Тела и Крови» Господа нашего Иисуса Христа, – «и добродетели, указанные в Евангельских заповедях о блаженстве» (3: 67). Всем нам необходимо как можно чаще заглядывать в свою совесть – «входить в себя», накладывать крепкую узду на страсти, предаваться Богомыслию, читать слово Божие, жития Святых, и особенно – неопустительно посещать Божий храм, «ибо во время Богослужения, когда Сам Господь обещал присутствовать преимущественно среди молящихся, особенно совершается благодатное возрождение и обновление верующих» (3: 58–59). В храме – преддверие Горнего Мира, предвкушение Вечности, наша Небесная слава. «Тут преподаётся мир душам нашим... тут изливается Божественный свет в души благочестивые; тут наипаче нисходит помощь от Господа» (3: 61).

Итак, «украсьте свой внутренний чертог, – учит святой Иоанн Кронштадтский, – свой храм душевный: смирением, незлобием, воздержанием, чистотой, миролюбивым настроением духа нашего, любовью к правде и отвращением от неправды, милосердием, терпением, мужеством в скорбях, болезнях, гонениях, страданиях, и вы будете благоукрашенным храмом Божиим». Взирайте на превосходнейший пример – нашего Господа Иисуса Христа, а если этот образ слишком высок, то воззрите на святых Апостолов и угодников Божиих, бывших подобными нам и просиявших святостью (3: 67, 68).

Храм Божий, «дом молитвы открыт снова, распространён, очищен, украшен. Собирайтесь в нём для молитвы, славословия и благодарения Господа, для исцеления и утешения скорбящих душ, для очищения и обновления Таинствами, и дай Бог нам всем торжествовать ежедневно своё собственное обновление духовное, свою свободу от греховной тли, своё освящение благодатью Святого Духа, ибо напрасно было бы обновление и освящение храмов без обновления душ христианских» (3: 62).

Слава Богу за все Его милости. Благодарение Ему за то, «что Он помог мне, – благовествует святой Иоанн Кронштадтский,

уроженец села Суры, – воздвигнуть храм сей одним усердием благочестивых христиан, пребывающих в обеих столицах России и в других городах».

«Господи! Люблю я дом Твой и место селения славы Твоей, как любящий и возлюбленный сын любит любящих отца и мать, и дом их, и наставления их, и сожитие с ними и домочадцами и охотно исполняет волю и благие предначертания их. И как не любить храм Божий – это Небо земное, в котором престол Божий, в котором Господь столь дивно, таинственно, ощутительно, осязательно приближается к человекам верующим, соединяясь, срастворяясь с ними в Житворящих Своих Тайнах, очищая, освящая, обновляя и утверждая с верой и любовью причащающихся!..»

«Теперь к вам, прихожане храма сего, обращаю своё слово. Для вас я создал храм сей прекрасный, небеси подобный: будьте достойны его, ходите неленостно к службам Божиим в воскресные и праздничные дни, стойте и молитесь в нём разумно и сердечно – со страхом Божиим, просите у Господа милости, мира, здравия, спасения и во всём благого поспешения» (3: 364–366).

Сегодня совершилось освящение вновь сооружейного храма в обители, где почивают святые мощи праведного отрока Артемия. Отныне здесь будет приноситься всеспасительная Жертва Богу Отцу. Ещё добавилось одно место на земле для спасительного жертвоприношения.

«Но всё ли тут... готово для Небесного Царя? – вопрошает святой Иоанн Кронштадтский и отвечает: – Нет – не всё. Здесь недостаёт нашей внутренней душевной чистоты и благолепия, недостаёт нашего духовного, сердечного, святого соответствия святыне храма и – Господа и Святых, здесь благодатно пребывающих... Мы здесь присутствуем телом, но всегда ли присутствуем всем помышлением, всем сердцем, всем добрым произволением; всегда ли сердца наши горят верой и любовью ко Господу; всегда ли души наши благоухают смирением, кротостью, чистотой, целомудрием, милостью и правдой? Храмы рукотворённые созидаются и освящаются для нас, чтобы мы, “как живые камни, устрояли из себя дом духовный.. ” (1Петр. 2, 5)».

«Поспешим же уготовить для Господа свои нерукотворённые храмы верой, горячей молитвой, покаянием, вниманием к себе, страхом Божиим, всегдашним хождением в присутствии Божием, постоянным духовным бодрствованием над помыслами, чувствами, вожделениями, борьбой с находящими страстями, осторожностью в словах и делах, взаимной любовью» (7 Б: 38, 40, 41, 42).

Как совершается освящение храмах Молитвами, священнодействиями, торжественным положением святого антиминса со свя_Тьши мощами на святом престоле, который предварительно омывается и напоевается благоуханиями. Святой антиминс со святыми мощами мучеников полагается на святом престоле в ознаменование присутствия Господа на престоле и ещё по примеру первых христиан, совершавших Божественную Литургию на гробах мучеников. Освящение здания храма и его главнейших принадлежностей нужно потому, «что земля и дела человеческие заражены скверной греха и, для отъятия скверны и очищения ея, эти вещи должны освящаться».

Храм – это дом Божий, это «грань Неба и земли... И потому для христианина нет выше блага на земле, как храм Божий». Любите же его, усердно посещайте, «молитесь, кайтесь, просвещайтесь, укрепляйтесь и спасайтесь» (7 А: 11–13).

«Добрым сочувствием бьётся сердце (русского человека) к своему царю и царице, милостиво обратившим своё внимание в сторону обездоленных людей, и молится он (Господу), и мы все молимся... – да согревает сердца их к нуждам и скорбям вручённого им народа Русского»

(7 А: 6)

Царь земной есть образ Царя Небесного. Восходит он на престол по воле Божией и восседает для того, чтобы праведно судить, защищать от обид, заботиться о спокойствии и благоденствии подданных, чтобы каждый мог в своём звании мирно исполнять дело, чтобы Церковь и государство находились в тесном взаимообщении, помогая друг другу, одно – молитвами, другое – властью, достоянием (3: 206–207). Процветает государство и крепко стоит дотоле, доколе есть в нём «достаточное для милосердия и правды Божией число людей праведных, которые, живя в страхе Божием, служат Ему святостью и непорочностью своих нравов» (3: 156). Величие народа, могущество, благосостояние – именно в страхе Божием, в живой вере, в благочестии. Унижает же народ, повергает в нравственное и политическое бессилие грех, чувственная жизнь. Эта истина «засвидетельствована прошедшим временем каждого народа» (3: 170–171) Чем были сильны первохристианские общины? Евангельской правдой, крепкой верой в Господа нашего Иисуса и такими же надеждой и любовью к Нему, также взаимной любовью и единодушием. А «что всегда было причиной величия нашего православного Русского народа? Что в продолжение тысячелетия вознесло Россию на верх величия и могущества?» Та же «верность Евангельской правде: крепкая вера в Бога и с любовью надежда на Него и на Пречистую Матерь Божию; преданность святой матери Церкви и её уставам; любовь к царю и Отечеству, равно как и любовь царей наших к своим подданным, взаимная любовь и уважение; христианское правосудие и милосердие, умеренность в образе жизни и, в случае нужды, единодушное, с упованием на Бога, восстание против врагов веры и Отечества. Так правда всегда возвышала и возвышает язык» (3: 172–173). «Пусть же знают все царства и народы, все цари и подданные, – заявляет святой праведный Иоанн Кронштадтский, – что они... дотоле стоят твёрдо, доколе тверды в народе вера и благочестие; а коль скоро одолели людей безверие и безнравственность, тогда неизбежно падают царства и народы» (3: 248–249). Значит: благочестие народа – основание благосостояния государства. То же относится и к семье (3:157–158).

Но почему люди благочестивые, праведные служат опорой для государства и вообще для всего мира? Потому, «что мир этот, и в частности – каждое царство на земле имеет целью – умножение сынов для Царства Славы или Царства Небесного, возвращение людей для Неба. А люди благочестивые и суть будущие члены Царства Славы». Другая причина в том, «что люди, живущие в страхе Божием, как чада Божии, чада Царствия Небесного, которое есть правда и мир, суть самые верные и усердные слуги царя земного, самые ревностные исполнители общественных обязанностей» (3:158–159).

Святой Иоанн в памятный день благочестивейшего государя посвящает несколько минут также слову о самоотвержении... Без самоотвержения нельзя обойтись: польза Отечества требует трудов, которые нередко соединяются с самоотвержением. В обществе оно «так необходимо, как необходимо в порядке природы солнцу светить земле, а облакам кропить на землю дождём» (3: 165–166). Великий пример необходимости жертвовать своими выгодами, спокойствием и даже жизнью ради блага общества явил святой благоверный князь Александр Невский. «Не раз в продолжение своего многотрудного служения был он поставляем в необходимость – выбирать одно из двух: благо Отечества или жизнь – и никогда не колебался в выборе... „Какое необыкновенное самоотвержение!» – думаем мы, но оно должно быть и в каждом сыне Церкви и Отечества!» (3:168–169).

«О, как сильно Отечество нуждается в людях благородных, исполненных чувств самоотвержения для блага общественного! – восклицает святой Пастырь. – Как глубоко справедливо слово Апостола, что “силь ны должни немощи немощных носити, и не себе только угождати (Рим. 15,1). Иначе, будет много погибающих немощных всякого рода оттого именно, что некому было понести их немощей» (3:166–167).

«Слушатели благочестивые! Не оставим наследственной добродетели, переданной нам предками вместе с нашей жизнью – благочестия и преданности престолу. Не забудем, что только истинные служители Царя Небесного могут быть вполне добросовестными слугами царя земного» (3: 160).

Господь насаждает на престолах царств людей, великих добродетелями. Ими украшена и наша государыня – верой и благочестием, состраданием к несчастным, истинно материнской заботой о воспитании девиц в духе веры и преданности Православной Церкви, в духе семейном, попечением о вдовах, сиротах, горячим желанием всякого блага, преспеяния Русскому народу. «Не излишне вспомнить и о всегдашней простоте ея в одежде, в пример всем русским женщинам» (3: 233–234). А её высокие подвиги в «войну за освобождение славян от невыносимого турецкого ига. Не пользуясь сама прочным здоровьем, она, как покровительница общества попечения о раненых и больных воинах, принимала живейшее и непрекращающееся во всё время войны участие в их печальном положении: сама многих из них, по представлении их в столицу, навещала, со многими матерински беседовала, сочувствуя их страданиям; принимала все зависящие от неё меры к облегчению постигшего их бедствия» (3: 261–262).

«Посмотрите на царя и царицу, преукрашенных земной славой, -обращает внимание паствы Кронштадтский святой Пастырь. – Не дальновиден был бы тот, кто остановился бы на одном их внешнем величии, не простирая взоров ума своего внутрь их. Эти высокие отличия, эти почести – только знаки отличия величайших подвигов, соединённых с величайшими трудами и самопожертвованиями, какие переносят они для спокойствия, безопасности и славы подданных» (3: 235).

Долг православного русского человека быть добрым христианином и гражданином; неуклонно и нераздельно исполнить «по совести пред Богом обязанности христианина и гражданина» (3: 252).

Император Александр III прославляется святым Иоанном Кронштадтским как царь – миролюбец, строитель и народоводитель державы Российской (7 Б: 65), как борец за веру и правду, за целостность и благоденствие России. Ему «уготовано Царство Вечное, непоколебимое во веки, – и он получил от Царя царствующих нетленный венец вечной Жизни и диадему бессмертной, неразрушимой красоты... Он даровал ему силу с мужеством и мудрой твёрдостью понести тяжёлое иго народоправления и – призвал его от трудов земного, временного царствования на вечный покой и в Вечное Царство» (7 А: 63–64).

С самого начала своей жизни благочестивейшая государыня императрица предназначена была Творцом к исполнению Его великих судеб – «быть кроткой и мудрой супругой почившего... императора Александра III и... – попечительной матерью русского народа» (7 В: 73).

По учению Христа Спасителя, истинная жизнь «состоит в исполнении заповедей Божиих, и особенно в милосердии к ближнему. Всё пройдёт, всё минует... но одна добродетель будет жить вовеки, одно слово Божие и исполняющие его пребудут вовеки» (7 В: 76). И благочестивейшая государыня всё своё внимание «обратила на существенное дело в жизни земной: на заповедь о любви к Богу и ближнему», на заботу о воспитании сирот-девиц. По её начинанию, «усердию, повелению явилось в России Благотворительное общество спасения на водах – и сколько жизней сохранило оно и возвратило семье и обществу полезных членов! Да даст же ей Господь мир душевный... преспеяние в благих делах на благо России... и после временного -Царство Вечное» (7 В: 73, 76).

Священное Миропомазание и венчание на царство есть особый знак «милости, силы и власти, сообщаемой Вседержителем Богом царям земным, и что особа царя есть и должна быть священна и неприкосновенна, пред которой должно благоговеть всем. “Не прика- сайтеся к помазанным Моим”, – говорит Господь чрез царя и пророка Своего Давида (Пс. 104, 15)» (7 Е: 25). Потому-то святой Иоанн Кронштадтский молиться: «Да пребывает неизгладимо и всегда действенно благодать Священного Миропомазания на государе нашем и да почивает на нём всегда Дух Святый, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух мужества и силы» (7 Б: 19).

В собственном смысле слова «держава и самодержавие принадлежит Единому Богу» как Безначальному Творцу и Премудрому Вседержителю. Но часть Своей державы Господь уделяет земным царям, «как долженствующим управлять подобными им людьми – и по собственному опыту знающим их немощи, силы и способности, и могущим снисходить им и миловать их, или праведно и грозно наказывать ожесточённых и неисправимых, в страх прочим» (7 Е: 22–24).

С давних пор наши цари и императоры именуются самодержавными и единодержавными – «в их самодержавии и единодержавии, вместе с Православием, заключается мощь, ширь и слава России, ибо с тех пор, как благоверные цари наши собрали и сплотили Отечество наше в одно целое политическое тело, – оно быстро стало укрепляться и распространяться во все концы» (7 Б: 20). Благодаря наследственному преемству государей из одного дома, рода, «проникнутых одинаковым духом, одинаково возвышенными и мудрыми намерениями касательно управления Россией, она постепенно шла вперёд, постепенно развивалась, расширялась, укреплялась внутри и уважалась соседями извне» (7 В: 26). И это происходило, это уверенно продвигалось несмотря на то, что её со всех сторон теснили враги! А сколько их было во все века! Сколько их «посягало на чистоту нашей Веры и покушалось отторгнуть нас от воспитавшей нас Матери нашей Церкви? Но мы стояли с царями нашими в исповедании её твёрдо. И теперь вся настоящая Россия тверда в своём Православии. Много, впрочем, и теперь у нас врагов вне и внутри России, ненавидящих нас больше всего за наше Православие – потому, что оно для них как бельмо на глазу, – и усиливающихся сбить нас с этого твёрдого оплота, – но Бог сохранит нас в чудной, непорочной, святой и спасительной нашей Вере до скончания века» (7 Г: 27).

По слову святого Кронштадтского Пастыря и Печальника Российской Земли, «единодержавие есть самая естественная, разумная и самая полезная для земных царств форма правления; самая надёжная власть, так как она происходит непосредственно от Бога». Единый Творец всего сущего подчинил всё бытие единым законам – всех людей – закону любви и взаимного повиновения; всякую тварь -одинаковым инстинктам и привычкам. Во всех действиях людей -действиях разумных – присутствует какая-нибудь одна объединяющая мысль. В каждом обществе, заботящемся о благоустройстве, существует один для всех устав, как и одно ответственное, правящее лицо (7 Б: 20–22).

«Таким образом, – заключает святой Батюшка – единодержавие и самодержавие в государстве есть самая естественная и Богом указанная и узаконенная форма правления, всего более споспешествующая благоденствию и успехам государства и благу подданных, да и благу мира прочих государств. Одно державное слово могущественного монарха может остановить военное кровопролитие и установить мир между воюющими державами... Вспомним междоусобную рознь наших древних Русских князей, воевавших друг с другом и ослаблявших Россию. К чему она, эта рознь, привела? К татарскому порабощению. А объединение одним самодержавным царем Иоанном III Руси к чему привело? К совершенному освобождению от татарского ига. А следующей затем политикой и монархической властью царей и императоров России она приведена к нынешнему величию и славе» (7 Б: 22–23).

(К сему хотелось бы кое-что добавить, но оно выходит за пределы творений святого Проповедника Покаяния и жизни во Христе Спасителе)²³.

«Мы, – говорит святой Кронштадтский Пастырь, – имеем счастье видеть у себя, в России, добрую, сострадательную и милостивую царицу Александру... которая с христианским сочувствием и любовью относится ко всем Русским, так, в особенности, к бедному Русскому народу – и приняла под своё высокое покровительство особый, учреждённый ею Комитет или попечительное учреждение по делам об устройстве в России Домов Трудолюбия, в котором сама благоволит председательствовать» (7 В: 15). Как же нам не благодарить и не славить Промыслителя, столь благостно покрывающего Россию чрез избранную Им верную рабу? Как не благодарить и её за милосердие, за «благотворные дела в России? Могло ли что подобное быть без её милостивого начинания! Надо было именно царственному лицу на царском престоле начать великое дело милосердия, чтобы оно так широко пошло и укоренилось» (7 В: 39–40). И Святая Церковь ныне, в день её рождения, возносит сугубые благодарственные Богу молитвы за благочестивейшую государыню, советницу и помощницу в царственных трудах и заботах (7 Б: 24–25).

День рождения каждого человека должен быть днём хвалы Богу, днём благодарения и торжества. Является человек на земле прекрасным венцом всех творений окружающего мира, «с бессмертной душой, предназначенной... к бесконечному усовершенствованию». А чтобы стать на этот путь и достигнуть цели – он в Таинстве Крещения очищается «от скверны первородного греха», усыновляется Богу – духовно рождается (7 Б: 25). «По каким признакам можно узнать, что мы действительно родились от Бога? – вопрошает святой Иоанн и отвечает: – Эти признаки: живая вера в Бога и соответственная вере жизнь, укрощение порывов всякой страсти, покаяние искреннее, упование, молитва – усиленное стремление ко всякой добродетели...» (7 Г: 37)... В Таинстве Миропомазания крещённый человек получает благодать освящения всех душевных и телесных сил для совершения добродетелей, а в Таинстве Святого Причащения – духовно питается. С возрастом же он постепенно напояется Евангельским Законом и науками мирскими. «Церковь и государство... образуют человека» (7 Б: 25–26).

«Как же за всё это не благодарить Бога, Виновника всего благоустройства церковного и гражданского, благами которого пользуется всякий из нас?» (7 Б: 26).

«Не станем дремать и спать и проводить жизнь в суете»

(3: 435)

«Богом и с Богом начинаем снова наше учение... Богом, потому что Он есть начало и конец всего» (3: 308).

Святой Иоанн Кронштадтский прежде всего обращается со словом к господам наставникам: «Мы... будем трудиться в винограднике Божием» и должны будем представить приятные – зрелые плоды, а за свой труд дать некогда отчёт на последнем – Страшном Суде; должны «трудиться усердно и согласно, друг друга поощряя, друг друга поддерживая» (3:289). «Если один преподаватель говорит то, а другой утверждает противное об одном и том же предмете, тогда в головах учащихся происходит умственный хаос, бесполезное и вредное умничанье, совопросничество, в сердцах разрушается вера во всё святое, в самое Откровение Божие, в Церковь и в весь строй ея, в нравах является деморализация и труд самого блестящего образования нередко разбивается вдребезги. Наблюдение и опыт подтверждают эти слова» (3: 309–310). Главное – позаботиться «о возможной простоте и немногосложности преподавания. Душа человеческая по природе проста и всё простое легко усвояет... а всё хитросплетённое отталкивает... как бесполезный сор. Мы все учились. Что же осталось в нашей душе из всех наук? Что врезалось неизгладимо в сердце и память? Не с детской ли простотой преподанная истина? Не сором ли оказалось всё, что было преподано искусственно, безжизненно? Не напрасно ли потрачено время на слишком мудрые уроки? Так, это всякий из нас испытал на себе.

Значит, тем осязательнее должен всякий убедиться в необходимости простого преподавания? Для учеников учитель – светильник. Если его око, его взгляд «на свой предмет, метод его преподавания будет прост, то все ученики его, хорошо его понимая, будут просвещаться от его преподавания: в их умах всё будет светло». Просто – значит немногосложно, доступно. Сила не в том, «чтобы преподать много, а в том, чтобы преподать немногое, но существенно нужное для ученика в его положении. Область знаний безгранична. Но область полезных и существенно необходимых знаний ограниченна. Из множества достаточно выбрать самое необходимое и привести это в стройную систему, соображённую с количеством других предметов» (3: 289–291). Нужно образовать, подготовить не просто «учёных людей, но и, – что всего важнее и нужнее, – добрых, Богобоязненных христиан. Это мы и стараемся делать» (3: 315). Учебный процесс должен быть, кроме «разумной и проникнутой религиозным характером научности... – охранительно воспитательным» (3: 321). Разум – «в истине веры и благочестия» (3: 325).

Учить других – дело великое и многотрудное, «потому что при обучении надо и вложить в их сердца единое на потребу – истины веры, любовь Богу и ближнему и несомненное ожидание Господа с Небес для суда живых и мёртвых и праведного воздаяния по делам каждого, и вместе преподавать им, хотя весьма полезные, но довольно многосложные в нынешнее время, познания светских наук – так, чтобы все эти познания, верования и чаяния дружно улеглись в их умах и сердцах и не вытесняли одни других». Преподаватели – соработники у Бога, споспешницы у Него, а учащиеся – Божия нива, ими возделываемая, Божие строение, ими возводимое (3: 297).

Сказав своё слово наставникам, святой Иоанн с истинно пастырской теплотой и любовью наставляет учащихся: «А вы, дети, занимайтесь науками усердно и с крайним прилежанием». Во имя Бога занимайтесь «с особенным старанием Законом Божиим» (3:292). «Радуйте нас своим трудолюбием и успехами. Не унывайте от однообразия и, по временам, (от) трудности ученической жизни. „Корень учения горек, но плоды его сладки», – говорит русская пословица» (3: 297–298). Слагайте в своих сердцах всё, что будут вам говорить; слушайте всё прилежно, да живите благонравно, скромно, «безропотно подчиняясь поставленным над вами надзирателям, наставникам и начальникам», Конечная цель, к которой будут вас вести – это сделать вас «благочестивыми христианами и приготовить из вас наследников Царства Небесного, добрых и полезных слуг Отечеству, подпору и утешение родителям, и утешение для вас самих. Учитесь, с Божией помощью, да молитесь чаще премудрому и единственному Учителю Христу Богу. Он Духом Своим Святым научит вас всему доброму; научит вас и тому, как хорошо учиться» (3: 292, 298, 293). А посему неленостно ходите в храм Божий, не опуская ни одного воскресного, праздничного дня. «И никто и ничто да не препятствует вам в этом. В храме особенно Бог принимает наши молитвы; молитесь с сердечным вниманием и дома, и в классе; молитва есть беседа детей с Отцом Небесным» (3: 318). Знания без молитвы, без веры в Бога, без любви к Нему и людям – «это солома»; а знания, одушевлённые верой и любовью – «это пшеница, славная, вкусная, питательная» (3: 302). И ещё: вы учитесь разным языкам -«дело хорошее, но – смотрите, больше всего учитесь языку любви, самому живому, выразительному, сильному языку. Без него – знание языков не принесёт никакой существенной пользы... Старайтесь успевать наиболее в этой внутренней, сердечной науке – в науке любви, веры, молитвы, кротости...» (3: 302–303). Уважайте самих себя – «не доводите себя до поступков, унижающих и бесчестящих вас» (3: 319. – Одна латинская пословица гласит: » Qui prof kit in lit – teris , sed deficit in vita , plus deficit , quam proficit » (кто успевает в науках, но не успевает в жизни, тот более не успевает, чем успевает) (3: 303). Любезные дети! Трудитесь «над образованием своего ума и сердца; развивайте и укрепляйте свои душевные силы правильно, согласно, чтобы все они дружно направлялись... во славу Божию, на утешение родителям и на пользу общества, членами которого вы будете. Семена доброго учения да принесут сторичный плод в последующей жизни... да будете вы истинными детьми Божиими и наследниками Небесного Царствия, о котором так часто упоминает в Евангелии Господь наш Иисус Христос» (3: 306–307). «Доселе вы утешали нас... надеемся на вас и вперёд» (3: 310). «Вы наши цветы» (3: 312).

В одном из своих слов учащим и учащимся святой Иоанн знакомит будущих слушателей с направлением своего преподавания: «Я, как священник, буду учить вас Божиему, христианскому закону, и прежде всего – как молиться Богу с понятием, с разумом, как в церкви стоять; как к исповеди и святому Причастию приступать; скажу, как вам велит Бог на этом свете жить, чтобы жизнь ваша была угодна Ему, нашему Господу, чтоб вам, как добрым детям Отца Небесного, в небесных обителях Его навеки успокоиться... и многое другое скажу, что вам знать надобно неотменно» (3: 395). И Батюшка молится: «Господи! Призри на нас ныне с высоты святыя Твоея и осени всех благодатию Святого Твоего Духа в час сей, и подай всем нам ревность и силу к продолжению учения. Ты – единственный Учитель всех, Господи!.. Сам поучай чрез нас любезных Тебе отроков сих... просвети их умы и сердца обильным светом Твоей премудрости...» (3: 297).

Кончина иерея была внезапной. Что теперь испытывает его бессмертная душа? Что открылось перед ней? «Ангел Хранитель в 3-й день возводит её на поклонение Триипостасному Богу и потом руководит её по мытарствам и знакомит её с селениями праведных душ в продолжение шести дней, и возводит её в 9-й день опять на поклонение Богу Творцу, а потом показывает ей мрачные и страшные селения ада, где мучатся безумно проводившие жизнь свою и не покаявшиеся грешники. Наконец, в 40-й день, опять возводится на поклонение Богу в Троице и затем определяется от Творца и Праведного Судии участь её до общего воскресения». В это сорокадневное время святая Церковь возносит сугубые молитвы об усопшем, в чём он сильно нуждается (7 Б: 87–88).

В речи выражается скорбь, но скорбь эта истинно христианская. «Зачем ты скоро разлучился с нами?» Зачем оставил юную жену и детей малюток? «Но что я говорю?.. Единая минута не зависит от нас, а от Отца Небесного, положившего лета в Своей власти... Да не скорбит дух твой: у них остался “Отец щедрот и Бог всякого утешения” (2 Кор. 1, 3), Который знает кому вверить сохранение их судьбы!» (3:419).

А мы, продолжающие жизненный путь, спросим себя: «В вере ли мы и по вере ли живём? Ибо от веры или неверия зависит жизнь наша, благочестивая или грешная, равно и будущая участь наша – по смерти». Ныне многие заражены неверием. А от сего происходят всевозможные пороки – необузданность жизни, непочтение к родителям, к старшим, к властям... Помоги нам, Господи, иметь в разуме и сердце истину всеобщего воскресения «и жить достойно сынов воскресения» (7 Б: 88–89).

Батюшка просит прощение у почившего и сам прощает его. «Меня, любезный брат, прости, в чем я тебя огорчил, как человек, по моему нетерпению... Прости, прости, брат... и да не сетует на меня душа твоя!.. Прощаю тебя и я во всём, в чём, казалось, ты оскорблял меня» (3: 420).

«Какова наша жизнь! – воскликнем вместе со святым Иоанном Дамаскиным. – Цвет, и дым, и роса утренняя!» (3: 446–447).

При виде смерти и тления жизнь наша земная представляется суетной, но сколь вожделенна должна быть для каждого из нас «жизнь загробная, вечная, в которую перешли миллионы добре поживших здесь праотец, отец и братий наших!.. Не поднимай высоко бровь свою, красота плотская – ты скоро увянешь и воссмердишь; не надмевайся, богатство земное – в час кончины ты превратишься в бедность, ибо наги мы вышли из чрева матери своей, наги и отъидем в землю; не величайтесь – благородство, знатность, учёность, искусство, слава, могущество – земные! Ибо всё это вселится в прах!.. Приди, торжествуй и ликуй здесь чистая, нелицемерная, непристающая, твёрдая добродетель, ибо смерть для тебя есть конец подвигов и покой твой, и после смерти начнётся для тебя вечное воздаяние от Праведного Судии и Мздовоздаятеля». Только ты не умрёшь и возрадуешься за гробом; и блажен тот, кто старается приобрести тебя – «он приобретает себе временными борениями и трудами бесконечное блаженство вечной жизни». Блажен тот, кто щедро творил милостыню – она искупает грехи, «и чем больше кому Господь даровал земных благ, тем больше щедрот от него ожидает в пользу нищих и убогих» (3:447–448).

«Ты, – обращается святой Пастырь к почившему, – был счастлив, когда видел счастье ближнего; ты торжествовал духом, когда видел торжественно воздаваемую признательность к чьим-либо заслугам, потому что ты был сам честный слуга престолу, Церкви и Отечеству; ты был добр и благороден в высокой степени, и всё доброе, прямое, честное находило чистый и громкий отзвук в твоей душе... Ты любил благолепие православного Богослужения, и оно восторгало тебя „горе“... Ты был всегда готов к отшествию в Иной Мир; ты всегда стремился к Богу, к добродетели... Господь и праведный Судья не оставит без награды твоих праведных забот, твоих трудов и попечений...» (3: 429–430).

«А вы... сродники, почитатели, друзья, знаемые усопшего, – не терзайтесь его, как бы преждевременной, кончиной; он после трудов отошёл на покой... не умер, но спит: он восстанет после долгого сна – много потрудившемуся нужен и сон не краткий... Молитесь за него, одно теперь ему нужно: тёплая молитва о упокоении его души» (3: 430, 454, 431).

Мы верим, что Господь примет усопшую в свои Небесные Обители. Веруем потому, «что она была добрая, благочестивая христианка, горевшая любовью ко Господу, готовая любить и действительно любившая всех и каждого... Можно было... подумать, не с родной ли сестрой беседуешь в часы досуга. Веруем потому, «что она с честью, свято исполнила обязанности супруги и матери... Супруг был счастлив ею... находя покой в её... постоянной безграничной доброте и простосердечии и имел в ней умную и деятельную помощницу в важном и трудном деле воспитания детей. Она была нежнейшей, благопопечительной матерью: не оставляла детей своих добрыми внушениями о Боге, об обязанностях их к Нему, об уважении и любви ко всем людям». И ещё веруем потому, «что Господь сподобил её утешиться перед кончиной принятием Пречистых и Животворящих Таин Своих, приняв от неё предсмертное покаяние» (3: 426–428). Она никого не осуждала, а у всех примечала более добрые стороны и оценивала их. Как же она радовалась, «когда слышала ясное, живое и сильное слово проповеди или стройное пение певчих, или внятное, осмысленное чтение Евангелия, псалмов и молитв! Она тогда была вся – слух, вся – внимание. Да, любила она Божию службу... и горела перед Богом душой, как свеча. Поэтому дерзаем думать, что она не неготовой отошла из этой жизни, и не без доброго ответа предстанет на суд Божий» (3: 444,436).

Не будем же много “скорбеть об умерших, якоже и прочии не имущии упования ” (1Сол. 4,13), а станем усерднее молиться о них и «сами готовиться в Страну живых», собирая запас «добрых дел, на которые мы и созданы» (3:426,428).

а) В Великий Пяток

Опять мы мысленно на Голгофе и переживаем часы смертельных страданий Богочеловека. Но «одни ли иудеи распяли Иисуса Христа? – вопрошает святой Иоанн Кронштадтский и отвечает: – Нет! И мы с вами, братия мои: каждый из нас влил в ужасную чашу Его страданий много горькой желчи» (3:353). И доныне грешный мир причиняет боль Голгофскому Страдальцу, уже воскресшему, вознесшемуся на Небеса и седящему одесную Бога Отца. «И у нас – свои Иуды, рядящиеся в одежду самозваных учителей и как бы апостолов, только желающих не утвердить, а превратить Благовествование Христово» (7 Д: 19). Разница только во времени, да в обстоятельствах места и личностей (3: 354).

«Грешники и грешницы! – взывает святой Пастырь. – Когда мы перестанем... грешить?.. Доколе маловерие, неверие, нерадение, охлаждение ко Христу и к Его Церкви? Помыслите – какая любовь пламенеет к нам в сердце Распятого Богочеловека!.. Какое благословение пре-вожделенное, жизненное, премирное Он исходатайствовал нам у Отца Небесного Своими страданиями и смертью за нас!» (7 Д: 20).

Приди же «каждый из нас сюда, к этому гробу Господа и Спасителя и плачь над этими язвами... Агнца Божия, вземлющего грехи всех. Язвы эти-наше дело» (3:354).

Да возгорятся «наши сердца огнём веры и любви. Обратимся ко Христу со слезами покаяния, возлюбим Его всем сердцем, всей душой и всей крепостью и пребудем с Ним вовеки» (7 Д: 20).

б) на Новый год

Все мы любим новости и при встрече с знакомыми часто спрашиваем: что у вас новенького? Видно, что у всех нас есть что-то старенькое, очень надоевшее нам, гнетущее и давящее нас – потомков Адамовых – и возбуждающее жажду чего-то нового. «Что же это старенькое, что всем нам надоело? – ставит вопрос святой праведный Иоанн Кронштадтский и вот как отвечает: – Это старенькое, ветхое – мы сами, братия мои, суета наша, грехи да страсти наши, эта старая нелепость, старая пакость, старая прелесть, глубоко насажденная в нас древним человекоубийцей, древним пакостником и прелестником – диаволом... Вот что в нас старое, ветхое, что нам ужасно надоедает, при всей своей прелести; вот что повергает нас в нравственную дряхлость, немощь, апатию и что сильно возбуждает в нас такую сильную жажду нового». Новость же, и подлинная «новость есть благодать Божия... благодать обновления... прощения грехов... освящения... Вот наша истинная, животворная, вечная новость – благодать Господа нашего Иисуса Христа и обновление наших душ Божией благодатью. Мы должны возродиться, обновиться, обожиться, отбросить от себя с отвращением всякую прелестную нелепость и ветхость греховную и жить в новости христианской жизни, свято, непорочно» (3: 101–102). Если же «я ощущаю в себе каждый день поползновение к гневу или к зависти, гордости, или действительно гневаюсь, сержусь, завидую, горжусь, или имею страсть к деньгам, к яствам и напиткам, и тому подобное, то я не новый, а ветхий человек... и только тогда делаюсь новым человеком и чадом Божиим, когда искренно покаюсь, оплачу свой грех и совсем переменюсь в своих мыслях, чувствах, расположениях и склонностях в добрую сторону» (3: 104–105).

Но так как мы состоим не только из души, а из тела, не только духовны, а и телесны, то пожелаем также «друг другу и земных благ... во всём благопоспешения... здравия и довольства в житии... всякого преуспеяния на благо Отечества» и личного благосостояния (7Д:2).

Итак, «с нового года будем непременно трудиться, с Божией помощью, над обновлением самих себя... Займёмся хорошенько своими душами, своим вечным спасением, своей вечной судьбой, и -своим обновлением» (3: 103).

в) Разное

Чтобы слово Божие «имело для тебя привлекательность – гляди на него... оком очищенного от всякой нечистоты сердца, и тогда ты увидишь его в сиянии солнца Божия, сияющего животворными лучами... При чтении его ты опытно узнаешь, что оно есть свет для твоего ума, с которым не только без боязни, но и с радостью ты можешь идти путём самой сени смертной; при котором увидишь, что в прекрасном светозарном мире Божием нет смерти, что смертное безобразие в телесной природе человека есть следствие греха и вместе следствие всеобщего закона земного, по которому всё вещественное подвержено тлению и разрушению, но так, впрочем, что из этого тления восстанет новая жизнь; что этот порядок не слишком продолжителен, и с течением времени, которое уже самым течением своим свидетельствует о своей конечности, кончится, уступив место вечной жизни, всегда юной, нестареющейся» (3: 384–385).

«Когда будешь надлежащим образом смотреть на слово Божие и читать его, то увидишь как закипит в душе твоей святое стремление ко всему истинному, прекрасному и доброму» (3: 388).

«Дошло и до моего сердечного слуха слово Господа: “Паси овцы Моя ”, повелевающее мне пасти вас, словесных овец Его», – начинает святой Иоанн свою речь в первое священнодействие Божественной Литургии в Кронштадтском Андреевском соборе, – и продолжает: «Сознаю высоту сана и соединённых с ним обязанностей; чувствую свою немощь и недостоинство к прохождению высочайшего на земле служения священнического, но уповаю на благодать и милость Божию... Знаю, что может сделать меня более или менее достойным этого сана и способным проходить это звание. Это любовь ко Христу и к вам».

Звание священника высоко, ибо это «сан Христов». И какой смертный человек может в полной мере соответствовать этой «высоте и святости сана священнического? Если взять во внимание то одно, что священник, предстоя самому престолу Божию в земном храме, должен так часто совершать Животворящие и страшные Таины Христовы... А проповедование слова Божия?.. Какая это высокая и трудная обязанность!»

«Примите меня в любовь вашу и воспоминайте меня пред Господом в молитвах ваших» (3: 331–334).

В день двадцатипятилетнего юбилея священства святой праведный Иоанн Кронштадтский вместе с паствой прославляет великого Бога и Спасителя нашего Господа Иисуса Христа.

«Кто, – восклицает святой Пастырь, – исчислит за всё это время бездну спасения Божия, совершавшегося во мне благодатью Христовой всякий день и – многократно!» Кто «изочтёт все тайные дары Божии душе моей!» Кто назовёт бесчисленное множество благодатных врачеваний! Спаситель «видит, что я неложно воссылаю Ему славу. Только Им и о имени Его я славен, а без Него – бесчестен; только Им силен, а без Него – немощен; с Ним – свят, без Него – исполнен грехов; с Ним – дерзаю, без Него – малодушествую; с Ним -кроток и смирен, без Него – раздражителен и не благ. “Возвеличите же Господа со мною и вознесем имя Его вкупе” (Пс. 33, 4). Да пребудут незабвенными для меня эти милости Господни во век, да укрепляют они веру и надежду на будущее время, да утверждают стопы мои в делании заповедей Божиих, в непреткновенном прохождении высокого звания священнического» (3: 356–357).

Всё величие смирения Батюшки выявилось в его ответе прихожанам, поднесшим ему в дар драгоценный крест:

«Вы приносите мне в дар, как выражение вашей веры и благочестия, этот драгоценный крест. Но как я возложу его на перси, когда Пастыреначальник наш Господь Иисус нёс деревянный крест на раменах Своих для принятия неправедной казни за нас, изнемогая под тяжестью его? Как я буду носить его, когда я не научился ещё у Него полагать душу свою за овцы стада Его; когда я не научился ещё распинать плоти своей с её страстями и похотями; когда не научился ещё «жить не себе, а Ему, ради нас умершему и воскресшему»; когда ещё богопротивное самолюбие в разных видах живёт во мне и нередко омрачает душу мою? Разве для обличения себе буду носить его на своих персех, в которых ещё не горит постоянным пламенем любовь к Распятому и к тем, за кого он распят? Простите мне моё недоумение и моё колебание. Мы готовы на получение наград, но не всегда готовы на самоотвержение» (3: 358).

Подобные мысли выразил Батюшка и спустя ещё ровно десять лет – в день празднования тридцатипятилетнего юбилея священства:

«Я, по слову и наставлению Христову, есмь “раб непотребный, сделавший только то, что должно было сделать” (Лк. 17, 10), при пособии благодати, данной мне Господом. Да и сделал ли я всё, что должен был сделать? По совести скажу – нет! Много недоставало в моём служении по внутреннему человеку, и вообще служение мое было не без недостатков. Мой долг сознавать это и просить снисхождения к моим недостаткам и милости у Господа, да и у вас снисхождения к моим немощам. Но желаю всем сердцем святыни и совершенства и буду всеми силами, с помощью Божией, стремиться к исправлению и совершенству, ибо нам сказано: “Будите убо совершени, якоже Отец ваш Небесный совершен есть” (Мф. 5, 48)» (3: 361–362).

При постигавших страшных бедствиях – засухе, пожаре, губительной болезни холеры – святой праведный Иоанн призывал паству обратить свой взор горе и старался всеми доступными ему мерами облегчить участь страдальцев.

«Что навлекло на нас бедствие? – ставит вопрос Батюшка и сам отвечает: – Грехи и беззакония наши. Ибо что ни воскресный или праздничный день, то у нас в городе пьянство, распутство, сквернословие, бесчинные крики, драки, разбои, истый Содом и Гоморра» (3: 123). А для чего? «Чтобы мы истрезвились душевно, очнулись от своего греховного усыпления» (3: 127). И святой Иоанн призывает: «Обратимся с горячей молитвой к Божией Матери, да Она Своим всемощным предстательством испросит нам прощение согрешений, да содействует нашему покаянию и исправлению... Когда пророк Иеремия умолял Господа преклониться на милость к народу Израильскому, Он сказал ему: “Хотя бы предстали пред Меня Моисей и Самуил, и тогда душа Моя не преклонится к народу сему: отгоню их от лица Моего: пусть отойдут” (Иереем. 25,1). Но если предстанет пред Ним с ходатайством Своим за нас Пречистая Матерь Его, показуя Ему руки, на которых носила Его, то не преклонит ли Его, как Чадо Своё, на мольбу Матери? Так, без сомненья преклонит. Но восхощет ли Владычица молиться за нас? Ведь и Она тоже проявляется нашими беззакониями, как и Сын Её; ибо и Она, как Всесвятая, Пренепорочная, безмерно гнушается великой греховной нечистотой» (3: 121).

Пожары – это страшное знамение гнева Божия, это образ вечного огня! Придёт праведный Судья – «и всех нас повлечёт пред судилище Его ужасная река огненная... Покаемся же, доколе есть время, от злых дел и начинаний наших» (3: 125).

Святой Иоанн, призывая к покаянию, оказывал и практическую необходимую помощь: устраивал приюты для пострадавших, дома для бедных, в Кронштадте «Дом Трудолюбия» для занятости неимущих, «для воспитания бедных детей, – для облегчения бедных матерей, чрез принятие малолетних детей их в дневное пристанище – для умственного и нравственного образования народа в праздничные дни, посредством назидательных и общеполезных чтений», для бесплатного лечения бедных больных, для питания голодных, снабжения их одеждой (3: 133, 147, 134).

«Сам Господь, облекшийся в образ человеческий, – исповедует Батюшка, – принимает благотворения наши... и готовит богатое воздаяние всем благотворителям» (3:135).

Святой праведный Иоанн с душевной болью свидетельствует о том, что наши братья-славяне переносят ужасные страдания за «святую веру, за Христа Господа нашего, потому что туркам ненавистно самое имя христианина», и во имя единой святой православной веры приглашает всех к посильным пожертвованиям (3: 407). «Нашей первой и прямой обязанностью, братия, – говорит он, – должны быть благочестивая, со страхом Божиим жизнь, молитва, милостыня и, в случае нужды, жертва своим достоянием на потребности военные, по силе и возможности каждого» (3: 409).

«Братия наши, воины христолюбивые, – продолжает он, – пошли полагать за нас животы свои, проливать дорогую христианскую кровь свою, а мы будем возносить к Богу, как жертву всесожжения, пламенные молитвы за них, да победоносными их сотворит, а павшим на войне за веру, царя и Отечество, да подаст венцы нетленные и со святыми упокоение». И молится: «Оружие креста да соделает бессильными все оружия бранные, да будут они как трости переломленные» (3: 413).

Молитву Праведника Господь услышал!

Брачный союз мужа и жены есть образ святейшего союза Господа нашего Иисуса Христа со Святой Церковью, с верующими в Него, потому-то сожитие должно быть чистым, святым, мирным, неразрывным, проникнутым взаимопреданной любовью.

«Отныне вы, – говорит святой Иоанн, – делаетесь одушевлёнными орудиями Божественной благости и всемогущества, ибо чрез мужа и жену Всеблагий Творец призывает к бытию и жизни разумные создания, будущих чад и наследников Царствия Божия; и вы... должны будете воспитать их в правилах православной веры и жизни христианской, служа для них, прежде всего, сами примером веры, благочестия и страха Божия... Берегите друг друга, снисходите один другому, покрывая немощи друг друга любовью... имейте всегда веру и страх Божий в сердце... И Бог вселится в вас, и увенчает все начинания и дела ваши благословенным успехом» (3: 398, 399,401).

Одолело народ пьянство. На каждом шагу и во всякое время встречаются заражённые этой болезнью. Гибнут души, расстраивается здоровье. Принятое не в меру вино – яд человекоубийственный, а торгорцы вином – «человекоубийцы, особенно те, кои дурное вино продают». А кто погибающие? Дети Триединого Бога.

«Что нам делать? Что говорить? – вопрошает святой Кронштадтский Пастырь и отвечает: – Время перестать играть вином и губить души и тела бедного народа. А вы, людие Господни, немедленно перестаньте пьянствовать и разорять себя и свои семейства, да губить свои души и тела... Братия! От лица Господа нашего Иисуса Христа, пострадавшего за нас на Кресте, от лица Господа, почивающего здесь – в алтаре на святом Жертвеннике, умоляю всех вас – перестаньте пьянствовать... Всех здесь предстоящих прошу: вразумляйте, просите, умоляйте друг друга – не предаваться пьянству! Угрожайте пьяницам судом Божиим здесь и на том свете. Стыдите их; удерживайте их от пьянства: и Господь вас благословит здравием и миром и в делах ваших благопоспешением... Живите как христиане, позванные к Небесному Царствию, в которое не может внити ничто скверное или нечистое. Трезвитесь, бодрствуйте, стойте в вере, мужайтесь, утверждайтесь» (3:106–110).

8. Вышедшим из тюрьмы

Святой праведный Иоанн Кронштадтский не преминул явить своё доброе участие и в судьбах тех людей, которые поскользнулись в своей жизни и упали. Это говорит о том, что он ни на кого не смотрел как на отверженного, но во всяком человеке видел искру добра и старался её воспламенить – вернуть его в нормальное человеческое общество, чтобы всё содеянное плохое ушло в небытие и никогда больше не возвращалось.

«Мы, – говорил Батюшка, – пришли вместе с вами помолиться о благополучном вам пути... Желаем вам, чтобы все вы, по окончании вашей гражданской епитимии, возвратились или в недра своих семейств, от которых вы отторгнуты случайно, или на места службы, которую прежде исполняли, одним словом, чтобы вы получили, по окончании исправительного срока, дорогую всем нам свободу, и вступили в исполнение новых своих обязанностей... Старайтесь сделаться и добрыми христианами, и честными гражданами» (3:415–416).

Завершая свой труд по изложению содержания наставлений святого праведного Иоанна Кронштадтского, считаю своим приятным долгом выразить искреннюю благодарность иеродиакону Свято-Троицкой Сергиевой Лавры Зотику (Плачинта) и студенту Московской Духовной Академии Харламову Алексею, подарившим мне «Полное собрание сочинений протоиерея Иоанна Ильича Сергиева» и таким образом повлиявшим на ускорение решения – приступить к изучению богатейшего духовного наследия нашей Святой Православной Церкви. По молитвам святого Пастыря да подаст Господь им и нам всем спасительное житие, а потом – и блаженное воскресение!

«Отче праведный Иоанне, моли Всеблагого Бога умирити мир и спасти души наша».