Вместо заключения

Отцы, кладбище – это академия академий и школа школ. Ибо слышишь, что говорит святой Иоанн Златоуст? «Ходи на кладбища, о брат, ибо там – высшая школа для души, повествующая нам о Боге!»

Древние монахи всегда имели в кельях своих гроб, крест и череп, чтобы они день и ночь напоминали им о смертном часе и чтобы на святой молитве у них были слёзы. А когда они пребывали в смятении или окаменении сердца и не могли молиться, то шли ночью на кладбище или к лежащему на смертном одре и так снова обретали слёзы, умиление и ревность к молитве. Будем же ходить каждый день на кладбище молиться за братий наших отшедших, ведь они уже не могут помочь себе сами.

Всех монахов, лежащих на этом кладбище, я знал. Какую чистую и смиренную жизнь проводили они на земле! Одни из них знали всю Псалтирь наизусть и не вкушали ничего, пока не закончат её читать, таким был Герасим, мой брат, или вот отец Василий (Митошеру). Другие клали земные поклоны и имели дар слёз. Третьи безропотно несли послушание и были преисполнены любви, как отец Галактион (Илие), отец Иларион (Ионйкэ) и старший брат мой Василий.

Другие любили уединение и безмолвие, как отец Пимен (Нэстак) и схимонах Иоанн (Рбшу). А у иных жила молитва Иисусова в сердце, какими были отец Паисий (Никитенку) и отец Гервасий (Гашпар).

От всех монахов, живших в Сихастрии, я получил пользу и всех поминаю в недостойной моей молитве. Поэтому всегда прихожу сюда, на кладбище, и вспоминаю их любовь и советы. Все они отошли ко Христу, скоро отойдём к Нему и мы, чтобы дать отчёт в своих делах!

Слово в заговенье на Великий пост, сказанное вечером 1 марта 1998 года

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

Преподобный отец настоятель, преподобные отцы и братия. Как вижу вас здесь, дорогие мои, так же да увижу всех вас в раю, в нескончаемых радостях рая, ибо все мы находимся на служении Спасителю и Богородице, и каждый, бедняга, исполняет послушание в своём направлении, где он поставлен.

Как мне любо-дорого видеть вас! Но многих из вас я не узнаю. Я редко прихожу сюда. У меня ведь столько народу там, и я болен. Но я узнаю тех, кто приходит в монастырь, кто постарше... И хочу, чтобы все-все – ни один, Боже упаси, в мучения, – чтобы все вы отправились в радость вечную.

Дорогие мои отцы и братия, знайте, что Церковь – это наша духовная мать. Она родила нас в Крещении водою и Духом. Вы слышали, что говорит святой апостол Павел: вы получили дар сыноположения в бане возрождения и обновления Духом Святым (ср.: Тит. 3, 5). С тех пор все мы – сыны Божии по благодати, с тех пор как крестились во имя Пресвятой Троицы.

И потому прошу вас от всего сердца: любите Церковь, чада! Да будет Церковь дорога вам, и сколько можете, днём и ночью, ходите в церковь. Кто постарше и не может, бедняга, тот пусть стоит меньше, а кто помоложе, те могут стоять дольше, потому что церковное правило обогащает память каждого, и дар Пресвятого Духа сходит на того, кто с благоговением слушает святые богослужения Церкви.

Дорогие мои, я, грешный и недостойный, уже стар – мне 86 лет, у меня было шесть операций, правая рука сломана, в гипсе была 32 дня – завтра-послезавтра вы будете петь мне: «Вечная память!» Чего мне ещё ждать? Псалом 89 ясно говорит: дние лет наших в нихже седмьдесят лет, аще же в силах, осмьдесят лет, а в стихе 11 говорится так: если перешёл за восемьдесят – то труд и болезнь!³³⁹ Я вступил в годы болезни. Я состарился! Восемьдесят шесть мне исполнится теперь, 10 апреля.

Дорогие мои отцы, прошу вас всем сердцем: кто из вас имеет любовь и может, не забывайте поминать меня в молитве!

Мне так любо, когда вижу вас всех на служении Спасителю и Матери Божией. Так да увижу вас и в раю, дорогие мои, всех! Все вы на службе Спасителю и Матери Божией.

Наш монастырь – монастырь с каноническим уставом: мяса мы не едим, исповедь проводится в определённое время, каждую неделю, службы служатся по уставу святого Саввы [Освященного]...

Когда я пришёл сюда, то застал четырнадцать монахов, обутых в лапти, с бородами до колен, с деревянными чётками в руках... Привёл меня отец Василий, мой брат. Когда я пришёл сюда, мне было пятнадцать лет с половиной, я не знал...

И когда я увидел за столом монахов, всех, и настоятель, старец,³⁴⁰ во главе стола читал душеполезное слово из святого Феодора Студита. А я спросил послушника:

– Здесь что, праздник?

Я ведь жил в Козанче, и там был особножительный порядок: каждый питался отдельно, жил в своём доме.

– Да нет, брат, не праздник! Здесь общежитие. Тут монахи питаются все вместе, всегда!

Старец читал им слово... Он каждый день служил Литургию один, и питался только Святым Причастием. Почти целых двадцать лет. Только в субботу и воскресенье пробовал еду немножко, так, из кастрюль. Я знаю, потому что был поваром. Да упокоит Бог его, беднягу! Очень крепкую веру он имел!

Он постриг меня в монахи в 1936 году Успенским постом, помню. Ох! Был тут один монах, Николай (Грэдинару), с длинной бородой, может, некоторые из вас застали его. Он сказал, когда меня подвели к святому алтарю:

– Ваше преподобие, дадим ему имя Клеопа, ведь у нас нет ни одного Клеопы!

И старец положил руку на ножницы и нарёк меня Клеопой. Так было написано.

Да упокоит их Бог! У меня есть помянник в келье со всеми умершими здесь; есть там у меня и епископы, и патриархи, сколько их есть. Пока во мне ещё есть искорка жизни, я поминаю их каждый день. Но прошу вас всех, дорогие мои, не забывайте меня в ваших святых молитвах! И как вижу вас здесь, так да увижу вас и в раю, в радости вечной, нескончаемой!

Милость Пресвятой Троицы и покров молитв Пресвятой Богородицы и всех святых да будут со всеми вами, дорогие мои, и всех вас да приведут в рай. Аминь.