Азбука веры Православная библиотека История Церкви История Византии Византийский Херсон. Том II (Части 1-3)

С.Б. Сорочан

Глава 6. Другой Херсон. Экономическое развитие в VIII в.Глава 8. Государственный статус Херсона и "призраки самоуправления"

epub pdf

Оригинал: 20Мб

Глава 7. Рождение фемы

Возможность полагаться на федератов, которыми со второй половины VII в. стали не только аланы, германцы (готы), балты, но и оногуры, булгары, была лишь одной из причин, позволявших Византии долго оттягивать проведение в Таврике военно-административной реформы¹⁸⁸². Другие причины остаются недостаточно ясными, и выяснение их, как правило, уводило исследователей на поиски противников, которые ослабели или, напротив, могли начать серьезно грозить Романии с севера. Изменения же, наметившиеся в то время в военно-административном устройстве Империи, и нарушение баланса сил внутри самого крымского анклава должным образом не оценивались. Объяснение случившегося сводилось главным образом к боязни потери здешних архонтатов и, прежде всего, Херсона, в результате внешней агрессии, персонифицируемой преимущественно в лице усиливавшихся русов (в последнее время их пытаются заменить исключительно венгерской угрозой), а также вследствие ослабления влияния хазар в Таврике и сильных сепаратистских настроений внутри города, продолжавшего якобы активно бороться за муниципальные, полисные свободы и самоуправление. По поводу последней причины необходим отдельный и, добавлю, кардинальный разговор, долженствующий наконец расставить точки над «і». Что касается внешней угрозы, то она тоже нуждается в объяснении и конкретизации, но делать это следует на фоне широкого полотна общерегиональных политических событий евразийского контекста первой половины IX в. и обязательно с учетом как внешней, так и внутренней ситуации предшествующего времени. Во всяком случае, связывать образование фемы в Крыму лишь с постройкой хазарами крепости в устье Дона значит подменять_причину_следствием и пытаться выдать последнее за причину¹⁸⁸³.

Ожесточенные, не на жизнь, а на смерть, столкновения с арабами, а затем с болгарами, решившимися во главе со своим «архигосом» Крумом на своеобразный «блицкриг» летом 812 г., внутренние смуты гражданской войны 821–823 гг. поневоле отодвигали на второй план заботы Империи в отношении проблем крымских территорий. Но дело было не только в сложности ситуации в Византии, которая привыкла вести упорную борьбу и подчас на многих фронтах. Мало того, в горниле этой борьбы как раз и закалялась крепость военно-административного строя государства, убедительно доказавшего свою жизнеспособность. Главное, к имперским, впрочем, как и к хазарским, преобразованиям на территории Крыма не располагало установившееся с конца VII столетия состояние кондомината¹⁸⁸⁴. Именно оно обеспечило политическую стабилизацию и привело к экономическому расцвету края, росту населения, возрождению целого ряда поселений на античной основе, что отмечают многие исследователи. На мой взгляд, только нарушение особых условий «двоевластия» способно было вызвать кардинальные изменения на всем полуострове, потребовать кардинальной перестройки старых отношений. Вопрос состоит в том, когда все это произошло и в чем выразилось?

Причины неустойчивости византийско-хазарского кондоминиума в Таврике.И.А. Баранов полагал, что отношения с болгаро-оногурскими родами, бежавшими сюда из Волжской Булгарии, были мирными и сохранялись таковыми до 730-х гг., когда хазары, активизировав свои действия, якобы аннексировали восточную часть Таврики и Готфию с ее главными крепостями, причем новые переселенцы осели уже внутри византийской территории, в непосредственной близости от Херсона, лишь «номинально» входившего в состав Византии¹⁸⁸⁵. Столь тесное соседство поселений салтово-маяцкой культуры, расположившихся в прилегающих к городу долинах, сделало его положение «незавидным»¹⁸⁸⁶. Это, по мнению И. А. Баранова, последовало за иудаистской реформой хазарского владетеля Булана, что привело к появлению хазаро-иудейских общин в главных политических и религиозных центрах Таврики¹⁸⁸⁷.

Но такой разрыв мирных отношений и, как следствие, крах кондоминиума едва ли произошел столь стремительно. Еще в 732 г. был заключен брак сына василевса Льва III Исавра, Константина, с дочерью хазарского хагана Чичак (в крещении – Ириной). Союз продолжал жить и после 737 r., когда хазаро-булгаро-аланские силы потерпели поражение от арабских войск полководца Мервана (будущего последнего омейадского халифа Маруама) и им было явно не до подчинения и удержания Таврики. Напротив, ромейские войска, возможно, направлялись на Северо-Западный Кавказ, к алано-абхазской границе, в помощь местным силам, о чем свидетельствует находка наградной именной шелковой ленты протоспафария со славянизированной формой имени Иванос (Ibanos), происходящая из сборов на могильнике VІІІ–ІХ вв. в Мощевой балке, в верховьях р. Большая Лаба¹⁸⁸⁸. Недаром здесь, на южной границе каганата, в Алании, с использованием византийских военно-строительных приемов были возведены Хумаринская и Курджиновская крепости, укрепления на Первомайском и Ильичевском городищах. Даже если эти свидетельства сближения каганата с Византией относятся к более позднему времени, к 30–50-м гг. IX в., и были вызваны усилением арабской угрозы в Закавказье, поражением войск абхазов, обращением цанаров за помощыо к ромеям, хазарам и «владыке славян», они не противоречат сути наших наблюдений¹⁸⁸⁹. Если религиозная рознь с арабами в течение двух с лишним столетий не разрушила систему совместного владения Кипром, почему неокрепший хазарский иудаизм раввинистского толка, имевший поначалу прозелитов только среди евреев и части хазарской верхушки, знати, должен был оказаться более враждебным и радикальным, чем мусульманство? К тому же заметный поворот верхов Хазарии в сторону новой религии никак не мог последовать раньше самого конца VIII в., вероятно, когда ее принял хазарский двор, после чего в начале IХ столетия в каганате вспыхнула внутренняя смута, приведшая к ослаблению государства¹⁸⁹⁰.

Нет оснований видеть враждебный мир в земледельческих и скотоводческих поселениях Юго-Западной Таврики. Расчеты И. А. Баранова, учитывающие экономический потенциал этих численно растущих поселений, показывают, что рынки местных византийских центров могли получать не менее 300 т мяса во второй половине VII – VIII в. и около 900 т во второй половине VIII–IX в. Причем византинизированное население Юго-Западной Таврики с традиционно пастбищно-отгонным скотоводством поставляло такой продукции не меньше¹⁸⁹¹. От 6 до 12 тыс. т избыточного зерна давало и занятие землепашеством, что по меньшей мере в три раза превосходило размер потребностей херсонитов в зерне. Контакты же салтовцев, в том числе и хозяйственные, с византинизированным населением Южной Таврики, напротив, особенно усилились во второй половине VIII в.¹⁸⁹², что было бы невозможно в условиях постоянных разбоев и военных действий.

Не срабатывает и аргумент о том, что Византия, ослабленная религиозными распрями иконоборчества и внешними врагами, не только не оказала серьезного противодействия захвату хазарами всей Таврики с середины VIII в., но якобы сама спровоцировала его, чтобы подавить центробежные тенденции представителей местной, враждебной правительству иконопочитательской Церкви¹⁸⁹³. Силы Империи к этому времени, напротив, не были истощены, ее доходы, армия, несмотря на потери, были значительны, и она вполне могла бы вмешаться в борьбу за Таврику, защитить христианское население, если бы в этом действительно была необходимость. Свидетельством тому активная, результативная борьба с арабами при василевсе Льве III (717–741) и особенно успешные походы его сына, талантливого полководца Константина V (741–775) на юг Малой Азии, в Исаврию, отвоевание крупного города – крепости Мелитины в Армении, а также части Сирии, крупномасштабные военные действия против болгар, славян, скамаров в Македонии, переход в подданство Византии ряда армянских владетелей – нахараров, грандиозные переселенческие мероприятия, охватившие Сирию, Армению, Фракию, малоазийские фемы – Анатолик и Фракисий¹⁸⁹⁴. После сокрушительных поражений болгар у Маркелл (756 г.) и Анхиалла (763 г.) казалось, что давние и самые грозные соперники ромеев на Балканах вот-вот будут поставлены на колени, а их государство перестанет существовать. В 770 г. были наголову разбиты проникшие в Малую Азию арабы. Внутренние смуты в халифате закончились свержением Омейадов, принесших столько зла ромеям, и переносом столицы восточноарабского мира из Дамаска подальше от Византии, в Багдад. К концу 70-х гг. VIII столетия почти на всех границах Империи велись наступательные войны, дававшие большую добычу, а византийский флот доминировал не только на Черном море, но и в Восточном Средиземноморье¹⁸⁹⁵. Не менее удачно проводилась политика укрепления центральной власти. Романия явно была на подъеме после спада второй половины VII – первой четверти VIII в., и его не остановил даже тяжелый демографический урон от чудовищной пандемии чумы, обрушившейся в 746–747 гг. на все Средиземноморье¹⁸⁹⁶.

Активная, последовательная иконопочитательская, резко враждебная официальному Константинополю ориентация большинства церковных иерархов Таврики и их паствы, похоже, такой же миф современной историографии, как и решительный сепаратизм ее «самоуправляемых» властей: ссылка идейных и политических врагов императоров-иконокластов в Херсон и округу при Константине V (741–775) и его сыне Льве IV (775–780), к слову, полухазарине, родившемся от брака с дочерью хагана все еще дружественных хазар, не позволяет рассматривать этот регион как центр антиправительственной оппозиции¹⁸⁹⁷. «Обетованные края» беженцев – иконопочитателей, на которые незадолго до иконоборческого собора 754 г в Иерии как на убежище монахов якобы указывал один из пламенных вождей иконопочитателей, Стефан Новый, были, скорее всего, в Центральной и Южной Италии, отдельных областях южномалоазийского и отчасти сирийского побережья, на Кипре, Кавказе и по направлению к Готфии Низменной (буквально – Впалой или Полой) (kai ta pros ten Gothion Koilen apantonta), может быть, в Скифской епархии с митрополией в Томах, близкой к болгарским пределам Подунавья, а на территории Крымского полуострова если и встречались, то узколокально и, разумеется, не в крупных центрах, подверженных сильному ромейскому государственному влиянию¹⁸⁹⁸. Причем появились они около середины VIII в. в связи с ослаблением церковно-административного контроля над Крымской Готфией, что видно в попытке местных жителей самим выдвинуть собственного предстоятеля вскоре после иконоборческого собора 754 г. Но укрепление их произошло не ранее третьей четверти VIII в. в связи с иконопочитательской пропагандой в Юго-Западной и Южной Таврике епископа Иоанна, побывавшего перед тем в святых местах в Палестине и рукоположенного около 760 г. католикосом Грузии в кафедральном храме ортодоксального Мцхета без официального утверждения Константинопольским патриархом¹⁸⁹⁹. Возражения на эту тему, приведенные Х.-Ф. Байером, невразумительны и противоречивы. Они строятся на том, что «в VIII в. Херсон был расположен на западной окраине епархии Зихии, Никопсис – на восточной», и отсюда упоминание «Готской полости» (так автор переводит Gotthios Коііе) надо несомненно понимать как... скалы, отроги гор района Инкермана, «вход в Готию» и одновременно «намек на епископию Готии», каковая якобы уже существовала в 754 г.¹⁹⁰⁰ Последнее было бы так, если следовать букве, а не смыслу Жития Иоанна Готского и общей оценке церковно-политической ситуации в Таврике, где верхи держали сторону правительства¹⁹⁰¹. Мы не имеем фактических материалов о том, что здесь было очень много ярых иконопочитателей, бегущих от преследований. Впрочем, нет достаточных оснований утверждать мысль о сильных иконоборческих настроениях среди населения полуострова. Наличие нескольких именитых ссыльных и двух-трех деятелей церковной иерархии, которые придерживались того или иного курса, еще не может служить весомым аргументом в пользу того, что вся паства единодушно поддерживала своих руководителей. К тому же, как верно в этом случае заметил Х.-Ф. Байер, нехристиан (а их было немало на просторах Крымского полуострова) этот вопрос вообще не интересовал¹⁹⁰².

Иногда с малоазийской иконопочитательской иммиграцией в Таврику связывают так называемые плитовые могилы, а в качестве доказательства отмечается, что в Судакской долине, где на 21 некрополе исследовано около 300 подобных, могил, не выявлено ни одной, датируемой ранее начала иконоборческого движения¹⁹⁰³. Однако на самом деле этот тип погребений был известен и раньше, по крайней мере со второй половины VI–VII в., и рос постепенно, став доминирующим с первой половины VIII столетия. Он не является этномаркирующим признаком, но указывает на христианский обряд захоронений, общий и в Крыму, и на Северном Кавказе, и, значит, скорее всего, был связан с местной христианской культурной средой, весьма пестрой по своему этническому облику¹⁹⁰⁴. Поэтому видеть в плитовых погребениях Таврики лишь своеобразный побочный эффект религиозно-политической борьбы в Романии, нет оснований. Увеличение же притока переселенцев из Малой Азии с конца VII–VIII в., явственно отмечаемое и в антропологическом материале, росте брахикранного типа населения¹⁹⁰⁵, могло иметь одной из главных причин арабскую угрозу, куда сильнее иконоборства гнавшую за море, в чужие, но относительно спокойные края, процветавшие при режиме кондомината. Вместе с пришлым тюркским, праболгарским, позже салтово-маяцким населением, отчасти крещеным, эти переселенцы и их потомки и вызвали явление увеличения числа плитовых погребений, а также каменных склепов с коробовым перекрытием византийского типа, приходящееся именно на это и несколько более позднее время¹⁹⁰⁶.

В пользу иконопочитания в Крыму нельзя приводить и указание на отсутствие здесь изображений святых, датируемых между 730–787 гг. и 815–842 гг., поскольку это обстоятельство как раз свидетельствует об обратном – иконоборческих веяниях, ведших к отказу от изображений человеческих лиц в святых местах¹⁹⁰⁷.

Вопрос о «пещерных» монастырях как центрах иконопочитательской иммиграции из охваченной правительственными гонениями Малой Азии тоже остается открытым. Исследования А.Г. Герцена и Ю.М. Могаричева, построенные на основе комплексного анализа самых разнообразных источников, не позволили прийти к однозначному выводу о том, что крымские «пещерные» монастыри возникли именно в иконоборческую эпоху¹⁹⁰⁸. Действительно, нет определенных данных, позволяющих относить основную массу крымских монастырей и церквей к эпохе иконоборческих гонений, хотя нет и веских оснований говорить об их возникновении не ранее середины – конца X в.¹⁹⁰⁹ В этом случае получается, что со второй половины VI–VII в., когда на ряде плато возникли первые «пещерные» сооружения оборонительного и культового характера (наблюдательные пункты у дорог, караульные, отдельные храмы и баптистерии), до второй половины X в. в Юго-Западном Крыму не было вырублено ни одной церкви или иного скального сооружения, что представляется невероятным¹⁹¹⁰. Между тем стабильная политическая ситуация, в результате которой могли появиться постоянно живущие на одном месте монахи, относится как раз к мирному кондоминатному периоду истории Таврики в VIII – начале IX в. и увеличению здесь населения, что, впрочем, не отвергает основной вывод о создании большей части крымских «пещерных» монастырей в ХІІІ–ХV вв.

Попытки не соглашаться с этим, настаивать на широком иконодульском переселении в Крым в VIII в. по-прежнему предпринимаются, но оговорки о том, что такие мигранты были представлены небольшими группами из нескольких монахов, основывавших монастыри¹⁹¹¹, никак не согласуются с картиной общего высокого демографического и экономического подъема края. Наконец, почему надо думать, что это были только «сторонники почитателей икон»¹⁹¹²? Преследование монофиситства и монофелитства после соборов 681 и 692 гг. тоже внесло свою лепту в состав гонимых. Сравнительно спокойный, хозяйственно процветавший регион, разумеется, привлекал самый разный люд разного толка. А.Л. Якобсон, столь непривлекательный для Х.-Ф. Байера как историк, справедливо задавался риторическим вопросом о том, способна ли была произвести те резкие экономические и эколого-демографические перемены, которые наблюдались в жизни края, какая бы то ни было монашеская иммиграция¹⁹¹³. Ответ очевиден.

Крымские же монахи, как и большинство монахов Византии, похоже, избрали покорный путь сотрудничества с правительством и отнюдь не рвались на борьбу с властями. Такой же верноподданной и поэтому аморфной по сути религиозной ориентации в этих краях продолжали придерживаться в первой трети IX в., о чем свидетельствует сочинение монаха-ортодокса Епифания, который во время сбора материалов для своего сочинения «О житии, деяниях и кончине святого и всехвального первозванного апостола Андрея» посетил ряд приморских центров Малой Азии, Восточного Причерноморья и Крымского полуострова, стараясь «избегать (ускользать) сообщества (общин) икономахов» (kai pheugontes ten koinonian ton eikonomachon)¹⁹¹⁴. Где только мог, он собирал сведения о мартириях, мемориях, почитании мощей, святых реликвий, иконах, но подчеркивал-антииконоборческую тенденцию, которой было еще далеко до полной победы¹⁹¹⁵. К примеру, Епифаний оставил следующую злую характеристику обитателей вифинской Никеи: «А местные жители – лжецы, насмешники, гордецы, бездельники, суетливы и обманщики (вплоть до сего дня)»¹⁹¹⁶. Добравшись же из Боспора до Херсона, он тоже вынужден был констатировать склонность местных жителей к официальному курсу, в том числе иконокласму, христомахии, следующим образом: «Запутывающий в свои сети (легко окружающий) народ (племя) херсаки и до нынешнего дня туги (не крепки) на веру (клятвенное обещание, ручательство, договор), лгуны и всеми волнениями ветра кружимые» (euperistaton de ethnos оі Chersakes kai ischuroi mechri tes semeron pros pistin, pseustai kai panti anemo peripheromenoi)¹⁹¹⁷. Поскольку термин ethnos ромеи, как правило, использовали по отношению к инородцам, иноплеменникам, можно думать, что агиограф имел в виду под «херсаками» не одно лишь нестойкое в вере (с точки зрения ревностного ригориста-иконодула) и покорное всем конфессиональным колебаниям население города; но и обитателей его ближней и дальней округи. Недаром апокрифические «Деяния ап. Андрея» (по рукописи ХІ–ХІІ вв.) конкретизировали слова Епифания следующим образом: «Население его (Херсона. – C. С.) разнообразно по происхождению и по роду жизни, но вообще легко увлекается всяким ветром учения, легковерно и легкомысленно поныне, лживо во всем, слабо в вере и чуждо какого бы то ни было подчинения»¹⁹¹⁸.

Почти в то же самое время, в 810–811, 815–816, 821–826 гг., другой прославленный оплот недовольных церковной правительственной политикой – преподобный Феодор Студит (759–826) в своих письмах, в том числе в Херсон, к ссыльным епископам, сетовал о «совершенных здесь против Христа страшных дерзостях», о пострадавших за веру, наказанных, изгнанных, брошенных в тюрьмы, а в ответном письме архимандриту Готфии, возможно, игумену важного южнобережного монастыря Св. апостолов в Парфените упрекал тамошних архиереев и монахов именно за отход от истинной веры и обмирщение, подчиненность светским властям, суду, какое нес с собой дух иконоборства, и, по сути дела, указывал на вызванное им состояние здешней монашеской схизмы¹⁹¹⁹. В пересказе Жития апостола Андрея, сделанном, вероятно, знаменитым византийским агиографом Симеоном Метафрастом в 70-х гг. X в., тоже отмечалось, что «...жители [Херсона]... в истинной вере не крепки (ouk eupage), а восприимчивы к обычным ересям»¹⁹²⁰. Судя по всему, «религиозное невежество», а также скрытое и явное язычество, «эллинство» большей части обитателей Таврики было столь велико, что императорская власть без особого опасения могла себе позволить избрать данный регион в качестве постоянного места ссылки для своих врагов политических и идеологических. Образно говоря, Крымская земля была настолько не удобрена истинами христианства, что давала чахлые всходы даже для ересей, а значит, и для внутриполитической борьбы на религиозной почве¹⁹²¹. Не похоже, чтобы официальный Константинополь хоть когда-нибудь беспокоился серьезно на этот счет.

Еще раз следует подчеркнуть, что нет неоспоримых доказательств только иконопочитательской или только иконоборческой политики, κοтοрοй якобы придерживалось население почти всего полуострова или той или иной его части. Это не более чем мнение некоторых исследователей. Анализ источников способен привести лишь к выводу о том, что местные, в массе своей сельские жители действительно были в большинстве своем «разнообразны по происхождению и по роду жизни», имели глубоко устоявшиеся пережитки языческой культуры и ментальности и были «не крепки в вере», тем более в последовательном отстаивании православной ортодоксии, как не были крепки на это прочие ромеи и правившие тогда Византией василевсы¹⁹²². Победа христианства в значительной мере была достигнута в ядровых землях Империи после VI в., который дал значительный прогресс в этом направлении, но и тогда оставались мощные «плевела эллинства», особенно в сельских, гористых, сравнительно изолированных местностях, а языческие боги все еще пользовались почитанием и в IX в.¹⁹²³ Христианская религия, активно внедрявшаяся в общество и вербовавшая в свои ряды все возраставшее число сторонников, долгое время не могла добиться главного – полного подчинения варварских народов отдаленной периферии, лежавшей на пределах ромейской ойкумены. Ведь с принятием христианства речь шла не только о замене культа языческих богов культом христианского Бога. Поскольку религия так или иначе санкционировала своим авторитетом многие нормы поведения, нормы повседневной жизни, то смена культа влекла за собой и смену обычаев, не имевших к нему прямого отношения. При этом речь шла не только о перестройке порядков внутри страны, «хоры» в соответствии с догмами новой религии. На практике это являлось полным подчинением «новоиспеченных» христианских стран и регионов тому миру или «содружеству наций», частью которого они становились. Но это была власть не только над политической жизнью, а и над духовной культурой. Вот этого Византия в VIII в. еще не сумела достичь повсеместно. Если политический и экономический тандем во многом зависит от интересов и обоюдной выгоды стран, народов, то власть над духом, вера, мораль – настолько консервативные и глубокие определения, что иногда проходят столетия, прежде чем новые начала укоренятся в них.

Вместе с тем, причины нарушения византийско-хазарского кондоминиума в Таврике могли быть если не прямо, то косвенно связаны с изменением религиозно-политического курса после смерти василевса – полухазарина Льва IV в 80-е гг. VIII столетия, при стойкой последовательнице ортодоксального православия, вдовствующей императрице афинянке Ирине, а следовательно, с усилением критики иудаизма, что не могло не вызвать расхождения с верхушкой хазарского общества, склонной к иудаизму, в то время как наступившее некоторое ослабление мусульманской угрозы со стороны багдадских Аббасидов и взаимный отказ от борьбы за передел сфер влияния в Закавказье лишили Хазарский каганат необходимости придерживаться прежней стойкой ориентации на союз с Византией¹⁹²⁴. Политические интересы Хазарии стали все больше сдвигаться на запад, в северокавказские степи. Последние обстоятельства наверняка сыграли определенную роль в начавшемся охлаждении хазаро-византийских отношений¹⁹²⁵. Вполне нормальные до 757–760 гг., они были прерваны после договора хагана с арабами, сопровождавшегося династическим браком, хотя и кратковременным¹⁹²⁶. Даже возобновление войны с Халифатом в 764–765 гг. не восстановило хазарско-византийские отношения, поскольку вытесненные из Восточного Закавказья хазары потеряли прежний интерес к союзу с василевсом ромеев. В 70-е гг. VIII в. арабы окончательно утверждаются в Армении, Картли, Албании, Ширване, Дербенте, обновляют и строят на закавказских территориях крепости, размещая в них гарнизоны¹⁹²⁷. К тому же новый узел конфликта завязывался в последней четверти VIII в. на Кавказе, где при поддержке каганата добилось независимости от потерявшей влияние Византии дружественное хазарам абхазское эриставство (царство) Леона II (758–798) – внука хагана, которое стало стремиться присоединить к себе лежавшие на севере земли, значительную часть Грузии в виде Эгриси, а кроме того, могло угрожать важному для византийцев восточночерноморскому укрепленному центру Никопсис на одноименной реке и территории автокефальной Зихийской епархии с входившими в ее состав кафедрами Херсона, Боспора и Сугдеи¹⁹²⁸. Сюда же стоит добавить начало функционирования Волжского торгового пути, склонявшее каганат к налаживанию нормальных связей с арабским миром через страны

Закавказья, Ближнего Востока и тем самым ослаблявшее прежнюю заинтересованность хазар в. поддержке добрососедских, взаимовыгодных отношений с Византией¹⁹²⁹. Не мудрено, что в этой ситуации центральные хазарские власти с 760-х гг., а после смерти грозного Константина V особенно, все чаще стали посещать мысли о собственном одностороннем утверждении на территории Таврики в нарушение давно сложившегося кондоминатного статуса. Составитель Жития Иоанна Готского роняет фразу о том, что хаган «послал» (apopsteilas) туда тех, кто действовал от его лица, и, надо полагать, местные власти «передали» (parelabe) хагану кастрон Дорос незадолго до 787 г.¹⁹³⁰ Тревожная тенденция к полному захвату Готфии хазарами вполне обозначилась, хотя сам захват еще не свершился. Он лишь назрел как потенциальная угроза. Но, что касается в целом государственной политики Ирины, она не была столь антихазарской, чтобы окончательно, к прямой невыгоде Романии, сломать систему «двоевластия» в Таврике в пользу Хазарии.

«Дело» епископа Ианна Готского. В свое время А.Л. Якобсон отмечал, что знаменитое «восстание», случившееся во второй половине 780-х гг. в Юго-Западной Таврике, во главе с Иоанном Исповедником, вряд ли было вызвано каганатом¹⁹³¹. Столь же трудно видеть в качестве причины случившегося «ослабление Византии внутренними распрями», чем якобы воспользовались хазары¹⁹³². Инициатива была явно на стороне проромейски ориентированного предстоятеля местной церкви, главная, особая заслуга которого, с точки зрения агиографа, состояла именно в том, что он пытался организовать решительное противостояние хазарам, давление которых, очевидно, стало серьезно беспокоить к этому времени власти Крымской Готфии¹⁹³³. В свое время М.И. Артамонов предположил, что это была реакция христианской Готфии на реформы хагана Обадии, а И.А. Баранов видел в случившемся следствие столкновения еще и экономических, военно-стратегических интересов Византии и Хазарии¹⁹³⁴. Нельзя говорить и об «антивизантийских, антиправительственных тенденциях его участников и главарей»¹⁹³⁵, ибо религиозные лозунги борьбы были явно православными, хотя и иконопочитательскими и, значит, учитывая политический момент, провизантийскими. Не исключено, их главный лидер мог иметь моливдовул византийского образца, на котором представлял себя как епископ Готфии¹⁹³⁶.

Однако еще меньше оснований утверждать, что выступление во главе с Иоанном Готским специально инспирировали константинопольские власти, чтобы подкупом, золотом вызвать антихазарское восстание в Готфии и ее переход под протекторат Византии¹⁹³⁷, либо спровоцировали некие иконоборческие столичные круги, чтобы заранее, до созыва Вселенского собора по вопросу икон, вывести из политической игры отважного иконопочитателя, рвавшегося в бой¹⁹³⁸. Крутая, властолюбивая, энергичная Ирина, по сути дела, правившая с 780 до 790 г. вместо подраставшего сына Льва Хазара, пылкого, но непоследовательного Константина VI (780–797), была вольна практически вмешаться в это восстание, иконодульское по своей сути, следовательно, импонировавшее настроениям регентши, уже несколько лет занятой назначением на епископские кафедры противников иконоборства. Поэтому лозунги восстания Иоанна нельзя однозначно расценивать как «антиправительственные»¹⁹³⁹, хотя формально на тот момент они действительно не соответствовали старому, еще окончательно не отвергнутому государственному курсу икономахии. Значит, кроме этого двойственного обстоятельства и фактора времени, быстротечности случившегося, для ромейских властей должны были быть еще и другие существенные причины, чтобы «не успеть» воспользоваться инициативой Иоанна Исповедника и последующими крымскими событиями, точная датировка, причины и характер которых остаются в области дискуссий. Поэтому следует задаться целью еще раз проанализировать их с тем, чтобы продвинуться в решении этого непростого вопроса, уже давно рождающего противоречивые выводы исследователей, поскольку они опираются на субъективные, не всегда внимательные толкования единственного письменного. источника – Жития Иоанна Готского, созданного во второй период иконоборства.

Вероятно, главная из причин пассивности византийской стороны – нежелание идти на окончательный разрыв с хазарами и, как следствие, немедленный развал отношений кондоминиума, ставших и без того ненадежными. В столице Империи по-прежнему боялись мусульман. Для этого вновь появились веские основания. В 782 г. арабы, грозя новым опустошительным рейдом, вынудили византийцев пойти на уплату ежегодной дани размером в 70 тыс. солидов, а в 785 г. халиф Харун ар-Рашид начал реорганизацию старых пограничных оборонительных рубежей (ас-сугур), проходивших от южномалоазийской Киликии к армянскому Эрзеруму (ромейскому Феодосиуполю) и известных как «Омейадский Север»¹⁹⁴⁰. Ирину не могли не устрашить нападения арабов на Анатолию, во время которых армия вторжения превышала 95 тыс. человек¹⁹⁴¹. Скорее всего, у имперского правительства оставалась надежда на союзные хазарские действия против мусульман хотя бы в Закавказье, которые снизили бы возросшую активность рейдов халифа в Юго-Восточной Малой Азии. Другим существенным сдерживающим фактором могли стать сведения о сохранении иконоборческой ориентации в Таврике и не сочувствии или по крайней мере равнодушии большей части местного населения по отношению к хорепископу Иоанну Исповеднику.

О том, что он не мог быть официально утвержденным из столицы здешним епископом, свидетельствует его избрание в Мцхете и принадлежность, таким образом, к клиру Грузии. Самое большее, на что Иоанн мог претендовать, это числиться «сельским епископом» (хорепископом), без постоянного прихода, то есть быть периодевтом, представителем окружного епископа, скорее всего, Херсонской епархии. Такие лица зафиксированы в актах соборов и в сочинениях церковных писателей ранне- и средневизантийского периода¹⁹⁴². Им разрешалось временно служить на территории чужих приходов, но рукополагать только низших клириков, даже не диаконов. В известной строительной надписи 1427 г., оставленной митрополитом Готфии, киром Дамианом, на закладной плите в полу тожнобережного партенитского храма Св. апостолов Петра и Павла, Иоанн уж совсем неверно назван «архиепископом города Феодоро [Мангупа] и всей Готфии»¹⁹⁴³. Впрочем, учитывая находку моливдовула Иоанна, архиепископа Готфии, с изображением Богоматери, который датируется его издателем ХІ–ХІІ вв., это мог быть совсем иной человек, как и тот, кому принадлежал еще один моливдовул с упоминанием Иоанна, епископа Готфии, и неясной крестообразной монограммой о Божьей помощи (to so doulo?), позволяющей отнести находку, сделанную в Херсонесе, к сфрагистическому типу второй половины VIII – первой половины IX в.¹⁹⁴⁴

Само «восстание», внешне носившее, как принято в Средневековье, одновременно политическую и ярко выраженную религиозно-идеологическую окраску, началось в «эмпории Парфениты», предполагаемой резиденции хорепископа, где его стараниями во второй четверти VIII в. был основан монастырь и сооружен храм. Дата выступления остается открытой и ясно лишь то, что оно приурочивалось к открытию VII Вселенского собора, на котором предполагалось восстановление столь долго попираемого иконопочитания¹⁹⁴⁵. По мнению Д. Хаксли, оно произошло в 785 г., еще до созыва в Константинополе первого, неудавшегося собора 786 г., который оказался разогнан многочисленными иконоборчески настроенными епископами, призвавшими на помощь войска, верные памяти всегда заботившегося о солдатах Константина V¹⁹⁴⁶. Этой же версии, с незначительными поправками, с некоторых пор стали придерживаться А.Г. Герцен и Ю.М. Могаричев, помещающие восстание между 784 и 786 гг.¹⁹⁴⁷ Более осторожно, в промежуток между летом 784 г. и собором 787 г., помещает интересующие нас события в Готфии К. Цукерман¹⁹⁴⁸.

Предшествующее выступлению время пребывания Иоанна в Константинополе, скорее всего, действительно, пришлось на конец патриаршества Павла, который, как сказано в Житии, «приближался к кончине»¹⁹⁴⁹. Следовательно, Иоанн покинул столицу до 31 августа 784 г., когда Павел без ведома императрицы Ирины оставил престол и удалился в монастырь Флора¹⁹⁵⁰.

Столь же очевидно, что он не участвовал ни в работе собора, пытавшегося собраться в константинопольской церкви Св. апостолов летом 786 г., ни в работе собора, наконец открывшегося 24 сентября 787 г. в Никее благодаря крутым мерам, предпринятым Ириной, и энергичности нового патриарха Тарасия¹⁹⁵¹. Однако почему надо считать, что выступление Иоанна в Таврике произошло в 785 г. или «не позднее 786 r.»? В Житии оно описано в главе, следующей сразу за рассказом о соборах в Константинополе и Никее, где прямо сказано, что преподобный епископ Иоанн был выдан «властям хазарским» «после этого» (о de osios outos episkopos Ioannes meta tauta... tois archousi ton Chazaron exedothe)¹⁹⁵². Следовательно, следуя правилам источниковедческой критики, мы должны разрешить наши сомнения в пользу источника, а не в пользу самомнения критиков. Нельзя исходить из предпосылки ошибочности этого места текста, неопределенности временных указаний, поскольку составитель Жития не скомпрометировал себя противоречиями либо грубыми фактическими ошибками. С другой стороны, последующее бегство злополучного «хазарофоба» Иоанна не в столицу Романии, а в южночерноморскую провинциальную Амастриду, известную своими иконопочитательскими настроениями, может свидетельствовать о том, что оно произошло до 24 сентября 787 г., когда вопрос об икономахах и иконодулах еще не был окончательно решен на правительственном уровне, либо беглец из фульского заключения оказался здесь еще позже, после открытия навигации весной 788 г., поскольку переправа в зимнее время была бы почти невероятна, и уже в силу этого ее необычность не могла не быть особо отмечена агиографом среди «чудес» преподобного.

Скорее всего, выступление сторонников Иоанна состоялось в Готфии незадолго до открытия последнего, «победного» собора в Никее, вероятно летом 787 г., когда, памятуя бурные константинопольские события прошлого года, было далеко не ясно, кто одержит верх – все еще сильные своим влиянием иконоборцы или так и не получившие официального статуса почитатели икон. Политическая ситуация предполагала постоянное лавирование между различными группировками, что отразили императорские моливдовулы, очень чуткие, в отличие от монет, к изменениям в государственной политике и идеологии. Даже после 787 г ни единая печать Ирины, правившей до 802 г., не украсилась религиозными символами, крестом или священным изображением, как можно было бы ожидать¹⁹⁵³. Они оставались подчеркнуто светскими. Поэтому нет нужды пояснять, насколько сложной была ситуация в годы и месяцы, предшествующие. VII Вселенскому собору, да и в ближайшее время после него.

Зная об иконодульской симпатии константинопольского правительства и о добрых отношениях с ним преподобного Иоанна, «кир Готфии и его архонты» (to kyro Gotthias kai tois archousi autou), как они названы в Житии¹⁹⁵⁴, оказались в двусмысленном, сложном положении. Экспансионистские намерения хагана были вполне прозрачны и не могли не тревожить. Но откровенная поддержка Иоанна Исповедника, настроенного сепаратистски по отношению не к Империи, а к хаганату, грозила привести к нарушению сложившейся кондоминатной расстановки сил на территории Крыма, что вызвало бы негативную реакцию хазар, все еще формально связанных обязательствами с Константинополем. С другой стороны, слишком демонстративный отказ от «соглашения» (to systathenai) с преподобным и «его народом» (tou idiou laou), το есть приверженцами ортодоксального православия, «учениками» (ton matheton) Иоанна, вероятно, из числа монахов, диаконов монастыря Св. апостолов, мог в недалеком будущем привести к опале из столицы Империи. Очевидно, по этим же причинам «отмалчивались» херсониты и сугдейцы и их епископы Сисиний и Стефан, не желавшие раньше времени поддерживать какие-либо иконопочитательские выступления, все еще считавшиеся сомнительными, антигосударственными¹⁹⁵⁵. Как и преподобный, они знали о появлении хазар в Доросе и о готовившемся новом созыве Вселенского собора, но по понятным причинам не желали торопить события, казалось, замершие в состоянии неустойчивого равновесия. Только у Иоанна хватило решимости поколебать чашу этих весов, но, как показали последующие, почти молниеносно развернувшиеся события, он просчитался в оценке реальной ситуации как в отношении надежд на поддержку официального Константинополя, так и в отношении Юго-Западного Крыма с его местными властями, привыкшими «сидеть на двух стульях» и лишь озабоченными тем, чтобы такое положение, выгодами которого они пользовались уже почти столетие, не изменилось.

H.A. Алексеенко предлагает видеть в этих кирах Готфии «своеобразных правителей – наместников пограничных областей, имевших особый статус управления»¹⁹⁵⁶. Ясно, что это не тудуны. О них как об «архонтах тех фем», в смысле областей (ton choron touton archontes tes phemes), писал Никифор, называвший районы Готфии византийскими архонтатами (ton archontion), а не менее двух десятков их глав – простатевонтами – старейшинами городков (ton prostateuontas polismaton)¹⁹⁵⁷. Очевидно, поэтому А.Г. Герцен посчитал возможным определить «господина Готии» как византийского наместника – топарха¹⁹⁵⁸. Последним термином ромеи нередко наделяли правителей территорий, некогда входивших в состав Империи, или союзных Византии приграничных провителей – иноземцев, правда, в более позднее время, в ІХ–ХІ вв.¹⁹⁵⁹ Показательно, что похожее наименование – «кир», в значении «архонт», было использовано Никифором применительно к наместнику византийской Александрии, позже служило у византийцев для обозначения правителей Ани, тогда как полунезависимая армяно-византийская «контактная зона» на крайнем востоке Малой Азии именовалась в целом «хорой» и, в свою очередь, делилась на более мелкие военно-административные округа, небольшие области, города-крепости с округой, тоже называвшиеся хорами¹⁹⁶⁰. Очевидно, каждая из областей, местностей-«топов», «фем», «архонтий» или так называемых климата (греческое слово среднего рода), имела неукрепленный городок-полисму либо крепость-кастрон, подобный Доросу, с резиденцией местного кира или архонта-простатевонта¹⁹⁶¹. В целом, они представляли типичную «синтезную контактную зону» со всеми вытекающими отсюда моментами: общей с Византией территорией, взаимодействием этносов, культурным взаимодействием, этноконфессиональными, социально-административными компонентами, которые формировались в течение длительного времени, исчисляемого столетиями¹⁹⁶². Более того, есть основания думать, что это были бывшие племенные центры (castris »gentium ibidem adjacentium или kastrois ton ekeise parakeimenon ethnon из мартирия братьев Евпрепия и Феодора конца VII в.¹⁹⁶³), поскольку даже в 1253 г. францисканский монах Вильельм (Гильом) Рубруквис, проезжавший мимо этих краев на пути к ставке великого монгольского хана, отмечал в своем донесении французскому королю Людовику IX, что почти каждый из сорока замков-кастра, расположенных между Херсоном и Салдаей (Судаком), «имел особый язык», среди которых многочисленностью своих носителей выделялся «тевтонский» (teutonicum)¹⁹⁶⁴. Не исключено, что это был язык не только готов, как обычно полагают, но и близкий к нему по звучанию еврейский, который на слух как немецкий воспринял переводчик посланника, понимавший говоривших. Но как бы то ни было, в период раннего Средневековья главы этих центров являлись представителями здешних «аланоготов», ромейских союзников и их властей, имели общие, жизненно важные интересы с имперскими властями Херсона¹⁹⁶⁵, внимательно следили за происходившим в столице Романии и в то же время не должны были игнорировать интересы хазарской стороны в Крыму до тех пор, пока эти интересы не переходили границ законных требований. Причем в ситуации сохранявшегося статуса кондоминатного владения правителей (rех) или игемонов (ton eparchion egemones) Готфии, как называл православных глав областей-климата (klimasi) Таврики диакон Игнатий (ок. 775–ок. 848) в Житии патриарха Никифора (ум. 828), сочинении, созданном после возобновления иконопочитания, и авторы еще более поздних версий Жития Феодора Студита, не назначал ни хаган, ни василевс¹⁹⁶⁶. Скорее всего, это были, как и архонт-кир, эквивалентные друг другу титулы, что подтверждают ромейские источники¹⁹⁶⁷.

Похоже, Иоанн, который все еще оставался непризнанным официальным Константинополем церковным иерархом Готфии, ослепленный религиозным рвением, поспешил с выступлением, у которого было две основные причины и одновременно связанные с ними цели: предупредить становившееся все более вероятным в перспективе установление власти хазар и тем самым, выслужившись перед императрицей и патриархом, создать условия для организации официально признанного византийскими властями самостоятельного епископства. Нельзя сказать, что выступление оказалось вовсе безрезультатным, оно скорректировало и на некоторое, пусть непродолжительное, время смягчило силовой политический курс каганата в отношении Таврики. Но его инициатор явно не получил широкой, всеобщей поддержки, имел малочисленных приверженцев, да и тех ненадежных, и, как гласит Житие, был вскоре предан (или, точнее, «передан») каким-то селением, местечком, будучи преследуемым, ищущим убежища (upo enos choriou paradothenta prosephygon), и в итоге оказался «властям хазарским выдан» (tois archousi ton chazaron exedothe), очевидно, хагану в лице его тудуна или тудунов, причем своим «народом» (o laos), το есть паствой, явно небольшой, которая в источнике противопоставлена «всему народу» (kai pantito Іао)¹⁹⁶⁸. Одно это обстоятельство в корне противоречит утверждению о том, что «независимая Готия оказалась центром иконопочитателей», многочисленных и ретивых¹⁹⁶⁹. Уже после случившегося находились люди из числа местных жителей, которые укоряли преподобного «...как виновного в том, что крепость (to kastron) Готфии (очевидно, Дорос. – C. С.) была сдана (передана, выдана) (tou paradothenai) хагану и что при этом невинно некоторые умерли»¹⁹⁷⁰. Видимо, если бы епископ своими проповедями-призывами не накалял обстановку, не спровоцировал мятежей, как следствие, хазарское выступление, всего этого можно было избежать и решить назревавший конфликт мирным путем, прежде всего в ходе двухсторонних византийско-хазарских переговоров, через обмен посланниками и положенными в таких случаях дарами.

В одном из синаксарей, составленных в Х–ХІ вв. на основе пространной редакции Жития Иоанна Готского, содержится очень важное для понимания происходившего уточнение, перекликающееся с указанием гл. 5 на prosephygon – преследование, о том, что после подавления выступления его главный организатор и виновник, «прогоняемый собственным народом» (dioktheis para tou oikeiou laou), бежал в Романию, на противоположный берег (antiperasai) Черного моря, в портовый, ярмарочный город Амастриду (Амастру) – место, давно и тесно связанное с Таврикой¹⁹⁷¹. Здесь он и умрет, по словам агиографа, через четыре года, то есть осенью 791 или весной 792 г., после чего, как ни странно, его тело будет без промедлений перевезено через море и даже захоронено в Парфенитской монастырской церкви Св. апостолов Петра и Павла, бывшем «гнезде мятежа»¹⁹⁷². Новый хаган тоже окажется удивительно уступчивым, если учесть, что Иоанн до самой смерти продолжал называть его покойного отца, видимо лично участвовавшего в подавлении выступления, «своим гонителем перед Судьей и Богом» (aperchomai dikasasthai meta tou dioktou mou emprosthen tou tou Kritou kai Theou)¹⁹⁷³, a похороны этого непрощенного врага хагана совершились на земле, уже целиком подвластной каганату.

Примечательна также весьма сдержанная позиция хазарской стороны после провала «восстания», которая пощадила «кира Готии» и, очевидно, его архонтов, наказав только «17... неповинных» (dekaepta de doulous ο chaganos ekourasen anaitious) – безымянных рядовых мятежников, видимо, из числа наиболее активных, которые, не исключено, были лишь острижены¹⁹⁷⁴. Но даже если они были убиты по приказу хагана, незначительное число покаранных в корне противоречит обычному в таких случаях поведению хазар, которые не церемонились бы с побежденными, если бы их что-то не сдерживало¹⁹⁷⁵. Мало того, сам Иоанн, по словам агиографа, «... получил возможность бежать» (о de osios paraphylachtheis edynethe diadras) из тюрьмы Фул (phylake ton Phoulon), еще одного крымского приморского кастрона, вероятно, в Инкермане, недалеко от основного места событий, куда его доставили после выдачи хазарам¹⁹⁷⁶. Именно размещение этой тюрьмы на кондоминатной территории объясняет ее выбор и хазарами, и византийцами из Херсона, которые не были заинтересованы в вызволении преступника, пытавшегося силой решить конфликт с хаганом, да еще к тому же отринуть официально не отмененный на тот момент курс на иконоборство. Позже отпущены были невредимыми арестованные после бегства Иоанна мафиты, его немногочисленные ученики-монахи из Парфенитской обители, «...так как хаган сказал: «никакой ошибки не имеют» (outoi ptaisma ouk echousin)»¹⁹⁷⁷. Получается, xaзарские власти отказались от дальнейших репрессий, от своих былых политических планов в отношении Готфии и продолжали действовать с оглядкой на Византию, содействуя ее Церкви и в общем и целом все еще соблюдая условия совладения.

Едва ли вели бы себя так подлинные и абсолютные хозяева Таврики, имевшие сферу влияния не только в восточной части полуострова, но якобы проживавшие возле своего «опорного пункта» – Фул и после подавления восстания Ионна Готского «с конца VIII и на протяжении IX в.» десятилетиями владевшие «глубинными районами Крымского полуострова» с политическим центром в Доросе – Мангупе¹⁹⁷⁸.

Сам «сговор», «союз» (to systathenai) властей Готфии с не в меру ретивым епископом зрел как превентивная, упреждающая мера, направленная против тревожившего, назревавшего, возможного, но еще не осуществленного хазарского вмешательства, дабы хазары, как отметил агиограф, «не подчинили страну их» (me katakyrieysai tes choras auton)¹⁹⁷⁹. Даже Фулы нельзя однозначно считать нехристианскими и хазарскими, а главу их властей, «господина», неким «хазарским князем», «зависимым местным правителем» или «наместником кагана» только на том основании, что выданный для последующей передачи хазарам Иоанн был на какое-то время помещен в тамошнюю тюрьму – филаку: кир (kyrios) Фул, будучи, как и кир Готфии, очевидно, не язычником или иудаистом, а христианином, просил заключенного, лицо духовное, особой святости, исцелить своего тяжело больного малого ребеночка (to paidion) и для этого совершить над ним соответствующие православные церковные таинства (touto sphragisas kai baptisas), тο есть «принести в жертву и крестить», видимо не дожидаясь положенных для этого дней на Богоявление 6 января или Великой субботы перед Пасхой, весной, в апреле¹⁹⁸⁰. Для совершения этих обрядов (крещения, миропомазания, последующей литургии Василия Великого с проскомидией и Евхаристией) нужны были соответствующие сакральные атрибуты (елей, святое миро, кадильница, освященные хлеб, вино), которые, выходит, в «языческих» Фулах наличествовали. Следует помнить, что, согласно Евхологиям VІІІ–Х вв., крещению обязательно предшествовал чин 40-го дня, когда через молитвы происходило воцерковление новорожденного, то есть он становился «некрещеным христанином», происходило его обязательное первое оглашение и он получал «имя во оглашенных», и, значит, младенец кира Фул все это уже прошел, а сам кир «научился вере и образу веры». Надо также учесть, что в византийской трактовке христианство рассматривалось как «государственная религия», принятие которой считалось признаком лояльности к государству. Крещеный, даже если это был христианизированный «варвар», сам напрашивался быть вассалом Империи и автоматически брал на себя обязанности блюсти интересы императора, признавать Византию и ее политический приоритет, помогать ей, не участовать во враждебных военных действиях, ибо понятия «христиан» и «ромей» были в некотором роде синонимами в представлении современников¹⁹⁸¹.

Христианским было и само местное население Фульской области, несмотря на приверженность к фетишистским пережиткам языческого толка, с которыми, судя по Житию Константина Философа, и 75 лет спустя будет бороться этот миссионер и дипломат, посланник василевса Михаила III и Константинопольского патриарха Фотия. Оправдываясь в грехе, заключавшемся в вере, очевидно, в существование духов дождя, «народ фульский» и его старейшина объясняли пришедшему к ним иерею (Константин был в сане диакона), что обычай поклоняться и приносить жертвы, очевидно кровавые, Александру (alezandroi – дословно «защитнику мужей») – огромному старому дубу, сросшемуся с черешней, был перенят от предков, издавна здесь живших, и что без этого они будут обречены на засуху¹⁹⁸². Видеть в них «однозначно... язычников», праболгар, тюркоязычных носителей салтовской культуры, хазар и уж тем более иудеев только на том основании, что они сохраняли элементы обряда поклонения деревьям, будет весьма большой натяжкой, ибо наличие подобных фетишей весьма ненадежный этнический маркер¹⁹⁸³. Как хорошо известно, деревья почитались индоевропейцами и другими народами и этот обычай держался даже у тех, кто принял христианство¹⁹⁸⁴. По этому поводу Фалько Дайм образно заметил: «То, что нам сегодня трудно представить, является реальностью раннего Средневековья: человек мог одновременно принадлежать разным культам, так же как в современном мире можно иметь (теоретически) две или больше партийных книжки... Ему (средневековому человеку. – C. С.) ближе была каждодневная борьба за выживание»¹⁹⁸⁵. С не меньшей вероятностью все это было присуще крымским грекам, аланам, булгарам и готам, населявшим окрестности Херсона. Нельзя не признать, что, «...живя близ побережья и почитая Александра, люди из Фул представляются уже довольно эллинизированными», и поэтому византийский роман об Александре мог бы дать нам более конкретное представление об образе жизни этих «хазар»¹⁹⁸⁶. Учитывая консерватизм греческой диаспоры, бравшейся разорвать веками устоявшийся цикл ритуалов, в случае с жертвоприношениями фульскому дубу вполне можно усмотреть связь местного сельского населения с культом Зевса, поскольку дуб считался его деревом, а сам владыка Олимпа являлся повелителем атмосферных явлений – собирателем туч, громовержцем, подателем дождя¹⁹⁸⁷.

Как бы то ни было, текст источника недвусмысленно указывает, что почитание священного дерева, вероятно, появившегося в результате древнего ритуального брака дуба с черешней, не мешало обитателям Фул оставаться христианами, и поэтому Константину не надо было обращать местных жителей в христианство, ибо они уже были не язычниками, а крещеными. Именно так, с пространными ссылками на соответствующие Кииги пророков Исайи (66: 18–19) и Иеремии (16: 16–18), отнесся к ним проповедник в своих увещеваниях и уговорах уничтожить, срубить, выкорчевать и сжечь греховное, идольское дерево. Он в итоге привел решающий аргумент: «Вот Евангелие Нового Завета Божьего, в котором были вы крещены» (выделено мной. – С. С.)¹⁹⁸⁸. Примечательно, что именно так осознавали происшедшее современники. Климент Охридский, ученик Солунских братьев, в Похвальном слове Кириллу писал в конце IX в.: «А в фульском народе истребил он (Константин) безбожное заблуждение»¹⁹⁸⁹. Следовательно, и тут речь шла не о крещении, a о наставлении на путь истинный, разрушении того, что Климент называл «ложью». Совершенно очевидно, что нехристи не могли «целовать Евангелие» в знак раскаяния, как это делал старейшина, очевидно, один из числа местных «начальников» (tois archousi), простатевонт, игемон или, как он назван в тексте Жития Иоанна Исповедника, кир «народа фульского» (o kyrios ton auton Phoulon), и за ним все остальные. Между тем ошибочное представление о том, что Константин «искоренил язычество в Крыму», якобы впервые убедил местных варваров принять христианство и тут же их крестил, пустило столь глубокие корни, что остается не замеченным даже маститыми, опытными исследователями, и то и дело всплывает в рассуждениях как непреложный факт¹⁹⁹⁰.

Один из этих предков «заблудших», кир Фул, вполне вероятно идентичный старейшине «фульского народа» из Жития Константина, тоже мог быть православным греком или по крайней мере крещеным аланом, булгарином или готом на византийской службе, которого заботило, 6удет ли крещен его тяжело заболевший сын. Между тем еще раз следует напомнить, что христианство было синонимом византинизма, а само слово «христианин» означало «ромей». Поэтому заключение под стражу в фульскую филаку провинившегося перед хаганом не мешает видеть в данном случае проявление все тех же кондоминатных отношений, механизм которых, запущенный сто лет назад, продолжал действовать. Не этим ли и влиятельной близостью византийского Херсона, связанного с сердцем Империи, отчасти объяснима та странная легкость, с которой старый, по нашим и тем более по византийским меркам, Иоанн (ему было уже за 60 лет) совершил побег из тюрьмы, точнее, попросту покинул ее. Местный архонт, отвечавший за узника, не мог не знать, что за этим кроется попустительство, а фактически молчаливое одобрение и хагана, и Ирины, не пожелавших раздувать громкое политическое «дело». Видимо, и ту и другую сторону вполне устраивал такой почти «бескровный» вариант разрешения некстати разразившегося конфликта, отчетливо показавший, что время для серьезных изменений в Таврике в чью-либо одностороннюю пользу еще не настало.

В сложившейся ситуации регентша была бы довольна ограничиться учреждением Готской епископии (но никак не митрополии¹⁹⁹¹), подчиненной Константинополю¹⁹⁹², и сохранением кондоминиума на крымской земле. Обстановка здесь действительно стабилизировалась и на некоторое время оставалась спокойной, что отразилось в хозяйстве и материальной культуре гетерогенных обитателей местных поселений¹⁹⁹³.

«Учреждение» же хаганом стражников-таксатов (themenos en auto phylakas taxatous) в кастроне Дорос, в чем некоторые исследователи видят едва ли не главный повод к антихазарскому «восстанию» под предводительством Иоанна Исповедника, могло быть спровоцировано самими заговорщиками, когда мятеж еще только назревал после передачи крепости посланникам хагана¹⁹⁹⁴.

Таксатами (оі taxatoi), токсотами (оі toxotoi) или таксеотами (оі taxeotai) византийцы обычно называли наемных воинов-профессионалов особых сменных отрядов тагмного (регулярного, постоянного, центрального) войска, которые несли как пограничную, так и гарнизонную службу, составляли ядро войск в фемах, тогда как фемные ополченцы-стратиоты распускались по домам¹⁹⁹⁵. В отличие от кавалерии и тяжеловооруженной пехоты, они представляли собой воинов легкой пехоты, вооруженных луками¹⁹⁹⁶. Примечательно, что в составленном в ранневизантийской среде Nomoi ton Omeriton – собрании юридических норм для южноаравийских христиан-химьяритов, таксеоты представлены как городские служащие или чиновники, которые должны были выполнять обязанности стражников, полицейских¹⁹⁹⁷. Не была ли эта, очевидно, немногочисленная хазарская пешая «стража» приглашена сюда самим киром Готфии и его архонтами? Ведь ситуация очень напоминала ту, что сложилась вокруг Херсона в 711 г., когда хазары тоже подошли к городу по просьбе местных ромейских властей города и простатевонтов его области, чтобы помочь разрешить разразившийся политический кризис, переросший в военный конфликт. На малочисленность этих воинов указывает сам факт изгнания «филакас таксатус» из резиденции кира Готфии приверженцами Иоанна Исповедника, которых, похоже, тоже не могло быть много, ибо Иоанн пользовался отнюдь не всеобщей поддержкой в Юго-Западной Таврике. Наказанные позже, «под горячую руку», по приказу хагана 17 человек как раз могли быть из числа тех, кто дерзнул поднять руку на хазарских представителей порядка, и кто создал ситуацию, угрожавшую жизни и безопасности местных властей Готфии. К тому же из текста Жития остается неизвестным, были ли возвращены эти таксаты, судя по термину, наемные стражники, простые пехотинцы-лучники, на прежнее место после того, как «люди» или «войско» (tou laou) епископа «выгнали» (exedioxen) их из Дороса и «заняли» (ekratesen) клисуры,–"тесные места», то есть окрестные ключевые позиции в горной местности, где каких-либо вооруженных стражников, видимо, вообще не было – стража была помещена хаганом только в главной крепости Готфии, при резиденции ее кира¹⁹⁹⁸.

Под клисурами, занятыми приверженцами Иоанна Исповедника, можно понимать, вероятно, не контроль над всеми теснинами, ущельями, проходами, перевалами горного Крыма, как иногда считают (едва ли у восставших достало бы сил для столь масштабного овладения), а давно существовавшие оборонительные стены в балке Каралез (Сторожевая) перед Доросом и на нем самом, следы которых зафиксированы археологически (см. рис. 32, I)¹⁹⁹⁹. К примеру, 150-метровая двухпанцирная стена у подножия Мангупа имела толщину 2,3–2,4 м, была сложена из известняковых блоков с забутовкой на известковом растворе и увенчана зубьями. По центру ее располагались ворота, а на флангах, в тех местах, где она примыкала к скале, были вырублены смотровые площадки и небольшие «пещерные» сооружения. Иеромонах Матфей в конце XIV в. в своем рассказе о Феодоро-Мангупе вполне определенно дважды употребил термин «клисура» применительно к укреплениям, которые заполняли бреши в скальном массиве, созданном на Мангупском плато самой природой, что совпадает с выводами А.Г. Герцена относительно здешней фортификации: «Система состояла из отдельных, дискретно расположенных звеньев, основной задачей которых было, дополняя естественные обводы плато, создать непрерывный оборонительный контур, общая протяженность которого составляла около 7 км»²⁰⁰⁰. Вот эти ключевые узлы обороны и оказались на короткое время под контролем сторонников Иоанна, как бы ни квалифицировать их выступление – как «восстание» или как «волнения»²⁰⁰¹.

Примечательно, что в тексте Жития нет даже намека на некое «вторжение» хазар на территорию горного Крыма после изгнания их «таксатов», очевидно, даже не всадников, а немногих пехотинцев-стражников. В этом и не было нужды, поскольку конфликт разрешили сами обитатели Готфии («народ», некое селение), выдав Иоанна «властителям хазарским». В той ситуации крупномасштабный карательный рейд конной армии, разгром и оккупация Юго-Западной и Восточной Таврики только разожгли бы и без того накалившиеся страсти и не укрепили бы, а сломали остатки «общественного мнения», еще державшегося в пользу кондомината, а значит, и в пользу хагана. Если исходить из данных византийской эпистолографии и агиографии, уже не раз служивших предметом исследования, выяснится, что применительно к 795 г. правитель Готфии стоял в одном ряду с правителями Лангобардии и Боспора и об их службе хагану речь не шла²⁰⁰².

Поэтому нет оснований для утверждения, что хазарский гарнизон на 10–15 лет разместился в Доросе «после неудачной попытки правящих кругов Готии избавиться от зависимости от каганата», а сама Готфия вместе со «значительной частью византийских владений в Таврике» «подпала под власть хазар», под их «полный контроль»²⁰⁰³. Некоторые исследователи даже пускаются в голословные утверждения о введении здесь системы прямого правления тудуна, которая якобы будет оставаться до 841 г., и о содержании все это время населением хазарских военных сил²⁰⁰⁴. А.Г. Герцен, крупнейший знаток Мангупа, похоже, пытается примирить непримиримое, когда пишет, что уже во второй половине 80-х гг. VIII в. византийская крепость на плато была «...захвачена хазарами, владевшими ею около полустолетия», вплоть до учреждения фемы на крымской земле, однако сам же признает, что все это время («до конца VIII – первой половины IX в.») кастрон Дорос имел ранневизантийский облик, а его население в основном оставалось тем же, сохраняя культурную ориентацию на византийский Херсон²⁰⁰⁵. Более того, это «удержание» Мангупа, его «хазарский период» иногда продлевают на весь IX в., до второй половины IX – начала X в.²⁰⁰⁶ Нет сомнений, если бы владычество хазар было здесь столь долгим, оно неминуемо оставило бы свои следы в культурном слое. Между тем раскопки показали исключительную редкость находок на плато предметов, относящихся к салтово-маяцкой культуре²⁰⁰⁷. А.Г. Герцен отмечает отсутствие сколько-нибудь значительного количества таких артефактов во всех крупных крепостях Юго-Западной Таврики²⁰⁰⁸. Не считая ремонта отдельных участков главной линии обороны крепости, следов присутствия хазар здесь нет. Резкого изменения в этническом составе населения городища в конце VIII – начале IX в. материалы могильника, продолжавшего функционировать в раннесредневековое время, не дают²⁰⁰⁹. Отдельные элементы «хазарской» погребальной обрядности в захоронениях при большой мангупской базилике – не более как пережитки язычества местного христианизированного салтово-маяцкого населения ІХ–Х. вв. (следы погребальной трапезы, тризны, кости животных около гробницы)²⁰¹⁰. К слову, такого рода жертвоприношения, иногда совершаемые перед церковью, на пороге церкви или даже в самой церкви, с благословением жертвенного животного священником путем совершения молитв, каждения и окропления святой водой, очень долго сохранялись в приходской народной традиции и дожили даже до современности, уцелев в обычаях греческой диаспоры²⁰¹¹. Тем более нет никаких оснований говорить о некой «ежегодной сменяемости» в Доросе «хазарского гарнизона» на манер «достаточно редкой для хазар практики управления пограничными областями», отмечаемой источниками лишь в отношении Дербента и принадлежавшей хагану «царской» крепости Саркел первой половины X в.²⁰¹²

Остается неясной и судьба расположенной в пяти километрах к западу от Дороса одной из главных крепостей Готфии на Эски-Кермене, которую хазары, возможно, именовали Кут (татарское Куттелей)²⁰¹³. Е.В. Веймарн отмечал на этом городище следы сильного пожара, датировку которого он произвольно увязывал с концом VIII в.²⁰¹⁴ И.А. Баранов, опираясь на опубликованный востоковедом Д.А. Хвольсоном пересказ переписки на полях Пятикнижия из собрания караимского коллекционера Авраама Фирковича, утверждал, что крепость была уничтожена хазарами в 804–805 г., после того как они отняли ее у готов, якобы угнетавших местных иудеев²⁰¹⁵. Однако подлинность этой переписки, где речь идет о Мангупе, как показали исследования, проведенные по инициативе хранителя коллекции Фирковича, вызывает серьезные сомнения²⁰¹⁶. Невозможно говорить о разрушении городища и его оборонительных сооружений в ходе подавления вооруженного выступления сторонников Иоанна Готского, поскольку вырубленные у южных ворот Эски-Кермена пещерные церкви с усыпальницами в районе подъемной дороги и въезда в городище были сооружены, судя по корреляции датировок обнаруженных здесь в могилах вещей и истории развития некрополя, не ранее конца IX столетия и не могли служить помехой для защитников крепости, будучи расположенными внизу скального массива²⁰¹⁷. Как показывают раскопки Парфенита, главный очаг восстания отнюдь не имел вид «руин», о которых упоминает А.И. Айбабин²⁰¹⁸. Те усадьбы, что сгорели, были быстро отремонтированы, возобновлены. В целом, жизнь эмпория не испытала экономического спада, а сохранение его политической ориентация на Византию прослеживается в находках ромейских моливдовулов некоего Ипата (это могло быть имя, а не титул) и даже стратига Фракии, важнейшей фемы, прикрывавшей столицу Империи, причем наличие на одном из них крестообразной инвокативной монограммы, которая может расвшфровываться и как «Господи, помоги», и как «Богородица, помоги», в дополнение формулы «рабу своему» (to so doulo), а также характер крупного продолговатого шрифта указывают скорее на VIII – первую половину IX в., но никак не на время Константина Багрянородного, как полагал издатель печатей Б.А. Панченко²⁰¹⁹.

Особенности византийско-хазарских отношений в Таврике в первой тpeти IX в. Превентивное по характеру антихазарское выступление Иоанна Готского, так и не ставшее громким уголовно-политическим «делом», тем не менее оказалось весьма симптоматичным. Несмотря на то что источники не сообщают о прямых военных действиях между каганатом, его союзниками и Романией, общее нарастание хазаро-византийского напряжения на юге Восточной Европы, в том числе в Таврике, невозможно не заметить с конца VIII – начала IX в.²⁰²⁰ Этому состоянию своеобразной «холодной войны», скрытой конфронтации, лишь иногда выливавшейся в рейды, грабежи, захваты опорных пунктов, вооруженные стычки небольшого масштаба, можно попытаться найти как косвенные, так и прямые доказательства, Это тем более важно для уяснения истинного состояния и характера византино-хазарских отношений в период, непосредственно предшествовавший времени создания стратигиды на Крымском полуострове.

Входившая, как Херсон и Боспор, в состав Зихийской епархии Сугдея (eparchia tes autes o Sougdaon), Готфская епархия (eparchia Gotthias) и ее митрополия Дорос, Дору (Doros metropolis, o Dorou), a также упоминаемые в списке предстоятельств константинопольских патриархов, митрополитов и автокефальных епископов Notitiae Isaurorum (Darrouzes N 3) и схолии к нему Фулы (o Phoulon), Хотзирон (o Chotziron), Астиль (o Astei), Хуалис (o Chouales), Оногурон (o Onogouron), Петег (o Peteg), Унон (o Ounon), Таматарха (o Tamatarcha) не названы в другой, правда, тоже неофициальной нотиции, составленной во время патриаршества Никифора (806–815 гг.)²⁰²¹. Возможно, это тоже свидетельствует о том незавидном положении, в каком они оказались в условиях активизации вмешательства хазар и роста их враждебности²⁰²².

Но говорить об оккупации каганатом восточной части Крымского полуострова в первой половине IX в. и тем более перед этим можно лишь в виде гипотезы, не имеющей весомых подтверждений²⁰²³. Здесь известно около двух сотен поселений, однако возникли они, скорее всего, по согласованию с византийской администрацией, во второй половине VIII в., на свободных землях, в бесконфликтное время, на что недвусмысленно указывает отсутствие у них оборонительных стен²⁰²⁴. Что касается Юго-Западной Таврики, Дорос, или Дору – главная резиденция, митрополия Готфии²⁰²⁵, похоже, все же оказалась временно захвачена и даже переименована в хазарский Ман-к-т, Манкут (согласно языковедческим исследованиям Х.-Ф. Байера, по-древнетюркски – «моя крепость», то есть крепость хагана), только произошло это не в конце 80-х гг. VIII в., в связи с подавлением мятежа Иоанна Готского, а, вероятно, к 20–30-м гг. IX в., когда хазары уже перестраивали его крепостные укрепления и, заселив Мангуп, по мнению Д.А. Хвольсона, иудеями из таманской Гермонассы – Таматархи, а по мнению А.И. Айбабина – гарнизоном из булгар, совершали набеги на византийские поселения в Таврике²⁰²⁶. Именно после VIII в. возникает Большой Мангуп, занявший всю основную площадь плато, а первоначальное укрепление – кастрон площадыо около 4,5 га на крайнем восточном мысе Тешкли-Бурун – стаповится его цитаделью²⁰²⁷. Особо следует заметить, что ремонт, перестройка ряда узлов оборонительной системы, например укрепленной линии A. XIV, «клисуры», пересекавшей устье Лагерной балки, которая была сдвинута ниже по склону и установлена прямо на поверхности земли, производился с использованием строительных приемов, типичных для фортификации Северного Кавказа и Подонья, связанной с салтово-маяцкой культурой²⁰²⁸. С тыльной стороны новоотстроенной куртины открыто женское погребение с типичными салтовскими серьгами, которое, возможно, было совершено в период строительства стены и имело ритуальный характер²⁰²⁹. Наконец, на квадрах оборонительных стен вырезаны тамгообразные знаки, имеющие аналогии от Болгарии и до Северного Кавказа, в том числе в Херсоне.

В Эски-Кермене и Чуфут-Кале следов работ, подобных мангупским, пока не выявлено²⁰³⁰. Оборонительная стена, не исключено, воздвигнутая салтовцами, перекрывала доступ на плато Кыз-Кермен, к городищу, расположенному в нескольких километрах от Чуфут-Кале, однако эта стена была сложена практически одновременно с основанием в VIII в. поселения, несущего в облике своих жилых усадеб заметное ромейское влияние²⁰³¹. Теоретически хазарские «государственные крепости» могли возникнуть в Кыз-Ауле, Кордон-Обе, Баксане, Хмелевском, Беляусском городищах, на городище «Чайка» в 7 км к западу от Евпатории, в «цитадели» Аблемитского городища, то есть на самых дальних, северных подступах к Херсону (см. рис. 113. 69; рис. 124. 5, 11–13)²⁰³². Но с некоторой долей уверенности говорить о наличии фортификационного укрепления можно лишь в отношении Аблемитского городища, расположенного на мысу на южном берегу озера Донузлав, да и то памятник остается практически не исследованным²⁰³³.

Если исходить из указаний о пределах хазарских владений, изложенных в письме хазарского царя Иосифа в Кордову в самом начале второй половины X в., за византийцами на территории Крыма всегда, и, значит, в это трудное время распада кондоминиума, оставалась довольно обширная территория вокруг Херсона («на берегу моря Кустантинии к западу»), которая на севере простиралась до долины Альмы (Алма-Баклинское городище?), на западе, во Внутренней горной гряде – до Эски-Кермена, почти пограничного с Мангупом, захваченным на некоторое, непродолжительное время хазарами; на юго-востоке – до линии прибрежных поселений, лежавших к востоку от Алупки (хазарской Алубики)²⁰³⁴. Кастра и поселения внутри этой территории, в том числе в крупнейших долинах – Инкерманской, Бельбекской, Качинской, Байдарской, Каралезской, Шульской, оставались населены преимущественно теми, кто считался христианскими подданными императора ромеев, и хотя хазары то и дело предпринимали грабительские рейды в эти земли, захватить их не удалось. Впрочем, в 20–30-е гг. IX в., когда ситуация в Таврике обострилась, ни одна из сторон не могла знать, как обернутся дальнейшие события, и каждая вынашивала свои планы.

По мнению Хр. М. Лопарева, одного из лучших отечественных знатоков византийской агиографии, Житие стойкого иконодула, борца с ересью, Иоанна Психаита, некоторое время пребывавшего в Херсоне, намекает на враждебное окружение, в котором оказался город и его окрестности в самом начале правления Михаила II Заики (820–829)²⁰³⁵.

Этому по времени предшествовало убийство «кровожадного зверя» Льва V Армянина (813–820), совершившего ряд крупных внутриполитических ошибок и настроившего против себя даже многих соратников²⁰³⁶. Сам Иоанн спасал от его жестокостей и преследования братию своего монастыря, снабжая их вдоволь провиантом на дорогу и отправляя в некие «любезные Богу» края, в которых нет оснований подозревать Таврику²⁰³⁷. Гимнографы IX в. не сомневались в факте ссылки этого ярого иконопочитателя, который все же «победил дерзость львов»²⁰³⁸.

Смерть постигла василевса-иконоборца на Рождество, в ночь на 25 декабря 820 г.

Узнав о том, что нечестивого гонителя больше нет, получив в числе прочих пострадавших «освобождение от наказания», амнистию (adeias) от нового василевса, «и свое дело устроив хорошо (в Константинополе), святой уезжает в город Херсон, расположенный рядом с Боспором, и прибыв в этот город ради отдохновения от обременительной толпы (eis anapsyxin ton ochlounton), он придерживался опять подвижнических трудов», исполнял каноны, исцелял, совершал чудеса, что вызвало приток к нему паломников со стороны²⁰³⁹. Странно, но их приход (syndrome) святой воспринимал как наказание, вред и тяготился похвалами, которые, по его мнению, уменьшали его добродетель. Через некоторое время Иоанн пригласил некоего Парфения, одного из своих учеников, чтобы посоветоваться о совместном отъезде. Учитывая, что переезд в Романию должен был осуществиться морем, вести разговор о нем имело смысл не позже лета – осени 821 г., когда действовала навигация. Однако Парфений ответил, что осуществить это невозможно в виду некой толпы или массы, «множества народа» (уро tou plethous), надо понимать, врагов, что трудно выбраться из Херсона и вернуться в него, совершить обратный путь (palindromein), и тогда Иоанн предложил вместе пуститься в опасное предприятие²⁰⁴⁰.

Впрочем, это враждебное окружение еще не вылилось в изоляцию, подобную той, сравнимой временами с тюрьмой, которая будет нарастать к середине столетия. Агиограф отмечал приход сюда накануне тех народов, что находились «параллельно Воспору, вне святого» (syrreonton ton parakeimenon ethnon te Bosporo thurathen te tou agiou kathezomenon), и в конечном итоге удавшийся отъезд Иоанна с Парфением, которые оставили опечаленных херсонитов и прочих паломников, пообещав им вернуться²⁰⁴¹. Епифаний Монах тоже не сообщал о каких-либо трудностях военного характера, угрожавших Боспору или Херсону во время его путешествия по Таврике, вероятно, близкое к 820 г.²⁰⁴² Это говорит о том, что ситуация то и дело менялась от худшего к лучшему и была неустойчивой. Однако предполагать, что составитель Жития Иоанна Психаита, писавший после 843 г., перенес сведения начала 860-х гг. о плотном вражеском окружении Херсона на 20-е гг. IX в., когда этого якобы не было, будет большой натяжкой²⁰⁴³. Такое самомнение строится на гиперабсолютизации агиографической традиции и слишком большом количестве допущений.

Мы тем более не вправе отказывать в доверии житийному источнику, поскольку не исключено, что именно к этой поре усиливавшегося напряжения и нараставших конфликтов, мелких стычек, выливавшихся в непосредственную угрозу городу со стороны неких «толп» или «племен (народов)», периодически блокировавших его, относится надмогильная надпись из «пещерного» храма с небольшим баптистерием, расположенного примерно посередине южного, почти 70-метрового обрыва Монастырской скалы в Инкермане, в 50 шагах к востоку от угла скалы, на вершине которой находилась ранневизантийская крепость²⁰⁴⁴. Это южный, закрытый и наиболее теплый край обрыва, который обращен к Гайтанской (Первомайской) балке. Храм, часть которого обрушилась, состоит собственно из церкви с одной апсидой и тремя небольшими нишами под конхой, невысокой алтарной преградой и двухступенчатым синтроном, а также крохотной крещальни и примыкающей к ней усыпальницы, в полу которой вырублена гробница с деревянным перекрытием (судя по остаткам гнезд над могилой). А.Л. Бертье-Делагард полагал, что сооружение было высечено в виде креста, перекрытого уплощенным куполом, и имело связь с 22 помещениями, образовавшими со временем монастырь. Он же считал эту церковь «...одной из древнейших пещерных, но все же, судя по грубости профилевок подкупольных карнизов, гораздо более поздней, чем время распространения купольных церковных покрытий в подражание константинопольскому Софийскому храму»²⁰⁴⁵. В конечном итоге исследователь датировал ее весьма условно, относя к ранним «татарским временам», «...когда еще существовало княжество Феодоро», с чем согласен такой авторитетный знаток крымской скальной архитектуры, как Ю.М. Могаричев, и некоторые другие исследователи²⁰⁴⁶. Между тем, стоит обратить внимание на отсутствие в храме специального, отдельного помещения жертвенника-професиса, что указывает на время ранее VIII в.²⁰⁴⁷ Темплон у него в виде выгородки, скорее всего невысокой, как это было характерно для церквей доиконоборческого периода.

Разногласия вызывают не только архитектурная, литургическая конструкция храма и время его строительства, которое может быть гораздо раньше ХІІІ–ХІV вв., но и датировка плохо сохранившейся шестистрочной надписи, высеченной в стене усыпальницы над нишей, обведенной рамкой. Она гласит: «Упокоились рабы Божии Аврамий сын (?) Афка комит месяца первого (?) 19(?), дня..., и Косма Афка комит месяца марта 6329 (?)» (Echoimeth(e)san оі douloi tg Th(eo)u Abrames n(ios?) Athk[a] romes meni pr(o)t(o?) i[th?], em(era?)... kai Ko[sm]as Athka k[o]mes m[e]ni [Martio?], ztkth?)²⁰⁴⁸. Чтение komes в двух местах, пo мнению B.B. Латышева, не подлежало сомнению, и уже одно это заставляло относить надпись «к византийским временам». Относительно комитов в княжестве Феодоро данных нет. Издатель надписи отметил, что трем из четырех последних ее знаков «легко можно было бы придать цифровое значение (tkth = 329), а первый знак может обозначать 6000 и тогда получится 6329 год от сотворения мира = 821 г. по Р.Хр.»²⁰⁴⁹. В таком случае смерть комитов Авраамия и Космы, сначала одного и через несколько месяцев другого, последовала как раз перед тем, когда Иоанн Психаит и Парфений будут безуспешно пытаться выбраться из Херсона, которому грозили некие враждебные «массы». Район Инкермана и его раннесредневековый кастрон, возможно, идентичный Фулам, известным по источникам VIII–IX вв., находились на последних рубежах, прикрывавших город, и сложить там голову в случае горячих стычек было немудрено²⁰⁵⁰.

Согласно Тактикону 842–843 г., комиты значились и среди высших, и среди средних, и среди низших сановных рангов. Одни из них следовали после «генеральских» званий протоспафариев, логофетов, преторов, доместиков, протостраторов, протоасикритов (o komes ton teicheon, ο komes tou stablou), другие после воевод-спафариев, аподоместиков, кли-сурархов, турмархов, топотиритов, протонотариев (оі spatharioi kometes tes kortes ton thematon, oi spatharioi kometes tes kortes ton ploimaton), третьи замыкали ряды чиновной пирамиды после асикритов, хартулариев, нотариев, кураторов, зигостатов, ксенодохов, гирокомов, кандидатов, скрибов, вестиариев, силенциариев, апротов и прочих (oi kometes ton scholon kai kometes kortes ton thematon, o komes tes kortes ton ploimaton, o komes tou arithmou, o komes ton ikanaton, oi kometes tou ploimou)²⁰⁵¹. Маловероятно, чтобы Аврамий и Косма были комитами сравнительно высокого ранга, из числа тех, что получали жалованье по три литры (216 номисм) золота в год²⁰⁵². Скорее, это были пехотные или морские командиры из разряда самых последних офицерских чинов, после которых следовали уже только саны трибунов, аподрунгариев, протомондаторов и кенсоров. Некий «царский комит» (kometi bas[iliko]) упоминается в надписи на части мраморного карниза длиной 1,01 м, найденного в 1891 г. при земляных работах на месте, где находилась большая агора средне-векового Херсона, следовательно, комиты встречались в городе среди прочих представителей имперских властей²⁰⁵³. Вероятно, их присылали сюда, в «столицу» архонтата, с временными поручениями тогда, когда этого требовала ситуация, когда нужны были вмешательство или помощь со стороны. Такие лица относились к числу византийских официалов²⁰⁵⁴. Судя по актовому материалу из послевизантийской Италии второй половины VIII–ІХ вв., это были офицеры, представители военной служилой знати! Из так называемого Баварского кодекса следует, что по месту своей службы они выступали арендаторами земель, главным образом церковных²⁰⁵⁵. Следует также учесть, что комиты не обязательно были начальниками военных отрядов – арифмов, ванд или тагм. Среди них встречались коменданты крепостей, что вполне подходит для комитов, один за одним погибших у Инкерманского кастрона или в нем самом и потому там же похороненных в одном из монастырей, предположительно киновийном²⁰⁵⁶.

Как бы то ни было, становится очевидным, что система прежнего взаимного, добрососедского, сравнительно мирного византийско-хазарского владения, формально просуществовавшая на крымской земле почти полтора столетия, по сути дела, больше не действовала. Давние призывы Иоанна Исповедника, попытавшегося почти на пол столетия опередить развитие событий в Таврике, все же оказались пророческими. Лишь флер прежних политических обязательств и приоритетов отделял ромеев от открытой конфронтации с каганатом и его союзниками.

Обстоятельства, время и территория создания стратигии климата. Симптомом и одновременно следствием кардинальных изменений в Таврике явились здешние военно-административные преобразования, на которые решился зрелый, опытный, энергичный император Феофил (829–842), чтобы «...всецело повелевать кастроном Херсоном вместе с его местностями (kai tous en aute topous) и не упустить из рук»²⁰⁵⁷. Понятно, что последняя фраза имела отношение к архонтату, области Херсон и ее местностям – климата, то есть, относилась к тому, чем Романия владела не номинально, а вполне реально, и с чем не собиралась расставаться. Вообще все византийские фемы организовывались прежде всего там, где позиции Империи были более прочными, а организация обороны особенно настоятельной. Уже одно это обстоятельство красноречиво говорит о ситуации, сложившейся к тому времени на Крымском полуострове, которую нельзя свести к одному лишь «ослаблению влияния хазар», якобы оказавшихся «не в состоянии претендовать на сюзеренитет над Готией»²⁰⁵⁸. Стратиг и его воинский контингент должны были обеспечить восстановление и упрочение на территории военно-административной фемы имперского правопорядка, налоговых поступлений, функционирование местных органов власти, организовать оборону и, если требовалось, провести набор ополченцев – стратиотов из местного населения путем внесения их имен в стратиотские каталоги.

Удивительное сходство с происходившим в Херсоне и его округе обнаруживает более поздняя попытка императора Василия I Македонянина (867–886) покончить с кондоминиумом на Кипре в пользу Империи тоже путем возведения острова в разряд фемы. Однако эти действия оказались неудачными и, по словам Константина Багрянородного, посланный туда стратиг Алексей, родом армянин, начальствовал там лишь семь лет, после чего все вернулось в прежнее положение²⁰⁵⁹.

Вероятно, крымское мероприятие оказалось более жизнеспособным, будучи включено в часть более обширного общего плана, завершившегося военной реформой 840 г., поскольку, наряду с грядущими местными территориально-административными нововведениями, около 837–839 гг. архонтат Диррахия был возведен в ранг фемы, турмы, турмархаты Селевкия и Каппадокия в Анатолике и турма Харсиана в Армениаке стали новыми административными единицами, известными как клисуры, а из Вукеллариев и Армениака были выделены самостоятельные фемы Пафлагония и Халдия (еще одна бывшая турма Армеников), Амасия, Дазимона и Колония стали самостоятельными «частями» Армениака со своими военными гарнизонами, причем один из важнейших центров новосозданной фемы Пафлагонии – Амастрида оказалась повышена до ранга автокефальной архиепископии. Все это, очевидно, объясняется особенно пристальным вниманием византийского правительства к крепко связанным между собой северным и южным районам Понта Эвксинского²⁰⁶⁰. В целом, после реформ Феофила византийская армия стала более мощным, гибким и надежным инструментом, чем была прежде, а военные мятежи фактически прекратились. Крымская фема тоже заняла запланированное ей место в сложившейся системе.

Из рассказа Продолжателя Феофана и Константина Багрянородного следует, что между Херсоном и южночерноморской Пафлагонией с ее крупнейшими портовыми городами Амастридой (Амастрой) и Синопой осуществлялась стабильная морская связь²⁰⁶¹. Именно здесь пролегало самое краткое расстояние в 263 км (142 морские мили) между пафлагонским мысом Карамбий (совр. Керемпе) и южной оконечностыо Крыма, так что переправа через Черное море, постоянно контролируемая имперскими властями и флотом, не являлась большим препятствием²⁰⁶². И именно поэтому василевс послал спафарокандидата Петрону Каматира («Трудолюбивого») в Херсон не только с военными («длинными») судами – парусно-весельными хеландиями царского флота (meta chelandion basilikon ploimon), но и вместе с хеландиями катепана – предводителя местного войска и флота Пафлагонии, который следил за поддержанием порядка на Черном море и базировался в Амастриде, на тот момент, очевидно, еще остававшейся под стратигом фемы Армеников²⁰⁶³. Кроме того, катепан являлся командиром таксатов Пафлагонии из числа воинов-профессионалов здешней военно-административной единицы, в скором времени превращенной в самостоятельную фему. Приняв участие в экспедиции, в дальнейшем они на какое-то короткое время могли составить ядро войск новосозданной фемы в Таврике. Следует учесть, что развал хазарско-византийского кондоминиума на крымской земле неминуемо вызвал необходимость милитаризации общественной жизни, от которой херсониты и жители окружающих кастра, полисм успели за предыдущее столетие основательно отвыкнуть. Отсутствие собственных воинских контингентов вызвало необходимость положиться на иноземцев, на что намекают находки в Херсоне очень близких по времени к описываемым событиям печатей царского спафария, стратига соседней с Пафлагонией фемы Армениак (830–840-е гг.), и Епифания, патрикия, царского протоспафария и стратига Сицилии (около середины IX в.)²⁰⁶⁴. Это же обстоятельство могло бы объяснить внезапное появление здесь до образования крымской фемы медных монет Льва V и Константина сицилийского выпуска (813–820 гг.), причем еще до того, как с 827 г. начался последовательный захват мусульманами территории острова, осложнивший положение²⁰⁶⁵. Наличие таких присланных издалека воинских контингентов было вполне реальным делом и имело у византийцев давнюю практику. Достаточно вспомнить, как в Боспоре в начале правления Юстиниана I, по свидетельству Иоанна Малалы, были размещены «...многочисленные ромейские или италийские войска, известные как испанцы»²⁰⁶⁶. Едва ли сицилийский контингент мог быть значительным, но выделить одну-две ванды из 2000 фемного корпуса стратиотов, размещенного в Калаврии и Сицилии, и ненадолго доставить их через Константинополь к Херсону представляется возможным.

При всем том остается неясным, отправился ли катепан в плавание вместе с Петроной Каматиром. Из текста Продолжателя Феофана следует, что Феофил послал спафарокандидата, отвечавшего за экспедицию, с «царскими хеландиями и катепаном Пафлагонии»²⁰⁶⁷. Однако Константин Багрянородный пишет лишь о посылке «хеландий из царских судов и хеландий катепана Пафлагонии»²⁰⁶⁸, то есть об обеспечении предприятия кораблями императорского флота, сосредоточенного в Константинополе, и военными судами Пафлагонии, собранными в Амастриде. Последний вариант представляется более достоверным, а неточность Продолжателя Феофана легко объяснима ошибкой переписчика или редактора, не обративших внимание на то, что в первоисточнике слово «хеландии» было названо дважды не случайно, с разным смыслом.

Контекст источников не оставляет сомнений в том, что на Петрону было возложено поручение, выполнение которого отвечало на тот момент интересам и хагана, и византийцев, испытывавших очередной и, как выяснится в дальнейшем, недолгий момент взаимного сближения. Уже в первой четверти IX в. каганат был вынужден создавать ряд укреплений вдоль Дона (Семикаракорское, Крымские, Золотовское, Правобережное Цимлянское, Камышевское и другие городища) для защиты от некой все возрастающей внешней угрозы западным границам Хазарии, которую видят в россах, венграх (мадьярах) или печенегах. Все три вероятных противника выдвинуты историками достаточно давно. Пожалуй, древнее всех версия византийских хронистов конца XI в. Иоанна Скилицы – Георгия Кедрина, касающаяся печенегов (ton Patzinakon ephodou)²⁰⁶⁹. Ныне возрождена и активно утверждается зарубежными и отечественными исследователями «венгерская» гипотеза²⁰⁷⁰. Кое-кто пытается совместить все версии, видя в левом береге Дона предполагаемую границу хазар и венгров, а затем хазар и печенегов, к которым добавляет «будущих губителей Хазарии» – русов, доминировавших в степях Дона и плававших к его устью²⁰⁷¹.

Действительно, венгры, двигаясь с северо-востока, уже в 30-е гг. IX в. создают союз из семи племен в Верхнем Подонье и действуют как союзники болгар против ромеев в Нижнем Подунавье²⁰⁷². К. Цукерман считает, что в это время они достигли причерноморских земель, более того, овладели Перекопом и затруднили хазарам связи с Крымским полуостровом²⁰⁷³. Какое-то продолжительное время формально они оставались союзниками, но тем не менее общая ситуация, похоже, довольно скоро стала накаляться. Епископ Пруденций записал в Сен-Бертинские анналы, что 18 мая 839 г. посланники некоего «народа рос» (qui seid est gentem suam Rhos vocari dicebant), включавшие свеонов и явившиеся ко двору императора Феофила «ради дружбы» с их «хаганом» (chaganus), не могли вернуться к себе на родину, поскольку путь, которым они прибыли в Империю ромеев, оказался под угрозой, был перерезан «варварскими и дикими (свирепыми) племенами безмерной жестокости», отчего чужеземные послы были вынуждены присоединиться к византийской миссии и двинуться на север в обход, через владения франкского императора Людовика Благочестивого, где и оказались задержаны в Ингельхейме на Рейне по подозрению в шпионаже в пользу противников франков – свеонов²⁰⁷⁴. Случайно или нет, но почти в то же самое время, очевидно, в конце 30-х гг. IX в., когда «дикие племена» блокировали пути через Северное Причерноморье и, возможно, действительно заняли все пространство от Нижнего Дона до Салтова, в Константинополь прибыло посольство от обоих высших властителей Хазарии – хагана и его заместителя, пеха (бека, шада), с настоятельной просьбой, едва ли не требованием (aitesei, aitesamenon), к василевсу «создать» («основать» – ktisthenai) для хазар «кастрон», причем Феофил, «этой просьбе повинуясь» (te touton aitesei peistheis), согласился без промедления отдать соответствующие распоряжения²⁰⁷⁵.

Необычные акценты для византийских источников, авторы которых всегда были проникнуты великодержавной надменностью, тем более если учесть, что в данном случае редактором выступал сам василевс ромеев. Возведение крепости Саркел (хазарского Ш-р-кил – «Белый дом»), начатое с помощью византийцев на важной переправе через реку Танаис и замкнувшее цепь крепостей, призванных контролировать в Подонье юго-западную границу громадных домениальных владений хагана, вполне согласуется с этой обстановкой некой общей для хазар и ромеев выгоды, в которой не обязательно видеть только противостояние угрозе, якобы постоянно наступавшей из понтийских степей в донские к западным границам Хазарии²⁰⁷⁶. Ведь с военной точки зрения небольшая кирпичная крепость (193,5x133,5 м), расположенная на искусственном острове, могла контролировать лишь окрестности, и противник, если только он не плыл по реке, мог при желании обойти ее. К тому же надо учесть, что мадьяры во второй половине IX в. уже грабили земли восточных славян, уводили на продажу пленных и постепенно двигались на запад через земли Северного Причерноморья и Карпатского региона, мимо Киева и по Дунайскому коридору до тех пор, пока к концу столетия окончательно не осели в Паннонии²⁰⁷⁷. Поэтому строить Саркел на Дону – крайний пункт западных границ домена хазарского хагана, имея в виду опасность только со стороны все более удалявшихся венгров, не имело смысла²⁰⁷⁸. Это же обстоятельство не увязывается с предположением, что столь поздно построенная крепость составляла вместе с соседним белокаменным Цимлянским городищем-крепостью столицу Хазарии – Итиль, Атил византийских источников, а сам Саркел перемещать на место Маяцкого городища на Верхнем Дону²⁰⁷⁹.

Определенную угрозу в этом регионе мог нести экскусиократор Алании, который, как позже отмечал Константин Багрянородный, «неживет в мире с хазарами, ...нападает на проходящих без охраны при переходе до Саркела, до климата и до Херсона»²⁰⁸⁰. Подчиненные ему аланы-ясы действительно могли находиться вблизи Саркела на Нижнем Дону, что подтверждается данными письменных и археологических источников²⁰⁸¹. Но в любом случае крепость не была в состоянии существенно повлиять на военную обстановку. Ясно лишь, что в грамотном с точки зрения фортификации основании Саркела на тот момент все же больше были заинтересованы хазары, чье общество, по мнению М. Мак-Говерна, стояло лишь в начале пути урбанизации²⁰⁸². Кроме того, строительство крепости было вполне определенно привязано к заранее конкретно выбранному хаганом месту, чем и оказался, в свою очередь, обусловлен последующий выбор строительного материала для нее – кирпичей, а не камня, которого поблизости, как выяснилось, не было²⁰⁸³. В связи с этим среди причин сооружения Саркела, как верно заметил B.C. Флеров, надо учитывать не только внешних врагов каганата, но и его внутренние проблемы, тем более что излучина нижнего Дона – это не пограничье, а глубокая, внутренняя территория Хазарии, где внешняя опасность не могла бы стоять на первом плане²⁰⁸⁴.

Наряду с военно-административными изменениями в Таврике, в происходившем видится озабоченность каганата, устрашенного невиданным походом арабского полководца Мервана в 837 г., и усиление к тому времени Романии²⁰⁸⁵. Это в гораздо большей степени, чем все остальное, должно было подтолкнуть хагана к проявлению инициативы в реставрации особенно пошатнувшегося за предыдущие десятилетия союза Византии и Хазарии, что вылилось в настоятельное требование «союзника» построить престижную «царскую крепость». Мирные предложения Феофила к халифу ал-Мамуну, отправленные в 832 г. и сулившие прежде прочего торговые выгоды, были отвергнуты арабами, потребовавшими за это непомерную уступку – принятие ромеями ислама, после чего византийско-арабские отношения обострились опять-таки как раз перед строительством Саркела²⁰⁸⁶. Между тем создание последнего и «избрание» стратига для Херсона в немалой степени могли быть связаны с политико-экономическими интересами византийцев, стремившихся закрепиться на северных торговых путях в обход владений арабов. Ведь именно от Дона начиналось контролируемое хазарами ответвление Великого шелкового пути, которое проходило далее севернее Каспия²⁰⁸⁷. Торговый караванный маршрут вел, в частности, и через верховья Большой Лабы, будучи ответвлением указанного пути, в функционировании которого были заинтересованы Византия, Хазария и аланские племена. Видимо, не случайно в могильнике Мощевая Балка именно в этом важном регионе Западной Алании, на южных границах каганата, оказался протоспафарий Иванос с некой миссией, вполне возможно весьма похожей на миссию Петроны Каматира²⁰⁸⁸. Но особо следует учесть, что доходы Хазарии и благополучие ее экономики в немалой степени определялись теперь контролем над важнейшими участками водных магистралей в низовьях Дона и Волги²⁰⁸⁹. Важно заметить, что Ибн Хордадбех, отразивший в своем итинерарии ситуацию, сложившуюся к третьей четверти IX в., вполне определенно указывал: «Если они (купцы ар-Рус) отправляются по Танаису – реке славян (сакалиба), то проезжают мимо Хамлиджа, города хазар. Их владетель так же [как и владетель ар-Рума на Румийском море] взимает с них десятину. Затем они отправляются по морю Джур-джан (Каспийскому)...»²⁰⁹⁰ Выше он уточнил, что Хамлидж «...на конце реки, текущей из страны славян и впадающей в море Джурджан»²⁰⁹¹. Ему вторил Ибн ал-Факих ал-Хамадани, тоже писавший о славянах (сакали-ба), которые следуют по морю «до Самкуша еврейского» (Самкерца – Таматархи), а далее «...переходят из моря славянского (Черного моря) в ту реку, которую называют Славянская река (Танаис), с тем, чтобы пройти в Халидж ал-хазар, и там с них берет десятину властитель хазар; затем следуют они к морю Хорасанскому (Каспийскому)»²⁰⁹².

Но оказание ромеями содействия в грамотной закладке крепости в не меньшей степени можно расценивать и как тактическую уступку хазарам, стремление разрядить напряжение, нараставшее в Таврике после фактического развала кондоминиума. Угроза Херсону, благополучию его, а значит, и Империи, заставляла византийцев осторожно обходиться со своим могущественным партнером по крымским владениям. В этом случае становится понятно, почему в просьбе хазар прозвучали столь требовательные нотки, перед которыми склонился отнюдь не робкий Феофил, и почему при всем том в акции оказались заинтересованы и херсониты, давшие большинство ремесленников – технитов, опытных строителей, кирпичников – плинфоделов, асбестопоев – изготовителей извести, собравшие в замену военным хеландиям транспортные парусные (так называемые круглые – strongyla ріоіа) и гребные, «утомительные» грузовые суда (kamatera karabia), особенно пригодные для речного плавания, против течения²⁰⁹³. Скорее всего, из города были взяты те мраморные архитектурные детали, которые были обнаружены при раскопках Саркела: везти их из столицы при наличии больших запасов такого рода материалов в Херсоне было бы нецелесообразно²⁰⁹⁴.

Многочисленная керамическая тара, прослеживаемая в ареале действия Доно-Донецкого торгового пути, ясно указывает на тот «стратегический» товар, который служил главным, всеобщим и неравноценным, наиболее привлекательным эквивалентом для обмена с варварами²⁰⁹⁵. Виноделие, расцвет которого в Таврике наблюдался с конца VIII в., определяло режим использования водного пути, соединявшего крымские центры с алано-болгарами Северо-Западной Хазарии. Поэтому участие в экспедиции Петроны Каматира стало для крымских подданных василевса не просто очередным подневольным мероприятием, чужеродным измышлением центральной имперской власти, а реальным шансом на улучшение положения, в том числе экономического, своего города и сопредельных мест, то и дело оказывавшихся в хазарском, a с конца 830-х гг. еще и в венгерском враждебном окружении. Такое состояние перемежающегося мира и войны не было в новинку, прекрасные иллюстрации чему являет пример длительных византийско-болгарских отношений в Нижнем Подунавье²⁰⁹⁶. Наконец, едва ли не самое существенное, крепость, глубокомысленно озаглавленная ромеями не просто leukon oikema – «Белый дом», но aspron ospition – «Белый приют»²⁰⁹⁷, должна была стать и, как показала история, действительно стала важным звеном в развитии посреднической, транзитной торговли, в которой принимали участие и византийцы, и население Хазарии. Ее расположение непосредственно на водном пути, в отличие от других крепостей, охранявших прежде. всего сухопутные дороги вдоль Дона, могло иметь глубокий смысл, выходивший за рамки военно-стратегических замыслов и питаемый нуждами наблюдения за передвижениями по важнейшей судоходной артерии – Танаису. Со времен раскопок М.И. Артамонова повелось считать, что Саркел, построенный на искусственном острове у левого берега Нижнего Дона, контролировал лишь переправу через реку, но не сам водный путь, и что при этом крепость была ориентирована на запад²⁰⁹⁸. На этом основании К. Цукерман замечает, что росы передвигались по рекам, а не ходили степью, и поэтому угрожать оттуда, с запада, хазарам могли только венгры²⁰⁹⁹. Однако как можно владеть переправой и не обращать внимания на саму реку? Ведь если о судоходстве хазар ничего не известно (по словам ал-Масуди, «хазарский царь не имел судов и его люди не умели обращаться с ними»), то о судоходстве их контрагентов – ромеев, в том числе херсонитов, а также о судоходстве купцов – иудеев (ар-Разани) и «речных кочевников» варягов, росов, совершавших плавания к устью Дона и дальше, подобного не скажешь²¹⁰⁰. Наконец, почему ориентация ворот крепости на северо-запад (а не на запад) должна говорить о том, что она обращена против врага, угрожавшего только с этой стороны? Островная крепость, отсеченная рвом-каналом от берега и поэтому находившаяся как бы в искусственном заливе, явно контролировала левобережную дорогу вдоль Дона и переправу через Дон, то есть путь, ведший с северо-востока, а также движение по самой реке, отчего была обращена одной стороной к старице Дона, а другой – к степи. Следы контактов с Херсоном, в том числе находки херсоно-византийских монет времени Василия I в крепости, можно рассматривать как проявления действия этого речного пути. Поэтому одной из основных целей постройки Саркела стало стремление каганата продублировать и усилить морской таможенный пункт в портовом Самкерце (Таматархе – «Самкуше евреев») за счет нового центра контроля над речным путем по Дону и Волго-Донской переволоке²¹⁰¹. В таком случае это место сбора десятины владетелем хазар совпадает с хорошо известным из арабо-персидской литературы городом Хамлиджем (Халиджем хазар)²¹⁰². Обе хазарские таможенные заставы станут к началу X в. камнем преткновения для русов в их стремлении свободно перемещаться из Черного моря через Керченский пролив и Дон в бассейн Волги и Каспия, вызовут описанные ал-Масуди и Кембриджским анонимом попытки овладеть ими и обострят отношения, которые выльются в итоге в сокрушительный поход князя Святослава²¹⁰³.

Соображения Ф. И. Успенского по поводу того, что ромеи строили Саркел для себя, а не для хазар, оригинальны, а их доказательство признано остроумным²¹⁰⁴. Однако материалы раскопок самой крепости на мысу коренного берега Дона, которыми в конце XIX в. не располагал автор гипотезы, вместе с данными письменных источников недвусмысленно свидетельствуют о принадлежности Левобережного Цимлянского городища хазарам, изначальном, длительном присутствии в нем тюркского, а не византийского гарнизона²¹⁰⁵. Вместе с тем, Ф.И. Успенский оказался не прав лишь отчасти, ибо в определенной степени это было строительство для ромеев, всегда заботившихся прежде всего о собственных интересах. По мнению C. А. Плетневой, сама внутренняя планировка Саркела указывает на то, что «Белый приют» мог быть не только военным укреплением, но административным, торгово-таможенным постом, своеобразным «караван-сараем» с системой двух постоялых дворов, обслуживавших купцов Шелкового пути²¹⁰⁶. Сразу же после сооружения крепости в ее цитадели был размещен хазарский отряд, вероятно, из наемных кочевников, позже из мусульманских наемников – ларсиев, а на остальной части обосновалось местное, салтовское население. Этому же населению, участвовавшему в строительстве в качестве рабочих, принадлежали наиболее ранние погребения в ямах и подбоях, некоторые – в скорченном положении²¹⁰⁷. Саркел оставался «царской» крепостью, а возможно, и таможней, вокруг которой так и не вырос посад, до конца IX – начала X в., когда городище превратилось в значительный торгово-ремесленный центр или, как выразилась C. А. Плетнева, «переразвилось» из укрепленного поселения в небольшой торгово-ремесленный городок²¹⁰⁸. Вместе с тем, по мнению B.C. Флерова, эта самая совершенная крепость каганата, для построения которой были приглашены иноземные специалисты, могла быть и не «караван-сараем»: для этого она была мала (2,08 га), слабо заселена, а холодные кирпичные помещения гораздо вероятнее служили не гостиничными помещениями или караульнями, а складами для хранения запасов гарнизона из трех сотен воинов того самого опорного пункта, который изначально намеревались основать хаган и пех Хазарии. Зато ничто не мешает видеть в крепости одну из новых ставок хагана, которую с помощью византийцев он строил для себя²¹⁰⁹. Тогда ромейское название «Белый приют» обретает новый символический смысл, связанный не только с торговым гостиным двором. Действительно, от этого крайнего западного центра граница протяженного домена хагана общей площадью не менее 650 тыс. кв. км направлялась, согласно свидетельству письма царя Иосифа, к северу, и, значит, во время ежегодных регулярных кочевок по четко выверенному маршруту, начинавшихся с Нисана (апреля), хаган со своей свитой, частью воинов, слуг возвращался к своей зимней резиденции на Волге к концу месяца Кислев (октябрь–ноябрь) именно через данное и поэтому конкретно указанное «заказчиком» место – Саркел, который в этом случае играл роль промежуточной летней резиденции²¹¹⁰. Подкочевка сюда имела смысл и ввиду возможности пополнить средства казны за счет собранного таможней. С учетом всего вышесказанного, крепость была полифункциональной и, следовательно, особенно важной²¹¹¹.

По сути дела, уникальность миссии императорского спафарокандидата, связанная с помощью в возведении крепости для чужеземного государя, который в одночасье мог стать потенциальным противником, логически объяснима только в том случае, если видеть в ней своеобразную компенсацию каганату за определенные уступки и, как станет понятно в дальнейшем, несбывшиеся надежды на продолжение стабильного союзного военного и торгового сотрудничества. Состоявшаяся ревизия Петроны Каматира показала, что стремление сохранить изжившую себя систему совместного владения на территории Крыма не только беспочвенно, но и опасно ввиду все более возраставшей вероятности перехода «Херсона вместе с его местностями», то есть крымскими глубинными областями – климата, в руки хазар или других, не менее грозных врагов. В сложившейся ситуации нужно было окончательно рвать с отношениями кондомината, зашедшими в тупик, и идти по пути организации в Таврике новой военной стратигии. Поэтому, скорее всего, именно заинтересованность ромеев в политических и торговых выгодах на фоне относительного, пока еще слабо осознаваемого современниками ослабления позиции давних союзников – хазар при одновременном усилении потенциально враждебного прессинга со стороны «диких племен», тех же хазар в Северном Причерноморье с 20-х гг. IX в., а не только (и не столько) боязнь укрепления здесь позиций русов²¹¹² стали главными в целом комплексе причин, вылившихся в политические, территориально-административные и, как следствие, экономические изменения в самой Таврике и за ее пределами.

Долгое время возведение Херсона в разряд фем исследователи относили к 833–837 гг., исходя из сообщения Продолжателя Феофана, что прибытие хазарского посольства ко двору василевса с настойчивым требованием о постройке крепости произошло «в следующем году» (to d’epionti etei) после рукоположения (cheirotoneitai) епископа Константинополя Яннеса, то есть Иоанна VII Грамматика²¹¹³. Полагали, что возведение на престол нового патриарха состоялось в 832 г., что, как выяснилось, не соответствует действительности. Расплывчатым было и предложение видеть это в 834–837 гг.²¹¹⁴ Однако и после введенных историками поправок²¹¹⁵ точно установить хронологию хода дальнейших событий едва ли возможно, ибо мы сталкиваемся с целым рядом неизвестных по продолжительности моментов. Начнем с того, что Иоанн Грамматик мог стать патриархом и 21 апреля 837 г., и 21 апреля 838 г.: наиболее убедительные версии, предложенные соответственно авторитетным французским источниковедом Вальтером Грюмелем и американским византинистом Варреном Тредголдом, допускают оба варианта и по степени обоснованности трудно отдать какой-либо из них предпочтение²¹¹⁶. Если исходить от этого патриаршества, тогда строительство Саркела и образование вслед за этим стратигии на крымской земле не могло случиться раньше лета 837 г., причем эта дата представляется нереальной не только по причине крайней, почти невероятной быстроты происшедшего. Дело в том, что хазарское посольство к василевсу Феофилу не пришлось ни на 837 г., ни на 838 г., ибо Продолжатель Феофана отметил, что в том году, когда в Константинополе принимали послов, «...и агаряне и Феофил выступали друг против друга, но каждый опасался противника и, ничего не совершив, вернулся в свою землю»²¹¹⁷. Между тем во время победоносной кампании 837 г. против войск халифа Мутасима византийцы взяли Запетру (Созопетру), Самосату и ряд других восточномалоазийских городов, тогда как летом 838 г. менее удачно сражались у Дорилея и в августе потеряли город Аморий²¹¹⁸. Поэтому ближайшему году после вступления на патриарший трон Иоанна Грамматика, согласно этой ситуации, скорее всего соответствовал 839 г. По предположению В. Тредголда, поддержанному Ф. Винкельманом, архонт Херсона был заменен стратигом Климата уже в этом году или в начале 840 г., однако с этим трудно согласиться²¹¹⁹.

Если переговоры с хаганом успели пройти в конце лета – осенью 839 г., то спафарокандидат Петрона должен был успеть за пару месяцев, остававшихся до конца навигационного сезона, попасть с царскими хеландиями в Пафлагонию и, забрав людей тамошнего катепана, приплыть в Херсон, организовать пересадку на транспортные суда малой осадки и отправиться по Меотиде и Танаису к заранее намеченному месту строительства «Белогр приіота»²¹²⁰. Известно, что 60 дней занимал путь посуху от устья Дуная к Саркелу²¹²¹, но какой, большей или меньшей, могла быть продолжительность плавания?

Водный путь от столицы до Пафлагонии занял бы сравнительно немного времени, как и путешествие привычным кратким (прямым) путем через Черное море в Херсон. На все это ушло бы от силы около двух недель²¹²². Гораздо дольше были бы организационные хлопоты, рассылка уведомлений, предписаний, сборы перед отправкой и задержки на маршруте в местах временных стоянок, а также сам полуморской-полуречной путь сначала на парусных грузовых, а затем на гребных судах до места строительства Саркела.

С учетом данных крупномасштабных карт и лоций, а также сведений античных периплов, от Константинополя до Иерона на выходе из Босфора в Черное море около 150 км, отсюда до вифинской Гераклеи (Ираклии) – 230 км, от Ираклии до мыса Карамбис – 167 км и от Карамбиса до Синопы около 130 км²¹²³. На этом участке можно было воспользоваться течением, что проходило от Анатолийского побережья на расстояний 3–9 км и увеличивало скорость плавания до 2 км/час. За сутки перехода это составляло дополнительно 40–45 км. Это был первый этап пути экспедиции Петроны в Пафлагонию, откуда открывался краткий путь через Черное море от пафлагонского мыса Карамбис до крымского мыса Криу Метопон (Бараний Лоб), известного как ориентир уже античным мореплавателям. При этом мореплаватели гіопадали в восточную часть большого круговорота водных масс со скоростыо течения до 1 км/час, что за сутки перехода давало экономии 22 км. Следует учесть, что византийские корабли и условия мореплавания немногим отличались от античных. Средняя (крейсерская) скорость, с которой обычно курсировали древнегреческие торговые суда, составляла 4 узла, то есть 7,408 км/час (один узел равняется морской миле – 1853 м в час)²¹²⁴. При попутном ветре и течении она достигала 9,62 км/ч., то есть 5,2 узла, но при боковом ветре или непогоде ход значительно замедлялся²¹²⁵. Античные военные корабли, двигавшиеся, как и византийские хеландии, на парусах и веслах, могли развивать скорость до 7–8 узлов, то есть 12,9–14,4 км/ч²¹²⁶. Быстроходный дромон – «бегун» (plotorsios dromon) c его сотней весел двигался со скоростью до 9,2 км/ч²¹²⁷. Примечательно, что поздневизантийские практические задачники не называли ни для для парусных кораблей, ни для галер скорость меньше 6 миль²¹²⁸.

За сутки, по расчетам А.Н. Щеглова, парусное судно при попутном ветре и при благоприятном течении могло пройти 177–267 км²¹²⁹. Это немногим отличается от данных Геродота (IV. 86), согласно которым корабль обычно проходил около 1300 стадий, то есть примерно 230 км (греко-римский стадий=176,6 м)²¹³⁰. Даже при более медленном каботажном плавании от устья Дуная к южному берегу Крыма (м. Бараний Лоб) судно было в состоянии пройти примерно 985 км за шесть суток, преодолевая, следовательно, около 164 км (плюс-минус 5–10 км) в сутки²¹³¹. Данные, собранные Л. Кассоном, подтверждают, что скорость парусных кораблей при попутном ветре составляла около 4–6 узлов и снижалась до 2,8–3,7 узлов, если происходила не в открытом море, а у изрезанной береговой линии, среди островов, тогда как плавание против ветра обычно совершалось при скорости 2–2,5 узла, бывало 1,5 узла и редко достигало 2,6–3,3 узла²¹³². Даже если остановиться на скорости в 2 узла (3,7 км/ч), с которой могла медленно двигаться экспедиция Петроны из столицы к Пафлагонии, получится, что первый отрезок она была в состоянии преодолеть приблизительно за 40 часов плавания (два дня и две ночевки)²¹³³, второй – за 62 часа (три дня, две ночевки), третий – за 45 часов (два дня, две ночевки) и четвертый – за 35 часов (два дня, одна ночевка). В общей сложности потребовалось бы максимум 9–10 дней, чтобы достичь Пафлагонии. В целом, это совпадает с данными ал-Идриси (1154 г.), который уточнял, что расстояние между Константинополем и Трапезундом равнялось «девяти с половиной дням плавания» вдоль побережья²¹³⁴. О том, насколько долго не менялись условия навигации, свидетельствуют слова епископа Кутаисского Максима, который в 1769 г. сообщал, что в Восточное Причерноморье «приходят корабли из Константинополя за восемь, а из Крыма за пять дней»²¹³⁵. Следующий этап маршрута Петроны и хеландий из Пафлагонии пришелся на краткий путь с юга на север через Черное море (263 км или 142 морские мили²¹³⁶). В спокойную погоду, с использованием благоприятных течений и ветров между Крымским и Анатолийским побережьем, его можно было преодолеть примерно за 24–30 часов и в итоге уже через пару суток быть в Херсоне²¹³⁷. С. Ф. Стржелецкий приводит по этому поводу следующее наблюдение: «...днем ветер дует с моря, то есть от центра в разные стороны, а ночью с обоих побережий в море, на этом участке представляется великолепная возможность в один прием использовать оба ветра, благодаря небольшому расстоянию между берегами. Парусное судно, выйдя с любого побережья вечером, с попутным береговым ветром к утру может покрыть половину расстояния между этими берегами и с утра с попутным, но морским ветром, к вечеру прибыть на другую сторону моря»²¹³⁸. Впрочем, обычно на это уходило больше времени, поэтому источники иногда исчисляют время перехода через Черное море двумя с половиной – тремя сутками, да еще указывают на это как на своебразный рекорд²¹³⁹. Следовательно, крейсерская скорость судов при этом едва превышала 3 км/ч (1,6 узла). Остановка в Херсоне, отбор здесь части необходимых рабочих, строителей, гончаров-плинфоделов, равно как и сбор и подготовка необходимых для дальнейшего плавания «круглых», парусных, а также гребных судов должны были занять особенно много времени (вероятно, не меньше недели). Лишь после этого начался его завершающий этап – каботажное плавание от Херсона вдоль берегов Крыма к Боспору (около 350 км) и почти столько же оттуда через Азовское море к Дону и вверх по течению до места строительства²¹⁴⁰. Это около 200 часов плавания со средней скоростью примерно 3 узла. При этом путь до Керченского пролива, проделанный на strongyla ріоіа, потребовал, вероятно, не более двух остановок, тогда как плавание по нижнему Дону было особенно утомительным и должно было сопровождаться гораздо более частыми привалами для восстановления сил гребцов kamatera karabia.

В лучшем случае при всем старании спафарокандидат успел бы выполнить первую часть своего поручения к ноябрю 839 г. Тогда ему пришлось бы разворачивать стройку поздней осенью – зимой и вести ее в суровых условиях, под пронизывающими степными ветрами, дождем и снегом, ожидая следующего лета, а возможно и осени, то есть конца очередного навигационного сезона 840 г. Отчет Феофилу и принятие ответственного решения об «избрании» стратига для Херсона едва ли поспели бы к ноябрю – декабрю, хотя полностью исключить такую возможность нельзя. С ее учетом мы можем иметь два варианта времени официального создания новой фемы: поздняя осень 840 г. или весна – лето 841 г. (но никак не 839 r.). Если же отплытие царских хеландий было отложено до весны 840 г. как наиболее удобное и, следовательно, наиболее вероятное время, тогда лето и осень этого года ушли бы на организацию начала строительства Саркела и возвращение Петроны состоялось бы не раньше сентября – октября 840 г. Раздумья по поводу принятия решения о феме, любая заминка могли вызвать сдвиг даты, но и тогда она не пришлась бы на время позже весны – лета 841 г. В данном случае речь идет именно о формальном моменте создания фемы, а не о сооружении Саркела за несколько месяцев, ибо после планировки крепости на местности, разбивки строительной площадки последующее строительство велось не один год и уже без активного участия византийцев²¹⁴¹.

Разумеется, предлагаемые источником соединительные фразы типа «на следующий год» (to d’epionti etei) весьма относительные указатели. Поэтому приведенные выше умозрительные конструкции верны только в том случае, если ассоциативный метод изложения Продолжателя Феофана и Симеона Логофета понят правильно, поскольку, следуя в целом внутренней хронологической канве изложения, византийские составители и редакторы источников не отличались последовательностью, то и дело нарушали ее, отступая, забегая вперед и вновь возвращаясь назад²¹⁴². Изложенные события могли быть и не связаны с временем патриаршества Иоанна Грамматика, могли произойти раньше, вскоре после 834 г., поскольку укладываются в рассказ Продолжателя Феофана о византийских военных кампаниях против арабов в 833–837 гг.²¹⁴³

Итак, существует несколько равно возможных, вполне осуществимых вариантов создания новой стратигии на территории Крыма: около 835 г., либо осень – зима 840 г., или весна – лето 841 г. Как бы то ни было, это произошло до зимы 841 г., когда очередной навигационный сезон закрылся, а уже 20 января 842 г. Феофил скончался от тяжелой желудочной болезни. Вряд ли при существующем состоянии источников время организации фемы удастся определить точнее и любые попытки это сделать будут лишь плодить слабодоказуемые версии.

Ко всему прочему, результат административных мер, шедших из Большого дворца, остается не совсем ясным. Петрона Каматир, безусловно, был организатором военно-административных преобразований на крымской территории, но стал ли именно он главой созданной фемы, как утверждают византийские нарративные источники? Ведь до сих пор не известно ни одной печати с именем этого стратига Херсона и климата. Кроме того, как подметил И.А. Баранов, «все рассуждения об организации фемы Петроной... основаны исключительно на априорности понятий: стратиг – командующий фемой»²¹⁴⁴, а источники ненадежны по причине более чем столетней удаленности их авторов от описываемых событий. Действительно, впервые термин «фема Херсона» фиксирует трактат Константина Багрянородного «О фемах»²¹⁴⁵ но он отсутствует в других письменных, сфрагистических источниках, где речь идет лишь о стратигах Херсона. Все это так, однако необходимо учесть, что и Продолжатель Феофана, и Константин Багрянородный пользовались в середине X в. каким-то одним, более ранним общим компендиумом, каким, вероятно, пользовался и автор еще одного сочинения – «Книги царств», приписываемой современнику Константина VII, чиновнику Иосифу Генесию²¹⁴⁶. Поэтому обвинения их в единодушной хронологической путанице, перенесении событий конца IX – начала Хв. в эпоху Феофила выглядят слишком натянутыми²¹⁴⁷. Совпадение имени и титула организатора новой стратигиды в Таврике с «императорским посланцем» Петроной, одним из организаторов обороны Фессалоники от пиратского рейда мусульман во главе со знаменитым корсаром Львом Триполийским в 904 г., тоже ни о чем не говорит, поскольку чин протоспафария весьма часто встречался у военных высших рангов, а само имя Петрона не отличалось уникальностью²¹⁴⁸. Действительно, ни один из письменных источников не говорит о создании «фемы Херсон» в Правление Феофила, а лишь о присылке стратига в звании протоспафария, выбранного из возможных кандидатов самим императором. Однако в понимании византийцев этого было достаточно, чтобы подразумевать под объектом, в приказном порядке вверенном управлению стратига, фему или стратигат – город со стратигом. Причем для их обозначения служили такие нарицательные названия, как «земля», «страна», «место» (ge, chora, topos)²¹⁴⁹. Аналогичные термины ромеи применяли и в отношении крымских владений стратига.

Другое предположение И.А. Баранова о том, что фема Климата не имела отношения к Таврике, поскольку, согласно данным Анонима Газе (X в.), такое название могло принадлежать какому-то конкретному византийскому городу в Северном Причерноморье или на Дунае, тоже остается лишь гипотезой, даже без учета поддельности источника, серьезно отступившей от «принципа Оккама»²¹⁵⁰. Феофан четко различал в своей «Хронографии» «херсонитов и босфориан и остальные климата» (ton loipon klimaton)²¹⁵¹. Тем не менее хронист обычно не разделял именно Херсон и климата, воспринимая их как единое целое или как нечто тесно связанное с Херсоном, который выступал в этой связке как лидер. Это обстоятельство проницательно отметил уже В.Н. Юргевич: «Если византийцы говорили «pros...ten Chersona kai ta loipa klimata», το есть близ Херсона и прочих климатов, тο они помещали и Херсон в Климатах»²¹⁵². Описывая гонение Константом II папы Мартина и другого столь же пламенного ортодокса православия, Максима Исповедника, местом ссылки папы Феофан назвал «Херсон и климата» (en Chersoni kai tois klimasin), добавив, что Мартин был отправлен в «Херсонские климата» (tes Chersonos klimata) и умер там, в «климата востока», а по другому списку рукописи – в «климата востока или Херсоне» (klimasi tes anatoles etoi en Chersoni)²¹⁵³.

Рассказывая под 776 г. o наказании василевсом Львом Хазарином заговорщиков, задумавших его свергнуть, византийский летописец вновь назвал место их ссылки «Херсон и климата» (eis Chersoni kai ta klimata или tois klimasin)²¹⁵⁴. A b представлении Константина Багрянородного, почерпнутом из более ранних источников, весь Крым делился иа две «земли» (ge): «землю Херсона и климата, и землю Боспора»²¹⁵⁵. Фактические данные свидетельствуют о том, что первая часть занимала территорию юго-западного, часть южного и центрального в меридиональном направлении Крыма²¹⁵⁶. Это перекликается с совершенно определенным указанием Константина Багрянородного, что климата расположены по отношению к Херсону и Боспору за «болотами» (de limnai), το есть Сивашем, и заросшим «каналом» (Перекопом), через который вели пути в Таврику²¹⁵⁷. Кроме того, в своих памятных записках к сыну Роману император столь же ясно пояснял, что конкретно «кастра климата» (ta kastra ton klimaton) были расположены «от Херсона до пределов Боспора» (аро de Chersonos mechri Bosporou)²¹⁵⁸, и в дальнейшем дважды повторил это слово в слово в том же сочетании (ten Chersonos gen kai ton klimaton kai tes Bosporou gen; te Chersonai kai Bosporon kaita klimata)²¹⁵⁹. Поскольку в этом промежутке между землями Херсона и Боспора находилась Готфия с Доросом, Фулами и прочими крепостями, фрурами, становится понятно, почему Игнатий Диакон, составлявший после 828 г. Житие патриарха Никифора, назвал правителя Готфии, христианина, подлежащего наставлениям патриарха, «игемоном народа» одного из «Таврических климата» (ethnous egemonian... kath’ en ton Taurikon klimaton... ogar tote ten tou ethnous egemonian epaneremenos)²¹⁶⁰.

Вообще, византийцы обычно дополняли этот термин, под которым уже c VІ–VІІ вв. понимали «местности», сельские и городские административные округа, особенно далекие, конкретизирующими дефинициями²¹⁶¹, но с начала IX в. стали все чаще использовать только применительно к областям Таврики, Готфии, Херсона и Боспора²¹⁶². Обширная выборка из источников на эту тему в свое время была сделана добросовестными, тщательными историками А.О. Куником и В.Г. Васильевским и нет нужды ее еще раз повторять²¹⁶³. Фигурировавшее в ней слово, несомненно, относилось к конкретно очерчиваемой географической номенклатуре – крымским климата, которая в названии фемы из нарицательного превратилась в имя собственное. В самом деле, подавляющее болыиинство фем носило подобные «географические имена»: Крит, Эллада, Пелопоннес, Халдия, Пафлагония, Фракия, Македония и прочие, а под названием своих главных городских центров они фигурировали весьма редко. В Тактиконе, составленном в 842–843 гг в качестве таковых названы только балканские Фессалоника и Диррахий²¹⁶⁴. Какие бы варианты прочтений ни вызывала плохо сохранившаяся печать неизвестного византийского чиновника первой половины IX в. со следами надписи TONKL [...] YCHERS, один из этих вариантов имеет равные с прочими основания быть связанным с названием новой фемы климата Херсона²¹⁶⁵. Следует также отметить, что перед нами указание именно на топоним, а не на должность какого-то херсонского чиновника: на византийских моливдовулах перед указанием должности ставился не артикль, а подразумевался пропускаемый союз kai, вместо которого на херсонской булле ясно виден ton. Находка параллельного экземпляра печати той же матрицы в Сугдее помогает развеять сомнения: она имела-инвокативную крестообразную монограмму с тетрограммой to so doulo и принадлежала некоему спафарокандидату и, вероятно, стратигу «климата Херсона» (spa[tharokon]dida[to kai stratego t]on kflimaton tes Ch]ers[onos])²¹⁶⁶.

По аналогии c более поздними данными, почерпнутыми из еврейско-хазарской переписки примерно середины X в., пределы фемы могли ограничиваться на западе Херсоном, на юго-востоке окрестностями Алупки – Семеиза, а на северо-востоке доходить до Мангупа и юго-западной части Второй (Внутренней) гряды Крымских гор²¹⁶⁷. Не исключено, что в процессе организации фемы Климата в 840–842 гг. и несколько позже византийская администрация находилась на наиболее близкой к Херсону крепости на плато Эски-Кермен, поскольку именно там восстанавливается некоторая часть фортификационных сооружений, в частности на западном склоне, ближе к южному оборонительному углу, где Н.И. Репниковым были обнаружены основания сложенных наспех и насухо кладок из тесаных камней, взятых из построек²¹⁶⁸. Даже если они не имеют отношение к событиям середины IX в., их строительство не выходит за пределы конца этого столетия, когда реконструкции подверглась главная базилика, а у главных ворот в нижней части основного массива скалы и на площадках подъемной дороги были вырублены «пещерные» церкви²¹⁶⁹. Вместе с многочисленными захоронениями этого времени на территории некрополя они говорят о наличии здесь значительного населения. Вероятно, тогда же, во второй половине IX в., после продолжительного перерыва, ромейскими властями были вновь востребованы оборонительные сооружения ранневизантийской Сюйренской крепости в долине р. Бельбек, на высоком мысу Куле-Бурун у с. Малое Садовое²¹⁷⁰. Чуть раньше середины IX в. велось также строительство второй оборонительной линии цитадели на Бакле. Здесь была возведена новая облицовочная кладка ранней оборонительной стены из хорошо отесанных каменных блоков на известковом растворе, и в той же технике сооружены панцири второй куртины, а в месте стыка обеих куртин появилась новая прямоугольная башня²¹⁷¹.

Судя по отсутствию характерных и обычно многочисленых высокогорлых кувшинов с плоскими ручками в засыпи цистерн, перекрытых куртинами, стройка была завершена до середины IX в.²¹⁷² Несколько позже, к концу столетия, в 600 м от подножия Баклы возводят однонефный храм с притвором и крестовидный храм²¹⁷³. Археологические материалы не позволяют связать такие же работы на Мангупе с этим временем, хотя и не исключают их возможность²¹⁷⁴. Но и без этого последний по-прежнему обнаруживает тяготение к византийскому Херсону и участие в торговом обмене с ним²¹⁷⁵. По мнению Н.И. Барминой, многие годы занимавшейся раскопками большой базилики в центре Мангупского плато, предполагаемый новый кафедральный трехнефный храм митрополии епископии Готфии был кардинально перестроен из предшествующих культовых построек, однонефного храма, не ранее IX в., ближе к концу столетия, а по соседству с ним была устроена крещальня с небольшой купелью глубиной 0,52 м, выполненной из единого каменного блока²¹⁷⁶. Анализ политической ситуации подсказывает, что эти события скорее всего могли произойти в 840-е гг. или немного позже, что совпадает с развертыванием общественного строительства в Херсоне. Тогда же на юго-восточном склоне Дороса–Мангупа соорудили крестообразный храм размером примерно 9x11 м, с тремя входами, открытый археологами в 1983 г. Он подвергался переделкам, пристройке двух небольших часовен и притвора к западному входу. Несмотря на то что городище в это время пустеет, сокращается обитаемая территория и численность населения, как показывает исследование укреплений, осуществлялся ремонт ряда мест оборонительных стен, а, значит, крепость сохраняла назначение религиозного центра паройкии, если не епископии, и вновь стала убежищем для находившихся рядом с ней ромеизированных обитателей сельских поселений²¹⁷⁷. Как и прежде, здесь не существовало местного ремесленного производства, но сохранялась ориентация на Херсон, откуда стала поступать, например, ранняя белоглиняная поливная посуда²¹⁷⁸. Тогда же, судя по находкам высокогорлых кувшинов в отложениях нижнего культурно-строительного горизонта укреплений, были предприняты фортификационные работы на узловых, центральных участках стен крепости Чуфут-Кале, которые тоже могли быть инспирированы византийскими фемными властями²¹⁷⁹. Такого рода усилия прослеживаются и в более отдаленных от Херсона областях – климата, к примеру в Сугдее, где во второй половине IX в. возводятся мощные оборонительные стены на Крепостной горе²¹⁸⁰. Имперские амбиции Византии в Таврике на какое-то, пусть непродолжительное, время наконец оказались удовлетворены. Организация стратигата на территории Крымского полуострова, порожденная не одной причиной, а целым комплексом долго вызревавших разнообразных причин, наконец состоялась.

Таким образом, обстоятельства появления в Таврике византийской фемы Климата с центром в Херсоне следует связывать с разнообразными политическими и экономическими изменениями, происходившими как на территории Крыма, так и в Византии и Хазарии в течение VIII – первой половины IX в. Новым представляется изучение этих событий, исходя из признания возможности существования в Таврике византийско-хазарского кондоминиума. Мирные, союзные отношения византийских императоров с каганатом способствовали стабилизации жизни этого анклава в VIII в.

Ситуация стала меняться к худшему с последней четверти этого столетия, особенно после смерти Льва IV Хазара, когда хаган усилил давление на Таврику. Одним из явных признаков ухудшения явилось выступление пастыря Крымской Готфии Иоанна. Я не связываю случившееся с захватом Восточного и Юго-Западного Крыма хазарами, а делаю попытку доказать превентивный, предупредительный характер этого хазарофобского движения. Стремление властей Готфии лишь сводилось к желанию сохранить сложившийся в предыдущие десятилетия status quo, тο есть положение кондоминиума, хотя у самого Иоанна Исповедника могла быть также цель, получив признание из Константинополя, добиться легализации своего положения епископа, рукоположенного без участия патриарха, и создания автокефальной епархии, независимой от Херсона. Детальный анализ письменных источников позволяет установить, что восстание произошло летом 787 г., перед самым открытием церковного собора в Никее. Однако сторонники Иоанна, его мафиты-ученики из числа местных монахов, диаконов, оказались в меньшинстве и не получили ожидаемую широкую поддержку местного населения. Последующие события и довольно мягкая реакция хагана в отношении происшедшего показывают, что хазары не чувствовали себя полноправными, единоличными хозяевами в Таврике, которая все еще не принадлежала им. Называть эти земли Крымской Хазарией преждевременно.

Тем не менее нарастание византийско-хазарского напряжения становится более отчетливым к концу VIII – началу IX в., что увязывается с изменением общеполитической ситуации в отношении Багдадского халифата, религиозными расхождениями в связи с новым этапом распространения иудаизма в Хазарии и ослаблением влияния Византии на Кавказе. На территории Крыма это выливается в конфронтацию соперничающих внешнеполитических сил, в своеобразную «холодную войну», подчас доходящую до открытых военных столкновений. Один из таких напряженных моментов можно подозревать около 821 г., судя по некоторым косвенным данным Жития Иоанна Психаита и надписи из храма у Инкерманской крепости с упоминанием двух погибших комитов. Вероятно, к близкому времени относится кратковременный захват хазарами Дороса–Мангупа и перестройка некоторых его укрепленных

линий. В этой ситуации, отягощенной появлением венгров, византииские власти были вынуждены пойти на разрыв отношений кондоминиума, поскольку они исчерпали себя и зашли в тупик. Окончательно это показала миссия спафарокандидата Петроны Каматира, которая была связана с выполнением требования хагана помочь ему основать новую крепость на нижнем Дону.

Строительство Саркела, который византийцы символично назвали «Белый приют», было порождено целым комплексом взаимосвязанных проблем. Видеть в них только внешний фактор, стремление хазарских властей защититься от некой вражеской опасности, не приходится. Одна из наиболее совершенных крепостей Хазарии была полифункциональной, могла служить административным, торгово-таможенным, опорным пунктом и даже летней ставкой хагана во время его регулярных ежегодных кочевок по периметру огромных домениальных владений. Ее неординарная роль несомненна. Херсониты были заинтересованы в участии в строительстве «Белого приюта» для хагана, выделили специалистов, «круглые», с низкой осадкой, транспортные и гребные суда для перевозки, поскольку это мероприятие могло разрядить напряженность в Таврике и обещать в дальнейшем выгоды торгово-экономического порядка. Впрочем, как показали последующие события, надежды не оправдались.

С началом строительства Саркела совпадает по времени организация фемы в Таврике, что могло произойти в течение 835–841 гг. В это время были завершены территориально-административные преобразования в византийских владениях на южном берегу Черного моря, проходившие в 837–839 гг., проведена военная реформа 840 г., после чего в Херсон самим василевсом был «избран» стратиг. Новая фема вначале охватила территорию прилегающих к городу и более отдаленных «мест» (областей – климата) в Юго-Западной, Южной и отчасти Юго-Восточной Таврике, по меньшей мере вплоть до Сугдеи, то есть была сравнительно протяженной. Следы византийского фортификационного и общественного строительства прослеживаются в это время по линии Баклы, Чуфут-Кале, Сюйрена, Магупа, Эски-Кермена. Смена политической ситуации прослеживается и в материальной культуре населения Крыма, когда в 40-е гг. IΧ в здесь резко обрывается эволюция салтовских поясов, что указывает на изоляцию местного населения от влияния стилей и моды каганата²¹⁸¹. Следовательно, после продолжительного перерыва Византия на некоторое время вновь почувствовала себя единовластной хозяйкой на своих крайних северных границах и с помощью здешних подданных в очередной раз продемонстрировала виртуозное искусство поиска выхода из сложной политической ситуации.

* * *

¹⁸⁸²

Ср.: Баранов И.А. Таврика в эпоху раннего средневековья (салтово-маяцкая культура). – К., 1990.– С. 147; Баранов И.А. Таврика в составе Хазарского каганата (середина VII–X вв.): Автореф. дис.... д-ра ист. наук / ИА НАНУ. – К., 1994. – С. 32.

¹⁸⁸³

Ср.: Виноградов А.Ю., Комар A.B. Институт тудуна и хазары в Юго-Западном Крыму VII – начала IX в. в контексте новых данных эпиграфики // Сугдейский сборник. – К.; Судак, 2006. – Вып. 2. – С. 47.

¹⁸⁸⁴

Сорочан С.Б., Зубарь В.М., Марченко A.B. Жизнь и гибель Херсонеса. – Харьков, 2000. – С. 218–225; Сорочан С.Б. Византия и хазары в Таврике: господство или кондоминиум // ПИФК. – М.; Магнитогорск, 2002. – Вып. 12. – С. 509–543.

¹⁸⁸⁵

Баранов И.А. Хазары и Херсонес в VIII в. // Проблемы исследования античного и средневекового Херсонеса. 1888–1988 гг.: Тезисы докл. – Севастополь, 1988. – С. 10–11 -, Баранов И.А. Таврика в составе... – С. 32–36.

¹⁸⁸⁶

Баранов И.А. Хазары и Херсонес в VIII в. – С. 11.

¹⁸⁸⁷

Баранов И-A. Таврика в составе... – С. 33; ср.: Гумилев А. Н. Древняя Русь и Великая степь. – М., 1989. – С. 121–123

¹⁸⁸⁸

Иерусалимская Λ.Λ. Византийский военачальник на Северном Кавказе? Шелковая лента из Мощевой Балки // Актуальные проблемы археологии Северного Кавказа (XIX «Крупновские чтения») (Москва, апрель 1996 г.): Тезисы докл. – М., 1996. – С. 80–81.

¹⁸⁸⁹

Ср.: Малахов С. Н. Протоспафарий Нван в контексте византийско-хазарских отношений середины IX в. // Византия и Запад: (250-летие схизмы христианской Церкви, 800-летие захвата Константинополя крестоносцами): Тезисы докладов XVII Всероссийской научной сессии византинистов. – М., 2004. – С. 120–122.

¹⁸⁹⁰

В. Мошин относил обращение верхушки хазар в иудаизм к737–763 гг., но современные исследования, при всех расхождениях, в целом отодвигают это событие к более позднему времени (см.: Мошин В. Eparchia Gotthias в Хазарии в VIII в. // Труды IV Съезда Русских Академических организаций за границей. – Белград, 1929. – С. 149–156; Vasiliev A.A. The Goths in the Crimea. – Cambridge (Mass.), 1936. – P. 102–104; Новосельцев А. П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. – М., 1990. – С. 40–141, 150–151; Гадло А. В. Византийские свидетельства о Зихской епархии как источник по истории Северо-Восточного Причерноморья // Из истории Византии и византиноведения. – А., 1991. – С. 100; Найман А.Я. Евреи в Хазарском каганате // Хазарский альманах. – Харьков, 2002. – Т. 1. – С. 94–97; ср.: Vernadsky G. Byzantium and Southern Russia. I. The Eparchy of Gothia // Byzantion. – 1940–1941. – T. 15. – P. 67–76; Zuckerman C. On the Date of the Khazars’ Conversion to Judaism and the Chronology of the Kings of the Rus Oleg and Igor. A Study on the Anonymous Khazar Letter from the Genizah of Cairo // REB. – 1995. – T. 53. – P. 237–270; Chekin L.C. Christian of Stayelot and the Conversion of Gog and Magog. A Study of the Nineth Century Reference to Judaism Among the Khazars // Russia Mediaevalis. – 1998. – T. 9. – F. 1. – P. 13–34; Shepard J. The Khazars’ Formal Adoption ofjudaism and Byzantium’s Northern Policy // Oxford Slavonic Papers. –1998. – Vol. 31. – P. 11–34). Как бы то ни было, в погребениях именно начала IX в. на Северо-Западном Кавказе появляются стеклянные лампады с буквами древнееврейского алфавита, что может убедительно свидетельствовать в пользу официального принятия иудейской религии в каганате (Малахов С. Н. Протоспафарий Нван в контексте византийско-хазарских отношений середины IX в. – С. 120).

¹⁸⁹¹

Баранов И.Л. Таврика в составе... – С. 19.

¹⁸⁹²

Баранов И.А. Таврика в эпоху... – С. 52; Виноградов А.Ю., Комар Л.В. Институт тудуна... – С. 46; Могаричев Ю.М. О некоторых вопросах истории Восточного Крыма VIII–IX вв. // Сугдейский сборник. – К.; Судак, 2006. – Вып. 2. – С. 238–239.

¹⁸⁹³

Баранов И.Л. Таврика в составе... – С. 31.

¹⁸⁹⁴

Подр. см.: Schenk K. Kaiser Leon III. Ein Beitrag zur Geschichte des Bilderstreit (Inaugural Dissertation). – Halle, 1880; Lombard A. Etudes d'histoire Byzantine. Constantin V Empereur des Romains (740–775) / Avec une preface de Ch. Diehl. – Paris, 1902; Broaks E A TheStruggle with the Saracens (717–861) // Cambridge Medieval History. – Cambridge, 1923. – Vol. 3. – P. 119–139; VasilievA. Byzance et les Arabes. T.l: La dynastie dAmorium (820–867) / Ed. franc, prepareepar M. Canard, H. Gregoire. – Bruxelles, 1935. – P.23 sq.; Rochow I. Kaiser Konstantin V (741–775). Materialien zu seinem Leben und Nachleben. – Frankfurt am Main, 1994; Назаров C. В. Северный Кавказ во внешней политике Византии в VIII–XII вв.: Автореф. дис.... канд. ист. наук. – Краснодар, 1999.

¹⁸⁹⁵

Lewis A.R. Naval Power and Trade in the Mediterranean A.D. 500–1100. – Princeton; N.J., 1951. – P.92–131; Treadgold W A History of the Byzantine State and Society. – Stanford, Calif., 1997. – P.355–370, 380–386,402–413.

¹⁸⁹⁶

Russel J.G. The Ancient and Medieval Population // Transactions of the American Philosophical Society held at Philadelphia for Promoting Usephul Knowledge. N.S. Vol. 48. Part 3. – Philadelphia, 1958. – P. 40–42; Congourdeau M.– H. La societe byzantine face aux grandes pandemies II Maladie et societe a Byzance / Ed. E. Padagean. – Spoleto, 1993. – P.21–41; Сорочан C.B. Византия IV–IX веков: этюды рынка. – Харьков, 1998. – C. 341–349.

¹⁸⁹⁷

Могаричев Ю. М. Пещерные сооружения средневековых городищ Юго-Западного Крыма (вопросы классификации, хронологии, интерпретации) // Проблемы истории «пещерных городов» в Крыму. – Симферополь, 1992. – С. 93, 95; Герцен А.Г, Могаричев Ю.М. Иконоборческая Таврика // Византия и средневековый Крым (АДСВ. – Вып. 26). – Барнаул, 1992. – С. 180–190; Auzepy М.-Fr. La Vie d’Etienne le Jeune par Etienne la Diacre. – Aldershot, 1997. – P. 125,219; Auzepy M. – F. Gothie et Crimee de 750 a 830 dans les sources ecclesiastiques et monastiques grecques // МАИЭТ. – 2000. – Вып. 7. – P. 326, 330. Следует добавить, что Житие, написанное в 816 г. или 807–809 гг. (Sevcenco I. Hagiography of the Iconoclast Period // Iconoclasm. – Birmingham, 1977. – P. 115; Auzepy M. – Fr. La Vie d’Etienne... – P.5–9), как показала М.–Ф. Оузепи, весьма приблизительно отразило ситуацию более раннего времени (Auzepy М.– F. La Vie d’Etienne le Jeune et le premier iconoclasme. – Paris, 1994. – P.32). Поэтому неясно, какими соображениями руководствовалась А.И. Романчук, когда писала, что только в начале IX в. Таврика стала местом ссылки иконопочитателей (Романчук А.И. Очерки истории и археологии византийского Херсона. – Екатеринбург, 2000. – С. 78).

¹⁸⁹⁸

Stephanus Constantinopolitanus Diaconus in vitam et martyrium beatissimi et sancti martyris Stephani Junioris... // PG. – 1864. – T. 100. – Col. 1117 D; Auzepy M. -F. La vie d’Etienne le Jeune par Etienne le Diacre. – Aldershot, 1997. – P.125. 17–25; подр. см.: Могаричев Ю.М. Пещерные сооружения средневековых городищ Юго-Западного Крыма (вопросы классификации, хронологии, интерпретации) // Проблемы истории «пещерных городов» в Крыму. – Симферополь, 1992. – С. 84–95; Герцен А. Г., Могаричев Ю. М. Крепость драгоценностей: Кырк-Ор. Чуфут-Кале. – Симферополь, 1992. – С. 45–49; Герцен А.Г, Могаричев Ю.М. К вопросу о церковной истории Таврики в VIII в. // АДСВ. – Екатеринбург, 1999. – Вып. 30. – С. 102–106; Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. О некоторых вопросах истории Таврики иконоборческого периода в интерпретации Х.-Ф. Байера // МАИЭТ. – 2002. – Вып. 9. – С. 625. Первым на это очевидное обстоятельство обратил внимание A.A. Бертье-Делагард, отметивший, что «указанную Стефаном Новым Готию почитают Таврической, но назвать низменной горную страну Тавриды едва ли было удобно, да и по общему смыслу такое объяснение мне не кажется подходящим» (Бертье-Делагард А.А. Исследование некоторых недоуменных вопросов средневековья в Тавриде. 1: Поселения южного побережья; 2: Православные и униатские епархии, их пределы; 3: Справки о Фуллах // ИТУАК. – 1920. – №57. – С. 46, прим. 3). Равнина, о которой говорил иеромонах Матфей при описании Мангупа, это не низменность, а плато, на котором находился «город приятнейший, весьма вознесенный, вокруг имеющий горы» (Байер Х.-Ф. История крымских готов как интерпретация Сказания Матфея о городе Феодоро. – Екатеринбург, 2001. – С. 289, 291). Поэтому нет оснований видеть в Инкермане в верховьях Северной бухты «вход в Готию», поскольку совершенно очевидно, что это был вход, ведший в гористую местность, а не в «полость» (ср.: Байер Х.-Ф. Идеология, показанная на примере отрицания значительной роли готов в Крыму, отрицания их иконопочитания во время иконоборчества и перенесения их епископии на Нижний Дуиай // АДСВ. – Екатеринбург, 2003. – Вып. 34. – С. 458–459). Истинная «Низменная Готия» во всех отношениях подходила для убежища иконопочитателей, здесь было где скрыться. «Пещерные» монашеские обители на периферии Империи существовали между концом VII – серединой IX в., причем скальные монастыри появились в Малой Скифии даже в условиях языческой Болгарии {Атанасов Г.Ранновизантийски скални църкви и монастири в Южна Добруджа // Археология. – 1993. – Кн.З. – С. 40).

¹⁸⁹⁹

Житие Иоанна Готского //Труды В. Г. Васильевского. – СПб., 1912. – Т. 2. – Вып. 2. – С. 407–408. По мнению М.-Ф. Оузепи, избрание Иоанна в Грузии произошло в 758 г. {Auzepy M.-F. Gothie et Crimee... – P. 328, 329). Х.-Ф. Байер относит это событие ко времени около 759 г. {Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 49). К слову, пассаж Жития о том, что православные в Готии не принимали участия «... в новшествах беззаконного собрания», то есть иконоборческого собора 754 г. в Иерии, под постановлениями которого поставил свою подпись предшествующий пастырь то ли Готии, то ли, скорее, Херсона и Готии (прежнего Chersonos tes Dorantos), может быть не более чем поздней интерпретацией агиографа Иоанна Исповедника, стремившегося в соответствии со своей «идейной задачей» тем самым подчеркнуть правоверность окружения главного героя. На самом деле случилось одно: в Парфенитах объявилось новое духовное лицо, поначалу даже не епископ, тем более рукоположенный, иконодульские симпатии которого остались без внимания центральных и местных властей и некоторое время воспринимались без эксцессов.

¹⁹⁰⁰

См.: Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 336–340 (кс.49); С. 340–342 (кс. 51) //БайерХ.-Ф. Идеология... – С. 458–459.

¹⁹⁰¹

Ср.: Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. К вопросу о церковной истории Таврики в VIII в. – С. 110; Сорочан С.Б. О положении Церкви в Крыму в VIII–IX вв. // БИАС. – Симферополь, 2001. – Вып. 2. – С. 328–336.

¹⁹⁰²

Байер Х.-Ф. Идеология... – С. 467.

¹⁹⁰³

Майко В.В., Фарбей О.М. Христiянiзацiя тюрко-болгар Криму в cвiтлi археологiчних джерел // Археологiя. – 1995. – №3. – С. 78.

¹⁹⁰⁴

В плитовых могилах хоронили в Херсоне, но особенно выразительно этот тип погребения доминирует со второй половины VII – первой половины VIII в. на горно-, южно- и восточнокрымских сельских, монастырских и церковных кладбищах в Гончарном, на Бакле, в Родниковом, Суук-Су, на Бал-Готе, в урочище Гугуш, Малом Маяке, Семидворье, Кореизе, в окрестностях Сугдеи, на Кордон -Обе, в Партените, наТепсене, в Тиритаке, Боспоре (см.: Гадло А.В. [Рец.] // ВВ. – 1973. – Т. 37. – С. 274 (Якобсон A.A. Раннесредневековые сельские поселения Юго-Западной Таврики // МИА. – 1970. – №168); Айбабин А.И. Могильник VIII – начала X в. в Крыму // МАИЭТ. – 1993. – Вып. 3. – С. 127–130; Айбабин А.И. Этническая история ранневизантийского Крыма. Симферополь, 1999. – С. 199; Зубарь В.М. Об основных тенденциях процесса христианизации населения Юго-Западного Крыма // X сб. – 1999. – Вып. 10. – С. 293; Айбабин А.И. Археологические свидетельства распространения христианства в раннесредневековом Юго-Западном Крыму // Культура и искусство христиан-негреков; Тезисы докл. междунар. конф. – СПб., 2001. – С. 3–4). Он остается господствующим и в дальнейшем, несмотря на усиление с конца VIII в. политической экспансии Хазар в отношении Крыма. К сожалению, в распоряжении исследователей нет свода археологических памятников, связанных с христианизацией полуострова. В противном случае картина выглядела бы гораздо полнее.

¹⁹⁰⁵

Назарова Т.А. Брахикранный компонент в составе населения средневекового Херсонеса // Древнее Причерноморье: Сб. статей, посвященных 85-летию со дня рождения проф. П.О. Карышковского. – Одесса, 2006.– С. 153–155.

¹⁹⁰⁶

См.: Майко В.В., Фарбей О.М. Христiянiзацiя тюрко-болгар Криму... – С. 75–81; Майко В.В. Некоторые аспекты христианизации тюрок Таврики в эпоху раннего средневековья // Церковная археология Южной Руси. – Симферополь, 2002. – С. 148–154.

¹⁹⁰⁷

Ср.: Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 341.

¹⁹⁰⁸

Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. К вопросу о возникновении пещерных монастырей Крыма // Проблемы археологии Северного Причерноморья. – Херсон, 1991; Могаричев Ю. М. Пещерные сооружения средневековых городищ Юго-Западного Крыма. – С. 5–132; Могаричев Ю.М. К дискуссии о скальной архитектуре Крыма // История и археология Юго-Западного Крыма. – Симферополь, 1993; Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. Крепость драгоценностей. – С. 45–59; Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. О времени и причинах возникновения пещерных монастырей Таврики // Крымский музей. – Симферополь, 1995; Могаричев Ю.М. Основные этапы развития скальной архитектуры Юго-Западного Крыма // МАИЭТ. – 1996. – Вып. 5. – С. 128, Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. – Симферополь, 1997; Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. К вопросу о церковной истории Таврики... – С. 100–102.

¹⁹⁰⁹

Могаричев Ю.М. Пещерные церкви... – С. 97–102.

¹⁹¹⁰

Могаричев Ю.М. Указ. соч. – С. 5; ср.: Тайдуков Н. Е. К вопросу о датировке пещерного храма с баптистерием пещерного города Тепе-Кермен // Культовые памятники в мировой культуре: археологический, исторический и философский аспекты: V Междунар. Крым. конф. по религиовед.: Тезисы докл. и сообщ. – Севастополь, 2003. – С. 17–18

¹⁹¹¹

См. –Даниленко В.Н. Монастырское хозяйство в Крыму// Проблемы истории и археологии Крыма. – Симферополь, 1994. – С. 128.

¹⁹¹²

Ср.: Филиппенко В.Ф. К истории Инкерманского пещерного монастыря // История и археология Юго-Западного Крыма. – Симферополь, 1993. – С. 111; Баранов И.А., Тур В.Г. Средневековый монастырь на г. Перчем // Археологические исследования в Крыму. 1994 год. – Симферополь, 1997. – С. 50.

¹⁹¹³

Якобсон А.А. [Рец.] // ВВ. – 1977. – Т.38. – С. 203. (Феодальная Таврика: Материалы по истории и археологии Крыма. – К., 1974. – 216 С.); ср.: Байер Х.-Ф. Идеология... – С. 461.

¹⁹¹⁴

Epiphaniou monachou kai presbyterou peri tou biou kai ton praxeon kai telous tou agiou kaipaneuphemou kai protokle-tou ton apostolon Andreou // PG. – 1864. – T. 120. – Col. 221 В. О маршруте Епифания подр. см.: Draseke]. Der Munch und Presbyter Epiphanios // BZ. – 1895. – Bd. 4. – S. 346–362.

¹⁹¹⁵

Epiphaniou monachou kai presbyterou peri tou biou... – Col. 220 A–B; 221 C; 224 A; 244 В; Греческие предания о си. апостоле Андрее. Т. 1: Жития / Изд. А.Ю. Виноградовым. – СПб., 2005. – С. 286–289, §9.

¹⁹¹⁶

Греческие предания... – С. 166. 15–16; 298, §18.

¹⁹¹⁷

Epiphanioumonachoukaipresbyterouperi toubiou...– Col.244A – С; Хождение ап. Андрея в стране мирмидонян// Труды В.Г. Васильевского. – СПб., 1909. –Т. 2. – Вып. 1. – С. 276.72–-76 //Могаричев Ю.М. Пещерные сооружения городищ Юго-Западного Крыма. – С. 93; Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. Иконоборческая Таврика. – С. 188; Auzepy M.-F. Gothie et Crimee de 750 a 830... – P.325 –326.

¹⁹¹⁸

Praxeis kai periodoi tou agiou kai panenphemou Apostolou Andreu egkomio sympeplegmenai // AB. – 1894. – T. 13. – Fasc. 3–4. – P. 334, §31. Пер. см.: Петровский С. В. Апокрифические сказания об Апостольской проповеди по Черноморскому побережью//ЗООИД. – 1898. – Т. 21. – С. 150.

¹⁹¹⁹

См.: Творения преп. Феодора Студита в русском переводе. – СПб., 1908 – Ч. 2. – С. 454–455, 553–554, Auzepy M.-F. Gothie et Crimee de 750 a 830... – P. 326.

¹⁹²⁰

Хождение ап. Андрея... – С. 269–270.

¹⁹²¹

Подр. см.: Сорочан С.Б. О положении Церкви в Крыму в VIII–IX вв. // БИАС. – Симферополь, 2001. – Вып. 2. – С. 328–334.

¹⁹²²

Зубаръ В.М. Об основных тенденциях процесса христианизации... – С. 291–297; Сорочан С.Б. О положении Церкви в Крыму в VIII–IX вв. // Церковная археология Южной Руси. – Симферополь, 2002. – С. 126–127

¹⁹²³

Paganism in the Later Roman Empire and in Byzantium / Ed. by M. Salamon. – Cracow, 1991. – P. 124, 126,131.

¹⁹²⁴

Ср.: Герцен А. Г., Могаричев Ю. М. О возникновении Готской епархии в Таврике // МАИЭТ. –1991. – Вып. 2. – С. 120–121, Науменко В.Е. Место Боспора в системе византийско-хазарских отношений // БИАС. – Симферополь, 2001. – Вып. 2. – С. 340–342. Уже С. Богуш-Сестренцевич заметил, что, вероятно, преследование арабами евреев в Иерусалиме и переселение части их в 774 г. на берега Черного моря могли вызвать здесь нагнетание напряженности вследствие распространения иудаизма (История царства Херсонеса Таврийского, сочиненная Станиславом Сестренцевичем Богушем. – СПб., 1806. – Т. 2. – С. 107).

¹⁹²⁵

Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. – М., 1990. – С. 151; Цукерман К. К вопросу о ранней истории фемы Херсона // БИАС. – Симферополь, 1997. – Вып. 1. – С. 320.

¹⁹²⁶

Артамонов М.И. История хазар. – А., 1962. – С. 241–242; Виноградов А.Ю., Комар A.B. Институт тудуна... – С. 46.

¹⁹²⁷

Гадло A.B. Этническая история Северного Кавказа IV–X вв., – А, 1979. – С. 162; Шагинян А.К. Закавказье в составе Арабского халифата. – СПб., 1998. – С. 52–58.

¹⁹²⁸

См.: DarrouzesJ.A.A. Notitiae episcopatuum ecclesiae Constantinopolitanae: Texte critique, introduction et notes. – Paris, 1981. – P. 23, 31, 232 (notitia №3 конца VIII – конца IX в.: 82. Eparchia Zekchias о Chersonos 83. Eparchia tes autes о Bosporou 84. Eparchia tes autes о Sougdaon); Абхазия и абхазы средневековых грузинских повествовательных источников. – Тбилиси, 1988. – С. 56–57, 127–128; Артамонов М. И. История хазар. – С. 258–261; Очерки истории Грузии. – Тбилиси, 1973. – Т. 2. – СА17 Гадло А. В. Этническая история... – С. 195–199; // К вопросу о территории Херсонской фемы // Проблемы исследования античного и средневекового Херсонеса. 1888–1988: Тезисы докл. – Севастополь, 1988. – С. 21–22; Гунба М. Абхазия в первом тысячелетии н.э. – Сухуми, 1989. – С. 213–218; McGovern М. Sarkel – a Reflection of Byzantine Power or Weakness? // BS. – 1989. – T. 50. – Fasc. 2. – P. 177; Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. – М., 1990. – С. 151; ср.: Гадло А. В. Византийские свидетельства о Зихской епархии... – С. 93–106. Очевидно, Никопсис – центр Зихийской епархии, епископа которого, судя по Нотации де Боора, на какое-то время в конце VIII – IX в. замещал епископ Сугдеи, находился между современной Гагрой и Адлером (Воронов Ю.Н. К локализации Никопсии // XV Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа: Тезисы докл. – Махачкала, 1988. – С. 72–73). Византийские источники локализуют этот kastron на одноименной реке (tou Nikopseos potamou), вероятно р. Нечепсухо к северу от Туапсе (Константин Багрянородный. Об управлении империей. – М., 1989. – Гл. 42. 87–98, С. 174–175).

¹⁹²⁹

Науменко В.Е. Место Боспора...– С. 342–343.

¹⁹³⁰

Житие Иоанна Готского // Труды В.Г. Васильевского. – СПб., 1912. – Т. 2. – Вып. 2. – С. 416–417, гл.5.

¹⁹³¹

Якобсон А. А. Средневековый Крым: Очерки истории и истории материальной культуры. – М.; А., 1964. – С. 31,157–158, прим. 34.

¹⁹³²

Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 62.

¹⁹³³

Как я уже указывал выше, по целому ряду причин невозможно настаивать на полном господстве или хотя бы протекторате хазар в Крыму в VIII в., равно как и на почти полной самостоятельности Готии (ср.: Шестаков С. П. Очерки по истории Херсонеса в VI–Х вв. по Р.Х. // Памятники христианского Херсонеса. – М., 1908. – Вып. 3. – С. 30–42; Артамонов М.И. История хазар. – С. 193–202,252–258; Беляев С. А. История христианства на Руси до равноапостольного князя Владимира и современная историческая наука // Макарий (Булгаков). История русской церкви ... – М., 1994. – Кн. 1. – С. 60; Амброз А.К. Юго-Западный Крым: Могильники IV–VII вв. //МАИЭТ. – (1994) 1995. – Вып. 4. – С. 65; Айбабин А.И. Этническая история... – С. 171–214, 226–227). Видеть в Иоанне Готском «первого, кто пытался выделить отдельную Готскую епархию», может быть, и можно, однако составитель Жития не указал это внятно среди заслуг своего героя, объясняющих его канонизацию, видимо, по причине того, что легитимность избрания Иоанна как епископа была сомнительна, зато служение делу Романии – непреложно (ср.: Могаричев Ю.М. Иоанн Готский и образование Готской епархии // Восток–Запад: межконфессиональный диалог: Тезисы докл. и сообщ. – Севастополь, 2002. – С. 24–25). Сам факт антихазарского выступления, при любых его трактовках, доказывает, что к концу столетия напряженность в отношениях населения Юго-Западной Таврики с хазарами стала нарастать. Причем настолько, что ее попытались использовать как козырь в политической игре, конечной целью которой могло быть создание независимого от церковной власти Херсона автокефального епископства с православной ориентировкой, вполне устраивавшей на тот момент официальный Константинополь (см.: Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. К вопросу о церковной истории Таврики в VIII в.– С. 112–113).

¹⁹³⁴

Артамонов М.И. История хазар. – С. 327; Баранов И.А. О восстании Иоанна Готского // Феодальная Таврика. – К., 1974. – С. 151.

¹⁹³⁵

Домбровский О.И. Фрески средневекового Крыма. – К., 1966. – С. 14; Герцен А.Г. Хазары // От киммерийцев до крымчаков. – Симферополь, 2004. – С. 103.

¹⁹³⁶

Всего известно две такие печати (из ГИМ и Одесского музея) (Юргевич В. Свинцовые печати, принадлежащие музею Общества // ЗООИД. – 1889. –Т. 14. – С. 45; Пятышева Н.В. Печать Готского епископа из коллекции ГИМ // Археографический ежегодник за 1962 г. – М., 1963. – С. 32–34), но точная датировка и атрибуция их затруднены.

¹⁹³⁷

Виноградов А.Ю., Комар A.B. Институт тудуна... – С. 50.

¹⁹³⁸

См.: Фарбей А.М. Взаимоотношения Византии и Хазарии в контексте церковной истории // Сугдейский сборник. – К.; Судак, 2004. – С. 360–365.

¹⁹³⁹

Ср.: Герцен А.Г. Дорос-Феодоро (Мангуп): от ранневизантийской крепости к феодальному городу // АДСВ. – Екатеринбург, 2003. – Вып. 34. – С. 103.

¹⁹⁴⁰

История Византии. – М., 1967. – Т. 2. – С. 62; Bonner М. The Naming of the Frontiere: ’Awasim, Thughur and the Arab Geographers // Bulletin of School of Oriental and African Studies. – 1994. – Vol. 57. – №1. – P. 17–24.

¹⁹⁴¹

Weil G. Geschichte der Chalifen. Nach handschriftlischen, grosstentheils noch unbenutzten Quellen. – Mannheim; Stuttgart, 1848. – Bd. 2. – S. 99–117,155–157; Treadgold WA History of the Byzantine State and Society. – P. 418,423.

¹⁹⁴²

Деяния Вселенских соборов: В 4 т. – СПб., 1996. – Т. 3: IV собор. – С. 151; Т. 4: VI собор. VII собор. – С. 614; Лебедев А.П. Духовенство древней Вселенской Церкви. – СПб., 1997. – С. 155; Поснов М.Э. История христианской Церкви (до разделения Церквей 1954 г.). – Брюссель, 1964. – С. 303,304; Соколов И. Избрание архиереев в Византии IX–XV вв. // ВВ. – 1917. – Т. 22. – Вып. 3–4. – С. 230,237; Джонс А.Х. Гибель античного мира. – Ростов-на-Дону, 1997. – С. 361 –Мейендорф И. История Церкви и восточнохристианская мистика. – М., 2000. – С. 45; Тальберг Н. История христианской Церкви. – М.; Нью-Йорк, 1991. – С. 84,229.

¹⁹⁴³

Латышев В. В. Сборник греческих надписей христианских времен из Южной России. – СПб., 1896. – С. 77–79, №70. Судя по более раннему источнику, не искаженному последующими легендами, Иоанн был не более чем хорепископ в Крымской Готфии, да к тому же поставленный не василевсом и рукоположенный патриархом, а предложенный некими «православными Готфии» (tes Gotthias ortnodoxoi), то есть избранный не по церковным канонам и рукоположенный в Грузии, не Константинопольским патриархом (см.: Житие Иоанна Готского// Труды В.Г. Васильевского. – СПб., 1912. – Т. 2. – Вып. 2. – Гл. 2, С. 396,406–407). Его епархия, если и существовала с середины VI в., как думает С. А. Беляев, принимая во внимание активную деятельность византийцев при Юстиниане I в Крыму, едва ли была самостоятельной, а скорее подчинялась епископу Херсона, который, как известно, в конце VII в. именовался епископом «Херсона Доранта» (Дори) (ср.: Беляев С. А. История христианства... – С. 59). Вместе с тем, отсутствие подписи епископа Готфии под актами собора 787 г. не может служить аргументом в пользу того, что такой кафедры в это время еще не было (ср.: Науменко В.Е. Представитель Готии на VII Вселенском соборе 787 г. в Никее / / Херсонес Таврический: У истоков мировых религий: Материалы науч. конф. – Севастополь, 2001. – С. 61–67). После бегства Иоанна Исповедника в Амастриду место предстоятеля, естественно, было какое-то время не занято. Следует заметить, что под решениями VII иконопочитательского собора, на котором присутствовали епископы Херсона и Сугдеи (Деяния Вселенских соборов. – Казань, 1873. – Т. 7. – С. 598–604), нет подписи и епископа Боспора, хотя, судя по актам собора 680–681 гг., находке моливдовула боспорского епископа Петра Пистика, другим сфрагистическим, агиографическим источникам, в VII–IX вв. здесь, несомненно, действовал центр епископии (подр. см.: Сорочан С.Б. Византия и хазары в Таврике... – С. 524–525). Кроме того, детальный разбор подписей монаха Кирилла, подписавшегося от имени епископа готов (епископа Готфии) под протоколами семи заседаний Никейского собора 787 г., привел французскую исследовательницу М.-Ф. Оузепи к оригинальной гипотезе о существовании в Крымской Готфии, наряду с Иоанном Исповедником, другого, официального, законного епископа Никиты, назначенного в свое время иконоборцами, то есть наличие уникального варианта двуепископства (Auzepy M.-F. Gothie et Crimee... – P. 327–330; эту точку зрения разделяет Х.-Ф. Байер: История крымских готов... – С. 50–53; см. ее обоснованную критику: Могаричев Ю.М. Крымская агиография как отражение изменений в политической и церковной структуре Таврики иконоборческого периода // ПИФК. – 2003. – Вып. 13. – С. 268–269). Но в любом случае церковной митрополией Готфия стала, как и другие крымские архиепископства, не ранее последней четверти XIII в. (Богданова Н.М. Церковь Херсона X–XV вв. //Византия. Средиземноморье. Славянский мир. – М., 1991. – С. 20–32), когда забылось даже прежнее название Мангупа – Дори и он превратился в центр деспотии Феодоро.

¹⁹⁴⁴

Пятышева Н.В. Печать Готского епископа в коллекции ГИМ // Археографический ежегодник за 1962 г. – М., 1963. – С. 32–36; Соколова И.В. Византийские печати VI-первой половины IX вв. из Херсонеса // ВВ. – 1991. – Т. 52. – С. 209, №33.

¹⁹⁴⁵

Баранов И.А. О восстании Иоанна Готского. – С. 159–161.

¹⁹⁴⁶

Huhley D. On the Vita ofSt. Jone of Gotthia // Greek, Roman and Byzantine Studies. – 1978. – Vol. 19. – №2.– P. 166–168.

¹⁹⁴⁷

Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. К вопросу о церковной истории Таврики в VIII в. – С. 113–115 //Могаричев Ю.М. Крымская агиография... – С. 269; Могаричев Ю.М. О некоторых вопросах истории Крыма середины-второй половины VIII в. // X сб. – 2004. – Вып. 13. – С. 170. До этого они разделяли диаметрально противоположную точку зрения и полагали, что «... уже после VII Вселенского собора Иоанн поддержал господина Готии в его борьбе с хазарским засильем», см.: Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. К вопросу об образовании Готской епархии в Крыму // Скифы Хазары Славяне Древняя Русь: Тезисы докл. – СПб., 1998. – С. 117; Ср: Герцен А.Т., Могаричев Ю.М. О возникновении Готской епархии в Таврике. – С. 120 («Несомненно, что восстание произошло ... после VII Вселенского собора, временно восстановившего иконопочитание»). В новейших работах сохраняется обтекаемое указание на то, что это произошло «на исходе VIII в.», «около 787 г.», или предлагается более широкая дата – «приблизительно вторая половина 80-х гг. VIII в.» (см.: Науменко В.Е. Место Боспора...– С. 342; Герцен А.Г. Между Боспором и Херсоном: хазары в Доросе // Боспор Киммерийский, Понт и варварский мир в период античности и средневековья. – Керчь, 2002. – С. 62; Герцен А.Г. Хазары в Доросе-Мангупе // Хазарский альманах. – Харьков, 2002. – Т. 1. – С. 32; Науменко В.Е. К вопросу о характере византийско-хазарских отношений в конце VIII–середине IX вв. // ПИФК. – М.; Магнитогорск, 2002. – Вып. 12. – С. 545).

¹⁹⁴⁸

Zuckerman С. Byzantium’s Pontic Policy in the Notitiae episcopatuum // La Crimee entre Byzance et le Khaganat Khazar / Ed. par K. Zuckerman. – Paris, 2006. – P. 216–217.

¹⁹⁴⁹

Житие Иоанна Готского. – 1л. 3, C. 397,411.

¹⁹⁵⁰

Theophanis Chronographia ex rec. C. de Boor. – Lipsiae,1883. – Vol. l: Textum graecum continens; – P. 457.13–15.

¹⁹⁵¹

В Житии содержится указание, что репрессиям было подвергнуто шесть тысяч бунтовщиков – схолариев с их женами и детьми, а вместе с ними и некоторые из проиконоборчески настроенных епископов (Житие Иоанна Готского. – Гл. 4, С. 397,415).

¹⁹⁵²

Житие Иоанна Готского. – Гл. 5., С. 397, 416; Никитский А. Житие преподобного отца нашего Иоанна, епископа Готфии // ЗООИД. – 1883. – Т.13. – С. 28, гл.5. Предыдущая глава завершается словами о том, что «с наступлением удобного времени [24 сентября 787 г.] прежние епископы (то есть участники предыдущего, сорванного собора в церкви Св. апостолов. – С. С.)..., опять сошлись в Никее, изложили определение православия». Подр. об этом см.: Theopanis Chronographia ex rec. C. de Boor. – Lipsiae, 1883. – Vol. 1. – P. 461.16–483.5.

¹⁹⁵³

Степанова Е.В. Императорские печати иконоборческого периода. Некоторые наблюдения // АДСВ. – Екатеринбург, 1999. – Вып. 30. – С. 91–92.

¹⁹⁵⁴

Никитский А. Житие преподобного отца нашего Иоанна... – С. 28–29, гл. 5; Житие Иоанна Готского. – Гл. 5. С. 416. А.Ю. Виноградов исправляет текст на «трех архонтов» (tris archousi), но объяснений своему предложению не дает (Виноградов А.Ю., Комар A.B. Институт тудуна... – С. 48, 50).

¹⁹⁵⁵

Сисиний, епископ Херсона, и Стефан, епископ Сугдеи, единственные из крымских высших церковных иерархах, какие совершенно определенно фигурируют в списках VII Вселенского собора в Никее (Деяния Вселенских соборов. – Казань, 1873. – Т. 7. – С. 65,369,385,598–604; DarrouzesJ.A.A. Listes episcopales du concile deNicee (787) // REB. – 1975. – T. 33. – P. 62–63).

¹⁹⁵⁶

Алексеенко H.A. Новые находки печатей представителей городского управления Херсона // МАИЭТ. – 1996. – Вып. 5. – С. 160–161. Это мнение разделяет В.Е. Науменко: «независимые, но союзные империи политические образования, расположенные близ ее границ» {Науменко В.Е. К вопросу о характере византийско-хазарских отношений в конце VIII – середине IX вв. – С. 548). В этой связи стоит обратить внимание на то, что в конце VIII – начале IX в. термин kyrios, kyrion, kyrin, Никифор и Феофан использовали в своих сочинениях, когда упоминали союзника Юстиниана II – «господина» или «государя», «владыку» Тервеля, правителя булгар, удостоенного высочайшего византийского сана кесаря (см.: Чичуров И. С. Византийские исторические сочинения: «Хронография» Феофана, «Бревиарий» Никифора. – М., 1980. – С. 39,63,155,164). Следовательно, аналогичный термин византийцы могли применять по отношению к правителям федератов Империи.

¹⁹⁵⁷

Чичуров И. С. Указ. соч. – С. 156.

¹⁹⁵⁸

Герцен А.Г. Хазары. – С. 103.

¹⁹⁵⁹

Nystazoppoulou М. Note sur I’Anonyme de Hase improprement appele Toparque de Gothie // BCH. – 1962. – T. 86. – P. 321–323; CheynetJ. – C. Toparque et topoteretes a la fin du XI siecle // REB – 1984. – T. 42. – 215 –224.

¹⁹⁶⁰

Никифора патриарха Константинопольского Краткая история со времен после правления Маврикия // ВВ. – 1950. – Т. 3. – С. 359–360; Юзбашян К.Н. Армянские государства эпохи Багратидов и Византия IX–XI вв. – М., 1988. – С. 85–86; Крутюнова-Фиданян В.А. Армяно-византийская контактная зона (X–XI вв.): Результаты взаимодействия культур. – М., 1994. – С. 53; Арутюнова-Фиданян В.А. Византия и Армения в X–XI вв.: зона контакта // Византия между Западом и Востоком. – СПб., 1999. – С. 390.

¹⁹⁶¹

Такое представление сложилось уже у A.A. Васильева {Vasiliev A.A. The Goths in the Crimea. – Cambridge, Mass., 1936. – P. 61; ср.: Zuckerman C. Shot Notes. Two Notes on the Early History of the Thema of Cherson // BMGS. – 1997. – Vol. 21. – P. 219; Науменко В.Е. К вопросу о названии и дате учреждения византийской фемы в Таврике // МАИЭТ. – 1998. – Вып. 6. – С. 696–698).

¹⁹⁶²

Ср.: Арутюноеа-Фиданян В.А. Армения и Византия в VII в.: синтезная контактная зона // ВВ. – 2002. – Т. 61 (86). – С. 58–70.

¹⁹⁶³

Istorua syntomos ta kata ton makarion Martinon gegonota papan Romes kai ton osion Maximon kai ton sun auto // Епифанович С. A. Материалы к изучению жизни и творений преп. Максима Исповедника. – К., 1917. – S.14. 13–14, sec.3; Anastasii bibliothecarii Scholion sive Hypomnesticum // PL. – 1853 – T. 129. – Col. 684 D.

¹⁹⁶⁴

Иоанн де Плано Карпини. История моголов; Вильгельм де Рубрук. Путешествие в восточные страны /Пер. А.И. Малеина. – СПб. 1911.–С. 68.

¹⁹⁶⁵

На это обстоятельство особенно недвусмысленно указывает находка под Тешкли-Буруном летом 2000 г. моливдовула 630–640-х гг. с именем Дорофея, протевона (?) в сане спафария (Герцен А.Г.Алексеенко Н А. Византийские моливдовулы из раскопок Мангуп-Кале // Проблемы истории и археологии Украины: Материалы междунар. науч. конф. – Харьков, 2001. – С. 91–92). Уже само ее присутствие рядом с Мангупом, достаточно уверенно отождествляемым с Доросом, весьма симптоматично и подтверждает верность приведенных выше заключений.

¹⁹⁶⁶

Ignatii Diaconi Vita Nicephori patriarchae Constantinopolitani // Nicephori archiepiscopi Constantinopolitani opuscula historica / Rec. C. de Boor. – Lipsiae,1880. – P. 160.20–30; Житие св. Отца нашего Никифора, архиепископа Константина града и нового Рима, списанное Игнатием, диаконом и скевофилаксом святейшей Великой церкви св. Софии // Творения св. отца нашего, архиепископа Константинопольского. – Минск, 2001. – С. 21, гл. 28; Michailus Monachus Vita et conversatio sancti patris nostri et confessoris Theodori praepositi Studitarum ( vers. I) // PG. – Turnhout, 1976. – T. 99. – Col. 137; Michailus Monachus Vita et conversatio sancti patris nostri et confessoris Theodori abbatis monasterii Studii (vers. II) // PG. – Turnhout, 1976. – T. 99. – Col. 252; cp. – Айбабин А.И. Крым под властью Хазарского каганата// Византия и Крым: Междунар. конф. – Симферополь, 1997. – С. 7; Айбабин А.И. Этническая история ... – С. 211. Примечательно, греческий термин и вместе с тем латинизм гех (реке, рикс) ромеи использовали применительно к вождям, предводителям (exochotatoi) чужеземных народов, иноплеменников самого высокого ранга, имевших, в отличие от игемонов, высшую власть (ср.: Феофан Исповедник // Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. 2 (VII–IX вв.) / Сост. С. А. Иванов, Г.Г. Литаврин, В.К. Ронин. – М., 1995. – С. 256,274–275,296, комм. 87; Раннефеодальные государства на Балканах. VI–XII вв. – М., 1985. – С. 78–79). Подобный пример владетелей и одновременно функционеров византийской администрации являли «князья» некоторых восточных малоазийских и армянских земель, сопредельных с Византией (Арутюнова-Фиданян В.А. Армяно-византийская контактная зона (X–XI вв.). – С. 21–22). Видимо, они продолжали так именоваться и после создания византийской фемы на земле Таврики, когда им пришлось подчиняться власти стратига. Любой из них мог предоставить свой кастрон в распоряжение стратига, где он мог обосноваться в случае необходимости ухода из Херсона (см.: Константин Багрянородный. Об управлении империей. – М., 1989. – Гл. 53. 528–529; С. 274–275.

¹⁹⁶⁷

См.: CheynetJ. – C. Toparque et Topoteretcs... – P. 218.

¹⁹⁶⁸

Житие Иоанна Готского. – C. 416–417, гл. 5.; ср.: VasilievA. The Goths... – P. 89–96. Paradothenta от paradotos – «могущий быть переданным», a prosephygon: pros – приставка со знач. «направление» и pheygo – «бежать, ускользать, убегать», prosphengo – «искать убежища, быть преследуемым», тогда как exedothe от ekdidomi – «выдавать, передавать, отдавать» (A Patristic Greek Lexicon / Ed. By G.W.H. Lampe. – Oxford, 1961. – P. 426). М.-Ф. Оузепи тоже полагает, что в тексте источника следует читать о выдаче Иоанна хазарам «своим народом», то есть той паствой, которая еще недавно была согласна с его взглядами и действиями (также ср.: Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. К вопросу о церковной истории Таврики в VIII в. – С. 99; о таком прочтении как об ошибочной трактовке см.: Виноградов А.Ю., Комар A.B. Институт тудуна... – С. 49). Но если даже Иоанн был выдан «со своей паствой», не участвовали ли в этой выдаче мафиты-ученики преподобного из числа монахов обители Св. апостолов в Партените? Тогда становится понятно, почему позже хаган освободит их из тюрьмы, где они оказались после бегства преподобного в Амастриду, и вынесет свой вердикт в отношении их действий как правильных.

¹⁹⁶⁹

Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 48–49. Возражая своим рецензентам, исследователь подчеркивает существование иконопочитания в Крыму, но вынужден признать, что «иконоборчество преобладало в Готии», правителей которой он упрямо считает совершенно не подчиняющимся Византийской империи (см.: БайерХ.-Ф. Идеология... – С. 467–470)..

¹⁹⁷⁰

Житие Иоанна Готского. – С. 399.425.

¹⁹⁷¹

Synaxarium Ecclesiae Constantinopolitanae е codice Sirmondiano / Ed. H. Delehaye. Acta Sanctorum. Propylaeum ad Acta Sanctorum Novembris. – Bruxelles, 1902. – Col. 773.8–9.

¹⁹⁷²

Житие Иоанна Готского. – C. 398, 421–422. О дате смерти Иоанна ср.: Auzepy M.-F. Gothie et Crimee de 750 a 830... – P. 324, note 2.

¹⁹⁷³

Никитский A. Житие преподобного отца нашего Иоанна... – С. 29, гл.5; Житие Иоанна Готского. – Гл.5, С. 398, 417. А.Ю. Виноградов, в отличие от предыдущих переводчиков, предлагает трактовать глагол ekourasen в значении «остриг, обрил», а не «казнил» – «а 17 невинных человек хаган забрил в рабы», что еще больше смягчает масштаб карательных репрессий (Виноградов А.Ю., Комар A.B. Институт тудуна... – С. 49, 50). В упомянутом хагане, если следовать сведениям арабского историка и энциклопедиста ал-Масуди, можно подозревать отца того самого хагана Обадии, который во времена халифа Харун-ар-Рашида (786–809) решится на введение иудаизма в Хазарии (Плетнева С. А. Хазары. 2-е изд., доп. – М., 1986. – С. 62–63; Новосельцев А.П. Хазарское государство... – С. 150).

¹⁹⁷⁴

Конъектура А.Ю. Виноградова («а 17 невинных человек хаган забрил в рабы»); в остальных вариантах перевода у А. Никитского и В. Васильевского – « 17 рабов ни в чем не повинных казнил» Виноградов А.Ю., Комар A.B. Институт тудуна... – С. 49, 50; ср.: Житие Иоанна Готского // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. – Ч. 2. – С. 1358, 1360, гл. 5). Дословный перевод этого места дает разночтения: «а также 17 рабоБ хаган остриг (убил) невинных». Дело в том, что kourao может означать и «срезать», и «убивать» (A Patristic Greek Lexikon / Ed. G.W.H. Lampe. – Oxford, 1961. – P. 732). П. Шантре тоже указывает для koura значения, связанные с действиями по рубке, резке, острижению (Chantraine P. Dictionnaire etymologique de la langue grecque. Histoire des morts. – Paris, 1970. – T. 2. – P. 537). Поэтому можно прочитать эту фразу и как «хаган зарезал 17 неповинных рабов», причем понимать «дулус» в значении людей, рабов Божьих, а не рабов как таковых. О том, что из-за выступления Иоанна Готского «невинно некоторые умерли (несправедливо убиты)» (kai ton adikos apothanonton), агиограф упоминал и в другом месте (Житие Иоанна Готского // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. – Ч. 2. – С. 1368, гл. 9). В любом случае неясно, на каком основании наказанных можно считать именно «крестьянами» (см.: Айбабин А.И. Этническая история ... – С. 209).

¹⁹⁷⁵

Ср.: Виноградов А.Ю., Комар A.B. Институт тудуна... – С. 50.

¹⁹⁷⁶

Vita Sti Ioanni // Acta Sanctorum. Junii V. – Antverpiae, 1709 (Bruxelles, 1969). – Col. 194 D; Житие Иоанна Готского. – C. 398, 399, 417. Следует заметить, что в раннесредневековых памятниках название этого загадочного места всегда писалось с одной буквой «лямбда». Двойное «л» появилось гораздо позже. Так, в нотациях XII в. Фуллы в качестве автокефального архиепископства впервые упоминаются как о Phoullon, а в нотации №14 от XIII в. и в приписках того же времени на полях греческого Синаксаря из Сугдеи упоминаются архиепископы Сугдеи и Фулл (sougd kai phoull) или Сугдо-Фулл (о sougdophoullon, sougdo phoull), но даже и тогда это делалось непоследовательно, с исключениями (ai phoulloi или phouloi, sougdaias phoul) (Danouzes J.A.A. Notitiae episcopatuum... – №12,130,p. 352οτΧΙΙβ.; №146 115,р.377от 1142/ 1143rr.;№15,163,p. 385 от XIII в., Архимандрит Антонин. Заметки XII–XV века, относящиеся к Крымскому городу Сугдеи (Судаку), приписанные на греческом Синаксаре // ЗООИД. – 1863. – Т. 5. – С. 598, №18–19, 1274 г.; С. 640, №99). Лишь с XlV в. это название стали употреблять последовательно с двумя «л» (Darrouzes J.A.A. Notitiae episcopatuum... – №16,119, p. 389, ai Phoulloi; №18,136, p. 408, о Phoullon; №20,46, p. 417). Локализация Фулл как поселения или хотя бы как округа (а это было и то и другое) до сих пор остается открытой. Уже А.Л. Бертье-Делагард метко назвал этот «городок» с населявшим его «фульским народом» «зачарованным кладом, который не дается в руки» (Бертье-Делагард А.А. Исследование некоторых недоуменных вопросов средневековья в Тавриде. – С. 67). Почти двухсотлетние поиски породили целую литературу по этому поводу и около двух десятков вероятных вариантов локализации: исследователи привязывают Фулы то к Чуфут-Кале (И. Тунманн, П.И. Кеппен, А.Л. Бертье-Делагард, A.A. Васильев, A.A. Якобсон,), то к расположенному в 3 км от него городищу Кыз-Кермен (Е.В. Веймарн, A.B. Белый), то к Мангупу, то к Бакле (В.Е. Рудаков), то к Эски-Кермену – «центру исторической области Алании» (В.А. Сидоренко, В.И. Новиченков, Н.Г. Новиченкова), то к Инкерману (Т. Дышкант, С. Б. Сорочан), то к «остаткам стен на извести» в южнобережном урочище Рускофилкале (Рускофиль Кале, Рускофуле) на Никитском мысу (П.И. Кеппен, H.H. Мурзакевич, В.Г. Васильевский), то к Кастрополю (П.И. Кеппен), то к холму Фуил между Ай-Тодором и Алупкой (П.С. Паллас), то к Фунам (H.H. Мурзакевич), то к Старому Крыму (Карасу-базару) (Ю.А. Кулаковский, В. Бушков) или к ≪большому татарскому селению Отуз≫ вблизи Сугдеи (А. Никитский), то к востоку от Сугдеи, к приморскому открытому городищу площадью около 10 га на холме Тепсень около поселка Коктебель на южном побережье Восточного Крыма (Р.А. Орбели, В.В. Кропоткин, М.И. Артамонов, И.А. Баранов, Б.Н. Флоря, А.И. Айбабин, В.Е. Науменко, Х.-Ф. Байер, А.Г. Герцен, В.В. Майко) (См.: Тунманн И. Крымское ханство / Пер. Н.Л. Эрнста, С. Л. Белявской. – Симферополь, 1936. – С. 35–36; Путешествие по Крыму академика Палласа в 1793 и 1794 годах. Пер. с нем. (первая половина) // ЗООИД. – 1881. – Т. 12. – С. 163; Кеппен П. О древностях южного берега Крыма и гор Таврических. – СПб., 1837. – С. 132–133, 178–179, 206; А. Никитский. Житие преподобного отца нашего Иоанна... – С. 32, прим. 17; Кулаковсшй Ю.А. Епископа Феодора «Аланское послание» // ЗООИД. – 1898. – Т. 21. – С. 198–199; Куликовский Ю.А. К истории Готской епархии (в Крыму) в VIII в. Где находились Фуллы? //ЖМНП. – 1898. – Ч. 315. – Отд. 2. – Февраль. – С. 194–202; Житие Иоанна Готского // Труды В.Г. Васильевского. – СПб., 1912. – Т. 2. – Вып. 2. – С. 425; Маркевич А. К биографии П.И. Кеппена // ИТУАК. – 1914. – №51. – С. 239; Бертье-Делагард А.А. Исследование некоторых недоуменных вопросов... – С. 72–87, 124, 127; Vasiliev A. The Goths in the Crimea. – Cambridge (Mass.), 1936. – P. 74, 98; Орбели PA. Исследования и изыскания. – M.; A., 1947. – C. 63–65; Кропоткин В.В. Из истории средневекового Крыма (Чуфут-Кале и вопрос о локализации города Фуллы) // СА. – 1958, – Т. 28. – С. 200–201; Якобсон А.А. К вопросу о локализации средневекового города Фуллы // СА. – 1959. – Т. 29–30. – С. 110–113; Артамонов М.И. История хазар. – С. 256–257, прим.; Веймарн Е.В. О двух неясных вопросах средневековья Юго-Западного Крыма. Ч. 1: О Чуфут-Кале и Фуллах // Археологические исследования средневекового Крыма. – К., 1968. – С. 74–77; Сказания о начале славянской письменности / Всуп. ст., пер., коммент. Б.Н. Флори. – М., 1981. – С. 122, гл. 12, прим. 3; Рудаков В.Е. Христианские памятники Баклы: Храмовый комплекс X–XIII вв. Античная и средневековая идеология (АДСВ). – Свердловск, 1984. – С. 35–57; Blockley R.C. The History of Menander the Guardsman. – Liverpool, 1985. – P. 275; Бушков В. О Фулльском народе и его священном дубе в жизни Константина Философа и локализации города Фуллы и Фулльской епархии // Украина в прошлом. – К.; Львов, 1994. – Вып. 5. – С. 9–31; Сидоренко В.А. К вопросу о Фуллах и Доросе// МАИЭТ. – (1994) 1995. – Вып. 4. – С. 585, Белый А.В. Вопрос о локализации Фуллвсвязи с неясным свидетельством Менандра // Проблемы археологии древнего и средневекового Крыма. – Симферополь, (1995) 1996. – С. 88–94; Белый A.B., Душевский В.П., Мажуко A.C. Девичья крепость. – Симферополь, 1999. – С. 3; Дышкант Т. Где искать город Фуллы и фулльский народ // День. – 2000. – 28 октября (№197), Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 63–65, Майко В.В. О локализации Фулл и Фулльской епархии в рапнесредневековой Таврике // Православные древности Таврики. – К., 2002. – С. 133–145; Майко В.В. Средневековое городище на холме Тепсень в Юго-Восточном Крыму. – К., 2004. – С. 12–24; Новиченков В.И., Новиченкова Н.Г. Об исторической топографии «готской земли» в Крыму // Восток-Запад: межконфессиональный диалог. – Севастополь, 2003. – С. 39; Науменко В.Е. К вопросу о характере византийско-хазарских отношений... – С. 352; Герцен А.Г. Хазары. – С. 103–104; Сорочан С.Б. «Зачарованный клад»: Еще раз о локализации Фул (Фулл) //АДСВ. – Екатеринбург, 2002. – Вып. 33. – С. 71–79). Дискуссии по этому поводу периодически вспыхивают и замирают, чтобы возобновиться с новой силой вновь. Пожалуй, чаще всего разгадку исторической головоломки увязывали с регионом южного берега Крыма, очевидно учитывая, что от Фул Иоанн Готский должен был пытаться бежать к морю, туда, где можно было найти корабль для переправы на побережье Малой Азии (см.: Бертье-Делагард A.A. Исследование некоторых недоуменных вопросов... – С. 66–67). Видимо, рядом с Доросом, где разыгрались основные события, он был перед этим схвачен. В верховьях балки Каралез (Сторожевой), южнее Мангупа, известны следы небольшого селения с остатками трехнефной базилики VII–IX вв. Его жители и могли стать теми, кто выдал преподобного, когда он находился в клисуре этой балки. Сравнительная близость поселения к Фулам, располагавшим тюрьмой, объясняет, почему пленник оказался именно в фульской филаке. Однако для того чтобы кратчайшим, а значит, и скорейшим путем попасть от окрестностей Мангупа к морю, следует двигаться на юго-запад, по хорошо известному пути в сторону Херсона – тому самому пути, которым в свое время воспользовался для бегства из Херсона Юстиниан II. Именно так удобнее всего было добраться до ближайшего, лежащего всего в 20 км от крупного портового центра, рядом с которым можно было рассчитывать найти снаряженное, готовое к отплытию судно. По этому поводу. A.A. Бертье-Делагард выдвинул следующее логичное соображение: «Беглецу не трудно скрываться в глухих горных трущобах Тавриды, но иное дело, добравшись до моря, найти готовое к отправлению_судно; это и теперь не легко, а тогда, без сомнения, вызывало долгие поиски и ожидания не только самого судна, ной покладистого судовщика, которых нигде и ни в какое бремя не хвалили за увоз преступников. И в этом смысле скорее всего и легче было найти желаемое в большом городе Херсоне, имевшем много сношений с заморьем... Найдя судно, приходилось выжидать самого главного – благоприятной погоды. Переправа в заморье дело не хитрое, но парусным судам приходилось ожидать, даже в хорошее время года, иногда целые недели попутного ветра, а в таком случае беглецу всего легче быть нагнанным или выданным враждебной частью населения, как то и случилось с Иоанном» (Бертье-Делагард A.A. Исследование... – С. 71). Уже одно это вполне объективное обстоятельство нельзя считать ошибочным и не принимать во внимание. Оно заставляет усомниться в верности поисков Фул в неких «трущобах» горно-лесной части среднего Крыма, на склонах гор, в степной Таврике или за 250 км от места основных событий, на обширном, площадью примерно 16 га, открытом, хотя и приморском христианском поселении VII – первой половины X в. на холме Тепсень, около Коктебеля. Разумеется, у хазар была конница, но невозможно представить, что могло заставить их везти Иоанна столь далеко от основного места событий. Это не «относительная», а весьма основательная удаленность, тем более в крымских масштабах (ср.: Майко В.В. Средневековое городище на плато Тепсень... – С. 16). Боязнь херсонитов, которые могли бы силой освободить заключенного, едва ли весомый аргумент, что признает Х.-Ф. Байер, весьма аморфно видящий Фулы в «одном из гуннских поселений между Херсоном и Боспо ром» (Байер Х.-Ф. Идеология... – С. 460–461). Если это далекий Тепсень, то ему принадлежали остатки крупной трехапсидной базилики длиной 37,6 м и шириной 12,4 м (по данным В.В. Майко, 17,5 х 15,5 м), которая претерпела в течение второй половины VIII – начала X в. не менее двух перестроек, и еще пяти христианских храмов (при том что исследовано не более 2% общей площади городища) (Майко В. Храмовый комплекс городища на плато Тепсень VIII – первой половины X в. // Софiйскi читання. – К., 2003. – С. 137–140; Майко В.В. Средневековое городище... С. 250–274). Церковный – центр находился в 29 км к северо-востоку от Сугдеи, что весьма удобно для объяснения его вхождения в дальнейшем в состав единой Сугдо-Фулльской архиепископии. Однако это поселение не удовлетворяет условиям еще одного, очень важного ориентира для Фул. В конце, в небольшой схолии к Нотиции де Боора (Notitiae Isaurorum, по Дарруже – №3), датируемой в пределах последней четверти VIII – конца IX в. и скомпилированной из разновременных записей, при упоминании 37 епархии – Готфии (LZ eparchia Gotthias) в качестве такового были указаны некие Хотцирон или Хотзирон (о Chotziron) и «Харасия, что значит (которая называется) Черная Вода» (kai tou Charasiou, eno legetai to Mabron Neron), причем Фулы были названы вместе с «Черной Водой» (через союз kai), а Хотзирон «соседним, близким» (syneggus) к ним (DarrouzesJ.A.A. Notitiae episcopatuum... – №3,777–779, ρ.245; Бертье-Делагард A.A. Исследование... – C. 75). В самой нотиции Готская епархия значится на 35 месте, и сразу после ее главного центра – митрополии Дороса тоже следует Хотзирон, как уже сказано, расположенный близ Фул и Черной Воды (LH eparchia Gotthias, a Doros metropolis, bо Chotziron) (Darrouzes J.A.A. Op. cit. – №3, 611–618, p. 241–242). Между тем никакой реки поблизости от Тепсеня нет. Ближайшая к нему р. Еланчик совершенно ничтожна, ее трудно принять за основательный ориентир, а другая, р. Индол находится более чем в 30 км западнее. Еще дальше расположена р. Карасу, что в переводе с тюркского и татарского означает «Черная вода». Поэтому в указанной в нотиции де Боора «Черной реке» некоторые исследователи видят «греческую кальку татарского слова Карасу» (ср.: Беляев С. А. История христианства... – С. 61), что дает весьма призрачное основание искать Фулы, область и одноименное поселение, рядом с этой крымской рекой. Впервые такое отождествление сделал Ю.А. Кулаковский, указавший на находившийся здесь город Карасу-базар. Х.-Ф. Байер тоже отождествляет Харасиу с Карасу, по крайней мере по названию, и, вопреки свидетельству нотиции, заявляет, что «из сообщения о близости страны хотзир к Фуллам и к Карасу не следует видеть близость Фулл и Карасу друг к другу»: «сочинитель записи называет не две близкие друг к другу местности, но наоборот, самые отдаленные пункты Крымской Хазарии, чтобы дать представление о протяженности этой страны» (БайерХ.-Ф. История крымских готов... – С. 65; ср.: БайерХ.-Ф. Идеология, показанная на примере отрицания значительной роли готов в Крыму, отрицания их иконопочитания во время иконоборчества и перенесения их епископии на Нижний Дунай // АДСВ. – Екатеринбург, 2003. – Вып. 34. – С. 459). Таким образом, слово syneggus в его единственном, понятном значении, категорически исключающем любую иную трактовку источника, он во внимание не принимает и, более того, считает плод этого «долгого размышления» немаловажной заслугой, поскольку она устраняет надуманные самим исследователем противоречия. В.А. Мыц, исходя из того же единственного, взятого в отрыве от других «речного» ориентира, попытался увязать Фулы со скифским городищем у С. Вишенное, располагавшемся на правом берегу р. Биюк-Карасу в 6 км к северо-востоку от г. Белогорска (ранее Карасу-базара) (Мыц В.А. О локализации Фулл и Фулльской епархии // 175 лет Керченскому музею древностей. – К., 2001. – С. 80–83; Мыц В.А. О локализации Фулл и Фулльской епархии // Церковная археология Южной Руси. – Симферополь, 2002. – С. 116–120). Однако надо учесть, что смысловое совпадение гидронима из нотиции де Боора с гораздо более поздним татарским названием не может стать решающим аргументом в многолетнем споре. Карасу-базар сравнительно молодой городок, история которого связана с деятельностью татар в Крыму в XVI в., а Бизантинизированное поселение у С. Вишенное хотя и занимало немалую площадь около 6 га и, похоже, имело укрепления, дает пока невыразительные, нуждающиеся в интерпретации и уточнении, не очень многочисленные материалы VIII–X вв. К тому же (и это главное) оно находится на западном отроге горного массива Ак-Кая, весьма далеко от моря и еще дальше от Мангупа. Нам же необходимо искать приморский центр недалеко от Херсона, стоявший непосредственно на реке. Только такое место подходит для всех отмеченных источниками условий. По этой причине в числе «главных подозреваемых» неизбежно оказывается Инкерман, находящийся на одной из значительных рек Крыма – Черной речке (Казыклы / Кизыклы-Узень, Биюк /Буюк-Узень – татарская «Большая река») при впадении ее в Севастопольскую бухту. На первых русских картах река именовалась Акерманка, Инкерманка, в 1820-е гг. ее называли Чоргун, по имени лежащей на ней большой деревни, откуда, вероятно, и произошло ее современное название – Черная (Аркас З. Описание Ираклийского полуострова и древностей его: История Херсонеса // ЗООИД. – 1848. – Т. 2. – С. 245: Бертье-Делагард А.Л. Исследование... – С. 170–179). Она течет в русле с глинистыми берегами, извиваясь по широкой Инкерманской долине, западные и южные стороны которой представляют отвесные обрывы, достигающие 60–70 м высоты. Четыре брода через реку, которая еще в конце XVIII в. достигала в низовьях ширины 600–800 сажень (1200–1600 м), после обильных снегов или дождей становились непроходимыми, что предполагает необходимость моста для переправы с берега на берег (Путешествие по Крыму академика Палласа... – С. 88–89, 113). В сочинении русского священника Иакова, посетившего эти места в 1634 г., говорится, что от Инкермана до моря было 3 версты (около 6 км), вдвое больше, чем теперь (Оболенский М. Сказание священника Иакова // ЗООИД. – 1848. – Т. 2. – С. 687). Суда останавливались и разгружались на левом берегу Севастопольской бухты, в 2–3 км от устья реки и, следовательно, в 5–6 км от Инкермана (Бертье-Делагард А.Л. Указ. соч. – С. 194,200,261). Даже в 1666 г. район здешней бухты, способной вместить, по словам современников, «тысячу кораблей», изобиловал косулями, ланями, дикими баранами, водяными птицами: гусями, утками, лебедями, цаплями, бакланами (Эвлия Челеби. Книга путешествия / Пер. с османского и коммент. Е.В. Бахревского. – Симферополь, 1999. – С. 29). Рядом с устьем реки сходились две главные дороги, ведшие из степных и предгорных районов Крыма в недалеко расположенный Херсон. Здесь сравнительно легко можно было бы найти судно, но здесь столь же трудно было бы надолго укрыться от тех, кто пожелал выдать Иоанна. Напротив крепости, построенной на оконечности плато Монастырской скалы в VI–VII вв. и переставшей за ненадобностью функционировать в раннее Средневековье, находилась переправа и одно из самых оживленных и, видимо, густонаселенных мест, не с одним поселением, а, возможно, и монастырем (Филиппенко В.Ф. Каламита-Инкерман: крепость и монастырь. – Севастополь, 1997. – С. 51; Антонова И.А., Филиппенко В.Ф. Монастыри Крыма: история и легенды // Боги Тавриды: История религий народов Крыма. – Севастополь, 1997. – С. 111–113). Особого внимания заслуживает средневековое поселение площадью 5 га у подножия Загайтанской скалы, которое существовало с ранневизантийского времени, о чем свидетельствует керамика и монеты Анастасия (491–511) и Юстина (565–578), до XIII–XIV вв., пережив особый подъем в VIII–X вв., а еще одно такое же поселение находилось на плато скалы (Веймарн С.В. Археологiчнi роботи в районi Iнкермана // Архелогiчнi памятки УРСР. – К., 1963. – Т. 13. – С. 63–74; Савеля О.Я. Средневековое Загайтанское поселение в нижнем течении реки Черной в Крыму // Византия и народы Причерноморья и Средиземноморья в раннее средневековье: Тезисы междунар. конф. – Симферополь, 1994. – С. 59; Суханова И.Ю. Отчет о раскопках поселения Ак-Керман (п. Инкерман, Балаклавский район г. Севастополя) // Архив НЗХТ. – Д. №2975. – Л. 6–7; Bortoli A., Kazanski M. Kherson and its Region // The Economic History of Byzantium From the Seventh Through the Fifteeth Century / Ed. A.E. Laiou (Dumbarton Oaks Stuaies. 39). – Washington, D.C., 2002. – Vol. 2. – P. 654). Наверху скалы находилось укрепление со стенами, одной башней и территорией около 0,5 га, куда вела вырубленная лестница, уничтоженная, скорее всего, при строительстве железной дороги в 80-х гг. XIX в. Два комплекса «пещерных» монастырских помещений находятся на южных и западных склонах Монастырской и Загайтанской высот, а третий – на левом берегу р. Черной, в Каменоломной (Советницкой) балке (Русские древности в памятниках искусства издаваемые графом И. Толстым и Н. Кондаковым. – СПб., 1891. – Вып. 4: Христианские древности Крыма, Кавказа и Киева. – С. 26–30; Филиппенко В.Ф. Указ. соч. – С. 35). Нет сомнений, что они связаны с монашеской деятельностью, хотя все здешние обители едва ли носили киновиальный характер, а монахи могли пользоваться каким-либо сторонним кафоликоном, в остальное время предаваясь частным молитвословиям (Бобровский Т.Л., Чуева Е.Е. К вопросу о характере пещерных комплексов Инкерманской долины в юго-западном Крыму // Сугдейский сборник. – К.; Судак, 2006. – Вып. 2. – С. 12–24). Особенно выделяется своей простотой, отсутствием декора «пещерный» архитектурный комплекс Загайтанской скалы. Храмы здесь в основном однонефные, апсидами в них служат алтарные ниши. Следы перестроек и вместе с тем разрушенность, худшая сохранность сооружений, особенно восточной части, по сравнению с комплексом Монастырской скалы, могут указывать на то, что это древнейший «пещерный» комплекс в Инкерманской долине, который мог возникнуть раньше конца X в. (Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. – С. 17–22, 29, 30). Во всяком случае, результаты раскопок показывают, что в VIII–IX вв. жители поселения на склоне Загайтанской скалы использовали для жилья как наземные постройки, так и высеченные в камне «пещеры» с овальными, скругленными углами, что тоже может служить указанием на их раннее рукотворное происхождение. Некоторые из них переоборудовали из залов для скота под жилье (Суханова И.Ю. Отчет о раскопках... – А. 3–5). Число их в Инкерманской долине, особенно на правом берегу реки Черной, со временем росло, превращаясь в большой культурно-исторический средневековый ансамбль из конгломерата разнохарактерных монастырских поселений по образу некоторых монастырей Каппадокии, Болгарии, Закавказья (Бобровский Т.А., Чуева Е.Е. Пещерные комплексы Инкерманской долины (Юго-Западный Крым) / / Причерноморье, Крым, Русь в истории и культуре: Материалы II Судакской междунар. науч. конф. – К.; Судак, 2004. – С. 30; Бобровский Т.А., Чуева Е.Е. К вопросу о характере пещерных комплексов... – С. 22). Если учесть, что местные греки словом phoulia, pholia называли издавна гнездо, логово или пещеру, примеры чему находятся в топонимике Южного берега и других крымских мест, тогда Инкерман с его пещерными сооружениями тоже вполне подходил под этот эпитет (см. подборку знатока этого вопроса: Бертье-Делагард А.Л. Указ. соч. – С. 85–86). Примечательно, что последний топоним связан с турецким in – нора, берлога (Белянский И.Л., Аезина И.Н., Суперанская A.B. Крым: Географические названия: Краткий словарь. – Симферополь, 1998. – С. 150). Другой вариант этимологии слова «фулы» уводит в область готского языка. Его прилагательное fuis означает «гнилой, тухлый» (Гухман М.М. Готский язык. – М., 1958. – С. 261), опять-таки вполне подходящий для обозначения заболоченной, густо поросшей камышом низины в устье Черной реки около Монастырской и Загайтанской скал. Недаром на итальянских картах-портоланах она известна с начала XIV в. под греческим названием Каламита, что обычно переводится как «Камышовая» (Герцен А.Г., Махнева-Чернец О.А. «Пещерные города» Крыма. – Симферополь, 2004. – С. 198). Кроме того, надо учесть, что отсюда по Каменоломному оврагу (Советницкой балке), через плато Сапун-горы, огибая верховья Делагардовой, Лабораторной и Килевой балок, шла дорога, которой можно было достичь Херсона (Веймарн Е.В. «Пещерные города» Крыма в свете археологических исследований 1954–1955 гг. // СА. – 1958. – №1. – С. 75). Если это так, тогда понятно, что Константину Философу, отправившемуся к христианскому «народу фульскому». осенью 861 г., после возвращения от хагана хазар, не было нужды рисковать забираться на дальнюю окраину, южный или восточный берег Крыма, и все случившееся с легендарным фульским дубом было связано с относительно недалекими, близкими окрестностями Херсона (8–10 км от города, пара часов ходьбы или того меньше по морю) (см.: Житие Константина Философа (текст, комментарии) / / Сказание о начале славянской письменности. – М., 1981. – Гл.12, С. 85–86). Такого же мнения придерживались В.А. Бильбасов, С. П. Шестаков (Бильбасов Β.Λ. Кирилл и Мефодий. – СПб., 1871. – С. 175; Шестаков С. П. Очерки по истории Херсонеса в VI–X веках по Р. Хр. – М., 1908. – С. 38) и А.Л. Бертье-Делагард. Последний весьма разумно заметил, что «после длинного, утомительного пути из Хазарии, едва ли Константин мог решиться предпринять новый далекий путь, тем более, что ему приходилось спешить в Константинополь, с донесением» (Бертье-Делагард A.A. Указ. соч. – С. 73). Этот маршрут больше соответствует представлению об условиях существования херсонитов в конце 50-х – начале 60-х гг. IX в., которые, по словам современников, «... казалось, были не города жителями, сколько тюрьмы обитателями (carceris habitatores), так что не отваживались выходить, остерегаясь» (см.: Сорочан С.Б., Зубарь В.М., Марченко А.В.Укз.3. соч. – С. 261). Ненамного дальше от Херсона отправилась 30 января (3 февраля) 861 г. «благочестивая экспедиция» во главе с архиепископом Георгием, для того чтобы обрести мощи св. Климента Римского на островке в Казачьей бухте. Судя по содержанию источников об отыскании мощей св. Климента, все выходы Константина Философа за пределы города, когда он собирал сведения у местных жителей и вел предварительную разведку искомой гробницы, тоже проходили в окрестностях Херсона. Вокруг подстерегали конные отряды хазар или грабителей-венгров, которые с жутким волчьим завыванием нападали на одинокие группы путников из числа тех, что отваживались покидать ближайшие окрестности города. Исходя из этого, не был ли Фулами тот оставшийся не поименованным «христианский город» из Жития Константина, в успешных переговорах о снятии осады хазар с которого участвовал императорский посланец? Первое знакомство с ним могло породить желание позже еще раз вернуться туда для укрепления благочестия здешних христиан, грешивших заблуждениями язычества. Еще раз надо подчеркнуть, что «народ фулский» к моменту появления Константина был давно христианским, его ие надо было крестить. Он общался с Константином на греческом языке. Даже если это было не греческое население, оно воспринималось современниками именно как народ, то есть люди, живущие давно на данной территории, ведущие совместное хозяйство, разделяющие некие общие культурные ценности, идеологию. Нет доказательств, которые дали бы возможность видеть в них исключительно тюркоязычных носителей крымского варианта салтовской культуры, язычников и на основании такого шаткого критерия искать «фульский народ» в Юго-Восточном Крыму (Майко В.В. Средневековое городище... – С. 12–13). К тому же Инкерман и его окрестности тоже едва ли отличались этнической упорядоченностью, здесь могли жить агломераты и греков, и готов, и аланов, и булгар, а не только «греческий этнос, испове-дующий христианство», как полагает В.В. Майко (Майко В.В. Средневековое городище... – С. 16). В официальных нотициях Фулы как епархия, а точнее, как автокефальная архиепископия появилась впервые в самом начале X в., на 48 месте, сразу вслед за Готфией и Сугдеей. Херсон и Боспор стояли соответственно на 21 и 39 месте (Бертье-Делагард А.А. Указ. соч. – С. 128, спис. A; DarrouzesJ. Op. cit. – №7,99, p. 274). Позднейшее, происшедшее не ранее середины XII в. соединение Фульской епархии с Сугдейской и последующее возведение их в ранг митрополии (Kennen П. О древностях южного берега Крыма... – С. 131; Бертье-Делагард A.A. Указ. соч. – С. 51; Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 66–67) не противоречат высказанному предположению о локализации Фул в районе Инкермана, тем более что другой основной «подозреваемый» – городище на холме Тепсень у С. Планерского надолго, до XIV–XV вв., прекратило свое существование, и случилось это не позже 40-х гг. X в. (Майко В. Храмовый комплекс... – С. 140). Керамический материал XI–XIII вв., характерный для поселения (керамиды, амфоры, кувшины, пифосы, столовая посуда), обнаружен во время подводных исследований 1997–1998 гг. на шельфе Коктебельской бухты, в основном на глубине 4–5 м, но это еще не основание для того, чтобы приписывать его именно Тепсеньскому городищу, а не соседним с ним сельским поселениям и монастырям (ср.: Зеленко С. М. Торговельне судноплавство середньовiчно'i Таврики (VIXII ст.): Дис.... канд. ict. наук / Кiевський нац. ун-т. – К., 2004. – С. 67–69). Ссылка на консервативность церковных структур в данном случае беспочвенна (ср.: БайерХ.-Ф. История крымских готов... – С. 67). Как уже сказано, ей не соответствуют данные археологии. Обращает на себя внимание то, что в 80-х гг. XIV в. Херсонский архиепископ посягал на южнобережные приходы – хораи, находившиеся к тому времени в ведении Готфского и Сугдейского митрополитов. Предстоятель Херсона «говорил и уверял, что с незапамятных времен ему принадлежит право на приход тот (Элисс)», а клирики другого хораи – Кинсануса – тоже клялись, что они всегда относились к Херсону. Едва ли это были голословные утверждения. За ними чувствуется опора на давнюю традицию; несмотря на то что к тому времени не было уже «никого кто бы знал». Во всяком случае в итоге рассмотрения тяжбы Константинопольский патриарх Макарий, поначалу выражавший недоверие, был вынужден при-казать считать «...места те и прежде и теперь подлежащими Херсонской церкви, по бывшему здесь от многих свидетельству» (см.: Архимандрит Антонин. Древние акты Константинопольского патриархата, относящиеся к Новороссийскому краю // ЗООИД. – 1867. – Т. 6. – С. 458–469, №CCCLV, 1382 г.; CCCLXVII, 1384 г.; CCCLXVIII, 1385 г.; CCCLXX, 1386 г.; CCCCXIX, 1390 г.; Сорочан С.Б., Зубарь В.М., Марченко A.B. Указ. соч. – С. 352–354, 398). Значит, некие основания к такому решению были и узкая полоса побережья от Каламиты-Инкермана до Сугдеи периодически перекраивалась церковными иерархами после того, как Фульская епархия вычленилась из Херсонской. Последний раз Фулы упоминаются в соединении с Сугдеей в 1400 г. В XVI в. они возродилось под названием Кафо-Фулльская епархия. В 1666 г. уже как митрополия бывшая епархия была присоединена к древней Амасии, на противоположном берегу Черного моря, а в 1678 г. – к Готии, под названием ГотскоКафская (Бертье-Делагард А.А. Указ. соч. – С. 56, 57–58). Выходит, древнее название Фулы (Фуллы) исчезло из церковного обращения не ранее конца XVII в., и, значит, до этого времени его по давней традиции увязывали с какой-то конкретной, продолжавшей существовать после X в. местностью, память о которой постепенно исчезла, гораздо позднее, как и представление о ее расположении. В этом забвении нет ничего удивительного. К примеру, по данным Мартина Броневского, к последней трети XVI в. было забыто название крупного города и крепости, находившихся на Эски-Кермене, причем настолько прочно, что не только местные турки и татары, но и «сами греки не знали его имени» (Броневский М. Описание Татариии // ЗООИД. – 1867. – Т. 6. – С. 344). Стерлись из памяти названия и прочих «пещерных городов»: только для Феодоро и Каламиты известны их дотатарские названия, но и они не являлись первоначальными (Герцен А.Г., Махнева-Чернец O.A. Указ. соч. – С. 36). Здешняя паства к XVIII в. почти совершенно утратила навык употребления греческого языка, так что даже немногочисленные грамотные священники писали греческими буквами, но на турецком языке (Серафимов С. Заметки из архива Готфийской епархии в Крыму // ЗООИД. – 1867. – Т. 6. – С. 592). Как верно заметил А.Л. Бертье-Делагард, после выселения греков-христиан из Крыма в 1778 г. едва ли было кому сохранять предания о давно опустевших местах (Бертье-Делагард A.A. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма // ЗООИД. – 1886. – Т. 14. – С. 214). Думается, что уже в XIV–XV вв. древние Фулы оказались существенно потеснены новыми топонимами – Каламита (греч. «Камышовая») и Инкерман (татар. «Пещерная крепость»). Как бы то ни было, исследование всего комплекса имеющихся письменных источников позволяет наметить контуры четырех ориентиров, которые могут помочь в определении местонахождения легендарного места: его самое близкое соседство со значительной, заметной рекой Юго-Западной Таврики: близость к морю, порту и, наконец, небольшая удаленность как от Херсона, так и от Дороса (Мангупа). Если исходить из этих параметров, мы едва ли найдем более подходящий вариант, нежели харайон Инкермана и устья Черной речки около Севастопольской бухты. Жизнь здесь не прерывалась с эпохи поздней античности до XVIII в., что вполне соответствует позднейшим упоминаниям Фул в церковной истории Крыма. Впрочем, поставить окончательную точку в затянувшихся поисках «зачарованного клада», пожалуй, могла бы только счастливая находка in situ соответствующего ясно читаемого эпиграфического памятника, что при нынешних темпах археологических исследований в районе Инкермана едва ли можно ожидать в скором времени, особенно если учесть, что большая часть балки Гайтани (Первомайской) с остатками средневекового поселения и «пещерными» сооружениями погребена под мощными отходами добываемого в карьере камня.

¹⁹⁷⁷

Житие Иоанна Готского. – С. 399, 423 (в пер. В.Г. Васильевского: «Они не имеют вины»), У А. Никитского: «эти вины за собой не имеют» (Житие преп. отца нашего Иоанна... – С. 31, гл. 7).

¹⁹⁷⁸

Ср.: Могаричев Ю.М. Квопросуо «хазарском наследстве» (хазарские иудеи и проблема происхождения караимов и крымчаков) // Проблемы истории, филологии, культуры. – М.; Магнитогорск, 2001. – Вып. 10. – С. 272; Науменко В.Е. Место Боспора... – С. 342; Герцен А.Г. Хазары в Доросе-Мангупе. – С. 29; Герцен А.Г. Дорос -Феодоро: от ранневизантийской крепости к феодальному городу // Кумуляция и трансляция византийской культуры»: Материалы XI Науч. Сюзюмовских чтений. – Екатеринбург, 2003. – С. 18.

¹⁹⁷⁹

Житие Иоанна Готского. – С. 416. М.-Ф. Оузепи тоже подчеркивает, что мотив у Иоанна и «господина Готии» был един: не допустить на их земле доминирование хазар, которое, следовательно, еще не состоялось, но назревало (Auzepy M.-F. Gothie et Crimee de 750 a 830... – P. 328). С этим согласны и А.Ю. Виноградов и A.B. Комар, отметившие важный нюанс в переводе источника: «чтобы не подчинилась их страна упомянутым хазарам» (Виноградов А.Ю., Комар A.B. Институт тудуна... –С. 48).

¹⁹⁸⁰

Никитский А. Житие преподобного отца нашего Иоанна... – С. 32–33, гл. 9; Житие Иоанна Готского. – С. 424; ср.: Арранц М. Чин оглашения и крещения в Древней Руси // Символ. – Париж, 1988. – Т.19. – С. 74–77; Айбабин А.И. Этническая история ... – С. 207, 210, 215, 226 (упоминая кира Фул, автор каждый раз без каких-либо оснований называет его не иначе как «хазарский наместник» или «наместник кагана); Науменко В.Е. К вопросу о характере византийско-хазарских отношений... – С. 546. Следует подчеркнуть, что в тексте источника не содержится даже намека на языческие или иудаистские убеждения этого «господина"-правителя. Весьма оригинально эту проблему попытался решить Х.-Ф. Байер: «Так как в Фуллах в 787 г. или немногим позже был брошен в тюрьму по приказу хазарского кагана Иоанн Готский, а после этого учреждена епископия хотзиров (хазар), ставшая архиепископией до 907 г., то можно считать доказанным, что Фуллы были хазарскими» (Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 94–95). Такой классический схоластический силлогизм способен вызвать лишь удивление, ибо основывается на недоказанных положениях, в числе которых фигурирует и мифическое «епископство Хотзирон», непонятно каким образом связанное с Хазарией. Столь же надуманны представления о Фулах как о «центре хазарской администрации в Степной Таврике», да и местонахождение этой области надо искать гораздо ближе к морю, учитывая маршрут бегства Иоанна из филаки одноименного кастрона или полисмы (ср.: Ромашов С. А. Крым в хазарскую эпоху //Хазары: Второй Международный коллоквиум. Тезисы. – М., 2002. – С. 88–89).

¹⁹⁸¹

Острогорський Г. Iсторiя Bisaнтii. – Львiв, 2002. – С. 44–45, 81; Шевченко I. Релiгiйнi micii очима Biзaнтii // Записки наукового товариства im. Т. Шевченка. – Львiв, 1991. – Т.222: Працi iсторико-фiлософськоi секцii. – С. 19// Даркевич В.П. Византия и Восток // СА, –1991.– №3.– С. 71; Иванов С. А. Византийское миссионерство: Можно ли из варвара сделать христианина? – М., 2003.

¹⁹⁸²

Житие Константина Философа (текст, комментарии) // Сказание о начале славянской письменности. – М., 1981. – Гл. 12. С. 85–86,122–123, комм. 4. В такую же глубокую древность уходили некоторые элементы ритуального народного обряда (использование челюстей мелкого рогатого скота, отполированных кабаньих клыков, петушиных шпор), связанные происхождением с культом Великой богини плодородия и своеобразной местной культурной средой горного и южнобережного Крыма, которые демонстрируют многолетние раскопки святилища у перевала Гурзуфское Седло, несмотря на то, что в средневековье здесь функционировали уже не языческие, а разновременные христианские культовые сооружения, храмы, числом не менее трех (см.: Новиченкова Н.Г. Святилище античного времени у перевала «Гурзуфское Седло» на Главной гряде Крымских гор (устройство и атрибутика обрядности): Автореф. дис.... канд. ист. наук / МГУ. – М., 1998. – С. 2,11,18,21,23 / Новиченкова Н.Г. Устройство и обрядность святилища у перевала Гурзуфское Седло. – Ялта, 2002. – С. 36, 147–173). Языческим, народным был обычай класть куски черепицы – элемент домашнего очага под голову, на верхнюю часть груди, на подбородок или на нижние части головы погребенных в плитовых могилах VIII–IX вв. И это несмотря на то, что такие могилы устраивали в пределах христианских храмов, например на месте трехнефной базилики около С. Гончарного, и некоторые из погребений сопровождали надгробиями в виде кирпичных стел с двускатным выступом и вырезанным на тимпане георгиевским крестом в круге (Якобсон Aul. Отчет о раскопках средневекового сельского поселения близ села Гончарное. 1968 г. // Архив НЗХТ. – Д. 841. – Л. 12, 14, 17–22, рис. 11). Яркий пример такого амбивалентного отношения местного сельского населения к религиозным вопросам демонстрирует находка в глубине топочного канала одной из гончарных печей по производству тары крупного керамического центра в Чобан-Куле, действовавшего в VIII в. Здесь были зачищены кости петуха и позвонки барана – остатки ритуального обряда жертвоприношения, совершенного при постройке печи, хотя работавшие в этом приморском эргастирии гончары испытывали значительное ромейское влияние и, скорее всего, были крещены (см.: Якобсон Aul. Средневековые гончарные печи в районе Судака // КСИИМК. – 1955. – Вып. 60. – С. 105). Подобные магические приемы защиты постройки, вошедшие в ритуал благодаря народной традиции, иногда использовали даже при освящении христанских храмов, хотя такие благочестивые жертвоприношения не возводились в ряд литургических последований (Подр. см.: Барабанов Н.Д. Благочестивые заклания. Традиции публичных жертвоприношений в византийском приходском православии // ВВ. – 2004. – Т. 63 (88). – С. 89–113). Если такого рода церемонии не посвящались идолам, Новый Завет принципиально не отвергал их. Кроме того, следует учесть, что даже в районе Чернореченской долины, по соседству с таким крупным церковным центром, как Херсон, христианские погребения стали появляться не ранее VI–VII вв., судя по захоронениям в верхнем слое могильника у высоты Сахарная головка (Филиппенко В.Ф Инкерман-Каламита... – С. 52,71). Не мудрено, что «фульский народ» и в VIII–IX вв. не был тверд в вере, сохранял народные формы культа, как, впрочем, и большая часть населения остальной Таврики, о которой можно было бы сказать словами из позднейшего послания епископа Феодора: «Пасет... их скорее смерть безверия. Устами они исповедуют, едва смею сказать, во спасение, ибо не веруют сначала сердцем в правд» (Кулаковский Ю.А. Епископа Феодора «Аланское послание». – С. 26, §24; подр. ср.: Сорочан С.Б. О положении Церкви в Крыму в VIII–IX вв. // Церковная археология Южной Руси. – Симферополь, 2002. – С. 121–128).

¹⁹⁸³

Ср.: Майко В.В. О локализации Фулл... – С. 133–134; Евреи в Крыму. Краткий очерк истории иудейских общин Крыма / Сост. Ю.М. Могаричев, И.И. Вдовиченко. – Симферополь, 1999. – С. 12; Байер Х.-Ф. Идеология... – С. 459–460.

¹⁹⁸⁴

Подр. см.: Топоров В.Н. По окраинам Греческого мира: К образу мирового дерева // TENNADIOC: К70-лстию академика Г.Г. Литаврина. – М., 1999. – С. 183–213; Фрэзер Дж. Золотая ветвь. – М., 1980.– С. 129–158.

¹⁹⁸⁵

Дайм Ф. История и археология авар //МАИЭТ. – 2002. – Вып. 9. – С. 319.

¹⁹⁸⁶

Тем не менее, «долгие размышления», сопровождавшиеся перебором всех возможных претендентов на «фульский народ», привели Х.-Ф. Байера к наиболее шаткому из них – к хазарам (см.: Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 94–95).

¹⁹⁸⁷

См.: Барабанов Н.Д. Благочестивые заклания. Традиции публичных жертвоприношений в византийском приходском православии // ВВ. – 2004. – Т. 63 (88). – С. 196–107.

¹⁹⁸⁸

Житие Константина Философа. – С. 86; ср.: Моравско-паннонские Жития Константина и Мефодия. 1. Житие Константина Философа по рукописи XV в. бывш. Московской Духовной Академии) // Труды Словянской комиссии. Т. 1: Лавров П.Л. Материалы по истории возникновения древнейшей славянской письменности – A., 1930. – С. 25, гл.12 (се евангелие новаго завета божиа, в нем же ся есте крестили»); Житие Константина Философа (по рукописи 1469 г.) // Труды Словянской комиссии. Т. 1: Лавров П.Л. Материалы по истории возникновения древнейшей славянской письменности. – Л., 1930. – С. 59, гл.12 («се евангелие новаго завета божиа, в нем се есте и крестили»).

¹⁹⁸⁹

Климент Охридский (IX в.). Слово похвальное Кириллу / Пер. И. Калиганова // Родник златоструйный: Памятники болгарской литературы IX–XIV веков. – М., 1990. – С. 317. Автор подчеркнул факт разорения, искоренения «безбожной лести» именно среди крещеной паствы: Стадо Х(ристов)о пребезначальным свътом облистая освъти i научия правовърда» (см.: Февраля 14 преставление и похвала святому отцу Константину нареченнаго Кирила, учителя Словенску языку и Болгарску, философа. Створено Климентом // ЗООИД. – 1881. – Т. 12. – С. 57, по рукописи первой половины XVII в. из Московского Румянцевского музея).

¹⁹⁹⁰

Cp: Ahrweiler H. Les relations entre les byzantins et les russes au IXe siecle II Byzance: les payset les terriociers. Bulletin d’information et de coordination de l’Association internationale des etudes Byzantines. – Athenes; Paris, 1971. – T. 5. – P. 58–62; Плетнева С. A. Хазары. – C. 69; Айбабин А.И. Крым под властью Хазарского каганата. – С. 7; Могаричев Ю.М. К вопросу о «хазарском наследстве»... – С. 272; Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 90; Науменко В.Е. К вопросу о характере византийско-хазарских отношений... – С. 554; Науменко В.Е. К вопросу о церковно-административном устройстве Таврики в VIII–IX вв. (по данным Notitiae episcopatuum) II АДСВ. – Екатеринбург, 2003. – Вып. 34. – С. 140; Крым в VIII–IX веках: Хазарское господство // Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья IV–XIII века / Отв. ред. Т.И. Макарова, С. А. Плетнева. – М., 2003. – С. 63–64. К Цукерман видит в этом предмет «будущей дискуссии» (Zuckerman С. Byzantium’s Pontic Policy in the Notitiae episcopatuum // La Crimee entre Byzance et le Khaganat Khazar / Ed. par K. Zuckerman. – Paris, 2006. – P.226), хотя, на мой взгляд, данные источников слишком очевидны, чтобы о них спорить. Крайне редко сомнения, видимо, посещали отдельных, наиболее внимательных исследователей, но они гнали их прочь, старались переубедить себя. К примеру, A.A. Бертье-Делагард пытался скрыть их за следующими рассуждениями: «...едва ли было удобно и возможно Константину только из-за дурного обычая идти проповедовать в христианскую страну, где по этому самому должны были быть свои пастыри, подчиненные какой-либо епархии; да и стоило об уничтожении простого обычая упоминать, как о подвиге особо важном; наконец, и фулльский обычай – поклонение дубу, сросшемуся с черешней и носившему названия Александра, не таков, чтобы мог свободно и долго удерживаться в христианской стране, между христианским же населением». Однако, как бы логично ни звучали эти аргументы, они входят в противоречие с текстом источника. Да и убедительность их невелика. С. А. Плетнева упоминает аналогичный случай у западных тюрков, савиров (саваров), среди которых проповедовал епископ Исраил, тоже приказавший срубить дуб, которому поклонялось уже обращенное население (Плетнева С. А. Указ. соч. – С. 69). О том, как долго держались языческие пережитки в сельской глубинке, говорить не приходится. Это непреложный факт даже для внутренних, ядровых районов Византии. Как я уже подчеркивал, в первой половине XIII в., более чем через 250 лет после проповеднических усилий Константина Философа, в окрестностях Херсона, на территории Херсонского епископства продолжали жить аланы – «христиане только по имени», все так же нуждавшиеся в духовном поучении («не было пасущего их, хотя благовестие было для многих»), что попытался осуществить епископ Феодор, прибывший из Никеи и из-за этого вступивший в трения с архиепископом Херсона, который увидел в этом нарушение своих прав чужаком (Кулаковский ЮА. Епископа Феодора «Аланское послание». – С. 17–18, §6–7). Поэтому, если Константин, будучи в дружеских отношениях с щкстарелым Херсонским архиепископом Георгием, отправился к «фульскому народу» с ведома и благословения слабого телом, больного архиерея, в этом не было ничего предосудительного (в гл. 4 «Слова на перенесение мощей преславного Климента» сказано, что Георгия во время путешествия на остров 30 января несли на «съдалищи подвижный»). В связи с этим интересно, как епископ Феодор оправдывал перед херсонским предстоятелем свое пастырское служение на его территории и в чем укорял гонителя: «Мы не предстояли во всенародном учении, не похитили рукоположения, чтобы он (глава Херсонской Церкви) имел право думать, что его права нарушены. Но на вопросы неких быть может и алан мы давали лишь ответы в углу (то есть частным образом). Но пусть бы нам дано было всенародно возвестить слово веры, тогда бы мы не стали ставить препоны возвещавшему, мы бы дали ему возможность видеть учение об Умершем и Воскресшем» (Кулаковский Ю.А. Указ. соч. – С. 18,§7). Следовательно, даже в массовой проповеди среди прихожан чужой епархии епископ Феодор не видел серьезного нарушения и вполне справедливо подозревал своих обидчиков в политических кознях. Поэтому нет оснований подозревать в выдумке составителя пространного Жития Константина / Кирилла и видеть в эпизоде с «фульским народом» только агиографический штамп, необходимый для прославления героя. Наведение порядка в пограничной епархии, в то время как хазары то и дело возбуждали гонения против христиан в каганате, не воспринимается как малозначительный эпизод, не достойный упоминания.

¹⁹⁹¹

Еще раз следует подчеркнуть, что таковой она станет, как и прочие крымские архиепископства, очевидно, не ранее последней четверти XIII в., судя по упоминанию об этом событии в экфесисе епархий времен Андроника Палеолога (1282–1328) (см.: Kennen П. О древностях южного берега Крыма... – С. 67–68, прим. 96: Богданова Н.М. Церковь Херсона в X–XV вв. // Византия. Средиземноморье. Славянский мир. – М., 1991. – С. 20–32).

¹⁹⁹²

Списке де Боора (Notitiae Isaurorum), составленном, скорее всего, между 787 г. и 870 г., она названа под общим заголовком «Порядок предстоятельства священнейших патриархов, митрополитов и автокефальных (епископов)» (Taxis prokathedrias ton osiotaton patriarchon, metropoliton kaiautokephalon) и под подзаголовком «Митрополичьи» (oi уро metropolitas) как «35 епархия Готфия (LH eparchia Gotthias), а в схолии в конце того же перечня – «37 епархия Готфия» (LZ eparchia Gotthias) (Darrouzes J.A.A. Notitiae episcopatuum... – №3, 42. P. 231; №3, 611–618: p. 241–242, №3, 777–779, p. 245). Неправдоподобным выглядит даже не то, что эта новая церковная единица (митрополия, судя по подзаголовку, или автокефальная епископия, судя по тексту, была создана к концу IX в., не говоря уже о конце VIII в., а то, что она могла охватывать столь обширные хазарские территории и иметь там «епископства». По мнению А.Г. Герцена и Ю.М. Могаричева, «после подавления выступления хазарам удалось установить полный контроль над значительной частью византийских владений в Таврике», то есть, выходит, тех самых владений, которые эти же авторы считали едва ли не «самостоятельными политическими единицами». И якобы именно поэтому для христианского населения «...на подвластной хазарам территории» были созданы восемь (или даже девять, считая собственно Готскую) новых епископских кафедр (см. Терцен А.Г., Могаричев Ю.М. К вопросу о церковной истории Таврики в VIII в. – С. 112–113, 115; Гадло A.B. К истории Восточной Таврики VIII–X вв. // АДСВ: Античные традиции и византийские реалии. – Свердловск, 1980. – С. 139). В том, что среди населения Хазарии были христиане, сомнений нет, но вот в то, что «Готская митрополия охватывала огромные территории, в состав которых входили, в частности, земли Хазарии в Крыму, Приазовье, на Северном Кавказе и в Нижнем Поволжье», поверить невозможно (ср.: Коновалова И. Христианство в Хазарии // Хазары: Второй междунар. коллоквиум: Тезисы. – М., 2002. – С. 60). Получается, что хазарские власти, в массе своей преимущественно иудаисты, мусульмане или даже язычники, вопреки собственным политическим интересам были озабочены проведением христианизации в своих собственных владениях на территории Крыма и в обширных областях за его пределами (sic!). Подобное утверждение само по себе абсурдно. Кроме того, оно входит в противоречие с содержанием Жития Константина, где ни слова не говорится о епископствах в Хазарии. Несомненно, что с их предстоятелями не избежал бы встречи посланец василевса и Константинопольского патриарха во время своей миссии к хагану во второй половине 861 г. Между тем его контакты ограничились архиереем Херсона, архиепископом Георгием, и даже не коснулись церковных иерархов Готфии и Фул, вероятно, по той простой причине, что последние если и существовали, то находились под властью главы Херсонской архиепископии. Ни одна прочая нотиция епископатов, даже если она упоминает Хазарию, не называет ее епископов или епископа. Поэтому заслуживающей внимания представляется высказанная впервые в 1929 г. В. Мошиным точка зрения о том, что в «епархиях» Готской «митрополии» Списка де Боора следует видеть не официальный документ, а задуманные наброски церковной организации Хазарии. Основой для ее структурирования послужили сведения, полученные Константином Философом во время пребывания в Хазарии, где ему могли рассказать о географии христианских общин в каганате, и именно эта информация легла в основу последних данных нотиции в виде своеобразного миссионерского «проекта будущей христианской организации» на этих землях, так и оставшегося в полной мере нереализованным в силу ряда внешних и внутренних политических причин (см.: Мошин В. Eparchia Gotthias в Хазарии в VIII в. – С. 149–156; Vasiliev A.A. The Goths in the Crimea. – Cambridge (Mass.), 1936. – P. 97–104; Иванов С. А. Византийская религиозная миссия X–XI вв. – С. 67; Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 57; Науменко В.Е. Церковно-политические контакты Визатийской империи и Хазарского каганата в середине IX в. // Хазары: Второй Междунар. коллоквиум: Тезисы. – М., 2002. – С. 74–76; Науменко В.Е. Notitia К. де Боора как источник по церковно-политическим контактам Византии и Хазарского каганата в середине IX в. // Церковная археология Южной Руси. – Симферополь, 2002. – С. 129–138; Науменко В.Е. К вопросу о характере византийско-хазарских отношений в конце VIII – середине IX вв. – С. 551– 554). Еще более категоричны на этот счет вполне достоверные данные писем патриарха Николая I Мистика (№68, 106), написанных, скорее всего, вскоре после марта 919 г. и до начала 920 г. В них он обращался с просьбой к архиепископу Херсона и, очевидно, к новоназначенному стратигу города содействовать делу христианизации Хазарии и удовлетворить просьбу посланцев из Хазарии о постановлении им епископа, которого следовало рукоположить в Константинополе (см.: NicolasI, Patriarch of Constantinople. Letters / Ed., transi, by R. Jenkins, L. Westerink. – Washington, 1973. – P. 314–315, №68; p. 388–391, №106; p. 553; Сорочан С.Б., Зубаръ B.M., Марченко A.B. Указ. соч. – C. 311). Следовательно, христианские общины в Хазарии в начале X в. были, а вот своего епископа, способного рукополагать пресвитеров, не было, и значит, упомянутые в Нотиции де Боора церковные центры, входившие в состав епископства Готфии, нельзя принимать за реальные византийские епископства VIII–IX вв. на территории хазар.

¹⁹⁹³

Айбабин А.И. Этническая история... – С. 211–212.

¹⁹⁹⁴

Ср.: Герцен А.Г. Крепость Дорос: византийско-хазарское пограничье в Таврике. – С. 1 \8\Герцен А.Г. Между Боспором и Херсоном: Хазары в Доросе. – С. 62.

¹⁹⁹⁵

См.: Константин Багрянородный. Об управлении империей. – С. 369, комм. 7; Gregoriou Ioannidou М. Parakme kai pcose tou thematikou memou. – Thessalonike, 1985. – S. 165.

¹⁹⁹⁶

Византийский военный трактат «De castrametatione» / Пер. В.В. Кучмы // ВВ. – 2002. – Т. 61 (86). – Гл. 1, С. 285, комм. 17: гл. 19, С. 301, гл. 20, С. 304.

¹⁹⁹⁷

См.: Пигулевская Н.В. Законы химьяритов // Пигулевская Н.В. Сирийская средневековая историография: Исследования и переводы. – СПб., 2000. – С. 44.

¹⁹⁹⁸

Житие Иоанна Готского. – С. 416–417, гл. 5. А.Ю. Виноградов и A.B. Комар трактуют текст источника таким образом, что хазары оставили гарнизон именно в клисурах, которые покинули из-за «...слухов о поднятом Иоанном возмущении готов против хазар» (Виноградов А.Ю., Комар A.B. Институт тудуна... – С. 49).

¹⁹⁹⁹

Пиоро И.С. Крымская Готия. – К., 1990. – С. 89; Πίορο I.C. Кримскi готи в свiтлi iсторико-археологiчних та етнологiчних дослиджень // Археологiя. – 2000. – №3. – С. 23; Сидоренко В.А. «Готы» области Дори Прокопия Кесарийского и «длинные стены» в Крыму // МАИЭТ. – 1991. – Вып. 2. – С. 114–115; Науменко В.Е. К вопросу о характере визатийско-хазарских отношений... – С. 546; ср.: Византийский военный трактат... – Гл. 15. С. 299. комм. 73; гл. 19–20, С. 301–304.

²⁰⁰⁰

Рассказ о городе Феодоро. Стихи Матфея, недостойного и ничтожного жреца // Герцен А.Г. Описание Мангупа-Феодоро в поэме иеромонаха Матфея // МАИЭТ. – 2003. – Вып. 10. – Приложение 1. С. 580.13–25; Герцен А.Г. Рассказ о городе Феодоро: Топографические и археологические реалии в поэме иеромонаха Матфея // АДСВ. – Екатеринбург, 2001. – Вып. 32. – С. 261–262.

²⁰⁰¹

Ср.: Виноградов А.Ю., Комар A.B. Институт тудуна... – С. 50.

²⁰⁰²

См.: Могаричев Ю.М. О некоторых вопросах истории Крыма... – С. 173.

²⁰⁰³

См.: Айбабин А.И. Этническая история... – С. 209,227; Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 71 ; Науменко В.Е. К вопросу о характере византийско-хазарских отношений... – С. 545; Могаричев Ю.М. О некоторых вопросах истории Крыма... – С. 170.

²⁰⁰⁴

Виноградов А.Ю., Комар A.B. Институт тудуна... – С. 51.

²⁰⁰⁵

Герцен А.Г. Археологические исследования караимских памятников в Крыму // МАИЭТ. – 1998. – Вып. 6. – С. 746; Герцен А.Г. Хазары. – С. 104, 107; ср. Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики – С . 70.

²⁰⁰⁶

Евреи в Крыму. – С. 16, 17; Терцен А.Г. Хазары в Доросе-Мангупе. – С. 29; Герцен А.Г. Дорос-Феодоро: от ранневизантийской крепости к феодальному городу. – С. 18, 19.

²⁰⁰⁷

Невзирая на предлагаемую протяженность «хазарского периода» в три четверти столетия или больше, А.Г. Герцен в противоречие к этому пишет о «кратковременном захвате крепости хазарами», не отразившемся на материальной культуре населения (ср.: Герцен А.Г. Крепость Дорос ... – С. 119; Терцен А.Г. Хазары в Доросе-Мангупе. – С. 29,32). В.Е. Науменко ограничивает хазарский контроль «над горной частью Крымского полуострова» после восстания Иоанна Исповедника «несколькими десятилетиями», тоже отмечая, что гарнизон в Доросе был размещен на «короткое время» (Науменко В.Е. К вопоросу о характере византийско-хазарских отношений... – С. 545).

²⁰⁰⁸

Герцен А.Г. Ранневизантийские крепости Юго-Западной Таврики // Византия и Крым: Междунар. конф. – Симферополь, 1997. – С. 34; Герцен А.Г. Между Боспором и Херсоном: Хазары в Доросе. – С. 62; ср.: Баранов И. А. Таврика в эпоху... – С. 58.

²⁰⁰⁹

Герцен А.Г., Науменко В.Е. Керамика IX–XI вв. из жилого комплекса на мысе Тешкли-бурун // АДСВ. – Екатеринбург, 2001. – Вып. 32. – С. 128.

²⁰¹⁰

Бармина Н.И. Мангупская базилика в свете некоторых проблем крымского средневековья // Византия и средневековый Крым (АДСВ. – Вып. 27). – Симферополь, 1995. – С. 81–83.

²⁰¹¹

Подр. см..: Барабанов Н.Д. Благочестивые заклания: Традиции публичных жертвоприношений в византийском приходском православии // ВВ. – 2004. – Т. 63 (88). – С. 94–96.

²⁰¹²

Ср.: Науменко В.Е. Место Боспора... – С. 345. К тому же в отношении Саркела Константин Багрянородный отмечал, что в нем держали 300 «таксеотов», очевидно, из числа воинов регулярного царского войска, то есть наемных ларсиев (арсиев), тюрок-мусульман, которые сменялись «по времени поочередно» (kata chronon enalJassomenoi), а вовсе не «ежегодно», как обычно переводят этот пассаж (Константин Багрянородный. Об управлении империей. – Гл. 42. 22–23, С. 170–171).

²⁰¹³

Герцен А.Г. Византийско-хазарское. пограничье в Таврике // История и археология Юго-ЗападногоКрыма. – Симферополь, 1993. – С. 61–62; Герцен А.Г. Эпоха средневековья // Греки в истории Крыма. – Симферополь, 2000. – С. 19; БайерХ.-Ф. Идеология... – С. 462–465. Впрочем, с не меньшим основанием можно считать, что хазарский топоним Кут, упомянутый в письме хагана Иосифа около середины X в., имел отношение к Чуфут-Кале или к любому другому хазарскому опорному пункту в Юго-Западном Крыму на отрезке между Алубихой (Алупкой) и Манкутом (Мангупом). Определенно ясно лишь, что это был конкретный пункт Готфии, а не название, тождественное всей Готфии, на чем ошибочно настаивает Х.-Ф. Байер.

²⁰¹⁴

Веймарн Е. В. Оборонительные сооружения Эски-Кермена (опыт реконструкции) // История и археология древнего Крыма. – М., 1958. – С. 53; Веймарн Е. В. «Пещерные города» Крыма // Проблемы истории «пещерных городов» в Крыму. – Симферополь, 1992. – С. 165.

²⁰¹⁵

Баранов И.А. Таврика в эпоху... – С. 151–152; ср.: Хвольсон Д.А. Еврейские древности в Крыму // Труды I Археологического съезда: В 2 т. – М., 1871. – Т. 2. – С. 853–859; Хвольсон Д.А. Сборник еврейских надписей из Крыма. – СПб., 1884. – С. 276.

²⁰¹⁶

Лебедев В.В. К источниковедческой оценке некоторых рукописей собрания А. С. Фирковича // ПС. – 1987. – Вып. 29. – С. 57–61.

²⁰¹⁷

Айбабин А.И. Основные этапы истории городища Эски-Кермен //МАИЭТ. – 1991. – Вып. 2. – С. 46–47; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. – С. 40–44.

²⁰¹⁸

Паршина ЕА. Торжище в Партенитах // Византийская Таврика. – К., 1991. – С. 93; ср.: Айбабин А.И. Крым под властью Хазарского каганата. – С. 7. А.И. Айбабин противоречит себе, когда отмечает, что извлеченные из слоя «северопричерноморские амфоры 1–3 типов второй половины VIII–IX вв., гончарные фляги и византийские монеты Михаила I (811–813 г.), Василия I с соправителем Константином (869–879 г.) демонстрируют гибель усадеб в более позднее время» (Айбабин А.И. Этническая история... – C. 210),

²⁰¹⁹

Панченко Б. Шесть моливдовулов из Партенита // ИАК. – 1906. – Вып. 18. – С. 161–162, №2–3, рис. 2–3; ср.: Романчук А.И., Шандровская В.С. Введение в византийскую археологию и сфрагистику. – Екатеринбург, 1995. – С. 79–80, рис. 26. Выражаю благодарность Е.В. Степановой за консультацию по поводу уточнения содержания и датировки этих печатей.

²⁰²⁰

Ср.: Noonan Т. Byzantium and the Khazars: a Special Relationship? // Byzantine Diplomacy. – London, 1992.– P. 109–132.

²⁰²¹

Parthey G. Hieroclis Synecdemus et Notitiae graeca episcopatuum. – Berolini, 1866. – N IX.; ср.: Darrouzes J. A. A. Notitiae episcopatuum... – N3, 42, p. 231–232; N3, 611–618, 777–779, p. 241–242, 245; Науменко В.Е. Церковная география Таврики... – С. 9–20. Очевидно, собственно, к территории Крыма конца VIII–IX в. относились «епархия Готфия», а также Херсон, Воспор, Сугдея и, возможно, Фулы и Хотзирон. О последних двух упоминается в конечной небольшой схолии к списку митрополий Нотации де Боора: « – 37 епархия Готфия, а) Хотзирон близ (поблизости, вблизи) Фул (syneggus Phoulon) и Харасия (tou Charasiou), что считают (называют) Черная Вода (eno legetai to Mavron Neron)≫ (Darrouzes J.A.A. Op. cit. – N 3, 777–779, p. 245). Достаточные ли это основания, чтобы вслед за A.A. Васильевым и другими считать Хотзирон именно и только епископией, а под хотзирами-обитателями Хотзирона видеть хазар? (см.: Htsiliev A.A. The Goths in the Crimea. – P.98; Ahrweiler H. Les relations entre les byzantins et les russes... – P. 44–71; Баранов И.А. Таврика в эпоху... – С. 153; Сидоренко В.А. К вопросу о Фуллах и Доросе. – С. 585–586; Майко В.В., Фарбей О.М. Християнiзацiя тюрко-болгар Криму... – С. 75; Айбабин А.И. Этническая история... – С. 208; Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 57; Науменко В.Е. Notitla К. де Бора как источник... – С. 130–131) Во всяком случае, ничто не мешает понимать под этим названием вполне конкретное место, может быть центр округа, области, какое-то крупное поселение, полисму или кастрон в Таврике, причем не обязательно в восточной ее части, как полагали А. В. Гадло и А.И. Айбабин, ибо ближними ориентирами названы точно не локализованные Фулы и некая Маврон Нерон, не исключено, Черная речка (ср.: Гадло A.B. Византийские свидетельства о Зихской епархии... – С. 101). Впрочем, Ю.А. Кулаковский отождествлял Маврон Нерон – «Черную Воду» с именем Харасий (Charasiou), в котором считал возможным видеть татарский Карасу, то есть южный приток р. Салгира, на котором стоит Карасу-базар (Кулаковский Ю. Прошлое Тавриды: Краткие исторические очерки. – К., 1906. – С. 69). Г. Моравчик поначалу предполагал под словом Хотзирон некий тюркский народ, но затем стал видеть в нем кальку с этнонима акациры, всречающегося уже в V в. (Moravcsik Gy. Byzantiniturcica. – Berlin, 1958. – Bd. 2. – S. 346–347; Moravcsik G. Byzantinische Mission im Kreise der Tuerkvoelker an der Nordkueste des Schwarzer Meers / / Proceedings of the XIII International Congress of Byzantine Studies. – London, 1967. – P. 22). Астиль, следующий в схолии после Хотзирона, как будто связывают в этой приписке с одноименной рекой Хазарии – Волгой (Итилем), но, дабы не возникло недоразумение, подчеркивают их отличие (о Astei, eno legetai о Astei о potamos tes Chazarias, estin de kastron – «6) Астиль, что считают (называют) Астиль река Хазарии, а это кастрон»). Ю.А. Кулаковский тоже видел в этом названии не гидроним, а самую позднюю столицу хазар – Астиль-Итиль. Более того, по мнению О.О. Прицака, речь шла «о двух половинах хазарской столицы: западной Астиль / Атиль и восточной Хуалис /Хвались/ Казаран» (Голб Н., Прицак О. Еврейско-хазарские документы X века. – М.; Иерусалим, 1997. – С. 185). Поэтому есть основания помещать названные после этого другие топонимы и одновременно церковные центры (о Onogouron, о Reteg, о Ounon – Оногурон, Ретег, Унон) вплоть до Таматархи на Таманском полуострове, якобы входившие в IX в. в епархию Готфия, вне пределов собственно «страны готов» (ср.: Науменко В.Е. Nititia К де Бора... – С. 131–132). Впрочем, основания для этого шаткие, поскольку подобные «этнические» названия мест, обнаруживающие связь с булгарами-оногурами, гуннами, тюрками, могли встречаться и в Юго-Западном Крыму, примером чему служит упоминаемый в церковных документах последней четверти XIV в. южнобережный choros, именовавшийся Аланией (ten Alanian) (Acta et diplomata graeca medii aevi sacra et profana / Collecta ediderunt F. Miklosich, I. Muller. – Vindobonae, 1862. – Vol. 2. – N 355, 370, 419). Этнонимы фигурируют и в названии епархий, на что, к примеру, указывают первая редакция Микология Василия (вторая четверть XI в.) и Кларомонтанский синаксарь, где под 10 ноября значится память «св. Ефрема, исповедника и епископа Гуннии» (Сергий. Полный месяцеслов Востока. – М., 1997. – Т. 2. – Ч. 1. – С. 350). Вопрос лишь, совпадает ли она с тем «Уноном»,что назван в Нотации де Боора и можно ли рассматривать ее в качестве следов «35-ой (37-ой) епархии – Готфии»? Иоанн Скилица упомянул о «епископии Туркии», какая существовала у венгров во второй половине X в. (Ioannis Scylitzae Synopsis historiarum / Ed. I Thurn. – Berolini; Novi Eboraci, 1973. – P. 239. 69–70). К тому же надо учесть особенность византийской этнонимии, где «этнические термины не являются этниконами в узком и строгом смысле слова, но включают в себя обширную область географо-культурно-бытовых характеристик» (Бибиков М.В. Скандинавский мир в византийской литературе и актах// Скандинавский сборник. – 1986. – Вып. 30. – С. 101). Но совсем невероятно, чтобы названия епархий были связаны не с конкретными центрами, городами или крепостями, а с гидронимами. Во всяком случае, в византийских источниках нет надежных прецедентов такого рода. Поэтому нет оснований видеть в Хуалисе –Хвалисе Каспийское море, а в Ретеге – р. Терек, как бы остроумно ни выглядели эти догадки (см.: Vasiliev A. The Goths in the Crimea. – P. 97–104; Иванов С. А. Византийская религиозная миссия X–XI вв. с точки зрения византийцев // Вестник Российского гуманитарного научного фонда. – 2000. – №3. – С. 67). Не могли они быть и «типичными миссийными епархиями без постоянной резиденции» [Кабанец Е.П. Восточные славяне и византийские христианские миссии в Таврике и Северном Причерноморье на рубеже IX–X вв. // Сугдейский сборник. – К.; Судак, 2004. – С. 91,94–95), поскольку Византийская церковь не знала такой практики.

²⁰²²

Артамонов М. И. История хазар. – С. 325. Оригинальную, но ничем не подкрепляемую, более того, входящую в противоречие с другими источниками версию предложил В.В. Сухоребров, по мнению которого Готскую епархию не включили в нотиции первой половины IX в. потому, что официально она как бы «не существовала» для Константинополя, поскольку находилась на иконопочитательских позициях и ее иерархи не признавались патриархом и василевсом (Сухоребров В.В. Крымский полуостров в иконоборческую эпоху // Православные древности Таврики. – К., 2002. – С. 80, прим. 2). Как уже указывалось на примере реакции местных жителей относительно выступления Иоанна Исповедника, оппозиционные настроения в Готфии по отношению к официальному Константинополю не стоит преувеличивать и, значит, едва ли на местных христиан смотрели бы как на изгоев ромейской Церкви, недостойных общения. Тон писем Феодора Студита в Юго-Западную Таврику тоже не позволяет считать се обитателей, в том числе монашествующих, стойкими, образцовыми иконодулами (Theodori Studitae epistulae // PG. – 1862. – T. 99. – CoI.1344–1345,1520–1523; К епископам, сосланным ради Христа в Херсон (XCII) // Творения св. отца нашего и исповедника преп. Феодора Студита в рус. пер. – СПб., 1908. – Т. 2: Письма к разным лицам. – С. 454–455 (письмо XCII), 553–555 (письмо CLXIV)).

²⁰²³

См.: Oikonomodes N. Le «systeme» administratif byzantin en Crimee aux IXe – Xe s. // МАИЭТ. – 2000. – Вып. 7. – P. 321; Науменко В.Е. К вопросу о характере византийско-хазарских отношений... – С. 544.

²⁰²⁴

Подр. см.: Могаричев Ю.М. О некоторых вопросах истории Крыма середины – второй половины VIII в. – С. 163–168.

²⁰²⁵

Важно иметь в виду, что слово metropolis могло означать и церковный центр, и «главный город, «столицу» провинции в политико-административном смысле. Именно так в Чудесах св. Димитрия упоминается «богохранимая митрополия фессалоникийцев» (е theophylaktos ton Thessalonikeon metropolis), которая превосходила все прочие центры Фракии, а также город Сирмий – «митрополия» провинции Паннония (Чудеса св. Димитрия Солунского // Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. 2 (VII–IX вв.). – М., 1995. – С. 102. 13–24, §117; С. 168. 9–10, §284; С. 186, комм. 20). Принятие этой поправки снимает надуманную необходимость возводить епархию Готфия в ранг некой огромной церковной митрополии, ибо таковой она впервые упоминается только в XIII в., а для второй половины VIII в. проблематична даже как автокефальная епархия (Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. К вопросу о церковной истории Таврики в VIII в. – С. 110–112; Могаричев Ю.М. Иоанн Готский и образование Готской епархии. – С. 24–25).

²⁰²⁶

Следы пожара археологически прослеживаются в средней части плато, у Лагерной балки, недалеко от большой мангупской базилики, но они с трудом поддаются датировке по причине невыразительности слоев. Определенно можно лишь сказать, что они относятся к концу раннего Средневековья (подр. см.: Хвольсон Д. А. Еврейские древности в Крыму. – С. 858; Хвольсон Д.А. Сборник еврейских надписей... – С. 276, Айбабин А. Крым под властью Хазарского каганата. – С. 7; Герцен А.Г. Система оборонительных сооружений Мангупа: Автореф. дис.... канд. ист. наук. – Л., 1984. – С. 20; Герцен А.Г. Крепостной ансамбль Мангупа // МАИЭТ. – 1990. – Вып. 1. – С. 135, 137; Баранов И.А. Таврика в эпоху... – С. 58; Баранов И.А. Административное устройство раннесредневекового Херсона // МАИЭТ. – 1993. – Вып. 3. – С. 141; Герцен А.Г. Византийско-хазарское пограничье в Таврике. – С. 64; Герцен А.Г. К проблеме типологии средневековых городищ Юго-Западной Таврики // Византия и средневековый Крым (АДСВ. – Вып. 27). – Симферополь, 1995. – С. 87; Герцен А.Г. Мангуп. Город в крымском поднебесье. – Симферополь, 2001. – С. 13, 28–29). Х.Ф. Байер предполагает участие в этой перестройке некоторых укреплений Дороса также и готов, которые, по его мнению, оставались друзьями хазар «...в течение многих веков после подавления готского восстания в конце VIII в.» (sic!) (Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 106–107; ср.: Байер Х.-Ф. Идеология... – С. 465–466).

²⁰²⁷

Веймарн Е.В., Аобода И.И., Пиоро И С., Чореф М.Я. Археологические исследования столицы княжества Феодоро // Феодальная Таврика: Материалы по истории и археологии Крыма. – К., 1974. – С. 137–139.

²⁰²⁸

Герцен А.Г. Ранневизантийские крепости Юго-Западной Таврики // Византия и Крым: Междунар. конф. – Симферополь, 1997. – С. 34; Герцен А.Г. Мангуп. – С. 29.

²⁰²⁹

Герцен А.Г. Между Боспором и Херсоном: Хазары в Доросе. – С. 63; Герцен А.Г. Хазары в Доросе-Мангупе. – С. 33

²⁰³⁰

Показательно, что на некрополе Эски-Кермена зафиксировано лишь одно несомненно салтовское погребение (Айбабин А.И. Хронология могильников Крыма позднеримского и раннесредневекового времени // МАИЭТ. – 1990. – Вып. 1. – С. 25, мог. №243; Айбабин А.И. Основные этапы истории городища Эски-Кермен. – С. 46). Похоже, это городище, как и крепость на Чуфут-Кале, никогда не было хазарским.

²⁰³¹

Якобсон A.A. Раннесредневековые сельские поселения... – С. 103–110; Белый A.B., Назаров В.В. Раскопки усадьбы на городище Кыз-Кермен. Постройка №2 // Проблемы истории «пещерных городов» в Крыму. – Симферополь, 1992. – С. 132–142; Белый A.B. Раскопки усадьбы на городище Кыз-Кермен. Постройка №2 // История и археология Юго-Западного Крыма. – Симферополь, 1993. – С. 49–63; Белый A.B. Раскопки усадьбы на городище Кыз-Кермен. Комплекс построек №3. 4, 7 // БИАС. – Симферополь, 2001. – Вып. 2. – С. 189–229// Могаричев Ю.М. О некоторых вопросах истории Крыма середины – второй половины VIII в. – С. 168–169.

²⁰³²

Баранов И. А. Таврика в эпоху... – С. 58–59,65, Баранов И.А. Таврика в составе... – С. 14; Айбабин А.И. Крым под властью Хазарского каганата. – С. 7; Павленков В.И. Крепости Донуэлава // Пилигримы Крыма. – Симферополь, 2000. – Т. 2. – С. 47–48; Кутайсов С. В. Салтовские памятники Северо-Западного Крыма // Сугдея, Сурож, Солдайя в истории и культуре Руси-Украины: Материалы науч. конф. – К.; Судак, 2002. – С. 156.

²⁰³³

Могаричев Ю.М. О некоторых вопросах... – С. 164–165.

²⁰³⁴

См.: Гаркави А. Сообщения о хазарах: А. Хазарские письма // Еврейская библиотека: Историко-литературный сборник / Изд. А.Е. Ландау. – СПб., 1879. – Т. 7. – С. 160.

²⁰³⁵

Лопарев Хр.М. Византийския Жития святых VIII–IX веков // вв. – (1911) 1913. – Т. 18, – С. 11–13; Лопарев Хр. М. Греческие жития святых VIII и IX веков. Ч. 1. – Пг., 1914. – С. 235–236. На это же обстоятельство и со ссылкой на тот же источник указывала Элен Арвейлер (Ahrweiler H. Les relations entre les byzantins et les russes au IXe siede. – P. 66). Очевидно, не зная о наблюдении Хр.М. Лопарева, К. Цукерман отнес его к числу «появившихся недавно недоразумений», ибо, по его мнению, в тексте Жития нет абсолютно никаких сведений об угрозе Херсону и даже упоминаний хазар (Zuckerman С. Shot Notes. Two Notes on the Early History of the Thema of Cherson. – P.221; Цукерман К. Вопросу о ранней истории фемы Херсона. – С. 320). С последним можно отчасти согласиться, хотя удерживать в Херсоне желавших покинуть его во время начала правления Михаила II могла лишь угроза со стороны хазар, нападение на город и его окрестности, а не толпа фанатично настроенных поклонников святого. Венгры если и появятся здесь, то не ранее, чем через 10–15 лет

²⁰³⁶

Подр. см.: Афиногенов Д.Е. Что погубило императора Льва Армянина? (История и мифы) // Мир Александра Каждана. К 80-летию со дня рождения. – СПб., 2003. – С. 194 –222.

²⁰³⁷

La Vie grecque de S.Jean le Psichaite, confesseur sous le regne de Leon l’Armenien (813–820) / Ed. P.C. Van den Ven // Le Museon. Etudes philologiques, historiques et religieuses. Nouvelle Serie. – Louvain, 1902. – T.3. – P. 114. 10–14, §7; ср.: Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 338.

²⁰³⁸

Каждан А.П., Шерри Ли Ф., Ангелиди Х. История византийской литературы (650–850 гг.). – СПб., 2002.– С. 356.

²⁰³⁹

La Vie grecque de S.Jean le Psichaite... – Р. 118. 13–18, §8.

²⁰⁴⁰

La Vie grecque de S.Jean le Psichaite... – P. 120, §9. Р.Х. Лопарев, приведя цитату из Жития, отметил, что «в другом списке чтение значительно отличное» и что составитель пользовался разными вариантами предания, пытаясь их объединить. Отсюда искусственная затушеванность насильственности в поездке святого (см. Лопарев Хр.М. Византийския Жития святых... – С. 12–13). Тем не менее Х.-Ф. Байер все же полагает, что речь шла не о ссылке, изгнании Иоанна в Херсон, а о его добровольном туда приезде, хотя вслед за этим по не совсем понятным причинам все же последовало бегство. Но «толпа», мешавшая возвращению святого и его ученика в Византию, подана исследователем как те племена, приближенные к Боспору, что стекались к Иоанну, а сам отъезд неправильно понят как состоявшийся не из Херсона, а из Боспора (см.: Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 351–352).

²⁰⁴¹

La Vie grecque de S.Jean le Psichaite... – P. 118–120, §8–9; Лопарев X. Византийские Жития... – G. 12–13. Отбытие Иоанна с его учеником в Константинополь могло произойти не раньше весны 821 г., после выхода указа Михаила II об амнистии потерпевшим при Льве Армянине, «свинье в грязи нечестия», но, с другой стороны, едва ли это случилось позже лета того же года, когда восстание анатолийского турмарха федератов Фомы Славянина, начавшееся с осени 820 г., набрало силу и охватило больше 80 тыс. человек в азиатских и европейских владениях Византии. При этом Вукелларий, Пафлагония, Кивирриоты стали на сторону мятежника, тогда как Михаила Травла поддержали европейская часть Империи и Оптиматы, Опсикий, Фракисий, Армениак, Халдия, а уже в декабре 821 г. даже Константинополь оказался блокирован и с суши, и с моря (Продолжатель Феофана: Жизнеописания византийских царей / Изд. Я. Н. Любарский. – СПб., 1992. – С. 26–35, кн. II. 10–19; Norwich J. Byzanz. Auf dem Hohepunkt der Macht 800–1071. – Dusseldorf; Munchen, 1994. – S.50; Treadgold W A History of the Byzantine State... – P.434–435; Афиногенов A.E. Что погубило императора Льва Армянина? – С. 209–210,212). Вероятно, именно поэтому Хр.М. Лопарев считал, что беглецы могли покинуть Херсон лишь осенью 823 г., после окончательного подавления мятежа в середине октября и нормализации ситуации в столице (т.: Лопарев Хр. М. Византийские Жития... – С. 13), но это слишком долгий, а потому нереальный срок для «отдыха» Иоанна в Крыму, если учесть, что он начался весной – летом 821 г.

²⁰⁴²

Ср.: Хождение апостола Андрея в стране мирмидонян II Труды В.Г. Васильевского. – СПб., 1909. – Т.2. – Вып. 1. – С. 268–269.

²⁰⁴³

Ср.: Могаричев Ю.М. К вопросу о политической ситуации в Таврике в середине IX в. II Сборник Русского исторического общества. – М., 2002. – №4 (152). – С. 48–53.

²⁰⁴⁴

Высота расположения храма от подошвы скалы указывается исследователями по-разному: около 35 футов (Α.Λ. Бертье-Делагард), 6 –7 сажень (В.В. Латышев), 25–30 м (Ю.М. Могаричев), 30–40 м (В.Ф. Филиппенко), что, очевидно, объясняется его труднодоступностью (подр. см.: Бертье-Делагард А.Л. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма // ЗООИД. – 1886. – Т. 14. – С. 232–234; Латышев В.В. Сборник греческих надписей христианских времен из Южной России. – С. 40–42, №33; Латышев В.В. Заметки к христианским надписям из Крыма (по сообщениям А.Л. Бертье-Делагарда) // ЗООИД. – 1897. – С. 151 (по словам Бертье-Делагарда, он добирался к храму «с опасностью жизни, при помощи лестниц и веревок»); Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. – С. 11–13; Филиппенко В.Ф. Инкерман-Каламита: крепость и монастырь. – С. 21–22).

²⁰⁴⁵

Бертье-Делагард Л.Л. Указ. соч. – С. 233–234.

²⁰⁴⁶

Ср.: Латышев В.В. Заметки к христианским надписям... – С. 150–151, к №33; Mogarichev Yu. М. Rock Architecture of Mountainous Crimea: Main Periods of Development // АДСВ. – Екатеринбург, 1998.– P. 263, fig. 12.

²⁰⁴⁷

Обряд и символика проскомидии – приготовления жертвенных даров связаны с первой третью VIII в., непосредственно со временем перед или сразу после начала иконоборчества (Шульц Г.Й. Вiзантiйська лiтургiя: свiдчения Bipи та значения cимволiв. – Львiв, 2002. – С. 137, 143: ср.: Гайдуков Н.Е. К вопросу о датировке пещерного храма с баптистерием пещерного города Тепе-Кермен // Культовые памятники в мировой культуре: археологический, исторический и философский аспекты. V Междунар. Крым. конф. по религиовед. – Севастополь, 2003. – С. 17–18).

²⁰⁴⁸

А.Ю. Виноградов отказывается от чтения «Афка» и полагает возможным относить надпись к истории княжества Феодоро, датируя храм не ранее XV в. на основании наличия в нем боковых пастофориев, что вызывает сомнение.

²⁰⁴⁹

Латышев В.В. Сборник греческих надписей... – С. 42. Эту дату принимает В.Ф. Филиппенко, много лет занимавшийся памятниками Инкермана (ФилиппенкоВ.Ф. Инкерман-Каламита... – С. 21–22). По архитектурным аналогиям и сходству имен похороненных (Афка) с именем из приписки на полях Судакского синаксаря («Андроник Апка, сын протопопа Ми...») Ю.М. Могаричев датирует время сооружения храма XIII–XIV вв., но аналогии эти, как и у Бертье-Делагарда, весьма условны, а созвучие греческих имен (Athka-Apka), на которое обратил внимание уже В.В. Латышев, тоже ни о чем не говорит (см.: Могаричев Ю.М. Пещерные церкви... – С. 11–13; Архимандрит Антонин. Заметки XII–XV века... – С. 597, №7).

²⁰⁵⁰

Подр. см.: Сорочан С.Б. «Зачарованный клад». – С. 71–79.

²⁰⁵¹

См.: Oikonomid.es N . Les listes de preseance byzantines de IXe et Xe siecles. – Paris, 1972. – P. 41–63.

²⁰⁵²

Ср.: Гийу А. Византийская цивилизация. – Екатеринбург, 2005. – С. 175.

²⁰⁵³

Сохранившаяся часть надписи читается вполне ясно, но уловить ее смысл не удается. В.В. Латышев поместил ее среди надгробных памятников, однако она слишком длинна и к тому же ее начало и концовка на других частях карниза выполнены все в ту же одну строку (Латышев В.В. Сборник греческих надписей... – С. 35, №28).

²⁰⁵⁴

Kazdan A. Cornes // The Oxford Dictionary of Byzantium. – New York; Oxford, 1991. – Vol. 1. – P. 484–485.

²⁰⁵⁵

Codex traditionum ccclcsiac Ravennatis nunc Monachii asservatus / Ed. J. Bernhardt. – Munich, 1810. – №69,105,153.

²⁰⁵⁶

Бобровский T.A., Чуева E.E. К вопросу о характере пещерных комплексов Инкерманской долины в юго-западном Крыму // Сугдейский сборник. – К.; Судак, 2006. – Вып. 2. – С. 20–21, 22,23, №6–7: ср.: Бородин O.P. Равеннский экзархат. Византийцы в Италии. – СПб., 2001. – С. 75.

²⁰⁵⁷

Константин Багрянородный. Об управлении империей. – Гл. 42. 41–44, С. 172–173; Theophanes continuatus е rec. I. Bekkeri. Bonnae, 1838. P. 123–124.

²⁰⁵⁸

Ср.: Цукерман К. К вопросу о ранней истории фемы Херсона. – С. 320; Могаричев Ю.М. К вопросу о политической ситуации в Таврике в середине IX в. – С. 50.

²⁰⁵⁹

Сочинения Константина Багрянородного «О фемах» и «О народах"/ Пер. Г. Ласкина. – М., 1899. – С. 43; см.: Шене Ж.-К. Поздний архонт на примере Херсона // МАИЭТ. – 2000. – Вып. 7. – С. 315.

²⁰⁶⁰

Parthey G. Hieroclis Synecdemus et Notitiae graeca episcopatuum. – Berolini, 1866. – №11,54; №VI, 84; Липшиц E. Э.К вопросу о городе в Византии в VIII–IX вв.// BB. – 1953. – T. 6. – C. 117; Ostrogorsky G. Geschichte des Byzantinischen Staate. – Munchen, 1975. – S. 169–171; Treadgold W A History of the Byzantine State... – P. 443; ср.: Martin-Hisard B. La domination byzantine sur le litteral oriental du Pont Euxin (milieu du Vile – Ville siecles) // Byzantino-bulgarica. – 1981. – T. 7. – 141,156; Цукерман К. Два этапа формирования древнерусского государства // Археология. – 2003. – №1. – С. 80 (о набеге народа Рос на Пропонтиду и Амастру, возможно, в начале 830-х гг., согласно свидетельству Жития Георгия Амастридского, и о прибытии в Византию послов от русов с мирной миссией около 837–838 гг.). Отражением этого внимания является происходящий из Херсонеса моливдовул стратига северо-малоазийской фемы Армениаков с резиденцией в Евхаите, который хранится в частной коллекции К.Д. Смычкова (размеры: диаметр – 20 мм, толщина – 5 мм). На его лицевой стороне – крестообразная монограмма обращения к Богоматери (тип V по В. Лорану), а в углах тетраграмма – tt]o so [dou]l[o] – «Богоматерь, помоги твоему рабу...». К сожалению, печать не сохранила имя владельца из-за смещения оттиска вверх. Надпись на обороте, размер литер, их расположение дают основания говорить о легенде в четыре строки и о том, что владелец моливдовула был в сане императорского спафария (b[asiliko] spfathario] [kai] stra[tego] ton Arm[eniakon]). На основании эпиграфических особенностей шрифта, формы знака сокращения, отдельных эпиграфических признаков в начертании литер, вида кружка печать может быть датирована второй четвертью IX в., но не ранее 30-х гг., то есть как раз тем временем, когда на южном побережье Понта и в Таврике назрели и стали постепенно осуществляться комплексные территориальные военно-административные преобразования. Хочу поблагодарить К.Д. Смычкова за возможность познакомиться с некоторыми материалами его коллекции.

²⁰⁶¹

Theophanes Continuatus. – P. 122–123; Продожатель Феофана. – С. 58 (III, 2y); Константин Багрянородный. Об управлении империей. – Гл. 42.30–33, С. 170–171.

²⁰⁶²

Ср.: ШенеЖ.-К. Поздний архонт на примере Херсона. – С. 310.

²⁰⁶³

Шене Ж.-К. Указ. соч. – С. 315. Ранг катепана был выше ранга турмарха и вообще у стратигов и катепанов, как следует из источников Константина Багрянородного, были разные задачи (Constantini Porphyrogeniti imperatoris De ceremoniis aulae byzantinae libri duo graece et latine, erec. Io. Iac. Reiskii. – Bonnae, 1829. – Vol. 1. – P. 657.2–4). К примеру, в феме Кивирриотов в правление Льва VI был стратиг как руководитель, эк просопу василевса, и был катепан «столицы» военно-административной области – Атталии, притязания которого на руководство стратиг отверг на основании того, что в феме не может быть двух стратигов (thema duo strategous echein ou dynatai) (Constantin i Porphyrogeniti imperatoris D e ceremoniis... – P. 50.169–-183; Константин Багрянородный. Об управлении империей. – С. 228–231, гл. 50.182–187). Следовательно, катепан Пафлагонии должен был быть подотчетен стратигу Армениаков до тех пор, пока Пафлагония не была выделена в отдельную фему и обзавелась своим стратигом.

²⁰⁶⁴

См.: Смычков К.Д. Новые находки печатей представителей военно-административных округов из Херсонеса // Проблемы истории и археологии Украины: Тезисы докл. науч. конф. – Харьков, 1999. – С. 75; Соколова И В. Византийские печати VI – первой половины IX в. из Херсонеса // ВВ. – 1991. – Т. 52. – С. 211, №46.

²⁰⁶⁵

Ср.: Степанова Е.В. Связи Сицилии и Херсонеса по данным сфрагистических и нумизматических памятников // Россия-Крым-Балканы: диалог культур. – Екатеринбург, 2004. – С. 96,97.

²⁰⁶⁶

См.–Айбабин А.И. Этническая история... – С. 94–95.

²⁰⁶⁷

Theophanes continuatus / Rec. I. Bekker. – P. 122

²⁰⁶⁸

Константин Багрянородный. Об управлении империей. – Гл. 42. 30–32, С. 170–171.

²⁰⁶⁹

Константин Багрянородный. Об управлении империей. – Гл. 42. 30–32, С. 170–171. 188 Ioannis Scylitzae Synopsis historiarum. – P. 73; Georgius Cedrenus Ioannis Scylitzae ope ab I. Bekkero suppletus et emendatus. – Bonnae, 1839. – V oL 2. – P. 3; 129.22–130. 3

²⁰⁷⁰

Golden P.B. Khazar Studies... – P. 69; Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв. – М., 1982. – С. 234–234; Эрдели И. Венгры на Дону // Маяцкое городище: Труды советско-болгаро-венгерской экспедиции. – М., 1984. – С. 22; Цукерман К. К вопросу о ранней истории фемы Херсона. – С. 320–321; Цукерман К. Венгры в стране Леведии: новая держава на границах Византии и Хазарии около 836–889 г. // МАИЭТ. – 1997. – Т. 6. – С. 663–679; Науменко В.Е. Общеполитическая ситуация в Северном Причерноморье в IX в. в связи с учреждением и становлением византийской фемы в Таврике // Проблемы истории и археологии Украины: Тезисы докл. науч. конф. – Харьков, 1997. – С. 59–60; Айбабин A.A. Этническая история... – С. 220-, Науменко В.Е. К вопросу о характере византийско-хазарских отношений в конце VIII – середине IX вв. – С. 549–550. Число врагов этим не исчерпывается. В последнее время появилась еще одна историческая версия, позволяющая видеть в постройке крепость, защищавшую каганат от кавар, хазар-повстанцев, которые после поражения в развязанной гражданской войне сосредоточились на территориях, подвластных каганату до войны, к северо-западу от Саркела (Горелик М.В. Три племени кавар и савирский всадник // Хазары: Второй Международный коллоквиум: Тезисы. – М., 2002. – С. 27). Однако бунт кавар относят обычно не ранее чем к середине IX в. или даже позже, ко времени около 860–870 гг., когда Саркел уже существовал (Golden P.V. Khazar Studies: An Historico-Philological Inqury into the Origins of the Khazars. – Budapest, 1980. – Vol. 1. – P. 133–141; Константин Багрянородный. Об управлении империей. – Гл. 39, С. 162–163, 394, комм. 1; Цукерман К. Венгры в стране Леведии... – С. 671–672; Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 132). Во всяком случае, в 881 г. венгры и кавары участвовали совместно в нападении на Вену. Более ранних письменных данных нет, a атрибутируемые каварам погребения (могильник в Челерево, Югославия), среди которых есть совершенные как по языческому, так и по иудейскому раввинистическому обряду, тоже относятся ко времени не ранее конца IX в. (Эрдели И. Кабары (кавары) в карпатском бассейне // СА. – 1983. – №4. – С. 174–181). События эти трудно датировать и привязка их к обстоятельствам строительства именно данной крепости на Дону произвольна.

²⁰⁷¹

Артамонов М.И. История хазар. – С. 302–306; Оболенский Д. Византийское содружество наций. – М., 1998. – С. 187–188; Эрдели И. Венгры на Дону // Маяцкое городище. – М., 1984 – С.22; БайерХ.-Ф. Указ.соч. – С. 101,102,110.

²⁰⁷²

См.: Грот К.Я. Моравия и мадьяры с половины IX до начала X века. – СПб., 1881. – С. 200–202,226–227,244; Wozniak ЕЕ. Byzantine Policy on the Black Sea or Russian Steppe in the Late 830’s // Byzantine Studies. – 1975. – Vol. 2. – P. 59–60; Балагург E.A., Алешкевич Я.А. Полiтiчнi контакти мiж угорцями та славянами Cxidnoi i Центральноi Европи в IX–X столiттях // Матерiали i дослiдження в археологii Прикарпатья i Волинi. – Лвiв, 2002. – Вип. 8. – С. 148; Цукерман К. Венгры в стране Леведии... – С. 664; Прохненко И.А. Пути передвижения венгров на территорию новой отчизны // Древнее Причерноморье. – Одесса, 2006. – С. 167.

²⁰⁷³

Цукерман К. К вопросу о ранней истории фемы Херсона. – С. 320.

²⁰⁷⁴

Annales Bertiniani а. 741–882 // MGH. Т. 1. Scriptores. Т. 1. – Hannoverae, 1826. – Р. 434 (а. 839); Dolger F. Regesten der Kaiserurkunden des ostromischen Reiches. Reiche A. Abt.I. Teil 1: Regesten von 565–1025. – Munchen; Berlin, 1924. – №438. К. Цукерман считает этихросов посланниками из «Русского каганата», якобы существовавшего в районе Ладоги с 830-х до 870-х гг. (см.: Цукерман К. Два этапа формирования древнерусского государства. – С. 77; см. возражения: Толочко П.П. Русь изначальная // Археологiя. – 2003. – №1. – С. 100–103).

²⁰⁷⁵

Theophanes continuatus. – P. 122; Продолжатель Феофана. – С. 56 (III. 28); Константин Багрянородный. Об управлении империей. – Гл. 42. 24–30, С. 170–171 (удивительно, но Константин в гораздо меньшей степени, нежели Продолжатель Феофана, отредактировал пассаж о посольстве в обычном духе «ромейского высокомерия» и не употребил слово «молили» в отношении хазарских посланников). О датировке хазарского посольства см.: Treadgold W The Byzantine Revival 780–842. – Standford, 1988. – P. 313. В общем контексте арабо-византийских столкновений 830-х гг. это событие наиболее убедительно соотносится с летом 839 г.: согласно Продолжателю Феофана, оно произошло после той арабо-византийской кампании, когда обе стороны «опасались друг друга и, ничего не совершив, вернулись в свою землю». Поскольку летом 837 г. разыгрались ожесточенные сражения в Сирии, а к концу лета 838 г. войска халифа овладели Аморием, эти походы никак не могут подойти под разряд тех, когда «ничего не было совершено».

²⁰⁷⁶

Ср.: Берлин И. Историческая судьба еврейского народа на территории Русского государства. – Пб., 1919. – С. 90; Петрухин В. Хазары, венгры и Русь у Константина Багрянородного: Тезисы к новому комментарию / / Хазары: Второй Международный коллоквиум: Тезисы. – М., 2002. – С. 78–81; Науменко В.А. Таврика в контексте византийско-хазарских отношений: политико-административный аспект: Дис.... канд. ист. наук / Таврический нац. ун-т им. В.И. Вернадского. – Симферополь, 2004. – С. 133.

²⁰⁷⁷

Прохненко И.А. Пути передвижения венгров... – С. 166–176.

²⁰⁷⁸

В пространной редакции хазарского царя Иосифа Ш-р-кил был указан именно как крайний пункт Хазарии с западной стороны (Коковцов П.К. Еврейско-хазарская переписка в X веке. – Д., 1932. – С. 102, прим.18).

²⁰⁷⁹

Чередниченко А.Г. К проблеме интерпретации сообщений Феофана Исповедника и патриарха Никифора о хазарах и протоболгарах: гуннские этногенеалогические предания в трудах иерархов Православной Церкви // Иосафовские чтения: Материалы III Междунар. науч.-практ. Конференции «Иосафовские чтения», посвященной 300-летию со дня рождения Святителя Иосифа и 10-летию возрождения Белгородско-Старооскольской епархии. – Белгород, 2006. – С. 464–471; Чередниченко А.Г. К проблеме локализации Итиля // Иресиона: Античный мир и его наследие. – Белгород, 2006. – Вып. 3. – С. 116–120.

²⁰⁸⁰

Константин Багрянородный. Об управлении империей. – Гл. 11.1–8, С. 52–53.

²⁰⁸¹

Кулаковский Ю.А. Аланы по сведениям классических и византийских писателей. – К., 1899. – С. 53–54; Lewicki Т. Zrodla arabskie do dziejow slowiansze zyzhy. – Wroclaw; Krakow, 1956. – T. 1. – S. 38; Бубенок О.Б. Алани яси Днiпровсько-Донського межирiччя на вiйськовiй службi в хазар // Хазарский альманах. – Харьков, 2002. – Т. 1. – С. 25.

²⁰⁸²

McGovern М. Sarkel – A Reflection of Byzantine Power or Veakness? // BS. – 1989. – T. 50. – Fasc. 2. – P. 178–180.

²⁰⁸³

Константин Багрянородный. Об управлении империей. – Гл. 42.35–37, С. 172–173.

²⁰⁸⁴

Флеров В. С. Крепости Хазарии в долине Нижнего Дона (этюд к теме фортификации) // Хазарский альманах. – Харьков, 2002. – Т. 1. – С. 153,154,158.

²⁰⁸⁵

Герцен А. Г. К вопросу о территории Херсонской фемы. – С. 22–23.

²⁰⁸⁶

Табари // Васильев А.А. Византия и арабы. Ч. 2. Приложения. – СПб., 1900. – С. 25–26; Васильев А.А. Византия и арабы. Ч. 1. Политические отношения Византии и арабов во время Аморийской династии. – СПб., 1900. – С. 99–101,113 след.

²⁰⁸⁷

Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. – М., 1990. – С. 114–115.

²⁰⁸⁸

Малахов С. Н. Протоспафарий Нван в контексте византийско-хазарских отношений середины IX в. – С. 120–122.

²⁰⁸⁹

См.– Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. – СПб., 1870. – С. 128; Ибн Хордадбех. Книга путей и стран. – Баку, 1986. – С. 109; Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу. – М.; 1959. – С. 85; Калинина Т.М. Торговые пути Восточной Европы IX в. (по данным Ибн Хордадбеха и Ибн ал-Факиха) // История СССР. – 1986. – №4. – С. 68–83.

²⁰⁹⁰

Ибн Хордадбех. Книга путей и стран. – С. 124; Калинина Т.М. Торговые пути...– С. 71.

²⁰⁹¹

Ибн Хордадбех. Книга... – С. 109; Калинина Т.М. Употребление этникона ал-хазар в арабо-персидских источниках IX–X вв. //Хазарский альманах. – Харьков, 2002. – Т. 1. – 2002. – С. 42.

²⁰⁹²

ГаркавиА.Я. Сказания... – С. 251, Калинина Т.М. Торговые пути... – С. 75; Калинина Т.М. Водные пространства Севера Европы в трудах арабских ученых IX–XII вв. // Восточная Европа в исторической ретроспективе: К 80-летию В.Т. Пашуто. – М., 1999. – С. 95; Новосельцев А.П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI–IX вв. (1965) // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998 г. –М., 200. – С. 292.

²⁰⁹³

Theophanes continuacus. – P. 123.6; Продолжатель Феофана. – С. 56 (III, 28); Константин Багрянородный. Об управлении империей. – С. 170,172, гл.42.32–38. Сравнение текстов указанных письменных источников позволяет предположить, что в экспедиции Петроны оказались задействованы по меньшей мере три типа судов. Переезд через море в Херсон был совершен на «длинных» и, очевидно, быстроходных хеландиях из числа судов императорского флота и фемного флота Пафлагонии. Название такого корабля, происходящее от греч. «угорь» (egenelus, chelus), подчеркивает продолговатость, удлиненность его формы. Э. Арвейлер полагает, что первоначально это были небольшие парусные корабли частных промысловиков и лишь с VIII в. их стали использовать как военные суда (Ahrweiler H. Byzance et la mer. La marine de guerre, la politique et les institutions maritimes de Byzance aux Vile – XVe siecles. – Paris, 1966. – P. 412–413). На них транспортировали войска, a также лошадей (БайерХ.-Ф. История крымских готов... – С. 100). Трудно обозначить принципиальное их отличие от других быстроходных военных кораблей – дромонов (от dromos – «бег»), способных двигаться как под парусом, так и на веслах, хотя исследователи иногда выражают сомнения по поводу убедительности предположения о том, что хеландии не отличались от дромонов (ср.: Oikonomiaes N. Fiscale et exemption fiscale a Bzyance (IXe –- Xe s.). – Athenes, 1996. – P. 112, n. 156). Последние засвидетельствованы в письменных источниках с V в., вошли в состав военного флота в эпоху Юстиниана I, а эскадры их размещались в портах на Босфоре (Анапла и Евтропий), в приморских центрах на юге Малой Азии (Атталия, Селевкия), кое-где в Греции, примером чему могут служить небольшой порт Анфедон и турма (позже фема) Кефалиния (Ahrweiler H. Op. cit. – Р. 410–413; Antoniadis-Bibicou H. Etudes d’nistoire maritime de Byzance. A propos du «theme des Caravisiens». – Paris, 1966. – P.257–258; Schiader H., Blackmann D.J., Schafen J. Der Hafen von Athedon // Archaologischer Anzeiger. – Berlin, 1968. – Bd. 1. – S. 21–98). Такие корабли имели длину от 30 до 50 м, ширину 6 –7 м, обладали двумя-тремя мачтами, «латинским» треугольным парусом и сотней гребцов, которые могли быть посажены на гребных скамьях (банках) вдоль бортов в два параллельных ряда и снабжены либо общими длинными веслами, либо у каждого гребца было свое весло определенной длины, в зависимости от места посадки, ближе или дальше от носа (Шевеленко А.Я. Первые корабли средневековой Европы // ВИ. – 1981. – №9. – С. 183; Зеленко С. М. Торговельне судноплавство середньовiчно'i Таврики (VI–XII ст.): Дис.... канд. ict. наук / Кiевський нац. ун-т. – К., 2004 (рукопись). – С. 98). Они обладали повышенной устойчивостью, ибо у днища были примерно на метр шире, чем на уровне края бортов. Киль дромона заканчивался подводным тараном, а корпус защищали металлической броней. Способный брать 200 человек экипажа, дромон имел поднятые палубы в носовой и кормовой части для размещения стрелков. На вооружении его имелись тяжелые катапульты и бронзовые огнеметы – сифоны «жидкого огня». Вместе с тем, по мнению Л. Гавликовой, dromon и chelandion сочетали военный и бытовой, транспортный характер и, очевидно, поэтому являлись самым распространенным парусногребным судном византийского флота (Havlikova L. Slavic Ships in 5th – 12th Centuries Byzantine Historiography // BS. – 1991. – T. 52. – P. 102). Но для плавания каботажного и тем более по реке они подходили слабо. Извечная, зафиксированная уже античными авторами мслководность Меотиды, особенно на подходе к Дону, от о. Казантип, не давала возможность использовать здесь для плавания крупные суда с глубокой осадкой (Болгов H.H. Проблемы истории, историографии, палеографии Северного Причерноморья IV–VI вв. – Белгород, 2002. – С. 83). Это и заставило организовать сбор в Херсоне судов иного типа, экипажи которых были привычны к плаванию вдоль берегов Крыма, по Азовскому морю и, главное, по Дону. Надо думать, большая часть их принадлежала херсонитам и городу, а часть, как обычно, северомалоазийцам из числа тех, что оказались в Херсоне и ближайших к нему крымских гаванях по делам, связанным с перевозками продовольственных и иных товаров и грузов, (ср.: Константин Багрянородный. Об управлении империей. – Гл. 53. 513–525, С. 274–275). Застигнутые на месте, они, на свою беду, были мобилизованы для транспортировки царских людей и грузов в качестве издавна известной ангарии – морской повинности. Фрахт в интересах государственной казны (navis contincbat fiscum occupasse), предусматривавшийся Кодексом Юстиниана, сохранялся в морской практике последующего времени (Corpus juris civilis. – Berolini, 1895. – Vol. 2: Codex Justinianus. – IV. 33.4). К примеру, составители так называемой Перуджийской суммы уточняли, что в византийской Италии фрахту со стороны фиска подлежали суда, несущие извозную повинность (angaria tentiis est) и плававшие в Африку (Summa Perusiana / Ed. F. Pattetta // Bulletino dell’Istituto di Diritto Romano. – Roma, 1900. – A.12. – S.v. (C.J. IV. 33. 4). Кроме того, государство обязывало навклиров заниматься перевозкой по казенным нуждам в качестве мандатариев. К слову, этот вариант извозной повинности был весьма невыгоден и тяжел, особенно для мелких навклиров, собственников небольших суденышек, капитанами которых были они сами. Группу таких бедолаг, «безумных от горя» обитателей крошечного безлесного и безводного острова Андроте, местонахождение которого неизвестно, весьма картинно описал в первой половине IX в. митрополит Никеи Игнатий в одном из своих писем к логофету геникона Демохару как несчастных, жалких, заросших, грязных оборвышей с избитыми спинами и обритыми головами, явившихся к дверям жилища архиерея просить заступничества, поскольку, перевозя государственную пшеницу, собранную в виде натуральных налогов, они, мучимые голодом, взяли себе небольшое количество зерна, то есть совершили уголовно наказуемое преступлсние (KazhdanA. Ignatios the Deacons Letters ori the Byzantine Economy 11 BS. – 1992. – T. 53. – F. 2. – P. 201). Вероятно, большинство кораблей, которых Петрона застал, попав в Херсон, относились к так называемым strongyla ploia («круглым судам»), известным со времен античности (Casson L. Ships and Seamanship in the Ancient World. – Princeton, 1971. – P. 169–170). Уже само их название подразумевает корзинообразную форму. В отличие от военных, продолговатых кораблей с заостренным носом, эти имели закругленную переднюю часть, широкий, устойчивый корпус, двигались при помощи парусов и отличались медленностью хода (Ahrweiler H. Op. cit. – Р. 412). Свое название «круглые» они получили, скорее всего, по форме поперечного сечения по минделю (на середине длины корабля). Обычно их идентифицируют с грузовым морским транспортом самого широкого применения и самого разного размера, от маленьких до сравнительно больших, водоизмещением в одну-две сотни регистровых тонн. Подобными судами пользовались и арабы в средиземноморской торговле VIII–IX вв. (см.: Kreutz В. М. Ships, Shipping and the Implications of Change in the Early Mediterranean //Viator. – 1976. – Vol. 7. – P.79–109). Именно такое судно чаще всего подразумевали ромеи под словом ploion. Весла использовались для маневров и отбуксировки торговых кораблей, но состав их экипажа не предусматривал гребцов (ср.: Аанитцки Г. Амфоры, затонувшие корабли, затопленные города. – М., 1982. – С. 43). Едва ли strongyla ploia были приспособлены для плавания по реке против течения. Поэтому и понадобились суда еще одного типа – гребные kamatera karabia, о которых упомянул Константин Багрянородный в гл. 42 своего трактата. Источник Продолжателя Феофана сообщает об оставлении у берега Херсона всех «длинных судов» с глубокой осадкой и пересадке на «круглые», а затем переезде к Танаису. Константин Багрянородный опустил этот промежуточный пассаж и сразу сообщил об очередной пересадке людей на «изнурительные (утомительные) корабли» и отправке их к месту строительства на реке Танаис, то есть плавании вверх по самой реке. В греческом словаре Э. А. Софоклеса термин kamaceron karabia переведен как «рабочий транспорт» (working, laboring, indasstions transports), а в английском переводе «Об управлении империей» – «грузовые корабли» (ships of burden). Однако, если исходить из буквального понимания прилагательного kamateros, речь идет о транспортных гребных судах бытового назначения, вероятно, малой осадки, специально рассчитанных на тяжелое плавание против течения, в том числе речную перевозку людей и грузов (см.: Цукерман К. К вопросу о ранней истории фемы Херсона. – С. 315). Такое судно требовало совершенно иной команды, нежели «круглое», многочисленных гребцов (по меньшей мере несколько десятков) и, значит, больше средств. Недаром в ранней Византии подобные суда катерги (от греч. katergos – «место тяжелой работы») обслуживались рабами-моряками, труд которых действительно был особенно тяжел (История Византии. – М., 1967. – Т. 1. – С. 329: Kahane H., Kahane R. Tietze A. The Lingua Franca in the Lewant-Turkish Nautical Terms of Italian and Greek Origin. – Urbana, Univ. of Illinois Press, 1958. – P. 523). Выходит, Херсон располагал таким классом транспортных плавсредств, потребности в котором, очевидно, были порождены давней торговлей по Азовскому морю и Дону с внутренними областями Хазарии.

²⁰⁹⁴

Артамонов М.И. Саркел-Белая Вежа//МИА. – 1958. – №62. – С. 22–23, рис. 12; Раппопорт П. А. Крепостные сооружения Саркела // МИА. – 1959. – №75. – С. 36–38, рис. 38–41; Артамонов М.И. История хазар. – С. 302.

²⁰⁹⁵

Тортика A.A. Доно-Донецкий путь, лесостепное Придонечье и византийская Таврика в VIII– Xвв.: характер и направление торговых связей // VII Боспорские чтения: Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Oikos. – Керчь, 2006. – С. 282–286.

²⁰⁹⁶

См.: Сорочан С.Б. О торгово-экономической политике Византии в Нижнем Подунавье в VII–X вв. // Болгарский ежегодник. – Харьков; София, 1996. – Т.2. – С. 62–71.

²⁰⁹⁷

Theophanes continuatus. – P. 123; ср.: Констатин Багрянородный. Об управлении империей. – Гл. 42.23–24, С. 170–171.

²⁰⁹⁸

Артамонов М.И. История хазар. – С. 299–301.

²⁰⁹⁹

Цукерман К. Венгры в стране Аеведии ... – С. 666.

²¹⁰⁰

Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербента X–XI вв. – М., 1963. – С. 200; ср.: Калинина Т.М. Торговые пути Восточной Европы IX в. – С. 68–82; Коновалова И.Г. Походы русов на Каспий и русско-хазарские отношения // Восточная Европа в исторической ретроспективе: К 80-летию В.Т. Пашуто. – М., 1996. – С. 112; Сорочан С.Б. Византия IV–IX веков: этюды рынка. – С. 243,246–250; Флеров B.C. Крепости Хазарии... – С. 167; ВайерХ.-Ф. История крымских готов... – С. 102; Тортика А.А. Боспор Киммерийский в хазарское время по данным арабо-персидских и хазаро-еврейских авторов // Боспорские исследования. – Симферополь; Керчь, 2004. – С. 372.

²¹⁰¹

Тортика А. А. Боспор Киммерийский... – С. 372.

²¹⁰²

Учитывая положение Саркела на искусственном острове, ал-Факих, вероятно, не случайно написал вместо «Хамлидж» – «Халидж», что переводится как «канал», «пролив» или «залив» (Калинина Т.М. Употребление этникона ал-хазар... – С. 42–43). Описание расположения на «конце реки» и указание на город не позволяют видеть в данном топониме Азовское море, как предположила Т.М. Калинина.

²¹⁰³

Минорский В.Ф. История... – Приложение III, С. 198–199; Голб H., Прицак О. Указ. соч. – С. 141; Коновалова ИГ. Указ. соч. – С. 111–120.

²¹⁰⁴

Успенский Ф.И. Византийские владения на северном берегу Черного моря в IX–X вв. // Киевская старина. – 1889. – Т. 25. – С. 257–259, 288–292; Сочинения Константина Багрянородного «О фемах» ... – С. 223–226; Знойко Н.О. О посольстве Калокира в Киев // ЖМНП. – 1907. – Апрель. – С. 261; ср.: Васильевский В.Г. О построении крепости Саркел // ЖМНП. – 1889. – Октябрь. – С. 273–289 (продолжение полемики между Ф.И. Успенским и В.Г. Васильевским см.: ЖМНП. – 1889. – Декабрь. – С. 550–557); Кулаковский Ю.А. Прошлое Тавриды. – К., 2002. – С. 153.

²¹⁰⁵

Труды Волго-Донской археологической экспедиции // МИА. – 1958. – №62. – Т. 1; МИА. – 1959. – №75. – Т. 2; МИА. – 1963. – № 109.– Т. 3; Артамонова ОА., Плетнева С. А. Стратиграфические исследования Саркела – Белой Вежи (по материалам работ в цитадели) // МАИЭТ. – 1997. – Вып. 6. – С. 539–624.

²¹⁰⁶

Плетнева С. А. Саркел и «шелковый путь» // Византия и народы Причерноморья и Средиземноморья в раннее средневековье (IV–IX вв.): Тезисы докл. междунар. конф. – Симферополь, 1994. – С. 49–52; Плетнева С. А. Города в Хазарском каганате (доклад к постановке проблемы) // Хазарский альманах. – Харьков, 2002. – С. 118; Плетнева С. А. Кочевники южнорусских степей в эпоху средневековья (IV–XIII века): Учеб. пособие. – Воронеж, 2003. – С. 68–69.

²¹⁰⁷

Исследование параметров стандартизованных каменных блоков Правобережной Цимлянской крепости, воздвигнутой, возможно, тоже не без влияния византийских фортификаторов в конце VIII – начале IX в., и плинф первого строительного периода Саркела обнаруживает применение строителями все же местной метрологической системы, что указывает на использование местной рабочей силы, вполне вероятно аланов-ясов, тогда как влияние византийских мастеров ограничилось, по-видимому, разбивкой плана будущей постройки на местности, определением строительных модулей, рецептурой изготавливаемого строительного раствора и кирпича (см.: Плетнева С. Л. Хазары. – С. 53; Свистун Г.Е. О влиянии византийского зодчества на фортификацию в Хазарском каганате // Археологiя та етнологiя Cxiднoi Европи: материали i дослiдження. – Одеса, 2002. – Т. 3. – С. 172–173; Бубенок О.Б. Алани-яси Днiпровсько-Донського межирiччя на вiйськовиi службi в хазар // Хазарский альманах. – Харьков, 2002. – Т. 1. – С. 25–26; Флеров B.C. Крепости Хазарии... – С. 159; Плетнева С. А. Кочевники южнорусских степей... – С. 68). Примечательно, что кирпич и известь в позднейших достройках на территории крепости стали хуже качеством, а, случалось, заменяли глиной. Однако вывод о том, что кирпич этот не соответствовал по размерам византийскому, не совсем верен: он вполне совпадал с параметрами как раз херсонской плинфы (0,25 х 0,25; 0,27 х 0,27 м), встречающейся в ранневизантийских памятниках городища (здание «апофики» в портовом квартале 2, базилика №28 на агоре). Вообще отклонения до 5–10 % в пределах византийского фута, составлявшего метрическую основу такой ромейской плинфы, считались нормой (ср.: Ousterhout R. Master Builders of Byzantium. – N.J., 1999. – P. 128–129).

²¹⁰⁸

См.: Плетнева С. А. Хазары. – С. 52–54; Плетнева С. А. Саркел и «шелковый путь». – Воронеж, 1996. – С. 153–157.

²¹⁰⁹

Флеров B.C. Крепости Хазарии... – С. 155–156.

²¹¹⁰

Таркави Л. Сообщения о хазарах. А. Хазарские письма: (По рукописям Имп. Публичной библиотеки). – С. 160–161; ср.: Плетнева С. А. Города в Хазарском каганате. – С. 117.

²¹¹¹

Флеров В. С. Указ. соч. – С. 167. С. А. Плетнева, ссылаясь на свод сведений письменных источников об Итиле, пишет, что «царский» характер Саркела, его важность и принадлежность лично хагану подчеркивало уже то обстоятельство, что он был сооружен из обожженного кирпича, а лишь хаган имел право строить для себя здания из такого кирпича, тогда как остальным это было категорически запрещено (Плетнева С. А. Города... – С. 116; Плетнева С. А. Кочевники южнорусских степей... – С. 68). Действительно, прочие, даже каменные крепости Хазарии имели сооружения из сырца, в лучшем случае с включением обожженных кирпичей, а население обитало в юртообразных или столбовых жилищах.

²¹¹²

Ср.: Васильев А. А. Готы в Крыму // ИГАИМК. – 1927. – Т. 5. – С. 226–227; Вернадский Г. В. Древняя Русь. – М.; Тверь, 1996. – С. 310; Dunlop D.M. The History... – P. 187; Якобсон А. А. Византия и история раннесредневековой Таврики. – С. 154,159; Талис Д.А. Из истории русско-корсунских политических отношений в IX–X вв. // ВВ. – 1958. – Т. 14. – С. 105; Талис А.Л. Некоторые проблемы истории раннесредневековой Таврики и литература последних лет // ВВ. – 1961. – Т. 19. – С. 255; Feher G. Zur Geschichte der Steppenvolker von Sudrussland im 9–10 Jh. // Studia Slavica Academia Scientiarum Hungarica. – Budapest, 1955. – T. 5. – S. 257–326; История Византии. – M., 1967. – T. 2. – C. 227–228; SheppardJ. The Russian Steppe-Frontier and Black Sea Zone // The Byzantine Black Sea. – Athenes, 1979. – P. 218–237; Angelov D. Wichtigste Momente in der politischen Geschichte des Schwarzmeergebictes vom 4. bis zur Mitte des 15. Jhr. // Byzantine-bulgarica. – 1981. – T. 7. – S. 29; Новосельцев А.П. Хазарское государство... – C. 132,206–208; Сазанов A.B. К хронологии цитадели Баклинского городища IX–XI вв. // Проблемы истории и археологии Крыма. – Симферополь, 1994. – С. 55–56. Довод К. Цукермана о том, что это не могла быть русская угроза ввиду того, что «ни хазары, ни империя не воспринимали росов как врагов», верен по существу, но не совсем соответствует источнику, на который ссылается исследователь: Вертинские анналы действительно сообщают под 839 г. о посольстве росов в Константинополь, но этот «народ рос» (gentem suam Rhos) был скорее скандинавами: недаром Людовик Благочестивый усмотрел в них разведчиков-свсонов, то есть варягов, которые нападали на северные границы Франкской империи и сильно разоряли эти земли (по этой причине «росов» и задержали в Ингельхейме до выяснения истинных целей их прибытия). Следовательно, называть их «русскими послами» нет достаточных оснований (ср.: Цукерман К. Венгры в стране Леведии ... – С. 665).

²¹¹³

Ср.: Theophanes continuatus. – P. 122.16; Продолжатель Феофана. – С. 55–56 (III, 26,28); DolgerF. Regesten der Kaiserurkunden des ostromischen Reiches. Reiche A. Abt.I. Teil l: Regesten von 565–1025. – Munchen; Berlin, 1924. – №431. Между прочим, Херсон имел контакты с этим иконоборчески ориентированным представителем высшей церковной власти Византии, умершим в 843 г., и, следовательно, они приходятся как раз на время организации фемы в Таврике. На это указывает находка моливдовула патриарха (Соколова И.В. Византийские печати из Херсонеса // Византия и средневековый Крым: АДСВ. – Барнаул, 1992. – С. 195).

²¹¹⁴

Успенский Ф.И. Патриарх Иоанн VII Грамматик и Русь-Дромиты у Симеона Магистра // ЖМНП. – 1890. – Январь. – С. 10.

²¹¹⁵

См.: Цукерман К. К вопросу о ранней истории фемы Херсона. – С. 312 и след.; Науменко В. Византийская фема в Таврике в IX-X вв. (по данным письменных и археологических источников) // Византия и Крым: Междунар. конф.: Тезисы докл. – Симферополь, 1997. – С. 67–68; Науменко В.Е. Общеполитическая ситуация в Северном Причерноморье в IX в .... – С. 59; Науменко В.Е. К вопросу о названии и дате учреждения византийской фемы в Таврике. – С. 690 и след, (там же библиография вопроса).

²¹¹⁶

Grumel И Chronologie des patriarches iconoclastes du IX siecle // Echos d’Orient. – 1935. – T. 19. – P. 164–165; Treadgold W.The Chronological Accurency of the Chronicle ofSymeon the Logothetae for Years 843–845 // DOP. – 1979. – №33. – P. 172, 178–179; Treadgold WT. The Byzantine Revival. 780–842. – Stanford, 1988. – P. 297. Ключевым моментом в поиске более правильного решения, видимо, нужно считать то, что во время правления Феофила воскресенье 21 апреля, когда был рукоположен Иоанн Грамматик, приходилось только на 832 г. и 838 г., однако предшественник Иоанна, Антоний I Кассимат умер в 836 / 837 г. и, значит, 832-й год должен быть отвергнут.

²¹¹⁷

Theophanes continuatus. – P. 122; Продолжатель Феофана. – С. 56 (III, 28).

²¹¹⁸

Васильев А.А. Византия и арабы. Ч. 1: Политические отношения Византии и арабов за время Аморийской династии. Ч. 2: Приложения. – СПб., 1900. – С. 113 и след.; Treadgold W The Byzantine Revival 780–842. – P. 312–313; Boswoth C.E. Al Mu’tasim bi-Llah // Encyclopedie de l’Islam. – 1993. – T. 7. – P. 777–778; Norwich JJ. Byzanz. Auf dem Hohepunkt der Macht 800–1071. – Dusseldorf; Munchen, 1994. – S. 66–69; Treadgold W A History of the Byzantine State... – P. 440–441.

²¹¹⁹

Treadgold WR. Notes on the Numbers and Organisation of the Ninth – Century Byzantine Army // Greek, Roman and Byzantine Studies. – 1980. – Vol. 2. – P. 278; Treadgold W The Byzantine Revival. – P. 314–315; Treadgold W A History... – P. 443; Winkelmann F. Byzantinische Rang – und Amterstruktur im 8. und 9. Jahrhundert. – Berlin, 1985. – S. 113–114. Ср.: Цукерман K. К вопросу о ранней истории фемы Херсона. – С. 314.

²¹²⁰

Константин Багрянородный. Об управлении империей. – Гл. 42.30–34, С. 170–173.

²¹²¹

Там же. – Гл. 42. 55–56, С. 172–173.

²¹²²

Путь от Константинополя до Херсонеса обычно занимал 10–11 дней (Болгов H.H. Позднеантичная Таврика как контактная зона (торговый аспект) // Болгов H.H. Северное Причерноморье позднеантичного времени: проблемы истории и археологии. Статьи 1991 – 2001. – Белгород, 2002. – С. 23).

²¹²³

См.: Агбунов М.В. Загадки Понта Эвксинского. – М., 1985. – С. 53, 57.

²¹²⁴

Michalowski K. Technika grecka. – Warszawa, 1939. – S.89.

²¹²⁵

Боголюбов Н. История корабля. – М., 1879. – Т. 1. – С. 72; Рудаков А. П. Очерки византийской культуры по данным греческой агиографии. – М., 1917. – С. 164; ВеникеевЕ.В., АртеменкоЛ.Т. Пенители Понта: (Пиратство в Черном море). – Симферополь, 1992. – С. 24.

²¹²⁷

Ioannis Damasceni opera // PG. – T. 94 B. – Col. 357 С; Снисаренко А. Рыцари удачи. – СПб., 1991. – С. 44.

²¹²⁸

Vogel K. Ein byzantinisches Rechenbuch des fruhen 14. Jahrhunderts. – Graz; Wien; Koln, 1968. – №25.1; Hunger H., Vogel K. Ein byzantinisches Rechenbuch des 15. Jahrhunderts. – Wien, 1963. – №47. 1; 78. 1; 79.1 :8 0 .1–2 .

²¹²⁹

Щеглов А.Н. Заметки по древней географии и топографии Сарматии и Тавриды. 3. К Полибию, IV, 4,1 // ВДИ. – 1970. – №2. – С. 126–133.

²¹³⁰

Ср.: Агбунов М. В. Указ. соч. – С. 36.

²¹³¹

Там же. – С. 45.

²¹³²

CassonL. Ships and Seamship... – P. 282–289, Tabl. 1–5.

²¹³³

Это совпадает с расчетами С. М. Зеленко, который отводит на данный участок плавания 42 – 46 часов (Зеленко С. М. Торговельне судноплавство середньовiчноi Таврики... – С. 88).

²¹³⁴

Edrisi. Geographie de FEdrisi / Trad, de l’arabe par P.A. Jaubert. – Paris, 1840. – T. 2. – P. 394; Бейлис B.A. Ал-Идриси о портах черноморского побережья и связях между ними // Торговля и мореплавание в бассейне Черного моря в древности и средние века. – Ростов-на-Дону, 1988. – С. 71.

²¹³⁵

Грамоты и другие исторические документы XVIII столетия, относящиеся к Грузии / Под ред. A.A. Цагарели. – СПб., 1891. – Т. 1. – С. 29.

²¹³⁶

Лоция Черного моря. – A., 1968. – С. 30.

²¹³⁷

Золотарев М.И. Новые данные о древних морских путях в Понте Эвксинском // Проблемы греческой колонизации Северного и Восточного Причерноморья: Материалы I Всесоюзного симпозиума по древней истории Причерноморья, Цхалтубо, 1977. – Тбилиси, 1979. – С. 96; Веникеев Е.В., АртеменкоЛ.Т. Пенители Понта. – С. 28.

²¹³⁸

Стржелецкий С. Ф. Очерки истории Гераклейского полуострова и его округи в эпоху бронзы и раннего железа: (Середина III тыс. – V в. до н.э.): Дис.... канд. ист. наук. – Севастополь, 1951 (рукопись) // Архив НЗХТ. – Д. №1343. – С. 23–24; ср. аналогичные данные: Бертье-Делагард A.A. Как Владимир осаждал Корсунь // Известия Отделения русского языка и словесности АН. – 1909. – Т. 14. – Кн. 1. – С. 57.

²¹³⁹

Житие Иоанна Готского. – С. 398; Веникеев Е.В., Артеменко. Л. Т. Указ. соч. – С. 28.

²¹⁴⁰

Ср.: Гайдукевич В.Ф. О путях прохождения древнегреческих кораблей в Понте Эвксинском // КСИААН СССР. – 1969.–Вып. 116. – С. 13; Агбунов М.В. Указ. соч. – С. 53; Зубарев В.Г. Европейское побережье Меотиды (Азовского моря) по Клавдию Птолемею // Древности 1996. – Харьков, 1997. – С. 68.

²¹⁴¹

Артамонов М.И. Саркел – Белая Вежа. Ч С. 27.

²¹⁴²

См.: Любарский Я.Н. Сочинение Продолжателя Феофана: Хроника, история, жизнеописание // Продолжатель Феофана. – М., 1992. – С. 243: Signes Coaoner J. El periodo del segundo iconoclasmo en Theophanes Continuatus. – Amsterdam, 1995. – P. 535–548. С этой точки зрения прибытие хазарских послов могло состояться не через год, а уже через пару месяцев после избрания Иоанна патриархом.

²¹⁴³

Никифоров М.А. К дискуссии о дате учреждения византийской фемы в Таврике // МАИЭТ. 2009. Вып. 15. С. 550–560.

²¹⁴⁴

Баранов И.А. Административное устройство раннесредневекового Херсона. – С. 140.

²¹⁴⁵

Comtantini Porphyrozennetos. De provinciis reeni byzantini. Liber secundus: Europa / Ed. Th. Tafel. – Tubingen, 1847. – P. 9.

²¹⁴⁶

Продолжатель Феофана. – C. 223–248.

²¹⁴⁷

Баранов И.А. Административное устройство ... – С. 139.

²¹⁴⁸

В.Е. Науменко, критически рассматривая реанимированное И.А. Барановым предположение Ф.И. Успенского об идентичности личностей Петроны Каматира и стратига Петроны 904 г., верно заметил, что строительная деятельность последнего и его якобы основательные фортификационные знания, сближающие обоих Петрон, преувеличены исследователями, ибо сводились в случае с Фессалоникой к хитроумному сооружению подводного заграждения из старых могильных надгробий, что свидетельствует лишь о смекалке и находчивости «второго» Петроны (Иоанн Камениата. Взятие Фессалоники // Две византийские хроники X века. – М., 1959. – С. 169–170, §17; Науменко В.Е. К вопросу о названии и дате учреждения византийской фемы в Таврике. – С. 692). К тому же последний носил другую фамилию – Трифиллий, на что обратил внимание уже С. П. Шестаков (Очерки по истории Херсонеса в VI–X веках по Р. Хр. – С. 43, прим. 3). 2es GIykatzi-Ahrweiler H. Recherches sur l’administration de l’Empire bzyantin aux IXe – Xle siecles // BCH. – 1960. – №84. – P. 79.

²¹⁴⁹

²¹⁵⁰

Баранов И.А. Административное устройство ... – C. 142. См. возражения К. Цукермана по этому поводу (Цукерман К. К вопросу о ранней истории фемы Херсона. – С. 316).

²¹⁵¹

Чичуров И. C. Византийские исторические сочинения... – C. 40.

²¹⁵²

Юргевич В.Н. Две печати, найденные в византийском Херсоне в 1894 году // ЗООИД. –1886. – Т. 14.– С. 15

²¹⁵³

Чичуров И.С. Указ. соч. – С. 36.

²¹⁵⁴

Там же. – С. 46.

²¹⁵⁵

Константин Багрянородный. Об управлении империей. – Гл. 42.72–86, С. 174.

²¹⁵⁶

Талис Д. А. «Корсунская страна»: Доклад на сессии, посвященной 125-летию раскопок в Херсонесе. // Архив НЗХТ. – Д. №644. – А. 61. Можно согласиться с К. Цукерманом, что «Херсон, Боспор и климаты являются тремя отдельными географическими единицами» (Цукерман К. К вопросу о ранней истории фемы Херсон. – С. 319). Однако другой его вывод: «... территориальное определение фемы Климатов ограничивалось Крымской Готией, не включая ни Херсон, ни Боспор» – вступает в противоречие с вышеназванными источниками: в представлении ромеев Херсон, будучи самостоятельной территориальной единицей, все же как бы сливался с климата, в том числе и Готфией, в одну «землю». С точки зрения А.И. Айбабина, в фему Климата входили «...соседние с городом горные крепости, из которых ушли хазары. Другие районы полуострова остались под их контролем» (Айбабин А.И. Крым под властью Хазарского каганата. – С. 7).

²¹⁵⁷

Константин Багрянородный. Об управлении империей. – Гл. 42.70–72,83–86, С. 174–175.

²¹⁵⁸

Константин Багрянородный. Об управлении империей. – Гл. 42,72.

²¹⁵⁹

Константин Багрянородный. Об управлении... – Гл. 42. 81–82,85–86. Эти пределы наиболее обоснованы в качестве ориентиров для географии крымских климата (ср.: Nesbitt J, Oikonontides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks ana in the Fogg Museum of Art. – Washington, 1991. – Vol. 1. – P. 182).

²¹⁶⁰

Ignatii Diaconi Vita Nicephori patriarchae Constantinopolitani. – P. 160. 20–30; Житие св. отца нашего Никифора, архиепископа Константина града и нового Рима, списанное Игнатием, диаконом и скевофилаксом святейшей Великой церкви св. Софии. – С. 21, гл. 8; БайерХ.Ф. История крымских готов... – С. 72.

²¹⁶¹

Подр. см.: Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 70 (со ссылками на Иоанна Лида и Пасхальную хронику). Пример такого уточнения являет фрагментированный эпиграфический памятник – эдикт Анастасия I (491–518), в котором упоминаются «коммеркиарии земли Месопотамии и климата Палестины» (аро kommerkiariou ge ton en Mesopotamia kai apo tou klimata ton Palaistine) ( cm.: Littmann E., Magic D., Stuart D.R. Greek and Latin Inscriptions in Syria, publications of Princeton University Archaological Expeditions to Syria in 1904–1905, Division III. – Leyden, 1910. – P. 24–42, N 20; p. 250–251, N 526). Георгий Кипрский в своем трактате «Описание Римского мира» применял термин климата (klima) к округам в Исаврйи, Палестины, Ливанской Финикии (Культура Византии. Вторая пол. VII–XII в. – М., 1989. – С. 350,454).

²¹⁶²

См.: Васильев A.A. Готы в Крыму // ИГАИМК. – 1927. – Т. 5. – С. 217; Лопарев Хр. М. Византийские жития святых VIII–IX вв. // ВВ. – 1910. – Т. 17. – С. 166, 167; Соколова И.В. Клад херсонесских монет середины IX в. // ТГЭ. – 1971. – Т. 12. Нумизматика. №4. – С. 22; Alekseenko М.А. Un tourmarque de Gothie sur un sceau inedit de Cherson // REB. – 1996. – T. 54. – P. 273. В последний раз Херсон в сочетании с выражением «тамошние климата Готфии» (tes Chersonos kai ton ekeise klimaton Gotthias) упоминается в источниках применительно к событиям около 1225 г., в «Синопсисе чудес св. Евгения», покровителя Трапезунда, составленном скевофилаксом – «хранителем священных сумм» Иоанном Лазаропулом в период 1340–1363 гг., по-видимому, до того, как он стал трапезундским митрополитом по имени Иосиф (Пападопуло-Керамевс А. Сборник источников по истории Трапезундской империи, I // Записки историко-филол. ф-та им п. СПб. ун-та. – 1897. – Т. 44. – С. 117–118). Подробный анализ возможности и смысла употребления термина «климаты» по отношению к Таврике почти одновременно и независимо друг от друга проделали К. Цукерман и В.Е. Науменко. Результаты их исследований позволяют достаточно уверенно заключить, что этот термин использовали в IX–X вв. для обозначения региона, где лежали Херсон и Крымская Готфия: в широком смысле под ним понимали области, местности, земли (chora) Таврики, входившие в состав Византийской империи или находившиеся под ее влиянием, ограниченные территориально крепостями: Херсоном с запада и Боспором с востока, а в совсем узком значении – административные единицы, округа, «дистрикты», «архонтии» Готфии, обладающие каждый своим архонтом (откуда название archontiai) и крепостью (kastron) или городком (polismaton), на которые делилась эта территория (впервые эта мысль была высказана: Vasiliev A.A. The Goths in the Crimea. – P. 61; ср.: Zuckerman C. Shot Notes. Two Notes on the Early History of the Thema of Cherson. – P. 219; Цукерман К. К вопросу о ранней истории фемы Херсона. – С. 317–320; Цукерман К. Венгры в стране Леведии... – С. 675; Науменко В.Е. Общеполитическая ситуация в Северном Причерноморье в IX в .... – С. 59; Науменко В.Е. К вопросу о названии и дате учреждения византийской фемы в Таврике. – С. 692–698).

²¹⁶³

КуникА.О. О записке Готского топарха // Записки Имп. Академии наук. – 1874. – Т. 24. – Кн. 1. – С. 74–81; Записка греческого топарха // Труды В. Г. Васильевского. – СПб., 1909. – Т.2. – Вып. 1. – С. 194–200.

²¹⁶⁵

Соколова И.В. Администрация Херсона в IX-XI вв. по данным сфрагистики // АДСВ. – Свердловск, 1973. – Вып. 10. – С. 211–214; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. – А. 1983. – С. 74,76,149–150, №14; ср.: Баранов И.А. Административное устройство... – С. 142; Цукерман К. К вопросу о ранней истории фемы... – С. 319–320. Указание ton klimaton могло значиться на еще одном плохо сохранившемся моливдовуле второй-третьей четверти IX в. (Соколова И.В. Византийские печати VI – первой половины IX в. из Херсонеса // ВВ. – 1991. – Т.52. – С. 213, №53). Обломок другой печати IX в. из собрания Думбартон Оукс с упоминанием «пяти климатов» (ton pente klimat[on]), как считают его издатели, тоже может иметь отношение к стратигиде, созданной по повелению Феофила в Таврике (Nesbitt]., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. – Washington, 1991. – Vol. l. – P. 182, N 81). В.Е. Науменко видит в этих пяти «округах» связь с пятью названными в нотиции 901–907 гг. церковно-административными единицами Таврики – архиепископиями Херсона, Боспора, Готфии, Сугдеи, Фул (Науменко В.Е. К вопросу о характере византийско-хазарских отношений в конце VIII – середине IX вв. – С. 550). Однако остается необъяснимым то очевидное обстоятельство, что в Тактиконе Успенского (842–843 гг.) глава новосозданной фемы назван strategos ton klimaton, а не ton pente klimaton (Успенский Ф.И. Византийская табель о рангах. – С. 115). Нарративные источники, как уже указывалось, тоже упоминают «Херсон и климата». Печать принадлежала явно ромейскому чиновнику, следовательно, должна была нести обозначение конкретного места его службы, а не абстрактный широтный или часовой пояс – «климат» (ср.: Культура Византии: Вторая половина VII–XII вв. – М., 1989. – С. 340–341; Бородин O.P. Возникновение современной хронологии. – М., 2000. – С. 84). Как и в приведенных выше случаях, речь скорее всего шла об областях, административных единицах, и, значит, обладатель печати выполнял служебные обязанности на территории пяти неких областей, которые не имели другого названия, кроме «климата». Едва ли их было всего пять: в этом случае резчику печати заказали бы изобразить слово климата без каких-либо уточнений, во множественном числе. Видимо, существовали другие должностные лица, распоряжавшиеся на территории большего и меньшего, чем пять, числа климатов. В этой связи в очередной раз вспоминается указание Никифора под 711 /712 г. на существование в Таврике не менее двух десятков простатевонтов глав кастра, полисм или архонтий (Чичуров И.С. Византийские исторические сочинения ... – С. 156). Не их ли владения стали называться в IX столетии климатами? Тогда управлявший от лица василевса несколькими такими пунктами вполне мог бы называться архонтом некоего числа климатов. Косвенно это подтверждается тем, что в перечислении объектов карательной миссии 710 г. (en Chersoni kai Bosphoro kai tous ton allon archontion) хронист придерживался того же порядка, что Константин Багрянородный в указании на районирование Крыма (te Chersonai kai Bosporon kai ta klimata).

²¹⁶⁶

Stepanova Е. New Seals from Sudak// SBS. – Washington, 1999. – Vol. 6. – P. 54, N 16; СтепановаЕ.В. Связи Херсона и Сугдеи по данным сфрагистических архивов / / Херсонес Таврический: У истоков мировых религий: Материалы науч. конф. – Севастополь, 2001. – С. 27–28; СтепановаЕ.В. Судакский архив печатей: предварительные выводы //АДСВ. – 2001. – Вып. 32. – С. 104.

²¹⁶⁷

Ср.: Герцен А.Г. К вопросу о территории Херсонской фемы. – С. 23; Герцен А.Г. Византийско-хазарское пограничье в Таврике. – С. 60–64.

²¹⁶⁸

Репников Н.И. Эски-Кермен в свете археологических разведок 1928 – 29 гг. // ИГАИМК. – A., 1932. – Т. 12. – Вып. 1–8. – С. 131; Герцен А.Г., Махнева О.А. Пещерные города Крыма. – Симферополь, 1989. – С. 56.

²¹⁶⁹

Айбабин А.И. Византийская крепость на горе Эски-Кермен в Крыму // Россия-Крым-Балканы: диалог культур. – Екатеринбург, 2004. – С. 178.

²¹⁷⁰

Показательно, что в культурном слое Сюйреня керамические материалы достаточно отчетливо прослеживаются именно с VIII–IX вв. (Талис Д.Л. Оборонительные сооружения Юго-Западной Таврики как исторический источник // Археологические исследования на юге Восточной Европы. – М., 1974. – С. 109–110).

²¹⁷¹

ТалисД-Λ. Оборонительные сооружения... – С. 99–104; Крым в VIII–IX веках. Хазарское господство. – С. 63–64.

²¹⁷²

Талис Д.Л. Керамический комплекс Баклинского городища как источник по этнической истории Горного Крыма d IV–IX вв. // Археологические исследования на юге Восточной Европы. – М., 1982. – С. 62; Сазанов A.B. Кхронологии цитадели Баклинского городища IX–XI вв. – С. 42–53.

²¹⁷³

Рудаков В.Е. Христианские памятники Баклы. – С. 40–46.

²¹⁷⁴

Герцен А.Г. Византийско-хазарское пограничье в Таврике. – С. 61; Айбабин А.И. Этническая история ... – С. 218.

²¹⁷⁵

Герцен А. Г. О крепостном строительстве на Мангупе: Тезисы докладов XI Всесоюзной сессии по проблемам византиноведения и средневековой истории Крыма // Архив НЗХТ. – Д. №2385. – Л. 27; Бармина Н.И. Историческое место Мангупской базилики в христианской архитектуре Таврики: Дис.... канд. ист. наук / Институт археологии АН СССР. – М., 1983. – С. 79 ,95–96,143; Мыц В.А. Загородный храм и некрополь Мангупа // АДСВ: Античная и средневековая идеология. – Свердловск, 1984. – С. 57–66

²¹⁷⁶

Бармина Н. И. Место и значение Мангупской базилики в истории Дороса-Мангупа-Феодоро // Научные чтения, посвященные 100-летию со дня рождения проф. М. Я. Сюзюмова. – Екатеринбург, 1993. – С. 3–4; Бармина Н.И. Вопросы и ответы: опыт источниковедческого анализа // Кумуляция и трансляция византийской культуры: Материалы XI Науч. Сюзюмовских чтений. – Екатеринбург, 2003. – С. 10–13; Бармина Н.И. Мангупская базилика: от возникновения до разрушения // Россия – Крым-Балканы: диалог культур. – Екатеринбург, 2004. – С. 262–263.

²¹⁷⁷

Герцен Л. Г. Крепостной ансамбль Мангупа. – С. 134.

²¹⁷⁸

Там же. – С. 134.

²¹⁷⁹

Белый А. Л. К вопросу о датировке «средней» оборонительной стены в Чуфут-Кале// ВВ. – 1990. – Т. 51. – С. 205–210; Белый A.B., Карлов С. В. Архитектурные особенности и строительная периодизация оборонной стены Пенджер-Исар на Чуфут-Кале // Могилянськi читання 2002. – К., 2003. – С. 72.

²¹⁸⁰

Баранов И.А. Периодизация оборонительных сооружений Судакской крепости // Северное Причерноморье и Поволжье во взаимоотношениях Востока и Запада в XII–XVI вв. – Ростов-на-Дону, 1989. – С. 50–53.

²¹⁸¹

Виноградов А.Ю., Комар A.B. Институт тудуна... – С. 47.

Источник: С 65 Византийский Херсон (вторая половина VI — первая половина X вв.) Очерки истории и культуры. Часть I / Харьков—Москва: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2013. — 600 с.: ил. — (Византия и ее окружение). ISBN 978-5-91244-077-9: ISBN 978-5-91244-080-9

Telegram-каналы

Комментарии для сайта Cackle