Обучение, воспитание, экономия, ревизии

Из сказанного в предыдущей главе отчасти уже можно заключить о состоянии обучения и воспитания в спб. семинарии, но введении нового устава, по крайней мере о тех требованиях, какие предъявлялись по этой части, о тех заботах, какие заявлялись правлением для усовершения этого дела. В настоящей главе мы вкратце покажем особенности, со введением новых порядков, в обучении и воспитании, состояние каждого предмета в отдельности, общий уровень успехов и поведения воспитанников, наконец экономические условия состояния семинарии, – сопровождая все это в заключении отзывами трех бывших в спб. семинарии ревизий.

Прежний 6-ти летний курс разделен по уставу 1867 г. на общеобразовательный (4 первые класса одногодичных) и специально-богословский (классы V и VI). В основу общеобразовательного курса положена классическая система, как в гимназиях, но при этом не упущена из внимания и главная цель семинарского образования и чрез все классы проведена наука о свящ. писании (16 уроков), как основа всего богословского образования. Разделение предметов на главные и второстепенные уничтожено, так же как и соединение нескольких разнородных предметов в одних руках, преподавателям даны определенные программы, с объяснительными к ним записками. С течением времени, составлялись, большею частию наставниками разных семинарий, применительно к нормальным программам учебные руководства и пособия, которые, получив одобрениe учебного комитета, рекомендовались им, с предложением иногда на выбор преподавателя, если представлялось несколько руководств по одному и тому же предмету, и вводились в употребление.

Наука о свящ. писании, с реформой, получила совершенно новую постановку. Библия, изучавшаяся прежде отрывочно и притом не столько в своем содержании, сколько с своей внешней стороны, т. е. со стороны библиографических сведений, – вопросов о подлинности, времени написания свящ. книг и т. п., теперь, сверх того, и по преимуществу, стала изучаться в полном, последовательном чтении ее и объяснении, при пособии русского перевода, изданного св. Синодом. С изучением свящ. писания соединена и священная история. Учебник свящ. Смарагдова «Пособие к доброму чтению и слушанию слова Божия», употреблявшийся па первых порах, конечно, далеко не удовлетворял цели и требованиям программы, и наставнику свящ. Г. приходилось немало трудиться над составлением своих записок, которые он в виде конспекта выдавал ученикам, с разрешения Св. Синода. Потом постепенно вводились в употребление: Афанасьева, «Учебное руководство по предмету свящ. писания», для I, II и III классов семинарии, т. е. изъяснение книг исторических и учительных; Хераскова, «Руководство к пятикнижию Моисееву» и «Обозрение истор. книг ветх. завета»; Орды, «Руководство к последовательному чтению пророческих книг», так же – учительных; Херезерского, «Обозрение пророческих книг ветх. завета» (для IV кл.); Иванова, «Рук. к изъяснительному чтению книг нов. завета», в 3-х частях; Боголепова, «Учебное руководство к чтению Евангелий и Деяний апост.» (для V и VI кл.)

Классические языки, по числу уроков занимавшие первое место в общеобразовательном курсе (15 лат. яз. и 20 греч.), стали преподаваться уже не в смысле только простого перевода известных страниц или глав, но особенно в смысле грамматического изучения языка, с подробными филологическими, историческими и литературными комментариями, в сопровождении постоянных классных упражнений в переводах с русского (ex temporalia), стали излагаться и опускавшиеся в прежнее время правила метрики, скандовки, особенности диалектов и проч.» Для воспитанников выписано лейпцигское издание латинских и греческих классиков. По латыне обыкновенно переводились: в 1-м кл. «Фасты» Овидия и Тит Ливий, во II-м также «Фасты» и Саллюстий, в IIІ-м «Энеида» Виргилия и Гораций, так же и «De officiis» Цицерона, в ІV-м до половины 70-х годов Сенека, Августин и Лактанций, потом последние два отменены и. прибавлено «De officiis». Грамматика в употреблении Я. Смирнова; лексикон Кронеберга постепенно вытеснялся словарем Шульца, отчасти и Ананьева. По гречески: в 1-м кл. «Анабазис» Ксенофонта, с изучением греч. синтаксиса, во ІІ-м Геродот и «Одиссея» Гомера, в III-м «Илиада» и Демосфен, в первую половину периода и Исократ, в ІV-м «Диалоги» Платона и Плутарх. В последнее время выписана для воспитанников греч. хрестоматия Орловского и Фаминского заключающая избранные места из всех указанных классиков. Греческая грамматика употреблялась сначала Кюнера, в переводе Коссовича, также Носова, потом она стала заменяться грамматикой Григоревского, составленной по Курциусу, позднее стали пользоваться и грамматикой Черного. Словарь Синайского заменялся иногда словарем Коссовича, а потом – Грацинского. В V и VI классах положено по уставу чтение отцев церкви по гречески (по 2 урока), которое происходило по старой греческой учебной книге в 2-х частях⁴¹¹. Новый Завет на греч. язык употреблялся воспитанниками V и VI кл. на уроках свящ. писания. Латинских отцев церкви читать предписано только в 1878 г., после того как замечен был упадок латинского яз. на академических экзаменах. Для этого отделено от чтения греч. отцев по одному уроку в V и VI кл. и введена особая хрестоматия, составленная Помяловским, «Избранные мест аиз латинских христианских писателей до VIII века». Но в 1881 г. последовало предписание, к ущербу классических языков, не считать отметки по ним V и VI кл. наряду с отметками по богословским предметам, и баллу 3 не придавать значения для степени студента.

Физико-математические науки признаны также весьма важными «для развития умственных сил учащихся и вообще для основательности и прочности общего образования» (Объясн. зап. стр. 8) и по числу уроков занимают второе место после классических языков (15 уроков). Учебником по алгебре введено руководство Сомова, по геометрии – Буссе (во II кл.), прямолинейной тригонометрии – Дмитриева, пасхалии – Ильяшева, также и Тяжелова (в III кл.), физики – Kpaeвичa, по космографии – Воленса (в IV кл.) Приобретены математические приборы и геометрические фигуры; физический кабинет пополнен, особенно же увеличился с уступкой большей части кабинета спб. дух. академии, по закрытии там кафедры физики в 1869 г.

Русская словесность с историею литературы (по 3 ур. в I и II кл.) сначала проходилась при пособии руководств Петрова, с дополнением записок наставников, потом – Стоюнина, но и последний, по мнению преподавателя П., признан неудовлетворительным по «несоответствию программе, неполной содержания, растянутости изложения, неудобопонятности выражений», поэтому введены литографированные записки самого преподавателя. Пособиями приняты: хрестоматии Галахова – дия теории словесности, в 2-х частях и историческая в 2-х частях, Филонова в 4-х ч., Петрова – историческая. Изучение новых русских образцовых авторов признано необходимым. Вообще на первом плане поставлено «ознакомление воспитанников с образцами, на основании которых делаются общие выводы». По логике, которая присоединена к кафедре словесности (в 3-м кл.), введен учебник Светилина. По гражданской истории всеобщей – учебник Иловайского, но не краткий, указанный в объяснительной к программе записке, а подробный (курс старшего возраста, в 3-х частях), по предложению преподавателя Н., как более обстоятельный и отвечающий программе, краткий же оставлен для некоторых отделов; для иных же вопросов программы преподаватель Н. сдавал свои записки. Русская история проходилась по Иловайскому (во ІІ кл.), но с Петра Великого до наших времен (в 3-м кл.) по Рождественскому – в связи со всеобщею. В пособие воспитанникам преподавателем Н. были выписаны стенные карты: Киперта, Бретшнейдера, Добрякова, истор. атласы Иордана и Добрякова, и исторические картины – Брауна Мюнхенское издание и Добрякова. По психологии предписано руководство Чистовича, но оно не считалось преподавателями вполне удовлетворительным, особенно преподаватель К. делал от него значительные отступления в своих чтениях, весьма нравившихся ученикам, опускал вопросы метафизические и т. п., но подвергся за то порицанию ревизии (см. ниже), Впоследствии введен еще учебник Гиляревского. Обзор философских учений – наука совершенно новая, по крайней мере по плану и распорядку материала, – проходился сначала до запискам наставников. Но со второй половины 70-х годов вошло в употребление руководство Остроумова в 2-х частях, потом и Маркова Педагогика и дидактика (в V и VI кл. по 1 ур.) изучались также по запискам наставников, хотя под руками воспитанников имелись – сначала учебник Шафранова, потом «руководство к начальному обучению», сост. Малышевским, Зайцевым и Экземплярским. С 1883 г., по предложению преподавателя свящ. М., введен в употребление «курс педагогики, дидактики и методики», составленный применительно к семин. программ В. Тихомировым. Практические занятия воспитанников в начальной школе при семинарии происходили сначала 2 раза в неделю (в субботу и воскресенье), но с марта 1869 г. сделаны ежедневными в послеобеденное время – с соблюдением очереди. В школе обучали чтению, – письму, закону Божию, арифметике, отчасти пению, иногда и отечествоведению. Более ревностные из воспитанников, занимавшихся обучением, получали в конце года награду от правления, в размер до 25 руб. На содержание школы деньги отпускались из министерства народного просв. (300 р. в год), но в 1880 г. этот отпуск был прекращен, и школа закрылась. В первое время воспитанники допускались для занятий и в некоторые из городских школ.

Богословские науки сокращены по количеству, но введена и новая – Основное богословие, имеющее задачею по преимуществу защищение христианской истины от лживых воззрений рационализма и доказательство ее богооткровенности. Предмет этот преподавался ректорами, из которых первые два составляли по нему для воспитанников записки, особенно ректор Хрисанф много и с успехом работал для этой науки; он же, в качестве члена дух. учебного комитета, составил и программу ее для семинарий, так же как и программы богословия догматического и нравственного. Впоследствии введено было печатное руководство по основному богословию архим. Августина. По догматическому богословию предписано руководство преосв. Макария, сокращенное из его обширного труда по догматике; по совету наставника С, ученики имели под руками и «богословие» архиеп. Антония, как более систематичное и сжатое, иногда и катехизис Петра Могилы. Все это восполнялось особенно классными объяснениями, в которых преподаватель С. «при строгом сохранении прежде всего положительного характера науки, старался повсюду указывать живой и современный интерес ее содержания: живой характер науки обусловливают собою вносимые в нее элементы историко-экзегетический, церковно-исторический, сравнительно полемический и по местам апологетический». Нравственное богословие, являвшееся в прежней постановке большею частию наукой сухой, отвлеченной и казуистической, по новой программе получило характер более живой, фактический, опирающийся на данные истории и психологии. В виду этого, ни принятый на первых порах учебник пр. Платона, ни введенное потом руководство прот. Солярского, как не удовлетворяющее цели и не отвечающее вполне программе, должны были в значительной степени восполняться собственными записками наставника. Преподавание церковной истории общей (6 уроков в V кл.) на первых порах представляло немало труда, по неимению удовлетворительного руководства, и наставник Н. выдавал свои записки, признанные ректором Хрисанфом «и в научном и в педагогическом отношении заслуживающими полного одобрения». Но с 1873 г. введен был учебник Е. Смирнова, в 3-х выпусках, впоследствии дополненный автором, и преподаватель В. поставил своей «главной задачей довести учеников до отчетливого усвоения учебника», восполняя его, впрочем, «в некоторых пунктах» классными чтениями. В 80-х уже годах введен еще и учебник Розова: «очерки церк. ист. с реформации до настоящего времени». По русской церковной истории учебник Филарета в программе поставлен на первом месте, но, как малосодержательный, заменен был «руководством к русск. церк. истории» проф. казан. ак. Знаменского, удостоенным премии и рекомендованным по опред. Св. Синода (17–23 марта 1877 г.) «в качестве учебного пособия, как наставникам, так и воспитанникам при приготовлении сими последними уроков», но чтобы «преподаватели руководили в правильном понимании событий изложенных автором не вполне точно, или односторонне». Но руководство это, признанное преподавателем весьма дельным и удобным, после ревизии 1882 г. предписано заменить опять книжкою Филарета. К кафедре церковной истории, по уставу, присоединено практическое руководство для пастырей – наука, заменившая прежнее пастырское богословие и каноническое право, но впоследствии (1870 г.), оно присоединено к гомилетике с литургикой, в виду того, что в академии церк. истории и каноническое право проходились на разных отделениях. Нормальной программы по практическому руководству не дано, книжки Скворцева и Парвова не отвечали вполне задаче этой науки, и Книги правил было недостаточно, поэтому наставник Н., преподававший потом этот предмет и на инспекторской должности, выработал собственную программу, выдавал записки воспитанникам, которые потом и переделаны им в учебник, одобренный к употреблению в семинариях (см. стр. 567). По литургике учебником сначала служила книга прот. Смолодовича, потом дополнялась у преподавателя З. руководствами Хорошунова и Смирнова, наконец заменена «наукой о богослужении правосл. церкви», в 2-х частях, Лебедева. Для практического ознакомления воспитанников с церк. службами, им выдавался полный круг церковно-богосл. книг. На гомилетику по уставу положено 4 урока в V кл. и 2 в V I-м и дано ей особенное значение, без сомнения, с целию приготовить воспитанников к практическому навыку в проповедничестве, которому прежде мало давалось значения в самом служении пастыря. Отсюда, преподавание гомилетики стало по преимуществу практическим, с разбором образцев, как древних, так и новых, и постоянными упражнениями воспитанников в составлении поучений. Теоретические сведения, помимо классных чтений наставника, ученики получали из учебника Фаворова, а с образцами проповеднических произведений знакомились (с конца 1870-х г.) по книгам Поторжинского: «Святоотеческая хрестоматия» и «Образцы русск. церк. проповеди XIX в.» По истории проповедничества имели под руками: Катаева, «Очерки ист. русск. церковной проповеди», так же Заведеева и самого преподавателя З. налитографированные записки по истории проповедничества в древней христ. церкви.

Из новых языков один сделан обязательным для воспитанников первых 3-х классов. Большинство обыкновенно записывалось на немецкий язык. По французски первоначально руководством была книга Марго, переводилась иногда и хрестоматия Гемилиана, затем введен «теоретико-практический учебник» Игнатовича, имеющий применение к трем классам семинарии. По немецки сначала пользовались руководствами Лонгардта и Массона, потом введен учебник Ганнемана наконец Белицкого – «руководство» и «краткая нем. грамматика». Словари употреблялись – Рейфа, Фукса потом и Макарова. По еврейски и фински (внеклассного времени) занимались очень немногие – из разных классов. Евр. грамматика Павского заменена руководством Гезениуса, пер. Коссовичем. Кроме хрестоматии Павского введена потом и Коссовича. Финская грамматика Окулова заменена грамм. Эврена; для перевода с финского употреблялась свящ. история Stenberg 1869 г. и Grünberg 1874 г.

Церковное пение, иконописание и гимнастика, по уставу, также положены внеклассного времени. По пению (собственно в первых 3-х классах) по плану преподавателя С. обращалось внимание особенно на исполнение более употребительных церк. песнопений по обиходу Львова, затем Потулова. По мере возможности, исполнялись и некоторые из партесных произведений Бортянского, Турчанинова, Львова и др. При этом сообщались и элементарные правила по теории музыки и сведения из истории церковного пения. Семинарский храмовой праздник служил особенным поводом к занятиям преподавателя С. с воспитанниками по части разучивания разных церковных песнопений, которые иногда выполнялись общим хором воспитанников⁴¹². Иконописание открыто снова с янв. 1870 г. на особые средства, как и финский язык. Занимавшихся было иногда до 25 и менее. Некоторые из воспитанников достигали удовлетворительных успехов по части иконописания, иногда и пейзажной живописи. Занятия гимнастикой зимой происходили в зале, где помещались разные гимнастические приспособления, а летом в саду, и стали более систематичными и постоянными, с поступлением преподавателя Г. на должность учителя гимнастики.

Наставникам предоставлено (Уст. § 64) вносить в свои годичные отчеты ректору и предположения об изменениях, какие находят нужным сделать в программах, или метод преподаваемого предмета. Такие предположения, вносимые в ректорский отчет, обсуждались в правлении и представлялись в учебный комитет. Так предположение преподавателя гражд. истории Н., об изменении программы по истории, с целию лучшего применения учебного материала к развитию и силам учащихся, было найдено правлением заслуживающим внимания и представлено в уч. комитет, но осталось без последствий. Преподаватель философии М. (1879 г.) представлял об изменении в программе по обзору филос. учений в отношении расположения материала. Преподаватель математики К. указывал на несоразмерность назначенного по программе во 2-м классе с 3-м и предлагал перенести в последний часть геометрии, с чем правление согласилось. Препод. педагогики К. представлял соображения о неудобствах преподавания дидактики в VI кл. Правление в виде опыта допустило изменение, как не представляющее существенного отступления от программы, хотя и представило о том в уч. комитет. Препод. практич. руководства для пастырей Н. составил свою программу по этому предмету, которая представлена в учебный комитет (1883 г.) Каждый наставник старался выписывать, с разрешения правления, по своему предмету книги и пособия не только указанные в программе, или рекомендуемые уч. комитетом, но и другие, по своему усмотрению, особенно из вновь выходящих, как на русском, так и на иностранных языках (на последних больше выписывалось по богословию, философии и церковной истории). Фундаментальная библиотека вследствие этого увеличилась. Из пожертвований, в нее поступивших, более значительны – библиотеки бывших ректоров, преосв. Христофора и Хрисанфа; так же и некоторые из вышедших наставников делали пожертвования, особенно взамен утерянных ими каких нибудь казенных книжек. Число книг таким образом увеличилось более, чем на 2000 названий, не считая учебников и периодических изданий. Последние выписывались ежегодно в количестве 15 и более названий. Духовные журналы получались почти все, из светских преимущественно – исторические издания, а также журн. мин. нар. пр., Русский Вестник, Вестник Европы, Отечественные Записки и др. хотя не за все годы. Казенные учебники первоначально выдавались всем ученикам, потом только казенным. Каталоги в окончательной форме составлены в 1871 г. библиотекарем Н. как и правила о хранении и выдаче книг. Предположение о составлении подвижного каталога не получило осуществления, по неимению средств. Ученическая библиотека так же значительно пополнилась выпискою большей части классических новых русских авторов и других сочинений, рекомендованных наставниками, каждым по своему предмету. Незначительные средства воспитанников дополнялись иногда пожертвованиями, напр. почетного блюстителя, или ректора (Хрисанфа), затем правление исходатайствовало у сьезда ежегодно 100 р. на библиотеку, но потом от этой выдачи съезд отказался. Преосвященный митрополит жертвовал некоторые издания в ученическую библиотеку, Наградные книги стали гораздо более прежнего интересны и ценны для воспитанников по своему содержанию. Впрочем книги назначенные правлением в награду не всегда одобрялись преосвященным, напр. в 1869 г. он не одобрил Куно Фишера ист. философии и Штоля, Мифы классич. древности, в другой раз написал: «что бы впредь избираемы были сочинения более близкие к возрасту и быту воспитанников»

Новая постановка предметов, требовавшая вместо прежней сухости и отвлеченности более живого и реального содержания, вместо иногда без содержательных фраз – научных фактов, сопровождались естественно и новыми приемами преподавания, более практическими ирационально-педагогическими⁴¹³. Как видно из ректорских отчетов, наставники спб. семинарии, особенно вновь поступившие со введения устава, старались устранять «обычные недостатки прежнего семин. преподавания – сухость изложения уроков без обращения к сознанию и мысли самих воспитанников, отвлеченность чтений, часто переходившую в школьную мертвенность преподавания, не возбуждавшую интереса в слушателях... и простотою, наглядностию, живостию приема преподавания старались вызывать собственную деятельность умственных сил воспитанников и заботились о том, чтобы все преподанное действптельно. было, воспринято ими и усвоено сознательно». (Отч. рект. Хрисанфа за 1869 г. и след.) Сообразно с этим, классная и вообще учебная дисциплина поднята весьма высоко. Количество воспитанников в классе, ограниченное 50-ю), и 55-ю в старших классах, не представляет преподавателю прежних затруднений: леность и шаловливость лишены уже возможности укрываться в массе. Строгость требований к урокам и вообще учебным занятиям, а так же в к экзаменам, предъявляемая ко всем и к каждому порознь, вела к своей цели и приучала учеников не манкировать своим делом. В особенности же пробуждена была к деятельности масса воспитанников, дотоле косная и нерасположенная к ученью. Обычные прежде случаи перехода из класса в класс и даже окончания курса, при совершенном небрежении многими предметами, напр. архиерейских певчих, – стали решительно не мыслимы, так же как и увольнения из семинарии целыми десятками за малоуспешность. Что касается немногих из даровитых учеников, которые прежде занимались самостоятельно и достигали иногда, помимо семинарских занятий, развития и некоторых серьезных знаний, то они лишились в этом отношении прежнего простора и свободы, которыми, впрочем, пользовались противозаконно, но получили полную возможность удовлетворять своей любознательности официально предлагаемыми им знаниями; жалобы на неудовлетворенность в этом отношении могут касаться разве редких исключений из наставников, тогда как прежде исключение составляли преподаватели удовлетворявшие запросам желавших учиться. Большинство же учеников, скорее, не чуждо теперь жалобе на множество учебного дела и требовательность преподавания и готово выражать свои симпатии менее дельным и нетребовательным из учителей. Для суждения об успехах воспитанников можно взять на выдержку годичную ведомость инспектора, напр. за 1876–77 г. В ней значится удовлетворительных баллов 944 = 92%, неудовл. 81= 8%. Или в начале 1877–78 г. по сентябрьской ведомости удовл. баллов 875, неудовл. 172, 16,4%; в октябре удовл. 895, неудовл. 142, около 13,7%⁴¹⁴. По отчету же ректора за 1876–77 гг. процентное отношение высших баллов (5 и 4) распределяется по классам в следующей нисходящей линии: V кл. 77%, VI –73%, IV – 49%, II – 38%, Ш – 34%, I – 30%, общий же итог высших баллов по всем классам составляет 47%. Низших баллов (2 и 1) в VI и V кл. ни одного, в IV и III по 5%, в II – 10%, в I – 13%, общий же итог низших баллов на все классы составляют 6%. На посредственный балл 3 падает 47%.

Воспитанникам доставлялась иногда возможность получать и некоторые сторонния знания, напр. два раза был приглашаем в семинарию известный микроскопист Тицнер, в 1883 г. воспитанники VI кл. выслушали чтения доктора Чертороева о первоначальной врачебной помощи, на некоторые из выставок бывших в Петербурге воспитанникам, также доставлялся доступ. Одна лишь сторона дела является, можно сказать, в невыгодных условиях по реформе 1867 г. это – писательство, которое стало, правда, свободнее от прежних риторических форм и схоластических приемов, но за то и неправильнее и даже небрежнее. Причина того – в недостаточной подготовке по русскому языку в училище, в значительном сокращении против прежнего уроков по словесности, на которым собственно в прежнее время и обучали писать, а особенно в подавлении учеников множеством занятий, чтобы приготовиться к четырем урокам, преимущественно же по классическим языкам: одно приискивание слов, записывание и заучивание их поглощает большую часть вечерних занятий, так что для упражнения в сочинениях и чтения книг остается весьма немного времени.

Признавая воспитание нравственное в семинарии «делом в высшей степени важным», реформа старалась поставить его «сколь возможно естественно, просто и безыскусственно», не как «дело механическое и формальное», признала «излишним и даже вредным определять его подробными правилами», но обозначив точно и ясно цель воспитания в семинариях и поставив ее в правильном развитии характера учащихся соответственно их будущему назначению», предоставила дело «педагогической опытности и благочестивому усердию самих воспитателей». (Объясн. зап. стр. 8, 9). Реформа способствовала облагорожению семинарских нравов, уничтожению прежней грубости, склонности к обману и лицемерию в отношении начальства, и содействовала значительному ослаблению старинных пороков, особенно нетрезвости. «Вежливость и деликатность в обращении, искреннее чувство признательности к наставникам, чувство дружбы в товариществе; у многих уважение к долгу и чести»: – такими словами инспектор характеризовал воспитанников петербургской семинарии в своем донесении правлению в 1871 г., и донесение в таком роде не единственное; взгляд же этот в общем разделялся и наставниками. Исключения, разумеется, имели место, но никогда не оставались без должного внимания и приличных мер и взысканий. И в отчете об. прокурора за 1879 г. значится: «по отзывам ревизоров и по заявлениям семин. начальств, воспитанники преобразованных семинарий вообще держат себя очень прилично, вежливо и почтительно» (стр. 170). Характер церковности, правда, не выдвигался на видный план, но по уставу развитие его весьма поощряется (§§ 147–153 ср. объясн. зап. стр. 11). Задача же воспитания человека и пастыря далеко не ограничивалась этим, но ставилась более широко⁴¹⁵.

Относительно проступков воспитанников спб. семинарии можем привести данные, напр. из инспекторской ведомости за 1876–77 год, где указаны: «несвоевременное возвращение в семинарию из отпуска (12 случаев), табакокурение в спальне и буфете (5 сл.), оскорбление товарищей (4 случая), неуважительное объяснение с преподавателем (2 сл.), грубое обращение с служителем (1 сл.) и порча классных принадлежностей один случай. Большая часть означенных проступков приходится на классы 1-й (который вообще не сразу подчиняется влиянию семин. педагогии) и 2-й. Общее нравственное настроение воспитанников вполне доброе». Но, вообще, с конца 70-х годов, как заметно из донесений инспекции, число проступков увеличивается.

Физическое воспитание стало также предметом особого внимания. Для развития и укрепления сил воспитанников введена гимнастика, к занятиям которой, по предложению ректора Хрисанфа (1874 г.), семин. врач должен был определять способность каждого, и которая, по словам 1-го отчета того же ректора, оказывает «заметное влияние на свежесть и физическую бодрость воспитанников». При размещении учеников по комнатам принимается во внимание объем помещения и количество воздуха, необходимое для каждого; введена новая классная мебель, по образцам одобренным св. Синодом, с соблюдением требований педагогии (преимущественно в низших классах). С целию дать воспитанникам более удобное и полезное в гигиеническом отношении время для вакационного отдыха, по ходатайству правления, перенесены каникулы сначала на июль и первую половину августа, потом, вследствие предложения инспектора, еще раньше – с 15 июня по 1-е августа (с 1877 г.). Тогда же и экзамены для вновь поступающих перенесены на начало июня, до каникул, чтобы свободнее и спокойнее было отдохновение воспитанников. В 1883 г., вследствие предложения доктора Пахомова об увеличении летних вакаций, для лучшего восстановления сил и здоровья воспитанников, прибавлены две недели каникул для дух. училища. Вопрос о том же поднимался в семин. правлении и относительно семинарии, но получить дальнейшего движения не мог. Меры по улучшению больничного помещения в семинарии указаны выше (см. стр. 609). Пища обыкновенно была удовлетворительная и ропота не возбуждала. В отношении одежды – покрой принят общеупотребительный, и прежняя шинель заменена суконным пальто на вате, более плотно охватывавшим тело.

Число воспитанников семинарии, принимаемых из всех сословий, ограничено известной нормой, как в целях педагогических и экономических, так и в виду потребностей местной епархии. Для спб. семинарии эта норма определена в 223 чел., но, при введении устава, воспитанников было 243, затем число их уменьшилось и напр. в 1878–79 г, было 156, с 80-х же годов снова стало возрастать, так что в 1883–84 г. оно дошло до 229, т. е. на 6 человек более положенного по штату. Состав воспитанников напр. в 1881–82 г. был следующий: 154 спб. епархии, 14 иноепархиальных, 24 военного и придворного ведомства, 14 из светского звания, 2 еврея и 1 герцеговинец. Количество казеннокоштных положено по штату и опред. св. Син. от 17 мая 1868 г. – 111, с содержанием на каждого, постепенно возвышенным с 90 р. до 125 р. Увольняемые с казенного за малоуспешность получали пособие из попечительства (до 500 р. в год на всех), устроенного сьездом для таковых учеников. Воспитанники из детей придворного и военного духовенства, а так же из крещеных евреев и иностранцев, пользовались содержанием по особому распоряжению высшего начальства. Из процентов на благотворительные капиталы, увеличившиеся пожертвованиями г-жи Дубовицкой (2001 р. с.), вдовы ген. майора Поляковой (5000 р.), прот. II. В. Рождественского (3000 р.), преосв. Хрисанфа (5000 р.), – содержались стипендиаты. Плата с пансионера сначала соответствовала сумме на содержание казеннокоштного, но с 1882 г. возвышена до 510 р. и на первоначальное обзаведение 25 р. В первые особенно годы правление ходатайствовало о воспособления некоторым из бедных пансионеров и своекоштных. Напр. в 1870 г. до 300 руб. исходатайствовано на верхнюю одежду некоторым бедным из приходящих воспитанников. В 1869 г. воспособление (по 55 р.) оказано 54 своекоштных, в 1870 г. – 46, в 1871 г. – 5. Хозяйственные расходы по семинарии простирались до 14900 р. (по смете 1883 г.), в том числе на содержание и ремонт здания и разные принадлежности 3396 р. 2 к., отопление и освещение 5595 р. 27 к., конюшню и прислугу (с прибавкой 500 р. с 1874 г.) 5008 р. 71 к., на содержание и ремонт новопостроенной больницы 400 р., на библиотеку с физическим кабинетом 400 р., канцелярские принадлежности 100 р. Расходы разного рода (по церкви, больнице, содержанию иконописного класса и мелочные) – 1680 р.

Оклады служащих с течением времени увеличены против штата (см. стр. 610) в следующих размерах: ректорский – (2000 р.) увеличен в 1875 г. до 3000 р., врача (300 р.) с 1874 г. до 500 р.; к штатным окладам остальных сделана прибавка с июля 1881 г., инспектору (к 1500 р. шт.) прибавлено 300 р., преподавателям – старшим (к 900 р.) и младшим (700 р.) по 200 р., преподавателям франц. и нем. яз. (к 300 р.) по 60 р., эконому (450 р.) 100 р.; секретарь оставлен при штатном окладе (400 р.) без прибавки; так же письмоводитель вольнонаемный (300 р.) и священник (400 р.) с диаконом (300 р.); должность библиотекаря в спб. семинарии безмездна и присоединена к кафедре гражд. истории, по которой по штату полагается только 8 уроков, тогда как вообще для уроков положена норма 12. Впрочем, до нормы не достигает число уроков и по некоторым другим предметам (по словесности, философии, богословию, церк. истории, литургике с гомилетикой), тем более что ректор с инспектором преподавали (без особого вознаграждения) предметы, взятые ими от какой либо кафедры, напр. ректор – основное богословие, инспектор до 1870 г. – педагогику, потом русск. церк. историю, а с 1872 г. практ. руководство для пастырей. Сверх нормы уроки имели преподаватели: свящ. писания, математики, латинского языка и один из преподавателей греч. языка с 1878 г. Плата за каждый добавочный урок положена 50 р. младшему наставнику и 60 р. старшему. Уроки в параллельном классе, существующем на епархиальные средства, оплачивались на счет сьезда. За временное преподавание уроков, по незамещенной кафедре, положено по 1 р. 13 к. за каждый (ук. Св. Син. 21 окт. 1874 г.), но такая плата признавалась иногда недостаточной, и правление входило в особое соглашение с преподавателями (напр. по франц. яз. в 1876 и 79 г.). С реформой, семин. наставники лишились классных окладов, а так же денежных наград и пособий, выдававшихся прежде из бывших в распоряжении правления остаточных сумм, которые теперь предписано возвращать в хозяйственное управление. В исключительных случаях за пособием или вознаграждением кого либо из служащих правление обращалось к высшему начальству. Так, преподавателю X. в 1871 г. исходатайствовано пособие в 200 р. на лечение, преподавателю Г. в 400 р. по вниманию к затруднительному семейному положению, преподавателю К. вознаграждение в 1879 г. в размер 900 р. за свидетельствования физических приборов для нескольких семинарий, комиссии из 5 наставников, приводивших семин. архив в порядок, 300 р. в 1880 г. При определении на учительские места в семинарию разрешено, с Высочайшего утверждения (1874 г.), выдавать сверх прогонов третное не в зачет жалованье. Но при поступлении на высший оклад, или новую должность, производится вычет в течение трех месяцев в установленном порядке. Установлен также двухпроцентный вычет в пенсионный капитал. По «положению» 1876 г. оклады пенсий за 25 лет службы, по выходе из нее, следующие: ректору 800 р., инспектору 700 р., преподавателям 550 р. преподавателям новых языков 150 р., помощнику инспектора 300 р., эконому по VIII разр. выходящим в отставку, по прослужении 10 и более до 20 лет; предоставлено право на единовременное пособие, в размере годового оклада пенсии; за 20 лет положена половинная пенсия; семействам должностных лиц пенсии положены по общему пенсионному уставу.

Ревизии в спб. семинарии произведены были – в 1868 г. директором канцелярии синод. об. прокурора Н. А. Сергиевским, в 1877–78 г. членом ревизором дух. уч. комитета С. В. Керским и в 1881–82 г, членом ревизором И. К. Зинченко. Во время ректорствования архим. Хрисанфа ни разу не было ревизии, так как он сам состоял членом дух. уч. комитета.

Первая ревизия, найдя семинарии «в благоустроенном состоянии по всем частям своего управления», в частности сделала следующие замечания: а) по учебной части: не заниматься преподаванием за отсутствующих наставников членам правления от духовенства; строго держаться программ и приобрести более учебников; финский язык преподавать ближе к практической цели; по математике более спрашивать учеников и не спешить идти; далее, не убедившись, что преподанное усвоено; в физике с теоретическою стороною соединять практическую, наставнику гражд. истории С. не ограничиваться лишь учебной книжкой и более следить за классною дисциплиной; преподавателю греч. языка Л. держаться в чтении Рейхлина и побольше заниматься с учениками грамматикою, вообще преподавателям – не говорить лекций более 1/2 часа, чаще спрашивать учеников и следить за их вниманием и усвоением преподаваемого. Темы для сочинений давать соразмерно с силами, сочинения читать внимательнее и строже исправлять, по физике и математике тем не назначать; в случае обнаружения мыслей неправильных, особенно же направления ложного – делать вразумление ученикам. По воспитательной части: отменить старших из учеников, допуская лишь дежурных по классу; ректору и инспектору по взаимному соглашению делать присуждение на хлеб и воду и заключение в карцер; из правил о взысканиях исключить параграф, приглашающий начальство заботиться, чтобы «взыскания в сознании учеников представлялись справедливыми»; ученикам не дозволять подавать жалобы в правление; принять особые меры против таких недостатков их, как лживость, своеволие, препирательство с наставниками и начальством, воровство, и проект таких мер представить в уч. комитет; не допускать переисследования инспекторских донесений в правлении, к унижению власти инспектора, но чрез него же собирать, если нужно, дополнительные сведения по делу, а учеников в правление отнюдь не приглашать. По административной и хозяйственной части – приобрести вновь нужные книги и физич. инструменты, не выдавать ученикам новых свидетельств взамен полученных; не лишать казенного содержания и иноепархиальных; с выходящих по собственному желанию взыскивать за содержание, по поступлении их на службу, а не с родителей их; не оставлять дух. училище содействием правильному и успешному развитию учебно-воспитательной деятельности. Все эти требования подтверждены потом особым указом Св. Синода. Результаты ревизии 1877–78 г., представившей весьма обширный отчет о состоянии спб. семинарии, являются в следующем виде по извлечению из журнала уч. комитета от 6-го июня 1879 г. «Учебная часть в состоянии не вполне удовлетворительном. Хотя двумя предшественниками настоящего ректора было много сделано для организации учебного дела, но настоящий ректор, прот. К, не был в надлежащей степени тверд и энергичен в дальнейшем направлении и благоустройстве учебной части». Большинство преподавателей «отличается весьма хорошими способностями и надлежащим научным развитием». К милостивому вниманию начальства представлен особенно преподаватель греческого языка свящ. М., так же и преподаватель церк. истории В. Но латинский язык и философия найдены в неудовлетворительном виде: преподаватель лат. языка Г. обнаружил недостаточное знакомство с преподаваемым им предметом и несостоятельные педагогические приемы», а наставник философии К. «вел дело обучения в духе едва ли уместном в дух. учебных заведениях», устранив учебник психологии Чистовича и введши свою книгу, «Педагогическую психологию», которая «представляет учение вовсе не соответствующее целям семинарского образования». Некоторые наставники допускают дословно записывание лекций, излагают новый урок прежде спрашивания данного урока, необстоятельно и несвоевременно записывают уроки в классных журналах; преп. Р. читает по академически лекции, бегло и недостаточно внятно; Г. по долгу спрашивает одного и вдается в объяснения, к делу не относящиеся; С. не владеет предметом преподавания и рабски держится учебника (нем. яз.) Как преподаватель пения; «мастер этого дела», но очень много учеников не учится пению, которое сделано обязательным лишь для первых 3-х классов. Для экзаменов положены сроки слишком широкие. Перемены учебников и изменения в программах допускаются «без соблюдения установленного для сего порядка». Неудовлетворительно организовано особенно ведение письменных упражнений, который несвоевременно назначаются, так же как собираются и сдаются; многие из учеников только накануне дня подачи принимаются писать сочинение. В низших классах, особенно 1-м, значительная безграмотность, но и в старших встречаются орфографические ошибки и бессмыслицы. В IV-м классе – «не соответствующее целям семин. образования умственное направление развивается под влиянием уроков философии и чтения книг, преимущественно позитивного характера». В последние 4 года успехи учеников ухудшились. В библиотеке недостаточно книг по некоторым предметам, наставники помногу набирают книг и почти не сдают их в библиотеку до выхода, но и при выходе не все книги возвращаются и долго остаются невзысканными. Ревизионные комиссии для освидетельствования библиотеки и пр. относятся к делу не всегда с должною внимательностию. Ученическая библиотека бедна: «книг для нравственного чтения в ней немного, но есть книги, уместность которых сомнительна». Воспитательная часть «представляет много добрых задатков, хотя и не приведена еще в состояние полного и окончательного благоустройства». Правила требуют пересмотра; некоторые из правил на практике не исполняются, напр. чтение и объяснение Евангелия в праздники. В учениках заметны – практицизм, утилитаризм, грубоватость; из проступков выдаются особенно табакокурение и самовольные отлучки, иногда нетрезвость; инспекцию нужно усилить надзирателями, а помощнику инспектора – быть деятельнее. Меры же взыскания вообще «правильны и целесообразны». «Чувства церковности и молитвенный дух мало развивают в учениках: всенощная служится с сокращениями, слушание часов пред литургией для воспитанников не обязательно, от богослужения в праздники увольнять никого бы из них не следовало, наставникам же следовало бы более посещать семинарскую церковь. Продовольствие и уход за больными удовлетворительны. В правлении ректор обнаруживает «излишнюю уклончивость и нерешительность», не умеет предотвращать «пустые пререкания, которые иногда даже в печать переносятся⁴¹⁶. Наружное согласие в правлении, по словам ректора мешало инициативе его для разных мероприятий по учебно-воспитательной части, но ныне недоразумения, прибавлял ректор, прекратились». Правление усвоило обыкновение назначать конкурсы, вследствие чего происходили проволочки в определения преподавателей. Секретарь правления очень деятелен, но архив не вполне благоустроен. Соображения ревизии о постройке особой больницы, об отпуске суммы на покрытие передержки прежних лет, увеличений окладов, указаны выше (стр. 609), По заключению учебного комитета определено: просить преосвященного разъяснить ректору недостаток в нем энергии и твердости; учителя лат. языка уволить, (преподаватель философии сам вышел ранее); правила и инструкции пересмотреть и точно выполнять, принять меры против малоуспешности, достигающей 50%, особенно по сочинениям; обучать пению всех воспитанников; не слишком много времени назначать на экзамены; усилить надзор; библиотеку пополнить, архив благоустроить, конкурсы допускать только при имении кандидатов и пр. По заслушании в правлении указа и извлечения из журн. уч. комитета, постановлено: вывести на справку, что правила и инструкции пересмотрены еще в 1869 г. и 1872 г. и исправлены, сообразно с указаниями ревизии 1868 г. и предписаниями уч. комитета, что процент неудовлетворительных баллов по сочинениям за 4 последних года очень незначителен; именно: в 1875–76 г. в I кл. 43% неудовлетворительных, в 3-м 5%, в остальных классах неудовлетворительных баллов не было; в 1876–77 в 1 кл. 13%, во 2-м 10%, в 3-м 3%, в остальных неудовл. ни одного; в 1877–78 в 1 кл. 23%, во 2-м 10%, в 3-м 11%, в 4-м 4%; в 1878–79 г. в 1-м кл. 29%, во 2-м 3%, в остальных ни одного. Далее отмечено, что съезд отказал в назначении оклада для надзирателя, что о возвращение книг выбывшими наставниками сделаны сношения, но пока безуспешно, что архив уже приведен в порядок Комиссией; назначенной еще в начале 1878 г. Для пересмотра же всех правил назначены три отдельные комиссии.

Ревизия 1881–82 г. состав наставников нашла «весьма удовлетворительным, от деятельности которых получаются весьма удовлетворительные результаты обучения, несмотря на то, что из ал. -невского дух. училища семинария получает воспитанников не всегда надлежаще подготовленных. Процент неуспевающих ежемесячно не велик, и из 22 воспитанников, окончивших в год пред ревизиею курс, в дух. академию принято 12 человек. Поведение и здоровье учеников вообще удовлетворительно, несмотря на то, что большинство учащихся поступает в семинарию с надломленным в училище здоровьем и с навыками неблаговоспитанных детей. Благоразумная строгость и внимательность инспекции, обнаруживающаяся как в поддержании установившихся в заведении воспитательных порядков, так и в противодействии неблагоприятным внешним влияниям (со стороны напр. некоторых отцев и родственников, потворствующих слабостям и неисправностям отпускаемых к ним воспитанников, а также вследствие поступления, иногда против воли правления, учеников исключенных из других семинарий за поведение, которые, если не всегда вносят заразу, то увеличивают своим вдиянием число недовольных существующими в семинарии порядками, вообще строгими, но для большинства здешних семинаристов, вследствие привычки, не отяготительными), – обеспечивают правильное развитие характера и доброго нравственного настроения учащихся; но на эстетическое воспитание особенного внимания не обращается. Содержание учеников, по средствам, весьма удовлетворительно. Экономия в порядке и находится в опытных руках. Дела в распорядительном собрании правления ведутся отчетливо и свое временно. Дела же в педагогическом собрании носят на себе следы весьма естественной в новом ректоре некоторой нерешительности, вызываемой осмотрителъностию и благоразумием». Но указаны и некоторые недостатки, по поводу которых предписано: «располагать учеников, особенно готовящихся в академию, к занятия еврейским языком; озаботиться открытием вновь воскресной школы; употребить старание о приведении физического кабинета в состояние, удовлетворяющее правильному преподаванию физики; окончить безотлагательно рассмотрение правил и инструкций по учебно-воспитательной части; для устранения неудовлетворительных результатов преподавания финского языка, изыскать способы к более целесообразной постановке его; обязательно всех обучать церк. пению; рекомендовать преподавателям: богословия – уделять на уроках историко-критическим замечаниям возможно меньше времени; свящ. писания – кроме последовательного чтения библии и изъяснения замечательнейших мест оной, сообщать ученикам и необходимые герменевтические сведения; русской церк. истории – ввести для классного употребления воспитанников одобренный св. Синодом учебник» (преосв. Филарета). По поводу означенного предписания, правление, приняв его к исполнению, входило в обсуждение указанных пунктов и предприняло некоторые меры к усовершению их, напр. об еврейском языке постановлено – просить начальство сделать его обязательным для поступления в духовные академии, с отметкой не ниже 3; финский язык, всегда представлявший не мало затруднений для его надлежащей организации, предположено закрыть и перенести его в какую либо другую семинарию, но преосв. митрополит написал: «несогласен; испытать другие меры». Тогда правление озаботилось приисканием нового преподавателя и входило в обсуждение проекта, составленного ректором, по поводу назначения из сумм великого княжества Финляндского двух стипендий, ежегодно по 800 марок каждая, для поступающих в спб. семинарию финляндских уроженцев. Чтобы привлечь таковых в семинарию, предположено ходатайствовать о дозволении оказывать по снисхождение при приеме и во время учения, на ряду с иностранцами, даже не обязывать учиться древним языкам и т. п. С целию развития воспитанников в эстетическом отношении, предположено приобрести разные музыкальные инструменты и дать возможность обучаться на них; также озаботиться подготовлением воспитанников к общему хоровому пению при богослужении.

Относительно состояния с. -петербургской семинарии в учебно-воспитательном отношении в рассматриваемый период, встречаются иногда в годичных отчетах синод. об. прокурора одобрительные отзывы, напр. о преподавании того или другого предмета и т. п. Но с особенною похвалою отзывается о состоянии семинарии отчет 1882 года, на основании последней ревизии, заявляя (стр. 127), что петербургская семинария относится к «сравнительно более благоустроенным во всех отношениях» и что в ней «дело обучения и нравственного воспитания учеников поставлено на высоте, указанной Высочайше утвержденным в 1867 году уставом духовных семинарий». Публично спб. семинария выступила первый раз, в рассматриваемый период, в 1883 году, по случаю ее 75-тилетия.