Бессмертие души

Душа человека есть существо лично бессмертное. Об этом Спаситель говорит так «не бойтесь убивающих тело, души жe не могущих убить» (Мф.10:28) – «любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранить ее в жизнь вечную» (Ин.12:25). Так единогласно учили и все святые Отцы, и учители Церкви.

Между тем есть учения, отвергающие бессмертие души человека. Так, материализм, считая душу материальною и вещественною, не может признавать ее и бессмертною. Ибо все вещественное в силу своей сложности и изменчивости подчинено закону разрушения, тому же закону подлежит и наше тело, в существенную связь с которым материалисты ставят и нашу душу. В виду особенной важности учения о личном бессмертии для нашей нравственной жизни, должно представить доказательства истины этого учения.

В нашей душе существует идея бессмертия. Что эта идея есть существенная принадлежность нашего разума и не получила извне, из опыта, показывает уже то одно, что на опыте мы видим лишь факт смерти нашего организма, с которым в настоящей жизни душа тесно соединена, и что чувствами своими мы не можем наблюдать существование душ людей по разрушении их тел. Кроме того, доказательством происхождения этой идеи не из внешнего мира служит ее всеобщностьи необходимость.

Что касается до всеобщности ее, то мы, на основании исторических данных и из наблюдений над народами, должны признать как несомненный факт, что все народы древнего и нового мира в той или другой форме, признавали и признают загробное существование человека. Эта идея сознается людьми даже более, нежели идея существования Бога. У дикарей, у которых встречаются тусклые, едва заметные, проблески религиозной идеи (например, у австралийцев), мы находим ясные следы веры в загробную жизнь в виде суеверного страха появления умерших и обряды, направленные к предотвращению подобного появления.

Но идея бессмертия есть не только всеобщая, но и необходимая. На это свойство ее указывает уже то, что человек, сколько бы ни насиловал своей мысли, как бы он теоретически ни отрицал свое бытие после смерти, но тем не менее он никак не может вообразить себя уничтожившимся. В самой мысли о своем несуществовании он все-таки будет представлять себя же несуществующим, они никак не может отрешиться от своего личного я. Этот факт в выражает не что иное, как внутреннее и глубочайшее сознание нашей духовной природы об одном из существенных своих свойств, бессмертии. Как душа наша не может представить себя сложенною из отдельных частей не может представить свои мысли, чувства, желания имеющими цвет, запах и другие физические свойства, так точно не может представить себя разлагающеюся на части, уничтожаемою, как тело, несуществующею. Такая невозможность мыслить свое исчезновение в сущности есть не что иное, как инстинктивное выражение присущей нам идеи бессмертия.

Основанием этого доказательства служит мысль о духовности души и об отличии ее от тела. Если (см. выше «Доказательства духовности души из сравнения общих ее свойств с свойствами предметов материальных») душа противоположна телу по всем существенным своим свойствам, и если по своему происхождению и в своей чисто духовной жизни она независима от него, то естественно возникает предположение, что она должна быть противоположна телу и в отношении к продолжаемости бытия, и что, как начало, так и конец ее существования независимы от физического процесса происхождения и разрушения нашего телесного организма. Это предположение вполне подтверждается разбором двух главных свойств души, – ее простоты (несложности) и самодеятельности.

А. Что касается до первого свойства, то из него, очевидно, следует, что душа, как существо простое и несложное, не может быть разделена на части или разложена, подобно предметам физическим; но вместе с этим для нее устраняется и возможность уничтожения посредством делимости. Предмет вещественный может быть уничтожен посредством простого механического раздробления или посредством химического разложения его частей, вследствие неблагоприятных для его существования условий. Душа, по своей нематериальной сущности, по своей неделимости и неразлагаемости на какие-либо простые элементы, не может быть доступна и влиянию того разлагающего действия физических причин, которое производит разрушение физическое; причины, производящая смерть тела, не касаются души.

Но даже и в физико-химической области мы находим бессмертие, ибо здесь существует закон, по которому физико-химическая энергия сохраняется. Если же, рассуждаем далее, сохраняется физико-химическая энергия, т.е. энергия низшего порядка, то тем более может и должна сохраниться человеческая душа, ибо она есть также энергия, то более высшего свойства.

Б. Другое существенное свойство души человека есть самодеятельность или, точнее – саможизненность. Отличаясь этим свойством от предметов вещественных, она обладает способностью не только просто существовать, но и жить, развиваться независимо от одних только внешних соотношений с материальными предметами. Наша душа не есть, только хранительница чуждых ей по природе впечатлений внешнего мира, но начало самодеятельное, развивающее из себя самого разнообразные явления духовной жизни, хотя и под некоторым влиянием внешних условии. Она не только усваивает эти впечатления, но и самостоятельно перерабатывает их в различные роды представлений, понятии и прочее.

Все это показывает, что душа, как существо, не только простое, но и саможизненное, может не просто лишь существовать после смерти тела, как безличная и бескачественная сущность, но и жить с сохранением не только своих существенных свойств, разума, свободы, сознания, по и всего приобретенного и своеобразно переработанного ею в период своего земного бытия, что и составляет ее индивидуальность.

Против доказательства бессмертия души, основанного на понятии ее простоты и самодеятельности, Кант замечает, что она свидетельствует только о том, что душа не может быть уничтожена посредством разложения на части, как предметы физические или наше тело; но оно не говорит ещё о том, чтобы для нее невозможен был другой какой-либо способ уничтожения, например, чрез постепенное ослабление душевной силы, которое может дойти до совершенного ее уничтожения. Душа может исчезнуть, как постепенно замирает звук, как постепенно слабеющий и наконец исчезающей свет. Различные степени энергии наших душевных сил и самого сознания, то более, то менее ясного, по-видимому, указывают нам, что ослабление сознания может дойти до полного его уничтожения, а вместе с ним и самой души.

Это возражение против бессмертия души погрешает тем, что вроде смешивает обнаружения духовной жизни с самой душой, лежащей в основе этих обнаружений. Может увеличиваться и уменьшаться энергия различных проявлений душевной жизни, может даже вовсе не проявляться этой энергии до известного возбуждения и развития их, например, в младенчестве, но самой души это может не касаться. Может замереть звук, но не уничтожится воздух, производящий звук своими колебаниями, может погаснуть электрическая лампа, но вместе с этим не уничтожится электричество, светившее чрез лампу.

Что касается сознания человека, то мы имеем факты не только различной степени его ясности, но и совершенного исчезновения его, например, во время сна, обморока и пр. Но действительно ли здесь упадок сознания доходит до совершенного уничтожения его? Если бы оно на самом деле уничтожалось, то вновь возникшее сознание было бы уже не то же самое, что прежде, а иное, между тем как человек осознает себя одним и тем же, как до сна и обморока, так и после. Итак, строго говоря, сознание не исчезало в человеке, а только находилось на самой низшей степени проявления, на столько низкой, что казалось как бы несуществующим. Что сказано нами о сознании, то относится и к другим душевным актам. Известны случаи воспоминания того, что в течение многих лет казалось совершенно забытым и исчезнувшим; так же, как представления и мысли, хранятся иногда в нашей душе склонности, желания и чувства, которые мы считали совершенно исчезнувшими, но которые при благоприятных условиях оживают и пробуждаются в нас с прежнею силою и энергией. Все это ясно показывает, что в нашей душе ничто окончательно не исчезает.

Сама память человеческая, как способность сохранения и воспроизведения представлений и мыслей человека является сама по себе как бы протестом против смерти. Ведь память стремится сохранить мысли и идеи не только отдельного человека, но и других людей, благодаря чему существует наука, искусство; умирают отдельные ученые н художники, но их мысли и произведения память человеческая сохраняет в науках и искусствах и этим стремится как бы преодолеть смерть и уничтожение, стремится в возможной для них степени к бессмертию.

Но современная психология считает, что духовное бытие человека совершенно не исчерпывается его сознанием. В духовной жизни существуют, помимо сознательной, еще подсознательная и сверхсознательная области. Поэтому, говорит профессор Б.Вышеславцев, если даже смерть означает потерю сознания, то это еще вовсе не значит уничтожения души, а может означать всего только переход из сознательного бытия в бессознательное. Ученый Фрейд установил любопытный факт подсознание не верит в смерть; – бессознательно, инстинктивно мы живем так, как если бы смерти не было. Сознание, мысль знает о существовании смерти; но подсознание как бы на это «не обращает внимания». Замечательно, что во сне (в подсознательной жизни) мы никогда не видим умерших в виде потусторонних призраков и теней – мы их видим живыми, как они были; иногда мы чувствуем, что они как бы надолго оставили нас и потом опять вернулись. Подсознание как бы скрывает от себя их смерть ... Подсознательная душевная область как бы всевременна; она сразу живет прошлым, настоящим и будущим, в сущности не делая между ними строгого различи; в подсознании душа несет в себе вечность⁵⁹.

Не подсознательное ли убеждение в бессмертии лежит в основе, например, медицины, которая хотя в лице многих своих представителей и весьма сближается с материализмом, тем не менее основной своей целью имеет борьбу с человеческой смертью, стремится сколько возможно продолжить жизнь человека; идеал медицины – бессмертие человека, к каковому бессмертию она упорно и стремится.

Наконец, у многих людей существует стремление более или менее обеспечить свою память в потомстве и вообще в будущих поколениях, путем постановки всевозможных памятников, надгробных ли, в науке, искусстве, архитектуре и пр. Не есть ли это –бессознательное, но неудержимое стремление к бессмертию?

А. Высшим и отличительным свойством человека, составляющим его превосходство над всеми живыми существами природы, является разум. Но для чего дан человеку разум? Для удовлетворения ли только потребностей земной жизни человека? – конечно, нет.

Существование на земном шаре многочисленных животных, вполне достигающих своего назначения и обеспечивающих свое существование при помощи органов чувств и инстинкта, показывает, что и человек легко мог бы обойтись без той существенной особенности его природы, которую мы называем разумом, если бы цель его бытия была ограничена простым физическим существованием. Подлинная и высшая цель существования разума есть познание истины. Но истина, в ее высшем, идеальном значении, предполагает отрывочное только знание тех или других сторон существующего; она должна знать все существующее и понимать внутреннюю связь его частей и единства. Поэтому и стремления разума не удовлетворяются частными познаниями предметов и явлений, но имеют в виду знание истины полной. Вот почему не удовлетворяют человека существующие знания; несмотря на богатство и громадность собранных уже сведений, которых не осилить одному человеку, он однако же никогда не доволен ими. Неудержимое, беспокойное стремление влечет его пытливый ум дальше и дальше; он не унывает, когда падают одна за другою, казавшиеся прочными навек, системы знания; его не останавливают ошибки и неудачи; его не приводит в отчаяние краткость жизни и невозможность усвоить даже ограниченный запас уже приобретенных человечеством познаний. Он неудержимо идет вперед с смелою уверенностью, которая может быть внушена только тайным сознанием необходимости такого стремления к знанию полному и безусловному. Но попятно, что если стремление к познанию полной истины есть не мечтательное, а существенное выражение природы нашего разума, то оно не может быть осуществлено в настоящей жизни, как по ее кратковременности, так и по встречающимся в ней препятствиям к достижению истины. Посему необходимо допустить, после этой земной жизни, другую жизнь, где это стремление нашего разума к истине находило бы свое удовлетворение.

Б. Человек по своей природе есть существо не только разумное, но и нравственное. Потребность нравственного усовершенствования столько же ярко, если не более, выделяет человека из ряда других существ земного шара, как и стремление к истине. Само существование в нас этой потребности, точно также, как и стремления к знанию, указывает на то, что назначение наше далеко не ограничено тесными пределами земной жизни. Правда, некоторая степень развития нравственного чувства необходима и для обеспечения земного благосостояния человека, для возможности сожительства людей и соединения их в общество. Но в то же время не трудно видеть, что для достижения таких целей общежития достаточно было бы простого инстинктивного влечения человека к совместной жизни с другими людьми, – инстинкта, который мы находим и в породах животных, живущих обществами. Стремление же к нравственному совершенству по большей части не имеет никакого заметного отношения к поддержанию земного благосостояния, частного ли то или общественного, но часто, и притом в высших проявлениях нравственного чувства, например, в области религиозной, идет вопреки этому благосостоянию, налагая на человека ограничения и стеснения его естественных влечений, различного рода подвиги и пожертвования земным благосостояниям.

Таким образом, в самом характере нравственных стремлений заключается уже указание на то, что цель их не ограничивается удовлетворением потребностей земной только жизни человека. Но в таком случае и окончательного удовлетворения им не может дать жизнь земная, и полного достижения человеком нравственной цели своего бытия мы должны искать за пределами этой земной жизни.

Что идеал нравственного совершенства далеко не осуществляется здесь, на земле, в жизни ли то отдельных лиц или всего человечества, это факт бесспорный и для каждого очевидный. Вопрос может быть лишь в том, от чего происходит это неосуществление нравственного идеала? от каких-либо случайных и частных причин, которые устранимы, – или причины этого явления мы должны искать где-либо глубже, в самом существе нравственных стремлений, и в положении человека здесь, на земле? Но частные и случайные причины могли бы произвести только случайное недостижение нравственного совершенства некоторыми людьми; между тем мы видим, что это явление всеобщее. Действительно, главный источник его заключается в самой сущности нравственных стремлений, в их безграничном характере. Никакое данное нравственное совершенство, как бы высоким оно ни казалось, не может удовлетворить нравственное чувство человека; каждая достигнутая степень этого совершенства указывает на новую, еще высшую, и так далее в бесконечность. И это сознание неосуществимости нравственного идеала становится тем живее и яснее, чем выше нравственное достоинство человека. Только невысоко стоящий на пути нравственного развития человек может испытывать обманчивое чувство самодовольства своим состоянием; чем нравственнее человек, чем тоньше и чувствительнее в нем нравственное самосознание, тем с большею ясностью и живостью предносится пред ним недосягаемость идеала нравственного совершенства. Это явление показывает, что истинная цель нашего нравственного стремления может состоять только в постепенном приближении к полному нравственному совершенству; но такое приближение не может быть осуществлено ни в какое определенное, конечное время; оно требует бесконечного времени, – и вместе с тем бесконечного, вечного продолжения жизни души.

В. В нашем нравственном сознании неискоренимо живет идея правды. Эта идея требует, чтобы в области жизни нравственной каждое действие сопровождалось вполне соответствующим себе результатом, который должен быть для действий нравственных – счастье и блаженство, для порочных – несчастье и страдание. Осуществляется ли эта идея правды в жизни настоящей, частной ли то или общественной? На этот вопрос должен быть дан ответ отрицательный, в виду постоянно встречающихся фактов не заслуженных страданий добродетельных и внешнего благополучия порочных.

Если же мы должны признать, как несомненный факт, существование несоответствия между нравственными состояниями и их последствиями, если, в то же время, в силу требования нравственной правды, эта несправедливость должна быть уничтожена и закон правды восстановлен, то мы должны ожидать такого восстановления в жизни будущей. Во имя разумности и обязательности нравственного закона мы должны предположить такую жизнь, где не только будут устранены все неблагоприятные для осуществления нравственной правды условия, которые мы видим в жизни настоящей, но и фактически состоявшиеся уже уклонения от этой правды получат свое исправление, то есть, совершенные уже добрые и прочные действия принесут соответственные себе плоды, – блаженство и страдание. Без веры в такую жизнь, без надежды на окончательное торжество правды и добра разрушатся коренные основы нашей нравственности. Только при этой вере и надежде может иметь смысл борьба человека с чувственностью, с своими страстями и порочными влечениями, только тогда понятно будет, жертвование временными удовольствиями, самой земною жизнью во имя правды и добра. Если совесть повелевает и запрещает человеку, награждает и наказывает, то она действует здесь во имя будущего, где указывает праведное воздаяние. Вот почему истина бессмертия души во всех почти религиях состоит в самой тесной связи с учением о загробном воздаянии.

Г. Человек стремится к счастью; это стремление есть неискоренимое и совершенно законное. Но земная наша жизнь показывает, что здесь на земле это стремление не осуществимо. Для доказательства этого нет нужды прибегать к перечислению всех бедствии и страданий, какие суждено испытывать в жизни человеку и от которых не избавлен никто. Важный вопрос, – где коренная причина этого постоянного, всеобщего недовольства человека своею жизнью? Она не может заключаться, как думают некоторые, в одних внешних причинах, например, в бедности, невежестве, в неблагоприятных общественных условиях жизни, потому что мы видим, что недовольны часто жизнью и считают себя несчастными люди, которых жизнь обставлена наилучшим образом. Коренной и действительный источник несчастья человека не вне его, а в нем самом, в том, что в душе его заложены такие стремления, которым он здесь не может найти истинного удовлетворения, что в нем живет и мучительно дает себя чувствовать идеал такого счастья, какого настоящая жизнь дать ему не в силах. Отсюда, каждое частное удовлетворение стремлений души в настоящей земной жизни не столько удовлетворяете их, сколько раздражает, показывая нужду более полного их удовлетворения – Но если по закону целесообразности, каждое естественное и разумное стремление духовной природы человека должно найти себе удовлетворение, то в виду того, что такого удовлетворения потребности счастья не может дать жизнь земная, мы должны предположить жизнь иную, загробную, где будут даны все условия возможности достигнут высших целей нашего духа.

Против этого вывода замечают, что для осуществления целей существования человека и главной из них, – счастья, вовсе нет необходимости в предположении жизни загробной, так как эти цели могут быть достигнуты и здесь на земле, если не каждым человеком в отдельности, то всем родом человеческим в совокупности, в конце его всемирно-исторического развития, в силу естественного улучшения в области знания, нравственной и общественной жизни.

Если бы мы даже и допустили учение о постоянном развитии и улучшении человечества, то и в таком случае мысль о возможности достигнуть путем его счастья, как окончательной цели жизни человечества, оказалась бы крайне сомнительною. Против нее говорит и жизненный опыт, и характер коренных стремлений нашей духовной природы. Опыт показывает, что нынешнее поколение умнее и образованнее, чем предыдущее; с развитием наук и изобретений внешние условия жизни в наше время благоприятнее для человека, чем прежде. Но можно ли беспристрастно сказать, что человек теперь довольные и счастливее, чем прежде? Лучшая внешняя обстановка жизни, вместо того, чтобы удовлетворять человека еще больше, так сказать, раздражает его, дает больший процент людей скучающих и недовольных жизнью, чем прежние, сравнительно более грубые и тяжелые времена. И это недовольство жизнью приводит людей к громадным и ожесточенным войнам, причем именно наука и изобретения делают эти войны особенно разрушительными и опустошительными. Поэтому мы в праве думать, что большее развитие человека в пределах его земной жизни не только не будет приближать его к достижению желаемого им счастья, но, может быть, будет больше и больше отдалять от него, заставляя его яснее и яснее сознавать, что то, чего он ищет здесь, на земле, есть обман. К этому же заключению приводить нас и указанный нами, безграничный характер высших стремлений человеческого духа, в силу которого человек не может удовлетвориться ничем данным в пределах земной жизни; поэтому, какого благосостояния человек ни достиг бы здесь, на земле, оно не уничтожит вечной жажды его духа, стремящегося к благу полному и совершенному.

Но сама мысль о постоянном развитии и улучшении, имеющем завершиться достижением высших целей бытия человека здесь, на земле, мысль, служащая основанием представленного возражения, сама по себе не имеет никакого твердого основания. О возможности такого улучшения заключают по прошедшей истории человеческого рода, представляющей будто бы постоянное движение к улучшению и совершенству. Но прошедшее не может служить надежным основанием для суждения о будущем. Напротив, с одинаковым основанием в вероятием можно допустить и совершенно другой исход истории человеческого рода. Мы видим, что все органические существа и сам человек, как организм следуют тому закону жизни, что за временем полной зрелости и развития, следует постепенный упадок жизненной энергии, истощение и окончательное прекращение жизни, за детством, юностью, зрелым возрастом следуют болезненная старость и смерть. Эти моменты развития мы можем уследить не только в жизни отдельных людей, но и целых народов. Но что будет, если мы это явление приложим и ко всему человечеству? Что тогда станет с общечеловеческим бессмертием и с блестящею будущностью, которою завершится будто бы жизнь человечества? Вместо светлых надежд на достижение внешних целей человеческого бытия, мы будем иметь в будущем имеющий начаться, с некоторого неизвестного нам пункта истории, неизбежный упадок, склонение к худшему и худшему и затем окончательное физическое и духовное истощение человечества.

Наконец, мысль о возможности осуществления целей человеческого бытия здесь, на земле, в будущем, в результате развития человечества, допускает величайшее неразумие и несправедливость. Ведь в этом случае мы имеем право сказать только, что эти цели будут достигнуты сравнительно небольшим числом лиц, которым суждено жить в блаженную эпоху завершения истории мира. Что же остальное человечество, в бесчисленном множестве поколении страдавшее, боровшееся, гибнувшее, чтобы доставить возможность незаслуженного счастья небольшому числу избранных? Не будет ли существование этого счастья явным нарушением законов разумности и правды?

Создав мир по любви к нему и назначив ему высокая цели, всеблагий и всемогущи Господь, по Своей любви к миру продолжает заботиться о нем, иначе сказать, промысляет о нем. Заботы Бога о мире или промысл Божий есть непрестанное действие всемогущества, премудрости и благости Божией, которым Бог сохраняет бытье и силы тварей, направляет их к благим целям, всякому добру вспомоществует, а возникающее чрез удаление от добра, зло пересекает или исправляет и обращает к добрым последствиям. «Очи всех уповают на Тебя, Господи, и Ты даешь им пищу их в свое время, открываешь руку Твою и насыщаешь все живущее по благоволению» (Пс.144: 15–16). А премудрый говорит: «Господь сотворил малого и великого и одинаково заботится о всех»; «кроме Тебя нет бога, Который имеет попечение о всех» Сол.6:7; Сол.12:13).

Необходимость забот Бога о мире вытекает уже из самого понятая о благости, всемогуществе и премудрости Божией. Если Бог сотворил мир по любви Своей к нему, почему же Он перестанет и дальше любить его? «Какой делатель, говорит святой Амвросий, вознебрежет о своем произведении? Кто оставит и отринет то, что сам же восхотел создать?» (Dе offiс 1, с.13) «Один Бог, читаем у святой Иоанна Дамаскина, по естеству благ и премудр Как благой, Он заботится о мере, ибо, кто не заботится, тот не благ; и люди и животные естественно заботятся о своих детях, а кто не заботится, тот подвергается порицанию. Господь, как премудрый, заботится о том, что лучше для тварей»⁶⁰. «Хотя бы потребовались десятки тысяч таких миров и даже бесконечное число их, говорит св. И. Златоуст, Бог равно был бы достаточным для всех, и не только к созданию их, но и к тому, чтобы заботиться об них по создании» (Бесед.V на св. Иоанна) «Бог, наполняя мер, говорит блаж. Августин делает и не отходит куда-либо, не совне как бы движет эту громаду, которую устрояет; Он присутствием величия Своего делает то, что делает; присутствием Своим управляет тем, что сделал» (Бесед II на св. Иоанна).

Но, быть может, мир может жить и управляться сам собой, без Бога? Есть философское учение, так называемое деизм, по которому Бог, сотворив мир и направив его деятельность, затем отстранился от него, оставил его, мир, теперь живет без Бога, по своим законам, хотя вначале и данным от Бога, а затем совершенно независимым от Него.

Но с таким учением нельзя согласиться. Прежде всего здесь вносится представление о мире как об области, где теперь Бога нет. Но такое представление не согласно с понятием о Боге, как о Существе, ничем не ограниченном и везде присутствующему Которое нигде не может истощиться.

Затем, мир мог бы существовать самостоятельно только в том случае, если бы он и произошел сам собой; если же он не имел сил произойти самостоятельно, а от Бога, то и в дальнейшем может существовать также не самостоятельно, а только при помощи Божией. Ведь действие не может существовать отдельно и независимо от причины, его производящей. Пламя не может существовать отдельно от горючих материалов, которые его производят; растение не может жить без почвы, воздуха, света, условливающих его жизнь. Каждая частная вещь, каждое явление на земле существуют дотоле, доколе существуют материальные условия и физические силы, его произведшие. Тот же закон, который имеет приложение к каждой отдельной вещи, должен быть приложен и к целому миру. И мир не может продолжать своего существования независимо и отрешенно от своей верховной причины, вне связи с этой причиной он обратится в то же ничтожество, из которого был вызван творческою волею. Как начало его немыслимо без верховной причины, так и продолжение его бытия немыслимо вне связи с тою же причиною.

Деисты сравнивают мир с машиной, которую механик изготовляет, пускают в ход, и затем, машина работает сама. Но ведь и для правильной работы всякой машины недостаточно, чтобы она была только устроена и пущена в ход; необходимо, чтобы кто-то наблюдал за ней, очищал грязь, подливал масла, заменял износившиеся или испорченные части; иначе машина, действуя некоторое время, испортится и остановится в своей работе. Мир же есть громаднейшая, сложнейшая машина и организм, в котором действуют силы, не только действующие в наших машинах, но гораздо более разнообразный.

Во всякой машине для правильности ее действия необходимо, чтобы соотношение между ее частями всегда было одинаковыми, чтобы все ее части сохранялись, а испорченные и обветшавшие заменялись бы новыми. То же должно быть и в мире. И здесь, в этой громадной мировой машине отдельный части постоянно ветшают и изнашиваются. Наука говорит, что все разнообразные силы мира в, существе своем есть одна мировая сила, энергия; и только переход ее из одного состояния в другое создает разнообразие сил. И здесь наука устанавливает очень интересный факт, что с каждым актом движения, с каждым новым переходом одной формы энергии в другую, часть энергии переходит в форму равномерно распределяющегося тепла, и развевается, делаясь негодной к дальнейшей деятельности. «Неумолимый закон механики, говорит ученый Гельмгольц, показывает, что в нашей планетной системе избыток силы, которая может только убывать, а не прибавляться, должен в конце концов уничтожиться». А Гершель говорит еще определеннее. «нет в действительности никакого сохранения энергии, в смысле полного тождества всего итога живой силы, пребывающего неизменным постоянно и при всех обстоятельствах». Но если энергия мира «оскудевает», изнашивается, то ясно, что уже для самого поддержания существования мира нужна помощь. Но откуда же она возможна? – не иначе, как из того же источника, который создал жизнь «в начале»; иначе сказать, нужна постоянная помощь Бога миру⁶¹.

Вместе с тем, силы природы, существуя во взаимной связи, существуют условно; но ни одна не существует сама по себе, без помощи других. А потому все они существуют не сами по себе, а поддерживаются силою стороннею, силою Того, от Которого получили бытие. Законы, по которым действуют силы природы, сами по себе мертвы; потому постоянство их не может быть действием их самих. Как законы только в Боге, так и постоянство их есть действие живой воли Божией.

Можно сослаться при этом и на наблюдения, которые показывают, что роды существ не уничтожаются в природе, что отношения тел небесных также остаются неизменны, что хищных животных и ядовитых растений в природе менее, нежели тех, которые могли бы подвергаться от них истреблению, что разрушительная сила так велика, что она давно опустошила бы мир, если бы не поддерживала жизни невидимая сила, особенно же можно указать на жизнь человеческую, физическую и духовную. Слово Божие говорит: Господь «Сам дает всему жизнь и дыхание и все» (Деян.17:25); Господь «покрывает небо облаками, приготовляет для земли дождь, произращает на горах траву, дает скоту пищу его и птенцам ворона, взывающим к Нему» (Пс.146:8–9)

Сохраняя целостность мира его бытие и силы, Господь, далее, направляет жизнь и деятельность мира к той цели, какая ему предназначена. В этом отношении любовь Божия обращает свою заботливость на происходящая в мире перемены, исправляя случавшаяся в них ошибки и уклонения, и направляя жизнь целого и частей мирa к высшей цели

Что Бог управляете миром, это должно явствовать, уже, с одной стороны, из понятая о Боге. Бог неизменен; если Он назначил для мира известную цель при его творении, то Он, конечно, всегда имеет эту цель и хочет, чтобы она была достигнута. Доводить мир до его назначения Он, как всемогущий, может. А как всеблагий, Он все делает, что нужно для блага тварей, Им созданных.

С другой стороны, исправление мира к его цели совершенно необходимо по свойству самого мира. В мире духовном и нравственном действуют разум и свобода, силы сознательные, которые по разным причинам и произвол могут уклоняться от истины и добра, могут производить неустройства и беспорядки. Жизнь нам говорит, что каждый человек в отдельности, не исключая и великих исторических деятелей, действует по своим частным, личным, по крайней мере, временным побуждениям и целям. Но из постоянного столкновения бесчисленного множества разрозненных, враждебных друг другу частных интересов, личных, общественных национальных, в итоге общечеловеческой жизни ничего не могло бы выходить, кроме сцепления событий случайных, кроме явлений неразумных е и бессвязных. Между тем, наука и история говорят, что несмотря на страсти, самолюбие, пороки, заблуждения отдельных лиц и народов, род человеческий не только не погибает и не развращается окончательно, но, хотя медленными и трудными шагами идет к совершенству. И это возможно только при содействии и направлении его жизни Силой высшей, Богом. Тысячи прекрасных музыкантов, не знающих ничего друг о друге, могут отлично выполнить каждый свою пьесу, но не дадут стройного концерта, если не согласит их общая для всех пьеса и один композитор.

В мире физическом все идет, по-видимому, по закону неизменной необходимости. Но и здесь уклонения всегда возможны, при чрезвычайной огромности мира вещественного, при разнообразии и даже противоположности действующих в нем сил, хотя и по законам необходимости, однако же слепо и бессознательно, в нем неизбежно должны бы происходить столкновения сил, если бы все это не управлялось постоянно высшею Силою разумною. Из отдельных деревьев, как бы они хороши ни были, не выйдет сада, если рука садовника не рассадит их так, как требует того вкус и искусство.

Кроме того, мир физический также предназначен служить жилищем для многих существ нравственных; и потому естественно, чтобы течение в нем жизни, между прочим, сообразовалось и с течением жизни и характером деятельности этих существ, в награду ли за их добродетели, или в наказание за грехи. И, следовательно, необходимо, чтобы механические силы природы, подчиненные законам необходимости, находились в распоряжении Того, Кто управляет миром нравственным и может изменять их направление по Своим премудрым планам. «Вы утверждаете, пишет Берсье по адресу деистов, что жизнь непреложна и что я своей молитвой не могу привлечь силу, способную изменить или задержать течение событий. Верно ли это? Почему же вы, рассуждающие таким образом, совершаете, например, движете? Почему вы ищете пропитания? Почему сеете? Для чего строите? Каждое из ваших действий есть очевидное противоречие вашей системе. Вы утверждаете, что не можете изменить природы и ее законов, а сами каждую минуту изменяете. Вы поднимаете, например, камене, и уже этим одним нарушаете закон тяготения, который удерживал его на земле. Вы сообщаете больному и почти разложившемуся члену новую жизнь, которая его должна преобразить, вы прививаете дереву ветвь, которую природа сама по себе не воспроизвела бы никогда; вы превращаете в орудие труда и жизни те грубы силы, которые, будучи предоставлены самим себе, внесли бы всюду разрушение; вы извлекаете из самого яда элемент, который отдаляет смерть, – все это вы делаете. Вы постоянно и беспрестанно действуете на мир и на людей. Скажу более вы иногда противитесь Самому Богу вашим своеволием и произволом, а между тем отрицаете, что кто-то Внешний может изменять ход жизни. Что можете вы, отчего не может Он»⁶². «Твое, Господи, и величие, и могущество, и слава, и победа, и великолепие, и все, что на небе и на земле, Твое, Господи, царство, и Ты превыше всего, как Владычествующий. И богатство, и слава от Лица Твоего, и Ты владычествуешь над всем; и в руке Твоей сила и могущество; и во власти Твоей возвеличить и укрепить все» (1Пар. 29:11–12).

Бог заботится не только обо всем мире в общем, не только о великих предметах и явлениях мира, но и о каждом отдельном творении, как бы оно ни было мало, до самых малейших предметов и явлений. Против этого иногда говорят, что эти заботы Господа о малых предметах будто бы недостойны величия Божия. Но если Бог счел достойным Своего величия сотворить существа малые, то, без сомнения, не может быть недостойным Его величия и забота Его об них. Далее, великими и малыми предметы являются только сравнительно между собою и по нашим понятиям. Глядя, например, на какую-либо величественную искаженную машину, неопытный наблюдатель может быть поражен ее внешними величественными частями и готов считать их-то очень важными, между тем, главнейшие и существеннейшие части машины могут быть и небольшими и скрытыми в глубине машины, недоступными для внешнего наблюдения. Возьмем другой пример вся земля для нас представляется весьма великой; но в кругу мировых тел она весьма ничтожна, менее земной песчинки, пред беспредельным же величием Творца и Вседержителя нет ничего великого. У Господа «народы, как капля из ведра, и считаются как пылинка на весах; вот острова, как порошинку поднимает Он» (Ис.40:15). Вместе с тем пред беспредельною Его благостью ничто не мало, чему Он только Сам благоволил даровать бытие. «Не две ли малые птицы продаются за accapifi (мелкую монету); и ни одна из них не упадет на землю без волн Отца вашего; у вас же и волосы на голове все сочтены» (Мф.10:29–30), «траву па ноле, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог одевает» (Лк.12:28). Затем, самые великие предметы мира состоять из малых частей, и потому необходимо заботиться, чтобы правильно действовали и малые части; тогда нормальной и правильной будет деятельность и великих частей мира. Наконец, известно, что великие события в мире происходят часто от причин, по-видимому, самых маловажных, например, от искры – пожары, истребляющие целые многочисленнейшие города, от несогласия немногих лиц – страшные войны народов.

Как же Бог может знать и заботиться о самых малейших предметах и явлениях? В нашей жизни бывает, например, что инженер, рассчитавший и создавший, особенно если своими руками, какую-нибудь, хотя бы великую и сложную машину, знает и представляет себе каждую, самую малейшую часть машины. И если это возможно для слабого ума человеческого, то тем более оно свойственно всеведущему и всемогущему Господу, Бог «все вместе и каждое в частности видит одним разом» (Климент александр. Strom VI, 17)

Говоря о попечении Бога о тварях, мы выражаемся о Боге человекообразно, за неимением слов более точных, попечение Божие совершенно свободно от той заботливости, беспокойства, трудов, которые обыкновенно у нас бывают соединены с заботами о чем-либо.

Вера в попечение Бога о всех и о всем мирe научает нас славословить и благодарить нашего Господа и Владыку, как общего Отца всех тварей, Который единственно по бесконечной благости даровал им бытие, единственно по той же самой благости и заботится о них; затем, – возлагать всю свою надежду на Бога, в полном убеждении, что все, что ни случается с нами, Он премудро устроит к нашему благу; далее, – обращаться к Нему с молитвою в наших нуждах, и при этом помнить слова Спасителя «если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него» (Мф.7:11),затем, – внимательно и благоговейно наблюдать пути попечения Божия в нашей собственной жизни, и со всем усердием сообразовать с ними свое поведение; наконец, – по примеру нашего небесного Отца, Который, заботясь о мире, «повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь па праведных и неправедных» (Мф.5:45), благодетельствовать всем, не только друзьям своим, но и врагам.

Уверенность же, что и мир вещественный, в котором мы живем, хотя подчинен механическим законам, но находится в полном управлении Божием, – эта уверенность научает нас просить у Господа всех тех благ, какие необходимы нам во внешней природе: благовременных дождей, живительной теплоты солнечной, плодоносия земли, обилия плодов земных, и т.п. Ибо не по мелкому случаю и не вследствие законов необходимости подаются или не подаются нам все эти блага, а всегда по воле Того, во власти Которого находимся и мы, и вся природа; далее, – просить у Господа же избавления от всех тех зол, которые постигают нас во внешней природе, как то: голода, землетрясений, наводнений, огня, моровых поветрий и других бесчисленных бедствий, уничтожающих наше имущество, разрушающих наше здоровье и прекращающих нашу жизнь. Затем, – нельзя падать духом посреди всех опасностей, какими бы ни угрожали нам силы мира физического, напротив, всецело возлагать свою надежду на промысл Божий, веруя, что и волос с головы нашей не пропадет без воли Отца небесного (Лук.12:7; Лук.21:18), припоминая, как многократно и чудесно спасал Господь избранных Своих от неизбежной погибели, и взывая к Нему, «если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Т ы со мною» (Пс.22:4) Но вместе с тем, мы не должны подвергать себя намеренно и безрассудно каким-либо опасностям в том убеждении, что Бог, на Которого мы уповаем, чудесно спасет нас от всякого зла; это значило бы дерзновенно требовать, чтобы действия бесконечно премудрого Бога подчинялись нашей прихоти и неразумию.