31 июля, 1958 г.

Ваше письмо глубоко и прежде всего порадовало меня тем – я сказал бы: взволнованным! – вниманием какое Вы уделили моему стихотворению. То, что Вы так близко приняли его (со всеми его слабостями) к сердцу – свидетельствует о теплоте и задушевности Вашего отношения к его автору, и последний это особенно ценит. – О тех соображениях, которые Вы высказали по поводу двух заключительных слов стихотворения (по такому – совсем пустому – пути...) было бы приятнее побеседовать; писать – труднее. Мне представляется, что понимая эти два слова так, как Вы их поняли, а потому их отвергая, следовало бы отвергнуть... всё стихотворение вообще, ибо всё оно, от начала до конца, построено на желании пустоты и одиночества в свой смертный час. Желание это самое земное: желание того, чтобы как можно меньше любимого на этой земле огорчало бы тебя тем, что ты должен с этим любимым расстаться. Желание иллюзорное, конечно, ибо сознание, что ты это любимое (от бабочки до звезды) покидаешь, в душе остается. Потому то и «может быть легче будет уйти», то есть, предположение с оттенком неуверенности. Но, если подойти к стихотворению с иной, менее «земной» точки зрения и поискать в нем некоего высшего (проскользнувшего туда, вероятно, помимо автора) смысла, то стремление к ощущению пустоты, как отрешения в свой смертный час от всего земного, как поисков незатемненного и незагражденного ничем, даже самым любимым, пути к неожиданнейшей и сложнейшей полноте потустороннего – не является ведь предосудительным?²¹ Так что, при таком восприятии стихотворения, я с Вашей точкой зрения согласиться не могу. Но воспринять стихотворение, повидимому, можно двояко. Это, думается мне, потому, что земное перемешалось в нем с небесным, что для меня неизбежно, ибо я не принадлежу безраздельно одному из них.

Относительно переделки стихотворений, притом не в области формы, а мысли, знаю по собственному опыту, что это не дает результатов. В случае сомнений такого рода, надо писать заново.²²

Спасибо от нас обоих за Ваше милое внимание к жене моей! То, что Вы пишете об очищении уст страданием, в том числе даже не своим собственным, полно очень глубокого смысла. Между прочим, жена не раз уже говорила мне, что никогда не променяла бы всех своих, действительно бесчисленных (и мучительных!) недугов на жизнь без меня. В этих словах таится, может быть, та духовная жертвенность, которая связана с высказанными Вами соображениями.

Спасибо за книжечку! Иногда удается слушать по радио беседы Ваши.

31 июля, 1958 г.