Август 1869 г.

3 августа погрешил против брата Алексея во время обеда, – а еще служил обедню в соборе и говорил проповедь! Всё из-за чрева! О, властелин слепой и смрадный!

Благодарю Господа, укрепившего совершить Божественную литургию и произнести имена царственных особ на великом входе спокойно, неспешно, и проповедь произнести.

3 августа погрешил против брата Алексея во время обеда, – а еще служил обедню в соборе и говорил проповедь! Всё из-за чрева! О, властелин слепой и смрадный!

Благодарю Господа, укрепившего совершить Божественную литургию и произнести имена царственных особ на великом входе спокойно, неспешно, и проповедь произнести. Голос был слаб – от золотухи. В Петербурге усилилась. Пост.

После вечерни трое крестин. Иностранцы глазеющие. Мнительность, смущение, недоговаривание от смущения речений некоторых. Прямо в глаза надо всем смотреть и никого не стыдиться. К Богу твердо взирать. Пред Ним все червяки.

Ненавидящий брата своего, есть человекоубийца [1 Ин. З, 15]. Берегись, чтоб квас злобы не был в твоем сердце; пристрастия к сластям и одежде берегись: из-за них злоба и вражда поселяются в сердце. А это пристрастие нам обратилось в привычку, и грехом его не считаем.

Чаю сладкого в большом количестве избегай: нервы расслабляет, сон от очей гонит: немного с вечера заснешь, а потом пробудишься или будешь пробуждаться.

Ярится человек, когда нищие просят милостыни, которая его же милует. Почему ярится? Потому что жалеет денег. Для чего жалеет? Для того, чтобы самому больше лакомиться, наряжаться в богатое платье, жить в широких палатах, сидеть на дорогих стульях и диванах, ходить по цветным коврам, чтоб дачи нанимать, гулять, в карты играть, в театры да в клубы ходить, газеты выписывать – или чтобы деньги копить и невесть кому собирать их, а душу терять и губить; чтоб плоти блудной более угождать, чтобы гордиться, тщеславиться. Бедный, не думает он о том, что в конце концов он обратится в прах, и душа его пойдет в геенну, навеки отверженная от Бога. Он жалеет нищим нескольких копеек, хотя у самого иногда полная чаша в доме, то есть всего в изобилии, а у нищих – хлеба нет, рубашки нет, верхнего платья нет, угла теплого нет: хоть на улице живи и замерзай. Слушайся человек после этого своей плоти, лакомься, пей разные вина, вари разные варенья, пеки всякие печенья на пагубу душе, пресыщайся, наряжайся, гуляй, собирай денежки в сундуки, относи в банки, – ох, как ошибешься, обманешься, постыдишься, человек, в час кончины и в день Суда грозного! Проклянешь тогда сам себя и день своего рождения, пристрастия свои, деньги свои, плоть свою, награды свои, театры эти, клубы эти, гулянки свои, приятелей своих, с которыми ты гулял, этих распутниц, с которыми ты с таким бесстыдством развратничал, – и пожалеешь, и восстенёшь жалобно, что жалел нищим милостыни, которая преклонила бы к тебе на милость Судию твоего и спасла бы тебя от геенны. А теперь нет тебе милости, ибо ты сам не сделал милости [Иак. 2, 13]. Вот как лукава и зла твоя плоть или грех, в тебе живущий! Он каждый день строит тебе ковы и ищет погубить тебя, а ты дружишься с ним ежедневно и не объявляешь ему войны, всё слушаешься его и покорствуешь ему. Теснит, нудит тебя грех к делам лукавым – не смотри на это, а всемерно понуждай себя к добру. Царствие Небесное силою берется, и усильные искатели приобретают его [Мф. 11, 12].

Опять я послушался беса чревоугодия и лакомства – пожалел брату сластей, коих себе не жалею, и охладел к нему, возненавидел его, внутреннего человекоубийства грех содеях! Прости, Господи! Да люблю ближнего, якоже себя: себе не жалею ничего – и ему тоже. Сам даром получаю от Господа – и ему даром давать да не сомневаюсь. Брату моему нужно и ныне не более, как нужно было вчера и третьего дня и так далее – и за год, и за два, и за три и далее назад. Трапеза Божия для тварей Его преизобильна, и Он творит непрестанно из ничего, или из сотворенной Им однажды материи, которая не уничтожается, но по Его манию непрестанно видоизменяется. Слава силе Твоей, Господи! Слава промышлению Твоему! Будем беспечальны, возложив упование на Господа.

Я – материалист. На материю, не на Бога, окаянный, надеюсь. К веществу, не к Богу прилепляюсь. И когда оставлял меня Господь? – Никогда. Не в один ли день Промысл Его вознаграждал меня вдесятеро, в сто раз за тог что я давал даром брату и бедным? Чего же я беспокоюсь? жалею? Что за пристрастие, за безумие сердца? Что за упорство? Что за злоба? О, сатана! Это ты! Ты и в церкви меня смущаешь и подстрекаешь к греху и горою налегаешь на мое сердце, чтобы заставить меня молчать; ты и помыслы и страсти блудные во мне производишь! От тебя сомнения! лицеприятие, лицебоязнь! сребролюбие, зависть, злоба, гордость!

Как не жалея насыщаешь душу свою, так давай насыщать и брату свою душу. Равные права мы имеем на дары Божественной благости. Оба равно грешники и бездельники. Отбросим самолюбие, гордость и зависть, сластолюбие и скупость: не станем считать себя одних вправе есть и пить; скорее, отказывай себе иногда в ядении и питии, чтоб предоставить это с радостию другим.

Дай мне, Господи Боже мой, возненавидеть грех всею силою, ибо он – от диавола. (Писал поутру в два часа 3-го августа в страшную грозу, когда после пламенной и животворной, радостной молитвы я, по наваждению вражию, ощутил в сердце холод и тесноту, гибельность вражды к брату.) Никакой предлог да не будет подстрекновением к вражде: все предлоги от диавола; нет никакого предлога ко вражде, а к любви – бесчисленное множество. Да внимаю себе непрестанно. Грех, как молния, сечет быстро, мгновенно, хотя не просвещает и не оживотворяет, а омрачает и погубляет.

Дай мне, Господи, искренно поминать на ектениях и в молитвах имена царствующих особ и всего дома их, да будет им легко и да согреваются и укрепляются сердца их к народу Твоему и отступят от роскоши и пристрастий к земным благам и от гордости и всякого греха, и да поживут люди Твои в благочестии и чистоте.

Чудно гремел Вышний в прошлую ночь, чудно сверкала молния. Я думал: гремит Вечная Любовь – мы безопасны. Осиявает Своими молниями Неприступный Свет – Господь, седяй на Херувимех, осиявающий все Силы Небесные и служимый от сих вторых светов¹⁰⁵. Слава Тебе, Неприступный Свете! Я читал молитву при сверкании молний: Христе, Свете истинный.

Грех в самом воздействии на нашу душу являет доказательство своей нелепости, ибо он лишает душу свободы и жизни, повергая ее в тесноту, бессилие, рабство, пагубу,– например, злоба, гордость, зависть, блуд, любостяжание, леность, скупость, сластолюбие, жаление вещей.

Грех, вместо всяких доказательств, которых не имеет на своей стороне, действует насилием, уязвлением, ужалением внутренностей, разлитием жгучего яда греха. Блажен, кто презрел всё земное и уязвился любовию Божиею, любовию небесною. Но как мало таких людей из падших сынов Адама! Жало сластей, корысти, чести в ком не действует, кого не жалит? А в ком есть жало истинной любви к Богу и ближнему? Жало сластей и честей изгнало жало Божьей любви, места не дает ему. В иных ежедневно эти два начала борются и попеременно вытесняют друг друга, а в других и борьбы нет: жало земное вполне господствует, подавив жало небесное,– например, в корыстолюбцах, сластолюбцах, честолюбцах, пьяницах, обманщиках, убийцах, блудниках и прелюбодеях. О, когда сердца наши возгорятся всецело любовию к Отцу и Сыну и Святому Духу, Животворящему, Триипостасному Божеству, заповедавшему сохранити зело¹⁰⁶ заповеди Его [Пс. 118, 4]!

Прочь гоньба за сластями, за деньгами, за нарядной одеждой, за удовольствиями, за суетными почестями, которых я не заслуживаю, как негодяй; прочь всё в мире – у меня душа погибает во грехах, бессмертная, по образу и подобию Божию созданная душа, отпадая ежедневно от Источника жизни и погружаясь в глубину зол, страстей. Вот предмет моей заботы! Зачем я о тленном теле и о тленных благах, мнимых, мечтательных, как сон, как привидение, исчезающих благах пекусь и беспокоюсь?

Кто любит только приятное, тот весьма неохотно и с нетерпением, малодушием встречает неприятности или труды и, возвратясь домой, считает себя как бы вправе из-за безделицы или вовсе не из-за чего сердиться на домашних, которые ничего не делают или только самые пустые дела, завидуя их спокойствию. В нем [нет] истинной любви к ближним, ибо он любит больше всего себя и не любит носить тяготы других, во всем ищет своего и, если трудится для кого-либо, ожидает как должной дани вознаграждения, если же не получает – скорбит и сетует на недавших, хотя долг христианина требует, чтобы он сам с радостию уделял неимущим от своего имения, да и Господь вознаграждает милостивого вскоре. Он любит не ближних, не души их бесценные, а сокровища мира сего, и враг, внутрь его гнездящийся, сильно подстрекает его к тому.

5 августа. Всенощная. Благодарю Господа, великую бурю бесовскую внутрь меня утолившего и великое смятение, скорбь и тесноту в великий мир претворившего благодатию Духа Всесвятого! Благодарю Господа, творящего во мне столь часто чудеса преображения, преображение сердца и лица моего! Но не даждь мне, Господи, преображаться в злое, в злой дух, в злобу, гордыню, зависть, блуд и прочее. Да не подобен буду Велиару¹⁰⁷: кое бо общение Христови с Велиаром? [2Кор. 6, 14 – 15].

5 августа. Ездил за город к бедному комиссару – причастить его больную дочь; издержал сорок копеек извозчику. Господь за издержку невознагражденную вознаградил в тот же день при провожании тела усопшего гимназиста (три рубля). Не нужно скорбеть, когда мы жертвуем нашим достоянием бедным, а радоваться, служа им своим достоянием и услужливостию: Бог не оставит. Познай гнездящуюся в тебе страсть корыстолюбия и не осуждай корыстолюбца, ибо ты сам таков же. Молись за них и за себя.

Когда Господь говорит: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною [Мф. 16, 24; Мк. 8, 34], то Он разумеет под крестом внутренний крест, а не наружный, и тем паче не златой и не серебряный, ибо раб Христов не раб злата и сребра, а Христа и презирает эти металлы, столько прельщающие многих. Отвергайся злата и сребра и не ищи его – вот крест. А мы ищем златых крестов! Это язычество, идолопоклонство под видом христианства! С грехом, страстями борись – вот крест! Скорби терпи – вот крест! Унижение терпи – вот крест!

Раздранную одежду тебе дают – но не раздирай души твоей негодованием и злобою; замаранную одежду дают тебе или замарали ее – но не грязни души твоей яростию и злобою: душа больше одежды [Мф. 6, 25; Лк. 12, 23]; мир и любовь дороже всего. Будь мирен и любителен. Лучше ходить в дырявой и грязной одежде, нежели враждовать.

6 августа. Благодарю Господа, укрепившего меня непреткновенно совершить Божественную литургию, чистым сердцем и гласом произнести имена царственных особ на великом входе и причаститься неосужденно Божественных Таин. Побеждаю внутренних врагов моих Господом Богом моим.

Чувства, или сердце, надо всемерно беречь от загрубения и жестокости, страстей и пристрастий (сребролюбия, честолюбия, сластолюбия, блуда), ибо чувством и сердцем надо любить Бога.

Любя Бога, люби и образ Его – человека и не ставь его ниже земных вещей: пищи и питья, сластей, денег – или тело его выше души его.

Вот мне награда: свидетельство совести и глас народа, среди которого и которому я служу. А этого меня Господь удостоил в избытке, хотя и не по достоинству, а по Своей благодати. Чего я жду благословения синодального? Как бы напрашиваюсь на него? Не унижает ли это меня? Не Ты ли, Начальниче всякой земной власти и владычества, Господи Иисусе, ежедневно благословляешь меня и отличаешь меня внутренним помазанием? Не Ты ли во мне пребываешь и аз в Тебе? Да ищу же я похваления в себе, а не во ином. Да умру для славы земной, внешней, суетной, ошибочной, эфемерной; да ищу славы небесной, внутренней, истинной, вечной. Аминь.

Да не помышляю о славе земной: она парализует, убивает мою духовную жизнь. Да живу благочестиво – слава сама придет. Она бежит от тех, кто ее ищет, и гоняется за тем, кто бежит от ней. Такова слава святых. Истинно, должно всячески избегать земной славы, да не воспрепятствует небесной, – ибо многие, пользуясь земной славою, возмечтали о себе – и погибли.

В служебные дни тем менее я должен негодовать на пьющих чай у меня, что я сам не пью и на меня расхода нет.

Какому страшному разрушению подвергается тело человека вскоре после выхода души из тела! Как ничтожно тело, какая паутина, какая ничтожная трава! Какую бесконечную важность имеет душа, оживляющая тело, разумная, свободная, по образу и подобию Божию сотворенная! Как надо ее образовывать, воспитывать, развивать! Как жалка работа плоти, исключающая работу для духа! Как жалко сребролюбие, чревоугодие или сластолюбие, честолюбие!

Благословение человеческое, например синодальное, или вообще награда соответствует ли всегда внутреннему достоинству человека? – Нет. Ибо получающий благословение или другую похвалу человеческую часто бывает человек лукавый, злой, несправедливый, скупой, завистливый или прелюбодей, корыстолюбец и прочее, и, тогда как люди его превозносят, он внутрь проклят Богом и не имеет общения с Ним. Вот как несоответственна бывает часто похвала человеческая внутреннему состоянию человека. Христианину надо заботиться именно о внутренней похвале – похвале совести, не от человек, но от Бога, как сказано: то обрезание, которое в сердце, по духу, а не по букве: ему и похвала не от людей, но от Бога [Рим. 2, 29]. А ныне того и домогаются, чтобы получить похвалу не от Бога, а от человеков и чтоб их похвала, награда была опубликована в газетах и журналах. Сообразно ли это с Евангелием, с духом его? Господь слава наша, и Он един силен воздать по делам каждого. Нет ничего грешнее, как скрывать гнусные страсти сердечные под личиною благочестия и грудь, в которой шипят бесчисленные страсти, навлекающие проклятие от Бога, увешивать крестами, да еще драгоценными, и разноцветными лентами: цена драгоценного металла лучше могла бы идти на вспоможение бедности, а ленты напоминают изречение Спасителя о фарисеях: снаружи кажутся красивыми, а внутри полны... лицемерия и беззакония [Мф. 23, 27, 28]. Правительство справедливо, награждающее заслугу, но несправедливы честолюбцы, ищущие отличий и гордящиеся ими, стыдящие свою братию, добросовестно трудящуюся и, по невидности места служения, не замечаемую правительством.

Кто гоняется за земною славою, за земным богатством, за земными сладостями, у того охладевает сердце к небесной славе, к небесным сокровищам, к небесным сладостям, – таков порядок вещей, таково существо души! Нельзя двум господам работать и двух любить.

Благотворное действие Богородичной просфоры: вечером или ночью, когда не спалось, я встал, съел просфору – и оживился, хоть занимайся, и потом лег и отлично заснул, и встал без тяжести. Хлеб сердце человека укрепит [Пс. 103, 15].

Самоисправление и самоусовершенствование наше христианское сильно задерживается нашими житейскими пристрастиями к славе, к корысти, к сластям, удовольствиям. Работаем мамоне – и оттого не можем работать Богу. Слышим слова псалма: Работайте Господеви со страхом [Пс. 2, 11], поемые при богослужении вечернем, умиляемся душой, а работать не работаем Господу, а всё – своему чреву. Самоисправление задерживается также осуждением других и озлоблением на братию: злоба наша вымышляет и преувеличивает недостатки ближних, а свои – покрывает и не замечает. Что ты, брат мой, смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? [Мф. 7, 3]. Горе нам, грешным, от злобы нашей!

Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, говорим мы часто или слышим в церкви. Где слава сия? Прежде всего в нас: в нашем сотворении, промышлении и наипаче искуплении, в непрестанном очищении наших грехов и разрешении греховных уз, оживотворении, освящении, успокоении и укреплении душ, возмущаемых и расслабляемых непрестанными грехами, в просвещении наших душ, непрестанно омрачаемых грехами, в исцелении наших немощей и болезней, в благодатной помощи в делах наших, в благоустроении нашей жизни, далее – в прозябании множества плодов земных и довольствовании ими бесчисленного множества тварей, в благорастворении воздуха, в мире и тишине народа, в обличении ересей и расколов и посрамлении их. Наипаче слава Божия проявляется в Святой Церкви в заступлении верных богоблагодатной Богородицей Марией, в Божественных Тайнах, в святых угодниках Божиих, в чудотворных святых иконах и мощах и бесчисленных проявлениях сверхъестественной силы суда и милости Божией в Церкви Православной. Слава убо Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Жена останавливает мужа, чтоб не шел в столовую и не пел, потому что около столовой спальня Григория Ивановича и Аннушки, а муж идет напролом и знать ничего не хочет: время уже, говорит, вставать, – и идет с огорчением и досадою и на жену, и на спящих так долго. Впрочем, после раскаивается и называет себя недоброжелателем, упрямым, своенравным, злым и просит Божие милосердие простить его в этих грехах.

15 августа. Венчал брак Феодора и Матроны в три часа. Народу много. Враг препятствовал весьма сильно; немощь моя, колотье в боку правом. Пред свадьбой закусил дома пирога и селянки из рыбы. Напрасно: обессилело сердце для борьбы с множеством супостатов. Сомнение поганое. Мнительность блудная. Спешность и смутный, неясный выговор слов, в коих заключается сила обручения и венчания: обручается раб Божий N – рабе Божией N; венчается раб Божий N – рабе Божией N... Боязнь взглянуть на невесту...

17 августа. Молебен у Горемыкина. Споткнулся при отпусте на именах; архиепископа Мир Ликийских не выговорил вследствие козней вражиих; смущение, мучение. Как надоедает противник! Во время молитвы каждое слово должно быть проникнуто сердечным убеждением, верою и надеждою и согрето любовию и смирением.

Необходимо умерщвлять плоть: жало плотское сильно уязвляет и увлекает, жало плотского сластолюбия, лицезрения. Мясо не должно есть. Наряды презирать: они служат блуду. К Тебе, Господи, да зрят очи мои неуклонно, к Тебе, Первообразу моему, да сообразуюся Тебе, красоте нетленной, совершенной, первообразной, измыслившей и создавшей всякую красоту умную и чувственную.

Священник должен быть выше всякого человеческого страха, как апостолы, пророки, мученики, иерархи Церкви и прочие святые, ибо он ангел Бога Вседержителя.

Благодарю Господа и превозношу его благость и скоропослушество, яко укрепил меня нынешний день совершить молебствие пред началом учения и водосвятие в гимназии, в собрании учеников, наставников и начальников и посторонних лиц. Сначала смущался и от внутреннего смущения и бессилия не мог выговаривать от сомнения некоторых слов и пропускал их, но потом крепкую молитву внутреннюю вознес ко Господу во время чтения водосвятного Апостола, и затем уже Господь даровал мне сил и дерзновение громогласно совершить молитвы до конца. А слова: не привидении нас устрашая ¹⁰⁸ всё-таки усумнился выговорить и пропустил. Вот привидение-то вражие! Речь сказал в конце, только довольно торопливо.

Какое безумное множество благ я заимствую ежедневно из воздуха – из этой богатейшей сокровищницы Божией, сколько получаю из него начал питающих, оживляющих, ободряющих, укрепляющих тело, вливающих

бодрость и в самую душу, столь тесно связанную с телом? Что я принесу, что воздам Господу Богу моему и за сей неоцененный дар? О, Господи! Весь я непрестанно в благодеяниях Твоих; каждое мгновение моего бытия Ты творишь мне бесчисленные благодеяния туне, единственно по благости Своей. Ты меня питаешь, просвещаешь, одеваешь, укрепляешь, исцеляешь, очищаешь, освящаешь, миротворишь, радуешь, помогаешь. Бездна благодеяний Твоих, Господи, мне грешному!

Ради кратковременного, почти минутного удовольствия я ежедневно работаю бездушному, слепому чреву, из-за минутного удовольствия я обременяю мою душу и тело и должен принять на себя много беспокойного для души труда – продолжительные прогулки, чтобы дать возможность желудку переварить принятую иногда в излишестве или не вовремя пищу, или вовремя и не в излишестве, но жирную и неудобоваримую! Доколе чревоугодие и чревообъядение? Доколе высшие и разумные интересы моего бытия не возьмут решительного перевеса над низшими, чисто животными? Доколе чревообъядение, любостяжание, сластолюбие, славолюбие – это желание эфемерной, тленной славы? Доколе не посвящаю всей жизни моей Богу, деланию добрых дел, воздержанию, молитве, богомыслию, милостыне?

Согрешил ко Господу – оскорбил бедных при следующих обстоятельствах: я вышел из дома и шел к переплетчику за книгами; встречаю нищих, хотящих просить у меня милостыни, одни во второй раз, другие – в первый раз сегодня; говорю им: не сидеть здесь (а где же им сидеть, бедным, когда и квартиры-то нет?). Один пошел за мной, желая говорить о чем-то; я говорю с гневом: не ходить за мною, жди тут, пока возвращусь, а сам я пошел к переплетчику. Прихожу; вынимает книги три; спрашиваю: что стоят? – Один рубль пятьдесят копеек, отвечают. Славная, думаю, цена: полтора рубля за один переплет, а нищему жаль подать хоть по десять копеек каждому в день (положим, их десять человек), да притом на необходимые потребности: на пищу, одежду, обувь, жилище. Что ж, подумал я, читаю столько книг, научающих меня добру, столько покупаю, переплетаю, а добра всё не научился делать охотно и с радостию, в простоте сердца? На что же после этого и книги покупать? По-настоящему, по-евангельски, их надо продать и на вырученные деньги помочь нищему: купить ему одежду, обувь, заплатить за постой. О, как еще мало во мне разума духовного! Как я легкомыслен, внешен, любостяжателен, самолюбив!

Вообще как в нас много самолюбия, тщеславия, суетности, безумия, недружелюбия! Как много у нас несправедливости относительно бедных и нищих! Возьмем хоть нашу роскошь: как много мы обижаем нищих роскошью. Я не жалею для себя бросить десятков и сотен рублей, чтобы завести хорошее платье, хорошую мебель, хорошую квартиру, хороший экипаж, хорошие книги (мало ли хороших? – без числа), чтоб держать богатый стол; отвешиваю деньги купцам едва не фунтами – обогащаю и без того богатых; сам щеголяю, купаюсь как сыр в масле, разъезжаю на рысаках, а нищим жалею копеек; для себя без нужды охотно бросаю десятки и сотни рублей, а бедным на нужду жалею десятков копеек; сам щеголяю, а нищие ходи в лохмотьях, босые, бесприютные? Не мое ли произведение – эти бедные? Не плод ли моей роскоши, тщеславия, самолюбия, жестокосердия? Если б я имел христианское сердце – не мог ли бы я всех их приютить, одеть, обуть, накормить? Так. Я сам, как истукан, в злате и сребре, а бедные, подобные мне человеки, братья во Христе, за которых Христос умер, члены Христовы, чада Божии, хотя, как и я, не без грехов конечно, – голодны, наги, бездомки, бесприютны. Где христианство? Где милосердие? Где любовь к ближнему? Где евангельская жизнь? Сами сыты и пресыщены, одеты и разодеты в пять-десять одежд разом, и то дорогих, живем в великолепных палатах – и потому, что сами не знаем никакой нужды, беды и горя, не сочувствуем бедным, их горю и нужде, тогда как тогда-то бы и надо было приходить в жалость, видя такую несоответственную их человеческому достоинству жизнь, видя их отверженными от людей, влачащими такую горькую жизнь. Наше благоденствие должно бы возбуждать в нас особенное сострадание к несчастным, а выходит наоборот, по злоупотреблению нами даров Божиих, и потому мы безответны. Господи, помилуй нас! Себя и людей богатых чрез покупку у них в изобилии всех благ земных обогащаем, а бедных всё более и более разоряем – ибо всё излишнее, покупаемое нами для себя, есть отнятие у ближних.

Что мы сердимся на нищих за то, что они по нескольку раз подходят просить у нас милостыню? На две-три копейки не разыграешься, особенно когда никто не подает, кроме тебя и меня. Дадим разом больше, будем давать всегда или пристроим к месту – и не придут они.

Все мы помешаны на любостяжании, на вещеприобретении, на том, чтобы обогащать купцов и оттягивать от бедных.

В Кресте, как в солнце свет, сосредоточилась вся любовь Бога Вседержителя к миру, к человеку, вся сила любви. Если Бог Отец отдал Сына Своего за нас, то как с Ним не даст нам всего? [Рим. 8, 32]. Потому крест, употребляемый нами во время молитвы и в других случаях, есть залог к нам всякой милости Божией и скорого исполнения наших молитв. Он же есть оружие для прогнания супостатов и плоти пригвождение, или распинание страстей.

23 августа. Вечер. Всенощная. Благодарю Господа, давшего мне силу совершить непреткновенно всенощную при множестве искушений и козней противника, и Евангелие прочитать непреткновенно, и отпуст. Ах, как мнимыми страхами пугает злодей бесплотный! Как иголками и тернием, бодет внутренность, подстрекая к смущению, боязни, злобе, блуду, лености, гордости, тщеславию, к поспешности.

Чрез меня, хотя и недостойное орудие, говорит и действует Церковь, святейшая и непорочная Невеста Христова, когда я совершаю службы и Таинства. Славу Божию имей в виду и стремись провозглашать ее твердым сердцем и языком.

Туне мне Господь всё подает – туне и давать должен я дары Божии требующим. (Сон: Евграф Андреевич Все- волжский дал мне пять рублей серебром за какую [-то] требу, как будто за молитву родильнице.)

Всякий из нас подвержен какой-либо слабости, имеет какую-либо страсть и привычку нелепую, потому надо быть снисходительным к недостаткам и худым привычкам ближних, особенно домашних, сослуживцев, соседей, всегдашнее сожительство с которыми и частая встреча с погрешностями и слабостями которых делает их для нас будничными, мелкими, пошлыми. Любовь долготерпит... все покрывает... не раздражается, не мыслит зла [1 Kop. 13, 4, 7, 5].

24 августа. Благодарю Господа за благодать слез умиления во время литургии, разумности сознания и чувства при совершении Таинства и за дар сильного слова при произношении беседы о первой заповеди закона Божия. На молебне благодарственном споткнулся от сердечного бессилия при чтении окончательной благодарственной молитвы, а сердце обессилело из-за человекоугодия: во время ектении сугубой я входил в алтарь и распорядился о выносе просфоры некоторым именитым лицам (Всеволож. Дм. и прочим). Не человекоугодничай, а единому Богу угождай, к Нему сердце и мысль всецело обращай.

Был у отца диакона Петра Ал. Софронова на пироге именинном; водку и херес и портер пил – и дурно сделал: голова заболела, тяжело было. Вечерню служил с сердечным бессилием, претыкался, недоговаривал, пропускал слова.

Вечером, возвращаясь из Успенской церкви (брака ждали и не дождались: невеста не приехала), нищего мальчика встретил и рассердился, что за мною идет – за милостыней. Вперед послал его; нашел его у забора нашего дома и с неудовольствием подал три копейки, но Господь наказал – лишил мира и свободы духа: явилась теснота и крушение духа. Едва молитвою внутреннею испросил милости у Господа. Поделом наказан. Всё даром от Господа имею, а жалею давать даром нищим. Где любовь к ближнему? Странное дело: Царствие Небесное покупается тленною милостынею – и на тлен не хотим купить Царства. Другие дома да дачи покупают, а мне бы – или всем нам, христианам, – надо бы купить Царство Небесное, дачу на небесах. Хоть бы маленький уголок, выражаясь по-человечески и дольним языком.

25 августа. Понедельник. Пред коронацией. По депеше митрополита венчал свадьбу сына гробовщика Никандра Смирнова, Александра. Пред венчанием диавол сделал во мне бурю смущения, наипаче чрез брата Константина (мечта [бесовская]). Сласти неотменно надо презирать, ибо из-за них диавол держит нас в своих лапах, да еще как! – с великою яростию и силою. Умолил Господа и Пречистую Богородицу утолить бурю и даровать мир. Брак совершил торжественно, спокойно, непреткновенно, не торопясь, с достоинством. По окончании брака, выходя из церкви, принял, по наваждению бесовскому, бесчестие с братиею от пьяного купца Александра Дмитриева, что мы ничтожные люди и без митрополита ничего не можем сделать. Да воздаст ему Господь за служителей Своих, да научит не хулить сан священства, досточестный и для самих Ангелов. Квартальный [...] и многие другие были свидетелями.

В проповеди обличить: в некотором городе был богатый купец. Или в «Вестник».

Посмотрел на нагрудник на вате, приготовленный Григорию Ивановичу, и позавидовал, уязвился душою: отчего-де это у меня в доме не для меня делается, а для другого, – всё бы мне надо. Вот самолюбие отвратительное! Как надо осторожно смотреть на свои и на чужие вещи и не засматриваться на них, не прилепляться к ним! Грех так и сторожит нас на каждом шагу, чтобы ворваться к нам, подобно татю и разбойнику, ограбить душу, ее правоту и мир и населить беззаконие, тесноту и смущение! Это же надо наблюдать относительно приятной пищи, питья, красивых лиц, денег, вообще хороших и дорогих вещей и всех сокровищ мира сего и прилепляться всем сердцем к единому Богу, всесовершенному сокровищу и полноте благ.

Отделение для катехизических бесед.

Поместить в беседу слова Спасителя: Слушающий вас Меня слушает [Лк. 10, 16] – для устрашения невнимательных и пренебрегающих проповедию и для поощрения внимательных.

Апостолы – ловцы человеков не только при жизни, но и по смерти: их жизнь, их самоотвержение, их [насильственная] мученическая кончина служили и служат примером и светом для людей всех времен и мест; от них именно, по свидетельству и выражению Церкви, прозябоша Божественным земледелием, и благодатию мученик воинства, страсть честную образующа, многообразными раздроблений ранами и огнем, и со дерзновением молятся о душах наших ¹⁰⁹ .

Какая нищета наша крайняя: на всё пустое, худое мы готовы, а на доброе, важное – неготовы, неудобоподвижны. Присмотритесь к своей жизни: в чем она проходит? В суете непрестанной, в пристрастиях, в земных удовольствиях, в непрестанном грехе. К этому ли призваны христиане, небесные граждане, народ святой, люди, взятые в удел [1Пет. 2, 9] ?.. Когда подумаешь, как возвысил Господь Бог наше естество Своим вочеловечением, воскресением, вознесением, обожением его, а с другой стороны, когда вообразишь, как нелепо протекает наша жизнь, в каких пустых, душетленных страстях, привыках, обычаях, в какой суете, то объемлет всё существо стыд и ужас при мысли об ответственности пред Богом во второе и страшное пришествие Господа Иисуса Христа, когда Он произведет окончательный и последний Страшный Суд над всем миром; особенно бывает тогда страшно за участь сильных, ученых и богатых мира сего и пастырей беспечных.

Вот многое множество людей уловлены заживо в волю диавола [2Тим. 2, 26]. Какой друг человечества позаботится, постарается извлечь их из этого гибельного состояния? Иисуса Христа видимо нет на земле, апостолов – нет: они – в лике чинов Ангельских. Кто будет ловцами Божиими человеков? Кто должен быть? Мы – священники; мы на то поставлены; мы преемники апостольского дела и апостольской благодати. Мы должны быть органами и трубами Святого Духа, провозглашающими о гневе Божием, грядущем на грешника: грех лукав, тонок, быстро вкрадывается и внедряется в душу,– кто покажет неопытным в борьбе со грехом, не научившимся бодрствовать над своим сердцем и подмечать лукавые козни вражии над ними, кто покажет пути греха и научит уклоняться от него? Ты, Сердцеведче, даждь пастырям Твоим разум, уста и премудрость научить людей Твоих этой духовной брани со грехом; Ты научи руце людей Твоих на ополчение и персты их на брань и сотвори лук медян мышцы их [Пс. 17, 35; 143, 1].

Алчущие и жаждущие правды непременно молятся, не могут жить без молитвы: если опустят почему-либо неисполненным молитвенное правило, то не имеют покоя дотоле, доколе не исполнят его со всем усердием и со слезами; а не имеющие алчбы и жажды правды или вовсе не молятся, или молятся мало и холодно, без участия сердца, без теплоты. Алчущий и жаждущий правды часто приступает к исповеди и причащению – потому что эти Таинства утоляют глад и жажду души, истаивающей от грехов, и насыщают ее праведностию Христовою, которая вменяется ей после разрешения грехов от священника и после причащения Тела и Крови Христовой.

Ничтожество человека. Однажды записывал я в свой дневник мысли свои, духовные наблюдения над собою, и вижу – по белому полю бумаги бегает какое-то крылатое

насекомое, едва-едва заметное простым глазом. Я думал: как ничто это насекомое, ибо одним дуновением своим я мог тотчас уничтожить его. Но я этого не сделал. Я вспомнил о своем ничтожестве пред Богом. Я вообразил, что я несравненно ничтожнее пред Богом, чем это насекомое предо мною: одно мановение Господа – и я стал существовать, одно мановение Его – и меня не станет; жизнь моя в сравнении с Его жизнию – один миг и меньше того. И я не только ничтожен пред Богом, но я еще и грешен пред Ним безмерно, оскорбляю Его непрестанно, нарушаю Его святые и всеспасительные повеления и заслуживаю великий праведный гнев Его, как неблагодарный Ему за бесчисленные Его благодеяния, за сотворение по образу и подобию Его, за дарование разума и свободной воли, за все дары духовные и вещественные. О, как я должен смиряться пред Господом Богом, пред Коим я столь ничтожен, грешен и Который изливает на меня непрестанно, каждую минуту, каждый день, год столько милостей величайших, незаслуженных, вместо которых я должен бы терпеть праведное наказание.

Блаженны плачущий [Мф. 5, 4]... Как нам не плакать, например хоть о том, что мы не совершаем плода духовного, подавляемся сластьми житейскими, что мы не приносим Богу плодов добродетели, несмотря на то что и слушаем и читаем слово Божие, и к богослужению ходим, и причащаемся Божественного Тела и Крови. Как не плакать, что, бывши столь долго христианами, Духа Христова доселе не имеем, не сообразуемся Ему, не подражаем нимало житию Его, не облечены в Него, по Писанию: все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись [Гал. 3, 27]. Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его [Рим. 8, 9].

Вижу и чувствую, как диавол усиливается исторгнуть христианство из сердца и из жизни христиан и поселить в них свою ложь, свою прелесть; вижу, как он усиливается подавить во мне Божественные небесные помыслы и чувства Божественного благодеяния и насадить помыслы земные и чувства те же; как он усиливается украсть у меня внутреннюю молитву и насилием заставить меня умолкнуть и не говорить молитв пред народом; как он усиливается укоренить во мне страсти плотские и сковать меня ими, чтоб я был всегдашним его пленником. Вижу, как он во время общественной молитвы внедряет в меня свой суетный, прелестный страх и разные сомнения или страсти и этим производит во мне духовный паралич, от которого сердце мертвеет и язык связывается; но я вижу и то, что я не должен поддаваться этому суетному страху бесовскому, и служить громче, и быть как можно смелее, и должен противиться ему во всем, укрепляемый благодатию Божиею и возмогая в державе крепости Его [Еф. 6, 10].

Нищий духом не осуждает других, а судит строго себя. [...]. 14 глава Евангелия от Матфея.

Не те нищие духом, которые по множеству грехов своих не смеют очей возвести на небо и терпят укоризны совести; не те, которые действительно нищи всяким познанием, всяким смыслом и не могут дать никакого отчета в своей вере неверным и иноверцам и живут наподобие скотов несмысленных, – нет, не их Царство Небесное. Не те нищие духом, которые подверглись постыдной нищете и уничижению духа вследствие грубых пороков: пьянства, распутства, неудач и безуспешности в делах житейских или духовных, – а те, которые, делая добрые дела и удаляяся худых, считают себя рабами непотребными, приписывая всякое добро благодати Божией, а себе – одни недостатки и пороки.

В чем добродетель наша? Что мы имеем своего? Помыслить ли доброе, пожелать ли доброго, сделать ли добро какое можем сами от себя? Нет: всё это от Бога. Наше только зло, только грехи. И горды мы, и злы, и завистливы, и скупы, и жестокосерды, и невоздержны при жадности, и лжецы, и нетерпеливы, и ропотливы, и похотливы, и трусливы. Хорошо, если еще не потеряли мы свою совесть и имеем веру в Бога, которая тоже не от нас, а от Бога и есть дар Его: тогда вера и совесть наши удерживают от грехов, хоть грубых и явных, и побуждают нас к непрестанному покаянию; а если каемся в своих худых делах, желаниях и помышлениях, то и милость от Бога получаем, и Он нас наставляет на путь Свой и дает ходить по заповедям Его, и если опять преступим Его заповеди и опять покаемся, то и опять получим прощение и силу жить в добродетели. Вот в чем состоит вся жизнь лучших из нас! Непрестанно грешим, непрестанно падаем – но непрестанно и встаем от падения; затем делаем с помощию Божией (непременно с помощию, иначе не можем) что-либо доброе, но и опять в зло впадаем, в страсть какую-либо – а их много, и враг попеременно наводит на нас то ту, то другую, а господственную чаще всего,– а потом опять встаем. Вот в чем проходит вся жизнь наша! Где же наше духовное богатство? Нет – кроме бедности, ничего у нас нет, всё богатство доброго от Бога. И нищета духа, и плачь о грехах, и кроткое расположение духа, и алчба и жажда правды приобретаются молитвою, богомыслием, размышлением о своей беде и окаянстве.

Блаженны изгнанные за правду [Мф. 5, 10]. Женщины, невинно гонимые пьяными или развратными мужьями за то, что они обличают их в нетрезвой и развратной жизни, суть гонимые за правду.

Как приятно нам встретить в чужом каком-либо городе или месте из своих одноземцев! Тем паче родственников или облагодетельствованных нами! Как же приятно будет встретить в Небесном Иерусалиме людям благочестивым единомысленных им святых пророков, патриархов, праотец, апостолов, иерархов, мучеников, преподобных и всех святых! Блаженны нищие духом, блаженны плачущие, кроткие, алчущие и жаждущие правды, милостивые, чистые, миротворцы, изгнанные, поносимые!.. [Мф. 5, 3 – 11]. (Заключ. блаженст.)

Есть люди, которые, видя во сне приятные грезы, по пробуждении жалеют, что они прервались, и желают, чтобы они продолжались. Им подобны все те, которые, будучи жадны до здешних удовольствий, желают, чтоб они продолжались как можно дольше, не зная того, что земные удовольствия – мечта, сон.

Как одна слеза и одна умилительная мысль, чувство может иметь и имеет важное влияние на последующее состояние души, так и один нечистый помысл, нечистое чувство, желание может иметь и имеет также весьма важное вредное, разрушительное влияние на душу. От малого происходит всё великое: от доброго помысла – великая добродетель, и от злого помысла – величайшие злодеяния, от смирения – величайшее возвышение.

На малом входе открываются Царские врата при пении блаженств евангельских потому, что эти заповеди – путь к блаженству и в рай, и Господь, Сам исполнив в точности весь закон, Сам прошел этим путем и нам показал пример, – за Ним внидут все, исполняющие заповеди Его, как и вошли уже многие; потому и говорится: Благословен вход святых Твоих. Как гордость и желание уподобиться Богу низвергло Адама и Еву из рая, так смирение снова вводит в оный.

Кто я, чтобы гордиться мне? Выше меня беспредельность неба: там безначальный и всемогущий Господь, живущий в неприступном свете, создавший всё словом Своим, там бесчисленные сонмы Небесных духов и святых человеков; земля наполнена людьми и всякими тварями; в преисподней ад готов поглотить меня, если не покаюсь в бесчисленных грехопадениях моих: там мириады злых духов скрежещут на меня, готовые поглотить меня. Чем же мне гордиться? Своим ничтожеством? Своею бедою?

Господи! Даждь мне благодать и силу любить ближнего, как член свой, паче же и Твой, снисходить, долготерпеть к нему, если он малосмыслен и малоучен или неучен, не упрекать его этим, ибо я и при смысле и учености часто поступаю бессмысленно, предаваясь чревоугодию, невоздержанию, ярости, злобе, зависти, сребролюбию, обуреваюсь блудными помыслами.

Весь труд молитвы состоит в том, чтобы искренно выговаривать каждое слово молитвы и не льстить языком своим.

Совлечение своей одежды и облачение в церковные одежды означает совлечение ветхого человека и облечение в нового и отложение всякого житейского попечения и восприятие небесных помыслов, или облечение во Христа, восприятие ангельского достоинства.

Блаженны алчущие и жаждущие правды [Мф. 5, 6]. Как редко вы причащаетесь и как необходимо причащаться чаще! Ведь истомилась душа духовным гладом и жаждою. Алчба и жажда благодати. Самарянка и Иисус Христос. Устр. души – искать живой воды благодати.

Как не плакать непрестанно о грехах,– как можно находить время играть в карты, ходить в театр, развлекаться по целым дням! Ведь в нас война междоусобная, ведь в нас горячка греха ужасная! Ведь нам предстоит непрестанный подвиг с врагами нашего спасения немилостивыми и лютыми, лукавыми, неусыпающими! Ведь тати мысленные непрестанно подкапывают храмину души нашей и крадут все добрые помыслы, расположения, чувства души и посевают плевелы греховных помыслов, желаний, намерений, плевелы многоразличных страстей.

Случаи, в коих надо быть кротким: когда не исполняют наших желаний, хотя бы те были и справедливы, например когда приготовлен стол не так, как мы желали бы, или сшита одежда не по вкусу нашему; когда обижают нас невинно, гонят нас, порицают добрые поступки наши, приписывая им недобрые цели. Взять пример Давида и Господа Иисуса Христа.

Милостивии [Мф. 5, 7]. Как нам не быть милостивыми, когда мы сами непрестанно пользуемся и милостями Божиими незаслуженно и милостями общества, в котором живем. Перечислите, если можете, эти милости, например покровительство законов, жалование государства, общественные благотворительные учреждения, коих благотворительность простирается и на нас (сады, водопроводы, освещение, храмы, библиотеки, больницы, учебные заведения).

Не сотвори себе кумира [Исх. 20, 4]. Всякий из нас более или менее идолопоклонник, ибо все мы пристрастны к миру, к различным его благам; мы из-за пристрастия сердца к вещам непрестанно нарушаем закон любви к Богу и ближнему, ибо из-за пристрастия к вещам непрестанно нарушаем любовь, которая есть исполнение закона [Рим. 13, 10]: гордимся, враждуем, завидуем. Из-за пристрастия к миру о душе не радим, о вечном благе ближних не помышляем, не заботимся, любви к Богу не имеем.

Их есть Царство Небесное [Мф. 5, 3]. Это Царство непреходяще, свободно от всех мятежей, неустройств, неправд, тогда как земные царства все колеблемы, преходящи, полны неправды.

Знаете, какое велич[айшее], беспримерное событие было на земле? – Сын Божий был и жил на земле в нашем человеческом образе, и совершил чудные дела – и непросвещенному светом Божиим непостижимые дела, и совершил чудеса как Бог, и пострадал и умер как человек, и воскрес как Бог, проповедовал о Царствии Небесном, установил Таинства, поставил продолжателями Своего дела – спасения человеческого рода – апостолов (а за ними – архиереев, священников, диаконов) и потом вознесся на небо. Вот чтобы это велич[айшее] событие, спасительное событие никогда не забывалось, Церковь со времен апостольских установила воспоминать его в Божественной литургии, которая есть не что иное, как воспоминание земной жизни Иисуса Христа – Его рождения, Его сокровенного и открытого, или общественного, жития и служения человеческому роду, Его проповедей, Его чудес, Тайной Его вечери с учениками, на которой Он Сам сый Себе предпожре: ядите, вопия, Тело Мое ¹¹⁰ ... и пийте Кровь Мою, Его страданий, смерти, воскресения и вознесения на небеса. Величественно, поучительно, трогательно служение литургии в Православной Церкви; воистину сами Ангелы служат с нами во время ее, как сказано: Ныне Силы Небесные с нами невидимо служат108¹¹¹. Здесь, на литургии, видимым образом показывается, как Господь явился миру с проповедью Евангелия, как отверз нам запертые прежде грехами нашими двери рая, или Царство Небесное, с помощию каких добрых дел можем мы войти в отверстое Им Царство Небесное.

Не должно забывать своих грехов и мечтать о мнимой своей праведности: наше самолюбие имеет обыкновение скрывать грехи наши и выставлять на вид некоторые добрые дела, как выставлял их фарисей. Памятование своих грехов много способствует искреннему смирению. Великие угодники Божии часто приводили себе на память грехи свои, как бы забывая в то же время свои добрые дела или считая их только должными, по слову Господа: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать [Лк. 17, 10]. Так, святой апостол Павел часто вспоминал о своем житии в жидовстве и о гонении им Церкви Божией и называл себя первым грешником [1Тим. 1, 15]. Так, возлюбленный наперсник Христов Иоанн, сосуд чистоты и целомудрия, кротости, смирения, терпения, говорил: Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас [1Ин. 1, 8]. А из ветхозаветных – Давид, Даниил?.. Они преисполнены были чувством сокрушения о грехах и не имели даже тени гордости при всех своих добродетелях.

Радуйся довольству и счастию брата нахлебника, как своему собственному, а не завидуй ему, и не озлобляйся на него и не завидуй за употребление твоего хлеба-соли, паче же Божьего, а решительно не твоего.

Блаженны [Мф. 5, 3 – 11]. Человек сотворен для блаженства, и в начале он был совершенно блажен, но как согрешил – лишился блаженства; но стремление сердца к блаженству, сотворенного для блаженства, осталось: и вот человек (всячески ищет блаженства), лишенный первобытного блаженства, старается найти блаженство.

Но он ищет его там, где его нет, – на земле, в тварях, а оно – в Боге и в исполнении заповедей Его. Ищут блаженства в пище и питье, в богатой одежде, в богатстве, в удовольствиях, например в театрах, и находят только некоторую тень его, и то на минуту, а после минуты земного удовольствия встречают опять тягость, пустоту, скорбь, тоску. Где же блаженство? Приидите, заблуждающиеся земнородные, в храм Божий, и Господь укажет вам истинный путь к блаженству, укажет вам истинное ваше назначение, источники воды живой. Вы высекли себе водоемы разбитые, которые не могут держать воды [Иер. 2, 13].

Блаженны нищие духом [Мф. 5, 3]. Молитва. Объятия Отча... Наше ничтожество. Греховность. Кратковременность жития. Предлежащий суд.

Яко тех есть Царствие Небесное [Мф. 5, 3]. Царство земное колеблемо, преходяще, а Царство Небесное неколеблемо, вечно.

Есть другая жизнь, для которой мы подвизаемся. Если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков [1Кор. 15, 19].

Всё небо от вас откажется и отступится по смерти, если вы не будете жить по-небесному, а будете жить только по-земному, пить да есть, да одеваться, да играть в карты. Господь скажет вам: не вем вас [Мф. 25, 12]. Владычица скажет: не вем вас. Апостолы скажут: не вемы вас; все святые тоже. Итак, позаботимся стяжать здесь заблаговременно небесные нравы, освоиться с духом небожителей: духом святости, чистоты, кротости, незлобия, милосердия. О, как мы нерадим о стяжании здесь духа небесного и предаемся только духу земному!

Отплыви на глубину и закиньте сети свои для лова [Лк. 5, 4].

Вот вы, нищие духом, – зачем пришли и ходите в храм Божий? Вы пришли сюда, в сокровищницу благодати Божией, чтобы обогатиться духовными дарами – очищением грехов, миром Божиим. А гордые сыны мира сего? Они не чувствуют и нужды в благодати Божией: обогатихся, говорят, и ничтоже требую [Откр. З, 17]. Они идут охотно в театр, в клуб или в дом пира, а не в церковь Божию. Так живут, так и умирают многие.

Что значит в проповеди Господа частое выражение Царствие Небесное? В блаженствах евангельских?

Алчба и жажда правды прекрасно выражена святыми отцами в молитвах к причащению, в молитвах утренних и вечерних, в Каноне Великом святого Андрея Критского, в службе на Неделе блудного сына, мытаря и фарисея, в службах Великого поста, или в Постной Триоди.

Нищие духом обходятся со всеми кротко, с уважением, а гордый – напыщенно, высокомерно, сердито, презрительно. Господи! Даждь мне постигнуть тайны жизни христианской! Даждь шествовать путем заповедей Твоих, ибо я блуждал доселе.

Великий дар Творца человеку – слезы покаяния: они разрушают все козни врага, непрестанно опутывающего нас различными страстями, палят, гонят его; очищают грехи, вносят в душу какое-то благорастворение, мир, тишину, свободу, благоухание святыни, кротость, любовь к Богу и ближнему; всю твердыню бесовскую в ничто обращают. Но горе бесчувственным, не размышляющим о бедственности своего греховного положения, не чувствующим виновности своей, тяжести, мерзости своих грехов, – горе непокаянным сердцам! В них твердо сидит и царствует враг.

Молитва имеет целию довести человека до истинного смирения и сокрушения о грехах. Когда смирение истинное придет в сердце – тогда человек спасен, диавол убежал, пораженный смирением. Господь входит в сердце и водворяется в нем... Но доколе нет смирения, дотоле нет истинной молитвы, и разные мечты и страхования бесовские бродят в сердце. Посмотрите, как молились истинно смиренные отцы, как глубоко, как пламенно, слезно. Как они себя окаявали, считая себя превзошедшими всех в грехопадениях! Какую отраду на души наши навевают их молитвы доселе, как извлекают у нас вздохи, слезы, сокрушение, печаль по Бозе! Вот где нищета духа!

Как не плакать непрестанно о том, что сердце наше стремится делать всё противное Господу, как не плакать о злой наклонности сердца? Как не плакать о нераскаянности, неисправлении сердца? Столько молимся, поем, читаем, столько причащаемся Святых животворящих Таин, которые и камень претворить могут в мягкий воск, – и не изменяемся к лучшему! О, окаянство! О, злоба! О, гордость! О, земные пристрастия! О, лесть сребролюбия! О, лесть сластолюбия!

Припомни как бы чешую, отпавшую от глаз Савла [Деян. 9, 18]. И потом Владимира равноапостольного. Вот какая на нашей душе греховная чешуя, которую надо снять, – иначе не узрим Бога.

О второй заповеди¹¹². Будешь засматриваться на хорошие лица – не будут нравиться нехорошие, некрасивые лица, а это грех, лукавство. Если это муж – пожалуй, жену не будет любить, если она некрасива. По плоти никого не должно судить, а по духу. Вы по плоти судите [Ин. 8, 15].

Блаженны кроткие [Мф. 5, 5]. Есть люди, которые считают себя вправе яриться на всякого подручного, на всякую вещь, коль скоро этот подручный и эти вещи не угождают ему.

Буду говорить о табаке – идоле и о кумирницах¹¹³ его – папиросницах, также о картах, а там и до прочих дойдем. О идоле – плоти человеческой, которой приносится столько жертв.

Блаженны плачущие [Мф. 5, 4]. Блаженны плачущие с плачущими, искренно состраждущие плачущим [Рим. 12, 15]. Лучше ходить в дом плача... нежели ходить в дом пира [Еккл. 7, 2].

Идол – женская головка: сколько заботы и труда над уборкою ея!

Для тебя дорога или нет чистота сердца? Дорого ли для тебя быть чистым селением Святой Троицы? Отвратительна ли для тебя нечистота блудная и содомская? Отвратительно ли быть зловонною храминою бесовскою? Если да, то бойся пресыщения и, если ты холостой человек, или монах, или священник, целомудренно живущий, бегай употребления мяс и жирных коренных рыб, потому что где излишество в пище и питье, где употребление мяс и рыб, там водворяется блудная нечистота в сердце.

Слезы – воды Чермного моря, в которых потопляется мысленный фараон [Исх. 14], другое крещение – слезное, очищающее грехи; баня покаяния.

Плачущие искренно о грехах обыкновенно бывают кротки, потому что непрестанно погружены в сознание и чувство своих грехов, считают себя грешнее всех, видят всю немощь и греховность человеческой природы, и потому бывают снисходительны к ближним своим, удостаиваясь сами беспредельного человеколюбия Божия. Как плач о грехах тесно связан с сознанием бедности человеческой и с чувством смирения, так и кротость тесно связана с плачем о грехах.

Блаженны кроткие [Мф. 5, 5]. Какое спокойствие и тишина царствуют в душе кроткого; напротив, какая буря свирепствует, какой огонь геенский пожирает злобного и раздражительного! Какое правильное течение крови, правильное дыхание, пищеварение – словом, какой порядок и благосостояние в его физической природе и какой беспорядок у раздражительного в его физической природе: как волнуется и кипит кровь, какое неправильное и прерывистое дыхание, как расстраивается пищеварение! И как всё это способствует расстройству его телесного организма и сокращает его жизнь! Как многие от гнева внезапно умирали! Как многие от гнева впадали в болезни и за непродолжительный гнев должны были поплатиться несколькими днями или неделями болезни, а другие при неблагоприятном направлении ее и умирали, подвергшись воспалению легких или раку. А кроткие! Так как у них дух всегда покоен, то и во всем теле, во всех отправлениях его – порядок и спокойствие, и жизнь его течет, как спокойная река; кроткое расположение духа удаляет многие причины болезней и весьма благоприятствует его долгоденствию, особенно если при кротости и воздержен, и целомудрен, и некорыстолюбив, потому что всякие страсти сопряжены с волнениями и возмущениями в душе и теле и потому вредят душевному и телесному благосостоянию человека.

Характер кротости – не противиться злу, но терпеливо переносить обиды: аще кто ударил в ланиту, обращать и другую, вообще предавать Судящему праведно [1Пет. 2, 23]...

Внутренняя кротость, внутреннее незлобие; дух любви, снисходительности, спокойствия, терпения, смирения (мысль, что сам хуже поступил бы, сделал бы или поступок делаю; что раздражит[ельность] и злоба прежде всего уязвляют меня, причиняют перв. вред духовный и телесный мне самому). Кротости противополагается рвение, самоуправство, обида, драка (сварливость).

От ярости, говорят, отец К[...] умер. Вред ярости.

Злоба погубила Саула, кротость продлила жизнь Давида, и он наследовал и землю, и царство.

Строгий взгляд на всякий греховный помысл, на всякое греховное движение плоти, война с плотию. Блаженны чистые сердцем [Мф. 5, 8].

Кротость не возвышает голоса на ближнего в ярости, но тихо, незлобиво, спокойно заметит ему его беспорядок или промолчит, исправив его по возможности сам. Источник кротости есть смирение и памятование своих недостатков, немощей, слабостей, безмерное снисхождение к нам Божие и долготерпение и снисхождение к нам людей, также памятование богообразности человеческой природы, искупления, обожения, усыновления людей Богу и вообще что они – дело рук Божиих, возлюбленное Богу, и венец творения. Кротость ваша да будет известна всем человекам [Флп. 4, 5]. Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем [Мф. 11, 29]. (Кротость от смирения.) Кротость во взоре, в слове, в движении, в поступи. Голоса не возвысит, сурово не взглянет ни на кого.

Хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их?., не знаете, какого вы духа; ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать [Лк. 9, 54 – 56]. Вот кротость Господа и раздражительность учеников! Этим ученикам подобны мы: мы готовы за всякую безделицу мстить в сердце, в слове, во взгляде, в деле.

При беседе о заповедях скажи всё, что ты сам чувствуешь от исполнения и неисполнения их; как награждает Бог за исполнение и как мучит за неисполение – залог будущего мучения и будущего блаженства.

Что было причиною того, что сегодня я разъярился напоследок на нищих? – Сребролюбие; если бы я не был сребролюбив и совершенно уповал на Бога, я охотно давал бы ближнему во имя Иисуса Христа и последнее и радовался бы, истощая свое достояние на нищих. О, как я еще несовершен, привязан к здешнему. Холоден к тамошнему, то есть к горнему. Пристрастие к земному сказывается во мне, когда позовут с требой к богатому и к бедному. Тут сейчас проявляется жажда и желание денег, и едва не во время преподания самих пречистых и животворящих Таин. О, проклятое стремление сердца к любостяжанию! А к бедному идем неохотно! О, дерзость сердца!

Из-за чего я, безумный, лишаю себя сладкого Божественного мира и делаю в себе бурю адскую? – Из-за праха, из-за денег, из-за сластей, из-за одежды, из-за чести суетной, временной. Множество нищих требуют постоянно пищи, денег – и я ярюсь, когда надо было бы радоваться, потому что не я их, а они меня одолжают, что едят и пьют данное мне.

Что сказать о том, что и о тех, которые ярятся на бездушные вещи? Это что за бессмыслица? Разве могут быть виноваты они?.. Это значит, раздражительный бывает несколько не в своем уме или он не размышляет, не дает себе отчета в своих поступках.

У человека раздражительного часто без вины все и вся виноваты, на всех и на всё он бросает свирепый взор, и часто всё окружающее испытывает на себе его гнев: люди – злую брань, а иногда и побои; достается и вещам: кто не видал, как раздражительный бросает делающие ему малейшую на пути преграду вещи, ломает, топчет их. Это бывает иногда от болезненного его состояния. Как он неестеств[енно] возвыш[аеш] голос свой, в котором видно волнение, тревога души.

Плоть имам... яростию палимую...¹¹⁴ В беседу.

Табак сначала горек, неприятен, потом делается сладким. Так всякий грех: поначалу противен, но потом привыкают к нему – и он делается сладким. Временная греха сладость [Евр. 11, 25].

Раздражительность может войти в привычку, и человек постоянно будет на всё раздражаться, и лишится покоя душевного – этого драгоценнейшего сокровища в жизни.

При людях мы кротки, а в темноте и без людей или дома – мы звери, звери, в отношении то есть нищих бессильных и домашних, когда они в противность нам, нашему ветхому человеку делают что-либо. Удивительно, как лукав человек, как изменчив и может принимать тысячи видов! Пред богатыми, от которых зависимость свою в мат[ериальном] отношении сознаем, да пред знатными, учеными, начальниками, которых превосходство над нами чувствуем, мы кротки, а пред бедными и нуждающимися, просящими нашей помощи, покровительства мы ходим как петухи, с поднятою головою или, еще хуже, обращаемся с ними как лютые звери; иногда как будто мы заставляем их забыть свое человеческое достоинство, или что мы – обыкновенные смертные и что мы якобы отстоим от них как небо от земли; богатым и знатным ласкательствуем, раболепствуем, показываем подобострастие, проще сказать – потачку даем; на бедных смотрим свысока, говорим им грубости, дерзости, на прощанье, пожалуй, и своеручную расправу учиним за какой-нибудь пустяк, хоть за то, что он не польстил нашему самолюбию, сказал негладкое слово или представил свою смиренную просьбу не в первый раз.

От гнева, раздражительности как волнуется дух, как волнуется кровь, какое смущение, какой огонь геенскии палит душу и тело!

Желая благоустроить нашу расстроившуюся и возмущенную сопротивником жизнь и насадить в сердцах наших свою Божественную кротость, изгнать злобу, Господь заповедал: Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю [Мф. 5, 5], и: научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем [Мф. 11, 29]; смирен, приб[авил], потому что кротость происходит от смирения: где нет смирения, там нет и кротости. А где истинная любовь, там и кротость и смирение; и где нет кротости и смирения, там нет истиннои любви. Злоба и раздражительность происходят от пьянства, пресыщения, вообще невоздержания, от сребролюбия, сластолюбия, честолюбия, одеждолюбия.

Какие современные идолы? Да вот, например какой-либо начальник, который как-либо очень неважным делом угодил своим подчиненным, например хоть тем, что очень послаблял им во всем, делается едва ли не предметом обожания. Делают ему подчинненные роскошный обед с музыкой, поднимают на руки и с торжеством выносят его, как божество, в коляску, с шумом, гамом и криками «ура!».

О шестой и седьмой заповедях¹¹⁵. Хочешь быть покойным, довольным, здоровым – не давай волновать себя блудным помыслам и блудной похоти, прекращай в самом начале порывы страсти – и будешь покоен и здоров; также не давай в своем сердце места гневу, злобе, раздражительности на ближнего, на товарища, соседа, начальника, на домашних – и будь покоен и здоров; будь доволен малым, никому не завидуй – и будь покоен и доволен; никого не подозревай в недоброжелательстве к себе, ни о ком худо не думай, всякому желай добра, в худых людях старайся заметить что-либо хорошее и за это люби его и молись за него Богу – и будешь покоен и доволен.

Вторая заповедь¹¹⁶. Ты идол сам для себя: ты любуешься на себя в зеркало, когда у тебя лицо цветущее, ты гнушаешься себя, когда оно почему-либо неблагообразно, и скорбишь о том; значит, ты также склонен любоваться и в других хорошими только лицами, а неблагообразными гнушаешься? Так? Но это – богопротивно. Разве не одинакова душа и у красивых, и у некрасивых? Разве у красивых лучше, чем не у красивых? Разве не одинаково по образу Божию сотворен и красивый, и некрасивый? Ах, какой ты идолопоклонник внешней красоты. Какое лукавое у тебя зрение! А отчего происходят особенно болезни? От неразумной природы, от рода пищи, одежды, воздуха, иногда от [...]. Из-за того ли человека ты особенного удостаиваешь почтения?

Четвертая заповедь для блаженства. Блаженны алчущие и жаждущие правды [Мф. 5, 6]. Чувствую в себе гордость – алчу и жажду смирения; я строптив, раздражителен и зол – алчу и жажду кротости и незлобия; нетерпелив я – жажду терпеливости и благодушия; я невоздержен – алчу и жажду воздержания; я блудлив – алчу и жажду целомудрия; я завистлив – алчу и жажду довольствоваться малым и желать всем добра; я лукав – алчу и жажду простоты и искренности; я хладен – алчу и жажду горячности к Богу и ближнему; я малодушен, труслив, возмутителен – алчу и жажду мужества и невозмутимого спокойствия; я лицеприятен – алчу и жажду одинаково уважать всех и ни единого же разумети по плоти; я непокорен – алчу и жажду совершенной покорности Христа ради. Я вижу многоразличную неправду в людях: обиды, мздоимство, маловерие и неверие, гордо поднимающее свою голову, распутство повсюдное, непокорность спасительным уставам Церкви, пренебрежение постов – и алчу и жажду правды святой, спасительной; вижу пьянство – не могу обуздать его и только алчу и жажду, чтоб народ Божий, достояние Божие, жил воздержно. Я склонен к унынию – алчу и жажду всегдашней бодрости и упования; я бессилен для добра и силен на зло – алчу и жажду всегдашней силы ко всякой добродетели и бессилия для всякого зла; я изменчив к худшему – алчу и жажду не изменности к худшему, но непрестанно перемены на лучшее. Я страстен к земным благам и равнодушен к небесным и непреходящим – алчу и жажду на земле горнего жития, то есть духовного, святого: небесных помыслов, небесных чувств, желаний, стремлений, небесных добродетелей; я сребролюбив и корыстолюбив – алчу и жажду быть бессребреником и нестяжательным; я предан земным сластям – алчу и жажду оставить их и возлюбить сладость духовную, сладость богомыслия, сладость беседы с Богом в молитве, сладость слова Божия, Божественных Таин, сладость прилепляться к Богу; я пристрастие имею к нарядной одежде – алчу и жажду нетленной одежды правды – облечься во Христа; чувствую влечение сердца к земным наградам, отличиям, хочу быть златоносцем, хочу блестеть – и осуждаю себя; но [тоже] душа моя находит это пустым, алчет и жаждет небесной награды, почести вышнего звания Божия во Христе – воссиять светом небесным, светом божественным в Царствии Отца моего Небесного. Вижу притеснение бедных; вижу алчущих, жаждущих, нагих, бездомков – и алчу и жажду правды, когда сильные мира сего и богатые мира сего перестанут роскошествовать, притеснять бедных, продавать последнюю домашнюю его скотину, чтобы взять с него долг, который пойдет на пустые прихоти. Вижу превратное, не в духе Православной Церкви воспитание юношества – и алчу и жажду правды евангельской и церковной.

Идол полк сущь град [Деян. 17, 16]. Это каждый человек: сердце каждого из нас полно разными идолами. Лисицы имеют норы и птицы небесные – гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову [Мф. 8, 20].

Алчба и жажда правды противополагается алчбе и жажды зла, греха, развращения, с которыми стремятся сыны века сего к соделанию всякой неправды, алчбе и жажде корысти, сластолюбия, рассеянности, игр и прочего.

Жалоба Тимофея Александровича, майора отст[авного], на непокорность, дерзость, злость своих дочерей: две тарелки дочь разбила о голову отца, утюгом в голову ударила (старшая). Какие напасти! Какое непочтение! Так ли пятая заповедь¹¹⁷ исполняется?

Алчба и жажда правды душ христианских прекрасно, трогательно выражена в Великом Каноне святого Андрея Критского, в молитве Манассии, царя Иудейского, и прочих.

Не ударять рукой в [ключ] ящика и не скрывать себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют [Мф. 6, 19]. Иначе Бог накажет параличом руки.

Какие честные¹¹⁸ и великие обетования нам дарованы от Бога в блаженствах евангельских, составляющих сущность Евангелия! Как не потрудиться здесь для славы Божией и спасения души!

Алчущие и жаждущие правды... насытятся [Мф. 5, 6]. Великие праведники претерпели гонения: Предтеча, Исаия, апостолы, иерархи, мученики. Где правда? Мир во зле лежит, прелюбодейный и грешный. Иисус Христос замучен.

Алчущие и жаждущие правды... (простой народ, нищие). Со времени грехопадения глад посетил людей, всякая неправда умножилась на земле: идолопоклонство, пристрастие к земным благам, сластолюбие, сребролюбие, притеснения сильных слабым, ложь, обман, клевета, коварство, хитрость, неверие, многобожие, лицемерие, мздоимство, лихоимство, невоздержание, ярость, раздражительность, убийство, зависть, злорадство, злопамятство, леность, блуд, распри, ссоры, вражда, войны. Господь пришел исполнить за нас нашим телом и душою всякую правду Божию, и Праведник умер за неправедников, чтобы привести нас к Богу [1Пет. 3, 18]. Праведники – те, которые с помощью благодати Христовой исполнили правду Божию: Творяй правду праведник есть [1Ин. 3, 7]. Сильные не ищут правду. На земле всячески стараются, по-видимому, о правде: для этого пишутся законы (и обнародываются царскою властию) и поставляются служители, жрецы правды, судии, – для этого мировые суды, к которым могут обращаться все ищущие правды.

Вот я впал внутренно в грех – и глад душевный постиг меня: душа моя потеряла жвачку правды, – где я найду правду? – Во Христе, Солнце Правды, в дыхании моем: я насыщусь Им; Он – пища моя, питие мое неисчерпаемое. Странное дело: думаю насытиться грехом – и вместо насыщения обретаю в нем голод, тесноту, скорбь, бессилие, мрак.

Алчущие и жаждущие правды праведники ели мало хлеба, мало пили, чтобы тем сильнее алкать и жаждать правды и насыщаться ею; мало спали, чтобы во сне не потерять из сердца правды, приобретенной в бодрственном состоянии. Жажду – воззвал Спас на кресте [Ин. 19, 28]: Он жаждал правды Божией от человеков, а не воды! Блудный сын взалкал: гладом гиблю [Лк. 15, 17]. Алчущие и жаждущие правды усердно читают слово Божие, чтобы узреть в нем неправду свою и ища в нем правды Божией и стараясь исполнить ее; усердно посещают богослужение, чтобы насытиться правдою Божиею, проникающей богослужение, и узреть свою неправду; часто исповедуют свою неправду получившему от Бога власть прощать и разрешать неправды человеческие властию Божиею; алчущий и жаждущий правды алчет и жаждет чтения книг, в которых имеется правда Божия и описываются обязанности наши к Богу и ближнему, особенно писаний святых отец; алчущий и жаждущий правды ищет беседы с благочестивыми и духовными людьми и с жадностию слушает слово Божие в церкви и благочестивые разговоры в доме о Боге и о делах Его; алчущий и жаждущий правды не терпит в себе ни малейшей неправды греха и старается быть солнцем правды, как Господь есть Солнце правды, не имеющее ни малейшего пятна неправды, а приметив в себе неправду, скорбит об ней и немедленно приносит покаяние. А много ли алчущих и жаждущих искренно правды между нашими кающимися и нашими причастниками? – Мало очень, ибо кто истинно алчет и жаждет правды, тот по получении прощения грехов всемерно старается удерживаться от неправды греха и соблюдать правду, а между нашими кающимися мало таких: после исповеди снова принимаются за старые грехи; иные алчут и жаждут неправды греховной.

Алчущие и жаждущие правды [Мф. 5, 6], то есть христианского совершенства.

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут [Мф. 5, 7]. Господи, помилуй! Связь этой заповеди с предыдущей. Кто алчет и жаждет оправдания, помилования, тот сам делает милость. Ибо как мы поступаем с ближними, так с нами поступит правда Божия. Если вы будете прощать людям... [Мф. 6, 14]. Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки [Мф. 7, 12].

Ты печешься об украшении тела одеждою – но и стены одевают в разноцветные одежды. Чем ты лучше стены? Ты забыл свое назначение, что ты должен быть облечен во Христа, или в Его добродетели?

Если вы будете прощать людям... [Мф. 6, 14]. Если кто... уклонится от истины... [Иак. 5, 19]¹¹⁹.

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут [Мф. 5, 7]. Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд [Лк. 6, 36]. Раскрыть в беседе бесконечное милосердие Божие, явленное к роду человеческому вообще и являемое каждому из нас в частности. Эта бездна милосердия Божия должна побуждать и каждого из нас к взаимному состраданию и милосердию. Кроме того, мы непрестанно нуждаемся в Божием милосердии, как согрешающие волей и неволей всякий день и час: душа наша, не имеющая мира по причине грехов, ищет примирения с Богом. Господь и в этом отношении сделал нам крайнее снисхождение: Он изволил объявить в Евангелии, что всякая истинная милость, оказанная нами ближнему, есть как бы милость Ему Самому и низводит от Него милость Его самому милующему. Мне сотвористе [Мф. 25, 40]. Милостивые... помилованы будут [Мф. 5, 7]. Напротив, немилостивым не будет оказано на Суде никакой милости. Суд без милости не оказавшему милости; милость превозносится над судом [Иак. 2, 13]. Евангелие ни к одной добродетели столько не поощряет, как к милости. Притча о должнике немилосердом, притча о десяти девах, притча о впадшем в разбойники¹²⁰. Апостол говорит: точию нищих да помнима [Гал. 2, 10]. Будь богом для нищих. Как очи рабов обращены на руку господ их, как очи рабы – на руку госпожи ее, так очи наши – к Господу, Богу нашему, доколе Он помилует нас. Помилуй нас, Господи, помилуй нас, ибо довольно мы насыщены презрением; довольно насыщена душа наша поношением от надменных и уничижением от гордых [Пс. 122, 2 –4].

Нас ради обнища Бог богат сый, да мы нищетою Его обогатилися [2Кор. 8,9]. Вот побуждение к милосердию! И Апостол говорит это для побуждения к милосердию.

Что мы наиболее славим в Боге? Милосердие. Какое совершенство наиболее прославляется в Царице Ангелов и человеков? Милосердие. (Канон Одигитрии.) Какой дух дышит в речах Спасителя, в Его беседах, притчах, в делах? Дух милосердия. Что наиболее Церковь внушает нам в своих чтениях и песнопениях? Милосердие. За что особенно прославляются некоторые святые? За милосердие, как например Николай Мирликийский. Милосердие. Так, милосердие как бы особенно свойственно Богу и святым Его; милосердие Ангела и человека уподобляет их Богу, ибо милосердие есть проявление благости, бесконечной благости Божией, сказавшейся на всех Его творениях. Какие виды бывают милосердия? Как и каким духом надо оказывать милосердие (по самому слову)? – С умилением, состраданием, с смирением, с уважением к лицу благодетельствуемому.

Из благодарности к милующему и ущедряющему нас Богу как не милосердствовать другим, нуждающимся в нашей помощи? Для чего же дано нам сердце, способное чувствовать и сочувствовать? И как виновны пред Богом и людьми те люди, которые грубым самолюбием, корыстолюбием и плотоутодием подавили в себе чувствительность и сострадание?

Пятая заповедь для блаженства¹²¹. Нас ради обнища, да мы нищетою Его обогатимся [2Кор. 8, 9]. Побуждение к милосердию к нищим.

Первая заповедь и вторая¹²². Кумиры. Рисоваться каждый и каждая хочет лицом, одеждой, отличиями; любовь к себе плотская, земная, а прямой любви к ближнему нет, к Богу также.

Вторая заповедь Божия. Как много вредит духу благочестия привычка постоянно жевать да глотать, или есть, пить, курить! Где бы взяться за слово Божие или вообще за книги духовного содержания, или помолиться, или сходить навестить больного, или дома побеседовать о чем-либо душеспасительном – а мало ли духовных предметов величайшей важности, о которых должно бы поговорить, – человек вместо того только жует и жует, глотает и глотает, коптит и коптит себя, наливается и наливается, как бездонная посуда.

Человек иной всё, кажется, имеет и должен быть довольным и благополучным, но не имеет чего-то одного, например хоть знака отличия, которого он ожидал, и – беда, и несчастлив. Отчего? Оттого, что знак отличия – его идол. Напротив, кто Господа Бога имеет в сердце своем и прилепился к Нему всецело, тот, хотя бы и ничего не имел из земных благ, а был только сам с собою, тот доволен и счастлив. Юродивые, преподобные, бессребреники.

От курения табаку много пожаров. Каков наш идол табачный? А Государь публично приказал везде курить и всем дозволил. Можно ли это?

У иного сердце прельщено самим собою, и человек влюблен в самого себя; иной прельщен или прельщается другими – впрочем, кто прельщается собою, красотою лица и высоко ставит эти благообразные, но преходящие черты, эту, скажу, преходящую тень, тот прельщается и собою и другими, тщеславится и собственным лицом и увлекается красотою другого. И сам кумир, и другие.

Жало плотской любви быстро и незаметно вонзается в сердце, прикрываясь естественною или даже евангельскою любовию.

Вторая заповедь¹²³. Славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся и т.д. [Рим. 1, 23]. Пророк Захария, гл. 13, 2¹²⁴.

Открыто порок поднимает главу свою, открыто ездит в экипажах, открыто любезничает.

Первая заповедь. Суеверия: сны Пресвятой Богородицы... Двенадцать пятниц.

Пристрастие к земной жизни: суеверия страшат страстных к земной жизни: на пороге не здороваться, в понедельник не начинать дела, в соль кусочек хлеба положить, кошка перебежала, священник навстречу попал.

Восьмая заповедь для блаженства¹²⁵. Как мы бываем недовольны собою, когда не выскажем правды, где должно высказать ее, и какое самодовольство и торжество духа ощущаем, когда выскажем всю правду, какая была на душе. И сколько пользы для нас и для ближних от этого правдолюбия и откровенности! Сколько вреда от скрывания правды! Пророки. Апостолы. Мученики. Не возглаголю – и бысть огнь горящь... в костех моих!¹²⁶

Вторая заповедь. Каких зол виною бывает пьянство! Оно искореняет хорошие домы и семейства и ввергает членов семьи в бедность и разврат. Я знал одно благородное семейство. Отец, бывший прежде в бедности и под судом, был оправдан и потом поправился, стали жить хорошо. Потом он стал пить, долго пил, никакие советы не помогали, наконец состояние их истощилось. Мать семейства, побывавши в некоторых семействах с просьбою о вспомоществовании, получила отказ. Что было делать в крайности? У ней было несколько дочерей, хороших собою. Она решилась пожертвовать их невинностию для добывания насущного пропитания. Какое ужаснейшее зло пьянство! Сколько душ губит пьяница отец семейства: и свою душу, и души членов семейства! О, пьянство! Пьянство! О, сеть вражия! А между тем, несмотря на громадное зло от пьянства, питейных домов все-таки бездна, несть числа: точно мухоморы для мух, расставлены на всех путях! Чего не делает корысть! О, корысть, корысть! Сколько душ гибнет из-за тебя! О, земная любовь! Как ты убийственна для любви небесной! Вот отчего истинные последователи презирают и чрево со сластьми, и всякую корысть, и славу мирскую и, оставляя мир, идут в пустыни, чтоб, отрешившись от всего земного, работать единому Богу и зреть непрестанно горе́.

Вторая заповедь. «Будем есть и пить, ибо завтра умрем!» [Ис. 22, 13; 1Кор. 15, 32]. И действительно, чревоугодники в том только и время проводят, что едят да пьют и курят. Утром вставши, вместо того чтобы умыться и Богу помолиться, тотчас принимаются курить; потом, не помолившись и не поблагодаривши Бога за благополучно проведенную ночь и не испросивши дня безгрешного у Господа Бога, они садятся за чай; потом ждут обеда, гуляя; пообедавши, отдыхают, потом опять пьют чай или кофе, затем гуляют и опять едят и пьют. Душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись [Лк. 12, 19]. Так говорит в себе всякий богач и, собирая всё для себя, живет только в себя и для себя, не думая о том, что сотни и тысячи бедных пред его глазами или в одном с ним городе, селе иногда не имеют хлеба, одежды и обуви, жилища и влачат бедственную жизнь, тогда как он, богач, объедается, упивается, одевается в голландское полотно, в шелк и бархат, в английское сукно, в лучшие трико¹²⁷ и драп. Ели, пили, покупали, продавали, садили, строили [Лк. 17, 28]. В том и жизнь проводят, что едят и пьют, покупают, продают, садят деревья, разводят сады, огороды, строят да перестраивают дома, а о едином на потребу – о спасении души, о угождении Богу – и не заботятся; дела мирские, суетные, для души бесплодные, эфемерные (однодневные) поглощают всё внимание, всю заботу и старание их. Теперь послушайте вы, говорящие: «...отправимся в такой-то город... и будем торговать и получать прибыль»; вы, которые не знаете, что случится завтра: ибо что такое жизнь ваша? пар... [Иак. 4, 13 – 14]. Во второй заповеди надо напасть на пьянство, роскошь, на наряды, на женопоклонство.

Всего больше неправды делают на земле люди богатые и желающие обогащаться, которые загребают в свои лапы богатство всеми мерами, невзирая на страдания людей бедных; чужими руками жар загребают.

Кумир женская голова. Сколько времени ежедневно убивается на эту голову, сколько прически, уборки! Голова убрана, а о молитве не думано; после уборки чай или папироса, там пришло время обеда – всё время в суете.

Вторая заповедь о картах. Картежник не молится: это большая потеря для души. Приходит время вечерней молитвы, а он всё играет в карты и не думает, конечно, о молитве; проходит часто за картами время и утренней молитвы, а картежник еще играет в карты – сугубый грех, а время, говорят, не воротишь: дорожите временем, потому что дни лукавы [Еф. 5, 16]. Картежник чрезвычайно убивает даром много времени. А сколько раздражительности во время игры, а сколько тревог после проигрыша! А жена и дети сколько скучают без отца!

В седьмой заповеди¹²⁸ поговорить о множестве в Кронштадте домов непотребных, о вредном влиянии их на нравственность городского населения, о том, как юность невинная развращается от них (на исповеди мальчишки и взрослые признаются, что они ходят в эти дома; не будь их, не было бы греха). Горе тому человеку, через которого соблазн приходит [Мф. 18, 7].

Насколько плотская незаконная любовь делает человека горячим к любимому лицу, настолько она охлаждает к тем лицам, которым мы обязаны законною любовию, как-то: к родителям, братьям и сестрам, к прочим родственникам и знакомым. Плотская любовь есть бич или червь для любви естественной и евангельской. Чревоугодие, сребролюбие тоже. Исав из-за чрева продал первородство, Иуда за сребро продал Господа своего. И ныне люди за удовольствия чрева и ради сребра продают душу свою врагу рода человеческого. Дети охладевают к родителям, возлюбив чрево и корысть.

Что такое табак? – Детская сосуля. [Да] разве всё быть детьми? Не опасная ли эта огненная сосуля? Нельзя ли ожечь чрез нее домы, веси и города? От искры, говорят, бывает пламя. Не часто ли это уже было у нас? Эта шалость ребяческая свойственна ли взрослым и серьезным людям?

(Четвертая заповедь¹²⁹.) Собираясь в церкви и слушая Евангелие и Апостольское чтение или ветхозаветные церковные чтения и пения, мы видим яснее дня, что все мы одинаково созданы по образу Божию и подобию, имеем одно назначение, имеем одинаковые греховные язвы и недуги, одни душевные нужды и телесные потребности – словом, познаем единство природы и нужду друг в друге, наипаче же в благодати, в милости и помощи Божией, и научаемся уважать и любить друг друга, помогать друг другу.

Человек, созданный по образу и подобию Божию, должен любить своего Создателя всем сердцем и душою, всем помышлением и всею крепостию (объяснить это – всем сердцем и крепостию [Мк. 12, 30]). Но тут ежедневно преследует его любовь к миру или к твари и усиливается вытеснить любовь к Богу и ближнему (образу Его). Этому благоприятствуют греховные наклонности человека к миру, сделавшиеся естественными: пристрастие к плоти своей, ее удовольствиям, к богатству, к чести мира сего... Тут должен быть всякий из нас борцом и воином всю жизнь, и тот есть угодник Божий, кто победил любовь к миру любовию к Богу. Кто отлучит нас от любви Божией?.. [Рим. 8, 35]. А в чем любовь к Богу? – Любовь долготерпит... и прочее [1Кор. 13, 4]. Кто мне на небе?.. [Пс. 72, 25].

Из-за чего более всего нарушаются нами заповеди о любви к Богу и ближнему? Из-за денег, пищи, одежды, обид (чести), вообще из-за привязанности к земным благам. Взял кто наше или не отдал нашего – беда: злоба, ненависть, зависть, ругательства, клеветы... Потому будь равнодушен к земному стяжанию и к земной чести и бесчестию. Бога стяжи в сердце и стремись к почести горнего звания. Диавол всю жизнь морочит нас разными призраками – земных вещей и земных почестей, а о небесных и думать не дает. Крадет, крадет и крадет у нас и Бога, и спасение.

Предложив беседы о вере и надежде христианской, теперь начнем говорить о любви и добрых делах – ибо вера без дел мертва [Иак. 2, 20, 26]. Что пользы в вере моей, когда я невоздержен, зол, горд, завистлив, непокаянен сердцем, сребролюбив, жестокосерд, немилостив, ропотлив, уныл и прочее?

Табак начали курить дикие люди, в карты начали играть язычники, не ведающие истинного Бога. Вступивший в серьезную борьбу с табакокурением и картежничеством, театроманией и клубною жизнию подвергнется такому же гонению и противлению, какому подвергались вступающие в борьбу с идолопоклонством. О, везде курится свой фимиам идолу плоти: всюду картежная игра, всюду бред театрами, клубами, поддерживаемый и усиливаемый словоохотливыми газетами.

Быв сотворен по образу и по подобию Божию, от природы с рождением наследовал я порчу, заразу греховную, окаянное сердце и омраченный ум, предрасположение к всяческим грехам, сокрытым в сердце малютки, как семя в зародыше. Растет младенец – растет и грех, растет и наклонность ко греху, и уже младенец показывает в себе и злость, и гордость, и жадность, и скупость, и сребролюбие, и своенравие, и упрямство. Надо с младенчества начинать искоренять из сердца человека злое семя и не давать ему развиваться и усиливаться, как худой траве на поле. Плевелы греха растут скоро и усиливаются быстро, как плющ. С этими плевелами много труда всем нам, только не все трудятся над их исторжением.

Картежная игра развивает корыстолюбие, раздражительность. Картежники разоряют часто свой дом, свое семейство; отцы покидают жен и детей своих; жены-матери детей.

Любовь к Богу значит любовь к святости, правде, милосердию, кротости, незлобию, смирению, воздержанию, терпению и ко всякой добродетели и совершенную ненависть ко всякому греху, в каком бы он виде ни воевал на нас: сладострастием ли, завистию ли, злобою ли, нетерпением ли, своенравием или упрямством, гордостию ли и тщеславием, лукавством ли и лицемерием, чревоугодием ли, одеждолюбием ли, роскошью ли, рассеянностию ли, непокорностию ли, унынием ли, смехом ли, плотоутодием ли и подобными грехами. Любовь к Богу значит любовь к горнему, как вечному, и небрежение о дольнем, как преходящем. Любовь к Богу испытуется и упражняется на любви к ближнему, так что не любящий ближнего не может любить и Бога. Потому любовь долготерпит... любовь не завидует... не превозносится, не гордится, не бесчинствует... не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется... Любовь никогда не перестает [1Кор. 13, 4 – 8].

Есть еще идол. Имя ему здоровье. Этому идолу приносится ежедневно много жертв. Для этого идола едят всё, что здорово, под предлогом здоровья; здорово курить – курят, спать много – спят много, гулять много – гуляют, блуд творить – блуд творят, вино пить – вино пьют, и всё для здоровья или под предлогом здоровья.

О идол неумолимый – здоровье! Сколько ты требуешь себе жертв! Лучше же быть нездоровым, нежели творить беззаконие для здоровья! Для здоровья иногда и в церковь не ходят: погода-де нехороша или дует ветер.

Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди [Ин. 14, 15]. Любовь состоит в исполнении, или соблюдении заповедей.

Бог есть любовь [1Ин. 4, 8], и по единой любви привел от небытия в бытие все твари.

Что такое табак и карты по началу и по следствиям? Потребностию ли природы это вызвано?

Курение табаку уже тем вредно, что сильнее прикрепляет нас эта похоть к земле и отвращает от неба.

Ирмосы выражают дела Иисуса Христа, чудеса Его в Ветхом Завете, доказывающие Его Божество, творчество, промышление и спасение.

19 июля. Благодарю Тя, Многомилостиве Господи, яко даровал еси мне нынешний день за всенощною в Успенской церкви теплую молитву, исполненную умиления, мира, сладости, созерцания и внутреннего глаголания с Тобою. О, кто даст мне молиться Тебе тако все дни живота моего! Слава Тебе, Создателю и Спасителю мой! Ты претворяешь меня во время молитвы и молитвою, благодатию Твоею, и образуешь рай в душе моей, претворяя землю в небо; исполняешь сердце мое нежною и чистейшею любовию к Тебе и ближним моим, ко всем земнородным и внушаешь мне ходатайствовать о спасении всех их. Чудно Ты претворяешь меня на молитве: я бываю чудом Твоей благости, Твоего могущества, Твоей премудрости; из величайшего грешника я делаюсь как бы праведником, каким-то светоносным, благоухающим благодатию Духа Твоего Святого. Я бываю дивен сам себе. Я знаю, что я дома, в мире – величайший грешник, вместилище всяких грехов; но тут благодать Твоя делает из меня чудо претворения, преобразования, освящения, обожения, обновления: я делаюсь святым Духом Твоим Святым. Что этого удивительнее? Черная, дымящаяся головня делается вся углем светоносным. Слава чудесам Твоим, Христе, слава благости Твоей, щедротам Твоим, силе Твоей, вере Твоей святой! Сотвори тако со всеми людьми и мне и им даруй совершенное спасение улучити милостию Твоею.

Слава Тебе, потребителю греха, многомилостиве Господи!

Любить Бога значит не любить мира, ни того, что в мире [1Ин. 2, 15], не иметь пристрастия ни к чему земному: ни к славе, ни к богатству и пышности, ни к сластям (всё считать за мечту), но – к единому Богу; значит ненавидеть всем сердцем и всею мыслию всякий грех: блуд, злобу, зависть, гордость, невоздержание, празднословие, сквернословие, бесчинный смех, праздность, осуждение, злословие, леность, ложь, божбу, клятвопреступление, лицемерие, воровство и прочие грехи; значит непрестанно воспоминать Бога, благодарить Его. славить Его, поклоняться Ему, бороться для Него непрестанно с грехами и страстями, лишать себя покоя телесного для Него, распинаться для Него непрестанно, отвергаться себя, своих желаний, своей воли, своих мыслей и жить по Его желанию, воле, мысли.

Как мы суетны, мелки, низки! Просидеть за столом с пустыми разговорами, смеючись, или за синим, то есть картежным столом – это нипочем; в церкви простоять час за богослужением – беда, тяжело! Да не тяжело ли будет для вас, друзья, и в раю? Не легче ли в аду?

У чревоугодника больное место – чрево, которое болит у него, ноет, тревожит его всякий раз, когда даровой нахлебник его ест у него любимые недешевые блюда, печенья и варенья, пьет непростые напитки, купленные недешевою ценою. Черство, холодно к брату его сердце; нет в нем искры святой братской любви; уныл он, угрюм, мрачен; нет у него во время трапезы мысли доброй, живой, последовательности в мыслях, чувства доброго: он будто помешанный, ибо демон чрева омрачает и мучит его. Вот из-за чего иссякает любовь к Богу и ближнему – из-за вонючего чрева, из-за навоза, из-за гноя, из-за слизей! Такими ничтожными, пустыми вещами приводит диавол к таким великим преступлениям, к нарушению всего нравственного закона, состоящего в любви к ближнему, ибо весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя [Гал. 5, 14]. Будь после этого чревоугодником, нарушай среды, пятки и все посты, предавайся невоздержанию! О, сколько чревоугодников уже во дне адовом!

Любить Бога как совершеннейший Первообраз, который есть любовь, истина, правда, премудрость, всемогущество, ближнего и себя, как Его образ, и очищать себя от всякой скверны плоти и духа и соверш[енствоваться] во всякой добродетели; любить горнее, презирать дольнее, быть на земле неб[есными] гражданами – значит любить Бога: сего ради Бог на землю сниде, да нас на небеса возведет. Как жили на земле словесные небеса – святые апостолы, иерархи, мученики, преподобные, бессребреники!

Зачем я ищу земной славы, земной награды, то есть от человеков, верху ходящих и не ведущих¹³⁰, а не от Бога, и унываю, малодушествую, когда не получаю оной по клевете людской или по тайному доносу на меня? Не горний ли я? Не христианин ли я? Не противно ли Евангелию искать славы от людей, хотя бы от Синода, ибо и в Синоде люди с грехами, хотя и сугубо освященные от государя или архиерея? Старайся иметь непорочную совесть и делать дела служения как должно – и сама совесть будет тебе наградою. А земную славу презирай. Земные награды питают в нас самолюбие, гордость, самомнение, тщеславие и ниспровергают смирение, а смиренное о себе мнение, как о худшем всех, грешнейшем, немощнейшем духовно и телесно, необходимее всего христианину. А я таков и есть. Всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится [Лк. 14, 11; 18, 14]... А ты вознес сам себя, просив представить себя к награде и выставив свое достоинство. Что ты имеешь, чего бы не получил от Бога? А если получил, что хвалишься, как будто не получил [1Кор. 4, 7], а как бы ты всё делал своею силою? Когда исполните все повеленное вам, – а как далеко я не сотворил еще всего повеленного,– говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать [Лк. 17, 10].

Пусть истребляют нещадно заготовленные сласти, если враг бесплотный делает из них такую губительную для меня сеть. Да не будет их.

Любовь к Богу состоит в отвержении любви к самому себе, или в самоотвержении. Например, ты любишь курить, в карты играть, сладко есть-пить, на красивые лица засматриваться, любишь деньги собирать, а не давать, любишь наряжаться, гулять, банкетствовать, завидуешь, превозносишься – отбрось это, отвергни от себя, и ты возлюбишь Бога и ближнего, а доколе не отвергнешь – не можешь. Не можете служить Богу и маммоне [Мф. 6, 24; Лк. 16, 13]. Возненавидь все свои греховные наклонности и привычки – и возлюбишь Бога. Смотри, как любили Бога святые Предтеча, Илия, Павел, Петр, Иоанн, мученики, преподобные, бессребреники, иерархи. Люби и ты так.

Смотри, как люди века сего трудятся с раннего до позднего времени неотступно, пролагая пути земные (разумею железные дороги), преодолевая всевозможные препятствия, укрепляя дебри, перебрасывая мосты чрез реки, снося с места горы или пролагая пути внутри гор, лишь бы сделать путь прямым, твердым, ровным, скорым. А мы, когда нам предстоит путь к небу – тоже не без дебрей, рек и гор своего рода, впрочем проложенный и значительно уровненный нам Сыном Божиим, Который Сам первый и прошел по нему, – мы дремлем, ленимся, не хотим преодолевать некоторых трудностей в течении по этому пути, поставляемых нам плотию, миром и общим нашим противником диаволом. Или опять: посмотрите, как в летнее время поселяне трудятся над уборкою с полей хлеба или льна, конопли, овощей или с злачных пажитей сена, чтоб в предстоящие осень и зиму довольствовать и себя и скот: выходят на работу утром рано с восходом солнца и трудятся в поте лица весь день, почти забывая о пище, чтоб собрать всё вовремя, чтоб не погибло что от дождей или засухи, – а мы ленимся взорать¹³¹ окамененную землю сердца своего постом, молитвою, покаянием, бдением, сеять делами милосердия, чтоб пожать плоды в вечности. Или возьмите в пример человека купца. Как он ездит за товарами, закупает, перевозит, продает, считает барыши, убытки... и снова принимается за торг. Ах, если бы мы подражали в купле добродетелей.

Буду поучать примерами из житейского быта (фотографии, воздухоплавания, железных дорог, пароходов, нарядов (мод), театров, клубов, вечеров – где играют в карты, проигрывают, пьют-упиваются, объядаются, приучаются к праздности, безделию, пролетариатству¹³², сребролюбию, пиянству).

Каждый день удручает грешника ненависть, злоба, зависть, сребролюбие, сластолюбие, блудная похоть, уныние, леность или хула, лукавство и прочие страсти. Всякая прибыль есть любовь христианская неизменная, неотпадающие незлобие, смирение, терпение, воздержание, целомудрие, благодарение всегдашнее, трудолюбие, сердечное благодарение, славословие.

О вреде шиньонов – нравственном и физическом.

Добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе – о всех отзывается хорошо, а злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое [Лк. 6, 45] – о всех говорит худо, в самых важных, святых людях видит черные пятна и преувеличивает их и злобно отзывается об них.

В случаях неудач по удовлетворению наших страстей, например честолюбия и других, диавол поражает сердце унынием и малодушием, боязнью, расслаблением духа и тела. А уповающий на Господа, беспристрастный к миру и мнениям людским, как гора Сион, не колеблется

[Пс. 124, 1] и не приходит в уныние от того, что его начальник лишил его награды по слуху, может быть о нем не очень выгодному, или по другому чему. Для него в Боге награда, в Нем и суд: если согрешил, говорит: «Тебе, Господи, согрешил: каюсь, прости». Если не награжден – и не нужно: «Ты наградишь, когда явлюсь лицу Твоему», или, по крайней мере: «Не осуди меня по делам и не осуди меня в геенну». И над унынием, как над проделкою бесовскою, смеется – ибо нет ничего бессмысленнее, как уныние в напасти, несчастий или неудаче.

Ты раздражаешься из-за сластей на брата, потребляющего их нещадно, но их-то и надо тебе презирать и охотно предлагать брату, ибо сласти – твой идол, из-за которого ты непрестанно противишься Богу, нарушая Его заповедь любить Его и ближнего [Мф. 22, 37, 39 и др.], разрушая весь закон из-за таких пустяков.

Даром полученного жалеешь даром давать брату, ибо всё даром получаешь от Бога, в изобилии,– вот как мы самолюбивы, злы и скупы! Вот как мы самонадеянны, рассчитывая жить долгие дни и запасая на месяцы и лета многа, между тем как не знаем, что случится завтра! Ибо жизнь наша есть пар, на время появляющийся и исчезающий [Иак. 4, 13 – 14].

Как мы невнимательны к заповедям Господа и нарушаем оные ежедневно по нескольку раз! Господь говорит: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною [Мф. 16, 24; Мк. 8, 34], то есть путем кротости, смирения, терпения, нестяжания. А мы и не думаем отвергаться себя. Из-за чего мы нарушаем ежедневно по многу раз любовь к Богу и ближнему? Не из-за самолюбия ли и чад его: сластолюбия, сребролюбия, корыстолюбия и честолюбия? Не из-за сластолюбия ли и рабства ли чреву и чреслам, корысти и гордости ? Взял брат слишком большой сладкий кусок – и вот рожон в сердце, зло на брата забирает; деньги мои взял брат – и вот опять жало злобы в душе; не воздал брат чести – опять беда: кипит негодование и досада. Вот таким

образом все наши грехи происходят из-за самолюбия! Любовь к Богу и ближнему по причине усиления самолюбия всё более и более слабеет, иссякает, и если бы не ежедневное покаяние, не болезнование о грехах, не Божественная литургия и причащение Святых Таин, то мы давно сделали бы из себя самих идола, которому приносилось бы в жертву всё – и вера: и добродетель, и делали бы мы всё для себя, а для ближних – ничего. Итак, необходимо отвергаться себя ежедневно, и прежде всего – презирать чрево.

Считай все сласти как бы несуществующими, ибо 1) они все тебе даны даром от Бога и 2) все действительно исчезнут как бы и не были. Презирай их как эфемерные, но ближнего всемерно уважай и не щади ему ничего, ибо он образ Божий и для него – вся земля, все произведения ее, все рыбы, птицы, животные, металлы: вся покорил... под позе его [Пс. 8, 7]. Как страсти омрачают нас и какими глупыми делают нас, что мы жалеем ближнему земного праху или земных произведений и тварей, которые Самим Богом покорены ему, как и нам. Как бы естественно и удобно, кажется, любить ближнего, как себя, – и однако ж по греховному растлению, самолюбию нашему, нет ничего труднее, как любить другого, подобно себе. Себе сладко, а другому гадко; себе густо – другому пусто; себе много – другому мало; себе бы всё – другому хоть ничего; меня оскорбили – беда, я кого оскорбил – ничего.

Из-за богатства и пресыщения происходит гордость, презрение бедных, которые у псалмопевца, жалуясь на них, говорят: довольно мы насыщены презрением; довольно насыщена душа наша поношением от надменных и уничижением от гордых [Пс. 122, 3 – 4]. Богатство – идол и сам диавол.

Ты видишь, что враг ведет гибельные подкопы внутрь, – и тебе надо внутренность свою – сердце свое – оградить как можно тверже, а именно: не иметь пристрастия к сластям, к корысти, к чести, быть воздержным, богомысленным, непрестанно молиться, трудиться, спать мало. Если бы ведал хозяин дома, в который час придет вор, то бодрствовал бы и не допустил бы подкопать дом свой [Лк. 12, 39]. Слушающий слова Мои и исполняющий их... подобен человеку, строящему дом, который копал, углубился и положил основание на камне [Лк. 6, 47 – 48]. Копай же и углубляй. Углубляйся в размышление о образе Божием в человеке, о падении этого образа, о восстановлении его Сыном Божиим, о Его вольном сошествии и истощании, крестной смерти и воскресении, о нашем невнимании к себе, рассеянности, лености, о близости ко всем смертного часа, о страшном и праведном испытании, о вечности мучений, где червь... не умирает и огонь не угасает [Мк. 9, 44, 46, 48].

Чтобы сохранить всё уважение к человеку, почему- либо опошлевшему для нас, надо чаще углубляться в размышление о том, что Бог напечатлел в душе его образ Свой Божественный, что для него не пощадил Сына Своего Единородного; что он во Христе чадо Божие, как я и ты, ибо все говорят молитву: Отче наш, Иже ecu на небесех, хотя он, как и мы, и носит язвы прегрешений; что он искуплен кровию Сына Божия и ему, как и тебе, обещано наследие будущего Царствия; что всё земное дано ему как подножие и что, значит, ни тебе, ни ему не позволено прилепляться сердцем ни к чему земному, то есть разумеется к богатству, красоте, удовольствиям, почестям и славе и к сластям земным, ибо из-за них происходят охлаждение к Богу и к горнему Отечеству и к собственной душе, нерадение о добродетели, о избежании греха и исправлении сердца.

Если весь ужин брата заключается в двух-трех стаканах сладкого чаю и с варением, разве этого много, разве это роскошь? – Разве что око твое лукаво, когда Бог благ есть и дает вся обильно в наслаждение! Туне приял – туне не жалей и давать. Вот как враг сластолюбием в тебе царствует и утверждается. Распинай чрево.

Современный мир по научению лукавого усиливается внести – и внес – в жизнь народа прежние растленные обычаи чисто языческие: театр, конские ристалища, вечеринки, и еще больше: картежную игру и другие игры, роскошь в одежде, в убранстве жилища, в столе, в столовой посуде, в чайной посуде.

Народ снял с себя узду страха Божия, страха Суда будущего, геенны неугасающей и предается пьянству, распутству, а Святейший Синод и местные архиереи, мало зная свою паству, ничего не предпринимают против общего зла. Да наставит их Господь.

Благодарю Господа, даровавшего мне благодать искренности и умиления сердечного, когда я читал молитвы к причащению для причастников. Я прочитал их с теплотою, непреткновенно, с сердечным сокрушением. Велик дар от Господа! Литургию совершил, по милости Божией, тоже с теплотою сердечною. 9 августа 1869.

10-го августа служил в Думе. Рассердился было на старосту Н. Сидорова и в алтаре за глаза ругнул его, но потом раскаялся, и Господь отъял тесноту мою, и я умилился о милости Господней – так было мне легко, сладостно, мирно. Но после того как я изъял из двух лишних просфор, взятых в счет братии, за здравие и за упокой всех, потрудившихся в созидании и украшении храма сего, на меня напала невесть отчего ужасная теснота сердечная: не стало мира, дерзновения, и так всю обедню. Что за туча? Как человек немощен! Как расчеты ошибочны! Думаешь служить с миром, легкостию, дерзновением, а выходит иначе. Сниде адский дождь, приидоша адския реки, и опрошася немощной храмине¹³³ души и тела моего [Мф. 7, 27], и весь я подавлен: нет свободной мысли, чувства, слова. А я было хотел в широте сердца, объяв любовию весь мир, молиться за всех. Неискренно было поминание за здравие и за упокой – это ли что ли было причиною скорби?

11 августа. Понедельник. Экзамен в гимназии. Экзаменовал Франка и Тихомирова. Тихомиров из рук вон – ничего не знал из Катехизиса. Искушение вражие – сласти вчерашние (у Уваровой сладкий пирог и сладкий чай и у [Лаврентия пирог] скверно отозвались. Необходимость распинать плоть и презирать чрево). Необходимость сердечной ненависти ко всякому греху, в каком бы льстивом или привлекательном виде он ни представлялся: в виде ли сласти, или денег, или почестей, например наград – орденов и прочего, в виде ли пирушки, картежной игры, гуляния, музыки, иллюминации. О, как нелеп и при всей нелепости нагл и насильствен грех! Как он гнездится во чреве, и преимущественно чрез сласти! Какой срам! Как унижает достоинство нашей природы – обоженной!

Человек есть плод брака и благословения Божия: раститеся и множитеся [Быт. 1, 28].

Прекрасный и полезный душеспасительный обычай молиться Богу утром и вечером – весьма многими христианами оставлен, а тлящий душу и тело обычай курить табак – существует повсюду. Встает человек с постели, и, вместо того чтобы умывшись молиться Богу, он тотчас закуривает папиросу или трубку и таким образом приносит жертву своему кумиру – плоти, а не разумнословесную и сердечную жертву Богу своему, Создателю, Промыслителю и Спасителю, или не перекрестившись пьет чай, часто совсем без нужды, не чувствуя потребности, а лишь по одной привычке. Между тем какое время самое лучшее для беседы с Богом и чтения Евангелия, как не утренние часы, когда душа и тело бывают особенно свежи и бодры? А вечером не молятся многие потому, что в это время они бывают на вечерах, в клубе, где усердно танцуют или играют в карты, иногда – увы! – до самого утра, когда в церкви раздается благовест к утреннему богослужению. Когда же при таком времяпрепровождении молиться Богу, да и как стать на молитву, пред лице живого Бога, ведущего тайны сердца, когда душа вовсе не готова к такой святой беседе, когда она с растрепанными мыслями и чувствами, а сердце, может быть, еще полно страстных ощущений? Так мы сами у себя, у души своей крадем бесценный капитал – время,

убивая его на дела суетные! У кого достанет слез, чтобы оплакать это вольное безумие, это разумное сумасшествие христиан, эту языческую жизнь? Где вера? Где полночная молитва? Где ожидание второго пришествия Христова? Где исполнение обязанностей христианина? Увы! Христианство превратилось в одно имя: имя христианское, а дела сатанинские.

Плоть наша – вот наш идол: этому идолу то и дело мы служим, за служение ему оставляем служение истинному Богу. Каким образом? А вот как. Во-первых, убаюкиваем и нежим ее долгим сном, когда бы надо с ранним утром вставать на молитву; во-вторых, почти весь день едим да пьем и нежим ее опять разными лакомствами, когда для ней достаточно было бы простой пищи и питья, от которого мы были бы гораздо крепче и духом и телом; в-третьих, слух нежим музыкой, зрение – иллюминациями да потешными огнями, обоняние – запахами, вкус – кроме сластей – табаком, всё тело – лежаниями, разными катаниями: на воздушных шарах, в каретах, на самокатах, на коньках, буерах¹³⁴ и прочем – гуляньями, праздною жизнию на дачах! Вот сколько жертв приносим мы постоянно идолу плоти своей. Где же попечение о грешной душе? Да есть ли она, бедная, – бессмертная душа?.. Нет: со смертию конец всему, говорят, – есть, есть безумцы, которые это говорят, которые увольняют сами себя и от бессмертия и воскресения, и Суда и наказания вечного; как-то только на самом деле они [уволят] себя!

Все мы больше или меньше служим твари паче Создавшего, все мы поклонники сластей, денег, почестей! Вспомним поклонников женских: сколько тут гнусного идолопоклонства, бессмысленного обожания, пошлого угодничества! А каково бывает поклонение актерам, актрисам! Сколько и какие жертвы им приносятся! Сколько рукоплесканий! Сколько душевных восторгов, восклицаний, душевных аффектов! Сценические представления, закулисные актер и актриса возбуждают восторги, удивления, а величественный храм природы,

Творец в Своем творении как бы не заслуживают благоговейного удивления и признательности! Что мы каждое мгновение живем Богом, дышим Им, питаемся созданными Его премудростию, благостию и могуществом плодами, освещаемся ежедневно таким светозарным солнцем, дышим благорастворенным воздухом, что над нами гремят Его громы, сверкают Его молнии – это и подобное не производит в нас удивления, благоговения к Творцу, а разодетая, умеющая хорошо [...] актриса производит в вас [исступленный] восторг. Что Бог послал Сына Единородного в мир, Безначального сделал начальным по человечеству, Неописанного описуемым, соделал Бога человеком, мало того – отдал Его на страдания и смерть за нас, ибо только таким образом можно было нас спасти от вечной смерти,– это не производит в нас удивления, благоговения, благодарности, но зато оперная певица или певец, актер вызывают в нас удивление и тысячу благодарностей. А что в Церкви Божией ежедневно совершается величайшее чудо Его благости, премудрости и всемогущества – претворяются хлеб и вино в Тело и Кровь Его и верные приобщаются самого Тела и Крови Господа Иисуса Христа и чрез то очищаются от греха, освящаются, обожаются и делаются причастниками жизни вечной – это не производит в них удивления, благоговения, благодарения! Они едва раз в год приобщаются Бессмертного Источника – зато мы охотники до званых обедов, картежных вечеров и ночей, до денежных выигрышей, как мухи до меду! А другие – погрубее – до питейных домов, до разных скандалов, сквернословия и скверно- действия. О, христиане, христиане! Что-то нам скажет Христос, Господь наш? Как-то явимся мы на Суд и куда пойдем с Суда? Не в огонь ли вечный? Как мы возлюбили все паче тьму, нежели свет [Ин. 3, 19]. Как мы мелки, низки, ничтожны, пакостны – тогда, когда Творец и Спаситель нас столько возвысил, возвеличил! Как мы пристрастны к земным сладостям, когда нам обещаны сладости небесные; пригвождаемся к земле, когда наше отечество – небо; работаем плоти и ее похотям, когда нам надо жить по духу, сеять в дух и творить волю Божию святую! Непостижимое безумство и упрямство!

Вот супостат ежедневно смущает, борет, щемит наши души сластями, корыстию, честолюбием! Мы как овцы, отдаваемые на съедение адскому зверю! Всё из-за чего? Плоть ублажаем, которую христианская вера требует распинать, то есть ее страсти и похоти.

Если из-за сластей или из-за денег, корысти враг возбуждает вражду на брата, лучше отказаться от них, как будто бы их и не было, а любовь к брату сохранить ненарушимою, ибо он – по образу Божию и ему под нозе покорена вся земля [Пс. 8, 7].

Вот я пожалел сегодня сластей, стал подозревать в хищении их брата и прочих, и какое овладело мною смущение, какая скорбь, теснота! Видимо, враг подстрекал меня, поджигал меня своими мечтами, раздражая меня, уязвляя более и более сердце мое жалом сластей, подобно тому как иногда он поджигает сердце напрасною враждою на брата. Где же любовь к Богу и ближнему? Она похищена, исторгнута врагом чрез возбуждение другой, противоположной любви в моем сердце – любви к миру, к плоти, к сластям, любви жгучей, мертвящей, мрачащей сердце; прилепляя наше сердце и плоть к сластям, враг возбуждает в то же время в нем и вражду на ближнего, и вражду на Бога. Чрез чрево, чрез ядь враг ввергнул в смерть Адама и Еву, – чрез чрево, чрез ядь, чрез сласти губит нас он и ныне. Вот почему необходимо нам воздержание и пост, о которых мы нерадим, и вот почему мы так много бедствуем внутренно от врага – то есть по причине невоздержания нашего и пристрастия к сластям мирским! Если я воин, борец, то да воздерживаюсь от всего, чем враг борет меня, от всего приятного для плоти. Да уступаю охотно сласти свои другим! Даждь мне, Господи, благодать умерщвлять и порабощать тело мое; все сласти, богатство, роскошь земную считать за тень скоропреходящую, за тлен, за призрак, за сновидение и возлюбить сладость вечную, сладость Твоего лицезрения, сладость самоотвержения и всякой добродетели и вечной жизни! Даждь мне и здесь, на земле, носить в сердце своем Тебя – бесконечную сладость, Тебя, нетленное сокровище и богатство, Тебя, красоту неописанную, благоукрасившую и благоукрашающую все соборы Ангельские, все лики святых, всех земнородных и на земле странствующих, всякую тварь одушевленную и неодушевленную. Даждь мне, Господи, быть превыше видимой твари и к Тебе всегда возноситься сердцем, нимало не прилепляясь к земной твари, ибо всякий раз, когда я прилепляюсь прелюбодей- но к твари, я, как птица, запутываюсь в тенетах, которые враг расставил для меня на всяком шагу. Какие пустые вещи могут восхищать¹³⁵ наши души от любви к Богу и ближнему! И это постоянно, каждый день! О сласти, сласти! О корысть, корысть! О слава, слава земная! Как вы суетны, пусты! Сердце, как ты глупо, безумно, несмысленно! Когда исправим сердца? Когда горе сердца? Доколе долу пресмыкаться и погибать? Доколе не стремиться к истинному и вечному блаженству? Доколе гоняемся за мечтательным, плотским, земным, однодневным блаженством или удовольствием? Доколе врагу ругаться над нами?

На столь долгое время страсти отвлекают меня от Господа Бога моего! Столько времени я убиваю напрасно в борьбе с ними, когда бы надо пребывать в пламенной молитве, созерцании дел Божиих, в делах добродетели! Прочь губительные сласти! Простой хлеб и вода, и то в меру, да будут моею пищею и питием! Это безопасно для души!

Крайне берегись всякого излишества в пище и питье, особенно утром, когда надо преимущественно укреплять дух свой молитвою, ибо враг особенно мучит невоздержных, да и поделом.

Когда желудок крепит, я бываю иногда раздражителен и зол; должен и к другим раздражительным иметь снисхождение и не огорчаться на них, на их капризы.

В наступающих беседах я хочу показать всю истину и праведность Божественных заповедей и всё растление

нашего естества; я буду нещадно обличать человеческие пороки. Это обличение, конечно, коснется и меня, как первого из грешников. Я буду обличать нещадно мир прелюбодейный и грешный, лежащий во зле, для того, чтобы он видел, как он живет непотребно и прелюбодейно, каких бесчисленных казней он заслуживает, и чтоб он сознал, что мука вечная, огонь вечный, тартар адский вполне им заслужены, и чтоб он не думал, что мука вечная невозможное дело.

Из-за пустяков озлобился на жену – за то, что разлила лампадку и всё залила маслом; кипел негодованием, говорить не хотел; метался как угорелый. Балованный я какой! Всё по мне будь! Терпения нет, кротости нет, незлобия – подавно. А надо на всё равнодушно смотреть и спокойствия и кротости, незлобия не оставлять. Курительный табак, раздражая нервы, способствует весьма много раздражительности характера.

Доселе я не научился обуздывать гнева своего! Где любомудрие христианское? Гневливому кажется, что его все обижают, раздражают другие, хотя он сам раздражается и обижает других. Случайно разбил кто что-нибудь или пролил неосторожно – и он выходит из себя и гневается на всех, не только на сделавших, но и на прочих.

Совершая Таинство, я царь, господин на своем месте: никто не имеет права торопить меня, поэтому и спешить нечего, а делать дело спокойно, степенно, со страхом Божиим.

Показать, как любовь к Богу и ближнему нарушается с нарушением каждой заповеди.

Знаешь, что блудливо сердце твое и плоть твоя, а к сластям падок. Или не знаешь, что сласти, очень питательные, сильно возбуждают сласти чресл и мерзкие помыслы? Ох ты, прелюбодей!

Аз есмь Господь Бог [Исх. 20, 2]. Я – твой Творец, Промыслитель, Спаситель; Я тебя питаю, возращаю, просвещаю, спасаю; Я всё для тебя; ты знай Меня, чти, люби. Ибо вол знает владетеля своего, и осел – ясли господина своего... [Ис. 1, 3]. Аз есмь Господь... обоживый тебя; Я, даровавший и дарующий вся благая и уготовивший будущие блага, ихже око не виде... [1Кор. 2, 9].

Седьмая заповедь¹³⁶. Когда будут смущать тебя блудные помыслы и движения, вспомни о вечном огне, уготованном блудникам, – и охладится плоть твоя, и угаснет огнь вожделения. Еще представь всякую плоть, тлеющую во гробе и смердящую.

На иконы смотришь бесстрастно, и на живые образы – человеков, предстоящих в храме или в другом месте, смотри бесстрастно.

Мы привыкли заниматься суетою, пустяками, а не делом, не спасением души, не исправлением сердца, не совершенством в добродетели: мы хотим только, чтоб тело было здорово, да лицо рделось, да платье было по моде, чтоб всюду блестело злато – ив ушах, и на груди, и на шее, и на руках, и на голове. Нас занимает наружный блеск, но нас не занимает внутренность, сердце, мы не привыкли спускаться в глубину его и видеть его безобразие, пустоту, смрад, чтоб видеть всю необходимость исправления и обновления.

Всем мы делаемся: и учеными, и, пожалуй, хорошими наставниками, и богатыми, и мастерами в разных искусствах, ремеслах, художествах, и хорошими танцорами, и актерами, и искусными картежниками, и пьяницами, и чревообъястниками – только не хорошими христианами: христианские обязательства мы как-то привыкли отклонять от себя; христианство, истинное христианство, внутреннее, задушевное, для нас сделалось чем-то посторонним; за жизнь-то христианскую, евангельскую, обновленную мы почему-то плохо принимаемся – всё нам нравится носить ветхое рубище страстей и греховных навыков, а одежды истинной чуждаемся, во Христа облечься как будто не хотим и боимся или и хотим работать Христу, но в то же время хотим сеять и в плоть свою, угождать ей в похоти, сластолюбствовать, лихоимствовать, величаться; нам кажется, что мы веруем во Христа, любим Его, а на самом деле и не веруем и не любим, потому что верим только в себя, любим только до безумия себя самих: приходит Христос в виде нищего – просить милостыни, а мы чуждаемся его, презираем его, отказываем ему, укоряем его. Любовь ко Христу состоит в исполнении заповедей Его – мы не исполняем их. Господь говорит: Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими [Лк. 21, 34], а мы почти ежедневно предаемся объядению и пиянству, чрезмерным заботам житейским, не заботясь о душе, о обновлении ее, о свержении рубища греховного и облачении в одежду Христову, одежду правды! Иные охотно представляют из себя страстных Юпитеров, Венер или воинственных Марсов, Геркулесов, но смиренными, кроткими, целомудренными христианами быть не хотят.

Мы должны обратить христианство, или веру нашу, в жизнь, в дело.

Господи! Согреших – не осуди мене: первый самого себя оглаголую¹³⁷, осуждаю, вменяю достойна быти всякого осуждения и муки, яко нищия люди Твоя озлобих рутанием, яростию и волосодранием. Помилуй, Господи, помилуй, Владыко мой, помилуй, Человеколюбие!

Жареной селедки с картофелем не ешь; варенья черной смородины не ешь с холодной водой: раздражает сильно, нервы упадают. После составления и переписки проповеди всегда мне тяжело бывает от упадка нервов. Господи, исцели немощи мои!

Самолюбивые, сластолюбивые, славолюбивые, корыстолюбивые, плотолюбивые мы пастыри, себя самих пасущие, а не овец Господних [Иез. 34, 2 –10]. Ты Сам, пастырь добрый, Господи Иисусе, паси овцы Твоя, кровию Твоею честною стяжанные, или научи нас любви Твоей, утверди нас в любви Твоей, да способны будем пасти овец Твоих!

Сироту оскорбил в нищем, сироту лишил требуемой обуви, сироту за волосы досадил; Христа Самого в лице нищего оскорбил, изобидел. Горе мне, окаянному, злому, гордому, презорливому, самолюбивому, сластолюбивому, корыстолюбивому, немилосердному, жестокому, тунеядцу, ленивцу, моту, расточителю, блудному, хищнику, обманщику, лживому, клеветнику, маловерному, отчаянному, ропотливому, ненасытному. Ах, если бы я веровал как следует во Христа и в Евангелие, я не поступал бы так сердито, презрительно и жестоко с нищими! Я рад бы всегда был видеть этих друзей Божиих, носящих крест Его нищеты, терпения, кротости и смирения, я с радостию делился бы с ними последним своим достоянием, как с Самим Христом. Когда вера моя перейдет в дело?

Чтоб лишить собравшихся на молитву великих плодов, происходящих по благости и щедротам Божиим для молящихся, диавол всемерно старается смутить и за- пнуть, обессилить внутренно и обезгласить священника, молящегося о людях,– это видимое орудие Божией благодати и Божиих щедрот. Но да разумевают священницы Господни умышления сопротивника и да не смущаются от его страхований и лукавых наветов, но, крепкие верою и воздержанием, да глаголют не колеблясь, от всего сердца молитвы церковные. Да просят верою и дерзновением людям Божиим даров Божиих – и подадут, по репейному: Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам [Мф. 7, 7], и прочее.

Я и низок и велик, и мерзок и свят; то весь земной, то – весь небесен; то немощен, то силен; то малодушен, то мужествен; то уныл, то благонадежен; то печален, то весел.

В седьмой день нам запрещено Богом делать для того, чтобы мы посвятили сей день Богу, молитве и добрым делам и вспоминали о вечности, где нет здешней суеты, где нет дел, где вечный покой.

Господь всего Себя истощил для тебя, и где? – На Кресте! А ты истощай для Него хотя свое имение в лице нищих, ибо Он Сам в лице нищих принимает. Часто приходят к тебе – но часто Бог и подает тебе, часто и ты от Бога получаешь бесчисленные блага духовные и вещественные; блага, тобою получаемые от Бога, бесконечно больше подаваемых тобою бедным. Не страстись к земле и ее благам – она не отечество тебе; блага ее несущественны, потому что преходящи. Не страстись к земле, а на небо поспешай: там твое отечество, твои существенные, непреходящие блага, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша [1Кор. 2, 9]. Не страстись к земле: сгорит она некогда и дела, которые на ней [2Пет. 3, 10], и тело твое будет персть, и вещи твои, которые ты любишь, – всё персть, и в персть возвратится; одна душа вечна. Ее упражняй и усовершай в кротости, смирении, терпении, мужестве, незлобии, милосердии, трудолюбии, тело – в воздержании, чистоте, целомудрии.

Любовь охотно сама терпит в чем-либо недостаток (особенно в необходимом), только бы снабдить ближнего необходимым и успокоить его. Ты так ли делаешь?

Диавол прост, как мысль, как одна йота в слове, – и сам будь прост, мирен, верен Христу, взирая к Нему непрестанно.

Цель всего христианства – чтобы возвести на небо от земли, исторгнуть из сердец людей земные пристрастия; и мы совозведены уже со Христом, поэтому пристрастие к земным благам: к деньгам, нарядам, снедям, питью, земным почестям и отличиям – совершенно противно духу христианской веры. Зачем же мы хотим быть и богатыми, и славными, и сластопитанными? Не ведаем, что творим.

Если враг будет всевать в растленное твое сердце скверные помыслы и чувства относительно некоторых членов человеческого тела и уязвлять твое сердце, то скажи ему, что божественна лепота членов человеческого тела, ибо Сам Богочеловек воспринял на Себя нашу плоть со всеми ее членами, не говоря уже о том, что Сам Бог пречистыми руками Своими устроил и первоначально состав наш и вдунул в него душу бессмертную и святую по образу и подобию Своему; а когда будет враг смущать пристрастиями к земным вещам и лицам, скажи ему, что твое – Небо; а если злобою, скажи, что Бог есть любовь [1Ин. 4, 8] и заповедал любовь [Ин. 13, 34; 15, 12]; а если гордостию, скажи, что Сам Сын Божий смирил Себя до зрака рабья¹³⁸ и смерти крестной [Флп. 2, 7 – 8]; а если завистию, скажи, что всем нам даны во Христе бесчисленные блага, ихже око не виде, и ухо не слыша... [1Кор. 2, 9].

Послушание начальнику или другому кому в чем-либо справедливом есть мое богатство, мой духовный интерес, и я не должен тяготиться им.

26 августа. Соборная литургия. Имена царских особ сказал все твердо. Заамвонную молитву прочитал громко и непреткновенно. После великого входа до Отче наш чувствовал великую в себе благодать Божию и имел дар умиления со слезами, особенно при произнесении слов Приимите, ядите... и т.д. После Отче наш вспомнил поступок пьяного купца Ал. Дмитриева, явилось некоторое злопамятство, и я лишился мира, свободы, утешения Духа Святого и стал молиться за означенного купца, чтобы Господь отпустил ему грех: не весть бо, что творил, – и усиливался благословлять проклинавшего меня в церкви и уничижившего священство мое: пред самым причастием враг люто подстрекал меня к злобе на него, однако же я не внимал ему и в державе крепости Господней сокрушил его злобу и силу, хотя не совершенно; после причастия опять было стал сильно подстрекать меня, но упованием на Господа я не дал восторжествовать над собою и к заамвонной молитве укрепился духом. В начале литургии, когда враг начал было возжигать в сердце вражду на братию, я внутренно молил Господа союзом любви соединить нас между собою – и почувствовал в сердце любовь к братии, и мир, и пространство в сердце; вспомнил о красоте и величии Божественного образа, впечатленного нашим душам, и любезны мне стали братия ради сего Божественного образа и подобия.

Когда мне стало очень жаль сластей брату и ужалился я в сердце моем, я стал на колена пред всевидящим Богом и сказал внутрь: Господи, изми из сердца моего жало земное, жало сластей земных, жало корысти, жало славы земной, любви земной и уязви меня жалом Божественной любви Твоея, жалом небесным, – и сердце мое исцелилось: не стало во мне жала земного, я почувствовал в душе мир, и свободу, и оживотворение. Слава благопослушеству Твоему, Господи! Слава благоутробию Твоему! Слава силе Твоей!

Говорят, что человечество делается слабее, – отчего? От лишних удовольствий, от противоестественных привычек курить табак, ночи просиживать за картами...

Почто злоба живет во мне и не умирает? Почто из-за ничтожных причин озлобляюсь на брата и бываю дерзостным пред Самим Богом, когда, например, брат не хочет или, вернее, не может петь в один тон со мною, когда я возглашаю великую ектению? Зачем выхожу из себя? Зачем допускаю духа злобы бодать меня адскими, огненными бодцами и малодушествую, раздражаюсь при его бодании ? Зачем озлобляюсь на брата, когда он меня обижает и словами лукавыми, уничижительными поносит меня? Еще ли я не научился у кроткого и смиренного сердцем Иисуса Христа, незлобивого Агнца Божия, кротости, смирению и незлобию? Укрепи, Господи, впредь никогда не раздражаться от противностей. Из-за несообразного тона брата я пришел в раздражительное состояние,– да разве в тоне сила? Не в искренности ли и простоте и благости сердца? Зри пред собою Господа, бойся Господа, возноси из глубины сердца моления о всем мире, о всем достоянии Божием, а о голосе и тоне много не заботься: каким придется, таким и служи.

27 августа. На литургии, на великом входе, царскую фамилию с трудом говорил и не мог договорить от раздвоения сердца, оттого, что я думал поспешить после обедни в гимназию. На молебне Иверской Божией Матери на Евангелии споткнулся и пропустил некоторые слова;

последнюю водосвятную молитву выговорил твердо, призвав всем сердцем в помощь Господа и Владычицу; враг усиливался двоить сердце – так он и во всю жизнь старается во всем двоить и чрез то расслаблять его. А злоба происходит наиболее от излишества в сластях: изнеженные сластями внутренности удобно врагу понуждать к злобе и раздражать их. Вот какая связь сластей с злобою и гордостию! Ничто без последствий не бывает: всё оставляет в нас или животворные, или гибельные плоды. Итак, что ни думаешь – помышляй о последствиях.

Будь доволен всеми и всем и не допускай возникать в себе беспокойному и мучительному неудовольствию на ближних, например на домашних, на сослуживцев и прочих, иначе сделаешь себя несчастным человеком. Был случай сегодня за обедней: я возымел неудовольствие на отца протоиерея за его неуместную бережливость и огорчился на него, а чрез то подверг себя адскому огню и тесноте. Только во время Апостола, когда я воззвал ко Господу, чтобы Он даровал мне благодать быть довольным всеми и всем, и принудил себя, убедил себя быть довольным, и стал доволен, – я успокоился в сердце своем. Итак, будь доволен всеми, будь доволен малым.

28 августа. Всенощная. Благодарю Господа, даровавшего мне благодать горячей молитвы со слезами при тесноте и скорби, от врага наведенных. По благодати Духа Святого я пламенно молился о даровании всем людям благодати познания Бога, очищения грехов, раскольникам – единения с Церковью и всем – спасения душ. Благо мне было от слез моих.

Согрешил ко Господу – на нищих озлобился: с досадою бросил копейки, а не подал в руки, а некоторым мальчикам и вовсе не подал, хотя и просили многократно и гнались за мною до самых ворот. А сам пресытился, и притом после причастия, пищею и сном. (Пирог закрепил желудок, чай горячил – и оттого сильное раздражение нервическое. Постные пироги вредны особенно.)

Так ли я полагаю душу за ближних, жалея им нескольких рублей и копеек? Доселе ли я не оставил злобы своей? Доселе ли гоняюсь за корыстью и временным имением? Продавайте имения ваши, говорит Господь, и давайте милостыню [Лк. 12, 33], а я собираю имение и отказываю в милостыне, боясь обнищать ради Господа, и из-за любви к тленному имению презираю нищих, малых сих, которых Ангелы... на небесах всегда видят лице Отца... Небесного [Мф. 18, 10], и малодушествую, когда придется много раздавать, и ропщу, и негодую.

Сластолюбие, пресыщение, сребролюбие и честолюбие заграждают сердечный слух человека, и он не сочувствует и не может сочувствовать страданиям и нужде других; нет в сердце его искренней молитвы; его раздражают просьбы нищих, хотя он и видит, что они ничего не имеют, и хотя он сам с избытком имеет всё, нужное для жизни и служащее к удовольствию; его раздражает самый вид нищеты, крик больного или болезненный вид его. Итак, чтобы иметь тонкий слух сердца, должно всегда воздержно есть-пить, воздержно спать, ежедневно молиться с усердием, трудиться, размышлять о общей нашей бренности и слабости, глубокой нищете души, чуждой всякой истинной добродетели, полной всякого греха, всякой злобы, всякой скверны страстей.

Лукавый я раб, что со скорбию и неудовольствием подаю милостыню, забыв, что многомилостивый Господь сторицею воздает за каждую милостыню и что чем больше приходится делать милостыни, тем больше надо радоваться, а не скорбеть и надеяться на Бога, что Он и здесь сугубо вознаградит нас за дела милосердия. Всё от заблуждения сердца, оттого, что в нем гнездится много самолюбия, что оно приучено к сластолюбию, корыстолюбию и вообще пристрастно к земным благам и не научилось презирать их Царствия ради Небесного; оттого, что не научилось ценить нетленного богатства добродетели, например милосердия, нестяжания, кротости, незлобия и пр.

Всё еще чрево мое беснуется, или я чревобесием недугую, жадничаю, нередко ярюсь на просящих милостыни и истребляющих мои (лучше же – Божии) брашна. Доколе это? Брашна чреву, и чрево брашном: Бог же и сие и сия упразднит [1Кор. 6, 13]. О том ли я прилагаю всё попечение, что скоро упразднится, исчезнет? Где забота о пребывающем, вечном? Доколе пресыщение? Доколе невнимание к себе во время приема пищи?

Благодарю Господа, даровавшего мне благодать совершить литургию 29 августа беспреткновенно, громогласно, сердечно, со многими слезами и выговорить имена всех царств, особ.

Если диавол будет блазнить тебя чьим-либо лицом, скажи в сердце Господу: Господи, Ты создал всякого человека премудро, чисто, неблазненно, целомудренно, а мерзость да обратится к виновнику его, мерзкому диаволу.

Раздается благовест к обедне как радостная весть о воскресении, бессмертии, нас ожидающем, как весть о обожении нашем, как глагол о бесконечной любви Божией к роду человеческому. Чудная Божественная литургия!

Благодарю Господа, очищающаго вся беззакония моя, когда я припадаю пред Ним молитвенно, и дарующего мне мир и свободу духа (спас Господь от блудных помыслов и чувств, невольно пришедших ко мне и увлекавших меня сластью плотскою).

Чрез всякий грех душа отпадает от Бога, источника жизни, потому крайне надо беречься всякого греха.

Преображение. Илия и Моисей глаголаста¹³⁹ исход Христов из мира сего. Так и мы, будучи в славе и богатстве мира сего, должны помышлять об исходе, о кончине своей: с чем и как мы отойдем из этого мира, как и с чем явимся к Богу?

[Потребность телесная не то же, что привычка.] Привык есть-пить вечером; но потребности, чем старше человек, тем меньше становятся. Поэтому надо оставлять привычку есть на ночь; особенно пироги на ночь не есть.

Из-за пожаления ближнему сладкого куска попадешь иногда в такую сеть вражию, в такие клещи, тиски, что только большими усилиями и некоторым временем, с помощью горячей молитвы к Богу, освободишься от них. А это всё наука тебе – презирать сласти и вообще не прилепляться сердцем ни к чему земному, и любить Бога единого всем сердцем, ближнего, как себя, и стремиться всеусердно к горним сладостям, пребывающим. Ибо всё земное – паутина.

Геенна – необходимое следствие греха: она начинается уже здесь, в душе и теле человека, и только раскроется с ужасным ревом по смерти и наипаче после Страшного Суда, чтобы навеки поглотить грешников нераскаянных. Пламень страстей – предначатие геенны, свирепство их – малое подобие свирепства геенны огненной.

Не есть жирной пищи, например жирных пирогов, жирной рыбы, жирного мяса, – она увеличивает слизи, гной, золотуху, очень отягощает тело и душу и расслабляет человека, делая его неспособным к делу, особенно к умственным занятиям. Почему так? Потому что жирная пища трудно переваривается в желудке и свою грубость, свой дух сообщает некоторым образом сердцу. Если ел жирную пищу животную, поешь растительной, легкой, очищающей желудок – и поправишься; если ел довольно пресной – поешь кислой, соленой или кисло-сладкой.

Пришло тебе время отмстить чреву и вообще плоти и миру словом церковным. Ратуй же о имени Господни, в державе крепости Его.

Все мы гоняемся за впечатлениями и удовольствиями минуты и не взираем на конец этих удовольствий и на конец жизни – на Суд и геенну.