Основные начала церковного права Православной Церкви

(По поводу рецензии г. Суворова на мою книгу «Краткий курс церковного права», помещённой в Юридическом Вестнике за август месяц 1888 г, (стр. 520–550) под заглавием: Церковное право, как юридическая наука и других сочинений того же автора)

Содержание

Г. Суворов в своей рецензии на мой «Краткий курс церковного права» выступает с церковным правом, как юридической наукой, зазирая труды всех прежних и теперь существующих русских кантонистов. Он рекомендует себя читающей публике юристом, желая этим сказать, что он кантонист особого рода, каких ещё доселе не было; он очень часто в своей рецензии ссылается на своё звание юриста, в качестве доказательства a homine. Из дальнейшей нашей речи выяснится, в чём состоят особенности церковного права, как науки юридической, по воззрениям г. Суворова, и какова научная состоятельность воззрений г. Суворова. Видно будет также и то, по плечу ли г. Суворову юридическая тога, которой он вздумал пощеголять пред публикой. Здесь же считаем нужным отметить приёмы, каких держится г. Суворов в своей критике. С сожалением нужно сказать, что в критической заметке г. Суворова не видно ни учёного такта, ни беспристрастия. Отсутствие учёного такта замечается, прежде всего, в несоразмерности требований, предъявленных рецензентом к моему сочинению, с назначением сочинения. Моя книга представляет собой краткий курс, назначенный для начинающих изучать церковное право. «Указанным назначением предлагаемого курса, сказано у меня в предисловии, объясняются размеры, какие ему даны в настоящем издании, а также и то, почему некоторые его отделы изложены полнее, другие короче». Затем, насчёт указания руководственных сочинений по разным отделам курса я также оговорился, что не имел при этом в виду дать более или менее полный перечень русской и иностранной литературы по данному вопросу. Старался поименовать сочинения и статьи, более других подходящие к изложению моего курса, более других доступные для читателя и, наконец, более других необходимые для ознакомления с предметом. Наконец, относительно сравнительного изложения с православным католического и протестантского права у меня обозначено в самом заглавии, что имелось в виду указать только главные особенности того и другого, а не излагать их подробно. Кажется, ясно из этих заявлений, что, издавая курс, я вовсе не имел в виду дать обрубщик полного курса, удовлетворяющего всем научным запросам, какие могут прийти кому в голову, a преследовал при этом самую скромную задачу. Мне кажется, что всякий добросовестный критик обязан принять к соображению заявление автора о назначении курса и должен судить о нём только с точки зрения этого заявления, только в пределах научных требований, отмеренных автором. Ведь автор волен дать то или другое назначение своему курсу, отвести ему те или другие размеры. Зачем его винить за то, что он придал своему курсу не те размеры, какие желательно видеть рецензенту? А главное, справедливо ли прилагать высшую и самую требовательную марку при оценке сочинения, автор которого сам заявил, что издаёт его для известной скромной цели? Если бы мой рецензент принял во внимание указанные мои заявления, то, конечно, поступился бы многими своими упрёками по моему адресу. Так, например, он не стал бы упрекать меня в том, что я мало заимствовал в свой курс из западной канонической науки, что я не держался правильного сравнительного метода при изложении своего курса (стр. 548), что план моего курса не отличается выработанностью, что некоторые параграфы курса наполнены исключительно передачей содержания статей свода законов и устава духовных консисторий, без всякого научного освещения (стр. 527) и пр. Затем, беспристрастный критик обратил бы внимание и на то моё заявление, что мой курс есть перепечатка литографированных записок. Известно, что литографированные записки большей частью представляют незаконченную работу. Этим обстоятельством происхождение моего курса объясняется, между прочим, то, что вопрос о церковно-имущественных отношениях не выделен в особый отдел, а изложен в связи с учением о государственном положении церкви. Далее, критик, обладающий учёным тактом, должен был бы помнить те, едва ли встречающиеся в других науках, по крайней мере, юридических, особого рода трудности, с которыми сопряжено изучение церковного права, – зависящие частью от особенностей церковного законодательства (да извинит меня рецензент за употребление выражения, ему неугодного; постараюсь оправдаться впоследствии), частью от состояния кодификации церковного права восточной церкви, a более всего от неразвитого состояния у нас науки церковного права (эти трудности прекрасно обрисованы в книге проф. А. С. Павлова: 50-ая глава Кормчей книги стр. 1–5, а также в лекциях проф. Соколова вып. 1 стр. 64). В виду этих трудностей нельзя слишком строго судить пробелы или недостатки, какие случится подметить критику в сочинениях канонического содержания, а всего естественнее авторам помогать друг другу в деле разработки, мало разработанной науки, и дружно стремиться к общей цели. Наконец, тактичный критик не мог бы оставить без внимания и того обстоятельства, что моя книга представляет почти первый опыт цельного печатного курса по церковному праву и ради одного этого обстоятельства должен был бы умерить свою чрезмерную требовательность по отношению к нему. Но, кроме неумеренности требований, критическая заметка г. Суворова отличается явной тенденциозностью. Это видно в старании автора подметить малейшие обмолвки в моей книге и выставить их в качестве больших промахов и в искажении моих воззрений с целью, конечно, увеличить число дутых возражений против моей книги, за недостатком действительных. Пристрастие видно и в том, что автор ставит мне в счёт все недочёты, какие он замечает в современном состоянии нашей науки, все явления в состоянии нашего церковного законодательства и кодификации, какие ему не нравятся. Как будто всё это изменилось бы к лучшему, если бы я составил свой курс по рецепту г. рецензента. A затем тон рецензии автора, явно рассчитанный на то, чтобы возвысить свою учёную репутацию на счёт моей! А красные словца в роде: «церковное право должно преподаваться в университетах и разрабатываться не как совокупность благочестивых размышлений» или: «лёгкое отношение к западной европейской науке с заимствованием из неё в тоже время на прокат отдельных понятий и схем ad libitum» – разве они брошены без задней мысли? Разностью взглядов на учёные вопросы подобный тон, подобные выходки не могут быть объяснены. Указанная, прямо бьющая в глаза особенность разбираемой нами рецензии недостойна серьёзного учёного, каким, по всей видимости, считает себя г. Суворов. Перейдём к рассмотрению возражений.