Беседа в неделю мытаря и фарисея

Сказана в Донском кафедральном соборе в Новочеркасске в 1845 году

Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче!

Сегодняшня песнь после утреннего Евангелия и псалма: «Помилуй мя Боже!»

Вняли ли вы, братия-христиане? Все ли вняли? Довольно ли, каждый сам за себя, вняли мы молитве сей, которую сегодня на утрени Св. Церковь влагала в уста наши? Молитва не могла не обращать на себя особливого внимания утреневавших к Богу, по тому уже одному, что в иные дни, кроме недель перед Великим постом и в начале поста, не слышишь ее здесь. Здесь свой есть всему порядок, который, подобно заведенным на год часам, показывает нам, в какое время года чем особенно заниматься нам надобно, христиане, в делах своего спасения. Теперь наступает время особенного делания: бьет в Церкви седмичный час покаяния; возвещается наступление дней всеобщего очищения от грехов. Евангельское петлоглашение¹ напоминает всем и каждому из нас, как некогда напоминалось согрешившему Петру, – плакаться, и, может быть, также плакаться горько!

Надобно приметить, братия мои, как приготовление к тому делается, по руководству Св. Церкви. Видите, – начинается оно заблаговременно, еще до поста, начинается с молитвы к Богу о том, чтобы дал Он каждому из нас благое начало покаяния. Казалось бы, наше собственное дело каяться, Бог будет только принимать покаяние: но Св. Церковь внушает слуху нашему, влагает, повторю, во уста наши, и хочет внедрить в сердце каждого молитву о Божием к тому содействии, еще заранее, нежели мы приступим к исповеди. Вникнем же, слушатели, в смысл такого желания и наставления Св. нашей Матери.

Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче! Должен теперь просить Господа каждый из нас сам за себя, – каждый сам за себя. Общих молитв в настоящем случае уже мало. Всяк должен будет каяться порознь, за себя. Какие же то двери покаяния? Где они? Вероятно, многие в озабоченности подумают теперь, что двери сии у Бога, – двери милосердия Божия, так как и взываем о них к Богу. Но когда Бог не милосерд, христиане? Когда могут у Бога, Который, по слову Писания, свет, правда, мир, любы есть², когда могут у Него не быть отверстыми какие-либо двери, особенно двери милосердия, для покаяния нашего? Невместимый живет в беспредельности Своего величия и ничем не ограничивается, не затворяется. Разве мы сами иногда своими грехами положим забрала или преграды между Ним и нами! «Грехи ваши, – говорит негде Бог, – разлучают, между вами и между Богом»³! Вонмите: «покаяния, – говорю я, говоришь ты, говорим все, – покаяния отверзи ми двери»; а покаяние должно быть наше, у нас: мы должны каяться Богу. Наши посему должны быть и двери покаяния, и у нас они, братия мои! Бог, Сам Бог давно уже стоит при сих дверях наших и толчет в них. «Се стою при дверях и толку, – говорит Он в Откровении: аще кто услышит глас Мой и отверзет двери, вниду к нему»⁴. Отчего же бы так невластны мы были или не могли отверсть даже для Бога собственных своих дверей? Вот в том-то и слово! Что, казалось бы, препятствовало каяться? Поди каждый и кайся; Господь давно ждет сего при дверях всякого: а идти каяться, кажется, столь же просто, как и отворить двери собственного своего дома или даже собственного только своего рта.

Нет. И это для многих весьма трудно, слушатели! Судите по тому, сколько иногда лет сряду некоторые из христиан православных не отверзают у себя и дверей дома своего для того, чтобы пойти на исповедь! А сколько еще более таких кающихся, у которых на самой исповеди не отверзаются двери уст для чистосердечного открытия грехов во всей их гнусности и тяжести, даже самими нами чувствуемой! Сатана старается и там связать уста наши стыдом, непреодолимым стыдом и неизъяснимо какой осторожностью, связать уста, двери нашей души, столь впрочем легко и непрестанно отверзающиеся в других случаях – на осуждение других, на клеветы, на клятвы, на злоречия, на обольщения, на обманы, на ложь и на иные исходящие из сердец нечистоты. Здесь только бы, напротив, и надобно было просить у Господа, чтобы он положил хранение устам нашим и дверь ограждения о устнах наших⁵.

Что же сказать, что некоторые грехи уже давно, может быть, забыты нами, некоторые не представляются такими, каковы они в самом деле, некоторые даже и совсем неизвестны нам по нашей невнимательности? Грехопадения кто разумеет? Вопиет Псалмопевец и далее продолжает: «от тайных моих очисти Mя, Боже, и от чуждих пощади раба Твоего»⁶.

Итак, ни мало не излишне нам, братия, скажу по понятиям некоторых, не излишне заранее просить Бога, чтобы Он отверз для нашего покаяния двери даже и дома нашего, а тем паче двери нашей души, собственные наши уста. «Никтоже может приити ко Мне, – сказал Господь Иисус Христос, – аще не Отец, пославый Мя, привлечет eгo»⁷. Да отвратит же Он от нас, – помолимся, – и тот зазорный, по Слову Божию, стыд⁸, который претит некоторым открыть свое сердце на духу с искренностью и чистосердечием пtред Богом.

Там надобно, кающийся, не только отверсть уста, двери сердца, но и сокрушить самое сердце раскаянием, сердце грехолюбивое, осквернившееся переменить на чистое и совершенно новое. Кто же в силах произвести такое пересоздание, кроме единого Создателя? Св. Царепророк Давид, показавший на себе сверх множества примеров добродетелей и пример глубокого покаяния, Св. Давид в покаянном псалме своем «Помилуй мя, Боже», исповедуя, что сердце кающегося только сокрушенное и смиренное не уничижит Бог, воскликнул между прочим в слезах своего покаяния: «Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей!» Созижди, обнови: так это дело трудно! Так и всегда, братия, еще прежде исповеди надобно нам молить Бога всей теплой нашей верой, чтобы Он умягчил нашу сердечную жестокость, дал умиление нашему духу, страхом Своим сотряс нашу совесть, Божественным светом осветил, дал нам увидеть все изгибы нашей души, дал восчувствовать нам всю тяжесть наших прегрешений.

Там, на душах наших, может быть, давно лежат уже крепкие заклепы, кои держат бедную нашу совесть в состоянии невозможности выйти ей на свободу раскаяния. Что пользы, хотя бы обыкновенный узник в заключении и тысячу раз пожелал, чтобы отверзлись ему двери темницы, когда не отверзет их праведный закон в самом деле? В таком точно состоянии, в заключении находится иногда и грешник по своей совести. Совесть бывает связана самыми неразрешимыми для человека узами, как говорит Св. Писание, – «тления, пленицами мрака»⁹. Далеко ли уйдет не имеющий зрения? Как пойдет тлеющий, хотя бы они оба были и на всей видимой свободе? Грехи, точно, суть такие узы для души. Узы сии лежат даже на очах ее, так, что она не может ничего видеть к своему спасению. Грехи могут расслабить все силы природы души, часто и силы тела, до того, что не останется и возможности двинуться с места своего состояния. «Беззакония моя, – вопиет некто в псалмах Давидовых, – превзыдоша главу мою, яко бремя тяжкое отяготеша на мне. Воссмердеша и согниша раны моя, от лица безумия моего: пострадах и слякохся до конца»¹⁰. Св. Евангелие, описывая в притче состояние блудного (распутного) сына, упоминает между прочим, что Небесный Отец сказал о нем: «сей мертв бе, и изгибл бе»¹¹. Многажды Св. Павел в своих посланиях говорит о людях вне благодати Божией, что они мертвы прегрешенми¹². Что же сделает сам для себя человек в мертвенном состоянии? Дать ему образ, способ, силы к покаянию – значит дать ему новую нравственную жизнь. Посему-то желающий покаяться и называет Бога в молитве своей о том Жизнодавцем! Отверзи мне покаяния двери, дай мне жизнь новую, Жизнодавец!

В самом деле, попытайся, кто бы ты ни был, кающийся, снять сам с себя, напр., узы давних непотребных связей сладострастия. Пусть он разорвет их, братия, сам, бросит свои привычки, обратившееся в природу, оплачет многолетние согрешения. Предложите сребролюбивому – (сам он никогда о том не подумает) – оставить своего златого идола: и вы увидите, в каком оцепенении будет человек! Посоветуйте хотя просто, дружески, игроку отстать от игры, рассеянному бросить забавы, беспечному расстаться с праздностью: поступит ли кто из них на свою любимую страсть? Дело не в том, слушатели, чтобы особенно в Тайне Покаяния могли мы сказать: «грешен! грешен!» – и только, потом опять делать то же, еще и более и хуже. Покаяние ли это? Раскаяние ли? Перемена ли мыслей и жизни? Нет: голые слова, звуки почти без значения! Конечно, и такое покаяние лучше, чем жить без всякого покаяния, как живут некоторые. В нем видно по крайней мере сознание нужды в покаянии, хотя и нет еще самого покаяния. Но слово теперь о покаянии истинном.

Пусть бы так, братия, что грешный человек, мертвый прегрешеньми, был бы мертв и для прегрешений: но он жив для них, и единственно для них только жив. Заматорелые страсти, напр. плотоугодие, лихоимство, сребролюбие, гордость и подобные еще растут, растут в нем и столь мало уже состоят в его воле, если бы и пожелал он сбросить их с себя, что удобнее удалить самые предметы их от человека, нежели ему отстать от них. «Путь неправды отстави от Мене¹³, Боже!» – вопиет кающийся в псалмах Давидовых. «Отстави путь, – возьми прочь, перенеси от меня дорогу, по которой я иду; сам я сойти с нее не в силах!» Видите, братия: удобнее снести со своего места дорогу, снести вещественно, – чего странно было бы и пожелать, если бы речь была о дороге обыкновенной, нежели – удалиться с пути грешных! Господу Богу удобнее, если можно так сказать для наших понятий, удобнее сотворить прямые чудеса над бесчувственными созданиями, чем нас, существа, одаренные свободной волей, спасти одними собственными нашими силами! Таким, подлинно, образом действует Бог, т. е. отставляет от нас путь неправды, если мы сами доброй волей не можем соступить с сего пути, когда Он какими-либо действиями судеб свои отъемлет, напр. от сребролюбивого – сокровища, от плотоугодника – здравие или предмет страсти, от честолюбивого – поприще. Все такие и подобные случаи в жизни суть посещения Божии, в кои небесный Промысл нисходит к нам отверсти наши двери сердца для покаяния. И горе тому, кто даже при таких призывах к покаянию, когда уже, в самом деле, не отверзаются только, а сокрушаются двери нашего сердца, для того, чтобы вывести все нечистоты, наполнившие его, останется невнимательным! В таком состоянии сердце подобно твердыне или крепости, куда взойти надобно уже проломом; двери не отворяются.

Кто бы, слушатели, стал дожидаться таких грозных посещений Божиих в нераскаянности своей!? Надобно посему заблаговременно и чаще соглядать нам свою душу, очищать ее святыми Таинствами Веры, и еще, еще повторю, – с искренней прежде всего молитвой к Жизнодавцу о том, чтобы Он сподобил нас принять благодатное средство очищения от грехов спасительно, как бы от руки Его Самого. Без Него сами по себе ничего доброго и в святых делах предпринять мы не можем. «Не яко доволни есмы от себе помыслити что, яко от себе, но доволство наше от Бога»¹⁴, – говорит Св. Апостол, муж избраннейший. Самостные наши усилия и здесь, подвиги без глубокого смирения перед Богом не только будут без истинного успеха, но могут еще закончиться духовной гордостью. Мытарь и фарисей в притче¹⁵ – общий для всех нас урок в том.

Такие, впрочем, напоминания Слова Божия, каково теперь то, что спасаются мытари и грешники кающиеся, должны составлять для нас особенное утешение с той стороны, как покаяние и просто, и легко, если поступить по Евангелию! Нас обыкновенно устрашают все дела спасения нашего, но тогда, когда мы живем в своей самости по духу мира сего; как же скоро выйдем мы в чистую область света Божия, окажется все иначе. Однажды, при виде богача, который исполнил все заповеди закона, и не мог нисколько принять одной Христовой, – чтобы расстаться с имением своим, Спаситель наш напомнил Своим слушателям, свидетелям состояния богача, како «неудобь богатый внидет в Царствие Небесное»¹⁶! Ученики Христовы, с одной стороны видя, что богач был точно в таком жалком положении, с другой представляя себе, что и никого нет без каких-либо привязанностей к миру, тотчас в страхе изъяснились Господу: кто убо может спасен быти? В самом деле, кто без пристрастий? Кто без слабостей, братия? Поспешим же услышать, что сказал Господь на все наши подобные затруднения и невозможности. «У человек сие невозможно есть, – сказал Он, – у Бога же вся возможна». Таким образом Господь сказал, чтобы во всем не на себя полагались мы, а прибегали к Божественной помощи и несомненно надеялись при ней полного успеха в самых трудных подвигах своего спасения.

Поступим и мы, ученики Господа Иисуса Христа, поступим и мы в исполнении долга покаяния по наставлению Господа нашего. Для сего-то, еще гораздо ранее самого покаяния, предлагаются нам молитвы, молитвы о покаянии; потом ближе ко времени покаяния – опять будут молитвы особенные, и наконец – еще молитвы и вместе пост, пост и вместе молитвы. Воспользуемся же, христиане-братия, такими приготовлениями к покаянию, воспользуемся самым делом. И когда так расположимся, предадим себя Господу; то Он, всемилосердый Отец наш, Иже на небесех, еще издалека увидит всякого грядущего к Нему с покаянием, увидит, даже встретит, возлюбит, нападет на выю, облобызает, облечет во все украшения благодати Своей, и сотворит торжество в великом дому Своем с небесными своими домочадцам, с Ангелами¹⁷. Сказываю вам, братия, и предвозвещаю о сем, как и прочее, отнюдь не от себя, но предвозвещаю и сказываю словом Евангельским, словом Самого Господа нашего, бывшим уже и делом в притче о блудном, самом распутном сыне Отца нашего. В следующий недельный день услышите вы и самое Евангелие о том. Аминь.