МОЛИТВА (См. также ДЕЛАНИЕ, МОЛИТВА ИИСУСОВА, МОНАШЕСТВО, ПЛАЧ, ПОКАЯНИЕ, ПРАВИЛО)
Прежде всего приносите молитву непрестанную, не прерывая ее, и за все, случающееся с вами, благодарите Бога (Антоний Великий). VI, 21.
Молитва, совершаемая с небрежением и леностию – празднословие (Антоний Великий). VI, 27.
Истинному монаху не должно смеяться – должно плакать о тех, которые ругаются Богу, преступая закон Его, и о тех, которые проводят всю жизнь в творении грехов. Будем рыдать и плакать непрестанно умоляя Бога, чтобы не восхитила их смерть, прежде нежели они успеют принести покаяние (Антоний Великий). VI, 35–36.
Подвижника можно уподобить древу: телесный подвиг – листьям его, а душевное делание – плоду. Писание говорит: всяко древо, еже не творит плода добра, посекаемо бывает и во огнь вметаемо. Из этого явствует, что цель всего монашеского жительства – стяжание плода, т. е. умной молитвы. Впрочем, как нужны для древа покров и украшение листьями, так нужен для монаха и телесный подвиг (авва Агафон). VI, 60.
Подвиг молитвы труднее всех прочих подвигов. Когда человек захочет излить пред Богом молитву свою, тогда враги, демоны, спешат воспрепятствовать молитве, зная, что никакой подвиг столько не опасен для них, сколько опасна молитва, принесенная Богу от всей души. Во всяком другом подвиге, который возложит на себя посвятившийся монашескому жительству, хотя бы он нес этот подвиг настойчиво и постоянно, стяжавает и имеет некоторое упокоение; но молитва до последнего издыхания сопряжена с трудом телесной борьбы (авва Агафон). VI, 60.
Отцы наши прилежали внимательной молитве в безмолвии, а мы заботимся о приготовлении пищи и о рукоделии (авва Афанасий). VI, 72.
Истинному монаху подобает непрестанно молиться и петь в сердце своем (Епифаний Кипрский). VI, 108.
Если впадешь в малодушие, – молись. Молись же со страхом и трепетом. Молись усердно, бодренно и трезвенно. Так подобает молиться тем более, что невидимые враги наши лукавы и неусыпны в кознодействии: они особенно тщатся препятствовать такому совершению молитвы (авва Евагрий). VI, 113.
Если помысл богопротивный приблизится к твоему сердцу, то молитва твоя да не будет о разнообразных предметах, но извлекай слезный меч против того, кто нападет на тебя (авва Евагрий). VI, 113.
Кто хочет, чтобы Бог услышал молитву его, тот, когда встанет для совершения ее и прострет руки горе, прежде всякой другой молитвы, даже прежде молитвы о душе своей, да принесет молитву о врагах своих, и ради этого Бог услышит всякую молитву его (авва Зенон). VI, 126.
С мужеством исправляй то, что требует исправления. Только от чистоты может приноситься истинная молитва к Богу (авва Исаия). VI, 143.
Кто имеет Господа с болезнию сердечною, того молитве Господь внимает и исполняет прошения его, если они приносятся в духовном разуме, если молящийся в сокрушении духа заботится о спасении своем, если не опутывается ничем мирским, если трудится в страхе Божием по силам своим о том, чтобы представить душу свою непорочною на суд Божий (авва Исаия). VI, 150–151.
Если ты молишь Бога, чтобы Он освободил тебя от угнетающей тебя греховной брани, и пребываешь неуслышан Богом: то не впади от этого в печаль. Лучше тебя знает Бог полезное тебе. Молясь Богу во время брани, не скажи: «Освободи меня от того-то или даруй мне то-то». Говори в молитве твоей так: «Господи Иисусе Христе! помоги мне, не допусти меня, заблудшего, пребывать в грехе моем; не допусти меня последовать воле моей; не допусти грехам моим погубить меня; умилосердись над созданием Твоим. Я немощен: не презри меня! к Тебе прибегох: не оставь меня; исцели душу мою, яко согреших Ти. Пред Тобою вси стужающии ми, и нет мне, Господь мой, иного прибежища, кроме Тебя. Господи! спаси меня по великой милости Твоей: да постыдятся и посрамятся вси возстающии против меня, ищущии душу мою изъяти ю. Господи! все возможно Тебе, и Тобою славим Бога Отца и Бога Святого Духа во веки». Тогда совесть твоя скажет таинственно сердцу, по какой причине Бог не внимает прошению твоему. От тебя уже зависит не пренебречь внушением совести и исполнить то, что она предлагает исполнить. Ведай, что Бог не внимает молитве только такого человека, который сам оказывает преслушание Богу. Бог близок к каждому человеку, но исполнение нами пожеланий наших, противных Его воле, не допускает Его услышать нас. Не попусти самообольщению обмануть тебя! Как земля не может принести плода сама собою, не будучи засеяна и орошена водою: так и человек не может принести духовного плода без злострадания, производимого подвижническою жизнию, и без смиренномудрия (авва Исаия). VI, 171–172.
По чистоте вашей будьте жертвенником Божиим, соделайте священником внутреннего человека. Понуждайте себя постоянно пребывать в молитве и молении пред Господом, да дарует вам простоту и незлобие. (авва Исаия). VI, 180.
Принудь себя к обильным молитвам, соединенным с плачем, – и Бог, в свое время, умилосердится над тобою, совлечет с тебя ветхого, согрешающего человека (авва Исаия). VI, 188.
Частою молитвою истребляется пленение греховным и суетным мечтанием, а нерадение о ней, вкрадывающееся мало-помалу, есть мать забывчивости (авва Исаия). VI, 203.
Чистота сердца доказывается нерассеянною молитвою (авва Исаия). VI, 216.
В чем состоит служение Богу? Не в чем ином, как в устранении из ума всего чуждого, когда славословим Бога. Да не будет в нас услаждения чем-либо земным в то время, как мы молимся Ему! Да не будет в нас злобы в то время, как воспеваем Его! Да не будет в нас ненависти к ближнему в то время, когда покланяемся Ему! Да не будет в нас лукавого рвения в то время, как устремляем ум наш к Нему! Да не движется срамная похоть в членах наших в то время, когда занимаемся памятию Божиею. Всем этим душа омрачается, содержится в плену, и, имея эти страсти в себе, не может приносить чистого служения Богу. Они возбраняют ей на воздухе, то есть, возбуждая ' помыслы и мечтания, не допускают ее предстать Богу и совершать таинственное служение Ему, молясь Ему от сладостного действия Божественной любви с услаждением сердца, в святой воле Божией, причем душа бывает просвещаема Богом. Не отсекая упомянутых страстей духовным разумом, ум находится постоянно в омрачении и не может преуспеть в Боге (авва Исаия). VI, 225–226.
Понудь себя к непрестанному труду молитвы пред Богом в сердце, носящем помысл чистый, исполненный умиления, и Бог сохранит твой ум от нечистых и скверных помыслов (Исаак Сирский). VI, 249.
Начало помрачения ума, первый признак помрачения, усматриваемый в душе, состоит в лености к службе Божией и молитве. Другого пути к обольщению души нет, если она прежде не оставит этого подвига своего. Когда же она лишится помощи Божией, тогда она удобно впадает в руки супостатов своих (Исаак Сирский). VI, 249.
Не проси того у Бога, что Он Сам дает нам без прошения нашего, по Своему промышлению, что дает не только Своим и возлюбленным, но и чуждым познания Его (Исаак Сирский). VI, 250.
Если дела твои не благоугодны Богу, то не проси у Него великих дарований, чтобы не придти в положение человека, который искушает Бога. Молитва твоя должна быть сообразна с жительством твоим. Желание каждого человека выказывается его деятельностью. К чему устремлено его тщание, о том он должен подвизаться и в молитве. Желающий великого не должен упражняться в маловажном (Исаак Сирский). VI, 251.
Страшен бесам, возлюблен Богу и ангелам Его тот, кто горящею ревностию днем и ночью взыску- ет Бога в сердце своем и искореняет из него прилоги, посылаемые врагом (Исаак Сирский) VI, 252.
Всякая молитва, при которой не трудится тело, а сердце не придет в сокрушение, признается недозревшим плодом, потому что такая молитва без души (Исаак Сирский). VI, 254.
Иное – сладость молитвы и иное – видение молитвы. Второе ценнее первого настолько, насколько совершенного возраста человек ценнее несовершеннолетнего дитяти. Иногда услаждаются стихи во устах, и слова какого- либо стиха молитвы повторяются многократно (бесчисленно), не попуская молящегося насытиться и перейти к другому стиху. Иногда же от молитвы рождается некое видение, пресекает молитву уст и соделывается молящийся в том видении исступленным от ужаса, как бы не существующим. Такое состояние называем видением молитвы, в котором не является никакого вида и зрака или образа, представленных мечтанием, как то утверждают незнающие дела. И опять: в этом молитвенном видении имеются различные меры и разделения дарований. До пришествия в состояние действует молитва; потому что еще не прекратились мысли, без прекращения которых не может прекратиться молитва и наступить состояние превыше молитвы: ибо движения языка и сердца в молитве суть ключи ее, а совершающееся после сего есть вход в клеть. Здесь да престанут действовать всякие уста и всякий язык, и сердце – этот хранитель помыслов, и ум – этот кормчий чувств; и мысль – эта скоро и повсюду летающая птица; всякое искусство и знание их да прекратятся; здесь да остановится ищущий: пришел Домовладыка (Исаак Сирский). VI, 259.
Когда ум сподобится ощутить будущее блаженство: тогда забывает и самого себя и все здешнее; он уже не движется в чем-либо. Посему с уверенностию можно сказать, что всякую добродетель и всякую деятельную молитву, совершаемую или телом или мыслию, уставляет и движет свободная воля чувствами; она движет и самый ум, этого царя страстей. Когда же возгосподствует управление и смотрение духа над умом, правителем помыслов и чувств: тогда отъемлется свободная воля у естества; тогда ум не руководит, а руководится. Где ж тогда будет молитва, когда естество не может иметь власти над собою, но иною силою руководится в область неизвестного ему, ниже может дать движений мыслям по желанию своему, но обладается в то время пленившею его силой и бывает ею водимо вне своего ощущения? Ниже воли имеет оно тогда, ниже ведает в теле ли оно, или вне тела, по свидетельству Писания. Может ли быть молитва у плененного таким образом и неведущего себя (Исаак Сирский). VI, 262.
Господь сказал Адаму: в поте лица твоего снеси хлеб твой. Доколе? – Дóндеже возвратишися в землю, от неяже взят еси, которая возрастит тебе терния и волчцы. Это – тайны деятельности, принадлежащей житию на земле, доколе человек живет на ней. Но с той ночи, в которую Господь пролил пот Свой, Он пременил пот, изведший терния и волчцы, на пот, изливаемый в молитве и в возделании правды... Если престанем проливать пот на земле, то по необходимости будем жать терние. Самое оставление молитвы соделывает землю сердца вещественною (грубою), и она производит терние по естеству своему. Точно: страсти суть терние, прозябающее от семени, в нас находящегося. Доколе мы находимся в образе Адама, дотоле по необходимости имеем и страсти его. Невозможно земле пребывать в бездействии и не прозябать прозябений, свойственных естеству ее. Земля тела нашего есть порождение той земли, по свидетельству Бога, сказавшего: земля от неяже взят еси. Та произращает терние, а словесная земля произращает страсти. Доколе эта земля существует, дотоле ежедневно належит нужда исторгать из нея терние... (Исаак Сирский). VI, 264–265.
Достигший (непрестанного пребывания в молитве) достиг высшего предела всех добродетелей и отселе делается жилищем Святого Духа. Если кто не приял действительно благодати Утешителя, тот не может со свободою и радостью совершать этого пребывания в молитве. Дух, как сказано, когда вселится в какого человека, то не престает от молитвы, ибо Сам Дух непрестанно молится (Исаак Сирский). VI, 266.
Духовная молитва является в подвижнике тогда, когда к душевным движениям, за строгие целомудрие и чистоту, присоединится действие Святого Духа. Уподобляется ее один из бесчисленного множества человеков. Она – таинство будущего жительства и устроения, причем естество возвышается (из своего естественного состояния в выше- естественное) и пребывает чуждым всякого движения и памятования о здешнем. Тогда душа не молитвою молится, но ощущением ощущает духовные предметы будущего века, превысшие человеческого разума, понимаемые только силою Святого Духа. Такое состояние есть видение ума, а не движение и искание молитвы; но оно имеет молитву своею начальною причиною. Некоторые посредством сего достигли совершенства чистоты, и нет часа, в который бы внутреннее их движение не было в молитве. Когда ни приникнет Святой Дух, всегда обретает их в молитве, и от самой той молитвы изводит в видение, которое называется духовным видением: потому что они не нуждаются в продолжительной молитве, ниже в продолжительных стоянии и чине молитвословия. Им достаточно памяти Божией, и они тотчас бывают пленяемы любовию к Богу. Однако таковые не нерадят вовсе о предстоянии молитвы, и кроме непрестанной молитвы, предстоят и на той, которая совершается в определенные часы. Сподобляется человек такой любви к Богу, когда совлечется греха внутри и извне хранением заповедей Господних, противных греху. В том, кто жительствует по образу Законодателя и исполняет на самом деле Его заповеди, грех не пребывает. Посему и Господь обетовал в Евангелии устроить обитель Свою в том, кто сохранит заповеди (Исаак Сирский). VI, 266–267.
В молитвенном делании рабов – нет мира мысли; нет в свободе чад – мятежного смущения... (Исаак Сирский). VI, 268.
Произноси стихи псалмопения твоего, не как бы заимствуя слова из иного, и не прими намерения непрестанно умножать дело моления твоего, чтобы не лишиться совершенно умиления и радости в молитве, но говори эти слова в моление твоем как бы сам из себя, с умилением, с уразумеванием разума их, как истинно понимающий свое дело (Исаак Сирский). VI, 269.
Не признай празностию умножение занятия молитвою непарительною (чуждою развлечения), сосредоточенною (внимательною) и продолжительною по той причине, что при этом уменьшил твое псалмопение. Возлюби более поклоны в молитве, нежели псалмопение. Если благопоспешится тебе молитва, то она заменяет собою правило, состоящее из молитвословий. Если во время совершения твоего молитвенного правила, тебе будет дано дарование слез, то не признай наслаждение ими праздностию в отношении к твоему правилу: ибо благодать слез есть последствие полноты молитвенной (Исаак Сирский) VI, 275.
Всякая молитва, приносимая тобою ночью, да будет пред очами твоими важнее всех дневных деяний. Не обременяй чрева твоего, чтобы не смутилась мысль твоя, чтобы ты, когда встанешь ночью, не был возмущен парением (развлечением мыслей) и не оказался исполненным женоподобного расслабления; не только это приключается (по обременении чрева пищею), но и душа твоя соделывается помраченною, помышления твои возмущенными, и ты никак не можешь по причине омрачения сосредоточить их в псалмопение твое, теряется в тебе вкус ко всему и не чувствуешь услаждения от стихов псалмопения твоего, тогда как ум обыкновенно, при легкости и светлости мыслей, со сладостию вкушает разнообразие псалмопения. Когда благочиние ночное будет возмущено, тогда ум бывает смущен и в дневном делании, пребывает в омрачении, и чтением, по обычаю, не услаждается: потому что на помышления нападает как бы буря (и не престает волновать их), хотя бы ум прибегал и к молитве, и к поучению. Сладость, подаваемая подвижникам в течение дня, источается на ум чистый из света делания ночного. Каждый человек, не наученный опытами долговременного безмолвия, да не надеется постигнуть от себя (от одного уразумения своего) что- либо особенное о благах подвижничества, хотя бы он был и великим, и премудрым, и учителем, и имеющим много [других] добродетелей (Исаак Сирский). VI, 275–276.
Молитва есть умерщвление мысли о похотениях плотского жития. Прилежно молящийся равен умерщвляющемуся для мира, ибо отречься от себя значит терпеливо пребывать в молитве. Из сего следует, что любовь Божия обретается в отречении от души своей (Исаак Сирский). VI, 279.
Я подобен человеку, который сидит под высоким деревом и видит, что приближается к нему множество зверей и змей; если он не может противостоять им, то взлезает на дерево и спасается. Так и я, безмолвствуя в келии моей, вижу злые помыслы, восстающие на меня, когда не могу противостать им, – прибегаю к Богу молитвою и спасаюсь (Иоанн Колов). VI, 287.
Когда [авва Иоанн] возвращался с жатвы, то ходил сперва к старцам для молитвы и назидания, потом упражнялся в псалмопении, после этого переходил уже к молитве. Такую постепенность в занятиях находил он нужною для приведения ума в то состояние, в котором он находился до выхода из келии (Иоанн Колов). VI, 288.
[Примечание святителя Игнатия:] Тому кто имеет умную молитву, должно постепенно возвращаться к ней после того, как случится подвергнуться развлечению. Брат спросил авву Пимена: что должно мне помышлять, безмолвствуя в келии? Старец отвечал: я подобен человеку, погрязшему в болоте по шею, с бременем на шее – и вопию к Богу: помилуй меня (Пимен Великий). VI, 329.
[Примечание святителя Игнатия:] Этим изречением изображается внутреннее делание Пимена Великого. Оно совокупилось в молитвенный плач. Помилуй меня! Это выражение внедрившегося в душу плача. Плач, когда достигнет развития своего, не может облекаться в многомыслие и многословие: он довольствуется для выражения необъятного духовного ощущения самою краткою молитвою. Брат сказал авве Сисою: усматриваю, что память Божия (умная молитва) постоянно пребывает во мне. Старец сказал: это не велико, что ум твой постоянно направлен к Богу, велико то, когда кто увидит себя худшим всякой твари (Сисой Великий). VI, 351.
[Примечание святителя Игнатия:] Старец сказал так по той причине, что истинное действие умной молитвы всегда основано на глубочайшем смирении и проистекает из него. Всякое иное действие умной молитвы неправильно, ведет к самообольщению и погибели. Когда стоишь, совершая твои молитвы, – ум твой да внимает силе слов, и думай, что ты предстоишь Богу, истязающему сердца и утробы. Когда восстанешь от сна, прежде всего прославь Бога устами твоими, потом начни правило твое легко и тихо, вспоминая греховность твою и воздыхая о ней, также ожидающую тебя вечную муку (авва Силуан). VI, 354–355.
Думай и постоянно держи в памяти, что Бог есть твой Бог, Творец, Господь, Царь и Промыслитель; хотя и всех Он есть Бог, и хотя всем равно повелевает уклоняться от зла и творить благое, но принимай как бы повеление, что тебя одного касалось. Тогда с помощию Его породится в тебе новое движение и новый дух: и чем чаще в этом размышлении и поучении будешь поучаться, тем день от дня большее усердие к богопочитанию и благочестию внутри себя почувствуешь. Но везде нужна молитва: мы без Бога размышлять о Боге по надлежащему не можем (Тихон Воронежский). VI, 363.
Если кто будет просить тебя помолиться о нем, отвечай ему: брат! Бог, ради молитв святых угодников Своих, да помилует и меня и тебя по воле Своей (Изречения безымянных старцев). VI, 376.
Постарайся приучиться молчанию, не помышляй ни о чем суетном, занимайся внимательно в страхе Божием поучением твоим (умною молитвою) и в бодром состоянии, и успокоиваясь сном. Совершая это, не убоишься нападения лукавых (Изречения безымянных старцев). VI, 394.
Прилежная молитва скоро исправляет ум (Изречения безымянных старцев). VI, 395.
Как невозможно видеть лице свое в возмущенной воде, так невозможно и душе, если она не очистится от чуждых помышлений, достичь духовной молитвы (Изречения безымянных старцев). VI, 395.
[Примечание святителя Игнатия:] Духовною молитвою называется молитва благодатная, когда ум, по причине чистоты своей и всецелого устремления к Богу, сподобится соединиться Св. Духу и вступить под водительство Святого Духа. Ум молится словами, сердце молится плачем. Не восплачет сердце, если не умилится от слов молитвы, не стяжет ум внимательной молитвы, если сердце не будет содействовать и вспомоществовать ему плачем (Брянчанинов). VI, 414.
По причине иссякновения благодатных руководителей, по причине умножения лжеучителей, обманутых бесовской прелестью и влекущих весь мир в этот обман, необходимо жительство, растворенное смирением, необходимо точнейшее жительство по евангельским заповедям, необходимо соединение молитвы с плачем о себе и о всем человечестве, необходима осторожность от всякого увлечения разгорячением, думающим совершить дело Божие одними силами человеческими, без действующего и совершающего Свое дело – Бога. VI, 548–549.