Глава VIII. Социальное учение Паламы, границы монашества

Святой Григорий Палама жил как монах, как истинный монах-исихаст, с самого детства до своей славной кончины. Мы показали, что он был великим подвижником Святой Горы, и сегодня мы встречаем таких подвижников в «уделе Пресвятой Богородицы». Святитель был очень хорошо знаком с внутренней бранью, бесовскими кознями, тонкими страстями, существующими в падшем человеке, а также способами их исцеления. Только человек, имеющий внутренний опыт духовной брани, знает эти тонкие действия, которые происходят во внутреннем мире, знает, как энергии, общие для души и тела, действуют противоестественно, естественно и вышеестественно. И все это является очень важным для уяснения социального учения Паламы как одного из направлений монашеской жизни. Поэтому при чтении этой главы следует принимать во внимание все, что было сказано ранее.

В настоящей главе мы попытаемся рассмотреть социальное учение святого Григория, а также другие связанные с этим учением темы.

Во-первых, мы покажем, что святой Григорий обращал внимание на все актуальные вопросы своего времени. Обычно Григория Паламу представляют как великого богослова, который учил о различии между сущностью и энергией в Боге, об умной молитве, о возвращении ума в сердце. Но, кроме того, он решал и социальные проблемы, особенно во время своего служения на Фессалоникийской кафедре. При чтении его гомилий мы убеждаемся, что Григорий Палама не избегал вопросов, волновавших его паству, но он делал это на основании церковного учения. Наконец, мы увидим, что святой Григорий Палама говорил об этих предметах как богослов и исихаст-святогорец.

Во-вторых, мы рассмотрим отношения святого Григория с солунскими зилотами, которые не хотели принимать его в качестве своего епископа сразу после избрания святого на Фессалоникийскую кафедру. И конечно, мы также рассмотрим, что представляло собой движение зилотов в Фессалониках в тот период.

В-третьих, мы обратим внимание на то, что во всех своих действиях, и особенно в период гражданской войны, которая велась в то время, святой Григорий действовал как подлинный исихаст. Воздерживаясь от участия в политических конфликтах, Григорий Палама действовал как великий отец Церкви, всегда стремясь к примирению враждующих сторон.

Обо всем этом приходится говорить, потому что, к сожалению, некоторые люди, находящиеся под влиянием антиисихастского западного духа и антиправославных теорий, обвиняют святого Григория в поддержке Кантакузина и партии аристократов, а также во вмешательстве в политические конфликты своего времени. И якобы поэтому святителя не приняли солунские зилоты. В действительности, не зная сущности православного Предания, зилоты выступали против этого Предания, что свидетельствовало о том, что они западного духа. И, наконец, если внимательно изучить этот вопрос, оказывается, что разрушению государства способствовал не исихазм, а политические конфликты и антиисихастские настроения. Я думаю, что после прочтения настоящей главы все это станет более ясным. При исследовании темы «Святой Григорий Палама как святогорец» я не мог избежать этих вопросов. Прежде всего я буду указывать на то, что святой Григорий всегда действовал как святогорец и что его социальное учение было плодом его исихастской жизни на Святой Горе.

Зилотство, т. е. ревность по отношению к религиозным вопросам и христианской вере, существовало всегда. Всегда были отдельные христиане, которые, ревностно защищая свою веру, впадали в крайности. В Священном Писании слово «ревность» используется иногда в положительном, а иногда в отрицательном смысле.

Апостол Павел писал коринфским христианам: «Так и вы, ревнуя о дарах духовных, старайтесь обогатиться ими к назиданию церкви«⁴⁰⁵. Христианин должен быть ревностным к исполнению добрых дел: «(Христос), Который дал Себя за нас, чтобы избавит нас от всякого беззакония и очистить Себе народ особенный, ревностный к добрым делам»⁴⁰⁶.

Однако бывают ревнители веры, у которых рвение не подкреплено духовным знанием. Такие ревнители становятся фанатиками. Апостол Павел писал об израильтянах, которые боролись против Христа: »Ибо свидетельствую им, что имеют ревность по Боге, но не по рассуждению..."⁴⁰⁷ Да и сам апостол имел личный опыт ревностной борьбы против христиан, пока Сам Христос не явился ему: «Вы слышали о моем прежнем образе жизни в иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию, и опустошал ее, и преуспевал в иудействе более многих моих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий» ⁴⁰⁸.

Итак, есть рвение по духовному рассуждению и «рвение не по рассуждению», которое создает множество проблем во имя веры. Истинного христианина отличают два качества: рвение и любовь. Когда они соединены в гармонии, рождается подлинная христианская жизнь. Когда они разделены и разобщены, тогда возникают отклонения от истинной христианской жизни. Любовь без благочестивого рвения превращается в сухой морализм, а рвение без любви приводит к насилию⁴⁰⁹.

На протяжении веков мы наблюдаем взрывы ревности, когда преобладает антропоцентрический взгляд на мир и проблемы решаются с помощью насилия. Можно сказать, что главными признаками зилотства являются теократическое восприятие мира, неприятие государственной, равно как и духовной власти, когда последняя связана с первой, симпатия к бедным и угнетенным классам, а также насилие⁴¹⁰.

Нас особенно интересует явление зилотства в XIV столетии в связи с конфликтом между солунскими зилотами и святым Григорием, назначенным епископом в Фессалоники.

Но, прежде чем рассмотреть явление зилотства в Фессалониках во времена святого Григория Паламы, подчеркнем, что волнения зилотов, перераставшие в восстания в то время, происходили и в других частях Византийской империи. Восстания были вызваны различными причинами. Например, «в городах западной Македонии, где не было крупных представителей торгового класса, руководителями восстаний были обычно аристократы... здесь гражданская война была лишь столкновением между двумя аристократическими партиями»⁴¹¹.

Однако, изучая движение солунских зилотов в XIV веке, мы видим, что их восстание, о котором уже много было написано, совпало с политическим конфликтом между Иоанном Палеологом и Иоанном Кантакузином, а также с исихастскими спорами. Это был критический период и для Византийского государства, и для Церкви. Он был критическим для государства, потому что империя пришла в упадок и находилась в окружении врагов: турок и сербов; а для Церкви этот период был критическим, потому что по-западному мыслящие «богословы» пытались внедрить в сердце Православия западный образ жизни и западное мышление, а также искоренить исихазм – чисто православное богословие Церкви.

Мы должны отметить, что фессалоникийские зилоты были новой социальной группой, чуждой традиционному укладу города. Мы процитируем следующий отрывок, характеризующий эту социальную группу:

«Много было написано о зилотах, но немногое известно точно. Они определенно имеют отношение к общественной прослойке, которая отделилась от остальной части населения и на первом этапе восстания имела своего собственного предводителя – Михаила Палеолога. В различных сообщениях того времени говорится о новых социальных элементах, чуждых традиционному укладу Фессалоник. Сидонис упоминает лишь, что к власти пришли новые люди, которые ранее не участвовали в управлении городом. Григора сообщает нам о том, что в 1343 году, когда Фессалоники были осаждены флотом Умура и когда владельцы стад и полей потеряли свое имущество и были возмущены (в то же время и бедные были враждебно настроены по отношению к богатым), появились новые люди – „чернь“, не уважающая законы, называющая себя „зилотами». Они призвали народ объединиться против богатых. Патриарх Филофей, сам родом из Фессалоник, упоминает в составленном им Житии святого Саввы Младшего, что зачинщики восстания были не местными, но „незваными гостями» и „варварами», которые нашли прибежище в Фессалониках, прибыв в город из отдаленных частей империи и с близлежащих островов. Зилотов описывают не только как врагов Кантакузина, но и как вероотступников, а другой источник утверждает, что на начальном этапе восстания зилоты на своем флаге использовали крест.

Наконец, достоверно известно, что солунские зилоты имели близкие отношения с моряками и другими людьми, имевшими отношение к флоту. Эти „прибредсные люди“, как называет их Кантакузин, жили вне города и были организованы в гильдию, которую в 1345 году возглавил Андрей Палеолог. Члены гильдии были вооружены, среди них было немало людей решительных, способных руководить массами. Хотя о зилотах часто упоминали в одном контексте с моряками, можно предположить, что существовали две обособленные группы, хотя четкого разделения между ними не было. Большинство этих людей имело отношение к флоту, а в ХIV веке это означало, что они занимались торговлей и пиратством. Мы не должны забывать тот факт, что союзом моряков руководил аристократ Андрей Палеолог. Большинство социальных революций ХГѴ40; столетия в Западной Европе возглавляли представители купечества и даже феодалы, которые в определенные моменты выражали требования крестьян или угнетенных слоев городского населения. Кроме того, известно, что Андрей Палеолог, занимавший вначале умеренную позицию, не руководил восстанием, а лишь следовал за его развитием: настоящими же зачинщиками восстания были моряки и зилоты»⁴¹².

Считается, что солунские зилоты организовали восстание и что они вели классовую борьбу. На самом же деле восстание зилотов представляло собой лишь один из этапов гражданской войны. Исследователь данной темы отмечает: «Зилоты не организовали никакого восстания, как часто об этом говорят. Их движение было одним из этапов гражданской войны между двумя политическими партиями, которые стремились захватить императорский трон»⁴¹³.

Однако по ходу развития движения у зилотов появились и социальные требования.

Движение зилотов началось на религиозной почве, ибо в нем участвовали в основном неграмотные, фанатически настроенные монахи. Позднее к ним примкнуло множество бедняков и других представителей низов общества. Со временем религиозная фракция преобразовалась в политическую партию с реформаторскими и антимонашескими лозунгами, а от ее старых религиозных убеждений осталось только неприятие права собственности⁴¹⁴. Беженцы, прибывшие в Фессалоники из областей, занятых сербами, присоединились к беднякам и потребовали от руководителей зилотов изъять средства у богатых, что закончилось обыкновенным грабежом⁴¹⁵. Итак, движение зилотов сначала имело религиозный характер, но затем оно превратилось в политйческое движение, направленное на проведение реформ, о чем свидетельствует политический конфликт, который разгорелся в Византийской империи в 1341–1347 годах.

Кроме того, зилоты выступали за децентрализацйю и стремились к «своего рода феодальной системе управления». В политическом конфликте между молодым Иоанном Палеологом и поддерживающими его императрицей-матерью Анной Палеолог, адмиралом Алексием Апокавком, патриархом Иоанном Калекой, с одной стороны, и Кантакузином, с другой, зилоты Фессалоник встали на сторону Палеологов. На это были две причины. Во-первых, зилоты имели привязанность к династии Палеологов, члены которой в разное время правили в Фессалониках, и, во-вторых, Кантакузин выступал за укрепление центральной власти, против чего боролись зилоты⁴¹⁶.

Обратим внимание на вторую причину, потому что Кантакузин был «самым представительным образцом политического руководителя: он был богатым, образованным, имел чин военачальника». Зилоты выступали против Кантакузина, потому что он «поддерживал централизованное государство, в то время как местные правители выступали за децентрализацию и за своего рода феодальную систему управления, которая внедрялась здесь – то добровольно, то насильно – начиная с 1204 года»⁴¹⁷.

Конечно, следует сказать, что зилоты не принимали святого Григория Паламу еще и потому, что святитель был исихастом, представителем опытного исихастского богословия, в то время как их интересы лежали в социальной и политической сфере, а также потому, что святой Григорий с симпатией относился к Кантакузину, который поддерживал исихазм. Мы остановимся на этом вопросе более подробно ниже, когда будем рассматривать отношение святого Григория к политическому конфликту и гражданской войне, а также к солунским зилотам.

Для того чтобы понять природу зилотского движения, мы должны также обратить внимание на два очень важных дополнительных аспекта.

Во-первых, зилоты, как и старые студийские монахи, питали симпатии к Риму. Поэтому они симпатизировали Палеологам, которые выступали за унию. Известно, что Иоанн V Палеолог, которому не удалось привести Церковь в Рим, принял латинскую веру, а его мать Анна Савойская была «франко-латинского происхождения»⁴¹⁸. Я считаю, что этот чрезвычайно важный факт помогает понять природу всего движения. Зилоты придерживались западных взглядов, чуждых Православию.

Во-вторых, следует подчеркнуть, что зилоты были благорасположены к сербам. Характерно, что «Андрей Палеолог, ставший во главе зилотов после убийства Михаила Палеолога, когда сторонники Кантакузина одержали верх в Фессалониках, нашел убежище у Стефана Душана, а затем на Святой Горе»⁴¹⁹. Действительно, когда Кантакузин появился в Фессалониках в 1350 году, болыпая армия Стефана Душана осаждала город, а его союзники – зилоты, находящиеся в стенах города, были готовы сдать ему город⁴²⁰.

Эти два обстоятельства – стремление зилотов к унии с Западом и готовность сдаться сербам – свидетельствуют о том, что в действительности они были чужды православных традиций и были настроены прозападно. Именно этим объясняется их отношение к святому Григорию, представителю истинного Православия.

Все эти особенности позиции зилотов – стремление к независимости, провозглашение социальных требований, прозападные симпатии, неприятие центральной власти и в целом Православия – привели к вспышкам насилия, которые составляют самые темные страницы в истории Фессалоник.

На одном из этапов гражданской войны в середине 1345 года во время перемирия произошли трагические события: «Андрей Палеолог, возглавлявший союз моряков во время Кантакузина, собрал моряков и зилотов, остановился около морских ворот и созвал народ звуком труб. Население Фессалоник фактически было на стороне зилотов, а солдаты, закрывшись в акрополе, отказывались поднимать оружие против своих сограждан. Народ поджег ворота акрополя, и зилотам удалось войти внутрь. На следующий день зилоты повесили на стенах всех богатых людей, находившихся в акрополе, а затем ослепили тех, кто скрывался в городе. Это было самое кровавое событие гражданской войны. Город лишился почти всего правящего класса, и власть перешла к представителям низов. Сидонис описывает это восстание с отвращением, говоря, что „раб покупает своего хозяина; крепостной покупает своего господина; грубый крестьянин покупает военачальника, и земледелец покупает солдата». К сожалению, мы не располагаем никакой информацией об управлении Фессалониками в 1347–1349 годах. Мы знаем, что город, расположенный в Македонии, находящейся под контролем Кантакузина и сербов, не имел никаких контактов с Константинополем и его управление было независимым. Мы также знаем, что в конце XIV века солунское население было особенно враждебно настроено по отношению к богатым и знатным гражданам, что свидетельствует о том, что память о гражданской войне еще была жива»⁴²¹.

Разъяренная толпа зарезала сотни знатных людей, укрывавшихся в акрополе, а также многих из тех, кто оставался в своих домах. Среди немногих, избежавших резни, был святой Николай Кавасила, который спасся чудом, спрятавшись в колодце. После своего спасения он написал «молитву Господу нашему Иисусу Христу, единородному Сыну Божиему и Богу Слову», в которой святой благодарит Бога за Его благодеяния человеческому роду и умоляет Его положить конец гражданским войнам, народным волнениям, мучениям и убийствам. Как отмечает Кантакузин, в тот день (в середине июля 1345 г.) ситуация накалилась до такой степени, что были отмечены отдельные случаи людоедства⁴²².

После этой жестокой революции зилоты правили Фессалониками до 1350 года. Это обстоятельство, как и все предшествовавшие события, имеет отношение к интересующему нас предмету, поскольку в это драматичное время, в 1347 году, святой Григорий Палама был назначен митрополитом Фессалоникийским. К этому моменту Кантакузин уже помирился с Иоанном Палеологом, но ситуация в Фессалониках все еще была накалена.

Когда святитель Исидор, сторонник исихазма и друг святого Григория Паламы, был избран Константинопольским патриархом, святой Григорий в мае 1347 года по настоятельным просьбам «императора (Кантакузина) и воистину дивного патриарха» был назначен архиепископом Фессалоник. Святой Филофей красочно описывает избрание святого Григория. Благодаря этому избранию церковный народ обрел старого друга и защитника, «народного трибуна» и провозвестника божественных глаголов. Фессалоники – «престол великого епископа» – получили «достойного этого престола»⁴²³.

Прибыв в Фессалоники, святой Григорий не смог занять епископскую кафедру. Как мы знаем, в Фессалониках в то время правили зилоты, захватившие город в результате кровавой резни. Отвергнутый зилотами, святой Григорий направился на Святую Гору. Святой Филофей пишет: «Но, увы, они отреклись и отвернулись от отца». Фессалоники отвергли такого великого отца Церкви. Причина, как объясняет святой Филофей, заключалась в том, что «все еще распространялось зловоние от разложения и гниения, и аромат мира еще не устранил дурной запах».

К тому же некоторые люди были обеспокоены тем подозрением, что святой Григорий внес изменения в православные догматы, что еще раз доказывает настроенность зилотов против исихазма. Однако, по словам святого Филофея, это служило больше предлогом и прикрытием⁴²⁴. Поэтому создается впечатление, что движение зилотов было не столько религиозным, сколько политическим.

Святой Филофей также сообщает о таком случае: на литургии на праздник Рождества Богородицы один из солунских иереев в числе прочих священников стал молить Господа, чтобы Он благоволил открыть, действительно ли имеет святой Григорий, – вынужденный покинуть Фессалоники по настоянию городских правителей, – дерзновение у Господа. Это откровение иерей просил явить на своей расслабленной дочери, три года уже бывшей без всякого движения и чувства: «Если, Господи, Григорий истинно Твой раб, – то исцели его молитвами несчастную дочь мою!» Господь послушал иерея, потому что дочь его вдруг сама собою поднялась с постели и с той поры получила совершенное здоровье, как будто никогда никаких болезненных припадков прежде и не имела. Это чудо прославило святого Григория. Вот «почему они верили в него и смело рассказывали другим о замечательном божественном равноапостольном епископе-целителе»⁴²⁵.

Поскольку это исцеление произошло на праздник Рождества Богородицы, значит, святой Григорий прибыл в Фессалоники в начале сентября 1347 года. Отвергнутый городскими правителями, он отправился на Святую Гору. Там Григорий Палама был принят с большой радостью, поскольку ранее многие монахи имели возможность наслаждаться мудрыми словами, ежедневно истекавшими из его уст, подобно божественному нектару⁴²⁶.

Только в 1350 году правитель Фессалоник Алексей Метохит попросил Кантакузина о помощи. Правители города, сначала предав огню дома моряков и Андрея Палеолога, решили, что для прекращения страданий горожан было бы лучше сдаться сербам. Однако осенью 1350 года к городу подошли войска, возглавляемые Матфеем Кантакузином, а Иоанн VI с молодым императором Иоанном V прибыли морем. В конце концов город сдался по причине измены. Иоанн VI созвал весь народ («всю солунскую Церковь») и обвинил зилотов в том, что они предали империю и город из корыстных соображений. Зачинщиков беспорядков он заточил в тюрьмы, а остальных выслал из города. После победы Иоанн VI вернулся в Константинополь, оставив Иоанна V в Фессалониках.

Гражданская война закончилась – и весь народ, включая жителей Фессалоник и Константинополя, с радостью приветствовал Кантакузина⁴²⁷.

Мы видели, как зилоты относились к святому Григорию. Далее мы рассмотрим позицию святого Григория Паламы по отношению к зилотам. Существует мнение, что святой Григорий активно участвовал в политическом конфликте между Иоанном Палеологом и Иоанном Кантакузином, что он был на стороне знати, что он способствовал развязыванию гражданской войны между двумя политическими партиями, выступая на стороне Кантакузина. Эти клеветнические измышления возникли не в наше время, враги Григория Паламы выдвигали эти обвинения против святителя еще при его жизни.

Ниже мы постараемся раскрыть нравственное величие святого Григория, проявленное в гражданском конфликте, и показать, к каким трагическим последствиям привела Византийскую империю деятельность зилотов и противников исихазма.

Исихастские споры предшествовали началу политического конфликта и гражданской войны между Иоанном Палеологом и Иоанном Кантакузином. Однако не исихастские споры послужили причиной политических разногласий, а исихасты не участвовали в развязывании гражданской войны. Можно с уверенностью утверждать, что к гражданской войне привел конфликт личных интересов и что противники исихазма, главным образом патриарх Иоанн Калека и Алексий Апокавк, способствовали развязыванию войны, распуская клеветнические слухи о святом Григории Паламе.

Зилоты, с самого начала не принимавшие исихазм, также выступили против святого Григория. Их позиция была вызвана различным отношением исихастов и зилотов к противоборствующим сторонам, Иоанну V Палеологу и Иоанну VI Кантакузину⁴²⁸.

Борьба между Иоанном Палеологом и Иоанном Кантакузином также была обусловлена не их отношением к исихазму, а борьбой за свои личные интересы. Кантакузин был сторонником исихазма, но были периоды, когда Иоанн Палеолог и императрица Анна Савойская тоже поддерживали святителя. Это свидетельствует о том, что споры между святым Григорием Паламой и противниками исихазма не послужили причиной гражданской войны. Причина заключалась в другом, однако актуальные богословские вопросы того времени активно обсуждались противоборствующими сторонами.

Мы более подробно рассмотрим позицию, которую занимал Григорий Палама в течение гражданской войны.

Изучение источников показывает, что святой Григорий относился к политической борьбе и гражданской войне как истинный монах-исихаст.

Об этом свидетельствует Житие святого Григория, составленное святым Филофеем Коккином. Святой Филофей указывает, что в начале гражданской войны Григорий Палама пытался примирить враждующие стороны. Поскольку патриарх Иоанн Калека выразил недоверие Кантакузину и самому Григорию Паламе, святитель, с одной стороны, выразил свое недовольство позицией патриарха и осудил происходящие события, а с другой стороны, он выступал за примирение. Святитель говорил, что сохранение мира служит интересам императора и всего народа, а война отрицательно повлияет на обе стороны и вызовет божественный гнев. Святой Григорий многократно подчеркивал эту мысль. Святой Филофей пишет, что Григорий Палама давал советы патриарху «не один и не два раза, и не только ему лично, но многократно в присутствии многих вельмож, и в сенате, и в присутствии императрицы, и наедине, и вместе со своими единомышленниками...»⁴²⁹

В начале гражданской войны святой Григорий действовал как истинный исихаст-святогорец. Он настоятельно советовал враждующим сторонам примириться, провидя, что война принесет множество страданий греческому народу. Но патриарх, вместо того чтобы воздать хвалу святому за его мудрые слова, разгневался на него «и напал на своего друга и, увы, приготовился бороться против благородного советника...»⁴³⁰

Святому Григорию пришлось покинуть Константинополь. Святой Филофей говорит, что Григорий Палама нашел пристанище недалеко от города, в месте, куда он обычно приезжал, чтобы побыть наедине. Мы видим, что святой даже в разгар борьбы за веру не оставлял свою любимую исихию. Таким образом, святитель, «поселившись невдалеке от города, предался наедине обычному безмолвию, беседуя в непрестанных молитвах только с Богом и оплакивая, подобно пророку Иеремии, преслушание народа и совершенную его погибель»⁴³¹.

Подробные сведения об этом периоде жизни святого сохранились в его письмах, например посланиях, адресованных «преподобному старцу Святой Горы», а также «Филофею, настоятелю Великой Лавры», т. е. святому Филофею, будущему Константинопольскому патриарху. Эти послания имеют большое значение. В них содержится множество подробностей, которые показывают отношение святого Григория к гражданской войне. Кроме того, они свидетельствуют о том, что святой находился в постоянном общении с Афоном. Григорий Палама поддерживал связь со святыми отцами, всегда получая от них помощь и утешение. Зная, какой духовный авторитет имеет Святая Гора, патриарх Иоанн Калека пытался очернить святого Григория в глазах афонских подвижников и подорвать их доверие к нему.

Хотя афонские монахи, прибывшие в Константинополь для примирения политических разногласий, не достигли своей цели, однако, как пишет святой Григорий, «...они дали нам немалое утешение, так как мы удостоверились, что святые, живущие в святом месте, единомысленны с нами»⁴³².

Противники Григория Паламы обвинили святого перед афонскими отцами в том, что он якобы является врагом Церкви и императора, имея в виду Иоанна Палеолога и его свиту. Святитель отверг эти обвинения, указав на то, что в самом начале гражданской войны он советовал не относиться к своим соплеменникам как к чужеземцам и отвечать на зло добром⁴³³.

Он говорил, что Евангелие велит ему любить своих врагов и ежедневно молиться Богу об «умиротворении народа». Тем более это необходимо делать за всех христиан: молиться о свышнем мире и о мире между всеми людьми. Святому Григорию приходилось напоминать об этом, потому что патриарх советовал ему относиться к Иоанну Кантакузину как к врагу и действовать соответствующим образом⁴³⁴. Святитель не мог следовать такому совету, поскольку он должен был молиться о мире, а не участвовать в развязывании войны.

Так как Григория Паламу обвиняли в тесной связи с Кантакузином, который открыто выступал против императора во время этого конфликта, святой смело заявлял, что если было бы доказано, что он имеет какие-либо отношения с Кантакузином, или что они находятся в переписке, или что он встречался с перебежчиками, или если бы он был замечен в любых других действиях, то «он бы также осудил себя, поскольку заслуживал бы этого»⁴³⁵. Святой исихаст не мог вставать на чью-либо сторону в событиях, которые вели к разногласию и насилию. Напротив, он постоянно призывал к примирению. «Когда началась политическая смута, мы не смогли примирить патриарха с другими предводителями»⁴³⁶. Григорий Палама глубоко скорбел о народе и о тех, кому Бог вверил управлениё им⁴³⁷.

Когда святой Григорий увидел, что страсти были накалены до предела, что обе стороны готовились прибегнуть к силе и что жизнь людей и весь мир были под угрозой, он решил покинуть город. Григорий Палама направился в монастырь Архистратига небесных воинств, скорбя о своем народе. «Я скорбел о себе и о своем народе»⁴³⁸. Каждое слово святого в его послании отцам-святогорцам важно, потому что в этих словах раскрывается состояние его души и его отношение к разделению греческого народа.

Мы не будем рассматривать все события этого периода и описывать все встречи святого Григория с патриархом Иоанном Калекой, императрицей Анной и афонскими монахами. Я остановлюсь только на тех событиях, которые имеют отношение к нашей теме: святой Григорий как монах-исихаст.

После недолгого пребывания в монастыре Архистратига небесных воинств, скорбя и оплакивая грехи своего народа, Григорий Палама решил переехать из-под Константинополя в отдаленную Ираклию: «Я оставляю этот монастырь и направляюсь туда, где никто меня не знает. Узнав, что в Ираклии есть достаточно тихое место, я переезжаю туда»⁴³⁹.

Святой Григорий находился в этом удаленном месте около четырех месяцев, и никто об этом не знал. Однако затем из Константинополя был прислан человек для обыска келлии святителя. Он искал компрометирующие документы, а именно письма от Кантакузина.

Присланный человек обыскал всю келлию святого Григория, заглянул даже под соломенную циновку. Это было все имущество святителя. Святой спросил его: «Что вы ищете?» И получил ответ: «Письма Кантакузина». Святой Григорий сказал: «Зачем ему писать человеку, живущему в уединении, у которого имеется лишь одна соломенная циновка?» Посыльный, не обнаружив никаких документов, компрометирующих святого, вежливо ответил: «Я знаю вашу святость, но мы выполняем императорский приказ». Святой Григорий подписал документ, подтверждающий, что он находился в этом городе четыре месяца, не общаясь с внешним миром⁴⁴⁰. Этот документ был удостоверен правителем Ираклии. Действительно, кроме слуги, никто не знал о месте пребывания святого. Тем не менее Григория Паламу привезли во дворец, где его признали невиновным и велели отпустить⁴⁴¹. Однако, несмотря на это, патриарх приказал, чтобы святого заточили в одном из монастырей.

Этот эпизод показывает, какую позицию занимал святой Григорий в политических вопросах. Подлинный исихаст не участвует в политических конфликтах. Святитель удалился в уединенное место. Рядом с монастырем, куда был сослан святитель, были места, подходящие для безмолвия. Григорий Палама так описывает это уединенное место, где он оплакивал грехи народа и молился о воцарении мира в государстве и Церкви: «Вокруг монастыря достаточно тихих мест... есть даже частные владения с большими тенистыми деревьями, куда не пускают посторонних, и мы стараемся держаться от них подальше»⁴⁴².

Во время гражданской войны святой поддерживал близкие отношения с афонскими монахами, которые находились в Константинополе. Он советовался с ними и следовал их советам. Святой Григорий хотел встретиться с патриархом, который спрашивал о нем, но афонские отцы просили святителя подождать, пока они сами не поговорят с патриархом. Святой Григорий повиновался, сказав: «Я вновь хотел идти к патриарху, но возлюбленные отцы вновь меня остановили»⁴⁴³. Он действовал как монах, находясь в послушании и отсекая свою волю. Святогорцы встретились с патриархом и постарались оправдать Григория Паламу перед ним. Но патриарх обвинил святого Григория в том, что тот написал и отправил два письма Асату и два письма Кантакузину, которые якобы были перехвачены у одного монаха. Тогда афонские отцы ответили: «Мы головой ручаемся за этого человека, это – клевета, это явная клевета; он никогда так не поступает»⁴⁴⁴.

Этот случай свидетельствует о том, насколько уверены были афонские монахи в святом Григории. Святогорцы попросили привести монаха, у которого перехватили письма Григория Паламы. Естественно, никого не привели, потому что это была клевета патриарха.

Описанные случаи показывают отношение святого Григория к гражданской войне. Он не участвовал в этом конфликте, но непрестанно молился о примирении правителей и народа. Святой говорит, что с начала смуты он избегал любых встреч, а затем патриарх несправедливо заточил его в монастырь⁴⁴⁵.

И в беседах святой Григорий вел себя как исихаст. Однажды, когда в обществе патриарха, императрицы и многих сановников святой был вынужден слушать «слова, не подобающие для ушей», он оказался в большом затруднении. Перед ним стоял выбор. Он мог высказать свое мнение и вызвать неудовольствие у властителей или промолчать и подвергнуться Божиему суду. Григорий Палама предпочел быть в немилости у земных правителей, чем согрешить против Бога и против всех христиан. Он сказал правду, но с рассуждением и осторожностью. Святой Григорий писал, что он высказал свои мысли, смешивая спасительное лекарство истины с медом, т. е. дружеские слова с истиной. Не все из присутствующих спокойно восприняли слова святого, однако он сохранял душевный мир до самого конца: «...но мы, используя самые мягкие из возможных слов и молясь ко Господу о наиболее благоприятном исходе этого дела, удалились»⁴⁴⁶.

Естественно, что такая миролюбивая позиция святого Григория разозлила патриарха, который приложил все усилия, чтобы найти повод и подвергнуть святого ужасным страданиям. А святой Григорий как истинный исихаст предал себя на волю Божию. Он предпринял соответствующие меры: говорил доброжелательно, избегал споров, особенно политических. «Мы, положившись на Бога, к Которому все стремимся, страдаем мы или нет, оставались среди тех, кто плел против нас интриги вплоть до Недели святых отцов Семи Вселенских соборов»⁴⁴⁷.

Эта исихастская позиция святого Григория не означала, что он скрывал свои симпатии к Кантакузину. С самого начала политических разногласий он советовал восстановить первоначальное положение, когда Кантакузин был опекуном несовершеннолетнего Иоанна Палеолога. Григорий Палама рассматривал эту ситуацию – как видно из его писем и имеющихся свидетельств – с точки зрения народного спокойствия, предотвращения войны и воцарения справедливости. Мы знаем, что святой считал, что Кантакузин мог бы больше способствовать укреплению Православия, поскольку патриарх Иоанн Калека, ставший опекуном Иоанна Палеолога, был сторонником Акиндина, одного из главных противников исихазма. Вот почему святой Григорий симпатизировал Кантакузину, но активно не участвовал в политическом конфликте.

Кроме того, святой Григорий призывал враждующие стороны к примирению. После того как Иоанн Калека был свергнут с патриаршего престола и Иоанн Кантакузин вошел в Константинополь, враждующие стороны примирились при содействии святого Григория, освобожденного из заточения⁴⁴⁸.

Григорий Палама выступал в качестве миротворца и в других случаях. В 1354 году с этой целью святитель, будучи больным, направился в столицу по просьбе Анны Палеолог. Эта поездка принесла святому Григорию ужасные страдания, потому что по пути в Константинополь он был захвачен турками и провел в плену целый год, претерпев множество мучений⁴⁴⁹.

Добрые отношения Григория Паламы с Иоанном и Анной Палеологами также свидетельствуют о том, что святой Григорий не участвовал в разжигании политических распрей и не вмешивался в них. Хотя в определенный момент в результате клеветы патриарха на святого Григория их отношения ухудшились, в целом императорская семья была благорасположена к святому. Самые большие испытания, которые пришлось претерпеть святому Григорию, были причинены ему Иоанном Калекой.

Будучи митрополитом Фессалоникийским, святой Григорий поддерживал добрые отношения с членами императорской семьи, которые находились в этом городе. Когда святой Григорий служил литургию в Фессалониках, «часто сам император присутствовал в церкви и причащался первым». И когда святитель, сослуживший патриарху в Константинополе, передал Иоанну Палеологу освященный хлеб из Фессалоник, тот принял его с радостью. Однажды после беседы во дворце император передал святому Григорию рекомендательные письма в Фессалоники⁴⁵⁰.

В письмах Григорий Палама также восхваляет императора Иоанна Палеолога и императрицу-мать Анну Палеолог. Святитель называет Иоанна Палеолога самым божественным императором и, в частности, пишет, что он, имея с младенчества печать власти, по благодати Божией обладал и врожденным благочестием. Святой Григорий также хвалит Иоанна Палеолога за то, что тот еще ребенком изгнал из империи Варлаама и Акиндина⁴⁵¹.

Григорий Палама также воздает хвалу императрице Анне. Он называет ее святой, самой благочестивой, повелительницей всех людей и защитницей праведности... «Правящий император со своей святой матерью и нашей повелительницей, которую каждый человек чтит как защитницу праведности...»⁴⁵²

Все эти факты свидетельствуют о том, что святой не испытывал неприязни к правителям. Если бы император Иоанн Палеолог и его мать знали, что святой Григорий поддерживает Кантакузина, их отношение к святителю было бы другим. Несмотря на примирение, они бы заняли другую позицию. Если бы они были открыто настроены против исихазма, то и святой Григорий не обращался бы к ним с такими словами. На основании всего вышеизложенного мы можем с уверенностью сказать, что причины гражданской войны носили личный, а не религиозный характер.

По отношению к солунским зилотам святой Григорий занимал точно такую же позицию, как и к гражданской войне. Великий исихаст не мог поступать иначе, потому что он предал бы себя и исихастское богословие. Показательно, каким образом он противостоял зилотам.

После назначения на епископскую кафедру в 1347 году святитель направился в Фессалоники, чтобы приступить к исполнению своих архипастырских обязанностей в этот трагический период, когда городом правили зилоты. При рассмотрении данной темы необходимо учитывать несколько моментов. Во-первых, два соперника, Иоанн Палеолог и Иоанн Кантакузин, к тому времени уже примирились при содействии святого Григория. Во-вторых, был смещен с престола патриарх Иоанн Калека, который был главным зачинщиком политических споров и разносчиком сплетен о Кантакузине и святом Григории, ибо сам патриарх хотел стать опекуном над несовершеннолетним императором Иоанном Палеологом. В-третьих, святой Григорий, как мы видели, не принимал участия в политической борьбе, но, напротив, стремился примирить соперников. Тем не менее солунские зилоты не приняли святого в качестве своего митрополита.

Святой Григорий, будучи исихастом, не стал настаивать на своем пребывании в Фессалониках, но удалился на Святую Гору. Святитель поступал как великий духовный отец и пастырь. Он старался избежать возникновения разногласий в своей пастве. В то же время он отказался от помощи, предложенной сербским царем Стефаном Душаном. Григорий Палама вел себя как истинный ромей. Святой Филофей говорит, что в результате катастрофической ситуации в Византии этот человек (Стефан Душан) оказался правителем не самой маленькой части империи. Стефан Душан, воспользовавшись гражданской войной, а также восстанием зилотов, овладел значительной частью Византийской империи. Он пытался склонить на свою сторону святого Григория. Стефан говорил святителю, что, поскольку греки бесстыдно изгнали его и не разрешали ему занять предназначенную ему кафедру, он (Стефан) готов предоставить ему и епископскую кафедру, и земли.

Святитель ответил на это предложение как истинный монах-исихаст. Сначала Григорий Палама привел один пример. Если взять губку, которая может впитать в себя стакан воды, и бросить ее на середину Эгейского моря, то все равно нельзя будет выжать из нее больше воды, чем она впитала. Это значит, что в губке будет стакан воды, а вся остальная вода останется в море. Этим примером святитель хотел показать смысл монашеской жизни. Монахи, приучившись довольствоваться лишь самым необходимым, даже если им предложат все золото на земле и под землей и даже если они окажутся у волшебной реки Пактолос, они обратят на золото не больше внимания, чем на свою ежедневную пищу. Святой Григорий закончил свою речь словами: «Поэтому богатое вознаграждение, о котором ты говоришь, нам совсем не нужно. У нас совершенно нет никакой потребности в политической власти, землях, доходах и избыточном богатстве»⁴⁵³.

Слова святого Григория свидетельствуют о том, что он жил в полном нестяжании. У него была только одна келлия и одна циновка. Святитель жил очень аскетично. Я говорю об этом, чтобы, во-первых, подчеркнуть отношение святого к богатству, – что он жил не как вельможа – и, во-вторых, чтобы объяснить причину отношения зилотов к святому Григорию. В то же время Григорий Палама не стремился к власти. Он был настоящим епископом-аскетом.

После поездки в Константинополь осенью 1348 года святой Григорий второй раз попытался взойти на свою кафедру в Фессалониках. Он сделал это по настоянию патриарха Исидора и императоров, которые, как мы знаем, примирились друг с другом. К сожалению, и эта попытка оказалась неудачной. Дело заключалось в том, что предводители зилотов требовали от императоров большое вознаграждение. Святой Филофей замечает, что их следовало предать смерти, а не давать им вознаграждение. Святой Григорий оказался перед выбором: войти в соглашение с зилотами и не упоминать имен императоров, чтобы занять свою кафедру, или, оставаясь преданным императорам, покинуть город. Он предпочел второй вариант по двум причинам. Во-первых, чтобы не нарушать существующие законы, и, во-вторых, потому, что в городе все еще тлели угли восстания⁴⁵⁴.

И в этом случае святитель поступил как афонский монах-исихаст. Он уважал закон, и ни при каких обстоятельствах он не стал бы участвовать в восстаниях, бунтах, беспорядках и насилии. К тому же в Фессалониках произошли массовые убийства, и святитель хотел держаться в отдалении от властей. Григорий Палама видел, какая опасность грозила ромейской державе и ромеям. Святитель вел себя как ромейский епископ, а не как человек, который стремился к использованию своего положения в корыстных целях.

Наконец, после изгнания зилотов и освобождения города, святой Григорий стал епископом Фессалоник. Это произошло в 1350 году, через три года после его назначения на эту кафедру и после двух безуспешных попыток приступить к исполнению своих архипастырских обязанностей.

Святой Филофей пишет, что тех, кто не принял святого Григория во время его первого приезда в Фессалоники, было очень мало, что это были «злые, продажные и недостойные» люди. Сами горожане восстали против этих людей и одних изгнали, а других образумили и положили конец их козням с помощью соответствующих лекарств⁴⁵⁵.

Святого Григория, вернувшегося с Лемноса, встретили с великими почестями. Этот прием можно было сравнить с «триумфальным шествием императора»⁴⁵⁶. При входе в город Григорий Палама был в полном епископском облачении. 

В городских воротах он вознес молитвы Господу нашему Иисусу Христу об умиротворении народа:

«Мы нападали друг на друга и радовались не только своим поступкам, но и убийствам, отображая в себе не Твой образ любящего Отца, но, увы, того, кто был человекоубийцей искони ⁴⁵⁷ . К чему вспоминать наши ложные клятвы, позорные слова, постыдные дела, скрытые уловки, клевету, междоусобную брань, алчность, похищения? Мы действительно пали в глубины зла, мы действительно были опутаны греховными цепями. Только Ты один можешь освободить нас от этих цепей. Только Ты можешь очистить нас от грехов...

Умоляю Тебя освободить нас от древнего проклятия, обновить наше естество, омыть грязь, которая прилипла к этим людям из-за их безумия, и очистить их от позора, обновив их дух, и даровать им слезы покаяния. Останови междоусобную брань. Примири их с собой и друг с другом. Даруй им жить в мире и согласии до скончания дней. Даруй им необходимое послушание и добрую волю в делах и словах по отношению к нашим божественным императорам, которым Ты дал право властвовать на земле, и к Твоей Святой Церкви, и к нам, кто только Твоей благодатью может стоять перед ними. Императоры и правители, пастыри и паства, исполняющие святую волю Твою и направляемые Тобой, да пребудут в благоденствии в настоящей жизни и да удостоятся будущего блаженства»⁴⁵⁸.

Эта молитва, произнесенная святителем перед городскими вратами, показывает, с одной стороны, в каком ужасном состоянии находился город, а с другой – то, что святой Григорий мыслил как афонский монах. Фессалоники пережили страшные испытания. Народ обнищал. В городе бушевали страсти: алчность, клевета, лжесвидетельства, распутство и т.д. Поэтому город надо было очистить. Солуняне должны были принести покаяние перед Господом. Только такой великий святой мог примирить жителей города и освободить их от грехов и страстей, ослабляющих любовь.

Когда святитель проезжал по городу, звучали пасхальные песнопения, словно люди увидели воскресшего Христа. Они пели: «Очистим чувствия и узрим неприступным светом воскресения Христа блистающася»⁴⁵⁹.

На третий день своего пребывания в городе святитель назначил крестный ход и молебен. Собрались все жители Фессалоник. Люди воспевали хвалу Господу, «благодарили за прошлое, молились о будущем»⁴⁶⁰. В конце молебна Григорий Палама произнес проповедь о мире. Эта первая проповедь великого епископа – образец рассудительности и миротворчества.

В начале проповеди святитель изложил истинные богословские предпосылки жизни общества. Он говорил о нашем общем Отце и нашем братстве во Христе. Бог сотворил нас, но мы являемся братьями друг другу через Адама, нашего праотца. Кроме того, у нас общая Матерь – Церковь, начальник которой Христос, по естеству Сын Божий, Который благоволил нам быть и Братом, и Отцом, и Главою, собирая всех нас во единое Тело и творя нас членами друг друга и Его Самого. У христиан единое крещение, единая вера, единая надежда, единый Бог, соединяющий их с Собою и друг с другом силою Божественной любви⁴⁶¹.

Затем святой Григорий обращается к конкретным событиям, волновавшим Фессалоники. Вместо любви жителями города по действию диавола овладела ненависть. Святитель описывает состояние, в котором находился город во время правления зилотов: «Наступившая ненависть и изгнала любовь, и уничтожила наше единство, бывшее по причине любви – и в отношении друг к другу, и в отношении Бога. Эта ненависть не только разлучает друг от друга общие члены города и приводит их в расслабленность, но и производит возмущения и непримиримые раздоры и, сделав сограждан врагами друг другу, придала нашему городу вид города, захваченного врагами. Кто делает набеги на город, разрушает дома и расхищает имущество, с великим бешенством отыскивает хозяев домов, немилосердно и бесчеловечно убивает их? Разве не сами жители этого города?!» И святой восклицает: «О горе! Увы, какое великое бедствие! Город сам с собою воюет, сам от себя терпит войну, своими собственными ногами попирается, своими собственными руками разрушается, своими собственными боевыми кличами приводится в смятение, когда лучшее в нем попирается и худшая часть несчастным образом завладевает».

Подобно истинному пастырю и настоящему целителю, он открывает городу его страсть, его рану и предлагает средство к исцелению. Святой приступает к лечению умиротворяющими словами.

Он не стремится обвинить горожан. «Но, слыша это, не приходите в недовольство, потому что я вам говорю это не в целях порицания, но для того, чтобы, познав болезнь, вы хотя бы теперь стали внимательны, остерегаясь ее, и поискали бы причину, почему вы впали в нее, и пожелали бы выздоровления, и, проявив тщание, получили бы и сохранили здоровье». Причина ненависти и беспорядков – в грехе⁴⁶². Святой видит, что причиной восстания было не стремление к общественному переустройству, но грех. Все это козни диавола. «Таким образом, как следствие греховности, приходят гражданские смятения и непорядки, принося с собою всевозможные виды зла, и вселяют в зачинщиков мятежей и мятежников князя зла, который превращает их в зверей»⁴⁶³.

Эти слова святителя являются превосходным примером христианской социологии, которая исследует общество и его проблемы не изолированно, но с точки зрения удаления общества от Бога. Настоящее общество – это союз человека с Богом. А отступление человека от Бога и сближение с диаволом приводит к образованию антиобщества. Социальные изменения, не принимающие во внимание свободу и любовь, являются антиобщественными проявлениями. И в этом заключается ценность социального учения святого Григория Паламы.

Однако святой не сухой социолог, а истинный отец и пастырь, т. е. целитель больных. Сравнивая

жителей Фессалоник с евангельским расслабленным, лежавшим при Силоамской купели, Григорий Палама находит две сходные черты. Как иерусалимский расслабленный лежал при исцеляющей больных купели⁴⁶⁴, так и они отнюдь не отступали от излучающей мир Церкви Христовой. И так же как он не имел помощника, который бы посодействовал ему получить благодать от купели⁴⁶⁵, так и у них не было Пастыря, который бы проповедовал мир и собирал расточенные члены и изгонял из Тела Церкви Христовой болезнь и ненависть⁴⁶⁶.

Святой Григорий продолжает увещевать их. У них не было пастыря, теперь он есть. Он умоляет их примириться с Богом, познать родство друг с другом, вспомнить бывшие раньше дни мира. «Не засчитывайте причиненное зло и не желайте воздать злом за зло, но добром побеждайте зло, укрепляя взаимную любовь, чтобы стяжать вам любовь Божию». Примирение является всем делом пришествия Христа, именно ради него, преклонив небеса, Он сошел на землю. «Примирившись и собравшись воедино, благодаря миру, любви и единодушию, возымейте среди вас Его»⁴⁶⁷.

Таким образом, в первой проповеди святой Григорий, с одной стороны, раскрывает болезнь и средства к исцелению бунтовщиков и всего города, а с другой стороны, он призывает пострадавших не платить злом за зло, но сохранять мир и любить своих врагов. После больших бедствий необходима сильная личность, чтобы смягчить народный гнев.

Святой Филофей Коккин пишет, что после этой проповеди святой приобрел друзей даже среди тех, кто клеветал на него, среди врагов и мятежников. Он не только приобрел новых друзей, но и слуг. Они упали ему в ноги, лобызая их, исповедовали свои грехи и просили о прощении. Святой не только простил их, но и совершил нечто большее. Он сделал их своими друзьями и наперсниками, и до конца он не прекращал делать им добро словами и делами⁴⁶⁸.

Святитель также собрал священников города и напомнил им об их обязанностях. Всеми этими способами святой Григорий принес мир и исцелил христиан. «Такими и подобными беседами и поучениями и при этом собственным примером – как при совершении Божественной литургии, так и в остальной обыденной жизни – он много улучшил нравственность всего своего клира»⁴⁶⁹.

Рассмотрев отношение святого Григория к гражданской войне и зилотам, мы можем сделать несколько выводов.

Во-первых, основой конфликта между Иоанном Палеологом и Иоанном Кантакузином послужили личные причины. Важную роль в этом конфликте играл патриарх Иоанн Калека, который хотел стать опекуном молодого императора Иоанна Палеолога. Богословские споры возникли позднее. Главная причина разногласий носила политический и личный характер.

Во-вторых, хотя у движения зилотов были религиозные предпосылки – в этом движении принимали участие и некоторые монахи, – однако причиной восстания послужили не религиозные вопросы.

Зилоты поддерживали Иоанна Палеолога и императрицу-мать Анну, так как испытывали к ним симпатию, и выступали против Кантакузина, потому что стремились к автономии и не хотели подчиняться централизованной власти. Изгнанники, примкнувшие к зилотам, придали социальный характер этому движению. Немногочисленные вожди зилотов прибегли к насильственным мерам и привлекли к этому часть народа. У нас нет никаких свидетельств относительно осуществленных ими преобразований, но, по-видимому, зилоты сделали немного, судя по тому, что народ был недоволен и приветствовал смену власти. Жители города также с большой радостью приветствовали прибытие святого Григория. Зилоты были обвинены в государственной измене, поскольку они хотели сдать город сербам.

В-третьих, в отношении к гражданской войне и к зилотам святой Григорий Палама проявил себя как истинный монах-святогорец и подлинный исихаст. Всеми своими словами и делами он способствовал примирению враждующих сторон. Святитель жил как нестяжательный монах и не примыкал к политическим партиям. Он был подлинным целителем человеческих душ.

Внимательное изучение источников показывает, что святой Григорий был Божиим человеком, исихастом во всех своих делах и поступках.

Мы уже несколько раз говорили о том, что святой Григорий поступал как ромей. Поскольку данное утверждение может быть неправильно истолковано, я хотел бы остановиться на этом вопросе более подробно. И я думаю, что его следует рассмотреть именно в этой главе, поскольку тема ромейства имеет социальное содержание. Ромейство – это особенное отношение к жизни. Ниже я объясню это утверждение более подробно.

Говоря о ромействе, мы имеем в виду особую традицию, которая называется византийской или греческой православной. Термин «греческое Православие» синонимичен понятию ромейства. Византийская цивилизация – это греческая цивилизация, и перемещение центра Римской империи из старого Рима в Новый Рим и принятие Православия в качестве «официальной» религии империи – вот что характеризует ромейство.

Православное богословие является основой ромейства. Способ исцеления человека, возвращение ума в сердце и его восхождение к Богу – прохождение человеком трех этапов духовной жизни: очищения сердца, просвещения ума и обожения – делает человека истинным богословом. Так жили святые отцы. В этом их отличие от еретиков.

Богословие Церкви, выраженное святым Григорием, является выражением ромейства. Вся культура и жизнь византийцев строились на основе Православия. Вот почему монастыри были центрами жизни и Святая Гора играла важную роль в истории ромейства. Жизнь в Константинополе в описываемое нами время напоминала жизнь на Афоне. Императоры были выразителями этой жизни. Следовательно, исихазм, который проповедовал Григорий Палама, был не чужд греческому духу, но лежал в его основании. А противники святителя Григория и философы отвергали исихастское учение.

Святой Григорий называет жителей Византийской империи ромеями. У этого термина два основных значения. Одно относится к греческой цивилизации (язык, культура), а другое – к Православию.

Когда турки захватили святого Григория в плен и заточили в Лампсаке, он претерпел много мучений. В письме из плена «своей Церкви», т. е. Церкви города Фессалоники, Григорий Палама писал: «До варваров дошел явно благожелательный для меня шум, поднятый местными ромеями, в неумеренных словах хвалившими и мое воспитание, и личные качества, и борьбу, которую я вел в защиту Церкви...»⁴⁷⁰ Православные христиане хвалили святого Григория перед турками, и у него в связи с этим возникли неприятности, так как турки, узнав, что Григорий Палама важный человек, повысили сумму выкупа, что осложнило его освобождение. Здесь святой Григорий называет православных христиан ромеями.

В спорах с Григорием Паламой турки утверждали, что они оказались победителями благодаря своему благочестию. Святой Григорий пишет: «Похваляется же этот нечестивый, ненавистный Богу преступный род, что возобладал над ромеями благодаря своей любви к Богу...»⁴⁷¹ И здесь Григорий Палама называет жителей Византийской империи не византийцами, а ромеями, равно как и в настоящее время патриарха называют архиепископом Нового Рима и Вселенским патриархом. Название «Византия» было дано впервые франками в ироническом смысле и с той целью, чтобы самим считаться наследниками римлян.

Описывая свои вынужденные скитания, святитель говорит: «И по его приказу нас доставили в соседнюю область, которая с давних времен была населена ромеями и где находилась резиденция царских послов»⁴⁷². Григорий Палама опять называет православных христиан, населявших восточную часть Византийской империи, ромеями. Ромеи отличаются от франков, захвативших старый Рим, ибо в православной традиции слово «ромеи» имеет особое значение.

Не только Григорий Палама использует слово «ромеи». Например, святой Филофей Коккин хвалит великого логофета Феодора Метохита заумелое ведение дел ромеев: «Все восхищались тем, как он с великим мастерством распоряжался общественными деньгами ромеев...»⁴⁷³

Приезд Варлаама описывается так: «Варлаам из Калабрии прибыл на ромейскую землю...»⁴⁷⁴ Стефан Душан, предводитель сербов, завладел частью территории Византийской империи, «и его избрали правителем значительной части империи ромеев»⁴⁷⁵. Стефан с трудом удерживал «власть над землями ромеев»⁴⁷⁶. Эти примеры свидетельствуют о том, что между сербами и ромеями было четкое разделение.

То, что жителей Византийской империи называли ромеями, подтверждает и православное Предание. Например, святой Максим Исповедник пишет: «У нас есть заповедь не питать к кому-либо ненависти. Я люблю ромеев, потому что у нас одна вера; я люблю греков, потому что у нас один язык»⁴⁷⁷.

Святой Максим проводит различие между греками и ромеями. Эллины – это греки, говорящие на греческом языке и поклоняющиеся идолам, а православные – это ромеи. Таким образом, Византийская империя в нашей традиции идентифицируется с Римской империей, а византийцы – это ромеи, которых объединяет греческая культура и православная вера.

Святой Григорий был истинным ромеем, потому что он был воспитан в греческой среде и, самое главное, жил православной жизнью. Эти две стороны были объединены в его жизни и учении. Именно в этом свете следует рассматривать его борьбу за чистоту Православия. Поскольку этапы духовного совершенствования, о которых учит исихазм, являются сердцевиной ромейства, борьба святого Григория как ромея имеет отношение к сохранению национальных основ. В то же время Григорий Палама как ромей принимает закон и отличает законность от сохранения принятых традиций и исихазма. Именно в таком аспекте мы должны рассматривать героическую борьбу святого Григория.

Кроме того, как истинный ромей Григорий Палама не сотрудничал с врагами ромейства. Мы видели, какой ответ дал святой Григорий Стефану Душану, когда тот напомнил святому, как несправедливо обошлись с ним ромеи. Ромей – это аристократ духа, он предпочтет терпеть несправедливое отношение к себе других ромеев, но никогда не предаст ромейство. И как истинный православный Григорий Палама всю свою жизнь занимался примирением людей. Окормляя свою паству, он руководствовался принципами православного Предания и ромейства.

Исихасты были ромеями, и своей борьбой они защитили сущность ромейства, а противники исихазма были чуждого духа. Варлаам, приехавший из Калабрии, был представителем западной схоластики, которую он пытался внедрить в самое сердце Византийской империи. Его последователи основывались больше на философии, чем на практическом богословии. Ярким примером является Григора, который был оппонентом Паламы на последнем этапе исихастских споров. И патриарх Иоанн Калека предал принципы ромейства. Выступая против исихазма, снедаемый властолюбием и тщеславием, он послужил главной причиной развязывания гражданской войны. Человек, предавший сущность православного Предания, не может быть ромеем.

Порой можно услышать мнение, что исихастские споры способствовали падению Константинополя. Например, Яннис Кордатис пишет: «Некоторые богословы – Варлаам; Акиндин, Прохор, Кидонис и другие – боролись против исихастов и их учения, но безрезультатно, потому что на Константинопольских соборах 1341,1347 и 1368 годов победили бредни исихастов»⁴⁷⁸. Я не буду подробно рассматривать поверхностность этого высказывания, подчеркну лишь несколько моментов.

Учение святого Григория и исихастов – это не бредни, оно имеет отношение к самым главным вопросам, которые волнуют человека. Это так называемые экзистенциальные вопросы, которые, если они не решены, лишают человека счастья и приводят его к отчаянию. Кроме того, все социальные, биологические, экологические и другие проблемы находят правильное разрешение, если сердце человека очищено. Исцеленный человек становится истинным человеком. Развитие современной экзистенциальной философии и гуманистической психотерапии подтверждает вечную ценность учения исихастов. Феодализм и капитализм являются выражением западного богословия, которое изъяло из сердца христианства сущность православного Предания. А марксизм – это порождение западной метафизики. Вот почему он движется в том же направлении, не давая человеку удовлетворения и надежды.

Исихазм являлся основой жизни Ромейской империи на протяжении тысяч лет. Ромейская империя достигла расцвета и породила великую культуру, которая в настоящее время получила всеобщее признание на Западе именно потому, что она строилась на духовных основаниях, которые дают человеку спокойствие души и тела.

Константинополь пал не из-за того, что держался православного Предания, и не по причине исихастских споров. Причины были иные. Во-первых, это западные крестовые походы, особенно четвертый крестовый поход 1204 года, который нанес решающий удар Римской империи. Враждебность франков сыграла большую роль в этом разрушении. Во-вторых, это деятельность противников исихазма. Мы уже показали, что политические споры смертельно ранили Византийскую империю и что они были развязаны противниками исихазма, а не Григорием Паламой. В-третьих, святой Григорий прилагал все возможные усилия для примирения народа. Он не принимал участия в политических распрях.

Однако мы можем сказать, что исихастские споры и победа православного Предания были Божиим благословением на будущее рабство греческого

народа. Таким образом Бог готовил народ к тяготам рабства. В течение турецкого ига, одной из самых ярких страниц в истории греческой нации, исихазм служил основой для порабощенного народа. Жизнь в соответствии с принципами исихазма сохранила нацию, явила мучеников и исповедников веры, сохранила внутреннюю свободу души и привела к революции 1821 года. Известно, что все герои революции были воспитаны на основе православного Предания и не были подвержены влиянию западного просвещения. У нас было свое просвещение, просвещение ума.

Поэтому победа святого Григория над Варлаамом была спасением для нашей нации. Выбор, сделанный тогда народом, оказался правильным, поэтому мы и существуем до настоящего времени. Об этом также свидетельствует тот факт, что, хотя в течение четырехвекового ига мы хранили православное Предание, за 160 лет свободы мы подверглись западному влиянию. Существовавшая тогда дилемма «Запад или Восток» остается актуальной и сегодня. Выбор в пользу Востока имеет спасительные последствия. Мы не можем сказать, что ждет наш народ в будущем, видя ежедневные свидетельства того, что люди не живут по принципам исихазма.

Сегодня больше чем когда бы то ни было мы осознаем ценность исихазма. Современный человек ищет исцеления, потому что он понимает, что психологические и экзистенциальные проблемы нельзя решить социальными средствами. Современная наука говорит о лечении подсознательного. Именно этим и занимается Православие, исцеляя сердцевину человеческой сущности. Вот почему исихазм, выраженный святым Григорием и сохраненный Православной Церковью, – это жизнь современного мира.

Кроме того, исихазм – это самый социальный образ жизни. Истинная социальность может существовать только при условии исцеления человека, при его обращении к бескорыстной любви. Общая собственность или нестяжание без исцеления человека и участия Святого Духа – это утопия. Истинную социальность мы видим в православных монастырях, в которых сохраняется жизнь апостольских Церквей. Далее мы рассмотрим социальный характер православного Предания, как этому учил святой Григорий.

В настоящем разделе мы попытаемся кратко рассмотреть учение святого Григория о различных социальных проблемах, волновавших его паству. Григорий Палама был великим богословом, но в то же время он был и пастырем, который занимался всеми проблемами своих прихожан. Кроме того, поскольку человек состоит из души и тела, проблемы души и духа не изолированы от проблем тела и материи.

Однако, прежде чем приступить к рассмотрению настоящей темы, необходимо сделать два важных замечания. Во-первых, весь излагаемый ниже материал взят из проповедей святителя, адресованных его пастве в городе Фессалоники. Будучи архиепископом Фессалоникийским, он сталкивался с конкретными проблемами своих прихожан и должен был их решать. Во-вторых, мы не будем полностью анализировать здесь социальное учение Григория Паламы, а рассмотрим лишь некоторые моменты этого учения, свидетельствующие о большом духовном богатстве святого и его любви к своей пастве. И в заключение мы обратим внимание на несколько моментов, которые показывают социальную сторону его богословия.

Следует иметь в виду, что святитель основывает свое социальное учение на экклесиологии. В своих проповедях он часто говорит о Церкви, являющейся Телом Христовым, где мы приобщаемся нетварной благодати и причащаемся тела и крови Господа. Все христиане в Церкви составляют единство, общество. И оно является истинным обществом. Поэтому в христианстве все социальные изменения происходят в рамках Церкви.

Истинная социальность является плодом исихазма. Исихазм – это не индивидуальное спасение, это не простое религиозное проявление жизни человека вне жизни общества, но истинная сущность общества. В своих проповедях Григорий Палама постоянно обращает внимание на то, что утрата связи с Богом влечет ужасные последствия и для межличностных отношений. Когда ум человека удален от сердца и от Бога, он становится жестоким, и у человека возникают социальные проблемы.

Таким образом, социология тесно связана с учением о страстях и с исихазмом. Это очень важный момент в учении святого Григория, который не следует упускать из вида. Поскольку мы рассматривали болезни ума и развитие страстей в предыдущих главах, здесь мы не будем останавливаться на этих вопросах.

Главная проблема человека, как ни парадоксально это кажется на первый взгляд, это смерть и ее ужасные последствия. После грехопадения человек облекся в ризы тлена и смертности. Именно это и привело к возникновению множества проблем.

Чувство опасности, страх, беспокойство о будущем, ощущение смертности, болезни и смерть – все это признаки нарушений в психосоматическом организме. Смерть – это одна из основных проблем, с которыми сталкивается человек. Поэтому преодоление смерти, которое происходит благодаря исихазму, – это то, что необходимо человеку, и именно это предлагает Православная Церковь.

Исцеленный человек обретает любовь, которая является богословской и социальной добродетелью. Ибо в действительности любовь – это выражение единения человека с Богом, плодом которого является восстановление отношений и со своими ближними. Поэтому, повторяем, любовь – это не только богословская, но и социальная добродетель. Святой Григорий в своих проповедях часто говорил об истинной любви.

В Церкви с помощью таинств и аскезы человек прилагает все усилия, чтобы преобразить корыстную любовь в бескорыстную. Самолюбивый и эгоистичный человек не может любить по-настоящему, а тот, кто любит Бога и людей, проявляет истинную любовь. И сегодня на Афоне можно встретить монахов, которые очистили свое сердце и по-настоящему любят нас. Поэтому человеку необходимо исцелиться. Исцеление души, о котором постоянно напоминает Церковь, является основанием настоящего общества.

Святой Григорий говорит о том, что существует несколько признаков, по которым можно определить, достиг ли человек истинной любви. «Когда, простерши ум к Богу, ты не отвлекаешься ничем из сущего долу, но, забывая обо всем без труда и принуждения, ни о чем не рассуждая, радуясь, наслаждаешься памятью о Боге и молитвою к Нему, тогда ты определенно достиг любви к Богу. Когда же с сокрушением и со сладкой болью в сердце ты молишься Богу в равной степени как о самом себе, так и о всяком человеке, знакомом тебе и незнакомом, враге и друге, огорчившем тебя и неогорчившем, тогда ты от всей души возлюбил своего ближнего»⁴⁷⁹.

На примере этих слов мы ясно видим, что умная молитва совершается не по-буддистски и не в стоическом бесстрастии, но в постоянном движении и жертвенной любви. Исихастская жизнь без любви чужда православному богословию. Если человек не может отличить буддизм от исихазма, это значит, что он не знает православного Предания.

Истинная любовь, как причастие и единение, присутствует в Церкви, которая является Телом Христовым. Мы уже говорили о том, что социальное учение святого Григория тесно связано с экклесиологией. В одной из проповедей святитель говорит о том, что все мы едины в Теле Христовом: «...так в Нем нет ни князей, ни подвластных, но по Его благодати мы все верою в Него являемся единым; заключаемся в Теле Его Церкви, имея одну Главу – Его».

Поскольку мы члены одного Тела, мы должны заботиться о своих братьях. Невозможно, чтобы члены одного человеческого тела не заботились друг о друге. «Итак, возлюбим друг друга, и примем друг друга, и позаботимся друг о друге, как сочлены друг для друга»⁴⁸⁰.

По ненависти можно судить об отсутствии любви. Человек не может одновременно любить Бога и ненавидеть своего ближнего. Тот, кто ненавидит своих ближних и враждует с ними, свидетельствует о себе, что он Бога не любит⁴⁸¹. Когда человек при усилении гнева переходит на оскорбление брата своего и безучастно относится к тому, чтобы примириться с ним, он лишается света любви и исполняется мрака, дает место князю мрака и становится как бы обиталищем его⁴⁸².

Таким образом, любовь имеет богословское и социальное содержание. И естественно, эта любовь немыслима вне Церкви и без исцеления человека. Только с помощью Православной Церкви человек может преобразить корыстную любовь в истинную, бескорыстную, любовь.

Милосердие также связано с любовью. Человеческое милосердие тесно связано с божественным милосердием, а также с нашим милосердием и состраданием по отношению к ближним. В своих проповедях святитель часто обращается к великой добродетели милосердия.

Благодеяние милосердия двояко. Одно проявляется в предоставлении нуждающимся крова, еды и оказании помощи; другое же – в великодушии, незлопамятстве и сострадании к согрешающим. Господь учил обоим видам милосердия. Он указывал на необходимость делать добро и проявлять милосердие по отношению к нуждающимся братьям, а в притче о человеке, который был должен десять тысяч талантов, Христос призывает к состраданию и прощению⁴⁸³.

По словам Григория Паламы, делать добро ближнему можно всевозможными способами. Видимо, люди в то время, как и сейчас, оправдывали себя тем, что не могут помогать ближним по бедности или по другим причинам. «Если не можешь чудотворящим словом исцелять немощи людей, ободри их словами утешения, если не можешь послужить брату лично, помоги ему имеющимися у тебя вещами; если не обладаешь даром учить, будь учителем твоими делами. И если бы тебя подвергли оскорблениям и клевете, стой неподвижно, чтобы, отклонившись или ослабев, не изменить тебе твоего образа действия, но и для самого себя и для них будь благотворным»⁴⁸⁴. Итак, мы видим, что милосердие – это не только помощь материальными вещами, но вообще доброе отношение к своему брату.

Святой Григорий также подчеркивает благие стороны милосердия. По его словам, человек не может ни взять добродетели у своего ближнего, ни передать их другим. Но с помощью милосердия он может восполнить недостаток в добродетелях и избежать наказания за неимение их. Это происходит посредством передачи излишка «земных сил и низменных телесных потребностей, т. е. яств, питий, одежд, имеющихся у каждого в наличности золота или серебра» нуждающимся. Такой способ спасения, через который можно приобрести спасение душе, особенно подходит для живущих в миру⁴⁸⁵.

Таким образом, милосердие – это или проявление единения с Богом, или путь ко спасению. И этими двумя способами христианин выражает свою уверенность в том, что он будет освобожден от порабощения тварным и тленным вещам, и показывает свое стремление ко спасению. Кроме того, милосердие – это способ стяжания милости Божией. «Будем так управлять нашим имуществом, как это угодно Богу; простим, чтобы и нам было прощено; окажем милостыню, дабы и нам многовидно была оказана милость... Стяжем милосердное сердце; дадим от себя доказательство любви нашей к брату и преданности общему Отцу и Владыке»⁴⁸⁶.

Святитель говорит об управлении имуществом, потому что человек является управляющим на земле. Он также говорит о сострадании и любви. Мы понимаем, что милосердие в Православной Церкви – это не только пожертвование денег и материальных вещей, но и выражение сострадания и милости. Сегодня большинство людей нуждается в такой любви и добросердечии.

Святой Григорий не является социологом в современном значении этого термина, но он богослов в полном смысле слова, и поэтому он истинный социолог. Именно в этом свете мы должны подходить ко всем темам, которые он рассматривает, например, к вопросу о значении денег. В проповеди на притчу о богаче и Лазаре святитель делает интересные замечания о ценности и значении денег.

Из нужд телесных одни удовлетворяются собственными средствами, а другие с помощью других, со своей стороны оплачивая своими услугами. Один и тот же человек не может быть ученым и земледельцем, портным, ткачом, строителем, сапожником, врачом и сведущим в каждом из искусств, и так как каждый в одиночку не может удовлетворить все свои потребности, а во всем подобном каждый непременно имеет нужду, то изобретено средство – «деньги, с помощью которых с выгодою для жизни и излишек опоражнивается, и недостаток восполняется». Земледелец отдает свои излишки и, взявши за них цену, на нее покупает дом или ткань. И сапожник делает то же самое. «И таким взаимным общением всех нас устраивается жизнь наша; от этого возникают поселения и государства, и человек есть существо общительное»⁴⁸⁷.

В этой гомилии Григорий Палама показывает значение и необходимость общества, а также значение денег. Человек есть существо общительное, поэтому он устроил поселения и города. Он не может жить лишь для себя. Если община не процветает, человек теряет свою ценность. В свете этих предпосылок мы также видим значение благотворительности. Деньги – это средство обмена. Поэтому они не могут иметь больше ценности, чем товары. Это означает, что нельзя делать из денег самоценность.

Поэтому ростовщики раскалывают общество. Святитель советует давать друг другу в долг в случае нужды, но не брать при этом неумеренных процентов. В то время в Фессалониках было множество ростовщиков, которые наживались на бедных людях. И это послужило одной из причин зилотского восстания.

Святитель пишет, что требующие проценты, особенно высокие проценты, и не желающие давать взаймы являются беззаконниками, они хуже грешников. Григорий Палама напоминает ветхозаветное изречение: «Серебра твоего не давай в рост" ⁴⁸⁸ и хвалит того, кто серебра своего не отдает в рост ⁴⁸⁹ . А Новый Завет увещевает давать взаймы даже тем, от которых нет надежды получить обратно долг. Григорий Палама осуждает не предоставление денег взаймы, а требование высоких процентов, особенно когда для этого применяется сила. Нужда заставляет бедняка занимать под высокие проценты.

Ростовщик не только вредит своей душе, но и всему городу, навлекая на него обвинение в бесчеловечности и всякой неправде. Будучи гражданином и благодаря городу нажив свое имущество, он не использует его на благо общин, неимущим не желает давать в долг, имущим же немногое дает под проценты, чтобы хитро отнять и те малые средства на жизнь, которые они имеют. Ростовщик богатеет не столько деньгами, сколько грехами, губя жизнь должника, а вместе с этим и свою душу, потому что проценты являются порождениями ехидны ⁴⁹⁰ , гнездящимися в груди сребролюбцев. Если проценты – это порождения ехидны, то отказ дать взаймы имеющим нужду, поскольку проценты запрещены, – это породительница ехидн⁴⁹¹.

Святитель призывает имеющих деньги давать их взаймы без процентов, поскольку они живут в обществе. Все это свидетельствует об общественной функции денег. В действительности они принадлежат не владельцу, но обществу. И когда общество нездорово, когда идет война, деньги теряют свою ценность. Поэтому деньги полезны для общественной жизни, и они являются общественным, а не личным товаром.

Теперь мы непосредственно подошли к теме богатства и богатых. Этот вопрос постоянно был в центре внимания фессалоникийской паствы святителя. Только что закончилось восстание зилотов, и последние, по всей видимости, обсуждали тему богатства. Святой Григорий Палама рассматривал богатство с точки зрения Церкви. Действительно, Церковь подходит к решению социальных, политических и других проблем иначе, чем светские организации.

Святитель в толковании на притчу о богаче и Лазаре говорит, что богач, будучи в муках, видел Лазаря на лоне Авраама. Господь, показав богача осужденного, тотчас указывает нам и спасенного богача, Авраама. Но Христос не называет его богачом, потому что Авраам имел нечто лучшее богатства – добродетель. Богач из притчи не достиг спасения не из-за богатства, а из-за любви к наслаждениям и бессердечия. И Авраам был богат, но через боголюбие, милосердие и странноприимство не только сам получил спасение, но сделался и местом спасаемых. Посему и Лазарь умерший был препровожден ангелами на лоно Авраамово. А лоно Авраамово есть страна живых ⁴⁹² , жилище вечно веселящихся, обилие вечных благ⁴⁹³.

Я привел пример богача из притчи, чтобы показать, что святые не являются ни манихеями, ни идолопоклонниками, т. е. они не отвергают материальную собственность и не творят из нее кумира. Они относятся к ней как к Божиему дару. По православным представлениям весь мир – это творение Божие. Человек в нем лишь управляющий, потому что он нуждается в материальных вещах для поддержания своей жизни. Но поскольку все люди – чада Божии, все имеют равные права на природные богатства. Как всем детям в семье принадлежит имущество отца, так и творение принадлежит всем людям. Проблема возникает тогда, когда человек присваивает себе материальные блага, когда он приобретает их нечестными путями за счет других людей и распоряжается ими неразумно.

Авраам был богат, но посредством странноприимства и любви он и других сделал общниками своего богатства. Благочестивый, но немилосердный человек не спасается. Святой Григорий подчеркивает, что богач в аду назвал Авраама отцом⁴⁹⁴. Так что мы узнаем, что он принадлежал к роду людей, почитающих Бога, и не должны думать, будто богач мучится как нечестивый⁴⁹⁵.

Осуждая богатых, святой Григорий стремится исцелить всех людей. Его цель заключалась не в порицании кого-либо из демагогических побуждений. Он стремился к спасению и бедных, и богатых. Святитель говорил: «Пусть не тревожится тот, кто богат и знатен или кто является князем, ибо он может, если захочет, искать славу от Бога и, удержав себя и положив конец деланию дурного, может совершать великие добрые дела и искоренить великие преступления не только из самого себя, но из многих других, и дерзких покорить Христовой Церкви»⁴⁹⁶.

Григорий Палама предлагает решать общественные проблемы посредством воскрешения, а не революции. Он не призывает к восстанию и не осуждает людей, потому что знает, что всякое восстание лишь создает еще большие трудности. Святой Григорий исцеляет людей, он возвращает им былую славу и честь. Григорий Палама говорит, что всем нужны старание, усилие и внимательность, чтобы спастись, но не всем в равной степени, потому что для тех, кто облечен в славу, богатство и власть и кто усердно прилежит к наукам и обладанию мудростью, усилия и старания нужны в большей мере, так как они стали как бы более неукротимыми⁴⁹⁷.

Говоря о богатстве, святитель исследует причины человеческих поступков. Все должно совершаться от чистого сердца. Богатые укоряются, с одной стороны, за то, что они не делятся с другими своим имуществом, а с другой стороны, за обогащение грабежом⁴⁹⁸. Неправедное богатство и нежелание делиться своим имуществом ведут богатых к вечному осуждению.

В толковании на притчу о неразумном богаче святитель говорит о причинах осуждения богатых, а также о несправедливости в широком смысле этого слова. Неразумный богач, как это видно из притчи, приобрел свое богатство не на основании неправд. Он не сделал никому зла; просто его земля

принесла обильный плод. Однако, поскольку он злоупотреблял вещами, обильно данными от Бога, и не в Бога богател тем, что давал бы нуждающимся, то он стал достоин смерти, ничем не использовав богатство. Наказание же богатеющим грабежом будет еще больше, особенно если от грабежа страдают бедные люди.

Ответственность лежит не только на князьях, но и на торговцах. «Какой великий ущерб покупателям наносят лавочники и иные продавцы, которые, когда и могут, не употребляют ни правильных весов, ни правильных мер»⁴⁹⁹. Святитель говорит здесь о торговцах, которые для своего обогащения прибегают ко всевозможным уловкам, даже к обвешиванию покупателей. Поэтому виновны не только богачи и князья, но и торговцы, которые делают все для того, чтобы обогатиться.

Одна из основных причин неправедного обогащения – страсть сребролюбия. Святой Григорий рассматривает более глубокие, не только внешние социальные аспекты этой проблемы. Социальные проблемы в своей глубине являются личностными. Сребролюбие толкает людей на неправедное обогащение и удержание богатства лишь для себя.

Страсть сребролюбия ненасытна. Сребролюбец никогда не насыщается, даже если владеет большим богатством. Деньги, увеличившись у сребролюбивого, приносят и увеличение недостатка, и насколько бы они ни прибавились, настолько же он более жаждет их; пожалуй, и целый мир не будет достаточным для одного корыстолюбивого и властолюбивого. Поскольку же людей такого типа много, а мир – один, то «как возможно кому из них насытиться своей страстью?»⁵⁰⁰

Кроме того, сребролюбие омрачает человеческую душу. Все связанные с ним страсти отделяют человека от Бога и умерщвляют душу, побежденную ими, и хоронят ее в золотом и серебряном кургане, что настолько хуже простой могилы, в которой обыкновенно хоронят прах, насколько она, соответствуя мертвым телам, запечатлевает исходящий от них смрад и делает так, что он совершенно не чувствуется; золотой же и серебряный песок делает умершего еще более смрадным, так что вплоть до неба и небесных ангелов и Самого Бога Небесного доходит смрад и отталкивает проистекающие с неба милости Божии и благосклонность Его к усопшему⁵⁰¹.

Сребролюбие усиленно старается стянуть человека в трясину, а он не облегчает себя от груза – путем довольства малым и нестяжательством, словно на крыльях поднимающих его к небу, но вместо этого связывает себя обременяющими грузами – жаждою или стремлением к деньгам или к дорогим вещам, насколько позволяют силы, устремляясь вниз и сталкивая себя в бездонную глубину⁵⁰².

Святитель не только раскрывает страсть сребролюбия и ее влияние на человеческую душу, но и показывает пути избавления от нее. Мысль о богатстве, о многом обладании необходимо распять, потому что такой образ мышления плотской и он отделяет человека от распятого Христа. Восхождение на высоту Христа, Окормителя всех, начинается с отказа от всякого неправедного дохода, благородного использования праведных доходов и помощи нуждающимся⁵⁰³.

Страсть любостяжания неразрывно связана со страстью сребролюбия. Эти страсти разрушают человека. Григорий Палама приводит пример эпидемии, от которой страдали жители Фессалоник. Когда один из элементов тела, например кровь, непомерно увеличивается в количестве, он приносит смерть. Когда кровь остается в сердце, когда сердце забирает всю кровь себе и не направляет ее всем органам тела, тогда разрушается даже само сердце. Как накопление излишков в теле разрушает его, так любостяжание разрушает и умерщвляет душу, изгоняя из нее Божию благодать, являющуюся выражением Божественной жизни⁵⁰⁴.

Любостяжание не только умерщвляет душу, но оно создает и общественные проблемы. Алчность – это огонь, который захватывает людей. Грех не является личным, он имеет социальные и всемирные измерения. Святой Григорий говорит, что огонь алчности захватил и общественные форумы, и народные собрания, и крестьянские дела, и деловые соглашения, и торговлю. Он уже проник и в священные учреждения и посягнул даже на праздничные дни своим бешенством к наживе и суетой и делает наши праздники не праздниками⁵⁰⁵.

Для избавления от любостяжания святитель предлагает соответствующие меры. Люди должны осознавать, что все их имение – от Бога, и благодарить Даровавшего, воздавая Ему благодарение делами. «Как Бог послушался твоей воли и исполнил твое желание, так и ты поступи, и выслушай, и узнай, в чем Его воля, и послушайся ее, и сделай так, и возымеешь Его щедрым Благодетелем не только в отношении земных вещей, но и будущих»⁵⁰⁶.Человеку следует устремить свой ум к вечному, однако если необходимость вынуждает его заниматься и земными вещами, тогда он должен приобретать их праведными путями, помогать нуждающимся. Неправедным образом разбогатевшие пусть подражают начальнику мытарей Закхею и воздадут обидимым и расточат то, что злостным образом собрали⁵⁰⁷.

Социальная проповедь святителя, вызванная военными действиями и различными событиями, была направлена не только на социологический анализ проблем, но и указывала, как мы видели, на пути исцеления. Так, святой Григорий не только раскрывал смысл богатства, но и указывал пути исцеления бедных. И богатые, и бедные принадлежат к Церкви, поэтому все нуждаются в исцелении. Страсти сребролюбия и любостяжания существуют и среди богатых, и среди бедных. Богатые находят удовлетворение в обладании материальными вещами и в желании умножить их, а бедные стараются сохранить их и мечтают обладать собственностью в будущем. Таким образом развитие этих страстей происходит и у бедных, и у богатых.

Святой Григорий очень ярко описывает жизнь бедных людей. Мы знаем о восстании зилотов, которые воспользовались социальной разобщенностью и угнетением бедных слоев населения в своих целях. Святитель, анализируя социальную трагедию своего времени, говорит, что люди относятся друг к другу, как к иноплеменникам и врагам. «Увы мне! Что мне делать?! Как представить мне это всенародное и общее бедствие?» Все истребляют друг друга, и сильные причиняют ущерб более слабым. Весь мир стал полем битвы друг против друга. Если на какое-то время объявляется перемирие, то находящиеся у власти начинают еще более притеснять бедных, налагая еще более тяжелые подати на живущих своим трудом.

Затем святитель спрашивает: «Какой воин ныне довольствуется своим жалованием? Кто из князей не разевает рта на похищение чужого имущества?» Собачники и свинопасы, словно дикие кабаны и кровожадные псы, рвут на куски средства к жизни тех, которые совершенно не имеют никакой защиты. Поэтому бедные горестно вопиют на сущих у власти, на состоящих на военной службе, на их прислугу, не снося немилосердный и человеконенавистнический нрав сборщиков налогов и непрестанное притеснение и неправду со стороны более сильных. И даже до монахов дошло течение наводнившей все неправды⁵⁰⁸.

Эти слова святого реалистичны и революционны. Ошибаются те, кто считает, что Григорий Палама был на стороне знати и выступал против простого народа. Неправы и утверждающие, что зилоты не принимали святого Григория из-за его взглядов. Мы видим, что святитель был духовным врачом, который не колеблясь оперировал любого больного члена общества.

Однако недостаточно лишь показать несправедливое отношение к бедным. Святой Григорий не

стремится возбудить революционные настроения у угнетенных масс, он показывает пути исцеления. Чтобы исправить социальную несправедливость, он говорит правду богатым, которые виновны в этой несправедливости. Однако святитель также пытается исцелить ожесточенность бедных людей. Святитель понимает, что раненое и ожесточенное сердце повреждено, ибо оно не может воспринять благодать Святого Духа.

Бедность не является препятствием к стяжанию добродетели и познанию таинств Святого Духа и божественных глаголов. Господь наш Иисус Христос выбрал своих учеников не из числа премудрых, не из числа знатных, не из числа богатых или славных, но из рыбаков⁵⁰⁹ и делателей палаток⁵¹⁰, бедных и необразованных, чтобы показать всем, что ни бедность, ни необразованность, ни скромность положения, ни иное что из этих вещей не является препятствием для стяжания добродетели и познания божественных словес и тайн Духа. Даже самый бедный человек, занимающий самое скромное положение в мире и необразованный, при желании не только может постичь Божественное учение, но и, по благодати Божией, сам стать учителем⁵¹¹.

Среди проповедей святого Григория есть удивительная гомилия, которая свидетельствует о великом сострадании святителя к нуждающимся и обездоленным. В проповеди о Втором пришествии Христовом, милосердии и благотворении Григорий Палама говорит: «Услышьте и возвеселитесь вы, бедные и убогие, ибо по причине сего вы – братья Богу; и хотя бы не зависело от вашей воли, что вы бедны и убоги, но тем, что будете терпеть и благодарить Бога, вы сделаете себе это добровольным».

Затем святитель обращается к богатым и призывает их обрести блаженную бедность. Те, кто злостно пренебрегает братьями во Христе и не уделяет нуждающимся ни пищи, ни убежища, ни одежды, ни необходимой заботы, должны услышать и восстенать. Святой Григорий добавляет удивительные слова: «Лучше же сказать „услышим и восстенаем», ибо и самого меня, говорящего вам это, упрекает совесть, как не совершенно чистого от привязанности к земному, ибо в то время как много холодных и голодных, я полон всем и одет»⁵¹².

Эти слова святителя поразительны: он признается, что его упрекает совесть, так как он одет и не страдает от холода и имеет ежедневное пропитание. Это свидетельствует о редком чувстве сострадания, большой любви, понимании трудностей других людей, а также о совершенном нестяжании. Григорий Палама говорит во множественном числе: «Услышим и восстенаем». Это не значит, что святитель обладал многим имуществом. Святой Григорий продолжает: «Но большего плача достойны те, которые имеют сокровища, превышающие их ежедневные потребности, и те, которым заповедано любить ближнего как самого себя, даже и за прах земной его не признают»⁵¹³. Упреки совести, о которых говорит святой Григорий, свидетельствуют не только о его отзывчивости, но и о том, что он считал себя одним из бедных.

Говоря о бедности, святитель называет ее блаженной и спасительной. Поэтому бедным надлежит благодарить Бога: «Если кто потерпел разграбление своего имущества или так или иначе бедствует, пусть, радуясь, благодарит, потому что он богат спасительной нищетой, лучше же сказать: пусть сам сделает ее спасительной тем, что благодарит Бога за свою нищету»⁵¹⁴. Всем бедным подобает обогащаться терпением и благодарением Бога⁵¹⁵. Есть телесная нищета и есть духовная нищета, благословленная Богом и являющаяся источником многих добродетелей.

В своих проповедях святитель касался и других социальных проблем, например, нашего ежедневного пропитания. Зная, что многие люди предаются излишествам в еде, святой Григорий показывает значение пищи для человеческого организма.

После грехопадения Адама мы облеклись в смертные и тленные ризы, и поэтому «мы, смертные, нуждаемся в пище». Наш организм для своего бытия отбирает пищу и часть ее поглощает в себя, а непотребную часть выбрасывает через органы выделения. Мы ежедневно питаем себя по причине врожденной в нас любви к жизни⁵¹⁶.

Как мы уже знаем, святой советует не полностью воздерживаться от пищи во время поста: «Только пусть будет и насыщение соответствующим посту, потому что таким образом умеренно воздерживающийся от пищи и умеренно насыщающийся, не много будет позади неядущих». Возражая утверждающим, что пост приводит к истощению, святой Григорий говорит, что истина в обратном: именно пресыщение приводит к возникновению подагры и иных болезней, а пост является матерью здоровья⁵¹⁷.

Пресыщение также указывает на богословскую и социальную проблемы. Богословская проблема заключается в том, что мы думаем, что жизнью мы обязаны пище, забывая о том, что Бог дает и поддерживает в нас жизнь посредством нетварной благодати. Когда человек достигает конца своей жизни, никакое количество пищи ему уже не помогает. Социальная проблема – в том, что пресыщение и потребление многочисленных яств связаны с другими страстями, которые способствуют возникновению социальных отклонений в обществе. Многие правонарушения начинаются с пресыщения и пьянства.

Святой Григорий Палама в своих проповедях касается еще одной социальной темы – темы труда. Человек обязан трудиться, и в Священном Писании труд благословлен Богом⁵¹⁸. К сожалению, многие грехи также связаны с трудом. Чрезмерный труд умерщвляет человеческий ум и заставляет его обращаться к тварным вещам, а не к Богу. Такой труд отдаляет человека от Бога и от Церкви. Я приведу два примера из проповедей святого Григория.

Первый пример свидетельствует о соединении труда и молитвы. Во время работы человек обязан молиться и хранить памятование о Боге. Григорий Палама спрашивает: «Неужели же тот, кто пожинает безжизненные колосья или нанимает других для сего дела и выбирает плоды или покупает их от собирающих и собирает в хранилища, не представляет себе в памяти иную жатву?» Если мы помышляем только о земном, то мы ничем не отличаемся от язычников, ибо это им свойственно всеми силами души и тела быть поглощенными в земных заботах⁵¹⁹.

Бог создал нашу природу таким образом, что ум наш может быть занят другими вещами, когда тело пребывает в труде и движении. Бог сотворил так, чтобы «телом мы бы действовали свойственное ему, а душою, взирая к Богу, искали у него небесных благ». Если внимание нашей души устремлено к Богу, то от этого мы не потерпим никакого вреда для тела⁵²⁰.

Очевидно, что святой Григорий говорит здесь о непрестанном памятовании о Боге, которое можно сохранять в любой ситуации. Этого непрестанного памятования о Боге могут сподобиться и женатые люди, работники в миру, потому что это естественное состояние человека. Человек сотворен таким образом, что его тело может трудиться, а ум – пребывать в Боге. Поэтому в умной молитве нет ничего противоестественного, напротив – это самое естественное состояние и естественное проявление душевно-телесной жизни человека.

Другой пример связан с трудом и посещением храма. Даже во время святого Григория, когда собирали урожай, церковь Божия испытывала немалое оскудение в числе собравшихся и совершающих славословие Богу и усердные моления. Святитель старался исправить такое положение, вразумляя своих прихожан. Делал он это не для того, чтобы порицать их, но чтобы облагоразумить. После же завершения сбора урожая церковь вновь наполнялась народом, и святитель исполнялся радости.

Занятость на винограднике не освобождает человека от посещения Церкви. Наоборот, когда наступает время сбора плодов, тем более следует прибавить к нашим славословиям Его. Люди поступают некрасиво и несправедливо, когда пренебрегают ими. Многие и до сбора нового винограда и после него не просыпаются к утренним богослужениям воскресных дней. А есть и такие, которые большую часть времени отдают беседам друг с другом, а не молитвам Богу и славословиям; многие отдают больше внимания товарам, чем священным словам, и продаже и купле, чем учению богодухновенных Писаний, и таким образом храм становится лавкой, а дом молитвы – домом купли⁵²¹. Такие люди жужжат вокруг нас, как трутни, и сами не слушая, и мешая слушающим⁵²².

Труд не должен быть причиной удаления ума от Бога, а человека от Церкви. Человек может молиться и воздавать славословие Богу во время работы. Таким образом труд становится божественной службой.

Еще один социальный аспект – тема власти и начальства. Святой Григорий знает, что власть – это следствие нашего падшего состояния и поэтому общество не может существовать без власти. Начальство дается Богом для служения людям, а не для их порабощения. А граждане должны оказывать уважение и почет тем начальникам, которые заботятся об общественных делах.

Святитель говорит и о тех людях, которые бунтуют против городских властей, ежедневно принимающих на себя заботы о них, тех, которые не проявляют должного уважения царям, поставленным Богом, тех, которые не смиряются под крепкую руку Божию и не покоряются Христовой Церкви и раздражаются на предстоятелей Церкви, заботящихся о них, желающих им всякого добра и молящихся за них⁵²³.

Григорий Палама говорит здесь о власти, данной от Бога⁵²⁴, и о властителях, работающих на благо народа, а также о восстающих против власти. Этим святой Григорий подчеркивает, с одной стороны, необходимость власти, а с другой – то, что властители должны управлять народом в соответствии с волей Божией.

Святитель, приводя в пример святого Димитрия Солунского, говорит, что знаки отличия, которые тот получил от земного царя – воинское одеяние, перстень на руке и консульскую тогу, в которую был облачен мученик, – он считает символами учительского достоинства и привилегий, которые таинственно были даны мученику от истинного Царя⁵²⁵. Таким образом в христианине, в святом, власть и все символы стали источником чудес и благодати. И поэтому Божественная благодать немало затем через них чудодействовала⁵²⁶.

Конечно, властители обязаны чтить и Бога, и святых. Они должны уважать народные традиции. Святой Григорий говорит о своем времени, когда императоры принимали участие в празднествах в честь великомученика Димитрия, «предстояли с нами и единодушно с нами воспевали доблести мученика». Царям же, чтобы быть достойными уважения народа, надлежит быть больше украшенными благочестием, чем царской багряницей⁵²⁷.

Социальное учение Григория Паламы многогранно. В этой главе я показал лишь самые существенные и характерные его стороны. Прежде всего мне бы хотелось подчеркнуть, что социальное учение святого Григория является результатом его рассудительности, его святости, любви к Богу и к человеку. Святитель изучал социологию не в университете, он не был сухим теоретиком – его социальное учение было плодом личного опыта и пастырского служения.

Может ли такой святой считаться сторонником богатых и знатных? Конечно, нет. Однако святой Григорий не поддерживал и анархические выступления народа, насилия и убийства, когда люди забывали о духе «ромейства». Мы должны осознать, что социальность – это образ жизни, а не теории и социальные системы.

Общественное учение святого Григория – это результат его церковной и монашеской жизни в Константинополе и на Афоне. В этом разделе я покажу, что в православных монастырях социальность обусловлена чистотой сердца и участием Святого Духа. Можно сказать, что нестяжание без причастия Святому Духу – это утопия, потому что в таком состоянии человек находился до грехопадения.

В православных монастырях монахи исцеляются в течение всей жизни, и в результате они обретают любовь к ближнему и их жизнь становится истинной. Мы рассмотрим, из чего складывалась монастырская жизнь во времена святителя и как живут монахи в наши дни.

Благотворительность связана с любовью к Богу. И благотворительность, и любовь к Богу являются плодом и следствием избавления человека от себялюбия. Чем больше в нас индивидуализма и эгоизма, тем труднее нам установить правильные социальные отношения. Каждый православный монах прилагает все усилия для того, чтобы обрести спасение в Церкви, а не для того, чтобы спасти Церковь, как это происходит в западном монашестве. Таким образом, монастыри выступают в роли лечебниц, которые исцеляют человека и помогают ему жить такой жизнью, какой она была до грехопадения.

Мы хорошо знаем, что монашеская жизнь начинается с нестяжания и послушания. Сначала монахи отрекаются от всего мирского, своего имущества и других социальных связей не из презрения к ним, а для обретения смирения и исцеления души. Монах поступает, как больной, который оставляет все развлечения этого мира и идет в больницу не оттого, что он гнушается миром, а чтобы вылечиться и иметь возможность получать радость от этого мира и божественных даров.

Православный монах оставляет собственность для очищения сердца и просвещения ума. С помощью своего духовника он очищает свое сердце от страстей – главной причины социальных проблем. Монах излечивается, обретая бескорыстную любовь. Просветив свой ум, он начинает жить, как Адам в раю до грехопадения, а затем, с Божией помощью, он может стяжать дар боговидения. Таким образом монахи обретают любовь к Богу и к людям, они любят то, что любит Бог, и их отношение к мирским вещам и к миру становится совершенным и целостным. Во всем творении они видят основу бытия, т. е. нетварную Божественную энергию. Таким образом, мир приобретает другое значение и цель. Святой Исаак Сирин говорит, что так человек обретает иные очи.

Таким путем следовал и святой Григорий Палама. На Афоне он молился о просвещении мрака своей души. Святитель не имел никакой собственности. Он стяжал любовь к Богу и к человеку и всегда любил то, что угодно Богу. Вот почему вся его жизнь была исихастской. Он жил в миру, оказывался порой в сложных обстоятельствах, но дух его оставался непоколебимым. И во время гражданской войны, и в борьбе с еретиками и зилотами, и при наставлении своей паствы святой Григорий умом постоянно пребывал в Боге. Это ясно прослеживается во всей его жизни и творчестве.

Мы видим такие качества и в современных афонских монахах. Рядом с ними мы находим мир и покой. Лично я на Святой Горе и особенно в ее удаленных уголках нахожу больше любви, чем в обычном человеческом обществе. Монахи живут вдали от мира, но они обладают истинным духом и совершенной любовью.

План монастырей Святой Горы свидетельствует о духе афонского монашества. В центре монастыря находится главный храм, а в центре скита – церковь. Там монахи собираются на богослужения. Вокруг храмов расположены простые монашеские келлии. Это означает, что монахи хотят, чтобы Бог Слово находился в центре их жизни. Все остальное приобретает свое значение от этого центра. Общая собственность является следствием отношения с Богом, Который является центром их жизни.

Это видно также на примере афонских скитов. Их устроение напоминает православную организацию нашего общества. Наше общество должно быть организовано по такому принципу. В центре должна быть церковь, а дома должны быть связаны с ней литургически, пастырски и т.д. В таком случае наша жизнь будет иметь смысл. Раньше наши деревни и города были построены в значительной степени по этому принципу. Люди имели там здоровые и глубокие социальные отношения, они были исполнены любовью и разделяли радости и печали Друг друга.

Так жил и святой Григорий на Афоне. И этот опыт он передал в своем учении. Если мы внимательно прочитаем проповеди, обращенные к его солунской пастве, мы увидим, что они основаны на афонском опыте святителя. Когда он говорил о любви, об отношении человека к Богу, о милости, нестяжании, молитве во время работы, святой Григорий имел в виду монашескую жизнь, которой могут жить и женатые люди.

Отношение храма и трапезной в монастыре показывает иерархию материальных вещей. Монастырская трапезная располагается напротив главного храма. Богословское значение такого порядка заключается в следующем: человек состоит не только из души, но и тела, которое нуждается в пище.

Пища необходима для человеческого организма. Божественная литургия предшествует трапезе. Так выстраивается иерархия жизни человека.

Служба в трапезной свидетельствует об уважении ко всей человеческой жизни. Монахи входят в трапезную точно так же, как они входят в храм. Они облачены в те же одеяния, а в воскресные и праздничные дни монахи идут в трапезную торжественным шествием: с иконой, зажженными свечами, каждением и пением праздничного тропаря. Во время трапезы читаются жития святых, чтобы ум устремлялся к Богу, а не сосредоточивался на пище. Насыщаются и душа, и тело. В конце трапезы настоятель благословляет монахов и присутствующих мирян. Все, кто трудится в трапезной, повар и чтец испрашивают прощение за возможные ошибки. Затем монахи шествуют в храм, где после молитв завершается празднование.

Святой Григорий испытал все это на Афоне. И сегодня мы поражаемся такому порядку, он показывает нам путь жизни и ведет по этому пути. Мы учимся, как правильно относиться к материальным вещам.

В организованном обществе необходимо разделение обязанностей. Это относится и к монастырям, потому что монастырь – это организованное общество. В монастырях есть переписчик, эконом, трапезничий, садовник, погонщик мулов, сапожник, портной, гостиничий, пекарь и т.д. Все действия совершаются с благословения настоятеля и сопровождаются молитвой. Перед началом послушания монах берет благословение и выполняет послушание с чистым умом, вознося молитвы Богу.

Послушания меняются. Настоятель может назначить тому или иному монаху новое послушание или

оставить старое. В некоторых монастырях существует такой обычай: каждый монах проходит через как можно большее число послушаний, чтобы обрести чувство общности. Послушания могут совпадать, а могут и не совпадать со способностями монаха. Например, богослов может нести послушание садовника. Все происходит по воле Божией в соответствии с монастырскими потребностями и по благословению настоятеля.

Порядок назначения послушаний показывает, как можно организовать общество. В некоторых случаях, когда с определенной работой не может справиться один монах, ему помогают все монахи. Говорят, что в древности при разгрузке корабля первый мешок должен был нести настоятель монастыря. Труд считался не тяжелой обязанностью, а служением. Он совершался в послушании, с любовью и свободно. В этом заключается истинное значение работы.

В управлении монастырем есть своя иерархия. Монахи не могут делать то, что им хочется, и не могут предаваться крайней аскезе. Должно быть управление монастырем, однако его следует осуществлять с любовью и милосердием. Для этих целей существует совет старцев во главе с настоятелем и совет всей монастырской братии.

Управление заключается в духовном наблюдении за монастырем и монахами. Настоятель занимается всеми проблемами монастыря, и в то же время он является духовным отцом, направляющим братию в духовной жизни. Таким образом управление не отделяется от духовничества.

Именно в этом свете рассматривал святой Григорий организацию общества и отношения народа с властителями. Властители должны управлять людьми жертвенно, по примеру Христа, Который готов был положить жизнь Свою за овцы Своя⁵²⁸. А народ должен подчиняться власти, если она не противоречит воле Божией. Эти отношения между руководителями и подчиненными определяются любовью к Богу и любовью к человеку.

Православные монастыри всегда отличались странноприимством. На Святой Горе нет негостеприимных монастырей. Впрочем, это относится ко всем православным монастырям.

Паломников на Афоне принимают с большой любовью. Прилагают все усилия, чтобы им было удобно в монастыре. Их встречают как братьев во Христе и членов одного Тела. Паломников встречают в храме, делятся с ними пищей, утешают и напутствуют с любовью и молитвой. Гость считается святым и братом во Христе.

Монахи не поучают паломников, но дают им человеческое и божественное утешение. Таким должно быть гостеприимство и в светских обществах. Где есть гостеприимство, там есть милость и любовь Божия и, следовательно, Божие благословение.

В заключение еще раз следует подчеркнуть, что социальное учение святого Григория основано на опыте его афонской жизни, т. е. евангельской, церковной жизни. Григорий Палама обрел истинный афонский дух, и поэтому его подход к решению всех проблем был здравым и верным.

В Православной Церкви мы имеем великое сокровище: монастыри и Святую Гору – «удел Пресвятой Богородицы». На Афоне до сих пор сохраняется монашеская жизнь в двух видах: общежительная и отшельническая. Существование монастырей показывает, что православное греческое предание живо. Афонские монастыри отражают православное Предание во всей его полноте.

В православных монастырях мы можем прикоснуться к истинному богословию и к истинному обществу в чистоте сердца. Там мы понимаем, что такое организация общества. Наши монастыри дают нам также образец истинной жизни, пример для организации светских обществ и наших семей.