Преполовение

Преполовение Пятидесятницы относится к древним христианским праздникам. Если начало его нельзя видеть в установлениях апостольских правил (37) и собора антиохийского (20) о собрании поместных соборов на четвертой неделе Пятидесятницы, то уже во времена св. Иоанна Златоуста он является существующим и установленным Церковью. В V веке Анатолий константинопольский, в VII преподобный Андрей критский, в VIII св. Иоанн Дамаскин, в IX преподобный Феофан исповедник – воспели Преполовение в духовных песнях, которыми и теперь Церковь восхваляет Господа в Преполовение Пятидесятницы. Праздник этот посвящен воспоминанию учения Иисуса Христа в преполовение ветхозаветного праздника кущей (Иоан. 7:14–36). Последний, восьмой, день этого праздника сопровождался замечательнейшим обрядом. При бесчисленном стечении народа первосвященник выходил из храма Соломонова к источнику Силоамскому у подошвы Сиона; золотою чашею черпал светлую и чистую воду; при звуке труб возвращался в храм, смешивал воду с вином и возливал на жертвенник. Народ во время этого обряда не умолкая пел великое аллилуйя, то есть шесть псалмов (112–117).

От божественного учения Господа преполовение сделалось праздником для Церкви Христовой. Однако ни в Церкви восточной, ни в древней русской этот праздник, надо полагать, не имел никаких особенностей, которые бы выделяли его из ряда других церковных праздников. Праздничные службы этого дня совершались с отличиями, свойственными всем средним праздникам: «В среду Преполовения вечер и утро благовест и звон с реутом, а поют по уставу, на 9 песни благовест в реут же немного. В Преполовениев день на литургии задостойник Чужде матерем, и на отдание той же, а до отдания святейший (патриарх) петь не указал».

Так было в Москве до начала ХVII века. В самом начале этого века ко дню Преполовения были присвоены воспоминания из русской жизни и приурочены молитвословия, отвечавшие тогдашним потребностям.

Начало ХVII века было временем тяжелых испытаний для Московской Руси. Поругание православия и разорение Москвы поляками, вероломство и предательство многих своих сограждан, разбои, грабежи и пожары и все губительные стороны безначалия и дикого своеволия – служили явным выражением гнева Божия и искушением веры русского народа и преданности его престолу и Москве. С другой стороны, это же время полно знамений милосердия Божия Москве и Московскому государству. Изгнание поляков из Москвы, приезд в Москву и венчание на царство законного государя Михаила Феодоровича, возвращение из плена и поставление в патриархи Филарета Никитича и совершенное прекращение крамолы русские люди приписывали только заступничеству Богоматери, московских чудотворцев и преп. Сергия. В эти тяжелые годы русскому народу было о чем молиться и было за что благодарить Господа Бога. И мы видим за все это время постоянные проявления горячей веры его, постоянные общественные молитвословия и крестные ходы в Москве. Москва с большим усердием пользовалась всеми средствами Церкви, чтоб отвратить от себя гнев Господа и умолить Его милосердие. Когда же действительно миновали все беды, Москва не знала предела слезам благодарности. Много дней носился над нею непрерывный звон ее колоколов, возвещавший ежедневные торжества и молебствия благодарной Москвы, снова увидавшей все свои святыни и снова получившей широкую возможность отправлять все службы церковные. Благочестивые воеводы рассылали гонцов по всей земле русской с известием об этой радости и с приказом везде служить благодарственные молебствия Господу Богу за Его великую милость к Москве и ко всему народу русскому: «Слышаще сие во всем Московском государстве, что царствующий град Москву паки возвратиша, и король из московския земли вышел с великим убытком, радовахуся и благодарныя песни к Богу возсылаху». До нашего времени сохранилась замечательная отписка верхотурского воеводы Степана Годунова тюменскому воеводе Матвею Годунову. В ней ясно охарактеризована связь всей Руси с Москвой, и вместе наглядно выражен всеобщий взрыв благодарных чувств к Богу, одинаково искренних во всех концах тогдашней Руси. Степан Годунов так писал о «милости Божией» и о выражениях благодарности народа: «Господину Матвею Михайловичу Степан Годунов челом бьет. В нынешнем во 121 году, декабря в 27 день, писали ко мне из Перми Петр Нащокин да Иван Митусов, что в нынешнем во 121 году, декабря в 16 день, писали с Москвы боярин и воевода князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой да стольник Пожарской в Пермь Великую к прежним приказным людям, что они бояре и воеводы и всяких чинов люди, прося у Бога милости, царствующий град Москву от неприятелей и разорителей веры христианския, от польских и литовских людей, от врагов креста Христова, очистили, город Китай взятьем взяли; которые польские и литовские люди сидели в Кремле городе и которые ушли из Китая в Кремль же город, и те все боярам и воеводам и всей земли московскаго государства сдалися; и бояре де и воеводы о том Богу хвалу воздавали, и образ Пречистыя Богородицы и многоцелебныя мощи московских чудотворцев Петра, Алексея, Ионы увидели, и пение Божие по многим храмам утвердилось; и нам бы, господине, однолично быти надежным на милость Божию, и в Перми Великой по всем храмам молебны пели с звоном по три дни, и ко мне о том писали; и мы на Верхотурья потомуж, от радости наполнив очи слез своих, Богу хвалу воздавали, молебны пели со звоном по всем храмам. И тебе бы, господине, про такую неизреченную Божию милость слышачи, велети на Тюмени также по всем храмам молебны пети с звоном, о мире и о тишине, и о благоденстве всего православнаго хрестьянства, что милосердый Бог утолил свой праведный гнев и в плен, и в расхищение поганым языкам не выдал достальных православных хрестьян. Да и в Тоболеск бы тебе, господине, о такой великой неизреченной милости Божией велети отписати».

Весьма ясно, что в это время не в одной Москве, совершались общественные молебствия, конечно, с водоосвящением и крестными ходами на площади и городские стены, чтобы Господь на будущее время оградил державу русскую «от врага и губительства». Когда же в Москву прибыл государь Михаил Феодорович, на второй недели после Пасхи, то власти и бояре встретили его за городом «со крестами»; «на Москве же паки бысть радость велия и пеша молебны».

Но скоро над Москвой разразилось новое несчастье «в милостивое наказание», по выражению летописи. В 1626 году во время «похода государева к Живоначальной Троице в Сергиев монастырь», «в самый Преполовеньев день» загорелось в Китае городе на Варварском хресце, и отсюда начался огромный московский пожар, истребивший лучшую часть Москвы, так что «В Китае и Кремле не осталось ничего, не токмо дворы, и церкви Божии погореша».

Несомненно, в этих исторических обстоятельствах надо искать начало установления в Москве общественных молебствий с крестным ходом на реку, а оттуда со святой водой для окропления по стенам Кремля, Китая и Белого города. Первый крестный ход, одновременно по стенам Кремля и Китая, и был приурочен ко дню преполовения Пятидесятницы. Стоглав еще не знает этого крестного хода. В «Сказании действенных чинов святыя соборныя церкви Успения Пресвятыя Богородицы, матери церквам царствующаго града Москвы и всея великия Руси», составленном по распоряжению святейшего патриарха Филарета Никитича, он является уже существующим. При этом ни патриарх, ни царь в этом ходе не участвовали. Патриаршей службы в этот день также не было: «В среду Преполовения ход около Кремля и Китая, а службы нет. Царь приходит на тот ход в собор».

В дальнейшей истории уже встречаются подробные описания этого крестного хода.

В среду Преполовения, после утрени, начинается благовест «к повестке в реут и в валовые, покамест власти сойдутся». Этим благовестом объявлялось время сбора в Успенский собор для всех назначенных участвовать в крестном ходе митрополитов, епископов, архимандритов, игуменов, протопопов, священников, диаконов и прочих чинов причта. Иногда этот благовест совершался в воскресный колокол.

В это время в собор приходил и патриарх. Он весьма редко участвовал в ходе, но почти постоянно отпускал «кресты», а иногда и «образы» из собора в ход, то есть кадил и прикладывался к тем крестам и иконам, которые носили в крестном ходе. «К выходу святейшаго» и «ко крестам», то есть к началу хода, совершался средний звон, большей частью с воскресным. В соборе между тем, начинали петь молебен, и после ектении крестный ход отправлялся в Спасские ворота. Отпустив властей и кресты в ход, патриарх обыкновенно оставался в соборе и слушал литургию, которую совершал какой-либо архимандрит с игуменами, протопопами и «очередными» священниками, а «на крылосах пели певчие».

Сам ход совершался в следующем порядке.

«Во 175 и 176 (1667 и 1668) годах патриарх не ходил в ходу, посылал властей, митрополитов и архиепископов, а сам служил в соборе, государю выходу не было, и начинают молебен, и по ектении исходят со кресты западными дверьми, а кресты сам патриарх отпускает, в ход носят хоруговь меньшую да образ Пресвятыя Богородицы Петровския, образ запрестольной, да образа московских чудотворцев и Илии пророка и идут до Лобнаго места, впереди с хоругвьми, и с рипидами, и с фонари, и со кресты, а потом с образы, а как патриарх в ходу ходит, пред ним несут образ Богородицы Петровския, а по стороны несут диаконы, по правую евангелие, а по левую крест, поют канон Богородицы, и пришел на Лобное место, ставятся со образы на два лика, и образ Пресвятыя Богородицы ставится посреди прочих святых икон, и пред нею ектении и каждение бывает, а запрестольные образы позади тоя ставятся, да по сторон их по две рипиды, а хоругови стоят подле Лобнаго места, после евангелия бывает осенение, потом пойдут на Москву-реку на Живой мост и тамо воду святят, а по освящении воды идут во град в тежь Москворецкия врата и к церкви мученицы Ирины, а от того места идут окрест Китая и Кремля, и войдут в Москворецкия ж ворота, и так придут где ко вратам гражданским, и те кропят везде святою водою, дóндеже и в соборную церковь придут со образы, а вшед в собор, бывает ектения, потом молитва пред киотом Богородицы, и в то время отпускают кресты с кадилом, бывает звон средний, и конечный отпуст молебна со крестом».

В крестном ходе участвовали обыкновенно два архиерея, бывшие в это время в Москве. Иногда один из них не ходил «по городам», но оставался служить литургию в одной из церквей, лежавших на пути крестного хода, или в церкви Николая чудотворца «в углу» или в церкви Ирины мученицы. Большей же частью оба архиерея отправлялись в ход, причем один шел кругом Кремля, а другой – кругом Китая. В большинстве случаев ходили по стенам городов, которые и окропляли святой водой. Лишь в редких случаях, когда к тому были сторонние препятствия, в роде исправления стен, крестный ход совершали по земле. Так было, например, в 1681 году, когда «окрест патриарх со кресты ходил по земли, а по городу было нельзя, а по Китаю по городу казанской архиерей».

После водосвятия оба архиерея подходили к Москворецким воротам. Здесь полагались молитва и ектения, осенение крестом, и крестный ход разделялся на две половины: один архиерей шел по стенам Кремля, другой – Китая. У других ворот совершали то же, что у Москворецких. Сходились у Никольских ворот и возвращались вместе в собор при звоне колоколов. Так было в 193 (1685) году. «По утру в полчаса дни в реут и в валовые, и ко крестам звон с ним же отпущал кресты патриарх, на водоосвящении были архиереи оба, и взошли на город у Москвореиких ворот. Вятской по Кремлю, два архимандрита, да игумен, три протопопа, ходил по городу от Круглой башни, священник кропил святою водой до Тайницких ворот, Тамбовской ходил по Китаю, с ним архимандрит, два игумена, два протопопа со кресты, сошли у Неглиненских ворот, прошли в Николаевския ворота звон был обоим вместе».

Если же крестные ходы не успевали сойтись к одному времени у Никольских ворот, то возвращались в собор порознь, и каждому из них был особый звон.

Если же в крестном ходе участвовал один архиерей, то он же обходил и Кремль, и Китай. Крестный ход начинался тоже с Москворецких ворот. Отсюда шли по Китаю, а по Кремлю от Никольских ворот до Тайницких. В это время по Кремлю от Москворецких ворот до Никольских шел архимандрит и у Никольских ожидал архиерея. Другой же участок Кремля от Москворецких до Тайницких ворот обходил священник и у Тайницких тоже ждал архиерея.

Так было, например, в 194 (1686) году. «По утру благовест в реут же, к выходу с воскресным. Патриарх кресты отпущал сам, по Кремлю и по Китаю ходил архиерей Нижегородской один, с воды взошли у Москворецких ворот, и пошли по Китаю, а сошли в Николаевской застенок, на Кремль взошли в Никольской башне, а сошли в Тайницких, а от Москворецких ворот ходил Чуковской по Кремлю от Свирловы башни до Николаевских ворот, и кропил святой водой, и дожидался архиерея, и по Кремлю ходил же, с ним был игумен Новинской, два протопопа, священников приходских десять, а икон было с ним: Знамение Богородицы и приходских три иконы, а от Свирловы башни до Тайницких ворот кропил священник, а как пришли, звон был с реутом и с валовыми, пошли в 4 часу, а пришли в 8 часу, на всех вратах молитвы не говорили, токмо ектении о еже сохранитися, и осенение, и кропили святой водой, правую сторону архиерей, а левую – архимандрит Чудовской, в соборе служил архимандрит Свиажской игумен Стретенской, патриарх на месте стоял, пели певчие».

Впрочем, такой порядок не всегда соблюдался в точности. Каждый год вносил какую-нибудь особенность в крестный ход. Любопытнее других по своим подробностям был крестный ход в Преполовение 195 (1687) года.

«За кресты послан был Рязанской митрополит, с ним архимандрит Новоспасской, Андроньевской, Петровской, Богоявленской, игумны: Новинской, Златоустовской, Даниловской, пять протопопов, ключарь да подиакон, а Иердань была на мосту делана, и утверждена худо, что вода была велика, с иконами стояли на берегу, а на Иердани только Петровская была, и священники на берегу стояли все, взошли с Иердани на Москворецких воротах на Китай, а сошли в Николаевской застенок, а на Кремль взошли в Никольских воротах, и сошли тут же, молитвы говорил на Китае на Варварских, да на Никольских, а на Кремле на Каменном мосту, а на прочих вратех токмо ектения и осенение, по обоим градом ходил один архиерей, пошли в 4 часу, а пришли в 9, отпущал кресты на Иердань сам святейший а из собора архимандрит Спасской, в соборе служили архимандрит Чудовской, игумны Воздвиженской, Стретенской, протопоп Успенской, пели певчие, святейший стоял на месте».

Впрочем, в большинстве случаев один архиерей обходил все стены Кремля и Китая, не отпускал никого к Никольским и Тайницким воротам. Крестный ход в таком случае шел от Москворецких до Никольских ворот по Китаю и от Никольских ворот по Кремлю и у Никольских же оканчивался. Продолжительность крестного хода в таком случае была довольно значительная: он начинался в 4 часу и оканчивался в исходе 8-го.

Так совершался крестный ход в Москве в день Преполовения Господня при патриархах и в первой половине XVIII века. Несомненно, и другие города совершали в Преполовение то же самое. Так известно, что в Новгороде, еще в конце царствования Михаила Феодоровича, в Преполовение совершался «ход со кресты около каменнаго и землянаго города».

В 1765 году, апреля 26 дня, указом из Синодальной конторы были отменены, наконец, крестные ходы в Москве по городским стенам, «для того, что во многих местах те грады разобраны, а в иных развалилися, и ходить опасно». Впрочем, в этом же указе замечено, что отмена учинена не навсегда, а лишь «до указу впредь».

Нужно заметить, что в старой Москве было очень много крестных ходов. Еще Стоглавый собор установил крестные ходы в неделю Всех святых, в понедельник Пасхи и в неделю перед Воздвижением. Эти ходы совершались из других кремлевских соборов в Успенский кафедральный. Из местных соборов в приходские церкви установлены крестные ходы в каждый воскресный день после вечерни от недели Всех святых до праздника Воздвижения и во всю Светлую седмицу, каждый день, после заутрени. Наконец, установлены были крестные ходы в приходския церкви в день их храмовых праздников – из других церквей одного с ними собора.

Несколько позже был установлен крестный ход кругом (большею частью по стенам) Белого города в первую неделю Петрова поста, как раз в том же порядке и с теми же подробностями, как и в Преполовение, что и дает право думать об одновременности их установления. Для нас этот ход особенно интересен и важен. Совершался он так:

«В первую неделю Петрова поста бывает ход неотменно окрест Белаго града первая половина. Сей ход бывает непременно. Начало ходу в Спасския вороты на лобное место, и после осенения с лобнаго места идучи поют стихеры водосвятныя, и пришед на живой мост, святят воду, и по освящении пришед у Москворецких ворот с иконами мало постоят, и диакон глаголет ектению: Помилуй нас Боже и Еще молимся о еже сохранитися, тоже архиерей возглас услыши ны Боже, и потом молитва, что архиереом по поставлении около града ездят и говорят у врат¹⁸, и ныне святейший патриарх указал говорить в ходах у градских врат ту-же молитву и по молитве осенение, и потом идут с иконами около Белого града, возле Москвы-реки, и прошед Яузския ворота, больший архиерей отпущает другого архиерея в ход, а сам идет в церковь Илии пророка, что на Воронцовом поле, литургию служить, а с ним архимандрит да игумены. Другой же архиерей идя около града, и от Покровских ворот отпущает архимандрита литургию служить в церковь Илии пророка, что в Барашах, и потом входят в Стретенския ворота, и пришед со кресты в Стретенской монастырь и глаголет диакон ектению, и о еже сохранитися царствующему граду сему, таже возглас, и потом архиерей глаголет пред образом Богородичным молитву Богородицы О Пресвятая Госпоже Богородице! и по молитве осенение. Таже идут и до соборныя церкви и в соборе кончают молебен по обычаю, и отпустив святые образы и расход комуждо во свояси».

Таким образом, в старой Москве было два крестных хода с водосвятием на Москве-реке: один в Преполовение, а другой – в первый воскресный день Петрова поста.

Разумеется, другие города, а также и села, заимствуя у Москвы порядок и формы своих служб, не могли везде сохранить однообразие. Вводя у себя крестные ходы, они не всегда совершали их в один день с Москвой. Следствием этого было необыкновенное разнообразие во времени и в порядке совершения крестных ходов, приуроченных, главным образом, к следующим праздникам: Сретения, Благовещения, недели Ваий, и Пасхи. Но как эти крестные ходы не везде совершаются в те самые праздники, – говорит преосвященный Вениамин в Новой скрижали, – то вместо их избран, после тех же праздников, особливый для сего день Преполовения праздника Пасхи, в который во всех городах российских и в некоторых сельских приходах бывает крестный ход по определенным местам, соединенный с малым освящением воды на реках и источниках».

Отсюда уже несомненно ведет свое начало современный порядок празднования у нас Преполовения Пятидесятницы.