Пасхальный благовест

(Исторический очерк)

Кому не знаком (хотя по описаниям и рассказам) московский благовест к светлой заутрене? Еще задолго до наступления полуночи несметные толпы «всенароднаго множества» собираются на кремлевской площади. Православные с благоговением стремятся насладиться хотя бы чудным благовестом к тем дивным службам, которые исстари совершаются в московском Успенском соборе. В толпе во множестве ждут того же момента и иностранцы, желающие пережить удивительный, по их мнению, «эффект» православной обрядности, равного которому нет ни в жизни, ни в художественных созданиях западноевропейского человека. Едва часы пробили двенадцать, на Иване Великом раздается первый удар пасхального благовеста. Несколько мгновений глубокого благоговейного внимания, – и на Иване Великом следует второй удар большого колокола, а вслед за ним разом отзываются все многочисленные колокольни Москвы: величественный момент, уже достаточно отмеченный и в литературе. В русской церковной жизни еще поразительнее это влияние кремлевского благовеста. Много ли на Руси храмов, с которых бы в эту полночь не раздался благовест, как бы в ответ Ивану Великому! Пусть часы захолустного звонаря не отличаются точностью, но замечательно: в эту ночь ожидают именно 12 часов, чтобы благовестить наступление самого первого момента великого дня. Этот единодушный отзыв русских колоколен на благовест Ивана Великого представляет знаменательное явление.

В исторической судьбе пасхального благовеста найдутся основания для самой разнообразной практики, но для полночного благовеста остается лишь единственное основание – пример Ивана Великого.

В отдаленную эпоху господства Студийского устава, по разным начертаниям его, в православном богослужении время пасхального благовеста определялось неодинаково. В начертании устава преп. Афанасия афонского († 980) замечено по этому поводу: «Да будет ведомо, яко, по миновании третьей стражи нощи, или в 9 часов, падает знамение водяных часов, и по знаку его немедленно встают и стучат в била».

Третья стража, или 9 часов, соответствуют трем часам утра по нашему счислению. Таким образом пасхальный благовест начинался в четвертом часу утра¹⁴. В уставах последующего времени совершение благовеста обставляется некоторыми любопытными подробностями. По уставу (XI–XII веков) одного неизвестного константинопольского монастыря, по миновании третьей стражи, или 9 часов, «поп встает взбужаяй и обиходит взбужая братию со свещею, вещая ясным гласом «Христос воскресе; се же не единою, но многажды. По престании же того ударит в било» (Типогр. № 1206; ср. Синод. № 330)¹⁵. Благовесту в этом монастыре предшествовало более или менее продолжительное время, когда поп ходил по калиям и будил братию. В три часа утра, по нашему счету, начиналось это обхождение и лишь с окончанием его следовал удар в било, или благовест к заутрене.

Позднее, с водворением в православном богослужении иерусалимского устава, время благовеста определяется раньше третьей стражи, или трех часов утра. Оно ставится теперь в зависимость от предшествующих священнослужений. По иерусалимскому уставу положено было братии не расходиться по калиям после обедни Великой субботы, но в трапезе полагалось чтение Деяний апостольских до 4 часа ночи, то есть до 10 часов по-нашему. После этого «параекклисиарх клеплет во древо» к совершению полунощницы и «по скончании 7 часа», – 1 часа ночи по-нашему, – «исходим из церкви» то есть начинается крестный ход: «внегда же игумен возгласит Слава святей и единосущней, тогда параекклисиарх с сущими с ним в кимбанари ударит напрасно во вся древо и железо и тяжкая кимбалы и клеплют довольно» (У. 74).

В наших русских больших монастырях соблюдался тот же самый порядок пасхального благовеста. В Троице-Сергиевом монастыре «как прочтут Деяния – и колотят в доску и поют надгробное по уставу». После Полунощницы братии позволялось расходиться по своим калиям на один час. «Спустя час, благовестят долго». После облачений и приготовления фимиама, «пономарь звонит в тяжкая три часы велики долги, дóндеже приидут в церковь». Обедня пасхальная совершалась «на другом часу дни по уставу», то есть в восьмом часу утра по нашему счету (У. 147). Обиходник Кирилло-Белозерскаго монастыря определяет с точностью время благовеста: «чтут Деяния апостольския до 4 часов нощи», то есть до 10 по нашему счету, «и как Деяния отчтут, позвонят в малый красный колокол единощ и поют надгробный канон по уставу». После полунощницы братии позволялось уходить в калии, а понамари должны были все приготовить в церкви по чину. «В исходе 7-го часа благовестят заутреню в большой колокол», – по-нашему в исходе первого часа ночи. Когда братия собралась в храм и всем были розданы свечи, «пойдут понамари звонить, и звонят во вся тяжкая 3 часы». В этот же день «звоним обедню, как час дни ударит», то есть в 7 часов утра по-нашему (ibid, У. 4, 148, 150 и др.). Так было в монастырях в XVI и XVII веках.

Этот порядок и приблизительно этот же час пасхального благовеста был принят и нашими печатными богослужебными книгами – Уставом, Постной и Цветной Триодью, а раньше и Служебником. В современной Триоди указан лишь порядок служб церковных на Пасху, без обозначения часов, в которые они должны совершаться. Там положено перед пасхальной утреней совершать чтение Деяний апостолов, и когда окончится чтение, «вжигает вжигатель вся кандила храма, и исходя ударяет в клепало». В Уставе (тоже нынешнем) эти времена служб пасхальной ночи определены часами. Чтения Деяний положено производить «до часа 4-го нощи», – 10-го по-нашему, – и далее указано совершать полунощницу, перед которой «параекклисиарх ударяет в било». После полунощницы, по миновании полночи, положено благовестить к пасхальной заутрене, но время благовеста точно не определено: «Об часе утреннем параекклисиарх, взем благословение у настоятеля, исходит и ударяет в великое и клеплет довольно».

Переходя из области церковных уставов к действительной практике пасхального благовеста в старой Москве, замечаем, что время его всегда занимало средину между студийским и иерусалимским уставами, независимо от того, что старомосковский благовест производился иногда по распоряжению царя или патриарха. В древнейших записях патриарших служений в Успенском соборе уже обнаруживается эта неустановленность одного определенного часа пасхального благовеста. В уставе служб Успенского собора (около 1634 года) по этому поводу сделано такое указание: «В неделю святыя Пасхи к заутрени благовестят в шестом часу нощи или в седьмом часу нощи, в новой большой колокол довольно, дóндеже государь царь придет». То есть благовест производился в двенадцатом, а иногда в первом часу ночи по нашему счету, и стоял в очевидной зависимости от условий тогдашней жизни московской, с царем и патриархом во главе. То же нужно сказать и относительно благовеста к пасхальной обедне. «В первом часу, замечено в том же уставе, перед службою ходит патриарх со властьми к государю вверх... И как вышед патриарх из палаты, и благословит ключаря благовестити к обедне в новой большой колокол довольно». Благовест к обедне, таким образом, совершался в седьмом часу утра нашего времени.

Тот же порядок соблюдался и при других патриархах московских, и благовест к пасхальной заутрене производился на Иване Великом в зависимости не от наступления полуночи, а от приказа высшей власти.

К светлой заутрене ежегодно бывал выход в Успенский собор патриарха и еще более торжественный выход царя, возвещаемый всегда особым благовестом и звоном. В этот день благовест к выходу обыкновенно совпадал с благовестом к заутрене и производился во второй половине первого часа, а иногда и ровно в час ночи. В записях выходов 1679, 1680, 1687 и др. годов, благовест «на Светлое Христово Воскресение к выходу и к утрени» совершался «за пол седьма часа до света, а в 1681 году «за седьм» часов. Точно так же не было определенного часа и для благовеста к обедне в день Пасхи: это зависело от продолжительности утрени, которая оканчивалась иногда, например, в 1687 году, «за четверть часа до дни», то есть почти в 6 часов нашего утра, а с другой стороны – от времени и продолжительности патриаршего выхода во дворец перед обедней. Поэтому к обедне благовестили в половине седьмого часа утра («в полчаса дни»), а иногда в начале девятого часа («в третьем часу в начале»). Принималась во внимание и долгота дня, в зависимости от которой положено было начинать благовест к обедне или в 7, или в 7½, или в 8 часов утра: «во 179 (1671) году государь указал на Светлой неделе к обедне быть благовесту, как во дни 13 часов бьет, тогда благовест в час дни, а в 14 часов – в полтора часа дни, а в 15 – в два часа дни».

Приблизительно тот же порядок пасхального благовеста соблюдался и во все продолжение XVIII века. В Древней Российской Вивлиофике (XI, 197–199 стр.) напечатан «Указ благовеста к церковному пению во весь год, присланный из Святейшаго Правительствующаго Синода в 1722 году». В нем не определено особого часа для благовеста к пасхальной заутрене, но вообще указано производить благовест к утрене, вседневной и праздничной, во весь Великий пост до Фоминой недели «в 3 часа пополунощи», а к литургии в неделю Пасхи «в 6 часов пополунощи», по-нашему – утра. Из описания последней Пасхи Петра Великого, проведенной им в Москве в 1724 году, известно, что по указу императора уставщик отдал было заранее приказ ударить в Кремле к заутрене Светлого Воскресения в полтретя часа пополуночи. Но поутру в Великую субботу Петр Великий прислал Преображенского капитана Постникова с приказом, чтобы ударили к заутрене в час пополуночи. Синодальными указами того же времени (14 декабря 1722 года, 5 мая 1729 года) требовалось лишь, чтобы по всей Москве благовест производился одновременно с соборным, но часы благовеста не назначались. В бытность в Москве императрицы Екатерины Великой, в 1775 году 22 апреля, из главного дежурства при государыне было объявлено по всем церквам московским, чтобы к утрене Пасхи не начинали благовеста раньше трех пушечных выстрелов и благовеста на Иване Великом. В С.-Петербурге в это время действовало особое «Учреждение о благовесте»¹⁶, которым требовалось: «в день Св. Пасхи во время присутствия Ея Императорскаго Величества в Санктпетербурге ожидать особливой из духовной консистории повестки и по повестке пушечнаго с крепости сигналу, во время же отсутствия благовестить с 2 часа пополуночи».

Митрополит Платон первоначально (31 марта 1776 года) тоже лишь подтвердил синодальное распоряжение, чтобы в Москве не начинали пасхального благовеста раньше Ивана Великого, но уже в 1780 году, 6 апреля, им было объявлено в Москве особое расписание часов благовеста ко всем службам Страстной и Святой недели, вновь повторенное 2 апреля 1781 года. Консисторские солдаты обязаны были разыскивать ослушников, за что получали вознаграждение из штрафа с последних, колебавшегося между 3 и 10 рублями. К сожалению, самого расписания мы не могли найти, но последующие факты заставляют думать, что им подтверждена была предыдущая практика.

В 1797 году, в день Пасхи 5 апреля, совершено было в Успенском соборе священное коронование императора Павла 1. По предварительному распоряжению было объявлено, что «по данному из пушек сигналу начнется благовест к утрене, которую его императорское величество со всею императорскою фамилиею слушать изволит у Спаса за Золотою Решеткою». Из «чина действия, каким образом совершалось» коронование, оказывается, что государь утреню «слушать изволил с вечера», а к обедне благовест начался в половине 8 часа.

В 1795 году был напечатан «чин священнослужения и обрядов, наблюдаемый в Большом Успенском соборе». В конце его помещено расписание: «В какие часы котораго дня чрез весь год к вечерням, утреням, всенощным, литургиям и часам благовест производится». По этому расписанию в день Св. Пасхи положено совершать благовест «к утрени в час пополунощи, к литургии в шесть часов пополунощи».

В начале текущего столетия¹⁷ этот чин с тем же расписанием был повторен изданием.

Преосвященный Августин в 1815 году, 8 апреля, только подтвердил прежние указы не начинать в Москве благовеста раньше соборного.

Приснопамятный Филарет, митрополит московский, навсегда узаконил полуночный благовест к пасхальной заутрене. В марте 1849 года он предписал московским церквам следующие пункты:

«1) Вообще не начинать благовеста к церковным служениям ранее благовеста Успенскаго собора.

«2) Пред утренею в день Святыя Пасхи на колокольнях должны быть причетники надежные и осмотрительные; и не излишне им иметь при себе часы для предосторожности против преждевременнаго погрешительнаго благовеста.

«3) Если будут в Кремле пред утренею Пасхи пушечные выстрелы (которых должно быть три в продолжение часа), то также по предосторожности, не руководствоваться ими для благовеста.

«4) Для начатия благовеста к утрене Пасхи слушать успенскаго колокола и первый удар в него прослушать в молчании, а по второму начинать благовест.

«5) Колокольням, отдаленным от Кремля, которыя могут не услышать кремлевскаго колокола, начинать благовест по благовесту тех церквей, которыя ближе их к Кремлю, а не обращать внимания на те, которыя далее их.

«6) Благочинные должны наблюдать за точным исполнением сего распоряжения и о нарушителе донести немедленно».

Распоряжение это через консисторию представлено было всем московским соборам, монастырям и церквам. В следующем же 1850 году было отпечатано и разослано по всем церквам Москвы и подробное расписание часов благовеста всего года, под названием: «Указание времен церковнаго Богослужения, по уставу Московскаго Большого Успенскаго собора». В этом указании в день Св. Пасхи положено благовестить к утрене в 12 часов пополуночи, а к литургии в 6 часов утра. Этому указанию обязаны следовать все храмы Москвы. В примечаниях к нему вновь подтверждалось: «С особенною осторожностию должно наблюдать, чтобы благовест к утрене в день Пасхи нигде не был начат прежде Успенскаго собора. Все прочия церкви должны выслушать первый удар успенскаго колокола и по второму начинать свой благовест».

Пример Москвы скоро же повлиял на благовест во всей России. Правда, еще и в настоящее время есть на Руси храмы, в которых пасхальный благовест начинается далеко после полуночи. В № 13, 1894 года. Лит. Епарх. Вед., один прихожанин жалуется, что в их местности (Дятловское благочиние) в некоторых православных храмах к Светлой заутрене благовестят в 5–6 часов утра. Но и там сознается ненормальность такого обычая.

Очевидно, недалеко время, когда решительно по свей православной России пасхальный благовест будет раздаваться ровно в полночь.