8. Примеры чудной перемены, производимой в людях возрождающею силою св. крещения

I. Разительный пример перерождающей силы веры представляет апостол Павел. «Прежде он был горяч и вспыльчив, – теперь он только мужествен и решителен; прежде был склонен к насилию, – ныне могуч и предприимчив; некогда без удержу ратовал против всего, что заслоняло ему дорогу, – ныне он только стоек; некогда был дик и мрачен, – ныне только серьезен; некогда жестокосерд, – теперь только строг; некогда жестокий ревнитель, – ныне только богобоязнен; некогда был замкнут, недоступен для сочувствия и сострадания, – ныне знаком со слезами; прежде он не знал друзей, теперь собрат людей, доброжелателен, обязателен; сострадателен, но не слаб, – всегда представляет собою величие, среди грусти и скорби мужествен и благороден. Таким образом, не только его дух получил другое направление и его всегдашняя стремительность новую цель, но и все наклонности и страсти приведены в состояние равномерности, так что великие силы гармонически сочетались в новое настроение духа и в своем единстве образуют возвышенный характер» (См. «Апологию христианства». Геттингера. Ч. I. 1875 г., стр. 29 – 30).

II. Возрождающую силу веры изображает, по собственному опыту, св. Киприан, в письме к Донату, следующим образом:

«Когда я находился в тьме и среди мрачной ночи, когда плавал по морю настоящей жизни, туда и сюда, без надежды и опоры, не зная пути, лишенный всякой истины и всякого света тогда я считал чрезвычайно трудным и несбыточным обетование божественного милосердия, что можно снова родиться и, получивши во святой купели новую душу и жизнь, оставить все прежнее и, еще живя в этом теле, сделаться новым человеком по духу и по сердцу. Как возможно, говорил я, чтобы человек так скоро и вполне оставил то, с чем он родился, и что, от долговременной привычки, стало его второй природой? Как научиться воздержанию тому, кто привык к шумным пиршествам и изысканным яствам? Как помириться с скромным и простым платьем тому, кто блистает роскошными одеждами, сверкающими золотом и пурпуром? Кто утешался чинами и почестями, тот не может жить без них в неизвестности; тому, кто был окружен толпой почитателей, был сопровождаем многочисленными, всегда готовыми к услугам, почитателями, было бы мучительно быть наедине».

«Так думал я про себя, потому, что тогда сам был пленен заблуждениями своей прежней жизни, от которых не видел возможности освободиться, – был предан порокам и, отчаявшись в лучшем, представлял для себя гибель естественною и необходимою. Но, после того как я омылся, в бане возрождения, от нечистого прошедшего и в очищенную душу излился новый чистый свет, – после того как я воспринял свыше Духа и стал новым человеком, непостижимым образом сомнительное стало для меня верным, закрытое открытым, темное ясным; я получил силу к тому, что прежде считал трудным и неисполнимым».

III. Антиохия – в начале христианства – столица востока с 500,000 жителей. Нигде язычество не являлось в такой полноте безобразия своего, как в Антиохии. Здесь был сбор жрецов, город плясок, оргий исступленных, роскоши бешеной. Когда явилось тут христианство, – чудная перемена произошла в роскошной столице востока. При св. Златоусте в Антиохии и ее окрестностях были уже целые сонмы чистых дев. Вот что говорит он в одной беседе к антиохиянам: «Девы, еще не достигшие двадцатилетнего возраста, проводившие все время в своих покоях, воспитанные в неге, почивавшие на мягком ложе, пропитанные благовониями и еще более изнеженные от усердных ухаживаний, не знавшие в продолжение целого дня другого занятия, как только украшать свою наружность, носить на себе золотые уборы и предаваться сластолюбию, не делавшие ничего даже для себя, но имевшие множество служанок, носившие одежды более нежные, чем самое их тело, употреблявшие тонкие и мягкие покрывала, постоянно наслаждавшиеся запахом роз и подобных благовоний, – эти девы, быв внезапно объяты огнем Христовым, бросили всю эту роскошь и пышность, забыв о своей нежности, о своем возрасте, расстались со всеми удовольствиями и; подобно храбрым борцам, вступили на поприще подвигов. По-видимому, говорю я, невероятное, однако ж верное. Я слышал, что эти столь нежные девы достигли такой строгости в жизни, что надевали на свои нагие тела самые грубые власяницы; ноги их оставались босыми и ложем их были тростниковые прутья, большую часть ночи они проводили без сна. Трапеза у них бывает только вечером, трапеза, на которой нет ни трав, ни хлеба, а только бобы, горох, елей и смоквы. Постоянно заняты они прядением шерсти и другими более трудными рукоделиями, чем какими у них занимались служанки. Они взяли на себя труд лечить больных, носить одры их, умывать ноги им. Многие из них занимаются и приготовлением пищи. Такую имеет силу огонь Христов» (Беседа 13 на посл. Ефесян., стр. 222 – 223. Спб. 1858 г.). – (Сн. кн. «Св. подвижницы восточной церкви» Филарета, архиеп. Черниговского Спб. 1871 г., стр. 175 – 176).

IV. Когда св. Пелагея сподобилась крещения, она совершенно изменилась. Просвещенная св. верою и крещением, новая дщерь церкви Христовой не хотела надевать на себя украшения и драгоценности и вручила их крестившему ее епископу с тем, чтобы он продал их и вырученные деньги роздал бедным; сама же осталась в простой убогой одежде. Прежде Пелагея была горделива, а теперь смиренна и кротка; прежде любила много говорить, теперь была молчалива; прежде любила сладкие кушанья, праздность и веселье, а теперь была воздержна, большую часть дня и даже ночи проводила в молитве («Чет.-Мин.» 4 мая).

V. Такое же чудное действие таинства крещения испытал на себе наш русский равноапостольный князь Владимир, который, выходя из купели, воскликнул: «Теперь-то я увидел Бога истинного!» и из язычника жестокого, мстительного и преданного чувственному сделался кротким, милостивым, воздержным, исполненным святой, чистой любви к Богу и ближним, за что и причислен к лику святых.

Эти примеры святого действия в таинстве крещения убедительнее всяких слов говорят за благодатную силу крещения.