Глава III

1. Вот, Господь, Господь Саваоф, отнимет у Иерусалима и у Иуды посох и трость, всякое подкрепление хлебом и всякое подкрепление водою,

В воззвании пророка, первое имя Божие переведенное словом „Господь“ есть еврейское А д о н (т. е. владыка, господин) второе имя „Господь Саваоф“ в еврейском „Иегова всех сил“; властелин вселенной и всех сил мира, открывшийся Моисею под именем Вечно Существующего. Он приступает к суду над народом, как то предсказывал пророк в гл. I, 24.

Прежде всего отнимется у Иуды и у Иерусалима все, что поддерживает государство, „посох и трость и подкрепление хлебом и водою“. В угрозе этой заключается и оставление народа без вождей, и оставление народа без благословения Божия, дарующего плодотворные дожди и обилие плодов земных. (Ср. Лев. 26:26). „Господь моя опора“, говорил Давид (Пс. 17:19); поэтому отнятие опоры (посоха и трости) равносильно угрозе, что Господь оставит народ, предоставив его собственным силам²⁹³. В угрозе же отнятия хлеба и воды, кроме прямого значения этих слов²⁹⁴ можно разуметь и высшее духовное значение: отнятие руководительства Божия. У самого Исаии пророка в Ис. 33:16, 55пища и питие знаменуют духовное укрепление народа Господом; а во Второзаконии XXX, 20 высказан основной принцип, долженствующий руководить Израилем: Господь есть жизнь Израиля. Избери жизнь! восклицает Моисей.

Отнимет Господь:.... (см. ст. 1).

2. храброго вождя и воина, судью и пророка, и прозорливца и старца,

3. пятидесятника и вельможу и советника, и мудрого художника и искусного в слове.

Господь отнимет,-говорит пророк-и вождя и воина, т. е. и стоящего во главе войска, мудрого военачальника, и простого ратника. В царстве, которое так обессилено, нет сил сопротивляться врагам; оно отдано на произвол их. См. Втор. 28, в особ. ст. 25 с нашим примеч. в III т. Св. Летописи. Но и внутри царства Господь отнимает у народа начальников и некому восстановить порядок, некому во время неурядиц или нашествия врага употребить усилие и власть, чтобы организировать народную защиту и сплотить во едино для отпора злу или нападению врага хороших честных людей, желающих порядка и готовых защищать свою родину. Но мало того, некому даже подать доброго совета в делах государства; зло сделалось всеобщим: судьи сделались недостойными своего имени (Ис. 1:23), пророки будут в изгнании (как во времена Манассии); мудрые, дальновидные люди и прозорливцы замолчат в негодовании и безсилии своем; замолчат старцы, умудренные опытом, подавленные дерзостию молодежи²⁹⁵. Но разложение идет далее: всякое управление толпой исчезает, даже должности пятидесятников, установленных еще при Моисее (Исх. 17:21) которые заменяли то, что мы называем ныне полициею и с ними исчезает всякий порядок, всякое предупреждение преступлений. В обществе этом исчезает, как говорит пророк, сдерживающее значение почетных родов, как по происхождению („вельмож“), так и по личным государственным заслугам („советников“). Наконец начинают исчезать следы культуры: нет „мудрых художников“, т. е. практических ученых, архитекторов, техников, инженеров, нет более даже людей, приученых облекать свою мысль в связную речь, „искусных в слове“ – как говорит пророк.

Не так ли бывает и везде, где вследствие наплыва хаотических бредней пошатнется вся дисциплина не только общественной, но и школьной жизни?

Весьма замечательна угроза следующих стихов:

4. И дам им отроков в начальники, и дети будут господствовать над ними.

5. И в народе один будет угнетаем другим, и каждый – ближним своим; юноша будет нагло превозноситься над старцем, и простолюдин над вельможею.

В первых трех стихах указано, что Господь, отступая от народа, этим самым отнимает у него мудрых по всем отраслям управления и знания. Что же взамен того остается у народа? Вздорный говор мальчиков, задор юношей, думающих, что они мудрее всех и которые стараются овладеть властию. „Слова из уст мудрого – благодать; а уста глупого губят его же“, говорит Екклезиаст (Еккл. 10:12). С недостатком опытности всегда соединена безумная смелость, так как неопытный не может рассчитать всех последствий своих слов и действий; но встретившись с возражением опытного в жизни, он с упорством невежества отстаивает свое мнение и „нагло превозносится над старцем“. В этой картине, отчасти известной и нам, – не пропущена и другая черта: молодые новаторы, ища опоры и почвы для проведения своих идей, идут к невежественной толпе, „в народ“, чтобы там найти силу сломить устойчивость государственного устройства и последствием этой проповеди разрушения является то, что: „простолюдин будет нагло превозноситься над вельможею“.

Но в самом обществе наступает реакция против анархии.

6. Тогда ухватится человек зa брата своего, в семействе отца своего, и скажет: у тебя есть одежда, будь нашим вождем, и да будут эти развалины под рукою твоею.

7. А он с клятвою скажет: не могу исцелить (ран общества) ²⁹⁶ , и в моем доме нет ни хлеба, ни одежды; не делайте меня вождем народа.

В настоящих двух стихах изображено возмущение здравого смысла народа против отроческих безумий. Народ сердцем чувствует ложь, прикрытую фразами любви к народу. Он страдает теперь не от насилия знатных и богатых, а от отсутствия всякой правды, всякого порядка и благочиния; и потому он ищет вождя, который мог бы сплотить около себя разрозненных здравосмыслящих членов общества, которое характерно и резко названо развалинами: „да будут эти развалины под рукою твоею“. Мы не раз говорили, что человек очень часто забывает, что не он, а Бог управляет миром. Человеку на земле предоставлено слышать слово Божие. Если он всею душею старается исполнить повеления Божия, для блага его же данные, то он творит дела благие, и Господь благословляет его, и благословляет тот народ, который хочет идти по путям Господним. Но никто не в праве навязывать другим свои мысли и даже толкования слова Божия насилием; самое насилие есть доказательство, что употребляющий его не послан Богом. Правда Божия подобно семени западает в сердце и растет²⁹⁷ и приносит плод. Не насилием, а кротостью и смирением Христианство овладело миром. Поэтому деятельность новаторов, хотя и прикрывающаяся громкими словами сочувствия к нуждам народа, но проповедующая насилие и насильственное изменение существующего строя жизни, есть деятельность преступная; и народ понимает, что перед ним ложные пророки и возмущается против них. Но в эти времена упадка народа²⁹⁸ весьма часто не находится даже честолюбцев, которые бы прельстились властию; ибо в обществе не находится устойчивых элементов, на которые бы можно было опереться. Картина разложения общества в Иудее, (с 1 по 7 стих) есть картина разложения всех обществ прошедших и будущих. (См. всю эту главу).

8. Так рушился Иерусалим, и пал Иуда, потому что язык их и дела их – против Господа, оскорбительны для очей славы Его.

Иерусалим рушится и Иуда падает, потому что они словами и делами своими оскорбляют величие Бога и неблагодарны зa все милости Его (ср. ст. 9). В наказание уже отнимается у них опора (выше ст. 1–2) „и они спотыкаются друг на друга“ (Лев. 26:37); или как выражается Иеремия (Иер. 46:12) о посрамлении Иуды: „вопль твой наполнил землю, ибо сильный столкнулся с сильным и оба вместе пали“ и в Иер. 50:32, он же говорит: „споткнется гордыня и упадет“.

Приговор произнесен и он исполнится. Но милосердие Божие хочет исцелить народ свой и с ним все человечество, и Он „обвяжет рану народа Своего и исцелит нанесенные ему язвы“ (Ис. 30:26) Пророк говорит не только о ближайшем событии, о будущем плене и избавлении от него, но для нас Христиан очевидно, что он говорит и о таинственном далеком еще событии, об избавлении от плена греха и об исцелении всего человечества²⁹⁹.

Господь „омоет скверну дочерей Сиона и очистит кровь Иерусалима из среды его, духом суда и духом огня“, говорит Исаия (ниже IV, 4), разъясняя как должно произойти исцеление человечества. Но „Иуда падет“, говорил еще и пророк Осия (Ос 5:5). „Падет Иуда, как упала дева Израилева, говорил и Амос (Ам. 5:2), т. е. падут их царства земные безвозвратно; спасется остаток,-который ляжет в основание „царства Божия“ на земле, общины Христовой.

Падет Иуда, потому что „язык их и дела их – против Господа“. Это слова и дела, происходящие не от слабости человеческой, а от гордыни и возмущения, от отсутствия веры в Господа и пристрастия к разврату языческих обрядов. Но „Бог поругаем не бывает“³⁰⁰. „Очи Господни обращены на праведников, но лице Господне против делающих зло, чтобы истребить с земли память их“³⁰¹. Еще перед входом в землю обетования Моисей предупреждал Израиль, что очи Господни будут непрестанно на земле той (Втор. 11:12). И в откровении Соломону, Господь глаголал ему: „Я освятил сей храм.... и будут очи Мои и сердце Мое там во все дни“.... „но если вы отступите от Меня.... то Я истреблю Израиля“³⁰².

Если очи славы Господней суть радость и мир и счастие для смиренных и верных рабов Господа, то преступникам глаголет Господь устами Амоса: „Обращу на них очи Мои на беду им, а не во благо“³⁰³. И позже Иезекииль³⁰⁴ говорил о жителях Иерусалима „Обращу лице Мое против них: из одного огня выйдут и другой огонь пожрет их“.

В следующих стихах рисуется нравственный упадок общества, и обещается наказание грешникам и успокоение тем, которые соблюдают себя в чистоте.

9. Выражение лиц их свидетельствует против них, и о грехе своем они рассказывают открыто, как Содомляне, не скрывают: горе душе их! ибо сами на себя навлекают зло.

10. Скажите праведнику, что благо ему, ибо он будет вкушать плоды дел своих;

11. а беззаконнику – горе, ибо будет ему возмездие зa дела рук его.

Горе тому обществу, в котором нет даже стыда, – этой последней узды страстей. Где существует еще стыд, там не умерло сознание творимого греха; но когда и это сознание исчезает, когда об дурном деле говорится, как об деле обычном, не вызывающем ни в ком чувства отвращения или удивления, тогда общество погибло³⁰⁵. Оно не только бесполезно в жизни человечества, оно вредно общей цели, – совершенствованию, – и потому должно погибнуть. Так исчезали древние государства и общества, убитые собственными беззакониями, „ибо сами на себя навлекли зло“. „Чтобы остаться в живых, ищите добра, а не зла“, говорит пророк Амос V. 14. Это есть всеобщий закон для всех народов и государств. Более чистые и нравственные и сохранившие в душе религиозные чувства расы и племена овладевали землею и создавали свои царства на развалинах тех государств, которые одряхлели, вполне предавшись животной жизни и распутству, утратив стремление к развитию разума и духовной жизни. Что это явление возможно среди самых культурных рас своего времени, тому примером служит языческий Рим³⁰⁶. „Есть Бог, судящий на земле“, говорит Псалом LVII (11–12), который выражает те же мысли о праведниках, как и 10-й стих настоящей главы Исаии. Праведник, потому только, что он творит добро-принадлежит Господу. Не так нечестивый, он находится в постоянном возмущении против Бога. Но из главы ХVIII Бытия, мы знаем, что общество, нагло предающееся злу, обречено на гибель; „это народ“, как говорит Втор. 32:28, – „потерявший рассудок“; его могут еще спасти находящиеся среди его праведники,-но при их безсилии-приговор Божий свершится.

Пророк продолжает рисовать картину состояния общества в Иерусалиме и Иудее.

12. Притеснители народа Моего – дети, и женщины господствуют над ним. Народ Мой! вожди твои вводят тебя в заблуждение и путь стезей твоих испортили.

Мы говорили выше о том состоянии общества, в котором руководителями являются недозрелые умы юношей и мальчиков. Но таковыми же вредными руководителями общества являются и зрелые мужи, подчиняющиеся влиянию женщин. Достаточно вспомнить, чем сделался под конец жизни мудрый Соломон. Преобладание женщины, хотя бы тайное, всегда пагубно отражается на обществе, потому что оно сводится к влиянию женщины, как сладострастной самки³⁰⁷. Когда же женщина управляла умами, независимо от своего, почти единственного влияния, – тела? В лучших случаях женщина воспринимала мысли окружавших ее мужчин и пользовалась ими, усвояя их. Когда в древнем мире царицы играют первенствующую роль, как Иезавель, Гофолия и в мифических рассказах Семирамида, то всегда с сказанием о их царствовании или влиянии соединяется сказание об идолопоклоннических любострастных культах и разврате. Точно тоже в ином виде повторяется в культурных обществах, как при ультраконсервативных взглядах, так и при самых разнузданных либеральных теориях. Преобладание женщины ведет за собою или распущенность нравов семьи или полное отрицание семьи.

Против этого влияния плоти, убивающего трезвую мысль, возстает пророк. В то время, когда он говорит, вожди и начальники Израиля уже вполне предались плоти: их ведут уже женщины к гибели, и они по-видимому являются и причиной грабежа бедных и слабых, и для них извращается суд и начальники ведут народ по ложному пути³⁰⁸.

13. Восстал Господь на суд – и стоит, чтобы судить народы.

14. Господь вступает в суд со старейшинами народа своего и с князьями его: вы опустошили виноградник; награбленное у бедного – в ваших домах;

15. что вы тесните народ Мой и угнетаете бедных? говорит Господь, Господь Саваоф ³⁰⁹ .

Всякому наказанию Божию предшествует суд Божий. По этому поводу очень хорошо говорит Епископ Петр (Исаия, in loco; стр. 53): „Бог по своей благости наперед вступает в состязание с грешником посредством Своего Духа – через совесть, или через пророков и учителей, чтобы довести грешника до сознания своей виновности и справедливости суда Божия“.

Восстал Господь судить все народы, но суд начинается с народа обетования, а среди его прежде всего со старейшин его, с имеющих власть, с тех, которые извращали правду и приучали народ смотреть на беззаконие, как на дело обычное. В грехе начальствующего не только самый факт грабежа есть преступление, но еще тягчайшее преступление есть соблазн, творимый им³¹⁰. Господь повелевал еще в пустыне объявить народу, что Ему угодно, чтобы Израильтяне были милосерды к бедному. (Лев. 19 и Втор. 15, с примеч. в Св. Лет.). Народ забыл закон, и в особенности закон нравственный и пророки были посланы, чтобы восстановить его в памяти народа обетования. Но Исаия видит с горем, что „бедные и нищие ищут воды, и нет ее; язык их сохнет от жажды“ (Ис. 41:17). Они не видят исполнения закона милости и начинают сомневаться в правде: вера их колеблется. Какое же значение при этом соблазне и зле, вносимом в общество, могли иметь богатые дары и жертвы, приносимые в храм начальствующими? Эти приношения были только частью награбленного неправдою богатства. Поэтому там, где в Свящ. Писании рисуется царство Мессии, первою чертою этого царствования есть: „Царь возлюбил правду и возненавидел беззаконие“³¹¹. „Он будет судить бедных по правде и дела страдальцев по истине“³¹². „Он избавит нищего, вопиющего и угнетенного, у которого нет помощника“³¹³.

В попытке нашей в четвертом томе Св. Летописи изучения Екклезиаста мы по поводу Еккл. 4указывали, что Соломон, говоря о том, что он „видел всякие угнетения и слезы угнетенных...., а утешителя у них нет“, по всей вероятности говорил о своем времени, когда он ослабевший духом и плотию, оставлял власть в руках неверных-приближенных своих. Поэтому ни один из псалмов, рисующий царство правды, не может относиться к Соломону, и все стремления и ожидания правды, (алкание правды), должны были сосредоточиться на Нем, Ожидаемом, которого „искала душа человеческая“³¹⁴.

Соломон, вероятно, сам, под именем Агура, и в Притчах³¹⁵ указывал, что среди народа Израильского всегда существовали алчные люди, пользовавшиеся властью, чтобы грабить бедных. „Есть,-говорит он, – род у которого зубы мечи и челюсти ножи, чтобы пожирать бедных на земле и нищих между людьми“. Он прибавляет (Притч. 30:12), что это люди высокомерные и гордые и считают себя честными в глазах своих³¹⁶. Мы в особенности останавливаемся на этом указании книги Притч, потому что в этой самой книге XXV, 1 указано, что, начиная с этой главы до конца, последующие изречения собирались при Езекии, стало быть во времена пророка Исаии. Мы думаем, что и следующие стихи настоящей главы, относящиеся с укоризной к „дочерям Сиона“, имеют в виду образ добродетельной женщины, начертанный в 31 главе Притч (ст. 10–31). Эта женщина: „длань свою открывает бедному и руку свою подает нуждающемуся“ (ст. 20).

16. И сказал Господь: за то, что дочери Сиона надменны и ходят, подняв шею и обольщая взорами, и выступают величавою поступью и гремят цепочками на ногах, –

17. оголит Господь темя дочерей Сиона и обнажит Господь срамоту их;

Надо отличать выражение „дочь Сиона“ в единственном числе, что всегда означает церковь, наследницу ветхозаветного Сиона, от другого выражения „дочери Сиона“ во множественном числе, что по-видимому означает современное Исаии общество и в особенности женщин того времени со всеми их пороками и увлечениями³¹⁷.

Надо впрочем сказать, что некоторые подозревают в выражении „дочери Сиона“ в настоящем месте символистику церкви Иерусалимской, кичившейся пышностью обрядов и забывшей о духе закона. Но кажется правильнее видеть в стихах 16–23 прямое описание растления нравов современных Исаии женщин, вместе с падением которых рушится и семья и общество. Последствием этого падения является: стыд женщин, поражение изнеженных мужчин (ст. 24) и падение самой столицы.

Мы выше читали в I главе ст. 21, что „верная столица сделалась блудницею“, а позже Исаии пророк Иеремия говорит, предсказывая разорение града: „бегите из среды Иерусалима.... разорю Я дочь Сиона³¹⁸, красивую и изнеженную (Иер. 6:1–2).

В ст. 16 чрезвычайно ярко рисуется образ той женщины-самки, у которой единственная цель в жизни – нравиться самцам. Этот образ женщины стиха 16-го известен и нам среди самых культурных народов. Золотые цепочки на ногах, о которых говорит пророк, суть ножные браслеты, которые и поныне носят женщины в Индии и частию в Египте и в Сирии.

Угроза „оголить темя“, невидимому равносильна угрозе поразить проказою (ср. о проказе в 2 т. Св. Летописи вст. в гл. ХIII Левит). Что же касается до угрозы „обнажить срамоту“, то она равносильна смертному приговору, ибо женщина не может жить после такого позора. Ср. у Иезекииля XVI, 37–42: „Раскрою наготу твою и увидят срам твой.... и побьют тебя камнями и разрубят тебя мечами“.

18. в тот день отнимет Господь красивые цепочки на ногах и звездочки, и луночки,

19. серьги, и ожерелья, и опахала, увясла и запястья, и пояса, и сосудцы с духами и привески волшебные,

20. перстни и кольца в носу,

21. верхнюю одежду и нижнюю, и платки, и кошельки,

22. светлые тонкие епанчи, и повязки, и покрывала.

Заметим по поводу этого в высшей степени любопытного перечисления женских украшений, что не все переводы одинаково передают эти стихи с 18 по 22. В Вульгате например стих который в нашем переводе означается цифрой 19 разделен на два стиха; так и в других западных переводах, а потому наш 22 стих соответствует 23 стиху Вульгаты, а всех стихов в главе III, не 25, как у нас, а 26. Славянский перевод с греческого удерживает в главе III то же число стихов, как и в русском, но за то в перечне женских украшений многие предметы переставлены на другия места. Вообще же можно сказать, что нет двух переводов этого места пророка Исаии или двух комментариев на него, которые бы вполне были согласны между собою в понимании имени и употребления всех упомянутых предметов. Поэтому и мы не многое можем о них сказать. О цепочках на ногах мы говорили выше. Звездочки и луночки и волшебные привески очевидно украшения языческого происхождения³¹⁹, может быть с значением амулетов, предохраняющих от несчастья. Как глубоко вкоренилось в нравы Израиля язычество можем судить по позднейшим пророкам, в особенности см. Иер. 7и Иез. 8:14.

По поводу выражения: „тонкие епанчи“, – в евр. слово седин-мы заметим, что то же слово употреблено в русском переводе в книге Судий XIV, 12 в еврейской его форме синдон, с переводом его в примечании русской Библии словами: „рубашка из тонкого полотна“. То же слово, говорят Гебраисты употреблено в книге Притч XXXI, 24, где оно переведено словом „покрывала“.

Далее произносятся угрозы всей общине Израильской.

23. И будет вместо благовония зловоние, и вместо пояса будет веревка, и вместо завитых волос – плешь, и вместо широкой епанчи – узкое вретище, вместо красоты- клеймо.

24. Мужи твои падут от меча, и храбрые твои – на войне.

25. И будут вздыхать и плакать ворота столицы, и будет она сидеть на земле опустошенная.

В трех этих стихах, начиная с 23-го резкий поворот от дщерей Сионских ко всей общине народа обетования, которая символизируется в одном общем представлении существа обреченного на гибель. Но первый (23) стих более относится к женщинам, второй (24) к мужчинам, и третий (25) к столице, и ко всему народу, предназначенному к славе, и который своими беззакониями обратил благословение в проклятие.

В стихе 23 Гебраисты обращают внимание на то, что слово благовоние то же самое, которое употреблено в книге Исход XXX, 23 о веществах входящих в состав священного мура; а слово зловоние употреблено в Лев. 26под формой глагола (в нашем переводе исчахнуть) в угрозе наказаний за отступление от Бога. Опоясание веревкой указывает не только на нищету, но и на пленение. Плешь есть угроза проказы, но быть может,-как думают некоторые комментаторы, – есть и указание на скорбь, при которой брили волосы на голове³²⁰.

Такое же значение скорби имело и вретище³²¹, хотя оно могло предсказывать и те лохмотья, в которых гнали пленных в Вавилон.

Вместо красоты-клеймо! „Что мне сказать тебе дщерь Иерусалима?– скорбно говорит Иеремия, – „это ли город, который называли совершенством красоты, радостью всей земли? (Плч. 2:13,15).-„Клеймо“, некоторыми переводится словом обжог, или ближе к смыслу прижигание, как исцеление от гнойных язв³²², о которых Исаия говорил в гл. I, 6.

Далее в стихе 24 пророк прямо говорит народу словами Второзакония XXVIII, 25–26 „мужи падут от меча“. Но в стихе 24 нельзя не заметить, что избиение мужей Израильских различается от смерти храбрых. Эти последние падут на войне и они умрут, но с честию защищая до конца свою родину.

В стихе 25 представляется конечный результат грехов Иуды и Иерусалима. Она, столица, как олицетворение ветхозаветной церкви и всего народа, бывшая невеста Великого Царя³²³ сидит, на земле опустошенная!

А между тем Господь не оставляет ее в Своем милосердии. Не можем не присовокупить здесь одного замечания, встреченного нами в одном из наших чтений. В греческом тексте семидесяти стоят слова, переданные весьма правильно в славянском переводе: в конце 25 стиха употреблено выражение (об дщери Сиона, т. е. о столице): „и останешься едина“. Эти слова напоминают Ин.8о блуднице, когда та осталась одна перед милосердым Господом Иисусом. Так Сион стоял, как опозоренная блудница пред Господом и был спасен милосердием Божиим, воплощением Сына Божия. Это и предречено пророком Исаией в гл. LIV, 11, когда любовь Божия глаголет к дщери Сионской: „Бедная, бросаемая бурею, безутешная!“