Как узнать хорошего миссионера

Когда святого Николая спрашивали, по какому признаку следует отбирать кандидатов для Японской миссии, он описал ряд признаков: «Никакое известие из России не может быть более радостным для Миссии, как то, что есть надежда на прибытие оттуда миссионеров!.. Миссионеров разумею – не по имени, а настоящих; и поэтому если бы в заявляющихся сюда были замечены хоть в малой степени свойства, несогласные с назначением миссионера, таких прямо прошу устранять. Если бы, например, человек заговорит о деньгах с явным желанием найти обилие их здесь... или же – о чинах и наградах... то с таким, не оканчивая разговора, следует прекратить дело о Миссии. Равно не годны для Миссии люди с характером очень изменчивым, непостоянным и легкомысленным, люди, явно наклонные к лени и бездеятельности, люди неуживчивого нрава, никак не должны быть допущены сюда телесно болезненные, особенно расположенные к нервным болезням... здесь плохие миссионеры не только не нужны, но были бы вредны»⁵⁵.

В другом письме он писал: «не только не предлагать три года [для желающих поехать в заграничную миссию], но если бы новичок сам заявил, что “я-де желаю поехать на 3–4, даже на 5–6 лет, и если понравится там, то остаться и навсегда”, такого – не допускать сюда. Вообще человек, размеряющий себя в каком-либо отношении, не надёжен для миссии, у такого человека, очевидно, центр тяжести в нём самом, а не в деле, – такого и не нужно сюда, а нужно человека, беззаветно отдающего себя на служение Богу путём служения миссионерского»⁵⁶.

Об истинности этих критериев свидетельствует и история миссии. В 2012 году мы отмечали трехсотлетие миссии Русской Православной Церкви в Китае. Примечательно, что когда создавали эту миссию, то и церковные и светские власти изначально ставили целью проповедь китайцам и обращение их в Православие. Однако в первые полтора века все посылаемые в Пекин миссии, за редким исключением, были в этом отношении совершенно безуспешны. Почему? Потому что изначально ставились неверные критерии для отбора людей в миссию. Власть, желая мотивировать кандидатов, обещала: «съездите на несколько лет в Китай, а потом, когда вернётесь, вы получите особые привилегии, карьерное продвижение и т.п.» И такой подход специфически определял тех, кто попадал в миссию. Это были люди, не готовые жертвовать собой ради миссии. Для них психологически важна была не миссия, а то, что они получат после того, кого уедут из миссии. Оказавшись в Китае, многие просто ждали, пока выйдет их срок, и они вернутся назад, другие находили себе какое-нибудь развлечение по душе⁵⁷.

Истинный миссионер тот, кто, будучи на проповеди, не поглядывает на часы: «а сколько мне еще тут осталось?» И сегодня все современные успешные зарубежные миссионеры – это те, кто приехали с мыслью «я умру здесь», кто, возложив руку на плуг, не оглядываются назад. Уже такая решимость быть верным до смерти привлекает на человека особую благодать Божию. И в Китае только тогда двинулось дело, когда среди начальников миссии появился отец Иннокентий (Фигуровский), который без остатка посвящал себя проповеди Христа китайцам. Таким человеком был и святой Николай Японский.

Еще в Византии от клириков, направляемых на служение в земли иноверцев, брали перед хиротонией специальные расписки. Процитирую одну из таких расписок, данную иеромонахом Кириллом в 1338 г.: «Посылаемые к христианскому народу, находящемуся под властью народа нечестивого, должны держать в уме, что они взяли на себя апостольский подвиг... [сознавая предстоящие мне трудности] я делаю в письменном виде сие обещание... не ожидать и не искать повода, чтобы медлить и откладывать свой отъезд... и не возвращаться сюда, бросив вверенную мне паству, без великой необходимости и нужды»⁵⁸. В этом тексте примечательно, во-первых, что направляемый в иноверную заграницу клирик с самого начала рассматривался не только как тот, кто будет заниматься исключительно проживающими там греками-христианами, но по мере сил заботиться и о просвещении тамошних иноверцев – брать таким образом на себя «апостольский подвиг». А во-вторых, что отправляющийся на миссию должен был осознавать, что получил билет в один конец.

Еще ярче это выражалось у древних ирландских монахов-миссионеров, которые, отправляясь на проповедь к язычникам, сразу же внутренне готовили себя к мученической смерти. И эта решимость сделала их апостолами для множества европейских народов, проживающих на территории современных Шотландии, Британии, Франции, Бельгии, Германии, Швейцарии, Италии, Исландии и Фарерских островах. Тот же настрой мы видим и у святителя Стефана Пермского в его речи, обращенной к епископу Коломенскому Герасиму: «благослови меня, владыко, пойти в языческую землю, называемую Пермью, в народы заблудшие, к людям неверным, к людям некрещёным. Хочу учить их и крестить их, если Бог споспешествует мне и поможет, и посодействует, и твои молитвы помогут мне. Пусть либо просвещу их, обращу их и приведу их ко Христу Богу, либо сам сложу свою голову за Христа и за веру, и за доброе исповедание, как сказал апостол: Даровано нам не только в Него веровать, но и за Него страдать (Фил.1:29)»⁵⁹.

Иметь решимость и бесстрашие перед лицом возможных затруднений настолько важно, что святой Николай Японский даже предлагал потенциальных кандидатов в миссию сразу в полной мере предупреждать о предстоящих тяготах, и «если, представляя себе всевозможные трудности миссионерского служения, собирающиеся сюда почувствуют смущение и колебание, то пусть и удержатся от поездки сюда; если же, по мере представления трудностей, у него более и более будет разгораться желание и утверждаться решимость служить здесь – такого милости просим сюда, таких именно и ждёт миссия»⁶⁰.

И ещё за тысячу лет до просветителя Японии святой Николай Мистик, патриарх Константинопольский, также писал, что миссионер должен «с самого начала быть готовым к опасностям ради благочестия и благовествования». Он указывал, что посылаемому к дальнему народу миссионеру сам предварительно обрисовывал ожидающие его там «труды, тяготы и лишения» и лишь после добровольного согласия и обещания отправиться на проповедь «не взирая ни на какую опасность», рукополагал его в епископский сан и отправлял⁶¹.

Конечно, речь здесь идёт о тех, кто имеет желание полностью посвятить себя проповеди иноверцам, а к тем, кто просто в меру сил и свободного времени помогает чем-то миссионерам такие высокие требования решимости не предъявляются, поскольку они и с тяготами миссионерского служения не сталкиваются в такой мере.

Другой важный критерий – чистота веры. Об этом святые отцы также говорили. Святитель Иннокентий пишет: «Догматов веры и сущности деятельного учения держаться надлежит так твёрдо, чтобы ничего противного им не говорить и не допускать, хотя бы угрожала тебе явная смерть»⁶². Также и святой Николай Японский говорил: «Ни единым догматом, ни единой чертой в догмате мы не можем поступиться, так как всё, что мы содержим до иоты – Божие учение, Божий смысл и внушение, данные роду человеческому для спасения»⁶³. И святитель Фотий Великий писал новокрещеному и крестившему свой народ царю болгарскому Борису, что «ни единый кирпичик не может быть вынут из здания христианства без угрозы его полного обрушения»⁶⁴.

Поэтому человек, который не хранит в точности учение Православной Церкви, не может быть миссионером. Как он может научить других тому, чего сам не знает или знает превратно? Если человек сомневается в каком-либо положении православного учения, и тем более если не соглашается с ним, то ему прежде следует разобраться в себе, научиться доверять Богу и смирять свой ум перед истиной.

Этого, к сожалению, не понимают те, кто под разговорами о миссии скрывают желание реформировать Церковь, изменить учение Спасителя и святых отцов. Они утверждают, что внешние люди будто бы не могут понять и воспринять Православие как оно есть, поэтому необходимо его как-то модернизировать, создать light-версию, более привлекательную для современного человека, для молодежи. Например, убрать весь «негатив», не говорить ничего про ад, не говорить про грех и покаяние, а в основу миссии положить развлечение и веселье. Что будто бы только так можно привлечь и не отпугнуть современную молодежь. Есть те, кто всерьёз это предлагает как принцип современной миссионерской работы в нашей Церкви.

Но Сам Господь полагал совсем другое основание для миссии, объясняя, что так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть… и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима (Лк.24:46–47). И апостолы отнюдь не развлечение делали основой своей проповеди, но говорили: покайтесь и обратитесь, чтобы загладились грехи ваши (Деян.3:19). Слова о грехе, о воздаянии за грех и о необходимости покаяния действительно могут оттолкнуть – но только тех, кто не хочет отказываться от греха, кто не хочет бороться, кто ищет лишь комфорта и хочет плыть по течению, и получать от жизни всё, при этом не напрягаясь. Только для них весть о покаянии неприятна, и кажется «негативом».

А для тех, кто ищет чего-то подлинного, кто хочет стать лучше и готов работать над собой слова о том, что покаяние возможно – это радостная весть. Потому что она означает, что ты можешь стать свободным от греха, что прошлое не довлеет больше над тобой, что ты можешь измениться не просто к лучшему – а к подлинной святости. Весть о покаянии – это радостная весть о том, что ты не безразличен Богу, ты не одинок, и твоя жизнь имеет смысл. Что ты можешь войти в живые личные отношения с Творцом вселенной, узнать истину и на собственном опыте ощутить любовь Божию. Пусть таких людей будет меньше, чем приходящих за развлечением, но именно таких поклонников Отец ищет Себе (Ин.4:23).

Поэтому задача миссионера – проповедовать неповрежденное учение Церкви. Опыт наглядно показывает, что в тех случаях, когда Православие каким-либо образом искажают, подстраивают под грешного человека – тогда оно теряет силу изменять человеческую жизнь. Light-Православие это пустая безблагодатная вещь, всего лишь ещё одна идеология.

Митрополит Афанасий Лимассольский рассказывает, что в 1970-е по этому пути шла Кипрская Церковь. В результате на раннем этапе удавалось завлечь в церковную ограду всех без исключения детей, однако потом, по мере взросления, все эти дети, также без исключения, покинули Церковь. Для Кипра понадобился этот болезненный опыт, чтобы осознать то, что «обязанность Церкви – являться и показывать себя молодым людям в своём подлинном виде. Потому что если бы мы сделали ошибку, попытавшись стать “современной” Церковью, то это было бы то же самое, что старушка в джинсах и с крашеными ногтями. Когда Церковь пытаются модернизировать, чтобы сделать современной, становится смешно... если Церковь является не в своём подлинном виде, то следствием этого будет то, что она не сможет устоять»⁶⁵.

Еще резче об опасности такого ложного миссионерства говорит другой духовник схиархимандрит Иоаким (Парр): «Мы знаем, что живём в падшем мире, но при этом говорим нашей молодежи: идите и наслаждайтесь. Чем? Священное Писание, которое объясняем мы людям, говорит: “Если ты в дружбе с миром – ты во вражде с Богом”. Господь Бог говорит нам: “Будьте святы”... Вы собираетесь добавить груза обезумевшим людям, или вы хотите их освободить от оков этого мира? Есть ключ, чтобы снять оковы – жить по Евангелию. Не становитесь никогда, ни при каких условиях миссионерами, которые учат о комфортном христианстве. Не существует комфортного и удобного христианства. Вас должно бросать в пот, когда вы слышите Слово Божие и осознаете, как далеко от него находитесь».⁶⁶

Так что мы должны стремится быть 100% православными. Нельзя быть учеником Христа лишь на 50%, 70% или 80%. Это необходимо понимать, чтобы не допустить ошибки.

Также для миссионера важно, чтобы его жизнь была в согласии с тем учением, которое он проповедует. Смешно и жалко выглядит проповедующий о посте и сам при этом не постящийся, учащий молитве и сам не молящийся, призывающий посещать службу и сам не причащающийся. Святой Иоанн Кронштадтский говорил: «На взаимном чувстве или понимании наших душ друг друга основывается действие или бездействие проповеднических слов: если проповедник говорит не от сердца, лицемерно, слушатели внутренним чутьем понимают несоответствие слов проповедника с его сердцем, с его жизнью – и слово не имеет той силы, которую оно могло бы принести в том случае, когда проповедник произнес бы его сердечно, особенно когда сам исполнял бы слово своё на деле»⁶⁷. Так что если мы говорим глубокие и мудрые слова, а сами не живём по ним, то слушатель чувствует это и остается равнодушным к нашим пустым речам.

Можно привести ещё слова отца Иоакима: «Прежде чем войти в диалог с [неправославными] людьми, мы должны знать, что мы им предлагаем. Как мы можем стать миссионерами, если сами не верим в то, чему учим? Если вы собираетесь стать миссионерами, но не совершаете ежедневную молитву – забудьте об этом! Если вы собираетесь стать миссионерами, но не читаете ежедневно молитвенно Святое Писание – забудьте об этом! Если вы собираетесь стать миссионерами и не знаете ничего о предании Церкви, не читаете Святых Отцов – забудьте об этом! Если вы не приступаете к таинству исповеди, не причащаетесь Святых Христовых Тайн, не посещаете литургию раз в неделю – забудьте об этом! Чему мы сможем научить? Мы не можем дать того, чего не имеем»⁶⁸.

Поэтому неудивительно, что преподобный Иустин Попович говорил: «Подвижники – это единственные миссионеры Православия; подвижничество – единственная миссионерская школа Православия. Православие – это подвиг и жизнь, поэтому и проповедуется оно только жизнью и подвигом»⁶⁹. Это хорошо видно по православной миссии в Африке. Многие афонские монахи отправляются в африканские страны миссионерами, и местных жителей впечатляет, когда они видят Евангелие не только в словах, но и в жизни проповедника, они чувствуют, что это подлинное христианство. Некоторые стяжали такую любовь паствы, что их в народе уже почитают как святых – например, отца Косьму Заирского. То же случилось и в США, когда туда по указанию Матери Божией прибыл старец Ефрем, который в настоящее время основал здесь уже более двадцать монастырей. Как высказался один из американских священников: «Мы, американские архиереи и иереи, в течении семидесяти лет хотели привлечь народ в Церковь проведением фестивалей. То есть мы устраивали праздники и гуляния, угощали людей напитками, едой и развлечениями. Мы забыли о молитве, исповеди, постах, четках – обо всём том, что составляет Предание нашей Церкви… И вот пришел малюсенький человек, без мирского образования и богословских дипломов, без новаторских и смелых идей (которые в изобилии были у нас) и напомнил нам о самом главном – нашем Православном Предании. Он не звал на танцы и развлечения, а призывал к посту и участию в многочасовых бдениях. И люди откликнулись на его призыв, пришли к старцу и поддержали его. Число приходящих к отцу Ефрему не поддается описанию. Америка, стремившаяся к выходу из тупика культуры потребления и рабства материальным ценностям через различные общественные течения (например, хиппи) и восточные религии, открыла для себя подлинное неискаженное христианство – Православие»⁷⁰.

Вспоминаются слова свт. Игнатия (Брянчанинова), который, заботясь о православной миссии среди мусульман-осетин и черкесов, предлагал открывать на Кавказе монастыри, объясняя это тем, что «монахи – наилучшие миссионеры»⁷¹. Также и священномученик Иоанн (Восторгов) отмечал это: «Монахи являются лучшими миссионерами, по своим привычкам и навыку к более суровому образу жизни, по своему большому богатству духовной жизни; наконец, не будучи обременены семейными отношениями, они являются совершенно свободными своё служение Богу соединять с апостольским подвигом. В этом отношении бесконечное значение имеет ещё и чисто-нравственная сторона влияния на иноверцев. Надо иметь в виду, что некоторые религиозные мнения последних высший нравственный идеал соединяют с безбрачием. Таков, например, ламаизм. Ламы – не женаты; они окружены ореолом подвига безбрачия. Религиозный идеал ламаизма – идеал монашеский. Тип благочестия ламаистов – тип благочестия монашеского. Надо считаться с таким мировоззрением монголо-ламским, и давать им христианских проповедников не ниже, а выше по подвигу, чем привычные для них ламы, то есть, монахов и монастыри»⁷².

Неудивительно, что, обратясь к истории, мы увидим среди наиболее успешных православных миссионеров преимущественно монахов. Например, анонимный византийский историк, известный как Продолжатель Феофана, пишет, что после централизованного крещения по инициативе царя болгары были еще нетверды в вере, а укоренилось христианство благодаря миссии монахов, посланных императором Василием I: «через благочестивых монахов, которых призвал василевс с гор и пещер земных и послал туда, сей народ отставил отцовские обычаи и дал уловить себя в сети Христа»⁷³.

К сожалению, в то время как монастыри Афона регулярно отправляют лучших своих насельников в Африку, Америку и другие внешние миссии, наши российские монашествующие и тем более начальство монастырское сейчас даже и не помышляют о миссионерском служении.

Хотя, конечно, не только монахи могут быть подвижниками. И мирянин-миссионер в свою меру должен, как говорит святитель Макарий, «носить на себе броню правды и наблюдать, чтобы она всегда была целою, чтобы ни одного кольца не выпало из этой кольчуги, ни одного дела праведности не было опущено. Иначе противник Церкви, заметив в сопернике своём какой-либо нравственный недостаток или нарушение какого-либо устава Церкви, свои стрелы обличения и будет направлять прямо на этот недостаток в миссионере, и может заставить его замолчать»⁷⁴.

Так что большая ошибка сводить миссию только к словам. Это у протестантов важно что сказать и как, а для православной миссии самое важное – каков ты сам и как ты относишься к тому, кому свидетельствуешь о Христе.