Глава 4
Откр.4:1 После сего я взглянул, и вот, дверь отверста на небе, и прежний голос, который я слышал как бы звук трубы, говоривший со мною, сказал: взойди сюда, и покажу тебе, чему надлежит быть после сего.
Начинается открытие основной картины Апокалипсиса. Иоанну отверзаются небеса, и он начинает видеть небесное. После сего я взглянул. После чего? Нельзя думать, что вот прошли семь периодов земной истории Церкви, и после этого Иоанн видит Церковь восхищенной на небо. Сектанты учат, что между третьей и четвертой главами Откровения происходит восхищение Церкви. Главы 4–19, говорят они, описывают великую скорбь. В главе 20 – тысячелетнее царство и последний Суд. В главах 21–22 – описана вечность. Но это неверное деление книги.
А сектантам мы все-таки зададим вопрос: почему такое важнейшее эсхатологическое событие, как восхищение Церкви (по важности это событие сравнимо только с творением человека, с первым пришествием Христа в мир для спасения людей и основания Церкви и со Страшным судом), вообще не описано в Апокалипсисе? Книга о Христе Грядущем вообще не показывает Его пришествия за Церковью. Ответ может быть только один: этого события перед великой скорбью просто не будет, а Церковь будет восхищена только в последний день Страшного суда. Так что слова после сего относятся к слову взглянул. После сего здесь означает, что произошло это после первого видения, после того как Христос, явившись посреди семи светильников, дал Иоанну семь посланий. Ведь после этого, а не после «седьмого периода»(!), взглянул Иоанн. По прекращении первого видения он поднял очи свои к небу, взглянул, и вот, дверь отверста на небе. Это явление дивное и столь желанное! Как часто мы взираем на небеса, и над нами все тот же неизменный, то бесконечно синий, то облаками затянутый, то ночной, черный с мерцающими звездами купол неба. И всегда он заключен. И хочется воскликнуть вместе с одной маленькой девочкой: если эта сторона на небе столь прекрасна, то каково же оно тогда изнутри! Бесконечная глубина неба манит, и хочется с Исайей воскликнуть: «О, если бы Ты расторг небеса!..» (Ис. 64:1). Но неизменный купол над нами. Может быть, еще размышляя о только что увиденном, Иоанн и погрузился взором в небесные глубины над ним.
И вот, дверь отверста на небе. Взгляд его проникает дальше, сквозь эту дверь, и видит он от века сокровенное, таинственное. И прежний голос, который я слышал как бы звук трубы, говоривший со мною. Это голос Христа, призвавшего Иоанна увидеть первое видение, призывает теперь его к иному. Он сказал: взойди сюда. Христос уже не на острове, где Он ему в начале явился, а на небе, куда и зовет своего ученика. Призывает его оставить всякое земное помышление и вознестись горе. «Иже херувимы тайно образующе... всякое ныне житейское отложим попечение...». И покажу тебе – и в дальнейшем почти все является видимо, в образах. Чему надлежит быть после сего. После чего? С одной стороны, после того времени, когда жил Иоанн, ибо слова эти обращены к нему. С другой стороны, открывается дверь на небо, где предстает то, что будет после этой, земной жизни. Иоанн ко времени получения откровения был уже древним старцем (ему было больше девяноста лет). Близилось время, когда он должен был оставить этот бренный мир и войти туда на небеса... Но прежде ему дано было войти туда духом своим, чтобы оставить всем поколениям картины грядущего.
Откр.4:2 И тотчас я был в духе; и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий.
И тотчас – видим мы всемогущество Христа как Бога. Что сказал, то и стало. Земному велит взойти на небо – и совершается. Тотчас, в один миг, Иоанн оказывается не в пространстве между мириадами звезд, и даже не среди звезд небес невидимых – ангельских сил бесплотных, а сразу у престола Всевышнего, в самом центре вселенной, там, где восседает Бог. Но восходит он не в теле, а в духе. Тело святого Иоанна пребывало на острове, дух же его оставил землю, прошел небеса, вошел чрез «дверь небесную» и оказался там, куда нет ныне входа смертным. Можно себе представить, как он, несколько оправившись, оглядывается – где же он теперь? Что перед ним раскрывается? Нечто им невиданное и дивное! Бог – вездесущий Дух и не связан местом и пространством. Он – везде. Но есть места особого пребывания Божия. Таковы на земле Церковь христианская, душа верующая, храмы Божии. Таковы миры невидимые. И вот он – престол Божий. Хотя, конечно, само понятие «место» не должно пониматься буквально, так как мы его понимаем сейчас. Место и пространство – понятия видимого мира. Престол Божий – невидимое. Это – сердце вселенной, которым она существует и животворится, как и тело человеческое от сердца имеет жизнь. Престолом же именуются и чины ангельские. Об этом ангельском чине пишет апостол Павел (Кол. 1:16). В небесной иерархии ангелов, составленной Дионисием Ареопагитом, это седьмой чин. 1 – ангелы; 2 – архангелы; 3 – начала; 4 – власти; 5 – силы; 6 – господства; 7 – престолы; 8 – херувимы; 9 – серафимы. Но не только на престолах восседает Бог, мы читаем и то, что «Он восседает на херувимах» (Пс. 98:1). А с другой стороны, престолом означается и Божие во святых упокоение, ибо и на них, Своих верных угодниках, людях-праведниках Он почивает, как на престоле.
На небесном престоле был Сидящий. Это Бог-Отец. Когда Иоанн в первом видении узрел Христа, то увидел Его подобным Сыну Человеческому. Он описывает Его вид, лицо, волосы белые, очи огненные. Здесь же – просто Сидящий. Это потому, что Бог-Сын воплотился, и мы видим Его как Человека, Бога же Отца не видел никто никогда (Ин. 1:18) – пишет Иоанн уже после того, как ему было дано Откровение (Евангелие Иоанн написал после Апокалипсиса). Он видит Сидящего, но вид Его неописуем. Нет ни одного штриха Его Лика. Сидящий, таинственный, страшный, невидимый Бог. Подобное Видение Сидящего на престоле имел и древний пророк Исайя (Ис. 6:1). Видел и пророк Даниил Ветхого днями, Сидящего на престоле (Дан. 7:9). Даниил описывает некоторые штрихи Божественного Лика: «Ветхий днями... одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы Его – как чистая волна». Если Христос, Сын Божий, есть и истинный Человек, Сын Человеческий, то Бог здесь только явился в виде Ветхого днями Старца, но Он не является таковым по своему существу. По естеству Своему Он – Невидимый.
Бога же и Божество, и Отца, и Сына, и Святого Духа видеть невозможно. Божество не есть нечто видимое. Оно может только видимо являться, а Его Самого видеть невозможно (Ин. 1:18; 6:46; 1Тим. 6:16; 1Ин. 4:12; Исх. 33:20). И в вечности никакая тварь, даже высшие чины ангельские – серафимы – Его не видят (Ис. 6:2), ибо Он – Невидимый! Видеть не в видении, а «как Он есть» (1Ин. 3:2) мы будем Христа в воскресшей плоти. То, что здесь надо разуметь именно плоть, а не Божество Христа, свидетельствуется тем, что «будем подобны Ему» именно по воскресшей плоти, ибо Христос «уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его» (Фил. 3:21). А с другой стороны, нельзя считать, что мы будем видеть только видения, а не Самого Бога, ведь сказано в Евангелии: «Чистые сердцем Бога узрят» (Мф. 5:2). В этом великая тайна: никогда не видя, мы будем видеть. Здесь ум останавливается, как и всякий раз, когда затрагиваем неизреченную тайну Бога – Пресвятой Троицы. А посему не ум надо напрягать, а сердце очищать и склонять колени!
Откр.4:3 И Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду.
И Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису. Вид неописуем, и Иоанн уподобляет Его виду драгоценных камней, пытается найти какие-то земные подобия. Сардис – камень красного цвета, как цвет огня. Этим обозначен гнев Божий, готовый излиться на грешный мир. Яспис – цветом зеленый, означает, что Божество вечно цветущее, живоносное и пищеподательное. О ясписе еще говорят, что для диких зверей и привидений он страшен, а для нуждающихся в духовном врачевстве – полезен. Камень этот целителен также при опухолях и ранах, происшедших от меча. Так Сидящий на престоле подобен Вечно Цветущему, Живоносному, Пищеподательному, Целительному.
И радуга вокруг престола. Радуга была дана некогда людям, положена Богом в облаке, как знамение Его вечного завета с землей, людьми и животными, населяющими ее. Видом своим она Самому Богу напоминала этот завет, «что не будет более истреблена всякая плоть водами потопа, и не будет уже потопа на опустошение земли». «Впредь во все дни земли сеяние и жатва, холод и зной, лето и зима, день и ночь не прекратятся» (Быт. 9:11–15; 8:22). Заканчивается дождь, и люди видят радугу, знаменующую его окончание. И каждый раз она вновь дает упование, что нет, Бог не уничтожит снова землю водами, ибо благодать и милость Его снова над людьми. И вот Иоанн видит радугу, это знамение завета, видит там, на небесах, вокруг престола. Это говорит о том, что и небесные видят это знамение своего завета с земными. Радуга на земле – всегда полукруг. Здесь же она «вокруг престола», то есть полный круг. И Иезекииль – пророк, видя небесный престол, видел, что «сияние было вокруг него. В таком виде бывает радуга на облаках во время дождя, такой вид имело это сияние» (Иез. 1:27–28). Это свидетельство того, что наш видимый мир – это только половина существующего, полукруг, а есть и мир иной, невидимый, откуда мы уже видим все – полный круг. Полный круг вокруг престола, не имеющий ни начала, ни конца, – это и символ вечности. Эта радуга указывает и на различные ангельские чины, которые, подобно ей, окружают небесный престол. Еще одно отличие этой радуги от земной в том, что она не семицветная, а видом подобная смарагду (= изумруду), одноцветная, зеленая. Цвет изумрудной зелени указывает опять, как цвет ясписа, на жизнодательную силу, что Господь – Животворящий, указывает на вечное цветение и жизнь. Поэтому и верующие «насажденные в доме Господнем, они цветут во дворах Бога нашего; они и в старости плодовиты, сочны и свежи» (Пс. 91:14–15).
Это картина престола, на нем Сидящего и радуги вокруг. Дальше Иоанн начинает замечать, что же было вокруг престола.
Откр.4:4 И вокруг престола двадцать четыре престола; а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы.
Подобное видел и пророк Даниил, видел, что помимо престола Ветхого днями «поставлены были престолы», на которые «судьи сели, и раскрылись книги» (Дан.7:9–10). На 24 престолах, видит Иоанн, сидят 24 старца – на каждом престоле один. Кто эти старцы? Об этом можно заключить из песни, которую они сами поют Христу: «Ты был заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка и народа и племени» (5,9). Эти 24 старца, искупленные от всякого народа, и племени, и колена, олицетворяют собою Церковь Христову. Это двадцать четыре патриарха. Двенадцать – Ветхого Завета и двенадцать – Нового. Двенадцать патриархов Ветхого Завета – это двенадцать сыновей Иакова, родоначальники двенадцати колен Израиля. Другие двенадцать – это двенадцать апостолов Иисуса Христа, они родоначальники всех колен христианской апостольской Церкви (Еф. 2:20). Им Сам Христос обещал, что «сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых» (Мф. 19:28). Вместе они представляют собою всю ветхо- и новозаветную Церковь Божию.
Когда говорят о двенадцати апостолах на небе, то иногда спрашивают: а кто будет двенадцатым апостолом – Матфий или Павел? Вопрос этот лишен всякого основания, ибо сказано: «и выпал жребий Матфию, и он сопричислен к одиннадцати апостолам» (Деян. 1:26). Значит, Матфий. Вообще же апостолов в то время было много, ведь Господь помимо двенадцати апостолов поставил еще семьдесят. Павел был совершенно особым образом Самим Богом избран и поставлен во апостолы язычников (а не в число двенадцати). Если же он более потрудился, чем остальные апостолы (2Кор. 11:23), то и готовится ему на небе соответственный венец (2Тим. 4:8). Ведь был же Иоанн Креститель наибольший из рожденных женами (Мф. 11:11), но не входил в число двенадцати апостолов.
И еще число 24 = 12 х 2 означает украшенных и словами, и делами.
Старцы эти облечены были в белые одежды, как и обещал Христос облечь побеждающих (3,5). И имели на головах своих золотые венцы, в знак одержанной победы над демонами и грехом (3,11), и сохранили верность до смерти (2,10).
Так в лице своих патриархов и апостолов окружается престол Божий Церковью ветхо- и новозаветной.
Откр.4:5–6 И от престола исходили молнии и громы и гласы, и семь светильников огненных горели перед престолом, которые суть семь духов Божиих; и перед престолом море стеклянное, подобное кристаллу; и посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади.
И от престола исходили молнии и громы и гласы. Этим указывается, как страшен и ужасен Бог для недостойных Его долготерпения и пощады. У достойных же эти молнии и громы не вызывают страх, молния просвещает духовные очи, а гром услаждает слух. Это для верных. Для неверных же это суд и кары.
И семь светильников огненных горели перед престолом, которые суть семь духов Божиих. Вокруг престола были престолы 24 старцев. Непосредственно же перед самим престолом Божиим – семь светильников огненных (в немецком переводе sieben Fackeln – «семь факелов»), которые постоянно горят. Это либо семь Архангелов, превосходящих всех иных, как объясняет Ириней Лионский, либо же полнота Духа Святого – семь даров Животворящего Духа (1,4; 3,1).
И перед престолом море стеклянное, подобное кристаллу. Как бы на подступах к престолу это стеклянное море. Мы знаем, что море никогда не бывает спокойным, воды его вечно в движении. Наше море – образ земной жизни вечно волнующейся, образ моря житейского. Подобное кристаллу стеклянное море перед Престолом означает упокоение, вечный покой, не тревожимый уже ничем, чистоту и светлость небесной жизни. Это – образ сил небесных, множества святых упокоившихся душ праведников. Душа, пребывающая в вечных тревогах и волнениях, странствуя здесь, по житейскому морю, упокоевается там во святых. Никакой грех и никакая беда уже не возмущают ее там. Вечен покой святых пред престолом Божиим.
Море это, подобное кристаллу, означает красоту и совершенство обретших небесный покой праведников. Это стеклянное море пред престолом Всевышнего указывает, возможно, и на те таинственные «воды, которые превыше небес» (Дан. 3:60). И псалмопевец Давид призывает: «Хвалите Его, небеса небес и воды, которые превыше небес» (Пс. 148:4).
И посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади. В непосредственной близости престола видит Иоанн четырех животных. Животные в данном случае – живые существа (в немецком переводе читаем: Gestalten, то есть образы), а не животные в смысле «звери». Эти животные были исполнены очей, что говорит о способности их к созерцанию Божественных тайн и славы.
Откр.4:7 И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему.
Подобные этим животным на вид. Что означают эти четыре существа? Можно указать на два значения их. Во-первых, видение святого Иоанна сильно перекликается с видением Иезекииля (Иез. 1:4–28). Иезекиилю была явлена слава Господня на таинственной колеснице, где тоже были четыре животных, каждое имело четыре лика: льва, тельца, человека и орла. На колеснице был престол Сына Человеческого. Так под этими четырьмя животными можно понимать четыре высших ангела, херувима, пред престолом и посреди него находящихся. И на них же и престол покоится. На этих многоочитых херувимах, созерцающих тайны и сияние славы Божественной и восседает Всевышний. Эти четыре херувима указывают и на четыре стихии, ангелами которых они, возможно, являются. Четыре – это и небесное, и земное, и морское, и преисподнее во владениях Бога. Это и, с другой стороны, четыре стихии мира, на которых было указано еще древними философами: земля, вода, воздух и огонь (современные ученые говорят о четырех состояниях вещества в нашем мире: твердом, жидком, газообразном и плазменном). Это и царствование Божие через Своих ангелов над миром птиц (орел), диких животных (лев) и домашних (телец), над человеком (человек). Имеют своих ангелов и люди, и народы, и стихии (Мф. 18:10; Деян. 12:15; Втор. 32:8; Дан. 10:13,20; Откр. 7:1; 14:8; 16:4).
С другой стороны, эти четверо животных указывают на Церковь и ее четырех евангелистов. Подобно явленному Иезекиилю, Христос, Сын Человеческий, как на некоей таинственной колеснице, движимой этими четырьмя животными – херувимами, обходит на четвероевангелии всю вселенную. Все народы обойдет эта Божественная колесница. Евангелист Матфей уподобляется человеку, т. к. в его Евангелии Христос особенно показан как Сын Человеческий в Его человеческой природе. Евангелист Марк уподобляется льву, ибо особенно показывает Христа-Царя в Его царственном служении. Евангелист Лука уподобляется тельцу, животному жертвенному, ибо показывает нам Христа как жертву, за грехи мира закалаемую. Орлу летящему подобен евангелист Иоанн, ибо высоко парит на крыльях Духа в сферах небесных, созерцает тайны Божии, Предвечное Божество Христа. Матфей пишет о родословии Христа-Человека, Иоанн – о не имеющем родословия предвечном Логосе. Первые три евангелиста описывают жизнь Христа, а Иоанн – духовный ее смысл, созерцаемый им, как орлом летящим. Так в первых евангелиях, например, описывается и заповедуется крещение, а у Иоанна говорится о тайне рождения от воды и Духа. Первые три описывают Тайную вечерю, а Иоанн, даже не описав само преломление хлеба Господом, говорит о таинстве небесного Хлеба, причащении Тела и Крови, о жизни, через то даруемой (гл. 6). Так на иконах евангелистов, и на самом Евангелии нередки изображения этих четырех животных.
Но не на самих только евангелистов, а и на всю Евангелием просвещенную Церковь указывают эти четыре животных. Ибо и сами они говорят, прославляя Христа: «Ты был заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка, и народа и племени» (5,9). Почему же Иоанну Церковь является одновременно в виде 24 старцев и 4 животных? Двадцать четыре старца – это собственно сама Церковь в лице ее ветхозаветных патриархов и новозаветных апостолов. А четыре животных показывают в лице евангелистов характер и содержание Церкви. Это – олицетворение Церкви. Через Евангелие Христос соделывает Своих детей царями, подобными львам. Как и мудрый Соломон заметил: «Нечестивый бежит, когда никто не гонится за ним; а праведник смел, как лев» (Притч. 28:1). Через Евангелие же христиане становятся подобны тельцу в упорном, безропотном труде. Обретают характер жертвенный, самоотверженный. Безропотно и много потрудившись, телец обычно бывает закалаем под конец. Так и у христианина: труд и жертва, труд для других и жертва себя. Евангелие нам возвращает и лицо человека. Человек сотворен по образу и подобию Божию, но давно утерял это подобие через грех. Уподобился иному, лукавому. И вот через Евангелие восстанавливает Сын Человеческий в нас лицо человека первозданного, неизвращенного, богоподобного. И подобны орлам летящим оторвавшиеся от земли, богословствующие, подвижники, аскеты, монашествующие – люди, склонные к созерцательному восприятию мира, глубоко проницающие в тайны судеб Божиих.
Посмотрим на себя, подобны ли мы этим животным? Они ли олицетворяют наш характер? Или более олицетворяют нас гордые павлины, хитрые лисы, ядовитые змеи?
Откр.4:8 И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет.
И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей. Видим, что эти четверо животных подобны шестикрылым серафимам (Ис. 6:1–4). Двумя крылами, как говорит великий Дионисий, они покрывают лица, двумя – ноги, а средними летают. Этим явлено их глубочайшее благоговение к Божественному откровению. Они исполнены очей, то есть ведения Божественных тайн. Этого ведения сподобляются не только чины ангельские, но и искупленные души на небесах, небесная Церковь, ибо ее характер олицетворяют как раз эти четверо животных. И ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет.
Ни днем, ни ночью не имеют покоя. Это не означает, что на небе будут дни и ночи, просто Иоанн использует наш земной образ, чтобы показать, что непрерывно воспевает небесная Церковь Всевышнего Бога. И в этом они не имеют покоя. Мы сейчас не имеем покоя, погрязая в домашней работе, обретении богатств, в стяжании чинов, в увеселениях. Но предаемся беспечному покою в служении Богу, в прославлении и воспевании Его святого имени. И только те небесные искупленные, лицезреющие Христа в непосредственной близости престола Божия, не имеют покоя и взывают трисвятую песнь: свят, свят, свят Господь Бог. В этой трисвятой песни прикровенно показуется и воспевается Святая Троица. Впервые эту трисвятую песнь из уст серафимов, окружающих престол Божий, услышал пророк Исайя (Ис. 6:3). И вот теперь видит и слышит апостол Иоанн. Несмолкаемо звучит эта песнь в Церкви и поныне, какой услышал ее из ангельских уст во время богослужения один отрок в Константинополе: «Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный...» Но будучи еще не на небе, а на земле, добавляет Церковь: «помилуй нас».
Господь Бог Вседержитель – в Его руках вся вселенная, как это изображается на иконах. Он не только Творец мира, но и его Зиждитель и Промыслитель. Он всё сотворил, Он всё и содержит. Без Него ничто не начало быть (Он – Творец), но без него ничто не может в бытии и пребывать (Он – Вседержитель). Стоит Ему отнять Свою державную руку – и, как стекло, все разобьется, как пыль, развеется.
Который был, есть и грядет – этим указывается Его вечность. Который грядет, то есть небесная Церковь, увиденная Иоанном, еще ждет пришествия Господа. Он и для нее еще Грядущий. Он должен еще прийти, воскресить умершие тела, совершить Суд над миром.
Откр.4:9–10 И когда животные воздают славу и честь и благодарение Сидящему на престоле, Живущему во веки веков, тогда двадцать четыре старца падают пред Сидящим на престоле, и поклоняются живущему во веки веков, и полагают венцы свои перед престолом.
Первоначально воздали славу, честь и благодарение Богу, Живущему во веки веков, то есть Вечному, четверо животных. Тогда и 24 старца, которые до этого сидели увенчанные на престолах, оставляют свои престолы и низлагают золотые венцы, не считая себя достойными в них приближаться к Богу и поклоняться Сидящему на престоле. Дивная картина! Удостоенные Богом престолов и золотых венцов жизни, правды и славы всё оставляют и повергаются ниц перед Богом! Как смели, как могли вы, о святые сыны Иакова и всехвальные апостолы и Церковь небесная, как могли вы оставить и низложить с себя то, чем удостоил вас Всевышний?! Как не вспомнить здесь преподобного Сергия, игумена Радонежского, отказавшегося от золотого креста, которым почтил его святой Алексий, митрополит Московский! Всё оставляют, всё низлагают с себя 24 старца.
Откр.4:11 Говоря: достоин Ты, Господи, приять славу и честь и силу: ибо Ты сотворил всё, и по Твоей воле существует и сотворено.
Здесь, перед престолом, оставляется все, остается только поклонение Всевышнему. Достоин Ты, мы ничего не достойны, не нам хвала, не нам. Но достоин Ты, Господи, приять славу и честь и силу: ибо Ты сотворил всё, воззвал небывшее к бытию – и стало. Но не только сотворил Ты всё, но и всё по Твоей воле существует и сотворено. Если бы не было воли Твоей всеблагой на то, то и не существовало бы сотворенное.
Дивную картину открыла нам четвертая глава. Что есть для нас Бог? Сначала, для грешника, – это Бог-Каратель, карающий за грехи. Для раскаивающегося – это Бог-Спаситель, Бог Милующий. Обретя жизнь в Боге, человек часто обращается к Нему за помощью, и для него это Бог-Помощник. Нашедшему удовлетворение своим просьбам Бог становится Богом-Благодетелем. То есть, какие отношения к Богу? – мольба, просьбы, надежды, благодарения... Но это еще не высшее состояние христианина. Подобное бывает и в отношениях человеческих. Как только познакомишься с человеком, первое время отношения с ним чисто деловые – какие-то общие дела, что-то просишь, о чем-то спрашиваешь, благодаришь. Но если он стал твоим лучшим другом, то отношения уже не такие. Чтобы встретиться с ним, совершенно не нужна особая причина или случай. Встретиться можно и просто так, без особого дела. И от этого бывает очень хорошо. Не обязательно даже о чем-то говорить, хорошо и просто так побыть вместе. Хорошо от одного лишь общения с ним. Так и в отношении к Богу. Виденное Иоанном на небе перед престолом возводит нас от обращения к Богу как к Спасителю, прощающему наши грехи, от обращения к Нему как к Помощнику, споспешествующему нам в наших делах; от благодарения Ему за Его дары – просто к похвале, поклонению, славословию Всевышнего. Здесь мы видим Бога в Его небесной красе и славе. Здесь Он – Бог, приводящий нас в восторг. Здесь – чистое созерцание и радость от общения с Ним. Здесь – служение Ему не для чего-то, а потому что это – Он! Он Сам, а не дары Его, приводит в небесный восторг, в дивную неописуемую радость. Здесь даже нет слов, как бывает иногда на природе, в горах, например. Внезапно перед нами открывается такая дивная картина, что мы немеем, у нас нет слов. Это и есть неописуемый, несказанный восторг. В таком состоянии мы видим в Откровении небесную Церковь, поклоняющуюся у престола Божия. Да сподобит Господь и нам вознестись на такую высоту созерцания, почитания и прославления, когда нам будет хорошо от одного общения с Богом, от ощущения тепла Его любви, от видения и созерцания Его славы и Его таинств!
Так апостол Иоанн в четвертой главе начинает описание основной (второй) картины Апокалипсиса. Эта картина престола Божия будет названа нами картиной «А». Дальше эта картина будет дополняться новыми образами, как бы разрастаться. О картинах Апокалипсиса см. Приложение 2.