Глава III. О различных символических действиях, употребляемых при Богослужении

С первых веков Христианства Православная Церковь употребляет при своем Богослужении различные символические действия, как необходимые знаки для выражения молитвенного расположения сердца. Ибо на земле все внутреннее, духовное достигает совершеннейшего развития чрез внешнее выражение; потому-то и наше Православное Богослужение не есть одно только внутреннее Богопочтение и религиозное сознание, живущее в церкви и её членах; но оно необходимо и тесно связано с символическими действиями. Сознавая то влияние, какое производят внешние предметы на сердце человека, видя в них силу, возбуждающую в молящемся различные чувствования, Православная церковь, с самого начала своего существования, допускает при своем Богослужении символические действия, как действия доступные чувственному воззрению и сопровождаемые иногда словом, как совершенное и необходимое выражение душевных движений человека, существа духовно-чувственного, в той или другой форме. И если они встречаются при Богослужении, то, как образы, посредством которых религиозная мысль христианина делается доступною чувственному воззрению его, как образы вполне соответствующие духу Христову и истине, и имеющие свое истинное и необходимое значение. Разумея под общим словом символа и священные действия, чрез которые преподается верующим Божественная благодать, напр., в Евхаристии, одни из символических действий служат видимым и непосредственным выражением религиозной веры и благоговейных чувств, то в благоговейном лице, то в обращении очей к небу, то в живописи или символическом представления мира сверхъестественного в пространстве, то – в праздниках, как в представлении того же мира во времени и истории; другие же из них выражают необходимое, сообразное с природою христианина, внутреннее его состояние, напр., в наклонении головы; третьи – чувственно представляют религиозные истины и чувствования в определенных церковью обрядах, напр., в крестном знамении, в возжении светильников, в курении фимиама и др. Таким образом символические действия, воплощая в себе истины Боговедения и возводя христианина до нравственного совершенства, придают всему христианскому Богослужению жизнь и силу и способствуют молящемуся выяснять и выражать свои личные духовные нужды. Отнимите символы у Богослужения, я оно сделается холодным, сухим и безжизненным, каким оно явилось в Протестантской церкви. О благотворном влиянии символич. действий при Богослужении на сердца присутствующих говорит история, передавая, что они поражали своею величественностью и торжественностью людей, никогда не участвовавших при христианском Богослужении и, при первом взгляде, производили на них сильное впечатление. При виде символических действий как торжественных картин, даже враги Христианства проливали слезы и, забывая свое предубеждение в отношении Христианства, принимали участие в христианской молитве, глубоко и живо запечатлевая в себе самих все то, что представлялось им под чувственным образом.

В Православном Богослужении допускаются следующие символические действия, имеющие тот или другой смысл и значение:

1) Стояние при молитве; 2) обращение во время молитвы к Востоку; 3) наклонение главы; 4) поклоны и коленопреклонения; 5) благословение священнодействующим; 6) крестное знамение; 7) каждение и 8) возжение светильников. О происхождении и значении каждого из означенных символических действий, на основании истории, мы скажем следующее:

Православные христиане, собираясь в храмы на Богослужение, присутствуют здесь во время молитвы стоя. И это потому, что как в церкви Небесной Ангелы предстоят окрест престола Божия, или как в церкви Ветхозаветной⁷³⁶ Евреи стояли во время возношения своих молитв; так точно и христиане при своем Богослужении, еще со времен Апостольских, совершают свои молитвы, неизменно соблюдая древний обычай, стоя, но ни как не сидя. Такое молитвенное положение христианина при Богослужении есть самое благоприличное; тогда как сидение при молитве есть положение непристойное. Таким положением мы подражаем небожителям, которые служат Богу, предстоя окрест престола Его.⁷³⁷ В таком положении христиане представляются во время молитвы при Богослужении в книге Апостольских постановлений.⁷³⁸ У Иустина мученика, отца 2-го века, говорится: «потом мы все встаем и молимся»,⁷³⁹ Св. Иустин видел в этом символическом действии знаменование Воскресения Христова, чрез которое мы освободились, по благодати, от греха и смерти. Отсюда возник обычай не преклонять колен во все дни Пятидесятницы и в воскресные дни. Тертуллиан⁷⁴⁰ выражается об этом символическом действии так: «если не прилично сидеть пред глазами и в виду того, кого ты должен почитать и почитаешь; то тем более неблагоговейно сидеть пред лицом Бога живого, коему предстоит Ангел молитвы – священник». О том же говорят: Ориген, Киприан,⁷⁴¹ Апостольские постановления,⁷⁴² Августин⁷⁴³ и Иоанн Златоуст.⁷⁴⁴

Стояние при молитве, по изъяснению отцов церкви, напоминает нам о воскресении Иисуса Христа и о нашем воскресении от греха, проклятия и смерти, от которых по благодати Божией мы освободились. Поэтому-то Апостольские постановления предписывают совершать моления в день воскресный стоя, в воспоминание Воскресшего из мертвых в 3-й день. Это положение молящихся предписывалось соблюдать и во все дни Пятидесятницы, и христиане строго соблюдали его. Первым Вселенским собором 20-м правилом уже предписывалось держаться древнего обычая – молиться в означенные дни стоя. Это же правило подтверждаешь и Трульский собор в 90-м своем правиле.

Стоя на молитве мужчина, по наставлению Апостола Павла,⁷⁴⁵ не должен покрывать главу, потому что он есть образ Божий и славы Его, а женщина должна иметь покрывало на голове в знак власти над нею, а еще более в знак скромности и целомудрия, на что указывает ей сама природа. В первые века Христианства так действительно и молились. Об этом говорит Тертуллиан так: «с обнаженною головою мы молимся, потому что не стыдимся». Даже лица, как бывает у нас и теперь, по званию своему или в виде украшения, покрывающие свою голову, во время Богослужения обнажают её при чтении важнейших молитв и священнодействий.

Но бывает время, когда повелевается церковным уставом сидеть во время общественного Богослужения как священнослужителям, так и всей молящейся братии. Епископы, напр., сидят при совершении чина хиротонии и хиротесии; пресвитеры вместе с Епископами сидят во время чтения Апостола, всем же молящимся церковь дозволяет сидеть при Богослужении во время кафизм, седальнов, прологов и синаксарей из снисхождения к их немощам. Такое право церковь дает своим верным дли того, чтобы присутствующие, уже утомившиеся во время других составных частей Богослужении, внимательно выслушивали то, что читается или поется в седальнах, кафизмах и проч.

Обычай обращаться при молитве лицом в известную, определенную сторону свойствен в большей или меньшей мере всем религиям до христианской эры и в своих видоизменениях обусловливался с одной стороны различными религиозными представлениями о Божестве и Его отношениями к человеку; с другой – известным общечеловеческим и невольным стремлением, обращаясь с просьбою к какому-либо человеку стоить пред ним лицом, а не в ином положении. Поэтому, обращаясь с молитвою к Божеству, естественно обращаться к тому месту, где люди предполагают Его особенное присутствие и где ощущают Его особенную близость к себе. Здесь-то лежит близкое отношение рассматриваемого символического действия в различных религиозных культах классических народов. По-видимому, в языческих религиях обряд и символ при молитве не мог иметь строгой определенности и единообразия, при представлении Божества в самых разнообразных Его проявлениях. Ибо язычники считали богом и небо, и землю, и море, его усматривали и в горах, и в реках. Их боги были олицетворением стихий и различных свойств природы, равно как разных отвлеченных понятий и даже страстей человеческих. Каждый их бог имел свою сферу деятельности, равно как свое особенное местопребывание. Отсюда каждый бог имел свой особый культ, сообразный с его особенностями и свойствами, состоящий из обрядов, приноровленных к этим особенностям. «Свойствами божества, говорит Вейс⁷⁴⁶ о Греках, обусловливались как формула молитвы, так и телодвижения, которыми её сопровождали. Молясь Олимпийским божествам, нужно было поднять обе руки кверху, загнув слегка назад и повернув ладонями к небу; при молитве Нептуну руки простирали вперед, а молитву подземным божествам сопровождали ударами ноги в землю». Такое же разнообразие в обрядах поклонения божеству существовало и в других языческих религиях. При всем том однако существовали также и некоторые преобладающие обычаи, некоторые более определенные правила относительно обращения при молитве на Восток. Это зависело от того, что во всех почти языческих религиях, кроме богов второстепенных, были также боги верховные, был также свой Олимп, находившийся в известном месте, куда все боги сходились, как к центру. Причина этого заключалась в том, что почти всем языческим культам, с незапамятной древности, в большей или меньшей мере, свойственно было поклонение солнцу, как верховному началу жизни, света и тепла. Вследствие этого в религиозных верованиях всех почти народов с незапамятной древности глубоко укоренилось понятие о Востоке, как стране особенно священной, где указанное верховное божество света обитает и откуда является изливать свои благодеяния на землю. В некоторых древних языческих культах поклонение солнцу занимало даже главнейшее, почти исключительное и средоточное место, – и там обращение при молитве на Восток строго соблюдалось. Такова была религия древних Мексиканцев и Перуанцев. У этих народов солнце почиталось за верховное божество. Отсюда распространилось у них особенное почитание этой страны, отразившееся и на богослужебных обрядах, отсюда явилось у них и поклонение на Восток. Европа, Азия и Африка представляли Восток, как страну, служащую местопребыванием божества света и соединяли с ним употребление указанного обычая. Так, поклонение на Восток и представление о Востоке, как стране, имеющей особенные преимущества, хорошо было известно Грекам и Римлянам, и очень ясно отражалось это у них в разных богослужебных обрядах. Если так было в языческих культах; то тем более обращение при молитве на Восток получило самое обширное употребление у христиан первых веков. Правда, ни в Священном Писании Нового завета, ни в писании мужей Апостольских не упоминается об обращении при молитве на Восток; но тем не менее, очень вероятно, что этот обычай существовал в церкви уже и при Апостолах. Таково, по крайней мере, предание церкви, ясно выраженное многими древними отцами и учителями церкви. Еще Ориген писал,⁷⁴⁷ что обычай этот принят церковью от великого Первосвященника, т. е., Христа и его сынов – Апостолов. Василий Великий причисляет этот обычай к числу тех, который приняла христианская церковь от Апостольского предания по преемству в тайне.⁷⁴⁸ Очень вероятно, что указанный обычай обязан своим происхождением тем символическим представлениям о солнце и Востоке, которые нередко встречаются в Священном Писании Нового завета, где Иисус Христос называется, напр., светом мира,⁷⁴⁹ востоком свыше.⁷⁵⁰ Отсюда естественно должно было явиться у христиан особенное уважение к Востоку, как к символическому образу Христа, а затем и самое обращение при молитве на Восток. Не подлежит сомнению одно то, что еще во 2-м веке это символическое действие – обращение при молитве на Восток, было замечено даже язычниками, от которых христиане тщательно скрывались. Заметив частое употребление христианами этого обычая, язычники стали было думать, что христиане боготворят солнце. Поэтому Тертуллиан старается в своем сочинении⁷⁵¹ опровергнуть это ложное мнение язычников, как клевету. «Другие же, говорит он в своей апологии, с большею вероятностью и благоразумием полагают, что солнце есть наш Бог. В таком случае нас следовало бы причислить к Персам, хотя мы и не покланяемся, подобно им, образу солнца на наших щитах. Основанием сему предположению, вероятно, служит то, что мы обращаемся в Востоку, когда молимся. Но не тоже ли самое, по большей части, и вы делаете, обращаясь также к Востоку под тем предлогом, что обожаете небо». О том же символич. действии говорят и другие отцы церкви, как-то: Климент Александрийский,⁷⁵² Григорий Нисский,⁷⁵³ Афанасий Великий,⁷⁵⁴ Кирилл Иерусалимский,⁷⁵⁵ Иоанн Златоуст⁷⁵⁶ и блаж. Августин.⁷⁵⁷ Самое первое и простое объяснение этого обычая можно встречать в одном древнем сочинении, приписываемом св. Иустину мученику,⁷⁵⁸ где говорится, что «мы все наилучшее назначаем для почитания и поклонения Богу, но, по мнению людей, Восток превосходнее других стран света, а потому все мы во время молитвы и обращаемся лицом к Востоку... И Восток, как лучшая страна света, назначен для поклонения Богу». Более сложное объяснение обращения на Восток дает Климент Александрийский:⁷⁵⁹ «так как, говорит он, Восток есть образ рождения дня и оттуда же распространяется свет, первоначально воссиявший из тьмы, и блуждающим в неведении с Востока воссиял день познания истины, подобно восходящему солнцу; то и совершаются молитвы на Восток». Тертуллиан⁷⁶⁰ называет Восток образом Христа, во имя Которого христиане совершают свои молитвы и Который в Свящ. Писании называется востоком свыше⁷⁶¹ и солнцем правды. В постановлениях Апостольских придается обращению при молитве на Восток более пространное пояснение, где сказано: «все вместе, став и смотря на Восток, по выходе оглашенных и кающихся, пусть молятся Богу, восшедшему на небеса небес,⁷⁶² на Восток, воспоминая и о древнем наследовании рая, находящегося на Востоке, откуда изгнан первый человек после того, как нарушил заповедь, поддавшись навету змия. Этим самым обращением мы выражаем в молитве своей, чтобы Господь благоволил снова ввести нас в наше прежнее отечество».⁷⁶³ Из приведенных нами свидетельств отцов церкви видно, что обращение в молитве к Востоку основывалось у христиан на том соображении что Восток, по общечеловеческому представлению, есть лучшая страна света, и если при молитве нужно обращаться лицом в какую-либо сторону, то лучше обращаться на Восток; с другой стороны, на том основании, что обращение на Восток вызывало в христианах разные священные воспоминания, настраивающие дух их на молитву. Обращаясь на Восток, христиане представляли себе во всей полноте домостроительство Божие о спасении человека, начало этого домостроительства, блаженную жизнь первых людей в раю, изгнание их вследствие падения из рая; затем христиане представляли себе искупление и восстановление падшего человека крестною смертью Христа и самого Искупителя – Христа, Который есть свет миру, солнце правды. Отсюда видно глубокое и существенное отличие христианского действия – обращения при молитве на Восток от такого же действия язычников, не смотря на сходство в форме. Язычники своим обращением при молитве на Восток думали таким образом обращаться лицом к самому Божеству, которое обитает, по их понятию, на Востоке; поэтому они соединяли с Востоком представление о местопребывании божества; христиане же были чужды такого представления о Востоке. Восток для них был только символом, напоминающим им о важнейших истинах их веры и о совершителе этой веры, Иисусе Христе. Только одни старообрядцы, явившиеся в Русской церкви, не понимая значения этого обычая, поступают вопреки древней церковной практике, когда молятся в различных местах в храме своим иконам, принесенным в храм, и поставленным ими самими, не обращаясь лицом к Востоку. Поэтому еще большой Московский собор 1667 г. (прав. 36) постановил: «да прекратится неблаголепный обычай», по которому прихожане приносили в церкви свои домашние иконы, ставили их, где хотели, и каждый только пред своею иконою возжигал свечи и молился, пренебрегая местными иконами в иконостасе, причем один обращался в одну сторону, другой в другую, и тем производили в церкви больное бесчиние и смятение, а когда хотели, опять уносили эти иконы из церкви в дома.⁷⁶⁴

Во все времена преклонять голову пред другими значило выражать пред ними повиновение, душевное расположение или благодарность; а пред Существом Высочайшим Богом – значит свидетельствовать пред ним свое благоговение, как утверждает это Священное Писание.⁷⁶⁵ У Евангелиста Луки говорится, что Апостолы поклонились, возносящемуся от них, Господу: и тии поклонишася, ему, и возвратишася во Иерусалим с радостию великою. Поэтому в христианской церкви, с самого её начала, поклоны употребляются при Богослужении, как необходимое, внешнее выражение внутренней молитвы. Поклоны, или правильное, неторопливое, совершенно сообразное с ходом молитвы, наклонение головы, иначе называются метанием (от греческого слова μετάνοια – покаяние) и, по уставу церкви, бывают великие и малые. Малым поклоном называется обыкновенное наклонение головы, которое бывает при разных случаях, напр., при чтений Евангелия, чем молящиеся выражают свое внимание; при перенесении святых даров с жертвенника на престол – чем они выражают благоговение и мысленное участие в шествии Иисуса Христа на вольное страдание; при чтении молитв главопреклонения,⁷⁶⁶ – чем выражают покорение выи под всесильную Десницу Первородного⁷⁶⁷ о котором сказано:⁷⁶⁸ и да поклонятся ему вси Ангели Божии. Престол его в век века: жезл правости, жезл царствия его; и при других случаях. Большим поклоном называется склонение головы и тела до земли без коленопреклонения. Большие поклоны, иначе называемые земные поклоны, требуются церковным уставом во время великопостных Богослужений, при усиленной молитве, когда малые поклоны считаются уже недостаточными. Наклонение головы при молитве было в употреблении в церкви Ветхозаветной еще при Аврааме и Моисее. Поклонился Господу раб Авраамов, когда узнал о назначении Ревекки быть женою Исааку; поклонились и Евреи, когда выслушали заповедь Божию о заклании пасхального агнца. В христианской церкви, как видно из постановлений Апостольских и из слов Иоанна Златоуста, с наклонением головы до земли молились оглашенные, кающиеся и одержимые злым духом, а иногда и верные, в особенности тогда, когда священник произносил о них молитву на вечернем, утреннем Богослужении и Литургии по гласу диакона: «главы наша Господеви преклоним». Во время главопреклонения молящихся священник читает молитву, испрашивая у Бога временных и вечных благ. Подобным действием при молитве христиане подражают церкви небесной.⁷⁶⁹

Примеры этого символического действия при молитве встречаются еще в церкви Ветхозаветной.⁷⁷⁰ Так молился Соломон в новосозданном храме и Даниил в плену Вавилонском. В Новозаветной церкви с коленопреклонением молился Сам Иисус Христос, первомученик Стефан⁷⁷¹ и Апостол Павел.⁷⁷² В жизнеописании Иакова, 1-го Епископа Иерусалимского, говорится, что от его молитвы на коленях образовалась у него кора. Евсевий, повествуя о приключении с громоносным легионом, при Императоре Марке Аврелие, говорит, что христиане, в нем находившиеся, испросили у Бога дождя, преклонивши колена на землю, и что они молились таким образом по свойственному им обычаю. Далее, по временам сам Император Константин великий, по словам Евсевия,⁷⁷³ молился с коленопреклонением. В Апостольских постановлениях⁷⁷⁴ и у святого Иоанна Златоуста указываются и самые молитвы, которые возносились в собраниях христиан с коленопреклонением. Василий Великий составил на день Пятидесятницы для вечернего Богослужения свои молитвы, которые должны быть возносимы в Богу с коленопреклонением. Таким образом все эти свидетельства говорят нам о древности коленопреклонения, как символа молитвенного при Богослужении, и о постоянном употреблении его в церкви при известных случаях и в известные времена.

О значении этого молитвенного положения при Богослужении Василий Великий пишет: «всякий раз как мы преклоняем колена и опять встаем, тем самым показываем, что грех поверг нас на землю, но человеколюбие Творца возвело на небо».⁷⁷⁵ Коленопреклонение есть символ покаяния и смирения, или оно выражает сознание нашей греховности пред Богом и желание таким самоуничижением умилостивить Его и испросить у Него прощение и помилование. Поэтому-то церковь предписывает⁷⁷⁶ преклонять колена не в праздничные дни, а будничные и в дни стояний или дни покаяния. Этот древний обычай христиане настолько уважали, что считали дерзостью преклонять колена в воскресный день. По преданию Апостольскому, подтвержденному первым Вселенским собором,⁷⁷⁷ христиане в дни воскресные и дни от Пасхи до Пятидесятницы должны были молиться стоя, чтобы напомнить себе воскресение свое со Христом и обязанность искать горнего. В древние времена одни только кающиеся, как поверженные грехом на землю, но еще не возглавленные благодатью Христовою, должны были и в эти дни приносить свои молитвы с коленопреклонением. В великий же пост, когда все Богослужение направлено главным образом к тому, чтобы возбудить грешников к раскаянию и умолить Господа быть милостивым в ним, коленопреклоненные молитвы почти непрерывны. Кроме того, с коленопреклонением совершаются молитвословия по какому-нибудь особенному случаю, напр., по случаю общественных бедствий: губительной болезни, засухи, пожаров и т. п.; при воспоминании особенно тяжкого посещения Божия и явленного в тоже время милосердия, как бывает у нас в день Рождества Христова после Литургии на молебне и проч. Отсюда установлен точный и древний порядок для всех христиан – преклонять колена лишь во время, указанное церковью.

В Христианском Богослужении с самых первых веков его существует обычай принимать благословение от священнодействующего. Об этом символическом действии встречаем многочисленные свидетельства у отцов и учителей церкви,⁷⁷⁸ и не было ни одного священного действия, с которым бы оно не соединялось. Такое благословение называется имянословным; потому что в нем персты благословляющей руки так слагаются, что образуют главные буквы имени Иисуса Христа (IС. ХС.).⁷⁷⁹ Священник благословляет одною правою рукою, а Архиерей, по образу Христа,⁷⁸⁰ обеими руками, как имеющий изобилие благодати. Св. Златоуст придает имянословному благословению такое значение: «мы благословляем вас, еже Богу благословити: не человек бо есть благословляяй, но Бог оною рукою и языком»,⁷⁸¹ то есть, со стороны благословляющего это есть знак благожелания, чтобы Бог, именем Которого благословляет, ниспослал милости и щедроты свои на благословляемых людей и освятил чрез благословляющего предметы и вещи.⁷⁸²

Благословение явилось вместе с религией и существовало как в Патриархальный период, так и во времена подзаконные, и имело высокое значение в Ветхозаветном и Новозаветном Богослужении. Так в патриаршие времена старшие в роде благословляли меньших, отцы детей и пр. Ной напр., благословил Сима и Иафета,⁷⁸³ Мелхиседек – Авраама,⁷⁸⁴ Исаак – Иакова,⁷⁸⁵ Иаков – своих сыновей,⁷⁸⁶ Моисей перед смертью своею благословил народ Израильский.⁷⁸⁷ По закону Моисееву в Ветхозаветном Богослужении благословение заключало собою ежедневное Богослужение⁷⁸⁸ и произносилось согласно с заповедью Божьею.

Значение этого древнего обычая было тоже самое, что и в христианском Богослужении только отлично было по своей форме. В Ветхозаветном Богослужении форма благословения состояла в крестообразном возложении обеих рук на главу благословляемого, и по заповеди, данной Аарону, соединялось с троекратным призыванием имени Божия.⁷⁸⁹ В книге Чисел говорится: рече Бог Моисею: сице благословите сыны Израилевы, глаголюще им: да благословит тя Господъ, и сохранит тя: да просветит Господь лице свое на тя, и помилует тя: да воздвигнет Господь лице своя на тя, и даст ти мир. Христианская церковь при благословении употребляет такие слова: благословение Господне (Пс. 128:8) на вас, того благодатию и человеколюбием всегда ныне и присно и во веки веков.⁷⁹⁰ В Христианстве форма благословения получается такая: чтобы изобразить имя Иисуса, благословляющий, как носящий образ Его, протягивает указательный палец, представляя букву И (I), а средний несколько наклоняет на подобие буквы С, а для выражения имени Христа – X С, персты слагает так: большой палец полагает на четвертый, от чего образуется буква X, а мизинец преклоняет на подобие буквы С. Таким образом священнодействующий благословляет именем Иисуса Христа. Архиерейское благословение трикирием и дикирием составляет особый вид благословения, но по содержанию заключает те же мысли, что и благословение вообще.⁷⁹¹ О христианском благословении, как отдельном действии, принадлежащем одним священнодействующим, а не всем людям, как утверждают наши раскольники, говорит история следующее: что христианское благословение не одно и тоже, что и крестное знамение, для которого мы также слагаем персты и тоже правой руки, об этом можно находить в 2-м правиле Василия Великого следующее: «священник, вступивший в неправильный брак, (с порочною женщиною), пусть не пользуется пресвитерским седалищем, от священнодействий да удержится; не подобает ему и благословляти ни всенародно, ни особь; благословение бо освящение есть, не подобает ему совершати таинства тела и крови Христовой». У св. Златоуста есть мысль, что если нет священника, то и бани крещения не имаши и благословения не принимаеши, убо не христианин еси ты.⁷⁹² Тоже подтверждает и 6-й Вселенский собор, усвояя благословение одним священникам.

О сложении перстов для имянословного благословения свидетельствует Герман, Патриарх Константинопольский,⁷⁹³ (715 ум. 740) который, говоря о благословении Архиерейском, высказывает такую мысль, что в перстосложении для благословения выражается общее убеждение о кончине мира, последующей чрез тысячу лет по Рождестве Христовом, в 6500 году.⁷⁹⁴ Как это можно сложить пальцы, чтобы в комбинации их образовались цифры 6500, этого сам Герман не объясняет. За то подробности об этом сохранились у западного писателя Беды. В Евхологионе Гоара св. Герман изображен с благословляющею рукою. Перстосложение у него имянославное. Это свидетельство говорит о том, что в Греции в 7-м и 8-м веках перстосложение для благословения употреблялось такое же, какое оно ныне у нас употребляется, то есть, имянословное.

От 7-го до 17-го века нет ясных и точных свидетельств об этом предмете. В 17-м веке Лев Алляций, ученый археолог, говорить о перстосложении так: «Греки и Латиняне при Богослужении начертывают крест пятью перстами, но различаются между собою тем, что Латиняне протягивают все персты, а Греки – указательный, средний и малый и не в одинаковой мере, а так, что указательный простирается более и как бы стоит прямо, средний уклоняется внутрь, большой палец кладут на ноготь безымянного пальца, наклоненного внутрь», и затем Алляций прибавляет: «одним любителем тайн было мне объяснено, что такое сложение перстов есть сокращенно написанное имя Спасителя, Ис. Хс. Это свидетельство касается Восточной церкви.

Как в Русской церкви слагали персты для благословения и было ли благословение особенное действие, отличное от крестного знамения, на эти вопросы можем отвечать, приводя одно свидетельство из четь-минеи, писанной в 15-м веке Митрополитом Макарием, Председателем Стоглавого собора. Там записано такого рода обстоятельство:⁷⁹⁵ «Фотий, Митрополит Московский, в начале 15-го столетия, обозревая Московские монастыри, зашел и в Симонову обитель. Осмотревши церкви и кельи, он осматривал затем хозяйственные постройки, зашел даже и в кухню. Здесь он увидел одного молодого инока спящим. Сопровождавшие Митрополита бросились было будить его, но Митрополит Фотий остановил их и пророчески сказал: «этот инок будет великим святителем в русской церкви». Это был Иона, впоследствии Митрополит Московский и всея России. Почему же Митрополит дал такое предсказание? Потому, как говорится в Степенной книге, что инок держал на голове свою руку согбенну, якоже благословляше ею». Отсюда можно заключить, что при Митрополите Фотии, в начале 15-го века, у нас для благословения употреблялось сложение перстов не то, какое употреблялось для крестного знамения. Иначе замечание, записанное в книге Митрополита Фотия об Ионе, было бы неуместно. Таким образом это свидетельство подтверждает ту мысль, что у нас на Руси перстосложение для различных действий было различно между собою, и благословение имянословное принадлежало только священнодействующим.

Крестное знамение, которым мы обыкновенно осеняем себя во время молитвы при известном троеперстном перстосложении и движении своей правой руки, имеет для нас христиан величайшее значение и важно по своему знаменованию; потому что в нем сокращенно и наглядно представляется вся сущность христианского учения. Поэтому-то у св. Иоанна Дамаскина (ск. 780 г.) крест называется символом Христовым. И действительно крестное знамение изображает собой и православную веру, надежду и любовь Христову. Во 1-х, три первые перста правой руки, соединенные вместе, означают святую Живоначальную Троицу; а другие два, пригнутые вместе к ладони, означают тайну воплощения Сына Божия, или два естества в Иисусе Христе, неслитно соединенные – Божеское и человеческое. В исповедании этих главнейших христианских догматов состоит самая сущность христианства. Из этих потом догматов сами собой вытекают и другие догматы христианства. Так святой Игнатий Богоносец (69–115), а за ним св. Ириней, Епископ Лионский, ученик мужа Апостольского св. Поликарпа, из догмата воплощения Сына Божия выводят и учение о таинстве Евхаристии, как средоточии всех 7-ми священных таинств, и действительное воспоминание искупительной смерти Христовой,⁷⁹⁶ и понятие о церкви, как о таинственном⁷⁹⁷ теле Христовом, а в прославленном Христом человечестве предызображена и предуставлена будущая судьба и всего верующего человечества, то есть, воскресение, мертвых и жизнь будущего века.⁷⁹⁸

Только одно Православное перстосложение истинно, точно соответствует своему знаменуемому и правильно изображает святую Троицу, единосущную, нераздельную и единочестную. Веруя в три равные и соприсносущные Божеские ипостаси, без сомнения, приличнее слагать, для наглядного представления этого учения, вместе и три первые перста, как наиболее пред прочими двумя перстами соразмерные друг другу и совокупленые непосредственно самою природою. Если же изображать крестное знамение так, как изображают наши раскольники, соединяя большой персть с двумя последними, отстоящими от первого чрез два перста и не так соразмерными ему, как персты указательный и великосредний; тогда крестное знамение не будет соответствовать Православному учению о святой Троице равночестной и нераздельной. О Православном перстосложении, как более правильном и точном для выражения христианского учения, свидетельствуют мощи Преподобного Спиридона, Печерского Чудотворца, подвизавшегося в 12-м веке, 1148 г. У этого Преподобного можно видеть три первые перста правой руки его сложенными вместе, два последние – безымянный палец и мизинец пригнутыми к ладони, и рука его сложена так крепко, что если бы кто захотел дать перстам её иное положение, скорее бы переломил их, нежели изменил перстосложение.

2) В крестном знамении изображается символ надежды христианской. Так как предмет христианской надежды есть наше блаженство, состоящее в теснейшем общении с Богом, а стремление ожидающего духа к такому блаженству выражается молитвою: то, молясь с крестным знамением, мы чрез это самое твердо уверяемся, что наше моление, освященное заслугами распятого Господа нашего Иисуса Христа, будет в воню благоухания пред Отцом небесным, который, ради ходатайства своего Единородного Сына, возниспослет нам благодать Святого Духа, как залог будущего блаженства. Надежда наша на это тверда; ибо Спаситель сказал: елика аще чесо просите от Отца во имя мое, даст вам. Просите, и приимете, да радость ваша исполнена будет.⁷⁹⁹ Православное крестное знамение отличает молитву верующих от молитвы неверных и под конец мира, по словам св. Андрея Неокесарийского⁸⁰⁰ и Ефрема Сирина,⁸⁰¹ оно же будет различать людей Христовых от антихристовых.

3) Крестное знамение есть символ любви Христовой. Осеняя себя этим знамением, мы выражаем, согласно учению Апостола,⁸⁰² высоту, глубину, долготу и широту любви Божией к нам и нашу любовь к Богу. Когда мы полагаем крестное знамение на челе, этим мы выражаем высоту любви, на персях – глубину и долготу любви, когда полагаем на плечах, тогда выражаем широту любви; при этом веруем, что такая любовь требуется от нас Господом нашим Иисусом Христом, сказавшим некогда книжнику:⁸⁰³ возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею крепостию твоею. Эту заповедь о любви Православные христиане постоянно воспоминают, полагая крестное знамение при молитве на челе, как седалище разума, и тем доказывают, что они любят Бога всем умом своим и с любовию посвящают ему все свои мысли, – полагая на персях, христиане доказывают, что они любят Господа всем сердцем и душою, всию искренностью и с благочестивым одушевлением посвящают Ему все чувства и желания. Полагая крестное знамение на раменах, они тем доказывают, что любят Господа всею крепостью и твердостью души, посвящают Ему всю свою жизнь, не только душевную, но и телесную деятельность, направленную к Его славе.⁸⁰⁴ Об этом крестном знамении, как печати, упоминается в книге «Песнь песней», где сказано: положи мя, яко печать на сердце, и яко печать на мышце твоей.⁸⁰⁵ Святой Амвросий Медиоланский, толкуя эти слова Песни песней, говорит: «печать Христова на челе, печать на сердце, печать на мышцах, – на челе, как на месте стыдения, да всегда исповедуем Его (Христа) непостыдно; на сердце, да всегда Его любим; на мышцах, да всегда благая делаем, да работаем Ему, Господу нашему, и тяжесть крестную понесем на раменах наших». Вот как в молитвенном крестном знамении изображается символ любви христианской, которая, по слову Божию, есть исполнение закона,⁸⁰⁶ есть главное правило всей деятельности христианской, есть душа и матерь, царица и венец всех добродетелей! Отсюда в молитвенном крестном знамении сокращенно изображается все Христианство созерцательное и деятельное, как учат св. Отцы и учители церкви, и потому оно должно быть изображаемо нами не только правильно и истинно, да не потеряет своей священной знаменательности и высокого достоинства, но и с верою и благоговением. Святой Златоуст учит⁸⁰⁷ «не просто начертывать его перстным осенением, но наипаче с усердием и со многою верою». С верою только в распятого Господа Иисуса может иметь крестное знамение ту спасительную силу против зол видимых и невидимых, какую оказывало оно с самых первых времен Христианства у святых подвижников, мучеников и исповедников. «Если ты с верою оградишь лице свое крестом, говорит Златоуст, то ни один из нечистых духов не может приблизиться к тебе, видя тот меч, которым он уязвлен, и то оружие, от которого получил смертную рану». Это знамение отверзало двери запертые, отнимало силу у вредоносных веществ, делало недействительным яд и врачевало смертоносные угрызения зверей.⁸⁰⁸ Григорий Богослов угрожает диаволу так: «беги скорее, диавол, чтобы я не поразил тебя крестом, которого все страшится».⁸⁰⁹ Это оружие христианина, по свидетельству Василия Великого, сохраняемое церковью от неписанного предания, есть то, чтобы верным крестообразно знаменовать лицо.⁸¹⁰ Согласно со словами Василия Великого⁸¹¹ утверждает ранее его Тертуллиан, учитель веры и защитник Христианства (199–220), называя этот обычай преданным. Он утверждает,⁸¹² что «при всяком шествии и движении, при входе и выходе, одеваясь и обуваясь, при умывании, пред трапезою, зажигая огонь, ложась в постель, садясь на место, мы ограждаем чело свое знамением креста».⁸¹³ «Этому и подобным обычаям, продолжает Тертуллиан, если ты будешь искать основания, то не найдешь его в писании, напротив того усмотришь, что предание установило их, употребление утвердило, а вера соблюдает». Ранее Тертуллиана упоминает о крестном знамении Климент Римский, муж Апостольский (91–100).⁸¹⁴ Есть свидетельство и о том, что крестное знамение употреблялось при общественном Богослужении. В Апостольских постановлениях говорится, что Архиерей пред главною благодарственною молитвою в Литургии стоит пред престолом, одетый в светлую одежду, полагает в виду всех на челе своем крестное знамение и говорит: «благодать Господа нашего, Иисуса Христа». Император Константин великий, говорит Евсевий,⁸¹⁵ при молитве осенял себя крестным знамением.

На вопрос: как крестообразно нужно знаменовать себя, свое лице и прочие части тела, нужно отвечать, сообразуясь с обычаями Православных христиан других стран и народов и с историей христианской церкви. Прежде всего Православные христиане других стран и народов подтверждают всеобщность древнего неписанного предания о крестном знамении. Они всюду и везде показывают нам, как именно крестообразно должно знаменовать лицо свое и как это делалось по всей Православной церкви, непрерывно продолжающейся от времен святых Апостолов и до нашего времени. Так, напр., Православные Греки, Армяне, Египтяне, Грузины, Сербы, Молдаване, Болгары, Далматы и Черногорцы – все эти народы, отдаленные друг от друга местом жительства, особым языком и образом правления, с незапамятных времен, постоянно молятся, как и мы, слагая для крестного знамения во имя Святой Троицы вместе три первые перста правой руки, а последние два пригибая, и полагают их сперва на чело, потом на перси, затем на правое и левое плечо. Согласие же многих народов в перстосложении есть явное доказательство, что истинно-Апостольское предание касательно перстосложения при молитве есть перстосложение трехперстное, какое употребляет Православная церковь и до ныне. При этом мы должны заметить, что внимательное рассмотрение исторических памятников о перстосложении должно привести нас к тому заключению, что и троеперстие не восходит ранее 4-го века. В первые века Христианства, христиане снисходительно смотрели на перстосложение и изменяли его, смотря по обстоятельствам времени. История говорит нам, что первенствующие христиане не ограждали себя большим крестом, как мы изображаем, а ограждали у себя каждый отдельный член тела, и особенно и чаще всего чело. Язычники презирали распятого на кресте Господа; в противодействие им отцы церкви предписывали христианам не стыдиться Распятого на кресте, а потом внушали им изображать крест как можно чаще, особенно на челе, как месте стыда, как говорит св. Амвросий Медиоланский, или как бы на некотором «столпе», как учит св. Златоуст. Кроме чела, христиане первых веков изображали крестное знамение и на других частях тела, как-то: на глазах, устах, ноздрях, на груди и на всем, что можно было оградить.⁸¹⁶ Свидетельство об этом встречаем в жизнеописании Марии Египетской,⁸¹⁷ которая, после долгих подвигов явилась преподобному старцу Зосиме, и когда тот принял её за дьявольское наваждение и хотел от неё бежать, Преподобная Мария, чтобы удержать Зосиму, начертала на челе крестное знамение (разумеется не пятью перстами), затем – на устах, очах и на персях; после этого Преподобный узнал, что это не дух, но такой же христианин, как и он.⁸¹⁸ Из этого повествования о Марии Египетской можно заключать, что христиане 1-х веков изображали на себе крест и не большой, как мы делаем, но малый, который только впоследствии заменен вместо множества малых крестов одним большим.

Желая выразить во внешнем знаке ту мысль, что один Бог на небеси в противоположность язычникам многобожникам, христиане изображали крест одним перстом. Св. Епифаний, Еп. Кипрский (403 г.) говорит об Иосифе Монахе, который начертал крестное знамение своим перстом (δακτίλῳ). Иоанн Мосх (около 622), монах Палестинский, друг Софрониев, впоследствии Патриарх Иерусалимский, путешествовавший по монастырям Египта и Сирии, собиравший изречения и описывавший подвиги и чудеса преподобных отцов Палестины, Египта и Сирин, говорит, что один Епископ Иулиан из иноков начертал крестное знамение перстом (δακτίλω) на стакане с ядом, поданным ему врагами для пития, сказавши: «во имя Отца и Сына и Святого Духа», и остался невредим.⁸¹⁹ Эти свидетельства ведут нас к тому заключению, что еще и в 4-м веке христиане изображали крестное знамение одним перстом, и по всей вероятности – большим. Затем в четвертом веке явилось особенное обстоятельство, которое вынудило христиан переменить прежнее крестное знамение. Именно явился Арий с враждой против Святой Троицы. Поэтому ученые думают, что с этих пор христиане стали изображать крестное знамение тремя перстами. Со своей стороны заметим, что ясные свидетельства о троеперстии для крестного знамения встречаются только с 9-го века. В 4-м же веке на троеперстие есть только намеки: У Кирилла, напр., Иерусалимского (386 г.) в одном месте его сочинения встречаем такое выражение: «мы изображаем крестное знамение перстами на челе»,⁸²⁰ и нужно думать, что не всеми перстами правой руки, а только некоторыми; и нельзя относить всего этого свидетельства буквально к челу, которое не велико. Некоторые находят указание, на троеперстие для крестного знамения в словах Ефрема Сирина, который говорит: «да не будем удобь пленены врагом... Что служители Его (Христа), ограждаясь крестным знамением, ограждались Троицею Единосущною». Как это можно ограждать себя Троицею Единосущною, об этом подтверждает история, повествуя о Мелетии, Патриархе Антиохийском⁸²¹ (ум. 381 г. 12 февр.), который на одном из соборов против ариан, желая яснее представить народу учение о Пресвятой Троице, кратко повторил свое учение в сложении трех перстов своей руки, показавши сначала три перста, а потом, два из них пригнув (совокупив), оставил один; после чего произнес следующее достохвальное изречение: «разумеем три, а беседуем как бы об едином».⁸²² Из этого свидетельства, по крайней мере, видно, что христиане времен Патриарха Мелетия употребляли три перста для изображения учения о Святой Троице; а отсюда, с вероятностью, можно заключать, что они и для крестного знамения могли употреблять три перста. Впрочем, долг справедливости требует сказать, что если в 4-м веке стало входить в употребление троеперстие; то оно было не всеобщим, а очень ограниченно. Большинство же христиан продолжало креститься одним перстом. После ереси Ария явились другие обстоятельства, которые должны были ослабить одноперстие для крестного знамения. К концу⁸²³ 5-го века явилось монофизитство со своим учением о слиянии двух естеств в Иисусе Христе воедино. Для более наглядного представления своего учения, монофизиты употребляли древний способ перстосложения, т. е., одноперстие, которым думали лучше всего представить и защитить свое учение. В противоположность еретическому учению монофизитов, христиане, не так давно начавшие употреблять троеперстие, должны были оставить прежнее перстосложение – одноперстие и троеперстие, и в противоположность еретикам употреблять двуперстие. Как долго употреблялось двуперстие в церкви Восточной, сказать довольно трудно. Несомненно только то, что в конце 9-го века Православные крестились в некоторых местах, зараженных ересью монофизитской, двумя перстами. Есть свидетельство некоего Илии, а по другим Иоанна Дамаского, писателя конца 9-го века (893 г.),⁸²⁴ Несторианина, который, говоря, что перстосложение ничего не значит, прибавляет, что «одни крестятся одним перстом от левой руки к правой; другие – двумя перстами и от правой руки к левой. Яковиты крестятся одним перстом, Православные двумя и от правой руки к левой». Из этого свидетельства видно не только то, что христиане крестились двумя перстами, но и то, что малый крест заменен был большим. Более же ясное свидетельство о троеперстии относится к 12-му веку. Папа Иннокентий 3-й (1198 г.) заповедует⁸²⁵ изображать крестное знамение тремя перстами правой руки и обносить руку от правой руки к левой. Таким образом, если вследствие появления ересей Монофизитской и Монофелитской христиане вопреки им стали изображать крестное знамение двумя перстами;⁸²⁶ то с ослаблением ересей двуперстное крестное знамение могло упрочиться и остаться только в тех местах, где эти ереси были еще довольно сильны;⁸²⁷ а где они не имели успеха, там двуперстное перстосложение мало было известно.

По прекращении же ересей монофизитской и монофелитской, троеперстие могло взять перевес над другими двумя способами перстосложения, и это вот почему: в 4-м веке язычество пало окончательно, а Христианство, восторжествовав над ним, сделалось господствующим; после этого, с вероятностью, можно сказать, что троеперстие, не смотря на меньшую древность, могло войти в исключительное употребление. С настоящего времени язычество со своим политеизмом, против которого и направлено было одноперстие, отжило свой век. Монофизиты, усвоившие себе одноперстие, как древнее перстосложение, для выражения своего учения о слиянии двух естеств в Иисусе Христе, признаны были соборною церковною властью еретиками и отлучены от церкви. Между тем как троеперстие явилось в 4-м веке, а смуты по поводу ересей монофизитской и монофелитской прекратились ранее разделения церквей на Западную и Восточную, то не будет ничего удивительного, если признаем, что троеперстие с этого времени утвердилось не только на Востоке, но и на Западе.

Троеперстное крестное знамение, по принятии христианской веры Русскими, вводилось и распространялось с самого основания Русской церкви и здесь. Это подтверждают следующие данные:

1) В синодальном списке в. Миней Матропол. Макария⁸²⁸ сказано: «и почему на якоже мы крестимся, прообразующе истиннаго креста тремя персты на главе и на сердце и на правом плече и на левом, в силу его облачимся, вы же (Латиняне) творите крест двумя персты?»

2) В Троице-Сергиевой Лавре покров, шитый золотом и шелком по воле Велик. Князя Василия (1524), служит доказательством троеперстия, где представляется преподобный Сергий молящимся. Персты молящейся руки его сложены точно так, как слагает их и ныне Православная церковь; другой же покров, шитый шелком по повелению Царицы Марии 1581 г., изображает преподобного Сергия молящимся уже двумя перстами. Это доказывает, что двуперстие только что возникло, и, вследствие разногласия в практике, утверждено Стоглавым собором в 1551 г., а собор, бывший в 1667 году положил окончательно предел двуперстию, как нововведению.

3) Отпечатанную в 1650 г. Кормчую книгу, со своевольным добавлением в ней о двуперстном сложении, собор в 1651 г. повелел остановить в типографии. Такое же недружелюбное отношение к двуперстию высказано было на Афоне. Там Афонские отцы, лишь только узнали о Московской новизне, о двуперстии, принесенной туда Иеромонахом Дамаскиным, по сношении, и благословению Константинопольского Патриарха Парфения собрали собор в 1650 г., призвали на него Дамаскина и, после доказательств, сожгли славянскую Кормчую книгу, содержащую учение о двуперстном сложении, запретив ему после этого знаменоваться двумя перстами, и каждого, кто бы стал упорно учить тому же, предали анафеме.

4) Посланный в Царь-град Арсений писал: «они (греки) троят в церквах Аллилуия и знаменуются тремя перстами».

5) Все Восточные Патриархи, приезжавшие в Москву и прибывшие сюда на собор, Антиохийский Патриарх Макарий и Сербский Гавриил, во времена Патриарха Никона, объявляли, что двуперстное крестное знамение принадлежит Армянам и что «издревле прияхом творити знамение честнаго креста тремя персты десныя руки». В своей грамоте Патриарх Константинопольский Паисий в 1654 г. прислал чрез грека Мануила Патриарху Никону и Царю подробный ответ на 24 вопроса о перстосложении.⁸²⁹

6) В Киеве в Софийском соборе времен Ярослава на мозаических иконах святитель Григорий изображен с имянословною, благословляющею рукою; между тем как в недавно открытых в том же соборе древних фресках ясно отличается знамение благословляющего и молящегося, и последнее знамение трехперстное. Крестное трехперстное изображение встречается на древнем потире до монгольского периода, также в требнике⁸³⁰ Митрополита Феогноста, где о троеперстии сказано так: «проклинаю монофелитов, творящих начертание на себе единым, а не тремя перстами». Но так как за разность в перстосложении ведены были о X веке жаркие споры между Православными и еретиками – Яковитами и Несторианами и были проклятия со стороны Православных на не приемлющих Православного учения; то анафематствование Православных и занесено было о требник М. Феогноста. Все эти данные говорят нам, что в русской церкви двуперстие было не всегда и не повсюду. В период возникновения своего оно было оспариваемо, доказываемо, брало верх⁸³¹ (1551 г.) и при Патриархе Никоне известными данными⁸³² окончательно отвергнуто на соборе, бывшем в 1667 г., как нововведение, несоответствующее сущности христианского учения и противоречащее истории.

Исторически известно, что о первые века Христианства некоторые части Богослужения сопровождались каждением в напоминание о внутреннем духовном состоянии верующих.⁸³³ Каждение есть благоуханная жертва Богу, сопровождаемая молитвами, особенно на Литургии, и служит выражением благочестивого упования на благодатное принятие Богом самых молитв, как духовного благоухания.⁸³⁴ Это знаменование, воскуряемое чрез фимиам, основывается на Апокалипсисе⁸³⁵ и выражается в той молитве, которая читается при благословении кадила. Каждение есть символ благодати, отгоняющей демонов,⁸³⁶ и славы Божией,⁸³⁷ и есть подражание церкви Небесной.⁸³⁸ Каждение вошло в христианское Богослужение из древнего Еврейского Богослужения и известно было в домашней жизни восточных народов. Так, напр., Моисей законом постановил, чтобы при скинии был воскуряем фимиам от утра до вечера, для чего устроен был алтарь кадильный.⁸³⁹ В домашней жизни восточных народов видим обычай, что в числе лучших приношений и приятнейших даров гостю издавна считались благовония. Поэтому и христианская церковь, руководствуясь дохристианскою практикою, не могла не употреблять этого символического действия, вполне соответствующего христианским мыслям. Свидетельства об употреблении каждения при христианском Богослужения восходят к самой глубокой древности. О ладане, напр., говорят – Литургия Апостола Иакова, сочинение Дионисия Ареопагита,⁸⁴⁰ Апостольские постановления⁸⁴¹ и св. Ипполит, отец 3-го века.⁸⁴² В 4-м веке о каждении упоминает⁸⁴³ Ефрем Сирин в завещании о погребении своем: «воскурите фимиам в святилище, меня же погребите с молитвами, принесите благовоние Богу, а мне дайте псалмы». Кирилл Александрийский говорит, что ладан употребляли, кроме Литургии, и при других службах, напр., в крестных ходах.⁸⁴⁴ После осуждения Нестория народ Ефесский при свете факелов сопровождал отцов собора до их жилищ, а женщины курили ладан при их шествии.

Для каждения употреблялся и употребляется фимиам, что значит сожжение благовонных веществ. Слово «ладан» греческое и происходит от λίβανος, что значит собственно дерево, источающее смолу, а потом – и самую смолу. Прежде всего употребляли эту смолу при своем Богослужении Евреи, живущие вблизи Аравии, отечестве ладана. Закон Моисеев описывает самое приготовление его.⁸⁴⁵ Так точно и христианская церковь удержала для воскурения ладан, и тем более, что в числе даров, которые принесли восточные мудрецы⁸⁴⁶ родившемуся Спасителю, был и ливан, т. е., ладан, как благовонная жертва самому Господу. В настоящее время для воскурения кладется в кадило смола, но не из деревьев обыкновенных, а из растущих в дальних странах. Росный ладан значит благовонная смола, собираемая с деревьев, растущих на Ливане.

Кадят в настоящее время кроме священнодействующих и диаконы, почему Архидиакон Стефан изображается с кадильницею. Во 2-м веке встречаем стремление диаконов завладеть этим действием, как им собственно принадлежащим.

О значении этого символического действия можно сказать, что когда кадят при Богослужении пред святыми иконами; тогда каждение означает дар Богу и святым Его, возносящийся на небо вместе с молитвою. А когда кадят пред всеми, пришедшими в церковь; тогда каждение означает духовное благоухание молитв верующих с желанием, чтобы Бог принял их в воню благоухания и ниспослал на приносящих молитвы благодать Святого Духа. Равным образом каждение выражает и сердечное желание, чтобы молитвы наши также легко и скоро возносились на небо, к Господу Богу, как легко и скоро поднимается дым от курения, чтобы молитвы наши также были угодны и приятны Богу, как нам приятно обонять благовоние и чтобы спасительная и всеосвящающая благодать Святого Духа также наполняла наши сердца, как благодать фимиама наполняете храм.⁸⁴⁷

В Православном Богослужении возжигают свечи и лампады и тогда, когда есть свет дневной. Возжение светильников еще до христианской древности было известно даже язычникам. Когда устроился на земле первый храм в церкви Ветхозаветной, который назван скинией свидения; тогда сам Бог повелел Моисею устроить светильники в нем – седмисвечник.⁸⁴⁸ С этого времени возжение елея (масла) или свеч сделалось непременною обязанностью Богослужения, да горят светильники от вечера пред Господом.⁸⁴⁹ Бог повелел Моисею: да сотвориши светильник от злата чиста,⁸⁵⁰ на свещнице чисте возжигати будете светило пред Господем даже до утра;⁸⁵¹ тем более возжение светильников должно иметь место в христианской церкви при Богослужении, без которого не обходилось ни одно Богослужение. Прежде всего несомненно, что та горница, в которой Иисус Христос установил таинство Евхаристии вечером, была освещена светильниками, и та молитвенная горница, в которой Апостол Павел проповедовал, была освещена многими свечами.⁸⁵² Возжигать светильники при Богослужении особенно необходимо было в первые века христианства, когда враги – язычники гнали христиан и запрещали им собираться на Богослужение. Поэтому, христиане, преследуемые язычниками, принуждены были отправлять Богослужение в темных местах – катакомбах и в ночное время; вследствие этого, очевидно, светильники вызывались необходимостью. С другой стороны, возжению светильников христиане давали духовное значение. Тертуллиан говорит: «никогда не совершается у нас Богослужение без светильников; но мы употребляем их не для того только, чтобы разогнать мрак ночи; Литургия совершается у нас при свете дневном: но для того, чтобы изобразить чрез это Христа – Свет не сотворенный, без Которого мы и среди полудня блуждали бы во тьме». Когда прекратились гонения на церковь Христову и настал для неё мир, тишина; и тогда употребление светильников не было устранено из обычая древней церкви при Богослужении. Поэтому в настоящее время, как и в первые века, ни одно Богослужение, ни одно священнодействие не совершается без светильников. Св. Григорий Назианзин говорит:⁸⁵³ «лампады, которых возжешь, светильников оных знамение суть, – с ними же светлые девы и души с светильниками Христу Жениху в сретение изыдоша». Свечи зажигаются и при купели Крещения, и при одре умирающего, о чем свидетельствует Понтий диакон в житии свят. Киприана и блажен. Иероним в житии св. Павлы. Сей последний повествует, что к её погребению собралось великое множество клириков и монахов с возженными свечами».⁸⁵⁴ Зажженные свечи давались и даются и сочетавающимся браком и присутствующим при таинстве Елеосвящения; с зажженными свечами совершаются и водоосвящение и всякое частное Богослужение. Возжигаются же светильники для выражения духовного торжества истины и духовной радости и для непрестанного напоминания о том чудном невечернем свете, каким в Царстве Небесном наслаждаются угодившие Богу, и который льется от самого Господа Бога – Отца светов. «В доме Божием, говорит блаженный Августин, непрестанный праздник, вечная радость, там лики Ангелов, там свет лица Божия».⁸⁵⁵ Поэтому и мы совершаем Богослужение с возженными светильниками в подражание церкви небесной, освещаемой славою Божиею,⁸⁵⁶ и для напоминания христианам об их обязанности жить во свете веры и по заповедям Божиим. Но когда свечи возжигаются и ставятся пред изображениями и иконами; тогда они означают жертву Богу, от нас приносимую, и наше усердие к Нему. В освещении церкви должен быть соблюдаем, по уставу церкви,⁸⁵⁷ определенный порядок: когда церковь в своих молитвах выражает покаяние, сокрушение и скорбь о прегрешениях верующих, что выражается во время будничного Богослужения и постов; тогда и освещение бывает малое, тогда возжигаются не все лампады. В дни праздничные и воскресные, как дни торжества истины и духовной радости, по случаю победы проявившейся в жизни угодивших Богу над делами тьмы или по случаю воспоминания победы Христа Спасителя над смертью и диаволом; равным образом в тех частях ежедневного Богослужения, в которых ясно выражается мысль о духовном, торжестве Христианства и христиан: тогда церковь, по преимуществу, обильно возжигает светильники. В большие праздники она возжигает для выражения своего торжества даже большой светильник, «паникадило», всесвещник, висящий среди церкви, и другие многие свечи и лампады.