436. Ответ Обществу Любителей Духовного Просвещения, на избрание Попечителем оного

Приветствую, Отцы и Братия, Ваш новый добровольный союз, в который собрала и соединила Вас любовь к духовному просвещению, заключающая в себе любовь к Богу, к вере, к благочестию, к православной церкви, любовь к Вашим собратиям также сознающим нужду и питающим желание углубить и расширить свои духовные понятия, но не имеющим для того средств и пособий, – наконец вообще любовь к чадам церкви и желание оказать духовную помощь людям, при некоторой теплоте веры нуждающимся в чистом свете истины, или преследующим призрак истины и мечты благополучия, но лишенным, или самих себя лишающим, жизни по вере и надежды блаженства.

Не сомневаюсь, что так понимаете Вы настоящий союз Ваш: и в сем значении с надеждою призываю ему благословение Отца светов.

Вспомним некоторые черты, которыми духовное просвещение, или что то же, духовную мудрость изображает Апостольское слово: «яже свыше премудрость, первее убо чиста есть, потом же мирна, кротка, благопокорлива» (Иак. III. 17). Не подумаем, что это выше настоящего Вашего предприятия, потому что Апостол говорит о «премудрости свыше». «Всякое даяние благо и всяк дар совершен... есть сходяй от Отца светов» (Иак. I. 17). Не только совершенную «Господь дает премудрость», но и в малом начатке «от лица Его познание и разум» (Прит. II. 6). Итак, трудящиеся в пользу истинного просвещения должны иметь в виду и в соображении черты, отличающие истинную мудрость, дабы произведение труда их не оказалось обезображенным, и дабы вместо истинной мудрости не явилось у них ложное мудрование.

Мудрость Христианская должна быть чиста, – чиста по ее источнику, по ее побуждениям и цели. Ее чистый источник есть Бог, – Его слово, заключенное в священных писаниях, уясненное церковными определениями, учением и духовными опытами Богомудрых мужей. Ее чистая цель также есть Бог, – Его познание во Христе, и Ему благоугождение блаженнотворное. Деятельное нужно внимание для охранения сей чистоты от нечистых влияний не смиренного разума, который сам хочет быть источником истины, – который не признает своих пределов пред бесконечным и непостижимым, который истину вечную находя старою, имея побуждением любопытство и целью тщеславие, без разбора гоняется за новым, и, как руководительному началу, следует духу времени, хотя бы это было время предпотопное, – который, ленясь потрудиться, чтобы возникнуть в истинную область духа, погружается в вещество, и здесь погрязает.

Мудрость христианская мирна и подвизающийся для нее должен быть мирен. Он должен быть мирен в себе, не взволнован страстями. Только в тихой, а не волнуемой воде отражается образ солнца: только в тихой, неволнуемой страстями душе, может отразиться вышний свет духовной истины. Мирным нужно быть любителю мудрости и в отношении к другим, «не словопретися, – как учит Апостол, – ни на кую же потребу, на разорение слышащих» (2Тим. II. 14), и, если нужно стать за истину против нападающих на нее, должно делать сие с спокойною твердостью, без раздражения, так, чтобы можно было потом сказать себе в совести: «с ненавидящими мира бех мирен» (Псал. CXIX. 6).

Мудрость Христианская кротка. О сем качестве, кажется, особенно нужно в настоящее время напомнить имеющим притязание на просвещение или на служение просвещению. Дух порицания бурно дышет в области русской письменности. Он не щадит ни лиц, ни званий, ни учреждений, ни властей, ни законов. Для чего это? – Говорят: для исправления. Но мы видим, как порицание сражается с порицанием, удвоенными и утроенными нападениями, и ни одна сторона не обещает исправиться. А что в самом деле должно произойти, если все будет обременено, и все будут обременены порицаниями? – Естественно, уменьшение ко всему и ко всем уважения, доверия, надежды. Итак, созидает ли дух порицания, или разрушает?

Летят с разных сторон стрелы порицания и на наше звание. Примем их «бронею правды» (Еф. VI. 14) и постараемся отвечать на справедливые порицания, по возможности, исправлением, на несправедливые – терпением.

Прискорбно, что даже внутри нашего стана явились «господие стреляний», которые иногда против братий своих «наляцают» (Быт. XLIX. 23) лук, в повременных изданиях и в книгах. Вы, братия, не допускаете и не допустите подобного. Не забудете слов Премудрого: «кроткий муж сердцу врач» (Прит. XIV. 30), так как и напротив, жестокое слово не врачует, а прилагает к болезни болезнь.

Мудрость христианская благопокорлива. Она проповедует и дарует свободу: но с тем вместе учит «повиноваться ...всякому... начальству Господа ради» (1Петр. II. 13). Нынешнее мудрование много разглагольствует о свободе; но нередко забывает о повиновении Господа ради, и производит непокорливость. Ревнители истиного просвещения должны поднимать дух народа из рабской низости и духовного оцепенения к свободному раскрытию его способностей и сил: но в то же время утверждать его в повиновении законам и властям, от Бога поставленным, и охранять от своеволия, которое есть сумасшествие свободы.

Вот мысли, которые встретились мне при Вашем, Братия, вступлении на новое поприще деятельности, близь которого и меня поставили Вы Вашим избранием.

Что скажу в ответ на сие избрание? – Уже не время мне обещать Вам удовлетворительную, в отношении к Вашему Общесту деятельность; и потому, может быть, справедливо было бы отказаться от Вашего избрания. Однако, не отказываюсь потому, что не могу по сердцу оставаться в отношении к Вам чуждым. По мере сил и возможности будем пещись об общем деле и друг о друге.