190. Беседа о молитве с должным приготовлением

Прежде даже не помолишися, уготови себе, и не буди, яко человек, искушая Господа. (Сир. XVIII. 23).

Как приятен вид нивы, покрытой колосьями, которые зыблет тихий ветер, и полнота плода клонит долу: так приятен вид Церкви, наполненной молящимися, в которых веяние Духа Божия производит кроткия движения сердец, и которых, плодотворное в них, благочестие преклоняет пред Богом и Его Таинствами. Не из воображения беру я сей образ, но из Евангелия. Оно, изъясняя себя и свое действие, уподобляет учение семени, проповедующаго – сеятелю, слушающих – земле возделываемой, а уверовавших – земле возделанной и насеянной, которая «плодит прежде траву, потом клас, таже исполняет пшеницу в класе» (Мк. 4:28).

Но должно признаться, что таже притча, которая, как чистое зеркало, усугубляет приятность того, что вижу пред собою в церкви, не позволяет мне безпечно предаться приятности сего видения. «Земля плодит прежде траву, потом клас, таже исполняет пшеницу в класе». Итак есть не только трава без колоса, потому что молода; – есть души еще младенчествующия в Христианстве, и потому не приносящия плода духовнаго; но есть и клас без зерна; – есть души, которыя имеют наружный образ благочестия, без внутренней силы оного. Колос без зерна походит на колос полный; образ благочестия походит на истинное благочестие: как это обманчиво! Чем долее колос не наполняется зерном, тем он ближе к состоянию конечной пустоколосицы, в которой ничего не найдется для житницы; – чем далее человек остается при одном поверхностном образе благочестия, не исполняясь возраждающею силою оного, тем он ближе к конечному закоснению в сем состоянии духовного безплодия, в котором ничего не найдется годного для царствия небеснаго: как это опасно! А при том вот что наиболее внушает заботу: колос не виноват, если небо и земля не наполнили его зерном: но чтобы человек исполнен был плодов благих, для сего Небо всегда готово с своими благодатными влияниями; он сам виновен, если нерадит привлекать оныя верою, молитвою, всецелым преданием себя влияниям Неба.

«Что ж делать? Я молюсь, и призываю влияние Неба. Не в моей то власти, чтобы молитва моя исполнилась». – Не сие ли думают некоторые, и, может быть, многие? В ответ на сие предлагаю наставление Мудраго о том, что состоит в нашей власти, дабы молитва наша была Богоприятна. «Прежде даже не помолишися, уготови себе, и не буди, яко человек, искушая Господа».

Нечего дивиться, если не успешно делается такое дело, к которому приступают, как случится, на удачу. Если хочешь победоносно сражаться: приготовься приличным вооружением себя, и обучением искусно владеть оружием. Если хочешь переплыть реку: приготовься снятием с себя одежды, которая связала бы тебя, отягчила и погрузила в глубину. Подобно сему, если хочешь молиться с пользою и успехом: «прежде даже не помолишися, уготови себе».

Но в чем состоять может приготовление к молитве?

Скажем ли: должно знать Бога, не токмо, как сотворившаго нас в начале, но и как пекущагося о нас ежедневно, ежечасно?

Скажем ли: должно веровать, что Божие о нас промышление совершается, не только посредством законов, данных от Бога природе всех существ, но и независимо от законов природы, всевластною и вседействующею волею Божиею, что воля Божия, по человеколюбию, преклоняется к нашей воле, чтобы ее исполнить; что Бог не только позволяет, но и хощет, чтобы мы возносили к Нему наши непорочныя желания в молитве?

Скажем ли: должно уповать, что не смотря на ничтожность нашу по самой природе, не смотря на недостоинство наше, по причине греха, Бог, по безпредельному милосердию Своему, не отвергнет и нашей молитвы, как уверяет нас непреложное слово Господне: «аще вы лукави суще умеете даяния блага даяти чадом вашим, кольми паче Отец ваш небесный даст блага, – даст Духа Святаго, – просящим у Него» (Матф. VII. 11. Лук. XI. 13)?

Скажем ли: должно, по изречению и примеру Давида, «предзреть Господа пред собою» (Пс. XV. 8), с твердою уверенностию представлять себе, что Бог, невидимо, но действительно присутствует при нашей молитве, нас видит, слышит, испытует наше сердце, чтобы дать нам по сердцу нашему?

Все сие должно быть уже известно каждому молящемуся. Это такия приготовительныя к молитве расположения, без которых не только молитва не может быть успешна, но и едва ли может быть молитва.

Есть еще некоторыя приготовления к молитве, которых потребность может быть не примечена, или забыта, без которых молитва может начаться и продолжаться, но не может иметь истинного и полного успеха.

Одно из таких приготовлений к молитве есть прощение врагам и примирение со всеми ближними нашими, то есть, со всеми человеками. Ибо что говорите вы в той молитве, которая ни для кого не может быть чуждою, и в которой ничего не можно переменить, потому что образ молитвы, преданный Самим Господом, без сомнения, есть и сам в себе совершен, и каждому молящемуся приличен? – Вы говорите: «остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим»; то есть: прости нам грехи наши, как и мы прощаем всякому оскорбившему нас. Если вы говорите сие без особенного внимания, без предварительного испытания своего сердца: то легко может случиться, что во время молитвы вашей, в нем таиться будет вражда, или огорчение на ближнего, и следственно слова уст: как мы прощаем, так прости нам, от состояния сердца, по необходимости, получат превратный смысл: как мы не прощаем, так и нам не прости. Чтобы предохранить себя от сей погрешности, которая, очевидно, испровергает действие молитвы, нужно тщательно испытывать миролюбивое расположение нашего сердца; одно мысленное испытание оного не надежно; тогда только можем быть уверены, что мы с своей стороны совершенно примирились с ближним нашим, если самым делом исполнили все для нас возможное, чтобы и с его стороны примирение совершилось. Сия предосторожность, сие приготовление к молитве так нужно, что даже начатую без оного молитву Господь повелевает прекратить, и обратиться к приготовлению. «Аще, – говорит, – принесеши дар твой ко Олтарю, и ту помянеши, яко брат твой имать нечто на тя: остави ту дар твой пред Олтарем, и шед прежде смирися с братом твоим» (Матф. V. 23–24).

Приметим, как строга заповедь примирения. «Помянеши, яко брат твой имать нечто на тя»: «сие» случается иногда так, что ты не находишь в себе никакой вины против сего брата. Но Господь и сего случая не изключает из обязанности искать примирения прежде молитвы: «шед прежде смирися с братом твоим». Какая нужда в сей строгости? – спросит иной. Почему не могу я совершить своей молитвы, не заботясь о том, как расположен ко мне брат? – На сии вопросы я могу ответствовать просто: не знаю. Заповедь Господня ни мало не потеряет от того своей силы. Если бы твой заимодавец прощение такого долга, за который ты мог бы умереть в темнице, предлагал тебе под условием, чтобы ты простил маловажный долг твоему должнику: безумно было бы не принять сего легкого и выгодного условия потому только, что ты не догадываешься, почему оно предложено. Подобно сему, когда Бог прощение грехов, за которые подлежал бы ты вечной смерти, обещает тебе, под условием, чтобы ты простил ближнему какое-нибудь оскорбление, примирился с ним после какого-нибудь недоразумения: безумно было бы лишать себя великого прощения Божия, потому только, что ты не догадываешься, для чего так настоятельно требуется твое малое прощение ближнему, или примирение с ним.

Какая нужда, говоришь ты, в сей строгости, с которою требуется от тебя подвиг примирения? – Нужда так не малая, как никогда не бывают малы намерения Божии. Строгость сия есть милость, и притом большая, нежели ты воображаешь. Ты хочешь быть благополучен, и о том хочешь молиться. Бог хощет более; Он хощет, чтобы благополучны были все Его создания, поколику оне сие принять могут; посему хощет Он, чтобы по возможности благополучен был и ты, но также и брат твой, который «имать нечто на тя», и который от того безпокоен, или, что тоже, не благополучен. Если ты с любовию и смирением будешь искать примирения с сим несчастным братом: то ты его сердце, в которое вонзилась вражда или досада, освободишь от сей занозы; оно сделается и спокойнее, и чище прежнего; таким образом ты будешь служителем Провидения Божия в деле благополучия твоего брата. Видишь ли, какая важная и прекрасная нужда требует от тебя подвига примирения, и какая в строгости сего требования заключается милость?

Почему, говоришь ты, не могу я совершить моей молитвы, не заботясь о том, как расположен ко мне брат? – Потому, что если ты не заботишься о брате, который «имат нечто на тя», то ты не заботишься о спокойствии его духа, и о чистоте его сердца, и следственно о его благополучии; если не заботишься о его благополучии, то ты его не любишь; «не любяй брата, – по свидетельству возлюбленного ученика истинной любви, – пребывает в смерти» (1Иоан. III. 14); мертвый ничего делать не может; следственно ты, будучи мертв духовно, яко не любяй, не можешь и духовного дела молитвы совершить, как должно. Таже не любовь, которая не отверзает сердца твоего к ближнему, держит оное заключенным и для Бога. Шед смирися с братом; положи в сердце твое искру чистой любви; сия искра поможет, да исправится молитва твоя, яко кадило пред Богом.

Другое, важное для успеха в молитве, приготовление к оной есть восприятие искреннего желания и твердаго намерения оставить всякий грех, которому мы подвержены, и жить по воле Божией. «Обратися ко Господу, – поучает Премудрый, – и остави грехи; помолися пред лицем, и умали претыкания; восходи к Вьшнему, и отвратися от неправды, и зело возненавиди мерзость» (Сир. XVII. 21 – 23). И Апостол «основание» духовного здания Божия в человеке означает сею верною отличительною и охранительною «печатью»: да «отступит от неправды всяк именуяй имя Господне» (2Тим. II. 19). Как бы так сказал он: если ты именуешь имя Господне во исповедании, в призывании, в молитве, и отступаешь от неправды; то в тебе есть твердое основание, и верное знамение нового, спасаемаго человека, котораго Бог возсозидает благодатию Своею из ветхаго, погибающаго: а если ты не отступаешь решительною волею от неправды, то хотя ты и призываешь имя Господне; основание твое не твердо, знамение твое сомнительно, и молитве твоей столько не достает силы, сколько не достает чистоты. «Уклоняяй ухо свое не послушати закона, – говорит Соломон в притче, – сам и молитву свою омерзил» (Притч. XXVIII. 9). Посему не удивительно, если Господь не преклоняется к такой молитве соизволением на просимое, и даже отвращается от нея. «Что мя зовете, Господи, Господи, и не творите, яже глаголю» (Лук. VI. 46)? – Пророк Исаия, слышав конечно жалобы Иудеев на безуспешность их молитв, вот как вразумляет их о причине сей безуспешности: «еда не может рука Господня спасти? или отягчил есть слух Свой, еже не услышати? Но греси ваши разлучают между вами и между Богом; и грех ради ваших отврати лице Свое от вас, еже не помиловати. Руце бo ваши осквернены кровию, и персты ваши во гресех, устне же ваши возглаголаша беззаконие, и язык ваш неправде поучается» (Ис. LIX. 1–3).

Какая же мне надежда, скажет грешник, если самая молитва, которою желаю испросить прощение греха, не приемлется Богом? – Ответствую ему: надежда твоя есть сия самая молитва, но соединенная с покаянием неизменным, с решительным оставлением греха. – Но как мне освободиться от греха без помощи благодати Божией, которую желаю приобресть молитвою? – То правда, что нельзя освободиться от греха, без благодати Божией: но и благодати Божией не свойственно, освободить тебя от греха без воли твоей; потому что благодать не хощет сделать принуждения твоей воле; не хощет отнять у тебя прекрасный дар свободы, который ты так худо употребил, продав себя в рабство греху, за скоропреходящее и обманчивое удовольствие. Сделай же свое, малое; и тогда молись, и благодать сотворит с тобою свое великое. Оставь грех, решительным желанием не делать его более: и тогда молись, и благодать самым делом освободит тебя от его владычества. Оставь грех вольный; и тогда молись, и благодать избавит и предохранит тебя от греха невольного, и соделанный невольный грех в вину тебе не поставит. Оставь грех сердцем, – не люби, а возненавидь оный; оставь грех умом, – старайся и не думать о его прелестях; и тогда молись; и благодать поможет тебе стяжать чистое сердце, чистый ум, чистую душу и тело, чистую жизнь.

Кто, не уготовав себя предварительно таковыми расположениями, приступает к молитве, кто просит от Бога милостей и благодеяний, не подумав о том, как бы завтра не оскорблять Его грехами, в которых виновен пред Ним сего дня: тот по истине, как изъяснялся Премудрый, есть «яко человек, искушаяй Господа». Ибо если бы вместе с словами молитвы обратить в слова и то, что кроется в сердце молящагося без желания своего исправления: то чтобы это было? «Господи, прости мне грехи, которыми я оскорбил Тебя, но я не намерен прекратить подобныя оскорбления; исполни мое желание, но я не обещаюсь исполнять Твою волю». Если бы с подобными речами обратился кто к земному властелину или судии: не всякий ли здравомыслящий принял бы сие не за просьбу, а за безразсудное покушение вывесть из терпения и раздражить? Кольми паче предстоящий Богу с словами уст молитвенными, и с расположениями сердца мятежными, есть дерзновенный «искушаяй Господа», до чего простираться может Его долготерпение. Оно простирается уже очень долго, если такой молитвенник не поражается правосудием Божиим. А отсюда конечно еще не очень близко до благодатного приятия и исполнения молитвы.

Христианин! «не буди яко человек искушаяй Господа». Не принеси злобы пред лице Всеблагаго, нечистоты пред лице Всечистаго. «Прежде даже не помолишися, уготови себе». Наполни елеем светильник, чтобы он горел ясно и долго. Наполни миром сердце, чтобы молитва твоя была светла и постоянна. Ускори позаботиться, чтобы удалить от духовного кадила смрад жития нечистаго и неисправимаго. Будь верен и тщателен в сих начальных приготовлениях к молитве и Дух Божий, который есть Дух молитвы, ходатайства за тебя воздыханиями неизглаголанными, наставит тебя в дальнейшем совершении сего духовного делания, да принесешь плод Богови, собираемый в живот вечный. Аминь.