Сентябрь-назимский

Блаженный Иоанн был родом из Диррахии, славянского Драча. Славянином был и блаж. Иоанн, хотя по обстоятельствам жизни получил образование в Царьграде греческое. Фамилия его Кукузель – указывает на славянское происхождение его. Когда он, взятый за прекрасный голос ко двору, воспитывался вместе с другими детьми и дети спрашивали его: что он кушал? Он, не зная ещё хорошо греческого языка, простодушно отвечал: Куку зеле. Греческое куки – боб,– а сербское зеле – растение.

Так и стали звать его Кукузеле. Но он дарованиями своими к пению и многими сочинениями о церковном пении⁴⁹² прославил своё прозвание, так что в 14 в. видим ещё нескольких Кукузелей – знатоков греческого церковного пения⁴⁹³. Необыкновенное искусство в пении доставило Иоанну не только звание доместика – начальника придворных певчих, но оно же сделало его любимцем вельможей и самого царя. Царь, уважая дарования его и жизнь добрую, готовился ввесть его в родственную связь с кем-нибудь из богатых вельможей своих. Но благочестивый Иоанн не увлекался придворными весёлостями.– Душа его стремилась к Господу.

Раз случилось ему увидеть у императора игумена лавры Афонской и узнать о жизни отшельников афонских. Плененный тихою жизнию молитвенников Божиих, Иоанн тайно удалился от двора, с посохом в руке и в рубище на плечах. На Афоне называет он себя пастухом и получает поручение пасти коз. Долго оставался Иоанн в неизвестности; напрасно искали его по приказанию императора. Пустынническая жизнь утешала Иоанна, он в тиши молился Господу. Однажды в раздумье сидел он при своём стаде; мысль пробегала по прошлой жизни и сердце трепетало благодар­ностию Богу за промысл о нём. Думая, что некому слышать его в пустыне, Иоанн начал петь священные песни и ангельский голос его разливался в пустынных высотах Афона мелодическими звуками.– Долго и в сладость пел умилившийся певец; а между тем в диком ущелье слушал его изумлённый пустынник.– Откуда взялся этот ангельский певец и к тому же пастух?– думал пустынник. Он пошёл в лавру и сказал настоятелю о чудном певце-пастухе. Иоанн вызван был в лавру и заклинаемый именем Божиим открылся игумену, что он учитель придворных певчих Иоанн. Игумен в потухающем взоре и в безжизненных ланитах едва мог узнать любимца царского, которого он видел в цветущем здоровье и с играющим на щеках румянцем. По слёзной просьбе скромного Иоанна игумен оставил его при стаде коз. Потом быв при дворе, упросил императора оставить любимца Иоанна в афонской пустыне. – Жаль мне дорогого Иоанна,– сказал император;– но спасение души – выше всего; пусть будет по его желаниям. Свободный Иоанн избрал себе за монастырём уединённое место, выстроил себе келью и стал жить по шести дней в безмолвии, а в седьмой и в праздники приходил в собор и пел на правом клиросе. Труд и усердие к св. пению награждены были небесным утешением. В акафистную субботу, по окончании канона, Иоанн, утомленный бдением, заснул. Пречистая, явясь к нему, сказала: «будь здоров, чадо моё, пой, пой; Я не оставлю тебя»,– и затем дала ему червонец. Проснувшись, Иоанн находит в руке дар Пречистой и с радостными слезами благодарит Богоматерь. С этого времени он удвоил своё усердие к пению. Прежде того он пел только в праздничные дни; теперь он стал ходить петь каждый день. Продолжительное стояние и пение на клиросе имели последствием то, что одна нога его покрылась гнойными ранами. Пречистая, явясь, исцелила ногу. Иоанн столько успел в духовной жизни, что прозрел день своей смерти.

Червонец – дар Богоматери привешен был к иконе Богоматери, пред которою пел Иоанн. И от иконы и от червонца совершались чудеса. Ныне икона стоить местною в параклисе введения Богоматери в храм и пред нею горят три неугасимые лампады⁴⁹⁴.

Барский видел храм архангела в келье Иоанна и описал жизнь Кукузеля, следуя книге Агапия, афонского отшельника: «Спасение грешникам»⁴⁹⁵.

Когда Ликиний поднял (320 г.) столько же жестокое, сколько и хитрое гонение против христианства, предписав явно требовать епископов, воинов и придворных к суду за неповиновение языческому государственному закону, а тайно дав знать преследовать и всех христиан⁴⁹⁶, в малой Скифии святитель Филий, томский епископ, первый обратил на себя злость языческой власти. Его потребовали к суду и в тоже время начали хватать христиан в разных местах Скифии. Святителя били палками до полусмерти, запирали в темницу, предавали вновь безчеловечным истязаниям и наконец по приговору судебному бросили его в море; тело его, приплывшее к берегу, перенесено было благоговейными людьми в загородный дом благочестивого Аманда и здесь оно прославилось чудесными исцелениями⁴⁹⁷. В тот же третий день января окончили в Томах мученический подвиг три родные брата Аргей, Наркисс и юный Маркелин, также два Евгения, Клавдион и Род.

Братья после истязаний также брошены были в море⁴⁹⁸. Апреля 3 в Томах преданы были смерти св. Евагрий и Бенигн. Блаженный Аманд также последовал за любимым учителем своим: он и несколько других 6 июня замучены «в городе Новидуне», иначе в новом Дунайце, славном городе Малой Скифии⁴⁹⁹.

Здесь же июня 4 после долгих пыток и темничного заключения обезглавлены были: св. Зотик, Лукиан и Илия. Последний в греческом известии называется Ηλει, а не Ηλειας: грек удержал славянское имя Ильи, не подозревая, что это – одно и тоже, что Илия. С св. Зотиком пострадали в один и тот же день – 4 июня и в одном и том же месте – в новом Дунайце св. Комар, Гаддун, Нинит, Юлия и до 30 других страдальцев веры⁵⁰⁰.– Сентября 17 тут же окончили подвиг свой три юные царедворца, сосланные Ликинием в малую Скифию⁵⁰¹. За два пред тем дня «в городе Томах» окончились страдания славною смертию св. Стратора, Валерия, Макровия и Гордиана; наконец октяб. 1 увенчались мученическим венцом в Томах «св. Приск, Крискент и Евагрий"⁵⁰². Так при Ликиние явились в малой Скифии, славянской стране, целые сонмы мучеников за св. веру.

Блаженная Людмила, бабка св. кн. Вячеслава, была супруга христианского князя Богемии Боривоя⁵⁰³.– Великий просветитель славян, св. Мефодий, архиепископ соседней с Богемиею Моравии, преподал Боривою и Людмиле наставления в чистой, святой вере и омыл их водою благодатного крещения в Велеграде⁵⁰⁴. Князь и княгиня Богемии были искренними христианами и по искренней любви к св. вере употребляли меры для обращения подданных к христианству. Таков же был и сын их кн. Вратислав.– Но язычество ещё жило между богемскими славянами и осо­бенно сильно оно было между соседними полабскими славянами; дела немецкого романизма не только не сближали местных славян с христианством, напротив, питали сильную вражду против него⁵⁰⁵. В таком положении дел неизбежна была в Богемии борьба начал языческой жизни с искренним христианством. Жена кн. Вратислава Драгослава была урожденная княжна браниборо-стодеранская.– Быть не могло, чтобы в таком глубоко-христианском семействе, каково было семейство князя Боривоя, жена князя христианина была язычницею, не крещённою, как выставляют Драгомиру легенды романизма. Но то не подлежит сомнению, что она не была искреннею христианкою, была горда и зла и по гордости дорожила всем славянским, в том числе и языческою жизнию; ненависть к христианству, воспитанная в полабских славянах жестокостями немецких миссионеров и властителей, являлась в ней в виде недоверия и холодности к христианству. Два сына Вратислава и Драгомиры, Вячеслав и Болеслав, по расположениям своим совсем не походили один на другого: сколько Вячеслав характером и делами напоминал доброго отца его, столько в Болеславе отразились качества злой Драгомиры.

Старая княгиня Людмила со смерти супруга своего кн. Боривоя жила в Праге. Вратислав, хорошо понимая жену свою, поручил воспитание Вячеслава матери своей Людмиле.– Блаж. княгиня желала видеть во внуке своём прежде всего искреннего христианина. «И веда и баба своя Людмила научити книгам словенским по следу попову; и навиче разум добре»,– говорит современник. Нельзя сомневаться, что «книги словенскыя» здесь значат письмена славянские, те, которые изобрёл св. Кирилл; такое значение имело слово «книга» даже у Кирилла туровского, тем более в первоначальном церковно-славянском языке⁵⁰⁶. Итак, известие современное значит то, что Людмила «отдала Вячеслава изучать славянския письмена по указанию священника и он научился хорошо понимать», что читал. Вячеслав отвечал заботам доброй бабки, не только усердием к учению, но и вообще поведением, достойным христианского отрока. Он был добр, кроток, не заносчив, целомудрен, образование дано было ему лучшее по тому времени. Отец посылал его в Будучь (Будечь). Молодой человек «учился там латинской граматике и научился хорошо⁵⁰⁷.– Бог подал ему Свою благодать: он умел читать латинския книги как xopoший бискуп» (греха нечего таить, обыкновенные бискупы плохо знали латынь, хотя служили мессы по латыни); «если брал греческия книги или славянския, то читал их без ошибок. И не только умел читать книги, но, исполняя требования веры, благотворил бедным». Это значит, что жил он вовсе не как молодой немецкий князь, который пожалуй блистал светскою образованностию, но жил как язычник, пьянствовал, буянил, развратничал.

Князь Вратислав, будучи преклонных лет и чувствуя близость смерти, созвал к себе вельможей и епископа и объявил наследником своим старшего сына; после литургии он сам привёл Вячеслава к епископу и сказал: преподай, владыко, благословение сыну наследнику моему, и святитель совершил молитву о ниспослании благословения Божия⁵⁰⁸.

Так как Вячеслав был на 18 году возраста, когда умер отец, то мать его Драгомира начала управлять княжеством от имени сына. Правительница скоро обнаружила свой характер; она приблизила к себе людей худых, даже язычников, которых ещё много оставалось в княжестве. Она стала отменять порядки, какие введены были Боривоем и Вратиславом, в ослабление язычества.– Дела стали приходить в расстройство.

Блаженная Людмила скорбела о несчастии отчизны.– По христианской ревности к общему благу она настояла пред Вячеславом на том, чтобы сам он вступил в управление княжеством. Добрый Вячеслав выполнил совет бабки и вся страна обрадовалась. Для того, чтобы предупредить раздоры и смуты, Вячеслав уступил младшему брату половину княжества; эта половина, богатая и обширная, и после называлась Болеславиею (Bunzlau).

Драгомира, гордая и тщеславная, жестоко оскорбилась распоряжением, несогласным с её замыслами; но до времени затаила свою злобу, ненависть её стала отыскивать средства отмстить Людмиле. Она переливала злость свою в Болеслава, питала и усиливала в нём вражду к брату, любимому Людмилою. Тайно приискала она себе партию, чтобы её помощию безопасно совершить злодейство над Людмилою.

Блаженная Людмила, совершив святое дело для отчизны и внука, удалилась на покой в г. Течин, тем более, что видела ненависть невестки своей и желала быть вдали от зла. Драгомира нашла её и здесь. Купленные ею два боярина явились в Течин и здесь набрали себе других головорезов. Блаженная молилась в домашней моленной, как ворвались сюда злодеи.– Так ли помните благодеяния мои?– сказала добрая княгиня. Но изверги накинули петлю на старческую шею её. «Лучше поразите меня мечем,– сказала Людмила,– чтобы по примеру мучеников пролилась кровь моя». Душа её отлетела в небесные селения сент. 16 д. в день субботний, в 927 г.

При скромной гробнице её совершались чудеса⁵⁰⁹.

Неизвестно, знал ли блаженный Вячеслав, что в yбиении святой бабы его принимала участие мать его. Современник говорит, что Вячеслав удалял мать от двора, но прибавляет: «пси злии, иже быша Вячеслава научили выдати матерь свою без вины». Кто эти злые псы? Какими мыслями руководились они, внушив удалить Драгомиру? биограф не сказал. Думают, что Драгомира составляла заговор с ревнителями славянской народности, дабы противодействовать сближению Вячеслава с немецким императором и его романизмом – и что сторонники романизма успели было удалить Драгомиру от двора⁵¹⁰. Если по внушениям безпокойной женщины нанесено было оскорбление послу императора, вызвавшее войну, то поступок её, при всём патриотизме, не был благоразумным и оставалось бы только выражение биографа признать слишком резким; но напрасно выводят из отзыва биографа заключение такое, будто кн. Вячеслав думал вводить в Богемии папизм,– да ещё и немецкий. Хвала древней церкви говорит о нём, что он жил «в вере чисте», просвещённый «разумом благоверия»⁵¹¹. Если он окончил борьбу свою с имп. Генрихом Птицеловом тем, что (в 928 г.) признал зависимость свою от императора, это было следствием политической слабости Богемии пред импepиею,– но после того правление и законы Богемии не стали немецкими, а остались славянскими⁵¹². Введение романизма в Богемии началось при Болеславе; а св. Вячеслав сколько дорожил чистотою веры, столько любил и отчизну. Обращаясь к словам биографа о злых псах, вероятнейшим считаем, что биограф осуждал удаливших мать от сына собственно за то, что они, выставив преступным не совсем преступное отношение её к императору, скрыли слишком преступное дело её с покойною материю, тогда как обнаружение последнего дела могло предотвратить последующие беды.

Блаженный Вячеслав христиански устраивал и дела семейные и дела Богемии. Четырёх сестёр своих выдал он замуж.– Соседний князь Баурзимский Радислав напал с сильным войском на города Вячеславовы. Вячеслав, любя мир, послал спросить Радислава: что побудило его к таким поступкам? Если он Вячеслав неправ в чём-либо пред ним, пусть скажет о вине и удовлетворение будет сделано. Радислав отвечал, что Вячеслав должен уступить ему Богемию. Вячеслав вывел в поле сильное войско. И всё-таки ему не хотелось проливать кровь ближних. Он послал предложение Радиславу: «спор идет между нами двумя; тебе хочется владеть Богемиею, а я не согласен уступить. Пусть бой между нами двумя и решит дело. К чему кровавою битвою войск доводить дело до того, что тебе, пожалуй, не над кем будет и властвовать?» Радислав согласился на поединок и побеждённый вынужден был на коленях просить прощения у Вячеслава.

Когда имп. Оттон пригласил всех князей на сейм в Вормсе, Вячеслав явился после других, быв задержан на дороге делами благочестия. При входе Вячеслава на собрание немецкие князья изъявили неудовольствие, не отдали поклона; надутость немецкая верна себе, пуста, как и глупа.– Император принял Вячеслава с особенным вниманием и ласками,– он сказал, что готов исполнить всякую просьбу его. Блаженный Вячеслав просил одного – мощей мученика Вита и император согласился на просьбу. Блаж. князь перенёс мощи святого в Прагу и здесь построил для них храм в честь м. Вита. Тогда же он перенёс мощи и св. бабки своей Людмилы в Прагу, в храм св. Георгия, построенный отцом его.

Он весьма заботливо охранял покой подданных своих, чиновников избрал он из лучших христиан и строго следил за тем, чтобы в судах не тесним был невинный. По ревности в вере Христовой покупал он детей у язычников и окрестив их посвящал на служение Богу. Строгость его к самому себе напоминала древних пустынников. Часто сам он в течении ночи занимался печением просфор и утром сам же относил в церковь для св. литургии; особенно так, а не иначе, бывало, когда готовился он приобщиться святых таин. Если день он проводил за делами правления, то ночь посвящалась на молитву. Нередко, в зимнее ненастье, с верным старым слугою Подивоем шёл он босыми ногами к утрени в какой-либо отдалённый храм. Дряхлый Подивой иногда кряхтел от стужи. Вячеслав с улыбкою говорил ему: «теперь зима, старче, ступай по следам моим, какие проложил я в снегу». Иногда св. Вячеслав, идя по замерзшей и кочковатой земле, раздирал до крови ноги свои. «Сущим в бедах помощник ты бысть, нищим кормление, печальным утеха»,– поёт ему церковь в древней службе⁵¹³. Князь собирал рабов Божиих – священников и ставил по городам храмы, где каждый день совершалась служба. К его заботливости надобно отнесть перевод евангелия Иоаннова на чешский язык; остатки перевода доселе целые, по языку, относятся к его времени⁵¹⁴. День Эммерама, которому посвящен был Вячеслав родителями⁵¹⁵, он переводил в веселие о Боге.

В последнее время блаженный хотел сам передать управление княжеством брату, с тем чтобы посвятить всего себя на служение Богу. Но брат определил ему другой путь.

«Наустиша и (Болеслава) на брата своего». Кто это и по каким побуждениям? Последствия обнаруживают дело. Советники требовали от Болеслава, чтобы умерщвлена была и Драгомира. Следовательно, это не были люди любившиe славянскую народность. С другой стороны вслед за смертию Вячеслава введены были в Богемию ксендзы, которых прежде того не терпели в Богемии. Присоедините к сему ещё и то, что на вормском сейме немцы открыто выразили своё негодование против князя – ревнителя благочестия отеческого и благосклонность Оттона к Вячеславу могла только усилить зависть в Болеславе и возбудить решимость – стать на стороне немецкого романизма. Так более, чем вероятно, что Болеслав, воспитанный злою материю, теперь действовал сколько по своей страсти к власти, столько и по внушениям хитрых пропагандистов немецкого романизма.

На праздник св. безсребренников блаж. Вячеслав поехал в Болеславль и после литургии хотел возвратиться в дом свой.– Но Болеслав неожиданно стал добр к брату. Он упрашивал его с притворным усердием остаться. «Куда хочешь ты ехать, брат мой, когда готово у меня пиво?– Блаженный не отказал в просьбе брату, чтобы не оскорбить любви и не поехал домой. Он предчувствовал близкую смерть. «Завтра на утреннем бдении райскаго предстоятеля св. Михаила, буду пить чашу моего Владыки»,– говорил он в тот же вечер.– Но невинный предал себя воле Божией. Когда была рыцарская потеха на дворе брата, один из преданных ему тайно сказал ему, что брат хочет умертвить его. Блаж. князь не хотел верить и отвечал: быть не может. К вечернему пиру явилось множество друзей Болеслава. По окончании стола вечернего Вячеслав спокойно вышел и ложась спать помолился с обычными земными поклонами, за себя и своих.– На рассвете едва услышал утрений звон, поспешил встать с кровати, осенил себя крестным знамением и говорил: «слава Тебе показавшему нам свет». Умыв лице и одевшись в скромную одежду, поспешил он в церковь. В воротах княжеского двора нагнал его Болеслав. Оглянувшись, Вячеслав сказал с улыбкою: «добрый вечер был у тебя, брат мой!» Но Болеслав, выхватив из под одежды меч, сказал: «нынешний хочу сделать тебе лучше вчерашняго». И с этими словами ударил блаженного по голове. Крепкий силами князь не пошатнулся; повергнув на землю врага, стал над ним твёрдою ногою и кротко сказал: «что ты задумал против меня, брат мой?» В эту минуту прибежал один из соумышленников Болеслава и ударил Вячеслава мечем по руке; Вячеслав, видя заговор, бросил брата и побежал к церкви. В самых дверях нагнали его убийцы и мечами прокололи его в рёбра. На пороге церковном испустил он дух с словами: «Господи! в руки Твои предаю душу мою»⁵¹⁶. Это было 28 сентября 935 г.⁵¹⁷

Злодеи не остановились на убийстве князя. Они обратились с насилиями и против придворных его. Иные из них успели спастись от смерти, хотя и не от побоев; но отроки княжеские были убиты; священники княжие – «Божии рабы» – ограблены и выгнаны были, а их жёны выданы были за других мужей; поступок с женатыми священниками означал именно то, что по немецкому уставу считали нечистотою жизнь священника с законною женою и вводили безженных ксендзов.– Священник Красей не осмелился везти тело святого в Прагу, но, обмыв его в своём доме, положил в церкви и покрыл тонким покрывалом.– Драгомира, услышав о смерти сына, прибежала и с воплем пала на бездыханное тело. Но узнав, что она также обречена на смерть, поспешила скрыться. Три дня лежало тело князя в церкви и кровь не переставала истекать из его ран, как бы у живого. Когда похоронен был добрый и праведный государь, кровь, которую дотоле не могли ни смыть, ни соскоблить, сама собою скрылась в землю, в виду всех. «Надеемся о Боге,– прибавляет древний повествователь,– что по молитвам и благоверию добраго Вячеслава явятся и большия чудеса».

«Помышляше себе блаженный Борис мученье святаго Никиты и страсти святаго Вячеслава князя» и желал себе подобной блаженной доли,– так говорит древний повествователь о страдальческой кончине св. князей Бориса и Глеба. Это показывает, что при св. Владимире читали известное ныне сказание о yбиении св. Вячеслава и бабы его Людмилы и уже тогда чтили память их в церкви русской.

Служба св. кн. Вячеславу, писанная на перенесение мощей из Болеславля в Прагу, известна по минеям ХII- XIV в.

Вот некоторые песни её:

«Тело твое святое, блаженне, приим Праг дьньсь, предивная чудеса мирови провъзвещает (Пес. 8). Весело ликует Праг дьньсь преславный ти град, почитая память ти и чюдесы озаряя светьло вся страны (Пес. 7). Веселия добротами, преславне, паче сълньца в земли Боемсце (сияеши), благодетьными зарями свыше освещен, превъзнашая Христа во векы вься» (Пес. 8)⁵¹⁸.

По смерти св. Вячеслава Болеслав ввёл в Чехии немецких священников с латинскою службою, которой те сами не понимали. В 967 г. папа назначая первого своего бискупа для Праги, писал: божественная служба должна быть отправляема «не по обрядам болгарскаго или русскаго или славянскаго языка, но по уставам римской церкви»⁵¹⁹. Особенно второй пражский бискуп, славянин родом (Войтех)⁵²⁰, но которого нарочно воспитывали в Магдебурге с целяли романизма, фанатически гнал славянскую службу и вводил латинство в Чехии⁵²¹. И однако в Чехии ещё держалось славянское православие. Особенно оживил его своими подвигами и деятельностью пр. Прокопий, основатель обители на р. Сазаве.

Легенды романизма XVII века до того старались закрыть от людских взоров подвижника восточного православия, что ни словом, ни намёком не давали знать о том, что он был богемец⁵²². Только в старинных богемских известиях, хотя и кратких, показывается он в точном виде.

Сазавский инок, скрывший своё имя, писал: «во время князя Ульриха был пустынник (eremita), по имени Прокопий, родом богемец из деревни Хотунь, весьма правильно наученный славянским письменам, изобретенным некогда святейшим Кириллом, в мире превосходный священник, совершавший чистое житие и чисто отправлявший тайны, а после того облеченный в иноческую одежду жил неколебимо в вере, один с единым Богом». Это известие внесено в летопись Косьмы Пражского под 1038 г.⁵²³

Другое старинное житие святого говорит: «Бог видит, передаю я кратко правдивую историю, переведенную с славянскаго на латинский язык».

Прокопий родом богемец, сын благородных родителей, родился в некоем селе, называемом обыкновенно Хотиш... знаменитые родители его, увидя, что в отроке сияет благодать Божия, отдали его в городе Велеграде учителю свободных наук для обучения, дабы учась наставлен был небесной мудрости,– ибо там тогда процветала наука славянского языка» ⁵²⁴ .

В градяцкой рукописи, по письму начала XIV в., а по языку принадлежащей к более древнему времени, находится сказание о св. Прокопие на чешском языке, в стихах. Вот оно:

Святый Прокопий – из славянскаго рода,

Недалеко от Чешскаго брода;

Ту весь Бог добре расплодил,

В коей святой родился.

Всякий посмеет заверить,

Той весе имя Хотун.

В ней жил старый кмет,

Имел он себе много лет.

Жена его была дворянка...

Прокопий от детства своего

Хранил себя весьма честно:

По Боге творце жил,

А мирскую суету пренебрегал.

Видя то родители,

Какого имели сыночка,

Положили между собою совет:

Отослав его в Велеград,

К учителю славному,

Чтобы учил его всякому чтению.

Там было славно учение,

Цвело на языке славянском» ⁵²⁵ .

Соединяя древние и верные известия, должны мы представить жизнь преп. Прокопия в таком виде: Прокопий ещё в доме родителей учился славянской грамоте и след. родители его держались правил веры и жизни, посеянных в Богемии св. Мефодием, моравским апостолом. Для усовершения познаний, они отправляли его в Велеград, где тогда процветали науки, преподаваемые на отечественном славянском языке. Окончив учение, он посвящен был в священника и усердно учил вверенных ему правилам православного учения. Потом удалился в пустыню, где проводил жизнь, по примеру восточных пустынников. Герцог Ульрих,– гоняясь на охоте за зверьми, неожиданно нашёл отшельника в глухом лесу, в пещере. В беседе с герцогом, отшельник просил доброго государя построить храм св. Предтечи. И просьба его была исполнена⁵²⁶. Так основалась на р. Сазаве пустынная обитель. Так как Ульрих стал владетельным герцогом с 1012 г., то и основание обители сазавской последовало не прежде этого года. По летописям русским, равноапостольный Владимир был в дружбе с герцогом Андреем и даже, как говорят некоторые летописи, хотел выдать за него дочь свою⁵²⁷. Понятно после того, что герцог, которого любил равноапостольный Владимир, не мог не обрадоваться желаниям блаженного Прокопия, решившегося основать православную, славянскую обитель. С пособиями герцога и стараниями преп. Прокопия обитель сазавская цвела. В ней совершалось богослужение, в ней исповедывали веру, точно в том виде, в каком предлагали славянские просветители. До нас дошло славянское евангeлиe, писанное рукою преп. Прокопия – и кирилловскими буквами. Другая половина книги написана после глаголитскими буквами и писец глаголиты в конце написал: «а друга страна тиехто книжек – иенжь о подле (по) русскою закона; – ту псал святи отец Прокоп сву руку, а то писмо русске дал – небожчик карель чврти царь рзимски, ко славени тому то кляштру»⁵²⁸.– Уцелел и другой памятник чешского православия, современный пр. Прокопию: это светильны постной и цветной триоди, оказавшиеся на переплёте апостола 1059 г. и след. писанные не позже 1053 г.⁵²⁹ Кор. Брячислав, преемник Ульриха, поддерживал своим покровительством славянский монастырь. Но не легко было жить по православному пр. Прокопию. Пилатники делали всё, что могли, к оскорблению пр. Прокопия. Приблизившись к смерти, святой сказал братии своей, что спустя три дня умрёт он,– при Спитигневе они потерпят гонение, но не долго; преемник его будет любить их.– Так всё и было. Святый почил на третий день, 1 апр. 1053 г.⁵³⁰ В 1055 г. сазавских иноков выставили пред Спитигневом, будто славянская письменность «вводит ересь» и православных иноков выгнали из сазавской обители, поместив в ней немецких ксендзов с латынью⁵³¹. Но кор. Вратислав в 1061 г. возвратил изгнанников в их обитель. Вратислав упрашивал самого папу, дабы он своим голосом утвердил славянское богослужение. Гордый Григорий 8 в 1080 г. писал: «ваше высочество просили, чтобы совершалась у вас служба на славянском языке; мы никак не можем быть благосклонны к вашей просьбе.– Мы убеждены, что ненапрасно угодно было Богу, чтобы некоторые места свящ. Писания были сокрыты и чтобы оно было не всем ясно или понятно, дабы чрез то не пришло в пренебрежение или худо понятое не ввело в заблуждение. Не извинительно, что некоторые духовныя особы безпрекословно исполняли требования народа и допустили безпорядки. Первоначальная церковь (Богемии) много потворствовала тому; но впоследствии, когда христианство окрепло, это исправлено по строгом изследовании. Потому несмотря на ваше требование неблагоразумное, повелеваем властию блаженнаго Петра и в славу Божию – противостать суетной дерзости всеми силами»⁵³². Это повеление суетного романизма само по себе столько не умно, что даже высказывает хулу на откровение Божие, будто оно вводит нас в заблуждение; папа не хочет понять того, что в заблуждения вводят нас произволы наши. Потому и Вратислав не обратил внимания на волю папы; славянская служба продолжалась в сазавской обители.-Голос папы должна заметить истоpия; по сознанию папы, народ Богемии, а не одни князья, был питомцем и искренним чтителем православия, в лучшие времена свои. Остаётся молить Господа, да снова засияет восточный благодатный свет в стране, на которую людские страсти навели столько мрака и бед.

Преп. Козма болгарин⁵³³ происходил из рода бояр царей болгарских. Как знатные люди Болгарии того времени непременно изучали и язык греческий, Козма также ещё в юности знал и болгарский и греческий языки. Родители готовили ему невесту, но он, пламенно желая девственной и пустынной жизни, тайно ушёл от них на Афон. Приветливо принятый в мон. Зографе, который ещё в грамотах XII стол. назывался болгарским⁵³⁴, блаж. Козма остался в этой обители для подвигов. Послушный воле старших исполнял возложенные на него дела и облечённый в иночество был экклесиархом.– Сердечная простота была отличием души его и эта простота рано открыла духовный взор его. В праздник благовещения по обычаю афонскому был в Ватопеде и Козма на храмовом празднике.– К изумлению своему, видит он,– жена царственного величия распоряжается в храме и потом на трапезе. Как это так?– думает смущённый Козма,– на Афоне жена?...– От чего ты так грустен?– спрашивает старец возвратившагося Козму. Козма разсказал, что видел он в Ватопеде.– Какого вида была жена?– спросил старец.– Невиданной красоты, невиданной славы,– говорит Козма.– И ты не угадал, кто она? это царица Афона- Пресв. Богородица,– Она здесь благоволит начальствовать у нас,– отвечал старец. Услышав это, Козма с восторгом благодарил небесную Царицу, что благоволила явить Себя ему, простому Козме. Спустя некоторое время он посвящен был в иеродиакона и потом в иеромонаха.

Ревностный подвижник, раз, оставшись один в церкви, молился Богоматери наставить его на путь спасения. «Сыне и Боже мой!– слышит он голос,– научи раба Твоего, как ему спастись».– «Пусть удалится из монастыря на безмолвие»,– говорит другой голос⁵³⁵. Узнав такую волю Божию о себе, Козма, по благословению настоятеля, удалился в соседнюю пустыню и изсек себе в скале пещеру, на западе от Зографа. Как там подвизался Козма, знает один только Бог. Но действия подвижничества открылись и людям. Раз пришли к Козме из Хиландаря два иepoмонаха посмотреть, как живёт отшельник. Козма принял их приветливо, поговорил с ними духовно и при расставаньи заметил: «тыквицу с вином, спрятанную вами на дороге, разбейте, в ней – змия и впустила яд свой в вино». Хиландарцы изумились тому, что Козма узнал о спрятанной тыквице, а ещё более поражены были, когда разбив тыквицу увидали, что в ней точно змея. Они благодарили Бога, что спас жизнь их от смерти чрез угодного Ему раба Своего. Видели в преподобном и другой опыт более обширного прозрения. В великий четверток посылает он ученика своего сказать в Хиландаре: «пусть братия молятся за отшедшаго игумена,– он борется в воздушных пространствах с злыми духами». Братия, услышав об этом, говорили: «мы видели игумена у утрени и после утрени пошел он готовиться к совершению литургии; старец – в мечтах, хотя и выдает себя за святого». Но когда пришли в келью игумена, увидали, что игумен точно умер, скоропостижно.

На северо-западе от Эвсигмена есть гора Самари⁵³⁶.– Там уединялся инок Дамиан. Старец дал ему заповедь – никогда не оставаться на ночь в чужой келье. По особенной нужде Дамиан ходил к соседнему брату и так как тот на то время отлучился куда-то, дожидался возвращения его до вечера. Наконец брат является и Дамиан, выполнив дело, за которым пришёл, поторопился воротиться в свою келью. Напрасно друг упрашивал его остаться у него на ночь и указывал ему на опасность ночного пути, притом пути под дождём начавшимся. Дамиан, верный заповеди, ушёл. Дорогой он точно сбился в темноте с пути и не знал, где идёт и куда надобно идти.– Господи! спаси меня,– возвал он к Богу и вслед за тем очутился он близ своей кельи. Пораженный тем, что с ним было, Дамиан немедленно идёт к пр. Козме и рассказывает о случившемся. «Храни, брат, заповедь старца, и Бог сохранит тебя от смерти»,– сказал преп. Козма.

Раз преп. Козма сильно заболел и ему захотелось покушать рыбы. Питавший Илию посылает и пустыннику Козме нужную пищу. Неожиданно пустынный орёл спускается к келье Козмы и кладёт рыбу. Козма поблагодарил Господа и велел сварить рыбу. Но когда подана была рыба, тайный голос говорит ему: отложи половину для гостя. На следующий день приходит соседний пустынник Христофор. Козма ласково принимает его;– добро пожаловать, дорогой гость,– говорит Козма,– у меня готово угощение для тебя – и подаёт рыбу. Тогда Христофор с улыбкою рассказывает, что вчера мыл он пойманную рыбу и спустившийся орёл унес её и вот принёс её к тебе, любя тебя. Оба радостно благодарили Бога.

Предсмертные дни были весьма тяжелы для преп. Козмы. Но он извещён был Господом об ожидающем его подвиге. Приходит Христофор к келье Козмы и слышит, что Козма говорит с кем-то. Войдя в келью и не видя никого, спрашивает Козму: с кем говорил он? После некоторого раздумья преподобный, по духовной дружбе к Христофору, открывает ему о дивном посещении. «Посетил меня Христос,– говорит он в смиренной простоте,– и возвестил, что по тайному устроению спасения нападет на меня сатана с полчищем и измучит мою плоть; это знак близкаго перехода моего в ту жизнь; теперь оставь меня, брат, а в такой-то день навести меня». Христофор грустный удалился. Когда наступил назначенный день, Христофор пришёл к Козме и нашёл его полумёртвым.– Что с тобой?– спросил Христофор. «Вчера с вечера напал на меня сатана с полчищем,– говорил преподобный,– и рыкая злобою кричал на своих: лентяи! глупцы! не умели совладеть с одним. Он бил меня с неистовою злобою и ты видишь, как изуродовал он тело мое». Недолго страдал преподобный. На третий день после сатанинских побоев причастился он св. таин и с молитвою на устах мирно предал душу свою Господу, сентября 22, 1323 г.⁵³⁷

«Свят Симон монах»,– так говорит надпись над древним изображением сына Стефана Немани. Изображение представляет первовенчанного краля сербского с огромною бородою, в монашеской одежде, с чёрным платом, подвязанным под подбородком и в чёрном клобуке с развалом на верху⁵³⁸.

Когда пре­старелый жупан Неманя решился посвятить последние годы свои молитве и посту, в иноческой обители: то пред собранием священных лиц и вельмож Cepбии передал правление Сербиею старшему сыну Стефану. «Оставихь на престоле моемь любавнаго ми сына Стефана, велнего жупана и севастократора»,– так говорил сам отец⁵³⁹. Стефан сын стал великим жупаном в марте 1195 г. В первое время правления покойно занимался он делами благочестия⁵⁴⁰. Но потом, несмотря на то, что по воле отца Стефан был великим жупаном всей Сербии, младший брат его Вулкан захотел предоставить удельному княжеству своему -Зете – полную независимость от брата. Венгерский король, по его просьбе, послал войска, и Вулкан стал независимым князем Зеты⁵⁴¹. Потом Вулкан стал домогаться того, чтобы согнать брата с сербского престола. Он вошёл в сношения с папою, располагавшим тогда силами запада и подчинился распоряжениям его⁵⁴².– Венгерский король с своей стороны дал обещание папе, по его убеждению, ввесть папизм в Сербии. Война кровопролитная опустошала Сербию. Стефан мужественно, но с трудом, отбивался от неприятелей. Они даже провозгласили Вулкана королём Сербии⁵⁴³. Стефан не пренебрег и тогдашним сильным средством против врагов. Он просил чрез послов своих мощного папу защитить права его от насилий Венгрии.– Венгерский король, опасаясь, что его могут унизить пред Стефаном для целей романизма, поспешил просить папу не доверять покорности Стефана. Так замыслы страстей вошли в борьбу между собою и открыли для чистой совести путь дойти до цели своей⁵⁴⁴. Благочестивый Стефан хорошо понимал папизм. Он ограждал себя другими, более надёжными мерами, чем власть князя земного. Он с сокрушением сердечным молил небо и его друзей о помощи,– просил брата, преп. Савву для спасения Сербии перенесть мощи преподобного отца их в Сербию. «Брат мой,– писал он,– пренебрег завещанием отца и господина своего,– привел иноплеменников на отечество свое, забрал и опустошил его, не послушав заповеди Божией: чти отца твоего и матерь. Но – мы надеялись не на оружие наше, а на силу Господа, Спасителя Иисуса Христа. И не обманулись в своей надежде. Низложив их силою своею, Господь возвратил меня в свое отечество.– Прошу тебя, преподобный отец Савва,– принеси благоуханныя мощи святаго. По отшествии вашем, земля наша стала осквернена беззакониями нашими, улита кровию, пленена иноплеменными, враги наши одолели нас и – по взаимной ненависти мы стали смехом для соседей наших. Может быть, вашими святыми молитвами, вашим пришествием к нам, всемилостивый Бог умилосердится над нами и соберет во едино разсеянных и посрамит противников»⁵⁴⁵. Вулкан по сербской почтительности к отцу явился на встречу мощей св. отца; потом быв свидетелем чудес св. отца, по убеждению преп. Саввы дал клятву не тревожить более брата в законных правах его⁵⁴⁶. Стефан с своей стороны помог брату выгнать из Хлума западника Петрислава, оставив за последним только Невесин и Дебре⁵⁴⁷. Брат Вулк скоро умер; удел его Зета предоставлен был Стефаном двоюродному брату Андрею Мирославичу⁵⁴⁸. Сын Вулкана благочестивый князь Димитрий охотно довольствовался своим уделом, какой назначил дядя; он построил обитель на р. Лиме в Бродареве и приняв иночество с именем Давида по смерти чтился сербскою церковию между святыми⁵⁴⁹.– Так Стефан спокойно располагал уделами Сербии, как верховный правитель всей Сербии⁵⁵⁰.

По усмирении домашних врагов Стефану пришлось бороться с сторонними неприятелями. Против него восстали болгарский царь Борис и тесть его латинский император Цареграда. Они заняли Ниш и хотели отнять города, которые когда-то были болгарскими и потом греческими, а теперь принадлежали Сербии. Тяжело было Стефану; неприятели были сильны. Но за Стефана – отец его. «Неприятели были приведены в ужас явлением святаго, бросились бежать и рубили друг друга,– наконец ушли во свояси, униженные и осрамленные»⁵⁵¹.

Блаженный великий князь был весьма добродушен и сострадателен. Болгарский князь искал смерти князя Стрезы, родственника покойного князя болгарского Ясеня. Стреза с дружиною верною ему искал себе защиты в Сербии. Добрый Стефан укрыл у себя беглеца. Князь Борис с угрозами требовал выдачи Стрезы. Стефан побратался с Стрезою и дал ему для житья крепкий замок Просек, потом передал в его управление несколько других мест, принадлежавших империи.– Стреза оказался великим негодяем. Женившись на незаконной дочери латинского констант. императора, он скоро научился у рыцарей запада безпутной их жизни и в надежде на тестя дозволил себе безобразия всякого рода⁵⁵². Утешением его было сбрасывать людей с утёса в бурный Вардар, который справедливо назывался хищною рекою⁵⁵³. Не было проезда никому мимо замка Стрезы,– каждому грозила опасность от прихотей жестокого владельца,– Стефан не раз посылал к Стрезе с напоминанием о долге правды и человеколюбия; Стрезе всё было нипочём. Наконец Стреза поднялся войною против благодетеля своего и грозил согнать Стефана с престола. Не внявший убеждениям св. Саввы нечестивец поражен был гневом Божиим: ночью в ужасе от привидения заколол сам себя⁵⁵⁴.

Точно также неожиданно погиб грек Михаил, захвативший у Сербии Драч. Опаснее был венгерский король, поднявшийся против Стефана, по наущению злившегося латинского императора. Тогда как последний шёл к Сербии с востока, венгерский король с севера вступил в Сербию. Неожиданное примирение венгерского с Стефаном заставило латинянина возвратиться ни с чем.

По окончании этих бед блаж. Стефан, благоговея к памяти великого отца своего, как образца правителя умного и молитвенника в загробной жизни, описал житие великого жупана Стефана Немани⁵⁵⁵.

Так как по завоевании Константинополя латинянами (1204 г.) насилия романизма стали настойчивее, а меры вредить православию шире и сильнее, то Стефан в ограждение безопасности Сербии вступил (в 1216 г.) в брачный союз с внучкою венецианского дожа Дандоло.– Папа побаивался сильной тогда венецианской республики. Потому когда сильные родственники жены Стефановой попросили у папы для Стефана королевского венца и защиты против Венгрии, папа в 1217 г. поспешил прислать ему венец, а королю венгерскому послал запрещение называться сербским королём⁵⁵⁶.– Чтобы не быть непризнательным к папе, Стефан утвердил за млетским бенедиктинским монастырём остров Млеть и Бабино поле⁵⁵⁷.– Папа мог тешиться мыслию, что приобрёл себе нового подданного – короля; но благочестивый сын Немани, видевший мерзости питомцев папы в Цареграде, не мог и думать о религиозном союзе с папою; во всю жизнь не искал он суетной славы; кротость составляла отличительный характер его. «Аз грешный Стефан», так писал он в грамотах. Современные владетельные лица по какому-то странному увлечению один пред другим спешили выпрашивать у папы королевский венец, как напр. современный князь болгарский⁵⁵⁸; но блаж. Стефан принял венец, когда тот прислан был папою, а не искал его. К тому же сербский народ не был доволен и тем, что православный властитель его вступил в сношение, хотя и политическое, с ненавистным папою.– Так королевский венец, присланный папою в Сербию, не произвёл перемены в отношениях Сербии к православию. Когда же св. Савва посвящен был в архиепископа сербского, то по совещании с представителями сербской земли короновал он брата своего венцем, присланным от греческого императора, помазал его св. миром и одел в королевскую манттю.– При этом блаженный король торжественно исповедал, что он – верный сын восточной православной церкви⁵⁵⁹. Вслед за тем сделаны были распоряжения в ограничение произволов иноверия⁵⁶⁰.– Возвышение сербского властителя возбудило зависть в венгерском короле, а новое венчание его – досаду в папе за пренебрежение к его дару. Король венгерский объявил Сербии войну; но личным сношением св. Саввы с венгерским война королём отклонена⁵⁶¹.

Первовенчанный краль употребил власть свою на ослабление в народе обычаев несогласных с христианством. В грамоте жичскому монастырю изложил он меры против своевольных разводов брака и против таких же сочетаний брака. По первому предмету писал он: «если кто окажется нарушителем страшной заповеди», прогонит от себя жену, то «с виновнаго взыскать 6 лошадей в пользу короля и в пользу судьи 2 лошади, а с беднаго поселянина – 2 вола, брак же остается в силе. Если жена по своей воле оставит мужа, муж наказывает ее по своему усмотрению, если же участвовали в том родители, «они наказываются, смотря по их состоянию». Первовенчанный запретил сочетания в родстве, напр. по смерти жены брать за себя сестру её; в предупреждение незаконных сочетаний повелел обращаться пред браком к священнику с просьбою разыскать, нет ли родства между желающими брачиться⁵⁶². Для того, чтобы в благонамеренных распоряжениях по церковным делам не допустить какой-либо ошибки против постановлений вселенской церкви, он входил в письменное сношение с просвещенным болгарским архиепископом Димитрием Хоматиным, знатоком церковных правил⁵⁶³.

Святой король много благотворил храмам и обителям православия: студенице, милетскому, кафедральному в Жиче, сопочанам⁵⁶⁴, которскому монастырю Превале, где впоследствии паписты отравили зараз 72 инока⁵⁶⁵. Не говорим о Хиландаре.

Некрепкий здоровьем, блаженный Стефан в болезни почувствовал близость смерти и желал принять пострижение от руки св. брата своего. Святитель Савва, имея в виду неглубокую старость его, отвечал, что ещё будет время для выполнения желания. Когда же по новому призыву к умирающему королю явился владыка, брат-король лежал уже бездыханный. Пораженный скорбию, святитель помолился и Стефан ожил, чтобы выполнилось желание его⁵⁶⁶; пострижение совершено и он предал дух свой Господу, сент. 24, 1224 г.⁵⁶⁷ Тело короля-инока чрез год по смерти оказалось нетленным и он причтён к лику святых⁵⁶⁸.

Из четырёх сыновей его трое: Родослав (с окт. 1224 г.), Владислав (с февр. 1230 г.) и Стефан Урош, храпавый (с 1239 г.), один за другим, были венчанными королями Сербии⁵⁶⁹.

Сын, король Владислав как и отец, чтится в числе святых. Ему пришлось потерпеть довольно тревог от людских слабостей. Брат его Родослав, сведенный с ума безпутною женою, венецианкою, за безпутства выгнан был из Сербии и Владислав объявлен был преемником его⁵⁷⁰.– Но Родослав грамотою от 4 февр. 1284 г. объявил из Дубровника, что он – король Сербии и надеется возвратить себе престол, которого лишён братом⁵⁷¹. Убеждения святителя Саввы заставили Родослава принять монашество⁵⁷². Едва окончились эти тревоги, как Владимир, граф омышский, с своими омышанами, привыкшими к морскому разбою, опустошил приморские земли Сербии. Расправившись оружием с грабителями, Владислав обязал рагузян грамотою не помогать ни Владимиру, ни другому подобному, в действиях неприязненных для Сербии⁵⁷³.– Заботясь о внутреннем устройстве Сербии, король Владислав отыскал серебряные рудники в стране своей и разработкою их обогатил Сербию. По известию Даниила, «желая достигнуть небесных селений, он построил на земле храмы прекрасные и снабдил их дарами (землями) и всякими принадлежностями⁵⁷⁴; им с основания построен храм вознесения Господня, называемый Милешев, в который он перенёс из Тернова тело великого apxиepея Саввы. Благотворения же его нищим, странным, больным – неизчислимы. Королевствовав 7 лет, перешёл в вечность с радостию о Господе. Тело его положено было в его монастыре Милешеве»⁵⁷⁵. На монетах писался он: «раб Христов Владиславль и изображался: стоящий король с венцем на главе, в длинной одежде, опоясанный, с державою в руке»⁵⁷⁶. В милешевской обители ещё цело на стене изображение с надписью: «обретение мощем святаго Стефана»⁵⁷⁷.– В древнем сербском уставе, под 30 июля, сказано: «бысть объявление мощем краля Владислава, хтитора милешевскаго, в дьни многокраснаго цара Уроша»⁵⁷⁸.