Глава XV. О смиренномудрии

1. Авва Антоний однажды, приникая в глубину судов Божиих, так молился: Господи! Почему иные умирают, не долгожительствуя, а иные состариваются? Почему одни бедны, а другие богаты? Почему неправедные богаты, а праведные бедны? И пришел к нему глас, глаголющий: Антоний! Себе внимай, а то – суть суды Божии, и тебе не полезно знать их.

2. Авва Антоний сказал авве Пимену: то есть великое делание человека, чтоб грех свой возлагать на себя пред лицем Божиим и ожидать искушения до последнего издыхания.

3. Еще сказал: никто без искушения не может войти в царствие небесное, ибо, не будь искушений – и никто не спасется.

4. Он же сказал: видел я все сети врага, простертые по земле, и, воздохнув, сказал: кто же может перейти их? И услышал голос, говоривший мне: смиренномудрие.

5. Однажды старцы пришли к авве Антонию, и был авва Иосиф с ними. Старец, желая испытать их, предложил изречение из Писания и начал спрашивать с младших: что значит сие изречение? Всякий говорил по своей силе, и старец каждому говорил: нет, не попал. После всех спросил он авву Иосифа: ты что скажешь о слове сем? Он отвечал: не знаю. Авва Антоний сказал: истинно, авва Иосиф нашел путь, потому что сказал: не знаю.

6. Некие трое из отцов имели обычай ежегодно приходить к авве Антонию. Двое из них спрашивали его о помыслах и о спасении души, а один всегда молчал, ничего не спрашивая. Спустя довольно долгое время, авва Антоний говорит ему: вот, столько времени ты приходишь сюда и ничего не спрашиваешь у меня? Он сказал в ответь: для меня достаточно видеть тебя, отче.

7. Приступили однажды к авве Арсению демоны и смущали его. Прислуживавшие ему, придя к нему и стоя вне келлии, слышали, как он взывал к Богу, говоря: Боже! Не остави мене! Ничего не делал я пред Тобою доброго, но даждь мне, по благодати Твоей, положити начало!

8. Говорили о нем, что как никто при дворе не носил одежды лучшей его, так в церкви никто не одевался хуже него.

9. Некто сказал блаженному Арсению: как мы при такой мудрости и таком учении не имеем ничего, а сии дикие простецы и египтяне стяжали такие добродетели? Говорит ему авва Арсений: мы от учения мирского ничего не имеем, а сии простецы и египтяне трудами своими стяжали добродетели.

10. Однажды авва Арсений спрашивал одного старца-египтянина о своих помыслах. Другой, видя то, спросил: авва Арсений, как ты, сведущий в учении римском и эллинском, спрашиваешь сего простеца о своих помыслах? Он ответил ему: римское и эллинское учение я знаю, но алфавита простеца сего еще не узнал.

11. Авва Арсений говорил: монах – странник, потому – как в чужой стране – ни во что пусть не вмешивается и найдет покой.

12. Говорили старцы, что однажды в Скит было подано несколько мелких смокв, и их, как ничего не стоющих, не послали авве Арсению, чтоб он не обиделся. Старец, услышав о том, не пошел в собрание, говоря: вы отлучили меня, не дав мне благословения, которое Бог послал братиям и которого я не удостоен был получить. Услышав о сем, все пользовались смирением старца, пресвитер же отнес ему смокв и привел в собрание с радостию.

13. Авва Даниил сказывал: однажды пришли некоторые отцы из Александрии повидать авву Арсения. Один из них был дядей старшего Тимофея, архиепископа Александрийского, прозванного нестяжательным, и имел с собою одного из сыновей брата своего. Старец был тогда болен и не захотел видеться с ними, чтоб и другие не пришли и не стали беспокоить его. И они возвратились в печали. В то время он находился в Петре Тройской, а когда случилось быть нападению варваров, авва Арсений ушел и пребывал в нижних пределах. Услышав о сем, те опять пришли повидать его, и он принял их с радостию. Говорит ему один брат, бывший с ними: знаешь ли, авва, что мы приходили посетить тебя в Трою, и ты не принял нас? Старец сказал: вы ели хлеб и пили воду, а я, поистине, чадо, наказывая себя, ни хлеба, ни воды не вкушал, пока не узнал, что вы достигли места своего, ибо ради меня вы подъяли труд. Но простите мне, братия. И, утешившись, они удалились.

14. Говорили об авве Арсении, что однажды в Ските, когда он заболел, пресвитер пошел и, принеся его в церковь, положил на постель с небольшим возглавием под головой его. И вот один из старцев, придя навестить его и увидев его на постеле и возглавие под ним, соблазнился, говоря: это ли авва Арсений? И на сем-то лежит он? Пресвитер, отведя его в сторону, спросил: какое занятие имел ты в деревне своей? Тот ответил: я был пастухом. Как, говорит, проводил ты жизнь свою? Он сказал: в большой нужде проводил ее. Ныне же как живешь в келлии? Тот ответил: ныне я больше имею покоя. Тогда пресвитер сказал ему: видишь ли сего авву Арсения? Будучи в мире, он был отцом царей, и тысячи слуг с золотыми поясами и ожерельями, все в шелку, предстояли ему. Многоценные постели были у него. Ты, будучи пастухом, не имел в мире такого успокоения, какое имеешь теперь, а он не имеет здесь того утешения, какое имел в мире. И вот теперь ты имеешь покой, а он терпит нужду. Услышав сие, тот пришел в сокрушение и, положив метание, сказал: прости мне, авва! Согрешил я. Подлинно, сей есть истинный путь, ибо он пришел на смирение, а я на покой! Так, получив пользу, старец удалился.

15. Авва Даниил говорил, что авва Арсений, приближаясь к кончине, заповедал нам: не заботьтесь делать обо мне вечерю любви, ибо если я приготовил себе сию вечерю, то найду ее.

16. Когда авва Арсений приблизился к кончине, ученики его встревожились. Он говорит им: еще не пришел час; когда же придет час, я скажу вам. Я буду судиться с вами пред страшным престолом, если вы отдадите кому-нибудь останки мои. Они спросили: что же нам делать, ибо мы не знаем, как похоронить? Старец ответил им: не знаете, как? Привязать веревку к ноге моей и тащить меня на гору. Обыкновенно слово у старца было таково: Арсений! для чего вышел ты из мира? Если будешь говорить, то часто будешь раскаиваться; если же будешь молчать, то никогда. Когда приблизился он к кончине, братия, увидев, что он плачет, спросили его: неужели и ты страшишься, отче? Он ответил им: поистине, страх, сущий со мною в час сей, был всегда со мною с тех пор, как я стал монахом. И старец почил. Авва Пимен, услышав, что он почил, прослезился и сказал: блажен ты, авва Арсений, что плакал о себе в здешнем мире, ибо кто не плачет о себе здесь, вечно будет плакать там. Итак, здесь ли – добровольно или там – от мук, невозможно не плакать.

17. Авва Даниил сказывал, что авва Арсений никогда не хотел говорить, когда спрашивали что от Писания, хотя бы и мог, если бы хотел; также и писем никогда не писал. Когда по временам приходил он в церковь, то садился за столбом, чтоб никто не видел лица его и он не видел лица другого. Вид его был ангельский, как у Иакова: весь был сед, строен телом, но сух; бороду имел длинную, досягавшую до пояса; ресницы выпали у него от слез; был долог, но от старости согбен, и от роду имел девяносто лет. При дворе блаженной памяти Феодосия Великого провел он сорок лет и был отцом божественнейших Аркадия и Гонория; сорок также лет провел он в Ските; десять – в Трое верхнего Вавилона против Мемфиса; три года в Александрийском Канопе, а на два последние года пришел он опять в Каноп и там почил, совершив в мире и страхе Божием течение свое, яко бе муж благ и исполнь Духа Свята и веры (Деян. 11:24). Мне оставил он кожаный хитон свой, белую власяницу и пальмовые сандалии, и я, недостойный, носил их на благословение.

18. Авва Даниил еще рассказывал об авве Арсении: некогда позвал он отцов моих – авву Александра и авву Зоила – и, смиряя себя, сказал им: демоны воюют на меня, и не знаю, не окрали бы они меня во время сна. Потрудитесь со мною ночь сию и остерегите меня, если задремлю во время бдения. Они сели – один по правую его руку, а другой по левую – с вечера, молча. После отцы мои сказывали: мы заснули и, проснувшись, не знали, дремал ли он. К утру же (Бог знает, нарочно ли он сделал, чтоб мы подумали, будто он спал, или в самом деле природа склонила его ко сну) он трижды воздохнул и, вставши, сказал: спал я – да? Мы сказали в ответ: не знаем.

19. Авва Агафон, приближаясь к кончине, пребыл три дня с отверстыми неподвижно очами. Братия, трогая его, спрашивали: авва Агафон, где ты? Он ответил им: стою пред судилищем Божиим. Они говорят ему: и ты боишься, отче? Он сказал им: по силе моей я старался исполнять заповеди Божии, но я человек – и разве знаю я, что дело мое угодно Богу? Братия говорят ему: неужели не уверен ты, что дело твое было по Богу? Старец ответил: не дерзаю подумать сего, пока не предстану пред Бога, ибо иное суд Божий и иное – человеческий. Когда они хотели у него спросить другое слово, он сказал им: сделайте милость – не говорите теперь со мною, ибо я не празден. И скончался в радости, ибо видели, что он отходит с таким видом, с каким иной целует друзей своих и возлюбленных.

20. Говорили об авве Аммоне, что некие пришли судиться у него, старец же притворился безумным. И вот одна жена стояла близ него и говорила: этот старец есть юрод. Услышав сие, старец подозвал ее и сказал: сколько употребил я трудов в пустынях, чтоб стяжать юродство сие и из-за тебя имею потерять его ныне!

21. Спросили авву Аммона: какой путь есть путь тесный и прискорбный? Он ответил: путь тесный и прискорбный есть – насиловать помыслы свои и отсекать ради Бога желания свои. Сие-то значит: се мы оставихом вся, и вслед Тебе идохом (Мф. 19:27)

22. Авва Пимен сказывал: пришел брат к авве Аммою и говорит ему: авва, скажи мне слово! Он у него пробыл семь дней, и старец не отвечал ему. Потом, провожая его, сказал ему: поди, внимай себе, а грехи мои стали мрачною стеною между мною и Богом.

23. Авва Иоанн рассказывал, что авва Анув, авва Пимен и прочие их братья, единоутробные, бывшие монахами в Ските, когда пришли туда мизики и опустошили его, сначала удалились оттуда на место, называемое Теренуф, пока найдут, где жить, и пробыли там несколько дней в древнем капище. Авва Анув сказал авве Пимену: сделай милость ты и братья твои: пусть в неделю сию каждый безмолвствует особо, не видясь друг с другом. Авва Пимен отвечал: сделаем, как ты хочешь. И сделали так. Было в том капище изваяние каменное. Старец авва Анув, вставая утром, бросал камни в лице изваяния, а вечером говорил ему: прости мне. Так делал он всю неделю. В субботу, когда они сошлись вместе, авва Пимен сказал авве Ануву: я видел, авва, что ты всю неделю бросал камни в лице изваяния и потом творил ему метание. Делает ли так человек верный? Старец ответил: такое дело я сделал для вас. Когда видели вы, что я бросал камни в лице изваяния, говорило ли оно или разгневалось ли? Авва Пимен сказал: нет. И опять, когда я полагал метание, раздражалось ли оно и говорило ли: не прощу? Авва Пимен сказал: нет. Так будем делать и мы. Нас семь братьев. Если хотите пребывать все вместе, будем как сие изваяние, которое – поносят ли его или славят – никогда не тревожится. Если же не хотите быть так, – вот четверо ворот в этом капище: каждый из вас пусть идет, куда хочет. Они все пали на землю и сказали авве Ануву: сделаем, отче, как ты хочешь, и послушаем, как ты говоришь нам. И авва Пимен сказывал: мы пребыли вместе во время жизни нашей, действуя по слову старца, которое он говорил нам. Одного из нас он поставил экономом, и все, что предлагал он нам, мы ели, и никому из нас нельзя было сказать: принеси мне что-нибудь другое, или: мы хотим поесть того-то. Таким образом провели мы все время жизни нашей в тишине и мире.

24. Авва Алоний сказал: если б я не разрушил всего, то не мог бы назидать себя.

25. Рассказывали о епископе Оксиринхском по имени Апфий: когда он был монахом, то проходил много строгих подвигов; когда же сделался епископом, то хотел употреблять ту же строгость и в мире, но не был в силах. Тогда повергся он пред Богом, говоря: не ради ли епископства отступила от меня благодать? И было ему открыто: нет, но там была пустыня, и так как не было человека, то Бог помогал тебе; а здесь мир, и люди помогают тебе.

26. Блаженный Григорий Богослов говорил: каким образом можем мы погрузиться в спасительное смиренномудрие, оставив бедственную напыщенность гордости? Когда всячески будем подвизаться о нем и ничем не пренебрегать, как бы не опасаясь от того себе вреда. Ибо душа уподобляется своим занятиям, и что делает, тем напечатлевается и в то преобразуется. Итак, да будут у тебя и вид, и одежда, и поступь, и седение, и пища, и стояние, и постель – все отпечатлено нищетою; также и псалом, и песнь, и благочестие пред ближним – и сие направлено к нищенству, а не к надменности. Не греми словами софистическими, ни песньми излишне сладкогласными, ни разглагольствованиями гордыми и важными, но во всем отметай величавость. Будь тих с друзьями, ласков к просителю, человеколюбив к бедным, утешителен для злостраждущих, попечителен о находящихся в скорбях, ни к кому совершенно не презрителен, сладок в увещании, радушен в ответе, на все готов, во всем благоприступен.

27. Авва Даниил сказывал, что в Вавилоне дочь одного из первенствующих была одержима бесом. Отец ее имел одного любимого монаха, сказавшего ему: никто не может уврачевать дочери твоей, кроме отшельников, которых я знаю. Но если ты попросишь их прямо, они не согласятся по смиренномудрию. Сделаем лучше так: когда придут они на рынок, притворитесь, будто хотите купить у них рукоделие их, и, когда они придут для получения цены за них, мы попросим их сотворить молитву, и верую, что она исцелеет. Итак, вышли они на рынок, нашли там сидевшего ученика тех старцев для продажи вещей своих, взяли его с корзинами и привели в дом свой для получения цены за них. Когда монах вошел в дом, бесноватая подошла и ударила его в ланиту, но он обратил ей и другую – по заповеди Господа. Мучимый тем демон вскричал: о, нужда и насилие! Заповедь Господня изгоняет меня. И девица тотчас очистилась. Когда пришли старцы, им возвестили о случившемся, и они прославили Бога и сказали: гордость диавольская обыкновенно падает от смирения заповеди Христовой.

28. Авва Епифаний говорил: хананеянка вопиет – и услышана (Мф. 15:22); кровоточивая молчит – и ублажается (Мф. 9:22); фарисей взывает – и осуждается; мытарь не отверзает уст – и услышан (Лк. 18:10–14).

29. Авва Евагрий сказал: начало спасения есть самоосуждение.

30. Было некогда собрание в Келлиях по какому-то делу. Авва Евагрий стал, было, говорить, но пресвитер сказал ему: знаем, авва, что, если б ты был в своей стране, давно бы был епископом и главою многих, а теперь ты сидишь здесь, как странник. Он извинился, но не смутился и, покачав головою, сказал ему: истинно так, отче, но единою глаголах, вторицею же не приложу (Иов. 39:35).

31. Авва Карион сказал: подвиг трудов моих много больше сына моего Захарии, но не достиг я в меру его – в смирении и молчании его.

32. Один брат, египтянин, пришел к авве Зинону в Сирию и пожаловался старцу на свои помыслы. Старец в удивлении сказал: египтяне скрывают добродетели, которые имеют, но всегда обвиняют себя в грехах, коих не имеют. А сирияне и греки присваивают себе добродетели, которых не имеют, и скрывают грехи, которые имеют.

33. Говорили, что в одном селении некто много постился, так что его прозвали постником. Услышав о нем, авва Зинон позвал его к себе, и тот с радостью пришел к нему. Помолившись, они сели. Старец начал работать молча, постник же, не находя, о чем говорить, начал сильно скучать и, наконец, сказал старцу: помолись обо мне, авва! Я хочу идти домой. Зачем? – спросил его старец. Он отвечал: у меня сердце будто в огне, и я не знаю, что с ним делается. Когда был я в селении, постился до самого вечера и никогда не случалось со мною подобного. Старец говорит ему: в селении ты сыт был слухом, но теперь ступай и с сего времени принимай пищу в девятом часу и, если что делаешь, делай тайно. Когда постник начал так делать, то уже с болезнию ожидал девятого часа. Знавшие заповедь его говорили: поистине, одержим бесом. Когда он пришел к старцу и рассказал ему обо всем, он ответил: такой путь угоден Богу.

34. Авва Моисей говорит однажды брату Захарии: скажи мне, что делать? Услышав сие, он повергся долу к ногам его и сказал: меня ты спрашиваешь, отче? Старец ответил ему: поверь мне, чадо Захарие, я видел Духа Святого, сошедшего на тебя, и это заставляет меня спросить тебя. Тогда Захария, сняв с головы кукулий свой, положил его под ноги и, попирая его, сказал: если не будет стерт так человек, не может быть монахом.

35. Некогда авва Захария, живя в Ските, пришел в состояние созерцания. Он открыл то старцу своему – авве Кариону. Старец хотя и был делатель, но не был искусен в сем отношении и, вставши, прибил его, говоря: это от демонов. Между тем помысл у него остался, и он, ночью придя к авве Пимену, открыл ему о сем деле и о том – как горит внутреннее его. Старец, видя, что это от Бога, говорит ему: поди к такому-то старцу и что он скажет тебе, то сотвори. Когда пришел он к старцу, старец, прежде нежели тот спросил его о чем-либо, сказал ему все и то, что видение его было от Бога, но прибавил потом: иди и подчинись отцу своему.

36. Авва Пимен сказывал, что авва Моисей спросил авву Захарию, когда он приближался к кончине: что ты видишь? Он говорит ему: не лучше ли молчать, отче? Тот сказал: точно, чадо, молчи. В самый час смерти его, сидевший подле авва Исидор, воззрев на небо, сказал: радуйся, чадо мое Захарие, что отверзлись тебе врата царствия небесного.

37. Авва Исаия сказал: любовь к славе человеческой рождает ложь, а отвращение от нее усиливает страх Божий в сердце. Не будь другом славных мира, чтоб не отъята была у тебя слава Божия.

38. Еще сказал: совершая правило свое, если совершаешь его в смирении, как недостойный, оно приемлется Богом; если же взойдет на сердце твое что-нибудь гордостное и ты сосложишься с тем, или вспомнишь о ком-либо другом, спящем или нерадивом, и осудишь кого, знай, что бесплоден труд твой.

39. Опять сказал о смиренном, что он не имеет языка, чтоб говорить о ком, как о нерадивом; или противоречить кому-то, обременяющему чем и отягощающему его; ни очей не имеет, чтоб замечать грехи другого или с презрением смотреть на него; ни ушей не имеет, чтоб слушать неполезное душе его; ни уст не имеет, чтоб открывать грехи другого или охуждать кого; ни дела ни с чем не имеет, кроме грехов своих. Но он мирен со всеми – по заповеди Господа, а не по другому какому пристрастию, ибо, хотя бы кто и постился по шести дней и предавался великим трудам, но, кроме пути смирения, тщетны все труды его.

40. Еще сказал: стяжавший смиренномудрие знает грехи свои. Если же смиренномудрию будет споспешествовать и плач, и оба пребудут с кем-либо, то они извергнут из души его всякий демонский помысл и будут питать душу его из своей собственной цены и из святых добродетелей. Имеющий плач и смирение нерадит о поношении человеческом, ибо они составляют его всеоружие, сохраняют его от гнева и от мщения и научают сносить все находящее на него. Какое оскорбление или гнев могут приблизиться к плачущему о грехах своих пред Богом?!

41. Опять сказал: повержение себя пред Богом в разуме и покорность заповедям в смирении рождают любовь, а любовь рождает бесстрастие.

42. Спросили авву Исаию, что есть смирение, и он сказал: смирение есть почитание себя грешнейшим всех людей и уничижение себя пред Богом в сознании, что не делал для Него ничего доброго. Дела же смирения суть следующие: молчать, не мерять себя ни в чем, не спорить, повиноваться, держать вежди долу, иметь пред очами смерть, не лгать, не празднословить, не противоречить старшему, не настаивать на своем, сносить поношение, ненавидеть покой, нудить себя на всякое дело, трезвиться, отсекать свою волю, никого не оскорблять, никому не завидовать.

43. Опять сказал: употреби силу свою быть безграмотным, чтоб ты мог заняться плачем, и позаботься всею силою своею не спорить о вере и не догматствовать, но последовать вселенской церкви, ибо никто не может объять Божества.

44. Еще сказал: стяжавший смирение себе самому приписывает укор брата, говоря: я погрешил; а презирающий брата думает, что он мудр и никого не уязвил. Имеющий страх Божий заботится о добродетелях – не ускользнула ли от него где-нибудь хотя бы одна.

45. Он же сказал: пусть язык твой не говорит, но дело да будет словом твоим. Смирение паче дела; не говори иначе, как по совести, и не учи без смирения, да воспримет земля семя твое.

46. Опять сказал: не есть мудрость – говорить, но есть мудрость – знать время, когда должно говорить и отвечать должное. Будь незнающим при знании, чтоб избежать многих трудов, ибо сам на себя навлекает труды, кто объявляет себя знающим. Не хвались знанием своим, ибо никто ничего не знает. Конец всего – укорять самого себя и ставить себя ниже ближнего в прилеплении к Божеству.

47. Авва Исаия сказал о смиренномудрии: будем памятовать о не Имевшем, где главу преклонить. Помысли, о человек, Кем стал ради тебя Владыка твой? – Странником, не имевшим обиталища, – и не высокомудрствуй. О, неизреченное человеколюбие Твое, Господи, что для меня – твари – столько смирил Ты Себя! Сотворивший все словом не имеет, где главу преклонить! Что же ты, смиренный человек, хлопочешь о зданиях? Что слепотствуешь в ненасытности? Что пышничаешь? Что не собираешь и не сокровиществуешь отложенного там богатства? Вся разсуждающе, добрая держи (1Фес. 5:21).

48. Случилось некогда авве Феодору быть с братиями. Когда они вкушали, то по благоговению брали чаши молча и не говорили: прости. Авва Феодор сказал: монахи потеряли свое благочестие – говорить: прости.

49. Один брат спросил авву Феодора: я хочу исполнять заповеди. Старец ответил ему: и авва Феона сказал некогда: хочу исполнить помысл свой с помощию Божиею. Потом, взяв муки, пошел в пекарню и приготовил хлебов. Попросили бедные, и он отдал им хлебы; попросили другие, и он отдал им корзинку и одежду, какую носил, и пришел в келлию, опоясанный только мофорием. При всем том он укорял себя, говоря: не исполнил я заповеди Божией.

50. Брат говорит авве Феодору: скажи мне слово, ибо я погибаю. С трудом он сказал ему: и я в опасности. Что же мне сказать тебе?

51. Говорили об авве Феодоре, что, поставленный диаконом в Ските, он не хотел приняться диаконствовать и убегал в разные места. Старцы привели его и говорят: не оставляй диаконства своего! Авва Феодор сказал им: оставьте меня. Я помолюсь Богу, не удостоверит ли Он меня, что я должен стать на месте служения моего. Молясь Богу, он говорил: если есть воля Твоя, чтоб я стал на место свое, то удостоверь меня. И был ему показан огненный столп от земли до неба, и слышан глас, говорящий: если можешь быть, как столп сей, поди диаконствуй. Услышав сие, он рассудил никак не соглашаться. Когда пришел он в церковь, братия, положив ему метание, сказали: если не хочешь диаконствовать, держи хотя чашу. Но он не согласился и на сие, говоря: если вы не оставите меня, я удалюсь от места сего. И они оставили его.

52. Блаженный архиепископ Феофил посетил некогда Нитрийскую гору. К нему пришел авва горы той, и архиепископ спросил его: что нашел ты, отче, на пути сем? Старец ответил: то, чтоб всегда обвинять и осуждать себя. Авва Феофил сказал ему: другого пути нет, кроме сего.

53. Тот же архиепископ Феофил посетил некогда Скит. Собравшиеся братия просили авву Памво: скажи одно слово папе на пользу ему. Старец говорит им: если он не попользуется молчанием моим, то и словом моим не попользуется.

54. Мать Феодора говорила, что не подвижничество, и не бдение, и не другой какой труд спасают нас, а одно искреннее смиренномудрие. Ибо один отшельник, изгонявший демонов, спросил у них: чем вы бываете изгоняемы? Постом? Они говорят: мы не едим и не пьем. Бдением? Они говорили: мы не спим. Отшельничеством? Они отвечали: мы живем в пустынях. Итак, чем же вы бываете изгоняемы? Они сказали: ничто не побеждает нас, кроме смиренномудрия. Видишь, смирение есть победитель демонов.

55. Говорили об авве Иоанне Колове, что некогда сказал он старшему брату своему: я желал бы быть беспопечителен, как беспопечительны Ангелы, ничего не работающие, а непрестанно служащие Богу. Скинув с себя одежду, пошел он в пустыню, однако, проведши там неделю, возвратился к брату своему. Когда он постучался в дверь, тот отозвался и, не отворяя двери, спросил: кто ты? Он ответил: я Иоанн, брат твой. Тот сказал ему: Иоанн стал ангелом, и его нет уже между людьми. Он умолял его, говоря: это я, но тот не отворил ему, а оставил скорбеть до утра. Наконец, отворив ему, говорит: ты – человек и имеешь нужду работать, чтоб пропитаться. Тогда, положив метание, брат сказал: прости меня.

56. Авва Иоанн, услышав на жатве, что брат говорил ближнему с гневом: э-ка ты! – оставил жатву и убежал.

57. Авва Иоанн говорил, что смирение есть дверь небесная, и отцы наши чрез множество поношений, радуясь, вошли ею в град Божий.

58. Опять сказал: смиренномудрие и страх Божий выше всех добродетелей.

59. Опять сказал: кто продал Иосифа? Один брат отвечал: братья его. Старец говорит ему: нет, но смирение его продало его. Ибо он мог сказать, что я брат ваш, мог противоречить, но он молча, смирением продал себя. И смирение поставило его правителем в Египте.

60. Авва Иоанн сказал: оставив легкое бремя, то есть осуждать себя, мы взяли на себя тяжелое, то есть оправдывать себя.

61. Он же, сидя однажды в церкви, воздохнул, не зная, что кто-то есть позади него. Узнав же то, он положил метание, говоря: прости мне, авва! Ибо я еще не оглашен.

62. Он же сказал брату своему: хотя мы совершенно уничижены пред лицем людей, но будем радоваться тому, чтобы быть почтенными пред лицем Бога.

63. Он был духом горящий (Рим. 12:11). Кто-то, придя к нему, хвалил его работу, а работал он плетение, но авва Иоанн молчал. Тот опять сказал ему то же слово, но он все молчал. На третий же раз говорит он пришедшему брату: как только вошел ты сюда, удалил Бога от меня.

64. Он же сидел некогда в Ските, и братия окружили его, спрашивая о помыслах своих. Один из старцев говорит ему: Иоанн! Ты как блудница, наряжающая себя и размножающая любителей своих. Авва Иоанн, прервав его, сказал: истину говоришь ты, отче! После сего некто из учеников его спросил: не смутился ли ты внутренне, авва? Он ответил: нет, ибо каков я вне, таков и внутри.

65. Некто из отцов сказал о нем: кто есть Иоанн? Смирением своим он повесил весь Скит на мизинце своем.

66. Авва Иоанн Колов сказывал, что один духовный старец, затворник, был знаменит в городе и имел великую славу. Ему было открыто, что некто из святых имеет разрешиться от тела и что ему нужно пойти дать ему целование прежде, нежели тот почиет. Размышлял он сам с собою: если пойду днем, побегут ко мне люди, и будет мне большая слава, а я не услаждаюсь сим. Итак, пойду вечером в темноте и укроюсь от всех. Так вышел из келлии он вечером, желая укрыться; но вот от Бога посылаются два Ангела со светильниками посветить ему, и весь город сбежался, видя славу его. Таким образом, чем более думал он убежать славы, тем более был прославлен. Сим исполнилось написанное: всяк возносяйся смирится: и всяк смиряяйся вознесется (Лк. 14:11).

67. Авва Иоанн Фивейский сказал: монах прежде всех добродетелей должен обрести смирение: ибо оно есть первая заповедь Спасителя, Который говорит: блажени нищии духом: яко тех есть царствие небесное (Мф. 5:3).

68. Авва Пимен сказал об авве Исидоре, что он сплетал каждую ночь по связке ваий. Братия просили его: послабь немного, ибо ты уже состарился. Он сказал им: если сожгут Исидора и прах его развеют по ветру, и тогда никакой не заслужу я милости, потому что ради нас приходил сюда Сын Божий.

69. Он же сказывал об авве Исидоре, что помыслы говорили ему: ты великий человек! А он отвечал им: неужели равен я авве Антонию, или сделался совершенно как авва Памво и другие отцы, благоугодившие Богу? Приводя сие на память себе, он успокаивался. Когда же враги приводили его к малодушию, говоря: от сего ты имеешь быть ввержен в муку, – то он отвечал им: хотя и в муку буду ввержен я, все обрету вас под собою.

70. Он же говорил: так как велика высота смиренномудрия и глубоко падение гордыни, советую вам то любезно объять, а в сию не падать.

71. Авва Исаак сказывал: когда я был моложе, жил с аввою Кронием, и он никогда не приказывал мне сделать что-нибудь, хотя был стар и уже трясся, но сам вставал и подавал чашу с водою мне и всякому другому. Жил я также с аввою Феодором Фермейским, и тот также не приказывал мне сделать что-либо, но и трапезу сам поставлял и говорил: брат, если хочешь, иди ешь. Я говорил ему: авва, авва! я пришел, чтоб получить пользу, как же ты не говоришь мне что-нибудь сделать? Но он все молчал. Я пошел и сказал старцам. Старцы пришли к нему и сказали: авва! Брат пришел к святыне твоей, чтоб получить пользу. Почему же ты не говоришь ему, чтоб он делал что-нибудь? Старец ответил им: разве я киновиарх, чтоб повелевать им? Я ничего не говорю ему, но что видит меня делающим, то пусть делает и сам. С тех пор я упреждал старца и делал сам, если видел, что то хотел сделать старец. Он же то, что делал, делал молча. Это научило и меня делать молча.

72. Авва Исаак сказал: никогда не вносил я в келлию свою помысла против брата, оскорбившего меня, и сам старался не оставлять брата в келлии его, имеющим против меня помысл.

73. Авва Иаков сказал, что хвалимому должно помышлять о грехах своих и думать, что недостоин того, что говорят о нем.

74. Брат спросил авву Крония: каким способом приходит человек в смиренномудрие? Старец ответил: страхом Божиим. Говорит ему брат: а как приходит он в страх Божий? Старец сказал: по-моему для сего нужно, чтоб он отрешился от всего, вдал себя в телесный труд и, сколько есть сил, памятовал об исходе из тела и суде Божием.

75. Авва Иоанн Фивейский говорил: монах прежде всего должен стяжать смиренномудрие, ибо это есть первая заповедь Спасителя. Блажени нищии духом, – говорит Он, – яко тех есть царствие небесное (Мф. 5:3).

76. Авва Кроний сказал, что авва Иосиф Пелусиотский рассказывал им: когда жил я на Синае, был там один брат, добрый и живший подвижнически, но и телом благообразный. Он ходил в церковь на службу в одном исплоченном и ветхом малом мофории. Однажды, увидев его так идущим в собрание, я говорю ему: брат! не видишь ли, что братия как ангелы бывают в церкви на службе? Как же ты всегда так приходишь сюда? Он сказал: прости мне, авва! Я не имею другого одеяния. Я взял его в келлию свою и дал ему левитон и все, в чем он нуждался. Тогда он стал одеваться, как и прочие братия, и был по виду, как ангел. Однажды нужно было послать к царю десять братий по какому-то делу, и вместе с отходившими назначили и его. Услышав о том, он положил метание отцам и сказал: ради Господа простите мне – я раб одного тамошнего великого человека, и если он узнает меня, то снимет с меня схиму и заставит опять служить ему. Отцы поверили и оставили его. Но после, от одного человека, который точно знал его, они услышали, что в мире он был начальником преторий и придумал такой предлог, чтоб не быть узнанным и не найти беспокойства от людей. Таково было тщание отцов – бегать славы и утешений мира сего.

77. В Ските был один монах по имени авва Карион, у которого было двое детей, и которых он оставил жене своей и удалился. Спустя некоторое время, настал голод в Египте, и жена его, теснимая нуждою, пришла в Скит, приведя с собою и двух детей – сына по имени Захария и дочь – и села вдали от старца при озере, ибо к Скиту прилегало озеро, где строились церкви и были источники вод. В Ските было обыкновение: если приходила женщина поговорить с братом своим или с кем другим, в ком имела нужду, они говорили между собою, сидя далеко друг от друга. Жена сказала авве Кариону: вот ты стал монахом, а между тем у нас голод. Кто же будет питать детей твоих? Авва Карион говорит ей: пошли их сюда ко мне. Жена сказала детям: ступайте к отцу своему! Они пошли, но девочка возвратилась опять к матери своей, а мальчик пришел к отцу. Тогда он говорит ей: вот хорошо случилось. Возьми ты девочку и иди, а я возьму мальчика. Так он воспитывал его в Скит, и все знали, что это сын его, но когда он подрос, поднялся в братстве ропот из-за него. Услышав о сем, авва Карион говорит сыну своему: пойдем отсюда, потому что отцы ропщут. Мальчик говорит ему: авва! Все здесь знают, что я сын твой, а если перейдем в другое место, там не будут называть меня сыном твоим. Он сказал ему: пойдем в Фиваиду, – и пошли туда, но лишь только они взяли там себе келлию и прожили несколько дней, как и там поднялся такой же ропот из-за отрока. Отец говорит ему: Захария! пойдем в Скит. Но и здесь, спустя несколько дней, опять начали роптать из-за него. Тогда Захария, отрок, пошел на Нитрийское селитровое озеро, разделся, вошел в него и погрузился по самый нос. Пробыв в нем довольно долгое время – сколько мог – попортил тело свое и стал, как прокаженный. Выйдя из него и надев свое платье, он пришел к отцу, который едва узнал его. Когда потом, по обычаю, приступил он к Святому Причастию, святой Исидор, пресвитер скитский, коему было открыто, что он сделал, увидев его, удивился и сказал: Захария, отрок, в прошедшее воскресенье приходил и причастился, как человек, а ныне он стал ангелом.

78. Некогда скитские отцы, собравшись, разсуждали о Мельхиседеке, забыв позвать авву Коприя, но после позвали и его и спросили о сем. Он, ударив себя по устам трижды, сказал: горе тебе, Коприй; горе тебе, Коприй; горе тебе, Коприй! Зачем оставил ты то, что заповедал тебе делать Бог, и испытуешь то, чего Он от тебя не требует? Услышав сие, братия разбежались по своим келлиям.

79. Спросили авву Лонгина: какая добродетель выше, отче? Старец сказал: думаю, что как гордость хуже всего, так что она с самых небес свергла некоего, так и смиренномудрие сильно из самых бездн возвести человека, хотя бы он был грешен, как демон. Почему и Господь ублажает нищих духом (Мф. 5:3).

80. Опять сказал: как мертвый не ест, так и смиренномудрый не может осудить человека, хотя бы видел его поклоняющимся идолам.

81. Авва Макарий рассказывал о себе: когда я был молод и жил в келлии в Египте, меня взяли и хотели сделать клириком в селении. Не желая принять на себя сего, я убежал в другое место. Ко мне приходил один благочестивый мирянин, брал мое рукоделие и исправлял мои потребы. Случилось по искушению, что одна девица в селении пала и зачала во чреве. Ее спросили, кто ей это сделал, и она сказала: отшельник. Тогда пришли и взяли меня в селение, навесили мне на шею закопченных горшков и ушек от кувшинов, с шумом водили меня по селению, били с той и другой стороны, приговаривая: этот монах растлил нашу девицу, возьмите его, возьмите, – и избили меня немного не до смерти. Кто-то из старцев, подойдя, сказал: сколько вам бить сего монаха-странника?! А исправлявший потребы мои шел позади в стыде, ибо и его много поносили, говоря: вот, что сделал монах, о котором ты свидетельствовал. Тогда говорят родители ее: мы не отпустим его, пока не даст поручителя, что будет кормить ее. Я просил прислуживавшего мне, и он поручился за меня. Придя в келлию свою, я дал ему, сколько имел, корзин, говоря: продай это и дай жене моей на пропитание. Потом я говорил помыслу своему: Макарий! вот нашел ты себе жену, – нужно работать немного более, чтоб питать ее. Так работал я день и ночь и посылал ей. Когда сей несчастной пришло время родить, она мучилась много дней и не могла родить. И когда спросили ее, что сие значит, она сказала: это – за то, что я оклеветала отшельника и ложно обвинила его. Он не виноват, а виноват такой-то юноша. Тогда служивший мне пришел и с радостию рассказал: не могла та девица родить, пока не исповедала, что оболгала тебя, и ты не виноват. И вот, все селение хочет прийти сюда со славою и просить у тебя прощения. Услышав о сем, я, чтоб не беспокоили меня люди, убежал в Скит. И это первая причина, по которой я пришел сюда.

82. Авва Петр говорил: так как авва Макарий в незлобии обращался со всеми братиями, то некоторые из них спрашивали его: для чего ты так ведешь себя? Он сказал: двенадцать лет я работал Господу моему, чтоб Он даровал мне благодать сию, а все вы советуете мне оставить ее!

83. Некогда авва Макарий шел с озера в келлию свою и нес вайи. На пути встретился ему диавол с большим кривым ножом и хотел, было, ударить его, но не мог. Тогда говорит он: великое от тебя мне насилие, Макарий! – Не силен я против тебя! Все, что ты ни делаешь, делаю и я: ты постишься, – и я; ты бдишь, – а я совсем не сплю. Есть одно только, чем ты побеждаешь меня. Авва Макарий спросил: что же это такое? Он ответил: смирение твое, – и потому я не силен против тебя.

84. Некогда авва Макарий ходил к авве Антонию и, побеседовав с ним, возвращался в Скит. Отцы вышли в сретение его, и, между тем, как говорили, старец сказал им: я говорил авве Антонию, что мы не имеем приношения в нашем месте. Отцы начали говорить о другом и не спросили об ответе старца, и авва Макарий не сказал им. О сем сказал некто из отцов: когда отцы видят, что братия забывают спросить о деле, пользующем их, старцы принуждают себя сказать начало слова, если же далее не будут вынуждаемы братиями, не продолжают далее слова, чтоб не показаться говорящими, когда не спрашивают, и чтоб то не было как бы празднословием.

85. Говорили об авве Макарии: если приходил к нему брат, как к святому и великому старцу, со страхом, он ничего не говорил ему; если же кто из братий говорил ему, как бы уничижая его: авва! Когда ты был верблюдником и, крадя селитру, продавал ее, не били ли тебя сторожа? Такому авва отвечал с радостию, о чем бы он ни спрашивал его.

86. Предстал некогда авве Макарию демон с ножом, намереваясь отсечь ему ногу, но ради смирения старца не имеющий силы сделать того. Тогда говорит он ему: что имеете вы, и мы имеем; одним смиренномудрием вы отличаетесь от нас и нас одолеваете¹⁶.

87. Говорили об авве Макарии Египетском, что некогда, восходя из Скита в гору Нитрийскую, когда приближался уже к месту тому, сказал ученику своему: пройди немного вперед. Когда тот прошел вперед, то встретился с одним эллинским жрецом и закричал на него: Э! Э! демон, куда бежишь? Тогда тот, оборотившись, побил его и оставил полумертвым. Взяв палку и немного пробежав, встречает он авву Макария, который говорит ему: спасайся, спасайся, трудник! Тот подошел к нему и спросил: чего доброго нашел ты во мне, что так приветствовал меня? Я вижу, – говорит старец, что ты трудишься и не знаешь, что трудишься напрасно. Тот говорит ему: я от приветствия твоего пришел в сокрушение и познал, что ты – от части Божией. Другой же злой монах, встретившись со мною, поносил меня, и я нанес ему раны насмерть. Старец понял, что то был ученик его, жрец же, ухватившись за ноги его, говорил: не отпущу тебя, если не сделаешь меня монахом. Поднялись они выше, туда, где был монах, подняли и принесли в церковь горы. Братия, увидев с ним жреца, изумились, но, узнав произошедшее, сделали его монахом. Потом многие из эллинов стали чрез него христианами. После сего авва Макарий говорил: худое слово и доброго делает худым, а доброе слово и худого делает добрым.

88. Авва Макарий говорил: когда был я моложе, уныл я в келлии своей и вышел в пустыню, говоря помыслу своему: кого ни встретишь, спроси его пользы ради. Встретил я отрока, пасущего быков, и говорю ему: что мне делать? Я алчу! Он говорит мне: поешь. Я сказал: я поел и все алчу. Он говорит мне: еще поешь. Я опять сказал: я много раз ел и все алчу. Тогда он сказал: осел что ли ты, авва, что всегда хочешь есть. И получив пользу от того, я удалился.

89. Говорили об авве Моисее, что когда сделали его клириком и возложили на него епомид¹⁷, архиепископ сказал ему: вот ты стал весь белый, авва Моисей! Старец ответил ему: со вне только, господин папа, а ты и изнутри. Архиепископ, желая испытать его, говорит клирикам своим: когда войдет авва Моисей во святилище, выгоните его и подите вслед за ним, чтоб услышать, что будет он говорить. Когда старец вошел, те стали бранить его: ступай вон, эфиоп! Выходя, он говорил себе: хорошо поступили с тобою, пеплокожий, черный, не человек... Что входишь в среду людей?

90. Авва Пимен рассказывал, что брат спросил авву Моисея: как должен человек умертвить себя для ближнего? Старец ответил ему: если не положит человек в сердце своем, что он уже тридневен во гробе, то не достигнет слова сего.

91. Авва Моисей говорил: если человек не содержит в сердце своем, что он грешник, то Бог не услышит его. Брат спросил: что значит содержать в сердце, что он грешник? Старец ответил: кто носит на себе грехи свои, тот не видит грехов ближнего своего.

92. Брат спросил авву Моисея: что помогает человеку во всяком труде его? Старец ответил: Бог есть помощник, ибо написано: Бог нам прибежище и сила, помощник в скорбех обретших ны зело (Пс. 45:2). Брат спросил еще: посты и бдения, какие творит человек, к чему служат? Старец сказал: они приводят душу к смирению, ибо написано: виждь смирение мое, и труд мой, и остави вся грехи моя (Пс. 24:18). Если душа сотворит плоды сии, то ради них умилосердится сущий над нею Бог.

93. Брат опять спросил: вот человек бьет раба своего за грех, который он сделал. Что говорить рабу? Старец ответил: если раб добр, то скажет: помилуй меня, согрешил. Брат сказал: и ничего другого не говорить ему? Старец ответил: ничего, ибо коль скоро он возложит на себя вину и скажет: согрешил, тотчас умилосердится над ним господин его.

94. Авва Матой сказал: чем более приближается человек к Богу, тем более видит себя грешником, ибо и Исаия, пророк, увидев Бога, назвал себя окаянным и нечистым (Ис. 6:5).

95. Еще сказал: когда я был моложе, говорил себе: и я также делаю нечто доброе. Ныне же, когда состарился, вижу, что не имею в себе ни одного доброго дела.

96. Брат пришел к авве Матою и говорит ему: как скитяне творили более, нежели написано, любя врагов паче самих себя? Авва Матой ответил: я же и любящего меня не люблю так, как самого себя.

97. Авва Иаков рассказывал: приходил я к авве Матою и, уходя от него, сказал ему, что хочу посетить Келлии. Он просил: дай целование от меня авве Иоанну. Придя к авве Иоанну, говорю ему: дает тебе целование авва Матой. Старец сказал мне: вот авва Матой воистину Израильтянин, в немже льсти несть (Ин. 1:47). По истечении года я опять пришел к авве Матою и передал ему целование от аввы Иоанна. Старец сказал: я недостоин слова старцева. Впрочем, если услышишь, что какой-нибудь старец славит ближнего своего, как себя, то знай, что он достиг великой меры, ибо то есть совершенство, чтоб славить ближнего своего паче себя.

98. Некогда авва Матой пришел из Раифы в пределы магдалов, и с ним был брат его. Епископ удержал старца и рукоположил его в пресвитера. Потом, когда они были вместе за трапезою, епископ сказал: знаю, авва, что не хотел ты сего, но я дерзнул сделать это, чтобы быть благословлену тобою. Старец ответил ему со смирением: мой же помысл несколько желал сего, но то для меня тяжело, что я имею разлучиться с братом, который со мною, потому что не могу совершить один всех молитв. Епископ говорит ему: если знаешь, что он достоин, я рукоположу и его. Авва Матой сказал: достоин ли он, я не знаю, одно только знаю, что он лучше меня. Епископ рукоположил и его, но оба они почили, не приближаясь к престолу, чтоб совершить Приношение. И старец говорил: верую Богу, что нет на мне греха за хиротонию, когда не совершаю Приношения, ибо хиротония есть достояние чистых.

99. Брат просил авву Матоя: скажи мне слово. И он сказал: поди моли Бога, да даст Он плач в сердце твое и смирение; внимай всегда грехам своим, не осуждай других, будь ниже всех; также не имей дружбы с отроком и знакомства с женою; не имей другом еретика, отсеки от себя смелость; обуздывай язык и чрево свое, также мало употребляй вина; если кто станет говорить о чем, не спорь с ним, но если он будет говорить хорошо, скажи: это так, а если худо, скажи: сам знаешь, что говоришь, – и не спорь с ним о том, что он говорит. В этом состоит смирение.

100. Брат спросил авву Матоя: что мне делать, ибо язык мой беспокоит меня: когда я прихожу в среду людей, не могу удержать его, но осуждаю их во всяком деле благом и обличаю. Итак, что мне делать? Старец ответил: если не можешь удержать себя, то беги в уединение, ибо это немощь. Живущий с братиями должен быть не четвероугольным, но круглым, чтоб мог катиться ко всем. Потом сказал: и я живу в уединении не по добродетели, но по немощи, ибо сильны те, кои входят в среду людей.

101. Авва Миос сказывал об одном старце, жившем в Ските, что он был из рабов и сделался весьма рассудительным. Каждый год ходил он в Александрию и носил оброк господам своим. Те встречали его и кланялись, а старец наливал воду в умывальницу и омывал ноги их. Те говорили ему: нет, отче, не отягощай нас! Но он отвечал им: исповедую, что я раб ваш, и благодарю, что вы позволили мне свободно работать Богу. Я же буду умывать ноги ваши, а вы принимайте оброк мой сей. Они отказывались и не принимали, потому он сказал им: если не хотите принять, то я останусь здесь служить вам. Боясь сего, они оставляли его делать, что хотел, и провожали со множеством потреб и великою честию, чтоб он поставлял за них трапезы любви. От сего он стал именит и любим в Ските.

102. Авва Нил сказал: блажен монах, почитающий себя пометом сравнительно с другими.

103. Авва Пимен, слыша об авве Нестерое, жившем в киновии, пожелал видеть его и известил авву его, чтоб он послал авву Нестероя к нему. Не желая послать его одного, сей не отправлял его, но спустя несколько времени, эконом киновии, имея помысл, просил авву своего отпустит его к авве Пимену, чтоб открыть ему свои помыслы. Авва сказал ему: возьми с собою брата, потому что старец просил прислать его. Придя к старцу, эконом открыл ему свои помыслы и был уврачеван, и после сего старец спросил авву Нестероя: как стяжал ты такую добродетель, что, какая бы скорбь не случилась тебе в киновии, ты ничего не говоришь и не вмешиваешься ни во что? Вынужденный прошением старца, брат сказал: прости мне, авва! Когда вступал я в обитель сию, сказал помыслу своему: ты и осел одно и тоже. Посему, как осла бьют, и он не говорит; бранят – и он ничего не отвечает, таким будь и ты, как говорит и псалмопевец: скотен бых у тебе. И аз выну с Тобою (Пс. 72:22, 23).

104. Авва Ксанфий говорил: собака лучше меня, потому что она и любовь имеет, и на суд не приидет.

105. Авва Орсисий сказал: кирпич сырой, положенный в основание вблизи реки, не протерпит и одного дня, а обожженный – будет как камень. Так и человек, имеющий плотское мудрование и не обожженный, подобно Иосифу, страхом Божиим, как бы распадается, получив начальство, ибо таковым много искушений, потому что они среди людей. Поэтому хорошо иному, знающему меру свою, бегать от бремени начальства, впрочем, твердые в вере бывают непоколебимы. А о самом святейшем Иосифе, если б кто и захотел говорить, сказал бы, что он был неземной. Скольким он подвергался искушениям? И в какой стране? Там, где не было тогда и следа богопочтения. Но Бог отцов его был с ним и избавлял его от всякой скорби, и ныне он с отцами своими в царствии небесном. Также и мы, зная меры свои, будем подвизаться, чтоб избежать суда Божия.

106. Некогда местный правитель взял под стражу кого-то из селения аввы Пимена. Все пришли и просили старца пойти и освободить его. Он сказал им: оставьте меня на три дня, и тогда приду. В те дни молился авва Пимен ко Господу, говоря: Господи! Не даруй мне сей милости, иначе не дадут мне жить в этом месте. Потом старец пришел и просил правителя, но тот сказал ему: о разбойнике ли просит авва?! И старец обрадовался, что не получил сей милости от него.

107. Авва Пимен говорил: брат спросил авву Алония, что есть самоуничижение, и старец сказал: сие есть ставить себя ниже бессловесных, зная, что они не подлежат осуждению.

108. Авва Иосиф рассказывал: когда мы сидели с аввою Пименом, он назвал Агафона аввою. Мы сказали ему: он еще юн. Почему ты называешь его аввою? Старец ответил: уста его сделали то, чтоб ему называться аввою.

109. Авва Пимен сказал: за то мы остаемся во многих искушениях, что не соблюдаем чина и имени своего, как и Писание говорит. Не видишь ли, за то, что жена хананейская приняла данное ей имя, Спаситель утешил ее (Мф. 15:27). Также за то, что Авигея сказала Давиду: во мне, господине мой, неправда моя (1Цар. 25:24), он выслушал ее и полюбил. Авигея представляет лицо души, а Давид – Божества. Итак, если душа уничижит себя пред Господом, то Господь возлюбит ее.

110. Авва Пимен сказал: не меряй себя, но прилепись к человеку, хорошо обращающемуся.

111. Брат спросил авву Пимена: высокое – что такое? Старец ответил ему: правое дело.

112. Авва Пимен сказал, что авва Пафнутий был велик и убежал на малые службы (молитвенное правило).

113. Опять сказал: брат, живший с братиями, спросил авву Виссариона: что мне делать? Старец ответил: молчи и не меряй себя.

114. Еще сказал: если уничижишь себя, то будешь иметь покой, в каком бы месте ты ни жил.

115. Авва Пимен говорил, что если человек будет обвинять себя, то везде устоит.

116. Авва Пимен сказал, что если человек достигнет в меру сего апостольского слова: вся убо чиста чистым (Тит. 1:15), то будет зреть себя худшим всякой твари. Брат спросил: как я могу почитать себя худшим убийцы? Старец сказал: если достигнет человек в меру слова того и увидит человека, совершающего убийство, то скажет: он сделал этот грех только однажды, а я убиваю каждый день.

117. Брат спросил о том же слове авву Анува, говоря: что такое сказал авва Пимен? Авва Анув говорит ему: если достигнет человек в меру слова сего, то, увидев грехи брата своего, сделает, что праведность его поглотит их. Брат спросил: что есть праведность его? Старец ответил: то, чтоб всегда обвинять самого себя.

118. Брат сказал авве Пимену: если впадаю я в жалкое падение, то помысл мой снедает меня и укоряет: для чего ты пал? Старец говорит ему: в какой час впадет человек в прегрешение, пусть только скажет: согрешил – и тотчас успокоится.

119. Говорили об авве Пимене, что он никогда не хотел давать слова поверх слова другого старца, но всегда хвалил его.

120. Говорили, что когда какие-нибудь братия приходили к авве Пимену, то он отсылал их прежде к авве Ануву, потому что тот был старше летами, а авва Анув говорил им: подите к авве Пимену, потому что он имеет дар слова. Если же авва Анув сидел у аввы Пимена, то авва Пимен совсем не говорил в присутствии его.

121. Один брат, живший вне селения своего и много лет не входивший в него, говорил братиям: вот уже сколько прошло лет, как я не ходил в селение, а вы каждый раз ходите туда. Сказали о нем авве Пимену, и старец ответил: я пошел бы туда ночью и обошел бы все селение, чтоб не хвалился помысл мой, что я не ходил в него.

122. Авва Пимен сказал: человеку всегда столь же необходимы смиренномудрие и страх Божий, как дыхание, исходящее из ноздрей его.

123. Брат спросил авву Пимена: как мне должно вести себя в том месте, где живу? Старец ответил ему: имей мудрование пришельца, где бы ты ни жил; не желай, чтоб слово твое имело первенство – и найдешь покой.

124. Опять сказал: повергаться пред Богом, не мерять себя и бросать назад хотение свое – суть орудия души.

125. Брат спросил его; чему должно мне внимать, сидя в келлии? Старец ответил ему: я – человек, в глубину тины погруженный по выю, бремя носящий на вые и к Богу вопиющий: помилуй мя!

126. Авва Пимен говорил, что блаженный авва Антоний сказал: великое господство человека в том, чтоб возвергнуть на себя грех свой пред лицом Господа и ожидать искушения до последнего издыхания.

127. Опять сказал: со стенаниями все добродетели вошли в дом сей, кроме одной добродетели, без которой трудно стоять человеку. Спросили его: что это? Он сказал: то, чтоб осуждать самого себя.

128. Брат, придя к авве Пимену, спросил его: что мне делать? Ответил ему старец: поди сблизься с тем, кто говорит: чего мне желать? И будешь иметь покой.

129. Опять сказал, что авва Феона говорил: хотя и стяжет кто добродетель сам по себе, Бог не подает ему благодати, ибо знает, что он не был верен, трудясь сам по себе. Но если тот пойдет к другому на служение и послушание, то Он пребудет с ним.

130. Опять сказал: не исполняй воли своей, ибо необходимо – паче смирять себя пред братом своим.

131. Еще говорил: если человек соблюдет чин свой, то не будет смущаться.

132. Опять сказал: если увидел что человек и не сохранил, то как может он научить ближнего?

133. Опять сказал: человек, живущий вместе с ближним, должен быть как столп каменный: когда поносят – не гневаться, а когда хвалят – не возноситься.

134. Авва Пимен сказал: я говорю, что в то место, куда ввержен будет сатана, буду ввержен и я.

135. Брат спросил авву Пимена: братия живут со мною, – хорошо ли, чтоб я приказывал им? Старец ответил: нет, но сам прежде делай дело, а они, если хотят жить, сами усмотрят себя. Брат сказал ему: они сами желают, чтоб я приказывал им. Старец ответил: нет, но будь для них образцом, а не законоположником.

136. Авва Пимен сказал: если придет к тебе брат и ты увидишь, что тебе нет пользы от прихода его, то разыщи в ум своем и узнай, какой у тебя был помысл прежде прихода его, и увидишь, в чем причина бесполезности. Впрочем, если ты сделаешь это со смиренномудрием и вниманием, будешь непорочен пред ближним своим, неся на себе бремя грехов своих. Если человек со стыдением – искренностию будет сидеть с кем, то не падет, ибо Бог всегда пред лицом его. А как я смотрю – от такого сидения приобретает человек страх Божий.

137. Опять сказал: потому мы находимся в таких трудах, что не принимаем участия в брате нашем так, как Писание заповедало нам принимать. Или не видим, как жена хананейская, последуя за Спасителем, вопияла и умоляла об исцелении дочери своей, – и Спаситель принял ее и утешил.

138. Авва Пимен рассказал: сидели некогда старцы и вкушали, а авва Алоний прислуживал им. Старцы стали хвалить его, а он ничего не отвечал на то. Некто наедине спросил его: почему ты ничего не отвечал старцам, когда они хвалили тебя? Авва Алоний сказал ему: если б я отвечал им, это значило бы, что я принимаю похвалу.

139. Опять сказал: земля, на которой заповедал Господь приносить жертву, есть смиренномудрие.

140. Авва Петр рассказывал: пришли мы, семь отшельников, к авве Сисою, когда он жил в Клисме, и просили сказать нам слово. Он сказал: простите меня, я человек простой. Но я ходил к авве Ору, который был в болезни восемнадцать лет, и авве Афре, и положил им метание, чтоб они сказали мне слово. Авва Ор говорит: что я скажу тебе? Поди и делай то, что видишь. Бог есть Бог того, кто ищет все большего и большего или нудит себя на все. Авва Ор и авва Афре были из одной страны, но мир между ними был великий до самого исхода из тела. Авва Афре имел великое послушание, а авва Ор – смиренномудрие. Пробыл я у них несколько дней, наблюдая за ними, и видел великое чудо, которое совершил авва Афре. Кто-то принес им небольшую рыбу, и авва Афре хотел приготовить ее для старца. Он имел в руках нож и резал рыбу, когда позвал его авва Ор, тогда он оставил нож в рыбе, не дорезав ее. Я удивился великому его послушанию, тому, что он не сказал: потерпи, пока не разрежу рыбу. Я спросил авву Афре: где нашел ты такое послушание? Он ответил мне: оно не мое, а старцево. Потом сказал мне: поди посмотри послушание его. Затем сварил рыбу, нарочно попортил ее и предложил старцу. Тот поел, ничего не сказав. Авва спросил: хороша ли, отче? Он ответил: хороша. После сего он принес ему немного весьма хорошо приготовленной и сказал: попортил я ее, отче! Тот ответил: точно, попортил немного! Позже сказал мне авва Афре: видишь, каково повиновение старцево?! Так я удалился от них и всеми силами старался соблюдать все, что видел у них. Вот что сказал авва Сисой. Один из нас просил его: сделай милость, скажи нам и сам одно слово! Он сказал: держащий бесжребий с разумом исполняет все Писание. Другой из нас спросил его: что есть странничество, отче? Он сказал: молчи и говори себе: мне до того нет дела – во всяком месте, куда ни придешь. И это есть странничество.

141. Говорили об авве Петре и авве Епимахе, что они очень согласно жили в Раифе. Однажды, когда был обед при церкви, их принуждали пойти за трапезу старцев, и с великим трудом пошел туда один авва Петр. Позже, говорит ему авва Епимах: как осмелился ты пойти за трапезу старцев? Он отвечал: если б я сел с вами, то братия стали бы просить меня, как старца, чтоб я благословил первый, и я был бы между вами, как старший. Теперь же, пойдя к старцам, я был меньше всех и смиреннее помыслом.

142. Авва Петр сказал: не должно возноситься, когда Господь творит что-либо чрез нас, но паче благодарить, что удостоились быть призваны Им. И это, – говорил он, при всякой добродетели полезно помышлять.

143. Авва Пимен рассказывал, что авва Пафнутий говорил: во все дни жизни старцев дважды в месяц ходил я к ним, имея от них расстояние в двенадцать миль, и сказывал им всякий помысл, но они не говорили мне ничего другого, кроме сего: в какое бы место ни пошел ты, не меряй себя и будешь покоен.

144. Петр, пресвитер Дийский, когда мы шли с кем-либо, несмотря на то, что ради священства его принуждали стать впереди, становился позади, исповедуя грехи свои, как написано в житии аввы Антония. И это делал он, никого не оскорбляя.

145. Некто из братьев пришел к авве Сисою на гору аввы Антония и между тем, как говорили, спросил авву Сисоя: ужели не достиг ты еще в меру аввы Антония? Старец сказал: если б я имел один из помыслов аввы Антония, то стал бы весь, как огонь. Впрочем, знаю человека, который с трудом может понести помысл его.

146. Брат сказал авве Сисою: вижу, что память о Боге всегда пребывает со мною. Старец говорит ему: не велико, что помысл твой всегда с Богом; то велико, чтоб зреть себя ниже всякой твари, ибо сие и телесный труд руководят к смиренномудрию.

147. Пришли некоторые к авве Сисою, чтоб услышать от него слово, но он ничего не сказал им, а только повторял на все: простите мне. Увидев корзины его, они спросили у ученика его Авраама: что делаете вы с сими корзинами? Он ответил: туда и сюда употребляем их. Услышав сие, старец сказал: и Си-сой ест оттуда и отсюда. И братия много попользовались, услышав это, и удалились с радостию, назидаясь смирением его.

148. Три старца пришли к авве Сисою, услышав о делах его, и первый спросил его: отче! Как могу я избавиться от реки огненной? Но он не ответил ему. Второй говорит: отче! Как могу я избавиться от скрежета зубов и червя неусыпающего? Третий спросил: отче! Что мне делать, ибо память о тьме кромешной убивает меня? Старец сказал им в ответ: я не помню ни о чем из сего. Бог милосерд, и уповаю, что Он сотворит со мною милость. Старцы, услышав слово его, удалились с печалию, но старец, не желая попустить им удалиться с печалию, вернув их, сказал: блаженны вы, братия! Я позавидовал вам! Первый из вас сказал о реке огненной, второй – о тартаре, третий – о тьме. Если ум ваш обладает такою памятию, то вам невозможно грешить. Что же буду делать я, жестокосердый, кому не дается видеть даже того, что есть «мучение человеком», и оттого я грешу каждый час. Тогда, покаявшись ему, они сказали: как слышали мы, так и видим.

149. Когда однажды авва Сисой пришел в Клисму, пришли некоторые миряне повидать его. Много говорили они, но старец не говорил им ни слова. Наконец один из них сказал: что вы беспокоите старца? Он не ест, потому не может и говорить. Старец ответил: я ем, когда бывает потребность.

150. Некогда пришли ариане к авве Сисою в гору аввы Антония и начали порицать православных. Старец не отвечал им ничего, а, позвав ученика своего, сказал: Авраам! Принеси мне книгу святого Афанасия и почитай ее. Те умолкли, и обличилось, что они в ереси. Потом он отпустил их с миром.

151. Брат просил авву Сисоя Фивейского: скажи мне слово. Он говорит ему: что имею сказать тебе? Я читаю в Новом Завете и уклоняюсь на Ветхий.

152. Тот же брат спросил авву Сисоя Петрейского о слове, которое сказал авва Сисой Фивейский. Старец ответил: я во грех ложусь и во грехе встаю.

153. Авва Сисой сказал: ищи Бога, но не ища, где Он обитает.

154. Брат спросил авву Сисоя: что мне делать? Он ответил: дело, которое ты должен искать, есть крепкое молчание и смирение, ибо написано: блажени вси пребывающий в Нем (Ис. 30:18). Так можешь ты спастись.

155. Авва Сисой спросил одного брата: как себя имеешь? Он ответил: тщетно иждиваю я дни, отче. Старец сказал: если б и я тщетно иждивал дни, то был бы благодарен.

156. Брат просил авву Сисоя: скажи мне слово. Он сказал: что ты заставляешь меня говорить понапрасну? Вот, что видишь, то и делай.

157. Говорили об авве Сисое, что однажды, сидя, он воскликнул громким голосом: о горе! Ученик спросил его: что с тобою, отче? Старец сказал: одного человека ищу поговорить и не нахожу.

158. Говорили об авве Сисое, что, когда он заболел, сидели у него старцы, а он говорил с кем-то. Старцы спросили его: что ты видишь, авва? Он ответил: вижу, что пришли за мною, и умоляю, чтоб они оставили меня несколько покаяться. Один из старцев говорит ему: если оставят тебя ныне, можешь ли годиться на покаяние (то есть на труды)? Старец сказал: если и не могу делать, но постеню немного о душе своей и довольно мне.

159. Брат спросил авву Сисоя: какой путь приводит к смирению? Старец сказал ему: путь, приводящий к смирению, есть сей: воздержание, молитва к Богу и борение себя – быть ниже всякого человека.

160. Некто из отцов говорил: спросил я авву Сисоя: что означает говорящееся об идолах в псалме? Старец ответил: об идолах написано: уста имут, и не возглаголют: очи имут, и не узрят: уши имут, и не услышат (Пс. 134:16, 17). Таков должен быть и монах. Также идолы суть мерзость, и он должен почитать себя мерзостию.

161. Авва Сармат сказал: для меня лучше человек согрешивший, если он познал, что согрешил, и покаялся, нежели не согрешивший и почитающий себя праведным.

162. Авва Серин сказал: все время мое я провел в трудах: жал, шил, плел, но при всем том, если бы рука Божия не питала меня, я не мог бы пропитаться.

163. Мать Синклитикия сказала: как невозможно корабля построить без гвоздей, так невозможно спастись без смиренномудрия.

164. Еще сказала: подражай мытарю, чтоб не быть осуждену с фарисеем, и избери кротость Моисееву, чтоб, краеобрезав сердце свое, ты преложил его во источники вод.

165. Брат просил авву Тифоя: скажи мне слово! Он спросил: имеешь ко мне веру? Тот ответил: имею. Итак, – сказал он ему, – иди и, что видишь меня делающим, делай и ты. Тот говорит: что же я вижу в тебе, отче? Старец сказал: то, что помысл мой ниже всех людей.

166. Авва Иперехий сказал: древо жизни, вырастающее высоко, – есть смиренномудрие.

167. Старец сказал: имеющий смирение смиряет демонов, а не имеющий смирения поругаем бывает демонами.

168. В одном городе был епископ, который по действию диавола пал в блуд. Хотя никто не знал о грехе его, но однажды, когда было полное собрание в церкви, сам собою он исповедал грех свой пред всеми, говоря: я пал в блуд. Потом снял с себя омофор и, положив его на престоле, сказал: я не могу уже более быть вашим епископом. Тогда все с плачем закричали: грех твой да будет на нас, только останься на епископстве. Он сказал им на то: сделайте же, что я виноват. Потом велел затворить большие церковные двери, пал у малого из нее выхода и сказал: нет тому части с Богом, кто, выходя, не попрет меня ногами. По слову его все сделали так, и когда выходил уже последний, был глас с неба: ради великого смирения его, Я простил ему грех его.

169. Старец сказал: не только смиреннословь, но и смиренномудрствуй, ибо невозможно тебе возвыситься в делах Божиих без смиренномудрия.

170. Один великий отшельник спросил: почему так воюешь ты против меня, сатана? Услышав то, сатана сказал: потому что и ты сильно воюешь против меня.

171. Жили вместе два брата по плоти, и пришел диавол разлучить их друг с другом. Однажды меньший брат зажигал светильник и, поворачивая его, по действию диавола, опрокинул. Другой брат в гневе побил его, но он, поклонясь, сказал: потерпи на мне, брат, я опять зажгу. И вот пришла сила Божия и мучила демона до утра. Демон пошел и рассказал начальнику своему о случившемся, и, когда он рассказывал, слышал то жрец эллинский, пошел и, сделавшись монахом, с самого начала держал смирение и говорил, что смирение уничтожает всю силу врага, как и услышал он него самого: когда смущу я монахов, и один из них положит метание, то разрушается вся сила моя.

172. Старцы говорили: венец монаха есть смиренномудрие.

173. Спросили старца: как душе приобрести смирение? И старец ответил: если она об одних своих грехах будет пещись.

174. Старец сказал: как земля никогда не падает вниз, так и смиряющий себя.

175. Старец говорил: смирение не гневается и не прогневляет никого.

176. Одного из старцев-пустынников беснующийся человек, испускавший страшную пену, ударил по ланите. Старец обратил ему другую, и демон, не снесши жжения смирения, тотчас вышел.

177. Старец говорил: когда превзойдет в тебя помысл высокоумия или гордости, то испытай совесть свою: исполнил ли ты все заповеди, любишь ли врагов своих и скорбишь ли о ранах их, считаешь ли себя непотребным рабом и грешнейшим всех? И тогда не будешь высокоумствовать, будто исправен во всем, зная, что сей помысл все разрушает.

178. Старец сказал: почитаемый или хвалимый более своего достоинства большой терпит вред, а нисколько не почитаемый людьми прославится свыше.

179. Брат спросил старца: хорошо ли творить много метаний? Старец ответил: видим, что, когда Иисус Навин пал на лице свое, тогда явился ему Бог.

180. Спросили старца: почему мы столько бываем боримы демонами? И он сказал: потому что отбрасываем оружия свои, то есть неискание чести, смирение, нестяжательность и терпение.

181. Брат спросил старца: если брат внесет ко мне слова со вне, хочешь, авва, чтоб я сказал ему: не вноси их. Старец сказал: нет. Брат спросил: почему? Старец ответил: потому что, сказав ближнему не творить сего, не оказаться бы и нам творящим то же, если не возможем соблюсти того. Брат сказал: итак, что же делать? Старец ответил: если хочешь – молчать. Примера сего достаточно для ближнего.

182. Спросили старца: что есть смирение? И он ответил: если согрешит пред тобою брат твой, простить ему прежде, нежели он раскается пред тобою¹⁸.

183. Старец говорил: ни в каком искушении не обвиняй людей, но себя одного, говоря: грех моих ради случилось сие со мной¹⁹.

184. Брат спросил старца: что есть смиренномудрие? Старец ответил: то, чтоб благотворить злотворящим тебе. Говорит брат: если же не достиг кто в меру сию, что ему делать? Старец сказал: пусть бежит, емшись молчания.

185. Брат спросил старца: в чем состоит странничество? Старец сказал: я знал брата-странника, который, находясь в церкви, где случилось быть трапезе любви, сел вместе с братиями за трапезу. Некие спросили: кто позвал и этого? И сказали ему: встань и выйди отсюда! Он встал и вышел, но другие, сжалившись над ним, пошли и опять позвали. После спросили его: что было у тебя на сердце, когда был ты выслан и когда опять был введен? Он ответил: я положил в сердце своем, что я то же, что собака: когда гонят ее – отбегает; когда кликнут – опять приходит.

186. Однажды пришли некие в Фиваиду к одному старцу и привели с собой бесноватого, чтоб он уврачевал его. Старец, после сильных молитв о том, сказал демону: выйди из создания Божия! Демон говорит старцу: выйду, только скажи мне: кто такие козлища и кто – агнцы? Старец ответил: козлище – я, а агнцев знает Бог. Услышав сие, демон сильно закричал: вот выхожу ради смирения твоего, – и вышел в тот же час.

187. Один египетский монах жил в предградии Константинополя при царе Феодосии младшем. Однажды царь, проходя тем путем и оставив всех, пришел один и постучался к монаху. Тот отворил ему и, хотя узнал, кто он, но принял его как одного из чиновников. Когда царь вошел, старец сотворил молитву, и они сели. Царь начал его спрашивать: как живут отцы, кои в Египте? Тот сказал: все молятся о спасении твоем. Потом сказал ему: вкуси немного, – намочил ему хлебов (сухих), влил немного елея и положил соли. Царь вкусил. Старец подал ему воды, и он выпил. Потом спросил его царь: знаешь, кто я? Старец ответил: Бог тебя знает! Тогда царь сказал ему: я – царь Феодосий! И старец тотчас поклонился ему. Царь говорит ему: блаженны вы, что не имеете попечений житейских. Воистину, рожденный на царство, я никогда с такою приятностию не ел хлеба и не пил воды, как ныне. С тех пор царь начал чтить старца, но старец убежал и опять пришел в Египет.

188. Один старец-отшельник, блуждая по пустыне, подумал сам в себе, что исполнил все добродетели и начал молиться Богу, говоря: покажи, чего мне не достает, и я то сделаю! Бог, желая смирить помысл его, сказал ему: поди к такому-то архимандриту и, что он скажет тебе, то сделай. А архимандриту открыл Бог: придет к тебе такой-то отшельник, скажи ему: возьми бич и паси свиней. Когда старец пришел к архимандриту, то, целовав друг друга, они сели и отшельник сказал: скажи мне, что мне делать, чтобы спастись? Тот говорит ему: сделаешь ли, что ни скажу тебе? Он сказал: сделаю. Тот говорит: возьми бич и иди паси свиней. Отшельник пошел и пас свиней. Знавшие его и слышавшие о нем, узнав, что он пасет свиней, говорили: посмотрите на отшельника, о котором мы слышали! Наверное он исступил из ума или в нем демон, коль он пасет свиней. Но Бог, видя смирение его, с коим он переносил такое поношение от людей, возвратил его на прежнее место.

189. Старец сказал: не говори в сердце своем против брата твоего, что я трезвеннее его и живу более подвижнически, но покорись благодати Христовой в духе нищеты и любви нелицемерной, чтоб не впасть тебе в дух велехваления и не погубить труда своего, ибо написано: мняйся стояти, да блюдется, да не падет (1Кор. 10:12), будь же солию осолен в Господе.

190. Старец говорил: никогда не преступал я чина моего, чтоб идти ввысь, и никогда, низведенный в смирение, я не смущался, ибо вся моя забота – молиться Богу, пока ни изведет Он меня из ветхого человека.

191. Брат просил старца: скажи нам о спасении, авва! Впрочем, хотя и скажешь, мы не соблюдем того, потому, что солено-горька земля наша.

192. Говорили старцы: когда не бываем боримы, тогда паче нужно смиряться, ибо Бог, видя нашу слабость, покрывает нас, а если возмечтаем о себе, Он возьмет от нас покров свой, и мы погибнем.

193. Одному из братьев явился диавол, преобразившись в ангела света, и говорит ему: я – Гавриил и послан к тебе. Но брат сказал: смотри, не к другому ли ты послан, ибо я недостоин сего. И диавол тотчас исчез.

194. Старцы говорили: хотя видимо явится тебе ангел, не принимай, но смири себя, говоря: я недостоин видеть ангела, потому что живу во грехах.

195. Говорили об одном старце, что он, сидя в келлии своей и подвизаясь, видел демонов явно и уничижал их. Диавол, видя себя побеждаемым от старца, явился ему и сказал: я – Христос. Увидев его, старец смежил очи свои. Диавол спросил: для чего смежаешь ты очи свои? Я – Христос. Старец ответил ему: я не хочу видеть здесь Христа. И диавол, услышав сие, исчез.

196. Другому старцу говорили демоны: желаешь видеть Христа? Он же сказал им: анафема вам и тому, о чем вы говорите! Ибо я верую моему Христу, Который сказал: аще кто речет вам: се зде Христос, или онде, не имите веры (Мф. 24:23). И они тотчас исчезли.

197. Рассказывали об одном старце, что он семьдесят седмиц принимал пищу по единожды в каждую и молился об одном речении Писания, но Бог не открыл ему того. Наконец сказал он себе: сколько трудов подъял я и ничего не успел. Пойду же к брату моему и спрошу его. Но лишь только он затворил дверь, чтобы пойти, послан был к нему Ангел Господень, который сказал: семьдесят седмиц, что ты постился, не взошли пред Бога, но когда ты смирил себя и пошел к брату, я послан открыть тебе то слово. И объяснив ему слово, о котором он просил, отступил от него.

198. Старец говорил: если кто со страхом Божиим и смирением повелит брату сделать какое дело, то слово его, ради Бога изшедшее из уст, располагает брата подчиниться и сотворить повеленное. Если же кто повелевает брату не по страху Божию, а по господству, желая властвовать над ним, то Бог, видящий сокровенное сердце, не извещает его послушаться и сделать, ибо явно дело, для Бога бывающее, и явно дело господства. Божие – смиренно с утешением, а которое с господством – исполняет гнева и смущения, потому что оно от лукавого.

199. Старец сказал: по-моему, лучше побеждение со смиренномудрием, нежели победа с гордостию.

200. Старец сказал: не презирай того, кто при тебе, ибо не знаешь, в тебе ли Дух Божий или в нем? Говорю: того, кто при тебе, то есть прислуживающего тебе.

201. Брат спросил старца: если, живя с братьями, увижу какое недолжное дело, советуешь ли мне сказать им? Старец ответил: если есть старшие тебя или сверстники, то более будешь иметь покоя, если смолчишь. Сам ты умалишь себя и будешь беспопечителен. Брат сказал ему: итак, что же мне делать, ибо меня смущают духи? Старец ответил: коль то тяготит тебя, то напомни им однажды со смирением и, если не послушают тебя, оставь труд свой, отсекая пред Богом волю свою. Но смотри не выказывай себя, чтоб было по Богу попечение твое. Впрочем, как я думаю, лучше молчать, ибо в этом есть смирение.

202. Один брат оскорбился на другого брата. Сей, услышав об этом, пришел покаяться ему, но брат не отворил ему двери. Тот пошел к одному старцу и рассказал ему о сем. Старец сказал в ответ: смотри, не имеешь ли ты самооправдания в сердце своем, осуждая брата, как виновного, а себя оправдывая? Потому ему не извещено отворить тебе. Впрочем, вот что я скажу тебе: хотя он согрешил против тебя, поди и положи в сердце своем, что ты согрешил против него, и оправдай брата своего. Тогда Бог известит его прийти с тобою в единомыслие. Брат поверил и сотворил так. Когда потом он пришел к брату и постучался, тот, лишь только услышал стук, отворил, первый покаялся ему и от души целовал его, и они потом были между собой в великом мире.

203. Говорили об одном из отцов, что он семь лет молил Бога об одном даре, и он дан был ему. Потом он пошел к одному великому старцу и открыл ему о даре. Старец тот, услышав сие, восскорбел и сказал: велик труд! Иди и моли Бога другие семь лет, да возмется от тебя дар сей, ибо он неполезен тебе. Он пошел и сделал так, и дар взят был от него.

204. Брат спросил старца: в чем состоит преспеяние человека по Богу? Старец ответил: преспеяние человека есть смирение, ибо насколько кто низводится в смирение, настолько возводится к преспеянию.

205. Старец сказал: или, бегая, бегай людей, или посмевайся миру и людям, творя себя боримым во многом.

206. Старец сказал: если, смиряя себя, скажешь кому-либо: прости мне, – то пожжешь демонов.

207. Старец сказал: если стяжешь молчание, то не почитай себя исправляющим добродетель, но говори: я недостоин и говорить.

208. Старец говорил: если б хлебник не полагал покрывала на глаза мелющего животного, оно обратилось бы и поело труды свои. Так и мы приемлем, по устроению Божию, покровы, чтоб не видели добра, какое делаем, и, ублажая самих себя, не погубили бы мзды своей. Потому и оставляемы бываем иногда в скверных помыслах и их одних видим, чтоб осуждали самих себя. И сии скверны служат нам покровом небольшого нашего добра, ибо когда человек осудит себя, то не погубит мзды своея.

209. Спросили старца: что есть смирение? И он ответил: смирение есть великое и божественное дело. Путь же к смирению – телесные труды и почитание себя грешником и низшим всех. Брат спросил: что значит быть ниже всех? Старец сказал: это значит – не внимать чужим грехам, а всегда только своим и непрестанно молиться о них Богу.

210. Брат спросил старца: скажи мне, какое бы дело мне соблюдать, чтобы спастись? Старец ответил: если возможешь снести, когда тебя унизят, то это будет выше всех добродетелей.

211. Старец говорил: переносящий уничижение, поношение и ущерб может спастись.

212. Старец сказал: не имей знакомства с игуменом и не учащай к нему, ибо чрез это ты и дерзость возымеешь и сам, наконец, захочешь быть игуменом.

213. Один святой муж, увидев грешащего, горько заплакал и сказал: сей ныне, а я завтра. Так, как бы кто ни грешил пред лицем твоим, не осуждай его, но имей себя грешнейшим его.

214. Был в киновии один брат, который брал на себя все грехи, взносимые на него братьями, и даже до блуда обвинял себя, говоря: я то сделал. Некоторые из братий, не зная делания его, начали роптать и говорили: сколько грехов наделал этот, а между тем совсем не работает! Но авва, зная делание его, говорил им: для меня лучше одна его рогожа со смирением, нежели все ваши с гордостию. И хотите ли получить удостоверение от Бога? Потом принес по три их рогожи и одну рогожу брата и, разведши огонь, бросил их туда. Все они сгорели, кроме рогожи брата. Увидев сие, братия в страхе положили ему метание и после имели его как отца.

215. Один монах, получив рану, не только стерпел то, но и положил метание нанесшему ее, и рана тотчас исцелела.

216. Старец сказал: не влагай в сердце свое осуждения на брата за какое бы то ни было дело.

217. Спросили старца: как некоторые говорят, что видят видения ангелов? Старец ответил: блажен тот, кто всегда видит грехи свои.

218. Один старец, живший при Иордане, вошел в час зноя в пещеру и нашел там льва, который начал скрежетать зубами и рычать. Старец сказал ему: что ты скорбишь? Есть место, можно поместиться и мне, и тебе. Если не хочешь, встань и выйди. И лев, не вынесши сего слова, вышел.

219. Брат спросил старца: почему, когда я полагаю метание имеющему нечто на меня, то вижу, что он неискренен со мною? Старец говорит: скажи мне истину: не имешь ли в сердце своем самооправдания, когда полагаешь метание согрешившему против тебя, думая, что он согрешил против тебя, и только по заповеди полагаешь ему метание? Брат ответил: точно имею. Старец сказал: посему Бог и не полагает ему на сердце быть искренним с тобою, что ты не полагаешь ему метания с убеждением, будто ты согрешил против него, а напротив, почитаешь его согрешившим против тебя. Но хотя он и согрешил против тебя, положи в сердце своем, что ты грешен против брата своего и оправдай, тогда Бог положит ему на сердце быть искренним с тобою. При сем рассказал ему в пример такой случай: были два благочестивых мирянина, кои, согласясь между собою, оставили мир и сделались монахами. По неразумной ревности, не понявши, как должно, евангельского слова, они скопили себя царствия ради Божия. Архиепископ, услышав о том, отлучил их. Они же, думая, что сделали хорошо, вознегодовали на него, говоря: мы скопили себя царствия ради Божия, а они отлучили нас, но пойдем и скажем о сем архиепископу Иерусалимскому! Пошли и сказали ему все. Архиепископ говорит им: и я отлучаю вас. Опечалившись тем, они пошли в Антиохию к архиепископу и сказали ему о своем деле, но и он отлучил их. Говорят они друг другу: пойдем в Рим к папе, и он оправдает нас. Придя к великому архиепископу Рима, рассказали ему, что сделали с ними архиепископы, и прибавили: теперь мы пришли к тебе, потому что ты первый между всеми. Но и он сказал им: и я отлучаю вас, и да будете отлучены. В недоумении они сказали один другому: они друг другу потакают, потому что вместе собираются на соборах. Но пойдем к святому Божию Епифанию, епископу Кипрскому, ибо он пророк и не приемлет лица человеческого. Когда они приближались к городу его, открыто было ему о них, и он послал навстречу им сказать: даже и в город сей не входите. Посему, придя в себя, они сказали: поистине, мы согрешили. Пусть бы те неправедно нас отлучили, но ужели и сей пророк? Вот и Бог открыл ему о нас. И осудили они себя сами за дело, которое сделали. Тогда сердцеведец Бог, видя, что они осудили себя во истине, дал извещение о том Епифанию, епископу Кипрскому, и он сам собою послал привести их и утешил, принял в общение, и потом написал архиепископу Александрийскому: приими чад своих, ибо они покаялись поистине. Итак, – сказал старец, – вот в чем врачевание человека и чего хочет Бог: чтоб человек положил грех свой на себя пред лицем Его!

220. Старец сказал: хочу лучше быть учиму, нежели учить.

221. Старец сказал: скромность со смирением везде хороши, ибо иной бывает радушен и являет себя любовным, но, если он делает это не в меру, осуждается, а скромный, оградивший себя смирением, всегда имеет честь.

222. Опять сказал: смирение сильнее всякой силы, и один из отцов рассказывал: вблизи друг друга были два епископа, имевшие неудовольствие один на другого, из которых один был богат и силен, а другой – смирен. Сильный покушался сделать зло смиренному, и сей, услышав о том, говорит клиру своему: мы победим его благодатию Божиею. Они говорят ему: владыко! Кто может победить его? Он ответил: подождите, дети, и увидите милость Божию. Итак, дождавшись, когда тот должен был совершать торжество мучеников, говорит он клиру своему: последуйте за мною и, что увидите меня делающим, делайте и вы, и победим его. Они недоумевали в себе: что будет он делать?! Пришли они к тому епископу, и, когда проходил крестный ход при собрании целого города, смиренный епископ пал к его ногам со всем клиром своим и сказал: прости нам, владыко! Мы рабы твои. Тот, пораженный таким поступком и придя в сокрушение, потому что Бог изменил сердце его, схватился за ноги епископа и сказал: ты – владыко мой и отец! С тех пор водворилась между ними совершенная любовь. Тогда смиренный епископ сказал клиру своему: не говорил ли я вам, дети, что мы победим его благодатию Христовою! И вы, если будете с кем во вражде, творите то же благодатию Господа нашего Иисуса Христа.

223. Старец сказал: если бы мы ревновали о смирении, то не имели бы нужды в наказании, ибо все беды бывают с нами за возношение. Если Апостолу дан был ангел сатанин, да ему пакости деет, да не превозносится (2Кор. 12:7), не тем ли паче нам, возносящимся, дан будет сам сатана попирать нас, пока смиримся.

224. Брат спросил старца: в чем состоит успех монаха? Старец ответил: смирение ведет монаха к преспеянию.

225. Старец сказал: венец монаха есть смирение. Если монах будет осуждать себя во всяком деле с великим смирением и любовию к Богу, то, где бы ни жил он, будет иметь покой благодатию Христовою.

226. Одному старцу, ради великого смирения его, Бог ниспослал дар прозрения. Но старец, впервые предузнав, что идут к нему для посещения, начал молиться Богу, чтоб взят был от него дар сей. Потом пошел к другому великому старцу и просил его, говоря: спостражди мне, да взята будет от меня вещь сия. Так, сидя каждый в келлии своей, молились они о сем Богу, и пришел старцу глас: вот вземлю его от тебя, но когда бы ни захотел, будешь иметь его.

227. Был один братолюбец, исполненный любви и никогда не мысливший зла. Другой брат украл вещи и положил у него, и он не знал о том. Спустя несколько дней, вещи были узнаны, и старец, приведенный в собрание, положив метание, говорил: простите мне, каюсь! Позже пришел брат, укравший вещи, и, разговаривая со старцем, спросил его: ты украл вещи? Старец положил метание брату и сказал: прости мне. Равным образом, если падал кто-либо из братий и запирался, он полагал метание и говорил: я сделал этот грех, простите мне. Столько был любвеобилен и смиренномудр сей преподобный, что никого никогда не оскорблял даже и словом.

228. Один отшельник поставлен был епископом и по скромности и любви к безмолвию никого не наказывал, долготерпеливо снося падения каждого. Так, эконом его не как должно смотрел за вещами церковными и некоторые сказали ему: почему не наказываешь ты эконома, столько нерадивого? Епископ же отложил наказание. На другой день идут опять огорчившие его из-за эконома, и епископ, узнав о том, скрылся от них. Те, придя и не видя епископа, начали искать его и, нашедши, спросили: почему ты скрылся от нас? Он ответил: потому что то, что стяжевал я шестьдесят лет, молясь Богу, вы хотите похитить у меня в два дня.

229. Старец сказал: если будет между тобою и другом слово скорбное, и тот запрется в сем слове, не напирай на него, говоря: ты сказал. Потому что он обратится и скажет: точно сказал, и что же? И произойдет между вами еще большее неудовольствие. При сем рассказал: два старца в Келлиях беседовали о слове Писания. Один погрешил в слове, и другой сказал о том пресвитеру. Пресвитер встал, пошел к тому старцу и спросил его: сказал ты это слово? Тот ответил: сказал. Он говорит ему: когда придешь в церковь, запрись в сем слове. Когда пришел он в церковь, пресвитер спросил его: сказал ты такое слово? Тот отвечал: нет. Он спрашивает другого старца: слышал ты такое слово? Тот тоже заперся и положил метание. И был великий мир.

230. Некогда в Ските один брат звал другого брата, говоря: приди ко мне в келлию и я омою тебе ноги. Но он не пошел. Тот в другой раз и в третий сказал ему то же; он не пошел. Наконец брат пришел в келлию его и, положив метание, просил его: приди в келлию мою! Он встал и пошел с ним. Брат спросил его: почему ты не приходил прежде, хотя я часто просил тебя? Он ответил: когда словом одним говорил ты, я не был извещен пойти. Когда же увидел дело монашеское, то есть метание, то с радостию пошел с тобою.

231. Брат спросил старца: что мне делать? Меня смущает тщеславие. Старец ответил: хорошо делаешь, ибо ты сотворил небо и землю! Приведенный тем в сокрушение, брат, положив метание, сказал: прости мне, ибо я ничего такого не сделал! Старец говорит ему: если Сотворивший их пришел к нам со смирением, то ты – скудель, для чего тщеславишься? И что сделал ты, бедный?

232. Говорили о двух братиях, что, когда они сидели вместе и беседовали, произошло между ними небольшое неудовольствие. Один из них, возвратясь в келлию свою, не мог усидеть и, придя к брату, положил ему метание. Тот говорит ему: прости, мне и в ум не приходило, что между нами есть неудовольствие. Авва Авраам пошел и рассказал о дел сем авве Пимену, и старец сказал: один из них нашел путь, ибо делом показал смирение.

233. Старец сказал: не тот смиренномудр, кто сам себя уничижает, но тот, кто с радостию приемлет поношение и безчестие от ближнего.

234. Был в Келлиях один брат, который в такое пришел смирение, что всегда молился так: Господи! Пошли мне огневицу, ибо, будучи здоров, я преслушиваю Тебя.

235. Один брат отрекся мира вместе с отцом своим по плоти, и оба они пребывали в одном монастыре. Спустя несколько времени, брат услышал об отце своем, что он исцелил одного больного от демона, пошел и рассказал о том великому старцу, говоря с печалию: авва! Отец мой преуспел и изгнал демона из брата, а я в нерадении пребываю, и никакого не видно во мне успеха. Старец говорит ему: поистине, сын мой, не есть то преспеяние, чтоб изгонять демонов или врачевать больных, ибо сие не человек творит, а сила Божия и вера приходящего, и многие, не уразумев сего, от врачеваний впадали в гордость и погибали. А я говорю, что если человек придет в истинное смирение, то другого преспеяния, больше сего, нет, потому что оно никогда не падает, ибо смиривший душу свою куда и упадет, когда он поверг себя долу. Признак сего – когда кто, будучи бесчестим, радуется.

236. Один искусный брат пришел из Скита в Фиваиду и вступил в киновию, в которой почти все братия были мужи святые из так называемых тавеннисиотов. Пробыв там несколько дней, говорит он архимандриту: сотвори молитву, авва, и отпусти меня, ибо я не могу пребывать здесь! Авва спрашивает: почему, сын мой? Брат отвечает ему: потому что здесь нет труда, а посему и мзды. Все здешние отцы суть подвижники, а я человек грешный и пойду туда, где могу встретить поношение и уничижение, ибо сии спасают человека грешного. Удивясь тому и узнав, что он делатель, авва отпустил его, сказав: поди, сын мой, мужайся, и да крепится сердце твое, и потерпи Господа (Пс. 26:14).

237. Старец сказал: смирение часто и без трудов спасало многих, как свидетельствуют о сем мытарь и блудный сын, кои, произнесши только несколько слов, были спасены. Труды человека, если нет при них смирения, губят его, ибо многие от великих трудов, какие подъемлют, падают в гордость, как фарисей.

238. Брат пришел к старцу и спросил его: каково тебе, отче? Старец отвечал: худо. Брат говорит ему: почему, авва? Старец сказал: вот уже восемнадцать лет предстою я Богу, проклиная себя и говоря: прокляти вси, уклоняющиися от заповедей Твоих (Пс. 118:21). Услышав сие, брат вышел, получив великую пользу от смирения старцева.

239. Пришел некогда в Раифу богатый человек из чужой страны и дал в милостыню братиям по монете, послал также и одному безмолвнику, сидевшему там в келлии. В ту ночь видит старец поле, исполненное терний, и кого-то, говорящего ему: ступай жни на поле давшего тебе монету. Утром послал безмолвник за приславшим ему монету христолюбцем и отдал ее ему, говоря: прими, брат, монету. Куда мне жать чужие терния! О, если бы очистить хотя свои!

240. Старец сказал: если сидишь в пустыне на безмолвии, не содержи в уме, будто делаешь что-то великое, но лучше почитай себя собакою, изгнанною из среды народа и привязанною за то, что нападает на людей и кусает их.

241. Старец сказал: если человек потрудится в том, чтоб всегда обличать, укорять и уничижать сокровенно душу свою, то уверит ее, что она бесчестнее собак и зверей, ибо те никогда не прогневляли Сотворившего их и не приидут на суд. Гораздо лучше не восстать на суд, нежели, восставши, вечно мучиться.

242. Брат, томимый нечистыми помыслами, скорбел и от великого смирения говорил: если я помышлял таковое, то нет мне части в спасении. Пошел он к великому старцу и просил помолиться о нем, чтоб Господь облегчил его от помыслов. Старец сказал ему: это не полезно тебе, сын мой. Но брат не переставал убеждать старца. Старец помолился Богу, и брань взята была от брата, но вскоре он впал в высокоумие и гордость, потому пошел просить старца, чтоб вернулись помыслы и смирение, которые он имел прежде.

243. Брат пришел к одному из отцов в лавру аввы Дула, что выше Иерихона, и спросил его: отче! Каково тебе? Старец отвечал: вот уже тридцать лет, как я, становясь на молитву, лгу пред Богом в молитве моей, ибо злопамятствую на брата своего, а Богу говорю: остави нам... яко и мы оставляем (Мф. 6:12); все попечение у меня только о том, чтоб есть, а говорю: забых снести хлеб мой (Пс. 101:5); сплю да утра, но пою: в полунощи востах исповедатися имени Твоему (Пс. 118:62); не имею нисколько сокрушения и говорю: утрудихся воздыханием моим (Пс. 6:7) и быша слезы моя мне хлеб день и нощь (Пс. 41:4); помышляю в сердце своем лукавое и говорю: поучение сердца моего пред Тобою выну (Пс. 18:15); не пощусь, а говорю: колена моя изнемогоста от поста (Пс. 108:24); исполненный гордости, всячески покою плоть свою, а, как бы ругаясь над собою, говорю: виждь смирение мое, и труд мой, и остави вся грехи моя (Пс. 24:18); не готов, а говорю: готово сердце мое Боже (Пс. 56:8; 107:2), и вообще вся служба моя и молитва моя служит в обличение мне и устыдение меня. Брат сказал старцу: я думаю, отче, что Давид говорил все это о себе. Старец воздохнул и ответил: что ты говоришь, брат! Поверь, если будет не соблюдено всего, что поем пред лицем Бога, пойдем в пагубу.

244. Старец сказал: если осудишь брата своего и совесть твоя станет мучить тебя, пойди положи ему метание и скажи: я осудил тебя, – и укрепись, чтоб не быть поругану, ибо осуждение есть смерть души.

245. Опять сказал: если услышишь о великих подвигах святых отцов, решайся и сам на то, призывая имя Господне, да укрепит Он тебя на дело, которое предпринял. Потом, если совершишь его, благодари Бога, если же не совершишь, – укори немощь свою, познай бессилие свое, смиряй помысл свой до дня смерти, как неспособный, бедный и нетерпеливый, и обличай душу свою всегда, что начала и не окончила.

246. Еще говорил: если живешь в пустыне и видишь, что Бог печется о тебе, не возносись сердцем своим, ибо иначе Бог возмет от тебя помощь Свою, но скажи лучше, что ради малодушия и немощи моей Бог творит милость Свою со мною, чтоб я потерпел и не заунывал.

247. Старец сказал: если примешься за подвижничество и потом послабишь, опять начни его и не переставай делать так до самой смерти, ибо в чем застигнут будет человек, в том и отыдет – в нерадении или в воздержании. Каждый день, год и неделю испытывай себя, преуспел ли ты в молитве, посте, безмолвии, паче же всего в смирении. Потому как то есть истинное преспеяние души, чтоб она день ото дня более и более смирялась, говоря, что всякий человек лучше меня, ибо без сего помысла, хотя бы знамения творил человек, хотя бы мертвых воскрешал, бывает далек от Бога.

248. Опять сказал: если похвалит тебя человек в лице твое, вспомни тотчас о грехах своих и попроси его: ради Господа не хвали меня, брат, ибо я шаток и не могу понести. Если же то будет великий человек, помолись Богу, говоря: Господи! Покрой меня от похвалы и хулы человеческой.

249. Еще сказал: если брат будет осуждать брата пред тобою, смотри не осуди и ты и не скажи: да, это так. Но или молчи, или скажи ему: я, брат, осужден сам и не могу осуждать другого, – и тем спасешь и себя, и его.

250. Старец говорил: если ты, заболевши, попросишь у кого-то чего-нибудь себе на потребу и тот не даст тебе, не оскорбляйся на него, но лучше скажи: если б я был достоин получить, Бог положил бы на сердце брату дать мне сию милостыню. Знай же, что есть причина в получении милостыни. Совершенные никогда не принимают ни от кого и ничего; средние – не говорят, чтоб им дали что-либо, но когда даст кто сам по себе, принимают то, как посланное от Бога; если же мы немощны и не можем вырабатывать потреб своих, – попросим с великим смирением, всегда осуждая самих себя.

251. Опять сказал: если не имеешь смирения духовного или молитвы духовной, держи хотя бы телесные, и ради телесных придут духовные, иначе – всуе трудишься.

252. Опять сказал: если смущают тебя нечистые помыслы, не скрывай их, но тотчас скажи их духовному отцу своему и обличи их, ибо чем более скрывает человек помыслы, тем более они размножаются и большую приемлют силу. Но как змея, если только выйдет из норы своей, тотчас убегает, так и худой помысл, обнаруживаемый, тотчас исчезает, и как червь портит древо, так худой помысл портит сердце. Открывающий помыслы свои быстро врачуется, а скрывающий их – недугует гордостию, ибо, если он ни к кому не имеет веры, чтоб открыть ему брани свои, это знак, что он не имеет смирения, так как смиренный всех видит святыми и добрыми, а себя одного зрит грешником. Впрочем, если человек от всего сердца своего призовет Бога и пойдет спросить какого-либо человека о помыслах своих, то человек сей или лучше Сам Бог, отверзший уста ослице Валаамовой, чрез человека даст ему всегда полезный ответ, хотя бы вопрошаемый был недостоин и грешен.

253. Еще сказал: если удержат тебя на трапезу любви и посадят на последнее место, не ропщи в помысле своем, но лучше говори: я недостоин и здесь сидеть. Ибо, говорю тебе, скорбь не находит на человека, если не свыше – от Бога, или для испытания его или за грехи его, а не содержащий сего в уме не верует, что Бог есть праведный Судия.

254. Опять сказал: если помысл гордости смутит тебя, скажи демону: Бог говорит, что всяк возносяйся, смирится (Лк. 18:14), и если ты не престанешь говорить мне, что я хорош, то я уверюсь, что я чужд Бога, ибо Господь гордым противится (Притч. 3:34; Иак. 4:6; 1Петр. 5:5).

255. Некто из старцев сказал: в стране нашей однажды собрались старцы, пользы ради, и один из них, встав, взял небольшой наплечник, лежавший на седалище его, возложил на плечи свои, держа его обеими руками, стал посреди всех, смотря на восток, и молился, говоря: Боже! Помилуй мя! И отвечал сам себе: если хочешь, чтоб я помиловал тебя, сложи, что носишь на плечах, и я помилую тебя! Потом опять говорит: Боже! Помилуй мя! И отвечал сам себе: я сказал тебе: сложи, что носишь на плечах, и я помилую тебя. Повторив это несколько раз, он сел. Отцы спросили его: скажи нам, что означает то, что ты сделал? Он ответил: наплечник, который ношу я на плечах своих, есть воля моя. Я просил Бога, чтоб Он помиловал меня с нею, а Он сказал мне: сложи то, что носишь на плечах, и Я помилую тебя. Так и мы, если желаем быть помилованы Богом, оставим собственную волю и улучим милость²⁰.

256. Спросили старца: что есть смирение? Он ответил: смирение есть то, чтоб, когда согрешит брат твой против тебя, ты простил его прежде, нежели он покается тебе.

257. Старец сказал: ни в каком искушении не осуждай другого человека, но себя, говоря: это по грехам моим случилось со мною²¹.

258. Спросили старца: в чем преспеяние человека? Он ответил: в смирении, и другого преспеяния нет, ибо насколько кто низводится в смирение, настолько возводится в высоту.

259. Спросили старца: как может душа стяжать смирение? Он ответил: если она о своих и только об одних своих будет пещись грехах.

260. Некто из отцов касательно смирения рассказал такую притчу: кедры сказали тростникам: как вас – немощных и бессильных – не ломает буря, а мы – такие – бываем сокрушаемы ею? Тростники отвечали: мы, когда настанет буря и подуют ветры, качаемся с ветром туда и сюда и потому не ломаемся, а вы, противостоя ветрам, подвергаетесь опасности. Потом старец сказал: должно уклоняться, когда случится слово поношения, и не дать места гневу, а не противиться, чтоб не впасть в неуместные помыслы и дела.