Глава 3

Но Бог вскоре повелел Ионе сделать, о чем слышал он прежде, идти в оный великий город, и провозвестить страшную угрозу. Пророк же дознав опытом, как пагубно противиться Богу, отправляется в путь, как повелено ему, и приходит в Ниневию. И никто да не любопытствует неразумно ни о том, как кит изверг из себя Иону, потому что Богу возможно все, что ни угодно Ему, ни о том, на какой берег изверг его; потому что и сие крайне излишне; всякий же благочестивый пусть удовольствуется учением Духа.

Ион.3:3. Ниневия же,

говорит Пророк,

бяше град велик Богу, яко шествие пути триех дней.

Спасение града сего весьма не маловажно было для Бога, как создавшего в нем многих человеков. Слова же: «яко шествие пути трех дней», иные разумели об области, подчиненной городу и простиравшейся в длину и ширину на три дня пути: а другие понимали так, что проповедующий в три дня мог обойти весь город. Кто примет то, или другое, не повредит сие истине. Но мне кажется более верным последнее разумение. Предпочесть же оное принуждает меня присовокупленное. Ибо сказано:

Ион.3:4. И начат Иона входити во град, яко шествие пути дне единаго.

Не прямо Пророк идет городом, но обходит торжища, улицы, переулки, и проповедует:

Еще три дни, и Ниневиа превратится.

Акила же, Симмах и Феодотион сказали: «сорок дней»; с ними согласны и сирский перевод и еврейский текст. И число сие имеет вероятность; потому что иначе тремя днями ограничится время, в которое Иона обошел весь город, и Ниневитяне, принеся Богу многотрудное покаяние, сподобились от Него спасения, и Пророк, сидя у городских ворот, ожидал исполнения пророчества. Потому кажется мне, что вернее сорокадневный срок. Вероятно же и семьдесят согласно с прочими переводчиками поставили число сорок, но первые переписчики сделали погрешность в числе, потом уже так изданы и все списки. А Ниневитяне увидев, что человек неизвестный и иноплеменный проповедует нечто для них огорчительное, не только не оказали неудовольствия, и не умертвили проповедника, но, поверив предреченному, и богатые и убогие облеклись во вретище, стали приносить молитвы Богу. Ибо сие сказал Пророк:

Ион.3:5. От велика их даже до мала их.

Поскольку и сам царь слышал слово пророческое; то и он оставил златокованый и дорогими камнями убранный престол, совлек с себя багряницу, как бесполезную, вместо же нее оделся во вретище, и повелел, не только всем мужам и женам держать строгий пост, но даже и бессловесным животным не давать корма, чтобы, когда томимые голодом будут они, иное мычать, иное блеять, и каждое подавать свой голос, и люди проливали горючие слезы, и тем отверзли источники Божия милосердия. Не только же употребив в помощь вретище и пост, приносили моления Богу:

Ион.3:8–9. Но и возвратися кийждо от пути своего лукаваго и от неправды сущия в руках их, глаголюще: кто весть, аще раскается и умолен будет Бог, и обратится от гнева ярости Своея, и не погибнем?

Таков закон истинного покаяния. Сказано: «уклонися от зла, и сотвори благо» (Пс.33:15); и еще: «престаните от лукавств ваших, научитеся добро творити» (Ис.1:16–17). Посему и Ниневитяне, перестав творить прежние грехи и исправив нравы свои, сподобились Божия благоволения. Ибо сказано:

Ион.3:10. И виде Бог дела их, яко обратишася от путей своих лукавых: и раскаяся Бог о зле, еже глаголаше сотворити им, и не сотвори.

Не на пост призрел Бог, но на оставление худых дел; поэтому за их покаяние вознаграждает Своим раскаянием, раскаиваясь не нам подобно; потому что Богу не бывает ныне то, а завтра иное, угодно; напротив того отмена угрозы нарек Пророк раскаянием; ибо для того и угрожал Бог. Намереваясь же наказать, не произнес бы угрозы, но наложил бы самое наказание. Поскольку же радуется только спасению: то угрожает скорбным, чтобы не довести до самой скорби. А угрозу назвал «злом» не потому, что в самом естестве она зла; ибо как ей быть злою, когда ведет за собою прекращение зла и стяжание добродетели и правды? Но божественное писание, употребляя именования у нас вошедшие в общее употребление, угрозу наказанием наименовало злом, потому что может оно встревожить и огорчить. А Пророк, увидев сие Божие человеколюбие, унывает и скорбит, что предречение опровергается и оказывается ложным; потом молится Богу и объясняет причину своего бегства.