Глава 44

Показал же мне Господь, говорит Пророк, и врата обращенные на восток, заключенные, и повелел, чтобы они всегда были заключены и предоставлены Ему Владыке всяческих, не потому что имеет нужду в дверях, когда намерен войти Он вездесущий и всем соприсущий Бог. Да и как вошел бы Он в заключенные врата, если бы обычно Ему было входить дверьми? Напротив того, снисходя к нашему немощному слуху, представляет сей образ, и в нем, как вероятно, дает нам проразуметь девическую утробу, которою никто не входил и не исходил, кроме Самого только Владыки. Повелел же при вратах сих «старейшине», то есть первосвященнику, вкушать пищу, но входя и выходя, проходить притвором, который назвал «эламом».

А после того, как сие было изречено и показано Пророку, снова видит он славу Божию во вратах «яже к северу», и получает повеление сказать народу «прогневляющему», или «любопрительному», или «упорному» (так перевели другие толковники), «да довлеет» ему прежнего беззакония, на какое постоянно отваживался он, вводя в храм Божий иноплеменников и необрезанных; важнейшая же вина их в том, что у вводимых не только не обрезана была плоть, но что важнее плоти, не обрезан и ум. Из чего видно, что обрезание сердца есть преспеяние в правде, а обрезание плоти – только знамение и печать обрезания ума. Посему повелевает Бог всяческих, чтобы необрезанные душою, инородные и иноплеменные по телу, пребывали вдали от оград Божиих, левиты, участвовавшие в беззаконии народа и возлюбившие служение идолам, были извергнуты из своего чина, не стояли при вратах храма, не заклали ни всесожжения, ни жертвы о грехе, даже не приближались к жертвенному, но плодом своего нечестия прияли бесчестие, один же род Садоков, пребывающий в отеческом благочестии, и священнодействовал, и охранял храм, и совершал все прочее.

Надлежит же им, сказано у Пророка, вовсе не употреблять шерстяных тканей, но во время священнослужения облекаться в льняные только одежды; и каждый да возлагает на главу «кидар», и чресла да облагает препоясанием. Исходи же к народу, да совлекает с себя священнослужебные ризы, и облекшись в другие одежды, да исходит во врата, потому что чуждому священства непозволительно приближаться к священническим ризам.

«И глав да не обриют», ибо делать это обычно идольским жрецам. «И влас своих» да не открывают (Иез.44:20), а в еврейском и сирском сказано: «да не растят»²³. Надлежит им, сказано, ни брить, ни растить волос, но слегка подстригать. Ибо сие означил, сказав: «покрывающе покрывают главы своя». Во время священноелужения должны были они воздерживаться от вкушения вина, а намереваясь вступить в брак, брать за себя не вдову и не жену оставленную мужем, но девицу. Но, если овдовеет бывшая женою иерея, и вознамерится кто жениться на ней, такой брак не беззаконен, потому что священнический род остается неоскверненным, если бывшая в супружестве за иереем вновь сочетается с иереем же. Иерей обязан также обучать народ различению священного от несвященного. Они же пусть судят за убийства, решают другие недоумения, повсюду почитая справедливость. Пусть совершают праздники по закону, и чтут субботы покоем и всем иным.

«И над душу человека не приидут осквернитися» (Иез.44:25), то есть не прикасаются к мертвому: так сказано в еврейском и сирском, «но точию над отцем и материю, сыном и дщерию, братом и сестрою, яже не посягла за мужа». Потом предписывает, как должно очиститься нечистому, и потом приступать к священнодействию, не потому что видеть мертвых действительно мерзко (если бы подлинно сие оскверняло, то подвергало бы осквернению и воззрение на умершего отца, или матерь, или брата), но потому что Бог хотел чрез сие соделать иерея досточестнейшим в глазах иудеев, которые научились уважать маловажное. Потом иерею, намеревающемуся войти во святилище, повелевает Бог принести за себя жертву и не брать части с сынами Израилевыми при разделе земли. Ибо говорит: «Аз им наследие и одержание их» (Иез.44:28). В их пользу отдаю приносимых Мне первородных и начатки, им также отделяю определенные части жертв, потому что Я ни в чем не имею нужды.