Эпистолярное наследие прп. Феодора Студита охватывает период около 30-ти лет (786-826 гг.), при этом значительная часть посланий была написана во время его третьей ссылки (815-820 гг.). Первоначально полное собрание писем насчитывало не менее 849 посланий, однако многие из них утрачены.
Круг адресатов прп. Феодора был обширен: от монахов Студийского монастыря и других обителей, духовенства, родственников и друзей до высокопоставленных государственных и церковных деятелей, включая императоров и патриархов. Большая часть писем посвящена ключевым церковным проблемам того времени: михианской схизме и иконоборческому кризису начала IX века.
Сохранившиеся письма можно разделить на 6 основных категорий:
1. Открытые письма. Адресованы общинам мужских и женских монастырей (около 40), а также иконоборцам. Некоторые из них (10 писем: 381, 382, 406, 410, 433, 457, 473, 480, 488, 503) по своей сути являются огласительными поучениями.
2. Догматические и нравственные письма. Посвящены вопросам веры и христианской этики.
3. Утешительные письма. Написаны по случаю смерти детей или других родственников адресатов.
4. Письма, обращенные к монахам, отказавшимся от данного ими обета.
5. Письма высокопоставленным лицам. Включают послания императорам и папам.
6. Личные письма. Адресованы друзьям, знакомым, ученикам и сострадальцам в гонениях. Составляют наибольшую часть собрания.
В ряде писем прп. Феодор, как и в своих трактатах, углубляется в вопросы описуемости (изобразимости) Иисуса Христа на иконах и внутреннего характера поклонения святым образам.
Представленный сборник разделен на 3 книги (562 письма). Важно отметить, что подлинность 3-х писем (557-559) вызывает сомнения. Письмо 549, адресованное монаху Мефодию и содержащее 17 канонических вопросов и ответов, ошибочно приписано свт. Никифору Константинопольскому в Алфавитной синтагме иером. Матфея Властаря.
Письма характеризуют аскетическую, пастырскую и общественную деятельность прп. Феодора Студита. Они отражают его борьбу за свободу Церкви, точное соблюдение канонов, противостояние беззаконному царскому браку и защиту иконопочитания. Письма также раскрывают его деятельность как игумена, организатора и руководителя Студийской киновии. Они отечески назидают в делах веры, наполнены пламенной любовью к монашеству и содержат драгоценные указания для ищущих спасения.
С художественной точки зрения, письма преподобного Феодора Студита считаются одним из лучших памятников византийской эпистолографии, являясь не только бесценным источником сведений о церковно-политической жизни Византии конца VIII – начала IX вв., но и живым свидетельством веры перед лицом гонений.
*Название сочинения на греческом языке: Ἐπιστολαί.
Послание 43(231). К Исихию протонотарию
Прекрасно письмо добрейшего достоинства твоего – и как высказанное из благой сокровищницы сердца, и как блистающее красотою любви, но непохвально тем, что превозносит нас, невежественных. Ибо, когда я был, как говоришь ты, «светильник, горящий и светящий» (Ин.5:35), которым ты, господин мой, просвещаясь, радовался, или источником, светло протекающим, из которого любовь твоя почерпала спасительное слово? Напротив, не «темнее ли сажи», скажу словами пророка, «стал вид наш» (Плач.4:8) от бесполезной жизни? И слово не изнемогло ли, не получая силы от дела, для утверждения слушателя? Говорю это не в укоризну смирнской темнице, – нет, почтенна она, хранительница досточтимого исповедания моего, – но в осуждение меня самого, как недостойно жившего в ней.
Впрочем, оставив это, сказанное в знак любви, обращу речь к нужнейшему. Доброта твоя известила нас, что ты имеешь двух, скажу кратко, богодарованных дочерей, и первую из них еще прежде рождения обещал Богу на посвящение монашеской жизни, а вторую оставил в неопределенном состоянии. Теперь же, переменив намерение, думаешь сделать наоборот по некоторому необходимому обстоятельству, именно – обещанную Богу отдать миру, т.е. выдать замуж за человека доброго во всех отношениях и одинакового возраста с отроковицею, а оставшуюся в неопределенном состоянии, совершенно юную и неравную по возрасту, принести в жертву Богу; но при этом колеблешься и сомневаешься, не будет ли это противно воле Божией.
Надлежало бы тебе, почтеннейший господин, спросить других об этом предмете и от них, как превосходящих ведением наше ничтожество, получить разрешение, а не вызывать на ответ нас, удаленных на такое расстояние по местопребыванию. Но если уже ты рассудил так по некоторому доверию, то, сообразив вместе с боголюбезнейшим архиепископом и братом нашим, мы полагаем, что это дело несправедливо, противно правой вере и примерам, бывшим от века. Некогда Анна приснопамятная, обещав Самуила прежде рождения, не переменила обещанного, хотя имела и других детей, но его принесла Богу. Блаженная Нонна, также обещав Григория Богослова, исполнила обет свой Богу. И святой Евфимий, будучи посвящен Богу родителями прежде рождения, не был заменен после рождения. Они и оказались неким дивным явлением в мире; за них и родители ублажаются.
Как же мы, почтеннейший, поступив вопреки этому, избавимся от осуждения? Не обличит ли нас, напротив, блаженный Петр такими словами: «Чем ты владел, не твое ли было, и приобретенное продажею не в твоей ли власти находилось? Для чего ты положил это в сердце твоем» (Деян.5:4)? Следующую за этим укоризну не стану повторять, беседуя с знающим. Подлинно, что посвящено Богу блаженным обетом, то обращать на обыкновенное употребление небезопасно.
Обыкновенное же употребление есть брачное сожительство. Как обещавшийся быть монахом и сделавшийся им, возвратившись назад и женившись, осуждается; так и решившийся принести сына или дочь в жертву Богу, а потом изменивший намерение, подлежит такому же осуждению.
Так мы думаем, прости, хотя и хотели бы сказать что-нибудь успокоительное для тебя и сделать желаемое тобою, но ради одной заповеди не должно нарушать другую и ради спасительного для одного не должно употреблять вредное для другого, как показали богоносные Отцы. Об этом так.
Третий предмет речи – о некоторых монахах, которые, по-видимому, содержат правую веру и терпели много гонений за истину, но обращаются и вкушают пищу вместе с еретиками, и сходятся с ними, и считают это делом безразличным, как бы получив такую заповедь от какого-либо отца, соблюдая только следующие три условия: чтобы не принимать благословения от еретиков, не петь вместе с ними, когда они предначинают, и не участвовать в приобщении хлеба их.
Это противно постановлениям Святых Отцов. Ибо они не позволяют ни обращаться, ни вкушать пищу, ни петь вместе, ни вообще вступать в какое-либо общение с еретиками, но и возвещают горе тем, которые имеют общение с ними и в пище, и в питии, и в обращении. Итак, достойный осуждения и чуждый учитель тот, кто говорит это, кто бы он ни был между людьми.