I. Канонизация святых в Русской церкви от начала христианства в России до Макариевских соборов 1547-го и 1549-го годов

Русская церковь в течение веков своего существования канонизовала известное количество святых, при чем руководилась известными общими правилами и наблюдала известные общие порядки: сим и определяется содержание истории канонизации святых в Русской церкви. Во-первых, должен быть дан список Русских святых, в котором были бы сообщены частные сведения об отдельных случаях канонизации, насколько сведений этих мы имеем; во-вторых, должны быть изложены те общие правила и порядки, которыми руководилась и которые наблюдала Русская церковь в отдельных случаях канонизации.

Сейчас указанное мы и сделаем в нашем исследовании, при чем список святых расположим – отчасти в хронологическом порядке их канонизации, поколику данная хронология известна, отчасти же в хронологическом порядке их жизни. Но для удобства читателей, что может быть названо и пользою дела, мы позволим себе в отношении к общим правилам и порядкам поступать так, чтобы изложить их дважды. Для читателей гораздо удобнее будет знакомиться с частными случаями канонизации, если они наперед будут иметь и некоторое общее представление о деле, а поэтому мы, отлагая подробное и обстоятельное изложение общих правил и порядков, которыми руководилась и которые наблюдала Русская церковь в деле канонизации, к концу нашего исследования, предварим список святых кратким изложением этих правил и порядков.

Общие правила и порядки, которыми руководилась и которые наблюдала наша Русская церковь при отдельных случаях канонизации святых суть следующие.

1.      Основанием для причисления усопших подвижников благочестия к лику святых служило прославление подвижников даром чудотворений или еще при жизни, примеры чего известны, или же, как это было наибольшею частью, по смерти. В Греческой церкви, как говорили мы выше, были целые несколькие классы подвижников, для причтения которых к лику святых служили иные основания кроме или помимо прославления даром чудотворений. Но у нас это прославление даром чудотворений составляло единственное общее основание для причтения к святым подвижников всех классов или для всех вообще подвижников. Что же касается до подвижников тех классов, для причтения которых к лику святых в Греческой церкви служили иные основания, кроме прославления даром чудотворений, то у нас только некоторые отдельные подвижники из числа принадлежавших к этим классам, представляя собою исключение из нашего общего правила, были причтены к лику святых на тех же основаниях, что в Греции.

2. В отношении к обширности территории чествования причитавшиеся к лику святых подвижники разделялись на три класса: на местных в теснейшем смысле слова, на местных в обширнейшем смысле слова и на общих или общецерковных, т. е. на таких, которым назначалось празднование только в самом месте их погребения, – в монастыре или у приходского храма (несколькие примеры чего есть), – на таких, которым назначалось празднование в одной своей епархии, и на таких, которым назначалось празднование во всей Русской церкви.

3. Право местной канонизации как в теснейшем, так и в обширнейшем, смысле слова принадлежало епархиальному архиерею, под условием, как нужно думать, если не в обоих случаях, то, по крайней мере, во втором случае дозволения от главы Русской церкви митрополита – патриарха; право общей или общецерковной канонизации принадлежало сейчас помянутой главе Русской церкви, каковою был митрополит – патриарх.

4. Производство дела о причтении к лику святых, составлявшее так сказать канонизационный процесс, состояло в том, что подлежащей власти, если она не была очевидицею чудес, совершавшихся при гробе какого-либо подвижника благочестия, доносимо было о сих последних и что власть так или иначе удостоверялась в справедливости донесения.

5. Самое причтение к лику святых состояло в том, что в день успения святого или день открытия его мощей или же в оба дни назначалось ежегодное церковное празднование его памяти.

6. Для празднования памяти святого нужна была служба ему, а равно требовалось, чтобы написано было (существовало) и его житие. Высшая власть смотрела, чтобы службы, с входившим в них проложным чтением или синаксарем, составлены были «по подобию», т. е. чтобы они соответствовали положенной форме и чтобы были более или менее удовлетворительны и по своим литературным качествам; а иногда высшая власть, не ограничиваясь службами, простирала свои заботы и на жития (как это было с ее стороны в лице митр. Макария).

7. Самый чин или самое празднество причтения к лику святых или канонизации состояло в том, что в назначенный день совершаемо было в храме, в котором, под которым или близь которого находились телесные останки или мощи усопшего подвижника, торжественное богослужение более или менее многочисленным собором нарочно созванного окрестного духовенства с представителем подлежащей власти или с самою властью во главе и в присутствии нарочито оповещенного и приглашенного мирского окрестного населения.

8. Телесные останки или мощи почивших угодников были открываемы и взносимы из земли или прежде причтения их к лику святых или одновременно с сим или же после сего. В первом случае это делалось по упованию о прославлении телесных останков или мощей даром чудотворений; во втором и третьем случаях целью сего было сделать мощи предметом чествования и поклонения как святыню.

9. Кроме причтения к лику святых – местных в обоих смыслах и общих у нас было еще «почитание» усопших подвижников добродетели, составлявшее так сказать низшую степень их культа против причтения к лику святых. Если усопший подвижник погребен был в церкви, то на полу церкви над его могилой ставилась гробница или рака (собственно говоря – кенотаф, что значит пустой, не заключающий в себе тела, гроб и каковым названием обозначались пустые гробы, служившие памятниками, – κενοτάφιον); если он погребен был вне церкви, то над могилой ставилась малая часовня и в часовне – также гробница или рака (а если открыты были мощи усопшего подвижника, то они хранились в раке, наглухо закрытые в ней); в том и другом случае гробница или рака покрывалась покровом и пред нею ставилась свеча. При гробнице пелись панихиды по усопшем, а, иногда, по злоупотреблению, даже и молебны ему. Такое почитание усопших подвижников благочестия иногда было просто народным и, как произвольное, в некоторых случаях встречало сопротивление со стороны духовенства, иногда же было дозволенным или и прямо предписанным со стороны церковной власти, которая не находила почему-либо возможным причесть усопшего к лику святых и в то же время желала, чтобы с возношением молитв о нем до некоторой степени было воздаваемо ему почитание.

Таковы вкратце были общие правила и порядки, которыми руководилась и которые наблюдала наша Русская церковь при отдельных случаях канонизации святых.

Причтение к лику святых с древнего и до позднейшего времени было у нас одним и тем же, так что по этой причине и нет в его истории периодов, которые бы условливались его внутренним содержанием⁶¹. По внешним существующим граням обозрение частных случаев причтения к лику святых должно быть разделено на четыре отдела; это – во-первых, время от начала христианства в России до Макариевских соборов 1547 – 1549-го годов; во-вторых, сейчас помянутые Макариевские соборы; в-третьих, время от соборов до учреждения св. Синода, и в-четвертых – время от учреждения св. Синода до наших дней.

Обращаемся к списку святых за первый указанный отдел времени.

В списке, как сказали мы выше, мы будем сообщать сведения о канонизации отдельных святых, насколько сведений этих имеем и насколько их знаем. Но в примечаниях мы будем сообщать сведения и о мощах святых, насколько этими последними сведениями располагаем. Когда в речах ваших мы не будем подкреплять себя цитатами, то нужно будет понимать это так, что мы берем сведения из житий данных святых. В тех случаях, когда святым празднуется в дни их кончины, что имеет место наибольшею частью, мы не будем после указания дня кончины прибавлять, что в тот же день совершается и празднование, а оставим подразумевать это читателю.

1 и 2. Первыми святыми нашей Русской церкви были страстотерпцы Борис и Глеб, по христианским именам – Роман и Давид, сыновья крестителя Руси вел. кн. Владимира, потерпевшие смерть от руки брата своего Святополка.

Тело Бориса тотчас по его убиении, – близь Переяславля, 24-го Июля 1015-го года или спустя 9-ть дней после смерти отца, привезено было в Вышгород (находящийся в 14-ти верстах от Киева вверх по Днепру) и погребено у церкви св. Василия; тело Глеба, убитого близь Смоленска, 5-го Сентября того же 1015-го года или спустя месяц и 12-ть дней после брата, сначала погребено было на месте убиения⁶², а потом, по приказанию Ярослава, когда этот, одолев Святополка, сел на великокняжеском престоле, перенесено было к телу Бориса в Вышгород.

Об открытии мощей страстотерпцев и об установлении празднования им читается в сказаниях о них монаха Иакова и преп. Нестора⁶³. Мы передадим Иакова, которого Нестор воспроизводить лишь с несущественными и неважными отступлениями. «Многие не знали, что святые мученики, святые страстотерпцы Роман и Давид положены были в Вышгороде; но Господь не дал таковому сокровищу остаться сокрытым в земле. На месте, где они лежали, иногда видим был стоящим столп огненный, иногда слышано было пение ангелов, и верные люди, слышав и видев то, дивились и славили Бога и приходили, чтобы молиться на том месте, и приходили многие пришельцы из иных земель, – и одни веровали, слышав (рассказы) об этом, а другие не веровали, но считали ложью, как говорит апостол о кресте: неверованием погибающим несмысленство есть, а верою спасаемым сила Божия есть ⁶⁴ ... Однажды близко к тому месту, где погребены были под землею святые, пришли Варяги, и когда один (из них) вступил (на могилу святых), то внезапно изшедший из гроба огонь опалил ноги его, о чем он, выскочив (из огня), начал рассказывать, показывая товарищам своим опаленные и ожженые ноги. После этого не смели близко приступать (к могиле святых), но со страхом молилися (у нее). Спустя немного времени после сего загорелась церковь св. Василия, у которой лежали святые, и сбежался народ⁶⁵ и так как церковь горела (пожар в церкви начался) сверху, то вынесли (из нее) все, – иконы и сосуды, и ничего не сгорело, только одна церковь (т. е. только одни стены церкви). Донесли обо всем этом (великому князю) Ярославу, и призвал (великий князь) митрополита Иоанна и рассказал ему все о святых мучениках, своих братьях, и был (митрополит) «преужасен и в усумнении, таче (более же) и в дерзновении (и) в радости к Богу». Вышедши от князя, он собрал своих соборных священников и все духовенство и велел идти «с крестами» (крестным ходом) в Вышегород. И пришли к месту, где лежали святые, а был с ними и князь (великий) Ярослав, и поставили «клетку малу» (небольшую часовню) на том месте, на котором стояла сгоревшая церковь. Архиепископ (т. е. митрополит, которого Иаков называет то митрополитом, то архиепископом), пришедши со крестами, сотворил в той клетке всенощное пение. На другой день пошел архиепископ со крестами (к тому месту), где лежали пречестные тела святых, и, сотворив молитву, повелел откопать землю над гробами святых. Во время копания исходило благовоние от их (страстотерпцев) святых гробов. Откопав, нанесли их из земли, и приступил митрополит Иоанн со священниками, исполненный страхом и любовью, чтобы открыть гробы святых, и (открыв гробы) увидели преславное чудо: тела святых не имели никакой язвы, но были совершенно целые («телеси святою никоея же езвы имущи, и присно все цело»), и лица (их) были светлы, как (лице) ангела, так что дивились архиепископ и все люди, которые ощущали великое благоухание. И внесши (гробы) в ту «храмину», которая была поставлена на месте сгоревшей церкви, поставили их поверх земли на правой стороне».

Скоро у гробов святых совершились два чуда: получил исцеление один отрок, имевший сухую и скорченную ногу, на которой не мог ходить и которую заменял подделанной деревянной ногой, и прозрел один слепой. О чудесах донесено было великому князю Ярославу. «Услышав о них, князь Ярослав славил Бога и святых мучеников и, призвав митрополита, с веселием рассказал ему (о донесенном ему – князю). Когда услышал об этом архиерей, то воздал хвалу Господу и подал князю добрый, богоугодный, совет, чтобы построил (в честь святых) возможно хорошую церковь. И угоден был князю совета его, и поставил большую церковь, имеющую пять верхов, и расписал ее всю и украсил всякою красотою. И пошли со крестами митрополит Иоанн и князь Ярослав и все духовенство, и народ, и принесли в церковь (гробы) святых и освятили церковь и уставили праздновать праздник месяца Июля в 24-й день, в который убит был преблаженный Борис, – в этот самый день и церковь освящена и перенесены гробы святых». Во время литургии по молитве к святым получил исцеление один хромой, каковое чудо видели князь, митрополит и все люди. «После литургии князь позвал на обед всех – и митрополита и священников и праздновали празднество, как подобало, и от имения много роздал (князь) нищим, сиротам и вдовицам»⁶⁶.

В сейчас переданной вами истории открытия мощей святых Бориса и Глеба, и установления празднества им не совсем ясно для нас то, почему мощи святых были открыты прежде установления празднества им или прежде причтения их к лику святых. Не совсем ясное для нас объясняет нам преп. Нестор, у которого конец рассказа об открытии мощей читается: «раце вземше святою, внесоша же (я) в преже реченную клетку⁶⁷, ти ту поставиша на деснеи стране, створивше же святую службу, ти тако отидоша, славяще Бога, и да покажет человеколюбивый Бог, яко истина есть, яже обеща, яко славящая (Его) славить» (1 Царств 2, 30). В словах: «и да покажет человеколюбивый Бог» и пр. преп. Нестор дает нам знать; что побуждением к открытию мощей Бориса и Глеба прежде установления празднования им было упование и чаяние или, так сказать, уповаемое чаяние, что Бог прославить мощи чудотворениями. При гробах князей тотчас или вскоре после их погребения начали совершаться знамения, которые свидетельствовали, что они обрели благодать в очах Божиих, как его угодники. Но совершавшиеся знамения не были признаваемы достаточными для того, чтобы формальным образом провозгласить их святыми с установлением празднества им, – и вот, в уповании, что Бог прославит чудотворениями мощи страстотерпцев, что дало бы право формальным образом причесть их к лику святых, и открыли последние.

Это открытие мощей Бориса и Глеба не было у нас первым таковым открытием, хотя сами они и были первыми нашими святыми. Еще великий князь Владимир открыл и перенес в Десятинную церковь мощи бабки своей св. Ольги, причем, как со всею вероятностью должно думать, руководился тем же побуждением, на которое указывает Нестор. Владимир и Ярослав, нет сомнения, не сами выдумали этот обычай открытия мощей в чаянии прославления последних чудесами, а заимствовали его от Греков. Примеров и свидетельств из современной им истории Греческой церкви мы не можем указать; что касается до церкви позднейшей, то об известном обычае Афона выкапывать из земли кости умерших через три или четыре года по смерти и полагать в особом хранилище (кимитирии) Барский говорит, что это делается с тою целью, «да по время ни, аще кого добродетельного Бог восхощет прославити, явить на них (костях) некое благоухание»⁶⁸.

Открыты были мощи Бориса и Глеба после пожара старой церкви и до построения, разумеем – не дожидаясь построения, новой церкви, как нужно думать, ради того, чтобы устранить неизбежное во время строения новой церкви попрание их могил. Все дело, отступай несколько от передачи его Иаковом и Нестором, как будто надлежит представлять так. Тотчас после пожара старой церкви св. Василия, у которой погребены были тела князей, решено было построить новую таковую же церковь, а чтобы устранить неизбежное при семь попрание их могил, решено было открыть мощи их, к чему имели сейчас выше указанное побуждение, и поместить их до построения церкви в малой клетке или часовне. Но во время строения церкви совершились от мощей два чуда: тогда решено было установить праздник страстотерпцам и посвятить церковь, которую строили было в прежнее ее во имя св. Василия, уже им самим – страстотерпцам.

Иаков и Нестор не говорят, чтобы вслед за установлением ежегодного празднования Борису и Глебу была написана и служба им; это последнее мы знаем язь самой службы, в надписании которой стоит, что она есть творение Иоанна, митрополита Русского⁶⁹, и которая, следовательно, быв написана самим митрополитом Иоанном или кем-либо другим по его поручению, была приготовлена, более или менее вскоре после установления празднования. Сказания о Борисе и Глебе, как о святых, были написаны (Иаковом и Нестором) не тотчас после установления празднования им, а спустя довольно значительное время после сего.

Празднование святым Борису и Глебу было установлено не местное, а общецерковное. Как первые Русские святые, они признаны были патронами Русской земли и по этой причине в период домонгольский их память праздновалась весьма торжественно, быв причисляема к великим годовым праздникам Русской церкви⁷⁰. 

3. Третьим нашим святым после Бориса и Глеба был преп. Феодосий Печерский, скончавшийся 3-го Мая 1074-го года. В самом Печерском монастыре память Феодосия, как святого, начала быть празднуема, по всей вероятности, тотчас же после ею смерти, а во всяком случае спустя лишь несколькие, немногие, годы после нее: Нестор писал свое житие преп. Феодосия до 1091-го года, ибо не говорит еще о перенесении мощей преподобного из пещеры в церковь, которое имело место в сем последнем году, но в приступе к житию у него читается о Феодосии, что «его же, и день успения ныне празднующе, память творим». Не знаем, начались ли у гроба преп. Феодосия совершаться чудеса тотчас или вскоре после его смерти; но он был удостоен от Бога дара чудотворений еще при своей жизни, а это последнее и могло служить для монахов Печерских основанием к тому, чтобы начать празднование его памяти как святого тотчас или вскоре после его смерти. В 1091-м году, о чем мы сказали сейчас выше, мощи преп. Феодосия, быв откопаны из земли в пещере, месте их погребения, перенесены были в церковь монастыря (заложенную самим Феодосием перед смертью, но оконченную строением и освященную только в 1089-м году) и поставлены в притворе церкви на правой стороне. В 1108-м году установлено было общее празднование преп. Феодосию во всей Русской церкви, но празднование не полное, а только, так сказать, частичное.⁷¹ В летописи под указанным 1108-м годом относительно сего читается: «В сем лете вложи Бог в сердце Феоктисту, игумену Печерьскому, и нача възвещати князю (великому) Святополку (Изяславичу), дабы вписал Феодосья в сенаник, и, рад быв, обещася и створи, повеле митрополиту вписати в синодик и повеле вписывати по всем епископьям, и вси же епископи с радостью вписаша и поминати (вар. и поминают) и на всех соборех». Под синодиком должно разуметь список святых, поминавшихся на литиях праздничных в молитве: «Спаси, Боже, люди твоя», при чем усвоение списку названия синодика или поминальника должно быть объясняемо, тем, что в древнее время на литиях праздничных после святых были поминаемы (как и в настоящее время могут быть поминаемы) живые с мертвыми или читался синодик, как поминальник⁷². А таким образом, под вписанием преп. Феодосия в синодики по всем епископиям должно разуметь внесение его имени по всем епископиям в списки святых, поминавшихся на литиях праздничных, для той, как указано, цели, чтобы по всем епископиям он был поминаем на сих литиях вместе с другими поминавшимися святыми⁷³. Почему игумен Печерский искал у великого князя только того, чтобы имя Феодосия повелено было вписать по всем епархиям в литийные синодики (списки святых), а не того, чтобы повелено было по всем епархиям праздновать день его памяти, иначе сказать – почему игумен искал установления общего или повсеместного празднования Феодосию частичного или частного, положительно сказать не можем. Относительно вероятного думаем, что в Греции в конце XI – начале XII века стали общепочитаемыми святыми из лика преподобных, к которому принадлежал Феодосий, только еще очень немногие знаменитейшие и что во сей причине игумен Печерский и не находил возможным искать для Феодосия общепочитаемости в собственном смысле этого слова. Сам ли игумен Печерский придумал тот частный способ общепочитаемости, которого искал для преп. Феодосия, или взял с примера Греческого, сказать также не можем. Что касается до общепочитаемости в собственном смысле этого слова, чрез празднование дня памяти, то нужно думать, что относительно нее не было нового распоряжения со стороны власти церковной в совокупности с гражданскою, но что с течением времени она была усвоена преп. Феодосию сама собою. В этой истории вписания преп. Феодосия в Синодики литийные по всем епископиям представляется недоуменным то, что игумен Печерский обращался с просьбою о вписании Феодосия не к митрополиту, а к великому князю, и что великий князь повелел митрополиту и епископам вписать Феодосия. Если бы предполагать, что летописец с точностью передает дело, то нужно было бы сказать, что игумен Печерский усвоял великому князю право, которое этому последнему не принадлежало, и что великий князь присвоил себе право митрополита и позволил себе по отношению к нему незаконное принуждение. Но мы думаем, что должно предполагать неточность у летописца в передаче дела, – что игумен искал у великого князя ходатайства пред митрополитом и что великий князь с своей стороны и исполнил именно эту просьбу игумена⁷⁴.

4. Если достоверны наши сведения, то четвертым Русским» святым должен быть поставлен Никита, епископ Новгородский, бывший из подвижников Печерских и скончавшийся 30-го Января 1108-го года. Поликарп в послании к Акипдину, составляющем вторую часть Патерика Печерского⁷⁵, говорит, что Никита еще при жизни, быв епископом Новгородским, сотворил многие чудеса и что в Новгороде со святыми почитали его: «многа чудеса сътвори..., и ныне со святыми чтуть его святого и блаженого Никиту»... Если Никита действительно еще при жизни прославился как чудотворец, то можно думать, что почитание его в Новгороде со святыми или местное празднование ему там началось тотчас после его смерти. Однако, потом более или менее задолго до половины XVI века это празднование ему как святому прекращалось в Новгороде и в 1558-м году, о чем скажем ниже, оно вновь было ему установлено.

5. На пятом месте между нашими святыми со всею вероятностью должна быть поставлена равноапостольная вел. кн. Ольга, скончавшаяся 11-го Июля 969-го года⁷⁶. Внук ее вел. кн. Владимир вынял мощи ее из земли, -что, как заметили мы выше, было у нас первым случаем открытия мощей, и перенес их из неизвестного места, где были они погребены, в Десятинную церковь. Чаяние Владимира, с которым он, по всей вероятности, перенес мощи в церковь, что Господь прославит их даром чудотворений, не исполнилось на его глазах⁷⁷, но потом в неизвестное нам время до нашествия Монголов Бог прославил мощи даром чудотворений и Ольга была причислена к лику святых. Что основанием для ее причтения к лику святых послужили начавшиеся или случившиеся при ее гробе чудеса, а не ее титул равноапостольной, в этом несомненно удостоверяют нас наши сведения о при чтении к лику святых вел. кн. Владимира. Если бы она (Ольга) была причислена к лику святых в качестве равноапостольной, то вместе с нею был бы причтен к лику святых и Владимир, который был равноапостольным, если можно так сказать, в более значительной степени, нежели она, ибо был не только предтечей общего крещения Руси, но самым его виновником. Между тем мы положительно знаем, что вел. кн. Владимир не был причислен к лику святых в период домонгольский и не был причислен именно потому, что при его гробе не творилось чудес. Источник сведений относительно того, что празднование вел. кн. Ольге было установлено в период домонгольский, представляют собой сохранившиеся до настоящего времени, относящиеся к XIII-ХIV веку, три списка Сербского пролога, который списан был с Болгарского оригинала, списанного в свою очередь с Русского оригинала. В списках этих читаются сказания о Русских святых Киевской области, празднования которым были установлены в период домонгольский⁷⁸, и в числе других сказаний находится сказание о св. Ольге, в заключение которого испрашиваются ее молитвы о чтущих день преставления ее. Древней службы св. Ольге неизвестно: может быть она не дошла до нас, а может быть – ее и не было написано, так что празднование до появления ныне известной службы, которая написана в половине XV века, было совершаемо без особой службы, по общей минее⁷⁹.

6. Мстислав Владимирович, но христианскому имени Феодор, сын Владимира Мономаха, великий князь Киевский, скончавшийся 14-го Апреля 1132-го года по Лаврентьевской летописи и 15-го Апреля 1133-го года по Ипатской летописи. В сейчас помянутых Сербских прологах⁸⁰ читается сказание о нем под днем его кончины, назначаемым Ипатскою летописью, т. е. 15-м Апреля. Должно думать, что более или менее вскоре после его кончины было установлено совершать местную в честнейшем смысле память его при его гробе, который находился в достроенном им самим Киевском Феодоровском монастыре; а основанием к установлению памяти должны быть считаемы совершавшиеся или совершившиеся при гробе чудеса, ибо в сказании говорится, что кончина князя была ознаменована чудом. Празднование памяти Мстислава, неизвестное в позднейшее время, вероятно, прекратилось вместе с тем, как прекратил свое существование Феодоровский монастырь, стенами которого оно ограничивалось; а Феодоровский монастырь прекратил свое существование, по всей вероятности, с нашествием Монголов.

7. Игорь Олегович, по христианскому имени Гавриил, по монашескому имени Георгий, князь Черниговский, внук Святослава, правнук Ярослава, убитый Киевлянами 19-го Сентября 1147-го года по подозрениям политическим. Со всею вероятностью должно думать, что в Чернигове, в который перевезено было тело Игоря в 1150-м году, начала быть совершаема местная память его с самой минуты этого привезения тела, ибо великое знамение Бог проявил над ним еще до его погребения и благоверные люди начали чтить память его как святого с самой минуты его убиения⁸¹. Во всяком случае мы имеем свидетельство, что было празднуемо ему как святому в период домонгольский⁸². Совершается ли его память в Чернигове в настоящее время, не можем сказать положительным образом, но_г если верить известным нам свидетельствам, то совершается⁸³. 

(Великий князь Андрей Юрьевич Боголюбский, убитый заговорщиками с 28-го на 29-е Июня 1175-го года. Судя по тому, что летописцы называют его мучеником, приравнивают к святым Борису и Глебу, ублажая его как святого, обращаются к нему с молитвой о предстательстве пред Богом за князей Русских⁸⁴, можно было бы думать, что вскоре после его кончины установляемо было местное ему празднование во Владимире или, по крайней мере, во Владимирском Успенском соборе, в котором он погребен. Но по отсутствию всяких указаний на существование этого празднования, вероятнее понимать дело так, что его не было установляемо и что слова летописцев выражают или народный или же только их собственный взгляд на Боголюбского. А поэтому и установление празднования князю в 1702-м году, о чем скажем ниже в своем месте, должно быть считаемо не за восстановление прекратившегося древнего празднования, а за установление его впервые).

8. Антоний Печерский. Преп. Антоний, собственный и действительный началоположник Печерского монастыря⁸⁵, которому преп. Феодосий был учеником, не только не был причислен к лику святых прежде сего последнего или вместе с ним, но не был причисляем довольно долгое время и после. Единственный ответ на вопрос: почему очень долгое время не было установлено празднования преп. Антонию, есть тот, что Богу, по недоведомым Его судьбам, не угодно было прославлять его даром чудотворений (как не угодно было являть и самих его мощей). Время установления празднования преподобному или его канонизации может быть указано не точным, а только приблизительным образом. В помянутых выше Сербских прологах нет его вместе с другими Русскими святыми, и это должно быть принимаемо за решительный знак того, что когда был составляем Русский оригинал прологов, что было не ранее 1132-го – 1183-го года, его (Антония) памяти еще не было, ибо в прологах есть и такая частноместная память, как память вел. кн. Мстислава Владимировича. Но в Патерике Печерском, который написан в конце первой – начале второй четверти XIII века, он (Антоний) многократно называется святым, причем титул этот со всею вероятностью должен быть разумеем о святом настоящем или формально канонизованном. Таким образом, причтение преп. Антоша к лику святых или установление празднования его памяти должно быть относимо к пространству времени между второй четвертью XII и первой четвертью XIII века⁸⁶. Что касается до основания или до побуждения к установлению празднования, то, по сказанному выше, таким основанием или таким побуждением должно быть считаемо прославление гроба преподобного чудотворениями⁸⁷.

9. Леонтий, третий епископ Ростовский, скончавшийся около 1077-го года. После обретения его мощей в 1164-м году при копании фундамента для нового собора, который имел быть построен на место сгоревшего прежнего, ему установлено было местно епархиальное или местно областное празднование епископом Ростовским Иоанном в 1190-м году, причем днем празднования назначен был день обретения мощей, который есть 23-е Мая. В сказаниях о св. Леонтии ничего не говорится о побуждении, по которому епископ Иоанн установил празднование ему; но что таковое побуждение составляли начавшие совершаться при его гробе чудеса, это совершенно ясно открывается из того, что вместе с его мощами в 1164-ы году были обретены мощи его преемника Исаии и что епископ Иоанн, установив празднование ему, не установил празднования его преемнику: не может быть предполагаемо никакой другой причины сего, как только то, что при мощах одного начали твориться чудеса, а при мощах другого нет. Установив празднование св. Леонтию, епископ Иоанн написал, сам ли или руками кого другого, и службу ему. Испрашивал ли епископ дозволения у митрополита на то, чтобы установить празднование св. Леонтию, положительным образом остается неизвестным; но со всею вероятностью должно быть это предполагаемо⁸⁸.

10.    Всеволод-Гавриил, князь Новгородский, сын Мстислава Владимировича, о котором говорено было выше под № 6-м, по изгнании из Новгорода скончавшийся во Пскове 11-го Февраля 1138-го года (и по месту своего погребения обыкновенно называемый Псковским). Местное празднование памяти князя во Пскове началось или с 1192-го года, когда мощи его, быв открыты, перенесены были из церкви св. Димитрия, где он был погребен, в заложенный им самим Троицкий собор, так как при сем перенесении, по уверению жития его, последовало чудесное знамение, или же с 1284-го года, в котором совершилось при мощах первое чудо⁸⁹.

В Церковных Ведомостях, издаваемых при св. Синоде, в 46-м № 1898-го года, напечатана корреспонденция: «Перенесение мощей святого князя Всеволода – Гавриила из Троицкого собора в Благовещенский в г. Пскове» в корреспонденции этой читаем относительно мощей: «Вместе с. соборным и градским духовенством (преосвященный Антонин, епископ Псковский) тихо вынул из серебряной раки древний дубовый гроб с святыми мощами и поставил на приготовленном катафалке среди Троицкого собора, а серебряная рака перенесена была в Благовещенский; гроб угодника Божия имеет вид длинного деревянного ящика с крышкою на больших петлях, обит железными обручами, обвит проволокою, на замке, с печатью», – стр. 1755, col. 1 fin.

11. Аврамий, мученик Болгарский, христианин иного языка нерусского, пострадавший от Болгар за веру Христову в 1229-м году, принесенный из Болгарии во Владимир Клаземский в 1230-м году и положенный здесь в Успенском женском монастыре. Знамения при его гробе начались тотчас после его смерти и его принесение из Болгарии во Владимир может быть объясняемо только верою в него, как в святого, что вполне подтверждается и тоном речи о нем летописца⁹⁰. А поэтому, с полною вероятностью должно быть принимаемо, что местное празднование его памяти во Владимире или же в одном Успенском монастыре началось с самой минуты принесения его мощей во Владимир⁹¹.

12 и 13. Князь Михаил Всеволодович Черниговский и боярин его Феодор, потерпевшие мученическую смерть за веру в Орде от Батыя 20-го Сентября 1246-го года. Так как князь и его боярин были не только страстотерпцами в том смысле, что потерпели насильственную смерть, но и мучениками за веру в подлинном смысле этого слова, то нужно думать, что местная память их в Чернигове, куда были перенесены тела их из Орды более или менее вскоре после их страдания, начала быть празднуема непосредственно вслед за этим перенесением. Современный повествователь о мученичестве князя и его боярина уверяет, что Господь Бог прославил их великим знамением, как своих угодников, пострадавших за Него и за православную веру, тотчас после того, как были усекнуты им главы⁹².

14. Креститель Руси вел. кн. Владимир Святославич, скончавшийся 15-го Июля 1015-го года. Быв славим и ублажаем за свое великое дело крещения Руси, как равноапостол и второй Константин Великий, Владимир очень не скоро причислен был к лику святых формальным образом, чрез установление празднования его памяти. Причиною сего было то, что мощи его не были прославлены от Бога даром чудотворений. Неизвестный автор жития Владимирова, написанного около половины XII века, между прочим говорит, обращаясь с укором к Русским людям: «Дивно же есть се, колико добра створил (Владимир) Рустей земли, крестив ю; мы же, крестьяне суще, не въздаем почестья противу оного възданию: аще бо он не крестил бы нас, то ныне быле быхом в прельсти дьяволи, яко и прародители наши погинуша; да аще быхом имели потщание и молбу приносили Богу зань в день преставления его, вида бы Бог тщание наше к нему, прославил бы Ѵ17;, нам бо достоит зань Бога молити, понеже тем Бога познахом»⁹³. Автор жития хочет сказать, что если бы Русские люди в день преставления Владимира совершали его поминовение, то Бог по молитвам их прославил бы его даром чудотворений, и тогда он был бы причислен к лику святых. Что при гробе Владимира действительно не совершалось чудотворений об этом с полною ясностью свидетельствует монах Иаков, который, защищая память Владимира от того упрека, что он не творит чудес, говорит: «Не дивимся, възлюбленеи, аще чюдес не творит по смерти: мнозе бо святей праведней не створиша чюдес, но святи суть»⁹⁴ и пр. Установлено было празднование памяти Владимира более или менее вскоре после 1240-го года, и не в Киеве или вообще южной Руси, а в Новгороде. В 1240-м году, 15-го Июля, в день преставления Владимира, Новгородцы под предводительством князя своего Александра Ярославича Невского, одержали при впадении Ижоры в Неву знаменитую победу над Шведами (победу, за которую именно Александр Ярославич получил прозвание Невского), и по инициативе ли Александра Ярославича или самих Новгородцев память о знаменитой победе, имевшей место в день преставления Владимира, и была увековечена в Новгороде установлением церковного празднования последнему. Точным образом указать время установления празднования не можем, но современный биограф Александра Ярославича Невского, скончавшегося 14-го Ноября 1263-го года, писавший более или менее вскоре после его смерти, дает знать, что во время писания им биографии празднование было уже установлено⁹⁵. Так как в Новгороде не могло быть речи о чудесах при гробе Владимира, который и в Киеве в нашествие Батыево, 6-го Декабря 1240-го года, был погребен под развалинами Десятинной церкви, то необходимо думать, что празднование было установлено ему не как чудотворцу, а как равноапостольному крестителю Руси, причем мог быть имеем в виду пример Константина Великого⁹⁶.

15. Великий князь Александр Ярославич Невский, скончавшийся в схиме, с именем Алексия, как сейчас сказали мы, 14-го Ноября 1263-го года. Должно думать, что почитание его памяти началось с самой минуты его погребения, ибо погребение это ознаменовалось чудесным знамением, свидетелем которого был отпевавший его митрополит Кирилл и о котором, по словам летописи, всем было проповедано от митрополита⁹⁷. В 1380-м году, вследствие видения, были открыты его мощи, от которых начали совершаться чудеса и, по всей вероятности, тогда и установлено было местное ему празднование⁹⁸.

(Рязанский князь Роман Олегович, потерпевший мученическую смерть за веру в Орде 19-го Июля 1270-го года. Так как князь потерпел в точном смысле мученическую смерть за веру (оклеветанный к хану, что хулит веру татарскую, он отвечал на требование хана принять эту последнюю веру не только решительным отказом от нее, но и дерзновенными хулами на нее), и притом смерть самую ужасную, и так как летописи говорят о нем, что он «купи себе страстью царствие небесное и венец прият от руки Господней с сродником своим великим князем Черниговским Михаилом Всеволодовичем, пострадавши по Христе за православную христианскую веру»⁹⁹: то можно было бы думать, что ему установлено было местное празднование в Рязани (не теперешней, которая, быв тогда пригородом, называлась Переяславлем Рязанским, а тогдашней, которая в настоящее время есть село Старая Рязань, находящееся от теперешней Рязани в 50-ти верстах вниз по Оке). Но отсутствие всяких указаний на существование празднования заставляет считать более вероятным, что его не было установляемо, и причиной сего можно считать то, что тело князя, изрубленное и разметанное Татарами, не было привозимо в Рязань¹⁰⁰.

16. Великий князь Русский, удельный князь Тверской, Михаил Ярославович, убитый в Орде, по проискам Московского князя Юрия Даниловича, 22-го Ноября 1318-го года. Современное сказание о смерти князя уверяет, что эта последняя сопровождалась знамениями и чудесами, а его самого называет истинным мучеником, который «причтеся с лики святых и со сродникома своима святыми Борисом и Глебом и с тезоименитником своим великим князем Михаилом Черниговским и прият венец неувядаемый от руку Господня, его же вжеле»¹⁰¹. Основываясь на сейчас указанном, и главным образом – на уверении, что уже смерть Михаила Ярославовича сопровождалась знамениями и чудесами, с вероятностью можно думать, что местное почитание страстотерпца мученика князя началось в Твери непосредственно вслед за тем, как привезено было сюда его тело.

Мощи вел. кн. Михаила Ярославича, погребенного в Тверском соборе, были обретены в 1632-м году, при копании рвов для фундамента новой соборной церкви (Указание рукописей, в которых читаются сказания о мощах – у Барсукова в Источниках агиографии. О переложении мощей в нынешнем 1902-м году из прежней деревянной раки в новую сребропозлащенную с новым в ней непосредственно для мощей кипарисно-металлическим гробом – в 26 № издаваемых при св. Синоде Церковных Ведомостей).

17. Митрополит Петр. При гробе Петра, скончавшегося 21-го Декабря 1326-го года, начали совершаться чудеса с самой минуты его погребения, и необходимо думать, что местное почитание его в Москве началось с того же самого времени. Чрез 13-ть лет после его кончины, в 1339-м году, преемник его на кафедре митрополии Феогност установил ему общецерковное празднование, для придания которому большей твердости и торжественности, что желательно было Московским князьям в видах политических, обращался за испрошением дозволения к патриарху Константинопольскому. О сохранившемся до настоящего времени ответе патр. Иоанна Калеки митр. Феогносту на его просьбу о дозволении причислить Петра к лику святых мы не однократно упоминали выше; см. его в Греческом подлиннике с Русским переводом в приложениях к исследованию. Празднование памяти св. Петра совершается три раза в году: 21-го Декабря, в день кончины, 24-го Августа, в день перенесения мощей в 1479-м году в новый (нынешний) Успенский собор и 5-го Октября, в день четырех святителей московских¹⁰².

18–20. Виленские мученики Антоний, Иоанн и Евстафий¹⁰³ (по народным Литовским именам: Кумец, Нежило и Круглец), пострадавшие за христианскую веру при Ольгерде в 1347-м году. Составитель так называемой Густинской летописи, которая оканчивается 1597-м и по времени составления относится к первой половине XVII столетия, Сильвестр Коссов в своем Польском Patericon’е, напечатанном в 1635-м году и униатский писатель Ян Дубович в сочинении: Hierarehia abo оZwierchnosci w cerki bozej, напечатанном в 1644-м году, утверждают, что празднование мученикам установил св. митрополит Алексий¹⁰⁴, причем первый говорит, что митрополит сделал это с благословения патриарха Филофея, а последний назначает временем установления 1364-й год¹⁰⁵. Очень может быть, что указанные свидетели говорят и совершенную правду, но так как они суть очень поздние свидетели, то и нельзя положиться на них с полною уверенностью. Несомненно, что почитание памяти мучеников в Вильне, здешними христианами, началось с самого времени их страдания, ибо, по свидетельству их жития, спустя немногие после него годы и еще при самом Ольгерде († 1377) и с его дозволения христиане построили на месте страдания церковь великую, в которой положили некую часть от мощей святых мучеников, погребенных у Виленской церкви св. Николая (построили церковь в честь св. Троицы, при которой образовался потом известный Виленский Троицкий монастырь. Что касается до Ольгерда, то, осудив на смерть Антония, Иоанна и Евстафия, как своих придворных, которые не хотели держаться одной с ним языческой веры и соблюдать языческих обычаев, вообще он отличался совершенной терпимостью к христианству, имев двух, одну за другою, жен христианок, дозволив крестить в христианство своих сыновей и наконец сам умерши христианином и даже монахом-схимником). А относительно установления празднования мученикам как святым можем сказать, что имена их стоят в месяцесловах некоторых богослужебных книг XV века¹⁰⁶. Память празднуется 14-го Апреля, которое не составляет дня страдания ни одного из мучеников (пострадавших: Антоний 14-го Января, Иоанн 23-го Апреля, Евстафий 13-го Декабря), и относится к какому-либо событию из истории их мощей или же есть простая, происшедшая вследствие чего-либо, ошибка¹⁰⁷.

21. Довмонт или Домант, по христианскому имени Тимофей, князь Псковский, скончавшийся 20-го Мая 1299-го года. Местное почитание памяти началось более или менее вскоре после смерти, если не непосредственно после нее, а не позднее как с 1374-го года началось и настоящее местное празднование, ибо в этом году была поставлена во Пскове церковь во имя «святого Тимофея, Доманта князя»¹⁰⁸.

Мощи князя Довмонта, неизвестно когда обретенные и находящиеся в Троицком Псковском соборе, под которым он был погребен, лежат в дубовой гробнице, имеющей вид высокого ящика очень простой работы, покрытого декою с изображением князя; с трех сторон гробница окружена простой железной решеткой, см. гр.  Μ . В. Толстова книгу: Святыни и Древности Пскова, М. 1861, стр. 30 fin. и 34 fin.В 1746-м году епископ Псковский Симеон доносил св. Синоду, что в закрытом гробу князя Довмонта виднелась жестяная крабица, например (приблизительно) в аршин длиною, запечатанная черной печатью неизвестно кем и когда, – в Архиве св. Синода дело 1744 г. № 80, о мощах несвидетельствованных, л. 412 об.

22. Варлаам Хутынский, основатель Спасо-Преображенского Хутынского монастыря, который находится в 10-ти верстах от Новгорода, скончавшийся 6-го Ноября 1192-го года. Относят начало местного празднования преп. Варлааму в Новгороде к концу XIII века, но представляется более вероятным относить его к продолжению второй половины ХIV века. Побуждением к установлению празднования, несомненно, послужили чудеса, совершавшиеся при гробе преподобного, ибо он есть славный Новгородский чудотворец. В Москве начали праздновать Варлааму с 1461-го года, по тому поводу, что в бытность великого князя в Новгороде в предшествующем 1460-м году он совершил великое чудо с отроком его (князя) свиты¹⁰⁹.

Первая известная церковь в Новгороде, посвященная имени преп. Варлаама Хутынского, была поставлена в 1410-м году, – Собр. лет. III, 104. Вероятно думать, что это была действительная первая церковь, посвященная имени преп. Варлаама и что празднование ему как святому началось более или менее не задолго до того (преосв. Макарий в своем Археологическом описании церковных древностей в Новгороде и его окрестностях относит построение церкви во имя преп. Варлаама в самом Хутынском монастыре к XIV веку, – ч. I стр. 450, но не указывает, на чем основывается, и как будто основанием этим служит лишь его собственное предположение).

23. Сергий Радонежский, скончавшийся 25-го Сентября 1392-го года. Местное празднование преп. Сергию в самом Троицком монастыре, как со всею вероятностью следует думать, началось тотчас или в самом непродолжительном времени после его кончины, ибо он прославился как великий чудотворец еще при своей жизни¹¹⁰.

Не знаем, было ли нарочитым образом установлено ему общецерковное празднование или он сделался общерусским святым сам собою, по причине своей великой славы, но в 1447–48 году он уже называется в числе великих, весьма немногих тогда, чудотворцев Русской земли¹¹¹. Празднование памяти – дважды в году: 25-го Сентября в день кончины и 5-го Июля в день обретения мощей¹¹².

Г. H. Барсуков в известном труде своем: «Источники русской агиографии» указывает сказание о мощахь преп. Сергия Радонежского, находящееся в рукописи XVIII века, принадлежащей кн. Вяземскому, – col. 520. Полагая, что указывается какое-нибудь неизвестное и действительное сказание о мощах преп. Сергия, мы постарались приобрести список с него (при обязательном посредстве С. А. Белокурова). Сказание оказывается словом на обретение мощей преп. Сергия, в котором между краткими приступом и заключением содержится выписка из Епифаниева жития преп. Сергия об обретении мощей Сергия и о построении над гробом его преп. Никоном каменной церкви (в настоящее время рукопись, в которой читается слово, находится в библиотеке Общества любителей древней письменности, – собрания рукописей кв. Π. П. Вяземского Q II).

Игуменья Московского Страстного монастыря Евгения Озерова пишет в своих Записках, что в бытность ее в Лавре 1-го Августа 1869-го года ей открывали главу преп. Сергия, см. в Русском Архиве Бартенева 1898 г. № 8, стр. 392 sub. fin.

Есть сказание о мощах преп. Варлаама Хутынского, напитанное в половине XVI века, в котором говорится, что мощи преподобного досматривал в 1440-м году и нашел нетленными архиепископ Евфимий Вяжицкий, но что после досмотра они опять скрыты были под спуд, см. Археологическое описание церковных древностей в Новгороде преосв. Макария, ч. I, стр. 434 нач., Святыни и древности Великого Новагорода гр. М. Б. Толстова, стр. 187 fin. и Месяцеслов святых преосв. Димитрия, под 6-м Ноября по 2-му изданию, cfr Описания рукописей Соловецкого монастыря № 544/266, – ч. II стр. 277.

24. Димитрий Прилуцкий, основатель Спасо-Приглуцкого монастыря, который находится в 5-ти верстах от Вологды (при луке, т. е. излучине, кривизне реки Вологды, от чего название), скончавшийся 11-го Февраля 1392-го года. Местное празднование ему в его монастыре, по всей вероятности, установлено не позднее того, как начали твориться при его гробе чудеса, а эти последние, по записи о них, начались с 1409-го года. К концу XV века из местного монастырского празднование превратилось не только в местное епархиальное, но и в более или менее общерусское¹¹³.

25. Илия, в схимонашестве Иоанн, архиепископ Новгородский, скончавшийся 7-го Сентября 1186-го года. В 1439-м году по особому устроению Божию обретены были его мощи, причем он сам являлся во сне тогдашнему архиепископу Новгородскому Евфимию и назвал себя единым ох святых. По сему случаю и было установлено архиепископом Евфимием местное празднование его памяти¹¹⁴.

По указу царя Алексея Михайловича и по благословению патр. Никона мощи архиепископа Илии – Иоанна были перенесены из «темницы» или из подпольного склепа Софийского собора, в котором они дотоле лежали, на верх, в самый собор, и при сем установлено было вторичное ему празднование 1-го Декабря – Собр. лет. III, 191 –192.

26 и 27. Князь Новгородский Владимир Ярославич, сын Ярослава Великого, скончавшийся 4-го Октября 1052-го года, и мать его Анна, скончавшаяся в 1050-м году. Под тем же 1489-м годом, что выше, в Новгородских летописях сообщается, что архиепископ Евфимий позлатил и подписал и покрыл покровами гробы князя и его матери и уставил творить их память на всякое лето или ежегодно Октября в 4-й день. Как будто первоначальное установление памяти было установлением не празднования, а поминовения¹¹⁵, и что из поминовения в празднование оно превратилось только уже потом. Если принимать это, то относительно превращения поминовения в празднование можно будет думать, что тут имели приложение приведенные нами выше слова принадлежащего неизвестному автору жития св. Владимира: «да еще быхом имели потщание и мольбу приносили Богу зань в день представления его, вида бы Бог тщание наше к нему прославил бы Ѵ17;»... Если же архиепископ установил не поминовение, а празднование, то мы ничего не можем сказать о причине установления празднования, кроме того, что князь был ктитором или строителем Софийского собора, в котором покоятся его мощи¹¹⁶.

Мощи князя Владимира и матери его Анны, неизвестно когда открытый, до 1653-го года лежали в Корсунской паперти Софийского собора, а в сем последнем году, по указу царя Алексея Михайловича и по благословению патр. Никона, перенесены в самый собор, – Собр. лет. III, 191–192.

28. Князь Новгородский Мстислав Ростиславич Храбрый, сын вел. князя Ростислава Мстиславича, внук Мстислава Владимировича, о котором говорили мы выше под № 6-м, правнук Владимира Мономаха, скончавшийся 14-го Июня 1180-го года. Местная память его в Новгородском Софийском соборе, в котором он погребен, установлена неизвестно когда, но представляется вероятным думать, что более или менее вскоре после установления памяти князя Владимира Ярославича и его матери Анны¹¹⁷.

Мощи Ростислава Мстиславича, князя Новгородского, неизвестно когда открытые, лежат в Софийском соборе на вскрытии, –преосв. Макария Археологическое описание церковных древностей в Новгороде, I, 70.

29. Кирилл Белозерский, основатель Белозерского Кириллова (названного по его имени) монастыря, который находится в теперешнем уездном городе Новгородской губернии Кирилове, в 602-х верстах к северо-востоку от Новгорода и в 37-ти верстах к юго-востоку от тогдашнего города области Белозерска, скончавшийся 9-го Июня 1427-го года. Представляя собою знаменитейшего подвижника северной Руси после преп. Сергия Радонежского, преп. Кирилл стал обще почитаемым святым Русской церкви, не знаем – после или без предшествующего местного почитания в самом его монастыре, еще скорее преподобного Сергия, а именно – вместе с ним не позднее, как с 1447–1448 года¹¹⁸.

30. Митрополит Алексий, скончавшийся 12-го Февраля 1378-го года. Общецерковное празднование его памяти, не знаем – предварявшееся ли местным празднованием в Чудовом монастыре, в котором он погребен, было установлено митр. Ионою в конце 1448-го года непосредственно вслед за восшествием его на митрополичью кафедру (что было 15-го Декабря указанного года), быв самым первым деянием его как митрополита¹¹⁹. Празднование памяти св. Алексия совершается трижды в году: 12-го Февраля, в день преставления, 20-го Мая, в день обретения мощей, и 5-го Октября, в день четырех святителей Московских¹²⁰.

31.    Никита, столпник Переяславский, подвизавшийся и скончавшийся неизвестно когда – или в конце периода домонгольского или в начале периода монгольского. Установление празднования ему должно быть относимо приблизительным образом к половине XV века¹²¹, а побуждением к установлению празднования должна быть считаема приобретенная им слава чудотворца, о которой говорит его житие. Празднование памяти 24-го Мая¹²².

32–34. Князь Смоленский и Ярославский Феодор Ростиславич, по прозванию Черный, княживший в Ярославле и скончавшийся в схиме 19-го Сентября 1300-го года, и его сыновья: Давид, скончавшийся в 1321-м году, и Константин, скончавшийся неизвестно когда, – все трое погребенные в Ярославском Спасском монастыре. Когда-то до 1463-го года мощи всех троих были открыты¹²³ и так как представляли из себя кости, то все положены были в одном гробе. Должно думать, что мощи открыты по тому побуждению, которое мы указывали выше, т. е. в чаянии их прославления чудотворениями; но в 1463-м году игумен Спасского монастыря и священники соборных церквей Ярославля, вероятно, считая свои чаяния напрасными, решили положить их с честью в землю или предать земле. Но когда сошлись священники и миряне, чтобы снести мощи в устроенную для них гробницу, от них совершилось несколько чудесь: тогда отложили намерение погребать их и оставили их стоять на прежнем месте. Начавшиеся от мощей чудеса пошли затем непрерывным рядом, и о них донесено было епископу Ростовскому Трифону, к епархии которого принадлежал Ярославль, с тою, как надлежит думать, целью, чтобы он установил празднование новым чудотворцам. Но епископ, по словам сказания о прославлении мощей, «неверием обдержим, не имяше веры (к чудесам), мняше волшебство быти». Побужденный этим неверием, он послал в 1467-м году в Ярославль своего соборного протопопа, «да шед посмотрит мощей чудотворцевых и видит, исцеления от них по правде ли будут». Сказание прибавляет, что и протопоп также не веровал, чем дает знать, что неверие было более или менее общим у соборного причта епископа. Прибыв в Ярославль, протопоп объявил, что он послан епископом «дозрети чудотворцев, како будет – в теле ли лежат, како исцеления много сотворяют, не неприязьство ли действует на прелщение человеком». Однако, когда он хотел было досмотреть мощи князя Феодора и обнажить их от покрова, то, по словам сказания, внезапно поражен был тяжкою болезнью, от которой избавился только после долговременного пребывания при мощах для слезного раскаяния в своем грехе. Епископ Трифон, услышав о случившемся с протопопом, впал в расслабление, отказался от кафедры и велел вести себя в Ярославль, в Спасский монастырь, к мощам чудотворцев, при которых и оставался до самой своей смерти (последовавшей 30-го Декабря 1468-го года), оплакивая свое неверие¹²⁴. Князю Феодору и его сыновьям было установлено празднование, но какое – общее или местное, остается неизвестным. Основываясь на том, что вел. кн. Иван Васильевич и митр. Филипп († 5-го Апреля 1473-го года) поручили иеромонаху Спасского монастыря Антонию написать житие новых чудотворцев, полагают, что установлено было празднование общее; но если празднование установил и сам митрополит, то из этого нисколько непременным образом не следует, чтобы было установлено празднование общее, ибо митрополит совершенно одинаково мог установить как общее, так и местное празднование. Вероятнее думать, что было установлено празднование местное; только оно действительно скоро получило значительную распространенность, так чтобы в половине ХVI века быть уже признану за празднование общее. Память всех троих: в день преставления отца, 19-го Сентября¹²⁵ (и в день перенесения мощей, 5-го Марта).

Не указанное место Степенной книги о мощах князя Феодора и его сыновей, что они суть кости удрученные, читается в ч. I, на стр. 398 (То же в Макарьевской Четь-Минее под 19-м Сентября. «Кости удрученные» напоминает выражение Златоустого: δαπανηθέντα ὀστᾶ, см. в русском приложении XX, в дополнительных сведениях о мощах святых).

Неверие архиепископа Трифона и всего его причта в чудеса, совершавшиеся при мощах князей, конечно, было не без основания. Неверием этим дается нам знать, что тогда были игумены, которые позволяли себе прибегать к «затейным» чудесам для той цели, которая указывается в сказании о прославлении мощей, именно-для своего обогащения.

35. Савва Вишерский, основатель Савво или Саввино – Вишерского монастыря, который находится в 7-ми верстах от Новгорода, на реке Вишере, скончавшийся около 1460-го года. В самом непродолжительном времени после кончины преп. Савва явил себя чудотворцем, исцелив от болезни игумена своего монастыря, и когда донесено было о сем архиепископу Новгородскому Ионе († 5-го Ноября 1470-го года), то архиепископ, пришед в монастырь и у гроба блаженного быв и молебная совершив, «повеле образ святого написати на иконе, также и канон и прочая во славу превеликому и чудному Господу Богу и Спасу нашему Иисусу Христу, прославляющему и по преставлении святая своя»¹²⁶, т. е. установил местное празднование преподобному в монастыре. Память 1-го Октября¹²⁷.

36. Прокопий Устюжский, Христа ради юродивый, по свидетельству очень мало надежного жития его скончавшийся в 1303-м году, по на самом деле, как кажется, живший гораздо позднее, – в конце XIV – начале XV века. Его почитание началось по частной инициативе. Пришедший в Устюг с Москвы в 1458-ы году один «нищий человек» заказал написать образ его и, построив над могилой его малую часовню, поставил в последней написанный образ на поклонение приходящим. К этому самоволию пришельца Устюжские соборные священники и диаконы отнеслись враждебно: они прогнали нищего, разметали часовню и скрыли образ Прокопия. Но в 1471-м году Устюжские ратные люди, испытавшие во время похода в великокняжеском войске под Казань благодатную помощь Прокопия, построили над его могилой церковь во имя его, с какового времени, по свидетельству его жития, и начал быть празднуем в Устюге честно и торжественно праздник его месяца Июля в 8-й день¹²⁸. В житии не говорится, чтобы праздник был установлен епархиальным архиереем, каковым был архиепископ Ростовский, но это необходимо подразумевать, ибо без архиерея не могла быть освящена церковь (и духовенство Устюжское, незадолго пред тем разметавшее часовню под гробом Прокопия, конечно, не позволило бы себе и мирянам такого весьма большего своеволия, как формальное провозглашение умершего за святого и установление ему настоящего празднования)¹²⁹.

37.    Митрополит Иона, скончавшийся 31-го Марта 1461-го года. По случаю перестройки Московского Успенского собора, 29-го Мая 1472-го года были обретены его мощи, от которых при сем случае совершилось несколько чудес. По этому поводу и было установлено ему местное празднование¹³⁰.

38.    Исаия, епископ Ростовский, преемник св. Леонтия, скончавшийся около 1090-го года, мощи которого были обретены одновременно с мощами Леонтия в 1164-м году. Местное празднование его памяти установил в 1474-м году Ростовский архиепископ Вассиан Рыло. В позднейших списках Несторова жития Феодосия Печерского к словам жития об Исаии, что «добрых ради нрав его (он) поставлен бысть епискупъмь Ростову городу» читается приписка: «и тамо со святыми чтут его, прият бо от Бога чудотворения дар»¹³¹. В приписке этой, сделанной после установления празднования Исаии, должно видеть объяснение причины, почему установлено празднование. Память в день обретения мощей 15-го Мая.

39. Епископ Ростовский Игнатий, скончавшийся 28-го Мая 1288-го года. А. Н. Муравьев высказал предположение, повторяемое за ним всеми, что тело Игнатия, вследствие чудес, совершившихся при самом его отпевании, не было предаваемо погребению, а поставлено стоять в соборе Ростовском на том самом месте, на котором и до сих пор стоит, и что таким образом он – Игнатий начал быть местно чтим, как святой, с самой минуты его отпевания¹³². Но предположение (весьма странное, несмотря на то, что повторяется всеми) есть следствие недоразумения. В житии Игнатия говорится, что когда несли тело его в церковь для погребения, то двум благочестивым инокиням было видение, что он – епископ «въста от одра в своем святителском подобии, поиде по въздуху и ста горе (вверху) над церковью и благослови люди и весь град, потом съступи на нижнюю комару (свод), еже пред жертовником, ту положиша тело его». Но это не значит, чтобы тело епископа положили поверх пола церкви там, где теперь лежат его мощи (под указанной частью свода, против северных дверей алтаря), а значит, что под полой церкви его положили там, где теперь поверх пола лежат мощи, т. е. что мощи, после того, как они были открыты, положены были на полу церкви над тем самым местом, на котором они лежали под полом церкви до их открытия. Что епископ причтен был к лику святых весьма не скоро после своей кончины, это дает знать его житие. Если бы он причтен был к лику святых с самого дня его отпевания, то житие его написано было бы более или менее вскоре после его кончины. Между тем в житии, весьма кратком и весьма скудном фактическими сведениями, ясно дается знать, что оно написано более или менее много спустя времени после кончины епископа (в житии говорится, что после погребения Игнатия «житие преподобного сего не предано бысть писанию и доселе»). Из одной грамоты Ростовского епископа от 1448-го года видно, что в сем году Игнатий еще не был причислен к лику святых (ибо в грамоте один Ростовский святой-Леонтий)¹³³. Из рассказа об одном чуде св. Леонтия видно, что Игнатий не был канонизован и некоторое время после того, как был канонизован св. Исаия, канонизация которого имела место, о чем сказали мы сейчас выше, в 1474-ы году¹³⁴. Как святой является Игнатий в 1480-м году¹³⁵. А таким образом его канонизация должна быть полагаема между 1474-м и 1480-м годами и должна быть усвояема тому же архиепископу Вассиану Рыло, что и канонизация св. Исаии (в Никоновской летописи о кончине Игнатия записано: «преставися Игнатей, епискуп Ростовский, чудотворец»; в Новгородской 4-й летописи записано: «преставися Игнатий, епископ Ростовский, великий чудотворец»; называют летописи Игнатия чудотворцем и великим чудотворцем на основании его жития. – Когда открыты были его мощи, остается неизвестным).

40. Арсений, епископ Тверской, скончавшийся 2-го Марта 1409-го года. Местное празднование ему в основанном им Желтиковом монастыре, в котором он погребен, установил в 1483-м году Тверской епископ Вассиан (из князей Стригиных-Оболенских)¹³⁶.

Мощи Тверского епископа Арсения обретены в 1483-м году, – Филарета Русские святые, 2-е Марта. – Вторичное празднование ему 2-го Июля на перенесение мощей его (не знаем, совершающееся ли теперь) установлено по благословению патр. Никона, при архиепископе Тверском Лаврентии, в 1655-м году, см. ркп. бывшую Царского № 123, л. 30.

41. Феодор, архиепископ Ростовский, скончавшийся 28-го Ноября 1395-го года,

42. Стефан, епископ Пермский, скончавшийся 26-го Апреля 1396-го года, и

43.    Евфимий, архиепископ Новгородский, скончавшийся 11-го Марта 1458-го года,

являются в богослужебных книгах как святые и называются святыми в других памятниках после 1475-го года или в последней четверти ΧV века¹³⁷. Феодор погребен в Ростовском кафедральном соборе; Стефан погребен в Москве, в бывшем придворном Спасском монастыре, теперешнем придворном Спасском соборе; Евфимий погребен в составляющем его ктиторию Вяжицком монастыре: вероятно, что местное празднование каждому из троих и началось совершаться в сейчас указанных местах их погребения. Из них об Евфимии Новгородском имеем положительные сведения, что празднование ему началось не позднее 1494-го года¹³⁸.

44.    Аврамий Ростовский¹³⁹, живший неизвестно когда, по всей вероятности – в XIV веке¹⁴⁰, т. е. бывший современником преп. Сергия Радонежского, и,

45.    Никон Радонежский, скончавшийся 17-го Ноября 1427-го или 1428-го года,

причислены к лику святых в конце ХV- начале XVI века¹⁴¹, при чем память Аврамия, благодаря, как вероятно думать, обилию в его житии чудесного, по характеру своему – весьма необыкновенного, из местной скоро стала общецерковною, а празднование Никону ограничивалось до митр. Макария стенами Троицкого монастыря.

46. Макарий Колязинский, основатель Колязинского Троицкого монастыря, который находится в теперешнем уездном городе Тверской губернии Колязине, скончавшийся 17-го Марта 1483-го года. В 1521-м году при копании фундамента для церкви были открыты его мощи, от которых начали твориться чудеса. Когда было донесено вел. кн. Василию Ивановичу и митр. Даниилу о совершавшихся от мощей чудесах, вел. князь и митрополит вызывали некоторых, получивших чудесное исцеление при мощах, к себе на лицо, а для удостоверения в справедливости донесений о других посылали в Колязинский монастырь Чудовского архимандрита Иону. После того как государь и митрополит уверились в неложности чудес, последний на созванном соборе и установил местное празднование Макарию¹⁴².

В 1700-м году мощи преп. Макария Колязинского переложены были из старой раки в новую. В записи о переложении мощей говорится, что новая рака «построена» вместо старой потому, что старая рака «зело обетшала и мощи его чудотворца лежат низко и приложиться к мощем ого чудотворцовым не токмо женскому полу, но и мужескому с нуждою». «В (новую) раку сод святые мощи сделана кипарисная скамеечка, да два тюфяка лазоревых камчатные стеганые на оба лица, да подушечка, да треушок тоя ж камки». Мера новой раки: длина 2 аршина, 12 вершков без четверти вертка, ширина 13 вершков, вышина аршин без вершка. О переложении мощей, которое совершено было 18-го Сентября 1700-го года Сергием, архиепископом Тверским, говорится, что архиепископ совершил его с четырьмя архимандритами, «а (что) прочие игумены и протопопы и попы и весь священный чин и простый народ в то время высланы (были) из церкви и стояли в паперти». См. в Описании Троицкого Колязина мужеского первоклассного монастыря Тверской епархии, составленном Алексеем Лебедевым, Ярославль, 1867, стр. 53, прим. (Встречаем и еще известия, что мощи лежали в раках низко и что били в них поднимаемы: 15-го Мая 1691-го года в Московском Архангельском соборе, как записано в Уставе святейших патриархов, «поднимали мощи царевича Димитрия в раку (е) повыше», -Вивлиоф. X, 281; в 1834-м году поднимаемы были или же только предполагаемо было поднять мощи преп. Сергия Радонежского, о чем в письме митр. Филарета к наместнику Лавры Антонию от 16-го Апреля 1834-го года читается: 'Чтобы святые мощи были поднимаемы и прелагаемы, сего в лавре никогда не было слитно; потому, если нужно положить их более удобным образом, сделайте сие тайно с немногими, с должным благоговением», – Писем митр. Филарета к наместнику Лавры архимандриту Антонию часть I (Москва, 1877), стр. 105.

47. Пафнутий Боровский, основатель Рождество Богородицкого Боровского Пафнутиева монастыря, который находится в 3-х верстах от города Боровска Калужской губернии, скончавшийся 1-го Мая 1477-го года. В 1531-м году митр. Даниил с собором епископов «благословил пети канон и житие (Пафнутиево) чести (в его монастыре)»¹⁴³.

48 и 49. Савватий и Зосима Соловецкие, из которых первый скончался 27-го Сентября 1435-го года, а второй 17-го Апреля 1478-го года. Празднование обоим установлено за то или другое время до 1540-го года, ибо в этом последнем году посвящен был их имени придел, устроенный при одной церкви в Новгороде¹⁴⁴.

Мощи преп. Савватия Соловецкого, скончавшегося в 145-м году не в монастыре, а в одном селении на твердой земле, при перенесении их в монастырь в 1465-м году обретенные нетленными, в монастыре «преданы были погребению» за алтарем одной из церквей монастыря; затем они изнесены были из недр земли в 1566-м году. См. Историческое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря архим. Мелетия, М., 1881, стр. 11 и 36.

Мощи преп. Зосимы Соловецкого изнесены были из недр земли в 1566-м году, одновременно с мощами преп. Савватия (см. выше).

В месяцеслове, находящемся в одном сборнике Троицкой Сергиевой Лавры, который написан в 1487-м году (№ 761), между другими Русскими святыми записаны:

50. Митрополит Киприан, скончавшийся 16-го Сентября 1406-го года, и

51.    Исидор Твердислов, юродивый Ростовский, скончавшийся в 1474-м году (память 14-го Мая).

В месяцеслове одного церковного устава, написанного в первой половине ΧVΙ века, читаются еще имена целых 17-ти новых святых, одним из которых, вероятно, праздновалось местно и другие из которых, принадлежав к числу лишь почитаемых усопших, были произвольным образом внесены в месяцеслов или писцом рукописи, о которой говорим, или писцами рукописей, которые по отношению к данной рукописи представляли так сказать генеалогический ряд списывавшихся одна с другой рукописей¹⁴⁵. Эти святые по хронологическому порядку их жизни суть:

52–54. Князь Муромский Константин (Ярослав) Святославич¹⁴⁶, скончавшийся в 1129-м году, и его сыновья Михаил и Феодор, скончавшиеся неизвестно когда (память 21-го Мая),

55 и 56. Князь Муромский Петр, в монашестве Давид, и супруга его Феврония, в монашестве Евфросиния, скончавшиеся в 1228-м году (память обоих 25-го Июня)¹⁴⁷.

57 и 58. Аврамий Смоленский, первый игумен Смоленского Богородицкого, Аврамиева по его имени, монастыря, живший в конце XII-начале XIII века, и его ученик и жизнеописатель Ефрем Смоленский (память обоих 21-го Августа),

59. Княжна Суздальская Евфросиния, жившая в первой половине XIII века, подвизавшаяся и скончавшаяся в Суздальском Ризположенском монастыре (память 25-го Сентября),

60. Николай Кочанов, юродивый Новгородский, скончавшийся 27-го Июля 1392-го года,

61. Епископ Ростовский Иаков, скончавшийся 27-го Ноября 1392-го года,

62. Евфимий Суздальский¹⁴⁸, основатель Спасо-Евфимиева монастыря, который находится в городе Суздале Владимирской губернии, скончавшийся 1-го Апреля 1404-го года,

63. Павел Обнорский или Комельский¹⁴⁹, основатель Троицкого Павло-Обнорского монастыря, который находится в Вологодской губернии, в 15-ти верстах от города Грязовца, скончавшийся 10-го Января 1429-го года,

64. Митрополит Фотий, скончавшийся 1-го или 2-го Июля 1431-го года,

65. Максим, юродивый Московский, скончавшийся 11-го Ноября 1433-го года,

66. Дионисий Глушицкий, основатель Глушицкого Покровского монастыря (с двумя к нему так сказать филиалами), который находится в Кадниковском уезде Вологодской губернии, к северу от Вологды, на речке Глушице, скончавшийся 1-го Июня 1437-го года¹⁵⁰, и

67. Ефрем Перекомский, основатель Николаевского Перекомского монастыря, который находится на западном берегу озера Ильменя, в 25-ти верстах к югу от Новгорода, скончавшийся 26-го Сентября 1492-го года.

Из последнего времени перед Макариевскими соборами 1547– 1549 годов известны два случая отклонения высшею церковною властью ходатайств о причислении двоих умерших к лику святых, так как ходатайства найдены были церковною властью не подлежащими удовлетворению.

Случаи имели место в 1539-м и 1544-м годах.

Игумен Переяславский Даниил, последующий преподобный, быв в Москве в 1539-м году, донес царю Ивану Васильевичу (нужно подразумевать: боярам, правившим за царя-мальчика, которому в 1539-м году было только 9-ть лет) и митрополиту Иоасафу, что в Переяславле при церкви св. Николая, которая у городских ворот, лежат в земле мощи чудна и свята мужа, князя Андрея Смоленского, которого мощи прежде лежали в церкви и были с верою лобызаемы от приходящих в нее, которому прежде была совершаема служба с пением канона и стихир и которого образ был написуем на иконах, – и просил у царя и митрополита дозволения созвать в Переяславль священный собор и открыть мощи князя. Царь и митрополит дали просимое дозволение. Созвав собор духовенства, преп. Даниил после молебного пения откопал мощи, при чем оказалось, что «аще тело причастно тлению бе, но обаче состави вкупе бяху, не рассыпашася», и, не вынимая мощей из земли, послал донесение царю и митрополиту. Царем и митрополитом скоро присланы были в Переяславль Чудовский архимандрит Иона, о котором упоминали мы выше, и Успенский протопоп Гурий. На вопрос Ионы: «для чего открыл мощи и с чьего дозволения», Даниил отвечал, что доносил о мощах царю и митрополиту, от которых и получил приказание открыть их, указал на икону преподобного (т. е. князя Андрея), сослался на стихиры и канон ему и представил троих, получивших у гроба его исцеление. Иона сказал Даниилу: «господин митрополит глаголет, яко неизвестно ему о сем, ни паки же повеле что». Этот приговор или эту резолюцию Ионы должно понимать так, что митрополит предоставил ему решить дело в благоприятном или неблагоприятном смысле, смотря по тому, что он увидит и какие получит сведения, и что увиденное им и полученные им сведения признаны были им неудовлетворительными. Огорченный преп. Даниил предсказал будто бы митрополиту Иоасафу, архимандриту Ионе и протопопу Гурию ожидающие их скорби, а мощи князя Андрея, положив их в новый гроб, опять похоронил с честью в земле. Нужно думать, что архим. Иона с одной стороны не удостоверился в действительности чудес, совершавшихся при мощах, а с другой – признал неудовлетворительными и исторические сведения о князе Андрее. Что касается до этих последних сведений, то ходили рассказы, что князь «за некия крамолы от братии остави отечество и прииде в Переяславль и у церкви Николая чудотворца 30 лет в пономарстве подвизася, никому не знающу его», и что «егда преставися от жития сего к Богу, тогда обретоша на нем златую цепь и перстень» и оставленное им малое списаньице о себе, -что цепь и перстень, как говорили, взял вел. кн. Иван Васильевич († 27-го Октября 1505-го года), давший за них церкви Николая чудотворца свою ругу, а списаньице когда-то до открытия мощей утратилось. Сам составитель жития князя Андрея не придает ходившим рассказам полной веры, ибо говорит: «глаголют же о сем князе Андрее в повестех нецы еще..., аще истинна суть (повести), един Бог весть»¹⁵¹.

Обращаемся ко второму случаю.

Когда-то до 1544-го года в селение Боровичи, ныне уездный город Новгородской губернии, находящийся на реке Мете, принесло весной на льдине гроб с телесными останками неизвестного человека¹⁵², который, явившись во сне некоторым жителям Борович, называл себя Иаковом¹⁵³. Гроб с телесными останками или мощами поставлен был в нарочно устроенную часовню, жители Борович начали иметь к мощам веру и от них начали совершаться чудеса. В 1544-м году архиепископ Новгородский Феодосий, вероятно, быв вызван просьбою к нему жителей Борович об установлении празднования Иакову, как святому, послал в Боровичи соборного Софийского священника и диакона «смотрети у часовни мощей Иаковлих и о чюдесах испытати многими людьми и священники». Получив от священника и диакона составленный ими «обыск» или акт свидетельствования мощей и дознания о чудесах (он от 2-го Июля 1544-го года)¹⁵⁴, архиепископ обратился с спросом к митрополиту Макарию, как поступить. Митрополит прислал архиепископу грамоту, в которой предписывал: избрать игумена честного монастыря, священника и диакона и послать их «те честные и святые мощи пренести и близь стоявшия новае (новые) церкви (т. е. церкви, стоявшие близь часовни, в которой лежали мощи Иакова) Сшествия Святого Духа положите у сторонних (боковых) у южных дверей (и) погребален служити». Получив грамоту митрополита, архиепископ послал в Боровичи (6-го Октября 1544-го года) игумена Антонова монастыря Константина, соборного священника и диакона и приказал им: «изо окрестных мест согласити (им) к собе игуменов и попов и диаконов и соборне собрався пети понахиду у гроба того святого Иакова и пев понахиду те святые и честные и многочюдесные мощи пренести и близь новае церкви Сшествия Святого Духа положите у сторонних у южных дверей, да над ним тут у церкви погребален служити соборне же, да будут мощи его преже сего в земле были, и те его честные мощи земле предати, а будут мощи его на верху земли стояли, и ныне их на верху земли положити, а раку над мощами учинити и свещу (в) возглавье его поставите, да и гробницу над ним устроити и обедню служити по нем соборне». При этом архиепископ предписывал жителям Борович и окрестных мест и Боровичским священникам: «и как игумен Константин у вас уставит время при(е)несению мощей его (Иакова), и вы бы к тому дни раку и покров и гробницу и свещу ко гробу его изготовили и на принесение бы еста честных мощей его вы дети боярские и старосты и рядовичи и все православные крестьяне шли и ж женами и з детми своими и (всяк) возраст благочестивого народа, и раце бы естя святыя мощи предали честно и благоговейно, со свещами и милостынями, елико ваша сила; да в который день пренесенье святых мощей совершится (оно совершено было 23-го Октября 1544-го года), и вы бы игумены и священници тех мест впрок в тот день потом преподобному Иакову уставили память чинити на всяк год на принесенье честных мощей его, пев панихиду и обедню служите соборне в род и род до века».

Митр. Макарий не дозволил установить празднования преп. Иакову, не смотря на значительное количество совершившихся при его гробе чудес, как должно думать, потому, что не былого нем совершенно никаких сведении. Архиепископ Феодосий, с своей стороны, не установляя празднования, предписывает воздавать преподобному «почитание», о котором по сему случаю сообщаются нам очень важные сведения.

Мы сказали выше, что кроме святых, о канонизации которых известно нам положительным образом или же канонизация которых со всею вероятностью должна быть принимаема, есть еще довольно большое количество усопших, имена которых внесены в месяцесловы некоторых богослужебных книг и относительно которых нужно думать одно из двух, именно – или что они также на самом деле были канонизованы или что имена их, как почитаемых усопших, произвольно внесены в месяцесловы писцами богослужебных книг. Из поименованных выше усопших, называемых святыми, мы лишь о четверых можем сказать, что имена их произвольно внесены в месяцесловы писцами книг, ибо мы положительно знаем о позднейшем первом установлении празднований им или их первых канонизациях. Эти усопшие суть: митрополиты Киприан и Фотий, которым установлено местное празднование в Московском Успенском соборе только в позднейшее Синодальное время; Максим, юродивый Московский, которому установлено местное празднование «на Москве» собором 1547-го года (а предполагать, чтобы это было подтверждением прежде установленного празднования, нет никакого основания, ибо и прежнее празднование могло быть установлено только митрополитом и подтверждать митрополиту митрополита не было бы никакого побуждения и резона); Евфросиния, княжна Суздальская, которой установлено было местное празднование митр. Антонием (1572–1581). Что касается до прочих перечисленных усопших, называемых святыми, то большая часть из них канонизованы соборами 1547-го и 1549-го годов, и о тех из них, которые канонизованы к общему празднованию, есть положительное и полное основание предполагать, что они канонизованы в общие или общецерковные святые из местных святых, а о тех из них, которые канонизованы к местному празднованию, может быть предполагаемо (на основании положительно известных нам примеров), что после первоначальной канонизации, совершенной местными епископами, оби подтвердительно канонизованы митрополитом с соборами епископов всей Русской церкви. Время канонизации некоторых усопших остается нам неизвестным (Феодора, архиепископа Ростовского, Николая Кочанова и Исидора Тверди слова): но может быть предполагаемо с одинаковою вероятностью как то, что они канонизованы после митр. Макария, так и то, что они канонизованы прежде Макария. К усопшим, имена которых как святых читаются в домакарьевских месяцесловах, но о которых неизвестно, чтобы они были канонизованы в домакариевское время, и которые не были канонизованы и на макариевских соборах, мы возвратимся после.

Из числа святых, канонизацию которых мы прямо относим к продолжению времени от начала христианства в России до Макариевских соборов 1547–1549 годов, только пяти или семи святым было установлено формальным образом и с самого начала или спустя непродолжительное время после установления местного празднования общецерковное или повсеместное на пространстве всей Русской церкви празднование; всем же остальным святым было установлено празднование местное в теснейшем или обширнейшем смысле этого слова.¹⁵⁵ Пять святых, которым несомненно установлено было с первого раза или скоро в след за установлением местного празднования общецерковное празднование, суть: Борис и Глеб, Феодосий Печерский и митрополиты Петр и Алексий. Два святые, формальное древнее установление которым общецерковного празднования может быть предполагаемо, суть: Сергий Радонежский и Кирилл Белозерский. Но ко времени митр. Макария стали из местных святых общерусскими святыми, кроме семи сейчас названных, еще пятнадцать святых. В одной из редакций жития митрополита Ионы, составленных при митрополите Макарии, читается рассказ о соборах 1547-го и 1549-го годов и в рассказе этом перечисляются святые, которым до митрополита Макария было праздновано во всей Русской церкви. Святые эти, кроме указанных (семи) суть следующие пятнадцать: 1) вел. княгиня Ольга, 2) вел. князь Владимир, 3 и 4) князь Михаил Черниговский и боярин его Феодор, 5–7) князь Ярославский Феодор с сыновьями Давидом и Константином, 8–10) епископы Ростовские Леонтий, Исаия и Игнатий, 11) Антоний Печерский, 12) Никита Переяславский, 13) Варлаам Новгородский, 14) Димитрий Прилуцкий и 15) Аврамий Ростовский¹⁵⁶. Относительно этих 15-ти святых составляет для нас вопрос: когда и как была усвоена им общецерковность или повсеместность. Что святых, канонизованных к местному празднованию, не запрещалось почитать и кому бы то ни было, – что некоторые из святых, канонизованных к местному празднованию, с течением времени постепенно приобретали общепочитаемость и достигли большей или меньшей степени таковой общепочитаемости, об этом мы говорили выше. Но чтобы 15-ть перечисленных святых перед собором 1547-го года все приобрели полную общую почитаемость, – чтобы эта полная общая почитаемость всех их была делом решенным и признанным, так чтобы о ней, как о деле решенном, нечего было и говорить, это представляется до крайности сомнительным и не может быть подкреплено никакими положительными свидетельствами¹⁵⁷. Между тем, митр. Макарий своим совершенным молчанием обо всех их на своих соборах 1547-го и 1549-го годов заставляет предполагать, что к 1547-му году действительно все они были общепочитаемыми святыми, каковыми мы видим их потом. Таким образом, оказывается необходимым предполагать правительственное распоряжение, правительственный акт, при помощи которого они сделаны были или посредством которого они провозглашены были общепочитаемыми святыми: но об этом-то распоряжении или акте ничего нам и неизвестно. Мы с своей стороны находим вероятным думать, что правительственное распоряжение, в виде указа от имени царя или митрополита, непосредственно предшествовало собору 1547-го года, ибо царь и митрополит имели нужду предварить его указом подобного рода. На соборе предполагалось решение вопроса о том, каких из прежде канонизованных к местному празднованию святых сделать или провозгласить общепразднуемыми, и епископы должны были приехать на собор с доказательствами прав на эту общепразднуемость тех из святых, которых они намеревались предложить к последней: но чтобы напрасно не собирать епископам доказательств, – разумея под сими доказательствами записи о чудесах и. сведения так сказать о степени чудотворности мощей того или другого святого, их (епископов) нужно было предупредить, относительно каких святых не требуется собирания доказательств, как уже признанных за общепочитаемых. Если мы не ошибаемся с нашим предположением, то, может быть, когда-нибудь предполагаемый нами указ и будет найден¹⁵⁸.