Источник

Часть 2

18. Поучение в неделю четвертую по Пасхе, о расслабленном

«Се здрав еси: к тому не согрешай, да не горшее ти что будет» (Ин. 5:14)

Возлюбленные мои слушатели! Смотря своими грешными очами на ваше благочестие, я без сомнений имею в своем уме, что если и не все, то очень многие из вас в прошедшую Четыредесятницу примирились с Богом воздержанием, постом и теплыми молитвами из сокрушенного сердца, исповеданием грехов своих и святым покаянием и чрез это востали здравыми от душевной слабости. Слава Богу!

Но я сомневаюсь: не возвратился ли кто снова к своим прежним греховным делам? Боюсь, не уподобился ли кто-либо животному, которое после омовения возвращается в кал тинный. Боюсь, что кто-либо уже опять готов впасть в ту же духовную слабость или на самом уже деле впал. Такого я предостерегаю от грехопадения Христовыми словами: «Се здрав еси: к тому не согрешай».

В нынешней моей простой беседе, которую я начинаю в честь Богу, а нам на пользу душевную, мы рассмотрим, насколько ужасно зло в том, чтобы после покаяния возвращаться к прежним грехам и беззакониям.

«Се здрав еси: к тому не согрешай, да не горшее ти что будет».

Слова «да не горшее ти что будет», нося в уме рассуждением, мы подумаем, что такое может быть «злое» и что есть «горшее»? Зло есть то, что вредит человеку; горшее же есть то, что не только вредит, но и совсем губит человека и истребляет его из среды живущих на земле. Зло – это значит долгое время лежать на одре болезни, подобно евангельскому расслабленному, который лежал тридцать восемь лет; горшее же – значит умереть. Зло – это впасть в яму, а горшее – это никогда не выйти из ямы и быть засыпанным в ней землею навсегда. Зло – значит получить какую-либо рану на теле, горшее же – значить быть убитым. Зло – значит согрешить один раз или два, а горшее – это значит грешить всегда и после покаяния делать то же, ибо грех, часто повторяемый, не только расслабляет душу, но и умерщвляет ее, не только повергает в лютую яму падения, но и засыпает ее прахом отчаяния, не только уязвляет, но и убивает, не только вредит, но и совсем губит.

Рассмотрим прежде всего вред греха, к которому кто-либо возвращается после покаяния.

В людях живет сугубая болезнь, которая вредит человеку и мучит его: одна – внешняя, а другая – внутренняя. Внешняя болезнь – это болезнь на теле, когда, например, кто-либо получит рану от какого-либо удара, от меча, стрелы, или же когда лицо чье-либо будет повреждено проказой, которая сделает человека безобразным, не имеющим ни вида, ни красоты. Внутренняя же болезнь бывает в желудке, в жилах, в костях. Внешнюю рану видит всякий, внутреннюю же никто не может видеть. Ее ощущает только страждущий, или же только искусный врач узнает ее. Внешняя болезнь может врачеваться скорее и легче, внутренняя же не скоро и трудно, но и то только искусным врачом.

Велико зло – болеть одной какой-либо болезнью, или внешнею, или внутреннею; но еще большее и горшее зло – болеть обеими болезнями сразу, и внешней, и внутренней.

Душа наша тоже имеет свою внешность и свою внутренность. Разум есть как бы лицо души, которое видимо для всех:

«Мудрость человека сияет на лице его» (Еккл. 8:1), и разумного человека всякий узнает по беседе, по нраву, по делам; все это внешность душевная. Совесть же в душе – это ее внутренность, недоступная ничьим взорам. Приступит человек к покаянию; и глубоко, и чисто сердце его. Если же после покаяния он возвращается к своим прежним беззакониям, то впадает в столь великое зло, что вредит и внешность душевную, и внутренность, то есть, и разум, и совесть.

Но скажем прежде о разуме.

Как лицо человеческое безобразится от получения какой-либо раны или проказы, так и разум делается безумным чрез возвращение ко греху после покаяния, и человек тогда соделывается уже не человеком разумным, но скотом несмысленным, которому он и уподобляется, согласно написанному:

«Приложися скотом несмысленным и уподобися им» (Пс. 48:13). Но чтобы яснее сие уразуметь, посмотрим в Дагоново капище, которое было в Азоте.

Некогда иноплеменники боролись с израильтянами во дни великого жреца Илии. По попущению Божию одолевши израильтян, они взяли в плен ковчег Божий, принесли его в свой город Азот, внесли его во храм Дагонов и поставили его около Дагона. Посмотрим же, что случилось тогда в Дагоновом капище (1Цар. 5:1–4).

Азотяне, проснувшись поутру, пришли тотчас во храм и увидели, что Дагон упал лицом на землю пред ковчегом Божиим. Не совсем еще худо тебе, Дагон, ибо хотя ты и упал, но еще не разбился, остался целым и был в состоянии занять свое прежнее высокое место. «Воздвигоша бо Дагона и поставиша на место его». Стой же, Дагон, не падай более, ибо после второго падения ты уже не встанешь целым, но совсем разобьешься. Так и случилось. Снова азотяне поутру увидели: Дагон лежал на земле, голова же Дагонова и обе руки его отброшены к порогу, а целым остался только хребет Дагонов. Не дивно, Дагон, сие; не падал бы вторично, тогда бы ты был цел. Повторил ты свое падение, посему и разбился. Не удивительно, что упал Дагон, вторично низверженный силою Божией; дивно то, что люди самовольно повторяют свои греховные падения.

Слова Писания: «Токмо хребет Дагонов оста» еврейская Библия читает так: «Токмо Дагон оста». Что же значит: «Токмо Дагон оста»? Дагон, по толкованию некоторых, есть то же, что и рыба, ибо идол был подобен рыбе. Он имел человеческую голову и руки; посему, когда после второго падения откололись голова и руки, то и осталось только подобие рыбы.

Теперь поясним нашу беседу.

Когда человек впадает однажды в какой-либо грех, то еще не совсем сокрушается, еще есть надежда на восстание, еще рука Господня может поднять и подкрепить его, согласно написанному:

«Аще и падет, не разбиется, яко Господь подкрепляет руку его»;

«Силен бо есть Бог поставити Его» (Пс. 36:24; Рим. 14:4). Поставленный же после на своем месте чрез святое покаяние, как при ковчеге при прежней Божией благодати, если падет вторично, если снова возвратится к прежнему беззаконию, тогда падение его бывает несравненно ужаснее, ибо тогда он губит как главу, то есть, здравый разум, так и руки, то есть, дела разумные; тогда лицо его душевное обезображивается и пред Богом, и пред людьми. Он тогда не только горше прогневляет Бога, но является и для людей предметом соблазна, осуждения, смеха и поношения. Он бывает тогда без прежней своей добродетельной красоты, как без красоты лица, бывает без богомысленного разума, как без главы, без добрых дел, как без рук. Он тогда не может отстать от греховной привычки, но совершенно порабощается ею и уже делает не то, что хочет, но то, чего и не хочет, ибо делает не он, но живущий в нем грех: «Имже бо кто бывает побежден, тому и работен есть», – говорит Писание, – и «творяй грех раб есть греха» (2Пет. 2:19; Ин. 8:34). Без главы же, разума, и без рук – деяний разумных – остается один только Дагон, то есть, рыба несмысленная или, лучше сказать, идол бесчувственный и недейственный; а такой сокрушенный идол не скоро может быть поставлен на прежнем месте. Нужен искусный мастер, художник, чтобы ту отпавшую голову и те отпавшие руки снова ему приделать, а для этого необходимо много труда, времени и стараний.

Много, скажу я, нужно труда в покаянии и подвигах, много времени для удовлетворения за грехи и много напряжения сил для умерщвления себя и преодоления злого своего нрава. Это есть вред для души как бы внешний, который многие могут увидеть и уврачевать, согласно слову Господню:

«Аще видиши брата согрешающа, обличи того между тобою и тем единем» (Мф. 18:15), ибо и начальствующий может научить, и добрый друг усовестить, и недруга обличить, а от обличения у человека происходит часто великое исправление.

Сказавши о повреждении душевной внешности, разума, мы не умолчим и о вреде душевной внутренности, о вреде и тяжкой болезни совести, ни для кого не видимой и не легко исцелимой.

В чем же она заключается? А вот в чем: в надежде неопределенной, особенно же ложной, в надежде на востание от падения, на покаяние и на новое получение благостыни. Многие после покаяния возвращаются к своим прежним беззакониям с такою надеждой, говоря самим себе: согрешил и покаялся; еще согрешу и еще покаюсь, ибо написано: «Елико падеши, толико востани и спасешися». О, ложная надежда! О, туманное упование, основанное не на твердом камне, но на песке! Не тебе, не тебе, возвращающемуся к прежнему злодеянию добровольно и нарочито, не тебе служит сие Писание: «Елико падеши, толико востани и спасешися», но тем, которые случайно впадают в какой-либо грех, а не по нарочитому изволению и намерению. Тебе же нужно слышать громогласного учителя церковного, св. Иоанна Златоустого, вопиющего так: «Недостоин прощения тот, кто по причащении снова согрешает; недостоин здоровья тот, кто по исцелении снова сам себе причиняет раны; недостоин очищения тот, кто по очищении снова оскверняет себя».

Таких людей, которые возвращаются к своим прежним грехам после покаяния и говорят себе: «Покаюсь еще», – таких людей надежда подобна надежде Сампсоновой. Вы знаете, какими искушениями был искушаем сильный Сампсон со стороны коварной прелестницы Далиды для того, чтобы только он сказал ей, в чем заключается его сила, но он обманывал разными выдумками, то говоря ей, что изнеможет тогда, если будет связан семью мокрыми тетивами, то будто бы тогда, если будет связан новыми веревками (Суд. 16:11–15). На самом же деле от всего этого он легко вырывался, как будто из паутинных сетей. Потом же, даже видя коварство льстивой женщины, ищущей его головы, он не хотел избавить себя от явной беды, когда был побежден любострастной и грешной любовью к той женщине. Он сказал ей всю истину и открыл ей тайну сердца своего, что тогда отступит от него сила, когда острижены будут волоса на главе его. После сего, усыпленный на лоне Далидином, он был острижен, а прелестница закричала ему: «Сампсон, вот иноплеменники идут на тебя!» Пробудившись от сна, он сказал про себя: «Вот я выйду, как прежде, и вырвусь».

О, как ложна надежда твоя, Сампсон! Ибо уже не вырвешься теперь из рук врагов твоих, как многократно вырывался прежде, ибо уже отступила от тебя сила твоя. Но не уразумел Сампсон, что отступил от него Господь: и взяли его иноплеменники, и выкололи ему глаза.

Обратим здесь внимание на две вещи. Во-первых, Сампсон не знал, что отступил от него Господь, ушла сила его, и, во-вторых, в своем неведении он питал ложную надежду на прежнюю победу над врагами. «Выйду, – сказал он, – как и прежде».

Подобно сему и человек, возвращающийся после покаяния к своим прежним грехам, успокаивает себя надеждой, говоря: согрешу, а потом снова покаюсь, как и прежде каялся; прогневаю Бога, а потом испрошу у Него прощение, как испрашивал и прежде; осквернюсь и снова омоюсь покаянием, как омывался и прежде. О, ослепленная надежда грешника! О, глупый разум! О, тщетное ожидание! Вот уже отступил от тебя Господь, отступила сила Божьей благодати, прежде помогавшая тебе. Вот уже руки иноплеменников на тебе, руки врагов твоих адских уже на тебе. Уже схватили они тебя, выкололи твои разумные очи, сковали тебя злыми греховными привычками, и теперь уже не известно, освободишься ли ты, вырвешься ли ты из рук их. Не известно, будет ли тебе дано время для покаяния. Не известно, получишь ли ты благополучный момент, когда сила благодати Божией снова возвратится к тебе и поднимет тебя от твоего лютого падения, ибо ушла от тебя, отрясши прах от ног своих и говоря: «Се оставляется тебе дом твой пуст»; и войдут в тебя семь ужасных греховных бесов, и будут тебе последние грехопадения горше первых. Горше; ибо, придя в глубину зол, ты вознерадишь и отчаешься, а что последует за отчаянием, ты сам знаешь.

Много лучше, примирившись с Богом после первой греховной вражды, жить с Ним в неразрывном мире, а не снова поднимать брань против Него с тем, чтобы потом примириться. Лучше, найдя однажды Бога, всегда держаться Его, чем снова терять Его, чтобы опять искать Его, ибо, ища Бога покаянием после первого грехопадения, ты можешь быть уверен, что найдешь Его:

«Взыщите, – сказано, – Бога, и жива будет душа ваша» (Пс. 68:33);

«Ищяй обретает» (Мф. 7:8). Если же, согрешив самовольно в другой раз, ты снова захочешь найти Его, то в другой раз уже не известно, найдешь ли Его.

Мария, сестра Лазарева, дважды искала Господа своего: в первый раз, когда болел брат ее Лазарь, она послала к Нему, говоря:

«Господи, егоже любиши, болит» (Ин. 11:3); во второй же раз она искала Господа, когда Он воскрес из гроба. Первое искание сопровождалось уверенностью, ибо она знала, где находится Господь.

«Бяше бо тогда на оном полу Иордана, на месте, идеже бе Иоанн прежде крестя» (Ин. 10:40). Второе же искание было полно неизвестности и очень болезненно, ибо она говорила:

«Взяша Господа моего, и не вем, где положиша Его» (Ин. 20:2).

Подобно сему и человеку, возвратившемуся к прежнему злу, приходится тяжко скорбеть, ибо он не знает, где найти Господа. «Взяли, – скажет он, – грехи мои Господа моего из сердца моего, и не знаю, где положили Его; не знаю, на каком месте найду Его; не знаю, могу ли я вообще найти Его где-либо».

Не напрасно Писание, говоря, что

«Бог есть Дух», приписывает Ему и такое свойство:

«Дух, идеже хощет, дышет, и глас Его слышиши, но не веси, откуду приходит и камо идет» (Ин. 3:8). Рассуждая о сем, кто-то из благоразумных говорит так: «Не знаешь, откуда идет, тогда, если не уверен, достоин ли ты любви или же ненависти, милосердие ли Он явит тебе или гнев, даст ли награду тебе или готовит жестокий суд. Не знаешь же, куда от тебя уходит, тогда, если ты не уверен, вблизи ли Он постоит где-либо немного, желая снова возвратиться к тебе чрез малое время, или же Он далеко ушел и возвратится только чрез долгое время, или, наконец, оскорбленный тобою, Он уходит на веки, не желая никогда возвращаться к тебе».

Итак, не говори себе: вот я нарочно опять согрешу и снова покаюсь; опять умру греховной смертию и снова оживу в покаянии. Послушай святого Назианзина, который покаявшегося грешника уподобил воскресшему Лазарю, говоря: «Остерегайся, человек, чтобы снова не умереть и не быть связанным путами греха, ибо не известно, будешь ли ты снова восстановлен к жизни».

Вот уже ясен теперь и другой вред души – вред внутренний, совестный, не легко видимый и не легко врачуемый; это – неопределенная, особенно же ложная, надежда и ожидание нового восстания от грехов, к которым человек возвращается после покаяния. Такой человек болеет обоими этими повреждениями вместе, как разумом – внешностью душевной, так и совестью – внутренностью душевной; разумом он унижает себя, а надеждой совсем губит. О, как ужасно зло в том, что после покаяния возвращаются к прежним грехам и беззакониям! Какое зло можно найти более горькое, когда Господь говорит: «Да не горше ти что будет»? Горше всего то, что совершенно погубляет человека из среды живущих и истребляет, причем истребляет на веки, на бесконечные века. Что же так губит человека? А уже одно огорчение, прогневление Бога является для такого человека гибельным, ибо Бог поднимается тогда на суд праведный и неумолимый и неожиданно предает такого человека вечному наказанию. Что же подвигает Бога на неумолимый суд? Ничто так не подвигает, как то, что человек после покаяния снова возвращается к злым делам, утешая себя надеждой на новое покаяние и прощение, и безбоязненно грешит в надежде на Божие милосердие.

Послушаем, что говорит Писание в книге Иисуса, сына Сирахова: «О двоих печально бысть сердце мое, и о третьем ярость ми найде: муж борец изнемогаяй нищетою и муж разумен уничижен, и человек, иже возвращается от правды на грех: Господь уготовит его на меч» (Сир. 26:24–26). Вот мы слышим: возвращающийся от правды, то есть, покаяния, которое оправдывает человека, возвращающийся на грех надвигает на себя гнев Божий и предается мечу вечного наказания. Человек, возвращающийся ко греху, вторично распинает Сына Божия и попирает Его дражайшую кровь, пролитую за спасение мира. Таким нашим злонравием мы уподобляемся злобному Саулу, первому израильскому царю; ибо отступил от Саула Бог за его тяжкий грех: «Отступи Дух Господень, и давляше его дух лукавый» (1Пар. 16:14). Мучится Саул нечистым духом, а юноша Давид играет ему на гуслях; и эта музыка так действовала на Саула, что прекращалось его мучение, как говорит об этом Писание: «И бысть егда быти духу нечистому в Сауле, приимаше Давид рукама своима гусли и пояше; и отдохну Саул, и благо ему бысть, и отступи от него дух нечистый» (ср. 1Цар. 19:9–10). Что же Саул делает Давиду за сие благодеяние? Чрез некоторое время, когда Давид играл на гуслях, отдохнувший и пришедший в себя Саул увидел пред собою его с гуслями и, вспомнив свою прежнюю зависть и злобу, схватил копье и бросил в Давида, желая его убить; и убил бы, если бы Давид быстро не отклонился в сторону и не убежал от Саула, копье которого разбилось в стену. Удивляясь сему, Василий Селевкийский говорит: «За врачевство Саул приносит Давиду убийство; как будто он для того и пришел к здравому уму, чтобы снова поработать зависти».

Мы же, грешные, скажем про себя так: за прощение прежних наших грехов мы, окаянные и злонравные, возвращаясь к прежним нашим грехам, вместо воздаяния или благодарения Христу Богу нашему снова приносим Ему распятие, снова убийство, как будто для того только мы и были разрешены от прежних наших грехов, чтобы теми же и даже тягчайшими грехами снова прогневать Бога нашего. А что злее сего? Что горше? Что ужаснее? Покаялся ли Саул в своем грехе, получил ли прощение: о том мы не читаем, но зато знаем, что он был совсем оставлен Богом и погиб душой и телом, пронзивши самого себя мечом.

Будем ли и мы в состоянии прийти к истинному покаянию, получим ли мы снова прощение грехов: об этом не знаем; Бог знает, уж не оставил ли Он нас навсегда? Не приготовил ли для нас меча вечного наказания?

Убоимся же и мы, братие, возвращаться к прежним нашим злым делам, не будем даже и думать о них, чтобы не подвергнуться нам еще более ужасным мукам. Каждый из нас пусть говорит душе своей: «Се здрава еси» по благодати Божией чрез святое покаяние, «ктому не согрешай, зане горше ти что будет»!

О, Господи! Ты Сам подай нам то, что велишь! Ты Сам охраняй нас от ужасных грехопадений во все дни жизни нашей. Аминь.

19. Поучение в шестую неделю по Пасхе, о слепорожденном

«Сотвори (Иисус) брение от плюновения и помаза очи брением слепому, и рече ему: иди умыйся в купели Силоамстей» (Ин. 9:6:7)

Прелюбезные мои слушатели! Велико чудо Христа Спасителя нашего, совершившееся на слепорожденном, и исполнено оно великого удивления. Поскольку же все дела Христовы исполнены не только удивления, но и пользы, ибо все творимое Им было на нашу пользу, то поищем какой-либо пользы и в нынешней евангельской истории о прозрении слепорожденного: предложим в нашем рассуждении вышесказанные евангельские слова и истолкуем их вкратце, «Господу споспешествующу и слово утверждающу».

«Сотвори брение от плюновения».

Сие не дивно для слюны Господней, изшедшей из пречистых уст Его, ибо она имела силу к уврачеванию очей слепорожденного. Дивно же то, что брение, прах, земля, смешанная, соединенная со слюной Господней, получила ту же врачебную силу. Это значит, что чудодейственная благодать Божия если соединится с какой-либо вещью, то и вещи, соединенной с ней, сообщает такое же чудодейственное свойство, которым обладает и сама. Некогда огонь Божественный соединился на Синае с купиной, и купина не сгорала. А почему? Потому, что хворост купины воспринял от того чудесного огня ту дивную силу, чтобы не опалиться огненным пламенем. Соединилась еще Господня благодать и с ветхозаветным ковчегом завета, а вы сами знаете, какую он получил от нее силу и как чудодействовал. Подобным образом и слюна Господня, соединившись с перстью земной, даровала ей такую же чудодейственную силу к уврачеванию слепых очей.

Мы же здесь научимся, какое великое значение имеет то, если кто-либо соединится с Богом.

Мы удивляемся великим угодникам Божиим, которые, живя в мире сем, сотворили великие чудеса. Они просветили слепых, исправили хромых, многих, стоявших уже у порога смерти, восставили к жизни, исцеляли в людях всякую болезнь и всякую язву и воскресили многих мертвых. Откуда же в них была сила таких чудотворений? Почему? А потому, что они были крепко соединены с Богом, и, притом, так крепко, что разлучить их с Богом не могло ничто, согласно словам апостола:

«Кто ны разлучит от любве Христовы? Скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или меч? Ни огонь, ни меч» (Рим. 8:35). О, если бы мы научились соединяться с Богом! Мы тогда просветили бы нашу слепоту душевную, исправили бы нашу сердечную хромоту, избавились бы от наших греховных болезней, возвратились бы от врат адских к райским вратам жизни и от греховной смерти воскресли бы к добродетельной жизни.

Чем же и как мы можем соединиться с Богом? Чем? Любовию, согласно написанному: «Пребываяй в любви в Бозе пребывает, и Бог в нем пребывает» (1Ин. 4:16). Как же? А вот как: любить нужно то, что Бог любит, и никогда не любить того, чего Бог не любит; делать то, что Богу угодно, и старательно избегать того, что не угодно Богу; стремиться усердно к тому, о чем Он радуется и что повелевает Он, и никогда не помышлять о том, что Он возбраняет и за что Он гневается. Но что удивительнее всего, так это то, что любовь Божия, будучи сама по себе столь сладкой, превосходя все чувственные и умные сладости (ибо Бог есть весь желание, весь сладость), не скоро кажется сладкой для человеческого сердца, а некоторым она и всегда кажется горькой, и получается то, что один и тот же Бог и сладок, и горек: для одного сладок, а для другого горек. А что это правда, в том мы можем убедиться на примере той книги, которую святой Богослов не читает очами, но съедает зубами.

Вот видит святой Богослов в Откровении некоего великого ангела, сходящего с неба; и поставил он ноги свои подобно огненным столпам: одну на земле, другую же на море. В руке своей он имел разогнутую книгу, которую подал Богослову, говоря:

«Прийми и снеждь ю» (Апок. 10:9). О, ангел Божий! Не вели Богослову съесть ту небесную книгу; дай, пожалуйста, нам прочесть ее, чтобы мы узнали, что написано в ней, и кое-чему поучились из нее для нашей пользы; или же, пожалуй, устно сообщи нам, что в ней написано!

Но не слушает нас ангел: не дает он прочесть книгу, не сообщает и устно, что в ней написано, но настойчиво велит Богослову: «Прийми и снеждь ю». Святой Богослов! Отвечай ангелу: «Никогда я не ел книг, и не для того пишутся книги, чтобы их есть, но для того, чтобы читать. Если я съем книгу, и съем, не прочтя, то какая мне будет польза, когда я не буду знать, что в ней написано?»

Молчит святой Богослов. Не прекословит он ангелу, но протягивает руки к той книге, берет, кладет в уста, ест и проглатывает. Скажи же нам, святой Богослов, хоть сие: есть ли какой-либо вкус в той книге, которую ты съел? Горька ли она, или сладка? Здесь Богослов святой отвечает нам, что вкус этой книги и сладкий, и горький.

«Снедох ю, – говорит он, – и бысть во устех моих яко мед сладка, во чреве же горька» (Апок. 10:10).

Все эти вещи настолько дивны, что ум наш не постигает их, и только толковники Божественного Писания нечто говорят нам о них.

Многие под этой книгой разумеют очень многое, но о всем рассказывать подробно нам не позволяет время, ибо слово наше чрезмерно может тогда затянуться. Другие же говорят нечто подходящее для нашей беседы. По их толкованию, сия книга знаменовала собой слова Бога, сошедшего ради любви к людям на землю и желающего любовно жить в душах человеческих. Любимому ученику она дается не для прочтения, ибо Господь уже открыл ему раньше «безвестная и тайная премудрости» Своей: он уже знает, что в ней написано. Дается же она на съедение, как хлеб, ибо слово Божие является хлебом духовным, и как мед, ибо по сладости своей оно выше меда и сотов. Как съеденная пища претворяется в человеческое естество, так и слово Божие, и любовь Божия, как бы отступивши от существа своего, желают быть в человеческом существе, ибо столь премного Бог возлюбил человека,

«яко и Сына Своего единороднаго не пощаде»:

«Тако возлюби Бог мир» (Ин. 3:16). Под Иоанном же Богословом разумеется не только его одно лицо, но и вся находящаяся на земле церковь Христова, в которой есть и уста, есть и чрево. Праведные люди и угодники Божий – это суть церковные уста, согласно написанному: «Аще кто обратит грешника от заблуждения его, будет яко уста Моя» (ср. Иак. 5:19:20). А чрево – кто? Чревом являются грешники, работающие чреву, о которых пишется:

«Имже бог чрево, и слава их в студе» (Флп. 3:19).

Посмотрим же, кому слово Божие сладко и кому горько. Устам – сладко, а чреву – горько, то есть, добрым – сладко, а злым – горько: они преогорчили Бога. Господь сказал апостолам Андрею и Петру: идите за Мною, «и абие вся оставльше, по Нем идоста» (Лк. 5:11). Видите, как сладок был для них Господь. Говорил же Христос и богатому юноше:

«Продаждь вся и раздаждь нищим, и пришед последствуй Ми; он же отъиде скорбя, бе бо имея стяжания многа» (Мф. 19:21:22). О, чрево! Ненасытное чрево! Не лучше ли тебе иметь в себе Бога, чем много богатства? Но для чрева богатство лучше, чем Бог. Хлопоты и заботы житейские для него слаще сладчайшаго Иисуса. О, блаженные уста, для которых является сладким любезное слово Божие! О, проклятое чрево, для которого Бог – горечь! Знай же всяк, что только любовно можно соединиться с Богом. Постарайся быть устами, а не чревом, и тогда поистине усладишься любовью Божией. При этом еще особенно нужно заботиться о том, чтобы, соединившись однажды с Ним, больше не уходить от Него, но прикрепиться к Нему, как кожа к телу, дабы никогда и никаким образом не отлучаться от Него. Как кожа не может отстать от тела, так и боголюбец не желает отлучиться от Бога. Но увы окаянству нашему! Святых угодников Божиих не отлучили от любви Христовой ни меч, ни огонь; нас же, грешных, отлучает от Христа не огонь, горящий в дровах, но грех, попаляющий все члены наши; не меч, посекающий за Христа, отлучает нас от Христа, но привычки наши греховные удаляют нас от Бога. Всякая страсть наша, к которой мы привыкли и которую любим, особенно содействует отлучению нас от Бога, – больше огня и меча вещественного. Нет нужды, чтобы кто-либо устрашал нас огнем или грозил мечом, чтобы далеко отлучить нас от Бога и огорчить Его; это легко делает с нами одна какая-либо греховная страсть:

«Кийждо бо (по апостолу) от своея похоти искушается влеком и прельщаем» (Иак. 1:14). О, грехолюбивый прах! О, земля оледеневшая! О, персть, не имеющая в себе влаги благодати Божией, персть сухая и разметаемая ветром! Ты удаляешься от Бога, зато и Бог удаляется от Тебя, а ты идешь к погибели, согласно написанному:

«Удаляющийся от Тебе погибнут» (Пс. 72:27).

Счастливо и блаженно было то брение, которое соединилось со слюною из уст Христовых; но несравненно счастлив и блажен бывает тот человек бренный, который соединяется с Самим Христом. Тогда он бывает уже не болотом, но златом:

«Яко злато, – сказано, – искуси его и обрете его достойна Себе» (Прем. 3:5:6). Такой уже не перстный, но небесный, не бренный, но одаренный нетлением. Как та персть, которая соединилась со слюною из уст Христовых, стала уже не перстью, но врачевством для слепого, так и человек, соединенный с Богом, является врачевством не только для своей души, но и для всех других. С таким если кто подружится, поистине просветится душею:

«С преподобным бо преподобен будеши» (Пс. 17:26).

Мы же обратимся к словам евангельским: «Помаза очи брением слепому».

Господь наш, желая не только исцелить телесную слепоту, но уврачевать и душевное зрение, положил человеку брение на очи, чтобы он всегда имел пред очами своими землю, из которой создан, и чтобы не возносился гордым умом до небес, но всегда помнил древнее изречение Господне к праотцам:

«Земля еси, и в землю паки пойдеши» (Быт. 3:19). Многие люди в сем мире в своем благополучии забывают, что естество их бренно. Имущие в своих сокровищницах много злата считают себя златыми; богатые сребром считают себя серебряными; имеющие много камней драгоценных считают себя камнем драгоценным; обладающие властью и могуществом считают себя богами, как и тот Ирод, которому народ восклицал: «Голос Божий, а не человеческий!»

Итак, Господь, желая исцелить слепого, полагает ему брение на очи и этим как бы говорит: «Слепорожденный! Ты еще не видел от пелен твоих света дневного, не видел зато и суеты мирской. Ныне ты все сие увидишь: будут пред твоими очами злато, серебро и камни драгоценные: не желай их, но имей пред очами сие брение. Увидишь гордость мира сего, не пожелай ее, но помни о брении, помни, что ты прах и пепел. Увидишь ли ты красоту мирских лиц, не позавидуй им, но смотри на землю, из которой ты взят и в которую ты снова превратишься. Заграждай очи твои брением, то есть, памятью о смерти, чтобы не видеть суеты».

Люди израильские, вышедшие из Египта, пришли в землю моавитскую, к народу, крайне погрязшему в суете мирской и проводившему свою жизнь во многих мерзостях. Умер там раб Божий Моисей, и по повелению Божию погребли его близ дома Фагорова, то есть, близ капища идола Фагора. Это идол Фагор был у моавитян богом плотской похоти, и в капище его совершались нечистые дела, которыми прельщались и многие из израильтян.

Итак, Господь повелел, чтобы Моисеев гроб находился близ Фагорова капища. Сие для того, чтобы он всегда говорил израильтянам, прельщающимся языческим сквернодействием: «Слушайте, люди мои! Не входите в Фагорово капище, не совершайте беззакония. Вот пред очами вашими гроб вашего вождя. Скоро и вы умрете, и тело ваше превратится в прах, а похоть в тление».

Здесь заключается наставление и для всякого. Послушай же, человек: если ощутишь в сердце твоем Фагора – похотение плотское, греховное, тотчас представь пред очами твоими твою могилу, твой гроб, в котором ты превратишься в прах и пыль, и таким образом ты изгонишь скверного Фагора из сердца твоего, ибо память о смерти, истинная и совершенная, кого не может она исправить? Если бы кто по своим злым делам был подобен даже и самому диаволу, то, представивши пред своими умными очами брение, то есть, память о смерти, он может совершенно исправиться.

Нельзя, конечно, не удивляться, и даже очень сильно, тому, что гордый диавольский нрав чрез некоторое время может превратиться в смирение. Но послушайте и внимайте тому, что я говорю: было такое время, когда смирился гордый диавол. Мы знаем, насколько дерзка и бесстыдна гордость его. Она настолько дерзка и бесстыдна, что даже от Самого Сына Божия требовала поклонения себе, говоря:

«Пад поклонишимися» (Мф. 4:9). О, гордый диавол! Бог Отец всем ангелам Своим велит кланяться Сыну Его:

«И да поклонятся Ему вси ангели Божий» (Пс. 96:7);

«О имени Иисусове кланяется всякое колено небесных, и земных, и преисподних» (Флп. 2:10); а ты хочешь, чтобы Сын Божий тебе поклонился. Ну, подожди же немного: тебя кое-что научит смирению.

В одно время произошел такой случай, что диавол, требовавший себе поклонения от Сына Божия, сам со смирением поклонился Ему. У святого евангелиста Марка мы читаем следующее: «Пришедшу Иисусу во страну Гадаринскую, срете Его человек в дусе нечисте, иже жилище имеяше во гробех. Той (то есть, дух нечистый в человеке), узрев Иисуса издалеча, тече и поклонися Ему, и, возопив гласом велиим, рече: что мне и Тебе, Иисусе, Сыне Бога Вышняго? Заклинаю Тя Богом, не мучи мене» (Мк. 5:1–3:6–7). О, гордый диавол! Что тебя научило такому смирению? Почему ты ныне кланяешься Тому, у которого ты раньше требовал поклонения себе? Скажи нам причину: почему появилось у тебя такое смирение? Но молчит диавол. Думаю, что, будучи лживым, боится исповедать истину. Толкователи же Божественного Писания говорят, что гордого диавола смирило, укротило и принудило кланяться Сыну Божию то обстоятельство, что он жил в гробах. Так же человек, если, придя в себя, видит пред собою гробы, имеет в уме память о смерти, которой была укрощена даже неукротимая диавольская гордость, то тотчас смиряется и как бы приходит к некоторому исправлению. Вот как сильно и действенно памятование о смерти! Посему-то и Господь наш полагает брение на очи слепому, чтобы научить его как смирению, так и памяти о смерти.

«Помаза очи брением слепому».

Как во всех Своих делах дивен Господь Бог наш, так дивен Он и в просвещении слепого. Одно лечит совсем другим, противоположным: брением просветляет очи. Брение ведь вредно и для здоровых очей, ибо ослепляет их, а тем более не полезно оно для слепых. Но у Господа нашего не так: Его брение не только не вредит, но даже открывает и просвещает слепорожденному очи. О, слепорожденный! Говори же с благодарностью Господу вместе с Давидом:

«Ты просвещаеши светильник мой, Господи Боже мой, просвещаеши тьму мою» (Пс. 17:29), а мы, слушатели, чему научимся из этого? Мы научимся знать, что рабам Божиим или, вернее, работающим Господу своему, даже противоположные вещи много помогают, даже то приносит пользу, что считается вредным: для них даже злое превращается в доброе.

Я слышу, что св. Златоуст нынешнего евангельского слепца называет и верным, и послушным Христу, ибо говорит: «Вера слепого проявилась в том, что он не прекословил, не подумал про себя так: ведь брение ослепляет очи, а не просвещает; я много мылся уже в Силоаме и не получал пользы; если бы Христос имел силу, то и Сам исцелил бы меня. Сего не подумал слепец, но просто послушал Христа». Если же слепец был верующим и послушным Христу, то не усумнимся назвать его истинным рабом Божиим и скажем: истинному рабу Божию и противная вещь помогает, и вредное приносит пользу, и кажущееся злым претворяется в добро.

Теперь приступим к нашей пользе.

Господь наш тем рабам Своим, которых любит, попускает в мире сем многое неприятное, как бы брение на очи, ибо Он сказал ученикам Своим:

«В мире скорбь имети будете, восплачетеся вы и возрыдаете, а мир возрадуется; вы же скорбни будете» (Ин. 16:20:22). Разве не неприятно сие, разве не тягостно, не скорбно? Однако же эти самые скорби Он, как бы слюною святых уст Своих, растворяет радостным утешением, говоря: «Но печаль ваша в радость вам будет, и радости вашея никтоже возмет от вас». Вот как неприятное помогает, временно-вредное пользует вечно, злое на земле является причиною небесных благ. Не читаем ли мы в книгах, не слышим ли в повествованиях, не видим ли, как на самом деле происходит, что все случающееся по попущению Божию от мира, плоти и диавола с Божиими рабами: все бедствия, скорби, гонения, оскорбления и даже горькая смерть, – претворяются для них в вечную славу, похвалу, в жизнь бесконечную и в венцы небесные? Не тех ли мы ныне в воинствующей церкви величаем, ублажаем и возносим многими похвалами, которые претерпели на земле горчайшие бедствия? О, как много помогли угодникам Божиим неприятные вещи! А что получили сами сопротивники, вредители и враги? Они приобрели то, что болезнь их обратилась на главу их, и оружия их пронзили их же сердца.

Вспомним борьбу Давида с Голиафом (1Пар. 17). Давид от юности своей был рабом Господним, а Голиаф – врагом Богу и народу Божию. Ополчились две страны друг против друга: иноплеменники и народ израильский; и вот вышел из полков иноплеменник сильный муж, весь в крепких бронях и опоясанный мечом. Вышел против него и Давид, но как вышел? Вот мы слышим, что говорит об этом Писание: «И оружия не бе в руце его». Всякий тогда мог сказать Давиду: «Храбрый юноша! На кого ты идешь? С чем идешь? Идешь малый на исполина, безоружный на вооруженного. Разве не видишь большого меча в руках его, который он приготовил для твоей головы? Возвратись же, скройся и выйди после вооруженным так же». Но не слушает Давид. Он пошел, и не медленно, не с боязнью пошел, но быстро. И вот он стал над сим иноплеменником, извлек меч его и обезглавил его. Вот мы видим, что Божьему рабу сопротивная вещь послужила на пользу, что меч, приготовленный и отточенный на Давида, оказался для него полезным оружием на того же врага. Подобно сему и оружия мысленных врагов, направленные на рабов Божиих, оказываются для тех же рабов Господних полезными в одолении и победе над врагами их.

Если мы вспомним теперь и исход израилев, то среди многих бывших тогда дивных событий нельзя будет не удивиться и тому замечательному событию, что, пройдя Чермное море, как по суху, они тотчас воевали с Амаликом (Исх. 17). Здесь мы спросим: чем воевали израильтяне с Амаликом? Каким оружием? Где взяли они мечи, копья, стрелы, щиты и брони? Ведь мы не читаем в Писании, чтобы они вышли из Египта с каким-либо оружием, но лишь с выпрошенными у египтян золотыми и серебряными сосудами. Откуда же израильтяне достали оружие на Амалика? Послушаем, что говорит об этом Феодорит: «Египтяне, погнавшиеся за Израилем, вышедшим от них, вооружились против них так, как против своих врагов, и хотели их погубить всех до единого, где бы ни настигли их. И гнались они за ними со всем войском своим. И вот когда израильтяне чудесною силою Божией перешли море по суху, а египтяне потонули в море, и потом море выбросило на сушу их трупы с тем оружием, которое было на них, – тогда израильтяне взяли все это орудие от трупов египетских: все копья, щиты, мечи и прочее, – и с этим оружием воевали против Амалика».

Вот мы снова видим, что сопротивные вещи, приготовленные для погибели израильтян, сослужили им такую великую службу, что ими они побеждали даже своих супостатов. О, дивные судьбы Божий! О, неизреченный промысл! Противное, жестокое и скорбное служит рабам Его в помощь, пользу и веселие! Итак, не изнемогай, раб Христов, печалию, когда с тобой случится что-либо противное, ибо скорбь твоя превратится в радость, сопротивное в помощь и горесть в сладость.

Но обратимся снова к евангельским словам: «Рече ему Иисус: иди умыйся в купели Силоамстей».

Силоамская купель, по словам толкователей, для верующего человека является прообразом то святого крещения, то слез покаяния, то истечения из ребр Христовых крови и воды. Силоамом является святое крещение; в нем и омывается болото первородного греха, и просвещается душевная слепота. Слезы покаяния тоже являются Силоамом, в котором очищаются грехи, совершенные после крещения, согласно словам св. Златоуста: «Согрешил ты, поплакал и омыл грех». Посему-то и св. Лествичник называет слезы покаяния крещением более сильным, чем даже первое, таинственное крещение. Наконец, Силоамом является и источник, проистекший из ребр Христовых, согласно словам святого Андрея Критского, который так воспевает в Великом каноне: «Силоамом да будет ми купель, кровь из ребр Твоих, вкупе и питие, источившее воду оставления, да обоюду очищаюся, помазуяся и пия: яко помазание и питие, Слове, животочная Твоя словеса» (Песнь 4-я).

Я удивляюсь еще и тому, зачем Господь, могущий словом или прикосновением исцелить очи слепому, посылает его в купель Силоамскую? Говорят, что, во-первых, для испытания его веры и послушания, для того, чтобы видно было, верует ли он и послушен ли он; во-вторых, для почитания Своего славного пророка Илии, который своею молитвою извел ту Силоамскую воду, и, в-третьих, для того, чтобы чудо сие Божие послужило к вящей славе Бога, ибо тогда все могли видеть, что слепой шел чрез Иерусалим незрячим и с брением на очах, а потом могли видеть его уже прозревшим, ясно все видящим и славящим Бога. Все сии хорошо говорят; я же думаю, что еще для того он был послан Иисусом к Силоаму, чтобы совершил большой труд, идя путем чрез Иерусалим, ибо добрые дела трудом снискиваются и болезнью исправляются; дары Божии даются не даром, но по мере трудов. «Труждающихся и обремененных» Господь призывает к Своему успокоению, а нетрудящимся и ленивцам апостол не велит давать даже и куска хлеба: «Праздный да не яст». Господь ищет в нас трудов наших и только за них Он дарует нам благодать Свою.

В Песни песней два любящие лица, Жених и невеста, пришли некогда в разногласие по поводу того, что один из них желал покоя, а другой хотел трудиться. Говорит невеста:

«На ложи моем исках, ложе возлюби душа моя», а Жених отвечает:

«Аз цвет польный и крин юдольный» (Песн. 3:1). Осязать ложе – это значит искать покоя, идти же в поле, в долину – значит выходить на труд и делание:

«Изыде, – сказано, – человек на дело свое и на делание свое до вечера» (Пс. 103:23).

О, невеста Христова! Ищи Жениха твоего не на мягком одре, но на терновном и гвоздном, который на кресте! Ищи Его в полях, в долинах, в трудах и делании, где Он посреди земли совершает спасение мира.

Выйдем же и мы вне стана к Нему, нося Его поношение. Господь для того посылает слепого к Силоаму, чтобы мы знали, что только трудом и многим потом мы можем достигнуть купели спасения. Аминь.

20. Поучение на вознесение Господа и Спаса нашего Иисуса Христа

«Господь же убо, по глаголании. Его к ним, вознесеся на небо и седе одесную Бога» (Мк. 16:19)

Возлюбленные мои слушатели! Не знаю, как назвать нынешний праздник Вознесения Господня: радостным ли праздником, или плачевным? Назвал бы его радостным праздником, но вот я вижу святых апостолов плачущими и сетующими, о чем свидетельствует и церковь, воспевая в стихирах на «Господи, воззвах» следующее: «Господи, апостоли яко видеша Тя на облацех возносима, рыданием слез, Жизнодавче Христе, скорби исполняеми рыдающе глаголаху: Владыко, не остави нас сирых, ихже за милосердие возлюбил еси, рабы Твоя». Назвал бы я его праздником печальным, но вижу тех же апостолов радующимися, о чем свидетельствует нынешний тропарь, говоря: «Вознеслся еси во славе, Христе Боже наш, радость сотворивый учеником, обетованием Святого Духа». Назвал бы я его радостным праздником, но вижу пречистую и преблагословенную Деву Богородицу, источающую из очей своих множайшие и теплейшие слезы о своем разлучении с прелюбезным Сыном и говорящую: «Не оставляй меня, Сын мой!» Назвал бы я его печальным праздником, но вижу ту же пречистую Богородицу Деву премного радующейся о таком Божественном прославлении своего Сына и Бога, о чем свидетельствует Славник церковный, воспевая: «Ученики и рождшую Тя Богородицу радости бесчисленныя исполнивый во Твое вознесение». Назвал бы я этот праздник радостным, но какая может быть для детей радость в том, что их оставляет отец; какая утеха и овцам, когда уходит от них пастырь; в чем может быть веселие и невесты – церкви, когда Жених ее, Христос, отлучается от нее, хотя и не навсегда, ибо говорит:

«Аз есмь с вами во вся дни до скончания века» (Мф. 28:20), но все же после этого Он будет уже невидимым: плотские очи уже не увидят Его, но только умные очи? Назвал бы я его печальным праздником, но вот я вижу Господа моего светлым, радостным, идущим с веселием к Отцу, вижу и все горния силы неизреченно ликующими. Слышу я еще и церковь, призывающую к веселию всех живущих на земле и говорящую: «Вси язы́цы восплещите руками, яко взыде Христос, идеже бе первее». Поистине это радость совершенная, это цельная радость для горних сил; нам же, земным, это – радость с плачем, веселие со слезами, утешение с сетованием. Вы, святые два ангела, утешители наши, представшие апостолам на горе Елеонской в светлых одеждах, утешьте сетующих, обрадуйте плачущих, скажите что-либо радостное. И вот говорят они:

«Мужие галилейстии, что стоите, зряще на небо? Сей Иисус, от вас вознесыйся на небо такожде приидет, имже образом видесте Его идуща на небо» (Деян. 1:11). Челом вам за обрадование, но только для нас, грешных, это не обрадование, а большая печаль, ибо вы напоминаете нам второе, страшное Христово пришествие, в которое Он будет судить и наказывать грешных. Не довольно ли с нас сетовать о том, что ушел от нас Господь? А вы еще ужасаете нас страшным судом и к прежней печали присоединяете новую печаль.

Поищем же мы сами, возлюбленные слушатели мои, какого-либо утешения во Святом Писании, и мы найдем его, если рассмотрим некоторые радостные причины, из-за которых Господь наш вознесся от нас на небо.

Господь наш вознесся от нас на небо не для того, чтобы Своим отшествием опечалить нас, но для того, чтобы нам устроить полезнейшее. Ведь вся Его жизнь, все деяния Его были устроены на нашу пользу; значит, и вознесение Его совершилось для нашего блага. Как, любя нас, Он сошел с неба, пожил среди людей и душу Свою положил на кресте: «Тако возлюби Бог мир», так, любя нас и благодетельствуя нам, Он и на небо вознесся, ибо сказал ученикам Своим:

«Уне есть вам, да Аз иду: аще бо не иду Аз, Утешитель не приидет к вам; аще ли же иду, послю Его к вам» (Ин. 16:7). Он этим сказал как бы следующее: Внимайте разумно, о, любезные ученики Мои! Каждому из вас предстоит особый путь для того, чтобы выйти на проповедь слова Божия всему миру,

«а в миру скорбь имети будете, восплачетеся и возрыдаете вы, а мир возрадуется, вы же скорбни будете» (Ин. 16:20); в той скорби, в тех печалях и рыданиях вам надо будет, чтобы кто-нибудь утешил, укрепил и подтвердил вас; и вот Я иду к Отцу и пошлю вам Утешителя, Духа Святого, от Отца исходящего, чтобы Он утешил вас во всех ваших скорбях и печалях. Посему-то для вас и лучше, чтобы Я ушел. «Поведут тебя, Петр, аможе не хощеши», посадят тебя в темницу и четырем четверицам воинов поручат стеречь тебя, а в Риме уже и дерево для креста Твоего готово. И ты, Иаков, первый увидишь над выей твоей меч за имя Мое. Тебя, Иоанн, сошлют во изгнание, в дальние страны, на остров Патмос. Тебя, Андрей, ждет крест в Ахаии, а тебя, Филипп, в Иераполе; тебе же, Варфоломей, суждено быть распятым в Армении, где и кожу сдерут с тебя. Фоме суждено в Индии быть исколотым копьями. Матфея ждет с муками Эфиопия, а других – иные страны: каждому готова своя чаша страданий. Во всех этих страданиях и горестях вам необходима некая отрада, услаждение и утешение. Итак, Я пойду к Отцу и пошлю вам Утешителя, Духа Святого, который, присутствуя с вами, сделает вас безбоязненными и радостно терпящими всякие мучения и даже смерть. Посему «уне есть вам, да Аз иду». После вас многие другие подобно вам должны будут претерпеть многоразличные муки и смерть за имя Мое: будут побиваемы камнями, посекаемы мечом, ожигаемы огнем, бросаемы зверям на съедение и раздробляемы на части. Иные же не без мук окажутся добровольными мучениками за имя Мое из любви ко Мне, презирая мир и все сладости его, отвергшись от себя и умерщвляя тело свое со страстями и похотями: одни пойдут в пустыни, другие в затворы монастырские – для страданий и подвигов; эти тоже все будут нуждаться в Божественной помощи и утешении. Итак, пойду ко Отцу и пошлю им Утешителя, ибо без этого Он не придет; а посему «уне есть, да Аз иду». «Мнози верующии» в Мя и «хотящии благочестно жити гоними будут» (2Тим. 3:12); многие неповинные люди будут страдать; многие праведники будут терпеть напасти и озлобления; многие рабы Мои подвергнутся ужасным бедствиям: голоду, жажде, стуже, наготе, узам, темницам, ранам и смерти; всех их нужно будет утешить в их гонениях, страданиях, озлоблениях и бедствиях. Итак, Я пойду к Отцу и пошлю им Утешителя от Отца. «Аще бо не иду, Утешитель не приидет; сего ради уне есть, да Аз иду».

О, сколь благословенна причина вознесения Господнего от нас на небо: причина радостотворная, обнадеживающая нас радостным упованием, извещающая о пришествии к нам Утешителя. Гряди же, Господи, гряди и пошли нам Утешителя!

Господь наш вознесся от нас на небо для того, чтобы призирать на нас с высоты, как отец на чад, как пастырь на овец, как орел на птенцов, как воевода на воинов своих, – чтобы всякого видать, чтобы знать нужду и требование каждого и чтобы каждому подать помощь. Как какой-либо царь, собрав множество воинов своих на рать и желая видеть все полки свои, восходит на высокое место, на гору или какое-либо здание, чтобы с высоты все увидеть и устроить; так и Господь наш, Царь царей, собирает воинствующую на земле церковь, в которой сколько чинов, столько и полков, и вознесся в горние небеса, чтобы с высоты видеть подвиги каждого. Хорошо подвизающимся Он сплетает венцы, изнемогающим простирает руку Своей помощи, падающих поднимает и соделывает их более сильными для борьбы с супостатом, а гонящим нас творит препятствия. Подвизается, например, в страдальческом подвиге святый первомученик Стефан, побиваемый камнями иудеями, а Господь наш с высоты славы Своей, отверзши небо, смотрит на него, так что страдалец взывает:

«Вижду небеса отверста, Иисуса стояща одесную силы» (Деян. 7:56).

Вот и Савл, дыша угрозой и убийством, спешит в Дамаск, чтобы преследовать церковь Божию, а Господь, видя сие с высоты небесной, полагает ему препятствие, озарив его светом небесным, ослепив его плотские очи и устрашив гласом:

«Савле, Савле, что Мя гониши?!» (Деян. 9:4).

Не один уже из страстотерпцев в своих ужасных страданиях то изнемогал, то совсем падал, будучи побежден ими, как, например, Иаков Персянин; Господь же, призрев изнемогших, подкрепил их, падших поднял, так что сбылось Писание, которое говорит:

«Аща и падет, не разбиется, яко Господь подкрепляет руку его» (Пс. 36:24). Подобно сему, призирая с высоты небесной, Он помогает и нам, рабам Своим.

Вознесся от нас Господь наш на небо для того, чтобы подобно солнцу сиять на всех нас Своею благодатию с высоты небесной. Когда солнце после захода своего где-то медлит, то вся поднебесная покрывается тьмою; когда же взойдет и начнет возноситься в высь, тогда темнота ночная убегает прочь со всей поднебесной, а лучи солнечные освещают всю вселенную. Пока и мысленное наше солнце Христос пребывал, как на западе, на земле в неявлении Себя людям и потемнен был вольным страданием, до тех пор по всей земле была тьма незнания Бога. Когда же Он, воставши от запада гробного, взошел на небо, тотчас

«молния Его осветиша вселенную», тотчас

«от восток солнца до запад славно сотворися имя Его» (Пс. 112:3; 76:19), и

«познанием Бога вселенная просветися» (Авв. 2:14).

«Солнце с небесе сияет на благия и злыя» (Мф. 5:45). Подобно сему и Господь наш взошел на небеса, дабы с высоты небесной призирать на праведных и грешников: «Праведныя любяй и грешныя милуяй». Солнце с небес своими лучами разтаивает зиму и лед, согревает землю и делает ее плодоносною; подобно сему и Господь наш взошел на небо, чтобы оттуда лучами благодати Своей растопить лед замерзших душ наших, согреть сердца наши и сделать их плодоносными, подобно земле, чтобы мы оказались пред Ним не бесплодными, но произрастили бы в себе духовные плоды.

Вознесся Господь от нас на небо для того, чтобы устроить нам путь на небо и быть нашим путеводителем в горние страны. До вознесения Господня на небо никто из людей не имел пути к небу:

«Никтоже взыде на небо, – говорит апостол, – токмо сшедый с небесе»,

«Сшедый Той есть и восшедый превыше всех небес» (Ин. 3:13; Еф. 4:10). Прежде никто не мог взойти на небо, хотя бы он был и праведным, и святым. Угоден Богу был Ной; праведны были Авраам, Исаак, Иаков, о которых говорится, что они были праведны пред Богом, как вещает к Богу царь Манассия: «Неси положил покаяние праведным Твоим Аврааму, Исааку и Иакову, не согрешившим пред Тобою» (2Пар. 36); непорочен и целомудрен был Иосиф Прекрасный и Моисей, проведший Израиля чрез Чермное море по суху; свят был и Иисус Навин, удержавший солнце от движения; не несвятыми были и прочие угодники Божий в Ветхом Завете, как, например, Даниил, муж духовных желаний, заградивший уста львов, три отрока, угасившие молитвою пещь вавилонскую, и прочие великие пророки; однако же никто из них до Христа не мог взойти на небо и никто даже не слышал, есть ли, или будет ли для людей путь к небесам. Когда же Господь наш, облекшийся в человеческое естество, взошел на небо, тотчас явил для всего рода человеческого путь к небесам. По нему пошли вслед за Христом изведенные из ада души святых праотцев и пророков; им взошли апостолы, святители, мученики и исповедники; им и ныне восходят достойные и праведные люди, следующие по стопам Христовым; для всех ныне известен путь к небесам, о котором прежде и не слышно было, только, о, люди, не ленитесь восходить им.

Вознесся Господь наш от Нас на небо для того, чтобы открыть нам двери небесные и чтобы мы невозбранно входили в небо. Праотец наш Адам затворил дверь райскую для всего рода человеческого, сделал ее непроходимой для всех земнородных, и херувим с пламенным оружием стал у дверей райских; затворил Адам рай и путь к жизни, а отверз только входы к смерти и аду. Господь же наш сделал противоположное: затворил входы к смерти и аду, а отверз рай: сначала разбойнику, которому сказал: «Днесь со Мною будеши в рай» (Лк. 23:43), а потом и всем по Своем вознесении отверз самое небо.

Я сказал, что Господь наш затворил входы к смерти и аду, а отверз двери небесные. Что касается того, что вознесением Господним на небо были отверсты двери небесные, то сему вы, любовь ваша, веруете: ибо при вознесении Господнем предшествующие Ему ангелы взывали горним ангельским чинам:

«Возмите врата князи ваша, и возмитеся врата вечная, и внидет Царь славы» (Пс. 23:9). Что же касается того, что затворены были входы к аду и смерти, то вы, мне кажется, сомневаетесь; посему я в подтверждение приведу слова Апокалипсиса Иоанна.

В одно время Господь наш явился Своему возлюбленному ученику Иоанну и сказал:

«Не бойся: Аз есмь первый и последний, живый, иже бех мертв, имам ключи смерти и ада» (Апок. 1:17:18). Здесь особенного рассуждения заслуживает следующая вещь. Почему Христос Господь не Сам носит ключи жизни вечной и царства небесного, но отдал их св. Петру:

«Дам ти ключи царствия» (Мф. 16:19); те же ключи, которыми отверзаются и затворяются ад и смерть, Он стал носить Сам: «Имам, – сказал Он, – ключи смерти и ада»? Неужели Господь наш настолько жесток и немилосерд, что скорее готов погубить человека, нежели спасти, скорее готов отверзать для людей врата ада и смерти, нежели жизни и царства? Но сего нельзя о Нем не только сказать, но и помыслить, ибо Он есть благоутробный и премилосердный Создатель наш:

«Яко благ, яко в век милость Его» (Пс. 117:2). Он исключительно «хощет всем спастися», смерти же Он не желает ни одному грешнику, ибо говорит: «Еда хотением хощу смерти грешнику, но еже обратиться ему от пути зла и живу быти» (Иез. 18:23). Почему же не говорит Господь: «Имам ключи жизни и царства небеснаго», но: «Имам ключи смерти и ада»?

Господь наш благоволил сие сделать потому же, почему так поступают и некоторые хозяева. Если какой-либо господин видит, что казначей его слишком расточителен, что он часто слишком открывает двери его хранилищ и истощает его казну, тогда он берет от него ключи и держит их у себя.

Подобно сему и Господь наш знал нрав человеческий, знал, что люди очень скоры к отверзанию смерти и ада как для себя, так и друг для друга. Себе они отверзают частыми грехопадениями, к которым очень склонны, ибо ни к чему так легко не склоняется человек, как ко греху, к которому уже давно привык; друг другу же люди отверзают двери смерти и ада гневом, яростью и злопамятством, ибо каждый, если что-либо разгневает его, настолько разъяряется в гневе, что готов бывает послать другого и в ад, и на смерть. Разве не правда сие? Господь наш, видя такой недобрый человеческий нрав, берет ключи смерти и ада Себе, Сам их носит и посему-то и говорит: «Имам ключи смерти и ада». Этими словами Он говорит как бы следующее: «Грешный человек! По жестокости твоей и непокаянному сердцу твоему ты давно уже собрал гнев на день гнева, уже над выей твоей смертная коса, уже ад отверзает уста свои, чтобы пожрать тебя; однако же Я жду еще твоего обращения и покаяния, не попускаю смерти внезапно умертвить тебя и аду пожрать тебя: ад Я держу заключенным, чтобы не похитил он тебя, чтобы не пожрал тебя: «Имам ключи смерти и ада». О, человек! Я вижу еще, что ты враждуешь с ближним твоим и желаешь ему зла, а не добра; ты желал бы его тотчас предать смерти и аду, ты проклинаешь его, предаешь анафеме; однако не имеешь такой власти над ним: не даны тебе на то ключи, и не дам Я тебе их. Сам их ношу и никому не даю: «Имам ключи смерти и ада».

Благодарим Тебя, Владыка наш, за такое Твое промышление, за то, что Ты не дал нам тех ключей, как ножа малому дитяти. О, если бы мы имели эти ключи, ключи смерти и ада! Уже давно мы и ближних своих погубили, предав их смерти и аду, и сами бы погибли, будучи пожраны смертью и адом.

Рассмотрим теперь подробнее, почему Господь носит ключи смерти и ада, но не носит ключей жизни и царства.

Раньше мы вспомнили об ангелах, которые при вознесении Господа на небо предшествовали Ему и взывали к горним ангельским чинам так:

«Возмите врата князи ваша, и возмитеся врата вечная, и внидет Царь славы» (Пс. 23:9). Теперь же обратим внимание на то, почему ангелы, предшествующие Господу, не говорят горним ангелам: «Отверзите врата князи ваша», но говорят: «Возмите врата князи ваша», то есть, совсем прочь отставьте, совсем сломайте: «Возмите». Разве не достаточно было для вшествия Господня открыть врата, а непременно нужно было совсем прочь выломать их, отставить и взять прочь? Какая же причина сего? Святый Иоанн Златоуст, размышляя о причине сего, говорит так: «Ангелы видели, что небеса никогда уже не будут затворенными и что не нужны уже будут врата для небесного града; посему-то они и не говорят: «Отверзите врата», но: «Возмите».

Теперь для нас ясно, почему Господь наш не носит ключей царства и жизни подобно тому, как носит ключи смерти и ада: где нет врат, там не нужно и ключей, ибо при вознесении Господнем небесные врата совсем прочь взяты и уже никогда не будут после затворены, как пишется о сем в Откровении:

«Врата его не имут затворитися во дни: нощи бо не будет» (Апок. 21:25). Посему-то и ключи там не нужны. Сам Господь не носит их, но отдал их Петру и прочим апостолам, как бы говоря: «Мне они не нужны; носите их вы и уже без труда отверзайте отверстое, отверзайте незатворенное, отмыкайте незаключенное; если только кто сам своей волей заградил себе небесный вход, тому вы можете помочь сими ключами, следующим же за Мной свободен вход и без ключа, ибо врата для них не закрыты и, как взятые прочь, не могут затвориться».

О, как радостна сия причина вознесения Господня! Он вознесся на небо для того, чтобы широко раскрыть для нас двери небесные, отставить их прочь для нашего невозбранного вхождения на небо. Отверзи же нам, Господи, отверзи двери милосердия Твоего!

Вознесся Господь наш от нас на небо, чтобы ходатайствовать о нас пред Богом Отцем. Вот что говорит Богослов: «Аще кто согрешит, ходатая имамы к Богу Отцу, Иисуса Христа праведника, и Той очищение есть о гресех наших» (1Ин. 2:1:2). Апостол же Павел говорит в послании к Евреям:

«Не в рукотворенная святая вниде Христос, но в самое небо, ныне да явится лицу Божию о нас» (Евр. 9:24), а в послании к Римлянам так:

«Христос Иисус умерый, паче же и воскресый, иже есть одесную Бога, иже и ходатайствует о нас» (Рим. 8:34).

Итак, не будем страшиться и мы, грешные люди, не будем отчаиваться о нашем спасении, но будем благонадежны, ибо имеем доброго заступника пред Богом Отцом – Христа Спасителя нашего, который и ходатайствует о нас, показывая Ему принятые за нас раны; лишь бы только мы не поленились воссылать вместе с Ним теплые молитвы к Отцу, чтобы Господь и Бог Христос ходатайствовал пред Отцем, показывая Ему раны Свои и умилостивляя ими, как молитвенными устами.

Но о ком же Христос ходатайствует? О грешниках. А о каких грешниках? О кающихся. О них Он умилостивляет Своего Отца, о некающихся же грешниках не умилостивляет. Убедительное доказательство сего можно видеть в самом страдании Господнем. Будучи пригвожден ко кресту, Господь наш молился к Богу Отцу Своему об убийцах Своих, говоря:

«Отче, отпусти им, не ведят бо, что творят» (Лк. 23:34). Этой Своей молитвою, творимою в горьких муках, умолил ли Он Отца об убийцах Своих? Отпустил ли Отец грехи злобным архиерею Анне, Каиафе, Пилату и прочим книжникам, саддукеям и фарисеям, предавшим Иисуса на смерть? Нет. Только о тех Он умолил, о которых Он, как Всеведущий, предвидел, что они покаются и обратятся к Нему. О непокаявшихся же грешниках, распявших Его, Он не только не умолил, но даже подвиг Отца к мести, чтобы кровь Его Он выместил на распинателях, что и совершено было рукою римлян, разоривших Иерусалим.

Грешный человек вторично распинает Христа Сына Божия своими тяжкими грехами; он, пребывая в нерадении, непокаянии и прилагая грехи ко грехам, попирает своей нераскаянностью кровь Сына Божия, пролитую за нас. Молится ли Сын Божий к Отцу о таком грешнике и умилостивит ли Он Отца Своим ходатайством? Не скорее ли Он воздвигнет Отца ко гневу и мщению, чтобы отомстил Он за кровь Сына Своего? Поистине, так и есть. Бойся же, грешник, пребывающий в своей нераскаянности, чтобы не постигла тебя внезапно Божья месть, и ты будешь истреблен из числа живущих на земле и осужден вместе с убийцами, распявшими Сына Божия.

Но о сем оставлю говорить ныне и снова посмотрю на вознесшегося Господа.

Вознесся Господь наш от нас на небо для того, чтобы на небесах приготовить нам место, где мы могли бы жить вечно и соцарствовать с Ним, Господом нашим. Он Сам говорит: «Иду уготовати место вам. Аще пойду, уготовлю место вам, паки прийду и пойму вы к Себе, да идеже Аз есмь, и вы будете» (Ин. 14:2:3). Добра и полна радости сия причина. Господь вознесся от нас на небо, чтобы каждому приготовить на небесах место: людям, любящим Бога, место между серафимами; богомудрым – между херувимами; богоносным – меж богоносными престолами; добрым господам – среди господствий; храбрым воинам, подвизающимся за отечество, – между силами; разным властям – между властями; всяким начальникам, управляющим своею областью по-Божески, – им место среди начал; тем, которые друзей и нищих утешают и помогают им в бедствиях и напастях, – им место среди архангелов; наконец, живущим во плоти на земле по-ангельски – место на небесах вместе с ангелами.

Господи! Где же нам, грешным, Ты приготовил место? Будет ли для нас на небе хотя малое местечко? Нас страшит Твой возлюбленный ученик Иоанн Богослов, говоря:

«Не имать в онь внити всяко скверно и творящее мерзость и ложь; но токмо написанныя в книзе живота Агнчей» (Апок. 21:27). Он не только грозит нам, но уже изгоняет нас. Еще мы и не вошли, а он уже грозно гонит нас, говоря:

«Вне пси и чародеи, и любодеи и убийцы, и идолослужителие и всяк любяй и творяй лжу» (Апок. 22:15). Неужели же нет и нам места на небесах? Неужели нас и не пустят туда, и изгонят оттуда вон? Но вот Господь наш, со светлым и милосердным лицом обратившись к нам, говорит: «Не приидох призвати праведныя, но грешныя»; только покайтесь, и тогда вы сподобитесь равной чести со святыми и праведными. Где место Петру, отвергшемуся от Меня и потом горько плакавшему? Где место жене-блуднице, плакавшей у ног Моих, где ей место в царствии Моем; где блудному сыну, где мытарю, где разбойнику? Вот там будет и ваше место; только поплачьте о грехах ваших горько, как Петр, припадите к ногам Моим с покаянием, как блудница, обратитесь ко Мне, как блудный сын, смиритесь, как мытарь, сораспнитесь со Мною, как благоразумный разбойник: только покайтесь, и вы спасетесь. Место для вас у Меня уже готово на небесах; не будет тесно, и вы вместитесь в лоно Моего милосердия.

О, Божественный, о, любезный, о, сладчайший Иисусе! Ты нам, грешным, Господи, неложно обещаешь царствие Твое, лишь бы только мы покаялись!

Вознесся Господь наш на небо, дабы и нас привлечь туда с Собою. «Аз, – говорит Он, – егда вознесен буду, вся привлеку к Себе». Мы же прежде всего направим наш ум и сердце так, чтобы помышлять о горнем и искать вышних, где у Бога нашего сокрыта и жизнь наша: Он есть сокровище наше; да будет же там и сердце наше.

Рассмотрев все сии радостные причины вознесения Господня от нас на небо, всякий богомыслящий может извлечь себе достаточную утеху, радоваться духом о Господе Боге своем, вознесшемся на небо ради нашего общего блага, и назвать сей праздник радостным праздником, а не печальным. Да сподобит же Господь наш всех нас быть сообщниками того празднества, о котором предсказал Давид:

«Пройду в место крова дивна, даже до дому Божия, во гласе радования и исповедания, шума празднующаго» (Пс. 41:5). Аминь.

21. Поучение второе в неделю седьмую по Пасхе

«Се есть живот вечный, да знают Тебе единаго истиннаго Бога» (Ин. 17:3)

Православный слушатель! Знать Бога – вот есть счастье христианского человека, вся духовная утеха, вся надежда на спасение и даже самое спасение; это есть чаяние жизни вечной и даже сама жизнь вечная! Пусть всякий, как хочет, изобретает способы к достижению утешения и вечных небесных богатств, но лучшего и совершеннейшего он не найдет, кроме того, чтобы знать Бога:

«Се есть живот вечный, да знают Тебе единаго истиннаго Бога» (Ин. 17:3). О, как несчастен тот, который своего Бога, своего Творца, своего Спасителя или мало знает, или совсем не знает, или же не старается Его познать.

Но вы скажете: мы православные христиане знаем Бога, веруем в Него и покланяемся Отцу и Сыну и Святому Духу, единому в Троице Богу. Я хвалю сие ваше христианское и благочестивое знание Бога, веру и почитание Бога, тем не менее безошибочно скажу, что не все мы хорошо знаем Бога. Среди нас есть многие, которые только считают себя знающими Бога, на самом же деле совершенно не знают Его.

Для пояснения этих слов я в настоящей беседе предлагаю два положения: первое – то, что не каждый хорошо знает Бога, кто знает Его только чрез веру, и посему не каждый верующий христианин достигает жизни вечной; а второе – то, что хорошо знает Бога только тот, кто при вере в Него и любит Его, при этом любит истинно, – такой только и достигает жизни вечной. Напоследок же я разберу истинные признаки настоящей любви Божией. Послушать сие я прошу вашу любовь с открытыми ушами; я же начну беседу мою «Господу поспешествующу и слово утверждающу».

Существуют два способа познания Бога, православные слушатели! Это – вера и любовь. Верою Бог познается по апостолу:

«Верою разумеваем совершитися веком глаголом Божиим» (Евр. 11:3), а Златоуст, толкуя сие, говорит: «Дело веры есть познание». Вера, говорит он, состоит в познании Бога, в познании того, что Его всемогущею силою и веки сотворены. Познается Бог еще и любовию, как об этом говорит в Евангелии Сам Господь:

«Любяй Мене возлюблен будет Отцем Моим, и Аз возлюблю его и явлюся ему Сам» (Ин. 14:21). Кто, говорит Он здесь, любит Меня, тому Я Сам покажу Себя, чтобы он хорошо знал Меня: «Явлюся ему Сам».

Оба сии способа познания Бога и достижения вечной жизни очень хороши; но в то время как первый способ, то есть, вера, является то совершенным, то несовершенным, второй способ, то есть, любовь, есть всецело совершенный. Вера есть истинный способ, ибо

«без веры не возможно угодити Богу» (Евр. 11:6) и спастись:

«Иже имет веру и крестится, спасен будет» (Мк. 16:16). Верою человек оправдается; не истинным же способом она является потому, что «и бесы веруют», но по-прежнему остаются бесами, хотя веруют и трепещут. Много нас верующих христиан в сем святом храме, но набожны только избранные, и Бог знает, кто из нас достигает жизни вечной: очень мало спасающихся. Любовь же поистине есть правильный способ, ибо «любы николиже отпадает», говорит апостол (1Кор. 13:8). Вера знает Бога, знает, что есть на небе Бог, что вся земля наполнена Им: «Везде сый и вся исполняли». Подобно сему и бесы веруют: они знают, что есть над ними Бог, казнящий их вечною казнью. Любовь же не только знает, что Бог есть, но и то еще хорошо знает, каков Бог:

«Коль благ Бог израилев» (Пс. 72:1).

Приступая к объяснению первого моего положения, именно того, что не каждый хорошо знает Бога, кто знает Его чрез веру, я приведу здесь из Ветхого Завета историю об исходе израилевом из Египта.

Господь Бог, изводя народ Свой из неволи египетской, изволил дважды показаться в пламени: первый раз – в купине над горою Хорив, а во второй – на верху Синайской горы. В купине Он показался только одному Моисею, а на горе – всему израильскому народу, дабы все люди знали Его. Оба сии явления Бог совершил не с иной какой-либо целью, как только для того, чтобы сделать Себя известным для народа Своего, чтобы «ведом был Бог во израили». Если мы всмотримся внимательным рассуждением в оба эти явления, то увидим великую и дивную разницу. Как Бог явился Моисею в купине? История пишет: «Виде Моисей, яко купина горяше и не сгараше». А как Он явился всему народу на Синае? О сем та же книга Исхода пишет:

«Гора Синайская дымяшеся вся, схождения ради Божия на ню во огни; и исхождаше дым, яко дым пещный, и ужасошася вси людие зело» (Исх. 19:18).

Здесь обратим внимание на то, что в купине был только один огонь, без дыма; на горе же было больше дыма, чем огня: «Гора дымяшеся вся». Дыму скорее подобало быть в купине, где был хворост, солома и сено, чем на той горе, где на безмерной высоте и каменистой, твердой почве не могло быть даже никакого стебля. Между тем Божественный огнь творит напротив: в хворосте – пламень без малейшего дыма, а на голой, каменной жесткости – дым, «яко дым пещный». Для чего так? Что за причина сего?

Кто будет рассуждать с естественной точки зрения, тот скажет: дым всегда там, где огонь что-либо сожигает; где же огонь не жжет и ничего не сожигает, там не может быть и дыма. Божественный огонь не сжигал Моисеевой купины: «Купина горяше и не сгараше»; здесь Божественный огонь только освещал сию купину, но не сожигал ее; посему и огонь там был без дыму. На Синае же огонь Божественный был жгучим, палящим. Горела там гора от лица Божия, согласно написанному у Давида: «Пламень пожигаяй горы» (Пс. 82:15), что видно еще из послания апостола к Евреям, который, описывая то сошествие Божие в огне на Синае, заканчивает сие такими словами:

«Бог наш огнь поядаяй» (Евр. 12:29). Там огонь поедал и палил, поедал и камень, и гору, как хворост и солому; там был «огнь поедаяй», посему там и должно было оказаться много дыма: «Исхождаше дым, яко дым пещный».

Такое доказательство хорошо для естественного рассуждения. Но кто будет рассуждать духовно, тот скажет так: в обоих тех явлениях Своих Господь Бог хотел приравняться и быть сходным с теми лицами, которым был намерен явиться. Хотел Он явиться Моисею. И вот Он смотрит на него и видит, что он человек добрый, кроткий, незлобивый, имеющий чистое сердце и правое рассуждение. Тогда сказал Себе Бог так: явлюсь Я Моисею кротко, дружески, приятельски, и побеседую с ним лицом к лицу, как говорит кто-либо своему другу, – и явился Моисею в огне, не опалявшем купины, чтобы в то время, когда Моисей приступит к Нему, дым не попадал ему в очи и не мешал разговору: посему-то огонь в купине и был без дыма.

Восхотел также Бог явиться и всему народу еврейскому на Синайской горе. Смотрит Он на сей народ и видит в нем беспорядок от мятежей. Одни ропщут на Моисея, другие помышляют о вдовах, иные же вспоминают свиное мясо и египетские кушанья, варившиеся в котлах, и хотят даже возвратиться назад в Египет. Кроме того, Бог предвидит и будущую их злобу, предвидит, что избиют пророков, детей своих принесут в жертву бесам и восстанут против Моисея. Тогда Бог сказал Себе так: злы сии люди; явлюсь Я им грозно, чтобы они знали Меня, знали, что не потерплю Я всего этого. Вот почему явился им Бог в огне поядающем и сожигающем.

Теперь я приступаю ко второму положению, а именно к тому, что хорошо Бога знает только тот, кто при вере в Него и любит Его, любит же искренно, а не фальшиво; и подобно тому, как поступал я в первом случае, я и здесь для пояснения приведу историю из Евангелия. Св. Матфей пишет следующее. В одно время, когда завистливое еврейство, некие саддукеи и фарисеи приступили к Господу нашему со своими хитрыми вопросами, вызывая Его на словопрение, то приступили они все сразу. Фарисеи, услыхав, что Иисус посрамил саддукеев, собрались вместе, должно быть, для того, чтобы в случае, если не смогут где аргументом, там заглушить криком. В то время один из них, законник, спросил Господа, искушая Его и говоря: «Учителю, кая заповедь большая есть в законе?» Господь же ответил:

«Возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всею мыслию твоею: сия есть первая и большая заповедь» (Мф. 22:36–38).

Если бы я, грешный, был в то время и стоял бы там, слушая сей спор, то упал бы к ногам Господа моего и молил: Господи, сие безумное еврейство Ты научи прежде познанию Тебя, чтобы сперва познали Тебя, Господа своего, и уверовали в Тебя, а потом уже Ты будешь учить их любви Божией, чтобы, познавши Тебя, Господа своего, и уверовавши, полюбили Тебя. Кто когда мог любить неизвестную вещь? Каждая добрая вещь сначала познается, как добрая, а потом уже делается любезной, а кто чего не знает, тот и не желает того. Скажи им, Господи, что первая заповедь в том, чтобы знать Господа Бога, а потом и любить Его.

Но не склонился бы Господь к моей малоумной просьбе, ибо хорошо знает Он, что первая заповедь есть не иная, как только та, чтобы любить Бога. Я же, удивляясь тому, что Господь ничего не упоминает иудеям о познании Бога, но прежде всего предлагает им наставление в любви Божией, говорю себе: быть может, иудеи уже знали Бога и только любви им не доставало, и посему Господь, не упоминая о познании Бога, учит их прежде всего любви? Но апостол говорит: «Аще быша познали, не быша Господа славы распяли» (1Кор. 2:8). А в другом месте Сам Господь жалуется:

«Израиль Мене не позна, и людие Мои не разумеша Мене» (Ис. 1:3).

Для чего же Господь не говорит им: первая заповедь знать Бога, а потом любить?

Пойду я для научения о сем к великому учителю церковному, св. Иоанну Златоусту, который учит так: «Не сказал Христос: познай Бога твоего, но «возлюби Его», ибо всякому любящему Бога от всего сердца своего не возможно не прийти к познанию Сына Его. Самая любовь Божественная, живущая в нем, просвещает его». За сие учение благодарим тебя, святый Златоус-тый учитель. Теперь мы знаем, почему первой заповедью является заповедь о любви, почему любовь сравнительно с познанием является первейшей и совершеннейшей для спасения. Причина в том, что скорее за любовью следует познание Бога, чем за познанием любовь. Знало еврейство Бога: «Ведом во Иудеи Бог, во израили велие имя Его», но они не любили Его и посему как бы не знали: «Израиль Мене не позна, и людие не разумеша».

Здесь я вспомню еще и Давида. Сей боголюбец, желая некогда дать людям познание Бога и привлечь их к Нему Его особенными совершенствами, говорит: «Вкусите и видите, яко благ Господь» (Пс. 33:9). Отведайте, говорит он, и тогда узнаете, как благ Господь. По-видимому, можно было бы поспорить с Давидом, предостерегая его, что он говорит неправильно. Он не говорит: сперва увидите, а потом вкусите, но: «вкусите и видите». Но здесь за него заступается один из великих церковных учителей, говоря: «Перестань укорять Давида за сии слова; он хорошо говорит: пристойнее сказать сначала «вкусите», а потом и «видите», – вкусите любовию и увидите познанием. Если прежде не вкусите Его любовию, то не можете прийти к познанию Его, ибо никто не познавал Бога, прежде чем не вкусит Его». Посему-то и ясно для нас, что только тот хорошо знает Бога, кто любит Его.

Я думаю, что здесь не один из верующих христиан хоть в мыслях своих отзовется, говоря: я люблю Господа Бога моего: сохрани Бог иначе! Если бы я и в отдельности каждого спросил: любишь ли ты Бога? – то, несомненно, каждый скажет: люблю. Но я и на это без всяких опасений скажу: не всякий любит Бога, кто отзывается, что любит; но только тот любит Бога, кто на самом деле истинно любит Его.

Почему же можно узнать, истинно или неистинно кто любит Бога?

Истинный признак настоящей любви описал возлюбленный ученик Господа, святый Иоанн Богослов, который говорит: «Аще кто речет, яко Бога люблю, а брата своего ненавидит, ложь есть; ибо не любяй брата своего, егоже видит, Бога, егоже не виде, како может любити?» (1Ин. 4:20).

Но я в настоящее время оставлю в покое сей признак и, не распространяясь о нем, буду говорить только о приложении его к любви к ближнему как из-за краткости времени, так и из-за неверности его, ибо в любовь к ближнему часто закрадывается любовь непорядочная или лицемерная, или притворная, или из-за какой-либо прибыли. Оставивши в покое сей признак, я нахожу другой. Неправедная любовь христианского человека к Богу видна там, где тварь уравнивается с Творцом или даже тварь почитается больше, чем Творец; праведная же любовь является там, где любят и предпочитают только одного Создателя выше всякого создания. Сей истинный признак описал тоже вышеупомянутый святый Богослов, говоря: «Не любите мира, ни яже в мире: аще кто любит мир, несть любве Отчи в нем» (1Ин. 2:15). Если, говорит он, кто утопил свое сердце в этом прельстительном свете и его роскоши, в том не ищи любви Божией, хотя бы он был и христианин: «Несть любве Отчи в нем».

Любовь Божия весьма ревнива; она не терпит, чтобы чье-либо сердце любило Бога и мир, разделяя пополам и Создателя, и создание. Поставили филистимляне ковчег завета Господня в одном храме вместе с идолом Дагоном и, придя на другой день, увидели, что Дагон сокрушенный лежит на пороге: видно, бежал бес от благодати Божией, бывшей в ковчеге, а бежавши, споткнулся и сломал себе шею. Но если бы Дагон не сокрушился и не тронулся со своего места, то что бы тогда было? Тогда бы случилось то, что ковчег Божий, подвинувшись сам собою, вышел бы вон из того храма. Подобно сему поступает и любовь Божия. Если она поселится в чьем-либо сердце, то или изгонит идолов и суетные мирские пристрастия, или уйдет прочь сама, говоря: «Се оставляется вам дом ваш пуст». Для этой цели и некто из боговдохновенных мужей убеждает христианского человека, говоря: «Убегай от создания, если хочешь иметь Создателя». Пусть всякое создание охудится для тебя, если хочешь, чтобы в твоем сердце усладился Создатель.

Не любит любовь быть разделенной надвое. Не любит она, чтобы кто-либо одной половиной своего сердца любил Бога, а другою любил светскую суету:

«Не можете Богу работати и мамоне» (Мф. 6:24). Требует же любовь Божия цельного сердца человеческого: «Сыне, даждь Ми твое сердце, дабы любил Меня всем сердцем». Поистине, премудро такое изречение: любовь не разделяется, и не может она раздираться. Те же, которые разделяют ее и раздробляют, мне, Господи, кажутся горшими, чем даже воины, распявшие Тебя, которые не хотели разодрать Твоего хитона. Любовь Божия настолько ревнива, что даже, терпя крест и распятие, если видит кого-либо раздирающего ее надвое или надесятеро и притягивающего ее к сотворенной вещи, все-таки желает быть в сердце человеческом единственной, хочет господствовать и царствовать в нем без всякого товарища. Вот в этом и заключается истинный признак настоящей любви. Поэтому истинно любит Бога только тот, который или мало, или же совсем не имеет пристрастия ко временным мирским роскошествам и не услаждается в распутном плотоугодии, пользуется же миром не для услады, но из необходимости сохранить временную жизнь, и всему предпочитает единого Бога, говоря с Давидом:

«Что ми есть на небеси, и от Тебе что восхотех на земли?» (Пс. 72:25). Святый Амвросий, изъясняя сии слова, говорит: «Боже, сокровенных Свидетель! Ты знаешь, что Ты для меня дороже, любезнее и желательнее, чем не только земля и все, что на ней, но даже и небо, и все, что на нем. Люблю Тебя больше неба и земли, и всего, что есть на них».

Истинным признаком истинной любви Божией является еще и то, что Бога следует любить только ради Самого Бога, а не ради себя, то есть, не ради своей личности, своей прибыли, и не ради того воздаяния, которое описал апостол, говоря: «Око не виде, ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящым Его» (1Кор. 2:9). Я не порицаю и той любви, когда кто любит Бога ради вечного воздаяния, однако же я не могу назвать ее истинною и совершенною. Ведь и наемник не служил бы господину, если бы не надеялся получить от него плату. Подобно сему и человек такой не любил бы Бога, если бы не ожидал воздаяния. Истинная любовь та, которая, по апостолу, «не ищет своих си», не заботится ни о какой награде и желает только того, чтобы усладиться в Божественной любви.

Вспомним здесь двух грешниц, описанных в Священном Писании: первую – Раав в Иерихоне, а вторую – в Вифании, в доме Симона прокаженного. Обе они обратились к Богу и обе познали Его любовью. Первая старается и заботится о целости своего дома; она просит и обязует клятвою израильских соглядатаев: «Поклянитесь мне Господом Богом вашим, что как я вам оказываю милость, так и вы сделаете милость дому отца моего». Другая же, узнав, что Спаситель находится в доме Симона на пиршестве, входит туда и падает к ногам Его. Она умывает слезами Его пречистые ноги, утирает их власами главы своей, но не говорит ни слова, не заботится ни о чем, не просит ничего и даже не молит о прощении грехов своих.

О, как не равна у обеих теплота и усердие в Боге! Первая заботилась о своей собственности, о том, чтобы сохранились в целости семейство и имущество, а эта желает только усладить свое сердце Божественною лю-бовию,

«яко возлюби много» (Лк. 7:47). Сия-то любовь и есть истинная. Она любит не для себя, то есть, не из какой-либо своей выгоды или прибыли, но исключительно ради Самого Бога и для услаждения сердца Его Божественною любовью.

Господь Бог совершил разделение благ Своих для верных Своих слуг. Нищим Он дал царство небесное, плачущим назначил особенную утеху, кротким обещал наследование земли, алчущим приготовил богатый обед в царстве небесном,

«яко тии насытятся» (Мф. 5:6), прочим же назначил разные другие истинные воздаяния, каждому по его достоинствам. Что же Он предназначил любящим Его? Ничего иного, как только то, что «Отец Мой возлюбит его, и к нему прийдем и обитель у него сотворим». Не говорит: дам любящим Меня царство, посажу их на престоле, дам в руки их скипетр, возложу на главу корону, приготовлю для них пир небесный; ничего такого Он не предлагает Своему любезному любителю. Но что же? Только то и обещает, что «к нему прийдем и обитель у него сотворим». Этим Он показывает нам, чтобы мы знали, что кто имеет истинную любовь к Богу, тот кроме Самого Бога не желает ничего: ни неба, ни венцов небесных, ни сладостей райских. Он только одного Бога и желает, причем желает больше неба и больше всех райских роскошей.

Итак, пусть каждый ищет у Бога, чего хочет; любовь же ищет только Самого Бога, ищет больше всех, хотя бы и вечных, благ и больше всякого создания:

«Мне же прилеплятися Богови моему благо есть» (Пс. 72:28).

Напоследок я укажу еще и тот истинный признак истинной любви Божией, что любящий Бога для своего любимого Господа всеми силами остерегается впасть в какой-либо смертный грех; остерегается того, чтобы ничем и ни в чем не прогневать Того, которого любит, и усердно старается исполнить во всем Его волю и Его повеление, как говорит об этом Сам Господь:

«Аще кто любит Мя, слово Мое соблюдает; а не любяй Мя, словес Моих не соблюдает» (Ин. 14:23–24).

И вот, когда кто имеет в своем сердце истинную любовь к Богу, тот поистине хорошо знает Бога, тот вкушает Его любовию и по сердечной сладости знает, «яко благ Господь».

Такой, без сомнения, достигнет жизни вечной, достигнет ее чрез познание Бога, согласно слову Христову:

«Се есть живот вечный, да знают Тебе единаго истиннаго Бога» (Ин. 17:3). Аминь.

22. Слово первое в день сошествия Святого Духа

«Дух Господень исполни вселенную» (Прем. 1:7)

Некогда Бог обещал послать Своего Духа Святого к людям, говоря чрез пророка Иоиля:

«Излию от Духа Моего на всяку плоть» (Иоил. 2:28). Потом чрез пророка Исайю Он говорил израильтянам:

«Наложу Дух Мой на племя твое» (Ис. 44:3). Теперь уже исполнилось сие обещание, ибо Он уже не однажды послал в мир Духа Своего Святого, но явил Его самыми разнообразными способами.

В первый раз Дух Святый показался в виде голубя, когда Иисус крестился в водах Иорданских, как свидетельствует о сем святый евангелист Матфей: «И крестив-ся Иисус, взыде абие от воды, и се отверзошася Ему небеса, и виде Дух Божий сходящ, яко голубь» (Мф. 3:16).

Во второй раз Дух Святый показался в облаке, когда преобразился Христос, о чем повествует тот же евангелист Матфей:

«И облак светел осени их» (Мф. 17:5).

В третий раз Дух Святый показал Себя в ветре, когда наполнил дом, в котором пребывали апостолы. Об этом говорит св. апостол Лука в Деяниях так: «Бысть внезапу с небесе шум, яко носиму дыханию бурну, и исполни весь дом, идеже бяху седяще» (Деян. 2:2).

В четвертый раз Он показался в огненных языках, когда сошел на апостолов. Об этом в Деяниях Апостольских мы читаем следующее:

«Явишася им разделени язы́цы, якоже огненни, седе же на едином коемждо их, и исполнишася вси Духа Святаго» (Деян. 2:3:4).

В настоящем поучении я хочу вашему благочестию предложить: почему Дух Святый показывался миру в разных видах: то в виде голубя, то в облаках, то в ветре, то в огненных языках?

Прежде же всего я молю Тебя, Дух Святый! Я знаю, что Ты поистине добрый Учитель, ибо Сам Христос Спаситель возвестил о Тебе Своим ученикам, говоря:

«Утешитель же Дух Святый, Его же послет Отец во имя Мое, Той вы научит всему» (Ин. 14:26). Приди же ныне, Дух Святый, в мое сердце, попали невещественным огнем все мои грехи и научи меня, невежду, говорить истину, да и «аз поведаю имя Твое братии моей и посреде церкве воспою Тя». Вас же, возлюбленные слушатели, я прошу о прилежном слушании.

Дух Святый явился в образе голубя по многим причинам: во-первых, потому что святая церковь, то есть, верующие христиане, называется голубицею, как говорит о ней Дух Святый в Песни песней.

«Востани и прийди, ближняя моя, добрая моя, голубице моя» (Песн. 2:10); во-вторых, потому что голубь – не хищная птица, но простейшая и не имеющая в себе лести. Сам Христос, Спаситель наш, наставляя учеников Своих, говорит:

«Будите убо мудри, яко змия, и цели, яко голубие» (Мф. 10:16). Посему и Дух Святый обыкновенно пребывает в тех, кто имеет сердце простое и смиренное, а не лукавое и коварное. Августин говорит: «Дух Святый явился голубицей, чтобы хотящий быть освященным духом был как голубица, не имеющая лести. Кроме того, Дух Святый явился в виде голубя потому, что чрез богомыслие мы возлетаем на высоту, как некогда возопил Псаломник:

«Кто даст ми криле, яко голубине, и полещу, и почию?"" (Пс. 54:7). Спрошу же я тебя, блаженный Давид! Скажи мне, куда ты хочешь лететь на этих голубиных крыльях? «В жилища небесныя, – отвечает он, – с Богом водворитися». Об этих дворах тот же Давид в другом месте говорит:

«Коль возлюбленна селения Твоя, Господи сил! Желает и скончавается душа моя во дворы Господни. Сердце мое и плоть моя возрадовастася о Бозе живе» (Пс. 83:2:3). Наконец, Дух Святый явился в виде голубя еще и потому, что на крыльях Своих Он переносит тех, кто желает поселиться в жилищах небесных. Метафраст в житии святой мученицы Марии пишет так: «Когда она страдала за Христа, тогда показалась голубица с золотым венцем, летающая над ней». Значит, для того явился Дух Святый в виде голубя, чтобы всякому верующему дать венец жизни вечной, который обещал дать Христос всякому верующему, говоря:

«Буди верен до смерти, и дам та венец живота» (Апок. 2:10).

В облаке же на Фаворе Дух Святый явился потому, что и Сам Бог некогда в древности показался Моисею в облаке, как пишется о сем в Исходе:

«Сниде Господь во облаце» (Исх. 34:5), а Дух Святый и есть Тот же Бог, который явился некогда и Моисею.

Пред кончиною света придут на землю Илия и Энох; антихрист убьет их, и после убиения тела их будут лежать непогребенными три дня, но потом Бог воскресит их, и они взойдут на небо облаком, как говорит о сем св. Иоанн Богослов в Апокалипсисе: «Взыдоша на небо на облацех» (Апок. 11:12). Потому, значит, Дух Святый явился в облаке, чтобы мы на этом облаке могли взойти на небо. Облако изливает из себя дождь и окропляет землю, ибо влажный пар, который подымается на земле от воды, и вверху остается облаком влажным и водяным, о котором Псаломник говорит:

«Темна вода во облацех воздушных» (Пс. 17:12); впоследствии эта вода превращается в дождь и падает на землю. Подобно сему и Дух Святый явился в облаке, чтобы излить в сердца наши дождь благодати Своей, как говорит апостол Павел:

«Любы Божия излияся в сердца ваша Духом Святым, данным вам» (Рим. 5:5).

В облаке рождаются громы и молнии, ибо когда влажное и студеное облако объемлет сухой и теплый воздух, то последний ищет места, которым мог бы выйти из противного ему облака; он сражается с облаком, и оттого происходят громы; потом же эта сухая пара зажигается, и оттого получаются молнии; наконец, та же сухая пара, зажегшись, ниспадает из облака на землю, отчего происходит треск, стрелы молний и пожары. В иносказательном же смысле громами и молнией называются церковные учители, ибо как молния своим блеском прогоняет темноту и как гром устрашает людей, так и учители церковные своею проповедью разгоняют тьму человеческих грехов и устрашают грешных людей, напоминая им вечное мучение, ожидающее грешников за их согрешения. Так, например, Псаломник называет учителей молнией, говоря:

«Осветиша молния Его вселенную» (Пс. 76:19), а в Апокалипсисе святый Иоанн Богослов называет учителей громом: «Глаголаша седьмь громов гласы своими» (Апок. 10:3), ибо все пастыри и учители своим проклятием убивают злых и непослушных, подобно тому, как устрашает и убивает гром. Таков был апостол Павел, когда сказал: «Иже не любит Господа нашего Иисуса Христа, да будет проклят: маранафа» (1Кор. 16:22). Посему и явился Дух Святый в облаке, ибо как облако производит гром и молнию, так и Дух Святый соделывает пастырей и учителей.

Показался Дух Святый еще в ветре, ибо ветер есть такое явление, которое развивает плевелы от чистой пшеницы. Плевелами называются грешники, а пшеницею и добрым семенем – все праведники, как в одном месте было сказано Христу: «Господи, не доброе ли семя сеял еси на селе Твоем? Откуду убо имать плевелы?» (Мф. 13:27). Дух Святый разлучает плевелы от чистой пшеницы, то есть, грешников от праведников. Доброй пшеницей были Ной и жена его, ибо они жили благочестиво; прочие же все были плевелами, ибо жили беззаконно. Посему и разлучил Дух Святый плевелы от пшеницы, то есть, Он спас Ноя, жену его, сыновей и жен сынов его от потопа; прочие же все плевелы, то есть, грешников, Он потопил всемирным потопом. Доброй пшеницей был Лот, жена его и две дочери его, жившие благочестиво; все же со-домляне были плевелами, ибо не имели они в сердцах своих страха Божия. Посему Дух Святый и отлучил плевелы от доброго семени. Лота с женой и двумя дочерями Он вывел из Содома, а всех содомлян погубил смрадным огнем.

Возлюбленные слушатели! Вот вы видите, как за отеческое благочестие, то есть, Ноево и Лотово, спаслись сыновья и дщери; и ныне, если кто почитает своих родителей, тот получает от Бога великие блага, а именно: изобилие в дому, а впоследствии и изобилие вечное, небесное, как говорит о сем Иисус Сирахов:

«Яко сокровиществует, прославляяй матерь свою» (Сир. 3:4). Далее, такой человек будет иметь честь и от сынов своих, согласно слову того же Сираха:

«Почитаяй отца, возвеселится о чадех» (Сир. 3:5). Потом, если он о чем молится Богу, о здравии ли, о счастьи, молитвы его будут услышаны Богом, согласно сему: «В день мольбы их услышаны будут». Кроме того, такой человек будет в сей жизни счастлив и долголетен, как говорит об этом заповедь Божия:

«Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет, и долголетен будеши на земли», и еще:

«Прославляй отца долгоденствовати будет» (Сир. 3:6). Такой будет еще и славен пред всеми и на земле, и на небе, согласно следующим словам:

«Слава человеку от чести отца его» (Сир. 3:11). Род его также будет долговечным, ибо

«благословение отчее утверждает домы чад» (Сир. 3:9). Если он впадет и в какое-либо несчастие или случится с ним печаль, то он скоро освободится от них, как говорит о сем Писание:

«Милость отча не забвена будет, и в день скорби твоея воспомянеттися» (Сир. 3:14). Он сподобится и очищения от грехов, ибо почитающий отца очистит грехи: якоже тает лед от зноя, сице растают греси его» (Сир. 3:15). Наконец, он не только благословен будет Богом на земле, пока только живет, но и по смерти на страшном суде Христовом он услышит сей пресладкий глас:

«Приидите, благословенний Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира» (Мф. 25:34).

Но пора уже возвратиться снова к нашему положению.

Ветер еще имеет и ту силу, что не только развевает плевелы, но искореняет и деревья высокие: финики цветущие, кипарисы благовонные, дубы вассанские и кедры ливанские. Подобно сему и Дух Святый искореняет, ниспровергает людей напыщенных, гордых и высокомнительных, которых пророк Давид уподобляет высокому древу, говоря:

«Видех нечестиваго превозносящася и высящася, яко кедры ливанские» (Пс. 36:35). Но сие древо Дух Святый тотчас исторгает с корнем, как там же Давид прибавляет:

«И мимо идох, и се не бе, и взысках его, и не обретеся место его» (Пс. 36:36). Высоким древом называл и пророк Даниил гордого царя вавилонского Навуходоносора, ибо говорит: «Се дуб среде земли, и высота его возвеличися зело, и досяза-ше до небеси». Но искоренил и сие древо Дух Святый:

«И глас бысть с небесе: посецыте дуб и обийте ветвия его, и отрясите листвие его, и рассыплите плод его» (Дан. 4:7, 8, И).

Ветер разрушает и храмины, как читаем мы о Иове. Подобно сему и всякий человек уподобляется храмине, согласно словам блаженного Павла: «Аще земная наше храмина тела разорится, создание от Бога имамы, храмину нерукотворенну, вечну на небесех» (2Кор. 5:1). Посему-то Дух Святый и показался в ветре, ибо Он разоряет храмины человеческие, и они умирают. Псалом-ник говорит:

«Кто есть человек, иже поживет и не узрит смерти?» (Пс. 88:49). Разрушает же Он сии храмины не равно. Если кто исполняет заповеди Божии, тот пребывает долголетен, как говорит Соломон:

«Сим бо образом много лет поживеши, и приложатся тебе лета живота» (Притч. 9:18). Те же, которые живут беззаконно, исчезают как трава, согласно словам Псалмопевца:

«Не ревнуй лукавнующим, ниже завиди творящим беззаконие: зане яко трава изсшут и яко зелие злака скоро отпадут» (Пс. 36:1:2).

Наконец, ветер имеет еще и такую силу, что иногда сотрясает и землю, если зайдет в расселины и пещеры подземные. Если он не находит места выйти оттуда вон, то ходит по пещерам с большим стремлением, и от этого стремления происходит сотрясение земли.

Смотри же на себя всякий человек, не земля ли ты? Ибо так сказал Бог Адаму: «Земля еси, и в землю пойдеши». Когда Дух Святый приходит в сердце человеческое подобно ветру, врывающемуся в пещеру земную, и потрясает ту землю, то есть, человека, то наставляет его к покаянию, сердечному сокрушению и ко всякому благочестию. О сем и Псаломник молился Богу, говоря: «Дух прав обнови во утробе моей» (Пс. 50:12).

Бог некогда поставил близ рая херувима с пламенным оружием, чтобы он охранял путь к древу жизни. Раем же называется и церковь, матерь наша, ибо в книге Бытия мы читаем следующее:

«Яко насади Бог рай на востоце» (Быт. 2:8). То же можно сказать и о святой истинной восточной церкви, которую Дух Святый охраняет так, как говорит Псаломник:

«Не воздремлет, ниже уснет храняй израиля» (Пс. 120:4).

В огненных языках Дух Святый сошел для того, чтобы дать апостолам речь огненную, поскольку слово Божие называется огнем, как пишется в Апокалипсисе об Энохе и Илии: «Огнь исходит из уст их, и пояст враги их» (Апок. 11:5). Когда и Василий Великий проповедовал слово Божие, тогда святый Ефрем видел огонь, исходящий из уст святого Василия. Такими-то огненными словами и попаляется терние греховное. Называется огнем еще и любовь, ибо Господь наш есть «огнь поядаяй», а огнь сей есть любовь всесовершенная, согласно словам святого Иоанна Богослова:

«Бог любы есть, и пребыва-яй в любви в Бозе пребывает, и Бог в нем пребывает» (Евр. 12:29; 1Ин. 4:16).

Сошел в огне Дух Святый для того, чтобы утвердить святых апостолов в любви. Посему-то блаженный Павел и говорит всем нам:

«Ходите в любви, якоже и Христос возлюби нас и Себе предаде за ны» (Еф. 5:2).

В Ветхом Завете Бог часто показывался в огне: Моисею Он показался в купине огненной; Израиля вывел из Египта в землю обетованную в виде столпа огненного ночью; закон Израилю дал на горе Синайской в огне дымящемся; Даниилу показался Бог на престоле огненном. Посему и Дух Святый показался в виде огненных языков, ибо Он есть Тот же Бог, который и в древности показывался в огне.

Напоследок можно сказать, что и Христос с огнем придет судить живых и мертвых, ибо Псаломник говорит:

«Огнь пред Ним возгорится, и окрест Его буря зельна, призовет небо свыше и землю рассудити люди Своя» (Пс. 49:3:4). Пред пришествием Христовым вся вселенная будет искушена огнем; будут тогда гореть и небо, и земля, и все стихии, как говорит апостол Петр: «Земля же и яже на ней дела сгорят»; в другом же месте он говорит, что «небеса жегома разорятся, стихии же опаляеми растаются» (2Пет. 3:10:12). И будет тогда земля чиста как стекло, воды как кристалл, а небеса будут тогда еще прекраснее и величественнее, чем ныне. Вот что говорит святый Иоанн Богослов в Апокалипсисе:

«Видех небо ново и землю нову; первое бо небо и земля первая преидоша, и моря несть ктому» (Апок. 21:1). Потому и Дух Святый показался в огненных языках, как имеющий едино Божество со Христом, Сыном Божиим.

Возлюбленные слушатели! Вам еще потребно знать и то, для чего это мать наша, святая церковь, не имеет обычая приносить в храмы зеленых деревьев ни в какие другие праздники, кроме сошествия Святого Духа. Этим она дает понять, что Дух Святый сходит только на тех, которые так же процветают в добродетели, как деревья в листьях, согласно словам Псалом-ника: «Праведник яко финике процветет» (Пс. 91:3). Сам Христос Спаситель наш увещевает нас, говоря:

«Аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет, и Отец Мой возлюбит его, и к нему прийдем и обитель у него сотворим» (Ин. 14:23). На того же, кто пребывает во грехах, не сходит Дух Святый, поскольку Самим Богом нам сказано:

«Не пребудет Дух Мой в человецех сих, зане суть плоть» (Быт. 6:3). В этом заключается первая причина.

Затем сие делается для того, чтобы показать, что никто не бывает достойным принятия благодати Божией, кроме тех, которые смирением уподобляют себя листьям, падающим с деревьев, почему Псаломник и говорит:

«Кто яко Господь Бог наш на высоких живый и на смиренныя призираяй?» (Пс. 112:5:6).

Далее, сие делается для того, чтобы мы знали, что благодаря сошествию Святого Духа святая церковь, мать наша, подобно дереву расцвела различными листьями, то есть, разными ликами праведников, как-то: девственниками, учителями, мучениками, исповедниками, преподобными и пустынниками, о чем уже давно пророчествовал Осия:

«Процветут яко цвет, и прострет ко-рение свое яко дубрава, и будет яко маслина плодовита» (Ос. 14:6:7).

Когда св. апостол Петр проповедал слово к народам иерусалимским, то на всех слушающих его учение сошел Дух Святый, как читаем об этом в Деяниях Апостольских:

«Глаголющу же Петру глаголы сия, нападе Дух Святый на вся слушающыя слово его» (Деян. 10:44).

О, Христе, Боже наш! Подай и нам благодать Твою; ниспошли ныне Духа Твоего Всесвятого на нас и на всех предстоящих людей Твоих, чтобы, воспринявши Его в сердца свои, мы все единодушно воспели: «Видехом свет истинный, прияхом Духа небеснаго», которому со Отцем и Сыном подобает честь и поклонение во веки веков. Аминь.

23. Слово в день Святой Троицы

«Поклонимся Отцу и Его Сынови, и Святому Духу, Святей Троице»

Прелюбезный слушатель мой! В нынешний праздник пресвятой, единосущной, животворящей и нераздельной Троицы, кланяясь и целуя святую икону, на которой Святая Троица изображена в трех ангельских ликах, я как бы вижу Святую Троицу не на престоле херувимском на небе, но у стола Авраамова сидящую на земле под зеленым дубом Мамврийским; вижу и старца Авраама с заматоревшею во днех своих Саррою, усердно и охотно хлопочущих около стола, услуживающих Святой Троице и потчивающих, и думаю (я говорю по-человечески), что теперь с доброю мыслию мы имеем самое подходящее время прийти и поклониться Отцу и Сыну и Святому Духу. До неба высоко; не всякий ум даже и умными богомысленными ногами может взойти туда, а плотскими и совсем невозможно сие. До Мамврийского же урочища и до Аврамова обиталища гораздо ближе. На земле мы можем путешествовать если не телесными ногами, то скоротечным умом, обходя им в одно мгновенье всю вселенную. Бог на небесах имеет непрестанную славу в неприступной хвале духов ангельских и душ святых, на земле же Он под тенью утешается разговором с Авраамом и Авраамовой подругой. Там тысячи тысяч и тьмы тем окружают его, а тут – как на безлюдье не видать никого, кроме семьи Авраамовой. Здесь-то мы и имеем удобное время поклониться в нынешний праздник Отцу и Сыну и Святому Духу, Святой Троице, сидящей на пиру за Авраамовым столом.

Как же или каким способом мы поклонимся? Какой подарок принесем на поклон?

Поистине недостаточно господину кланяться только главою; необходимо с главою и тело повергнуть к ногам господским, и принести подарок господину. Теперь поклоном больше и называется именно то, если ты что-либо поднесешь господину, а не только главу преклонишь пред ним. И господа больше обращают внимания на такой поклон, когда ты им что-либо поднесешь, а не просто кланяешься главою.

Подобно сему и Бог Творец, хотя и никакого лакомства нет в Нем, однако же любит, чтобы не ни с чем Ему поклонялись, не с голыми руками люди являлись к Нему, ибо в Святом Писании говорится:

«Да не явишися пред Господем тощь» (Сир. 35:4). Достанем же какой-либо подарок на поклон, угодный для Святой Троицы, и положим его на столе Авраамовом пред Святою Троицей.

На небе, когда почтенные и важные особы кланяются Богу, то они кладут пред Ним свои короны, как видел это Богослов: «Падаху двадесять и четыри старцы пред Седящим на престоле и кланяхуся Живущему в веки веков, и полагаху венцы своя пред престолом, глаголюще: достоин еси, Господи, прияти славу и честь» (Апок. 4:10, 11).

Мы на такой поклон не способны, ибо мы еще не имеем корон и венцов небесной славы, мы еще не увенчаны небом; и, Бог знает, кто сего удостоится. Ну что же? Поступим по земному, по обычаю нынешних приношений! В нынешние времена, когда кланяются младшие старшим, подданные господину, то приносят ему деньги – серебряную или золотую монету, вместо округлых корон – большие, круглые золотые червонцы, из которых иные называются коронатами. Господь же Бог и таких поклонов не презирает, ибо принял и похвалил даже и малые два гроша, две лепты вдовицы. А что, если бы та вдовица положила пару золотых червонцев? Какой бы похвалы она удостоилась от церковных собирателей? Поистине они, принимая их, сказали бы: «Сия убогая вдовица вложила больше всех». Но и на такой поклон не у каждого из убогих хватит. Богатый скуп, а убогий не имеет.

Посему-то я недостойный и убогий помыслил с Божиею помощью взять, как духовная (хотя и грешная) особа, из духовного, богатого и неистощимого хранилища три таинственных червонца, выкованных в Священном Писании из веры в Святую Троицу, и принести их на поклон Святой Троице от трех частей человека – от души, от тела и от духа: от души – Богу Отцу, от тела – Богу Сыну, от духа – Богу Духу Святому.

Священное Писание, поучающее вере, есть как бы золотая руда, как самое золото, даже лучше золота и топазов, почему великие учители веры и были названы златоустами, златословесными и златоглаголивыми. Да будет же позволено сделать из сего злата червонцы, согласно словам Давида, говорящего:

«Благ мне закон уст Твоих, паче тысящ злата и сребра» (Пс. 118:72), то есть, лучше тысяч золотой и серебряной монеты. Говоря проще, слово Божие, уверяющее человека в Боге и научающее его богоугождению, лучше тысячи золотых червонцев и тысячи чеканеных талеров: «Паче тысящ злата и сребра». Тот царь был, кто считал тысячами; для нас же, бедных рабов, достаточно и того, если мы звякнем пред Господом хотя бы тремя червонцами.

С этой целью я пойду прежде всего в сокровищницу святого Иеронима, хотя и нищего духом и вещами, как законника, присягавшего хранить нищету, но не убогого духовным богатством и не последнего учителя в церкви Христовой; пойду в его сокровищницу и скажу по книге его, в которой он пишет, что «в древности имя Божие было в таком почете, что писать его не позволялось ни на чем другом, кроме одного чистого золота: ни на бумаге, ни на пергаменте, ни на дереве, ни на камне, ни на серебре, но исключительно на золотой доске». Да будет же сия доска первым нашим червонцем, на котором имя Божие мы напишем не просто, но символически, и принесем его в дар первому лицу Святой Троицы.

Червонцы, как и всякая монета, не бывают гладкими, но всегда имеют на себе разные изображения: то лица каких-либо из монархов, то гербы их, то знаки и символы. И Христос Спаситель, повелевши некогда показать Ему златицу кинсонную, спрашивал у фарисеев: «Чий образ сей и написание?» (ибо там было чье-то изображение и написание).

«Глаголаша Ему: кесарев. Тогда глагола им: воздадите убо кесарево кесареви, а Божие Богови» (Мф. 22:20:21).

На первой златице веры нашей я полагаю такое изображение: старец Ной держит в руках голубицу с масличной веткой, а внизу мною подписано: «Спасение мира». Спросите же меня, набожность ваша: чей образ сей и написание? Я отвечу вам: это есть образ «Ветхаго денми» Бога Отца, ибо от Него, как от масличного корня, родился Сын, как масличная ветвь, и Дух Святый исходит, как голубь. Скажи же и ты, святое послушание: воздадите Отчее Отцу. Это будет поклон Богу Отцу, и поклон сей будет происходить от души нашей.

Но мне кажется, что сей червонец немного потемнел; не всякий его видит, не всякий и разумеет. Поэтому я почищу его немного и объясню толкованием.

Червонцем или золотом я называю святую веру не по своему измышлению, но на основании церковного песнопения, на основании того места, где церковь, воспевая в предпразднственных гимнах Рождеству Христову трех царей, пришедших ко Христу с тремя дарами, сравнивает святую веру с золотом в таких словах: «Веру яко злато, любовь яко смирну, яко ливан деяния принесем Зиждителю». «Веру, – говорит, – как злато»: вера является золотом, ибо как злато очищается огнем, так и святая вера очищается бедствиями и гонениями:

«Яко злато в горниле искуси их» (Прем. 3:6).

Злато сие чищено было камнем: «Камением побиени быша», пилено пилами: «Претрени быша», резано железом: «Убийством меча умроша», пробовано разными способами:

«Искушени быша». Оно было кладено и испытываемо то в огне, то в воде:

«Проидохом сквозе огнь и воду». Все сие было причинено и вере святой (Евр. 11:37). Золото сие достойно быть в хранилище небесном:

«Обрете их достойны Себе» (Прем. 3:5). Изображен на нем образ мысленного Ноя, Царя небесного, Бога, ибо апостол говорит так:

«Чадца, имиже болезную, дóндеже вообразится в вас Христос» (Гал. 4:19). Нарисована на сем златнике веры голубица Духа Святого, действующего в таинствах, изображен и сучок масличный – оливковый плод неотъемлемой благодати Христовой.

Золотом покупаются дорогие вещи, и за червонец веры чего только не купишь! Если бы ты имел того духовного золота веры так много, как велико зерно горчичное, то ты купил бы себе такую силу, которой мог бы и горы переставлять: «Аще имате веру, яко зерно горушично, речете горе сей: двигнися и верзися в море, и будет тако» (Мф. 21:21).

Этим золотом предки наши покупали, что хотели. Восхотели покорить себе монархии всего света: «верою победиша царствия». Восхотели возрасти в достоинствах и, взойдя на верх добродетели, заслужить звание праведников: «верою содеяша правду». Восхотели получить от Бога обещанное: «верою получиша обетования». Восхотели укротить свирепых зверей, львов и леопардов: «верою заградиша уста львов». Восхотели быть храбрыми рыцарями, чтобы победить неприятелей: «верою возмогоша от немощи, быша крепцы во бранех, обратиша в бегство полки чужих». Восхотели, наконец, видеть мертвых востающими из гробов, и это получили:

«верою прияша от воскресения мертвыя своя» (Евр. 11:33, 34:35). Вот какие дорогие вещи покупали они золотом веры!

Как святая вера есть золото, так и Бог Троица, в которого мы веруем, тоже является золотом. Однако же понимать сие нужно не в том смысле, что золотом является Само Божество, которое не создано, невещественно, не так, будто Бог имеет в Себе горы вещественного, созданного золота, не так, как бог или идол Навуходоносоров, у которого было золотое тело, но в том смысле, что чрез уподобление золоту может познаваться нами Божественная сила. Священное Писание и учители часто имеют обыкновение Творца уподоблять сотворенным вещам и приписывать Богу имена сотворенных вещей, называя Его то огнем, то солнцем, то морем, то золотом. Сие не потому, что Бог подлинно таким бы и был, но исключительно с той целью, чтобы разумный человек, ступая как бы по ступеням в рассмотрении сотворенных вещей и размышляя о различных совершенствах многих сотворенных вещей, домыслил бы и до того, как бесконечны совершенства в Боге Создателе. Посему-то и Давид говорит:

«Поучихся во всех делех Твоих, в творениях руку Твоею поучахся» (Пс. 142:5). Из творения Твоего, Боже, говорит он, я научился познавать Тебя, Бога. Если прекрасно небо и видимые на небе солнце, луна и звезды, то, о, как прекраснее Тот, Кто сотворил все эти прекрасные вещи! Если хороша земля и на ней радующие нас виды, горы, холмы, леса, дубравы, сады, виноградники, нивы, цветы, а кроме этого, и дорогие вещи, серебро, злато, камни драгоценные и, наконец, прекрасные люди с лицами, подобными ангельским, то насколько лучше, дороже и необходимее Тот, который все это создал Своею силою и премудростию!

Поучаясь таким образом познавать Творца из творения, мы в настоящий час берем для уподобления золото.

Золото родится в глубоких, сокрытых недрах земных, и не скоро его находят, а Божество Святой Троицы кому открыто? Кто может изыскать и познать его? Хорошо говорит Исайя:

«Воистину Ты еси Бог сокровенный, Бог израилев» (Ис. 45:15). Золото полированное блестит прекрасным блеском, а иногда испускает из себя как бы солнечные блестки. Подобно сему и Божество Пресвятой Троицы, о, как исполнено оно пресветлыми лучами неизреченного сияния! – того сияния, которого и малую частицу, показанную на Фаворе, не могли видеть очи святых, и даже взор быстрозрачного евангельского орла, святого Иоанна Богослова, должен был притупиться, не будучи в состоянии зреть незримое. Как золото обогащает людей, так и Божество Святой Троицы наполняет весь свет богатством даров Своих. Посему святый Дамаскин в антифонах и воспевает: «Богатит бо всяку тварь, Тому послужим». Как золото любезно всем, так и Бог, о, как любезен Он тем, которые имеют правое мнение о Нем:

«Коль благ Бог израилев правым сердцем!» (Пс. 72:1). Как из одного золота делаются разные монеты, так и в едином Божестве различаются три лица: Отец, Сын и Святой Дух. Как золотая монета кругла, так и Божество имеет Свою округлость, ибо, как в круге, в Нем нет ни начала, ни конца: Он есть Бог безначальный; Он же и бесконечный.

Я сказал, что на златице веры нашей, приносимой в дар Богу Отцу, символически изображает Отца личность Ноева, держащая голубицу с масличным сучком, ибо и Сын, и Дух в Отце пребывают нераздельно от Отца и с Отцем. Сын – как отрасль масличная от корня масличного, то есть, оливкового, а каков корень, такова и ветвь от него: «Яков Отец, таков и Сын».

Маслина, или олива, является знаком мудрости в пяти мудрых девах; она есть знак милосердия в самарянине, возлившем елей на человека, израненного иерихонскими разбойниками; она есть знак царства в помазании Давидовом от Самуила; она есть и знак радости в псалме Давидовом, говорящем:

«Помаза Тя, Боже, Бог Твой елеем радости» (Пс. 42:8). Она есть знак мира и покоя в тех масличных ветках, с которыми встречали Христа у Иерусалимских врат и воспевали:

«Осанна, благословен грядый, мир на небеси» (Лк. 19:38).

Бог Отец есть корень всей мудрости, всего милосердия, всей царственней власти, всего покоя; Он есть Царь мира, Отец будущего века и всей радости, согласно апостолу: «Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, утешаяй нас во всякой скорби нашей» (1Кор. 1:3:4).

А что же есть Бог Сын? Как отрасль, рожденная от корня, от Отца, Он есть единая с Ним Премудрость, согласно написанному:

«Мы же проповедуем Христа, Божию силу и Божию Премудрость» (1Кор. 1:23:24); Он есть самое милосердие:

«И милость Его от рода в род на боящихся Его» (Пс. 102:17); Он есть Царь всей твари:

«Царствию Его не будет конца»; Он есть радость наша, ибо говорит:

«Прийду к вам, и возрадуется сердце ваше, и радости вашея никтоже возмет от вас» (Ин. 16:22); Он есть покой наш, согласно написанному:

«Той есть мир наш, сотворивый обоя едино» (Еф. 2:14).

Тот же сучок масличный, который был принесен голубем от Небесного Ноя, Бога Отца, есть Дух Святый, ниспосланный в виде голубя. Он принес как бы масличную ветвь в утробу пречистой и преблагословенной Девы, совершивши в ней воплощение Слова: «и Слово плоть бысть» и тем даровавши миру спасение, что утверждает и тропарь Благовещенского праздника, говоря: «Днесь спасения нашего главизна». Отступили от земли воды всенародной клятвы, которые упали на род человеческий за преступление Адамово и в которых потонуло было наше естество; отступил потоп гнева Божия, и явилась суша; высохло клятвенное, греховное болото: «Клятва потребися».

Изъяснивши ту златицу таким толкованием, мы положим ее на столе Авраамовом, то есть, поклонимся по примеру верующего Авраама, о котором Писание говорит:

«Верова Авраам, и вменися ему в правду» (Рим. 4:3). Да будет сей поклон Богу Отцу от души! Кланяться от души – это значит при вере приносить Ему и душу нашу, ибо Он дал нам ее Божественным и животворящим дуновением; и поклон веры нашей Богу Отцу будет только тогда достоин приятия, когда при поклоне нашем мы принесем в жертву и душу, как некий дорогой червонец. Душа наша будет для Бога как злато, и даже дороже злата, ибо Он и Сына Своего любимого не пощадил дать за нее: «Тако возлюби, яко Сына Своего единороднаго дал есть» (Ин. 3:16). На сей драгоценной душе, как на золотой монете, есть и образ Божества, ибо известно, что создана она по образу Божию, почтена разумом и свободной волею и является как бы малым богом, ведущим доброе и злое и творящим свободно и доброе, и злое. О сем-то и говорится:

«Аз рех, бози есте и сынове Вышняго вси» (Пс. 81:6). Изображен Бог на этой золотой монете, то есть, в душе человеческой, так, что образ Бога Отца находится в памяти, Бога Сына – в разуме, Бога Духа Святого – в воле. Сия монета имеет изображение или уподобление Ноя потому, что она сидит в теле, как Ной в ковчеге, и плавает по великому и пространному морю мира сего. Изображение же маслины она имеет потому, что Ей уподобляется обилием духовных плодов, говоря:

«Аз же яко маслина плодовита в дому Божий» (Пс. 51:10). Наконец, изображение голубя она имеет потому, что в некоторых местах историй церковных рассказывается, что души людские (особенно же души святых) были иногда видимы в образе белой голубицы для свидетельства о их чистоте. Сию-то златую монету, душу нашу, принесем на поклон Богу Отцу, веруя в Него и любя Его от души нашей.

Теперь, возлюбленные, я пойду в сокровищницу возлюбленницы райской, сокрытой в Песни песней, пойду за другой монетой для другого лица Святой Троицы.

Та, возлюбивши сильно своего любезного Жениха, небесного Сына Божия, и желая всегда иметь Его пред очами, изображает Его вид на таблице сердца своего, изображает же не простыми красками, но самым золотом. Обрисовавши сначала Его главу, говорит:

«Глава Его, глава злата»; обрисовавши Его руки, говорит:

«Руце Его вокруг златы» (Песн. 5). Я же беру сие златое рисование для таинственного червонца нашей веры в Бога Сына и полагаю на нем такой символ: Исаак несет бремя подобно тому, как Он наше понес. Если кто-либо из вас, набожность ваша, спросит меня: чей это образ и написание? – то я отвечу: Бога Сына, ибо Он, поистине, соделавшись мысленным Исааком, понес на Себе бремя грехов наших; ты же, святое послушание, знай сие. Итак, воздадите Сыновнее Сыну, и будет это нашим поклоном Богу Сыну.

Вера в Бога Сына или, вернее, Сам Бог Сын, в которого мы благочестиво веруем, есть как бы некое злато, хотя и невещественное. Один из исторических толкователей, рассуждая о вышеприведенных словах из Песни песней, заключает так: истинно то, что Сам Сын Божий восхотел быть златом. А для чего сие? Сын Божий, видя, что мало на свете таких людей, которые Его любят, а золото любят все настолько сильно, что иной дал бы и око выколоть или даже за золото отдал бы и душу свою, – видя сие, Сын Божий помыслил в Себе: буду же и Я златом; тогда и Меня полюбят люди, как злато. Сей толкователь, развивая свой вывод, приводит и Самого Христа, как бы говорящего так: был Я поистине виноградом:

«Аз есмь лоза, вы же рождие» (Ин. 15:5), и как лоза виноградная к колу, так и Я был привязан ко кресту железными гвоздями; но на Мои красные гроздья, на кровавые раны, никто и не взглянет, о чем говорит Августин: «Многие хотят царствовать, но страдать никто».

Был Я и рекою, призывая так:

«Жаждай да грядет ко Мне и да пиет; а иже пиет от воды, юже Аз дам ему, не вжаждется во веки» (Ин. 4:14). Но кто же пришел почерпать сию воду? Одна только самарянка пришла было почерпнуть, но и та, оставивши водонос свой, побежала в город.

Был Я виноградом, но не нашлось берущих гроздьев Наших; был рекою, но не было почерпающего Наших вод. Был, говорит Он, древом [«Христос есть древо животное»], распростер как ветви руки Мои: «На кресте пречистеи руце простерл», но кто же сел под тенью того древа? Кто любит почивать под крестом, под страданиями? Был Я, говорит, вождем, и даже самым путем:

«Аз есмь путь; грядите по Мне» (Ин. 14:6); а много ли нашлось таких, которые пошли за Мной? Больше было тех, о которых в Евангелии написано: «Мнози оставльше Его, ктому не хождаху с Ним».

Был Я древом, но никто не сидел в Нашей тени. Был вождем, но никто не мог идти Нашим путем.

Был Я, говорит Он, еще и солнцем:

«Аз есмь свет миру» (Ин. 8:12), приступите ко Мне и просветитесь. Но все уклонились в темноту, никто не хотел освещаться Моим светом: «Всяк делаяй злая ненавидит света и не приходит к свету, да не обличатся дела его».

Был Я, говорит, и пастырем овцам:

«Аз есмь пастырь добрый, душу Мою за овцы полагаю» (Ин. 10:11), но много ли этих овец? Мало было избранных, да и те разошлись врозь: «Поражу пастыря, и разыдутся овцы». «Оставльше Его, бежаша». Был солнцем, но никто не сиял Моим светом; был пастырем, но никто не хотел идти за Мною.

Что же Мне делать, говорит Господь? Но я знаю, что сделать. Люди во всем свете любят теперь золото, так Я и сделаюсь золотом, чтобы все люди полюбили Меня. Вот почему и сказано, что «глава Его злата», «руце Его вокруг златы».

Сие злато искупило нас от вечной погибели адской: «Не тленным златом искупистеся, – говорит апостол, – но честною кровию Агнца непорочна и нескверна Христа» (1Пет. 1:18:19). Сие злато приготовило нам вечный пир на небе:

«Аз завещаю вам, якоже завеща Отец Мой, царство, да ясте и пиете на трапезе Моей во царствии Отца Моего» (Лк. 22:29:30). Сие злато и увенчало, и вечно увенчивает главы наши. Венец есть Христос; корона сия – златая:

«На главе Его венцы мнози». Изображен на сем золоте образ Бога Отца, согласно написанному:

«Сияние славы Отчи и образ ипостаси Его» (Евр. 1:3). Изображен в Нем Отец так, что видящий Его видит Отца:

«Видевый Мя, виде Отца» (Ин. 14:9).

Я сказал, что на червонце веры нашей в Бога Сына Его Божественное, Сыновнее лицо – Исаак, несущий на раменах бремя дров. Сие потому, что Христос, Сын Божий, собрал в едино бремя все грехи наши, подобно дровам: преступление Адамово, как великое и тяжкое полено, срубленное с запрещенного дерева; братоубийство Каиново; отцеругательство Хама; идолопоклонство, детоубийство и любодейство израильтян. Все сие собранное вместе стало таким тяжелым бременем, что Он принужден был даже жаловаться:

«Яко бремя тяжкое отяготеша на Мне» (Пс. 37:5). Подняв сие бремя грехов людских на рамена Свои, как некогда Исаак дрова, Он понес его вместе с тяжким крестом, понес на Голгофу, чтобы там стать жертвой за нас: «Той грехи наша понесе на теле Своем, вознес на древо», – говорит апостол Петр (1Пет. 2:24).

За такое Его благодеяние, за вольное страдание для нас мы должны быть благодарными не только в настоящей жизни, но и в бесконечные веки, в благословенной вечности. В настоящей жизни мы должны полагать пред Ним с поклоном в знак благодарности сей червонец памятования о страданиях Его, и о нашем искуплении.

Да будет поклон сей от тела нашего достойным и приятным для Бога Сына. Возможно же это только тогда, если поклон сей мы соединяем с червонцем, то есть, с благодарным памятованием о страданиях Христовых и нашем искуплении; если будем умерщвлять тела наши и приносить их как бы в жертву Богу, как Авраам Исаака, слагая с себя бремя греховное истинным покаянием, закалая греховные вожделения ножем страха Божия, не щадя и не жалея себя для Бога, ибо и Бог не пощадил для нас Сына Своего.

Только тот является истинным поклонником, кто не жалеет подарка, приносимого на поклон господину. Подобно сему истинным поклонником и у Бога будет только тот, кто не со скорбью, но с охотою умерщвляет себя, жертвует собой для Бога и все свое отдает Ему.

В настоящем случае я присоединю еще и следующее рассуждение на основании Священного Писания.

В Священном Писании указываются два человека, которые приносили в жертву Богу своих детей, – это Авраам и Иеффай, вождь воинства израильского и судия израильский. Один приносил в жертву сына, а другой – дочь. Последний, идя на войну против аммонитян, так обещал Богу: когда ты, Господи, говорил он, дашь мне победу над неприятелем и я возвращусь домой здоровым, тогда я принесу Тебе в жертву то, что выйдет навстречу мне из ворот моего дома:

«Да будет се Господеви, и вознесу е во всесожжение» (Суд. 11:31). Когда Господь дал ему покорить неприятеля и он возвращался с триумфом в дом свой, то навстречу ему вышла из ворот его единственная дочь, которую он очень любил, ибо не имел другого потомства: «Се дщи его исхождаше в сретение ему с тимпаны и лики». Ее-то он с немалым сожалением своим и заклал на жертву Богу. Вот событие, достойное удивления и уважения.

Когда Авраам вознес на жертвенник Исаака, сына своего, и уже занес руку для заклания его, то Господь Бог тотчас послал ангела Своего, который удержал руку Авраамову с ножом, говоря:

«Не возложи руки твоея на отрочища»; и не дал заколоть Исаака (Быт. 22:12). Когда же Иеффай принес в жертву свою дочь тому же Господу Богу, то в этом случае Бог не послал ангела, не удержал руку Иеффая и не избавил той госпожи от смерти. Почему же в одном случае ангел избавил младенца Исаака от заколения, а девицы не избавил? Может быть, причина сего заключается в том, что Иеффай, хотя и был человек храбрый, военный, как пишется о нем: «Бысть муж воин сильный крепостию», но имел укоризну на своем рождении, ибо произошел от ложа неблагословенного, был сыном жены блудницы, а Авраам был человек благородный и знатного рода? Быть может, ангел и пощадил потомка его Исаака, и избавил его от смерти как сына из знатного рода, чтобы добрые больше размножались; а Иеффаевой дочери не избавил от смерти, не желая щадить худого рода, чтобы сия госпожа, придя в возраст, не пожелала стать такой же, как и ее бабушка – жена блудница?

Но не гнушается Господь Бог потомством и от неблагословенного ложа, не отвращается от него, ибо и в роде Христовом можно много найти таковых.

Тогда, быть может, причина в том, что Исаак был мужчина, а та – женский пол? Быть может, мужчина находится в большем почете у Бога, нежели женщина, и посему мужчину Он избавляет от смерти, а женщину не избавляет?

Но у Господа Бога все души, как мужские, так и женские, в одной цене и достоинстве: Он равно сотворил как ту, так и другую, почему апостол и говорит:

«Несть мужеск пол, ни женск» (Гал. 3:28). Нет у Бога особенного почтения мужчины пред женщиной; все у Него равны.

Что же за причина тому?

Если мы сами не додумаемся, то нам скажет сию причину святый Амвросий, который рассуждает так: «Так как у обоих была не одинакова степень усердия к Богу, то и защищение было не одинаково. А раз не одинакова заслуга, то не одинакова и награда. Как же неодинакова их заслуга? Родитель Иеффай скорбел сердцем своим и плакал о своей дочери, родитель же Авраам не скорбел и не плакал». Вот в этом и заключается ясная причина того, что ангел Исаака избавил, а дочери Иеффаевой не защитил. Иеффай жалел свою дочь, скорбел и плакал; Авраам же не жалел сына, не скорбел и не плакал. Авраам с охотою вознес Исаака, Иеффай же вознес свою дочь не с охотою, а как бы по принуждению. За сие ты, Исаак Авраамов, будь жив, а ты, Иеффаева дщерь, умри. Не одинакова была степень усердия у обоих, посему не одинаково и защищение.

Подобно сему для Бога бывает благоприятен тот дар, который приносится без сожаления; а тот, который жалеют, давая, тот менее приятен для Него. Посему и наш поклон, приносимый от тела нашего Богу Сыну, бывает приятным или неприятным в зависимости от того, щадим мы или не щадим себя, жалеем или не жалеем, скорбим или же приносим себя Ему охотно, закалая как жертву тело наше умерщвлением и воздержанием от греховных склонностей.

За третьим червонцем для третьего лица Святой Троицы, для Бога Духа Святого, я иду к хранилищу царскому, к сокровищам царя Давида, где между разными царскими драгоценными вещами вижу голубя с серебряными крыльями и с золотыми раменами:

«Криле голубине посребрене, и междорамия ее в блещании злата» (Пс. 67:14). Беру я сие злато на наш червонец веры в Бога Духа Святого и полагаю на нем такой символ: огонь, горящий всегда во храме на алтаре по повелению Бога, сказавшего Моисею так: «Огнь на алтаре да будет выну и не угаснет» (Лев. 16:13); над огнем же напишу знак и написание: «В поучении моем (то есть, в богомыслии) разгорится огнь». Если вы спросите меня: чей это образ и написание сие? – то я отвечу: Бога Духа Святого, ибо Он сходит и в виде голубя, и в виде огня. Скажи же ты, святое послушание: «Воздадите убо духовная Духови».

Теперь я прежде всего удивляюсь Божественной силе Святого Духа. Один и тот же Дух является в образе различных вещей. Однажды Он явился в виде голубя над Христом Спасителем, крестившемся в Иордане. В другой раз он явился в подобии огня, как, например, во вчерашний день, когда Он в огненных языках сошел на апостолов. Иногда же Он является в водном веществе, как в той росе, которая снизошла на руно Гедеоново. Да вот и вчера в Евангелии на Божественной литургии Дух Святый был назван водою и рекою:

«Веруяй в Мя, из чрева его потекут реки воды живы» (Ин. 7:38), что говорится о Духе. Все сии вещи очень разнятся между собою и даже противоположны друг другу. Огонь не соединяется с водою, а голубь не ведет дружбы с огнем, ибо одно вредит другому: вода погашает огонь, а огонь опаляет птицу. Как же согласуются все сии вещи в Духе Святом? Как не вредит одно другому: вода не погашает огонь, а огонь не опаляет птицу? Быть может, вещи сии, сходящие свыше, с небес, не обладают такой силой, как земные? Быть может, эта вода обладает тем свойством, что не погашает огня, а огонь действует так, что не опаляет птичьего пера? Но этого нет, ибо Божественный огонь обладает такой силой и могуществом, что если бы он коснулся даже гор и камней, то и они загорелись бы как сухие дрова:

«Прикасаяйся горам, и воздымятся» (Пс. 103:32). Сошел некогда Божественный огонь на жертвы святого Илии пророка и попалил не только дрова, но и камни, и воду, а вода Божественная Духа Святого обладает такой силой, что если бы даже и одна капля ее капнула в целую геенну, то поистине она совершенно погасила бы геенский огонь. Почему же тогда в Духе Святом одно не повреждает другого, вода – огня, а огонь – голубя?

Причина сего не в чем ином, как только в том, что Дух Святый есть Дух любви, Дух мира и даже поистине самая любовь и самый мир. А любовь и мир кого не приведут к согласию, не смирят, не соединят в крепкое дружеское единение даже враждебные вещи, не сольют в тесную приязнь и любовь?

В доказательство сего можно привести огненную купину при Синае.

Когда Господь Бог восхотел войти с человеком в тесную любовь, в неразрывное примирение и дружбу, то в знак этого дал то, что «купина огнем горяше и не сгараше» (Исх. 3:2). В купине были хворост, сено, тростие; а огонь, который пожигает горы и камни как солому, этот огонь не опалил ни одного стебелька в купине; так ласково, дружески и приятельски он обошелся с купиною: «Купина горяше, и не сгараше».

Этот огонь предзнаменовал любовь Божию и мир с человеком, предзнаменовал то, что Божество, соединившись с человечеством, как огонь соединился в купине с соломою и сеном, не опалит человечества и человечество не опалится Божеством.

Подобное сему производит и Дух Святый, Он есть Дух мира и любви, поэтому Он и соглашает, примиряет, соединяет вещи противоположные между собой, так что уже ни вода не гасит огня, ни огонь не иссушает воды и не опаляет птичьего пера. Мы же из сего научаемся миру и любви к ближним нашим. Если мы бываем миролюбивыми и любезными, тогда мы способны бываем переносить всякие несчастья и, рассуждая о них в Духе Святом, научаемся познавать, как это голубь не опаляется огнем. Ведь чистота и огня не боится, а голубь есть символ чистоты, доказательство чего можно видеть в Вавилонской пещи, где огонь не повредил трех чистых отроков.

Еще я спрошу, почему Дух Святый сошел на Христа в виде голубя, а на апостолов не в голубином виде, но в огненном? Почему также Он не сошел на Христа Спасителя в огне, как на апостолов?

Пока кто-либо придет к какому заключению, я пойду за причиною к канону. В одном ирмосе относительно апостолов воспеваются такие слова: «Избавление и очищение, огнедохновенную приимите росу, о, чада светообразная». Так как апостолы нуждались в избавлении от грехов и очищении, поскольку в них были еще тогда тернии греховные, то и нужно было Духу Святому сойти на них в огне, чтобы попалить сии тернии. Сошел же Он на них не просто в огне, но и росе, как воспевается: «Огнедохновенную приимите росу» для того, чтобы огонь попалил тернии грехов, а роса смыла бы этот пепел. Воплотившемуся же Сыну Божию не нужен был тернопалительный огонь и чистительная роса, ибо Он был безгрешен, нечего было опалять и чистить: «Очищения, яко Бог, не требуя». Итак, Дух Святый сошел на Него не в огне, но в подобии чистой птицы – голубя, в знак чистоты и безгрешности Христа.

Кроме того, хотя святые апостолы и имели любовь к Богу, но еще не совершенную, как человеколюбцы; посему и нужно было Духу Святому сойти на них в огне, чтобы распалить сердца их в совершенную любовь Божию. Для Христа Спасителя не нужен был такой огонь, ибо Он никогда не был без любви, без Духа Святого, который, будучи самою любовию, посредствует между Отцем и Сыном и связует Отца с Сыном в нераздельном соединении.

Далее, апостолы требовали просвещения, ибо они до того времени были еще как бы во тьме и обладали несовершенным знанием о Святой Троице, а просвещение обычно совершается огнем. Но Христу Спасителю не нужно было никакого просвещения, ибо Он Сам был даже и в теле человеческом светом, достаточно знающим Отца:

«Ни Отца кто знает, токмо Сын» (Мф. 11:27). Вот почему не сошел на Него Дух Святый в огне.

Теперь, оставивши сие в покое, мы скажем о том, что вера наша в Духа Святого должна быть, как «междорамия голубинныя в блещании злата». Как рамена соединяют оба крыла, так и вера наша должна соединять, как два крыла, любовь к Богу и любовь к ближнему. Как птица не может летать с одним крылом, так и любовь не может долететь до неба с одним крылом любви. Оба крыла должны быть посеребрены тем серебром, о котором говорит тот же Давид:

«Словеса Господня словеса чиста, сребро разжжено» (Пс. 17:31). Наука Божественная, поучающая боголюбию и друголюбию, и является этим чистым серебром, и серебром, разожженным горячестью к Богу и ближнему. Оба сии крылья посеребренные, то есть, любовь к Богу и любовь к ближнему, Дух Святый соединяет вместе, чтобы ни одна любовь не была без другой, ибо Он есть сама любовь Бога Отца и Бога Сына, изливающаяся к роду человеческому, как расплавленная серебряная или золотая руда:

«Любовь Божия разлияся в сердцах ваших Духом Святым, данным вам» (Рим. 5:5). Рамена сии голубиные, соединяющие двойственную любовь как два крыла, должны быть и позлащенными: «междорамия ея в блещании злата», ибо как золото украшает всякую вещь, так и любовь бывает прекраснейшей, совершеннейшей и похвальнейшей, которая имеется и к Богу, и к ближнему, и обоих сливает воедино.

Назвавши таким образом Духа Святого златом, мы перейдем теперь к символу, изображенному на нем, приступим к огню, горящему на алтаре.

В храме Божием, в ветхозаветной скинии, устроенной Моисеем, было два огня. Один из них был внутри на алтаре. Это был тот огонь, который раньше сошел с неба для сожжения жертв, принесенных Аароном. За этим огнем по повелению Божию следили очень внимательно, дабы он не угасал никогда, но непрестанно светил бы и днем, и ночью. Забота о нем лежала на приставленных к нему священниках, которые называли его огнем Божественным и употребляли его только для одних жертв и всесожжений, на другие же потребности употреблять его было запрещено под угрозой.

Другой огонь находился пред дверьми храма свидения. Этот огонь был не сшедший с неба, но земной, обыкновенный, и назывался он огнем чуждым. Его не позволялось употреблять для жертв, приносимых Богу, а также нельзя было вносить его и внутрь храма. Когда же два сына Аароновы, Надав и Авиуд, взявши чуждого огня, обыкновенного, и вложивши его в свои кадильницы, отважились внести внутрь храма, то за это появился огонь от Господа и сжег их в пепел.

Огонь любви нашей к Богу также должен всегда гореть в сердце, подогреваемый и поддерживаемый всегда богомыслием: «В поучении моем (то есть, в богомыслии) разгорится». Чуждый огонь, то есть, мирской, греховный, не должен вноситься внутрь сердца под угрозой, то есть, под страхом вечной смерти, чтобы огонь геенский не сжег нас навеки.

Принесем Духу Святому поклон от духа нашего, то есть, духом горя и Господу работая; принесем его духом правым, обновленным, духом умиления.

Свидетелем же моих слов является Бог, которому служу я духом моим. Аминь.

24. Поучение в неделю всех святых, первую по Святом Духе

«Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех» (Мф. 5:12)

Благочестивый слушатель! В настоящую неделю Всех Святых мать наша – святая церковь, исчисляя лики всех святых и празднуя память их, призывает нас, чад своих, к духовной радости, воспевая: «Приидите вси духовне возвеселимся о памяти святых».

Есть чему радоваться и веселиться верным христианам о памяти святых, ибо в лице их они имеют многих защитников, помощников, покровителей и ходатаев к Богу. Грешным же людям, «от них же первый есмь аз», мне кажется, не может быть в этом большой радости, ибо они лишены общения со святыми. Грешные от радости святых еще больше заскорбят своими сердцами, когда увидят их на небесах, увенчанных вечным царством, а себя отверженных от них, как говорит Господь устами Своего пророка Исаии: «Се работающии Ми насытятся, вы же взалчете; се работающий Ми напиются, вы же возжаждете; се работающий Ми возрадуются, вы же посрамитеся; се работающий Ми возвеселятся в веселии сердца, вы же возопиете в болезни сердца вашего и от сокрушения духа восплачетеся» (Ис. 65:13:14).

Дерзну же я сказать, что и для святых Божиих ныне не совершенно радование как потому, что их святые души еще не соединились с честными их мощами, так и потому, что видят нас, грешных, самовольно лишающимися их общества, их ликов, их вечной радости из-за малой и суетной греховной сладости, существующей в мире сем. Ибо и святым Божиим вместе с ангелами Божиими как бывает радость на небесах о всяком кающемся грешнике, так существует и печаль о всяком нераскаянном грешнике, а чрез это и как бы некое препятствие к их радованию.

Что же нам нужно сделать, чтобы и святые могли совершенно возрадоваться о нас, как и мы о святых? Сделаем вот что: обратимся к Богу с истинным покаянием, чтобы нашими добрыми делами мы приготовили себе места в лике святых, в которые мы могли бы переселиться после временной жизни. Этим мы доставим и себе, и святым совершенную радость.

Кто из грешников внимает сказанному, кто слышит это, кто желает и святых возвеселить своим покаянием, и самому быть святым, начни отселе истинное покаяние. Я же, недостойный, начну приписывать кающихся грешников к ликам святых и называть их новыми святыми. Начну же сие не от себя, не из своего худоумия, но из Божественного Писания,

«Господу поспешествующу и слово утверждающу» (Мк. 16:20).

Но прежде чем начну намеченное дело, прежде чем стану приписывать грешников к лику святых, я сначала предложу самому себе такой вопрос: можно ли грешному человеку тотчас сделаться святым и иметь место со святыми? Ведь Давид говорит:

«Далече от грешник спасение» (Пс. 118:125).

Пока я буду искать ответа на этот вопрос, предложу я здесь вашей любви послание апостола Павла к Евреям. Он, изливая в главе одиннадцатой все свое боговдохновенное и благоразумное добровещание на восхваление святой веры, называет ее прежде всего священником, иереем, ибо ради ее Бог принял Авелевы жертвы. Вера – это молодость без старости, ибо Енох, восхищенный ею, доселе живет и не состарился. Вера есть ковчег, в котором спасся Ной. Вера есть материнство чадородное, ибо верою Сарра родила Исаака. Вера есть и живая, бескровная жертва, ибо верою Авраам принес сына своего Исаака в жертву живого, не пролив крови его, и была для него вера ножнами для ножа, которым он хотел заколоть сына своего. Вера есть око умное, ибо знает, как нужно благословить Иакова, и как Исава. Вера – пророк, ибо ею Иосиф предсказал об освобождении израильтян из Египта. В Моисее была вера в страх и бич на Фараона и весь Египет. Вера – дно морское, проведшее Израиля по суху. В Иисусе Навине вера – штурм, ломающий стены Иерихонские. О, как много великих похвал святой вере написал апостол! Посмотрим же еще со вниманием, как апостол заканчивает свои похвалы:

«Верою Раав блудница не погибе» (Евр. 11:31). Вера, говорит он, есть единственное спасение грешнику или грешнице: «Верою Раав блудница не погибе».

Кто-нибудь здесь мог бы сказать святому Павлу: Святый Павел! Не изнемог ли ты, писавши похвалу вере? Посмотри, хорошо ли ты пишешь и говоришь, когда окаянную нечистую жену блудницу приравнял с верным Авелем, с чистым Энохом, с богоугодным Ноем, с достойными патриархами Авраамом, Исааком и Иаковом и с прочими святыми праотцами? Неужели ты не мог пропустить ее, не вспоминать, не сравнивать ее с такими великими святыми, и полагать в один лик, в одно число блудницу и Божиих угодников?

Павел же святый, изрекший, что

«верою Раав блудница не погибе», то как бы удивляясь, то радуясь и торжествуя о спасении грешницы, присоединяет и такие слова:

«И что еще реку?» (Евр. 11:32), то есть, что можно сказать больше? Что может быть удивительнее и славнее того, что и блудница среди святых, нечистая причтена к чистым, враждебница Божия – в числе угодников Божиих?

Рассуждая об этом, Феодорит говорит: «Поистине удивительно сие апостольское слово, которым он иноплеменную блудную жену присоединил к Моисею, Аврааму и прочим святым, чтобы показать силу веры. Весьма дивно, – говорит он, – что блудница имеет равную похвалу со святыми».

Слушай же сие всякий грешник и уповай! Вот твердая надежда на милость Божию для грешника, восстающего от грехов! Тотчас отбрось грех, сломай обычай твой злой, оплюй греховные страсти, попри их ногами, восстань покаянием, обратись к Богу, начни каяться, начни же тотчас, не откладывая, и скажи: «Рех, ныне начах». Тогда сам апостол Павел поставит тебя наравне с великими святыми, как Раав блудницу поставил с Моисеем, Авраамом и прочими.

Вот, слушатель мой, я уже ответил и отвечаю на предложенный вопрос: можно ли грешнику быть святым и иметь место со святыми? «Далече от грешник спасение», но только от грешников некающихся, а от тех, которые истинно каются, от них спасение близко:

«Близ Господь всем призывающим Его» (Пс. 144:18), всем призывающим истинно. Таких мы дерзновенно можем написать между святыми и назвать их новыми святыми.

Существует два вида грешников. Одни скоро обращаются к покаянию, снова падают и снова встают. Другие же не скоро и не легко встают после падения, хотя и желают покаяния. Здесь я пропускаю третьих грешников, которые совершенно отчаялись, окаменели своими сердцами и, оставивши Бога, предались врагу, а чрез это уже записали себя в погибельной книге осужденных во ад. Буду же говорить только о тех ныне, которые уже каются или хотят покаяться.

Что нам думать о первых грешниках, которые часто падают и после каждого падения тотчас встают с сокрушенным сердцем и многими слезами? Где их написать? Записать их между всецелыми грешниками нельзя, ибо они имеют свое защищение в Божественном Писании, которым являются следующие слова, сказанные им: «Елико падеши, толико востани, и спасешися». Если же для них спасение не потеряно, если они могут ожидать и надеяться на него, то, несомненно, их нужно приписать к лику спасенных и поместить между святыми. К какому же лику я припишу их? Припишу я их к лику праведных; припишу же не от своего домышления, но на основании Святого Писания. Дух Святый у Приточника говорит:

«Седмерицею пад праведный» (Притч. 24:16). Здесь всякий внимай и удивляйся тому, что семь раз впавший в грех остался праведным: «Седмерицею пад праведный». Святый Григорий сие место в другом переводе читает так: «Седмижды в день падает праведный». Это еще удивительнее, ибо достаточно было праведнику пасть и семь раз за всю жизнь, а он подвергается греховному падению семь раз в каждый день. Если же он падает, и притом так часто – семь раз в день, то какой же он праведник? О, мудрый Приточник, запиши же грешником, а не праведником, ибо семь раз в день падает грешник, а не праведник. Если же он праведник, то как он падает? Ведь праведнику подобает стоять, а не падать?

На сие святый Григорий отвечает так: «Иногда и праведникам попускается падать, чтобы научились крепче стоять; попускается им уклоняться ко злу, чтобы не впали когда-либо в гордость и не погубили бы великие дарования добродетелей».

Прекрасно ты, святый Григорий, объяснил причину падений, случающихся со святыми; вот именно для того и попускаются праведным грехопадения, чтобы они не возгордились и не погубили своих добродетелей, своих заслуг пред Богом. Но все же я еще не удовлетворяюсь этим твоим толкованием, ибо я хочу знать, почему Писание не грешным, но именно праведным называет согрешающего человека, и притом согрешающего так часто: семь раз в день? Если праведник падает семь раз в день, то каким образом своими частыми падениями он не губит своего праведничества?

Нет нужды вопрошать о сем святого Григория. Прочтем дальнейшие строки у Приточника, и тогда мы поймем то, что хотим понять: как это «седмижды в день падает праведный и востает».

Слово «и востает» ясно показывает нам, почему праведник, падая, не погубляет своего праведничества; потому, оказывается, что «востает». Сие подтверждает и блаженный Иероним, который говорит: «Праведник согрешая не погубляет своего праведнического имени, ибо всегда скоро востает покаянием».

Итак, если кто согрешил и сейчас же искренно покаялся, то не дерзай называть его грешником. Он – праведник, ибо «востает», восстает тотчас после падения, восстает с плачем и рыданием пред Богом, восстает и снова изгоняет из души своей грех, как непотребного гостя. Об этом и святый Златоуст говорит: «Если грех придет к твоей душе, то да будет он гостем у тебя, а не жителем». Такой грешник, который после падения тотчас восстает покаянием, уже не грешник, но праведник, если бы даже ему случилось и часто падать. На таком сбываются слова Давида:

«Егда падет, не разбиется, яко Господь подкрепляет руку его» (Пс. 36:24).

Да будем же и мы все скорыми в востании от грехов и приписанными к праведникам!

О других грешниках, о тех, которые не скоро и не легко восстают, что о них можно сказать?

Прежде всего узнаем, кто суть такие грешники? Это те, которые подпали привычкам греховным, которые совершенно запутались в сетях плотских деяний и о которых апостол говорит:

«Явлена суть дела плотская, яже суть прелюбодеяние, блуд, нечистота» и прочее (Гал. 5:19). Запутавшиеся во всех этих плотских страстях и греховных сластях не скоро востают, если даже имеют мысль и намерение покаяться, если даже говорят с Давидом:

«О, дабы исправилися путие наши!» (Пс. 118:5). Уже привычка у них превратилась во вторую природу и даже необходимость; они уже

«не еже хотят, сие творят, но еже не хотят, сие содевают, не они, но живущий в них грех, царствующий во удесех их» (Рим. 7:19:20). А то, как не скоро и не легко такие восстают, сие можно видеть в примере Давида.

Знаете ли вы, как согрешил пред Богом Давид во дни своего царствования? Вспомните прекрасноликую Вирсавию и ее мужа Урию. Запутался Давид прелюбодейственно в плотской греховной страсти и уже так свыкся с нею, что не мог отстать от нее. Снедаемый совестью о творимом грехе, помышляя о покаянии и воздыхая к Богу, он говорит: «Путь неправды отстави от Мене и законом Твоим помилуй мя».

Святый Давид! Так ли ты плакал о грехе твоем, что едва не пришел в исступление ума? Знаешь ли, что ты говоришь? Не хорошо ты говоришь, – осудят тебя люди. Вот тебя судит и святый Амвросий, говоря: «Не говорит Давид: отставь меня от пути неправды», но «путь неправды отстави от Мене». Исправься же, святый Давид, и скажи: «Господи, отстави мене от пути неправды».

Но Давид не слушает нас. Вздохнув, он говорит Богу свои прежние слова: «Путь неправды отстави от Мене».

Святый Давид! Куда идет всякий разумный человек, если узнает, что на каком-либо пути великий разбой? Ведь он минует его и далеко обходит его, а не о том просит, чтобы тот путь с разбойниками был перенесен на другое место. А пойдет ли кто тем путем, на котором, как он знает, есть разбойники? Не безумен ли он тогда будет? Не сам ли он будет виновен в своей беде? Естественный разум учит человека: не ходи путем неправды, не ходи; если же пойдешь, поступишь неразумно: ты попадешь в руки разбойников.

Но Давид, не обходя и не минуя злого пути, вопиет к Богу: не меня от пути неправды, но путь неправды от меня отстави. Рассуди же, святый Давид! Что лучше: путь ли злой обойти подальше, или же просить, чтобы этот путь вместе с разбойниками был перенесен на другое место? Поистине ведь лучше миновать злое место.

Но Давид говорит прежнее: «Путь неправды отстави от Мене». Этим он как бы дает нам понять следующее: уже я, Господи, не могу отстать от пути неправды, не могу изменить своего злого, греховного обычая, ставшего второй природой; лучше Ты Сам, Господи, не меня, но тот злой путь каким-либо образом отставь от меня и воздвигни меня к покаянию.

Здесь святый Давид выражает ту мысль, что как не легко народный путь перенести на другое место, так и человека, впавшего в плотские и греховные сласти, трудно изменить и исправить, о чем некто говорит: «Удобнее кажется путь отставить (то есть, перенести на иное место), нежели изменить обыкновенную человеческую страсть».

Что, если такой грешник, хотя и не скоро, но придет в чувство и с помощью Божией совершит истинное покаяние, если греховный свой обычай, однажды сломав, повергнет и оплюет, и после того никогда не возвратится к нему, но весь направится к тому, чтобы покаянием очистить себя от всякой скверны плоти и духа, и до самой кончины поживет в чистоте, приобретенной покаянием? Какого места в лике святых будет достоин такой грешник?

Пусть судит, кто как хочет; я не стыжусь поставить его в лике девственников и написать его с девствующими, ибо имею поддерживающего и наставляющего руку мою святого пророка Иеремию, в книге которого я читаю следующее: «Избра Себе Бог израиля, аки муж невесту в любовное сожитие». Однако израиль, не долго прожив в единомыслии с Богом, развратился, прелюбодействовал и поклонился языческим богам. Бог же увещевает израиля, а вместе с тем и всякого нынешнего грешника, такими словами:

«Чело жены блудныя сотворено есть тебе, не восхотела еси постыдйтися; убо поне отныне воззови Мя: Отец мой, вождь девства моего Ты еси» (Иер. 3:3). Здесь обратим внимание на то, что одно и то же грешное лицо называется и блудницей, и девицей: «Чело жены блудныя сотворено есть тебе» – это блудница; «Воззови Мя: Отец мой, вождь девства моего» – это девица. Сначала блудница, потом девица. Почему сие? А потому, что чрез истинное и долгое покаяние обновляется честность девства.

Если желаете яснее познать это, то слушайте. Знаете ли вы, кто ближе всех следует за Христом, Господом нашим? Ближе всех следуют за Христом или апостолы, или девственники. Сначала идут за Христом апостолы, которым Он сказал: «Грядите по Мне»; далее идут позади Христа девственники, как их видел святый девственник Богослов, который говорит:

«Сии последуют Агнцу, аможе аще идет» (Апок. 14:4). Итак, позади Христа находится место апостольское и девственническое. Вспомним же здесь и жену грешницу в Евангелии, которая, ставши позади у ног Христа,

«начат нозе Его омывати слезами» (Лк. 7:38).

Святый и верховный апостол Петр! Теплый ревнитель Христов! Оттолкни от ног Христовых блудную жену, оттолкни ее от того места, на котором стоите вы, последователи Христовы, оттолкни греховный смрад от Источника чистоты! Но не возбраняет ей святый Петр стоять на апостольском месте и прикасаться к ногам Христовым.

Святый Иоанн Богослов, девственник! Хотя бы ты прогнал блудницу с девственнического места, позади Христа. Пусть не стоит скверная там, где стоят ноги девствующих! Но и Богослов святый уступает ей свое девственническое место.

Долго я удивлялся сему и недоумевал, почему грешнице дозволено безбоязненно стоять на апостольском и девственническом месте, даже дерзновенно стоять и касаться ног Христовых, пока, наконец, не узнал причину сего от святого Златоуста, говорящего о той жене так: «Прежде жена была блудницей, а ныне она девица, сестра Христова, невеста Слову».

Стой же, о, жена, кающаяся истинно; стой дерзновенно на апостольском и девственническом месте, ибо ты после долгой нечистой жизни чрез внезапную перемену твою и истинное покаяние стала девицей, сестрой Христовой, невестой Слову.

Значит и вы все, другие грешники, хотя и не скоро, однако же искренно и бесповоротно обратившиеся к покаянию, значит ж вы, говорю я, будете в лике девствующих с самими святыми апостолами.

Что же мне после сего еще сказать? Что я могу сказать более дивное, высокое и преславное, чем то, что грешники чрез истинное покаяние вчиняются в ликах святых?

Да радуются же святые, ибо и грешники причисляются к ним, и пополняется недостаток в ликах их! Да радуются и грешники, ибо им находится место между святыми!

Вы же, православные слушатели, внимая сказанному, разумейте, что все сие сказано для вашего духовного утешения. Не отчаивайтесь в своем спасении, если даже и многие грехи будут соделаны вами; воспряните же духом скоро, как бы от сна, от грехов ваших, и, покаявшись истинно, вы сподобитесь общества со всеми святыми, что да получим и мы все. Аминь.

25. Слово о молитве в четверток первой недели по Святом Духе

«Просите, и дастся вам» (Мф.7:7)

Многие из нынешних политиков или лжеполитиков, или, лучше сказать, еретиков, говорят, что не следует молиться. Если, говорят они, Господь уже предопределил что кому дать и если Его предопределение неизменно, то молитва совершенно напрасна: ибо если Бог предопределил дать, то даст и не молящемуся, а если предопределил не дать, то не даст и молящемуся. От этих хульных и безумных речей отклоняет нас Спаситель наш, говоря:

«Просите, и дастся вам» (Мф. 7:7).

Молиться побуждают нас очень многие: пророки, апостолы, первенствующая церковь, святые отцы Ветхого и Нового Завета и, наконец, даже все наигрубейшие язычники, которые, будучи просвещены только светом ума своего, молились богу своему.

А что говорят лжеполитики: «Предопределенное не может измениться», на это отвечает святый Григорий Двоеслов так: «То, что святые творят по молитвам, так предопределено, что без молитвы ничего этого получить невозможно; ибо молящиеся заслуживают получить то, что всемогущий Бог прежде всего предопределил дать им». Этими словами он сказал как бы следующее: Бог определил, что кому дать, но только чрез молитву, как чрез некое орудие; например, определил дать кому-либо долгую жизнь, но не без пищи; определил дать больному здоровье, но не без лекарства; определил изобилие плодов земных, но не без трудов поселянина; точно так же Бог определил и прочее давать всякому по Своему усмотрению, но не без молитвы.

Некоторые ленивцы, не желающие молиться, говорят: Бог сделал бы лучше, если бы все необходимое подавал всякому без трудов и молитвы. Эти, кроме хулы на Бога, еще и не знают, что говорят. Они не видят неизреченной милости Божией к людям в том, что изволил быть молимым и умоляемым, дабы мы имели большую радость о даяниях Божиих, когда получим их как бы не туне и не даром. Как иногда отец, чтобы порадовать побольше дитя, нарочно бросает монету на землю пред детищем, а не дает прямо в руки, чтобы, поискавши и найдя, оно возрадовалось и похвалилось пред отцем своим, – так и Господь Бог велит нам молитвою и трудом снискивать уготованные Им нам дары, чтобы, поискавши, мы приобрели большую радость и славу.

Далее, нужно сказать, что Бог даровал человеку великую честь, давши ему право молиться Ему. Ведь в какой чести считает себя человек, когда говорит с великими лицами: подданный с своим господином, раб с владыкой или царем и прочее?! А мы, когда молимся, беседуем с Самим Богом. Вот какая честь человеку!

Святый Иоанн Златоуст говорит, что, молясь, мы делаемся равноангельными и даже превосходим ангелов, ибо они, молясь, закрывают лица свои из-за величествия Бога, тогда как мы открываем пред Богом и язвы наши, и скудость, и убожество наше, с великим дерзновением предстоим пред Ним, как Его близкие домашние, и, наконец, получаем то, чего просим. «Просите, и дастся вам», – говорит Он нам.

Но поскольку люди не рассуждают об этом, а во всякой вещи ищут пользы и прибыли, то и подобает показать, какова польза и сила молитвы, какое значение прославления Бога и умоления Его в нуждах наших и в чем заключается польза ее для тела и для души.

Нет такой вещи, которой было бы невозможно испросить у Бога, если только мы просим того, что само по себе есть благо, и если мы просим, как следует. Не ложны слова Спасителя нашего:

«Просите, и дастся вам; ищите, и обрящете; толцыте, и отверзется вам; всяк просяй приимет и ищай обретает, и толкущему отверзется» (Мф. 7:7:8). О чем не может упросить сын отца своего, если просит у него полезное и необходимое? Тем более человек может упросить Бога. Ведь естественный отец может быть и злым, может и не любить своего сына, может и солгать, и не дать того, что пообещал. Но совсем не то Бог, «Отец щедрот и всякого утешения». Никто не может прельстить Его, ни Он не может солгать кому-либо. Он любит людей, как чад Своих, и делает все, что обещает. «Кто, – говорит Он, – от вас человек, егоже аще вопросит сын его хлеба, еда камень подаст ему? Или аще рыбы просит, еда змию подаст ему? Аще убо вы, лукави суще, умеете даяния блага даяти чадом вашим, кольми паче Отец ваш небесный даст благая просящим у Него» (Мф. 7:9–11).

Вот видите, Он еще и убеждает нас, и уверяет подобиями и Своею Божескою благостию. Приводит здесь отца, у которого чего-либо просят его дети, и этим достаточно показывает силу молитвы. Но чтобы больше показать ее силу и пользу, Он приводит еще и некоего судию сурового, не боящегося Бога и не стыдящегося людей; если бы даже и милостивого привел, то достаточно и этим показал бы силу молитвы. Ведь Бог несравненно более милостив и кроток, чем всякий самый милостивый человек, а между тем Он приводит даже бесчеловечного судию, которого ничто не могло склонить к милости и правде – ни страх Божий, ни страх пред людьми. Однако же его склонили молитвы и прошения одной вдовицы, терпевшей обиды. Когда вдовица жаловалась ему и просила, чтобы он отмстил ее обидчику, то неправедный судья после долгого времени сказал:

«Аще и Бога не боюся, и человек не срамляюся, но зане творит ми труды вдовица сия прошением и слезами, отмщу ея» (Лк. 18:4:5). Что же после этого нужно думать о Боге, который бесконечно милостив к человеку, который всегда готов миловать и всегда побуждает его к прошению? «Слышите, – говорит Сам Господь, – что судия неправды глаголет? Бог же не имать ли сотворити отмщение избранных Своих, вопиющих к Нему день и нощь, и долготерпит о них? Глаголю вам, яко сотворит отмщение их вскоре» (Лк. 18:6–8). «Молитва своею силою побеждает естество», – говорит Иоанн Златоуст. Молитва без оружия побеждает врагов видимых и невидимых. Молитва удерживает руку даже Самого Всесильного, заносящего ее на отмщение грешникам. Молитва сняла узы железные с ног и рук святого апостола Петра, раскрыла врата темничные и безопасно провела его чрез все стражи воинов, как повествует об этом святый Лука. Молитвою ноги святого Павла ослабли в колоде, и раскрылась внутренняя темница: «Егда в полунощи Павел и Сила молящеся пояста Бога, внезапу бысть трус велий, яко поколебатися основанию темничному; отверзошася же абие вся двери, и всем узы ослабеша» (Деян. 16:25:26). Молитвою Иисус Навин удержал солнце в его движении, пока люди израилевы не победили врагов своих с помощью Бога, услышавшего глас человека. Молитвою Езекия, царь израильский, повернул назад солнце на десять ступеней. Молитвою Илия заключил небо и отверз его тогда, когда захотел; он же молитвою низвел с неба огонь на жертву. Молитвою три отрока посреди огня остались неопаленными. А чем израильтяне победили своих многих и сильных врагов: хананеев, хеттеев, евусеев, аммореев, гергесеев, мадианитян, ассириян, – ведь не столько оружием, которого по выходе из Египта у них даже и не было, сколько молитвою:

«Бысть, егда воздвизаше Моисей руце, одолеваше амалика» (Исх. 17:11). Чем победил Давид гордого и сильного Голиафа и прочих врагов? «Молитвою, а не иным каким оружием», – говорит святый Златоуст. Чем разрушены стены Иерихонские во время Иисуса Навина? Молитвою; ибо Божественное Писание говорит: «И вострубиша жрецы трубами, якоже услышаша люди глас трубный, кликнута вси людие гласом великим и сильным, и падоша града стены, и внидоша вси людие во град, и прията град» (Нав. 6:19).

Молитва есть щит и оружие во брани на врагов. Она не только слабых мужей вооружает на крепких, но и немощные сосуды ополчает на прехрабрых мужей, что особенно ясно показал Бог на Иудифи, которая без оружия вошла в полки ассирийские и чрез три дня, укрепившись молитвою, отсекла главу Олоферну его же мечом. Деввора победила мадианитян. Иаиль убила вождя Сисару. Да и кто изочтет силу и действие святой молитвы, явленную и являемую на врагов видимых? Для одного этого не хватит и дня настоящего. Невидимые враги, нападающие на душу нашу, гораздо сильнее, но и они побеждаются молитвою. Это засвидетельствовал Сам Спаситель наш, когда говорил:

«Сей род ничимже исходит, токмо молитвою и постом» (Мф. 17:21). Этим Он как бы сказал: сей никаким иным оружием не может быть побежден, кроме оружия святого поста и молитвы.

Чтобы показать силу молитвы, я скажу еще следующее. Молитва не только побеждает законы природы, не только является непреоборимым щитом против видимых и невидимых врагов, но удерживает даже и руку Самого всесильного Бога, поднятую для поражения грешников. Трудно поверить этим словам, но поистине они находятся в истории Божественного Писания.

Когда люди израильские оставили Господа своего, сделали себе тельца и поклонились ему, то разгневался на них Господь яростию великою и хотел истребить их. Тогда Моисей припал к ногам Господним и начал молиться Богу о народе. И что же случилось? Молитвою Моисей удержал прекрепкую руку Господню, уже поднявшую меч и приготовившую перуны и громы для избиения отступников. Бог хотел поразить и не мог. Посему-то Господь и просил Моисея, чтобы он перестал молиться, говоря:

«Не дей Мене (то есть, пусти, не держи Меня), да возъярився гневом на ня, потреблю я» (Исх. 32:10).

Вот видите; молитва так сильна, что связует и укрощает даже гнев Всесильного, удерживает руки, поднятые для отмщения, и как щитом укрывает от гнева Божия.

Но, быть может, кто-либо из ленивых молебщиков скажет: если молитва так сильна, то почему же не всякий получает то, чего просит?

На это святый Иаков дает такой ответ:

«Просите и не приемлете, зане зле просите» (Иак. 9:3). Кто хочет получить, тот должен хорошо просить. Если же не всегда просящие получают, то не молитва в этом виновата, но не хорошо молящиеся. Как не умеющий хорошо управлять хорошим судном не приплывает к намеченному пристанищу, но многократно разбивается о камни, и в этом виновато не судно, но плохое управление им, – так и молитва, когда молящийся не получает просимого, не виновата в этом, но тот, кто не хорошо молится.

Не получают просимого только те, которые или сами злы и не хотят уклониться от зла, чтобы сотворить благое, или же просят у Бога злой вещи, или, наконец, хотя и доброй вещи просят, но зато просят не хорошо, не так, как следует. Злой человек, не желающий оставить своего беззакония, не может умолить Бога. Об Антиохе, гонителе и мучителе народа Божия, написано: «Моляшеся скверный некогда, помиловавшу его Владыце» (2Мак. 9:13). Святый Павел советует воздевать руки к Богу; а какие же должны быть руки? Чистые, не запачканные кровью, похищением или удержанием чужого, не прикоснувшиеся ко всякой нечистоте и умытые слезами покаяния. «Хощу, – сказал он, – да молитву творят мужие, воздевающе преподобныя руки на всяком месте, без гнева и размышления» (1Тим. 2:8).

Иные же не выпрашивают потому, что не знают, чего просят, как, например, сыновья Зеведеевы. Таким Господь не дает для их же блага, подобно тому, как отец просящему сыну не дает ножа. «Зле просящий» – это те, которые молятся или по-фарисейски, или без прилежания, с мыслями рассеянными и блуждающими около дел своих и временных прибылей. А что нужно сказать о тех, которые вместо молитвы разговаривают между собой, со смехом осуждают одних, а другим и молиться не дают? У таких и прочих, о которых некогда ныне говорить подробно, молитва превращается в грех. Молитва сильна, но не какая-нибудь, а совершенная, молитва тех, которые хорошо молятся.

Какая же молитва именно такова? Речь об этом требует не одного дня, и посему я вкратце вспомню хотя кое-что.

Молитва того, кто слушается Господа, бывает слышна и приятна для Бога. Кто слушается слов Господних, как об этом сказал нам Сам Господь: «Не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в царствие небесное, но творяй волю Отца Моего, иже есть на небесех» (Мф. 7:21), кто

«ходит в законе Господни» (Пс. 144:19) и творит волю Его, того Господь исполнит желание и услышит молитву слушающихся Его. Молитва смиренная, не фарисейская, восходит высоко,

«даже до третьяго небесе», к самому престолу Всевышнего:

«Молитва смиреннаго пройде облаки» (Сир. 25:3). Такова, например, была молитва смиренного мытаря, говорившего:

«Боже, милостив буди мне, грешному» (Лк. 18:13), и Манассии, царя иерусалимского. Крыльями молитвы, на которых она взлетает к Вышнему, сидящему на шестокрылых серафимах, являются всякие добродетели, в особенности же смирение, говение и милостыня, как об этом сказал Товии архангел Рафаил, слетевший с неба:

«Благо есть молитва с говением и милостынею паче, неже в лихве сокровище злата собирати» (Тов. 12:8). Как во всякой добродетели, так особенно в молитве необходимо прилежание и усердие: «Много бо может молитва праведнаго поспешествуема» (Иак. 5:16). Не напрасно Спаситель наш сказал: «Просите, и дастся вам; ищите и обрящете; толцыте, и отверзется вам».

Вот, например, убогий человек просит под чьим-либо окном. Если никто не слышит его голоса, тогда он ищет способа, каким он мог бы быть услышанным, ищет щели, чрез которую мог бы голос его дойти до господина дома. Когда же и это не имеет никакого успеха, тогда он приходит к двери, стучит в них и будит хозяина дома, чтобы ответил он на его просьбу. То же подобает делать и молящемуся Богу. Он должен с великим прилежанием и усердием просить верою, искать надеждою, стучать любовию. И вы все просите молитвою, ищите добрым житием и стучите с великим прилежанием. Святый Иоанн Лествичник говорит: «Проси слезами, ищи послушанием, стучи долготерпением».

Быть может, кто-либо еще спросит: когда особенно подобает молиться? На это отвечает Божественный Павел.

«Всякою молитвою и молением, – говорит он, – молящеся на всяко время духом, бдяще во всяком терпении и молитве» (Еф. 6:18). Молиться следует всегда, подражая этим небесным бесплотным духам, особенно же во время нужды, во время какого-либо трудного начинания, каким, например, является дело воинское. Тут нужны силы, нужно сердце, нужны защищение и покров. Где же всего этого искать, как не у Бога, Господа Саваофа, Господа сил? А чем можно искать, как не молитвою? Когда сыны израильские ополчились на аммаликитян, Моисей взошел на гору для молитвы. Подобно сему и воинству, выступающему в поход, подобает молиться с Моисеем, ибо и оружие нуждается в помощи молитвы, и молитва воинства укрепляет руки на супостатов. Да и прочим всем чинам подобает возносить преподобные руки к Богу и молить Его, чтобы добрые воины одолели стены вражеских городов, держащихся неправдою.

Вы же, православные слушатели, «просите, и дастся вам», «толцыте» небеса молитвою, чтобы открылись вам врата к наследию вашему. Храбрые мужи проливают за вас пот свой и, если угодно будет Богу, готовы пролить и кровь; мы же должны проливать слезы, чтобы Господь оружие врагов обратил в их же сердца и чтобы луки их сокрушились.

Жена вдовица, терпевшая обиду от своего соперника, пришла просить милости и суда у судьи неправедного, не боявшегося Бога и не стыдившегося людей, и она упросила его об отмщении. Ты же, православная Россия, столь долгое время терпящая обиду от твоего врага, припади со слезами к милостивому и праведному Судии, чтобы Он отмстил за тебя. В Его милости и правде ты уже достаточно убедилась. Теперь же только припади к Нему со слезами и усердием, а Он отмстит за тебя и исполнит тебя великою радостью. Ведь Он Сам обещается, говоря: «Что судия неправды глаголет? Бог же не имать ли сотворити отмщение избранных Своих, вопиющих к Нему день и нощь, и долготерпя о них? Глаголю вам, яко сотворит отмщение их вскоре».

Облаки и громы, которые мы видим и слышим на небе, по философскому мудрствованию происходят не из чего-либо иного, как именно из влаги, паров и газов, которые солнце вытягивает от земных тел и возносит их вверх. Подобно сему и мы, если хотим, чтобы «возгремел Господь с небесе, и Вышний дал глас Свой», чтобы Он ниспослал стрелы и разогнал врагов, чтобы умножил молнии и привел врагов в смятение, – и мы должны для этого испустить из очей влагу слезную. Она не падает на землю, но скоро восходит к небесам, как об этом говорит Давид:

«Положил еси слезы моя пред Тобою» (Пс. 55:9). Из этих слез произойдут громы и молнии на врагов и приведут их в смятение. Когда на земле загремят пушки, тогда и небо испустит эти громы и смутит врагов наших. «Просите, и дастся вам; ищите, и обрящете; толцыте, и отверзется вам». Аминь.

26. Поучение в неделю вторую по Святом Духе

«Ходя Иисус при мори Галилейстем, виде два брата, Симона, глаголемаго Петра, и Андрея, брата его, и глагола има: грядита по Мне; и пришед оттуду, виде ина два брата, Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его, и воззва я» (Мфи след.)

Благочестивые слушатели! Христос Господь наш не одних апостолов, но вместе с ними и всех людей призывает к Себе, чтобы весь мир последовал за Ним. В нынешнем Евангелии Господь призвал четырех апостолов, а вместе с ними и все четыре части вселенной: в Андрее призвал восток, ибо святый Андрей впоследствии проповедовал на востоке; в Петре призвал запад, ибо святый Петр потом трудился на западе; в Иоанне призвал юг, ибо святый Иоанн потом благовествовал на юге; в Иакове призвал север, ибо он потом просветил святою верою северные страны. Итак, Господь, призывая ныне в Евангелии Андрея, Петра, Иоанна и Иакова, призывает восток, запад, юг и север. Призывая апостолов, Он как бы говорит: грядите за Мной и вы, кто на востоке, и вы, кто на западе, и вы, кто на юге, и вы, кто на севере; все грядите за Мной.

Быть может, кто-либо из здесь стоящих подумает и скажет себе так: этот призыв написан и сказан не нам, мирским людям, но духовным чинам, которым повелено оставить все, взять крест свой и идти по следам Христа, и которые сделаны ловцами человеков.

Такому я отвечу посредством такого вопроса: христианин ли ты, человек? Ты мне отвечаешь: я христианин благодатию Христовою. Почему же ты христианин? Потому, говоришь, что верую в Него и есмь раб Его. Если же ты веруешь в Него и являешься рабом Его, то должен всячески и последовать за Ним, как раб за господином своим, ибо Господь в Евангелии говорит:

«Аще кто Мне служит, Мне да последствует» (Ин. 12:26). Если же ты не последуешь за Ним, то какой же ты будешь раб Его? Всуе ты носишь на себе имя христианина. Послушай, что говорит западный учитель Августин: «Всуе называется христианином тот, кто не следует за Христом».

Итак, всякий христианин должен идти за Христом, идти хотя и тернистым путем, как идут отвергшиеся от мира, но в то же время и легким, отрадным, как подобает истинному христианину; должен именно идти, и при этом без всякого лукавства, не отказываясь и не уклоняясь ни от чего, ибо апостол пишет: «Глаголяй в Нем себе пребывати должен есть, якоже Он ходил есть, и сей такожде да ходит» (1Ин. 2:6).

Какими же путями мы пойдем за Христом Господом нашим? Об этом мы посоветуемся в нынешней моей беседе, «Господу поспешествуюшу».

«Грядита по Мне».

Многие и различные бывают пути, которые ведут ко Христу и за Христом. Их как исчесть невозможно, так и идти сразу всеми ими тоже невозможно. Мы же, сосчитавши две двоицы призванных ныне Христом апостолов, будем изобретать правые пути на основании числа и из имен апостолов.

Первая двоица призванных ныне апостолов называется: Петр и Андрей, брат его. «Ходя Иисус при мори Галилейстем, виде два брата: Симона, глаголемаго Петра, и Андрея, брата его». Петр в переводе означает «камень», а Андрей – «крепчайший». Петр называется камнем веры, а Андрей, если называется крепчайшим, то сие значит, что он был крепчайшим в любви к Богу, которую засвидетельствовал своею смертию за Христа. Скверно рассудили три стольника царя Дария, когда размышляли по вопросу о том, что или кто самый сильный и самый крепкий во всей поднебесной: один из них считал самым сильным царя, другой – вино, а третий – женщину. Я же с Соломоном или, лучше сказать, с Духом Святым, вещавшим Соломоновыми устами, говорю, что выше всего любовь, а любовь Божественная есть и самая сильная, и самая прочная, крепкая, ибо он в Песни песней говорит:

«Крепка яко смерть любы, вода многа не может угасити любве, и реки не потопят ея» (Песн. 8:6:7). Тверд камень веры, на котором основана церковь Христова, но не некрепок и покров любви, которым покрывается церковь; любовь ведь покрывает все множество грехов.

Свой крест был у Петра, свой крест и у Андрея. И вера с любовию тоже имеют свои кресты, на которых распинаются со Христом и верующие в Него, и любящие Его всеми силами души. Петр и Андрей были родными братьями; сестрами считаем мы и веру с любовию. Вот род ищущих Господа, вот пути, ведущие за Христом: это вера твердая, как Петр, и любовь крепчайшая, как Андрей, – это первая двоица братьев, вместе идущих за Христом.

Итак, прежде всего верою и любовию, как правыми путями, все мы, христиане, пойдем за Христом, пойдем верою, и при этом с добрыми делами.

Где-то о вере рассказывается такая история. Некогда добродетели все собрались в одно место и составили совет, как бы разделить между собою доброго человека, подобно никоему богатству, чтобы каждая добродетель имела в человеке особую часть и место, в котором бы она сидела, как в своем собственном доме. Благоразумие и мудрость взяли себе голову и сели в мозгу. Богоугодное молчание село в устах:

«Положи, Господи, хранение устом моим» (Пс. 140:3). Покаяние взяло себе волосы, чтобы ими вместе с Магдалиною отирать ноги Христовы. Послушанию достались ноги, а терпению дан был хребет. Пост селю в желудке, а воздыхание к Богу селю в груди. Честности было дано место в лице человеческом, а целомудренному стыду – в очах. Любовь Божественная объяла сердце:

«Возлюбише Господа Бога твоего от всего сердца твоего» (Мк. 12:30), а вера святая, как первейшая добродетель, взяла для себя в человеке две части: уши и руки. Уши взяла для того, чтобы была слышима, руки же для того, чтобы была исполняема и совершаема. Место веры в слухе, согласно словам апостола Павла, который говорит:

«Темже убо вера от слуха, слух же глаголом Божиим. Како бо веруют, егоже не услышаша?» (Рим. 10:17), а то, что место веры еще и в руках, сие означает, что она проявляется в делах:

«Покажи ми, – сказано, – веру твою от дел твоих; вера бо без дел мертва есть» (Иак. 2:18:20).

Итак, верою, как первейшею добродетелью и первейшим путем, мы и пойдем за Христом вместе с добрыми делами.

Назвавши святую веру первейшей добродетелью и первейшим путем, я немного усумнился; ибо и у святых отцев существует некоторое сомнение относительно Петра и Андрея. Иные считают Андрея старшим братом, Петр же будто бы родился после Андрея; ибо первозванным был назван Андрей, а не Петр. Посему-то и я, грешный, недоумеваю, какой путь самый первый, какая добродетель первейшая: вера или любовь? Ведь как без веры, так и без любви спастись невозможно, ибо и любовь имеет свою все превосходящую высоту, согласно написанному: «Вышше всех любы» (1Кор. 13:13).

Здесь я напомню следующую евангельскую историю.

Однажды завистливые иудеи, саддукеи и фарисеи окружили Господа нашего с своими коварными вопросами, вызывая Его на словопрение, на диспуты, при этом окружили Его целой толпой, скопищем. Фарисеи, услышав, что Иисус посрамил саддукеев, собрались все вместе, а сие с той, мне кажется, целью, чтобы там, где не сумеют преодолеть силою доказательств, там преодолели бы криком, воплями и шумом: «собрашася вкупе». «В то время един от них законник вопросил Господа, искушая Его и глаголя: Учителю! Кая заповедь есть больши в законе?» На это Господь ответил:

«Возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим» и прочее;

«сия есть первая и большая заповедь» (Мф. 22 и след.).

Если бы я, грешный, был в то время и смотрел на это, слушая такие слова, то я упал бы к ногам Господа моего и молил бы Его, говоря: Господи, научи Ты этих глупых иудеев прежде познанию Тебя, чтобы сначала они познали Тебя, Господа своего, и уверовали в Тебя, а потом уже Ты будешь учить их и любви Божественной, чтобы, познавши и уверовавши, они и возлюбили Тебя. Ведь может ли кто любить вещь непознанную? Кто чего не знает, тот не желает и не любит сего. Итак, скажи им, Господи: первая заповедь – знать Бога, а потом и любить. Но не послушал бы Господь моего малоумного совета. Во второй и десятый раз Он сказал бы по-прежнему, что первая заповедь есть не иная, как только любить Бога. Я же, удивляясь сему, говорю себе: быть может, потому Господь учит иудеев прежде всего любви, что они уже знали Бога и веровали в Него, и только любви к Богу не доставало им. Но вот апостол говорит: «Аще быша познали, не быша Господа славы распяли» (2Кор. 2:8), а в другом месте Сам Господь жалуется так: «Израиль Мене не позна, и людие Мои не разумеша Мене» (Ис. 1:3). Почему же тогда не говорит Господь, что первая заповедь – знать Бога и веровать в Него, а потом уже и любить?

Пойду для научения сему к великому церковному учителю, святому Иоанну Златоусту. Он учит вот как: «Не сказал Христос: «познай Господа Бога твоего и веруй в Него», но «возлюби Его», потому что для всякого любящего Бога от всего сердца не возможно не прийти к познанию Сына Его».

Благодарю тебя, святый учитель, за поучение. Теперь я уже знаю, почему первая заповедь – любить Бога. Она есть самая первая и самая действенная для спасения сравнительно с познанием, потому что скорее за любовию к Богу следует знание и вера, чем за знанием и верою любовь. Иудеи знали Бога и веровали в Него, согласно написанному: «Ведом во Иудеи Бог, и во израили велие имя Его» (Пс. 75:1), но поскольку они не любили Его, то чрез это как бы не знали Его и не веровали в Него.

Если же вера и любовь превосходят друг друга, то мы лучше не будем спорить о том, какая добродетель больше – вера или любовь; мы будем идти совместно и верою, и любовию, нужно только при твердой вере истинно любить Бога. Как же любить Бога истинно? Научимся сему мы из книги святого Иоанна Богослова, той книги, которую он не читает очами и языком, но ест зубами.

Вот видит Богослов некоего великого ангела, сходящего с неба. Ангел этот поставил ноги свои, как столпы огненные, одну на землю, другую на море. В руке у него разогнутая книга, которую он подает Богослову, говоря: «Прийми и снеждь ю». О, ангел Божий! Не вели Богослову съесть ту небесную книгу, соблаговоли сначала дать нам прочесть ее, чтобы мы знали, что в ней написано. Пусть мы научимся кое-чему из нее на пользу нашу. В крайнем случае ты хоть устами твоими сам скажи, что в ней написано. Но не слушает нас ангел: он ни книги не дает прочесть, ни устно не сообщает, что в ней написано. Он снова велит Богослову: «Прийми и снеждь ю». Святый Богослов! Ответь ангелу, что ты никогда не ел книг, ибо книги пишутся не для того, чтобы есть их, но для того, чтобы читать их. Скажи ему: если я съем книгу, и съем, не прочитавши, то какая будет от этого польза, раз я не узнаю, что в ней написано? Но Богослов молчит. Он не прекословит ангелу; он протягивает руки к той книге, берет ее, кладет в уста, ест и проглатывает.

Скажи же нам, святый Богослов, хотя бы то, есть ли какой-либо вкус в той книге, которую ты съел? Горька или сладка книга сия? Здесь Богослов отвечает нам, что в книге той и сладкий, и горький вкус:

«Снедох ю, – говорит он, – и бысть во устех моих яко мед сладка, во чреве же горька» (Апок. 10 и след.). Все в данном случае весьма удивительно, и ум наш ничего не мог бы постигнуть, если бы толковники Божественного Писания не сообщили нам кое-чего об этом.

Многие разумеют под этой книгой очень многое, но подробно рассказывать о всем время не велит, ибо беседа наша затянулась бы без меры. Другие же дают нам нечто подходящее для нашей беседы. Та книга знаменовала собою слово Божие, сошедшее на землю из любви к людям и желающее любовно обитать в душах человеческих. Книга сия подается возлюбленному ученику не для чтения, ибо «безвестная и тайная премудрости Своея» Господь уже открыл ему; он уже знает, что в ней написано. Дается же книга на съедение как хлеб, ибо слово Божие и любовь Божия являются хлебом духовным, и как мед, ибо она сладостию превосходит и мед, и соты; дается для того, чтобы как пища проглоченная претворяется в человеческое естество, так и слово Божие претворилось бы в человеческое естество. Вот как премного возлюбил Господь человека: «Тако возлюби Бог мир»!

Под Иоанном Богословом разумеется не одно только его лицо, но и вся существующая на земле церковь Христова, в которой есть и уста, и чрево. Угодники Божий и праведные люди – это уста церковные, согласно написанному: «Аще кто обратит грешника от заблуждения его, будет яко уста Моя». А кто же чрево? Это суть грешники, работающие чреву, о которых написано: «Ихже бог чрево, и слава их в студе».

Итак, мы видим, кому слово Божие сладко, и кому горько. Устам сладко, а чреву горько, то есть, добрым сладко, а злым горько:

«Преогорчиша Бога» (Иак. 5:20). Господь сказал. Андрею и Петру:

«Грядита по Мне и абие вся оставльше, по Нем идоша» (Флп. 3:19). Видите, как сладок был для них Господь. Но вот Христос говорит и юноше богатому:

«Продаждь вся и раздаждь нищим, и пришед последуй Ми; он же отъиде скорбя, се бо имеяй стяжания многа» (Мф. 19:21:22). О, чрево, чрево, ненасытное чрево! Не лучше ли иметь Бога, чем многие богатства? Но чреву не это лучше: ему лучше богатство, нежели Бог; для него хлопоты и житейские заботы слаще сладчайшего Иисуса. О, блаженные уста, для которых сладко любезное слово Божие! О, проклятое чрево, для которого Бог является горечью! Итак, всякий пусть знает, как можно любовию соединиться с Богом. Постарайся быть устами, а не чревом, тогда поистине ты насладишься любовью Божественной и возлюбишь Бога сладко и сильно.

Но пора уже приступить и к другой апостольской двоице и от нее научиться правым путям, ведущим за Христом.

Другая двоица призванных Христом апостолов – это Иаков и Иоанн: «Прешед оттуду, виде ина два брата, Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его, и воззва я». Иаков толкуется «борец», а Иоанн – «благодать Божия». Отсюда всякий, кто хочет идти за Христом, пусть научится тому, что для этого необходимо быть борцом и иметь при себе Божию благодать, необходимо бороться сильно, а сие возможно при помощи Божией благодати.

С кем же предстоит бороться и на каком месте? Прежде чем мы узнаем, где и с кем бороться, посмотрим на себя: на каком пути мы находимся теперь? Говорю же я сие не к праведным, но к грешникам, «от нихже первый есмь аз». Мне кажется, что мало кто из нас похвалится путем своего праведничества; скорее всякий будет болеть сердцем о пути грешничества своего, согласно написанному: «Господь с небесе приниче на сыны человеческия видети, аще есть разумеваяй или взыскаяй Бога. Вси уклонишася вкупе», то есть, все пошли грешным, развратным путем (Пс. 13:2:3), а Моисей говорит в книге Божией:

«Оскверни всякая плоть путь свой на земли» (Быт. 6:17). Поэтому Господь, милосердствуя о нас, пришел к нам и указал нам путь покаяния. Пред началом нынешнего Евангелия Матфей в главе четвертой пишет: «Оттоле начат Иисус проповедати и глаголати: покайтеся, приближибося царствие небесное. Ходя же при мори Галилейстем, виде два брата» и прочее. Для того Он показал сначала путь покаяния, а потом призвал: «Грядите по Мне», чтобы мы шли за Ним путем покаяния. На пути же этом нужно быть борцом, как Иаков, и иметь Божию благодать, как Иоанн, чтобы можно было неуклонно и непобедимо шествовать путем покаяния.

С чем же нужно бороться на этом пути покаяния?

«Со страстьми и похотьми» (Иак. 1:14), ибо лютыми разбойниками на нем являются как бесы, так и свои собственные страсти и похоти, согласно написанному: «Кождо бо искушается, от своея похоти влеком и прельщаем». Но самый лютый разбойник на этом пути – греховные привычки; побороть и одолеть его можно не скоро, не легко, а только с великим трудом; ибо если привычки греховные вкоренятся в ком, то претворяются как бы во вторую природу и даже необходимость; тогда человек «не еже хощет, сие творит, но и еже не хощет, сие содевает. Не он, но живый в нем грех, царствующий во удесех его».

Знаете ли вы, как согрешил пред Богом Давид во дни своего царствования? Вспомните прекрасноликую Вирсавию и ее мужа Урию. Запутался Давид прелюбодейственно в плотской греховной страсти и уже так свыкся с нею, что не мог отстать от нее. Снедаемый совестью о творимом грехе, помышляя о покаянии и воздыхая к Богу, он говорит: «Путь неправды отстави от Мене и законом Твоим помилуй мя».

Святый Давид! Так ли ты плакал о грехе твоем, что едва не пришел в исступление ума? Знаешь ли, что ты говоришь? Не хорошо ты говоришь, – осудят люди тебя. Вот тебя судит и святый Амвросий, говоря: «Не говорит Давид: отставь меня от пути неправды», но «путь неправды отстави от Мене». Исправься же, святый Давид, и скажи: «Господи, отстави мене от пути неправды».

Но Давид не слушает нас. Вздохнув, он говорит Богу свои прежние слова: «Путь неправды отстави от Мене».

Святый Давид! Куда идет всякий разумный человек, если узнает, что на каком-либо пути великий разбой. Ведь он минует его и далеко обходит его, а не о том просит, чтобы тот путь с разбойниками был перенесен на другое место. А пойдет ли кто тем путем, на котором, как он знает, есть разбойники? Не безумным ли он тогда будет? Не сам ли он будет виноват в своей беде? Естественный разум учит человека: не ходи путем неправды, не ходи; если же ты пойдешь, поступишь неразумно: ты попадешь в руки разбойников.

Но Давид, не обходя и не минуя злого пути, вопиет к Богу: не меня от пути неправды, но «путь неправды от Мене отстави». Рассуди же, святый Давид! Что лучше: путь ли злой обойти подальше, или же просить, чтобы этот путь вместе с разбойниками был перенесен в другое место? Поистине ведь лучше миновать злое место.

Но Давид говорит прежнее: «Путь неправды отстави от Мене» и этим дает нам понять следующее: уже я, Господи, не могу отстать от пути неправды, не могу изменить своего злого, греховного обычая, ставшего второй природой; лучше Ты Сам, Господи, не меня, но тот злой путь каким-либо образом отставь от меня и воздвигни меня к покаянию.

Здесь святый Давид выражает ту мысль, что как не легко народный путь перенести на другое место, так и человека, впавшего в плотские и греховные сласти, трудно изменить и исправить, о чем некто говорит: «Удобнее, кажется, путь отставить (то есть, перенести на иное место), нежели изменить обыкновенную человеческую страсть».

Что, если такой грешник, хотя и не скоро, но придет в чувство и с помощью Божией совершит истинное покаяние, если греховный свой обычай, однажды сломав, повергнет и оплюет его, и после того никогда не возвратится к нему, но весь направится к тому, чтобы покаянием очистить себя от всякой скверны плоти и духа, и до самой кончины поживет в чистоте, приобретенной покаянием? Какого места в лике святых будет достоин такой грешник?

Пусть судит, кто как хочет; я же не стыжусь поставить его в лик девственников и написать его с девствующими, ибо имею поддерживающего и наставляющего мою руку святого пророка Иеремию, в книге которого я читаю следующее: «Избра Себе Бог израиля, аки муж невесту в любовное сожитие». Однако израиль, не долго прожив в единомыслии с Богом, развратился, прелюбодействовал и поклонился языческим богам. Бог же увещевает израиля, а вместе с тем и всякого нынешнего грешника, и увещевает такими словами:

«Чело жены блудныя сотворено тебе есть, не восхотела еси постыдитися; убо поне отныне воззови Мя: Отец мой, вождь девства моего Ты еси» (Иер. 3:3). Здесь обратим внимание на то, что одно и то же грешное лицо называется и блудницей, и девицей: «Чело жены блудныя сотворено есть тебе» – это блудница; «Воззови Мя: Отец мой и вождь девства моего» – это девица. Сначала блудница, потом девица. Почему сие? А потому, что чрез истинное и долгое покаяние обновляется честность девства.

Если желаете яснее познать это, то слушайте.

Знаете ли вы, кто ближе всех следует за Христом, Господом нашим? Ближе всех следуют за Христом апостолы и девственники. Сначала идут за Христом апостолы, которым Он сказал: «Грядите по Мне»; далее идут позади Христа девственники, как видел святый девственник Богослов, который говорит:

«Сии последуют Агнцу, аможе агце идет» (Апок. 14:4). Итак, позади Христа находится место апостольское и девственническое. Вспомним же здесь и евангельскую жену грешницу, которая, ставши у ног Христа, позади,

«начат нозе Его омывати слезами» (Лк. 7:38).

Святый верховный апостол Петр! Теплый ревнитель Христов! Оттолкни от ног Христовых блудную жену; оттолкни ее от того места, на котором стоите вы, последователи Христовы; оттолкни греховный смрад от Источника жизни! Но не возбраняет ей святый апостол Петр стоять на апостольском месте и прикасаться к ногам Христовым.

Святый Иоанн Богослов, девственник! Хотя бы ты прогнал блудницу с девственнического места, с позади Христа. Пусть не стоит скверная там, где стоят ноги девствующих! Но и Богослов святый уступает ей свое девственническое место.

Долго я удивлялся сему и недоумевал, почему грешнице дозволено безбоязненно стоять на апостольском и девственническом месте, даже дерзновенно стоять и касаться ног Христовых, пока, наконец, не узнал причину сего у святого Златоуста, говорящего о той жене так: «Прежде жена была блудницей, а ныне она девица, сестра Христова, невеста Слову».

Стой же, о, жена, кающаяся истинно; стой дерзновенно на апостольском месте. Ибо ты после долгой и нечистой жизни чрез внезапную перемену твою и истинное покаяние стала девицей, сестрой Христовой, невестой Слову.

Значит и все вы, другие грешники, хотя и не скоро, однако же искренно и бесповоротно обратившиеся к покаянию, значит и вы, говорю я, будете в лике девствующих и с самими святыми апостолами.

Что же мне после сего еще сказать? Что я могу сказать более дивное, высокое и прекрасное, чем то, что грешники чрез истинное покаяние вчиняются в ликах святых?

Тому, кто шествует за Христом путем покаяния и крепко борется с разбойниками, то есть, со страстями своими и греховными вожделениями, ему необходима в помощь Божия благодать, без которой мы ничего обыкновенно не можем сделать. Человеку она должна быть присуща, чтобы, покаявшись, он не возвратился к своим прежним грехам.

О том, как нужно держаться присутствия Божественной благодати и как она помогает человеку, о всем этом нужно было бы беседовать и поучаться очень долго. Но чтобы не затянуть слишком мою беседу и не обременить слушающих, я закончу мое слово.

Итак, слушатель, мы нашли хорошие пути, ведущие ко Христу и за Христом; нашли их по числу двух двоиц апостольских, призванных ныне Христом.

Шествуем же верою и любовию, покаянием же крепким и истинным мы будем придерживаться Божией благодати. А Сам Христос, Господь наш, который есть путь истинный и жизнь, да приведет нас к истинной и вечной жизни в Его вечном царстве. Аминь.

27. Слово о молитве в неделю четвертую по Святом Духе

«Мнози приидут от восток и запад и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в царствии Божий: сынове же царствия изгнани будут во тьму кромешнюю» (Мф. 7:11:12)

Возлюбленные слушатели! Говорить ли или молча рыдать сердцем об изгнании сынов царства во тьму кромешную?

Молчать боязно, ибо апостол говорит: «Горе мне, аще не благовествую» (1Кор. 9:16), а говорить об этом больно, ибо кто не поболит сердцем, слыша, что сыны царства и отечества их бесчестно изгоняются от наследия, от царства, люто влекутся и повергаются во тьму кромешную, а на их место возводятся и венчаются какие-то неведомые, чуждые лица, собранные из далеких стран востока и запада.

Молчать страшно, ибо Богом повелено: «Возопи крепостию, яко трубу вознеси глас твой и возвести людем Моим». Говорить же ужасно, ибо кто не ужаснется, видя сынов царства связанными по рукам и ногам, а мрачную темницу – открытой, наполненной неизреченными ужасами и горькими муками, приемлющей внутрь ввергаемых узников и закрывающей их в бездонной пропасти на бесконечные веки.

Молчать о муках, приготовленных для нераскаянных грешников, весьма не полезно, ибо всякому Писание говорит:

«Поминай последняя твоя» (Сир. 7:39). Говорить же о тьме кромешной, о вечной смертной казни – горько, как свидетельствует об этом Сирах: «О, смерте, коль горька есть твоя память человеку, мирно во имении его живущему!» О, тьма кромешная! Как горько вспоминать о тебе грешнику, пребывающему во грехах своих без покаяния!

Но все же лучше я буду говорить, хотя бы и с болью в сердце. Буду говорить, во-первых, для устрашения моей окаянной и ожесточенной души, а во-вторых, для увещания прочих, подобных мне, грешников. Говорить же я буду, рассуждая о следующем.

Кто изгонится? За что изгонится? Откуда и куда изгонится?

Прежде всего рассмотрим нашим умом, кто изгонится. «Изгонятся сынове царства». В Ветхом Завете сынами царства были израильтяне, происшедшие от Авраама, Исаака и Иакова. За то, что они не уверовали во Христа, их изгнали и лишили обетованных им благ, а вместо их введена была церковь из язычников, собранная от востока и запада. Но я оставлю ветхозаветных сынов царства и поищу таких же сынов царства в новой благодати. Кто же является сынами царства в новой благодати? Это те, которые в святом крещении отмечены для воцарения вместе со Христом в Его вечном царстве, которым приготовлены Богом неизреченные блага, которым сплетены венцы нетления, которых призывает рай, которым отверзается небо, которых радостно ожидают лики бесплотных духов и души праведных, – вот кто суть сыны царствия. Но, о, ужас! Эти-то сыны царства, уже имеющие у себя обетованное Богом царство, уже держащие его как бы в руках своих, они внезапно лишаются его, отпадают и изгоняются вон.

Сынами царства часто считаются еще и те, которые за свою достойную жизнь, видимую для человеческих очей, и сами считают себя великими святыми и праведниками, и люди их считают такими же; пред очами же Божиими они ничто, согласно слову апостольскому:

«Аще кто мнит себе быти что, ничтоже сый, сам себе льстит» (Гал. 6:3). Говоря короче и яснее, считающий себя чем-либо есть на самом деле ничто. Эти мнимые сыны царства поистине изгонятся вон. Доказательств сего в Божественном Писании можно найти очень много.

Не велико ли, например, и не свято ли для людей девство? Не считают ли себя наследниками небесного царства те, кто хранит его? А между тем даже и чистым девам отказывают у дверей чертога небесного:

«Не вем вас» (Мф. 25:12), и на их место вводят в царствие блудниц, пришедших в покаяние, как бы от запада, от своего греховного падения, о чем Сам Господь говорит в Евангелии:

«Мытари и любодейцы варяют вы в царствии Божий» (Мф. 21:31). Не любодейца ли была та грешница, которая плакала у ног Христовых: а ведь она получила царство небесное, ибо Господь сказал ей:

«Отпущаются тебе греси» (Лк. 7:42). Кто ожидал, что блудница войдет в чертоги царства небесного, и кто ожидал, что другая пятерица евангельских дев не войдет в чертоги царства небесного? А между тем девы не вошли, блудница же вошла; тех возненавидел Жених Небесный, а сию возлюбил; те отвергнуты были, а сия принята.

Не великим ли считается у людей быть кому-либо постником, как, например, говорил и фарисей:

«Пощуся два краты в субботы» (Лк. 18:12). Не велико ли быть кому-либо воздержником, не есть в пост рыбы, или не только не есть рыбы в пост, но даже и в скоромные дни мяса, и не пить вина? Не считаются ли такие сынами небесного царствия? Однако же и им иногда Господь с гневом отказывает:

«Не сицеваго поста Аз избрах; аще слячеши яко серп выю твою и во вретище облечешися, и пепел постелеши, то ни тако наречется ми пост приятен» (Ис. 58:5).

Не велико ли давать милостыню, как делал это и упомянутый прежде фарисей, который говорит:

«Десятину даю от всего, елико притяжу» (Лк.18:12)? Не считаются ли такие сынами царства небесного, о чем в Евангелии свидетельствует даже Сам Господь:

«Продаждь имения твоя и раздаждь нищим, и имети имаши сокровище на небеси» (Мф. 19:21)? Слышите слово Господне? Подающим милостыню обещается место на небесах. Однако же иногда и милостыня не получает царства небесного. Не фарисей ли с своей милостыней был отвергнут Богом, а мытарь, бывший лихоимцем, оказался лучшим?

«Изыде оправдан паче онаго» (Лк. 18:14). Недаром апостол говорит: «Аще раздам вся имения, ничтоже есть» (1Кор. 13:3).

Не великим ли считается быть богомольным и непрестанно проводить время в молитвах? Не считается ли такой наследником царства небесного? Но и о таком Псаломник в одном месте говорит так:

«Молитва его да будет в грех» (Пс. 108:7). О, окаянная твоя молитва, если она является больше грехом, нежели молитвою, если она не умоляет, но подвигает Бога на гнев!

Не велико ли иметь дар пророчества, предвидеть будущее и предсказывать? Не все ли считают такого святым? Не называют ли его сыном и наследником небесного царствия? Однако же Господь в Евангелии говорит:

«Мнози рекут Мне во он день: Господи, Господи, не в Твое ли имя пророчествовахом? И тогда исповем им, яко николиже знах вас» (Мф. 7:22:23). Кроме того, и апостол говорит: «Аще имам пророчество и вем тайны вся, и весь разум, ничтоже есмь» (2Кор. 13:2).

Не великим ли считается у людей то, если кто-либо изгоняет бесов? Не называем ли мы такого святым? Не считаем ли его сыном царствия? А между тем в Евангелии и о них пишется:

«Мнози рекут во он день: Господи, Господи, не Твоим ли именем бесы изгонихом?» Он же скажет:

«Не вем вас» (Мф. 7:22).

Не великим ли считается у людей быть чудотворцем, переставлять горы и творить иные знамения и чудеса? Не таких ли следовало бы назвать сынами царства небесного? Однако же и о них пишется в Евангелии, что они будут говорить: «Господи, Господи, не Твоим ли именем силы многи сотворихом?» Но Господь ответит им: «Николиже знах вас, отъидите от Мене». Но вот еще и апостол говорит: «Аще имам всю веру, яко и горы преставляти, ничтоже есмь» (2Кор. 13:2).

Не знаю, кто такие еще и те люди, которым в благовестии святого Луки говорится следующее: «Отнележе востанет дому Владыка и затворит двери, и начнете вне стояти и ударяти в двери, глаголюще: Господи, Господи, отверзи нам! И отвещав речет им: не вем вас. Тогда начнете глаголати: ядохом пред Тобою и пихом, и на стогнах наших учил еси. И речет: глаголю вам, не вем вас, откуду есте; отступите от Мене вси делатели неправды» (Лк. 13:25–28). По нашему мнению, казалось бы, что им-то следует быть в царстве небесном. Ведь они на земле были знакомыми Христа, ели и пили с Ним в одной компании и слушали Его учение. Однако же суд Христов не таков: «Николиже знах вас, – говорит Он, – отъидите от Мене, не вем вас».

Не следует ля бояться того же самого и нам, православным христианам, нам, которые в жизни сей были как бы знакомцами Христа на земле, крестились во имя Его, носили на себе Его святое имя, ели и пили пречистые Божественные Тайны тела и крови Его и слушали Его учение от книг и от учителей? Поистине нужно бояться, чтобы и нам не сказал того же: «Не вем вас; николиже знах вас; отъидите от Мене!» Такой пример уже был. Когда возлюбленный Им израиль прогневал Его своими грехами, то Он, разгневанный, сказал им: «Вы не люди Мои, и Аз несмь Бог ваш» (Ос. 1:9). Прежде Бог говорил: «Слыши, израилю! Аз есмь Господь Бог твой, изведый тя от земли Египетския, и вы людие Мои», а после, разгневанный, говорит иное: «Ни вы людие Мои, ни Аз Бог ваш есмь». Что же думать нам, христианам, всегда прогневляющим Его своими грехами? Не скажет ли и нам того же: «Ни вы людие Мои, ни Аз есмь Бог ваш»?

Не велико ли быть праведником? Не тем ли уготовано царство небесное, которые являются праведниками? Не о них ли пишется:

«Тогда просветятся праведницы яко солнце во царствии Отца их» (Мф. 13:43)? А между тем и из них не все получают спасение и наследие небесного царства, ибо Господь говорит:

«Егда прийму время, Аз правоты сужду» (Пс. 74:3). Не дивно, что Господь придет судить грешников, но то дивно и страшно, что Он хочет судить и праведных как об этом говорит и апостол: «Мы хощем и ангелом судити, ангелом не токмо отпадшим, безплотным, но и во плоти сущым, ангельское житие имети мнящымся»; и тех, говорит он, будем судить (1Кор. 6:3).

Не велико ли быть овцею Христовою? Не им ли приготовлена на суде Христовом десная страна? «Поставит, – сказано, – овцы одесную». Не им ли сказано: «Приидите, благословенний Отца Моего, наследуйте уготованное вам царство» (Мф. 25:33:34) ? Однако же и овцы не все попадут за небесную ограду, ибо Давид говорит, что и во аде будут некоторые овцы:

«Яко овцы во аде положени суть, смерть упасет их» (Пс. 48:15). Не дивно, что во аде будут козлища, которым там и место приготовлено, но то дивно и страшно, что во аде будут и овцы: «Овцы во аде положени суть, смерть упасет их». Недаром Господь говорит в пророчествах:

«Аще поставиши престол твой посреде звезд небесных, и оттуду свергу тя» (Ис. 14:13), то есть, если ты будешь жить так свято, что будешь думать, что уже сидишь на небесах и там уже имеешь готовое место, то и оттуда свергну тебя, и свергну при этом во ад: «Овцы во аде».

Вот каких и как много мы вспомнили сынов царства, из которых многие или, лучше сказать, весьма многие погибнут, а спасутся очень немногие. Будут изгнаны от наследия небесного очень многие из тех, которым бы следовало царствовать на небесах, наследовать небесные блага, водвориться с ангелами, бесконечно веселиться с ликами святых, сиять славою небесного царствия и вечно называться сынами царствия: все они со стыдом будут изгнаны, согласно слову Господню: «Сынове же царствия изгнани будут».

О, суета! О, несчастье! О, вечное рыдание сынов царствия, изгнанных от наследия своего!

За что же изгнаны будут?

Не дивно было бы, если бы изгонялись за зло и беззаконную жизнь, как те, которых изгоняет Иоаннов Апокалипсис, говоря:

«Вне пси и чародеи, и любодеи, и убийцы, и идолослужители, и всяк любяй и творяй лжу» (Апок. 22:15). Не дивно было бы, говорю, если бы изгонялись за собачью жизнь, за чародейство, за прелюбодейство, за убийство, за идолопоклонничество и за всякую ложь и неправду; но то дивно, страшно, ужасно и исполнено многих слез и рыданий, что изгоняются за добродетельную жизнь. Почему же? А потому, что творили свою добродетель или лицемерно, или высокоумно и гордо. Итак, будут изгнаны или за лицемерие, или за высокоумие.

За лицемерие будут изгнаны те, которые совершали добродетель по-фарисейски, чтобы людям показаться добродетельными, чистыми и непорочно живущими, творящими милостыню, богомольными, святыми, праведными и преподобными, овцами, а не козлищами, сынами и наследниками небесного царствия. Вот за что будут изгнаны: за лицемерное показывание своей добродетели пред людьми.

Если мы и должны быть добродетельными, быть светом миру и примером для других, чтобы чрез нас прославлялся Отец Небесный, однако же делать добро подобает не с тем намерением, чтобы только показаться людям, чтобы нас хвалили, и приобрести этим некую суетную славу, подобно лицемерным фарисеям, но исключительно из любви к Богу и для спасения своей души. Если же Бог сам изволяет сделать нашу добродетель известной для всех, то сие только для того, чтобы прославлялось Его пресвятое имя и была бы польза для других, но совсем не для нашего прославления:

«Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему даждь славу» (Пс. 113:9), ибо без Тебя мы ничего не можем сделать доброго.

За высокоумие же будут изгнаны те сыны царства, которые, хотя и не для того делают добро, чтобы показаться людям, хотя и втайне совершают свою добродетель, и только Бог один знает о ней, но в уме своем они гордятся, считают себя святыми, совершенными, добродетельными и праведными; немощных, то есть, грешников, они осуждают, а себя, считая добрыми, мнят уже сынами царствия. Итак, за что изгонятся они? Только за высокое мнение о себе.

Вспомним теперь и других, которых мы прежде называли сынами царствия. Рассмотрим их небогоугодные добродетели, за которые они будут изгнаны.

Изгнаны будут девственники или избравшие снова чистое житие после лишения девства. Будут изгнаны за то, что при телесной своей чистоте они не приобрели чистоты и душевной, – за то, что хотя тело и соблюли чистым, но душу свою осквернили грязными помыслами, в которых они с охотою услаждались и которых они не считали даже за грех, – за то, что возгордились о своей чистоте, а над жизнью других смеялись, осуждали ее, даже не зная хорошо, кто каков есть, но просто потому, что им кто-либо покажется грешником. Чистота таких людей в судный день окажется нечистой и недостойной небесного царствия. Прекрасно говорит об этом блаженный Иероним: «О, как много девствующих, у которых кажущаяся чистота обесчестится в день судный! Но как много и таких, у которых мнимая нечистота будет увенчана Богом, Праведным Судией!» Внемлем здесь тому, что мнимая чистота одних Праведным Судией будет бесчестно осуждена, как нечистота, а мнимая нечистота других славою прославится в царствии небесном, как истинная чистота.

Будут изгнаны и постники (я говорю сие не о всех постниках, но только о тех, которые окажутся не угодными Богу). За что же они будут изгнаны? За то, что или по-фарисейски постились, напоказ людям, или хотя и не по-фарисейски постились, но в уме своем возгордились о том, что совершали добродетель. Святый Златоуст, рассуждая о таких постниках, в Маргарите, в слове 12, на листе 151 говорит так: «Если кто не пьет вина и не ест мяса, то пусть не гордится этим, ибо он совершил этим не больше скота. Ведь и скот всякий: и вол, и осел, и овца – не едят мяса и не пьют вина».

Иной же, хотя и не по-фарисейски постится, хотя и в уме своем не возгордится о посте своем, зато он имеет какие-либо другие не угодные Богу дела, вспоминаемые Самим Богом в Исаиином пророчестве: «Во дни, – говорит, – пощений ваших совершаете волю свою злую, подручники ваши томите (мучите, гневаетеся, памятозлобствуете, в судех и сварех поститеся); не такового поста Аз избрах, глаголет Господь Вседержитель» (Ис. 58:3–5). Святый же Златоуст рассуждает так: «Если воздержусь от хлеба, но не удержусь от гнева, то я уже не человек, а зверь; ибо зверь не ест хлеба, но ест тело». И еще: «Не то хорошо и похвально, чтобы не есть хлеба и не пить вина, но чтобы не иметь злобы на ближних». Итак, теперь ясно, что и постник, если он или лицемерен, или горд, или имеет злобу на ближнего, будет изгнан из небесного царствия.

Будут изгнаны еще и некоторые из тех, которые творят милостыню, созидают святые храмы и украшают их всяким благолепием. Будут они изгнаны потому, что делают сие из тщеславия, или же потому, что дают нищим милостыню, обижая ближних, грабя и похищая, или, наконец, потому, что строят храмы и украшают их из неправедных богатств, из слез и крови человеческой, а не от собственных праведных трудов. Милостыня того, кто у одного отнимает насильно, а другому подает, – уже не милостыня, но разбой. Создай храм Богу, а ближнего разори в конец, – это будет разбой. Заставь нескольких нищих и церковников молиться за тебя, а бесчисленные будут плакать из-за тебя, – это будет разбой, а не милостыня. Подобные люди прочь изгонятся из царствия небесного.

Вы же, слушатели мои, внимая сказанному, разумейте, что все сие сказано для вашего духовного утешения; сказано для того, чтобы вы, находясь во многих ваших грехах, не отчаивались в своем спасении, но чтобы скоро воспрянули, как бы от сна, от ваших грехов. Покаявшись истинно, вы сподобитесь получить небесное царство, которое да получим и мы все. Аминь.

28. Поучение первое в неделю пятую по Святом Духе

«Весь град изыде в сретение Иисусови; и видевше Его, молиша, дабы прешел от предел их» (Мф. 8:34)

Неразумен тот народ, который изгоняет от себя Господа Иисуса. Неразумны те люди, которые не рады приходящему к Ним Христу Иисусу и молят Его, чтобы Он ушел от них: «Молиша, дабы прешел от предел их». Глупы и преглупы люди, которые не желают видеть у себя Бога. Вы слышали, любовь ваша, историю ныне чтенного на литургии Евангелия, как Господь наш, придя в некую Гергесинскую или Гадаринскую страну, исцелил двух бесноватых людей, таких бесноватых, которые докучали всей той стране. Будучи крайне злыми, они селились среди гробов, бегали по горам, по пустыням, по дорогам и разбойнически нападали на встречавшихся им людей, так что из страха уже никто не мог идти тем путем (Мф. 8:28). Милосердый же Господь, придя туда, изгнал бесов из этих людей и освободил всю страну от таких страшилищ бесовских, а изгнанным бесам не возбранил войти в свиней, ибо сами бесы молили Господа, говоря:

«Аще изгониши ны, повели нам идти в стадо свиное», – и не возбранил им Господь войти (Мф. 8:31), с одной стороны, показывая то, что бесы даже и над свиньями не могут иметь власти, если это не будет им разрешено Богом, а с другой стороны, обнаруживая их жестокость и мучительство, ибо они не щадят того, над кем возымеют власть. Бесы же, войдя в свиней, потопили их в море, а люди той страны вместо того, чтобы радоваться о пришествии к ним Господа и об изгнании от них многовредного бесовского легиона, запечалились о своих свиньях и стали молить Господа Иисуса, чтобы Он не оставался у них. Не живи среди нас, не гони от нас бесов, не топи наших свиней; уйди от нас прочь!

«Молиша, дабы прешел от предел их» (Мф. 8:34).

О, глупые! О, безумные люди! Неужели бесы для вас лучше, чем Бог? Неужели свиньи для вас дороже Христа? Неужели для вас лучше видеть своих людей беснующимися, чем здравыми? О, гадаряне, несмысленные больше галатов! О, неведущие, что вреднее и что полезнее, и погибающие в своем неведении!

По этому-то поводу я и решил побеседовать с вами, любовь ваша, о том, как велико несчастье лишиться присутствия Божия, не иметь Бога пред очами своими, отгонять Его от себя, не желать его и не смотреть на Него. О, как велико безумие и пагубность сего! Вы же, любовь ваша, со вниманием склоните ухо ваше к словам уст моих.

Где есть Бог, там все доброе, а где нет Бога, там все злое. Тот человек, в котором есть Бог, делает все доброе, и с ним все делается доброе, а тот, который не имеет в себе Бога, делает только одно зло, и с ним происходит только злое. «Аще Бог с нами, никтоже на ны» (Рим. 8:31), если же Бога нет с нами, то все враги наши нападают на нас и одолевают нас. Если Бог с нами, то и паутина для нас будет каменною стеною, если же Бога нет с нами, то твердые каменные стены будут паутиною и не защитят нас. Хорошо тому, с кем Бог, а кто без Бога, тому худо. Итак, с кем же Бог, а с кем нет Бога? Очень легко всякий отвечает на этот вопрос: кто добродетелен, богоугоден, в том пребывает Бог, а кто делает злое, кто прогневляет Бога, при том нет Бога. Бог только с добрым человеком, со злым же нет Его.

Справедливо то, что Бог Своею всемогущею, все содержащею и всем управляющею силою находится при всяком человеке, при злом и при добром, как

«везде сый и вся исполняяй. Якоже бо солнце Свое сияет на злыя и благия и дождит на праведныя и на неправедныя» (Мф.5:54), так содержит и жизнь всех: добрых и злых, праведных и грешных.

«Вси бо о Нем есмы живем и движемся» (Деян. 17:28). Но особенною Своею благодатию, милосердною, спасающею, помогающею, покрывающею и сохраняющею, Он находится не при всяком человеке, а только с тем, который, обратив к Нему со страхом и сердечной любовью свои очи, всегда видит Его присутствующим около себя, согласно слову Давида: «Предзрех Господа моего предо мною выну», и все, что ради Его присутствия, страха и любви к Нему он делает или говорит, или думает, то все сие он совершает богоугодно, говорит честно, думает о полезном и всю жизнь свою, находящуюся как бы пред очами Бога, он проводит добродетельно и душеспасительно, часто повторяя в себе со страхом следующие слова святого пророка Илии и Елисея: «Жив Господь, Емуже предстою» (3Цар. 17:1), или же, говорю сие пространнее: жив Господь, пред всевидящими очами которого я хожу, стою, сижу, делаю, ем, пью, говорю, беседую, помышляю и все, что совершаю, я совершаю для Него, смотрящего на меня, и даже не смею пред очами Его, смотрящими на меня, сделать что-либо худое, или же сказать, или подумать, дабы Он, будучи прогневан на меня, не поразил меня внезапно за мои беззакония. Если человек именно так смотрит на Бога своими умными очами, тогда Бог присутствует при нем, ибо Он приближается к приближающимся к Нему, присутствует с присутствующими около Него и зрит на зрящих Его. Он есть как бы зеркало. Если кто смотрит в зеркало, то смотрит и на лицо, видимое в зеркале, а если кто отворачивается от зеркала, то отворачивается и лицо, видимое в зеркале. Подобно сему и Господь Бог наш обращается к тем, кто обращается к Нему, и смотрит на тех, кто смотрит на Него; отвращает же лицо Свое Он от тех, кто отвращается от Него, и не смотрит на тех, кто не смотрит на Него и не хочет видеть Его присутствия в себе. Но пора уже рассмотреть, насколько велико зло и несчастье в том, чтобы быть лишенным присутствия Божия.

Гергесинская или Гадаринская страна, пока не имела в себе Христа, пришедшего туда, была богата одними только бесами и свиньями, ибо в одном бесноватом находился целый легион бесов. Что же такое легион? Киево-Печерский лексикон исчисляет его в 5000, а толковники Евангелия исчисляют по-разному: одни в 6666, иные же в 12000, но лучше всего сказать просто, что легион содержит в себе бесконечно большое число. Мы же здесь помыслим вот о чем. Если один бес может (по Божьему попущению) наделать очень много зла, то чего только не может сделать такое бесчисленное множество их? Поистине, горе было той стране от множества бесов.

Как же велико было там стадо свиное? Некоторые достойные доверия повествователи рассказывают, что там было всего 2000 свиней, которых бесы утопили в водах. Не мало было свиней, а бесов было еще больше, и если в легионе было 12000 бесов, то на каждую свинью приходилось по 6 бесов. Если же и в другом бесноватом было легион бесов, то в двух легионах всего было 24000 бесов, и тогда на каждую свинью приходилось по 12 бесов. Ведь и один бес мог потопить все свиное стадо; а что могло бы наделать такое множество бесов, если бы им было попущено Богом?

Теперь, возвращаясь своим рассуждением к намеченной цели нашей беседы, скажем: где нет присутствия Господня, где люди не имеют пред очами своими Бога, где не смотрят на Бога, там не что иное может умножаться, разве только бесы да свиньи, то есть, бесовская злоба и свинское житие; там люди не как люди, но как бесы и бесноватые свиньи, утопающие в пучине погибели.

Потерял Иуда присутствие Господне в себе, истребил в сердце любовь свою к Нему, не стало пред его очами Бога; хотя простыми, плотскими очами он и смотрел на Христа; но умные его очи уже отвернулись от Христа, стали уже смотреть на сонмище иудейское и о цене совещаться:

«Что ми дадите, и аз вам предам Его?» (Мф. 26:15). Он совсем перестал смотреть на Бога и бояться Его. И что же случилось с Иудой? Вошел в него сатана, и стал Иуда как бес, ибо как «прилепляйся Господеви един есть дух с Господем» (1Кор. 6:17), так и прилепляющийся в бесу имеет один дух с бесом. Злой человек есть то же, что и бес, ибо, прилепившись к бесу, он имеет один дух с ним.

Если человек перестает смотреть на Бога, перестанет бояться Бога и даже не будет мыслить о Боге в уме своем, как будто Его и совсем не существует, то он начинает жить безбожно. Забыв страх Божий, пойдет на неправедный промысел и за неправедной прибылью; протянет руку на чужое и на святое, протянет ее на хищение и грабеж; посягнет на ближнего своего и начнет искать головы его. В то время такой человек – ничто иное, как бес, ибо в него, как в Иуду, входит сатана, и он имеет после этого один дух с сатанаилом. О, как велико зло в том, чтобы не иметь пред очами своими Бога!

Отлучился блудный сын от отца, ушел далеко от очей его, и что же он получил? Он попал к свиньям, он пас свиней и питался свинскою пищей, «желаше насытитися от рожец, ихже ядяху свиния» (Лк. 15:16). Подобно сему и всякий человек, если начнет отлучаться от Бога своими злыми делами, начнет отлучать ум свой от присутствия Божия, начнет удаляться от него на греховную «страну далече», если, говорю, начнет приобретать нрав свинский и имя блудническое, то делается ничем иным, как только свиньей, валяющеюся в смрадном болоте скверных дел, свиньей бесноватой, произвольно устремляющейся к вечной погибели и погибающей. Итак, я повторяю: где нет присутствующего Господа, где люди не имеют пред очами своими Господа, там только свиньи да бесы, там свинское да бесовское житие, конец которого – потопление, и потопление не в простых водах, но в огненной реке. Взбесился Фараон, не желая слушать Бога, подобно бесу, не захотел отпустить Израиля. И какой конец постиг Фараона? Он телом своим потонул со всей силой своей в Чермном море, а душой во аде. Предались содомляне свинской жизни, бесновались они в неистовстве скверных плотских грехов; и что постигло их? Их постигло потопление, как и гергесинских свиней, но потопление более ужасное, ибо они и душой, и телом утонули в пламени, ниспосланном на них с неба. А какая была причина такой погибели Фараона и содомлян? Поистине, только та, что они не имели присутствия Божия, то есть, не имели Бога пред очами своими, не смотрели на Него и не боялись Его. Фараон говорил:

«Бога вашего не вем и израиля не отпущу» (Исх. 5:2). Он был слеп и безумен. Бога он не видел пред собою и не знал Его над собою. Содомляне тоже не имели страха Божия. Они не ждали суда Божия и грозного отмщения. Ум их, затуманенный греховными страстями, не видел Бога, что явствует из слов Самого Бога, говорившего Аврааму так:

«Вопль содомский и гоморрский умножися ко Мне, и греси их мнози и велицы зело; сошед убо, да вижду» (Быт. 18:20:21). Внемлем, что говорит Бог. «Сошед убо, да вижду», – как будто бы Он, Всевидец, никогда их не видел. Своими всевидящими очами Он видел их и прежде, и всегда, ибо пред Ним «ничтоже утаено». Сказал же так для того, чтобы показать их вину, показать причину их погибели, которая заключалась в том, что они не смотрели на Бога, не имели пред очами своими Бога, чужды были присутствия Божия. Посему-то Бог, как бы никогда не видевший их, и говорит: «сошед, да вижду», и этим Он сказал как бы следующее: содомляне не помнили обо Мне, не хотели знать Меня и бояться Меня; за это ныне познают Меня и увидят Меня: познают Меня казнящим, если не хотели знать долготерпевшим; увидят ужасную Божью казнь, если не хотели видеть и знать милосердия Божия; доселе Я долготерпел, отселе же начну казнить их; пусть возвратятся во ад грешники и все забывающие Бога. О, как велико зло и несчастье в том, чтобы не иметь пред очами Бога!

Не известно, о каком именно грешнике Давид говорит:

«Несть Бога пред ним, оскверняются путие его на всяко время» (Пс. 9:25:26); известно только то, почему пути грешного человека «оскверняются на всяко время». Потому оскверняются, что Бога нет пред ним. Почему человек преступает добрые, святые и душеспасительные заповеди Божии? Потому, что Бога нет пред ним. Почему кто-либо дерзает обижать ближних, грабить, похищать, насиловать, оскорблять? Потому, что Бога нет пред ним. Почему вор крадет и разбойник убивает? Потому, что Бога нет пред ними. Почему бесстыдник сквернословит, лжец обманывает, клятвопреступник нарушает клятву и клянется, и обидчик досаждает? Почему человек, сам будучи весь во грехах, осуждает других? Потому, что нет Бога пред ними. Почему мздоимный судья неправедно судит, лживый свидетель лжесвидетельствует и злобный коварствует? Потому, что Бога нет пред ними. Почему пьяница пьянствует, грехолюбец любодействует и прелюбодействует, не довольствуется законным супружеством, оскверняет многих и оскверняется со многими? Потому, что нет Бога пред ними, нет страха Божия, не имеют пред очами, не помнят о Боге, не боятся Его, не страшатся мук вечных и не ожидают небесного царствия: «Несть Бога пред ними». О, если бы Бог был пред очами грешника, если бы он помнил о будущем суде и наказании, тогда бы он не дерзнул согрешать и прогневлять Бога, своего Судию и Мздовоздаятеля.

Помните ли, любовь ваша, историю о целомудренной Сусанне и о двух беззаконных старцах, судиях израилевых, хотевших в Вавилоне насильно осквернить чистую женщину? Что толкнуло их на такое скверное дело и что избавило праведную Сусанну от скверного беззакония? Беззаконных старцев толкнуло на грех только то одно, что они не имели пред очами своими Бога, ибо говорили:

«Се двери оградныя затворишася, и никтоже видит нас» (Дан. 13:20). Смотрите, что они говорят: «Никтоже видит нас». О, беззаконные судьи! О, блудливые старики! Что вы говорите: «Никтоже видит нас»? А Бог разве не видит вас? От очей человеческих вы укрылись, но можете ли вы укрыться от очей Божиих? От людей вы закрылись дверьми, а чем вы закроетесь от Бога? Какие сады, какие многолиственные деревья, какие густые леса, пустыни, дебри, вертепы и пропасти земные укроют вас от всевидящего Бога? Разве не знаете вы, что говорит Писание?

«Очи Господни тмами светлейший солнца суть, прозирающии вся пути человеческия и смотрящий в тайных местах» (Сир. 23:27:28). И еще: «Дело всякое несть утаено пред Богом, и несть укрытися от очию Его» (Сир. 39:25). А вы, окаянные, говорите: «Никтоже видит нас». Вот что, значит, толкнуло их на грех. У них не было присутствия Божия пред их умными очами? Они не имели Бога пред очами своими. Они говорили: «Никтоже видит нас».

Что же избавило целомудренную Сусанну от соизволения им и от грехопадения? Только то одно, что она имела пред очами своими Бога. Послушайте, что она сказала тем скверным старцам: «Изволеннее есть ми не сотворшей греха впасти в руце ваю, неже согрешити пред Богом». О, прекрасная жена! Но ведь Бог высоко. Ты не видишь Его чувственными очами. Почему же боишься Его? Почему ты думаешь, что согрешишь пред очами Его? Ты говоришь: «Согрешити пред Богом» (Дан. 13:23). Потому, отвечает, что я помню слово пророка и царя Давида, который говорит:

«Предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да ся не подвижу» (Пс. 15:8). Если я не вижу Его плотскими очами, зато вижу Его внутренними, душевными, сердечными очами; вижу Его стоящим предо мною и боюсь Его, ибо все дела моя, все слова и помышления Он видит, знает, испытует и судит. Посему для меня лучше, не совершивши греха, попасть в руки неправедных судей, совещавшихся убить меня, нежели согрешить пред Богом. О, прекрасный образ всегдашнего богозрения! О, добрая причина всегдашней безопасности от грехов! Поистине, кто так имеет при себе всегда присутствующего Бога, кто всегда так видит Господа своего пред собою, тот не споткнется во век и никогда не прогневает Бога. Если же он, как человек, и споткнется в чем-либо, то тотчас, имея Бога пред очами, он встанет, исправится, и сбудется на нем слово псаломское:

«Аще и падет, не разбиется, яко Господь подкрепляет руку его» (Пс. 36:24).

Но обратимся снова к тем, которые не имеют пред очами своими Бога.

«Молиша (гергесеяне Иисуса), дабы прешел от предел их». Гергесеяне были еще не совсем злыми людьми, ибо, не желая видеть у себя Христа Господа, они молением просили Его, чтобы Он ушел от них, а не принуждением, не бесчестно прогнали Его от себя. А мы, окаянные грешники, делаем несравненно хуже: мы принуждаем и бесчестно прогоняем от себя Христа Господа нашего.

Быть может, кто-либо скажет: я никогда не гнал от себя Христа, Света моего, и не бесчещу Его. Хотящему так сказать я отвечу: ты всячески гонишь Его и бесчестишь: гонишь в ближнем своем и бесчестишь в себе самом.

Как же ты гонишь Христа твоего в ближнем твоем? Послушай. Ведь всякая вещь, добрая или злая, хотя делается ближнему, но изливается на Самого Христа, как об том говорит Он Сам в Евангелии:

«Еже сотвористе единому от сих братий Моих меньших, Мне сотвористе» (Мф. 25:40). Если ты дал милостыню нищему, то ты дал ее и Христу; а если не дал нищему, то не дал и Христу:

«Понеже не сотвористе единому сих меньших, ни Мне сотвористе» (Мф. 25:40). Если ты благодетельствовал ближнему, то благодетельствовал и Христу, а если не благодетельствовал ближнему, то не благодетельствовал и Христу.

Вспомни, человек, как часто ты не только не благодетельствовал, но даже озлоблял, обижал твоего ближнего. Не только сам ты не подаешь милостыни, но и другим запрещаешь подавать ее. Не только сам не милосерд, но и других побуждаешь к немилосердию. Все те немилосердные и жестокие дела, которые ты творишь ближнему, не Самому ли Христу творишь? Сколько раз ты преследовал и обижал невинного, столько раз ты преследовал и обижал Самого Христа. Сколько раз ты досадил ближнему и обругал его, столько раз ты досадил и обругал Самого Христа. Сколько зла ты сделал ближнему своему, столько зла ты сделал и Самому Христу, согласно Его же слову: «Елико сотвористе единому от меньших сих, Мне сотвористе». Вот как ты гонишь Христа в ближнем своем, человек!

Как же ты бесчестишь Христа в себе самом? Послушай! Помнишь ли, что написал апостол в послании к Коринфянам? «Не весте ли, яко телеса ваша удове Христовы суть» (1Кор. 6:15)? Неужели я, получивши уды Христовы, сделаю их удами блудническими? Да не будет сего! Разумеешь ли, человек, сказанное? Твои уды уже не твои, но Христовы, ибо Им они созданы, оживотворены и искуплены Его святою кровию; и сколько раз ты осквернил уды свои нечистым плотским грехом, столько раз ты обесчестил Христа, творя уды Христовы удами блудническими. Подумай, человек, как часто ты осквернил себя любодеянием, прелюбодеянием и иными скаредными, скверными и богомерзкими блудными делами, так же часто ты обесчестил Христа, блудническую скверну навел на Христа и уды Христовы сделал удами блудника. Но не хочу я многословить об этом; я стыжусь не только говорить, но и думать. Я предоставлю все твоей собственной совести, ибо каждый лучше знает самого себя. Теперь же удовольствуйся тем убедительным примером, что ты поступаешь относительно Христа хуже гергесеян или гадарян: те молением просили, чтобы Он ушел от них, а ты принуждением и насилием бесчестно гонишь от себя Христа твоего в ближних твоих, оскорбляя Его в тебе же самом и обесчещивая Его твоими скверными делами.

Знаете ли вы, что случилось впоследствии и с гадарянами за это? Думаю, что не знаете. Послушайте же!

Когда Христос воскрес и вознесся на небо, то вскоре после этого иерусалимляне изменили римскому кесарю, которому были подчинены; царствовал же в это время Нерон. Изменивши и забунтовавшись они сначала напали с вооруженной силой на эту гергесинскую или гадаринскую страну, в которой жило много римлян, и побили большое множество гергесеян. Это тебе, Гергесинская страна, возмездие за то, что ты прогнала от себя Христа, не захотевши дать Ему у себя приюта. Но и этого отмщения было недостаточно. Вскоре постигло их и другое. Военачальник кесаря Веспасиана, воцарившегося после Нерона, по имени Анний, намереваясь усмирить бунтовщиков, пришел с войском в Иудею и прежде всего напал на Гергесинскую страну, где довершил те убийства, которых не совершили иерусалимляне, ибо там посек мечом тысячу избраннейших юношей, прочее же все он отдал своему воинству на пленение и разграбление и, опустошивши огнем и мечом город и всю страну, ушел домой. После того страна эта была пуста до тысяча сотого года. Это было второе отмщение гергесеянам.

После же тысяча сотого года царь сарацинский из Дамаска, имевший под своей властью все Палестинские страны, обновил город гергесинский, окружив его крепкими каменными стенами и населив всю страну людьми. Но чрез несколько времени Балдуин, знаменитый полководец, придя в Палестинские страны из западных стран, с большими силами западного христианства, победив и прогнав сарацинскую силу, взяв Иерусалим и сделавшись царем иерусалимским, снова разорил до основания гергесинский город, перебил в нем всех сарацын и в конец опустошил всю ту страну, так что она и до ныне пуста, разве только турки отчасти населили ее в последнее время. Это – третье отмщение Гергесинской стране. А не будет ли еще и четвертого в последний судный день?

Вот вы слышали, сколько раз и как было отмщено. Гергесеянам было сие только за то, что выжили от себя Христа, мольбами упросили Его, чтобы Он ушел от них. Мы же принуждением и бесчестно гоним от себя Христа. На что же можно надеяться нам после этого? Каких ждать отмщений? Посудите сами!

Вначале я сказал, что где Бог, там все добро, а где нет Бога, там все зло. Почему же мы можем узнать, живет ли в нас Бог? Об этом неложно говорят святые книги: где любовь, там и Бог; где милосердие, там и Бог; где чистое, целомудренное, святое и трезвое житие, там и Бог; где страх Божий, там и Бог. Говоря же вкратце, где находится вера правая вместе с добрыми делами, там поселяется и Бог. Посмотрим же, не изгнали ли мы от себя всего этого, а вместе с тем и Бога?

Любви истинной, христианской нет в нас, но есть только лицемерная любовь. В очи друг другу льстим, в сердце злоба в коварство. Сбывается ныне на нас древнее пророчество:

«За умножение беззаконий иссякнет любы многих» (Мф. 24:12). Иссякла уже у нас истинная любовь: изгнали мы от себя любовь, изгнали, значит, от себя и Самого Христа Бога. Не спрашивай ныне правды. Теперь такие делаются неправды и обиды, что и сказать о них нельзя. Изгнали мы от себя правду, изгнали, значит, и Бога. Милосердия ныне и не вспоминай. Уже люди и забыли, что такое милосердие. Среди господ всюду творятся немилосердные и бесчеловечные обиды. Изгнали мы от себя милосердие, изгнали, значит, и Бога. О чистом, целомудренном и трезвом житии и не думай; мало чем не уподобились мы в этом Содому и Гоморре, а пьянству нашему и конца нет. А где ныне найдешь в нас страх Божий? Все мы изгнали от себя, изгнали, значит, и Бога. О вере, приводящей к разногласиям, не смею что-либо говорить, разве только вспомню одно евангельское изречение, написанное у святого Луки:

«Сын Человеческий пришед обрящет ли веру на земли?» (Лк. 18:8). О добрых же делах можно не опасаясь сказать, что их мы изгнали от себя, а вместе с ними изгнали и Бога. Будучи же без Бога, без Его благости и милосердия, без Его покрова и защищения, на что мы можем надеяться? Угадайте сами!

Я же, приведя в пример гергесеян, в заключение скажу: о, как велико зло в том, чтобы лишаться присутствия Божия, не иметь Бога пред очами своими и изгонять от себя Бога злыми, безбожными и бесчеловечными делами! Это – крайняя глупость; это – крайнее безумие, от которого да избавит нас Сам Христос, Господь наш! Аминь.

29. Поучение второе в неделю пятую по Святом Духе

«Моляху бесы Иисуса, глаголюше: аще изгониши ны, повели нам ити в стадо свиное. И рече им: идите» (Мф. 8:31:32)

О бесах и свиньях я не только не хотел говорить, возлюбленные мои слушатели, но даже и думать. Говорить о бесах страшно, а о свиньях стыдно. Страшно даже одно воспоминание о темнообразных бесах, вид которых ужаснее всякой муки. О свиньях же вести беседу с достойными людьми стыдно, ибо ими, как скверными животными, гнушался даже и Ветхий Завет. Поскольку же нынешнее святое Евангелие, чтенное на Божественной литургии, предложило сие повествование о бесах и свиньях, то нельзя преминуть его и нам, слушавшим святое Евангелие. Побеседуем же вкратце с Божией помощью.

Почему бесы просят войти в свиней и для чего Господь не только не возбраняет быть по их прошению, но даже и повелевает? В беседе сей Ты Сам, Господи, действуй в устах моих и в слухе слушателей моих, чтобы Твоим действием явилась польза для нас, грешных, Тебе же да свершится слава чрез нас!

«Моляху бесы Иисуса» и прочее. Возлюбленные слушатели! Здесь дивны две вещи: во-первых, то, что бесы испрашивают у Христа Господа нашего повеления войти в свиней; во-вторых, то, что Христос Господь не возбраняет им.

Дивно то, что бесы, будучи прегордыми, не просят войти в каких-либо великих и славных зверей: во львов, слонов, оленей и прочих, но в бесчестных свиней. Дивно и то, что Господь не только не отказал им, но даже попустил, в то время как прежде Он не хотел послушать ни одного их прошения. Просили они, чтобы камни стали хлебами, чтобы Он Сам бросился вниз с крыши церковной, чтобы попустил им истребить Его последователей, как об этом свидетельствует Сам Спаситель: «Симоне, Симоне, се сатана просит вас, дабы сеял яко пшеницу», – но никогда не послушал их Христос Господь. В свиней же войти Он попускает без возражений и повелевает, говоря им: «Идите».

Но сначала скажем о первом: просят бесы войти в свиней, ибо любят себе подобных, как и всякая вещь любит подобную себе вещь. Бесы нечисты, как говорит одному из них Господь у святого евангелиста Марка:

«Изыди, душе нечистый, от человека» (Мк. 5:8); нечисты также и свиньи: они валяются в грязи, и в Ветхом Завете было запрещено есть их нечистое мясо. Потому и просят бесы войти в свиней, нечистые в нечистых, скверные в скверных, что подобные любят себе подобных, как говорит об этом и один из толкователей: «Видишь, – говорит, – где сатана хочет жить? В нечистых и мерзких животных, ибо он любит нечистоту».

Святые учители, толкующие Евангелие, под свиньей разумеют человека, валяющегося в греховных, плотских нечистотах, как свинья в грязи. Вот, например, слышим святого Златоуста, который говорит: «Какого только зла не делает плотское греховное сладострастие! Из человека оно делает свинью, и даже нечто худшее свиньи, ибо свинья валяется в грязи и питается навозом, блудник же питается еще более мерзостной пищей, помышляя о скверных смешениях и нечистых любодеяниях».

Плотской грешник подобен свинье, ибо как та в грязи, так и он погружается в нечистоту, что познал на себе тот, кто сказал: «Углебох в тимении глубины» (Пс. 68:3). Свинья смотрит долу и не может даже поднять голову свою вверх. Подобно сему и грешник смотрит долу и не хочет возвести своих внутренних очей к небу, как пишет святый Даниил о блудных старцах, покушавшихся на целомудренную и прекрасную Сусанну:

«Развратиста ум свой и уклониста очи свои, яко не возглядати на небо» (Дан. 13:9). Стонет свинья, ходя; стонет и грешник, не имея никакой утехи. Стоны сии делают жизнь грешника окаянной, ибо как только посмотрит он в свою совесть, то тотчас застонет, видя себя погибающим и каждый день влекомым злыми своими привычками в глубочайшую пропасть погибели.

Бесы просят войти в свиней, означающих собою грешников. Они проявляют здесь то свое желание, что им очень приятно жить в людях блудных, проводящих свинскую жизнь, как в существах, более всего подходящих к ним, ибо живущий блудно и невоздержно подобен не только свинье, но даже самому бесу, как говорит об этом святый Златоуст: «Такой человек ничем не отличается от бесноватого или даже от самого беса, ибо он так же бесстыден, так же яростен, так же злобен, как и бес». Как смрадна свинья, так смраден и бес; так же смраден и грешник. Умные о диаволе говорят, что всюду, куда бы он ни пошел, он носит в себе геенский огонь, и как сам от огня, так и огонь от него не отлучается: везде он сожигается и мучится наказанием. Подобно сему и блудник невоздержный всюду носит с собою огонь плоти и всюду разжигается огнем. Вечной казнью Божией для бесов являются тьма, смрад и огонь; такая же казнь постигнет и скверных людей: им уготована тьма кромешная в преисподней, смрад, черви неусыпающие и неугасимый геенский огонь.

За прескверные беззакония Бог некогда казнил Содом и окрестные города. Как же казнил? Писание говорит:

«Одожди Господь на Содом камение горящее». В другом переводе сие читается так:

«Одожди Господь на Содом серу и огнь» (Быт. 19:24), а толковники объясняют, что камнями, ниспосланными на беззаконные города, была горящая сера. А что может быть смраднее горящей серы? Почему же Господь казнил тех грешников серою и огнем? Сие объясняет святый Григорий, говоря: «Что означает сера, как не смрад блудной плоти? Что знаменует и казнит огонь, как не плотское разжжение? Посему когда Господь захотел казнить содомлян и гоморрян за их прескверные плотские грехи, то в самом свойстве казни Он явил и свойство их грехов». Каковы были грехи, такова и казнь: посему ясно, что нечистый сквернитель своего тела подобен в своих делах диаволу и любезен ему, как свинья волку.

Бесы любят жить в свиноподобных блудниках, ибо они суть истинные дома их. Как странник желает достигнуть своего дома и жить в нем, так и бесы, переходящие с места на место, желают жить в блудниках, как в истинных своих домах. В повествованиях пишется, что в Карфагене произошел такой случай. В одном месте стоял идол языческой богини Венеры. Венера же – это блудная жена, которую нечестивые эллины изобразили крайне бесстыдно, в нагом виде, в соблазн всем проходящим мимо. Однажды кто-то из девствующих, идя мимо, увидел бесстыдную наготу этого женского идола, и тогда в сердце его появился скверный помысл: он начал услаждаться нечистыми мыслями и распаляться похотью. И вот, когда он долго удерживал в себе тот греховный помысл, услаждался им и желал самого дела, тотчас сделался он жилищем беса: дух нечистый вошел в него и стал мучить его. Видишь, как уже только замышленная нечистота соделывает человека вертепом разбойнику – диаволу. Что же можно сказать о блудной нечистоте, исполняемой самим делом? Не поселится ли в ней диавол, как в своем истинном жилище?

Слышишь ли сие, прескверный блудник? Разве не знаешь, что в тебе живет бес? Не ощущаешь ли ты его в себе? Или, быть может, не веришь сказанному? Преподобный Иларион некогда изгонял из девицы беса, которого в нее вослал волхвованием один блудный юноша. Изгоняя его, он спросил: «Почему ты не вошел в того юношу, который тебя поселил здесь?» Бес же ответил: «Тот юноша имеет в себе иного друга моего, любострастного блудника беса». Внемлем сему: в блуднике живет блудный бес, который мучит его блудным распалением.

Итак, теперь мы знаем, почему бесы просят войти в свиней, знаменующих собою грешников. Они изъявляют этим, что любят жить в блудных людях, подобных свиньям.

Далее мы исследуем и другое: почему Господь не только не возбраняет совершиться по их просьбе, но даже повелевает и говорит им: «Идите»? Сие для того, чтобы, с одной стороны, показать мучительское господствование бесов над блудными, как об этом говорит Августин: «Христос попускает бесам войти в свиней, чтобы показать, что диавол господствует над теми, которые ведут свинскую жизнь», с другой же стороны, для того, чтобы явить над блудниками Свою силу, месть и праведный суд, который наказывает все блуднические начинания, согласно написанному:

«Блудником же и прелюбодеем судит Бог» (Евр. 13:4).

Диавол господствует и даже царствует над блудниками, как над своими людьми и своими рабами, ибо, по апостолу,

«творяй грех от диавола есть» (Ин. 3:8); такой работает не Христу, но диаволу. Мы знаем, что диавол некогда царствовал над идолопоклонниками: они были его истинными рабами. Люди же, живущие в телесных нечистотах, являются вторыми идолопоклонниками; следовательно, и они суть его истинные рабы. А что блудники суть именно идолопоклонники, это видно из слов святого апостола, который говорит так:

«Привнидоша нецыи человецы, Бога нашего благодать в скверну прелагающий и единаго Владыки Бога и Господа нашего Иисуса Христа отметающийся» (Иуд. 1:4). Кто же это «прелагающий благодать Бога нашего в скверну»? Поистине, никто иной, как христиане, принявшие в крещении благодать христианства. Они, впавши в блудное сквернодействие, превращают принятую Божию благодать в скверну и отрекаются от Христа, если не словом пред мучителем, то делом пред своим господином – диаволом. А тот, кто делом блудным отрекается от Христа, не есть ли он идолопоклонник? Его идолом является его страсть, и в ней, как в идоле, он имеет беса, господина своего, которому он предоставляет свое сердце, рождающее скверные помыслы, в качестве алтаря; на этом алтаре он кладет огонь греховного вожделения, приносит в жертву самое дело блудное, которым оскверняется весь, и соделывается подобным и угодным бесу. Над такими крещенными идолопоклонниками господствует диавол, как над своими рабами, и господствует мучительски; ибо, где только удается ему, он разбивает, ввергает в огонь и в воду, да погубит его. Разбивает, отнимая душевную силу к покаянию и лишая грешника Божией благодати; ввергает в огонь плотского распадения или невоздержности и в воду нечистого сладострастия; губит его, потопляя в адской бездне, как свинью в море, мучит и удручает его во веки. Вот какую мзду воздает диавол своему рабу, который верно и усердно работает ему плотскими сквернодействиями! Вот каково мучительское господствование беса над грешником! Показывая это, Господь в нынешнем Евангелии и повелевает бесам идти в свиней, знаменующих собою блудных людей:

«И абие устремися стадо свиное по брегу в море, и утопоша в водах» (Мф. 8:22).

Наконец, еще и для того Господь повелел бесам войти в свиней и потопить, чтобы ясно показать Свою недремлющую и скорую казнь над грешниками. Христу Богу, рожденному от пречистой и пренепорочной Девы и являющемуся источником всякой чистоты, мерзостен всякий блудник, и посему Он вооружается на него, как на Своего врага. Мудрование плотское, по апостолу,

«вражда есть на Бога» (Рим. 8:7). Это значит, что человек, погрузивший свой ум в плотские сквернодействия и уже ни о чем ином не думающий, то есть, мечтающий и желающий только плотской, греховной сласти, является великим врагом Богу. Поэтому Господь и вооружается на него, как на врага Своего: Ему необходимо отмстить вражду такового. Вот мы слышим в Писании премудрого Соломона, как Премудрость хочет приготовиться на брань: «Приимет все оружие ревность Его, и вооруженну сотворит тварь на мщение врагом, и облечется в броня правды, и обложит себе шлем суда нелицемерна, приимет щит непобедимый преподобия, поострит же напрасен гнев во оружии», то есть, гнев Свое изострит, как меч. (Прем. 5 и след.).

Здесь прежде всего удивимся, как Премудрость Божия, будучи, по апостолу, мирной, кроткой, полной милости, «напрасно», то есть, внезапно, нечаянно претворившись в ярость, хочет воздвигнуть брань, острит меч Свой и гнев; потом рассмотрим, на кого Она острит Свой меч и с кем хочет вступить в брань.

Писание говорит, что Она хочет воздвигнуть брань на безумных и собирает Себе на эту брань силу великую со всего мира. «Сподвигнет, – говорится, – брань с Ним мир на безумныя». По толкованиям это означает, что все четыре стихии, из которых состоит весь мир, поднимут брань на безумных вместе с Премудростию Божией.

Кто же это настолько безумен, что на брань против себя возбуждает и раздражает Божию Премудрость? Поистине, никто иной, как только человек, погрузившийся в скверные блудные дела, ибо его называет безумным Писание, которое говорит:

«Прелюбодей за скудость ума погибель души своей содевает» (Сир. 25:4). На такого-то, как на врага Своего, и восстанет для брани Христос, воплощенная Божия Премудрость.

Смотри же, на какую ярость и гнев возбуждает Бога блудный грех!

Поистине, все грехи неприятны для Бога, все они раздражают Его и подвигают на гневное отмщение, но не все одинаково. Однажды святый Богослов видел Господа, ходящего между семью светильниками, а из уст Его исходил обоюдуострый меч. Не обычное место занимает меч в устах: ему подобает быть в руках человеческих. Но у Господа сие имеет особенное значение, ибо Он говорит:

«Ангелу Пергамския церкве напиши: сия глаголет имеяй меч обоюдуострый изощрен» (Апок. 2:12), и уже меч тот не в устах, но в руках, согласно написанному в другом месте:

«Меч извлечен в руце Ему». Вот, значит, два меча есть у Господа нашего, согласно слову Петрову:

«Се меча зде два» (Лк. 22:38): меч во устах и меч в руке, – и оба острые. Для кого же предназначены эти мечи? Для согрешающих: на малых грешников меч в устах, чтобы не убивать их, но только увещевать словом и научить их; меч же в руке – для больших грешников, чтобы отмстить им. «Мечи, – сказано, – обоюдуостры в руках их, сотворити отмщение и еже убити их» (Пс. 149:6:7).

«Во утрие, – сказано еще, – избивах вся грешныя земли, еже потреби от града Господня вся делающыя беззаконие» (Пс. 100:8). Но я, грешный, хочу точно узнать сказанное в Откровении Богослова; хочу убедиться, что меч в устах предназначен именно для меньших грешников, а меч в руках для больших. Для кого же именно приготовлен меч обоюдуострый, держимый в руках? Поистине, не на кого иного, как только на блудных, что явствует из слов Самого Господа, говорящего Пергамскому ангелу:

«Имам на тя мало, яко имаши тамо Валаамово учение, иже учаше Валака положити соблазн пред сынами израилевыми ясти идоложертвенная и блудотворити» (Апок. 2:14). Вот теперь ясно, для кого Господь имеет в Своей руке меч обоюдуострый и изощренный: на блудодейцев. Как там против Валаама явился ангел ослице Валаамовой с мечом обнаженным, так и здесь «великаго совета Ангел», Христос Господь, обнажает Свой меч против скверных блудников.

Но кто-либо, быть может, скажет: какая Христу Богу обида оттого, что кто-либо оскверняет тело свое блудным грехом? Поистине, великая обида, ибо тело христианского человека – не его тело, но Христово, согласно написанному: «Вы есте тело Христово и уды от части», и еще: «Несте свои, куплени бо есте ценою, а ценою крови Христовой, не тленным бо златом и сребром искупистеся, но честною кровию яко Агнца непорочна и пречиста Христа» (1Кор. 12:27; 6:20). О, христианин! Глава, которой ты помышляешь о плотском, – не твоя, но Христова, и не подобает тебе Христовой главой помышлять о скаредном; ноги, которыми ты спешишь к беззаконию, – не твои, но Христовы, и не подобает тебе идти на беззаконие; руки, которыми ты творишь скверное, – не твои, но Христовы, и не подобает тебе делать скверное руками Христовыми. Все тело твое, которое ты чрез блудный грех делаешь скверным и смрадным, – не твое, но Христово: «Вы есте тело Христово», и не подобает тебе тело Христово осквернять и посмраждать плотскими сладострастными делами, помимо законного супружества, ибо ты дом Христов, согласно слову апостола: «Храм Божий свят, иже есте вы» (1Кор. 3:17). Если бы кто захотел выгнать своего господина из его собственного дома, не причинил ли бы ему великой обиды? Конечно, причинил бы, и господин, изгоняемый из своего дома, непременно взял бы меч или что-либо другое и начал брань против изгоняющего. Подобно сему и Христос Господь, которого мы сами скверными нашими плотскими делами изгоняем из Его собственного дома, выкупленного кровию Его, возьмет меч в руки Свои, чтобы отмстить нам обиду Свою.

Итак, мы знаем теперь, для чего Господь попустил бесам войти в свиней. Этим Он показывает Свое грозное отмщение грешникам. Как бы мечом острым, Он накажет грешников тем, что предаст их жестоким бесам на ужасное, вечное мучение.

Да даст же Господь нам, грешным, покаяние и обращение и по Своему человеколюбию да отвратит весь Свой праведный гнев, обращенный на нас. Аминь.

30. Поучение в неделю шестую по Святом Духе

«Вшед Иисус в корабль, прейде и прииде во Свой град» (Мф. 9:1).

«Вниде Иисус в весь некую» (Лк. 10:38)

Возлюбленные слушатели! В нынешнее воскресенье и нынешний праздник пречистой Девы Богородицы мы слышали две евангельских истории, чтенные на Божественной литургии, и в обеих мы услышали нечто неведомое для нас.

Воскресное Евангелие от Матфея имеет такое начало: «Вшед Иисус в корабль, прейде и прииде во Свой град»; праздничное же Евангелие от Луки имеет такое начало: «Вниде Иисус в некую весь». «Град» и «весь» – оба имени, и не известно, какой именно град есть град Господа нашего Иисуса Христа, в который Он пришел, и какая именно та весь, в которую Он вошел. Спрашивать об этом святых евангелистов Матфея и Луку, описавших хождение и чудеса Христовы, нельзя: нельзя гневаться на них за то, что они не упомянули имени града и веси, ибо они являются нашими ходатаями пред Богом. Кроме того, их надо почитать еще за то, что святый Матфей первый написал в Евангелии преблагословенное имя Пресвятой Девы Марии, от которой родился Иисус, называемый Христом, а святый Лука первый написал пречистую и чудотворную икону пречистой Девы Богородицы, называемую ныне Владимирской, сретение которой мы ныне и празднуем. Поблагодарим же за сие святых евангелистов! А что касается града и веси, которые вспоминаются в нынешних Евангелиях, но не указаны по имени, то позвольте, любовь ваша, мне проповедать о них; позвольте мне сказать, как именно зовутся град, в который пришел Иисус, и весь, в которую вошел Он; позвольте испытать и некоторые тайны их, узнать, кто в них живет, и все сие с Божией помощью предложить любви вашей ради чести нынешнего праздника и для общей нашей пользы. Сначала скажем о граде.

«Вшед Иисус в корабль, прейде и прииде во Свой град».

Лучше дома, чем в гостях. Был Господь наш в гостях в стране Гергесинской, о чем мы слышали в Евангелии на прошлой неделе; был там с гостинцем, с целебною благодатью, исцелил там двух бесноватых и еще хотел сделать там много добра, но тамошние негостеприимные жители не приняли Господа нашего, не были рады Ему:

«Видевше Его, молиша, дабы прешел от предел их. Вшед убо в корабль, прейде и прииде во Свой град» (Мф. 8:34). Лучше дома!

Какой же град был Своим для Господа? Быть может, кто-либо подумает, что Его градом был Иерусалим, в котором имел престол праотец Его Давид и в котором для Него нарочно была создана церковь – Святая Святых:

«Соломон созда Ему храм» (Деян. 7:47). А как заботился Христос Господь о жителях этого града, видно из Его слов в Евангелии:

«Иерусалиме, Иерусалиме! Коль краты восхотех собрати чада твоя, якоже собирает кокош птенцы своя под крыле» (Лк. 13:34). Можно было бы подумать, что Иерусалим есть град Христов. Однако Господь не считает его Своим градом и даже чуждается его, ибо Он говорит иерусалимлянам:

«Се оставляется дом ваш пуст. Не имате Мене видети отселе» (Мф. 23:38:39).

Быть может, кто-либо подумает, что Его градом является Назарет, в котором Он зачался в утробе пречистой Девы, или Вифлеем, в котором Он родился. Действительно, они были некогда Его градами, но уже давно Он оставил их. Из Вифлеема Его выгнал Ирод – детоубийца, а из Назарета вывел Его праведный Иосиф, мнимый отец Его.

Какой же град для Него Свой? Толковник Евангелий святой Феофилакт считает градом Христовым Капернаум, который был столицей в стране Галилейской. Он говорит так: «В Вифлееме родился, а в Назарете воспитался». Для меня же удивительно то, почему Христос Господь не изволил жить в Иерусалиме, где жили и царствовали Его праотцы, где обитали и действовали все благочестивые люди, знавшие единого Бога, где совершались жертвы и приношения Богу, но в Капернауме, который был городом языческим и в котором было мало иудеев, мало людей благочестивых, но больше поганых идолопоклонников и язычников: «Галилеа язык».

Из исторического сказания ясно видна причина того, почему Капернаум назывался градом Своим для Христа. Дело в следующем. Когда Иосиф возвратился из Етипта, то он поселился сначала в Назарете, который находился в стране Галилейской и лежал недалеко от главного города страны – Капернаума. Назарет же был городком небольшим и не удобным для Иосифа, который жил плотнической работой и питался только трудами рук своих. В Назарете, как в деревне, нечего было плотничать, и посему он переселился в Капернаум. Ведь в большом городе, где и пожары чаще случаются, бывает большая нужда в плотниках. Купив же себе небольшой дом в Капернауме, он сам питался от древоделия и питал пречистую Деву с Божественным Отроком.

Чрез некоторое время Иосиф умер, а в доме его осталась пречистая Дева с Сыном своим, Господом нашим, и жила там она до тридцатилетнего возраста Христа, и даже больше, ибо Христос посещал иногда Свое отечество Назарет, ходя к Своим родственникам. Когда же исполнилось Христу тридцать лет и Он восхотел явить Себя миру, тогда Он вышел из Капернаума в окрестные города, веси и страны, благовествуя, чудодействуя и исцеляя болезни в людях. Бывал Он и в Иерусалиме, и в прочих окрестных городах, однако же Он снова возвращался в Капернаум, в свой дом, к Своей пречистой Матери, и вообще пребывал в Капернауме больше, чем в других городах. Посему-то Капернаум и называется градом Христовым, как это слышали мы в Евангелии: «Вшед убо Иисус в корабль, прейде и прииде во Свой град», то есть, в Капернаум.

Так дело обстоит с исторической своей стороны. Рассуждая же духовно, мы увидим дивный промысел и таинство Господа нашего в том, что Он изволил жить в Капернауме и назвать его Своим градом. Слово «Капернаум» толкуется «покаяние». Капернаум в своем имени заключает и покаяние, и утешение, ибо где есть покаяние, там есть и утешение, утешение же духовное, ведь и ангелы, бесплотные духи, радуются о покаянии грешника:

«Радость велия бывает на небеси ангелом о едином грешнице кающемся» (Лк. 15:10).

Посмотрим теперь, почему Господь наш изволил до тридцатилетнего возраста пребывать в Капернауме, а не в Иерусалиме, и Своим градом назвать не Иерусалим, а Капернаум? Причина в том, что в Иерусалиме все были гордыми и лицемерными праведниками, все только сами себя считали праведными и святыми. Архиереи Анна и Каиафа – вот святые в нем; книжники и фарисеи – это праведники. Не говори им ни слова, а то они тотчас ответят: «Во гресех Ты родился еси весь, и Ты ли ны учиши?» (Ин. 9:34). И Пилата не зови неправедным, ибо он умывает руки.

«Чист есмь от крове Праведнаго», – говорит он (Мф. 27:34). А в Капернауме кто? Все жили в нем грешники, язычники, неправедники, мытари, а среди них и Матфей, сидевший в Капернауме на мытнице. Посмотрел Господь наш на Иерусалим Своими всевидящими очами и, увидев тех лицемерных мнимых святых и праведников, сказал Себе: не пойду Я жить к ним, ибо все это пустосвяты, «гробы поваплены, внутрь полны костей смердящих», только извне святые, внутри же беззаконники, и притом гордые; пред Богом же мерзок всяк высокосердый (Мф. 23:27). Не стану Я жить с ними; пойду лучше в Капернаум к грешникам, начну там жить, ожидая их обращения:

«Не приидох бо призвати праведныя, но грешныя на покаяние» (Мк. 2:17).

Итак, Капернаум есть село покаяния, Христов град, покаяние. Не суди же ты, святой Иерусалим, грешного Капернаума; не суди, говорю, пустосвят человека, которого видишь согрешающим; ибо в Капернауме – Христос, в Иерусалиме же – Пилат. Скорее с грешником будет Бог, как «праведных любяй и грешных милуяй», ожидая обращения грешников. Скорее с грешником будет милость Божия, нежели с пустосвятом, горделивым и высокоумным. Хорошо говорит святый Иоанн Лествичник: «Пред Богом смиренный грешник лучше, чем добротворящий, но гордящийся». Бог всегда пребывает с грешником, ожидая возможности спасти его. Пилат же адский ищет случая погубить тех, которые мнят себя праведными.

Изволил Господь жить в Капернауме, стольном граде Галилейском, чтобы сбылось Исаиино пророчество:

«Галилеа язык, людие, седящии в тме, видеша свет велий» (Ис. 9:2), что являлось прообразом церкви из язычников. Израиль имел быть отвергнутым, а язычники призванными: «Призову, – сказано, – Моя языки, и тии Мя прославят».

В том именно, что Господь наш, пришедший спасти израиля, поселился не в Иерусалиме, стольном граде Израильского царства, но в Капернауме, и заключалось предзнаменование сказанного. Поселяясь в Капернауме, Он как бы уже начинал создавать Себе церковь из язычников, почему и сбылось Исаиино пророчество: «Галилеа язык, людие, седящии во тме, видеша свет велий». Галилея была во тьме, в языческом заблуждении, в неведении истинного Бога; когда же она сподобилась иметь живущего у себя Света нашего Христа Бога и пречистую Его Матерь и видеть чудеса Его, сиявшие славою, светлейшей солнца, тогда увидела она «свет велий».

Мы же будем рассуждать так: пока грешный человек пребывает во грехах без покаяния, до тех пор находится во тьме и не имеет света Божией благодати; когда же, придя в чувство, начнет каяться, тотчас в сердце его начинает сиять Божия благодать:

«Идеже умножися грех, тамо преизобилует благодать» (Рим. 5:20). Был во тьме разбойник, покаянием же он увидел рай; покаяние разбойника отверзло рай. Во тьме был гонитель Савл, названный потом Павлом, а когда покаялся он, то сподобился светлостей небесных, будучи «восхищен до третияго небесе». Во тьме был блудный сын, а чрез покаяние он получил от отца лучшую одежду и наследие. Во тьме была и блудница, которая потом очистилась покаянием: «Отпускаются греси ея мнози». «Людие, седящии во тьме», покаянием «увидеша свет велий».

Но возвратимся снова к толкованию Капернаума. Капернаум – село покаяния: вот что дивно. Капернаум в своем толковании является селом покаяния. Почему сие? Не знаю, кто как понимает это; я же, грешный, думаю, потому, что в нем было больше согрешающих, чем кающихся. Посмотрев на него, было что назвать градом, ибо он был многолюден; а если бы вывести из него всех согрешающих и оставить только кающихся, то тотчас град стал бы селом, ибо немного нашлось бы таких, которые приносили Богу покаяние. Капернаум – и град, и село: по грехам – град многолюдный, по покаянию же – село малолюдное:

«Мало избранных» (Мф. 22:14).

Но не будем судить Капернаума: мы и сами не лучше. Велик и сей царствующий град, и людей в нем без числа; а если бы кто поискал в нем людей уже покаявшихся в своих грехах и в покаянии угождающих Богу, то не думаю, чтобы таких он много сыскал, разве только нашлось бы небольшое число, из которого едва могла бы получиться малая деревушка. Велик был и греческий Царьград, но не всегда в нем было много добрых людей; ибо, по изгнании святого Иоанна Златоуста, некоему епископу именем Сисинию было такое видение.

Видел он, будто находится в церкви святого первомученика Стефана. Здесь он увидел какого-то достойного мужа с ангелоподобным лицом, сияющего небесным светом, стоящего пред Божественным алтарем и как бы удивляющегося и плачущего. И вот он слышит, как муж сей говорит: весь город я нарочно обошел, ища добродетельных людей, и посреди такого множества людей я не мог найти ни одного доброго мужа, кроме блаженного Евтропия. Евтропий же был чтецом у святого Златоуста; его ненавистники Иоанновы неповинно держали в темнице и мучили. Вот видите: в таком знаменитом и многолюдном городе едва нашелся один добрый человек.

Ниневия древняя тоже была большой город, но праведным пред Богом был в нем только дом святого Товии, жившего там в плену. И Содом, говорят, был не малый город, а в нем нашелся только один праведный муж – Лот. Всюду больше злых, нежели добрых, больше грешных, нежели праведных.

Капернаум был городом по грехам, но селом по покаянию. Не за это ли и разгневался на Капернаум Господь наш, когда начал его поносить:

«И ты, Капернауме, до небес вознесыйся, даже до ада низведешися» (Мф. 11:23)? Как же Капернаум был вознесен до небес? Неужели он стоял на такой высокой горе, которая достигала неба? Нет. Хотя он и на горе был, но не на высокой, а на умеренной; он стоял при Галилейском море, у самого устья, где река Иордан впадала в море. Чем же Капернаум вознесся до небес? Гордыней, напыщенностью! Очень возможно, что жители Капернаума, как жители большого, славного и стольного города всей Галилеи, хвастались о себе, как это обычно делают жители больших городов. Даже апостол Павел однажды хвалился: «Римлянин есмь, леть ли вам есть человека бити римлянина суща?» (Деян. 22:25:26). Феофилакт же Болгарский говорит, будто тем превозносился до небес Капернаум, что он был городом Иисуса, отечеством Иисуса, и прославился чудесами Иисуса, совершавшимися в нем. Наконец, и потому еще Капернаум вознесен был до небес, что был известен и небу, и ангелам. Известен небу, ибо всегда Бог Отец смотрел с неба на Сына Своего, жившего в Капернауме, посылал на Него Бога Духа Святого, как, например, ниспослал в то время, когда Он крестился в реке Иордан, находившейся тоже в Галилее, и вместе с тем призирал и на любезную дщерь Свою, пречистую Деву Марию, которую Он избрал в Матерь для Сына Своего. Ангелам же был известен Капернаум потому, что при жизни в нем Господа над Ним отверзалось небо и ангелы Божий сходили и восходили над Ним, как пишется об этом в Евангелии:

«Небо отверсто, и ангели Божий восходящий и нисходящий над Сына Человеческаго» (Ин. 1:51). Поистине, в то время высок был Капернаум, до небес вознесшийся славою и честью жившего в нем Господа!

Но, о, несчастье, о, лютая перемена! «До ада» осужден был Капернаум! За что же? За то, что не веровал в Господа, видя столь многие чудеса Его. Во ад сойдешь ты, Капернаум, ибо если бы даже в Содоме были знамения, бывшие в тебе, то он пребыл бы до настоящего дня: сидя в лохмотьях и пепле, он покаялся бы, ты же не покаялся; за это ты «до ада низведешися».

Мы же внемлем, что Капернаум погиб за непокаяние, хотя и означает именем своим покаяние. Капернаум есть по имени село покаяния, но не на деле; на деле же в нем грехи и беззакония. Что же думать нам о себе самих? Не вознеслись ли и мы до небес честью христианства? Не имеем ли и мы обитающего у нас Господа? В Капернауме был только один дом Христов, да и тот был мал и убог. А у нас разве нет многих преизрядных и преукрашенных домов Господних, святых церквей, разве не обитает среди нас Господь и Его пречистая Матерь? Если же не будет в нас покаяния, то, как и Капернаум, будем низведены до ада, ибо мы подобны Капернауму. Как в Капернауме только имя говорило о покаянии, дела же были беззаконные, так и в нас едва только находится имя покаяния, а истинного покаяния и не спрашивай; беззаконных же дел даже и не сочтешь: «Умножишася паче числа песка морскаго, паче влас главы». На что же нам надеяться? Неужели ждать того же осуждения, которое постигло и Капернаум? Неужели и мы будем низведены до ада? Сохрани нас Бог от этого!

Но оставим это. Пора уже посмотреть, что Господь наш делает в Капернауме.

Когда Господь наш пришел в Капернаум, к Нему принесли расслабленного, лежащего на одре, и Он исцелил Его (Мф. 9:2). Я же смотрю, на каком месте было совершено это чудо? Святый Марк говорит, что в доме:

«Слышано бысть, яко в дому есть» (Мк. 2:1), то есть, в собственном Христовом доме, который был куплен Иосифом, в котором жила пречистая Дева. Когда Иисус сидел в этом доме, к Нему принесли расслабленного, лежащего на одре, которому Он сначала отпустил грехи, потом обличил и посрамил хульные мысли злых людей и, наконец, повелел расслабленному встать и ходить. Произошло все это в доме Христовом, при пречистой Деве Богородице или, лучше сказать, ходатайством и молением пречистой Девы Богородицы: ради нее были отпущены грехи расслабленному; ради нее было дано и здоровье больному:

«Видевше же народи чудишася и прославиша Бога» (ст. 8). Если бы я жил в то время, то я сказал бы: «Счастливы вы, капернаумляне, что имеете у себя дом Христов и живущую в нем пречистую Богородицу Деву! Счастлив и ты, расслабленный, что был принесен в этот дом, в котором обитает пречистая Богоматерь! Если бы Христос и не восхотел исцелить тебя, то она, как милосердная Мать, умолит Его и исходатайствует тебе исцеление от Него».

О, люди! Расслаблены и мы душами нашими! Будем же притекать в дом Христов и Богородичен, – не в тот, который был в Капернауме, но в сей святой храм и прочие. Обратимся мы, грешные, ко Христу и Богородице и смиренно припадем к Ним с покаянием.

Теперь, пожалуй, пора из града Капернаума пойти в весь, в которую вошел Господь наш: «Вниде Иисус в весь некую».

Эта «некая» весь, вспоминаемая в Евангелии во все Богородичные праздники, по словам толкователей Евангелия, была Вифания, в которой жил друг Христов Лазарь и сестры Лазаря – Марфа и Мария. Название Вифании толкуется как дом послушания и дом благодати Господней, – и справедливо, ибо там слушала Мария учение Христово:

«Мариа же, седши при ногу Иисусову, слышаше слово Его» (Лк. 10:39). Также и благодать Божия совершилась в том не малая, ибо воскрешен был из мертвых четверодневный Лазарь. Сравним теперь чудеса Христовы, бывшие в Капернауме и в Вифании. В Капернауме Господь исцелил расслабленного, носимого четырьмя людьми, в Вифании же Он воскресил из мертвых четверодневного Лазаря. В Капернауме Он обличил Своих хулителей: «Нецыи от книжник реша: Сей хулит; и видев Иисус помышления их, рече: вскую вы мыслите лукавая в сердцах своих»; в Вифании же Он самым делом чудесным постыдил тех, которые сомневались в возможности чуда, ибо и там были говорившие:

«Не можаше ли Сей, отверзый очи слепому, сотворити, дабы и Лазарь не умер?» (Мф. 9:3, 4; Ин. 11:37). В Капернауме Он отпустил больному грехи: «Дерзай, чадо, отпущаются греси твои; востани, возьми одр твой и иди в дом твой»; в Вифании же Лазаря, вышедшего из гроба и повязанного по рукам и ногам погребальными пеленами, он повелел развязать, что было прообразом разрешения человеческих грехов. Прославивши за все это всесильного Бога, я обращаюсь к толкованию Вифании.

Вифания, как мы сказали, означает дом послушания и дом благодати Господней; и когда я размышлял, почему Евангелие о Вифанской веси и сестрах Лазаревых читается во все Богородичные праздники, то понял сие так: потому читается сие Евангелие в Богородичные праздники, что пречистая Дева имела добродетель послушания, была исполнена благодати Божией и приняла у Себя, и угостила Христа лучше, нежели сестры Лазаревы. Послушание она проявила тогда, когда Бог Отец воззвал ее тайным вещанием сердцу, говоря словами Святого Духа:

«Слыши, Дщи, и виждь, и приклони ухо твое, и забуди люди твоя и дом отца твоего» (Пс. 44:11). И ответила она на это словами своего праотца Давида:

«Готово сердце мое, Боже, готово сердце мое» (Пс. 56:8). Когда архангел Гавриил благовестил ей зачатие Сына Божия, то она со смирением ответила: «Се раба Господня: буди мне по глаголу твоему» (Лк. 1:38). А кто может выразить словами, какой благодати Божией была исполнена она? Она имела в себе благодати более, чем все пророки, все апостолы, все святители, все мученики, все святые, и не только более, чем все святые, но более, чем все ангелы и архангелы, херувимы и серафимы, почему святый Герман, патриарх цареградский, называет ее морем благодати, ибо как никто не может измерить глубину моря или океана, так никто не в силах выразить и величие благодати Божией, бывшей в пречистой Богоматери. Прекрасно воспевает ее церковь: «Радуйся, глубино неудобозримая и ангельскима очима!» Итак, она есть мысленная Вифания, дом послушания и дом благодати Божией. В Вифании Христос был принят и угощен сестрами Лазаревыми; но кто мог так принять и угостить Его, как пречистая Дева, носившая Христа девять месяцев в своей пречистой девической утробе, родившая Его, носившая на матерних руках во все Его младенчество, питавшая и взращавшая Его своим пречистым млеком из девических сосцев! Вифанская Мария, «седши при ногу Иисусову, слышаше слово Его», что произошло, быть может, однажды, дважды или трижды, а преблагословенная Дева Мария всегда слушала Его до тридцатилетнего возраста и далее, всегда с ненасытною любовию и сладостию сердечною слушала пресладкие слова Сына своего и слагала их в сердце своем, как говорит о ней Евангелие:

«Мариа же соблюдаше вся глаголы сия, слагающе я в сердце своем» (Лк. 2:19). И кому так много открывал Господь Свои Божественные тайны, неведомые и для ангелов, как пречистой Своей Матери, в которую весь Сам вселился Он – сокровище премудрости и разума Божия. В Вифании Господь воскресил четверодневного Лазаря из мертвых, в пречистой же Деве Он воскресил от вечной греховной смерти весь род человеческий, ибо ею мы избавились от вечной смерти и ею мы ожидаем получить вечную жизнь. Поистине, по поводу веси Вифанской и сестер Лазаревых церковь почтила Евангелием Богородичные праздники.

Разобравши таким образом вопрос о граде Иисусовом, в который Он пришел, и о веси, в которую вошел, узнавши их имена и жителей, уразумевши чрез толкование отчасти и таинственный смысл их, будем молить Господа нашего, чтобы и к нам пришел Он с пречистою Своею Материю, как в Свой истинный град и к Своей истинной веси, чтобы неисходно обитал в нас, исцелял наше душевное расслабление и оставлял нам грехи наши по молитвам Матери Своей. Совершим истинное покаяние, чтобы не по-капернаумски – именем только, но и самым делом мы были кающимися, примем Христа, как Вифания, поместим Его в нас любовию и слушанием слова Божия, обратимся к пренепорочной Матери Его, чтобы она была нашей ходатаицей пред Ним, будем усердно прибегать к ней и ее заступлению вручать себя ныне и всегда, и во все дни жизни нашей. Аминь.

31. Поучение первое в неделю восьмую по Святом Духе (На Евангелие о пяти хлебах (Мф.14:20))

Возлюбленные слушатели! В сию неделю читается Евангелие о пяти хлебах, которыми Господь наш насытил пять тысяч народа. Эти пять хлебов, бывшие тогда в настоящем своем веществе и умножившиеся чудесною силою и действием Божия благословения, были прообразом духовной, душепитательной пищи, преизобильно насыщающей всех желающих. Духовные хлеболомители, разделяя ее на многие части, под пятью духовными хлебами разумеют различные вещи. Одни видят в них пять больших ран Христовых, полученных на кресте, воспоминание о которых так питает душу, как это могут знать только те, которые всегда имеют пред своими очами распятого Господа. Другие пятью хлебами называют пять чувств, внимательное охранение которых от зла и склонение их к добру никогда не уморит души, алчущей добра. Иные же под пятью хлебами разумеют пять апостольских слов, которые святый Павел хочет говорить умом, и рассуждают так: первый хлеб – истинная вера, второй – добрые дела, третий – уклонение от зла, четвертый – боязнь огня вечного, уготованного неплодным деревьям, и пятый – ожидание за добрые дела вечного воздаяния в небесном царстве.

Творец душевного обеда сосчитал пять хлебов так: первый хлеб есть воздержание от телесной пищи, второй – покаяние, третий – Божественные Тайны тела и крови Христовой, четвертый хлеб – слово Божие и пятый – вечное насыщение на небесах.

Вот как уже много нашлось хлебов, и неленивый может изобрести их еще больше, однако же, чтобы вкушением многих и различных хлебов не утомить вкуса (ибо обычно при множестве снедей после вкусной пищи другая, хотя бы и не менее вкусная, все же может показаться невкусной), посему мы изберем для душевного насыщения какой-либо один хлеб, приличествующий настоящему времени, прочие же отложим до другого будущего времени, чтобы и после мы имели чем питаться, беря в нужде по одному из них.

Который же хлеб мы ныне изберем для себя? Посмотрим на настоящее время. Нынешнее время есть время постное, а в пост люди воздержные обыкновенно питаются сухоядением. Предложим же и мы себе постное сухоядение.

В сухоядении предлагается сухой хлеб, а для питья дается вода. Как вы, слушатели, думаете, какой мысленный хлеб духовный может называться сухим хлебом? По моему скудоумному мнению следовало бы назвать сухим хлебом святое покаяние, ибо что может быть столь твердо, как жесткость покаяния, которого, как камня, не скоро может кто-либо вкусить? Оно иссушает восприимчивость и плоти, и духа, отолстевших в грехолюбии. Вкушая сей душевный хлеб, то есть, вкушая святое покаяние, святый Давид говорит:

«Изсше яко скудель крепость моя, и кости моя яко сушило сосхошася» (Пс. 21:16). Сей хлеб вполне приличествует постному времени, ибо богобоязненные христиане, заботящиеся о своем спасении, особенно в пост поправляют свою жизнь покаянием. Итак, предложим себе для нашего духовного насыщения святое покаяние, как постный сухой хлеб, а для питья при нем поставим слезы, чтобы сухоядение соделалось совершенным.

Святое покаяние есть сухой хлеб; однако же подобает, чтобы хлеб этот был чист, был и не имел никаких плевел; это значит, что покаяние наше должно быть истинным, а не лицемерным. Истинное же покаяние есть то, которое совершается не на словах только, но и на самом деле, которое растворяется теплыми слезами и происходит из смиренного боголюбивого сердца.

Прежде всего нужно сказать, что хлеб покаяния может быть чистым тогда только, если к словам исповедания и молитвы присоединяются дела и труды удовлетворения за грехи. Христос Господь, сказавши в Божественном Евангелии, что как дерево, так и человек познается по плодам и, как дерево бесплодное, будет казнен посечением и сожжением, – присоединил еще и следующие слова: «Не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в царство небесное» (Мф.' 7:16–21). Но, о, Владыко Человеколюбец! неужели Ты не милосерднее Твоего пророка Иоиля, который сказал:

«Будет всяк, иже аще призовет имя Господне, спасется» (Иоил. 2:32)? Ты же, Господи и Владыко, и двоекратное призывание Твоего имени: «Господи, Господи» называешь недостаточными для нашего спасения: «Не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в царство небесное». Но не будем дивиться сему разногласию между Христом и пророком, ибо пророк говорил о добродетельных и праведных, исполненных Духа Божия и Духа пророчества, что видно из его же книги:

«Прорекут сынове ваши и дщери ваши» (Иоил. 2:28). Такие, поистине, если даже один раз воззовут ко Господу, говоря:

«Господи», тотчас будут услышаны Богом и спасутся.

«Воззваша праведний, и Господь услыша их» (Пс. 33:18), ибо молитве их предшествовали праведные труды и добрые дела их. В Евангелии же Господь вещает о бесплодных деревьях: у них добрых дел не видать ни до молитвы, ни после молитвы. Такие, если и дважды воззовут:

«Господи, Господи», все же не войдут в царство небесное. Но кто же войдет туда?

«Творяй волю Отца Моего», – говорит Господь (Мф. 7:21). Этим Он сказал как бы следующее: тот войдет в царство небесное, который к двум «Господи, Господи» присоединит и третье «Господи», то есть, исполнение воли Господней. Не достаточно одного «Господи», которое означает веру в Господа; не достаточно и другого «Господи», означающего молитву; необходимо и третье «Господи», то есть, необходимо трудиться в исполнении воли Господней, необходимо, чтобы говорили: «Господи, Господи, Господи», то есть, чтобы были вера, молитва и труды праведные. Господи! Я твердо верую в Тебя. Господи! Я с надеждой молюсь Тебе. Господи! Я усердно работаю Тебе. Ты видишь все мои труды покаяния в удовлетворение за грех, видишь смирение мое и труд мой, отпусти же все грехи мои! Молитва же и покаяние без трудов – это хлеб нечистый, полный плевел. Он не вносится в небесную житницу, не входит в царство небесное, но выметается вон, выбрасывается и попирается ногами.

Вот что мы читаем в книгах Царств. Некогда согрешили пред Господом Богом два израильские монарха: царь Саул и царь Давид, каждый в свое время, и оба покаялись. Саул возносит свою покаянную молитву к Богу пред лицом пророка Самуила, говоря: «Согреших, яко преступих слово Господне и глагол твой: убояхся бо людей и послушах гласа их. И рече Самуил к Саулу: уничижил еси глагол Господень, уничижит тя Господь не быти царю во Израили» (1Цар. 15:25:26). Кается и Давид, говоря пророку Нафану: «Согреших ко Господу. И рече Нафан к Давиду: Господь отъят согрешение твое от Тебе» (2Цар. 12:13). Рассмотрим же оба эти покаяния. Вот кается Саул: он совершает долгую молитву и умножает слова пред Самуилом, однако же не сподобляется прощения, даже осуждается на уничтожение: «Уничижит тя Господь». Кается же и Давид; немного, только два слова произносит: «согреших ко Господу», но тотчас Господь прощает его согрешение. Что сие значит? Какова тайна сего? Оба согрешили, оба каются, но только у одного Давида покаяние принимается, Саулово же покаяние отвергается. Если желаем узнать причину сего, то прочтем в Писании о жизни обоих – Давида и Саула. Давид после грехопадения облекся во вретище, Саул же гордится мягкими царскими одеждами; Давид постом смиряет душу свою, пепел ест, как хлеб, и питье свое растворяет плачем, а Саул ест от многоценных трапез, пьет и веселится; Давид в полночь встает для молитвы, а Саул, упившись, спит на мягкой постели; Давид рыдает о грехе своем, а Саул пренебрегает им; Давид трудится, а Саул ленится. Не дивись же ты, Саул, что покаяние твое неприятно Богу и молитва твоя отвергнута, ибо ты не проявил трудов и подвигов. Не дивись и ты, Давид, будучи прощен, ибо ты явил многие подвиги в своем покаянии: «Отьемлет Господь прегрешения твоя».

Итак, мы видим и понимаем теперь, что покаяние без трудов отвергается, как плевельный хлеб: оно не принимается, но изметается вон на попрание.

Великий проповедник покаяния Иоанн Креститель, взывавший в Иудейской пустыне о покаянии, говорит:

«Сотворите плоды достойны покаяния» (Мф. 3:8). Что же это такое «плоды достойны покаяния»? По объяснению толковников это значит, что труды удовлетворения за грех должны в покаянии сравниться с тяжестью какого-либо соделанного великого греха, чтобы насколько кто раньше поработал греху, настолько бы поработал потом и Богу, согласно словам апостола:

«Якоже представисте удеса ваша рабы нечистоте и беззаконию в беззаконие, тако ныне представите удеса выша рабы правде в святыню» (Рим. 6:19); а святый Григорий, называя человека деревом, познаваемым по плодам, говорит: «По плодам именно, а не по листьям и корням, должно познаваться покаяние. Ведь и Господь проклял дерево, имевшее на себе только листья, но бесплодное, ибо Он не принимает исповедания только на словах, исповедания без плодов удручения тела». Этим он сказал как бы следующее: живое доброе дерево познается по корню, листьям и по плодам; подобно сему и мысленное дерево, человек, при этом человек кающийся, имеет корень, листья и плоды; корнем покаяния является мысль и намерение исповедать свои грехи; листья – это само словесное исповедание грехов, приносимое Богу пред отцем духовным, и обещание исправиться; плоды же суть труды удовлетворения за грехи. Посмотрим же, по чему познается же истинное покаяние? Познается оно не по корню намерения, не по листьям исповедания и обещания, но по плодам удовлетворения. Укрепляй намерение, как корни, умножай слова, как листья, но если не имеешь «плодов, достойных покаяния», то есть, подвигов и трудов в удовлетворение за грехи, то ты не благословенное древо, но подлежащее проклятию. Плоды же, достойные покаяния, как мы сказали уже, суть те, которые своими трудами равняются качеству и количеству совершенных прежде грехов.

Суетно покаяние того, кто частые объядения хочет покрыть недолгим воздержанием от пищи и пощением. Тщетно покаяние того, кто недолгим воздыханием и ударением в перси хочет оправдать многие неправды, воровства, убийства, хищения, обиды и тому подобное. Неправедно покаяние того, кто кратким и каким-либо легким умерщвлением тела хочет очистить долгие и тяжкие смертные грехи. Безнадежно покаяние и оправдание того, кто малыми слезами хочет омыть великие скверны и беззакония.

Но, быть может, кто-либо скажет: не долго плакала у ног Иисусовых грешная жена, но прощены были ее многие грехи; и мытарь оправдался только сердечным воздыханием; и разбойник вошел в рай, произнесши на кресте только немногие слова; и апостол Петр, поплакавши немного, получил первую Христову милость. О, человек! Можешь ли ты быть уверен, что получишь такое же милосердие Божие, какое получили они, если не имеешь такого же сокрушения сердечного, какое проявили они? Посмотри на последующие их дела. Не грешница ли была названа равноапостольной, ибо она впоследствии понесла равноапостольные труды, обходя многие страны и проповедуя о Христе? Не о мытаре ли говорит Евангелие, что он половину имения своего отдал нищим, и если кого обидел чем-либо, то возвратил четверицею? Не на кресте ли разбойник окончил жизнь свою? А разве не знаешь, как Петр святый потом потрудился и что выстрадал? А что такое ты показал, каясь в грехах своих? Не будем же льстить себе, грешник, не будем льстить: если труды нашего покаяния не сравниваются с величиною грехов наших, то не можем мы быть уверены в нашем спасении.

Христос Господь, взявши на земле наши грехи на Себя и желая омыть все скверны душ наших, отверз на кресте сугубый источник, исходящий из пречистых ребр Его, источник воды и крови, как говорит о Нем святый Иоанн Богослов: «Сей есть пришедый водою и кровию Иисус Христос, не водою токмо, но водою и кровию» (1Ин. 5:6), чтобы очистить чужие, то есть, наши, грехи. Он извел из ребр Своих не одну только воду, но и кровь: «Не водою токмо, но водою и кровию». Мы же для омовения наших грехов приносим как бы малые, легкие воды – наше легкое покаяние, покаяние без крови, то есть, без трудов, доходящих до кровавого пота. Поистине, суетно такое наше покаяние; оно подобно Пилатову делу, который, умыв руки, предал Христа на смерть. Потрудимся мы малое время, попостимся немного, поплачем немного, омывая от скверны как бы только руки, а не все тело, и снова распинаем Христа тем, что не только не совершаем подобающего удовлетворения за прежние грехи, но делаем даже еще и большие беззакония. А какую пользу может принести такое покаяние? Судите сами. Может ли кто одной горстью воды потушить огромную раскаленную печь? Может ли кто малой слезой, как бы каплей, погасить геенский огонь, уготованный ему? Может ли кто в темнейшую полночь одной небольшой зажженной свечей осветить всю поднебесную? Может ли кто малым раскаянием во грехах, как бы малой свечой, осиять тьму кромешную, уготованную ему? Может ли кто одной каплей меда усладить всю горечь океана? Может ли кто кратким умилением усладиться пред Богом, огорченным нашими грехами, и получить прощение? Многие и премногие слезы изливай, как реку, пред Господом вместе с говорящим:

«Слезами моими постель мою омочу» (Пс.7:6). Если хочешь угасить огонь геенский, уготованный тебе, то весь из горечи греховной претворись в сладость. Если хочешь усладиться пред Господом и получить прощение грехов,

«насладися, – как сказано, – Господеви, и даст ти прошение сердца твоего» (Пс. 36:4). Умертви себя совершенно трудами и подвигами, чтобы умерли живущие в тебе греховные страсти, согласно слову апостола:

«Да упразднится тело греховное, яко ктому не работати нам греху» (Рим. 6:6). Одебелевшее во грехах твое тело упраздни, изможди, удручи, и тогда надейся на упразднение грехов; сотвори плоды, достойные покаяния, сравняй труды твои с прежними твоими грехами, даже превзойди их, и тогда ожидай прощения и спасения.

Кроме сего, в нашем истинном покаянии нужно внимательно хранить еще и следующее: если случится кому по немощи снова впасть в какое-либо согрешение, то чтобы тотчас, не откладывая, встать. «Елико, – сказано, – падеши, толико востани». Необходимо скоро вставать от грехопадения, чтобы грехи наши, умножившись, не достигли Бога и не подвигнули бы Его на гнев и отмщение.

Дивно то, что восходят на небо к Богу не только добрые дела, но и грехи человеческие. Не дивно, что восходят добрые дела, возносимые ангелами; дивно же то, что восходят и злые дела, которых никто не может вознести на небо: ангел не понесет на небо наше злое дело, а диавол не дерзнет. Восходят на небо добрые дела, согласно словам ангела Корнилию:

«Услышана бысть молитва твоя, и милостыни твоя помянушася пред Богом» (Деян. 10:4). И Товии ангел говорит:

«Когда молился еси со слезами и погребал еси мертвыя, аз приношах молитву твою Господу Богу» (Тов. 12:12). Восходят же и злые дела. Вот, например, говорит Бог, посылая Своего пророка Иону в Ниневию на проповедь:

«Вопль злобы их (ниневитян) взыде ко Мне» (Ион. 1:2). Еще и Аврааму Он говорил:

«Вопль Содомский и Гоморрский умножися ко Мне» (Быт. 18:20). Давид же вещает:

«Положил еси беззакония наша пред Тобою» (Пс. 89:8).

Если бы я, грешный, имел дерзновение пред Господом Богом моим, то я сказал бы Ему: Господи! Ты приставил херувима с огненным оружием охранять райские Едемские врата, чтобы не входил туда никто: почему же Ты не поставил хотя бы какого-либо меньшего ангела у дверей небесных, чтобы туда не входили к Тебе наши злые дела? Сказал бы я и святым: святый Петр, имеющий ключи царствия небесного! Неужели тебе повелено Богом пускать на небо все то зло, которое творится на земле? О, святый Богослов, говоривший о небесном Иерусалиме:

«Да не внидет в онь всяко скверно!» (Апок, 21:26). Почему ты, когда грехи наши восходят туда, ставишь их у дверей небесных, а не взываешь велегласно:

«Вне псы и чародеи, и любодеи, и убийцы, и всяк творяй и любяй лжу не входит семо» (Апок. 22:15)? Но не слушают святые меня, грешного, и попускают грехам моим появляться пред Богом. Вопль злобы моей восходит к Нему, ибо как невозможно адаманту и магниту потерять силу, влекущую к себе железо, так невозможно лишить и всевидящее око Божие способности видеть все дела человеческие, согласно слову Сираха:

«Очи Господни тмами светлейший солнца суть, прозирающии вся пути человеческия и разсмотряющии в тайных местех» (Сир. 23:27:28). Все, что совершается во вселенной, хотя бы даже в глубочайших пропастях земных, все для Него столь явно, как будто совершается пред Его лицом. Посему-то и говорится, что наши злые дела восходят на небо к Богу.

Что же делают добрые и злые человеческие дела, взойдя на небо? А вот что: добрые ходатайствуют своему делателю все благое от Господа, злые же подвигают Его на гнев и мщение. Добрые дела заступаются за своего делателя, говоря: Господи, прости ему! Злые же жалуются на своего делателя, говоря: Господи, отмсти Ему!

Итак, после каждого грехопадения необходимо очищать грехи истинным, нелицемерным покаянием, чтобы они, умножившись и дойдя до Бога, не подвигнули Бога на такой великий гнев, что мы не будем иметь возможности получить уже и времени для покаяния. Долготерпелив Бог; но если после долготерпения Своего Он разгневается на человека за непокаяние, то не жди уже, человек, времени для покаяния, как говорит апостол об Исаве:

«Отвержен бысть, покаянию места не обрете, аще и со слезами поиска его» (Евр. 12:17).

Вспомним здесь того ангела, которого видел Богослов стоящим на земле и на море и который поднял руку свою к небу и клялся Живущим во веки веков, клялся Тем, Кто создал небо и все, что на нем, землю и все, что на ней, море и все, что в нем; он клялся, что времени уже не будет (Апок. 10:5:6). О, святый ангел! Неужели ты противоречишь Евангелию, которое говорит:

«Не клянитеся всяко, ни небом, яко престол есть Божий, ни землею, яко подножие ногу Его» (Мф. 6:34:35); ты же дерзаешь клясться Самим Создателем неба и земли! Не согрешаешь ли ты? Нет, не согрешает ангел, ибо истинно клянется. Иное дело человек, которому написано запрещение; ибо если и клянется он, то лжет, если не клянется, тоже лжет. Ангел же и без клятвы свидетельствует истину и даже не может солгать; тем более он не солжет, когда клянется. Клянется же он Богом для того, чтобы все создание Божие, особенно же разумный человек, чтобы все народы и племена имели веру в его неложные слова. О чем же клянется тот ангел? Внемлем:

«Яко время уже не будет» (Апок. 5:6). Слышишь, грешный человек, валяющийся без покаяния в своих грехах, как в нечистотах, покаяние же откладывающий на другое время, на старость лет, слышишь, что если вскоре не покаешься, то не получишь времени для покаяния. Верь ангелу, клянущемуся Богом: «Яко время уже не будет». Найдет на тебя неожиданно смертельная болезнь: захочешь тогда покаяться, но не будет уже времени. Найдет на тебя неожиданно Божие наказание, огонь и меч: захочешь исправиться, но уже не будет времени. Попадешь ты в руки твоих врагов видимых и невидимых: захочешь поплакать о грехах, но уже не будет времени. Придет последняя минута твоей жизни, станут пред тобою все грехи твои: захотел бы ты тогда принять на себя всякое, даже самое тяжелое покаяние, но не найдешь времени для покаяния, «яко времени уже не будет». Ныне же, ныне, не откладывая, пока время есть, позаботься о грехе твоем, покайся истинно, а после уже не будет времени.

Вот, слушатель мой, какой хлеб, один из пяти хлебов, мы предлагаем в нашей беседе; хлеб, приличествующий постному времени, хлеб святого, многотрудного покаяния, ибо хлеб не соделывается без труда. Я знаю: не всякому хлеб сей сладок; иному он и горек. Но сие не удивительно: погрузившиеся в суетные сладости мира сего не понимают сладости манны небесной. Если хочет принять сей хлеб без горечи, то пусть присоединит сладкий мед Божественной любви:

«Любящему Бога вся поспешествуют во благое» (Рим. 8:28); для него и тяжкое будет легким, и горькое сладким.

Ты же, сладчайший Иисусе, весь желание, весь радость, весь сладость, – услади сердца наши желанием Твоим, подай нам хлеб насущный и насыщай нас повседневным покаянием! После же хлеба сего напой нас потоком сладости во царствии Твоем, где бы мы во веки насыщались славой Твоей со всеми святыми, благоугодившими Тебе покаянием. Аминь.

32. Поучение второе в неделю восьмую по Святом Духе (На Евангелие о пяти хлебах (Мф.14:20))

Нынешнее Евангелие, читавшееся на Божественной литургии, поистине есть трапеза духовная, ибо заключает в себе пять хлебов с двумя рыбами, которыми Господь наш Христос чудесно насытил пять тысяч народа, и, притом, столь богато и обильно, что все ели и насытились, и, кроме того, оказалось избытков кусков двенадцать полных корзин (Мф. 14:20).

Святые апостолы собрали после той трапезы избыток больших кусков, а я, грешный, надумал из нынешнего Евангелия, как от духовной трапезы, выбрать некие маленькие крупицы слова Божия и вложить их в ваш слух, как в корзины,

«Господу поспешествующу и слово утверждающу» (Мк. 16:20).

«Во время оно виде Иисус мног народ и милосердова о них» (Мф. 14:14). В какое время? В то, когда Ему, Господу нашему, было возвещено, что Иоанн убит Иродом. «И слышав Иисус» об этом неправедном убийстве, «отъиде в пусто место един», ибо еще не пришло время Его вольного страдания за нас.

«И слышавше народы, по Нем идоша пеши от градов. И видев Иисус мног народ, милосердова о них» (Мф. 14:13:14).

Поистине были достойны милосердия Христова те народы, которые искали Его с великим усердием, которые, выйдя пешком из своих городов, последовали за Ним в пустыню. Кто ищет Христа, тот и находит Его. Кто идет за Христом, тот удостаивается и милосердия Его. Кто держится около Христа, тот и благами Его, как хлебом, насыщается в избытке.

Многие из нас тоже хотят найти Христа, но искать Его ленятся. Хотим мы сподобиться Его милосердия, но даром и без трудов мы хотим получить Его блага: ленясь, хотим быть прославленными; не трудясь, хотим обогатиться; лежа в лености, хотим достигнуть неба; согрешая, хотим быть праведниками; совершая беззаконное, желаем быть успокоенными со святыми; упиваясь временной сладостью греха, ожидаем получить вечное наслаждение на небе. О, тщетные надежды! Тщетное ожидание! Не так получается желанное, не так!

Народ, вспоминаемый ныне в Евангелии, сподобился милосердия Христова: «Виде Иисус народ мног и милосердова о них»; сподобился, говорю, но сподобился, потрудившись, а не ленившись: они насытили плоть свою питательным хлебом, чудесно умноженным в руках Христовых, но пред этим они в избытке насладились духовной пищей, то есть, словом Божиим, исходящими из уст Христовых, и хлеб, насыщающий чрево, был им дан не раньше, чем они насытили души свои словом Божиим. Прекрасно говорится:

«Ищите прежде царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам» (Мф. 6:33). Только работай с усердием Христу, и ты не будешь беден и голоден:

«Весть бо Отец Небесный, яко требуете сих всех».

«Не имамы зде, токмо пять хлеб» (Мф. 14:17). Нельзя не удивиться, принимая во внимание то, что среди такого множества народа, в котором было одних мужей до пяти тысяч, кроме их жен и детей, среди такого, говорю, множества народа ни у кого не было ни одного куска хлеба, как только у некоего одного отрока, как пишется об этом в Иоанновом Евангелии:

«Есть зде отрочищ един, иже имать пять хлеб» (Ин. 6:9). Почему все были так незапасливы? Почему не носили с собой хлеба, если ходили такой большой толпой? Впрочем, нужно сказать, что носили, но уже издержали: каждый, идя из своего дома, взял для себя несколько хлеба, но уже съел. Однако же и без хлеба не отлучились от Христа и, будучи голодными, следовали за Ним, более желая наполнить душу свою речами Христовыми, нежели тело хлебом. Хорошо говорит Писание:

«Не о едином хлебе жив будет человек, но о всяком глаголе Божий, исходящем от уст Божиих» (Мф. 4:4).

О, как велико было усердие к слушанию слова Божия у тех древних людей! Оставляют домашние дела; идут ко Христу далеко в пустыню с женами и детьми; голодают не только до полуденного обеда, но и до вечера; забывают свой голод и не заботятся о пище, лишь бы только услышать слово Божие. Вот как велико усердие и заботы о пользе душевной! Нельзя не стыдиться ныне нам, пренебрегающим словами Божиими и не заботящимся о пользе душ наших. Поистине, осудят нас на страшном суде Божием сии древние люди. Они целые дни проводили в слушании поучений Христовых, мы же ленимся постоять час-другой в храме Господнем. Они, голодая, не заботились о своей пище, а мы, и на молитве стоя, заботимся в уме нашем, что будем есть и пить. Они издалека приходили ко Христу и даже далеко в пустыню шли за Ним, мы же, и близко имея храмы Господни, ленимся ходить в них для славословия Божия. Они шли ко Христу, когда никто их не звал, нас же и великие звоны не могут призвать. Они так сильно любили Христа и с таким сильным желанием к Нему стремились, даже не зная, что Христос есть Бог, и считая Его только за пророка; мы же, прекрасно зная, что Христос есть истинный Бог, и веруя в Него, не проявляем по отношению в Нему никакого усердия. Поистине, стыдно нам христианам.

Достойно размышления еще и следующее: идет ко Христу и следует за Ним многочисленный народ, люди простые, – а где же их начальники? Книжники, фарисеи и князья народа остались в своих домах в Иерусалиме. Князья не веруют во Христа, как об этом пишется в Евангелии:

«Еда от князей кто верова в Онь?» (Ин. 7:48). Книжники и фарисеи поучаются суетному, а богатые упражняются в своих промыслах: иной разоряет свои житницы и созидает большие, иной копит от лихоимства и неправды и наполняет сундуки свои, а иной радостно веселится каждый день, – всем таким некогда идти ко Христу и слушать Его учение; только убогие идут за Ним и с наслаждением слушают Его. Посему-то и труден вход в царство небесное для богатых:

«Удобее вельбуду сквозь иглино ухо пройти, неже богатому в царствие Божие внити» (Мф. 19:24).

Еще нужно рассудить и то, кто носит хлебы. Носит их отрок, как вспоминается это в Евангелии Иоанна: «Есть зде отрочищ един, иже имать пять хлеб». Многие мужи не носят хлеба, а один отрок носит, и, должно быть, хлебы те были не велики, если один отрок мог носить пять хлебов. Взяв из рук сего отрока хлебы, Христос насытил многочисленный народ.

Здесь можно видеть таинство. Тот один отрок был прообразом монашеского чина: монашество на греческом языке выражается словом «монос», что значит один, уединенный. Чистый отрок, девственник, являлся прообразом иноческой чистоты, на хранение которой полагается в иночестве и обет. Хлебы же были прообразом иноческих молитв, творимых и днем, и ночью. Как отроческими хлебами Господь насытил народ, так и молитвами иноческими Господь содержит мир сей. Хотя и малы были хлебы того отрока, однако же насытили многие тысячи народа; подобно сему и молитвы иноческие, хотя и кажутся кому-либо малыми, однако же укрепляют весь мир.

Мир христианский в Святом Писании уподобляется винограду, как и о древних израильтянах говорил пророк Исайя:

«Виноград Господа Саваофа дом израилев есть» (Ис. 5:7). Кто не знает, как прекрасен сад виноградный? Ветви его замечательны, листья прекрасны, гроздья приятны, радующие зрение и услаждающие вкус. Кто же не видит, как прекрасен и христианский мир, как он замечателен и приятен? Богатствами он украшается, как листьями, а благородным чадородием, как изрядными гроздьями, он возносится и славится, расширяется и умножается, согласно слову Давида, которое он сказал Богу:

«Покры горы сень его, и стеблие его кедры Божия; простре розги его до моря, и даже до рек отрасли его» (Пс. 79:11:12).

Посмотрим же, на чем держится и чем живет виноградная ветвь. Она существует на одном только сухом и бесплодном коле. Отними от винограда кол, и ветвь упадет на землю и будет попираться.

Отыми от христианского мира иноческий чин, как от винограда сухой и бесплодный кол, что тогда станет с миром? Посудите сами! Как хлеб отрока, хотя и не многий, но насытил многих, так и молитвы иноческие, хотя и кажутся малыми, однако приносят пользу для многих. Но чтобы не допустить своих измышлений, хваля без меры иноческий чин, я снова обращаюсь к евангельским хлебам.

«Не имамы зде, токмо пять хлеб» (Мф. 14:17). Какие такие были хлебы: ржаные, пшеничные или какие-либо другие? Кто это знает? Святый евангелист Иоанн говорит, что это были ячменные хлебы: «Есть зде, – говорит он, – отрочищ един, иже имать пять хлеб ячменных». Мы же обратим внимание на то, каким хлебом питаются следовавшие за Христом: не пшеничным или чистым ржаным, но ячменным.

Сей хлеб ячменный пусть будет для нас образом воздержания, поста и острой жизни, подобно тому, как и ячмень имеет острые колосья; ибо ничто так не укрепляет Христова последователя и не делает его сильным против невидимого врага, как ячменный хлеб, то есть, святый пост и воздержание. Вспомним здесь историю Святого Писания о борьбе Гедеона с мадианитянами.

Израильтяне в древности были крайне притеснены мадианитянами; по причине многих бедствий они возопили к Богу. Смилостивился над ними Бог и дал им вождя – мужа сильного, именем Гедеона, который, собрав силу израильскую, пошел на Мадиама. Господь Бог велел ему не вести с собой большую силу для сражения, но избрать только лучших и храбрейших воинов. Как же Гедеон мог узнать лучших и храбрейших? Вот как он возмог сделать это. По повелению Божию он привел их всех к воде и приказал им пить; и вот одни, упав на колена и склонившись лицом к воде, пили из реки воду, как скоты, другие же, черпая воду горстью, пили из своей горсти. После этого Гедеон разделил всех надвое: пивших воду по-скотски он поставил особо, а пивших воду горстью – особо. Таких, которые пили воду горстью, оказалось немного – только триста человек, прочие же воины пили по-скотски, погрузивши в воду лицо с устами. И повелел Господь Гедеону возвратить назад всех, пивших воду по-скотски, и взять с собою на войну только тех триста, причем пообещал ему, говоря: «Тремя стами мужей, пивших воду горстию, Я спасу вас и предам Мадиама в твои руки».

Приблизившись ночью с тремястами мужей к бесчисленной силе мадиамской, Гедеон по повелению Божию сам с одним только отроком вошел ползком в стан мадиамский и, ходя в нем тихо, прислушивается; и вот слышит, как один воин, пробудившись от сна, рассказывает свой сон своему другу: «Будто тесто хлеба ячменного катилось от полка Гедеонова и, прикатившись в наш мадиамский стан к мадиамской палатке, побило ее, опрокинуло, и упала палатка». На это друг его ответил: «Это не тесто, но копье Гедеоново: предаст Господь в его руки Мадиама и весь полк наш». Услышав сие, Гедеон поклонился Господу, возвратился к своим, приготовился к битве и, напавши на Мадиамский полк, победил его и разогнал в конец.

Рассмотрим же таинственный смысл сего сонного видения. Тесто хлеба ячменного было копьем на супостатов. Это значит, что ячмень, полный острых отростков, является образом суровой жизни. Тесто хлеба ячменного – знамение святого поста, не имеющего слабостей в кушаньях, ибо неиспеченный ячменный хлеб опрокинул мадиамскую палатку, но только тесто его, поскольку в печеном хлебе есть вкус, а в тесте нет его. Впрочем, в ячменном хлебе и в печеном мало вкуса, – не так, как в ржаном или пшеничном; тем более нет вкуса в тесте ячменном.

Тесто хлеба ячменного является образом поста, ибо и пустынножительные постники питались такою пищею. Святый Иларион великий, например, так говорит своему телу: «Я тебя, осел, не ячменем накормю, но сором». Сие тесто, разумею пост, не вкусно, зато вскоре соделывается железным копьем на супостата и побеждает его, так что по справедливости можно сказать: это не тесто, но копье на супостата. Постись, воздерживайся, а твое пощение, как сильное, острое копье, пронзит врага твоего, восставшего на тебя.

Мы удивляемся Сампсоновой силе; удивляемся тому, что он один убил тысячу филистимских мужей, убил не мечом или копьем, но одною костью, ослиною челюстью. Мы удивляемся и тому, как он, похитив ворота города Газы и взвалив их на плечи, занес их на высокую гору. Дивимся мы и другим его делам, в которых проявилась его большая сила. Но посмотрим, откуда в нем родилась такая сила? От воздержания родившей его, которой ангел сказал:

«Зачнеши и родиши сына, снабди убо сие, не пий вина, ниже что яждь нечистое» (Суд. 13:3:4). Святый Василий Великий, рассуждая об этом в слове «О посте», говорит: «Что сделало сильного Сампсона непобедимым? Не пост ли, в котором он был зачат во чреве материнском? Воздержание родит силу для победы над врагом».

Мы удивляемся и прежде бывшим угодникам Божиим; удивляемся тому, как они смогли победить великую противную вражью силу? А что создало в них такую силу и действие? Не пост ли и воздержание, которыми они умерщвляли «уды свои, сущыя на земли»? Наоборот, ничто не делает таким слабым и неспособным к подвигам, ничто так не предаст одолению невидимого врага, как пресыщение, вкусная пища и чревоугодие.

В Святом Писании мы читаем, как вавилонский царь Навуходоносор, взявши Божиим попущением Иерусалим, пленивши иерусалимского царя Седекию со многими людьми и возвратившись домой, чрез некоторое время прислал Навузардана, архимагира, то есть, князя или старшего над своими поварами, для того, чтобы он разорил иерусалимские здания. Архимагир, придя в Иерусалим, сжег храм Господень и царский дом, все дома граждан и все большие здания он попалил огнем, и все стены иерусалимские разрушила сила халдейская, которая была с архимагиром.

Здесь следует подумать о том, почему Навуходоносор, пленивши Иерусалим, не сам разорил его до основания, но послал князя, и притом не иного какого, но именно князя над поварами своими, служба и обязанности которого заключались в том, чтобы приготовлять вкусные снеди для трапезы царской? В чем причина сего?

На сие отвечается таким толкованием: совершилось сие по промыслу Бога, который Своим праведным судом наказывал иерусалимлян по мере их грехов. Многим согрешили иерусалимляне пред Богом, посему послал им Господь многие наказания, и при этом за каждый грех Он навел подобающее наказание.

Согрешили они идолопоклонством, посему и наказал их Господь идолопоклонником Навуходоносором, который, поставивши своего золотого идола на поле Деире, повелел почитать его, как бога. Согрешили иерусалимляне избиением пророков, посему и наказал их Господь мечом халдейским. Согрешили неправедным грабежом и похищением чужого, посему и наказал их лишением всего, ибо все ограбили пленившие их. Согрешили гордостью, за что и наказал их порабощением и в конец смирил их пленом. Не мало согрешили они и сластоядением, пресыщением, объядением, посему и наказал их Бог, праведный Судия, князем поваров Навузарданом, чтобы чем согрешили, тем и наказаны были. Иерусалим много заботился о кухне, о сладких кушаньях, о чревоугодии, посему и совершено было разорение Иерусалима старшим поваром, архимагиром.

Посмотрим теперь, как тот архимагир разоряет Иерусалим. Он разоряет его огнем и ниспровержением стен до основания. Нам же из этого следует усмотреть, что так в конец ничто не разоряет душу, хотящую работать Богу, подобно прекрасному Иерусалиму, как именно архимагир, то есть, пресыщение, сластоядение и чревоугодие. Разоряет он и огнем, то есть, греховным распадением, разжигая сластолюбивую и страстную плоть на скверный грех, ибо поистине за сластоядением следуют плотские страсти, греховное распадение, которое если в ком умножится и усилится, как пожар, то все добродетели его, которыми украшал свою душу, превратит в пепел, подобно тому, как архимагиров огонь сжег всю красоту Иерусалима.

Недаром святый Златоуст говорит: «Где пьянство, там диавол, там скверные слова; а где пресыщение, там ликуют демоны». Хорошо, значит, что Господь напитал следовавших за Ним и слушавших слова Его не иным каким-либо сладким хлебом, но жестким, ячменным. Этим Он учит нас не сластоядению, но воздержанию.

«Не имамы зде, токмо пять хлеб». Толковники Божественного Писания, духовно толкуя сие, под теми малыми хлебами подразумевают различные духовные вещи.

Одни называют хлебом слово Божие, имея в виду слова Бога из пророчества Амоса:

«Послю, – сказал Он, – глад на землю, не глад хлеба, но глад слышания слова Божия» (Ам. 8:11).

Другие называют хлебом святое покаяние, основываясь на словах Давида, кающегося в своих грехах и говорящего:

«Пепел яко хлеб ядях и питие мое с плачем растворях» (Пс. 101:10).

Некоторые же милостыню, творимую нищим, называют духовным хлебом, вечно воздаваемым от Бога, что видно из слов Екклезиаста, говорящего:

«Посли хлеб твой на лице воды, и во мнозех днех обрящеши его» (Еккл. 11:30).

Вечное наслаждение на небесах, которое будет происходить от лицезрения Бога, также есть хлеб духовный:

«Насыщуся, – сказано, – внегда явитимися славе Твоей» (Пс. 16:15).

Иные, наконец, духовным хлебом называют тело Христово, которое под видом вещественного хлеба, питающего плоть, освящается на Божественном престоле, ибо оно питает и оживляет наши души и соединяет их как с Самим Христом, так и друг с другом, согласно словам святого апостола Павла, который говорит так: «Хлеб, егоже ломим, не общение ли тела Христова есть? Яко един хлеб, и едино тело есмы мнози: вси бо от единого хлеба (тела Христова) причащаемся» (2Кор. 10:16:17).

Все те духовные хлебы, числом пять по числу пяти евангельских хлебов, очень хороши, и много следовало бы говорить о вкусе и силе каждого из них, но не хватит времени ни нам, повествующим, ни вам, слушающим. Разве следует сказать только об одном хлебе тела Христова против тех, которые не часто причащаются, а иные так даже и совсем не причащаются тела и крови Христовой. Но об этом сказано в поучении в пятую неделю Великого поста.

Чтобы не затянуть слова и не стеснить слушающих, я кончу свою беседу, советуя всем вкушать тех духовных хлебов и насыщаться ими и желая, чтобы не истомились от вечного голода души наши, но чтобы сподобились они на небе вечного насыщения со всеми святыми. Аминь


Источник: Поучения и проповеди Творения / Святитель Димитрий Ростовский. - В 3-х том. - Москва: Изд. Сестричество во имя святителя Игнатия Ставропольского, 2005. / Т. 1. - 928 с.

Комментарии для сайта Cackle