События во втором столетии четвертого тысячелетия

Серух в 130 год своей жизни родил Нахора, а также потом и других сыновей и дочерей (Быт. 11,22–23). По Кедринову сказанию, местом пребывания Серуха была Халдейская земля и город, называемый Ур. Слово сие «ур» означает «огонь», так как жители того города, будучи идолопоклонниками, огонь считали богом и хранили его неугасимым; потому-то и город их был прозван огнем – Ур.

Некоторые полагают, что Серух будто бы первый изобрел идолов и что с него началось идолопоклонство. Но это не верно. Ибо идолопоклонство началось с царя ассирийского Нина, как было сказано прежде. Что же касается Серуха, то он был первым из рода праотцев Христовых, который принял изобретенных язычниками идолов и сам научился их делать и продавать, и было это рукоделие его средством, благодаря которому он питался вместе со своим домом. Делая же идолов для продажи, он стал и почитать их наравне с язычниками и повредил нечестием сим своим домашним, ибо тому же рукоделию он научил своего сына Нахора, а Нахор потом научил своего сына Фарру, отца Авраамова.

Как халдеи считали своим богом огонь, так египтяне обоготворяли воду и почитали ее в идоле, называемом Канопос, во имя которого в земле Египетской создан был и город Каноп, при устье впадающей в море реки Нила. Когда же Египет покорен был (во дни Семирамиды) ассирийцами, они же и халдеи, то возник спор между халдейскими и египетскими жрецами об их богах. Халдеи утверждали, что их бог огонь есть самый сильный бог из всех богов, ибо огонь не только пожирает деревянных богов, но и каменных сокрушает своею силою, а медных, серебряных и золотых расплавляет. Поэтому египтяне сделали великий сосуд наподобие идола Канопоса, по всему его телу дыры малые и частые провертели, залили их воском и смолою и наполнили идола водою. Когда же халдеи хотели показать силу своего всепожирающего бога огня на идоле Канопосе, они разложили вокруг последнего огонь для того, чтобы сжечь идола. Однако воск со смолою тотчас растаяли, вышла дождем из идола вода и кругом погасила огонь. Тогда египтяне восторжествовали, крича: «Наш бог более силен, чем ваш, ибо одолел вашего бога!» И халдеи были постыжены.

В те древнейшие времена бесчувственные идолы были для безумных людей богами, а для нас, грешных, ныне наши греховные страсти являются как бы богами. Те древние люди в неведении согрешали идолопоклонством, ибо свет правды еще тогда не воссиял для них; мы же, будучи просвещены светом святой веры, в разуме согрешаем, угождая обыкновенным нашим страстям, якобы неким богам. Те часто невольно поклонялись идолам, принуждаемые к сему повелениями царей и мучителей; мы же, никем не принуждаемые, по свободной нашей воле рабски служим греховным вожделениям. «Всяк бо творяй грех, – говорит Христос в Евангелии, – раб есть греху» (Ин. 8, 34). О горе злому нраву нашему, которым мы уподобляемся древним идолопоклонникам и равной с ними муки, и даже большей, заслуживаем! Ибо в ведении и волею согрешать есть больший грех, чем согрешать в неведении и невольно.

Что греховные наши страсти являются в нас как бы обоготворенными идолами, это ясно становится из слов святого апостола Павла, говорящего: «Мнози ходят, ихже многажды глаголах вам, ныне же и плача глаголю, враги креста Христова, имже кончина погибель, имже бог чрево» (Флп. 3, 18–19). И еще он же говорит: «Таковыи Господеви нашему Иисусу Христу не работают, но своему чреву» (Рим. 16,18).

Мы же внемлем, почему чрево наше есть наш бог? Потому, что мы угождаем ему как богу, а часто и более, чем единому Богу. Не столько мы работаем Иисусу Христу пощением, умерщвлением и воздержанием, сколько работаем чреву нашему объедением, пьянством и любострастными наслаждениями. Точно так же должно понимать и относительно прочих греховных страстей, что если им мы порабощаемся, то они становятся нашими богами. Сие изъясняет блаженный Иероним чрез следующие слова из Божьего закона: «Не буди тебе бог нов» (Исх. 20 3) говоря так: «Для кого чрево является богом, для того существует новый бог; и сколько страстей, сколько грехов мы имеем, столько имеем и новых богов, ибо для всякого то является его богом, чего кто желает и чему работает». Чревообъедение и пьянство являются для нас как бы идолом Бахусом, гнев – Марсом, нечистота – как бы бесстыдной Венерой, златолюбие – как бы золотым идолом Навуходоносоровым а сами мы, как работающие им, – как бы идолопоклонники.

Хорошо изъясняет сие наше злонравное идолопоклонство святой Златоуст, говоря следующее: «Не говори ты мне того, что ты не поклоняешься золотому идолу, но покажи мне то, что ты не делаешь того, что повелевает тебе золото. Ибо различны способы идолослужения: иной считает своим господином мамону, другой же – чрево богом, а иной – другую какую-либо вселютейшую похоть. Если ты и не приносишь им в жертву волов, как то делали еллины, то ты, однако, творишь гораздо худшее, закалая свою душу; не преклоняешь ты колен, не поклоняешься идолам, но, однако, с величайшим послушанием творишь все, что они тебе повелевают, т. е. и чрево, и золото, и похоти мучительство. Потому-то еллины ради сего и считаются мерзкими, что обоготворили наши страсти, называя похоть Афродитой (Венусом), ярость Ареей (Марсом), а пьянство Дионисием (Бахусом). Если ты и не делаешь идольских изваяний, как делали они, но, однако, ты со многим усердием подпадаешь тем же страстям, «уды Христовы творя уды блудничи» (1Кор. 6, 15) и иными беззакониями оскверняя себя».

Остюда можно видеть, что всякая в нас греховная страсть и всякий привычный грех является идолом нашего нрава, капище же идольское есть грехолюбное сердце. Идолопоклонение есть грехолюбие; отвержение Христа есть соизволение на грех в помышлении и желании скверном; принесение жертвы идолу есть исполнение на деле замышленного греха. Так соделывается идолопоклонник, порабощающий себя своим греховным страстям.

Так как в нас обретается и умножается таковое нравное идолопоклонение, то посему подобает быть и мучеником духовным, без крови страдальчествующим. Как в те времена, в которые нечестивые и не верующие в Бога люди поклонялись идолам, были бесчисленные святые мученики, проливавшие свою кровь за Христа и умиравшие за Него многоразличными смертями, – подобным образом и ныне, когда распространено в нравах наших греховное идолопоклонение, истинные христиане, хотя и без пролития крови, должны ради любви Христовой быть мучениками, во все дни умерщвляя свои страсти и умирая для греха, чтобы быть недейственными для совершения греха и не поработить себя греховным сластям. Ибо как привычный грех есть идол нашего нрава, так и сопротивление греху есть мученический подвиг. Мучителем же является или естество страстное, или нрав злой, или от диавола нападающее искушение. Слуги мучителевы – это скверные помыслы, влекущие ко греху и прилучающихся лиц на грех прельщающие. Многоразлично мучение – борьба с помыслами скверными, со страстьми и похотьми (Гал.5, 24), и чрез нее соделывается духовный мученик Христов, который хотя и не проливает крови, однако сподобляется венца мученического.

О таковом духовном мученичестве прекрасно беседует прежде упомянутый святой Златоуст, говоря следующее: «Кто-нибудь скажет: как возможно то, чтобы мы последовали мученикам, так как теперь не время гонений? Воистину так, и я это знаю, что теперь нет времени гонений, но есть время мученичества. Теперь нет времени таковых борений, но есть время венцов; не гонят люди, но гонят бесы; не озлобляет мучитель, но озлобляет диавол, лютейший всех мучителей. Ты видишь теперь не подложенные горящие угли, но зришь разженный пламень похоти. Они угли горящие попирали, а ты попирай огнь естества; они со зверями боролись, а ты гнев, как яростного и неукротимого зверя, обуздай; они стояли против нестерпимых болезней, а ты побеждай скверные помышления, которые исходят от твоего сердца; и таким образом ты будешь последователем мучеников. «Ныне бо несть наша брань к плоти и крови, но к началом и ко властем, и к миродержителем тмы века сего, к духовом злобы поднебесным» (Еф. 6, 12). Похоть естества – это огнь, и огнь неугасимый и всегдашний, как пес лютый и беснующийся. Если тысячу раз его победишь, он тысячу раз устремляется и не перестает. Правда, лют пламень огня, однако возгорение плоти сильнее, и мы никогда не имеем премирия в сей брани, никогда не получаем прекращения сего борения, доколе в сей жизни обретаемся, но непрерывен для нас и постоянен подвиг, да и светлейший будет венец».

Так говорит святой Златоуст. Очевидно, что умерщвление в нас страстей греховных есть бескровное мученичество.