Беседа XXXIII

«Аврам же бяше богат зело скоты и сребром и златом. И иде, отнюдуже прииде, в пустыню до Вефиля, до места, идеже бе куща его²⁷⁷ первее, между Вефилем и между Агге, на место жертвенника, идеже сотвори его первее» (Быт.13:2–4).

1. Видя сегодняшнее ваше усердное собрание здесь и расположение к слушанию, хочу отдать вам долг, которым обязан я вашей любви. Знаю, что вы, может быть, и забыли уже (об этом долге), потому что много дней прошло между (прежними и нынешней беседой) и наше собеседование отвлекалось к другим предметам²⁷⁸. Наступление святого праздника пресекло у нас порядок (поучений). Неприлично же было, чтобы в то время, когда мы праздновали Кресту Господню, преподавалось у нас учение о других предметах; надлежало на каждый день предлагать вам сообразную (с ним) трапезу. Поэтому, когда наступил день предания (Христова Иудой), мы, прервав порядок поучений и соображаясь со временем, обратили слово на предателя и затем предложили вам (поучение) о Кресте. Потом, как настал день Воскресения, нужно было научить вашу любовь о Воскресении Владычнем, а в следующие дни представить вам доказательства Воскресения (Христова) в совершившихся после него чудесах, что мы и сделали, когда, взявшись за Деяния апостольские, изготовляли вам оттуда постоянное пиршество, а вновь удостоившимся благодати (крещения) предлагали каждый день обильные увещания. Теперь же надобно напомнить вам о долге и тотчас сделать удовлетворение. Если вы, по причине развлечения множеством забот, и не знаете, в чем состоит этот долг, потому что имеете заботу и о жене, печетесь и о детях, промышляете и о насущном хлебе, и развлекаетесь множеством других житейских попечений, за то мы, ничем таким не смущаемые, и напоминаем вам о долге, и готовы отдать (его). И не удивляйтесь, что мы выказываем такую готовность (выплатить долг). Свойство этого долга противоположно чувственному богатству. Там должник не так-то скоро покажет такую готовность, зная, что уплата долга у него уменьшит имение, а у получающего увеличит достояние. Но в этом духовном долге нет ничего такого; напротив, здесь и должник, уплатив (долг), становится гораздо богаче, и у получающих увеличивается богатство. Поэтому у тех бывает много неудовольствий (при уплате долга); а здесь для обоих большая прибыль – и для уплачивающего, и для получающих. Это самое внушает блаженный Павел и в отношении к любви, когда говорит: «Ни единому ничимже должни бывайте, точию еже любити друг друга» (Рим.13:8), показывая, что этот долг, будучи и всегда уплачиваем, никогда не прекращается. Впрочем, не должно быть небрежными и вам, когда располагаетесь получить (долг), потому что ваше усердие и нас, уплачивающих долг, сделает более богатыми, и вам доставит больше пользы.

Итак, если таково свойство этого долга, что, чем больше мы будем уплачивать (его), тем больше будем умножать собственное достояние, то вот мы покажем, наконец, вам, в чем состоит наш долг, чтобы и вы с большим усердием приняли слова наши и, оценив нашу готовность, вознаградили нас тщательным вниманием к тому, что мы будем говорить. В чем же состоит долг? Вы знаете и помните, что мы изложили следующие обстоятельства в жизни патриарха (Авраама): его путешествие в Египет по причине голода, похищение Сары фараоном и негодование, которое Бог, промышляя о праведнике, показал и над самим фараоном, и над всем домом его, и тем предуготовил патриарху весьма славное возвращение из Египта: «Заповеда бо, – сказано, – фараон мужем о Авраме, проводити его и жену его, и вся, елика Быша его, и Лота с ним. Изыде же Аврам от Египта сам и жена его, и вся, елика его, и Лот с ним в пустыню» (Быт.12:20, 13:1). Остановив на этом слово, мы обратили его, во все последующие дни, к учению о предметах, соответственных тому времени. Поэтому сегодня надобно восстановить порядок и, как бы в одно тело, соединить то, что будет говорено, с тем, что уже сказано: таким образом и поучение наше будет вам удобовразумительно. Но чтобы слова наши были тем яснее для вас, следует предложить любви вашей и самое начало нынешнего чтения. «Аврам же, – сказано, – бяше богат зело скоты, сребром и златом. И иде, отнюдуже прииде, в пустыню до Вефиля, до места, идеже бе куща его первее, между Вефилем и между Агге, на место жертвенника, идеже сотвори его первее: и призва тамо Аврам имя Господа Бога». Не пройдем этого чтения без внимания, но постараемся ясно усмотреть точность Божественного Писания, как оно ничего не рассказывает нам ненужного. «Аврам же, – сказано, – бяше богат зело». Заметь, во первых, что оно не просто указало, не напрасно и не без причины именно теперь называет его (патриарха) богатым. В самом деле, нигде в другом месте оно не упомянуло, что он был богат, но только теперь в первый раз. Отчего это и для чего? Для того, чтобы познал ты благоизобретательность премудрости Божией и необычайную и беспредельную силу промышления, какое Он явил в отношении к праведнику. Тот, кто, по причине сильного голода, не в состоянии был более жить в Ханани, должен был отправиться в Египет, вдруг стал богат, и не просто богат, но «зело», и не «скоты» только, но «и сребром, и златом».

2. Видишь ли, каково промышление Божие? Пошел (Авраам) искать облегчения от голода, – и возвратился, не только спасшись от голода, но и стяжав великое богатство и несказанную славу, всем показав о себе, кто таков был он. Теперь уже и хананейские жители лучше узнали добродетель праведника, когда увидели, какая внезапная произошла перемена и каким богатством обладает этот странник, который пошел в Египет как беглец и скиталец. Замечай притом, что он и от великого счастья и от избытка богатства не сделался надменнее и беспечнее, но опять спешит в то самое место, где был прежде, до отшествия в Египет. «Иде, – сказано, – в пустыню до места, идеже бе куща его первее, на место жертвенника, идеже сотвори его первее: и призва... имя Господа Бога». Посуди, как он любил тишину и спокойствие и постоянно прилежал к служению Богу. Он дошел, сказано, до того места, где прежде он создал жертвенник и призывал имя Божие, и (таким образом) задолго прежде и заранее исполнил уже то, что сказано было Давидом: «Изволих приметатися в дому Бога моего паче, неже жити ми в селениих грешничих» (Пс.83:11). Пустыня, ради призвания в ней имени Божия, была для него дороже городов. Он знал, знал, что и величие городов составляет не красота зданий и не многочисленность жителей, но добродетель обитателей. Вот почему и пустыня, украшаемая добродетелью праведника, стала лучше городов и знаменитее обитаемой земли. «И Лоту, – сказано, – ходящу со Аврамом, бяху овцы, и волы, и скоты,... и не вмещаше их земля жити вкупе, яко имения их бяху многа, и не можаху жити вкупе» (Быт.13:5–6). Не только у самого патриарха умножилось имение, но «и Лоту бяху овцы, и волы, и скоты». Может быть, иное сам (патриарх), будучи щедр, подарил племяннику, а иное дали ему и другие из уважения к патриарху. «И не вмещаше их, – сказано, – земля,... яко имения их бяху многа» (Быт.13:6). Смотри, как избыток богатства тотчас становится причиной разделения, производит разрыв, нарушает согласие, расторгает узы родства: «И бысть распря между пастухи скота Авраамля и между пастухи... Лотовыми. Хананее же и Ферезее тогда живяху на земли» (Быт.13:7). Смотри, как слуги полагают начало раздору; отсюда-то и всегда возникает зло – от худого нрава служителей: «Бысть же, – сказано, – распря между пастухи». Они-то подают повод к разделению, нарушают согласие, выказывают сильное недоброжелательство (друг к другу). «Хананее же и Ферезее тогда живяху на земли». Для чего заметило это нам Божественное Писание? Так как оно сказало, что «не вмещаше их земля жити вкупе», то и хочет показать нам причину (этого), – потому т.е. «не вмещаше их» (земля), что была еще занята этими народами. Но посмотрим на боголюбивое расположение души патриарха, как он своей кротостью погашает готовый уже вспыхнуть пламень. «Рече, – сказано, – Аврам Лоту: да не будет распря между мною и тобою, и между пастухи моими²⁷⁹ и пастухи твоими, яко²⁸⁰... братия мы есмы» (Быт.13:8). Обрати внимание на глубину смирения и высоту любомудрия: старец, человек преклонных лет, называет юношу, племянника своего, братом, ставит его наравне с собой и не усвояет себе никакого преимущества перед ним, но говорит: «да не будет распря между мною и тобою, и между пастухи моими и пастухи твоими»; неприлично, говорит, быть этому, потому что «братия мы есмы». Видишь, как он исполняет апостольскую заповедь, которая говорит: «Уже убо отнюд вам срам есть, яко тяжбы имате между собою. Почто не паче обидими есте? Почто не паче лишени бываете? Но вы сами обидите и лишаете, да еще братию» (1Кор.6:7–8). Все это исполняя на деле, патриарх говорит: «Да не будет распря между пастухи моими и пастухи твоими, яко человецы братия мы есмы». Что может быть миролюбивее этой души? Так, не напрасно и не без причины сказал я выше, что (Авраам) по любви к миру и безмятежью ставил пустыню выше обитаемой земли. Смотри, как и теперь он, узнавши точно, что пастухи ссорятся (между собой), тотчас же, в самом начале пытается погасить готовый вспыхнуть пламень и прекращает раздор. Действительно ему, призванному быть учителем любомудрия для всех, живущих в Палестине, надлежало ни в чем не подавать (им) соблазна или дурного примера, напротив, кротостью своего нрава, сильнее трубы, вразумить всех их и сделать подражателями своей добродетели. «Да не будет, – говорит, – распря между мною и тобою, и между пастухи моими и пастухи твоими, яко человецы братия мы есмы». Много скромности в этих словах: «между мною и тобою»!

3. Смотри, – он говорит с ним, как с равным себе, тогда как вся ссора возникла, мне кажется, не из-за чего иного, как из-за того, что пастухи патриарха не позволяли тем (пастухам Лотовым) пользоваться одинаковой с ними свободой. Но праведник все делает с кротостью, желая показать высоту своего любомудрия и научить не только своих современников, но и все последующие роды – никогда (не допускать), чтобы служащие нам ссорились с ближними, потому что их ссоры делают великое бесчестие нам, и происходящее между ними не им вменяется, но обращается в укоризну нам. Итак, прилично ли, чтобы те, которые суть братья между собой, имеют не только одну природу, но и общее родство, и присуждены жить здесь, как странники, чтобы эти люди²⁸¹ впадали в такого рода ссоры, тогда как они должны быть для своих слуг учителями кротости и смирения, и всякого любомудрия? Да слышат это те, которые считают себя свободными от упрека, когда своим домашним, по привязанности к ним, позволяют хищничать, лихоимствовать, делать соседям бесчисленные обиды и в городах, и на полях, отнимать у одного поле, у другого дом, и даже за это выказывают к ним еще больше благоволения. Пусть несправедливость была делом другого, но и ты сделался участником в ней, не потому только, что порадовался этому и думал, что от этого прибавится у тебя имущества и больше будет богатства, но и потому, что не воспрепятствовал совершению этой несправедливости в самом начале ее. Кто мог остановить обидчика и не сделал этого, тот не меньшему, чем обидчик, подвергнется наказанию.

Не будем же, умоляю, обольщать себя, но как сами будем избегать хищения и любостяжания и умножения своего богатства подобными (средствами), так и своим домашним станем внушать не делать ничего такого. Преступления их не освобождают нас от вины, напротив, подвергают еще большему осуждению, поскольку они отваживаются делать обиду из угождения нам, и, губя собственное спасение, вместе с собой увлекают и нас в погибель. А если мы решимся быть внимательными, то и сами избавимся от такой гибели, и их удержим от злого предприятия. И не говори мне этих слов пустых: что мне за нужда? Ведь не я похитил? Я ничего не знаю: другой сделал, я не участвовал в обиде. Это только отговорка и пустое оправдание. Если хочешь доказать, что ты не был сообщником в обиде и не содействовал, не был виновником хищения, то поправь сделанное, успокой оскорбленного, возврати похищенное. Таким образом ты и себя освободишь от нарекания, и обидчика исправишь, доказав, что не по твоему желанию он сделал зло, и бедному, утешив его, не попустишь погибнуть от печали, какой он подвергся бы из-за потери. «Да не будет, – сказал Авраам, – распря между мною и тобою, и между пастухи моими и пастухи твоими, яко человецы братия есмы». Видишь кротость? Видишь смирение (Авраама)? Послушай, что следует и далее, чтобы узнать все величие его любомудрия. Как он разрешил спор и прекратил распрю? «Не се ли, – говорит, – вся земля пред тобою есть? Отлучися ты от Мене: аще ты на лево, аз на десно; аще же ты на десно, аз на лево» (Быт.13:9). Усматривай здесь любомудрие и глубокое смиренномудрие праведника. А еще прежде того подумай, возлюбленный, какой вред (происходит) от богатства и какое расстройство от великого избытка. Умножились стада, притекло великое богатство, – и тотчас пресеклось согласие, и там, где был мир и союз любви, (явились) ссоры и вражда. Подлинно, где «мое» и «твое», там все виды вражды и источник ссор, а где нет этого, там безопасно обитает согласие и мир. И чтобы увериться тебе в этом, послушай, что говорит блаженный Лука о тех, которые в самом начале обратились к вере. «Бе, – говорит, – у всех сердце и душа едина» (Деян.4:32): это значит не то, чтобы все они имели одну только душу (как возможно быть одной душе в различных телах?), но показывает нам твердое (между ними) согласие. Если бы и праведник (Авраам) не был весьма великодушен и любомудр, то разгневался бы и сказал бы Лоту: что за дерзость такая? Как твои домашние осмелились открыть и уста против моих домочадцев? И не подумали они, какое расстояние между вами? Откуда явилось у тебя такое богатство? Не от моей ли заботливости? Кто тебя и в люди вывел? Не я ли, который заменил для тебя всех и показывал во всем отеческую о тебе попечительность? Эту ли награду воздаешь ты мне за многие тебе услуги? Этого ли я надеялся, когда водил тебя всюду с собой? Но пусть ты не взял во внимание ничего из сделанного тебе мною: не надлежало ли тебе постыдиться хотя бы моей старости и уважить седины мои? Но ты позволил своим пастухам оскорбить моих пастухов, не подумав, что как оскорбление, им причиненное, переходит на меня, так и дерзость твоих пастухов падает на тебя.

4. Но праведник не захотел и подумать ничего такого, но, отринув всякий подобный помысл, об одном только и старается, как бы прекратить готовую вспыхнуть ссору и, придумав безобидный способ разлуки, избавить дом свой от всякого беспокойства. «Не се ли²⁸², – говорит, – вся земля пред тобою есть, отлучися от Мене: аще ты на десно²⁸³, аз на лево; аще ты на лево, аз на десно». Смотри на кротость праведника. Показывая Лоту на деле, что он делает это не по своей воле и не по желанию отделиться от него, но вследствие ссоры и для того, чтобы не было в доме постоянной брани, смотри, как он (Авраам) своими словами укрощает горячность Лота, предоставляет ему полную свободу выбора и предлагает всю землю, говоря: «не се ли вся земля пред тобою?» Какую ты захочешь, ту и бери себе; а я с великим удовольствием возьму ту, которую ты оставишь мне. Велико любомудрие праведника! Ни в чем не хочет он быть в тягость своему племяннику. Так как, говорит он, делается то, чего я не хотел, и так как для прекращения ссоры необходимо нам разлучиться, то я оставляю тебя свободным в выборе и даю тебе полную волю – взять себе ту землю, какую почтешь лучшей, а остальную оставить мне. Сделал ли бы кто и для равного себе по возрасту брата то, что патриарх сделал для племянника? Если бы даже и сам он наперед сделал выбор, и себе взял лучшую часть, а Лоту уступил только остальное, то и в этом случае не великое ли он сделал бы дело? Но он, желая и показать величие своей добродетели, и исполнить желание юноши, чтобы от разлуки их не произошло никакого повода к неудовольствию, предоставляет Лоту полную свободу и говорит: «Се вся земля пред тобою, отлучися ты от Мене», и какую (землю) хочешь, возьми. Испытав такую кротость (со стороны Авраама), племянник должен бы был со своей стороны оказать почтение патриарху, и ему, а не себе, предоставить право свободного выбора. Таков ведь обычай у всех нас, – людей, что, когда увидим, что наши противники хотят вступить в спор с нами за что-нибудь и усиливаются занять первое место, мы не соглашаемся понести унижение и не уступаем им; а когда увидим, что они уступчивы и ласковыми словами предоставляют нам полную свободу, то, как бы стыдясь великой их кротости, мы и спорить перестаем, и, наоборот, предоставляем им всю власть, хотя бы противник наш, по-видимому, был и ниже (нас). Так следовало бы и Лоту поступить в отношении к патриарху; но, как юноша, притом увлекаемый желанием большего, он спешит занять лучшее, как ему казалось, место и сам делает выбор. «И возвед, – сказано, – Лот очи свои, виде всю окрестную страну Иорданскую, яко вся напояема бяше водою, прежде неже низвратити Богу Содом и Гоморр, яко Рай Божий и яко земля Египетская, даже приити до Зогора. И избра себе Лот всю окрестную страну Иорданскую, и отыде Лот от востока, и разлучишася кийждо от брата своего» (Быт.13:10–11). Видишь необычайно великую добродетель праведника, как он не допустил и дать росток корню зла, но в ту же минуту исторгнул и истребил то, что готово было возникнуть, употребив при этом великую кротость, обнаружив из любви к добродетели величайшее презрение ко всему другому и показав всем, что для него дороже всякого богатства мир и свобода от распри? Чтобы кто не обвинил праведника в несправедливости к Лоту, т.е., что, уведши его из (отеческого) дома, приведши в чужую сторону, он отгоняет его теперь от себя, чтобы также не подумал кто, будто (Авраам) делает это по вражде к нему (Лоту), чтобы, напротив, все мы знали, что он поступает так из любви к миру, – для этого он и предоставил выбор Лоту, и, когда тот взял себе лучшее место, не опечалился; отсюда уже все мы можем видеть, как сердце праведника было расположено к добру и к чему стремилась миролюбивая душа его. Впрочем, (в этом событии) предустроялась и некоторая другая тайна, чтобы т.е. вследствие его совершилось многое, именно: чтобы и Лот узнал на деле, что он незаконно сделал выбор, и жители Содома познали добродетель Лота, и, по воспоследовании разлуки, пришло в исполнение данное патриарху обетование Божие: «Тебе и семени твоему дам землю сию»; все это мы, мало-помалу простираясь вперед, увидим по указанию Божественного Писания. «Аврам же, – сказано, – вселися в земли Ханаанстей: Лот же вселися во граде²⁸⁴ окрестных стран и вселися в Содоме. Человецы же сущии в Содоме зли и грешни пред Богом зело» (Быт.13:12–13). Видишь ли, Лот обращает внимание только на свойство земли, а не смотрит на злонравие жителей? Какая польза, скажи мне, в тучной и плодоносной земле, когда ее обитатели злонравны? И что за вред от пустыни и от самой бесплодной земли, когда живущие на ней благонравны? Самое главное благо есть благонравие жителей. Но Лот смотрел только на одно – на плодородие земли. Поэтому-то Писание, желая сделать нам известным злонравие тамошних жителей, говорит: «Человецы же сущии в Содоме зли и грешни пред Богом зело»; не только, говорит, «зли», но и «грешни», и не просто «грешни», но и «пред Богом»; т.е. весьма многочисленны были грехи их, и нечестие их чрезмерно – почему и прибавило (Писание): «пред Богом зело». Видишь великость нечестия? Видишь, какое зло гнаться за первыми местами, а не смотреть на истинную пользу? Видишь, что значит кротость, уклонение от первенства и смирение? Вот в следующем поучении мы увидим, что тот, кто избрал лучшие места, не получил от этого никакой пользы, а взявший худшие делался со дня на день славнее – и богатство его со всех сторон увеличивалось, и (сам он) стал знаменит у всех.

5. Но чтобы не слишком продолжить поучение, на этом остановим слово, а прочее оставим до следующего дня, попросив вас подражать патриарху, и никогда не восхищать первенства, но следовать блаженному Павлу, который говорит: «Честию друг друга больша себе творяще» (Рим.12:10), – и стараться уничижать себя во всем. Это-то (самоуничижение) и доставляет (нам) первенство, как и Христос сказал: «смиряяй себе вознесется» (Лк.14:11). Итак, что может сравняться с тем поведением, когда мы, уступая другим первенство, через это сами достигаем большей чести и, оказывая другим предпочтение, через это сами себя возводим на высшую почесть? Об этом-то, умоляю, будем стараться, чтобы т.е. подражать смиренномудрию патриарха и нам, сущим под благодатию, идти по стопам того, кто еще до закона показал такое любомудрие. Подлинно истинное смиренномудрие показал этот чудный муж в отношении к человеку, который был гораздо ниже его не только по добродетели, но и по возрасту, и по всему другому. Подумай только, что старец уступил юноше, дядя – племяннику, (человек) заслуживший такое благоволение у Бога – тому, кто не сделал еще ничего великого, патриарх оказал юноше то, что должен бы оказать он, как юноша, старцу и дяде своему. Так и мы будем оказывать уважение не одним только высшим нас или равным с нами: это не было бы смиренномудрие, потому что когда кто делает необходимо-должное, то это уже не смиренномудрие, но долг. Истинное смиренномудрие в том, когда мы уступаем тем, кто по-видимому ниже нас, и оказываем предпочтение тем, кто считается хуже нас. Впрочем, если мы будем рассудительны, то не будем никого и считать ниже нас, но всем людям станем отдавать преимущество перед собой. И это говорю я не о тех из нас, которые погружены в (бездну) бесчисленных грехов; нет, пусть кто сознает в себе и бесчисленные совершенства, но, если только он не думает о себе, как о последнем между всеми, его совершенства не принесут ему никакой пользы. В том-то ведь и состоит смиренномудрие, когда кто, имея чем превозноситься, уничижает, смиряет и ведет себя скромно. Тогда-то он и восходит на истинную высоту по обетованию Господа, который говорит: «Смиряяй себе вознесется». Потщимся же все, молю вас, взойти на высоту смиренномудрия, чтобы заслужить одинаковое с праведником благоволение у Владыки и удостоиться неизреченных благ, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.