Опыт обозрения и объяснения Соборного Послания святого апостола Иакова

Наименование послания соборным – ε΄πιστολή χαθολιχή – означает такое послание, которое написано не к одной какой-либо церкви какого-либо места или города, каковы большая часть посланий Ап. Павла, – и не к одному какому либо лицу, каковы некоторые из посланий Павловых и два Иоанновых, – но ко многим церквам или ко всем верующим христианам. Таково и есть послание св. Ап. Иакова.

Примечание. Слова: ε΄πιστολή χαθολιχή – соборное послание, Аполлоний, писатель второго века, употребляет в значении истинного послания для отличия от ложного, какое составлено было монтанистом Фемизоном¹. Значение это, как истинного, подлинного, канонического, заветного (χανονιχός, ένόιάιθηχοζ) послания, Евсевий дает не только сему посланию Иаковлеву, но и всем посланиям, известным у нас под именем соборных². Некоторые же учители церкви, как-то: Дионисий Александрийский³, Климентий Александрийский⁴, Ориген⁵ и др. Слову соборный дают значение окружного послания. Наименование соборным может означать еще и такую книгу или послание, которой священную важность и достоинство засвидетельствовала вся соборная церковь⁶. Но какое бы мы не придавали значение слову χαθολιχή, оно во всех своих значениях вполне приличествует посланию Ап. Иакова.

Для того, чтобы узнать кто писатель послания, занимающего в ряду соборных посланий первое место, следует обратиться к самому посланию. В нем писатель в самом начале упоминает свое имя. Иаков Богу и Господу Иисусу Христу раб (1. 1). Этими словами начинается послание. Следовательно, писатель первого соборного послания есть Иаков. Но какой это Иаков? Этот Иаков называет себя рабом И. Христа – Ιησά Хριστε όελος. Этим же именем называли себя апостолы и другие лица, исполнявшие служение, установленное И. Христом (Филип. 1. 1), и выражало оно не то собственно, что они по вере христиане, как и другие веровавшиe во Христа, – но то, что они рабы Христовы по священной апостольской должности, какую должность исполняли в высоком сознании, что они исполняют ее не по своей воле и не по воле другого какого-либо лица, но собственно по воле Иисуса Христа, как рабы Его. Следовательно писатель послания Иаков есть именно апостол, а не другой кто-либо. Это апостольское служение вместе с епископским он исполнял в церкви Иерусалимской. С этим согласно и свидетельство древности. Оно говорит, что писатель соборного послания Иаков есть Иаков праведный, или брат Господень⁷. Некоторые приписывают его Иакову Заведееву⁸. Но этот Апостол, как известно, скончался от меча иродова в 44 году по Рожд. Хр., следовательно спустя 10 лет по Вознесении Господнем. А в это время вера во Христа не была еще распространена далеко, и в христианство не могли вкрасться злоупотребления, какие представляются в послании Апостола Иакова.

Обращаясь к авторитету церкви, мы находим в ней свидетельство, что писатель соборного послания, поучающий нас о том, что даяние благо и дар совершен от Отца светов подается человекам (Иоан. 1. 17), есть Апостол Иаков⁹.

Симеон Солунский в гл. 40, говоря о том, что таинство Елеосвящения преподано Иисусом Христом и Его божественными учениками, в гл. 283 говорит, что обычай есть тот, чтобы таинство сие совершаемо было семью священниками. Впрочем Богобрат Иаков не глаголет сих числа¹⁰. Из чего видно, что писателем первого соборного послания называет он Иакова, брата Господня, потому что в нем, именно, со всею полнотою и подробностью, говорится о сем таинстве.

Что действительно первое соборное послание принадлежит Ап. Иакову, то об этом засвидетельствовано всею древностью, как учителями церкви, так и определениями соборными.

Так, из соборного послания Апостола Иакова встречаются места:

1) У св. Климента Римского, именно, об оправдании Авраама и Раавы от дел, а не от одной веры (Иак. 2, 21–25); о том, что двоедушные, колеблющиеся душою несчастны (Иак. 1. 8); о том, что Бог гордым противится, смиренным же дает благодать (Иак. 4. 6); о том, что мудрый должен показывать свою мудрость не словами, но делами, (Иак. 3. 13), и о плодах любви (Иак. 5 , 20)¹¹.

2) Св. Дионисий Ареопагит свое сочинение о Небесной иерapxии начинает словами Ап. Иакова: Всяко даяние благо и всяк дар совершен свыше есть; сходяй от Отца светов (Иак. 1. 17)¹².

3) В книге Пастырь Ермы приводится смысл слов Иак. 5, 1. 4. «Смотрите вы, гордящиеся своими богатствами, чтобы не возстенали терпящие нужду, и стон их взойдет ко Господу, и исключены будете со своими сокровищами за двери башни»¹³.

4) У св. Игнатия Богоносца, в послании к Ефесеям, где он, пиша о важности церковного единения, говорит; «кто не ходит в общее собрание, тот уже возгордился и сам осудил себя; ибо написано: Бог гордым противится» (Иак 4. 6)¹⁴.

5) У св. Иринея – об оправдании Авраама, как он верова Богови, и вменися ему в правду, и друг Божий наречеся (Иак. 2. 23)¹⁵.

6) Климент Адександрийский, по свидетельству Евсевия, писал толкование на все заветное писание, не пропуская спорных книг, например Иудина и прочих соборных посланий¹⁶. Следовательно Клименту было известно послание Иакова, и он писал и на него толкование¹⁷.

7) У св. Евфрема Сирина, который именует и писателя сего послания св. Апостола Иакова¹⁸.

8) Ориген один раз выражает сомнение в подлинности послания Ап. Иакова, но в других местах свидетельствуется им, как апостольским посланием¹⁹.

9) Тертулиан также знал послание Ап. Иакова. Авраам у него adv. Judaeos с. 2, называется «amicus Dei», и это название приводится как взятое из писания («unde Abraham amicus Dei deputatus, si non de aequitat» cet), а между тем оно нигде не встречается, кроме Иакова 2, 23. Конечно, странно, что Тертулиан, если знал это послание, не делает, de orat. с. 8, упоминания о Иак. 1. 13; но это молчание не может ослабить силу вышеприведенного указания²⁰.

10) Дионисий Александрийский упоминает о послании и ссылается на Иак. 1, 13. 4, 1²¹.

11) Евсевий пишет: «Иаков, говорят, написал первое из соборных, так называемых посланий. Но должно заметить, что хотя это послание почитается подложным, поколику, то есть, о нем, равно как и об Иудином, которое тоже принадлежит к числу семи соборных посланий, упоминают не многие из древних; однакоже мы знаем, что и он, вместе с прочими, читались всенародно в весьма многих церквах»²². Далее он же пишет: «к писаниям, в разсуждении которых есть противоречия, и которые однакож приняты многими, относятся послания, называемыя Иаковлевым и Иудиным²³.

12) Св. Афанасий в Синопсисе и в Послании о праздниках без всякого сомнения перечисляет все книги Н. Завета, где поставляет и послание св. Ап. Иакова, заключая свою мысль следующими словами (в Синопсисе): «вот число и название канонических книг Н. Заветa! Это как бы начатки, якори и столпы нашей веры: потому что они написаны и изданы самими апостолами Хрис- та Спасителя, которые с Ним обращались и Им научены были²⁴. А в послании о праздниках пишет еще: «никто к сим (т. е. книгам) пусть ничего не прилагает и из сих пусть ничего не отнимает (Мηόείζ τετοις έπιλαλλέτω, μηόέ τέτων άψέισζω)²⁵.

13) Св. Кирилл Иерусалимский в числе новозаветных книг, им исчисленных и одобренных для чтения его слушателям, поставляет и послание Апостола Иакова²⁶.

14) Св. Амфилохий, перечислив все книги Новаго Завета, в числе которых поставляет и послание Ап. Иакова (τήλ Ιαχώβε μίαν, т. е. έπισολήν), пишет: «сей да будет не ложнейший канон богодухновенных писаний (ετοζ άψεόέζατος χανών ΄άν έιη τών θεοπνεΰστων γραψών)²⁷.

15) Св. Григорий Богослов, пиша о том, какия должно читать книги В. и Н. Завета, поставляет и послание Ап. Иакова (’Iαχώβθ μίαν), заключая: если же какия будут сверх сих, то не принадлежат к признанным (έί τι σέ τέτων έλτός, έλ έν γνγήσιοις)²⁸.

Свидетельствуют также: Дпдим Александрийский²⁹, Леонтий Византийский³⁰, св. Иоанн Дамаскин³¹, блаженный Августин³², Иероним³³, Риффйн; папы: Иннокентий, Геласий и Kaccиoдор³⁴.

Очень важное свидетельство о подлинности послания Апост. Иакова находится в древнем сирийском Пешито. Это свидетельство древней сирийской церкви II века тем важнее и тем более имеет значения, что страна, где получил начало перевод сирийский Пешито, граничит с тою, откуда вышло послание Ап. Иакова, и что этот перевод употреблялся сирийскою церковью во все последующее время. Им-то должно быть и пользовался Ефрем Сирин.

Апостольское 85 правило в число книг чтимых, святых и достойных изучения для всех, поставляет и послание Ап. Иакова³⁵.

Отцы собора Карфагенского, бывшаго в 318 г., в 33 правиле, перечисляют все книги Н. Завета, где поставляют и соборное послание ап. Иакова³⁶.

Отцы собора Лаодикийскаго, бывшаго около 364 года, в 60 правиле, в числе книг полезных для чтения или канонических поставляют и соборное послание Ап. Иакова³⁷.

Для нас православных христиан в отношении подлинности послания Ап. Иакова особенно важно и свидетельство нашей церкви³⁸. При этом заметим еще, что самое содержание послания, согласное с духом всего священнаго писания, ручается за его подлинность. В нем есть многия места, которые наглядным образом убеждают нас, что писатель послания, глубоко понимающий Евангельское учение, есть ученик Спасителя, есть Апостол.

Для большего убеждения в истине сказаннаго и для сравнения мыслей послания с учением Евангельским представим соглашение мест Евангелия и Послания; наприм.

а) Иисус Христос говорит: вся елика аще молящеся просите, веруйте, яко приемлете: и будет вам (Мар. 11, 24 под. Матф. 7, 7. Лук. 11, 9. Иоан. 14, 13. 16, 23); а Апостол Иаков выражает это учение Иисуса Христа равносильно словами: да просите (человек у Бога) верою ничтоже сумняся (1, 6).

б) Спаситель учит: блажени слышащии слово Божие, и хранящии е (Лук. 11, 28. под. Матф. 7, 21), и Апостол вполне выражает тоже учение словами: бывайте творцы слова, а не точию слышатели, прельщающе себе самих (1, 22).

в) Иисус Христос говорит: блажени нищии духом: яко тех есть царствие небесное (Матф. 5, 3). И Апостол говорит тоже: не Бог ли избра нищии , мира сего, богаты в вере, и наследники царсmвия (2, 5)? Нищии мира сего, богаты в вере, тоже, что и нищии духом.

г) Учение Спасителя: иже аще разорит едину заповедей сих малых, и научит тако человеки, мний наречется в царствии небеснем (Матф. 5, 19), Апостол выражает словами: иже весь закон соблюдет, согрешит же в единем, бысть всем повинен (2, 10).

д) Аще ли не отпущаете человеком согрешения их, ни Отец ваш отпустит вам согрешений ваших (Матф. 6, 15. под. Map. 11, 26), учит Спаситель; а Апостол это учение Спасителя вполне выражает словами: суд без милости не сотворшему милости: и хвалится милость на суде (2, 13).

е) В 19 стихе 2 главы Апостол говорит, что и бесы веруют в Бога, и трепещут. Этими словами он подтверждает то, что он сам был свидетелем трепетной и ужасной веры демонов, о чем упоминают Евангелия: Мар. 1, 24; Матф. 8, 29 и др.

ж) Вы же не нарицайтеся учители (Матф. 23, 8), говорил Спаситель в предостережение от гордости и самомнения. Не тому ли же учит и Апостол, говоря: не мнози учители бывайте (3, 1).

з) Спаситель учил, что исходящая изо уст, от сердца исходят и та сквернят человека (Мат. 15, 18). С этими словами Спасителя согласны слова и Иакова: язык водворяется во удех наших, скверня все тело (3, 6).

и) Спаситель делал наставление своим ученикам: тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела (Матф. 5, 16). Подобно сему учит и Апостол христиан: кто премудр и худое в вас, да покажет от добраго жития дела своя (3, 13).

й) В 17 стихе 3 главы Иаков показывает качества или признаки премудрости, сходящей свыше, которые суть: чистота, мир, кротость, благопокорливость, милость и плоды благие; а такие качества или признаки суть именно признаки блаженных, или достойных царства славы, по словам Спасителя (Матф. 5, 5. 7–11).

к) Слова Апостола: любы мира сего вражда Богу есть (4, 4), сходны с словами Спасителя, где он говорит, что мир любит свое и ненавидит то, что от Бога (Иоан. 15, 19).

л) Спаситель учил: не судите, не осуждайте (Матф, 7, 1. Луки 6. 37). Сходно с сим учит и Апостол: не оклеветайте друг друга (4, 11); потому что клеветать значить почти тоже, что и осуждать. Известно, что клевета и осуждение всегда идут вместе рука об руку, а не раздельно.

м) Спаситель говорил: раб ведевый волю господина своего, и не уготовав, ни сотворив по воле его, биен будет много (Луки 12, 47). И еще: аще не бых пришел и глаголал им, греха не быша имели: ныне же вины не имут о гресе своем (Иоан. 15, 22). Это учение Спасителя у Апостола вполне выражено словами: верующему добро творити, и не творящему грех ему есть (4, 17).

н) Иисус Христос говорил: горе вам богатым: яко отстоите утешения вашего (Лук. 6, 24). Тоже самое говорится и у Апостола: богатии плачитеся и рыдайте о лютых скорбех, грядущих на вы (5, 1).

о) Апостол предостерегает от клятвы почти слово в слово словами Спасителя, говоря: не клянитеся ни небом, ни землею, ни иною коею клятвою: буди же вам, еже ей, ей, и еже ни, ни: да не в лицемерие впадете (5, 12). Тоже самое мы читаем и у Евангелиста Матфея: Аз же глаголю вам, говорит Иисус Христос, не клянитеся всяко: ни небом..., ни землею..., ни Иерусалимом..., ниже главою... Буди же слово ваше: ей, ей: ни, ни: лишше сею от неприязни есть (5, 34–37).

Кроме сего есть другия места и менее сходныя с Евангелием; но все послание по духу и мыслям согласно и сходно со многими местами священнаго писания. А такое coгласие учения Апостола с учением своего Учителя и Господа подтверждает то, что послание сие есть произведение самовидца и Апостола Господа нашего Иисуса Христа, которого учение он слушал, запечатлел в своем сердце, постоянно имел в памяти, и передал христианам в назидание их, для их же пользы: так как следование учению Иисуса Христа и Его Апостолов спасительно для человека. Кроме того самая простота изложения послания определяет его апостольскую древность. Ибо учение апостольское не было явлением слова препрительной человеческой мудрости, а явлением духа и силы (1Кор. 2, 4).

Как видели, мы довольно привели свидетельств отцев и учителей церкви, и даже постановлений соборов, касательно признания подлинности послания Апостола Иакова, не говоря уже о сравнении содержания послания с учением Иисуса Христа. Теперь скажем и о том, почему о нем были сомнения и разногласия, и от чего не упоминается о нем в каталоге Муратория³⁹. Мураториев каталог не упоминает о послании Иакова, как кажется, потому что, по свидетельству Оригена и Евсевия⁴⁰, об этой книге долго были разногласия между самими учителями церкви. Существование же таких разногласий до некотораго времени было делом естественным и неизбежным. Книги, писанныя апостолами к частным церквам или даже ко всей церкви, не могли быть распространены всюду в одно время, а следовательно – и сделаться известными всем верующим. Одни из них, как наприм. евангелия, распространялись быстро, другие же медленнее. Ко второму разряду принадлежит и послание Апостола Иакова, которое имелось в одних местах ранее, а в других позже⁴¹. Кроме того отцы и учители церкви имели осторожность при распознании книг, являвшихся под именами апостолов. Самая святость дела требовала этого. Потому что для христиан, как в то, так и в настоящее время, не было и нет ничего важнее апостольских посланий. Особенное же размножение и появление в то время подложных писаний⁴², выдаваемых под именами апостолов, требовало со стороны отцев сериозной пытливости для открытия истины. Почему если некоторые пастыри и учители церкви и выражали сомнение относительно не только одного послания Апостола Иакова, но и других⁴³, то это служит еще для нас памятником их благоразумной разборчивости и осторожности. При этом заметим, что это сомнение относилось более к писателям, а не к самому писанию⁴⁴.

В 16 веке Лютер считал критерием книг священнаго писания внутреннее религиозное чувство, по внушению, как бы, котораго он и отверг каноническое достоинство и подлинность послания Апостола Иакова. Но в этом, должно полагать, он руководствовался не внутренним религиозным чувством, а запальчивостью, под влиянием которой он писал в предисловии к посланию Ап. Иакова, в 1522 г.: «Я не считаю послания Иакова произведением Апостола. В нем спасение человека, вопреки Павлу и всему писанию, приписывается делами... Иаков думал вразумить надеявшихся на веру без дел и изменил своему намерению в духе, разумении и словах. Он подрывает писание и противоречит Павлу и всему писанию. Потому я не даю ему места в библии в числе книг подлинных»⁴⁵.

Такая дерзкая и гордая важность Лютера, решившагося одним почерком пера отвергнуть то, что согласно с высоким нравственным учением Спасителя и признано веками, никак не может вытекать из христианскаго убеждения в достоинстве истины. Она объясняется одним только произволом ума, решившагося идти вопреки откровенному учению и учению церкви⁴⁶, неправильно. Если оно и может быть справедливо, то разве по отношению только к лютеранам (реформации), у которых и без того не осталось никакой церковности.), для поддержания своей страсти⁴⁷.

Действительно Лютер нашел в послании Иакова npoтиворечиe своей мысли об оправдании человека одною верою без дел закона (Иак, 2, 14). И чтобы скорее покончить с этим противоречием, он решился отвергнуть и отверг подлинность послания Ап. Иакова. Такое не умное дело Лютера не осталось без подражания в последователях его. Они из ненависти к папе все ломали, все отвергали и меряли на аршин своего узкаго ума. Горькие плоды лютеран, достойные великаго сожаления всякаго благомыслящаго, они услаждали для себя еще тем, что будто действуют по вдохновению⁴⁸. И наконец дошли до того, что заподозрили и отвергли почти все Священное Писание⁴⁹. Так-то цепко привязывается к человеку злое своеволие! Эта-то и есть ложная философия по стихиям мира, а не по Христе (Колос. 2, 8). Иначе, не безсовестно ли отвергать то, на что нам не дано права, что принято и засвидетельствовано древностью, запечатлено кровию мучеников и утверждено на соборах церковью вселенскою, которая есть столп и утверждение истины (1Тим. 3, 15)⁵⁰.

Такое самоупрямство лютеран с Свящ. Писанием наводит нас на ту мысль, что лютеранство есть также ересь, какия были и прежде, только в другом виде. И как видно из дошедших до нас памятников древности подобное неуважениe к Священному Писанию не есть новость. Это делали и прежние еретики применительно своим заблуждениям. Так Татиан, ученик Иустина Философа (2 в.), непризнавал евангелий, приемлемых церковью, а составил свое евангелие и назвал его евангелием по четырем (ότά τεσσάρων)⁵¹. Евиониты и Керинфяне принимали только одно Евангеле Матфея и, называя евангелием от Евреев (χατά έβράτες), отчасти искажали⁵². Маркион принимал Евангелиe Луки и то не в целом его составе⁵³, а Евангелие от Иоанна, послания его и Апокалипсис отвергал. Керинф⁵⁴, Кердон⁵⁵, Севериане⁵⁶ и Манихеи⁵⁷ отвергали Деяния Апостольския. Были между еретиками и такие, которые отвергали и все послания Ап. Павла, таковы: Керинфяне⁵⁸ , Евиониты⁵⁹, Элкесанты⁶⁰ и Севериане⁶¹. Еретики, как известно, из самой древности, только тем и славились, что отвергали те или другия книги Священнаго Писания, принимаемыя вселенскою церковью. Если же которыя из них и принимали, то принимали не в полном их составе, а повреждали убавками, применительно к своему заблуждению⁶².

Ныне реформация, не говоря уже о рационализме, считает один чистый разум источником всякой религии⁶³. Почему и отвергается ею почти вся Библия. Но известно то, что еще Теркуллиан писал, что «ереси родились от влияния мудрости человеческой, противной духу христианскому». И далее: «христиане явились не прежде Христа, и ереси не прежде истиннаго учения; поскольку оно-то и предсказало о появлении ересей и предостерегало от ереси»⁶⁴. Следовательно столь жалкое заблуждение со стороны реформации должно в православных христианах вызывать сожаление к ним, да обратятся на путь истины, и не быть легковерными по отношению к ихним еретическим сочинениям, помня то, что «наши учители Апостолы, которые сами ничего не ввели по собственному выбору, а только верно передали народам то, чему научились от Христа⁶⁵.

Важность послания Св. Ап. Иакова определяется тем, что отцы церкви и при том самых первых времен свидетельствуются им в своих сочинениях. Также отцы и соборныя правила, как видели, поставляют его в число книг канонических и полезных для чтения христианам, а посему, следовательно, и важных. Кроме сего можем заметить, что послание Ап. Иакова важно:

1) В отношении догматическом. В нем говорится: а) о самостоятельности Божией или неизменяемости (1, 17) с такою точностью и определенностью, каких не встречаем в других местах Писания; б) говорится о таинстве Елеосвящения со всею полнотою и подробностию даже и по отношению к практик (5, 14–15); и в) об исповеди (5, 16).

2) В отношении пастырском, в нем говорится: а) что учитель (церковный), прежде нежели станет учить других, должен усовершить и утвердить себя в истинном учении, иначе он подвергнется большему осуждению от Господа, как непризванный, как нерадивый (3, 1–2), и б) о наставлении на путь истины заблуждающих (5, 19–20).

3) В отношении нравственном особенно богато послание Ап. Иакова наставлениями. В нем говорится: а) в отношении нравственнаго вменения: аа) о том, что всякий грех, как преступление закона, подвергает человека осуждению и наказанию (2, 10–13), и бб) о том, что знание закона но неисполнение его не извиняет человека от греха (4, 17).

б) По отношению к Богу: аа) о покорности Богу и смирении пред ним (4, 7–10); бб) о должном уважении к имени Божию, или о божбе (5, 12); вв) о молитве к Богу (5, 13. 16–18), и гг) о том, что спасете человека зависит не от одной только веры в Бога, но от веры и добрых дел, или веры всецелой: теоретической и практической. Вера и добрыя дела, по Иакову, между собою имеют такую тесную связь, как душа и тело у человека (2, 14–26).

в) По отношению каждаго человека к себе: аа) о смирении (1, 9–40); бб) о духовной бодрости в искушении (1, 2–4); вв) об обуздании языка (1, 19–26); гг) о воздержании от гнева (1, 19–20); дд) о терпении в бедах (5, 7–11); ее) о пагубных следствиях чувственности (4, 1–6); жж) о несчастьях, угрожающих богатым, как за неуменье пользоваться богатством, так и за Фальшивое приобретение онаго (5, 1–6); зз) о житейской суетности (4, 13–16), и ии) о том, что человек должен высказывать свою мудрость добрым поведением своим (3, 13).

и г) По отношению к ближним: аа) о неотъемлемом уважении каждаго человека, как человека, богат ли он или беден (2, 1–9); бб) о том, что не должно клеветать на ближних и осуждать их (4, 11–12), и вв) о неприятностях, какия бывают от необузданности языка, как для себя, так и для других (3, 5–12).

4) В отношении философском показывается в нем: а) что истинная мудрость только у Бога (1, 5), и б) с психологическою ясностью, точностью и определенностью раскрывается действие в человеке похоти и греха (1, 14–15).

и 5) По отношению к литургике: а) в нем показывается практика таинства Елеосвящения (5, 14) и б) говорится об исповеди (5, 16).

Как видим из самаго послания Ап. Иакова, оно написано обеъма надесяте коленома (ст. 1), т. е. ко всем двенадцати коленам израильским или ко всем иудеям, не только уверовавшим во Христа, но и к тем, которые еще не обратились, хотя знали писание⁶⁶. Обширнейшее назначение послания сего подтверждают: особенное уважение, каким пользовался Иаков от самых даже неверующих иудеев, и слова послания: иже в разсеянии (ст. 1). Десять колен Израильтян, плененных Салманоссаром и отведенных в Ассирию, никогда после не видели родины. Остальныя два колена Иудино и Вениаминово пленил и отвел в Вавилон Навуходоносор. Из этого плена, по дозволению Кира, не все иудеи возвратились в свое отечество с Зоровавелем. Вышли еще из Вавилона при Артаксерксе с Эздрою и частию с Неемиею, но и еще оставалась там значительная часть Иудеев, пользуясь свободою совести и религии при посредстве Эсопри. При Александре Македонском и Птоломее Лаге выселилось иудеев из Палестины в Египет около двух сот тысяч, где после они имели свой синедрион и даже свой храм в Илиополе. С течением времени они распространились по всему известному тогда свету, забыли свой язык, говорили языком местным, и назывались иудеями разсеяния (όι έν τή όιασνορά). Собрание их в Иерусалимский храм к празднику Пятдесятницы наглядным образом удостоверяет нас в горькой действительности истины разсеяния. Были там, по свидетельству книги Деяний Апостольских: Парфяне, и Мидяне, Еламиты и жители Месопотамии, Каппадокии, Понта, Асии, Фригии, Памфилии, Египта, Ливии, Крита, Аравии, пришедшие из Рима, и были, как иудеи, так и прозелиты (2, 9–11). Из этого открывается, что во время написания послания Иаковом, иудеи действительно были разсеяны почти по всему земному шару, но и христианство было уже пронесено апостолами очень далеко.

А что действительно было назначение послания Иаковом для всех, не только верующих, но и не уверовавших Иудеев, это можно видеть еще из того, что слог послания сего отличен от посланий других апостолов, и что сладчайшее имя Господа Иисуса Христа упоминается в нем только дважды (гл. 1, 1. гл. 2, 1). Писать же так для христиан было не в духе апостолов, самовидцев и слуг Христовых, у которых всегда на языке и сердце было святейшее имя Иисуса. Произошло же это, как должно полагать, не от чего другаго, как от обширнейшаго назначения послания. Далее о великом деле искупления, которое совершил Иисус Христос, совершенно в нем умалчивается, хотя подробно говорится о елеосвящении (5, 14–15), установленном Иисусом Христом, и еще говорится о том, чтобы имели веру в Иисуса Христа (2, 1). Значит здесь есть намepeниe указать на то, к чему в то время всех иудеев было напряженное внимание, но вместе и не ожесточить сердца не верующия, у которых лежало еще покрывало на сердце (2 Коринф. 3, 14–15).

Хорошо понимая дух гордаго народа еврейскаго, считавшаго себя чадами Авраама, и посему как бы предназначеннаго к царству Божию, смотревшаго на все с презрением и всличавшагося тем, чего он в сущности не имел, Апостол вразумляет словами писаная: Господь гордым противится, смиренным жe дает благодать (4, 6). Иметь писание, читать его и тем только гордится, ни сколько не заботясь об исполнении его, безполезно: бывайте творцы слова, говорит Апостол, а не точию слышатели, прельщающе себе самих (1, 22). Благодать Божия, спасительная всем человеком (Тит. 2, 11), дается от Бога смиренным, надеющимся на Бога и творящим правду, а не считающим заслугою только то, чтобы иметь писание о вере, нисколько не заботясь об исполнении того, в чем Бог благоволил открыть Себя роду человеческому для пользы же человека.

Современные Иакову иудеи, хотя были в уничиженном гражданском состоянии, но они были еще чрезвычайно горды верою своих отцев, в которой вере и считали всю свою заслугу. Равным образом и некоторые из новообращенных христиан, превратно толкуя слова Ап. Павла т (Рим. 3, 28. Гал. 2, 16), в которых он говорит, что оправдание может найти человек в вере, а не в делах закона обрядоваго и не в преимуществе происхождения (Рим. 10, 12), уничижали посему добрыя дела, как будто не имеющия цены и заслуги пред Богом. Почему Ап. Иаков, подобно Ап. Павлу, примерами же Авраама и Раавы, доказывает, что человек спасается и оправдывается верою деятельною, или верою и добрыми делами, а не одною мертвою верою, которую имеют в Бога правды и бесы с трепетом (2, 19).

Кроме этого, назначение поселения Иакова не для одних только уверовавших можно видеть еще из того, что оно начинается без апостольскаго приветствия и оканчивается без апостольскаго благословения, не по примеру всех прочих посланий апостольских, что еще более убеждает нас в обширнейшем назначении его тем, ижe в разсеянии (τάις έν τή όιασπορά). Потому что в разсеянии были как иудеи, так н христиане. Христианская церковь распространялась, как известно, чрез учениe апостолов и разсеяние христиан, удалявшихся от гонений. Иудеи же, как ненавидевшее христиан в самом принципе, прежде язычников, до самаго разрушения Иерусалима, не преставали гнать их тайно и явно. В них, так сказать, этими и другими гражданскими вспышками⁶⁷ пробуждался последний пульс отживающаго гражданскую жизнь народа, и невольным орудием был в руках промысла для пронесения веры во Христа во все концы вселенныя (Псал. 18, 5. Рим. 10, 18), по Писанию.

Для чего написано послание Ап. Иакова? По разсмотрении содержания его можно применить: 1) чтобы укрепить верующих и особенно евреев во внешних бедствиях (гл. 1); 2) побудить их к исправлению нравов и нравственности разъяснением учения об оправдании плодотворною верою, вопреки вкравшимся злоупотреблениям в учение об оправдании верою (гл. 2); 3) предостеречь от худой или злой нравственности и дурных мыслей, господствовавших между неверующими иудеями (гл. 3 и 4); и наконец 4) представлением суда Божия заставить нечестивых исправиться (гл. 5).

Время появления послания, а следовательно и написания относят к 61 г. по Рожд. Христ. Самое содержание его определяет отчасти время появления его. Оно долженствовало явиться после посланий к Галатам (53 г.) и Римлянам (55 г.), но не задолго до кончины писателя последовавшей в седьмом десятилетии по Рожд. Хр.⁶⁸. Кроме того, как в нем же говорится о грядущих бедствиях на богатых, которыя они и понесли при разрушении Иерусалима (в 70 г. по Рожд. Хр.) и от которых не спасло богачей богатство их, скопленное неправедно (Иак. 5, 1–5); то этим также можно определить время написания послания, именно седьмое десятилетие но Рожд. Хр.⁶⁹.

Епископское служение Апостола Иакова церкви Иерусалимской заставляло его бдительным оком смотреть за чадами церкви, за чистотою их нравственности и охранять их от пришлых еретических элементов, не отлучаясь никуда для проповеди в то время, как другие апостолы проносили проповедь о Христе по всей вселенной. Действительно о путешествии Св. Апостола Иакова для проповеди мы не находим свидетельства как в книге Деяний апостолов, так и в сочинениях, близких ко временам апостолов, писателей церковных. Напротив в книге Деяний апостолов мы находим Иакова, постоянно пребывающим в Иерусалиме, где он приобрел особенное уважение и известность даже и от неверующих иудеев. Это самое подтверждают предание церкви, писатели церковные и Иосиф Флавий Иудеянин. Отсюда можно заключить, что деятельность Апостола ограничивалась Иерусалимом и ни как не далее пределов Иудеи. Почему и местом написания можно назначить, если не самый Иерусалим, то Иудею.

Известно, что все книги Нового Завета, исключая Евангелие Матфея, написаны на языке греческом, который был в то время языком образованным, языком литературы. Почему и послание Ап. Иакова первоначально написано им на языке греческом, хотя не чуждом оборотов еврейской речи, прямо указывающих в человеке происхождение от иудейскаго народа⁷⁰.

Послание Ап. Иакова можно назвать посредствующим звеном между писанием Ветхаго и Новаго Завета, подобно тому как было сяужение Иоанна Крестителя – между Иудейством и христианством. Отсюда и слог сего послания отличен от других посланий. Он необыкновенно прост, но вместе и изящен⁷¹; отрывист, доходит нередко до поэзии и отличается чисто восточным характером⁷².

Внутреннее содержание послания Ап. Иакова носит несомненную печать писателя Новаго Завета, старающагося доказать привязанным к мертвой букве писания и гордящимся верою предков, что неслышатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона нравственнаго получают оправдание от Бога, и что не мертвая вера служит оправданием человеку, но живая, или вера, выражаемая в добрых делах. Все послание Ап. Иакова состоит вообще из прерывистых наставлений, в пяти главах коего можно находить XIX отделений, в которых Апостол:

I. Увещевает не упадать духом, но радоваться среди искушений (бедствий внешних), (гл. 1, 1–4).

II. Наставляет, что истинной мудрости нужно искать у Бога, но искать с живою верою (1, 5–8).

III. Советывает богатым и бедным иметь смирение, помня жизнь вечную – конец земной радости и печали (1, 9–12).

IV. Показывает, что искушения греховныя происходят от похоти людей, а не от Бога, посылаюшаго всякое даяние благое и всякий дар совершенный (1, 13–18).

V. Увещевает воздерживаться в словах, воздерживаться от гнева, с кротостью принимать слово Божие и стараться осуществлять его делом в жизни (1, 19–27).

VI. Увещевает, по закону любви, воздавать равную честь и уважение как богатым, так и убогим (2, 1–9).

VII. Показывает, что преступление и одной заповеди есть великий грех, как преступление против закона (2, 10–13).

VIII. Учит, что осуществлением веры должны быть добрыя дела, а одной веры без добрых дел, как мертвой, недостаточно для спасения (2, 14–26).

IX. Предостерегает от гордости и болыпих неприятностей, происходящих от необузданности языка (3, 1–12).

X. Показывает свойства и действия истинной и ложной мудрости, сопоставляя одну другой (3, 13–18).

XI. Раскрывает происхождение горьких плодов похоти и страсти человека (4, 1–6).

XII. Увещевает к покорности Богу и покаянию пред Ним чрез исправление жизни (4, 7–10).

XIII. Предостерегает от клеветы, осуждения ближних и житейской суетности, указывая в посдеднем случае, что краткая жизнь человека не в его распоряжении (4, 11–17).

XIV. Нечестивым богачам и притеснителям слабых возвещает грозный суд Божий (5, 1–6).

XV. Увещевает к терпению в бедах представлением приближения пришествия Господня и, следовательно, надеждою лучшей участи (5, 7–11).

XVI. Предостерегает от клятвы и побуждает к молитве (5, 12–13).

XVII. Наставляет больных искать помощи в молитве пресвитеров при таинстве Елеосвящения (5, 14–15).

XVIII. Побуждает к исповеданию грехов и взаимной молитве (5, 16–18).

и XIX. Внушает заботиться об обращении заблуждающих от пути истины, показывая великую пользу, от этаго происходящую, как для спасения своей собственной души, так и ближних (5, 19–20).

Иак. 1:1–4

Увещание Апостола радоваться среди искушений – бедствий внешних, и усовершать себя в них посредством терпения.

Гл. ст. 1: Иаков Богу и Господу Иисусу Христу раб, объеманадесяте коленома, иже в разсеянии, радоватися.

Апостол Иаков в начале послания своего поставляет свое имя для убеждения верующих в справедливости возвещаемых им истин учения. Потом называет себя рабом Иисуса Христа, не упоминая, по смирению своему, о родстве с Господом по плоти, хотя этим преимуществом, и происходящим от него уважением, он пользовался между апостолами (Деян. 12, 17. 15, 13–21. 21, 18. Гал. 2, 9). Называя себя рабом Иисуса Христа, Иаков свидетельствует сам некоторым образом о воскресении Того, Котораго все неверующие называли мертвым, распятым, сыном тектоновым(1 Твор. блаж. Феодорита, ч. VII, стр. 12–13, М, 1861 г.). Иначе к чему бы называть себя рабом того, который умер? Кроме этого, Иаков называет себя рабом не просто Иисуса Христа, но присовокупляет: Бога и Господа Иисуса Христа. И таким образом как бы исповедывает Его, сущим превыше всякаго начальства, и власти, и силы, и господства, и всякаго имене, именуемаго: не точию в веце сем, но в грядущем (Ефес. 1, 21). Назвавши же себя рабом Такого высокаго Существа, он как бы называет себя тварию Его (Ефес. 2, 10. Иоан. 1, 3). И действительно, быть истинным рабом, т. е. исполнителем святой воли Иисуса Христа, – такая честь, с которою не сравнится ни какое звание в мире. Ибо никому не обещано столь почетнаго и высокаго места, как слуге или рабу Иисуса Христа (Иоан. 12, 26).

Далее Апостол пишет: радоватися; т. е., христиане, как утвержденные в истинах евангелия, должны радоваться и радоваться собственно потому, что они христиане: так как истинная радость духовная свойственна только христианину, но чужда всякаго нечестиваго. Если же это не принявшие христианства, но знающие только писание, и уже слышавшие о благовестии евангельском, то и они могут быть не чужды этой радости, как находящиеся на пути к истине, от воли которых зависит и полное наслаждение этою духовною радостию, осуществив завещанное их отцам учение делом-верою в учение Богочеловека.

Ст. 2. Всяку радость имейте братие моя, егда во искушения впадаете различна: (3 ст.) Видяще, яко искушение вашея веры соделовает терпение: (ст. 4) Терпение же дело совершенно а, имать, яко да будете совершенны и всецели, ни в чем же лишены.

Искушение, по всеобщему понятию сего слова в Священном Писании, есть приведение какого либо существа в такое состояние, в котором бы сокровенныя его свойства открылись в действии (Исх. 15, 25. 17, 2. 3. Цар. 10, 1)⁷³. Таким образом искушения, о которых говорит Апостол, т. е., гонения, которым подвергались первые христиане, были пробным камнем ихней веры в Господа Иисуса Христа. Но они были от людей (1Кор. 10, 13), а не от Бога, и потому как бы малыя, по выражению Блаженнаго Феодорита⁷⁴, или по силам человека. Апостолы сами переносили такия испытания веры (Деян. 5, 41) с радостию, и, уча других, что многими скорбми подобает войти в царствие Божие (Деян. 14, 22), учили принимать и переносить испытания веры с радостию, т. е., сознательно но уму и с убеждением сердца в истинах веры. Эти-то искушения и отделяют пшеницу от плевел, потому что искушаемый как бы наружу выставляете силу религиознаго своего убеждения и меру возраста духовнаго Деян. 10, 1–22. 7, 1–60. 22, 1–30. Римл. 8. 35–39). Разумеется, христиане, кроме гонения за веру, не чужды были и общих человеческих испытаний. Потеря чести, имущества и семейная утрата при искушении веры разительно действуют на дух человека, но необходимы для испытания внутренняго человека (Псал. 138, 23). Мы не можем быть истинными последователями Подвигоположника нашего Иисуса Христа, если будем пристрастны сильно ко всему нас окружающему, ко всему нам дорогому (Матф. 10, 37. Лук. 14, 26. 33). Апостол пишет не просто χαράν ήγήσασξε, но присовокупляет πάσαν, (как бы вместо μεγάλην). Почему как бы так выражается: радуйтеся вескому случаю засвидетельствовать вашу веру в Иисуса Христа, не теперь только, но всегда, когда откроется к тому удобное время.

Искушение веры соделывает терпение (τό δοχίμιον τγζ πατεργάζεται ύπομονήν). Апостол в начале употребляет слово πειρασμός– искушение, т. е., способы побуждения внутренние, заставляющие человека выявить свое внутреннее наружу, а здесь δοχίμιον, как бы выражение, осуществление внутренняго – практическое, в деле открывшееся искушение, которое и производит терпение (под. 2Кор. 13, 5. Быт. 22, 1). Для лучшаго уразумения объясним слово терпение. Терпение, как добродетель, есть радостное и безропотное перенесение всякаго рода несчастий, происходящее от любви к истине и уверенности в ея совершенстве и достоинстве, – есть твердость духа противостоящая неотразимым искушениям. И такое-то терпение должно усовершать христиан в жизни духовной, в делах веры: дело совершенно да имать. Терпение, подобно воде, смывает с души всякую нечистоту, уясняет назначение человека, услаждает жертву, приносимую им в себе, да явится человек во всей полноте, без всякаго недостатка обрящется в похвалу и честь и славу, во откровении Иисусе Христове (1Петр. 1, 7). «Когда окружают кого горестныя обстоятельства, и он мужественно перенесет их приражение, тогда оказывается он благоискусным, говорит Бл. Феодорит»⁷⁵. Отсюда значит, что истинное терпение усовершает человека во всей полноте, и очищает все недостатки, могущие возбранить путь ему в жизнь вечную⁷⁶.

Иак. 1:5–8.

Апостол наставляет, что истинная мудрость у одного Бога, у Которого нужно и искать ее. Но искание должно быть воодушевлено живою верою: иначе человек ничего не получит.

Ст. 5. Аще же кто от вас лишен есть премудрости, да просит от дающаго Бога всем вкупе, и не поношающаго, и дастся ему.

Вот где нужно искать истиннной мудрости! Господь дает премудрость, говорит премудрый, и от лица Его познание и разум (Притч. 2, 6. также: Иов. 32, 13. Дан. 2, 21. 3Цар. 3, 12). Следовательно, у кого из нас не достает мудрости, или что тоже, познания спасительной истины, то пусть ищет ее не у мудрецов мира, влающихся всяким ветром учения (Ефес. 4, 14), по преданию человеческому, по стихиям мира, только не по Христе (Кол. 2, 8). Они дают мудрость не совершенную, но требуют за нее вознаграждения⁷⁷ и в своем несовершенстве часто поносят друг друга. Притом мудрость ихняя не приближает к источнику истиннаго ведения, но часто удаляет от него. Для христинина же мудрость должна состоять в умении соделать свое спасение. А такой мудрости христианин может и должен искать только у Бога⁷⁸, при посредстве Иисуса Христа. И Бог всегда даст мудрость просто (άπλώς) всем просящим, или по другому переводу: нелицеприемне – без всякаго лицеприятия какого бы звания и состояния христианин не был⁷⁹. Притом Бог дает и без упреков и исполняет во благих желания сердца (Псал. 102, 5). «Мы просим, Он подает, и не упрекает нас в том, не поносит, не говорит просящему: Я уже тебе дал благодать, за чем ты дерзаешь еще просить? Он преклоняется и как бы забывает, что дал: а желает всегда исполнять прошения наши»⁸⁰.

Ст. 6. Да просит же с верою, ничто же сумняся. Этими словами выражается способ прошения: проси с верою, или как в подлиннике έν πίστει – в вере, по вере. Вере христианина Спаситель придает большую цену и силу (Мар. 11, 23–24. 16, 16–18. Иоан. 14, 12), а Св. Амвросий говорит: «вера толико имать, елико верует«(10 В Догмат. Богосл. Антония § 240.). Иначе и быть не может. Кто просит с верою, тот, значит, верует в совершенство, силу и возможность того, к кому обращается с просьбою, и, надеясь получить частицу дара благости, получает: «аще не верует человек, говорит Бл. Феофилакт, его же аще просит, полезно да приимет, всуе молитву творитъ»(11 Толков. на 18 гл. Луки.). А Лествичник говорит: вера воскрыляет молитву, которая без нея на небо возлететь не может(12 Лествица гл. 28. л. 238. на обор. К. 1852 г.). К ничего же не имущему никто ни за чем не обращается.

Далее Апостол вере противополагает сомнениe, как обратную ея сторону. Сомнение, отчасти допускаемое по отношению человека к человеку, не имеет места у Бога, Который знает всякое малое движение сердца человека и есть высочайшее и совершеннейшее существо. Сомнение человека, образуя в нем упадок сил души, волнует его мысли и не редко причиняет великую пагубу душе. Почему Апостол и уподобляет сомневающагося волне морской, ветром поднимаемой и развиваемой: сумняйся бо уподобися волнению морскому, ветры возметаему и развеваему.

Иметь сомнение по отношению к Богу, по учению Св. Киприана, значит вовсе не знать Бога; значит оскорблять неверием Христа, Господа и Учителя верующих, значит – находиться в церкви, в доме веры, и не иметь веры⁸¹.

Далее Апостол присовокупляет (ст. 7): Да не мнить бо человек он, яко приимет что от Бога. Как бы так: мнительный человек не в праве надеяться от Бога чего нибуд; так как мнительность на полдороге к неверию. Спаситель учил: вся елика аще вопросите в молитве не просто приимете, но присовокупил: верующе приимете (Матф. 21, 22) Значит вера усиливает молитву и делает ее как бы обязательною для самаго Бога; пустая же молитва иногда обращается и в грех (Псал. 108, 7).

Молитва есть тот ключ до сокровищ Божиих, говорит св. Димитрий, им же всяк изволяяй отверзает себе дверь милосердия Божия, и входит, и исходит, и пажить обрящет⁸².

Ст. 8. Муж двоедушен не устроен во всех путех своих. Эти слова Апостола служат объяснением предыдущих. Доколе вы храмлете на обе плесне ваши (3Цар. 18, 21)? взывал некогда Илия, укоряя израильтян в том, что они, хотя и не совсем отреклись от поклонения истинному Богу, но, по примеру язычников, приносили жертвы и Ваалу. Подобная колебательность и непостоянство внутренняго состояния замечается и между христианами. Не уклоняющееся совершенно от пути истины, от нуги совести, часто опираются на неправыя выражения других, на примеры, на виды корысти и нечистоты, и таким образом изменяют истине. Желают быть и учениками евангелия и не оставляют учения, чуждаго евангельскаго духа и противнаго евангелию, а увлекаются им (Евр. 13, 9); то держатся веры, то уклоняются от нея, короче сказать, двоедушничают. Таких то и поражает Апостол: муж двоедушен, говорит он, есть неустроен во всех путех своих. К царству славы не лежит кривый путь. Колеблющаяся мысль, раздвоенное сердце далеко не уйдут по нему. Ни теплому, ни холодному, или что тоже, непостоянному угрожает великая опасность (Апокал. 3, 16). Да не мнит человек он, яко приимет что от Бога.

Иак. 1:9–12

Советует Апостол богатым и бедным иметь смирение и помнить жизнь вечную – конец земной радости и печали.

Ст. 9. Да хвалится же брат смиренный (ταπεʹνός – униженный) в высоте своей. Низкаго звания и состояния христианин, по Апостолу, не должен роптать на свое положение, на незнатность. Он должен переносить великодушно оное, что выражается в слове: да хвалится. Здесь же и показывает Апостол на чем униженный должен утверждать довольство своего положения: да хвалится в высоте своей. По отношению к окружающему миру униженный, не имея прочной точки опоры в мире видимом, посредством богатства и приобретений, что особенно поглощало бы его внимание и держало силы души притягательно, свободнее может и должен, по назначению и определению Творца стремиться к центру жизни вечной, которая в Боге. Это то и есть его высота. Не Бог ли избра нищия мира сего, богаты в вере, и наследники царствия (2, 5)? Блажени нищии духом, говорит Иисус Христос, для таких близко и царствие славы (Матф. 5, 3).

О противоположном же состоянии униженности Апостол продолжает (ст. 10) Богатый же во смирении своем, т. е. χαυχάσθω– да хвалится. Богатство, почести и слава мира притягательно действуют на человека. Но христианин не должен ими сильно увлекаться и как бы основывать на них свое счастье. Пристрастие к земным благам изсушает сердце и делает его неспособным для высоких чувствований, для любви к Богу (1Иоан. 2, 15. Матф. 6, 24, Лук. 16, 13). Почему богатый должен быть имея как бы неимеющий (1Кор. 7, 30. 31), и в этом будет состоять его смирение. Даже и тот, по Писанию, кто почивает на законе, и хвалится о Бозе, и разумеет волю, и разсуждает лучшая, научаем от закона (Рим. 2, 17–18), и тот хваляйся только о Господе да хвалится (1Кор. 1, 31). Осуждение неведущих и осмеяние падающих не сделает ему чести. Мняйся стояти, да блюдется, да не падет (1Кор. 10, 12). Взаимныя отношения христиан, какия должны быть между ними, изображает Ап. Павел в словах: друг друга честию больша себе творяще (Филип. 2, 3). Дурныя же следствя своей собственной похвалы, о которой и язычники выражались: sua Iaus sordet, превосходно изображены в евангельской притче о мытаре и Фарисее (Лук. 18, 10–14).

Непрочность основания земнаго счастия на благах мира сего, на богатстве, Апостол объясняет сравнением: зане яко цвете травный мимо идет: возсия бо солнце со зноем, и изсуши траву, и цвете ея отпаде, и благолепие лица ея погибе: сице и богатый в хождении своем увядает (ст. 11). Это же самое ясно выражается и в других местах Св. Писания (1Петр. 1, 24. Пс. 89, 6. 102, 5. Иов. 14, 2. Исх. 40, 6. Сир. 14, 18). «Сие есть описание состояния людей надменных и удаляющихся от Бога, пишет один из иерархов. Они познают Бога, и хотят Его любить: но их страсти, которыми они себя порабощают, суть зной солнца, истребляющаго красоту намерений их»⁸³.

Ст. 12. Блажен муж, иже претерпит искушение: зано искусен быв, приимет венец жизни, его же обеща Бог любящим Его.

Здесь, как видно из контекста речи, Апостол под искушением разумеет безропотное и довольственное перенесение своего положения в обществе по состоянию. Положим, нам кажется, что доля богатаго завиднее, как в жизни сей, так по отношению и к будущей, нежели беднаго, но может быть и напротив. Спаситель, не исключая никого говорит: блажени нищии духом (Матф. 5, 3). А нищетою духовною может пользоваться и владеть всякое звание и состояние. Почему же блажен тот, иже претерпит искушение? Потому, что усовершаясь искушением, получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его. Зане он искусен быв, т. е. перешедший чрез искушение, усовершившийся посредством искушения (δόχιμος γενόμενος), или лучше, он был мудр в жизни настоящей по отношению к жизни будущей, потому и получает ее. Это самое подтверждает и Евангелие, которое говорит, что такие будут в царствии небесном (Матф. 5, 3. Лук. 6, 20). И в другом месте говорит тоже Евангелие, что претерпевый до конца, по непреложному обетованию, спасен будет (Матф. 10, 22). А эти слова однозначущи предыдущим (Матф. 5, 3. Лук. 6, 20). Заключим прекрасным наставлением премудраго Иисуса сына Сирахова: чадо, аще преступаеши работати Господеви Богу, уготови душу твою во искушение: управи сердце твое и потерпи, и нескор буди во время наведения: прилепися Ему, и не отступи, да возрастеши на поледок твой (2, 1–3).

Иак. 1:13–18

Показывает Апостол, что искушения греховныя происходят от похоти человека, а не от Бога, посылающаго всякое даяние благое и всякий дар совершенный.

Ст. 13. Никтоже искушаем да глаголет, яко от Бога искушаем есть: Бог бо несть искуситель злым, не искушает Той никого же.

Искушение в духовном смысле есть двоякое: 1) искушение во зле, или возбуждение к действованию злых склонностей, кроющихся в человеке, и 2) искушение в добре, или направление, даемое действующему в нем началу добра к открытой брани противу зла, или противу препятствий в добре, для достижения победы и славы. Первое не от Бога, но есть следствие оставления Богом (2Пар. 32. 31). Второе от Бога, и, в меру духовных сил, посылается, как благодать, тем, которые достойны принять от исполнения воплощеннаго Сына Божия и благодать на благодать. Такого искушения Давид просил себе (Пс. 25, 2). Сам Иисус Христос искушаем был всячески (Евр. 4, 15). Сего рода искушение было Авраама в Исаац⁸⁴. Значит, хотя: Апостол и называет блаженными тех, которые переносят искушение (ст. 12), но предостерегает нас и в том, чтобы мы не почитали Бога виновником наших искушений без различия искушения. Бог есть высочайшее добро и всегда делает только доброе. Златоуст говорит: «если кто сам себя не оскорбит, того никто оскорбить не может» из людей, а тем паче Бог⁸⁵. Бывает, что поражают человека несчастия и болезни, но виновен ли в этом Бог? При тщательном просмотре пути человека много найдется причин для этого. Неосторожность наша и самонадеянность, гордость и тщеславие в обхождении с другими людьми, несоблюдение внешних и внутренних правил для здравия тела и многия другия причины не суть ли обильный источник наших несчастий и болезней? Неповиннейший в глазах людей человек имеет вину в себе самом для своих несчастий. Как же после этого человек может говорить, что Бог меня искушает. Иаков говорит, что Бог не искушается злом, которое недоступно Его естеству, и Сам не искушает никого (ό θεός άπειραστός έστι χαχών, πειάζει δε αύτός ξδένα). Значит, подобная мысль, будто все искушения от Бога, может обратиться человеку только в грех. Человек, если и подвергается, искушению иди несчастию, то подвергается малому, сообразно силам своим⁸⁶. А для того, чтобы это искушение не пустило глубоко корней в сердце человека, он может и должен обратиться за помощью к Богу, Который не откажет ему в ней. Об этом Ап. Павел говорит: искушение вас не достиже, точию человеческое: верен же Бог, Иже не оставит вас искуситися паче, еже можете, но сотворит со искушением и избытиe, яко возмощи вам понести (1Кор. 10, 13). И в Евангелии говорится: Аще убо вы зли суще, умеете даяние благо даяти чадом вашим: колъми паче Отец, Иже с небесе дает Дух Свят просящим у Него (Лук. 11, 13).

Один из наших пастырей пишет: «иной во время искушения говорит: Бог послал на меня искушение; и не заботится, когда оно производит в душе его движения неправильныя, немирныя, нечистыя; не примечает как он отворяет дверь греху. Нет, возражает ему Св. Иаков, неусыпляй себя тщеславною мыслию, что ты на пути Божием, потому что ты неблагоприятному состоянию твоему дал невинное и даже почетное название искушения; Бог, как сам не искушается злом, которому совсем не доступно естество Его, так и не искушает никого злым направлением искушения, что было бы противно Его благости⁸⁷.

Откуда же бывает искушение? Кииждо же, продолжает Апостол, искушается от своея похоти влеком и прельщаем. Таже похоть заченши и раждает грех: грех же содеян раждает смерть (ст. 14–15).

Каждый искушается, как показывает Апостол, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью (ύπό της ίδίας έπιθυμίας έξελχόμενος χαί σελεξόμενος). И это справедливо по наблюдению духовной опытности⁸⁸. Грех оттворил себе двери в мир, употребив вместо оружия самую же плоть человека (Рим. 6, 13), и для своего владычества проложил тремя путями свое шествие (1Иоан. 2, 16), на которых действует согласно и единично. Так было в начале, когда он первый доступ сделал к нашей праматери Еве. Об этом мы читаем в Писании: виде жена, яко добро древо в снед, – вот похоть плоти; и яко угодно очима видети, – является и похоть очес; и красно есть, еже разумети – гордость житейская. И вземше от плода его яде (Быт. 3, 6), или что тоже: похоть заченши родила грех (ή έπιθυμιά συλλάβθσα τίχτει άμαρτίαν). Это выражение у Иакова сильное, психологическое. Егда раждает жена, скорбь имать (Иоан. 16, 21). И в душе человека, когда он приступает к совершению греха, великая происходит борьба между врожденным от Бога к стремлением добру и привившимся к человеку диким отростком – злою похотию. Борьба эта тогда происходит долго – влечением и обольщением, пока не зачнется, пока не приимет своего начала похоть в намерении, которое бывает уже способным скоро перейти и в самое действие – родить грех.

Вижду ине закон во удех моих противовоющ закону ума моего, и пленяющь мя законом греховным (Рим. 7, 23). Так изображает другой Апостол внутреннюю брань плоти. А как все люди происходят от одного человека, то грех и имеет одинаково верный способ доступа ко всем (Рим. 5, 12). Способ этот в нас самих – таже наша похоть, или желание, простертое далее пределов естественнаго желания. Не будем слишком жаловаться на наших прародителей за их слабость к падению. Они, не испытав горести греховнаго плода, по неведению вкусили. Обратившись к себе самим, мы найдем в себе тоже в обширных размерах. Но при этом заметим, что в этом случае мы будем иметь менее извинения, мы, которые не раз испытывали и испытываем горесть плода греховнаго в себе самих и разрушительную силу его видим на других.

Как было в начале, так есть и теперь: похоть плоти действует и в нас. Мы сами слишком заботливо питаем и греем плоть свою, и служим ей, как другу и владыке. Действует и похоть очес, которая ищет , неблагоразумнаго пользования предметами видимаго мира, но ищет жаднаго наслаждения и завладения ими. Действует и гордость житейская – желание превозносить себя над другими, а других видеть ниже себя. И мы безжалостно и всецело пригвождаем себя ко всем видам сих похотей, действующих в нас иногда порознь, а иногда вместе и притом сообразно степени возраста, как телеснаго, так и духовнаго; но всех их одна цель. Все похоти собираются и влекут под одно знамя греха: похоть заченши раждает грех. И далее, как уже конечную цель, где все похоти, истощив всю свою губительную силу, прекратятся – под знамя смерти: грех же содеян раждает смерть, не только во времени, по естеству плоти, но и в вечности по душе, которая, по воле Бога, безсмертна. Это подтверждается и в другом месте Свящ. Писания, где говорится, что оброцы греха смерть (Рим. 6, 23). Значит, семя смерти лежит в похоти человека⁸⁹; значит сам человек оттворил дверь и в мир (Рим. 5, 14), и в душу к себе (Рим. 7. 19–20) такому опустошительному врагу, а не Бог, Который не желает смерти грешника (Иезек. 18, 23).

Ст. 16. Не льститеся, братия моя возлюбленная. (17) Всяко даяние благо, и всяк дар совершен, свыше есть, сходяй от Отца светов, у Него же несть пременения, или преложения стен. (18) Восхотев бо породи нас словом истины, во еже быти нам начаток некий созданием Его.

Любовь Апостола к верующим заставляет его высказаться предупредительно к людям, которые были противных мыслей и дел⁹⁰ Апостолу: не обманывайтесь в том, будто Бог виновен в злых побуждениях и делах человека (ст. 14–15). Самое понятие о Боге, как высочайшем добре (Матф. 19, 17), уже исключает такия мысли. Он есть высочайшее совершенство, чистота и святость. А от совершеннаго и бывает только совершенное; от чистаго -- чистое; от святаго – святое. Кое общение света со тмою? Совершенство и красота видимаго мира не свидетельствуют ли о высочайшем совершенстве своего Творца? Как же, после этого, можно приписать Ему то несовершенство познаний, заблуждений, перемен и ту темную мудрость, коею питаются мудрецы века сего? Совет Господень во век пребывает (Пс. 32, 11) И не яко человек Бог колеблется, ниже яко сын человеческий изменяется (Числ. 23, 19. под. Притч. 19, 21. Мал. 3, 6). Существо самостоятельное так совершенно, что у Него нет даже и тени перемены (τροπής αποσμασμα).

Это согласно и по разуму, который приписывает это свойство Божеству, как Существу самостоятельному; так как в Самосущем не возможно ни разширение, ни стеснение бытия, а в вечном невозможен переход из одного вида в другой. Хотя мир случайный и изменяемый зависит и в начале и в продолжении своем от Бога: но и творение мира и промышление о мире есть дело вечнаго свободнаго определения Божия: потому не показывает перемены не только в бытии Божием, но и в воле Божией⁹¹.

Правда в Священном Писании является, как будто бы, и некоторая несообразность. Встречаются выражения, по видимому свидетельствующая и о изменяемости в Боге. Говорится, наприм., что Бог гневается и потом прекращает гнев свой (Исх. 32, 9–14. Чис. 16, 46. 25, 3. Пс. 105, 28. Нав. 22, 17–18); но это только человекообразное изображение отношения Божия к человеку, совершающагося по неизменному от закону воли Божией. А иногда говорится, что Бог раскаялся в том или другому случае (Быт. 6, 6. Суд. 2, 14–23. 3, 8–10. 12. 4, 1–2. 6, 1. 1Цар. 15, 29); но связь мыслей показывает, что раскаяние в Боге выражает только недовольство Всеблагаго крайнею несообразностию людей с волею Его. Потому что в том же Писании говорится: Бог не яко человек есть, еже раскаятися Ему (1Цар. 15, 29).

О неизменяемости Божией Бл. Иероним так разсуждает: «тогда, как Сам Он неизменен, изменяется по нашей переменчивости; не в том отношении, как будто подвергается этим смущениям Тот, кто погашает их в нас, но в том, что расположение Божие к нам изучаем мы не иначе, как на нашем языке»⁹².

Для подтверждения: неизменяемости в Боге, Иаков выставляет свободу Божию относительно спасения человека: Восхоте бо, т. е., Бог, породи (άπεχύησεν – genuit) нас словом истины, во еже быти нам начаток некий созданием Его (ст. 18).

Падший человек, как лишившийся света жизни Божией не мог иметь; сам по себе какия-либо заслуги у Бога, который бы возвратили ему свет жизни Божией. И вот Бог безсилие и слабость человека заменяет в этом отношении своею милостию и благостию (Eфec. 2, 4–5). Бог восхотел спасти человека и этого достаточно. Он определяет в предвечном совете своем спасение человеку, и человек искуплен от греха, спасен благодатию: восхотев Бог породи нас. Породи – άπεχύησεν – значит более, нежели просто роди – έγέννσε; но возроди, или лучше, дал новую жизнь, которая не получается от плоти и крови, ни от хотения мужа, но от Бога (Иоан. 1, 13), т. е., дал ту жизнь, которая даруется в духовном возрождении – в крещении, и о которой говорится, что если человек не возродится вновь, то не увидит и царствия Божия (Иоан. 3, 3. 5). Это-то новое возрождение и усыновляет человека Богу и благодати, или, как говорится в Евангелии, человеку дается честь быть чадом Божиим (Иоан. 1, 12). И этого духовнаго возрождения Бог сподобил человека посредством слова истины, или слова благовестия, которое для его падшаго впервые роздалось в Галилеи (Мар. 1, 14. Лук, 4, 14–15) и вполне совершилось на все веки и роды на Голгофе (Иоан. 19, 30), проповеданное всей твари поднебесной (Колос. 1, 23), да яко же воста Христосе от мертвых славою Отчею, тако и мы во обновлении жизни ходити начнем (Рим. 6, 4). Таким-то образом слово истины, или слово благовестия, пригвожденное небесным правосудием в устах самой истины (Иоан. 14, 6) на Голгофе, не умерло, но раздалось в поднебесной на все времена (1Петр. 1, 23), как слово жизни вечной, и положило основание новому царству благодати, во еже нам быти начаток некий созданием Его, т. е. Бога. Яко же бо о Адаме вси умирают; такожде и о Христе вси оживут. Начаток Христос, потом же Христу веровавшии (1Кор. 15, 22–23).

Если христиане суть начаток некий созданием Бога, или нова тварь (Гал. 6, 15), то это именно чрез Христа (Кол. 1, 20), Христом (Ефес. 2, 5), и во Христе (Ефес. 2, 6): Иже есть образ Бога невидимаго, перворожден всея твари: яко Тем создана, быша всяческая, яже на небеси, и яже на земли, видимая и невидимая. И Той есть прежде всех, и всяческая в Нем состоятся. Иже есть начаток, перворожден из мертвых. Им Бог примирил всяческая к Себе, умиротворив кровию креста Его, чрез Него, аще земная, аще ли небесная (Кол. 1, 1–18. 20). И верующих во Христа представил Бог святыми, непорочными и неповинными пред Собою (Кол. 1, 22). Для чего? во еже быти нам начаток некий созданием Его, или основанием нового царства благодати и славы. В таком возрождении человека слава Божия открылась более (Иоан. 3, 16. 13, 31. Ефес. 1, 6. 12. 14), нежели в сотворении мира. В творении по слову Творца: да будет, – явилось вся добра зело (Быт. 1, 31); в искуплении же человека, или в том, что мы сделались новою тварью, начатком неким созданий Бога, Бог спасти человека уже не мог без человека. Здесь нужно было устроить так, чтобы милость и истина сретились, правда и мир облобызались (Пс. 84, 11), по слову Писания. Что и исполнилось во Христе, Который есть вместе Бог и человек или Богочеловек, перворожденный из мертвых и начаток новой твари или созданий Бога Чрез Христа теперь и мы, как принявшие слово истины, слово благовестия – нова тварь (Гал. 6, 15), и начаток некий созданем Бога.

Иак. 1:19–27

Увещевает Апостол воздерживаться от пустаго словоречия и гнева; стараться принимать Слово Божие с кротостию и заботиться об осуществлении его в жизни.

Ст. 19. Тем же братие моя возлюбленная, да будет всяк человек скор услышати, и косен глаголати, косен во гнев. (20) Гнев бо мужа, правды Божия не соделовает.

Этими словами Апостол увещевает произносить слова с разсуждением неопрометчиво, разслушавши хорошо говорящаго, или лучше, понявши слова его; так как непонимание слова часто бывает причиной вспышки сердца и гнева, а отсюда и нарушением спокойствия не только внутренняго, но и внешняго. «Если хочешь сохранить свое спокойствие, – говорит Златоуст, – воздерживайся не только от непотребных слов, но и вообще от слов»⁹³. И Св. Амвросий: «срамных слов да не произносим из уст наших, да чрез то не впадем в грех: но словам твоим сотвори вес и меру»⁹⁴.

От пустаго словоречия, – говорит Апостол, – рождается гнев, который ослепляет человека до такого состояния, в котором он свободнее делает шаг к преступлению. Иногда бывает, что одно слово, опрометчиво сказанное, требует упорной защиты со стороны сказавшаго для поддержания самолюбия, для показания самостоятельности. (И сколько чрез это породилось ересей!) Свое я мы редко поддерживаем без гнева. А во гневе человек не творит правды Божией, потому что гнев, подобно страсти, помрачает и обезсиливает разсудок его. Гнеайтеся, говорит пророк, потому что человеку, по природе, отчасти и свойственно гневаться, но как гневаться? Гевайтеся, но не согрешайте (Пс. 4, 5); гнев бо мужа правды Божия не соделоваст. Или иначе: во гневе человек не способен сделать ничего добраго; потому что острояростный без совета творит (Притч, 14, 17).

«Гневаться хотя свойственно человеку, пишет Бл. Иероним, но христианин не должен поддаваться гневу»⁹⁵.

Почему значит, что пустое словоречие пагубно; потому что из себя рождает гнев.

В этом также отношении и Екклесиаст дает прекрасное наставление: не скоре буди усты твоими, и сердце твое да неускоряет износити слово пред лицем Божиим: яко Бог на небеси горе, ты же на земли долу (гл. 5, 1. под. Притч. 17, 27. Сир. 5, 13).

Ст. 21. Сего ради отложше всяку скверну и избыток злобы (πάσαν ριπαρίαν χάι περισσέιαν χαλίας) в кротости приимите всажденное слово, могущее спасти души ваша.

Этим стихом Апостол уясняет предыдущий стих. Нечистотою и избытком, или как в русском переводе, остатком злобы называет он тоже пустое словоречие и гнев, или полнее: всю прежнюю жизнь ветхаго человека, растленнаго в похотех прелести (Ефес. 4, 22). Почему и увещевает с кротостию ума и сердца принимать слово благовестия, насажденное им и другими Апостолами, которое может спасти души верующих без различия звания (Римл. 1, 16. 1Кор. 1, 24), и действительно спасает (1Кор. 15, 2), если только мы принимаем его без пустой пытливости ума, и осуществляем жизнью, стараясь усвоять себе заслуги Спасителя нашего и идти к назначенному месту славы, придерживаясь креста Его (Матф. 10, 38. Мар. 8, 34).

Ст. 22. Бывайте же творцы слова, а неточию слышатели, прельщающе себе самих. (23) Зане аще кто есть слышатель слова, а не творец, таковый уподобися мужу, смотряющему лице бытия своего в зерцале. (24) Усмотри бо себе, и отъиде, и aбие забы, яков бе. (25) Приникий же в закон совершен свободы, и пребыв: сей не слышатель забытлив быв, но творец дела, сей блажен в делании своем будет.

Ап. Иаков учит, чтобы христиане располагали свою деятельную жизнь, сообразно слову Божию – закону евангельскому; чтобы старались не только читать или слушать слово Божие, но старались понять его и выразуметь умом и сердцем, которое способно зажечь светильник веры и жизни деятельной.

В чем же состоит прельщение себя или обман (παραλογιζόμενο΄ έαυτές), от котораго Апостол предостерегает нас в области вероучения христианскаго? Обман этот состоит в том, что можно слушать или читать слово Божие, но не слагать его в сердце, т. е. во время чтения или слушания находит в себе и своей жизни несообразности с словом Божиим, и сейчас же забывать об этих несообразностях, или лучше сказать, не заботиться об исправлении себя, о превращении слова Божия в дух и жизнь, а вести жизнь прежнюю, мертвую, плотскую. Это он и поясняет в 23 стихе, уподобляя разсеяннаго, маловнимательнаго, самообольщеннаго человека смотрящемуся в зеркало. Зеркало же, как известно, способно показать человеку только то, что он имеет: его худощавость или полноту, красоту его или недостатки какие-нибудь, – но не исправить их. Человек посмотрел на себя, отошел, и тотчас забыл, каков он (ст. 24).

Маловниманию же и разсеянности Апостол, в 25 стихе, представляет противоположность: кто вникнет (παραλύψας) в закон совершенный, в закон свободы, т. е., весь сделается слушанием, внимaнieм для уразумения и уяснения себе истине откровения, и пребудет в них, осуществит их в своей деятельности, превратит истины Евангелия в дух и жизнь, тот, как раб благонамеренный, внидет в радость Господа своего и вкусит благих цоследствий благаго дела; потому что блажены слышашие слово Божие и соблюдающие его (Лук. 11, 28. под. Матф. 7, 21. Рим. 2, 13). Человек внимательный к закону Божию и выражающий его в жизни своей, или, как говорит Апостол, творец дела – ποιητής έργθ, – имеет дело не с человеком, который бывает иногда и неверен в слове своем, но с Богом, Который был, есть и останется Себе верным от вечности; этот человек вполне блажен по последствиям, как настоящей, так и особенно будущей вечной жизни. Глаголы, яже Аз глаголах, – говорит Спаситель, – дух суть, и живот суть (Иоан, 6, 63), Как же отказаться от такой полноты И обилия благ тому человеку, который может чувствовать цену жизни?

Кроме слышания и чтения Слова Божия внимательнаго и невнимательнаго, по указанию же слова Божия, можно еще найти слышание или чтение отрицательное, злонамеренное, насмешливое. Некогда Израильтяне о Иезекииле говорили у забрал и у вратах домов: соберемся и услышим исходящая из уст Господних (33, 30). Сердцеведец же открыл пророку в тоже время, что его будут слушать из любопытства, без пользы, как искуснаго певца: и будеши им, яко глас песнивна сладкогласнаго благосличнаго, и услышат глаголы твоя, и не сотворят их (32 ст.). Человек же всегда останется человеком. При всем обилии света тма в сущности не уничтожается. И ныне, те, которые, кажется, в руках своих держат ключь премудрости и света, читают и слушают также, как читала и слушала прежняя злонамеренность и злоба. Энциклопедисты, рационалисты и все подобные люди не отростки ли корня горести (Евр. 12, 15)?

Ст. 26. Аще кто мнится верен (θρησλός) быти в вас, и не обуздывает языка своего, но льстит сердце свое, сего суетна есть вера (θρησχέια).

Истинное благочестие (θρησχεία), по учению Иакова, не состоит еще в том, если кто избегает пороков на деле, но питает их в своем сердце и любит об них рассказывать с другими (Сир. 14, 1), для собственнаго услаждения; чем он как бы и воспринимает их в себя, и, если по наружности не сквернит себя, то и внутренняго не очищает. Положим, человек может льстить себя, что его внутреннее его сердце есть тайна для других. Но что сокровенно для людей, то открыто Тому, Который испытует сердца (Иер. 11, 20. 17, 9. 10. 20, 12. 32, 19. 1Цар. 16, 7. 3Цар. 8, 39. 1 Иар. 28, 9. Пс. 93, 11. 138, 2. Иов. 42, 3. Притч. 24, 12. 15, 11. 20, 27. Апок. 2, 23), и пред Которым вся нага и объявлена (Евр. 4, 13. Пс. 32, 15. Иер. 23, 24). Благодать Божия удаляется от человека, как явно, так и внутренно порочнаго (Быт. 6, 3). Только чистии сердцем Бога узрят (Матф. 5, 8). От человека христианина требуется исполнение не одной какой либо заповеди, но всех равно, как и одной. Почему Апостол мнимое благочестие человека и осуждает, называя его пустым (ματαιοτ ή θρησχεία), ни к чему не годным, не приносящим ни какой пользы.

Св. Амвросий разсуждает так: «язык твой покоряй твоему разуму: да воздерживается он, да имеет свое обуздание, которым бы мог быть возвращаем вспять. Слова да произносит по мерилу правды, в разуме их да будет приятность, важность и умеренность»⁹⁶.

Ст. 27. Bера (θρησχεία) бо чиста и не скверна (άμίαντος) пред Богом и Отцем сия есть, еже посещати (έπισχέπτεται) сирых и вдовиц в скорбных их, и не скверна себе блюсти от мира.

Чистое и непорочное благочестие, (θρησχεία) по Апостолу, есть чистое человеколюбие при непорочности жизни. Посему обольщается тот, кто думает быть благочестивым без дел милосердия. Самая ценная жертва, по нашему понятию, для Бога, – в очах Божиих, сама по себе, ничего не значит. Если же ценится жертва милосердия, которую можем принести для облегчения наших ближних, напр. призрение сирот, вдовиц и других несчастных, – то ценится она единственно потому, что в этом случае христианин старается подражать Богу – небесному Отцу, Который а) посылает солнце и дождит на всех без различия (Матф. 5, 45), и б) особенно заботлив о несчастных сиротах и вдовах (Пс. 145, 9), которые, не имея надежной точки опоры в мире, более ищут утешения и облегчения своей горькой участи у Бога. Почему Бог, по своей благости, благотворительность человека к несчастным, нуждающимся в оной, каковы особенно сироты и вдовы, вменяет как бы себе (Матф. 25, 34–40).

Ап. Иоанн говорит, что если достаточный пред имеющим нужду затворяет свое сердце, то в нем нет любви к Богу (1Иоан. 3, 17), и что человек не может любить Бога, Котораго не видит, если не любит брата, котораго видит (1 Иoан. 4, 20); потому что наружное есть выражение внутренняго. Но всякий ли имеет достатки, чтобы уделять ближним? Кто не имеет денег, может уделить кусок хлеба. Кто не имеет и куска хлеба для уделения другому, может иметь утешительное слово для облегчения несчастнаго, и это будет жертва, потому что и за чашку воды обещана награда (Матф. 10, 42).

«Прекрасное и божественное дело спасительная благотворительность, – говорит Св. Киприан. – Она венец мира, истинный и величайший дар Божий, необходимый для слабых, славный для сильных, – при помощи котораго христианин сохраняет духовную благодать, заслуживает милость у Христа Судии, делает Бога как бы должником⁹⁷.

Хранить себя не оскверненным, от мира, значит иметь великую чистоту души, способной для благоугождения, и располагать свою деятельность по правилам вероучения и благочестия христианскаго, а не по правилам мира, который велит жить для себя только, который все средства, зависящия от него, направляет к одному своему я, выражая как бы то, что всякий круг имеет и должен иметь один центр, который и есть я.

Иак. 2:1–9

Апостол увещевает иметь нелицемерную веру и, по закону любви, воздавать равную честь и уважение, как богатым так и убогим.

Ст. 1. Братие моя, не на лица зряще, имейте веру (πίστιν) Господа нашего Иисуса Христа славы.

Апостол увещевает иметь веру деятельную, для полноты и чистоты коей необходима полнота на практике и закона нравственнаго (Матф. 22, 39), по которому не должно быть гордости, а должна быть услужливость во взаимных отношениях всех христиан и, пред выполнением котораго не имеет ни какого веса богатство, выказывающее себя в дорогой одежде и златоношении (ниже ст. 2–4). Оно может иметь вес в мире, а не у Бога и не в молитвенном собрании (συναγωγή), где должны быть все как братья, потому что предстоят Отцу всех (Гал. 3. 25–26), и где должна выказываться вера в Господа нашего Иисуса Христа не на лица зряще. Почему предосудительно оказывать предпочтение не заслугам и достоинству, а кошельку другого. Такой разборчивости не должно быть в христианине и нет места в вместилище плодов веры.

Далее Апостол пишет: имейте веру в Господа нашего Иисуса Христа славы. Слово славы присовокупляет он как бы для показания, что истинная слава только у Бога. А та пышность, которою мир старается отличать себя и разукрашать для привлечения к себе слабых сердец, есть ложный блеск славы, потому что преходит мир и похоть его (1Иоанна 2, 17). Все мирское есть только пища голоднаго времени.

Ст. 2. Аще бо внидет в сонмище (είς τήν συναγωγήν) ваше муж, злат перстень нося (χρυσοδαχτύλιος), в ризе светил, внидет же и нищ (πτωχός) в худе одежде, (3) И воззрите на носящаго ризу светлу, и речете ему: ты сяди зде добре (σύ χάθε ώόε χαλώς), и нищему речете: ты стани тамо, или сяди зде на подножии моем (ύπό τό ύποπόδιον μέ): (4) И не разсмотристе в себе (έ διεχρίθητε έν έαυτοίς), и бысте судии помышлений злых.

Дорогая одежда и золотой перстень на руке годятся к украшению тела, а не души. Они привлекают глаз, но не отталкивают пороков от носящих их. Почему не могут служить, как вывескою, так и порукою за добрую нравственность. Равным образом и бедная одежда не есть как вывеска дурной нравственности, так не есть и пропускный лист на все дороги греха. Почему, судя по одежде, в молитвенном собрании (σ) предосудительно оказывать предпочтение носящему дорогую одежду пред не имеющим средств, а не права на дорогую одежду. Кто знает еще внутреннее человека? Разве не может быть, чтобы носящий бедную одежду был великим сосудом веры и благодати? Благодать Божия обитает в душе, а не в одежде. Поэтому значит, что предпочтение богатаго нищему или презрение нищаго в собрании религиозном может быть виною большого греха, может сделать нас судьями с худыми мыслями, и именно, потому что мы по наружности как бы внутреннее осудили; тогда как, по слову Божию, всякий, делающий благое, имеет право на славу, честь и мир (Рим. 2, 10 под. 1Петра 2, 17). Честь или почтение принадлежит нравственному достоинству всякаго человека безразлично, богат ли он или беден. Даже самый грешник достоин не презрения, а сожаления о нем.

«Скажет, кто либо, говорит один из учителей церкви, я по справедливости презираю не достойного, грешника, порочнаго. Остерегись достойный! Если ты презираешь грешника: то сим самим не осуждаешь ли, больше или меньше, на презрение и себя? ибо и ты не безгрешен. При том помысли, что ты видишь только внешность, а не внутренность; знаешь только не много прошедшаго, и минуту настоящаго, а совсем не знаешь будущаго. Доколе человек на земле; дотоле и добрый, обыкновенно не без недостатков, ибо совершенная чистота есть достояние рая и неба; и злой не совсем без добра, ибо иначе земля отказалась бы носить его⁹⁸.

Ст. 5. Слышите, братие моя возлюбленная, не Бог ли избра нищия мира сего, богаты в вере, и наследники царствия, еже обеща любящим Его. (6) Вы же укористе нищаго (ήτιμάσατε τόν πτωχόν). Не богатии ли насилуют вам, и тии влекут вы на судища? (7) Не тии ли хулят доброе имя нареченное на вас.

Апостол не учит (ст. 5), что как будто бы Бог преимущественно оказывает, свое благоволение бедным и награждает их богатством веры, а богатых как бы отчуждает.

«Бедность и богатство, – говорит Златоуст, – оба суть средства к добродетели, если мы только захотим употребить их в пользу»⁹⁹. Блажени нищии духом (Матф. 5, 3), говорит Евангелие. Нищими же духом могут быть как богатые, так и бедные; следовательно, посему, и наследниками царства славы могут быть как те, так и другие. Царство славы, царство Божие достается не по знатности или незнатности мирской: ни богатство, ни бедность, сами по себе, не суть еще пропускный лист в него. Оно дается любящим Бога, т. е. приобретается у Бога заслугами. Если же бедность и имеет некоторое преимущество в этом отношении, то единственно тем, что не имея надежной точки опоры в мире, не имея сильной страсти к благам мира, хотя впрочем не чуждая этой страсти, – бедность более ищет и ожидает милостей от Бога, нежели от благ мира и благих мира. Когда явилась благодать Божия спасительная всем человеком (Тит. 2, 11), когда явился Сын Божий, Его приняли более бедные, нежели богатые: еда кто от князь верова в Него (Иоан, 7, 48)? говорили надменные фарисеи. Последовали же первоначально учению Сына Божия, усвоили его себе и явились проповедниками истины тоже некнижные рыбари и незнатные века сего. Учение Спасителя о совершенстве (Матф. 17, 21. Лук. 18, 22) с самоотвержением (Марк. 10, 21) было не по вкусу мирской мудрости, не льстило страсти к богатству. Потому то явились наследниками царствия не те собственно, которые величали себя сынами Авраама; но те, которые с покорностию приняли проповедь Евангелия и осуществили ее в жизни своей. А многие имели такую веру и любовь к возвещенному учению свыше, что запечатлели его своею кровию, почему и явились достойными сынами царствия Божия, в которое ничто скверное и нечистое не входит (1Кор. 6, 9–10).

Укористе нищаго, – ήτιμάσατε τόν πτωχόν, – презрели беднаго, бытие котораго служить признаком, что Бог его не презирает. Презирать же того, кого Бог не презирает – грешно. Нравственная обязанность истиннаго христианина, по Евангелию, не презирать ближняго, подобнаго же нам человека, созданнаго по одному образу и подобию Бога, но любить, и любить на столько, на сколько любим себя (Матф. 22, 39). Душа всякаго человека иметь право на уважение, ибо оценена непогрешимым Ценителем не дешевле целаго мира, а еще дороже (Мар. 8, 36); потому что искуплена ценою крови Сына Божия (1Петр. 1, 18–19).

Притесняют ближних, по Апостолу, богатые; потому что они свою силу и опору полагают в кошельке; почему стесняя свободу человека, иногда и невиннаго влекут в суды с полною уверенностию), что там не будет суд Божий, а человеческий, – и судии, по уважению к богатству и знатности, все сделают, хотя бы и противозаконно, но лишь бы выгодно для богатаго и не оскорбительно для знатнаго¹⁰⁰. Эти-то жалкие счастливцы мирa, как говорит Ап. Иаков, и безславят доброе имя христиан (ст. 7), как в себе самих, что не всегда следуют учению христианскому, не льстящему их страстям, так и в других, потому что средствами, располагаемыми ими, обольщают слабосильных и, доставив случай к падению, насмехаются, или лучше, хвалятся своими непотребствами.

Ст. 8. Аще убо закон совершаете царский по писанию: возлюбиши искренняго своего, тоже себе самаго, добре творите. (9) Аще ли на лица зрите (πρωσοποληποπληπτείτε), то грех содеваете, обличаеми от закона, яко же преступницы.

Закон царский – закон Вседержителя (Матф. 5, 43. 22, 39. Лев. 19, 18, Рим. 13б 9. Мар. 12, 31. Гал. 5, 14), закон царей земли, в котором полагается прочное основание государства: люби ближняго, как себя. Любить ближних, значит любит не добродетельных только за их добродетель, но и порочных, дабы любовию заставить их отвращаться от порока и презирать его; любить не единоверца только, но и иноверца, как человека. В сем случае Спаситель показал, что человеколюбивый самарянин лучше понимал и исполнил заповедь о любви к ближним, нежели жестокосердый Иудейский священник (Лук. 10, 30–37). Посему христианин если исполняет закон о любви к ближним, то исполняет не только из одного уважения к закону, к человечности; но исполняет для собственнаго же блага. Если же, на оборот, будет кто измерять любовь к ближним отношениями своими к ним и отношениями их к себе, то тот же самый закон обличит его в грехе и осудит; потому что грех познается законом (Рим. 3, 20). Но тяжко быть преступником закона. Господи, дай нам силы исполнять его!

Иак. 2:10–13

Апостол показывает, что преступление одной заповеди также велико, как преступление и всех.

Ст. 10. Иже бо весь закон соблюдет, согрешит же во едином, бысть всем повинен. (11) Рекий бо, не прелюбы comвopиши: рекл есть и не убиеши. Аще же не прелюбы сотвориши, убиеши же, бысть преступник закона.

Совершенство чего бы то нибыло есть целость, совокупность всего без всяких недостатков: такова связь и заповедей. Человек здоровый без руки, ноги или глаза есть уже с недостатком, не полный по организму. Почему, побежден ли кто однажды грехом и тот уже раб греха (Иоан. 8, 34. Рим. 6, 16. 2Петр. 2, 19), и становится виновным противу всего закона (Матф. 5, 19); потому что Законодатель один и тот же Бог, Который самостоятелен и совершен во всем. Преступления человека, хотя бывают различны и множественны, как-то: прелюбодейство, убийство, или другое какое, но он, как радиусы, на суд сходятся к одному центру – закону, по духу котораго и самый гуманизм, хотя не есть грех, но не есть и заслуга (Матф. 5, 46), а фарисейство, так мало уважаемое и людьми, пред Сердцеведцем великая нечистота. Ибо не быть открытым врагом веры, не делать вопиющих несправедливостей, оказывать иногда благодеяния, убегать излишества вреднаго, кратко сказать, исполнять только необходимыя и наружныя обязанности человека, как члена общества, значит только повапливать свой гроб (Матф. 23, 27); значит иметь правду книжников и фарисеев, которая не вводит в царствие небесное (Матф. 5, 20). Где же для слабаго человека исполнение закона и в чем? Любяй, говорит другой Апостол, закон исполни; исполнение закона любы есть (Рим. 13, 8. 10), но любы полная. Почему? Потому что любовь есть душа за

кона. Душа же оживляет и движет все тело. Так и любовь исполняющему закон дает силу сделать легкими к исполнению и заповеди, который, по Апостолу, в такому случае не суть тяжки для человека (1Иоан. 5, 3).

Ст. 12. Тако глаголите, и тако творите, яко законом свободным (διά νόμε έλευθερίας), хотяще суд прияти (μέλλοντες χρύνεσθαι). (13) Суд бо без милости не сотвортему милости: и хвалится милость на суде.

Говорить и поступать сообразно с законом свободы, или иначе, располагать свои отношения к ближним, значит, по Иоанну, любить ближних не словом или языком, но делом и истиною (1Иоан. 3, 18). Если же отношения наши к ближним, хотя и хорошия сами по себе, но будут происходить не от свободы действий, а из страха наказаний законных, т. е. если сердце наше осудит нас в несвободе поступков наших, то кольми паче Бог, Который больше сердца нашего и знает все (1Иоан. 3, 20). Добрые свободные поступки христианина ценны единственно потому, что происходят из чистоты намерений сердца, и суть как бы отражение творческой свободы в нем. Не любить тех, которых любит Творец, не значит ли это возставать против Творца своего, или что тоже, подвергает себя свободно наказанию закона? Милосердие Творца, готовое миловать кающагося грешника, ожидает и даже требует от нас, чтобы мы оказывали милость себе подобным. Какой легкий договор! Аще отпустите человеком согрешения их: отпустит и вам Отец ваш небесный (Матф. 6, 14). Если же человек отвергает этот договор Творца своего, или лучше сказать, ходатайство Творца его у него за ближних; то после этого может ли надеяться он, что молитвы к Сыну Божию и Святым Его, им приносимыя, будут приняты как чистыя, как достойныя внимания Божия? Может ли он без зазрения совести просить в молитве оставления долгов себе, когда не оставляет должникам своим? Не будет ли заключаться в словах Иакова осудительный для него приговор: суд без милости не сотворшему милости

Хвалится милость на суде (χατααύχατα’ έλεος ’σεως), – милость превозносится над судом. Высший судит низшаго, Творец судит тварь Но сильному приличнее миловать слабаго, нежели подвергать наказанию. Притча о должнике (Матф 18, 23–35) да послужит в этом случае для христианина таким уроком, из котораго он возмог бы выразуметь себе без укоризненныя правила жизни по отношению к людями¹⁰¹, и заслужить себе милость на суде Творца¹⁰², где она во всем своем величии превознесется над судом.

Иак. 2:14–26

Апостол учит, что вера без дел мертва, или иначе, вера есть душа добрых дел, и справедливость своего учения подтверждает примерами из Священнаго Писания.

Ст. 14. Кая польза братие мол, аще веру глаголет кто имети, дел же не имать? еда может вера спасти его? (15) Аще же брат или сестра наги будут и лишены, будут дневныя пищи. (16) Речет же им кто от вас: идите с миром, грейтеся и насыщайтеся: не даст же им требования телеснаго, какая польза? (17) Такожде и вера, аще дел не имать, мертва есть о себе.

Вера, по учению Ап. Павла, есть уповаемых извещение, вещей обличение не видимых (Евр. 11, 1), и принадлежит более сердцу: сердцем веруется в правду (Рим. 10, 10). Но если эта вера, без которой невозможно угодить Богу (Евр. 11, 6), остается в сердце, как искра, как зародыш, как семя не прозябающее, то она не принесет никакой пользы. Потому что таже самая вера для спасения исповедуется устами (Рим. 10, 10), т. е. она должна возрастать в древо жизни и приносить плоды – жизнь сообразную вере, или добрыя дела. Вера, аще дел не имать, мертва есть о себе. А вера живая, вера полная, вера плодотворная соделывает сердце христианина обиталищем Христа (Ефес. 3, 17). И такой христианин, видя брата своего нуждающагося в одежде или пище, не затворит пред ним своего сердца (1Иоан. 3, 17); не скажет по общей привычке: Бог даст; нет, Христос, обитающий в его сердце не допустит этого сделать.

А что одной веры недостаточно для полнаго спасения, то в этом мы можем увериться и из учения церкви. «Веруем, в нем говорится, что человек оправдывается не просто одною верою, но верою, споспешествуемою любовию, то есть чрез веру и дела. Признаем совершенно нечестивою мысль, будто вера, заменяя дела, приобретает оправдание о Христе. Напротив мы веруем, что не признак только веры, а сущая в нас вера чрез дела оправдывает нас во Христе. Дела же почитаем, не свидетельством только, подтверждающим наше призвание, но и плодами, которые соделывают веру нашу деятельною, и могут, по божественному обетованию, доставить каждому заслуженную мзду, добрую или худую, смотря потому, что он сделал с телом своим¹⁰³.

Ст. 18. Но речет кто ты веру имаши, аз же дела имам: покажи ми веру твою от дел твоих (χωρίς τών έργων σθ). и аз тебе покажу веру мою от дел моих (έχ τών έργων με). (19) Ты веруеши, яко Бог един есть, добре твориши: и бесы веруют и трепещут.

Покажи веру от дел твоих, и покажу веру от дел моих – является как бы тождество. В греческом этого нет. В первом случае там говорится: χωρίς τών έργων σε – sine tuis operibus, – отдельно от дел твоих, или без дел; а во втором – έχ τών έγγων με – ex meis operibus, – из дел моих, или делами моими. И по этому, если полагающий оправдание в одной холодной вере, или вере без дел, может говорить: «я не безбожник, не язычник, я верую в единосущную Троицу, в Господа Иисуса Христа Богочеловека, в Его спасительное страдание, крестную смерть и воскресение, в Его вознесение на небо и грядущий суд, в благодатныя тайнодействия Св. Духа: не сия ли есть чистая вера в Бога, каковы бы ни были мои отношения к людям»¹⁰⁴? Но иметь веру в слове Божием и символе веры не значит еще иметь веру в сердце. Не всяк глаголяй: Господи, Господи, внидет в царствие небесное (Матф. 7, 21). Кто именует имя Господне, тот не должен иметь неправды (2Тим. 2, 19); следовательно, и никакия бы-то ни было отношения к людям. Иначе вера будет безполезна (выше ст. 14), верующий будет вне царствия: николиже знах вас, скажет Спаситель (Матф. 7, 23), и уравнится по вере только с теми, которые веруют и трепещут¹⁰⁵. Какая же вера оттворяет врата в царство Божие, в царство славы? Не иначе как творящая волю Отца небесного, подражающая делам Сына Его, или, по Апостолу, вера от дел, – вера живая, вера деятельная, потому что дела суть осуществление веры. Есть множество примеров деятельной веры, но мы представим описание ея из слова Божия, которое говорит, что Царь Небесный скажет на суде тем, которые будут по правую сторону Его: «приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте царство, уготованное вам от создания мира. Ибо Я алкал, и вы дали Мне есть: жаждал и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня. Был наг и вы одели Меня, был болен, и вы посетили Меня, в темнице был, и вы пришли ко Мне. На ответ праведников, что они в таком положении никогда не видели Господа, и не сделали Ему того, Царь Небесный скажет: истинно говорю вам: поскольку вы сделали сие одному из братьев Моих меньших, то сделали Мне (Матф. 25, 34–40). Вот изображение веры деятельной, веры спасающей (Матф. 9, 22), веры, которая любовию поспешествуется (Гал. 5, 6). Без любви же вера не будет имет силы и успеха к достижению спасения. Любовь, подобно дыханию Св. Духа, одушевляет веру, движет ее и делает деятельною, спасительною. «Если имею я всю веру, говорит Апостол Павел, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, т. е. добрых дел, или осуществления веры, то я ничто (1Кор. 13, 2). Еще слово Божие показывает нам и то, как жалка и пагубна вера мертвая, вера без дел, вера, ищущая опоры в лжеименном разуме, не покаряющемся духу Евангелия (Матф. 25, 41–45).

В этом случае очень замечательны слова Св. Димитрия: «Не дивно человеку грешному не сподобиться царства небеснаго, он говорит, дивно будет тому, иже мнимый есть зде праведен и свят, а тамо вон от царствия небеснаго ижденется¹⁰⁶.

Ст. 20. Хощеши разумети о человече суетне, яко вера без дел мертва есть? (21) Авраам отец наш не от дел ли оправдася (έχ έξ έργων έδιχαιώθη), вознес (άνενέγχας) Исаака сына своего на жертвенник? (22) Видиши ли яко вера поспешествоваше (συνήργει) делом его, и от дел совершися вера (χάι έχ των έρνων ή πίστις έτελειώθη). (23) И совершися (έπληρώθη) nucаниe глаголющее: верова Авраам Богови, и вменися ему в правду (είς διχαιωσύνην), и друг Божий наречеся. (24) Зрите ли убо, яко от дел оправдается (έξ έργων διχαιέται) человек, а не от веры единыя (χάι έχ έχ πίστεως μόνον)? (25) Такожде и Раав блудница не от дел ли оправдася (έχ έχ έργων έσι xawi&y), приемши сходники (τές άγγέλθς), и иным путем изведши (έχβαλσα) их?

Человека, полагающаго оправдание или спасение, т. е. достижение царства славы, в одной вере без всяких добрых дел, или осуществления веры, Иаков называет неосновательным, пустым (χενέ – vane), и эту неосновательность разоблачает примерами Авраама для христиан из иудеев и Раавы для христиан из язычников. Человек должен знать основательно (γνώναι), говорит он, что Авраам свою веру, засвидетельствованную Богом, осуществил, доказал, оправдал на деле (έξ έργων έδιχαιώθη), возложив (άνενέγχας) Исаака на жертвенник. И такому самоотвержению в деле Авраама, по которому нужно было отректись от отеческих чувствований, решиться не только лишиться своего сына, самому возложить на жертвенник, но еще и заклать самому; что споспешествовало (συήργει), если не таже вера, которая пришла в совершенство от дела (έχ τών έργων ή πίσιξ έτελειώθη)? Эта-то вера, открывшаяся в деле, и доставила Аврааму праведность (σιχαιωσύνην – justitiam), по которой он назван другом Божиим, т. е. самым точным исполнителем воли Божией.

«Луч света, говорит один из пастырей церкви, который озарял и ободрял Авраама в сей нощи веры, была, как изъясняет сие его состояние Апостол (Рим. 4, 17. Евр. 11, 19), мысль о воскресении мертвых, которая представляла ему смерть Исаака не совсем невозвратною его потерею, я таким образом еще питала веру и надежду обетования. Впрочем, так как и тот же Апостол примечает, что Авраам сверх упования с упованием веровал (Рим. 4, 18), должно признать, что в сие время вера и надежда сокрыты были в любви его к Богу, как временныя, приготовительныя и частныя добродетели во всеобщей, полной и вечной. Исполненный силою сей божественной любви Авраам творит ея дело: и как она всему верит, всего надеется, и никогда не отпадает (1Кор. 13, 7. 8), то вера и надежда не могли поколебаться при сем, хотя и теряли видимое средство к достижению своего предмета¹⁰⁷.

Другой пример оправдания чрез веру и добрыя дела представляет Ап. Иаков в Рааве, которая, будучи язычница и женщина легкаго поведения, слышав о чудесах, которыя сотворил Бог избранному народу своему, уверовала в Него (Евр. 11, 31), и эту веру доказала на деле (έξ έργων), приняв соглядатаев (χατασχόπες – Евр. 11, 31), как добрых вестников (τές άγγέλες – Иак. 2, 25) истиннаго Бога, которые могли передать ей чистое понятие о Нем, сохранила их с опасностию собственной жизни, и отпустила (έχβαλέσα) иным путем. Дело ея, как соответствовавшее намерению Божию, оправдало ее, так что она пощажена, когда все соотечественники ея погибли.

«Сие есть основание, говорит один из пастырей, что Бог и язычникам отверз двери веры; добродетели их делали достойными принятия учения евангельскаго, они утвердили их веру и совершили спасение их»¹⁰⁸.

Показав необходимость для спасения человека, как веры, так вместе с верою и добрых дел, Апостол Иаков заключает: ст. 26. Яко же тело лез духа мертво есть, тако и вера без дел мертва есть.

Этим сравнением Апостола показывается великая необходимость для полнаго спасения человека иметь в совокупности как веру, так и добрыя дела. Дух, находящийся в теле человека, показывает свою жизнь в нем чрез движение, как различных органов, так в совокупности и всего тела. Подобно сему и добрая нравственная деятельность человека, смотря по степени своего развития и проявления, свидетельствует о большей или меньшей силе веры и религиознаго убеждения, находящихся в уме и сердце его. И какая тесная связь находится между духом и телом, такая точно может и должна быть между верою и выражением ея – делами. Отсюда, сравнение Апостола, имея высокое назидание, разоблагает неосновательность мудрствования еретическаго и утверждает истинных христиан в доброй нравственной деятельности.

Согласно сему учат и отцы церкви: Григорий Двоеслов говорит: «никто пусть не воображает, будто ему можно удовольствоваться одною верою без дел, когда знаем, что написано: вера без дел мертва есть (Иак. 2. 26)¹⁰⁹.

«На основании догматов, говорит Св. Григорий Богослов, делай добро, потому что вера без дел мертва (Иак. 2. 26), как и дела без веры»¹¹⁰.

«Человек спасается делами правды», писал Василий Великий¹¹¹.

Св. Златоуст писал: «писание научило нас полагать надежду спасения, после благодати свыше, в собственных добрых делах»¹¹². И в другом месте: «не думайте, говорит Апостол (1Кор. 9, 27), будто для вашего спасения достаточно того, что вы уверовали; если мне, который проповедал, учил, обратил тысячи людей, не достаточно этого для спасения, когда сам себя не буду вести безукоризненно, то тем более вамъ»¹¹³.

Бог не только спасает праведника благодатию, говорит Св. Ириней, но и дает награду за труды и мзду за добродетель; и хороший подвижник (1Кор. 9, 24–25) увещевает нас к неистленному подвижничеству, чтобы мы увенчались драгоценным венцем, стяжеваемым нами чрез подвижничество¹¹⁴.

Ориген писал: «пусть не думают верующие, будто им достаточно того одного, что они веруют, но пусть знают, что праведный суд Божий воздаст каждому по делами его»¹¹⁵.

Хотя добрыя дела и необходимы для оправдания христианина пред лицем небеснаго судии после настоящей жизни, однако православная церковь признает для некоторых из христиан возможным получить оправдание это и без добрых дел, по одной только вере в силу заслуг Иисуса Христа. Такая возможность допускается: 1) по отношению к младенцам и 2) по отношению к взрослым, умершим вскоре после крещения, и потому не имевших никакой возможности показать веру свою от дел своих (Иак. 2, 18)¹¹⁶.

Отчего же в посланиях Ап. Павла встречаются места, которыя, по видимому, как бы противоречат учению Ап. Иакова (гл. 2, ст. 14–26) об оправдании человека верою и добрыми делами? В них оправдание как бы приписывается одной вере без дел закона. Так в послании к Римлянам читаем: мыслим верою оправдаемся человеку без дел закона (3, 28). И в послании к Галатам: не оправдится человек от дел закона, но токмо верою Иисусе Христовою: не оправдится от дел закона всяка плоть (2, 16). Но если здесь есть противоречие по видимому, то в сущности его нет. Ап. Павел говорит здесь не о делах закона нравственнаго, который обязателен для всех и на все времена, но о делах закона обрядоваго, из которого многое было указание на нечто другое; а потому с пришествием благодати, как ничего уже незначущее, необязательно и нисколько не полезно христианам.

Об этом мы читаем у Блажен. Феодорита следующее: «необходимому в законе поучала сама природа; таковы заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не свидетельствуй ложно на ближняго твоего свидетельства ложнаго, почитай отца твоего и матерь твою и другия подобныя; заповеди же о субботе, об обрезании, о прокаженном, об изливающем семя, о жертвах, о кроплениях, составляли собственность закона; ибо им не научала природа. Но этому все cие называет Апостол делами закона. Но хотя нарушение сих заповедей есть грех, однакоже и хранение их не есть преспеяние в совершенной правде. Ибо все сие служило указанием на нечто другое, впрочем Иудеям пригодно было на то время. И о сем то Божественный Апостол сказал: зане не оправдится от дел закона всяка плоть ¹¹⁷ .

Блаженный Августин пишет: «когда Апостол говорит: мыслит верою оправдитися человеку без дел закона; то не то внушает, чтобы по принятии веры пренебрегали делами праведности, но чтобы каждый знал, что он может оправдаться чрез веру, хотя бы прежде не имел дел закона; ибо они следуют за оправданным, а не предшествуют оправданию... Поскольку мнение: сотворим злая, да приидут благая (Рим. 3, 8), возникло во времена апостольския, то вопреки ему в других посланиях апостолов Петра, Иоанна, Иакова и Иуды с силою утверждается, что вера без дел безполезна. И сам Павел называет спасительною и совершенно-евангельскою не всякую веру в Бога, но ту, которая плодоприносит дела из любви. Вера, говорит он, любовию споспешествуема (Гал. 5, 6). Посему веру, которую некоторые считали достаточною для спасения, представляет он до того не пользующею нисколько, что говорит: аще имам веру, яко и горы преставляти, любое же не имам, ничтоже есмь (1Кор. 13, 2); а где есть вера и действует любовь, там, без сомнения, хорошая жизнь: ибо исполнение закона любы есть (Рим. 13, 10)... Вот что сказал Апостол, похваляя правду от веры, вопреки хвалившимся правдою от дел: что убо речем Авраама отца нашего обрести по плоти? Аще бо Авраам от дел оправдаем, имать похвалу но не у Бога (Рим. 4, 1. 2). Сам Бог возбраняет нам такую хвалу, якоже пишется: хваляйся о Господе да хвалится (1Кор. 1, 31). Многие хвалятся делами. Много есть язычников, которые потому не хотят сделаться христианами, что почитают, так сказать, достаточным для себя добрую жизнь свою. Нужно, говорят они, жить хорошо. Что мне возвестит Христос? Чтобы я жил хорошо? Но я уже живу хорошо, – какая мне надобность во Христе? Я никого не убиваю, ничего не ворую, ничего не похитил, чужаго не желаю, любодейства не совершаю. Пусть найдут во мне что-нибудь достойное укоризны, и кто укорит меня, тот пусть сделает меня христианином. Таковый имать похвалу но не у Бога. Не таков отец наш Авраам. Верова Авраам Богови, и вменися ему в правду (Рим. 4, 3). Посему никто да не полагается на добрыя дела свои, совершенныя до веры: где не было веры, там и добраго дела не было.... Поскольку проповедь Ап. Павла об оправдании человека верою без дел не хорошо была понята принимавшими ее в том смысле, будто однажды уверовавший во Христа может спастись верою, хотя бы делал зло и жил преступно и развратно; то в словах: хощеши ли разумети, о человече суетне, и проч. (Иак. 2, 20–26), Апостол Иаков объясняет как должно разуметь Ап. Павла. И примером Авраама доказывает он, что вера суетна, если не сопровождается доброю жизни, потому что и Апостол Павел примером Авраама же доказывал, что человек оправдывается верою без дел закона. Упоминая о добрых делах Авраама, сопровождавших его веру, Иаков доказывает, что Ап. Павел, примером Авраама внушающий, что человек оправдывается верою без дел, не то хотел сказать, будто уверовавший не обязан уже делать добрыя дела, но то собственно, что никто не должен воображать будто дара оправдания, получаемаго верою, он достиг заслугами прежних дел. Так как иудеи воображали, что они преимуществуют пред верующими во Христа язычниками тем, что достигли благодати евангельской будто бы заслугами добрых дел в исполнении закона, и потому многие уверовавшие из них блазнились тем, что благодать Христова сообщается необрезанным язычникам; то Ап. Павел говорит, что человек может оправдаться верою без дел, но предшествующих. Павел воспользовался примером Авраама потому, что сей оправдался верою без дел закона, котораго не получал, а Иаков, доказывая, что вера того же Авраама сопровождалась добрыми делами, показывает, как должно разуметь проповеданное Ап. Павлом¹¹⁸.

Теперь понятно, что в приведенных местах Ап. Павла (Рим. 3, 28. Гал. 2, 16) говорится о делах закона обрядоваго, который не нужен, как прообраз, в то время, когда мы имеем самый образ; и о делах, предшествующих нашему благодатному возрождению, который, хотя бы были и хороши сами по себе, но не заслуживают оправдания пред Богом имеющему их, без веры в Него. Поэтому напрасно блазнится неумная реформация, думая найти для своего лжемудрования опору в приведенных словах Ап. Павла. Реформация, вопреки слову Божию и разуму, учит, что спасение достигается одною верою без любви евангельской, или верою знания без правды дел¹¹⁹. Но для нас известно 1) что их учение не новое¹²⁰, и 2) по легкости оправдания чрез одну веру могут расчитывать на царство Божие с спокойною совестию все безнравственные люди, которые и по Писанию и по разуму должны быть вне царствия (1Кор. 6, 9. 10. Апок. 21, 8). Следовательно учение реформации как в основании, так и в последствии, пагубно для людей.

Иак. 3:1–12

Апостол Иаков предостерегает от гордости и необузданности языка, показывая дурныя и вредныя последствия, от этого происходящия.

Гл. 1. ст. 1. Не мнози учители бывайте, братие моя, ведяще, яко большее осуждение приимем.

От страсти к учительству предостерегал еще своих учеников Глава церкви Иисус Христос (Матф. 23, 8), а в лице их и всех христиан. Но не смотря на предостережение Господа фарисейская страсть к учительству (Матф. 23, 7) проникла в христианство чрез обращенных из иудеев (Тит. 1, 10. 11). Страсть к учительству, как видно из увещания Ап. Иакова, основывалась на нечистых побуждениях. В противном случае Боговдохновенный муж не возвысил бы против учительства своего слова, подобно Моисею, который не запрещал пророчествовать Елдаду и Модаду (Чис. 11, 29). Апостол знал, что для созидания тела церкви, в числе других здателей, Бог положи и учителей (1Кор. 12, 28. Ефес. 4, 11). Но знал при том и то, что истинный учитель не приемлет сам себе чести без звания (Евр. 5, 5)¹²¹, и что способнейшие и избранные от Бога к этому званию даже отказывались от онаго, сознавая тяжесть, как обязанностей, так и ответственности по оным (Исх. 4, 13. Иер. 1, 6). Но Иаков, как видно, не о таких говорит учителях, а об учителях с субъективным возрением, что выражается в слове γινεσθε – делайтесь сами без призвания, т. е., об учителях подобных Диотрефу (3Иоан. 1, 9. 10)¹²².

Звание учитель, как и философская мантия, кроме особеннаго внимания от народа, окружено было еще и почтением. Почему невполне утвержденные в истинах евангелия, даже не имеющие дара учительства, брали на себя сию должность: одни по надменности, другие по противоборству чистому учению Евангелия, ум которых не мог согласить его с жизнию тлеющаго в похотех прелести человека (Ефес. 4, 22), а иные и по корыстолюбию, как Симон волхв, думавший у Ап. Петра купить за деньги, не имеющие цены, дары Духа Святаго. Не говоря уже о том, что многие, взяв, на себя учительское звание, выказывали великую неспособность свою к оному, были люди¹²³, которые принимались учить других без всякаго призвания к тому, и думали оправдать себя в этом дерзновенном предприятии тем, будто дело их спасительно. Вкусны ли плоды подобных дел? История христианства свидетельствует, что, не смотря на предостережения Спасителя, апостолов и церкви, во все почти веки являлись злые отпрыски ересей и приносили горькие плоды, которые невеждам подавались в пищу за сладкие. Отчего многие уклонялись в пустословие (1Тим. 1, 6–7), волновали церковь Божию и безчестили невесту Христову, раздирая девственную ея одежду. Являющееся множество непризванных учителей есть неотъемлемая принадлежность и вывеска несчастных времен. Об этом предваряет нас Дух Святый: будет время, егда здраваго учения не послушают: но по своих похотех изберут себе, учители чешеми слухом, И от истины, слух отвратят, и к баснем уклонятся (2Тим. 4, 3–4). Не найдем ли мы в сем указания, не раскапывая гнилой древности, на новейший материализм, социализм, рационализм и нигилизм?

Большее осуждение приимем. Какая любовь и смирение истиннаго учителя! Творя дело учителя он поставляет себя рядом с учениками. Имея нужду и власть произнести осуждение на противящихся здравому учению, он осуждение это как бы на себя принимает: осуждение приимем. Но такое смягченное обличение могущим донимать открывает его большую силу. «Если Апостол, по делу учительства, поставляет себя под страхом осуждения, в ряду с людьми много согрешающими: то как должно быть страшно дело сие для всякаго другаго»¹²⁴.

Ст. 2. Многo бо согрешаем вси. Аще кто в слове не согрешает, сей совершен муж, силен обуздати и все тело.

Эти слова Апостола разоблачают человеческую самонадеянность и притязание не призванных, но жаждущих чести учительства. Много согрешаем вси. А если вси много согрешаем, то не повредят ли делу учительства собственные грехи, которые не очищены ни избирающею благодатию, ни ограждены послушанием закону избрания? Принявшие учительство сами собою могут ли быть в мире с мудрствующими о Господе, действуя по своеволию и своемудрию? Не будут ли они, вместо того, чтобы приводить в соединение веры, – разделят; вместо назидания, – распространять соблазны и таким образом нарушать мир церкви? И какого могут они ожидать за это осуждения от Бога, как себе, так соблазняемым и за соблазн опять себе¹²⁵? Зоркое внимание нужно для присмотра собственно за собою. Великое требуется совершенство, аще кто в слове не согрешает, говорит Апостол, сеи совершен муж. Требование такого совершенства от человека, как человека, и потому существа слабаго и ограниченнаго по природе, с естественною наклонностию ко злу, по видимому, не возможно. Если и праведный седмижды падает (Притч. 24, 16), то колькратно подвержен падению грешный? Если обилие благодати не ограждает от падения, то тем более оскудение ея. Но падение еще не так опасно, как бездействие в падении. Праведник падает, но и востает, грешник же может забываться в падении, прити в безчувствие, которое еще более ведет в глубину зол: нечестивый егда приидет в глубину зол нерадит (Притч. 18, 3), говорит премудрый.

Почему требуемое Апостолом совершенство слова, не как пустаго звука, не как его развития, но как оболочки мысли души, придает слову нравственное значение, свидетельствующее, что обладающий таковым совершенством, обладает и силою воли: не погрешающий в слове в состоянии обуздывать и тело. Слово Божие и история нравственнаго развития человека свидетельствуют, что в самом сердце человека гнездятся злыя помышления. Но если человек в зародыше уничтожает эту нравственную порчу, проявляющую себя в слове, не допуская до прозябения и развития, в таком случай для него легче становится и обуздание плоти, в которой, по Апостолу, не живет доброе (Рим. 7, 18), т. е., влекущее к небу. Очень хорошо известно на опыте, что беседы злыя растленных человеков умом и лишенных истины пагубны (1Тим. 6, 5), и что сам человек многократно падает за грех устен своих (Притч. 12, 13). Чем же после этого в состоянии оградить себя непризванный учитель от несовершенства в слове и следовательно от падения, как себя, так чрез себя и других? Ум без высшаго озарения не надежный вожатый; мир во зле лежит (1Иоан. 5, 19); следовательно, чем застрахует себя самонадеянность и непризванное притязание?

Ст. 3. Се бо и конем узды во уста влагаем, да повинуются нам, и все тело их обращаем. (4) Се и корабли велицы суще и от жестоких ветров заточаямы обращаются малым кормильцем, аможе стремление правящаго хощет. (5) Такожде и язык мал уд есть и вельми хвалится (μεγαλαυχεί). Се мал огонь, и коль велики вещи сожигает? (6) И язык огонь, лепота неправды: еще и язык водворяется во удех иаших, скверня все тело, и паля коло рождения нашего (φλολίξθσα τόν τρόχον τής γενέσεως), и опаляется от геенны.

Подобиями лошади, имеющей сильный жар, когда она, не дрессирована и не обуздана, и корабля, носимаго морскими волнами от ветров, показывает Апостол сколь великия страсти волнуют душу человека¹²⁶, действующаго хотя и по закону естественному, но заглохшему от преобладания плоти, и следовательно не надежному руководителю. Откуда и усматривается необходимость для человека закона положительнаго, впрочем не такого, который был бы ему неприсущ, а согласнаго с его внутренним нравственным требованием, по которому он усовершал бы себя, и который заправлял бы его деятельностью, подобно удилам, влагаемым в уста лошади и корабельному рулю, и следовательно, доводил бы человека до сознания необходимости, чрез внимательное наблюдение за своими внутренними требованиями, осуществлять его в жизни, уясняя необходимость его и сродняясь до того, чтобы этот положительный закон не чувствовался стороннею властно. Если же такое внимание и такая усиленная деятельность потребна для спасения христианина собственно своего, то как не подумают не призванные к учительству, что ища его, они ищут чести быть кормилом корабля, уздою лошади. Управят ли корабль, приведут ли его безопасно к пристани? А об этом нужно думать и думать серьезно. Где едва спасается праведник, там нечестивый и грешный не явится с победою (Притч. 11, 31). А ведь душа и одного христианина ценна. Она оценена ценою крови Сына Божия (1Петр. 1, 18–19). Тем более ценны души целаго общества христиан.

Далее (ст. 5–6) Апостол дает слову человека огромное нравственное значение¹²⁷. Проявление этого значения слова, разумеется, возможно, как положительное, так и отрицательное. Язык небольшой член, но много делает, как бы так: слово не есть пустой звук, но оболочка мысли, заправляющей делом. Следовательно, слово наше имеет силу действия, могущаго отражаться не только на себе, но и на других. Почему Апостол и уподобляет его огню, имеющему внутреннюю силу тепла, и внешнюю силу жечь или раждать тоже тепло. От сердца исходят помышления злыя, сквернящия человека (Матф. 15, 18), говорит слово Божие. Значит, в одном и том же сердце человека, в котором скрывается зародыш великаго добра, скрывается и зародыш великаго зла. Проявление же сердца прежде всего обнаруживается в языке или слове. Почему Апостол и дает такое огромное значение слову: оно сквернит все тело, как уже нечистое в источнике, воспаляет круг жизни (τόν τρόχον τής γενέσεως), как собственной деятельности человека, так и других, по положению человека, живущаго не отдельно от других, но общею жизнию. Известно, что гниющее тело, кроме того, что имеет в себе гниль, напитывает гнилью и воздух, окружающий его, который невольно вдыхается проходящими мимо, или любопытствующими над разложением. Не так ли распространялась и вся нравственная гниль? Не разносила ли печать, подобно воздуху, нравственной гнили, которою заражались здоровые, но склонные к порче? Если обычаи добрые тлят злыя беседы, ограничивающаяся небольшими пространством места, то не более ли растлевает нравы злое направление науки и печати, несущейся подобно вихрю? Не является ли все злое разукрашенным, много обещающим, много льстящим для привлечения неопытных, не могущих видеть корня, а только ветви? Не есть ли прикраса отличительный признак зла, не могущаго являться лицем, но в оболочке для неопытнаго глаза. Напротив, истина никогда не нуждалась в прикрасе. Она сама собой прекрасна. Это и есть отличительное ея достоинство.

Опаляяся от геенны. Этими словами указывает Апостол на источник зла. В человеке зло не само по себе. Творец, сотворив человека, не посеял зла в сердце его. Посеял же исконный человекоубийца (Матф. 13, 29. Иоан. 8, 44). Оно взошло, принесло плоды и таки повредило человеку, что дало сердцу его превратное направлениe. Сеет зло и поджигает дрова, приготовленные в сердце, и теперь этот недремлющий злодей. Почему нужно быть на страже и не просто бдеть (1Петр. 5, 8), но быть облеченным во всеоружие (Ефес. 6, 13–17). Опытность врага требует чрезвычайной осторожности. Внимание учителю здесь нужно еще более; нужно для себя и для ограждения вверенных его попечению. «Воззрите на пагубнейшия безбожия, на отступления от истины Евангелия, на те разговоры и обращения, которыя христиан, отторгая от закона, влекут в огонь осуждения. Воззрите на оныя нечестия, где возвеличивается порок, и попирается добродетель, где усиливается неправда, уважаются ухищрения страстей, и непорочность осмеивается. Все сие не есть ли плод необузданности языка?»¹²⁸.

Ст. 7. Всяко бо естество зверей и птиц, гад же и рыб (έρπετών τε χάι έναλίων), укрощается и укротится естеством человеческим: (8) Языка же никтоже может от человек укротити: неудержимо бо зло исполнь яда смертоносна. (9) Тем благословляем Бога и Отца, и тем кленем человеки, бывшия по подобию Божию (γεγονότας χαθ όμοίωσιν θεέ). (10) От тех же уст исходит благословение и клятва. Неподобает, братие моя возлюбленная, сим тако бывати.

Апостол Иаков усиливает понятие о пагубных следствиях злоречия. С падением человека, который был поставлен царем природы (Быт. 1, 26), вся природа востала против него. Но человек желает поддержать павшую свою власть над природою. Ум его находит средства укрощать и как бы держать во власти лютых зверей, хищных птиц, ужасных пресмыкающихся и страшных морских животных. Наука и опыт развивают еще более эту железную власть человека над природою, которая совоздыхает (Рим. 8, 22) такому тяжкому своему повиновению, но без воли Творца не имеет средств освободиться от нея. Над всем человек господствует, всем правит. И изумительно только то, что сам человек совершенно не может владеть собою. Его собственный язык, этот неоцененный дар слова, которым Творец украсил человека и отличил от всех других животных, это самое слово часто приносит человеку вред. И как оно есть выражение внутренней мысли человека, то по этому человек и не в силах остановить течение его, часто исполненное смертоноснаго яда, как для себя, так и для других, и, возжигая зло в других, опять для себя, как бы круговоротом. Почему Апостол и называет язык человека, или слово, неудержимым злом. И подлинно, ни науки, ни опыт не дают средств для обуздания злоречия. Посредством дара слова мы благословляем Творца и Господа, благодарим Его, молимся Ему, и тот же самый дар слова употребляем для унижения, для проклятия человека, сотвореннаго по подобию Божию¹²⁹. Может ли же христианин, проклиная ближних своих, или злословя и осуждая их, назвать Творца всех Бога Отцем своим? Не будет ли тогда это слово дерзостью пред Богом, Который заповедал любить ближняго как самаго себя (Матф. 19, 19. Лев. 19, 18)? Почитать ли христианином того, который выказывает себя религиозным в храме, а вне его стремится на обиду ближняго? Не такими ли и хулится имя Божие? Гнилы уста, не отличающиеся скромностью¹³⁰, гнилы потому, что из них выходит благословение и клятва. Они подобны отверстому гробу, украшенному снаружи, и полному гнили внутри. Ибо злоречие есть общественная гниль. По нему можно судить о степени нравственнаго развития общества.

Но не подобает сим тако бывати. Какое смирение Апостола! Он не поражает клятвою злоречивых, не отлучает, не укоряет их, но с апостольскою скромностью говорит: не должно сему так быть. Но эта скромность равносильна угрозе. Ибо чего не одобряет Апостол, значит то противно воле Божией и грешно. Иначе нельзя и думать.

Ст. 11. Еда ли источник от единаго устья источает сладкое и горькое? (12) Еда может, братие моя, смоковница маслины творити, или виноградная лоза смоквы? Такоже ни един источник сладку и слану творит воду.

Другими подобиями из природы доказывает Апостол несообразность внутренних перемен сердца в человеке. В природе все бывает по роду и не изменяется: один источник не дает сладкой и горькой воды, или соленой и сладкой; смоковница приносит смоквы, а не маслины, и виноградная лоза – виноград, а не смоквы. Равным образом, по природе, несвойственно и человеку, чтоб из одних уст его исходили благословение и клятва. Творец напечатлел все доброе в человеке и, если враг посеял злое в сердце человека, то христианин, получив возрождение, получил и новые силы к добру и благочестию, которые должны быть плодами действия и силы благодати, даруемой ему туне Иисусом Христом.

Иак. 3:13–18

Апостол показывает, что поведение человека есть выражение состояния его ума, а потом – свойства и действия ложной и истинной мудрости, сопоставляя одну другой.

Ст. 13. Кто премудр и худог в (έπιστήμων) в вас, да покажет от доброго жития дела своя, в кротости и премудрости (έν πραύτητι σοφίας).

Исчислив впереди пороки человеческой слабости, Апостол говорит жаждущему чести учительства: если кто мудр и разумен (έπιστήμων) из вас, (как вы думаете), то пусть докажет эту мудрость, это понимание на деле в жизни – добрым поведением с мудрою кротостию (έν πραύτητι σοφίας). И это необходимо: да просветится свет пред человеками (Матф. 5, 16), желающих быть светом других. Будет ли этот свет разливать животворную силу на жизнь других – образом здравых словес (2Тим. 1, 13), и жизнью: таково ли поведете, какое должно иметь рабу Господа (2Тим. 2, 22–26); потому что бывает часто, что благочестие бывает чуждо силы благочестия, показывающее невежество в вере (2Тим. 3, 5. 9). Ибо знание евангельскаго учения не принесет пользы христианину, если он не обратит его в плоть и кровь свою, или лучше в дух и жизнь, что и откроется в его поведении кротком, растворенном евангельскою мудростию. От плод их познаете их (Матф. 7, 16), – говорит слово Божие; по листу же и кор иногда можно жестоко ошибиться.

Ст. 14. Аще же зависть горьку имате и рвение (έριθείαν) в сердцах ваших, не хвалитеся, ни лжите на истину. (15) Несть сия мудрость свыше нисходяща, но земна, душевна, бесовска. (16) Иде же бо зависть и рвение, ту нестроение и, всяка зла вещь (φαύλον πράγμα).

Зависть и сварливость (έριθεία) должны быть чужды истиннаго христианина, тем более учителя христианскаго. Отличительный признак истиннаго ученика Христова есть любовь: о семь разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою (Иоан. 13, 35). Зависть Апостол называет горькою по дурным ея последствиям. Она горька, потому что гложет сердце предавшагося ей; горька и для других, так как не приносит добра, а причиняет неустройство, раздоры и все худое (φαύλον πράγμα). Местом рождения зависти и развития ея Апостол полагает сердце, которое может быть источником добра или зла. Объятый завистию человек поносит того, кому завидует, а себя превозносит и хвалит как бы из смирения, ища себе сочувствия у других; иногда же случается, что безсовестно лжет и осуждает то, что достойно уважения, а не порицания¹³¹. Так безсовестно лгали на истину евангельскаго учения и на проповедателей сей истины не призванные учители. Но они для преспеяния в своем нечестии пустословили (2Тим. 2, 16) и лгали потому, что по расчетам своеобразнаго воззрения, искали чести быть самими учителями. И как не могли подорвать авторитет евангельской истины в принципе, то глумились над неопытностию людскою своим нахальным и лживым словом нечестия. А как высокия истины не вмещались в ихних узких умах, то они толковали все по правилам разума, не озареннаго светом истины, сообразно слабости тленнаго человека, или иначе, проповедывали лживый гуманизм, в основе коего лежали гибельныя страсти, центратьная сила коих сходилась в одном общем зле, в хитром подражании древнему обольстителю – лгать на истину. Почему Апостол и обличает этих мнимых мудрецов, этих непризванных учителей, раздиравших церковь Божию, вопреки истинам веры вводивших ложныя начала, и показывает свойства и происхождение той ложной мудрости, которою они питались: это не есть мудрость, нисходящая свыше, говорит он, но земная, душевная, бесовская. Согласно сему и Ап. Павел подобно мыслящих и поступающих называет плотскими, по человеку ходящими (1Кор. 3, 3), по стихиям мира (Кол, 2, 8), водящимися лжеименным разумом (1Тим. 6, 20–21) всегда учащимися, и никогда не могущими дойти до познания истины (2Тим. 3, 7). Почему всякий, истинно исповедающий Господа должен отступить от подобной неправды (2Тим. 2, 19) влекущей в погибель.

Ст. 17. А яже свыше премудрость, первые убо чиста есть, потом же мирна, кротка, благопокорлива, исполнь милости и плодов благих, несуменна (άδιάχριτος) и нелицемерна.

Описав свойство земной мудрости, самой в себе, без озарения ея высшим светом, Апост. Иаков показывает свойства истинной мудрости, или мудрости христианской. Она а) чиста не по наружности только, но и в основании, как плод Духа Святаго. Если чистые сердцем способны зреть Бога (Матф. 5, 8), то тем более способны они питать благородныя чувствования, внушаемыя словом Божиим. Чистая мудрость, обладая даром ведения истины, способна открывать обман призраков и разгонять мглу неведения; между тем как разум сам собою может принимать это за истину.

б) Потом же мирна. Инаковою нельзя ей и быть. Бог наш есть Бог мира и любви. И христианин, если не имеет в своем сердце мира с Богом и ближними, то не может достигнуть и назначения своего. Аще возможно, еже от вас, со всеми человеки мир имейте (Рим. 12,18). Правда, сохранение мира с людьми зависит часто и не от нашей воли. Бывает что и желающих мира злоба вызывает на состязание и угрызает. Но за то в нашей воле – мужество в несчастии и терпении, при употреблении которых часто достигается цель – жить в мире с людьми.

в) Кротка, – превозносить себя не в духе истиннаго христианина, который отличается скромностию, уступчивостию и всякою предупредительностию, который заблаговременно ослабляют силу нападений. В этом случае он желает подражать Благому Учителю, Который, будучи злословим, никого не злословил взаимно (1Петр. 2, 23), и не показывал даже тени гнева. Кротость, по изъяснению Златоуста¹³², состоит в перенесении неприятностей не от высших только, но и от низших.

г) Благопокорлива, или послушна закону Божию (2Кор. 10, 5), который напечатлен в сердце христианина; неуклончива от разума истины по благочестию (Тит. 1, 1), не обольщающаяся худыми примерами противления, не мудра о себе (Рим. 12, 16), но о Боге, подражающая высокому примеру Иисуса Христа, Который был послушлив своему Отцу даже до смерти (Филип. 2, 8).

д) Исполнь милости и плодов благих. Это отличительный признак истинной мудрости, жертвующей для блага ближних всеми, зависящими от нея средствами. И так как истинное благочестие есть истинное человеколюбие (1, 27), то милосердие христианина не ищет своих си (1Кор. 13, 5), не себе угождает, но ближнему во благое (Рим. 15, 1–2), не оставаясь в долгу никому ничем, кроме любви (Рим. 13, 8). Отсюда и обилие добрых плодов, как для себя, так и для ближних. Плоды эти, как жертва мудрости христианской, приносятся христианином по мере сил и возраста духовнаго.

е) Несуменна, άδιάχριτος, – безпристрастная, воздающая всем должное по справедливости. Безпристрастная мудрость не унижается пред высшим и не презирает низшаго, но говорит всем правду, хотя иногда и невкусную. Господь наш Иисус Христос при безграничной снисходительности к грешникам никогда не щадил Фарисейской двуличности.

ж) И не лицемерна. Да и пред кем лицемерить? Пред Богом? Но Бог испытует сердца и утробы, знает мысли человека до самых тайных изгибов сердца, следовательно, очень грешно и безполезно. Пред человеком? Но лицемерие не лежит в основе христианской нравственности, и бывает мало полезно, а более вредно. Истинная мудрость, что питает в сердце, то осуществляет и на деле, без всякой материальной или другой какой-либо расчетливости; потому что цель ея стремлений есть высшее благо, которое не во власти человека.

Сличая качества истинной мудрости и любви, открывается, что истинная мудрость есть христианская любовь в действии.

Ст. 18. Плод же правды в мире сеется творящими мир.

Семя слова Божия – истинная мудрость способна вмещаться и вмещается в тех только сердцах, которыя сохраняют мир с Богом и совестию, которыя не возмущаются движениями страстей нечистых в своем источнике.

Иак. 4:1–6

Апостол раскрывает происхождение горьких плодов похоти и страсти человека, а отсюда и то, что дружба с миром становится враждою против Бога.

Гл. 4, ст. 1 Откуду брани и свари в вас? не отсюду ли, от страстей ваших, воюющих во удех ваших?

Плоть и кровь всегда и во всех людях показывают свое земное происхождение; плоть всегда похотствует на дух (Гал. 5, 17). Вижду ин закон во удех моих, – взывает Ап. Павел, – противу воюющ закону ума моего, и пленяющ мя законом греховным, сущим во удех моих (Рим. 7, 23). Из чего усматривается, что люди самой высокой и святой жизни не чужды бывают влияния плоти и крови, те люди, которые, кажется, совершенно поработили плоть духу. Что же делается с людьми обыкновенными, которые не хотят держать под крепкою стражею послушания закону Божию страстей, сущих во удех наших, имеющих стан своего полка в сердце, как центре всех злых движений; а дают им свободу действий, часто даже услаждаясь гибельным брожением их? После этого естественно ли услаждаться волнением страстей, пока они не достигли еще разлива, и замечать, что сам человек дает свободу веяния сему внутреннему злому ветру, что он сам причиною вражды и распрей? Почему и случается часто, что человек относит начало вражды и распри помимо себя чему-нибудь стороннему, а себя считает невинным в возбуждении их, несмотря на то, что может быть и сам предается влечению сердца без разбора средств.

Ст. 2. Желаете и не имате, – продолжает Ап. Иаков, – убиваете, и завидите, и не можете улучити: сварлетеся и борете (πολεμέιτε), и не имате, зане не просите: (3) Просите и не приемлете, зане зле просите, да в сластех ваших иждивете.

Если Апостол осуждает желание, то значит, что он осуждает желание не доброе, предосудительное, противное христианской нравственности, желание страстное, почему оно и не осуществляется: желаете, и не имате, – цель не достигается. А что действительно Апостол говорит здесь о предосудительном желании, то поясняют следующия слова за сими: убиваете, и завидите. Нет сомнения, что Апостол сими словами говорит о духовном убийстве, которым почти всегда сопровождаются нечистыя желания. Если, по слову Божию, ненавидящий брата своего есть человекоубийца (1Иоан. 3, 15), хотя бы ненависть эта скрывалась еще внутри, без всякаго обнаружения ея на деле¹³³, то не более ли достойна порицания явная зависть и убийство ближняго силою слов, располагаемыми средствами, могуществом власти и собственными пороками (Матф. 18, 6)? Почему все это и подобное предосудительно и грешно, хотя ведется иногда тайными и скрытными путями. Этот грех, эта отвратительность поступка сознается даже и порочными, хотя сознание это есть безполезное; от того что желание сверх желания, или страсть, делая ненасытными, ослепляет их.

Сваряетеся и борете, – πολεμέιτε. Христианам не следовало бы между собою препираться и враждовать (Иоан. 13, 34–35); но христиане теже люди, а не ангелы. Почему есть и бывают не чуждые честолюбивых замыслов с предосудительными целями в отношении к ближним не за духовныя дарования, которыя не во власти человека, но за славу, за честь, за хорошия материальныя средства. И каких не употребляется хитростей для осуществления страсти. Впрочем бывает, что враждуют на ближняго и за его добрую нравственность, за его возвышенность чувствований, стремлений и целей, хотя такая вражда безполезна и предосудительна для враждующаго. Желающий быть добрым и не чувствующий в себе самом достаточно силы для добра должен не препираться и враждовать с ближним, чувствуя его превосходство над собою, но обратиться с молитвою к подателю премудрости и смысла – Богу. Кто же этого не делает, тот и не имеет. Отчего? от того, что не просите, как говорит Апостол. Иисус Христос учит: просите и приимете (Иоан. 16, 24). Но далее показывает Апостол, что и самая просьба с неправильною целию не исполняется Богом, как предосудительная, как не согласная с Его святою волею: просите, и не приемлете. Почему же Бог не слышит нашей просьбы, нашей молитвы? Потому что просим не добраго, продолжает Апостол: зле просите, и цель предосудительна: да в сластех ваших иждивете ¹³⁴ . Что Мя зовете Господи, Господи, говорит Иисус Христос, и не творите, яже глаголю (Лук. 6, 46)? Значит, прежде молитвы нужно приготовление к молитве, чтобы не быть человеком, искушающим Господа (Сир. 18, 23). Значит, нужно просить не для прихотей плоти, а для потребности души, т. е. просить согласно с волею Всеблагаго Бога, и просить нехолодным прошением, но внимательною молитвою, всецело силою души и духа (1Кор. 14, 15); а в противном случае молитвы наши останутся при нас мертвым звуком, как не очищенныя от похоти мира, и следовательно, имеющия тяжесть, не поднимутся в воздух, не проникнуть в небо. Если же и проникнуть, то не будут услышаны и, следовательно, останутся безплодны и безполезны: и аще умножите моление, говорит Бог чрез пророка, не услышу вас: руки бо ваши исполнены крове (Ис. 1, 15. под. Притч. 1, 28. Иер. 11, 14. 14, 12. Иезек. 8, 18. Мих. 3, 4).

«Наши молитвы, говорит один из пастырей церкви, бывают безплодными, или потому, что это не суть прошения прилежныя и не отступныя, который бы исходили из глубины души, и в которых бы вся душа изливалась, но только желания слабыя, которыя мы изрекаем без возбуждения духа, и думаем, что они сами собою должны исполниться; или потому, что прошения наши не чисты и злы, что мы просим вреднаго, а не полезнаго для души нашей, или просим не в славу Божию; но для удовлетворения наших хотений плотских и самолюбивых»¹³⁵.

Ст. 4. Прелюбодеи и прелюбодейцы, не весте ли, яко любы (φιλία) мира сего вражда Богу есть? иже бо восхощет друг быти миру, враг Божий бывает (χαθίσταται).

Прелюбодейство есть такой порок, который не должен даже и именоваться у христиан (Еф., 5, 3), а не только быть самим делом, хотя бы и тонким (Матф. 5, 28). Высокое евангельское учение удерживает христианина даже и от одного соблазнительнаго взора (Матф. 5, 29). Грех этот велик и тяжек во 1-х потому, что он есть противу собственнаго тела человека (1Кор. 6, 18); во 2-х – что оскверняет тело до растления мозгов, то тело, которое, по назначению, должно быть храмом Святаго Духа (1Кор. 6, 19); в 3-х – что противен закону Божию, как в назначении человека, так и в распространении рода человеческаго; почему в ветхом завете караем был строго (Лев. 20. Второзак. 22, 22–30). Об этом грехе премудрый дает такое суждение: не дивно, говорит он, аще кто ят будет крадый: крадет бо, да насытит душу свою алчущую: Аще же ят будет воздаст седмерицею, и вся имения своя дав, избавит себе. Прелюбодей же за скудость ума погибель души своей содевает, болезни же и безчестие понесет: поношение же его не изгладится во веки, ниже разрешится многими дарми (Притч. 6, 30–35).

«Помощница мужу дана есть жена, говорит Св. Златоуст, яко да неистовящеся утоляет естество, яко да утишает похотныя волны: якоже убо кормчий во пристанищи истопление соделав, никоея получит милости, тако и человек, по утверждении брака, иных оскверняяй ложе, или жену какову либо с похотию зряй, никоего же получит ответа ни к человеком, ни к Богу»¹³⁶.

Прелюбодеяние, говорит Св. Димитрий, вражда противу самаго Бога: сице Св. Ап. Иаков вопиет: прелюбодеи и прелюбодейцы, не весте ли, яко люби мира сего вражда Богу есть? Кая любы мира сего? Та, юже вы любодейственно плате между собою: аще бо иная имать мир у себе не богоугодная любления, яже к богатствам, честям, величиям горделивым и славам тщетным: но наипаче углебну мир в любви плотской, в сладострастиях и вожделениях греховных, и в несытстве блудства, еже пределы законнаго брака преступает. Та убо прелюбодейственна сего мира любовь, вражда есть Богу: вражда, ибо закону Божию противится, уставы Того разоряет, пределы положены от Него преступает, и аки бы в ничтоже имать самаго Бога законоположившаго, уставившаго и определившаго супружеское сожитие человеческое»¹³⁷.

Любы мира сего вражда Богу есть.

Никтоже может двема господинома работати (Матф. 6, 24), – говорит слово Божие. А из сего можно понять, что кто хочет быть другом миру, тот естественно становится врагом Богу. От чего? От того, что весь мир во зле лежит (1Иоан. 5, 19): в нем зло как бы преобладает над добром. И кто любит мир, тот, значит, любит зло, в котором мир погряз. Мир полный плевел и до сего времени еще не очищен от них. Что же подумать о душе, которая исполнена миром; может ли быть она чужда плевел мира? Аще кто любит мир, несть любве Отчи в нем (1Иоан. 2, 15). Если же нет любви, то значит, есть противоположное чувство, есть вражда; ибо самая любы мира сего и есть вражда Богу.

Любы, в греческом стоит φιλία, – дружба. А из этого понятия открывается, что и самая дружба с миром, которая менее любви и не выражает той полноты чувств, как любовь, но уже есть вражда на Бога. зане мудрствование плотское; а мудрствование плотское, как известно, смерть есть (Рим. 8, 7. 8). Отсюда, как смерть противоположна жизни, так любовь мира противоположна любви Божией, а потому и есть вражда Богу.

Ст. 5. Или мните, яко всуе писать глаголет: к зависти желает дух, иже вселися (χατψχησεν) в ны? (6) Большую же дает благодать: тем же глаголет: Господь гордым противится, смиренным же дает благодать.

В подтверждение сказаннаго (ст. 4), Апостол приводит свидетельство из Священнаго Писания: Видев Господь Бог, яко умножищася злобы человеков на земли: и всяк помышляет в сердце своем прилежно на злая во вся дни (Быт. 6, 5). Прилежит помышление человеку прилежно на злая от юности его (Быт. 8, 21). Из этих слов извлекая смысл, Апостол говорит: к зависти желает дух, иже вселися (χατψχησεν) в ны. Или как в русском переводе: до ревности любит дух, живущий в нас, т. е., если кто любит кого, то любит всецело, любит до ревности, защищая предмет своей любви, равно и себя, от чуждой примеси. Человек, сотворенный по образу Божию, действительно имел начало такой всецелой любви к Богу, как своему прототипу, но падение его извратило эту любовь: так что сердце человека, способное к любви, сделалось гнездом гибельных страстей. И теперь человек до ревности любит мир, любит прелести мира. Но если христианин по влечению страстей, потому что плоть похотствует на дух (Гал. 5, 17), любит более мир, нежели Бога; то это не извинительно. Чрез заслуги Иисуса Христа нам подана благодать, поданы средства к животу и благочестию, силою которых нужно побеждать и можно победить усилие плоти. И любящие Бога действительно побеждают плоть: иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми (Гал. 5, 24). Стремлений же духа и плоти совместить и примирить между собою нельзя; потому что и дух востает против плоти (Гал. 5, 17), которая бывает надменна, самолюбива и, возвеваемая ветром ада, кичит. Кичение же это, или гордость, служит уже признаком удаления человека от Бога (Сир. 10, 14). После чего человек, понадеявшийся на себя и оставивший Господа, а следовательно и лишившийся Его спасительной благодати, падает, и падает именно потому, что Господь гордым противится, а благодать дает только смиренным. Это подтверждается и другими местами Писания: на кого воззрю, – говорит Бог чрез пророка, – токмо на кроткаго, молчаливаго и трепещущаго словес Моих (Ис. 66, 2). Для нашего назидания и подражания Иисус Христос представляет высокий образец смирения в себе самом (Матф. 11, 29). Почему смиренные силою благодати, (так как благодать дается смиренным), бывают сильны духом, – бывают в состоянии отражать те прелести мира, пред которыми гордые падают, как чуждые благодати¹³⁸ .

Евангелие учит, что всяк возносяйся смирится: и смиряйся вознесется (Лук. 14, 11).

Иак. 4:7–10

Апостол увещевает к покорности Богу и покаянию пред Ним чрез исправление жизни.

Ст. 7. Повинитеся убо Богу, противитеся же диаволу, и бежит от вас. (8) Приближитеся Богу, и приближимся вам. Очистите руце грешницы, и исправите (άγνισατε) сердца ваша двоедушнии.

Апостол увещевает в тон древних пророков. Повинитеся Богу. Повиновение или покорность Богу состоит в исправлении воли нашей согласно закону Божию, требующему чистой и святой нравственности от сынов света. И такая покорность Богу, или хождение в широте заповедей Его, будет уже противостанием диаволу, который как тма не перенесет присутствия света Божия в человеке, но сам будет бежать от него.

Приближитеся Богу. Это не значит что нужно искать Бога где нибудь в особенном месте. Он вездесущ. Бог ли Я только вблизи? – говорит Иегова. И не так же ли Я Бог вдали? Может ли кто так тайно скрыться, чтобы Я не увидел его? Не наполняю ли Я неба и земли (Иер. 23, 23–24)? После этого кажется, что никакой преграды не может быть к Вездесущему, а между тем Апостол говорит: приближитеся Богу. Послушаем же пророка, который говорит: греси ваши разлучают между вами и между Богом (Исаии 59, 2). А такая преграда к Богу поставляется, значит, нами самими. Из за этой-то преграды мы и не ощущаем в себе веяния благодати Святаго Духа. Впрочем и самое тяжкое, самое глубокое нравственное падение не уничтожает совершенно в человеке совести – этой искры первообраза. Она может вспыхнуть, загореться и осветить пустоту сердца, пустоту проведенной жизни и дал разстояния человека от Бога. По мере исправления жизни, по мере поучения в законе Божием, эта даль сокращается самим человеком, и Бог, не хотящий смерти грешника (Иезек. 18, 23), с любовию приближается к взыскующему Его (2Пар. 15, 2).

Очистите руце грешницы. Очистить руки, по выражению Писания, значит отстать от дел, противных закону нравственному. Ибо словом руки на языке священном часто означаются дела человека. Так, Бог говорит чрез Пророка, руки ваши исполнены крове. Руце ваши осквернены кровию и персты ваши во гресех (Ис. 1, 15. 59, 3). Но руки сами по себе суть только такие члены тела, посредством которых проявляется сила воли человека. А сила воли проявляется почти всегда с участием ума и сердца. И так слова Апостола: очистите руки грешники, означают то, что человеку христианину время уже отстать от греха, потому что грех удаляет его от жизни Божией.

Исправите сердца ваша двоедушнии.

Исправите в греческом стоит – άγνίσατε– очистите чрез примирительную жертву; в латинском: Iustrate, осветите, дайте место свету. Отсюда исправить сердце, значит, не следует иметь в сердце наклонность к хорошей нравственности в зародыше, и там же вместе иметь страсти похотствующия на дух, т. е., быть ни холодным, ни теплым, что означает двоедушие; но нужно страсти эти исторгнуть, попалить огнем света евангельскаго, дать место благодати Божией, созидающей и возращающей человека в жизнь духовную, безсмертную. Измыйтеся, – говорит Бог чрез пророка, – и чисты будите, отъимите лукавства от душ ваших пред очима Моима. престаните от лукавств ваших. Научитеся добро творити (Ис. 1, 16–17). Пусть человек не обольщается, что сердце его есть тайник. Сердце человека действительно есть тайник, но для человека, а не для Бога. «Иначе видят глаза человеческие, говорит Св. Златоуст, и иначе видит око Божие: человек смотрит на лице, Бог зрит на сердце. Непритворяйтеся, говорит Он, кающимися предо Мною по виду только: но плоды вашего покаяния представте на глаза Мне, который испытую все тайны»¹³⁹.

Человек с двоящимися мыслями, как заметил выше Ап. Иаков, не тверд во всех путях своих (1, 8).

Ст. 9. Постраждите, и слезите и плачьте (ταλαιπωρήσατε χάι πενθήσατε χάι χλαύσατε): смех ваш в плач да обратится и радость в сетование.

Постраждите – ταλαιπωρήσατε – сокрушайтесь, придите в себя, прежде внутренно сознайте свою виновность пред Богом. Сокрушите того идола страстей, которому курили жертвы тягостныя для души, противныя Богу. Отсюда постраждать, значит, совлектись ветхаго человека. Положим, это бывает тягостно для плоти как страдание, как перемена прежней жизни, столь приятной для нея и губительный для духа; но за то полезно для всего человека. Потому что разумное сознание глубины своего падения, и отсюда удаления для центра жизни Божией, есть уже начало добраго поворота ко благу души (2Цар. 12, 13), который поворот должен выразиться и наружно чрез плачь и рыданиe (Матф. 26, 75. 3Цар. 21, 27), т. е., горькое сокрушение: слезите и плачите. Жертвы приносимыя страстям, услаждавшия плоть, и отсюда выражавшееся плотское удовольствие смехом и буйною радостию, должны быть оставлены, как недостойныя духа, как выражения человеческой самонадеянности, пленявшей в послушание греху: смех ваш в плач да обратится, и радость в сетование. Такой плачь, такое сетование, как духовное и разумное выражение печали по Боге, покаяние нераскаянно во спасение соделовает (2Кор. 7, 10); Следовательно заставляют человека искать внутренней опоры и союза в Господе (Иерем. 50, 4), а не в мире, печаль коего смерть соделовает (2Кор. 7, 10).

«Печаль о грехопадениях производит истинное спасение, говорит Бл. Феодорит. Сетующие о грехе, хотя и безмерно плачут, имеют плодом веселие (внутреннее) и не раскаиваются¹⁴⁰.

«Если Петров плачь омыл преступление, говорит Златоуст, то как не загладить тебе свои грехи, когда ты станешь оплакивать их? Плачь же о беззаконии своем; но плачь не просто, и не по виду только, но плачься горько, как плакался Петр. Из самой глубины своей изведи источники слез, – и Господь, подвигнутый милосердием, простит твои заблуждения¹⁴¹.

Ст. 10. Смиритеся пред Господем, и вознесет вы.

Этот стих есть заключение предыдущих (7–9) – увещания покорности Богу и покаянию пред Ним.

Нам необходимо прежде всего сказать, что такое смирение. Смирение есть разумное убеждение человека в своей ничтожности, происходящее от созерцания совершенств Божиих и своего к Нему отношения, основанное на самопознании, – есть совершенство добродетели, по которому человек приобретение всякой добродетели приписывает не своим собственным силам, но Богу; – есть убеждение в неимении ничего, собственно зависящего от человека, и приписывали дарованию благодати Божией того, что человек имеет; – есть постоянное обращение к Богу и вменение себя ни во что. Отсюда: смиритеся, значит, сознайтесь в слабости своих сил и средств для собственнаго же блага. Что имеет человек своего собственнаго, кроме грехов? Наг изыдох от чрева матере моея, наг и отыду тамо, – говорит Иов (1, 20). Притча Спасителя о мытаре и фарисее (Лук. 18, 10–14) в конец разрушает самооболыцение и самонадеянность человеческую. Если гордость несносна и между людьми (Сир. 10, 7), то не будет ли она значить, по отношению к Богу, выражения не только узкая ума, но просто безумия человеческаго? «Почто гордишься земля и пепел», – восклицает Златоуст.

И вознесет вы (Господь). Бог возносит смиренных, т. е., надежда смиренных на Бога поставит их вне стрел мира сего. Под покровом Божиим они будут безопасны от падений и получат оправдание от прежних грехов»... «Если ты смиришься, то будешь оправдан», говорит тот же Златоуст¹⁴².

Иак. 4:11–17

Апостол отклоняет от клеветы и осуждения ближних, вместе же предостерегает от житейской суетности, указывая в последнем случае, что краткая жизнь наша не в нашем распоряжении.

Ст. 11. Не оклеветайте (μή χαταλαλείτε) друг друга братие: оклеветаяй бо брата, или осуждаяй брата своего, оклеветает закон, и осуждает закон: аще же закон осуждаеши, неси творец (ποιητής) закона, но судия. (12) Един есть законоположник и судия, могий спасти и погубиши: ты же кто еси осуждаяй друга (τόν έτερον).

Предостережение Ап. Иакова христианам от клеветы и осуждения ближних согласно с учением Самаго Господа Иисуса Христа, Который учил: не судите и не осуждайте (Матф. 7, 1. Лук. 6, 37). Между людьми клевета и пересуды часто употребляются для того, чтобы на несчастии ближняго основывать свое мнимое счастие. Но такое злорадоcтное чувство недостойно человека, и как человека, а не только как христианина. Если ж и находятся люди, услаждающиеся клеветою на ближних, то это служит признаком самаго печальнаго нравственнаго растления их¹⁴³. Да устрашит христианина то, что древний змий называется именем сего порока: диавол значит клеветник¹⁴⁴. Апостол Павел учит, что никого не должно осуждать прежде времени (1Кор. 4, 5), т. е., прежде нежели время, или лучше Сам Бог, располагающий временем, откроет поступки человека и, такими образом, человек, как бы, сам себя осудит своими поступками.

«Истребим из уст наших всякое поношение, – говорит Златоуст, – ведая, что хотя бы мы употребляли в снедь нашу пепел, то и от сего сухоядения никакой пользы нам не будет, ежели не станем воздерживаться от оклеветания»¹⁴⁵.

Злословящий брата и судящий брата, продолжает Иаков, злословит и судит закон. Какой закон? Закон верховнаго Творца: любить ближняго, как себя самаго (Лук. 10, 27. 18, 20. Матф. 18, 18–19. Исх. 20, 12–17. Второзак. 5, 16–21), и состоящий с ним в тесной связи – закон о любви к Богу: аще кто речет, говорит Ап. Иоанн, яко люблю Бога, а брата своего ненавидит, лож есть; ибо не любяй брата своего, его же виде, Бога, его же не виде, како может любити (1Иоан. 4, 20)? Человек имеет право судить только себя самого, свои собственные поступки и, если он будет безпристрастен в этом суде, то с него достаточно и этой власти суда. Кто же осуждает ближняго, тот осуждает закон Божий, тот как бы превышает и предвосхищает власть, принадлежащую единому Богу, ведущему тайная и сокровенная человека (Сир. 23, 27. 28. 43, 18. 19. Апок. 2, 23), и тот уже не исполнитель закона, но судия: аще закон осуждаеши, неси творец закона, но судия. Законодатель же и Судия, могущий спасти и погубить человека, есть один Бог. Как же после этого должен быть жалок человек, осуждением ближняго предвосхищающий власть у Бога и тем самим себя осуждающий? Имже бо судом судиши друга, себе осуждаеши; потому что тажде твориши судяй (Рим. 2, 1).

Надлежит знать, говорит Бл. Феодорит, что когда осуждаете других согрешающих, и себя самих подвергаете тому же приговору; потому что отваживаетесь на то же беззакожние»¹⁴⁶.

Отсюда значит, что порицающий ближняго порицает свою собственную честь как человека, и тем более, как христианина. Кто ты, говорит Ап. Павел, осуждающий чужаго раба? Пред своим Господом стоит он, или падает. И будет возставлен: ибо силен Бог возставить его (Рим. 14, 4).

Ст. 13. Слышите ныне глаголющии: днесь или утре пойдем во он град, и сотворим ту лето едино (ποιήσωμεν έχεί ένιαυτόν ένα)¹⁴⁷, и куплю деем и приобретение (έμπορευσώμεθα‚ χαί χερδήσωμεν): (14) Иже не весте, что утре случится (τό τής αύριον). Кая бо жизнь ваша? пара бо есть, яже вмале является, потом же исчезает. (15) Вместо еже бы глаголати вам: аще Господь восхощет, и живи будем, и сотворим сиe или оно.

Апостол предостерегает от житейской суетности, обнаруживающейся самонадеянностию и стремлением к материализму. Суетливые и самонадеянные люди говорят: сегодня или завтра отправимся в такой-то город, и проживем там один год, и будем торговать, и получим прибыль (χερδήσωμεν). Но такая самонадеянность, отвергающая промысл Божий, не оставляющий без призрения и малых тварей (Матф. 6, 30. 10, 29. 30. Пс. 146, 8. 9. 103, 14–16. 144, 15–16), несвойственна человеку – существу ограниченному. По словам Псалмопевца: если бы Бог, хотя на одну минуту отъял свою вседействующую силу от мира, или промышление о нем, то весь мир постигло бы разрушение, которое обратило бы его в ничтожество (Пс. 103, 29). Следовательно располагать будущим не в нашей воле. Самонадеянность наша, как безполезная, может быть предупреждена и пересечена промыслом Божиим прежде достижения своего развития и осуществления (Лук. 12, 18–20), что и доказывает Апостол сравнением жизни нашей с паром, являющимся на малое время в воздухе, и своим явлением как бы предъявивши о своем существовании, вдруг исчезающим¹⁴⁸. Сравнение для человека поразительное, указывающее на краткость жизни человеческой и, следовательно, на то, что жизнь человека должна быть употреблена им на дела достойнейшия, нежели меркатильность, влекущая к материализму.

Относительно житейской суетности опытный мудрец дает прекрасное наставление в следующих словах: не хвалися о утрии: не веси бо, что родит находяй день (Притч. 27, 1).

Куплю деем и приобретение (έμπορευσώμεθα χαί χερδήσωμεν). Хотя страсть к материализму есть страсть грубая, страсть животнаго организма, но стремления этой страсти проявлялись в человеке во все времена. И наше просвещенное время не чуждо этой страсти. «Материализм в народе, говорит современный писатель, достиг по истине ужасающей силы. Преобладание материальных интересов, погоня за приобретением и деньгами, жажда наслаждений и чувственных удовольствий стала характеристическою чертою времени. Наше время совершенно подчинилось материальным интересам, порабощено ими, и доктрины Бюхнера, Молешотта, Фохта и др., охватили наш народ с такою силою, которая не может не возбуждать серьозных опасений за будущее»¹⁴⁹. Но от забот о земном, по словам Златоуста, мы ничего не получим, кроме только того, что оне нас развлекают... Суетливость нас самих мучит¹⁵⁰.

«В странствовании жизни нашея, говорит Св. Димитрий, имамы ли кое место: ТО на время: дом имамы, и той на время. Имения ли нам кая суть: вся суть временна, ибо и не наша, понеже временем нам случаются, и временем отъемлются¹⁵¹.

Правильное же назначение человека и особенно христианина, – искать более не материальнаго приобретения, но искать приобретения духовнаго; искать не пребывающаго града, но грядущаго (Евр. 13, 14); искать прежде царствия Божия и правды его (Матф. 6, 33). При таком, впрочем, назначении не исключается попечение о необходимом (Матф. 6, 11. Лук. 11, 3), но только исключается житейская многопопечительность, по которой человек всуе мятется, сокровиществует и невесть кому собирает (Пс. 38, 7). Отсюда, если мы что делаем, то должны делать по воле Божией: аще Господь восхощет (Деян. 18, 21. 1Кор. 4, 19. 16, 7). Иначе напрасны будут все наши стремления, все наши заботы, все наши труды: если не благоволит Господь создать дом, то труды строющих напрасны: если не Господь сохранит град, то бдение стражи ничтожно (Пс. 126, 1). Как же после этаго мы самонадеянно можем обходиться с жизнию своею и располагать деятельностию ея? Не лучше ли уповать на Господа, нежели на человека (Пс. 117, 8), на себя самого? Не лучше ли говорить, по наставлению Апостола: аще Господь восхощет, и живи будем и сотворим сие или оно? Надеющиеся же на Господа крепки и неподвижны как сионская гора (Пс. 124, 1). Да будет же воля Божия, яко на небеси и на земли (Матф. 6, 10).

Заметим при этом прекрасное наставление Св. Златоуста, который говорит прилепись к духовному, презри житейское... Если и мы обезпечиваем состояние тех, кои презирают собственные свои выгоды и пекутся о наших выгодах; тем паче Бог, Который и без того печется и промышляет об нас. Итак не заботься о своих делах, но предоставь это Богу. Если ты заботишься, то заботишься, как человек; если же Бог промышляет, то Он промышляет как Бог»¹⁵².

Ст. 16. Ныне же хвалитеся в гордынях ваших: всяка хвала такова зла есть. (17) Ведущему убо добро творити, и не творящему, грех ему есть.

Самохвальство или тщеславие, вытекающее из надменности есть зло, и зло тяжелое для человека, высказывающее: а) что человек не имеет самопознания; б) вдался в круговорот материализма, и в) потому свидетельствующее о непростительной неблагодарности к Богу, даровавшему человеку те блага, коими он располагая и наслаждаясь, забывает о даровавшем оныя. Что человек имеет своего собственно, чего бы не получил он от Творца (1Кор. 4, 7)? И потому надменность тем не извинительнее, что она, по узкости воззрений, присвоивает себе то, чего собственно не имеет, что ей не принадлежит. Если, по словам Иисуса Христа, исполнивший все, что повелевает закон Божий, должен думать о себе, как о ничего не стоющем; потому что он сделал только то, что обязан был сделать (Лук. 17, 10); то чем извинит себя надменность не только пред судом Божиим, но даже и пред судом человека, (по естественному закону).

И потому Апостол продолжает: ведущему добро творити, и не творящему, грех ему есть. Почему? Потому что ведение и не исполнение ведомаго не извиняет от греха (Иоан. 15, 22), а увеличивает проступок: раб ведевый волю господина своего, и не уготовав, ни сотворив по воле его, биен будет много (Лук. 12, 47). Ведение добра или чувство добра лежит в совести каждаго человека, как естественный закон нравственности, который закон подкреплен еще законом откровенным, отчего нравственный проступок человека увеличивается, как сознательное неисполнение закона, как беззаконие, как грех. «Не только хищник, любостяжатель и делающий зло подвергнется ужаснейшему мучению, говорит Св. Златоуст, но и тот, кто не делает добра»¹⁵³. Неисключимаго раба вверзите во тму кромешнюю (Матф. 25, 30).

Человек, как благороднейшая тварь, получил от Творца свободу или способность исполнять закон, по сознанию совершенства закона, и отсюда вытекающей любви к Законодателю, не исключающей однако и возможности отступления от закона. Это-то свободное отступление от закона и есть грех. И как слово грех должно быть страшно и ужасно для человека, особенно христианина, можно видеть из того, что Апостол, желая сокрушить тщеславие ведения истины и жизни, не сообразной с истиною, говорит только, что за это грех. Ужасное слово грех, подобно привидению, мало тревожащее нынешний просвещенный век, не только выражает, но даже и содержит в себе семя проклятия и казни, семя самой смерти, не только по телу, но и по душе; потому что грех содеян раждает смерть (1, 15).

Иак. 5:1–6

Возвещение грознаго суда Божия нечестивым богачам и притеснителям слабых.

Ст. 1. Приидите (άγε) нене богаmии, плачитеся и рыдайте о лютых скорбех (όλολόζο #957;τες έπί τάις αλαιπωρίαις) ваших, грядущих на вы. (2) Богатство ваше изгни, и ризы вашя молие поядота (σητόβρωτα γέγονεν): (3) Злато ваше и серебро изоржаве и ржа их в послушество (έις μαρτύριον) на вас будет, и снесть и плоти вашя аки огонь, его же снискаете в последния дни (έθησαυρίσατε έν έσχαταις ήμέραις).

Приидиme (άγε), или, как в русском переводе, послушайте, будьте внимательны богатые, обратившие богатство из средства в цель, и потому затворившие двери милосердия этою животною страстию, которая во время несчастий увеличит только горечь ваших страданий (Лук. 6, 24). Послушайте, вот наступает время плача и рыдания, грядут бедствия на вас и грядут неотразимо. Действительно бедствия эти и постигли богатых во время войны иудейской в Палестине (с 66 по 70 г. по Рожд. Хр.). Тогда обольстительное золото ни само собою, ни чрез себя негодилось для насыщения чрева. Во время разрушения Иерусалима голод усилился до того, что многие съедали свою обувь и пояса, съедали кожу, бывшую на щитах, и глотали клочья гнилаго сена; а одна иудеянка по имени Мария, мучимая голодною смертию, приготовила для снеди рождение своего чрева – свое собственное дитя, ела и другим предложила в снедь¹⁵⁴. Тогда подлинно согнило богатство и истлели одежды, как мало значущия, как мало полезныя.

Далее Апостол представляет (ст. 3) в качестве свидетеля (είς μαρτύριον) против богатых самую ржу золота и серебра, из которых не сделали никакого благоразумнаго употребления нечестивые богачи. Они только сумели накопить низкими средствами (ст. 4), но не сумели перенести его и скрыть в безопасном месте (Матф. 6, 20), или иначе, не сумели быть богатыми у Бога (Лук. 12, 21). Да как и суметь, если страсть к богатству так охватит человека, что возымеет в нем перевес над всеми благородными желаниями и стремлениями, если она обратится в идолослужение (Ефес. 5, 5), ради котораго человек часто жертвует интересами высшими, интересами самой религии – уклонением от веры (1Тим. 6, 10). Важное подтверждение силы влечения этой страсти мы видим в Иуде, который за тридцать сребреников пожертвовал своим Учителем, Благодетелем и Господом. И если Апостол говорит, что ржа золота и серебра будет в послушество (είς μαρτύριον – в свидетельство) пред Господом на богачей, то тем более будет горестным свидетелем самое золото и сребро, как цель человека, как идол его. Ржа золота и сребра, подобно огню, будет снедать душу и плоть богача за то, что он, вопреки слову Божию, приложил к нему сердце (Пс. 61, 11), обратил себе в идола, которому дал место тоже в сердце, и курил ему скверныя жертвы, дым коих (как сильной страсти), пропитал весь его состав до костей и мозгов. Когда же настанет последнее время, которое откроет непрочность и негодность лихоимания, ржа, покрывающая золото и сребро, чрез внешния чувства, соприкоснется человеку, пропитанному страстию, воспламенить весь его состав и, подобно огню, будет снедать его в безъисходном положении. Если евангельский юноша, имевший желание научиться от Спасителя пути ко спасению, знавший хорошо закон и исполнявший его в точности, так что даже не упрекнул его за это и Спаситель, когда услышал от Иисуса Христа заповедь о совершенстве, не возмог ее вместить в себе и привести в исполнение, по причине страсти к богатству (Матф. 19, 16–22. Мар. 10, 17–23. Лук. 18, 18–23); то что после этого может быть и бывает с людьми менее знакомыми с законом, или даже и вовсе незнакомыми и потому незнающими цены душе и миру¹⁵⁵?

Богатые, говорит Св. Златоуст, желая тленных благ, мучатся, когда не получают оных; но что может утешить их, когда они узнают цену будущих неизреченных благ¹⁵⁶?

В последния дни. Под последними днями Апостола можно разуметь последние дни каждаго человека или последний день суда; но Иаков указывает здесь на последнее время существования царства иудейскаго, на разрушение Иерусалима, где жили богатые, как в столице роскоши.

Ст. 4. Се мзда делателей делавших (άμησάντων) нивы вашя, удержанная от вас вопиет: и вопиения жавших во уши Господа Савафова внидоша.

Здесь показывает Апостол злыя дела богачей, созидавших свое счастье на обидах ближних. Богачи, видя на своей стороне власть (ст. 6), или правителей римских до безмерности корыстолюбивых и притеснявших народ страстию корыстолюбия¹⁵⁷, свободно нарушали закон о любви к ближнему, повелевавший быть честным и платить заслуженную плату работникам, не оставляя ее даже до утра (Лев. 19, 13. Второз. 24, 14. 15. Тов. 4, 14); не исполняли заповедь Спасителя о воздержании от корыстолюбия (Лук. 12, 15); как желающие большаго богатства впадали в ненасытную похоть (1Тим. 6, 10), и отсюда делали притеснения ближним, вопиющия на небо. Справедливо называет Ап. Павел корыстолюбие корнем всего злаго (1Тим. 6, 10). Заметим при этом, что благоразумное приобретение и благоразумное пользование богатством не противны закону христианскому. «Христос не богатство порицает, говорит Св. Златоуст, но тех, кои пристрастились к оному»¹⁵⁸. Отсюда значит, если человек обращает богатство в страсть, то действительно стремление к нему становится корнем всего злаго, и способно на вопиющия несправедливости по отношению к ближним, не говоря уже о прочих беззакониях (Мар. 4, 19), могущих простираться даже до религиозных интересов, до уклонения от веры (1Тим. 6, 10). «От пристрастия к деньгам, говорит тот же Златоуст, бывают ссоры, убийство, вражды, войны, брани, подозрения, обиды. Что мы встречаем худаго, в дому ли, на торжище ли, в судах, в правительственных ли местах, или где бы то ни было, – все это произращено сребролюбием»¹⁵⁹. После этого не ясно ли, что удержание платы у работников, справедливо заслуживших и потому имеющих полное право на оную, есть не только вопиющий грех на небо (Мал. 3, 5), но поступок не человеческий, выходящий из круга общежития, производящий безпокойство и разстройство в обществе, как посягательство на чужое?

Ст. 5. Возвеселитеся (έτρυφήσατε) на земли, и насладистеся, упитасте сердца ваша, аки в день заколения: (6) Осудисте, убисте праведнаго (insontem): непротивится вам.

Продолжение обличения Апостола богачам.

Вы богачи веселились (или как в греческом: έτρυφήσατε – роскошествовали), на земле, получали все те удовольствия, каких желали, и потому наслаждались, хотя наслаждения эти вытекали из вопиющих несправедливостей по отношению к другим (выше ст. 4). Вы откормили себя, подобно животным, откармливаемым на убой, и откормили на последний день, потому и постигает вас горе (Лук. 6, 25). Как всякое желание выходит из сердца, то посему Апостол и говорит: упитасте сердца, т. е. все желания сердца осуществили. Но как у богачей из сердца истекали не простыя желания, но желания сверх желаний, или желания страстныя, которыя они осуществили в делах, и эти дела, тоже отражаясь в сердце и производя в нем приятныя действия, упитали его, засорили; то отсюда, упитасте сердца, значит еще, притупили нравственный вкус добра в своем сердце.

Осудисте. Желание сердца богатых, отражавшияся в роскоши, требовали себе средств, и они эти средства находили в трудах ближних, на которые не имели права по закону. Для облечения же своих злодейств в виде справедливости и для утверждения их законом, богачи, надеясь на свое богатство, которым всегда делились с судьями, влекли бедных в суды (2, 6), где судьи, имея власть, законом утвержденную, всегда осуждали бедных. А эти невинные, не имея средств жаловаться на этот несправедливый суд, своим молчанием как бы не представляли своего оправдания. Таким образом этот суд, лишавший бедняков последних средств к жизни, производил убийство: убисте праведнаго, т. е. невиннаго, или не имеющаго голоса, insontem, как выражено в латинском. Притеснение невинных бедных, хотя тяжкий поступок в нравственном отношении, но для богачей было оно еще тем приятно, что не давало им отпора, не могло нанесть им вреда; потому что бедные не имели сил и средств противиться нечестивому суду. И такия то нечестия доставляли богатым веселие, концем коего была погибель (Притч. 14, 13), когда богатство, несправедливо приобретенное, и по времени оказавшееся негодным, мало полезным, как бы изблевывалось (Иов. 20, 15), и сделалось пищею ржи (выше ст. 3), которая будет свидетелем вопиющей несправедливости на суде Божием.

Иак. 5:7–11

Апостол увещевает к терпению в бедах представлением приближения Господа и, следовательно, надеждою лучшей участи.

Ст. 7. Долготерпите убо, братие моя, до пришествия Господня. Се земледелец ждет честнаго плода от земли, долготерпя о нем, дóндеже приимет дождь ран и позден. (8) Долготерпите убо и вы, утвердите сердца ваша, яко пришествие Господне приближися.

Апостол обращает свое утешение к невинным, насилуемым и притесняемым сильными мира сего, чтобы они не ослабевали в вере от видимых искушений веры, но чтобы было терпение их делом совершенным (1, 2–3), плоды котораго они вкусят в пришествии Господнем.

Примером земледельца, сеющаго в землю зерно, в надежде получения от земли драгоценнаго плода, полезнаго для него, и ожидающаго ранняго и поздняго дождя, который дал бы жизнь зерну и укрепил более надежду земледельца, Апостол укрепляет веру, гонимых за нее, притесняемых за отнятие ихней же собственности (ст. 4), что труд их не пропадет. Они получат за него награду от Господа, Который, пришед, воздаст каждому по делами (2Кор. 5, 10. Апок, 22, 12), и получат награду, гораздо ценнейшую благ мира сего (2Тим. 4, 8), гораздо ценнейшую той, какую земледелец получает от земли за труды свои, за брошенныя в землю зерна. Только праведное воздаяние достойным онаго по воле Господа отлагается до втораго пришествия Его, до будущаго суда, для чего необходимо терпение (Евр. 10, 36)¹⁶⁰, и утверждение сердца и ума в той истине, что Бог справедлив, а от справедливяго можно вподне ожидать чистой правды.

Яко пришествие Господне приближися.

Под сими словами можно разуметь то, что приближается грозный суд Божий, постигший Иерyсалим¹⁶¹, всю Иудею и особенно нечестивых богачей. Но более ясным нужно принять, кажется то: тем более приближается к нам пришествие Господне, чем более мы приближаемся к концу жизни -- земнаго поприща своего. Ибо определить то время, о котором не знают самые ангелы (Матф. 24, 36. Мар. 13, 32), не мог Апостол. Христианину нужно только бдеть в вере и добрых делах в ожидании сего неизвестнаго времени (Матф. 24, 42)¹⁶², и помнить то, что не коснит Господь обетования, тоже нецыи коснение мнят: но долготерпит ни нас, не хотя да кто погибнет, но да вси в покаяние приидут. Приидет же день Господен, яко тать в нощи (2Петр. 3, 9–10); и то еще, что един день пред Господем, яко тысяща лет, и тысяща лет, яко день един (ст. 8).

Ст. 9. Ее воздыхайте (μή στενάςετε, nolite gemere) друг на друга братие, да не осуждени будете: се судья пред дверми стоит.

Этими словами Апостол поучает утесняемых с смирением переносить обиды и предавать все в обезпечение себя на суд Божий. Воздать за обиду обидою, нужно, значит, присвоить себе право суда и власти. Но за обиду возданная обида непрекратит зла, а увеличит его; потому что этим подается повод к новой обиде. Злое, по слову Божию, нужно побеждать благим (Рим. 12, 21), а не злым; в противном случае горечь зла разольется до истребления друг друга (Гал. 5, 15).

Не воздыхайте друг на друга пишет Апостол. Хотя воздыхание не значит еще полной обратной обиды обидевшему, но как ропот, как сетованиe, не исключает уже начала зла, и потому не чуждо осуждения, как поступок, находящийся уже вне пределов христианской нравственности. Отсюда можно усмотреть, что самое воздыхание христианина, или сетование, не только уменьшает цену его добродетели, но уже способно даже быть вмененным ему в вину, в осуждение, как выражение нетерпеливости его, и, отсюда, – слабости веры в Всемогущаго, Который мертвит и живит, низводит во ад и возводит, убожит и богатит, смиряет и высит (1Цар. 2, 6–7), – и Праведнаго, грядущаго скоро .воздати комуждо по делом его (Апок. 22, 12).

Се Судия пред двеpми стоит.

Апостол сими словами указывает на краткость жизни нашей. Мы не можем быть вполне уверены в том, что следующим днем будем располагать, как нашею собственностию. Легко может случится, что смерть наша последует за нашими же дверми, сверх нашего чаяния, застав нас неготовыми или безпечными. А за смертию последует предстание на суде судии, где может произойти осуждение, могущее помрачить и добрыя наши дела, но прежния.

Отсюда значит, что воздыхание не полезно. Почему Ап. Иаков и отклоняет от него христиан, располагая более к терпению.

Ст. 10. Образ приимите, братие моя, злострадания и долготерпения, пророки, иже глаголаша именем Господним. (11) Се блажим терпящия: терпение Иовле слышасте: и кончину Господню видесте, яко многомилостив есть Господь и щедр (όιχτρμων).

В подкрепление христиан Апостол указывает им на пример пророков (Матф. 6, 12. 21. 35. 23, 34. 37), которые говорили от имени Господа и по воле Господа, и за это от людей хотя были гонимы, но с терпением переносили даже самыя мучения, которыя оказались ничтожными в сравнении с теми, которыя постигали гонителей в сем мире, (хотя впрочем не всех), и постигнут в будущем. Далее представляет, как образец терпения праведнаго Иова, указывая при том, что терпение его награждено Господом с избытком даже и в настоящей жизни, – и все это от того, что Господь милосерд и сострадателен (όιχτίρμων) гораздо более людей (Лук. 11, 13).

Се блажим терпящия. Сими словами Апостол показывает христианам, что они сами ублажают и прославляют терпение в злостраданиях своих собратий, которые были предаваемы мучениям и мучениям жестоким, иногда даже за одно имя христиан. Почему, ублажая терпящих, и сами должны стремиться к подражанию им, за что обещается от Господа блаженство (Матф. 6, 12), а не отступать пред искушениями; потому что Господь милосерд и сострадателен и не допустит искушению постигнуть чрез меру. Надежда же на Господа никого не посрамит.

Иак. 5:12–13

Апостол предостерегает от клятвы и побуждает к молитве.

Ст. 12. Прежде бо всех, братие моя, не клянитеся ни небом, ни землею, ни иною коею клятвою: буди же вам, еже ей, ей, и еже ни, ни: да не в лицемерие впадете (ίνα μή ύπό χρίσιν πέσητε).

Как самовидец и слуга, Господа, Ал. Иаков предостерегает от клятвы почти словами самаго Господа (Матф. 5, 34. 37). Зная же каким искушениям подвергаются христиане и каким могут быть подвержены (Матф. 10, 17–18. 24, 8–9. Мар. 13, 9. 12–13. Лук. 21, 12. 16–17. Иоан. 15, 20), даже до соблазна и ненависти друг к другу (Матф. 24, 10), и зная притом удобопреклонность Иудеев к клятвам, хотя и обращенных в христианство, напоминает им учение Господа, и этим напоминанием желает удержать от всякой клятвы. Известно, что клянущийся чем бы то ни было, как бы полагает в залог для обезпечения другаго то, чем клянется Человек же, клянущийся небом, или землею, или Иерусалимом, или собственною жизнию, не может располагать, как собственностию тем, что принадлежит не ему и котораго всего Творец и Владыка есть Бог (Матф. 5, 34–36). А посему, если человек произносит клятву без нужды в обыкновенных разговорах (Мат. 6, 23), или во лжу, то это показывает, что он не имеет уважения к Богу, благоговения к Нему и крепкой веры в Него¹⁶³. Разумеется клятва и присяга дозволяется, но только в важных и необходимых случаях, по требованию законной власти, употребляемая с благоговением и с твердым намерением не изменять ей¹⁶⁴. Употребляющие же клятву по пустому, по одной привычке, забавляются грехом. Но забава грехом тяжка и опасна для души. Для истиннаго христианина тяжело произносить: ей, ей, или ни, ни, особенно тогда, когда он говорит правду, или обещает что исполнить.

Да не в лицемерие впадете По греческому: ωα μή ύπό χρισιν πέσητε, – дабы не подпали суду, или осуждению; потому что Господь Бог не очистит приемлющаго имя Его всуе (Исх. 20, 7. Втор. 5, 11), как осквернителя Святаго имени Бога (Лев. 19, 12). На клянущихся именем Господа во лжу возвещается грозный суд от Господа чрез пророка (Мал. 3, 5). Иисус Христос, зановедуя не употреблять ни какой клятвы и иметь всякое благоговение к имени Бога, говорит: буди же слово ваше: ей, ей, ни, ни, а остальное все недостойно и имени христианина: линьше сею от неприязни есть (Матф. 5, 37).

Ст. 13. Злостраждет ли кто в вас (ναχοπαθείτίς έν υμίν); да молитву деет: благодушествует ли кто, да поет (εύθυμεί τίς ψαλλέτω).

Челбвек, как существо ограниченное, живя в мире, подвергается многим несчастиям и злостраданиям. Потеря родных. имущества, чести н самыя многоразличныя болезни, ослабдяющия и разрушающия организм, действуют на дух человека и иногда ослабляют его. Эта слабость духа, отражаясь в теле, производит злострадание. Утешения родных и близких, хотя немного, и подкрепляют дух, но не доставляют полнаго облегчения злостраждущему. Следовательно, если человек не может найти опоры для отражения своего злострадания в мире физическом, то он должен искать ее и может найти в мире нравственном. Злостраждет ли кто в вас, да молитву деет, учит Апостол¹⁶⁵; потому что молитва приносит и облегчение и спасение (ниже ст. 15). Действительно, человек, находясь на земле, может иметь союз с миром духовным, союз с Богом, одною молитвою и в одной молитве. Только молитва к исцеляющему всякий недуг и всяку язю (Матф. 4, 23), должна быть полная (1Кор. 14, 14–15), и притом с верою (1, 6); потому что все возможно только для верующаго (Мар. 9, 23). Откуда и объясняется то, что собственная молитва злостраждущаго, принося ему помощь и облегчение, необходима для него, как пища для тела. «Толико человеку молитва есть нужна, говорит Св. Димитрий, елико телу повседневная пища: хлеб укрепляет плоть, молитва же душу»¹⁶⁶.

Благотворное действие молитвы на душу человека, опытный в молитве Лествичник изображает так: «некоторые, востав от молитвы, как бы из некоторой раскаленной пещи исходят, чувствуя себя от греховной нечистоты и повода очищенных: а другие как бы некиим светом озарены будучи, и в одежду смирения и веселия облечены, от молитвеннаго подвига возвращаются. Ибо возвращающиеся от молитвы, не имея сих помянутых двух добродетелей, молятся одним только телом, а не духом»¹⁶⁷.

О молитве же одними устами без участия духа Св. Киприан пишет так: «как ты требуешь, чтобы Бог услышал тебя, когда ты сам себя не слышишь? Как хочешь, чтобы Бог во время твоего моления помнил о тебе, когда ты сам о себе не помнишь»¹⁶⁸?

Благодушествует ли кто да поет. В греческом выражено: εύθημεί τις ψαλλέτω т. е., если кто весел (laetus est), то пусть поет псалмы. Весел человек бывает, когда здоров, когда Бог благословляет его труд, когда в мире с своею совестию и наслаждается полным самодовольством. Почему в таких расположениях человека Апостол предостерегает его от искушения и могущаго быть безчиния (Рим. 13, 13). Так как веселость духа человеческаго вообще располагает к пению, услаждающему душу, то чтоб было для человека полное услаждение, или услаждение с пользою, он должен петь псалмы; или петь молитвенно, а не безчинныя и непотребныя песни. Пойте Богу нашему, пойте разумно, говорит Псалмо- певец (Пс. 46, 7. 8), по примеру горняго мира, который радость свою выражает тоже в пении (Ис. 6, 3), даже не имея покоя день и нощь (Апок. 4, 8). Так, мы знаем из евангелия, что радость о славе Божией, открывшейся в воплощении Сына Божия, и о примирении земли с небом, отражавшаяся в горних небожителях, всегда сочувствующих благу человека, выражаема была именно пением, которое было слышно даже и на земле (Лук. 2, 13–14) Почему христианину прилично и должно, выражая свою радость, прославлять Бога телом и душею (1Кор. 6, 20), и это прославление выражать псалмопением, глаголюще себе, во псалмех и пениих и песнех духовных, воспевающе и поюще в сердцах Господеви (Ефес. 5, 19). Только и пение, как и молитва, должно быть внимательное: духом и умом (1Кор. 14, 15), «непрестанно песнословя Бога, углубляясь в самих сеся. Ибо поет сердцем, кто не только приводит в движение язык, но и ум, возбуждает к уразумению произносимаго»¹⁶⁹.

Приятность услаждения молитвеннаго пения Лествичник выражает так: трудно из уст жаждущаго исторгнуть сосуд воды наполненный: труднее же со умилением молящуюся душу, от всевожделеннаго пред Богом предстояния отвлещи прежде, нежели она оное окончит»¹⁷⁰.

Пользу, важность и достоинство псалмопения превосходно изобразили: Св. Василий Великий, Св. Иоанн Златоуст и Бл. Августин.

Иак. 5:14–15

Апостол Иаков дает наставление больным, чтобы они искали помощи в молитве пресвитеров при таинстве Елеосвящения.

Ст. 14. Болит ли кто в вас, да призовет пресвитеры церковныя, и да молитву сотворят над ним (προσευξάσθωσαν έπ αύτόν), помазивше его елеем во имя Господне. (15) И молитва веры спасет болящаго (σώσει χάμνοντα), и воздвигнет (έγερεί) его Господь: и аще грехи сотворил есть, отпустятся ему.

В Евангелии говорится: призва (Иисус Христос) обанадесяте, и начат их посылати два два: и даяше им власть над духи нечистыми. И бесы многи изгоняху: и мазаху маслом многи, недужныя, и исцелеваху (Мар. 6, 7. 13). Отсюда видно, что елепомазание апостольское столько отличается от обыкновеннаго мащения елеем, известнаго иудеям, сколько отлична сила от хитрости, власть апостольская над духами от заклинаний иудейских, и есть елепомазание не обыкновенное, а чудодейственное. Оно имело силу чудодействия, разумеется, от власти, данной им Иисусом Христом, Котораго они, в сем случае, творили волю, исцеляя во имя Его. Почему значит, что елеопомазание есть также учреждение Самаго Иисуса Христа, как учреждение крещения (Иоан. 3, 3) и евхаристии (Иоан. 6, 51)¹⁷¹. Это-то учреждение Иисуса Христа Ап. Иаков в своем послании изложил весьма обстоятельно и подробно, заповедав верующим христианам в болезни призывать пресвитеры церковныя, да молитву сотворят над ними, как преемники апостолов, как строители таин Божиих (1Кор. 4, 1. Деян. 20, 17. 28. Евр. 5. 4. Ефес. 4, 11–12)¹⁷², которым дана власть и отпущать грехи¹⁷³, помазавше елеем во имя Господне, т. е., во имя Иисуса Христа (Мар. 16, 17–18). Апостол отдает здесь преимущество молитвы о болящих пресвитерам потому собственно, что они при молитве совершают вместе и таинство, на что не посвященный не имеет права. Но что не исключает он молитвы братий христиан за христиан, то показывается далее в ст. 16: молитеся друг за друга, яко да исцелеете. Не исключает и собственной молитвы в скорби душевной, потому что в ст. 13 говорит: злостраждет ли кто в вас, да молитву деет.

Далее показывает Апостол благодатное действие елеопомазания на телесное здравие: и молитва веры спасет болящаго, и воздвигнет его Господь. Слово спасет означает здесь не возбуждение человека от душевнаго усыпления, не означает спасения души (как в следующих местах Священнаго Писания: Лук. 7, 50. Ефес. 2, 8. 1Тим. 2, 4); но означает исцеление от болезни, возвращение к жизни. Это подтверждает следующее за сим словом другое – болящаго, – спасет болящаго, и другия места Священнаго Писания (Матф. 9, 22. Мар. 10, 52. Лук. 17, 19. Иоан. 11, 12). Слова же: и воздвигнет его Господь, усиливают еще более смысл и значение предыдущих. Слово воздвигнет – έγερεί – употребительно в Священном Писании для выражения возстания и воскресения из мертвых: νεχρθς έγείρετε, Матф. 10, 8; νεχροί εγείρονται, Матф. 11, 5; θεός νεχρθς έγείρει, Деян. 26, 8; под. Рим. 4, 25; 1Кор. 15, 13. 14. 15. 16. 17. 35. 42. 43.

Следующие же слова Апостола: и аще грехи сотворил есть, отпустятся ему, – расширяют благотворное действие елеопомазания, распространяя его от тела на душу. Ибо чрез елеопомазание подается нужное здравиe и душе. Так как всякий грех, есть уже болезнь души, то он в елеопомазании, по благодати, и прощается¹⁷⁴.

Что действительно показанный слова Ап. Иакова выражают заповедь о таинстве елеосвящения, то это можно видеть из свидетельств отцев и учителей церкви, разсуждавших о показанных словах Ап. Иакова, или приводивших их в свидетельство. Так, Ориген, исчисляя способы для получения христианам прощения грехов, пишет: «есть и седьмое, хотя и трудное и тяжкое отпущение грехов, – отпущение чрез покаяние, когда грешник омывает ложе свое слезами, когда слезы день и нощь бывают для него пищею, и когда он не стыдится исповедать грех свой священнику Господню, искать врачевства, подражая сказавшему: рех: исповем на мя беззаконие Господеви, и ты оставил еси нечестие сердца моего (Пс. 31, 5); равно как и исполняя слово Св. Ап. Иакова: болит ли кто в вас, да призовет пресвитеры церковныя и проч. (Иак. 5, 14–15)¹⁷⁵.

Подобно и Златоуст, показывая способы отпущения грехов священниками, говорит, что они «делают его не только посредством учения и наставлений, но и посредством молитв; не только возрождают нас крещением, но и имеют власть разрешать от грехов, и после сего возраждения соделанных, как сказано: болит ли кто в вас, да призовет пресвитеры церковныя, и да молитву сотворят над ним, и проч. (Иак. 5, 14–15)¹⁷⁶.

Св. Кирилл Александрийский пишет: если ты подвергаешся телесной болезни, и если веруешь в сии речения: Господь, Саваоф, и другия божественныя имена находящияся в писании, что они имеют силу прогнать от тебя зло, то молись, произнося сии слова. При сем напоминаю тебе и то, что говорит Божественное Писание: болит ли кто в вас, да призовет пресвитеры церковныя, и да молитву сотворят над ним, и проч. (Иак. 5, 14–15)¹⁷⁷.

Кесарий Арелатский также поучал: «сколько бы раз не приключалась какая болезнь, да приемлет болящий тело и кровь Христову и помазание своего тела елеем, чтобы исполнилось над ним написанное: болит ли кто в вас, да призовет пресвитеры церковныя, и проч. (Иак. 5, 14–15). Видите, братия, кто в немощи прибегает к церкви, тот удостоивается получить и здравие телесное и отпущение грехов»¹⁷⁸.

Также говорят о елеопомазании: Дионисий Ареопагит¹⁷⁹, Амвросий¹⁸⁰, Феофилакт в толковании на 6 гл. Марка¹⁸¹, Экумений в толковании на послание Иакова и многие другие¹⁸² .

Из слов Апостола Иакова о елеопомазании никак не следует выводить того, как думают латиняне, будто благодатное действие елеопомазания есть только приготовление верующих к мирной и безболезненной кончине, а не исцеление болезней телесных и возвращение здравия¹⁸³. «В елеосвящении, по слову апостольскому, врачуется душа болящаго от грехов чрез исповедь с его стороны и чрез молитвы с елеопомазанием со стороны служителей таинства, с тем вместе и тело от болезней. Целение есть существенная часть таинства»¹⁸⁴.

По учению латинян таинство елеосвящения должно быть совершаемо над больными, находящимися при смерти и требующими только утешений и ограждений против ужасов смерти¹⁸⁵. Между тем этого нельзя видеть из слов Апостола, повелевающаго самому больному призывать пресвитеров церковных и, следовательно, находящемуся в полном смысле и добром расположении духа для принятия таинства. Чего о тяжко больных сказать нельзя. По учению же православной церкви: «лица, приемлющие таинство елеосвящения, суть одержимые сильною болезнию. Впрочем не требуется такого изнеможения сил, чтобы больному не оставалось никакой надежды к выздоровлению»¹⁸⁶ .

Несправедливо и усвоение права освящения елея для таинства одним епископам, как учат латиняне¹⁸⁷, всегда возвышавшие высшую иерархию и разширявшие права ея на счет низшей. Как заповедь Апостола, так и учение церкви говорят, чтобы таинство елеосвящения совершаемо было одними священниками со всеми своими обрядами¹⁸⁸. Так всегда поступала и ныне поступает православная церковь.

Грешат лютеране, не признавая за таинство елеосвящения. Не признавая каноническаго достоинства послания Ап. Иакова, они называют таинство елеосвящения inventumn hominum, хотя оно есть то самое, о котором говорится в Евангелии Марка (6, 13) Они, как заблуждающие, говорят, что об этом таинстве нет повеления Божия¹⁸⁹ . Впрочем сам Лютер в этом отношении был несколько добросовестнее своих последователей. Он в своем исповедании веры 1520 г., писал: «Елеопомазание, поколику удерживают его по евангелию Марка 6, Иакова 5, считаю дозволенным: но нет причины составлять из него таинства». Последнее прибавление, как очевидно, есть уже отголосок страсти. Из новейших Аммон склоняется к тому, чтобы vedditionem animae in manum Domini причислить к таинствам¹⁹⁰.

По учению же православной церкви: «Елеосвящение есть таинство, в котором при помазании тела елеем, призывается на больнаго благодать Божия, исцеляющая немощи душевныя и телесныя¹⁹¹.

Иак. 5:16–18

Апостол побуждает христиан к исповеданию грехов и взаимной молитве.

Ст. 16. Исповедайте убо друг другу согрешения, и молитеся друг за друга, яко да исцелеете: много бо может молитва праведного поспешествуема (πολύ ίσχύει δέησις διχαίθ ένεργθένη).

Апостол, давши заповедь христианам о том, чтобы они искали исцеления душевнаго и телеснаго в молитве пресвитеров при таинстве елеосвящения, дает заповедь и о другом таинстве – покаянии, которое состоит в собственном сознательном откровении болезней душевных, или грехов. Исповедайте согрешения, говорит он. Во времена апостольския, как известно, исповедь была, хотя пред предстоятелем церкви, который имел власть суда – вязать и решить (Матф. 18, 18. Иоан. 20, 21–23); но она была всенародная, публичная – в слухе всех верующих: а) как для того, чтобы все слышавшие и более или менее знавшие поступки кающагося могли засвидетельствовать искренность его сознания и, если пред кем он считал себя виновным, то испросить здесь же прощение, по слову Господа (Матф. 5, 23–24); б) так и для того, чтобы сознавшись в грехе и, следовательно, признавши себя грешником и виновным пред Богом, как недостойному Его святой милости, испросить за себя молитв братий верных христиан, для получения исцеления – прощения от грехов. Что и выражает Апостол: молитеся друг за друга яко да исцелеете. После чего предстоятель церкви, как власть имеющий, и разрешал от грехов кающагося при общих молитвах церкви¹⁹².

Бог говорит чрез пророка человеку: глаголи ты беззакония, твоя прежде, да оправдишися (Ис. 43, 26). «Скажи грех свой, говорит Златоуст, чтоб тебе разрешиться от греха»¹⁹³. Как бы так: сознайся во грехе, понеси стыд за грех пред людьми, предупреди искусителя и обвинителя, обвини сам себя и получишь прощение от Господа чрез служителя церкви, которому вверена власть, и которую власть Господь утверждает на небе (Матф. 18, 18)¹⁹⁴. Так и делали христиане времен апостольских. В книге Деяний говорится: мнози от веровавших прихождаху, исповедающе и сказующе дела своя, т. е., грехи (19, 18), что видно из самаго события, о котором повествует Св. Лука (19, 13–20). Исповедывать грехи, или очищать себя от этой духовной грязи необходимо каждому христианину, так как вси много согрешаем и безгрешных нет: аще речем, говорит Иоанн, яко греха не имамы, сей прельщает, и истины несть в нас. Аще исповедаем грехи нашя, верен есть и праведен, да оставит нам грехи нашя, и очистит нас от всякия неправды (1Иоан. 1, 8–9).

Исповедайте друг другу (άλλήλοις) согрешения. Аλλήλοις значит у Апостола не ближний ближнему, т. е. мирянин мирянину, но мирянин священнику¹⁹⁵, потому что слова Ап. Иакова об исповедании друг другу согрешений следуют у него непосредственно за его словами об исцелении больных молитвою пресвитеров церковных (ст. 14–15) при елеосвящении, которых пресвитеров Алостол повелевает больному призывать к себе. Подобно и Ап. Павел пишет, чтобы верующие повиновались друг другу (άλλήλοις: Ефес. 5, 21), «без сомнения, по различию звания и должностей»¹⁹⁶. Апостол же Иаков написал: друг другу, в ободрение недужных, чтобы они не стыдились исповедывать своих грехов с полною откровенностию и несомненностию относительно прощения их пред священниками, которые, хотя служители Божии, но тоже суть люди подобные исповедующимся пред ними, и которые по сему могут быть или были подвержены одинаковым грехопадениям. Эта мысль подтверждается следующими далее словами (ст. 17–18), сказанными Апостолом в предотвращение сомнения, по отношению к действительности сил, свыше вверяемых подобострастным нам человекам, каков был Илия пророк¹⁹⁷.

Апостол, заповедав христианам молиться друг за друга, и молиться сознательно, исповедав наперед свои грехи, почувствовав тяжесть их и посему возъимев нужду в молитве, говорит, что много может молитва праведного поспешествуема, δέησις ένεργθμένη – усиленная молитва праведнаго при участии других, или молитва взаимная. Так Ап. Павел сам молился за других (2Сол. 1, 11–12), и требовал молитв других за себя (там же 3, 1). Если ж будет молитва праведника о грешнике, без покаяния и молитвы со стороны грешника за себя, то для грешника нет пользы. Так, Бог, молящемуся пророку Иеремии, о соотечественниках своих говорит: ты же не молися о людех сих, и не проси, еже помилованным быти им, и не моли, ниже приступай ко Мне о них, яко не услышу тя. Еда не видиши, что сии творят во градех Иудиных, и на путех Иерусалимских (Иерем. 7, 16–17. под. 11, 14. 14, 11)?

Ап. Иаков свое наставление и убеждающую мысль о силе молитвы праведника подтверждает примером необыкновеннаго человека, котораго он называет подобострастным (όμοιοπαθής) нам.

Ст. 17. Илия человек бе подобострастен нам, и молитвою помолися, да не будет дождь, и не одожди на земли лета три и месяц шесть: (18) И паки помолися, и небо дождь даде, и земля прозябе плод cвoй.

«Подобострастным нам Апостол называет Илию пророка для того, чтобы мы старались подражать ему»¹⁹⁸. Илия был человек, но он силою молитвы затворял и отверзал небо для прекращения и низведения дождя; повелел, чтобы горсть муки и не много елея были достаточны для пропитания нескольких человек на несколько месяцев, и сие исполнилось; дул на мертваго, – и воскресил его; низвел с неба огонь, который попалил жертву и жертвенник, погруженный в воду. Сила молитвы праведника необыкновенна: она одержала победы над огнем, воздухом, землею и водою, хотя есть дело подобнаго нам человека. И действительно, не молитва ли разделила воды Чермнаго моря, извела воду из скалы, и низвела хлеб с неба? Не молитва ли остановила солнце, сокрушила армию Сеннахирима, исцеляла больных, воскрешала мертвых? «Дитя многих молитв, говорил один благочестивый епископ, матери Августина, никогда не погибнет! Оставь Меня, так гласил Сам Бог к Моисею, когда тот готовился молится за сынов Израиля (Исх. 32, 10). В халдейском переводе стоит: перестань молиться. (Так сильна и, так сказать, для Самаго Бога обязательна молитва!) Доколе Авраам молился о милосердии к Содому, Господь щадил этот город. Он тогда только перестал его щадить, когда Авраам перестал молиться¹⁹⁹. Однако можем заметить, что не всегда и молитва являет свою чудесную силу. Так мы читаем в евангелии, что один человек просил Господа Иисуса Христа об исцелении сына своего бесноватаго, и говорил, что он за этим обращался уже к ученикам Его, но они не возмогли сего сделать. Спаситель бесноватаго исцелил. После же, когда ученики Его спрашивали у Него, от чего они не могли этаго сделать, – Спаситель отвечал: за неверствие ваше (Матф. 17, 14–20).

Апостол Иаков говорит, что по молитве пророка Илии не было дождя три лета и месяц шесть. Так именно читается и в евангелии Луки (4, 25). В третьей же книге царств говорится, что дождя не было три лета (18, 1). Но известно, что в Палестине дождь бывает только дважды в год: в Апреле и Октябре; и, если пред временем дождя, по молитве пророка, не стало дождя на три года; то к этим трем годам, присовокупив предшествующие шесть месяцев бездождия, выдет полных три лета и месяц шесть, как говорит Иаков. И недоразумение само собой уничтожится.

Далее замечаем из ст. 18, что земля без орошения ея дождем делается неспособною к произращению плода. Нe тоже ли бывает и с человеком, хотя бы и христианином, который а) без благодати Божией неспособен к добрым делам (1Кор. 15, 10); и б) все могущим о укрепляющем его Иисусе (Филип. 4, 13)?

Так именно учат и отцы церкви «Будучи сухим древом, говорит Св. Ириней, мы никогда не плодоносили бы без небеснаго свободнаго дождя. Посему необходима нам роса Божия, чтобы мы не были сожжены и не стали бесплодными²⁰⁰. Не твое сии успехи, поучал Св. Златоуст, а Божией благодати: скажешь ли о вере? но и она от призывания...²⁰¹ Благодать в своих благодеяниях всегда идет вопреди нас²⁰².

Иак. 5:19–20

Апостол побуждает заботиться об обращении заблуждающих на путь истины, показывая великую пользу, от сего происходящую, как для себя, так и для обращенных.

Ст. 19. Братие, аще кто в вас заблудит (πλανηθή) от пути истины, и обратит кто его, (20) Да весть, яко обративый грешника от заблуждения пути его, спасет душу от смерти, и покрыает множество грехов.

Этими словами Апостол побеждает христиан к высокому подвигу – заботы о спасении ближняго. Христианину нельзя быть равнодушным к собрату, заблуждающему от пути истины. Равнодушие в этом случае навлечет грех на равнодушнаго (Лев. 19, 17). Если обещается награда за любовь к ближнему, выражаемую попечением о материальной стороне его (Матф. 25, 34–37); равным образом угрожается и наказанием за небрежение о материальной стороне его (Матф. 25, 41–43): то тем более достойно награды попечение о душе ближняго, которая оценена ценою крови Иисуса Христа (1Петр. 1, 19) и которой по сему не стоит весь мир (Мар. 8, 36), – попечение, выражающееся в заботе об обращении грешника, от заблуждения пути его. Успех, от сего происходящий, – спасение души ближняго от смерти, так торжествен, что даже ангелы на небе ликуют об этом торжестве (Лук. 15, 10). Он есть подражение высокому примеру Иисуса Христа, Который нашего ради спасения сшел с небес, дабы взыскать своим примером и учением грешника (Матф. 9, 13. Мар. 2, 18. Лук. 5, 33. 19, 9–10) и, взыскавши, спасти бывшаго в погибели (Матф. 18, 11). Эта забота о спасении души человека превосходно выражена в притче о заблудшей овце (Матф. 18, 12–14).

Высокой ревности христианской о спасении ближняго противополагается холодность равнодушия и тяжесть соблазна: горе, его же ради соблазн приходит, говорит Спаситель. Унее ему было бы, аще жернов осельский облежал бы о выи его, и ввержен в море, неже да соблазнит от малых сих единого (Лук. 17, 1–2 под. Матф. 18, 6. Мар. 9, 42).

Действительно, забота о спасении ближняго от заблуждения пути его, в строгом смысле принадлежит особенно определенным и посвященным для этаго лицам (2Тим. 4, 2. Гал. 6, 1). Но как таже забота, как ревность о спасении ближняго, как подвиг, выражающий высокую любовь к ближнему и вытекающий из нея, и при том соединенный с собственною пользою деятеля, – есть обязанность, есть удел каждаго христианина, и при том обязанность высокая, как подражание Сыну Божию, от которой обязанности никто из христиан, под страхом греха (Лев. 19. 17), не имеет права сделать уклонение (Матф. 18, 15–17). Положим, бедные духом, или заблужденные, не имеют обыкновения, подобно бедным материально, обращаться за помощию к другим и не обращаются, или от самообольщения или от стыда; но во всяком случае никому нельзя быть относительно их равнодушным, хотя часто случается, что к утопающему в воде всякий спешит на помощь, а на утопающаго в грехе смотрят с улыбкою. Но в этом случае улыбка опасна. Она не приметным образом может завлечь неосторожных и слабых к погибели.

Бывает, что некоторые христиане своими поступками хулят имя христиан и словами выражают презрение или насмешку на веру и церковь с ея уставами, а собратия, по каким-нибудь ложным побуждениям и расчетам, слушают и смотрят на это равнодушно, не разделяя впрочем ихняго мнения, но только осуждая внутренно. Не будет ли такой, как бы индеферентивный, поступок противен христианскому убеждению, христианской любви и заповеди Апостола об обращении грешника от ложнаго пути его? Правильным противодействием уклонению от истиннаго пути, как словами так и поступками своими, они ни сколько не примут на себя обязанности непризваннаго судьи, а только исполнять христианский долг, вытекающий из заповеди о любви к ближнему. Вместе с тем, если бы такое противодействие увенчалось полным успехом, если бы они убедили заблуждающаго в ложности пути его и направили на путь истины, то они спасли бы душу его от смерти и покрыли, т. е. уничтожили множество грехов, в которых, без сомнения, он принес бы покаяние, с великою пользою и для себя; потому что забота о спасении ближняго есть приятнейшая жертва для Бога и подвиг апостольский, усугубляющий венец награды, – подвиг, согласный с смотрением (волею) Вышняго, не хотящаго смерти грешника, но желающаго ему обращения и жизни духовной (Иезек. 33, 11). Заметим впрочем, что для деятеля в этом случае неуместен фанатизм, но тяжек для совести и инфедерентизм.

«Если услышишь кого на распутии или в открытом собрании, говорит Св. Златоуст, на Бога ропщуща, или Его поносяща, приступи к нему, запрети. Не говори мне оное холодное слово: для чего это? Я ничего общаго с ним не имею. С одним лукавым духом мы не имеем ничего общаго; со всеми же людьми имеем много общаго²⁰³.

Богь мира, возведый из мертвых Пастыря овцам великаго, кровию завета вечнаго, Господа нашего Иисуса Христа, да совершит нас во всяком деле блазе творити волю Его, творя в нас благоугодное пред Ним, Иисусе Христом: Ему же слава во веки веков (Евр. 13, 20–21).