308. О путешествии по святым местам – подробный и очень увлекательный рассказ

Дражайшии всемилостивейшие благодетели мои о Христе Иисусе!

С дражайшими и вселюбезнейшими детьми Вашими всеусерднейше желаю Вам благоденственного и мирного жития, здравия и спасения и благопоспешения в добрых делах и благих намерениях и утешения от Господа Бога.

После благожелания сего доношу Вам, возлюбленным моим, о том, что я с отбытия моего из Вашего благословеннаго дома не преставал обносить в памяти моей оказанное Вами мне благоприятство, искреннюю любовь о Христе Иисусе, обильное упокоение хлебом и солью, великое усердие и напутствие, и дальние проводы. И за все оное я благодарил Вас мысленно, и из глубины души моей молил и просил Господа Бога, чтобы Он, по велицей Своей милости, воздал Вам за меня, нищего и убогого странника, Своими благами в жизни сей и в будущей; в чем я и не сомневаюсь. Ибо если кто, по слову Христову, приемлет праведника во имя праведника, тот и мзду праведничу приимет. А Вы приняли меня неправедника и великого грешника, как праведника и святого, то Вам и мзда от Господа Бога дана будет без числа великая; ибо грешных людей редко где с радушием принимают, как Вы меня приняли. А посему, Боже, ущедри ны (т. е. Вас) и благослови ны! Я обо всем этом, по возвращении в обитель свою, имел в намерении чрез своеручное письмо сообщить Вам и излить пред Вами чувствуемую мною беспрерывно благодарность; но до сего часу, то посетители ежедневно одни за другими, то немощи мои, и боль нелегкая в ногах, мешали мне исполнить желание, за что прошу Вас не посетовать на меня, неключимого раба; ибо не еже хощу, но что не хощу, то содеваю, т. е. хотел бы быть деятельным, но силы мои изменили мне во всем, и оставили меня. Впрочем, не своими руками писал я к Вам; а теперь еще дополню и своею рукою.

Во-первых, изливаю из глубины души моей молитвенное благодарение мое Господу Богу, что Он даровал мне силу и крепость совершить, нелегкое для моей немощи, путешествие и благополучно возвратиться в святую обитель свою, в субботу утром, пред праздником Святыя Троицы; т. е. 18 апреля выехал, и 18 мая возвратился в срочный день. Но от почтовой езды, днем и ночью, без воздуха, так меня укачало и утрясло, что я в тот вечер не мог быть во св. храме у бдения, ни в келлии не мог книги держать в руках; а также и утром на праздник, не осилил прочитать всех утренних молитв. Но во храме у св. литургии и вечерни был; и хотя борола меня немощь, но я все выстоял, и в духе чувствовал утешение и мир. А головокружение, и боль в ногах, беспрерывно чувствую до днесь.

Теперь для ведения Вашего сообщу Вам о том, что все путешествие свое совершил я весьма благоприятно, и везде принимаем был радушно, начиная с К., Т. пустыни, в доме г. И. и в Вашем благословенном доме принят был родственно, и с головы до ног осыпан был я разными милостями, радушием, ласковостью, и искреннею любовию о Христе; и трое суток отдохнул у Вас душою и телом. В М. монастыре отцом игуменом П-м тоже принят был я весьма радушно, и угощали по-архиерейски; что и Вы могли видеть. И у него, как и у Вас, переночевал я три ночки, и отправился в понедельник рано утром в Боровск, где батюшкою, отцем архимандритом Геннадием, принят был я отечески, с объятиями отчими и упокоен, и напутствован весьма обильно, за что спасет его Господь Бог! И у него я три ночки ночевал. И во время утрени, 2 мая, отправился я на его конях, в сопровождении отца игумена П-ия в 3-у Пустынь, куда прибыли в 8 часов утра, и встречены были едва не с крестным ходом всею обителию; ибо кто вышел встретить нас за три версты, кто за две, – кто за версту. Да и сама матушка игумения выходила встречать за ограду. И потом ввели нас во храм для поклонения иконам святым, и святому старцу Зосиме; и при выходе все принимали от нас благословение; и отвели нам покойные келлии внутри обители. Каковою благоговейною встречею нас был я тронут до слез; и день этот проведен был, во взаимном удовольствии и утешении, до вечера. Но всякое доброе дело редко проходит без искушения; а потому и меня постигло неожиданно тяжкое искушение, т. е. затерял было я свои бумаги, паспорт и подорожную, и отправил нарочитого в Боровск, думая, не забыл ли там. Но и там не отыскались оные, почему и готовился возвратиться со стыдом в К-у, и даже в свою обитель, полагая, что на мое путешествие не было воли Божией. Но, слава Богу, на третий день отыскались; почему и решился пробыть там до воскресения; и пред вечернею 5 мая, напутствуемый благожелательными молениями, выехал я с миром, и всю ночь ехал до Серпухова, куда рано утром приехал, и пробыл там только четверть часа, т. е. доколе перепрягали лошадей, которых во всю дорогу давали мне без задержки. И в Тулу приехал того же дня, в 4 часа пополудни, и, пробыв два часа, ибо был в двух домах в гостях, выехал в Ефремов; куда прибыл во вторник к вечеру. А в среду, рано утром, на отдание св. Пасхи, приехал в Елец; а оттуда, проехавши 40 верст, приехал в Задонск, к поздней обедне. И так, прямо из экипажа, хотел зайти во храм, но меня в дверях остановили, и сказали, что в церкви очень народно, пройти невозможно, и что сам настоятель ожидает меня, стоя у своей келлии. И я подумал, что в чужой монастырь входить мне с своим уставом недолжно; почему и должен был идти туда, куда поведут. И настоятель встретил меня, как архиерея, со всенижайшим поклонением, и ввел меня под руку в свою келлию, и тамо со всею братиею его я виделся, и христосовался. И как великого гостя обильно угостил меня ястием, и питием, и поместил меня в свой кабинет или почивальню, в коей одно окошко в сад, а другое в алтарь, и у окошка св. жертвенник, и дверь во храм; так что лежачи на боку, можно слышать и пение и чтение церковное. И предложил мне отец настоятель совершить соборное служение на праздник Вознесения; но я не согласился, а просил его принять меня, как странника, в сослужение с ним, и он соизволил на это. Но на бдение не посоветовал мне, как болезненному, облачаться в ризу, и выходить с ним на литию, и на величание; но стоять и сидеть в св. алтаре все бдение, что я и выполнил. После литии сам настоятель поднес мне, как архиерею, на серебряном блюде, благословенный хлеб, который отослал я к Вам. А по прочтении Евангелия, святую икону Вознесения Господня, с аналогия, иеромонах в ризе принес мне в алтарь приложиться прежде всех; а иеродиакон в стихаре, в то же время принес на серебряном блюде св. елей, для помазания; каковая честь выше архиерейской, и делается только папам. Но высокою честию, оказываемою мне, не вознесеся сердце мое, ниже вознесостеся очи мои, ниже ходих в великих, ниже в дивных паче мене; но в духе смирения себя зрел недостойным никакой чести, которая подобает только единому Господу Богу. А на св. литургии на Вознесение предо мною, как пред архиереем, послушник в стихаре всю службу держал служебник, и переворачивал мне листы. После службы в келлии у настоятеля был приглашен к чаю родной внук святителя Тихона, семидесятилетний старец, который смирением своим, простотою и назидательною беседою много меня утешил. А в субботу 11 мая после всей службы, по моей просьбе, служили молебен с акафистом святителю и великому чудотворцу Тихону, на коем молились ему и о Вас с воспоминанием имен. По окончании молебна отец архимандрит раскрывал для меня святые мощи, сколько можно видеть, снимал с головы его митру, дозволил мне лобызать у святого угодника главу, власы, перси, панагию, крест, обе руки, оба колена, обе стопы и пожаловал мне частичку от гроба святого на благословение. В воскресение 12 числа после службы был я приглашен в общую трапезу, в коей церковь; и чтец читал с амвона; и все сидели за столом в мантиях и на меня надевали оную; трапеза весьма поместительная, в коей 18 больших окошек. В понедельник, 13 числа, по совету отца Архимандрита, ездил я в Воронеж за 85 верст на переменных конях, и пробыл там менее суток; но выстоял у раки святителя Митрофана вечерню, литургию и молебен с двумя акафистами; а утреню, согрешил, проспал. Потом был у Архипастыря, которым принят был я благосклонно, угощен чаем, и получил на благословение четочки, просфору, несколько книжечек и образочков, за что спасет его Господь Бог. От него ездил я версты за две в девичий монастырь; а оттуда на другой край Воронежа на кладбище, где едва, с великим трудом, отыскал могилу сестры моей, скончавшейся в Воронеже холерою в 1833 году, которая была младшая сестра Максимиллы Ивановны; и помолился на гробе ее, и отправил на память литию без кадила и епитрахили, по-дорожному; а к ночи 14 числа возвратился в Задонск. В среду 15 числа ездили с отцом архимандритом в скит, в котором святитель Тихон уединялся в свое время. Место удивительное! Оттуда заезжали в Тюнинскую девичью общину, у коих небольшая церковь, внутри коей кладезь в роде иордана живоносного источника; а подле церкви устроен бассейн с фонтаном; а подле оного особо купальня, огражденная от взоров людей. Место это чудное, и вода целительная! А по возвращении оттуда, насилу убедил я отца архимандрита уволить меня восвояси, который убеждал меня отпраздновать и Св. Троицу у него в обители; но наконец согласился отпустить. И потому утром в четверток 16 числа, в четыре часа, приложившись к св. мощам святителя и чудотворца Тихона, отправился я в обратный путь. Старшая Задонская братия проводила меня до святых ворот. А отец архимандрит провожал меня три версты до ближнего села, где расстались мы с ним со слезами. И я благодарил его из глубины души моея за великие и многие милости его, оказанные мне убогому, за которые да воздаст ему Господь нетленными благами. От Задонска до Оптиной пустыни 350 верст ехал я двое суток беспрерывно, не заезжая никуда, и приехал 18 числа в субботу пред литургиею. И тако, если дивен Бог во святых Своих, то не менее того дивен Он и в грешных, сподобя мя недостойного и грешного быть в святых и чудотворных местах, и видеть в них преславная и дивная, и благополучно возвратиться восвояси. Впрочем, не посетуйте Вы на меня за пространное и подробное уведомление о своем путешествии; ибо я знаю, что Вы ныне не все журналы выписываете, то хотя моим займетесь от нечего делать.

Засим, испрашиваю на Вас и на вселюбезнейших деточек Ваших благословение Божие, и всем Вам свидетельствую мое истинное высокопочитание, любовь о Христе Иисусе, и сердечное благодарение за многие милости Ваши, и остаюсь до скончания века своего благоделательным богомольцем Вашим и всенижайшим слугою недостойный игумен Антоний.

8 июня 1863 г.

Сердечно порадовался о том, что Господь Вас в нынешнем лете благословил хорошим урожаем разного хлеба, и овса и сена. Когда я проезжал Вашими полями, то на обе стороны благословлял, и говорил: «Боже, ущедри ны и благослови ны!» И за таковую милость надо благодарить Господа Бога, что хотя с этой стороны получили Вы утешение.