В миру Храповицкий Алексей Павлович, родился 17 марта 1863 г. в семье старого новгородского дворянина-помещика, общественного деятеля, бывшего генерала и героя войны 1877-1878 гг.¹⁾.

Воспитанный матерью в церковно-аскетическом духе, он после окончания гимназии с золотой медалью поступает в Санкт-Петербургскую духовную академию.

В ранней молодости находился под большим влиянием Достоевского, часто посещал его, много с ним беседовал, утверждаясь в христианстве, православии и монашестве. Друзья Храповицкого предполагали, что не с него ли Достоевский писал Алешу Карамазова, тем более, что и имя было одно и то же. Архим. Киприан (Керн) пишет о митр. Антонии: «Помню даже такое замечание: «Прежде всего Библия, потом церковный устав, а на третьем месте Достоевский». Я тогда был уже посмелее и, помню, спросил: «Ну, а где же, владыко, святые отцы?» Митрополит умно посмотрел и по-своему, незабываемо улыбнулся».

В конце 4-го курса Академии Алексей принял монашество с именем Антония и в 1885 году был рукоположен во иеромонаха. Жизнь он вел скромную и строгую, выполнял обеты монашества.

Академическая карьера

В 1885 году по окончании Академии Антоний был оставлен в ней в качестве профессорского стипендиата и в то же время, исполняя должность помощника инспектора Академии с 1885 по 1886 год.

В 1886 году назначен преподавателем Гомилетики, Литургии и Каноники в Холмскую духовную семинарию.

В 1887 году был избран исполняющим должность доцента Петербургской духовной академии по кафедре Св. Писания Ветхого Завета. В "Церк. Вестнике" за 1891 год упоминается как преподаватель по кафедре "Введение в круг богословских наук" той же Академии до 1890 года.

В 1888 году получил степень магистра богословия после защиты диссертации на тему: "Психологические данные в пользу свободы воли и нравственной ответственности". В том же году утвержден в звании доцента Академии.

В 1889 году назначен исполняющим должность инспектора Петербургской Духовной Академии.

В 1890 году получил назначение на должность ректора Петербургской духовной семинарии, с возведением в сан архимандрита, а через несколько месяцев перемещен на должность ректора в Московскую духовную академию.

При нем был основан, 8 ноября 1891 года, академический журнал «Богословский Вестник».

По воспоминаниям прот. Сергия Четверикова, учившегося в МДА в то время, "владыка Антоний был сердцем нашего академического мира... Двери его покоев во всякое время были открыты для студентов. Сам он часто приходил на нашу вечернюю молитву в академическую церковь и после молитвы о чем-нибудь беседовал. Он умел подойти к каждому из нас, и из наших отношений с ним был устранен дух формализма и официальности. Мы жили согретые его любовью и лаской. И вместе с тем эти отношения были чужды всякой фамильярности. Мы чувствовали его неизмеримое превосходство... Он впервые, может быть, многим из нас раскрывал смысл православного пастырства как любовного и самоотверженного приятия в свою душу своей паствы, переживания вместе с нею всех горестей и радостей, всех испытаний, искушений и падений своих духовных чад и возрождения и восстания силою сострадательной любви и молитвы»²⁾.

В 1895 году назначен ректором Казанской духовной академии. Этот перевод произошел по причине разногласий с митрополитом Московским Сергием (Ляпидевским), настаивавшим, что не следует постригать в монахи до 30 лет и вообще быть осторожнее в выборе кандидатов монашества.

Викарий Казанской епархии

7 сентября 1897 года был хиротонисан во епископа Чебоксарского, викария Казанской епархии. Хиротонию совершали в Казани: архиепископ Рижский и Митавский Арсений (Брянцев), как представитель Святейшего Синода, епископ Нижегородский и Арзамасский Владимир (Никольский), епископ Самарский Гурий (Буртасовский), епископ Сарапульский Никодим (Боков) и епископ Балахнинский Аркадий (Карпинский).

1 марта 1899 года назначен епископом Чистопольским, первым викарием Казанской епархии, с оставлением в должности ректора.

Преосвященный Антоний пользовался глубокой любовью молодежи и окружающих его, а скромность его и простота все увеличивали толпу его приверженцев. Его чарующее обаяние "пленяло в послушание ему сердце каждого человека с первого знакомства, с первой встречи". Не знавшие его близко, изумлялись непреодолимой силе нравственного влияния его на сердца и волю студенчества, говорили, что он обладает силой "внушения".

На людей действовал он не строгостью и законностью, а добрым, кротким словом. Преосв. Антоний давно приобрел себе широкую известность, как весьма усердный и ревностный распространитель духовного просвещения и богословской науки в народных массах. В Петербургской Академии он был душой кружка студентов – проповедников, разносивших плоды академической науки по церквам во внебогослужебных чтениях, общественным и частным залам, заводам, тюрьмам, ночлежным домам; такие же кружки он основал в академиях Московской и Казанской.

Противник всяких административных и учебных строгостей и ограничений, Преосв. Антоний всегда стремился к достижению выполнения учащимися правил, уставов и программ свободной волей. Провидению угодно было провести его по всем почти академиям, и всюду он оставил после себя заметный след. Как начальник, педагог, ученый и воспитатель, епископ Антоний был кумиром учащейся молодежи. Благоговея пред высотой монашеского служения, епископ Антоний своим настроением пленял академическую молодежь и являлся одним из идейных родоначальников монашества и пестуном многочисленной новой школы ученого монашества. Родоначальником ученого монашества считают Антония (Вадковского). Епископ Антоний первый стал оправдывать образ жизни учено-административного монашества, порвавшего связь с монастырским затвором. Около епископа Антония группировалась монашеская интеллигенция, под его влиянием многие приняли монашество.

За период ректорства в духовных академиях епископ Антоний постриг более 60-ти студентов, из которых впоследствии большинство стали архиереями. Уже в позднейшие годы в своих поучениях он много и убедительно говорил о том, какие тяжелые жизненные последствия постигают тех, которые предполагая вступить на путь монашества, как бы услышав зов Божий, по каким либо житейским соображениям уклонились от этого пути.

Епископ Уфимский и Мензелинский

14 июля 1900 года переведен на самостоятельную Уфимскую и Мензелинскую кафедру.

По предложению и.д. ректора, инспектора Казанской академии от 17 августа 1900 г., Преосв. Антония, епископа Уфимского и Мензелинского постановили: избрать в почетные члены Казанской Духовной Академии ввиду высокопреосвященной и плодотворной деятельности, ввиду его солидных литературных и научно-богословских трудов, ввиду выдающегося церковно-ораторского таланта и неутомимого проповедования слова Божия и, наконец, ввиду его щедрой благотворительности и материального вспоможения нуждающимся студентам Академии.

На Волынской кафедре

27 апреля 1902 года назначен епископом Волынским и Житомирским, священноархимандритом Почаевской Успенской Лавры.

В 1906 году возведен в сан архиепископа.

В 1908 году управляя Волынской епархией, он первый из русских иерархов откликнулся на суждения по вопросу о восстановлении патриаршества в России, издав брошюру соответствующего содержания, как приложение к журналу "Русский Инок". Антоний с юных лет был большим приверженцем патриаршества. На учебнике русской истории Илловайского его рукой нанесены заметки, восхваляющие патриарха Никона и порицающие царя Алексея.

В 1911 году был награжден бриллиантовым крестом для ношения на клобуке.

В 1912 году был назначен членом Святейшего Синода с оставлением его на занимаемой кафедре.

На Харьковской кафедре

14 мая 1914 года был назначен архиепископом Харьковским и Ахтырским.

По требованию революционно настроенных харьковских властей и части прихожан согласился уйти на покой. В мае 1917 года был уволен Синодом на покой с назначением ему местожительства в Валаамском Спасо-Преображенском монастыре Финляндской епархии. Именно в это время архиеп. Антоний написал свой знаменитый «Догмат Искупления». Епархиальным собранием в Харькове был вновь избран на прежнюю кафедру и 16 августа 1917 года повторно назначен архиепископом Харьковским и Ахтырским.

Осенью 1917 года на Всероссийском Поместном Соборе был один из трех кандидатов в патриархи, вместе с владыками святителем Тихоном Московским и Арсением Новгородским. В то время народная молва оценила его как "самого умного" из архиереев Русской Церкви – в отличие от "самого строгого" Арсения и "самого доброго" Тихона. При голосовании он набрал наибольшее число голосов, но по жребию патриархом стал свт. Тихон.

28 ноября 1917 года был возведен в сан митрополита.

Митрополит Киевский

19 мая 1918 года был председателем Киевского епархиального собрания и на нем был избран митрополитом Киевским и Галицким. Титул Митрополита Киевского и Галицкого сохранил и во все время пребывания за рубежом. После захвата большевиками Киева переселился в Екатеринодар к Деникину и был избран председателем Временного высшего церковного управления Юго-Востока России.

Эмиграция

Весной 1920 г. с войсками Деникина переехал в Грецию, жил на Афоне. В сентябре того же года по приглашению генерала П. Врангеля вернулся в Крым, откуда вновь эмигрировал в ноябре — вначале в Константинополь, а в феврале 1921 года в Сербию. В ноябре – декабре 1921 г. в Сремских Карловцах под его председательством состоялось «Общее собрание представителей Русской Заграничной Церкви» (Русский Всезаграничный Церковный Собор), подтвердивший всемерную поддержку монархии и белому движению. Собор образовал Высшее Церковное Управление Заграницей во главе с владыкой Антонием. Таким образом, митр. Антоний стал первоиерархом Русской Православной Церкви Заграницей.

Зарубежный период биографии митр. Антония весьма противоречив. На словах будучи строгим приверженцем церковных канонов, в 1927 г. он увел в раскол всю Зарубежную Церковь, отказавшись признавать законным требование заместителя местоблюстителя Русского патриаршего престола митр. Сергия (Страгородского) о лояльности советскому правительству. Непримиримое отношение к советской власти митр. Антоний сохранил до конца жизни. В «Воззвании к русскому народу» (1930 г.) он пишет: «Православные христиане! Вставайте все против власти красного антихриста. Не слушайте ничьих призывов примириться с ним, от, кого бы призывы сии не исходили. Нет мира между Христом и сатаною. Властью, данной мне от Бога, разрешаю всех верующих от присяги, данной самозваному правительству, ибо христиане сатане не подданные. Властью, данной мне от Бога, благословляю всякое оружие, против красной сатанинской власти поднимаемое, и отпускаю грехи всем, кто в рядах повстанческих дружин, или одиноким мстителем сложит голову за Христово и Русское Дело». В ответ в 1934 г. Указом заместителя Патриаршего Местоблюстителя и при нём Патриаршего Священного синода (в Москве) «О Карловацкой группе» от 22 июня 1934 года № 50 постановлялось запретить в священнослужении, среди прочих, «бывшего Киевского митрополита Антония», однако суд нам ним так и не состоялся. Митр. Антоний и его синод, конечно, не признали этого запрещения.

В свою очередь, после незаконного ухода управляющего европейскими приходами Московского Патриархата митр. Евлогия (Георгиевского) под омофор Константинопольского Патриарха стал называть совершаемые евлогианами таинства безблагодатными. Митр. Антоний совершил вторичное (заочное) отпевание императрицы Марии Феодоровны, потому что совершенное митр. Евлогием очное отпевание посчитал недействительным. Правда, потом оба митрополита лично помирились: лежа друг у друга в ногах, взаимно умоляли о прощении.

В последние годы своей жизни митрополит Антоний много болел и ослеп. Скончался 10 августа 1936 г. и погребен в Белграде в склепе Иверского храма.

Печатные сочинения

В 1900 году в Казани было издано полное собрание сочинений митр. Антония в трех томах. Эти три тома позволяют составить о нем, как о писателе довольно цельное представление. Его скромная по объему философская диссертация тонет в них незаметной и нехарактерной частицей. Факт свободы воли здесь доказывается из "данности" его в нашем сознании и самосознании. Следующей ученой работой митр. Антония, выросшей из его профессорских занятий, является "Толкование на книгу св. пророка Михея" (СПБ, 1891).

Значительно более востребованы пастырские опыты митр. Антония, отраженные и в его жизни, и в многочисленных сочинениях, в которых нередко пишет в публицистической манере. Его язык отличается живостью и легкостью, не чуждой местами даже развязности. Отзывчивый темперамент, хорошее литературное образование, подвижной ум и проницательность при встречах с людьми дали ему большую власть над духовным студенчеством. Юноши подолгу просиживали у своего неслыханно гостеприимного и ласкового ректора. "Это университет", восклицает один из них; "это – древне-греческая академия: здесь среди болтовни и шуток сеются идеи, каждая из которых достойна вырасти в диссертацию".

За свои ученые богословские труды, которые первоначально были изданы в Казани, а затем переизданы книгоиздателем И.Л. Тузовым, митр. Антоний получил звание доктора богословия.

Богословское учение

Митр. Антоний создал новую сотериологическую теорию, изложенную в его сочинениях «Догмат Искупления» (1917 г.) и «Опыт христианского православного катехизиса» (1924 г.). Он полагает, что с XVII века богословие Русской Церкви оказалось в латинском пленении, что особенно пагубно отразилось на представлении о спасении. Митр. Антоний полагает, что вопреки святоотеческому учению школьные богословы стали находить смысл Искупления в том, что Голгофская жертва Христа принесена ради удовлетворения бесконечного Божиего правосудия, оскорбленного безмерным грехом Адама. Митр. Антоний утверждает, что это учение: «1) заимствовано всецело из не православного латинского учения в его формулировке Ансельмом Кентерберийским, Фомой Аквинатом и Петром Ломбардом; 2) его нет ни в Св. Библии, ни у святых Отцев, ибо ни там, ни там не встречаем термина заслуги и удовлетворения, на каковых юридических понятиях всецело покоится современное школьное учение об Искупителе; 3) доказано, что это учение не может быть согласовано ни с учением о Божественной правде, ни с учением об Его милосердии». Доказательствами в свою пользу митр. Антоний называет статьи и книги прот. Петра Светлова, архиеп. (впоследствии патриарха) Сергия (Страгородского) и иером. Тарасия (Курганского).

В карикатурном изложении митр. Антония традиционное представление об Искуплении выглядит таким образом: «Средневековое и позднейшее схоластическое богословие... старалось выяснить именно с точки зрения дуэли самое искупление рода человеческого Христовыми страданиями. Высочайшее существо Божие оскорблено непослушанием Адама и недоверием первых людей к Божественным словам о древе познания; оскорбление чрезмерное: оно наказано проклятием не только виновников, но и всего их потомства. Однако страдание последнего и мучительная смерть, постигающая сынов Адама, недостаточны для смытия ужасного оскорбления: для сего нужно пролитие крови не рабской, а Существа, равноценного оскорбленному Божеству, т.е. Сына Божия, Который добровольно и принял на Себя кару за людей и тем исходатайствовал им прощение от разгневанного Творца, получившего удовлетворение в пролитой Сыном Божиим крови и Его смерти. Господь здесь показал и Свое милосердие, и Свою справедливость».

Развернутый ответ на новое учение митр. Антония дал свт. Серафим (Соболев) в своей книге «Искажение православной истины в русской богословской мысли». В частности, он дает подробный анализ как «Догмата Искупления» митр. Антония, так и названных им в качестве решающих авторитетов сочинений патр. Сергия (Страгородского), прот. Петра Светлова и иером. Тарасия (Курганского). Свт. Серафим объясняет, что «Православная Церковь смотрит на искупление одновременно, как на проявление Божественного правосудия и как на проявление Божественной любви…. Употребляя слова «юридический» или «правовой» в учении об искуплении и спасении нас крестною смертью Христа, мы только обозначаем этими терминами искупительное дело Христово, в котором проявилось свойство Божественного правосудия».

Свт. Серафим замечает: «Непостижимо, как решился М. Антоний навязывать истинному богословию такое нелепое объяснение тайны искупления дуэлью?! Это сравнение здесь никак не может быть применимо. Ведь дуэль есть следствие ссоры между собою двух людей, равных по своему общественному положению. Но кто же из истинно-верующих может говорить о равенстве твари с Богом? Причем, каждый дуэлянт для удовлетворения чувства злобы желает только гибели своему противнику. А крестная жертва была принесена в удовлетворение Божественного гнева и правосудия, которые несравнимы с человеческим греховным гневом и человеческою несовершенною правдою. Кроме того, эта жертва была принесена не по злобе, а по неизреченной любви к нам Божией и не для гибели людей, а для их спасения». Показывая библейскую основу для традиционного учения об Искуплении, свт. Серафим пишет: «Что касается понятия об искупительных заслугах Христа, то оно также взято нашим православным богословием из Божественного Откровения. По существу, будет совершенно одинаково, будем ли мы говорить об искупительных делах Христа, что то же – Его крестных страданиях и смерти, или об искупительных заслугах Христа, под коими разумеются Его страдания и смерть. Первые имеют значения вторых; вторые имеют значение первых. Ради этих дел или ради этих заслуг Христа мы искуплены от грехов наших и нам даровано спасение. В таком же смысле наше богословие объясняет и слова Ап. Петра: «зная, что не тленным серебром или золотом искуплены вы от суетной жизни, преданной вам от отцов, но драгоценною Кровию Христа, как непорочного и чистого Агнца (1Пет.1:18-19)»; а также слова Ап. Павла: «вы куплены дорогою ценою» (1Кор.6:20)».

Большую работу по подбору святоотеческих цитат и фрагментов из богослужебных книг в пользу традиционного учения об искуплении провел митр. Вениамин (Федченков) в книге «Об искуплении».

Обзор полемических работ и общую оценку учения митр. Антония об Искуплении дал иером. Серафим (Роуз) в своей докладной записке «Критика учения митр. Антония (Храповицкого)». Он начинает ее такими словами: «Митрополит Антоний, безусловно, великая церковная личность, но должен быть понят прежде всего как пастырь. Богословие у него на втором месте и исходит из его пастырской мысли и чувства. Он стремился догматику оживить, сделать ее неотвлеченной, говорил о переложении догматов в термины «нравственного монизма», что иногда ему удавалось, а иногда и нет. У него было великое сострадательное сердце, но когда он стремился перенести эти чувства в богословие, то ему не всегда удавалось, что иногда вызывало ожесточенные возражения. Его толкование «Догмата Искупления» является причиной серьезного разногласия; с другими его мыслями если и не соглашались, то не называли ересью».

Архиеп. Феофан Полтавский (Быстров) в своем «Докладе об учении митрополита Антония (Храповицкого) о догмате Искупления» особое внимание уделяет идее митр. Антония о едином естестве человеческом, которое взял на Себя Христос. Опираясь на святых отцов (в первую очередь прп. Иоанна Дамаскина и свт. Василия Великого), он показывает, что реально существует лишь естество каждого отдельного человека, тогда как общее человеческое естество лишь мыслится, но реально не существует, тогда как единое Божеское естество и мыслится, и реально существует. Рассматривая отрицание митр. Антонием передачи первородного греха от Адама к его потомках, архиеп. Феофан обвиняет его в пелагианстве и в подтверждение своей мысли цитирует свт. Иоанна Златоуста и блж. Феодорита Кирского.

Митр. Елевферий (Богоявленский) в своей опубликованной переписке с митр. Антонием по поводу догмата Искупления также успешно полемизирует с его ошибочными взглядами. В частности, он указывает на неразрывную связь личной греховности и смертности. Имея смертность, каждый из нас носит в себе и греховность, полученную нами от родителей. Если же, по митр. Антонию, Бог при рождении каждому дает сразу падшую природу, то Бог становится создателем греха, что невозможно. Признавая греховность младенцев, Церковь установила их крестить, а отрицание необходимости крещения младенцев осуждено проклятием Карфагенского собора.

Свт. Иоанн (Максимович), уже после смерти митр. Антония пытаясь исправить причиненный им вред, хотя и не называя имени своего учителя, публикует слово «О чем молился Христос в Гефсиманском саду», излагая традиционное церковное об этом учение.

В своих представлениях об Искуплении митр. Антоний серьезно повлиял на православное богословие: вначале только на русское, а потом и на греческое. Его учениками и богословскими единомышленниками были будущий патр. Сергий (Страгородский) и сщмч. Иларион (Троицкий), а также прот. Петр Светлов. Впоследствии, однако, Антониева концепция нравственного монизма в первоначальном ее виде была в целом отвергнута и стала формулироваться в смягченной форме, с некоторыми заимствованиями юридизма. В таком виде его взгляды повлияли на В.Н. Лосского и прочих «парижских» богословов, а через них и на современное академическое и школьное богословие. Мало кто отваживается в наше время принимать учение об Искуплении в том виде, как оно изложено в катехизисе свт. Филарета Московского и в дореволюционных догматических курсах.

Митр. Антоний не любил историческую науку, особенно не жаловал академических историков, был далек и от религиозной философии. О нем писали, что «как рецензирующий член Синода, он на «Столп и утверждение истины» [свящ. Павла Флоренского] написал такую рецензию: «Читал 14 дней, прочитал 14 страниц, ничего не понял, но думаю, что степень магистра утвердить можно»».

Нравственный облик и пастырство

Митр. Антоний пользовался глубокой любовью молодежи и окружающих его, а скромность его и простота все увеличивали толпу его приверженцев. Его чарующее обаяние, по воспоминаниям, «пленяло в послушание ему сердце каждого человека с первого знакомства, с первой встречи». Не знавшие его близко, изумлялись непреодолимой силе нравственного влияния его на сердца и волю студенчества, говорили, что он обладает силой "внушения".

На людей действовал он не строгостью и законностью, а добрым, кротким словом. В Петербургской Академии он был душой кружка студентов – проповедников, разносивших плоды академической науки по церквам во внебогослужебных чтениях, общественным и частным залам, заводам, тюрьмам, ночлежным домам; такие же кружки он основал впоследствии в академиях Московской и Казанской.

Архим. Киприан (Керн) так оценивает его: «В своих суждениях и оценках богословских книг и наших ученых Антония можно было бы характеризовать как догматиста и моралиста, вопреки всякому историзму и мистике. Все, что было догматически ясно, на постановлениях Соборов основано, и все, что вытекало с несомненностью из библейского текста, все, что имело нравственное применение (например, его знаменитое нравственное обоснование основных догматов Православия), все это было ему близко, все это он восхвалял и поддерживал. И наоборот: все историческое, все критическое, все основанное на точном и кропотливом исследовании или что основывалось на мистической интуиции, на внутреннем восприятии, – все это подвергалось осуждению и неприятию. Мистика и хлыстовство – это были синонимы; научная критика текста, филологический анализ, сравнительная хронология событий – все это уже квалифицировалось как тюбингенщина, как харнаковщина, как ренановщина. Скреплялось к тому же и крепким словцом, на которые владыка был весьма щедр… В общем же его научные интересы ограничивались областью истолкования библейского текста, но отнюдь не вводных сведений, не исагогики, которую он явно осуждал как немецкое изобретение. Любил догматику, но свободную от макариевско-филаретовской схоластики. В догматах, как известно, искал их нравственный смысл».

Будучи ректором академий, митр. Антоний выступал противником всяких административных и учебных строгостей и ограничений и всегда стремился к достижению выполнения учащимися правил, уставов и программ по свободной воле. Благоговея пред высотой монашеского служения, он своим настроением пленял академическую молодежь и являлся одним из идейных родоначальников новой школы ученого монашества. За период ректорства в духовных академиях епископ Антоний постриг более 60-ти студентов, из которых впоследствии многие стали архиереями. И в дальнейшем, конечно, митр. Антоний продолжил проповедь монашества, хотя и не всегда удачно. Митр. Антоний Сурожский так оценивал его постриги: он «постригал очень легко, он постригал семнадцати-восемнадцатилетних мальчиков, и вокруг него целый ряд катастроф был, просто самоубийств. Потому что он был очень настроен против брака, он их убеждал с большой силой, что единственный путь чистоты – это монашество, что брак, в общем, скотство; и они шли, а потом видели, что не созданы для этого». Митрополит Евлогий (Георгиевский) в своих воспоминаниях также утверждает, что еще архимандритом Антоний (Храповицкий) «постригал неразборчиво и исковеркал не одну судьбу и душу… «Случалось, что и у меня на плече плакали последователи архимандрита Антония», — говорил Петербургский митрополит Антоний Вадковский».

Современникам он запомнился своим совершением богослужения. «Совершенная уверенность в церковном уставе и чинопоследовании. Прекрасный ритм и бесстрастность в служении. И в чтении, и в литургийных возгласах он не вкладывал ничего своего личного. Он так и считал, что личная интонация может только испортить впечатление. Должен говорить сам за себя смысл читаемого; а говорить он может только тогда, когда ему не придают своего истолкования. Читал он разумно, внятно, бесстрастно. Но в этом не было никакой монотонности. Отсутствие аффектации делало его службу чрезвычайно осмысленной, прозрачной, строгой и иконописно классической. Это был классик богослужения. Как часто вспоминаешь его и жалеешь о его уходе при виде современных молодых и без традиций батюшек из интеллигентов, у которых ни одно слово и ни один возглас не сказаны просто, а все с какими-то вычурностями, деланными выражениями и подчеркиваниями, придыханиями, завываниями, замедлениями, ускорениями и т.п.»

В то же время митр. Антоний очень осторожно, если не сказать отрицательно относился к Иисусовой молитве. «Лучше по молитвеннику молиться, чем четку тянуть и повторять одно и то же в ожидании небесного света». Сохранилась такая обращенная к митр. Антонию шутка, которую он весьма оценил: «Вот я представляю себе, Владыко, что Вы встретились бы со свт. Иоанном Златоустом и свт. Григорием Паламою, и Вы бы им сказали так: “И охота Вам, преосвященнейший Григорий, писать вещи, которые ни люди не понимают, да и Вы сами объяснить толком не можете. Вот взяли бы пример с преосвященнейшего Иоанна: все у него ясно и применимо к жизни, все имеет нравственное обоснование”». Крайне отрицательно относился к мистике. Архим. Киприан (Керн) так вспоминает: «Не дай Бог сказать вдобавок, что этот батюшка молитвенник, или мистик, или прозорливец. Так и слышу: «А, уже кронштадтить начал...» Или: «А может быть, этот батюшка уже мертвых воскрешает?» Или: «А что, он еще не молится на воздусе?» И добавлял иногда: «Больше всего боюсь бешеной собаки и святого человека». (Понятно, что он подразумевал под словом «святой» в данном случае)».

В экуменических контактах он преследовал исключительно цель присоединения к Православной Церкви любых еретиков, в том числе и католиков. Архим. Киприан (Керн) пишет, что он «отрицал у католиков все, кроме права называться еретиками. Их таинства – не Таинства, их священство – не священство, их иерархия безблагодатна. Известен его афоризм, что папа – простой мужик».

Прямота митрополита, граничащая с резкостью на многих, особенно на инакомыслящих, производила впечатление отрицательное. Один из товарищей его брата в молодости его спросил его: "Неужели Вы, умный, образованный человек верите, что Христос вознесся на небо, и что просфора и вино превращаются в Его Плоть и Кровь?" – "Я не могу сомневаться, отвечал Антоний, – если бы я усумнился, то мне не оставалось бы ничего другого, как броситься с Литейного моста вниз головой".

Всем было известно его остроумие несколько грубоватого характера. Рассказывали, что он, кажется, еще будучи студентом, за торжественным обедом, на шутливый вопрос родственника Храповицких генерал-майора Крепке – почему "митрополит", а не "митро-стреляй", ответил: "А почему, Ваше Превосходительство, "ду-рак"... Здесь сделал длительную паузу и спокойно, смотря в глаза ошарашенного генерала, пониженным голосом закончил..., а не "ду-рыба"...

Когда обер-прокурор предлагал Синоду возвести в сан епископа малограмотного монаха Варнаву, кто-то из членов Синода стал возражать. Тогда дано было понять, что этого желает императрица и Распутин. Митр. Антоний сказал (очевидно саркастически): "Ну, что-же! Мы готовы и черного борова сделать епископом, раз они этого желают".

По политическим взглядам и в России, и в эмиграции был убежденным монархистом. Возглавлял Волынское отделение «Союза русского народа» (общим количеством полтора миллиона членов), за что либералы называли его черносотенцем.

Свои сочинения он помещал, главным образом, в академических изданиях: "Церк. Вестн." (С.-Петерб. Акад.), "Богосл. Вестн." (Моск. Акад.), "Прав. Собес." (Казан. Акад.), "Уфим. Епарх. Вед.", "Церк. Вед.", "Мис. Обозр.", "Волог. Епарх. Вед.", "Волын. Епарх. Вед.", Газета "Колокол" (В. Скворцов) и др.

В вышеуказанных журналах архим. Антоний помещал много проповедей и статей, которые не вошли в наш список его трудов.

Список сочинений

"Психологические данные в пользу свободы воли и нравственной ответственности (магистерская диссертация). СПБ, 1887. Изд. 2-е СПБ, 1888. "Беседы о православном понимании жизни и его превосходстве над учением Л. Толстого". СПБ, 1889. "Превосходство православия над учением папизма в его изложении В. Соловьевым". СПБ, 1890. Беседы о превосходстве православного понимания Евангелия сравнительно с учением Л. Толстого". Изд. 2-е. СПБ, 1891. "Толкование на Ветхий Завет". Выпуск 7-й. "Толкование на книгу св. Пророка Михея". СПБ, 1891. "Пастырское изучение людей и жизни по сочинениям Ф.М. Достоевского" (из "Бог. Вестн." 1893 г.). [Ист.: БЭЛ т. III, стб. 778-780]. "Из чтений по Пастырскому богословию". Казань, 1896. "Критический обзор библиографического сообщения "Над Евангелием". "Прав. Собес." 1897, февраль, с. 1. "Возможна ли нравственная жизнь без христианской религии?" (По поводу "Критики Догматического богословия" Л.Н. Толстого). "Прав. Собес." 1897, апрель, с. 491-524. "Значение молитвы для пастыря Церкви". "Прав. Собес." 1897, май, с. 587-607. "О любви к ближним" (Слово в Великий Четверток). "Прав. Собес." 1897, июнь, с. 727-731. "Слово пред благодарственным молебствием по окончании 3-го Всероссийского миссионерского съезда". "Прав. Собес." 1897, сентябрь, с. 239-243. "Какое значение для нравственной жизни имеет вера во Иисуса Христа, как Бога". Казань, 1886. "Прав. Собес." 1896, сентябрь, с. 3-21. Нравственное учение в сочинении Толстого "Царство Божие внутри вас" пред судом учения христианского. Изд. 2-е. М., 1897. Изд. 3-е. М., 1902. Слово при погребении Преосв. епископа Таврического Михаила 22 августа 1898 года. "Прав. Собес." 1899, январь, с. 68. "Нравственная идея догмата Пресвятой Троицы". Изд. 2-е, Казань, 1898. Слово пред панихидой о Пушкине. (Сказанное в Казанском университете 26 мая 1899 года). "Прав. Собес." 1899, июнь, с. 783-801. "О духовных дарах юности". "Прав. Собес." 1899, октябрь, с. 408-419. Лекции по Пастырскому богословию. Казань, 1900. Труды в трех томах: 1 том – Проповеди, II том – Статьи догматического содержания, III том – Статьи философско-критического содержания. Слово на панихиде по великой княгине Александре Петровне, во инокинях Анастасии, сказанное в Казанском кафедральном соборе 17 апреля 1900 года. "Прав. Собес." 1900, май, с. 481-485. Памяти К.П. Победоносцева. "Голос Церкви" 1912, март, с. 170-171. Русская правда. "Голос Церкви" 1912, октябрь, с. 167-174. "Беседа христианина с магометанином об истине Св. Троицы". 1903 г. "Сын Человеческий". "Богосл. Вестник", № 11, 1903, с. 361-370. "Слово о Страшном Суде и о современных событиях". 1905 г. "Заявление о свободе вероисповедания в 6-м отделе предсоборного присутствия 19 мая 1906 года". Почаев, 1906. "Письмо на имя К.П. Победоносцева в начале ноября 1905 г.". 1906 г. "О более близких отношениях к армии пастырей и архипастырей церкви". 1906 г. "Нравственный смысл основных христианских догматов". Вышний Волочек, 1906. "О православном пастырстве". М., 1906. "Из окружного послания". "Приб. к "ЦВ" 1907, № 31, с. 1259. "Слово на благодарственном молебне после выборов в третью Государственную Думу". 1907 г. "Слово о Кишиневских событиях". Кишинев, 1908. "О восстановлении патриаршества в России". Почаев, 1908. "Русскому новобранцу добрая памятка от православного архипастыря". М., 1909. Собрание лекций и статей по Пастырскому богословию. М., 1909. Статья: "Храм славы и храм скорби". "Приб. к "ЦВ" 1909, № 41, с. 1909. Статья: "Пастырская беседа". "Приб. к "ЦВ" 1910, № 6, с. 228. Речь при вручении жезла новопосвященному еп. Острожскому Гавриилу в Житомирском Преображенском соборе. "Приб. к "ЦВ" 1910, № 32, с. 1325. Проповедь на перенесение св. мощей преп. Евфросинии Полоцкой 21 мая 1910 года. "Русск. Паломн." 1912, № 42, с. 656. Слово, произнесенное в семинарской церкви 9 сентября 1910 г. на 150-летии Холмской духовной семинарии. "Приб. к "ЦВ" 1910, № 46, с. 1943. Окружное послание к Волынской пастве о говении. "Приб. к "ЦВ" 1911, № 11, с. 463. Речь при встрече государя в Оврученском храме. "Приб. к "ЦВ" 1911, № 37, с. 1527-1528. Слово на день памяти преп. Сергия. "Бог. Вестн." 1892, ноябрь, с. 247. Слово на молебне пред началом учения 12 сентября 1893 г. "Бог. Вестн." 1893, октябрь, с. 111. Слово при вручении архиерейского жезла новопоставленному епископу Пахомию. "Приб. к "ЦВ" 1911, № 40, с. 1655. "Беды от лжебратии". М. 1912 год и "Голос Церкви" 1912 г., октябрь, с. 132-149. Послание ко всем отделяющимся от Православной Церкви старообрядцам. "Приб. к "ЦВ" 1912, № 10, с. 395, "Голос Церк." 1912, март, с. 30-47, Отд. изд. СПБ, 1913. Слово о Божественном промышлении, явленном в событиях при воцарении дома Романовых. "Приб. к "ЦВ" 1912, № 19, с. 771, "Голос Церкви" 1912, май, с. 18-26. Слово правды укрывателям правды. "Приб. к "ЦВ" 1912, № 28, с. 1143, "Голос Церк." 1912, сентябрь, с. 27-43. "Чем отличается православная вера от западных исповеданий". ("Из Мисс. Обозрен.") 1901, июль- август, с. 3. "Как относится служение общественному благу к заботе о спасении своей собственной души?" "Русск. Паломн." 1912, № 42, с. 656. Трактат: "Церковь Христова, как хранительница и истолковательница Божественного Откровения". "Русск. Паломн." 1912, № 42, с. 656. Слово на панихиде по выносе тела покойного Владыки митр. Антония в Лаврском соборе. М., 1912 год. "Приб. к ЦВ" 1912, № 45, с. 1821. Плач на кончину Патриарха Иоакима III. М. 1912 год. "Приб. к "ЦВ" 1912, № 46, с. 1860, "Гол. Церк." 1912, декабрь, с. 135-140. "Нравственная идея догмата Церкви". Полное собрание сочинений. т. II, СПБ, 1911. "Прав. Собес." 1913, январь, с. 31. "О новом лжеучении о боготворящем имена и об "Апологии" Антония Булатовича". "Приб. к "ЦВ" 1913, № 20, с. 869, "Русск. Инок" 1913, вып. 9, с. 554-556. "О чем нужно более всего пещись епископу". Слово, сказанное при вручении жезла новопоставленному еп. Дионисию 20 апреля 1913 г. "Приб. к "ЦВ" 1913 г. "Приб. к "ЦВ" 1913, № 21, с. 939. Слово при погребении Преосв. Арсения, архп. Харьковского и Ахтырского 1 мая 1914 года. "Приб. к "ЦВ" 1914, № 28, с. 1229. Первое слово к Харьковской пастве. "Приб. к "ЦВ" 1914, № 28, с. 1229. Речь архиепископа Харьковского. "Приб. к "ЦВ" 1914, № 32, с. 1403. "Нравственное обоснование важнейшего христианского догмата". "Прав. Собес." 1915, ноябрь, декабрь, с. 389. Слово пред отпеванием тела почившего митрополита Флавиана. "Приб. к "ЦВ" 1915, № 47, с. 2355. "Руководственные указания Преосв. Антония, еп. Уфимского, священникам и прочим клирикам в инородческих и других приходах Уфимской епархии". "Приб. к "ЦВ" 1901, № 48, с. 1747-1751. Окружное послание ко всем отделяющимся от Православной Церкви старообрядцам. СПБ, 1913. Письма к пастырям. Речь при вручении жезла епископу Сумскому Митрофану 5.IV.1916. "Приб. к "ЦВ" 1916, № 25, с. 607-608. "Православие". Догмат искупления. Карловцы, 1926 г. "Два пути пастырства – латинский и православный". (Из Богосл. Вестн."). 1894. "О пастырском призвании". (Из руководства для сельских пастырей). 1900 [?]. "Новое чудо от Почаевской иконы Божией Матери". "Рус. Инок" 1911, июль, вып. 12, с. 50. "Кого должны просвещать монастыри?" "Рус. Инок" 1911, декабрь, вып. 48, с. 11-13. Проект о диакониссах. "Рус. Инок" 1911, декабрь, вып. 48, с. 58. Речь, сказанная Каменец-Подольским паломникам, пришедшим в Почаевскую Лавру 18 мая 1911 года. "Рус. Инок" 1911, май, вып. 10, с. 56. "О сокращении внутренней жизни". Слово при пострижении студента Московской духовной академии диакона Павла Сосновского (Дионисия). "Рус. Инок" 1913, № 2, с. 101-104. "Монашество есть подвиг надежды". Слово при пострижении в монашество студента Московской духовной академии Данилова (Стефана). "Рус. Инок" 1913, № 3, с. 165-168. "Как и чем обрести покой души?" Слово при пострижении вольнослушателей Московской духовной академии Алексеева и Машкина. Наречены: Михей и Серапион. "Рус. Инок" 1913, № 4, с. 235. "Различие путей иноческой жизни". Слово при пострижении студента Московской духовной академии Николая (Бессонова) Никона. "Рус. Инок" 1913, № 5, с. 291-294. "Бранные приемы врага искусителя". Слово при пострижении студента Московской духовной академии Владимира Никольского (Андроника). "Рус. Инок" 1913, № 6, с. 357. Речь при встрече Антиохийского Патриарха Григория IV. "Рус. Инок" 1913, № 6, с. 365. "О скорбях иноческой жизни". Слово при пострижении магистранта Московской духовной академии Василия Мещерякова (Евдокима). "Рус. Инок" 1913, № 7, с. 421-427. "Мучительная раздвоенность". Слово, сказанное при пострижении в монашество студентов Казанской духовной академии 4-го курса: священника Никодима Троицкого (Нафанаила) и студента 2-го курса Валентина Лебедева (Варсонофия). "Рус. Инок" 1913, № 8, с. 494-498. "Голос звания Божия в жизненных испытаниях". Слово при пострижении студентов Казанской духовной академии, священников – Михаила Павлова (Макария) и Павла Раевского (Феодосия). "Рус. Инок" 1913, № 10, с. 630-634. "Чем должен быть Константинополь?" "Рус. Инок" 1916, № 1, с. 14-21. "Опыт христианского православного катехизиса". Митр. Елевферий. "Соборность Церкви – Божие и Кесарево". Париж. 1938. Общественное благо с точки зрения христианской и с современной – позитивной. "Богосл. Вестн." 1892, июнь, с. 413. "Знамение времени" ("Послушники". Повесть Н. Лескова). "Богосл. Вестн." 1892, февраль, с. 415. "Две крайности – паписты и толстовцы". "Богосл. Вестн." 1895, февраль, с. 181, май, с. 179. "Библейское учение об Ипостасном Слове Божием". "Богосл. Вестн." 1904, ноябрь, с. 387. Первая ответная докладная записка Св. Прав. Синоду. "Богосл. Вестн." 1905, декабрь, с. 698. Слово в день Покрова Пресвятыя Богородицы. "Богосл. Вестн." 1894, ноябрь, с. 213. Слово над гробом в Бозе почившего Высокопреосв. митрополита Феогноста Киевского и Галицкого 27 января 1903 года. Труды К.Д.А. 1903, март, с. 343. Слово в день святителя Николая. "Изв. Казан. еп." 1896, № 24, с. 429-436. Слово к окончившим курс слушателям Миссионерских курсов, произнесенное 7 апреля 1896 года. "Изв. Казан. еп." 1896, № 9, с. 248-251. Размышления о спасительной силе Христовых страстей. "Изв. Казан. еп." 1907, № 15, с. 436 п/строчн. Лекция на тему: "Был ли Христос революционером". "Изв. Казан. еп." 1908, № 1, с. 35-38. Nravstvennyja idei vaznejsich christianskich pravoslavnych dogmatov. New York 1963 (= N. Rklickij /Hg./, Zizneopisani... Bd. XI). F.M. Dostoevskij kak propovednik vozrozdenija (= Rklickij, Zizneopisanie... Bd. XII). Ucenie o pastyre, pastyrstve i ob ispovedi. New York 1966 (= N. Rklickij, Zizneopisanie... Bd. XIII). Nravstvennoe ucenie Pravoslavnoj Cerkvi. New York 1967 (= N. Rklickij, Zizneopisanie... Bd. XIV). Slova, besedy i reci (O zizni po vnutrennemu celoveku), New York 1968 (= N. Rklickij, Zizneopisanie... Bd. XV). I. Soglasovanie evangel'skich skazanij o voskresenii Christovom. II. Psichologiceskija dannyja v pol'zu svobody voli i nravstvennoj otvetstvennosti. New York 1969 (= N. Rklickij, Zizneopisanie... Bd. XVI). Novyj opyt ucenija o bogopoznanii i drugija stat'i. New York 1969 (= N. Rklickij, Zizneopisanie... Bd. XVII). Беседы православного с униатом. О заблуждениях латинян и униатов греко-католиков. Сремски Карловцы. Изд.... 1922. 32 с. Опыт Христианского [Православного] Катехизиса. Посвящается Блаженнейшему Григорию IV, Патриарху Антиохийскому и Всего Востока. Сремски Карловцы. Изд.... 1924. [147 с.]. Пастырское богословие. [Настоящий сборник – собрание статей и лекций Блаженнейшего митрополита Антония по религиозным вопросам из области науки пастырского богословия, представляет из себя переизданную часть 2-го тома Полного собрания его сочинений]. Харбин. Изд. Обитель милосердия. 1935. 179 с. Пушкин, как нравственная личность и православный христианин. Белград. Изд. "Царский Вестник". 1929. 24 с. Сборник Избранных Сочинений. С портретом и жизнеописанием автора. Юбилейное издание ко дню 50-летия священнослужения. Белград. Изд. [Типография "Слово"]. 1935. 11 + 431 с. Учение церкви о Святом Духе. Париж. Y.M.C.A.-PRESS. (1926). 40 с. Жизнеописание. Письма к разным лицам 1919-1936 годов. СПб.: Изд. Олега Абышко, 2006. 288 с. Собрание сочинений. Т. 1-2. М.: Даръ, 2007. Избранные труды, письма, материалы. М.: ПСТГУ, 2007. 1056 с.

Отзывы

Отзыв о сочинении А.И. Вознесенского на тему: "О богопознании". "Прав. Собес." 1899, март, с. 192-197. О сочинении проф. П.А. Юнгерова: "Книга пророка Амоса". Введение, перевод и объяснение. "Прав. Собес." 1899, март, с. 143-147. На сочинение студента Казанской академии Н. Егорова на тему: "Христианское нравоучение по Мартенсену сравнительно с христианским нравоучением по епископу Феофану". "Прав. Собес." 1900, февраль, с. 1-64. О работе архимандрита Иннокентия (Пустынского) на тему: "Пострижение в монашество. Опыт историко-литургического исследования". "Прав. Собес." 1900, апрель, с. 1-4. О сочинении и.д. доцента дух. академии И.И. Ястребова на тему: "Миссионер Высокопреосвященнейший Владимир, архиепископ Казанский и Свияжский". "Прав. Собес." 1900, апрель, с. 1-3. Отчет. О сочинении проф. В.И. Несмелова на тему: "Наука о человеке". Том первый – Опыт психологической истории и критики основных вопросов жизни". "Прав. Собес." 1900, июнь, с. 1-13. Отчет. Отзыв о сочинении архимандрита Палладия на тему: "Св. Пахомий великий и первое иноческое общежитие. По новооткрытым коптским документам. Очерк из истории пастырства в монастырях". "Прав. Собес." 1901, май, с. 1-3, прилож. 2. О сочинении П.П. Пономарева на тему: "Основы христианского аскетизма по творениям отцев, учителей и писателей Церкви четвертого века". "Прав. Собес." 1901, октябрь, с. 1-3, прилож. 2. О сочинении проф. стипендиата иеромонаха Дионисия (Валединского) под заглавием "Идеалы православно-русского инородческого миссионерства", рекомендованном рецензентами на степень магистра богословия. "Прав. Собес." 1902, апрель, с. 119. Отчет. О сочинении А. Соколова на тему: "Культ, как необходимая принадлежность религии". "Прав. Собес." 1902, сентябрь, с. 1, прилож. 2. О сочинении архимандрита Иннокентия (Ястребова) на тему: "Пастырское богословие в России за 19 век". "Прав. Собес." 1902, сентябрь, с. 1, прилож. 3.

[1] В НЭС т. III, стб. 67, БЭС т. I, стб. 197 и БЭЛ т. I, стб. 904 ошибочно указана дата рождения 1864 г. См. "Состав Св. Прав. Всер. Син. и Рос. Церк. Иерархии" на 1917 г., с. 41

[2] цит. по: Митрополит Антоний (Храповицкий). Жизнеописание. Письма к различным лицам. Спб., Изд. Олега Абышко, 2006. С.122