LXV. Гонение Антиоха Епифана, мученичество семи братьев Маккавеев

Симон, оклеветавший благодетеля и защитника своего народа, не довольствовался первыми кознями, но продолжал возбуждать смятения в городе против Первосвященника, и приверженцы Симона позволяли себе даже смертоубийства. Ония, видя умножающуюся злобу и ненависть начальника области Аполлония, удалился в Антиохию к Царю, чтобы оттоле защитить сограждан; но Селевк вскоре скончался и воцарился сын его Антиох Епифан, злейший гонитель Иудеев. – Собственный брат Онии, Иасон, домогаясь первосвященства, силой денег выпросил оное у Царя и обещал ему, ввести обычаи языческие в нравы своих сограждан. Разоряя законы, Иасон устроил, в предместии Иерусалима, палестру, для упражнения лучших юношей в гимнастических играх, и до такой степени возбудил усердие сограждан к Эллинству, что и сами жрецы перестали радеть, о жертвах и службах церковных, ни во что вменяя предания благочестивых отцов.

Бесстыдный Иасон послал даже от себя серебро на игры, совершавшиеся в Тире, и для жертвы Ираклу; но сами посланные просили, чтобы деньги сии употреблены были на что либо менее беззаконное, и их употребили на корабли. Когда же сам Антиох, на пути в Египет, посетил Иерусалим, Иасон встретил его с чрезвычайной почестью; но подобно как он сам восхитил достоинство архиерейское у брата Онии, так и другой брат его, Менелай, исходатайствовал себе, у того же Царя, силой денег, сие достоинство, и принужден был бежать Иасон, а Менелай превзошел его нечестием.

Воспользовавшись отсутствием Царя из Антиохии, он убедил царского наместника Андроника, умертвить добродетельного Онию, который укрывался в безопасном месте близ столицы. Подкупленный дарами, Андроник вызвал Онию из его убежища, дав ему клятву о сохранении жизни, и коварно умертвил его; но подвергся сам той же участи, ибо возбудил общее негодование своим преступлением. Не только Иудеи, но и язычники, возроптали на клятвопреступника, и по жалобе первых, Антиох, огорченный смертью праведника, велел предать Андроника достойной казни, на месте его преступления.

Между тем, в отсутствии Менелая, брат его Лисимах, расточением священных сосудов, возбудил смятение народа в Иерусалиме, и сам сделался жертвой оного. Менелай вызван был на суд в Тир, для ответа за пролитую кровь, и уже был осуждаем, когда опять подкупил советников царских, и обратил казнь на своих обвинителей, а сам, оправданным возвратился в Иерусалим, где предался тем же злоупотреблениям.

Необычайные явления предзнаменовали бедствия, висевшие над Иерусалимом: в воздухе видны были вооруженные конники, в златых бронях, риставшие целыми полками друг против друга; виделись их дивные битвы, стройное движение коней, страшный блеск мечей и щитов, и метание стрел и копий. Смятенные жители Иерусалима молились, чтобы сии явления были добрым знамением. Между тем разнеслась ложная весть, будто умер Антиох; бывший Первосвященником, Иасон, с тысячью воинов, внезапно напал на город, принудил брата своего Менелая скрыться в крепости и наполнил Иерусалим убийствами, поражая единоплеменников, как врагов; не мог он однако удержать за собой начальства, и принужденный опять бежать, ненавидимый всеми, как отступник, скитался по чуждым странам, в Аравии и Египте, доколе не нашел себе горькой кончины у Лакедемонян.

В сие время, Антиох, опасаясь, чтобы не отложились Иудеи, возвратился с сильной ратью из Египта, взял Иерусалим и велел воинам своим, без всякой пощады, убивать в домах и на улицах всех, кто только встретится, без всякого разбора возраста и пола: в три дня погибло восемьдесят тысяч, не менее того было продано, и сорок тысяч уведено в плен. Недовольный сими бедствиями, нечестивый Царь, имея предводителем Менелая, предателя отеческих законов, дерзнул взойти в церковь, святейшую во всем мире, и оскверненными руками взял священные сосуды, данные иными Царями, ради славы места сего. Превознесся надменный Антиох, не помышляя, что такое поругание святыни допущено было Владыкой всех, по грехам жителей; иначе и с ним могло бы случиться в храме то же, что и Илиодором; но не народ ради места, а место ради народа; потому и оно соучаствовало в бедствиях человеческих, как и опять испытало на себе благодеяния Божьи, вместе с народом. Тысячу восемьсот талантов взял из храма Антиох и поспешил возвратиться в свою столицу, в гордыне своей помышляя сделать под собой мореплавательной землю и пешеходным море. Он оставил, вместе с Менелаем, жестоких приставов в Иерусалиме, и послал еще туда, с силой воинской, ненавистного эпарха Аполлония, который, вступив с личиной мира, воспользовался отдыхом субботнего дня, чтобы умертвить множество безоружных.

Несколько времени спустя, Царь послал одного Афинского старца в Иерусалим, побуждать Иудеев, чтобы отступили от преданий отеческих и перестали жить по божественным законам; он велел осквернить сам храм, назвав его капищем Дия Олимпийского. Ужаснулся народ, когда увидел, что святилище исполнилось шума и любодеяния язычников; запрещенные приношения лежали на алтаре; не возможно было хранить субботы и праздников отеческих, ни даже именоваться Иудеями. В день рождения царского, насильственно влекли народ к жертвенникам языческим, а в праздник Вакха принуждали людей хвалить скверного бога языческого. Не в одном Иерусалиме, но и во всех окрестных городах, совершалось такое же насилие с Иудеями, не хотевшими принять Эллинские уставы. Две женщины, обвиненные в обрезании своих детей, водимы были по всему городу, с младенцами, привешенными к их сосцам, и потом сброшены с городской стены. Некоторые из граждан, собравшиеся в ближние пещеры, чтобы втайне праздновать в них день субботний, сожжены были по приказанию Эпарха.

Читающие книгу сию, говорит благочестивый её писатель, да не устрашится сих напастей, но да размыслят, что сии мучения были не для погубления, а только для наказания нашего рода; знамением великого благодеяния Божия, может напротив служить то, что Он не позволил, на долгое время, людям своим впасть в прегрешения, и даже допустил для сего мучения; ибо не так поступает с нами долготерпеливый Владыка, как с прочими народами, которых наказывает, когда достигнут уже полноты греховной; нас же, напротив того, предваряет бедствиями, дабы мы не впали совершенно в прегрешения, и тем изъявляет милосердие, неотъемлемое Им от своего народа.

Был некто Елеазар, из первенствующих книжников, муж, украшенный благолепными сединами; его стали принуждать вкусить свиное мясо, и старец предпочел славную смерть ненавистной жизни, и добровольно пошел на мучения. Приставленный к беззаконной жертве, по знакомству своему с сим почтенным мужем, втайне молили его показать только вид, будто он вкушает запрещенное мясо, для исполнения воли царской, и тем избавиться от смерти. Но он, от юного возраста чтитель закона божественного, отвечал мучителям и коварным друзьям: «недостойно возрасту моему лицемерие, дабы многие из юных подумали, что девяностолетний Елеазар принял обычаи иноплеменников, и по моему примеру не прельстились бы скоротечной жизнью, к позору старости моей. Если я и избавлюсь ныне муки человеческой, не избегну живым или мертвым руки Всемогущего, а разлучившись мужественно с жизнью, явлю себя достойным старости своей, и оставлю юношам добрый пример, как подобает доблестно умирать за святые законы.»

Тогда, ведшие его на казнь, изменили прежнее к нему благоволение на свирепость, и уже готовый испустить дух, под жестокими ранами, он восстенал к Господу: «Тебе Всемогущему известно, что я мог бы избавиться малодушием от смерти; но исполненный страха Твоего, хотя и терплю на теле моем жестокие язвы, однако душе моей сладостно.» Так скончался великий подвижник, оставив по себе народу славный пример и вечную память!

Примеру его последовали семь братьев, вместе с матерью их, которых также принуждали, бичами из воловьих жил, к запрещенному вкушению свиного мяса, уже в присутствии самого Царя. – Старший из братьев сказал ему: «хочешь ли от нас научиться? – мы готовы лучше умереть, нежели преступить отеческие законы.» Разгневанный Царь велел разжечь сковороды и котлы, и содрав кожу с отважного юноши, отрезал ему язык и оконечности членов, пред глазами матери и братьев, и наконец едва дышащего предал огню на сковороде; но братья мужественно возбуждали друг друга к смерти, говоря: «Господь Бог узрит и утешится мученичеством нашим.»

После мученической кончины первого, приступили к терзанию второго, и содрав кожу с головы его, допрашивали: будет ли вкушать запрещенное мясо, прежде нежели измучить каждый член тела его, но и он, подобно первому, твердо отвечал «нет», и пред самым издыханием, исповедал окаянному мучителю: «что хотя он лишает их временной жизни, но Царь мира воскресит умерших за соблюдение Своих законов, в воскресение вечной жизни.» – Столь же мужественно, и третий брат, дал язык свой и простер руки для отсечения, говоря: «от Господа я принял их, и пренебрег ими ради законов, надеясь опять от Него получить их.»

Сам Царь и окружавшие его удивлялись мужеству юношей, но не прекратили мучений, хотя и четвертый брат также обличал их: «что лучше быть умерщвленным от человеков, в надежде на воскресенье от Бога; мучитель же не воскреснет к жизни.» – «Ты, имеющий ныне власть на земле, сказал пятый Антиоху, не думай, чтобы род наш был оставлен Богом; ты сам узришь величие его державы, как Он искоренит тебя и род твой.» И шестой говорил: «мы терпим за грехи наши, а ты, богоборец, не обольщайся, почитая себя невинным.» Свыше всех своих сыновей, достойна была удивления великодушная мать, которая видя бедственную их кончину, все терпела благодушно, ради упования на Господа. Исполненная мудрости, попирая в себе женское помышление, мужественною душой, она каждого из них возбуждала к смерти, голосом отеческим, говоря: «не знаю как явились вы в утробе моей, ибо не я дала вам жизнь и дух, но Творец мира, создавший род человеческий; Он щедро вам их опять возвратит, ибо вы сами себя презираете, ради Его законов.»

Антиох, видя себя поруганным, и пренебрегая обличением мучеников, искал убедить хотя младшего из братьев, клятвенно ему обещая сделать его счастливым и богатым и другом своим, за нарушение отеческих законов. Он умолял и мать, чтобы дала благой совет отроку для его спасения; но она, смеясь внутренне над мучителем, приклонилась к оставшемуся в живых сыну и тихо ему сказала: «сын мой, помилуй меня, носившую тебя, в утробе моей, девять месяцев, а потом еще три года питавшую тебя млеком, и со многими болезнями воспитавшую тебя до сего возраста. Дитя мое, умоляю тебя, взгляни на небо и на землю и уразумей, что все сие, как и род человеческий, создал Господь из небытия; не бойся терзателя плоти твоей и будь достоин братьев твоих, чтобы вместе с ними я восприяла тебя опять от щедрот Господа.» Еще говорила она, когда мужественный отрок воскликнул: «чего еще ждете? Не слушаю повеления царского, слушаю повеления, данного отцам нашим чрез закон Моисея; ты же изобретатель всякой злобы на Иудеев, не избежишь руки Божьей. Мы страждем за грехи наши, но если для нашего наказания и прогневался несколько живой Господь наш, то опять примирится с Своими рабами; а ты, о беззаконнейший из всех людей, не превозносись тщетной надеждой, подымая руки на рабов Его, ибо и на тебя придет суд Всевидящего Бога. – Братья мои, претерпев ныне немного болезней, получили вечную жизнь, по завету Божию, а ты воспримешь праведную казнь за свою гордыню; и я, подобно братьям моим, предаю душу и тело за отеческие законы, взывая к Богу, чтобы вскоре смиловался над Израилем; мною и братьями моими прекратится гнев Вседержителя, праведно возникший против рода сего.» Тогда, еще большей яростью воспылавший Царь, предал и седьмого брата лютым мучениям, и наконец, за всеми детьми своими, последовала и великодушная мать.

Корнем греха называет первая книга Маккавейская сего Антиоха Епифана, описывая поругание и расхищение им святилища, посреди общего плача, и запустение Иерусалима. Град Давидов сделался крепостью врагов, отколе нечестивые непрестанно нападали на жителей, для пролития невинной крови, принуждая их к осквернению суббот и языческим жертвам. Строго и жестоко было хульное предписание Антиоха, о повсеместном идолослужении: в городах и окрест них созидались требища, фимиам курился на улицах и пред дверьми домов, книги закона истреблялись огнем, и если у кого их находили, тот осуждаем был на смерть, как равно и те, которые обрезали детей своих; однако многие предпочли смерть осквернению; велик был гнев Божий на весь Израиль, оставивший законы свои, чтобы жить по обычаям языческим. – Тогда исполнилось пророчество Даниила, ясно предсказавшего, о последующих судьбах монархии Персидской, Сирии и Египта, и о бедствиях, какие понесет от них Иерусалим. Исполнились и слова его, которыми прямо указывал на Антиоха, говоря «что восстанет Царь, который возвысится и возвеличится над всяким богом, и тяжкое возглаголет на Бога богов, и успеет, доколе не скончается гнев и не совершится над ним приговор.»