Глава XIV. О первом послании к коринфянам

Коринф, главный город Ахаии, относительно просвещения, по мнению Цицерона,187 светильник всей Греции (totius Graecios Iumen), по выгодному торговому положению на перешейке между Ионическим и Эгейским морем, как обладатель двух заливов, изобиловал несметными богатствами.188 Жители сего города с беспечностью предавались чувственным наслаждениям, в коих язычество полагало счастье человека; отчего самое имя Коринфа в этом отношении обратилось в притчу (в слове κορενθιάζειν scortari. Во второе апостольское путешествие, на пути из Афин, Апостол Павел прибыл в Коринф и встретил здесь такие препятствия для проповеди Евангелия, что, при всей ревности и неустрашимости, намеревался удалиться отсюда: но Господь в видении ночью сказало ему: не бойся, но говори и не умолкай; ибо Я с тобою и никто не сделает тебе зла, потому что у Меня много людей в сем городе (Деян.18:9, 10). Ещё ранее Павла пришли в Коринф его сотрудники Аквила, Прискилла, а вскоре, по прибытии его самого, Тимофей и Силуан. С помощью их в полтора года (Деян.18:11) Апостол успел положить в Коринфе основание христианской Церкви. Полнейшему же её устройству много содействовал Аполлос, ученый александрианин, коему Аквила и Прискилла подробнее изложили учение Господне еще в Ефесе (Деян.18:24–28).

Тема языческого неведения и развращения, уступившая учению Апостола и его ближайших сотрудников, по отшествии их из Коринфа, стала опять появляться между членами коринфской Церкви. Оставшись одни, коринфяне стали измерять важность свою в Церкви важности и преимуществами проповеди своих наставников в христианстве; вследствие этого разделились на части, или особые общества и не хотели иметь между собой общение (1Кор.3:3,4). Некоторые, по старой привычки, предались тому же растлению нравов, которое было столь обыкновенно у них в язычестве, и позволили себе даже такие пороки, которые считались гнусными у язычников каково кровосмешение (1Кор.5:1). Другие, или из презрения к идолам, или по рассеянности, или по родственным связям, или по другим неизвестным причинам, присутствуя в капищах при жертвоприношениях, употребляли в пищу идоложертвенное (1Кор.8:4). Иные вверив себя водительству лжеименного разума или знания, подвергали сомнению догматы веры, недоступные человеческому разумению, каково, напр. учение о воскресении мертвых (1Кор.15:1–58). Другие приписывали много значения земным благам, ниспосылаемым от Бога (1Кор.4:6–8; 18:19). Некоторые надмевались полученными дарами Св. Духа¹⁸⁹ и презирали неимущих и даже сподобившихся меньших дарований (1Кор.12:1–31) Те, которые были богаче и знатнее других отказывались устроять вечери любви для бедных; если же и устрояли, то не столько для бедных, сколько для собственного тщеславия и пресыщения (11:21) Некоторые не довольствовались судом верных и, в случае взаимных неудовольствий, испрашивали суд у язычников (1Кор.6:1–8). Другие питали некоторые недоумения касательно девственной и супружеской жизни (1Кор.7:1–17) Женщины, забыв подобающую скромность, являлись в церковь с открытой головой, между тем, как мужчины входили с покрытой (1Кор.11:4, 5). Лучшие члены коринфской Церкви с прискорбием смотрели на эти и подобные беспорядки и, будучи сами не в состоянии исправить зло, поспешили известить Апостола (1Кор.1:11; 16:12), испрашивая разрешения некоторых недоумений, в особенности касательно супружеского и безбрачного состояния (1Кор.7:1; 8:1; 16:17). Письмо застало Апостола в Ефесе (1Кор.16:8) и, как видно из сличения некоторых обстоятельств, упоминаемых в конце первого послания к коринфянам, с известной историей, изложенной в книге Деяний (1Кор.16:5–11; сн. Деян. 18:18–23; 19:1, 10, 21, 22 и проч.), при конце двухлетнего пребывания Апостола в этом городе; (около 56 и 57 годов по Р. X.). Не имея возможности в то время посетить Коринф, так как оказалось нужным пробыть некое время в Асии (Деян.19:21, 22; сн. 1Кор. 16:7–9), Апостол написал туда из Ефеса послание, которое известно под именем первого, в отличие от второго, писанного к тем же коринфянам спустя год или менее после первого. Отсюда очевидно, что первое послание в коринфянам написано частью по случаю беспорядков, возникших в коринфской Церкви, частью по поводу вопросов, предложенных Апостолу коринфянами; написано в Ефесе не позже 56 г. по Р. X.

Первое послание к коринфянам весьма разнообразно по своему содержанию. В нем излагается обличие распрей и сладострастия, увещание к единодушию, учение о святости девства и супружества, наставление о благочинии мужей и жен в церковных собраниях, учение о дарованиях духовных и о воскресении мертвых. Порядок изложения послания следующий. После обыкновенного приветствия (1:1–3) Апостол свидетельствует о своей непрестанной благодарности Богу за признание и обогащение коринфян всяким словом и познанием (1:4–7) и выражает надежду, что Призвавший сохранить их твердыми в истине до конца (1:8, 9), За этим согласно с известиями о состоянии коринфской Церкви, полученными от домашних Хлоиса и других лиц, прибывших к Апостолу (1Кор. 16:17).

I. Апостол обличает коринфян в в разделениях и взаимным спорах, по различию своих наставников в христианстве, и заповедует быть единомысленными, так как все крестились во имя Единого Христа и приняли одно учение божественное, которое возвещается не с мудростью слова, дабы в немощи проповедников очевиднее была сила Божья, так как и в самих коринфянах – христианах, большей частью незнатных, но превосшедших всех духовными дарованиями, ясно открылось, что наша премудрость, оправдание, освящение и искупление есть Иисус Христос; следовательно людям нечем хвалиться одному перед другим (1:10–31). Поэтому и Павел проповедовал коринфянам в немощи, дабы вера их утверждалась в силе Божией (2:1–5), Конечно, Апостолы проповедуют премудрость божественную и недоведомую, но только между совершенными; потому что душевный или невозрожденный человек не может понять оной (2:6–16); а коринфянам, как еще слабым, Апостол мог предложить только первоначальные понятия евангельские, питать молоком, а не брашном (3:1, 2); слабость же коринфян видна из того, что между ними продолжаются зависть, споры, разногласия и неправильное понятие о проповедниках Евангелия, как будто они (по подобию языческих философов) самостоятельные изобретатели проповедуемого учения, а не служители только Божии, посредством которых Бог устрояет все (3:3–8). Проповедники Евангелия действительно соработники у Бога на ниве или строении Церкви; одни полагают основание, а другие строят на этом основании, получая награду за свои труды и подлежа наказанию за разорение св. храма Божия, т, е, общества верующих (3:9–17), Поэтому, отложив обыкновенные человеческие понятия, никто не хвались человеками (3:18–23), а все должны проповедников Евангелия считать за служителей или домостроителей Божиих, от которых требуется верность и они отдадут отчет Богу в своем служении (4:1–5), Поэтому верующие должны быть смиренномудры; не должны превозноситься друг перед другом полученными от Бога дарованиями, имея пример такого смиренномудрия в апостолах (4:6– 21).

II. Обличает коринфян в том, что они возвратились к прежнему, или языческому разврату, и даже превзошли в этом язычников, так как терпят между собой кровосмешника (5:1,2), коего повелевает предать сатане во измождение плоти, да дух спасется в день Господа нашего Иисуса Христа (5:4,5); повелевает очистить себя от заразительной нечистоты и впредь не иметь общения с блудниками, сребролюбцами, идолослужителями, злоречивыми, пьяницами и хищниками (5:6–13).

III. Обличает коринфян в том, что, в случае взаимных обид, они не стыдятся искать судебного удовлетворения у язычников, пренебрегая судом христиан (по преимуществу епископов и пресвитеров), как будто между ними¹⁹⁰ нет ни одного умного, могущего рассудить между братьями! (6:1–6) Не похвально и заводить тяжбы; лучше оставаться обиженным; а коринфяне дозволяют себе притеснение и насилие братии, предаются и другим порокам, устраняющим человека от Царствия Божия (6:7–12).

IV. Обличает в привязанности к плотским наслаждениям, показывая, что и по телу христиане члены Христовы, храмы Св, Духа, искуплены дорогой ценой и должны прославлять Бога в телесах своих и душах; потому что тело и душа равно принадлежат Богу и по созданию и по искуплению (6:13–20).

V. Излагает учение о святости девства и супружества, показывая, что из сих двух родов жизни, как состояний явно непорочных, каждый должен избрать себе тот род или образ жизни, который ему по силам, предпочитая, однако, то состояние, в котором призван; впрочем, так как девство иметь на своей стороне преимущество большей свободы служения Богу, а супружество налагает на челочка скорби и заботы по плоти, то девство лучше супружества (7:1–40).

VI. Учит осторожности употребления в пищу жертв идольских, предлагая в сем случае руководствоваться незнанием, что идол ничто и не может осквернять пищи, но любовью к ближним, чтобы слабые не могли соблазняться свободою совершенных (8:1–11), и вообще в предметах безразличных заповедует поступать так, чтобы не гибли соблазном немощные от нашего знания, подобно тому, как и сам Апостол не пользовался некоторыми своими законными правами, чтобы не положить какой преграды благовествованию Христову; напротив, своим поведением среди иудеев и язычников старался всякого расположить к принятию христианства (8:12–9,23). Христианам, как подвижникам, свойственны труд, воздержание и усилие для получения награды (9:24,27); пример иудеев, изведенных из Египта, сподобившихся многих благодеяний и павших в пустыне; (10:1–5), показывает, что и христиане искупленные не должны предаваться похотению, идолослужению и блужению; не должны искушать Христа и роптать (10:6–12); случающиеся искушения должны переносить терпеливо (10:13); будучи причастниками тела и крови Христовой, не должны, как люди рассудительные, вдаваться в общение с бесами через участие в жертвоприношениях идолам (10:14–22); равным образом хотя всякая пища человеку дозволена, но и в этом отношении христианин не должен подвергать себя нареканию и вводить других в соблазн (10:23–33).

VII. Повелевает соблюдать благочиние и внешний порядок в церковных собраниях, а именно: согласно принятому во всех церквах Божиих обычаю, мужчинам повелевает являться с открытой, а женщинам с покрытой головой (11:1–16); обличает распри, случающиеся среди церковных собраний (11:17–19) и пренебрежение порядка при вкушении вечери Господней, когда всякий старается брать и употреблять свою пищу прежде других (11:20–22), Господь преподал нам Свое тело и Свою кровь под видом хлеба и чаши в воспоминание о Себе (11:23–26); поэтому верующие должны испытывать себя, чтобы достойно приобщится оных, такие как недостойное приобщение влечет осуждение, болезни, а иногда и смерть (11:27–34).

VIII. Излагает учение о разнообразных дарах изливаемых от Единого Святого Духа на взаимную пользу верующих (12:1–11); сравнением церкви с человеческим телом, состоящим из разнообразных членов, показывает необходимость неразрывного соединения сих даров Св. Духа во единой Церкви (12:12–27), в коих таковым раздаянием дарований Сам Бог поставил во-первых Апостолов, во-вторых Пророков, в-третьих, Учителей; далее иным дал силу чудодейственную, также дары исцелений, вспоможения управления, разные языки (12:28–31). Если же кто ищет даров лучших, тот измеряй превосходство одного дара пред другим преимуществом пользы оного в деле назидания Церкви; тогда откроется, что лучшие дары суть вера, надежда и, наибольший из всех, любовь; потом дар пророчества или учительства; а дар языков не столь полезен для назидания Церкви и составляет знамение для неверующих (12:31; 14:22). Употребление сих даров Св. Духа, особенно дара языков и учительства, во всеобщих собраниях всей Церкви должно быть с соблюдением порядка и благочиния (14:23–33); женщина в церкви должна молчать, по общепринятому во всех церквах обычаю (14:34–36). Таковы заповеди Господни (14:37). Но, желая одного дара, не надобно запрещать другого; только все должно быть благопристойно и чинно (14:38–40).

IX. Наконец утверждает и по возможности проясняет учение о воскресении мертвых; истину воскресения мертвых доказывает несомненностью воскресения Христова, необходимости оного по смыслу всего учения евангельского, сообразностью воскресения всех во Христе с умерщвлением всех во Адаме, и наконец несообразностью, в противном случае, участи человеческой в настоящей жизни (15:1–34); а истину воскресения тел проясняет аналогию возрождения нового зерна в колосе, выросшем из умершего в земле (15:35–38). При этом Апостол показывает, что воскресшие тела будут сообразны славному состоянию нетления и что дожившие до пришествия Христова потерпят соответственную перемену тел своих во мгновение ока, – и таким образом одержана будет совершенная победа над смертью, которая внесена в мир дьяволом (15:39–57).

В заключении первого послания Апостол увещевает коринфян быть твердыми, непоколебимыми, постоянно идти к совершенству, в ожидании несомненной награды от Господа (15:58); дает наставления касательно сбора и отнесения милостыни церквам палестинским (16:1–4); обещает побывать в Коринфе по выходе из Ефеса после Пятидесятницы, когда пройдет Македонию (16:5–9) и присовокупляет некоторые частные наставления, известия и приветствия (16:10–24).