Беседы на Радио «Свобода». Том 1

Том 2 →

Содержание

Предисловие

От редакции

«У нас в студии профессор философии священник отец Александр», – так на протяжении тридцати лет представляли слушателям Радио «Свобода» протопресвитера Александра Шмемана. Собиравшие у приемника тех, кого и в самые глухие советские времена волновали вопросы веры и христианской культуры, его выступления в эфире долгие годы оставались для многих и многих в СССР важнейшим источником знания о христианской вере.

Отец Александр вел свои радиобеседы по воскресным дням с марта 1953 года практически до самой кончины в декабре 1983 года. Несколько десятков из них были опубликованы в виде сборников и по отдельности, но в целом эта часть наследия о. Александра остается и поныне малоизвестной. Настоящее издание устраняет этот пробел. Собрание составили аудиозаписи, сохранившиеся в архивах радиостанции «Свобода» и Свято-Владимирской семинарии в Крествуде и любезно переданные издательству ПСТГУ. Распределенные по тематическим рубрикам, они с особой наглядностью являют все многообразие тем, бывших в центре внимания отца Александра как проповедника и богослова: Евангельская весть в современном мире, Таинства и, особенно, Евхаристия, Церковь и общество, христианская культура, положение гонимой в Советском Союзе Церкви.

Беседы отца Александра, открывавшие истину и красоту православной веры и церковной жизни самым неподготовленным слушателям, навсегда останутся в золотом фонде христианской апологетики XX века.

Предисловие

Имя протопресвитера Александра Шмемана – это один из самых известных символов эпохи XX века с его революциями, мировыми войнами, переселениями народов, с той сменой цивилизации и человеческого менталитета, результатом которой становится вопрос о выживании самого человечества. Можно с уверенностью сказать, что о. Александр был одним из самых ярких и талантливых проповедников XX века, столь богатого, как мы теперь видим, гениями духа. Его живое слово действовало еще сильнее, чем его статьи и книги. Сегодня мы имеем возможность слышать голос отца Александра благодаря сохранившимся магнитофонным записям. Его проповеди, звучавшие на Радио «Свобода» в течении тридцати лет, уже вошли в сокровищницу духовного наследия прошлого века и, конечно, можно только порадоваться тому, что они будут доступны читателю и в печатном виде.

Отец Александр раньше других чувствовал веяние времени, быстрее реагировал и умел предупредить об опасности, призвать к действию, т.к. духовная интуиция была особенно ярким его талантом. Всем людям суждено изведать страдание на своем жизненном пути, но великаны, подобные отцу Александру, видят дальше, чувствуют острее и потому сильнее страдают. Отец Александр всегда искал Истину и «бил тревогу», как только ощущал угрозу неподлинности, подмены, особенно там, где она более всего опасна – в сфере духовной жизни. Всякая фальшь вызывала в нем отвращение и стремление немедленно ее отвергнуть. Он всегда писал и говорил о главном, а главным для него было выяснение и утверждение правды во всем, к чему он обращался: в истории, в богослужении, в церковной политике, в сиюминутной жизни, в своей собственной душе и в душе человека, которого Бог послал на его пути. Он открывал для себя правду и сразу хотел поделиться с другими своим открытием. Все, что он говорил и писал, им выстрадано и рождено огнем его веры и любви. Поэтому его слово столь притягательно: оно всегда показывает новую глубину, заставляет почувствовать, увидеть и полюбить по-новому, обрести иной смысл, понять лучше, чем раньше понимал. Отцу Александру была чужда трусливая осторожность, побуждающая молчать по соображениям: «как бы чего не вышло». Он говорил, даже спешил сказать, он действовал с риском ошибиться, но не мог оставаться пассивным свидетелем, потому что был деятелем, шел вперед и вел народ Божий ко Христу. Господь наделил его редким обаянием и дал ему «слово со властью». В XX веке проповеди протопресвитера Александра Шмемана нередко были спасительным глотком свежего воздуха для тех, кто был лишен возможности жить нормальной духовной жизнью, слышать свободное церковное слово. XXI век предоставляет пока полную свободу, но «почему-то» она особенно легко используется для соблазна, греха, преступления. Извечная война Добра и Зла не знает перемирия, ее фронтовые раскаты не оставляют никого в тишине и покое. И слово отца Александра сегодня не менее нужно и важно для тех, кто ищет Бога, блуждая во мраке по путям греховного мира.

Протоиерей Владимир Воробьев

Сергей Александрович Шмеман

О беседах о. Александра Шмемана на Радио «Свобода»¹

Одно из самых ярких моих воспоминаний об отце связано с тем, как я, еще мальчишкой, сопровождал его на радиостанцию «Свобода». Тогда, в 1950-е, она называлась Радио «Освобождение» и была органом вещания «Американского комитета по освобождению народов России». Русские же нью-йоркцы называли ее просто «комитет», поэтому и отец мой продолжал именовать ее так все тридцать лет, что вел на ней передачи. Мы жили неподалеку от «Свободы», но это был совсем другой Нью-Йорк. Радиостудия помещалась на последнем этаже старого офисного здания в самом сердце Манхэттена – в шумном, оживленном районе, где евреи-хасиды занимались алмазным бизнесом.

Даже простой поход туда становился для меня приключением. Мы обитали в «верхнем городе», в академическом «гетто» вокруг Колумбийского университета, где находятся протестантская и иудаистская семинарии, прославленная музыкальная школа «Джулиард» и Риверсайдская церковь с ее грандиозной колокольней – не только самой высокой в США, но и обладающей самым большим в мире колоколом. В созвездии таких выдающихся учреждений бедная и маленькая Свято-Владимирская православная семинария была едва заметна. В ней насчитывалось около пятнадцати студентов, трое из которых поначалу жили с нами в нашей квартире; другую квартиру занимали часовня и библиотека.

Наша семья перебралась туда из Франции в 1951 году, когда папу – отца Александра Шмемана, которому было тогда всего-навсего двадцать девять лет, – пригласили преподавать в Свято-Владимирской семинарии. Вскоре после этого, 1 марта 1953 года (в тот самый день, когда Сталина постиг смертельный удар), открыло свое вещание Радио «Свобода», и мой отец оказался среди первых внештатных его сотрудников. С ним работали Борис Шуб, один из организаторов радиопередач, сын выдающегося меньшевистского деятеля Давида Шуба, и Роман Гуль, который был редактором на «Свободе» и одновременно возглавлял толстый «Новый журнал».

Приключения начинались, как только мы выходили из метро и ныряли в глубокие ущелья «среднего города» с его толчеей на тротуарах, вечными дорожными пробками, оживленными уличными беседами и ароматом от ларьков с хот-догами. Все это было так не похоже на наш академический оазис в «верхнем городе» и так по-ньюйоркски! Пробег через городской центр часто включал в себя поедание хот-догов прямо на улице и посещение одного-двух книжных магазинов. На папе всегда была черная рубашка с белой вставкой в воротнике – униформа всего американского духовенства, что вызывало особое уважение к нему в стране, которая была тогда, да и по сей день остается страной верующих. «Привет, отец!», «Доброе утро, отец!», «Как дела, отец?» – мог неожиданно произнести первый встречный, и папе это было по душе. Он любил улицы, жизненный напор, музыку, огни, ритмы Нью-Йорка. Ежегодной традицией была прогулка в Рокфеллер-центр, где мы любовались громадной рождественской елкой, а еженедельным ритуалом, неотделимым от похода на Радио «Свобода», – покупка французских книг и журналов в «Librairie de France» неподалеку оттуда. Папа любил Нью-Йорк и Америку со всем пылом новообращенного – так же, как любил он дикую природу Северного Квебека, где мы проводили лето и где вместо небоскребов были березы и сосны, а вместо запруженных рек Нью-Йорка – прозрачные воды Лабельского озера. Это была любовь к жизни, которая распространялась на всех вокруг, так что простая прогулка или еда в забегаловке становились событием. Главным же праздником была, конечно, церковь. Мне часто задавали вопрос: то, что отец наш был священником, означало ли для нас обязанность ходить в церковь? Я отвечал: нет, но, имея такого отца, как отец Александр, нам самим хотелось туда идти.

Обшарпанные и битком набитые кабинеты радиостанции «Свобода» были совершенно отдельным миром: голоса, вещавшие на разных языках, – языки бескрайней советской империи смешивались, казалось, с густым сигаретным дымом и носились над хаосом бумаг, телефонов, пленок с записями и переполненных пепельниц. «Здравствуйте, отец Александр!» – уже по-русски звучали приветствия. Вскоре он оказывался в звукоизолированной студии за огромным микрофоном, и я ждал, что из динамика в аппаратной вот-вот раздастся его густой русский баритон – совсем не такой голос, каким он всегда говорил по-английски, но куда более родной. В его выступлениях были элементы и лекции, и проповеди, но больше всего, как отметил Джин Сосин, бессменный главный редактор Радио «Свобода», это напоминало разговор с близким другом, хотя он и не имел тогда никакого представления о своих слушателях².

Его беседы были больше, чем просто дружеские, – это были беседы с русскими собратьями. Папа постоянно говорил о том, чтобы поехать в Россию, но сделать это ему так и не удалось. И, несмотря на это, он оставался русским до глубины души – так, как это удавалось очень немногим из обширной и блестящей эмигрантской среды.

Он родился в 1921 году в Эстонии, куда родители его попали после Гражданской войны. Папин дед, Николай Эдуардович Шмеман, был сенатором и членом Государственного Совета, а отец, Дмитрий Николаевич Шмеман, сражался в Первую мировую и в Гражданскую как офицер Семеновского лейб-гвардии полка. Позже семья переехала в Белград, а затем, когда папа был еще малолетним, – в Париж. После обучения в Кадетском корпусе, созданном силами русской эмиграции, и французском лицее он поступил в парижский Свято-Сергиевский богословский институт (1940), где его наставниками были величайшие богословы той эпохи – А.В.Карташев, В.В.Зеньковский, архимандрит Киприан (Керн), отец Николай Афанасьев, отец Сергий Булгаков.

Для многих эмигрантов Россия и русские существовали как проекция нашего собственного, эмигрантского мира. Мы молились о «многострадальной и богохранимой стране Российской», ненавидели Сталина и безбожных большевиков, сочувствовали народу, которого воображали во всем подобным нам, хотя и живущим в страхе и лишениях. Когда в 1960-е годы оттуда, из-за железного занавеса стали пробиваться первые признаки жизни, мы жадно их отслеживали. Помню, как «Новое Русское слово» – ежедневная газета, выходившая в Нью-Йорке по-русски, – объявила о новых пластинках из Советской России и мы собрались, чтобы послушать на скрипучем 78-оборотном диске знаменитые военные песни: «Темная ночь», «Эх, дороги», «Через реки, горы и долины», «Человеку – человек». Потом появились потрясающие фильмы о войне – «Баллада о солдате», «Летят журавли», «Иваново детство»; благодаря им мы узнали, сколько же русские выстрадали, и увидели настоящих русских «оттуда». Папа был частью этого мира и разделял все его радости и скорби. Когда в России наступила «оттепель» 1960-х, он написал серию скриптов (так он называл заготовки для своих радиобесед), объединенных общей мыслью, что русская культура и православная вера не раздавлены, несмотря на всеусилия большевиков. Находясь в Нью-Йорке, отец Александр был активным участником Русского студенческого христианского движения в Париже и журнала «Вестник РСХД», который издавал там его давний друг Никита Струве. Он постоянно поддерживал тесные отношения с русской интеллигенцией – в частности, с «Новым журналом», который в те дни издавали М.Карпович и Роман Гуль.

При этом отец Александр всего себя отдавал свидетельству об истине и радости своей веры в Новом Свете. Со временем он стал деканом Свято-Владимирской семинарии, после чего она переехала в чудесный современный кампус за пределами Нью-Йорка. Нагрузка у него была огромная. Кроме руководства семинарией и преподавания в ней, он изо дня в день был занят работой по учреждению Православной Церкви в Америке, постоянно разъезжал с лекциями и проповедями по всему континенту и за его пределами. Но подготовка и распечатка скриптов изо дня в день, из года в год оставались неизменной осью всей жизни моего отца и его миссионерских трудов в Америке. Мама, Ульяна Сергеевна Осоргина, вспоминала, что тексты для Радио «Свобода» часто составлялись им поздно вечером, накануне записи.

И где-то около полуночи они впрыгивали в машину, чтобы отвезти рукописный текст машинистке в соседний город. На следующее утро приходилось забирать отпечатанный текст и возвращаться электричкой на Радио «Освобождение» (в 1959 году переименованное в Радио «Свобода» и переехавшее в более солидное помещение).

«Скрипты эти писались кровью,– вспоминает отец Фома Хопко, зять отца Александра, бывший декан Свято-Владимирской семинарии, который часто останавливался у нас дома в те годы. – Это было неизменной частью его жизни. Он без конца обдумывал, как преподнести понятия “вера”, “молитва Господня», “русская литература», постоянно спрашивал: “Как сделать это понятным в советском контексте? Как передать видение, а не просто доктрину?"» Подготовка бесед становилась, по сути, внутренним диалогом двух миров отца Александра – русского и нового, американского мира, который он так горячо принял. Радиопередачи давали ему возможность подняться над обоими мирами и свидетельствовать о них.

Его передачи никогда не были, да и не могли быть, «пропагандой>. Toбыли в буквальном смысле беседы с русским человеком, изголодавшимся по духовной пище, и одновременно беседами с самим собой. Он говорил о вечных вопросах и великих истинах, о литературе и культуре, о надежде, но прежде всего, конечно же, о красоте и истинности православной веры. Говорил словами, понятными всем, ибо верил в то, что говорил. Как сказал К.С.Льюис, который в годы Второй мировой войны сам вел передачи на Би-Би-Си, «писать по-ученому может каждый болван. Разговорный язык – вот пробный камень. Кто не может облечь в него свою веру, тот или не понимает ее, или сам не верит». Отец Александр и понимал и верил. Как пишет в своих замечательных воспоминаниях о работе на Радио «Свобода» «Проблески свободы» Джин Сосин, «воскресные беседы были адресованы не только тайно верующим, но и тем, кого не удовлетворяло марксистско-ленинское атеистическое мировоззрение, тем, кто искал духовной поддержки, чтобы заполнить пустоту жизни. Отец Александр одинаково избегал и крикливого пафоса, и нарочитой отстраненности. Он спокойно обсуждал этические и религиозные проблемы, обращаясь к верующим и “сочувствующим» в СССР». По словам Д.Сосина, «Воскресные беседы» с самого начала стали там одной из самых популярных программ и люди тайком настраивались на «голоса», несмотря на усиленное глушение и всю небезопасность этого занятия³.

Я постоянно спрашиваю себя: что сказал бы, что подумал бы отец, если бы находился в России. Мы много говорили с ним об этом после моего назначения корреспондентом «Нью-Йорк Таймс» в Москве (в 1980 году). И когда я показывал ему фотографии или говорил с ним о своей работе, его реакция никогда не была в точности такой, как я ожидал. Это всегда был вопрос, начало новой дискуссии. К счастью, папа дожил до того дня, когда узнал, что Россия, с которой он вел эти дискуссии всю жизнь, услышала его и ответила. Heсосчитать, сколько людей из России говорили мне, как важны были для них эти беседы. В 1970-е годы Александр Солженицын в Москве сказал журналистам, что «Воскресные беседы» – это «храм, в котором я молюсь». Toне было односторонним признанием: вспоминаю громадную радость отца, когда по «оттепельной» литературе и особенно по солженицынскому «Ивану Денисовичу» он обнаружил, что великая культура и великая вера России не погибли в огне ГУЛАГа и войны.

Свою знаменитую последнюю работу, «Евхаристию», отец Александр посвятил России. Во введении, написанном за месяц до кончины, он говорит об этой книге так:

«Я писал ее с думой о России, с болью и одновременно радостью о ней. Мы здесь, на свободе, можем рассуждать и думать. Россия живет исповеданием и страданием. И это страдание, эта верность есть дар Божий, благодатная помощь.

И если хоть часть того, что я хочу сказать, дойдет до России и если хоть в чем-то окажется полезной, я буду считать, с благодарностью Богу, дело мое исполненным».

У меня нет сомнений: слушая эти записи, люди скажут, что дело его поистине исполнено.

От редакции

Наше издание представляет читателю печатную версию более чем пятисот радиобесед протопресвитера Александра Шмемана (1922–1983), произнесенных им в разные годы на Радио «Свобода». Все собранные здесь тексты Воскресные беседы» – это «храм, в котором я молюсь результат расшифровки и последующей редакторской обработки магнитофонных записей, сохранившихся в архивах Радио «Свобода» и переданных нам в виде аудиофайлов. По своему составу предлагаемое издание идентично вышедшему в свет несколько ранее собранию аудиодисков, которые содержат оцифрованные и реставрированные оригиналы бесед в формате MP3 (с общим временем звучания более 80 часов).

Редакция выражает глубокую признательность руководству Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода» (РСЕ/РС) за любезное разрешение опубликовать эти беседы и за содействие в их получении. Мы, в частности, благодарны Джеффри Тримблу, который в качестве исполнительного директора Совета по радиовещанию ведает всем зарубежным вещанием США, Россу Джонсону, специалисту-историку РСЕ/PC, Джону Линдбургу, корпоративному юрисконсульту РСЕ/РС, а также Джину Сосину, многолетнему руководителю нью-йоркского отделения Радио «Свобода» и автору книги «Sparks of Liberty: AnInsider's Memoir of Radio Liberty» (Pennsylvania State University Press, 1999). Хотелось бы также поблагодарить за помощь Георгия Нахичеванского из юридической фирмы Kilpatrick Stockton.

Считаем особым долгом засвидетельствовать самую сердечную благодарность Сергею Михайловичу Осоргину (студия Serge Audio, Нью-Йорк), потратившему многие месяцы на то, чтобы разыскать и оцифровать все сохранившиеся записи бесед. Нельзя также не выразить глубокую признательность специалистам московской студии «Вимбо» (в особенности Александру Валентиновичу Власову), благодаря высокому профессионализму которых записи, в оригинале весьма неровного качества, были отреставрированы и подготовлены к изданию.

Поскольку доступные нам аудиозаписи в большинстве своем не датированы, распределение их по хронологическому принципу заведомо исключалось. И хотя, используя многочисленные «подсказки» самих бесед, мы стремились наметить более или менее приблизительную их хронологию (см. многочисленные примечания о современниках автора, как и о современных ему событиях, публикациях и т.д.), решено было скомпоновать материал исходя только из его содержания. Ярко выявляя все многообразие тем, которые были в центре внимания отца Александра как миссионера и проповедника, этот принцип классификации обусловил и структуру настоящего издания, где тексты сгруппированы по тематическим разделам (названия последним, как и самим беседам, даны редакцией).

Некоторую часть переданных нам аудиозаписей составляли варианты одних и тех же бесед, относящиеся, судя по всему, к разному времени (так, беседы, посвященные церковным праздникам, нередко повторялись о. Александром по несколько раз с более или менее значительными вариациями). При компоновке аудиодисков предпочтение в подобных ситуациях отдавалось наиболее обработанным вариантам, прочие же отсеивались. Однако для печатной версии решено было, принимая за основу текста лучший вариант, в ряде случаев комбинировать его с самыми удачными фрагментами отсеянных.

Беседы, наиболее близкие друг другу по содержанию и композиции, публикуются нами под общим названием как «параллельные версии». Иной случай одноименных текстов представляют беседы, отнесенные автором или редакцией к одному циклу, части которого, следующие за первой, обозначаются нами как «продолжение» и «окончание».

За рамками нашего издания остались и те беседы о. Александра, бо́льшую часть которых составляют тексты единомысленных ему авторов (С.Л. Франка, И.А. Ильина, священника Сергия Желудкова), причем собственные его комментарии сведены к минимуму.

Учитывая, что устная и письменная речь воспринимаются неодинаково, мы публикуем тексты радиобесед с редакционной правкой. Последняя предполагала прежде всего устранение стилистических погрешностей через инверсию, замену слов, словосочетаний и значительно реже – целых фраз. В других случаях правка была продиктована стремлением прояснить или конкретизировать мысль автора и производилась с учетом других его текстов. Некоторые места подвергались сокращению – в первую очередь за счет пассажей, где излагается содержание предыдущих бесед, как и за счет обширных фрагментов Священного Писания, приводимых в двух и более беседах подряд. Все перечисленные исправления, а также исправление случайных обмолвок (например, когда текст апостольского послания назван «евангельским») нами специально не оговариваются. Heоговорено и большинство исправлений в цитатах из Священного Писания, незначительно расходящихся с синодальным или церковнославянским текстами. Более существенные расхождения оставлены без исправления, но снабжены пометами «ср.» и «см.» при указании местоположения цитат. Точные библейские цитаты выделены курсивом, цитаты, обозначенные через «ср.» и через «см.», выделены кавычками или оставлены без выделения соответственно. Прочие тексты приводятся в авторской цитации с указанием верного чтения или ссылкой на соответствующие издания в примечаниях. Тексты Священного Писания приводятся по последним изданиям Московской Патриархии с незначительными орфографическими изменениями (прежде всего в области строчных – прописных букв). .

Поскольку тематика публикуемых бесед потребовала четкого разграничения понятий «мир» как мироздание и «мир» как мирное состояние, было сочтено целесообразным в первом случае следовать дореволюционной орфографии, употребляющей «і» (при этом орфограммы с «і» восстановлены нами лишь для форм единственного числа; для форм множественного числа, как и для сложных слов с корнем «мир», сохраняется написание через «и»).

Сравнительно небольшая часть представляемых бесед уже публиковалась в сборниках: Шмеман A., прот. Воскресные беседы. Париж: YMCA-Press, 1989; Шмеман А„ прот. Проповеди и беседы. [М.]: Паломник, 2000. И хотя при подготовке настоящего издания все эти тексты были расшифрованы и обработаны заново, мы сочли необходимым в примечаниях к ним сослаться на более ранние публикации. Добавим, что ссылки на «Воскресные беседы» даются по их репринтному переизданию 1993 г., осуществленному в Москве издательством «Паломник».