архимандрит Дамаскин
Монашеские обеты в древних монастырских уставах

Доклад архимандрита Дамаскина (Лебедя), преподавателя Киевской духовной академии, на ХХVI Международных Рождественских образовательных чтениях. Направление «Древние монашеские традиции в условиях современности» (Зачатьевский ставропигиальный женский монастырь Москвы, 25–26 января 2018 года)

Введение

Преподобный Иоанн Лествичник, рассуждая о том, кто такой монах и что такое монашеская жизнь, писал, что «монах есть тот, кто, будучи облечен в вещественное и бренное тело, подражает жизни и состоянию бесплотных»1, он отвергает все естественное «для получения тех благ, которые превыше естества»2. Данный образ жизни, по замечанию святителя Феофана Затворника, имеет своим источником Самого Спасителя Господа Иисуса Христа3. Именно от Спасителя всё приняли святые апостолы, которые передали то своим ученикам, те – ранним подвижникам, а они – первым писателям иноческих уставов – преподобному Пахомию Великому, святителю Василию Великому, преподобным Иоанну Кассиану и Венедикту.

Таким образом, «древность передала нам четыре иноческих устава, появившихся не в одно время и не в одних местах, но в совершенно одинаковом духе, и даже в одинаковых выражениях, и одинаковом очертании»4. Всё это следует отнести и к тем местам из этих уставов, где говорится о монашеских обетах. Но чтобы увидеть некоторые особенности обетов, причины и предпосылки их формирования, следует обращаться не только к самим уставам, но и к жизни их составителей.

Монашеские обеты в уставе преподобного Пахомия Великого

Если преподобный Антоний Великий был основателем анахоретского направления монашеской жизни, то преподобный Пахомий Великий был основателем киновийного. За свою небольшую жизнь (приблизительно 57 лет), преподобный Пахомий, глава Тавеннисиотов, основал девять мужских общежительных обителей и две женских и ввел в них свой устав со своими обетами. Изучающий жизнь преподобного «не может не заметить, что, хотя Тавеннисиотские порядки в главном очертились еще при жизни св. аввы, но многие подробности продолжали определяться и при ближайших преемниках его, Орсисии и Феодоре Освященном. Можно положить, наверное, что многие пункты и в устав внесены уже при сих преемниках»5. Потому, для полного понимания этого устава и изложенного в нем материала касательно обетов, следует взять во внимание обстоятельства жизни и этих великих авв, с их наставлениями ученикам.

Изначально, сам устав преподобного Пахомия в его главных постулатах был получен от Ангела, который на медной дощечке начертал правила. В них-то видны и основные причины и предпосылки к формированию обетов. Интересно отметить, что здесь впервые устанавливается трехлетний срок перед вступлением на монашеское поприще6, которое естественно подразумевало принятие обетов.

Как известно, монашеских обета три: девство, послушание и нестяжание; и принесение их «основывается на отречении от мира, которое оказывается важнейшей отправной точкой монашеской жизни»7. Устав преподобного Пахомия полностью проникнут наставлениями касательно исполнения данных обетов. Но прежде чем приступить к краткому их изложению, надо привести несколько примеров упоминания в уставе общих замечаний о самих обетах.

Монашеские обеты святы и основаны на любви, поэтому их нарушителя ждет горе: «Горе тому, кто, отрекшись от мира, чтоб посвятить всего себя Богу, не живет сообразно с данными Ему обетами!»8 Поэтому те, «которые дают обет иноческой жизни, – пишется в уставе, – должны вести себя более строго и свято, нежели прочие люди. Их жизнь должна быть более ангельскою, чем человеческою»9. Они должны во время скорбное не отпадать, но быть терпеливыми и пожрать себя Господу10.

Целомудрие

В отличие от устава святителя Василия Великого, где четко и точно упоминается «обет девства», в уставе преподобного Пахомия говорится об этом как о самом собой разумеющемся для того, кто отрекся мира. В связи с этим приводятся им и наставления, которые он основывает на Священном Писании. Так, остерегая иноков от мирской суетности и плотских удовольствий, он приводит положительный пример Иосифа Целомудренного и негативные – Аммона и Авессалома11.

Напоминать об обете девства должна и монашеская одежда, в особенности милоть. Ношение ее означало, что монахи, «умертвив в себе всякое стремление плотских страстей, должны твердо стоять в добродетелях и не допускать, чтобы в теле их оставалось что-либо от жара юности и влечений прежней жизни, чтобы при взгляде на эту кожу, всегда иметь в памяти добродетели пророка Илии, мужественно противиться нечистым пожеланиям, и как чрез подражание ему, так и в надежде подобных же воздаяний, ревностнее сохранять целомудрие»12.

В общем, в уставе можно найти целый ряд наставлений о сохранении целомудрия: «Чтоб не вкралось в братское дружелюбие чего-либо плотского, не позволялось никому говорить с другим в потемках, ни держать кого за руку; но предписывалось, стоять ли будет кто с другим, или ходить, или сидеть, держать себя от него на один локоть расстоянием (п. 94). В тех же видах предотвращения искушений против целомудрия, хотя были принимаемы женщины в гостиницу, но им не позволялось взглянуть внутрь монастыря, “чтоб братское стадо невозмутимо занималось своим делом, и никому не подано было камня претыкания” (п. 51). Оттого братия, которым не приходилось выходить наружу, никогда не видывали этого пола. Прп. Феодор отказался видеть даже мать свою. По той же причине, хотя за монастырь походить и увольняемы были братия, но в село или в деревню никто не мог ходить (п. 108); и когда отправлялись братия куда-либо в своей лодке, принимать на нее жен не позволялось (п. 119). Та же цель и того, что в монастыре строго запрещалось заводить дружбы с детьми (п. 166)»13.

Послушание

Святитель Феофан Затворник, рассуждая о деятельности и об уставе преподобного Пахомия, замечает, что «как послушание есть самая крепкая основа монастырских порядков и даже самого спасения душ в иночестве, то прп. Пахомий ничего так строго не требовал от своих учеников, как сей добродетели, и не пропускал ни одного случая без наказания, когда кто-либо оказывался нарушителем ее»14. Естественно предполагать, что приходящие в обитель обещались постоянно сохранять эту добродетель.

Именно поэтому в своем уставе преподобный Пахомий особое внимание уделяет исполнению обета послушания. Когда новопоступивший в монастырь обучался начаткам монашеской жизни, «ни о чем столько не было прилагаемо заботы, как о том, чтобы приучить его отречению от своей воли и своего мудрования и утвердить в совершенном повиновении»15. На это обращали внимание и преемники преподобного Пахомия. Так преподобный авва Орсисий наставлял учеников своих «всегда во всем слушаться настоятелей»16. Потому что через покорения им, по слову преподобного Феодора Освященного, возможно четко определить истину и не попасть в сети лукавого17.

Таким образом, «устав всех связывал послушанием, ибо он определял всё, и постановлениями, имевшими силу неизменного закона, почему в одном месте они названы узами, скованными на небе. Вследствие того предписывалось, что всякий должен соблюдать правила, как пред Богом (п. 184), и ничего не делать, что не изошло от совета отцов (п. 191). Если оказывалось что неопределенным, тотчас определяли то старцы, а не сам кто (п. 180). Которые же презирали заповеди набольших и правила монастырские, установленные по повелению Божию, ни во что ставили, тех повелевалось подвергать исправительным мерам, как бы ни было ничтожно допущенное нарушение (п. 167)»18. Следствием этого было то, что все в монастыре, так или иначе, состояли друг у друга в послушании.

Нестяжание

Тот, кто поступал в обитель преподобного Пахомия, сначала тщательно испытывался в твердом намерении избавиться от «всякого пристрастия к имуществу»19. И далее, по слову святого Кассиана, «не мог удержать при себе ничего из прежнего имения своего, даже ни на одну полушку»20. Так как «закон требовал, чтобы во всех обителях всё было общее и ни одна из них ничего не считала исключительно своим»21, то всё, что нужно было тому или иному брату, выдавалось по благословению аввы лишь на временное пользование. Каждый в обители имел лишь «два левитона и третий потертый, два кукуллия, милоть, нарамник, мантийцу, пару сандалей, посох, работные орудия и еще седалище с отлогою спинкою для спанья, и рогожу для постилки на нем»22. Такая нищета не только являлась исполнением обета нестяжания, но учила смирению и обеспечивала беспопечительность23.

Из наставлений преемников преподобного Пахомия можно четко увидеть не только важность данных трех обетов, но и то, что о них говорят вместе. В одном из поучений преподобного аввы Орсисия последовательно говорится о том, чтобы иноки подчинялись отцам со всею покорностью, хранили целомудрие тела, и чтобы ни во что вменяли все заботы о мирских вещах, будучи без всякого предлога иметь какую-либо собственность24.

Монашеские обеты в уставе святителя Василия Великого

Монашеский спасительный путь святителю Василию Великому указало Евангелие. Он понял, что «истинно-евангельская жизнь есть жизнь мироотречная, среди ли многолюдства или в пустыни»25. Для этого он не только пытался найти настоящих наставников в монашестве, но и предпринял путешествие в Египет. Именно там он увидел, как живут настоящие мироотречники и решил устроить по их образцу свою жизнь. Начиная устраивать свою обитель, ища для нее место, святитель Василий переписывался со своим другом – святителем Григорием Богословом. Именно в этих переписках и было предначертание будущего устава26. Сам же устав святителя Василия Великого изображен, как замечает святитель Феофан Затворник, в его писаниях, «называемых аскетическими»27.

Свои правила святитель Василий начал писать «с самого начала отречения от мира, вместе с святителем Григорием, как видно из письма сего последнего. Источником для них служило преимущественно Слово Божие, питавшее и развивавшее главную мысль и значение мироотречной жизни»28. Изучая правила святителя Василия Великого и сравнивая их с правилами преподобного Пахомия и наставлениями преподобного Антония, «нельзя не увидеть, что там и здесь как дух подвижнический, так и внешнее его выражение – одни и те же. Отличительная черта устава свт. Василия Великого та, что он мало входит в подробности внешней жизни и более выясняет внутреннюю сторону разных ее проявлений»29. Касаясь же обетов в уставе святителя Василия Великого, нужно отметить то, что у него они четко именуются и получают каноническую окраску, что составляет отличительную их сторону.

Целомудрие

Данный обет святитель Василий называет «обетом чистоты»30, «обетом девства»31. Говоря о данном обете, святитель вводит понятие «обет строгой жизни»32. Данный обет связан у святителя Василия с «ясным обетом»33 отречения от мирской жизни или обетом о посвящении себя Богу34. Сравнивая данный обет в уставе святителя Василия с уставом преподобного Пахомия, нужно отметить, что в последнем «мы не находим канонических постановлений относительно монашеских обетов девства или целомудрия и отречения от мира. В обителях преподобного Пахомия эти обеты исполнялись по преданию и в силу обычая, а святитель Василий дал более или менее подробные предписания касательно этих обетов.

О девстве святитель Василий Великий говорит в своем третьем “Слове подвижническом”. Здесь он говорит сначала о том, что человек для достижения блаженной жизни и для того, чтобы уподобиться Богу, должен искоренить в себе страстные пожелания, через которые впал в грех в лице прародителей и утратил образ Божий. А такому искоренению, говорит он далее, много споспешествует девство, в особенности кто в чистоте сохраняет это дарование»35. Рассуждает святитель Василий и о том, в чем состоит обет отречения от мира: «Совершенное отречение состоит в том, – говорит он, – чтобы преуспеть в беспристрастии даже и к самой жизни и иметь в себе осуждение смерти, да не на ся надеющееся будем (см. 2Кор.1:9). Начинается же оно отчуждением внешнего, как то: имения, суетной славы, привычек жизни, пристрастия к неполезному...»36 Сам же обет девства, согласно мнению святителя Василия, следует принимать сознательно и в подходящем возрасте: «Когда же раскроется разум и придет в действие рассудок, тогда должно принимать обет девства как уже твердый, произносимый по собственному расположению и рассуждению»37.

Следующие два обета – послушание и нестяжание – были в уставе святителя Василия такими же фундаментальными, как и у преподобного Пахомия38.

Послушание

Согласно уставу святителя Василия Великого, «послушание иноков своим начальникам должно простираться до самой смерти, по примеру Господа, Который послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя (Флп.2:8). Иноки должны исполнять приказанное им дело, не допытываясь даже, на каком основании дается им приказание. Они и на самое короткое время не имели власти располагать собою и предаваться собственным занятиям... Чтобы легче упражняться в послушании и покорности, иноки всегда должны иметь в виду пример святых апостолов и Самого Господа. Послушание иноков своему настоятелю должно быть такое же полное и безграничное, какое оказывали апостолы своему Учителю, так как настоятель, по выражению свт. Василия Великого, “есть не что иное, как человек, который представляет собою Лице Спасителя, стал посредником между Богом и людьми и священнодействует пред Богом спасение покорных ему”»39.

Нестяжание

Вместе с этим, «новопоступившие иноки, по уставу свт. Василия, должны были давать также и обет нестяжательности»40. Этот обет строго должен соблюдаться, так как за его несоблюдение инок отлучался от общения. В одной из епитимий говорится: «Если кто стяжет какую собственность в монастыре, или вне монастыря, да будет вне общения»41. Нарушающий же данный обет, сравнивался святителем Василием Великим с Иудой. Но если Иуда совершил кражу денег и предательство Господа, то инок совершает кражу и предательство Слова истины42. И наоборот, добродетель нестяжания является первой в списке добродетелей, которые должны украшать монаха: «Монаху должно прежде всего стяжать жизнь нестяжательную, телесное уединение, благоприличную наружность, иметь голос умеренный и слово скромное, пищу и питие, не причиняющее мятежа, и есть в безмолвии...»43

Таким образом, «как по уставу св. Пахомия, так и по уставу св. Василия Великого, иноки, поступавшие в число братии монастыря, должны были давать обет послушания и полного отречения от своей собственности. Сущность этих обетов по тому и другому уставу совершенно одинакова, как это видно из сказанного»44.

В завершение рассмотрения обетов в уставе святителя Василия Великого следует отметить и несколько моментов касательно самого процесса их принятия. Из устава видно45, что принятие обетов совершалось:

• через особое действие или чин;
• при свидетелях – настоятеле и братии, или как говорится в одном из назидательных писем святителя: «пред Богом, Ангелами и человеками»46.
• с предварительным вопрошанием о твердости намерения принять обеты;
• с изменением имени;
• с облачением в иноческие одежды;

Принявший обет вручался опытному старцу47 и должен был всячески стараться «как бы не расслабнуть в принятом намерении, и не нарушить данного обета»48.

Монашеские обеты в уставе преподобного Иоанна Кассиана

Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин был основателем общежительных монастырей на Западе. Но как было в случае со святителем Василием Великим, образец устава он взял на Востоке, изучая монашескую жизнь в Египте. Весь общежительный устав преподобного Иоанна Кассиана изложен в четырех книгах. Однако то, что в нем говорится об обетах, можно найти более-менее четко лишь в 4-й книге.

В общих наставлениях преподобный Иоанн Кассиан указывает на святость обетов через демонстрацию греховности их несоблюдения: «Познай же, – пишет он, – что не маловажен грех, когда кто, дав обет восходить к совершенству, начнет следовать тому, что несовершенно»49. Поэтому «бойся опять взять что-либо из того, от чего отказался ты, в противность Господню запрещению, возвратясь с села евангельского действования, опять одеться в ризы свои, которых ты совлекся (см. Мф.24:18)»50. Ибо обеты, которые дают иноки, имеют особую важность51.

Целомудрие

Поскольку свои правила для устава преподобный Иоанн Кассиан заимствовал у Египтян и Тавеннисиотов52, то об обете девства, как об очевидном, в нем говорится немного. Однако сохранять данный обет преподобный Иоанн Кассиан призывает очень тщательно. За малейшее его несоблюдение, как-то фамильярность с женщинами, полагались обличение и выговор53. Наставляя иноков не увлекаться плотскими страстями, Иоанн Кассиан приводил образ Креста, на котором те, кто отреклись от мира, распяты не гвоздями, но страхом Божиим: «Так и мы, страхом Божиим распятые, должны быть мертвы не только плотским страстям, но и всему земному, туда устремляя очи души своей, куда переселиться должны мы каждую минуту: чем наипаче и содержатся в умерщвлении плотские похотения и страсти наши»54. Поэтому он строго заповедовал монашествующим никак не допускать возобновления в себе низких земных похотей.

Послушание

Как выше отмечалось, устав Иоанна Кассиана родственен уставу преподобного Пахомия. В последнем же уделялось особое внимание обетам послушания и нестяжания. Именно поэтому тот же самый подход находится и здесь.

Согласно правилам, приводимым преподобным Иоанном Кассианом, юные иноки, прежде всего, приучались побеждать свои хотения через исполнение послушания старцу55. Это все должно соблюдаться строго56 и ревностно. «Так что если кто занимается делом переписывания (книг), то не посмеет окончить букву, при начале начертания которой застал его зов»57, ревнуя, таким образом, «со всем усердием об исполнении добродетели послушания»58. Для подкрепления же исполнения данного обета, преподобный Иоанн Кассиан приводит «деяния некоторых старцев, просиявших в этой добродетели»59.

Нестяжание

Как и в уставе преподобного Пахомия, новопоступивший не имел позволения взять себе даже свои старые мирские одежды; поставленный, в собрании братий, скидывал их и был облачаем аввой в одежды монастырские60. Нестяжание иноков египетских ставилось им в пример. Преподобный Иоанн Кассиан требовательно призывал исполнять данный обет, так что каждый монах, согласно правилу, «не смел даже словом назвать что-либо своим»61, но старался всячески соблюдать нищету, которую обещал пред лицом Христа62.

Монашеские обеты в уставе преподобного Венедикта

Святитель Григорий Двоеслов, составивший житие преподобного Венедикта, отметил, что он «написал для монахов правила, отличающиеся определенностью и изящностью речи»63. В этих правилах находятся не только рассуждения об исполнении известных монашеских обетов, но и раскрываются особенности чина их принятия. Принимающий «дает публично обещание не отступать от своего намерения; быть всегда исправным в поведении, в нраве и послушании. Обет изрекается перед Богом и святыми Его (Ангелами); так что, если отступит в чем от него, Судьей ему будет Тот, Коего он окажется обманщиком. Обещание свое должен он изложить письменно, на имя святых, мощи которых почивают в храме, и настоящего аввы; и написать его своей рукой. Если не умеет писать, – напишет за него другой по его прошению, а он приложит печать и положит письменное обещание своей рукой на алтарь. Полагая, новоначальный говорит следующий стих: «Укрепи меня по слову Твоему, и буду жить; не посрами меня в надежде моей» (Пс.118:116). За ним трижды повторяет все братство, прибавляя: слава Отцу. После сего новоначальный брат кланяется всем в ноги, прося молитв. С этого момента он считается уже состоящим в числе братства».64

В отличие от уставов преподобного Пахомия и святителя Василия Великого, в уставе преподобного Венедикта разрешалось посвящение малых детей, за которых письменно расписывались родители: «Если кто из знатных посвящает своего сына в монастыре Богу, – пишется в правилах, – то, когда сей отрок еще мал возрастом, родители его делают письменное обещание, о котором сказано выше, и, принося потребное для бескровной жертвы, как и свое рукописание, так и руку отрока влагают в покровы алтаря и таким образом посвящают его Богу. Относительно имущества они в своем рукописании с клятвой обещают, что ни сами, ни через постороннее лицо, ни другим образом не будут содействовать ему иметь что-либо... Подобным образом поступают и небогатые. А которые ничего не имеют, то делают одно рукописание и, с припиской потребного для бескровной жертвы, посвящают Богу сына своего, при свидетелях»65.

Целомудрие

Касательно обета девства, традиционно, как об обязательной добродетели для инока, в уставе преподобного Венедикта говорится немного. Только несколько раз упоминается о том, что как сам авва монастыря «должен быть целомудренным»66, так и монахи должны «любить целомудрие (см. 1Тим.5)»67 и «похотей плотских не совершать»68.

Послушание

Более же подробно преподобный Венедикт рассуждает о добродетели послушания. Уже в предисловии к уставу он обращает речь к воспринимающему «крепкое и преславное оружие послушания»69. Послушание для преподобного есть первое дело: «Первое наше смиренное дело есть послушание без замедления. Оно свойственно тем, которые ничего более его не почитают славным перед Господом, и ради святого служения, на которое дал обет, и по причине страха геенского, и ради славы вечной жизни»70. Послушание должно, как и у преподобного Иоанна Кассиана, исполняться без замедления, ревностно, с оставлением недоконченного дела и с добрым расположением71. Послушание оказывать нужно, согласно наставлениям преподобного Венедикта, не только авве, но и всем братиям, ибо это путь к Богу: «Доброе дело послушания не в отношении только к авве все должны изъявлять, но и сами себе взаимно пусть повинуются, в уверенности, что таким путем послушания идут к Богу»72.

Нестяжание

Обету нестяжания преподобный Венедикт также уделяет должное внимание. Отвечая на вопрос: могут ли монахи иметь какую-либо собственность, он говорит: «Особенно надо с корнем исторгнуть из монастыря страсть любоимания, чтобы никто не смел ничего ни дать, ни взять без позволения аввы, ни иметь что собственное, никакой вещи, ни книги, ни доски, ни грифеля, совершенно ничего: так как никто из братий не имеет уже в своей власти ни тела своего, ни воли своей. Всего необходимого всякий пусть ожидает от аввы; и никому не позволительно иметь что-нибудь, кроме того, что даст, или что определит авва»73. Даже в одежде и в келии излишнее следует отсечь. Поэтому «авва почасту должен осматривать кровати, чтобы не завел кто чего лишнего. Если найдется у иного что-нибудь, чего он не получал от аввы, подвергать такого тягчайшей епитимии»74. А когда назначенные иноки занимались продажей монастырских изделий, то они обязывались назначать цены ниже, чем у мирян, чтобы не примешивалась страсть любостяжания и во всем славился Бог75.

Выводы

Итак, подводя итоги, следует сказать, что первые древние монастырские уставы преподобного Пахомия Великого, святителя Василия Великого, преподобных Иоанна Кассиана и Венедикта появились и были написаны не в одно и то же время и не в одном и том же месте. Однако их дух совершенно одинаков, и все они своими корнями уходят в Евангелие.

Рассмотрение обетов в древних монастырских уставах показало, что они ложились в основу монашеской жизни, а значит и спасения. Поэтому чин их принятия предварялся определенным испытательным сроком. Однако о самом чине в уставах говорится по-разному. Если в уставах преподобного Пахомия и преподобного Иоанна Кассиана упоминается лишь о перемене одежды новопоступившего настоятелем среди братии, то у святителя Василия Великого говорится уже о предварительном вопрошании решительности намерения, об изменении имени и о вручении нового инока опытному духовнику. Преподобный Венедикт добавляет у себя в уставе ту особенность, что инок свои обеты должен был изложить письменно на имя святых, мощи которых почивают в обители. Обеты во всех уставах должны были приниматься в зрелом возрасте и с ясным рассудком. Однако преподобный Венедикт допускал посвящение малых детей, за которых письменно расписывались родители.

Три главных монашеских обета – девства, послушания и нестяжания, о которых говорится в уставах, основываются на добродетели отречения от мира. Об обете девства в уставах зачастую говорится как о самом себе разумеющемся для того, кто отрекается от мира. Однако, святитель Василий Великий данному обету, как и прочим, придает каноническую окраску, обращая на него особое внимание и называя его «обетом чистоты» и «обетом строгой жизни». Другие два обета – послушания и нестяжания – в уставах считаются фундаментальными, их сущность, несмотря на небольшие различия в изложении, абсолютно та же самая.

Монастырский вестник