2. Устав святого Василия Великого, содержащий теорию и практику подвижничества вообще

Предварительно скажем несколько слов о том, как св. Василий Великий сам сделался монахом и завел монастыри, которым дал устав свой.

Св. Василий родился в 328 или 329 году, в Кесарии Каппадокийской. Детство провел он под надзором и воспитанием бабки своей, св. Макрины, которая успела своим влиянием развить в нем первые начатки страха Божия, пустившие, однако же глубокие корни. И св. Григорий Богослов свидетельствует, что, с тех пор как сдружился с ним, во всех местах, где получали они образование, первое что преимущественно выдавалось в характере св. Василия было стремление к Богу и вещам божественным с удалением от всего развлекающего, и всего, чем обычно утешаются люди.

После начальных уроков в познаниях человеческих и в риторике, какие преподал ему отец, отправился он в Кесарию Палестинскую, где учился и св. Григорий. Каков был здесь св. Василий, о том говорит св. Григорий в похвальном ему слове так: «каков он был свидетельствуют сами учители его. Он был ритором между риторами до кафедры Софиста, философом между философами еще до выслушания философских положений, а что всего важнее, иереем для христиан еще до священства. Науки словесные были для него посторонним делом, и он заимствовал из них одно то, что могло способствовать нашему любомудрию, потому что нужна сила и в слове, чтобы ясно выражать умопредставляемое. А главным его занятием было любомудрие, т. е. отрешение от мира, пребывание с Богом, по мере того, как чрез дольнее восходил он к горнему, и посредством непостоянного и скоропреходящего приобретал постоянное и вечно-пребывающее» (Сл. 43, стр. 66. 67).

Таков же был он и в Константинополе, где, после Кесарии, слушал уроки Ливания, дивившегося в нем не столько способностям к красноречию, сколько строгости его нравов, назидательной и для стариков. Из Константинополя перешел он в Афины (351 г.), где знакомые и прежде, они с св. Григорием стали искренними друзьями. Последний говорит об этом сопребывании: «открыли мы друг другу желания свои и предмет их – любомудрие (мироотречная жизнь), и стали друг для друга все – и товарищи, и со- трапезники, и родные. – В таком расположении друг к другу простирались мы вперед, имея содейственниками Бога и свою любовь... У обоих нас одно было упражнение – добродетель, и одно усилие – до отшествия отсюда отрешаясь от здешнего, жить для будущих надежд. К сей цели направляли мы всю жизнь и деятельность, и заповедию к тому руководимые, и поощрявшие друг друга к добродетели... Мы вели дружбу и с товарищами, но с целомудренными и миролюбивыми, с которыми можно было не без пользы вести знакомство. Что касается до уроков, то мы любили не столько приятнейшие, сколько совершеннейшие. – Нам известны были две дороги: первая и превосходнейшая вела к нашим священным храмам и к тамошним учителям; другая – неравного достоинства с первою, вела к наставникам наук внешних. Другие же дороги на праздники, на зрелища, на народные стечения и пиршества, предоставляли мы желающим. Ибо и внимания достойным не почитали того, что не ведет к добродетели и не делает лучшим своего любителя. У других были иные призвания, или отцовские, или свои, по роду собственного звания и занятия; но у нас одно великое дело и имя – быть и именоваться христианами. – Так один при посредстве другого, и друг с другом воспаряли мы к Богу. Для других пагубны Афины; но мы, живя в Афинах, глубже утверждались в вере» (там же стр. 73. 75. 76).

В 355 г. св. Василий оставил Афины и возвратился на родину, не застав в живых отца своего. Граждане упросили его занять место отца, и он несколько времени преподавал словесные науки. Успех в этом несколько увлекал его, и это вероятно разумел св. Григорий когда сказал: «возвратясь домой, уступил он нечто миру и зрелищу, чтобы удовлетворить только желанию многих, потому что сам по себе не имел расположения жить для «зрелища и напоказ» (там же стр. 81). Давние, однако же, из млада, укоренившиеся, стремления превозмогли, и он решился оставить мир с минувшими его надеждами и угождать Богу в смиренном мироотречном образе жития. Это св. Григорий называет «вступлением в свои права, моментом, когда он из юноши сделался мужем, мужественно приступив к любомудрию» (там же). Он отказался от всей славы внешней учености, как Моисей от жизни при дворе, и перешел к смиренной жизни (мироотречной), сказал о нем в своем слове Григорий Нисский (ч. 8, стр. 317).

Но послушаем как говорит об этом решении своем сам св. Василий: «много времени потратил я на суету, и всю почти юность свою потерял в суетном труде, с таким упражнялся в том, чтоб уразуметь уроки мудрости, обращенной Богом в юродство; когда же, наконец, как бы восстав от глубокого сна, обратил взор к чудному свету истины Евангельской и увидел бесполезность мудрости князей века сего престающих (1Кор.2:6), тогда пролив много слез о жалкой жизни своей, пожелал я, чтобы дано мне было руководство к первоначальному изучению догматов благочестия. И прежде всего предметом моего попечения было произвести некоторое исправление в нраве, развращенном долговременным обращением с людьми дурными. – Итак, прочитав Евангелие, и увидев там, что действительнейшее средство к усовершению – продать свое имущество, поделиться им с неимущими братиями и вообще не заботиться о сей жизни, не вдаваться душою ни в какое пристрастие к здешнему» (Пис. 215, стр. 123).

Вот какой путь спасительной жизни указало св. Василию Божественное Евангелие. Истинно – евангельская жизнь есть жизнь мироотречная, среди ли многолюдства или в пустыни.

Первая потребность, ощущенная вследствие сей решимости, была потребность в учителе и наставнике, который бы истолковал значение сей жизни и поруководил деятельно в ней. В Кесарии, или около, были иноки, как сам св. Василий говорит в том же письме, но они не отвечали тому идеалу, который образовался в уме его, при чтении уроков Евангелия. Это заставило его предпринять путешествие на восток, чтобы своими глазами видеть, как проводится мироотречная жизнь в совершенстве отцами, слава которых распространялась в то время повсюду. «Василия, после нашей разлуки, говорить Григорий Богослов, удерживает на короткое время Кесария и потом занимают путешествия, согласные с предположенною им целию – любомудрием» (там же стр. 81). «Я пожелал, говорит сам св. Василий, найти какого-либо брата, избравшего этот род жизни, чтоб вместе с ним переплыть скоропреходящую волну сей жизни» (там же). Вблизи не нашлось и надобно было поискать его инуды. Он и искал в Месопотамии, Сирии, Палестине и Египте. «И подлинно, говорит он далее, многих нашел я в Александрии; многих в прочих местах Египта, а иных в Палестине, в Келесирии и в Месопотамии; дивился воздержанию их в пище: дивился терпению в трудах; изумлялся неослабности в молитвах, – тому, как преодолевали они сон, и не уступая никакой естественной необходимости, всегда сохраняя в душе высокий и непорабощенный образ мыслей, во алчбе и жажде, в зиме и наготе (2Кор.11:27), не имея привязанности к телу, не соглашаясь употребить о нем сколько-нибудь заботы, но живя как бы в чужой плоти, самым делом показали, что значит быть здесь пришельцами (Евр.11:13), и что значит иметь житие на небеси (Фил.3:20). Подивясь сему и ублажив жизнь сих мужей, которые на деле показывают, что носят в теле своем мертвость Иисусову, пожелал и сам я, сколько было мне возможно, сделаться подражателем оных мужей» (там же).

Там св. Василий нашел, что искал, увидел, как живут настоящие мироотречники. Теперь он дышал ревностью и свою жизнь устроить по образцу того, что видел и слышал. Это, как видно, надлежало ему сделать самому, не имея содейственников и ближайших руководителей. Иноки были и в Кесарии и около, и св. Василий в начале льнул к ним, полагая что они то, чем должны быть, но оказалось, что они не то. Следовало все устроить заново.

Известные в той местности мироотречники, все почти жили по одиночке. Это – не то, что отшельники и уединенники, которым начало положил пр. Антоний. Там это шло так: когда пр. Антоний вышел из затвора, стали собираться к нему желавшие подражать ему. Он никого не отвергал, но расселял всех около своего уединилища в разных расстояниях и от себя и друг от друга. Каждый жил особо, работал и тем содержался; в отношении же к подвижничеству во всем следовал урокам пр. Антония; и это соблюдалось так строго, что, как сам пр. Антоний говорил, настоящие иноки не позволяли себе лишнего шага сделать, или лишний глоток воды выпить, если это не было определено его старцем. Между собою все сии братья жили в тесной любви, и будучи видимо разделены, в духе составляли одно братство, единодушное и единомысленное. Посреди местности, занимаемой их келлиями, устроилась церковь, в которую по субботам и воскресеньям все собирались помолиться вместе, причаститься св. Христовых Тайн, послушать старческих наставлений и поделиться, во взаимном собеседовании, тем, что кому Бог послал в опытах духовной жизни. Как дело сие шло у пр. Антония, так оно устроялось потом и при ближайших учениках его – Аммоне Нитрийском, Макарие Келлийском и Макарие Скитском. Это образ мироотречной жизни, в которой мудро сочеталось отшельничество с братским общением всех, и с подначальством старейшим Аввам.

Св. Василий, возратясь из путешествия, увидел, что жившие в его местности по одиночке иноки совсем не то, что отшельники и уединенники, жившие по уставу пр. Антония. Их скорее можно назвать одиночниками, чем уединенниками. Как кто приходил к мысли оставить мир, облекался в иноческое одеяние и начинал жить один, – в городе и селе, или за городом и селом, – и жил по своему смышлению и по своей воле, не имея ни руководства, ни свидетельства об образе своей жизни. Когда нужда заставляла, или рождалось желание, он выходил в мир и водился с мирянами, сам бывая у них и их к себе принимая. Такие порядки ревностного инока не допускали до совершенства в иночестве, оставляя его на одном исправнейшем сравнительно с мирянами поведении, а для слабых служили камнем претыкания, и чрез них подвергали укору и все иночество.

Василий Великий видел, как таким инокам, при всем их желании лучшего и совершеннейшего, неудобно достигать своей цели, и принял намерение преобразовать их, дав им целесообразнейшее устройство. Именно, – он положил собирать всех таких в небольшие братства¹, чтоб все одиночники города или села и их окрестностей соединялись вместе и жили сообща, имея все общее и подчиняясь во всем одному настоятелю. Такое устроение рассеянных одиночников сильно занимало его, и он нередко обращается в своих правилах к пространному объяснению, почему такое общежитие должно предпочесть одиночножитию; а особенно этому посвящены ответ па 7-й вопрос в пространных правилах и 18-я глава подвижнических уставов. Читая его рассуждения не должно смешивать уединенничества и отшельничества, какое велось в Египте и Сирии и которое есть высший образ мироотречной жизни, с тем одиночничеством, против которого он говорит. Одиночники, каких имел пред глазами Василий Вел., были тоже, что наши чернички и чернецы, живущие по селам или где-нибудь на пчельниках и в перелесках. Их-то он хотел собрать в братства; им то советовал соединяться вместе и жить сообща. Но он не совсем их охуждал, или считал такой одиночный образ жизни совсем пагубным. Он только предпочитал ему общежитие, но не отвергал, что и в таком образе жития можно достигать предполагаемого совершенства, если вести его как следует. Это видно из того, что, излагая подвижнические уставы, он на первом месте ставит правила, каких должны держаться сии одиночники, чтоб преуспевать в духовной жизни (17-ть слав), а потом уже пишет правила и для киновитов (тоже 17-ть глав).

Преобразовать иночество имел в мысли Василий Вели- кий не словом, а делом, т. е. устроивши общежительный монастырь и в нем показавши порядки, как следует собираться во едино и жить всем сообща, опытом доказывая вместе, сколь это приспособительно к целям иночества. У них там (в Кесарии) было какое то братство, собранное Евстафием, но порядки их хотя не худые, не совсем удовлетворяли св. Василия, который сначала и прилагался было к ним, но потом отшатнулся, ради неправоверия Евстафия, а вероятно и учеников его. Где же неправоверие, там не ищи ничего истинного: все одна личина.

Не видно однакож, чтобы он хотел устроить обитель по своим мыслям в Кесарии. Скорее надо положить, что у него давно уже созрел план устроить ее там же, где уже подвизались его мать и сестра с небольшим обществом инокинь. Туда желал он поскорее отправиться и ждал только св. Григория Богослова, чтобы вместе с ним удалиться в пустыню и положить основы новому общежитию. Он писал к св. Григорию, чтобы спешил к нему. Тот отвечал, что помнит обет «любомудрствовать вместе, какой дал еще в Афинах, во время тамошней дружбы и тамошнего слияния сердец; но не может его исполнить, потому что один закон превозмог над другим, – закон, повелевающий прислуживать родителям над законом товарищества и взаимной привычки». И предлагал ему вместо постоянного сожительства – жить вместе по временам, посещая друг друга. «Иногда я побуду у тебя, а иногда ты благоволи навещать меня, чтобы все было у нас общее, и права дружбы остались равночестными» (Пис. 1).

Этот ответ, кажется, не застал св. Василия в Кесарии. Неудержимое желание уединиться влекло его в Понт и он, не дождавшись св. Григория, отправился туда один (358 г.).

Удовлетворив первым потребностям сердца относительно матери и сестры, и с ними проверив планы свои, св. Василий скоро приступил и к делу. Обитель дев, устроенная его родными, находилась на берегу реки Иры, в семи или восьми стадиях от Иворы, небольшого Понтийского городка с епископскою кафедрою. На противоположной стороне реки была местность, которая привлекла взоры св. Василия; и там то решился он поселиться, полагая основы будущей обители.

Поселившись здесь с некоторыми из прибывших с ним, св. Василий писал опять к св. Григорию приглашая его к себе, и при этом изобразил свою пустыню так: «Вообрази высокую гору, покрытую густым лесом, по подгорью котором стелется покатая долина, непрестанно утучняемая влагами с горы. Кругом долины сам собою выросший лес из разных всякого рода дерев служит ей как бы оградой; с двух сторон прорыты глубокие овраги, а с боку река; гора тянется луновидно и примыкает к оврагам. Здесь Бог указывает мне место, в точности соотвествующее праву; ибо таким вижу его в действительности, каким привык нередко представлять его в уме. Из всего что могу сказать о моем убежище, наиболее важно то, что, по удобству положения будучи способно произращать всякие плоды, для меня возращает сладостнейший из плодов – безмолвие; потому что не только освобождает от городских мятежей, но и не заводит к нам ни одного путника, кроме встречающихся на звериной ловле» (Нис. 14).

Св. Григорий и теперь не мог тотчас поспешить к св. Василию, и извещая² его о сем, просил, между прочим, описать, как течет у них жизнь и как проводится время. Св. Василий, отвечая ему, написал полную картину мироотречной жизни, которая у него на деле только начиналась, в уме же созерцаема была во всех подробностях. Это письмо можно назвать предначертанием будущего устава, или изображением того идеала жизни, какой образовался у св. Василия во время его путешествий и какой осуществить неудержимо стремился он теперь. Вот это письмо с небольшими сокращениями.

«Положение места, говоришь ты, не много значит и не может в душе твоей произвести сколько-нибудь влечения к тому, чтобы жить с нами вместе, пока не узнаешь чего-нибудь о. нашем образе жизни и о препровождении у нас времени. Рассуждение достойное твоей души!

«Но я стыжусь и писать о том, что сам делаю в этой пустыне ночь и день. Ибо, хотя и оставил я городскую жизнь, как повод к тысячам зол, однако же никак не мог оставить самого себя. Но похожу на людей, которые по непривычке к плаванию на море, приходят в изнеможение и чувствуют тошноту, жалуются на величину корабля, как на причину сильной качки, и перейдя с него в лодку или в малое судно, и там страждут тошнотой и головокружением; потому что с ними вместе переходят тоска и желчь. Подобно сему в некотором отношении и мое положение; потому что, нося с собою живущие в нас страсти, везде мы с одинаковыми мятежами, а потому немного извлекаем пользы из этого одиночества.

«Что же надлежало нам сделать, и с чего начать, чтобы идти по следам Вождя нашего спасения? ибо Он говорит: «аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возьмет крест свой, и по Мне грядет» (Мф.16:24). – Вот что:

«Надобно стараться иметь ум в безмолвии. Как глаз, который в непрестанном движении, то вертится в стороны, то обращается вверх и вниз, не может ясно видеть того, что пред ним, а напротив того, если хочешь сделать, чтобы зрение его было ясно, надобно устремить взор на один видимый предмет; так и ум человеческий, – если развлечен тысячами мирских забот, не может ясно усматривать истину. Как не связанного еще узами брака приводят в смятение неистовые пожелания, неудержимые влечения и какие то мучения любви, так вступившего уже в супружество встречает новое волнение забот: когда нет детей, желание иметь их, а когда есть дети, попечение об их воспитании; охранение супруги, рачение о доме, надзор за служителями, утраты по договорам, споры с соседями, тяжбы в судах, опасности в торговле, труды в земледелии. Каждый день приносит с собой свое омрачение душе, – и ночи, получая в наследство дневные заботы, обольщают ум теми же представлениями. Один только способ избежать сего: это – удаление от мира сего».

«Удаление от мира состоит не в том только, чтоб телом быть вне мира, но чтоб и душою оторваться от всех пристрастий. Это прежде всего пополняет душу безмятежием, делая ее свободною от всех попечений и забот мирских и житейских, и давая ей возможность принимать во всей силе напечатлеваемое Божественным учением».

«Вместе с сим оно вводит в уединение и отстраняя от обычаев мирских, питающих страсти, с первого шага укрощает их и дает разуму способ совсем отсечь их от души. Как не трудно одолевать укрощенных зверей, так пожелания, гнев, страх и скорби, – этих злых и ядовитых зверей в душе, удобнее преодолевать силою разума, когда они усыплены безмолвием, и не приводятся в рассвирепение постоянным раздражением».

«Так уединенное безмолвие служит началом очищения, когда ни язык не произносит чего-либо человеческого, ни глаза не заняты рассматриванием доброцветности и соразмерности в телах, ни слух не расслабляет душевного напряжения слушанием песней, сложенных для утех, или разговорами людей шутливых и смехотворных, что, обыкновенно, всего более ослабляет душевные силы. Ум, не рассеиваясь по внешним предметам, и не развлекаясь миром под влиянием чувств, входит в самого себя, а от себя восходит к мысли о Боге; озаряемый же этою добротою приходит в забвение о самой природе; душа не увлекается ни попечением о пропитании, ни хлопотами об одеждах, но, будучи свободна от земных забот, всю свою ревность обращает на приобретение вечных благ, на то, чтобы возрастали в ней целомудрие и мужество, справедливость и благоразумие, а равно и прочие добродетели, которые, состоя под сими родовыми добродетелями, обязывают ревнителя всякое дело в жизни исполнять должным образом».

«Сим образом устрояется жизнь полная благочестивых упражнений, питающих душу Божественным. И что блаженнее сего – на земле подражать лику ангелов: при самом начале дня поспешать на молитву, чествовать Создателя песнями и пеньями; потом, когда воссияет совершенно солнце, принявшись за дела, и везде имея при себе молитву, приправлять свои работы псалмопением, как солью; потому что песенные утешения приносят душе беспечальное и радостное успокоение?»

«А самый главный путь, которым отыскиваем то, к чему обязывает нас долг, есть изучение боговдохновенных Писаний, потому что в них находим мы правила деятельности, и в них жития блаженных мужей, представленные в письменах, подобно каким то одушевленным картинам жизни по Богу, предлагаются для подражания добрым делам. В чем бы кто ни сознавал себя недостаточным, занимаясь Писанием, в нем, как бы в общей какой врачебнице, находит врачевство, пригодное своему недугу: у Иосифа учится целомудренным поступкам, у Иова – терпению, у Давида и Моисея – кротости и безгневию. И как живописцы, когда пишут картину с картины, часто всматриваясь в подлинник, стараются черты его переносить в свое произведение; так и возревновавший о том, чтобы соделаться совершенным во всех частях добродетели, должен при всяком случае всматриваться в жития святых, как бы в движущиеся какие изваяния, и что в них доброго, то чрез подражание делать своим».

«Опять если за чтениями следуют молитвы, то душа, движимая любовию к Богу, приступает к ним бодрее и зрелее. Прекрасна же молитва, уясняющая в душе мысль о Боге. А посредством памятования водруженная в нас мысль о Боге есть вселение в нас самого Бога. Таким образом делаемся мы храмом Божиим, когда непрестанное памятование о Боге не прерывается земными заботами и ум не возмущается внезапными страстными движениями, но избегающий всего Боголюбец уединяется в Боге, отражая от себя страсти, приманивающие его к невоздержанию, и проводить время в занятиях, ведущих к добродетели».

«Смиренному и сокрушенному образу мыслей приличны взор печальный и потупленный в землю и небрежность о наружности. Что плачущие делают с намерением, то у нас должно выказываться ненамеренно. Надобно, чтобы хитон был собран на теле поясом; подпояска же чтоб лежала не выше чресл (это было бы женоподобно), и не так слабо стягивалась, чтоб хитон мог развеваться (это было бы рассеянно). Походка должна быть не медленная, которая изобличала бы душевное расслабление, и опять, не скорой и торопливой, которая обнаруживала бы исступленные движения души. Цель одежды одна – служить для плоти покровом, достаточным зимою и летом. Хорошо, если хитон имеет столько толщины, что надевший его может согреться, не имея нужды в другом. Обувь должна быть по цене дешевая, но достаточно удовлетворяющая потребности».

«Как в одежде надо предпочитать необходимое, так в пище удовлетворит нужде хлеб, жажду утолит у здорового вода, и еще варенья из семян могут поддерживать в теле крепость для необходимых потребностей. Вкушать пищу должно не обнаруживая бешеной жадности, но во всем соблюдая твердую и степенную воздержность от удовольствий, имея ум не праздным от мысли о Боге даже в это самое время, и самое свойство снедей и устройство приемлющего их тела обращая в побуждение к славословию Устроителя вселенной, Которым примышлены разные роды снедей, приспособленные к свойству тел».

«Молитвы пред вкушением пищи должно совершать достойно даров Божиих, какие и теперь подаются, и сберегаются на будущее время. Молитвы же по вкушении пищи пусть содержат в себе и благодарение за дарованное и прошение обетованного».

«На принятие пищи должен быть назначен один определенный час, и при том один и тот же, в продолжение известного срока, так чтобы из двадцати четырех часов в сутках он только один употребляем быль для тела, все же прочие часы проводил подвижник в умном делании».

«Сон должен быть легкий, от которого без труда можно пробудиться, и какой естественно следует после малого вкушения пищи; его с намерением надо прерывать попечениями о делах важных. А погружение в глубокое усыпление до расслабления членов, чем дается время неразумным мечтаниям, предаст спящего таким образом ежедневной смерти. Напротив того, на что другими употребляется утро, на то подвижникам благочестия служит полночь; потому что ночное безмолвие всего более дает свободу душе, когда ни глаза, ни уши не передают сердцу вредных зрелищ или слухов, но ум на едине пребывает с Богом, и как исправляет себя припоминанием прежних грехов, так предписывает себе правила к уклонению от зла, и к совершению преднамеренного испрашивает содействия у Бога».

«Таково тебе сказание братской любви, о любезная глава!»

Св. Григорий наконец нашел возможность оставить своих и прибыть в Понт к св. Василию. Утешения дружества ничего не изменили в заведенном уже здесь образе жизни; и они вместе молились, вместе совершали бдения, вместе изучали Писание и писали иноческие уставы, вместе и трудились. Но все здесь было скудно, бедно, нищетно. Св. Григорий, по возвращении домой, пиша к св. Василию, касается и того, как они проводили тут жизнь. Он поминает о крове без крыши и дверей, об очаге без огня и стенах высушенных на огне и о жильцах таких палат, томящихся жаждою при воде, и питающихся хлебом, по кускам которого скользят зубы, которые однакож трудятся, заваливая овраги, очищая местность и удобряя ее. Помню, говорит, о телегах, которые таскали мы на своих плечах и своими руками, на которых и досоле остаются следы тогдашних трудов» (Пис. 4-е). Такова внешняя сторона! Но когда переходит он потом к жизни духовной, то и слов не находит к восхвалению ее. «Кто мя устроит по месяцам прежних дней» (Иов.29:2), в которые я увеселялся с тобою злостраданием: потому что скорбное, но добровольное, предпочтительнее приятного, но невольного? Кто даст мне сии псалмопения, бдения и молитвенные к Богу переселения? Кто даст жизнь как бы невещественную и бесплотную? Кто даст согласие и единодушие братий, которых ты ведешь на высоту к обожению? Кто даст соревнование и поощрение к добродетели, которое мы ограждали письменными уставами и правилами? Кто даст трудолюбие в чтении Божиих словес, и при путеводительстве Духа обретаемые в них свет? Кто даст (скажу о самом малом и незначительном) поденные и ручные работы – переноску дров, тесание камней, сажание, поливание?» – (Пис. 5-е).

Такова установившаяся у св. Василия жизнь, многотрудная для тела и многоплодная для духа.

У св. Василия было уже и братство, которого единодушие восхваляет св. Григорий. И этому нечего дивиться. Вероятно, он и прибыл туда с некоторыми товарищами, согласившимися наперед следовать за ним, куда ни поведет, и келлия его с самого начала была не одна; по потом быстро начали к ним прилагаться келлия за келлией, – и братство множилось. Материал для него в достаточном количестве доставляли одиночники, которых было не мало. Ревностнейшие из них не могли не видеть, сколь спасительное дело устрояет св. Василий, заводя общежитие, – и потекли к нему. Так скоро образовалось большое братство, у которого все было обще и которое во всем повиновалось одной надежной главе, внушавшей полное доверие и располагавшей к повиновению.

Общежительные порядки заводимы были самым делом. Указателями для них служили восточные образцы, в применении их к местным условиям. Но св. Василий, что ни вводил, вводил не потому только, что так видел или хотел, а потому что так требовал дух жизни мироотречной. Почему все заводимое им старался осмыслить, чтоб исполнявшие то исполняли разумно, с убеждением, что иначе нельзя. Чтоб осветить все свои порядки таким умным светом, он вел с братиями беседы, в которых законы избранной ими жизни выводил из Писания, подтверждал примерами отцов и объяснял некоторыми соображениями. Эти устные беседы рассудил он потом передать письменно, в котором сокровища духовной мироотречной жизни сохранились и для нас в полноте, какой только желать можно.

Труды св. Василия не ограничивались устроением этой одной Понтийской своей обители. Она была образцовая; по примеру ее он потом учреждал подобные и в других местах. Руффин (церк. ист. кн. 2 гл. 9) и Созомен (ц. и. к. 6, гл. 17) говорят, что св. Василий ходил по Понту, возбуждал расслабевшие арианскими разномыслиями умы; и из ревнителей благочестия составлял общежительные братства. И в уставных его писаниях делается указание, что около его обители были и другие, одного чина и духа: ибо он даст им правило помогать друг другу, а настоятелям их собираться по временам для взаимных совещаний (пр. пр. 54). Это очень похоже на то, что велось и у пр. Пахомия.

Положив прочные основы богоугодной жизни в обителях своих, св. Василий должен был на время отлучиться от них. Смуты, произведенные арианами в Кесарии побудили епископа ее Диания пригласить св. Василия на защиту православия против зловерия, установленного арианами на нечестивом соборе в Римини. Он посвятил его в пресвитера (362. г.) и поручил ему дело проповеди. Но эта отлучка продолжалась немного, не более года. Епископ Дианий скоро скончался; на его место избрали Евсевия, который сначала был хорош ко св. Василию, а потом стал на него смотреть несколько из-коса. Это побудило св. Василия оставить Кесарию, и снова водвориться в своей любезной пустыни, где он, кроме обычных забот настоятельских и трудов иноческих наиболее посвящал себя изучению Бож. Писания.

С ним был здесь в эту пору опять и св. Григорий, и они трудились вместе. Об этом пишет сам св. Василий Великий. Он удалился из Кесарии тайком. Кесарийцы, видя, что он более не показывается и узнав, что он опять в пустыне, писали к нему и просили возвратиться. Св. Василий, отвечая им, выставляет причины как первого, так и второго своего удаления из Кесарии. «Тогда, говорит, я удалился, бегая шума городской жизни; а теперь, потому что мною овладела какая-то любовь к Божественным догматам и желание любомудрствовать об них». Настоящую причину он разумно скрыл для сохранения мира церкви. «Я нашел, говорит он далее, сосуд избран и глубокий колодезь, разумею уста Христовы – Григория. Почему прошу вас, дайте и мне немного времени; немного прошу не потому, что возлюбил городскую жизнь, (ибо не сокрыто от меня что лукавый подобными вещами вводит людей в обман), а потому, что обращение со святыми признаю всего более полезным. Ибо, сам рассуждая о божественных догматах, а чаще слушая рассуждающих, приобретаю навык к умозрениям, от которого трудно отказаться» (Пис. 8).

Долго ли пробыл здесь св. Григорий, нельзя определить; но удалившись, он все усилия употребил к тому, чтобы помирить Еп. Евсевия с св. Василием, что и удалось ему сделать к 366-му году. Время второго пребывания св. Васи- лия в пустыни продолжалось три года. Часть аскетических писаний должна принадлежать этому времени; и может быть краткие правила все составлены в эту пору.

Оставя в этот раз обитель, св. Василий уже не возвращался туда для постоянного жительства, но всю остальную жизнь служил Церкви, сначала в сане пресвитера до 370 г., а потом в сане Епископа до конца жизни в начале 379 г. – Обителей однакож он не оставлял попечением; но ведал все в них, пребывая в постоянных сношениях письменных и с настоятелями и с другими братиями, имевшими в том нужду. Когда же стал епископом, то, осматривая церкви Епархии своей, посещал и обители свои и давал себе в них отдых. В свой монастырь, впрочем, удалялся он иногда и прямо с одною целью несколько отдохнуть и подкрепиться духом. Когда нужда належала, он посылал доверенных лиц для устройства дел и успокоения умов в обителях, в тогдашнее смутное время, которое сам уподоблял просеванию пшеницы в решете.

Все это можно видеть из одного письма, которое писал он к своим подвижникам, в 375 г. – Он говорит в нем: «Святой Бог силен даровать и радость свидания с вами мне, который всегда желаю и видеть вас и слышать о вас; потому что ни в чем другом не нахожу душевного покоя, как только в вашем преуспеянии и усовершении чрез исполнение заповедей Христовых. Но пока не дано мне сие, признаю необходимым для посещения вас отправлять искреннейших и боящихся Господа братий, и беседовать с вашею любовию в письме. По сему то самому послал я благоговейнейшего и искреннейшего брата нашего, сотрудника по Евангелию, сопресвитера Мелетия, который расскажет вам и о моей любви, какую имею к вам и о душевном моем попечении о вас; потому что день и ночь молю Господа о вашем преуспеянии, чтоб и мне ради вашего спасения иметь дерзновение в день Господа нашего Иисуса Христа, и вам воссиять во светлости святых, когда дело ваше испытано будет правосудием Божиим» (Пис. 218).

Из обстоятельств личного посещения им обителей, об одном поминает св. Кассиан (Устав. к. 7, гл. 19). Один сенатор, оставляя мир роздал свое достояние бедным, а часть некую оставил для себя, потому что не мог решиться на самоотверженную нищету и на то, чтоб состоя в полном подчинении настоятелю, питаться на ряду с другими братиями трудами рук своих. Встретив его св. Василий сказал ему: «И сенаторство ты потерял, и монахом не сделался».

О другом обстоятельстве пишется в отечниках. В одной обители св. Василий спросил настоятеля: есть ли у тебя брат, который бы особенно отличался смирением. Когда тот указал на одного, св. Василий позвал его и велел ему подать себе воды на руки. Когда тот исполнил это дело, св. Василий взял сосуд с водою и сказал брату: становись, и я тебе подам воды на руки. Брат принял сие беспрекословно. Св. Василий сказал тогда: вот это настоящий смиренник. – И в правилах есть одно, – чтоб принимать услуги от старших (простр. 31-с). Подобный случай был и в жизни пр. Пахомия.

Приведенное выше письмо не единственное. Св. Василий часто писывал, по разным случаям иноческой жизни. В этих письмах в кратких очерках виден дух подвижничества, которым желал воодушевлять своих учеников св. Василий. Приводим их здесь все. Это будет хорошим предварительным ознакомлением с уставом св. Василия, прежде изложения самого устава.

Посылая к одному настоятелю желавшего отречься от мира и принять монашество, он указывает ему, как это должно сделать.

«Некто, как сам он говорит, познав суету мира и изведав, что приятности этой жизни подвержены превратностям, и приготовляют только вещество вечному огню, а сами скоро проходят, пришел ко мне, в намерении удалиться от этой трудной и многоплачевной жизни, оставить плотские удовольствия и впредь идти путем, ведущим в обители Господни. По сему, если действительно твердо возжелал он сего подлинно блаженного жития, и возымел в душе своей прекрасную и похвальную любовь, возлюбив Господа Бога нашего всем сердцем, всею крепостию и всею мыслию, то необходимо, чтобы ваше благочестие показало ему трудности и неудобопроходимости тесного и узкого пути, и вместе с тем утвердило его в надежде благ, пока еще не видимых, уготованных же, по обетованию, достойным Господа. Пиша по сему случаю, умоляю несравненное ваше о Христе совершенство наставить его, сколько возможно; и пусть без меня совершит он отречение от мира для благоугождения Богу, и будет наставлен в начальных правилах, как установлено и письменно изложено св. Отцами а также пусть будете ему предложено все относящееся к подвижнической строгости; и таким образом введен он будет в сей род жизни, да, по своему изволению восприяв на себя подвиги ради благочестия подклонившись под благое иго Господне, устрояя жизнь свою в подражание нас ради Обнищавшему и плоть пашу Носившему, и стремясь к цели, к почести вышнего звания, – сподобится похвалы от Господа. Ему и здесь хотелось приять венец любви к Богу, но я отлагал сие до времени, желая вместе с вашим благочестием умастить его на таковые подвиги, и одного из вас, кого сам он изыщет, поставить ему наставником подвижничества, чтобы прекрасно руководствовал, и своим усильным и блаженным рачением соделал его борцом достойным одобрения, разящим и низлагающим миродержателя тмы века сего и духов злобы, с которыми у нас брань, по слову блаженного Апостола (Еф.6:12). Поэтому, что я намеревался сделать вместе с вами, то ваша о Христе любовь да соделает и без меня» (Пис. 23).

Таковы наставления относительно поступающих в общежитие прямо из мира. Но, как поминалось уже, св. Василий, хоть не отвергал одиночества, предпочитал однакож ему общежитие. Почему встретив в одном месте несколько одиночников, он убеждал их соединиться вместе и составить общежительное братство. Они согласились. Чтоб не изменилось это их намерение, св. Василий после личного их убеждения, писал потом к ним (Пис. 287).

«Думаю, что по благодати Божией, не имеете вы нужды ни в каком другом убеждении, после тех бесед, какие лично имел я с вами, убеждая всех вас принять совокупное житие в подражание Апостольскому образу жизни, что и приняли вы как доброе наставление и возблагодарили за сие Господа. Итак, поскольку сказанное мною не одни слова, но такие уроки, которые должны быть приведены в действие, к пользе для вас самих, которые их приняли, к успокоению для меня, которым предложен этот совет, к славе и похвале имени Христова, которое призвано на вас; то по сему самому послал я к вам возлюбленного брата нашего, чтобы он и усердных узнал, и ленивых возбудил, и противящихся привел для меня в известность, потому что велико мое желание и видеть вас соединенными вкупе и слышать о вас, что любите вы не жизнь, никем не свидетельствуемую, но соглашаетесь лучше все быть друг для друга и охранителями строгого исполнения правил и свидетелями успехов. Таким образом каждый из вас и сам за себя и за преуспеяние брата получит совершенную награду, к приобретению которой должны вы и словом, и делом все споспешествовать друг другу в непрестанных собеседованиях и убеждениях. Паче же всего убеждаю вас соблюдать в памяти веру отцов и не приходить в колебание по внушениям старающихся совратить вас в вашем безмолвии; ибо знаете, что и строгость жития, не просвещенная верою в Бога, неполезна сама по себе, и правая вера без добрых дел не в состояния поставить нас пред Господом, но что должно быть то и другое вместе, да совершен будет Божий человек, и да не храмлет жизнь наша от недостатка в чем-либо; потому что спасает нас вера, как говорит Апостол, любовию споспешествуема (Гал.5:6)».

Это писано о вступлении в общежитие; а как надлежит жить собравшимся во едино и каких правил держаться, это изобразил св. Василий в письме, похожем на окружное послание, которое написал он, как догадываться можно, тотчас по вторичном удалении в Кесарию (в 366 г.) и в котором описывает, какова должна быть мироотречная жизнь в совершенстве. Это 22-е письмо.

«В Богодухновенном Писании много правил, которые обязаны наблюдать возревновавшие о благо угождении Богу. Но я почел необходимым сделать краткое напоминание, по указанию самого богодухновенного Писания, пока о тех только обязанностях, о которых у вас теперь предложен вопрос».

«Христианин должен иметь образ мыслей, достойный небесного звания, и жить достойно Евангелия Христова. Христианину не должно рассеиваться и чем-либо отвлекаться от памятования о Боге и о Его воле и судах. Христианин, став во всем выше оправданий по закону, не должен ни клясться, ни лгать. Он не должен хулить; не должен обижать; не должен ссориться; не должен мстить сам за себя; не должен воздавать злом за зло; не должен гневаться. Он должен быть долготерпеливым, переносить все, что бы то ни было; а кто делает неправду, того обличать благовременно, не с страстным движением, чтобы отмстить за себя, но с желанием исправить брата, по заповеди Господней. Об отсутствующем брате не должен он говорить ничего с намерением очернить; это есть клевета, хотя бы сказанное было справедливо. Надобно отвращаться от человека, который наговаривает на брата. Не должно говорить шуточного. Не должно смеяться и терпеть смехотворцев. Не должно празднословить и говорить что-нибудь такое, что не служит, ни к пользе слушающих, ни к какому-нибудь необходимому, или дозволенному вам Богом делу».

«Почему занимающиеся работами должны, сколько можно, стараться, чтобы работа производилась в безмолвии, и чтобы самые даже добрые речи вели у них те, кому по испытании поручено устроять слово к созиданию веры, да не будет оскорбляем Дух Святой Божий. Никто из пришлых не должен самовольно подходить к кому-либо из братий, или разговаривать с ним, пока приставленные смотреть за общим во всем благочинием, не рассудят, угодно ли сие Богу к общей пользе».

«Не должно порабощаться вину, желать вкушения мяс, и вообще быть сластолюбивым в рассуждении яств или пития; потому что подвизающийся воздерживается во всем. Данного каждому в употребление не должно почитать собственностию, или припрятывать; но с заботливостию надобно смотреть на все сие, как на принадлежащее Владыке, и не проходить без внимания даже мимо того, что по случаю брошено, или оставлено в небрежении».

«Никто не должен быть господином даже себе самому; но каждый как отданный Богом в услужение единодушным братиям, сообразно с сим обязан, и рассуждать обо всем и делать все, пребывая впрочем в собственном своем чине. Не должно роптать ни при недостатке потребного, ни при утомлении от дел; потому что судят о каждом те, кому предоставлена на это власть».

«Не должно дозволять себе ни крика, ни другого какого вида, или движения, которыми показываются раздражительность, или уклонение от несомненной уверенности в присутствии Божием. Голос должно соразмерять с потребностию. Не должно отвечать кому-либо, или делать что-нибудь дерзко, или презрительно, но надобно показывать во всем скромность, и ко всем почтительность. Не должно с умыслом мигать глазом или употреблять другой какой знак, или движение члена, которые оскорбляют брата, или выказывают презрение».

«Не должно стараться о нарядности в одежде или в обуви: это суетность. К удовлетворению телесных потребностей должно пользоваться не дорогим. Ничего не должно издерживать сверх потребности и для пышности: это – злоупотребление».

«Не должно искать чести и домогаться первенства. Каждый должен предпочитать себе всех. Не должно быть непокорным».

«Не должно в праздности есть хлеб тому, кто способен работать, а занявшийся исполнением чего-либо в славу Христову должен принуждать себя к ревности в деле, по мере сил. Каждый должен, с одобрения настоятелей, с разумом и убеждением так делать все, не исключая вкушения пищи и пития, чтоб это делалось во славу Божию. Не должно от одного дела переходить к другому, без одобрения тех, кто приставлен распоряжаться сим, разве неминуемая нужда позовет кого вдруг на помощь обессилевшему. Каждый обязан пребывать в том, к чему приставлен, а не должен, преступая меру собственной обязанности, приниматься за не порученное ему, разве имеющие власть распоряжаться сим признают кого нуждающимся в его помощи. В одной рабочей не должно никому быть из другой рабочей. Не должно ничего делать из соперничества, или по желанию превзойти кого-нибудь».

«Не должно завидовать доброй славе другого, и радоваться чьему-либо недостатку. В любви Христовой надобно скорбеть и сокрушаться о недостатках брата, радоваться же его преуспеянию. Не должно равнодушно смотреть на согрешающих, или умалчивать о них. Обличающий должен обличать со всяким сердоболием, в страхе Божием, и в намерении обратить грешника».

«Обличаемый, или получающий выговор должен принимать сие охотно, признавая, что в исправлении состоит собственная его польза. Когда обвиняют кого, никто другой при обвиняемом, или и при других, не должен делать возражения. А если кому обвинение кажется неосновательным, то должен повести слово с обвинителем на едине, и убедить его, или сам убедиться... Каждый, сколько есть у него сил, должен врачевать того, кто имеет что-нибудь против пего. На согрешившего и покаявшегося не должно помнить зла, а надобно простить ему от сердца».

«Кто говорит, что покаялся во грехе, тот должен не только сокрушаться о том, в чем согрешил, но и принести достойные плоды покаяния. Кто вразумлен был касательно прежних своих грехов и сподобился получить отпущение оных, тот, если грешит опять, уготовляет себе суд гнева, строжайший прежнего. Кто по первом и втором увещании остается в своем прегрешении, о том должно объявить настоятелю, – и тогда, получив выговор при многих, придет, может быть, в стыд. А если и в таком случае не исправится, надобно уже отсечь его, как соблазн, и смотреть на него, как на язычника и мытаря, для приведения в безопасность ревностно трудящихся в прохождении послушания, по сказанному, что при падении нечестивых приходят в страх праведные. Но должно и плакать о нем, как о члене, отсеченном от тела».

«Не должно допускать, чтобы солнце заходило в гневе брата; иначе ночь может разлучить обоих, и оставить им неизбежное осуждение в день суда. Не должно отлагать времени своего исправления; потому что утрешний день не верен для нас: многие, замыслив многое, не дожили до утрешнего дня».

«Не должно даваться в обман пресыщенному чреву, от которого бывают ночные мечтания. Не должно развлекаться непомерною работою, и преступать пределы умеренности, по сказанному Апостолом: «имеюще же пищу и одеяние, сими довольни будем» (1Тим.6:8); потому что обилие сверх потребности выказывает любостяжательность; а любостяжательность осуждается, как идолопоклонство (Кол.3:5). Не должно быть сребролюбивым, и не нужно собирать сокровища каких не надобно. Приходящий к Богу должен возлюбить нищету во всем, и быть пригвожден страхом Божиим, подобно сказавшему: «пригвозди страху Твоему плоти моя; от судеб бо Твоих убояхся» (Пс.118:120).

«Да дарует же вам Господь, со всем убеждением приняв сказанное, во славу Божию явить плоды достойные Духа, по благоволению Бога и содействием Господа нашего Иисуса Христа. Аминь».

Таковы письма – плод попечения об общежительниках; но св. Василий не презирал и уединенников, и если кто не желал вступать в братство, а оставался уединенником, не покидал его своим попечением, а старался только оградить его жизнь достодолжными правилами, чтоб и ему благонадежно достигнуть искомого спасения и совершенства о Христе Иисусе. Есть два письма, которые, по содержанию своему, относятся к уединенникам; одно – к Хилону (пис. 39), а другое – общее, без особой надписи (пис. 40).

В первом пространно излагает он правила уединенной жизни, говоря:

«Виновником спасительного дела буду для тебя, искренний брат мой, если охотно приимешь от меня совет о том, что тебе делать, особливо в таких случаях, о которых сим ты просил подать тебе совет».

«У многих может быть доставало смелости начать уединенную жизнь, но не многие потрудились довершить ее, как должно. И без сомнения, конец дела – не в одном намерении, а в конце – плод трудов. Поэтому ни малой нет пользы, если кто не поспешает к концу намерения, но ограничивает монашескую жизнь одним только началом, а что всего смешнее, оставляет и самое намерение, за что сторонние обвиняют его в недостатке мужества и рассудительности. О таковых и Господь говорит: «кто, хотяй дом создати, не прежде ли сед расчтет имение, аще имать, еже есть на совершение: да не когда положит основание и не возможет совершити, начнут ругатися ему мимо ходящий, глаголюще, яко человек сей основание положи, и не возможе совершити?» (Лк.14:28–30). Посему за началом пусть следует усердие к успеху в добром деле. Ибо и мужественнейший подвижник Павел, желая, чтобы мы не обеспечивали себя прежними добрыми делами, но ежедневно преуспевали более и более, говорит: «задняя забывая, в предняя же простирался, к намеренному гоню, к почести вышнего звания» (Фил.3:13–14). Такова и целая жизнь человеческая: она не довольствуется предшествовавшим, но питается не столько прошедшим, сколько будущим. Что пользы человеку во вчерашней сытости чрева, если ныне при возродившемся голоде не находит он свойственного утешения снедей? Так и душе не пользует вчерашнее доброе дело, если в сей день оставлено исполнение правды. Ибо сказано: каким найду тебя, таким и признаю. – Да будет же известно тебе, брат, что не тот совершен, кто хорошо начал, но тот благоискусен пред Богом, кто хорошо даст в деле отчет. Посему не давай «сна очима, и дремания веждома своима» (Пс.131:4), пока не спасешься как серна от тенет, и как птица от сетей. Ибо смотри, ты идешь среди сетей и ходишь поверх великой стены, откуда упасть небезопасно».

«Не вдруг однакож простирайся на самый верх подвижничества, наипаче же не полагайся сам на себя, чтобы не пасть тебе с высоты подвижнической жизни по неопытности. Ибо лучше постепенное преспеяние. Понемногу отнимай у себя житейские наслаждения, истребляя все свои навыки, чтобы противодействием своим, вдруг приведя в раздражение всякое желание наслаждений, не восставить против себя толпу искушений. Когда возьмешь верх над пристрастием к одному удовольствию, тогда вступай в борьбу с пристрастием к другому; и таким образом благовременно преодолеешь всякую склонность к наслаждению. Ибо именование удовольствия одно, но роды удовольствий различны».

«Прежде всего будь терпелив во всяком искушении. А сколь многоразличными искушениями испытывается верный, то мирскими потерями, то обвинениями, оболганиями, противодействием, оговорами, гонениями! Все это и подобное сему служит к испытанию верного».

«Сверх того будь безмолвен, не опрометчив в слове, не спорлив, не упорен, не тщеславен, не все перетолковывай, но люби верность, будь немногоречив, всегда готов не учить, но учиться».

«Не любопытствуй о жизни мирской; из этого не будет тебе никакой пользы. Ибо сказано: «да не возглаголют уста моя дел человеческих» (Пс.16:4). Кто с приятностию говорит о делах людей грешных, тот с готовностию пробуждает в себе страсть к удовольствиям. Но желай лучше узнать жизнь праведных; ибо в этом найдешь для себя пользу».

«Не будь охотник показываться в люди, обходя селения и домы; но бегай их, как сетей для души. А если кто из великого благоговения убеждает тебя взойти к нему в дом, то таковой пусть научится вере сотника, который Господа Иисуса, поспешившего к нему для исцеления, удерживал от сего, говоря: «Господи, несть достоин, да под кров мой внидеши, но токмо рцы слово, и исцелеет отрок мой» (Мф.8:8). Господь сказал, – и отрок исцелел. Да будет же тебе известно, брат, что не присутствием Христовым, но верою просящего, освобожден больной от недуга. Так и ныне, в каком месте ни помолишься, если больной уверует, что помогут ему молитвы твои, все исполнится по желанию его».

«Не паче Господа люби близких тебе. Ибо сказано: «иже любит отца, или матерь паче Мене, несть Мене достоин» (Mф.10:37). Что значит эта заповедь Господня? – То, что сказано в другом месте: «аще кто не возьмет крест свой, и последует Ми, не может Мой быти ученик» (Лк.9:23; 14:27)».

«Если ты со Христом умер для сродников своих по плоти, то для чего хочешь опять жить с ними? Если для сродников своих опять созидаешь ты то, что разорил для Христа, то сам себя делаешь преступником. Поэтому для сродников своих не оставляй места своего; ибо, оставляя место, оставляешь, может быть, и нравы свои».

«Не люби многолюдства, селений и городов; но будь пустыннолюбцем, всегда нерассеянно пребывая сам в себе, признавая своим делом лишь молитву и псалмопение. Не пренебрегай чтением; особенно читай Новый Завет. Всяко Писание богодухновенно и полезно есть (2Тим.3:16)».

«Со всеми, с кем имеешь дело, будь во всем непреткновенен, разумен, братолюбив, смиренномудр; не запасай дорогих яств по целям будто страннолюбия: для этого достаточно и того, что имеешь; ни от кого не бери ничего, кроме разве потребного для монашеской жизни; особливо бегай золота, как наветника души, отца греху, служителя диаволу. Не делай себя виновником в богатстволюбии под предлогом служения нищим. А если кто принесет тебе деньги для бедных; узнав, кто скуден, посоветуй тому самому, кто дает тебе деньги, отнести их к неимущим, чтобы принятием от него денег не осквернить тебе своей совести».

«Бегай удовольствий; люби воздержность; и тело упражняй в трудах, а душу приучай к искушениям. Разлучение души и тела признавая освобождением от всякого зла, ожидай наслаждения вечными благами, причастниками которого сделались все святые».

«Взвешивая диавольское, какое нападет, внушение, противопоставляй ему благочестивый помысл и уступай последнему, как наклонению чаши на весах. Особливо, когда восставшая в тебе лукавая мысль говорит: «какая польза жить тебе в этом месте? Что выгоды в удалении от сожительства с людьми? Или не узнаешь, что поставленные Богом епископы Божиих Церквей живут, обыкновенно, вместе с людьми, и непрестанно совершают духовные празднества, па которых присутствующим бывает весьма много пользы? Ибо там решение приточных гаданий, объяснение Апостольских учений, изложение Евангельских мыслей, преподавание Богословия, свидание с духовными братиями, которые зрением лица их доставляют великую пользу встречающимся с ними. А ты сделал себя чуждым столь многих благ, и сидишь здесь, одичав наравне с зверями. Ибо видишь здесь великое запустение, не малую угрюмость, недостаток учения, отчуждение от братии, и дух великого нерадения о заповеди Божией». Итак, когда такая лукавая мысль, восставши в тебе, хочет совратить тебя с пути такими и подобными сим благовидными предлогами, тогда в благочестивом помысле противоположи ей действительный опыт, говоря: «ты говоришь мне, что в мире есть доброе. Знаю это и я; но знаю также и то, что там это доброе перемешано со злом, и злое гораздо превышает собою доброе. Не умея надлежащим образом пользоваться добром мира без повреждения себя его злом, я оставил мир и переселился сюда. – И я, быв когда-то на духовных празднествах, встретил едва одного брата, который, по видимому, боялся Господа, но и тот одержим был диаволом, и я услышал от него пышные речи и басни, сложенные на обольщение с ним встречающихся, а после него встретил я многих воров, хищников, притеснителей; видел безобразную наружность упившихся, и кровь угнетенных; видел и красоту жен, которая подвергала искушению мое целомудрие; и хотя избег я самого блуда, однако же осквернил девство свое сердечным помышлением. Много, правда, слышал я и душеполезных речей; впрочем, ни в одном из учителей не нашел добродетели, соответствующей речам. А после этого услышал еще тысячи плачевных рассказов, которые своими изнеженными звуками вторглись в душу. Еще слышал приятно звучащие гусли, рукоплескания скачущих, голос смехотворов, слышал много глупостей и шуток, крик бесчисленного многолюдства; видел слезы оскорбленных, мучение отводимых в неволю, рыдание подвергаемых пытке. Все это видел я; и недуховное тут было собрание, но море, обуреваемое и возмущаемое ветрами, которое стремилось всех за один раз покрыть своими волнами. Скажи мне, злая мысль, скажи и ты, демон кратковременного сладострастия и тщеславия, какая польза видеть и слышать сие мне, который не в силах помочь обиженным, не имею возможности защитить бессильных, исправить погрешивших, а скорее могу погубить сам себя? Как малое количество чистой воды исчезает при сильном возвевании ветра и пыли; так и то, что, по мнению вашему, сделаем в мире доброго, помрачается множеством худых дел. По сему как птица переселяюсь в горы, чтоб избавиться от сети ловящих (Ис.123:7). – И я, о злая мысль! живу в той же пустыне, в которой пребывал Господь. Здесь дуб Мамврийский; здесь лествица, возводящая на небо, и полки ангелов, виденные Иаковом. Здесь пустыня, в которой народ, очистившись, получил закон, и таким образом вошедши в землю обетования, увидел Бога. Здесь гора Кармилл, на которой водворяясь, Илия благоугодил Богу. Здесь равнина, на которую, удалившись, Ездра, по Божию повелению, отрыгнул все богодухновенные книги. Здесь пустыня, в которой блаженный Иоанн, питаясь акридами, проповедал людям покаяние. Здесь гора, масличная, на которую восходя Христос молился, поучая нас молиться. Здесь Христос – любитель пустыни. Здесь тесный и узкий путь, ведущий в жизнь. Здесь учители и пророки, скитающиеся в пустынях, и в горах, и в вертепах, и в пропастях земных (Евр.11:38). Здесь Апостолы и Евангелисты, и житие монахов, не имеющее для себя града. Сие то добровольно принял я, чтобы получить обещанное Христовым мученикам и всем прочим Святым, чтобы нелживо сказать и мне: «за словеса устен Твоих аз сохраних пути жестоки» (Пс.16:4). Ибо знаю Боголюбца Авраама, внявшего гласу Божию и переселившегося в пустыню, и Исаака притесняемого и патриарха Иакова странствующего, целомудренного Иосифа проданного, трех отроков, изобретателей воздержания, борющихся с огнем, Даниила вверженного в ров львиный, небоязненно вещающего Иеремию, осужденного в ров тинный, Зрителя тайн Исаию, претертого пилою, обличителя прелюбодеяния Иоанна, посекаемого мечем, Христовых мучеников умерщвляемых. И к чему мне длить речь? Господь и сам Спаситель распят за нас, чтобы смертию Своею оживотворить нас и всех поощрить и привлечь к терпению. К Нему поспешаю, и ко Отцу, и к Духу Святому. Для того подвизаюсь, чтобы оказаться Его приискренним, признав себя недостойным того, что есть доброго в мире. Впрочем, не я для мира, но мир для меня».

«Сие то помышляя сам в себе, и ревностно совершая, по сказанному тебе, подвизайся за истину даже до смерти. Но и Апостол говорит: «блюдите, да не когда будет в некоем от вас сердце лукаво, во еже отступити от Бога жива. Но утешайте друг друга, и во едином назидайте, дóндеже, днесь, именуется» (Евр.3:12–13). Так живя, брат и себя спасешь, и нас возвеселишь и Бога прославишь, во веки веков. Аминь».

В письме 40-м св. Василий, в сжатом и кратком очерке, представляет главные черты отшельнической жизни.

«Учись, монашествующий, человек верный и делатель благочестия; научайся Евангельскому житию, порабощению тела, смиренному образу мыслей, чистоте помышления, искоренению в себе гнева. Подвергаемый взысканию, прибавь ради Господа; лишаемый, не судись; ненавидимый, люби; гонимый, терпи; хулимый, молись. Будь мертв греху, распнись для Бога. Все попечение возложи на Господа, чтобы иметь себе место там, где тьмы Ангелов, торжество первородных, престолы Апостолов, председательство пророков, скиптры патриархов, венцы мучеников, похвалы праведных. Возжелай сопричисления своего к оным праведникам, о Христе Иисусе, Господе нашем. Ему слава во веки веков. Аминь».

Эти письма приведены нами, равно как и все предыдущее сказано намеренно для предварительного ознакомления с уставом св. Василия. Теперь приступим к подробному изложению самого устава. Устав этот изображен в писаниях св. Василия, называемых аскетическими. Сюда относятся правила, пространно изложенные, правила, кратко изложенные, – те и другие в вопросах и ответах, и подвижнические уставы, с предшествующими всему этому словами об отречении от мира и мироотречной жизни вообще. В Русском переводе все эти писания составляют 5-й том, творений св. Василия Великого.

В словах излагается теория подвижничества; в правилах пространных и кратких – содержатся самые законы и порядки подвижнические, к указанию которых подавали повод или случаи жизни, или вопросы братий; в уставах предлагается свод всего сказанного прежде, как будто не доведенный до конца.

Писать правила начал св. Василий с самого начала отречения от мира, вместе с св. Григорием, как видно из письма сего последнего. Источником для них служило преимущественно Слово Божие, питавшее и развивавшее главную мысль и значение мироотречной жизни и об образе успешнейшего прохождения ее. Оттого все правила св. Василия подтверждаются словами писания, обращаемыми к разным сторонам подвижничества. Руководством же при составлении их служили правила восточных великих Отцов, особенно Египетских. Можно думать, что в руках св. Василия были письменные правила сих Отцов. Почему пиша к настоятелю о принятии новичка, он, как видели мы, советует наставить его «в начальных правилах, как установлено и письменно изложено святыми Отцами». – Читая правила св. Василия после устава пр. Пахомия и писании пр. Антония, нельзя не видеть, что там и здесь как дух подвижничества, так и внешнее его выражение – один и те же.

Отличительная черта Устава св. Василия Великого та, что он мало входит в подробности внешней жизни и более выясняет внутреннюю сторону разных ее проявлений. Все установляемое им, подводится под разумные начала; так что с первого раза представляется, что все берется из разума, т. е. не есть дело жизненной опытности, а одного рассуждения и соображения ума. На деле же было так: желание безмолвной в отречении от мира жизни привело его на Восток; виденные им опыты жизни дали мысль о том, какою должна быть жизнь мироотречная; изучение Писания развило эту мысль в полную картину, которую св. Василий сам осуществлял, и учил осуществлять других. Таково происхождение Устава. Разумность же его зависит от душевного настроения и характера св. Василия.

В изложения Устава будем следовать такому порядку:

А. Сначала представим теорию или предначертание подвижничества в мироотречной жизни;

Б. Затем изложим и самые Правила или Устав.

Св. Василий начинает с главной цели человека и мысль за мыслию доходит до подвижничества, как условия к достижению сей цели, почитая его обязательным для христианина, по тому началу, что обязанный к цели обязан и к средствам. Он говорит: «все, что может содействовать намерению спасения души, должно соблюдать со страхом, как Божественную заповедь»³.

Ход его мыслей такой: последняя цель и благо человека есть общение с Богом: грех отдалил нас от Бога и держит в сем отдалении посредством обладающих нами страстей. Почему, чтобы возвратиться к Во сообщению, надобно очиститься от страстей, посредством умерщвления их; а это и есть подвижничество.

Он убеждает: «Человек сотворен по образу и подобию Божию; а грех, увлекая душу в страстные пожелания, изменил красоту образа. Но Бог, сотворивший человека, есть истинная жизнь: потому кто утратил в себе подобие Божие, тот утратил и общение с жизнию; а кто вне Бога, тому невозможно быть в блаженной жизни. Итак, возвратимся к первоначальной благодати, которой чуждыми сделали мы себя чрез грех, и снова украсим себя по образу Божию, бесстрастием уподобившись Творцу. Ибо кто чрез подражание, сколько возможно сие, изобразил в себе бесстрастие Божия естества, тот в душе своей восстановил образ Божий. А кто уподобился Богу, показанным теперь способом, тот без сомнения, приобрел и подобие Божией жизни, постоянно пребывая в вечном блаженстве. Поэтому, если бесстрастием снова восстановляем в себе образ Божий, а уподобление Богу дарует нам непрекращающуюся жизнь, то, вознерадев о всем другом, употребим попечение свое на то, чтобы душа наша никогда не была обладаема никакою страстию, а напротив того, чтобы мысль наша, при нападении искушений, оставалась непоколебимою, и чтобы чрез то соделались мы причастниками Божия блаженства» (стр. 68).

Это и есть само умерщвление, живоносная сила которого зависит от того, что посредством его мы делаемся причастниками крестной смерти Христа Спасителя, коею дарована нам жизнь. Верою в Господа мы вступаем в условия, при которых может развиваться в нас духовная жизнь в Богообщении; самое же развитие ее в действо производится чрез самораспятие. К этому нарекаемся мы в самом Крещении. Это разъясняет св. Василий в ответе (кр.) на 234-й вопрос: «Как человек возвещает смерть Господню? Как научил Господь, сказав: «если кто ко Мне идет, да отвержется себе, и возьмет крест свой» (Мф.16:24), и как выразился Апостол, исповедав о себе: «мне мир распяся и аз миру» (Гал.6:14), – на что и дали мы предварительное обещание в самом Крещении. Ибо говорит он: «елицы во Христа Иисуса крестихомся, в смерть Его крестихомся» (Рим.6:3); толкуя же, что значит в смерть Господню креститься, присовокупляем к сему: «яко ветхий наш человек с Ним распятся, яко ктому не работати нам греху» (Рим.6:6), но, очистившись от всякого пристрастия к жизни, соделаться достойными свидетельства того же Апостола, который сказал: «умросте бо и живот ваш сокровен есть со Христом в Бозе» (Кол.3:3), – так чтобы осмелиться нам с дерзновением говорить: «грядет мира сего князь, и во мне не имать ничесоже» (Иoaн.14:30)» (Подоб. в кр. 237).

Итак, в христианстве дело существеннейшее есть очищение себя от страстей чрез подвиги самоумерщвления. По сему «всякому христианину преимущественно и паче всего должно заботиться о том, чтобы обнажиться от разновидных и различных страстей, которыми оскверняется душа» (стр. 78). Это требует труда и труда целой жизни. По такой и закон положен, чтоб «желающие стяжать царствие небесное всячески нудили себя». «Царствие Божие принадлежит употребляющим принуждение, и нуждницы восхищают е» (Матф.11:12). Это – Евангельское слово. Оно назвало принуждением изнурение тела, какое ученики Христовы терпят в отречении от собственных своих хотений и от телесного упокоения, в хранении же всех заповедей Христовых. Поэтому, если хочешь восхитить царство небесное, употреби принуждение, подклони выю свою под иго служения Христова, стяни ярем на выи своей; пусть гнетет он выю твою; истончай ее трудом добродетелей, в постах, в бдении, в послушании, в безмолвии, в псалмопении, в молитвах, в слезах, в рукоделии, в перенесении всякой скорби, наносимой тебе демонами и людьми. Да не внушает тебе высокомудрый помысл ослабить со временем труды; бойся, чтоб пред дверьми исхода не застигли тебя обнаженным от добродетелей, и чтобы тебе не остаться вне врат царствия» (стр. 61).

Таков общий христианский долг, – не монахов только, но и мирян. Правда, что «человеколюбивый Бог, пекущийся о нашем спасении, дал жизни человеческой двоякого рода направление, то есть, супружество и девство, чтобы тот, кто не в состоянии вынести подвигов девства, вступал в сожитие с женой» (стр. 46, 47), но разрешение на супружество не есть разрешение на вся. И от супружников «потребуется отчет в целомудрии, святости и уподоблении тем, которые в супружестве и при воспитании детей жили свято. – Соглашаешься ли в том, что Евангелие дано и оженившимся? Конечно так; в послушании Евангелию потребуется отчет у всех людей, – монахи ли они, или живут в супружестве. Для вступившего в брак достаточно и того, что ему извиняется невоздержание, пожелание жены и сожитие с ней; прочие же заповеди, как всем равно узаконенные, не безопасны для нарушителей. И Христос, благовествуя заповеди Отца, обращал речь к живущим в мире. А если и случалось, что вопрошенный на едине отвечал ученикам Своим, то свидетельствовал, говоря: «а я же вам глаголю, всем глаголю» (Мр.13:37). Поэтому и ты, избравший общежитие с женою, не опускай рук, как будто в праве ты предаваться миру. Тебе к улучению спасения потребно больше трудов и осторожности; потому что ты избрал себе жилище среди сетей и под державою отступнических (вражеских) сил, имеешь побуждения ко грехам и все чувства твои день и ночь напряжены к вожделению их. Посему знай, что не избежишь борьбы с отступником (диаволом) и не одержишь над ним победы без многих трудов на стражбе Евангельских догматов. Ибо как возможешь отказаться от ратоборства со врагом, ведя жизнь на самом ратоборном поприще? А это поприще вся поднебесная земля, по которой кружит и которую обходит враг, как бешеный пес, ища, кого поглотить, как узнаем из истории Иова (Иов.2:2). И поэтому, если отрекаешься от брани с противоборником, то ступай в другой мир, в котором нет его; там дозволено будет тебе отречение от борьбы с ним и безопасное небрежение о догматах (законах) Евангельских. А если это невозможно, спеши обучиться ратоборству с ним, в Писании изучая ратоборное искусство, чтобы тебя побежденного им по незнанию, не предали вечному огню» (стр. 47, 48).

Таким образом супружество не увольняет от долга бороться со страстьми, преодолевать их и совсем очищать от них сердце свое. Между тем само оно, по св. Василию, представляет множество к тому препятствий, как видели мы из его письма к св. Григорию: «вступившего в супружество встречает непрестанное волнение забот: когда нет детей, желание иметь их, а когда есть дети, попечение об их воспитании, охранение супруги, рачение о доме, надзор за служителями, утраты по договорам, споры с соседями, тяжбы в судах, опасности в торговле, труды в земледелии. Каждый день приносит с собою новое омрачение душе, и ночи, получая в наследство дневные заботы, обольщают ум теми же представлениями» (Пис. 2). Как при таком коловороте смятений успешно бороться со страстьми?

Так супружество и само по себе помеха; но оно размножает до неисчислимости сии помехи тем, что неизбежно вводит в связь с миром, во зле лежащим. В мирском обществе пусть оно и христианское, зло преобладает и всегда стоит впереди, и является заправляющим делами его. Обычаи его суть ходящие живые страсти. Вступающий в общение с ним, вступает в волнистое море огня страстей. Как и в нем самом есть подобное же горючее вещество – свои страсти, то сам он начинает гореть тем же огнем. Потому желать погасить страсти среди связей с миром есть тоже, что желать прохладиться стоя на жару. Это изобразил св. Василий в письме к Хилону (Пис. 39). Когда, говорит, враг станет соблазнять тебя, внушая за чем оставил мир, и там есть добро, – противопоставь этому помыслу представление зла, царствующего в мире. Пока то успеешь ты причаститься его добра, зло наперед окружит тебя и не даст тебе добиться до него. Страсти – раны души. Как ни залечивай их, мир всегда будет развережать их снова. А при этом как достичь уврачевание души? Какой целительный пластырь ни прилагай к ране, но, если будешь растирать ее, не получишь пользы от пластыря.

Сознавая это вполне, св. Василий часто с настойчивостию выяснял, как неудобно спасение души среди житейских забот и мирских связей. Выписываем эти места под ряд, как они встречаются.

«Упражнение в благо угождении Богу, по Евангелию Христову, бывает успешно при удалении от мирских попечений и при совершенном устранении себя от развлечений. Почему Апостол при всем том, что брак дозволен и удостоен благословения, налагаемые им на человека заботы противоположил попечениям ради Бога, так как бы те и другие по могли быть совмещены между собою, и говорит: «не оженивыйся печется о Господних, како угодити Господеви, а оженивыйся печется о мирских, како угодити жене» (1Кор.7:32–33). Так и Господь о расположении учеников засвидетельствовал, что оно чисто и собранно, говоря: «несте от мира сего» (Ин.15:19). А напротив, о мире свидетельствовал, что не может он принять познания о Боге, и вместить Духа Святого. Ибо говорит: «Отче праведный, и мир Тебе не позна» (Ин.17:25); и: «Дух истины, Его же мир не может прияти» (Ин.14:17). Поэтому намеревающийся истинно последовать Богу должен отрешиться от уз житейского пристрастия, а сие достигается совершенным удалением от прежних нравов и забвением оных. Посему, если не сделаем себя чуждыми и плотского родства и мирских связей, чрез перемену своих отношений перейдя в другой мир, по словам сказавшего: «наше житие на небесех есть» (Фил.3:20); то невозможно нам достигнуть цели – благоугождения Богу; потому что Господь определенно сказал: «тако всяк от вас, иже не отречется всего своего имения, не может быть Мой ученик» (Лук.14:33) (Пр. 5).

«Вредно жить в обществе с людьми, которые небоязненно и презрительно смотрят на обязанность в точности исполнять заповеди. Это показывает и слово Соломона, который учит нас: «не бывай друг мужу гневному, и со другом жестокосердым не соводворяйся, да не когда научишися путем его, и приимеши тенета души твоей» (Прит.22:24–25). Поэтому, чтобы ни очами, ни ушами не принимать нам ничего раздражающего на грех, и нечувствительно не привыкнуть к нему, чтобы в душе ко вреду и пагубе ее не оставалось как бы образов каких и отпечатков видимого и слышимого, для этого прежде всего уединимся по месту жительства. Таким образом можем преодолеть прежний обычай, по которому жили мы вопреки заповедям Христовым, (А не малый это подвиг – преодолеть свою привычку; потому что обычай, утвердившийся долговременностью, получает силу природы); и также в состоянии будет стереть с себя греховные пятна люботрудною молитвою и постоянным изучением Божией воли. А в молитве и в сем изучении невозможно успеть среди многих людей, развлекающих душу и занимающих ее делами житейскими (Пр. 6).

«Да и сие требование: «аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе» (Лк.9:23), – как можно кому-либо исполнить, живя в многолюдстве? ибо нам надлежит сперва отречься самих себя и взять крест Христов, а потом уже следовать Христу. Самоотвержение же есть полное забвение прошедшего и удаление от своей воли, в чем живущему в обществе с людьми всякого рода успеть весьма трудно (чтоб не сказать – совершенно невозможно). Напротив того, участие в таком образе жизни служит препятствием тому, чтобы взять крест и последовать Христу. Ибо взять крест свой означает готовность к смерти за Христа, умерщвление удов, я же на земли, расположение духа с неустрашимостью встречать всякую опасность за имя Христово, непривязанность к настоящей жизни; а к этому видим великие в себе препятствия от привычки к жизни земной» (Там же).

«Сверх других многих неудобств, душа, смотря на множество живущих беззаконно, во первых, проводит время не в том, чтобы очувствоваться в собственных своих грехах и сокрушаться покаянием о прегрешениях, напротив того, чрез сравнение себя с худшими приобретает какое то мечтательное понятие о своем превосходстве, а потом мятежами и недосугами, какие обыкновенно производит мирская жизнь, будучи отвлекаема от драгоценного памятования о Боге, не только лишается возможности радоваться и веселиться о Боге, насладиться Господеви и усладиться словесами Господними, но и совсем привыкает к пренебрежению и забвению судов Божиих. А больше и пагубнее сего зла и потерпеть невозможно» (Пр. 6; подобное кр. 263).

«У людей всего чаще предлогом к вожделению мирских удовольствий бывает супружество; потому что нельзя и найти другого врожденного телесной природе вожделения, более сильного и стремительного, как вожделение в мужчинах к женскому полу, и в женщинах к мужскому, чему и быть надлежит, так как оно естественным образом устремлено к рождению детей. Брак, составляя одно из главных действований природы, должен влагать и сильнейшее стремление. Да и попечений не встречается с людьми обременительнее тех, какие вдруг постигают их в супружестве, как говорит Павел: «оженивыйся печется о мирских» (1Кор.7:33), будучи обременен заботами. Ибо одинокий будет заботиться только о себе и о собственных телесных нуждах, или, может быть, и пренебрежет их, если в состоянии убедить себя к этому. А женатый, имеющий на своем попечении детей, не бывает уже господином своей воли, но поэтому необходимо должен служить удовольствиям, и занятый попечением о детях, исчерпывает целую бездну забот, которые и перечислить потребовалось бы много времени».

«Поэтому желающий быть свободным от мирских уз избегает супружества, как оков, а избежав его, посвящает жизнь свою Богу и дает обет чистоты, чтобы не иметь уже и дозволения возвратиться к браку, но всеми мерами бороться с природою и с сильнейшими ее стремлениями, подвизаясь в соблюдении чистоты. Таковой, предавшись любви Божией, желая, хотя в малой мере достигнуть Божия бесстрастия, вожделевая вкусить духовной святости, тишины, безмятежия, кротости, порождаемого ими веселия и радости, старается держать помыслы свои, как можно дальше от всякой вещественной и телесной страсти возмущающей душу, чистым же и непотемненным оком души всматривается в Божественное, без меры упояваясь тамошним светом. А приведя душу в подобный навык и состояние, возможным уподоблением приближается к Богу и делается Его возлюбленным и желанным, и приходит в состояние беседовать с Богом мыслию, очищенною от вещественного срастворения и удаленною от примеси телесных страстей» (введ. к уст. подвиж.).

«Марфа принимает в дом свой Господа, а при ногах Его сидит Мария (Лук.10:38). В обоих сестрах видно прекрасное усердие; но ты различай дела. Марфа служила, приготовляя к угощению нужное для телесной Его потребности; Мария, сидя при ногах Его, слушала слова Его. Поэтому одна упокоивала видимое, а другая служила невидимому; потому что присутствующий у них действительно был и человек, и Бог. Сам Господь одобрил усердие обоих жен. Но Марфа, утомленная трудом, призывала Господа в посредники, чтобы и сестру свою иметь помощницею в служении. Рцы ей, говорит она, да восставши ми поможет. Господь же говорит ей: «Марфо, Марфо, печешися и молвиши о мнозе: единоже есть на потребу. Мария же благую часть избра, яже не отъимется от нее» (--40, 42). Я не для того здесь, чтоб возлежать и питать чрево, но для того, чтобы вас напитать словом истины и созерцанием тайн. – Поэтому, как одну не отвлек от того, чем занималась, так и другую одобрил за то, к чему была внимательна».

«Вникни же, что значат сии две части, представляемые в лице двух женщин, одна низшая, избравшая для себя служение телесному, впрочем, самое полезное, а другая высшая и более духовная, возшедшая до созерцания тайн. Сие разумей духовно, и избери что хочешь. Если желаешь услуживать, служи о имени Христовом; ибо Сам Он сказал: «понеже сотвористе единому сих братий Моих меньших, Мне сотвористе» (Мф.25:40). Принимаешь ли у себя странных, упокоиваешь ли бедных, сострадаешь ли болезнующим, подаешь ли руку помощи находящимся в нужде и несчастий, услуживаешь ли недужным, все это Христос приемлет на Себя. Но если хочешь соревновать Марии, которая оставила служение телу, а востекла к созерцанию духовных видений; то искренно приступи к делу. Оставь тело, не вступай в земледелие и приготовление и заготовление снедей; но сиди у ног Господних, и слушай слово Господне, чтобы стать тебе причастником тайн Божества; потому что внимание урокам Иисусовым выше служения телу. Воспользуйся же сими примерами и сим указанием. Подражай чему хочешь; будь или служителем бедных, или любителем догматов Христовых. Если же хочешь возревновать о том и о другом; то тем и другим приобретешь плод спасения. Впрочем, духовное учение есть первое, а все прочее – второе по нем. Ибо сказано: Мария благую часть избра. Поэтому если и ты хочешь быть тайником Христовым, сядь при ногах Христовых, приими благовествование Христово, восприми в себя всю жизнь Христову и неси беспечально; но забудь и собственное тело свое. И, таким образом, возможеши беседовать со Христом в созерцаниях, чтобы подражать Марии и пожать горнюю славу» (Уст. 1).

Из приведенных мест достаточно видны мысли св. Василия Великого о трудностях спасать душу свою, в мире живучи, хоть бы и не по мирскому и достигнуть там, предназначенного христианам, совершенства; вследствие чего необходимо возревновавшему о спасении души, об искреннем богоугождении и совершенстве христианском, состоящем в бесстрастии и чрез то в Богообщении, – не только воздержаться от супружества, но и бежать из мира. Одно убежище безопасное – удаление от мира. Совместить то и другое невозможно». Невозможно, говорит, в одно время иметь успех в том и в другом, – и в делах мира сего, и в жизни по Богу. И Божественные Писания, которым научены мы, и самая природа полны подобных примеров. И в умственной деятельности совершенно невозможно в тоже время обдумывать двух мыслей. И в принятии чувственных впечатлений нельзя в тоже время принять и различать двух голосов, вместе достигающих слуха, – хотя отверсты у нас два слуховые прохода. И глаза, если не будут оба устремлены на один видимый предмет, не могут в точности исполнять своего дела. И это показывает нам природа. Поэтому для чего соединять нам несоединимое, – волнения общественной жизни и упражнение в благочестии? Не лучше ли, удалясь от сих волнений и от того, чтоб и самим иметь, и другим доставлять дело, оставаться самим с собою, и, какую предположили себе цель благоговейной жизни, утвердить самым делом» (Пис. 283).

В чем же существо отречения от мира?

В отвержении всех обычаев мирских, раздражающих и питающих страсти и в видимом удалении от общения с людьми, живущими по духу мира, в отречении от всякой собственности чрез раздаяние всего, что имелось, бедным за один раз и оставаясь ни с чем, с одною надеждою на промышление Божие, в погашении самых естественных чувств родства и пресечении всяких знакомств и приятств житейских, со вступлением в другой мир, где другие отцы, другие братия и други. Св. Василий изображает это во многих местах; но есть в правилах пространных и особая об этом статья, – именно, ответ на 8-й вопрос. Здесь он пишет:

«Поскольку Господь наш Иисус Христос, после сильного и многими делами подкрепленного доказательства, всем говорит: «если кто ко Мне идет, да отвержется себе, и возьмет крест свой, и по Мне грядет» (Мф.16:24); и еще: «тако убо всяк от вас, иже не отречется всего своего имения, не может быть Мой ученик» (Лк.14:33); то думаю, что повеление сие простирается на многие вещи, которых отчуждение необходимо. Ибо прежде всего отрицаемся диавола и плотских страстей мы, отрекшиеся тайных срама (2Кор.4:2), телесного сродства, человеческой дружбы и навыков жизни, противоборствующих точности Евангельского спасения. И, что еще необходимее, «отрицаемся самих себя, совлекшись ветхого человека с деяньми его» (Кол.3:9), «тлеющего в похотех прелестных» (Еф.4:22). Но отрицаемся и от всяких пристрастий к миру, которые могут препятствовать цели благочестия. Таковой человек будет почитать истинными родителями породивших его благовествованием о Христе Иисусе, а братиями – приявших того же Духа сыноположения, на всякое же имущество станет смотреть, как на чужое, каково оно и действительно. Одним словом, «кому весь мир распяся, и он миру» (Гал.6:14), тот может ли еще принимать участие в мирских заботах? Господь наш Иисус Христос доводит до крайней степени ненавидение души своей и самоотвержение, когда говорит: аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возьмет крест свой, и потом уже присовокупляет: и по Мне грядет. И еще: «аще кто грядет ко Мне, и не возненавидит отца своего, и матерь, и жену, и чад, и братию, и сестер, еще же и душу свою, не может Мой быть ученик» (Лк.14:26). Поэтому совершенное отречение состоит в том, чтобы преуспеть в беспристрастии даже и к самой жизни и иметь в себе осуждение смерти, «да не на ся надеющеся будем» (2Кор.1:9). Начинается же оно отчуждением от внешнего, как-то: имения, суетной славы, привычек жизни, пристрастия к неполезному, что показали нам примером своим святые ученики Господни, Иаков и Иоанн, оставившие отца своего Зеведея и самый корабль, доставлявший все средства к поддержанию жизни; также и Матфей, восставший с мытницы и последовавший за Господом, не только оставив выгоды своего промысла, но и презрев опасности, какие должны были постигнуть его и его домашних по притязанию начальства за оставление неконченными счетов по сбору пошлин; а Павлу весь мир распяся и он миру».

«Таким образом, объятый сильным желанием последовать Христу не может уже предаваться ничему, касающемуся этой жизни, ли любви к родителям и домашним, как скоро она противна повелениям Господа (ибо тогда имеет место сие изречение: аще кто грядет ко Мне, и не возненавидит отца своего, и матерь, и проч.), ни страху человеческому, так чтобы ради его оставить что либо полезное, в каковом бесстрастии преуспевали святые, говоря: «подобает повиноваться Богови паче, нежели человекам» (Деян.5:29). И на смех мирских людей над добрыми делами, но обращает он такого внимания, чтобы поражаться их осмеянием. А кто хочет точнее и яснее узнать, какая сила сопряжена с вожделением последовать Господу, тот пусть вспомнит, что Апостол в назидание наше повествует о себе и говорит: «аще кто мнит надеятися во плоти, аз паче: обрезан осмодневно, от рода Израилева, колена Вениаминова, Евреин от Еврей, по закону фарисей, по ревности гоних Церковь, по правде законней быв непорочен. Но яже ми бяху приобретения, сия вмених Христа ради тщету быти, за превосходящее разумение Христа Иисуса Господа моего. егоже ради всех отщетихся, и вменяю уметы быти, да Христа приобрящу» (Фил.3:4–8). Ибо если Апостол (скажу нечто смелое, впрочем, справедливое), если он самому презренному и нечистому в теле, что всего более спешим удалить от себя, уподобил Богом данные на время преимущества, как служащие препятствием к уведению Христа, к оправданию в Нем, к сообразованию себя со смертию Его; что после сего сказать об узаконениях человеческих? И нужно ли еще подтверждать мысль сию нашими рассуждениями и примерами святых? Можно представить собственные изречения Господа и ими убедить робкую душу; потому что Господь непререкаемо свидетельствует, говоря: «тако убо всяк от вас, иже не отречется всего своего имения, не может быть Мой ученик» (Лк.14:33). И в другом месте после слов: «аще хощеши совершен быти, говорит Он, иди продаждь имение твое, и даждь нищим, а потом уже присовокупляет: и гряди в след Мене» (Mф.19:21). Сюда же относится притча о купце, как это ясно для всякого благомыслящего. Ибо сказано: «подобно есть царствие небесное человеку купцу, иже обрет един много ценен бисер, шед продаде вся, елика имяше, – и купи его» (Mф.13:45–46). Явно же, что многоценный бисер взят здесь в подобие царства небесного, которого нам, как показывает слово Господне, невозможно приобрести, если в промен за оное не отдадим все, что у нас есть, богатство, славу, род, и, если что еще вожделенно для многих».

«А что уму, развлеченному разными заботами невозможно преуспеть в желаемом, Господь подтвердил сие, сказав: «никтоже может двема господинома работати»; и еще: «не можете Богу работати и мамоне» (Mф.6:24). Поэтому надобно нам избрать одно небесное сокровище, чтобы в нем было сердце наше. Ибо сказано: идеже есть сокровище ваше, ту будет и сердце ваше (--21)».

А если оставим себе какое либо земное имущество и тленное богатство; то, поскольку ум будет зарыт здесь, как в некоторой тине, душа, по необходимости, не увидит Бога и не подвигнется к вожделению небесных красот и уготованных нам по обетованиям благ, обладания которыми достигнуть нам невозможно, если постоянная и сильная любовь не ведет к исканию оных и не облегчает нужного ради их труда.

«Посему отречение от мира, как видно из сказанного, есть разрешение уз этой вещественной и временной жизни, свобода от человеческих обязательств, делающая нас более способными начать путь к Богу. Это беспрепятственный случай к приобретению и употреблению того, что многоценно «паче злата и камене честна многа» (Пс.18:11), и короче сказать, переселение человеческого сердца в жительство небесное, чтобы можно было говорить: «наше житие на небесех есть» (Фил.3:20), а что еще важнее, это – начало уподобления Христу, Который «нас ради обнища, богат сый» (2Кор.8:9). И если не преуспеем в этом, нельзя нам приступить к жизни по Евангелию Христову. Ибо сокрушение сердца, смирение в образе мыслей, освобождение от гнева, скорби, забот, коротко сказать, от пагубных страстей могут ли иметь место при богатстве, житейских попечениях, пристрастии и привычке к другим? Вообще же кому не дозволено иметь попечение даже о самом необходимом как то: о пище и одежде, того убедит ли какая причина окружить себя лукавыми попечениями о богатстве, как терниеми, препятствующими плодоношению семени, какое посеяно земледелателем душ наших? Сам Господь сказал: «сии суть, иже в тернии сеемии, от печали и богатства, и сластей житейских подавляются, и не совершают плода» (Мр.4:18; Лк.8:14)».

Таково мироотречение! Почему о решающихся на него св. Василий говорит в другом месте, что они «свергнув с себя бремя многостяжания, поспешают к нищелюбивой и не развлеченной жизни и вознамерившись последовать Христу притекают к крестоносной жизни монахов» (стр. 45).

Будучи же таковым, оно не может совершиться без глубокой внутренней брани и без болезненного перелома воли и всего настроения. Две борьбы проходит истинный мироотречник, чтобы мироотречение его было плодоносно: первая – отречение от родства и имущества, а вторая отречение от своей воли. О том и другом говорит он так:

«В самом начале своего отречения от мира, чтобы не увлечься пристрастием к сродникам по плоти, мужайся, укрепляя себя обменом смертного на бессмертное. Также, когда самым делом оставляешь собственность свою, будь непреклонен и несомненно уверен, что препосылаешь это на небо, скрывая в недрах убогих, и обретая у Бога с великим приращением. Разрывая связь с друзьями и близкими, не будь прискорбен; потому что сопрягаешься со Христом, за тебя распявшимся; а такого дружелюбия можешь ли представить себе, что выше?

«Когда же, при Божием содействии, победишь врага своего в этой первой борьбе; не бросай себя, подобно какому-нибудь негодному сосуду. Ибо отречением от земных вещей ты украсил уже себя пред Христом. Но с великою заботливостию и внимательностию постарайся найти мужа, который бы непогрешительно предшествовал тебе в образе жизни и хорошо умел руководить шествующих к Богу (строгого настоятеля, который строго держит обитель). И когда найдешь такого, предай ему себя, ни во что, вменив и отринув прочь всякую волю свою, чтоб оказаться тебе подобным чистому сосуду, и что вложено в тебя доброго хранит в неприкосновенности с чем-либо чуждым ему. А если оставишь в себе какую-нибудь из прежде бывших в тебе страстей, то и доброе, если оно в тебе вложено, претворив в уксyс, будешь изрынут вон, как негодный сосуд.

«Это вторая борьба с противником нашего спасения. Ибо у добрых учителей – и уроки добрые, а у злых, конечно, злые. Когда лукавый наш противоборник не в силах убедить нас, чтобы оставались в мирском неустройстве и в погибели; спешит он убедить, чтобы не предавали себя строгой жизни, или такому мужу, который все грехи наши выводит нам пред взоры и исправляет их, но чтобы вверились кому-либо из страстных славолюбцев, защищающему собственные свои страсти под предлогом снисхождения с живущими с ним вместе, чтобы, таким образом, незаметно соделав нас опять много страстными, опутать нас собственными узами греха. А если поручишь себя мужу, украшенному многими доблестями, то соделаешься наследником благ, какие в нем, и будешь весьма блажен пред Богом и пред людьми. Но если, щадя тело свое, отыщешь учителя снисходительного к страстям твоим, или лучше сказать, вместе с тобою падающего, то напрасно ты вступал в подвиг отречения от мира; потому что предался страстной жизни, взяв себе слепого вождя, и глубоко погружаешься в бездну. «Слепец же слепца аще водит, оба в яму впадут: довлеет бо ученику да будет яко учитель его» (Мф.15:14; 10:25). Это – Божие слово, и оно не погрешит: тебе должно жить по закону подвижническому; в противном случае не будешь увенчан, как сказал Апостол: «аще и подвизается кто, не венчается, аще незаконно подвизатися будет» (2Тим.2:5)».

Сознавая неотложность таких требований и вместе нелегкость исполнения их св. Василий предостерегает задумавшего отречься от мира:

«Прошу, не делай этого без испытания; не воображай жизни удобоносной и спасенья без борьбы, а лучше наперед упражняйся в предпочтении терпения в скорбях телесных и душевных, чтобы, ввергнув себя в неожиданные борьбы, и потом, не имея силы противостоять встретившимся испытаниям, опять со стыдом и посмеянием не устремиться к тому, от чего бежал, к осуждению души, возвращаясь в мир и делаясь для многих соблазном, подавая всем повод заключать о невозможности жить о Христе. Опасность же сего знаете все вы, читающие Евангелие, в котором говорит Божественный глас: «унее ему было бы, аще жернов осельский облежал бы о выи его, и ввержен в море, неже да соблазнит от малых сих единого» (Лк.17:2); потому что будет он подлежать осуждению, не только как оставивший свои ряды волн, но и как виновный в погибели развращенных им, хотя бы думал уверять себя вздорными рассуждениями, будто, и живя в мире умилостивляет Бога добрыми делами, – что для него невозможно. Кто в жизни безгрешной по ее неразвлеченности, не имел сил выдержать борьбу с врагом, тот в жизни многогрешной и им самим управляемой возможет ли преуспеть в какой-либо добродетели? А если бы кто и согласился, что он управляет собственною своею жизнию, то не избежит осуждения за то, что оставил Христа, подобно ученикам, упоминаемым в Евангелии, о которых Божественный Евангелист свидетельствует: «мнози от ученик идоша вспять, и к тому не хождаху со Иисусом, говоря: жестоко есть слово Его, кто может Его послушати» (Ин.6:60,66) (стр. 45)».

После всего сказанного само собою становится очевидным в чем задача мироотречного подвижничества. Задача сия в очищении души от страстей. Ревнитель такой жизни удаляется от мира: «но удаление от мира состоит не в том одном, чтобы телом быть вне мира, но чтобы душою оторваться от пристрастия к телу, не иметь у себя ни города, ни дома, ни собственности ни товарищества, быть нестяжательным, не беспокоящимся о средствах жизни, беспопечительным, избегающим всякого сношения с людьми, не знающим человеческих правил, готовым принимать впечатлеваемое в сердце божественным учением» (Пис. 2).

Ревнитель такой жизни хранит девство. Но «дарование девства заключает в себе не то одно, чтобы воздерживаться от деторождения, но весь образ жизни, и самая жизнь и нравы должны быть девственны, во всяком занятии безбрачного, показывая, нерастленность. Можно и словом соблудить, и оком прелюбодействовать, и слухом оскверниться, и в сердце принять нечистоту, и неумеренностию в пище и питии преступить законы целомудрия. А кто чрез воздержание во всем этом соблюдает себя под законом девства, тот действительно показывает в себе совершенную и во всем преуспевшую благодать девства.

«Посему, если желаем, чтобы облик души нашей, по Божию подобию, украсился бесстрастием, а через сие приобрели мы и вечную жизнь, то будем внимать себе, чтобы, поступая в чем-либо недостойно обета, не подпасть одному суду с Ананиею. Не дав обета строгой жизни, можно еще желающему, согласно с дозволением и заколом, вступать в житейские связи, предаваться брачному союзу; но кто произнес уже обет свой, тому надобно соблюдать себя для Бога, как одно из священных приношений, чтобы тело, посвященное Богу обетом, осквернив опять служением обыкновенной жизни, не подпасть суду за святотатство».

«Говорю же это, имея в виду не один род страсти, как думают некоторые, поставляя дело девства в одном хранении тела, но страстные расположения всякого рода, чтобы намеревающийся соблюдать себя для Бога не осквернил себя никаким мирским пристрастием. Гнева, зависти, памятозлобия, или гордости, парения мыслей, разговоров не во время, лености в молитве, пожелания иметь, чего еще нет, нерадения о заповедях, нарядных одежд, украшения лиц, собраний и бесед, противных приличию и ненужных, – всего этого столько должен остерегаться посвятивший себя Богу обетом девства, что ему равно почти опасно, как пребывать в грехе, от которого он отрекся, так и предаваться чему-либо одному из сказанного. Ибо все делаемое по страсти вредит душевной чистоте и препятствует Божественной жизни. Поэтому отрекшийся от мира должен то иметь в виду, чтобы себя – Божий сосуд не осквернить, как ни есть, страстным употреблением».

«Особенно же надобно ему рассудить, что избравший жизнь Ангельскую, преступив меры естества человеческого, подчинил уже себя уставам жития бесплотных. Ибо ангельскому естеству свойственно быть свободным от брачного союза, не развлекаться никакою другою красотою, но непрестанно погружаться в Божие лицезрение. Посему, вступивший в ангельский чин, если оскверняется человеческими страстями, подобен коже рыси, у которой шерсть не совершенно бела, и не вовсе черна, но испещрена смесью разных цветов, и не причисляется ни к черным ни к белым».

«И это пусть будет некоторым общим правилом для избравших жизнь воздержную и чистую» (стр. 69, 70).

Но выразительнее представляет сие св. Василий сравнением подвижника с воином. Этим он и начал свое предначертание подвижничества (стр. 39 и д.).

«Прекрасны узаконения царя, объявляемые подданным, но выше и более царственны его приказы воинам. Поэтому, как провозглашению воинских приказов да внимает тот, кто желает горнего и великого чина, кто хочет всегда быть Христовым воителем, кто слышит эти великие слова: «аще кто Мне служит, Мне да последует: и идеже есмь Аз, ту и слуга Мой будет» (Ин.12:26). Где царь Христос? – Туда тебе, воин, должно направлять шествие. Забудь о всяком упокоении на земле».

«Ни один воин не строит себе дома, не приобретает во владение полей, не вмешивается в различные купли для приумножения имущества. «Никто же воин бывая, обязуется куплями житейскими, да воеводе угоден будет» (2Тим.2:4). Нужное к пропитанию воин имеет от царя; он не должен сам себе добывать пропитание и даже заботиться об этом. Ему везде у подданных царя отверзт дом по царскому повелению; не нужно ему прилагать попечения о доме. У него на широкой дороге шатер, и пища по мере нужды, и питие вода, и столько сна, сколько дала природа; а походов и бдений много, терпеливость и к зною и к холоду, битвы с противниками, опасности крайние, многократно встречается и смерть, но смерть славная; у него и почести, и дары царские. Многотрудна жизнь его в военное время, но светла во время мира. А награда за доблести, а венец прекрасных заслуг? – Ему вверяется начальство, он именуется другом царевым, имеет близкий доступ к царю, удостаивается прикасаться к царской деснице, принимает отличия из царских рук, властвует над подчиненными и ходатайствует за друзей и посторонних, за кого угодно».

«Итак, воин Христов, взяв себе малые образцы из дел человеческих, размысли о благах вечных. Предназначь себе жизнь бездомную, не общественную, нестяжательную. Сделайся независимым, отрешись от всех мирских забот, да не связывают тебя ни вожделение жены, ни попечение о детях; потому что это невозможно для воинствующего Богу. Да не побеждает тебя телесная природа, да не стесняет тебя против воли, да не сделает из свободного узником. – «Подражай небесному жениху, низлагай восстания невидимых врагов, веди брань с началами и властями» (Еф.6:12), изгоняя их из своей души, чтоб не имели они в тебе части. – Всего более доверяй себя руке великого Царя, которая едва только покажется, приводит в страх и обращает в бегство сопротивных. Будь неодолим для всякого труда в ополчении, непоколебим душою среди опасности. – Не теряй веры, имея пред очами Христа, ради тебя все претерпевшего, и зная, что ради Христа и тебе должно терпеть все. – И сим победишь; потому что последовал победителю Царю, Который хочет и тебя сделать участником Своей победы».

«Если и умрешь, не будешь побежден, – но тогда то и одержишь совершенную победу, – перешедши от смерти к жизни вечной, от бесчестия у людей к славе у Бога, от скорбей и мучений в мире к вечным успокоениям с Ангелами. Земля не приняла тебя в свои граждане, но приимет небо; мир гнал, но понесут Ангелы представить тебя Христу, и наречешься другом, и услышишь сию вожделенную похвалу: добре, благий рабе и верный, воин доблий, подражатель Владыки, последователь Царя. Я вознагражу тебя Своими дарами; Я послушаю слов твоих, потому что и ты слушал Моих. Попросишь спасения утружденным братиям и общникам веры, тайникам любви, – и приимешь для них причастие благ. – Будешь ликовать вечным ликованием, блаженно вечнуя в лике блаженства».

«Поскольку таковы и так славны награды, уготовленные воинствующим по Христе, то да возжелают сего воинствования и отцы для сынов, и матери для дочерей. Да приведут они рожденных ими (в дар Господу) вожделевая иметь в них заступников у Христа и добрых молитвенников. Посвятим Господу дарованных Им, чтоб и нам иметь общение в прославлении детей своих».

Так, по св. Василию Великому, чтобы в совершенстве жить по закону Евангельскому, необходимо отрещись от мира. Но мироотречная жизнь имеет не одну форму; с самого начала образовалось несколько ее видов, и во всяком из них являлись лица высокой жизни. Св. Василий находит лучшим образ мироотречной жизни общежительный, но затворнический, противопоставляя его одиночеству, не тому, какое велось в среде учеников св. Антония, но тому, какое он видел в своей местности, – одиночеству без руководства и надзора, с неизбежным для него общением с мирянами и с миром. Такое одиночество не вело прямо к цели и было сопряжено с большими затруднениями, хотя оно само по себе выше общежития. Св. Василий учредил такой образ иночествования, в котором старался совместить, что есть лучшего в одиночном подвижничестве и предотвратить, что есть в нем неудобного и удаляющего от цели. И его общежитие было одиночно, но целым корпусом, в котором каждый мог так держать себя будто он один. При этом имелась возможность общими силами удовлетворять всем естественным потребностям, не имев нужды входить в общение с миром и мирянами, – от чего едва ли кто из одиночников мог быть свободен.

Вот слова св. Василия Великого об учрежденном им образе иночествования (см. стр. 71 и д.).

«Удалившиеся от жизни обыкновенной и подвизающиеся для жизни Божественной, пусть подвизаются не сами по себе и не по одиночке. Ибо для такой жизни нужно засвидетельствование, чтобы избыть ей лукавого подозрения. И как закон духовный требует, чтобы вкушающих таинственную пасху было не менее десяти⁴, так и здесь надобно, чтобы лучше увеличивалось, нежели уменьшалось десятеричное число совокупно подвизающихся в духовной жизни (стр. 71)».

«Поскольку же нравы у людей различны, и не все одинаково рассуждают о полезном; то, чтобы не было какого-либо расстройства, если каждый будет жить по своей воле, такого человека, о котором засвидетельствовано, что он пред всеми отличен благоразумием, постоянством и строгостию жизни, надобно поставить в наставники другим» (стр. 79). «И да будет он началовождем в благообразии жизни, и над братством, добровольно повинующимся ему из одной благопокорности и смиренномудрия, да имеет такую власть, чтобы никому в этом обществе не дозволялось противиться воле его, когда приказывает что-нибудь клонящееся к благообразию и строгости жизни» (стр. 71, 72). «Истинное и совершенное послушание подчиненных наставнику выказывается в том, чтобы не только, по совету настоятеля, удерживаться от несообразного, но чтобы без его воли не делать даже и самого похвального; кто и последнее делает, себе угождает» (стр. 80).

«Когда многие, имея туже цель спасения, вступают в общежитие друг с другом, надобно прежде всего в них утвердить, чтоб у всех было одно сердце, одна воля, одно вожделение, и как заповедует Апостол, чтоб вся полнота собрания была одним телом, составленным из разных членов (1Кор.12:12). А в сем не иначе можно преуспеть, разве, когда превозможет обычай – ничего не называть чьею-либо собственностию, ни одежды, ни сосуда, ничего другого из употребительного в общей жизни, чтобы каждая такая вещь служила потребности, а не владеющему ею» (стр. 79).

«Проходящим подобную жизнь прилично придумать такой способ пропитания, какой предлагает Апостол, «да своими руками делающе благообразно свой хлеб едят» (2Сол.3:12). А работа их должна быть в распоряжении какого-нибудь старца, засвидетельствованного по честности жизни, который распределит дело рук их на нужные потребности, чтоб исполнилась и заповедь, повелевающая «в поте и труде снискивать пищу» (Быт.3:19), и благопристойность их поведения оставалась без укоризны и осмеяния, когда не будет им никакой нужды показываться в народе ради жизненных потребностей» (стр. 72, 73). «У всех пусть будет одна общая кладовая. А употребление вещей пусть будет во власти настоятеля, чтобы, по его распоряжению, каждый, что ему прилично, тем и пользовался из общего» (стр. 75).

«Прислуживание общему собору да будет поочередное, и пусть двое попеременно в продолжении одной недели имеют все попечение, требуемое нуждою, чтобы и награда за смиренномудрие была общая, и никому невозможно было даже и в прекрасном иметь преимущество пред братством, чтоб и отдохновение давалось всем равно. Ибо попеременное утомление и отдохновение делают усталость нечувствительною трудящимся» (стр. 76).

Таковы начала, на которых св. Василий построил свое общежитие. И вот преимущества такой жизни.

В ответе на 7-й вопрос (пр.) он говорит:

«Примечаю, что совокупное пребывание многих во многих отношениях полезнее».

«Во-первых каждый из нас сам собою не может удовлетворить телесным потребностям⁵, но к снисканию необходимого имеет нужду друг в друге. Ибо как нога одну силу имеет, а другой лишена, и без помощи прочих членов находит, что ее деятельность не сильна и недостаточна к собственному ее поддержанию и не может вознаградить недостающего; так и в одинокой жизни, что есть, то делается для нас бесполезным, а чего нет, то невознаградимым; потому что Создатель Бог определил, чтобы мы имели нужду друг в друге, и, по написанному вступали друг с другом в единение (Сир.13:20)».

«Потом в удалении от всех не легко узнавать каждому свой недостаток, не имея человека, который бы обличал его и исправлял с кротостию и сердоболием. Ибо и от врага обличение нередко в благосознательном возбуждает желание уврачевания и возлюбившим искренно врачевание греха производится искусно. Ибо сказано: «любяй наказует прилежно» (Прит.13:25). Самого же человека (могущего вразумлять) в одиночестве найти трудно, если кто прежде не сблизился с ним в жизни; почему с ним сбывается сказанное: «горе единому, яко аще падет, не кому воздвинуть его» (Еккл.4:10)⁶».

«Совокупная жизнь более одиночной способствует к соблюдению дарованных нам от Бога благ, и к сохранению от внешних козней врага. Надежнее пробуждение людьми бодрственными, если бы одному и случилось, когда задремать тем смертельным сном, об избавлении от которого научил нас молиться Давид, говоря: «просвети очи мои, да не когда усну в смерть» (Пс.12:4). И согрешающему удобнее расстаться с грехом, когда приводит его в стыд согласное осуждение многих, так что к нему применимо сказанное: «довольно таковому запрещение еже от многих» (2Кор.2:6); а для преуспевающего великим удостоверением служит одобрение многих и согласие их на дело. Ибо, «если при устех двою или триех свидетелей станет всяк глагол» (Мф.18:16); то очевидно, что делающий доброе дело гораздо непоколебимее утвердится на свидетельстве многих».

«А жизнь одинокую, кроме показанных опасностей, сопровождают и другие. Первая и важнейшая из них опасность самомнения. Ибо, не имея человека, который бы мог оценить дело его, возмнит, что достиг до совершенства заповеди».

«Поэтому совокупное житие братий есть поприще подвижничества, благонадежный путь к преспеянию, постоянное упражнение и поучение в заповедях Господних. И оно, как целию имеет славу Божию, по заповеди Господа нашего Иисуса Христа, сказавшего: «тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят добрая ваша дела, и прославят Отца вашего, Иже на небесех» (Мф.5:16), так сохраняет в себе черты упоминаемых в книге Деяний Святых, о которых написано: «вси же веровавший бяху вкупе, и имеяху вся обща» (Деян.2:44); и еще: «народу же веровавшу бе сердце и душа едина, и ни един же что от имений своих глаголаше быти свое, но бяху им вся» обща (--4, 32)».

Но с большею живостью говорит он о сем в 18-й главе подвижнических уставов.

«Большая часть подвижников живут обществами, изощряя друг в друге мысли об усовершении себя в добродетели и чрез взаимное сравнение того, что делает для сего каждый, возбуждая себя к преспеянию в добром. – Да уразумеют таковые великость и важность блага, которого делаются причастными чрез общежитие».

«Возлюбив общение и совокупную жизнь, возвращаются они к тому, что по самой природе хорошо. Ибо то общение жизни называю совершеннейшим, из которого исключена собственность имущества, изгнана противоположность расположений, в котором с корнем истреблены всякое смятение, споры и ссоры, все же обще – и души, и распоряжения, и телесные силы, и что нужно к питанию тела и на служение ему, в котором один общий Бог, одна общая купля благочестия, общее спасение, общие подвиги, общие труды, общие венцы, в котором многие составляют одного, и один не единствен, но во многих».

«Что равняется сему житию, и что блаженнее оного? Что совершеннее такой близости и такого единения? Что приятнее этого слияния нравов и душ? Люди, подвившиеся из разных племен и стран, привели себя в такое совершенное тождество, что во многих телах видится одна душа, и многие тела оказываются орудиями одной воли. Немощный телом имеет у себя многих состраждущих ему расположением; больной и упадающий душою имеет у себя многих врачующих и восстановляющих его. Они в равной мере и рабы и господа друг другу, и с непреоборимою свободою взаимно оказывают один пред другим совершенное рабство, – не то, которое насильно вводится необходимостию обстоятельств, погружающею в великое уныние плененных в рабство, но то, которое с радостию производится свободою произволения; потому что любовь подчиняет свободных друг другу и охраняет свободу самопроизволом. Богу угодно было, чтобы мы были такими и в начале; для сей цели и сотворил Он нас. И они-то (общежительники), изглаждая в себе грех праотца Адама, возобновляют первобытную доброту; потому что у людей не было бы ни разделения, ни раздоров, ни войны, если бы грех не рассек естества. Они- то суть точные подражатели Спасителю и Его житию во плоти. Ибо как Спаситель, составив лик учеников, даже и Себя сделал общим для Апостолов; так и сии, повинующиеся своему вождю, прекрасно соблюдая общее правило жизни, в точности подражают житию Апостолов и Господа. Они-то соревнуют жизни Ангелов, подобно им, во всей строгости соблюдая общительность».

«Таковы истинные подвижники, не земное себе присвояющие, но домогающиеся небесного, общежительно. Они то предвосхищают блага обетованного царствия, в доброхотном житии и общении представляя точное подражание тамошнему жительству и состоянию. Они-то на самом деле хранят совершенную нестяжательность, не имея у себя никакой собственности, но все делая взаимным. Они-то ясно показали жизни человеческой, сколько благ доставило им Спасителево вочеловечение; потому что расторгнутое и на тысячи частей рассеченное естество человеческое, по мере сил своих, снова приводят в единение и с самим собою и с Богом. Ибо это главное в Спасителевом домостроительстве во плоти – привести человеческое естество в единение с самим собою и с Спасителем, и истребив лукавое сечение, восстановить первобытное единство; подобно как наилучший врач целительными врачевствами вновь связывает тело, расторгнутое на многие части».

«И это изобразил я, чтобы по возможности показать высоту и величие сего доброго дела. И что может стать наравне с сим благом? – Здесь один отец и подражает небесному Отцу; а детей много, и все стараются превзойти друг друга благорасположением к настоятелю, все между собою единомысленны, услаждают отца доброхвальными поступками, не узы естества признавая причиною сего сближения, но вождем и блюстителем единения соделав Слово, Которое крепче природы, быв при сем связуемы союзом Святого Духа. Можно ли в чем земном найти какое подобие к изображению совершенства этой добродетельной жизни? Но в земном нет никакого подобия; остается одно подобие горнее. Небесный Отец бесстрастен, без страсти и этот отец, всех приводящий в единство словом. Не растленными хранят себя дети небесного Отца; и сих сблизило соблюдение нерастления. Любовь связует горних; любовь и их привела в согласие друг с другом. Подлинно, и сам диавол приходит в отчаяние пред этою дружиною, не находя в себе сил против такого числа борцов, которые с такою готовностию и такими тесными рядами ополчаются против него, так прикрывают друг друга любовию, и столько ограждены Духом, что нет и малейшего места, открытого для его ударов. Представь себе этот единодушный подвиг седьми Маккавеев, и найдешь, что в согласии сих подвижников еще более горячности. О них то пророк Давид восклицал песненно, говоря: «се что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе» (Пс.132:1), словом: добро – изображая достохвальность жизни, а словом: красно – веселие, производимое единомыслием и согласием. Кто во всей точности проходит жизнь сию, тот, по моему мнению, ревнитель высочайшей добродетели».

Из всего, сказанного св. Василием Вел. об общежительном образе мироотречной жизни, видно, что иноческое общежитие есть общество единодушных братий в удалении от мира под руководством одного опытнейшего отца, стремящихся к полному достижению цели христианского благочестия, или к совершенству в христианской жизни, состоящему в пребывании в постоянном живом богообщении чрез умерщвление страстей.

Производители успеха в сем роде жизни суть: решительное разобщение с миром и всем мирским, уединение и молчание, чтоб ни глаз, ни слух, ни язык не раздражали кроющихся внутри страстей и не давали им пищи; свобода от житейских забот, безмятежие и беспопечение, чтоб изнутри ничто не раздражало страстей, страстных мыслей и предприятий, – для чего в общежитии заводится обязательное для всех рукоделие в известной мере, при коем всякий ни о чем не заботится, кроме того, чтоб исполнить свой урок в изделиях, уверен будучи, что у него будет и пища и одежда и кров; но и те, кои промышляют о всем, тоже ни о чем не заботятся, зная, что к ним идут изделия, дающие возможность приобретать все нужное: от этого все всё имеют и каждый особо – ничего. За устранением всего развлекающего, непрестанное пребывание с Богом в молитвенном и богомысленном к Нему обращении, с изучением Божественного Писания и богооткровенных истин; совершенное отречение от своей воли чрез полное послушание отцу своему, чтоб не только удаляться от всего худого, но и хорошего ничего не делать без его ведома и разрешения; каждодневная исповедь всего, бывшего днем на душе, чего не одобряет совесть, или что возбуждает недоумение; крепкая взаимная братская любовь всех, обращенная исключительно на преуспеяние каждого в главном, в совершенстве духовном, при служении друг другу и в телесных потребах.

Св. Василий Великий часто делал очерки такой жизни, всю ее представляя в одной сжатой картине. Мы уже видели такие очерки в письме к св. Григорию (пис. 2) и в окружном письме к монахам о совершенстве иноческой жизни (пис. 22). Есть их несколько и в предшествующих правилам словах. Не делаем здесь выписок из них; частные, содержащиеся в них правила внесем в Устав, к изложению которого и приступим.

Как общежитие есть общество братий, состоящее под руководством одного отца, то в нем все держится сим отцом. Хорош он, – и в обители все хорошо; не исправен он, – и в обители не ищи порядка и добра. Потому св. Василий Вел. много занимается настоятелями, определяя их свойства, избрание, обязанности и образ действий достодолжный.

1. Настоятель должен быть муж, «который бы непогрешительно предшествовал всем в образе жизни, хорошо умел руководить шествующих к Богу, украшен был добродетелями, в собственных делах своих имел свидетельство любви своей к Богу, был сведущ в Божественных Писаниях, не рассеян, не сребролюбив, не озабочен многим, безмолвен, боголюбив, нищелюбив, не гневлив, не памятозлобен, силен в назидании сближающихся с ним, не тщеславен, не высокомерен, не льстив, не изменчив, ничего не предпочитал Богу» (стр. 49, 50).

2. «Началовождем поставляется избранный из прочих братий, – благоустроенный во всем поведении, при принятии во внимание и лет его жизни. Ибо в естестве человеческом что старее, то и почтеннее. Поскольку же надобно, чтобы общество было совершенно благопокорно и подчинено настоятелю; то прежде всего необходимо избрать такого вождя для сего жития, чтобы жизнь его для взирающих на него была образцом всего доброго, и как говорит Апостол, «трезвенна, целомудренна, честна, учительна» (1Тим.3:2). И мне кажется, что надобно испытать его не в том одном отношении, старее ли он летами, – ибо при седине и морщинах можно иметь юные правы – но преимущественно в том отношении, по седине ли его нрав и поведение в благоустроенной жизни, чтоб все, что он ни говорит и ни делает, могло быть для общества вместо закона и правила» (стр. 71, 72).

3. «В наставники другим надо поставить отличающегося пред всеми благоразумием, постоянством и строгостию жизни, чтоб доброе в нем сделалось общим для всех ему подражающих. Если многие живописцы будут списывать черты одного лица, то все изображения будут сходны между собою; потому что сходны с одним лицом. Так, если многие нравы будут устремлены к подражанию нравам одного, во всех равно будет сиять добрый образ жизни. Поэтому с избранием одного останутся в бездействии все частные произволения, и с превосходнейшим будут сообразоваться все последующие, повинуясь Апостольской заповеди, которая повелевает, чтобы «всяка душа властем предержащим повиновалась: потому что противляющийся себе грех приемлет» (Рим.13:1–2)» (стр. 79, 80).

4. «Надобно, чтобы настоятель, помня заповедь Апостола, который говорит: «образ буди верным» (1Тим.4:12), представлял в жизни своей ясный пример всякой заповеди Господней так, чтобы поучаемым не оставлял никакого повода почитать заповедь Господню невозможною для исполнения, или удобно пренебрегаемою» (Пр. 43).

5. «И во первых, что есть самое главное, – ему надобно, по любви Христовой так преуспевать в смиренномудрии, чтобы, когда и молчит, пример его дел служил уроком, поучающим сильнее всякого слова. Ибо, если цель христианства подражание Христу в меру вочеловечения, сколько сие сообразно с званием каждого; то, кому вверено путеводство многих, те обязаны по средствам своим людей еще немощных побуждать идти вперед в уподоблении Христу, по слову блаженного Павла, который говорит: «подражатели мне бывайте, яко же и аз Христу» (1Кор.11:1). Посему они первые, достигнув в меру смиренномудрия, показанную Господом нашим Иисусом Христом, должны сделаться точным Его образцом. Ибо Христос сказал: «научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем» (Mф.11:29). Потому кротость нрава и смирение сердца да отличают настоятеля. Если Господь не постыдился служить рабам Своим, но благоволил быть служителем земли и брения, которое Сам создал, и Сам образовал в человека; то, как должны мы вести себя с равночестными нам, чтобы могли помыслить, что подражаем Ему? И вот одно из качеств которое особенно должно быть в настоятеле» (там же).

6. «Сверх того он должен быть мягкосерд, великодушно переносить, если кто, по неопытности, не выполняет какой либо своей обязанности, не молчать о грехах, но с кротостию терпеть непослушных, и со всем мягкосердием и с умеренностию давать им врачевства, быть способным отыскивать способ врачевания, свойственный немощи, не с высокомерием делать выговор, но «с кротостию увещевать и наказывать, по написанному» (2Тим.2:25), быть рассудительным в делах настоящих, предусмотрительным в рассуждении будущего, иметь силу подвизаться вместе с крепкими, носить немощи немощных, быть в состоянии все делать и говорить к усовершению живущих с ним».

7. «Настоятель не сам себе должен присвоять первенство, но быть избран первенствующим и в других обществах, и в предшествовавшей жизни показать достаточные опыты своего благонравия. Ибо сказано: «и сии да искушаются прежде, потом же да служат, непорочни суще» (1Тим.3:10). Кто таков и так избран, тот да приемлет настоятельство и да установит благочиние в братстве, распределив каждому занятия, кто к чему способен» (Пр. 43).

8. «Начальник должен, как отец, пекущийся о своих законных детях, обращать внимание на нужды каждого, и, по возможности, употреблять приличное врачевание и попечение, и поддерживать с любовию и свойственным отцу доброжелательством каждый член, действительно немоществующий по душе и по телу» (Уст. гл. 28).

9. «Тот, кому поручено заботиться о всех, будучи обязан дать отчет за каждого, так и должен располагать себя, зная, что если один из братий впадет в грех потому, что он не сказал ему предварительно оправданий Божиих, или впадши в грех, пребывает в нем не наученный, как исправиться; то кровь брата, по написанному, от рук его взыщется (Иезек.3:20), и особенно, если не по неведению оставит он без внимания что либо угодное Богу, но из ласкательства, потворствуя порокам каждого, ослабит строгие правила жизни. Ибо сказано: «блажащий вас льстят вы, и стезю ног ваших возмущают» (Исаии.3:12); «смущаяй же вас понесет грех, кто бы ни был» (Гал.5:10). Посему и нам, чтобы не подпасть сему, надобно в беседе с братиями следовать Апостольскому правилу. Ибо сказано «никогда же в словеси ласкания быхом, якоже весте: ниже в вине лихоимания, Бог свидетель: ни ищуще от человек славы, ни от вас, ни от инех» (1Сол.2:5–6). Поэтому, кто чист от этих страстей, тот, может быть, поведет путем безопасным, с наградою для себя, и ко спасению последующих ему. Ибо кто не ради каких-либо почестей от людей, не из желания правиться и угождать, но действительно из любви приступает к делу, тот ни в чем не решаясь искажать истину, с дерзновением простирает к ним неподдельное и искреннее слово, почему идет к нему и то, что далее сказано у Апостола: «но быхом тиси посреде вас, якоже доилица греет своя чада: тако желающе вас, благоволихом подати вам не точию благовествование Божие, но и души своя» (1Сол.2:7–8). А кто не таков, тот – слепой путеводитель: и сам падает стремглав, и других влечет за собою» (Пр. 25).

10. «Из сказанного уже можно видеть, сколь худо из путеуказателя стать для брата причиною скитания по ложным путям. Но это служит вместе знаком, что он не преуспевает в заповеди о любви; потому что ни один отец не смотрит равнодушно на свое детище, готовое упасть в ров, и не оставляет в этом падении уже падшего сына. А сколько ужаснее оставить в погибели душу, низринувшуюся во глубину зол, нужно ли о том и говорить? Посему настоятель обязан братии бдеть о душах их, и иметь попечение о спасении каждого, как повинный дать о них отчет; попечение же свое должен простирать до того, чтобы показать свое тщание о братии даже до смерти, не только по общему для всех закону Господню о любви, «да кто душу свою положит за други своя» (Ин.15:13), но и по особенному закону сказавшего: желающе вас, благоволихом подати вам не токмо благовествование Божие, но и души своя» (Пр. 25).

11. Настоятеля да не надмевает сан, чтобы самому ему не лишиться блаженства, обещанного смиренномудрию (Мф.5:3), или «разгордевся, в суд не впасть диаволь» (1Тим.3:6). А напротив, да убедятся в том, что попечение о многих есть служение многим. Как тот, кто прислуживает многим раненым, очищает гной у каждого с раны и оказывает им пособия по качеству повреждения, такое свое служение обращает в повод не к превозношению, но более к смирению, беспокойству и усердию; так или еще более, и тот, кому поручено врачевать недуги братства, как общий всех слуга и о всех обязанный дать отчет, должен много думать и беспокоиться. Таким образом достигнет он цели, потому что Господь сказал: «аще кто хощет старей быти, да будет всех меньший и всем слуга» (Мар.9:35)» (Пр. 30).

а) «Выговоры настоятель должен делать согрешившим без страсти; потому что обличать брата с раздражением и гневом значит не его освобождать от греха, но самого себя ввергать в погрешности. Потому сказано: «с кротостию наказующу противные» (2Тим.2:25). Не должно как быть строгим, видя презрение к самому себе, так показывать снисходительность к согрешившему, когда видит, что презрен другой; но в сем то особенно случае надобно изъявить негодование на худой поступок. Ибо таким образом избежит подозрения в самолюбии, и разностию действования в своем и чужом деле докажет, что не согрешившего ненавидит, но отвращается греха. А кто показывает разность в негодовании, не сказанным теперь, а противным тому образом, тот явно негодует не ради Бога и не по опасению за согрешившего, но по собственному славолюбию, или любоначалию. Кто показывает ревность против унижающего славу Божию преступлением заповеди и вместе имеет братолюбие к брату, подвергающемуся опасности – чрез грех утратить спасение, потому что «душа яже согрешит, та умрет» (Иез.18:20), – тому надобно при всяком грехе восставать как бы против самого греха, и строгостию наказания доказывать горячность расположения» (Пр. 50).

б) «Какую мысль должен иметь настоятель, когда что-нибудь приказывает, иди учреждает? – В отношении к Богу, «как слуга Христов и строитель тайн Божиих» (1Кор.4:1), должен бояться, чтобы не сказать, или не постановить чего-либо вопреки воле Божией, засвидетельствованной в Писаниях и не оказаться лжесвидетелем Божиим или святотатцем, или введя что чуждое учению Господню, или оставив что угодное Богу. А в отношении к братии, «якоже доилица греет своя чада» (1Сол.2:7), так и он должен быть готов в угождение Богу и для общей всех пользы, подать каждому не только благовествование Божие, но и душу свою, по заповеди Господа и Бога нашего Иисуса Христа, сказавшего: «заповедь новую даю вам, да любите друг друга: якоже возлюбих вы» (Ин.13:34). «Больши сея любви никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя» (Ин.15:13)» (Кр. 98).

в) «И тот, кому вверено попечение о душах, может соблюсти сказанное: «аще не обратитеся и будете яко дети» (Мф.18:3), если будет следовать слову Соломона: «время всякой вещи» (Еккл.3:1). Есть свое время и смиренномудрию, и власти, и обличению, и утешению, и пощаде, и дерзновению, и снисхождению, и строгости, и вообще всякому делу. – Потому иногда должно оказывать смиренномудрие и подражать в смирении детям, особенно когда представляется случай воздать друг другу честь и долг, услужить или помочь чьей-либо телесной потребности, как научил Господь. Иногда же надобно употреблять власть, «юже дал есть Господь в созидание, а не на разорение» (2Кор.13:10), когда нужда требует дерзновения. И как во время утешения надобно показывать доброту, так во время строгости обнаруживать ровность; а подобно сему поступать и во всяком ином случае» (Кр. 113).

г) «Вообще же он «должен быть мудр, как змия и цел, как голубь» (Мф.10:16). – Мудрец, как змия, бывает тот, кто предлагает учение с осмотрительностию и с разумением, как успешно привести слушателей к благопокорности; а цел, как голубь, тот, кто не держит и в мысли, чтобы мстить злоумышляющему, но продолжает ему благодетельствовать по заповеданному Апостолам: «вы же не стужайте доброе творяще» (2Сол.3:13). Ибо Господь дает сие повеление ученикам, посылая их на проповедь, где была потребность в мудрости для убеждения и в незлобии на злоумышляющих, чтобы, как там змий умел и подойти с лицом льстивым и говорить увлекательно, почему слушающие его отступили от Бога и предались греху, так и мы избрали для себя и лицо, и способ, и время, и всеми мерами устроили словеса на суде (Пс.111:5), стараясь слушателей отвести от греха, и привести к Богу, а в искушениях соблюдали терпение до конца, как сказано в Писании (Мф.24:13)» (Кр. 245).

д) Настоятель и способный, и ревностный, при всем желании все устроят во благо наилучшим образом, как человек, может погрешать. Замеченную неисправность он сам же и исправит; а бывает, что он ее не замечает На этот случай св. Василий пишет правило, что «настоятелю, если преткнется, должны делать напоминания преимуществующие из братий» – только делать это благоприличным образом, именно:

«Как настоятель обязан руководить братий во всем, так опять и на прочих лежит обязанность делать напоминания настоятелю, если, когда подозревается в нем какая-либо неисправность. Но чтобы не нарушилось благочиние, надобно дозволять такие напоминания только преимуществующим и по возрасту, и по благоразумию. Поэтому, если что требует исправления, то и брату, а чрез него и самим себе, принесем пользу, когда возвратим на правый путь того, кто служит как бы правилом для нашей жизни и своею правою жизнию обязан обличать наши уклонения от правоты. Если же некоторые напрасно смутятся касательно настоятеля, то, удостоверившись обнаружением того, что несправедливо подозревали, освободятся от осуждения настоятеля» (Пр. 27).

12. В правилах нет указаний, что в обителях, в помощь настоятелю, должны быть избираемы такие и такие должностные лица; но в разных пунктах говорится об них, а отчасти и об обязанностях их. Только о втором по настоятеле, который, в случае его отлучек, занимает место его, имеется особая глава; о прочих же только поминается. Так поминается о блюстителе благочиния, о решителе недоумений, о священстве, о заведующем всем, что служит к потребе братий (эконом или расходчик), о смотрящем за одеждами, – за работами, о приставленном раздавать милостыню, и о посылаемом в город и села для продажи рукоделий и закупок.

13. О втором по настоятеле, занимающем в случае нужды его место, говорит 45-е правило из пространных.

«Поскольку часто случается, что настоятель, или по телесной болезни, или по необходимости отлучиться, или ко другому какому обстоятельству, оставляет братство; то пусть с одобрения настоятеля и других, способных дать такое одобрение, будет избран другой, чтобы в отсутствие настоятеля, мог принимать на себя попечение о братии. Таким образом, живущие в обители от одного будут получать слово утешения; братство в небытность настоятеля, к нарушению правила и преданного благочиния, не приимет на себя вида какого-то народоправления; но к славе Божией соблюдется в нем установленное с общего одобрения».

14. При этом правило прибавляет одно замечание, которое указывает на просветительное значение обителей. В них чают найти свет ищущие света.

«И приходящим странникам он же будет давать благоразумные ответы, и требующие слова получат назидание, по достоинству их вопроса, а общество братское не останется в стыде. (След. когда настоятель дома, это на нем лежит). Ибо если всем равно вмешиваться в речь, то сие производит шум, и служит признаком беспорядка; а Апостол, даже сподобившимся дарования учительства, не дозволяет говорить вдруг многим, сказав: «аще ли иному откроется, первый да молчит» (1Кор.14:30); и еще обличает неуместность такого беспорядка, говоря: «аще снидется церковь вся вкупе, и вси язы́цы глаголют, внидут же и неразумивии или невернии, не рекут ли, яко беснуетеся» (-- 23)? И если пришлый по неведению предложит вопрос другому, вопрошенный вместо иного лица, хоть и мог бы ответить достаточно, однако же ради благочиния пусть сам умолчит, укажет же, кому поверена эта часть. Таким образом употребление слова будет благочинно и благообразно. Ибо, ежели при телесном врачевании не всякому позволено делать над больным употребление лекарства, или какого орудия, а только тому, кто приобрел в этом искусство долговременностию, опытом, упражнением в лечении, и учением узнающих; то какое же основание всякому без разбора приниматься за врачевание словом, где, если и самая малость опущена из виду, приносит сие весьма великий вред? В таком обществе, где самое раздаяние хлеба не дозволяется всякому, но принадлежит подобное служение одному, и ему поверяется сие по испытании, не тем ли паче духовную пищу подавать требующим должен один, наиболее к сому способный, при том с разборчивостию и осторожностию? Поэтому не малая самонадеянность спрошенному о суде Божием отваживаться отвечать бесстрашно и наудачу, а не указывать на того, кому поручено домостроительство слова, и кто, потому что он верный и мудрый строитель (Лк.12:42), избран даяти во время духовную пищу, и, по написанному, «устроят словеса свои на суде» (Пс.111:5). Если же обязанный давать ответы не домолвит чего-нибудь, и другой придумает сие, то да не вдруг приступает к обличению, но наедине сообщит свою мысль; потому что сие для низших обращается в предлог к превозношению над высшими. Почему, кто дал ответ, хотя и полезный, но не по требованию своего долга, тот подлежит наказанию за нарушение благочиния».

15. Это сказало о решении вопросов, предлагаемых приходящими, которое, как видится, лежало на настоятеле, а в отсутствии его на его наместнике; для решения же недоумений, возникающих в самих братиях, учрежден был особый порядок. Изучение Писания было обязательно для иноков; при этом нельзя было не встречать недоумений.

Итак, когда возникали такие недоумения, братия не должны были решать, их посредством совопросничества и спора между собою, а должны были предлагать на решение настоятеля или старших братий. Для соблюдения при сем порядка избирался один брат, которому передаваемы были недоумения, а он сообщал их или настоятелю особо, или в собрании братий. Он же вел и всю беседу при этом решении от лица братий, делая возражения вместо их, чтобы уяснить вполне предмет, покрытый недоумением.

«В случае недоразумений в братстве, когда некоторые несогласны в чем-либо, не надобно упорно спорить между собою, но должно предоставлять решение более способным. А чтобы не нарушился порядок, и не было повода к смехотворству и пустословию, если все и обо всем будут спрашивать, надобно кого-либо избрать одного, который бы имел право – сомнения некоторых или предлагать братству на общее рассуждение, или доводить до сведения настоятеля. В таком случае рассмотрение вопросов будет производимо основательнее и разумнее. Ибо, если во всяком деле потребны знание и опытность; то тем паче нужны они в делах подобных. И если орудиями пользоваться никто не дозволяет неопытным; то тем паче употребление слова надобно уступать людям способным, которые в состоянии распознать и место, и время, и образ вопросов, которые, возражая без любопрительности и благоразумно, а также с разумом выслушивая, могут точно наводить на разрешения вопросов к общему назиданию» (Пр. 49).

16. О надзирателе общего благочиния говорится по случаю исправления детей. Учащий детей мастерствам пусть, говорит, исправляет сам погрешности против искусства, но о погрешностях нравственных пусть дает знать блюстителю общего благочиния, и тот займется их исправлением. Правило говорит:

«Когда проступки учеников показывают развращение права, каковы: непокорность, прекословие, леность к занятиям, празднословие, ложь, или другое что подобное, воспрещенное благочестивым, тогда надобно их обличать, приведя к надзирателю общего благочиния, чтобы им были придуманы и мера, и способ уврачевания грехов. Наказание есть врачевание души; потому не всякому позволительно наказывать, как и врачевать, а только тому, кому дозволит настоятель, по долгом его испытании» (Пр. 53).

Более о благочинном правила не говорят; но и по этому можно видеть, в чем состояло его дело.

17. Пр. Пахомий сначала не думал иметь в обители священнодействующих, а потом нужда заставила завести их. У св. Василия не было об этом и сомнения; но он определяет только одну нравственную сторону таких лиц, говоря:

«Не к превозношению да ведет тебя степень церковного чина, но да смиряет наипаче. Преуспеяние души, преуспеяние в смирении; а унижение и бесчестие рождаются от высокомудрия. В какой мере будешь приближаться к высшим священным степеням, в такой мере смиряй себя, боясь примера сынов Аароновых. Познание богочестия – познание смирения и кротости. Смирение – подражание Христу, а превозношение, вольномыслие и бесстыдство – подражание диаволу. Будь подражателем Христу – а не антихристу; Богу, а не противнику Божию; Владыке, а не рабу беглецу, милостивому, а не жестокому; человеколюбцу, а не человеконенавистнику. Будь подражателем достойных брачного чертога, а не тьмы. Не спеши давать приказы братству, чтобы не возложить тебе на выю свою чужого бремени грехов» (стр. 62).

18. Говорится в правилах в раздаятеле братиям потреб, о смотрителе над запасами, о домостроителе; поминается также о смотрителе над кладовою, о раздаятеле милостыни, об имеющем попечение о пище. Сдается, что все это были разные лица, но не дивно, что все сии дела лежали на одном домостроителе. Или так: в многолюдных обителях – это были разные лица, а в небольших – одно. Приводим все, что говорится о них в правиле.

19. Обо всех их вообще пространно говорит 34-й ответ на вопрос: каковы должны быть в братстве распоряжающиеся служащим на потребности?

а) «Те, которые заведуют в каждом братстве внутренним распределением служащего на потребности, непременно должны быть люди способные подражать исполнявшим сказанное в Деяниях: «даяшеся коемуждо, егоже аще кто требоваше» [Деян.4:35). Они обязаны много заботиться о милосердии и долготерпении ко всем, не подавать подозрения в пристрастии к кому-нибудь, или в особой наклонности к некоторым, по наставлению Апостола, сказавшего: «ничтоже творя по уклонению» (1Тим.5:21), или опять в соперничестве, которое отвергает тот же Апостол, как вовсе неприличное христианам, сказав: «аще ли кто мнится спорлив быти, мы такового обычая не имамы, ни церкви Божия» (1Кор.11:16); потому что такие люди у некоторых отнимают потребное для них, а именно у тех, с которыми соперничают, и другим дают излишнее, а именно тем, к которым имеют наклонность, но первое показывает братоненавидение, второе же – пристрастие, всего более достойное порицания; и сим единодушие любви в братстве расторгается, поселяются же лукавые подозрения, зависть, споры и неохота к делу».

б) «Итак ради сказанных, а равно и ради многих других подобных последствий, распределяющим в братстве служащее на потребности необходимо до крайней степени очиститься от пристрастия и соперничества. Они должны сознать в себе подобное расположение; и как сами, так и те, на ком лежит другое дело, относящееся к служению братиям, обязаны оказывать все тщание, как служащие не человекам, но самому Господу, Который по великой Своей благости, к Себе Самому относить честь, какую оказываем посвятившим себя Ему, а равно к Себе же относит и тщание о них, и обещает за сие наследие небесного царства; ибо говорит: «приидите благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира. Понеже сотворяете единому сих братий Моих меньших, Мне сотворяете» (Mф.25:34,40). И напротив должны знать – опасность нерадения, памятуя сказавшего: «проклят всяк, творяй дело Господне с небрежением» (Иер.48:10); потому что нерадивые не только изринуты будут из Царствия, по еще услышат оный грозный и страшный приговор Господень на таковых людей: «идите от Мене проклятии, во огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его» (Мф.25:41). Если же те, на кого возложена попечительность и обязанность прислуживать, в тщании своем находят столько выгод, а за нерадение подвергаются таковому суду; то принявшим на себя такую обязанность, какой потребен подвиг, чтоб показать себя достойными наименования братий Господних, по учению Господа, сказавшего: «иже бо аще сотворит волю Отца Моего, Иже есть на небесех, той брат Мой, и сестра, и мати есть» (Мф.12:50)»?

в) «Кто волю Божию не поставляет целию для всей своей жизни, чтобы в здоровом своем состоянии тщательностию о делах Господних доказывать труд любви, и во время всякой болезни с радостию являть терпение и великодушие; тот находится в опасности. Первая же величайшая для него опасность, что отчуждается от Господа, отлучив себя от части братий своих, неисполнением воли Божией: а вторая опасность, что осмеливается недостойно приобщиться уготованного достойным. Посему и в этом необходимо помнить Апостола, сказавшего: «споспешествующе молим, не вотще благодать Божию прияти вам» (2Кор.6:1); и призванные на место братий Господних не должны оскорблять таковую благодать Божию и изменять такому достоинству нерадением о воле Божией, но более повиноваться тому же Апостолу, который говорит: «молю вас – достойно ходити звания, в неже звани бысте» (Еф.4:1)».

20. В частности, потребы братий суть главным образом пища и одежда. – Относительно пищи говорится, что братия, оставя все и ничего не имея, всего чают от Того, «Кто дает пищу всякой плоти» (Пс.135:25). Заботы у них об этом нет. Они о том только стараются, чтоб быть делателями, достойными пищи своея⁷, т. е. жить как должно по иночески и без лености заниматься своим рукоделием, о пище же знают, что «по распоряжению того, кто приставлен иметь попечение о ней, она дастся и в свое время и в своей мере, по написанному: «даяшеся же коемуждо, егоже аще кто требоваше» (Деян.4:35)» (Кр. 93). Та же мысль выражена и при объяснении, что есть насущный хлеб. Инок, говорит, трудится, не имея попечения о том, что яст и что пиет. «Насущный же хлеб, т. е. способствующее природе нашей к ежедневному поддержанию жизни, не себе самому предоставляет, но испрашивает сего у Бога, и Ему открыв необходимость нужды, таким образом вкушает уделяемое ему тем, кто по испытании приставлен на каждый день исполнять сказанное: даяшеся коемуждо, егоже аще кто требоваше» (Кр. 252).

21. Относительно одежд, одна была кладовая общая, где хранились одежды, обувь и другое такого рода (стр. 75). Тому, коего смотрению вверена кладовая, правило предписывает, что он «в отношении к тому, кто, по испытании вверил ему снабжение кладовой, должен помнить самого Господа, сказавшего: «не могу Аз о Себе творити ничесоже» (Ин.5:30), а в отношении к тем, которые на его попечении, должен иметь в виду потребность каждого; потому что написано: «даяшеся коемуждо, егоже аще кто требоваше». – Но тот же закон пусть будет для всех тех, у кого на руках подобные поручения» (Кр. 148).

22. Братия ничего не имеют; между тем случается, что к ним обращаются за помощию, прося пищи или одежды. Отсюда возник вопрос, – как быть? – «Как отпускать приходящих со стороны и просящих милостыни?» И всякий ли желающий должен подавать хлеб, или что другое; или надобно приставить к сему одного? – Св. Василий решает его так; «поскольку Господь как подтвердил, что не добро отъяти хлеба чадом и поврещи псом, так согласился и с тем, что и пси ядят от трапезы господей своих (Мф.15:26–27); то приставленный подавать милостыню пусть делает сие с испытанием. Всякий же делающий это без его ведома да подвергнется наказанию, как нарушитель благочиния, пока не научится соблюдать свое место, по слову Апостола: «кийждо в немже призван бысть, в том да пребывает» (1Кор.7:24)» (Кр. 100).

23. В других правилах этот раздаятель милостыни называется домостроителем (экономом) и действовать ему внушается с согласия соначальствующих с ним. Так, на вопрос, позволительно ли всякому ветхую свою одежду или обувь отдавать кому захочет, по заповеди? Отвечается: «Отдавать или брать, хотя и по заповеди, не всякий может, но тот один, кому по испытании вверено домоправление (экономия). По сему и ветхое, и новое отдает и принимает он в свое для всего время». (Кр. 87). Хотя бы нагой кто просил, брат не имеет власти дать ему одежды своей. «Просит ли нагой, или человек лукавый, по крайней ли нужде, или из корысти, однажды на всегда сказано, что давать или брать не всякий может, но тот один, кому по испытании поручено смотрение за сим» (Кр. 91). Поскольку на этом домостроителе лежит попечение о содержании всей братии; то ему нельзя без разбора раздавать из братских запасов нуждающимся из сторонних, а подавать только от избытка. «Да будет предоставлено, говорит правило, усмотрению домостроителя, с общего согласия с ним соначальствующих, делать, чтоб от избытка, как написано, солнце сияло на злые и благие (Мф.5:45)» (Кр. 302).

24. Положено еще быть особому старцу, засвидетельствованному по честности, в распоряжении которого состояли все изделия братских рукоделий. На нем лежало распределять дела рук братии, на нужные потребы, чтобы братия не имела нужды показываться в народе ради жизненных потребностей (стр. 73). Это расходчик, или помощник эконома, обязанный продавать рукоделия и закупать припасы.

25. Все лица, которым поручается какое-нибудь распоряжение по обители, избираются настоятелем, с совета старших, по должном испытании способностей, чтоб и самому быть покойну, и братию покоить (Кр. 104). Как в этом роде служения много значит опытность, а она приобретается временем служения; то сам собою решается вопрос, быть ли им сменяемыми, или бессменными. «Кто соблюдает знание благочиния и строгость устава, того сменять – дело излишнее, лучше же сказать, трудное и неудобное. Но необходимо, чтобы был у него сотрудник, обязанный понемногу приучаться к той же должности, чтоб, когда окроется нужда в преемнике, не придти нам в затруднение по неимению такого человека. А нередко принуждены бываем приставлять к делу не способного к должности; от чего происходит, что, по его неспособности, и нарушается строгость, и расстроивается должное благочиние» (Кр. 156).

26. А вот и Суд на нерадиво исполняющих порученное им дело!

«Поскольку Апостол в одном месте повелевает ничего не делать по уклонению (1Тим.5:21), а в другом подтверждает: «аще ли кто мнится спорлив быти, мы такового обычая не имамы, ниже церкви Божия» (1Кор.11:16); то да признается таковой чуждым церкви Божией, пока не исправится. – Но с большою осмотрительностию должно испытывать, к чему каждый способен и тогда уже поручать ему какое бы то ни было дело, чтоб и дающий кому-либо поручение не по силам не подпал суду, как худой домостроитель душ и заповедей Господних, и принимающие поручение не думали находить для себя в этом оправдание греху. Известен суд на нерадящих: «проклят всяк творяй дело Господне с небрежением» (Иерем.48:10)» (Ер. 149, 150).

27. Все сказанное доселе относится к заправляющим делами в обители; – самое же исполнение их распоряжений не могло лежать на них одних. Для этого употреблялись очередные из братий по порядку. Мы уже видели в одной выписке, что прислуживание общему собору должно быть по очередное, чтобы двое в продолжении недели исполняли все относящееся к успокоению братии (стр. 76). Служение сие определено всесторонне правилами.

28. «На чередах своего служения, не позволяй другому исполнять дел, на тебе лежащих, чтобы и награда не была отнята у тебя и отдана другому, и чтобы другой не прославился твоим богатством, к твоему унижению. Дела служения своего исполняй благообразно и тщательно, как будто служишь Христу. Ибо сказано: «проклят всяк творяй дело Господне с небрежением» (Иер.48:10). Хотя бы поручаемые тебе службы казались низкими, бойся злоупотребления, допуская излишество и презрение, потому что за тобою надзирает Бог. Дело служения велико, и может доставить тебе царство небесное. Это мрежа добродетелей, влекущая в себе все заповеди Божии, и во первых – превосходнейшую из всех добродетелей – смирение, которое приносит с собою целый рой благ, а потом и сие: «взалкахся, и дасте Ми ясти, возжадахся, и напоисте Мя, был странен и болен и в темнице, и вы послужили Мне» (Мф.25:35–36), и особенно когда требуемое должностию исполняется со смиренным о себе мнением, без превозношения, гнева и ропота» (стр. 60).

29. Те же наставления продолжаются и в ответе на 160 вопрос, в кратких правилах: «с каким расположением обязаны мы служить братиям? Оказывая им услуги, как самому Господу, сказавшему: «понеже сотвористе единому сих братий Моих меньших, Мне сотвористе» (Мф.25:40). К приобретению же такого расположения способствует и то, чтобы принимающие услугу были действительно таковы. Почему настоятели должны тщательно заботиться о них, чтоб не служили чреву и сластолюбию, как плотоугодников, но чтоб как боголюбцы и христолюбцы, чрез совершенное терпение соделывались похвалением для Господа, в посрамление диаволу, по примеру праведного Иова».

30. Череда шла, по исправлению нужд в кухне и столовой. Иной «исправляя очередную службу в поварне, утомляется не по силам, так что на несколько дней делается неспособным к привычному для него рукоделию; должно ли налагать на него подобную службу? – Получивший власть распределять послушания должен давать приказы, соображаясь с способностию и силами употребляемого в работу. Впрочем, получивший приказ по должен прекословить; потому что предел послушанию – послушание до смерти» (Кр. 152).

31. При служении сего рода необходимо бывает говорить друг другу: сделай то, подай это. Какую меру голоса прилично при этом употреблять? – «Меру голоса определяет потребность слушающих. Поэтому, если голос не удовлетворяет этой потребности, то, как невнятный, приближается к шёпоту и достоин осуждения; а если усилен сверх нужды, когда слушающий может расслушать и говорящего тихо, то делается кличем, который также осужден (Еф.4:31), – разве только тупость слушателя доводит нас до необходимости употребить клич и тем как бы пробудить его от сна. Ибо и о Господе повествуется, что говорил громко, как сказывает Евангелист: «Иисус же воззва, и рече: веруяй в Мя не верует в Мя, но в Пославшего Мя» (Иоан.12:44)» (Кр. 151).

32. Служение во успокоение братий столь важно, что позволительно увольнять себя от церкви, коль скоро нельзя иначе выполнить служения своего; лишь бы только оно не служило предлогом лености к молитве. – «Если кто, занятый делом в кладовой, или в поварне, или чем другим подобным этому, не поспеет придти на правило псалмопения и молитвы, то ужели не вредит тем душе? – Каждый в деле своем соблюдает собственное свое правило, как член в теле. Он вредит себе, вознерадев о том, к чему приставлен; а злоумышляя против общей пользы, подвергается еще большей опасности. Поэтому мысленно да исполняет написанное: «воспевающе и поюще в сердцах ваших Господеви» (Еф.5:19). – А если не успевает и телесно приходить с прочими, то да не впадает в сомнение, как исполняющий сказанное: «кийждо в нем же призван бысть, в том да пребывает» (1Кор.7:24). – Но надобно остерегаться, чтобы иный, имея возможность исполнить свое поручение благовременно и в образец другим, недосугом за делами не стал отговариваться от прихода в церковь) в соблазн прочим, и не подпал суду с нерадивыми» (Кр. 147).

33. Правила не забыли и приемлющего услугу от братий, и указывают ему, с каким смирением должен он принимать ее. Он должен принимать ее, «как раб от Владыки, со смирением, какое показал Апостол Петр, когда служил ему Господь. В его примере узнаем и опасность, какой подвергаются неприемлющие услуги» (Кр. 161).

Прочие правила, относящиеся до частных работ по монастырю, кроме чередных послушаний, внесем в статью о рукоделиях.

Таков общий состав действующих по обители лиц – повелителей и исполнителей. Переходим к другим правилам по порядку течения иноческой жизни.

34. Как принимать приходящего и изъявляющего желание спасаться в обители, видели мы в одном письме (23) к настоятелю, именно об этом. Там сказано: «прими его отечески, покажи ему трудности и неудобопроходимости тесного и узкого пути, но и утверди его в надежде успеха; потом, когда совершит отречение, наставь в начальных правилах, как установлено, и предложи ему все относящееся к подвижнической жизни: наконец одного из вас, кого сам он изыщет, поставь ему наставником подвижничества. «– Тут очерчен весь ход приема в обитель. Правила подробнее лишь определяют в частностях все здесь сказанное, начиная с возникновения желания оставить мир и спасаться в мироотречной жизни.

35. Что не надобно бросаться в монастырь без самоиспытания, об этом приведены слова св. Василия; приведены также потом, что не надобно высматривать, в какой обители настоятель слабее и поблажливее к братиям, потому что в таком случае ты и при отречении от мира вступишь в ту же самоугодливую жизнь, какая царит в мире, только в более скромном виде; напротив надо избирать обитель строгую, в которой нельзя ожидать никакой себе поблажки. Это первый опыт самоотвержения мироотречника.

36. Решившись оставить мир, надо рассчитаться с ним так, чтобы после это не занимало внимания. Это особенно относится к тем, которые имеют какое-либо достояние, таковым предписывается:

«Поскольку Господь сказал: «продаждь имение твое и даждь нищим, и имети имаши сокровище на небеси, и гряди в след Мене» (Мф.19:21), и еще: «продадите имения ваша и дадите нищим» (Лк.12:33); то заключаю, что с подобною целию оставляющий свою собственность должен не презрительно смотреть на свое имущество, но постараться, собрав все тщательно, как посвященное уже Богу, распорядить со всем благоговением, или сам, если имеет возможность и опытность, или чрез людей, по многом изведании избранных и на деле доказавших, что могут распорядиться верно и благоразумно, зная, что небезопасно и оставлять имение своим, и давать в распоряжение, кому попало.

37. «Если родственники, или другие недобросовестно поступают с имуществом, то таким недобросовестным можно напомнить, что они впадают в грех святотатства, но судиться с ними в мирских судилищах запрещает слово благочестия, когда говорит: «хотящему судитися с тобою, и ризу твою взяти, отпусти ему и срачицу» (Мф.5:40). – Бывают впрочем случаи, что иногда, поскольку не редко сам, начавший недобросовестное дело, зовет нас в общее собрание судей, для уяснения истины, приходим и мы на исследование, не сами начав суд, но следуя за позвавшими нас, не в удовлетворение своей страсти гнева и сварливости, но для открытия истины. И таким образом и его против воли избавим от бед, и сами не преступим заповедей, как служители Божии не сварливые и не сребролюбивые, твердо стоящие за обнаружение истины и никогда не преступающие надлежащую меру ревности» (Пр. 9).

38. Есть еще одно правило, указывающее, в какой мысли надобно оставлять имение, т. е. продавать его и раздавать бедным, – потому ли, что имение само собою естественно вредно, или потому что им развлекается душа.

«На сие во-первых надобно сказать то, что всякая вещь в имении, если бы сама по себе была худа, не была бы и Божиим созданием; «зане всякое создание Божие добро, и ничтоже отметно» (1Тим.4:4); а потом, что заповедь Господня учит не кидать имения, как нечто худое, и бежать от него, но правильно им распоряжаться. И если кто осуждается, осуждается не за то, что имел у себя, но что худо придумал об имении, или нехорошо употребил его; ибо беспристрастное и здравое расположение к имению и распоряжение им сообразно с заповедию, способствует нам ко многому и весьма необходимому: иногда к очищению собственных наших грехов, почему и написано: «обаче от сущих дадите милостыню: и се, вся чиста вам будут» (Лк.11:41); иногда же к наследию царства небесного и к стяжанию неоскудевающего сокровища, по сказанному в другом месте: «не бойся, малое стадо, яко благоизволи Отец ваш дати вам царство. Продадите имения ваша, и дадите милостыню. Сотворите себе влагалища не ветшающя, сокровище неоскудеемо на небесех» (Лк.12:32–33)» (Ер. 92).

Это все, что должен сделать сам отрекающийся от мира; дальнейшие действия при приеме его в обитель, принадлежат уже принимающим его.

39. Всех ли приходящих принимать должно, или некоторых, и допускать ли их тотчас, или по испытании? (Пр. 10).

«Поскольку Человеколюбец Бог и Спаситель наш Иисус Христос проповедует и говорит: «приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы» (Мф.11:28); то не безопасно отталкивать от себя тех, которые чрез нас приходят к Господу, и желают взять на себя Его благое иго и бремя заповедей, облегчающее нам путь к небу. Впрочем, не должно дозволять, чтобы неумовенными ногами попирали честность уроков. Но как Господь наш Иисус Христос пришедшего юношу спрашивал о прежней жизни, и узнав, что приобрел он некоторые успехи, велел исполнить и то, чего еще не доставало к совершенству, и по исполнении дозволял следовать за Собою; так и нам, конечно, надобно изведывать предшествовавшую жизнь приходящих, и тем, которые сделали уже некоторые успехи, передать совершеннейшее в уроках, а тех, которые оставляют жизнь порочную, или из состояния безразличия стремятся к строгой жизни боговедения, надлежит испытать, каковы они правом, не оказываются ли непостоянными и опрометчивыми в суждениях. Ибо скорая перемена в таковых людях подозрительна. Они себе не делают никакой пользы, а для других делаются еще причиною вреда, распространяя о деле нашем укоризну, ложь и злые хулы».

40. «Поскольку же тщательностию все исправляется, а страх Божий преодолевает всякого рода душевные недостатки; то не подобно в них скоро отчаиваться, но должно вводить их в приличные упражнения долговременностию и трудными подвигами испытывая их суждения, чтобы безопасно допустить их, если найдем в них некоторую твердость, а в противном случае отослать от себя, пока еще не приняты; и таким образом испытание их сделать безвредным для братства. Надобно же испытывать и то, без стыда ли человек, живший в грехах, исповедует тайная срама, и сам себе делается обвинителем; а так же и тех, которые содействовали ему в порочных делах, стыдится ли и удаляет ли от себя, подражая Сказавшему: «отступите от Мене вси делающии беззаконие» (Пс.6:9); и тем на последующую жизнь поставляет ли себя в безопасности – не падать уже в подобные страсти. А общий способ испытания всех, – изведывать расположены ли, не стыдясь, оказывать всякое смиренномудрие, так чтобы принимать на себя самые низкие работы, если разум признает делание их полезным. И когда каждый после всякого испытания людьми, способными благоразумно изведывать подобные вещи, признан как бы сосудом, благопотребным Владыце, на всякое дело благое уготованным (2Тим.2:21), причисли его к посвятившим себя Господу. Особенно же тому, кто из жизни знатной поспешает к смиренномудрию в подражание Господу нашему Иисусу Христу, нужно назначать что-нибудь, по мнению мирскому самое постыдное, и наблюдать, с полным ли убеждением представляет себя не срамляющимся делателем Богу» (Пр. 10).

41. Время испытания не определено в правилах, но по самому способу и предметам испытания видно, что оно не может быть коротко. – Когда испытанный оказывается способным к достодолжному иночествованию, тогда совершается решение – принять. Решение делает настоятель с ведома однакож братий. 112 правило из кратких говорит:

«Если кто приступает к жизни по Богу, то следует ли настоятелю принимать такового без ведома братий, – или должен он сначала им предложить о сем? – Господь учит, что ради кающегося созываются други и соседи (Лк.15:6). Посему тем паче необходимо принимать приходящего с ведома братий, чтобы они вместе возрадовались и помолилась».

42. Самое отречение от мира с одной стороны, а с другой прием в число братства были особым действием, отличным от предварительных речей о том. Отречение совершается гласно пред настоятелем и братиями (Пис. 23), и в рассуждении таких отрекающихся признано приличным – «предварительно их спрашивать, и принимать от них ясный обет» (Пис. 191-е к св. Амфилохию, прав. 19). И обет сей произносится (Пр. 14).

42. Чин самого приема, или, как у нас говорится, пострижения, не определен правилом. Но письмо 10-е дает повод заключить, что при этом переменялось имя. Ибо, посылая к матери сына инока с письмом, в намерении и ее привлечь в обитель жен, и называя его Дионисием, прибавляет, что это прежний Диомид. – Очень вероятно также, что и одежда приемлемому давалась иная. Ибо 22-е правило из Престранных говорит, что у инока одежда должна быть особная от мирской; но, когда приличнее быть ей изменяемою, как не во время изречения обета. – Самые одежды не перечисляются и особого значения их не указывается, а говорится вообще об одежде, обуви, поясе. Только 18-й пункт в перечислении эпитимии, напоминает о мафории (наглавнике), полагая штраф на того, кто делает что где бы то ни было без мафория. На основании этого можно, впрочем, заключить, что и другие одежды тоже и значение имели и были ограждены правилами в их употреблении, подобно тому, как делает устав пр. Пахомия. Слово мафорий взято из Египта, как видно из устава пр. Кассиана.

44. Произнесшему обет и принятому в обитель иноку дается в руководители опытный старец, который и научает его всему, как видели мы в 23 письме. Но есть в правилах предписания и прямо к новоначальному обращенные:

В означенном письме говорится: «дать ему наставника, какого сам изберет; избирать же советовалось такого, какой построже других» (стр. 49, 50). Затем, когда избран, предписывается: «наблюдай за собою, чтобы не делать тебе ничего вопреки воле учителя. Ибо все, что делается без него, есть некое хищение и святотатство, ведущее к смерти, а не к пользе, хотя бы дело твое казалось тебе добрым. Ибо, если оно доброе, то почему делается тайно, а не в явь? Допроси помысл свой, который чрез правые дела доводит тебя до кражи: и он добрыми внушениями, без сомнения, приуготовляет дела неправые. Не опирайся на благородство плоти и не ищи чести, потому что плотский не приемлет яже Духа (1Кор.2:14)» (Стр. 51).

45. Сверх того и ему прямо говорится: «не покушайся изменять что-нибудь в обычаях истины и собственным своеволием делать преткновение подвизающимся, а себе самому собирать бремя грехов; не изменяй сих обычаев, ни в постели более мягкой, ни в одеждах, или в обуви, или в другом каком наряде, или в перемене снедей, или в столе, не соответствующем времени твоего отшельничества, или в стоянии, или в сидении, или в рукоделии более покойном и опрятном. Ибо все это не только когда у тебя уже есть оно, но и когда составляет предмет твоего искания не будет иметь доброго следствия; а если не познаешь скоро в этом диавольского коварства, и не отсечешь сего от своего сердца, то уготовит тебе отпадение от жизни по Христе. Напротив того, положив в сердце своем, что ты бесчестнее и грешнее всех людей, что ты странник и пришлец, и из жалости принят отрекшимися от мира прежде тебя, спеши быть последним из всех и всем рабом. Последнее принесет тебе честь и истинную славу, а не первое» (Стр. 52).

46. «Имея уши отверстые к слушанию, и руки, готовые исполнять слышанное, – уста имей молчаливые и сердце осмотрительное. Будь ленив к празднословию, и благоразумен и сведущ в спасительном слышании Бож. Писаний. Да будет тебе горьким вкушением слышание мирских рассказов, и сотами меда – беседа мужей преподобных. Спеши в подражании тем, которые прежде тебя подвизались в доброй нравственности, и не дожидайся, пока изучишь каждого. Употреби старание успевать в важнейших добродетелях и не вознерадеть о меньших. Не пренебрегай сделанною погрешностью, хотя бы она подавала самый малый соблазн, но поспеши исправить ее покаянием, хотя многие многократно погрешают в большем и малом и остаются нераскаянными. Не будь судьею чужих падений. У них есть Судия праведный, Иже воздаст коемуждо по делом его (Рим.2:6). Ты сам себя удерживай от падения и сколько есть сил облегчай свое бремя. Отягощающий бремя свое сам и понесет его. В покаянии – спасение, а неразумие – смерть покаяния» (Стр. 52, 53).

47. Паче же всего новичкам полезно молчание. Об этом говорит 13-е правило из Пространных.

«Нововводимым хорошо упражнение в молчании. Владея языком, представят они достаточное доказательство воздержности; и вместе с тем во время сего молчания, будут с напряженным и собранным вниманием обучаться, как должно и спрашивать, и отвечать каждому у тех, которые благоразумно пользуются даром слова. Ибо у благочестивых есть свои отличные и напряжение голоса, и соразмерность слова, и сноровка времени, и свойство речений, – которым нельзя обучиться, не отучившись от прежних; а молчание, как производит забвение прежнего чрез прекращение деятельности, так и вместе доставляет досуг изучать доброе. Поэтому, если не понуждают ни собственная потребность касательно попечения о душе своей, ни неизбежная необходимость в деле, которое под руками, или подобный сему предложенный вопрос, то надобно пребывать в молчании исключая только время псалмопения».

48. «Поступающим тотчас полезно и необходимо заучивать что-либо из Писания, как и всякому, для утверждения в благочестии, и для того, чтобы отвыкнуть от человеческих преданий» (Кр. 95).

49. «Кто не знает грамоте, тому, если желает, должно позволять учиться ей, и заниматься потом чтением; надобно наблюдать только, чтобы никто не делал этого по своей воле. Ибо как Апостол говорит: «да не яже хощете, сия творите» (Гал.5:17); то во всяком деле вредно позволять кому-либо избранное по собственной его воле; но надобно принимать все одобренное настоятелями, хотя бы то было и не по желанию» (Кр. 96).

50. Главное же, что надобно иметь всегда во внимании давшему обет посвятить себя Богу, есть – всячески блюстись, как бы не расслабнуть в принятом намерении, и не нарушить данного обета. «На каждого, принятого в братство и потом нарушающего произнесенный обет, надобно смотреть, как на согрешившего Богу, пред Которым и Которому он произнес исповедание согласия своего. Аще же, сказано, согрешит кто Богу, кто помолится о нем (1Цар.2:25)? Посвятивший себя Богу, и потом бежавший к другому роду жизни, стал святотатцем, потому что сам себя похитил и присвоил себе Божие приношение. Таким справедливо не отворять уже дверей братства, если бы даже только мимоходом пришли они и попросили крова. Ибо ясно правило Апостольское, которое повелевает нам «удалять всякого бесчинного человека и не примешатися ему, да посрамится» (2Сол.3:14)» (Пр. 14).

51. Таков порядок приема в число братства всякого вообще приходящего; но настоятелям внушается обращать внимание и на род лиц приходящих, и действовать в отношении к ним соответственно тому, кто они такие. Так, если придет раб несвободный, то вразумив его и исправив, надобно отсылать к господину. Если господин зол, то надобно или раба того приготовить к терпеливому перенесению страданий, или, приняв его, самим приготовиться к искушениям, какие постигнут их за него (Пр. 11). – Когда кто приступает к иночеству из брачной жизни, то надобно допрашивать с согласия ли и другой половины делают сие, по заповеди Апостольской; ибо сказано: «своим телом не владеет» (1Кор.7:4). И таким образом приходящего принимать при многих свидетелях; потому что всего предпочтительнее послушание Богу (Пр. 12).

52. Достойно особого замечания правило о принятии детей. Из него видно, что св. Василий не школу для мирян заводил, а имел рассадник будущих иноков. Дети принимались в обитель, как отрекающиеся от мира, только произнесение обета было отлагаемо до полного возраста. Поступление в иночество было их настоящее дело, а удаление в мир случайность, исключение из общего правила. – Вот что говорит правило 15 из Пространных:

«С какого возраста надобно дозволять произнесение обета о посвящении себя Богу, и когда обет девства почитать действительным? – поскольку Господь говорит: «оставите детей приходити ко Мне» (Мар.10:14), а Апостол похваляет измлада Священное Писание изучившего (2Тим.3:15), и еще повелевает воспитывать чад в учении и наказании Господни (Еф.6:4); то всякое время и время первого возраста, почитаем способным к принятию приходящих. И детей, у которых нет родителей, принимаем сами собою, из соревнования Иову (Иов.29:12) быть отцами сирот; которые же зависят от воли родителей, и которых сами родители приводят, принимаем при многих свидетелях, чтобы не подать случая желающим найти случай, но заградить всякие неправедные уста, говорящие против нас хулу. На сем основании должно принимать детей, но не тотчас надлежит причислять их и приписывать к составу братства, чтобы по несчастию заслуженные ими укоризны не пали на жизнь благочестивую».

53. «Когда же раскроется разум и придет в действие рассудок; тогда должно принимать обет девства, как ужо твердый, произносимый по собственному расположению и рассуждению. В свидетели же расположения должно брать предстоятелей церкви, чтобы чрез них и совершаемо было освящение тела, как некоего приношения Богу⁸ и получило твердость совершенное при свидетельстве. Ибо сказано: «при устех двою, или триех свидетелей станет всяк глагол» (Мф.18:16). Таким образом и ревность братий не подвергнется хуле, и тем, которые посвятили себя Богу, а потом намереваются уничтожить обет, не останется предлога к бесстыдству. А неприемлющий на себя девственной жизни, как неспособный пещися о Господних, при тех же свидетелях да будет отпущен. Кто по долговременном самоиспытании и наблюдении, которое надобно дозволить ему производить над собою в продолжение многих дней, чтобы не причли нам этого в хищение, произнес наконец обет, того должно уже принять и причислять к братству, дозволить иметь и жилище, и образ жизни общие с совершенно возрастными» (Пр. 15).

54. «Полезна особенность одежды, предупреждающей всякого и наперед свидетельствующей о нашем обещании жить по Богу; почему от встречающихся с нами требуются сообразные поступки. Ибо неприличное и неблагопристойное не одинако заметно в людях, каких ни есть, и в тех, которые обещают о себе много. Если простолюдин, или кто-нибудь из людей обыкновенных, при народе кого бьет, или сам получает удары публично, если произносит неблагопристойные слова, проводит время в корчмах, делает другие подобные бесчинства, не вдруг иной обратит на это внимание, находя, что все случившееся соответственно всегдашнему образу жизни. А на человека, давшего обет строгой жизни, если пренебрежет и малое что из своих обязанностей, обращают внимание и ставят ему сие в укоризну, поступая по сказанному: «вращшеся расторгнут вы» (Mф.7:6). Почему это отличие в одежде служит как бы вразумлением каким для немощных, невольно удерживающим их от худого» (Пр. 22).

55. Качество одежды определяется так (там же):

«Нам необходимы смиренномудрие, простота, во всем старание о малоценности и небольших издержках, чтобы телесные потребности менее представляли нам поводов к развлечению. К тем же целям надобно стремиться и в отношении к одежде. Ибо, если нам прилично стараться быть последними между всеми, то очевидно и в этом для нас предпочтительнее всего быть последними между всеми. Как люди славолюбивые уловляют себе славу и облекающею их одеждою, домогаясь того, чтобы смотрели на них и величали их за дорогое платье; так, очевидно, тому, кто по смирению поставил жизнь свою на последней ступени, и в этом надобно занять между всеми последнее место. Приличнее нам уподобляться не в царских чертогах живущим, и облекающимся в мягкие одежды, но Ангелу и проповеднику пришествия Господня, «его же болий не воста в рожденных женами» (Мф.11:11) – разумею Иоанна, сына Захариина, у которого была «риза от влас велблуждь» (Мф.3:4). Да и древние святые «проидоша в милотех и в козиях кожах» (Евр.11:37)».

56. «А цель употребления показал Апостол, сказав одним словом: «имеюще пищу и одеяние, сими довольни будем» (1Тим.6:8), так как бы нам нужен был только покров, и еще не впали мы (не назвать бы как хуже) в это запрещенное щегольство пестротою и в пестроте состоящим убранством; потому что сие введено в жизнь изысканностию искусств, посвятивших себя суете. – Известно же и первое употребление одеяний, какое Бог дал возымевшим нужду в том. Ибо сказано: «и сотвори Бог ризы кожаны» (Быт.3:21). Для прикрытия срамоты достаточно было такого употребления риз. Поскольку же привходит и другая цель – согревать себя одеждами; то необходимо, чтобы употребление приноровлено было к той и другой цели – закрывать нашу срамоту и служить предохранением от вредоносности воздуха. А как и в этом самом иное много, а иное мало полезно, то следует предпочитать, что может быть обращено на большее число потреб, так впрочем, чтобы не нарушался закон нестяжательности, чтобы не было у нас наготовлено одежд, иных на показ, а других для домашней потребности, а в числе этих опять иных для употребления днем, а иных ночью; но должно придумать, как приобрести одну такую ризу, чтобы она для всякого могла быть достаточною, и для благообразного облечения днем, и для необходимого покрова ночью».

57. «Тот же у меня закон и в рассуждении об обуви. Во всякое время надобно избирать ту, которая неизысканна, скорее добывается и удовлетворяет цели употребления» (Пр. 22).

58. «Чтο употребление пояса необходимо, доказывают прежде нас жившие святые: Иоанн кожанным поясом стягивающий чресла свои (Мф.3:4); а еще прежде его Илия, потому что как бы в отличие сего мужа, написано: «муж космат и пояс усмен о чреслех его» (4Цар.1:8). И Петр употреблял пояс, как видно из слов Ангела, говорившего ему: «препояшися и вступи в плесницы твоя» (Деян.12:8). И блаженный Павел оказывается употреблявшим пояс; ибо Пророк Агав сказал о нем: «мужа, егоже есть пояс сей, тако свяжут в Иерусалиме» (Деян.21:11). И Иову повелевает Господь препоясаться. Как бы в ознаменование какого-то мужества и готовности, ему сказано: «препояши, яко муж чресла твоя» (Иов.38:3). И у всех учеников Господних было в обыкновении употребление пояса, как видно из запрещения иметь медь при поясех (Мф.10:9). Особенно кто намеревается работать руками, тому необходима развязность и беспрепятственность движения, а потому ему нужно и употребление пояса, которым одежда прижимается к телу, и более греет его, будучи отвсюду собрана, и не делает ему препятствий в движениях. Ибо и Господь, когда приготовлялся на служение ученикам, «прием лентион, препоясася» (Иоан.13:4)» (Пр. 23).

59. О множестве одежд нечего нам и говорить. Если тому, кто имеет две ризы, повелевается отдать неимущему (Лк.3:11), то явно, что приобретение большого числа риз, собственно, для себя запрещено. А кому запрещено иметь две ризы, тому нужно ли давать закон об употреблении?» – (Пр. 23).

60. Самое пользование одеждами ограждено следующими правилами: когда сам избираешь, бери худшую, а когда дают другие, – бери какую дают.

«Не надобно желать себе лучшей одежды или обуви, а должно выбирать такую, которая похуже, дабы и в этом показать смиренномудрие, и не явиться любящими наряды, самолюбивыми и чуждыми братолюбия. Потому что домогающийся первенства отпал от любви и смиренномудрия» (Уст. 30).

61. «Одежду и обувь, каковы бы они ни были бери с таким расположением: если они велики, или малы по твоему росту, то объяви нужду свою с надлежащею скромностию; а если не нравятся по дешевизне своей, или потому, что не новые, то вспомни слова Господа, сказавшего: «не просто всякий, но делатель достоин пищи своея» (Мф.10:10), и допроси сам себя, сделал ли что-нибудь достойное Господних заповедей и обетований; тогда не только не потребуешь другого, но и данным будешь приведен в мучительный страх, как получающий это свыше достоинства. Ибо сказанное о пище должно признавать за правило и в рассуждении всякой вещи, удовлетворяющей телесным потребностям» (Кр. 168).

62. «Но если кто от дорогой одежды отказывается, в рассуждении же дешевой одежды и обуви, домогается, чтобы она была ему прилична, то очевидно, что таковой страждет желанием нравиться людям или человекоугодием, а чрез то удаляется от Бога, и в самых маловажных вещах выказывает недуг суетности: ибо все то, что предпринимается не ради потребности, а для прикрасы, подлежит обвинению в суетности» (Кр. 50, 49).

63. Не пропустим и замечания об употреблении власяниц, лишь в видах удручения и смирения плоти. «Употребление власяницы имеет свое время; потому что употребление их служит не для телесной потребности, но для удручения и смирения плоти. – поскольку же нам запрещено иметь по две одежды; то можно ли допустить также употребление (и власяниц) кроме упомянутой выше причины, пусть всякий рассудит о том сам» (Кр. 90).

64. В молитвословии правила различают две стороны – самое молитвословие и движущуюся во время его в сердце молитву. Первое составляет чин и порядок псалмопений, в церкви или дома, а вторую благоговейное к Богу устремление ума и сердца. С псалмопением должна быть неразлучна молитва, так что первое и цены не имеет без последней; последняя же возможна и без первого.

65 Чин псалмопения не определен у св. Василия в подробностях; указаны только некоторые его принадлежности. Так подробно исчислены времена собрания на молитву и указано, в каком смысле то или другое совершается. Это сделал первый св. Василий Великий.

66. Времена молитвословия указаны еще в предварительных вводных в подвижничество словах: «вся жизнь да будет временем молитвы. Но поскольку напряженности псалмопения и коленопреклонения надобно давать отдых некоторыми перерывами; то всего более надобно соображаться с теми часами, которые употребляемы были на молитву святыми в образец нам. Так Великий Давид говорит: «полунощи востах исповедатися Тебе о судьбах правды Твоея» (Пс.118:62). А ему, как видим, последуя, Павел и Сила «в полунощи хвалят Бога в темнице» (Деян.16:25). Потом тот же Пророк говорить: «вечер, заутра и полудне» (Пс.54:18). Но и в третий час совершается пришествие Духа Святого, как знаем из Деяний, когда фарисеям, которые смеются над учениками за разнообразное в них действие языков, Петр говорит, что не пианы глаголющие сие: «есть бо час третий» (Деян.2:15). Девятый час напоминает страдание Господне, совершившееся нашей ради жизни. Но поскольку Давид говорит: «седмерицею днем хвалих Тя о судьбах правды Твоея» (Пс.118:164), а упомянутые времена молитвы не наполняют собою седмеричного числа молитв; то полуденную молитву надобно разделить на молитву пред принятием пищи, и на молитву по принятии оной, чтобы и нам при каждом круговращении дня служило образцом сие правило: седмерицею днем хвалить Бога» (Стр. 74).

67. Правило 37-е из Пространных тоже самое изображает подробнее, останавливая внимание более на значении молитвенных времен.

«Не должно пренебрегать времена молитв, которые избраны нами по необходимости, потому что каждое из них особенным образом напоминает о благах, подаваемых от Бога. Так не должно пренебрегать утра, чтобы первые движения души и ума посвящаемы были Богу, чтобы мы ни за что другое не принимались с заботливостию, пока не возвеселены мыслию о Боге, по написанному: «помянух Бога и возвеселихся» (Пс.73:4), чтобы и тела не приводили в движение для делания, пока не исполним сказанного: «к Тебе помолюся, Господи. Заутра услыши глас мой: заутра предстану Ти, и узриши мя» (Пс.5:3–4). Но еще в третий час должно вставать и, если бы случилось, что братия разошлись каждый за своими делами, собирать братство на молитву; воспоминая дар Духа, данный в третий час Апостолам, все должны покланяться единодушно, чтобы и им самим сделаться достойными приятия святыни, и просить у Духа руководства и учения на пользу, подражая сказавшему: «сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей. Не отвержи мене от лица Твоего, и Духа Твоего Святого не отъими от Мене. Воздаждь ми радость спасения Твоего, и Духом Владычним утверди мя» (Пс.50:12–14); и в другом месте: «Дух Твой благий наставит мя на землю праву» (Пс.142:10), и таким образом опять приниматься за дело. И если некоторые по свойству дел, или мест, не могут прийти в собрание, находясь далеко, то необходимо обязаны, ни мало не медля, и там исполнять сообща все установленное; потому что «идеже еста два или трие собрани во имя Мое», говорит Господь, «ту есмь посреде их» (Мф.18:20). – В шестой же час признали мы необходимым в подражание святым молиться, говоря: «вечер и заутра и полудне повем, и возвещу, и у слышит глас мой» (Пс.54:18); а чтобы избавиться от нападения и беса полуденного, – читая вместе и девяностый псалом. О том же, что девятый час нужен нам на молитву, предано нам самими Апостолами в книге Деяний, где повествуется, что Петр и Иоанн «восхождаста во святилище на молитву в час девятый» (Деян.3:1). А по окончании дня нужны как благодарение за то, что в день сей дано нам, или благо успешно нами исполнено, так исповедание в том, чего мы не выполнили, произвольно ли было наше прегрешение, или непроизвольно, или даже и тайно, состояло ли оно в словах, или в делах, или заключалось в самом сердце; за все должны мы умилостивит Бога молитвою. Ибо обозрение прошедшего весьма полезно, чтобы снова не впадать нам в подобные грехи, почему и сказано: «яже глаголете в сердцах ваших, на ложах ваших умилитеся» (Пс.4:5). Но опять и при наступлении ночи нужно просить, чтобы упокоение наше было непреткновенно и свободно от мечтаний, читая и в этот час девяностый псалом. А что полночь нужна нам на молитву, это предали Павел и Сила, как сказует история Деяний, говоря: «в полунощи же Павел и Сила молящеся пояста Бога» (Деян.16:25). И Псалмопевец говорит: «в полунощи востах исповедатися Тебе о судьбах правды Твоея» (Пс.118:62). И опять надобно вставать на молитву, предваряя утро, чтобы день не застал нас во сне, и на ложе, по словам сказавшего: «предваристе очи мои ко утру поучитися словесем Твоим» (--148).

68. «Тем, которые решились жить тщательно во славу Бога и Христа Его, не надобно пренебрегать ни одного из сих времен. Рассуждаю же, что разность и разнообразие молитв и псалмопений в установленные часы полезны по той причине, что единообразием душа нередко приводится в какое то равнодушие и рассеяние, а переменою и разнообразием псалмопения и чтения в каждый час вожделение ее приобретает новые силы, и трезвенность обновляется» (Стр. 178–192).

69. Самый чин молитвословий в то или другое время молитвенное не указан в правилах; но видно, что в состав его входили кроме псалмов молитвы и чтения; видно также, что содержание последования в каждое время хотя разнилось от другого, но определено было однажды на всегда, почему каждое молитвословие названо установленным.

70. Псалмопение и молитвы были исполняемы по очереди, об учреждении коей говорится: «Сим при множестве достойных, да соблюдается благочиние, чтобы и самое дело не почиталось маловажным и безразличным, и чтобы равенство в рассуждении одного и другого лица не подавало повода к подозрению в гордости игумена, и в презрении прочих» (Кр. 307).

71. Петь внушалось разумно, хотя не в виде предписания, а в виде объяснения, что значит: «пойте разумно» (Пс.46:8), с очевидною однакож целью, чтобы так и было всеми исполняемо. «Что в рассуждении снедей ощущение качества каждой снеди, то в рассуждении слов Свящ. Писания разумение. Ибо сказано: «гортань брашна вкушает, ум же⁹ словеса рассуждает» (Иов.12:11). Посему, если у кого душа так чувствительна к силе каждого слова, как вкус чувствителен к качеству каждой снеди, то он исполнил заповедь, которая говорит: пойте разумно» (Кр. 279). – Это относилось не к поющим только, но и к слушающим пение псалмов.

72. Во время молитвословия предписывалось соблюдать нерассеянное внимание. Сознавая этот долг, и не умея совладеть с блуждающим умом, братия спрашивают: «как достигнуть нерассеянности в молитве?» Вот им ответ: «несомненно убедившись, что Бог пред очами. Если тот, кто видит пред собою начальника, или настоятеля, и беседует с ним, не отвращает от него взора, то кольми паче молящийся Богу будет иметь ум, не уклоняющийся от Испытующего сердца и утробы, исполняя написанное: «воздеюще преподобные руки без гнева и размышления» (1Тим.2:8)» (Кр. 201). В следующем за сим правиле говорится: «что сие возможно показал тот, кто сказал: «очи мои выну ко Господу» (Пс.24:15), и: «предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся» (Пс.15:8). Но как сие возможно? Для сего не должно давать душе времени быть праздною от размышлений о Боге и о Божиих делах и дарах, также от исповедания и благодарения за все». (Кр. 202).

73. Во время псалмопения следует соблюдать строгое молчание. Говорить что-нибудь могут только те, «на кого возложено смотрение за благочинием и попечение о делах домашних, но и те могут говорить только вынужденные крайнею необходимостию, и при том не без осмотрительности, не теряя из виду места, благочиния, степенности и того, чтобы не подать соблазна; всем прочим необходимо молчание. Ибо, если во время собеседования, даже и тем, кому поручено слово учения, «повелевается умолкнуть первому, аще иному открыется» (1Кор.14:30), то не тем ли паче необходимо всем молчание во время псалмопения?» – (Кр. 173).

74. Пришедши на молитву, надлежит пребывать на ней с терпением и вниманием до конца. «На всякое призывание тебя к молитве да возглашают уста твои: (готово сердце мое), и до последней молитвы будь на правиле, почитая великим ущербом оставить молитву. Ибо, если, вкушая пищу для подкрепления своей плоти, остаешься безвыходно за трапезой, пока не удовлетворишь потребности, и без большой необходимости не легко выйдешь из-за стола, то не тем ли паче должен ты до конца оставаться во время духовного питания, и укреплять душу молитвою? Ибо сколько разности у неба с землей, и у небесного с земным, столько же разности у души с телом. Душа подобие неба, потому что в ней обитает Господь; а плоть из земли, на которой обитают смертные люди и бессловесные животные. Поэтому нужды телесные соразмеряй с часами молитв, и приготовься не слушаться помысла, который отвлекает тебя от правила. Ибо у демона в обычае – в часы молитвы, под предлогом благовидной, конечно, причины, побуждать нас к отлучке, чтобы благовидно отвлечь нас от спасительной молитвы. Не говори в извинение: «у меня болит голова, болит живот», представляя неизвестных свидетелей небывалой болезни и для упокоения ослабляя в себе усилие к бдению. Напротив того, «совершай паче тайные молитвы, которые Бог видит в тайне, и за которые воздаст тебя яве» (Мф.6:6)» (Стр. 59, 60).

75. поскольку на молитву надлежало созывать, то верно был даваем какой-либо знак, напр. стучание в било, хотя не поминается об этом в правилах. Для возбуждения на ночное молитвословие были назначаемы будильщики. Относительно их решаются два вопроса, не их касающиеся, а тех, кого они будят.

Один: «Как внимательным должно быть к тому, кто будит на молитву? – Если кто узнает тот вред сна, что душа во время оного но сознает сама себя, а также пользу бодрствования, и особенно ту преимущественную славу, когда человек предстает Богу в молитве, то как к благодетелю, который делает великое и все пожелания превосходящее добро, будет внимателен к тому, кто будит на молитву, или на исполнение какой бы то ни было заповеди» (Кр. 43).

Другой: «А если тот, кого разбудили, огорчится или разгневается, то, чего он достоин? – На первый раз отлучения и лишения пищи: если способен, пришедши в сокрушение, познать, скольких и каких благ лишает себя по своему неразумию, и таким образом обратившись возрадуется с благодарностью сказавшего: «помянух Бога и возвеселихся» (Пс.76:4). Если же останется бесчувственным, то да отсечется, как загнивший и поврежденный член от тела. Ибо написано: «уне есть, да погибнет един от уд твоих, а не все тело твое ввержено будет в геенну» (Мф.5:30)» (Кр. 44).

76. Заключим эти постановления о молитвословии правилом, определяющим приглашение и мирян к молитве с братиями. Спрашивается, должно ли посещающих мирян приглашать к молитве? – И отвечается: «Следует, если они друзья Божии; потому что Апостол к ним писал: «молитесь и о мне, да дастся ми слово во отверзение уст моих, с дерзновением сказати тайну Божию» (Еф.6:19)» (Кр. 312).

77. Наставление о молитве с внутренней ее стороны, как возношение ума и сердца к Богу, очень подробное дает первая глава подвижнических уставов. Берем из нее существеннейшее (Стр. 381).

«Молитва имеет два вида: первый – славословие с смиренномудрием, а второй низший – прошение. Посему, молясь, не вдруг приступай к прошению; в противном случае сам о своем произволении дашь всем знать, что молишься Богу вынужденный потребностию.

78. «Итак, начиная молитву, оставь себя самого, расстанься с землею, минуй небо, оставь всякую тварь видимую и невидимую, и начни словословием все Сотворившего; и когда будешь славословить Его, не блуждай умом туда и сюда, не баснословь поязычески, но выбирай слова из Святых Писаний и говори: «Благословляю Тебя Господи долготерпеливого и незлобивого, ежедневно являющего Свое милосердие мне грешному, и всем нам дающего свободу покаяться. Ибо для того, Господи, молчишь и терпишь нас, чтобы мы славословили Тебя, домостроительствующего спасение рода нашего; между тем как то страхом, то увещаниями, то чрез Пророков, а напоследок пришествием Христа Господа посещал Ты нас. Ибо Ты сотворил нас, а не мы. Ты Бог наш» (Ис.99:3)».

79. «Когда же кончишь славословие, по мере сил твоих заимствованное из Писаний, и вознесешь хвалу к Богу, тогда начни с смиренномудрием и говори: «я не достоин, Господи, говорить пред Тобою, потому что весьма грешен». – Так надобно говорить тебе, хотя бы ты и не сознавал за собою ничего худого. Ибо никто не безгрешен, кроме Единого Бога. А мы, согрешая во многом, большей части грехов не примечаем за собою. Потому Апостол говорит: «ничегоже в себе свем, но не о сем оправдаюся» (1Кор.4:4), т. е. грешу много, и не примечаю сего. Поэтому и Пророк говорит: «грехопадения кто разумеет» (Пс.18:13)? Потому и ты не лжешь, называя себя грешником. Если же разумеешь свои грехопадения, то согрешишь этим самым словом: я не грешен. Напротив того – говори лучше: более всех грешников грешен я, преступая Божию заповедь, которая повелевает: «когда и во всем исправны, глаголите, яко раби неключими есмы: яко, еже должни бехом сотворити, сотворихом» (Лк.17:10). Так всегда должно рассуждать тебе: «я неключимый», и еще: «смиренномудрием друг друга честию больша себе творяще» (Фил.2:3). – Итак молись Богу со страхом и смиренномудрием. И когда прострешь слово смиренномудрия, скажешь: «благодарю Тебя, Господи, что долготерпел моим грехопадениям, до ныне оставлял меня ненаказанным; ибо давно достоин я был того, чтобы претерпеть тысячи бедствий и быть отринутым от лица Твоего, но незлобивое Твое человеколюбие было ко мне долготерпеливо; благодарю Тебя, хотя и нет у меня достаточных, сил к благодарению за незлобие Твое».

80. «И когда совершишь обе части славословия и смиренномудрия, тогда проси уже, чего должен ты просить, т. е. не богатства, не славы земной, не здравия телесного, – потому что Сам Он создал тебя и печется о твоем спасении, и знает, что полезно каждому, здоровым ли быть, или больным, – но как повелено тебе, проси царствия Божия. Ибо о потребностях тела твоего, как я сказал выше, позаботится Сам Царь наш. Он преименит и негодует, если кто попросит у Него какой малости, если кто из нас попросит у Него недостойного. Поэтому молитвою своею не наводи на себя негодования, но проси себе того, что достойно Царя Бога».

81. «А прося того, что достойно Бога, не переставай просить, пока не получишь. Ибо на сие наводя мысль, Господь говорит в Евангелии: «кто от вас имать друга, и идет к нему в полунощи, и речет ему: друже, даждь ми взаим три хлебы: понеже друг прииде с пути ко мне, и не имам что предложити ему: и той извнутрь отвещает: не твори ми труды: уже двери затворены суть, и дети моя со мною на ложи суть: не могу, востав дати тебе. Глаголю вам: аще и не даст ему востав, зане друг ему есть: но за безочство его, востав, даст ему, елика требует» (Лк.11:5–8). Господь представляет нам пример, чтобы научить нас быть неослабными и неотступными в вере. Он берёт пример с человека, обращающегося к человеку, чтобы научился ты никогда не терять надежды, чтобы, когда будешь просить и не получишь, не переставал просить, пока не получишь, если только, как сказано прежде; просишь того, что Богу угодно; и чтобы не говорил: «я грешник, и потому не услышан». А чтобы не отчаивался ты, для сего говорил Он: «аще и не даст ему, зане друг ему есть: но за безочство его, даст ему, елика требует». Наконец, хотя пройдет месяц, и год, и трехлетие, и большее число лет, пока не получишь, не отступай, но проси с верою, и непрестанно делая добро.

82. «Но при этом знай, что ты и с своей стороны сам должен делать все; к Богу же вопиять о помощи, – чтобы Он был тебе помощником. Ибо, если кто по непостоянству предастся пожеланиям, то Бог не помогает ему и не слушает его молитв; потому что он предварительно сделал себя чуждым Богу чрез грех. Кто хочет иметь помощь от Бога, тот не изменяет обязанности; а кто не изменяет обязанности, тот никогда не бывает оставлен без Божия вспомоществования. Поэтому не должно доводить себя до того, чтобы осуждала в чем-либо собственная совесть, и в таком состоянии призывать Божию помощь.

83. «Призывать же сие должно не с нерадением, не умом, скитающимся там и здесь. Такой не только не получись просимого, но еще более приогорчит Владыку. Если и тот, кто стоит и ведет речь пред князем, стоит с великим страхом, не дозволяя блуждать как внешнему своему оку, так и внутреннему душевному, чтобы не подвергнуться опасности; то не тем ли паче со страхом и трепетом надобно стоять пред Богом, весь ум устремляя к Нему Единому, а не к чему-либо иному? Потому что Он не только подобно людям видит внешнего человека, но прозирает и во внутреннего. Посему, если будешь стоять пред Богом, как надобно, и с своей стороны все сделаешь; то не переставай просить, пока не получишь просимого тобою».

84. «Если будешь осуждаем своею совестию, как презритель, и если будешь стоять на молитве рассеянно, когда бы мог стоять и нерассеянно; то не дерзай стоять пред Богом, чтобы молитва твоя не обратилась в грех. Если же, изнемогши от греха, не в состоянии будешь молиться без развлечения, то принуждай себя, сколько станет сил, и продолжай стоять пред Богом, к Нему обращай свой ум, собирая его в себя самого, и Бог простит тебя; потому что не из пренебрежения, но по немощи не имел ты сил стоять пред Богом, как должно. Потому, если так будешь себя принуждать ко всякому делу благому, не переставай просить, пока не получишь просимого тобою, но терпеливо толкай в дверь Его, прося тобою просимого. «Всяк бо», сказано, «просяй приемлет, и ищай обретает, и толкущему отверзется» (Лк.11:10). Ибо чего иного желаешь ты сподобиться, как не единого спасения»?

85. «Говоришь: «много раз просил я и не получил». – Без сомнения, потому не получал, что просил худо, или с неверием, или рассеянно, или неполезного тебе. А если и полезного просил неоднократно, то не имел постоянства. Ибо написано: «в терпении вашем стяжите души ваша» (Лк.21:19); и: «претерпевый до конца, той спасен будет» (Мф.10:22)».

86. «Бог знает сердце молящихся, поэтому говоришь: какую нужду имеет Бог в нашем прошении? – Разве не знает Он в чем имеем нужду? Посему какая нужда в прошении? – «Бог знает, что нам нужно, и все телесное щедро дает в наслаждение наше, будучи благ, дождит на праведные и на неправедные и солнце Свое сияет на злые и благие, еще прежде прошений наших» (Мф.5:45). Но веры, добродетели достойной сего имени, царства небесного, если не будешь просить с трудом и многим терпением, не получишь; потому что должно прежде пожелать; а пожелав, искать деятельно в вере и терпении, употребив с своей стороны все, так чтобы ни в чем не осуждала собственная совесть, будто бы просишь или нерадиво, или лениво, и тогда уже получишь если угодно сие Богу. Ибо Он лучше тебя знает, что полезно тебе».

87. «И может быть, имея целию сделать тебя усердным пред Ним, для того медлит даровать, чтобы ты и узнал, что такое дар Божий, и со страхом хранил данное. Ибо все, что приобретает кто-нибудь со многим трудом, старается он сохранить, чтобы, потеряв это, не потерять и многого труда своего и отринув благодать Божию, не соделаться недостойным жизни вечной. Какую пользу принесло Соломону, что он скоро получил дар мудрости и утратил оный? – Посему не малодушествуй, если не скоро получаешь просимое. Ибо, если бы благий Бог видел, что ты, скоро получив дар, не утратишь его, то готов был бы даровать оный и прежде твоего прошения. А теперь из попечительности о тебе делает это. Ибо, если принявший талант и сохранивший его в целости осужден за то, что не пустил его в оборот; то не тем ли паче осужден будет утративший его»?

88. «Посему, зная это, получаем ли скорее, или медленнее, пребудем благодарными Господу; потому что все, что ни делает Владыка, домостроительствует ради нашего спасения; только мы да не будем из малодушия прекращать прошения. Ибо Господь для того и сказал притчу о вдовице, которая своею неотступностию преклонила беззаконного судию, чтобы и мы ради своей неотступности, получали по прошениям своим. В этом выказываются и вера наша и любовь к Богу, когда и не скоро получая, пребываем благодарными Ему. Будем же всегда благодарить Его, чтобы быть нам достойными сподобиться вечных благ Его».

89. Цель упражнения в молитвословии и молитве та, чтобы приобресть навык к непрестанной молитве, или к непрестанному памятованию о Боге и пребыванию в Нем вниманием и чувством, исполненным благоговеинства и теплого к Нему устремления. Св. Василий Великий часто обращает речь к сему настроению, и в стяжании его поставляет всю цель подвижничества, – и телесного, и духовного, и душевного.

«Надобно, говорит он, «всяцем хранением блюсти свое сердце» (Притч.4:23), чтобы никак не терять мысли о Боге, и памятования о чудесах Его не осквернять представлениями суетного, но святую мысль о Боге, постоянным и чистым памятованием напечатленную в душах наших, всюду носить с собою, как неизгладимую печать. Ибо таким образом приобретается наша любовь к Богу, которая и возбуждает к исполнению заповедей Господних, и вместе опять ими сама соблюдается, делаясь продолжительною и неколебимою» (Пр. 5, стр. 109).

90. Сродством к такому напечатлению памяти Божией служит Богомысленное созерцание бесконечных совершенств Божиих. «Душа, приводя в движение свою мысленную силу, и среди безмолвного от всего упразднения занимаясь свойственными ей созерцаниями, блюдет в себе свойственную ей тишину. Сие делает она, по возможности возводя внимательный взор к достопоклоняемой Троице, и умозаключая о неприступности Божией славы по преизбытку ее сияния, о светлости блаженства, беспредельной премудрости, о постоянстве и невольненности безмятежья, об естестве бесстрастном и неподвижном; потому что с Кем ничто не может встретиться нечаянно, в Ком как в сокровищнице, собрано ведение всего существующего и будущего, Кто объемлет всяческая и все держит в руке своей, и Кому совершенно ни что не может воспротивиться и противостать, в Том и следует быть тишине и непрестанному безмятежию» (Уст. 2).

91. Такое углубление в совершенства Божии восставляет созерцание вожделенной красоты Божией и раздражает естественно вложенную в душу любовь к Богу, которую и сопровождает неотступная память о Боге. Ибо – «что досточуднее Божией красоты? Какое представление приятнее Божия великолепия? Какое желание душевное так живо, как желание, порождаемое Богом в душе, которая очищена от всякого порока и с истинным расположением говорит: уязвлена есмь любовию аз (Пес. пес. 2,5)? Подлинно неизреченны и неописанны молниеносные блистания Божией красоты; ни слово не может выразить, ни слух вместить. Наименуем ли блеск денницы, или светлость луны, или сияние солнца, – все это недостойно к уподоблению славы, и в сравнении с истинным Светом далее отстоит от Него, нежели глубокая ночь и ужаснейшая тьма от полуденной ясности. Если красота сия, незримая очами, а постижимая только душою и мыслию, озаряла кого-нибудь из Святых и оставляла в них невыносимое уязвление желанием; то, возмущенные здешнею жизнию, говорили они: «увы мне, яко пришельствие мое продолжися» (Пс.119:5)! «Когда прииду и явлюся лицу Твоему? Ибо возжада душа моя к Богу крепкому и живому» (Пс.41:3). Почему желали скорее «разрешитися и со Христом быти» (Фил.1:23); и когда видели приближение сей блаженной минуты, с радостью взывали: «ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко» (Лк.2:29). – Тяготясь сею жизнию, как узилищем, сколько были неудержимы в стремлениях те, у кого коснулось души Божественное желание. По причине ненасытимого желания созерцать Божественную доброту, они молились о том, чтобы зрение красоты Божией простиралось на всю вечную жизнь (Пс.26:4)» (Пр. 2).

92. Другой способ укрепления памятования о Боге есть воспоминание и восчувствование великих Божиих благодеяний, явленных в творении, Промышлении, паче же в Искуплении, как ко всему роду человеческому, так и частнейше ко всякому лицу, которое старается поучаться в сем.

«Ежели в рожденных есть природная любовь к родившим, и это доказывают привязанность бессловесных и в людях с первого возраста открывающаяся расположенность к матерям, то недостатком любви к Сотворившему нас и отчуждением от Него да не окажем себя неразумнее младенцев и свирепее зверей. Если б и не знали, каков Он по благости: потому одному, что получили от Него бытие, должны мы безмерно любить Его со всею нежностию и непрестанно прилепляться к памятованию о Нем, как дети прилеплены к матерям. Но благодетель выше любимых естественно, и привязанность к даровавшим какое-нибудь благо есть расположение, свойственное не людям только, по всем почти животным. Сказано: «позна вол стяжавшего и, и осел ясли господина своего». О если бы не надлежало сказать о нас последующих слов: «Израиль же Мене не позна, и людие Мои не разумеша» (Исаии.1:3)» (Пр. 2)».

93. «Если же по природе имеем любовь и расположение к благодетелям и решаемся на всякий труд, чтобы воздать за оказанное нам благодеяние: то какое слово может изобразить Божии дары? Они таковы по множеству, что превышают всякое число, так велики и важны, что достаточно и одного, чтобы обязать вас ко всякой благодарности Подателю. Умолчу о тех из них, которые хотя сами по себе и чрезмерны величием и приятностию, однако же превышаемые светозарностию больших, как звезды сиянием солнечных лучей, не так ясно выказывают свою приятность. Ибо нет времени, оставив превосходнейшее, измерять благость Благодетеля меньшими дарами. Поэтому пусть будут преданы молчанию восхождение солнца, круговращение луны, благорастворение воздуха, смены годовых времен, вода из облаков, вода из земли, самое море, и вся земля, раздающееся из земли, живущее в водах, роды живых тварей в воздухе, тысячи различий между животными, все, назначенное на служение нашей жизни» (там же).

94. «Но одного, хотя бы кто и хотел, нельзя миновать; об одном даре совершенно невозможно умолчать тому, кто имеет здравый ум и слово, хотя еще более невозможно сказать о нем, как должно, а именно, что Бог, сотворив человека по образу и подобию Божию, удостоив ведения о Себе, украсив пред всеми животными даром слова, дав ему наслаждаться безмерными красотами рая, поставив его князем над всем, что на земле, и после того, как перехищрен он змием, ниспал в грех, а чрез грех в смерть и во все, что достойно смерти, не презрел его, но сперва дал ему в помощь закон, для охранения его и попечения о нем приставил Ангелов, для обличения порока и научения добродетели посылал Пророков, порочные стремления пресекал угрозами, усердие к добрым делам возбуждал обетованиями, неоднократно на разных лицах для вразумления прочих предварительно показывал конец порока и добродетели, и от тех, которые, при всех таковых пособиях, пребывали в непокорности, не отвратился; потому что не были мы оставлены благостию Владыки и не прервали любви Его к нам, оскорбив Благодетеля бесчувственностию к таким почестям, но воззваны от смерти и снова оживотворены Самим Господом нашим Иисусом Христом, у Которого и самый способ благодеяния еще более удивителен. Ибо «во образе Божии сый, не восхищением непщева быти равен Богу, по Себе умалил, зрак раба приим» (Фил.2:6–7). «Воспринял на себя и наши немощи, понес болезни, был язвен за нас, чтобы мы язвою Его исцелились» (Ис.53:5); «искупил ны есть от клятвы, быв по нас клятва» (Гал.3:13), претерпел поноснейшую смерть, чтобы нас возвести к славной жизни, и не удовольствовался тем одним, что оживотворил нас мертвых, но еще даровал нам достоинство божества, уготовал вечные упокоения, великостию веселия превышающие всякую человеческую мысль. «Что же воздадим Господеви о всех, яже воздаде нам» (Пс.115:3)? – Но Он столько благ, что не требует воздаяния, а довольствуется тем, чтобы любили Его за дарованное Им» (там же).

95. «Когда все это привожу себе на мысль, тогда (откроюсь в своей немощи) прихожу в какой-то ужас и страшное исступление от боязни, чтоб, по невнимательности ума или по причине занятия суетным, отпав от любви Божией, не сделаться мне некогда укоризною Христу. Ибо тот, кто ныне обольщает нас, и мирскими приманками всемерно старается произвести в нас забвение о Благодетеле, к погибели душ наших, ругается и посмевается над нами, – тогда пренебрежение наше обратит в укоризну Господу, и будет хвалиться нашею непокорностию и нашим отступничеством; потому что он хотя не сотворил нас и не умер за нас, однако же имел нас своими последователями в непокорности и нерадении о заповедях Божиих. Эта укоризна Господу и эта похвальба врага для меня кажутся тяжелее геенских мучений – врагу Христову послужить предметом похвальбы и поводом к превозношению пред Тем, Кто за нас умер и воскрес, Кому, по написанному, тем более за сие мы обязаны» (там же). Кто примет в чувство все прописанные благодеяния, тот не может забыть Благодетеля и благоговейного памятования о Нем не может не вращать в уме и сердце в молитвенном к Нему возношении».

96. Третий путь к напечатлению непрестанного о Боге памятования есть навык – творить все по сознанию на то воли Божией, во славу Божию, пред лицом всевидящего Бога.

«Во всяком предстоящем нам деле волю Повелевшего должно поставлять для себя целию, и по ней направлять тщательность свою, как и о Себе Самом говорит Господь: «снидох с Небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшего Мя Отца» (Ин.6:38). Ибо как необходимые в жизни искусства, предположив некие свойственные себе цели, к ним приспособляют частные действия; так поскольку и нашим делам положены один предел и одно правило – исполнять заповеди благоугодно Богу, то не иначе можно преуспеть с точностию в деле, как совершая оное по воле Давшего заповеди. А при строгой тщательности совершать дело по воле Божией возможно будет чрез памятование вступить в единение с Богом. Ибо как ковач, при обделке, например, топора, помня того, кто дал ему работу, и имея его в уме, представляет тот вид и ту величину, какие назначены, соображает работу с волею заказавшего (а если забудет, то сделает или что-нибудь другое, или иначе, нежели как заказано); так и христианин всякое действие, маловажное и важное, соображая с волею Божиею, и поступок свой распорядит со всею исправностию, и вместе сохранит мысль о том, Кто повелел так поступать. – выполнит сказанное: «предзрех Господа предо мною выну, яко одесную Мене есть, да не подвижуся» (Пс.15:8), удовлетворит также и этой заповеди: «аще ясте, аще ли пиете, аще ли ино что творите, вся в славу Божию творите» (1Кор.10:31). А кто в деле своем нарушает точность заповеди, тот, очевидно, слабо помнит о Боге» (Пр. 5)».

97. «Посему, помня слова, сказавшего: «еда небо и землю не Аз наполняю, рече Господь» (Иер.23:24); и: «Бог приближаяйся Аз есмь, а не Бог издалеча» (-23); и: «идеже еста два, или трие собрани во Имя Мое, ту есмь посреде их» (Мф.18:20); – надобно всякое дело совершать, как бы оно делалось пред очами Господа, и всякую мысль слагать, как бы Господь назирал ее. Ибо в таком случае будет и всегдашний страх, который, по написанному, «не терпит неправды, досаждения же и гордыни, и пути лукавых» (Притч.8:13), и любовь усовершится, исполняя сказанное Господом: «не ищу воли Моея, но воли пославшего Мя Отца» (Ин.5:30); потому что душа сохранит всегдашнюю уверенность, что, как добрые дела, приятны Судии и Подвигоположнику нашей жизни, так дела противные вскоре подвергнутся осуждению. А думаю, что с сим вместе достигнуто будет и то, чтобы самые заповеди Господни исполнять не из человекоугодия» (Там же).

Таков внутренний строй ходящих пред Богом, всегда о Нем памятующих, и молитвенно к Нему обращающихся, – и таковы способы к сему наиглавнейшему в духовной жизни деланию. Св. Василий Великий очень часто обращается к нему в своих правилах, его поставляя источником всего доброго, и в нем указывая силу к отражению всего худого, возникающего в мыслях и чувствах.

98. Из всех церковных собраний и молитвословий, самое драгоценное для христиан и иноков есть то, на котором причащаются св. Христовых Таин. Но правила не определяют подробно сего святого действия, столь помощного в победе страстей и невидимых врагов, их разжигающих. Как часто должны были иноки приступать к святому Причастию, это или решалось по правилу пр. Пахомия, принятому от Ангела, чтобы иноки причащались каждое воскресение или и субботу, или было учреждено как ни- будь сообразно с тем, что пишет св. Василий Великий к одной госпоже, что хорошо причащаться каждый день и что они в Кесарии причащаются четыре раза в неделю. – Вот это письмо!

99. «Хорошо и преполезно каждый день приобщаться и принимать Святое Тело и Кровь Христову; потому что Христос Сам ясно говорит: «ядый Мою плоть и пияй Мою кровь, имать живот вечный» (Ин.6:54). Ибо кто сомневается, что непрестанно быть причастником жизни не иное что значит, как жить многообразно? Впрочем, мы приобщаемся четыре раза каждую седмицу: в день Господень, в среду и пяток, и в субботу; также и в иные дни, если бывает память какого Святого. А что нимало не опасно, если кто, во время гонений, за отсутствием Священника или служащего, бывает в необходимости принимать Причастие собственною своею рукою, излишним было бы это и доказывать; потому что долговременный обычай умилостивляет в этом самым делом. Ибо все монахи, живущие в пустынях, где нет иерея, храня Причастие в доме, сами себя причащают. А в Александрии и Египте и каждый крещеный мирянин по большей части имеет Причастие у себя в доме, и сам собою приобщается, когда хочет. Ибо когда иерей единожды совершил и преподал Жертву; принявший ее как всецелую, причащаясь ежедневно, справедливо должен веровать, что принимает и причащается от самого преподавшего. Ибо и в церкви иерей преподает часть, и приемлющий с полным правом держит ее, и таким образом собственною своею рукою подносит к устам. Потому одну имеет силу, приемлет ли кто от иерея одну часть, или вдруг многие части» (Пис. 89).

100. «С каким страхом, с какою несомненностию и с каким расположением должны мы приобщаться Тела и Крови Христовых?

«Страху учит нас Апостол, говоря: «ядый и пияй недостойне, суд себе яст и пиет» (1Кор.11:29). А несомненность производит вера – и в слова Господа, сказавшего: «сие есть тело Мое, еже за вы даемо: сие творите в Мое воспоминание» (Лк.22:19) – и в свидетельство Иоанна, который изобразив сперва славу Слова, описывает потом и образ вочеловечия в следующих словах: «и Слово плоть бысть, и вселися в ны, и видехом славу Его, славу яко Единородного от Отца; исполни благодати и истины» (Ин.1:14); – а также в слова Апостола, написавшего: «во образе Божии сый, не восхищением не пщева быти равен Богу, но Себе умалил, зрак раба приим, в подо бии человечестем быв, и образом обретеся, якоже человек, смирил Себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестные» (Фил.2:6–8). Посему, когда душа, уверовавши в сии ясные и многочисленные свидетельства, познает величие славы и удивится преизбытку смирения и послушания; потому что Сам Сын, ради нашей жизни, был послушлив Отцу даже до смерти; тогда, думаю, расположение ее превратится в любовь к Богу и Отцу, Иже Своего Сына не пощаде, но за нас всех предал есть Его (Рим.8:32), и к Единородному Сыну, пребывшему послушливым до смерти для нашего искупления и спасения. И таким образом может воспользоваться словом Апостола, который для здравых умом как бы правилом каким поставляет добрую в этом совесть, когда говорит: «ибо любы Христова обдержит нас суждших сие: яко аще един за всех умре, то убо вси умроша. И за всех умре, да живущии не ктому себе живут, но Умершему за них и Воскресшему» (2Кор.5:14–15). Такое расположение и такую готовность должен иметь приобщающийся Хлеба и Чаши» (Кр. 172).

101. К сподобившимся Св. Причастия можно относить ответ на следующий вопрос: «какою должна быть душа, удостоившаяся участвовать в деле Божием?

«Какою была та, которая говорит: «кто есмь аз, Господи мой Господи? И что дом мой, яко возлюбил мя еси» (2Цар.7:18)? и которая исполняет написанное: «благодаряще Бога и Отца призвавшего нас в причастие наследия Святых во свете, Иже избави нас от власти темные, и представи в царство Сына любве Своея» (Кол.1:12–13)» (Кр. 167).

102. Если с кем случится нечто, бывающее от навыка и по природе, то надобно ли ему приступать к общению Святых?

«Апостол показал, что спогребшийся Христу в крещении (Рим.6:4) выше природы и навыка, когда, как в сем месте о крещении в воде, после сказанного выше, говорит: «сие ведяще, яко ветхий наш человек с Ним распятся, да упразднится тело греховное, яко ктому не работати нам греху»(--6); так в другом месте повелевает: «умертвите убо уды ваша, яже на земли, блуд, нечистоту, страсть, похоть злую и лихоимание, еже есть идолослужение, ихже ради грядет гнев Божий на сыны противления» (Колос.3:5–6); и в другом месте еще дает правило, говоря: «а иже Христови суть, плоть распята со страстьми и похотьми» (Гал.5:24). – Но я изведал, что по благодати Христовой, и мужи и жены достигают сего искреннею верою в Господа. А на того, кто, находясь в нечистоте, приближается ко святым, и в Ветхом Завете видим страшный Суд. Если же Церкве боле есть зде (Мф.12:6), т. е. страшнее; то вразумит нас Апостол, сказав: «ядый и пияй недостойне, суд себе яст и пиет» (1Кор.11:29)» (Кр. 309).

103. Сопредельное с молитвою делание есть во-первых – изучение Божественных Писаний для умудрения во спасение. Что новоначальному надлежит изучать Писание, об этом сказано уже; но сие спасительное занятие не должно прекращаться во всю жизнь. Отвечая на вопрос о том, «полезно ли изучать многое из Писаний» – правило отвечает утвердительно, разграничивая только, чтобы всякий изучал наиболее то, что относится к его обязанностям.

«Поскольку людей можно разделить на два более общие разряда: одним вверено начальство, а другие, при различных дарованиях, поставлены в благопокорности и послушании; то рассуждаю, что кому поручено начальство и попечение о многих, тот должен знать, и изучать обязанности всех, чтобы всех научать воле Божией, показывая каждому его обязанности. А из прочих – всякий помня, что сказал Апостол: «не мудрствовати паче, еже подобает мудрствовати, но мудрствовати в целомудрии, коемуждо якоже Бог разделил есть» (Рим.12:3), пусть тщательно изучает и исполняет свои обязанности, ни о чем более не любомудрствуя, чтоб сделаться достойным услышать от Господа сии слова: «иди, рабе благий, о мале был еси верен, над многими тя поставлю» (Мф.25:21)» (Кр. 235).

104. Почему с одной стороны не позволяет ничего делать или говорить, без свидетельства на то Богодухновенных Писаний, – когда говорит:

«Господь наш Иисус Христос говорит о Святом Духе: «не от Себе бо глаголати имать, но елика аще услышит, сие глаголати имать» (Ин.16:13); и о Себе Самом: «не может Сын творити о Себе ничесоже» (Ин.5:19); и еще: «яко Аз от Себе не глаголю, но пославый Мя Отец, Той Мне заповедь даде, что реку и что возглаголю. И вем, яко заповедь Его живот вечный есть. Яже убо Аз глаголю, якоже рече Мне Отец, тако глаголю» (Ин.12:49–50). Кто же дойдет то такого безумия, чтоб осмелиться даже и на мысль что либо взять самому собою, когда для того, чтобы и умом, и словом, и делом направить себя на путь истины, имеет он нужду в путеводстве Святого и благого Духа, а сам слеп и живет во тьме без солнца правды – Самого Господа нашего Иисуса Христа, Который Своими заповедями просвещает как лучами, ибо сказано: «заповедь Господня светла, просвещающая очи» (Пс.18:9)?» (Кр. 1). Если же это так необходимо, то, очевидно, надобно изучать Бож. Писание.

105. С другой – укоряет того, кто намеренно не хочет узнавать воли Божией, открытой нам в слове Божием, чтоб за нарушение знаемого не подвергаться большему осуждению.

«Явно говорит, что поведение такого человека притворно, и он подлежит неизбежному суду за грех. Ибо Господь сказал: «аще не бых пришел и глаголал им, греха не быша имели; ныне же извинения не имут о гресе своем» (Ин.15:22), потому что Свящ. Писание везде и всем возвещает волю Божию. Поэтому подобный человек не меньше осуждается, т. е. не наравне с неведущими, но большему подпадает осуждению с теми, о которых написано: «яко аспида глуха и затыкающего ушы свои: иже не услышит гласа обавающих, обаваем обавается от премудра» (Пс.57:5–6). Впрочем тот, кто приставлен к домостроительству слова, если вознерадит о том, чтобы возвестить слово, будет, по написанному, осужден как убийца (Иезек.33:3)» (Кр. 45).

106. А на того, кто при невозможности работать, отказывается и от изучения псалмов, еще строжайший произносит приговор.

«Поскольку Господь в притче о бесплодной смоковнице сказал: «посецы ю, векую и землю упражняет»? (Лк.13:7); то хотя необходимо употребить о таковом все попечение, однако же, если не исправляется, и в рассуждении его надобно соблюсти заповеданное о пребывающих во грехе; потому что ленивый на хорошее осуждается с диаволом и аггелами его» (Кр. 61).

107. Но и тех, кои ревностно изучают Писание, оно не гордит, а паче смиряет, внушая, что от таковых требуется большая исправность в жизни. Это выражается в ответе на вопрос 236-й: «которые удостоились выучить четыре Евангелия, те – как должны принимать благодать сию? – поскольку, отвечается, Господь изрек: «ему же предаша множайше, множайше истяжут от него» (Лк.12:48), то они должны более других бояться и тщиться, как Апостол научил, говоря: «споспешествующе же и молим, не вотще благодать Божию прияти» (2Кор.6:1). А благодать приемлется не вотще, если верим Господу, Который говорит: «аще сия весте, блажени есте, аще творите я» (Ин.13:17)?

108. Предмет изучения в слове Божием есть воля Божия благая и угодная.

«Во-первых должно искать, что есть благая воля Божия; потом, когда узнаем благую волю, должно исследовать угодна ли Богу сия благая воля. Ибо на иное в особом отношении есть воля Божия, и воля благая; но когда это делается или не тем лицом, или не в то время, как-бы надлежало, то не бывает уже благоугодным Богу. Например: была воля Божия и воля благая, чтобы Богу кадили; но не благоугодию было Богу, чтобы делали сие Дафан и Авирон. И еще: есть воля Божия и воля благая, чтобы творили милостыню; но чтоб делали сие ради прославления от людей, это уже не благоугодно Богу. И еще: «была воля Божия и воля благая, чтобы ученики, еже во уши слышали, проповедали на кровех» (Мф.10:27); но чтоб говорили о чем-либо прежде времени, сие не благоугодно было Богу. Ибо говорит: «никому же поведите видения сего, дóндеже Сын Человеческий из мертвых воскреснет» (Мф.17:9). И вообще всякая воля благая Божия тогда и благоугодна, когда исполняется в ней сказанное Апостолом: «вся в славу Божию творите» (1Кор.10:31), и: «вся благообразно и по чину да бывают» (14:40). Но опять, если на что есть воля Божия, и воля благая, и воля угодная, то и в сем случае должно не беспечности предаваться, но подвизаться и заботиться, чтобы сие было совершенно и без недостатков – в мере как самого дела, согласно с заповеданным, так и силы совершающего дело. Ибо сказано: «возлюбити Господа Бога твоего от всея души твоея, и всею силою твоею, и всею крепостию твоею, и всем помышлением твоим, и ближнего своего, яко сам себе» (Лк.10:27), как и Господь научил в Евангелии от Иоанна (Иoaн.13:34). Да и «всякую заповедь люби, как написано» (Втор.6:6). Ибо сказано: «блажен раб той, егоже, пришед господин его, обрящет тако творяща» (Мф.24:46)» (Кр. 276).

109. Условливающия в сем успехе средства суть – молитва с искреннею верою, чуждою всякого своемудрия. На это наводят ответы на следующие вопросы:

«Как приимем царствие Божие, яко отроча? – Если таковыми же будем в отношении к учению Господню, каково в обучении отроча, которое не прекословит, не оправдывается пред учителями, но верно и благопокорно принимает уроки» (Кр. 217).

110. «Какого разумения должны мы просить себе у Бога, и как можем стать достойными оного? – О сем разумении узнаем от самого Бога чрез Пророка, который говорит: «да не хвалится мудрый мудростию своею, и да не хвалится крепкий крепостию своею, и да не хвалится богатый богатством своим, но о сем да хвалится хваляйся, еже разумети и знати Господа» (Иерем.9:23–24), и чрез Апостола, который сказал: «но разумеюще (будьте), что есть воля Божия» (Еф.5:17). Удостоиться же сего разумения возможем, если исполним написанное: «упразднитеся и разумейте, яко Аз есмь Бог» (Пс.45:11), и, если уверуем, что истинен всякий глагол Божий, ибо сказано: «аще не уверите, ниже имате разумети» (Пс.7:9)» (Кр. 218).

111. «Если Господь дает премудрость, и от лица Его познание и разум (Прит.2:6), и, «если Духом овому дается слово премудрости, иному же слово разума» (1Кор.12:8); то почему же Господь ставит в вину ученикам: «аще ли и вы без разума есте» (Мф.15:16); и Апостол винит некоторых, как неразумных (Рим.1:31)? – «Если кто», отвечается, «познает благость Бога, Иже всем человеком хощет спастися и в разум истины приити» (1Тим.2:4), и дознал также попечительность Св. Духа в разделении и действе дарований Божиих; то он знает, что косность разумения бывает не по нерадению Благодетеля, но по неверию получающих благодеяние. И справедливо обвиняется неразумный, как смежающий очи при восхождении солнечном, чтобы жить во тьме и неподъемлющий взора для принятия света» (Кр. 248).

112. «Кто не смыслен и кто мудр о себе? – Отв. Не смыслен тот, кто не разумеет воли Господней, и мудр о себе всякий, кто водится собственными своими рассуждениями, и не ходит по вере в глаголах Божиих. Посему, если кто хочет не быть несмысленным и мудрым о себе, то он должен разуметь волю Господню верою в Господа, и в страхе Божием подражать Апостолу, который говорит: «помышления низлагающе, и всяко возношение взимающееся на разум Божий, и пленяюще всяк разум в послушание Христово» (2Кор.10:4–5)» (Кр. 260).

113. «Как «человек делается буиим в веце сем» (1Кор.3:18)? – Так: «если убоится суда от Бога, Который говорит: горе, иже мудри в себе самих, и пред собою разумни» (Ис.5:21), станет подражать сказавшему: «скотен бых у тебе» (Пс.72:22), и, отринув всякое мнение о своей мудрости, не прежде признает что либо в своих суждениях добрым, и начнет рассуждать о чем, как самою заповедью приучив себя к тому, что угодно Богу, в деле ли, или в слове, или в помышлении, потому что Апостол сказал: «надеяние таково имамы Христом к Богу: не яко довольни есмы от себе помыслити что, яко от себе, но довольство наше от Бога» (2Кор.3:4–5). Который учит человека разуму, как написано (Пс.93:10)» (Кр. 274).

114. Цель изучения Писания умудрение во спасение, или стяжание сокровищ духовного ведения, чтобы предать его потом другим, жаждущим его.

«Какое это благое сокровище? – Умудрение во всякой о Христе добродетели, служащей к славе Божией есть сокровище благое, из которого каждый, по изречению Господа, «в делах и словах своих износит благое» (Мф.12:35)» (Кр. 239). «Приявший какую бы то ни было благодать необходимо должен передать ее имеющему в ней потребность. Это же надлежит делать и с даром ведения, как сказано у Апостола: «сия предаждь верным человеком, иже довольни будут и иных научити» (2Тим.2:2)» (Кр. 254).

115. После изучения слова Божия общий всем источник умудрения во спасение – уроки настоятеля, которому, как видели, внушается учить всех с строгими прещениями за нерадение о сем (Пр. 24, 25). – Кроме же сего внушается смотреть на жизнь старших и из ней учиться, и вступать во взаимные собеседования для уяснения и поверки своих понятий и разумений.

116. О первом говорится: «запасайся избытками совершенного жития (примерами), чтобы найти сокровище, сокрытое на день нужды. – Будь соревнователем живущих право, и дела их запиши у себя на сердце» (Стр. 60, 61). И еще: «Прежде начавшие трудиться в деле Божием могут быть полезны для приходящих вновь тем, что будут, если крепки телом, показывать неленостное тщание и представлять в себе образец всякого доброго дела. А ежели немощны, то окажут пользу таким душевным состоянием, в котором и по лицу и по всякому движению видно, что несомненно призирает на них Бог, и сопребывает с ними Господь, а также и свойствами любви, исчисленными у Апостола, сказавшего: «любы долго терпит, милосердствует, не завидит, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своих си, не раздражается, не мыслит зла, не радуется о неправде, радуется же о истине, вся покрывает, весну веру емлет, вся уповает, вся терпит. Любы николиже отпадает» (1Кор.13:4–8). Ибо все это можно выполнять и при немощном теле» (Кр. 200).

117. Ко второму, т. е. взаимному собеседованию, приглашает св. Василий во введении к пространным правилам, говоря: «подвижники благочестия, предпочетшие жизнь безмолвную и спокойную, сообща порассудим, как сделать, чтобы ничего из предписанного не осталось у нас без исполнения. – Поэтому в чем каждый почитает себя нескудным, то пусть и предложит на общее рассмотрение: потому что при трудолюбном исследовании многих удобнее найдется сокровенное, если только Бог, по обетованию Господа нашего Иисуса Христа дарует нам найти искомое, по научению и напоминанию Св. Духа (Ин.14:26)» (стр. 95).

118. В другом же месте вопрос: «должен ли каждый и другим сообщать, что сам думает, или в себе скрывать то, о чем несомненно уверен, что сие угодно Богу?» – Решает так:

«Памятуя Божий приговор, изреченный чрез Пророка: «горе, иже мудри в себе самих, и пред собою разумни» (Ис.5:21), и сказанное Апостолом: «желаю бо видети вас, да некое подам вам дарование духовное, ко утверждению вашему, сие же есть, соутешитися в вас верою общею, вашею же и моею» (Рим.1:11–12) рассуждаю, что необходимо нам сообщать свои мысли единодушным с нами, и доказавшим свою веру и смышленость, чтобы или погрешительное было исправлено, или правильно сделанное подтверждено, и мы избежали упомянутого выше осуждения, постигшего тех, которые мудры в себе самих» (Кр. 227).

119. На порядке трапезования, или подкрепления себя пищею, в общежитиях, правила делают только намеки.

Из них видно, что был назначен определенный час для трапезы, в который все должны были собираться к столу. Если так, то надо положить, что для сбора был даваем знак в било, или еще как. Наводит на это ответ на 136-й вопрос из кратких; «как обходиться с опоздавшим к обеду?» – Отвечается: «Если он не поспел по необходимости, зависящей от места, или дела, как соблюдающий заповедь сказавшего: «кийждо, в немже призван бысть, в том да пребывает» (1Кор.7:24); то блюститель общего благочиния, приняв сие в рассуждение, извинит ему. А если мог поспеть, но не постарался, показав в себе вину небрежения, пусть остается без пищи до определенного часа в следующий день».

120. Какой это определенный час, можно навесть из слов св. Василия Великого о необходимости разделить полуденную молитву на две, – на молитву пред принятием пищи, и на молитву по принятии пищи, – для восполнения семеричного числа дневных молитв (Стр. 74). Отсюда видно, что часом обеда был полдень.

121. Отсюда видно, что пред трапезой и после оной было совершаемо молитвословие. – Что во время трапезы было чтение, на это указывает вопрос 180-й: «С каким расположением и вниманием должны мы слушать читаемое нам во время вкушения, пищи?» – На что отвечено: «С большим того удовольствия, с каким едим и пьем, чтобы видно было, что ум не рассеивается телесными удовольствиями, но увеселяется более словесами Господними, подражая расположению сказавшего: «и слаждша паче меда и сота» (Пс.18:11)».

122. Из этого уже видно, какое благочиние требовалось от вкушающих пищу за трапезою. Но еще виднее оно из слов, сказанных для решения вопроса: «Как есть и пить во славу Божию?» – Здесь говорится, что это исполняет тот, кто при сем: «славит Бога памятованием о Благодетеле, и таким душевным расположением, при котором и телесное положение свидетельствует, что человек вкушает небеззаботно, но как бы имея зрителем Бora; а равно и целию вкушения, когда ест не для удовольствия, как раб чрева, но как делатель Божии для бодрости в делах, совершаемых по заповеди Христовой» (Кр. 196).

123. Исполнителям таких внушений не могло не казаться странным, «если кто в братстве во время вкушения пищи ведет себя нескромно, ест или пьет как бы с жадностью». И очень естествен у них вопрос: «Должно ли обличать такого?» – Правило отвечает на сей вопрос: – «Таковый не соблюдает заповеди Апостола, сказавшего: «аще ясте, аще ли пиете, аще ли ино что творите: вся в славу Божию творите» (1Кор.10:31), и еще: «вся благообразно и по чину да бывают» (1Кор.14:40); и он имеет нужду в исправлении, если только не вынудили его к тому какая либо необходимость труда, или поспешности. Впрочем, и тогда надобно соблюдать непреткновенность» (Кр. 72).

124. Из видов пищи поминается в правилах: хлеб, вода, елей, рыба какая-то соленая, отцами допущенная, в малом количестве, для приправы других яств, – зелени, или варева из семян (Уст. 25). И вином говорится гнушаться не должно, если принимают его для врачевания и не домогаются его без нужды (Стр. 73). Вообще же полагается пища здоровая, но дешевая и легко без особых хлопот приобретаемая в том месте, где подвизаются иноки.

125. «Должно употреблять в пищу то, чем без многих хлопот удовлетворяется потребность. Сие обнаружил сам Господь, когда угощал утружденный народ, да не ослабеют, как написано, на пути (Мф.15,32). Он мог увеличить чудо в пустыне подаянием дорогих яств, но уготовил для них такую простую и неизысканную пищу, что ячменные были хлебы, и на хлебе часть рыбы. А о питии не упомянул, потому что есть самоточная, достаточная к удовлетворению потребности всех вода, разве кому по болезни такое питие вредно, и не должно быть у потребляемо по совету св. Павла Тимофею (1Тим.5:23). И все, что производит явный вред, не должно быть в употреблении. Ибо несообразно будет, принимая снеди для поддержания тела, сими же самыми снедями вооружаться на тело, и препятствовать ему в служении заповеди. Сие же самое служит для нас примером в том, чтобы приучать душу свою избегать вредного, хотя бы оно имело приятность. Во всяком же роде снедей надобно предпочитать те, которые легче иметь, чтобы под предлогом воздержания не хлопотать о яствах более любимых и дорогих, приправляя снеди дорого стоящими сладостями. Но должно избирать то, что в каждой стране можно найти, что дешево и готово для народного употребления, а из привозного употреблять только самое необходимое для жизни, например: елей и тому подобное, и еще что пригодно для необходимого утешения больных, если только можно сие добыть без домогательства, хлопот и затруднений» (Пр. 19).

126. Очевидно, что иноческая пища постная и преимущественно растительная. Но 18-е правило из Пространных повелевает вкушать все предлагаемое. Это, вероятно, во время отлучек из обители, в мирских домах.

«И это пусть будет первым необходимым правилом, что хотя, для измождения плоти, подвижникам благочестия необходимо воздержание, потому что «всяк подвизаяйся, от всех воздержится» (1Кор.9:25); но чтобы не сойтись с врагами Божиими, сожженными своею совестью, и потому удаляющимися от брашен, «яже Бог сотвори в снедение со благодарением верным» (1Тим.4:3), должны мы, когда представится случай, ко всему прикасаться, чтобы показать смотрящим, что «вся чиста чистым» (Тит.1:15), что «всяко создание Божие добро и ничтоже отметно, со благодарением приемлемо: освящается бо словом Божиим и молитвою» (1Тим.4:4–5). Впрочем, и в этом случае надобно иметь в виду воздержание, употребляя не сверх потребностей одно малоценное и необходимое для поддержания жизни, и в том избегая вредного пресыщения, а от служащего к удовольствию вовсе удерживаясь. Ибо таким образом отсечем страсть в сластолюбивых и, сколько от нас зависит, сожженных совестью уврачуем, и себя с обеих сторон избавим от подозрения. Сказано: «вскую бо свобода моя судится от иные совести» (1Кор.10:29)? Воздержание показывает, что человек умер со Христом и умертвил уды свои, яже на земли. И мы знаем, что оно матерь целомудрия, снабдительница здравия и достаточно устраняет препятствия к плодоношению добрых дел о Христе, так как по слову Господню: «печали века сего, удовольствия жизни и другие вожделения подавляют слово, и без плода бывает» (Мф.13:22). Воздержанием прогоняются и демоны, как научил нас сам Господь, что «сей род не исходит, токмо молитвою и постом» (Мф.17:21)».

127. Мера в пище – одна, в какой предлагать надлежит пищу братиям, другая, в какой всякий принимать ее должен, как подвижник.

Относительно первой говорится, что определив для всех вообще здоровых род и меру пищи, настоятель должен изменять ее в отношении к некоторым лицам, судя по их возрасту, состоянию здоровья и трудам. Под один же закон всех подводить не следует. Правило 19-е говорит:

«Какая мера воздержания?»

«В душевных немощах одна мера воздержания – совершенное отчуждение от всего, что ведет к пагубному удовольствию. А в рассуждении яств, как у каждого своя есть потребность, отличающаяся, собственно, по возрасту, по занятиям и по состоянию тела, так мера и способ употребления (пищи) различны. Поэтому невозможно подвести под одно правило всех находящихся в училище благочестия. Но определив меру воздержания для подвижников здоровых, предоставляем усмотрению настоятеля делать благоразумные перемены в оной, сообразно обстоятельствам каждого; потому что невозможно объять словом потребностей, кроме того, что зависит от общего и полного учения. Утешение же снедями больного, или как иначе утомленного трудными работами, или приготовляющегося к утомлению напр. к путешествию, или к другому чему-либо трудному, должны устроят настоятели по мере нужды, следуя сказавшему, что «раздавал ось каждому, егоже аще кто требоваше» (Деян.2:45). Поэтому нельзя (однажды навсегда) для всех узаконить, чтобы одно было время, один способ и одна мера в принятии пищи».

128. Относительно второй, – всякий сам смотри, имея в виду одно – не заходить за пределы потребности. Об этом не раз говорится в правилах. – Так тоже 19 правило продолжает:

«Общею целью (в принятии пищи) пусть будет удовлетворение потребности. До излишества наполнят свое чрево и обременять себя яствами есть дело, достойное проклятия, как сказал Господь: «горе вам насыщеннии ныне» (Лк.6:25). Чрез это и самое тело делается неспособным к деятельности, склонным ко сну и готовым к повреждениям. Поэтому во избежание неумеренности в наслаждении, целью вкушения надобно поставить не приятность, а потребность пищи для жизни; ибо раболепствовать удовольствиям не что иное значит, как чрево свое делать богом. Поскольку тело наше, непрестанно истощаемое и развевающееся, требует наполнения, почему и позыв на пищу естествен; то прямой закон употребления пищи требует для поддержания животного наполнять опустевшее, будет ли для сего нужда в сухой или в жидкой пище».

129. Также в одном из предварительных слов пишется (73 стр.): «самым лучшим проделом и правилом воздержания пусть будет следующее: не иметь целию – и нежит плоть, и поступать с нею жестоко, но избегать неумеренности в том и другом, чтобы плоть, утучнев, не мятежничала, и изнуренная до болезненного состояния, не лишилась сил к исполнению заповедей. Ибо равный вред душе в обоих случаях, – и когда плоть непокорна, от избытка здоровья предаваясь неистовым порывам, и когда от мучительных болезней изнурена, расслаблена и неподвижна; потому что душа, при таком состоянии тела, не имеет времени возводить взоры горе, но по всей необходимости бывает занята ощущением боли, и ослабевает, подавляемая злостраданием тела. Поэтому употребление пищи пусть будет соразмерно потребности: все здесь пусть служит потребностям, а не прихотям подвизающихся».

130. Еще точнее определяется эта мера в 4-й главе подвижнических уставов, словами: не выше и не ниже силы... Вот что там говорится:

«Нужно иметь власть над чревом; потому что обуздывание чрева есть подавление страстей; а подавление страстей – безмятежность и тишина души; душевная же тишина – самый обильный источник добродетелей. Воздержание чрева есть самое лучшее, когда измеряется в каждом телесною силою. Ибо иным и злострадание в высшей степени казалось не прискорбным и более представлялось отдохновением, нежели трудом, по твердости и непреклонности их телесного состава и силы. Но что сносно для таких людей, то для других бывало причиною опасностей. Ибо у одних тел с другими иной найдет столько же различия, сколько у меди и железа с деревами, растущими кустарником. Посему должно избирать воздержание по мере силы, какая есть в человеке. Добродетели, совершаемые одною душою, равно все и всем предписываются. Таковы: кротость, скромность, смиренномудрие, благость, братолюбие, простосердечие, любовь к истине, сострадательность, обходительность, человеколюбие. Сии добродетели преимущественно называем душевными: потому что тело к приобретению и совершению оных ничем более не содействует душе, а служит только для нее местом совещания, где душа рассуждает о сих добродетелях. Воздержание же для каждого должно быть определяемо по его телесной силе, чтобы не останавливаться на том, что ниже силы, какая есть в человеке, и по простираться до того, что выше силы» (Стр. 396–7).

131. «И на сие, думаю, надобно обращать внимание, чтобы чрезмерностью воздержания ослабив телесную силу, не сделать тела ленивым и недеятельным в важнейших занятиях. Ибо Богу, сотворившему человека, конечно, было бы угодно, чтобы он не оставался праздным и неподвижным, а напротив того выказывал деятельность в чем должно. И «в раю повелел Он Адаму делати и хранити его» (Быт.2:15). По изгнании же из рая ему определено «в поте лица есть хлеб» (Быт.3:19). Посему не должно делать нововведений вопреки естеству и уставам, какие положены Благодетелем естества, но их держась, надобно сохранять тело деятельным, никогда не приводя его в ослабление неумеренностями. Ибо думаю: это знак самой лучшей распорядительности – следовать положенным, уставам» (там же, стр. 387–8).

132. И так мера питания – потребность естества или сила каждого. Очевидно, что самым делом определить чрез сие посредство меру оставляется на личное усмотрение каждого. Как здесь не может не вмешиваться саможаление, обыкновенно покривляющее весы, когда дело идет о нас самих; то в предохранение от него для определения меры питания св. Василий указал два руководства: одно внешнее, другое внутреннее.

Первое: по твоим о себе речам, вследствие наблюдения над собою, пусть определит тебе меру отец твой духовный. «Будь верною сокровищницею добродетелей, а ключом от нее пусть будет язык отца твоего духовного. Он пусть отверзает уста твои для принятия хлеба: он пусть и замыкает. Не бери в советники змия, который вместо доброго совета хочет уловить тебя» (Стр. 58).

133. Второе – внутреннее вводит в глубочайшее внимание к себе, и внушает приступать к пище и принимать ее не в усладу плоти, и не в покой ей, а по нужде, и вкушение пищи никак не простирать до ослабления духовных отправлений жизни, теплоты сердечной, трезвенности, бодренности, живости и восприимчивости к вещам духовным. Надо так сделать, чтобы принятие пищи не делало в сем последнем никакого изменения. До какой меры принятие пищи не делает сего изменения, та мера есть твоя, лично для тебя гожая. – «Подвижник благочестия пусть имеет в виду одно, не вкралось бы в душу нерадение, не ослабели бы трезвение и напряженное стремление ума к Богу, не затмились бы как-нибудь Святыня Духа и производимое ею в душе просвещение. Если исчисленные теперь благие дарования остаются в своей силе, то телесные страсти не будут иметь времени к восстанию: потому что душа занимается горним, и не дает времени телу к восстанию в нем страстей» (Уст. 4. стр. 399).

А что при принятии пищи надо огревать всякое помышление об усладе и угодии плоти, об этом далее говорится в том же месте.

134. «Должно обращать внимание и на то, чтобы под предлогом телесной потребности не уклониться в служение сластолюбию. Если бы можно было выполнять надлежащие телу работы при непрестанном воздержании от пищи, то сие было бы всего лучше. По поскольку весьма немногие тела могут не упадать в силах при таком воздержании, то должно и поститься умеренно, и оказывать телу самую необходимую помощь, но так, чтобы не сластолюбие руководствовало в избрании снедей, а рассуждение со всею строгостью определяло потребность, подобно сведущему врачу, который беспристрастию врачует болезнь чем должно. Ибо при таковом душевном расположении вкушающий пищу оказывается в любомудрии не ниже не вкушающего, даже и по намерению, не только держит непрестанный пост, но может быть назван и вовсе неяду- щим, и попечением о теле заслуживает похвалу, как наилучший домостроитель; потому что соразмерное попечение о теле и воздержание не могут воспламенять похоти и делать страсти необуздаемыми. Это бывает следствием ненасытности и роскоши» (Стр. 400–1).

Вследствие сего сущность воздержания определяется так:

135. «Воздержанием называем не совершенное удержание себя от пищи (это будет насильственным разрушением жизни), но удержание себя от сластей, предприемлемое при низложении плотского мудрования с благочестивою целью. Вообще наслаждение чем вожделенно для живущих в страстях, в том необходимо воздержание нам, образующимся в благочестии» (Пр. 16). «Кто выше всякой страсти, не терпит и не дозволяет себе никакого раздражения, производимого удовольствием, но твердо и неослабно избегает всякого вредного наслаждения, тот совершенный подвижник, и такой человек, как очевидно, свободен от всякого греха» (Пр. 17).

136. Определив так воздержание, правила с одной стороны превозносят его великими похвалами, чтобы возбудить ревность к нему и держать в постоянной верности правилу его; с другой же выставляют всю пагубность невоздержания и всякого плоти угодия в похоти.

«Как тати день и ночь непрерывно подсматривают, где положено золото, а похищают нечаянно, когда не знаешь; так смотри, чтобы враг не обольстил тебя грехом прародительским, и не изгнал тебя из рая сладости. Ибо тот, кто хищением снеди отвлек Адама от жизни, надеялся запнуть и Иисуса, тем паче не постыдится и тебе подмешать этой первой причины зол, зная, какой это сильный яд: потому что страсть чревоугодия обыкновенно обнаруживает свою силу не во множестве яств, но в пожелании, хотя бы и при малом вкушении. Поэтому, если пожелание вкусить что-либо малое так будет сильно, что ввергнет в страсть чревоугодия, то оно без труда предаст тебя смерти. Как вода, разделяемая на многие потоки, делает, что зеленеют все места, лежащие около протоков, так и страсть чревоугодия, если разлилась в твоем сердце, напоив все твои чувства и насадив в тебе лес пороков, обратит душу твою в жилище зверей. Видел я, что многие одержимые страстями, исцелялись, но не видал между ними ни одного чревоугодника; напротив того, все такие люди или оставляли воздержную жизнь, и развращались в мире, или пытались укрыться между воздержными, а по сластолюбию предавались в служение диаволу. Чтобы прикрыть страсть чревоугодия, впадают они во множество зол. Такие люди хотя по наружности в числе спасаемых, но по делам в числе осуждаемых» (Стр. 55, 56).

137. «Чревоугодие Адама предало смерти и причинило миру погибель сластолюбием чрева. Ной осмеян, Хам проклят, Исав лишается прав первородства и вступает в родство с Хананеями; Лот делается мужем дочерей, а самому себе зятем и тестем, отец становится мужем и дед отцом, в обоих отношениях нарушая пределы естества. Чревоугодие и Израиля сделало поклонником идолу и довело Израильтян до того, что телеса их пали в пустыне (Числ.14:29). Чревоугодие и одного из Пророков, посланного Богом для обличения нечестивого Царя, сделало снедию дикого зверя. И кому не мог причинит вреда царь Иеровоам, при всем царском могуществе, тот, уловленный обольщением чрева, подвергся жалкой смерти (3Цар.13:23–24)» (стр. 56, 57).

138. Но муж желаний Даниил, преодолев чрево, повелевал в царстве халдейском, соделавшись низложителем идолов, истребителем змия, наставником львов, предсказателем Божия вочеловечения, истолкователем сокровенных тайн. Три святые отрока, показавшие, что они выше удовольствий чрева, презрели царский гнев и бестрепетно дерзнули войти в страшную горящую печь, какую только мог разжечь царь Навуходоносор, обнаружили ничтожность обоготворенного златого образа, и сделали, что сам враждебнейший царь и все богопротивное воинство стали со всею тварию песнословить Бига. – И скажу всего короче, если будешь владеть чревом, то станешь обитать в раю; а если не овладеешь им, то сделаешься добычею смерти (Стр. 57).

139. «Намеревающимся жить благочестно необходим закон воздержания. Сие видно, во-первых, из того, что Апостол причисляет воздержание к плодам духовным (Гал.5:23), потом из того, что Апостол воздержанию приписывает успех в непорочности служения, когда говорит: «в трудех, во бдениих, в пощениих, во очищении» (2Кор.6:5–6), и в другом месте: «в труде и в подвизе, во бдениях множицею, во алчбе и жажди, в пощениях многащи» (–11:27), и еще: «всяк же подвизаяйся от всех воздержится» (1Кор.9:25). Да и умерщвление и порабощение плоти ничем не производятся так успешно, как воздержанием; потому что кипучесть юности и неукротимость в стремлениях, как бы некоторою уздою, удерживаются воздержанием. Не пользует безумному сладость, но Соломонову слову (Прит.19:10); а что неразумнее преданной удовольствиям плоти и кружащейся юности? Почему Апостол говорит: «и плоти угодия не творите в похоти» (Рим.13:14); и: «питающаяся пространно, жива умерла» (1Тим.5:6). И пример роскоши богача показывает нам необходимость воздержания, чтоб иначе не услышать нам того же, что услышал богач: «яко восприял еси благая в животе твоем» (Лук.16:25)» (Пр. 16).

140. «А как страшна невоздержность, сие показал и Апостол, причислив ее к отличительным свойствам отступления и сказав: «в последние дни настанут времена люта; будут бо человецы самолюбцы», и перечислив многие виды порока, присовокупил он: «клеветницы, невоздержницы» (2Тим.3:1–3). И Исав как в величайшем пороке, обвинен в невоздержности; потому что за одно яство отдал право первородства. И первое преслушание случилось с человеком от невоздержности» (Там же).

141. «Все же святые имеют свидетельство о своем воздержании. Вся жизнь святых и блаженных людей, пример Самого Господа в пришествие Его во плоти, научают нас воздержанию. Моисей, с помощию долговременного пребывания в посте и молитве, приял закон и слышал глаголы Божии, якоже, говорит он, аще бо кто возглаголал к своему другу (Исх.33:11). Илия тогда удостоен зрения Божия, когда достиг в равную меру воздержания. А что Даниил? Когда достиг чрезвычайных видений? Не по двадцатом ли дне поста? Как три отрока угасили силу огненную? Не воздержанием ли? И у Иоанна все направление жизни определено воздержанием; им и Господь начал явление Свое» (Там же).

«Воздержание есть истребление греха, отчуждение от страстей, умерщвление тела даже до самых естественных ощущений и пожеланий, – начало духовной жизни; оно предуготовляет вечные блага, уничтожает в себе жало сластолюбия; потому что сластолюбие есть великая приманка ко злу; ради его всего более мы, люди, падки ко греху; им всякая душа, как удою, увлекается в смерть. Посему кого не преклоняет к себе и не изнеживает сластолюбие, тот чрез воздержание преуспел вовсе избежать грехов. А если избежал большей части и преобладается одним, то он еще не воздержник; равно как не здоров тот, кого беспокоит одна телесная немочь, и не свободен тот, над кем есть хотя один, какой бы то ни было, господин» (Пр. 17).

142. «Прочие добродетели, совершаемые в тайне, редко делаются известными людям; но воздержание делает заметным воздержного при самой с ним встрече. Ибо как борца отличают полнота и доброцветность тела: так сухость тела и бледность происходящие от воздержания, доказывают о христианине, что он действительно подвизается в заповедях Христовых, в немощи тела преоборая своего врага, и являя силу в подвигах благочестия, но сказанному: «егда немощствую, тогда силен есмь» (2Кор.12:10)» (Там же).

143. «Сколько пользы видеть воздержника, который едва слегка касается к необходимому для жизни, как бы совершает тяжкое служение природе, скучает временем, употребляемым на это, и тотчас убегает из-за стола к занятию делами! Думаю, что душу не привыкшего воздерживать чрево не может никакое слово так тронуть и привести к исправлению, как одна встреча с воздержным. И сие-то, кажется, значит, есть и нить во славу Божию, так чтобы и за трапезою светились добрые дела паши к прославлению Отца нашего, Иже на небесех» (Там же).

144. По такому высокому значению воздержания в духовной жизни, оно поставляется в неразрывной связи со всеми другими добродетелями, так что воздержный в пище легко воздерживается и от всего другого непозволительного, а невоздержный едва ли силен к этому.

«Подвиг воздержания касается не одного удовольствия от яств сладких, но простирается на всякое устранение препятствующего. Поэтому в точности воздержный как будет над чревом одерживать победу, так не уступит оной над собою и славе человеческой; как над гнусными пожеланиями восторжествует, так не откажется восторжествовать над богатством, или другим каким неблагородным расположением, напр. гневом, печалию и всем тем, чему обыкновенно порабощаются души невежественные. Ибо что усматриваем во всех заповедях, а именно, что они одна за другую держатся и невозможно преуспевать в одной, отдельно от другой, тоже самое наипаче усматривается в воздержании. Воздержный в рассуждении славы смиренномудр; соблюдающий воздержность в рассуждении имущества исполняет Евангельскую меру нестяжательности; удерживающийся от раздражения и гнева не гневлив. Строгий закон воздержания назначает меру языку, пределы – очам, непытливое слышание – ушам. Кто не остается в сих границах, тот невоздержен и своеволен. Видишь ли, как около этой одной заповеди все, как в хороводе, одна за другую держатся?» (Пр. 16).

145. «Все старание да употребит человек, чтобы душевная высота не была унижена восстанием сластолюбивых пожеланий. Ибо душа, пригвожденная к земле плотским сластолюбием, как уже может взирать свободным оком на сродный ей и умный свет? Поэтому прежде всего надобно упражняться в воздержании, которое служит надежным стражем целомудрия, и вождю–уму не позволяет порываться туда и сюда. Как вода, запертая в трубах, под гнетущею ее силою, не имея возможности разливаться в стороны, стремится прямо вверх; так и ум человеческий, когда воздержание, подобно узкой трубе, отовсюду сжимает его, не имея случаев к рассеянию, по свойству своей движимости, возвысится до предметов возвышенных. Ибо ему невозможно когда-либо остановиться, получив от Творца природу, назначенную к непрестанному движению; и если препятствуют ему устремиться к чему-либо суетному, то, конечно, не возможно не идти прямо к истине» (Уст. 19).

146. Все доселе сказанное изображает обычный порядок и меру подкрепления себя пищею. Очевидно, как это строго. То был настоящий строгий пост, хотя именуется только общим воздержанием. Почему иноческая жизнь называется постническою. – Но пост и при таком строгом воздержании бывал еще особо; и он являлся в двух видах: один был общий для всех братий, по уставу церкви (среда, пяток, большие посты), когда все постились, другой – частный, какой иные предпринимали особо от прочих братий и постоянно держали себя строже других.

147. О первом, обычно всем братством совершаемом посте, в 129-м правиле из кратких только поминается; а в правиле 130-м определяется, с каким расположением должно встречать и держать его именно с сильным желанием и охотно.

«Поскольку Господь говорит: «блажении алчущии и жаждущии правды» (Мф.5:6); то опасно без вожделения и усердия делать все, что клонится к богочестию. А потому как постящемуся не безопасно делать сие неохотно, так и поститься во время подобной нужды (т. е. во время положенных постов) необходимо; потому что и Апостол в числе других своих подвигов в научение наше упомянул и сие: «в пощениих многащи» (2Кор.11:27)».

148. При всем том, однако же и здесь требуется благоразумная мера – которая и определяется в 139 правиле, – в ответе на вопрос: «при продолжительности поста делаемся малосильнее для трудов. Поэтому что лучше, – оставить ли работы для поста, или для работы пренебречь пост?»

«Надобно непременно и пост держать, и вкушать пищу в меру свойственную богочестию, чтобы и поститься, когда требуется выполнить заповедь Божию чрез пост, и опять, когда заповедь Божия требует вкушения, укрепляющего тело, принимать нам пищу не как чревоугодникам, а как Божиим делателям. Ибо надобно соблюдать сказанное Апостолом: «аще ясте, аще ли пиете, аще ли ино что творите, вся в славу Божию творите» (1Кор.10:31)».

149. Что касается до особного пощения, какое держат иные строже братий, то правила, хотя не запрещают его, если позволяет его настоятель, но смотрят на него неблаговолительно. На 138-й вопрос: «надобно ли позволять кому-нибудь в братстве, по собственной воле, поститься или бодрствовать больше других?» – отвечается:

«Поскольку Господь сказал: «снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшего Мя Отца» (Ин.6:38); то все, что ни делает кто-нибудь по собственной своей воле, есть собственность делающего; но сие чуждо богочестия. Желать большого в сравнении с другими, даже и в самом хорошем, есть страсть состязания, происходящая от тщеславия, и Апостол, показывая, что сие запрещено, говорит: «не смеем бо судити, или прикладовати себе иным хвалящим себе самех» (2Кор.10:12). Поэтому отложив собственные изволения и желание казаться, будто бы делаешь что-нибудь лучше других, надобно повиноваться Апостолу, который увещевает и говорит: «аще ли ясте, аще ли пиете, аще ли ино что творите, вся в славу Божию творите» (1Кор.10:31). Ибо состязание, тщеславие и самоугодие совершенно чужды тех, которые законно подвизаются подвигом добрым. Потому Апостол говорит в одном месте: «не бывайте тщеславии» (Гал.5:26); а в другом: «должни есмы мы не себе угождати» (Рим.15:1), и к этому для большого убеждения присовокупляет: «ибо и Христос не Себе угоди» (--3). Если же кто думает, что ему нужно нечто большее в посте, или в бдении, или в чем другом; то причину свою, по которой думает, что имеет нужду в большем, пусть откроет тем, кому вверено общее попечение, и соблюдает ими одобренное. Ибо нередко окажется, что такой потребности следует удовлетворить другим лучше образом».

150. Тому же правилу подлежит и то, если кто на время хочет удерживаться от какой-либо снеди, или от какого-либо пития. «Поскольку, говорится, Господь сказал: не да творю волю Мою, но волю Пославшего Мя (Ин.6:38), то не надежно всякое решение собственной своей воли. Зная сие, Давид сказал: «кляхся и поставих сохранити судьбы правды Твоея» (Пс.118:106), а не свои изво- ления» (Кр. 137).

151. О времени, когда позволительно, и с разрешения набольших, предпринимать особый пост, говорится: «время поста определяет не воля каждого, но потребность того, что относится к богочестию, как повествуют нам Апостольские Деяния (13, 2–3; 14, 23), и как научает нас избранный Давид (Пс.34:13)» (Кр. 129).

Прилож. в Деяниях говорится: «служащим же им Господеви и постящимся, рече Дух Святой: отделите ми Варнаву и Савла на дело, на неже призвах их. Тогда постившеся и помолившеся, и возложше руки на ня, отпустиша их» (13:2–3). Еще: «рукоположше же им пресвитеры на вся церкви (основанные в первое путешествие св. Павла с Варнавою), и помолившеся с постом, предаша их Господеви, в Негоже увероваша» (14:23). В Псалмах читаем: «Аз же, внегда они стужаху ми, облачахся во вретище, и смирях постом душу мою, и молитва моя в недро мое возвратится» (Пс.34:13).

152. Неумеренное же особное пощение, простираемое до того, что не остается уже сил исполнять послушания, совершенно осуждается. Такого рода пощение, недостойно имени и воздержания. «Ибо воздержание состоит не в одном удалении от яств, ничего по себе не значущих, следствием которого бывает осуждаемое Апостолом «непощадение тела» (Кол.2:23), но в совершенном отречении от собственных своих произволений. А сколько опасно отпадать от заповеди Господней по собственной своей воле, сие ясно видно из слов Апостола, сказавшего: «творяще волю плоти и помышлений, бехом естеством чада гнева» (Еф.2:3)» (Кр. 128).

153. Против этого неумеренного пощения преимущественно направлена 4-я глава подвижнических уставов, где, по указании необходимости воздержания и определении его меры, – чтоб оно было не выше и не ниже сил – говорится: «подвижнику надо быть свободным от всякого надмения, и, идя путем, истинно средним и царским, ни мало не уклоняться ни в ту, ни в другую сторону, – не любить неги и не приводить тела в бессилие излишеством воздержания. Ибо если бы хорошо было изнемогать телом и лежать дышащим мертвецом, то, конечно, Бог в начале устроил бы нас такими. Если же не так сотворил, то, конечно, что признал хорошим, то и сделал. А если такими произвел нас, какими хорошо было произвести, то грешат те, которые хорошо сотворенного не хранят сколько могут.

154. «Скажи мне что лучше, подражать ли плодоносным деревам, которые и сами богаты плодами, и других увеселяют своим плодоносием, или уподобляться огородным растениям, которые вянут от зноя и засухи, быть, по слову пророка, «яко свекла недоварена» (Исаии.51:20), т.е. быть неспособным послужить собственным своим потребностям и при том когда имеем от природы совершенные силы к удовлетворению своих нужд, и упражняться в любомудрии только в половину, т. е. одною душою, а не вместе и телом? Если бы мы находились вне тела, то необходимо было бы стремиться к совершеннейшему одною душою. Но поскольку человек двояк, то и упражнение в добродетели, должно быть двоякое, состоящее и в телесных трудах, и в душевных подвигах. Трудами же телесными называть должно не праздность, а работу».

155. «Душе принадлежит избирать из добрых дел и такие, которые совершаются при содействии тела: а обязанность тела приводить в действие то, что избрала душа. Если же тело бессильно для приведения сего в действие, то доброе дело, сокрытое еще в произволении, не полно, подобно какому-нибудь ростку, увядшему в земных недрах и не поступившему в употребление тем, для кого он зародился».

156. «Но говорят: и Господь переносил продолжительное невкушение пищи, а не менее времени оставался без пищи Моисей, также Илия Пророк. – Но заметь и то, что Господь наш однажды только совершил это, а подобно Ему и Моисей и Илия. Во все же прочее время, в надлежащем порядке управляя телом, и содержа его в деятельности, всегда занимаясь работами и трудами, таким образом просияли душевными добродетелями, при содействии же тела, жизнь деятельную сделав печатию и совершением жития духовного. Так поступал Моисей, так Илия, так и Иоанн, по неизреченному домостроительству долгое время живший в пустыне, по совершении же домостроительства, пришедший в населенную страну проповедовать и крестить, что все принадлежит к деятельности, и довершивший свой подвиг дерзновением перед Иродом. Так поступал и весь сонм святых, и Сам Иисус, проводивший время в делании, чтобы и из законов природы, и из учения Божественных Писаний, и из того, что делали все святые, и из жития Спасителя нашего, и из правила жизни благочестивых, отовсюду явствовало, что гораздо лучше и полезнее иметь крепкое, а не расслабленное тело, и содержать его в деятельности для добрых дел, а не доводить произвольно до бездействия» (Уст. 4).

157. Против этого же направлена и 25-я глава тех же уставов. «Подвижник, пишется в ней, никак не должен домогаться разнообразия в снедях и, даже под видом воздержания, перемены предлагаемых яств. Ибо это бывает превращением общего благочиния и поводом к соблазнам; и тот делается наследником возвещенного: горе (Мф.18:7), кто в подвижническом обществе подает такие причины к мятежу. Напротив того, хотя бы для вкушения с хлебом предлагалась соленая рыба, которую святые отцы рассудили вместо какой другой приправы в малом количестве прибавлять к яствам, примешивая сие к остальной снеди из воды, или из зелени, подвижник не должен, под предлогом тщеславной, самопроизвольной набожности отказываясь от сего, как бы от мяса, требовать яств более дорогих и доброкачественных; но без особого на сие внимания омокая кусок в отвар из весьма малого участка соленой рыбы, да вкушает со всяким благодарением. Ибо этот весьма малый участок, положенный в такое большое количество воды, или, если случится, и в варенье из семян, не есть признак лакомства, но самое строгое и в подлинном смысле исполненное терпения воздержание подвижников. Поэтому подвижнику святости не должно обращать внимание на что-либо подобное; потому что мы удерживаемся от подобных яств не по примеру Иудеев, но избегая лакомого насыщения».

158. Приложим еще несколько практических правил относительно подкрепления себя пищею, какие находятся в ряду правил кратких:

«Если кто мысленно помянет о вкушении пищи и потом сам себя осудит; то ужели и он будет осужден, как заботящийся о пище?

«Если напоминание сие бывает прежде голода, когда природа не беспокоит еще; то хотя ясно видна в этом рассеянность души, обличающая ее в пристрастии к настоящему и в нерадении об угодном Богу, однако же в этом случае готово милосердие Божие. Ибо осудивший сам себя свободен от обвинения, по причине покаяния, особливо если и в прочем соблюдает себя от поползновения, памятуя что сказал Господь: «се здрав еси, ктому не согрешай, да не горше ти что будет» (Ин.5:14). Если же когда понуждает природа и усиливается голод хотя чувство приводит в действие память, однако же рассудок побеждает тщанием о лучшем и упражнением в этом, то память не заслуживает осуждения, а победа достойна похвалы» (Кр. 17).

159. «Иные домогаются не большого количества, а приятности яств, а другие желают для насыщения лучше большого количества, нежели приятного: как надобно соглашать тех и других»?

«Те и другие страждут, кто сластолюбием, кто жадностию. А ли сластолюбец, ни жадный к чему бы то ни было не свободны от осуждения. По сему о тех и о других с сердоболием надобно прилагать попечение, чтоб уврачевать их недуг. Если же не исцеляются они от недуга, то явно их осуждение, как нераскаянных» (Кр. 71).

160. «Как можно достигнуть того, чтобы не преодолевало сластолюбие в снедях? – Решившись, предпочтение всему полезного иметь всегда вождем и учителем в том, что приемлется для употребления, будет ли это приятное, или неприятное» (Кр. 126).

161. «Кто не вкушает того, что едят братия, а домогается другого; хорошо ли тот делает? – Вообще домогаться снеди – противно заповеди; потому что Господь сказал: «не ищите, что ясте, или что пиете, и не возноситеся, и чтоб еще больше устрашить, присовокупил: всех бо сих язы́цы ищут» (Лк.12:29–30). А приставленный к снедям должен тщательно исполнять сие: «даяшеся же коемуждо, егоже аще кто требоваше» (Деян.4:35)» (Кр. 131).

162. «Что значит, если кто говорит: это мне вредно, – и скорбит, если не дано ему иное? – Сим показывается, что он не имеет в себе упования Лазарева и не знает любви того, кому вверено попечение о всех и о нем. Вообще же суд о том, что полезно или вредно, всякий должен предоставить не себе, но тому, кто приставлен дознавать потребное для каждого, и главным образом ищет пользы душевной, а за сим, во вторых уже, сообразно с волею Божиею, распределяет и потребное для нужд телесных» (Кр. 132).

163. «А если и роптать будет за пищу? – Тогда подвергается одному осуждению с роптавшими в пустыне (Числ.11:1), ибо Апостол говорит: «ни ропщите, якоже нецыи от них ропташа, и погибоша от всегубителя» (1Кор.10:10)» (Кр. 133).

164. «Если кто, разгневавшись, отказывается взять что-либо из потребного? – Таковой достоин ничего не получить, если и попросит, пока настоятель не усмотрит, что исцелен его недуг, лучше же сказать, исцелены многие его недуги» (Кр. 134).

165. «Утрудившемуся надобно ли самому требовать чего-либо большого против обыкновенного? Если подъемлет он труды ради воздаяния от Бога, то не здесь должен искать утешения за труд, но приуготовлять себя к мздовоздаянию от Господа, зная, что от человеколюбца Бога удостоен будет как награды за труд, так и утешения за терпение нужды. – В прочем приставленный исполнят сказанное: «даяшеся коемуждо, егоже аще кто требоваше» (Деян.4:35), необходимо должен знать каждого из трудящихся и удовлетворять его, как должно» (Кр. 135).

166. «Какой суд домоправителю (эконому), если он по нерадению не даст брату необходимо потребного? – Известен суд сей по словам Господа, сказавшего: «идите от Мене, проклятии, во огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его. Взалкахся бо, и не даете Ми ясти: возжадахся, и не напоисте Мене» (Мф.25:41–42), и проч. и: «проклят всяк творяй дело Господне с небрежением» (Иерем.48:10)» (Кр. 150).

167. О сне коротко, но довольно сказано в письме к св. Григорию Богослову, приведенном выше. Между правилами встречается только вопрос об усилении бдения вместе с пощением по своему изволению, как видели пред сим (Кр. 138). Есть и еще один вопрос о безвременной дремоте. Именно:

«От чего бывает безвременное и неумеренное усыпление, и как избавляться от него? – Подобное усыпление бывает, когда душа делается ленивою к помышлению о Боге, и когда пренебрегает судами Божиими; избавляемся же от него, когда восстановляем в себе подлинное и достодолжное понятие о величии Божием, а также и вожделение исполнять волю Божию, подражая сказавшему: «аще дам сон очима моима, и веждома моима дремание, и покой скраниама моима, дóндеже обращу место Господеви селение Богу Иаковлю» (Псал.131:4–5)».

168. Вообще же тело предписывается держать в строгой дисциплине, изнурять его и истончать, отрекаясь от всякого телесного упокоения (стр. 61). Когда держат так тело, оно бывает первым другом и помощником в трудах по ведению Богоугодной жизни; а если небрегут о нем и во всем уступают его требованиям, оно – самый опасный и льстивый враг, личиною дружества уготовляющий нам пагубу.

«Тело не заслуживает укоризн в глазах тех, которые хотят судить о нем правильно. Те не правы, которые худо думают о теле. Возлюбленный, прекрасная вещь – конь, и чем он по природе резвее и горячее, тем лучше; но нужно держать его в узде и править им, потому что не наделен он рассудком. Если же возница на нем, то он пытается воспользоваться природными свойствами коня. Поэтому если возница как должно распорядится стремлениями подъяремного животного, употребит его с пользою для себя и достигнет предположенной цели, то и сам останется в целости, и животное окажется по употреблению очень хорошим. Если же возница худо правит молодым конем, то конь неоднократно сбивается с большой дороги, попадает на дорогу не проездную; низринувшись же в стремнины, уносит иногда с собою и самого ездока; и нерадение возницы подвергает опасности обоих. Так рассуждай о душе и о теле. Тело получило естественные стремления, которые не вовсе негодны, но без сомнения на что-нибудь хороши и полезны; но оно не получило на свою долю рассудка, чтобы преимуществом разума почтена была душа. Если душа как должно распоряжает стремлениями тела, то и тело спасено, и душа пребывает вне опасностей. Если же вознерадит об управлении, и, объятая сном беспечности, перестает держать тело в узде, то и само оно, как не имеющее рассудка, совращается с прямого пути, и душу ввергает в равные с собою падения, не по собственному повреждению, но по нерадению души. Ибо, если бы телесные страсти были таковы, что не могла бы украшать их душа, то, по справедливости, было бы виновно тело. Но если они стали покорны многим потщившимся преодолеть их, то тело не может быть обвинено теми, которые стараются очернить его, называя первым виновником порока; достойна же укоризны за нерадение душа, ослабившая власть свою над телом, но также не по самой природе имеющая в себе зло, а поставившая себя во зле, чрез оскудение в ней добра; потому что порок есть нечто иное, как оскудение добродетелей» (Уст. 2).

169. «Надобно ли заниматься рукодельем? поскольку Господь наш Иисус Христос говорит, что «не просто всякий и во всяком случае достоин пищи своея, но делатель» (Мф.10:10) и Апостол повелевает «трудиться и делать своима рукама благое, да имать подаяти требующему» (Еф.4:28); то из сего само собою явствует, что надобно ревностно заниматься рукодельем. Ибо цель благочестия надобно почитать не предлогом к бездействию и не удалением от труда, но побуждением к подвижничеству, к большим трудам, к терпению в скорбях, чтобы и нам можно было сказать: «в труде и подвизе, во бдениих множае, во алчбе и жажди» (2Кор.11:27). Такой образ жизни полезен нам не одним изнурением тела, но любовию к ближнему, чтобы чрез нас и немощным братиям подал Бог довольство, по примеру данному в Деяниях Апостолом, сказавшим: «вся сказах вам, яко тако подобает труждающимся заступати немощныя» (Деян.20:35) и еще: «да имать подаяти требующему» (Еф.4:28); а таким образом чтоб удостоились и мы услышать: «приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира: взалкахся бо, и дасте Ми ясти: возжадахся, и напоисте Мя» (Мф.25:34–35)» (Пр. 37).

170. «И какое зло – праздность, нужно ли говорить о сем, когда Апостол ясно повелевает не делающему даже и не есть (2Сол.3:10)? Поэтому сколько необходимо каждому ежедневное вкушение пищи, столько же необходимо и дело по мере сил. Ибо не напрасно Соломон написал в похвалу: «брашна же леностного не яде» (Притч.31:27); и еще Апостол пишет о самом себе: «ниже туне хлеб ядохом у кого, но в труде и подвизе, нощь и день делающе (2Сол.3:8), хотя, благовествуя Евангелие, имел он право жить от Евангелия. И Господь сочетал леность с лукавством, сказав: «лукавый рабе и ленивый» (Мф.25:26). Но и премудрый Соломон не только хвалит занимающегося делом за упомянутое выше, но и обличает ленивого сравнением с самыми малыми животными, говоря: «иди ко мравию, о лениве» (Притч.6:6). Посему надобно бояться, чтобы и нам в день суда не сказано было тоже самое; потому что Давший нам силы заниматься делом, потребует и делания соразмерного с силами. Почему сказано: «емуже предаша множайше, множайше истяжут от него» (Лук.12:48)» (Там же).

171. поскольку же некоторые уклоняются от дела под предлогом молитв и псалмопения; то должно знать, что, хотя для прочего всему есть свое время, по слову Екклезиаста; «время всякой вещи» (Еккл.3:1), однако же для молитв и псалмопения, как и для многого другого, пригодно всякое время. Почему, и между тем, как движешь руку на дела, или языком, когда возможно сие, лучше же сказать, полезно к созиданию веры, – или, если то невозможно, сердцем во псалмех и пениих и песнех духовных воспевай Бога, и между делом совершай молитву, как благодаря Того, Кто дал силу рук на дела и мудрость ума на приобретение знания, Кто дал вещество, из которого сделаны орудия и которое обделывается тем искусством, каким случилось нам заниматься, так моля направить дела рук наших к цели благоугождения Богу. Таким образом достигнем душевной собранности, когда по сказанному, при всяком действии будем у Бога просить успеха в делании, воздавать благодарение Даровавшему деятельную силу и соблюдать цель благоугождения Ему. Ибо если при этом не употребим сего способа, то как может быть совмещено сказанное у Апостола: «непрестанно молитеся» (1Сол.5:17) и: «нощь и день делающе» (2Сол.3:8)? (Там же).

172. В подвижнических уставах эта необходимость труда и работ доказывается примером Господа и св. Апостолов. Сказав, что должно подражать Господу Спасителю и перечислив явленные Им в подражание нам добродетели, 4-я глава присовокупляет: «а каковы и как многочисленны Его телесные труды? В них то всего более и служит Он нам примером. В первом возрасте повинуясь родителям, кротко и благопокорно переносил Он с ними всякий телесный труд; потому что они были люди праведные и благочестивые, но бедные, и не в обилии снабженные необходимым для жизни, чему свидетелями ясли, послужившие честному Рождеству; а потому, как вероятно, занимались непрестанными телесными трудами, снискивая себе тем необходимое на потребности. Иисус же, «повинуяся има», как говорит Писание (Лк.2:51), без сомнения показывал благопокорность и в перенесении с ними трудов. С продолжением времени, оказывая Владычния и Божеские благодеяния, избрав уже учеников и преднамереваясь проповедывать Царствие Небесное, не от других потребовал Себе служения, лежа в одном углу и нежа тело Свое; но то путешествует, и всегда пеший, и служит ученикам, как Сам говорил: «Аз посреде вас есмь яко служай» (Лк.22:27), и: «якоже Сын Человеческий не прииде, да послужат Ему, но послужити» (Мф.20:28), то умывает ноги ученикам, а потом надолго простирает Свое поучение и неленостно переходит с одного места на другое, и все это совершает для нашего спасения. Однажды только, и то на короткое время, употребляет подъяремное животное, впрочем, не для упокоения тела, но, «чтобы запечатлеть делами Своими пророчество» (Мф.21:5).

173. «А Апостолы? Не Владыке ли подражали? Не занимались ли непрестанно трудами? Посмотри на Павла, который непрерывно работает, неутомимо путешествует, плавает, бедствует, переносит стужу, изгнания, побои, метание камнями, душевным усердием и телесною силою сопротивостоит всем искушениям. Поэтому хорошо, в душевных добродетелях и в телесных подвигах подражая жизни Владыки и Его учеников и Апостолов, содержать тело в деятельности и служении добрым делам» (Уст. 4).

174. Иным желалось бы освободиться от обязанности работать; почему они придумали вопрос: «если не должно прилагать попечения о необходимом для жизни (не пецытеся, что ясте и проч.) и есть другое повеление Господа, оказавшего: «делайте не брашно гиблющее» (Ин.6:27); то лишнее дело – и работать». Но они получили ответ, неблагоприятствующий лености и праздности. «Сам Господь в том и другом месте объяснил Свое повеление. Ибо там, запретив домогаться нужного для жизни следующими словами: «не ищите, что ясте, или что пиете: всех бо сих язы́цы ищут, присовокупил заповедь: ищите же царствия Божия и правды Его» (Mф.6:25,32,33); а как должно искать Царствия, открыл сие на удостоившихся Царствия (взалкахся бо и дасте Ми ясти и проч.). Здесь же, запретив делать брашно гиблющее, научил делать брашно, пребывающее в живот вечный. Что же это за брашно, Сам опять объявил в другом месте, сказав: «Мое брашно есть, да сотворю волю пославшего Мя Отца» (Ин.4:34). А если есть воля Божия на то, чтобы алчущий был накормлен, жаждущий напоен, нагой одет и проч., то совершенно необходимо повиноваться учению Апостола: «паче да труждается, делая своими рукама благое, да имать подаяти требующему» (Еф.4:28). Поскольку же так сие предано нам Господом в Евангелии и чрез Апостола; то явно, что, хотя совершенно запрещается заботиться или работать ради себя, однако же, по заповеди Господней, надобно со рвением заботиться и работать ради потребы ближнего, тем более, что Господь попечение наше о посвятивших себя Ему приемлет за попечение о Себе самом, и за оное обещает нам Царство Небесное» (Кр. 207).

175. «Какие художества приличны нашему (иноческому) званию? – Не легко определить какой-нибудь особенный вид художеств, потому что для одних требуются те, а для других другие, но местным особенностям и по удобности производства в каждой стране. Но можно в общих словах изобразить, каков должен быть сей выбор; это художества, которые не нарушают мира и безмолвия нашей жизни, не требуют многих хлопот при добывании свойственного им вещества, и большого беспокойства при продаже изделий, и не ведут к неприличным и вредным встречам с нами мужчин и женщин. Но надобно не терять из виду, что во всяком деле у нас есть своя особенная цель, простота и дешевизна; потому что избегаем случаев услуживать человеческим похотям, несмысленным и вреждающим, работая что-нибудь ими требуемое. Так в ткацком деле допускаются у нас изделия, употребляемые в обыкновенной жизни, а не придуманные похотливыми для уловления и опутания сетями юных. Подобным образом в сапожном деле будем услуживать своим художеством тем, которые ищут необходимого к удовлетворению потребностей. А искусства плотничное, столярное, кузнечное и земледелие, хотя сами по себе необходимы для жизни, доставляют много полезного, и по собственному их значению не отвергаются нами, однако же, когда или нарушают по временам безмолвие, или отвлекают братию от единства жизни, тогда по необходимости от них уклоняемся, предпочитая такие художества, при которых соблюдается жизнь поразвлеченная и приверженная ко Господу, и посвятившие себя подвигам благочестия не отвлекаются от обычного псалмопения, от молитвы, от благочиния во всем прочем. А когда от оных нет никакого вреда избранной нами жизни, тогда они предпочтительнее прочих искусств, особенно же таково земледелие, которое само в себе добывает для себя необходимое, и избавляет земледельцев от дальних скитаний и от бегания туда и сюда, если только не производит у нас, по сказанному, молвы и смятений ни с соседями, ни с живущими вместе» (Пр. 38).

176. Подобное сему говорятся и в подвижнических уставах, гл. 5-я.

«Запинаться подвижнику надобно работами приличными, которые свободны от всякого корчемства, долговременных развлечений и непозволительного прибытка, – которые большею частию можно нам производить, не выходя из-под своей кровли, так что и дело делается, и безмолвие соблюдается. А если бы по необходимой потребности должно было произвести работу на открытом воздухе, то и сие не воспрепятствует любомудрию. Ибо в строгом смысле любомудрый, имея собственное тело свое училищем и безопасным пристанищем для души, хотя бы случилось ему быть на рынке, или на празднике, или на горе, или в поле, или среди народного множества, всегда заключен в этом естественном своем монастыре, стараясь иметь внутрь собранный ум, и любомудрствуя о том, что ему прилично. Можно, и дома сидя, скитаться помыслами вне, и находясь на рынке, но соблюдая трезвение, быть как бы в пустыне, обращаться только к себе самому и к единому Богу, и не допускать в чувства тех мятежей, какие производятся в душе чувственными предметами» (Уст. 5).

177. «В самых позволенных нам художествах, каждый обязан заниматься не тем, которое более нравится, но тем, к какому признан способным; потому что отрекшийся самого себя, отложивший все свои хотения, делает не то, что хочет, но то, чему его учат. Самому для себя избирать полезное закон не позволяет, как скоро кто попечение о себе вверил другим, которые и приставят его к тому самому, к чему о имени Господнем признают способным. Ибо кто избирает себе дело, по собственному своему желанию, тот сам на себя произносит обвинение, во первых в самоугодии, а во вторых и в том, что расположен к такому занятию, или для мирской славы, или в надежде прибыли, или по другому чему-нибудь подобному, или что по лености и изнеженности предпочитает легчайшее. А быть виновным в этом значит не освободиться еще от порока страстей. Но отрекся еще сам от себя, кто хочет выполнять собственные свои стремления; он не отказался от мирского, если увлекается желанием корысти и славы; не умертвил еще уды свои, яже на земли, кто не переносит в работах труда, а напротив того, сам себя уличает в гордом самомнения, думая, что собственное суждение его вернее приговора многих. Поэтому, если кто знает художество, неохуждаемое обществом, тот не должен бросать его, потому что пренебрегать тем, что уже приобретено, показывает непостоянство мыслей и нетвердость воли. А если не знает никакого художества, то да не сам выбирает для себя, но пусть принимается за одобренное многими, чтобы во всем соблюдалась благопокорность. Как, по доказанному, неприлично самому себе делать выбор; так предосудительно не принимать одобренного другими. А если бы кто и знал художество, по употребление его не правилось братству, то пусть с готовностию бросит его, в доказательство, что не имеет пристрастия ни к чему мирскому. Ибо творить волю помышлений (Еф.2:3), по слову Апостола, свойственно не имущему упования (1Сол.4:13), а благопокорность во всем достойна одобрения, потому что сам Апостол хвалит некоторых за то, что «себе вдаша первее Господеви, а потом и нам волею Божиею» (2Кор.8:5)» (Пр. 41).

178. «К работе своей каждому надлежит быть внимательным, заботиться о ней с любовию и с неленостною тщательностию, с внимательным попечением, как бы назирал за ним сам Бог, совершать ее неукоризненно, чтобы всегда иметь дерзновение сказать: «се яко очи раб в руку Господий своих, тако очи наши ко Господу Богу нашему» (Пс.122:2); а не надобно перебегать от одного дела к другому; потому что природа наша неспособна вдруг успевать во многих занятиях; трудолюбиво заняться одною работою полезнее, чем слегка касаться многих дел. Развлечение многими занятиями и перехождение от одного дела к другому, кроме того, что не приводит к окончанию дел, еще или обличает в давнем непостоянстве права или производит оное, если не было его прежде» (Там же).

179. «Цель, какую надо держать в сердце при работе. – «Надобно знать и то, что занимающийся рукоделием должен работать не для того, чтобы изделием своим удовлетворить своим потребностям, но, чтобы исполнить заповедь Господа, сказавшего: «взалкахся и дасте Ми ясти», и проч. (Мф.25:35). Ибо беспокоиться о себе совершенно запрещено Господом, сказавшим: «не пецытеся душою вашею, что ясте, ни телом вашим, во что облечетеся», – и присовокупившим: «всех бо сих язицы ищут» (Мф.6:25,32). Посему каждый в деле своем должен поставлять, целию вспоможение нуждающимся, а не собственную свою потребность. Ибо таким образом избежит осуждения за самолюбие и приимет благословение за братолюбие от Господа, Который говорит: «понеже сотвористе единому сих братий Моих меньших, Мне сотвористе» (Мф.25:40)» (Пр. 42).

180. «И никто из нас да не почитает сего противлением слову Апостола, сказавшего: «да делающе, свой хлеб ядят» (2Сол.3:12): ибо сие сказано людям беспорядочным и праздным; для них лучше праздной жизни, чтобы каждый служил себе самому, и не был в тягость другим. Ибо говорит Он: «слышим некие бесчинно ходящие у вас, ничтоже делающие, но лукавно обходящие. Таковым, продолжает, запрещаем и молим да с безмолвием делающе, свой хлеб ядят. Ту же мысль подают и слова: нощь и день делающе, да не отягчим никогоже от вас» (--8); потому что Апостол, по братолюбию, чтобы не было более людей бесчинных, сам себя подверг трудам, какие от него и не требовались».

181. «А кто поспешает к совершенству, тому свойственно заниматься рукоделием день и дочь, «да имать подаяти требующему» (Еф.4:28). Ибо надеющийся на самого себя, или на того, кто принял на себя попечение о потребном, также признающий или собственное свое рукоделие, или рукоделие с ним вместе живущего, достаточным источником к поддержанию жизни, как возложивший упование свое на человека, в опасности подпасть клятве, которая говорит: «проклят человек, иже надеется на человека, и утвердит плоть мышцы своея, и от Господа отступит сердце его» (Иер.17:5); посему-то Писание словами: «иже надеется на человека, запрещает иметь надежду на другого; словами: утвердит плоть мышцы своея, не дозволяет иметь упования на самого себя, но то и другое именует отступлением от Господа; и потом показывает конец той и другой надежды: будет яко дивия мирика в пустыни, и не узрит, егда приидут благая» (--6), чем дает разуметь, что надеяться на себя или на кого другого значит отступать от Господа» (Там же).

182. «Работающие такое обязаны иметь попечение о снарядах, вверенных им, какого требуют вещи, во-первых принесенные в дар и посвященные Богу, а во-вторых столько необходимые, что без них не могут они показать должного неленостного тщания» (Кр. 143).

183. «А если кто по нерадению потеряет, или по небрежению испортит что, испортивший да судится, как святотатец, а потерявший, как виновник святотатства; потому что все это принесено в дар Господу и посвящено Богу» (Кр. 144).

184. «Хотя попечение об орудиях главным образом касается художника в каждой работе; однако же, если бы ему случилось чего недосмотреть, как общее всех достояние, орудия требуют надлежащей внимательности тех, которые прежде заметили недосмотр. Ибо хотя употребление орудий частное, но польза от них общая. Пренебрегать делами другого художества как чем-то до нас не касающимся, служит доказательством отчуждения. Тем, которые занимаются художествами, не прилично присвоят себе орудия в полное заведывание, так чтобы или настоятелю братства не дозволять употреблять их, на что хочет, или себя почитать вправе их продавать, или обменивать или другим каким образом передавать, или к тем, какие есть, прикупать новые. Ибо кто однажды решился не быть господином даже собственных своих рук, но деятельность их предоставил распоряжению другого, тот сообразно ли с чем поступит, самовластно распоряжаясь орудиями художества, и пользуясь ими, как собственностью?» (Пр. 41).

185. «В рабочих не должно находиться пришлым, или кому-либо из тутошних, оставивших свое место и занятие. Если окажется поступающим так кто либо другой, кроме того, кому вверены надзор за работающими и распоряжение работами; то ему, как нарушающему благочиние в стройности членов, да будет запрещен и дозволенный другим выход; сидя же на одном месте, какое признано способным для его вразумления, пусть без развлечения и пристальнее обыкновенного занимается своим делом, пока не научится наблюдать сказанное: «кийждо в нем же призван бысть, в том да пребывает» (1Кор.7:20)» (Кр. 141).

186. «Знающим искусство не надобно брать у кого-либо работу без ведома, приставленного к попечению о сем. Если случится это, то как тать и помогающий татю, да подлежит осуждению тот и другой, и кто дает, и кто берет работу» (Кр. 142).

187. «Надобно ли работать во время чьего-либо посещения? Никакого дела, совершаемого по заповеди, не надобно прерывать ради приходящих по дружеской обязанности, разве какое особенное душевное попечение, по заповеди Господней, предпочтительнее телесного занятия, как св. Апостолы сказали в Деяниях: «не угодно есть нам, оставившим слово Божие, служити трапезам» (Деян.6:2)» (Кр. 313).

188 «Если, когда встретится нужда, способному следует помогать и в других художествах. И это должен ты делать не сам собою, но когда будешь приглашен; потому что это не главное наше занятие, а вынужденное обстоятельствами, как и в членах телесных, когда подгибается нога, опираемся на руку. И здесь опять как не хорошо самому собою приступать к делу, так не приниматься за то, что приказано, достойно осуждения; надобно же стараться, чтобы не находила себе пищи страсть самомнения, и чтобы не нарушалось правило послушания и благопокорности» (Пр. 41).

189. «Как надобно производить продажу изделий? – Надобно стараться, чтобы изделия продавались не где-либо далеко, и чтобы самим для продажи не казаться народу. Ибо пребывание на одном месте гораздо приличнее и полезнее и для каждого, и для общего назидания. Почему лучше отнять и убавить несколько цены, нежели для небольшого прибытка отлучаться далеко» (Пр. 39).

Как устроить лучше сбыт изделий, сказано выше, именно – избрать старца, засвидетельствованного по честности жизни, и ему поручить распределение изделий на нужные потребы (стр. 73).

190. «Но закон показывает, что нам не свойственны торги, бывающие в местах, где чествуются мученики. Ибо не для иного чего обязаны христиане приходить в мученические храмы, или на места, близ оных лежащие, как для молитвы, и для того, чтобы воспоминающие твердость святых, подвизавшихся за благочестие до смерти, сами побуждались к подобной ревности, памятуя самый страшный гнев Господа, Который всегда и везде, как написано, «был кроток и смирен сердцем» (Мф.11:29), но поднял бич на тех одних, которые продавали и покупали около храма, потому что торговля превращает храм молитвы в вертеп разбойников (Мф.21:13). Если другие прежде нас нарушили обычай, имевший силу у святых, и вместо того, чтобы молиться друг за друга, вместе со многими поклоняться Богу, проливать пред Ним слезы, как умилостивлять Его за содеянные нами грехи, так благодарить за Его благодеяния и назидаться словом утешения, что как известно, и в наше время еще соблюдалось, – если взамен этого, и место и время обращают в торг, игрища и общий рынок, то не прилично и нам уже последовать сим людям, и участием в деле утверждать нелепое нововведение. Напротив того, должны мы подражать собраниям, какие описываются в Евангелиях, при Господе нашем Иисусе Христе, и исполнять что предписано Апостолом, как близко подходящее к такому примеру. Пишет же так: «егда сходитеся, кийждо вас псалом имать, учение имать, язык имать, сказание имать: вся же к созиданию да бывают» (1Кор.14:26)» (Пр. 40).

191. Относительно других работ по монастырю, кроме очередного служения и рукоделия, правила говорят:

«Настоятелю нужно обращать внимание на то, чтобы не делать приказаний, превышающих телесные силы, и чрез это бессильного не довести до прекословия. Он должен, как отец, одинаково расположенный и близкий ко всем, смотреть на телесные силы каждого, и сообразно с тем размерять и распределять свои приказания. Но величайшему осуждению подвергнутся те, которые, имея данную им от Бога телесную силу, отказываются, будто не имеют оной, и бесстыдно обманывая начальников, не повинуются их приказаниям. Ибо, если настоятель навлекает на себя великую и нестерпимую беду, когда сокроет талант слова, и не будет наперед объявлять каждому о мече, грядущем на грех; то несравненно большую беду навлекает на себя тот, кто получив от Бога телесную силу для пользы общей не употребит ее в дело и скроет» (Уст. 31).

192. «Подвижник должен и низкие работы брать на себя с великим старанием и усердием, зная, что все делаемое ради Бога, не маловажно, но велико, духовно, достойно небес, и привлекает нам тамошние награды. Поэтому, хотя бы надлежало ходить за подъяремными животными, которые носят на себе тяжести для общих потребностей, не должно противиться, представляя в уме, с каким усердием Апостолы повиновались Господу, повелевшему привести жребя, и рассуждая, что те, для Кого приняли мы на себя попечение о вьючном скоте, суть братия Спасителю, и что благорасположение к ним и старание о них, переносится к Самому Господу, сказавшему: «понеже сотвористе единому сих братий Моих меньших, Мне сотвористе» (Мф.25:40). Если же Он Себе присвояет, что делается для сих меньших, то тем паче присвоит Себе, что делается для избранных, если только работающий не признает служения своего поводом к беспечности, но оградит себя со всяким трезвением, чтобы и ему самому и тем, которые вместе с ним, была от сего польза. Если же должен отправить какую-либо низкую работу, то надобно ему знать, что и Спаситель служил ученикам, и не гнушался исправлять маловажные дела; а для человека великое дело быть подражателем Богу и чрез сии низкие работы возводиму быть на высоту оного подражания. Да и кто назовет ужо низким то, к чему Бог прикасался Своею деятельностию?» (Уст. 23).

193. Позволительно ли отказываться от порученного дела и просить себе другого? – поскольку такова мера послушания, что оно должно простираться до смерти, то отказывающийся от порученного дела и домогающийся другого, во первых, нарушает послушание и явно показывает, что не отвергся себя самого; а потом делается и для себя и для прочих виновником других многих зол; потому что многим отверзает дверь к прекословию, и себя приучает к тому же. И поскольку не всякий способен дознать, что полезно, то часто избирает вредное для себя дело, а в братьях производит худое подозрение, что он более привержен к делу, которого домогается, нежели к тем, с которыми необходимо ему трудиться. Почему непослушание вообще есть корень многих и великих зол. Если же думает, что есть у него некоторое основание отказаться от дела, то пусть откроет сие настоятелям и предоставит их усмотрению» (Кр. 119).

194. «Позволительно ли отказываться от дел более трудных? – Кто искренен в любви к Богу и тверд в уверенности о мздовоздаянии от Господа, тот не довольствуется сделанным, но всегда домогается приращения и стремится к большему. И если, по-видимому, делает что-нибудь и сверх силы, не отлагает попечения, как исполнивший меру, но непрестанно беспокоится, как не достигший совершенства, внимая Господу, Который повелел: «егда сотворите вся повеленная, тогда глаголите: раби неключими есмы: еже должни бехом сотворити, сотворихом» (Лк.17:10), и Апостолу, которому мир распялся, и он миру, и который, не срамляясь, говорит: «аз себе не у помышляю достигши: едино же, задняя убо забывая, в предняя же простираяся, к намеренному теку, к почести вышнего звания Божия о Христе Иисусе» (Фил.3:13–14). Он, хотя имеет власть, проповедуя благовестие от благовестия жити (1Кор.9:14), однако же говорит: «в труде и подвизе, нощь и день делающе, не яко не имамы власти, но да себе образ дам вам, во еже уподобитися нам» (2Сол.3:8–9). Поэтому кто же столько бесчувствен и неверен, чтобы мог когда-либо удовольствоваться сделанным уже, и стал отказываться от чего-нибудь как от тяжкого и трудного?» (Кр. 121).

195. «Если кто огорчается, когда не позволяют ему делать, чего неспособен он сделать исправно; то надобно ли терпеть его? – Вообще действовать по собственной своей воле, или давать себе волю, противно здравому учению, а неподчинение себя усмотрению многих подвергает опасности впасть в неверие и прекословие» (Кр. 123).

196. «Подвижник ни на малое время не должен иметь власти располагать собою и предаваться собственным занятиям. Ибо, как орудие не может двигаться без художника, и член не может ни на короткое время отделиться от целого тела, или двигаться без воли внутреннего художника, правящего всем телом, так и подвижник не имеет власти что-нибудь делать или исполнять без воли настоятеля. Если же скажет, что он по немощи телесной не в силах исполнить что ему приказано, то пусть предоставит начальнику своему испытать его немощь. Впрочем, когда размыслит о сказанном в Писании, то и сам будет понуждать себя к исполнению приказаний, слыша слова Писания: «не у до крове стасте, противу греха подвизающеся» (Евр.12:4); и еще в другом месте: «тем же ослабленные руки и ослабленная колена исправите» (--12)» (Уст. 27).

197. «Как должно поступать с тем, кто ест не меньше других, и телом не расслаблен, и не показывает признаков в себе болезни, между тем жалуется на бессилие к делу? – Всякий предлог к бездействию есть предлог ко греху; потому что тщательность, равно как и терпение, надобно оказывать даже до смерти. – А что леность, сопряженная с лукавством, подвергает ленивого осуждению, это видно из слов Господа, сказавшего: «лукавый рабе и ленивый» (Мф.25:26)» (Кр. 69).

198. Братство есть союз единомысленных, под руководством одного при взаимно содействии стремящихся к совершенству в христианской жизни. Союз этот подобен союзу членов в теле. Это св. Василий Вел. выражает в пространных правилах в 24-м ответе на вопрос: «в каком отношении должны мы состоять друг к другу?»

«Поскольку Апостол говорит: «вся благообразно и по чину да бывают» (1Кор.14:40); то при взаимном общении верных почитаю то поведение благообразным и благочинным, в котором соблюдается закон телесных членов. Посему тот, кому вверено попечение обо всех, как бы заменит собою око в оценке сделанного, в предусмотрении и обозрении того, что будет сделано; другой же заменит слух, или руку, при выслушивании и приведении в действие того, что на него возложено; а таким же образом и всякий заменит один из членов. Потому надобно знать, что как для членов тела не безопасно, если каждый член не радит о своей обязанности, или не пользуется другим членом в том, на что он сотворен Создателем Богом: ибо если рука или нога не подчинится путеуказанию ока, то первая по необходимости коснется чего-либо гибельного и разрушительного для всего тела, последняя же преткнется или увлечется в стремнины; а если и глаз зажмурится и не будет смотреть, то необходимо погубит себя вместе с прочими членами, потерпевшими что либо из сказанного; так и настоятелю, который ответствует за всех, не безопасно нерадение, и подчиненному не безвредна и не безубыльна непокорность, всего же более опасности тому, кто соблазняет других. Напротив того всякий, кто на своем месте оказывает неленостное тщание и исполняет заповедь Апостола, сказавшего: «тщанием не лениви» (Рим.12:11), тот имеет похвалу за усердие. За нерадение же всякий слышит противное сему, а именно: оплакивание и горе; ибо сказано: «проклят всяк творяй дело Господне с небрежением» (Иер.48:10)» (Пр. 24).

199. Тоже говорится и в кратких правилах, в 303-м ответе. «Не все всем дозволено, но каждый должен пребывать в собственном своем звании и тщательно исполнять вверенное ему Господом. Поэтому настоятель общины и над всеми поставленный должен нести на себе сию заботу со многим рассуждением, и о каждом иметь неусыпное попечение, как прилично, чтобы делать ему свои распоряжения и приказания благоугодно Богу, и сообразно со способностию и силою каждого к общей пользе. А подчиненные, соблюдая благочиние и послушание, и зная собственную свою меру, должны помнить Господа, Который говорит: «овцы Моя гласа Моего слушают, и Аз знаю их, и по Мне грядут. И Аз живот вечный дам им» (Ин.10:27–28), и Который прежде сего сказал: «по чуждем же не идут, но бежать от пего, яко не знают чуждого гласа» (--5), – а также и Апостола, который говорит: «аще кто инако учит и не приступает ко здравым словесем Господа нашего Иисуса Христа и учению, еже по благоверию, разгордеся, ничтоже ведый», и по исчислении последствий сего присовокупляет: «отступай от таковых» (1Тим.6:3–5)» (Кр. 303).

200. Почему неотложным условием к сему союзу желающих жить вкупе по Богу, поставляется самоотвержение, которое заповедал Господь, говоря: «аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет» (Мф.16:24) (Кр. 2).

201. «Приступивший к сему образу жизни прежде всего должен иметь образ мыслей твердый, непоколебимый и неподвижный, такую решимость, которой бы не могли преодолеть и изменить духи злобы, и душевною твердостию даже до смерти показывать мученическое противоборство, как держась заповедей Божиих, так наблюдая послушание наставникам. Ибо это главное в сем роде жизни. Как Бог, Который есть Отец всем и благоволит именоваться так, требует от Своих служителей самой точной благопокорности; так и духовный у людей отец, соображающий распоряжения свои с Божиими заповедями, требует беспрекословного послушания. Если посвятивший себя какому-нибудь рукодельному художеству, одному из полезных нам в настоящей жизни, во всем покоряется художнику, и ни в чем не противится его приказаниям, не отлучается от него и на самое короткое время, но непрестанно бывает на глазах у учителя, такую принимает пищу и такое питие, такой ведет во всем прочем образ жизни, какой он предпишет, то кольми паче приступающие к изучению благочестия и святости, однажды уверившись, что могут приобрести таковое познание от наставника, воздадут за сие всякою благопокорностию и самым точным во всем послушанием; даже не будут допытываться, на каком основании дается им приказание, но станут исполнять самое приказанное дело; и разве о том только пожелают знать, о чем не знающим чего-либо относящегося ко спасению позволительно скромно и с приличным уважением испросить и получить вразумление» (Уст. гл. 19).

202. Вот полное изложение закона послушания! – «Апостол Павел в послании к Римлянам повелевает «всем властем предержащим повиноватися» (Рим.13:1), т. е. повиноваться властям мирским, а не духовным, что и дает он разуметь в последующем, где говорит об уроках и дани (--7); и он объясняет, что даже в самой малости противящийся власти противится Богу (--2).

Посему, если закон Божий требовал от благочестивых такого подчинения начальникам мира сего, получившим начальство по человеческому закону, и притом жившим тогда в нечестии; то какую благопокорность обязан подвижник оказывать начальнику, который поставлен Богом и приял власть по Его законам? Противящийся наставнику не явно ли противится Божию повелению, особенно же когда Апостол ясно повелевает во всем повиноваться духовным вождям? Ибо говорит: «повинуйтеся наставником вашим и покаряйтеся; тии бо бдят о душах ваших, яко слово воздати хотяще, да с радостию сие творят, а не воздыхающе: несть бо полезно вам сие» (Евр.13:17). Поэтому, если не в точности повиноваться, несть полезно, то надобно нам стремиться к тому, что полезно; потому что слово: несть полезно, как думаю, дает подразумевать великий ущерб, требующий раскаяния и поправления (Уст. 22).

203. «Более же всего надо подражать святым в покорности, какую оказывали они пред Богом, если намерены мы, воспользовавшись достаточным для нашей цели примером, совершению выполнить долг послушания. И никто да не думает, что, желая внушить благопокорность пред наставниками, привожу примеры слишком высокие и благопокорность людям надменно осмеливаюсь уподоблять тому послушанию, каким обязаны мы Богу. Но по собственному своему изволению, но согласно с самыми Божественными Писаниями делаю сие уподобление: ибо смотри, что говорит Господь в Евангелиях, предписывая иметь послушание к рабам Его: «иже вас приемлет, Мене приемлет» (Мф.10:40); и еще в другом месте: «слушали вас, Мене слушает, и отметаяйся вас, Мене отметается» (Лк.10:16). А что сказанное Апостолом узаконил Он о всех и после них наставниках, сие можно подтвердить многими и несомненными свидетельствами Божественного Писания, и самыми ясными доводами. Почему и мы выразились согласно с божественными узаконениями, сказав, что благопокорность Святых Богу должны мы брать себе в образец послушания настоятелям (Там же).

204. «Как же святые оказывали благопокорность Владыке. Посмотри на Авраама, которому велено оставить дом, отечество, имущество, владения, родственников, друзей, и сверх того, искать противного: земли чуждой, неизвестного скитания, бедности, страхов, опасностей и всех неприятностей, какие сопровождают странников; и он беспечально повинуется, оставляет домашнее благоденствие и спокойствие, вместо же сего избирает бедствование и странствование в чужой стране: видишь ли, какой он самый строгий подвижник, и как для Бога презирает всякое мирское благоденствие? – Но посмотрим, что было впоследствии. Приходит он в Палестину на место, какое указано ему Богом для поселения; но поскольку страну сию посетил голод, переходит в Египет, и там, когда отнята была у него жена, не малодушествует, не сетует на Божии распоряжения, как получивший такое возмездие за свою благопокорность, но кротко переносит сию обиду, из всех обид самую тяжкую, и не в этот один раз, но и в другой еще от царя Герарского. Ибо, однажды решившись на послушание пред Богом, смотрит не на то, как домостроительствует о нем Бог, но на то, как ему самому соблюсти самое точное и неукоризненное послушание. За сие-то напоследок получает и сына Исаака, – награду и дар за долговременную молитву и веру. Но когда увидел, что Исаак приходит в цветущий возраст и подает родителям благие надежды в преемстве и в последующем продолжении рода; тогда после таких надежд получает от Бога повеление возвести его на высокую гору и принести в жертву Даровавшему. Но приняв это разительное требование и это страшное служение, когда не только исполнить, но и выслушать повелеваемое было выше сил природы, смотри, с какою кротостью переносит сие: не теряет ума, не упадает духом, но с та- ким спокойствием и безмятежием мыслей, как будто намереваясь принести в жертву агнца, возлагает на себя иго послушания, и идет с сыном исполнить повеление, ни мало по испытуя Божия о сем суда, и не сетуя, но имея в виду свое дело ни в чем не нарушать долга послушания. А таким образом приобрел он светлый венец, для целой вселенной поставлен в столп веры и послушания» (Там же).

205. «Можно бы распространиться о благопокорности и прочих святых, просиявших в ветхозаветной истории, в урок подвижникам беспрекословного послушания. Но чтобы не сделать продолжительным слова, каждого желающего научиться, отослав к слушанию святых Писаний, обратим слово к ученикам Спасителя, и покажем, как они были послушны и покорны».

«Говорил им Господь Иисус еще в начале их обучения, когда ожидали, что Господь скоро будет царствовать, и предполагали, что сами они ничего не потерпят, не подвергнутся опасностям, не понесут трудов, но будут царствовать со Христом, и сделаются причастниками Его царской славы, Ему подобающих служения и чести. И это дает видеть Петр, пререкающий Иисусу, когда предложил Он слово о Своем страдании; ибо сказано: «и поемь Его Петр, начат пререцати Ему глаголя: милосерд Ты, Господи, не имать быти Тебе сие» (Мф.16:22), показывая тем, что не ожидал ничего прискорбного; то же дают видеть и сыны Зеведеевы, которые привели матерь просить за них Господа, чтобы почтены они были седением один по правую, а другой по левую сторону; ибо, если бы не предполагали, что очень скоро воцарится, то не осмелились бы просить сего, размыслив о седении Спасителя на небесах одесную Отца. – Итак, что говорил им Иисус, когда они сего ожидали и надеялись? «Се Аз посылаю вас, яко овцы посреде волков» (Мф.10:16). И таким образом, выслушав слово столько противное собственному их упованию, не сказали они: «мы пришли с другими надеждами, а Ты повелеваешь противное нами чаемому. Мы ожидали упокоения, а Ты посылаешь на опасности. Мы надеялись почестей, а Ты предлагаешь бесчестие. Мы ожидали царства, а Ты повелеваешь нам бегать и быть рабами всех». Они не сказали ничего такого, хотя сверх сказанного выше услышали и еще многое, еще более тяжкое, например: «предадят вы в скорби и убиют вы: и будете ненавидими всеми языки имене Моего ради» (Мф.24:9). И «пред владыки же и цари ведени будете имене Моего ради» (–10:18). Так сверх ожидания выслушав все это, преклонили они выю ума, подъяли на себя иго и охотно пошли на опасности в судилища, на встречу оскорблениям, метаниям камнями, биениям жезлом, бесчестиям, на кресты, на разные роды смертей; и с таким усердием терпели сие, что радовались и светло праздновали, когда удостоивались приобщаться страданий Христовых. Ибо сказано: «радовались, яко сподобишася за имя Его бесчестие прияти» (Деян.5:41)» (Там же).

206. «От подвижника по Богу требуется, чтобы он оказывал такую же благопокорность наставнику. Ибо Христос избрал учеников, назнаменуя, как выше сказали мы, именно сей род жизни; потому что наставник не иное что есть, как человек, который носит на себе лице Спасителя, стал посредником между Богом и людьми, и священнодействует пред Богом спасение покорных ему. И сему научаемся у самого Христа, Который Петра поставляет по Себе пастырем Своей церкви. Ибо говорит: «Петр, любиши ли Мя паче сих? паси овцы Моя» (Ин.21:15–16). А равную власть дает Он всем последующим пастырям и учителям. И доказательством сему служит всем одинаково данное право, подобно Петру всех связывать и разрешать. Посему, как овцы покоряются пастырю, и туда обращаются, куда ведет пастырь, так и подвижники по Богу должны покоряться наставникам, не входя в исследование их приказаний, когда они чисты от греха, но исполняя приказанное со всяким усердием и тщанием» (Там же).

207. «Как древодел или зодчий каждым из орудий своего искусства пользуется по своему хотению, и орудие не отрекается удовлетворить той потребности, на какую употребляет его художник, но уступает руке действующего им, так и подвижник должен, как орудие художника, содействовать к совершению духовного здания, покоряться во всем, в чем служение его признает полезным наставник, чтобы не воспрепятствовать совершению духовного дела, не приложив своего труда. И как орудие не избирает само для себя, что должно ему делать в пособие искусству, так надобно и подвижнику не самому для себя избирать работу, но распоряжение собою уступать благоразумию и домостроительству художника. Ибо разумно настоятельствующий умеет в точности изведывать нравы, страсти и душевные стремления каждого, и соглашать с этим свое распоряжение каждым. Посему никак не должно противиться его приказаниям, но быть уверенну, что всего труднее знать и врачевать себя самого. Потому что людям прирождено самолюбие, и каждый, по пристрастию к самому себе превращает истинный суд. Но удобнее может познавать и врачевать нас другой, потому что судящего о других страсть самолюбия не затрудняет в истинном распознавании. А когда в подвижническом обществе установлено такое согласие, тогда удобно водворится между ними мир, и спасение будет соделываемо с общею всех любовью, и с общим единомыслием» (Уст. 22).

208. Отсюда пространство послушания определяется так: «Истинное и совершенное послушание подчиненных наставнику выказывается в том, чтобы не только по совету настоятеля удерживаться от несообразного, но, чтобы без его воли не делать даже и самого похвального. Ибо воздержание, например и всякое злострадание тела конечно полезно; но если кто, следуя собственным стремлениям, делает в сем отношении одно себе угодное, а не повинуется совету настоятеля; то прегрешение его будет важнее заслуги: по- тому что противляяйся власти Божию повелению противляется, и награда за послушание важнее награды за преспеяние в воздержании» (Стр. 80).

209. Меру же, до коей должно простирать послушание по правилу благоугождения Богу, показал Апостол, представив в пример послушание Господа, «Иже послушлив быв даже до смерти, смерти же крестные» (Фил.2:8), и сказав предварительно: «сие да мудрствуется в вас, еже и во Христе Иисусе» (--5) (Кр. 116).

210. «Какое расположение должны все иметь к непокорному? (Пр. 28).

«Кто неохотно повинуется Господним заповедям, тому во 1-х все должны оказать сострадание, как больному члену, а настоятель обязан попытаться уврачевать его недуг своими увещаниями. А кто упорствует в непокорности и не принимает исправительных мер, того надобно строже обличить при всем братстве, и всячески упрашивать, чтобы принял врачества. Если же кто и после многократных увещаний не приходит в стыд, не показывает своего исправления на деле, но по пословице, сам себе губитель; то его, хотя со многими слезами и рыданием, однако же, как поврежденный и совсем бесполезный член, надобно, в подражание врачам, отсечь от общего тела. Ибо и врачи, как скоро находят какой-либо член зараженным неисцельною болезнию, чтобы вред тлетворно действуя на члены, соприкосновенные с больным, не разлился далеко, имеют обыкновение отнимать его сечениями или прижиганиями. Тоже самое необходимо делать и нам с теми, которые враждуют против заповедей Господних, или препятствуют исполнять их, и делать сие по повелению самого Господа, сказавшего: «аще око твое десное соблажняет тя, изми е и верзи от себе» (Мф.5:29).

211. «Человеколюбие к таким людям близко к той невежественной снисходительности, за небогоугодное употребление которой в рассуждении сыновей обличается Илий. Эта ложная снисходительность к закореневшим в пороках есть измена истине, злоумышление против общего блага, приучение равнодушно смотреть на всякий порок. Тогда не только не исполняется написанное: «для чего не паче плакасте, да измется от среды вас содеявый дело сие?» (1Кор.5:2); но по необходимости случается и присовокупленное: мал квас все смешение квасит. Апостол говорит: «согрешающих же пред всеми обличай, и тотчас приводит на сие причину, говоря: да и прочий страх имут» (1Тим.5:20).

212. «Кто вовсе не принимает врачевания, предлагаемого ему настоятелем, тот не согласен и сам с собою. Ибо, если не соглашается подчиниться, а следует собственной своей воле, то для чего и живет с ним? Для чего берет его вождем своей жизни? А кто однажды решился быть включенным в состав братства, тот, если избрали его быть сосудом служебным, хотя бы и не по силам казалось ему приказание, предоставив суд тому, кто приказывает превышающее силы, сам оказывай покорность и послушание до смерти, помня Господа, что «Он послушлив был даже до смерти, смерти же крестные» (Фил.2:8). Противление же и прекословие доказывают многое худое: «немощь веры, колеблемость надежды, надмение и кичливость нрава. Ибо не оказывает непокорности неосудивший прежде подавшего совет; и верующий обетованиям Божиим, полагающий на них твердую надежду, сколько бы ни трудны были повеления, не станет уклоняться от их исполнения, зная, что недостойны страсти нынешнего времене к хотящей славе явитися в нас» (Рим.8:18). И убежденный в том, что «смиряяйся вознесется» (Мф.23:12), выкажет усердие, превышающее ожидание давшего повеление, зная, что «еже ныне легкое печали, по преумножению тяготу вечные славы соделовает нам» (2Кор.4:17)» (Пр. 28).

213. «Кто не принимает одобренного настоятелем, тот должен открыто или наедине сделать ему свое возражение, если имеет какое крепкое основание, сообразно с намерением Писания, или молча исполнять, что приказано. Если же сам постыдится, то пусть употребит на сие посредниками других, чтобы ему, когда распоряжение противно Писанию, и себя самого, и братию избавить от вреда, а если оно окажется имеющим надлежащее основание, как себя освободить от напрасного и опасного сомнения; – ибо сказано: «сомняяйся, аще яст, осуждается, зане не от веры» (Рим.14:23), так и в других простодушных не произвести поползновения к непокорности, – «ибо уне есть», говорит Господь, «да обесится жернов осельский на выи его, и ввержен будет в море, неже да соблазнит от малых сих единого» (Мф.18:6; Лк.17:2). Если же некоторые будут упорствовать в непокорности, жалуясь втайне, но не объявляя гласно своего огорчения, то, как посевающие сомнения в братстве, колеблющие уверенность в заповедях, как учители непокорности и непослушания да будут изринуты из братства. Ибо сказано: «изжени от сонмища губителя, и изыдет с ним прение» (Пр.22:11); и еще: «измите злого от вас самех, яко мал квас все смещение квасит» (1Кор.5:6,13)» (Пр. 47).

214. «А чтобы не легко было впасть кому в подобный недуг сомнения, ко вреду себе самому и другим, должно вообще соблюдать в братстве следующее правило: вовсе никому не входить в любопытные исследования о действиях настоятеля, и не любопытствовать о том, что делается, кроме тех, которые и по степени, и по благоразумию близки к настоятелю, и которых сам он по необходимости допустит к совещанию и рассуждению о делах общих, повинуясь наставлению сказанного: «все делай с совета» (Сир.32:21). Ибо, если вверили мы ему строительство душ наших, как человеку, который даст в этом ответ Богу, то совершенно безрассудно не доверять ему в делах самых маловажных, и питать в себе неуместные подозрения против брата, и другим подавать к тому повод. А потому чтобы не случилось этого, пусть каждый в том и пребывает, к чему призван, и всецело предав себя попечению о своих обязанностях, не любопытствует о делах других, подражая святым ученикам Господним, которых беседа с Самаритянкою могла привести к подозрению, «обаче никтоже рече, чесо ищеши, или что глаголеши с нею» (Ин.4:27)» (Пр. 48).

215. «Что, если брат, получив приказание, сперва будет противоречить, а после сам собою приступит к делу? – Пусть знает, что за свое противоречие, как человек спорливый и других возбуждающий к спорам, подлежит он следующему суду: «прекословия воздвижет всяк злый: Господь же ангела немилостива послет нань» (Пр.17:11). А вместе да уверится несомненно, что противоречит или оказывает непослушание не человеку, но Самому Господу, Который сказал: «слушали вас, Мене слушает; и отметаяйся вас, Мене отметается» (Лк.10:16). И пусть сперва с сокрушением принесет извинение, а потом, если дозволят, – делает уже дело» (Кр. 38).

216. «А если кто, послушавшись, станет роптать (дело делает, но с ропотом)». – поскольку Апостол сказал: «вся творите без роптания и размышления» (Филип.2:14); то и сам ропщущий отчуждается от единения с братиею, и дело его изъемлется из их употребления. Явно же, что таковой человек страждет неверием и колебанием в уповании» (Кр. 39).

217. «Рукоделий того, кто ропщет или замечен в превозношении, не должно смешивать с рукоделиями людей, смиренных сердцем и сокрушенных духом. Первых вовсе не должны употреблять в свою пользу благочестивые, потому что «еже есть в человецех высоко, мерзость есть пред Богом» (Лк.16:15). Да есть и другая заповедь Апостола, который говорит: «не ропщите, якоже нецыи от них ропташа, и погибоша от всегубителя» (1Кор.10:10), и еще: «не от скорби, ни от нужды» (2Кор.9:7). Посему дело таковых людей недостойно приятия, как недостаточная жертва; и не позволительно смешивать его с рукоделием прочих. Ибо, если «принесшие на жертвенник огнь чуждь испытали такой гнев» (Лев.10:1–2); то не опасно ли от враждебного Богу расположения принимать какое-либо дело в созидание заповедей? Сказано: «кое причастие правде к беззаконию? Или кая часть верну с неверным?» (2Кор.6:14–15). Потому Бог говорит: «беззаконник жряй Ми телца, яко убиваяй пса, и приносяй семидал, яко кровь свиную» (Ис.66:3). Поэтому сделанное человеком неохотно и с прекословием приступающим к делу, необходимо должно быть изъято из употребления братий. И настоятелям с этой стороны надобно иметь строгое попечение, чтобы и самим не нарушать постановление того, кто сказал: «ходяй по пути непорочну, сей ми служаше: не живяше посреде дому моего творяй гордыню» (Пс.100:6–7), и тому, кто к заповеди примешивает грех и оскверняет свое делание тем, что или нерадив к труду, или превозносится своими преимуществами, не помочь к закоснению в строптивости тем, что приимут его работу, не дав ему прийти в сознание собственных пороков. Потому и настоятелю надобно быть убежденну, что незаконное начальствование над братом навлекает на него тяжкий и неизбежный гнев, «ибо кровь его», как написано, «от рук его взыщется» (Иезек.3:18); и подчиненный должен быть готов неленостно исполнять всякий приказ, даже и самый трудный, с уверенностию, что «мзда многа на небесех» (Мф.5:12). Поэтому послушного да увеселяет надежда славы, чтобы дело Господне совершалось со всякою радостию и терпением» (Пр. 29).

218. «Если подвижник скажет, что вредны для него выходы и путешествия, предпринимаемые для необходимых общих потреб, и потому будет отказываться от выхода; то он не уразумел еще строгости послушания, и не знает, что добродетель сия не усовершается такою недеятельностию. Посему пусть посмотрит на примеры святых, как достигали они совершенства в послушании, ни мало не противоречили и не противились ни одному даже неудобоисполнимому приказу; и пусть обучится совершенному послушанию. Если же кто и в самом деле может потерпеть от сего вред, то пусть просит братство помолиться о нем Богу, и сам пусть испрашивает у Бога с несомненною надеждою, чтобы во всех духовных упражнениях и в телесных служениях добрым делам, соделаться ему сосудом годным в дело и благопотребным. И конечно Тот, Кто одобряет усердие ищущих доброго, даст ему силу, потому что сам Он велел просить и сказал: «просите, и дастся вам: ищите, и обрящете: толцыте, и отверзется вам: всяк бо просяй приемлет, и ищай обретает, и толкущему отверзется» (Мф.7:7–8); и еще в другом месте: «аще же кто от вас лишен есть премудрости, да просит от дающего Бога всем нелицеприемне, и не поношающего, и дастся ему. Да просит же верою, ничтоже сумняся» (Иак.1:5–6). И вообще во всех тех случаях, в которых ум будет уклоняться от совершенного послушания, или сатана станет полагать препятствия, ослабляя и отсекая усердие, мы, пользуясь сим пособием, будем молить Бога и просить, чтобы дано было нам обилие добрых дел, плоти наши пригвождены были страху Божию, ум наш соделался нерассеянным и ни мало не увлекаем был плотскими пожеланиями и удовольствиями. Ибо мирские пожелания, рождающиеся в душе при рассеянности ума, производят многоразличные беспорядки в помыслах, и делают нас ленивыми на добрые дела. Посему каждый из нас да не отказывается служить собственным своим содействием общим необходимым, телесным потребам, но да молит Бога, чтобы получить от Него силу содействия. Ибо, если все будут отказываться в подражание тем, кои уже отказались, кто будет тогда выполнять требуемое нуждою? – Кроме сего не худо вразумиться в сем и примером. Воин, недавно поступивший в какой-нибудь полк, не о том старается, чтобы служащих в полку переучить по-своему, но сам соображается с порядком и обычаями, какие в полку. Поэтому и включенный в духовное общество, должен желать не членов общества преобразовать по своему праву, но собственный свой прав привести в согласие с обычаями и уставами общества» (Уст. 26).

219. «Братиям не должно огорчаться и досадовать, когда настоятель поручает слабосильных служение, соответствующее их силам, и по требованию нужды оказывает им пощаду; а напротив того более сильным надобно щадить имеющих нужду в пощаде, видя в них немощные члены, и таким образом исполнять долг духовной любви. Ибо и нога в теле не восстает против руки, не принуждает ее к своим делам, и целая рука не накладывает на мизинец тяжести своих работ, но каждый член действует тою силою, какую получил от природы, поддерживая члены слабые. Когда такой порядок будет соблюдаться в обществе духовном, тогда окажется, что «мы поистине тело Христово и уди отчасти» (1Кор.12:27), всегда сохраняющие стройное согласие и безмятежное единение друг с другом» (Уст. 32).

220. «Поскольку Господь заповедал: «аще кто поймет тя поприще едино, иди с ним два» (Мф.5:41), и Апостол учит: «повиноватися друг другу в страсе Христовом» (Еф.5:21); то должно ли оказывать послушание всякому, приказывающему, что бы то ни было? – Различие между теми, которые дают приказание, не должно препятствовать послушанию тех, кому дается приказание, потому что Моисей не преслушал Иофора, посоветовавшего ему доброе. Но поскольку есть не малая разность в самых приказаниях, (потому что иные противны заповеди Господней, или нарушают ее, или разным образом искажают примесью запрещенного; а другие согласны с заповедью; иные же хотя по-видимому и не согласны, но содействуют ей и служат как бы пособием для заповеди), то необходимо помнить сказанное Апостолом: «пророчествия не уничижайте: вся же искушающе, добрая держите. От всякого вида злого отгребайтеся» (1Сол.5:20–22). И еще: «помышления низлагающе, и всяко возношение взимающееся на разум Божий, и пленяюще всяк разум в послушание Христово» (2Кор.10:4–5). Итак, если нам приказывают что-либо согласное с заповедью Господнею, или содействующее ей, то надобно принимать сие усерднее и тщательнее, как волю Божию, исполняя сказанное: «терпяще друг другу любовию Христовою» (Еф.4:2). Когда же приказывает нам кто-нибудь нечто противное Господней заповеди, нарушающее, или искажающее оную, тогда благовременно сказать: «повиноватися подобает Богови паче, нежели человеком» (Деян.5:29), помня, что говорит Господь: «по чуждем же не идут, но бежать от него, яко не знают чуждого гласа» (Ин.10:5); а также и то, как Апостол для нашей безопасности, осмелился коснуться и самых Ангелов, сказав: «и аще мы, или Ангел с небесе благовестит вам паче, еже благовестихом вам, анафема да будет» (Гал.1:8). А сие дает нам разуметь, что хотя бы и весьма был близок или чрезмерно славен препятствующий исполнять заповеданное Господом, или советующий делать запрещенное Им, всякий любящий Господа должен такового бегать и гнушаться им» (Кр. 114).

221. «Как должны мы оказывать послушание друг другу? – Как рабы владыкам, по заповеданному Господом: «иже хощет в вас вящший быти, да будет всех меньший, и всем раб» (Мр.9:35;10:43–44), – к чему Господь присовокупляет еще более убедительные слова: «яко Сын Человечь не прииде, да послужат Ему, но да послужит» (Мр.10:45); и по сказанному Апостолом: «любовию Духа работайте друг другу» (Гал.5:13)» (Кр. 115).

222. «Братия должны иметь любовь друг к другу такую, какую показал и какой научил Господь, сказав: «любите друг друга, якоже Аз возлюбих вы. Больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя» (Ин.15:12–13). – А если и душу полагать должно, то кольми паче необходимо во всех отношениях оказывать усердие к пользе каждого брата, не просто пополнением человеческих обязанностей, но исполнением с целью благоугождать Богу» (Кр. 162).

223. «Таковое братолюбие должно быть не наружным, а внутренним и пламенным, как показал Апостол, сказав: «братолюбием друг ко другу любезни» (Рим.12:10). Ибо любезни φιλόστοργοι, – указывает на высшую степень содружества, состоящего в пламенном расположении и влечении любящего к любимому» (Кр, 242).

224. «Желающий приобресть такую любовь, во первых, да убоится суда на преступающих заповедь самого Господа, сказавшего: «иже не верует в Сына, не узрит живота, но гнев Божий пребывает на нем» (Ин.3:36); а потом «да вожделевает вечной жизни; ибо заповедь его живот вечный есть» (Ин.12:50). Первая же и большая заповедь: «возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею мыслию твоею, и всею крепостию твоею». И вторая подобна ей: «возлюбиши искреннего твоего, яко сам себе» (Мф.22:37,39; Мр.12:30–31). Также да желает уподобиться Господу, сказавшему: «заповедь новую даю вам, да любите друг друга, якоже Аз возлюбих вы» (Ин.13:34). А еще помогут и следующие рассуждения: ежели брат благодетель наш, то мы и по человечески обязаны ему любовию, какую соблюдают и язычники, как ясно говорит и сам Господь в Евангелии: «аще любите любящие вы, кая вам благодать есть, ибо и грешницы любящие их любят» (Лк.6:32). А если брат делает зло, то и в сем случае мы обязаны любить его, не только по заповеди, но и за то, что он и оказывает нам благодеяние в важнейшем, если верим Господу, сказавшему: «блажени есте, егда поносят вам и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех» (Мф.5:11,12)» (Ер. 163).

225. «В общежитии закон любви не дозволяет частных содружеств и товариществ. Ибо частные пристрастия, по всей необходимости, много вредят общему согласию. А теперь надобно, чтобы все смотрели друг на друга с равномерным расположением, и чтобы всем обществом владела одна мера любви. Если же найдется кто под каким-нибудь предлогом расположенный с большею любовию к монаху брату, или родственнику, или к кому другому, то да уцеломудрится, как делающий обиду обществу. Ибо избыток расположения к одному лицу весьма обличает недостаток к другим» (Стр. 75).

226. «Любовь друг к другу должна быть во всех также равною и общего, как человек естественным образом имеет любовь к каждому из своих членов, в равной мере желая здравия всему телу; потому что страдание каждого члена причиняет равное беспокойство телу. Но как в нас самих, хотя страдание каждого больного члена равно касается всего тела, однако же один член предпочтительнее других; ибо неодинаково занимаемся глазом и пальцем в ноге, хотя страдание их и равно; так надобно, чтобы в каждом ко всем живущим в том же обществе были чувство сострадания и приверженность любви, но почтение по всей справедливости будет он иметь в большей мере к тем, которые более полезны. Но поскольку все непременно обязаны любить друг друга с равномерным расположением, то оскорбительно для общества, когда находятся в нем отдельные какие-нибудь собратства и сотоварищества. Ибо любящий одного предпочтительно пред другими обличает себя в том, что не имеет совершенной любви к другим. Почему равно должны быть изгнаны из общества и непристойная ссора, и частная расположенность; потому что от ссоры происходит вражда, а от частной дружбы и близости происходят подозрения и зависти. Ибо нарушение равенства везде бывает в унижаемых началом и предлогом зависти и неприязни. Поэтому и заповедь приняли мы от Господа «подражать благости Ниспосылающего солнечный свет одинаково и праведным, и злым» (Мф.5:45). Как Бог всем дает возможность равно приобщаться света, так и подражатели Божии да изливают на всех общий и равночестный луч любви. Ибо где оскудевает любовь, там непременно на место ее входят ненависть. А если, как говорит Иоанн, «Бог любы есть» (1Ин.4:16); то необходимо всякая ненависть есть диавол. Почему, как имеющий любовь имеет в себе Бога, так имеющий ненависть питает в себе диавола. Итак надобно, чтобы любовь во всех и ко всем была равная и одинаковая, и почтение воздавалось каждому по приличию. У людей же так между собою сопряженных, телесное родство не будет иметь преимущества в отношении к любви. Брат ли кто кому по плоти, или сын, или дочь; единокровный не будет иметь к родственнику предпочтительно пред другими большого расположения, потому что последующий в этом природе обличает себя, что не совершенно отказался от естественных узд, по управляется еще плотию» (Стр. 80–82).

227. «Надобно братиям иметь любовь друг к другу, но не должно двоим или троим, согласившись между собою заводить особенные дружеские связи. Ибо это не любовь, а возмущение и разделение, и вместе доказательство порочности сдружившихся, потому что, если бы они любили общее благочиние, то имели бы общую равно внимательную любовь ко всем; а когда отсекая и отделяя себя, они становятся обществом в обществе, то такой союз дружбы есть союз злой, и таких людей сводит что-нибудь отличающееся от общего дела, какое-нибудь нововведение против господствующего благоустройства. Посему не надобно допускать в обществе таких дружеских связей, и кому-нибудь, для сохранения любви, вступать в сообщество с братом, который хочет действовать лукаво и нарушать устав общего благочиния; а должно каждому быть в общении и единении со всеми, доколе все держатся доброго. А если кто, захотев противиться господствующему устройству, привлекает к тому же брата, то здравый брат должен сначала втайне вразумить его, как болящего рассудком; если же не захочет наедине принять врачевство, то нужно пригласить и других братьев, более рассудительных, для уврачевания его, по сказанному в Священном Евангелии: «аще же тебе не послушает, пойми с собою еще единого или два» (Мф.18:16); а когда и их не послушается, надобно объявить о душевном его недуге настоятелю; если же не приимет и увещания настоятеля, то должно смотреть на него, как на язычника и мытаря, и как овцу, одержимую заразой, выгнать из стада, чтобы не заразил и прочих своим недугом. Но ежели никто не может потерпеть вреда от худого примера, то единственно в этом случае, и уже по употреблении выше упомянутых средств, можно дать место долготерпению, в надежде исправления. Долготерпение же будет состоять в том, чтобы не отсекать его, а не в том, чтобы оставлять его без увещаний и вразумления законными наказаниями» (Уст. 49).

228. В сем отношении особенного потребовали замечания юнейшие из братий.

«Если ты юн по плоти, или по разуму, удаляйся короткого обращения с сверстными, и бегай от них, как от пламени. Ибо враг, воспалив чрез них, многих предал вечному огню, духовною конечно любовию низринув их в гнусную пропасть этих обитателей пятиградия, и тех, которые спаслись среди моря при всех ветрах и бурях, когда ни о чем не беспокоились внутри пристани, погрузил в глубину с ладьей и пловцами. Когда садишься, садись гораздо дальше от сверстного с тобою: когда ложишься спать, одеяние твое да не сближается с его одеянием; но лучше пусть будет между вами старец. А когда говорит он с тобою, или поет, стоя против тебя, отвечай ему поникши взором долу, чтобы тебе, останавливая взор свой на лицах не принять в себя семени похотения, ввергаемого сеятелем врагом, и не пожать рукоятей растления и погибели. В доме, или на всяком месте, где никто не видит дел ваших, не оставайся с ним под предлогом рассуждения о Божием слове, или другой какой-нибудь, даже самой необходимой потребности; ибо всего нужнее душа, за которую умер Христос. Не верь обманчивому помыслу, который подсказывает тебе, что это ни мало не соблазнительно, несомненно зная, что сие самое и есть соблазн, как ясно тебе доказано многократным опытом падших. Поверь словам моим, происходящим от братолюбивого сердца. – «Прибегай к старцам, не для всякого доступным, которые приточными словами поощряют молодых людей к делам похвальным, но никогда не делают вреда своею наружностью. Всяцем хранением блюди твое сердце» (Пр.4:23)» – (Стр. 54, 55).

229. Из сказанного видно, что не всякая любовь есть истинная любовь; и надобно всякому осматривать свою любовь, чтобы увериться, настоящая ли она. – Вот признак, по которому легко определить, по заповеди ли кто любит брата, или нет.

«У любви два примечательные свойства: скорбеть и мучиться о том, что любимый терпит вред, а также радоваться и трудиться о пользе любимого. Потому блажен, кто плачет о согрешающем, который чрез сие подвергается страшной опасности, и радуется о поступающем хорошо, который, как написано, приобретает сим несравненную выгоду. Да и Павел Апостол свидетельствует, говоря: «аще страждет един уд, с ним страждут вси уди» (1Кор.12:26), без сомнения по закону любви о Христе; и аще славится един уд, очевидно, по цели благоугождения Богу, с ним радуются вси уди. А кто не так расположен, тот явным образом не любит брата (Кр. 175).

230. Видя неисправных, не должно равнодушно к ним относиться, но употребить с своей стороны все старание, чтобы его исправить. Общий о сем закон правила выражают словами Господа. К согрешающим, говорят они, должно относиться, «как повелел нам Господь, сказав: «аще согрешит брат твой, иди и обличи его между тобою и тем единем. Аще тебе послушает, приобрел еси брата твоего: аще ли тебе не послушает, пойми с собою еще единого или два: да при устех двою, или триех свидетелей станет всяк глагол: аще же не послушает их, повеждь церкви: аще же и церковь преслушает, буди тебе якоже язычник и мытарь» (Мф.18:15–17). Поэтому, если случится последнее, «довольно таковому запрещение сие, еже от многих» (2Кор.2:6); потому что Апостол написал: «обличи, запрети, умоли со многим долготерпением и учением» (2Тим.4:2); и еще: «аще же кто не послушает словесе нашего, посланием сего назнаменуйте: и не примешайтеся ему, да посрамится» (2Сол.3:14)» (Кр. 3).

231. И кто не исполняет сего, тот не милосерд. «Если жало смерти – грех» (1Кор.15:56), – не тот или другой, но без различия всякий грех; – то немилосерд тот, кто умалчивает, а не обличает, как немилосерд тот, кто в угрызенном ядовитым животным оставляет яд, а не извлекает его. Он же и любовь расторгает; потому что написано: «любяй – наказует прилежно» (Притч.13:25)» (Кр. 4).

232. Это и значит «носить немощи немощных» (Рим.15:1). «Ибо, если носить значит взять и уврачевать, по написанному, что «Сей помощи наши приял и болезни понес» (Ис.53:4), не в том смысле, что возлагает Он это Сам на Себя, но в том, что врачует страждущих; то и в этом изречении Апостола прилично разуметь тот способ и закон покаяния, которым врачуются немощные, при попечительности сильнейших» (Кр. 177).

233. Это же значит и «друг друга тяготы носить» (Гал.6:2). «Ибо грех есть тяжесть, влекущая душу на дно адово. Его-то берем мы друг у друга, и снимаем друг с друга, приводя согрешающих к обращению. Исполним же закон Христа, сказавшего: «не приидох призвати праведных, но грешные в покаяние» (Лк.5:32), и нам вменившего в закон: «аще согрешит брат твой, иди, обличи его. Аще тебе послушает, приобрел еси брата твоего» (Mф.18:15)» (Кр. 178).

234. Потому или сам врачуй брата, или когда не можешь, скажи о том настоятелю. «Всякий грех должен быть открываем настоятелю или самим согрешившим, или узнавшими о грехе, когда сами они не могут уврачевать его по заповеди Господней» (Мф.18:15). Ибо грех умолчанным есть гнойный вред в душе. Как благодетелем называем не того, кто закрыв рану оставляет вредоносное заключенным в теле, но того, кто болезненными средствами и надрезываниями вызывает то наружу, или посредством рвоты исторгает вредившее, или вообще чрез обнаружение болезни делает и способ излечения известным; так очевидно скрывать грех значит готовить больному смерть; ибо сказано: «жало смерти – грех» (1Кор.15:56), лучше же «обличения откровенна тайные любве» (Притч.27:5). Поэтому не закрывай грехов у другого, чтобы из братолюбца не сделаться братоубийцей. Не закрывай и у себя самого. Ибо сказано: «не исцеляяй себе во своих делех, брат есть погубляющему себе самого» (Притч.18:9)» (Пр. 46).

235. «Что не должно молчать, когда другие грешат, сие видно из повеления Господа, сказавшего в Ветхом Завете: «обличением да обличити ближнего твоего, и не приимеши ради его греха» (Лев.19:17); и в Евангелии: «аще согрешит к тебе брат твой, иди и обличи его», – и проч. (Мф.18:15–17). Тоже показал Апостол, сначала укорив Коринфян: «почему не паче плакаете да измется от среды вас содеявый дело сие» (1Кор.5:2); а потом, когда они исправились, похвалив их: «се бо сие самое, еже по Бозе оскорбитися, колико со дела в вас тщание», – и пр. (2Кор.7:11)» (Кр. 47).

236. Такого рода действование не подходит под то запрещение, которое наложил Господь: «не судите, да не судими будете» (Мф.7:1). Поскольку Господь иногда говорит: не судите, а иногда повелевает: «праведный суд судите» (Ин.7:24); то не вовсе запрещается нам судить, а показывается различие суда. А о чем надобно, и о чем не надобно нам судить, ясно предал нам Апостол, когда в рассуждении того, что в воле каждого и с точностию не определено в Писании, говорит: «ты же почто осуждаеши брата твоего» (Рим.14:10)? и еще: «не ктому убо друг друга осуждаем» (--13); а в рассуждении того, что неугодно Богу, осуждает не осуждающих, и сам от себя произносит суд над согрешившим (1Кор.5:3–5). Поэтому, если что в нашей воле, или нередко еще и неизвестно, за то не надобно осуждать брата, по сказанному у Апостола о том, чего не знаем: «темже прежде времене ничтоже судите, дóндеже приидет Господь, Иже во свете приведет тайная тмы и объявит советы сердечные» (1Кор.4:5). Но неотъемлемая необходимость – защищать суды Божии, чтоб умалчивающему самому не вкусить гнева Божия, разве кто, делая тоже, что и обвиняемый, не посмеет осудить брата, слыша Господа, Который говорит: «изми первее бревно из очесе твоего, и тогда узриши изъяти сучец из очесе брата твоего» (Мф.7:5) (Кр. 164).

237. Надлежит только делать это в духе братской любви, как уже указано, и по ревности Божией, а не по какой-либо страсти. – Это правило оговаривают и показывают, относительно первого, как узнать, ревностию ли Божиею кто подвигнуть против согрешающего брата, говоря: «Если при виде всякого греха ощущает кто в себе написанное: «истаяла мя есть ревность Твоя: яко забыша словеса Твоя врази мои» (Пс.118:139); то сие – явная ревность Божия. А если не было в душе сего расположения, и не им приведена она в движение, то как движение ее беспорядочно, так и цель благочестия ни мало не сохраняется» (Кр. 165).

238. Указывается в них также признак и того, из сострадания ли к брату обличает кто грех его? – Это узнается «во-первых, по преимущественным признакам сострадания, согласно с сказанным у Апостола: «аще страждет един уд, с ним страждут вси уди» (1Кор.12:26); и: «кто соблазняется, и аз не разжизаюся» (2Кор.11:29). – А потом надобно смотреть, одинаково ли сокрушается о всяком грехе он, одинаково ли скорбит и плачет о всяком грешнике, и в обличении не искажает ли того способа, какой предан от Господа?» – (Кр. 182).

239. Того же, кто обличает согрешающего не из желания исправить брата, но по страсти отмстить за себя, правила предписывают самого исправлять. «Если после многократных увещаний, остается он в том же недуге, то признав его самолюбивым и страждущим любоначалием, надлежит прилагать к нему способ исправления по науке благочестия (по установившимся порядкам). Если останется он в грехе, то известен суд на нераскаянных (т. е. отсечение от общества)» (Кр. 73).

240. «Если обиженный кем-нибудь, по терпению и незлобию, никому не сообщит о сем, но, по-видимому, предоставляет суд Богу; то угодно ли Господу поступает он в этом? поскольку Господь сказал в одном месте: «отпущайте, аще что имате на кого» (Мр.11:25), а в другом месте: «аще согрешит к тебе брат твой, иди и обличи его», – и проч. (Мф.18:15–17), то надобно показать плод терпения, с истинным расположением принося Богу молитву об обидевшем, говоря: «Господи, не постави ему греха» (Деян.7:60), чтобы гневаясь на брата своего, не стать повинным суду; а также должно сделать обидевшему увещание и обличение, чтобы и он освободился от гнева, грядущего на сынов непокорных. А если кто вознерадит, и именно по собственному своему терпению смолчит, то согрешит он сугубым грехом, как потому, что сам преступает заповедь, которая говорит: «обличением да обличити ближнего твоего, и не приимеши ради его греха» (Лев.19:17), и вследствие своего молчания делается сообщником согрешающего, так и потому, что оставляет погибать во зле человека, которого чрез обличение, может быть, в состоянии бы он был приобрести, как и Господь сие повелел» (Кр. 232).

241. «Какое расположение иметь нам к нераскаянному грешнику? – Какое велел иметь Господь, сказав: «аще же и Церковь преслушает, буди тебе якоже язычник и мытарь» (Мф.18:17), и какому научил Апостол, написав: «отлучатися вам от всякого брата бесчинно ходяща, а не по преданию, еже прияша от нас» (2Сол.3:6)» (Кр. 9).

242. Ревнуя об исправлении погрешностей другого, самому надо жить так, чтоб не соблазнить кого нарушением заповеди, или неразумным употреблением того, что оставлено нам на свободу.

«Поскольку Господь наш Иисус Христос говорит: «уне есть ему, да обесится жернов осельский на выи его, и ввержен будет в море, неже да соблазнит от малых сих единого» (Мф.18:6; Лк.17:2): то надобно всячески остерегаться от соблазнения других, чтобы не пало на нас столь страшное осуждение. – Соблазняет, кто преступает закон словом или делом, и другого вводит в беззаконие, как змий Еву, и Ева Адама; или кто препятствует исполнять волю Божию, как Петр Господу, сказав: «милосерд Ты, Господи, не имать быти Тебе сие»; – за что услышал: «иди за мною, сатано, соблазн Ми еси, яко не мыслиши, яже Божия, но человеческая» (Мф.16:22–23); или кто наводит мысли помощного на что либо запрещенное, по написанному Апостолом, который сказал: «аще кто видит тя, имуща разум, в требищи возлежаща, не совесть ли его немощна сущи созиждется идоложертвенная ясти?» И присовокупляет: «темже, аще брашно соблазняет брата моего, не имам ясти мяса во веки, да не соблазню брата моего» (1Кор.8:10,13). Но бывает, что соблазняющийся соблазняется и тем, когда кто исполняет заповедь Божию, или без опасения пользуется тем, что в его воле. Поэтому, когда люди претыкаются о что-нибудь сделанное или сказанное по заповеди, и соблазняются этим, как, по свидетельству Евангелия, некоторые соблазнялись тем, что Господь делал и говорил по воле Отца, тогда надобно припомнить ответ о таковых Господа, когда пришедшие ученики сказали Ему: Веси ли, яко фарисее слышавше слово соблазнишася? И Он отвечал им: «всяк сад, егоже не насади Отец Мой Небесный, искоренится. Оставите их: вожди суть слепи слепцом: слепец же слепца аще водит, оба в яму впадут» (Мф.15:12–14). И много подобного сему можно найти в Евангелиях и у Апостола. Когда же претыкается кто, или соблазняется тем, что в нашей воле, тогда должно привести себе на память слова Господа, сказавшего Петру: «убо свободии суть сынове: но да не соблазним их, шед на море, верзи удицу, и, юже прежде имеши рыбу, возми, и отверз уста ей, обрящеши статир: той взем, даждь им за Мя и за ся» (Мф.17:26,27); и также написанное Апостолом: «добро не ясти мяс, ниже пити вина, ни о немже брат твой претыкается, или соблазняется, или изнемогает» (Рим.14:21). А как страшно, в рассуждении того, что по-видимому в нашей воле, пренебрегать, что брат соблазняется тем, сие показывает повеление Господа, Который вообще запрещает всякий вид соблазна, и говорит: «блюдите, да не презрите единого от малых сих: глаголю бо вам, яко ангелы их выну видят лице Отца Моего Небесного» (Mф.18:10). Но и Апостол свидетельствует в одном месте, говоря: «но сие паче судите, еже не полагати претыкания брату или соблазна» (Рим.14:13); и в другом месте обильнее распространяясь и сильнее запрещая сие непозволительное дело, говорит: – «согрешающе в братию, и биюще совесть их немощну сущу, во Христа согрешаете» (1Кор.8:12). – Когда же доказано, сколько страшно соблазнять брата тем, что в нашей воле; что сказать о соблазняющих тем, что делают и говорят запрещенное? И особенно, когда соблазняющий или оказывается имеющим в преизбытке ведение, или принадлежащим к священной степени? Таковой обязан служить для других, как бы правилом и образцом, и если пренебрег хоть малым чем из написанного, или сделал что запрещенное или не выполнил предписанного, или вообще умолчал о чем подобном, за сие одно подлежит такому суду, что, как сказано: «кровь согрешающего от руки его взыщется» (Иезек.3:18)» (Кр. 64).

243. В многолюдстве невозможно не быть столкновениям. Это, однакож, никого не увольняет от обязанности блюсти сердечный мир со всеми. Правила строгий произносят суд на тех братий, которые доходят до ссор и остаются в разладе: таковые, говорят, не принадлежат к братству.

«Поскольку Господь сказал: «даждь, Отче, да якоже Аз и Ты едино есмы, и тии в нас едино будут» (Ин.17:21–22), и Апостол написал: «единодушии, единомудренни» (Фил.2:2), и в Деяниях повествуется, что «народу веровавшу бе сердце и душа едина» (Деян.4:32); то ссорящиеся не принадлежат к числу тех, о коих сие сказано» (Кр. 183).

244. И вообще для братий поставлено законом, чтобы «ничто в них не было признаком гнева или памятозлобия; ни вид, ни движение, ни слово, ни пристальный взгляд, ни расположение лица, или что еще обыкновенно возбуждает к гневу живущих вместе с другими. Если же кто впадет во что-либо подобное, то к извинению прегрешения, в каком он пребывает недостаточно того, что сам он протерпел прежде нечто оскорбительное; потому что худое в какое бы время ни отваживались на него, равно худо» (Стр. 76, 77).

245. На случай возникающих неудовольствий и оскорблений вот какие предлагались составителю правил вопросы:

«Если брат оскорбит брата, то как должно исправлять его? – Если оскорбил он как Апостол, который сказал: «оскорбесте по Бозе, да ни в чемже отщетитеся от нас» (2Кор.7:9); то не оскорбивший имеет нужду в исправлении, но оскорбленный должен показать в себе свойства печали по Бозе (--10). – Если же оскорбил в том, что само по себе безразлично, то пусть оскорбивший припомнит, что сказал Апостол: «аще брашна ради брат твой скорбит, уже не по любви ходиши» (Рим.14:15), и познав таковой грех, пусть исполнит сказанное Господом: «аще принесеши дар твой ко олтарю, и ту помянеши, яко брат твой имать нечто на тя: остави ту дар твой пред олтарем, и шед, прежде смирися с братом твоим, и тогда пришед, принеси дар твой» (Мф.5:23–24)» (Кр. 40).

246. «А если оскорбивший не соглашается принести извинение? – Должны мы исполнить над ним то же, что сказал Господь о согрешившем и непокаявшемся: «аще и церковь прослушает, буди тебе якоже язычник и мытарь» (Мф.18:17)» (Кр. 41).

247. «А если, когда оскорбивший приносит извинение, оскорбленный не захочет примириться? – Господень суд на такового ясно изображен в притче о рабе, который, умиляемый клевретом, не захотел потерпеть. Видевше же, сказано, клевреты бывшая, сказаша господину своему. Господь же прогневался, лишил его Своей милости, и продаде его мучителем, дóндеже воздаст долг (Мф.18:31–34)» (Кр. 42).

248. Неудовольствия и разлады всегда происходят от движений гнева; потому, как средство к избежанию первых, правила предписывают подавления последнего.

«Слова Апостола: «гневайтеся и не согрешайте: солнце да не зайдет в гневе вашем», – и следующие после того: «всяка горесть, и ярость, и гнев да возмется от вас» (Еф.4:26,31), – надобно понимать, как слова Господа, Который сначала привел, что речено бысть древним, а потом присовокупил: «Аз же глаголю вам сие» (Мф.5:21–22). Так и Апостол здесь, сперва упомянув о древнем изречении, сказанном жившим тогда: «гневайтеся и не согрешайте» (Пс.4:5), вскоре потом и от себя присовокупляет, что нам прилично, сказав: всяка горесть, и гнев, и ярость, и клич да возмется от вас» (Кр. 243).

249. «Когда Апостол говорит: «укоряеми благословляем, хулим и утешаемся» (1Кор.4:12–13), то учит нас своим примером сохранять незлобие ко всем, и поступающим с нами лукаво воздавать добром, так, чтобы соблюдалось подобное сему не в рассуждении только укоряющего, но и в рассуждении всякого поступающего лукаво во исполнение сказанного: не побежден бывай злом, но побеждай благим злое (Рим.12:21)» (Кр. 226).

250. Средством к подавлению гнева могущественнейшим почитается – память о Боге, всевидящем и вездесущем.

«Каким образом можно не приходить в гнев? – Если всегда будешь в той мысли, что ты пред очами Зрителя Бога и близ тебя Сущего Господа. Ибо какой подданный в глазах государя отважится на что-нибудь ему неугодное?» (Кр. 29). «А если и взор человека, по природе с нами равно- честного, по превосходству его сана удерживает от страсти; то не тем ли паче удержится тот, кто несомненно уверен, что Бога имеет зрителем собственных своих движений; потому что Бог, испытующий сердца и утробы, гораздо больше видит душевные движения, нежели человек изменения в лице» (Кр. 127).

251. Второе к тому средство – не искать преобладания и не ожидать, чтобы все было по нашей воле.

«Не будешь приходить в гнев также и тогда, если не будешь ожидать повиновения от других, но сам будешь готов к повиновению, почитая всех высшими себя. Ибо если кто требует повиновения для своей пользы, то пусть знает, что слово Господне учит, чтобы каждый услуживал другим. А если взыскивает за преслушание Господней заповеди, то потребны ему не гнев, а милосердие и сострадание, чтобы поступить подобно сказавшему: «кто изнемогает, и не изнемогаю» (2Кор.11:29)» (Кр. 29).

252. Наибольшая часть неудовольствий имеет причину в том, что ласкают помыслы о предпочтении и преимуществах. От этого один видит излишние притязания и оскорбляется, а другой полагает, что не отдастся ему должное и начинает питать неудовольствие. Отсюда множество нестроений зарождается среди братий. Вот как изобличается сие в правилах!

«Ни мало не должно подвижнику домогаться предпочтений. Ибо это диавольский недуг и порок любоначалия, служащий признаком самого высшего лукавства в диаволе. И он, увлекшись сею страстью, впал в гордость: и кем обладает сия страсть, тот болезнует наравне с диаволом. Сверх того, страсть сия плененных ею делает завистливыми, упорными, ласкателями, обвинителями, клеветниками, злокозненными, унижающимися сверх должного, раболепными, высокомерными и исполненными тысячей беспорядков. Ибо такой человек завидует достойным и клевещет на них, а нередко желает им смерти, чтобы при недостатке способных к делу, голоса дошли и до него. Он будет ласкательствовать тем, в чьей воле подать избирательный голос, и поэтому сделается раболепным; но будет дерзок против низших, если станут противиться и поэтому начнет сплетать козни; у него будут тысячи смущений и подозрений, душевная тишина разрушится, и Бог мира, не находя места, где упокоиться, отставит его. Посему, зная такой вред, будем избегать неприличного пожелания. Если же кого Бог определит на подобное служение, то он, как благоискусный, знает, как и сделать его достойным; а мы должны сознавать в себе, что не домогались ничего подобного, и вовсе не имеем такого желания в душе. Ибо и желание это есть самая тяжкая болезнь в душе, и отпадение от добра» (Уст. 9).

253. Почему предписывают не домогаться почестей и отличий. Так на вопрос: должно ли искать чести: – отвечается:

««Мы научены воздавать честь, ему же честь» (Рим.13:7), а искать чести нам запрещено; потому что Господь сказал: «како вы можете веровати, славу друг от друга приемлюще, и славы, яже от Единого Бога, не ищете» (Ин.5:44)? Посему искать чести и славы от людей есть доказательство неверия и отчуждения от богочестия; так как Апостол сказал: «аще бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо был» (Галат.1:10). А если так осуждаются те, которые приемлют честь и славу, воздаваемую людьми; то несказанно более осуждение тех, которые сами ищут славы не возданной» (Кр. 36).

254. Пространнее объясняют неуместность сего уставы подвижнические в 24 главе.

«Почестей нисколько не должно домогаться подвижнику. Ибо если за труды и заслуги ищет он воздаяний здесь, то жалок тем, что чрез временное вознаграждение теряет вечное. Если же вознамерился он подвизаться здесь, а венцы получать на небе, то должен не только сам не домогаться почестей, но бегать и отказываться от тех, какие ему воздают, чтобы здешняя почесть не послужила к умалению тамошней славы. Ибо настоящая жизнь вся предоставлена трудам и подвигам, а будущая – венцам и наградам; как и великий Павел, приближаясь к окончанию здешней жизни и к переселению в жизнь тамошнюю, говорит: «подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох: прочее соблюдается мне венец правды, егоже воздаст ми Господь, не здесь, но в день он, праведный Судия» (2Тим.4:7–8). И еще Спаситель говорит: «в мире сем скорбни будете» (Ин.16:33); и опять тот же Апостол говорит: «многими скорбми подобает нам внити в Царствие Небесное» (Деян.14:22)».

«Поэтому, если хочешь царствовать в будущем веке, то ищи здесь не упокоения, не почести, а напротив того, если в настоящее время и скорби потерпишь за слово, т. е. за истину, знай, что в последствии будешь царствовать. Ибо сия награда определена за здешнюю скорбь, подъятую ради доброго. Если не терпишь скорбей, то не ожидай тамошних венцев, как не выходивший здесь на подвиги и труды, какие назначены для получения венцев. – Посему подвижник, ни мало не домогайся почестей и предпочтения другим. Ибо «всяк возносяйся смирится: и смиряяйся вознесется» (Лк.14:11). Если подвижник будет возноситься, то есть у него тяжкий и сильный Смотритель, Который может низвести до ада. Если же будет смиряться, то блистательно и величественно будет вознесен; потому что Бог собственною силою возвышает смиренного. Итак, подвижник, жди Того, Кто прекрасно возвышает, и никак не малодушествуй ради настоящего. Ибо ты борец и делатель Христов, условившийся целый день провести в борьбе и претерпеть зной целого дня. Почему же не исполнив еще меры дня, домогаешься упокоения? Дождись вечера, предела здешней жизни, и тогда домовладыка придет и отсчитает тебе плату. Ибо вечеру бывшу сказал господин винограда к приставнику своему: «призови делатели, и даждь им мзду» (Мф.20:8), а не в полдень, не при начале найма. Посему жди предела жизни, и тогда достойно примешь награду; теперь же занимай последнее место, чтобы тогда получить первое» (Уст. 24).

255. Прекрасным побуждением к тому выставляется сознание равночестия природы нашей в примере детей, когда решается вопрос: «в чем должно состоять обращение наше и уподобление детям (Мф.18:3)?»

«Сему поучает нас то же место Евангелия, объясняя случай, по которому сие сказано, и именно, чтобы не искать предпочтения, но знать равночестность природы, и любить сие равночестие в отношении к тем, которые по-видимому, в ином ниже. Ибо таковы в отношении друг к другу и дети, еще не навыкши порочности обращающихся с ними» (Кр. 216).

256. Как приобресть навык – не искать предпочтения, указывается в ответе на вопрос: «как узнается гордый и чем врачуется? – Узнается потому, что домогается предпочтения. А врачуется, если будет верить суду сказавшего: «Господь гордым противится, смиренным же дает благодать» (Иак.4:6). Впрочем надобно знать, что хотя убоится кто суда, произнесенного на гордость, однако же не может исцелиться от сей страсти, если не оставит всех привычек к предпочтению, как невозможно разучиться какому-нибудь языку, или искусству, не перестав совершенно, не только делать, или говорить что-нибудь относящееся к этому искусству, но и слушать говорящих и видеть делающих. Сие же надобно наблюдать и в рассуждении всякого порока» (Кр. 35).

257. Подобное сему внушается и в ответе на вопрос: «что такое смиренномудрие, и как оное приобрести нам?»

«Смиренномудрие состоит в том, чтобы всех почитать превосходнейшими себя самого. Приобретает же оное человек, если во первых будет помнить заповедь Господа, сказавшего: «научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем» (Мф.11:29), что Господь во многих случаях и многими способами показал и преподал, – а также будет верить ему, давшему обетование, что «смиряяйся вознесется» (Лк.14:11), – сверх же того будет равно во всяком деле и непрерывно изучать правила смиренномудрия и в них упражняться. Ибо таким образом, при непрестанном обучении, едва в состоянии будет утвердить в себе навык к смиренномудрию, как обыкновенно бывает и в искусствах. Но тот же способ для приобретения и всякой добродетели, требуемой по заповеди Господа нашего Иисуса Христа» (Кр. 198).

258. Самый широкий и всеобъемлющий способ соотношения братий есть слово. Правила дают пространные относительно употребления его наставления.

«Употребление слова да будет благовременно и произношение оного на пользу. Полезно же бывает при времени беседовать о добродетели, и вести речь или по настоятельной и неминуемой нужде, или сообща для созидания слушателей, а прочих речей, как излишних и бесполезных избегать» (Уст. 71).

259. «Неполезное слово и безвременное рассеяние себя беседою с другими да будут запрещены. Напротив того, если что полезно к назиданию души, то о сем только и надобно говорить; да и о самом полезном должны говорить благочинно, в приличное время, и те только лица, которым дозволено говорить. А кто низший, тот дожидайся дозволения от высшего. Шептания же, собеседования на ухо, знаки, подаваемые мановениями, – все это да будет изгнано; потому что шептание заставляет подозревать в злословии, а знаки чрез помавание служат доказательством брату, что скрывают от него какой-нибудь худой умысел. Все же это бывает началом ненависти и подозрения. Когда же необходим будет взаимный о чем-либо разговор, тогда меру голоса должна определить самая потребность, и с тем, кто близко, надобно разговаривать тихим голосом, а говоря с тем, кто вдали, надобно возвысить голос. Но чтобы советующий кому, или дающий о чем приказание употреблял голос громкий и грозный – сего, как оскорбительного, да не бывает в обществе» (Стр. 82).

260. «Не подставляй ушей всякому разглагольствующему, и не отвечай всякому говоруну в беседах, не соответственных цели подвижничества. Будь слушателем добрых поучений, и в размышлении о них храни свое сердце. Береги свой слух от мирских рассказов, чтоб не замарать души брызгами грязи. Не старайся вслушиваться, что говорят другие, и не вкладывай головы своей в середину беседующих, чтобы и самому тебе не быть осмеянным и их не сделать злоречивыми. Не будь любопытен и не все желай видеть, чтобы не удержать тебе в сердце своем гноя страстей... С пользою смотри, с пользою слушай, с пользою говори, с пользою отвечай» (Стр. 58).

261. «Спрошенный отвечай пристойным и смиренным голосом, а не спрошенный – храни молчание. Когда спрашивают другого, сожми уста свои, чтобы не прорвался у тебя язык, понуждаемый опрометчивым сердцем, не поразил кого из строгих в подвижничестве, и самого тебя не вверг в узы укоризн. – Если разговариваешь с низшим себя, или он тебя о чем спрашивает, давай ему ответы не с нерадением, не с презорством к брату в оскорбление Божие. Ибо «ругаяйся убогому, раздражает Сотворшего его» (Прит.17,5), говорит притча. Слово утешения да предшествует прочим речам твоим, подтверждая любовь твою к ближнему. Оно да предлагается в середине, и да исполняет собою весь разговор, продолжаемый тобою с светлым лицом, чтобы это веселило твоего собеседника» (Стр. 58, 59).

262. «Надобно воздерживаться от всякой шутливости, потому что с занимающимся чем-либо подобным, часто случается, что погрешают они против здравого разума, когда душа разливается смехом и теряет глубокомыслие и собранность ума. А нередко зло сие, возрастая постепенно, оканчивалось сквернословием и крайним бесчинием; столько-то несовместны между собою трезвенность души и излияние шутливости! Если же когда, чтобы дать себе некоторую ослабу, нужно разогнать угрюмость беседою; то да будет слово наше исполнено благодати и приправлено Евангельскою солью, чтобы оно изливало из себя благоухание внутренне мудрого домостроительства, и вдвойне увеселяло слушателя, и доставляя ему отдохновение и привлекая к себе благоразумием» (Уст. 12).

263. «Как допускать шутливость, так и смеяться вовсе не позволительно подвизающимся и Бога боящимся. Поскольку Господь осуждает смеющихся ныне (Лк.6:25); то явно, что верному никогда нет времени для смеха, и особливо при таком множестве бесчествующих Бога преступлением закона (Рим.2:23), и осужденных умереть во грехе, о которых надобно болезновать и плакать» (Кр. 31).

264. «И оставляемое многими без внимания для подвижников стоит не малой осторожности. Ибо предаваться неудержимому смеху – знак невоздержанности, необузданных движений, и не сокращаемого строгим разумом надмения в душе. Душевную радость изъявить даже светлою улыбкою не противно приличию, поколику только делается это в оправдание написанного: «веселящуся сердцу, лице цветет» (Прит.15:13). Но смеяться громко, всем телом приходить в повольное сотрясение, свойственно человеку необузданному, неискусному, не умеющему владеть собою. И Екклесиаст, предотвращая такой род смеха, которым всего более сокрушается душевная твердость, говорит: «смеху рекох: погрешение» (–2:2); «яко глас терние под котлом, тако смех безумных» (– 7:7). – И Господь, хотя понес на Себе необходимые немощи плоти, и все, что служит свидетельством добродетели, например утомление и жалость к скорбящим, однако же, сколько видно из Евангельской истории, не смеялся, а напротив того «возвещал горе предающимся смеху» (Лк.6:25)» (Пр. 17).

265. «Всяка клятва да будет изгнана из общества подвижников; вместо же клятвы и говорящим, и слушающим да приемлется помавание головою, или согласие, подтвержденное словом. Если же кто не поверит простому подтверждению, то произнесет обличение собственной совести, что не достиг еще не лживости в слове, и за то настоятель включит его в число согрешивших, и уцеломудрит врачующим наказанием» (Стр. 77). «Лгать не надобно, даже имея в виду что-нибудь полезное. Сего не дозволяет сказанное Господом, Который решительно говорит, что «ложь от диавола» (Ин.8:44), не показывая никакого различия во лжи. И Апостол также свидетельствует, написав: «аще и подвизается кто, не венчается, аще не законно подвизатися будет» (2Тим.2:5)» (Кр. 76).

266. «И празднословие осуждается во всей шпроте слова сего. – Слово же праздное есть всякое слово, которое не клонится к предположенной о Господе потребе. И опасность подобного слова такова, что, если сказанное и хорошо, но не направлено к созиданию веры, сказавший оное не приводит себя в безопасность добротою слова, но тем самым, что сказанное не к созиданию клонилось, оскорбляет Духа Божия. Ибо ясно научил сему Апостол, сказав: «всяко слово гнило да не исходит из уст ваших: но точию еже есть благо к созданию веры, да даст благодать слышащим» (Еф.4:29), и еще присовокупив: «и не оскорбляйте Духа Святого Божия, Имже знаменастеся» (–30). Нужно ли же говорить, какое зло оскорбить Духа Святого и Божия?» – (Кр. 23).

267. А о том, что не должно злословить и клеветать, и говорить нечего. Правила и не говорят, а только определяют, что есть злословие и что клевета.

– «Всякое слово, сказанное с намерением обесчестить – есть злословие, хотя бы слово само по себе и не казалось укорительным. И сие видно из Евангелия, в котором сказано об Иудеях: «и укориша его и реша ему: ты ученик еси Того» (Ин.9:28)» (Кр. 24).

268. Вот определение и клеветы! – «Думаю, что есть два случая, в которых позволительно говорить о ком-нибудь дурное, именно: когда необходимо кому посоветоваться с другими опытными о том, как исправить согрешившего, и еще, когда бывает нужда предостеречь других, которые по неведению, могут быть нередко в сообществе с худым человеком, почитая его добрым. Тогда, как Апостол повелевает, «не примешаться таковым» (2Сол.3:14), чтобы не наложить как бы силков на свою душу. Так поступал и сам Апостол, как видим из того, что пишет к Тимофею: «Александр ковачь много ми зла сотвори: от негоже и ты себе блюди, зело бо противится словесем нашим» (2Тим.4:14–15). А кто без таковой необходимости говорит что-нибудь о другом, с намерением разгласить или очернить, тот клеветник, хотя бы говорил и правду» (Кр. 25).

269. «И кто клевещет на брата, и кто слушает клеветника, – оба достойны отлучения. Ибо сказало: «оклеветающего тай искреннего своего, сего изгонях» (Пс.100:5), и в другом месте: «не слушай с приятностью клевещущего, да не вознесешися» (Прит.20:13)» (Кр. 26).

270. «Если же кто будет худо говорить о настоятеле, то суд на него виден в гневе Божием на Мариам, когда худо говорила она о Моисее. Греха ее Бог не оставил ненаказанным, хотя молился за нее сам Моисей» (Кр. 27).

271. Надобно ясно увериться и в том, что однажды вступивший в союз и единение духовного братства не в праве уже разрывать сии узы и разлучаться с теми, с которыми стал соединен. Ибо, если вступившие между собою в связи по этой вещественной жизни часто не могут расходиться вопреки сделанным условиям, или поступающий так подпадает определенным за то взысканиям, то тем паче принявший на себя условия духовного сожительства, имеющего неразрывную и вечную связь, не в праве отделять и отторгать себя от тех, с которыми вступил в единение, или поступающий так подвергнет себя самым тяжким наказаниям свыше. Если женщина, которая вступила в сообщество с мужчиною и имеет с ним плотскую связь, как скоро обличена будет в неверности к нему, осуждается на смерть; то кольми паче делается виновным за свое отлучение тот, кто при свидетельстве и посредничестве самого Духа принят в духовное сообщество? – Посему как телесные члены, связанные между собою естественными узами, не могут отторгаться от тела, а если отторгнутся, то отторгнувшийся член сделается мертвым: так и подвижник, принятый в братство и удерживаемый в нем счленением Духа, который крепче естественных уз, не имеет власти отделяться от тех, с которыми стал соединен; или, поступая так, он мертв душою и лишен благодати Духа, как обративший в ничто условия, заключенные при самом Духе.

272. «Если же кто скажет, что некоторые из братий худы (конечно не обвинит он всех, потому что не для худого чего составили они общество, чтобы всем согласно быть худыми; поэтому, если скажет, что некоторые из братий худы), без осторожности нарушают доброе, нерадят о благопристойности, не брегут о строгости, приличной подвижникам, и потому подобно с такими разлучаться; то придумал он недостаточное оправдание своего удаления, потому что ни Петр, ни Андрей, ни Иоанн не отторглись от прочего лика Апостолов за лукавство Иуды, и никто другой из Апостолов не обратил сего в предлог к отступничеству и злонравие Иуды ни мало им не воспрепятствовало повиноваться Христу; напротив того, пребывая покорными наставлениям Господа, они ревновали о благочестии и добродетели, не совращаясь в лукавство Иуды. Таким образом, кто говорит: ради дурных братий принужден я отделиться от духовного союза, – тот изобрел неблаговидный предлог своему непостоянству; напротив того, сам он есть та каменистая земля, которая по непостоянству воли, не может возрастить в себе слова истины, но при малом приражении искушения, или от неудержимости страстей, не терпит целомудренного жития; и едва изникший стебель учения вскоре иссушается в нем зноем страстей. И он придумывает, по собственному убеждению, пустые и недостаточные предлоги к своему оправданию на суде Христовом и сам легко вводит в обман; потому что всего легче обмануть самого себя: ибо всякий бывает снисходительным к себе судьею, рассуждая, что приятное вместе с тем и полезно.

273. «Поэтому, да будет таковой осужден по суду самой истины, как послуживший для многих поводом к соблазнам, или худым примером, который всегда поощряет к соревнованию таким же несообразным поступкам, и как сделавшийся наследником возвещенного: горе. И: «уне есть ему, да обесится жернов осельский на выи его, и потонет в пучине морстей» (Мф.18:6). Ибо душа, как скоро привыкнет к отступничеству, наполняется сильною невоздержанностию, любостяжательностию, ненасытностию, лживостию и всяким злонравием, и наконец погружаясь в крайнее зло, низвергается в бездну порока. Посему, кто стал путеводителем в подобных делах, тот пусть посмотрит в погибели скольких душ виновен он, между тем, как не в состоянии дать удовлетворительного отчета и за свою душу. Ибо почему таковой не подражает лучше великому Петру, и не служит для прочих примером твердой веры и постоянства в прекрасном, чтобы при воссиянии света добрых дел его, и живущие во тьме лукавства направили путь свой к лучшему? Потом и Ной праведный не сказал Богу: мне должно уйти из мира, потому что все лукавы; но лучше терпел подвижнически и мужественно, и среди бездны лукавства соблюл необуреваемое благочестие, и никогда не мятежничал против Владыки, но терпением и постоянством и среди волн нечестия спас корабле благочестивой веры. И Лот, живший в Содоме среди нечестия, беззакония и бесчиния, сохранил добродетель неповрежденную, ни мало неуловленную никакими злыми наветами; но среди жителей, которые убивали странников, с великою наглостью и похотливостью поступали вопреки уставам природы, и сам сохранил святыню неоскверненною, и других, сколько можно было, приводил к ней, поучая доброму более делами, нежели словами. А ты выставляешь предлогом нерадение братий, или действительное, или тобою придуманное, сам замышляя отступничество, подмениваясь уничижить Святого Духа, и клевету на братий обращать в завесу собственного своего лукавства и лености трудиться для добродетели.

274. «Посему таковой, уцеломудрившись сими примерами, да возлюбит согласие Духа, в какое привел себя с первых минуть небесного рождения. Ибо если одному из перстов на руке случится потерпеть что-нибудь болезненное, другой перст не будет усиливаться, чтобы и его также отсекли, но сперва постарается избежать боли отсечения, а потом будет столько тверд, чтобы заменить собою телу потребность подвергшегося опасности перста, и чтобы руке, лишенной естественных своих ветвей, не дать вовсе утратить свойственное и прирожденное ей украшение. Посему примени этот пример к подвижнику, и смотри сколько скорби и замешательства причиняет он душам чувствительным своим отсечением, и как себя самого делает мертвым и непричастным жизни.

275. «А что наставник не захочет обучаемого им вводить в порок, в каком случае худое руководство учителя послужило бы ученику предлогом к удалению и отступлению, это, если угодно, рассмотрим так: Что такое отец? Что такое учитель? Тот и другой образует детей для подвигов: один сыну, другой ученику старается желать и советовать лучшее. Ибо отцам естественно желать, чтобы дети их сделались самыми хорошими, благоразумными, благонравными и скромными, чтобы и детям иметь добрую о себе славу, и отцам приобресть более именитости, когда им воспишутся и добрые качества детей. А обучающие телесным упражнениям стараются упражняемых ими сделать самыми сильными и ловкими, чтобы при силе и опытности совершив искусный подвиг, оказались они славными победителями противоборцев, и чтобы по всем правилам производимая им борьба обратилась в явную похвалу наставникам. И всякому, вознамерившемуся учить, естественно желать, чтобы ученики дошли до самого точного уразумения уроков. Итак, поскольку в отцах природа следует сему закону; то как же наставнику святой жизни не пожелать, чтобы обучаемый им оказался самым непорочным и целомудренным в духовной мудрости, когда при том ясно он знает, что, если ученик сделается таким, и у людей будет он славен, и от Христа получит он светлые венцы за то, что служителей, или лучше сказать, братий Его, потому что Христос употреблял и сие наименование (Мф.12:49), своею попечительностью соделал достойными единения со Христом? Посмотрим и с другой стороны. Если ученик от его руководства сделается худ, то наставнику будет безутешный стыд на всемирном собрании во время суда, и на всеобщем небесном соборе будет он не только постыжден, но и наказан. Поэтому, как возможно, чтобы наставник не пожелал своему слушателю сделаться благонравным и скромным? Да и в другом отношении неполезна учителю порочность ученика. Поскольку оба они вознамерились жить друг с другом: то плоды того порока, который приимет в себе ученик, прежде всего сообщит он учителю, как ядовитые пресмыкающиеся прежде всего изливают яд свой на тех, кто отогрел их. А таким образом и из свойства дела, и из того, что полезно руководителю, – из всего явствует, что он пожелает и всемерно постарается соделать своего воспитанника скромным и благонравным. Ибо, если бы он был наставником и в грехе и лукавстве, то, конечно, постарался бы упражняемых им привести к этому концу. Если же он учитель добродетели и справедливости, то захочет, как думаю, чтобы обучаемый достиг конца непротивного собственным его стараниям».

276. «Посему у хотящего удалиться из духовного общества отнят всякий благовидный предлог. Оказалось же, что причиной подобной мысли в нем – есть неудержимость страстей, нерадение о трудах, неосновательность и нетвердость суждений. Он не слыхал сказанного Пророком Давидом: «Блажени хранящии суд» (Пс.105:3), – хранящии, а не разоряющие. Эти люди подобны уродливым, которые основание духовного здания положили на песце, т. е. на нетвердой воле, и это здание небольшой дождь искушений и малый поток нашествий лукавого, увлекши его опору, разрушают и размывают (Мф.7:26–27)» (Уст. 21; подобное нечто в 36 прав. из Пространных).

277. «Оставляющего братство по какой бы то ни было причине надобно, или не надобно удерживать увещанием? И если надобно, то как?»

«Поскольку Господь сказал: «грядущего ко Мне не иждену вон» (Ин.6:37); и еще: «не требуют здравии врача, но болящии; и в другом месте: кий от вас имый сто овец, аще заблудит едина от них, не оставит ли девять десять и девять, и шед ищет заблуждшие, дóндеже обрящет ю?» (Мф.18:12; Лк.15:4); то надобно всеми способами врачевать болящего и стараться, что бы вывихнутый, скажу так, член снова вправить. Если же кто закосневает в каком бы то ни было пороке; то надобно оставить его, как чуждого, ибо написано: «всяк сад, егоже не насади Отец Мой Небесный, искоренится. Оставите их: суть слепи» (Мф.15:13–14)» – (Кр. 102).

278. Другое дело, когда кто, укрепившись в иночестве среди братства, и навыкши побеждать страсти, желает отойти на уединение, чтобы в безмолвии всегда пребывать с Единым Богом. Таковому не запрещает удалиться св. Василий Великий, только внушает не делать этого по своей воле. Вот ответ его на вопрос – отделять ли таких?

«Поскольку Господь неоднократно говорит: «Сын не творит о Себе ничесоже» (Ин.5:19), и: «яко снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшего Мя Отца» (Ин.6:38); и Апостол свидетельствует, что «плоть похотствует на духа; дух же на плоть; сия же друг другу противятся, да не яже хощем, сия творим» (Гал.5:17); то все избираемое по собственной воле чуждо благочестивых» (Кр. 74).

279. «Сколько от тебя зависит уклоняйся от всякого выхода в общество, избегая излияний сердца своего. Вышел ты из келлии? – оставляешь уже воздержанность, приникаешь взором на мир, встречаешь жену блудницу, которая, очаровав твой слух раздражительными словами, твои взоры – красотою лица, твой вкус – лакомыми яствами, как бы на уде, приведет к себе, и таким образом ослабив в тебе постоянство любви к воздержанию, развратит собою. А если при помощи Божией и возможешь избежать ее сетей, то хотя возвратишься в келию, однако уже не таким, каким вышел, но расслабленным и болезненным, не расположенным ни к какому доброму делу, и только по истечении долгого времени способным возвратиться к свойственному тебе навыку. Тебя будет беспокоить в помыслах желание той и другой жизни; и со многим только трудом в состоянии будешь возвратить победу душе» (Стр. 53).

280. «Настоятель обители имеет власть по усмотрению дозволять необходимые выходы, а кому полезно, приказывать заниматься домашними делами и оставаться дома. Ибо нередко в юном теле, при всем усилии изнурять его воздержанием, никак не увядает доброцветность возраста, и для встречных делается сие поводом к страсти. Поэтому, если кто по цвету тела представляется молодым, то да не показывает такого благообразия, скрывая до тех пор, пока наружность не придет в приличное состояние» (Стр. 76).

281. «Отлучка пусть дозволяется тому, кто может совершить странствование без вреда для души своей, и с пользою для встречающихся с ним. Если же нет к сему способного, то при недостатке необходимых потребностей, лучше перенести всякую скорбь и тесноту даже до смерти, нежели для телесного утешения опустить из виду несомненный вред. «Добрее мне паче умрети», говорит Апостол, «нежели похвалу мою кто да испразднит» (1Кор.9:15). И это говорит о том, что в нашей воле; что же сказать о том, что делается по заповеди?» (Пр. 44).

282. «Без позволения настоятеля никому никуда не должно отлучаться. Ибо, когда Господь говорит о Себе: «о Себе не приидох, и Той Мя посла» (Ин.7:28–29); то не тем ли паче каждый из нас не должен давать себе воли? Ибо кто дает себе волю, тот явно страждет высокомудрием, и подлежит суду Господа, Который сказал: «еже есть в человецех высоко, мерзость есть пред Богом» (Лк.16:15). И вообще давать себе волю предосудительно» (Кр. 120).

283. «Если случится тебе по какому-нибудь обстоятельству выйти из келии, то облекшись в броню страха Божия, вооружившись любовию Христовою и воздержанием во всем отразив вторжение самолюбия, тотчас по исправлении нужды, иди назад, нимало не замедляя, но на быстрых крылах возвращаясь, подобно невинной голубице спасаясь в ковчег, из которого ты послан и неся в устах милости Христовы, и таким образом убеждая внутренние свои помыслы, что на всяком другом месте не доступно для тебя спасительное успокоение» (Стр. 54).

284. «Не надобно под предлогом посещения братий и свидания с ними, делать частых отлучек. Ибо и это есть одно из диавольских примышлений; потому что враг подобными способами пытается расстроить наше постоянство и благочиние в жизни, ввергнув нас в сластолюбие и различные расстройства помыслов. Но надобно в безмолвии беседовать с самим собою, рассматривать и исправлять душевные прегрешения. Ибо недавно оставивший мир, по собственному расположению, достоин похвалы, за наклонность к добру, но не приобрел еще совершенства добродетелей: не редко же бывает, что он и не думал еще, каким образом выполнить требуемое им. Напротив того ему нужно в безмолвии, вникая в себя самого, усматривать беспорядочные стремления и движения души, мужественно им противоборствовать и исправлять беспорядки добрыми помыслами; потому что порядок в душе есть знак добродетели. Поэтому кто всегда в отлучках, переходит с места на место, непрестанно расстраивает и рассеивает внимательность и собранность души, и постепенно привыкает обращать взор на телесные удовольствия, тот будет ли в состояния заглядывать в самого себя, или узнавать, что в душе нехорошо, или приводить это в устройство сообразно с долгом, пока еще раздражает душу к страстным расположениям? – Посему надобно больше пребывать в безмолвии, и каждому терпеливо оставаться в своем убежище, чтобы это свидетельствовало о постоянстве нравов, хотя и не жить в совершенном затворе, но с добрым дерзновением делать необходимые выходы, за которые не мало не зазирает совесть, и навещать из братий лучших и полезнейших по строгости жития, заимствуя для себя, при полезном свидании, образцы добродетелей, и соблюдая в выходах своих, как сказали мы, умеренность и неукоризненность. Ибо часто выход рассевает уныние, родившееся в душе, и, дав как бы несколько укрепиться и отдохнуть, доставляет возможность вновь с усердием приступить к подвигам благочестия. А если кто много думает о том, что не выходит из своей хижины, пусть он знает, что надмевается пустым делом. Ибо не выходить из дому не есть еще само по себе прекрасное дело, и выходы по временам не сделают человека хорошим, или худым. Но твердое и непоколебимое суждение о хорошем или наоборот переменчивость в суждениях делают человека добрым или негодным. Если же кто укоренил в душе прекрасное и долговременным подвижничеством приобрел опытность в управлении страстями, и укротил в себе телесные порывы к невоздержанию, обуздав душевные беспорядки и надеясь на узду рассудка, намерен нередко выходить для назидания и посещения братий то подобного человека и Писание еще более поощряет к исхождению, чтобы поставив светильник на свещнице, всем подавал ом свет прекрасного руководства, если только надеется, что встречающимся с ним и в слове и в деле послужит училищем добродетели, и таким образом приведет себя в безопасность, по сказанному Апостолом: «да не како иным проповедуя, сам неключим буду» (1Кор.9:27)» (Уст. 7).

285. Подобное наставление дается и в ответе на вопрос: «надобно ли ходить на посещение тех, которые просят о том? – Посещать – дело угодное Богу. Но посетитель должен быть благоразумным слушателем и мудрым на ответы, исполняя сказанное: «слово ваше да бывает всегда во благодати, солию растворено, ведети, како подобает единому комуждо отвещавати» (Кол.4:6). Делать же посещения по родству, или по дружбе – противно нашему обету» (Кр. 311).

286. «По возвращении отлучившегося надобно испытать его, что он делал, с какими людьми имел встречи, какие вел с ними разговоры, какие в душе его были помыслы, целый ли день и целую ли ночь проводил в страхе Божием, не погрешил ли в чем, не нарушил ли какого правила, и если нарушил, то принужденный ли внешними обстоятельствами, или доведенный собственною беспечностью? И что исполнено правильно, то надобно подтвердить одобрением; а в чем допущена погрешность, то исправить тщательным и благоразумным наставлением. В таком случае отлучающиеся будут осторожнее, озабоченные необходимостью дать отчет: да и о нас не подумают, что нерадели об их жизни во время отлучки. А что в обычае было у Святых, о том передает история в книге Деяний, повествуя, что Петр, по возвращении своем в Иерусалим, давал отчет тамошним христианам о своем общении с язычниками (Деян.11:5), а также Павел и Варнава, возвратясь и собрав церковь, возвестили, елика сотвори Бог с ними; и потом «умолча все множество, и послушаху Варнавы и Павла, поведающа, елика сотвори Бог» (Деян.15:12)» (Пр. 44).

287. «Кто живет по Богу, у того много наветников, и нередко самые близкие к нему подсматривают за его жизнию. Поэтому не без предварительного испытания надобно иметь свидание с посторонними. Ибо, если Спаситель, как говорит Евангелие, не всякому вверялся (Ин.2:24); если поступал так Он – чистый, непорочный, неукоризненный, праведный, Который весь – добродетель; то мы, грешные, поползновенные, не всегда успешно достигающие цели, то по естественной своей немощи, то по ухищрению врага, который лукаво и неослабно с нами борется, мы, говорю, предаваясь людям любопытным, не навлечем ли на себя злой клеветы, и не устроим ли себе соблазнов? Ибо люди порочные часто и прекрасные дела стараются оклеветать, а маловажных погрешностей не потерпят оставить неосмеянными. Поэтому нужно с осторожностию вступать в беседы с посторонними» (Уст. 6).

288. «Им случается впадать и в другой порок, когда рассуждают об удалившихся от мира, вовсе не зная жизни их. Они думают, что в переменивших образ жизни не расположение одно переменено, но и перестроена самая человеческая природа; не рассуждают, что подвижники подвержены тем же страстям, преодолевают их только душевною силою и тем, что чуждаются удовольствий; но полагают, что страсти от телесного естества их совершенно стали далеки. А посему если человек духовный, хотя несколько уклоняется от совершенства, тотчас все, даже прежде со всем жаром хвалившие его и удивлявшиеся ему, делаются жестокими обвинителями и сами себя обличают в том, что прежде восписывали несправедливые похвалы. Как на поприще, если какой борец поскользнется, противник наступает на него немедленно, наносит ему удары и доводит его до совершенного падения, так и они, как скоро увидят, что живущий в подвиге добродетели уклонился несколько от совершенства, нападают на него, как стрелами, поражая его укоризнами и клеветами, а не рассудят в себе, что самих ежедневно уязвляют страсти тысячами стрел. Подвижники же благочестия, если и воюют против них подобные страсти, или терпят от них малый какой-нибудь вред, или часто и вовсе не терпят никакого вреда, и при том имея сильнейшего, нежели они, противника. Поскольку подвижники вызвались на борьбу с противником; то для лукавого весьма важно одержать над ними победу, а напротив остаться побежденным значит получить смертную рану, как потерпевшему совершенное поражение во всех частях добродетели. Но брань с теми, которые предали себя миру, враг презирает, частию потому, что весьма многие из них произвольно стремятся уступить над собою верх, будучи уловляемы в грехе различными удовольствиями и вожделениями, и доставляя противнику нетрудную над собою победу, частию же потому, что хотя по-видимому и противятся несколько греху, но разными развлечениями легко бывают уклонены от борьбы, обращают хребет, и неослабно поражаемые, носят на себе позорные знаки одержанной над ними победы» (Там же).

289. «Если же некоторые, преодолев стремление житейских развлечений, могли смело вступать в брань с лукавым; то вынесли не подобные борения, но во многом и до бесконечности меньшие в сравнении с подвижническими. Ибо один усиливается удержать за собою, что принадлежит ему по праву, и упорно подвизается в спорах о настоящих благах; а другой уступает оспаривающим и то, что принадлежит ему по праву, исполняя сказанное: «от взимающего твоя не истязуй» (Лк.6:30). Один, получив удар, сам отвечает ударом, и потерпев обиду, платит обидою же, и думает, что сим поддерживает равенство; а другой терпит до тех пор, пока не почувствует сытости наносящий ему обиду, или удары. И один старается удержать верх над всеми телесными удовольствиями, а другой проводит жизнь, пресыщаясь удовольствиями. Поэтому как мирского человека признать подвизающимся в сравнении с подвижником?» – (Там же).

290. Заметь и другой порок, в который обыкновенно впадают привязанные к настоящей жизни, когда судят о подвижниках. Как скоро подвижник, после долгого невкушения, признал необходимым подкрепить тело пищею; они хотят, чтобы он, как бестелесный и невещественный, или вовсе не принимал пищи, или принимал, но как можно меньше. И если увидят подвижника, который не вовсе не щадит тела, но хотя в чем-нибудь удовлетворяет настоящей своей потребности, – всех злословят, на всех клевещут, всех называют какими то многоядцами и прожорливыми, слабое поведение и невоздержание в воле одного распространяя на всех; а не рассуждают того, что сами два раза, иные же из них и три раза в день едят самые сытные и жирные яства, нагружают себя необъятной грудой мяс, и наливают безмерным количеством вина, и с такою же жадностью кидаются на стол, как и псы после продолжительного голода спущенные с привязи. А истинные подвижники употребляют пищу самую сухую, которая при недостаточности имеет мало в себе питательности, и каждый день вкушают по одному разу; научившись проводить жизнь в строгом порядке, и вкушая пищу умеренно и разумно, имеют они право при вкушении с дерзновенною совестью подавать телу потребное. А посему и прилично, чтобы свобода наша не судилась от иные совести (1Кор.10:22). Ибо если вкушаем пищу с благодарением, для чего хулят нас за то самое, за что мы благодарим, скудную и дешевую пищу принимая с таким веселием, с каким не принимают они блистательных и многоценных приготовлений богатого яствами стола?» – (Там же).

291. «Надобно удаляться от всего того, что, приближаясь к нам, приводит нам на память страсти, тревожит и смущает рассудок и производит в душе брани и борения. Ту брань, которая невольно постигает нас, выдерживать – дело благоразумия и мужества; но весьма безрассудно воздвигать против себя брани произвольно. В невольной брани получит может быть прощение, если кто и побежден бывает (только да не встретится сего с христианскими подвижниками); а побеждаемый в брани произвольной, сверх того, что бывает осмеян, лишается извинения» (Уст. 3).

292. «Посему надобно всего больше избегать бесед и свиданий с женщинами, если не принуждает к свиданию неминуемая какая-нибудь необходимость. Да и при встретившейся необходимости надобно беречься женщин, как огня, и как можно скорее поспешить расходиться с ними. Вник- ни же, что о сем говорит премудрость: «ввяжет ли кто огнь в недра, риз же не сожжет ли? или ходити кто будет на углиях огненных, ног же не сожжет ли?» (Прит.6:27–28)» – (Там же).

293. «А если кто говорит, что от свидания и долгого сожительства с женщинами не терпит вреда; то он или не имеет в себе мужской природы, и есть что-то весьма странное, составляет нечто среднее между тем и другим полом (как это говорят о скопцах от рождения, если только и им можно присвоить бесстрастие и нечувствительность к женскому полу: «ибо желание скопче растлит ли девицу?» – говорит Премудрый – (Сир.20:4), или если имеет, то будучи погружен в страсти, не чувствует сего по подобию упившихся, или сумасшедших, которые в самых тяжких страданиях почитают себя нестраждущими. Но уступим слову, чуждому всякого разума, а именно, будто иный не уязвляется мужскою страстью. Если сам он и не подлежит уязвлению, то не легко ему уверить других, что точно неуязвим. А соблазнять многих, не имея при сем в виду никакого доброго дела, почитаю небезопасным для поступающего так. При том должно принять во внимание и другое нечто, а именно: хотя мужчина и не терпит вреда от помыслов, но не будет уже спорить с ними в рассуждении женщины, что она также изъята от телесных страстей. Напротив того, будучи слаба рассудком и склон- нее к страсти, она нередко терпит уже некоторый вред от того, кто неосторожно имел с нею свидание. И кто сам не уязвляется, тот часто уязвляет, хотя и не знает того. Женщина, часто приходя к подвижнику под видом духовной любви, начинает впивать в себя грех посредством очей, похотливыми глазами пожирать наружность ближнего и нечистыми помыслами растлевать внутреннюю деву, которую всего более любит жених» (Там же).

294. «Поэтому, чтобы не случилось чего-либо из сказанного, надобно нам остерегаться, если возможно всяких, а в противном случае, по крайней мере, частых и продолжительных бесед и свиданий с женщинами, не как ненавистникам рода (да не будет сего) и не как отрицающимся родства с ними; но, при готовности помогать и делать по возможности пользу как всякой женщине, поколику имеем с ними одно естество человеческое, так особенно вступившим в подвиг чистоты, потому что подвизаются они в одном с нами; надобно остерегаться свидания, чтобы не привести себе на память той страсти, от которой мы удалились и отреклись» (Там же).

295. «Какое расположение должно иметь к своим по плоти?

«Однажды принятым в братство настоятель не должен дозволять, чтобы они чем-либо развлекались, чтобы, под предлогом посещения своих, удалялись от братий и вели жизнь, никем не свидетельствуемую, и чтобы соглашались принять на себя заботы попечительства о сродниках по плоти» (Пр. 32).

296. «Родители по плоти, или братья одного из братий, если живут по Богу, да пользуются услугами всех, принадлежащих к братству, так как бы были они всем отцы и свои. Ибо Господь говорит: «иже бо аще сотворит волю Отца Моего, Иже есть на небесех, той брат, и сестра, и мати Ми есть» (Мф.12:50). Но и о них попеченье почитаю приличным возлагать на настоятеля братства» (Там же).

297. «А если они преданы еще мирской жизни, то нет никакого общего к ним отношения у нас, которые стараемся без развлечения преуспевать в том, что благообразно и поставляет нас пред Господом. Ибо кроме того, что им не доставляем никакой пользы, и свою жизнь исполняем тревог и смятения, сами себе навлекаем случай к грехам. Напротив того, презирающих заповеди Божии и уничижающих дело благочестия, если, когда приходят для посещения своих, не следует принимать, как нелюбящих Господа, Который сказал: «не любяй Мя словес Моих не соблюдает» (Ин.14:24). Но кое же причастие правде к беззаконию? Или кая часть верну с неверными? – И всего более у тех, которые еще только навыкают добродетелям, должно стараться всеми мерами отнимать поводы ко греху, из которых важнейший есть памятование прежней жизни – отнимать, чтобы не случилось с ними сказанного, что» возвратились сердцем своим в Египет» (Чис.14:4); – а сие всего чаще бывает при постоянных беседах с родными по плоти» (Там же).

298. «Вообще же не должно дозволять, чтобы свой или чужой вел разговоры с братиями, если не будет о них уверен, что разговор ведется к душевному назиданию и усовершению. Если же нужно сказать слово с встречающимся однажды, то предоставь сие тем, кому вверен дар слова; потому что они имеют способность и разумно говорить и слушать к созиданию веры, как и Апостол ясно учит, что не все имеют способность слова, но что дарование сие у немногих, когда говорит: «овому бо Духом дается слово премудрости, иному же слово разума» (1Кор.12:8). И в другом месте: «да силен будет утешати в здравом учении, и противящыяся обличати» (Тит.1:9)» – (Там же).

299. «От родственников, друзей и родителей надобно столько же отдаляться своим расположением, сколько видим далекими между собою мертвых и живых. Ибо кто действительно приуготовил себя к подвигам добродетели, отрекся от целого мира и от всего, что в мире, и скажу полнее, распялся миру, тот умер для мира и для всего, что в мире, будут ли то родители, или братия, или родственники, состоящие в третьем, четвертом и далее колене. Поэтому если родители удалятся от мира и пристанут к тому же роду жизни, какой ведет сын, то подлинно они сродники, и стоят на степени не родителей, но братий. Ибо первый, – самый истинный Отец есть Отец всех; а второй после Него – наставник в духовном житии. Если же сродники продолжают любить прежнюю жизнь, то составляют они часть мира, от которого мы удалились, и ни в каком родстве не состоят с тем, кто отложил плотского человека и совлекся свойства с ними. А кто вполне любит дружбу с людьми мирскими, и желает непрестанно с ними беседовать, тот, вследствие частых бесед поселяет в душе своей их расположения. И опять, кто наполнил ум мирскими понятиями, тот отстал от благого предприятия, удалился от духовного образа мыслей, снова собрал в душу извергнутое им прежде, и уязвлен врагом, который плотским сродством возмущает духовное житие» (Уст. 20).

300. Поэтому, пожелаем сродникам наилучшего, т. е. правды, благочестия и того, что мы признали для себя досточестным. Ибо и нам прилично желать сего, и им полезно получить от нас такой плод. А сами освободим свои помыслы от заботы и беспокойства о них, потому что диавол, как скоро видит, что совлеклись мы всякого житейского попечения и с легкостию течем к небу, внушив нам мысль о родственниках и настроив нас заботиться об их делах, делает, что рассудок наш обеспокоивается житейскими заботами о том, каково имущество у близких нам, достаточное или скудное; какая прибыль получена от сделанных ими оборотов, и на сколько от сего возросло их богатство; какие потери понесены ими от встретившихся несчастных обстоятельств, и на сколько от этого уменьшилось настоящее их имущество. Он делает также, что как радуемся их успехам и приходим в уныние от их неудач, так и враждуем с ними на их врагов (тогда как нам велено никого не признавать себе врагами – Мф.5:44), и радуемся о друзьях, которые часто бывают недостойны духовного сближения, радуемся неправедным и безрасчетливым их прибыткам. Диавол слова вводит в наши помыслы все лукавые расположения к предметам житейским, которых совлеклись мы, чтоб поселить в себе духовные понятия. И опять внеся в душу вещественный и мирской образ мыслей, уничтожает в нас внутреннего подвижника, делает же из нас какой-то истукан, который носит на себе наружность подвижника, но ни мало не одушевлён добродетелями. А нередко бывало, что от сильного расположения к родственникам подвижник осмеливался учинить святотатство, чтобы избавить от нужды родственников. Ибо сберегаемое для святых, посвятивших себя Богу, священно признается и приемлется за истинное приношение Богу; а потому похищающий что-либо из этого, принадлежит к числу отваживающихся на святотатство» (Там же).

301. «Посему, познав несносный вред сего расположения к своим, будем избегать заботы о них, как диавольского орудия. Ибо и Сам Господь запретил таковую привязанность и привычку, не дозволив одному из учеников даже проститься только с домашними, а другому – предать земле тело умершего отца. Тому, кто хочет проститься с домашними, Господь говорит: «никтоже возложь руку свою на рало, и зря вспять, управлен есть в Царствии Небесном» (Лк.9:62). А тому, кто просит погребсти отца, ответствует: «ходи в след Мене; и: остави мертвые погребсти своя мертвецы» (–59:60). Хотя, по-видимому, тот и другой предлагают весьма благовидные и справедливые прошения, однакож, Спаситель не дал на них соизволения, и на короткое время не позволил отлучиться от Него питомцам Небесного Царствия, чтобы они, по увлечению в земные и плотские распоряжения, не сделали, или не помыслили чего-либо такого, что ниже возвышенного и небесного образа мыслей; потому что помышляющим о небесном, как уже переселенным отселе и мысленно сделавшимся премирными, непозволительно иметь какое либо уважение к земному» (Там же).

302. «Если же кто скажет: как же закон повелевает заботиться о своих, говоря: «и от свойственных племене твоего не презри» (Ис.58:7); а подобно сему и Апостол: «аще же кто о своих, паче же о домашних не промышляет, веры отверглся есть и неверного горший есть» (1Тим.5:8)? – то дадим ему краткий ответ, что Божественный Апостол сказал сие людям мирским, имеющим у себя вещественное богатство и возможность облегчить нужду родственников, а подобно и закон говорит сие (скажу короче) живым, а не мертвым; потому что последние не подлежат никакой подобной обязанности. А ты умер и распялся целому миру. Ибо, отказавшись от вещественного богатства, возлюбил ты нестяжательность, посвятив себя Богу, сделался Божиею драгоценностию. Как умерший, свободен ты от всякого оклада в пользу сродников; а как не стяжательный, ничего у себя не имеешь, что мог бы подать им. Поскольку же ты плодопринес Богу и самое тело, и над ним, как над принесенным в дар Богу, не имеешь уже власти; то непозволительно тебе обращать себя на употребление людям, а надобно иметь дело с Одними единонравными, которые и сами все посвятили Богу. Посему, как могут быть прилагаемы к тебе упомянутые изречения Святого Писания? Или не погрешишь ли, отказываясь от обета своего касательно подвижничества?» (Там же).

303. «Должно ли иметь жалость к свойственникам по плоти, желая их спасения? Рожденный от Духа, по слову Господню (Ин.3:8), и получивший право стать чадом Божиим, стыдится родства по плоти, признает же своими близких по вере, засвидетельствованных Господом, Который сказал: «мати Моя и братия Моя сии суть, слышащии слово Божие, и творящии е» (Лк.8:21). И он да имеет жалость ко всем, засвидетельствованным от Господа, а к сродникам по плоти, как ко всем. Если же кто, будучи к ним несколько более пристрастен, думает своему пристрастию найти защитника в Апостоле, который говорит: «молил бых ся сам аз отлучен быти от Христа по братии моей, сродницех моих по плоти» (Рим.9:3); то пусть таковой из присовокупленного Апостолом узнает, что чтит он не плотское родство, но Израиля и преимущества, данные ему от Бога, чтит не потому, что Израильтяне были ему сродниками, но потому что сродники его по плоти были Израильтянами, и потому что они удостоены от Бога столь многих и великих благодеяний. Поскольку их было всыновление и слава, их законоположение и служение, им даны заветы и обетования, их были отцы, поскольку от них Христос по плоти; то посему так высоко и ценим их спасение, не родство имея в виду, но вочеловечение ради нас Господа, сказавшего: «несмь послан, токмо ко овцам погибшим дома Израилева» (Мф.15:24)» (Кр. 190).

304. «Как видеться нам с жившими некогда вместе, или с родными, когда приходят они к нам? Как показал и научил Господь, когда возвещено Ему было: «мати Твоя и братия Твоя вне стоят, видети Тя хотяще» (Лк.8:20). Ибо возвестившим с укоризною ответствует, сказав: «кто есть мати Моя? и кто суть братия Моя? иже аще сотворит волю Отца Моего, Иже на небесех, той брат Мой, и сестра, и мати Ми есть» (Мф.12:48,50)» (Кр. 188).

305. «А ежели станут они еще уговаривать нас, желая увести к себе домой, то надобно ли внимать им? – Если сие нужно для созидания веры, то способный идти на сие, да будет послан по сделанном ему испытании. А если нужно для исполнения человеческих обязанностей, то да слышит, что говорит Господь сказавшему: «повели ми идти проститися с сущими в дому моем, – никтоже возложь руку свою на рало, и зря вспять, управлен есть в Царствии Божии» (Лк.9:61–62). Если же такой суд произнесен над тем, кто вознамерился только отречься (от мира): что надобно сказать об отрекшемся?» (Кр. 189).

306. «За отдаваемых в братство надобно ли принимать от свойственников, если хотят что дать? Попечение и рассуждение об этом принадлежит настоятелю. Впрочем, что до моего имения (св. Василия Великого), то рассуждаю, что гораздо неблазненнее будет для многих и полезнее для созидания веры не принимать таких подарков. Ибο следствием принятия во 1-х, бывает, что нередко на общину падает укоризна. А потом родственнику принесших подает это повод к превозношению. Сверх того, по сказанному Апостолом, о тех, которые в месте общего собрания едят и пьют свое, исполняется слово его: «срамляете неимущие» (1Кор.11:22), и многое подобное. Поскольку же столько сходится поводов ко греху; то прекрасное дело – не принимать подобных даров, впрочем, дозволяя настоятелю брать на свое усмотрение, от кого надобно принимать и как должно распоряжаться принятым» (Кр. 304, подоб. 187).

16. Попечение о больных.

307. «Согласно ли с целию благочестия пользоваться врачебными пособиями?

«Как всякое пособие искусств против немощей естества даровано нам от Бога, например: земледелие, потому что само собою произрастающее от земли недостаточно к удовлетворению наших потребностей; ткацкое же искусство, а подобно и зодчество, потому что необходимо употребление покровов для благоприличия и нужна защита от вредоносности воздуха: так надобно сказать и о врачебном искусстве. Поскольку всем возмущаемое тело наше подвержено многоразличным повреждениям, и со вне приключающимся, и зарождаемым внутри принятою пищей, приводится в изнеможение и излишествами и недостатками; то распоряжающий всею нашею жизнию Бог дозволил нам врачебное искусство, которое в образец душевного врачевания, имеет целию избавлять от излишнего и восполнять недостаточное. Как если бы мы жили еще в раю сладости, то не имели бы нужды в земледельческих изобретениях и трудах; так если бы не подвержены были страданиям по дарованию, какое сообщено нам при сотворении и сохранялось нами до падения, то не нуждались бы в пособиях врачебного искусства к своему облегчению. Но как, по изгнании пашем на место сие, после того, как сказано: «в поте лица твоего снеси хлеб твой» (Быт.3:19) в облегчение горестных последствий проклятия, долговременным опытом и многими трудами над землею составили мы искусство земледелия, потому что Бог даровал нам смышленость и способность постигнуть сие искусство; так поскольку повелено нам опять возвратиться в землю, из которой взяты, и поскольку сопряжены мы с болезненною плотию, которая за грех осуждена на истление, и чрез это подверглась сим немощам; то дана нам и помощь врачебного искусства, хотя в некоторой мере оказываемая страждущим болезнями: ибо не сами собою прозябли травы, состоящие в свойстве с каждою из немощей, но очевидно по воле Создавшего, произведены с целию служить к нашей пользе. Поэтому свойства, заключающиеся в корнях, цветах, листьях, в плодах и соках, и что в металлах и в море открыто годного к пользованию плоти, – все это подобно изобретению принимаемого в пищу и питие. Но что из придуманного и излишне и требует долгих трудов, и как бы всю жизнь нашу обращает в попечение о плоти; то должно быть запрещено христианам» (Пр. 55).

308. «И надобно стараться так пользоваться в случае нужды искусством, чтобы не в нем одном поставлять причину здоровья, или болезненного состояния, но принимать предлагаемые им пособия во славу Божию и в образ попечения о душе. При недостатке же врачебных пособий, в этом искусстве не должно заключать всю надежду на облегчение скорбей, а напротив того знать, что Господь или не оставит нас «искуситися паче, еже можем понести» (1Кор.10:13), или как в тогдашнее время, то, сотворив брение, «помазал очи и велел умыться в Силоаме» (Ин.9:6–7), то ограничился одним изволением, сказав: «хощу, очистися» (Мф.8:3), иным же попускал бороться с трудными болезнями, чтобы чрез испытание соделать их искуснейшими, так и к нам иногда прикасается невидимо и неощутительно, как скоро находит сие полезным для душ наших, а иногда благоволит, чтобы мы пользовались вещественными пособиями в наших немощах, продолжительностию врачевания укореняя в нас памятование о благодати, или, как сказал я, указывая некоторый образец для попечения о душе» (Там же).

309. «Ибо как для плоти необходимо удаление чуждого и восполнение недостающего, так и в душе нашей надобно устранять чуждое ей, и принимать в нее приличное ее природе, потому что Бог сотвори человека правого (Еккл.7:30), и «создал нас на дела благая, да в них ходим» (Еф.2:10). И как там для врачевания тела переносим сечения, прижигания и принятия горьких лекарств; так и здесь для душевного уврачевания надобно принимать резкость обличительного слова и горькие врачества наказаний. А не вразумившимся и этим пророческое слово с укоризною говорит: «или ритины несть в Галааде? или врача несть тамо? чесо ради несть исцелена рана людей Моих» (Иер.8:22)? И если в застарелых болезнях выжидаем исцеления долгое время от пособий мучительных и разнородных, то это – знак, что и грехи в душе надобно исправлять трудолюбною молитвою, долговременным покаянием и строгим поведением, достаточность которого к уврачеванию показало нам уже слово» (Там же).

310. «Итак на том основании, что некоторые не хорошо пользуются врачебным искусством, не должно нам избегать всякого им пользования. Ибо на том основании, что неумеренные в наслаждениях, преступая пределы необходимости к промышлению роскоши употребляют искусство поваренное, или хлебопекарное, или ткацкое, не должно уже нам отвергать всех вообще искусств, а напротив того правильным их употреблением надобно обличить, что ими повреждено. Так и в рассуждении врачебного искусства, нет основания порицать дар Божий по причине лукавого употребления. Скотское было бы несмыслие надеяться себе здоровья единственно от рук врача, чему, как видим, подвергаются иные жалкие люди, которые не стыдятся называть врачей своими спасителями. Но и то будет упорством, если во всяком случае избегать пользования врачебным искусством. Напротив того, как «Езекия перевясло смоквей» (4Цар.20:7) не почел первою причиною своего здоровья, и не сему приписал исцеление своего тела, но к прославлению Бога присовокупил благодарение за создание смокв, так и мы, приемля удары от Бога, Который с благостию и премудростию устрояет жизнь нашу, будем просить у Него сперва познания тех причин, по которым поражает Он нас, а потом избавления от скорбей, т. е. чтобы Он со искушением даровал «и избытие, и нам возмощи понести» (1Кор.10:13). Дарованную же нам благодать исцеления или чрез виномаслие, как было с впадшим в разбойники (Лк.10:34), или чрез смоквы, как было с Езекиею, приимем с благодарностию. И не будем поставлять в том разности, невидимым ли образом оказалось на нас Божие попечение, или чрез что-нибудь телесное, хотя последнее нередко сильнее приводит нас в сознание милости Господней» (Там же).

311. «Нередко же, впадая в болезни, служащие для нас наказанием, осуждены бываем терпеть врачевания мучительными средствами, как часть наказания. Поэтому здравый разум внушает не отказываться ни от сечений, ни от прижиганий, ни от неприятного принятия острых и трудных лекарств, ни от пребывания без пищи, ни от строгого исполнения всех строгих предписаний, ни от воздержания во всем, расстраивающем здоровье, впрочем (повторяю опять), не упуская из виду цели душевного пользования, т. е., чтобы душа, во всем этом, как в примере, обучалась иметь попечение о себе самой» (Там же).

312. «Но не малая опасность впасть умом в ту ложную мысль, будто бы всякая болезнь требует врачебных пособий; потому что не все недуги происходят естественно, и приключаются нам или от неправильного образа жизни, или от других каких либо вещественных начал, в каких случаях, как видим, иногда полезно бывает врачебное искусство: часто болезни – суть наказания за грехи, налагаемые на нас, чтобы побудить к обращению. Сказано: «егоже бо любит Господь наказует» (Прит.3:12); и: «сего ради в вас мнози немощни и недужливи, и усыпают доволни. Аще бо быхом себе рассуждали, не быхом осуждени были: судими же, от Господа наказуемся, да не с миром осудимся» (1Кор.11:30–32). Таковым надобно в безмолвии, оставив врачебные пособия, терпеть посланную на них болезнь, пока не познают своих прегрешений, по примеру сказавшего: «гнев Господень стерплю, яко согреших Ему» (Мих.7:9). Им должно показать свое исправление, принеся плоды, достойные покаяния, и помнить Господа, сказавшего: «се здрав еси, ктому не согрешай, да не горше ти что будет» (Ин.5:14)» (Там же).

313. «Бывает иногда и по настоянию лукавого, что человеколюбивый Владыка иного великого подвижника отдает ему для борения, и низлагает его высоковыйность высоким терпением рабов Своих, что, как и знаем, было с Иовом. Или же в пример нетерпеливым Бог изводит людей, которые в состоянии перенести скорбь даже до смерти; таков был Лазарь, который был покрыт многими струпами, и о котором не написано, чтобы просил чего-либо у богатого, или был недоволен своим положением; за что и сподобился упокоения в лоне Авраамовом, как восприявший злая в животе своем (Лк.16:25). Находим же, что у святых бывает и другая причина недугов, как у Апостола: чтобы не подумали, что он преступает пределы человеческого естества, и чтобы не заключил кто-нибудь, что он в естественном устройстве имеет нечто особенное (как и поступили жители Ликаонии, принеся венцы и приведя волов – Деян.14:13); в ознаменование человеческого естества имел он у себя продолжительный недуг. Какая же была бы польза таким людям от врачебного искусства? Не больше ли для них опасности уклониться от здравого разума к попечению о теле?» (Там же).

314. «А те, которые худым образом жизни сами приобрели болезнь, должны, по сказанному прежде, пользоваться телесным врачеванием, как некоторым образцом и примером для попечения о душе. Ибо и для нас полезно по врачебному закону воздержание от вредного, избрание служащего к пользе, и соблюдение предписаний. И самый переход плоти из болезненного состояния в здоровое да служит для нас утешением, чтобы не отчаиваться нам и в рассуждении души, как будто бы она из греховного состояния не может чрез покаяние возвратиться опять в свойственное ей совершенство» (Там же).

315. «Поэтому, как не должно вовсе бегать врачебного искусства, так несообразно полагать в нем всю свою надежду. Но как пользуемся искусством земледелия, а плодов просим у Господа, или вверяем кормило кормчему, а молим Бога, чтобы спас нас от потопления, так вводя к себе врача, когда дозволяет сие разум, не отступаемся от упования на Бога» (Там же).

316. «А мне кажется, что искусство сие не мало способствует и воздержанию. Ибо вижу, что оно отсекает сластолюбие, не одобряет пресыщения, отвергает, как нечто неполезное, разнообразие в снедях и излишнюю изобретательность в приправах, и вообще недостаточность именует материю здравия. Почему в этом отношении совет его для нас не бесполезен» (Там же).

317. «Итак пользуемся ли когда предписаниями врачебного искусства, или отвергаем их по какой либо из приведенных причин, да будет хранима цель – благоугождение Богу, да устрояется душевная польза, и да исполняется заповедь Апостола, сказавшего: «аще убо ясте, аще ли пиете, аще ли ино что творите, вся во славу Божию творите» (1Кор.10:31)» (Там же).

318. «Такова теория врачевания болезни. Относительно практики сего дела в правилах есть только три вопроса, и те все относятся более к нравственной его стороне:

Кто живет в братстве и впал в телесную немочь; того должно ли отводить в странноприимную?

Надобно, чтобы каждое место и частная цель служили к общей пользе во славу Божию» (Кр. 286).

Больница была в странноприимнице, или гостинице, может быть для покоя братий, или для того, чтобы ею могли пользоваться и сторонние.

319. «Поскольку мы, которые прислуживаем больным в странноприимном доме, научены прислуживать им с таким расположением, как бы служили братиям Господним; то если принимающий от нас услуги будет не таков, как должны мы быть к нему внимательны»?

320. «Поскольку Господь сказал: «иже бо аще сотворит волю Отца Моего, Иже есть на небесех, той брат Мой, и сестра, и мати Ми есть» (Мф.12:50); то, если кто не таков, но оказывается грешником, достойным следующего приговора: «всяк творяй грех, раб есть греха» (Ин.8:34), он прежде всего имеет нужду в настоятелевом увещании и вразумлении. А если останется в тех же грехах, то известен о нем суд Самого Господа, присовокупившего: «раб же не пребывает в дому» (--35), и Апостола, заповедовавшего: «измите злого от вас самех» (1Кор.5:13). Ибо таким образом и прислуживающие избавятся от недоумения, и все живущие вместе приведены будут в безопасность» (Кр. 155).

321. «Если кто не воздерживается от вредных яств, принимая же их неумеренно, впадает в болезнь, то надобно-ли заботиться о нем?

Невоздержание есть явный порок, и прежде всего необходимо позаботиться о сем недуге, как уврачевать его. Ибо человеколюбивый Бог, желая показать, как велико зло предаваться невоздержанию, попускает нередко душе страдать недугом неумеренности в том, что вредно для тела, чтобы чрез телесное злострадание, которое бывает следствием неумеренности, могла она быть приведена в сознание собственного своего вреда и научена воздержанию во всем. Прилагать же немедленно попечение о теле потерпевших вред от неумеренности, согласно, правда, с разумом и требованиями милосердия; однако же надобно делать сие не без рассмотрения, но позаботившись о том, чтобы при врачевании тела не оставить неуврачеванною душу. Посему, если усмотрит кто, что подобный человек телесным врачеванием благосознательно вразумляется, и радеет о душе, касательно собственных ее немощей; то должно прилагать о нем телесное попечение. Если же принимая врачевания тела, окажется он небрегущим о душе; то лучше таковому страдать от болезней, происшедших от его невоздержанности, чтобы со временем, пришедши в сознание себя самого и вечного наказания, мог он позаботиться о душевном здравии. «Ибо судим и, от Господа наказуемей, да не с миром осудимся» (1Кор.11:32)» (Кр. 140).

322. Относительно сего есть только одно правило в числе Пространных, – именно о пище для странников, какова она должна быть.

«Тщеславие, человекоугодие и желание выказать себя христианам вовсе запрещаются во всяком деле: ибо и тот, кто исполняет самую заповедь с тем, чтобы его видели и прославляли люди, теряет мзду свою за исполненное. А тем, которые по заповеди Господней, приняли на себя всякий, вид смирения, наипаче должно избегать всякого образа тщеславия. Поскольку же видим, что мирские люди стыдятся смирения нищеты, и когда принимают кого либо из гостей, употребляют все изобилие снедей и всякую роскошь; то боюсь, чтобы и нас не коснулась неприметным образом та же страсть, и чтобы не стали нас уличать, будто бы стыдимся нищеты, ублажаемой Христом (Мф.5:3). Как не прилично нам приобретать от других серебряные сосуды, багряные завесы, мягкую постель, прозрачные покрывала; так неприлично вымышлять снеди, во многом не согласные с нашим образом жизни. Бегать и отыскивать в чем нет нужды для необходимой потребности, а что выдумано для жалкого сластолюбия и пагубного тщеславия не только стыдно и несообразно с предположенною нами целью, но и не мало вредно нам, когда люди, живущие роскошно и поставляющие блаженство в наслаждении чрева, увидят, что и мы связываем себя теми же заботами, каким они до безумия преданы. Если роскошь – порок и надобно ее избегать, то никогда не должна быть допускаема нами: потому что подвергшееся осуждению не может быть пригодно и на время. Люди, живущие роскошно, «первыми вонями мажущиися, и пиющии процеженное вино», осуждаются в Писании (Амос.6:6). О вдовице, питающейся пространно, говорится, что она жива и мертва (Тим.5:6). Богач за здешнее наслаждение лишился рая (Лк.16:25)» (Пр. 20).

323. «Итак, к чему же нам большие издержки? – Пришел ли странник? Если это брат и у него таже цель жизни, то узнает собственную свою трапезу; ибо что оставил дома, то найдет и у нас. Но он утомился в дороге? – Предложим ему столько, сколько нужно к утешению за труд. Пришел ли кто другой из жизни мирской? Пусть узнает на деле, в чем не убедило его слово, и получит образец и пример умеренности в пище. Пусть останутся в нем припоминания христианской трапезы и непостыдной нищеты ради Христа. А если не вникнет в дело, но посмеется над нами; то не обеспокоит нас уже в другой раз. Напротив того мы, когда видим, что иные из людей богатых наслаждение приятным поставляют в числе первых благ, весьма соболезнуем о них, что всю жизнь расточая на суету, обоготворяя свои удовольствия, и в этой жизни восприемля всю часть благ, среди здешних наслаждений не чувствуют, как идут на готовый огонь и на мучение в оном, и если встретится когда случай, не обленимся сказать им об этом» (Там же).

324. «А если и сами станем прилепляться к тому же и, сколько имеем возможности, искать служащего к удовольствию и выставлять себя на показ, то опасаюсь, чтобы на деле не состроить нам того, что разрушаем, и в чем осуждаем других, не осудить в том самих себя, ведя жизнь притворную и преображаясь так и иначе, разве уже будем переменять и одежды свои, когда нужно встретиться с людьми знатными. Но если это постыдно, то еще постыднее для людей роскошных переиначивать нашу трапезу. Жизнь христианина однообразна и имеет одну цель – славу Божию. «Аще ясте, аще ли пиете, аще ли ино что творите, вся в славу Божию творите» (1Кор.10:31), говорит глаголющий о Христе Павел. Но жизнь мирская многообразна и разновидна, она так и иначе изменяется в угодность тому, кто встретился» (Там же).

325. «Поэтому и ты, множеством и изысканностью снедей против обычая наполняя свою трапезу в удовольствие брата, осуждаешь его сластолюбие и своими приготовлениями произносишь на него упрек в чревоугодии, обличая его в страсти к этому наслаждению. И не часто ли, видя способ и род приготовления, догадываемся об ожидаемом, кто он и что за человек? Господ не похвалил Марфы, которая молвяше о мнозе службе, но сказал: «печешися и молвиши о мнозе, между тем не многое, или даже, едино есть на потребу» (Лк.10:41–42), – т. е. не многое в рассуждении приготовления, а единое в рассуждении цели, чтобы удовлетворить потребности. Известно же тебе, какую пищу предложил сам Господь пяти тысячам человек. Знаешь и молитву Иакова к Богу: «аще даст ми, говорил он, хлеб ясти и ризы облещися» (Быт.28:20), а не аще даст ми наслаждение и роскошь» (Там же).

326. «А что премудрый Соломон? Он говорит: «богатства же и нищеты не даждь ми: устрой же ми потребная и самодовольная: да не насыщся, лож буду, и реку: кто мя видит? или обнищав украду, и кленуся именем Божиим» (Прит.30:8–9); и сим определяет, что как изобилие есть богатство, так совершенное оскудение необходимого для жизни есть нищета; а нескудость и неизлишество погребного означаем словом самодовольная (доволь). Но доволь для одного в том, а для другого в другом по состоянию тела, и потому, что нужно для известной цели. Ибо одному потребна пища в большем количестве, и притом более твердая, по причине труда, а другому более нежная, легкая и во всем сообразная, по причине немощи; но вообще всем дешевая и удобно находимая» (Там же).

327. «Впрочем во всем необходимы попечительность и благоустройство трапезы, только бы ни мало не выступать нам из пределов потребности; пределом же в угощении да будет удовлетворение потребности каждого из приходящих; ибо сказано: «и требующий мира сего, яко не требующе» (1Кор.7:31). А расход сверх нужды есть злоупотребление. Нет у нас денег? И иметь не пожелаем. Не полны наши житницы? Ибо у нас насущное пропитание: живем трудами рук. Для чего пищу, какую Бог дал для алчущих, иждиваем на удовольствие роскошествующих, погрешая в обоих случаях тем, что увеличиваем одним скорби по причине недостатка, а другим вред по причине пресыщения?» – (Там же).

Жизнь духовная начинается покаянием; из горнила покаяния выходят с пламенною ревностью благо угождать Богу во спасение свое и славу Божию. Ревнитель сей, от всего отрешась, в себя входит, и стоя сознанием пред Богом, уклоняется от зла и творит благо. Труд сей оканчивается водворением в сердце добрых расположений, или добродетелей, делающих обладателя своего достойным рая жителем.

328. Первый потому закон духовной жизни: покайся и доведи покаяние до последних его пределов, или до явных плодов покаяния. Правила очень подробно изображают это дело, главное, коренное и исходное.

«Не должно думать, что Бог сотворил одних хорошими, а других худыми. Это мудрование давно осуждено, как еретическое, потому что оно и хульно и нечестиво, и душу делает поползновенною ко греху. Почему таковой «или да исправится, или да измется от среды» (1Кор.5:2), чтобы не случилось сего: мал квас все смешение квасит (--6)» – (Кр. 84).

329. «Но и отчаиваться не должно согрешающему по крещении, в какое бы множество грехов ни оказался он впадшим. До чего кающемуся, при посредстве покаяния можно простирать надежду свою на Божие человеколюбие, этому меры нет. Если можно исчислить множество щедрот Божиих и измерить великость милосердия Божия; то при сравнении с ними множества и важности грехов будет место отчаянию. А если грехи, как и естественно, и под меру подведены и исчислены быть могут, а милосердия Божия измерить и щедрот Божиих исчислить невозможно; то не отчаянию время, а познанию милосердия и осуждению грехов, отпущение которых по написанному предлагается в крови Христовой (Еф.1:7). А что не должно отчаиваться, сему учат нас многие и разные места Писания, особенно же притча Господа нашего Иисуса Христа о сыне, который взял отцово имение и расточил его во грехах, и которого покаяние удостоено великого празднества, как знаем о том из самых слов Господних. Но и чрез Исаию Бог говорит: «аще будут греси ваши, яко багряное, яко снег убелю; аще же будут яко червленое, яко волну убелю» (Ис.1:18). Впрочем, должны мы знать, что сие тогда только истинно, когда образ покаяния получает свою цену от расположения того, кто гнушается грехом, как написано в Ветхом и Новом Завете и когда есть достойный плод покаяния» (Кр. 13).

«Итак о том, какие грехи могут быть прощены, не должно и спрашивать; потому что Новый Завет не показал нам никакого различия, обещает же отпущение всякого греха кающимся, как должно, и особенно Господь от собственного Своего лица обещал исполнение прошения о всякой вещи» (Кр. 15).

330. «Как должен кто приносить покаяние во грехах, и какие оказывать плоды, достойные покаяния? Он должен придти в такое же расположение духа, в каком был сказавший: «неправду возненавидех и омерзих» (Пс.118:163), и исполнит, что сказал в шестом («Господи, да не яростию Твоею обличиши мене») и во многих других псалмах (подобен 37-й), и что Апостолом засвидетельствовано скорбящим ради Бога о грехе другого. Се бо, говорит, еже по Бозе оскорбитися, колико содела в вас тщание? Но ответ, но негодование, но страх, но вожделение, но отмщение, но ревность. «Во всем представисте себе чисты быти в вещи» (2Кор.7:11). Наконец должен подобно Закхею совершить в большей мере такое доброе дело, которое противоположно греху» (Кр. 5).

331. Душа, обремененная многими грехами, с каким страхом, с какими слезами должна удаляться от грехов, и с какою надеждою, и с каким расположением приступить к Богу? – Во-первых должна возненавидеть прежнюю свою предосудительную жизнь, чувствуя отвращение и омерзение к самому о ней воспоминанию, ибо написано: «неправду возненавидех и омерзих, закон же твой возлюбих» (Пс.118:163). Потом принять в учители страха угрозу вечным судом и наказанием, дознать, что время покаяния есть время слез, как научил Давид в шестом псалме. А когда несомненно уверится душа в очищении грехов кровию Христовою по величию милосердия и по множеству щедрот Бога рекшего: «аще будут греси ваши яко багряное, яко снег убелю: аще же будут яко червленое, яко волну убелю» (Исаии.1:18); тогда уже получив способность и силу благоугождать Богу, говорит она: «вечер водворится плачь, а заутре радость. Обратил еси плачь мой в радость мне, растерзал еси вретище мое, и препоясал мя еси веселием: яко да воспоет Тебе слава моя» (Пс.29:6,12,13). И таким образом, приступив к Богу поет Ему, говоря: «Вознесу Тя Господи, яко подъял мя оси, и не возвеселил оси врагов моих о мне» (--2)» (Кр. 10).

332. «Как можно дойти до ненависти к грехам? – Неприятным и скорбным окончанием дела всегда возбуждается ненависть к виновникам подобных дел. Поэтому, если кто несомненно уверится в том, что многих и великих зол бывают причиною грехи, то добровольно и по внутреннему убеждению почувствует он к ним ненависть, как показал сие сказавший: «неправду возненавидех и омерзих» (Пс.118:163)» (Кр. 11).

333. «Какой плач наложить нам на себя, чтобы удостоиться блаженства (Мф.5:4)? – Тот, чтобы плакать о грехах, или по причине оскорбления Божией чести, потому что человек преступлением закона Бога бесчествует, – или по причине бедственных следствий греха; ибо сказано: «душа, яже согрешит, та умрет» (Иезек.18:4)» (Кр. 194). – И это есть печаль по Бозе, когда скорбит кто о том, что пренебрежена заповедь Божия по написанному: «печаль прият мя от грешник, оставляющих закон Твой» (Пс.118:53)» (Кр. 192).

334. Раскаявшийся должен исповедать грехи свои строителю таин Божиих, – духовному отцу своему, а не кому случилось. – «Цель Божия человеколюбия к грешникам явна по написанному: «не хощу смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему» (Иезек.33:11). Поскольку же и способ обращения должен быть применен к греху, и потребны достойные плоды покаяния, по написанному: «сотворите плоды достойны покаяния» (Лк.3:8), чтобы при недостатке плодов не постигла присовокупленная угроза; ибо сказано: «всяко древо, не творящее плода добра, посекается и во огнь вметается» (--9); то исповедовать грехи необходимо пред теми, кому вверено домостроительство таин Божиих. Так находим, что издревле каявшиеся делали сие пред святыми. Ибо в Евангелии написано, что Крестителю Иоанну исповедовали грехи свои (Мф.3:6), и в Деяниях – Апостолам, которыми и крещены были все (Деян.19:18)» (Кр. 288).

335. Затем вот как должно обращаться от грехов. – «Должно возревновать расположению Давида, который во первых говорит: «беззаконие мое познах, и греха моего не покрых, рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви» (Пс.31:5); а потом благоразумно объясняет способ к тому в шестом и в других псалмах; у Апостола же надобно научиться тому, что засвидетельствовал он Коринфянам о чужом грехе, сказав: «печаль яже по Бозе, покаяние нераскаянно во спасение соделовает и присовокупив свойство печали: се бо сие самое, еже по Бозе оскорбитися, колико содела в вас тщание? но ответ, но негодование, но страх, но вожделение, но ревность, но отмщение: во всем представисте себе чисты быти в вещи» (2Кор.7:10–11). Почему явствует из сего, что надобно не только удаляться греха и скорбеть о согрешающих, но уклоняться и от самых грешников; потому что и сие, как Давид ясно выразил, сказав: «отступите от Мене вси делающии беззаконие» (Пс.6:9), так и Апостол заповедал: «с таковым ниже ясти» (1Кор.5:11)» (Кр. 297).

336. Последнее наставление об удалении кающегося от грешников внушается и в 20-м правиле из Кратких: «Поскольку Апостол сказал: «отлучатися вам от всякого брата бесчинно ходяща, а не по преданию, еже прияша от нас» (2Сол.3:6); то вообще всякое общение, и умом и словом и делом, с чем бы то ни было запрещенным всякому вредно и опасно. Но тем более надобно остерегаться сего жившим прежде во грехах, во первых, потому что душа, имевшая привычку ко греху, по большей части бывает поползновеннее к нему, а потом, как при попечении о больных телом строго соблюдается, чтобы удалять от них нередко и то, что полезно здоровым, так и в рассуждении болезнующих душою потребно еще более осторожности и попечительности. А сколько вреда от общения с предающимся греху, сие изображает тот же Апостол, говоря о подобном сему предмете: «мал квас все смешение квасит» (1Кор.5:6). Если же столько вреда от общения с согрешающими нравственно; что сказать о тех, которые злочестиво думают о Боге, и которым после того, как однажды преданы за зловерие в страсти бесчестия, не попускает оно быть здравыми и во всем прочем, что видно из многих других мест, и из сказанного о некоторых в послании к Римлянам так: «и якоже не искусиша имети Бога в разуме, предаде их Бог в неискусен ум» и проч. (Рим.1:28–32)?» – (Кр. 20).

337. Покаяние надо доводить до конца. Первый признак того, что оно созрело – есть, когда душа совершенно уверится, что она чиста от грехов. Это же когда бывает? – «Когда кто приметит в себе расположение Давида, который сказал: «неправду возненавидех и омерзих» (Пс.118:163), или приметит, что исполнилось в нем заповеданное Апостолом, который сказал: «умертвите убо уды ваша, яже на земли, блуд, нечистоту, страсть, похоть злую и лихоимание, еже есть идолослужение: ихже ради грядет гнев Божий», и потом, распространяя подобный суд на всякий грех, присовокупил: «на сыны противления» (Кол.3:5–6), чтобы можно было сказать ему: «не прильпе мне сердце строптиво: уклоняющегося от Мене лукавого не познах» (Пс.100:4). Познает же себя человек находящимся в таком расположении, если и к грешникам чувствует одинаковое со святыми, в ужас приводящее, сострадание. Так Давид говорил: «видех неразумевающие, и истаях: яко словес Твоих не сохраниша» (Пс.118:158), и Апостол говорит: «кто изнемогает, и не изнемогаю? кто соблазняется, и аз не разжизаюся» (2Кор.11:29)? Ибо поистине, если душа лучше тела, а между тем видим, что всякой нечистоты на теле отвращаемся и ею гнушаемся, при виде же всякого терзания и всякого умышления на это происходит в сердце сокрушение и скорбь; то кольми паче христолюбцу и братолюбцу свойственно чувствовать сказанное нами в рассуждении грешников, когда видит душу согрешающих как бы зверями изъязвленную и пожираемую, и появляющиеся на ней как бы гной и гнилость; как и Давид сказал: «беззакония моя превзыдоша главу мою, яко бремя тяжкое отяготеша на мне: воссмердеша и согниша раны моя, от лица безумия моего: пострадах и слякохся до конца, весь день сетуя хождах» (Пс.37:5–7); и Апостол говорит: «жало смерти грех» (1Кор.15:56). Посему, когда приметит кто в себе, что душа его о своих собственных, или о чужих грехах приходит именно в такое расположение, тогда да будет несомненно уверен, что он чист от греха» (Кр. 296).

338. Второй признак созрелости покаяния есть укоренение в сердце противоположных прежним грехам добродетелей. Правила решают это так: «Какие достойные плоды покаяния? – Это дела правды, противоположные греху, которые должен плодоносить кающийся, исполняя сказанное: «во всяком деле блазе плодоносяще» (Кол.1:10)» (Кр. 287).

339. У кого не дозрело покаяние, тот легко снова падает в грехи; как и обратно эти новые падения указывают на недозрелость покаяния. «Если кто, однажды покаявшись в грехе, опять делает тот же грех, – это знак, что он не очистился от первой причины сего греха, от которой, как от корня какого то, опять необходимо произрастает подобное. Как если кто пожелает отсечь ветви растения, оставив корень, то остающийся корень тем не менее произращает опять тоже; так поскольку иные грехи имеют начало не в самих себе, но рождаются от других грехов, желающий очиститься от них, по всей необходимости должен исторгнуть из себя первые причины сих грехов. Например, ссора или зависть начинаются не сами собою, но произрастают от корня славолюбия. Кто домогается славы от людей, тот входит в состязание с имеющим о себе добрую славу, или завидует тому, кто более его прославлен. Посему, если кто, однажды обвинив себя в зависти или ссоре, опять впадает в те же грехи, то пусть знает, что он внутренне болен первою причиною зависти или ссоры – славолюбием. И ему надобно врачевать недуг славолюбия противным – упражнениями в смиренномудрии (упражнением же в смиренномудрии служит занятие делами унизительными), чтобы таким образом, войдя в дух смиренномудрия, не впадать уже в сказанные выше страсти славолюбия. А то же должно сказать и о каждом из подобных грехов» (Кр. 289).

340. И по уверенности в прощении грехов чувства покаянные не должны прекращаться. Дух сокрушения и умиления всегда присущ спасаемым; и по нему судят они, в добром или недобром они состоянии. Отсюда вопрос: «Отчего душа иногда сокрушается и не употребляя о сем старания, и скорбь приходит на нее почти как бы сама собою, а иногда до того бесчувственна, что и принуждаемая не может придти в сокрушение?» – На это отвечается:

Таковое сокрушение есть дар Божий, подаваемый или для возбуждения вожделения, чтобы душа, вкусив сладость подобной скорби, старалась полюбить сию скорбь, или в доказательство того, что душа при тщательнейшем попечении, может быть во всегдашнем сокрушении и что ни мало неизвинительны отвергшие его по нерадению. А если кто и принуждаемый не может придти в сокрушение, это служит обличением его нерадения в другое какое-нибудь время, (потому что без размышления, без многого и непрерывного упражнения, невозможно приступить к чему-нибудь вдруг, и превозмочь сие), а вместе показывает, что душа обладается другими страстями, которые не дозволяют ей свободно действовать в том, чего она хочет, по началу, изложенному Апостолом, сказавшим: «Аз же плотян есмь, продан под грех. Не еже бо хощу, сие творю: но еже и ненавижду, то соделоваю» (Рим.7:14–15) и еще: «ныне же не ктому аз сие содеваю, но живый во мне грех» (--17), потому что Бог, нам же во благо, попускает и сему быть, если душа тем, что терпит невольно доводится до сознания, кто ею обладает и познав о самой себе, в чем она невольно служит греху, освобождается из диавольских сетей, обретая Божие милосердие готовым к принятию истинно кающихся» (Кр. 16).

341. Покаяние не должно прекращаться всю жизнь: ибо кто без греха? – Поминутно согрешаем, если не делом, то словом, если не словом, то помышлением. Как ни малы грехи, но они пятнают совесть, а совесть должно всегда держать чистою. Если должна содержаться чистою, а она каждодневно пятнается, то каждодневно и очищать ее должно. Это совершается посредством испытания себя вечером и исповедания своих неправостей братству, или настоятелю, или духовному отцу.

«По прошествии дня и по приведении к концу всякого дела, телесного и духовного, прежде упокоения, совесть каждого должна быть подвергнута испытанию собственного его сердца. И если что было противное долгу, – или помышление о запрещенном, или слово неприличное, или леность к молитве, или нерадение к псалмопению, или пожелание мирской жизни, да не скрывается поступок, но да будет объявлен обществу, чтобы немощь увлеченного в таковое зло была уврачевана общею молитвою» (Стран. 77).

342. Настоятель отдаст отчет за каждого: почему о каждом должен иметь попечение. «Но и каждый из подчиненных если хочет оказать значительный успех, и привести жизнь свою в состояние, согласное с заповедями Господа нашего Иисуса Христа, должен ни одного своего движения душевного не оставлять в скрытности, ни одного слова не пропускать без испытания, но тайны сердечные обнажить пред теми из братий, кому поручено прилагать милосердое и сострадательное попечение о немощных. Ибо таким образом похвальное будет утверждено, а неодобрительное не останется без надлежащего врачевания, а при таком взаимном упражнении, чрез постепенные приращения, достигнуто будет совершенство» (Пр. 26).

Второй закон. Восприяв ревность благо угождать Богу, храни всегда в себе дух горящий, стараясь давать ему богоугодное направление.

343. Каково должно быть это ревнование?

«С каким расположением должен всякий служить Богу, и вообще, что это за расположение? – Добрым расположением почитаю желание угождать Богу, желание сильное, ненасытимое, твердое и непреложное» (Кр. 157). Это и есть творение святыни в страхе Божием (2Кор.7:1), – т. е. «всецелое и никогда не прекращаемое посвящение себя Святому Богу, при попечении и тщании об угодном Ему; потому что поврежденное не приемлется в приношение Богу, и однажды принесенное Ему обращать на общее и человеческое употребление нечестиво и дерзновенно» (Кр. 53). Кто таков, тот и есть духом горящий, т. е. «с пламенным усердием, ненасытным вожделением и неленостным тщанием творит волю Божию из любви ко Христу Иисусу Господу нашему, по написанному: «в заповедех Его восхощет зело» (Пс.111:1)» (Кр. 259).

344. При всей силе оно должно быть самоохотное, – исходить из внутренних разумных побуждений.

«Что есть служение (λατρεία) и что значит служение разумное? – Служение есть напряженное, постоянное и поразвлеченное внимание к тому, пред кем служим; а различие служения словесного и неразумного показывает Апостол, говоря в одном месте: «весте, яко егда неверни бесте, ко идолом безгласным, яко ведоми ведостеся» (1Кор.12:2), а в другом месте: «представите телеса ваша жертву живу, святу, благоугодну Богови, словесное служение ваше» (Рим.12:1). Ибо кто как ведомый ведется, тот совершает служение неразумное, не как движимый собственным стремлением и намерением, под руководством разума, а как влекомый властью ведущего, куда он ведет, а не как сам хочет. Но кто по здравому разуму и благому изволению с великою заботливостию всегда и во всем поставляет для себя целью угодное Богу и достигает сей цели, тот исполняет заповедь о словесном служении, согласно с сказавшим: «светильник ногама моима закон Твой, и свет стезям моим» (Пс.118:105); и еще: «и совети мои оправдания Твоя» (--21)» – (Кр. 230).

345. «Как может человек с внутренним расположением и с вожделением исполнять Господни Заповеди. – Изведание приятного и полезного и самое ожидание сему подобного естественным образом производит в душе расположение к этому и вожделение. Посему, если кто «возненавидит неправду и возгнушается ею» (Пс.118:163), очистит себя от всякого греха, от которого душа впадает в леность и нерадение об оправданиях Божиих, подобно тому, как тело от болезни страждет неимением позыва на пищу и отвращением от оной, и если несомненно уверится, что заповедь Божия есть живот вечный, и все обетования соблюдающим се истинны, то в нем образуется расположение сказавшего: «судьбы Господни истинны, оправданны вкупе. Вожделенны паче злата и камене честна многа, и слаждша паче мода и сота. Ибо раб Твой хранит я: внегда сохранити я воздаяние много» (Пс.18:10–12)» (Кр. 174).

346. Так рождается сильное желание благоугождать Богу исполнением Его заповедей. «Совершенствуется же оно разумным и постоянным рассматриванием величия славы Божией, благодарственными размышлениями и непрестанным памятованием о благах, ниспосланных нам от Бога. Сим производится в душе сказанное: «возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею крепостию твоею и всем умом твоим» (Мар.12:30), как было и с тем, кто говорил: «ниже образом желает елень на источники водные, сице желает душа моя к Тебе Боже» (Пс.41:2). С таким-то расположением надобно служить Богу, исполняя сказанное Апостолом: «кто ны разлучит от любве Божия? скорбь ли, или теснота, или гонение, или нагота, или беда, или меч» (Рим.8:35)?» (Кр. 157).

347. Горение духа к Богу с желанием благоугождать Ему и есть любовь «мера которой та, чтобы душа непрестанно чрез силу напрягалась пополнять волю Божию с целию и вожделением славы Божией» (Кр. 211).

348. Это и есть единое и истинное направление ревности. «Тому же, кто исполняет волю Господню, не как хочет сего Бог, и не по чувству любви к Богу делает, это бесполезное усердие в деле, по изречению Самого Господа нашего Иисуса Христа, Который говорит: «поскольку делают, да явятся человеком, аминь глаголю вам, яко восприемлют мзду свою» (Мф.6:5). Сим и Апостол Павел научен был сказать: «аще раздам вся имения моя, и аще предам тело мое, во еже сожещи е, любве же не имам, ни кая польза ми есть» (1Кор.13:3)?» (Стр. 91).

349. Руководитель ее – воля Божия в заповедях явленная. И она ревнует всегда быть чистою пред Богом т. е., «чтобы совесть никогда не упрекала ее в презрении заповеди Божией, или в недостаточном и небрежном исполнении оной» (Кр. 280).

350. Условие к успеху в сем – полное самоотвержение. «Та душа и может быть направлена по воле Божией, которая приняла предложение Господа: «если кто по Мне идет, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет» (Мф.16:24). А кто не успел прежде всего отвергнуться себя, и взять крест, тот много находит препятствий к последованию за Христом» (Кр. 237).

351. Для возведения своей ревности на такую степень, чтобы ради заповеди Господней быть готову на всякие опасности и даже смерть, – «во первых надобно помнить, что Сам Господь ради нас был послушлив Отцу даже до смерти, потом несомненно убедиться в силе заповеди, что она, как написано, живот вечный есть (Ин.12:50); а наконец поверить Господу сказавшему: «иже аще хощет душу свою спасти, погубит ю; а иже погубит душу свою Мене ради и Евангелия, той спасет ю» (Мар.8:35)» (Кр. 199).

352. Таким образом все виды надлежит отстранить и действовать так, чтобы шуйца не ведала, что творит десница. Это и само собою устрояется. Ибо «когда ум с не развлекаемым и усиленным вожделением благо угождает Богу, законно подвизается, всеми мерами домогаясь, чтобы не уклониться от должного; тогда не имеет он помышления ни о чем ином и ни о каком ином члене, кроме служащего ему к предположенной цели, как художник в каждом деле устремляет мысль только на одно полезное для него орудие» (Кр. 197).

353. В этом успевает, кто делает все во славу Божию, – т. е. «все делает ради Бога, по заповеди Божией, и ни в чем не смотрит на похвалы людские, но во всем помнит Господа, сказавшего: «тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела к прославят Отца вашего, Иже есть на небесех» (Мф.5:16)» (Кр. 195).

354. Ревность принимает недолжное направление, если в нее вмешивается самоугодие. Почему «кто ревнует об исполнении заповеди, но делает всегда только то, чего сам хочет, тот получит и награду такую, какая следует за самоугодие. Итак, поскольку Апостол говорит: «кийждо вас ближнему да угождает во благое к созиданию» (Рим.15:2), и сильнее в том убеждает, присовокупив: «ибо и Христос не Себе угоди; то угождающий себе должен знать свою опасность»» (Кр. 118).

355. «Писание не позволяет делать доброе по самоугодию. Кто угождает себе, тот угождает человеку: ибо всякий и сам человек. А как проклят человек, иже надеется на человека и утвердит плоть мышцы своея, что выражает доверенность к самому себе, и пророк к этому присовокупляет: «и от Господа отступит душа его» (Иерем.17:5); так и угождающий другому, и делающий что-нибудь по самоугодию, отпадает от богочестия, впадает же в человекоугодие. На таковых изрекается в Писании сильнейшая угроза: «яко Бог рассыпа кости человекоугодников» (Пс.52:6)» (Кр. 298).

356. К неправым направлениям ревности относится и ретивость – усилие не только не отстать от других, или показать, что и мы не хуже их, но паче опереживать их во всем. Правила охуждают это, выясняя различие между ретивостью (έρις) и рвением (’εριϑεία). «Ретивость есть, когда старается кто сделать что-нибудь, чтобы показаться не ниже другого кого; а рвение – когда делает что-нибудь на показ и из тщеславия. Апостол, иногда упоминая о рвении, присовокупляет ему и тщеславие, говоря: «ничтоже по рвению, или по тщеславию» (Фил.2:3); и иногда уступив первое место тщеславию, с ним вместе запрещает и рвение, которое разумеем под иным именем, говоря: «не бываем тщеславии, друг друга раздражающе» (Гал.5:26)» (Кр. 66).

Третий закон. Сосредоточившись умом в себе самом, стой пред Господом, в благоговейном памятовании о Нем, с соответственными тому чувствами, намерениями и желаниями. Это тоже, что другими словами внушается: хранить трезвенность, или ходить в присутствии Божием. – Такое внутреннее настроение есть условие всякого успеха в духовной жизни. О нем приведены уже мысли святого Василия Великого в статьях о непрестанной молитве. – Приложим еще нечто.

357. «Надобно знать, что невозможно иметь успеха в Богоугодной жизни, если будем блуждать мыслями туда и сюда» (Пр. 5). Почему прежде всего должны мы всеми мерами удерживать помысл, установив над ним трезвенный надзор ума, чтобы не дозволять душе предаваться необузданным стремлениям. Душа, соблюдающая свою мысленную силу в трезвении и приличных действованиях, утвердившись в Божественных созерцаниях, будет упражнять свою нравственность в том, что правильно, справедливо, благопристойно и мирно» (Уст. 2).

358. Сии два действия духовные – трезвение и хождение пред Богом неразлучны. Кто трезвен, тот всегда ходит пред Богом, и кто ходит пред богом – тот всегда трезвен. Отсюда признак того, что кто-нибудь рассеян, т. е. не имеет собранности в себе и трезвения, есть, – «когда кто нерадит о необходимом для благоугождения Богу, как сказал пророк: «предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся» (Пс.15:8)» (Кр. 295). А таков кто? – «кто теряет всегдашнее памятование о Боге. Это-же отчего? – Оттого, что не памятует благодеяний Божиих, и оказывается несознательным пред Благодетелем» (Кр. 294). – Ибо трезвенность есть не одно бездейственное стояние пред Богом, но есть вместе с тем наполнение ума созерцаниями о Боге и вещах Божественных.

359. Вследствие сего рассеянность мыслей, или пресечение трезвления «происходит от праздности ума, не занимающегося необходимым. А ум остается в праздности и беспечности от неверия в присутствие Бога, испытующего сердца и утробы. Ибо, если кто поверят сему, то без сомнения соделает сказанное: предзрех Господа – и проч. – А кто достиг сего и подобного сему, тот никогда не осмелится и не будет иметь досуга помыслить что либо не клонящееся к созиданию веры, хотя бы казалось это и хорошим, а не только что-нибудь запрещенное или неугодное Богу» (Кр. 21).

360. После сего само собою ясно, «как преуспеть в нерассеянности. – Преуспеет, кто усвоит себе мысли избранного Давида, который говорил иногда: «предзрех Господа предо Мною выну, яко одесную Мене есть, да неподвижуся» (Пс.15:8); иногда-же: «очи мои выну ко Господу, яко той исторгнет от сети нозе мои» (Пс.24:15); а иногда: «се яко очи раб в руку господий своих, яко очи рабыни в руку госпожи своея: тако очи наши ко Господу Богу нашему» (Пс.122:2). И чтобы малым примером озаботить нам себя к тщательнейшему приобретению сего – важнейшего, пусть каждый размыслит сам с собою, как он ведет себя в присутствии других, хотя бы и равных себе, как старается достигнуть того, чтобы не осудили чего в уменье его удержать себя в походке, движении каждого члена, в выговоре. Но как перед людьми стараемся соблюдать видимое для людей, так и гораздо еще более, кто несомненно уверен, что имеет зрителями – Бога, по написанному, испытующего сердца и утробы (Пс.7:10), – и Единородного Сына Божия, исполняющего обетование: «идеже еста два, или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их» (Mф.18:20), – и Святого Духа, Который управляет нами, разделяет дарования, и действует, – и Ангелов хранителей каждого из нас, по сказанному Господом: «блюдите, да не презрите единого от малых сих: глаголю бо вам, яко ангели их на небесех выну видят лице Отца Моего Небесного» (Мф.18:10); тот возлагает на себя труднейший и важнейший подвиг, как благочестие свое сделать благо- угодным; и таким образом сильнее и совершеннее утверждается в нем нерассеянность, особливо же, если постарается исполнять сказанное: «благословлю Господа на всякое время, выну хвала Его во устех моих» (Пс.33:2), и «в законе Господни поучаться день и ночь» (Пс.1:2), чтобы при неослабном и непрестанном изучении и созерцании воли и славы Божией, ум не находил и времени к разсеянию» (Кр. 306).

361. Таким образом трезвенное хождение пред Богом есть наисильнейшее орудие к преодолению всего недоброго и к успеху во всем добром. Оно держит в силе и напряжении благие намерения, и если они слабеют, то потому что оно ослабевает. Это изъясняется в ответе на вопрос: «отчего бывает, что в уме оскудевают благие помыслы и попечения, угодные Богу? И как предохранить себя от этого? – поскольку Давид говорит: «воздрема душа моя от уныния» (Пс.118:28); то видно из сего, что бывает это от душевной дремоты и от бесчувствия. Ибо в душе бодрственной и трезвящейся не оскудевают и попечение угодное Богу и благий помысл, а напротив того видит она, что сама для них недостаточна; потому что, если телесное око недостаточно к рассмотрению каких либо не многих Божиих созданий, и не насыщается, посмотрев на что либо однажды, но непрестанно рассматривая одно и тоже не перестает однако же смотреть; то тем паче душевное око, если оно бодрственно и трезвенно, недостаточно к созерцанию Божиих чудес и судеб. Ибо сказано: «судьбы Твоя бездна многа» (Пс.35:7); и в другом месте: «удивися разум Твой от Мене: утвердися, не возмогу к нему» (Пс.138:6); и многое подобное сему. Если же оскудевает в душе благий помысл; то явно что оскудевает также в ней просвещение, не по оскудению просвещающего, но от дремоты того, что должно быть просвещено» (Кр. 80).

362. Разленившийся же на исполнение заповедей Божиих как может возвратить себе тщательность? – «Несомненно уверившись в присутствии Всевидящего Владыки–Бога, в угрозах, какие изречены на ленивых, и в надежде великого от Господа мздовоздания, обещанного чрез Апостола Павла, что «кийждо свою мзду приимет по своему труду» (1Кор.3:8), и во всем том, что написано подобного сему к возбуждению в каждом собственного его тщания, или терпения во славу Божию» (Кр. 37).

363. Трезвение прогоняет всякие восстания со стороны тела. «Если душа соделает свою созерцательную и разумную силу всегда бодрственною, как говорит Пророк: «ниже воздремлет храняй тя» (Пс.120:3), то усыпляет телесные страсти двояким образом, т. е. и тем, что бывает занята созерцанием лучшего и сродного, и тем, что, надзирая за безмятежием тела, уцеломудривает и утишает его страсти. – Если же возлюбив леность, оставит созерцательную силу в недеятельности, то телесные страсти, так как никто ими не правит, и никто их не останавливает, увлекают душу к своим стремлениям и действованиям. Посему телесные страсти в нас сильны, когда ум бездействен, благопокорны же, когда ум распоряжает и управляет» (Уст. 2).

364. Чрез это достигается и то, «чтобы заповеди Господни исполнять не из человекоугодия. Ибо никто при уверенности, что он в присутствии высшего, не обращается к низшему. А если бы и случилось, что сделанное приятно и угодно лицу знаменитому, неприятно и стоит порицания по мнению низшего, всякий, признавая достойным предпочтения одобрение высшего, пренебрегает охуждением низшего. Если же так бывает у людей, то какая душа, истинно трезвенная и здравая, при уверенности, в присутствии Божием, иногда оставив совершение дела, благоугодного Богу, обратится к людским мнениям, иногда же нерадя о заповедях Божиих, поработится человеческому обычаю, или уступит над собою власть общему предрассудку, или придет в смущение пред облеченными высоким саном? Не таково было расположение Того, Кто сказал: «поведаша Мне законопреступницы глумления, но не яко закон Твой, Господи» (Пс.118:85); и еще: «глаголах о свидениих Твоих пред цари и не стыдяхся» (--46)» (Пр. 5, подобное – кр. 34).

365. Трезвение, как мы видели, гнев укрощает (Кр. 29), похоть погашает (Кр. 30), сон прогоняет (Кр. 32). И вообще никакая страсть против него не только устоять, но даже и появиться не может, когда оно в силе. Оно одно может заменить все подвижнические делания, которые если и нужны будут при нем, то разве для того, чтобы не мешать ему действовать всею своею силой.

Четвертый закон. Бог вложил в естество наше семена всего доброго; развращением воли мы то заглушаем, то извращаем сие доброе, а направлением воли на богоугождение добрые семена оживляем, а все недоброе подавляем и исторгаем. Когда все доброе возочистится, тогда душа бывает обителию Триипостасного Бога, бывает, т. е., у цели, для которой создана, и которой искала.

Этот закон выводится из духа всех правил. Но вот некоторые места, ближе к сему относящиеся.

366. Так, о любви к Богу правило говорит: «Любовь к Богу не есть что-либо учением приобретаемое. Ибо не у другого учились мы восхищаться светом, быть привязанными к жизни; не другой кто учил нас любить родителей или воспитателей. Так, или еще более, невозможно отвне научиться любви Божией, но вместе с устроением живого существа, разумею человека, вложен в нас, в виде семени, какой-то закон, в себе самом заключающий побуждения, чтобы мы настроивали себя к любви» (Пр. 2).

367. Тоже говорит оно и о любви к ближним. «Предписано нам любить ближнего; но имеем ли мы от Бога и силу к исполнению сей заповеди? – Кто же не знает, что человек есть животное кроткое и общительное? – Ничто так не свойственно нашей природе, как иметь общение друг с другом и нужду друг в друге, и любить друг друга» (Пр. 3).

368. «И для исполнения всех вообще заповедей, какие даны нам от Бога, получили мы от Него и силы, чтобы невозможно было и негодовать на то, будто бы от нас требуется что-то необыкновенное, и превозноситься тем, будто от себя привносим нечто сверх данного. И этими силами действуя правильно и как должно, благочестиво проводим добродетельную жизнь; а расстроивая их действие, увлекаемся в порок. Посему, в чем преуспеваем мы по произволению, то есть в нас и по природе, если рассудок наш не совращен лукавством» (Пр. 2).

369. Возделывают и воспитывают добрые естественные семена слово Божие и благодать, произволением приемлемые. – «И сии-то семена, взяв училище Божиих заповедей, имеет обычай тщательно возделывать, благоразумно воспитывать и, при помощи Божией благодати, возводить до совершенства» (Там же).

370. Почему, «пороку можно дать следующее определение: это – лукавое, противное Господней заповеди, употребление того, что дано нам Богом для доброй цели; равно как определение добродетели, требуемой Богом, будет следующее: это – употребление Божиих даров с доброю совестию, по заповеди Господней» (Там же).

371. Все зло посему происходит от нерадения о возделании естественных семян добра. Это выясняется в ответе на вопрос: «следует ли сатану называть виновником всякого греха, в уме, или слове, или в деле? – Вообще думаю, что сатана сам по себе не может ни в ком быть виновником греха; но, пользуясь иногда естественно происходящими движениями, а иногда и запрещенными страстями, чрез них старается не бодрствующих над собою вводить в свойственные страсти дела. А что злое зарождается в нас самих, это ясно показывает Господь: ибо говорит: «от сердца исходят помышления злая» (Mф.15:19). Бывает же сие с теми, которые по нерадению оставляют в себе невозделанными естественные семена добра, как сказано в Притчах: «якоже нива муж безумный, и яко виноград человек скудоумный: аще оставиши его, опустеет, и травою порастет весь, и будет оставлен» (Прит.24:30–31). А душе, от такого нерадения опустевшей и оставленной, по необходимости следует произращать терние и волчцы, и испытать над собою сказанное: «ждах, да сотворит гроздие, сотвори же терние» (Исаии.5:4). Между тем как об этой же душе прежде было сказано: «и насадих лозу Сорих», что толкуется: «избранну». Подобное сему можно найти и у Иеремии, который от лица Божия говорит: «насадих виноград плодоносен, весь истинен; како превратился еси в горесть, виноград чуждий» (Иер.2:21)?» (Кр. 75).

372. Итак, когда при свете слова Божия или заповедей Божиих, с помощию благодати Божией, добрые семена разовьются и окрепнут, злое же все отпадет; тогда душа является преукрашенною всеми добродетелями и соделывается достойным жилищем Бога Триипостасного. – Это выясняется, во-первых, в ответе на вопрос: «как удостоивается человек стать причастником Святого Духа?» – На что отвечается: «Господь наш Иисус Христос научил, сказав: «аще любите Мя, заповеди Моя соблюдите. И аз умолю Отца, и иного Утешителя даст вам, да будет с вами в век. Дух истины, егоже мир поможет прияти» (Ин.14:15–17). Посему пока не храним всех заповедей Господних, и пока мы не таковы, чтобы Господь засвидетельствовал о нас: «вы несте от мира сего» (Ин.15:19), до тех пор да не ожидаем удостоиться Духа Святого» (Кр. 204).

373. Во вторых – в ответе на вопрос: «Поскольку, Господь сказал: «идеже еста два, или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их» (Мф.18:20); то как можем удостоиться сего?» – На что отвечается: «Собравшиеся в чье-либо имя, без сомнения, должны знать намерения собравшего, и расположить себя сообразно с оным, чтобы обрести благодать благоугождения, и не подпасть осуждению за злонамеренность или нерадение. Ибо званные кем-нибудь, если у звавшего предположена цель – жать, готовят себе к этому, и если у него цель – строить дом, приготовляются к постройке дома; так и мы, призванные Господом, должны помнить, что говорит Апостол: «молю вас аз, юзник о Господе, достойно ходити звания, в неже звани бысте, со всяким смиренномудрием и кротостию, с долготерпением, терпяще друг друга любовию, тщащеся блюсти единение духа в союзе мира. Едино тело, един дух, якоже и звани бысте во едином уповании звания, вашего» (Еф.4:1–4). Яснее же все сие представляет нам Господь, в обетовании Своем, сказав: «аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет, и Отец Мой волюбит его, и к Нему приидема и обитель у него сотворима» (Ин.14:23). Поэтому, как у сего бывает обитель вследствие соблюдения им заповедей, так Господь пребывает посреде двоих, или троих, если сообразуемся с волею Его. А собравшиеся недостойно и не по воле Господней, хотя, по-видимому, собрались вместе во имя Господне, услышат: «что Мя зовете, Господи! Господи! и не творите, яже глаголю» (Лк.6:46)?» (Кр. 225).

374. Когда, по изложенным законам, действуя с постоянством, инок окрепнет и в образе мыслей, и в чувствах и расположениях, ему свойственных, тогда он является вполне украшенным всеми иноческими добродетелями: совершенным отрешением от мира и всего мирского, так что мира будто и нет для него уже, ни мирян, ни обычаев мирских, ни родства мирского, – совершенною нестяжательностию и ничего неимением, совершенным отречением от своей воли, строгим обучением тела всякому доброму деланию, неутомимым трудолюбием, непрестанным Богомыслием и с Богом живым соединением в сердечной молитве неотходной. Обязательство к преспеянию во всем этом, рассеяно по всем частям устава; по св. Василий Великий нередко делал общие очерки того, какова должна быть жизнь инока. Это мы видели уже в письмах его, приведенных в начале. Можно это видеть и в предшествующих уставу статьях, из которых одна так и озаглавливается: «Чем должно украшаться монаху?» – Приводим ее здесь всю сполна (Стр. 64–67).

375. «Монаху должно прежде всего стяжать жизнь нестяжательную, телесное уединение, благоприличную наружность, иметь голос умеренный и слово скромное, пищу и питие, не причиняющие мятежа, и есть в безмолвии; пред старшими молчать, мудрых слушать, к равным иметь любовь, низшим подавать исполненный любви совет; удаляться людей негодных, плотских и суетных; больше думать, а меньше говорить, не быть дерзким в слове, не допускать излишеств в разговоре, не быть смешливым, но украшаться стыдливостию, взор потуплять долу, а душу возносить горе, на прекословия не отвечать прекословием, быть благопокорну; трудиться своими руками, всегда памятовать о последних, с надеждою радоваться, скорби терпеть, непрестанно молиться, о всем благодарить, пред всеми быть смиренным, ненавидеть высокомерие; быть трезву и охранять сердце от лукавых помыслов; чрез исполнение заповедей собирать себе сокровище на небе, делать себе испытание в ежедневных помышлениях и поступках, не вдаваться в житейские заботы и излишние беседы; не любопытствовать о жизни людей беспечных, но соревновать жизни св. Отцов; сорадоваться, а не завидовать преуспевающим в добродетели; страдать о страждущих, плакать с ними и весьма сетовать о них, но не обвинять их; не делать упреков отвращающемуся от греха и никогда не оправдывать самого себя, признавать себя паче всех грешным пред Богом и пред людьми, вразумлять бесчинных, утешать малодушных, прислуживать недужным, омывать ноги Святых, заботиться о странноприимстве и братолюбии; с единоверными быть в мире, а человека еретика отвращаться, подтвержденные правилами книги читать, а сомнительные вовсе не брать в руки; об Отце, Сыне и Святом Духе не совопросничать, но с дерзновением говорить и рассуждать о несозданной и единосущной Троице, и спрашивающим отвечать, что должно креститься, как приняли, и веровать, как крестились, и прославлять, как уверовали и делать и говорить хорошее, и вовсе не клясться, не давать ни сребра в рост, ни хлеба, и вина, и елея из приращения, воздерживаться от жизни разгульной и от пьянства, и от забот житейских; не обходиться ни с кем коварно, вовсе не говорить ни о ком худо, не оговаривать, вовсе не слушать с приятностию оговоров, не скоро верить тому, что говорят на кого, не отдаваться во власть раздражительности, не покоряться унынию, не гневаться на ближнего понапрасну, не держать ни на кого неудовольствия, не воздавать злом за зло, лучше самому выслушать оскорбительное слово, нежели оскорбить другого, быть биту, нежели бить, стерпеть обиду, нежели обидеть, понести лишение, нежели другого лишить чего».

376. «А паче всего монаху надобно воздерживаться от свидания с женщинами и от пития вина; потому что «вино и жены превратят разумивых» (Сир.19:2); и исполняя по возможности заповеди Господин, не приходить в уныние, но ожидать от Господа мзды и похвалы; желать наслаждения вечной жизни, иметь всегда пред очами Давидово изречение: «предзрех Господа предо мною, яко одесную мене есть, да не подвижуся» (Пс.15:8); как сыну, всем сердцем, всею крепостию и мыслию, и силою любить Бога, а как рабу, «благоговеть пред Ним, бояться Его, и повиноваться Ему, со страхом и трепетом содевать свое спасение, гореть духом, быть облечену во всеоружие Святого Духа, тещи небезвестно, и подвизаться, не яко воздух бияй» (1Кор.9:26); поборать врага в немощи тела и нищете душевной; творить все заповеданное и называть себя неключимым; благодарить Святого славного и страшного Бога; все делать не из ревности и тщеславия, но ради Бога и в угодность Ему; «яко Бог рассыпа кости человекоугодников» (Пс.52:6); вовсе не хвалиться, не говорить себе самому похвал, и не слушать с приятностию, когда хвалит другой; в тайне служить всегда и напоказ людям не делать, но искать только похвалы у Бога, и помышлять о страшном и славном Его пришествии, об исшествии отсюда, о благах, уготованных праведным, подобно и об огне, уготованном диаволу и аггелам его; а сверх всего этого памятовать Апостольское изречение: «яко недостойны страсти нынешнего времене к хотящей славе явитися в нас» (Рим.8:18), и наперед говорить с Давидом: «хранящим заповеди Его воздаяние много» (Пс.18:12), великая награда, венцы правды, вечные сени, нескончаемая жизнь, неизглаголанная радость, не разоряемая обитель на небесах у Отца и Сына и Св. Духа – истинного Бога, откровение лицом к лицу, ликование с Ангелами, с Отцами, с Патриархами, с Пророками, с Апостолами, и мучениками, и исповедниками, и с благоугодившими Богу от века, обрестися с которыми потщимся и мы, по благодати Господа нашего Иисуса Христа».

Взаимное друг друга исправление правила предоставляют всему братству. Когда эта мера оказывается недействительною, повелевается передавать дело настоятелю. Настоятель усовещевает, кающегося штрафует, а остающегося в нераскаянии упорном изгоняет из обители. Правила определяют при сем образ действий исправляющего настоятеля и исправляемого погрешителя и отчасти прочих братий.

377. Настоятелю указывается ни одного проступка не считать маловажным, и ни одного не оставлять без внимания и исправления.

«Прежде всего надобно знать, что в Новом Завете нельзя видеть различения малых и важных грехов. Ибо на все грехи падает один приговор, когда Господь сказал; «творяй грех от диавола есть» (1Ин.3:8); и еще: «слово, еже глаголах, то судит ему в последний день» (Ин.12:48). И Иоанн вопиет: «иже не верует в Сына, не узрит живота, но гнев Божий пребывает на нем» (Ин.3:36), а причина угрозы за неверие не различие грехов, но преслушание. Вообще же, если дозволено говорить: грех малый и великий, то неоспоримо можно доказать, что для каждого велико владеющее им, и мало, чем он владеет; как у борцов победивший крепче, а побежденный слабее одержавшего верх, кто бы он ни был. Поэтому в рассуждении всякого согрешающего каким бы то ни было грехом, должно соблюдать суд Господа, Который сказал: аще согрешит к тебе брат твой, иди и обличи его между тобою и тем единем. Аще тебе послушает, приобрел еси брата твоего. Аще же не послушает, пойми с собою еще единого или два: «да при устех двою, или триех свидетелей станет всяк глагол: аще же не послушает их, повеждь церкви: аще же и церковь прослушает, буди тебе, якоже язычник и мытарь» (Мф.18:15–17). В рассуждении же всех таковых да соблюдается сказанное Апостолом: «почему не паче плакасте, да измется от среды вас содеявый дело сие» (1Кор.5:2)? – Ибо при отсечении надобно оказывать долготерпение и сердоболие» (Кр. 293).

378. «Налагающему наказание с каким расположением надобно делать сие?

«В отношении к Богу с расположением, какого достиг Давид, сказавший: «видех нсразумевающие, и истаях, яко словес Твоих не сохраниша» (Пс.118:158); в отношении к наказуемому с расположением, какое принял бы отец и врач, с состраданием и сердоболием искусно врачующий своего сына, особенно когда присоединяется скорбь и нужен мучительный способ врачевания» (Кр. 99).

379. «При увещании и вразумлении надобно показывать сердоболие. Но если сей способ врачевания окажется недействительным, по злокачественности врачуемой страсти; то в таком случае при сострадательности благовременно и справедливо употребим и стремительность негодования к пользе и к исправлению согрешившего» (Кр. 79).

380. «Исправление одержимых страстию настоятель пусть производит по закону врачебной пауки, не гневаясь на немощных, но борясь с болезнию, и как действуя наперекор немощи, так в случае нужды, строгим обхождением врачуя душевный недуг, например: тщеславие – предписанием упражнений в смиренномудрии; празднословие – молчанием; неумеренный сон – бодрствованием в молитвах; телесную недеятельность – трудами; неприличное вкушение – неядением; ропот – отлучением, чтобы никто из братий не соглашался с ним вместе заниматься рукоделием, чтобы изделие его не смешивалось с изделием других, пока искренним раскаянием не докажет, что освободился от немощи. Да и тогда работу его, произведенную во время ропота, принимать должно не на служение потребностям братий, но распределять на другие потребы» (Пp. 51).

381. «Вообще по усмотрению настоятелей должны быть определяемы время и род наказания, сообразно с телесным возрастом, душевным состоянием и различием греха» (Кр. 106).

382. В отношении к душевному состоянию правила советуют особенно иметь в виду различие братий благоговейных и холодных.

«Если вникнем в расположение согрешающего и род греха, то узнаем и род наказания. Ибо хотя, по-видимому, грех холодного и благоговейного один и тот же, но между ними большая разность. Благоговейный, потому что благоговеен, беспокоится о благоугождении Богу, вместе подвизается в этом; и если поползнулся и пал, то по какому-либо обстоятельству и почти как бы невольно; холодный же, как самое имя показывает, ни мало не думая ни о себе, ни о Боге, и не поставляя никакого различия между тем, чтобы грешить и быть исправным, болезнует тем, что самое главное и важное во зле, т. е. или пренебрежением Бога, или неверием в бытие Божие. А то и другое бывает в душе причиною греха, как свидетельствует Писание, говоря в одном месте: «глаголет пребеззаконный согрешати в себе: несть страха Божия пред очима его» (Пс.35:2); а в другом: «рече безумен в сердце своем: несть Бог; растлеша и омерзишася в начинаниях» (Пс.13:1). Посему, или пренебрег он Бога, и поэтому согрешает, или отвергает он бытие Божие, и поэтому растлевается в начинаниях своих, хотя, по-видимому, и исповедует Бога. Ибо сказано: «Бога исповедуют ведети, а делы отмещутся Его» (Тит.1:16). Поскольку же так бывает; то, как рассуждаю, и род наказания для подобных людей должен быть различный. Ибо благоговейный имеет нужду как бы в местном только пособии и должен подпасть наказанию за одно то дело, в котором погрешил, а холодный, растливший в себе во- обще всю душевную красоту и зараженный самыми главными из зол, или как презритель, по сказанному выше, или как неверующий, должен быть и оплакиваем и вразумляем и наказываем, пока не будет в состоянии несомненно убедиться, или в том, что Бог есть Судия праведный, и от сего почувствовать страх, или в том, что вообще есть Бог, и оттого прийти в ужас. Но надобно знать еще и то, что недостатки в благоговейных бывают нередко и по смотрению Божию к их пользе, потому что Бог попускает иногда им поползнуться для уврачевания от предшествовавшего превозношения, как сказано Петром и как случилось это с ним самим» (Кр. 81).

383. «Как настоятель без страсти должен производить врачевание немощных; так и врачуемым опять должно принимать наказания не во вражду и не мучительством почитать попечение, какое настоятель из сердоболия прилагает о спасении души. Ибо если больные телом столько доверяют врачам, что почитают их благодетелями, даже когда они режут, или прижигают, или утруждают принятием горьких лекарств; то стыдно нам к врачам душ наших, когда суровым своим обращением совершают наше спасение, не иметь такого же расположения, между тем, как Апостол говорит: «кто есть веселяяй Мя, точию приемляй скорбь от Мене» (2Кор.2:2)? и еще: «се бо сие самое, еже по Бозе оскорбитися вам, колико содела в вас тщание» (2Кор.7:11)? Поэтому, взирая на конец, надобно почитать благодетелем того, кто причиняет нам скорбь по Бозе» (Простр. 52).

384. В другом месте на вопрос: «с каким расположением должно принимать наказание?» Отвечается: «С таким, какое прилично сыну больному, находящемуся в опасности жизни, и врачуемому отцом и врачом; сколько ни горек и ни мучителен способ врачевания, – с несомненностию в любви и в опытности наказающего, и с желанием уврачевания» (Кр. 158).

385. «Каков тот, кто огорчается против подвергнувшего его наказанию?» Он не познал ни опасности греха, особливо пред Богом, ни выгоды покаяния, не поверил сказавшему: «любяй же наказует прилежно» (Прит.13:25); и сам себя лишил пользы, какую имеет сказавший: «накажет мя праведник милостию и обличит мя» (Пс.140:5). Таковый вредит братству своим сожительством, развлекая подвизающихся» (Кр. 159).

386. «Если кто имеет неисправимый недостаток и от частых осуждений делается хуже, то полезно ли еще более нападать на него?

Согрешающих должно обращать с терпением, употребляя показанный Господом способ. Если же кому, как Коринфянину, для обращения его недостаточно осуждения и выговора многих, то на такового должно смотреть, как на язычника. Но оставлять осужденного Господом никому ни в каком случае не безопасно, потому что Господь сказал, что «лучше, потеряв один глаз, или Одну руку, или одну ногу, войти в Царствие, нежели пощадив какой член, всему быть ввержену в геенну огненную, где – плач и скрежет зубов» (Мф.5:29–30); и Апостол свидетельствует, что «мал квас все смешение квасит» (1Кор.5:6)» (Кр. 57).

387 «Какой суд на тех, которые защищают согрешающих?

«Думаю, что тягчайший суда, о котором сказано: «унее ему было бы, аще жернов осельский облежал бы о выи его, и ввержен был в море, неже да соблазнит от малых сих единого» (Лк.17:2). Ибо согрешивший получает не выговор, который бы мог его исправить, но защиту, которая утверждает его в грехе; он и других вызывает на подобные слабости, почему такому защитнику, если не покажет плодов, достойных покаяния, прилично сказанное Господом: «аще око твое десное соблазняет тя, изми е и верзи от себе: уне бо ти есть, да погибнет един от уд твоих, а не все тело твое ввержено будет в геенну» (Мф.5:29)» (Кр. 7).

1. Если кто, будучи здоров, понерадит о молитвах, или об изучении Псалмов, «непщуя вины о гресех» (Пс.140:4); таковой да будет отлучен¹⁰, или пусть постятся одну неделю.

2. Если кто, с любовию будучи обличаем в каком-либо прегрешении, не принимает обличения и со всем благоговеинством не просит и не ищет прощения в том, в чем прегрешил, таковой да будет отлучен целую неделю.

3. Если кто, узнав за кем либо прегрешение, примется обличать его и исправлять не в мире и с любовию о Христе, а с горечью, более торжествуя над братом, чем врачуя повинного греху, таковой да будет отлучен вместе с обличаемым в прегрешении на две недели, потому что принялся обличать как враг, а не как брат.

4. Если кто, когда брат приказывает ему что по силам его, начнет браниться или противоречить, а не послушается со всею о Христе радостию, своим более следуя мыслям, также да будет отлучен на одну неделю.

5. Если кто попразднословит, или вдастся в шутки, не храня со страхом и трепетом учения Апостола и Евангелия, и этот да будет отлучен на одну неделю.

6. Если кто кроме «да» и «нет» другою клятвою поклянется, да будет и он отлучен на одну неделю.

7. Если кто узнает о падении брата и, когда тот будет мимо идти, бранно укорит его, как бы выставляя его на позор, да будет также отлучен на одну неделю, как не сострадательный и злорадный.

8. Если кто узнает за кем грех, и видя, что тот относится к сему безразлично, а не умоляет Господа с сокрушенным сердцем и многими слезами, будет усовещевать его и убеждать, чтоб раскаялся и показал дела покаяния, – а тот, несмотря на то, останется в своем нерадении о спасении, то таковой совсем да будет отделен от братства, по слову святого (Апостола), сказавшего: «мал квас все смешение квасит» (Гал.5:9).

9. Если кто без крайней нужды выйдет, и будет безвременно шататься, да будет отлучен таковой, чтобы в дому почивали нозе его, как написано (Прит.7:11).

10. Если кто рассерчает понапрасну, и тотчас не упросит опечаленного тем брата – простить ему грех, каким согрешил против него, да будет отлучен и этот на одну неделю.

11. Если кто, разбраненный братом, и тогда как другие братия будут просить его, не простит сего греха, вспомнив слово Апостола: прощайте, аще кто на кого имать поречение: «якоже и Христос простил есть вам» (Колос.3:13); – и этот равно да будет отлучен на одну неделю.

12. Если кто выйдет из монастыря, не приняв благословения от настоятеля, и не будучи отпущен им с молитвою, да будет вне общения (άκοινώνητος)¹¹.

13. Если кто стяжет какую собственность в монастыре, или вне монастыря, да будет вне общения.

14. Если кто согласится с кем выйти из монастыря на какое-нибудь другое недоброе дело, да будет вне общения.

15. Если кто из архикунитов (смотрителей за спальнями), найдет кого сеющим смуты или разглагольствующим в спальне, и не выгонит его из собрания, сам да будет без благословения (άπευλογίας)¹².

16. Если кто будет лишен благословения в наказание, и по презорству не принесши оправдания, возьмет благословение, да будет отлучен.

17. Если кто на трапезе предложит что себе или другому, без позволения настоятеля, да будет без благословения.

18. Если кто без мафория (кукуллия, т. е. наглавника) будет делать дело в каком-либо месте, да будет без благословения.

19. Если кто поведет речь с пришельцем, чужим или своим¹³, без приказания настоятеля, кроме тех, на коих лежит это дело, да будет без благословения.

20. Если кто унесет что у брата и спрячет, да будет без благословения.

21. Если кто, не получив благословения, станет есть, как ненаказанный, да будет отлучен.

22. Если кто в порядке своем не возьмет благословения, да будет без благословения; а если не поспел по какой нужде, пусть представит извинение.

23 Если застанут кого ночью с кем-либо наедине, или если кто переменит место, на коем обычно спит, без ведома тех, кому поручено смотреть за сим, да будет отлучен.

24. Если кто вмешается в какое дело, не будучи приглашен, да будет без благословения.

25. Если кто поменяется чем с другим, или подарит кому что-либо без ведома настоятеля, да будет без благословения.

26. Если кого вечером, после «Отче наш»¹⁴, застанут разговаривающим, да будет отлучен.

27. Если кто, будучи здоров, ляжет спать вне моленной¹⁵, да будет отлучен.

28. Если кто, сидя за трапезою, заведет шутки, поставить его тотчас на молитву.

29. Если кто, лишен будучи благословения, в огорчении сам тем же накажет наказавшего его, или противореча, не примет наказания, да будет отлучен. Если же говорит, что его неправедно наказывают, пусть скажет о том настоятелю, и примет то, что он определит.

30. Если кто имеет огорчение на кого, и не помирится с ним, прежде послужения¹⁶, не сказав о том настоятелю, или архикуниту, да будет отлучен.

31. Если кто в день Приношения (бескровной жертвы) сам себя лишит приобщения без ведома настоятеля, да будет без благословения.

32. Если кто будет беседовать о чем из Писания, в духе спорливости, да будет без благословения; если и после того, как напомнят ему, останется на своем, да будет отлучен, как упорный и непослушный.

33. Если кто свое или другого брата платье помоет без ведома настоятеля, да будет без благословения.

34. Если кто не придет на трапезу, не сказав причины, да будет без пищи.

35. Если кто потеряет что, и не нашедши того, не скажет настоятелю, да будет без благословения.

36. Если какие двое часто будут сходиться между собою в одном месте, и когда им напомянут, не отстанут от этого, да будут отлучены, пока исправятся.

37. Если кто вечером не поспеет к «Отче наш», без причины, пусть стоит на молитве, пока все заснут.

38. Если кто во время Причащения, имея на какого-нибудь брата огорчение, не даст ему мира, да будет отлучен.

39. Если кто отстранит брата от обычного послужения, помимо тех, на коих лежит об этом попечение, да будет без благословения.

40. Если кто узнает, что какой-нибудь брат хочет тайно удалиться из монастыря и не скажет о том настоятелю, или другому кому из начальствующих, да будет отлучен.

41. Если кто подымется из-за трапезы без воли настоятеля, пусть стоит на молитве до светильна (до вечерни).

42. Если кто после приобщения¹⁷, выйдет, оставя лежащее на нем послушание, без человеческой нужды, пусть принимает пищу особо.

43. Кто лишает другого благословения, не во время, да будет сам без благословения.

44. Если кто будет говорить по келиям, кроме живущих в них, да будет без благословения.

45. Кто заводит шутки или празднословит, да будет без благословения.

46. Если кто встретит или услышит кого поносящим другого, и не остановит его или не скажет о том настоятелю, да будет вместе с ним и сам отлучен.

47. Если кто в саду говорить будет с кем, или повторять псалмы, или спать, кроме работающих там, и тех, кои смотрят за тем, да будет без благословения.

48. Если кто выйдет в привратню, без позволения ближайших начальников своих, да будет без благословения; кто же выйдет в сторожевую башню, да будет отлучен.

49.Если кто даст что за монастырь, или примет что, без ведома настоятеля, да будет отлучен.

50. Если кто зачнет говорить, что, кроме благожелания мира с кем из возвратившихся с отлучки, помимо тех, кому поручено это, да будет без благословения.

51. Если кто будет беспокоить настоятеля, по случаю череды, кроме келаря, или недельного распорядителя, да будет без благословения. Начальник над недельною чередою и тот, на ком лежит заготовление всего потребного, должны со всем усердием все приготовлять и подавать, чтоб не подпасть осуждению в нерадении.

52. Если кто не вовремя придет в поварню, или келарню, кроме тех, кому поручено смотрение за тем, или благочинных, да будет без благословения.

53. Если кто, будучи разбужен кем-нибудь во время чтения, или другого дела, огорчится, да будет отлучен.

54. Если кто без нужды после утренних молитв, войдет в больницу, кроме больничных смотрителей, да будет без благословения.

55. Если кто без ведома больничного, вошедши, ляжет отдохнуть в больнице, да будет без благословения: если же он страдает чем, или болит, пусть скажет о том прежде больничному.

56. Если кто из немоществующих переменит место, на котором указано ему лежать, без ведома больничного, да будет отлучен.

57. Если кто из прислуживающих больным в больнице, предложит что брату, без ведома больничного, да будет без благословения.

58. Если кто из больных что-нибудь переменит (или отменит, не исполнит), без ведома больничного, или кого-либо из ходящих за больными, да будет без благословения.

59. Если кто, без ведома настоятеля, напишет к кому, или получит от кого письмо, да будет отлучен.

60. Если кто пошлет кому благословение, или примет что от кого, помимо настоятеля, да будет без благословения, Примеч. Предлагается желающим прочитать 41-е и 42-е письма св. Василия Великого.

388. Мы уже видели, что св. Василий Великий положил принимать и детей, не для общего воспитания, а для приготовления их к монашеству; только обеты их отлагать до совершеннолетия. К этой цели направлены и все другие относительно их воспитания постановления. Так 292-е правило из кратких гласит:

«Поскольку Апостол сказал: «отцы, не раздражайте чад своих, но воспитывайте их в наказании и учении Господни» (Еф.6:4); то, если приводящие детей приводят их с подобною целию, и принимающие несомненно уверены, что могут приводимых воспитывать в наказании и учении Господни; пусть соблюдается повеление Господа, Который сказал: «оставите детей приити ко Мне, и не браните им: таковых бо есть Царство Небесное» (Мф.19:14). А без такой цели и без такой надежды, как рассуждаю и Богу сие неугодно, и нам неприлично и неполезно».

389. В 15-м правиле из пространных пишется:

«Хотя должно воспитывать детей во всяком благочестии, как общих чад братства, однако же надо отделять особые дома и особый учреждать образ жизни детям мужеского и женского пола, чтобы не приобрели они смелости и безмерной дерзости пред старшими, но, по редкости встреч, сохраняли уважение к высшим, и чтобы наказания, налагаемые на более совершенных за пренебрежение ими своих обязанностей (если б им случилось впасть в такое рассеяние), неприметным образом не породили в детях удобопреклонности ко грехам, или иногда и превозношения, как скоро заметят, что старшие претыкаются в том, в чем сами они преуспевают. Ибо младенчествующий разум не разнится с младенцем по возрасту, а потому неудивительно, если и в том и другом оказываются те же недостатки. Да и в чем у старших по их возрасту соблюдается приличие, то молодым, вследствие частого обращения их с старшими, делать преждевременно неприлично. Итак, для сей предосторожности и для соблюдения степенности во всем прочем, надобно отдельно помещать детей и совершенных возрастом. А с сим вместе в доме подвижников не будет и шума при изучении уроков, необходимом для юных».

390. «Но молитвы, которые установлено совершать днем, должны быть общие и у детей, и у старших; потому что у детей чрез соревнование совершенным, укореняется навык к сокрушенной молитве, и для старших немаловажно пособие детей в молитве».

391. «Уединенные же упражнения и правила касательно сна и бодрствования, времени, меры и качества пищи, для детей должны быть определены приличным образом. Над ними должен быть поставлен старший возрастом, превосходящий других опытностию, доказавший свое великодушие, чтобы мог с отеческим сердоболием и благоразумным словом исправлять погрешности юных, после каждого падения употреблять приличные врачевства; от чего бы одно и тоже служило наказанием за погрешность и обращалось в упражнение в беспристрастии душе. Напр. рассердился кто на сверстника? Должно успокоить его и заставить самого рассерженного, по мере продерзости, оказать услугу; потому что навык смирения как бы отсекает душевную раздражительность, а превозношение, всего чаще, производит в нас гнев. Коснулся ли не вовремя снедей? Пусть большую часть дня остается без пищи. Обличен ли кто, что вкушал пищу не в меру, или неблагочинно? Пусть во время принятия пищи, отлученный от яств, принужден будет смотреть на других, вкушающих чинно, чтобы и наказан был невоздержанием и научился чинности. Произнес ли кто праздное слово, оскорбление ближнему, ложь, или иное что запрещенное? Пусть уцеломудрится воздержанием чрева и молчанием».

392. «Но надобно, чтобы и обучение грамоте было соответственно цели; а для сего должно заставлять их употреблять слова, взятые из Писания, – вместо басен рассказывать им повествования о делах чудных, вразумлять их изречениями из Притчей, и назначать награды за удержание в памяти слов и вещей, чтобы дети с приятностию и отдыхом, без огорчения для себя и непреткновенно достигали цели. При правильном руководстве, дети удобно приобретут внимательность ума и навык не рассеиваться, если приставники постоянно будут допрашивать, на чем остановилась их мысль и какой предмет их размышления. Ибо простота возраста, не ухищренность и неспособность ко лжи легко высказывают душевные сокровенности. А сверх того, ребенок, чтобы не часто застигали его на какой-нибудь непозволительной мысли, будет избегать мыслей нелепых и постоянно станет удерживаться от нелепостей, боясь стыда обличений».

393. «Поэтому, пока душа еще способна к образованию, нежна, и, подобно воску, уступчива, удобно напечатлевает в себе налагаемые образы, надобно немедленно и с самого начала возбуждать ее ко всяким упражнениям в добре, чтобы, когда раскроется разум и придет в действие рассудок, начать течение с положенных первоначально оснований и преподанных образцов благочестия, между тем как разум будет внушать полезное, а навык облегчит преуспеяние. Тогда должно принимать и обет девства, как уже твердый, произносимый по собственному расположению и рассуждению».

394. «Забыли мы сказать, но и теперь не безвременно присовокупить, что, поскольку иным искусствам надобно обучаться тотчас с самого детства, то, как скоро некоторые из детей окажутся способными к обучению, не запрещаем им проводить дни с наставниками в искусстве. Но на ночь необходимо переводим их к сверстникам, с которыми надобно принимать им и пищу».

395. И для женских обителей Устав тот же, что и для мужских; но в правилах есть некоторые предписания, собственно, к инокиням относящиеся. Приводим их здесь, чтоб ничего из правил не опустить без должного внимания.

Воодушевив воинов к воинствованию под знаменем Христовым, св. Василий Великий прибавляет:

«Слово же сие относится не к одним мужам. У Христа воинствуют и жены, вписываемые в воинство по душевному мужеству и не отвергаемые за телесную немощь. И многие жены отличились не менее мужей; а были и такие, что даже больше их прославились. Таковы наполняющие собою лик девственниц; таковы сияющие подвигами исповедания и победами мученичества. И за самим Господом, во дни явления Его, следовали не только мужи, но и жены. Теми и другими совершалось служение Спасителю» (стр. 43).

396. Предложив далее общее начертание жизни иноческой, он говорит:

«Поскольку же, есть общества не мужей только, но и дев то все, доселе сказанное должно быть общим правилом для тех и других. Одно только надо знать, что большого и преимущественнейшего благоразумия требует жизнь женщин, их преспеяние в нестяжательности, в безмолвии, в послушании, в дружелюбии, строгость касательно выхода из обители, остережения от встреч, взаимное между собою расположение, избежание частных содружеств. Во всем этом с особенным тщанием должна преуспевать жизнь дев» (стр. 83).

397. «Та, которой вверено смотрение за благочинием, должна не того искать, что приятно сестрам, и не о том заботиться, чтоб заслужить их благосклонность, делая им угодное, но всегда соблюдать степенность, внушая к себе страх и попечение. Ибо должно ей знать, что она даст отчет Богу в общих прегрешениях против долга. И каждая из живущих в обществе да ищет от настоятельницы не приятного, но полезного и пригодного, да не входит в исследование о том, что ей приказывают, потому что навык к сему есть обучение безначалию и следствие оного. Но как заповеди Божии приемлем без исследования, зная, что всяко Писание богодухновенно и полезно, так и сестры да принимают приказы от настоятельницы без испытания, с усердием, а не со скорбию и принуждением, исполняя всякий совет, чтобы послушание их имело награду. Да принимают не только наставления, относящиеся к строгости жизни, но, если наставница запрещает пост, или советует принять укрепляющую пищу, или, по требованию нужды, приказывает что-либо другое, служащее к облегчению, все одинаково да исполняют, с уверенностию, что сказанное ею есть закон» (Там же).

398. «Если же по необходимости надобно будет переговорить о чем-нибудь нужном, или с кем-нибудь из мужчин, или с имеющим попечение о деле, или с другим человеком, который может быть полезен в требуемом деле, то должна переговорить о сем настоятельница, в присутствии одной или двух сестер, для которых по жизни и по летам безопасно уже иметь свидание и вести разговор с кем бы то ни было. Если же сестра сама от себя придумает что полезное, то пусть предложит настоятельнице и чрез нее скажет, что нужно сказать» (стр. 84).

399. Попечение о женских монастырях, правила, как у пр. Пахомия, возлагают на мужские монастыри. Вследствие этого, как настоятелям, так и братии, необходимо входить в сношения с сестрами. Правила говорят на сии случаи:

«Надобно ли настоятелю часто разговаривать с настоятельницею, особливо, если некоторые соблазняются этим?

«Хотя Апостол сказал: «вскую свобода моя судится от иные совести» (1Кор.10:29)? однако же хорошо подражать ему самому, сказавшему о себе: «не сотворихом по области сей, да не прекращение кое дамы благовествованию Христову» (1Кор.9:12), и сколько возможно, реже иметь и сокращать свидания» (Кр. 109).

400. «Надобно ли настоятелю с какою-либо сестрою без настоятельницы беседовать о том, что служит к созиданию веры?

«В таких случаях не соблюдается заповедь Апостола, сказавшего: «вся благообразно и по чину да бывают» (1Кор.14:40)» (Кр. 108).

401. Если настоятель так ограничен, то тем более должны быть ограничены братия.

«Каким образом иметь свидание с сестрами?

«Кто однажды отрекся от брака, тот, очевидно, гораздо прежде отречется от попечений, которые Апостол называет попечениями оженившегося, «како угодити жене своей» (1Кор.7:33), и совершенно очистит себя от всякого попечения, принимаемого в угождение женщине, боясь Суда Того, Кто сказал: «яко Бог рассыпа кости человекоугодников» (Пс.52:6). Поэтому, и с мужчиною не согласится иметь свидания из одного угождения, но придет на свидание только по требованию нужды, из усердия к ближнему, к какому обязывает каждого Божия заповедь» (Пр. 33).

402. «Впрочем, не надобно просто желающим дозволять свидание, и не всякое время и место для него удобны. Но, если, по Апостольской заповеди, хотим «беспреткновени быти Иудеем и Эллином и Церкви Божией» (1Кор.10:32), делать же все благообразно и по чину, и все в назидание, то необходимо приличным образом по выбору назначать и лице, и время, и потребность, и место. А чрез все это, как избегнута будет и всякая тень худого подозрения, так во всех отношениях видно будет доказательство степенности и целомудрия тех, кому дозволено видеться друг с другом, и иметь совещание об угодном Богу, касательно телесной потребности, или попечения о душах. Но при сем должно находиться не менее двоих с каждой стороны, потому что одно лице удобно подпадет (чтоб не сказать чего больше) подозрению и не имеет силы к подтверждению сказанного, по ясному определению Писания, что «при двою или триех станет всяк глагол» (Мф.18:16). Не нужно же более троих, чтобы не было препятствия тщательности к трудолюбию, согласному с заповедию Господа нашего Иисуса Христа» (Там же).

403. «А если кому из других живущих в братстве, будет нужда сказать или выслушать что собственно до кого-нибудь касающееся, то не они сами должны входить в собеседование друг с другом, но избранные старцы с избранными старицами пусть будут их поверенными в этом деле, и таким образом, при их посредстве, переговорено будет о чем нужно» (Там же).

404. «Тоже благочиние да соблюдается не только у женщин с мужчинами, или у мужчин с женщинами, но и у лиц одного пола с лицами того же пола. Собеседующие, сверх иного во всем благоговения и степенности, должны быть благоразумны в вопросах и ответах, верны и раз- судительны в том, что говорят, исполнять сказанное: «устроит словеса своя на суде» (Пс.111:5), чтобы доверившиеся им, и нужду свою исполнили, и вместе не оставались в сомнении касательно того, о чем они переговаривали» (Там же).

405. «И ради телесных потребностей пусть услуживают другие, заслужившие одобрение, старшие и по возрасту, и по наружности, и по нравам, честные, чтобы чью-либо совесть не уязвить худым подозрением.» Вскую бо свобода моя судится от иные совести» (1Кор.10:29)?» (Там же).

406. Тоже самое повторяется и в 220-м правиле из кратких.

Всякому ли желающему надобно дозволять свидание с сестрами, или кому, когда и как иметь свидание с сестрами?

«Об этом говорено в правилах, пространно изложенных, а именно, что не всякому мужчине, не только с женщиною, но и с мужчиною, должно иметь свидания свободно, просто и как случилось, но это позволительно только тому, кто, по испытании, окажется способным доставить пользу и сам воспользоваться. А если кто помнит Господа, сказавшего: «яко всяко слово праздное, еже аще рекут человецы, воздадят о нем слово в день судный» (Мф.12:36); то побоится подобного суда за всякое дело, покорится Апостолу, сказавшему: «аще ясте, аще ли пиете, аще ли ино что творите, вся в славу Божию творите» (1Кор.10:31), и в другом месте: «вся к созиданию да бывают» (–14:26), и не дозволит себе сделать что-нибудь праздно и без пользы. Что же касается до того, кому, когда и как иметь свидание, то да принимаются в рассмотрение время, место и лице, чтоб не произошло никакого худого подозрения, все соблюдены были от соблазна, и свидание послужило к созиданию веры. Писание же не позволяет, чтобы одно лице с одним же лицом имело свидание, ибо сказано: «блази два паче единого, а притом двое более заслуживают и вероятия; горе же единому, яко егда падет, несть воздвизаяй» (Еккл.4:9–10)».

407. Это небывание один на один с сестрами простиралось так далеко, что даже и исповедь не была свободна от сего закона. Вопрос: «когда сестра исповедуется пресвитеру, надобно ли быть при сем и старице?» Решается так: «Гораздо благоприличнее и безопаснее такая исповедь, которая бывает при старице пред пресвитером, способным предложить благоразумный способ покаяния и исправления» (Кр. 110).

408. Внутреннее управление в обители принадлежало все настоятельнице. Почему, «если бы пресвитер приказал что-нибудь сестрам без ведома ее, она в праве негодовать на это» (Кр. 111).

409. Труд управления внутреннего настоятельница делит с другими. Так у ней есть смотрительница над шерстями, распоряжающаяся и работами сестер. Ей предписывается: «сберегать шерсти, как залог Божий, а работу, каждой сестре свойственную, назначать без притеснения и без лицеприятия» (Кр. 153).

410. Пение псалмов лежало на сестрах, вероятно, по череде. Почему, встречались случаи, подавшие повод вопросу: «не хотящую петь псалмы нужно ли принуждать?» – который решается так: «Если сестра не с усердием приступает к псалмопению, если не приходит к ней расположение сказавшего: «коль сладка гортани моему словеса Твоя, паче меда устом моим» (Пс.118:103), и если леность свою не почитает великим вредом, то пусть исправится, или будет выгнана вон, да не «мал квас все смешение квасит» (Гал.5:9)» (Кр. 281).

411. Были там и свои меры исправления. В правилах относительно сего решается только один случай, именно: «если случится старице впасть в одинаковый грех с юною, подлежит ли она такому же с ней наказанию?» – и решается так:

«Если случится, когда старице впасть в одинаковый грех с юною, то прежде всего должно принять в рассмотрение естественные, скажу так, недостатки возраста, и таким образом определить приличную тому и другому возрасту меру наказания. Например, леность почти естественна старости, но не юности, равно как рассеянность, беспокойство, дерзость, и все подобное естественны не старости, но юности, и по-видимому поддерживаются естественною юности горячностию. Посему, тот же грех, например, леность, достоин тягчайшего обвинения в молодой, которую ни мало не извиняет в лености возраст; и тот же грех – рассеянность или дерзость, или беспокойство, большого осуждения делают достойною старицу, которой и самый возраст помогает быть кроткою и тихою. Сверх сего, надобно в том и другом лице исследовать и самый вид греха, и таким образом, чрез свойственное каждому наказание вводить приличный способ врачевания» (Кр. 82).

412. По подробнее об этом говорится в изложении эпитимий, налагаемых на сестер (Patrol, graec. t. 31, стр. 1313).

1. Поклявшаяся какою-нибудь клятвою да будет отлучена на две недели.

2. Озлословившая какую-нибудь из стариц, коим вверено распоряжение по обители, да будет отлучена на одну неделю.

3. О сестре, отсутствующей тайком говорящая что-нибудь с целию очернить ее, да будет отлучена на одну неделю.

4. Разбранившая как-нибудь какую из сестер, да отлучена будет на одну неделю.

5. Которая пошепчет другой на ухо, кроме стариц- распорядительниц, да будет отлучена на одну неделю.

6. Которая без крайней нужды, безвременную ведя беседу, попразднословит, да будет отлучена на одну неделю.

7. Которая заводит шутки и неприличные смехи, да будет отлучена на одну неделю.

8. Которая, находясь в деле послужения и нужду имея необходимую, заговорит другой сестре с криком и продерзостию, да будет отлучена на одну неделю.

9. Которая будет защищать сестру, осужденную в каком-либо прегрешении старицами, коим по испытании, вверено вести экономию и порядки, да будет отлучена на две недели вместе с тою, которую защищала.

10. Которая поведет речь с кем либо, из пришедших со вне, без позволения той, которой вверено это дело, в видах соблюдения благочиния, да будет отлучена на одну неделю.

11. Которая роптать будет по причине скудости потреб, или будет тяготиться делами, да будет отлучена на одну неделю.

12. Которая поперечит распоряжениям тех, коим вверено попечение, да будет отлучена на одну неделю.

13. Которая с небрежением и неспокойно исполняет порученное ей дело, да будет отлучена на одну неделю.

14. Которая желает украшаться, после первого и второго вразумления, да будет обличена пред настоятелем.

15. Которая без ведома тех, коим вверено попечение, пойдет к матери или сестре, да будет отлучена на одну неделю.

16. Которая помаванием очей с злым умыслом, оскорбит сестру, да будет отлучена на одну неделю.

17. Которая, по окончании церковных молитвословий, будет говорить с какою-либо из сторонних женщин, да будет отлучена на одну неделю.

18. Которая от одного дела перейдет к другому, без приказания распорядительниц, да будет в отлучении одну неделю.

19. Которая отвергнет эпитимию, или попротиворечит, или поропщет, не зная, как полезно для ней самой исправление, да будет отлучена на две недели.

413. Приводим и назидательное письмо св. Василия Великого к падшей деве, которое вразумительно может действовать и на всех падающих в какие-либо грехи (Пис. 43).

«Теперь время возгласить оное пророческое слово и сказать: «кто даст главе моей воду, и очесем моим источник слез; и плачуся о убиенных дщере людей моих» (Иер.9:1)? Хотя объемлет их глубокое молчание, хотя однажды навсегда подавлены они бедствием, и смертоносным ударом отнято уже у них самое ощущение страдания, однако же нам не должно оставлять без слез такого поражения. А если Иеремия признал достойными тысящекратного оплакивания тех, которые телесно поражены на брани; что должно сказать о таком бедствии душ? «Уязвленнии твои», сказано, «не мечьми уязвлени, ниже мертвецы твои умерщвлени ратию» (Исаии.22:2). Напротив того, оплакиваю жало истинной смерти – тяжкий грех и разженные стрелы лукавого, которые немилосердно пожигают вместе с телами и души».

«Видя на земле такое преступление, без сомнения, громко будут жаловаться Божии законы, которые всегда воспрещают и вопиют, как в древности: не пожелай жены ближнего твоего (Второз.5:21), так и в Священных Евангелиях: «яко всяк, иже воззрит на жену ко еже вожделети ее, уже любодействова с нею в сердце своем» (Мф.5:28); теперь же видят, что бесстыдно любодействует сама невеста Владыки, у которой глава Христос. Будут жаловаться и самые духи Святых, и Финеес ревнитель, что ныне невозможно ему, взяв сулицу в руки, наказать преступление телесно, и Иоанн Креститель, что не может, оставив горние обители, как тогда пустыню, прийти для обличения беззакония, и если нужно пострадать, то скорее лишиться главы, нежели отказаться от дерзновения. А, может быть, Иоанн (если он, подобно блаженному Авелю, и умерший глаголет еще нам) и ныне вопиет и громче взывает, нежели тогда об Иродиаде: «недостоит ти имети ее» (Мф.14:4). Ибо хотя тело Иоанново, по необходимому требованию естества, подчинилось Божественному определению, и язык Иоаннов молчит; однако же слово Божие не вяжется (2Тим.2:9). Кто даже до смерти простер свое дерзновение, когда уничтожаем был брак подобного ему раба, тот потерпит ли, видя такое поругание святого Господня брачного чертога»?

«Но ты, которая свергла с себя иго оного Божественного союза, бежала из пречистого брачного чертога Истинного Царя и гнусно впала в это бесчестное и нечестивое растление, поскольку уже не можешь избегнуть сего горького обвинения и нет у тебя ни средств, ни возможности сокрыть зло, предаешься теперь дерзости. И как «нечестивый, впадши во глубину зол, нерадит» (Прит.18:3) уже, так и ты отрицаешься от самых условий с Истинным Женихом, и вопиешь, что ты не дева, и никогда не обещалась быть девою, хотя приняла многие условия девства, а многие показала на деле».

«Приведи себе на память прекрасное исповедание, какое произнесла ты пред Богом, Ангелами и человеками. Приведи себе на память почтенный собор, священный лик дев, сонм Господень и святых Церкви, и престарелую о Христе бабку свою, которая юнеет и цветет еще добродетелью, и матерь, которая соревнует ей о Господе, и усильно старается какими-то новыми и необычайными трудами истребить в себе следы навыка, а также и сестру, которая равно подражает обеим, а в ином усиливается и превзойти их, и девственными преимуществами превышает заслуги предков, а тебя, сестру свою, как доселе почитала она тебя, и словом и делом неутомимо призывает к равному подвигу. Приведи себе на память их, и с ними Ангельский лик окрест Бога, и духовную жизнь во плоти, и небесное жительство на земле. Приведи себе на память безмятежные дни, озаренные светом ночи, духовные песни, благозвучное псалмопение, святые молитвы, чистое и нескверное ложе, девственное преспеяние, воздержную трапезу, прекрасно обещающую, что дева твоя сохранена будет нерастленною».

«Где же твоя степенная наружность, где благопристойный нрав, и простая одежда, приличная деве, прекрасный румянец стыда, и благолепная бледность, цветущая от воздержания и бдения и сияющая приятней всякой доброцветности? Сколько раз в молитвах о сохранении девства твоего неоскверненным, проливала ты, может быть, слезы! Сколько писем писала к Святым и в них просила молиться за тебя не о том, чтобы тебе вступить в человеческий брак, лучше же сказать, впасть в это бесчестное растление, но о том, чтобы не отпасть от Господа Иисуса! Сколько даров получила ты от Жениха! Говорить ли о тех почестях, какие ради Его воздавались тебе друзьями Его? Говорить ли о сожитии с девами, о преспеяниях с ними, о приветливости к тебе дев, о похвалах за девство, о девственных благословениях, о письмах, писанных к тебе, как к деве»?

«Но теперь при малом возвеянии воздушного духа, действующего ныне в сынех противления (Еф.2:2), отреклась ты от всего этого: драгоценное свое достояние, стоившее всех усилий, променяла на непродолжительное удовольствие, которое на время услаждает твою гортань, а в последствии окажется более горьким, чем желчь. Кто при этом не скажет плачевно: «како бысть блудница град верный Сион» (Ис.1:21)»?

«Сам Господь не возглаголет ли к кому-либо из ходящих ныне в духе Иеремиином: «Видишь ли, яже сотвори Мне дева Израилева» (Иерем.18:13)? «Я обручил ее Себе в вере и в нетлении, в правде и в суде, и в милости, и в щедротах, как обещал ей чрез пророка Осию» (Ос.2:19–20). Но она возлюбила чужих, и, хотя жив я – муж ее, именуется любодейцею, и не боится принадлежать мужу иному».

«Что же невестоводитель, Божественный и блаженный Павел, как оный древний, так и сей новый, при посредстве и наставлении которого, оставив отеческий дом, вступила ты в союз с Господом? Тот и другой, встревоженные таким бедствием, не скажут ли? «страх бо, егоже ужасахся, прииде ми, и его же бояхся, срете мя» (Иов.3:25); «обручих бо тя единому мужу, деву чисту представити Христови; и всегда боялся, да не како, якоже змий прельсти Еву лукавством своим, тако истлеют и разумы твоя» (2Кор.11:2–3). Поэтому, непрестанно старался я тысячами разных сладкопений усмирять в тебе мятеж страстей, и тысячами разных попечений охранять невесту Господню, и всегда описывал тебе «жизнь непосягшей, что непосягшая печется о Господних» (1Кор.7:34), чтобы ты была свята и телом и духом, и изображал тебе достоинство девства, и именуя тебя храмом Божиим, как бы придавал крылья усердию, восторгая тебя к Иисусу; помогал и страхом бедствия, чтобы ты не пала, говоря: «аще кто Божий храм растлит, растлит сего Бог» (1Кор.3:17); присовокуплял к сему и то, что ограждало тебя молитвами, «да все- совершенно твое тело, и душа, и дух, непорочно в пришествие Господа нашего Иисуса Христа сохранится» (1Сол.5:23). Но всем этим утомлял себя напрасно, и горек вышел у меня конец сладостных трудов, для тебя понесенных. Снова надобно воздыхать, о ком надлежало радоваться; потому что вот обольщена ты змием злее, нежели Ева. Не только помышления твои растлены, но растлено с ними и тело; и что ужасно, чего не желал бы выговорить, о чем не могу и умолчать, потому что «огнь горящь и палящ в костех моих, и розслабех отвсюду, и не могу носити» (Иер.20:9), «вземь уды Христовы, сотворила ты уды блудничи» (1Кор.6:15). Это – одно из зол несравнимое с прочими, это новая дерзость в мире! Ибо сказано: «приидите во островы Хеттим, и видите, и в Кидар послите, и рассмотрите прилежно, аще сотворена быша таковая: аще премениша язы́цы боги своя, и тии не суть бози» (Иер.2:10–11)? Но «дева изменила славу свою, и слава ее в студе. Ужасеся небо о сем, и вострепета земля попремногу зело» (--12). И теперь глаголет Господь, что два зла сотворила дева, «Мене оставила Истинного Святого Жениха Святых душ, и прибегла к нечестивому и беззаконному растлителю вместе души и тела; отступила от Бога Спасителя своего, и представила уды своя рабы нечистоте и беззаконию» (Рим.6:19), а «Мене забы, и хождаше в след похотника своего» (Ос.2:13), который ей не поможет.

«Но «еда надаяй не востает? или отвращаяйся не обратится» (Иерем.8:4)? – Для чего дева отвратилась бесстыдно, хотя слышала, что Жених Христос говорит чрез Иеремию: «И рекох, повнегда любодействовати ей во всех сих: ко Мне обратися, и не обратися» (–3:7). «Или ритины несть в Галааде? или врача несть тамо? Чесо ради несть исцелена дщерь людей Моих» (–8:22)? И в Божественном Писании найдешь много пособий от сего зла, много врачевств, спасающих от гибели; – таковы тайны касательно смерти и воскресения, таковы словеса о страшном суде и вечном мучении, учения о покаянии и отпущении грехов, тысячекратные оные примеры обращения, драхма, овца, и сын, который поглотил свое имение с блудницами, изгибл бе, и обретеся, мертв бе, и снова оживе. Воспользуемся сими пособиями от зла, исцелим ими душу свою».

«Займись же размышлением о последнем дне (ибо, без сомнения, не будешь ты одна жить вечно); представь себе смятение, сокращение дыхания, и час смертный, приближающийся Божий приговор, поспешающих Ангелов, душу в страшном при этом смущении, немилосердо мучимую грешною совестию, обращающую жалостные взоры на тамошнее, наконец неотвратимую необходимость дальнего оного переселения».

«Напиши в мысли своей окончательный переворот в общем житии, когда «Сын Божий приидет во славе Своей со Ангелы Своими. Ибо приидет и не премолчит» (Пс.49:3); «когда приидет судить живых и мертвых, и воздаст каждому по делам его, когда оная труба, прозвучав нечто великое и страшное, возбудит уснувших от века, и изыдут сотворшии благая в воскрешение живота, а сотворшии злая в воскрешение суда» (Ин.5:29). Приведи себе на память видение Даниила, как изводит он суд пред взоры наши. «Зрях», говорит, «дондеже престоли поставишася, и Ветхий деньми седе, и одежда Его бела аки снег, и власы главы Его аки волна чиста, колеса Его огнь палящ. Река огненная течаше исходящи пред Ним: тысячи тысящ служаху Ему, и тмы тем предстояху Ему: судище седе, и книги отверзошася» (Дан.7:9–10). Доброе, худое, явное, тайное, дела, слова, помышления – все вдруг ясно открывается во услышание всем, Ангелам и человекам. В каком же положении неизбежно будут при этом жившие худо? Где скроется душа, которая вдруг пред взорами стольких является исполненною срама? Каково будет состояние тела у подвергшегося этим нескончаемым и нестерпимым мучениям там, где огонь неугасимый, червь бессмертно мучительствующий, томное и ужасное дно адово, горькое рыдание, необычайные вопли, плач и скрежет зубов, и нет конца страданиям? От всего этого нет избавления по смерти, нет ни способов, ни возможности избыть горьких мучений».

«Можно избежать сего ныне. Пока есть возможность, восставим себя от падения; и не будем отчаиваться в себе, если исправимся от худых дел. Иисус Христос пришел в мир грешных спасти. «Приидите поклонимся и припадем Ему; и восплачемся пред Ним» (Пс.94:6). Зовущее нас к покаянию слово вопиет и взывает: «приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы» (Мф.11:28). Итак, есть путь спасения, если желаем. «Пожре смерть возмогши; но твердо знай, что паки отъят Бог всякую слезу от всякого лица кающихся» (Ис.25:8); «верен Господь во всех словесех Своих» (Пс.144:13). Не лжет, когда говорит: «аще будут греси ваши яко багряное, яко снег убелю: аще же будут яко червленое, яко волну убелю» (Исаии.1:18). Готов исцелить немощь твою Великий Врач душ, сей готовый Освободитель не одной твоей души, но и всех душ, порабощенных греху. Его это слова, Его сладостные и спасительные уста изрекли: не требуют здравии врача, но болящий. «Не приидох призвати праведники, но грешника на покаяние» (Мф.9:12–13). Какое же извинение у тебя, или у кого-либо другого, когда Он вопиет сие? Господь хочет избавить тебя от болезненной раны, и показать тебе свет из тьмы. Тебя ищет добрый Пастырь, оставив незаблуждших овец. Если отдашься Ему, не замедлит, не погнушается Человеколюбец понести тебя на раменах Своих, радуясь, что нашел овцу Свою изгибшую. Отец восстал и ждет возвращения твоего от заблуждения. Исправься только, и когда еще будешь далеко, Он притечет, падет на выю твою, и в дружеские объятия заключит тебя, очищенную ужо покаянием. И в одежду первую облечет душу, совлекшуюся ветхого человека с деяньми его, и возложит перстень на руки, смывшие с себя кровь смерти, и обует ноги, обратившиеся от пути злого на стезю Евангельского мира. И объявит день веселия и радости Своим, и Ангелам, и человекам, и всячески будет праздновать твое спасение. «Аминь глаголю вам», говорит Он, «яко радость бывает на небеси пред Богом о единем грешнице кающемся» (Лк.15:7). «Если кто из мнящихся стояти осудит, что скоро принят ты, то Сам благий Отец в защищение твое скажет: возвеселитижеся и возрадовати подобаше, яко сия дщерь Моя мертва бе, и оживе и изгибла бе, и обретеся» (--32)».

414 Пр. Пахомий всех следовавших его правилам собрал под одною главою, главным Аввою монастырей. Св. Василий всех державшихся его устава соединяет братским союзом чрез взаимопомогание, взаимно-совещание, и принаровления к братским решениям.

Он хочет, чтобы в одной местности много было обителей, но, чтобы все собирались в одну. Это выражает он в ответе на вопрос: надобно ли в одном селении основывать многие братства?» – (Пр. 35).

«Предложенный вопрос, говорит он, объясняет нам пример телесных членов, с пользою употребляемый на многое. Ибо слово показало, что телу, при хорошем устройстве, приспособленном ко всякому образу действий, нужны глаза, язык, и прочие необходимые и главнейшие члены; но трудно и редко возможно найти душу способную быть оком для многих. По самой строгости требуется, чтобы настоятель братства был предусмотрителен, и в слове достаточно силен, и трезвен (умным трезвением), и сердоболен и совершенным сердцем искал оправданий Божиих. Можно ли же в одном селении встретить многих таких людей? А если бы и случилось когда, что нашлось таких двое или трое, – дело впрочем не легкое и нам еще не встретившееся, – то гораздо лучше сообща принять им на себя попечение и облегчать друг другу труд, чтобы например, во время отсутствия или недосуга одного из них, или в других каких обстоятельствах (по которым одному настоятелю нередко случается отлучиться от братства), готов был другой к вознаграждению недостатка. А если сего не случится, то другой может идти в другое братство, которое имеет нужду в руководителе».

«Но опыт совершающегося в мире много может способствовать нам к решению предложенного вопроса. Как искусные в общеупотребительных художествах имеют соревнование к занимающимся тем же художеством; а это самое неприметным образом производит обыкновенно соперничество; так всего чаще то же случается и в подвижнической жизни. Начав соревнованием в деле прекрасном и старанием превзойти друг друга или в странноприимстве, или в умножении числа сподвижников, или в другом каком подобном деле, со временем входят в ссоры. Потом приходящие из других обителей братия бывают в великом сомнении, и вместо упокоения находят затруднение; мысль у них делится, пристать ли к тому, или другому братству; и предпочтение оскорбительно, и вполне оценить то или другое братство невозможно, особливо когда требуется поспешность; а первоначально вступающим в общежитие делается большое беспокойство, кого из настоятелей избрать им руководителем своей жизни, избрать же одного без сомнения, значит не одобрить других. А от того с самого уже начала заражаются они превозношением, не в ученики себя готовя, но привыкая быть судьями и ценителями братства».

«Итак, поскольку в раздельности обителей не оказывается ничего доброго, а видно много тому противного, то вовсе бесполезно отделять одну обитель от другой. Но если бы и прежде этого разделение случилось, то надобно поспешить исправлением, особливо по изведании на опыте вреда. Оставаться же в разделе – это явное соперничество: «аще ли кто мнится спорлив быти», говорит Апостол, «мы такового обычая не имамы, ниже церкви Божия» (1Кор.11:16)».

«Да и что представят препятствием к соединению? Жизненные ли потребности? Но при общем житии их легко приобретать; потому что одного светильника, одного очага, и чего-либо подобного сему может быть достаточно для всех. Ибо если чего другого, то и в сем удобства, надобно домогаться всеми мерами, приобретение необходимого доводя до наименьшего количества. Притом и людей, которые бы отвне доставляли братству потребности, при раздельном житии нужно большее число; а при совокупном – половинное. А как трудно найти человека, который бы не постыдил имени Христова, но во время отлучек, при встрече с мирянами, вел себя достойно своего обета, сие известно вам и прежде моего слова».

«При том остающиеся в разделе как могут назидать живущих в мире, или в случае нужды склоняя их к миру, или убеждая к исполнению других заповедей, если сами навлекают на себя худое подозрение тем, что не соединяются»?

«Сверх сего слышим, что пишет Апостол к Филиппийцам: «исполните мою радость, да тожде мудрствуете, ту же любовь имуще, единодушни, единомудренни; ничтоже по рвению, или тщеславию, но смиреномудрием друг друга больша себе творяще: не своих кийждо, но и дружних смотряйте» (Фил.2:2–4). Какое же доказательство смиренномудрия больше того, что и настоятели братства подчиняются друг другу? Ибо, если они равны по духовным дарованиям, то для них лучше подвизаться вместе, как показал нам это сам Господь, «послав Апостолов два два» (Мр.6:7). И каждый из них без сомнения, пожелает с радостью подчиниться другому, памятуя слово Господа, Который говорит: «смиряяй себе вознесется» (Лк.18:14). А если случится, что один ниже, а другой выше, то гораздо полезнее для немощного, если будет принят в сообщество более крепких».

«И не явное ли это преслушание Апостольской заповеди, в которой говорится: «не своих си кийждо, но и дружних кийждо смотряйте»? Ибо, как рассуждаю, при отдельном жительстве невозможно в этом успеть, когда каждое братство имеет попечение, собственно, только о принадлежащих к нему, чуждается же заботливости о других, что, как сказал я, очевидно противоречит Апостольской заповеди. И из многократного в Деяниях свидетельства о святых, о которых пишется в одном месте: «народу веровавшу бе сердце и душа едина» (Деян.4:32); и в другом: «вси веровавшии бяху вкупе, и имяху вся обща» (Деян.2:44), видно, что у них не было никакого разделения, никто не жил по своей воле, но все управляемы были, состоя под одним и тем же попечением; и это соблюдалось при числе, доходившем до целых пяти тысяч, отчего, может быть, не мало было и такого, что по человеческому расчету, казалось препятствием к соединению. А если в каждом селении находящееся число братий гораздо меньше, то какая причина дозволить им разделяться между собою? О, если бы возможно было, чтобы не только собравшиеся вместе в одном селении жили всегда вкупе, но, чтобы и многие братства в различных местах, под единым попечением людей, способных не лицеприятной мудро устроят полезное для всех, назидаемы были в единении духа и в союзе мира!» (Пр. 35).

415. Когда же братства уже установились особо одно от другого, по убеждению в их необходимости, настоятелям их советуется устроят по временам взаимные совещания по делам управления.

«Хорошо, чтобы у настоятелей братств в какие ни есть определенные времена и на определенных местах бывали собрания, на которых бы сообщали друг другу о делах, встретившихся сверх всякого предположения, о неудобоисправимых нравственных пороках, и о том, как поступлено в каждом деле, чтобы и допущенная кем либо погрешность достовернее открывалась на суде многих, и правильно сделанное подтверждалось свидетельством большого числа» (Пр. 54).

416. Братства должны помогать одно другому в вещественных нуждах, – когда одно убого, а другое по близости достаточно. Ибо «наученные из любви Христовой и душу свою полагать друг за друга могут ли быть скупы в нужном, для тела, как бы забыв сказавшего: «взалкахся и не дасте Ми ясти» (Мф.25:42) и проч.? – Но, если случится это, т. е., что достаточное братство мало будет расположено к общительности, – убожествующие должны иметь долготерпение, подражая Лазарю, в уверенности получить утешение в будущем веке» (Кр. 181).

417. Также в случае взаимных торгов братствами внушается не преследовать корыстных целей при этом.

Был вопрос: «братству, когда ведет торг с другим братством, надобно ли домогаться надлежащей цены за вещь?» на него отвечено: «Не могу сказать, позволяет ли Писание братиям покупать друг у друга и продавать друг другу; потому что научены мы делиться друг с другом в нужде по написанному: «ваше избыточествие во онех лишение, и онех избыток в ваше лишение, яко да будет равенство» (2Кор.8:14). Если же когда случится подобная необходимость, то стараться о том, чтобы цена была не меньше надлежащей, надобно более покупающему, нежели продающему. Оба же да помнят сказавшего: «тщеты творити мужу праведну не добро» (Прит.17:26)» (Кр. 285).

418. Братства помогать должны одно другому и в мерах исправления неисправных.

Начальствующие над духовными обществами должны действовать в духе взаимного доброжелательства, и заботясь друг о друге, не разорять того, что устроено другими, и не принимать просто и без разбора тех, которые оставляют другие братства. Ибо это есть совершенное замешательство, расстройство и разрушение духовного дела. Потому что разумнейший из братий твердо пребывают в добре, удерживаясь страхом Божиим; а ленивые и беспечные ведутся и направляются к добру стыдом человеческим и нуждою, налагаемою от людей; так, если беспечный увидит, что ему можно без страха убежать от трудов, назначаемых в избранном им однажды обществе, перейти в другую обитель и жить там без опасения и невоздержно, то он легко оторвется от союза, и поспешно принимающий его будет виновен в его погибели. И когда это зло размножится, то и хорошо живущих нередко будет совращать с прямого и правого пути, и погибель всех их соберется на главу того, кто подаст повод к таким поползновениям. Итак, чтобы не случилось сего, будем отступающих от своих братий вразумлять и возвращать туда, откуда они вышли; если же не послушаются нас, будем беречься и отвращаться от них, избегать встречи с ними, и это же внушать и всем братиям: дабы или они сами, уцеломудренные таким отвращением, опять вошли в свою ограду, и паслись от поставленного над ними пастыря; или, ежели они пребудут упорными в своем отречении от общения духовного, то по крайней мере, прочие, видя, как гнушаются ими, уцеломудрились бы их примером, и избегая стыда, боялись бы подражать им.

«А чтобы показать, что это не мои слова, а ясные слова Духа, приведу вам глаголы Павла, которыми он обличал невоздержно живущих, подвергая наказаниям, вместе с другими, и пьянствующих и поносителей: «аще бо, говорит он, будет блудник, или досадитель, или пияница: с таковым ниже ясти» (1Кор.5:11). И в другом месте указывая на «ничтоже делающих, но лукавно обходящих» (2Сол.3:11), говорит: «такового назнаменуйте, и не примешайтеся ему» (– –14). А что нарушающий обеты, данные Духу Святому, делает хуже досадителей, пияниц и проводящих жизнь к праздности, это всякому очевидно. Итак, самый разум по праву убеждает нас, тем людям, которые разоряют духовное благочиние, воспрещать и преграждать всякие сношения с хранящими оное. Отлучка брата из обители тогда только остается непредосудительною, когда это бывает по определению настоятеля для устроения дел монастыря» (Уст. 33).

419. Неблаговидный образ этих блуждающих начертан яркими красками в 8-й главе уставов подвижнических.

«Надобно остерегаться тех, которые не уживаются на одном месте, переходят из одного братства в другое, предаваясь непрекращающейся и неослабной стремительности, непрестанно бегают по монастырям и, конечно, под видом духовной любви, выполняют хотения плоти; у которых в душе нет ничего постоянного, твердого, упорядоченного, украшенного благоразумием, но есть все то, что суетно, злонравно, исполнено беспокойства и неразумия, коварства и лицемерия, лжи и обманчивого ласкательства. Язык у них невежественный, и чрево неумеренное, душа всегда готова лететь и кидаться опрометью, помыслы подобны полету нетопырей, никогда не следуют прямому направлению, но несутся вкось и удобно обращаются назад, иное обнаруживают в первых своих порывах, к другому, сверх всякого ожидания, стремятся по переменчивости расположения, много ползают и нимало не подаются вперед. Они походят также на подъяремных животных, которых гоняют вокруг жерновов, и которые ходят много, но всегда остаются на том-же месте, и, хотя утомляются телом, однако же никак не выходят из малого пространства. Так и эти люди, всегда претыкаясь в телесных страстях, не восходят на духовную высоту, но бегут по бесконечному колесу, непрестанно гонимые телесными удовольствиями и вожделениями, от одного и того же опят в то же увлекаемые и, по причине превратности произволения, не освобождаемые от лукавого рабства. Они вместо приманки кажут смотрящим на них наружность овчую, а внутри скрывают жадную, злонравную и хитрую лисицу; стараются же в равное злонравие совращать и других многих, именно тех, которые, не состоя под управлением рассудка, легко отдаются в волю и хорошего и худого вождя, то и признавая хорошим, что другой укажет, или правильного, ими только правдоподобного. И таких-то людей стараются они увлекать в свою пропасть, думая, что развращение обманутых или послужит к собственному их оправданию, и что сообщники в пороке уменьшат их вины. Поэтому надобно всеми мерами остерегаться их, чтобы не сделали вреда другим, сообщив им душевную заразу, и чтобы сами по преграждении им всюду доступа, хотя поздно, но обратились к добру, приняв себе в наставники стыд, и в отвращении от них людей честных находя вразумление к тому, чтобы бежать порока. Сему научил и Павел, рассуждая о не делающих ничего, но обо всем любопытствующих: «сего, говорит он, назнаменуйте и не примешайтеся ему, да посрамится» (2Сол.3:14)».

«Умоляю вас любовию Господа нашего Иисуса Христа, давшего Себя за грехи наши, позаботимся, наконец, о душах наших, восскорбим о суете протекшей жизни, начнем подвизаться ради будущего во славу Бога, и Христа Его и Святого поклоняемого Духа. Не будем оставаться в лености, и в этом расслаблении, чтобы нам, по лености потеряв настоящее, и начало дел откладывая до завтрашнего и последующих дней, когда потом притязатель душ наших застигнет нас, не запасшихся добрыми делами, не быть лишенными радости брачного чертога, и не плакать напрасно и бесполезно сетуя о худо проведенном времени жизни, когда ничто уже не поможет раскаявающимся. «Ныне время благоприятно», говорит Апостол, «ныне день спасения» (2Кор.6:2). Этот век – век покаяния, а тот – награды; этот делания, а тот – мздовоздания; этот терпения, а тот утешения. Ныне Бог – помощник обращающихся от пути злого, а тогда страшный истязатель человеческих дел, слов и помышлений. Ныне пользуемся долготерпением, а тогда познаем правосудие, когда восстанем – одни на вечное мучение, а другие для вечной жизни, и каждый получит по делам своим. До которого времени будем отлагать послушание Христу, призвавшему нас в Свое небесное царство? Ужели не отрезвимся? Не призовем себя от обычной жизни к строгости Евангельской? Не представим пред очами того страшного и славного дня Господня, в который приближающихся делами к десной стороне Господа приимет небесное царство, а за неимение добрых дел отторженных на левую сторону сокроют геенна огненная и вечная тьма? Сказано: «ту будет плачь и скрежет зубом» (Мф.25:30)»?

«И мы говорим, что желаем царствия небесного, но не заботимся о том, посредством чего можно достигнуть оного, и не принимая на себя никакого труда ради заповеди Господней, по суетности ума своего предполагаем, что получим одинаковые почести с противоборствовавшими греху даже до смерти. Кто, во время сеяния сидя дома, или предаваясь сну, при наступлении жатвы наполнял недро рукоятей? Кто собирал виноград, которого сам не насаждал и не возделывал? Чьи труды – тех и плоды, и почесть и венцы принадлежат победившим. Увенчивают ли когда-нибудь человека, который не снимал с себя и одежды для борьбы с противником, когда по Апостольскому слову, должно не только победить, но и «подвизаться законно» (2Тим.2:5), т. е. и малости не оставлять из предписанного, все же делать так, как узаконено? Ибо сказано: «блажен раб той, егоже пришед Господь обрящет, не как ни есть делающего, но творящего тако» (Лк.12:43)».

«Как же предпочтя жизнь сластолюбивую жизни по заповеди, можем обещать себе блаженство, купножительство со святыми, и веселие с Ангелами пред лицом Христовым? Подобные мечты действительно свойственны детскому уму. Как буду с Иовом, когда и самой обыкновенной скорби не принял я с благодарением? Как буду с Давидом, когда с врагом поступил не великодушно? Как буду с Даниилом, когда не взыскал я Бога с непрестанным воздержанием и неусыпною молитвою? Как буду с каждым из святых, когда не шел я по следам их? Какой подвигоположник столько не рассудителен, что удостоит равных венцов и победителя, и не вступавшего в подвиг? Какой военачальник призывал когда-нибудь к равному разделу добычи и победивших и тех, которые не являлись на сражение»?

«Бог благ, но и правосуден. А правосудному свойственно воздавать по достоинству, как написано: «ублажи Господи благие, и правые сердцем: уклоняющиеся же в развращения отведет Господь с делающими беззаконие» (Пс.124:4–5). Бог милосерд, но и Судия; ибо сказано: «любит милостыню и суд Господь» (Пс.32:5). Посему Пророк говорит: «милость и суд воспою Тебе, Господи» (Пс.100:1). Нам дано знать, к кому Он милостив, ибо сказано: «блажени милостивии, яко тии помиловани будут» (Мф.5:7). Видишь ли, как рассудительно употребляет милость? Не без суда милует и не без милости судит. «Ибо милостив Господь и праведен» (Пс.114:4)».

«Посему не будем знать Бога в половину, и человеколюбие Его обращать себе в повод к лености. Для того громы, для того молнии, чтобы не была презираема благость. Кто велит сиять солнцу, Тот наказывает и слепотою; Кто дает дождь, Тот дождит и огнем. Одно показывает благость, другое – строгость; или за первое будем любить, или за второе страшиться, чтобы и нам не было сказано: «или о богатстве благости Его и кротости и долготерпении не радиши, не ведый, яко благость Божия на покаяние тя ведет? По жестокости же твоей и непокаянному сердцу, собиравши себе гнев в день гнева» (Рим.2:4–5)».

«Итак, поскольку невозможно спастись, не творя дел, сообразных с заповедию Божией, а не безопасно пренебрегать чем-нибудь из заповеданного; то мы, подвижники благочестия, предпочетшие жизнь безмолвную и спокойную, как способствующую к соблюдению Евангельских заповедей, позаботимся, как сделать, чтобы ничего из предписанного не осталось у нас без исполнения? Ибо если должен быть совершен Божий человек, как написано (2Тим.3:17); то по всей необходимости надобно ему, посредством всякой заповеди, быть уготовану в меру возраста исполнения Христова; потому что и по закону Божию, хотя и чистое, но поврежденное, не приемлется в жертву Богу».