О Таинстве Крещения
иерей Антоний Семилет

От автора

Рукопись «О таинстве Крещения» написана на основе личного сравнительно небольшого опыта. Я использовал наработки своей пастырской практики, богословского багажа, полученного в стенах Минских духовных школ, научных достижений современных исследователей в области исторической литургики и литургического богословия[1] [2] [3].

Технически рукопись составлена из статей, ранее изданных печатными и интернет-СМИ. Потому жанр книги — церковная публицистика. У меня была цель не сказать новое в богословии, но написать по-новому на новом языке для современных людей о церковных таинствах. И это стремление никоим образом не противоречит церковным реалиям 21 века.

Рукопись адресована широкому кругу читателей, но в первую очередь восприемникам, а также в помощь священнослужителям при проведении собеседований. Отсюда и контрастность стиля изложения материала. С одной стороны, надо «разжевать», дать в упрощенной форме тяжелую богословскую пищу «церковным младенцам»; с другой, помочь современному пастырю улучшить качество бесед с будущими крестными[4]. Я говорю о тех священниках, кто по ряду причин в том нуждается.

О Таинстве Крещения (записки сельского батюшки)

Для тех, кто крестит

Название для введения я выбрал не случайно. Мне всегда не нравился подход, при котором считается, что крестит священник. Это является правдой отчасти. Крестит Бог с помощью священника, крестных и, конечно же, биологических родителей[5]. Именно в такой перспективе я предлагаю понимать название моего обращения к читающим данную книжку.

Сразу следует сделать краткое пояснение. Когда я говорю, что биологические родители принимают участие в Крещении, то в первую очередь подразумеваю их будущую роль в духовной жизни малыша. Ведь они, в отличие от священника и крестных, каждый день будут рядом с ребенком. Потому было бы невнимательно со стороны Церкви пройти мимо родителей ребенка, особенно в самом начале его церковного пути. Возможные формы их участия в Таинстве Крещения еще, даст Бог, Церковь определит официально на соборном уровне. А пока на местном уровне в приходе, где мне благословлено служить правящим епископом, я практикую совместные исповедь, причастие, собеседования крестных и родителей ребенка. Было бы замечательно, если бы и они принимали участие в клятвенном обещании крестных воспитывать ребенка в максимальном отдалении от зла и приближении к Богу. Но это тема будущего. Сейчас же, как мне кажется, существует уникальная возможность отказаться от пустого крещения «в никуда» и вернуть традицию подготовки к крещению будущих духовных родителей. Знаю многих служителей Церкви, проводящих прекрасные беседы с крестными. И, слава Богу, таких священников и ответственных мирян становится все больше. Чтобы поддержать их добрые стремления я и решился на издание данной работы. Для написания этой книги я более 7 лет копил материал из своей приходской практики, поэтому все, написанное здесь, отнюдь не является плодом кабинетного богословия.

Книга делится на три части: Таинство Покаяния, Таинство Причастия, Таинство Крещения. Почему именно такое деление? Как показывает практика, всякому, кто намеревается стать духовным родителем, помимо собеседования стоит пройти перед Крещением также Исповедь и Причастие. Ведь крестные родители должны быть добрым примером веры, а на каком-то отрезке времени жизни малыша они будут для него идеалом. А как дать то, чего сам не имеешь? Ответ прост: начать менять свой образ жизни при помощи таинств, в которых и подаются силы, изменяющие человека. Вот о них и поговорим.

Таинство Покаяния

Как-то ко мне пришёл знакомый (часто подвожу). Врач. Был на войне. Он многое повидал в жизни. Пришёл пьяный. Причину не скажу — ещё свежа рана. Моя жена предложила ему поесть супа и он не отказался. Но вместо того, чтобы съесть такой вкусный свежеприготовленный суп, он заговорил. О своей жизни. О прошлой. Пережитой и незабытой… Он говорил и говорил, а я как юнец сидел и кивал. После того, как он раскрыл себя, я понял: «Да ведь для него это была исповедь!». Ему было сложно прийти в храм, но вот в таком состоянии смог рассказать о некоторых своих поступках. Мне думается, он не из-за гордости раньше не говорил, а потому что сильно виноват. Эта неожиданная исповедь за миской супа меня поразила.

Разумеется, это не пример для подражания и не повод полагать, что настоящая исповедь происходит в пьяном виде за обедом у батюшки. Но видна другая сторона медали: Господь приводит к покаянию, причём, каждого по-разному, порой даже нежданно для самого кающегося. Мне захотелось задать себе вопрос: «зачем нужна Исповедь, главное ведь покаяние в душе?» — и ответить на него, обратившись к истории.

Исповедь в Ветхом Завете

Покаяние не является отличительной чертой христианства. Христианство многое приняло в свою культуру из иудейской среды. Для евреев, живших до Христа, а также для тех, кто жил позднее и был современником апостолов, покаяние имело несколько проявлений.

Общественное покаяние сопровождалось участием в ежегодном празднике великого дня очищения Йом Киппур. В этот день приносились особые очистительные жертвы. Важным элементом ветхозаветного покаянного культа был «козёл отпущения». В отличие от иных жертв животное не сжигалось: его отпускали в пустыню, куда он забирал все грехи народа Израиля (Лев.16:21-22).

Существовало и индивидуальное покаяние, подразумевавшее осознание греха и признание в нём, исправление его добрым поступком и участие священника в очищении согрешившего путём жертвоприношения (Числ.5:6-8). Причём, роль священника, пророка заключалась в постоянном напоминании о покаянии (2Цар.11-12; Ис.1:11-18).

Таинство Покаяния в Новом Завете

Время Нового Завета — это пространство событий жизни и смерти Христа, Его учеников и их последователей. Поэтому мы, люди XXI века, принадлежим этому Завету. Наш чин Исповеди намного сложнее, чем акт покаяния учеников Спасителя и всех тех, кто принимал звание христианина до XVII века. Но неизменно одно — покаяние имеет не только личное, но и общественное измерение, которое проявляется в богослужении Церкви. Этот принцип действует более 2000 лет.

Иоанн Креститель крестил в покаяние. По воскресении Христа новых членов общины принимали через исповедание грехов (Деян.18:19). Как пишет апостол Иаков, признание в грехах происходило друг перед другом, то есть не в простой беседе одного христианина с другим, а в богослужебном собрании общины (Иак.5:16). Как и в Ветхом Завете, акт покаяния состоял не только в исповедании грехов, но и в их отпущении. Если в первом случае эту власть имели священники и пророки, то в Новом Завете самим Христом ею были наделены апостолы. Из слов Евангелия узнаём, что отпущение грехов происходило через апостолов при содействии Духа Святого (Ин.20:2223).

После времени жизни и трудов апостолов власть отпущения грехов передаётся их последователям — епископам, а начиная с III века и священникам. В том же столетии появляется специальная должность священника-духовника, в обязанности которого входило исповедовать публично отпавших от Церкви в период гонений императора Декия. В IV веке эту должность упразднили как скомпрометировавшую себя. Её отмена, по словам церковных историков Созомена и Сократа, сделала исповедание грехов перед причастием необязательным. Верующие стали причащаться по суду совести. Вообще древнему христианству свойственно многообразие форм покаяния. К IV веку появляется тайная исповедь, к которой прибегали для исповедания помыслов. Существовал также обычай исповеди пред несколькими священниками.

Так или иначе, но исповедь начинает восприниматься как таинство (в том же смысле, как понимало древнее христианство Крещение и Евхаристию) не сразу. Подобное осмысление придёт с появлением исповедального Устава, приписываемого перу патриарха Иоанна Постника (ум. 595 г.).

Современная исповедь

В наше время священник, совершая таинство, берет молитвы Исповеди, записанные в книге «Требник», и читает их в определенном порядке. Первой молитве, перевод которой на русский язык мы предлагаем ниже, уже более пятнадцати столетий:

Боже, Спаситель наш, Ты, через пророка Твоего Нафана покаявшемуся в своих согрешениях Давиду прощение даровавший и покаянную молитву Манассии принявший! Сам и раба Твоего [или рабу Твою] (имя), кающегося [или кающуюся] в совершённых им [или ею] согрешениях, прими с обычным Твоим человеколюбием, не взирая на всё, им [или ей] соделанное, отпуская неправды и покрыв беззакония. Ибо Ты сказал, Господи: «Я совсем не хочу смерти грешника, но чтобы он обратился и был жив», и что до семижды семидесяти раз должно прощать грехи, потому что величие Твоё беспримерно и милость Твоя безмерна; если же Ты, Господи, будешь замечать беззакония, то, Господи, кто устоит? Ибо Ты — Бог кающихся, и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и всегда, и во веки веков. Аминь.

Создавая образы покаяния на примере царей Давида и Манассии, автор молитвенных строк переносит их на современного грешника, призывая его к надежде на Божие милосердие. Словами молитвы Церковь ходатайствует о каждом кающемся.

Столь же древнее происхождение имеет и вторая молитва. В качестве заключительной она также входит в состав чина Литургии апостола Иакова. В ней наряду с ходатайством присутствует уже и разрешительный мотив:

Господи Иисусе Христе, Сын Бога живого, Пастырь и Агнец, подъемлющий грех мира, долг простивший двум должникам и грешнице даровавший отпущение грехов её! Сам, Владыка, ослабь, отпусти, прости грехи, беззакония, согрешения вольные и невольные, совершенные сознательно и по неведению, через преступление и ослушание этими рабами Твоими. И если они, как люди, в плоть облечённые и в мире живущие, обольщены были диаволом в слове ли или в деле, сознательно или по неведению; или слово священника нарушили, или оказались под священническим отлучением, или под собственное отлучение подпали, или под клятву были подведены, Ты Сам, как Благой и Незлобивый Владыка, этих рабов Твоих словом разрешить благоволи, прощая им и их собственное отлучение, и клятву по великой Твоей милости. Так, Владыка, человеколюбивый Господи, услышь нас, молящихся Твоей благости об этих рабах Твоих, и презри, как многомилостивый, все согрешения их, избавь их от вечной муки. Ибо Ты сказал, Владыка: «Что бы вы ни связали на земле, будет связано на небесах, и что бы вы ни разрешили на земле, будет разрешено на небесах. Ибо Ты — один безгрешный, и Тебе славу воссылаем со Безначальным Твоим Отцом, и всесвятым и благим и животворящим Твоим Духом, ныне и всегда, и во веки веков. Аминь.

Третья молитва читается священником лицом к народу, благодаря чему слова её становятся актуальными для каждого слушающего. Молитва напоминает кающемуся, что грехи прощает Бог, а священник только свидетельствует о покаянии. В молитве также подчеркивается необходимость вспомнить и назвать свои грехи, ничего не утаив:

Вот, чадо, Христос здесь невидимо стоит, принимая исповедь твою; не стыдись и не бойся, и ничего не скрой от меня, но, не уклоняясь, открой всё, что соделал ты, — и получишь прощение от Господа нашего Иисуса Христа. Вот и икона Его перед нами, я же только свидетель, чтобы засвидетельствовать перед Ним всё, что ты скажешь мне; если же что скроешь от меня, то впадёшь в двойной грех. Итак, будь внимателен, — ибо ты пришёл в лечебницу — чтобы не уйти тебе не исцелённым.

Слова предпоследней молитвы Исповеди направлены своим ходатайством на освобождение человека от рассказанных перед священником грехов:

Господи, Боже спасения рабов Твоих, милостивый, и щедрый, и долготерпеливый, сожалеющий о наших беззакониях, не желающий смерти грешника, но чтобы он обратился и жил; Сам и ныне умилосердись над рабом Твоим (имя), и дай ему образ покаяния, прощение и отпущение грехов, прощая ему всякое согрешение, как вольное, так и невольное, примири и соедини его со Святой Твоей Церковью во Христе Иисусе, Господе нашем, с Которым принадлежит Тебе мощь и великолепие ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.

Завершается акт исповедания грехов возложением епитрахили, а потом и руки на голову кающегося с чтением разрешительной формулы. Эта молитва, отсутствующая в греческой традиции, появилась впервые в чине Исповеди только в XVII веке. Появление такой молитвы в славянских рукописях приписывают митрополиту Петру Могиле:

Господь и Бог наш, Иисус Христос, по благодати и щедротам Своего человеколюбия, да простит тебе, чадо (имя), все согрешения твои, и я, недостойный иерей, властью Его, мне данною, прощаю и разрешаю тебя от всех грехов твоих во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Тайна исповеди

В Республике Беларусь тайная исповедь — это конституционное право гражданина страны[6]. Такая форма доказала временем свою исцеляющую практичность: в такой атмосфере человеку, и без того переживающего сильное духовное потрясение, намного легче переступить через свой страх и полностью довериться участию пастыря в таинстве.

Часто у человека нет возможности высказаться в спокойной обстановке доверительной беседы. Это проблема современных приходов. Что ни говори, а тайна исповеди порой рушится прямо на глазах, а вернее в ушах всех, кто стоит в толпе и ожидает своей очереди: заодно со священником им приходится свидетельствовать о грехах глуховатой старушки, которая вещает на весь храм. Суть исповеди, её таинственность также разрушается и тогда, когда всё та же толпа создаёт внутри себя обстановку, схожую с той, что творится в очереди за дефицитом. В такой ситуации разговор священника с человеком перестаёт быть беседой: нет возможности задать вопросы и понять суть проблемы, дать совет и просто ободрить. Потому многие приходы вводят традицию исповеди накануне вечером перед Причастием — после всенощного бдения или во время его.

Впрочем, есть проблема похуже — куда более серьёзные последствия для души человека имеет нежелание признавать за собой грехи.

О главном

Главное в исповеди — это не многообразие форм и молитв, а сама беседа с духовником, её спасительное свойство. Исповедь строится по- разному. Иногда она проходит в форме беседы, когда священник задаёт наводящие вопросы. Именно так предписывает совершать исповедь Требник, предлагающий ряд вопросов, которые должен задавать священник.

— Скажи мне, чадо: не был ли ты еретиком или вероотступником? Не держался ли вместе с ними, их молитвенные дома посещая, поучения слушая, или книги их читая? Не любишь ли чего- нибудь из мгрского больше Творца своего? Не лжесвидетельствовал ли ты? Не нарушил ли какого обета, Богу данного? Не кощунствовал ли над Божественными Писаниями?

И снова спрашивает его о кровосмешении. Ибо оно влечет за собою более тяжкое запрещение, чем блуд.

— Скажи мне, чадо: не убил ли ты человека намеренно или невольно?

— Скажи мне, чадо: не украл ли ты чего, и клялся, что не делал этого? Или другой украл, а ты взял у него украденное?

И если что украл, пусть возвратит, а после этого пусть идет к архиерею с тем, чтобы получить разрешение от данной им клятвы, и затем да исполнит канон свой [епитимию]. Если же не клялся, пусть исполнит, если возможно, канон, положенный вору.

— Скажи мне, чадо: не клялся ли ты, и как клялся — по своей воле или невольно и вынужденно? Не предал ли немощного в руки сильного? Не обижаешь ли кого? Или обидел — в торговых делах или в чем ином?

Однако подобную «вопросо-ответную» методику ведения исповеди нельзя признать совершенной. Такой подход годится в том случае, если речь идёт о первом опыте покаяния, когда человек не знает, как и в чём ему каяться или когда к исповеди приступает ребёнок. Такой вариант также уместен в случаях приёма в лоно Церкви иноверцев или отступивших от неё. В иных ситуациях священнослужитель вынужден как бы угадывать чужие грехи. Если же человек не может назвать свои проступки, то вывод один: он не готовился к исповеди, не пересматривал свою жизнь перед тем, как прийти с покаянием. Человек сможет понять свое состояние только в том случае, если сам определит и назовёт свой грех. Это разумно: ведь зачем кому-то каяться в том, чего он может и не совершал и не совершит никогда в своей жизни?! Часто бывает наоборот: «Каюсь батюшка во всём согрешил, и словом и делом и помышлением, каюсь, прости!». Порой это даже сопровождается обильными слезами, но грех так и не увиден.

Самой распространённой формой исповеди является свободная беседа, когда священник слушает исповедь. В данном случае есть прекрасная возможность высказать все свои грехи и ещё раз осознать степень своей зависимости от них, понять свою немощь и полностью положиться на волю Бога. А для священника и в таком формате есть место для вопросов и советов, наставлений и даже наказаний (епитимий). Важно, чтобы человек готовился, изучал себя самого перед тем, как приступить к таинству.

Покаяние в душе

Самое искренне покаяние то, которое идет от души. Такое чувство делает исповедь полной и максимально полезной для самого исповедника. Однако искренность ещё надо воспитать в себе. Не всякий будет вот так просто рассказывать о себе «хорошем» перед свидетелем его дел и мыслей. Честность воспитывается поступками добродетельными. Их результат — созидание доброго, нравственного.

Не хватает современнику правдивости. То и дело покаяние превращается в ритуал, когда таинство воспринимается как магическое заклинание или набор внешних действий: выполнил строго по порядку и всё — ты спасён. Такоё понимание свойственно протестантам, а ещё больше сектантам. С этой «технологией спасения» приходит на исповедь и «советский человек». Долгие годы он не знал, что гордость — это грех, что коммунизм — это некачественная копия Библии. И теперь, преодолев падение «изма», он нашел место своему мировоззрению, своей размытой копии в христианстве и его таинствах. Покаяние такого типа верующих — очень серьезное испытание для священника. Ведь привыкли жить по заповедям уголовного кодекса, считая остальное мелочью и пустяком. Так и приходят к пастырю: с длинным введением в покаяние и кратким раскаянием по УП СССР, УПК РСФСР и РБ. Конечно, слава Богу, что и так приходят! Ведь Господь видит сердца. Но священник на исповеди — это непросто продвинутая модель робота- исповедальни. Он — видимое свидетельство того, что Бог отпустил, простил грехи покаявшемуся человеку. Господь так премудро устроил: для человека материального, всегда требующего видимого свидетельства, оставил видимое доказательство прощения грехов, в которых человек покаялся в душе. Ведь не может сам человек с нарушенным духовным зрением принимать решения подобного типа: «Так! Я вот тут покаялся! Всё, вижу, что мне простили!». Это дело находится в компетенции Церкви Божией.

Таинство Причастия

Сердцем Церкви является Евхаристия, вокруг которой строится вся видимая и невидимая жизнь Церкви. Церковь «построена» Господом не только как санаторий для души, в котором она может найти успокоение от суеты и злобы дня, но и как больница, в которой человек ищет врача, способного исцелить его страсти. Природа страсти — грех, а грех есть болезнь, и Церковь лечит эту болезнь.

Но так думают не все, в том числе и христиане. Некоторым хочется видеть в Церкви простое земное общество грешников. Такие настроения и взгляды на Церковь были всегда популярны, даже во времена Христа: «Вы христиане злые, разобщенные, нарциссы, причислившие себя к особой породе, нации; вам не чужды пороки мира и многое другое».

Но кто сказал, что Церковь, живущая на Земле и состоящая из людей, святая? Будучи чистой и непорочной по своему Божественному происхождению, она создана для несвятых, больных и страдающих людей. Потому и пишут богословы, что Церковь земная есть Церковь воинствующая. За этой пафосной и тяжеловесной фразой скрывается простой смысл: общество Христа состоит из разных людей и у каждого «свои тараканы» в душе. Вспомните, как бывает в поликлинике: вы приходите и видите толпу разнохарактерных, озлобленных болезнью людей, готовых порвать на клочья не менее уставшего врача. Как хочется крикнуть в этот момент: «Ведь вы же люди! Давайте будем хорошими и пушистыми». Господь еще во время своей земной жизни задал вопрос о смысле своего служения, тем самым отсекая на века голодные мысли смотрящих в микроскоп злобы. Однажды «фарисеи сказали ученикам Его: для чего Учитель ваш есть и пьет с мытарями и грешниками? Иисус же, услышав это, сказал им: не здоровые имеют нужду во враче, но больные…» (Мф.19:11-12).

Отсюда вывод: если вы духовно сильный и здоровый человек и абсолютно в этом уверены, то Вам и не надо в Церковь! Если же наоборот, тогда начните с Таинства Причастия.

Три слова, одно Таинство

В Православной Церкви есть таинство, которое в отличие от иных обрядов и таинств имеет три названия. Причастие, Евхаристия, Литургия — три определения одного таинственного приобщения Тела и Крови Христовых. Если говорить обо всех трех определениях, то отличия лишь в терминах, словах и их содержании. Но говорить о Таинстве обойдя все три понятия, значит потерять полноту смысла, которую они привносят в жизнь верующего человека. Здесь же важно поговорить и о времени по принятии Святых Даров, которое я позволю себе условно обозначить как послепричастие.

Причастие

Причастие — это такой народно-богословский термин. Если спросить православного, стоящего на паперти (по-нашему ступеньках, крыльце) храма: «скоро причастие?», — то он вас поймёт и даст ответ в часах, минутах. Под этим будет подразумеваться народное внутреннее, основанное на интуиции бессознательное осмысление того, что происходит после молитвы «Отче наш». И время, данное в ответ на поставленный «когда?», будет нести в себе единственный смысл: тогда, когда батюшка с чашей будет давать что-то в ложке. Вот для народа — это и есть причастие.

Но удивительно ни это временное восприятие, а то, что где-то в глубинах своего сердца, то есть души, народ, не мысля категориями богословия святых отцов или что тяжелее для неискушенного сознания символизмами Лосских, Хомяковых и иных прекрасных аскетов умосозерцательного, интеллигентного богословия, народ предчувствует, что причастие несет нечто важное в их жизнь. Понимает чувственным богословием саму сердцевину значимости тайны Божественного дара.

С научной, значит теологической, или буквально, богологической, точки зрения Причастие — есть дар Бога людям. Суть дара — возможность дружить с Христом, быть с ним как с другом в самых тесных отношениях.

Богословие Причастия дает нам понять, что принимая с ложки (а по церковному, лжицы) хлеб, омоченный вином, мы становимся соучастниками, частью, входим в состав чего-то единого, как часть. И под «чего-то» понимается Тело Христово. То есть, как это нам дал понять апостол Павел, мы становимся членами церкви, созданной Христом. Твоё частое Причастие становится доказательством твоего небесного гражданства, таким, что ли духовным паспортом, идентифицирующим твою личность через твоё же общение с Христом.

Евхаристия

Слово Евхаристия (греч. благодарение) имеет несколько иную смысловую нагрузку. Термин причастие говорит об участии народа в духовной жизни Церкви, через видимое действие в невидимом. Евхаристия же раскрывает для нас один из значимых результатов этого таинственного участия — благодарность Богу за Его дружбу с нами, за возможность всегда войти в дом Бога как друг: без приглашения и очереди по записи.

С другой стороны, слово Евхаристия напоминает нам о жертве Христа. Если в историческом Ветхом Завете знаком благодарности Богу была физическая жертва, то в нашем Новом Завете таким благодарением является бескровное нематериальное продолжение во времени жертвы Христа, принесенной Им для освобождения нас из рабства греха. Участвуя в Евхаристии, мы участвуем в Пасхе Христа.

Литургия

Слово литургия отражает социально-богослужебную сторону таинства Дружбы.

Литургия в переводе с греческого языка означает общее дело. Таким образом, данное слово говорит о том, что у крещенного человека не может не быть общего дела с Богом, своей дружбы с Христом. Став гражданином Церкви, ты должен понять (или этому должны научить крестные), что друг твоего Друга — твой друг. Ты не можешь водить дружбу только с Богом наедине. Став христианином, ты становишься членом общества, попадаешь в общежитие со своими правилами, законами, созданными в равноправном сотрудничестве воли Бога и человека. И теперь молитва в храме — это возможность проявить свое дружелюбие к друзьям Христа и наоборот, друзьям Бога проявить свое дружелюбие к тебе. В повседневной жизни друзья живут в разных домах и местах, но при этом остаются друзьями, проявляя свое внимание, интерес и заботу о друге посредством общения во время встреч и разговоров. Литургия также является проявлением внимания, интереса и заботы друг о друге, объединённых общей молитвой, разговором с Богом-Другом на службе.

Богослужебная сторона таинства Причастия — это те внешние средства, которые народ и священник используют для общей дружбы. Евхаристия является древней службой, установленной Христом на

Тайной Вечери. Современная литургия сохранила слова Спасителя, с которых и началась Евхаристия: «Примите, ешьте…» и «Пейте из неё [чаши]…». При этом за свою более чем двухтысячелетнюю историю служба Причастия стала продолжительнее и сложнее. Сегодня она состоит из следующих частей:

• ектеньи — громкие молитвенные прошения «на злобу дня»;
• антифоны — песни из Библии;
• чтение Писания и его истолкование священником или диаконом;
• пение Символа Веры, в котором содержатся основные положения нашей веры;
• произнесение слов Иисуса Христа, сказанных Им на Таайной Вечери — центральный момент таинства Причастия;
• пение молитвы «Отче наш», напоминающей нам о приближающемся причастии и говорящей о том, что этот хлеб нам необходим по причине духовного голода;
• непосредственно Причастие, во время которого народу преподаются освященные хлеб и вино;
• благословение священника перед тем, как верные с миром в душе и сердце выйдут из храма.

Что после?

Время после причастия Божьими Дарами, когда человек должен продолжать жить в мире, преодолевая его немощи, можно назвать послепричастием.

Послепричастие — это твой выход из храма, который радикально разделяет твою жизнь на «до» и «после» встречи со Христом. Дружба с Богом разрывает тебя на два мира, на два состояния души. С одной стороны — жизнь, простая и одновременно сложная в мелочах, в каких-то встречах или одиночестве. С другой стороны — неописуемое чувство родства с Христом, которое является результатом твоей искренней, а потому долгой и крепкой дружбы с Ним. Послепричастие — это вопрос «как?», который вновь и вновь мы ставим себе после каждого выхода из храма. Как жить теперь, когда ты знаешь сердечно Христа, но также и законы жизни за пределами храма? Послепричастие — это возможность ответа на данный вопрос делами веры, шанс снять противоречивое разделение на тебя до и тебя после через тебя сейчас. Послепричастие — это и есть «ты сейчас» в делах любви к ближнему, которые ты творишь со Христом в сердце, выходя за пределы места твоей встречи с Ним.

Но может быть так, что послепричастие так и не наступит. Вернее, оно-то наступит, но будет с отрицательным знаком, поскольку ты не сохранил дружбы со Христом. Ведь любовь ко Христу проверяется через твое отношение к другим людям. Например, если ты не можешь быть другом мужу, жене, ребенку, старухе, пугающей тебя своей беспомощностью — значит ты потерял Бога в своем сердце. Если ты не можешь быть другом с тем, с кем стоишь в очереди за дефицитом, с коллегами по работе, с которыми ты борешься за ступеньку повыше на карьерной лестнице — значит ты потерял Бога в своем сердце. Если ты не можешь быть другом пьянице со старческой седой и грязной, как серый постсоветский асфальт, бородой — значит ты потерял Бога в своем сердце.

Таинство Крещения

Беседа первая. Водою и Духом. Таинство общения

Уже около четырнадцати столетий Церковь крестит в подавляющем большинстве только младенцев и редко — людей, пришедших к Богу в сознательном возрасте. Как мы знаем, младенцев крестят по вере их духовных родителей, которых Церковь называет восприемниками. В свою очередь, крестные тоже крещены в детстве. А теперь прибавьте к сказанному советское прошлое наших людей, породившее формальность в отношении к таинству, и мы увидим следующую картину.

Иногда к батюшке приходят бабушки и просят покрестить своих внуков или правнуков; затем в сюжетной линии появляются родные родители и, если повезет, будущие духовные. Однако чаще всего общение заинтересованных сторон происходит приблизительно по следующей схеме: приедут или позвонят родители (что случается чаще всего, хотя такие вопросы не стоит решать по телефону!), проведут переговоры, после них поступят звонки от потенциальных крестных, которым будет назначены встречи для собеседования, и они приедут на встречу к священнику. Для последнего задачей при встрече с духовными родителями в этой ситуации станет попытка понять, есть ли у них совесть. Сколько не оглашай, а если нет ответственности за происходящее, то тут только как в романе Н.В.Гоголя «Мертвые души»: вроде крестный есть, а человека, который воспитает малыша в вере, нет. Христианская ответственность нынче в дефиците. Нет, конечно, есть ответственные люди, которые со страхом (может и не Божиим, но хотя бы обычным человеческим страхом перед всяким официальным мероприятием) ведут себя внешне заинтересовано. И потому в беседе хотя бы с такими людьми появляется огромный шанс донести страшную истину: крещение для духовных родителей — это клятва перед Богом.

Во время предварительных (т.н. «огласительных») обрядов перед крещением есть момент, когда крестные от имени малыша трижды отрекаются от сатаны и всех его служителей. На то, что это происходит в форме клятвы, указывают слова из текста Крещения и действия, их сопровождающие: «И обращает священник крещаемого (в нашем случае крестного — авт.) на запад, раздетого (малыша — авт.) и с поднятыми руками, и спрашивает: «Отрекаешься ли от сатаны, и от всех дел его, и от всех ангелов его, и от всего служения его, и от всей гордыни его?» Поднятие руки в древности было элементом клятвы, обещания, гарантом истинности намерений. Если же после произнесения клятвы человек продолжает своими деяниями служить сатане, подавая ребенку отрицательный пример, то что доброе может вырасти в сердце дитя? Нарушение клятвы крещения рождает в мире плоды безразличия и цинизма. Г рех порождает грех.

С этими же самыми последствиями встречается священник, ведущий собеседование с теми крестными родителями, которых в детстве не воспитали их же крестные. Где уж тут говорить о высоких материях, если изначально перед тобой человек, вынужденный слушать странные и высокие разговоры о некоем Боге, Который в его жизни стоит последним в списке (так, на всякий случай, вдруг настигнет болезнь, старость, смерть)?!

И все же, не все так плохо. Да, среди меркнущих лампад человеческих душ сложно отыскать понимание. Однако его можно породить через слово, через общение. Даже через явный риск поделиться «своим» с другим: своим Богом, своей «уютной» верой. Ведь проблема и в этом: мы часто попадаем в состояние уюта и быта в вере. Все спокойно и тихо: избран и иду ко Творцу, работаю в храме, достиг новых высот в христианстве — знаю историю Церкви, умею толковать Писание или (что еще интересней) разъяснять богословие, занимаюсь миссионерством. Уют порождает леность. Ее не скроешь дежурными фразами на собеседовании: «выучите молитвы», «выпишите грехи», «причаститесь». Сухость и деловитость произнесенных слов не трогает сердце человека, который и без того спрятал его от людских глаз. Один почтенный седовласый священник в диалоге со мной однажды указал на самое главное: основанием для плодотворного общения священника и восприемника является любовь. Но как же сложно увидеть в современном крестном живую личность. И мы священники продолжаем: «Выучите “Отче наш” и “Символ веры”, подготовьтесь к исповеди» и т.д.

Но и без выполнения этих требований как быть? Святые всегда отмечали важность внешних действий в воспитании «внутреннего человека», которые являются своеобразным тренажером, без которого не будет ни воли, ни силы идти дальше к цели. А цель человечества отстоит от человечества настолько, насколько оно отстоит от нее. Это как сообщающиеся сосуды. Разница только в том, что Божественный сосуд, в отличие от человеческого, всегда полон, и содержимое в нем не уменьшается: Бог открыт людям в полноте и без остатка. В этом смысле наша цель заключается в том, чтобы достичь полноты любви, раскрыв себя Богу через открытость соседу по Земле. В такой перспективе крещение становится чем-то большим, чем просто обрядом: оно становится процессом, в котором принимают живое участие все стороны, таинством общения, объединяющим клятвенно и навсегда детскую душу с душой духовных родителей.

Таинство доверия

В условиях гонений крещение рассматривалось, как таинство доверия (отчасти это объясняет столь долгую подготовку к принятию таинства в древние времена). Можно ли новому человеку доверить тайны веры? Можно ли ему доверить себя? Не предаст ли он в минуту опасности? Таким образом, крещение как принятие в Церковь было актом доверии общины к новому христианину.

С другой стороны, крещение является актом, свидетельствующим об обоюдном доверии Бога и человека, готовности вручить себя другому.

Крещение

Несмотря на то, что у многих людей уже есть определенный представления о крещении, все же, говоря о его внутренней составляющей, очень важно сказать и о его внешних аспектах.

В противоположность представлению многих людей, крещение не начинается словами «крещается раб Божий» — ими оно лишь продолжается и на них акцентируется. Первой частью таинства является молитва в первый день после родов женщины. Этой молитве уже девять столетий и все это время Церковь с родительской заботой и лаской оберегает здоровье малыша и матери с самого первого дня их встречи. Даже сейчас, когда вы читаете эти строки, звучит молитва о ниспослании Божьей силы для укрепления здоровья мамы и ребеночка.

Церковь стремится быть с человеком в каждом событии его жизни, сопровождать его своей молитвой. А разве не событием является наречение кому-то имени?! Вторым этапом таинства крещения является молитва наречения имени, существующая с VIII века. И хотя в содержании этой молитвы говорится не об имени малыша, но о том, чтобы неизменно пребывало на нем имя Божье — все же хочется видеть здесь благословение, данное Богом малышу для того, чтобы он жил в соответствии со своим призванием. Ведь имя дается в честь святого, жизнь которого — пример для подражания в том, как восходит к духовному совершенству.

Третья группа молитв, вводящих в таинство крещения — это молитвы «об оглашенных». Вопрос оглашения, подготовки к принятию таинства, является принципиальным для Церкви. Исторически правила оглашения могли меняться, но неизменным оставалось само требование подготовки. Однако если в древности оглашение было органичной частью всего процесса воцерковления человека, то в наших условиях оно становится проблематичным. Ведь сегодня мы оглашаем кого? Не малыша, но тех, кто на собеседовании слушает слова священника, то есть тех, кто станет духовным родителем при крещении. И вот парадокс: крестными могут быть только крещенные в православии, в то время как оглашенный — тот, кто только еще готовится через изучение истин веры стать христианином, приняв благодать в таинстве. Как же возможно, в таком случае оглашать уже крещенных и главное — для чего? Мне кажется, что посредством предкрещального оглашения будущих крестных родителей Церковь предлагает современному обществу своеобразная реабилитация духовных сил. В оглашении мы как бы вновь возвращаем человека к тому, что уже происходило с ним самим:

Это уже было с тобой, когда ты был ребенком. Да, не с тобой, а с крестным, но оно же было?! Потому что крестили меня. Но никто так и не передал мне в опыт того, что было со мной, а не с крестным. Надо мной было совершено крещение — принятие в общество христиан по внесенному залогу верой моих духовных родителей. Они за меня походатайствовали перед Богом и дали слово, что я останусь в обществе христиан, что буду Божьим, и больше не чьим. Однако всего этого я так и не получил. Но ведь оно же было?

Затем наступает момент собственно крещения. В древности, чем меньше было крещенных и чем больше лютость палачей, тем дольше готовили к принятию просвещения, как еще по-другому называли крещение святые отцы. Во времена гонений крестили как правило в Великую субботу за вечерним богослужением в соединении с крещальной литургией. Со временем, когда гонения прекратились, оглашенных стало больше, выросло доверие общины, а вера приобрела государственный статус — оглашение стало менее продолжительным, а крещение стали совершать чаще. Так, уже к X в. крещения во время литургии св. Василия Великого происходили в избранных случаях, а массовые просвещения происходили уже в Лазареву субботу перед литургией и утром в Великую субботу.

Предпоследним элементом таинства крещения является самостоятельное таинство. Речь о миропомазании, когда крещаемого помазывают отваром из масел и благовоний. Миропомазание можно определить, как крещение Духом. Крестящегося помазывают со словами «Печать дара Духа Святого». В древности помазывали только лоб, а в современной практике также глаза, ноздри, уста, уши, грудь, руки и ноги. Посредством видимого действия (нанесения кисточкой мира в виде креста) Церковь закрепляет печатью Духа «крещальное соглашение» Бога и человека.

В конце всего над крещаемым совершается обряд пострижения волос, благодаря которому подтверждается принятое решение принадлежать Богу. В древности пострижение волос происходило в отрочестве и не было соединено с крещением. В современной практике она совершается после миропомазания в соединении с действием, имеющим название «омовение мира в восьмой день».

Как креститься?

Такой вопрос возникнет у тех, кто дочитает книгу до этого момента. Почему я уверен в этом? Не знаю. Быть может, потому что он появился и у меня. Когда мои пальцы перестали нажимать на клавиатуру, не поспевая за скоростью мысли, я вдруг необъяснимым образом почувствовал себя читателем и задал вопрос автору: «Вы так все тут хорошо рассказали, но как же нам быть, как нам крестить своих детей и внуков? Разве виноваты мы в том, что родились в обществе без Бога? Разве наша вина, что долгие годы рабства воспитали поколения, которые до сих пор учатся на своих ошибках использовать полученную свободу выбора?» «Конечно, не ваша», — хочется сказать в ответ.

Просто рожденный во мне вопрос (подобно тому, как лакмусовая бумажка идентифицирует кислотность) свидетельствует своим появлением о проблеме. Уже воспитаны поколения тех, кто вроде бы крещен и верит. Но их родители, ставшие не по своей вине заложниками той культурной среды и оказавшиеся после распада Советского Союза в состоянии духовной невесомости, до сих пор с трудом исцеляются от заразы. Свой опыт они передали детям, получившим крещение по советскому образцу: без каких-либо собеседований, исповеди и причастия.

На приходе села Коптевка, где имею великую честь служить, пожилые прихожане рассказывали, как они крестили деток у протоирея Василия Красникова (настоятель прихода в 1955-1971 гг.): «В ночной мгле, глубоко за полночь, на дому, в корыте — лишь бы председатель или его стукачи не заметили!» Какое там просвещение. Но эти поколения выросли. Своих детей и внуков они продолжают по инерции учить так, как были научены сами: крестить по-отцовски «стесняясь», быстро, «на всякий случай», крестить по-магазинному: заплатил — получи товар.

В этом смысле крещение в современных условиях становится шансом для священника: переродившись самому, передать опыт древних и крестить в молитве и покаянии, для того, чтобы вернуть старших и привести молодых к жизни прихода. И все это через общение сторон, не в спешке и суете, но в терпении, желании лучшего духовного состояния своим детям и внукам, в молитве друг о друге. Крестить в исповедовании своей веры. Крестить для того, чтобы участвовать в таинствах Церкви, в которых человек встречается с Богом. Крестить для будущего своего и Церкви.

Беседа вторая. Крещение: зачем учить Символ веры наизусть? (или один день из жизни «злого» батюшки)

Святитель Филарет писал, что пока наша вера покоится на Священном Писании и Символе веры, она принадлежит Богу, Его пророкам, Его апостолам, отцам Церкви, это ещё не наша вера. Но когда она закрепляется в наших мыслях, нашей памяти, тогда мы обрели её, обладаем ею. Следовательно, необходимо изучать все 12 членов Символа веры для того, чтобы слова, которые мы слышим за каждой литургией, пробуждали нашу мысль и делали нас сознательными членами Церкви Христовой.

Владимир Лосский (из «Толкования на Символ веры»)

Проблема

Как правило, на собеседовании изумленные крестные задают священнику следующий вопрос: зачем учить Символ веры наизусть? Ну, а почему бы и не выучить? Разве православным не следует знать Символ веры? Разве они не верят в те истины, о которых в нем говорится? Да и как это: крестить, не понимая, что означает крещение? Давать клятву о воспитании в вере — и не знать, во что верит православный? По моему мнению, так это безумие. Всё равно, что с закрытыми глазами вести сына через пропасть: и сам не перейдёшь, и ребёнка не спасёшь. Нет страшнее такого состояния. Незнание порождает ложное знание, суеверие и т.п.

И не надо себя тешить, господа, что прилетит Гарри Поттер и волшебной палочкой исправит в будущем наши недочёты. В деле воспитания только личный пример способен преобразить душу человека. Придет время и ребенок станет задавать вопросы: «папа, у меня есть крестные?», «мама, а кто они такие?», «а зачем они нужны?», «а почему они не ходят с нами в церковь?». Так вот, на последний вопрос хоть оправдаться можно: мол, далеко живут, много работают, очень заняты. Благо, если ребёнок вообще задаст похожие вопросы — значит, родные мама и папа всё-таки имеют привычку говорить о Боге в присутствии малыша и даже посещать богослужение. Но ведь ребёнок может спросить и о главном. Итак, почему же крёстные должны знать наизусть Символ веры?

Сразу хочется вспомнить пословицу: «насильно мил не будешь». Никто не заставляет крёстных быть крёстными. Разве было такое, чтобы батюшка с кнутом в руках и с криком «Даёшь крёстного!!!» тянул вас, как говорится, под крест? Нет, и не могло быть. Православной проповеди вообще несвойственно заставлять. Православие свидетельствует и подобно наставнику, лишь учит о Боге Воскресшем. Ну, а раз так и ты сам принял решение стать крестным, то будь любезен принять с должностью права и обязанности. Крестный вправе молиться за себя, за ребёнка, воспринятого им из купели, вправе воспитывать его в вере, посещать, причащать, учить исповеди, молитвам и многому другому, что вытекает из молитвенной и богословской культуры Церкви. Но он и сам обязан всё это выполнять по мере сил, в соответствии с реалиями своей жизни.

Но знать Символ веры нужно не только потому, что должность обязывает. Такая необходимость вытекает и из сути самого крещения. Ведь крестим не от порчи или «на всякий случай», а для того, чтобы вырастить искреннего православного, знающего свою веру, познающего Христа.

Собеседование

— А вы знаете Символ веры и что это такое?

Такой стандартный вопрос задаст любой священник при встрече с вами.

— Так вы знаете Символ веры?..

И вот здесь в девяносто случаях из ста настанет пауза. После чего мелодию безмолвия нарушит столь резкий (не столько по интонации, сколько из-за неожиданности) вопрос: «А вы православный?» Поверьте, этот вопрос изумляет многих. И в ответ слышишь: «Ведь как же, я всегда им был, да я и не помню, когда я им-то и не был. Что-то батюшка придумал. И зачем такие вопросы?» Да всё просто. Ну не хочет священник становиться соучастником преступления. Какого? Убийства духовного. Малыш только успел родиться, только начал осваивать законы жизни, он чист душой и не имеет личных грехов. Его бы беречь, как драгоценный сапфир. Так нет же, пусть смолоду познает грех миробытия! И кто же его этому учит? Сами родители, и всё те же крёстные, которым всё равно. Своим равнодушием, безответственностью они порождают смерть для души малыша. Кто же рад, когда умирает ребёнок? Такая картина вызовет слезу даже у самого чёрствого и жестокого человека.

А причём здесь священник? Разве он виноват, что родители и крёстные ведут к духовному самоубийству своё будущее поколение? Нет. Потому и заставит крёстных знать Символ веры наизусть. Это, конечно, не сможет во всей полноте показать будущим духовным родителям, как надо верить и, самое главное, в Кого. Но сам процесс изучения, возможно, затронет в человеческой душе струны, на которых уже давно никто не играл Божественной мелодии. И кто знает, может эта банальная зубрёжка малопонятных слов молитвы откроет новый мир для самого крёстного.

Верую…

Одно из значений слова «вера» — доверие. Мы верим, значит, мы доверяем.

Текст Символа Веры — это не придуманное в кабинете заявление Церкви о том, во что она верит. Символ веры написан в IV в., когда среди некоторых христиан появились ложные представления о Христе. И до того существовали так называемые «правила веры», но они несли молитвенную функцию и потому исполнялись только за богослужением. Но Символ веры, сформулированный на первых двух Вселенских Соборах (325 г. — Никейский и 381 г. — Константинопольский) приобрёл статус ещё и общего православного исповедания того, во что мы верим.

Текст Символа Веры принято делить на 12 статей, или тезисов. Ниже мы приводим церковнославянский текст Символа Веры (в скобках дается его русский перевод) с краткими пояснениями.

1 тезис

Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым.

(Верую во единого Бога, Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, всего и видимого, и невидимого).

Мы говорим: «Верю в одного Бога», — потому что в жизни много других богов. Они настолько различны, что поглощают человека своим греховным разнообразием. Но для нас Бог один, и нет никого, кроме Него. Бог, Который сотворил, создал нас и всё то, что находится вокруг нас: как то, что мы видим, так и то, чего не можем рассмотреть глазами. Только Он не поглощает меня своим миром. Только Он не делает меня рабом страстей. Только Он даёт мне силы быть добрым. Верю в Бога, Который не абстракция или природа, но Личность, открывающая себя человеку в примере любви и общения. Бог, Который и есть Любовь.

2 тезис

И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, единороднаго, иже от Отца рожденнаго прежде всех век Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, имже вся быша.

(И во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, от Отца рождённого прежде всех веков, Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рождённого, несотворённого, единосущного Отцу, через Которого всё произошло)

Этот стих обращён против тех, кто учит, что Христос не Бог, а только подобен Богу, как бы Бог, усыновленный Богом. Об этом в IV в. учил пресвитер Арий и его последователи. Данным стихом Символа Веры мы признаём Христа нашим Богом. Мы говорим, что Он рождён, но не так как все мы люди: если мы рождаемся во времени, то Он рождён вне него. Мы также верим, что Христос участвовал в творении мира.

3 тезис

Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес, и воплатившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася.

(Ради нас, людей, и нашего ради спасения сошедшего с небес, и воплотившегося от Духа Святого и Марии Девы, и вочеловечившегося)

Бог стал человеком, приняв нашу плоть, ради того, чтобы спасти нас от рабства греху. Только Он мог победить эту зависимость через столь сильное смирение Себя до уровня человека. Мы говорим, что Христос был рожден Марией Девой, непорочной зачавшей от Духа Святого.

4 тезис

Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша и погребена.

(Распятого же за нас при Понтии Пилате, и страдавшего, и погребённого)

Мы помним те муки, которые претерпел Спаситель на кресте. В то время, когда одной из Римских провинций правил Понтий Пилат, это была не только страшная, но и позорная для преступников казнь. Христос принял на себя эти муки, не будучи виновным, Он был распят для нашего освобождения.

5 тезис

И воскресшаго в третий день по Писанием.

(И воскресшего в третий день по Писаниям)

Здесь — фундамент нашей веры. Без него вера наша пуста и бессмысленна. Как и предсказывали пророки, Христос воскрес, даровав нам надежду на будущую жизнь после смерти.

6 тезис

И возшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца.

(И восшедшего на небеса, и сидящего справа от Отца)

Если принятие Богом человеческого естества стало началом земного служения Христа, то его вознесение на небо — окончанием. Оно произошло в сороковой день после того, как Христос воскрес. Восшествием на небеса Господь прославил людей пред Отцом Своим, что даёт нам надежду на спасение.

7 тезис

И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Его же царствию не будет конца.

(И снова грядущего со славою судить живых и мёртвых, и Царству Его не будет конца)

Верим в то, что Христос придёт снова на землю и будет судить нас всех по делам нашим, по совести нашей. После же Он установит

Царство Божие, которое, в отличие от государств, созданных людьми, никогда не исчезнет.

8 тезис

И в Духа Святаго, Господа, Животворящаго, иже от Отца исходящаго, иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки.

(И в Духа Святого, Господа, Животворящего, от Отца исходящего, со Отцом и Сыном равно поклоняемого и славимого, говорившего чрез пророков)

Верю в Духа Святого. Эти слова направлены против тех, кто говорил, что Дух не есть Бог. Именно это утверждал Македоний, еретик всё того же IV в. Православная Церковь учит: Дух исходит от Бога Отца и есть сила Божия, подающая жизнь всему.

9 тезис

Во едину святую, соборную и апостольскую Церковь.

(Во единую, святую, соборную и апостольскую Церковь)

Церковь создана Христом как собрание верующих в Него. Она создана единственной и неповторимой; как нет двух истин, так же нет и двух Церквей. Церковь сохраняет преемство во времени: она та же, что и много веков назад. Церковь едина в пространстве: она та же, будь то в Африке или в Беларуси.

Церковь святая, так как её создал Бог. Но она стремится к совершенству, так как в неё входят люди со своими страстями.

В своей земной деятельности она руководствуется соборным мнением многих, а не одного. Впрочем, Церковь управляется не человеком, но Христом, который стоит во главе ее.

Церковь создана Господом, Который поручил её своим ученикам святым апостолам. Они оберегали её подлинность через своё преемство. И это преемство принадлежит епископам и по сей день.

10 тезис

Исповедую едино крещение во оставление грехов.

(Признаю одно Крещение для прощения грехов)

Как одна Церковь, так и одно крещение. Потому что крещением мы входим в общество христиан. Крещение одно, так как не совершается дважды над одним и тем же. Оно единственное, поскольку через него подаётся очищение грехов, в том числе того греха, который есть в нас при зачатии и рождении. Этот грех, подобно болезни, передан нам по наследству от Адама и Евы.

11 тезис

Чаю воскресения мертвых

(Ожидаю воскресения мёртвых)

Верю в то, что будем воскрешены Христом и телом, и душой. И ожидаю этого.

12 тезис

и жизни будущаго века. Аминь.

(и жизни будущего века. Аминь)

Ожидаю и жизни с Богом после всеобщего воскрешения всех людей.

Вывод «злого» батюшки

Символу веры более 1500 лет. Как и в древности, его произносят всем миром за литургией; как и тогда, в общей домашней молитве его читают и малыши, и старики. И это радует. Радует, что у нас, христиан, есть возможность прикоснуться к столь богатой (но и сложной) истории откровения Бога человеку.

Произнося слова Символа веры, пропуская их через своё сознание, мы становимся реальными соучастниками событий того далёкого времени, когда быть православным означало быть готовым пострадать даже телесно за Христа. Сама мысль о том, что древний текст дошел неискаженным до нашего поколения техногенов, порождает ощущение причастности к чему-то важному. И поэтому нам надо знать Символ веры.

Кто-то скажет: «Вы, батюшка, злой и бессердечный, мучаете нас зубрёжкой. Ну, разве мы станем после этого верить лучше, чем до того? Разве мы сможем познать Христа, зная наизусть слова Символа Веры?» Нет, конечно. Не всякий крёстный после крещения начнёт жить по-другому. Более того, через месяц после крещения многие, к сожалению, перестанут даже вспоминать о том, в чём поклялись Богу. Это произойдёт у каждого по разным причинам. Кого-то жизнь затянет, как колесо сансары, а кто-то просто станет лениться. Часто бывает, что став крёстными, мы временно притворяемся, впадаем, как в замедленном кадре боевика, в сладкое чувство самообмана: будто мы и впрямь так и поступим, как поклялись. Так может, не стоит себя обманывать? Может до того, как принять приглашение быть крёстным, стоит заглянуть к себе в душу? Задать себе прямые вопросы, не ища оправданий: «да нет, я ведь не виноват, это всё мои предки, это они меня так воспитали!», «разве мог я знать?», «да что там сложного, я справлюсь!», «подумаешь, кто там потом узнает…». Может, стоит увидеть себя, какой ты есть без маски и прикрас? Может стоит на чистоту? Вообще честность никто не отменял. Если не с другим, то с самим собой неужто сложно остаться искренним? Или всё-таки мной кто-то завладел и теперь не даёт мне признаться, кто я?

И вот в таком контексте, когда мы-то и самих себя не знаем, призыв «злого» батюшки зазубрить важнейший текст Веры, чтобы хоть как-то напрячь «внутреннего меня», очень часто воспринимается в штыки. И тут уж даже у Господа нет никаких шансов стать лучше в глазах разъярённого крёстного. Потому «злым» в глазах будущих крёстных становится священник. Но, дорогие мои, я «злой» не потому, что зло во мне, а потому, что хочу научить верить не слепо, хочу открыть глаза тем, кто привык жить в густом тумане сладкого самообмана.

Примечания

[1] См.: Список использованной литературы

[2] Смотрите: Беседа о Таинстве Причастия -http://pravoslavie.bv/page/beseda-o-tainstve-prichastiia. Исповедь — http://pravoslavie.by/page/ispovet. Беседы о Таинстве крещения. Беседа вторая -http://pravoslavie.bv/page/besedv-o-tainstve-kresheniia-beseda-vtoraia. Беседы о Таинстве крещения. Беседа первая — http://pravoslavie.by/page/besedy-0-tainstve-kreshenija-beseda-pervaja. Семилет А., иерей. Беседа о Таинстве Причастия. // Гродненские епархиальные ведомости. — 2015. — № 10. — С. 9-10. Семилет А., иерей. Беседы о Таинстве Крещения. Беседа первая // Гродненские епархиальные ведомости. — 2015. — № 11. — С. 6-7. Семилет А., иерей. Беседы о Таинстве Крещения. Беседа вторая // Гродненские епархиальные ведомости. — 2015. — № 12. — С. 6-7.

[3] Постановления Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви (2-3 февраля 2016 года): «17. Члены Собора считают полезным продолжение работы по подготовке методических материалов и образцов бесед для катехизации лиц, готовящихся к Крещению, и восприемников крещаемых детей, а также для готовящихся к вступлению в брак». См: ЖМП. — 2016. — № 3.- С.38.

[4] Нисколько не претендуя на исключительность своего текста бесед!

[5] Речь о крещении детей

[6] См. «Закон о свободе совести и религиозных организациях», статья 39.