Меня часто упрекают, что я занят, выражаясь попросту, ерундой. И, хуже того, транслирую ерунду на публику. Нельзя сказать, что осмысленно критикуют, - это для случайных лиц трудновато, - однако нападки невежд навели на мысль рассказать о библейской ботанике как о некоем целом. Благонамеренный читатель наверняка найдет здесь нечто поучительное и ответит мне не просто похвалой (заранее спасибо), но и осмысленными вопросами и комментариями.
Для начала несколько слов о знании растений самими героями Библии
Авраам и Моисей знали «в лицо» не менее 400 растений. Это очевидно из их рода занятий. Знали не только внешний вид растений на всех стадиях развития, но и кормовые, пищевые и лекарственные свойства, места и сроки произрастания. Потому что скотоводство в условиях степи и полупустыни без этих знаний невозможно. Знание, как известно, сила. Стадо у пастуха-невежды погибнет в первый же сезон.
О знаниях растений земледельцев – сортах и видах, обработке земли, опасных сорняках, сроках посадки и уборки – я для простоты дела умолчу.
Знание растений нужны были строителям и торговцам. Царь Финикии Хирам поставлял царю Соломону строительную древесину, из которой главной породой был кедр. Кедр в горах Ливана произрастал вместе с пихтой и можжевельником, вместе с ними и заготавливался, поэтому считать всю поступавшую в Иудею древесину только кедром было бы грубым упрощением. Знали и различали – по древесине, потому что живьем почти никто из израильтян этих деревьев не видал - и кедр, и пихту, и можжевельник. Остатки этого знания отражены в Писании редкими терминами, которые достаточно условно переводят словом «кедр» (Ис.60:13, «теашшур», это же слово в стихе 41:19 переведено как «бук» (!)).
В Священное Писание растительная терминология попала из живого языка пастухов, земледельцев, ремесленников и торговцев. К сожалению, находки текстов «разговорного» иврита единичны, и растительных терминов в них почти нет. Единственный большой текст, сохранивший "бытовой" иврит стародавнего времени, - это древнееврейская часть Библии. Естественно, в священные тексты вошла только малая часть «растительных» терминов, а прочие были со временем утрачены, поскольку для бытовых и профессиональных нужд хватало терминов арамейских.
Консервация части древних растительных терминов в Писании вовсе не гарантировало их правильную ботаническую интерпретацию. Тут не помогало даже иудейское предание, поскольку записано оно было очень поздно, когда упрощенное понимание растительной терминологии Писания стало вынужденной традицией.
Дополнительную сложность интерпретации терминов вызывало изменение растительности в ходе времени. Менялся климат (дождей в Палестине древности было несколько больше), но главное, что растительность менялась вмешательством хозяйственной деятельности человека. Вырубались леса, появлялись новые растения, которые иногда дичали. Стада коз уничтожали подрост большинства деревьев, и выживали лишь некоторые, которым козы брезговали (к таким выжившим видам относится тот вид дуба, который по своему хевронскому экземпляру известен как «дуб Авраама»). Это приводило к тому, что леса, если и восстанавливались, имели совершенно иной вид. Вселялись новые сорняки. «Старые» растения исчезали, а «новые» могли легко принимать названия, в прошлом характеризовавшие совершенно иные группы растений. Самым обычным деревом в составе современных лесов Израиля является Лавр благородный. Однако где он в Библии? – нет его там, исключая смутное упоминания в одном из самых поздних текстов (2Макк.4:33, как сирийский топоним «Дафна»). Сложности понимания терминов удесятеряются, когда речь идет о привозном растительном сырье, - например, благовониях. Одно и то же слово (тот же ладан, древнеевр. лэвонА), могло означать совершенно разные вещи даже в одно и то же время.
Иначе говоря, сложности понимания библейских ботанических терминов существовали уже в библейское время. Что уж говорить о нашем.
Конечно, недопонятые библейские «мелочи» благочестию не слишком вредят. Однако не всегда. Мое изучение растений Библии началось после того, как в Князь-Владимирском соборе я услыхал от прихожанки, будто неважно, какое именно дерево проклял Иисус Христос (Мф 21, Мк 11). Маслина то была, или смоковница - для понимания это не существенно. Я усомнился, и, созерцая в весеннем Иерихоне на одичавшей смоковнице ранние смоквы, в этом сомнении укрепился (подробнее о смоковнице см. здесь же, http://azbyka.org/forum/blog.php?b=956).
Итак, еще раз: знания библейских вроде бы незначительных деталей бывает полезно и для благочестия. Равно как и для общей культуры. А культивируемое в самом себе невежество - ради мнимого благочестия - есть грех.
Контрольные вопросы для желающих: что означает имя Тамара? Почему дуб – за одним только исключением, и то для Финикии – не указан в Библии как дерево, из которого делают что-то полезное? Какой известный нам вид дерева произрастал в раю, и почему это может быть интересным при размышлении о грехопадении? Какого цвета семена у кориандра и верно ли их описывает Библия (Исх 16:31)? Колосья какого злака собирали апостолы (Матф.12:1)? Что означают слова «Гефсимания» и «Вифлеем»? Откуда взялась басня о том, что Ева в раю съела яблоко? Почему в евангелист Марк характеризует горчицу злаком (4:32), а Матфей – деревом (13:31)? Что за медицинский рецепт (один-единственный) есть в Библии? От какого «растительного» слова произошел термин «библион» (множественном числе «библиа»?
Вроде бы и пустячные вопросы, но они затрагивают и толкование Библии, и становление ее текста, и утверждение канона, а также историю Церкви, историю как таковую и методологию изучения Писания. Все эти нам полезно (мыслю так…. Кто не согласен со мной, пусть объявится). Возможно, кто-то возразит, что вариантность толкований, вопросы библейской текстологии и т.д. оставляют верующих совершенно равнодушными – я легко с этим соглашусь. Таких – равнодушных – явное большинство. Но я-то пишу не для большинства.
…
Перейдем к истории изучения библейской ботаники и некоторым ее результатам.
В Европе серьезное изучение растений Библии началось в XVIII веке. Одна из первых капитальных работ, посвящённых данному предмету, под названием «Священная ботаника, или краткое рассуждение о растениях Священного Писания» (Hierobotanicon, sive de plantis sacrae Scripturae dissertationes breves), была издана в двух томах в Уппсале и Стокгольме в 1745-49 гг.[1]. Её автором был профессор теологии Уппсальского университета, ботаник и филолог Улоф Цельсий (Olof Celsius, 1670—1756). Работа содержала в первую очередь богатейшие выборки суждений о растениях Библии, извлеченные из самой Библии, святоотеческих толкований, иудейского предания, античных специалистов по растениям (Теофраст, Диоскорид) и даже поэтических произведений (вплоть до Марциала, например, при рассмотрении латинского слова palma). Цельсий анализирует термины древнееврейского текста Ветхого Завета, термины Септуагинты, греческий новозаветный текст, а также арамейские и арабские термины, проясняющие возможное содержание конкретного библейского слова. Цельсий привлек все доступные ему интерпретации терминов, известные и в христианской традиции, и внутри иудаизма, и у античных авторов, и у современных Цельсию семитских народов. Однако объективный ботанический материал, доступный обсуждению, был крайне отрывочный, случайный, добытый паломниками, торговцами, моряками и разнообразными авантюристами. Профессиональные полевые исследования, предполагающие картирование территории, этикетирование с указанием местообитаний и качественный сбор образцов, отсутствовали. Отсюда понятен извинительный для Цельсия недостаток его работы, то есть малое присутствие в ней собственно ботаники. С этой точки зрения работа Цельсия устарела сразу же после появления на свет, потому что естественные науки середины XVIII века переживали взрывной рост. Революцию переживала и ботаника. Утвердилось стандартное латинское описание растений и бинарное название вида. Заработала систематика растений, четко организовавшая виды в структуры более высокого ранга (роды, семейства, порядки, классы и отделы). Начал поступать первый высоко достоверный материал непосредственно с самых разных территорий планеты, но в том числе и имеющих отношение к библейскому повествованию. Упомянем, например, экспедицию Карстена Нибура по Ближнему Востоку, Аравии, Персии и Индии 1761—1767 гг. После египетской авантюры Наполеона (1798-1801), единственным положительным результатом которой была ее научные открытия (включая ботанические), отношение Востока к европейским визитерам резко ухудшилось, и ученым работать стало сложнее. В частности, погиб Ульрих фон Зеетцен, первый (!) ученый, изучивший периметр Мертвого моря (1807). Общим правилом исследователей того неспокойного времени было «собрал материал – при первой же возможности отошли его и путевые записи в Европу». А как иначе? Материалы погибали при ограблениях, или изымались вместе с записями местными властями, склонными во всяком европейце видеть шпиона. Во второй половине XIX века ситуация изменилась к лучшему, исследования природы Ближнего Востока обрели вполне системный характер, во много благодаря христианским представительствам в Иерусалиме и Стамбуле. К концу века были опубликованы научные труды по флорам библейских территорий - Египта, Ливана, Сирии, Палестины, Аравии и т.д. Начали появляться и обзорные работы по растениям, упомянутым в Библии (Бальфур, «Растения Библии», 1857 и 1885; Тристрам, «Естественная история в Библии», Гамильтон, «Библейская ботаника», 1871, Целлер, «Полевые цветы Святой Земли», 1876 и т.д.[2]).
Нарастание русского присутствия в Палестине, в особенности после начала работы Императорского Палестинского общества (1882), резкое увеличение числа паломников, а в первую очередь появление полного русского перевода Библии (1876) подогрело общественный интерес к природным реалиям Библии. Первым российским обобщением по библейской ботанике стала работа 1871 года протоиерея Дмитрия Разумовского «Обозрение растений, встречающихся в Священном Писании»[3], достаточно много информации попало и в «Библейскую энциклопедию»[4] архимандрита Никифора 1891 года. В этих трудах, равно как и в 12-томной Толковой Библии под редакцией А.П.Лопухина (1904-1913) ботанический комментарий носит формальный характер и практического интереса не представляет. Однако в 1914 году появилась блистательная «Библейская флора» Д.М. Березкина[5]. Книга содержала достаточно точную библейскую и ботаническую информацию, многочисленные иллюстрации и фотографии. Современному читателю она недоступна, потому что отсутствует в большинстве библиотек.
В XX веке наибольший вклад в изучение растений Библии внесли израильские ботаники. Исследования флоры и растительности Палестины начались незадолго до перехода ее под мандат Великобритании (1917) и нарастали во все последующие десятилетия. Из итоговых работ наиболее важной является сводка Микаэла Зохари «Полный справочник по растениям Библии» на немецком языке (1986)[6], а также меньшее по объему, но более выверенное ее английское издание (1982) [7]. Краткая и точная информация о библейской флоре представлена в академической «Флоре Палестины»[8] 1966-1986 годов издания (упомянуты только виды Палестины, но не растения Ливана, Сирии и прочих «библейских» территорий). Немало интересной и точной информации можно найти в проспектах и изданиях Неот Кедумим - библейского ботанического сада неподалеку от Тель-Авива (рекомендую паломникам не забывать посещать этот уникальный объект). В целом работы израильских специалистов, проводимые «на месте событий» и учитывающие множество факторов, недоступных исследователя «извне», представляют в настоящее время самый большой интерес. Например, недавно было проведено крайне любопытное исследование, давшее ответ на вопрос «произрастала ли массово на Святой Земле сосна? Были ли в Палестине сосновые боры?».
В Писании однократно – у пророка Исаии (44:14) присутствует слово орен (евр. ארן, в русском тексте условно переведено как «ясень»), которое часть специалистов было склонно понимать как сосну. Впоследствии израильские ученые приняли слово орен научным названием рода Сосна на иврите (кстати, на идише сосна называется sasna, интересный факт для русского глаза). Естественный вывод был такой, раз сосна была в Палестине, значит, ее можно восстановить. И сосну десятками лет высаживали в Израиле на голых местах в надежде, что она, как местное растение, приживется хорошо, и поначалу так и было. Однако затем, к концу XX века, посадки сосны начал подвергаться массовым атакам насекомых и погибать. Израильская Академия наук создала комплексную научную группу из биологов, археологов, библеистов и историков, перед которой была поставлена задача: решить раз и навсегда вопрос о том, были ли в древней Палестине сосновые леса. Причина столь масштабной работы была, как видим, самая прозаическая. Оказалось, что сосновых лесов в древности здесь не было (это показало, в частности, изучение образцов древних отложений пыльцы со дна озера Киннерет и Мертвого моря). Точное значение слова орен так и осталось неизвестным (лавр? дуб? иное?)[9].
В России новейшей книгой по библейской ботанике является работа И.Н.Сокольского «Прекрасные растения Библии» (2006)[10]. Автор-ботаник, долгое время работавший в Израиле, делится своими наблюдениями и толкует библейские ботанические термины очень ярко и интересно, сочетая традиционность подхода с новыми вариантами понимания сложных терминов (увы, далеко не всех). Книга иллюстрирована черно-белыми фотографиями автора.
Полный список растений, упоминаемых в Библии, включает в себя не менее 140 видов. Ветхозаветная часть Библии содержит основную массу «растительных» сюжетов и упоминаний растений. В Новом Завете растений относительно немного, но смысловая нагрузка на них исключительно высока. Особо высокая частота употребления ботанических образов свойственна Песне Песней, пророку Исаие, у которого встречаются редчайшие термины, пророку Иеремии, Пятикнижию. Практически полное отсутствие растительных терминов присуще книгам пророка Даниила, Есфири и апостольским посланиям (здесь можно отметить важнейшее исключение – Рим.11:16-24). Основную массу растений Библии составляют культурные виды, дикорастующие деревья и травы Палестины, однако есть достаточно большая группа растений «издалека» - из тропической Африки, Малой Азии, Персии, о.Цейлон, Индии (возможно и из Китая), а также с юга Аравийского полуострова. И.Н.Сокольский допускает понимание термина оних (Исх. 3:34, евр. шехелет) как гвоздики – пряности из высушенных бутонов Гвоздичного дерева, - что расширяет просторы «библейской ботаники» до Молуккских островов Тихого океана.
Помимо слов, означающих конкретные растения (или группу близких видов) - дуб, пшеница, пальма, тмин, - Библия располагает набором общих категорий (трава, дерево, и т.п.) и набором ботанико-мофрологических терминов (лист, ветвь, корень, плод (общее обозначение плодов), яблоко (означает «круглый плод» вообще, не только плод яблони), огурец (вытянутый плод)и т.д. Для иллюстрации роли морфологических терминов в Библии достаточно вспомнить одно из главнейших мессианских пророчеств: И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его; (Ис.11:1). Можно обратить внимание на богатство морфологической лексики древнееврейского текста, в котором нет повторений терминов, тогда как русский текст вынужденно повторяет слово «корень». Именно от употребленного в стихе слова нецер (ветвь) образовано название топонима «Назарет» (через вариант женского рода нецера и нецерет)[11]. Особые термины существуют для описания растительных сообществ. Это лес, степь, пустыня, прибрежных зарослей высокотравья, обычно переводимых как камыш или тростник, не менее четырех терминов описывают болота. О важности этой категории терминов говорит хотя бы десятое слово древнееврейского текста Библии - тоху, один из «пустынных» терминов Библии, толковательно переводимый Септуагинтой и Синодальным переводом как безвидна (Быт.1:2).
Работа с текстом Ветхого Завета предполагает равноценное изучение как еврейского текста, так и его древнейших переводов, в первую очередь Септуагинты – греческого перевода III-II веков до н.э. Будучи переводом еврейского оригинала, существенно отличного от привычного нам современного еврейского текста, Септуагинта содержит достаточно много интересных «растительных» разночтений. Например, в Ис.41:19 текст Септуагинты содержит пять видов деревьев (кедр, самшит, мирт, кипарис и тополь), тогда как в еврейском тексте их семь (кедр, акация, мирт, «масляное дерево», кипарис, явор и бук; перевод последних двух слов совершенно условный). Любопытное разночтение есть в книге пророка Захарии (1:8), где еврейский текст предполагает растительный термин, а Септуагинта – термин орографический: …между миртовыми кустами в еврейском текст, тогда как в Септуагинте между двумя горами. Занятное расхождение обнаруживается в суждениях о материале, из которого был изготовлен Ноев ковчег. Согласно еврейскому тексту ковчег был сделан из дерева гофер (Быт 6:14). Согласно Септуагинте - из «четвероугольного» дерева (квадратного бруса?).
В целом разнообразие морфологических, систематических, и эколого-ценотических терминов, а также названия благовоний еврейских текстов Септуагинта передает достаточно точно. Но из этого правила есть яркое исключение. В греческом языке нет соответствий для большей части еврейских слов, определяющих колючие растения. Оно и не удивительно, потому что в библейском иврите таких терминов удивительно много - не менее 20-ти[12]. Создатели Септуагинты вынуждены были вдвое уменьшить терминологическое разнообразие «колючей» лексики, и это привело к утрате свойственной еврейскому тексту природной непосредственности и информативности. В наше время мы сталкиваемся с той же сложностью при создании других переводов на языки, почти полностью лишенные терминов для описания колючих растений. Так, Синодальный перевод двадцать еврейских терминов переводит пятью – это «терновник» (вариант - «терние»), «(колючий) кустарник», «волчцы», «крапива», «репейник». В некоторых эпизодах эта приблизительность приводит к утрате существенной части содержания. В частности, в стихе Я загорожу путь ее тернами и обнесу ее оградою (Ос.2:6) термин «терн» воспринимается русским ухом как один из вариантов живой изгороди из высокого колючего кустарника, тогда как в древнееврейском тексте речь идет об очень низком растении, образующем под ногами человека непроходимую колючую сеть. Иначе говоря, дорогу героине стиха преграждает не только каменная ограда, но и сплошной ковер из живых «противопехотных» заграждений. Непереводимо? – да. Здесь может помочь только хорошо комментированный перевод.
Интересный пример разночтения в 17b полустихе Псалма 103 видим при сравнении
его русского перевода (с еврейского текста) и церковнославянского (сделанного с Септуагинты). Русский текст: ели - жилище аисту (Пс.103:17). Церковнославянский текст, однако же, совершенно другой: еродиево (аистово. - А.М.) жилище предводительствует ими (прочими гнездами и птицами). Согласно предположению ведущего специалиста по текстологии Ветхого Завета Эмануэля Това[13], в древности при переписывании еврейского текста псалма произошла ошибка, и глагол со значением вести, предводительствовать ошибочно был записан – путем добавления одной-единственной буквы йод - как существительное «кипарисы» (более правильный вероятный перевод – «пихты». Русская «ель» - это фантазия переводчиков). А другой еврейский текст, с которого впоследствии создавали Септуагинту, этой ошибки не содержал.
Говоря совсем просто, текст псалма 103 в церковнославянской Библии ближе к исходному еврейскому оригиналу псалма, нежели тот его вариант, что сохранился в самой еврейской Библии.
Ежели кто осилил этот скучноватый текст до конца, примите мои поздравления. Надеюсь, читатели убедились, что библейская ботаника не стоит на месте, постепенно выявляя нечто новое, иногда – принципиально новое. Невозможно, чтобы она, как и вообще постижение Библии, дойдет когда-либо до абсолютной полноты понимания, до конца, скажет, «вот она, вся правда! Только правда и ничего кроме правды!»
…
Техническое замечание по ведению темы: комментарии незарегистрированных пользователей удаляются без прочтения. Прошу всех, желающих обсудить проблемы библейской ботаники, регистрироваться на сайте.
[1] Т.1 - http://books.google.ru/books/about/...is_Sacrae_Sc.html?id=PTQ-AAAAcAAJ&redir_esc=y. Т. 2 - http://books.google.ru/books/about/...is_Sacrae_Sc.html?id=VzQ-AAAAcAAJ&redir_esc=y
[2] BALFOUR, J.H. 1857. The Plants of the Bible: Trees and Shmbs. T. Nelson & Sons. London. 54 pp. ; BALFOUR, The Plants of the Bible (London, 1885); TRISTRAM, The Natural History of the Bible (London, 1889); HAMILTON, La botanique de la Bible (Nice, 1871); ZELLER, Wild Flowers of the Holy Land (London, 1876).
[3] Разумовский Д., протоиер. Обозрение растений, упоминаемых в Священном Писании. М.: Университетская типография (Катков и Кº) на Страстном бульваре, 1871. 184 с. (переиздание: М.: Книжный дом «Либроком», 2012. 184 с.)
[4] Никифор, архимандрит. Библейская энциклопедия. М.: 1891 (репр.1990). 902 С.
[5] Березкин Д.М. Библейская флора (наглядное пособие при чтении и изучении Библии). СПб: Издание Я.Башмакова, 1914. 174 с.
[6] Zohary, M. Pflanzen der Bibel: Vollständiges Handbuch. Stuttgart: CalverVerlag, 1986. 224 S. (термины Ветхого Завета и Талмуда, описаны 140 видов растений
[7] Zohary, M. Plants of the Bible. New York: 1982, Cambridge University Press. 223 p.
[8] Flora Palaestina. Jerusalem: Israel Academy of Sciences and Humanities. T.1-4. 1966-1986.
[9] Liphschitz N., Biger G. Past distribution of Aleppo pine (Pinus halepensis) in the mountains of Israel //The Holocene 11,4 (2001) pp. 427–436. Название рода Сосна на идиш (sasna) приведено здесь из работы: Ben Gurion, D. and Ben Zvi, I. 1918: Eretz Israel in the past and the present. New York: Poalei Zion Palaestina Committee (in Yiddish).
[10] Сокольский И.Н. Прекрасные растения Библии. М.-СПб: Диля, 2006. 302 с.
[11] «По свидетельствам иудейской и христианской древности Назарет первоначально назывался («нецер»), или, скорее всего, в форме женского рода…«нецера»…, - из-за бедной растительности, покрывавшей известковую вершину городского холма. Впоследствии женская форма имени звучал… «нецерет»…, а потом из нее образовалось имя города «Назарет»… . При этом «незначительное звуковое изменение в названии, конечно, не вело к извращению или забвению смысла самого имени, которое заключало в себе тенденцию обозначения малого и бедного растительностью местечка в Галилее» <...> Поэтому название города Назарет употреблялось с оттенком иронии и презрения по отношению к ее жителям, которых при этом пренебрежительно называли «назореями» (Юревич Дмитрий, свящ. Пророчества о Христе в рукописях Мертвого моря. СПб.: Аксион эистин, 2004. С. 130. В цитате в кавычках приведен текст из работы А.К.Волнина «Мессия по изображению пророка Исаии», 1908).
[12]אטד, ברקן, דרדר, חדק, חוח, חרול, מסוה, נעצוצ, סיר, סלּון, סרפד, צנּים, צנינּים, קץ, קמוש, קמּשנּים, שית, שך, שמיר. Применительно к кусту, из которого говорил Господь к Моисею, применяется особое слово סנה ( Исх 3:2).
[13] Тов Э. Текстология Ветхого Завета. М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2000. 424 с.- С. 126.
Для начала несколько слов о знании растений самими героями Библии
Авраам и Моисей знали «в лицо» не менее 400 растений. Это очевидно из их рода занятий. Знали не только внешний вид растений на всех стадиях развития, но и кормовые, пищевые и лекарственные свойства, места и сроки произрастания. Потому что скотоводство в условиях степи и полупустыни без этих знаний невозможно. Знание, как известно, сила. Стадо у пастуха-невежды погибнет в первый же сезон.
О знаниях растений земледельцев – сортах и видах, обработке земли, опасных сорняках, сроках посадки и уборки – я для простоты дела умолчу.
Знание растений нужны были строителям и торговцам. Царь Финикии Хирам поставлял царю Соломону строительную древесину, из которой главной породой был кедр. Кедр в горах Ливана произрастал вместе с пихтой и можжевельником, вместе с ними и заготавливался, поэтому считать всю поступавшую в Иудею древесину только кедром было бы грубым упрощением. Знали и различали – по древесине, потому что живьем почти никто из израильтян этих деревьев не видал - и кедр, и пихту, и можжевельник. Остатки этого знания отражены в Писании редкими терминами, которые достаточно условно переводят словом «кедр» (Ис.60:13, «теашшур», это же слово в стихе 41:19 переведено как «бук» (!)).
В Священное Писание растительная терминология попала из живого языка пастухов, земледельцев, ремесленников и торговцев. К сожалению, находки текстов «разговорного» иврита единичны, и растительных терминов в них почти нет. Единственный большой текст, сохранивший "бытовой" иврит стародавнего времени, - это древнееврейская часть Библии. Естественно, в священные тексты вошла только малая часть «растительных» терминов, а прочие были со временем утрачены, поскольку для бытовых и профессиональных нужд хватало терминов арамейских.
Консервация части древних растительных терминов в Писании вовсе не гарантировало их правильную ботаническую интерпретацию. Тут не помогало даже иудейское предание, поскольку записано оно было очень поздно, когда упрощенное понимание растительной терминологии Писания стало вынужденной традицией.
Дополнительную сложность интерпретации терминов вызывало изменение растительности в ходе времени. Менялся климат (дождей в Палестине древности было несколько больше), но главное, что растительность менялась вмешательством хозяйственной деятельности человека. Вырубались леса, появлялись новые растения, которые иногда дичали. Стада коз уничтожали подрост большинства деревьев, и выживали лишь некоторые, которым козы брезговали (к таким выжившим видам относится тот вид дуба, который по своему хевронскому экземпляру известен как «дуб Авраама»). Это приводило к тому, что леса, если и восстанавливались, имели совершенно иной вид. Вселялись новые сорняки. «Старые» растения исчезали, а «новые» могли легко принимать названия, в прошлом характеризовавшие совершенно иные группы растений. Самым обычным деревом в составе современных лесов Израиля является Лавр благородный. Однако где он в Библии? – нет его там, исключая смутное упоминания в одном из самых поздних текстов (2Макк.4:33, как сирийский топоним «Дафна»). Сложности понимания терминов удесятеряются, когда речь идет о привозном растительном сырье, - например, благовониях. Одно и то же слово (тот же ладан, древнеевр. лэвонА), могло означать совершенно разные вещи даже в одно и то же время.
Иначе говоря, сложности понимания библейских ботанических терминов существовали уже в библейское время. Что уж говорить о нашем.
Конечно, недопонятые библейские «мелочи» благочестию не слишком вредят. Однако не всегда. Мое изучение растений Библии началось после того, как в Князь-Владимирском соборе я услыхал от прихожанки, будто неважно, какое именно дерево проклял Иисус Христос (Мф 21, Мк 11). Маслина то была, или смоковница - для понимания это не существенно. Я усомнился, и, созерцая в весеннем Иерихоне на одичавшей смоковнице ранние смоквы, в этом сомнении укрепился (подробнее о смоковнице см. здесь же, http://azbyka.org/forum/blog.php?b=956).
Итак, еще раз: знания библейских вроде бы незначительных деталей бывает полезно и для благочестия. Равно как и для общей культуры. А культивируемое в самом себе невежество - ради мнимого благочестия - есть грех.
Контрольные вопросы для желающих: что означает имя Тамара? Почему дуб – за одним только исключением, и то для Финикии – не указан в Библии как дерево, из которого делают что-то полезное? Какой известный нам вид дерева произрастал в раю, и почему это может быть интересным при размышлении о грехопадении? Какого цвета семена у кориандра и верно ли их описывает Библия (Исх 16:31)? Колосья какого злака собирали апостолы (Матф.12:1)? Что означают слова «Гефсимания» и «Вифлеем»? Откуда взялась басня о том, что Ева в раю съела яблоко? Почему в евангелист Марк характеризует горчицу злаком (4:32), а Матфей – деревом (13:31)? Что за медицинский рецепт (один-единственный) есть в Библии? От какого «растительного» слова произошел термин «библион» (множественном числе «библиа»?
Вроде бы и пустячные вопросы, но они затрагивают и толкование Библии, и становление ее текста, и утверждение канона, а также историю Церкви, историю как таковую и методологию изучения Писания. Все эти нам полезно (мыслю так…. Кто не согласен со мной, пусть объявится). Возможно, кто-то возразит, что вариантность толкований, вопросы библейской текстологии и т.д. оставляют верующих совершенно равнодушными – я легко с этим соглашусь. Таких – равнодушных – явное большинство. Но я-то пишу не для большинства.
…
Перейдем к истории изучения библейской ботаники и некоторым ее результатам.
В Европе серьезное изучение растений Библии началось в XVIII веке. Одна из первых капитальных работ, посвящённых данному предмету, под названием «Священная ботаника, или краткое рассуждение о растениях Священного Писания» (Hierobotanicon, sive de plantis sacrae Scripturae dissertationes breves), была издана в двух томах в Уппсале и Стокгольме в 1745-49 гг.[1]. Её автором был профессор теологии Уппсальского университета, ботаник и филолог Улоф Цельсий (Olof Celsius, 1670—1756). Работа содержала в первую очередь богатейшие выборки суждений о растениях Библии, извлеченные из самой Библии, святоотеческих толкований, иудейского предания, античных специалистов по растениям (Теофраст, Диоскорид) и даже поэтических произведений (вплоть до Марциала, например, при рассмотрении латинского слова palma). Цельсий анализирует термины древнееврейского текста Ветхого Завета, термины Септуагинты, греческий новозаветный текст, а также арамейские и арабские термины, проясняющие возможное содержание конкретного библейского слова. Цельсий привлек все доступные ему интерпретации терминов, известные и в христианской традиции, и внутри иудаизма, и у античных авторов, и у современных Цельсию семитских народов. Однако объективный ботанический материал, доступный обсуждению, был крайне отрывочный, случайный, добытый паломниками, торговцами, моряками и разнообразными авантюристами. Профессиональные полевые исследования, предполагающие картирование территории, этикетирование с указанием местообитаний и качественный сбор образцов, отсутствовали. Отсюда понятен извинительный для Цельсия недостаток его работы, то есть малое присутствие в ней собственно ботаники. С этой точки зрения работа Цельсия устарела сразу же после появления на свет, потому что естественные науки середины XVIII века переживали взрывной рост. Революцию переживала и ботаника. Утвердилось стандартное латинское описание растений и бинарное название вида. Заработала систематика растений, четко организовавшая виды в структуры более высокого ранга (роды, семейства, порядки, классы и отделы). Начал поступать первый высоко достоверный материал непосредственно с самых разных территорий планеты, но в том числе и имеющих отношение к библейскому повествованию. Упомянем, например, экспедицию Карстена Нибура по Ближнему Востоку, Аравии, Персии и Индии 1761—1767 гг. После египетской авантюры Наполеона (1798-1801), единственным положительным результатом которой была ее научные открытия (включая ботанические), отношение Востока к европейским визитерам резко ухудшилось, и ученым работать стало сложнее. В частности, погиб Ульрих фон Зеетцен, первый (!) ученый, изучивший периметр Мертвого моря (1807). Общим правилом исследователей того неспокойного времени было «собрал материал – при первой же возможности отошли его и путевые записи в Европу». А как иначе? Материалы погибали при ограблениях, или изымались вместе с записями местными властями, склонными во всяком европейце видеть шпиона. Во второй половине XIX века ситуация изменилась к лучшему, исследования природы Ближнего Востока обрели вполне системный характер, во много благодаря христианским представительствам в Иерусалиме и Стамбуле. К концу века были опубликованы научные труды по флорам библейских территорий - Египта, Ливана, Сирии, Палестины, Аравии и т.д. Начали появляться и обзорные работы по растениям, упомянутым в Библии (Бальфур, «Растения Библии», 1857 и 1885; Тристрам, «Естественная история в Библии», Гамильтон, «Библейская ботаника», 1871, Целлер, «Полевые цветы Святой Земли», 1876 и т.д.[2]).
Нарастание русского присутствия в Палестине, в особенности после начала работы Императорского Палестинского общества (1882), резкое увеличение числа паломников, а в первую очередь появление полного русского перевода Библии (1876) подогрело общественный интерес к природным реалиям Библии. Первым российским обобщением по библейской ботанике стала работа 1871 года протоиерея Дмитрия Разумовского «Обозрение растений, встречающихся в Священном Писании»[3], достаточно много информации попало и в «Библейскую энциклопедию»[4] архимандрита Никифора 1891 года. В этих трудах, равно как и в 12-томной Толковой Библии под редакцией А.П.Лопухина (1904-1913) ботанический комментарий носит формальный характер и практического интереса не представляет. Однако в 1914 году появилась блистательная «Библейская флора» Д.М. Березкина[5]. Книга содержала достаточно точную библейскую и ботаническую информацию, многочисленные иллюстрации и фотографии. Современному читателю она недоступна, потому что отсутствует в большинстве библиотек.
В XX веке наибольший вклад в изучение растений Библии внесли израильские ботаники. Исследования флоры и растительности Палестины начались незадолго до перехода ее под мандат Великобритании (1917) и нарастали во все последующие десятилетия. Из итоговых работ наиболее важной является сводка Микаэла Зохари «Полный справочник по растениям Библии» на немецком языке (1986)[6], а также меньшее по объему, но более выверенное ее английское издание (1982) [7]. Краткая и точная информация о библейской флоре представлена в академической «Флоре Палестины»[8] 1966-1986 годов издания (упомянуты только виды Палестины, но не растения Ливана, Сирии и прочих «библейских» территорий). Немало интересной и точной информации можно найти в проспектах и изданиях Неот Кедумим - библейского ботанического сада неподалеку от Тель-Авива (рекомендую паломникам не забывать посещать этот уникальный объект). В целом работы израильских специалистов, проводимые «на месте событий» и учитывающие множество факторов, недоступных исследователя «извне», представляют в настоящее время самый большой интерес. Например, недавно было проведено крайне любопытное исследование, давшее ответ на вопрос «произрастала ли массово на Святой Земле сосна? Были ли в Палестине сосновые боры?».
В Писании однократно – у пророка Исаии (44:14) присутствует слово орен (евр. ארן, в русском тексте условно переведено как «ясень»), которое часть специалистов было склонно понимать как сосну. Впоследствии израильские ученые приняли слово орен научным названием рода Сосна на иврите (кстати, на идише сосна называется sasna, интересный факт для русского глаза). Естественный вывод был такой, раз сосна была в Палестине, значит, ее можно восстановить. И сосну десятками лет высаживали в Израиле на голых местах в надежде, что она, как местное растение, приживется хорошо, и поначалу так и было. Однако затем, к концу XX века, посадки сосны начал подвергаться массовым атакам насекомых и погибать. Израильская Академия наук создала комплексную научную группу из биологов, археологов, библеистов и историков, перед которой была поставлена задача: решить раз и навсегда вопрос о том, были ли в древней Палестине сосновые леса. Причина столь масштабной работы была, как видим, самая прозаическая. Оказалось, что сосновых лесов в древности здесь не было (это показало, в частности, изучение образцов древних отложений пыльцы со дна озера Киннерет и Мертвого моря). Точное значение слова орен так и осталось неизвестным (лавр? дуб? иное?)[9].
В России новейшей книгой по библейской ботанике является работа И.Н.Сокольского «Прекрасные растения Библии» (2006)[10]. Автор-ботаник, долгое время работавший в Израиле, делится своими наблюдениями и толкует библейские ботанические термины очень ярко и интересно, сочетая традиционность подхода с новыми вариантами понимания сложных терминов (увы, далеко не всех). Книга иллюстрирована черно-белыми фотографиями автора.
Полный список растений, упоминаемых в Библии, включает в себя не менее 140 видов. Ветхозаветная часть Библии содержит основную массу «растительных» сюжетов и упоминаний растений. В Новом Завете растений относительно немного, но смысловая нагрузка на них исключительно высока. Особо высокая частота употребления ботанических образов свойственна Песне Песней, пророку Исаие, у которого встречаются редчайшие термины, пророку Иеремии, Пятикнижию. Практически полное отсутствие растительных терминов присуще книгам пророка Даниила, Есфири и апостольским посланиям (здесь можно отметить важнейшее исключение – Рим.11:16-24). Основную массу растений Библии составляют культурные виды, дикорастующие деревья и травы Палестины, однако есть достаточно большая группа растений «издалека» - из тропической Африки, Малой Азии, Персии, о.Цейлон, Индии (возможно и из Китая), а также с юга Аравийского полуострова. И.Н.Сокольский допускает понимание термина оних (Исх. 3:34, евр. шехелет) как гвоздики – пряности из высушенных бутонов Гвоздичного дерева, - что расширяет просторы «библейской ботаники» до Молуккских островов Тихого океана.
Помимо слов, означающих конкретные растения (или группу близких видов) - дуб, пшеница, пальма, тмин, - Библия располагает набором общих категорий (трава, дерево, и т.п.) и набором ботанико-мофрологических терминов (лист, ветвь, корень, плод (общее обозначение плодов), яблоко (означает «круглый плод» вообще, не только плод яблони), огурец (вытянутый плод)и т.д. Для иллюстрации роли морфологических терминов в Библии достаточно вспомнить одно из главнейших мессианских пророчеств: И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его; (Ис.11:1). Можно обратить внимание на богатство морфологической лексики древнееврейского текста, в котором нет повторений терминов, тогда как русский текст вынужденно повторяет слово «корень». Именно от употребленного в стихе слова нецер (ветвь) образовано название топонима «Назарет» (через вариант женского рода нецера и нецерет)[11]. Особые термины существуют для описания растительных сообществ. Это лес, степь, пустыня, прибрежных зарослей высокотравья, обычно переводимых как камыш или тростник, не менее четырех терминов описывают болота. О важности этой категории терминов говорит хотя бы десятое слово древнееврейского текста Библии - тоху, один из «пустынных» терминов Библии, толковательно переводимый Септуагинтой и Синодальным переводом как безвидна (Быт.1:2).
Работа с текстом Ветхого Завета предполагает равноценное изучение как еврейского текста, так и его древнейших переводов, в первую очередь Септуагинты – греческого перевода III-II веков до н.э. Будучи переводом еврейского оригинала, существенно отличного от привычного нам современного еврейского текста, Септуагинта содержит достаточно много интересных «растительных» разночтений. Например, в Ис.41:19 текст Септуагинты содержит пять видов деревьев (кедр, самшит, мирт, кипарис и тополь), тогда как в еврейском тексте их семь (кедр, акация, мирт, «масляное дерево», кипарис, явор и бук; перевод последних двух слов совершенно условный). Любопытное разночтение есть в книге пророка Захарии (1:8), где еврейский текст предполагает растительный термин, а Септуагинта – термин орографический: …между миртовыми кустами в еврейском текст, тогда как в Септуагинте между двумя горами. Занятное расхождение обнаруживается в суждениях о материале, из которого был изготовлен Ноев ковчег. Согласно еврейскому тексту ковчег был сделан из дерева гофер (Быт 6:14). Согласно Септуагинте - из «четвероугольного» дерева (квадратного бруса?).
В целом разнообразие морфологических, систематических, и эколого-ценотических терминов, а также названия благовоний еврейских текстов Септуагинта передает достаточно точно. Но из этого правила есть яркое исключение. В греческом языке нет соответствий для большей части еврейских слов, определяющих колючие растения. Оно и не удивительно, потому что в библейском иврите таких терминов удивительно много - не менее 20-ти[12]. Создатели Септуагинты вынуждены были вдвое уменьшить терминологическое разнообразие «колючей» лексики, и это привело к утрате свойственной еврейскому тексту природной непосредственности и информативности. В наше время мы сталкиваемся с той же сложностью при создании других переводов на языки, почти полностью лишенные терминов для описания колючих растений. Так, Синодальный перевод двадцать еврейских терминов переводит пятью – это «терновник» (вариант - «терние»), «(колючий) кустарник», «волчцы», «крапива», «репейник». В некоторых эпизодах эта приблизительность приводит к утрате существенной части содержания. В частности, в стихе Я загорожу путь ее тернами и обнесу ее оградою (Ос.2:6) термин «терн» воспринимается русским ухом как один из вариантов живой изгороди из высокого колючего кустарника, тогда как в древнееврейском тексте речь идет об очень низком растении, образующем под ногами человека непроходимую колючую сеть. Иначе говоря, дорогу героине стиха преграждает не только каменная ограда, но и сплошной ковер из живых «противопехотных» заграждений. Непереводимо? – да. Здесь может помочь только хорошо комментированный перевод.
Интересный пример разночтения в 17b полустихе Псалма 103 видим при сравнении
его русского перевода (с еврейского текста) и церковнославянского (сделанного с Септуагинты). Русский текст: ели - жилище аисту (Пс.103:17). Церковнославянский текст, однако же, совершенно другой: еродиево (аистово. - А.М.) жилище предводительствует ими (прочими гнездами и птицами). Согласно предположению ведущего специалиста по текстологии Ветхого Завета Эмануэля Това[13], в древности при переписывании еврейского текста псалма произошла ошибка, и глагол со значением вести, предводительствовать ошибочно был записан – путем добавления одной-единственной буквы йод - как существительное «кипарисы» (более правильный вероятный перевод – «пихты». Русская «ель» - это фантазия переводчиков). А другой еврейский текст, с которого впоследствии создавали Септуагинту, этой ошибки не содержал.
Говоря совсем просто, текст псалма 103 в церковнославянской Библии ближе к исходному еврейскому оригиналу псалма, нежели тот его вариант, что сохранился в самой еврейской Библии.
Ежели кто осилил этот скучноватый текст до конца, примите мои поздравления. Надеюсь, читатели убедились, что библейская ботаника не стоит на месте, постепенно выявляя нечто новое, иногда – принципиально новое. Невозможно, чтобы она, как и вообще постижение Библии, дойдет когда-либо до абсолютной полноты понимания, до конца, скажет, «вот она, вся правда! Только правда и ничего кроме правды!»
…
Техническое замечание по ведению темы: комментарии незарегистрированных пользователей удаляются без прочтения. Прошу всех, желающих обсудить проблемы библейской ботаники, регистрироваться на сайте.
[1] Т.1 - http://books.google.ru/books/about/...is_Sacrae_Sc.html?id=PTQ-AAAAcAAJ&redir_esc=y. Т. 2 - http://books.google.ru/books/about/...is_Sacrae_Sc.html?id=VzQ-AAAAcAAJ&redir_esc=y
[2] BALFOUR, J.H. 1857. The Plants of the Bible: Trees and Shmbs. T. Nelson & Sons. London. 54 pp. ; BALFOUR, The Plants of the Bible (London, 1885); TRISTRAM, The Natural History of the Bible (London, 1889); HAMILTON, La botanique de la Bible (Nice, 1871); ZELLER, Wild Flowers of the Holy Land (London, 1876).
[3] Разумовский Д., протоиер. Обозрение растений, упоминаемых в Священном Писании. М.: Университетская типография (Катков и Кº) на Страстном бульваре, 1871. 184 с. (переиздание: М.: Книжный дом «Либроком», 2012. 184 с.)
[4] Никифор, архимандрит. Библейская энциклопедия. М.: 1891 (репр.1990). 902 С.
[5] Березкин Д.М. Библейская флора (наглядное пособие при чтении и изучении Библии). СПб: Издание Я.Башмакова, 1914. 174 с.
[6] Zohary, M. Pflanzen der Bibel: Vollständiges Handbuch. Stuttgart: CalverVerlag, 1986. 224 S. (термины Ветхого Завета и Талмуда, описаны 140 видов растений
[7] Zohary, M. Plants of the Bible. New York: 1982, Cambridge University Press. 223 p.
[8] Flora Palaestina. Jerusalem: Israel Academy of Sciences and Humanities. T.1-4. 1966-1986.
[9] Liphschitz N., Biger G. Past distribution of Aleppo pine (Pinus halepensis) in the mountains of Israel //The Holocene 11,4 (2001) pp. 427–436. Название рода Сосна на идиш (sasna) приведено здесь из работы: Ben Gurion, D. and Ben Zvi, I. 1918: Eretz Israel in the past and the present. New York: Poalei Zion Palaestina Committee (in Yiddish).
[10] Сокольский И.Н. Прекрасные растения Библии. М.-СПб: Диля, 2006. 302 с.
[11] «По свидетельствам иудейской и христианской древности Назарет первоначально назывался («нецер»), или, скорее всего, в форме женского рода…«нецера»…, - из-за бедной растительности, покрывавшей известковую вершину городского холма. Впоследствии женская форма имени звучал… «нецерет»…, а потом из нее образовалось имя города «Назарет»… . При этом «незначительное звуковое изменение в названии, конечно, не вело к извращению или забвению смысла самого имени, которое заключало в себе тенденцию обозначения малого и бедного растительностью местечка в Галилее» <...> Поэтому название города Назарет употреблялось с оттенком иронии и презрения по отношению к ее жителям, которых при этом пренебрежительно называли «назореями» (Юревич Дмитрий, свящ. Пророчества о Христе в рукописях Мертвого моря. СПб.: Аксион эистин, 2004. С. 130. В цитате в кавычках приведен текст из работы А.К.Волнина «Мессия по изображению пророка Исаии», 1908).
[12]אטד, ברקן, דרדר, חדק, חוח, חרול, מסוה, נעצוצ, סיר, סלּון, סרפד, צנּים, צנינּים, קץ, קמוש, קמּשנּים, שית, שך, שמיר. Применительно к кусту, из которого говорил Господь к Моисею, применяется особое слово סנה ( Исх 3:2).
[13] Тов Э. Текстология Ветхого Завета. М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2000. 424 с.- С. 126.
