Краткие жития мучениц Агапии, Ирины и Хионии
Святые мученицы Агапия, Ирина и Хиония были родными сестрами и жили в конце III – начале IV века вблизи итальянского города Аквилеи. Они остались сиротами в юном возрасте. Девушки вели благочестивую христианскую жизнь и отклоняли домогательства многочисленных женихов. Их духовным руководителем был священник Зинон. Ему было открыто в сонном видении, что в ближайшее время он скончается, а святых дев возьмут на мучение. Такое же откровение было и находившейся в Аквилее великомученице Анастасии († 304, память 22 декабря/4 января), которую называли Узорешительницей за то, что она безбоязненно посещала находившихся в тюрьмах христиан, ободряла их и помогала им. Великомученица Анастасия поспешила к сестрам и убеждала их мужественно постоять за Христа. Вскоре предсказанное в видении исполнилось. Священник Зинон скончался, а три девы были схвачены и направлены на суд к императору Диоклетиану (284–305).
Увидев юных прекрасных сестер, император предложил им отречься от Христа и обещал найти знатных женихов из своей свиты. Но святые сестры отвечали, что имеют одного Небесного Жениха – Христа, за веру в Которого готовы пострадать. Император убеждал их отречься от Христа, но ни старшие сестры, ни самая младшая из них не соглашались. Они называли языческих богов идолами, сделанными человеческими руками, и проповедовали веру в Истинного Бога.
По повелению Диоклетиана, направившегося в Македонию, туда были отвезены и святые сестры. Их отдали на суд правителю Дулкицию.
Когда он увидел красоту святых мучениц, то воспылал нечистой страстью. Он взял сестер под стражу и передал им, что они получат свободу, если согласятся исполнить его желание. Но святые мученицы ответили, что они готовы умереть за своего Небесного Жениха – Христа. Тогда Дулкиций решил тайно ночью овладеть ими насильно. Когда святые сестры встали ночью на молитву и славословили Господа, Дулкиций подкрался к двери и хотел войти. Невидимая сила поразила его, он потерял рассудок и кинулся прочь. Не находя выхода, мучитель по дороге попал в поварню, где стояли чугуны, сковороды и котлы, и весь перепачкался в саже. Слуги и воины с трудом узнали его. Когда он увидел себя в зеркале, то подумал, что святые мученицы околдовали его, и решил им отомстить.
На суде Дулкиций велел обнажить перед ним святых мучениц. Но воины, как ни старались, не могли этого сделать: одежды как бы приросли к телам святых дев. Во время суда Дулкиций внезапно заснул, и никто не мог разбудить его. Но только его внесли в дом, он тотчас проснулся.
Когда обо всем происшедшем донесли императору Диоклетиану, он разгневался на Дулкиция и передал святых дев судье Сисинию. Тот начал свой допрос с младшей сестры Ирины. Убедившись в ее непреклонности, он отправил ее в темницу и попытался принудить к отречению святых Хионию и Агапию. Но и их невозможно было склонить к отречению от Христа, и Сисиний приказал сжечь святых Агапию и Хионию. Сестры, услышав приговор, возблагодарили Господа за мученические венцы. В огне Агапия и Хиония отошли ко Господу с молитвой.
Когда огонь погас, все увидели, что тела мучениц и их одежда не опалены огнем, а лица прекрасны и спокойны, как у людей, уснувших тихим сном. На другой день Сисиний приказал привести на суд святую Ирину. Он пугал ее участью старших сестер и уговаривал отречься от Христа, а потом стал угрожать отдать ее на поругание в блудилище. Но святая мученица отвечала: "Пусть мое тело будет отдано на насильственное поругание, но душа моя не осквернится отречением от Христа".
Когда воины Сисиния повели святую Ирину в блудилище, их нагнали два светлых воина и сказали: "Ваш господин Сисиний повелевает вам привести девицу на высокую гору и оставить там, а затем придти к нему и доложить о выполнении приказа". Воины так и поступили. Когда они доложили об этом Сисинию, тот пришел в ярость, так как не давал такого распоряжения. Светлые воины были Ангелы Божии, спасшие святую мученицу от поругания. Сисиний с отрядом воинов направился к горе и увидел на ее вершине святую Ирину. Долго искал он дорогу к вершине, но так и не смог найти. Тогда один из воинов ранил святую Ирину стрелой из лука. Мученица крикнула Сисинию: "Я смеюсь над твоей бессильной злобой и чистой, неоскверненной отхожу ко Господу моему Иисусу Христу". Возблагодарив Господа, она легла на землю и предала дух свой Богу за день до Святой Пасхи († 304).
Великомученица Анастасия узнала о кончине святых сестер и с честью погребла их тела.
Мученичество Агапии, Ирины, Хионии и присных[1]
С пришествием и явлением Владыки и Спасителя нашего Иисуса Христа насколько большей, чем прежде, стала благодать, настолько большей и победа святых. Ведь вместо врагов видимых побеждаются враги невидимые: незримую природу бесов предают огню чистые и честные жены, исполненные Святого Духа. Три таких жены, украшенные добродетелями, происходили из города Фессалоники, который всемудрый Павел прославляет за веру и любовь: “Во всяком месте прошла слава о вере вашей в Бога”[2], и в другом месте – за братолюбие: “Нет нужды писать к вам, ибо вы сами научены Богом любить друг друга”[3]. Когда началось Максимианово[4] гонение, они из любви к Богу, послушавшись Евангельских заповедей, оставляют свой род, богатство и отечество, совершив дело, достойное праотца Авраама; убегают в ожидании небесных благ от преследователей и достигают некой высокой горы. Там они проводили время в молитвах, телом оставаясь на горе, а душою живя на небесах.
На этом месте их схватили и привели к гонителю. Благодаря этому они получили нетленный венец, ибо до самой смерти возлюбили Владыку и до конца последовали Его заповедям. Одна из них, хранившая чистоту и свет крещения по слову пророка: “Омыеши мя, и паче снега убелюся”[5], именовалась Хионией [то есть Снежной]. Другая, имевшая дар мира от Спасителя и Бога нашего и являвшая его всем по святому речению: “Мир Мой даю вам”[6], называлась Ириной [то есть Миром]. А та, которая стяжала совершенство в увещевании и обладала любовью от всего сердца к Богу и к ближнему, как к самому себе, ибо святой апостол говорит: “Цель же увещания есть любовь”[7], звалась в соответствии с этим Агапией [то есть Любовью].
Всех этих трех жен, приведенных к нему и не пожелавших принести жертвы, правитель приговорил к сожжению – [это случилось], чтобы через привременный огонь они победили послушного правителю диавола и все его воинство поднебесных бесов, получили чистый венец славы и вместе с ангелами стали вечно славить Даровавшего им Свою милость Бога. А записи случившегося с ними приведены ниже.
Когда правитель Дулкитий[8] сел на трибунале, комментарисий[9] Артемисий сказал:
– Если прикажешь, то я прочту, какое известие о представших [перед судом] послал местный стационарий[10] Твоему Счастью.
– Прочти, – сказал правитель Дулкитий.
И по порядку было прочитано:
– Тебе, мой владыка, Кассандр бенефициарий[11]. Знай, господин, что Агафон, Ирина, Агапия, Хиония, Кассия, Филиппа и Евтихия не захотели вкусить от священных жертв – их я и препровождаю к Твоему Счастью.
Правитель сказал им:
– Что это за безумие? Почему вы не подчиняетесь эдикту наших боголюбивейших императоров и цезарей[12]?
И он сказал Агафону:
– Почему, приступив к святыням, как и благочестивые, ты не вкусил от них?
Агафон: Потому что я христианин.
Правитель Дулкитий: Ты и по сей день остаешься им?
Агафон: Да.
Дулкитий: Что ты скажешь, Агапия?
Агапия: Я верую в Бога Живого и не хочу погубить свою совесть.
Правитель Дулкитий: Что ты скажешь, Ирина? Почему ты не подчинилась указу наших владык императоров и цезарей?
Ирина: Из-за страха Божьего.
Правитель: Что ты скажешь, Хиония?
Хиония: Я верую в Бога Живого и не сделаю этого.
Правитель: Что ты скажешь, Кассия?
Кассия: Я желаю спасти свою душу.
Правитель: Желаешь приобщиться святынь?
Кассия: Не желаю.
Правитель: Что ты скажешь, Филиппа?
Филиппа: Я скажу то же самое.
Правитель: Что значит “то же самое”?
Филиппа: Я желаю лучше умереть, чем вкусить.
Правитель: Что ты скажешь, Евтихия?
Евтихия: Скажу то же самое: желаю лучше умереть.
Правитель: У тебя есть муж?
Евтихия: Он скончался.
Правитель: Когда он скончался?
Евтихия: Около семи месяцев назад.
Правитель: От кого ты беременна?
Евтихия: От мужа, которого дал мне Бог.
Правитель: Как же ты беременна [от него], когда говоришь, что твой муж умер?
Евтихия: Воли Вседержителя никто не может знать[13].
Правитель: Я прошу Евтихию оставить свое безумие и обратиться к здравому смыслу. Что ты скажешь: подчинишься ли императорскому указу?
Евтихия: Не подчинюсь: я христианка, раба Бога Вседержителя.
Правитель: Евтихию, поскольку она беременна, пусть держат пока в тюрьме.
И продолжил: Что ты скажешь, Агапия: сделаешь ли все то, что делаем мы, благочестивые, по отношению к нашим владыкам императорам и цезарям?
Агапия: Да не будет хорошо сатане: не увлечет он мой рассудок. Наш рассудок непобедим.
Правитель: Что ты скажешь, Хиония? Хиония: Наш разум никто не может совратить.
Правитель: Нет ли у вас, нечестивых христиан, каких-либо писаний, пергаменов или книг?
Хиония: Нет, господин, ведь все изъяли нынешние самодержцы.
Правитель: Кто вложил в вас такие мысли?
Хиония: Бог Вседержитель.
Правитель: Кто посоветовал вам обратиться к таким безумным мыслям?
Хиония: Бог Вседержитель и Его Единородный Сын, Господь наш Иисус Христос.
Правитель Дулкитий: Совершенно ясно, что все должны подчиняться нашим благочестивым владыкам императорам и цезарям. Когда было обнародовано предписание и изданы соответствующие эдикты, вы, еще без всякой угрозы, презрели повеление наших благочестивейших императоров и цезарей и остались в нечестивой христианской вере. Поскольку вы уже долгое время придерживаетесь некоего безумия, а также еще и сегодня, принуждаемые военачальниками и правителями, не желаете отречься и письменно подтвердить выполнение приказания, то поэтому вы получите достойное наказание.
И он записал на бумаге и огласил приговор:
– Агапию и Хионию, поскольку они нечестиво мудрствовали против божественного постановления наших владык августов и цезарей, все еще почитая пустую, дурную и ненавистную всем богобоязненным христианскую веру, я приказал предать огню.
И продолжил:
– Агафон, Ирина, Кассия, Филиппа и Евтихия ввиду их молодости пусть будут брошены пока в тюрьму.
А после кончины святейших [жен] от огня, на следующий день, когда снова привели святую Ирину, правитель Дулкитий сказал ей:
– То, что ты безумна, это ясно, раз ты хотела даже по сей день сохранить столько пергаменов, книг, табличек, книжечек и страниц из писаний некогда живших нечестивых христиан. Когда их принесли, ты призналась, каждый раз, однако, говоря, что они не твои. Поскольку ты не устрашилась наказания своих сестер и не имеешь перед глазами страха смерти, необходимо применить к тебе пытки. Однако уместно уделить тебе немного человеколюбия: если ты захочешь теперь все же признать богов, то будешь свободна от всякой опасности и наказания. Что ты скажешь: исполнишь ли повеление наших императоров и цезарей, согласишься вкусить сегодня от священных даров и принести жертву богам?
Ирина: Нет, я не согласна сделать это, ибо Господь Бог, Сотворивший небо, землю, море и все, что в них, жестоко покарает вечным мучением преступивших Божье слово.
Правитель Дулкитий: Кто посоветовал тебе хранить эти пергамены и писания до сегодняшнего дня?
Ирина: Бог Вседержитель, Призвавший любить Его до самой смерти. Из-за этого я не отважилась выдать их, но предпочла, конечно, лучше остаться и претерпеть, что бы ни случилось с нами, чем отдать их.
Правитель: Кто знал, что они были в том доме, где ты жила?
Ирина: Никто другой не видел их, кроме Бога Вседержителя, Который все ведает, а так – никто. Своих домашних мы опасаемся больше врагов, как бы они не донесли на нас, а сами мы никому не говорили.
Правитель: В прошлом году, когда впервые был обнародован эдикт наших владык императоров и цезарей, где вы спрятались?
Ирина: Где Бог изволил – в горах. Видит Бог – под открытым небом.
Правитель: У кого вы были?
Ирина: Повсюду в горах под открытым небом.
Правитель: Кто давал вам хлеб?
Ирина: Бог, Подающий всем.
Правитель: Соглашался ли с вами ваш отец?
Ирина: Клянусь Богом Вседержителем – не соглашался и вообще даже не знал.
Правитель: Кто из соседей знал о вас?
Ирина: Спроси соседей и местных жителей, знал ли кто, где мы были.
Правитель: После вашего возвращения с гор, как ты говоришь, читали ли вы эти писания в чьем-либо присутствии?
Ирина: Они были в нашем доме, и мы не дерзали выносить их наружу. Поэтому мы и пребывали в великой печали, что не могли читать их ночью и днем, как делали всегда до того дня в прошлом году, когда и спрятали их.
Правитель Дулкитий: Твои сестры уже получили свой приговор. Поскольку ты виновна и в прежнем бегстве и в сокрытии этих книг и пергаменов, я прикажу не лишать тебя сразу жизни таким же образом. Но я прикажу агораномам[14] этого города и чиновнику Зосиме поставить тебя голой в блудилище, взяв из дворца только один хлеб, с тем, чтобы агорономы не позволяли тебе удалиться оттуда.
Итак, когда были приведены агораномы и общественный раб Зосим, правитель сказал:
– Твердо знайте: если кто из отряда донесет мне, что она даже на самый короткий срок будет отпущена из того места, куда я приказал ее поставить, то тогда вы подпадете под тот же приговор. А писания, которые принесли в Ирининых тубусах[15] и ларцах, пусть публично сожгут.
По приказу правителя назначенные для этого люди отвели ее в общественное блудилище. Но благодатью Святого Духа она сохранила и сберегла свою чистоту для Владыки всех Бога: никто не отважился подойти к ней и не попытался обойтись с ней дерзко, даже на словах.
Правитель Дулкитий призвал святейшую, сел на трибунале и сказал:
– Ты все еще пребываешь в прежнем безумии?
Ирина: Не в безумии, а в благочестии.
Правитель Дулкитий: Из прошлых твоих ответов четко выяснилось, что ты нечестиво не повиновалась императорскому эдикту. Теперь я вижу, что ты все еще [остаешься] в этом безумии – поэтому прими должное наказание.
Попросив бумагу, он записал такой приговор:
– Ирину, поскольку она не захотела подчиниться императорскому указу и принести жертву, оставаясь в некоем христианском вероучении, как и двух ее сестер, я повелел сжечь за это заживо.
После того, как правитель вынес такой приговор, воины взяли ее и отвели на некое высокое место, где пострадали прежде ее сестры. Они разожгли большой костер и велели ей взойти на него. Святая Ирина, славя Бога, с пением псалмов бросилась в костер и так скончалась в девятое консульство Диоклетиана августа и восьмое – Максимиана августа, в апрельские календы[16], в царство во веки Господа нашего Иисуса Христа, с Ним же Отцу слава со Святым Духом во веки веков, аминь.
Елена Луковникова
Альманах “Альфа и Омега”, № 26, 2000
Литература
Lexicon der christlichen Ikonographie. Rom, 1994. Bd. 5. S. 42. Wilpert J. Die romischen Mosaiken und Malereien der kirchlichen Bauten vom 4.–13. Jahrhundert. Freiburg i. Br., 1916. Bd. II. S. 710–711. Fig. 304. Bd. I. S. 334–335. Bd. IV. Tf. 205, 3. Restle M. Die byzantinische Wandmalerei in Kleinasien. Recklinghausen, 1967. Bd. 3. № 201, 218. Codices e Vaticani selecti, Il Menologio di Basilio II. Turin, 1907. VIII. Tf. 267. Millet G. Monuments de l’Athos, Paris 1927. Tf. 165, 3. Ерминия, или наставление в живописном искусстве, составленное иеромонахом и живописцем Дионисием Фурнографиотом. 1701–1755 год. Порфирия, епископа Чигиринского. 1868. Репринт: М., 1993. С. 177. Строгановский иконописный подлинник. М., 1869. Roeder H. Saints and their Attributes. London–N. Y.–Toronto, 1955. P. 267.
Примечания
[1] Не так много живых свидетельств древнего христианства дошло до нас. Обычно собратья мучеников, члены христианской общины того же города, просто выкупали протоколы допросов и записи приговоров у римских чиновников, а затем распространяли их для укрепления верных, предварительно снабдив кратким комментарием.
Один из таких памятников – “Мученичество Агапии, Ирины, Хионии и присных” (BHG = Bibliotheca Hagiographica Graeca / Ed. F. Halkin. Bruxelles, 1957. Vol. 1. 34), дошедшее до нас лишь в одной-единственной рукописи (Cod. Vat. gr. 1660, 916 г.).
[2] 1Фес.1:8.
[3] 1Фес.4:9.
[4] Максимиан Геркулий – римский император (285–310), соправитель Диоклетиана; будучи главой западной части Империи, прославился особо жестокими гонениями на христиан.
[5] Пс.50:9.
[6] Ин.14:27.
[7] 1Тим.1:5.
[8] Вероятно тот же самый Дулкитий, который упоминается в актах Кантия, Кантиана, Кантианиллы и Прота, пострадавших в Аквилее (BHL = Bibliotheca Hagiographica Latina / Ed. Socii Bollandisti. Bruxelles, 1909. 1543–1549).
[9] Комментарисии (commentarienses)– чиновники, ответственные за ведение официальной документации при правителях.
[10] Стационарии (milesstationarii)—полицейские чиновники, наблюдавшие за порядком на вверенном им участке (statio).
[11] Бенефициарии (beneficiarii) – в императорскую эпоху унтер-офицерский чин, связанный с ведением канцелярских дел.
[12] Имеется в виду эдикт Диоклетиана и Максимиана от 23 февраля 303 г.
[13] Таким образом мученица преодолевает попытку обвинить ее в распутстве. – Ред.
[14] Агораномы – городские чиновники, наблюдавшие за порядком на рынке. Их служба, соответствующая римскому эдилату, длилась обычно 1 год.
[15] Букв. ‘башенки’ (purg…skoi) – футляры для хранения свитков.
[16] 1 апреля 304 г.
