«Во дни печальные Великого Поста...» (Ефрем Сирин и Александр Пушкин)

Среди множества проникновенных великопостных молитв и песнопений особенно выделяется одна, суммирующая в себе главные вехи на путях духовного восхождения. Она принадлежит восточному отцу Церкви св. Ефрему Сирину (ок. 306–373 гг.), заслужившего у современников почетное прозвище «сирийского пророка». Написанная в оригинале (на сирийском языке) стихами, эта молитва, известная как «Молитва преподобного Ефрема Сирина», звучит в наших храмах в ритмизированном славянском прозаическом переводе. Творится она с высокой великопостной торжественностью.

В определенные моменты богослужения священник выходит из алтаря и, стоя на амвоне, лицом к Царским вратам, громко произносит три её прошения, сопровождая каждое из них земным поклоном. Поднявшись, он совершает двенадцать поясных (малых) поклонов, каждый со словами «Боже, очисти мя грешного». По окончании их, выпрямившись, громко произносит молитву св. Ефрема полностью, все три прошения одно за другим, без перерыва, и творит ещё один земной поклон, после чего молча уходит в алтарь. Вслед за священником, подражая ему, поклоны совершают и все молящиеся в храме.

Чтение молитвы Ефрема Сирина начинается, согласно Уставу, со среды Сырной седмицы (масленицы) и заканчивается в Страстную Среду. Исключительная важность молитвы зафиксирована её богослужебным статусом: не являясь особой иерейской молитвой (как молитвы евхаристические или светильничные), молитва Ефрема Сирина не может совершаться ни чтецом (анагностом), ни даже дьяконом (которому дозволяется богослужебное чтение Евангелия!), но лишь священником. «Устав подвергает великой ответственности пред Богом и судом Церкви как священника, если он без должного внимания читает молитву и небрежно совершает поклоны, так и всех православных, если они совершают поклоны с бестолковой торопливостью, не вслушиваясь в слова молитвы и не подражая священнику»^[1]. Прочтем её вместе.

«Господи и Владыко живота (жития) моего! Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми.

Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви даруй ми, рабу Твоему.

Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения, и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь.»^[2]

В 1836 году один петербургский прихожанин дал переложение этой глубокой и проникновенной молитвы в александрийских стихах, отличающихся большой смысловой точностью (для наглядности, выделены в его известном стихотворении курсивом).

«Отцы пустынники и жены непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв;
Но ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста;
Всех чаще мне она приходит на уста
И падшего крепит неведомою силой:
Владыко дней моих! Дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.»

Вы уже догадались, что «таинственный прихожанин», внимающий словам великой молитвы, – Александр Сергеевич Пушкин. Нам представляется в высшей степени примечательным, что эти только что прозвучавшие строки были написаны им летом, 22 июля 1836 года, спустя почти четыре месяца по окончании Великого поста (Пасха в тот год приходилась на 29 марта). Это значит, что давно отзвучавшая в храмах молитва звучала в его сердце непрестанно.

Стихотворение «Отцы пустынники...» входит в незавершенный «Каменноостровский цикл», свидетельствующий о духовном самоуглублении поэта, видимо, предчувствовавшего, что скоро ему суждено предстать пред Судиёй всяческих. Отсюда и великопостные – покаянные и прощальные – мотивы. И действительно, услышать на земле молитву Ефрема Сирина в Великом посту следующего года, «рабу Божию Александру» уже не довелось. Пасха 1837 года была поздняя, 18 апреля (по юлианскому календарю), и Пост начинался 1 марта, а среда Сырной седмицы, когда впервые звучит в православных церквах эта молитва, приходилась на 24 февраля. Роковой выстрел у Черной речки гулко громыхнул в морозном воздухе четырьмя неделями ранее.

По знаменательному совпадению, А. С. Пушкин умер на другой день после памяти святого Ефрема Сирина, совершаемой Православной Церковью 28 января по Юлианскому календарю. В XX и XXI столетиях оба этих события – при переводе их на новый календарный стиль – совпадают и воспоминаются нами одновременно – 10 февраля.

Вспомним сегодня об этих двух поэтах. В чем-то они диаметрально противоположны, но то, что их навсегда соединило, – вряд ли можно назвать случайностью.

Ю. Рубан,
канд. ист. наук, канд. богословия

^[1] Булгаков С. В. Настольная книга для священно-церковно-служителей. Часть I. М., 1993, с. 555.

^[2] Подробнее об этой молитве см.: Ушаков Н. Покаянная молитва преподобного Ефрема Сирина и черты его жизни. М., 1905; а также: Денисов Л. Жизнь и творения св. Ефрема Сирина, проповедника покаяния. С приложением его предсмертного завещания, покаянной молитвы и увещаний к покаянию, извлеченных из «Гимнов о покаянии». М., 1897.