Украинский «эрудит» — учитель Московской Руси

Уже 20 лет Россия и Украина пытаются жить порознь. Попытка эта не новая. Между тем историк Н. И. Костомаров более ста лет тому назад говорил о «двух российских народностях», которые отдельно друг от друга не могут полноценно существовать. Убедительное подтверждение тому — житие святого Димитрия Ростовского, уроженца Малороссии. 10 ноября Русская Православная Церковь празднует день преставления святителя.

«Малая» по названию, но не по значимости

XVII век был веком кризиса Русской Церкви. В церковную жизнь вошли такие изъяны, как отсутствие проповедей в церквах, недопустимые искажения в богослужении, невежество и обрядоверие духовенства и прихожан. В середине XVII века изменить это положение дел попытался патриарх Никон. Однако задуманные им реформы не были по-настоящему осуществлены.

Уже Никон и окружавшие его члены кружка ревнителей церковного благочестия, в определенном смысле чувствуя свое одиночество в России, находили родственные им души именно в Малороссии. Необходимо заметить, что термин «Малороссия» совсем не имеет обидного или уничижительного для украинцев значения. Он введен в употребление византийцами для различения изначальной, Малой, Руси и Руси Великой, возникшей впоследствии в результате колонизации Северо-Востока. С XV века, после падения Византийской империи, термин «Малороссия» употреблялся больше в церковной среде, поскольку Церковь Малой Руси — Киевская митрополия — пребывала тогда в подчинении Константинопольскому патриарху, в то время как Московская митрополия добилась в 1448 году самостоятельности.

В XVII веке московских ревнителей церковного благочестия привлекала в малороссах их образованность, которая сочеталась с живой искренней религиозностью.

Во второй половине XVI века Киевская митрополия, включавшая в себя всю Юго-Западную Русь, пережила встречу с агрессивно настроенным, но превосходящим ее в христианской науке и образованности католическим Западом. Замкнуться в себе (как это сделала Москва) оказалось тогда для Киева невозможно, поэтому было решено бить врага его же оружием: развитием науки, подъемом книжности и образования. В ряде братств, созданных для защиты православной веры от наступления католиков, вводится латинский язык и преподавание по образцу иезуитских училищ.

Несмотря на схоластическую систему преподавания, живая христианская вера воспитанников не выхолащивалась, но приобретала дополнительное книжное обоснование. Сохранению и приумножению живости веры содействовали применявшиеся в учебном процессе диспуты, сценические постановки. Ученики приобретали навыки составления стихов. На научную основу ставилось произнесение проповедей.

Все это и стало главной причиной вызова малороссийского духовенства в Московскую Русь. Патриарх Никон настоял на необходимости принять под царскую руку Малороссию в 1653 году, чему до того активно противился сам царь Алексей Михайлович и окружавшие его бояре.

Малороссы в России

Именно в это время, когда полыхала Освободительная война под предводительством Богдана Хмельницкого и готовилась начаться война Русско-польская, в 1651 году появился на свет в семье простого казака Макарьевской сотни Киевского полка Саввы Туптало сын Данило — будущий митрополит Димитрий. Через 20 лет, окончив три класса Киево-Могилянского коллегиума и приняв монашеский постриг в Кирилловом монастыре, Димитрий уже занимал должность штатного проповедника при черниговском архиепископе Лазаре Барановиче. А в 1701 году Димитрия, уже архимандрита Новгород-Северского Спасского монастыря, по указу Петра I вызывают в Москву для занятия Тобольской кафедры. И хотя Димитрий на эту кафедру так и не попадает, он становится одним из главных, по слову дореволюционного церковного историка К. В. Харламповича, «начинателей нового периода», проповедником и учителем Московской Руси.

Подобно Никону, Петр ценил малороссов духовного звания — как людей образованных. В 1705 году в Великороссии было уже шесть архиереев-малороссов. С 1700-го же года под руководство малороссов попадает по царской воле и Московская академия, находившаяся безраздельно в их ведении до середины XVIII века.

Малороссы смогли активно содействовать духовному просвещению России. По слову Харламповича, они «с помощью армии своих земляков» «подняли образование в великорусском народе, завели образованное духовенство, организовали школу, проповедь и миссию внутри России [в Сибири] и в Китае, улучшили богослужение, устранили многие беспорядки в церковной жизни, снабдили образованным духовенством армию, флот и заграничные наши посольства».

По слову Н. И. Костомарова, в ряду малороссийских епископов в России святитель Димитрий был самым выдающимся.

Справедливости ради стоит сказать, что и на Руси были в то время просвещенные и весьма деятельные архиереи-подвижнки: Афанасий Холмогорский, Иов Новгородский, святитель Митрофан Воронежский. Но они, к сожалению, представляли собой лишь исключение из правила.

Ростовские нравы

Димитрий не поехал в Сибирь по слабости здоровья, а также из-за боязни не успеть закончить начатые в Малороссии и наполовину уже выполненные Жития святых по месяцам года. Жития были детищем, которое уже давно вынашивалось Киевской митрополией. К 1700 году были готовы уже три части (первая — в 1689-м, вторая — в 1695-м, третья - в 1700-м). Когда же в 1701 году Петр призвал Димитрия в Москву, игумен уже писал последнюю, четвертую, часть (окончена в 1705-м).

В 1702 году Димитрий был определен в Ростов. Когда святитель Димитрий прибыл в город, ему открылась поистине удручающая картина церковной жизни. Он обнаружил, что священники смотрят на свои обязанности как на ремесло, не говорят проповедей, пьянствуют, в алтаре нередко дерутся. А жены их и дети никогда не исповедуются и не причащаются. «Нерадивые иереи, — написал святитель Димитрий в увещании к священникам, — ленятся ходить к убогим больным для исповеди и причастия, а ходят только к богатым, и многие бедняки умирают без Святых Тайн...»

Димитрию было дико и весьма странно все это видеть. Вера для него была самым драгоценным, живым, тем, за что люди умирали в кровопролитной борьбе с поляками, а здесь он с ужасом открывал для себя непредставимое в Малороссии бездушное обрядоверие. «С обеих сторон худо, — говорил святитель в одной из своих проповедей, — иереи глупы, а люди неразумны».

Однако, как это ни удивительно, Димитрий Ростовский не стал применять к виноватым никаких жестких мер, предпочитая увещевание, в случае же неуспеха этой меры — обличение. Он смягчил налоговый гнет, который налагали на священников его предшественники. Не заставлял овдовевших священников постригаться в монастыри, что считалось неписаным правилом в Московской Руси, и во многих других случаях более предпочитал мягкие меры жестким.

Главную свою задачу он увидел в воспитании просвещенного и благочестивого духовенства, что одно только и могло изменить в нравственном отношении епархию. Для исполнения этой цели святитель Димитрий открыл в Ростове школу, основанную на тех же началах, что и училища Киевской митрополии.

1 сентября 1702 года Ростовская школа открылась в резиденции митрополита в Ростовском кремле, приняв в свои стены около 200 детей. Образование было весьма живым, увлекательным: практиковалась соревновательность в обучении, всевозможные диспуты, школьные постановки, произнесение храмовых проповедей и торжественных слов в школе самими учащимися, обучение красивому пению и искусству сочинения стихов — все, как в Малороссии.

В Монастырском приказе Димитрию разрешили продать меха из архиерейской казны, а деньги употребить на школу. На свои деньги он сам тогда купил учебники, два глобуса, карты. Сам написал катехизис — краткое, конспективное изложение основ вероучения. Примечательно, что Ростовская школа была открыта не только для детей священников, но и для представителей всех сословий.

К сожалению, Ростовская школа просуществовала только пять лет. Из-за возникшего в связи с Северной войной недостатка средств в Монастырском приказе она была закрыта. Весьма вероятно, что в немалой степени этому содействовало и острое несочувствие Димитрия Ростовского тем преобразованиям, которые предложил для Руси Петр. Димитрий, несомненно, видел необходимость реформ, но полагал возможным их осуществление лишь на путях евангельской любви и борьбы с грехом. В своих проповедях он порицал псевдообновление, где под видом нововведений часто прячется прежнее языческое беснование. Вызванный в 1705 году в Москву проповедовать по установленной чреде, святитель Димитрий не боялся говорить смелые обличения, которые мог слышать и о которых мог сразу же получать обстоятельный доклад сам государь.

«Новые сыновья Сиона»

Кем себя считал Димитрий Ростовский, к какому народу он себя причислял? Во времена своей юности в Малороссии он был близок к оппозиционным Москве кругам ученого киевского духовенства. Его монашеский постриг в 1668 году совершил известный противник присоединения Киевской митрополии к Москве игумен Кириллова монастыря Мелетий Дзик, которого Димитрий считал своим духовным отцом. Рукоположение в иеродиаконы Димитрий принял от киевского митрополита Иосифа Тукальского, также не желавшего подчиняться Московскому патриарху.

Обособление от Москвы никак не было связано с предательством Православия. Просто киевляне считали Московский Патриархат поместной Церковью другого народа, незаконно вторгающейся на каноническую территорию Киевской митрополии, которая относилась к Константинопольскому Патриархату и объединяла собственно русский, по их мнению, народ (московиты, как они думали, не были ни русским и даже ни славянским народом: только смесь татар и угро-финнов). Все подогревалось страхом киевлян перед московской необразованностью, грозившей поглотить киевскую книжность. Москва же только подливала масла в огонь. В период после Смуты всех представителей Киевской митрополии — как духовных, так и мирян — неизменно перекрещивали, будто католиков, а священников подчас перерукополагали. Книги киевского происхождения нередко сжигались.

В 1677 году Димитрий отправляется в Литву (Литовскую Русь — Белоруссию и Правобережье) к противнику Москвы Феодосию, епископу Белорусскому, откликнувшись на его горячую просьбу содействовать борьбе против унии. Но из Литвы Димитрий вернулся бóльшим сторонником Москвы, чем прежде. Посетив Литву, Димитрий своими глазами увидел бедственное положение Православия, вседозволенность иезуитов, планировавших при поддержке королевской власти полностью уничтожить «схизму». Он мог теперь сравнивать Киев с его относительным благоденствием и покоем, где не было унии, но была власть московского царя, — и Литву, где была уния и все грозило гибелью Православию.

И пусть московская Церковь не искушена в богословии, но она твердо православная, ее верховным попечителем является православный царь, который один только может быть гарантом сохранения Православия в Малой Руси и его защиты от унии. Эти мысли утверждались в сознании Димитрия. В дальнейшем они принимают более определенные очертания. Уже находясь в Москве, 8 марта 1701 года Димитрий обращается с приветственным словом к Петру и говорит, что «исполняется радости по подобию сынов Сиона» — ведь Москва, «сей Богоспасаемый Царствующий град», есть второй Сион. «Христианско-российские чада» — новые сыновья Сиона. К последним, без сомнения, проповедник причисляет теперь и себя, и своих соотечественников-малороссов. Что это не раболепство, видно из того, что впоследствии святитель Димитрий не боялся в своих проповедях и обличать царя.
Для святителя Димитрия теперь Москва — тоже Русь, московиты и русины (так называли себя малороссы) вместе русские, православные христиане, «Новый Сион». Пребывание в Ростове, казалось, должно было охладить пыл малороссийского святителя, но этого не произошло. Димитрий нашел в Ростове, да и вообще в России, множество духовных друзей и последователей. Дети с восторгом внимали его учению, народ — проповедям, священники становились другими. Дело святителя Димитрия давало богатые всходы.

Прежде, в Малороссии, сознание еще молодого Димитрия расширило себя до всего мира латинской книжности и науки, польский стал его основным языком, за польским следовала латынь (и все это при жестком противостоянии католичеству и унии). Затем, после возвращения из Литвы, Димитрий постепенно включает в свой универсум и все московское. Находясь в Ростове, он показывает себя «латинским эрудитом» и в то же время борется за торжество Православия, выдвигая на первый план свою не национальную, а конфессиональную принадлежность, содействуя тем самым возрождению Русской Церкви.

Текст: священник Василий Секачев

По материалам: http://www.nsad.ru

09.11.12